армы узнали его - утром он заходил в участок, где предъявил документы помощника инспектора Службы безопасности. Не выпуская локоть молодого человека, зеленолицый господин наклонился к бригадиру и обменялся с ним быстрыми репликами. Жандарм с уважением посмотрел на незнакомца и почтительно произнес: - Так точно, господин инспектор, это все. Больше там никого не было. Зеленолицый ударил кулаком по ладони. Лицо его исказила гримаса. - Черт побери! Этот проклятый Гарн опять ускользнул! Господин с зеленоватым лицом широким шагом двигался в направлении Монмартра. Он по-прежнему крепко держал за локоть молодого человека с едва пробивающейся бородкой. Тот машинально следовал за своим спутником, не очень понимая, что происходит, и опасаясь даже гадать, что произойдет дальше. Так они дошли до ступеней церкви Сен-Эсташ. Тут мужчина остановился и повернулся к юноше. Луч фонаря упал на его зеленоватое лицо. Впечатление было довольно жуткое. - Наверное, пора представиться, - произнес он. - Меня зовут Жюв. Инспектор Службы безопасности. Молодой человек смотрел на своего спутника, ничего не отвечая. Тот поглядел ему в глаза и медленно продолжил, выделяя каждое слово: - А ты, мадемуазель Жанна... Ты не кто иной, как погибший Шарль Ромбер! Глава 18 ЗАКЛЮЧЕННЫЙ И СВИДЕТЕЛЬ На фоне светлеющего неба луч фонаря казался грязно-желтым. Молодой человек, словно пытаясь скрыться от этого пятна света, сделал несколько шагов в сторону. Но Жюв держал его крепко: - Ну нет, дружок. Теперь тебе придется отвечать! Ведь это ты угостил меня оплеухой? - О чем вы, мсье? Я вас не понимаю! - нерешительно запротестовал молодой человек. - Говори правду! - яростно приказал инспектор. В это время показался фиакр. Жюв жестом остановил его и сказал: - Давай, садись. Потом он сказал кучеру адрес и влез сам. Несколько минут они ехали молча. Потом полицейский повернулся к юноше и насмешливо произнес: - Ну конечно, теперь мы будем все отрицать. Только поверь мне на слово, малыш, меня пытались обвести вокруг пальца куда более серьезные люди, чем ты! Да я с первого взгляда, как только увидел мадемуазель Жанну, понял, что под этим платьем и париком скрывается Шарль Ромбер! Юноша замотал головой. - Вы ошибаетесь, уверяю вас, - прошептал он. - Шарль Ромбер умер! - Вот как? И откуда же тебе это известно? Откуда ты знаешь, о ком я говорю? Кровь бросилась молодому человеку в лицо. Он растерянно замолчал. Жюв посмотрел в окно, потом задернул занавески и сказал добродушно: - Малыш, я же говорил тебе, что меня на мякине не проведешь. Глупо отрицать очевидные факты! Конечно, мне известно не все, но достаточно, чтобы опровергнуть ложь. Так что не пытайся водить меня за нос. Юноша вздохнул. - Ну ладно, - признал он. - Вы приперли меня к стенке. Я действительно Шарль Ромбер. И я действительно притворялся мадемуазель Жанной... Но вот как вы об этом узнали? Как вы оказались в "Свинье святого Антуана"? Неужели специально, чтобы арестовать меня? - Все может быть... - протянул Жюв, рассеянно глядя в окно. Шарль потупился: - И куда вы меня теперь везете? В камеру предварительного заключения? - Ты чересчур любопытен, мой мальчик. А впрочем, ты ведь неплохо знаешь Париж! Так что давно сам бы мог догадаться, куда мы едем. - Конечно, так я и думал! - горестно усмехнулся юноша. - Мы ведь уже на набережной... - Угу. Совсем рядом с префектурой. Только, Бога ради, давай обойдемся без истерик. Сейчас я бы тебе советовал взять себя в руки. Через пару минут фиакр свернул на набережную Орлож и остановился возле островерхой башни, которая пользуется столь дурной славой в преступном мире. Именно в ней находятся камеры предварительного заключения, а также вход в тюрьму Консъержери. Жюв расплатился с кучером и повел своего пленника на второй этаж. Пройдя по длинному коридору, он отпер дверь и коротко сказал: - Входи! Шарль Ромбер покорно вошел. Обстановка комнаты красноречиво указывала на ее предназначение. Они находились в центре антропометрических измерений - царстве доктора Бертильона. Полицейский позвал: - Гектор! Можно вас на минутку? Из соседнего помещения появился высокий худой мужчина. Он близоруко сощурился: - Кто меня зовет? - Это я. - Ах, мсье Жюв! Как вы рано сегодня! И уже с добычей... Что, этот парень - рецидивист? - Нет, - сухо ответил инспектор, отметая дальнейшие фамильярности. - Я не прошу вас найти его учетную карточку - это бесполезно. Но будьте любезны произвести самые тщательные измерения этого человека. Служащий недовольно поморщился - он не привык, чтобы его утренний отдых прерывали столь бесцеремонно. Поманив Шарля пальцем, он приказал: - Давай, не тяни. Сначала ростомер. Молодой человек шагнул вперед, но служащий остановил его: - Не валяй дурака. Ты в медицинской лаборатории. Изволь снять башмаки. Шарль Ромбер подчинился и встал к ростомеру. Потом он покорно позволил вымазать себе пальцы краской, чтобы снять отпечатки. После этого его сфотографировали в фас и профиль, а также измерили величину черепа с помощью специального прибора. Гектора удивило тупое оцепенение, с которым юноша подчинялся всем процедурам. - Однако, господин инспектор! - произнес он. - Похоже, этот парень не из строптивых! Что же он такого натворил, что вы притащили его сюда? Жюв молча пожал плечами. Шарля Ромбера начала бить дрожь - юноша наконец понял, что он арестован. Инспектор подошел к нему и дружелюбно сказал: - Ну-ну, не пугайся так. Пойдем. Есть еще кое-какие измерения, которые необходимо провести... Выйдя из антропометрического кабинета, они прошли по полутемному коридору и открыли новую дверь. - Заходи, - промолвил Жюв. - Здесь мы проведем динамометрические измерения. Новое помещение больше всего напоминало столярную мастерскую. Повсюду виднелись доски самой разной формы и толщины. В стеклянных шкафчиках поблескивали металлические пластины размером примерно пять на шесть сантиметров. Инспектор запер дверь и взглянул на юношу: - Догадываешься, зачем я тебя сюда привел? Он подошел к высокому столику и снял полотняный чехол. Открылся странный на вид прибор. Он представлял собой металлическую конструкцию, укрепленную на мощной станине. В нижней части находилась подвижная пластина, а верхняя выглядела, как две железные арки, соединенные перемычкой. Все это было скреплено винтами. По бокам было расположено два динамометра. Жюв пояснил: - Эта штука определяет мускульную силу. Ее изобрел доктор Бертильон, глава антропометрической службы. Вот сейчас мы и определим, заслуживаешь ли ты моего внимания... Инспектор наклонился и выбрал из кучи лежащих у стены приспособлений тоненькую дощечку. Затем аккуратно вставил ее в специальный желобок и вытащил из сумки предмет, в котором каждый, соприкасавшийся когда-либо с преступным миром, узнал бы отмычку. - Возьми это! - приказал он. Ничего не понимая, Шарль взял в руки отмычку и вопросительно посмотрел на Жюва. - Вставь вот сюда, - продолжал тот. - А теперь жми изо всех сил! Видишь этот указатель? Если тебе удастся сделать так, чтобы стрелка дошла вот до этой отметки, мне, возможно, придется освободить тебя... На лице юноши появилась надежда. Он что было силы надавил на рычаг. Однако, сколько он ни напрягался, стрелка не двигалась. Жюв махнул рукой: - Ладно, не тужься зря! Он вынул из прибора дощечку и вставил туда пластинку из железа. Затем достал из сумки отмычку посолидней и протянул Шарлю: - А ну, попробуй еще раз! Юноша всем телом налег на отмычку. - Ну-ну, хватит! - остановил его инспектор. - Еще сломаешь хорошую вещь! Он вооружился лупой и тщательно сравнил кусочек дерева с железной пластинкой. - Ну что ж, Шарль Ромбер, - проговорил инспектор, одобрительно прищелкнув языком, - похоже, ты родился в рубашке. И благодари за это доктора Бертильона - он действительно сделал ценное изобретение! Жюв, наверное, произнес бы целую оду творению гениального доктора, но его прервал появившийся в дверях мальчик-посыльный. - Наконец-то, мсье инспектор! - воскликнул он. - Я просто с ног сбился, разыскивая вас! - А в чем дело? - спросил Жюв, недовольный, что его монолог прервали. - Там вас спрашивает один человек. Говорит, что вы обязательно его примете. К тому же он утверждает, что вы сами назначили эту встречу. Мальчик протянул инспектору визитную карточку. Жюв взглянул на нее и сказал: - Да-да, вспомнил. Пригласите этого господина в приемную и скажите, что я сейчас буду. Проводив посыльного, полицейский повернулся к юноше и промолвил с улыбкой: - Да, похоже, сегодня я вытянул из тебя все соки! Пора вспомнить о милосердии. Тебе необходимо отдохнуть. Пойдем со мной. Особого комфорта я тебе не обещаю, но диван гарантирую. Можешь спокойно соснуть часок-другой. Инспектор провел своего подопечного в маленькую комнатку. Пробормотав слова благодарности, Шарль рухнул на диван и мгновенно заснул тяжелым сном. Жюв ласково поглядел на него и произнес: - Спи, малыш! В твоем возрасте это необходимо... Затем он вызвал охранника: - Не спускайте глаз с этого господина. Только не обращайтесь с ним, как с преступником. Он порядочный человек. Но запомните - ни при каких обстоятельствах этот порядочный человек не должен отсюда выйти! Я вернусь, как только закончу деловую встречу. Охранник встал на часах у дверей. Жюв поспешил спуститься в приемную. Увидев инспектора, посетитель встал. Жюв вежливо поклонился: - Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с господином Жерве Авентеном? - Вы совершенно правы, мсье, - ответил мужчина. - А я говорю с господином Жювом, инспектором Службы безопасности, не так ли? - Именно так, - сказал полицейский и, указав своему собеседнику на кресло, уселся за письменный стол, заваленный папками с уголовными делами. - Итак, мсье, - продолжал Жюв, - судя по всему, вы получили мое письмо. Покорнейше прошу простить, что позволил себе оторвать вас от дел. Но, судя по тому, что я о вас слышал, вы хорошо понимаете, что такое гражданский долг. А речь идет как раз о том, чтобы предложить вам небольшое сотрудничество во имя закона и справедливости. Посетитель удивленно вскинул брови: - Вот как? Вы наводили обо мне справки? Но чем же я привлек ваше внимание? - Ну так уж вышло... - уклончиво ответил Жюв, который, как всякий полицейский, избегал прямых ответов. - Итак, вас зовут Жерве Авентен. Вы инженер, причем довольно обеспеченный, вскоре собираетесь жениться и недавно совершили предсвадебное путешествие в Лимож... Молодой человек с улыбкой кивнул: - Вы весьма хорошо осведомлены, господин инспектор. Вот только не понимаю, чем я вызвал столь пристальный интерес. Неужели я похож на преступника? Жюв улыбнулся в ответ: - Ну что вы! Просто меня заинтересовало, почему вы не откликнулись на объявление, помещенное полицией в газетах. Мы ведь просили всех пассажиров, следовавших двадцать третьего декабря в вагоне первого класса по маршруту Париж - Лушон, зайти в комиссариат! Молодой человек вздрогнул: - Позвольте! Уж не мой ли будущий тесть нанял вас следить за мной? Инспектор расхохотался: - Помилуй Бог! Я ведь все-таки работаю в Службе безопасности, а не в полиции нравов! Поверьте, мы занимаемся более серьезными вещами. Однако вы не ответили на мой вопрос. Вы ведь ехали в этом поезде? Если мне не изменяет память, вы сели на него в Вьерзоне - именно там вы собираетесь жениться - и отправились в Лимож, чтобы в последний раз перед браком встретиться с любовницей. - Я не знал, что государственная полиция теперь занимается подглядыванием за личной жизнью граждан! - нервно усмехнулся Жерве Авентен. - Мне кажется, что для денег налогоплательщиков можно было найти более достойное применение. Почему вас так интересуют мои дела? - Поверьте, мне нет до них никакого дела, - спокойно ответил Жюв. - Ваши амурные похождения занимают меня меньше всего на свете. - Так какого же дьявола?.. - начал было посетитель, но инспектор жестом остановил его: - Но это не значит, что нам не о чем поговорить. Просто меня интересует совсем другое. Жерве Авентен казался испуганным. - Что вы мне морочите