ся звучащий как бы издалека голос Гамаля, и мягкость этого голоса действовала словно гипноз. -- Если Обри будет убит вечером в субботу, очень многие из нас окажутся беззащитными. Наш каннибал не оставит нас в покое, даже если умрет от несварения желудка. -- Осман! -- Старая дама уставила на него костлявый палец. -- Пока вы разбираетесь в этой пустой болтовне, мистер Уиллс, я задам вам прямой вопрос. Точнее, два вопроса. Вы здесь для того, чтобы убить Обри Муна? И если так, то вы действуете в одиночку или как чей-то агент? Джон старался собраться с мыслями. Он сказал себе, что это как раз то, на что они с Харди надеялись. Эта пожилая женщина, живущая в куче старого хлама, который стоит двести тысяч долларов, и ее друг из другого мира вполне могут быть теми самыми людьми, которые втравили его и ту девушку Прим в это грязное дело. Джон решил вести себя осторожно. -- Вы хотите, чтобы я признался в довольно странной вещи, будто я готовился убить человека? -- поинтересовался он. -- Вы все знаете обо мне, и во всех подробностях, -- сказал он. -- Поэтому наверняка догадываетесь, кто может быть моим нанимателем. -- А вот это нам совершенно неизвестно, -- призналась миссис Хевен. -- Если кто-то сошел с ума, Уиллс, то нам тем более трудно определить, кто он такой. "Не кроется ли за всем этим какой-то подвох, -- спросил себя Джон, -- или это просто игра, чтобы узнать, что он собирается делать, кого подозревает?" -- Вы не думали обратиться в полицию? -- задал он новый вопрос. -- А с чем? -- возразил Гамаль. -- Совсем не секрет, что многие люди ненавидят Муна. И ему доставляет истинное удовольствие заявлять об этом газетам, полиции и многим людям. Он не раз публично говорил, что его личная безопасность обеспечена тем, что у него слишком много врагов, которые делают все возможное, чтобы с ним ничего не случилось. Я не могу сказать полиции больше того, что они уже знают. Но они спросят меня: "А что он вам сделал? Да вы такой же, как все". -- Уголок рта Гамаля чуть дернулся. -- И если я сделаю мою историю достоянием публики, Уиллс, то в моей стране найдутся люди, которые заточат меня в подземную тюрьму, такую глубокую, что оттуда не будут слышны мои стенания. А если я открою другие имена, то те люди будут публично обесчещены, их дома порушены, а бизнес пропадет. Ничего нельзя добиться, обратившись к полиции... пока мы не сможем указать пальцем на того человека, который задумал убить Муна. -- И мы не знаем, на кого показывать, -- добавила миссис Хевен. Джон поразился тому, что эта странная пожилая дама, такая достойная, несмотря на свое невероятное окружение, могла пойти против всего могущества Муна. Он наполовину поверил им, но довериться полностью все же не мог. Джон закурил новую сигарету и глубоко затянулся. Его рубашка была насквозь мокрой от пота. -- Я уверен, вы знаете, что полиция следит за вами, Уиллс? -- сказал Гамаль. -- Вы с ними говорили? -- Скажем так, это они говорили со мной, -- ответил он. -- Они знают, кто я на самом деле. И Мун знает, что я здесь, в отеле. Если я бы и хотел убить его, у меня было бы мало шансов добраться до него. Старая леди с шумом поставила свой стакан на столик около кресла. -- Они защищают Обри столь эффективно, как только могут заявила она. -- Совершенно невозможно причинить ему вред и спокойно уйти. Вот какой-то человек пытался это сделать через мисс Прим... а может быть, и через вас, Уиллс, но неудачно. -- А если вы, Уиллс, не опасаетесь того, что вас схватят, то почему вы не застрелили Муна сегодня за ленчем? -- поинтересовался Гамаль. -- Мы должны сохранить Муна живым, да поможет нам Бог! -- провозгласила миссис Хевен. Полутемная комната закружилась перед глазами Джона. Он ощутил сильное желание рассмеяться. Его собеседники вместе с Муном были словно полоумные дети, участвующие в какой-то дикой мелодраме. И это в "Бомонде" -- самом дорогом и усовершенствованном отеле в мире! И это в Нью-Йорке -- самом цивилизованном городе! Какой-то невероятный, просто непристойный заговор! -- Я... я хотел бы вам помочь, -- услышал Джон свой голос. -- Но могу только догадываться о ваших трудностях. Мне они понятны. Я видел отца, когда он лежал в номере дешевой гостиницы, где по ковру были разбрызганы его мозги. Мун так много сделал зла, что не стоит думать, будто он может причинить еще какое-то горе людям после своей смерти. Скажу вам горькую правду, миссис Хевен и мистер Гамаль, я не знаю человека, которого вы называете нанимателем, не имею даже отдаленного представления, кто бы это мог быть. Полиция пытается найти его, но тоже не знает, где искать. Миссис Хевен покачала головой из стороны в сторону. -- Не понимаю, почему я вам поверила... Джон заставил себя улыбнуться: -- И я не знаю, почему поверил вам. Она махнула рукой. -- Вам лучше уйти, Уиллс. А нам с Османом надо хорошенько подумать. Джон мельком увидел себя в зеркале лифта, когда тот со скоростью, вызывающей неприятные ощущения в животе, быстро спускался в вестибюль. Рубашка прилипла к телу, светлые волосы были мокрыми от пота, лицо покраснело. Глядя на него, лифтер усмехнулся: -- Я видел и других людей, которые выходили из этой бани, мистер. Вы еще неплохо выглядите по сравнению с ними. -- Даже не поверите! -- пробормотал Джон. -- Там можно поджарить ростбиф на столе в гостиной. Он вышел в вестибюль, вытирая лицо носовым платком. Увидев его, Джерри Додд улыбнулся: -- А я уж собрался послать наверх одного из моих ребят с баллоном кислорода. Должен вам доложить: Стюарт пришла с полчаса назад с небольшим коричневым свертком. Я проверил у мальчишки-лифтера. Она поехала на восьмой этаж, где у нее комната. -- Спасибо. А где Харди? -- Поехал в управление. Сказал, что вернется к обеду. Можете позвонить ему, если надо. Что-то случилось? -- После разговора с миссис Хевен и ее приятелем я не знаю, что делать. Ладно, позвоню ему из моего номера. Мне нужен душ и сухая одежда. Но Джон не поехал к себе, а вышел на четвертом этаже, чтобы повидаться с Элисон. К счастью, она оказалась в офисе. С удивлением посмотрев на него, Элисон воскликнула: -- Можете ничего не говорить! Вы только что выиграли бостонский марафон. -- Я только что нанес визит миссис Хевен. -- О, мой бедный Джонни! Похоже, я вовремя посоветовала вам быть любезным с Тото. -- Это не был дружеский визит. -- Он коротко передал ей содержание разговора и, прикрыв глаза руками, сказал: -- Со мной происходили странные вещи. Я словно потерял связь с реальностью, Элисон. Закрыв глаза, я видел фигурки корейцев, бегущих под прикрытие гор... видел их через прицел моего пулемета, из которого стрелял по ним. Видел отца с наполовину снесенным черепом. Видел Муна... Муна смеющегося, Муна пугающего, Муна с хлыстом в руке. Видел умирающую мать. Видел эту старую даму, там, наверху, будто из другого века, и Гамаля -- этого улыбающегося восточного негодяя. Они живут в страхе. Я это знаю. Их мир может взорваться менее чем через сто часов. Не знаю, как после всего этого я смогу увидеть такие простые вещи, как, например, первую чашку кофе утром, или ощутить вкус первой сигареты. Не могу представить, как пойду по улице, как буду смотреть в витрины, не могу... -- Откройте глаза! -- резко прервала его Элисон. Он медленно опустил руки и посмотрел на нее. -- Вспоминаете меня? -- спросила она. -- Хорошую девушку, которой вы нравитесь? -- Это было целых двенадцать лет, Элисон. Но только сейчас весь мир завертелся у меня перед глазами со всеми сумасшедшими людьми, которые его населяют. -- Джонни! -- Да, -- покорно ответил он. -- Идите наверх, примите душ, наденьте чистую рубашку и возвращайтесь сюда. Вас будет ждать холодный мартини. Потом поужинаем гамбургерами и пойдем в "Транс-Люкс" на балкон, послушаем Лану Тернер и Ефрема Цимбалиста, у которых тоже были проблемы. -- Мне надо позвонить Харди. -- После мартини. -- А вы не позвоните этой Стюарт вместо меня? Додд сказал, что она поднялась к себе в номер полчаса назад. -- Я начинаю беспокоиться, -- сказала Элисон, затем подняла трубку и попросила соединить ее с Марго Стюарт в номере 804. -- Беспокоиться -- о чем? -- Вы не понимаете? Готова держать пари на что угодно, что вы пошли бы за мной куда я захочу, стоит мне только поманить вас мизинцем. -- Элисон! Я... -- Джонни, дорогой, принимайте все легче, вот как я. -- Она положила телефонную трубку. -- Марго не отвечает. Может, пошла в пентхаус "М", чтобы отметиться у Великого Человека? Я соединюсь с ней к тому времени, когда вы переоденетесь. -- А вы верите во все это? -- спросил Джон. -- Когда я слушал тех двоих там, наверху, то поймал себя на том, что думаю о президенте Кеннеди и о конце света. -- Мне кажется, что Лана в конце концов забьет Ефрема, -- сказала Элисон. -- Но как мы об этом узнаем, если вы так и не переоденетесь и мы не отправимся туда? -- О'кей. -- Джон неожиданно для себя рассмеялся. -- Будем принимать все легко. Но его хватило только на пять минут, именно на те пять минут, которые потребовались, чтобы подняться на четырнадцатый этаж и пройти по коридору до двери своего номера. Потом еще в течение одной минуты, пока открывал ключом дверь и нащупывал выключатель, он оставался спокойным. Но в следующую секунду, даже еще до того, как щелкнул выключателем, почувствовал что-то необычное. Это был слабый запах гардении. Джон оставался спокойным еще десять секунд, подумав, что в таких отелях, как "Бомонд", наверное, есть правило, чтобы от горничных хорошо пахло. Включились лампа на тумбочке и торшер в углу комнаты. Элисон не смогла бы дозвониться до мисс Стюарт -- бездыханная Марго лежала поперек его кровати. Не дышала она потому, что ее голова была размозжена массивным кувшином-термосом, который должен был стоять на столике у кровати, а теперь валялся на ковре, заляпанный свежей кровью. Часть четвертая Глава 1 Джона прохватило холодным потом. Непроизвольно он подался обратно в коридор, закрыл дверь. И вдруг понял, что не может сделать буквально ни одного движения. Потом поймал себя на том, что подумал: "Чтобы пойти, сначала надо выставить одну ногу вперед, а затем другую". Он только что говорил Элисон, что не ждет ничего хорошего. Слишком долго его жизнь была похожа на то, как переходят