Пьер Сувестр, Марсель Аллен. Жюв против Фантомаса -----------------------------------------------------------------:) П.Сувестр, М.Аллен. "Жюв против Фантомаса" Книга: П.Сувестр, М.Аллен. "Жюв против Фантомаса. Месть Фантомаса" Перевод с французского С.Семеницкого и О.Хохлова Издательство ЦЭИНДС, Минск, 1991 OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 14 сентября 2001 -----------------------------------------------------------------:) Центр экономической инициативы научного и делового сотрудничества ЦЭИНДС, Минск, 1991 Перевод с французского С.Семеницкого, О.Хохлова Художник Л.А.Вареца Для среднего и старшего школьного возраста В романах известных авторов французского детектива "Жюв против Фантомаса" и "Месть Фантомаса" живо и увлекательно рассказывается о полной приключений борьбе знаменитого инспектора полиции Жюва и журналиста Фандора против грозного, коварного и загадочного бандита Фантомаса. Глава I. Кабачок "Встреча с другом" - Кружечку красненького, папаша Корн! Охрипший голос толстухи Эрнестин был едва слышен в шуме прокуренного кабачка, в котором, как обычно, собрались завсегдатаи этого заведения. - Красного и хорошего! - уточнила Эрнестин, уличная проститутка, девица крупного телосложения, с белыми волосами и следами усталости на лице. Папаша Корн никак не отреагировал на ее просьбу. Это был настоящий великан, лысый, усатый, стоявший невозмутимо целый день за своей стойкой. В настоящий момент, засучив рукава, он мыл волосатыми руками стаканы и ложки, лежавшие в тазике с теплой водой. Кабачок "Встреча с другом" состоял из двух залов. Наиболее приличный из них, в котором можно было выпить и поесть, выходил на бульвар Ла-Шапель. За ним присматривала госпожа Корн. Если же посетитель проходил через дверь, расположенную в глубине этого зала, то он оказывался во внутреннем дворике восьмиэтажного здания. Наконец, перейдя этот двор, он попадал в другой зал кабачка, который представлял собой низкую, плохо освещенную комнату, выходящую на улицу Ла-Шарбоньер, улицу, пользующуюся дурной славой в этом районе Парижа. Лишь после того, как его потревожили в третий раз, папаша Корн, по-прежнему позвякивая посудой в воде, наконец решительным тоном человека, который дает понять, что провести его не удастся, ответил: - Два франка, и бабки вперед! Опытным взглядом содержатель заведения уже давно определил, что за люди окружают девицу: за столом сидели два молодых человека с бледными лицами и в потрепанных костюмах. Они были не из тех ребят, которые в случае необходимости могли бы расплатиться за толстуху Эрнестин. Последняя поняла опасения виноторговца. А Корн продолжал: - Побереги нервы и не забивай мне башку своими баснями. Ты же знаешь, мне наплевать на твоего малыша Мимиля и на его делишки; может, завтра он пойдет на дело, и никто не поручится, что он возвратится и вернет мне долг. Я сказал - два франка, значит, два франка, и деньги вперед. Настаивать было бесполезно. Взбешенная, с перекошенным ртом, Эрнестин бросила папаше Корну как последнее оскорбление: - ...Ну и ладно. Я вообще не желаю разговаривать с такой скотиной, как ты; правду люди говорят: папаша и мамаша Корн немчишки, грязные боши... Обиженная, Эрнестин обвела взглядом публику, но никто в зале не обращал внимания на их перебранку. На минуту ей пришла мысль заручиться поддержкой Косоглазки, которая устроилась возле двери с лотком, полным устриц и улиток. Но Косоглазка спала, завернувшись в свои старые платки. И, когда Эрнестин уже собралась возобновить свои попытки, в кабачке раздался голос: - Давай наливай, папаша Корн, я угощаю! Несколько посетителей обернулись на голос, который принадлежал Саперу. Сапера знали только под этой кличкой, которую он получил, как говорят, благодаря тридцатилетнему пребыванию в Африке, точнее в Бириби, что в Ламбесса, куда его сослали в штрафной батальон. Вот это человек, перенес тяготы и лишения, но сумел сохранить чувство собственного достоинство и не пресмыкаться перед офицерами! Что за характер, темперамент он имел, если через двадцать лет его вынуждены были освободить, так и не дождавшись покорности! Папаша Корн частенько после кружки пива, когда был склонен к откровениям, важно заявлял, что таких людей, как Сапер, потребуется много, когда придет время большой заварушки. Тем временем, пока Эрнестин искала стул, чтобы в знак благодарности сесть рядом с Сапером, сосед последнего лениво поднялся из-за стола. - Я сижу слишком близко к окну, - пробормотал он, затем без всякого объяснения отошел и смешался с группой мужчин, которые вполголоса что-то обсуждали в глубине кабачка. - Это Нонэ... - сказал Сапер. И, поскольку проститутка неопределенно покачала головой, добавил: - Ты же знаешь Нонэ?.. Он только что вышел из Новой тюрьмы?.. Просто он не очень любит показываться. Его лишили права жительства в Париже. - Понимаю, - сказала Эрнестин, которая, в свою очередь, хотела узнать новости о Мимиле. Тем временем Нонэ, проходя по залу, на минутку остановился возле красивой девушки, которая, как было заметно, кого-то ждала. - Ну что, Жозефина, - спросил Нонэ, - ждешь Квадрата? Жозефина, девушка с голубыми глазами и черными как смоль волосами, несколько раздраженно ответила: - Разумеется, ведь не вчера я познакомилась с Лупаром и не завтра с ним расстанусь... - Ну, знаешь, - улыбаясь, сказал Нонэ, - а может быть, когда местечко освободится... - Нет, а ты что, сегодня на себя в зеркало не смотрел? И, не обращая больше внимания на ухаживания кавалера, любовница Лупара, которого чаще звали Квадратом, известного разбойника Ла-Виллет, посмотрела на часы, висевшие над стойкой бара, поднялась и вышла из кабачка. Девушка быстро спустилась по улице Ла-Шарбоньер и прошла по бульварам до метро Барбе. Дойдя до конца бульвара Маджента, она замедлила шаг. - Моя малышка Жожо? Жозефина, девушка легкого поведения, которая, выйдя из кабачка, приняла скромный вид, только что столкнулась с крупным господином, на чьем веселом лице блестел единственный глаз, а другой оставался закрытым; тонко подстриженная, уже седеющая бородка окаймляла лицо; на голове был котелок, свою трость он держал под мышкой. Блестя единственным глазом, он ласково расспрашивал девушку: - Вы припозднились, моя обожаемая Жожо? Этот проклятый хозяин, наверное, зорко следит за своими работницами? Любовница бандита Лупара с трудом сдержала улыбку. "Хозяин? В самом деле!" - Ну да, месье Марсиаль. - Не произносите здесь моего имени!.. Мой дом совсем рядом. Он вытащил из кармана свои часы. - Вот неудача... мне нужно возвращаться!.. Моя жена... но вы знаете, моя красавица Жожо... уговор остается в силе... восемь сорок, Лионский вокзал, платформа номер 2, скорый марсельский... Будьте ровно в восемь с четвертью... Мы вернемся лишь к понедельнику... И я проведу прекрасное воскресенье с моей милочкой, которая наконец согласилась... у, жестокая... Крупный господин был вынужден прервать свою речь из-за нищего, возникшего из темноты и начавшего канючить: - Сжальтесь, господин хороший... - Дайте ему что-нибудь, - сказала Жозефина. Старый волокита исполнил просьбу девушки и еще раз подробно обговорил детали свидания: - Лионский вокзал... восемь часов с четвертью... поезд отходит в восемь сорок. Я покидаю вас, Жожо, мое сердечко... Я уже опаздываю... Возвращайтесь быстрее к вашей матушке... До субботы! Любовница Лупара осталась стоять на улице, наблюдая, как удаляется ее "возлюбленный". Пожав плечами, она повернула назад, в кабачок "Встреча с другом", где ей всегда оставляли столик. В глубине кабачка обсуждались загадочные дела. Борода, главарь банды Цифр, рассказывал о подробностях прошедшего дня. Несколько минут назад он вернулся с заседания суда присяжных, которое затянулось до позднего вечера: Рибоно получил десять лет тюрьмы по делу обывателя с улицы Кале. Решение судей вызвало изумленное беспокойство у аудитории. Это было не по правилам. По обычному тарифу за случай с Рибоно полагалось восемь лет принудительных работ и столько же лет лишения гражданских прав. На первый взгляд, этот приговор казался суровым, но на деле был более мягким. - Впрочем, - добавил Борода, - Рибоно подает на апелляцию. Его адвокат нашел зацепку, по которой можно подать кассационную жалобу. Его отвезут в Версаль, и там суд присяжных этого городка для богачей отправит его в Новую тюрьму, что все же лучше, чем Центральная. - Эх! - сказал кто-то. - Подумать только, если бы фараоны действительно знали этого дьявола Рибоно! Ведь он уже дошел до цифры семь! В это время на улице поднялась суматоха. Постепенно приближаясь, глухой шум заполнил зал кабачка. Стук бегущих ног перемешивался с громкими криками и ругательствами. Двери домов с шумом закрывались; послышался треск падающего стекла, раздалось несколько выстрелов, затем вновь началась беготня. Папаша Корн предусмотрительно покинул свою стойку, чтобы устроиться у входа в заведение и быть готовым помешать любому, кто посмел бы проникнуть в кабачок. - Облава! - тихо объявил он. Обрадовавшиеся новому развлечению и в то же время довольные тем, что они находятся в безопасности, посетители с любопытством следили за происходящим на улице. Сначала с глазами, полными страха, промчалась стайка проституток, покинутых своими ненадежными защитниками, которые, потеряв голову, спасались, где кто мог. Затем крики затихли, и улица Ла-Шарбоньер приняла свой обычный вид. - В конечном счете, - подвел итог папаша Корн, - шинели сцапали Бузиля, вот и все!.. Посетители ответили взрывом хохота. Арест старого безобидного бродяги, который беспрерывно курсировал в поисках убежища между улицей Френ, где находилась тюрьма, и Ла-Шапель, задерживаясь иногда на Центральном рынке, был достоин того, чтобы посмеяться над полицией. Бузиль ни от кого не скрывал, что каждый год, с приходом зимы, он нуждался в крове на полгодика, чтобы подлечить свои болячки! Облава вызвала в кабачке слишком большое оживление, поэтому приход Бочара остался незамеченным. Он проскользнул к столу, который занимал Борода и, отведя того в сторону, начал рассказывать: - К концу недели ожидается крупное дельце; я только что с набережной... Слушай дальше, идя по бульвару Маджента, я увидел Жозефину, которая важно беседовала с роскошным клиентом. Тогда я прикинулся нищим, чтобы подслушать, о чем они там точат лясы. Сучка Лупара была заодно... Тут Борода подмигнул ему, и Бочар сразу замолчал. Всеобщее внимание было обращено на входную дверь кабачка, которая выходила на улицу. Дверь только что с грохотом отворилась, и на пороге появился Лупар, по кличке Квадрат, любовник красавицы Жозефины. Лицо его светилось весельем, а улыбка пряталась под закрученными кверху усами... Лупар прибыл в сопровождении двух полицейских! - Ну и ну! - заметил кто-то. - В это трудно поверить! Лупар, по прозвищу Квадрат, услышал это. Не теряя самообладания, он ответил: - Действительно трудно! Сейчас вы поймете... И он повернулся к полицейским, которые по-прежнему оставались на пороге. - Спасибо, господа, - сказал он самым любезным тоном. - Я признателен вам за то, что вы проводили меня сюда. Опасность уже миновала, а потому позвольте предложить вам стаканчик. Сержанты муниципальной полиции, которые топтались возле двери, на мгновение засомневались, но робость все же одержала верх, и они откланялись. Жозефина поднялась со своего стула. Галантность прежде всего - и Квадрат запечатлел на губах своей любовницы долгий и нежный поцелуй. После того как торжественная часть была окончена, Лупар начал объяснять: - Да, ну так вот, братцы, иду я, руки в карманы, мечтая о своей красотке, и вдруг начинается облава. Очень вежливо я прошу двух фараонов из девятнадцатого округа, которые вышли на ночное дежурство, проводить меня!.. Потому что, якобы, я сдрейфил, ну так я им сказал... Так-то! Раздался взрыв смеха... Но Лупар уже уклонялся от любезностей друзей, давая понять, что не стоит больше обращать внимания на его важную персону. И обратившись к Жозефине, спросил: - Как дела, моя малышка? Девушка шепотом пересказала