этому номеру. Он
вынул ручку  и  написал  телефон на ее ладони.  -  Марго не отвечает по этой
линии. Это мой прямой номер.
     - А, эта прекрасная Марго! Ты еще не трахал ее?
     - Конечно, нет, - ответил Майкл. - Марго слишком на виду.
     - Прежде это никогда не останавливало ее, - сказала Аманда.
     - Между мной и Марго исключительно деловые отношения.
     Аманда  извлекла  бутылку  из  гнезда.  -  Пусть  это  будет  небольшим
напоминанием о нашей сделке, - сказала она, протягивая ему бутылку.
     - Шато  Моутон  Ротшильд,  урожая  1961 года,  - прочитал Майкл.  - Лео
говорил, что это любимое вино Боба Харта.
     - Бедняга Боб, - сказала Аманда. - Знаешь, ему совершенно нельзя  пить.
Лео выкупил это вино, чтобы  у Боба не  было соблазна.  Она взяла  Майкла за
руку. - А теперь пошли к гостям, пока нас не хватились.


     Она вела его от группы к группе, представляла гостям, и он  принимал их
поздравления. В конце концов, она познакомила его с писателем из издания <i>Лос
Анжелес Таймс</i>. - Майкл, это Джек Фаррел. Будь с ним любезен, не то он  в пух
и прах разнесет <i>Городские вечера.</i> Сжав на прощание Майклу руку, она оставила
их наедине.
     - По-моему, ваша картина просто чудесна, - сказал Фаррел.
     - Благодарю, мы и впрямь здорово попотели над ней.
     - Что произошло с директором - как его зовут?
     - Чак Пэриш, - ответил Майкл. - Надеюсь, это не для записи.
     - Конечно. Мы здесь не по делам службы.
     - Боюсь, Чаку пришлось  нелегко. Деньги, которые он  заработал  на этой
картине, испарились благодаря  проворным женщинам и белому порошку.  Недавно
он  объявился у нас в  Центурионе в полном отчаянии из-за отсутствия денег и
хотел продать мне очередной сценарий.
     - И вы не купили его?
     - Я приобрел его, не читая.
     - Невероятно. И сколько, если не секрет, вы заплатили ему?
     - Двести тысяч.
     - Боже, а Лео знает о том, что вы не читали рукопись?
     - Это только между нами, - сказал Майкл.
     - Итак, где же этот Пэриш теперь?
     -  Я  направил его на программу по  реабилитации, и,  к его чести, надо
сказать,  он  преодолел  пагубное  пристрастие.  Надеюсь,  на  сей  раз,  он
преодолеет соблазн, но... Майкл сокрушенно покачал головой. - Я сказал  ему,
чтобы  он не рассчитывал на  подачки, а представлял мне  только  законченную
работу. Только так он может творить. И медвежью услугу окажет ему  тот,  кто
станет давать  ему авансы. Они уйдут к  рэкетирам,  и он никогда  ничего  не
закончит.
     - Я разделяю вашу  точку  зрения, -  сказал Фаррел с явной симпатией. -
Полагаю, что  хорошо  помогать ему,  когда он  в  нормальной  форме. В нашем
городе люди быстро попадают в зависимость от наркотиков.
     Майкл заметил Лео в противоположном углу бассейна. - Прошу прощения, но
мне надо переговорить с Лео, не возражаете?
     - Конечно. Слушайте, а не  мог бы я позвонить вам как-нибудь,  обсудить
ваши последние проекты?
     - Что за вопрос? В любое время.
     - Я позвоню.
     Майкл помахал ему рукой и  направился к скамейке, на которой сидел Лео,
пуская  кольца сигарного дыма. - Как дела, босс?  -  сказал Лео, и  легонько
шлепнул его по  коленке. -  Ты, как раз, мне  и  нужен. Первым  делом, прими
формальные поздравления по случаю номинации.
     - Майкл  приподнял бутылку  вина. -  А  я уже  награжден  вашей  доброй
половиной.
     - Она показала тебе погреб?
     - Погреб произвел на  меня сильное впечатление.  Я хочу  сохранить  эту
бутылку для особого случая.
     - Отлично.  Думаю,  таких случаев  впереди будет  немало. Кстати, своей
презентацией  нашего  нового  фильма  ты  меня сильно  впечатлил.  Сценарий,
костюмы,  производственный дизайн  -  все  выглядело просто  великолепно.  А
особенно, девяти с половиной миллионный бюджет, это чудо чертовщина!
     - Лео, я  планирую снимать все в таком же духе. Мне кажется, что в этом
городе слишком много денег выбрасывается на ветер.
     - Именно это я всегда  утверждал. Ну, парень, мы с  тобой  еще наделаем
много шума.
     - Не спорю, - ответил Майкл.
     - Слушай, приятель,  думаю,  студия  должна тебя немного  вознаградить.
Почему  бы  тебе  не  подыскать  себе  хороший  дом.  Студия выкупит  его  и
перепродаст тебе за полцены.
     - Лео, это чересчур щедро.
     - Ничего  подобного.  Это всего лишь бизнес.  Мы  же  собираемся вместе
заработать много денег, не так ли?
     - Надеюсь, что так.
     -  С завтрашнего дня начинай поиски  дома. Позвони Марии Берман, она  -
лучший специалист в городе по купле-продаже недвижимости. Он нацарапал имя и
телефон  на  обратной  стороне  своей  визитки. - И помни,  дом должен  быть
красивым. Можешь начать, ну, скажем, с пяти миллионов.
     - Лео, вы - сказочный принц, не иначе!
     - Я - король, парень. Ты - принц.
     Майклу понравилось, как это прозвучало.
































        ГЛАВА 37

     К моменту, когда проснулась Ванесса, Майкл был уже одет.
     - Сегодня суббота, что ты собираешься делать?
     - Мне надо кое-что доделать в студии до того, как завтра  мы отправимся
на съемки в Кармел, - сказал он, причесываясь.
     - А я рассчитывала пойти с тобой вместе на ланч.
     - Только не сегодня, Ванесса.
     - А куда вы вчера исчезли с Амандой? В ее голосе чувствовались ревнивые
нотки.
     - Она решила  показать мне  винный  погреб Лео. Майкл застегнул льняной
пиджак и подошел к зеркалу, чтобы убедиться в своей неотразимости.
     - Ты ее трахнул?
     - Майкл удивленно взглянул на Ванессу. - В винном погребе?
     - Разве для тебя это имеет значение? А для нее, тем более.
     - Ванесса,  ты ведешь себя, как жена. Для себя он давно уже отмел  этот
вариант.
     - Ну, и что? Что дурного в том, что я хочу быть женой?
     - Ванесса!
     - Майкл, а  почему бы и нет? Мы  могли  бы стать звездной  голливудской
парой.
     - Мы можем ею быть, не будучи женаты.
     - Если ты сегодня работаешь, для чего так прихорашиваешься?
     - Я одет по-рабочему. И, к тому же, как ты помнишь, сегодня суббота.
     - Я хочу поехать на студию с тобой.
     - И  что  ты  собираешься  там делать,  кроме  того,  что не  дашь  мне
работать? Там тебе будет ужасно скучно.
     - Все равно, я хочу с тобой.
     -  Нет, увидимся  позже.  Он  вышел  прежде, чем  она успела  ответить.
Квартира выглядела запущенной,  а служанка  приходила убирать только  вчера.
Если бы  не  он,  Ванесса  заросла  бы  в  грязи.  Она  постепенно  начинала
действовать ему на нервы.


     Он  оставил  Порше  привратнику  отеля Биверли Хиллс и нашел неподалеку
кафетерий. Мария Берман уже поджидала его.  Он присел за ее столик и заказал
чашечку кофе с булочкой.
     -  Итак, -  сказала  агент по недвижимости, - вы хотите посмотреть дома
стоимостью от четырех до пяти миллионов, верно?
     - Я думал об этом, а потом переменил свое решение.
     - Что вы имеете в виду?
     - Я не хочу смотреть дома. Я хочу увидеть только один дом.
     - Один?
     - Всего один.  Попробуйте напрячь свою  память  и  подобрать  мне самый
лучший дом в городе примерно за пять миллионов.
     Она задумалась. - Скажите, что вы, конкретно, хотите?
     - Я хочу, чтобы были большие  комнаты, много солнечного света, красивый
сад,   бассейн  и  теннисный  корт.  Я  хотел  бы,  чтобы  гостевые  комнаты
располагались, как можно дальше от хозяйской спальни.
     - Как вы относитесь к местам вдоль побережья?
     - Прекрасно.
     - Тогда заканчивайте свой завтрак.


     Он следовал за ее  автомобилем по Пасифик Кост Хайвэю  через Малибу. Он
ожидал, что она остановится возле одного из сотен домов  вдоль побережья, но
она  ехала  все дальше. Наконец, ее машина свернула влево  и остановилась  у
охраняемой проходной. Охранник  поднял  шлагбаум, и они въехали в ворота. Он
ехал за ней мимо множества  красивых домов, затем  она  свернула на круговую
дорожку и  остановилась перед подъездом к шикарному  дому.  Они одновременно
вышли каждый из своей машины.
     - Представляете себе, где мы находимся? - спросила она.
     - Я здесь совсем недавно. Расскажите.
     -  Вы  находитесь  в  колонии  Малибу.  На этом  маленьком  полуострове
расположены самые  большие  и самые  лучшие дома. Здесь  самый лучший пляж и
самые престижные соседи.
     - Смотрится неплохо. Давайте зайдем в дом.
     Она открыла  особый  замок, который  вывешивается  при продаже дома,  и
отворила дверь. Коридор шел  через весь нижний  этаж до  выхода на пляж. Они
прошли  весь этот путь,  ее высокие  каблуки  звенели  от  соприкосновения с
мраморным полом. На нижнем уровне расположились  гигантская гостиная, кухня,
столовая, и,  что пришлось  ему  особо по  сердцу, большая библиотека. Здесь
можно устроить потрясающий домашний офис.
     Она  повела  его  по  лестнице   вниз.  -   Вот  тут  винный  погреб  с
круглогодичным контролем температуры, а здесь... Она  отворила двустворчатые
двери.  За  ними  находился  небольшой кинозал  с  двумя десятками  кресел и
современным кинопроектором.
     Наверху  располагались спальня, комната  отдыха, небольшая  кухня,  две
гардеробные комнаты и две ванные. Кроме того, здесь были сауна и  джакузи на
высокой деке с чудесным видом на Тихий океан.
     Она повела его  вниз, и  они вышли из дома. Окруженные  высокой стеной,
здесь были  дом  для  гостей,  бассейн и  теннисный  корт. Майкл  никогда не
занимался спортом,  если не считать игру в  ручной мяч и  чеканку, но теннис
всегда  его  привлекал. Ему  нравилась теннисная  форма,  но больше всего он
любил наблюдать, как играли красивые женщины.
     - Квартиры обслуживающего  персонала находятся по  другую сторону дома,
рядом с кухней, - сказала агент.
     - Сколько? - поинтересовался Майкл.
     - Этот  дом,  построенный  три года  назад,  обошелся  владельцу в семь
миллионов. Хозяин был  главой  обанкротившейся студии.  Таким  образом,  дом
свободен уже год.
     - Для меня это чересчур дорого, - сказал Майкл с явным сожалением.
     - Лео Голдмэн - мой добрый друг, - заметила она. -  Мне хочется сделать
ему приятное. Я в курсе, что  банк, который держит кредит этого дома,  хочет
сбыть  его  с  рук, как  можно  быстрее. Но в период настоящего спада  рынок
дорогих домов не пользуется спросом. Если я сделаю  им  предложение, которое
покроет  задолженность и мои комиссионные, думаю, они согласятся смириться с
такой потерей.
     - Каковы же будут их условия?
     - Вы  не сумеете,  при данных обстоятельствах, приобрести дом в кредит.
Это  означает,  что вся сумма при  заключении  сделки  должна быть  погашена
наличными.
     - Сколько?
     - Предложите им четыре миллиона  шестьсот  тысяч, - посоветовала она, -
и, как можно скорее.
     - Делайте им предложение. Что до меня, то я могу незамедлительно решить
вопрос с наличными.
     -  Что  ж,  я  позвоню  президенту  банка домой.  Она зашла на кухню  и
позвонила кому-то по сотовому телефону.
     Майкл  обошел  вокруг  бассейна,  заглянул  в   раздевалку.  Прошел  на
теннисный  корт  и проверил поверхность.  Само совершенство. Как и все,  что
касалось дома в целом. Он вернулся, и увидел, как  Мария  Берман расхаживает
взад и вперед с  телефоном и при этом сильно  жестикулирует.  Он взглянул на
часы. Разговор продолжался пять минут. Она закрыла крышку аппарата.
     Майкл наблюдал, как она прошла сквозь двухстворчатые  двери и подошла к
нему. <i>Очевидно, не выгорело</i>, подумал он.
     Она остановилась  перед  ним.  - Если  студия  заключит сделку  в  этот
вторник, дом будет ваш.
     Сердце   Майкла  радостно  забилось.  -  Рад   слышать  это!  -  широко
улыбнувшись, сказал он.
     Она вручила ему  ключи. - Насколько я понимаю, с этого момента это ваша
собственность. - Кто займется меблировкой и оформлением интерьеров?
     - А кто в этом деле самый лучший?
     -  Джеймс  Фоллоуфилд.  Если  у  вас  появится  желание  потратить  еще
полмиллиона. Она порылась в сумочке. - Вот вам номер его телефона.
     - А он работает по субботам? Дело  в том, что завтра я покидаю город на
три недели.
     - Возможно.
     Майкл  вернул ей карточку  с номером. - Знаете что, позвоните ему сами.
Скажите ему, что если он окажется здесь в течение часа, то я готов потратить
миллион долларов.
     Она выудила из  сумочки мобильник  и позвонила. -  Джеймс?  Это  Мария.
Хорошо. А у вас? Отлично! Слушайте, у меня для вас новый клиент, но он очень
спешит. Нет, выслушайте  меня, Джеймс,  это работа  на миллион долларов. Да.
Колония Малибу в часе езды. Вы увидите черный Порше перед  домом. Как  зовут
клиента? Майкл Винсент. Она выключила телефон.
     - Он уже в пути.
     - Спасибо, Мария, очень вам признателен.
     - Не  стоит благодарности. Рада, что могла помочь. Стоит мне  позвонить
Лео по поводу покупки дома?
     - Звоните. Лео знает, где меня найти, если я ему понадоблюсь. И вот что
еще, Мария, я не хочу, чтобы обо всем этом знал кто-либо, кроме нас с Лео. Я
не желаю, чтобы в прессу просочилась ненужная информация.
     - Понятно.  Если вы больше не нуждаетесь  во  мне, я откланяюсь. У меня
еще показ одного дома в районе Бел-Эйр.
     - Конечно же, поезжайте.
     Они обменялись рукопожатиями, и она уехала.
     Поджидая дизайнера,  Майкл  еще  раз  обошел дом. Он  нравился ему  все
больше и больше.