бурлящий поток по скользким камням, каждый из которых был маленьким островком ужаса. Самым естественным было бы добраться до ближайшего телефона и позвонить Джерри Додду в вестибюль. Джерри должен знать, что надо делать. Потом подождать Харди с его людьми, которые начнут задавать ему вопросы. Джон не знал, что им ответит, но понимал, что ему предстоит. Алиби, мистер Уиллс, у вас есть надежное алиби? Хотите, чтобы мы поверили, будто вчера вечером вы впервые встретили эту девушку? И что она делала в вашей комнате? Почему вы ударили ее термосом? А может, это предчувствие того человека, подумал Джон, который написал письмо и угрожал ему смертью, если работа не будет выполнена? Должен ли он теперь опасаться того же, если так ничего и не предпримет? Джон оттолкнулся от стены и заставил себя идти. Добрался До лифтов в конце коридора, нажал на кнопку. Замигала красная лампочка. Открылась дверь кабины. Лифтер испуганно посмотрел на него. Ничего удивительного -- вероятно, лицо у него было серое, как пергамент. -- Вестибюль, пожалуйста, -- произнес чей-то голос. Впрочем, это был его голос, только странный и незнакомый. Когда лифт начал проваливаться вниз, Джон сказал: -- Я передумал. Четвертый, пожалуйста. Дверь лифта открылась. Потом закрылась. Он бесшумно зашагал по толстому ковру к офису Элисон, к Элисон, его единственной связующей с реальным миром. -- Вот это скорость! -- воскликнула она и тут же вскочила на ноги, обежала вокруг письменного стола, обхватила его за плечи. Вероятно, потому, что он качнулся, будто подрубленное дерево. -- Бога ради, Джонни! -- Марго Стюарт. В моей комнате. Мертвая. Убита. -- Джонни! -- Кто-то размозжил ей голову термосом. -- И что вы сделали? -- тут же задала вопрос практичная Элисон. -- Кинулся было за Джерри Доддом. Плохо понимал, что происходит. -- Он засмеялся. -- Поверните меня и... и подтолкните в нужном направлении. Элисон сильно шлепнула его. -- Хватит, Джонни! А теперь -- сядьте! Она легонько подтолкнула его. И Джон подумал, что если позади него не оказалось бы стула, то он упал бы навзничь. Элисон схватила телефонную трубку. Он не понимал, что Элисон говорила, но создавал только, что она стоит рядом с ним на коленях и крепко держит его за руку. Ее рука ему показались горячей, видимо, потому, что его собственная была холодная как мрамор. -- Я повидал многих мертвых людей, -- произнес Джон. -- На войне. И это не шокировало меня, но здесь... -- Я так и не смогла найти ее по телефону, -- сообщила она. -- Марго, наверное, пошла в вашу комнату, чтобы подождать вас. К ее удивлению, он спросил: -- А вы приготовили тот "Мартини"? -- Там у меня на столе пинта бренди. Вам лучше выпить немного оттуда. -- Она подала ему бутылку. Он поднес ее ко рту. Первый же глоток словно обжег его огнем. Джерри Додд выглядел очень непривычно без своей обычной профессиональной улыбки. -- У вас есть ваш ключ, мистер Уиллс? -- спросил он. -- Вам лучше пойти с нами. С ним был один из людей Харди. -- Вот... ключ, -- ответил Джон. -- Я... я не могу пойти с вами, Джерри. Я просто забыл, как ходят. Я... -- Вы трогали что-нибудь? -- Нет. Да. Только дверь. -- И ничего внутри комнаты? -- Только выключатель. Я оставил свет включенным. Бедное дитя! -- Бедное дитя? -- Лежит там мертвая... при ярком свете. -- Оставайтесь здесь. Никуда не уходите, -- распорядился Джерри. -- Через пару минут здесь будет мой парень, чтобы все охранять. Это вы ее убили, мистер Уиллс? -- Нет... Бог свидетель. -- О'кей. Я только спросил. Люди приходили и уходили. Харди и другие полицейские, Шамбрэн, помощник окружного прокурора по имени Нэйлор, лысый, как яйцо, но крепкий мужчина. Кто-то взял у Джона отпечатки пальцев. Кто-то принес влажную ткань, чтобы убрать с его рук следы чернил. Когда все начало мелькать перед его глазами, он повернулся и посмотрел на Элисон. Она была бледна, но, как он и ожидал, ободряюще ему улыбнулась. Вопросы. Вопросы. Вопросы. Его спрашивали, и он механически отвечал. Теперь уже не было никаких секретов. Харди пришлось приподнять завесу над их маленькой игрой. Казалось, все уже знали, что Джон, так же как и мисс Прим, получил деньги, чтобы убить Обри Муна. И тут через всю комнату послышался голос Нэйлора, громкий и сердитый: -- Ничто в этой нелепой истории не может быть правдой. Это просто не может быть правдой! Потом Нэйлор приблизился к Джону, его лицо наплыло на него, как в кадре фильма. Он сел на стул, расставив ноги, скрестил руки на его спинке и так близко придвинулся к Джону, что тот ощутил неприятный сигарный запах из его рта. -- Очень хорошо, Уиллс! Давайте отбросим все эти сказки о таинственных убийцах, которые швыряются тысячами долларов. Вы все еще настаиваете на том, что только раз видели эту девушку, Стюарт? -- Прошлым вечером. В "Трапеции". Она была под хмельком. Я... я думаю, что она знала, кто я такой. -- А может, вы сами не знаете, кто вы? Может, нам надо отправить вас на обследование? Вы никогда не видели ее до прошлого вечера? -- Нет. -- Но она бросила вам записку в гриль-баре, написав, что хочет встретиться с