Пьер Сувестр И Марсель Аллен. Фантомас --------------------------------------------------------------------- Книга: П.Сувестр и М.Аллен. "Фантомас" Pierre Souvestre et Marcel Allain. Fantomas. 1911 Перевод с французского Л.Новиковой Издательство "ODAMES" (А/О "Одамеэс"), Таллинн, 1991 OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 3 декабря 2002 года --------------------------------------------------------------------- Этой книгой А/О "Одамеэс" начинает публикацию серии романов известных французских писателей Пьера Сувестра (1874-1914) и Марселя Аллена (1885-1969) о неуловимом Фантомасе. ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 1. Гений преступления Глава 2. Роковой рассвет Глава 3. Охота на человека Глава 4. Нет! Я не сумасшедший! Глава 5. Арестуйте меня! Глава б. Фантомас - это смерть! Глава 7. Служба безопасности Глава 8. Ужасное признание Глава 9. Все ради сохранения доброго имени! Глава 10. В ванной комнате княгини Сони Глава 11. Полицейский и следователь Глава 12. Пощечина Глава 13. Будущее Терезы Глава 14. Мадемуазель Жанна Глава 15. Заговор сумасшедшей Глава 16. Грузчики с Центрального рынка Глава 17. В трактире "Свинья святого Антуана" Глава 18. Заключенный и свидетель Глава 19. Жером Фандор Глава 20. Чашка чая Глава 21. Убийца лорда Белтхема Глава 22. Документ Глава 23. Взрыв на "Ланкастере" Глава 24. В заключении Глава 25. Неожиданный сообщник Глава 26. Загадочное преступление Глава 27. Три невероятных происшествия Глава 28. Суд присяжных Глава 29. Приговор Глава 30. В артистической ложе Глава 31. Любовное свидание Глава 32. Чудовищное предательство Глава 33. На эшафоте Глава 1 ГЕНИЙ ПРЕСТУПЛЕНИЯ - Фантомас! - Как вы сказали, простите? - Я говорю - Фантомас! - И что же это значит? - Ничего... А может - все! - Однако! А кто это такой? - Никто не знает... Но, тем не менее, он существует! - Хорошо, но чем-то же он, в конце концов, занимается, этот кто-то! - Он наводит ужас!.. Ужин подошел к концу, и все перешли в гостиную. С давних времен маркиза де Лангрюн, желая скрасить свое одиночество и поддержать старинные знакомства, каждый год надолго переезжала в свой замок Болье на севере департамента Ло, в живописнейший район на берегу Дордонны. И по традиции каждую среду она приглашала на ужин в замок самых близких друзей, живущих по соседству. В этот день за столом сидели господин Боннэ, бывший судья, ныне оставивший службу и переехавший из пригорода Брива в свое маленькое поместье возле городка Сен-Жори; аббат Сико, местный кюре, слывший одним из завсегдатаев замка, а также не столь близкая приятельница маркизы баронесса де Вибрей, молоденькая вдовушка, богатая, независимая, обожающая путешествия. Целыми днями она гоняла по окрестным дорогам в своем роскошном автомобиле. И, наконец, молодежь была представлена юным Шарлем Ромбером, милым восемнадцатилетним мальчиком, приехавшим в замок два дня назад и с тех пор не спускавшим с величественной маркизы восхищенных глаз, а также Терезой Овернуа, внучкой госпожи Лангрюн. Маркиза была единственной родственницей девушки - после смерти родителей она заменила Терезе отца и мать. Разговор о Фантомасе затеял судья после ужина. Странное и загадочное имя заинтриговало всех присутствующих. И пока юная Тереза Овернуа грациозно разливала гостям кофе, со всех сторон посыпались вопросы. Господин Боннэ принялся объяснять: - Если мы обратимся к статистике, дорогие дамы, то убедимся, что из всего количества ежедневно регистрируемых смертей как минимум половина является результатом преступления. Вам, как и мне, прекрасно известно, что из всех этих преступлений наша доблестная полиция раскрывает дай Бог, чтобы половину, а наш справедливый закон карает и того меньше. - К чему вы клоните, мсье Боннэ? - с любопытством поинтересовалась маркиза де Лангрюн. - А вот к чему, - невозмутимо продолжал судья. - Множество преступлений остаются нераскрытыми, но, тем не менее, они были совершены. Авторы их избегают наказания. Некоторые из них - самые обыкновенные уголовники, просто до поры до времени несколько более удачливые, чем другие. Но бывают преступления... Бывают преступления, господа, загадочные, необъяснимые, дело рук существа поистине неуловимого, слишком умного и ловкого, чтобы попасться. В анналах истории можно найти упоминания о таких загадочных персонажах - Железная маска, Калиостро... Почему бы тогда не предположить, что и в наше скучное время у великих злодеев прошлого могут найтись последователи? Аббат Сико мягко заметил: - Однако, дорогой господин Боннэ, нельзя отрицать, что в наши дни полиция работает куда эффективнее, чем прежде, не так ли? - Без сомнения, - улыбнулся судья. - Однако ведь нельзя отрицать, что и преступники давно уже не бряцают кинжалами в темных подворотнях. У полиции сейчас совсем другие заботы. Теперь для совершения своих преступлений бандиты высокого полета употребляют самые разнообразные средства; наука, призванная облагодетельствовать человечество, может при случае, увы, быть использована для самых черных дел. Иная современная банда так хорошо оснащена технически, что шансы обеих сторон практически уравниваются! Юный Шарль Ромбер, прислушивавшийся к разговору, произнес бесцветным, слегка дрожащим голосом: - Однако, господин судья, вы собирались рассказать нам о Фантомасе... - Да-да, конечно, я помню... Итак, вы хорошо меня поняли, дорогие дамы? Так вот, похоже, что наше время запишет в свой актив появление грозного и неуловимого убийцы, которому наплевать на мораль и общественное мнение и которого полиция, отчаявшись поймать, называет Фантомасом. Фантомас... Невозможно узнать, где он скрывается, да и вообще никто точно не знает, кто это такой. О нем ходят самые невероятные слухи. То он появляется в облике другого человека, часто весьма известного, то предстает отвратительным чудовищем, а иногда будто раздваивается и непонятно, как отличить его от фантома. Он нигде и везде, его тень нависает над самыми загадочными тайнами, его имя связывают с самыми запутанными преступлениями и тем не менее... Никто даже не может похвастаться, что знает, как он выглядит! - Дорогие мои, - обратилась маркиза к молодежи. - Должно быть, наше общество вам наскучило. Мы вас отнюдь не держим. Она с улыбкой повернулась к внучке, которая послушно поднялась. - Тереза, в библиотеке есть отличная головоломка. Попробуй разгадать ее вместе с твоим другом Шарлем. Баронессе де Вибрей не терпелось снова вернуть разговор к Фантомасу. - Но скажите, мсье Боннэ, почему вы считаете, что этот зловещий субъект как-то связан с исчезновением лорда Белтхема? Увы, кому как не нам, женщинам, знать, на какие проделки способны вы, мужчины. Может, у лорда были причины просто сбежать! - Прошу прощения, баронесса, прошу прощения! Я бы, без сомнения, согласился с вашим мнением, если бы исчезновение лорда Белтхема не произошло при столь таинственных обстоятельствах. Однако есть факт, который не может пройти мимо нашего внимания. О нем упоминается в газете "Столица", выдержки из которой я вам недавно зачитывал. Вспомните! Когда леди Белтхем обнаружила отсутствие своего супруга, то есть на следующий день после его исчезновения, она вдруг припомнила, что ее муж, уходя из дома, читал какое-то письмо. Оно было необычной квадратной формы. Это весьма удивило леди - лорд Белтхем, как правило, получал письма только на гербовой бумаге. Женщина сказала, что буквы были очень крупными и написаны синими чернилами. Уходя, лорд Белтхем оставил послание на письменном столе - его жена сразу узнала по формату. Но на нем не оказалось ни единой буквы! Весь текст бесследно исчез. Письмо было подвергнуто тщательному анализу в лаборатории полиции, но обнаружить удалось лишь несколько микроскопических прозрачных пятен, тем не менее подтверждавших, что это и есть тот самый документ, который лорд держал в руках. Конечно, леди Белтхем не могла сколько-нибудь вразумительно объяснить эту загадку. По счастью, газете "Столица" пришла счастливая мысль взять интервью у полицейского Жюва, знаменитого инспектора Службы безопасности, который уже не раз способствовал аресту самых ловких и хитрых преступников. Господина Жюва чрезвычайно заинтересовала таинственная находка. Он не стал скрывать от собеседника, что считает Фантомаса причастным к исчезновению лорда Белтхема. Слова судьи Боннэ звучали столь убедительно, что произвели немалое впечатление на присутствующих. По гостиной пробежал холодок страха. Маркиза де Лангрюн поспешила перевести разговор на другую тему: - Скажите, а что собой представляют лорд и леди Белтхем? Баронесса де Вибрей, бывшая в курсе всех светских новостей, немедленно откликнулась: - Ах, моя дорогая, как видно, парижские слухи до вас просто не доходят. Это очень, очень известная пара. Лорд Белтхем в свое время был атташе в английском посольстве, затем оставил службу и отправился воевать в Трансвааль. Его жена последовала за ним и во время воины проявила самые достойные качества - смелость, стойкость, милосердие. Она организовывала медицинское обслуживание и в госпиталях, и нередко на передовой. Благодаря ей было спасено немало раненых. После войны лорд и леди Белтхем вернулись ненадолго в Лондон, но в конце концов окончательно переселились Париж. Они до сих пор живут в Нейи-сюр-Сен, на бульваре Инкерманн, в очаровательном особняке. Какие у них изысканны приемы! Я сама нередко бывала гостьей леди Белтхем. Это необычайно привлекательная, утонченная женщина. Высокая блондинка, с тем особенным шармом, который свойственен женщинам севера... Часы пробили десять. - Тереза воскликнула мадам де Лангрюн, которую роль хозяйки дома не заставила забыть об обязанностях бабушки, - Тереза, дитя мое, тебе пора идти спать! Слышишь, малышка? Уже поздно! Девочка покорно отложила игру, пожелала доброй ночи баронессе де Вибрей, судье Боннэ и затем старику кюре, который отечески спросил ее: - Тереза, ты придешь завтра к семичасовой обедне? Девочка повернулась к маркизе. - Бабушка, - сказала она, - вы позволите мне проводить мсье Шарля на вокзал завтра утром? А оттуда я пойду к обедне. Я успею к восьми часам. Госпожа де Лангрюн обратилась к Шарлю Ромберу: - Мой дорогой Шарль, значит, ваш отец приезжает завтра в Верьер поездом 6.50? - Именно так, мадам. После некоторого колебания маркиза сказала Терезе: - Мне кажется, дитя мое, тебе лучше остаться дома. Пусть господин Шарль встретит отца один. Ромбер запротестовал: - Ну что вы, мадам! Я уверен, что отец будет очень рад увидеть мадемуазель Терезу, когда выйдет из поезда! Маркиза еще немного подумала. - Ну что ж, дети мои, - наконец произнесла она. - Решайте сами, как вам поступать. Потом продолжила: - Тереза, перед тем, как лечь спать, предупреди нашего бравого управляющего Доллона, чтобы к шести утра вам подали машину. Ведь вокзал все-таки далеко. - Хорошо, бабушка. И молодые люди вышли из гостиной. Кюре обратился к маркизе: - Мадам, а что это за юноша - Шарль Ромбер? Я его встретил тут еще вчера в компании с вашим старым управляющим Доллоном и, признаться, едва голову себе не сломал, пытаясь угадать, кто он такой. Мадам де Лангрюн рассмеялась: - Меня это не удивляет, дорогой аббат. Трудно узнать того, кого раньше никогда не видел. Но, в любом случае, вы должны были слышать от меня имя Этьена Ромбера, моего старого друга. Последний раз я встретила его два года назад на благотворительном празднике в Париже и с тех пор совсем потеряла из виду. В то время бедняга вел весьма нелегкую жизнь. Лет двадцать назад он женился на очаровательной женщине. Она казалась мне почти совершенством, я не боюсь этого слова. Но сейчас она очень тяжело больна. Похоже, она совсем лишилась разума. Говорят, Этьен собирался положить ее в лечебницу для душевнобольных. Судья Боннэ вздохнул: - Печальная история. Но это не объясняет, каким образом юноша оказался у вас в доме. Маркиза пояснила: - Так вот, Шарль учился в семейном пансионе в Гамбурге, совершенствовался в немецком языке. Недавно покинул его. Как