разговор, который только что произошел у нее на бульваре Маджента с одним из обывателей, принявшим ее за скромную работницу. Лупар во время разговора утвердительно кивал головой. Узнав, что свидание назначено на субботу, разбойник проворчал: - Черт побери! Нужно торопиться. Ну и работенка будет на этой неделе, не знаешь, куда кинуться... Да еще какая! Но это обсудим позже, сегодня вечером есть дело более срочное... У тебя, моя крошка, хороший почерк, самое время показать это. Мне как раз нужно написать одно письмецо, давай, бери перо, чернила и нацарапай мне на бумаге, что я тебе продиктую. Вполголоса Квадрат начал диктовать: "Месье, я всего лишь бедная девушка, но честная и порядочная, другими словами, я не люблю наблюдать, как вершится вокруг меня зло. Вам нужно не спускать глаз с одного человека, хорошо мне известного и, можно сказать, довольно близкого. Возможно, Ваши люди уже информировали Вас, что я являюсь любовницей Лупара, по кличке Квадрат? Впрочем, я не стремлюсь скрывать, наоборот, даже горжусь этим. Короче говоря, мне необходимо Вам сообщить о том, что я только что узнала, и клянусь головой моей матери, что это правда; ну так вот, Лупар затевает одно грязное дельце..." Жозефина перестала писать. - Ну и ну, - сказала она, - что это на тебя нашло? - Давай мазюкай и ни о чем не переживай. - У тебя не будет из-за этого неприятностей? Я никак не возьму в толк, что ты хочешь сделать? - Черт возьми, - ответил Лупар, - еще бы ты понимала!.. - Но, - настаивала Жозефина, - это правда, что ты готовишь какое-то грязное дело? - Эти вещи тебя не касаются, - сухо заключил Лупар, и Жозефина, отложив на потом возможность удовлетворить свое любопытство, послушно сказала: - Ладно, давай диктуй! Но Квадрат не ответил. Уже несколько минут он наблюдал за группой, собравшейся вокруг Эрнестин, которую составляли ее молодые кавалеры и щедрый Сапер, угощавший друзей вторым за этот вечер бочонком вина. - Да, - объясняла Эрнестин пришедшему недавно Мимилю, а Сапер покачивал головой в знак одобрения, - да, Борода - настоящий главарь банды Цифр, после Лупара, разумеется! Цифры, Сапер, - это способ признавать друг друга. Для того чтобы стать членом банды Бороды, надо пустить кровь по крайней мере один раз. Тот, кто побывал в своем первом серьезном деле, получает номер 1; те, кто прикончили двоих или троих, получают клички 2 или 3. - Значит, - спросил Мимиль, - Рибоно, которого только что судили, ну, у которого кличка семь... - Отправил на тот свет уже седьмого! "Что за гусь этот Мимиль?" - подумал Квадрат. Как видно, юнец произвел на него хорошее впечатление, и, когда их взгляды встретились, Мимилю показалось, что Квадрат наблюдает за ним с симпатией и любопытством... Жозефина повторила: - Ну, Лупар, что еще писать? Почему ты остановился? Что, из-за меня? Услышав наконец вопрос своей любовницы, Квадрат вскочил вдруг со стула, схватил бутылку, наполовину наполненную вином, с яростью швырнул ее на пол и заорал: - Нет, из-за вонючих мух... Когда, черт возьми, они все подохнут? К тому же меня достали, - продолжал он, смеривая взглядом толстуху Эрнестин с головы до ног, - все эти кривляния. Давайте, ноги в руки и пошли отсюда, иначе будет плохо. Напрягшись, с налитыми кровью глазами, сжав кулаки от ярости, девица медленно, но покорно подчинилась. Она знала, что Квадрат здесь хозяин и не могло быть и речи о том, чтобы его ослушаться. Даже Сапер не горел желанием ввязываться в историю, пожав плечами, он забрал сдачу, жестом позвал своего товарища Нонэ и тоже покинул заведение. Тем временем юный Мимиль, хотя и струсил до смерти, инстинктивно сунул руку в карман. По-видимому, он был единственным из всей компании, кто решился оказать сопротивление Квадрату. Папаша Корн, опасаясь возможных осложнений, был рад уходу компании Эрнестин. - Сапер - пренебрежительно процедил сквозь зубы Лупар, - его, скорее, надо было назвать "Пер, наложив в штаны"! Внезапно рука Квадрата с тяжестью опустилась на плечо Мимиля. - Останься, малыш, - приказал Лупар, - ты мне кажешься лихим парнем, подойди сюда... На испуганном лице Мимиля появилась улыбка. - О! - запинаясь, начал говорить он. - О! Лупар, значит, ты возьмешь меня в банду Цифр? - Все может быть, - загадочно ответил Квадрат. - Нужно поговорить об этом с Бородой... Но пока, малый, серьезные дела не для тебя! И дав понять, что разговор закончен, Лупар продолжил диктовать письмо Жозефине. Последние слова Квадрата были все же услышаны Сапером и Нонэ в тот момент, когда они, жалкие и притихшие, покидали кабачок. После того как толстуха Эрнестин удалилась на приличное расстояние, эти двое молодых людей, которых Лупар не удостоил чести, оказанной Мимилю, посмотрели друг на друга, затем, когда они быстрым шагом переходили с улицы Ла-Шарбоньер на бульвар Ла-Шапель, Нонэ спросил: - Ну, шеф, что вы думаете о сегодняшнем вечере? - Ничего особенного! Один уклоняющийся от военной службы, который через несколько дней окажется за решеткой, ну и потом, по всей вероятности, нас раскусил Квадрат. - Почему бы сразу не схватить всех этих молодцов!.. - Легко вам говорить, Леон, что мы можем сделать вдвоем против двадцати? Стоит ли рисковать своей шкурой за триста франков в месяц, а? А в это время в центре прокуренного зала кабачка "Встреча с другом" Жозефина строчила под диктовку Квадрата: "Мне известно, месье, что Лупар будет завтра в семь часов вечера у виноторговца Кармеля, который Вам хорошо известен и лавка которого находится на правой стороне, как входишь в пригород Монмартр, сразу перед улицей Ламартин; именно оттуда он отправится к дому доктора Шалека, где собирается взломать сейф. Я не хочу обвинять своего друга больше, чем он того заслуживает, и если бы речь шла просто о том, чтобы взять деньги в сейфе, который находится в глубине рабочего кабинета, прямо напротив окна балкона, выходящего в сад, то я ни за что бы не вмешалась в это дело, но, возможно, там будет что-то более ужасное, я думаю, здесь замешана женщина. Не могу Вам сказать ничего больше, так как это все, что мне известно; не упускайте свой шанс и ради господа Бога, сделайте так, чтобы Лупар никогда в жизни не узнал об этом письме. Ваша покорная слуга..." - Да ты что! - вскочила Жозефина. - Ты совсем потерял голову? Лупар, ты слишком много выпил, ты что, перепил? - Подписывай, я тебе говорю!.. Ничего не понимая, девушка нацарапала своим крупным корявым почерком последние слова письма - Жозефина Рамо. - А сейчас, - продолжал ее любовник, - на конверте напиши... Тут Квадрат заметил что с другого конца зала ему делал знаки Борода. - Что у тебя? - спросил Лупар, раздраженный тем, что его оторвали от дела. Борода подошел к нему и едва слышно прошептал на ухо: - Не кипятись, старина, есть важные новости; помнишь человека с набережной, все идет как по маслу... надо быть готовым к концу недели, самое позднее в субботу... - То есть через четыре дня? - уточнил Квадрат. - Да. - Отлично, - будем готовы... По всему видать, улов будет приличным?.. Показывая взглядом на стол, который он только что покинул, Борода заверил: - Бочар сказал мне, что можно оторвать пятьдесят кусков... Лупар кивнул; не говоря больше ни слова, он жестом отстранил Бороду и, вновь обращаясь к Жозефине, сказал: - На конверте напиши: "Париж, префектура полиции, инспектору Сыскной полиции господину Жюву". Глава II. Слежка В редакции газеты "Капиталь" заканчивался рабочий день... В набор передавались последние страницы очередного выпуска. В комнате редакторов была привычная суета, сопровождавшая окончание работы над газетой. - Итак, Фандор, - спросил ответственный секретарь газеты, - у вас больше ничего нет для меня? - Увы, ничего... - Вы не собираетесь опять прийти к концу дня с "последними новостями"? Я могу сдавать в набор первую страницу? - У меня ничего не ожидается, - ответил Фандор, - но если в эту минуту убьют Президента Республики и об этом мне сообщат по телефону, то эту новость я вам обязательно принесу! - Бог с вами! Что за шутки! Мне сейчас не до них!.. В комнату редакторов вошел верстальщик из типографии. - Мне нужен на первую страницу развернутый заголовок крупным шрифтом, и восемь строчек - на вторую. Ответственный секретарь тут же окликнул одного из проходивших мимо репортеров и передал ему задание: - Для верстки несколько строчек эльзевиром!.. Восемь строчек! Посмотрите среди телеграмм, может, есть что-нибудь о Крите... Фандор поднялся, чтобы забрать шляпу и трость. Профессия "полицейского репортера" - так частенько называли журналиста, ведущего хронику происшествий, - заставляла Фандора вести довольно суматошную жизнь. Он никогда не располагал собой и никогда не знал, что ему предстоит делать через десять минут - то ли это будет интервью у министра, то ли расследование с риском для жизни, связанное с убийством или каким-нибудь крупным скандалом. - Проклятье! - воскликнул он, когда, пересекая порог редакции газеты, взглянул на часы. - Мне нужно было обязательно попасть во Дворец Правосудия, а уже слишком поздно... Быстрым шагом Фандор прошел несколько метров по тротуару, затем резко остановился. - А привратник, убитый в Бельвиле!.. Надо глянуть, нельзя ли там выудить кое-что. Он повернул назад в поисках фиакра, проклиная узкую улочку Монмартр, где из-за нехватки места на тротуаре толпы прохожих вываливали прямо на дорогу, которая и так была загромождена тележками зеленщиков, двуколками и неуклюжими автобусами. Вся эта сутолока, создаваемая каретами и машинами, придавала парижской улице тот самый неповторимый образ, который не встретишь на улицах других столиц мира. Когда он проходил угол улицы Бержер, какой-то комиссионер, нагруженный невообразимым количеством коробок с образцами товаров, вдруг резко свернул в сторону и толкнул его с такой силой, что Фандор едва не потерял равновесие. - Растяпа! - крикнул журналист. - А вы не могли бы тоже быть повнимательнее? - грубо бросил в ответ мужчина. Жером Фандор не мог этого оставить просто так. - Подумать только! - сказал он. - Скорее вы должны были быть повнимательнее!.. И, мне кажется, именно вам следует извиниться! - Да ну! Затем Фандор, пожав плечами, собрался продолжить свой путь, но мужчина тут же бросился к нему: - Скажите, месье, вы не подскажете мне, как пройти на улицу Ле-Круассан? - Идите по улице Монмартр, после второй улицы, налево... - Спасибо, месье. Журналист хотел было удалиться, но мужчина все удерживал его: - Однако, прошу еще раз прощенья, вы курите, месье, не могли бы вы дать мне прикурить? Жером Фандор не смог сдержать улыбку, протягивая незнакомцу зажженную сигарету: - Пожалуйста. И с иронией добавил: - Это все, что вам нужно на сегодня? Шутка Фандора нисколько не смутила его собеседника, который беспардонно заявил: - О! Если бы вы еще угостили меня пол-сетье винца! - Пол-сетье? - ответил репортер. - Какого черта я должен угощать вас? - Сделайте доброе дело, господин Фандор!.. Услышав свое имя, журналист резко отпрянул: - Ну, что ж, идет! Я плачу за аперитив, уважаемый... - Где Именно? - В "Карле Великом", согласны? Они прошли вместе до предместья Монмартра и зашли в скромный с виду кабачок, посещаемый чаще всего мелкими торговцами, зеленщиками и молодыми приказчиками из магазинов, короче говоря, теми людьми, которые не могли узнать журналиста. - Присядем в "Вагоне"? - Как вы пожелаете! Двое собеседников зашли внутрь пивной, где скамейки, поставленные параллельно по парам друг против друга по всей ширине зала, действительно, походили, несмотря на столы, что стояли между ними, на расположение полок купе железнодорожного вагона... - Для меня, - сказал комиссионер, обращаясь к гарсону, - принесите красненькое... Фандор, не думая, заказал популярный в этом заведении напиток: - Водку со смородиновым ликером... Затем, когда гарсон удалился, Фандор повернулся к комиссионеру. - Итак, в чем дело? - спросил он. - Дело в том, - ответил тот, - что тебе нужно ужасно много времени, чтобы узнать своих друзей... Фандор задумчиво посмотрел на своего собеседника. - Вы здорово