Мне кажется, ваш сын еще совсем зеленый юнец. Пожалуйста, передайте ему это. - Вулф снова повернулся к Остеру. - Сегодня утром я закинул приманку. Вы видели "Газетт"? - Нет. Вулф взял газету с письменного стола и протянул Остеру. - Вот, пожалуйста. В третьей колонке, под заголовком с моей фамилией. Остер взял газету, неторопливо прочитал заметку и передал Уипплу. - Черт побери! Вы не просто капризный человек, вы хуже. Вы же отлично знаете, что не имели права давать для печати такую заметку, предварительно не согласовав со мной. И вы называете это приманкой? А где же крючок? Вулф кивнул. - Я хочу показать вам, что не ограничился высказанным и отвергнутым вами предположением. Приманку я забросил потому, что рискнуть стоило. Не исключено, что это обеспокоит кое-кого, кто уже считает себя в полной безопасности, поскольку полиция арестовала Данбара Уиппла по подозрению в убийстве; обеспокоит тот факт, что я согласился заняться расследованием и, следовательно, начну что-то предпринимать. Это всего лишь мое предположение, причем довольно зыбкое. - Вот именно. И меня тем более удивляет ваше самомнение. Поймите же наконец: вы работаете под моим руководством. Я с удовольствием ознакомлюсь с отчетом Гудвина. Отчет - это очень хорошо. Но все, что вы предпринимаете, предварительно должно быть одобрено мною. Вы понимаете? Вулф покачал головой. - Положим, на таких условиях я не люблю работать, но сейчас не время начинать дискуссию. Для начала я нуждаюсь и в вашем согласии, и в вашей помощи. Завтра в девять вечера здесь должны собраться все сотрудники Комитета защиты гражданских прав, включая директора-распорядителя Хенчи. На лице Остера появилась широкая улыбка. - Послушайте, Вулф, вы начали нашу беседу с попытки вывести меня из терпения, и вам это удалось. Ну и хватит. Пойдите и сделайте себе холодный компресс на голову. - В другой раз, сейчас голова мне особенно нужна. Если вы не согласитесь с моим предложением и не соберете здесь аппарат комитета, мне придется действовать самому. Я должен повидать их. - Я откажусь от ваших услуг, если вы только попытаетесь это сделать. Больше того, я уже отказываюсь от них. Между нами все кончено. - Остер повернулся к Уипплу. - Пошли, Поул. Он невозможен. Пошли! - Нет. - Нет?! Что это значит? Вы же слышали его. Он невозможен! - Но он... По-моему, Гарольд, надо все-таки подумать над его просьбой. Разве не естественно, что он хочет их повидать и порасспросить? Разве не... - Я уже повидал и расспрашивал. Я знаю всех их лично. Пошли. Свет клином сошелся на Вулфе, что ли? Найдем сколько угодно и других детективов! - Но не таких. Нет, Гарольд. Вы слишком торопитесь. Если вы не хотите собрать людей, я соберу их сам. Том Хенчи, не сомневаюсь, найдет просьбу Вулфа вполне резонной. Он... - В таком случае, Поул, вам с сыном придется искать другого адвоката. Я вас предупреждаю. - Вы слишком торопитесь, Гарольд. - Я вас предупреждаю. - Слышу. Я знаю, вы хороший адвокат, Гарольд, но я вовсе не уверен, что у вас хватит умения и опыта вызволить Данбара. Говоря откровенно, очень сомневаюсь. А вот у Вулфа хватит, если только вообще можно вызволить сына. Раз уж вы так ставите вопрос - или вы, или Ниро Вулф, утром я повидаюсь с Данбаром, выскажу ему свое мнение, и он с ним, уверен, согласится. - Он перевел взгляд на Вулфа. - Я поступаю так, мистер Вулф, не только под тем впечатлением, которое вы произвели на меня, когда я был еще совсем молодым. Я все время следил за вашей карьерой. Будем считать, что расследование возглавляете вы. - Уиппл посмотрел на Остера. - Не уходите, Гарольд. Садитесь. - Но это же нелепо! Я дипломированный адвокат, уважаемый всеми член адвокатуры, а он... частный шпик. - Мистер Остер, - обратился к нему Вулф. - Да? - Рекомендую не придавать значения экстравагантным заявлениям мистера Уиппла. Давайте договоримся так: вы руководите подготовкой защиты Данбара Уиппла на суде, я же занимаюсь сбором доказательств подкрепляющих вашу защиту. Я предвидел нашу стычку и не ошибся. К счастью, обошлось без жертв. Сделайте одолжение, присядьте. Естественно, я рассчитывал и все еще рассчитываю на ваше участие в завтрашнем совещании. Если вы найдете нужным в чем-нибудь не согласиться со мной, с моими высказываниями или поступками, - пожалуйста, возражайте, на то у вас язык. Мы уже убедились, что он у вас неплохо подвешен. Я вовсе не удивляюсь, что вы пытаетесь отделаться от меня. Человек я действительно трудный, хотя не такой уж "невозможный". Впрочем, предоставляю вам право подискутировать с мистером Уипплом на эту тему только в другое время - Вулф взглянул на часы. - Несомненно, у вас есть для меня кое-какая информация, и вам не терпится высказать свои предложения. Через полчаса, даже меньше будет готов обед. Если вы и мистер Уиппл найдете возможным пообедать с нами, мы сможем беседовать весь вечер. У нас сегодня жареная дикая утка под соусом "ватель", а в него, как известно, входят винный уксус, яичный желток, томатная паста, масло, сливки соль, перец, лук-шалот, кервель и перечные зерна. Есть ли из перечисленного мною что-нибудь такое, что вы находите для себя неприемлемым? Остер ответил отрицательно. - А вы, мистер Уиппл? Уиппл покачал головой. - Арчи, дай распоряжение Фрицу. Я встал и пошел на кухню. Хорошо, что ни один из наших гостей не ответил положительно на вопрос Вулфа ибо Фриц уже приготовил соус о чем Вулф, конечно, знал. Фрица совсем не обрадовали мои новости. Он, правда, никогда не возражал, если Вулф оставлял кого-нибудь обедать, но сейчас он опасался, что утки не хватит на всех. Я ответил, что Вулфу только пойдет на пользу если он хоть раз съест меньше обычного и возвратился в кабинет где обнаружил, что Остер, снова сидя в кресле, обитом красной кожей, мирно беседует с Вулфом а тот делает в своем блокноте какие-то заметки. Мне пришлось прервать их разговор, чтобы получить указание о винах. Вулф распорядился подать мартини и водку, и я снова отправился в кухню. За нашим столом обычно обедают гости, принадлежащие к одной из двух категорий лиц: либо состоящие с Вулфом в каких-то личных отношениях (таких всего восемь, причем лишь двое живут в Нью-Йорке или близ него), либо те, кто имеет касательство к делу, которым он в данный момент занимается. И с теми, и с другими он ведет за обедом разговор, представляющий, по его мнению, несомненный интерес для гостей. Он как-то сказал, что гость для него подобен драгоценному камню на подушке гостеприимства. Пожалуй, немножко витиевато, но хорошо. Пока Фриц разносил мидии, я мысленно спрашивал себя, о чем же Вулф будет разговаривать с гостями сегодня. Оказалось, о Вильяме Шекспире. После соответствующих замечаний о мидиях, приготовленных под соусом из белого вина со взбитыми сливками, Вулф поинтересовался, кто из наших гостей читал книгу Роуза. Как выяснилось, никто. Немногие адвокаты или профессора осмелились бы в этом признаться. Но с "Отелло" они, конечно, знакомы? Я искоса взглянул на Вулфа. Не сказал бы, что он проявил большую тактичность, упомянув об "Отелло" в разговоре с этими гостями. Вулф проглотил последний кисочек мидии. - Возникает интересный вопрос, - заметил он. - Если бы факты, упоминаемые в пьесе, были доказаны и использованы следствием, можно ли было бы сегодня в судах штата Нью-Йорк привлечь Яго к уголовной ответственности в качестве соучастника убийства и добиться его осуждения? Мне оставалось только признать, что Вулф вел себя безупречно. Бесспорно, такой разговор не мог не заинтересовать наших посетителей, а выяснение роли Яго и анализ его юридической ответственности открывали широкое поле для дискуссии. Так именно и получилось, и спор приобрел весьма оживленный характер. К тому времени, когда мы разделались с уткой и гарниром к ней, а Фриц подал суфле из инжира, лично я решил, что песенка Яго спета. На звонки в дверь во время обеда обычно отвечает Фриц, и поэтому, услышав звонок, я продолжал заниматься своим суфле. Очевидно, пришел Кремер. Он ознакомился с моим докладом и теперь хочет задать несколько вопросов, что вполне меня устраивало, так как в противном случае мне пришлось бы тащиться в прокуратуру. Но это был не Кремер. Из вестибюля послышались незнакомые голоса, тут же умолкнувшие. Вошел Фриц и доложил: - Двое мужчин и женщина, сэр. Раньше он сказал бы: "Два джентльмена и леди" - но Вулф запретил ему так говорить. - Мистер и миссис Кеннет Брук и Питер Воун ожидают в гостиной, хотя я заявил им, что, по-видимому, вы будете заняты весь вечер. Вулф бросил на меня вопросительный взгляд. Я кивнул и пояснил: - Ее брат. Вулф подцепил вилкой кусочек суфле, велел Фрицу подавать сыр и сказал, что кофе мы будем пить не в кабинете, как обычно, а в гостиной. - Брат Сюзанны? - недоуменно переспросил Остер, и я снова кивнул. - Вы его ожидали? - обратился Остер к Вулфу. Вулф проглотил кусочек суфле. - Именно его - нет. Я ожидаю кое-кого другого сегодня вечером или завтра утром - в качестве доказательства того, что приманка сыграла свою роль. - Находясь у себя в кабинете, Вулф не смог бы скрыть своего самодовольства, но сейчас, за столом, под взглядами гостей, ничем не выдавал своего торжества. - Мне нужно еще примерно час, чтобы закончить разговор с вами и мистером Уипплом но мы можем и отложить нашу беседу. Не будете возражать, если завтра утром мистер Гудвин заедет к вам на работу? - Я хочу присутствовать при вашем разговоре с этими людьми. - Нет, сэр. Чего доброго мы еще поссоримся в их присутствии. Я расскажу вам о своем разговоре с ними, когда найду нужным и что найду нужным. Появился Фриц с блюдом сыра. Глава VII Я стоял в глубокой нише в дальнем конце прихожей и смотрел через специальное отверстие в стене. Со стороны ниши отверстие имело вид небольшого прямоугольника и закрывалось при необходимости специальной панелькой, со стороны кабинета его маскировала картина с изображением водопада. Мне нужно было получить предварительное представление о двух мужчинах и женщине, которых Фриц провел в кабинет после ухода Остера и Уиппла. Стоявший со мной Вулф уже воспользовался с этой целью отверстием. Кеннет Брук сидел в кресле, обитом красной кожей, и разговаривал со своими спутниками, повернувшись к ним так, что мы не могли видеть его лица. В отличие от Сюзанны, это был полный коренастый человек. В кресле, которое перед этим занимал Поул Уиппл, сидела жена Кеннета - пышная солидная блондинка. В третьем кресле, пододвинутом Фрицем, расположился Питер Воун, о котором я ничего не знал, - долговязый тип с узким худым лицом. Мы с Вулфом слушали их беседу уже минут шесть-семь, но ничего интересного не узнали. Они рассуждали о картине, висевшей над письменным столом Вулфа, но не о той, с водопадом. Воун считал, что полотно принадлежит кисти Ван-Гога, хотя и не подписано им. Он ошибался в действительности картину написал некий Мак-Интайр; в свое время Вулф спас его от каких-то неприятностей. Вулф подал мне знак, и я бесшумно задвинул панель. Он взглядом спросил, доводилось ли мне раньше видеть наших визитеров, и когда я отрицательно покачал головой, направился в кабинет. В кабинете он прошел перед Бруком к своему столу, а я за спиной его жены и Воуна - к своему. - Извините, что заставил вас ждать, - сказал Вулф, прежде чем сесть. - Обычно я принимаю посетителей по предварительной договоренности, но бывают и исключения. Вы брат Сюзанны Брук? - Да. Это моя жена, а это мистер Питер Воун. Мы пришли... под влиянием порыва... Мы ценим... - Заметка в "Газетт", - властно прервала его миссис Брук. - Мы полагаем, что вы правы. Нет, твердо уверены, что вы правы! - Да? Благодарю вас. - Вулф жестом указал на меня. - Мой помощник, мистер Гудвин, я полностью ему доверяю. Ми оба вам признательны. Но, откровенно говоря, мы ожидали как раз иного заявления. Откуда вы знаете, что мы правы? Наши посетители заговорили все разом, но победительницей вышла миссис Брук. - Нет, скажите сначала вы, на чем основана ваша уверенность в своей правоте, а потом скажем мы. - Она явно строила глазки Вулфу. - Говорят, нужно во всем уступать дамам, но на этот раз сделаем исключение. На этот раз первыми будут мужчины. Вулф сердито