агнула в мою сторону, но я снова повторил: "Кошку ищу" и продолжил свой путь. Не останавливаясь, я миновал две двери и оказался на тротуаре. Как и следовало ожидать, я вышел на Сорок девятую улицу. Я уже собрался завернуть за угол и проскакать до Сорок восьмой улицы, чтобы сесть там в свой "родстер", но потом сообразил, что припарковал его всего в нескольких ярдах от входа в школу Милтана, и в итоге счел за благо лучше разориться на такси. Проголосовав и прыгнув на сиденье подвернувшейся машины, я благоразумно воздержался, пока мы тряслись по Парк-авеню, от того, чтобы начать исследовать содержимое кармана моего пальто: я рассудил, что если дело дойдет до расспросов таксиста, то у него могут поинтересоваться, не заметил ли он чего-нибудь в зеркальце заднего вида. Так что я сидел, не шевелясь, предоставив таксисту без особых впечатлений дотрясти меня до Тридцать пятой улицы и дальше - до особняка Вулфа. Пройдя через прихожую, я бросил шляпу на вешалку, но пальто снимать не стал. Ниро Вулф возвышался за своим столом в кабинете, а перед ним на столе стоял металлический ящичек, обычно хранившийся в сейфе. Ключ от этого ящичка был только у Вулфа, и он никогда не открывал его в моем присутствии. Я думал, там лежат какие-то бумаги слишком личного свойства, даже для меня, хотя с таким же успехом в ящичке могли храниться и женские локоны или тайные коды японской армии. Вулф что-то сунул в ящичек, захлопнул крышку и сурово воззрился на меня. - Что тебе? - бросил он. Я покачал головой. - Ничего не вышло. Я бы, конечно, привез ее к вам, хотя для этого пришлось бы мобилизовать вес свое неотразимое обаяние, но обстоятельства оказались сильнее меня... - Обстоятельства, которые вынудили тебя бросить ее там? - Ну, не совсем вынудили, сэр. Может, вы помните, по телефону я упомянул одного малого по имени Перси Ладлоу. Это тот самый, который засвидетельствовал, что ваша дочь доставала по его просьбе сигареты из кармана его пиджака. Так вот его убили. Вулф вытаращил глаза. - У меня нет настроения внимать твоему фиглярству. - У меня тоже. Видите, я даже извозил пальто, так как мне пришлось упасть с забора, В две минуты седьмого мисс Лофхен и мисс Тормик давали уроки фехтования наверху, и на том же этаже еще куча народу занималась разными делами. Судя по всему, мисс Тормик фехтовала с Перси Ладлоу. Я находился внизу, в кабинете Милтана вместе с ним и его женой. Услышав крики, мы бросились наверх - на третьем этаже люди и панике сбились в кучу. В фехтовальном зале в самом конце коридора мы нашли лежащего на полу Перси Ладлоу - шпага пронзила его спереди насквозь и торчала сзади на восемь дюймов. Милтан остался сторожить тело, а его жена спустилась в кабинет и стала звонить в полицию, сам же я пошел караулить выход из здания. Первыми прибыли двое патрульных, затем - три парня из участка, а примерно в шесть двадцать четыре пожаловали и уголовщики. - Ну? - Все. - Все?! - Вулф, казалось, потерял дар речи, чего раньше мне видеть не доводилось. - Ты... - Он чуть не брызгал слюной. - Ты был там, на месте, и сам удрал оттуда... - Погодите минутку. Я не сам удрал. Один полицейский из участка сменил меня у входа, а другой велел идти вместе с ним в кабинет, где все остальные уже собрались. Я случайно оказался рядом с вешалкой, на которой висело мое пальто, и тут я заметил, что карман у него оттопыривается, словно в нем что-то лежит. Когда я вешал пальто, в карманах ничего не было. Может, конечно, кто-то просто перепутал мое пальто с корзиной для мусора. С другой стороны, в кабинете находился убийца, и мисс Тормик, возможно, как раз фехтовала с жертвой, а я там представлял ее интересы. Конечно, уголовная полиция нас по головке не погладила бы, особенно если бы при повальном обыске, который они провели, содержимое моего кармана не оказалось бы просто использованной бумагой. Вот и пришлось мне спуститься в подвал и удирать через черный ход, перелезая через забор. Зато потом я поймал такси и был таков. - Ну и что же оказалось у тебя в кармане? - Не знаю. - Я снял пальто и расстелил его на столе Вулфа. - Мне пришло в голову, что забавнее будет взглянуть на это вместе с вами. На ощупь мне показалось, что это кусок брезента. - Я оттянул карман пошире и заглянул в него. - Да, так и есть, там брезент. - Я засунул в карман пальцы и вытащил сверток наружу. Это оказался плотно свернутый кусок брезента. Когда я развернул его, я увидел, что это большая рукавица, с уплотненной тыльной стороной, и из нее на стол выскользнул маленький металлический наконечник. - Лучше не трогать, - предложил я и наклонился, чтобы хорошенько его рассмотреть. Он был примерно в четверть дюйма толщиной, с одного конца на нем виднелись три зубца, а к другому концу он суживался и образовывал отточенное острие. Я выпрямился и уверенно сказал: - Угу, так я и думал. - Что это за дьявольщина? - Господи, да посмотрите повнимательнее! Это же тот самый col de mort! - Арчи, чтоб тебе провалиться, ты... - Да ладно, ладно. - Я рассказал Вулфу об исчезновении из стеклянного шкафа Милтана этой диковинной вещицы и заодно поведал ее историю. Вулф слушал, сжав губы. Когда я закончил, он резко сказал: - Так ты полагаешь, этой штукой воспользовались... - Я совершенно уверен, черт возьми, что так и было. У шпаги, которой закололи Ладлоу, тупой конец, и Милтан сказал, что сама шпага ни за что не проткнула бы тело Ладлоу. Значит, эту штуку потом сняли с конца шпаги. Очень похоже на то, что она легко снимается. Сомневаюсь, нужно ли мне еще показывать вам на эти пятна на рукавице в том самом месте, где наконечник был в нее завернут. - Спасибо, я и сам вижу. - И еще вы сами видите, что перчатка женская. Она кажется большой только потому, что так сшита, а на самом деле она не настолько велика, чтобы... - Это я тоже сам вижу. - Ну, тогда вы должны понимать, что, если бы я там остался и подобное приспособленьице нашли у меня в кармане, или попытайся я его спрятать... Я умолк, так как Вулф закрыл глаза и принялся шевелить губами. Так продолжалось недолго, может, секунд тридцать, после чего он потянулся к кнопке у себя на столе и надавил на нее. Появившийся Фриц был точно в таком же поварском колпаке и фартуке, что и разиня во дворе ресторана, который не заметил кошку моей жены. - Выключи свет в коридоре и не открывай дверь, если будут звонить, - приказал Вулф Фрицу. - Слушаю, сэр. - Если зазвонит телефон, возьми трубку на кухне. Арчи дома нет, и ты не знаешь, где он и когда вернется. Я занят и не хочу, чтобы меня беспокоили. В гостиной и столовой опусти гардины, но сначала ответь, есть ли у нас целый каравай итальянского хлеба? - Да, сэр. - Принеси его сюда, и еще маленький ножичек и вощеную бумагу. Я вышел вслед за Фрицем, чтобы повесить пальто в прихожей и задвинуть засов на двери. Когда я вернулся, мне пришлось включить фонарик, и в тот же миг вошел и Фриц, неся на подносе то, что требовал Вулф. Вулф велел ему встать рядом и, вооружившись ножом, острым как бритва, - у Фрица все ножи такие - взрезал каравай. Наметив в середине каравая кружок диаметром в четыре дюйма, он аккуратно извлек мякиш до самой нижней корки, но оставив саму корку нетронутой. Затем кончиками пальцев он взял col de mort, положил его на тыльную сторону рукавицы, плотно свернул ее и, завернув в вощеную бумагу, запихнул в отверстие, проделанное в каравае. Оставшееся пространство он заполнил кусками бумаги и еще один лист расправил сверху. Пальцы его проделали все это так быстро и проворно, что вся операция заняла едва ли больше трех минут. - Приготовь сейчас же шоколадную глазурь, - велел Вулф Фрицу, - и хорошенько покрой ею каравай. Потом убери его в холодильник, а остатки хлеба уничтожь. - Слушаю, сэр. - Фриц безропотно взял поднос и удалился. - Браво! - язвительно воскликнул я. - Я преклоняюсь перед вашей смекалкой. Моей бы хватило только на то, чтобы швырнуть эту штуковину в ящик бюро. Конечно, замаскировать под торт куда живописнее, но какой ужасный расход шоколада, да и кто, по-вашему, явится сюда ее выискивать? Неужели вы считаете - я бы мог принести ее сюда, если бы допускал, что кто-то может заподозрить, что именно я уношу с собой? - Не знаю. Но ведь кто-то точно знает, что она у тебя и ты ее унес, - тот, кто сунул тебе в карман сверток. У кого была возможность сделать это? - Да у кого угодно. В кабинете собрались все. А я караулил у входной двери. - Когда ты снял с вешалки пальто, надел его и собрался уходить, ты смотрел на окружающих? - Нет. Мне тогда было не до того. В кабинете торчали два фараона, а мне надо было смыться да еще унести с собой это. - Ты сказал, что, судя по всему, мисс Тормик фехтовала с мистером Ладлоу. Почему "судя по всему"? Разве этого не знают точно - да или нет? - Кто-то, может, и знает, но только не я. Я сидел внизу в кабинете с мистером и миссис Милтан, когда консьерж обнаружил тело и поднял дикий крик. Позже у меня уже не было возможности поговорить ни с мисс Тормик, ни с кем-нибудь еще. Зазвонил телефон. Я не стал брать трубку, прислушался, и вскоре до нас долетел слабый голос ответившего по телефону Фрица. Вулф откинулся в кресле и вздохнул. - Ладно, - пробормотал он. - Расскажи-ка мне все по порядку. С той минуты, как ты пришел туда, до того, как ушел. Ничего не упускай. Я так и сделал. ГЛАВА 5  Без пятнадцати десять мы наконец встали из-за стола, вернулись в кабинет, включили там свет, сели и стали ждать. Произошло уже немало. Три раза звонили в дверь, но ее никто не открыл, а телефон трезвонил еще чаще. Покончив с салатом, я предоставил Вулфу одному расправляться с пирогом с зелеными помидорами, а сам прошагал в неосвещенную гостиную и, выглянув из-за окопных занавесок, посмотрел на улицу. На тротуаре, засунув руки в карманы, мерзли два угрюмых типа в штатском. Я показал им язык и, вернувшись на кухню, снял трубку телефона. Джонни Кимза и Орри Кэтера дома не оказалось, но я попросил передать им, чтобы они нам перезвонили. До Фреда Даркина и Сола Пензера мне удалось дозвониться, и я их предупредил, чтобы они ждали возможных приказаний от Вулфа, и заодно рассказал Солу о письме, которое он получит завтра с утренней почтой. Фриц, отвечавший на телефонные звонки, записал номер одного из абонентов - я почти не сомневался, что это был номер школы Милтана, но на всякий случай проверил его по справочнику, после чего велел Фрицу перезвонить туда и оставить сообщение, что мистер Вулф и мистер Гудвин сейчас уже вернулись и пока находятся дома. Сделав все это, я вернулся в столовую составить Вулфу компанию за кофе. В кабинете, куда мы возвратились после ужина, ждать нам пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как у входа задребезжал дверной звонок, и мне пришлось идти в прихожую. Открывая дверь, я готовился узреть самое большее пару сержантов, и был по-настоящему удивлен, увидев знакомую одинокую фигуру в фетровой шляпе набекрень, с злобным взглядом и незажженной сигарой, свешивающейся из уголка крупного твердо очерченного рта. - Ба, кого мы видим, - провозгласил я, посторонившись и давая ему войти. - Чем обязаны столь высокому посещению? - Поди к черту, - прорычал, входя, инспектор Кремер. Я закрыл входную дверь, помог инспектору избавиться от пальто и шляпы и зашагал следом за ним в кабинет. Вулф протянул вошедшему руку и дружески приветствовал его, сказав, что уже несколько месяцев был лишен такого удовольствия. - Да уж, куда какое удовольствие. - Кремер уселся, вынул изо рта сигару, бросил на меня хмурый взгляд и, поудобнее вцепившись в сигару зубами, зарычал снова: - Где тебя носило, Гудвин? И тут же, не дав мне раскрыть рта, добавил: - Да шут с тобой. Если бы я уже знал, где ты пропадал, ты бы мне ответил, а раз я этого не знаю, то черта с два ты мне что-нибудь расскажешь. - Он переместил сигару из одного угла рта в другой и, наклонившись ко мне, продолжил: - Ты самый мерзкий паразит из всех, кого я только знаю, раз двадцать ты путался у меня под ногами, когда я был занят и мне было не до тебя. А теперь вот я приезжаю по вызову на место убийства, а мне сообщают, что важнейший свидетель преспокойно надел пальто