голову... - произнес он. - Скажите наконец, что же вас интересует! Инспектор успокаивающе улыбнулся: - Не волнуйтесь, мсье Авентен. Мне вовсе не хочется перебирать ваше грязное белье. Просто расскажите мне поподробнее о вашем путешествии. В каком вагоне вы ехали? Может, кого-нибудь встретили по дороге? - Черт побери, ничего не понимаю! - воскликнул молодой человек. - Зачем вам это знать? - Затем, друг мой, - медленно проговорил инспектор, - что у меня есть основания полагать, что в эту ночь в одном вагоне с вами ехал преступник, убийца, на совести у которого немало кровавых дел! Тут рассмеялся посетитель. - Ну это другое дело! - воскликнул он. - Какой бы бандит со мной не ехал, это нравится мне больше, чем копание в моей личной жизни! Он положил ногу на ногу: - Ну что ж, мсье. Я действительно сел на поезд в Вьерзоне, в вагон первого класса. - А как он выглядел, этот вагон? - Да обыкновенно... Устаревшей модели, с длинным таким коридором... - Представляю, - откликнулся Жюв. - Купе такие же, как и во всех поездах, только туалет посередине. А рядом с ним закуток для проводников. - Ну вот видите, мсье, вам ничего не приходится объяснять! Мне вроде и сказать-то больше нечего. Ну, если вам интересно, я ехал в купе для курящих... - Не торопитесь! - остановил его инспектор. - Попробуйте вспомнить, может, вы видели кого-нибудь в соседних купе? Поймите, тут может быть важна каждая мелочь! Ну представьте - вы стоите на перроне... Ждете поезда... Он прибывает... И что дальше? Авентен усмехнулся: - Вы требуете предельной точности! Ну ладно, попробую. Итак, поезд подошел, и я принялся искать вагон первого класса. Нашел и отправился выбирать купе. Естественно, в первую очередь заглянул в ближайшее от входа. Но не смог войти, потому что дверь была заперта изнутри. - Ага! - произнес Жюв, помечая что-то в блокноте. - Про это купе я уже знаю. Там никого не было... - Вам виднее, - равнодушно согласился посетитель. - Тогда я пошел в следующее. Но и там мне не повезло. Стекло было выбито, и холод стоял просто собачий. И я отправился в самый конец вагона, в купе для курящих. - И вы ехали там один? - Пожалуй, нет. Войдя, я увидел на полке чей-то багаж. Видимо, попутчик мой вышел в туалет. Потом я заснул. А когда проснулся, никого не было. То ли он вышел раньше, то ли снова пошел в туалет... Инспектор положил блокнот: - Теперь, мсье, прошу вас, будьте внимательнее. Вспомните, когда вы проснулись, вам не показалось, что чемоданы на полке сдвинуты? Авентен поколебался: - Не могу сказать точно, мсье Жюв. Естественно, я не обратил на это внимания. Но, похоже, ночью никто не входил - сплю я довольно чутко... - Понятно, - проговорил инспектор. - Итак, подведем итог. В ночь на двадцать третье декабря вы ехали в вагоне первого класса скорого поезда Париж - Лушон, и в купе находился еще чей-то багаж, кроме вашего. Однако за все время пути вы ни разу не видели своего попутчика. Таким образом, его могло и не быть вовсе! Авентен подумал: - Что ж, возможно. Я об этом не думал. Но почему это для вас так важно? - Спасибо, мсье, - сказал Жюв, пропуская вопрос мимо ушей. - Вы снабдили меня ценной информацией, которая целиком подтверждает мои выводы. - Я очень рад, господин инспектор, - не отставал посетитель. - Но вы меня заинтриговали. Скажите, откуда вам известно, что я ехал этим поездом? Жюв улыбнулся, открыл портфель и достал оттуда какую-то бумажку. - Это как раз совсем просто, - произнес он. - Вот ваш билет. - Но откуда он у вас? - Мсье, не забывайте, что имеете дело с инспектором Службы безопасности! Я опросил всех контролеров и собрал билеты всех пассажиров этого поезда... Глава 19 ЖЕРОМ ФАНДОР Насвистывая бодрый марш, что являлось у него признаком превосходного настроения, Жюв открыл комнатушку, где он запер Шарля Ромбера, и взглянул на спящего юношу. Охранник при его появлении встал по стойке "смирно". - Все-таки молодость - это прекрасно, - улыбнулся инспектор. - Этот мальчик провел сумасшедшую ночь, ему грозит каторга, а он спит сном младенца! Он наклонился и добродушно потряс молодого человека за плечо. - Просыпайся, лежебока! Уже десять часов утра. Я не могу сидеть с тобой вечно! Юноша непонимающе хлопал глазами. - Что? Куда? - бормотал он. - Поистине, любопытство - твой главный недостаток! - воскликнул Жюв. - Не бойся, я не собираюсь волочь тебя в тюрьму. Мы поедем ко мне домой. Закурив сигару, Жюв закинул руки за голову и вытянул ноги. Шарль Ромбер сидел на стуле у окна кабинета. Губы его были плотно сжаты. Инспектор выпустил струю дыма и усмехнулся: - Не нервничай, малыш. Похоже, твои невзгоды кончились. Я хочу сообщить тебе приятное известие - ты не виновен ни в смерти маркизы де Лангрюн, ни в ограблении Сони Данидофф. Единственное, чего никак не следовало делать, это бить по зубам одинокого сентиментального полицейского, но это уж я, так и быть, прощаю. Юноша скривил губы: - Я, знаете ли, и сам догадывался о своей невиновности. Уж по крайней мере, я уверен, что не грабил княгиню Соню Данидофф. Он помолчал, потом спросил: - Однако, инспектор, как вы все-таки догадались, что мадемуазель Жанна - это я? Ведь, согласитесь, грим был весьма неплох! Жюв расхохотался и, откинув волосы со лба, показал большой кровоподтек: - Грим гримом, мой мальчик, но ты оставил бедняге Анри Вердье вот эту отметину! Не надо быть опытным сердцеедом, чтобы догадаться, что подобный удар вряд ли под силу хрупкой женщине. - Согласен, я перестарался, - сказал Шарль. - Но это не объясняет того, как вам удалось меня узнать сегодня в этом гнусном кабаке. Инспектор покачал головой: - Я полицейский, дружок. И если я запомнил чье-то лицо, то узнаю его под любой маской. - Что ж, чутье вас не подвело, - согласился юноша. - Но почему вы решили, что я не виновен в ограблении княгини? Ведь улик предостаточно. - Просто есть обстоятельства, которые тебе не известны. Ну например: Соню Данидофф обокрал тот же самый человек, что и госпожу Ван дер Розен. Но ящики секретера в номере еврейки были взломаны. Сегодня утром в префектуре я проверил тебя на динамометре и убедился, что силенок твоих маловато для такой работы. - Это что же, - оскорбленно вскинулся Шарль, - у меня не хватит сил на какой-то секретер? - Это не простой ящик, сынок. Чтобы его вскрыть, требуется очень большая сила. И динамометр показал, что у тебя ее нет. По крайней мере, пока. Ромбер насупился. Потом улыбнулся: - Ладно, будь по-вашему. Я слабак и гожусь лишь на то, чтобы срезать розы в городском саду. Но ведь когда вы появились в гостинице, вы еще не знали, кто я такой? Как же вы докопались до истины? - Да это было не так трудно, как тебе кажется, - лениво ответил Жюв. - Я приказал обмерить тело бедняги, которого погребли под твоим именем. Так что стало ясно - это не ты. Потом в гостинице меня заинтересовала одна симпатичная девушка - мадемуазель Жанна, ты ее знаешь. Я тайком сфотографировал ее и отправил снимок в префектуру, так как никто из служащих отеля не мог мне толком объяснить, откуда эта девушка появилась и чем занималась раньше. Однако позже я позволил себе некоторые вольности в отношении этой гордой дамы, и она исчезла, предварительно едва не своротив мне челюсть. Очнувшись, я предположил, что женщине с таким солидным ударом пора бы уже опять стать мужчиной. А где искать мужчину, скрывающегося от полиции? Практика показывает, что это следует делать на самом дне Парижа. А оно, между прочим, вовсе не так бездонно, как многие думают. Так вот, после цепи вполне логичных умозаключений я отправился вчера вечером в "Свинью святого Антуана", где имел честь тебя увидеть. Тут уж у меня не осталось сомнений, что любитель тушеной капусты, именующий себя Полем, называл себя также мадемуазель Жанной, а еще раньше - Шарлем Ромбером. Вот и все. Молодой человек подумал. - Хорошо, - сказал он. - Опыт с динамометром убедил вас, что я не совершал кражи в Руайяль-Паласе. Но почему вы уверены, что я не убивал маркизу? - Черт побери! - Жюв хлопнул себя по колену. - Ты так упорствуешь, будто до смерти хочешь в тюрягу! Изволь, я тебе объясню. Как ни обидно будет тебе это слышать, но силы у тебя и для этого маловато. Убийца поломал кое-какую мебель в спальне госпожи де Лангрюн, и динамометр мсье Бертильона показывает, что физических данных юного Ромбера для этого недостаточно. Юноша поколебался и тихо спросил: - А если... Если я действовал в состоянии безумия? Ведь у меня наследственность... Инспектор отрицательно покачал головой: - Знаю, ты имеешь в виду свою матушку... Скажи-ка, сам ты считаешь, что мог убить пожилую женщину, не ведая, что творишь? - Я не знаю... - Так вот что я тебе скажу, Шарль Ромбер. Выпей стакан горячего молока и перестань дурить голову старшим и самому себе. Никто не доказал твою невменяемость! К слову сказать, у меня возникают сильные сомнения в том, что и твоя мать сумасшедшая. - Но, господин Жюв... - Называй меня просто Жюв. Юноша потер ладонями виски: - Значит, я невиновен... Скажите, инспектор, теперь я могу сообщить об этом отцу? - На твоем месте я бы не стал слишком торопиться, - серьезно сказал Жюв. - Пойми, что я пока единственный, у кого твоя невиновность не вызывает сомнений. - Так что же мне делать? Инспектор ответил после паузы: - Что делать... А как ты сам думаешь? - Я не знаю. Сейчас у меня одна мысль - поскорее повидать отца. - Подожди! - поморщился Жюв. - Обещаю, как только Фантомас попадет в мои руки, я сам отведу тебя к отцу. - Но при чем тут Фантомас? И почему я должен дожидаться его ареста? - Потому что, - веско произнес инспектор, - доказать твою непричастность к тем преступлениям, в которых тебя обвиняют, можно только найдя настоящего преступника. А у меня есть все основания полагать, что ко всему происшедшему приложил руку Фантомас. - Так ведь мне, может, целую вечность придется ждать, пока вы его поймаете! Неужели вы больше ничего не можете мне посоветовать? Инспектор поднялся и принялся широкими шагами мерить кабинет. - Послушай, малыш, - сказал он. - Твое дело для меня - не просто работа. Я тебе обязан, быть может, жизнью. Нынче ночью, когда я боролся в темноте с этим бандитом, мне показалось, что я уже не увижу дневного света. И в тот момент, когда я уже попрощался с жизнью и работой, появился ты и выручил меня. Так что мы квиты. Такие услуги полицейским оказывают не часто. И я хочу тебя отблагодарить. Жюв помолчал. - Увы, мой мальчик, - сказал он. - Твой маскарад, к сожалению, не закончен. Боюсь, что на суде мне не удастся доказать твою невиновность. Поэтому пока я тебя спрячу. Сниму квартиру, выправлю документы на другое имя и дам рекомендательное письмо к одному моему другу. Он работает в редакции крупной вечерней газеты. Ты хорошо образован, интереса к жизни у тебя хоть отбавляй, к тому же тебе, видимо, на роду написано впутываться в криминальные истории. Думаю, что карьера репортера тебе обеспечена. Если ты настоящая личность, то сможешь завоевать уважение и хорошую репутацию. Ну как, не боишься рискнуть? Шарль потупился: - Вы слишком добры, мсье... Но, признаться, ваше предложение просто великолепно! Жюв жестом остановил его: - Полно, полно! Он открыл ящик стола и достал пачку банкнот. - Держи деньги, - сказал он, - и ступай, подыщи себе жилье. Обустраивайся и зайди ко мне через пару недель. Я думаю, к тому времени уже удастся зачислить тебя в штат газеты "Столица". Шарль Ромбер взял купюры и пошел к двери, но на полдороге остановился. - И как же меня теперь будут звать? - спросил он. Инспектор рассмеялся: - Ну, тебе не впервой менять имена! Последнее время ты только тем и занимаешься. Ты же будущий репортер - выдумай себе псевдоним! - Тогда мне нужно что-нибудь звучное... - задумчиво проговорил юноша. - Конечно-конечно! - подзадорил Жюв. - Вроде Фантомаса. Юноша отмахнулся: - Вы шутите, а мне с этим именем жить! Ну посоветуйте что-нибудь! - Ну что ж, малыш... Прежде всего имя. Не столь важно, каким оно будет, главное, чтобы не слишком распространенным. Это запоминается. Что же касается