нахмурился. Я думал, он сейчас раскричится, однако шеф сдержался. - Мадам, - почти вежливо сказал он, - подумайте, в каком положении я нахожусь. Я работаю для человека, которого, возможно, предадут суду по обвинению в убийстве. Возможно, ему придется защищаться перед судьей и присяжными заседателями. Раскрывать сейчас кому бы то ни было детали защиты - значило бы предавать его. - Он взглянул на Воуна, сидевшего рядом с миссис Брук. - Кто вы, мистер Воун? Из аппарата окружной прокуратуры? - Нет, что вы! Я... просто друг. Я торгую автомобилями марки "герон". - Воун вынул из кармана бумажник достал визитную карточку и поднялся, чтобы передать Вулфу. Я тут же мысленно поставил себе единицу. Ведь я не только слышал о нем, но даже видел его - правда, мельком и случайно. Его отец, Сэм Воун, был владельцем агентства по продаже машин "герон" в Манхэттене, где я бывал не реже раза в год, чтобы поменять машину Вулфа на другую. - А вы, мистер Брук? - продолжал Вулф. - Я брат Сюзанны, по специальности инженер-электроник. Поверьте, мы вовсе не собираемся уговаривать вас кого-то предавать. Совсем наоборот. - Мы хотим знать всю праву о Сюзанне, если она вам известна, - вмешалась миссис Брук. - Я тоже хочу ее знать, - проворчал Вулф. - Всей правды я пока не знаю. Возможно, вы поможете мне. Что именно вы хотели бы знать о Сюзанне Брук? - Ну... что она была за человек, - ответила миссис Брук. - Они хотят услышать от вас ее характеристику - пояснил брат Сюзанны. - Ваше мнение о ее порядочности, - добавил Воун. - Не могла же она... с черномазым... в этой квартире. Ведь я же хотел жениться на ней! - Вон что! Вы были помолвлены? - Как вам сказать... Это само собой разумелось вот уже целых два года. Я ждал, пока она покончит с этой... дурью. - Дурью? - Ну, со своим капризом, со своим стремлением творить добро. - Нет, нет, не говорите мне, что это был всего лишь каприз богатой и взбалмошной девушки! - напыщенно заявила миссис Брук. - Я тоже иногда немножко творю добро. Однако Сюзанна слишком уж старалась. Она не ограничивалась денежными подачками и бесплатной работой среди черномазых - ей захотелось иметь квартиру в трущобах Гарлема и жить там время от времени. - Вы бывали и этой квартире? - поинтересовался Вулф. - Да. С мамашей Брук, ее матерью. Той во что бы то ни стало захотелось побывать там. Ну и квартирка, доложу я вам! Никаких удобств, грязь, вонь, ужасные соседи... Они так и взвиваются, когда назовешь их черномазыми. А как прикажете их называть? Однако я вот что скажу, насчет того, чтобы Сюзанна могла с одним из них... Абсурдная мысль! Она была порядочной и благовоспитанной девушкой. Она была настоящая леди, хотя и с капризами. Вот потому-то вы и правы, когда говорите, что ее убил не Данбар Уиппл. Ее убил какой-нибудь негритянский головорез, у нас их - хоть пруд пруди. - Все вполне логично, - заметил Вулф. - Но, насколько мне известно, полиция рассматривала такую гипотезу и отвергла ее, так как все ценности, даже те, что лежали на виду, оказались на месте а мисс Брук не стала жертвой насилия. - Это еще ничего не доказывает. Преступник мог испугаться кого-то или чего-то. Возможно, он и не собирался ее убивать, а когда так получилось, струсил и убежал. - Вполне допустимо и заслуживает рассмотрения как одна из версий. Однако подобного рода версий и предположений недостаточно для доказательства невиновности мистера Уиппла, ведь до момента появления полиции на квартире убитой мисс Брук он пробыл там более получаса. Предположение о том, что ее убил некий головорез, весьма сомнительно. Но мне не совсем ясна ваша позиция. Если, по-вашему, абсурдна даже мысль о том, что "один из них" мог оказаться на квартире мисс Брук, то как же тогда объяснить появление там Данбара Уиппла. - Просто зашел что-нибудь спросить по работе или что-нибудь сообщить. Он живет всего в нескольких кварталах от ее дома. - Да, но, насколько я понимаю, он частенько заглядывал к мисс Брук и даже сообщил в полиции во время допроса, что они собирались пожениться. - В таком случае, он лжец! - воскликнул Воун. - Тем более, что разговоры о женитьбе абсолютный абсурд! - добавила миссис Брук. - Вот я в самом деле не понимаю вашей позиции, - заявил Кеннет Брук. - Судя по заметке в газете, вы располагаете вескими доказательствами невиновности Данбара Уиппла, но сейчас почему-то избегаете об этом говорить. А, с другой стороны, называете сомнительным предположение, что сестру убил какой-то головорез. Так скажите же, почему вы считаете Уиппла невиновным? - Нет, сэр, не скажу. Может, вы скажете, почему так считаете? - А я так не считаю. - Позвольте, но ваша супруга только что заявила, что я прав. - Она хотела сказать - мы надеемся, что вы правы. - Не вставая с кресла Брук наклонился вперед. - Как только жена показала мне заметку в газете, я сказал: "Слава богу!" Сестра мертва, и тут уж ничего не поделаешь, но то, что сейчас говорят и пишут о ней, убивает мать. Ведь это ужасно! Наша Сюзанна в какой-то квартире, с каким-то негром... Другое дело, если ее убил не он и вы можете это доказать. Не исключено, что он зашел к ней для делового разговора и обнаружил ее убитой. Тогда бы и мать не так страдала. Надеюсь, вы понимаете меня. В принципе я допускаю, что моя сестра намеревалась выйти замуж за черномазого... - Кеннет! Ты с ума сошел! - Молчи, Долли! - Брук уставился на Вулфа, - Конечно, это отнюдь не привело бы меня в восторг (да и кого бы привело!), но так могло произойти. Однако они не поженились. Не так ли? - Нет, не поженились. - Следовательно, если он все же убил ее... это отвратительно. Отвратительно и подло. Я повторяюсь, но вы понимаете мое состояние. Но убийство - свершившийся факт. Если убийца не Данбар Уиппл, а кто-то другой. Уиппл скоро будет забыт. Даже мама забудет о нем... хотя нет, не забудет, но все будет выглядеть как-то иначе. Поэтому мы и хотим... Я хочу знать, какие у вас основания утверждать, что Данбар Уиппл невиновен. - Нет, Кеннет, ты и вправду сошел с ума! - вмешалась жена Брука; она уже давно порывалась что-то сказать. - Сюзанна никогда бы не вышла замуж за черного! - Перестань, Долли! Или ты забыла, что говорила сама месяц назад? - Просто болтала. - Не вижу разницы. - Брук снова повернулся к Вулфу. - Да, я хочу знать. И не только знать, но и хочу помочь вам. Говорят, вы берете с клиентов большие гонорары, а Уиппл и его сын, полагаю, не такие уж миллионеры. Если вы сообщите мне все известные вам факты, я, возможно, сумел бы вам помочь. - Так же, как и я, - подхватил Воун. - Вряд ли Сюзанна... Боже, как только подумаю... - Он многозначительно умолк. - Да, вы могли бы мне помочь, - ответил Вулф. - Только не деньгами. Вам известно все, что известно мне в данный момент. Я пока не могу сообщить вам, на чем основывается моя уверенность в невиновности Данбара Уиппла, но вместе с тем у меня нет даже предположений относительно подлинного убийцы. Вот здесь-то вы и могли бы помочь мне, вы же были близки к ней. Если она убита не Уипплом и не грабителем, так кем же тогда? Кто выгадал от ее смерти? Кому была выгодна ее смерть - морально, материально? Вот вопрос, который всегда возникает в процессе расследования. Я вижу, вы хотите ответить отрицательно. Но подумайте. Подумайте, кто выиграл от того, что не стало Сюзанны Брук? - Никто, - заявил Кеннет Брук. - И все же кто-то убил ее, причем убийца знал о второй квартире вашей сестры. Если вы действительно хотите помочь мне найти преступника, поройтесь в своих воспоминаниях. У меня таких воспоминаний нет, я начинаю с пустого места и начинаю только сейчас. Мистер Брук, где вы были в тот вечер между восемью и девятью часами? Брук удивленно уставился на Вулфа. - Я не шучу. Случалось и раньше, что братья убивали сестер. Так где вы были? - Бог мой! - воскликнул Брук, по-прежнему не сводя глаз с Вулфа. - Вы потрясены. Но точно так же вы вели бы себя, если бы действительно убили. Итак, где вы были? - У себя в лаборатории. - С восьми до девяти? - С семи и почти до полуночи. Я находился в лаборатории, когда позвонила жена и сказала, что Сюзанна убита. - Вы были один? - Нет, с тремя сотрудниками. - В таком случае, вам легче было перенести удар. - Вулф повернулся к Воуну. - А вы, мистер Воун? - Я категорически возражаю против допроса, - процедил Воун. - Понимаю ваше возмущение. Каждый на вашем месте испытывал бы то же самое... Так где же вы были? - У себя в Гарвардском клубе. Ужинал, а потом наблюдал за игрой в бридж. - С восьми до девяти? - Да. И до, и после. - Тогда ваше возмущение вполне объяснимо. Миссис Брук? - Я тоже протестую против подобных допросов! - начиная краснеть, ответила миссис Брук. - Это же абсурд. - Никакого абсурда, если вы хотите мне помочь. Где вы были с восьми до девяти? - Дома! Весь вечер была дома. - Одна? - С сыном. - Сколько ему лет? - Восемь. - А кто еще был дома? Прислуга? - Нет, у нее был выходной день. - Миссис Брук резко повернулась и вскочила. Ее сумочка упала на пол, и Воун нагнулся, чтобы поднять ее. - Это возмутительно! - вскипела миссис Брук. - Кеннет, почему ты позволяешь это? Если он не хочет ничего говорить нам зачем же мы пришли сюда? Проводи меня домой. И она направилась к выходу. Брук посмотрел сначала на Вулфа, потом на меня и на Воуна с явной надеждой, что кто-нибудь из нас попытается разрядить обстановку, но мы промолчали. Его жена тем временем уже подходила к двери. Брук поднялся. - Номера моего домашнего и служебного телефонов есть в телефонном справочнике, - обратился он к Вулфу. - Я совершенно серьезно предлагаю вам свою помощь. Пошли, Питер. Воун, видимо, собирался что-то сказать, но заколебался, и пока он стоял в нерешительности, я успел выйти в вестибюль. Миссис Брук стояла у вешалки. Я хотел помочь ей одеться, но остановился, словно наткнувшись на ее уничтожающий взгляд. - Кеннет, подай мне пальто, - подчеркнуто громко сказала она, когда подошли Брук и Воун. Закрывая за ними дверь, я решил в самое ближайшее время обязательно повидать ее восьмилетнего сынишку и узнать у него, в какое время он лег спать вечером в понедельник второго марта. Ни одна женщина пока не может похвастаться, что она безнаказанно меня оскорбила. Вернувшись в кабинет, я сказал Вулфу: - Предположим, Долли Брук убила Сюзанну только за то, что та хотела выйти замуж за "черномазого". Как мы докажем? - Я запретил тебе употреблять это слово в моем присутствии, - нахмурился Вулф. - Я только цитирую миссис Брук и взял в кавычки слово "черномазый". Разве... - Довольно! Я потянулся и зевнул. - В последнее время мне пришлось много сидеть и мало двигаться. Шесть часов торчал за пишущей машинкой, Миссис Брук, уходя, намеренно оскорбила меня. К нам они явились по ее предложению, она хотела выяснить степень нашей осведомленности. Еще месяц назад она сказала мужу, что знает или подозревает о намерении Сюзанны выйти замуж за негра. Она знала адрес квартиры Сюзанны в Гарлеме, потому что бывала там. Судя по рассуждениям миссис Брук, она должна была убить именно Сюзанну, поскольку убийство Данбара ничего не решало, - Сюзанна Брук могла бы найти другого негра. Ее алиби никакой критики не выдерживает. Она могла добавить ребенку в молоко немного люминала и оставить его одного спящим. Или пригласила мамашу Брук посидеть с ребенком, и та - умышленно или неумышленно - стала соучастницей убийства. Я что-нибудь недосказал? - Да, три пустяковых факта. По ее словам, Сюзанна Брук была прекрасно воспитанной девушкой однако в действительности ни раньше, ни сейчас она этого не думала и не думает. Дальше. Ей известно, что Данбар Уиппл живет неподалеку от квартиры Сюзанны Брук в Гарлеме. И последнее. Перед тем как встать, чтобы уйти, она уронила сумочку... Где она живет? Я подошел к письменному столу, взял телефонный справочник Манхэттена и нашел нужную страницу. - На Парк-авеню, в районе Шестидесятых улиц - около Шестьдесят седьмой или Шестьдесят восьмой. - Как бы она добиралась? - Вероятно, на такси или на собственной машине, если она у нее есть. - Сейчас же свяжись с Солом. Пусть немедленно выяснит, есть ли у нее машина, а если есть, ездила ли она в ней в тот вечер. Возьми блокнот. Выполняя наши поручения Сол Пензер получал десять долларов в час, причем мы оплачивали в такие дни все его расходы. Вот почему я вежливо, но твердо пытался возразить: - А я, по-вашему, уже стал инвалидом? - У тебя будет другое поручение: мистер Остер и мистер Уиппл. Где твой блокнот? Для завтрашней прессы... можно ограничиться "Газетт". Одна колонка, скажем, в два дюйма. Заголовок крупным шрифтом: "ТАКСИСТ", а дальше обычным газетным шрифтом: "...