вами? -- Да. -- Зачем? Зачем, Уиллс? Зачем? -- Не знаю. -- Да бросьте вы! Говорите! Зачем? -- Я не знаю. -- Вы дали ей ключ от своего номера и велели ей там вас ждать. Так это было? -- Нет! Я никогда не давал ей своего ключа. Мой ключ при мне. Им я отпер дверь. Потом я передал его Джерри Додду. Я... -- Вы дали ей ключ. И забрали его после того, как ее убили. -- Нет! -- Зачем она хотела вас видеть? Джон отстранился от этого разгоряченного злого человека. -- Я не знаю. -- Она что-то имела против вас? Хотела шантажировать вас? Так, что ли? -- Говорю же вам, я не разговаривал с нею. Не знаю, чего она хотела. -- Вы собирались убить Обри Муна. Она узнала об этом. И поставила вас в трудное положение. Так? -- Нет. -- Вы не собирались убить Муна? Вы приехали сюда, зарегистрировались под вымышленным именем, были вооружены пистолетом и не собирались убить Муна? -- У... у меня не было никакого плана. Уиллс мое законное имя. Я... -- Но вы приехали сюда, чтобы все разведать и составить такой план. У вас был план. -- Я обо всем сказал лейтенанту Харди. -- О'кей, мистер Уиллс. Вы просто невинная школьница. И не ненавидите Муна за то, что он довел вашего отца до самоубийства, и не ненавидите его за то, что он преследовал вас. Вы переполнены любовью к нему. Вы помогали лейтенанту Харди разыскать таинственного "мистера Икс". Но вот по какому-то странному совпадению вы пригласили секретаря Муна в вашу комнату и -- бух! Зачем? Если вы так уж не виновны и полны человеческой доброты? -- Я не приглашал ее в мою комнату, -- медленно произнес Джон, выделяя каждое слово. -- Я не знаю, чего она хотела. Я не убивал ее. Есть мои отпечатки пальцев на том кувшине? -- Есть ли они, мистер Уиллс? Мы пока не знаем ответа на этот вопрос. Может быть, вы поможете нам выиграть время. -- Я не трогал этот термос, не пил из него. Нэйлор оттолкнул стул и поднялся. -- Когда кто-нибудь просит меня встретиться с ним, мистер Уиллс, я обычно догадываюсь зачем. Этот хочет занять у меня денег, тот -- пригласить на ленч. А вы говорите, что не знаете, чего она хотела. Хорошо, попробуйте догадаться. -- Может, хотела что-то сказать насчет Муна? Если она знала, кто я такой, то, может быть, у нее было что мне сказать? -- Она хотела помочь вам? -- Может быть. -- Помочь вам в убийстве? -- спросил Нэйлор. - Нет! -- А в чем же тогда? Она вас не знала, а вы говорите, что она хотела вам помочь. -- Вы сами просили, чтобы я догадался. Нэйлор отвернулся. -- Сдаюсь, -- заявил он. -- Это ваш бэби, Харди. Или он самый хладнокровный субъект, каких я уже давно не видел, или просто валяет дурака. Вызовите сюда Муна. И вот они наконец встретились лицом к лицу, Джон Уиллс и Обри Мун. Великий Человек, наверное, ожидал в приемной Элисон. Его появление, казалось, изменило всю атмосферу в комнате. Ни курящий Нэйлор, ни бесстрастный Харди уже не казались такими грозными. Нэйлор сразу стал сверхделикатным. Харди выглядел как человек, не желающий предпринимать атаку. На Муне был все тот же темный костюм и жилет в клеточку. За его спиной стоял Сторм. -- Сожалею, мистер Сторм, но это полицейское расследование, а не пресс-конференция, -- заметил Нэйлор. -- Вам придется подождать снаружи. -- Сторм останется, или я уйду, -- заявил Великий Человек высоким злобным голосом. -- Я вовсе не восхищен вашими людьми, Нэйлор. Вы прозевали человека, который угрожал мне, позволили убить мою секретаршу прямо перед вашим носом. Я хочу, чтобы здесь был кто-то, кому я мог бы заявить о вашей некомпетентности. -- Но то, что происходит в этой комнате, совсем не для записей, -- возразил Нэйлор. -- Я сам решу, что здесь не для записи, -- изрек Мун. -- А вы теряете время, мистер Нэйлор. И если заставите Сторма выйти, то я все равно потом ему все расскажу. -- Он повернулся и посмотрел прямо на Джона. -- Что случилось, Уиллс? Марго чем-то вас не устраивала? В этот момент будто кто-то взмахом руки прогнал туман перед глазами Джона. Исчезли неразбериха и смущение, которые владели им в течение последнего часа. На таком близком расстоянии он вдруг легко разглядел, что волосы и усы Муна выкрашены, что его злые глаза смотрят из-под припухших век, ощутил исходящий от него слабый запах одеколона. Да, за ним стояли огромные деньги и слава, от его прихоти, по словам миссис Хевен, зависели десятки жизней, и все-таки это было не какое-то мифическое чудовище, а самый обыкновенный человек, которого можно и нужно победить. К своему удивлению, Джон неожиданно почувствовал, что его страхи уходят. -- Вы знали об отношениях мистера Уиллса с вашей секретаршей, мистер Мун? -- задал между тем вопрос Нэйлор. Джон совершенно спокойно ждал ответа. Мун обвинял его отца в том же самом грехе. Знаменитый писатель пожал плечами: -- Этот человек, которого вы называете Уиллсом, известен мне как Джон Макайвор. По правде говоря, если он и имел за моей спиной какие-то отношения с Марго, то мне об этом ничего не известно. Но это у него в крови, Нэйлор. Его отец был изгнан со службы в британской армии из-за того, что завел роман с женой командира с целью выведать военные секреты. И его сын тоже мог завести