загримировались, - сказал он наконец. - Вашу внешность изменила не только эта одежда, но и эта борода, усы, они делают вас неузнаваемым... - Ты можешь добавить, что я изменил и свой рот, - как тебе моя обвислая губа?.. - Она вас чертовски старит!.. Нет! Я ни за что не узнал бы вас, Жюв, в этом обличье! - Тише, тише, не надо называть моего имени!.. Здесь меня зовут старик Поль, а Поля в этом заведении знают очень хорошо... Фандору действительно не стоило произносить имя своего соседа по столику. После нашумевших процессов, связанных с делом семьи Рамбер, когда публика узнала об ужасных похождениях Фантомаса, имя Жюва стало знаменитым, и если он посчитал необходимым переодеться, то, наверное, сделал это с какой-то определенной целью. - Скажите мне быстро, пока мы одни, к чему этот камуфляж? Вы ищете кого-то? Какое-то сложное дело? Расследование? У меня уже давно не было от вас вестей! Может, речь идет о Фантомасе?.. - Оставим Фантомаса в покое, - сказал Жюв, - оставим его пока... Нет, малыш, сегодня я занимаюсь самым банальным делом. - Ради банального дела, Жюв, вы бы так не наряжались... Давайте не темните... О чем идет речь? - Ты никогда не изменишься! Как только Фандор услышит о полицейском расследовании, то сразу же загорается... впрочем, малыш, что-либо скрывать от тебя у меня нет оснований. Прочти вот это... И он вытащил из своего бумажника грязный клочок бумаги, на котором неловкой рукой были выведены наползающие друг на друга строчки. - Вы называете банальным дело, в котором замешан Лупар? - Да. - Ведь речь идет о Лупаре, по прозвищу Квадрат? - Именно о нем. - О том бандите, который в прошлом году чуть не убил полицейского и на котором висит кража со взломом и вооруженный грабеж? - Ты точен, как полицейская картотека... - Ну, в таком случае я совсем не считаю это дело банальным. Но я не понимаю, как вы со своей проницательностью смогли положиться на донос публичной девки? - Если бы полиция не черпала сведения среди публичных девок, если бы ревнивые не писали доносы на своих возлюбленных, то я сомневаюсь, что мы чего-нибудь достигли бы. - Ладно, согласен. Разумеется, я буду сопровождать вас в этом деле... - Ну, нет! - сказал Жюв. - Почему? - Просто так, нет и все... - Вы же знаете, мне нравится... - Это опасно. - Но тем более! - Дорогой мой Фандор, ты опять сел на своего конька?! - Дружище, хотя я и парижанин, но упрям, как бретонец. Бесполезно переливать из пустого в порожнее, в конце концов, я и не нуждаюсь в вашем разрешении! Не хотите взять меня с собой и не надо, сейчас, когда я вас встретил, ничто не помешает мне идти за вами. Я буду следить за вами, хоть вы и полицейский! - Ну что ты вечно лезешь в самое пекло? Такой бандюга, как Лупар, просто так не даст себя арестовать. - Что вообще известно о Лупаре? - Увы, немногое! - ответил Жюв. - Ты только что упомянул, что у полиции был не один повод, чтобы заняться им, но не все здесь так просто. Определить точным образом характер этой подозрительной особы будет делом довольно сложным... Известно, что он был замешан в самых дерзких преступлениях, но каждый раз находил способ избежать ареста, формально оставаясь непричастным к той или иной истории... На что он живет? Это неизвестно. Входит ли он в какую-либо банду? Все указывает на то. Как бы то ни было, это законченный негодяй, готовый на все, у которого, я уверяю тебя, рука не дрогнет нажать на спусковой крючок револьвера, если ему нужно будет избавиться от нас... - Да, да, именно об этом я подумал... погоня, арест, будет отличный репортаж! - Фандор! Фандор! Ты никогда не станешь серьезным! Ради удовольствия написать статью в газету ты лезешь в самые скандальные истории... черт возьми, мне кажется, в твоей жизни и так было достаточно потрясений?... - Какое это имеет значение, Жюв? Когда перед тобой интересное приключение, стоит ли думать об опасности. Вы хотите арестовать Лупара. Мы можем на этом потерять наши головы... тем хуже или тем лучше! Я могу в случае необходимости быть осторожным, но я никогда не позволю себе поддаться опасности. Итак, каков ваш план? Вы хотите взять Лупара на месте преступления? - Обязательно! - Значит, вы будете за ним следить? - Ты правильно догадался об этом. - Когда вы начинаете слежку? Жюв рукой сделал знак подвинуться поближе: "Ты слышишь, Фандор, что напевает вон тот тип, что сидит за стойкой бара?" - Да, кажется, это "Голубой вальс". - Чуть позже ты увидишь, что эта мелодия поможет мне ответить на твой вопрос. Ах, да! У тебя есть оружие? - А вы не оштрафуете меня за запрещенное для ношения оружие? - Какие глупости, разумеется, нет! - Тогда признаюсь вам, что малютка Браунинг всегда со мной и сейчас отдыхает в моем кармане. - Отлично. Слушай теперь внимательно, что ты будешь делать. Сегодня утром двое моих осведомителей видели Лупара на Центральном рынке и я уже пустил по его следу нескольких полицейских. По моим прогнозам и судя по тем сведениям, что я получил, Лупар должен скоро пройти через перекресток Шатодэн, а затем подняться к площади Пигаль в направлении особняка доктора Шалека. Мы возьмем его на себя начиная с перекрестка Шатодэн. Разумеется, мы не должны находиться вместе. Как только появится на горизонте наша цель, ты отправишься вперед и пойдешь, соблюдая дистанцию, перед Лупаром по той же стороне дороги, что и он, ни в коем случае не оборачиваясь назад. Если ты захочешь убедиться, что твой подопечный действительно следует за тобой, можешь искоса глянуть на него или посмотреть в отражение витрины магазина. Если вдруг ты обнаружишь, что Лупар больше не идет за тобой, продолжай идти, затем сверни на первую попавшуюся улицу и скройся там где-нибудь за углом дома на несколько минут... - Зачем? - Затем, что это классический прием. Если Лупар будет осторожен, а личности вроде него всегда настороже, то, видишь ли, он обязательно остановится перед какой-нибудь лавкой, чтобы постараться избавиться от возможной слежки и проверить, повернул ли назад кто-либо из тех, кто шел перед ним, а сейчас делает вид, будто ищет кого-то. Упаси тебя боже сделать нечто подобное... - Хорошо, но если вдруг Лупар так и не появится? - Ну тогда, - начал Жюв. - Черт! Еще один посетитель, который насвистывает "Голубой вальс", пора! - Жюв, эти люди, что, насвистывая, входят в пивную, это инспекторы Сыскной полиции, не так ли? - Да нет, совсем нет! - Как? А мне показалось, что они дают вам сигнал, напевая эту мелодию? - Да... но это не значит, что они полицейские! - Тогда я ничего не понимаю! - Не волнуйся! Это одна из моих хитростей... Кстати, ты только что спрашивал, что нужно делать, если Лупар исчезнет из твоего поля зрения. Так вот тебе простой совет... в этом случае, подождав немного, возвращайся по своим следам и прислушивайся к прохожим. Ты услышишь, как некоторые из них будут то ли напевать, то ли насвистывать "Голубой вальс" или "Деревянную ногу", это будет означать, что они встретились на моем пути, а уж я-то, шагая позади Лупара, постараюсь его не упустить из виду... - Значит, эти прохожие будут агентами полиции? - Да нет же! Подожди!.. Итак, ты будешь идти от прохожего к прохожему, прислушиваясь к напеваемым мелодиям и внимательно осматривая окрестные улицы. Ты все это время будешь слышать одни и те же песни, и если будешь идти быстро, то обязательно натолкнешься на след Лупара, а следовательно, и мой... Кстати, если вдруг все случится наоборот и я потеряю Лупара, то, будь добр, оставляй за собой тот же след, то есть напевай "Голубой вальс" или "Деревянную ногу"... - Но я же не знаю ваших агентов, Жюв! - Оставь моих агентов в покое! - медленно, четко выговаривая каждый звук, произнес Жюв. - Сегодня я работаю один. Если я потеряю твой след, то напой те мелодии, о которых я тебе говорил, ни больше, ни меньше, это все, что от тебя требуется! Так, продолжая разговор, журналист и полицейский подошли к перекрестку Шатодэн. - Здесь мы расстанемся! - шепнул Жюв. - Иди, пока поброди вокруг Нотр-Дам-де-Лорет. Уже шесть часов... Или я сильно ошибаюсь, или через несколько минут Лупар выйдет из этой пивной, видишь, вон там, по правой стороне. Его ты узнаешь легко, роста он высокого, на левой скуле бросающийся в глаза шрам. Ну, давай, малыш, удачи тебе! Жером Фандор сделал несколько шагов, потом внезапно повернул назад. - Жюв? - Что, Фандор? - Пожалуйста, объясните мне! Меня это несколько заинтриговало. Я боюсь провалить дело, если буду все время думать об этом... - Да о чем же? - Если эти люди не из полиции, то почему они насвистывают или напевают "Голубой вальс?" - Ты сущее дитя, Фандор! Все очень просто! Слушай, "Голубой вальс" и "Деревянная нога" - это популярные мелодии, не так ли? Две заезженные песенки, которые звучат повсюду... Ну так вот, достаточно насвистеть или напеть в толпе популярную мелодию типа этой, как сразу окружающие, по крайней мере некоторые, принимаются мурлыкать ее себе под нос... Сегодня утром у пивной, которую посещает Лупар, я поставил для наблюдения двух ищеек, на этот раз действительно моих людей, которые, заметив, что бандит входит в заведение, начали напевать эти мелодии. И вот результат: мы встречаем на своем пути прохожих, которые услышали эти песни и начали насвистывать их мелодию. Понял, в чем фокус?.. Охота на человека должна была вот-вот начаться. Глава III. За кулисами Зажиточный квартал Фрошо имеет форму полукруга, вершина которого упирается в пересечение улиц Анри-Монье и Кондорсе. Квартал окружен небольшой каменной стеной с надстроенной на ней решеткой, довольно живописной благодаря вьющимся растениям, которые тесно переплелись вокруг ее прутьев. Вход на главную улицу этого богатого квартала, широкую и тенистую, по сторонам которой стоят небольшие уютные особняки, открыт только для проживающих в нем буржуа. Прошло около часа, как наш журналист, выполняя задание Жюва, старался не потерять след знаменитого вора Лупара. Правда, следует признать, что задача, которую взял на себя Фандор, была не слишком сложной. Бандита вычислили сразу, как только он вышел из кабачка в предместье Монмартра. Оттуда Лупар, не спеша, руки в карманы и с сигаретой во рту, начал подниматься по улице Ле-Мартир. Фандор дал себя обойти на углу улицы Клозель. С тех пор он ни на миг не упускал разбойника из виду. Что касается Жюва, то его журналист спустя некоторое время окончательно потерял, несмотря на все свое старание. Внезапно, как раз в тот момент, когда Жером Фандор, следуя на определенной дистанции за Лупаром, уже собирался пройти вслед за ним в квартал Фрошо, громкий крик заставил его обернуться. Инстинктивно повернув назад, Фандор заметил, что Лупар также возвращается на крик. На краю тротуара собралось трое или четверо человек, которые что-то искали на дороге. В Париже зеваки образуют толпу почти мгновенно: пока Фандор подошел к месту происшествия, там уже собралось около тридцати любопытных, которые горячо обсуждали происходящее и подавали советы. По обрывкам разговоров Фандор понял, что речь идет о двадцатифранковой монете, которая упала в ручей, протекающий по краю дороги. Правда, среди прохожих нашлись и утверждавшие, что это всего-навсего монета в двадцать су. На краю тротуара на коленях стоял бедняга, потерявший монету, который энергично ковырялся в ручье, совершенно не обращая внимания на грязь, стекавшую по его рукам. Вынесенный толпой в первый ряд, Жером Фандор вдруг услышал голос Жюва, который тихо приказал: - Балда, не входи в квартал!... Несчастный, который искал деньги, ползая по земле, был не кто иной, как полицейский! Сбитый с толку, Фандор искал, что ответить, но Жюв, прерывая наставления другу жалобными стонами, чтобы ввести толпу в заблуждение, продолжал коротко отдавать приказы: - Но оставь его, пусть идет дальше! Следи за входом в квартал!... - Но, - также тихо заметил Фандор, - если я потеряю его из виду... - Ничего страшного, дом доктора второй по правой стороне улицы... Жюв продолжал: - Не позже чем через четверть часа встречаемся на улице Виктор-Массе, дом 27. - А если Лупар до этого уже войдет в