     Полчаса спустя, появился Джеймс Фоллоуфилд.
     - Бюджет составит миллион долларов и ни  пенни больше  -  и это включая
оплату вашего труда, заявил Майкл.
     - Оплата моего  труда  составляет десять процентов  от всех затрат, и я
доставлю вам все необходимое с учетом моего гонорара.
     - Хорошо.  Срок  -  шесть недель, начиная с сегодняшнего дня.  Я  желаю
войти в этот дом и увидеть,  что он меблирован, что в нем есть все: посуда в
шкафах,  книги  на полках,  полотенца  в  ванной,  картины  на  стенах. Я не
собираюсь потом бегать по магазинам в поисках каких-то вещей.
     - Нет проблем, - сказал Фоллоуфилд. - Какой предпочитаете стиль?
     -  Богато,  элегантно, пристойно. Мягкая  удобная мебель.  Я  хотел  бы
поставить  в гостиной  рояль Стейнвэй. Я хочу, чтобы у дома был  уже обжитой
вид. Я хочу войти и почувствовать, что прожил здесь всю жизнь.
     - Рассчитывать ли мне на то, что тут будет жить женщина?
     - Да, но она не будет заниматься оформлением и дизайном.
     - И мне не надо будет получать одобрение женщины на дизайн?
     - Нет, только мое. Так было гораздо проще. Он удивит Ванессу, когда они
завершат съемки <i>Тихоокеанских дней</i>.
     - В таком случае, мы сэкономим уйму времени.
     Майкл взял блокнот, вписал в него несколько строк, вырвал лист и вручил
его  дизайнеру.  - Завтра я  еду  в  Кармел.  Это  адрес  гостиницы,  где  я
остановлюсь.  Шлите мне эскизы того,  что вы задумаете. Счета направляйте  в
офис моему  секретарю  Марго  Глэдстоун.  Я  хочу,  чтобы  вы  предоставляли
детальный  расчет  расходов,  а  Марго будет  проверять  счета  по  мере  их
поступления.
     Фоллоуфилд взглянул на часы. - Я бы предпочел начать прямо сейчас.
     - Приступайте.
     Майкл еще раз обошел дом. Идеальней не может быть.




















        ГЛАВА 38


     Майкл  стоял на пляже в Кармеле и смотрел, как  Роберт Харт приближался
верхом на лошади. Ванесса поджидала  Харта на съемочной площадке. Гигантский
красный  солнечный  шар погружался  в  Тихий  океан  за их спиной,  идеально
освещая сцену.  Харт  спрыгнул с седла, запечатлел  легкий  поцелуй  на щеке
девушки, взял ее за руку и повел, держа лошадь под уздцы, вдоль берега туда,
где располагался фасад коттеджа, сотворенного фантазией Джорджа Хэсавея.
     - Не останавливайте, - прошептал Майкл Элиоту Розену.  -  Снимайте все,
что попадет в камеру. Мы используем этот материал в титрах к картине.
     Элиот  кивнул  в  знак  согласия.  -  Хорошо.  Даже более того,  вы  не
находите, идеально?
     - Лучше и быть не может.
     -  У  меня все, - крикнул кинооператор. - Хотите сделать еще один дубль
до захода солнца?
     - Не стоит, - крикнул ему в ответ Элиот.
     Оператор поднял вверх большой палец руки, подав знак, что понял.
     Майкл взял Элиота под руку и повел его вдоль побережья к коттеджу. - Вы
прекрасно справились с работой. Хочу, чтобы вы об этом знали.
     Розен покраснел. - Благодарю.
     -  Когда мы начнем съемки в студии на будущей  неделе, я хочу, чтобы вы
изменили кое-что в сценах с Бобом Хартом.
     - Что вы имеете в виду?
     -  Во  время  натурных  съемок  вы  были  совершенно уверены в Бобе,  и
правильно, поскольку он был,  так сказать, в своей стихии. К тому же, многие
сцены, отснятые здесь, дали понять, что доктор -  хозяин своей  судьбы. Но в
тех  сценах, которые мы будем снимать в студии, он уже не так уверен в себе,
так  как не знает, как девушка отнесется  к  нему, к его чувству к  ней. Боб
почти  во  всех  сценах  будет уверен,  я бы сказал, даже  самоуверен,  но в
интерьерах вы  должны  в  корне  изменить  его. Словом,  используйте  кнут и
пряник, но добейтесь, чтобы он сделался другим человеком.
     - Не уверен, что  сумею так обращаться с самим Бобом Хартом,  - ответил
Элиот. - Вы думаете, он стерпит это?
     - Думаю, стерпит, поскольку знает, что должен. А вот Сюзан, та вряд ли.
     - О, боже! Должен признаться, что до смерти ее боюсь.
     - Это и видно. Я постараюсь держать ее от вас подальше, насколько это в
моих силах, но если она станет требовать, скажите, как можно  спокойней, что
вы - директор  картины, и что решение за вами. Если это  ее не удовлетворит,
попросите ее обратиться ко мне. А уж я прикрою вас, как смогу.
     -  Хорошо, будь по-вашему, - сказал юноша. - Кстати, Майкл, я забыл вам
сообщить, что Сюзан уже обращалась ко мне  по поводу сцены с  пением. Она, и
впрямь, против того, чтобы Боб пел.
     - Я в курсе, и вряд ли мы с вами сумеем изменить ее мнение. Но, так или
иначе, эту сцену мы <i>будем</i> снимать.
     - Боюсь, ее отношение поубавит у Боба решимости сыграть эту сцену.
     - Может это сработает в  нужном нам направлении. В любом случае, доктор
начинает эту сцену, будучи не в ладах с самим собой, потом постепенно к нему
возвращается уверенность. И я вижу, как это произойдет.
     - Не знаю, как у вас это выйдет, - сказал Элиот, - но желаю вам удачи.
     - Ладно,  можете  решать  все  прочие  вопросы. А  Боба  с этой  сценой
оставьте мне.


     Когда  труппа вернулась в Лос Анжелес, офисы Майкла по своей активности
стали  напоминать осиные гнезда. Кроме  него самого, Марго и  Рика Риверы, у
Майкла  работали  два  ассистента по производству. Майкл все  дни проводил в
комнате, где  совместно с  Элиотом Розеном,  директором фильма, редактировал
отснятые на натуре сцены. Работа над <i>Тихоокеанскими днями</i> вдохновляла Майкла
и заставляла трудиться с полной самоотдачей.
     Закончив свою ежедневную работу в студии, он приходил домой, а  там его
ждала  Ванесса.  У нее  было  немного съемок на  природе, и там не возникало
никаких  проблем.  Но  теперь,  снимаясь  в  сценах  с  Бобом   Хартом,  она
нервничала,  была  излишне напряжена и  все чаще  проявляла свой  стервозный
характер. Майкл поначалу прорабатывал  тексты  вместе с ней, но  со временем
она стала выводить  его из себя, и он нанял одну актрису второго плана, хотя
и профессионалку  старой школы,  чтобы та помогала Ванессе, а  сам предпочел
ночевать в своем офисе.

     Лео  завел себе привычку  ежедневно встречаться  с Майклом,  Элиотом  и
Марго,  которой  вменялось  в  обязанности  делать  заметки.   Он  стремился
обезопасить  свои  капиталовложения,  и,  кажется, был удовлетворен.  Как-то
ближе к завершению  съемок он попросил Майкла остаться, когда  все остальные
вышли.
     - Майкл, по-моему, все идет превосходно.
     -  Лео, я рад,  что вы  так считаете. Он полагал, что знает, что сейчас
произойдет, и не ошибся.
     - Малыш, сегодня утром меня навестила Сюзан Харт.
     - Точно по расписанию, - улыбнулся Майкл.
     - Думаю, что у нее имеется  уважительная  причина. Майкл,  она считает,
что  Боб не должен играть в заключительной сцене, потому  что  она знает его
гораздо лучше других. Она была жутко  взвинчена. Такой мне еще не доводилось
ее видеть.
     - Просто она получила  отлуп у Элиота, да  и  я, кажется,  не был с ней
слишком мил.
     - Не думаю, что ты можешь  так поступать, особенно сейчас,  когда  надо
отснять эту сцену.
     - Лео, ради бога, - сказал Майкл,  едва сдерживаясь. - Я заключил с ней
сделку. Я сказал ей, что, если  она или Боб целиком и полностью  не  одобрят
этой сцены, я заменю ее на альтернативную. Что еще я могу сделать?
     - Может,  ты снимешь альтернативную  сцену и  просто забудешь  об  этом
пении?
     - Нет, ни в коем случае.
     Лео  зажег  сигару  и  выдохнул  дым  в сторону экрана.  - Я  вижу, что
проблема  существует.  Сюзан категорически против того,  чтобы Боб  сделался
посмешищем.  Она волнуется, что это вызовет негативную реакцию в  Голливуде.
Дело  в  том, что, когда Боб  напивался, он становился  несдержан  на  язык.
Естественно, он нажил много врагов.
     - Понимаю.
     - Надеюсь, что  понимаешь. Либо ты найдешь способ уговорить Сюзан, либо
она не позволит мужу сыграть эту сцену.
     - Обещаю сделать все от меня зависящее.
     - Да, уж, пожалуйста, малыш.



     Майкл сидел  в репетиционном  зале  студии и  слушал, как  Роберт  Харт
исполняет  <i>Dein  ist  mein  ganzes  Herz.</i>  За  роялем  сидел Антон, и  Майкл
посчитал, что все идет отлично. Харт исполнял арию  гораздо лучше, чем Майкл
мог себе представить. У него  был легкий баритон, причем  довольно приятный.
Даже Антону нравилось его  пение. Но вот появилась Сюзан и пригласила Майкла
выйти на минутку.
     - Майкл, - сказала она, когда они удалились  на приличное расстояние, -
я не хочу, чтобы Боб участвовал в этой сцене.
     - Но, Сюзан, мы же договорились.
     - Считайте, что нет. Эта сцена сведет его с ума. Вы этого не видите, но
зато вижу я,  когда он приходит  домой.  Я не  позволю ему доводить  себя до
такого состояния и точка.
     -  Разве вам  не  показалось,  что он хорошо пел? - вздохнул  Майкл.  -
Ладно, Сюзан. Мы заканчиваем  съемки послезавтра.  Я вырежу эту  сцену. И мы
отснимем альтернативную.
     - Так-то лучше, - сказала она, потрепав его по щеке.  - А когда я смогу
увидеть ее?
     - Я хочу, чтобы  Марк  сначала все довел  до блеска.  Как насчет десяти
утра в пятницу  у меня в офисе?  Нам надо переменить декорации, и вряд ли мы
успеем начать съемки до конца ланча.
     - Обещаете?
     - Обещаю. Сцена будет готова для вас.
     Она широко улыбнулась и пошла по коридору к женскому туалету.
     Майкл наблюдал за ней. И лихорадочно обдумывал свой очередной ход.