который отвез из района Шестидесятых улиц на Сто двадцать восьмую улицу в понедельник вечером второго марта интересную, хорошо одетую женщину лет тридцати, получит хорошее вознаграждение, если свяжется со мной". Ниже должна следовать моя фамилия, адрес и номер телефона. Печатать три дня подряд: завтра, в понедельник и во вторник. У тебя есть замечания? - Одно. Нужно указать: "Из района Восточных Шестидесятых улиц". - Добавь. - Она может увидеть заметку. Это имеет значение? - Нет. Если она боится, то чем больше будет напугана, тем лучше. Снова возьми блокнот. Запиши, о чем спросить Остера и Уиппла. Нам не нужно, чтобы тут у нас собралась целая армия. Только те, кто... - Я должен вначале передать объявление в газету, - перебил я и набрал соответствующий номер. Глава VIII Весь уик-энд мне не везло. Встречу с Остером и Уипплом, назначенную на субботу, пришлось отменить так как Остера вызвали в Вашингтон на какое-то совещание в министерстве юстиции. Предполагалось, что он вернется лишь в воскресенье вечером. Сол Пензер - отличный детектив, но ему осталось только беспомощно развести руками, когда выяснилось, что служащий гаража, где стояли оба "герона" Кеннета Брука, дежуривший вечером в тот понедельник, уехал на уик-энд, причем никто не мог сказать, куда именно. В субботу, в четыре часа дня, меня вызвали в прокуратуру для обсуждения некоторых деталей отчета, переданного мной в уголовную полицию. Помощник прокурора, некий Мандель, явно изнывал от желания поговорить со мной через тюремную решетку при условии, что я буду находиться внутри, а он снаружи. Этот самый Мандель так долго продержал меня в прокуратуре, что я часа на два опоздал во "Фламинго", где мы с друзьями собирались потанцевать. В субботу и дважды в воскресенье звонил Лон Коэн. Некоторые ловкачи журналисты, а возможно и сам Лон, прочитав объявление в газете, припомнили, что Кеннет, брат Сюзанны Брук, проживает как раз в районе Восточных Шестидесятых улиц; адрес на Сто двадцать восьмой улице был известен многим, ну и Лон, разумеется, захотел узнать, в чем дело. В субботу я уклонился от ответа, но он не отставал и два раза звонил в воскресенье, допытываясь, явился ли к нам таксист. Таксист, к сожалению, не приходил. К Остеру мне удалось попасть только в понедельник. В первой половине дня я пришел в канцелярию Комитета защиты гражданских прав, занимавшего целый этаж в одном из зданий на Тридцать девятой улице, около Лексингтон-авеню. Обстановку здесь я бы не назвал роскошной но и бедной она не была. Я несколько удивился, обнаружив, что телефонистка (она же дежурная по приемной) обладала кожей такого же цвета, что и я, если не светлее. Это была женщина с седеющими волосами, двойным подбородком и длинным острым носом, словно взятым с другого лица. Позже я узнал, что во всем аппарате насчитывавшем тридцать четыре человека, белых было пятеро, причем четверо из них работали безвозмездно, ради того, чтобы "творить добро", как выразился мистер Воун. Остер занимал маленькую комнату с одним окном, но уже вскоре после начала нашего разговора провел меня в кабинет директора-распорядителя комитета Томаса Хенчи. Я оказался в большой комнате со шкафами, полками и несколькими десятками фотографий на стенах. Мне довелось видеть Хенчи раза два по телевидению - широкие плечи, полноватые, но не отвислые щеки, короткая шея, кожа цвета крепкого кофе со сливками. Он поднялся, готовясь пожать мне руку, и я вовремя принял меры, чтобы сохранить в целости свои пальцы, - люди с таким вот короткими шеями могут шутя раздавить их. Я провел у Хенчи больше часа, причем беседа наша протекала, в общем-то, довольно мирно и спокойно. Я объяснил ему, что выражение Вулфа "весь аппарат" не следует понимать буквально. Он хотел бы повидать только тех сотрудников комитета, которые общались с Данбаром Уипплом, или с Сюзанной Брук, или с обоими вместе и могли сообщить нам какие-нибудь полезные сведения. С моей помощью Остер и Хенчи тут же отобрали таких людей. Вернувшись домой, я сейчас же перепечатал для Вулфа составленный нами список, дополнив его своими наблюдениями. Выглядел он так: Томас Хенчи: около пятидесяти лет; директор-распорядитель; держится вежливо, но не сказал бы, что дружественно; понимает, что вся эта история очень вредит КЗГП, и очень переживает; видимо, не исключает, что Сюзанну Брук убил Уиппл. Гарольд Р. Остер: юрисконсульт; кажется, сообщил Хенчи, что совещание созывается по его предложению, чего я опровергать не стал. Адам Юинг: лет сорока; негр; руководит отделом информации и работал в тесном контакте с Уипплом; умный, энергичный человек; думает, что знает все и, возможно, не так далек от истины; держался весьма вызывающе. Кэсс Фэйзон: лет сорока пяти; негр; руководит сбором пожертвований в фонд комитета; непосредственный начальник Сюзанны; судя по всему, Сюзанна ему нравилась, а Данбар нет. (Я ни на что не намекаю.) Мисс Рей Кольман: примерно того же возраста, что Сюзанна; белая; помогала устраивать митинги и благотворительные вечера; к работе привлечена самой Сюзанной, которая выплачивала ей жалованье из своих средств; намерена продолжать работа в комитете. Лично с ней я не встречался, но со слов других у меня сложилось впечатление, что она не одобряла увлечения Сюзанны Данбаром. Детали я не выяснял, так как это не входило в мои задачи. Мисс Бет Тайгер; негритянка; двадцати одного года; секретарь Хенчи; из-за нехватки людей в комитете иногда записывала под диктовку Данбара. Еще одно впечатление, возникшее в результате брошенного Хенчи замечания: Тайгер была неравнодушна к Данбару. Я лично с ней не разговаривал. Мисс Моуд Джордан: белая; лет пятидесяти или больше; телефонистка и дежурный секретарь; включена в этот список главным образом потому, что в тот вечер разговаривала с Сюзанной, по ее просьбе написала и положила Данбару на письменный стол записку о том, что Сюзанна не сможет вернуться на квартиру ранее девяти часов; работает безвозмездно; большая энтузиастка борьбы за гражданские права - очевидно, тоже относится к числу "творящих добро"; располагает солидными средствами, так как, по словам Хенчи, пожертвовала однажды пятьсот долларов в фонд помощи детям убитого расистами Меджера Иверса; старая дева, из тех, что обязательно на чем-то помешаны (всего лишь мое личное впечатление, основанное на безошибочном понимании натуры женщин моложе девяноста лет). Все они знали о квартире Сюзанны Брук в Гарлеме, а Хенчи, Юингу, Фэйзону и Кольман был известен ее точный адрес. По словам Остера, он адреса не знал. Джордан знала номер телефона. Что знала Тайгер, выяснить не удалось. Вернувшись в шесть часов из оранжереи, Вулф сразу же взял список, дважды прочел его, минуты две хмурился, потом спрятал бумагу в ящик стола и взялся за очередную книгу - на этот раз не Роуза о Шекспире, а адвоката Кунстлера "Священник и хорист". Я уже прочитал ее и счел необходимым рекомендовать Вулфу. В книге рассказывалось о расследовании одного преступления. Мы обсуждали произведение Кунстлера во время обеда и пришли к выводу, что нью-йоркская полиция и окружная прокуратура провели следствие из рук вон плохо. Вечер начался не очень обещающе. В тех случаях, когда у нас в послеобеденные часы собирается больше четырех человек, я снаряжаю в кухне портативный бар на колесиках и ставлю его в кабинете. Так я сделал и на этот раз, однако прошло уже минут двадцать, а никто из присутствующих не изъявил желания выпить. Это меня удивляло. Следовало ожидать, что вот в такой обстановке, в девять часов вечера, в компании из восьми человек непременно найдутся двое или трое настолько взвинченных, утомленных или просто жаждущих, что обязательно попросят чего-нибудь спиртного. Но никто и не взглянул на бар. Присутствующие расселись по группам, но в основе этой "сегрегации" лежал не цвет кожи, а пол. Вулф заранее сказал мне, чтобы я посадил Уиппла, как нашего клиента, в кресло, обитое красной кожей. Остер сидел в переднем ряду стульев, в дальнем от меня конце комнаты, рядом с ним Хенчи, затем Юинг из отдела информации, потом Фэйзон. Во втором ряду разместились Рей Кольман, Моуд Джордан и Бет Тайгер, Кольман и Тайгер я увидел впервые. Кольман - особа с чрезмерно напомаженными губами - еще сохраняла неплохую фигуру, но уже начинала полнеть. Тайгер относилась к числу тех экземпляров, которые невозможно обрисовать двумя-тремя словами, настолько все у них было своеобразным. Могу лишь упомянуть, что природа наделила ее кожей цвета того шара из старинного золота, который Вулф держал у себя в комнате, не позволяя Фрицу даже прикасаться к нему, и что если бы Тайгер играла роль Клеопатры в одноименной картине вместо Элизабет Тейлор, я бы просто не вылезал из кинотеатра. В течение всего вечера я не мог оторвать от нее взгляда, хотя Вулф вменил мне в обязанность наблюдать за выражением лиц и поведением всех присутствующих. В начале десятого я позвонил Вулфу по внутреннему телефону и сообщил, что все в сборе. Он вошел почти сразу же и, стоя у своего стола, молча слушал, пока я называл фамилии собравшихся. Потом повернулся ко мне и спросил: - Арчи, ты предлагал гостям выпить? - Предлагал, но все отказались. - Налей мне, пожалуйста, пива. Вулф повернулся к Уипплу: - Тогда, в гостинице "Эшпур павильон", вы пили имбирный эль. - Как, вы до сих пор помните? - удивился Уиппл. - Конечно. Но на днях вы пили у меня мартини. Может быть, снова хотите имбирного эля? Я предпочитаю пиво и приглашаю каждого из присутствующих выпить что-нибудь по вкусу. - Тогда мне, пожалуйста, виски с содовой. - А вам, мистер Хенчи? - Я не располагаю лишним временем, - ответил директор. - Что вы! Неужели вы так цените свое время? Я тоже свое ценю, но не настолько, чтобы удерживать себя от некоторых соблазнов. - Резонно, - согласился Хенчи, улыбаясь одними глазами. - Виски без содовой. Согласие, достигнутое между главными действующими лицами, воодушевило остальных. Рей Кольман предложила мне свою помощь, и это ускорило ход дела. Только Моуд Джордан ничего не заказала, но когда у всех в руках оказались стаканы, она попросила воды. Себе я налил джина с тонизирующей водой, поскольку то же самое заказала мисс Тайгер, и мне из чувства симпатии захотелось последовать ее примеру. Вулф наполовину отпил из стакана, поставил его на стол и обвел присутствующих взглядом. - Как всем вам, надеюсь, известно, - начал он, - я исхожу из предпосылки, что Данбар Уиппл не имеет никакого отношения к убийству Сюзанны Брук. Не вижу необходимости обсуждать эту предпосылку, если, конечно, кто-нибудь из присутствующих не найдет нужным выдвинуть против нее возражения. Они у вас есть? Возражений ни у кого не оказалось. - Но все же давайте внесем полную ясность. Тех, кто в этом вопросе согласен со мной, прошу поднять руки. Масс Тайгер, поднимая руку, повернула голову вправо, словно проверяя, как поведут себя остальные. Кэсс Фэйзон и Рей Кольман хотя и выполнили просьбу Вулфа, но не без колебания. Хенчи ограничился тем, что слегка приподнял кисть руки, а Юинг заявил: - Но мы не присяжные заседатели, а вы не судья. - Все мы, полагаю, хотим, чтобы дело не дошло до присяжных заседателей и судей. - Вулф снова обвел присутствующих взглядом. - Каждого из вас в отдельности, за исключением мистера Остера, уже допрашивали в полиции. Для достижения нашей обшей цели - собрать доказательства невиновности мистера Уиппла - коллективная дискуссия была бы предпочтительнее, но порядка ради я начну с вопросов каждому из вас персонально. Прошу вас будьте внимательны и, если услышите, что кто-то сказал нечто такое, с чем вы не согласны или чего не понимаете, сейчас же заявите об этом. Итак, мистер Гудвин доложил, что все вы знали о квартире, где