раз в это время его отец написал мне, что собирается поместить жену в клинику. Сам же он вынужден был ненадолго уехать. Вот я и решила пригласить Шарля погостить здесь, в Болье, пока Этьен не вернется в Париж. Позавчера мальчик приехал сюда. Вот и все. Кюре кивнул: - И, значит, завтра к нему присоединится господин Этьен Ромбер, не так ли? - Совершенно верно. Потому что... Маркиза де Лангрюн собиралась продолжить пояснения относительно своего протеже, но тут он сам вернулся в гостиную. Присутствующие тотчас замолчали. Шарль Ромбер неуклюжей юношеской походкой подошел к гостям и, остановившись возле судьи Боннэ, нерешительно спросил: - Итак, мсье? - Итак что, мой юный друг? - вопросом на вопрос ответил судья. Шарль помялся. - Как? - наконец произнес он. - Разве вы больше не говорите про Фантомаса? Это было так захватывающе! Так забавно! - В отличие от вас, молодой человек, - сухо заметил судья, я не считаю истории преступлений такими уж захватывающими и тем более забавными, как это вам, по-видимому, кажется. Юноша, как будто не заметив упрека, продолжал: - Но ведь это так любопытно, так необычно, что в наше, как вы сами сказали, скучное время может существовать такое загадочное явление, как Фантомас! Возможно ли, чтобы один человек мог совершать столько непонятных преступлений, чтобы человеческое существо оказалось способным, как это приписывают Фантомасу, уходить от любых преследований и расстраивать самые хитроумные планы полиции? Мне кажется, что это просто... Юноша красноречиво развел руками. Судья прервал его ледяным голосом: - Молодой человек, я не понимаю вашего отношения к этому мерзавцу! Вы восхищены, прямо как на иголках весь... Вот вам, господин кюре, современное воспитание, наглядный пример того, какую кашу в умах молодежи создает наша пресса! Однако Шарля Ромбера, видно, не так легко было смутить. Он настаивал: - Но, господин судья, это жизнь, это история, это то, что происходит в реальности! Тут даже снисходительная маркиза де Лангрюн перестала улыбаться. Заметив это, молодой человек наконец понял, что зашел слишком далеко и почел за благо исправить положение, пока не поздно. - Я прошу у вас прощения, - прошептал он. - Я говорил, не подумав... Вид у юного Ромбера был такой жалкий, что судья поспешил его подбодрить. - У вас слишком богатое воображение, молодой человек, - благодушно произнес он, - слишком богатое... Но это со временем пройдет, уверяю вас. Пока вы еще имеете счастье быть в таком возрасте, когда говорят, не думая... Итак, происшествие было благополучно забыто, и вскоре гости мадам де Лангрюн заторопились домой - вечер и вправду уже несколько затянулся. Проводив всех, Шарль Ромбер дошел с маркизой до двери ее спальни, пожелал ей спокойной ночи и собирался уже отправиться в свою комнату, находящуюся неподалеку, когда хозяйка вдруг пригласила его войти. - Прошу вас, Шарль, заходите. Возьмите книгу, которую я вам обещала. Она должна лежать там, на секретере. Пропустив молодого человека в комнату, маркиза бросила быстрый взгляд в сторону секретера и добавила: - Или внутри. Не помню, закрывала ли я его на ключ... Юноша смутился: - Я не хотел беспокоить вас, мадам... - Что вы, что вы! - возразила мадам де Лангрюн. - Мне все равно надо открыть письменный стол. Хочу взглянуть на лотерейные билеты. Часть из них я подарила Терезе пару недель назад. Интересно, кому из нас больше повезет с выигрышем. Она подошла к письменному столу в стиле ампир и, пытаясь отодвинуть тяжелую крышку, подняла глаза: - Послушайте, Шарль, вот было бы забавно, если бы моя маленькая Тереза получила главный приз! Ромбер улыбнулся: - Конечно, мадам! Наконец маркиза отыскала книгу. Она протянула ее молодому человеку, затем достала несколько разноцветных билетов: - Вот они, мои дорогие! Внезапно она осеклась: - Господи, как же я глупа! Надо было взять с собой сегодняшний выпуск "Столицы"! Ведь я не помню номера выигравших билетов... Юноша повернулся к двери: - Один момент, мадам, я схожу и принесу газету. Маркиза отрицательно покачала головой: - Не трудись, мой мальчик. Ее уже нет. В среду вечером кюре уносит с собой все номера за неделю... Лежа в своей комнате с опущенными шторами и погашенным светом, Шарль Ромбер никак не мог заснуть. Он был странно взволнован. Юноша нервно ворочался в постели, и, когда ему удавалось ненадолго задремать, в его мозгу тут же вставал образ Фантомаса. Он принимал самые разные формы - то Шарль видел колосса со звериным лицом и мускулистым торсом, то бледное истощенное существо со странно-блестящими глазами, а то и вовсе нечто бесформенное, какой-то мерцающий силуэт, фантом. Загадочный, непостижимый Фантомас... Глава 2 РОКОВОЙ РАССВЕТ Фиакр свернул с моста Руайяль в направлении вокзала Орсей. Господин Этьен Ромбер вынул часы и, взглянув на них, убедился, что до отхода поезда остается еще добрых четверть часа, как он и предполагал. Мсье Ромбер сошел на тротуар, подозвал носильщика и отдал ему тяжелый саквояж и пакет, составлявшие весь его багаж. - К Лушонскому поезду, друг мой, - промолвил он. - У какой он платформы? Носильщик пробормотал что-то невнятное и махнул рукой в неопределенном направлении. Потом процедил сквозь зубы номер поезда, который сам по себе ни о чем не говорил путешественнику. - Ступайте-ка вперед, - сказал Ромбер. - Покажете мне дорогу. Была половина девятого, и на вокзале Орсей царила страшная суматоха, всегда сопровождавшая отправление поездов дальнего следования. Следуя за носильщиком, волокущим багаж, Этьен Ромбер ускорил шаг. Дойдя по перрону до железнодорожных путей, служитель обернулся: - Вы едете этим экспрессом, мсье? - Нет, мой друг, пассажирским, - ответил господин Ромбер. Носильщик тупо посмотрел на него и равнодушно пожал плечами: - Вы предпочитаете ехать в начале или в конце поезда, мсье? - Пожалуй, лучше в конце. - Первым классом, не так ли? - Именно так. Носильщик снова поднял с перрона вещи: - Тогда вам не приходится выбирать, мсье. В этом поезде всего два вагона первого класса, и оба - в середине состава. - Я надеюсь, это купейные вагоны? - Разумеется, мсье. В поездах дальнего следования других не бывает, тем более в первом классе. Этьен Ромбер с трудом проталкивался в шумной толпе, стараясь не отстать от носильщика, легко тащившего его саквояж. Вокзал Орсей не похож на все прочие вокзалы. Дальние и пригородные поезда подходят к одним и тем же платформам, и из-за этого частенько возникает путаница. Так и сейчас - рядом с составом, который должен был отвезти Этьена Ромбера в Верьер, стоял поезд, отправляющийся в Жювизи. Немногочисленные пассажиры поднимались в вагоны Лушонского поезда, в то время как состав пригородного направления толпа просто брала штурмом. Носильщик остановился и поставил багаж на подножку вагона первого класса. - Ну что ж, мсье, - заметил он, - похоже, здесь почти нет пассажиров. Коль вы едете первым классом, можете выбирать любое купе. Господин Ромбер расплатился с носильщиком и, последовав его совету, вошел в пустое купе. Но не успел он расположиться там, как появился начальник поезда, почуявший хорошие чаевые. - Мсье действительно собирается ехать поездом на 8.50? - поинтересовался он. - Мсье не перепутал? - Конечно, нет, - ответил Этьен Ромбер. - А что, разве это не тот поезд? - Дело в том, мсье, - продолжал начальник поезда - что некоторые пассажиры первого класса, бывает, путают наш состав с поездом на 8.45. На этом вокзале такая неразбериха, мсье! - Но ведь поезд на 8.45 - это, кажется, экспресс, не так ли? - Да, - ответил служащий. - Это прямой поезд, и он, в отличие от нашего, не останавливается на маленьких станциях, только на крупных. Разница в отправлении у нас всего пять минут, а в Лушон он прибывает на целых три часа раньше. Видите вон тот состав? Это как раз он. Начальник поезда показал рукой в окно. - Впрочем, если мсье желает, он может ехать экспрессом. Мсье имеет полное право, если у него билет первого класса. Этьен Ромбер покачал головой. - Нет-нет, я предпочитаю ехать пассажирским. Из экспресса я мог бы сойти только в Бриве, и оттуда мне пришлось бы добираться еще добрых двадцать лье до Сен-Жори, куда я направляюсь. Он прошелся по коридору, заглянул в другие купе и, убедившись, что почти все они пустуют, обратился к железнодорожнику: - Знаете ли, друг мой, я сегодня чертовски устал и собираюсь как следует выспаться. Поэтому я хотел бы обойтись без попутчиков. Где у вас тут уголок поспокойнее? Начальник поезда привык понимать пассажиров первого класса с полуслова. Если путешественник ищет тихое место, где его никто не мог бы побеспокоить, то, конечно, имеет в виду неплохие чаевые. - Думаю, здесь вам будет уютно, мсье, - сказал он, указывая на крайнее купе. - Вы можете "пустить шторку, а я уж позабочусь, чтобы вам не мешали. Ромбер удовлетворенно улыбнулся. - Отлично! - произнес он, обводя взглядом свои апартаменты. - До отхода поезда я еще, пожалуй, успею выкурить сигару, а потом улягусь и буду спать всю дорогу. Кстати, прошу вас, мой друг, раз уж вы так любезны, потрудитесь разбудить меня завтра утром вовремя, чтобы я успел сойти в Верьере. Я сплю, как убитый, и с меня станется пропустить свою станцию. x x x В замке Болье, в своей комнате, юный Шарль Ромбер заканчивал туалет. В это время в дверь тихонько постучали: - Уже без четверти пять, мсье Шарль. Пора вставать! - Я уже встал, Тереза, - ответил Ромбер. - Через минуту буду готов. Девочка хихикнула: - Неужели вы уже встали? Что ж, поздравляю! Жду вас внизу. - Договорились, - сказал юноша. Он оделся, взял в руку лампу, осторожно, стараясь не шуметь, открыл дверь своей комнаты, на цыпочках прошел по коридору и присоединился к Терезе, ожидавшей его в столовой. Тем временем девочка, как настоящая хозяйка, сервировала на столе легкий завтрак. - Садитесь, мсье Шарль, перекусим немного. Вы не возражаете, если мы пойдем на вокзал пешком? Сегодня утром снега не было. Времени у нас достаточно будет так приятно немного пройтись! - Ну что ж, по крайней мере, в такую погоду мы не замерзнем, - зевнул Ромбер и сел за стол, отдавая должное приготовленному Терезой завтраку. Девочка продолжала: - Должна вам сказать, мсье, что с вашей стороны очень мило подняться так рано. Как вам это удалось, ведь никто вас не будил? А после вчерашних рассказов вы наверняка провели не очень спокойную ночь! - Ну при чем тут вчерашние разговоры! Просто мысль о том, что я утром встречусь с отцом, всю ночь не давала мне спать. Молодые люди в несколько минут расправились с завтраком. Тереза поднялась: - Ну что, в путь? - В путь! Девочка отворила дверь, и оба вышли на дорожку, ведущую в сад замка. Проходя мимо конюшен, они увидели конюха, который без видимого успеха пытался выкатить за ворота старинный экипаж. - Не торопитесь, Жан! - сказала Тереза слуге после приветствия. - Мы пойдем на вокзал пешком. Вам нужно будет только вовремя приехать, чтобы отвезти нас обратно. Конюх кивнул. Молодые люди открыли калитку и вышли на дорогу. Внучка госпожи де Лангрюн спросила: - Представляю, как вы будете рады встрече с отцом! Вы ведь не виделись Бог знает сколько времени, не правда ли? - Целых три года, - ответил Шарль Ромбер. - Да и то, последний раз я видел его только несколько минут. Сейчас он возвращается из Америки. А до поездка туда долго путешествовал по Испании. - Вы, наверное, сильно изменились за это время. Узнает он вас? Молодой человек смущенно улыбнулся: - Стыдно в этом признаваться, но мы с отцом довольно мало знаем друг друга. - Да, бабушка мне рассказывала. Вас ведь воспитывала ваша матушка? Юноша грустно покачал головой: - Честно говоря, моим воспитанием вообще никто толком не занимался. Знаете, Тереза, родители всегда представлялись мне какими-то загадочными существами. Видел я их довольно редко, и, несмотря на всю мою к ним любовь, они меня чем-то пугали. Вот и сегодня утром у меня такое ощущение, что я должен заново познакомиться с собственным отцом. - Наверное, он все время путешествовал, пока вы были