фамилии... Я бы посоветовал какую-нибудь короткую, с глуховатым корнем, но мелодичным окончанием. Шарль задумался. - Например, что ты скажешь, - продолжал инспектор, - если мы сохраним в фамилии первый слог от имени нашего приятеля Фантомаса? - Пожалуй... Жюв улыбнулся: - Я вижу, тебе все равно. Хорошо, тогда я предложу тебе полностью имя и фамилию. Как тебе нравится - Жером Фандор? - Фандор... - повторил юноша. - А что, звучит! - Ну вот и договорились. Инспектор подтолкнул молодого человека к двери: - Ну, мсье репортер, отправляйтесь и дайте мне выспаться. Когда приведете себя в порядок, оденетесь поприличней, милости прошу обратно. И приготовьтесь к совершенно новой жизни, мой друг! Глава 20 ЧАШКА ЧАЯ - Алло! Что? Да, я вас слышу, преподобный отец. Вы хотели бы зайти сегодня вечером? А который сейчас час? Половина одиннадцатого... Ну, что ж, я думаю, это будет удобно... Леди Белтхем ложится довольно поздно... Алло! Что? О, вы только сейчас приехали из Экосса! Очень любезно, что сразу позвонили. Подождите минутку! Тереза Овернуа положила трубку рядом с телефонным аппаратом и вышла в огромную гостиную старинного дома в Нейи, принадлежавшего леди Белтхем. Сама хозяйка полулежала в шезлонге у окна. Вот уже два месяца, как Тереза по рекомендации Этьена Ромбера вошла в число девушек, исполнявших роль секретарш, а иногда и компаньонок великосветской леди. Улыбнувшись, девушка сообщила: - Это преподобный Вильям Хоуп. Он только что приехал из ваших северных владений и просит разрешения зайти до того, как вы ляжете спать, мадам. - А, старый добряк! - произнесла леди Белтхем, откладывая книгу. - Конечно, пускай приходит! Девушка легкими шагами вернулась к телефону. Одна из двух хорошеньких англичанок, служивших вместе с Терезой, прыснула. Хозяйка посмотрела на нее: - Что вы нашли смешного, Элизабет? Та смутилась и густо покраснела, не решаясь объяснить госпоже причину своего веселья. - Я просто подумала... - проговорила она. - Наверное, святого отца плохо накормили ужином в поезде, и он через трубку телефона почувствовал аромат чая и свежих тостов. Вот и сделал вид, что у него дело... Леди Белтхем не смогла сдержать улыбку, потом мягко возразила: - Вы ошибаетесь, дитя мое. Преподобному Хоупу чуждо все низменное. Девушка снова прыснула: - Так ведь это смотря что считать низменным, миледи! Разве не отец Хоуп наставлял недавно Терезу, что к пище надобно питать почтение и уважение, как ко всякому творению господню, ибо на ней лежит благословение небес? А раз это так, то пережаренный ростбиф, который ему подсунули, является своего рода святотатством. Тереза уже вернулась из прихожей и с серьезным видом вмешалась: - Что ты говоришь, Лиз! Не клевещи на мсье священника. Речь шла о фазане! Все рассмеялись. Потом леди Белтхем добродушно проговорила: - Все вы просто маленькие злючки с острыми языками. Дай только позлословить. А на самом деле просто завидуете превосходному аппетиту святого отца! Ну, а ты что скажешь, Сюзанна? Ты-то посерьезней своих подружек. Сюзанна, хорошенькая брюнетка, оторвалась от письма, которое она писала. - О, у меня с аппетитом все в порядке, миледи. Я совсем не страдаю от его отсутствия с тех пор, как вернулся корабль с моим Гарри. Госпожа поднялась, подошла к девушке и положила руку ей на голову. - Но я не вижу связи, дитя мое. Мысли о женихе должны питать душу, а не тело! Девушка вспыхнула. - Ну-ну, дорогая, это вовсе не упрек, - успокоила ее хозяйка. - Просто, я думаю, для будущего мужа вряд ли будет приятно, если щечки его любимой лишатся этого чудесного румянца. Чтобы быть хорошей матерью семейства, необходимо крепкое здоровье! Тут снова вмешалась неугомонная Элизабет: - Здоровье - главное для английской девушки. Выйти замуж за какого-нибудь разиню, осчастливить его кучей детей, которые, в свою очередь... Ее болтовня была прервана появлением лакея. Он торжественно возгласил: - Его преподобие отец Вильям Хоуп! В комнату вошел невысокий пожилой человек с объемистым брюшком. Его гладко выбритое лицо излучало радость и благожелательность. - Высокочтимая леди, ваш преданный слуга перед вами, - поклонился он. - Сразу по приезде спешу принести уверения в совершеннейшем почтении. Леди Белтхем протянула руку для поцелуя: - Рада снова видеть вас, отец Хоуп. Не хотите ли чашечку чая? Священник раскланялся с девушками, наблюдавшими за ним с затаенной насмешкой, потом, словно через силу, согласился, смущенно оправдываясь: - Вы не представляете себе, дорогая леди, как отвратительно кормят в этих скорых поездах... Элизабет его перебила: - А вот содержимое этой чашки просто восхитительно, вы не находите? Преподобный Хоуп сделал порывистое движение, словно хотел вцепиться в посудину обеими руками, и шумно втянул носом воздух. Однако тут же взял себя в руки и неторопливо принял чашку из рук Элизабет. - Сейчас я попробую и отвечу на ваш вопрос, мадемуазель, - чинно произнес он. - Впрочем, в этом доме все восхитительно, клянусь Господом! - Кроме пережаренных фазанов, - кротко добавила Элизабет и невинно потупилась. Обе ее подружки отвернулись к стене и зажали руками рты, чтобы не расхохотаться. Леди Белтхем предостерегающе кашлянула и строго посмотрела на своих воспитанниц. Посерьезнев, те уселись за письменный стол. - Соберите-ка все бумаги, девушки, - сказала леди. - Святой отец приехал из Экосса, и нам надо кое-что просмотреть. Секретарши принялись собирать документы, которые могли бы понадобиться их хозяйке. Леди Белтхем в это время расспрашивала священника: - Хорошо ли прошло путешествие? - Как всегда, миледи. Ваши крестьяне из Скотуэлл-Хилла передают вам свое почтение. Они по-прежнему полны решимости мужественно бороться с капризами природы. Зима в этом году предстоит тяжелая. Уже сообщали о первых снежных лавинах в горах. Леди покачала головой: - Бедняги, опять им нелегко придется. Вы раздали им одеяла и шерстяную одежду для детей и женщин, которые я послала? Хоуп протянул ей листок: - Вот список, миледи. Всего было роздано двенадцать сотен пар. Леди Белтхем отдала листок Сюзанне: - Проверьте, пожалуйста. Затем снова повернулась к священнику. - Ради Бога, мой друг, не подумайте, что я вам не доверяю. Просто тамошний управляющий, несмотря на его несомненные достоинства, в плане политическом просто фанатик. Я не удивлюсь, если он вычеркнул из списка несколько либерально настроенных семей. А этого допускать нельзя. Не следует позволять нашим пристрастиям застить нам глаза. В конце концов, люди все одной породы, и либералы так же страдают от голода и холода, как и консерваторы... Святой отец кивнул: - Совершенно с вами согласен, миледи. Это слова настоящего христианина. Милосердие должно быть одинаковым для всех, так завещал Христос! - Конечно, тут не может быть исключений. А как обстоят дела с санаторием в Глазго? - Строительство почти завершено. Нам со стряпчим удалось сократить смету на пятнадцать процентов. Это позволит нам сэкономить триста ливров. - Триста ливров? Отлично. Мы закупим на них уголь для крестьян Скотуэлл-Хилла. Раз зима предстоит суровая, он им пригодится. Хоуп кивнул и сделал пометку в блокноте. Леди Белтхем присела к письменному столу и принялась что-то писать. Священник поерзал на стуле, словно не решаясь начать неприятный разговор, потом наклонился к женщине и прошептал: - Простите, миледи... Вы позволите мне поговорить с вами по поводу вашего покойного мужа, лорда Эдварда Белтхема? Леди вздрогнула, в глазах ее отразилось страдание. Однако она тут же взяла себя в руки. - Я вас слушаю, - спокойно произнесла она. Как тихо ни старался говорить преподобный отец, девушки разобрали имя погибшего лорда и переглянулись. Потом встали и вежливо отошли. Святой отец помолчал. - Вы ведь знаете, миледи, - наконец начал он, - что я посетил Экосс в первый раз после гибели сэра Эдварда. Жители ваших земель до сих пор очень взволнованы. Молодая женщина перебила: - Я надеюсь, что имя моего покойного мужа не осквернено никакими сплетнями? - Что вы, миледи! На этот счет можете быть совершенно спокойны. В Скотуэлл-Хилле негодуют, что убийца до сих пор не найден. Все ведь знают, что за его голову назначена награда и вся полиция буквально сбивается с ног. Леди тяжело вздохнула. Преподобный Хоуп прижал руки к груди: - Ради Бога, простите мою бестактность. Я знаю, сколь тяжелы для вас подобные разговоры. - Но, наверное, это необходимо... - тихо прошептала женщина. - О нет, я не хочу заставлять вас страдать! Продолжу лучше о делах. Я забыл вам сказать, что управляющий по собственной инициативе выслал двух братьев Тилли - вы, наверное, помните, это два кузнеца, большие любители выпить. Он придрался к тому, что они неаккуратно платили налоги и мало участвовали в жизни общины. Глаза леди Белтхем сверкнули: - На каком основании управляющий позволяет себе принимать подобные решения, не посоветовавшись со мной?! Только добротой можно вызвать доброту, и только помощью и участием можно одолеть нерадивость. Разве мы судьи на этой земле? Судьи находятся там, на небесах! Так почему же управляющий, мой служащий, осмеливается позволять себе то, чего не могу позволить себе я? Как он смеет сам единолично распоряжаться людскими судьбами?! Тем временем девушки, увидев, что разговор перешел в новое русло, приступили к своим обязанностям. Следуя заведенному распорядку, они собрали с подноса для корреспонденции письма и принялись зачитывать содержание. - Просьбы о помощи... - перечисляла Тереза. - Просьбы прислать одежду... Это опять из Экосса... А это по поводу пострадавших от стихийного бедствия в Иври-Пор... Из дома для престарелых... Сюзанна продолжала: - ...Романист Мириал просит разрешения представить леди Белтхем свою сестру на званом вечере... Хозяйка устало махнула рукой. - Ну хорошо, святой отец, к делам мы еще вернемся, - сказала она. Преподобный Хоуп поднялся и попросил позволения удалиться. - Конечно, конечно, - ответила женщина. Тут Элизабет вытащила из пачки длинное письмо. Взглянув на подпись, она воскликнула: - О, тут новости от господина Этьена Ромбера! Услышав это имя, Тереза тут же бросила работу и подбежала к леди Белтхем. Она не сомневалась, что хозяйка ознакомит ее с содержанием послания покровителя. Ожидания девушки сбылись. - Прочтите, дитя мое, - проговорила леди и протянула письмо Терезе. - А потом все мне расскажете. Господин Ромбер восемь дней назад уехал из Парижа, сообщив, что отправляется в очередное длительное путешествие. Это было первое письмо от него. Тереза все еще читала, когда юные англичанки закончили сортировать почту, и Элизабет, как всегда нетерпеливая, обратилась к хозяйке: - А мы будем читать сегодня вечером? Тут дверь распахнулась, и лакей провозгласил: - Господин управляющий Сильвертон! - Просите, - откликнулась леди Белтхем. Через некоторое время она погрузилась в беседу со своим управляющим. Элизабет слышала, как молодая вдова одобрительно говорила: - Вы совершенно правильно решили починить парковую решетку. Я так нервничаю! Управляющий сделал рукой решительный жест. - Уверяю, вашей милости совершенно не о чем беспокоиться! Особняк надежно охраняется. И привратник, господин Уолтер, всегда начеку. И я сам. - Конечно, дорогой Сильвертон, я не сомневаюсь. Спасибо. Вы можете идти. Когда управляющий ушел, леди Белтхем обратилась к своим секретаршам: - Что-то я сегодня устала, мои дорогие... Элизабет непосредственным жестом обняла госпожу и нежно поцеловала. Подошла Тереза, осторожно неся толстую книгу. - Ваша Библия, миледи, - сказала она. - Спасибо, дитя мое, - ответила леди Белтхем. - Да хранит тебя Господь... Глава 21 УБИЙЦА ЛОРДА БЕЛТХЕМА Было около полуночи. Шум машин, развозивших по домам театральную публику после вечернего спектакля, наконец умолк. Особняк погрузился в ночную тишину. Однако леди Белтхем еще не легла. Удобно усевшись в кресле у камина, она грелась у огня. Вдруг что-то заставило женщину вздрогнуть. В тишине отчетливо послышался револьверный выстрел. Подбежав к окну, женщина замерла, вглядываясь