и шляпу и удалился, - и кто бы вы думали, был этот свидетель? Да сам Гудвин, собственной персоной! Единственный раз, когда требовалось, чтобы ты остался на месте и дождался меня, ты взял и смылся. Я уже готов был за пять центов упечь тебя за решетку. А сейчас готов сделать это даже задаром! - Вы нашли Артура? - поинтересовался я. - Не твое собачье дело, кого мы нашли. Чего ради ты удрал оттуда? Я изобразил самую дружескую ухмылку: - Просто мне так захотелось. Слушайте, инспектор, вы отлично знаете, что это пустопорожний разговор. Я удрал, чтобы не потерять работу. Мистер Вулф отправил меня туда с поручением и велел возвращаться, как только поручение будет выполнено. Я его уже выполнил, а мистер Вулф, как вам известно, не слушает никаких оправданий. Кстати, там осталась моя машина, я припарковал ее на Сорок восьмой улице... - Не валяй дурака. Почему ты смотался? - Я же вам толкую. Останься я там хоть до полуночи, проку было бы чуть, куча народу может порассказать об убийстве куда больше меня, а один, по крайней мере, - еще больше всех остальных. - Я позволил себе возмущенно повысить голос. - Я что, и без того мало вас выручил? Кто караулил у входа, когда явились патрульные, а потом парни из участка... Тут я резко умолк. Кремер зловеще кивнул: - Так-так. Дошло наконец, да? Извилины, что ли, работали туговато? А я вот уже давно додумался. Итак, Гудвин? Что там произошло после того, как приехали участковые, и перед тем, как ты снял с вешалки свое пальто? - Да ничего. - Нет, что-то точно случилось. И я хочу знать, что именно. - Ничего не случилось, кроме того, что, когда полицейский сменил меня у входа, помощи от меня уже не было никакой, а вы сами знаете, на кого становится похож мистер Вулф, если я вляпываюсь во что-то, не имеющее отношения к моей работе на него. Кремер не спускал с меня глаз. Затем он развалился поудобнее в большом кожаном кресле, посмотрел на Вулфа и медленно покачал головой. - Как же я устал, - обиженно протянул он. - Почти всю прошлую ночь я из-за дела Эрлена провел на ногах, спать лег только в восемь утра, а теперь навалилось еще одно дело, да к тому же выясняется, что вы были замешаны в него еще до того, как все случилось, и можете сами догадываться, каким легким и простым оно мне теперь кажется. - Могу вас заверить, - сочувственно отозвался Вулф, - что то поручение, которое я дал мистеру Гудвину, никоим образом не могло ни предотвратить, ни спровоцировать убийство. Мы в самом деле не представляли, что может случиться нечто подобное. - Да знаю я, что это за поручение. Бриллианты Дрисколла. К чертям собачьим. Сами посудите. После того как Гудвин спустился вниз с миссис Милтан, он шесть или семь минут торчал у самого входа, дожидаясь, пока приедут патрульные. Они приехали, но снова бросили его одного до тех пор, пока не появились люди из участка. Гудвин с самого начала знал, что расследование убийства означает для тех, кто оказался на месте преступления, когда группа приступает к работе. Если он и вправду просто хотел явиться к вам с докладом, то все, что ему требовалось, это выйти, сесть а машину и укатить. Вместо этого он ждет, чтобы приехали участковые, потом, когда один из них сменил его у входа, идет в кабинет, осматривается и вдруг как ошпаренный хватает свое пальто и шляпу, крадется в подвал, угрожает пистолетом цветному консьержу... - Никто ему не угрожал. - Заткнись. Приказывает, чтобы консьерж не двигался с места, выбирается вместе с раздвижной лестницей на задний двор, карабкается на забор, несет какую-то чушь про кошку своей жены, старательно грохается с забора в соседний двор, улепетывает через кухню и ресторанный зал на Сорок девятую улицу, прыгает в такси и велит водителю ехать быстрее. А теперь еще имеет наглость уверять меня, что в промежутке между приездом участковых и той минутой, как он потянулся за пальто, ровным счетом ничего не случилось! Я спрашиваю, на что все это похоже? - На замедленный мозговой процесс, вот на что. Впрочем, я уже привык к этому, к сожалению. - Это похоже на дурдом. Но Гудвин пока не сошел с ума. - Безусловно. Не совсем еще. Не хотите немного пива? - Нет, благодарю. Вулф нажал на кнопку, откинулся и соединил кончики пальцев на верхней точке своего необъятного пуза. - Давайте выясним все до конца, мистер Кремер, - резонно заметил он. - Вы были очень заняты, и вам необходимо поспать. Что до вопроса, который вы подняли - насчет того, что произошло в упомянутый вами отрезок времени - то Арчи говорит, что не хотел, чтобы его продержали там до полуночи из-за нескончаемой тягомотины, которую затеяли ваши люди. Я считаю, что это замедленная работа мозга. Если в самом деле произошло что-то значительное, то совершенно очевидно, что мы не собираемся вас в это посвящать, по крайней мере сейчас, так что нет смысла останавливаться на данном вопросе. Далее, если вы спросите, почему мы не пожелали ни с кем общаться до половины десятого, я отвечу, что не хотел, чтобы нас прерывали, пока я не выслушаю полный отчет мистера Гудвина о происшествии, и еще что я терпеть не могу, когда меня беспокоят во время ужина; далее, к вашим услугам множество людей, которые там присутствовали, и вы все равно не узнали бы от Арчи ничего такого, что вам не сказали бы другие. Вошел Фриц с подносом. Вулф откупорил бутылочку и налил себе пива. - Что еще? Наверно, вас интересует, зачем я послал туда Арчи? Сегодня во второй половине дня к нам пришла девушка по имени Карла Лофхен. Раньше мы никогда ее не видели. Она хотела нанять меня в интересах своей подруги Нийи Тормик, которую обвинили в воровстве. Дело разъяснилось само собой после заявления мистера Дрисколла, оказавшегося забывчивым ослом. Дальше вы, несомненно, спросите, почему же мистер Гудвин не вернулся домой сразу после того, как все выяснилось и он покинул школу Милтана. Он не вернулся потому, что позвонил мне, а я велел ему задержаться. Вы знаете, что когда я берусь за дело, то хочу, чтобы мне заплатили. Как ни стараюсь я обуздывать спою жадность, все равно люблю получать гонорары даже тогда, когда предоставляю клиенту только желание помочь, а не какой-то умственный вклад. Вот я и послал его снова повидаться с мисс Тормик. Ее-то он и дожидался в кабинете Милтана, когда до них долетел крик консьержа. Кремер медленно тер подбородок, всем своим видом выражая упрямое несогласие. Он молча смотрел, как Вулф выпил стакан пива и вытер губы, а потом повернулся ко мне: - Слушай, ты же в своем уме. Когда-нибудь, когда я не буду так занят, я скажу тебе, кто ты есть, но только не сумасшедший. Давай представим, что ты мне рассказываешь маленькую историю. - Да я вам и длинную бы рассказал. Когда мы услышали вопли, я находился в кабинете с мистером и миссис Милтан... - Нет, нет. Назад. Начни со своего прихода. Мне нужны подробности. Я исполнил его желание и изложил все в своем лучшем стиле. По тону Вулфа я понял, что сегодня в программе - стремление угодить (предметами не первой необходимости), так что постарайся не упустить ни одной маловажной детали. И я не ударил в грязь лицом. Одним из небольших пробелов в моем рассказе стал короткий разговор между двумя балканками и мной, когда я караулил выход из здания. Когда я закончил, Кремер задал мне несколько вопросов, ответить на которые труда не составило, после чего снова ехидно проехался по поводу интересующего его отрезка времени. Единственное, что я добавил к своим прежним объяснениям, было то, что я проголодался. С минуту он сидел и, насупившись, жевал сигару, а потом обратился к Вулфу: - Не верю, - решительно заявил он. - Вот как? Чему именно вы не верите, мистер Кремер? - Я не верю, что Гудвин рехнулся. Я не верю, что он сбежал таким идиотским способом только потому, что стосковался по дому и проголодался. Не верю, что он вернулся в школу снова, чтобы получить гонорар с мисс Тормик. Не верю, что здесь все чисто и гладко, раз дело касается вас, и что вас совершенно не интересует это убийство. - Я вовсе не сказал, что убийство меня не интересует. - А! Не сказали? Значит, оно вас интересует? Вулф скривился: - Да. Если угодно. Когда Арчи караулил у дверей, мисс Тормик приблизилась к нему и попросила его - точнее, меня - действовать и дальше в ее интересах. Он согласился. Итак, я взялся за дело, а доход, который оно мне обещает... - Вулф пожал плечами. - Все равно, меня уже наняли. Из-за этого-то Арчи и решил, что следует немедленно пообщаться со мной наедине. Вы знаете, мистер Кремер, когда представляется подходящий случай, я умею быть искренним... Инспектор вонзил зубы в сигару и взбешенно процедил: - Так я и знал! Брови Вулфа в ответ поднялись на миллиметр: - Что вы знали?.. - Да все. Как только я узнал, что Гудвин был там и удрал в погоне за несуществующей кошкой... И так все шло к тому, что дело запутанное, а тут еще и это! Так, значит, у вас есть клиент! И конечно, ваша клиентка - та самая, которая фехтовала с убитым в том зале в конце коридора! Не иначе! - Левой рукой он спас сигару от расправы, догадавшись вынуть ее изо рта, и одновременно стукнул по столу правым кулаком. - Поймите, Вулф! Я пришел к вам, чтобы предложить сотрудничать, невзирая на то, что Гудвин нагло смотался оттуда! И что я получил в ответ? Вы пытаетесь внушить мне, что за какие-то несчастные десять секунд ваш служащий успел втянуть вас в расследование убийства! Чушь! - Кремер снова стукнул по столу. - Я знаю, на что вы способны - лучше меня никто этого не знает. А я, как последний дурак, пришел к вам с надеждой на короткое серьезное обсуждение, и на это вы мне заявляете, что работаете на клиента! Как это у вас всегда появляется какой-то чертов клиент? Само собой, с этой минуты я перестаю верить каждому слову... Мне удалось наконец, махая руками, остановить его рев: зазвонил телефон, по мне ничего не было слышно. Спрашивали Кремера. С ворчанием он встал и подошел к моему столу, чтобы взять трубку; я посторонился. Несколько минут он в основном только слушал, а потом ему как будто сказали что-то неприятное, судя по тому, как он, против обыкновения, не сдержался и крепко выругался по телефону. Он дал несколько указаний, опустил трубку на рычаг и произнес спокойно, но крайне ядовито: - Так, теперь совсем замечательно. Вернувшись на свое место, он с минуту сидел молча, покусывая губу. - Просто замечательно, - повторил он. - Чудесный случай, только раскрывай. Больше мне тут делать нечего. - Вот как, - пробормотал Вулф. - Именно. В дело ввязались три фэбээровца. Пусть считается, что расследование убийства, совершенного в Манхэттене, - дело уголовной полиции, которую я как будто возглавляю, но что я по сравнению с фэбээровцами? Пошли я их к черту, комиссар скажет - ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому же тут еще две неприятные стороны. Во-первых, у дела сразу появляется совершенно другая окраска, о которой мы даже и не подозревали, - на редкость ободряющее соображение. Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, неважно - как и когда, весь жар загребет ФБР. Они вечно так. - Ну-ну, инспектор, - запротестовал я, - ФБР - представители американцев, и вряд ли мы очень погрешим против истины, если скажем, что фэбээровец - это сама Америка... - Заткнись. Хотел бы я, чтобы ты сам угодил служить в ФБР и они услали тебя на Аляску. Учти, я могу тебя арестовать. - Вот как, для меня это новость. Что, разве есть управа на невиновных, которые не смогли побороть в себе отвращения при виде крови и удрали домой на такси? - Где ты там углядел кровь? - Не видел я никакой крови. Это так, для красного словца. - Метафора, - буркнул Вулф. - Издеваетесь. Ладно. - Кремер воззрился на Вулфа. - Значит, вы работаете на клиента. Вулф состроил гримасу. - Что делать, в порядке эксперимента, раз Арчи дал свое согласие. Я говорю "в порядке эксперимента", так как мне еще не довелось с ней познакомиться. Когда я увижу ее и побеседую с ней, я сразу пойму, виновна она или нет. - Значит, вы допускаете, что она может быть виновна? - Конечно, может. - Вулф поднял палец. - Мистер Кремер, хотите, я выскажу одно соображение? Раз вы настаиваете на сотрудничестве. Расспрашивать меня вам невыгодно вдвойне, коль скоро вы исходите из того, что не поверите ничему сказанному мной, и раз я не знаю никого из тех людей и мне все равно, что там происходит. - Это вы так говорите. - Верно, сэр, я. Зато мне расспросить вас было бы неплохо. Это, безусловно, помогло бы мне, а в конечном счете - и вам тоже. - Великолепная мысль. Просто восхитительная. - Именно. Кремер положил на поднос изжеванную сигару, достал еще одну и сунул ее в рот. - Ну, валяйте. - Спасибо. Во-первых, конечно, о том, что удалось установить. Кто-нибудь арестован? - Нет. - Подходящий мотив вы нашли? - Нет. Никакого, даже самого отдаленного. - Понятно. А из обычной рутины - отпечатков пальцев, фотографий, свидетелей - ничего не выплыло? - Нет. Одна или две вещи могут представлять некоторый интерес, но найти их мы не смогли. Вы что-нибудь смыслите в фехтовании? Вулф покачал головой: - Ровным счетом ничего, - В общем, та штука, которой его закололи, называется шпага. У нее треугольное сечение и нет режущего края, а кончик ее такой тупой, что если им сильно ткнуть в человека, клинок просто сломается - он очень сильно гнется. Во время фехтования на шпагу надевают маленькую стальную насадку с тремя выпуклыми точками. Эти точки только показывают на куртке противника место укола; благодаря толстой насадке шпага не может проколоть щитков, которые надевают фехтовальщики, или маску, защищающую лицо. - На нем же не было никакой маски, - вставил я. - Я знаю, что не было, а значит, в тот момент, когда его убили, он в самом деле не фехтовал. Милтан сказал, что никто и никогда не фехтует, не надев маски. Та, что надевал во время занятий Ладлоу, валялась на скамье у стены. На шпаге, которая пронзила его, насадки не было - просто торчал затупленный конец клинка; но такой тупой шпагой проткнуть человека совершенно невозможно. Однако в кабинете Милтана в стеклянном шкафу хранилась одна штучка - она исчезла, миссис Милтан обнаружила это как раз тогда, когда в кабинете находился Гудвин. Она назвала эту штучку "калдимор". Вы говорите по-французски и можете произнести название лучше меня. - Да, Это col de mort. - Правильно. Взять его из шкафа мог кто угодно. Миллион к одному, что его-то и надели на шпагу, которой закололи Ладлоу. На расстоянии нескольких футов, да еще когда шпагой орудуют, Ладлоу ни за что не отличил бы этот наконечник от обычной насадки на шпагу. Но и "калдимора" на шпаге не было. Значит, его сняли потом. Мы обыскали двадцать человек буквально до нитки. Но "калдимор" словно в воду канул. Из здания вышел только один - Гудвин, которого вы видите перед собой. Как вы думаете, он не мог прихватить с собой эту штучку в виде сувенира? Вулф слегка улыбнулся: - Я бы до этого не додумался. Может, ее просто выбросили в окно? - Может быть. Мои люди и сейчас еще продолжают ее искать в кромешной тьме с помощью фонариков. Заодно они ищут еще одну исчезнувшую вещь. Мисс Тормик утверждает, что из шкафа в раздевалке пропала рукавица, одна из дамских фехтовальных перчаток. Мисс Лофхен и еще одна дама, называющая себя Зорка, так не думают. Миссис Милтан не хочет себя никак компрометировать. Похоже, никто точно не знает, сколько было этих рукавиц. - А где насадка, которую надо было снять со шпаги, прежде чем надеть на нее col de mort? - Они все на месте. В ящичках, в фехтовальных залах. - Если шпагу хватали без перчатки, с эфеса можно снять отпечатки пальцев? - Нет. Он обернут бечевкой или чем-то другим вроде этого, чтобы за него было удобнее браться. - Понятно. - Кажется, Вулф говорил сочувственно. - Итак, пропали две вещи, которые могли бы помочь в расследовании. Я обещаю вам, мистер Кремер, если Арчи в самом деле прихватил с собой эти игрушки, то я позабочусь, чтобы вам их передали сразу же, как только мы с ними покончим. Теперь дальше. Сколько людей находилось в здании, когда был обнаружен труп? - Если считать всех, то двадцать шесть. - Скольких вы уже исключили? - Почти всех - на подозрении осталось восемь или девять человек. - А именно? - Во-первых и прежде всего, та девушка, которая с ним фехтовала. Ваша клиентка. - Ничего иного я и не ожидал. Если после того, как я с ней повидаюсь, она останется моей клиенткой, я ее сам исключу. А кого вы еще подозреваете? - Девушку, которая приходила к вам, Карлу Лофхен. Она фехтовала с Дрисколлом, но они уже закончили и ушли в раздевалки, так что она вполне могла прокрасться в зал в конце коридора и совершить убийство. Дрисколла. Вообще-то непохоже, но не исключено. Зорку. Она была в большом зале на этом же этаже, вместе с молодым человеком по имени Тед Гилл. Он заявил, что вообще не умеет фехтовать и учился у нее азам. - Это тот самый, - заметил я, - который вчера был вместе с Белиндой Рид, когда они увидели нашу клиентку на пути в раздевалку, только она туда шла не затем, чтобы стянуть бриллианты Дрисколла. - Правильно. Дальше у нас по списку сама девица Рид и молодой Барретт. Они бродили по всему этажу - трудно точно установить, где же они находились. Конечно, если это Дональд Барретт, можете сами им заняться. Еще некто но имени Рудольф Фабер. - Неандерталец без подбородка. - Не оригинально, но сойдет. Кстати, это из-за него никого не арестовали. Сколько уже насчитали? - Десять. - Значит, десять. И ни у кого из всей компании никакого определенного мотива. Я бы не... Зазвонил телефон. Я взял трубку и почти сразу передал ее Кремеру. - Это вас. Ваш босс. - Кто? - Полицейский комиссар, кто же еще. Кремер поднялся, покорно произнес: "Ох, дьявольщина", - проплелся к телефону и взял трубку. ГЛАВА 6  Этот телефонный разговор можно было разделить на две части. Сначала говорил в основном Кремер - почтительно и воинственно одновременно, - докладывал о сложившейся ситуации, сетуя на недостаток данных, чтобы двигаться вперед. В течение же второй части, гораздо более короткой, Кремер молча слушал, что ему говорили, и, похоже, приятного в этом было мало, судя по модуляциям его мычания и выражению его лица, когда он наконец повесил трубку и вернулся в свое кресло. Усевшись, он сердито воззрился на нас. Вулф сказал: - Наверно, вы так сокрушаетесь из-за того, что не можете найти подходящий мотив. - Что? - Кремер взглянул на Вулфа. - А, да. Я бы отдал свой выходной день, чтобы выяснить то, что уже известно вам. - Ну, на это вам одного выходного не хватит. Я как-никак читаю немало книг. - Плевал я на ваши книги! Я совершенно убежден, что вы знаете об этом деле что-то такое, о чем я понятия не имею; я понял это, стоило мне услышать о Гудвине. Хотя и не самое приятное удовольствие лицезреть вашу физиономию, мне все-таки любопытно, что на ней отразится, когда я скажу, что комиссар мне сейчас сообщил, как десять минут назад ему позвонили из британского главного консульства. Консул заявил, что он потрясен внезапной насильственной смертью британского подданного по имени Перси Ладлоу и надеется, что мы не пожалеем никаких усилий и так далее. Вулф покачал головой: - Боюсь, моя физиономия вам вряд ли поможет. Могу ответить одно - похоже, у британского главного консула завидные источники информации. Сейчас полодиннадцатого вечера. Убийство произошло всего четыре часа назад. - Ничего тут нет замечательного. Он услышал об убийстве по радио, в выпуске новостей. - А источником сведений в выпуске новостей были вы или ваши люди? - Естественно. - Стало быть, вы тогда уже выяснили, что Ладлоу - британский подданный? - Нет. Никто о нем ничего толком не знает. Мои люди сейчас этим занимаются. - Тогда то, что у консула уже есть какие-то сведения, еще более занятно. Услышав по радио, что на Сорок восьмой улице в школе танцев и фехтования убит человек по имени Перси Ладлоу, консул сразу сообразил, что убитый - британский подданный. Более того, он даже не стал дожидаться утра, чтобы послать из своей конторы стандартный запрос в полицию, а сразу же лично позвонил комиссару. Стало быть, либо сам мистер Ладлоу был значительной фигурой, либо он был замешан в важных делах. Вполне вероятно, что у консула можно разузнать какие-то подробности. - Премного благодарен. Комиссар встречается с ним в одиннадцать. А пока - как насчет того, чтобы вам самому поделиться некоторыми подробностями? - Я не знаю никаких подробностей. Имя мистера Ладлоу я в первый раз услышал сегодня около шести вечера. - Это я уже слышал. Никаких, как же. Ладно, к чертям собачьим вас с вашим клиентом. Я не гнушаюсь расследований - это моя работа и я стараюсь ее выполнять, но я терпеть не могу, когда сюда примешивают всякие иностранные штучки-дрючки. К примеру, две девицы, которые еле говорят по-английски. Раз им позарез хочется попрыгать со шпагами, то отчего бы им не заняться этим у себя на родине? Или взять Милтана - кажется, он что-то вроде француза и его жену. А Зорка? Или малый по имени Рудольф Фабер, который напоминает карикатуру на прусского офицера времен мировой войны? А теперь туда сбежались фэбээровцы и всюду суют свой нос, и в довершение главный консул сообщает, что даже убитый - вовсе не простой честный американец... - Из доброй старой Ирландии, - вставил я. - Заткнись. Вы понимаете, что я хочу сказать. Мне все равно, кто от кого произошел, от итальяшек, индейцев, евреев или каких-нибудь эспаньоле там или янки, негров или голландских колонистов, коль скоро они граждане Америки. Вы мне дайте американское убийство, в котором был бы американский мотив и фигурировало бы американское оружие, это дело другое, тут мы потягаемся. Но всякие выкрутасы проклятых чужаков, все эти шпаги, калдиморы и консулы, только и знающие что звонить насчет своих драгоценных подданных - да и сам я хорош, раз имел глупость притащиться к вам. Нет, это выше моих сил. Стоило бы лучше арестовать вас, продержать до рассвета в холодной камере - глядишь, вы бы совсем по-другому запели. Казалось, он вот-вот встанет с кресла. Вулф поднял ладонь: - Прошу вас, мистер Кремер. О Господи, ведь труп едва успел остыть! Вы не объясните мне, почему, как вы выразились, мистер Фабер взял на себя ответственность за то, что никого не задержали? Если я вас правильно понял, конечно. - Посмотрим. А вы знаете Фабера? - Я уже сказал, что все эти люди мне совершенно незнакомы. Я лгу, только когда мне это выгодно, причем так, чтобы ложь нельзя было изобличить. - Ладно. Я бы задержал вашу клиентку - почти уверен, что задержал бы, - если бы не Фабер. - Значит, я перед ним в долгу. - Именно так. Если бы не отсутствие мотива, который, впрочем, еще всплывет, то все указывает на мисс Тормик. Она призналась, что фехтовала с мистером Ладлоу в том зале. Судя по всему, больше туда никто не входил, хотя, конечно, кто-то мог проскользнуть незамеченным. Мисс Тормик заявила, что, когда она вышла из комнаты, Ладлоу сказал, что он еще останется и потренируется с манекеном. Манекен - это такая штука, прикрепленная к стене, с механической рукой, на которую цепляют шпагу. Она сказала, что пошла в раздевалку, оставив щитки, перчатки и маску, а потом... - А куда она дела свою шпагу? - Говорит, что оставила ее тоже в фехтовальном зале. Там на стойке больше дюжины шпаг. Одна из них, с надетой насадкой, валялась неподалеку от тела Ладлоу - предположительно это та, которой фехтовал он сам. На Ладлоу не было маски, но, разумеется, она могла и соскочить после того, как его убили. Я не вижу причин, зачем ее снимать, разве что создать видимость, что, когда его убили, он не фехтовал. Как, впрочем, я не вижу и причин снимать калдимор, разве что кому-то захотелось затеять игру в прятки. Но вернемся к Фаберу. Он находился внизу, в танцевальной комнате, вместе с Зоркой, пока она не ушла с Тедом Гиллом, чтобы показать тому, как нужно держать шпагу. После этого Фабер поднялся наверх и переоделся в фехтовальный костюм, намереваясь позаниматься фехтованием с Карлой Лофхен, когда она закончит урок с Дрисколлом. Он околачивался в коридоре на третьем этаже, когда мисс Тормик вышла из комнаты в конце коридора, причем Ладлоу он тоже видел - тот открыл ей дверь, когда она выходила. Ладлоу окликнул Фабера и спросил, не хочет ли он немного пофехтовать, и Фабер отказался. По его