роман с моей секретаршей для того, чтобы найти способ проникнуть ко мне. Мун с улыбкой посмотрел на Джона, видимо ожидая резких возражений с его стороны, и был явно разочарован, когда тот промолчал. -- Так вы не знаете, были ли у них любовные отношения? -- уточнил Нэйлор. -- Я не знаю, были ли они, -- ответил Мун, но таким тоном, будто все-таки их подозревал. Тогда слово взял лейтенант Харди: -- Мистер Нэйлор не так хорошо знаком с этом делом, как я, Мун. Я вот уже целых двадцать четыре часа кручусь в этом шикарном сумасшедшем доме. Весь персонал считает, что вы сами имели связь с мисс Стюарт. Она жила здесь, и вы могли вызвать ее в любой час дня или ночи. Давайте это проясним. Она была вашей девушкой, Мун? Великий человек рассмеялся: -- Нет. Сэнди, как я ее называл, не была моей девушкой. Очень уж она была тощей и склонной жаловаться на свою судьбу. К тому же заниматься любовью с пьяной женщиной -- это не для меня, я предпочел бы нимфоманку или такую талантливую профессионалку, какой была эта несчастная мисс Прим. -- Но вы доверяли ей? -- спросил Нэйлор. -- Она была вашим доверенным секретарем? -- Я никогда не поверял ей моих личных секретов. Не хотел, чтобы они стали тут же известны широкой публике. Как юрист, Нэйлор, вы должны бы знать, что никогда нельзя доверять ни алкоголикам, ни гомосексуалистам. Помощник прокурора, казалось, совершенно спокойно отнесся к тому, что Мун говорил об убитой девушке. -- Я пытаюсь получить ответ на мой вопрос, -- настойчиво повторил он. -- Ваша личная секретарша хотела встретиться с Уиллсом. Как вы думаете, зачем? Вы предполагаете, что он мог бы использовать ее для того, чтобы найти способ выйти на вас. Так что же такое она могла сказать Уиллсу, что позволило бы ему причинить вам вред? Мун снова повернулся и посмотрел на Джона. -- Макайвор мог причинить мне вред? -- У него была для этого причина. -- Может, он так и считал, -- отозвался Мун, -- но я знаю только одно: Уиллс не осмелится меня тронуть даже пальцем. Десять лет он вел себя словно индийский нищий, который сидит у Стены Плача и жалуется на весь мир, как с ним плохо обошлись. Посмотрите на него! Вот мы с ним, лицом к лицу, а он даже слова сказать не может. Конечно, Уиллс способен ударить беззащитную девушку по голове кувшином. А у его отца был лозунг: "Сначала женщины и дети". Джона окатила волна гнева, и в этот момент он вдруг почувствовал, что на его плечо опустилась твердая рука. Повернувшись, Джон увидел Пьера Шамбрэна. Управляющий смотрел из-под полуприкрытых век мимо него на Муна, но рука его была рукой дружбы. Она и удержала его на месте, заставив лишь крепко стиснуть зубы. -- Ну вот и появился вездесущий мистер Шамбрэн! -- воскликнул Мун, и его глаза заблестели. -- У вас просто потрясающий талант возникать в самый волнующий момент! -- Отель "Бомонд" -- это мой мир, мистер Мун, -- бесстрастным голосом пояснил управляющий. -- Все, что здесь случается, касается меня. Я попросил бы мистера Нэйлора продолжить его расследование, вместо того чтобы давать вам возможность поливать тут всех грязью. С меня уже довольно, я целых два года это терпел, Мун. Хочу быстрее покончить с этим разговором и пригласить уборщиц, чтобы они продезинфицировали офис мисс Барнуэлл. -- Я сам справлюсь со своей задачей, Шамбрэн, -- огрызнулся Нэйлор. -- Уверен, что справитесь. Но я тоже могу кое-что сделать, -- возразил этот. -- Я полагаю, вам нужны факты. То, что вы позволили Муну здесь рассуждать о вопросах жизни и смерти, ни к чему не ведет. Я стоял в дверях и слышал, как вы пытались запугать мистера Уиллса, чтобы он признался, будто дал мисс Стюарт ключ от своей комнаты. А я знаю, как она попала в его комнату без ключа, который оставался у мистера Уиллса. -- Откуда вы это можете знать? -- спросил Нэйлор. -- Я управляю отелем. И знаю, как все здесь работает, -- пояснил Шамбрэн. -- Как и вы, Нэйлор, я искал простые ответы, но подошел к этому со знанием дела. Мисс Стюарт вернулась в отель примерно в четыре тридцать и поднялась на свой восьмой этаж. Потом пошла к дежурной восьмого этажа, миссис Ниффин, и попросила одолжить ей общий ключ, который открывает все замки. Сказала, что оставила свой ключ в запертой комнате. Миссис Ниффин знала ее, к тому же уже собиралась домой, а, поэтому нарушила правила и доверилась ей. Ключи забывают в номерах по дюжине раз на дню, а правило состоит в том, что дежурная по этажу впускает постояльца в его номер, но никогда не дает ему в руки общий ключ. Однако миссис Ниффин спешила. Она одолжила мисс Стюарт общий ключ, взяв с нее обещание, что та немедленно вернет его ночному дежурному, как только тот появится. Так мисс Стюарт получила ключ, который не вернула. -- А общий ключ с восьмого этажа может открыть дверь на четырнадцатом этаже? -- уточнил Харди. -- Может. На каждом этаже. -- Но мы не обнаружили его ни в номере, ни в ее сумочке. Шамбрэн пожал плечами. -- Человек, который убил мисс Стюарт, мог забрать и ключ. -- Он снова перевел взгляд на Нэйлора. -- Вы ищете простое решение, а между тем сложная история требует и сложного подхода. Кто-то