в темноту. Но в ночи ничего было не различить. Тогда леди Белтхем выбежала в холл: - Что происходит?! Никто не отвечал. Вспомнив о девушках, находящихся на ее попечении, молодая вдова закричала: - Элизабет! Тереза! Сюзанна! Скорее сюда! В коридоре захлопали двери. Тереза и Сюзанна, полуодетые, с распущенными волосами, подбежали к хозяйке. - Что случилось, миледи? Шум, крики... Я боюсь! - бормотала Тереза. Леди Белтхем жестом остановила ее и прислушалась. - Кажется, больше ничего не слышно, - прошептала она. Потом крикнула: - Элизабет! Тут на лестнице появилась Элизабет. Глаза ее расширились от страха, губы дрожали. - Ах, миледи, это ужасно! Вор забрался из сада на первый этаж. Уолтер его поймал. Они дерутся! - заговорила она, едва переводя дух. Леди Белтхем открыла было рот, но тут дверь без стука распахнулась, и в холл стремительно вошел управляющий Сильвертон. Тяжело дыша, он доложил: - Мы как раз обходили сад, ваша милость, когда увидели, как какой-то мужчина пытается укрыться в тени каштана. Думаем - вор, а то и кто похуже. Окликаем его, а он бросается наутек. Мы за ним. Когда догнали, он сопротивлялся изо всех сил. Пришлось пару раз хорошенько его стукнуть. В общем, теперь он в наших руках. Полиция скоро приедет. Хозяйка дома слушала управляющего, схватившись за сердце. Руки ее дрожали. - Но... Но почему вы решили, что это вор? - спросила она наконец. Управляющий удивился: - Ну как же, мадам! В такое время прячется в чужом саду... Да и одет он, как какой-нибудь уголовник - сплошные лохмотья. И побежал от нас, как заяц... Леди Белтхем подумала и спросила: - А как он объяснил свое присутствие в саду? - У него не было времени придумывать объяснения, - довольно ухмыльнулся Сильвертон. - Он не успел и рта раскрыть, как мы его скрутили. Вы ведь знаете, наш смельчак Уолтер силен, как Геркулес! Госпожа Белтхем укоризненно покачала головой: - Я вижу, что вы были очень жестоки с этим несчастным. Надеюсь, он не ранен? - Кажется, нет... - неуверенно произнес управляющий. - Кажется! - воскликнула леди. - А если бы вы его убили? Прежде, чем драться, надо было расспросить его! Я не хочу, чтобы в моем доме кого-то били. Ведь сказано в Евангелии: "Поднявший меч от меча и погибнет!" Сильвертон с виноватым видом молчал. Смягчившимся тоном вдова продолжала: - Будьте добры, позовите Уолтера. Через полминуты вошел привратник. Широкоплечий, огромного роста, он, казалось, состоял из одних литых мускулов. Уолтер неловко склонился перед хозяйкой. - Скажите, как могло случиться, что кто-то забрался в сад в подобное время? - спросила леди. Привратник стащил с головы кепку и стал смущенно крутить ее в огромных ладонях. - Ваша милость вправе наказать меня, - пророкотал он. - Я просто болван. Мне следовало давно заделать ту дыру в ограде, будь она неладна. - А за что же вы его так поколотили? Привратник поскреб затылок: - Так ведь, ваша милость... Как же такого не поколотить? Шастает, понимаете ли, ночью по чужому саду, прячется от честных людей, убежать пытается, а как я на него навалился, так он давай брыкаться, прямо в живот меня лягнул. Ну я и хватил его разок по башке... А теперь он лежит совсем смирный, слуги его сторожат. - Так он что-нибудь говорит? Уолтер махнул рукой: - Так, несет всякое... - Что "всякое"? - раздраженно переспросила леди Белтхем и нетерпеливо топнула ногой. - Ну говорит, что ваша милость всем известна своим бесконечным милосердием и добротой... Что вы друг всех несчастных... В общем, хочет с вами увидеться. А я ему говорю - хочешь говорить с нашей хозяйкой, так попросил бы, значит, принять тебя днем, как все нормальные люди делают, а не шлындрал бы под ее окнами ночью, когда она спит. А он только глазами лупает и все свое - надо, мол, мне увидеть леди Белтхем. Ну, я ему пригрозил, что еще раз жахну его промеж глаз, он и замолчал... Леди гневно посмотрела на привратника: - Если вы еще хоть пальцем дотронетесь до этого несчастного, я вас уволю. Поняли, Уолтер? Привратник обиженно засопел. Ему казалось, что он заслужил лишь благодарность. - А теперь проводите меня к нему, - решительно закончила хозяйка. Управляющий запротестовал. - Покорнейше прошу извинить меня, миледи, но мне кажется, что вы недооцениваете опасность такого поступка. Этот человек, несомненно, сумасшедший. Достаточно взглянуть ему в глаза. Может, вся эта болтовня о милосердии и сострадании - просто уловка? Может, это он убил лорда Белтхема, а теперь хочет разделаться с вами! Леди Белтхем некоторое время молча смотрела на Сильвертона. Потом отчетливо произнесла: - И все-таки, мсье, я с ним увижусь. Распорядитесь, чтобы его привели. Управляющий переглянулся с Уолтером и поднял глаза к небу. Леди повысила голос: - Довольно ужимок, господа. Я не привыкла повторять. Выполняйте! Мужчины молча вышли. - Говорите, мсье, - тихо сказала леди Белтхем и машинально поправила волосы. Перед ней стоял мужчина с растрепанной шевелюрой и всклокоченной бородой. Одет он был в простой черный костюм. На бледном лице ярко выделялись блестящие глаза. Глядя в сторону, мужчина глухо прошептал: - Я буду говорить только с вами, мадам. - Наедине? - Да. - Могу я понимать это так, что вы хотите сообщить мне нечто важное? Незнакомец невесело усмехнулся. - Вам ведь приходилось встречаться с несчастными людьми, мадам... - проговорил он. - И вы наверняка знаете, как они не любят изливать горе перед... Бросив взгляд на своих конвоиров, он помялся, затем негромко продолжил: - Перед теми, кто их все равно не поймет... Леди Белтхем подумала: - Что ж, вы правы. Мне действительно доводилось иметь дело с очень несчастными людьми. Поэтому я поверю вам и выслушаю наедине. Она повернулась к слугам и властно приказала: - Оставьте нас! Те не посмели возражать и покорно вышли. Хозяйка закрыла за ними дверь и опустила тяжелый бархатный полог, заглушавший звуки. Теперь в комнате, освещенной неярким светильником, она находилась вдвоем со странным незнакомцем, которому так легко удалось убедить ее побеседовать с глазу на глаз. Мужчина молча стоял у стены и следил за ней блестящими глазами. Леди Белтхем быстрыми шагами пересекла комнату и упала в объятия своего гостя. - Это ты! - шептала она, покрывая его поцелуями. - Как я люблю тебя! Как я скучала по тебе, Гарн! Любовь моя! Мое безумие! Она запрокинула голову и, приглядевшись, увидела на лбу мужчины кровоподтек: - Боже великий! Эти негодяи посмели тебя ранить! Какая низость! Она усадила гостя на стул и, схватив платок, принялась нежно обтирать его лицо. - Бедный мой! Как ты, должно быть, измучился! Садись поудобней. Дай мне посмотреть в твои глаза... Поцеловать эти любимые губы... Потом вдруг тревожно откинулась: - Но зачем ты забрался в сад, безумец?! Хочешь, чтобы тебя поймали? Мужчина глухо откликнулся: - Я так давно не видел тебя, что стал забывать твой облик. Сегодня вечером ноги сами принесли меня к твоему дому, и я увидел в окне свет... Я понял, что все, кроме тебя, уже легли, и решился. Полез через ограду, словно бабочка, которая не в силах оторваться от света фонаря. И совсем позабыл об осторожности. Глаза леди Белтхем сияли, грудь вздымалась, она ласково перебирала волосы любимого. - Боже, и все из-за меня... - шептала она. - Как ты смел, как безрассуден! Неужели ты мог усомниться в том, что я принадлежу тебе целиком? Нельзя же поступать так неразумно... Ведь тебя могли арестовать, а я бы даже не узнала об этом! - Поверь, это мне и в голову не пришло, - тихо ответил мужчина. - Просто я понял, что мне необходимо немедленно тебя видеть. Любовники сели на низкий диванчик, держась за руки. Женщина повторяла, словно в забытьи: - Ты плоть моей плоти, кровь моей крови, душа моей души! Я живу только тобой! - Я люблю тебя, - словно эхо, вторил ей Гарн. - Мне никогда не отказаться от тебя! Затем наступило молчание. Странное они представляли собой зрелище - утонченная дама из высшего света и всклокоченный мужчина, больше всего похожий на бродягу. Как случилось, что судьбы этих двух людей, столь разных, столь непохожих, столь, казалось бы, не созданных друг для друга, смогли переплестись в поистине трагической любви? - Какие прекрасные часы провели мы вместе! - прошептала женщина. И она стала вспоминать о войне в Трансваале, где на поле битвы за Оранжевую реку она впервые встретила молодого артиллерийского сержанта, всего почерневшего от пороховой гари. Еще тогда она почувствовала непреодолимое влечение к этому человеку. А потом они возвращались вместе, и лайнер нес их по сверкающему синему морю, направляясь к темному силуэту Британских островов... Гарн поднял голову. - Разве такое забудешь! - проговорил он. - Огромный белый корабль, солнце, слышны крики чаек, и мы приближаемся к дому... - Тогда ты возвращался как победитель, в ореоле славы, - вздохнула женщина. - Да, и какое это было счастье - обрести покой после этой войны. Мы начинали узнавать друг друга, начиналась наша любовь. - Я уже до этого любила тебя! - горячо сказала леди Белтхем. - Ах, это было лучшее путешествие в моей жизни! А потом оно кончилось... Лондон... Париж... Суета светской жизни... Боже, как она мне постыла! Но наша любовь оказалась сильнее. Я принадлежу тебе. Твои ласки до сих пор заставляют меня дрожать. Ты помнишь, на что ты пошел ради меня? Вчера как раз исполнилось тринадцать месяцев с тех пор, как... Женщина всхлипнула и замолчала. В полумраке послышался голос Гарна: - Конечно, я помню. Разве такое забудешь... Я стоял перед тобой на коленях в нашей маленькой комнатке на улице Левер, когда послышался шум. Дверь распахнулась, и ворвался твой муж. Ох, в какой он был ярости! Бедная женщина наклонилась и закрыла лицо руками. В тоне ее прозвучало отчаяние: - Я сама не понимаю, как тогда все произошло... Ее любовник вскинул голову: - Увы, тут все понятно. Когда лорд приставил револьвер к твоей груди, я понял, что сейчас он выстрелит и ничто его не остановит. Тогда я прыгнул и ударил. А потом стал сжимать его шею руками. Леди отняла ладони от лица. - Да, я видела, - еле слышно произнесла она и взяла руку Гарна. Тот сжал пальцы, как будто снова сдавливая горло противника: - Я убил его... Госпожа Белтхем нашла его губы и прижалась к ним своими. - О, Гарн! - простонала она. - Моя единственная любовь! Мой бог! Гарн молчал, о чем-то размышляя. Лоб его пересекла глубокая морщина. - Послушай, - сказал он окрепшим голосом, - прости, что я залез в твой дом. Мне это было необходимо. Кто знает, что может случиться завтра... Женщина испуганно отпрянула: - Что ты такое говоришь? - Увы, дорогая, - вздохнул Гарн: - Полиция все еще преследует меня. И недавно был момент, когда они были недалеко от цели. За мной ведь гоняется Служба безопасности, а с ней шутки плохи! Леди помолчала. - Скажи, - неуверенно спросила она, - как ты думаешь, полиция догадалась, что именно произошло в тот ужасный день? - Не знаю... - протянул Гарн. - По-моему, нет. Иначе они бы потребовали от тебя алиби. Наверное, они думают, что я зарезал его из-за денег. Как бы то ни было, ищут - они именно меня. - Боже, как мы были неблагоразумны! - воскликнула госпожа Белтхем. - Надо было хоть попытаться как-нибудь замести следы. Например, навести полицию на настоящего преступника. Попробовать бросить тень на Фанто... Гарн вздрогнул и перебил: - Ради всего святого, только не это! Не говори мне о Фантомасе! Он подумал и пробормотал: - Может быть, придется бежать отсюда... Далеко, за океан. Ты приедешь ко мне? Леди Белтхем ясно посмотрела на любовника, улыбнулась и ответила: - Конечно. Разве могут быть сомнения? Ты ведь знаешь - я твоя. И последую за тобой, куда ты прикажешь. Хочешь, мы уедем завтра? Встретимся где-нибудь в укромном месте и спокойно подготовим твое бегство... - Мое? - переспросил Гарн с упреком. Женщина улыбнулась: - Наше, милый. Гарн, казалось, немного успокоился. Леди Белтхем разжала объятия и шепнула: - До завтра. Она неслышно подошла к двери и осторожно повернула ключ. Затем вернулась к камину и дернула за ручку