словам, Ладлоу сказал: ладно, он пока набьет руку, разминаясь с манекеном, - и вернулся в комнату, закрыв за собой дверь, а Фабер и мисс Тормик направились в нишу в другом конце коридора, сели и выкурили по сигарете. Они оставались там до тех пор, пока консьерж не вошел в комнату, думая, что там никого нет и можно взяться за уборку, но тут увидел тело и выбежал, вопя во все горло. Они бросились туда, чтобы взглянуть, в чем дело, а тут подоспели и остальные из разных комнат и залов. Вулф, сидевший с закрытыми глазами, чуть приоткрыл их до щелочек. - Понятно, - пробурчал он. - После всего этого арестовать ее вы все равно не могли, даже зная, что она моя клиентка. С того места, где они сидели, виден весь коридор? - Нет, ниша расположена за углом. - Сколько времени они там просидели до того, как поднялась суматоха? - Пятнадцать-двадцать минут. - Кто-нибудь их видел? - Да. Дональд Барретт. Он искал мисс Тормик, чтобы пригласить отужинать с ним. Он подошел к двери женской раздевалки, и мисс Лофхен сказала ему, что мисс Тормик здесь нет. Потом он разыскал их в нише и оставался с ними минут пять перед тем, как поднялся гвалт. - Он не искал ее в зале в конце коридора? - Нет. Мисс Лофхен сказала ему, что мисс Тормик заходила в раздевалку и оставила щитки, перчатки и маску, и он решил, что она уже не фехтует. Немного помолчав, Вулф вздохнул и сказал раздраженно, но негромко: - Ну что ж, я не понимаю, какого дьявола вы ополчились на мою клиентку. Кажется, она с ног до головы - сама невинность. - Конечно, все прекрасно. - Кремер резко встал. - Но... тут есть и еще кое-что. Насколько это известно, именно она и никто другой, находилась с ним в той комнате, и не просто находилась, а делала против него выпады со шпагой в руке. Дальше, алиби, которое ей обеспечивает Фабер, - это из тех чистюлек, которые могут быть на девяносто девять процентов правдой и все-таки оказываются фальшивкой. Достаточно выкинуть из его рассказа то место, где он утверждает, будто видел Ладлоу и говорил с ним, когда мисс Тормик уходила из комнаты. Я не утверждаю, что мне известна причина, по которой Фабер... Тут вошел Фриц и прервал его. Остановившись у двери, он дождался кивка Вулфа, затем приблизился к его столу и протянул поднос с карточкой. Вулф взял карточку, взглянул на нее и поднял брови. Он велел Фрицу подождать и задумчиво посмотрел на стоявшего Кремера. - Вы понимаете, - сказал он, - раз вы все равно уходите, мне ничего не стоило бы попросить посетителя подождать в гостиной, и вы ушли бы не солоно хлебавши. Но я в самом деле хочу сотрудничать, когда это в моих силах. Одного из перечисленных вами обитателей школы Милтана отпустили. Или разрешили уходить, намереваясь следовать за ним, - по-моему, такой ваш обычный прием. - Кого именно отпустили? Вулф снова бросил взгляд на карточку. - Мистера Рудольфа Фабера. - Ничего себе! - Кремер вытаращил глаза на Вулфа не меньше чем секунд на семь. - Чертовски неподходящее сейчас время, чтобы являться без предупреждения к совершенно незнакомому человеку. - Совершенно верно. Пожалуйста, Фриц, приведи его. Кремер повернулся лицом к двери. Я засчитал очко неандертальцу. Может, его подбородок и подкачал, но нервы были в порядке. Если у него и была причина, увидев неожиданно инспектора Кремера, оцепенеть от ужаса, или, по крайней мере, от удивления, он тем не менее не отпрянул и не побледнел. Он только приостановился, едва не щелкнув каблуками, поднял бровь и двинулся дальше. Кремер что-то проворчал в его адрес, затем пробурчал Вулфу и мне "спокойной ночи" и нехотя затопал к двери. Я поднялся, чтобы поприветствовать пришедшего, предоставив Фрицу проводить Кремера. Вулф смирился с неизбежным и пожал Фаберу руку, после чего предложил сесть в кресло, еще теплое после сидевшего в нем Кремера. Фабер поблагодарил и, прищурившись, воззрился на Вулфа, а затем повернулся ко мне и резко спросил: - Как это вам удалось выбраться оттуда? Подкупили фараона, что ли? Мне достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять: задавать вопросы в таком тоне - его обычная манера. Он, казалось, считал само собой разумеющимся, что раз он задал вопрос, ему на него тотчас же и ответят. Я такого не люблю и не знаю никого, кто позволил бы себе так со мной разговаривать. Я ответил: - Отправьте мне письмо с нарочным, и я скажу секретарю моего секретаря, чтобы он разобрался в этом вопросе. Его лоб собрался недовольными морщинами: - Слушайте, приятель... - Вы что, обалдели? Какой я вам приятель? Я сам себе голова, и мы находимся в Соединенных Штатах Америки. Я служащий Ниро Вулфа, его телохранитель, делопроизводитель и наемный раб, но в любую минуту могу уволиться. Я принадлежу себе, и никому больше. Не знаю, в какой части света обитаете вы, но... - Хватит, Арчи. - Вулф произнес это, даже не потрудившись посмотреть на меня; его глаза были прикованы к посетителю. - Похоже, мистер Фабер, вы не понравились мистеру Гудвину. Не обращайте внимания. Чем я могу вам помочь? - Прежде всего, - ответил Фабер на своем безукоризненном английском, - вы могли бы дать указание своему подчиненному, чтобы он отвечал на вопросы, которые ему задают. - Да, наверное, мог бы. Когда-нибудь я попробую это сделать. Чем могу еще служить? - В вашей стране, мистер Вулф, нет никакой дисциплины. - Ну, я бы так не сказал. Здесь много разных видов дисциплины. То, что хорошо волку, для оленя - смерть. Мы подчиняемся дорожным полицейским и требованиям гигиены, но некоторые свободы нам очень даже по душе. Впрочем, я уверен, что вы пришли не для того, чтобы призвать к порядку мистера Гудвина. Даже и не пытайтесь, вам такая затея надоест очень быстро. Лучше выбросьте это из головы. Так что же еще?.. - Я хочу убедиться, удовлетворяет ли меня ваша позиция и намерения в отношении мисс Нийи Тормик. - Ну что ж, - проворковал Вулф, стараясь держать себя в руках. - А что именно требует удовлетворения? Ваше любопытство? - Нет. Мои интересы. В определенных обстоятельствах я мог бы подготовиться и объяснить свой интерес, и вы сочли бы выгодным для себя пойти мне навстречу. Я, конечно, наслышан о вашей репутации - и о методах тоже. Вы стоите дорого. Деньги - это все, что вы хотите. - Я люблю деньги и трачу их немало. Не хотите ли вы сказать, мистер Фабер, что я мог бы тратить и ваши деньги? - Вполне возможно, если я вам заплачу. - Совершенно справедливо. А каким образом я мог бы их заработать? - Не знаю. Дело безотлагательное и требует осторожности и благоразумия. Я видел здесь полицейского инспектора - вы можете убедить меня, что вы сами не тайный агент полиции? - Затрудняюсь ответить. Я же не знаю, насколько трудно вас убедить. Например, я могу дать слово, но я-то знаю, чего оно стоит, а вы - нет. А прежде чем я впрягусь в трудности, чтобы сдержать свое слово, я бы сам хотел кое в чем убедиться. Например, в вашей собственной позиции и намерениях. Ограничиваются ли ваши личные интересы только мисс Тормик, или они немного шире? И совпадают ли ваши интересы с ее собственными? По крайней мере, не враждебны ли ей ваши интересы, как я полагаю, или вы не стали бы подтверждать ее алиби, когда ей угрожало обвинение в убийстве. Конкретно, что это за интересы? Рудольф Фабер посмотрел на меня, еще больше сжал и без того тонкие губы и сказал Вулфу: - Отошлите его из комнаты. Я собрался было ехидно ухмыльнуться, зная, какой прием встречает подобное предложение, независимо от того, от кого оно исходит; но ухмылка замерла на моем лице, когда я с превеликим удивлением услышал, как Вулф спокойно говорит: - Конечно, сэр. Арчи, выйди, пожалуйста. Я был так поражен и взбешен одновременно, что встал, собираясь уйти, без единого слова. Кажется, меня шатало. Но когда я почти дошел до двери, меня остановил донесшийся сзади голос Вулфа: - Кстати, мы обещали позвонить мистеру Грину. Ты можешь позвонить из комнаты мистера Бреннера. Вот оно что. Мог бы я и сам догадаться. - Да, сэр, - ответил я и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь и сделал три шага в сторону кухни. Там, где я остановился, на левой стене, отделяющей от кабинета прихожую, висело порыжевшее от времени резное деревянное панно, состоящее из трех секций. Две боковые секции были прикреплены на петлях к средней. Я потянул на себя правую часть, немного нагнулся - поскольку панно висело на уровне глаз Вулфа - и заглянул в смотровой глазок, скрытый со стороны кабинета картиной с двумя отверстиями, закамуфлированными дымкой. Я видел их обоих, Фабера в профиль, а Вулфа целиком - я имею в виду лицо. Я слышал также и их голоса, немного натянутые, но было ясно, что оба продолжали пикировку, причем совершенно бессмысленную, и я отправился на кухню. На кухне Фриц в носках читал газету, а рядом на другом стуле лежали его тапочки - на случай, если его вызовут. Фриц поднял глаза и кивнул. - Молока не хочешь, Арчи? - Нет. Говори потише. Там отверстие не прикрыто. Вулф что-то замышляет. - А! - глаза Фрица замерцали. Ему правилась конспирация и всякие зловещие штучки. - Подходящее дельце? - Дьявольское дельце. Прямо вторая мировая война. Она началась сегодня на Сорок восьмой улице. Лучше не разговаривай. Я уселся на краешек стола на пару минут, судя по моим часам, после чего снял трубку внутреннего телефона и позвонил в кабинет. Ответил мне Вулф. - Это мистер Гудвин. Грин говорит, что хочет потолковать с вами. - Я занят. - Я ему так и сказал. Он ответил - мол, какого черта. - Можешь изложить ему программу не хуже меня, и те отчеты, которые мы вчера получили... - Я и это ему сказал. Он говорит, что хочет выслушать все от вас лично. Подключаю его к вашей линии. - Нет, нет, не надо. Пропади он пропадом. Ты же знаешь - я не один, и разговор у меня конфиденциальный. Попроси его не вешать трубку. До чего же он занудливый субъект. Сейчас я подойду и поговорю с другого телефона. - Хорошо. Я повесил трубку и на цыпочках вернулся к резному панно на стене. В эту минуту из кабинета вышел Вулф, закрыв за собой дверь. Он поспешно приблизился ко мне и прошептал: - Молодец, быстро сообразил. И тут же приник к отверстию. Я едва не опоздал. Рудольф Фабер оказался малый не промах. Вулф и двух секунд не смотрел еще в глазок, как вдруг резко дернул рукой и махнул. Топать мне не полагалось, поэтому я сделал три быстрых шага в сторону кабинета, по возможности стараясь ступать помягче, распахнул дверь и, не останавливаясь, влетел в кабинет. Фабер резко замер на полпути - он стоял в противоположной стороне от своего кресла, спиной к книжным полкам, но в руках у него ничего не было. Он сразу бросил на меня взгляд прищуренных глаз, но вообще-то лицо его было бесстрастно, если не считать врожденного выражения чванливости и упрямства. Мельком взглянув на него, я прошествовал к своему столу, уселся, достал из ящика стопку бумаг и принялся просматривать их, будто выискивая что-то. Он не произнес ни слова, и я тоже. Я просмотрел бумаги и взялся за другую стопку, и уже готовился продолжать в том же духе, но этого не потребовалось. Я дошел до половины второй пачки, когда из двери, ведущей в прихожую, послышался какой-то шум, и дверь почти сразу открылась. Я глянул туда и перенес новое потрясение. В дверях стоял Ниро Вулф, в пальто, шарфе, шляпе и перчатках, с тростью в руках. Я так и уставился на него. - Прошу прощения, - обратился он к Фаберу, - я должен отлучиться по делу. Если вы хотите продолжить, приходите завтра между одиннадцатью и часом или от двух до четырех, либо же - от шести до восьми. Это мои приемные часы. Арчи, давай поедем на "седане". С вашего позволения. Фриц! Фриц, проводи, пожалуйста, мистера Фабера... На сей раз Фабер все же щелкнул каблуками. Не смог, должно быть, бедняга, сдержать огорчения. Он вышел, так и оставив открытым вопрос о том, продолжат ли они завтра или нет. Когда Фриц вернулся в кабинет, Вулф сказал: - Возьми все это, пожалуйста. - И вручил ему трость, шляпу, перчатки, шарф и пальто. - И принеси две бутылочки пива. Услышав это, я запихал бумаги обратно в ящик стола и отправился на кухню за стаканом молока. Когда я вернулся в кабинет, Вулф снова сидел за своим