произошло убийство, и я допускаю, что все вы (опять-таки за исключением мистера Остера) знали, где она находится. Есть возражения? - Я не знала, - заявила Бет Тайгер. - И я тоже, - присоединилась к ней Моуд Джордан. - Я знала номер телефона, знала, что квартира находится в Гарлеме, но не знала, по какому именно адресу. - Тем не менее я исхожу из того, что вы знали и адрес. Вам, мисс Тайгер, мог сообщить его Данбар Уиппл, вы же виделись с ним каждый день. А вы, мисс Джордан, раз уж номер телефона был вам известен, легко могли установить, где находится квартира. Вообще-то говоря, мистер Остер, я не исключаю даже вас. Каким бы невероятным ни казалось предположение, что кто-то из вас проник в квартиру Сюзанны Брук и убил ее, нельзя начисто отрицать такую возможность. Во всяком случае, я не забываю о ней, так сказать, - держу ее в резерве. Полицейские уже выяснили, чем занимался каждый из вас в тот вечер, я не стану касаться этого вопроса, хотя вообще-то алиби редко бывает безупречным. Я... - Одну минуту, - прервал его Хенчи. - Когда вы спросили, согласны ли мы, что Данбар Уиппл не убивал ее, я тоже поднял руку. Я снова подниму руку, если вы спросите, согласны ли мы с тем, что никто из присутствующих не убивал Сюзанну Брук. - Он с силой ударил себя кулаком по колену. - Вы хотите доказать невиновность Уиппла? Прекрасно. Желаю успеха, но учтите, у вас ничего не получится, если вы попытаетесь пришить убийство кому-то из нас. - Я ничего и никому не собираюсь "пришивать", мистер Хенчи. Я лишь хочу найти человека, который сам себе "пришил" это дело неделю назад... Почти неделю назад. Я начну с вас, мисс Джордан. - С меня?! - спросила мисс Джордан, раскрыв рот от удивления. - Вот именно. Исключительно важными обстоятельствами являются телефонный звонок мисс Брук и записка, которую Данбар Уиппл нашел у себя на письменном столе незадолго перед шестью часами. Это вы положили записку? - Да. И я рассказала об этом в полиции. - Конечно, конечно! Это вы разговаривали по телефону с мисс Брук? - Да. Я дежурила на коммутаторе. - В какое время она позвонила? - В четверть шестого. Я так и указала в записке: пять пятнадцать. - Что она вам сказала? - Она хотела переговорить с мистером Уипплом. Я ответила, что он на совещании, и мисс Брук попросила передать ему, что сможет прийти на квартиру не раньше девяти часов, а возможно, и позже. - Вы не могли бы припомнить точно, что она вам сказала? Мисс Джордан нахмурилась, и мне почему-то показалось, что ее длинный нос стал еще длиннее. - Я уже пыталась, когда меня допрашивали в полиции. После того, как я сняла трубку и произнесла: "Комитет защиты гражданских прав", - мисс Брук сказала: "Моуд, - говорит Сюзанна. - Пожалуйста, соедини меня с мистером Уипплом". Я ответила: "Он сейчас на совещании у мистера Хенчи с представителями Филадельфии и Чикаго". Тогда она попросила: "Ты могла бы сказать ему, что я смогу быть там не раньше девяти или даже немного позже?" Я сказала: "Мой рабочий день заканчивается в половине шестого. Ничего, если я оставлю ему на столе записку?" Она ответила: "Ну конечно, конечно!" - и положила трубку. Вулф бросил на меня взгляд, убедился, что я записываю весь разговор в блокнот, и вновь повернулся к мисс Джордан. - Теперь я задам вопрос, на который, несомненно, вы уже отвечали в полиции. Сочувствую, но ничего не поделаешь. Очевидно, вы скажете то же самое, что уже говорили там. Вы уверены, что с вами разговаривала действительно мисс Брук? Мисс Джордан кивнула: - Это была она. Полицейские спросили, готова ли я подтвердить свое показание под присягой, но я отказалась. Ведь я не видела, с кем разговаривала. Но, если кто-то подражал ее голосу, мне нужно услышать его вторично, чтобы убедиться, она это говорила или нет. - И мисс Брук обычно называла вас по имени? - Да. - Во время вашего разговора с ней по телефону вы не заметили ничего странного? - Нет. Конечно, нет. - Мисс Джордан, вы говорите "конечно" потому, что уже дали однажды такой ответ и теперь находите нужным его придерживаться. Что ж, у меня пока нет оснований сказать вам, что вы ошибаетесь. - Вулф перевел взгляд на обращенные к нему лица. - Этот разговор имеет исключительно важное значение. Очень жаль, что я не смог переговорить с мисс Джордан до того, как ее допросили в полиции. Если, как я предполагаю, мистер Уиппл невиновен, в таком случае я должен предположить, что звонила не мисс Брук. Или это, или... - Нет, - прервал его Остер. - Вовсе не обязательно. Мисс Брук могла позвонить, но вернулась на квартиру раньше, чем предполагала. Вернулась ли она на квартиру раньше Уиппла и насколько раньше - вот в чем вопрос. Кое-какие сведения у нас есть: ее видели недалеко от квартиры, в магазине и кафе, еще до восьми часов, то есть, вероятно, за час до прихода Уиппла. Весьма важное обстоятельство. Вулф покачал головой. - Не вижу ничего важного. Давайте поставим себя на место убийцы. Поскольку это не Данбар Уиппл, назовем его пока Иксом. Он знал, где находится квартира, знал, когда придет мисс Брук, и, по всей вероятности, знал, в какое именно время должен прийти мистер Уиппл. Если бы Икс не знал совершенно точно времени появления Уиппла, разве решился бы он на убийство? Весьма сомнительно. Ведь Уиппл мог застать его на месте преступления или столкнуться с ним на лестнице или в подъезде, когда убийца покидал квартиру. По-моему, Икс знал о телефонном звонке и о том, что Уиппл появится у мисс Брук позже, чем предполагалось. Не исключено, что преступник сам разговаривал с мисс Джордан, подражая голосу Сюзанны Брук. Если это так, Икс - женщина. Но, возможно, у него была сообщница - она и разговаривала по телефону. Так вот, мисс Джордан, нам нужно ваше свидетельство еще по одному вопросу. Кому, кроме вас, было известно об этом разговоре? - Никому. - Мисс Джордан так крепко сжала зубы, что на скулах явственно проступили желваки. - Я уже сказала, что вела разговор из коммутаторной. - Вы кому-нибудь рассказывали об этом? - Никому. - Ваш разговор происходил в пять пятнадцать. Записку вы написали сразу же? - Да. Я должна была уйти с работы через пятнадцать минут. - Когда вы отнесли записку в кабинет мистера Уиппла? - Перед тем как уйти. - Кто-нибудь мог увидеть записку у вас на столе? - Нет. До моего ухода в коммутаторную никто не приходил, а потом я сама отнесла ее в кабинет Уиппла. - Кто-нибудь был в его кабинете, когда вы зашли туда с запиской? - Нет. - Вы оставили записку на видном месте? - Конечно. Я положила ее под пресс-папье, чтобы он сразу ее заметил. Вулф взглянул на Хенчи. - Мистер Хенчи, Данбар Уиппл говорил, что совещание у вас закончилось вскоре после шести. Это так? - Правильно. Было минут пять-десять седьмого. - Кто еще присутствовал на совещании? - Юинг, Фэйзон и Остер. - Кто-нибудь выходил из кабинета после половины шестого, то есть до окончания совещания? - Вздор! - вспылил Юинг. - Вы пытаетесь терроризировать нас. Вулф долго смотрел на него. - Насколько мне известно, мистер Юинг, - сказал он после паузы, - вы руководите информационным отделом комитета. Ваша организация, несомненно, заинтересована в скорейшем установлении личности преступника и передаче его в руки властей. Несомненно также, что вы не хотите, чтобы преступником оказался кто-нибудь из присутствующих, и я целиком присоединяюсь к вам. Кстати, я тоже время от времени помогаю деньгами Комитету защиты гражданских прав. Сколько я жертвую. Арчи? - Пятьдесят долларов ежегодно в течение последних семи лет. - Я искоса взглянул на мисс Тайгер. Увы! Мои слова, кажется, не произвели на нее впечатления. - Разговор по телефону представляется крайне важным обстоятельством. Если звонила действительно мисс Брук, я должен выяснить, кому он стал известен. Мистер Остер, я уже говорил, что если вы захотите возразить мне в чем-нибудь, делайте это сразу. Вы возражаете против моего последнего вопроса? - Нет. По-моему, он не имеет никакого значения. - Возможно и не имеет. Повторить вопрос? - Не нужно. Что касается меня, я не выходил из кабинета. - А я ушел до конца совещания, - заявил Кэсс Фэйзон, - без четверти шесть. У меня была назначена встреча. - Вы заходили в комнату Данбара Уиппла? - Нет. Сомневаюсь, что Сюзанна Брук убил Данбар Уиппл, но если это его рук дело, я надеюсь, что он скоро сядет на электрический стул. Кто бы ни бил убийцей Сюзанны Брук, - присутствует он здесь или нет - все равно он окажется на электрическом стуле. - Все мы хотим этого! - воскликнул Юинг, не сводя с Вулфа глаз. - Я поддерживаю Остера: какие могут быть возражения против этого вопроса? Около половины шестого я на несколько минут выходил с совещания в туалет, но не могу сказать точно, когда это было. В комнату Уиппла я даже не заглядывал, о телефонном разговоре или о записке ничего не знал. - В таком случае, у меня больше нет к вам вопросов. Мистер Остер, вы присутствовали на совещании? - От начала и до конца, как и мистер Хенчи. О разговоре по телефону я узнал от мисс Джордан лишь на следующее утро. - Мисс Кольман, вы заходили в комнату Данбара Уиппла в течение того отрезка времени, который нас интересует? - Нет. Обычно я мало бываю в канцелярии, и тот день не составил исключения. - Вы виделись с мисс Брук в этот день, или, точнее, во второй его половине? - Нет. Я была на деловом свидании в Бруклине, а у нее в пять часов предполагалась встреча со студентами Нью-Йоркского университета. - Когда вы видели ее в последний раз? - В тот же день утром в канцелярии. Мы там обычно встречались, чаще всего по понедельникам, чтобы наметить план на предстоящий день. Полагаю, мне следует сказать вам... - Она умолкла. - Да, да? - Я уже говорила об этом в полиции. Я часто звонила мисс Брук по вечерам, если хотела ей что-нибудь сообщить. Утром в тот день она сказала мне, что вечером будет на своей гарлемской квартире, и примерно в половине девятого или чуть позже я позвонила туда по телефону, но мне никто не ответил. - В квартиру на Сто двадцать восьмой улице? - Да. - Полиция, очевидно, предполагает что ее в то время там еще не было, а я предполагаю, что она была мертва - проворчал Вулф. - Вы, конечно, не знали, что в пять пятнадцать она звонила в комитет? - Не знала. - А вы, мисс Тайгер? Теперь я получил возможность прямо взглянуть на нее и с удовольствием воспользовался этой возможностью. Честное слово, никогда еще я не видел ничего более приятного! Зрение у меня отличное, и я тут же решил, что ее длинные ресницы - собственные. - Записку я видела у него на столе, когда отнесла туда несколько писем для подписи, - сделав усилие, ответила мисс Тайгер своим низким голосом. Вулф не сводил с нее взгляда, и выражение его глаз было точно таким же, как и в ту минуту, когда он смотрел на Моуд Джордан. И тем не менее он оставался джентльменом. - В таком случае, вы, может, расскажете, как провели три последующих часа? - Пожалуйста. Я пробыла в комитете до половины седьмого и занималась письмами, подписанными ранее Данбаром Уипплом. Потом я зашла в ресторан, вернулась домой и читала учебники. - Учебники? - Да. Я готовлюсь стать экономистом и изучаю экономику... Вы знаете, где я живу? - Нет. А где? - В том же самом доме на Сто двадцать восьмой улице. У меня там комната на четвертом этаже. Сюзанна Брук подыскивала квартиру в Гарлеме и обратилась ко мне. Как раз в это время освободилась квартира на третьем этаже. Если бы я только знала. - Что именно? - Нет, ничего. - В тот вечер вы были дома одна? - Да, начиная с восьми часов вечера. Полицейские даже подумали, что Сюзанну убила я. Они хотели куда-то везти меня для допроса, но я заявила, что никуда не поеду, и они оставили меня в покое. Я знаю свои права. На следующий день я приехала в окружную прокуратуру... Можно задать вам вопрос? Я уже обращалась к мистеру Остеру, но не уверена, что он прав, и поэтому хочу спросить вас. Если женщина заявляет, что она кого-то убила, ее ведь не могут осудить только потому, что она так сказала, - нужны какие-то доказательства, не правда ли? - Правда. - В таком случае, выступая с показаниями в качестве свидетельницы, я скажу, что Сюзанну убила я. По словам мистера Остера, меня подвергнут