звонка. Появился Уолтер. Хозяйка царственным жестом указала на Гарна и приказала: - Проводите этого человека к выходу и не пытайтесь его задержать. Он свободен. Ни на кого не глядя, Гарн молча вышел. Так ничего и не поняв, слуга пошел за ним. Оставшись снова одна в огромной гостиной, леди Белтхем напряженно прислушивалась, стараясь уловить звук закрываемой за ее ночным гостем решетки. Наконец что-то щелкнуло. Не в силах сдерживать свои чувства, молодая женщина опустилась на диван, где только что осыпала своего возлюбленного поцелуями. Внезапно она вздрогнула и вскочила. За окном послышался шум борьбы и громкие проклятья. - Сюда, господин инспектор! - кричали снаружи. - Здесь убийца! Я держу его! Это Гарн, я узнал его! Кто-нибудь, скорее ко мне! Смертельно побледнев, леди прошептала: - Бог мой, что происходит? В саду некоторое время слышалась возня, затем топот ног раздался в коридоре. Послышался громкий возглас управляющего: - Гарн арестован! Арестован убийца его милости лорда Белтхема! Затем прозвучал мелодичный голосок Элизабет. Она испуганно спрашивала: - А как же миледи? Что случилось с нашей хозяйкой? Может, он и ее убил? Дверь резко распахнулась, и секретарша вбежала в комнату. Увидев свою хозяйку без сил лежащей на диване, девушка воскликнула: - Ах, миледи! Жива! Боже великий, как же мы все перепугались... В комнате появились Тереза с Сюзанной и бросились к ногам хозяйки. Они плакали и смеялись от радости. Леди Белтхем окинула их невидящим, помертвевшим взглядом, потом решительно отстранила, встала, покачиваясь, и подошла к окну. Из ночной темноты донесся голос Гарна. - Меня схватили! Я попался! Звук этих отчаянных слов еще отдавался в ушах женщины, когда в гостиную вошел сияющий Сильвертон. - Я так и знал, мадам! - вскричал он. - Несмотря на бороду, его приметы сразу показались мне знакомыми. Наконец-то это чудовище предстанет перед судом! Вас ему удалось обмануть, но меня не проведешь. Я сразу дал знать полиции, и она поджидала его. Леди Белтхем расширившимися глазами глядела на человека, который только что из самых лучших побуждений сломал ее жизнь. Беззвучно шевеля губами, женщина пыталась что-то сказать, но тут силы оставили ее, и она рухнула на пол. Все бросились к ней на помощь. В это время дверь открылась, и на пороге показалась фигура инспектора Жюва. - Можно войти? - спросил он. Глава 22 ДОКУМЕНТ Пробило три часа, когда инспектор Жюв прибыл на улицу Левер. Он подошел к дому номер семь - тому самому роковому месту, где в квартире Гарна был обнаружен труп лорда Белтхема, упакованный в чемодан. За застекленной дверью сидела консьержка, допивая послеобеденный кофе. Жюву все здесь было знакомо. После того, как он обнаружил убитого, ему не раз приходилось сюда возвращаться. Инспектор тщательно осмотрел буквально каждый сантиметр в квартире Гарна. Теперь консьержка, увидев его, здоровалась, как со старым знакомым. - Этот человек, - говорила она за чаем госпоже Ауроре, своей лучшей подруге, живущей этажом выше, - все просто насквозь видит. Глаз - алмаз! Ты можешь годами проходить мимо каких-нибудь мелочей и не обращать на них внимания, а он сразу углядит... Когда Жюв открыл дверь, женщина приветствовала его с нескрываемым восхищением: - Добрый день, здравствуйте, господин инспектор! Жюв, которого изрядно раздражала ее болтовня, сухо поздоровался. - Будьте добры, дайте мне еще разок ключи от той квартиры, - попросил он. Женщина засуетилась и с готовностью принялась выдвигать ящики стола, перебирая многочисленные связки ключей. Наконец, найдя нужный, она протянула его инспектору и спросила с любопытством: - Похоже, есть какие-то новости? В газетах пишут, что вы-таки поймали этого Гарна. Кто бы мог подумать, что мой жилец - преступник. Вот каналья! Жюв поморщился и повернулся к двери. - Гарн арестован, это верно, - бросил он на ходу. - Но до сегодняшнего утра он еще ни в чем не сознался, а у нас недостаточно доказательств. Так что не торопитесь рассказывать подружкам, что в вашем доме жил убийца. Вы рискуете попасть в неловкое положение. Он уже выходил из комнаты, когда консьержка проворно догнала его и спросила: - А может, мсье, вам угодно, чтобы я поднялась с вами в квартиру? Жюв снова поморщился: - Зачем? - Ну может, я вам помогу... - смущенно пробормотала женщина. - Нисколько, мадам. Продолжайте работать, как будто я здесь и не появлялся. К досаде любопытной консьержки, инспектор произносил это всякий раз, когда появлялся в доме. Поднимаясь на шестой этаж, к зловещей квартире, Жюв размышлял. "До сих пор так и неизвестно, - думал он, - почему этот парень убил лорда. Да и вообще пока неясно, что этот человек из себя представляет. Но если он сознательный преступник, то незаурядный. Ведь как все было исполнено - комар носа не подточит. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал... Только в комнате мирно стоит чемодан, в который, будто запасные носки, засунут покойник. Но наличие трупа - это слишком мало..." Добравшись до площадки шестого этажа, инспектор вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и вошел в квартиру. Он огляделся и негромко произнес: - В сущности, зачем я сюда притащился? Искать какие-то улики? Но ведь был же здесь добрый десяток раз, перерыл все комнаты... Полицейский опустился в кресло. - Черт побери, - продолжал он, - если бы этот Гарн хотя бы сломал здесь что-нибудь из мебели! Тогда можно воспользоваться динамометром... Но вскоре Жюву надоело сидеть - его активный характер требовал действия. - Итак, кухня, - бормотал он. - Может, я все-таки был немного рассеян, когда осматривал ее? Может, о чем-то забыл? Да нет, ничего интересного. Ну плита, буфет... Все это я только что на зуб не попробовал. Или заглянуть в прихожую? А, да что там интересного! Полицейский прошел в столовую. - Вот здесь шкафов достаточно. Но и их я уже знаю лучше, чем собственную квартиру. И в багаже, который Гарн упаковал перед отъездом, проверил все с лупой в руках. И ничего. Ничего! Покачав головой, Жюв вошел в комнату и поглядел на кучу сложенных в углу газет. Раздраженно пнув их ногой, он пробурчал: - И тут я все уже видел! Хватило терпения даже перечитать всю эту чушь, вплоть до колонок объявлений. И только лишний раз убедился, что газетчики - это те, кого следует сажать за решетку в первую очередь. И читать им давать только их собственные сочинения... Он перешел в спальню: - Естественно, и здесь ничего нового... Если меня не считать новшеством. Возле камина стоял маленький секретер, на котором виднелось несколько потрепанных книг. Инспектор посмотрел на них и вздохнул. - Кажется, остается только ознакомиться с содержанием этих шедевров. Их досматривали полицейские в мое отсутствие. Конечно, у меня нет никаких оснований не доверять своим ребятам, и все же... "Что делаешь - делай", как говорили римляне. Он со скучающим видом пролистал книги, начал просматривать письма. Потом внезапно вздрогнул и на лице его появился живой интерес: - О-ля-ля! Кажется, это интересно! Из конверта выпал документ на английском языке, который Жюв прекрасно знал. Это был диплом о присвоении сержантского звания. Выдан он был в Трансваале за храбрость и решительность. Внизу стояла размашистая подпись лорда Робертса. - Полицейские, видно, не обратили внимания, - произнес Жюв. - А между тем, это новый штрих к характеру Гарна. Бумага выглядит абсолютно подлинной. А если это так, то значит, этот мошенник действительно неплохо сражался. В Южной Африке таких вещей никому просто так не давали. Видно боец и впрямь достойный! Инспектор ткнул ладонью в секретер и заговорил в полный голос: - Но этот документ говорит еще кое о чем. Значит, Гарн действительно является Гарном! Это его настоящая фамилия. А я уж накрутил вокруг этого целый роман и, как выяснилось, с самого начала ошибался. Он еще немного покопался в письмах, затем снова вернулся к книгам. На этот раз бедным томам пришлось туго. Их встряхивали, вертели так и сяк и нещадно мяли обложки, отыскивая там какую-нибудь спрятанную бумагу. Наконец Жюв разочарованно произнес: - Ничего... Затем он принялся изучать коммерческие справочники и расписание движения кораблей. - Это тоже в своем роде любопытно, - сказал инспектор вполголоса. - Все эти вещи могут понадобиться действительно только коммивояжеру. Жюв потер лоб: - И выходит, что их хозяин - честный человек, добросовестно выполняющий свои обязанности. Полицейский встал и несколько раз прошелся взад-вперед по комнате. Потом остановился, подумал и медленно повторил свой вопрос: - Так значит, Гарн - это действительно только Гарн? И ничего, кроме Гарна? И сам себе ответил: - Черт возьми, этого не может быть! Это выбивает у меня всю почву из-под ног! Жюв снова подошел к секретеру и углубился в книги. Вскоре в руках у него оказалась папка для бумаг, по цвету походившая на коммерческий вестник. В ней оказалось множество топографических карт. - Ну что ж, просмотрю свежим глазом эти планы, - проговорил инспектор. - Может, и тут увижу что-нибудь такое, что пропустила полиция. Он принялся одну за другой разворачивать карты и внезапно вскрикнул: - Мать честная! Вот это номер! Невозмутимый инспектор был настолько взволнован, что руки его дрожали, когда он разглаживал на секретере один из планов. - Да это же Центральный район, - шептал он. - Невероятно! Каор... Сен-Жори... Болье! Вот как раз кусочка с Болье и не хватает! Глаза Жюва блестели. На карте Центрального района действительно не хватало одного кусочка, аккуратно вырезанного - именно того фрагмента, где должны были быть изображены окрестности замка маркизы де Лангрюн. Инспектор не отрываясь смотрел на документ. - Надо немедленно провести идентификацию! - бормотал он. - Если клочок карты, который я нашел возле железной дороги на следующий день после убийства старой маркизы, окажется вырезанным из карты Гарна, дело может принять совсем новое направление! Вот уж, воистину, не знаешь, где потеряешь, где найдешь... Жюв еще раз внимательно осмотрел карту со всех сторон, запомнил ее регистрационный номер, бережно сложил и спрятал во внутренний карман. Затем он последний раз окинул глазами комнату, взял шляпу и уже направился к двери, как вдруг в нее постучали. Инспектор остановился. - Дьявол! - пробормотал он. - Кто же это мог пожаловать к Гарну с визитом, когда весь Париж знает о его аресте? Очень интересно... Похоже, сегодня день приятных неожиданностей! Жюв положил шляпу обратно в кресло, проверил, удобно ли вынимается из-под пиджака револьвер и неслышно подошел к входной двери. Приготовившись к любым сюрпризам, он рывком распахнул ее, рассчитывая вовремя отпрянуть в сторону. Увидев посетителя, он убрал руку с оружия и озадаченно почесал в затылке - тот был ему хорошо, даже слишком хорошо знаком. - Ну и ну! - протянул Жюв. - Это опять ты? Что ж, проходите, господин Шарль Ромбер, или, пардон, мсье Жером Фандор. И какого черта вы здесь делаете? Глава 23 ВЗРЫВ НА "ЛАНКАСТЕРЕ" Не отвечая, молодой человек быстро вошел в квартиру, и Жюв машинально закрыл за ним дверь. - Что-нибудь случилось? - озабоченно спросил инспектор, увидев, что Жером Фандор бледен и взволнован. - Случилось самое ужасное, - ответил журналист. - Мой бедный отец мертв. - Мертв?! Едва удерживаясь от рыданий, молодой человек протянул Жюву газету. - Прочтите... - он указал пальцем на страницу ежедневной хроники. Заголовок был явно составлен в традициях бульварной прессы, стремящейся поразить воображение читателя: "Взрыв! Огонь! Вода! Сто пятьдесят убитых!". В подзаголовке пояснялось: "На борту океанского лайнера "Ланкастер" произошел взрыв. Корабль погиб". Жюв непонимающе посмотрел на газету: - Ну и что? Фандор настойчиво указал пальцем на статью: - Да прочтите же! В голосе его звучало такое напряжение, что инспектор без дальнейших расспросов принялся внимательно изучать страницу. В статье говорилось: "Чудовищная катастрофа, произошедшая вчера на корабле, со всей очевидностью показывает, что пришло время призвать к ответу пароходные