        ГЛАВА 39

     Майкл ночевал в своем офисе  с  четверга на  пятницу и в восемь утра  в
пятницу, последний день съемок <i>Тихоокеанских дней</i> устроил  встречу с Элиотом
Розеном и менеджером по производству, Барри Виммером.
     -  Барри, мне  нужно,  чтобы  вы приготовили  все для  съемок  сцены  в
рисовальной комнате.
     - Какую из двух - с пением или без?
     - Мы должны снимать и ту, и другую, но сначала альтернативную.
     - Кто-нибудь ввел в курс дела Боба Харта?
     - Предоставьте это мне. Мне надо, чтобы Элиот приготовил всю аппаратуру
в течение часа. Снимать начнем в десять-тридцать.  Элиот, по графику сегодня
мы работаем с тремя кинокамерами, верно?
     - Совершенно верно.  Я  хотел  использовать  одну  для Боба,  потом две
другие для Ванессы и небольшой аудитории.
     -  В сцене с  пением мы используем все три камеры  для  сцен с Бобом, а
реакцию на его пение снимем позже. Барри, дайте знать операторам.
     - Как скажете, - поднявшись с места, произнес Барри.
     - Имейте в  виду, что Боб не должен ничего знать о наших планах, пока я
ему не скажу.
     - Хорошо.
     Барри ушел.
     Элиот был сильно взволнован.
     - Вы не посвятили в это Сюзан?
     - Она планировала придти к десяти, но может появиться  на четверть часа
раньше. Я возьму ее на себя.
     - Вы сумеете удержать ее подальше от меня?
     - Она не будет присутствовать на съемках.
     - Каким образом вы собираетесь не допустить ее до съемочной площадки?
     -  Элиот,  предоставьте  дело мне.  А  сейчас  идите  к  своим  людям и
подготовьте  актеров и  все прочее к  началу  ровно в десять тридцать. И  не
забудьте костюм для Антона.
     Элиот вышел, покачав головой.
     Майкл подошел к портфелю, вынул из него небольшую склянку с Валлиумом и
вынул из нее две пилюли. Чуть подумал и добавил третью. Из кофейного сервиза
взял чашку и авторучкой фирмы  Монблан раскрошил  пилюли до порошкообразного
состояния.  Добавил  несколько капель кипятка  и  перемешал в чашке  состав,
чтобы порошок совершенно растворился в воде. Затем перелил жидкость в стакан
и поставил его на полку. Если это не сработает, ему ничего не останется, как
просто ее задушить.
     Без четверти десять Марго впустила Сюзан в офис Майкла. Он усадил ее на
диван и дал прочесть несколько страниц.
     - Только что с факсмашины Марка, - сказал он. То были листы, которые он
вытащил из первого чернового сценария Марка Адара.
     Она начала читать. Он направился к бару.
     - Можно предложить вам что-нибудь выпить?
     - Нет, благодарю, - ответила она, глотая лист за листом.
     -  Фруктовый  сок? Минералку? В противном случае, подумал  он, придется
перерезать тебе горло.
     - Ну, хорошо, давайте томатный сок.
     - Он снял с полки приготовленный стакан, открыл банку  с соком, перелил
содержимое в стакан и быстро перемешал чайной ложкой. Затем  налил себе пива
и вернулся к кушетке. - Пожалуйста, - сказал он, вручая ей стакан.
     Сюзан  машинально  потягивала  сок  и продолжала читать.  Наконец,  она
закончила чтение и улыбнулась. - Я думаю,  это намного лучше сцены с пением,
как по-вашему?
     - Как скажете, дорогая.
     Она выпила еще сока. - Во сколько начало съемок?
     - Ровно в час дня. Сейчас они заняты оборудованием площадки.
     - А почему бы нам не взглянуть на нее?
     -  Я  пообещал  Джорджу  Хэсавею, что  не  побеспокою  его,  пока он не
закончит подготовительные работы.  Если у вас  есть какие-либо возражения, у
нас есть время их учесть.
     -  Ладно,  -  сказала Сюзан,  зевнув,  -  прошу прощения,  я  не  очень
выспалась нынче ночью.
     <i>Ты будешь хорошо спать сегодня,</i> думал Майкл.
     - Расслабьтесь, почитайте что-нибудь, если у вас есть время.
     - Конечно. Что-нибудь для Боба?
     -  Не  совсем.  Мне просто  нужно  выслушать  чужое  мнение.  Он дал ей
киносценарий  под  названием <i>В  лабиринтах прямоты</i>.  Вы будете  первой,  кто
прочтет рукопись, даже Лео еще не видел.
     Она взяла рукопись. - Мне нравится заглавие.
     - Прочтите хотя бы первый акт и скажите, что вы об этом думаете.
     - Непременно.
     - Прошу прощения, но мне надо на время вас покинуть.
     - Идите. Я буду читать. Она пила сок маленькими глотками.
     - Еще сока?
     - Нет, этого вполне достаточно.
     Майкл вышел из офиса и прикрыл за собой дверь.
     Он  подождал минут десять, потом вернулся. Сюзан Харт сидела на диване,
ее голова упала на  грудь, и было слышно  легкое похрапывание. Майкл положил
подушку в изголовье дивана и аккуратно уложил Сюзан.
     Он подошел  к  бару, вынул  из  него  коробку,  обернутую  в подарочную
бумагу, и  вышел. Он поспешил в бунгало, которое Роберт Харт использовал как
гримерную комнату, постучался и вошел.
     Боб  Харт сидел перед зеркалом  и читал газету.  -  Входите,  Майкл,  -
произнес он. - Все ли готово к началу съемок?
     - Через несколько минут, Боб.  Майкл протянул ему коробку. - Это стояло
возле ваших дверей.
     - От кого? - спросил Харт, принимая пакет.
     - Понятия не имею. Откройте.
     - До меня дошли слухи, что мы  снимаем запасной вариант, - сказал Харт.
Он сорвал ленточку и обертку из фольги и раскрыл коробку.
     - Верно.
     - Где Сюзан?
     - Она - в моем офисе, читает сценарий.
     Актер заглянул в коробку и слегка присвистнул. - Боже мой, взгляните на
это. В его руках была бутылка вина.
     - А я не очень-то разбираюсь в винах. Что, что-нибудь хорошее?
     - Да это  же Шато Мутон Ротшильд 1961 года. Знатоки утверждают, что это
одно из лучших вин столетия.
     - Я определенно никогда не пробовал ничего подобного, - сказал Майкл. -
Думаю, вы сохраните его для какого-нибудь торжественного случая.
     Харт вынул  из  коробки два стакана и штопор.  - Давайте, прямо сейчас.
Попробуйте за меня. И скажете, каково оно!
     -  С  удовольствием, -  сказал  Майкл.  Он наблюдал,  как любовно  Харт
вытащил пробку, обтер краешек бутылки и наполнил стакан. Боб повертел стакан
в руке и глубоко вдохнул, чтобы ощутить запах.
     - Великолепно, - сказал он и отдал стакан Майклу.
     Майкл взял его и поднес  к  свету. - Прекрасный цвет. Он понюхал вино и
сделал глоток.
     -  Вы  правы, у него чудесный  букет.Боже, я никогда не пробовал ничего
подобного!
     - Оно и впрямь такое чудесное? - спросил Харт с очевидной завистью.
     -  А  знаете что,  Боб, в  этой  сцене доктор  должен  был  выпить пару
стаканов вина.
     - Но не я, - с сожалением вздохнул Харт. - Я на колесах.
     - Конечно, - подтвердил Майкл, внимательно наблюдая за актером.
     - И все же, если это нужно для сцены, то вряд ли повредит, если я выпью
пол стакана.
     Майкл взял бутылку и наполнил второй стакан. -  Не думаю, что это может
повредить, - поддержал он Боба.
     Харт принюхался к стакану и сделал глоток, удержав его как можно дольше
во рту. - Само совершенство,  -  заключил он.  - Вкус  черной  смородины, не
находите?
     -  Думаю,  так оно и есть, -  произнес  Майкл, понятия не имея, какой у
черной смородины вкус.
     Харт сделал  еще один глоток. - Какая прелесть! Боже, какие  оно  будит
воспоминания!  Он  сделал большой глоток. - Ах,  Майкл, знаете, я, право же,
сильнее волновался по поводу сцены с пением, чем следовало.
     - Не знаю. Это не было заметно.
     Боб допил свой стакан, и Майкл наполнил его снова.
     - Да, боюсь, что я позволил Сюзан распоряжаться собой. То есть во время
репетиции все было не так плохо, но я сомневался. Представьте, последний раз
я пел перед аудиторией тридцать лет назад - и то это были актеры.
     - Ну, сейчас нечего переживать по этому поводу.
     - Знаю, но мне бы хотелось, чтобы в фильме была эта сцена. То есть я не
хотел бы, чтобы кто-то увидел ее, но, по-моему, она интересна.
     - Если не возражаете, в один из ближайших дней мы можем сделать пробу.
     - Да, может быть, - Харт опустошил второй стакан.

     Майкл вышел на площадку вместе с  Бобом Хартом и подозвал к себе Элиота
Розена. - Быстро  отснимите  запасной вариант, - сказал он,  - и давайте без
дублей.
     - Хорошо,  все  готовы,  - Розен вызвал  актеров  и работников сцены. -
Прекращаем репетиции и приступаем к съемкам.
     Они  отработали сцену. Доктор  прервал  рассказ, когда Ванесса  села за
фортепиано, и обратился к ней с речью.
     - Достаточно,  - обратился Элиот к  операторам.  -  Смонтируйте то, что
вышло, и все.
     Раздался звонок, все актеры поднялись.
     - Прошу минуту внимания! - сказал Майкл. Он повернулся к Харту. -  Боб,
я  вас прошу, в  качестве небольшого  подарка  нам  всем,  не  могли  бы  вы
исполнить песню <i>Dein ist mein ganzes Herz</i>?
     - Да, да! - закричали несколько актеров второго плана.
     Харт, немного  покрасневший от  смущения, оглянулся, нет  ли поблизости
жены.  - Ну, хорошо. Я с удовольствием  спою.  Только дайте  мне минутку  на
подготовку. Он вышел из освещенной площадки.
     Майкл дожидался его. Он дал актеру  стакан вина, потом  поднял  свой. -
Ваше здоровье!
     -  Спасибо, Майкл,  - произнес Харт, подняв свой  стакан. Он  опустошил
его,  затем повернулся к  сцене. Со  стороны актеров второго плана раздались
вежливые аплодисменты.
     Майкл  взглянул  на Элиота Розена, который, в свою очередь, дал отмашку
кинооператорам. Все три камеры были наведены на  Харта. - Давайте снимем это
шутки ради, - сказал он.
     - Как пожелаете, - махнул рукой Боб.
     Антон, одетый в концертный костюм, занял место за фортепиано.
     - Прошу тишины! - произнес помощник директора.
     - Включайте камеры, - тихо сказал Розен.
     - Скорость, - отозвались операторы.
     - Снимаем.
     Харт  выждал момент, потом произнес короткую речь. Затем кивнул Антону,
который исполнил небольшое вступление, после чего звезда экрана начал петь.
     Майкл был, как будто в  трансе. Музыка произвела на него тот же эффект,
что и  тогда, когда он  впервые  услышал  ее.  Он  посмотрел по  сторонам  и
убедился, что актеры  второго плана были как  бы тоже под  гипнозом.  Харт в
роли доктора играл  сцену с полной отдачей,  пел, так сказать,  вкладывая  в
исполнение  всю  душу,  и было  видно,  как  слезы  струятся  по его  щекам.
Немногочисленная    аудитория    взорвалась    аплодисментами,    совершенно
непредусмотренными сценарием.
     Элиот Розен выждал целую минуту, перед тем, как остановить камеры. И не
удержался  от  похвалы.  -  Боб, это было замечательно! От всего  коллектива
приношу вам благодарность.
     Майкл отвел Розена в сторону.
     - Отснимите еще раз реакцию зала, прокрутите ленту снова. Сделайте все,
как  можно быстрее,  и передайте фильм  на  обработку. Я  хочу  поработать с
отснятым материалом  завтра. Он направился к  выходу, по  пути выхватив Боба
Харта из толпы окруживших его актеров, и повел его к гримерной.
     -  Боб, - сказал он. - Это был незабываемый  момент в моей  жизни. Могу
только пожелать, чтобы со мной ваш триумф разделили кинозрители.
     - А  лично я  мог бы пожелать, чтобы эту сцену видела Сюзан,  - ответил
актер. - Но не вздумайте сказать ей, что я поступил наперекор ее воле.
     - Не волнуйтесь, Боб. Даю вам слово. Майкл оставил  актера и направился
к своей машине. Когда  он  подошел к ней,  то увидел, как Ванесса стучится в
дверь к Бобу. Харт отворил дверь в гримерную, и она вошла.
     Майкл не привык, чтобы женщины ему изменяли.  В приступе негодования он
отправился в свой офис.





        ГЛАВА 40


     Майкл наблюдал, как  Боб Харт склонился над своей супругой  и поцеловал
ее в губы. - Вставай, спящая красавица, проснись!
     Сюзан раскрыла глаза и взглянула на мужа. - Привет! Пора на съемки?
     - Мы уже все закончили, - сказал ей актер. - Сделали все с одной пробы.
Думаю, получилось неплохо.
     Она встала,  протерла глаза  и  посмотрела на Майкла.  -  Почему вы  не
разбудили меня?
     - Вы выглядели такой уставшей. Я просто не посмел.
     - Ты же знаешь, что плохо спала прошлой ночью, - добавил Харт.
     - Это  правда. Я  сильно  переживала по поводу заключительной  сцены. -
Когда, кстати, я смогу увидеть ее? - обратилась она к Майклу.
     - Не раньше понедельника, - ответил он. - Я всех распустил по домам. Мы
укладываемся в график, так что работать в выходные нет необходимости.
     Неожиданно она пристально посмотрела на мужа. - Боб, ты пил?
     - Всего лишь стаканчик вина. Поклонник прислал бутылку.
     - Тебе не следовало этого делать, - забеспокоилась Сюзан.
     - Ничего страшного. Давай, поедем домой.
     Майкл  проводил  их  до  машины.  Когда  он вернулся, его  поджидал Рик
Ривера.  -  До  меня  дошли слухи,  что все прошло хорошо,  -  сказал бывший
детектив.
     - Так точно. Рик, а по какому поводу вы пришли? Я сейчас очень занят.
     Ривера положил на стол несколько листков бумаги. - Я кое-что написал на
основе дела, которое вел  пару лет назад. Хотелось бы знать,  что вы думаете
по этому поводу.
     -  Обещаю прочесть, как  только появится  свободная минутка.  А  сейчас
прошу меня извинить...
     - Конечно. Ривера вышел.
     Майкл взглянул на оставленный экс-детективом материал, потом бросил его
в ящик стола.
     Раздался телефонный звонок. -  Майкл, - послышался голос  Марго,  - это
Джеймс Фоллоуфилд. Будете с ним говорить?
     -  Да.  Майкл  обрадовался  звонку. После  стольких  недель  просмотров
фотографий  мебели, после  подбора тканей и образцов  краски, новый дом  был
почти готов. - Джеймс? Как дела?
     -  У  меня  все в лучшем виде,  Майкл.  Завтра  исполняется ровно шесть
недель с момента нашего с вами договора, не так ли?
     - Так точно.
     - Все закончено. Когда вы хотите осмотреть дом?
     - Я  могу приехать через час.  Майкл повесил трубку,  вышел  из офиса и
направился к конторке Марго. Он дал  ей ключ. - Марго, я хотел  бы, чтобы вы
нашли несколько человек, которые съездили бы ко мне на квартиру, забрали мои
вещи и перевезли их в новый дом.
     - Он уже готов? - удивилась Марго.
     - Да.
     - Захватить туда же и вещи Ванессы?
     - Нет.
     Марго не сумела скрыть  удивления. - Как пожелаете. Она взяла сумочку и
направилась к выходу, едва не столкнувшись в дверях с Барри Виммером.
     - Барри, заходи! - пригласил его Майкл.  Тот вошел и прикрыл  за  собой
дверь.
     - Сколько? - спросил Майкл.
     Барри вынул  из  кармана  клочок бумаги и  отдал Майклу. -  Чуть больше
миллиона трех тысяч, - пояснил  Виммер. Я вычел из них двадцать процентов по
нашему уговору, а все прочее направил туда, куда вы просили.
     - По моим расчетам там должно быть миллион пять тысяч, - сказал Майкл.
     - Я бы мог сделать это,  но при этом  был риск оказаться  замеченным, -
объяснил Барри. - Я руководствовался здравым смыслом.
     -  Хорошо, - сказал  Майкл, - Кстати,  Элиот  все еще  снимает  реакцию
публики?
     - Да, он закончил работу с актерами второго плана, на очереди Ванесса.
     -  Пойди и разыщи Элиота.  Пусть займет Ванессу на площадке еще на пару
часов.
     - Она довольно быстро схватывает роль.
     - Делай, что велено.
     -  Ладно. Кстати,  после того, как Элиот закончит сцену  с Ванессой, мы
намеревались устроить небольшую пирушку. Вы не придете?
     -  Спасибо  за  приглашение,  но не  могу. Передай всем  мои  наилучшие
пожелания, и пришли мне счет, я все оплачу.
     - Хорошо, спасибо.
     Майкл вытащил из ящика  стола материал, оставленный ему Риком Ривера. -
Можешь прочитать это за выходные, - попросил он Барри, передавая ему бумаги.
- Хочу знать твое мнение.
     - Конечно. Буду рад ознакомиться.
     - Барри?
     - Да.
     - Как ты думаешь, Рик когда-нибудь проявлял интерес к нашему бюджету?
     - Он спросил, сколько мы истратили на <i>Тихоокеанские дни</i>.
     - И ты сказал ему?
     - Это не для кого не секрет.
     - Если он когда-нибудь  спросит о чем-то, касающемся бюджета, сообщи об
этом мне.
     - Непременно.
     - У меня все.
     Менеджер по производственным вопросам удалился.