перекрестному допросу и немедленно уличат во лжи, но я не верю. Я могу ответить на любые вопросы. В конце концов это будет означать, что ни меня, ни Данбара Уиппла осудить нельзя, ведь так? Вулф сжал губы и глубоко вздохнул. Остер и Хенчи что-то пробормотали, но он не обратил на них внимания и снова глубоко вздохнул. - Вы заслуживаете откровенного ответа. Вы либо очень мужественная особа, либо идиотка. Если вы действительно убили ее, вам придется понести суровое наказание; если же ваше заявление окажется ложным, вы станете всеобщим посмешищем. Если Сюзанну Брук убили вы - никому ничего не говорите, особенно мне; если ее убили не вы - помогите мне найти преступника или преступницу. - Я ее не убивала. - В таком случае, не разыгрывайте из себя дурочку Ваша комната расположена на четвертом этаже, прямо над квартирой Сюзанны Брук? - Нет. Ее квартира выходит во двор, а моя комната - на улицу. - В тот вечер между восемью и девятью часами вы слышали какие-нибудь необычные звуки? - Ничего не слышала, пока не появились полицейские. - Видимо, мистер Уиппл знал, что вы живете в этом же доме этажом выше? Он говорил мне, что пробыл в квартире до приезда полицейских, то есть более получаса с того момента, как обнаружил мисс Брук убитой. В такие тяжелые минуты у человека может возникнуть непреодолимое желание посоветоваться с сослуживцем или с другом, находящимся так близко. Он ведь этого не сделал? - Нет, не сделал, и я только рада. - Почему? - Потому что я знаю... Мне кажется, я спустилась бы в квартиру и оставила на дубинке отпечатки своих пальцев. - Да? И он бы вам позволил это сделать? - Он и не знал бы, он бы находился в это время в моей комнате. - Что ж, тогда я тоже рад, что он не приходил к вам, У нас и так достаточно всяких трудностей... Арчи, а стаканы-то пустые! Пока я доставал из бара бутылку пива и подавал ее Вулфу, присутствующие обменивались ничего не значащими замечаниями, а мисс Кольман снова предложила мне свою помощь. Все, за исключением мисс Тайгер, попросили налить им вина. Мисс Тайгер почти не дотрагивалась до стакана. Пока я обходил остальных, Хенчи уже почти выпил виски, и я поставил новую бутылку между ним и Остером. Он тут же снова налил себе. Потом я сходил в кухню и принес для себя стакан молока. Мне хотелось бы выразить свое расположение к мисс Тайгер и сказать" что я не хочу пить только потому, что не хочет она, но, по правде говоря, дело заключалось в том, что во время работы я позволяю себе выпить не больше рюмки вина; я строго придерживаюсь этого правила с тех пор, как испортил одно важное дело, выпив в компании четыре рюмки мартини подряд. Возвращаясь в кабинет со стаканом молока, я услышал слова Остера: - ...Я не возражаю, поскольку не придавал этому обстоятельству никакого значения. Предположим, что кто-нибудь знал о разговоре по телефону или о записке. Предположим, что я видел эту записку на столе Уиппла. Следовательно, мне стало бы известно, что он не придет на квартиру раньше девяти часов, но я знал бы и другое: что не застану там Сюзанну. Вот почему было бы бессмысленно идти туда в восемь часов. Именно поэтому я считаю интересующую вас деталь несущественной. Вулф кивнул и отставил стакан. - Правильно, но только на первый взгляд. Прочитав записку, вы действительно могли проникнуться убеждением, что Уиппл не придет на квартиру мисс Брук ранее девяти. В то же время в промежуток между шестью и восемью часами вам могло стать известным (каким путем - не имеет значения), что планы у мисс Брук изменились, и она вернется на квартиру раньше. Наконец, вы могли встретиться с ней случайно или по договоренности и под каким-нибудь предлогом пойти на квартиру вместе с ней. - Возможно. - Остер задумался, потом резко поднял голову, и я уже решил, что он сейчас вспылит. Однако адвокат, немного помолчав, спросил: - Но вы не хотите придавать значения тому факту, что, кроме мисс Тайгер, содержание записки знал еще кое-кто? - Я собирался сказать об этом позже. Но если так. - Вулф перевел глаза направо. - Он, конечно, имеет в виду вас, мисс Джордан. Вы ушли из комитета в половине шестого. Как вы провели три следующих часа? Мисс Джордан сердито сверкнула глазами. Я даже не предполагал, что она способна на такое. - Во всяком случае, за это время я никого не убила! - огрызнулась она. - Очень приятно. Надеюсь, вы не потратили эти три часа и на иные неблаговидные поступки. Очевидно, вы уже все рассказали в полиции. Почему бы вам не повторить свой рассказ мне? Как это уже сделала мисс Тайгер. - Могу повторить. По дороге домой, я заходила в три магазина: купить книгу, сливки, хлеб, пикули. Дома я приготовила и съела ужин, а потом, перед тем как лечь спать, читала книгу - Какую? - "Группа" Мери Маккарти. На лице Вулфа появилась гримаса отвращения: он с трудом прочел две главы этого романа и отказался от дальнейших попыток осилить его. - Где вы живете? - В маленькой квартире на Сорок седьмой улице, около Лексингтон-авеню. Я живу одна, родственников у меня нет. - Как вы смотрите на возможность брака между негром и белой женщиной? Глаза Джордан вновь сверкнули. - Это не ваше дело! - Мое, поскольку, по поручению мистера Уиппла, я должен найти убийцу Сюзанны Брук. Если у вас есть какие-то серьезные основания не отвечать на мой вопрос, я... - Никаких оснований у меня нет, просто я нахожу вопрос неуместным. В комитете все прекрасно знают, как я отношусь к такого рода проблемам. Каждый имеет право жениться на ком хочет. Неотъемлемое право мужчины жениться, на ком он считает нужным, так же как и женщина имеет право выйти за любого, кто ей нравится. - Следовательно, вы не находили ничего предосудительного в отношениях между мистером Уипплом и мисс Брук? - Это меня не касалось. Правда, я иногда думала, что, если она выйдет за него замуж, все ее деньги пойдут на пользу нашему общему делу, что было бы просто чудесно. - Все мы так думали, - подтвердил Кэсс Фейзон. - Или почти все. - Только не я, - возразил Адам Юинг. - Я исключение. Мне казалось, что широкая публика осудит этот брак, и нашему общему делу будет нанесен ущерб. Я знаю, что так было бы. Я говорю вам то, что думаю, и не раз говорил об этом на митингах, причем нередко с участием и белых, и негров. Секс и деньги - вот что лежит в основе всех доводов противников предоставления неграм гражданских прав, как, впрочем, и в основе всего остального. Брак черного с белой - все равно что красное полотнище для быка. - Он взмахнул руками. - Но я не стану убивать женщину только во имя того, чтобы не допустить такой брак. Я не убийца. Пусть этим занимаются расисты. - Я тоже исключение, - заявила Бет Тайгер. - Ничего хорошего в этом браке я не видела. - Вы согласны с мистером Юингом? - Не в том дело. Я просто говорю, что не видела ничего хорошего в этом браке, вот и все. - Мисс Кольман? Рей Кольман лишь молча покачала головой. - Что это означает? Вы тоже не согласны? - Нет. Это означает, что Сюзанне я сказала все, что считала нужным сказать. Но она мертва. Не пытайтесь заставить меня повторить мои слова. Ничего не выйдет, как не вышло и у полицейских. - В таком случае, не буду пытаться. Мистер Хенчи? Хенчи откашлялся. Если бы я выпил столько же виски, сколько он, мне пришлось бы откашливаться вдвое дольше. - Видите ли, в общем-то я одобрял этот брак. Разумеется, брак - дело сугубо личное, но, исходя из интересов нашей организации, я был согласен с мистером Фэйзоном. Я полагал, что мы больше выиграем от этого супружества, чем проиграем. Как один из руководителей комитета, я обязан смотреть на вещи реалистично. Мисс Брук была очень состоятельна. Он снова потянулся за стаканом с виски. - А вы, мистер Остер? Адвокат склонил голову набок. - Знаете, Вулф, я сижу и молча слушаю все ваши глупости только потому, что хочу дать вам возможность выговориться до конца. Вы показываете свою полную неосведомленность, когда спрашиваете у меня, что я думаю о возможности брака между белой женщиной и негром. Я пришлю вам журнал с моей статьей на эту тему, написанной еще четыре года назад. Все цивилизации на земле были и есть результат скрещивания различных рас. Коль скоро сама природа одобряет подобные браки, мне ли возражать против них? - Значит, у вас не возникало никакого отрицательного отношения в данном конкретном случае? - Разумеется. Вулф налил себе еще пива и посмотрел на присутствующих. - Должен признать, - заговорил он, - что многое из того, что здесь было сказано, означает лишь пустую трату времени. Мисс Джордан, например, уверена, что она беседовала по телефону с мисс Брук, а я не могу отказаться от предположения, что звонила вовсе не мисс Брук. Было бы крайне важно для хода расследования установить, так это или не так. - Взгляд Вулфа остановился на моей добровольной помощнице по бару. - Мисс Кольман, вы говорили, что в пять часов в тот день мисс Брук собиралась на какое-то совещание. Вам известно, где оно должно было состояться? - Знаю, что в Нью-йоркском университете, но не знаю, в каком именно здании и в какой комнате. - Вы могли бы узнать? - Без всякого труда. - И фамилии участников совещания? - Одну фамилию могу сообщить уже сейчас. Биль, или Вильям Магнус. На службе у меня есть номер его телефона и адрес. Он может назвать вам фамилии остальных участников. Я его видела на прошлой неделе. Многие хотели встретиться со мной, поскольку смерть Сюзанны... - Совещание состоялось, и мисс Брук присутствовала на нем? - Да. - Что, если мистер Гудвин позвонит вам утром на работу и попросит адрес Магнуса? - Лучше я сама позвоню. Дело в том, что мне трудно сказать, когда я приду в комитет. - Это не доставит вам лишних хлопот? - Что вы! - Я уже беседовал с Магнусом, - вмешался Остер, - и полицейские тоже. Ничего важного вы не узнаете. - Видите ли, вы могли не придать значения какой-нибудь детали, а мистер Гудвин - человек очень внимательный. Полицейские считают что звонила именно мисс Брук, а я в этом совсем не убежден. Если есть... Зазвонил телефон, и я снял трубку. - Квартира Ниро Вулфа. - Арчи? Говорит Сол. Похоже, что я добыл аппетитный кусочек. - Весьма кстати. У нас как раз гости. Подожди минуту. Я отключил телефон, встал, обошел вокруг кресел и стульев, едва не задев при этом мисс Тайгер, и прошел в кухню. Там, на столике, за которым я обычно завтракаю, стоял телефон. - Говорит Гудвин, - сказал я, подняв трубку. - У тебя сейчас точь-в-точь такой же тон, как у нашего общего знакомого - полицейского лейтенанта Роуклиффа. - Ничего похожего, хотя бы потому, что я не заикаюсь. Так что ты хотел сообщить? - Пришлось выложить двадцать долларов. К этим механикам в гаражах так просто не подступишься! Кеннет Брук и его жена имеют две машины марки "герон" - седан и фургончик. Мистер Брук ежедневно, исключая субботу, ездит в фургоне в свою лабораторию в Бруклине. В понедельник второго марта он вернулся в гараж около полуночи. Миссис Брук в тот же вечер куда-то ездила в седане. Механик полагает, что она взяла машину примерно без четверти восемь и вернулась через час-полтора. - Сол, ты просто золотце, и я тебя люблю... (в те дни, когда мы не играем в покер). Он не передаст миссис Брук вашего разговора? - Уверен. Он будет категорически отрицать, что я обращался к нему, если его начнет кто-нибудь расспрашивать. Я тоже дал ему слово, что не стану на него ссылаться ни при каких обстоятельствах. - А может, он все это сочинил, чтобы заработать? - За кого ты меня принимаешь? - Извини. Беру свои слова обратно. Ты, конечно, разузнал, какого цвета машина, ее номер, во что была одета миссис Брук? - Он не запомнил. - Ну хорошо. Если она и не убийца, то во всяком случае отчаянная лгунья. Вулф сейчас заканчивает длиннейшую сессию со смешанной аудиторией. Среди его слушательниц есть очаровательная девушка, тебе лучше не встречаться с ней, если ты не хочешь потерять покой... Извини но я должен вернуться в кабинет. Откуда ты звонишь? - Из будки автомата на углу Шестьдесят четвертой улицы и Лексингтон-авеню. - А где тебя можно будет найти позже? - Дома в постели. Сейчас уже почти полночь. - Мы позвоним тебе еще сегодня или завтра утром. Жди. Я положил трубку и некоторое время