ребенком? - Да, он много ездил - то в Колумбию, проверить свои каучуковые плантации, то в Испанию, где у него тоже большие земельные участки. Когда он появлялся в Париже, он приходил ко мне в пансион, вызывал меня в комнату для посетителей, и мы с ним беседовали... Четверть часа... - А ваша матушка? - О, мама была совсем другой! Понимаете, все мое детство, по крайней мере, сколько я себя помню, прошло в пансионе... - Но вы все-таки любили вашу маму? - Да, конечно. Хотя и ее я почти совсем не знал. На лице Терезы отразилось удивление. Молодой человек, ничего не замечая, продолжал рассказ о своем одиноком детстве: - Как вам объяснить, Тереза... Сейчас, когда я повзрослел, я начинаю понимать вещи, о которых раньше даже не догадывался. Отец и мать не ладили друг с другом. С детства я помню маму тихой и печальной, очень печальной, а отца шумным, деятельным, веселым, громогласным... Мне кажется, мама его просто боялась. Когда по четвергам слуга приводил меня из пансиона домой, я сразу же поднимался к ней в комнату, чтобы поздороваться. И всегда видел ее лежащей в шезлонге в полумраке, за опущенными шторами. Она едва касалась меня губами, задавала два-три вопроса, а потом меня уводили, потому что я ее утомлял... - Она тогда уже была больна? - Мама всегда была больна... Несколько секунд Тереза молчала. Потом провела рукой по лбу и произнесла: - Похоже, вы были не очень-то счастливы! - Да нет, в детстве я этого не ощущал. Впервые я почувствовал себя несчастным только, когда вырос. Пока я был ребенком, я просто не думал о том, как грустно не иметь по-настоящему ни отца, ни матери. Занятые разговором, Тереза и Шарль даже не заметили, как прошли половину дороги до станции в Верьере. Уже рассвело, и наступил сумрачный, серый день, какие обычно бывают в декабре, когда тяжелые тучи плывут прямо над головой, кажется, протяни руку - достанешь. Наконец Тереза снова заговорила: - Признаться, я тоже была не очень счастлива. Я рано потеряла отца и совсем его не помню. И мама, должно быть, тоже умерла... Шарля немало удивила двусмысленность последней фразы: - Как это может быть, Тереза? Неужели вы не знаете, жива ли ваша матушка? - Да нет, я знаю... И бабушка так говорит... Но всякий раз, когда я пытаюсь расспросить о деталях смерти мамы, она переводит разговор на другое. Иногда мне кажется, что от меня что-то скрывают, и, может быть, мама вовсе не умерла... Впереди показалось несколько домов, окружавших Верьерский вокзал. Кое-где уже открывались ставни и двери. Тереза указала рукой на вокзальные часы. - Мы слишком рано пришли, - проговорила она. - Поезд вашего отца придет в шесть пятьдесят, а сейчас только половина седьмого. Придется нам подождать двадцать минут, если, конечно, он придет вовремя. Они вошли в небольшое вокзальное здание. Там не было ни души. Шарль Ромбер, которого прохватило утренним холодом, затопал ногами, пытаясь согреться. Пустой зал отозвался гулким эхом. На звук появился вокзальный служащий. - Кто это, черт побери, шумит тут спозаранку? - недовольно осведомился он. Однако, заметив Терезу, суровый страж порядка тут же смягчился: - Ах это вы, мадемуазель Тереза? Что подняло вас с постели в столь ранний час? Кого-нибудь встречаете? Или сами уезжаете? Задавая вопросы, служащий с любопытством поглядывал на Шарля Ромбера, чье прибытие два дня назад в этот маленький городок не прошло незамеченным. - Нет, - ответила девочка. - Я никуда не уезжаю. Я пришла с господином Ромбером. Его отец должен приехать поездом в шесть пятьдесят. - Ах вот как, вы встречаете вашего батюшку, мсье? - обратился служащий к Шарлю. - И что же, он к нам издалека? Ромбер улыбнулся: - Из Парижа. Скажите, любезнейший, поезд не опаздывает? Еще не объявляли о прибытии? Служащий вытащил массивные серебряные часы, посмотрел время и сказал: - У вас есть еще добрых двадцать минут, мсье. Он идет с небольшим опозданием. Что поделать, работы по строительству тоннеля затрудняют движение, и поезда теперь всегда опаздывают. Закончив объяснения, служащий извинился: - Мне, пожалуй, пора идти работать, мадемуазель Тереза. Извините. Тереза повернулась к Шарлю. - Должно быть, время для вас тянется сейчас невыносимо медленно, - промолвила она. - Да, пожалуй. - Может быть, пойдем на перрон, чтобы встретить вашего отца прямо у вагона? - Что ж, пойдемте. Они вышли из зала ожидания и принялись нетерпеливо расхаживать по перрону. Тереза взглянула на вокзальные часы и улыбнулась: - Еще каких-нибудь пять минут, и ваш батюшка будет здесь... Уже четыре минуты! Посмотрите-ка, мне кажется, приближается поезд! Вытянув руку, она указала на белую струйку дыма, выделявшуюся на синем фоне неба, уже очистившегося от облаков: - Видите, вон там! Это пар от локомотива. Он только что вышел из тоннеля. Не успела она договорить, как в тишине пустынной станции прозвучал резкий паровозный гудок. - Наконец-то! - воскликнул Шарль. Мимо пробежал вокзальный служащий, бросив Терезе на ходу: - Пройдите в центр платформы, мадемуазель. Именно там останавливаются вагоны первого класса. Молодые люди последовали его совету и вскоре увидели поезд. С шумом выпуская клубы пара, локомотив затормозил, и тяжелый состав медленно остановился у станции. Вагон первого класса оказался прямо перед Шарлем и Терезой. На подножке уже стоял высокий старик величественного вида, с гордой осанкой и благородным лицом. Издали заметив встречающих, он подхватил свой небольшой багаж и спрыгнул на платформу. Затем поставил чемодан, бросил на скамейку пакет и обнял юношу за плечи. - Мой мальчик! - воскликнул он. - Мой дорогой мальчик! Отец молодого человека с трудом пытался сдержать волнение. Шарль, в свою очередь, тоже не мог оставаться безучастным. Необычайно побледнев, он восклицал дрожащим голосом: - Отец, дорогой отец! Как я рад видеть вас снова! Тереза из деликатности отошла в сторону. Господин Ромбер, по-прежнему обнимая сына за плечи, отступил на шаг и заявил: - Мальчик мой, как ты изменился! Ты стал настоящим мужчиной! Именно таким я и хотел тебя видеть - высоким, сильным... В тебе чувствуется моя кровь! Отлично выглядишь, малыш, только, кажется, устал немного. Шарль развел руками: - Я плохо спал этой ночью, отец. Очень боялся проспать. Тут господин Ромбер наконец заметил Терезу и протянул ей руку. - Здравствуй, моя маленькая Тереза, - произнес он. - Ты тоже очень переменилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Я помню неуклюжего, угловатого подростка, а теперь передо мной хорошенькая молодая девушка! Тереза, зардевшись, сердечно пожала руку господину Ромберу и поблагодарила его: - Бабушка просила меня передать вам ее извинения, мсье, за то, что она не смогла вас встретить. С ней все в порядке, но врач запретил ей рано вставать. - Господь с тобой, дорогая, какие могут быть оправдания! Конечно, я ее прощаю, более того, хочу от всей души поблагодарить за то гостеприимство, которое она так любезно предоставила Шарлю. Тем временем поезд снова тронулся с места. К господину Ромберу подошел носильщик и спросил: - Мсье желает, чтобы я отнес его багаж? Оторвавшись от сына, Этьен Ромбер увидел, что вокруг его вещей уже переминаются с ноги на ногу несколько носильщиков. - Боже мой... - начал он, но Тереза не дала ему закончить. - Бабушка сказала, что если багажа будет много, то она пошлет за ним после завтрака, а пока вы поедете с нами и возьмете свой чемодан. - Как, твоя бабушка даже позаботилась прислать за мной машину?! - Конечно. Ведь замок довольно далеко от вокзала, вы же знаете. Взяв вещи, все трое вышли из здания вокзала. Тереза в удивлении остановилась. - Что же это такое! - воскликнула она. - Машина до сих пор не приехала! Странно... Ведь Жан уже выводил ее, когда мы выходили из замка! Этьен Ромбер, по-прежнему одной рукой обнимавший сына и нежно на него поглядывавший, улыбнулся: - Может, она просто запаздывает? Знаете, как мы поступим? Раз твоя бабушка все равно собиралась после завтрака послать машину за багажом, мы не будем брать с собой чемодан. Оставим его в камере хранения, а сами пойдем в замок пешком. Если я правильно помню... А я, кажется, хорошо помню... Здесь всего одна дорога. Так что, если встретим по пути Жана, сядем в машину. Через несколько минут они налегке шагали по дороге, ведущей в замок Болье. С волнением и нежностью Этьен Ромбер узнавал знакомый пейзаж. Оказалось, что он прекрасно помнит каждый поворот дороги. - Подумать только! - говорил он с улыбкой. - Я снова возвращаюсь сюда... Только теперь мне уже шестьдесят лет, и рядом со мной идет взрослый восемнадцатилетний сын! А ведь кажется, только вчера были те чудесные деньки, которые я провел в замке Болье, когда Шарля еще и на свете не было! Послушай-ка, Тереза, ведь сразу за этим леском уже должны появиться стены замка, не правда ли? Конечно, я не мог ошибиться! - Совершенно верно, - смеясь, отвечала девочка. - Вы хорошо знаете, эти места, мсье! Господин Ромбер тоже рассмеялся. - Да, - подтвердил он. - В моем возрасте, дорогая, помнишь абсолютно все, что связано с временами счастливой юности! Некоторое время он шел молча, словно вспомнив что-то грустное. Но вскоре ему удалось отогнать от себя воспоминания, и он вернулся к действительности. - Смотри-ка, - заметил он. - Ограда парка теперь другая... Так и есть. Этой стены тут раньше не было. Только изгородь. Тереза пожала плечами. - А я никогда не видела изгороди. Наверное, была еще слишком маленькой. Господин Ромбер посмотрел на дорогу. - Нам придется идти до самых ворот, или твоя бабушка проделала какую-нибудь калитку в этой стене? - спросил он. - Мы пройдем через боковой вход, - ответила девочка. - Заодно узнаем, почему Жан нас не встретил. Она подошла к стене. Теперь стала видна небольшая калитка, наполовину скрытая мхом и плющом. Тереза открыла ее и пропустила спутников вперед. Затем вошла сама, оглянулась и удивленно промолвила: - Но Жан уже уехал! Машины нигде нет! Как же мы могли с ним разминуться! Отсутствие слуги не разозлило ее, а скорее развеселило. - Бедняга Жан! - сказала она. - Ну надо же быть таким растяпой! Могу поспорить, что он ждет нас в Сен-Жори, как он это делает каждое утро, когда отвозит меня в церковь и обратно. Они пошли дальше и вскоре достигли стен замка. Проходя под окнами спальни маркизы де Лангрюн, Тереза весело крикнула: - Бабушка! Вот и мы! Но никто не ответил. В эту секунду в окне соседней комнаты показался управляющий Доллон. Он подавал руками непонятные знаки, словно умоляя Терезу замолчать. Почувствовав смутную тревогу, Тереза бросилась вперед и в дверях столкнулась с управляющим Маркизы де Лангрюн, изо всех сил бегущим навстречу господину Ромберу. Лицо старого Доллона было перекошено. Он, обычно такой невозмутимый, спокойный и почтительный, повелительно схватил Ромбера за руку и, оттолкнув Шарля и Терезу в сторону, отвел его подальше. - Это ужасно, господин Ромбер, - прошептал он. - Это чудовищно... Произошло огромное несчастье... Сегодня утром госпожа маркиза была найдена в своей спальне мертвой... Ее убили! Глава 3 ОХОТА НА ЧЕЛОВЕКА Господин де Пресль, судья, назначенный Бривской прокуратурой, только что прибыл в замок Болье. Первым делом он обратился к управляющему: - Прошу вас, господин Доллон, рассказать мне подробнейшим образом, при каких обстоятельствах вы обнаружили убитую. Старик горестно вздохнул. - Господин следователь, - промолвил он после паузы, - сегодня утром я, как всегда, пришел поздороваться с маркизой и получить указания на день. Постучал в дверь - я всегда стучу, прежде чем войти, но госпожа не ответила. Я постучал сильнее, но опять не получил ответа. Тогда я толкнул дверь - сам удивляюсь, как у меня хватило духу это сделать, ведь я никогда не смел беспокоить госпожу, если она этого не хотела. Должно быть, я уже тогда почувствовал неладное. Великий Боже... Я никогда, клянусь, никогда в жизни не забуду ужаса, который испытал, увидев мою дорогую, несчастную хозяйку, лежащую возле кровати в луже крови! Горло ее было перерезано так