оставил десять тысяч долларов в банке для мисс Прим и еще столько же для Уиллса. Кто-то написал им письма. Кто-то задумал убить мистера Муна. Нельзя рассматривать смерть Стюарт отдельно от этих фактов. Не следует думать, что тут есть такой простой ответ, как тайный роман между Уиллсом и мисс Стюарт. Вот, к примеру, как вы смотрите на картину современного абстракциониста? Требуется время и серьезный анализ для того, чтобы понять замысел художника. А вы не желаете потратить на это время. Между тем художник, написавший эту картину, обещает нам еще одну смерть в субботу вечером. Нахмурившись, Нэйлор смотрел на менеджера отеля. Он был явно рассержен, но профессиональные качества все же возобладали, потому помощник прокурора сдержался. Но Мун взорвался: -- Я тронут тем, что вы так озабочены моей безопасностью, Шамбрэн. Нам не нужно больше грязи на ковре, верно? Так позвольте мне сделать маленькое заявление, мистер Нэйлор. Я не питаю особого доверия к вам и к полиции. И приму все меры, которыми располагаю, чтобы самому себя защитить. Этот отель набит людьми, которые враждебно относятся ко мне. Вы позаботились о том, чтобы поговорить с той выжившей из ума женщиной, которая живет в пентхаусе рядом с моим? Она будет виновна в том, что может случиться со мной. Вы побеспокоились о том, чтобы расследовать, кто этот обманщик по имени Гамаль, выдающий себя за египетского дипломата? Он уже купил билет в ложу на мое повешение. А что до этого человека, который присутствует здесь, Джона Уиллса -- Макайвора, то вы, по всей видимости, собираетесь его отпустить. И вы, Харди, тоже абсолютно беспомощны. Но я предупреждаю, что становлюсь нервным, когда мне постоянно угрожают. И между прочим, у меня есть лицензия на ношение оружия. -- Он похлопал себя по карману темно-серого пиджака. -- Я применю его для самозащиты. Пущу в ход без всяких колебаний, не задавая никаких вопросов! -- А почему бы, Мун, вам не уехать отсюда, пока мы во всем не разберемся? -- спокойно спросил Нэйлор. -- Дом человека -- это его крепость, -- заявил этот. -- Предпочитаю оставаться здесь. Идемте, Сторм! Дадим этим мышкам поиграть. И он ушел. Никто его не задерживал. Глава 2 Джон прикрыл лицо руками. Он чувствовал себя опустошенным. Сдержаться и не ответить на все прозвучавшие обвинения было нелегко. Джон даже не понимал, как ему удалось не броситься на Муна. Зато теперь ощущал какое-то удовлетворение. К креслу, на котором он сидел, подошел Харди. -- Я не знаю подробностей о вашем визите туда, наверх. Только слышал, что вы говорили с миссис Хевен и Гамалем. Чего они хотят? Джон глубоко вздохнул. -- Им нужна помощь. -- Помощь? От вас? Сейчас Джону было трудно снова вспомнить все, о чем он говорил со старой женщиной и Гамалем. -- Помочь в том, чтобы убрать Муна? -- подсказал Харди. Уиллс покачал головой: -- Помочь защитить его. Все это очень трудно вот так просто объяснить. Если верить им, Мун шантажировал их вот уже много лет, их и многих других. Нэйлор засмеялся: -- Шантажировал? С его-то деньгами -- и шантажировать людей? Я просто заболею от вас, Уиллс! -- Ваша беда, Нэйлор, состоит в том, что вы говорите прежде, чем подумаете, -- вставил Шамбрэн все тем же бесстрастным голосом. -- А вы мне надоели, Шамбрэн! -- взорвался Нэйлор. -- У нас есть факты, и мы продолжим расследование. -- Послушайте, советник, я знаю, что кошки, живущие в нашем переулке, лучше, чем все остальные, -- спокойно возразил управляющий. -- Это мой бизнес. А вы наклеиваете на всех ярлыки, и это очень просто. Для вас шантажировать -- это значит пытаться получить деньги или что-нибудь другое, такое же материальное. Но существует множество иных вещей, которые можно получить от людей. Например, их можно шантажировать для того, чтобы они были покорны вам, как ваши рабы. Путем шантажа можно превратить честного человека в подонка. Не забывайте, у Муна хобби -- играть человеческими жизнями, заставлять людей делать то, чего они не хотят. Это какая-то мания власти. Например, почему бы не заставить Джона сделать то, что он задумал? -- Очень хорошо, -- угрюмо буркнул Нэйлор, -- а теперь, Уиллс, рассказывайте свою сказку! -- Я признаю, что она звучит довольно странно. Мун шантажирует миссис Хевен и Гамаля тем, что остается живым, мистер Нэйлор. Мун что-то знает о каждом из них. А они понимают, что если он умрет насильственной смертью, то это что-то тут же станет достоянием широкой публики. Таким образом живой Мун -- это своеобразная страховка их собственных жизней. -- И как же, они считают, вы могли бы им помочь? -- поинтересовался Харди. -- Они думали, что я приехал сюда, чтобы убить его. Даже полагали, что кто-то заплатил мне за эту работу. Потому хотели убедить меня оставить Муна в живых. Еще они хотели знать, кто мне заплатил, чтобы попытаться убедить и того человека оставить его мрачную затею. Они решили, что у Харди уже есть кое-какие подозрения, и просили, чтобы я им сказал, какие именно. Что бы Мун ни говорил о миссис Хевен и Гамале, поверьте мне, эти люди не хотят, чтобы он умирал, наоборот, они желают видеть его живым. -- И убедили