компании, как, впрочем, и железнодорожные, которые, как вновь и вновь выясняется, нимало не заботятся о жизни своих пассажиров. Итак, о несчастье, случившемся прошлой ночью. Пароход "Ланкастер", принадлежавший "Ред Стар компани" и совершавший рейсы Каракас - Саус-Хемптон, вышел в открытое море, ориентируясь по маяку на острове Уайт, однако сбился с курса и отклонился от фарватера. Почти сразу после этого он затонул. К этому моменту можно назвать только одного человека, выжившего в катастрофе, которого удалось найти. Это член судовой команды. Поскольку прошли уже почти сутки, можно утверждать, что экипаж и пассажиры лайнера для нас потеряны безвозвратно. Смотритель маяка, следивший за тем, как "Ланкастер" покидает порт, утверждает, что прежде, чем судно затонуло, на борту произошел мощный взрыв. Если это так, есть все основания утверждать, что именно он явился причиной гибели лайнера. Что же на самом деле произошло? Возможно, ответ на этот вопрос мы получим через несколько часов. Служитель, ставший свидетелем катастрофы, немедленно дал сигнал тревоги. Все суда, находившиеся поблизости, направились на помощь. Они прочесали весь район в поисках уцелевших, но, увы, помощь прибыла слишком поздно. Кораблям ничего не оставалось, как сообщить об этом в порт, где уже решался вопрос о посылке водолазов и даже о подъеме судна. Возможно, это прояснит причины несчастья. И только одному кораблю, под названием "Кемпбей", после многочасовых поисков удалось найти единственного человека, уцелевшего после катастрофы, какой в этих водах еще не бывало. Это моряк по имени Джексон. Нашим коллегам из "Тайме" удалось взять у него интервью. Пострадавший рассказал следующее: "Мы только-только вышли из порта и стали набирать ход. Двигатель работал исправно, и море было совершенно спокойным. Я как раз занимался переноской багажа пассажиров, как вдруг позади раздался мощный взрыв. У меня до сих пор стоит в ушах этот чудовищный грохот. Уверен, что он доносился из грузового отсека - я как раз стоял к нему спиной. Собственно, больше никаких существенных подробностей я сообщить не могу. Взрывом меня оглушило и выбросило за борт едва живого. Все происходящее с трудом доходило до моего сознания. Понял только, что судно тонет. Оно погружалось так стремительно, что только чудом можно объяснить, как меня не засосало в гигантскую воронку, которая образовалась, когда корабль пошел ко дну... Очнулся я, качаясь на волнах. По счастью, куртка моя зацепилась за массивный деревянный поручень, вырванный взрывом. Он-то и удержал меня на плаву, хотя он же мог и убить еще в воздухе. А может, я и сам ухватился за эту деревяшку, но утверждать не могу. Я был оглушен и совершенно не осознавал, что делаю. Это тот случай, когда человеком движет только инстинкт самосохранения. А остальное вы знаете. Через несколько часов меня заметили с "Кемпбея" и подняли на борт вместе с моей деревяшкой, которую я не выпускал из рук. Мне казалось, что если я лишусь ее, то непременно погибну". Жюв прервал чтение. - Только этого не хватало, - пробормотал он. - Теперь стали взрываться океанские суда. Слишком много непонятного в последнее время... Что там могло рвануть? Ведь они возят людей, а не порох! Он дочитал статью до конца и внимательно просмотрел список пассажиров. В нем действительно значился Этьен Ромбер, занимавший каюту первого класса. Инспектор потер лоб и скрипнул зубами: - Чертовщина какая-то... Фандор опустился в кресло. - Наверное, вы правы, - сказал он слабым голосом. - Это рок, который преследует нашу семью всю жизнь. Сначала он поразил мою мать, потом меня, и вот теперь добрался до папы... Ох, не надо было мне вас слушаться! Как только я вышел на свободу, нужно было сразу бежать к нему. Хоть бы поцеловал в последний раз... Полицейский посмотрел на молодого человека с нескрываемой жалостью и симпатией. - Выслушай меня, малыш, - произнес он, - и постарайся поверить, какими бы странными не показались тебе мои слова. Не теряй надежды! - Напрасно вы пытаетесь меня успокоить. Я знаю - все кончено. - Поверь старой полицейской ищейке. Нет пока никаких прямых доказательств, что твой отец действительно умер. По крайней мере, для меня. - Что вы такое говорите, Жюв? Разве вы не дочитали статью до конца? Имя моего отца значится в списке пассажиров, и газета черным по белому сообщает, что велись многочасовые поиски. С момента катастрофы прошли почти сутки, и никакой надежды не осталось. - Список пассажиров, мой мальчик, это еще не доказательство, что твой отец был на борту. - Как это? Жюв прошелся по комнате: - Я полицейский, Фандор, и я говорю тебе - не теряй надежды. Ошибки такого рода случаются сплошь и рядом. Твой отец мог опоздать к отплытию, вообще раздумать плыть, заболеть, наконец! Такая мысль явно не приходила молодому человеку в голову. - Так значит... - протянул он и замолчал. - Больше мне нечего тебе сказать, мой мальчик, - произнес инспектор. - Но очень надеюсь, что я прав, и очень хотел бы, чтоб когда-нибудь ты в этом убедился. Честное слово, еще не время тебе так убиваться. В конце концов, никто еще не видел Этьена Ромбера мертвым. И потом, ведь у тебя есть мать! - Но мама больна... - Она обязательно выздоровеет! Неизлечимых болезней не так уж много, уверяю тебя. Жером Фандор молча смотрел на инспектора. Тот внезапно изменил тему разговора: - И все-таки, ответь, пожалуйста, на мой вопрос - как ты здесь оказался? - Мне было очень плохо, и я вспомнил о вас. И пошел вас разыскивать. - Что ж, это мне понятно. Но как ты догадался, что искать меня надо здесь, в квартире Гарна? Юноша смутился. - Это чисто случайно... - начал он, но полицейский перебил его: - Случайность, дорогой мой - объяснение для идиотов. Ты хочешь сказать, что просто шел по улице и вдруг увидел, как я захожу в этот дом? В таком случае, какой черт принес тебя на улицу Левер?! Еще более смутившись, молодой человек поднялся и попытался сменить тему. - Вы уже уходите? - спросил он. Но инспектора не так легко было сбить с толку. Он взял Фандора за плечо: - Отвечай же! Юноша опустил глаза и тихо сказал: - Я шел за вами... - Вот как? И откуда же? - От самого вашего дома. - Так-так... Значит, ты за мной следил?! Фандор мучительно покраснел: - Это так, господин Жюв. Я давно уже следил за вами. Каждый день. Инспектор казался совершенно пораженным. - Каждый день?! - переспросил он. - И я этого ни разу не заметил? Ну, ты молодчина, дружок! У тебя задатки настоящего сыщика! Молодой человек молчал. Полицейский взял его за лацкан и спросил: - Но, дьявол тебя побери, ты можешь мне объяснить, зачем это тебе нужно? Глядя в пол, Фандор произнес: - Ради всего святого, простите меня. Но я думал, что... Что вы и есть Фантомас! - Я? Фантомас?! Жюв рухнул в кресло, сгибаясь от хохота. - Ну и ну, - выдавил он. - С твоей бы фантазией, да в романисты. А позволено мне будет узнать, что натолкнуло тебя на эту приятную мысль? Может, ты обнаружил, что по ночам я режу глотки прохожим? Юноша помолчал, потом неуверенно начал: - Видите ли, мсье Жюв... Я дал клятву, что найду преступника, который сломал всю мою жизнь. Но где его искать? Единственное, что мне было известно точно, это то, что Фантомас - человек невероятно ловкий и дерзкий. Я перебрал всех, кто так или иначе имеет отношение к убийству маркизы де Лангрюн и пришел к выводу, что вы единственный, кто подходит под эти данные. Понимаете, методом исключения... Ну я и стал за вами следить. - Послушай, малыш, - откликнулся инспектор. - Спору нет, ты меня ошарашил своими предположениями, но надо признаться, что в логике тебе не откажешь. Да и в оперативном навыке тоже я не помню случая, чтобы за мной так долго следили, а я бы этого не заметил. Того и гляди, ты бы еще упек меня за решетку! Жюв улыбнулся, потом снова посерьезнел. - Ну, а теперь скажи откровенно - оправдались твои подозрения? Фандор посмотрел ему в глаза: - Нет, мсье. - И когда же они были с меня сняты? - В тот момент, когда я увидел, что вы входите в этот дом. Фантомас никогда бы не вернулся в квартиру Гарна, это точно. Жюв бросил на молодого человека пронзительный взгляд и произнес: - Знаешь, что... Если на выбранном нами с тобой поприще ты будешь проявлять такой же острый ум и такую же инициативу, то можешь мне поверить - ты вскоре станешь самым выдающимся криминальным хроникером Парижа. Он дружески подтолкнул собеседника к выходу. - Пойдем. Мне уже давно пора быть во Дворце Правосудия. Чего доброго, меня начнут искать. Глаза юноши заблестели: - А что, нашли что-то новенькое? - Да есть кое-что, - усмехнулся Жюв. - Теперь я хочу допросить по делу Гарна одного интереснейшего свидетеля. Надеюсь, он мне поможет. Назойливый дождь, моросивший весь день, наконец прекратился. Управляющий Доллон убедился в этом, высунув руку за окно. Затем он сделал несколько шагов по комнате и позвал сына: - Жак! Ты где? - В мастерской, папа! Доллон улыбнулся. После смерти маркизы де Лангрюн старый управляющий остался без работы. Баронесса де Вибрей, не желая терять столь преданного слугу, взяла его к себе на службу. Доллон занял один из павильонов в ее имении в Кереле. В то время он еще не знал, что новое назначение круто изменит судьбу его детей. Госпожа де Вибрей искренне привязалась к юной Элизабет, подружке Терезы Овернуа, и маленькому Жаку. Она считала, что парнишка слишком умен, чтобы не оказать ему помощь в выборе жизненного пути. Имея множество знакомых в художественном мире Парижа и неплохо разбираясь в искусстве, баронесса была поражена способностями, которые юный Доллон проявлял к скульптуре. Те небольшие статуэтки, которые мальчик во множестве лепил из глины, казались ей просто прелестными. Нельзя сказать, чтобы старику-отцу пришлось по душе увлечение сына - к любой богеме он относился со здоровой провинциальной подозрительностью. Тем не менее он не стал возражать, когда хозяйка подарила Жаку набор инструментов для занятия скульптурой. С тех пор юноша все свободное время проводил в мастерской. Вот и сейчас он вышел оттуда, вытирая руки ветошью. - Не хочешь пойти со мной? - обратился к нему Доллон. - Мне надо на ручей, проверить шлюзы. - Что ж, пожалуй. Сопровождаемый сыном, управляющий спустился с пригорка и отправился к небольшому ручью, текущему по парку имения баронессы. Внезапно молодой человек догнал его и тронул за плечо. - Посмотрите-ка, отец, - проговорил он. - Почтальон подает нам какие-то знаки. Служащий, занимающийся доставкой почты в Керель, приблизился к ним. Как всегда, вид у него был мрачнее тучи, хотя всем было известно, что у него доброе сердце. Подойдя, он принялся ворчать: - Не знаю уж, господин Доллон, как вас в случае надобности разыскивают ваши хозяева, но я сегодня уже в третий раз пытаюсь это сделать. Вы будто специально от меня бегаете. А вам письмо, деловое к тому же. С указанием передать в собственные руки. Доллон взял конверт и вскрыл его. - Вот так-так! - озадаченно протянул он, взглянув на печать в верхней части листа. - Из Дворца Правосудия! Какого дьявола им от меня понадобилось? Он прочел вслух: - Мсье! Не имея возможности передать вам это послание через судебного исполнителя, прошу вас немедленно по получении прибыть в Париж и прийти в мой кабинет во Дворце Правосудия. Ваши свидетельские показания необходимы по делу, интересующему нас обоих. Также прошу вас взять с собой все без исключения бумаги, выданные вам судебной канцелярией Каора после закрытия дела об убийстве маркизы де Лангрюн. - А чья подпись? - спросил Жак, с любопытством заглядывая через плечо отца. Тот пригляделся: - Жермен Фузилье. Мне приходилось встречать его имя в газетах. По-моему, это весьма известный следователь. Такие люди вряд ли будут шутить... Управляющий еще раз перечитал письмо, сложил его и повернулся к почтальону: - Большое спасибо, дорогой Милло. Не хотите ли стаканчик вина? - Еще бы! - ухмыльнулся служащий. - Я еще никогда от этого не отказывался. - Вот и хорошо. Зайдите тогда в дом, а я пока составлю текст телеграммы. Жак вас