страшно, что мне показалось, будто ей отрезали голову... В разговор вступил командир отделения местной жандармерии: - Управляющий говорит правду, мсье. Это убийство чрезвычайно жестокое. Раны просто чудовищные, а уж я повидал их... - Чем нанесены раны? Ножом? - спросил де Пресль. Жандарм неуверенно пожал плечами: - Не могу сказать точно. Пусть господин следователь сам посмотрит. Судья поднялся. Управляющий провел его в комнату покойной и, пока де Пресль осматривал место происшествия, ревностно следил, чтобы все оставалось на месте. Комната была большой, со вкусом обставленной старинной мебелью. Большую ее часть занимала кровать - очень широкая, стоявшая на своеобразном пьедестале, покрытом неярким ковром. В центре комнаты выделялся небольшой изящный столик красного дерева, в углу - распятие. И, наконец, в глубине - маленький секретер. Ящики его были выдвинуты, крышка поднята, бумаги в беспорядке валялись на полу. Судья огляделся. Вход в комнату был всего один - тот, через который он только что вошел. Дверь вела в центральный коридор второго этажа замка. Другая связывала спальню маркизы с туалетной комнатой. Труп хозяйки замка был виден от самой входной двери. Она лежала на спине, широко раскинув руки. Голова ее была обращена к кровати. Покойная была полуодета. Глубокая рана, рассекшая ее горло от уха до уха, обнажала кости. Господин де Пресль, инстинктивно сняв шляпу при виде смерти, наклонился над телом. - Невероятно... - прошептал он. - Какая ужасная рана! Он еще раз оглядел труп, потом повернулся к старику Доллону: - Здесь ничего не трогали? Все вещи находятся на своих местах? - Да, господин судья. Де Пресль указал рукой на секретер с выдвинутыми ящиками и уточнил: - К этому предмету никто не прикасался? - Нет, господин судья. - Не здесь ли госпожа маркиза де Лангрюн хранила свои ценности? На лице управляющего отразилось сомнение: - Вряд ли у госпожи были в замке крупные суммы денег. Самое большее, несколько тысяч франков на повседневные расходы... - Значит, вы считаете, что кража не могла стать движущим мотивом преступления? Доллон пожал плечами: - Возможно, господин судья, убийца думал, что маркиза держит деньги здесь... В таком случае, его наверняка спугнули. Ведь он даже не взял кольца, которые госпожа перед сном положила на туалетный столик! Судья, казалось, пропустил замечание управляющего мимо ушей. Он медленно обходил комнату, приглядываясь к каждой мелочи. Наконец он спросил: - Это окно было открыто? - Госпожа маркиза никогда его не закрывала. Она опасалась кровоизлияния и старалась побольше дышать свежим воздухом. Судья задумался. - Может быть, убийца влез через него?.. - медленно произнес он. Управляющий отрицательно покачал головой. - Маловероятно, мсье, - возразил он. - Взгляните сами. С внешней стороны окна забраны решеткой, и острия ее торчат под углом. Оттуда просто невозможно забраться в дом! Де Пресль выглянул в окно и убедился в справедливости слов Доллона. Продолжая осмотр, он удостоверился, что мебель не сдвигалась. Оставалось загадкой, каким образом убийца проник в комнату. Наконец судья подошел к двери, ведущей в коридор. Брови его поднялись: - Ага! Вот интересная деталь! Он указал пальцем на внутренний замок спальни. Болты его были наполовину выдернуты, будто замок пытались выломать. - Госпожа де Лангрюн всегда закрывала дверь на замок перед тем, как лечь спать? Доллон удивился: - Да, мсье. Конечно! Де Пресль помолчал. Затем он позвал начальника жандармерии, который стоял в коридоре в ожидании указаний. Вместе с ним он еще раз тщательно обследовал комнату и зафиксировал положение всех предметов. Наконец де Пресль выпрямился. - Мой друг, - сказал он. - Будьте любезны, сходите за судейским секретарем. Я оставил его в машине. Попросите его немедленно подняться сюда. Затем обратился к управляющему: - Господин Доллон! Не могли бы вы предоставить мне укромное место, где есть стол, чернильница... Ну, одним словом, все, что нужно для письма. Пока управляющий подыскивал подходящее место для судьи - в конце концов он устроил его в соседней комнате - жандарм отправился на поиски судейского секретаря, но вскоре вернулся. - Господин судья! - почтительно обратился он к де Преслю. - Ваш секретарь ждет вас внизу, в библиотеке. Он уже все подготовил для допроса. Судья с трудом удержался от раздраженного возгласа. "Прекрасно! - подумал он. - Кажется, теперь Жигу будет вести следствие вместо меня!" Взяв себя в руки, де Пресль обернулся к управляющему и произнес: - Ну что ж, если нас больше ничего не задерживает, мы можем спуститься в библиотеку. Господин де Пресль, назначенный Бривской прокуратурой для ведения следствия, представлял разительный контраст с судейским секретарем. Следователь был молод, элегантен, изыскан - одним словом, настоящий светский человек. Секретарь Жигу, напротив, был маленьким толстячком с простым лицом, по природе веселым и общительным. Он походил скорее на крестьянина, чем на слугу Фемиды. В нем воплощался традиционный дух провинциальных судов - пристрастие к нескончаемо длинным формулировкам, нудному бумагомаранию и соблюдению всех мыслимых формальностей. И, тем не менее, несмотря на все свои различия, оба прибыли в замок Болье, охваченные весьма сходными чувствами. Рано утром их поднял приказ генерального прокурора Бривского суда. Секретарь и судья тут же подумали о выгодах, которые оба они могли бы извлечь из этого дела об убийстве, подвернувшегося так кстати. В Жигу заговорил настоящий судейский крючкотвор и истинный провинциал - он предвкушал небольшое путешествие за казенный счет, приятную процедуру расследования и, главное, упоительное составление бесчисленных протоколов и прочих бумажек. В свою очередь господин де Пресль первым делом подумал, что судьба наконец послала ему то самое дело, которое позволит ему проявить свои способности и продвинуться по служебной лестнице. Однако обоих ждало разочарование. Господин судейский секретарь, взявший в дорогу лучшие перья и солидный запас бумаги и настроившийся не торопясь восстанавливать картину преступления, был неприятно поражен той стремительностью, с которой мсье де Пресль начал проводить расследование. Судья же, со своей стороны, вскоре убедился, что рано стал примерять лавровый венок победителя. И хотя внешне он сохранял вид проницательного и уверенного в себе сыщика, в душе его царило смятение. Дело об убийстве маркизы де Лангрюн представляло собой сплошную головоломку и не только не предвещало близкой славы и почестей господину де Преслю, но, напротив, сулило ему крупные неприятности. Он уже представлял себе, какие слова ему придется выслушать от генерального прокурора, если преступление останется нераскрытым. Сможет ли он успешно провести допросы? Де Пресль с тоской думал об этом, идя вслед за Доллоном в библиотеку первого этажа, где предприимчивый секретарь уже устроил импровизированный кабинет. Наконец следователь расположился за широким столом, принял внушительный и всезнающий вид и вызвал жандармского офицера: - Скажите, бригадир, вы отправили по почте депешу, которую я отдал по прибытии сюда? - Депешу в парижскую префектуру полиции, мсье? Ту, в которой вы просили прислать сюда инспектора из Службы безопасности? - Да-да, эту. Какую же еще! - Я лично отнес ее на телеграф, господин судья. Она должна быть уже в Париже. Судья кивнул, с трудом скрывая облегчение. Затем обратился к управляющему: - Присаживайтесь, мсье! Доллон опустился на краешек стула. Не обращая внимания на умоляющий взгляд педанта-секретаря, де Пресль опустил формальные вопросы о возрасте, месте рождения, семейном положении и прочем, с чего обычно начинаются полицейские протоколы. Он сразу приступил к делу. - Опишите план замка, - приказал он. - Но господин следователь теперь знает его не хуже меня! - удивился старик. - И все-таки, не сочтите за труд повторить. - Извольте. От входной двери начинается галерея первого этажа, ведущая к большой лестнице, по которой мы с вами только что спустились из спальни маркизы. На втором этаже - коридор, в который выходят спальни всех обитателей замка. Справа - спальня мадемуазель Терезы, а дальше комнаты для гостей. Обычно они пустуют. Слева - спальня самой маркизы и ее туалетная комната. Вы там были... Дальше, тоже по левой стороне, еще одна туалетная комната и спальня господина Шарля Ромбера, молодого человека, который недавно приехал. - Так, понятно. А что на следующем этаже? Управляющий монотонно продолжал: - Третий этаж, господин судья, в точности повторяет второй. Только вместо спален для хозяев там располагаются спальни слуг. - А кто из слуг живет в замке? - В обычное время две служанки: горничная Мария, Луиза - кухарка... Еще дворецкий Эрве. Но он прошлой ночью не ночевал в замке - накануне отпросился у госпожи маркизы в деревню. Хозяйка согласилась при условии, что ночью Эрве в замок не вернется. Судья удивился: - Что вы хотите этим сказать? - Дело вот в чем, господин следователь. Госпожа маркиза была очень боязлива и не хотела, чтобы дверь замка открывали по ночам. Поэтому каждый вечер она сама запирала замки на два оборота. И кухню тоже. Потом она проходила по всем комнатам и проверяла, хорошо ли затворены железные ставни на окнах. Как видите, ночью никто не мог проникнуть в дом снаружи. Когда Эрве по вечерам уходил в деревню, он оставался там ночевать и возвращался лишь на следующее утро. Так и на этот раз. Правда, иногда Эрве просил конюха оставить дверь черного хода открытой и спал в небольшой комнатке над конюшнями. Она обычно пустует. - Она, видимо, для приходящих слуг? - Да, господин судья. Де Пресль замолчал на несколько минут, погрузившись в размышления. Тишину комнаты нарушал только неприятный скрип гусиного пера секретаря. Наконец следователь поднял голову. - Значит, в ночь преступления в замке ночевали только маркиза де Лангрюн, ее внучка Тереза, Шарль Ромбер, две служанки и вы? - уточнил он. - Больше никого не было? - Именно так, господин судья. - Но в этом случае, - продолжал де Пресль, - мне представляется совершенно невероятным, чтобы убийство мог совершить кто-нибудь из обитателей замка. Ведь убийце нужно алиби! - Да, господин судья. Но все же... Управляющий Доллон осекся, словно испугавшись собственных слов. - И все же что? - переспросил судья. - И все же, - с трудом продолжал старик, - ключ от входной двери был только у двух людей - у госпожи маркизы и... и у меня, мсье. - Другими словами, - уточнил де Пресль, - учитывая принятые меры предосторожности, вы не допускаете, чтобы кто-либо посторонний мог проникнуть в дом? - Совершенно верно, мсье. Никак не мог. Я в этом абсолютно уверен. Следователь выглядел озадаченным. - Но, может быть, кто-то проник в замок днем? - предположил он. - Спрятался где-нибудь, а ночью совершил это убийство... Вспомните, мсье Доллон. Ведь замок на двери спальни госпожи де Лангрюн был почти выломан. Не говорит ли это о том, что преступник пытался войти именно этим путем, причем войти силой! Управляющий отрицательно покачал головой. - Нет, господин судья, - уверенно сказал он. - Невозможно спрятаться в замке днем. В кухне всегда кто-нибудь есть. А оттуда видна галерея и часть лестницы. И еще - вчера весь день перед входом работали садовники, подстригали газон. Если бы появился кто-то чужой, его бы сразу заметили. К тому же госпожа де Лангрюн приказала - а я всегда тщательно исполнял ее приказы - держать дверь, ведущую в подвалы, закрытой. Убийца не мог попасть туда днем и уж тем более не мог бы выбраться оттуда ночью. Где же он тогда мог спрятаться? И потом, как объяснить, что ему удалось проскользнуть мимо огромной сторожевой собаки, которая всегда сидит возле входа! Такое могло случиться, только если она хорошо знала преступника или ему удалось заранее прикормить ее. Но я не представляю, как это можно сделать. Да и если бы он дал ей мяса, на полу остались бы следы. Нет, я ничего не понимаю! Однако следователь продолжал настаивать: - Если судить по вашим словам, господин