     По дороге в Малибу  Майкла охватило  такое же мощное нетерпение,  какое
случилось с ним,  когда он только что приземлился в Лос Анжелесе. Он никогда
не  владел ничем, кроме  одежды и автомобиля.  А  вот  теперь  он  станет ни
больше, ни меньше, как домовладельцем.
     Охранник у  ворот колонии Малибу  пропустил его  без задержки,  и Майкл
вскоре  подъехал  к  своему новому  дому.  Он  запарковал машину на круговой
площадке  и  открыл  дверь собственным  ключом. Хотя он лично давал добро на
все, что  было  куплено  для  дома, он принципиально  не приезжал сюда, пока
Джеймс  Фоллоуфилд делал свое дело, и  теперь у него  было ощущение, что  он
впервые посетил это место.
     Дизайнер  встретил  его  в холле и  провел по всему  дому. Майкл  молча
следовал  за  ним, впитывая в  себя атмосферу нового дома. Повсюду  красивая
комфортабельная мебель, мягкие ковры, добротные картины. Дом как бы стал его
собственным продолжением, его вторым "я".
     Когда  они  завершили тур,  Фоллоуфилд  нетерпеливо  заглянул  Майклу в
глаза.
     - За все время вы не проронили ни слова, - констатировал он.
     -  Джеймс, это совершенно бесподобно, - сказал Майкл. -  Вы сделали все
точно так, как я просил.
     Фоллоуфилд  с облегчением  вздохнул. -  Слава богу,  а то вы до  смерти
перепугали меня. У меня никогда прежде не было такого молчуна-клиента.
     Майкл проводил  дизайнера до дверей и  подал ему  руку. - Громадное вам
спасибо.
     - Шампанское в холодильнике, - сказал на прощание Фоллоуфилд.
     Не успел Майкл зарыть за ним дверь, как к подъезду подкатил БМВ  Марго.
Майкл  объяснил  рабочим, куда отнести  его одежду, потом спустился вниз. Он
бродил по дому и, зайдя в кабинет, увидел Марго, с удивлением озирающуюся по
сторонам.
     -  Очень  красиво!  - наконец, сказала  она.  Неясно, каким образом, но
Фоллоуфилду удалось уподобить дом его новому хозяину.
     - Как это?
     - Не знаю, он очень выразительный, даже  сексуальный, но, тем не менее,
мало что говорит о вас.
     Это наблюдение пришлось Майклу по душе. - Простите, мне надо позвонить.
Только не уезжайте. Он взял трубку, набрал номер студии и попросил соединить
его  с площадкой, на которой  все  еще работал Элиот.  Услышав голос Розена,
Майкл спросил: - Вы уже закончили снимать?
     - Только-только.
     - Как все прошло?
     - Чудесно. Ванесса была очень хороша.
     - Мне  понадобится фильм к завтрашнему  утру, и я  хочу, чтобы все было
готово в понедельник к девяти утра.
     - Это вполне возможно, - заверил Элиот.
     - Поздравляю, вы проделали неплохую работу.
     - Спасибо, Майкл. Вы нам тоже здорово помогли.
     - Я  не смогу быть на вечеринке по случаю  завершения съемок. Так  что,
пожалуйста, поблагодарите всех от моего  имени, скажите,  что  они превзошли
самих себя.
     - Хорошо.
     - Да, пригласите к телефону Ванессу.
     У нее был усталый, но в то же  время счастливый голос. - Привет, Майкл!
Ты где?
     - Я  уехал по делам.  Ванесса,  отличная работа! Когда фильм выйдет  на
экраны, у тебя не будет отбоя от предложений.
     - Разве ты не приедешь на нашу прощальную вечеринку?
     - Нет, боюсь, я занят другим делом.
     - Майкл, ты говоришь как-то странно.
     - Моя дорогая, настало время самой покорять Голливуд.
     - Что?
     - Я съехал с квартиры.
     - Майкл, я не понимаю, о чем ты говоришь.
     -  Просто  мы больше  не  нуждаемся  друг в друге.  Ты теперь прекрасно
обойдешься без меня.
     - Майкл...
     - Квартира оплачена на ближайшие шесть недель. Это даст тебе достаточно
времени  подыскать себе  новое жилье.  Согласно нашему  контракту я удваиваю
твое жалованье. Если тебе что понадобится, звони Марго.
     - Майкл...
     - Прощай,  Ванесса. Он повесил трубку. Марго с удивлением уставилась на
него.
     - Это было... очень странно, - проговорила она.
     - Зайдем на кухню, -  сказал он. Он пошел  вперед, нашел в холодильнике
бутылку шампанского и стал открывать ее.  - Здесь полно еды. Не  согласитесь
поужинать со мной?
     - Майкл, скажите, что именно означает это приглашение?
     Он нашел два бокала и налил в них вино. - Ничего особенного. Всего лишь
ужин и, не обремененный обязательствами, секс между людьми,  которые  хорошо
знают друг друга. К утру понедельника мы и думать забудем обо всем этом.
     Она рассмеялась. - Ну, в таком случае, я принимаю ваше приглашение.
     Он вручил ей  бокал. Майкл всегда предпочитал женщин старше его и часто
воображал, какой Марго окажется в постели.































        ГЛАВА 41


     В субботу, оставив Марго  у бассейна, Майкл уехал в студию и просмотрел
отрывки из  съемок предыдущего  дня. Он был потрясен сценой, в  которой  Боб
Харт  покорил всех своим пением, хотя  сцена зрительской реакции еще не была
смонтирована. Редактор Джейн Дарлинг и Элиот Розен смотрели вместе с ним.
     - Майкл, это, в самом  деле, потрясающе, - сказал Элиот. - Вы оказались
правы.
     -  Джейн, я хочу, чтобы вы свели к минимуму кадры  зрительской реакции,
чтобы они не отвлекали от того, что мы только что видели.
     - А как насчет отснятого материала с Ванессой? - спросил Розен.
     - Несомненно,  это важно, но, имейте в виду, главный в сцене - Боб, так
что  не  делайте  на  Ванессе  акцента  больше, чем  это  необходимо,  чтобы
показать, как он завоевывает ее.
     -  Завоевывает?  - спросила Джейн.  - Я не рассматривала  сцену с  этой
точки зрения.
     - Это завоевание очевидное и простое, - пояснил Майкл.
     - Полагаю, с точки зрения мужчины.
     Майкл засмеялся.  - Совершенно верно, Джейн. Скоро  вы  будете готовы к
завершению чернового варианта?
     - Скоро. Осталось только смонтировать эту сцену.
     - Смогу ли я просмотреть весь фильм в понедельник?
     - Да, при условии, что завтра я поработаю над ним, - сказала она.
     - Я пошлю вам огромный букет цветов, если вы согласитесь сделать это.
     - Разве я могу устоять?


     Когда он вернулся в новый дом, то уже не застал Марго.


     В понедельник  ровно  в девять  утра Майкл  явился в  свой  офис. Как и
прежде, он обменялся  приветствиями  с Марго, и никто бы  не почувствовал ни
малейшего  намека на  то,  что  случилось  между  ними в  выходные дни.  Все
произошло так, как он хотел. - Свяжите меня с Лео, - попросил он.
     - Доброе утро, малыш, - зевнул Лео.
     - Плохо спали, Лео?
     - Поздно лег. Играл с мальчиками в покер.
     -  Вас можно  пригласить на  просмотр чернового варианта  <i>Тихоокеанских
дней</i>?
     -  Уже готово? Если  так, считай, что я тоже  готов. Как  насчет  того,
чтобы встретиться в одиннадцать утра в просмотровом зале "А"?
     -  До встречи.  Майкл вызвал Марго. - Мы  устраиваем просмотр чернового
варианта в одиннадцать часов в  зале "А".  Я прошу вас  организовать столько
народу, чтобы можно было заполнить зал. И пусть будет больше секретарш.
     - А я могу придти?
     - А как же без вас? И свяжите меня с супругами Харт.
     В голосе Сюзан Харт слышалась усталость. - Привет, Майкл.
     -  С добрым  утром,  Сью. Не  могли бы  вы вместе  с Бобом  приехать  к
одиннадцати на первый прогон фильма?
     -  Боб неважно себя чувствует,  а я приеду. Как, по-вашему,  получилось
ничего?
     - Давайте посмотрим вместе. Жаль, что Боб нездоров.
     - Майкл, скажите, что, именно, произошло в пятницу?
     - Что вы имеете в виду?
     - Я имею в виду, что уснула среди бела дня, чего прежде со мной никогда
не бывало. А Боб сподобился пить с вами вино.
     - Боб уговорил меня выпить стаканчик.
     - Где он взял вино?
     -  Кто-то  доставил его к гримерной  Боба.  Он сказал,  что вино послал
кто-то из его фанатов.
     - Именно так он и сказал.
     - Сюзан, что в этом плохого?
     - А вы, что, не знали о его, так сказать, проблеме?
     - Простите, не понял.
     - Боб не может пить алкогольные напитки. Ему нужны  месяцы, чтобы потом
придти в норму.
     - Он говорил что-то, но я не знал, что у него такая проблема.
     - Ладно. Увидимся в одиннадцать часов.
     - Просмотровый зал "А". Майкл повесил трубку.
     У дверей возник Барри Винер. - Можете уделить минутку?
     - Не больше. В чем дело?
     Барри вручил ему несколько страниц. - За  выходные я  прочитал творение
Рика.
     - Ну, и?
     - Довольно интересно.  Думаю, вам стоит  прочесть. По правде сказать, я
никак не мог понять, что делает у  нас Рик. А сейчас вот изменил свое мнение
о нем.
     Майкл  потряс бумагами. - Вот это он и делает у  нас.  Он  - мой личный
эксперт по детективным сюжетам.
     - Что ж,  мне это  нравится.  Хороший  автор  мог бы  сделать из  этого
материала конфетку.
     - Хорошо, я прочту, как  только улучу минуту.  После ухода Барри, Майкл
подумал, что, может быть, Ривера не такой уж и балласт.  И если его детектив
так хорош, как считает Барри, то это оправдывает затраты на содержание Рика.
А то Лео уже задавал ему вопросы насчет экс-копа.


     Майкл  встретил  Лео  и  повел  его  в  зрительный  зал.  Марго  хорошо
справилась с заданием. Зал был заполнен до отказа.
     - Что, ожидается бой быков? - спросил Лео, войдя в помещение.
     Все засмеялись.
     Майкл огляделся в поисках Сюзан Харт и  обнаружил  ее в четвертом ряду,
как раз там, где любил сидеть его босс. - Лео, - шепнул он.
     - Что?
     -  Если  Сюзан  затеет  разговор  до окончания просмотра,  заткните ее,
ладно?
     - Ладно, заткну.
     Майкл  проводил  Лео  до  четвертого ряда  и  усадил его. Этот  ряд был
оснащен  выдвижными  досками, на которых можно  было  делать заметки, и  Лео
уселся в  кресло  и взял в руки карандаш. Майкл нажал кнопку в ручке  своего
кресла и сказал: - Запускайте ленту.
     Через пять  минут после начала,  Майкл поднялся  и прислонился к стене,
наблюдая за лицами зрителей. Ему не надо было видеть картину. Ему нужна была
реакция зала. Зрители сидели очень тихо, почти не шевелясь.
     Он простоял у стенки большую часть фильма, и по лицам понял, что сделал
хорошую кинокартину.  Но  он  не  знал,  было ли  чистым  безумием заставить
кинозвезду мирового класса сыграть в  сцене, которая способна превратить все
в посмешище.
     Когда настала очередь этой самой сцены, Сюзан  Харт обернулась к нему с
выражением неприкрытой ненависти. Она  шепнула что-то  Лео и сделала попытку
подняться.  Лео взял ее за руку и насильно вернул в кресло, прижав  к  губам
палец. В это время Боб запел.
     Майкл оглядел  ряды зрителей, большинство которых составляли женщины, и
стал следить  за  выражением их  лиц.  На  них  написано  было  неподдельное
удивление,  и, когда Боб закончил  свою арию, главным  сюрпризом  для Майкла
было лицо Лео, по которому катились слезы.
     Редактор весьма удачно запустила мелодию песни в том месте, где Ванесса
с  Бобом шли вдоль  берега к коттеджу, и когда экран погас, зрители  встали,
как один, и дружно зааплодировали.
     Майклу потребовалось несколько  минут, чтобы  пробиться к Лео, так  как
они  оба  попали в  окружение  женщин,  желающих их  поздравить. Издалека он
поймал выражение лица Сюзан, которое было бледно от гнева.
     В  конце  концов в кинозале остались  только Майкл, Лео, Сюзан, Элиот и
редактор Джейн.
     - Майкл, - сказала Сюзан Харт, - я хочу видеть альтернативную сцену.
     - У нас нет альтернативной сцены, - ответил Майкл.
     - Но вы же снимали ее, я знаю.
     - Нынче утром я сжег негативы.
     Она повернулась к Лео. - И это сойдет ему с рук?
     - Сюзан,  - заметил Лео.  -  Я, что,  по-вашему, сумасшедший? Разве  вы
только что не смотрели фильм?
     - Конечно, я смотрела его.
     - Вам он не понравился?
     - Мне не понравилась сцена с пением.
     - Вы что, не слышали реакции этих женщин?
     - Майкл нарочно организовал эту массовку.
     - И что из того? Секретарши тоже люди, и они посещают кинотеатры.
     - Меня  ловко  провели, -  сказала  женщина. - Не  могу  с уверенностью
сказать, как они это проделали, но я не желаю, чтобы меня дурачили.
     Лео обнял  ее за плечи. - Сюзан, - твердо произнес он, -  лучше скажите
спасибо Майклу.


