квартал? - Тогда сразу иди туда, куда я тебе сказал... Фандор уже собирался потихоньку улизнуть, когда Жюв, громко застонав в очередной раз, окликнул его в полный голос: - Спасибо вам большое, добрый господин! Но поскольку вы так добры ко мне, дайте мне еще что-нибудь ради господа Бога! Подавая "нищему" мелкую монету, Фандор опять услышал настойчивый голос Жюва: - Если тебя спросят на входе, скажи, что ты идешь к господину Онкавею, художнику-декоратору... - Какой этаж? - Не знаю, смело поднимайся, ты найдешь меня на лестнице. Жером Фандор в точности исполнил все, что велел Жюв. Спрятавшись за будкой для дорожных рабочих, он наблюдал за вторым от входа в квартал Фрошо домом, стоявшим по правой стороне улицы. Ничего подозрительного вокруг дома Фандор пока не замечал. Лупар почти сразу исчез с горизонта, но он должен был быть где-то рядом. Прождав пятнадцать минут и помня о приказе Жюва, Фандор покинул свой наблюдательный пост и вошел в дом номер 27 по улице Виктор-Массе. Дойдя почти до четвертого этажа, он услышал голос Жюва: - Это ты, малыш? - Да. - Ты случайно не нарвался на болтливого консьержа, что сидит внизу? - Я никого не встретил по пути. - Все идет как надо! - продолжал Жюв. - Поднимайся сюда. Полицейский сидел на ступеньках лестницы между пятым и шестым этажом. Через приоткрытое окно он внимательно изучал открывавшийся оттуда вид с помощью небольшой подзорной трубы. Подойдя к Жюву, Фандор понял его замысел. Из окна лестничной площадки этого дома по улице Виктор-Массе квартал Фрошо лежал словно на ладони. - Он не вошел в дом, не так ли? - спросил Жюв. - Нет, - ответил Фандор, - по крайней мере, не входил, пока я наблюдал за домом, но с тех пор... - С тех пор, - перебил полицейский, - если бы он приблизился к дому, то я его наверняка заметил бы. - Не правда ли, - продолжал Жюв, оторвавшись от подзорной трубы, в которую прекрасно просматривалась местность, окружавшая особняк доктора Шалека, - иногда полезно знать Париж и иметь повсюду друзей? Я сразу же подумал, что из этой "обсерватории" мы отлично смогли бы наблюдать за неблаговидными действиями нашего гражданина Лупара, не опасаясь быть обнаруженными, ибо, мой дорогой Фандор, не в обиду будет тебе сказано, ты мог бы здорово оплошать, пойдя за ним в этот квартал. - Признаю свою ошибку! - откликнулся Фандор. - Когда я заметил это, - продолжал инспектор Сыскной полиции, - я сразу же придумал этот фокус с монетой, чтобы собрать толпу и привлечь твое внимание, но... погоди, погоди!.. - Птичка, - прошептал полицейский, - готовится войти в клетку, ты видишь, Фандор? Внимательно присмотревшись, журналист заметил уже привычный ему силуэт, который самым естественным образом - через калитку - проскользнул в садик, отделяющий небольшой особняк доктора Шалека от центральной улицы. - Заметь, - подчеркнул Жюв, который от радости даже подпрыгнул на лестнице, - если бы мы находились на одном с ним уровне, мы не увидели бы всего того, что он сейчас делает, в то время как отсюда мы хорошо видим, как наш друг Лупар направился к правой от подъезда стороне дома. Дверь из подъезда, конечно, выходит в переднюю. Сейчас он возвращается обратно. Вот он идет вдоль дома, прижимаясь к стене. А вот и небольшая низкая дверь, спрятанная в этой стене. Ну и ну! Чтобы обнаружить эту дверь, нужно знать, что таковая имеется... Что там делает наш знакомый? Копается в своем кармане?.. А, прекрасно, связка отмычек... Вот! Что я тебе говорил?.. Фандор действительно увидел, как Лупар проник в образовавшееся отверстие и скрылся в подвале дома. Низкая дверь бесшумно закрылась. - Ну, что дальше? - спросил он. - А дальше, - отвечал полицейский, слетая кубарем с лестницы, совершенно не думая о грохоте, который он производит, и о возможном возмущении жильцов, - дальше мы затянем сеть, в которую только что угодила наша пичужка! Настроенный предупредить абсолютно все неожиданности в этом деле, Жюв сказал Фандору: - Чтобы не привлечь внимания привратницы, которая стоит у входа в квартал, поступим следующим образом: когда я буду ее расспрашивать, у себя ли доктор Шалек, а она без сомнения ответит "нет" - так как, насколько мне известно, этот Шалек уехал из города два дня тому назад, - ты постараешься незаметно проскользнуть позади меня, а затем выйти на улицу. А я, получив от привратницы ответ, сделаю вид, что возвращаюсь на улицу Кондорсе, а затем... ну, там, это уже мое дело!.. Программа Жюва была выполнена по всем пунктам: Фандор сумел незаметно пройти в квартал, пока полицейский, отвлекая привратницу, сидевшую в своем домике, с самым любезным видом расспрашивал ее о докторе Шалеке. - Нет, месье, - отвечала та, - я не могу вам точно сказать, хотя по всей видимости, доктор Шалек должен отсутствовать: так как вчера вечером я видела, как он вышел с чемоданом в руке и с тех пор, насколько я помню, не возвращался. Если все же вы хотите убедиться, дома он или нет, то это второй дом справа. - Нет, пожалуй, я лучше зайду попозже. " Но, когда Жюв выходил из привратницкой, сопровождаемый женщиной до порога двери, он вдруг резко вскрикнул: - Взгляните, голубушка, у вас лампа коптит... И пока привратница разворачивалась, чтобы посмотреть, что там такое стряслось, Жюв вместо того, чтобы повернуть направо, быстро нырнул в левую сторону и, бесшумно ступая по дорожке, догнал Фандора, остановившегося в нескольких шагах от жилища доктора Шалека. - Что будем делать? - спросил Фандор. - Войдем прямо в дом и спрячемся там, - заявил Жюв, - сейчас самый благоприятный момент, лучшей темноты не придумаешь. Скоро включат искусственное освещение, а позже может появиться луна, свет которой дает также огромные тени, и из-за них нас моментально раскусят... Фандор улыбнулся, эта экскурсия его вполне устраивала. Он уже подходил к небольшой деревянной калитке, через которую можно было пройти в сад доктора Шалека и которую, на их счастье, Лупар забыл закрыть, когда Жюв его вдруг остановил. - Минуту! - шепнул он. - Прежде чем перейти в атаку, разработаем наш план сражения. Фандор небрежно махнул рукой... - Сущее дитя! - проворчал Жюв. - Видно, что ты никогда не был генералом! Правда, я тоже им никогда не был... но зато я все же кое-что умею. Затем, посерьезнев, полицейский добавил: - Эта прелесть Жозефина нарисовала мне примитивный план дома, где она, возможно, была, хотя, может быть, она стянула этот документ особой важности у своего любовника... Итак, у нас два окна на первом этаже, с одной и с другой стороны передней. Расположение комнат обычное: столовая, гостиная. Второе окно справа на втором этаже, по всей вероятности, окно спальни. Слева, вот это окно с балконом - тут Жюв пальцем ткнул в соответствующее место на схеме, - принадлежит рабочему кабинету нашего эскулапа. Именно здесь мы и спрячемся... Понятно, Фандор? Под прикрытием цветников, разбитых возле дома, тесно прижимаясь к стене, мужчины осторожно продвигались к цели по мягкому ковру газона, время от времени задерживая дыхание и на каждом шагу оглядываясь. Раз уж они хотели взять бандита на месте преступления, следовало не только пройти в дом незамеченными, но и не спугнуть преступника малейшим подозрительным звуком. Если им удастся попасть в рабочий кабинет, не обнаружив себя, они смогут наблюдать за спектаклем, который должен был вот-вот начаться, сидя прямо перед сценой. Второй этаж дома доктора Шалека находился не очень высоко от земли, по водосточной трубе Жюв и Фандор легко взобрались на балкон, где перед ними выросла черная дыра: это был рабочий кабинет доктора. Жюв решительно нырнул в темноту, но скрип паркета под тяжестью шагов заставил его замереть на месте. Жестом остановив Фандора, он достал из кармана пару галош: - Я сделаю свою обувь бесшумной, и ты, будь добр, сними свои ботинки... Жюв подергал ставни, убедившись, что те не скрипят, задвинул шпингалет и задернул занавески. - Попытаем счастья! Сейчас нас не видно снаружи, рассмотрим получше кабинет. Достав из кармана фонарик, Жюв осветил им комнату, чтобы ближе познакомиться с местом, где он наметил засаду. Рабочий кабинет доктора Шалека был обставлен довольно элегантно. Посреди комнаты размещался широкий письменный стол, весь заваленный папками и бумагами. Справа от стола, в противоположном от окна углу, находилась дверь, которая выходила на лестницу и которую не сразу можно было заметить из-за тяжелой бархатной портьеры, почти полностью скрывавшей ее. Прямо напротив этой двери размещался угловой диван, развернутый на две смежные стены комнаты. С другой стороны всю стену занимала огромная библиотека. - Но я что-то не вижу знаменитого сейфа, о котором упоминается в письме? - сказал Фандор. Жюв снисходительно улыбнулся и, нагнувшись к уху журналиста, объяснил: - Это просто означает, малыш, что у тебя не наметанный глаз, я, разумеется, имею в виду, наметанный глаз полицейского. В наше время осмотрительный человек, оставляющий ценные вещи дома, не запирает их в эти старомодные металлические ящики, которые можно увидеть у отсталых обывателей или в некоторых торговых домах, где желают поразить клиента тоннами железа. С сейфами а ля Терез Юмбер уже покончено! Ты сам знаешь, что в таких сейфах сейчас не хранят ничего ценного. Лучше посмотри внимательно на этот угловой диван, над которым возвышается полка, изготовленная из ценной породы дерева, с вычурными формами в стиле модерн. Не кажется ли тебе эта напыщенная штучка слишком толстой. Как ты думаешь, не должна ли она привлечь к себе внимание проницательного человека? Поверь мне, малыш, под этим хрупким изделием из красного дерева, покрытого лаком, спрятан солидный стальной сейф, с которым сложно справиться, даже обладая лучшим воровским инструментом. Это небольшое украшение, которое ты видишь справа, свободно передвигается... Дополняя слово делом, Жюв как опытный мастер пустил в действие механизм, спрятанный в деревянной обшивке, и показал восхищенному Фандору незаметный замок: - Видишь, сюда вставляется ключ, остальное понятно... Но не будем мешать, этот свет становится опасным. Потушим его и спрячемся за занавесками. Примерно в течение часа мужчины стояли, затаив дыхание, за занавесками, затем, устав, присели на корточках на пол. На всякий случай Жюв, колени которого касались подбородка, положил рядом свой револьвер так, чтобы им можно было воспользоваться в любой момент. Фандор, сидевший в такой же позе, тоже посчитал благоразумным вытащить свою "малютку Браунинг". И в тот момент, когда где-то вдалеке башенные часы пробили десять часов, до друзей вдруг долетел еле уловимый шум. - Тебе хорошо видно?.. - глухо спросил Жюв. - Да, - сказал Фандор. Проводя время в ожидании, журналист и полицейский перочинным ножом проделали в занавесках маленькие дырочки, незаметные издалека, но достаточные для того, чтобы через них наблюдать за тем, что происходит в комнате. Постепенно шум становился громче, по-видимому, кто-то расхаживал по соседним комнатам. Без сомнения, Лупар считал, что он один в оставленном без присмотра жилище доктора Шалека, и надеялся спокойно взломать сейф, о котором он, наверное, уже давно пронюхал. Шаги приближались, и Фандор, несмотря на все свое мужество и то, что он безоговорочно верил в Жюва, почувствовал, как сильно забилось его сердце, когда кто-то повернул ручку двери, которая соединяла рабочий кабинет с лестницей, ведущей вниз, на первый этаж, и вошел в комнату. Мгновение стояла абсолютная тишина, затем щелкнул выключатель, и кабинет озарился ярким светом. Жест, которым включили свет, мог быть сделан только человеком, хорошо знакомым с расположением дома. Значит, подумали одновременно оба друга, взломщик хорошо подготовился к своему преступлению. Но, рассмотрев получше вошедшего через отверстия для наблюдения, сделанные в занавесках, друзья не могли не вздрогнуть от удивления. Фандор сильно сжал руку Жюва, полицейский жестом ответил. Лицо, которое только что вошло в рабочий кабинет, не было Лупаром! Незнакомцу на вид можно было дать лет сорок. Темная борода, подстриженная веером, четко выделялась на