Доллон, это преступление просто необъяснимо! Ведь глупо искать убийцу среди обитателей Болье. Вы ведь сами говорили, что ночью в замке никого не было, кроме самой маркизы де Лангрюн, двух детей - Терезы и Шарля, и служанок. Ведь очевидно, что не они перерезали горло бедной хозяйке! Значит, приходится все-таки допустить мысль, что в доме побывал кто-то чужой. Подумайте хорошенько. Может, вспомните... Старик в отчаянии воздел руки к небу. - Поймите, господин судья! - воскликнул он. - Мне некого подозревать! Поставьте себя на мое место, мсье. Я совершенно убежден, что ни один из живущих в замке не может быть убийцей. Но я также уверен, что никто этой ночью не мог проникнуть сюда снаружи! Все двери и ставни были наглухо закрыты. И утром они были закрыты! Такое заключение окончательно поставило де Пресля в тупик. - Я еще раз повторяю, - раздраженно заявил он. - Произошло убийство, и совершил его не бестелесный призрак. Если убийца не прятался в замке днем, значит, он нашел способ пробраться туда ночью. Доллон еще раз задумался, потом вздохнул и обреченно развел руками: - Я не могу объяснить эту загадку, мсье. Голову даю на отсечение, что забраться в замок Болье ночью совершенно невозможно. И могу поклясться чем угодно, что убийцей не были ни господин Шарль, ни мадемуазель Тереза, ни горничные. Де Пресль подпер подбородок кулаком и снова погрузился в задумчивость. Задача казалась ему неразрешимой. Даже если предположить, что таинственный убийца обладал способностью летать, это все равно ничего бы не объяснило. Ни с земли, ни с воздуха попасть в замок незаметно было невозможно. Судья пытался вспомнить все учебники по криминалистике, проштудированные им в свое время. Но ни в ученых фолиантах, ни в собственной практике он не мог отыскать ни одного случая, хотя бы отдаленно напоминавшего тот, с которым ему пришлось столкнуться... Наконец де Пресль сбросил оцепенение и обратился к управляющему: - Ну хорошо, господин Доллон. Будьте так любезны привести сюда слуг. Старик поднялся и зашаркал к двери. Он уже взялся за ручку, когда судья окликнул его: - Мсье Доллон! Не забудьте вернуться сюда вместе со слугами. Возможно, возникнут еще вопросы, в которых понадобится ваша помощь. Глава 4 НЕТ! Я НЕ СУМАСШЕДШИЙ! В пятницу, на следующее утро после убийства, кухарка Луиза, до сих пор не оправившаяся после кровавой драмы в Болье, спустилась к своей плите. Рассвет едва брезжил. В кухне царила кромешная тьма, и женщине пришлось зажечь керосиновую лампу. Мысли ее витали далеко, но движения от долгой привычки оставались ловкими и проворными. Она машинально готовила завтрак для всех обитателей замка. Неожиданно в дверь черного хода раздался резкий стук, заставивший ее задрожать. С сильно забившимся сердцем Луиза приоткрыла дверь и не смогла удержать возгласа изумления. На фоне начинающего розоветь горизонта четко выделялись жандармские треуголки. Жандармы окружали двух испуганных субъектов весьма жалкого вида. Стоило двери приоткрыться, как бригадир жандармов, хорошо знавший кухарку, сделал шаг вперед. Он козырнул и произнес: - Прошу прощения, мадам. Соблаговолите оказать гостеприимство нам и этим двум бродягам. Мы их поймали нынче ночью в окрестностях замка. Луиза всплеснула руками. - Ради всего святого, господин бригадир! - запричитала она. - Вы что же, хотите привести сюда бандитов?! И куда мне их тут девать скажите на милость? Жандарм Морран, стоявший за спиной бригадира, улыбнулся. Его начальник тоже. - Как куда? Да вот здесь, на кухне, и посадите. Что они вам сделают? - Что сделают? А вот полоснут меня ножом по горлу, как бедную маркизу! Женщина всхлипнула. Однако бригадир стоял на своем: - Это совершенно необходимо, мадам Луиза. Но вы напрасно пугаетесь. На этих негодяях наручники, и они не смогут причинить вреда. К тому же мы, уверяю вас, глаз с них не спустим. Разрешите нам посидеть здесь, пока не приедет следователь. Луиза в это время машинальным движением снимала с огня закипевший чайник. Услышав последнюю фразу, она обернулась: - Следователь? Господин де Пресль? Откуда приедет? Ведь он уже здесь! Полицейский, присевший было на стул, подскочил от удивления. - Не может быть! - воскликнул он. - Говорю вам, он уже здесь! - проворчала старая кухарка. - И с ним еще маленький толстый человечек, который все время что-то пишет. Бригадир почесал в затылке. - Какой еще маленький человечек? А, это, должно быть, Жигу, судейский секретарь! Вы говорите о нем? - Почем я знаю, может, и о нем, - пробурчала Луиза. - Знаю только, что он вечно скрипит своим пером. Бригадир повернулся к подчиненному. - Поручаю вам пленников, Морран. Смотрите, не упустите их, - приказал он. Признаться, жандарму Моррану выпала не самая сложная задача. Двое бродяг в наручниках тихонько сидели в углу возле плиты и, судя по их унылому виду, совершенно не собирались убегать. Они были очень не похожи один на другого. Первый, высокий здоровяк с сальными волосами и надетой на макушку жокейской шапочкой, молча покусывал свисающий ус и бросал вокруг себя, в том числе и на своего товарища по несчастью, мрачные, беспокойные взгляды. Он был обут в галоши, а в скованных руках с трудом удерживал увесистую палку. На вопрос жандармов, как его имя, он ответил: "Франсуа Поль". Другой субъект, обнаруженный ночью на задворках фермы в тот момент, когда он пытался спрятаться в стогу сена, являл собой классический тип деревенского бродяги. Его голову покрывала старая бесформенная шляпа, из-под которой во все стороны торчали где рыжие, а где седые лохмы. Лица было совершенно не видно из-за густой, косматой бороды, и только глаза, живые, блестящие, сновали с предмета на предмет: бродяга с явным любопытством разглядывал жилище, в которое его привели жандармы. За плечами его болталась котомка, набитая всевозможным барахлом. В то время, как его товарищ хранил мрачное молчание, этот болтал без умолку. Время от времени он толкал соседа в бок и быстро шептал: - Слышь, ты, а сам-то откуда будешь? Похоже, нездешний... Я тебя в наших краях что-то не встречал! Меня-то здесь каждая собака знает - Бузотер, слыхал небось! Так меня здесь прозвали. Потом он фамильярно обернулся к жандарму. - А, мсье Морран, мое почтение! Ну, с вами-то мы давние приятели. Ведь это, поди, уже четвертый или пятый раз, как вы меня схапали! Второй бродяга удостоил Бузотера презрительного взгляда и произнес низким мрачным голосом, вполне соответствовавшим его виду: - Похоже, приятель, ты сильно гордишься тем, что попадаешься к легавым в руки так часто. Болтун осклабился: - Что ж, случается время от времени. Только все зависит от того, что под этим понимать! Зимой, да еще в мороз, я никогда не откажусь отдохнуть в теплом местечке вроде этого. Летом - другое дело, летом легавым придется попотеть, чтобы меня найти! Да и воровать летом нет особой нужды. Все, что нужно, можно найти возле дорог, не греша против заповедей. Бузотер захихикал. - Летом эти олухи крестьяне раскидывают свое барахло где попало, грех не поднять. Это зимой они дрожат над своими вещами и прячут все под замок. Если уж меня и замели сегодня ночью, так это наверняка из-за кролика мамаши Шикар, черт бы побрал старую жадину! Жандарм, до того слушавший разглагольствования бродяги вполуха, вмешался в разговор: - Так это твоя работа, паршивец! В ответ снова раздалось хихиканье. - Ну и вопросики вы задаете, мсье Морран! Просто смешно! Можно подумать, вы этого не знали и сцапали меня только потому, что полиция соскучилась по старине Бузотеру! Второй бродяга мрачно усмехнулся и тихо прошептал соседу на ухо: - Похоже, приятель, кроликом ты тут не отделаешься. Тут заваруха посерьезней. Сдается мне, что нас замели из-за убийства хозяйки этой хоромины... Бузотер беспечно отмахнулся: - Ах, это... Лицо его выражало полное безразличие. В этот момент в кухню вернулся бригадир жандармов. Суровым голосом он скомандовал: - Называющий себя Франсуа Полем, следуйте за мной. Господин следователь желает вас допросить. Задержанный подошел к бригадиру и покорно позволил себя увести. Бузотер, лишившись общества себе подобного, остался один на один с жандармом. Он бросил на него хитрый взгляд, ухмыльнулся и удовлетворенно произнес: - Ну что ж, в добрый путь. Похоже, сегодня обойдемся без обычной волокиты! Морран не отвечал, соблюдая надлежащую дистанцию, но бродяга принадлежал к племени неисправимых болтунов. Он не унимался: - А по мне так все едино - что свобода, что предвариловка, что тюрьма. Тюрьма еще и получше. Государство о тебе позаботится и накормит, и напоит, и спать уложит. К тому же, говорят, Бривская тюрьма после ремонта - просто дворец, пальчики оближешь! Бузотер замолчал, но не надолго. Вскоре он заерзал на стуле и втянул носом воздух. - Черт побери! - воскликнул он. - Да тут пахнет, как в раю! Потом, не стесняясь, окликнул кухарку: - Эй, послушайте-ка, мадам Луиза! Не найдется ли у вас чего-нибудь пожевать для меня? Кухарка обернулась, побагровев от возмущения. Бузотер продолжал, как ни в чем не бывало: - Ну не надо так кипятиться, моя милая! Разве вы меня плохо знаете? Я ведь часто приходил к вам и забирал разное старье. И вы мне никогда не отказывали. Чем же я теперь вам насолил? Помните, в прошлый раз вы отдали мне старые ботинки мсье Доллона? Так что ж, они мне отлично подошли, не жалуюсь! А уж отказать старине Бузотеру в куске хлеба - это, я вам скажу... Он поднял глаза к небу, словно призывая Господа в свидетели творящейся несправедливости. Болтовня бродяги тронула доброе сердце старой кухарки, и она в нерешительности взглянула на жандарма, как бы ища поддержки. Морран пожал плечами и, беззлобно посмотрев на Бузотера, сказал: - Что ж, мадам Луиза, если человек голоден, почему бы не дать ему поесть. В конце концов, мы ведь его не первый день знаем. Откровенно говоря, я не верю, чтобы он мог натворить что-нибудь серьезное. Бродяга энергично закивал головой: - Господь с вами, мсье Морран, каждый скажет вам, что от Бузотера вреда не больше, чем от малого ребенка! Конечно, я не могу пройти мимо бесхозного барахла, но ведь как не попятить вещь, если плохо лежит, а? Ну еще, бывает, стяну какую мелочь для пропитания, кролика там, или курочку, когда мочи нет видеть, как она кудахчет в кустах, а у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Это так, я и не отпираюсь. Но что-нибудь серьезное - Боже упаси! Спасибо, вот спасибо, хозяюшка... Растроганная Луиза протянула Бузотеру большой кусок хлеба, который тот проворно засунул на дно своей объемистой котомки. И тут же продолжал: - Интересно, что тот малый плетет сейчас следователю? Небось, несладко ему приходится. Сразу видно, что он не умеет ладить с судейскими. То ли дело я! Как завижу какого-нибудь стручка в черной мантии, сразу делаюсь паинькой, просто во рту сладко, и знай себе повторяю: "Да, господин судья? Вы совершенно правы, господин судья!" Они и рады... Они ведь к вечеру просто больными себя чувствуют, если за день не засадят в кутузку ни одного честного человека... Тут главное - не возражать. Тем более, что все равно бесполезно. Ну, а потом встает прокурор и как рявкнет: "Стой смирно, Бузотер, и слушай приговор!", как будто, если обращаться ко мне вежливо, то я хуже слышу. Ну, я подбираю брюхо и ем его глазами, а он навешивает мне - две недели, три недели - по-разному бывает... А мне что, я не в обиде! Тут в кухне снова появился бригадир и сообщил Моррану: - Похоже, зря мы с ними возились. Первого отпустили, а что касается этого неряхи, то господин де Пресль считает, что на него нечего тратить время. Бузотер просиял: - Выходит, мне можно сматывать отсюда? Однако ликование его тут же прошло, и он с беспокойством взглянул в окно, за которым уже начинал накрапывать дождь. Бригадир не смог удержаться от улыбки. - Ну нет, мой милый, тебе придется-таки отдохнуть в кутузке. Или ты забыл про кролика, которого слямзил у мамаши Шикар? Так-то, Бузотер. За такие поступки положено отвечать. Давай-ка, собирайся! x x x День