хмуро смотрел на нее. Нам предстояло нечто такое, чего терпеть не мог Вулф и что не слишком нравилось мне. Поисками свидетелей или хотя бы одного свидетеля, который в тот вечер видел машину миссис Брук в Гарлеме (если она вообще ездила туда), должна была бы заниматься целая армия детективов. Просто назвать в беседе с Долли Брук этот факт, не ссылаясь на источник информации, - значило бы попусту тратить время и энергию. Я встал, вслух отпустил крепкое словечко и вышел в вестибюль, где обнаружил, что "сессия" уже закончилась. Двое из присутствовавших направлялись к выходу, а остальные выходили из кабинета. Лишь Поул Уиппл и Вулф еще оставались там, занятые каким-то разговором. Уиппл распрощался последним. - Звонил Сол, - сообщил я, когда мы остались вдвоем с Вулфом. - Оказывается, миссис Брук сочла нужным запамятовать кое о чем. В понедельник второго марта, примерно без четверти восемь вечера, она взяла из гаража свою машину и вернулась только через час с лишним. Сол заплатил механику гаража двадцать долларов и обещал не ссылаться на него. Миссис Брук ездила одна. - Черт бы ее побрал! - проворчал Вулф. - Совершенно верно, сэр. Я сказал Солу, что мы позвоним ему сегодня вечером или завтра утром. Какие будут указания? - Сейчас уже поздно. Попроси Сола прийти завтра в одиннадцать. Если мисс Кольман не позвонит до десяти утра, позвони ей ты. - Понял. Вы хотите видеть Магнуса? - Я - нет. Ты - да. Вулф давал понять, что Магнус не такой уж трудный для нас человек, чтобы самому разговаривать с ним. Он раскрыл "Священника и хориста", а я принялся убирать посуду. Вино в стакане мисс Тайгер осталось почти не тронутым, и я пожалел, что столько отличного джина "Фоллэнсби" пропало зря. Глава IX Обман, подобный обману Долли Брук, не представляет ничего необычного. Даже если бы мы смогли убедить работника гаража (замечу мимоходом - очень большое "если"), чтобы он повторил свои показания прямо ей в лицо, она могла бы отвертеться, сказав, что он ошибся, что это произошло не в тот, в другой вечер или что она ездила по своим делам, о которых не желает распространяться. Если она и впрямь ездила на Сто двадцать восьмую улицу и убила Сюзанну Брук, нам нисколько не помогло бы то, что мы уличили ее во лжи и тем самым показали себя вроде как всевидящими. У вас, наверное, возникает желание узнать, как же Ниро Вулф разрешил эту проблему? Однако я ничего не могу сказать вам по этому поводу, так как он вовсе и не разрешал ее. Это сделал счастливый случай. Удача пришла к дверям нашего старого каменного особняка утром во вторник, без пяти минут десять. Но сперва о Вильяме Магнусе. Мисс Кольман позвонила по телефону, когда я завтракал в кухне. Дома она обнаружила в своей записной книжке номер телефона Магнуса и позвонила ему спозаранок, чтобы застать его и договориться. Теперь он уже находился в университете, где должен был провести весь день, до 16.30. У нас он будет около пяти. Продолжая прерванный завтрак, я размышлял, почему мисс Кольман столь рьяно взялась помогать нам? Пообещав сообщить только адрес и номер телефона Магнуса, она сама звонила ему. Такая незначительная подробность иногда может иметь важное значение. Возможно, она хотела предупредить его? А если так, то зачем? Я продолжал размышлять об этом и в конторе, просматривая утреннюю почту. В 9.55 раздался звонок в дверь, но я еще не знал, что это звонит удача. Я не понял этого, даже выйдя в прихожую и увидев на крыльце Питера Воуна. Питер был долговязый субъект, все еще придерживавшийся мысли, что женился бы на Сюзанне Брук, после того как она покончит со своей причудой. Когда я растворил перед ним дверь и увидел его поближе, мне стало ясно, что его мучит что-то серьезное. Худое лицо казалось еще уже, чем было на самом деле, и он с силой разжал челюсти, чтобы заговорить и сказать, что ему известно о том, что мистер Ниро Вулф не принимает в эти часы, но он хочет повидать меня. Возможно, это было дешевой лестью, а возможно, и нет. Я провел его в кабинет и придвинул ему стул. Он сел напротив меня, снова сжал челюсти, потер глаза, красные и отекшие, сперва кончиками пальцев, а затем тыльной стороной ладони. - Я не спал четыре ночи. - Он разжал челюсти. - Вы и выглядите соответственно, - кивнул я. Будь я Ниро Вулфом, я предложил бы ему поесть, но, будучи самим собой, я спросил, не выпьет ли он чего-нибудь крепкого или, может быть, хочет чашечку кофе? - Нет, благодарю вас, - он попытался взглянуть на меня, но часто заморгал. - Кое-кто из моих знакомых знает вас и рекомендовал повидать именно вас, а не мистера Вулфа. Мне сказали, что вы человек непокладистый, но прямой и более человечный, чем Вулф. - По крайней мере, стараюсь быть таким. Он не услышал моих слов. Он находился в состоянии, при котором бываешь так сосредоточен на том, о чем хочешь рассказать, что ничего и никого не слышишь. - Я попал в чертовское положение, - произнес он. - Влип. Первым делом хочу сказать вам, что ничем не обязан Брукам, Кеннету и Долли. Так же как и они мне. Я познакомился с ними через Сюзанну года три назад и поддерживал знакомство только из-за Сюзанны. Поэтому я считаю... Одну минутку. Я забыл предупредить вас, что весь этот разговор должен оставаться строго между нами... - Только в том случае, если он не имеет непосредственного отношения к убийству, - покачал я головой. - Я не хочу делать лжецами людей, которые сказали вам о том, что я человек прямой. Давайте договоримся так: ничто из того, что вы расскажете мне, не будет разглашено мной в том случае, если не сможет помочь напасть на след убийцы. Все остальное останется между нами. Вам ясно? - Да. - Жилка у него на шее задрожала. - Ладно, согласен. Признаюсь, что сейчас я больше всего забочусь о самом себе. Я соврал полиции. - Если бы мне платили по десять центов всякий раз, когда я обманываю полицию, я бы теперь раскатывал на собственной яхте по Карибскому морю. Итак, что же вы считаете? - Что? - не понял он. - Вы сказали: "Поэтому я считаю..." - и остановились. - Я считаю... О да. Я считаю, что никакой речи не может быть о лояльности. Я не обязан быть лояльным в отношении их. Я сказал, что забочусь о себе, и это действительно так, но несчастье в том, что меня мучает совесть. Это старомодное слово, и человек я не религиозный, но я не знаю, как это назвать... Вот поэтому я и не мог уснуть все это время. Это мучает меня... Помните, когда мы были здесь в пятницу вечером и добивались, чтобы Вулф сказал нам, почему он считает того человека невиновным, а он отказался? Так вот, я хочу, чтобы вы сейчас сказали мне это. Сугубо конфиденциально. Только мне одному. Начало казалось обещающим. То, что грызло его, могло быть нам полезным, и шансы, что он не имеет к убийству никакого отношения, почти удвоились. Я сделал попытку. - Если бы это помогло вам обрести сон, - сказал я, - я был бы рад рассказать вам все. Но если бы я это сделал, то люди, считающие меня прямым человеком, изменили бы свое мнение обо мне. Данбар Уиппл является клиентом Ниро Вулфа, а я служу у Ниро Вулфа. Подумайте сами. Вы читали "Газетт". Мистер Вулф никогда не принимает в клиенты человека, если есть хоть малейшее подозрение, что тот виновен в убийстве. Ниро Вулф знает, что Уиппл невиновен. Единственный способ доказать это - обнаружить истинного убийцу. Вот и все, что я могу сообщить для успокоения вашей совести. Он пытался сосредоточить на мне взгляд, усиленно стараясь не моргать. - Я не могу больше этого терпеть, - сказал он. - И не хочу. Невиновный человек обвиняется в убийстве, а у меня не хватило духу... Он закрыл глаза и принялся покачивать головой из стороны в сторону. - Подумайте, - проговорил я. - Давайте вернемся к фактам. Что вы соврали полиции? - Относительно того, где я был. В тот вечер. Я и Вулфу соврал. Я вовсе не был тогда в клубе. Я ушел сразу же после ужина и отсутствовал больше двух часов. Я едва не спросил: "Где же вы были?" - но сдержался. Не знаю, что удержало меня. Никогда не знаешь, когда тебя осенит. Секунды три я размышлял, сказать или не сказать, и затем произнес: - Вы отправились к Долли Брук и присматривали за ребенком, покуда она уезжала из дома. Он перестал моргать и уставился на меня. - Откуда, черт возьми? Я улыбнулся в ответ. - Вы только что слышали умозаключение детектива. Я знал, что около восьми часов вечера она взяла машину в гараже и вернулась через полтора часа. Сомневаюсь, чтобы она оставила ребенка одного. А теперь появились вы и заявили, что не обязаны оставаться лояльным в отношении Бруков и что вы соврали относительно того, где были в тот вечер. Таким образом я и пришел к своему выводу. Проще простого. Ну, она ездила на машине? Он все еще смотрел не моргая. - Значит, вы знали. И я мог бы не. Ну и болван же я... Но как вы узнали об этом? - Конфиденциальная информация. Мы уважаем конфиденциальность, в том числе и вашу. Где же... - Вы знали об этом в пятницу? Когда мы были здесь? - Нет. Мы получили эти сведения вчера вечером. Куда же она ездила на машине? - Мне не следовало приходить к вам. - Он поднялся, не слишком твердо держась на ногах - Вы уже и так все знаете. Он повернулся и направился к выходу. Я преградил ему путь. - Вы действительно болван, - сказал я. - Вопрос заключается только в том, кому вы все расскажете - мне или полиции. Он снова заморгал. - Вы же сказали, что уважаете конфиденциальность... - Чушь! Вы прекрасно помните, что я говорил. Мы бы предпочли ничего не сообщать полиции, относительно вас или кого другого, до тех пор, пока не сможем назвать убийцу. Но вы не уйдете отсюда, пока не ответите на мои вопросы, или я вызову сюда полицию, и вам придется отвечать на их вопросы. Выбирайте. Он стоял и тупо глядел на меня, беспрестанно моргая. Он обдумывал ситуацию. Я дал ему время на размышление. Наконец он вернулся, не слишком уверенно держась на ногах, и опустился на стул. Сев на место, я повторил свой вопрос: - Куда она ездила? - Если я скажу это, - ответил он, - то я должен буду рассказать все. - Отлично. Приступайте. Он медлил, не зная, с чего начать. - Вам известно, что я собирался вступить в брак с Сюзанной? - наконец приступил он к делу. - Если вы желаете изложить это такими словами, то да. - Именно так я хотел изложить. Мы знали относительно той квартиры. Все знали - ее мать, Кеннет, Долли и я. Мы знали также, что она всем сердцем отдалась движению за гражданские права. Ее мать и Долли знали также, что она увлечена этим человеком, Данбаром Уипплом, но я этому не верил. Мне казалось, что я понимаю Сюзанну. И до сих пор придерживаюсь этого мнения. Вы не согласны со мною? Незачем было втирать соль в рану. - Я не в счет. Я не был с ней знаком. Единственно, чего я хочу, это найти убийцу. - Но я-то знал ее. Я понимал ее. Ее мать и Долли продолжали твердить, что я обязан что-нибудь предпринять, но я считал, что самое правильное - предоставить все течению времени. Они мне все уши прожужжали относительно этой квартиры и о бесчестье и скандальной славе, которые Сюзанна навлечет на себя и на всю их семью. Затем, около месяца назад, Долли сказала, что если я ничего не предпринимаю, то она сама примется за дело. Она ни слова не сказала Кеннету, зная, что он отнесется к этому неодобрительно, но рассказала мне: вечером, когда Кеннет задержится в лаборатории, она вызовет свою мать, чтобы приглядеть за мальчиком, а сама отправится посмотреть, что там происходит. Я тоже в некоторой степени не одобрял этого шага, но, с другой стороны, надеялся, что ничего дурного она там не обнаружит. Вы улавливаете ситуацию? Я только кивнул. Что за ситуация для взрослого человека с нормально работающими мозгами? Я не думал о цвете кожи; это не представлялось мне важным. - Итак, - продолжал он, - вот как это было. В понедельник, когда я ужинал в клубе, меня позвали к телефону. Звонила Долли. Ее мать заболела и не могла прийти, поэтому Долли попросила меня посидеть с ребенком. Мне следовало бы отказаться, но я поехал. Я приехал к ним чуть позже восьми. Она немедленно ушла, и... - Подождите. У нас есть сведения, что она взяла машину в гараже без четверти восемь. - У вас неправильные сведения... Она покинула дом минут