угостит. А на обратном пути вы отправите мой ответ. В то время, как почтальон с удовольствием потягивал вино, Доллон писал: "Уважаемому господину Фузилье, следователю, Париж, Дворец Правосудия. Выезжаю из Верьера завтра вечером, двенадцатого ноября, поездом девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра. Телеграфируйте о времени нашей встречи по адресу: Париж, отель Франс-Буржуа, сто пятьдесят два, улица Дю Бак. Доллон". Подписавшись, старик перечел написанное и задумчиво сказал: - Однако, все же... Что этому следователю могло от меня понадобиться? Глава 24 В ЗАКЛЮЧЕНИИ Не желая тратить попусту ни секунды ежедневной прогулки, разрешенной ему администрацией, Гарн мерил широкими шагами тюремный двор. Прошло уже пять дней, как убийца лорда Белтхема, арестованный при выходе из дома своей любовницы, находился в заключении. Нелегко было ему приспособиться к тюремным порядкам. Приступы уныния сменялись вспышками ярости, которая вскоре снова переходила в глубокую депрессию. Однако в конце концов сильная воля и твердый характер помогли Гарну справиться с собой. Постепенно он вполне привык к тому, что находится в камере предварительного заключения, и вовсе не страдал от соседства уголовников. Первые двое суток Гарн даже имел возможность заказывать еду с воли, но, увы, это длилось ровно столько, на сколько у него хватило денег. Как только кошелек опустел, узнику пришлось целиком подчиниться тюремному режиму. И вот теперь он расхаживал по прогулочному дворику, с удовольствием разминая затекшее без движения тело. Сзади раздалось шумное дыхание: - Черт побери, Гарн! Вы неплохо ходите! Хотел составить вам компанию, да вот никак не могу догнать... Узник обернулся. Он увидел человека в форме. Это был Сиженталь, надзиратель, приставленный следить за Гарном, как за особо опасным преступником. Он остановился рядом с пленником и пропыхтел: - Да, вашей физической подготовке можно только позавидовать! Такое впечатление, что вы служили в отряде особого назначения. Когда-то в молодости мне и самому довелось повоевать... Служитель замолчал, что-то припоминая. - А ведь и верно! - воскликнул он. - Вы ведь были военным, не правда ли? И даже, кажется, дослужились до сержанта? Гарн утвердительно кивнул: - Да. В битве при Оранжевой реке. Папаша Сиженталь, как все в тюрьме его называли, грустно вздохнул. - А я поднялся только до капрала, - проговорил он. - Но зато могу с гордостью сказать, что служил честно, верой и правдой. В голосе его зазвучали укоризненные нотки: - Ну как же это возможно, Гарн? Приятный молодой человек, серьезный, умный, бывший военный... Как же вы могли совершить такое страшное преступление?! Заключенный молча опустил глаза. Тюремщик опустил руку ему на плечо. - Ну-ну, извините, - сказал он по-отечески. - Могу поклясться, что в этой истории не обошлось без женщины! Старый Сиженталь кое-что повидал на своем веку... Наверняка вы это сделали на почве ревности, в припадке безумия, разве не так? Гарн с искренним видом пожал плечами: - Да что вы, мсье Сиженталь, какая женщина... Вспышка ярости была, это верно. Но только из-за денег. Я залез украсть их, а мне помешали. Надзиратель воззрился на пленника с изумлением, затем лицо его помрачнело. "Похоже, этот парень совсем пропащий", - с грустью подумал он. Тут послышался звук гонга. Сиженталь взял заключенного за руку и резко скомандовал: - Пошли, Гарн. Пора возвращаться. Пленник покорно закончил прогулку и отправился вслед за охранником в свою камеру. - Кстати, - заметил Сиженталь, когда они добрались до четвертого этажа, - я забыл вам сказать, что мы скоро расстанемся. - Почему же? - спросил Гарн. - Меня что, переводят в другую тюрьму? - Нет. Просто я скоро уезжаю. Можете меня поздравить - я назначен главным охранником в Пуасси. Приказ подписан позавчера, а сегодня утром пришло подтверждение. Через восемь дней я должен приступить к новым обязанностям. Так что вам недолго осталось терпеть мое общество. Гарн с интересом посмотрел на собеседника. - Ну и как? - спросил он. - Вы довольны этим новым назначением? - Конечно, да, - откликнулся Сиженталь. - Я давно уже мечтал о чем-нибудь подобном и вот наконец дождался. Думаю, что там мне будет спокойнее. Ведь я уже не мальчик лазить здесь по лестницам. Они шли по бесконечному коридору четвертого этажа. По обеим сторонам располагались камеры. Казалось, им конца не будет. Завернув за угол, они остановились перед камерой номер сто двадцать семь. Погремев ключами, охранник отомкнул дверь: - Входите! Заключенный подчинился. Сиженталь запер его и ушел. Оставшись один, Гарн задумался. На допросе у следователя Фузилье он признал себя виновным в совершенном преступлении. Да, это он убил лорда Белтхема. Но что касается мотивов убийства, то Гарн продолжал настаивать (впрочем, довольно неубедительно) на том, что он собирался обокрасть свою жертву. - Дело было так, - объяснял он. - Этот аристократ надул меня с деньгами, и я решил сам взять то, что мне принадлежало по праву. Но он застал меня как раз в тот момент, когда я залез к нему в кошелек. Мы подрались, и я в ярости ударил его ножом... Тут размышления узника прервал голос охранника, донесшийся из коридора: - Камера сто двадцать семь, заключенный Гарн, приготовиться! К вам прибыл адвокат. Через несколько секунд дверь открылась, и появился молодой веселый надсмотрщик. Говорил он с гасконским акцентом. Это был сменщик Сиженталя, которому тоже было приказано следить за Гарном. Звали его Нибье. Негромко ворча, заключенный встал и одернул куртку. Его адвокатом был знаменитый мэтр Барберу, прекрасный специалист, настоящая звезда в своем деле. Дело об убийстве лорда Белтхема показалось ему интересным, и он согласился им заняться. Однако и адвокату Гарн рассказал лишь то, что хотел рассказать. Больше всего на свете он боялся скандальных разоблачений. Чем тише, заурядней будет процесс, тем лучше. Итак, пленник послушно пошел по коридору вслед за охранником Нибье. Хотя он и сидел в тюрьме совсем немного времени, Гарн всем своим видом походил на бывалого заключенного. Надзиратель посмотрел на него с уважением и одобрительно прищелкнул языком. Наконец они подошли к изолированной комнате, которую администрация предоставляла для переговоров обвиняемых с адвокатами. На всем пути маляры, красившие стены четвертого этажа, бросали работу, чтобы посмотреть на убийцу. Тот недовольно хмурился - ему вовсе не нравилась роль знаменитости. По счастью, в лицо его никто не узнал. Нибье подтолкнул своего подопечного в комнату и поклонился адвокату. - Вам достаточно будет только позвонить, мэтр, когда вы закончите, - сказал он с почтением. Гарн с удивлением смотрел на собеседника. Это был не Барберу, а его молодой секретарь, мэтр Роже де Сера, адвокат-стажер. Несмотря на молодость, одевался он с чрезвычайной элегантностью и шиком. Увидев клиента, молодой человек приветливо улыбнулся и собирался было протянуть ему руку, но потом воздержался от этого излишне фамильярного жеста. Он остановился на полпути и сделал вид, что потянулся за папкой с делом. Неловкий маневр не ускользнул от внимания Гарна, но нисколько не оскорбил его, а скорее развеселил. Роже де Сера встал и начал светским тоном, как человек, привыкший к хорошим манерам: - Прошу извинить, мсье, что потревожил вас. Я вас долго не задержу. Голос его звучал звонко и отчетливо чувствовалось, что он каждый понедельник тренируется на традиционных адвокатских собраниях. Гарн усмехнулся. Было что-то комичное в том, что перед ним вежливо извиняются за то, что помешали ему спокойно сидеть в тюрьме. - Это займет пару минут, - продолжал адвокат. - В данный момент я чрезвычайно занят. Видите ли, внизу, в машине, меня ждут две дамы. Это актрисы варьете - мадемуазель де Вернай и Люссек де Ланги. И представьте себе, они очень просили взять их с собой. Им просто безумно хотелось вас увидеть. Каково, а? По всему видно, вы становитесь знаменитостью! Гарн молча пожал плечами. Вряд ли подобный комплимент мог польстить ему в такой ситуации. К тому же ему вовсе не было интересно, с какими дамами разъезжает в машине адвокат. Молодой человек продолжал: - Я пытался похлопотать, чтобы угодить дамам, даже был у директора тюрьмы. Но вредный старикашка указал мне на дверь. Уверен, что это все происки Фузилье. Проклятый следователь хочет держать вас в страшном секрете, как Железную Маску! "И слава Богу", - подумал Гарн, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Болтовня адвоката изрядно его раздражала. - Нет ли чего-нибудь нового по моему делу? - спросил он. - Ничего интересного, насколько мне известно, - вздохнул Роже де Сера. Потом, внезапно оживившись, спросил: - Кстати, а вы знакомы с леди Белтхем? Гарн вздрогнул: - О чем это вы? - Да нет, я просто так спросил. Я ее знаю. Я часто бываю в свете и знаком со многими иностранцами, посещающими наши гостиные. И должен сказать, это совершенно очаровательная женщина! Адвокат решительно надоел своему клиенту. Гарн уже открыл было рот, чтобы поставить болтуна на место, как вдруг де Сера что-то вспомнил. - Ах да! - воскликнул он, хлопнув себя по лбу. - Чуть не забыл! Представьте, эта каналья Жюв - ей-богу, он теперь мнит себя чуть ли не национальным героем! - вчера произвел в вашей квартире еще один обыск. - Какой по счету? - усмехнулся Гарн. - Вот и я подумал - что он еще может там найти, ведь все уже вверх дном перевернули! Однако бравый инспектор утверждает, что обнаружил нечто сенсационное. Представляете? Готов пари держать - все это ерунда, просто поиск дешевой популярности! - Я никогда не держу пари, - холодно ответил Гарн. - Ни по какому поводу. - Ну это ваше право... Молодой стажер, весьма довольный тем, что ему удалось пробудить интерес неразговорчивого клиента своего знаменитого патрона, покачал головой, выдержал многозначительную паузу и продолжил: - Через знакомых мне удалось-таки дознаться, что это за таинственная находка. Это какая-то полуразорванная карта из вашей библиотечки. - Ну и что? - спокойно спросил пленник, но лицо его перекосилось. - Так вот, - продолжал адвокат, роясь в бумагах и не замечая изменившегося выражения лица своего собеседника, - так вот, по мнению Жюва, эта бумажка имеет колоссальное значение. Между нами говоря, этот Жюв только строит из себя Бог знает что, а на самом деле обыкновенная посредственность. Ну спрашивается, к чему может послужить обрывок старой географической карты? Что может география изменить в вашем деле? Гарн молчал. - Да вы очень не волнуйтесь, - продолжал Роже де Сера. - Я много повидал уголовных дел и уверен, что в вашем найдутся смягчающие обстоятельства... Адвокат захлопнул папку и, внезапно сменив тему, сообщил: - Да, еще новость. Похоже, следователь собирается привлечь еще одного свидетеля. Гарн удивленно взглянул на собеседника. - Нового свидетеля? - переспросил он. - Да-да. Его зовут... Постойте... Ага, Доллон. Управляющий Доллон. - Не понимаю... - прошептал Гарн. Он опустил голову и смотрел в пол. Стажер говорил, не обращая внимания. - Тут какая-то сложная связь, вроде как правой рукой доставать левое ухо. Подождите, сейчас вспомню... Доллон - это один из слуг госпожи, которую зовут... Де Вибрей. Баронесса де Вибрей. - Ну и что? Роже де Сера потер лоб: - Подождите, подождите... А баронесса де Вибрей - опекунша молодой девушки, которая была в доме леди Белтхем в тот самый день, когда вы... вы... ну, в общем, посетили этот дом. Я говорю о Терезе Овернуа. - Ну и что? - снова спросил Гарн сквозь зубы. - Что же дальше? - Дальше... Черт возьми... Мадемуазель Тереза Овернуа находилась при леди Белтхем по просьбе господина Этьена Ромбера. А Этьен Ромбер - это никто иной, как отец юноши, который в прошлом году убил маркизу де Лангрюн. Я вам все это рассказываю, но сам, честно говоря, ума не приложу, что нового может сообщить по вашему делу управляющий Доллон. - Я тоже не понимаю... вздохнул Гарн. Несколько мгновений оба молчали. Роже де Сера ходил по комнате, разыскивая свои перчатки. Обнаружив их наконец в кармане пиджака, он обратился к обвиняемому: - Мой друг, я вас покидаю. Прошло добрых полчаса, а мои дамы ждут... Он уже прикоснулся к кнопке звонка, когда Гарн резко его остановил. - А скажите, - напряженным голосом спросил он, - когда появится этот человек? - Какой человек? - Ну этот... Доллон. Адвокат ненадолго задумался, потом отрицательно покачал головой: - Не помню... И вдруг хлопнул себя по лбу. - Черт побери, какой же я идиот! - воскликнул он. - Ведь у меня при себе копия телеграммы, которую он послал следователю! Гарн подался к нему: - Покажите! Роже де Сера открыл портфель и достал оттуда папку с делом: - Взгляните, вот она. Гарн взял в руки телеграмму и прочел: "Выезжаю из Верьера завтра вечером, двенадцатого ноября, поездом девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра..." Заключенному вполне хватило этих двух фраз. Остальной текст его не заинтересовал. Не сказав ни слова, он вернул документ адвокату. ...