стоял неласковый, пасмурный, хмурый. Шарль Ромбер и его отец с самого утра уныло бродили по коридорам замка, не зная, куда себя деть, и лишь после обеда им наконец нашлось занятие. Вместе с Терезой и баронессой де Вибрей они уселись за огромный круглый стол и принялись надписывать на бесконечном множестве конвертов с траурной каймой адреса родственников или знакомых маркизы де Лангрюн. Похороны несчастной были назначены на завтра, и отец с сыном, разумеется, собирались на них присутствовать. Баронесса де Вибрей долго упрашивала Терезу переночевать у нее в Кереле, но безуспешно... Прочитав в газетах всевозможные слухи и сплетни о драме в замке Болье, Этьен Ромбер обратился к сыну необычайно серьезно: - Поднимемся наверх, мой мальчик. Нам необходимо поговорить. Они поднялись на второй этаж. Дойдя до спальни Шарля, господин Ромбер, казалось, заколебался. Потом, словно приняв внезапное решение, вошел в комнату сына, явно предпочтя ее своей. Шарль Ромбер, донельзя подавленный и утомленный всеми неожиданно свалившимися на него событиями, начал устало раздеваться. Отец подошел к нему, сдавил руками его плечи и глухим голосом приказал: - Признавайся же, несчастный! Признавайся мне, твоему отцу! Шарль отступил, страшно побледнев: - В чем?! Отрицательный возглас, казалось, застрял у него в горле. Этьен Ромбер сделал шаг вперед и еще сильнее сжал плечи сына: - Признавайся! Ведь это ты, ты убил... Шарль закрыл лицо руками: - Я? Убил? Кого?! Отец продолжал смотреть ему в глаза бешеным взором. Наконец до Шарля Ромбера дошло, в чем его обвиняют. Он выпрямился и воскликнул: - Как? Вы считаете, что я убил маркизу? Это гнусно, бесчестно, чудовищно! Лицо его подергивалось. - Но ведь это так! - процедил его отец, по-прежнему не отрывая от сына горящего взгляда. - Нет! Нет! - Да! - настаивал Этьен Ромбер. Они стояли друг против друга. Наконец Шарль выдавил: - О, Господи! И это вы, вы, отец, обвиняете меня в этом!.. Глаза юноши остановились, на лице был написан ужас. Господин Ромбер отпустил его плечи и сделал несколько шагов. Потом положил руку сыну на лоб и помотал головой, словно пытаясь отогнать кошмар, туманивший его разум. Он произнес: - Господи, мой бедный мальчик... Надо успокоиться и хорошенько подумать. Не знаю, как это объяснить, но еще вчера утром, на вокзале, я что-то почувствовал... Это было предчувствие чего-то ужасного. Ты выглядел таким усталым, бледным, глаза затуманены... - Но, отец, - проговорил Шарль бесцветным голосом, - я ведь вам уже объяснял, что плохо спал ночью. Я ждал встречи с вами. - Черт побери! - раздраженно воскликнул Этьен Ромбер. - Это я прекрасно помню! Итак, ты плохо спал ночью. Как ты тогда сможешь объяснить, что ничего не слышал?! - Но ведь Тереза тоже не слышала... Господин Ромбер грустно усмехнулся. - Комната Терезы, - сказал он, - находится гораздо дальше. А твоя отделена от спальни бедной маркизы всего лишь тонкой стеной. И если ты был здесь, ты должен был что-то слышать! Шарль перевел дух: - Так что же, вы пока единственный, кто считает меня виновником этого злодеяния? - Единственный? - прошептал его отец. - Как знать... Пока - может быть... Но должен тебе сообщить, друг мой, что вечером, который предшествовал преступлению, ты произвел чрезвычайно неблагоприятное впечатление на друзей маркизы. Тогда еще судья Боннэ рассказывал вам о деталях убийства, которое произошло в Париже... Я уже не помню, кто его совершил. И ты проявил весьма странный интерес! Юноша застонал: - Значит, они тоже меня подозревают? Он снова схватился за голову, но вскоре лицо его прояснилось: - Отец, но эти обвинения беспочвенны! Ведь нет никаких фактов! Никаких доказательств! - Увы, есть. И тебе трудно будет их опровергнуть... Слушай внимательно. Этьен Ромбер встал, и Шарль машинально сделал то же самое. Отец и сын снова смотрели друг другу в глаза. - Так вот, Шарль. В ходе следствия было установлено, что в ту роковую ночь никто не мог пробраться в замок снаружи. Таким образом, ты единственный мужчина, который ночевал внутри, к тому же по соседству с маркизой. Юноша нервно дернулся: - Почему же никто не мог забраться сюда? - Это выяснено абсолютно точно. А впрочем, если бы и мог... Ты-то не сможешь этого доказать. Шарль не ответил. Он был совершенно оглушен. Глаза его блуждали, мысли путались. Чувствуя, как подгибаются ноги, он умоляюще посмотрел на отца. Этьен Ромбер с опущенной головой направился к туалетной комнате. - Иди за мной, сын, - сказал он, и голос его дрогнул. Шарль, казалось, не слышал. Господин Ромбер вошел в туалетную комнату, порылся за вешалкой, вынул оттуда изрядно помятое полотенце и вернулся в комнату. - Смотри! - глухо произнес он, поднося полотенце к глазам сына. В ярком свете Шарль Ромбер увидел на ткани красные пятна крови... Юноша подпрыгнул на месте и открыл было рот, но отец властным жестом остановил его: - Сядь! Ты собираешься продолжать отпираться?! Несчастный! Безумец! Смотри же! Вот оно, неопровержимое доказательство твоего злодеяния! Эти кровавые пятна говорят сами за себя. Как ты можешь объяснять, что это полотенце оказалось в твоей туалетной комнате? Итак, теперь ты по-прежнему будешь все отрицать?! - Да, я буду все это отрицать! Буду! Я... я просто ничего не понимаю! Молодой человек, вконец обессилев, снова опустился в кресло. Старый Ромбер смотрел на сына с бесконечной нежностью и состраданием. - Бедное, бедное дитя... - прошептал он. - Но, может быть, ты не так виноват, как кажется? Может, есть обстоятельства, которые могут тебя оправдать? - Значит, вы все-таки меня обвиняете... Вы не верите мне... Старик в отчаянии покачал головой: - Боже, если бы мог я сохранить честь нашей семьи, уважение друзей! Если б я смог доказать, что это все проклятая наследственность... - Чтобы наука доказала, что я так же болен, как мама? - грустно переспросил юноша. - Да, загадочная и неизлечимая болезнь... Медицина перед ней бессильна. Называется она просто - безумие, но никто не знает, что это такое. - Боже мой! - поразился Шарль. - О чем я узнаю! Так моя мать безумна?! Он помолчал, что-то вспоминая, и наконец посмотрел на отца: - Да-да, наверное, вы говорите правду... Сколько раз я был удивлен ее странным, непонятным поведением! Но я, я-то тут причем! Шарль ожесточенно потер лицо, словно проверяя, не спит ли он: - Ведь я, я же в здравом уме! Этьен Ромбер покачал головой: - Дай Бог, чтобы так. Но, возможно, это было временное помрачение... Сын перебил его: - Нет, отец, нет! Я могу быть глупым, юным, каким угодно, но я не сумасшедший! Чрезвычайно возбужденный, молодой человек больше не мог сдерживаться. Он почти кричал, словно пытаясь убедить самого себя. Голос его гулко раздавался в равнодушной тишине замка. Этьен Ромбер тоже повысил голос. Заявление сына вывело его из себя: - Отлично, Шарль! Если ты в здравом уме, то твое преступление не имеет никаких оправданий! Значит, ты сознательный, хладнокровный убийца! Внезапно какой-то шорох в коридоре заставил их замолчать. Дверь комнаты медленно открылась, и из полумрака на пороге появилась белая фигура. Это была Тереза в длинной ночной рубашке. Глаза ее расширились от ужаса, она покусывала бескровные губы. Ее била дрожь. С усилием подняв руку, она указала пальцем на Шарля, беззвучно шепча что-то. - Тереза! Тереза! Несчастный отец бросился на колени. Он с мольбой протянул к ней руки: - Девочка! Ты была за дверью? Помертвевшие губы шевельнулись, и Тереза чуть слышно прошептала: - Я... была... Девочка не смогла продолжать. Она покачнулась, глаза закрылись, и она упала на пол. Глава 5 АРЕСТУЙТЕ МЕНЯ! Километрах в двадцати от Суйака линия Брив - Каор делает резкий изгиб и уходит в тоннель. Шедшие зимой дожди изрядно попортили насыпь. Еще до этого грозы, разразившиеся в первых числах декабря, вызвали сильное оседание почвы. Обеспокоенная железнодорожная компания прислала на эти места своих лучших инженеров. Специалисты выяснили, что пути в нескольких десятках метров от Суйака требуют серьезного ремонта. С тех пор уже два месяца все поезда, следовавшие из Брива в Каор, - скорые, пассажирские, товарные - постоянно опаздывали, бывало, даже на полчаса. Неисправность дороги внушала серьезные опасения компании, и все машинисты расписались в журнале по технике безопасности. Машинистам, следующим из Брива, предписывалось останавливать локомотив за двести метров до выезда из тоннеля, а на обратном пути в Каор необходимо было тормозить еще раньше, за пятьсот метров. Эти меры, по мнению компании, обеспечивали безопасность... Итак, в то серое декабрьское утро бригада дорожных рабочих под руководством мастера вышла укладывать новые рельсы, привезенные накануне. Люди потихоньку переговаривались: - Как ты думаешь, - говорил старый рабочий своему напарнику, - они что, заставят нас укладывать здесь двенадцатиметровые рельсы? По мне, так они нисколько не лучше, чем восьмиметровые, а укладывать их - адская работенка, ты уж мне поверь! Его товарищ вздохнул. - А что делать? - откликнулся он. - Против начальства не попрешь! Мы люди маленькие, наше дело простое - делай, что говорят... Неожиданно раздался резкий свисток. В черном чреве тоннеля показались огни двух фонарей: поезд, следующий в Каор, согласно инструкции, затормозил, не доезжая места работ. Ему необходимо было получить разрешение на проезд. Дорожный мастер поставил своих людей по обеим сторонам полотна, затем дошел до небольшой хибарки обходчика, расположенной у самого въезда в тоннель, и взмахнул жезлом, позволяя машинисту двигаться дальше. Путевой обходчик, хозяин хижины, был специально прислан сюда железнодорожной компанией. Он нес ответственность за состояние четырехкилометрового участка дороги, включая девятьсот метров тоннеля. Из-за избушки вышел мужчина и небрежно спросил у мастера: - Должно быть, это тот самый поезд, что прибывает в Верьер в шесть пятьдесят пять утра? Из дверей показался обходчик. - Действительно, - подтвердил он. - Только опаздывает, как всегда. В это время поезд прогрохотал мимо. Мелькнули три красных фонаря на задней стенке последнего вагона и тут же пропали в утреннем тумане. Мастер ушел к бригаде, а обходчик вернулся к своим повседневным делам. Сейчас ему необходимо было заняться густой травой, проросшей между шпалами и вдоль насыпи. Время от времени ее приходилось пропалывать. Железнодорожник уже почти скрылся в темноте тоннеля, когда его окликнули. Мужчина обернулся. Собеседником его оказался не кто иной, как Франсуа Поль, бродяга, которого накануне после короткого допроса отпустил следователь. - Похоже, этот утренний поезд не забит пассажирами, - ухмыльнулся он. - Особенно в вагонах первого класса, верно, приятель? - Чего ж тут удивительного! - отозвался обходчик, снимая с плеча мотыгу и ставя ее на землю. - Не так-то уж много людей ездит первым классом. А богачи, которые могут себе это позволить, предпочитают экспресс. Он приходит в Брив в два пятьдесят утра. - Так-то оно так, - продолжал Франсуа Поль. - Но ведь кому-то может понадобиться выйти в Гурдоне, Суйаке, Верьере - ну, одним словом, на маленьких станциях, где скорый не останавливается. Обходчик пожал плечами: - А кто его знает! Как-то никогда об этом не задумывался... Ну, наверное, они выходят в Бриве, а оттуда добираются на собственных машинах. Бродяга не стал возражать и перевел разговор на другую тему. - Что-то прохладно нынче утром, а, приятель? - спросил он. - Да уж, не жарко, - согласился железнодорожник. - Дождь, видать, будет. Франсуа Поль, удивленный этими словами, посмотрел на небо. Оно было совершенно безоблачно. Обходчик улыбнулся: - Точно-точно! Дует западный ветер, а раз так - жди дождя. Верная примета. - И так всю жизнь, - уныло пробормотал бродяга. - То мерзни, то мокни, как собака. Да, тяжелые времена, тяжелые... Служащий был тронут. - Послушай, - неожиданно произнес он, - ты ведь не похож на толстосума. Вряд ли тебе в ближайшее время грозит поехать путешествовать первым классом. Не хочешь устроиться на работу к