десять девятого, а гараж находится в четырех кварталах. Бог мой, неужели вы думаете, что я мог спутать? Я же сотни, тысячи раз перебирал все это в своей памяти! - Ладно, ладно, продолжайте. - Еще бы мне не знать! Положите ей десять минут, чтобы дойти до гаража и взять машину, и еще десять, чтобы доехать до Сто двадцать восьмой улицы, и... - Может быть, мало? Пятнадцать... - Нет. По Парк-авеню, затем прямо, это не может занять больше десяти минут в такое время суток. Вчера я проделал этот путь с часами в руках. Оба раза дорога заняла девять минут, а я ехал не торопясь. Итак, она приехала туда в половине девятого, вышла из машины и направилась в дом. Она поднялась на третий этаж и несколько минут стояла у двери, прислушиваясь, но ничего не услышала, постучала в дверь и еще постояла некоторое время, затем снова постучала, и снова без результата. Я рассказываю все это с ее слов. Затем она спустилась вниз, перешла через улицу, остановилась и принялась ждать. Вскоре появился Данбар Уиппл и вошел в дом. Она хотела... - Разве она знала Уиппла? - Она встречалась с ним. Сюзанна несколько раз брала ее с собой на собрания КЗГП. Она хотела снова подняться на третий этаж, но почему-то испугалась. Тогда она села в машину, которую оставила за углом, отвела ее в гараж и вернулась домой. Если положить на это двадцать пять минут, то следовательно, Уиппл вошел в квартиру без пяти минут девять. Было ровно половина десятого, когда она вернулась домой. - И рассказала вам, что произошло? - Да. - Каково было ее... отношение ко всему этому? - Она была возбуждена. Она думала, что ей удалось что-то доказать, но я с ней не согласился. Ясно, что Сюзанны не было дома, ведь Долли дважды тщетно стучала в дверь. Девушка, работающая в КЗГП, живет в том же доме, Сюзанна рассказывала мне о ней, и я подумал, что Уиппл приходил навестить ее. Мы начали спорить. Я не мог переубедить ее и отправился обратно а клуб. Я взглянул на него. Он и впрямь являл собой жалкое зрелище. - Пустое любопытство. Скажите, пожалуйста, зачем вы так настойчиво добивались, почему мы считаем Уиппла невиновным, в то время как сами отлично знали, что это так? - Я не знал этого. - Нет, знали. У нас только две версии. Или Сюзанна была уже мертва, когда приехала Долли (так как она не отвечала на стук в дверь), или она открыла дверь, впустив Долли, которая и убила ее. Так или иначе, но в восемь пятьдесят пять ее уже не было в живых. Не пытайтесь убедить меня, что вы не думали об этом. - Конечно, думал. Но утверждать это определенно нельзя. Люди иногда не отзываются на стук. - Глупости. Неудивительно, что у вас потревожена совесть. Вы считаете, что Сюзанну убила Долли, пока вы нянчились с ее ребенком. - Я этого не говорил и не скажу. - Он вновь заморгал. Будь его ресницы крыльями, он бы за это время облетел вокруг земного шара. - Что вы собираетесь предпринять в связи с этим? - спросил он. Я взглянул на часы: десять сорок три. - В ближайшие семнадцать минут ничего. Мистер Вулф выйдет из оранжереи в одиннадцать часов. Я хочу вам посоветовать... О, один вопрос. Вы сообщили миссис Брук о вашем намерении рассказать нам все это? - Нет. Это было бы... тяжело. Она пыталась бы отговорить меня. - А вы скажете ей о нашем свидании? - Нет. - И хорошо. Не надо этого делать. Советую вам выспаться. Теперь, когда тяжесть снята с вашей души, вы можете проспать хоть двенадцать часов. У нас есть комната с хорошей постелью. В вашем состоянии вы можете попасть на улице под машину. Он покачал головой. - Я поеду домой. Бог мой, один звук этого слова - домой! - Он поднялся и ухватился за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. - Я не хочу, чтобы Вулф видел меня. Я не вынесу разговора с ним. Скажите, что вы собираетесь предпринять? - У меня нет никаких идей. Поваром является мистер Вулф, я только прислуживаю у стола. Что касается вашей лжи в полиции, то забудьте об этом. Полиция к этому приучена. Если бы им никто не врал, большинство из них давно бы уже были без работы. - Я поднялся с места. - Если вам случится что-нибудь услышать от них, то вы услышите это сначала от меня. - Я тронул его за рукав. - Пойдемте. Постарайтесь добраться до дому в целости. Воун встал. В прихожей я помог ему надеть пальто, шляпу и открыл дверь, желая помочь спуститься с крыльца, но потом решил, что если он сам не сможет спуститься с крыльца, то и до дому никогда не сможет добраться. Поэтому я остановился в дверях на пронизывающем мартовском ветру, наблюдая, как он направился к Десятой авеню, чтобы там поймать такси. Конечно, состояние его улучшилось после того, как с его плеч свалился десятитонный груз. Он скрылся за углом, а я все еще продолжал стоять на крыльце, вдыхая свежий воздух, и спрашивал себя, не должен ли я был задержать его еще, чтобы расспросить поподробнее. Спросить его, например, что если Долли убила Сюзанну, то было ли это преднамеренным убийством или нет? И еще я мог спросить, хорошо ли Долли умеет подражать чужим голосам и не слышал ли он, чтобы она когда-нибудь подражала голосу Сюзанны, разговаривая, к примеру, с ним по телефону? Вулф обязательно задал бы этот вопрос. Я мог бы также спросить, что сказала Долли, вернувшись домой, заставить его вспомнить точные слова. Если она только что совершила убийство дубинкой раздробив череп своей золовке, почти наверняка ее язык совершил какую-нибудь оплошность, и возможно даже, не один раз Я насчитал четыре или пять возможных вопросов, когда из прихожей послышалось низкое мычание. - Что ты там делаешь? Я огрызнулся в ответ "Дышу!", - затем вошел в дом, закрыл за собой дверь и проследовал за Ниро Вулфом в кабинет. Было бесполезно начинать с ним разговор до тех пор, пока он не водрузит орхидею Фаланопсис афродиты в вазу и не пробежит глазами сегодняшнюю корреспонденцию. Такая уж у него привычка. Я подозреваю, что он вечно ожидает получить письмо от какого-нибудь коллекционера из Гондураса или откуда-нибудь еще, который бы сообщал о том, что ему удалось отыскать орхидею чисто-голубого цвета, которую он посылает в подарок Вулфу в знак признательности. Сегодня утром такого письма не было. Он отложил почту в сторонку и обернулся ко мне. - Что мистер Магнус? - Он сегодня придет. Мисс Кольман организовала все это и сообщила по телефону, когда я завтракал. Очень рьяно принялась она за дело. Это может кое-что значить, а возможно, и нет. Но есть нечто более интересное. Я знаю, куда ездила на своей машине в тот вечер Долли Брук. - Да. - Да, сэр. Приходил Питер Воун, и мы проговорили с ним почти целый час. Он только что ушел. Не думаю, что нужно рассказать вам нашу беседу слово в слово, поэтому изложу лишь самое существенное. Так я и сделал. Во всяком случае, я передал ему по пунктам все важное. После первых же моих слов он откинулся в кресле, опустил подбородок и закрыл глаза, как делал всегда, когда ему надо было только слушать. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Питера Воуна из гуманных соображений, Ниро Вулф еще с минуту просидел в том же положении и лишь затем открыл глаза. - Ты не более гуманен, чем я, - заметил он. - Просто-напросто ты более чувствителен, общителен и доверчив. - Слова, слова! Давайте выясним это. - Нет. У нас есть кое-что более срочное для выяснения. Возможно ли что рассказ мистера Воуна - очередной вздор? - Ни в коем случае. Он весь нараспашку. - Может ли эта женщина быть убийцей? - Тут уж я пас. Ничего не могу сказать. Я понимаю женщин лучше, чем Воун, уверен в этом, но при создавшейся ситуации я пасую. Единственно видимый мотив для убийства хромает на обе ноги. Если уж она хотела уберечь семью от возможного скандала то что говорить о скандале, который вызовет убийство?! Я пас. Он выпрямился в кресле. - Она ли убила или не она, но мы можем освободить мистера Уиппла из заключения сегодня же. Самое позднее завтра. - Конечно. Если только она подтвердит слова Воуна, что для нее, кстати, лучше всего сделать. В конце концов, ей все равно этого не избежать. Как я уже говорил Воуну, совершенно очевидно, что Сюзанны уже не было в живых, когда пришел Уиппл. Может быть, связаться с Кремером? Ведь я ничего не обещал Воуну. - Мне это не нравится. - Вулф скривил лицо. - Пожалуй, вы правы. Единственный способ оправдать Уиппла - это найти настоящего убийцу, а она может им не быть. Мы освободим Уиппла, но уверенности в том, что он останется на свободе, у нас нет. Ведь она может изменить свои показания и сказать, что даже не входила в дом, а как доказать обратное? Да, мне это тоже не нравится. - Ты только что сказал, что она будет вынуждена придерживаться того, что она сказала Воуну. - Я более уязвим, чем вы. Я говорю слишком поспешно. Как только я это произнес, то тут же понял, что это неверно. - Забудь об этом! - буркнул Вулф. Он сжал кулаки и опустил их на край письменного стола. Затем взглянул на левый кулак, но ничего обнадеживающего не увидел и перевел взгляд на правый. Задумался и посмотрел на меня. - Когда ты можешь привезти ее сюда? - О, это займет от тридцати минут до тридцати часов. А когда вы хотите? - Не знаю. - Скажите, когда решите. Конечно, я привезу ее. Но по дороге у нее будет много времени, чтобы решить, какой версии придерживаться. Нахмурившись, он взглянул на меня. Я ответил ему не менее хмурым взглядом, но его лицо дает ему все преимущества. Поняв, что это ни к чему не приведет, он откинулся назад, закрыл глаза и принялся шевелить губами. Он то вытягивал их вперед трубочкой, то втягивал обратно. Человек за работой или, может быть, гений за работой. Я никогда не прерываю этот губной ритуал, хотя бы просто потому, что не в состоянии это сделать. В такие моменты Ниро Вулф отсутствует. Это может продолжаться от одной минуты до получаса. Я всегда точно засекаю время, так как мне все равно при этом нечего делать. На этот раз прошло четыре минуты. Он открыл глаза и спросил: - Может ли Сол быть здесь в два часа? - Да. Я звонил ему перед завтраком. Утром он будет занят, но как только освободится, что-нибудь около полудня, тут же позвонит. - Вели ему прийти в два. Разыщи также мистера Уиппла. Все, что имело отношение к текущей операции, содержалось в запертом ящике, и мне пришлось достать ключ, чтобы найти университетский номер телефона Уиппла-старшего. Мне пришлось подождать, потому что он находился в другой комнате. Когда он подошел к телефону, трубку взял Ниро Вулф. Естественно, что у Уиппла была куча вопросов относительно вчерашнего сборища, но Вулф прервал его, сказав, что звонит не для того, чтобы перед ним отчитываться. - Я даю отчет в своих действиях, только когда дело продвинулось вперед. А звоню я вам потому, что требуется ваша помощь. Мне нужны два негра, а мне думается, что у вас есть друзья-негры. Двое людей, не слишком молодых и не слишком старых, предпочтительно в возрасте от тридцати до пятидесяти. Не слишком светлокожих: чем темнее, тем лучше. Не слишком изысканно одетых; это необходимое условие. Пусть они будут даже плохо одеты. Люди средней интеллигентности. Сообразительность или находчивость не нужны. Они понадобятся мне в два часа; ну, скажем, в половине третьего, самое позднее, пусть они будут здесь. Не знаю, сколько времени им придется задержаться, но думаю, что не больше двух часов, а может быть, и того меньше. Ничего предосудительного или рискованного им делать не придется. Никакого риска им также не придется испытать. Можете ли вы обеспечить меня такими людьми? Секунд пять молчание, затем: - Это связано с моим сыном? - Естественно, если я обращаюсь за содействием к вам. Возможно, что это поможет нам продвинуться вперед и даст нам надежду. - Помоги господь! - На его помощь рассчитывать не стоит. Вы можете обеспечить меня двумя людьми? - Обязательно. Повторите, пожалуйста, ваши требования. Вулф принялся повторять, но я больше не слушал. Я был целиком занят попытками угадать, какие роли должны разыграть эти два плохо одетых негра средних лет и в каком представлении. Они плюс, очевидно, Сол Пензер. Вулф повесил трубку и обернулся ко мне. - Возьми свой блокнот. Напечатаешь на моем блокноте один документ. Дата - сегодня. Две копии. Через два интервала. "Настоящим