лице. Спереди можно было заметить пробивающуюся лысину. На довольно крупном носу с горбинкой висело тонкое пенсне. Бросив взгляд на висевшие на стене часы, которые показывали половину двенадцатого, он вышел из комнаты, оставив свет в кабинете, словно рассчитывал сюда вернуться. - Ну как? - Это Шалек?.. - Черт бы его побрал! Из-за него все может погореть. Кроме того, мы собирались спасти лишь ценные вещи, а сейчас, возможно, надо будет защищать человеческую жизнь. - Ну надо же было этому болвану вернуться домой в такой неподходящий момент! - Может быть, - сказал Фандор, - лучше будет сразу открыть наше присутствие здесь? - Я уже подумал об этом, но, даже не принимая во внимание его реакцию, когда он внезапно увидит двух незнакомцев в доме - хотя это не главное, так как он может испытать сегодня и более сильные чувства, - мы можем выдать себя перед Лупаром. А мне, признаюсь тебе, дорогой Фандор, ужасно хочется раз и навсегда покончить с этим типом и узнать, что он замышляет, тем более, возможно, здесь замешана еще какая-то женщина, о которой упомянула Жозефина... Инспектор замолчал, и Фандор, чувствуя, какие тяжелые мысли терзали Жюва, не осмелился больше его отвлекать. Загадочный Лупар, наверное, почувствовавший за собой слежку, словно растворился, во всяком случае, никак не выдавал своего присутствия. И если он покинул дом доктора Шалека, то это значит, что у Жюва не будет никаких улик против него, даже если его задержат. В этом и заключалась сила Лупара, пользовавшегося большой популярностью у дна парижского общества, потому что каждый раз он ловко избегал наказания, доставляя тем не менее неприятности полиции, у которой он постоянно находился под подозрением. Через десять минут Шалек вернулся в кабинет, на этот раз на нем была элегантная пижама в голубую полоску. Когда украшавшие камин часы в стиле ампир пробили три, Фандор, несмотря на тягостное и напряженное ожидание, не смог подавить зевок. Время тянулось медленно, и хотя интерес к делу сохранялся, приключения этой ночью, по-видимому, не предвиделись. Со своего наблюдательного поста Фандор и Жюв продолжали следить за доктором Шалеком. "Когда же он пойдет спать? Или у него привычка работать по ночам? Как долго еще придется ждать?" Наконец Шалек, дописав какое-то письмо, зажег свечу, накапал немного воска на конверт и запечатал его. Затем он привел в порядок бумаги, над которыми сидел, не поднимая головы, полночи. Окончив уже все дела, доктор Шалек еще некоторое время посидел в кресле, наконец, потушив свечу и лампу, он вышел из комнаты... В кабинете постепенно светлело, хотя окна выходили на запад, бледно-розовая заря потихоньку заполняла неярким светом комнату, в которой, затаив дыхание, сидели наши друзья. Еще полчаса, и силуэты Жюва и Фандора будут выделяться через прозрачную легкую ткань занавески и изнутри их будет легко заметить. Доктор, наверное, уже в своей спальне. На всякий случай полицейский и журналист подождали еще несколько минут, внимательно вслушиваясь в тишину ночи, подходившей к концу. Наконец-то! Жюв и Фандор почувствовали, как они устали, проведя столько времени без движения: судорогой свело ноги, а позвоночник не чувствовался совсем, словно его разбили чем-то тяжелым. Неожиданно снова раздался шум, но это уже не были шаги человека, спокойно и уверенно расхаживающего по дому, а какое-то странное поскрипывание. Скрытый шум то прекращался, то вновь начинался. Откуда он исходил? Ниоткуда! Отовсюду!.. - Эта комната вся обита драпировкой, - тихо заметил Жюв, - я думаю, что и остальные тоже. Проклятая драпировка, из-за нее ничего не слышно! - Похоже... - начал было Фандор. Но вдруг дверь опять открылась, щелкнул выключатель, и кабинет озарился электрическим светом. На пороге стоял доктор Шалек. Осмотрев быстрым взглядом письменный стол, доктор сделал несколько шагов в направлении окна. Притаившиеся за занавесками Жюв и Фандор при его приближении покрылись холодным потом. И было отчего: почти на расстоянии вытянутой руки на них зловеще глядела черная пустота револьвера. Что произойдет, если доктор Шалек их обнаружит? Скорее всего, этот человек в порядке самообороны начнет стрелять в непрошеных гостей! Жюв сильно сжал рукой локоть Фандора. Но Шалек, не найдя здесь ничего подозрительного, уже возвращался обратно. Вдруг снова раздался глухой, исходящий непонятно откуда, загадочный скрип. Оставив дверь в кабинет приоткрытой, Шалек удалился. Еще добрый час инспектор и репортер оставались неподвижными, хотя уже давно слышали, как Шалек вошел в спальню и запер дверь на два оборота. - Делаем ноги! - сказал Жюв, бесшумно поднимаясь с пола, в то время как Фандор, осторожно отодвигал занавеску, чтобы через окно выбраться на балкон. Несколько минут спустя - за это время Жюв успел избавиться от парика, фальшивых усов и макияжа - двое мужчин остановились посреди площади Пигаль, чтобы перевести дух после забега, который, скорее, напоминал бегство заурядных злоумышленников. Глава IV. Труп женщины Когда Жюв, сворачивая на улицу Пигаль, по-дружески взял под руку Фандора, молодой человек спросил его: - В общем, Жюв, мое предположение оказалось верным, донос этой девицы Жозефины оказался сплошной выдумкой, поскольку он абсолютно ничем не обоснован?.. - Ты не прав, - ответил Жюв. - Однако... - Фандор! Я не узнаю тебя, - сказал он, - куда девался твой критический ум? Помнишь ли ты уроки, которые я тебе когда-то давал? Мы находились на месте предполагаемого преступления. Да, конечно, Лупар также находился там... Мы пока не знаем, почему он не взломал сейф, но, на мой взгляд, ничего не доказывает, что у него не было подобного намерения. - Значит, можно сделать вывод, что Лупару просто что-то помешало осуществить свой замысел? - Малыш, - сказал инспектор, - существует столько гипотез на этот счет, что лучше воздержаться от преждевременных выводов. Лупар должен был прийти, он пришел. Он должен был совершить кражу, он этого не сделал. Вот данные, которыми мы располагаем. Был ли он скован присутствием доктора Шалека, которого считал, как, впрочем, и мы сами, покинувшим Париж? Заметил ли он за собой слежку? Обнаружил ли, что мы вошли вслед за ним в дом и спрятались за занавесками возле окна кабинета? В крайнем случае, и это не исключено!.. А потом вспомни, доктор Шалек этой же ночью находился в кабинете и ему показалось, что он услышал какой-то шум... Нельзя ли предположить, что этот несвоевременный для Лупара визит парализовал его действия? Отчаянно жестикулируя, к Жюву и Фандору направлялись трое человек. - Как, это вы, Мишель! - сказал Жюв. - И вы, Анри! Вы, Леон! Затем, повернувшись к Фандору, он объяснил: - Трое инспекторов из мобильной бригады полиции, дружище... Полицейский Мишель тем временем настойчиво спрашивал: - Итак, шеф, что случилось?... - Как, что случилось? - в свою очередь спросил Жюв. - Что вы этим хотите сказать? - Вы же идете из квартала Фрошо, шеф? Жюв казался совершенно сбитым с толку. Проворчав что-то себе под нос, он сказал: - Ну, ну, не будем нервничать раньше времени! Откуда вы идете, Мишель? Из префектуры?.. - Нет, шеф, из комиссариата IX округа... - В таком случае откуда вы знаете, что мы были в квартале Фрошо? Теперь Мишель сделал недоуменное лицо: - Ну как же, увидев вас здесь, после этого дела... - Подождите, Мишель, о каком деле вы говорите? Я ничего не знаю... - Ну так вот, как все было, шеф... Мы втроем, Леон, Анри и я, находились на дежурстве в полицейском участке по улице Ларошфуко, готовясь к облаве, которая намечалась на это утро. Двадцать минут назад, когда мы дремали, ожидая начала операции, вдруг зазвонил телефон... Я снял трубку и услышал прерывистый, задыхающийся голос женщины. Она спросила, действительно ли попала в полицейский участок, и, получив от меня утвердительный ответ, начала умолять прийти ей на помощь: ее хрип - она кричала в трубку: "спасите, убивают!" - до сих пор стоит у меня в ушах. - Ну? - спросил Жюв. - В этот момент связь прервалась. - Вы выяснили, откуда был звонок? - Да, шеф, это был номер 928-12, абонент проживает в квартале Фрошо, фамилия - доктор Шалек... - Что это еще за история! Бросив взгляд на незнакомого ему журналиста, Мишель продолжал свой рассказ: - Служащий телефонной станции также подтвердил, что у женщины, попросившей его связаться с полицейским участком, был необычайный дрожащий, задыхающийся голос... - Я полагаю, вы попытались набрать номер 928-12? - Никто не ответил, шеф. - Тогда вы решили идти сюда? - Да, шеф! Я думаю, нам надо поторопиться. Если там действительно произошло преступление... Но, к великому удивлению Мишеля, Жюв не проявлял особой спешки. Пробормотав под нос несколько неразборчивых слов, он вдруг отвел Фандора немного в сторону: - А ты понимаешь что-нибудь в этой истории? - Ничего! - признался Фандор. - Если бы что-то произошло в квартале Фрошо, мы бы услышали. - Наверняка! Тем не менее, этот телефонный звонок... Фандор предложил: - Ну что, сходим посмотрим?.. - Да, надо идти, - ответил Жюв. - Но не знаю, почему, Фандор, все это мне очень не нравится... - Нас слишком много, - продолжал он, обращаясь ко всей компании, - не стоит привлекать внимание публики. Идемте с нами, Мишель, а вы, Анри и Леон, возвращайтесь в участок и в случае необходимости будьте готовы присоединиться к нам. Подойдя к двери дома доктора Шалека, небольшая группа остановилась. - Звоним! - сказал Жюв. Властный звук колокольчика разбудил еще погруженный в сон дом. Прошло несколько минут, ничто не нарушало царившей вокруг ночной тишины. Жюв, теряя терпение, вновь начал громко трезвонить в дверь... На этот раз они услышали, как кто-то в спешке спускается с лестницы. Сонный голос через дверь спросил: - Кто там? Что вам угодно? - Откройте! - приказал Жюв. - С кем вы хотите разговаривать? - С доктором Шалеком. Ну, открывайте! Это полиция... - Полиция! - повторил невидимый собеседник. - Но, черт возьми, что вам от меня нужно? - Сейчас узнаете, - быстро ответил Мишель, - мы не можем кричать на всю улицу! Доктор Шалек решился наконец приоткрыть дверь. - Но, в конце концов, что вам от меня нужно? - повторил он. - В вашем доме, доктор, бандиты, возможно убийцы, нас только что предупредили об этом по телефону, и вот мы пришли... - Бандиты! Мне, наверное, снится кошмар?.. Ну и ну, но заходите, господа... Убийцы? Но кого они могли убить? Я живу здесь совсем один... - Итак, - сказал Жюв, - не будем терять времени, доктор. Позже я вам подробно расскажу об этой необычной истории, но сейчас, прежде всего, мы должны обыскать ваш особняк. Надеюсь, вы понимаете, что у нас только честные намерения? Доктор Шалек улыбнулся: - О, лицо инспектора Жюва слишком известно, чтобы я, оказавшись в его присутствии, не почувствовал себя обязанным быть в его полном распоряжении... Господин Жюв, вы наверняка стали жертвой какого-то недоразумения, но в конце концов можете осмотреть мой дом, если вам это кажется необходимым. Я провожу вас... Сопровождаемые хозяином, Жюв, Фандор и Мишель обошли дом. - Ваш обыск близится к концу, господа, - заявил доктор Шалек, - мне осталось показать вам три комнаты: ванную, спальню и мой рабочий кабинет... - Посмотрим сначала вашу ванную комнату... Когда полицейские выходили из ванной, доктор Шалек уже открывал дверь в другую комнату. - Мой кабинет! - объявил он, отходя в сторону, чтобы пропустить вперед своих незваных гостей. Но едва Фандор шагнул в кабинет доктора Шалека, откуда они с Жювом вышли совсем недавно, как с его губ сорвался крик: - О боже! Это ужасно! Позади него, повергнутые в ужас, шли, спотыкаясь друг о друга, Жюв и доктор Шалек... Комната была в полнейшем беспорядке... Все свидетельствовало о яростной борьбе, которая недавно была здесь. Стулья перевернуты. Одна из панелей из красного дерева, принадлежавшая письменному столу в стиле министр, была наполовину оторвана, вероятно ударом ноги, оборванная оконная занавеска болталась на карнизе, небольшая газовая горелка, стоявшая перед камином, была наполовину разбита... Едва войдя в комнату, Фандор заметил