столом, откинувшись и закрыв глаза. Усевшись, я потягивал молоко, пока появление пива не заставило Вулфа выпрямиться, и изрек: - Вы все-таки точно гений. Он уже тянулся к "Объединенной Югославии". Вулф кивнул. - Даже почти дотронулся до нее, когда ты вошел. - Удачная догадка. - Никакая не догадка, а опыт. Он явно тянул время. Ничего не сказал и не собирался ничего говорить. Но он хотел, чтобы ты вышел из комнаты. Почему? - Конечно. Очень хорошо. Но как он собирался и вас тоже выставить из комнаты? - Не знаю. - Вулф опустошил стакан. - Мне, слава Богу, незачем вникать в его мысли. Я же вышел, чего же еще? - Ну да. Ладно. Итак, или одна из балканок послала его сюда, чтобы он раздобыл документ, или он держит в руках мисс Тормик, потому что от него зависит ее алиби в убийстве, или он... Дьявол и преисподняя! - Я хлопнул себя по бедру. - Понял! Он - князь Доневич! - Не паясничай. Я не настроен шутить такими вещами. - Это я уже сообразил. - Я отхлебнул молока. - Все равно, что дальше? Беремся мы за дело или нет? Если да, то как вы это себе представляете? - Не знаю. Мне все это не по нутру. И документ тот мне не нравится. И та штука, которая лежит в холодильнике, замаскированная под торт, мне тоже не нравится. Не стоило бы нам начинать поиски, кто той штучкой воспользовался, но переложить это на мистера Кремера мы тоже не можем - ив том и в другом случае приятного для нас мало. А ответственность лежит на мне. Я же удочерил ту девушку. - Вы даже не знаете, она ли это. - Это я намерен выяснить, Я снова посылал тебя туда, чтобы ты привел ее. Но ты этого не сделал. - Ну, знаете! - Я вытаращил на него глаза. - Как прикажете вас понимать - мне следовало сунуть ее в чемодан и взять с собой, когда я удирал через подвал, падал с забора и так далее? Нет. Вы просто цепляетесь ко мне - одному Богу известно, как вы хорошо это умеете. Может, вы хотите, чтобы я сейчас ее к вам доставил? - Да. Я раскрыл рот: - Сейчас? - Да. Я посмотрел на него. Он меня не разыгрывал; он в самом деле хотел сказать то, что сказал. Без дураков. Именно в эту минуту я и принял решение никогда, ни при каких обстоятельствах никого не удочерять. Не говоря ни слова, я покончил с молоком и поднялся, и через минуту вышел бы, если бы не зазвонил телефон. Я сел и взял трубку: - Контора Ниро Вулфа. Арчи Гудвин слушает. - А, мистур Гюдвинн? Иэтто мадам Зоррка. - Да-да. - Я сделал Вулфу знак, чтобы он взял трубку параллельного аппарата, - Мы с вами сегодня видеться. - Да. Поиэтому я и звонить. Надо зе, сто случилось, иэто просто узасно! - Вы правы. Совершенно ужасно. - Да. А полиция, они столько меня расспрасивать! Я им всье рассказать, кроме одного. Я нээ сказала, сто видела, как миис Тормик сунула вам в карман... - Вы им не сказали? - Нет. Я думала, иэто нэ мое дело, и я не хочу никаких неприятностэй. Но я очень волновать. Теперь я думаю - ведь иэто убийство, и мой долг... Я долзна все зе сказать полиции, а то я не усновать. Иэто святость долга. - Конечно, я понимаю. Ваш святой долг. - Да. Но есе я подумать, сто будет справедливо, если сначала я рассказу вам, а потом полиции. Вот я вам и говорю. А сейчас позвоняю в полицию. - Подождите минутку, пожалуйста. Чтобы я вас правильно понял. Вы намереваетесь сейчас позвонить в полицию? - Да. - Точнее - что вы собираетесь им сказать? - Сто я видела, как миис Тормик сто-то сунуть в карман васего пальто, которое висели на весалке - так, стобы этого никто не заметить. А потом очень быстро вы забирать с весалки пальто и усли. - Теперь слушайте, что я скажу. - Я постарался рассмеяться. - Вы, конечно, все верно заметили. А где вы сейчас? - Мне позволили уйти домой. Я в своей квартире на Семьдесят восемь улица Восточна, дом пятьсот сорук два. - Тогда вот что. Я захвачу мисс Тормик, и мы заскочим к вам. Если вы считаете, что мы убийцы, хотя это совсем не так... - О, я нисколько не страшаюсь. Просто я беспокойся. - Не беспокойтесь. Мы будем у вас меньше чем через час. Вы уверены, что будете дома? - Конечно. - Полиция может и подождать. - Но не дольше, миистур Гюдвинн. - Договорились. Железно. Я положил трубку и встал. - Ну вот, - сказал я, ничего особо не чувствуя - вернее, чувства были слишком глубоки. - Приехали. Что я еще мог сказать? - Ничего, - пробурчал Вулф. - Теперь помолчи. Он закрыл глаза, и губы его начали втягиваться и выпячиваться. Так продолжалось минут десять. Я сел и попытался придумать, как еще можно поступить с Зоркой, чтобы избежать похищения, но мозги не хотели работать - я был чертовски разозлен. Наконец Вулф спокойно сказал: - Соедини меня с мистером Кремером. Это потребовало некоторых усилий, так как болваны, которых Кремер оставил в школе Милтана, должны были посовещаться между собой, даже чтобы признаться, что инспектора там нет. Моей второй попыткой был звонок в кабинет Кремера в полицейском участке, где я до него и добрался; центр расследования, похоже, переместился сюда. Вулф взял трубку: - Мистер Кремер? У меня кое-что появилось по делу Ладлоу. Нет, это немного сложно. Я думаю, самое лучшее - если кто-то из ваших людей как можно скорее приведет сюда, в мой кабинет, мадам Зорку и мисс Тормик. Нет, я готов сотрудничать, но, по-моему, едва ли другой вариант окажется подходящим. Нет, я не распутал дела, но есть некоторые сдвиги, которые, я уверен, должны вас заинтересовать. Вы сами знаете, что на меня в подобных вещах можно положиться. Вы сами придете? Прекрасно. Он повесил трубку и потер нос указательным пальцем. Я выпалил: - Кто бы там ни пришел за Зоркой, она все выболтает, прежде чем они сюда доберутся... - Оставь меня одного, Арчи. Достань ту проклятую штуковину из этого идиотского торта и засунь снова в свой карман, где она и была. Я в сердцах плюнул на все. И слепо повиновался. Дисциплина прежде всего. ГЛАВА 7  Нийя Тормик прибыла на сборище первой. Была уже почти полночь, когда я пошел открыть на звонок дверь, избавив Фрица от неприятности влезать в тапочки и радуясь случаю хоть немного размяться. - Привет, - произнес я с вежливым удивлением, ибо на пороге стояли трое, все знакомые мне. Нийя Тормик, за ней Карла Лофхен, а в арьергарде высился сержант Пэрли Стеббинс. Мы с Пэрли довольно часто цапались, зато раз или два были такими друзьями - водой не разольешь. Пока я помогал им разоблачаться, он произнес: - Вторая девица так и увязалась за ней, я не смог от нее отделаться. Вот я и подумал, если она не нужна, то избавимся здесь от нее вместе. - Конечно, - согласился я, - только предоставим это Кремеру. Он обещал быть с минуты на минуту. А ты ступай на кухню - дорогу ты знаешь, - Фриц угостит тебя сандвичем с поросячьей вырезкой и зеленым луком. Пэрли встрепенулся, в глазах его появился голодный блеск. - Наверно, мне все-таки не следует выпускать ее из виду... - Ба! Ба! Мой дорогой приятель, здесь как-никак собрание, и мы с мистером Вулфом в числе его участников. Так как насчет сочной свининки и дымящегося черного кофе? Пэрли зашагал на кухню, а я повел балканок, оставшихся на моем попечении, в кабинет. Я думал, Вулф встанет на дыбы, оказавшись лицом к лицу сразу с двумя черногорскими барышнями, но он поднялся и приветствовал их, как подобает мужчине. Кресла я уже расставил. В первый раз я видел Нийю не в фехтовальном одеянии. Она выглядела очень ладненькой в темно-коричневом костюме и таких же полусапожках, без какого-либо иностранного налета - впрочем, одежда - не главное, что меня интересует в женщине. Ее глаза выделялись на лице, как две черносливины в тарелке со сливками, но на щеках играл румянец - может, из-за холодрыги на улице. Нийя посмотрела прямо на Вулфа и сказала: - Так вы и есть Ниро Вулф. Вулф едва заметно кивнул. Подавшись вперед, он положил локти на стол и сплел пальцы. Поскольку мне много раз приходилось видеть, как он рассматривает людей, я не сомневался, что на моих глазах разыгрывается особое и редкое представление. - Вы отрядили полицейского, чтобы привести меня сюда, - сказала Нийя. - Не понимаю, зачем. - Его отрядил не я, а инспектор Кремер. - Да, но с вашей подачи. - Она слегка мотнула головой; сегодня днем я уже отметил это ее характерное движение. - А может, вы даже сами предложили так сделать. - Совершенно верно, мисс Тормик. Я устроил эту встречу. Тут выплыло одно обстоятельство, которое вынудило меня к немедленным действиям, чтобы уберечь от ареста мистера Гудвина. Все-таки он мой доверенный помощник, и мне не очень-то улыбается вытаскивать его из-за решетки. Может, конечно, то, что я узнал, на самом деле ложь - мы это выясним. Я подумал, что лучше провести дознание в присутствии инспектора Кремера, а кроме того, я хотел увидеть, как вы поведете себя, когда на вас будут давить. - Я выдержу, - Вот и отлично. Она улыбнулась ему. Выражение "не тронь меня" появлялось на лице Нийи, когда она сжимала губы, но когда она улыбалась, то на нем можно было прочитать как раз что-то вроде "приди ко мне". - Вы уже сказали ему, что я ваша приемная дочь? - спросила Нийя. Вулф нахмурился и повернулся ко мне: - Тот, кто ее привел, сейчас на кухне? - Да, сэр. Это Стеббинс. Вы ведь знаете сержанта Стеббинса. Вулф кивнул: - Все равно, мисс Тормик, лучше обсудим это потом. Я не говорил полиции, что вы моя дочь. Сейчас желательно, чтобы меня не подозревали в предвзятом отношении. Тем более столь интимного свойства. Вы согласны? - Я должна подумать... - Она заколебалась. Улыбка сбежала с ее лица. - Конечно, я сделаю все, что вы скажете; но... - Девушка снова улыбнулась. - Я бы хотела получить назад мою бумагу - теперь-то я знаю, что значит быть дочерью Ниро Вулфа. Я поняла это, когда, оказавшись в беде, послала документ вам. Конечно, после того как я не видела вас с трехлетнего возраста, вы не можете ожидать от меня взрыва дочерних чувств - например, чтобы я бросилась вам на шею и расцеловала в обе щеки... - О, нет, нет, - поспешно согласился Вулф. - Тут и говорить нечего... речь идет о моей ответственности, только и всего. Ведь я был в здравом уме и твердой памяти, когда брал ее на себя. А что же до документа, подтверждающего факт удочерения, то я бы предпочел, если вы не против... Но вот, кажется, и мистер Кремер. Или мадам Зорка. - Зорка! - удивленно воскликнула Карла. Однако в кабинет вошел Кремер, сопровождаемый Фрицем. Он деловито осмотрелся, коротко поздоровался со всеми и, обнаружив, что кресло, в котором он обычно сидит, занято Нийей Тормик, уселся в другое - слева от Карлы Лофхен. - Ну и где же эта Зорка? - бросил он. - Пока не пришла, - ответил я. - А Стеббинс? - Закусывает на кухне. Кремер что-то промычал и воззрился на Карлу. - Я велел Стеббинсу привести сюда Нийю Тормик. - Я пришла вместе с ней, - отозвалась Карла непререкаемым тоном, всем своим видом показывая, что твердо намерена остаться. - Да я уж вижу. Так что же, мистер Вулф? - Ждем мадам Зорку. А пока, может, вы расскажете, что узнал комиссар от генерального консула? Кремер метнул на него недовольный взгляд. - Да бросьте, - раздраженно сказал Вулф, - не доводите осторожность до абсурда. Если Ладлоу убила кто-нибудь из девушек, будьте уверены, она прекрасно осведомлена, кто он такой. То, что вы тоже все знаете, может их испугать и заставить проговориться. А если они не убивали, какая разница, даже если они и узнают о Ладлоу? - Все равно, наверно, об этом напишут завтрашние газеты, - проворчал Кремер. - Они вечно лезут куда не надо. Ладлоу был британским секретным агентом. - Вот как. А что он делал в школе фехтования? Работал или развлекался? - Консул ничего не знает. Ладлоу связывался напрямую с Лондоном. Они пытаются узнать в Лондоне что-нибудь стоящее. Там сейчас пять часов утра. Я и раньше вам говорил, что все это похоже на... Тут он замолчал, чтобы дать мне возможность ответить по телефону. Звонили ему, и я посторонился, чтобы он мог взять трубку. Слушая, что ему говорили, Кремер не удержался от сквернословия. Ясно, что речь шла не о каких-то там мелких неприятностях, ибо у Кремера были весьма старомодные соображения о недопустимости ругательств в присутствии дам, и он обычно непоколебимо придерживался своих строгих принципов, если только они не