подтверждаю, что приблизительно в двадцать часов двадцать минут в понедельник второго марта девятьсот шестьдесят четвертого года я взяла свою машину из гаража... название гаража и адрес и, поехала на Сто двадцать восьмую улицу в Манхэттен. Я оставила машину, запятая, прошла к подъезду дома, номер дома, вошла в дом и поднялась по лестнице. Точка. На третьем этаже я..." Глава Х По крайней мере, половина привратников в жилых домах Нью-Йорка или плохо слышат или ничем не интересуются. Я умею произносить свое имя четко и не запинаясь, но слышал, как привратники докладывают обо мне: то как о Годвине, то как о Гудине, Гордоне, Гудмэне и всякие прочие вариации. Поручить привратнику устно передать пять слов, не больше, - дело совершенно безнадежное. Поэтому во вторник днем, когда я вошел в подъезд шестнадцатиэтажного дворца на Парк-авеню и прошагал по ковру навстречу привратнику, я был готов ко всему. В руках у меня была заготовленная заранее записка. Приблизившись к привратнику, я выразительно ткнул пальцем в свой рот, затряс головой и протянул ему бумажку, на которой было напечатано: "Пожалуйста, передайте миссис Кеннет Брук, что пришел мистер Гудвин и хочет подняться к ней наверх, ответить на вопрос, на который мистер Вулф отказался ответить в прошлую пятницу вечером". Он подозрительно оглядел меня и спросил: - Глухонемой? Я закивал. - Стало быть, вы слышите? Я снова кивнул. Он перечел записку, отошел к телефону, позвонил и вернулся. - Четырнадцатый этаж, - сказал он, и я прошел по ковру к лифту. Таким образом, я сэкономил три минуты и много здоровья. В квартире на четырнадцатом этаже, в просторном холле, большем, чем моя спальня, меня встретила хозяйка дома, пышная блондинка. Теперь она заслуживала большего, нежели простое любопытство. Положив пальто и шляпу на стул и проследовав за ней в гостиную, в которой большой концертный рояль казался всего лишь пятнышком в углу, я пытался найти в ней признаки убийцы. После многих лет работы я должен был бы знать, что это бесполезно, да я и знаю это, но всякий раз это происходит со мной автоматически, и я не могу совладать с собой. Она подошла к дивану, стоявшему наискосок от камина, и села. Присел и я на ближайший стул. Миссис Брук взглянула на меня голубыми круглыми глазами, как и подобает хозяйке дома смотреть на такую штуковину, как частный детектив, и сказала' - Итак? - Это была простая уловка, - ответил я. - Чтобы вы приняли меня. - Уловка? - Да. Мистер Вулф хочет повидаться с вами. Вас бы удивила причина, по которой он решил, что Данбар Уиппл невиновен, так как это причина чисто личного характера. То же самое относится и ко мне. В прошлый вторник Уиппл пробыл у нас более часа, и из того, что он рассказал, и по тому, как он это рассказал, мы пришли к убеждению, что Сюзанну Брук убил не он. - Только на основании его слов?! - Она удивленно уставилась на меня. - Совершенно верно. Но теперь у нас имеется лучший довод - может быть, не многим лучший, но несколько иного характера. Теперь мы это знаем. На основании того, что вы некоторое время стояли у двери, прислушиваясь, ничего не услышав, снова постучали и снова прислушались, и опять постучали и вновь не получили ответа, а выйдя из дома, наблюдали за подъездом; Сюзанна все не приезжала, зато появился Уиппл. На основании этого со всей очевидностью вытекает, что она была мертва, когда пришли вы. Очень просто, не правда ли? Внешне она держалась довольно хорошо. Но то, что она сказала, было не так уж хорошо. А сказала она следующее: - Вы понимаете, что вы говорите?! Или вы сошли с ума? У каждого человека есть свои излюбленные словечки и выражения, привыкла и она спрашивать у мужа, не сошел ли он с ума, но в данной ситуации ей следовало бы вести себя поумнее. - Напрасная трата времени, миссис Брук, - сказал я. - Питер Воун не смог справиться со своей совестью, и нам известно все, с его слов, конечно. Правда, у нас имеются и другие источники сведений - люди, которые видели вас. - Вы с ума сошли! Что вы могли слышать от Питера? Я покачал головой. - Право, вы зря так ведете себя. Отрицать его слова - глупее глупого. Ваши привратник и лифтер видели, как он приходил и уходил, видели они и как вы ушли и пришли; ваш восьмилетний сын (хотя его не следовало бы впутывать в это дело), служащий гаража - они тоже могут подтвердить все. Нет, у Питера твердая позиция. Но мистер Вулф хочет поговорить с вами о другом. Я вам кое-что расскажу, чтобы облегчить вашу задачу. Он желает видеть вас тотчас же, и я пришел, чтобы проводить вас. В прошлый раз вы хотели видеть его, чтобы выяснить, известно ли ему о вашем посещении квартиры мисс Сюзанны Брук. Теперь его черед: он желает видеть вас. Пойдемте и покончим с этим. Когда я говорил все это, то думал, что она начнет действовать в отношении меня так, как свойственно женщинам. Так оно и случилось. Она протянула вперед руку, но я сидел недостаточно близко, чтобы она могла коснуться меня, не вставая с дивана. В глазах у нее появился испуг, подбородок едва заметно вздрагивал, вот и все, если не считать слов: "Я не хочу к нему ехать". Чисто по-женски. - Конечно, не хотите. Поэтому поехали. - Вот это по-мужски. Я поднялся с места. - О чем он хочет разговаривать со мной? - Точно не знаю. Мистер Вулф желает вас о чем-то расспросить. Советую поторопиться и узнать об этом непосредственно у него. - Я не... Я приеду... позже. - Она встала, сделала шаг вперед и положила руку мне на плечо. - Позже. - Позже уже наступило. Уиппл сидит за решеткой четыре дня, а он ни в чем не виноват, и вы знаете это. - Я взял ее за руку и повернул, по-мужски, но не грубо, и она двинулась с места. Она сказала, что должна отдать распоряжения горничной, и направилась к двери, и я подумал, что она может забыть вернуться, но ошибся. Когда она возвратилась, у нее был совсем иной взгляд: она решила не сопротивляться, а сотрудничать с нами. Если бы я коснулся ее руки, то это было бы воспринято холодно. Но она позволила мне подать ей шубку из серебристой норки и распахнуть перед ней дверь. Внизу, когда привратник растворил перед нами дверь, я отчетливо произнес, обращаясь к нему: "Можете оставить себе ту бумажку в качестве сувенира". Он от удивления выпучил глаза и едва не упал, забыв закрыть за нами дверь. В такси она молчала. Отвернувшись от меня, все время смотрела в окно. Бесспорно, получив на это время, она делала то, что я предсказал: обдумывала свою линию поведения. Шарада началась, как только мы вошли в подъезд нашего старого каменного особняка. Левая дверь, ведущая в переднюю комнату, была приоткрыта, и я понял, что в кабинете никого нет, а Сол уже знает, что мы приехали. Стены нижнего этажа (включая и двери) у нас звуконепроницаемы. Она предпочла не снимать шубку, и я провел ее в кабинет, пододвинул красное кожаное кресло и, попросив немного подождать, вышел, прикрыл за собой дверь и направился в нишу в конце прихожей. Вулф уже был там, возле смотровой щели в стене, которая была открыта. Он вопросительно глянул на меня, и в ответ я утвердительно кивнул. Если бы у него или у меня возникли какие-либо серьезные отклонения от сценария, то для того, чтобы обсудить их, нам бы пришлось идти на кухню. Я взглянул на часы: 3.18. Должно пройти ровно десять минут с того времени, как в 3.15 мы вошли в дом. Все это время мы провели на ногах. В 3.24 мы оба прильнули к глазку, хотя вдвоем это было довольно неудобно. В двадцатый раз я решил, что его необходимо расширить. Представление прошло безукоризненно. Все трое, включая Сола, явились до двух часов, и я был при первом коротком инструктаже, однако во время репетиции отсутствовал. Все было идеально просто. В 3.25 дверь из передней раскрылась, и они вошли. Первым шел Сол, и она обернулась. Нельзя винить Сола в том, что у него не внешность злодея, это невозможно даже представить себе при его унылом носе, плоских ушах и высоком покатом лбе. Первый негр был рослый парень, черный как уголь, в синем свитере и серых брюках, не глаженных с самого его рождения. Второй был ростом поменьше, жилистый, гибкий, не со столь черным цветом кожи. Он был в коричневом костюме в светлую полоску, в белой рубашке и красном галстуке. Чисто и аккуратно, но далеко не изысканно. Сол провел их в комнату и остановился у письменного стола Вулфа; оба негра принялись глазеть на Долли Брук, сидевшую в красном кресле в трех метрах от них. Тридцать долгих секунд они стояли неподвижно, пристально разглядывая ее. Она бросала на них ответные взоры, В один какой-то момент губы ее шевельнулись, и я подумал, что сейчас она заговорит, но она промолчала. Сол, конечно, считал секунды. Я несколько раз проверял его чувство времени, и он никогда не ошибался больше чем на одну секунду в минуту. Он взглянул на негров, и они кивнули. Он кивнул им в ответ, и они вышли цепочкой, один за другим, в прихожую, прикрыв за собой дверь. Я бесшумно закрыл глазок в стене и последовал за Вулфом в кухню. Когда дверь за нами была плотно прикрыта, он ворчливо сказал: - Удовлетворительно. - Чертовская выдержка, - отозвался я. - Почему она не завизжала или не швырнула в них чем-нибудь, не вскочила и не побежала, уж не знаю что! Хотел бы я понимать этих женщин! - Фу! Ты нуждаешься в объяснениях? - Нет. Она реагировала более или менее так, как ожидалось. Я нуждаюсь только в выпивке, и у меня есть еще шесть или семь минут для этого. - Я направился к буфету, достал бутылку виски, налил стакан и сделал хороший глоток. Фриц, возившийся у раковины с салатом, сказал: - В холодильнике есть молоко. - Мне не до молока, когда я вижу, как трое взрослых людей стращают одну маленькую женщину. - Я глотнул еще. - Она вовсе не маленькая, и возможно, что она убийца. Я взглянул на часы, поставил стакан на стол и повернулся к Вулфу. - Пора, если вы не намерены затягивать это. - Нет, не намерен. Я последовал за ним. Сол находился в прихожей. Он проводил участников представления и дежурил в прихожей на тот случай, если наша гостья возымеет желание улизнуть. Вулф одобрительно кивнул ему и отворил дверь в кабинет. Долли Брук вскочила и требовательным тоном спросила: - Кто были эти люди? Вулф обошел ее вокруг, направляясь к своему столу. - Может быть, вы присядете, сударыня? - Он взглянул на нее. - Штучки! - воскликнула она. - Штучки! Кто они? - Пока вы стоите, вынужден стоять и я. Может быть, вы все же присядете? Она опустилась на краешек кресла. - Кто эти люди? - Впоследствии я смогу назвать их по именам, а может быть, и не смогу. Совершенно очевидно, что они опознавали вас, как лицо, которое кое-где видели. Это... - Где? - Позвольте мне закончить. Мистер Гудвин сообщил вам об информации, полученной нами от мистера Воуна в отношении того, что он делал в понедельник вечером. В качестве доказательства невиновности мистера Уиппла эта информация совершенно бесценна, но все же имеет один недостаток. Вы могли бы заявить, что все сказанное вами мистеру Воуну является сплошной выдумкой, что вы не заходили в дом, где жила Сюзанна Брук, что даже не ездили туда. Поэтому было необходимо установить факт, что вы входили в тот дом, и приблизительное время, когда вы вошли и вышли оттуда. Это я было сейчас проделано мистером Солом Пензером, который не имеет себе равных среди следователей. Оба негра - уважаемые граждане, живущие в Гарлеме. Вы сможете узнать их имена позднее, в зале суда, если дело дойдет до этого. - Значит, вы... - Она осеклась. - Вы имеете в виду, что эти люди видели меня? Вулф развел руками. - Разве я мог сделать это более очевидным, сударыня? Безусловно, мог. Будь я на его месте, я просто ответил бы - да. Я вообще предпочитаю прямую ложь лжи со всяческими выкрутасами, однако это дело вкуса. Это не означает, что он обязательно хочет лгать, просто любит витиеватые речи. Она взглянула на меня, увидела лишь открытую мужскую физиономию, и повернулась к Вулфу. - Питер Воун, - произнесла она с чувством. - Это ему я всем обязана! - Пауза. - Мой муж... - Снова пауза. - Полиция извещена об этом? - Еще нет. - Вулф выдвинул ящик стола и достал документ. - Думаю, что со временем полиция узнает, но вполне возможно, что и нет. Арчи! Я взял у него док