огромные пятна крови, полосой тянувшиеся по ковру от окна до письменного стола... Подойдя поближе, он увидел рядом со столом распростертое бездыханное тело женщины, раздавленное и залитое кровью, которое наводило ужас своим отвратительным видом... Фандор бросился к незнакомке... Он положил ей руку на сердце, послушал несколько секунд. - Мертвая! В то же время Жюв отдавал приказания: - Никому не входить! Никому не двигаться! Рассуждая вслух, Жюв отмечал: - Телефонный аппарат опрокинут... Между жертвой и убийцей происходила борьба... А мотивом преступления была кража... - Кража! - вскрикнул доктор Шалек, делая шаг вперед. - Кража! - подтвердил Жюв. - Посмотрите, доктор, ваш сейф опрокинут на пол, взломан и распотрошен... - Каким образом была убита эта женщина? - спросил Фандор, который, осмотрев убитую, увидел, что тело из-за многочисленных ушибов представляет собой одну сплошную ужасную рану. Жюв ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел на место кровавого преступления и о чем-то сосредоточенно думал. - Трудно вообразить себе подобное! - сказал он Фандору. Затем позвал: - Доктор!.. Ну, ну, успокойтесь, разъясните нам, вы понимаете что-нибудь во всем этом? Доктор Шалек машинально теребил в руках пустой мешочек из серого полотна, который он только что обнаружил на полу и в который имел привычку прятать свои ценности. - Я ничего не понимаю! Ничего! Ничего! Ничего! - повторял он. - Я ничего не слышал! И потом, кто эта женщина? Фандор обратил внимание Жюва на небольшую туфельку, лежавшую в углу комнаты. - Модница - сказал он. - Похоже, - ответил Жюв и, положив руки на плечи Шалеку, спросил: - Наверное, подружка? Или любовница? Черт возьми, не вздумайте отрицать... - Отрицать! - запротестовал доктор. - Я надеюсь, вы меня не обвиняете в убийстве? Я ничего не знаю о том, что здесь произошло... Вы же сами видите, что меня обокрали. - Это ваша любовница? - Нет, я не знаю эту женщину! - Тогда пациентка? - Я больше не практикую!.. - Возможно, просто посетительница? - Я сегодня никого не принимал... - Это не ваша горничная? - Нет, еще раз нет, я живу здесь один! - Итак, доктор, - сказал Фандор, - дверь была закрыта, правильно? Эта женщина не могла войти сюда с помощью святого духа. Стало быть, если вы не знали о ее присутствии в вашем доме, то это можно объяснить, к примеру, тем, что женщина, проникнув в дом днем, нашла способ оставаться в нем, не вызывая у вас никаких подозрений... - Но, - опять твердил доктор, - я же вам говорю, что я никого не принимал! Я ее не знаю!.. - Посмотрите внимательно на ее лицо, - предложил Жюв. Доктор склонился над убитой и побледнел еще больше. - Отвратительное зрелище! - выдавил он. - посмотрите сами, господин Жюв, лицо обезображено, его невозможно узнать. - Шеф, - вмешался полицейский Мишель, - вы заметили вот это? Он протянул Жюву носовой платок, который был густо вымазан каким-то липким и сероватым веществом. - Что это может такое быть? - спросил Фандор. Жюв, бросив взгляд на платок, сразу определил природу этой загадки. - Смола, - просто сказал он. - Сделав свое черное дело, убийца, чтобы мы не могли установить личность жертвы преступления, бросил ей на лицо носовой платок, смазанный смолой... Этим можно объяснить ожоги, которые мы можем видеть на лице убитой, но это не проясняет, ни того как погибла эта несчастная, ни почему ее убили в доме доктора Шалека, ни кто она такая... Понизив голос и повернувшись к Фандору, Жюв добавил: - Это тем паче не объясняет, как и когда было совершено преступление, поскольку не прошло и часа, как мы покинули эту комнату, а ведь только для того, чтобы взломать сейф, который был еще совсем недавно невредим, требуется, по меньшей мере, добрый час работы! Фандор, пораженный происшедшим, машинально разглядывал взволнованного доктора Шалека; Жюв о чем-то размышлял; инспектор Мишель, который не догадывался о всей загадочности этого преступления и не знал, что Жюв и Фандор провели ночь в этой комнате, единственный сохранял хладнокровие. Он дернул Жюва за рукав: - Доктора задержим? - вполголоса спросил он. И, поскольку Жюв, охваченный мыслями, промедлил с ответом, Мишель, убежденный, что действует соответственно намерениям своего начальника, повернулся к доктору. - Полноте, - грубо обронил он, - хватит выдумывать, говорите нам правду!.. - Правду? - Да! Мы сыты вашей болтовней, вы скажете нам, что здесь произошло? - Но я ничего не знаю!.. - Ну да! Вы утверждаете, что проживаете здесь один, что не знакомы с жертвой, что вы ни при чем в этом деле? А я вам говорю, что ваши детские оправдания не выдерживают никакой критики, вам не кажется? - Но, Бога ради, поверьте, я сказал вам правду! - пролепетал бедный доктор Шалек. - Ну а я вам заявляю, что у вас не сходится одно с другим! Невозможно, чтобы вы даже не слышали, как произошло убийство! Значит, вы нам лжете! Значит... И поворачиваясь к Жюву, Мишель вновь, на этот раз громко, повторил вопрос: - Ну что, под арест его? - Господин Шалек, по-видимому, говорит правду... - тихо произнес Жюв. Услышав, что его оправдания нашли поддержку, доктор Шалек заговорил более уверенным голосом: - А, что я говорил! Вы верите, что я сказал вам правду, месье? Вы поможете мне? Жюв не отвечал. Он смотрел на Фандора и с мучительным беспокойством спрашивал себя, как ему следует поступить. Доктор Шалек по минутам изложил все, чем он занимался прошедшим вечером. Все в точности совпадало с тем, что совсем недавно видели Жюв и Фандор... - Не приснилось же все это нам! - сказал Фандор. Широким шагом Жюв пересек комнату и подошел к окну; раздвинув занавески, он показал Фандору следы грязи, оставшиеся на полу: это - было то место, где они, укрывшись, сидели этой ночью! Мишель, видя, что Жюв сомневается, бурчал: "Удобным делом становится полиция! Когда начальство постоянно боится арестовать невиновного". И, форсируя ход событий, он еще раз спросил Жюва: - Ну что, шеф?.. В ответ Жюв лишь пожал плечами. - Доктор, - наконец вымолвил он, - я прошу вас сегодня утром не выходить из дому. Я отправлюсь в префектуру, откуда пришлю экспертов из службы антропометрии. Необходимо также тщательно сфотографировать всю обстановку вашего кабинета. Затем я вернусь, чтобы провести более подробное расследование, и вы мне понадобитесь... Мишель, оставайтесь здесь, в распоряжении доктора Шалека! ...И, не прощаясь, Жюв увлек за собой Фандора, как в тумане спустился по лестнице и покинул этот странный дом. - Я поражен, - сказал он, - в этом убийстве полно загадок, достойных самого Фантомаса... Глава V. Лупар в гневе Лупар принимал диетический завтрак из фруктов. Не спеша поднимаясь вдоль тротуара и заглядывая в окна лавчонок, разбросанных по улице, Лупар без стеснения, с уверенностью человека, пользующегося местной славой, брал фрукты из тележек, стянув здесь пригоршню клубники, там - несколько вишен, чуть дальше - немного смородины. Если торговец вдруг вздумывал выразить недовольство, Лупар быстро затыкал ему рот. Сорвиголова равнодушно прошел мимо аптекаря, который вышел подышать воздухом на порог своей аптеки. Затем, словно вспомнив о чем-то, обернулся к нему. - Как ваши дела, месье Веран? - спросил он. - Спасибо, хорошо, а ваши? - Тоже неплохо... Скажите, вы случайно не видели у себя мою жену? - Мадемуазель Жозефину? - уточнил аптекарь. - Да. - Я не видел ее, но - аптекарь нюхом учуял, что можно будет получить заказ, - если у нее недомогание, я готов ей помочь... Лупар резко перебил его: - Я не об этом веду речь. Я понятия не имею, здорова она или нет, я просто так спросил вас о ней, проходя мимо... Ах, до чего вы странные люди, везде ищете, как бы извлечь прибыль... И, оставив озадаченного этим внезапным выпадом аптекаря, разбойник пересек улицу, прошел еще немного и остановился возле кабачка "Встреча с другом". Мамаша Косоглазка, оккупировав переднюю часть здания, раскладывала на лотках корзины со съедобными улитками. - Не хочешь попробовать? - предложила старуха, заметив любовника Жозефины, и подкрепила свое предложение улыбкой, которую попыталась, правда безуспешно, сделать как можно любезнее. - Подкинь мне булавку! - ответил грубо Лупар и в несколько мгновений опустошил полдюжины раковин. - Ну как, вкусные? Главарь бандитов равнодушно пожал плечами: - Ничего, есть можно... Мамаша Косоглазка согласно закивала головой, несколько секунд рассматривала Лупара, - он, вроде, был не в плохом настроении, - и решила, что сейчас благоприятный момент поговорить с ним о том, о чем она намеревалась. - Квадрат!.. - Что, мамаша Косоглазка? - Наклонись сюда, мне есть, что тебе сказать, но я не хочу, чтобы нас слышали. - О чем ты хочешь поговорить? - Ни о чем, - продолжала она, - и о многом... - Давай валяй, только быстро!.. Но только она собралась открыть рот, как вдруг тишину разорвал грохот деревянных колесиков, гремящих по тротуару на всю округу. Лупар повернул голову и улыбнулся. - Поди-ка, - сказал он, - это же Автобус! Безногий калека, летевший с большой скоростью на своей тележке, со всего размаху врезался в корзины с устрицами, на которых сверху стояли голубые тарелки, наполненные улитками. Этот калека, стремительно спускавшийся на своем транспорте по крутым улицам, ведущим с площади Сен-Матье, за что получил среди своих прозвище Автобус, раньше работал, как говорили, машинистом на железной дороге, но потерял обе ноги в железнодорожной катастрофе. Зарегистрированный в "Общественной Благотворительности", он существовал благодаря пожертвованиям, а также чаевым, которыми весь мелкий люд квартала награждал его за самые разные услуги, что бедняга предлагал при любом подходящем случае. Автобус подал Лупару всю в мозолях руку, которую тот пожал с надменным сочувствием. - Автобус, - обратилась к калеке мамаша Косоглазка, мне надо бы отлучиться на пару минут, ты присмотришь пока за устрицами? Лупар вслед за старухой вошел во владения мамаши Косоглазки, где царил настоящий хаос. Войти в квартиру можно было, только приложив определенные усилия, впрочем, как и выйти оттуда. Как только закрылась дверь, мамаша Косоглазка тотчас же перешла к делу: - Толстуха Эрнестин бесится, Лупар, она на тебя имеет зуб... - Если это угрозы, - прервал старуху Лупар, - ну что ж! Я найду, как свести с ней счеты!.. Нет, толстуха Эрнестин совсем не хотела войны; она даже признавала, что Лупар в некоторой степени был прав, поскольку он самый сильный, но она была обижена, просто расстроена незаслуженным публичным оскорблением, которое ей нанес любовник Жозефины. - Незаслуженным? Чего она в таком случае крутилась с Сапером и Нонэ? Мамаша Косоглазка молчала. - Как подумаю, что Эрнестин больше двух часов разглагольствовала с этими шпиками! - Это невозможно, неужели, Сапер? - Стукачи. Они оба из префектуры! Старая скупщица краденого задрожала, она принялась искать в своей памяти, не проболтала ли она чего-нибудь этим типам. - Боже мой, никому нельзя довериться, - прошептала она, - а ведь они казались порядочными людьми! Кроме прощения, ей нужно было вымолить разрешение для Эрнестин вернуться с поднятой головой в кабачок папаши Корна. Она принялась убеждать бандита, что Эрнестин. скорее всего, не была с ними в сговоре и она здесь ни при чем. Молчание Лупара придавало старухе смелость, и она с жаром начала защищать девушку, давно освоившую одну из древнейших профессий. Главарь воров машинально расхаживал по комнате, рассматривая валяющиеся то там, то тут вещи мамаши Косоглазки. Вдруг он остановился и принялся внимательно разглядывать сверкающий на солнце камень, вставленный в заурядную булавку для галстука. - Откуда у тебя это, мамаша Косоглазка? Старуха бросила на гостя недоверчивый взгляд: - Не тронь, Квадрат, это отдано мне на хранение! - Ну да! - продолжал тот, не веря ни одному услышанному им слову. - Еще одна вещица, которую ты не можешь сплавить! - Гм, - призналась скупщица краденого, - клиентура здесь действительно не та, чтобы покупать предметы роскоши. - Ну что, - сказал Лупар, - я думаю, мы договоримся? Он небрежно вытащил из кармана