мешали работе. Наконец он бросил трубку, уселся снова в свое кресло и испустил вздох, от которого закачалась люстра. - Зачем вообще понадобилось вызывать сюда Зорку? - резко спросил он, посмотрев на Вулфа. - Признавайтесь! Вулф покачал головой: - Подождите, пока она придет. Это она звонила? Разве она сюда не собирается? - Собирается со страшной силой. Она смылась! - Смылась? - Сбежала! Дала деру! Отвалила! И вы знали, что она так сделает! Вы заставили меня послать за ней человека! Чтоб вам провалиться, Вулф, я уже двадцать раз говорил, что в один прекрасный день... - Пожалуйста, мистер Кремер. - Вулф сморщился, как от кислого. - Прошу вас, сэр. Я в такие игры не играю - я вышел из этого возраста. Я понятия не имел, что мадам Зорка собирается сбежать. Она позвонила нам - во сколько, Арчи? Я заглянул в свои записи и ответил: - В одиннадцать двадцать одну. - Спасибо. Она позвонила и кое-что нам сообщила. Арчи сказал ей, что он свяжется с мисс Тормик и перезвонит ей на квартиру, откуда мадам Зорка и звонила. После этого мы немного обсудили то, что она рассказала, и пришли к выводу, что будет лучше разобраться во всем в вашем присутствии. Как вам известно, я никогда не выхожу из дома по делам, поэтому мы попросили вас, чтобы вы доставили обеих сюда. Очень странно, что она ушла из дома, ведь она сама нам позвонила и должна была ждать звонка от Арчи и мисс Тормик. - Еще как странно. Тем более что она ушла с чемоданом и сумкой. Вулф поднял брови: - Но, я полагаю, вы успели организовать за ней слежку? - Нет! С какой стати? Или вы думаете, что в моем распоряжении миллион человек, которых я отправляю следить за всеми и каждым, замешанным в дело об убийстве? Чушь собачья! Я послал человека, чтобы он привел ее сюда. Ее дома не оказалось. Внизу консьерж сказал, что она ушла с чемоданом и сумкой минут за десять до прихода моего человека. - Что-нибудь выяснилось? - Выясняют. - Пф! - Вулф оглядел всех нас. - Ну ладно, все остальные уже собрались. Самое лучшее, что мы можем сделать в создавшихся обстоятельствах, это начать без нее. - Валяйте, - хмуро сказал Кремер. Вулф откинулся и полуприкрыл глаза - мисс Тормик, наверное, и не сознавала, что он следит за ней, как ястреб. - Итак, мадам Зорка позвонила нам в одиннадцать двадцать одну. Она заявила, что вскоре после того, как убийство было обнаружено, когда все находились в конторе, она заметила, как мисс Тормик что-то засовывает в карман пальто мистера Гудвина, которое висело на вешалке. Полиции она об этом не сказала, но ее мучила совесть, так как убийство, по ее мнению, было просто ужасным. Поэтому она решила позвонить мистеру Гудвину и поставить его в известность, что она собирается известить полицию... - Что вы сунули Гудвину в карман? - пролаял Кремер, повернувшись к Нийе. Но та не сводила глаз с Вулфа и не обратила на Кремера никакого внимания. Вулф властно провозгласил: - Подождите минутку. Я организовал эту встречу, так позвольте мне ее проводить. Арчи сказал мадам Зорке, что разыщет мисс Тормик и встретится с ней. Но, конечно, он сделал это не сразу. Он отправился в прихожую, чтобы исследовать содержимое своих карманов. В одном из них он обнаружил сверток, который сам он туда не клал. Арчи не стал доставать его оттуда. Он оставил его на том же месте, и мы тут же решили позвонить вам и привезти сюда мисс Тормик и мадам Зорку. Пока это все. Арчи, принеси сюда пальто. Я вышел в прихожую, снял с крючка свое пальто, принес его в кабинет и разложил на столе Вулфа, так, чтобы преступный карман оказался сверху. - Пожалуйста, мистер Кремер, - сказал Вулф, - наверное, будет лучше, если вы осмотрите содержимое первым. Даже обращаясь к инспектору, Вулф не смотрел на него, зато не спускал глаз с Нийи. Кремер потянулся к пальто, сунул руку в карман и извлек из него содержимое Я вертелся у него возле самого локтя, старательно сгорая от любопытства. Он недоуменно посмотрел на свернутый кусок брезента, оказавшийся у него в кулаке, затем положил его на стол и развернул. Пятна на рукавице теперь были цвета потемневшего красного дерева. Когда нашим глазам представилась маленькая металлическая штучка, я позволил себе сделать изумленное восклицание. - Так я и подозревал, - произнес Вулф - Мистер Кремер, это те самые две вещи, которые вы так и не нашли, не так ли? Кремер процедил сквозь зубы: - Так вот почему ты дал стрекача... Я посмотрел на него сурово и холодно: - Все догадки строите. Вы же слышали, мистер Вулф сказал, что... Кремер повернулся к Нийе. - Вы! - выстрелил он, по-прежнему не разжимая челюстей. - Дайте-ка мне эти штуки. - Он схватил перчатку и сунул ей чуть ли не под нос вместе с col de mort, уютно лежавшем в его ладони. - Вы подложили это Гудвину в карман? Она кивнула: - Да, я. От такого ответа у Кремера отвалилась челюсть. Он вытаращил на девушку глаза, и, признаться, я тоже. Нийя же держалась молодцом. Правда, сидела она несколько напряженно, плотно прижав руки к коленям, но вовсе не казалась перепуганной. Кремер собрался что-то сказать, но потом захлопнул рот, подбежал к двери и, распахнув ее, заорал: - Стеббинс! Сюда! Пэрли рысью ворвался в кабинет, его большое лицо казалось одновременно испуганным и смущенным, так как бедняга пытался на бегу жевать и глотать. Кремер направился к своему креслу, на ходу пробурчав: - Садись и достань свой блокнот. - Минутку, - вставил Вулф. - Вы собираетесь предъявить обвинение мисс Тормик? - Нет, - ответил Кремер. - Я ее допрашиваю. А вы что, против? Если да, то я могу забрать ее с собой в участок. - Вовсе нет. Лучше делайте это здесь, где нас четверо, а вас двое. - Мне плевать, будь вас хоть сотня. - Кремер показал находки сержанту и продолжал: - Запишите, что я предъявил ей эту брезентовую рукавицу и стальную штуковину и спросил, она ли положила их в карман пальто Гудвина, и она ответила: "Да, я". - Он повернулся лицом к Нийе Тормик. - Далее. Вы заявляете, что положили две эти вещи в карман пальто Гудвина, когда оно висело на вешалке в кабинете Милтана, вскоре после того, как было обнаружено тело Ладлоу. Верно? - Да. - Это вы убили Перси Ладлоу? Она ответила чистым, ясным голосом: - Вы уже спрашивали меня об этом, и я ответила "нет". - Дайте ей объяснить... - выпалила Карла Лофхен. - Замолчите, пожалуйста! Так вы по-прежнему говорите "нет"? - Да. - Это вы сняли со шпаги стальной наконечник, после того как шпага пронзила грудь Ладлоу? - Нет. - Вы сняли его со шпаги, надев на руку перчатку, и, обнаружив, что на перчатке остались следы крови, решили отделаться от того и другого? - Нет. Я никогда... - Когда вы взяли этот наконечник из стеклянного шкафчика в кабинете Милтана? - Я его оттуда не брала. - Разве не вы сами положили эти две вещи Гудвину в карман? - Я. - Значит, они были у вас, не так ли? - Да. - Откуда вы их взяли? - Я нашла их в кармане своего халата - зеленого халата, который я надеваю поверх фехтовального костюма. - То есть как - нашла? - А что такое? Разве "нашла" - неудачное слово? - Просто превосходное, да и только. Прелестное. Как, когда и где вы нашли эти вещи? - Минутку, мистер Кремер. - Вулф заговорил деловым тоном: - Мисс Тормик в нашей стране чужая. Поэтому я либо посоветую ей ничего не отвечать, пока я не раздобуду для нее адвоката, либо мы сделаем небольшой перерыв и я сам скажу ей пару слов. - Что вы собираетесь ей говорить? - Вы тоже все услышите. - Вулф поднял палец. - Мисс Тормик. Вряд ли вас обвинят в убийстве, пока не опровергнуто ваше алиби, обеспеченное мистером Фабером. Пока все нормально. Однако вас могут задержать как важную свидетельницу - чтобы вы никуда не сбежали - и выпустить под расписку, чтобы вы были под рукой, когда понадобитесь. Вас сейчас попросили дать обстоятельный отчет, каким образом вы оказались связаны с орудием, которым было совершено убийство, которое, по вашему собственному признанию, спустя короткое время после совершения преступления находилось у вас. Все, что вы скажете, будет стенографироваться. Если вы согласитесь отвечать, ваши слова будут запротоколированы как официальные показания, так что лучше, если они будут правдой. Если вы откажетесь отвечать, вас могут арестовать как важную свидетельницу. Решайте сами. Я понятно объяснил? - Да, - она улыбнулась ему. - По-моему, я все поняла. Говорить неправду мне незачем; единственное, что я могу, это как раз рассказать обо всем правдиво. - Она подняла глаза на Кремера. - Все произошло в кабинете Милтана, где мы сидели в ожидании полиции. Я сунула в руку в карман и почувствовала, что в нем что-то лежит. Сверток был большой, даже очень. Я начала было его вытаскивать, чтобы посмотреть, что это такое, но тут поняла, что это фехтовальная перчатка. Я попыталась решить, что же делать. Я отлично знала, что у меня в кармане ей неоткуда взяться - я хочу сказать, что я ее туда не клала. В первую минуту я очень испугалась, но заставила себя подумать. Мистера Ладлоу убили в фехтовальном зале, где с ним занималась я, и вот теперь у меня в кармане откуда ни возьмись фехтовальная перчатка, и если нас обыщут... - Она повернула ладонь. - Я оглянулась, чтобы найти, куда бы ее спрятать, и мне на глаза попалось пальто мистера Гудвина. Я знала, что это именно его пальто, - все остальные раздевались в своих шкафчиках наверху - и вспомнила, что он пришел, чтобы выручить меня из беды, а потому я подошла к вешалке и, когда, как мне показалось, никто на меня не смотрел, вынула сверток из своего кармана и сунула в его карман. - Премного вам обязан... - Заткнись, Гудвин! Мисс Тормик, вы хорошо понимаете, что вы пытаетесь мне рассказать? - Я... Кажется, да. - Вы пытаетесь мне рассказать, что у вас в кармане находился довольно объемистый сверток, а вы ничего не заметили. - Но и я тоже, - вставил я. - Я тоже ничего не заметил. - Тебя не спрашивают! Сиди и молчи в тряпочку. Так что же, мисс Тормик? Она покачала головой: - Не знаю - разумеется, я очень волновалась. Халат, который я надеваю, очень свободный, карманы в нем большие. Вы же его на мне видели. - Видел, видел. Итак, вы признаете, что утаили обстоятельство, связанное с преступлением? - Это... очень дурно, да? - Дьявольщина! Нет, что вы. Все просто замечательно. А вы знаете, кто подложил вам в карман тот сверток? - Нет. - Ну конечно. И когда - тоже не знаете? - Нет. - Нийя нахмурилась. - Я уже думала об этом. Халат я оставила на скамье в раздевалке, когда отправилась фехтовать в зал в конце коридора. Когда я оставила в зале мистера Ладлоу и встретила в коридоре мистера Фабера, я забежала в раздевалку, чтобы сбросить там щитки, перчатки и маску и накинуть халат, а потом пошла в нишу с мистером Фабером. Кто бы ни подложил мне в карман этот сверток, я не думаю, что он сделал это прежде, чем я облачилась в халат, так как я тогда заметила бы, что в нем что-то лежит. Когда консьерж поднял крик, мы все сбежались туда, натыкаясь друг на друга - вот тут-то, по-моему... это единственное, как я могу объяснить, почему у меня в кармане... - И вы понятия ни о чем не имели, да? - Я ничего не знала до тех пор, пока в кабинете Милтана не почувствовала, что в моем кармане что-то лежит. - И вы испугались. А на самом деле вы тут были совершенно ни при чем. - Да. Я была не виновата. Я вообще не виновата. - Ну разумеется. Но, хотя вы были совершенно не виноваты, вы все же не рассказали об этом полиции, и не собирались и никогда бы не стали, если бы мадам Зорка не сообщила, что она видела, как вы это делали, и вы не рискнули опровергать ее слова! - Кремер прогавкал последние слова прямо в лицо Нийе, приблизив к ней свою физиономию дюймов на тридцать. - Я... - Нийя сглотнула. - По-моему, я могла бы. Но, подумав обо всем, я решила, что, когда мистер Гудвин найдет у себя в кармане сверток, он передаст его вам, а для вас, мне казалось, не будет иметь значения, был он у меня в кармане или пет. - Ну, так вы неправильно подумали. Мистер Гудвин не таков, чтобы передавать улики полиции. Мистер Гудвин вместо этого перелез через забор и бросился домой к папе показать, что он нашел, а папа сказал... - Вздор! - резко оборвал Кремера Вулф. - Давайте-ка разберемся. Вы