        ГЛАВА 42

     Из журнальной статьи:

     Вновь  грядет время вручения Академических наград, и рекламные прогнозы
ежедневных  газет уделяют, на наш взгляд, недостаточно внимания "небольшому"
фильму  и  его  более,  чем загадочному  продюсеру Майклу  Винсенту, недавно
появившемуся у нас. Картина  <i>Тихоокеанские дни,</i> поставлена по сценарию Марка
Адара по  мотивам  небольшой  новеллы 1920-ых  годов  под тем  же названием,
принадлежащей перу писательницы Милред Парсонс.
     Фильм получил четыре  номинации за лучшую  кинокартину, лучшего актера,
лучшую актрису и лучший сценарий. Это малобюджетный фильм. На прошлой неделе
в журнале <i>Разное</i> была информация, что выручка от отечественного  кинопроката
принесла семьдесят миллионов дохода,  и,  коль скоро  фильм заслужил столько
Академических  наград, можно  рассчитывать,  что за  рубежом  он соберет  не
меньше ста  пятидесяти  миллионов.  Это замечательные  цифры для  продюсера,
поскольку,  если  источники Центурион Студии  верны,  контракт принесет  ему
десять  процентов  при  условии, что  бюджет  картины не  превысит  двадцать
миллионов долларов. Что касается <i>Тихоокеанских дней,</i> то  бюджет этого фильма
с учетом всех затрат оказался ниже десяти миллионов.
     Майкл  Винсент  прибыл  в  Голливуд  два года  назад, имея  за  плечами
единственную  киноленту,  ныне  всем  известные  <i>Городские  вечера</i>,  которая
выставлялась на приз за лучший фильм,  но не получила  его. Кэрол Джеральди,
умершая от  передозировки наркотиков вскоре после  съемок,  получила  Оскара
посмертно,  и,  по  мнению  кинокритиков, останься  она в  живых,  могла  бы
восстановить утраченную карьеру. <i>Городские вечера</i> были написаны и поставлены
студентом киностудии при нью-йоркском университете  по имени Чак  Пэриш,  но
главная  заслуга  постановки  принадлежала все  тому  же продюсеру.  Винсент
продал свой только что смонтированный фильм главе Центурион, Лео Голдмэну  и
тогда же заключил долгосрочный контракт со студией.
     В настоящее время Винсент снимает  фильм  <i>В лабиринтах прямоты</i>. Это еще
один сценарий Чака Пэриша. А следующий проект - драма, которую принес бывший
полицейский  детектив, специализировавшийся в расследовании  убийств. Сейчас
он -  помощник продюсера и  работает у мистера Винсента.  На сей раз Винсент
пробует себя в роли директора будущего фильма.
     Лео Голдмэн, "открывший" Майкла  Винсента, без ума от своего продюсера.
Это - новый Дэвид Зелзник, заявил Голдмэн в телефонном интервью. "Я  никогда
не работал с молодым  продюсером, который имел бы  такую хватку во всем, что
имеет отношение к  кино, - и он продолжает  снижать  затраты. Не  думаю, что
кто-либо другой мог снять <i>Тихоокеанские дни</i> с таким бюджетом, как это сделал
Майкл".
     И это  - истинная правда.  Винсент умел снимать за  минимальные деньги.
Его секрет заключался в том, чтобы уговорить стоящих людей работать за малую
плату.  Так,  например,  Роберт  Харт, чей  гонорар  обычно  составляет  три
миллиона,  заявил,  что  за  участие в  съемках фильма <i>Тихоокеанские дни</i>  он
получил  всего  пятьсот  тысяч,  так как,  во-первых, картина  ставилась  по
сценарию Марка Адара, и, кроме того, эта роль дала ему  возможность проявить
дарование в  совершенно  неожиданной  для него сфере. В  свою очередь,  Адар
признался, что тоже работал за небольшую долю своего обычного гонорара. Да и
другие актеры не могли вразумительно объяснить, почему  согласились работать
за столь скромное вознаграждение.
     Другой  способ,  при  помощи которого Майкл Винсент умудряется  урезать
бюджет,  -  он использует  таланты  никому неизвестных  людей.  Он пригласил
Элиота Розена в качестве директора фильма <i>Тихоокеанские дни</i> из  школы-студии
при лос-анжелесском  университете. Майкл  отметил, что Розен сумел мастерски
отснять  восьмиминутную сцену для своего класса.  А Ванесса  Паркс, красивая
юная актриса, которая получила номинацию за работу над картиной, прежде была
мало кому известной моделью. Винсент подписал с ней персональный контракт, в
соответствии  с которым  она  получала пять тысяч  в неделю, а  после выхода
фильма,  он  удвоил  ее  зарплату.  И  даже  поселился  с  ней  в  роскошных
апартаментах.
     Итак, подведя итоги, можно  сказать,  что все рады иметь дело с Майклом
Винсентом  - руководство  Центуриона  и все люди,  которые, так  или  иначе,
соприкасаются с ним. Только это не совсем так. То есть, практически все, кто
работает  с ним, выигрывают  в  одном, хотя и теряют в другом. Свидетельство
тому - деньги, выплаченные Харту и Адару  по сравнению с тем, что  заработал
сам Винсент. Кроме того, с  ним связаны человеческие драмы и даже  трагедии.
Так, например, Кэрол Джеральди, сыгравшая ведущую роль  в фильме,  в  период
съемок сидела  "на игле".  Она умерла почти  сразу  же  после съемок. Роберт
Харт, долгое  время  лечившийся от  алкоголизма, после триумфальных съемок в
картине <i>Тихоокеанские дни</i>, вновь  попал в клинику Бетти Форда и  неизвестно,
когда поправится.
     Еще один тому пример - Ванесса Паркс. Хотя пять тысяч долларов в неделю
-  большие деньги,  это не  больше,  чем четверть миллиона в  год,  и,  хотя
Винсент удвоил ее зарплату,  игра в фильме  и последующая номинация могли бы
поднять  ее  заработки  до  двух  миллионов и выше. Потенциально ее  карьера
развивалась так же стремительно, как и у Джулии Робертс, но Винсент забирает
себе львиную  долю ее  денег,  поскольку  сумел  заключить  с  ней  выгодный
контракт и ведет все переговоры от ее лица.
     Что это,  простая  удача в  бизнесе?  Предположим,  что  так. Но, когда
Ванесса Паркс подписала контракт с мистером Винсентом, он начал вычитать  ее
издержки,  одежду,  косметику,  стоимость  нового  Мерседеса  из тех  денег,
которые он ей платил. Вскоре, после завершения  фильма <i>Тихоокеанские дни,</i> он
приобрел роскошный новый дом в колонии Малибу. И не обмолвился ей об этом ни
словом,  а буквально через несколько минут после окончания  съемок, позвонил
Ванессе  Паркс и сообщил, что  съехал,  и  что у нее  есть  только несколько
недель, чтобы подыскать  себе подходящее  жилье. Он отклонял все  ее попытки
поговорить  с ним  по  телефону за исключением деловых  переговоров.  Сейчас
Ванесса вновь с Чаком  Пэриш, который был ее возлюбленным, когда она впервые
повстречалась с Винсентом.
     Вернемся  несколько  назад.  Ранее  говорилось  о  загадочности мистера
Винсента.  Смотрите, Винсент  готов  давать  интервью  журналистам,  но  при
условии, что его снимки не появятся в печати. Кроме того, он исключает любые
разговоры,   касающиеся   его  офиса,  дома  и  личной  жизни.  Единственная
фотография,  которой  предваряется   настоящая  статья,  была  сделана   для
телеэкрана, когда он получал номинацию  Оскара для покойной Кэрол Джеральди.
Его речь  при  получении  награды  - "Я не  был знаком с Кэрол  Джеральди до
съемок <i>Городских вечеров</i> и никогда не видел ее после, но своим  талантом она
оставила  глубокий  след  в  наших  сердцах".  -Винсент  всячески  стремился
избежать  фотосъемок  и  прочих  церемоний, и сразу  направился в Спаго, где
считал нужным показаться.
     Когда пытаешься самостоятельно  разобраться в прошлом  Майкла Винсента,
то практически натыкаешься на стену. Все покрыто мраком.  Известно, что он -
коренной житель Нью-Йорка, но никто не знает школу и колледж, где он учился,
а известно  только, что он  посещал вечернюю  кинематографическую  школу при
нью-йоркском  университете,  но  не  ясно,  где  он  работал  до  прихода  в
Центурион. Его  родители,  чьи  имена указаны  в  Свидетельстве о  Рождении,
умерли, и неизвестно, где они похоронены.
     Итак,  таинственный  мистер  Винсент  ведет тихий образ жизни в колонии
Малибу, в поместье, по сути, подаренном  ему Центурионом. Единственная душа,
которая  немного  в  курсе  его  дел -  его исполнительный секретарь,  Марго
Глэдстоун. Эта  красавица  в свои пятьдесят с небольшим,  в прошлом актриса,
прежде работала  у Лео Голдмэна. Глэдстоун отлично охраняет  ворота поместья
от кого бы то ни было.
     Лео  Голдмэн  и   Центурион,   как  можно  ожидать,  счастливы   такому
приобретению,  как Майкл Винсент,  уже в силу того,  что суммарный доход  от
проката его двух  фильмов давно перевалил за  сто миллионов долларов. И  это
при  том,  что расходы  составили  менее  тридцати пяти  миллионов.  Недавно
Голдмэн пригласил Винсента в свой совет директоров. При этом Лео сказал: - Я
являлся единственным представителем кинематографа в нашем совете. Его основу
составляют  финансисты  и промышленные магнаты.  Теперь я  почувствовал, что
пора взять на борт еще одного человека из мира кино.
     Таким образом, таинственный Винсент плывет на всех парусах к серьезному
голливудскому  успеху,  и  кого заботит, что по пути он  оставляет  разбитые
судьбы? Известно, что киноиндустрия  - это прибежище акул, но даже здесь,  в
Голливуде, Майкл Винсент сильно выделяется на их фоне.
















































        ГЛАВА 43

     Майкл  отложил  журнал в  сторону  и  уставился  на  море.  Он  пытался
успокоить себя, что это неизбежно в  бизнесе, но чувство страха не отпускало
его. Они пытались влезть в  его прошлое,  и это не могло  не  пугать. Им  не
удалось отыскать ничего серьезного, поскольку  он ожидал подобных  запросов,
но, если  кто-либо достаточно умный начнет копать, то правда о  нем всплывет
на поверхность.
     Он подумал о прошлом и  увидел Винни  в роли вышибалы долгов для мафии,
занимающегося  будничным   делом   (разбитые  носы   и   сломанные   пальцы,
выколачивание у  людей  денег,  пускание крови непокорных). Да,  то была его
работа.  Винни  был другим  человеком из другого  временного  измерения.  Он
совершенно  не походил на Майкла, который сегодня  стал  тем, кем  стремился
стать Винни.
     Его воспоминания были прерваны  телефонным звонком. С некоторых пор  он
больше работал дома, и  Марго могла звонить  ему напрямую  и соединять его с
людьми. Только немногие знали его личный номер телефона.
     - Алло?
     - Привет,  приятель,  -  раздался  голос  Лео.  - Мне известно,  что  в
ближайшие дни ты не собираешься показываться в своем офисе, но сегодня  тебе
следует прибыть на совет директоров к двум часам.
     - Хорошо, Лео, я приеду.
     -  Я  жажду  представить  тебя  этим  ребятам, а они  ждут-не  дождутся
встретиться с тем, кто набивает деньгами их карманы.
     Прежде Майкл никогда не присутствовал  на совете директоров. Он понятия
не имел, как там решаются вопросы. - Лео, а что я там должен буду делать?
     - Всего лишь соглашайся со мной. Голосуй, как я.
     - А сегодня будет предмет для голосования?
     - Узнаешь об этом в два часа. Пока.
     С этими словами Лео разъединился. Почти в ту же секунду раздался другой
звонок. На сей раз звонили от главных ворот.
     - Мистер Винсент, вас хочет видеть одна дама, - сказал охранник.
     -  Дама?  Майкл  был   раздражен.  Последнее   время  он  встречался  с
несколькими  старлетками, но ни  одна  из  них  не могла приехать к нему без
приглашения. - Как ее зовут?
     - Она сказала, что ее зовут Аманда.
     Раздражение сразу прошло. - Пропустите ее.
     Он  быстро обошел дом, чтобы убедиться, что все в порядке. Да, все было
в норме.
     Когда зазвонил  звонок,  Майкл  устремился к  дверям. На  пороге стояла
Аманда Голдмэн в шикарном шелковом платье. Ее белокурые  локоны, обрамляющие
плечи, были божественно прекрасны.
     -  Доброе утро, сэр,  - сказала она.  -  Не слишком ли раннее время для
доставок?
     -  Доставка  принимается,  -  улыбнулся  Майкл,  нежно целуя ее.  -  Ты
заставила долго себя ждать.
     - Я полагала, что ожидание только на пользу. Показывай свой дом.
     Майкл повел ее сначала по первому этажу до просмотрового зала, потом  к
бассейну и теннисному корту.
     - А теперь покажи мне, что у тебя наверху.
     Майкл  повел ее наверх. Аманда одобрительно кивала, осматривая все, что
попадалось  на  ее пути. А когда он  вывел ее на открытую деку с джакузи, ее
глаза заблестели. - Это  как  раз то,  что надо, - обрадовалась она. С этими
словами  она  закинула  руки  себе  за шею,  расстегнула кнопки,  и короткое
шелковое платье упало к ее ногам. Под платьем не было ничего.
     Майкл  немедленно  возблагодарил  южную  Калифорнию,  где женщины  были
помешаны  на  идее  сохранения фигуры. Аманда Голдмэн,  несмотря на сорок  с
лишним лет, выглядела лет на пятнадцать моложе.
     Составишь мне компанию? - лукаво спросила она, садясь в горячую ванну.
     Майкл не заставил себя долго ждать.