двадцатифранковый луидор и протянул его старухе, после чего осторожно взял скромную заколку с камнем, в огромной стоимости которого он не сомневался, и приколол ее к подкладке пиджака. - Ты что, издеваешься надо мной, двадцать франков? - Я тебе за это не дал бы и двадцати су, но так уж и быть, можешь сказать Эрнестин, что я на нее больше не сержусь! Лупар прошел всего несколько шагов по улице Ла-Шарбоньер, как на перекрестке с улицей Шартр столкнулся с выходящим из-за угла прохожим. Присмотревшись к нему, Лупар чуть не подавился со смеху. Хлопнув рукой по плечу человека, который остановился, как вкопанный, Лупар промолвил: - Не может быть! Борода, это ты? - давился от смеха Лупар. - Да ты что, посмотри на себя, на кого ты похож? Да, старик, ну у тебя и прикид, давай, гони прямиком к фотографу, чтобы запечатлеть себя на память! - Ты же мне сам сказал одеться под американца! Лупар, недоуменно закатив глаза, ответил суровым тоном: - Ты решительно ни на что не годишься! Да, действительно, я сказал тебе, чтобы у тебя был вид буржуа, прибывшего из-за океана, но что за барахло ты нацепил на себя? Ты же просто жалкий клоун! Нам с тобой, старина, так и влипнуть недолго! Давай, валяй переодевайся и постарайся больше не выглядеть таким задрипанным. Расстроенный критикой своего наряда, который, по его мнению, был подобран со вкусом, Борода уже поворачивал назад, когда Лупар его вновь окликнул: - Да, как там малыш Мимиль? - Нормально, он с нами в деле. - Разумеется, я знаю это. Послушай: когда пойдем на дело на набережную, ты ему подыщешь школьную форму, понятно? - Ясно! Он опять было дернулся, чтобы уйти, но Лупар его задержал: - Подожди еще. Что с другим делом? - В ночь с субботы на воскресенье. - Этого типа легко узнать? Заметив удивленный вид Бороды, Лупар раздраженно добавил: - Черт возьми, я спрашиваю это не для себя, ребята легко его вычислят? - Невозможно ошибиться: здоровый как дуб, бородка веером вокруг забавной башки, короче говоря, такого трудно спутать с кем-нибудь... - Идиот! - сказал Лупар. - Тише, этого достаточно. Лупар пальцем дотронулся до руки Бороды: - Билеты первого класса для всех... - Сколько нас будет? - Пять или шесть... - С дамами? - Нет, только моя милочка... но поверь мне, скучать нам не придется! И закончив на этом разговор, Лупар продолжал свой путь. Некоторое время спустя он остановился возле второго по счету дома на улице Гут-Д'ор, вполне приличного, можно даже сказать элегантного, на лестнице парадного которого лежал красивый широкий ковер. Он вошел в дом. Проходя мимо комнаты консьержки, Лупар крикнул: - Я к Жозефине. Поднявшись на шестой этаж, Лупар постучал в дверь напротив лестницы. Никто не ответил. Подождав, он постучал еще раз. Но и вторая попытка была напрасной. Тишина за дверью начала выводить Лупара из себя. Уже полгода, как Жозефина, смазливая уличная проститутка Бельвиля, была любовницей Лупара. Он познакомился с ней на одном из тех балов, которые устраиваются во время народных гуляний в предместье. Жозефина показалась Лупару очень соблазнительной и грациозной, и он не замедлил завладеть этим роскошным цветком. По правде говоря, Жозефина не могла пожаловаться на поведение своего любовника и хотя тот иногда требовал от нее слепого подчинения, но все же никогда не третировал ее с той жестокой грубостью, которая отличает большинство его собратьев. Но, с другой стороны, конечно, если у Жозефины до этого возникали мысли начать жить честно и по совести, то сейчас, когда она встретила Лупара, с ними нужно было расстаться. Она не могла не знать, что тот не брезгует кражей, может пойти на разбой или что-то более серьезное ради возможности жить на широкую ногу. Кто знает, может, Жозефина при других обстоятельствах была бы добропорядочной женой и матерью? Но жизнь ее повернулась по-другому. Она стала любовницей главаря банды, от чего, впрочем, испытывала определенную гордость. После третьей попытки Лупар, теряя терпение, изо всей силы ударил дверь плечом. Комната Жозефины оказалась пустой! Любовник не мог сдержать возглас удивления. - Черт возьми! - вскрикнул он. - Что-то здесь не то! Эй, Жозефина! На шум выламываемой двери из соседних квартир вынырнули головы обитателей дома. Они привыкли к шуму и ссорам, в которые вмешивались очень редко, но все равно каждый раз, когда возникал новый скандал, всем было любопытно узнать о его подробностях! Несколько женщин заговорили между собой, обсуждая происходящее, и Лупар узнал по голосу госпожу Гинон, надомную швею, имевшую семерых детей, которых Лупар уже давно грозил выбросить за ноги через окно, если они будут шуметь, когда он приходит на ночь к своей возлюбленной. - Где Жозефина? - зарычал Лупар, уставившись на побелевшую от страха швею. - Но, - запинаясь, ответила та, - я не могу вам ничем помочь, я не знаю, где она, господин Лупар. Вчера вечером она ужинала вместе с нами. Потом, как мне сказали, она ушла. - Ушла? Куда? - Но я не знаю, не знаю! Это Жюли мне все рассказала... На лестнице показалось широкое лицо, все усыпанное веснушками и наполовину закрытое взлохмаченными, нечесаными волосами. Лупар бросил взгляд на подходившую девушку: - Ну валяй, рассказывай, что там произошло? Жюли не была такой пугливой, как госпожа Гинон, и принялась объяснять. Все очень просто, она возвращалась к себе около четырех часов утра и услышала стоны в квартире Жозефины. Она пошла взглянуть на нее и увидела, что Жозефина вся разрывается от боли, словно она... - Словно она что? - Отравилась! - Ну, а ты что? - А что, я ничего. Я спокойно свалила оттуда, но тут проходила Кокетка и вмешалась... - Где Кокетка? - загремел Лупар. Кокетка уже несколько минут слушала разговор, предусмотрительно спрятавшись за слегка приоткрытой дверью; ее квартира находилась в глубине коридора, дальше всех от той, где жила Жозефина. Кокетке уже давно перевалило за пятьдесят. Без стеснения она подошла вплотную к Лупару, оглядела его своим бесстыжим взглядом и дыша ему прямо в лицо, спросила, дожевывая кусок колбасы: - Ну, чего? Что сделала, то сделала... - Где Жозефина? - В Ларибуазе, палата 22, если тебе так интересно. Лупара обуяла ярость. А, эти бабы! Вечно они суют нос туда, куда их не просят! Черт! Поднять панику из-за пустяка, из-за несварения желудка! Как, отправить Жозефину среди ночи в больницу, не спросив разрешения у него, у Лупара? Тем более, что у Жозефины здоровье на зависть другим... - Значит, не совсем, раз тубибы не отпустили ее из больницы? Разъяренный, Лупар поднял кулак, чтобы опустить его на тощий затылок старой проститутки, но та тут же оглушила весь дом визгами: - На помощь! Убивают! В ужасе госпожа Гинон исчезла в своей комнате. Но Лупар, внезапно успокоившись, плюнул и, ругаясь, сбежал по лестнице на улицу. Несколько минут спустя Лупар, промчавшись на одном дыхании расстояние от дома Жозефины до кабачка папаши Корна, уже сидел в компании с хозяином заведения и обсуждал с ним, что можно сделать в сложившейся ситуации. - Ты же знаешь, старина, - говорил Корн, - сегодня посещение больных запрещено, ничего не поделаешь, тебе придется подождать до завтра, а после обеда ты сможешь спокойно пройти в больницу. Стаканчик смородиновой, Лупар? - Проклятье! Дай мне бумаги для письма!.. Лупар устроился за тем же самым столом, где несколько дней тому назад продиктовал своей любовнице странное и загадочное письмо, предназначенное полицейскому Жюву. Нацарапав каракули на клочке бумаги, он окликнул безногого калеку, отдыхавшего рядом с мамашей Косоглазкой посреди ее корзин с устрицами и тарелок с улитками. - Автобус, - приказал он, - катись с этой писулькой в Ларибуаз, только быстро, а когда вернешься, я проставлю тебе стаканчик. В это время уличный газетчик, мелькнувший мимо, весь взмыленный после долгого бега, закричал во все горло: - Покупайте "Капиталь"! Специальный выпуск! Необычное и загадочное преступление в квартале Фрошо. Убита женщина! - Квадрат, купим газету? - предложил хозяин пивной. - Начхать мне на газеты! - сказал Лупар. - Я знаю, в чем там дело... - Ох-ох-ох! - изумился папаша Корн. - Как? Уже?.. Глава VI. В больнице Ларибуазьер - Поверьте мне, господин Жюв, - говорил заведующий больницей Ларибуазьер господин де Мофиль, держа в руках удостоверение, которое ему только что передал инспектор Сыскной полиции, - обращаясь сегодня утром к дежурному префектуры с просьбой прислать сюда кого-нибудь из инспекторов, я совсем не упоминал вашего имени... Жюв равнодушно слушал любезные речи врача: - Господин заведующий, вам, наверное, должно быть известно, что каждое утро мои коллеги, и я в том числе, собираются в префектуре на совещание... - Да, но... - Позвольте, так вот, сегодня утром господин Авар зачитал нам на совещании ваше письмо, где вы упомянули имя человека, разыскиваемого мною. Этот человек - бандит Лупар, по прозвищу Квадрат, вы понимаете? - Конечно, месье, я понимаю, но вы могли бы прислать кого-нибудь из ваших подчиненных. - Нет, я предпочитаю действовать самостоятельно, к тому же, - при этих словах в голосе Жюва промелькнул оттенок раненого честолюбия - к тому же, пока я всего лишь старший инспектор Сыскной полиции, а следовательно, я должен прибывать лично туда, куда мне нужно по долгу службы. - О, господин Жюв! С вашей популярностью... - Перейдем к делу, что там стряслось у вас, месье? - Я же вам уже сказал, пустяковое дело. Вы никогда не посещали Ларибуазьер, господин Жюв? - Нет, не приходилось. - Так вот, представьте себе, господин Жюв, в отделение доктора Пателя поступает больная. Она попала в больницу на рассвете с диагнозом: расстройство желудка, явившееся, по всей вероятности, следствием приема недоброкачественной пищи. - Это диагноз доктора? - Совершенно верно. Этот диагноз был поставлен нашим врачом при поступлении женщины в больницу и был подтвержден позднее, после завершения всех осмотров, что дало основание лечащему врачу назначить ей лечение в стационарных условиях. О себе женщина сообщила следующие данные: зовут ее Жозефина, проживает в Париже по улице Гут д'Ор. До сих пор, как видите, ничего необычного, не правда ли? - Действительно, я не вижу во всем этом ничего подозрительного... - Так вот, месье, несколько часов спустя, то есть в тот же день около одиннадцати часов утра, эта женщина получила письмо, которое принес посыльный, настойчиво требовавший тотчас же передать его по назначению. Я считаю свою больницу одной из лучших по части управления, и мой персонал, очень добросовестный и дисциплинированный, получает от меня приказы всегда делать все возможное, чтобы времяпрепровождение больных в нашей больнице было как можно менее грустным. Письмо сразу же отнесли больной, поступившей утром в отделение доктора Пателя... Распечатав и прочитав письмо, больная вдруг громко вскрикнула, словно чего-то очень сильно испугалась. О содержании письма она не захотела сообщать ни медсестре, ни врачу-практиканту. - Что потом? - спросил Жюв. - Потом девица Жозефина решительно заявила, что хочет сейчас же, сию же минуту покинуть больницу и вернуться домой! Я вам уже говорил, эта несчастная была в горячке; согласиться на ее уход из больницы с высокой температурой означало послать ее на смерть. Врач-практикант уговаривал ее, убеждал, угрожал не выдать ей справку о выписке, зачитывал предписание, согласно которому больным разрешается покидать больницу только утром после обхода... Ничего не помогло! Больная всполошила всю палату, кричала, что ей нужно обязательно вернуться домой, заявляя, - и здесь она, признаться права, - что никакие власти не имеют права удерживать силой человека в больнице... - Тогда врач-практикант решил послать за мной. Я успокоил несчастную, сказал ей, что я ей друг, что желаю ей только добра, что для нее неразумно в данный момент покидать больницу. Немного успокоившись, она доверила мне письмо. Вот оно. Жюв открыл конверт, который протянул ему заведующий Ларибуазьер, и прочитал: "Я возвращаюсь из твоей хибары. Тебя там не было. Мне на твои причуды наплевать, ты такая же больная, как и я. Короче, вот