слышали, что я вам сказал; повторять все заново ни к чему. Допустим, что ваши надуманные предположения справедливы, что Арчи видел, что у него в кармане что-то лежит, и решил сбежать, и что он скрыл от вас эту вещь, - вы все равно не сможете доказать свои догадки, так какого же дьявола вы тянете кота за хвост? Тем более что, как только нам позвонила мадам Зорка и мы обыскали карманы пальто Арчи, мы тут же связались с вами. - Вам пришлось это сделать! Вулф скривился. - Не знаю, не знаю. Пришлось? Всегда можно что-нибудь придумать, если очень захочется. Все равно, мы сразу позвонили вам. А ведь мы могли бы и не связываться с вами, а начать разбираться сами, без вас, и две вещи, которые вы не смогли найти, так и остались бы для вас пропавшими, ведь мадам Зорка сбежала, когда ей позвонили Арчи и мисс Тормик, так что угроза разоблачения с ее стороны отпала бы сама собой. Выходит, это нам вы обязаны тем, что два исчезнувших с места преступления предмета оказались у вас в руках. И нам вы обязаны тем, что знаете о крайне подозрительном обстоятельстве, а именно о том, что мадам Зорка исчезла - с чемоданом и сумкой. Вы узнали также и о способе, которым преступник избавился От перчатки и col de mort, и этим вы обязаны бесстрашной откровенности моей клиентки. Кремер стоял и неотрывно сверху вниз смотрел на Вулфа и, насколько я мог судить по его красной физиономии, вовсе не лучился благодарностью. - Ага! - произнес он в ответ на последние слова Вулфа. - Так все-таки она ваша клиентка, верно? - Я же вам говорил. - Вы говорили неопределенно. Вы сказали, что решите, когда встретитесь с ней. - Ну, так я с ней уже встретился. - Отлично. Так она ваша клиентка или нет? - Да, она моя клиентка. Кремер поколебался, потом медленно повернулся и посмотрел сверху вниз на Нийю - испытующе, но без особой враждебности; я подавил ухмылку. Я знал, что его глодало. Он отлично сознавал, что не пришло еще то время, когда он сможет позволить себе безбоязненно навесить обвинение в убийстве на клиента Ниро Вулфа, будь то мужчина, женщина или ребенок, и его наверняка подмывало оставить Нийю Тормик в покое и подыскать себе новую жертву. Он даже, почти сам того не сознавая, удостоил Карлу Лофхен быстрым подозрительным взглядом искоса, но затем снова принялся разглядывать Нийю, а через мгновение повернулся к Вулфу и сказал: - Фабер подтвердил ее алиби. Ну что ж, ладно. Но вам ведь не нужно говорить, что у алиби есть две стороны. А если Фабер почему-то полагает, что ей нужно обеспечить алиби, и решил сделать это? А она тоже думает, что алиби ей необходимо, а потому приняла и подтвердила сказанное им? Может, даже не сознавая, что, выгораживая ее, Фабер на самом деле хлопочет об алиби для себя самого? Вулф кивнул: - Старый трюк, но хорошо срабатывает. Конечно, это вполне возможно. Не хотите пива? - Нет. - А вы, мисс Тормик, мисс Лофхен? Выслушав их отказы, он нажал на кнопку и продолжил: - Грязное дело, мистер Кремер. Придется мне выяснять, кто убил мистера Ладлоу, если только вы не сделаете это раньше меня. Само собой, вы ничего не добьетесь, если будете травить мою клиентку. Посмотрите на нее. Когда вы уйдете, я с ней немного побеседую и посоветую, чтобы пока она по-прежнему держалась за алиби, которое ей предоставил Фабер, даже если он его сфабриковал. Не спорю, это алиби защищает и Фабера, но ее оно тоже защищает. Если вы вдруг всерьез заподозрите Фабера, особенно если обнаружите подходящий мотив, дайте мне знать, и мы вернемся к этому алиби. - Вы же сами подозреваете ее во лжи! - Да нет, не очень. Солгать может кто угодно, по крайней мере, любой скорее молча согласится с ложью, чем решит предстать перед судом в деле об убийстве. Кстати, об этом самом мистере Фабере. Вы глубоко заблуждаетесь, подозревая, что я с ним хоть как-то знаком. До сегодняшнего дня я никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Может, он тоже тайный агент? Кремер смерил его взглядом. - Откуда вы можете это знать, если вы с ним совершенно не знакомы? - Я и не знаю. Я просто предположил. Если бы я знал, я бы не спрашивал. Он не британец? - Нет. - Ну разумеется. Он мог бы носить нарукавную повязку со свастикой. Он не понравился ни Арчи, ни мне. Жаль, что алиби моей клиентки построено на его показаниях; я бы предпочел доказать ее невиновность, не опираясь на них. Как вам кажется, смерть Ладлоу не напоминает охоту германского орла на британского льва? - Ничего мне не кажется. Для меня речь идет просто о том, что один человек убил другого. - Ну хорошо, пусть так. - Вулф взглянул на часы. - Уже за полночь, а я еще должен поговорить с мисс Тормик. Кто-нибудь еще хочет ее о чем-либо спросить? - Она иностранка. Я хочу взять у нее подписку о невыезде. - Да не сбежит она, по крайней мере сегодня ночью, а насчет подписки можно договориться и завтра, если вы так настаиваете. Кремер что-то промычал. - Она слишком важный свидетель. У нее в руках находилось орудие убийства. Пусть придет завтра в мое управление к лейтенанту Роуклиффу. Вулф насупился: - Лейтенант Роуклифф - это тот самый невежа, что явился сюда как-то с ордером на обыск и перерыл весь мой дом. - Вот-вот. Вы это не забыли, правда? - Не забыл. Так же как и вы не... Войдите... Что там, Фриц? Из-за того, что кабинет был загроможден креслами, Фрицу пришлось говорить с Вулфом через голову Нийи Тормик. Он держался официально, как всегда в присутствии дам, но не потому, что был так воспитан, а просто-напросто из страха. Когда порог нашего дома переступает женщина любого возраста и наружности, Фриц так и ждет несчастья и пребывает не в своей тарелке, пока непрошеная гостья не убирается восвояси. - Сэр, к вам пришел один джентльмен, мистер Шталь. Он уже был у вас сегодня. Вулф велел впустить его. ГЛАВА 8  На фэбээровце был тот же костюм, что и днем, и держался Шталь так же изысканно; единственная перемена состояла в том, что он удосужился вычистить ботинки. Кремер бросил на него взгляд, что-то промычал и слегка оперся о краешек моего стола. Фэбээровец извинился своим хорошо поставленным голосом. - О, мистер Вулф, я не знал, что вы заняты... Я не хотел вторгаться... - Да, я буду занят еще какое-то время. Вы хотели поговорить со мной с глазу на глаз? Казалось, Шталь был озадачен. Он нахмурился и обвел собравшихся быстрым взглядом. - Может, и нет, - протянул он. - Дело всего лишь... в том законе, который требует регистрации агентов иностранных ведомств. - Мы же, кажется, все выяснили? - Ну... необходимо удостовериться, что вы поняли все требования этого положения. - Кажется, я их отлично понял. - Возможно. Параграф пятый Акта гласит: "Любое лицо, которое умышленно нарушает любое положение данного Акта, или дающее ложные показания по данному Акту, или уклоняющееся от дачи оных, подлежит наказанию в виде штрафа размером до тысячи долларов, или лишения свободы сроком до двух лет, или и того, и другого". - Ну да, все ясно. - Возможно. Другой параграф Акта определяет агента иностранного ведомства как любое частное лицо, компаньона, объединение или корпорацию, которые действуют или работают в качестве представителя иностранного ведомства, а иностранное ведомство определяется как правительство иностранной державы, лицо, постоянно проживающее за границей, или любое иностранное деловое сообщество, компания, объединение, корпорация или политическая организация. - Повторите еще раз. Фэбээровец исполнил просьбу Вулфа. Тот в ответ покачал головой: - Не знаю. Не думаю, что я должен регистрироваться в соответствии с этим Положением. Я работаю сейчас только на молодую женщину по имени Нийя Тормик. Она иностранка. Но она не деловое сообщество, не компания, не объединение, не корпорация и не политическая организация и в данное время постоянно за границей не проживает. - Где она? - Она перед вами. Фэбээровец посмотрел на Нийю, внимательно ее изучая. Затем он перевел пристальный взгляд на Вулфа. Наконец он медленно покачал головой и объявил: - Я тоже ничего не могу сказать. Мне еще не встречались подобные случаи. Я должен посоветоваться с Генеральным прокурором. Позже я сообщу вам его мнение. Он с достоинством поклонился, повернулся и вышел из кабинета. Я хихикнул. Кремер поднял руки, словно собираясь всплеснуть ими, и тоже направился к двери. На полпути он остановился и провозгласил: - Я все слышал и не верю ни единому слову. Даже запиши я его слова на пластинку и проигрывай их себе каждый день, я вес равно не поверю. Но, в отличие от этого, я верю в законное принуждение. Пошли, Стеббинс. Прихватите с собой перчатку и ту штуку тоже. Мисс, завтра в восемь тридцать утра к вам на квартиру придет наш сотрудник, чтобы проводить вас в полицейское управление. Вы будете дома? Она ответила, что будет, и Кремер, вместе с сержантом, идущим за ним по пятам, вышел из кабинета. Вулф налил себе пива и выпил. Я скрыл зевок. Нийя Тормик спросила, наморщив лоб: - Может, с моей стороны было глупо все признать? Я подумала - это единственное, что я могу сделать. Вулф вытер губы, откинулся в кресле и посмотрел на нее: - Так или иначе, это было лучшее, что можно было сделать, и вы это сделали. Вы сказали правду? - Да. - А история, рассказанная Фабером, которую вы подтвердили и которая обеспечивает алиби вам обоим, тоже правда? - Да. - Вы, наверное, понимаете, что, не будь у вас этого алиби, вас сейчас могли арестовать и предъявить обвинение в убийстве. - Понимаю. - Вы знали, что Ладлоу - британский агент? - Да. - А то, что Фабер - германский агент? - Тоже знала. - А вы или мисс Лофхен - тоже агенты? - Нет. - Вы знаете, кто убил Ладлоу? - Нет. - А какие-нибудь предположения на этот счет у вас имеются? - Нет. Вулф метнул взгляд в сторону, где сидела Карла. - Мисс Лофхен, вы убили Ладлоу? - Нет, сэр. - А кто это мог сделать, по-вашему? - Даже не представляю, сэр. Вулф вздохнул. - Теперь вот что. Поговорим об остальных. Возьмем мистера и миссис Милтан, Дрисколла, Гилла, Барретта, мисс Рид, мадам Зорку. Вам что-нибудь известно о том, был ли кто-нибудь из них хоть как-то связан с Ладлоу, по делам политики или лично? Нийя подняла глаза на Карлу и снова перевела их на Вулфа. Затем открыла рот, снова закрыла и только потом сказала: - Не знаю, насколько тесно они могли быть связаны. Они все знали друг друга. Мы сами не так долго работаем в школе Милтана. - С Ладлоу и Фабером вы познакомились в школе Милтана? - Да. - Как вы узнали, что они иностранные агенты? - Ну как... они мне сами сказали. - Вот как. Просто так взяли и сказали? - Они... ну, просто сказали, и все. - Нийя улыбнулась Вулфу. - В определенных условиях... я хочу сказать, мужчина может кое-чем поделиться с девушкой, если обстановка тому благоприятствует. - Вы были настолько близки с мистером Ладлоу? И с мистером Фабером? - О, нет, нет. - Ее подбородок чуть задрался. - Вовсе не так близки. - Еще они вам признались... ну да ладно. Итак, вы утверждаете, что вы не правительственный агент. Может, вы политический агент? Вы приехали сюда с политической миссией? - Нет. - А вы, мисс Лофхен? - Нет, сэр. - Вы обе лжете. Они так и уставились на него. Нийя вздернула подбородок. Глаза Карлы сузились, хотя и не настолько, чтобы не видеть, что творится вокруг. - Мисс Лофхен, - бросил Вулф, - для интриганки вы на редкость неловки. С тех пор, как вы вошли в мой кабинет, вы дважды взглянули на то место на книжных полках, где стоит "Объединенная Югославия". Я знаю, что вы спрятали туда одну бумагу. Я сам ее оттуда вытащил и переложил в другое место, Нийя по-прежнему не спускала глаз с Вулфа, но и только, зато Карла подскочила с побледневшим лицом и бессвязно залепетала: - Но я... Я только хотела... - Знаю. - Вулф остановил ее жестом ладони. - Вы хотели только оставить ее там на некоторое время для пущей сохранности. Там, куда я ее спрятал, она даже в большей безопасности. Я упоминаю об этом только потому... - Где она? - Глаза Нийи Тормик были похожи на две шпаги, пронзающие Вулфа насквозь, а голос разил словно кинжал. Она вскочила и оказалась возле его стола так неуловимо быстро, что ее движения напомнили мне Милтана, когда он продемонстрировал мне выпад со своей