     Совет  директоров киностудии  Центурион  в полном  составе  собрался  в
начале  третьего, после того,  как участники переговорили друг  с  другом на
личные темы. Майкл обменялся  рукопожатиями с каждым, после чего все перешли
в зал заседаний, где Лео официально представил его.
     -  С  большим  удовольствием  представляю  вам  сегодня  нашего  нового
директора, Майкла Винсента. Я ожидаю, что он  привнесет в наш  совет  свежую
струю   интеллектуальной   и  творческой   мысли  в   качестве  постановщика
первоклассных фильмов, и, помимо этого,  у него необычайно развито  чутье на
то, что будет пользоваться спросом.
     Раздались вежливые  аплодисменты.  Лео продолжал:  -  Джентльмены, это,
скорее, особая, нежели регулярная наша  встреча.  Я  пригласил  вас с  целью
обсудить  серьезное  предложение.  Майкл  был  озадачен,  но  тут  же  начал
соображать, как все это  отразится лично на нем.  Он не  думал,  что следует
ожидать чего-то хорошего. Да и на лицах других директоров было написано, что
они, по меньшей мере, тоже удивлены.
     - Я бы очень  удивился, - продолжил Лео, -  если никто из вас не слышал
последних слухов. Эти вещи имеют привычку быстро распространяться.
     Тут с  места поднялся  седовласый  мужчина,  сидящий  в противоположном
конце  длинного стола.  -  Лео,  я понятия  ни  о чем не имею, хотя,  должен
признаться, как и все прочие,  был бы  в  курсе, если бы готовилось что-либо
серьезное.
     -  Гарри, - обратился к нему Лео, - если вы не слышали, стало быть,  об
этом не знает никто другой.
     Сидящие за столом не могли скрыть изумления.
     Предложение  исходит  от  корпорации   Ямамото,  штаб-квартира  которой
находится  в Токио. Лео назвал  имя известного  человека. Майкл  подумал про
себя, что хорошо бы иметь пакет акций Центуриона.
     Ямамото? - спросил Гарри. -  У этой японской  компании  весьма странные
интересы.
     - Корпорация Ямамото имеет  обширные  интересы -  электроника, торговля
недвижимостью  у  нас  и  в  Европе,  производство автомобилей  в  Таиланде,
фармацевтический  бизнес  и  производство  звукозаписывающей  аппаратуры   в
Европе. И они полагают, что главная американская киностудия может быть также
присоединена к их многочисленным холдингам.
     - Если  они  предлагают сделку, стало быть,  будут  поднимать ставки, -
сказал Гарри. - А мы ответим на это, чтобы они держали подальше от  нас свои
самурайские задницы.
     - Итак,  у  нас имеется один голос, чтобы отклонить их  предложение,  -
сказал Лео. - Кто еще?
     - Я, - раздался голос с другой стороны стола.
     На него устремились все взгляды.
     - Кто за данное предложение? - спросил Лео.
     Раздался гул одобрения.
     - Кто против?
     Молчание.
     - Предложение  Гарри принимается.  Гарри, я  хочу, чтобы вы и каждый из
совета директоров знали, что лично я  никогда не приму подобного предложения
от  японской компании. Не  хочу,  чтобы  меня  обвиняли  в расизме,  но  эти
крошечные ублюдки  уже  владеют Универсал  и  Колумбией, и  я  категорически
заявляю, что Центурион не выставляется на продажу.
     -  Лео,  все  можно  выставить  на продажу,  -  заметил  Гарри, -  даже
Центурион.
     - Нет,  до тех пор, пока я контролирую пятьдесят четыре процента акций,
- ответил Голдмэн.
     Гарри не стал возражать.
     -  А теперь,  джентльмены,  поскольку  повестка дня исчерпана, собрание
объявляю закрытым. Отправляйтесь на все четыре  стороны, только не забудьте,
вечером за мной обед. Жду всех к семи.
     Директора поднялись и стали расходиться,  по  пути  обмениваясь  друг с
другом впечатлениями.
     Десять минут спустя,  Майкл остался с Лео один на один. - Лео, скажите,
правда, что эти люди собрались на эту встречу со всех концов страны?
     - Правда.
     - Я понимаю, у вас  на  то должны быть свои мотивы, но, будь я одним из
них, то, по  меньшей мере,  обиделся бы, если б меня  заставили бросить  все
дела и примчаться на пятиминутное собрание.
     - У  меня есть мотивы, - признал Лео. - Не первый  и не последний раз к
нам обращается компания Ямамото. Эта группа япошек - не что  иное, как свора
сукиных сынов.  Я  добивался,  чтобы  мой  совет директоров  четко  знал мою
позицию  в отношении  нашей компании.  И  собираюсь твердо  отстаивать  свою
позицию, пока располагаю пятьюдесятью четырьмя процентами пакета акций.
     - А почему, Лео?
     - Потому, что это моя студия. Это моя жизнь. Это то, что я делаю, и кем
являюсь.  Я  продам  только на смертном одре и то  лишь при условии, что они
предложат сумасшедшую сумму.
     - Ясно.
     - Прекрасно, и я хочу,  чтобы ты был  на моей стороне, исходя из  твоих
собственных интересов в процветании студии.
     Майкл направился к двери. - Хорошо.
     - Вечером - у меня, - закончил разговор Лео, помахав на прощание рукой,
в которой держал сигару.

















        ГЛАВА 44


     Рик  Ривера  сидел  возле  бассейна  дома,  расположенного  в  Западном
Голливуде, и смотрел на нагую молодую особу, которая спала на кушетке рядом.
Она была стройна, ровный загар полностью покрывал ее тело, и прикосновение к
ее коже было необыкновенно приятным. Было пять часов, была суббота, и он уже
дважды имел с ней секс.
     Рик  лежал  на  спине и  размышлял  о  тех переменах  в жизни,  которые
произошли с ним  с момента знакомства  с  Майклом Винсентом.  Он снимал этот
дом,  но  потенциально  мог  купить его, если  бы  внес приличный  аванс. Он
позаботился о  Синди и малыше.  Больше не было  проблем с уплатой алиментов,
хотя Синди начала приставать к нему по поводу новой машины.
     Благодаря своему положению в  киностудии он вел активную половую жизнь.
Старлетки  ради  ничтожной роли  готовы  были на  все.  И  доколе существуют
фильмы,  будут  существовать и  красавицы,  желающие в них играть.  И  если,
скажем,  водородная бомба упала бы на Лос Анжелес  и стерла с лица земли все
студии, на следующий  же  день такие же девчонки примчались бы из Небраски и
Алабамы. Они стали  бы искать в развалинах уцелевших продюсеров  и переспали
бы с ними за  право  получить  роль. При мысли  об  этом Рик  с  облегчением
вздохнул.
     Зазвонил мобильный телефон.
     - Алло!
     - Мистер Ривера?
     - Я.
     - Это мисс Кэллахан из банка.
     У него невольно перехватило дыхание.
     - Да?
     - Дело в том, что вы на месяц задержали оплату счета по  карточке Виза.
Когда мы можем рассчитывать получить деньги?
     - О, прошу прощения, - ответил он.  - Видимо, об  этом не  позаботилась
моя секретарша. Я прослежу, чтобы она выслала вам чек на будущей неделе.
     - К  тому  времени начнется новый цикл, мистер Ривера.  Если вы желаете
продолжить пользоваться вашей карточкой, я должна получить от вас деньги  не
позже, чем к концу рабочего дня во вторник.
     - Конечно же, конечно. Никаких проблем. Прошу простить за опоздание.
     -  Исходя из вероятных перебоев в доставке почты, я бы порекомендовала,
чтобы ваша секретарша лично приехала в банк.
     - Я позабочусь об этом, -  сказал Ривера.  И отключил телефон. Зарплату
выдадут не раньше следующей  пятницы.  Он  обязан  отвезти требуемую сумму в
отделение банка в самую последнюю минуту  и  при этом  надеяться, что с  его
счета не снимут денег до того, когда на счет ляжет очередная зарплата.
     Все. Вторая половина дня окончательно испорчена. Так здорово начавшаяся
сексом суббота разрушена по вине одной банковской крысы. Это не укладывалось
в  мозгу.  Когда  он служил в  полиции, то  жил от получки  до  получки, еле
дотягивая до нее. Теперь, когда он получал в год сто пятьдесят тысяч, с  ним
происходит  то  же самое. На другом,  правда, уровне. Теперь он ездит на БМВ
вместо Тойоты, да и живет в неизмеримо лучших условиях, чем прежде, но, один
черт, живет  от зарплаты до зарплаты. Значит нужно повысить уровень  дохода,
скажем  на пятьдесят тысяч в год. Это должно помочь. Он сможет откладывать в
банк после того, как будут оплачены все счета.


     Это  был  один  из тех  редких дней,  когда  Майкл  находился  в офисе,
разгребая кучу телефонных сообщений и пачек писем, накопившихся за последние
недели.  Он  только что закончил работу  над негативом  фильма  <i>В лабиринтах
прямоты,</i> и можно было  смело сказать, что лента удалась. Она вряд ли потянет
на номинацию на лучшую кинокартину, но принесет деньги, а с наваром, который
Барри Виммер  снимал для  них обоих, в следующем  году он станет еще богаче.
Раздался звонок.
     - Да?
     - С  вами желает встретиться Рик, - сказала Марго. - Он утверждает, что
у него безотлагательное дело.
     Майкл  вздохнул.  - Хорошо.  Давайте  его  сюда. Ривера  торчал  вечной
булавкой в заднице.
     Рик появился в кабинете  со свежим сценарием  и  положил его Майклу  на
стол.  - Только что от  машинистки,  -  объявил  он.  -  По-моему, очередной
детективный сценарий. Над чем работаем?
     - Мы только что закончили съемки <i>В лабиринтах прямоты,</i> - ответил Майкл.
- На будущей неделе я займусь вашим сценарием, если он готов.
     - Кто будет директором?
     - Я.
     - Хорошо, очень хорошо.  Из того, что я читал в критических заметках по
поводу <i>В лабиринтах прямоты,</i> можно сделать  вывод, что вы собираетесь  стать
лучшим директором.
     Зачем я  сижу и выслушиваю  весь этот сироп от  опостылевшего экс-копа?
размышлял Майкл. Я бы предпочел более не иметь с ним никаких дел. Способный,
ничего не скажешь,  этот  Ривера выдал вполне  сносный  сценарий, но то была
лишь  одна единственная стоящая работа, которую  он сделал  с  тех  пор, как
сумел пробиться в студию. - Спасибо, Рик. У вас что-нибудь еще?
     Ривера  поднялся и  прикрыл дверь, затем снова занял свое место.  - Мне
тут звонили, - сказал он.
     - Кто звонил? - раздраженно спросил Майкл.
     - Местный агент ФБР, - солгал Ривера.
     Теперь Майкл заволновался, хотя и постарался ничем не выдать себя.
     - Ну, и?
     -  Этот агент  сообщил,  что  провел  предварительные  расследования  в
отношении того  самого  Каллабрезе и выяснил,  что  некоторое  время назад я
сделал то же самое.
     - Зачем ему это надо? - встревожился Майкл.
     - Он  мне не сказал. Он только интересовался, не накопал  ли я еще чего
на этого парня - чего нет в их фэбээровских досье.
     -  Полно, Рик,  не стоит  обострять. Чем,  по-вашему,  располагает этот
агент? Да, в самом деле, что у них может быть на меня? думал про себя Майкл.
Он никогда не совершал преступлений  против  государства.  Никогда не  делал
ничего, что могло  бы  привлечь к нему внимание  ФБР или его отделения в Лос
Анжелесе.
     - Ну, я, например, в курсе,  что этот агент из местного отделения ведет
работу по прослушиванию. Думаю, именно через это он вышел на имя Каллабрезе.
     - Что еще? - спросил Майкл.
     - Пока  что все, - ответил  Ривера. -  Он попросил звонить ему, если  я
что-либо услышу.
     - Ладно, пусть вас это не волнует. А  теперь, Рик, извините, мне  нужно
сделать несколько звонков.
     - Да, вот еще, Майкл.  Я подумал -  скоро вы  приступите к производству
фильма  по  моему  сценарию,  верно?  Могу  я  рассчитывать   на  увеличение
жалованья?
     -  Рик, послушайте меня. Вы работаете  здесь  достаточно  давно. За это
время  я выплатил вам уйму денег, а вы написали  всего лишь  один  сценарий.
Единственное, что вы делаете,  это обсуждаете  несуществующие  кинокартины и
трахаете  старлеток, надеющихся получить роль. Вы  бы  лучше поразмыслили  о
том, что бы делали сейчас, если бы я не подвернулся вам под руку.
     - Послушайте, Майкл. Я не имел в виду...
     - Уверен, что имел. Вы думали, что можете выставить меня на еще большие
деньги, не так ли? Ладно, если желаете  получать то,  что получаете  сейчас,
постарайтесь придумать нечто такое,  из  чего можно сделать приличный фильм,
ясно?
     - Конечно, Майкл. Буду работать в этом направлении.
     -  Буду рассчитывать на  это.  Я  не  могу  позволить  роскошь  держать
нахлебников  в своем  офисе. Или занимайтесь своими  шашнями  в любом другом
месте, это понятно?
     Рик попятился к выходу. - Конечно, Майкл, как скажете.  Да, послушайте,
у меня есть дело, которое я вел несколько лет назад...
     - Напишите сценарий и положите мне на стол к концу недели.
     - Будет сделано, Майкл!
     - И  если  вам вновь  позвонит агент  из ФБР, я  хочу  знать содержание
разговора.
     - Я сразу сообщу, если только он позвонит.
     - Установите на ваш телефон  записывающее устройство. Я хочу прослушать
запись.
     - Непременно, Майкл! - Ривера вышел и закрыл за собою дверь.
     Майкл сидел  и  размышлял.  Вскоре он  сообразил, что было только  одно
место в Лос Анжелесе, где он пользовался именем Каллабрезе.
     Он вышел из  офиса, сел в машину и поехал искать таксофон. Он посмотрел
на номер в карманной записной книжке и набрал его. Раздались длинные гудки.
     - Сообщение  для  мистера  Т,  - произнес в  трубку Майкл. -  Позвоните
вечером мистеру В с хорошего телефона.
     Повесив трубку, он поспешил к машине и возвратился в студию.






