вас в этом? -- спросил Харди. -- Да. -- Похоже на попытку узнать, не подозреваем ли мы их, --заключил Нэйлор. -- Надо бы мне поговорить с этими старыми дураками. Дверь офиса открылась, и вошел один из полицейских. Харди отошел с ним в угол комнаты, переговорил и вернулся рассерженным. -- Мы вытащили пустой номер, -- сообщил он. -- Мои люди опросили всех лифтеров, посыльных, коридорных, чтобы узнать, кто спускался или поднимался на четырнадцатый этаж в критическое время. Никого. -- Если он не сидит где-то там, -- предположил Нэйлор, посмотрев на Джона, -- то наверняка находится уже за много миль отсюда. -- Но ему придется вернуться, -- спокойно сказал Шамбрэн. _ Он не доделал своей работы. Нет, советник, этот человек не в нашем отеле, но снова появится. Харди кивнул: -- Да, скорее всего, это так и будет. Я верю в это. -- На вашем месте, лейтенант, я задавал бы массу вопросов. Но пока не слышу ни одного. -- Например? Шамбрэн пожал плечами: -- Мистер Нэйлор не желает, чтобы я вмешивался. -- Это я вас спрашиваю, а не он. Например? -- Легче всего мне было бы признать все эти факты, да и для вас, Нэйлор, это тоже было бы проще, как и для лейтенанта. Но кто-то бросил двадцать тысяч долларов, чтобы подкупить столь неподходящих для убийства людей, как Прим и Джон, и этого вы не можете так просто проглотить. Вот в чем для вас неразрешимая загадка. Но я в моем бизнесе не раз видел, как ради прихоти выбрасывались куда как большие суммы. Вам это трудно понять, как бы вы ни старались, мне -- легче, однако меня беспокоит следующий шаг. -- Следующий шаг? -- переспросил нетерпеливо Нэйлор. -- Где, скорее всего, Прим и Джон могли бы убить Муна? -- неожиданно задал вопрос Шамбрэн. -- Я говорю об этом потому, что люди -- это мой бизнес. Никто из этих двоих в прошлом не прибегал к насилию. Никто из них не является убийцей. У них было только одно общее -- ненависть к Муну. Но если бы вы спросили меня, человека, хорошо разбирающегося в людях, что они должны были бы сделать, получив эти письма и обнаружив, что деньги на самом деле существуют, то я бы вам ответил. Я сказал бы, что, взяв деньги, они немного подумали и наконец поняли бы правду. Я уверен, Памела Прим в конце концов кому-то все рассказала, вот так же, как Джон все открыл мисс Барнуэлл. -- И что же? -- Так вот, мой первый вопрос такой, лейтенант. Что, эта мисс Прим и Джон должны были убить Муна или просто понять, что против него существует заговор? И если человек, которого мы ищем, не дурак, то ответ может быть только один -- да, он хотел, чтобы они догадались о существовании заговора. -- Но в этом нет никакого смысла! -- возразил Нэйлор. -- Вы хотите сказать, что он делает только хуже для самого себя? -- По-вашему, это лишено смысла? -- откликнулся Шамбрен. -- Тогда я задаю второй вопрос: существует ли на самом деле заговор с целью убить Муна, или это просто дымовая завеса, скрывающая какие-то другие цели и замыслы? Харди тихонько присвистнул. -- Убить мисс Стюарт? -- предположил Нэйлор. -- Нам придется все обдумать, как я полагаю, -- сказал Шамбрэн. -- Это я склонен отрицать. Такие дорогостоящие и тщательные приготовления не делают для столь поспешного, импровизированного убийства. Убийца не мог знать за полчаса до того, как все это случилось, что мисс Стюарт собирается взять общий ключ, чтобы попасть в комнату Джона. Он должен был ее выслеживать, идти за ней по пятам, только так мог проникнуть в комнату и убить ее кувшином для питьевой воды! Если бы мисс Стюарт была его главной целью, убийца должен был бы подготовиться более тщательно. Давайте все обсудим, джентльмены. Я отвечаю на свой второй вопрос так: в этот момент я не верю, что существует заговор с целью убить Муна. Мне кажется, все это -- лишь дымовая завеса, которая должна скрыть какие-то другие цели и планы. Отвечая таким образом, я предполагаю, что мисс Стюарт узнала о чем-то, собиралась рассказать об этом Джону и за это была убита. -- А как вы об этом можете знать? -- удивился Нэйлор. -- Тогда я задаю себе вопрос номер три, -- продолжал Шамбрэн. -- Я не могу догадаться о действительных намерениях и о реальных планах. Но Стюарт догадалась. Почему она не сказала обо всем вам, Харди? Почему решила пойти со всем этим к Джону? На это легко ответить. Девушка попала в какую-то ловушку Муна. Она -- одна из жертв его шантажа. У него что-то было на нее. И может быть, именно это привело ее к алкоголизму. Стюарт выбрала Джона потому, что он мог бы понять ее проблемы, ведь Джон тоже жертва Муна. По ее мнению, он мог бы использовать ее информацию, не причиняя вреда ей самой. -- И наш друг обо всем догадался и постарался побыстрее ее устранить, -- съязвил Харди. Шамбрэн улыбнулся: -- Вы быстро схватываете суть дела, лейтенант. -- И какой же ваш следующий вопрос? -- Хорошо, вопрос номер четыре: если мисс Стюарт выбрала Джона потому, что не осмелилась обратиться к полиции, и потому, что его отношения с Муном таковы, что ему наверняка понравилось бы ее предложение, тогда давайте спросим себя: может, мисс Стюарт хотела попросить Джона что-то сделать с Муном? И