чемпионской шпагой. - Где она? Тут она повернулась, потому что Карла подбежала к ней и схватила за локоть. Нийя тряхнула рукой, пытаясь высвободиться, но Карла только крепче ухватила ее локоть и отрывисто заговорила: - Нийя! Нийя, сядь на место! Нийя, ты же знаешь... Нийя в ответ разразилась потоком слов, для которых, попытайся я что-то записать, я все равно не подыскал бы подходящих английских букв. Ее подруга не осталась в долгу, но ее речь была менее неистовой - Карла вполне владела собой. - Я понимаю по-сербско хорватски, - заметил Вулф. - О! - воскликнули они в один голос. Вулф кивнул: - Мне довелось там пожить. В свое время я немного поработал на австрийское правительство - я был тогда слишком зелен и не понимал, что этого не стоит делать. В 1921 году я все еще был в вашей стране и удочерил там одну девочку... - Я хочу, чтобы вы отдали мне ту бумагу. - Я знаю, мисс Лофхен. Но я даже обсуждать ничего не собираюсь и предоставлю вам самим разбираться со своими делами, пока вы, детки, не сядете не свои места и не станете вести себя прилично. Чтобы больше не было подпрыгиваний и кошачьего визга; я этого не выношу; да и, кроме того, ваши стенания вам не помогут. Сядьте! Девушки повиновались. - Вот так-то лучше. Я упомянул о том документе, только чтобы на деле показать вам, как я догадался, что вы лжете, говоря, что не выполняете в этой стране политической миссии - а кстати, полиции вы, наверно, тоже солгали? Ну конечно, как же иначе. Теперь, раз уж речь зашла о том документе, - мисс Лофхен, расскажите, как он попал к вам? - Я... - Карла перебирала складки юбки. - Попал, и все. - Где и каким образом? Это ваш документ? - Я его украла. - Нет! - резко оборвала ее Нийя. - Я сама украла его! Вулф пожал плечами. - Поделите честь пополам. У кого вы его украли? - У особы, которой он принадлежал. - У княгини Владанки Доневич? - Не скажу. - Хорошо. Это лучше, чем пытаться меня обмануть. Княгиня сейчас тоже в Нью-Йорке? - Я ничего не расскажу вам об этом документе. - Берегитесь. Вы рискуете жизнью. Единственное, что оберегает вас от обвинения в убийстве, это неподтвержденное алиби, представленное Фабером. Вы хотите, чтобы я уберег вас от этой опасности? - Да. - Какое-то мгновение казалось, что она вот-вот улыбнется, но этого не случилось. - Да, хочу, - повторила она. - Вы готовы заплатить мне обычный гонорар, который я требую в таких случаях? Например, несколько тысяч долларов? - О Боже, нет. - Она взглянула на Карлу и снова на него. - Но... я попробую. - А когда вы посылали ко мне мисс Лофхен, вы что, рассчитывали, что я помогу вам просто потому, что вы моя приемная дочь? Она кивнула: - Я подумала, что вы, может быть, почувствуете что-то... - Ну, знаете, мой жир, как носорожья шкура, защищает меня от окружающей среды. Из-за моих сантиментальных чувств мне пару раз слишком сильно досталось, и с тех пор и с чувствами покончил. Останься я, как раньше, тощим и прытким, я бы уже давным-давно протянул ноги. Вы знаете, что у меня нет никаких доказательств, что вы моя дочь. Мисс Лофхен, которую вы послали ко мне, дала мне свидетельство об удочерении, подписанное моей рукой. Вот и еще один документ. Его вы тоже украли? Карла издала негодующее восклицание. Нийя снова вскочила, глаза ее сверкали. - Если вы можете так думать, то дальше нет смысла... - Я вовсе так не думаю. Просто я ничего не знаю. Я же попросил вас, чтобы вы перестали вскакивать с места. Пожалуйста, сядьте, мисс Тормик. Спасибо. Я всегда был романтичен до идиотизма. Я и сейчас таким остался, только научился держать в узде свои порывы. Когда я был двадцатипятилетним мальчишкой, мне казалось романтичным стать секретным агентом австрийского правительства. Мое возмужание, а заодно и накопление жизненного опыта, было прервано мировой войной. Мировая война - не самый лучший способ узнать жизнь: она просто выдерживает вас в крепком рассоле слез, страха и отвращения. Пф! После войны я еще был тощий и прыткий. В Черногории я принял на себя ответственность за средства к существованию, а также физическое здоровье и нравственное воспитание трехлетней осиротевшей девочки - я удочерил ее. Я сделал еще кое-что, что позволило мне окончательно избавиться от юношеской восторженности, но это уже с вами не связано. Когда я впервые увидел ту девочку, она была похожа на живой скелетик... Из-за других своих дел мне пришлось расстаться с Черногорией, я оставил девочку, как полагал, в хороших руках и вернулся в Америку. Вулф откинулся в кресле и чуть прищурился. - А дальше, пожалуйста, продолжайте вы. - Вы оставили меня в Загребе с Перо Бровником и его женой, - сказала Нийя. - Верно. Как вас звали? - Анна. Мне было восемь лет, когда их арестовали и расстреляли как бунтовщиков. Я не очень хорошо это помню, но знаю обо всем досконально. - Понятно, - мрачно отозвался Вулф. - И те три года, что я продолжал посылать деньги в Загреб, их кто-то просто прикарманивал, прикрываясь именем Бровника. У меня зародились подозрения, и я решил в этом разобраться, - хотя я уже был далеко не тощий - но ничего выяснить мне не удалось. Мне так и не удалось разыскать ту девочку. Я угодил в тюрьму, откуда меня вызволил американский консул, и в течение десяти часов должен был покинуть страну. - Вулф скривился. - С тех пор я больше не был в Европе, да и в тюрьме тоже. Где же вы скрывались? - Мне тогда было одиннадцать лет. - Да. Но все же - где вы были? Прежде чем ответить, она некоторое время изучала его взглядом. - Я не могу вам этого сказать. - Либо вы мне все расскажете, либо - марш отсюда и больше не возвращайтесь. А бумага, которую вы украли и которую ваша подруга спрятала в моей книге, останется у меня. Только не поднимайте снова кошачий визг. - Расскажи ему, Нийя, - велела Карла. - Но, Карла, тогда он узнает... - Расскажи, я говорю! - И расскажите правду, - посоветовал Вулф, - я все равно все узнаю, если отправлю телеграмму в Европу. Нийя сказала: - Когда Бровников арестовали, меня отправили в интернат. Год спустя меня забрала оттуда женщина по имени миссис Кемпбелл. - Кто это? - Это была англичанка, секретарь князя Петера Доневича. - Чего ей от вас было нужно? - Она посетила наш интернат, и я ей как будто понравилась. Тогда я уже не была скелетиком. Она хотела удочерить меня, но не могла этого сделать, из-за вас. - Почему она не связалась со мной? - Из-за... князя Доневича. Они были друзья, почти как вы и Бровники. Они знали, что из-за вас у них могут быть неприятности, и потому связываться с американцем им не очень-то улыбалось. - Разумеется. Вряд ли бы удалось вызвать американца и потом расстрелять его. Значит, она просто украла деньги, которые я посылал в течение трех лет. - Об этом я ничего не знаю. - А сейчас она где? - Она умерла четыре года назад. - Где вы были после этого? - Я продолжала жить там же, где и раньше. - У Доневичей? - В их доме. - Молодой князь Стефан тоже там жил? - Да, и он, и его сестры. - А жена? - Потом - да, конечно. Когда они поженились два года назад. - С вами обращались как с членом семьи? - Нет. - Она поколебалась, но снова настойчиво повторила: - Нет, не как с членом семьи. Вулф повернулся к Карле и резко спросил: - Вы жена Стефана - княгиня Владанка? Та, хлопнув ресницами, широко раскрыла глаза: - Я? Boga ti! Нет! - Но ведь та бумага, что вы сунули в мою книгу, была у вас. - Я же говорю, я украла ту бумагу, - прервала Нийя. - Я не всегда лгу. - Где вы ее украли - в Загребе или в Нью-Йорке? Она покачала головой: - Об этой бумаге я ничего не могу вам рассказывать. Ни за что, чем бы вы мне ни грозили. Вулф хрюкнул: - Секретная политическая миссия. Знаю, как же. Скорее умру, но не скажу. Я сам играл в эти глупые грязные игры. Но, коль скоро вы жили в одном доме с княгиней Владанкой, вы должны очень хорошо ее знать. Вы с ней подруги? - Подруги? - На лбу Нийи собрались складки. - Нет. - Какая она? - Умная, красивая, эгоистичная и вероломная. - Вот как. Но я спрашиваю про внешность. - Ну... она высокая. Руки у нее гибкие, словно две змеи. Лицо такое - Нийя изобразила овал. - Глаза такие черные, как у меня - даже, пожалуй, чернее. - Она сейчас в Загребе? - Когда я уезжала, она была там. Говорили, что она должна поехать в Париж повидаться со старым князем Петером, а потом в Америку. - Вы лжете. Она посмотрела прямо на него. - Иногда лгать необходимо. Некоторые вещи я не могу вам рассказать. - Ха, только через мой труп, верно? Ваши губы запечатаны накрепко каким-то бандитским поручением, но вам-то что с того? Когда вы думаете завершить свою политическую миссию? Нийя Тормик посмотрела на него, затем на Карлу, снова на него и ничего не ответила. - Давайте, давайте, - нетерпеливо поторопил Вулф. - Я спросил всего лишь - когда? В обозримом будущем? - Да, я думаю, - наконец призналась она. - Наверное, даже... завтра. - Сейчас уже за полночь. Вы имеете в виду - сегодня? - Да. Но необходимо, чтобы та бумага была у меня. Вы не имеете никакого права держать ее у себя. Когда этот слабоумный Дрисколл поднял шум из-за своих идиотских бриллиантов, которые якобы украли, я подумала, что полиция приедет и запросто может всех обыскать, и комнату, где я живу, тоже. Я и подумала о вас, том американце, который удочерил меня, когда я была ребенком. Когда я уезжала из Загреба, свидетельство об удочерении я взяла с собой; его мне отдала перед смертью миссис Кемпбелл. Вот мы с Карлой и решили, что у вас бумага будет в большей безопасности, чем в любом другом месте, и мы обсудили, как оставить ее у вас, чтобы потом можно было ее легко забрать снова. Потом вы отказались помочь мне, и ей пришлось вернуться к вам и сообщить, кто я на самом деле. - Она замолчала и улыбнулась ему, но была так встревожена, что улыбка получилась озабоченной. - Я должна получить назад ту бумагу! Должна! - Посмотрим. Вы сами признались, что украли ее. Итак, вы рассчитываете сегодня завершить свою миссию. - Да. - Вы, конечно, понимаете, что, пока дело об убийстве не будет раскрыто, полиция не выпустит вас из Нью-Йорка. - Но я... Вы же сами сказали, что мое алиби... - Ваше алиби дела не решает. Не делайте глупостей. Если поручение ваше завершится, не вздумайте ускользнуть на каком-нибудь корабле, переодевшись русалкой. Кто такая мадам Зорка? Обе девушки изумленно уставились на него. - Ну? - резко потребовал Вулф. - Вы ведь ее знаете, верно? Карла рассмеялась - на первый взгляд, совершенно естественно, словно ее просто что-то позабавило. Нийя проговорила: - Да почему... она вообще никто. Просто модельерша. - Я так и понял. А почему она стала называть себя таким именем - именем дочери короля Черногории Никиты? - Но королева Зорка умерла... - Я знаю. Откуда у модельерши такое имя? Карла снова засмеялась. - Может, вычитала в какой-нибудь книге. - Но кто она? Нийя пожала плечами и повернула ладони вниз: - Мы ничего о ней не знаем. С минуту Вулф разглядывал их, затем вздохнул. - Ну хорошо. Уже поздно, вам давно пора спать, тем более что завтра вам придется вставать рано, чтобы отправиться к мистеру Роуклиффу. Можете с ним пококетничать - он на это падок. Когда освободитесь, приходите сюда часам к одиннадцати, я отдам вам вашу бумагу. - Но мне она нужна сейчас! - Сейчас вы ее не получите. Ее здесь нет. Я буду... Нийя подскочила. - Что вы с ней... Где она? - Прекратите визжать. Она в безопасности. Завтра в одиннадцать я вам ее отдам. Сядьте - впрочем, нет, не трудитесь; вы все равно уходите. И запомните, не делайте глупостей. А вам, мисс Лофхен, я бы посоветовал не замышлять ничего более серьезного, чем еда и сон. Я говорю так из-за бездарного представления, которое вы здесь разыграли, чтобы спрятать бумагу в моей книге - расспрашивая при этом мистера Гудвина, читал ли я ту книгу, и не учу ли ее, и не читаю ли сейчас. Невероятно! Карла вспыхнула. - Я думала... Я нечаянно... - Боже милостивый! Нечаянно? Да я и сейчас еще подозреваю, что вы рассчитывали на то, что мы найдем эту бумагу, только вот не пойму, зачем вам это понадобилось. Ладно, спокойной ночи. Кстати, мисс Тормик, насчет того, что вы стали моей клиенткой. Свидетельство об удочерении я верну вам утром