        ГЛАВА 45


     Майкл  стоял  у парадной  двери  и  наблюдал  за  элегантным лимузином,
который проследовал  через охраняемые ворота к подъезду его дома. Автомобиль
остановился,  и шофер поспешил открыть дверь для Томми  Про и сопровождающей
его блондинки.
     Майкл встретил их у подъезда и обнял  Томми. - Боже правый,  как ты? Он
похлопывал Томми по спине и разглядывал его с головы до ног. - Новый костюм.
Он так тебе к лицу.
     Томми  усмехнулся.  -  Две  штуки  за прикид,  <i>дружбан.</i> Он повернулся и
представил свою блондинку. - Знакомься, это Шейла.
     - Привет, Шейла, - сказал Майкл.
     - Салют! -  произнесла девица. Она явно нервничала и выглядела не очень
здоровой.
     Майкл обернулся к шоферу. -  Внесите багаж.  Слева  от бассейна увидите
дом для гостей.
     -  Ого!  -   восхищенно   произнес  Томми,   разглядывая  дом.  -   Это
первоклассный номер. Пожалуй, он будет лучше, чем в отеле Бел-Эйр!
     - Я думаю  тебе у меня понравится, - произнес Майкл, начав экскурсию по
дому.
     - Томми, - зашептала Шейла, потянув его за рукав.
     - А,  да, - сказал Томми. - Винни, посыльный  не доставил ничего на мое
имя?
     -  Вот  он, -  ответил  Майкл,  указав  на  толстый коричневый конверт,
лежащий на столике в холле.
     Томми взял конверт и протянул его девице, потом передумал и оставил его
у  себя.  -  Не  стоит,  -  сказал  он.  -  Мы  хотим  попасть  на  вручение
Академических наград, и тебе лучше не растерять остатки мозгов.
     - Томми, я не растеряю, - жалобно сказала она.
     Тогда он отдал ей пакет, и  вслед за шофером она направилась к дому для
гостей.  Томми  покачал головой  и засмеялся. - Свинья  всегда  найдет  свое
корыто.
     - Томми, ты считаешь, с ней все нормально?
     - Конечно, конечно.  Просто дорога  была слишком  утомительной.  Только
уколется  и будет в  полном  порядке. Он взглянул на  расстроенного  друга и
рассмеялся. - Не  волнуйся,  малыш. Я  не  собираюсь  делать  тебе такой  же
сюрприз, как в прошлый приезд.
     Майкл  показал  ему дом,  и, выслушав подобающие случаю похвалы,  вывел
Томми на  террасу с видом  на океан.  В тот же момент возник мужчина в белом
пиджаке.
     - Джентльмены, могу я предложить вам что-нибудь?
     - Мне только вермут со льдом, - сказал Томми. Он повернулся к Майклу. -
Я стараюсь держаться в форме, так что избегаю серьезных напитков.
     - А я буду Пеллегрино*, - заказал Майкл.
     - И ты тоже? - рассмеялся Томми.
     - Это не то, что у нас - здесь привыкаешь платить аж целых пять баксов
     за воду.
     Они  уселись в кресла-качалки и замолчали,  всматриваясь в безбрежность
Тихого океана.
     -  Да,  это  по-настоящему,  здорово, - покачал головой Томми.  - Целый
океан  у  твоих  дверей. <i>Синий</i>  океан.  Знаешь, что  можешь иметь  сейчас  в
Лонг-Айленде? Миллионы, и, имея их, взирать на <i>серый</i> Атлантический океан.
     - Не знаю, только вижу, что ты выглядишь очень хорошо, -  сказал Майкл.
- Мне никогда не доводилось видеть тебя таким подтянутым.
     - Ну, в наше время нужно  уметь производить впечатление,  ты же знаешь.
Ко  мне домой трижды  в неделю  приходит личный тренер. Даже  Мария не может
поверить.
     - Как, кстати, Мария? И как дети?
     Томми лишь отмахнулся.  - А, Мария - та еще стерва,  сам знаешь. А дети
молодцы. Маленький Томми недавно отмочил такое!
     - Что именно?
     -   Взял  и  забрался,   хохмы   ради,  в  чужой  Мерседес.  Представь,
двенадцатилетний мальчуган, угоняющий Мерседес!
     - Это хорошо,  -  сказал Майкл,  припомнив свой  собственный опыт угона
автомобиля, ибо тогда он и познакомился с Томми.
     -  Слушай,  я и в  самом  деле  рассчитываю  попасть  на  Академические
награды. Думаешь, сумеешь мне помочь?
     -  Я  сейчас член Академии, - сказал  Майкл. -  Ваши места, правда,  не
будут в первых рядах. Они зарезервированы для номинантов. Вы будете сидеть в
третьем ряду от оркестра.
     - Слушай, да это  же  здорово. В любом случае, я не собираюсь светиться
рядом  с  тобой. Надо,  по  крайней мере,  теперь,  чтобы  никто  не вздумал
заметить связь между нами.
     - Расскажи, что делается в Нью-Йорке. - попросил Майкл.

     * Пеллегрино - сорт минералки.

     - Дела идут лучше некуда, - ответил Томми. Он взял свой бокал с
     серебряного подноса и подождал, когда уйдет буфетчик.
     - Он Англичанин?
     - Ирландец. Ирландцы в этом деле лучшие.
     - Ну, мальчик, ты меня поражаешь!
     - Итак, расскажи про Нью-Йорк.
     - Ну, ты должно  быть читал в  газетах, даже местных, что у нас в семье
большая перетасовка.
     - Да, я видел, что Бенни Николс и Марио Би заварили кашу.
     - Вероятно, эти вести просочились прямо из ресторана на Парк Авеню.
     - И ты сумел использовать это событие в своих целях?
     -  Я? Да  я включил  всех ребят Бенни  и  половину людей Марио  в  свою
операцию. И Дон сейчас мною чрезвычайно доволен.
     - А как поживает Дон?
     -  Страдает.  Его  печень, сам знаешь. Он  слишком много выпил за  свою
жизнь.
     - Что будет, если он умрет?
     Томми широко улыбнулся. - Буду я.
     - Это превосходно звучит.
     Томми огляделся вокруг. - Ты проследил, чтобы здесь все было безопасно?
     - Да,  утром все проверил. Поверь, все чисто.  Никто ничего обо  мне не
знает.
     - За исключением ФБР.
     -  Даже  они.  Мой  источник  сообщил,  что  агент,  который занимается
прослушиванием  в Лос Анжелесе, замкнулся  на Каллабрезе.  Помнишь,  я  тебе
говорил  по  телефону,  что  в   городе  имеется  лишь  одно  место,  где  я
воспользовался этим именем.
     Томми кивнул. -  Банк. Я  попросил кое-кого поговорить  с Винфилдом. Он
предпринял меры предосторожности.
     - Томми, я не знаю, стоит ли мне оставлять деньги у этого человека. Что
ты об этом думаешь?
     - И сколько ты держишь у него?
     - Примерно три-четыре миллиона.
     - Эй, это неплохо. И ты пускаешь бабки в оборот, так?
     - Почти все. Хотя, иной раз мне нужны определенные суммы наличными.
     - Разве я не понимаю? - засмеялся Томми.
     -  В  любом  случае, ты здесь в полной  безопасности.  Колония Малибу -
очень, очень надежное место.
     - Хорошо, хорошо, -  Томми приблизился к нему. -  Слушай, парень, я так
горжусь тобой. Ты - молодчина. Я постоянно читаю о твоих успехах.
     - Ты видел статью в <i>Ярмарке Тщеславия?</i>
     - Да, там малость перебрали.
     - Скандал  мало-помалу стихает. Я дал  четверть миллиона на  борьбу  со
СПИДом,  - само  собой,  анонимно, понимаешь?  На  следующий  день  об  этом
сообщили газеты.
     У Томми едва не отвалилась челюсть. - Ты дал четверть миллиона?
     - Дешевое капиталовложение.  Зато теперь в  мире  бизнеса меня  считают
филантропом. Единственная неприятность в том, что благотворительность в этом
городе  принимается малыми порциями. Там я даю десять  штук, в другом  месте
двадцать.
     - Да, малыш, ты  можешь себе это позволить с тремя-четырьмя миллионами,
вложенными в уличный бизнес.
     - Томми, это  только малая часть целого. На  трех  фильмах я  заработал
почти  пятнадцать  миллионов  с  учетом  тех  бонусов,  которые  оговорил  в
контракте. И на подходе другие фильмы.
     - Ну, и сколько же тебе досталось в чистом виде?
     - Ну, после  вычета налогов, затрат,  и  тому подобного, может,  четыре
миллиона помимо того, что размещено в уличном бизнесе.
     - Налоги, - покачал головой Томми. - Только  представь,  ты и я  платим
налоги.
     - И ты тоже?
     -  Послушай, у  меня теперь вполне законный бизнес - я управляю дюжиной
небольших заведений одного холдинга. У нас свои офисы в офисном здании. И мы
платим налоги! Это выводит власти из себя.
     - Да, в этом залог будущего. Законность.
     - Я всегда ищу возможность сделать капиталовложение. И несколько друзей
настоятельно обращают мое внимание на Студию Центурион.
     Майкл от неожиданности чуть не уронил свой бокал. - Центурион?
     - Да, сэр. У меня появились кое-какие контакты в Японии. У них там есть
своя маленькая Коза Ностра, только называется она <i>якуза</i>.
     - Это очень интересно, - сказал Майкл.
     - Да, они недавно вышли на нас. В течение  многих лет они просачивались
в крупные местные корпорации. И, только между нами: им удалось закрепиться в
корпорации Ямамото.
     - Правда?
     - И они думают, что кино бизнес - очень прибыльное и выгодное дело.
     - В этом они правы, - сказал Майкл. Универсал  и Колумбия уже в кармане
японцев.
     - Мои  друзья считают,  что могут заработать гораздо больше  денег, чем
эти студии, используя, скажем так, более правильные методы.
     - Это очень занятно.
     - А ты как раз в Совете директоров студии Центурион.
     - Был на днях на первом собрании Совета.
     - И?
     -  Лео  Голдмэн поставил всех  в  известность, что  никогда не  продаст
студию,  тем  более  японцам. Наверное,  ты  знаешь,  что лично  он  владеет
пятьюдесятью четырьмя процентами акций.
     Томми  слегка улыбнулся.  -  Не владеет,  а <i>контролирует</i>.  Это  большая
разница. Он поднялся. - Пойду-ка, лучше, освежусь. Мы позже вернемся к этому
разговору. Томми ушел в дом, оставив Майкла одного.
     Майкл сидел и наблюдал,  как на  берег  накатываются  волны,  и пытался
сообразить, как все вышесказанное отразится лично на нем.


