что я тебе скажу: либо ты быстро отчаливаешь из больницы и катишься домой, либо завтра, в пятницу, во время посещения больных, клянусь своим именем, ты получишь пару пуль, которые научат тебя держать язык за зубами. " - Хорошо, хорошо, - воскликнул Жюв, - прекрасно!.. - Вы находите это прекрасным? - спросил заведующий. - Я нахожу, что это проясняет ситуацию... - Вы понимаете, что здесь происходит? - Да, месье... но, пожалуйста, продолжайте. - Жозефина убеждена, что завтра Лупар придет ее убивать! - Вы, однако, ей сказали... - Разумеется! Я официально заверил ее, что сюда не заходят, как в кабак, и, предупрежденный, я прикажу внимательно следить за посетителями. - Что она ответила на это? - Ничего, пробормотала что-то невразумительное. Короче говоря, я сделал вывод, что она уже считает себя осужденной и что больше верит в отвагу Лупара, чем в мою предусмотрительность. И если она останется, а по-видимому, так и будет, поскольку она сама чувствует, что в таком состоянии ей просто не дойти до дома, то... - Вы правы, месье, печально, но это факт, людям типа Лупара, бандитам, одним словом, настолько удается увлекать девиц, которых они содержат, что последние в конце концов начинают доверять лишь им одним. Но какие меры предосторожности вы все-таки рассчитываете предпринять? - Мне сначала хотелось бы, чтобы вы объяснили, почему вы только что сказали, что вам известны причины, по которым этот тип угрожает своей любовнице. Эта женщина в самом деле больна, и я действительно не могу понять, в чем он ее упрекает? Жюв несколько секунд колебался. - Слишком долго объяснять, - ответил он. - Могу вам лишь сказать, господин заведующий, что эта Жозефина, вся дрожащая, как вы это заметили, от угроз своего любовника, не так давно снабдила полицию некоторыми ценными сведениями, касающимися этого громилы. Этот документ со мной, господин заведующий, и он служит материальным доказательством преступных замыслов Лупара... - Может, он не пойдет дальше угроз? - Не знаю, не знаю, - сказал Жюв. - О! Мне кажется, такие люди способны на все, но в конце концов... если Лупар выдал свои намерения, заявив, что завтра днем он убьет свою любовницу, то, наверное, вам будет легко его обезвредить? - То есть, вам кажется, что полиция обладает всеми возможностями, чтобы предотвратить преступление? - Боже мой, конечно... - Ну, так вот, здесь вы глубоко заблуждаетесь! - Заблуждаюсь? - Да, господин заведующий! Вы заблуждаетесь, и по одной простой причине. Мы, то есть полиция, в своих действиях скованы целым рядом положений, предписаний, инструкций и так далее, которые стоят на страже индивидуальной свободы личности, это нормально, я ничего не имею против но которые, в какой-то степени затрудняют нашу работу. Лицо, пославшее письмо, где содержится угроза убийства, как в нашем случае с Лупаром, следовало бы тотчас же арестовать; на самом деле, я не могу этого сделать, так как у меня нет в данный момент постановления об аресте. Это я вам говорю так, в общем, не вдаваясь в мелкие детали, которые могут быть для вас непонятны. Честные люди безоружны перед преступниками! И если преступник не дорожит своей жизнью и готов пойти на любой риск ради поставленной им цели, какой бы сложной она ни была, он имеет все шансы ее достигнуть! Лупар хочет убить свою любовницу? Это нам уже известно, и, разумеется, я предприму все необходимые меры. Завтра утром ваша больница будет полна полицейскими, которые будут следить за всеми входными дверями, я прикажу внимательно проверить каждого посетителя... И все равно, несмотря на все эти меры предосторожности, несмотря на все силы полиции, имеющиеся в моем распоряжении, несмотря на всю энергию, с которой я берусь за это дело, несмотря на мою убежденность, господин заведующий, что в случае необходимости я сумею задержать Лупара, я не смогу дать полной гарантии предотвратить убийство! - Но тогда, господин Жюв, может следует перевести больную, эту Жозефину, в какое-нибудь другое отделение или вообще в другую больницу? Жюв покачал головой: - И тем самым показать Лупару, что мы предупреждены о его намерениях? Бросить ему вызов? Задеть его самолюбие бандита? Нет, господин заведующий, нам следует действовать иначе. - Вы знаете толк, - сказал заведующий, - в подобного рода делах, господин Жюв, я не могу не довериться вам. Что вы рассчитываете предпринять? - Прежде всего обойти больницу, чтобы самому осмотреться на месте и изучить возможные пути, с помощью которых этот отчаянный малый мог бы проникнуть сюда, чтобы совершить преступление. Затем предусмотреть место, где я спрячу своих людей... Господин де Мофиль вызвал санитара и приказал ему проводить Жюва в отделение доктора Пателя. - В любом случае, господин инспектор, мне не стоит вам повторять, что весь персонал в вашем полном распоряжении. Жюв поблагодарил заведующего больницей и откланялся. - Странная история, - размышлял он, - странная история вокруг этого дела... Я как раз начал сомневаться, не посмеялась ли надо мной Жозефина, направив донос на Лупара, чтобы пустить меня по его следу и отвлечь от другого преступления, но сейчас, после письма последнего, все выглядит вполне правдоподобным... Санитар, который шел впереди Жюва, повернув голову, спросил: - Вас провести сразу в отделение доктора Пателя? - Да, дружище, но пока... Покажите, где точно оно расположено относительно главного здания больницы. Санитар остановился. В данный момент они с Жювом находились возле широкого здания, составляющего главный корпус больницы Ларибуазьер. Санитар пальцем указал на ряд окон, расположенных под самой крышей дома. - Взгляните, - сказал он, - отделение начинается с окна, которое находится на углу здания, и заканчивается окном возле карниза. - Отделение рассчитано на мужчин и женщин? - Да, месье. Двадцать коек для мужчин и тридцать - для женщин. - Разумеется, в разных палатах? - Конечно, месье, есть две палаты, направо - мужская, налево - женская. - Каким путем можно проникнуть в женскую палату? - О, это несложно, месье; отделение доктора Пателя размещается на последнем этаже, в палату можно войти либо через дверь, ведущую с лестницы, либо через дверь в глубине помещения, которая сообщается с лабораторией главного врача клиники, кабинетом дежурного врача, подсобными помещениями... - Прекрасно... А посетители, как они проходят в палату? - Посетители? - Те, кто навещает больных, их родственники, друзья? - Посетители поднимаются в палату всегда по большой лестнице. Жюв долгим взглядом окинул окна, которые только что ему показал санитар, затем вновь двинулся в путь. - Идемте! - сказал он. - Покажите мне отделение доктора Пателя. - Хорошо, месье, - ответил санитар. Когда, поднявшись по лестнице, Жюв в сопровождении санитара вошел в палату, он застал доктора Пателя за осмотром больных. Доктор с серьезным лицом переходил от кровати к кровати, благожелательно разговаривал с женщинами, проходившими курс лечения, и выслушивал замечания студентов-практикантов, которые наподобие свиты шаг за шагом следовали за ним. Наконец, остановившись рядом с одной из коек и повернувшись к группе студентов и врачей, он прочитал для них небольшую импровизированную лекцию. - Господа! - начал свою речь профессор, в то время как полицейский занимал место среди его учеников. - Господа, у больной, которую мы только что вместе осмотрели, вполне безобидный и в то же время классический случай лихорадки, когда приступы чередуются с промежутками относительного покоя. Серодиагностика не дала какого-либо весомого результата, а следовательно, при данном состоянии дел невозможно достичь... Чья-то рука легла на плечи Жюву. - Он просто бесподобен, наш старина Патель! - прошептал студент-медик, налегая на полицейского. - Серодиагностика всегда абсолютно точно позволяет выявить, как протекает болезнь. Вы видели больную No 6 сегодня утром? Это же ярко выраженный брюшной тиф, как вы считаете? Жюв уже собирался ответить своему докучливому соседу, но, повернув голову, вскрикнул от удивления: - Доктор? Вы! - Господин Жюв, вы здесь? Вы ищете меня? Студент, который оперся на его плечо, был не кто иной, как доктор Шалек! - Вы, стало быть, прикреплены к этой больнице? - Ответьте, господин Жюв, - повторил доктор, - вы разыгрываете меня? - Да нет же, с чего вы взяли! Я даже не знал, что вы принадлежите к Ларибуазьер! - О, мне только позволили здесь слушать лекции. - А я зашел сюда ради любопытства... - Всего лишь? Во всяком случае, позвольте мне поблагодарить вас за услугу, оказанную в прошлый раз... Полицейский, который вас сопровождал, по всей видимости, принял меня за преступника! - Еще бы! - признался Жюв. - Обстоятельства преступления... - Ох! - ответил доктор. - Это меня и пугает... Разумеется, я не боюсь ареста и обвинения, но мир настолько глуп! Люди настолько злы, что, получи это дело огласку, они сразу начнут подозревать меня или, по меньшей мере, относиться ко мне с недоверием. - О, доктор! - Но ведь это так! Не возражайте! Хотя, между прочим, я оказался жертвой грабежа. - Да, действительно... - Тем более, что я далеко не богач! Нашли что-нибудь новое по этому делу? - Пока нет. - Вы напали на след? - Нет, до сих пор многое не ясно. - Тем не менее мы узнаем когда-нибудь об этом преступлении? - Даю вам слово, я найду преступника! Но есть в этом деле детали, покрытые тайной... - Следовало бы сначала установить личность убитой женщины. - Или, по крайней мере, - продолжал Жюв, - выяснить, как эта женщина была убита. Ну, доктор, между нами, может у вас есть какая-либо идея на этот счет? Доктор Шалек вновь сделал жест, выражающий сомнение: - Не знаю, не знаю. Трудно сказать что-нибудь по этому поводу. Тело было просто раздавлено, можно сказать, расплющено, ведь так? Какое ужасное орудие использовал убийца? Поверьте, я сам с мучительным беспокойством задаю себе эти вопросы... Доктор Шалек замолчал, один из врачей-практикантов жестом подзывал его к себе. - Прошу прощения, - сказал доктор Жюву, - я не могу заставлять ждать своего коллегу, меня зовут к больному, которому я делал перевязку. Но скажите мне, вы действительно пришли не к больному. Я был бы рад хоть чем-нибудь вам помочь... - Нет, нет, спасибо, - ответил Жюв, - до свидания, доктор! - До скорого, не так ли? - Да, да, до скорого... - Это становится все более странным, - прошептал Жюв. - Ничего не понимаю: Жозефина пишет, что Лупар хочет ограбить Шалека. Я организую слежку за Лупаром, но тот ускользает... Я провожу ночь в комнате, где не замечаю ничего подозрительного, но где тем не менее происходит душераздирающее, наводящее ужас преступление... Более того, я не только ничего не вижу, но ничего и не слышу, хотя убийство происходит в двух шагах от меня. Хозяин дома, доктор Шалек, также ничего не видит и не слышит, и даже не знает личности жертвы, обнаруженной на следующее утро в его собственном доме!.. Затем наша осведомительница Жозефина попадает в больницу: боли в животе, как говорят врачи, гм, возможно отравление. И здесь она получает письмо с угрозами от Лупара... Когда же я прибываю в больницу, чтобы защитить девушку от возможного нападения разъяренного любовника, кого же я тут встречаю? Доктора Шалека!.. Повернувшись к санитару, с которым он пришел наверх, Жюв спросил: - Будьте добры, скажите мне, знаете ли вы человека, с которым я только что беседовал? - Да, месье, это доктор Шалек. - В качестве кого он здесь находится? - По-моему, этот доктор иностранец, месье, бельгиец, кажется. Во всяком случае, я знаю, что начальство ему разрешило слушать в клинике лекции ведущих врачей, а также заниматься исследовательской работой в лаборатории больницы. Но он не работает ни врачом-практикантом, ни кем-либо из администрации... Глава VII. Выстрел из револьвера На следующий день, после полудня, в отделении доктора Пателя царило не совсем обычное оживление. Кроме родственников и друзей, которые пришли сегодня навестить больных, по палатам целый день в белых халатах расхаживали какие-то незнакомые врачи. Они переходили от койки к койке, записывали что