без одного дня две недели!
     - М-да, наверное, я слегка переборщил?
     - Мне кажется, вам многое хотелось забыть.
     - Это точно.
     - Идти-то сил хватит?
     - Куда?
     - Сначала ко мне. Помоетесь.
     - Джонсон, у меня глаз украли.
     - Ничего, купим новый.
     Ему пришлось нянчиться со мной, как с заблудившимся ребенком. Жил он  в
тесной квартирке  на Западной  46-й  улице неподалеку  от  Девятой авеню.  Я
назвал ему свой отель  и имя, под которым зарегистрировался, и  он поехал за
моим чемоданом. Когда я впервые подошел к зеркалу, то испытал настоящий шок.
Исхудавшее  лицо,  заросшее  густой щетиной,  всклокоченные  волосы,  пустая
глазница воспалилась и покраснела.
     Когда Джонсон  вернулся, я  сидел на диване, завернувшись в  его халат.
Помимо моего  чемодана он привез  повязку  для  глаза, пока  не было  нового
протеза. Я переоделся  в  свои вещи, а потом  он достал почти полную бутылку
джина "Гордон".
     - Хотите?
     - Только не сейчас, - я поспешно покачал головой. - Недельки через две,
может, и не откажусь от стопочки, а пока...
     - Значит, все кончено?
     - Да, на все сто.
     - Это хорошо. У  меня для  вас кое-что есть. - Он сунул бутылку  в ящик
комода  под рубашки, вышел из  комнаты и тут же вернулся  с маленьким  белым
конвертом.  - В прошлую пятницу  ко мне в контору заявились два  здоровенных
бугая и  сказали, что это вам.  И если  я  вдруг  вас увижу,  то должен  это
передать.  И у  меня  сразу возникло такое чувство, что  мне же будет лучше,
если это произойдет как можно скорее.
     Я надорвал  конверт.  Внутри было пять стодолларовых банкнот и записка:
"Все забыто. Л. Дж.".
     - Ну что? - Джонсон пристально смотрел мне в лицо.
     - Ничего не понял. - Я протянул ему записку.
     - Вы знаете кого-нибудь с инициалами "Л. Дж."?
     Тут до меня дошло. Лейк-Джордж.
     - Теперь я понял. Но это неважно.
     - Они хотят сказать, что не собираются вас трогать, да?
     - Знаете, давайте-ка спустим ее в сортир.
     - Может, ее лучше сжечь? Секретный агент Х-7 в одном фильме...
     - Да, вы правы.
     Он  чиркнул  спичкой  и,  наблюдая,  как  записка горит  в  пепельнице,
небрежно спросил:
     - Кстати, вы помните, что наплели Уинклеру?
     - Кому?
     - Детективу Уинклеру, между прочим, одному из лучших в Нью-Йорке.
     - А разве я с ним говорил?
     -  Господи,  да  вы  хотите признать себя виновным  в половине убийств,
совершенных в  Соединенных  Штатах!  Пара  рэкетиров по фамилии  Дженолезе и
Кэпп, какой-то старикашка-адвокат на Лонг-Айленде и уж не помню, кто еще.
     - Да вы что!
     -  Уинклер  говорит,  что это  бред  чистой  воды, тем  более,  что  вы
отказались назвать чьи-либо имена, кроме тех, кого вы прикончили.
     Я с удивлением огляделся вокруг.
     - Тогда почему я здесь? Почему меня не посадили?
     -  Официально  Дженолезе  и  Кэпп даже  не признаны пропавшими. Нет  ни
трупов, ни  орудия убийства, ни  свидетелей. По официальной версии,  адвокат
умер от сердечного приступа, во всяком случае, так написано в  свидетельстве
о смерти. - Джонсон подмигнул. - Уинклер сказал, чтобы вы больше не вздумали
являться к нему с подобными выдумками.
     - Ага, значит, полиции на это наплевать.
     -  Совершенно  верно.  Особенно  когда речь идет  о  таких  типах,  как
Дженолезе и Кэпп.
     Я  встал  с дивана, прошелся по  комнате и потянулся. Все, наконец-то я
преодолел все передряги и оказался на другой стороне туннеля.
     - И еще, - добавил Джонсон,  вытряхивая пепельницу. - Я  ведь все равно
начал  вас искать еще до того, как ко  мне приперлись эти громилы. Через два
дня  после того  как  мы разговаривали в последний раз, меня нанял для ваших
розысков  один  малый. Некий Арнольд Биуорти.  Вы  назвали  ему  мое имя. Он
сказал, что ни должны были ему позвонить еще шесть недель назад.
     - Господи, я совсем про него забыл.
     - Почему бы вам завтра не съездить к нему?
     - Хорошо.
     Я переночевал у Джонсона на диване, а утром сходил к врачу  и целых два
часа  примерял новый глаз.  Я заплатил  за него из присланных  в письме пяти
сотен, а остальные  отдал Джонсону. Сначала он отказывался, но я сказал, что
это возмещение за то, что его избили.
     Потом я отправился на место в  Куинс. Биуорти  вцепился в меня  мертвой
хваткой,  потащил  к  себе в подвал и  посадил перед  магнитофоном. Я  долго
рассказывал, потом мы  сделали перерыв на обед и продолжали до  полуночи. Он
предложил  мне переночевать  в  комнате  для гостей,  а наутро  отвез меня в
Манхэттен  забрать чемодан  у Джонсона.  Когда мы  вернулись, Сара сидела  у
магнитофона и в слезах слушала запись, но Эрни приказал ей прекратить ныть и
пойти заварить нам кофе.