нам? Здесь рабочих рук ох, как не хватает! - Так уж не хватает? - Точно тебе говорю! Вон там, где идут работы, как раз старший мастер. Хочешь, я с ним поговорю о тебе? Он вполне может решить этот вопрос. Франсуа Поль поднял руку: - Подожди, друг, подожди. Разумеется, я не говорю "нет", но ведь нужно мне сначала хотя бы взглянуть, чем вы здесь занимаетесь! Может, у вас такая работа, что окажется мне не по нутру... Бродяга медленно пошел вдоль насыпи, внимательно вглядываясь в железнодорожное полотно. Навстречу ему двигался старший мастер. Он взглянул на Франсуа Поля и подошел к обходчику. - Ну как дела, папаша Мишу? - улыбнулся он. - Как здоровьечко? - Какое уж здоровье в мои годы! Так, кряхтим понемножку... А вы как? - Признаться, прибавилось мне работенки с тех пор, как поезда останавливаются в этом секторе. - Не гневите Господа, господин мастер! Велика работа - взмахнуть жезлом! Вот мне и впрямь приходится потрудиться вволю. - Это почему же? - А вот я вам сейчас объясню. Во время остановки канальи-проводники повадились вытряхивать из окон пепельницы. И каждый раз остается столько всякого дерьма, что просто никаких сил не хватает постоянно за ними убирать! Мастер расхохотался: - Похоже, пора обратиться к компании, чтобы вам прислали кого-нибудь на подмогу. Уборщика. Или уборщицу, а, папаша Мишу? Обходчик тоже улыбнулся. - Если бы это было так просто, мсье! - заметил он. - Хотел бы я посмотреть, где компания найдет дурака на такую паршивую работу! - Вон, видите того верзилу, что бродит по путям? Я предложил ему сюда устроиться, так знаете, что он мне ответил? Ему, видите ли, надо посмотреть и оценить то, чем мы здесь занимаемся. И пошел шляться. Смотрит, не придется ли ему переутомляться... Как вам это нравится! Такой же бездельник, как и все остальные! - Вы, как всегда, правы, папаша Мишу! В наше время так трудно найти приличного работника! - Ну что ж, если этот парень не собирается к нам устраиваться, пойду-ка выставлю его отсюда... Нашел себе место для прогулок! Того и гляди потом чего-нибудь не досчитаемся. Тут за каждой гайкой нужен глаз да глаз! Развелось бродяг... - Да уж, - закряхтел папаша Мишу. - И не только бродяг. Говорят, в наших краях появились настоящие преступники, убийцы! Слышали, наверное, что произошло в замке Болье? Мастер кивнул: - Ну еще бы! Тут не захочешь, а услышишь. Мои рабочие только об этом и говорят! - Кстати, вы совершенно правы, дорогой Мишу. Надо получше присматриваться ко всяким подозрительным типам. Вот к этому, например... Мастер осекся и уставился на насыпь. Обходчик посмотрел в направлении его взгляда и тоже замер. Несколько секунд они молчали, затем переглянулись и рассмеялись. Из тумана показалась легко узнаваемая фигура жандарма. Тот вглядывался в белесую мглу, явно кого-то высматривая. - Отлично, - прошептал папаша Мишу. - Вот идет бригадир Дуссэ. Похоже, господин мастер, он взял чей-то след! - Вполне возможно, - согласился собеседник. - Вот уже три дня, как вся полиция сбивается с ног. Преступление в замке не дает им спать. За это время они арестовали уже больше двадцати бродяг. Однако все они доказали свое алиби, и их пришлось отпустить восвояси, да еще и извиниться! Обходчик с сомнением пожевал губами: - Да нет, похоже, преступник был не из местных. У нас тут все люди мирные, убийц нет... И маркизу де Лангрюн все так любили! Мастер перебил его: - Посмотрите-ка! Посмотрите! Он указал рукой на жандарма, медленно карабкавшегося вверх по насыпи. - Похоже, бригадира тоже интересует этот тип, который хочет найти работу, но не хочет работать! - Почему бы и нет, - согласился папаша Мишу. - Правду сказать, лицо его не внушает особого доверия. Да к тому же нездешний, это сразу видно. Разговаривая, оба с интересом наблюдали за жандармом в ожидании, чем все закончится. Метрах в пятидесяти от них Франсуа Поль, занятый своими мыслями, медленно брел в направлении Верьерского вокзала. Услышав наконец за спиной звук шагов, он обернулся, увидел бригадира и нахмурился. И, странное дело, жандарм почтительно остановился в нескольких шагах от него и даже сделал движение, будто хотел взять под козырек. Загадочный бродяга сурово посмотрел на него и сказал: - Послушайте, бригадир! Я ведь, кажется, предупреждал вас, чтобы мне никто не мешал! Жандарм сделал шаг вперед: - Прошу прощения, господин инспектор Службы безопасности, но мне необходимо передать вам нечто весьма важное. Итак, Франсуа Поль, которого жандарм столь почтительно именовал господином инспектором, был ни кем иным, как секретным полицейским агентом, присланным накануне в Болье парижской префектурой! К тому же это был не рядовой агент. Префект, словно предчувствуя, что в деле маркизы де Лангрюн будет немало загадок и сложностей, выбрал для его расследования своего лучшего работника, самого опытного и сведущего из инспекторов - Жюва. Да, это действительно был сам знаменитый Жюв. Вот уже двое суток он бродил в окрестностях замка под видом бродяги. Он настолько вошел в свою роль, что даже был арестован вместе с Бузотером. Таким образом пока он проводил свое расследование, не вызывая ни у кого подозрения. И вот сейчас не в меру усердный жандарм мог раскрыть его истинное положение. На лице Жюва отразилась досада. - Будьте внимательны, - процедил он сквозь зубы. - На нас смотрят! И, раз уж мне теперь все равно придется спуститься с вами, сделайте хотя бы вид, что я арестован. Наденьте мне наручники. Жандарм поежился: - Прошу прощения, господин инспектор, но могу ли я осмелиться... Вместо ответа Жюв повернулся спиной. - Слушайте меня внимательно, - вполголоса продолжал он. - Сейчас я совершу попытку к бегству. Догоните меня и заломите мне руки за спину, да погрубее, не бойтесь! А когда я упаду на колени, надевайте наручники, как будто поймали убийцу. Понятно? Дорожный мастер, путевой обходчик и подошедшие к ним рабочие с интересом наблюдали снизу непонятный разговор полицейского с бродягой. Слов они слышать не могли, так как находились слишком далеко. Неожиданно подозрительный оборванец бросился наутек. Бригадир в несколько прыжков настиг его и в два счета скрутил. Через несколько минут бродяга со скованными за спиной руками покорно спускался с насыпи в сопровождении жандарма. Наблюдавшие видели, как они скрылись в ближайшей рощице. - Вот и еще один попался, - вздохнул обходчик. - Ну что ж, Дуссэ задаст ему жару... Быстрым шагом двигаясь в сторону Болье, инспектор Жюв спросил у бригадира: - Как там дела в замке? Вас действительно послали сообщить мне что-то интересное? Жандарм с гордостью ответил: - Так точно, господин инспектор. Убийца маркизы де Лангрюн найден! Маленькая Тереза... Глава 6 ФАНТОМАС - ЭТО СМЕРТЬ! Было восемь часов утра. Избавившись от наручников, инспектор Жюв стремительно шагал в направлении замка Болье. Наконец он добрался до парковой ограды, где нос к носу столкнулся с господином де Преслем. - Итак, - спокойно сказал Жюв, - я слышал, вас новости? Судья взглянул на полицейского с нескрываемым недоумением. - Судя по вашей физиономии, - не торопясь продолжал инспектор, - я вижу, что вы еще не в курсе. Что ж, должен вам сказать, что от вас требуется приготовить ордер на арест. После этого мы вплотную займемся господином Шарлем Ромбером. Мсье де Пресль в изумлении отступил. Жюв невозмутимо повернулся и направился через парк к замку. Судья поспешил за ним. - Послушайте! - воскликнул он. - На каком основании вы подозреваете господина Шарля? Тяжело дыша, бригадир жандармов с трудом догнал широко шагавшего инспектора и услышал последнюю фразу. - Еще бы! - воскликнул он. Наконец Жюв снизошел и в двух словах описал судье то, что сообщил ему бригадир Дуссэ. Де Пресль был поражен и не скрывал этого. - Однако... - начал он, но не договорив, остановился. Его спутники тоже замерли у самого входа в замок. Они увидели, как входная дверь отворилась, и из-за не показался управляющий Доллон. На нем просто лица не было - волосы растрепаны, губы дрожат, взгляд блуждает. Увидев судью, старик протянул к нему руки и отчаянно закричал: - Мсье де Пресль! Господин судья! Вы не видели отца и сына Ромберов? Их нигде нет! Следователь, до сих пор ошарашенный сообщением Жюва, непонимающе смотрел на управляющего. Реакция инспектора оказалась быстрее. Он обернулся к бригадиру и сказал: - Опоздали! Птички улетели... Расположившись в холле замка, инспектор попросил Доллона еще раз во всех подробностях описать ему разоблачение, сделанное маленькой Терезой. - Страшно вспомнить, господа! - дрожащим голосом говорил бедняга. - Сегодня утром я застал обеих служанок, Марию и Луизу, в комнате юной хозяйки. Они нашли ее полумертвой, и пришлось оказывать помощь. Минут через двадцать, около половины седьмого, она пришла в себя. И рассказала нам о том, что слышала ночью. Девочка оказалась свидетельницей ужасного разговора между отцом и сыном. - А дальше? - спросил де Пресль. - Что вы потом сделали? - Я ужасно перепугался и послал человека в Сен-Жори - во-первых, затем, чтобы вызвать врача, а во-вторых, предупредить господина бригадира. Мсье Дуссэ приехал первым. Я, как мог, пересказал ему все, что сообщила юная хозяйка, а затем пошел встречать врача, который приехал к мадемуазель Терезе. Судья посмотрел на жандарма. - Видите ли, мсье де Пресль, - смущенно пояснил тот. - Когда господин Доллон рассказал мне о том, что произошло, я подумал, что первым делом обязан предупредить инспектора Жюва... - Черт вас побери с вашей самодеятельностью, Дуссэ! - перебил его разгневанный судья. - Вы совершили чудовищную ошибку! Первым делом вы обязаны были взять эту семью под стражу! - Прошу прощения, господин следователь! - быстро возразил бригадир. - Я приказал Моррану следить, чтобы никто не покидал замка. Если бы эти господа решили смыться, это не прошло бы незамеченным! - Однако они все-таки улизнули, а ваш Морран ничего не заметил! Тут в разговор вмешался Жюв, первым догадавшийся, что произошло: - Естественно, жандарм их не видел. И не мог видеть по той простой причине, что они исчезли еще ночью, сразу после того, как Тереза услышала их разговор. Инспектор в досаде щелкнул пальцами и продолжал допрос: - Ну, а что дальше? - Ничего, господин инспектор... Жюв повернулся к Дуссэ: - Ну что ж, бригадир, я думаю, сейчас господин судья отдаст вам приказ послать всех ваших людей на поиски беглецов. - Разумеется, - подтвердил де Пресль. - И советую вам поторопиться! Бригадир щелкнул каблуками, отдал честь и вышел из холла. Инспектор и судья надолго замолчали. Старый Доллон стоял в сторонке с растерянным видом. Наконец де Пресль обратился к нему: - А где сейчас мадемуазель Тереза? Управляющий встрепенулся: - Ей лучше, господин судья. Сейчас она отдыхает, спит. У нее был доктор, и он советовал пока ее не будить. Девочка так утомилась! - Ну что ж, произнес де Пресль... - Раз врач так считает, не будем спорить. Доллон ушел. - Господин судья, - предложил Жюв, - может, нам стоит подняться на второй этаж? Через несколько минут они вошли в комнату, где провел последние два дня Этьен Ромбер, и молча переглянулись. Наконец судья заговорил: - Ну что, коллега, дело можно считать законченным? Все встало на свои места... Шарль Ромбер виновен, и вряд ли будет очень трудно поймать его. Жюв покачал головой: - Шарль Ромбер? Возможно, возможно... - Как, вы не уверены? Инспектор некоторое время задумчиво рассматривал носки своих ботинок, лотом взглянул на судью и медленно произнес: - Я говорю "возможно", потому что многое указывает на то, что этот молодой человек совершил преступление. Однако, поверьте мне, он его не совершал. Я в этом абсолютно убежден. Судья оторопел: - Как же так? Ведь у нас есть доказательство - его признание! - Ну, положим, нам он ни в чем не признавался... - Но ведь Тереза говорит, что он ничего не смог ответить на обвинения отца! - Может быть, тот просто слишком неожиданно припер его к стенке. К тому же, есть факты, свидетельствующие в пользу мсье Шарля. Де Пресль подумал. - Хорошо, господин