Через несколько минут мэтр Роже де Сера наслаждался обществом своих подружек, а Гарн вновь оказался в тюремной камере... Глава 25 НЕОЖИДАННЫЙ СООБЩНИК Взволнованный после встречи с адвокатом-стажером, Гарн расхаживал взад-вперед по своей камере. Внезапно ключ в замке повернулся, и показалось веселое лицо нового надзирателя, Нибье. - Добрый вечер, мсье Гарн, - произнес он. - Мальчик из лавки напротив спрашивает, не собираетесь ли вы сегодня поужинать. Гарн насупился: - Вы отлично знаете, что у меня нет денег. Я буду есть тюремный ужин. - Вот как? - удивился охранник. - А я и не знал, что вы на мели! Гарн нетерпеливо передернул плечами, давая понять, что ему не о чем больше разговаривать со своим сторожем, но тот вдруг быстро переступил порог, подошел к пленнику вплотную и тихо прошептал: - Возьми-ка вот это, приятель. Гарн недоуменно разглядывал бумагу, которую охранник сунул ему в руку. Это была тысячефранковая купюра. Нибье так же тихо продолжал: - Если тебе понадобится еще, я думаю, мы сможем договориться. Заключенный хотел было что-то спросить, но тюремщик приложил палец к губам: - Тс-с... Я скоро вернусь. Только пойду, закажу тебе приличный ужин. Вновь оставшись один, Гарн вздохнул с таким облегчением, словно скинул с плеч тяжелый груз. Итак, любовница его не забыла! И, если она в силах ему помогать, значит, находится на свободе. Выходит, он все-таки сумел провести следователя и скрыть свою связь с леди Белтхем, избавив свою любимую от позора судебного разбирательства и газетных сплетен! Дверь камеры вновь открылась. - Вот и я! - подмигнул охранник, с трудом удерживавший на весу большую плетеную корзину, набитую всякой снедью. Из нее торчала бутылка вина. - Опять я. А это вам кое-что перекусить. Заключенный широко улыбнулся: - Что ж, признаюсь, это мне не помешает. Благодарю вас, господин Нибье! Вы были правы, когда предложили мне заказать ужин в этой лавке. Надзиратель довольно ухмыльнулся. Приступив к ужину, узник продолжал: - Так значит, вы теперь будете опекать меня вместо папаши Сиженталя? - Выходит, так, - пробубнил Нибье, пережевывая куриную ножку. Получив приглашение сесть за стол, он для виду поломался, а потом, убедившись, что его никто не видит, с удовольствием принялся за еду, обильно запивая ее вином. - Я уже давно хотел работать здесь. Даже заручился поддержкой двух депутатов от оппозиции. Они составили мне протекцию. Но это не помогало. И вот, представьте, недавно вызывают меня в министерство юстиции и говорят, что кто-то из посольских интересуется моей персоной. Расспросили меня о разном, а дальше, как в сказке - Сиженталя переводят в Пуасси, а меня - на его место. Гарн кивнул: - Ну, а деньги откуда? Охранник приложил палец к губам: - Не кричите так! Деньги... С деньгами уж и вовсе темная история. Но, кажется, кое-что я все-таки понял. Дело было так: подходит ко мне на улице какая-то дама. "Это вы Нибье?" - спрашивает она. "Точно так, мадам", - отвечаю. Она оглянулась, нет ли прохожих, потом отвела меня в сторонку и сует в руки банкноты, да не одну, и не две, а целую пачку! И, конечно, объясняет, что все это не за мои красивые глаза - это вы ее интересуете. Ну, а если я помогу вам, то и мне кое-что перепадет из этих денежек... Я и согласился. Пока Нибье говорил, Гарн не спускал с него глаз. Перед ним был настоящий плебей - узкий лоб и пухлые чувственные губы выдавали стремление получить от жизни удовольствие любым путем. Было видно, что подкупить его не составит труда. Гарн заговорил: - Мне здесь не нравится, дружище. Он дружелюбно положил руку на плечо охранника. Тот поднял голову: - Еще бы! Кому понравится сидеть в тюряге! Но все со временем привыкают... Все улаживается. - Ничего не улаживается само по себе! - резко сказал заключенный. - Любому событию нужно дать толчок. И мы вместе это сделаем. Нибье поднял брови: - О чем это вы толкуете? - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - спокойно ответил Гарн. - Я хочу убежать отсюда. И хочу, чтобы ты мне помог. Я понимаю, что ты рискуешь потерять место. Но и ты должен понимать, что подобное дело будет очень хорошо оплачено! Охранник почесал в затылке. - Ч-черт... - задумчиво проговорил он. Гарн сжал ему плечо. - Не бойся, Нибье, - сказал он. - Мы же не дураки. Будем действовать осмотрительно. И вообще, давай говорить серьезно. У тебя ведь назначена еще одна встреча с той дамой, которая передала деньги? Нибье поколебался, потом ответил: - Что ж, вы правы. Я должен встретиться с ней сегодня вечером. - Во сколько? - В одиннадцать. Гарн энергично потер руки. - Отлично! - сказал он. - Ты ей скажешь, что нам нужно десять тысяч франков. - Целых десять?! - Да, десять. Причем не позднее, чем завтра утром. Тогда тем же вечером эти деньги выведут меня на свободу! Нибье ошарашенно хлопал глазами. - А как же я? - спросил он. - Ведь я первый попаду под подозрение! - Не будь болваном! - раздраженно бросил Гарн. - Ну объявят тебе выговор за небрежность, но никому не придет в голову, что ты мой сообщник! Он понизил голос и продолжал: - Подумай, дружище, ведь тебе перепадет пять тысяч франков! Такие деньги на дороге не валяются! Ну, а если дело все же примет крутой оборот, ты бежишь в Англию, и, даю слово, я обеспечу тебя до конца дней! - Но у меня жена, мсье, и двое детей! - Разумеется, они поедут с тобой, - кивнул Гарн. - Неужели я стану разлучать тебя с семьей! Охранник готов был уже согласиться, но все еще колебался. - Хорошо, мсье, предположим... Но где у меня гарантии, что вы выполните свои обещания? - Эта дама, с которой ты сегодня встретишься, даст тебе любые гарантии. Передашь ей вот это. Вытащив блокнот, пленник торопливо написал несколько слов и передал листок Нибье. Тот нерешительно пробормотал: - Черт побери, но я еще не сказал "да"! - А мне необходимо, чтобы ты это сказал! - непреклонно ответил Гарн. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом тюремщик тихо произнес: - Хорошо. Я говорю - да. Наступило утро двенадцатого ноября. После прогулки Гарн послушно вернулся в камеру. Он чувствовал себя слегка усталым после беспокойной ночи, в течение которой он то и дело просыпался, размышляя, сумеют ли они с охранником разработать простой и надежный план побега. Но его ожидания не были обмануты. Как только объявили подъем, в камере сто двадцать семь появился Нибье. Глаза его блестели, на лице застыло таинственное выражение. Достав из-под полы какой-то пакет, он протянул его заключенному: - Спрячь в кровати. Сказав это, он быстро вышел. После этого до самой прогулки Гарну не удалось поговорить с охранником. И только в тюремном дворике они остались наедине. Нибье торопливо заговорил: - Вот уже три недели, как рабочие приводят здесь в порядок некоторые камеры и чинят крышу. Камера номер сто двадцать девять, как раз рядом с твоей, не занята. И решеток на окнах там тоже нет. Через окно рабочие поднимаются на крышу. График у них такой - приходят к самому подъему, затем в полдень идут обедать, в час возвращаются и работают до шести. Охранник внизу привык к ним и не пересчитывает. Может, тебе удастся затесаться между ними и проскользнуть незамеченным. В пакете, который я тебе дал, рабочая форма - брюки и куртка. Переоденешься в них. Без четверти шесть рабочие спускаются через окошко и идут вниз по лестнице. Там ты к ним присоединишься. Затем вы пройдете мимо охранника - постарайся не поворачиваться к нему лицом, минуете два дворика, а там уже и ворота. Нибье подумал: - Хотя нет, лучше сделать так. Без двадцати шесть я открою тебе дверь, и ты влезешь на крышу. Спрячешься там за одной из труб. Ждать тебе придется не больше двух-трех минут, эти рабочие не любят перетруждаться и всегда уходят точно. А ты пойдешь за ними. Только держись сзади - они-то все друг друга знают. На плече понесешь инструменты. А когда дойдете до будки охранника - единственное место, где тебя могут сразу сцапать - отстанешь на несколько шагов, а потом сделаешь вид, что торопишься, догоняя товарищей. Только ни в коем случае не заходи вперед! Когда охранник станет отворять тебе дверь, проворчи, не глядя ему в лицо: "Эй, папаша Моррен! Смотрите, не заприте меня здесь! Я ведь не из ваших клиентов!" В общем, что-нибудь в этом духе. Ну, а уж когда выйдешь за ворота - выпутывайся сам. Тут старина Нибье тебе ничем помочь не может. Надзиратель улыбнулся и продолжал: - В правом кармане куртки у тебя деньги - десять бумажек по сто франков. Больше твоей даме не удалось пока наскрести. Гарн отмахнулся: - Бог с ним! Скажи лучше, сколько у меня будет времени? Когда откроется мой побег? Нибье поразмыслил: - Я сегодня дежурю в ночь. Взбей одеяло так, чтобы казалось, что под ним кто-то лежит. Тогда все поверят, что я просто ошибся. Я сменяюсь в пять утра, а обход будет только в восемь. Так что времени у тебя вполне достаточно, чтобы умотать далеко-далеко! Заключенный кивнул и улыбнулся. Глава 26 ЗАГАДОЧНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ Огорченные предстоящей разлукой с отцом, которого они нежно любили, Элизабет и Жак Доллон решили проводить его на маленький верьерский вокзал, откуда он должен был отбыть в Париж. Поскольку они вышли рано, время до отхода поезда еще было, и старый управляющий принялся давать своим детям последние наставления: - Ты, Элизабет, - говорил он, - должна обещать мне поменьше утомляться. И я решительно запрещаю тебе вставать так рано! Девочка послушно кивала головой. Удовлетворенный, Доллон повернулся к сыну: - А ты, дорогой Жак, надеюсь, не забыл, что в мое отсутствие должен выполнять все мои обязанности? - Что вы, отец! - И главное, обрати внимание на шлюзы на ручье. Эти балбесы-садовники вечно о них забывают! - Я не забуду, папа. - Ну, а если здесь произойдет что-то важное, ты знаешь куда мне послать телеграмму. В это время с шумом подошел парижский поезд. Старик поцеловал Элизабет и Жака и направился к вагону второго класса, куда у него был билет. Часы на колокольне пробили три. Буря, начавшаяся еще вечером, не только не унималась, но разыгралась еще пуще. Дождь колотил по стеклам, ветер, завывая, пригибал к земле тонкие тополя, растущие вдоль железнодорожного полотна. В темноте они казались какими-то фантастическими существами, которых гладит рука невидимого великана. Несмотря на непогоду, по насыпи решительными шагами шел человек, которого, казалось, разыгравшаяся буря нисколько не занимала. Это был мужчина лет тридцати в широком непромокаемом плаще. Поднятый воротник почти полностью скрывал его лицо. Борясь с порывами ветра и спотыкаясь о булыжники, он упрямо двигался вперед. - Собачья погода, - ругался мужчина сквозь зубы. - Даже не помню, когда еще приходилось видеть такую ночку! И дождь, и ветер - все вместе! Впрочем, кому-кому, а мне грех жаловаться. Для моих целей лучше погоды, чем эта, не придумаешь. Молния прочертила небосвод и осветила всю округу. Незнакомец огляделся. - Отлично, - пробормотал он себе под нос. - Похоже, что я уже у цели... Он внимательно оглядел железнодорожное полотно и круто взды