        ГЛАВА 46



     В  тот  же день за Майклом  заехал студийный лимузин  и доставил его  в
павильон Дороти Чандлер для презентации Академических наград. Лео хотел дать
ему  для сопровождения актрису, снимающуюся в одной из кинокартин студии, но
Майкл предпочел отправиться туда один.
     Его автомобиль  был оснащен спецпропуском,  дающим  право выйти прямо у
центрального подъезда, где были установлены телекамеры.  Майкл умудрился так
пристроиться  за Мерил Стрип и ее мужем, что телерепортер, берущий интервью,
не успел его узнать.
     Он был  рад своей проделке.  С  тех пор,  как о  нем  написали статью в
газете  <i>Ярмарка  Тщеславия,</i>   он  решил  культивировать  имидж  <i>таинственной
личности,</i> при этом занимаясь анонимно благотворительностью, которая, в конце
концов, всегда становилась достоянием гласности.
     Уже будучи внутри  Павильона,  он  встретил  Лео с Амандой и шел сквозь
толпу,  по пути знакомясь,  с подачи Лео,  с доброй  половиной  голливудских
кинозвезд.
     - Леди  и джентльмены, - раздался голос в динамиках. - Будьте  любезны,
займите свои  места. Через двенадцать  минут  начнется  прямая телевизионная
трансляция.
     Майкл сидел между Лео и Амандой в десятом ряду партера. И при первых же
звуках музыки он надел свои черные роговые очки. Даже с учетом того, что ему
удалось  нейтрализовать  Рика  Риверу,  он  все  еще  боялся  быть  узнанным
свидетелем убийства Мориарти.
     Майкл посмотрел направо и увидел Ванессу Паркс с Чаком  Пэриш,  которые
сидели недалеко от него. Он им кивнул, но они, казалось, игнорировали его.
     После десятиминутного  обращения организатора  церемонии и после  того,
как  были  исполнены  танцевальные  и  песенные номера, началась  собственно
церемония  награждений.  По  большому счету  его  мало интересовали  три  из
четырех следующих номинаций: призы, заработанные фильмом <i>Тихоокеанские дни</i> -
лучшая  актриса,  лучший  актер, лучшая  кинолента  и  лучший  киносценарий.
Единственно,  что его  действительно интересовало - это номинация на  лучшую
киноленту, так как в этом случае ему полагался Оскар.
     Лео склонился к Аманде и шепнул ей на  ухо. - Не знаю, заметила ли ты в
прошлом году, но  церемонии  здесь  гораздо  продолжительней, нежели,  когда
смотришь по телевизору.
     Майкл вынужден был  с этим согласиться. Ему было ужасно скучно смотреть
на  эту  буффонаду, собравшую огромное  число зрителей.  Его мысли  занимали
отношения  с  банком  Кенсингтон   Траст,   готовый  к  производству   новый
киносценарий,  а  также удивительный анонс,  сделанный Томми Про в отношении
его связей с  японцами,  желающими  приобрести Центурион. Он размышлял,  что
имел в виду Томми, заявив,  что Лео не владел, а контролировал большую часть
студийных акций.
     От этих мыслей  его  отвлекло имя  Ванессы, и  на гигантском экране  он
увидел сцену из  киноленты <i>Тихоокеанские  дни</i>. За демонстрацией  последовало
обычное вскрытие конверта, и было  названо  имя другой актрисы. Он посмотрел
туда, где  сидела  Ванесса,  и  увидел, что она  побледнела и  автоматически
беззвучно аплодировала победительнице. Но не успела соперница закончить свою
речь,  как  Ванесса с  Чаком  вскочили с  мест  и  покинули  аудиторию.  Как
неэтично, подумал Майкл, пресса непременно выскажется об этой выходке, и ему
оставалось только надеяться, что это рикошетом не отразится и на нем.
     Вновь  были исполнены  песенные  и  танцевальные  номера, которые  было
невыносимо пережидать,  и  после  этого была объявлена  номинация на  лучшую
мужскую роль. Майкл огляделся и увидел  Боба Харта, сидящего в седьмом ряду.
Он знал, как актеры  умеют контролировать  свои чувства,  когда  называют их
имена и показывают  отрывки из фильмов с их участием. И вот он услышал взрыв
аплодисментов. Эти аплодисменты должны что-то означать. Хлопали те,  от кого
зависел выбор.
     Актриса, взявшая Оскара в прошлом году,  зачитала: - И победителем стал
Роберт  Харт за лучшую мужскую  роль в  фильме  <i>Тихоокеанские дни</i>.  Название
фильма  утонуло в одобрительном реве аудитории. Харт  прошел по центральному
проходу и вышел на подиум.
     -  Буду краток,  насколько  это  возможно,  -  с  этими  словами  актер
обратился  к публике.  -  Первым  делом,  я хочу поблагодарить мою  супругу,
Сюзан,  без чьей поддержки, как  вам всем известно, я не  смог бы сделать  и
шагу. Раздались  аплодисменты  в честь Сюзан. После  этого  Харт  перечислил
длинный  ряд имен. - И, наконец, - он сделал паузу, - я обязан поблагодарить
человека, без руководства  и дара  предвидения которого <i>Тихоокеанские дни</i> не
могли бы состояться.
     Майкла как будто обдало жаром. Он не сумел сдержать широкой улыбки.
     - Лео Голдмэн,  - сказал  Харт, и, прижимая к  себе статуэтку Оскара, с
триумфом покинул подиум.
     Майкл был  потрясен. Рука Аманды легла  на его руку, а Лео наклонился к
ней. - Какое же это дерьмо!
     Майкл глубоко  вдохнул  и заставил себя  удержать  на  лице улыбку. Его
первым импульсом было сбежать из театра, но он принудил себя к спокойствию и
остался ждать.
     Наконец, уже  в  самом  конце,  была  выставлена  номинация  на  лучшую
киноленту, и Майкл смотрел через затемненные стекла очков на клипы из разных
картин.  Он  испытал  такое  же  волнение, какое испытывали  в  этот  момент
миллиард телезрителей во всем  мире, и думал лишь о том, как бы покинуть это
сборище  так, чтобы не встретить по пути ничьих глаз.  Он уставился в спинку
кресла и застыл.
     - <i>Тихоокеанские дни</i>,  продюсер Майкл Винсент,  - объявил  кто-то. Майкл
продолжал смотреть на спинку кресла.  Неожиданно Лео стукнул  его по спине и
заорал, - Поднимайся, парень, ты победил!
     Майкл  встал, еще не веря, Аманда  подтолкнула его,  и  он направился к
сцене.  Медленно, будто  выбившись  из  сил, он поднялся  по  ступенькам,  и
актриса, игрой которой он восхищался всю жизнь, запечатлела  поцелуй  на его
щеке.
     Когда он ступил на подиум и прочистил горло, аплодисменты стихли.
     - Я уже  несколько  раз  благодарил  всех тех, кто  принимал участие  в
замечательном  эксперименте, которым  считаю  <i>Тихоокеанские  дни</i>, начиная  с
бесподобного Лео Голдмэна, так  что мне лишь остается поблагодарить всех вас
за эту награду и Академию за ее присуждение. Спасибо.
     Кто-то взял его под руку и повел со сцены.
     Ослабевший  и потный  от двойного шока, вызванного  речью Боба Харта  и
получением  Оскара,  Майкл  увидел,  что  находится  в  комнате  за  сценой,
заполненной, кажется, тысячью  фоторепортеров.  Боб Харт как раз  заканчивал
давать ответы перед  кучей микрофонов,  и, сделав  над собой  усилие,  Майкл
пересек комнату и заключил в его объятия.
     -  Поздравляю, сукин ты  сын, -  прошептал  он в  ухо  Харта. Потом  он
отступил и изо  всех сил сжал руку актера, и тысяча вспышек запечатлела этот
момент.
     Обескураженный Харт был оторван  от  микрофонов, и  кто-то увел  его, а
Майкл  обнаружил,  что его окружает такое число репортеров, что это не могло
уместиться в его сознании.
     Сначала Майкл игнорировал  выкрикиваемые ими  вопросы,  но потом поднял
вверх руки, в одной из  которых держал увесистую статуэтку, чтобы  угомонить
толпу.  - Леди и  джентльмены! Я  слишком потрясен, чтобы отвечать  на  ваши
вопросы,  но  только  скажу,  что  эта  награда  стала  возможной  благодаря
великолепному  исполнению ролей  Ванессой Паркс и  Робертом Хартом, а  также
благодаря  замечательной работе  нового  директора  Элиота  Розена.  Без  их
самоотверженной  работы я бы не держал в руках этого Оскара, никогда  бы его
не получил.
     Он  оторвался от  микрофонов и пошел сквозь  толпу,  роняя "спасибо" на
каждом  шагу. Не было  никакого смысла  возвращаться в зал, так  как  Лучшая
кинолента  венчала  собой церемонию,  и он  уже слышал заключительные  звуки
музыки. Поэтому Майкл сосредоточился на поисках выхода к парковке лимузинов.
Он заметил указатель выхода  и направился к  нему, но тут кто-то схватил его
за руку и потянул за собой офис заведующего сценой.  Он уже собирался отшить
очередного  репортера,  но  мужчина   раскрыл  портмоне   и  предъявил  свои
документы.
     Мистер  Винсент,  я  -  спец. агент Томас Карсон  из  ФБР.  Он кивнул в
сторону другого мужчины. - А это спецагент Уоррен. Мы хотели бы поговорить с
вами.
     - О чем, черт возьми? - сердито спросил Майкл.
     - Возможно, вас следует называть Винсент Каллабрезе?
     Майкл испугался не на шутку, но внешне не выдал себя ничем. - О чем вы?
     - Это ваше настоящее имя, не правда ли? - спросил агент.
     - Меня зовут Майкл Винсент, - ответил он, - и я протестую против такого
обращения.
     -  Вы,  что,  отказываетесь  беседовать  с  нами?  -  в  голосе  агента
послышалась угроза.
     - Вовсе нет. Если  желаете поговорить, вы должны позвонить в мой офис в
рабочее время. Неужели это не ясно?
     - А может, вы предпочтете проехать в наш офис и побеседовать там?
     - Я, что, арестован за что-то? - повысил голос Майкл.
     - Вовсе нет.
     -  В таком случае, убирайтесь с моего пути, - произнес Майкл, расчистив
себе дорогу к выходу. Он вновь приметил указатель выхода и поспешил к нему.
     На   улице  стояли  сотни  лимузинов.  Майкл  лихорадочно  искал   свой
автомобиль, но все машины выглядели одинаково.
     - Мистер Винсент? - позвал чей-то голос, и Майкл увидел своего шофера.
     - Иду, иду. Он поспешил к лимузину.
     - Примите мои поздравления, сэр, - улыбнулся водитель.
     - Давайте  уберемся отсюда, - сказал Майкл, нырнув на заднее сидение. -
Отвезите меня домой.
     Шофер обернулся и спросил. - Не  желаете поехать на вечеринку Лазара  в
Спаго?
     Майкл  заколебался. Если он не покажется на вечеринке, об этом утром же
раструбят все газеты. Значит, надо там быть.
     - Хорошо, отвезите меня в Спаго, но пока поколесим по городу. Я не хочу
прибыть туда первым.
     Он опустился в кресло и попытался взять себя в руки.


        ГЛАВА 47


     Майкл вернулся домой незадолго до полуночи.  Он  попрощался с  шофером,
дав ему сотенную бумажку, и вошел в  дом. Прислуга спала в своих комнатах, и
в доме для гостей были погашены огни.
     С  большим  трудом  он выдержал  пытку  общения с гостями  на вечеринке
Лазара.  Его  ни  на миг не отпускали мысли по поводу  встречи с агентами из
ФБР. Им было известно его настоящее имя. И Рик Ривера тоже был в курсе. Они,
должно быть, знали, откуда это известно экс - копу. У него оставалось не так
много времени.
     Майкл вышел  к  бассейну и миновал его, направившись к дому для гостей.
Постучал в дверь и вошел. Томми и Шейла еще не  вернулись. Ему потребовалось
совсем  немного  времени, чтобы найти то,  что он искал. Он взял  коричневый
конверт  и положил его  в карман. Потом  зашел на кухню, осмотрелся  и нашел
несколько пластиковых мешков. Он вынес их  на берег, вставил один в другой и
заполнил песком. Вернувшись в дом,  закрутил,  придав им форму  сардельки, и
заклеил отверстие  скотчем.  Под  раковиной он  нашел  резиновые перчатки  и
положил их в карман.
     В  полночь  охранник  ушел  с  поста,  и при  приближении  Порше ворота
раскрылись  автоматически.  Майкл  направился по скоростной дороге в сторону
Лос Анжелеса, съехав с нее на бульвар Сансет. Вскоре он  оказался в западном
Голливуде. Где-то около часа ночи он нашел, что искал. Квартал был безмолвен
и погружен во тьму.  Майкл проехал мимо нужного дома  и остановился  в конце
улицы.  Пешком он дошел до дома и остановился у парадного крыльца.  Он нажал
на дверной звонок.
     Вскоре где-то в доме загорелся свет и спустя минуту на пороге показался
заспанный Рик Ривера.
     - Майкл? Какого дьявола?
     - Рик, надо поговорить.
     - Конечно,  конечно. Заходите. Поздравляю с Оскаром. Это  по-настоящему
здорово. Желаете что-нибудь выпить?
     - Вы один?
     - Совершенно один.
     - В доме нет женщин?
     - Ни одной. Рик направился в сторону бара.
     - Если мне, то не стоит беспокоиться. Налейте себе, если угодно.
     - Ладно, - сказал Рик, наливая себе рюмку Бурбона. - С учетом того, что
я уже принял, еще одна рюмашка не помешает.
     - Рик, я  не отниму у вас  много времени. Мне всего  лишь  надо кое-что
прояснить.
     - Давайте.
     - Несколько часов назад на выходе из Академии меня задержали люди ФБР.
     - Кроме шуток?
     - Рик, что им известно обо мне?
     -  Понятия не имею. Единственное,  что я знаю, это, что агента, который
мне звонил, зовут Карсон, и он возглавляет отдел Прослушивания.
     - О чем конкретно они вас спрашивали?
     - Они спрашивали, чем вызван мой интерес к Каллабрезе.
     - И что же именно вы им ответили?
     - Я  рассказал им, что обнаружил пальцы Каллабрезе в машине, задавившей
адвоката.
     - Что еще?
     - Больше ничего.
     - Рик,  вы  сказали, что  оставив службу,  забрали  с  собой  отпечатки
пальцев, верно?
     - Верно. Ривера развел руками. - Майкл, я не собирался вас сдавать. Это
просто страховка, вот и все.
     - Из чего конкретно состоит свидетельство?
     - Карточка  с  отпечатками  пальцев,  снятыми  с  машины, и карточка  с
отпечатками пальцев с факса из ФБР.
     - А карточка с отпечатками, найденными в машине, является оригиналом?
     - Да.
     - А копии имеются?
     - Нет.
     - Имеются какие-либо иные свидетельства, помимо тех, что были в машине?
     - Нет.
     - А ваш партнер в курсе?
     - Нет. Он тогда был в отпуске.
     - А где эти свидетельства сейчас?
     - Я уже говорил вам, что они у моего адвоката.
     -  Ясно. Майкл подошел к выходу из дома и открыл дверь. Подойдите сюда.
Я хочу показать вам кое-что.
     Ривера подошел к открытой двери и выглянул в темноту ночи. - Что?
     Майкл размахнулся изо всех сил  и  нанес Рику удар по шее изготовленным
им мешком с песком.
     У того подкосились ноги, и он упал навзничь. Майкл оттащил его от двери
и запер  ее.  Затем начал  массировать  шею экс-копа  с  целью не  допустить
никаких царапин и  кровоподтеков.  Потом  он обошел дом,  по пути  включая и
выключая за собой  свет. Он вернулся  в  гостиную,  поднял Рика  под  мышки,
дотащил  его  до  спальни и усадил на  кровать. Снял  с  него банный  халат,
оставив в трусах, и уложил в постель.
     После этого Майкл  достал из кармана большой коричневый  конверт Шейлы,
надел резиновые перчатки и раскрыл упаковку. Внутри лежал морфин,
     с полдюжины шприцев и длинный кусок резинового жгута.
     Ривера издал  булькающий звук, и его веки пришли в  движение. Надо было
торопиться. Майкл  наполнил  морфином  шприц, затем встал позади экс копа  и
завязал резиновым жгутом ему руку  так, как тот бы сделал  это  себе сам. На
руке у  Рика вздулась  вена. Тот очнулся  и  уставился  на Майкла. В  тот же
момент Майкл вставил иглу в вену и ввел в нее раствор. Ривера раскрыл, было,
рот,  чтобы что  то сказать, но  глаза  у него стали  закрываться,  и голова
запрокинулась в сторону.  Майкл  оставил  иглу  в  вене, взял вторую руку  и
прижал пальцы Рика к стенкам шприца. То же он проделал с остальными шприцами
и со склянками морфина, после чего положил их в ящик тумбочки, стоящей возле
кровати.
     Не снимая резиновых перчаток, он предпринял более  основательный осмотр
дома.  Удача пришла к  нему минут через десять. В ящике письменного стола он
обнаружил  конверт с  пометкой отдела  лос анжелеской полиции. Внутри лежали
две карточки  с отпечатками пальцев  и  блокнот Рика, который  носят офицеры
полиции. Майкл закрыл ящик стола, погасил свет и вернулся  в спальню.  Потом
придал  телу  более естественный вид, включил  телевизор и переключил его на
программу ночных  фильмов.  Оставив  свет  в спальне,  он вытер свои  следы,
ведущие  к  входной  двери, чтобы  не оставить ни  малейшего намека  на свое
присутствие. Прежде  чем  выйти наружу, внимательно  оглядел  улицу  вдоль и
поперек,  и  только после  этого, сняв  защелку с предохранителя, закрыл  за
собой дверь.
     Медленно дошел до того места, где оставил Порше, сел в машину и включил
зажигание.  Перед тем, как включить фары, посмотрел в зеркало  заднего вида.
Но  улица  словно  вымерла.  Внимательно  следя за  тем, чтобы не  превышать
допустимую скорость, он поехал к себе в Малибу.
     Майкл подъехал  к  воротам,  ведущим в комплекс,  открыл шлагбаум своей
карточкой, въехал в дом  и  поставил машину  в гараж.  В это время ночи ни в
одном из соседних домов не горел свет.
     Войдя  в  дом,  он  зашел на  кухню, положил под  раковину  свежую пару
резиновых перчаток и достал из ящика стола спичечный коробок. Затем вышел из
дома и направился  к  освещенному  луной  пляжу,  по пути высыпая  песок  из
пластиковых  мешков. Пройдя сотню  ярдов вдоль берега, Майкл подошел к самой
кромке воды, и еще раз  убедившись,  что  рядом никого  нет, зажег  спичку и
поднес  ее к конверту с отпечатками своих пальцев. Он не выпускал конверт из
рук, пока тот не догорел, и  бросил пепел  в воду.  Наступил  отлив,  и море
унесло с собой остатки пепла.
     Майкл вернулся в дом и уже собрался подняться по лестнице, как, отворив
дверь  ключом,  в дом вошел Томми, а за ним  тащилась Шейла. Томми подошел к
Майклу и по-дружески крепко обнял его.
     -  Ну,  ты, сукин  сын,  добился своего! -  Томми был растроган  и стал
трясти друга, будто любимую куклу.
     - Майкл, мои поздравления, - сказала Шейла.  - Томми, я хочу спать. Она
выглядела усталой.
     -  Отправляйся, дорогая, я  приду  через  минуту.  Мужчины наблюдали за
уходящей блондинкой.
     - Томми,  - сказал  Майкл. - Боюсь признаться, но я одолжил дозу Шейлы.
Надо было выручить одного друга.
     - Ты, что, взял все? - удивился Томми.
     - Да, пришлось  отдать ему все. Надеюсь,  ты без особого труда  сумеешь
возместить потерю.
     - Нет проблем, дружище. К утру я все