инспектор, - сказал он. - Давайте посмотрим еще раз. В ходе следствия выяснилось, что преступление совершил кто-то из ночевавших в доме... - Вполне вероятно, - перебил его Жюв. - Однако это еще не доказано! - Как это не доказано? Инспектор улыбнулся: - Не торопитесь, господин судья. Он повернулся к двери: - Кажется, здесь нам делать нечего. Давайте зайдем в комнату, которую занимал молодой человек. Он вышел в коридор. Де Пресль, ничего не понимая, покорно отправился за ним. Они открыли спальню Шарля, и Жюв окинул ее быстрым внимательным взглядом. Судья устроился в кресле и закурил сигару. - Итак, дорогой коллега, - сказал он, - поделитесь же со мной своими соображениями! Инспектор начал: - Было бы слишком поспешно давать немедленный ответ на все вопросы, но я надеюсь, что мне удастся докопаться до истины. И вот почему. В этом деле, на мой взгляд, ключевой момент - мотив убийцы. Давайте рассмотрим его. Первое, что приходит в голову - преступление совершено с целью ограбления, причем, ради достижения своей цели негодяй не собирался гнушаться никакими средствами. Он словно визитную карточку свою оставил на трупе - с такой жестокостью мог действовать только настоящий, матерый преступник, профессионал! Жюв потер лоб и продолжал: - Вспомните характер раны. Горло маркизы было перерезано от уха до уха. С одного удара такого результата не добьешься. Чтобы так разделать человека, надо потрудиться, а для этого требуются изрядная подготовка и немалое хладнокровие. И еще - абсолютная безжалостность. Не очень веселый получается портрет, не правда ли? И есть еще одна деталь. Рана свидетельствует о том, что убийца, ко всему прочему, человек необычайно сильный физически. Для такой работы нужны крепкие мускулы. Если бы преступник был хилым субъектом, он выбрал бы что-нибудь длинное и острое и попытался бы убить с одного удара. - Точно, точно, - подтвердил де Пресль. - Шарль никак не ассоциируется у меня с подобным монстром. Похоже, вы начинаете меня убеждать... Это все, или вы сделали еще какие-нибудь выводы? - Теперь самое важное для нас - определить, чем именно были нанесены удары. Я уже приказал обследовать все выгребные ямы, прочесать окрестные кусты и обыскать озеро. Практика показывает, что преступники часто стремятся побыстрее избавиться от орудий преступления. - Но, независимо от того, найдем мы его или нет, я уверен, что знаю, что это такое. Почти наверняка это один из тех ножей, что бандиты носят за голенищем. Маркизу убили не благородным кинжалом. - Почему вы в этом так убеждены? - удивился следователь. - Опять же из-за раны. Самое опасное в кинжале - острие. Если бы убийца пользовался им, он бы ударил в сердце. А рана, как вы сами видели, резаная, а не колотая. И нанесена с очень большой силой. - И значит... - медленно проговорил судья. - Значит, - серьезно закончил инспектор, - Шарль Ромбер, юноша слабый и хорошо воспитанный, не мог совершить это преступление. Да и слишком он юн, чтобы успеть стать профессиональным убийцей... Они помолчали. - Теперь, господин де Пресль, - продолжал Жюв, - обратимся, если вы не против, к мотиву преступления. Почему убили маркизу де Лангрюн? Судья заколебался. - Ну... - неуверенно проговорил он. - Может, все-таки ограбление? - Тогда что же взяли? - немедленно поинтересовался инспектор. - Все кольца хозяйки, ее жемчужная брошь и бумажник лежали на самом виду, на столе. Исследуя ящики секретера, я обнаружил там и другие ценности - пятьсот десять франков золотом и серебром и три банкноты по пятьдесят франков. - Так скажите, господин судья, можете ли вы представить себе человека, который убил женщину из-за денег, а потом ушел, не взяв ни сантима? У меня, например, это никак в голове не укладывается! - Да, это странно, - согласился де Пресль. - Более чем странно, - подтвердил Жюв. - Похоже, что речь шла о вещах поважнее, чем кража денег или драгоценностей. Но о чем - вот вопрос, на который мне предстоит ответить! Судья глубокомысленно кивнул. У него самого не появилось никаких предположений. Инспектор продолжал развивать свою мысль. Он и не рассчитывал на помощь де Пресля. - Итак, мы столкнулись с преступлением, совершенным из неизвестных побуждений. Это может быть и просто навязчивая идея - в наше время довольно распространенный феномен... - И что же тогда? - перебил судья. - В этом случае мне, увы, придется отказаться от всех моих умозаключений и вернуться к версии виновности Шарля Ромбера. - Его мать, как я знаю, признана психически ненормальной. Если юноша страдает наследственным заболеванием, у него вполне могли найтись причины убить маркизу. И сил бы хватило - сумасшедшие становятся необычайно сильными во время приступа. - Впрочем, - продолжал Жюв, жестом предупредив вопрос, который хотел задать судья, - в скором времени я смогу сообщить вам о физических данных преступника гораздо больше. Бертильон недавно изобрел великолепный динамометр, позволяющий с максимальной точностью определять силу любого удара. В качестве образца я послал ему сломанный убийцей ящик секретера. Ответ скоро будет. - Будем надеяться, он поможет нам продвинуться вперед, - согласился де Пресль. - Однако, если мы не считаем вину Шарля Ромбера доказанной, следует повнимательнее приглядеться ко всем остальным, кто ночевал в замке той ночью. Жюв кивнул: - Конечно. Их алиби необходимо тщательно проанализировать и проверить. Возможно, обнаружатся неточности. Может, займемся этим прямо сейчас? - Попробуем, - ответил судья. - Прежде всего, на мой взгляд, нужно снять подозрения с обеих служанок. Что же касается бродяг, которых мы задержали, разумеется, не считая вас, мсье Жюв, - то это в основном примитивные, неотесанные существа. У них просто ума бы не хватило провернуть такое сложное дело. Инспектор не возражал, и ободренный де Пресль продолжал: - Теперь Доллон. Он, конечно, имел возможность убить свою хозяйку. Однако, учитывая его алиби, он тоже вне подозрений. Ведь старик до пяти утра сидел у постели больной жены. Врач это подтверждает. - Да, алиби, безусловно, надежное, - согласился Жюв. - Экспертиза показала, что смерть маркизы наступила между тремя и четырьмя часами утра. - Значит остается разобраться с господином Ромбером-старшим... - Позвольте! - удивился следователь. - Уж тут, кажется, все ясно. В девять часов Этьен Ромбер сел на вокзале Орсей в поезд и приехал в Верьер только в шесть пятьдесят пять. Следовательно, всю ночь он провел в вагоне. Алиби безупречное! - Действительно, не подкопаешься, - согласился Жюв. - Так что же, приходится опять возвращаться к Шарлю Ромберу? Все ведет к нему? Полицейский заговорил, подражая прокурору, произносящему обвинительную речь: - Итак, в момент преступления никто не услышал ни звука. Следовательно, злоумышленник к тому времени находился в доме. Причем покойная маркиза хорошо знала его. Поэтому, когда преступник постучал ночью в дверь, женщина, ничего не подозревая, впустила его. Он вошел в комнату, и... Тут судья запротестовал: - Постойте, постойте! Вы уже прямо роман сочиняете. Вспомните, ведь дверь в спальню госпожи де Лангрюн была заперта изнутри, а замок "казался почти выломан! Как это объяснить? Жюв посмотрел на собеседника с улыбкой: - Вот-вот, этого возражения я и ожидал. Попытаюсь ответить на ваш вопрос. Однако прежде будьте любезны пройти со мной на место происшествия. Я покажу вам нечто весьма любопытное. Они пересекли коридор и подошли к спальне маркизы де Лангрюн. Жюв указал на замок: - Посмотрите внимательно, господин судья. Вы не видите ничего необычного? Де Пресль присмотрелся: - Нет, ничего. - Ошибаетесь, коллега! - возразил инспектор. - Глядите. Щеколда выдвинута, как будто замок и вправду закрыт, и болты расшатаны, словно его выламывали. Но если бы это было так, то остались бы следы и на скобе, в которую входит щеколда! Судья наклонился. - Вы хотите сказать, что... - проговорил он и остановился, не закончив фразы. Жюв продолжал: - Глядите внимательнее. Сюда, на эти болты. Что мы на них видим? Судья задумчиво произнес: - Маленькие царапинки. Можно предположить, что... - Продолжайте, продолжайте, - подбодрил его инспектор. - Можно предположить, - заговорил судья, тщательно обдумывая каждое слово, - что болты были не выбиты, как мы считали, а аккуратно вывинчены, а затем вставлены обратно. И, следовательно... - Следовательно, - подхватил Жюв, - все это просто камуфляж, чтобы провести нас. Преступник пытался заставить нас поверить, что он высаживал дверь, в то время как маркиза сама ему открыла. А это значит, что она хорошо его знала! Подмигнув, инспектор интимно взял судью под руку и отвел обратно в спальню Шарля Ромбера. Там он прошел в туалетную комнату, встал на колени и указал пальцем на клеенку, покрывавшую пол: - Взгляните, господин де Пресль. Что вы здесь видите? Судья вставил в глаз монокль и посмотрел на пол. Наконец он заметил небольшое темное пятнышко. - Это кровь? - неуверенно спросил он. - Да, это кровь! Из этого я заключаю, что господин Ромбер-старший действительно нашел в спальне своего сына окровавленное полотенце. Именно оно и довело Терезу до припадка. И именно это является самой веской уликой против юноши. Судья кивнул: - Значит, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Вина Шарля Ромбера очевидна. Однако Жюв отрицательно покачал головой: - Нет, господин судья. Де Пресль поглядел на него с недоумением. - Как же так?! - воскликнул он. - Ведь все улики налицо! - Видите ли, формальных доказательств, действительно, достаточно. Но меня преследует мысль, что юношу специально подставляют под подозрение. Мне кажется, что кто-то все же нашел способ проникнуть в дом ночью, а теперь хочет свалить вину на Шарля. - Но вы ведь знаете, - возразил судья, - все двери были заперты на ключ, ставни закрыты. А ключи маркиза хранила у себя. Жюв улыбнулся: - Вы, очевидно, считаете это стопроцентным доказательством? Разве нужно объяснять, что нет замка, к которому нельзя бы было подобрать ключ! Вот если бы мы имели дело с добрым старым засовом... Тогда дверь можно было бы открыть, только сняв с петель. Но здесь другой случай. С ключа вполне могли сделать слепок, выточить дубликат и с его помощью проникнуть в замок. Судья смотрел на инспектора с сомнением: - Но если бы преступник вошел снаружи, он непременно оставил бы следы! Да и в замке тоже... - Почему же, кое-какие следы все же есть, - спокойно ответил Жюв. - Вот, взгляните. Он достал из кармана клочок бумаги: - Это обрывок карты. Я нашел его вчера неподалеку от насыпи. Полюбуйтесь, здесь обозначены как раз окрестности Болье! Любопытное совпадение, не правда ли? Судья рассмеялся: - Ну, это еще не доказательство! Найти в нашем районе обрывок карты нашего же района - что в этом может быть странного? Вот если бы вы нашли владельца этой карты, тогда другое дело! - Будьте спокойны! - сухо ответил инспектор. - Я постараюсь сделать это как можно скорее. К тому же, этот обрывок - не единственный мой козырь... Сегодня утром, прогуливаясь вдоль железной дороги, я обнаружил занятные следы. Судья, которого находки Жюва нисколько не вдохновили, неопределенно хмыкнул: - Ну и какие вы сделали выводы? Лицо инспектора оставалось невозмутимым. - Попробуем представить себе такой вариант. Преступник ночью открывает дверь, убивает маркизу, затем выходит из замка, идет к железнодорожной насыпи и садится в поезд. Кстати, следы я видел именно в том месте, где составы тормозят - перед выходом из тоннеля. Ну как вам такая версия? Де Пресль поморщился: - Мсье Жюв, поезд - это все-таки не трамвай... В него на ходу не вскочишь! - Да нет, вы просто не в курсе. Возле тоннеля ведутся дорожные работы, и поезда останавливаются, ждут, когда мастер даст разрешение на проезд. И так уже месяц, все об этом знают! Судья смутился, но продолжал возражать: - Однако возле замка следов не обнаружено! - Опять ошибка! - возразил Жюв. - На газоне перед окном спальни маркизы земля подозрительно рыхлая. Если бы я, например, спрыгнул из окна второго эта