я отвечаю на этот вопрос "да". Если бы с Муном ничего не надо было бы делать, то у нее не было бы причины бояться. И это подводит нас к вопросу номер пять. -- Продолжайте! -- велел Харди. Шамбрэн медленно оглядел своих слушателей. Джон почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Ему показалось, что он знает, куда клонит управляющий. А тот сделал паузу, чтобы закурить свою очередную египетскую сигарету. -- Итак, ответив на все эти вопросы, сделаем решительный шаг. Если на самом деле нет никакого заговора с целью убить Муна и все это только дымовая завеса, прикрывающая какой-то другой план, если Стюарт убита потому, что ей стало что-то известно, если она пошла к Джону потому, что знала, что Мун причинил ему много горя, то не вправе ли мы себя спросить: не Мун ли тот самый человек, которого мы хотим найти? -- Вот к какому абсурду вы пришли! -- высказался Нэйлор, но в его голосе слышалось некоторое сомнение. -- Имеет ли Мун достаточно денег, чтобы поддержать тот план, о котором я сейчас говорил? -- продолжал между тем Шамбрэн. -- Имеет. Обладает ли он таким складом ума, который позволил бы ему планировать столь сложные заговоры? Обладает. Кто лучше всего знает, как глубоко мисс Стюарт и Джон ненавидели Муна и почему? Только он сам. Достаточно ли хорошо Мун знает людей для того, чтобы предвидеть, как они себя поведут? Да. Есть ли у нас и другие факты, которые могли бы подтвердить это предположение? Думаю, что есть. -- Какие еще факты? -- не понял Харди. Шамбрэн пересек комнату, чтобы аккуратно стряхнуть пепел сигареты в пепельницу на письменном столе Элисон. Потом снова повернулся к ним. -- Что совсем недавно произошло в этой комнате? -- А что именно вы имеете в виду? -- Сцену, разыгранную Муном, -- пояснил управляющий. -- Предположим, он и есть тот самый заговорщик и создатель дымовой завесы. Что следует из вашего разговора с ним? Да то, что он выразил вам недоверие. И уже сделал шаг, чтобы защитить себя. Сообщил, что у него есть оружие и разрешение на его ношение, пообещал применить его без всяких колебаний и лишних вопросов. Выходит, все мы должны броситься его защищать -- вы, Нэйлор, вы, Харди, я и весь мой персонал. Но если мы правы, ему на самом деле не угрожает никакая опасность. Более того, мы должны признать, что он сам хочет кого-то убить. Я вижу во всем этом хитрую уловку, джентльмены. И я вас предупредил. -- Может быть, и так, -- пробормотал Харди. -- Он истратил двадцать тысяч долларов, надеясь, что ни один человек в мире не догадается, что произойдет не просто прискорбный случай, а заранее обдуманное, хладнокровное убийство. Напрасное вложение денег, как вы думаете, лейтенант? -- Шамбрэн улыбнулся, но это была грустная, вынужденная улыбка. -- Вот убедительный довод, джентльмены: если бы самоубийство мисс Прим вскрыло заговор против него, то как бы Мун себя повел? Наверное, испугался бы. А он испугался, узнав, что его хотят уничтожить? Вовсе нет! Вы выразили недовольство тем, что Мун не принимает всерьез опасность. Но что самое главное мы знаем об этом человеке? Да что он трус. Отец Джона Уиллса был доведен до самоубийства за то, сделал этот факт достоянием широкой публики. А в данном случае Муна не испугала угроза, потому что он знает, что ее нет. Ведь это только дымовая завеса, которую он сам и поставил. И даже сделал последний подготовительный шаг -- подготовил вас к тому, что может произойти убийство. Он теперь может совершить его абсолютно открыто, и все станут его жалеть, а Уиллард Сторм раззвонит по всему миру, что, мол, убийство произошло по вине полиции, которая не могла эффективно защитить Муна. -- А сам-то вы верите в эту историю? -- пролепетал Нэйлор, несколько поутихший. -- Верю, -- твердо ответил Шамбрэн, -- хотя она чертовски меня мучает. -- Почему? -- Потому что не знаю ответа на главный вопрос: кого Мун собирается убить? -- Шамбрэн отложил сигарету, потом, вопросительно приподняв одну бровь, посмотрел на Харди и сказал: -- Я не могу доказать ничего из того, что сказал. Только чувствую все это интуитивно, зная людей и понимая их поведение. Мун -- невероятный тип. Даже трудно поверить в то, что о нем рассказывают, пока не пообщаешься с такими людьми, например, как Джон, который знает о нем всю правду. А я знаком еще и с Османом Гамалем, богатым, знаменитым в своей стране человеком, который тем не менее бьется как рыба на отравленном крючке. На свете есть только один такой Мун с хитроумными и сумасбродными планами, как он сам. И именно он дал мне ключ к разгадке, когда вчера заявил мне, что больше нет никого на него похожего. Мне пришлось подумать. Не может быть двух Мунов, сказал я себе. И тут все стало сходиться... -- Но во всем этом есть один изъян, -- сказал Нэйлор. В глазах Шамбрэна промелькнуло удивление. -- Не прошло и часа после самоубийства Прим, как Мун был надежно защищен, -- пояснил помощник прокурора. -- Он, конечно, может считать нашу охрану неэффективной, но она существует. В холле возле его апартаментов бессменно дежурят два человека, еще двое поставлены на крыше. За это время Мун покидал свои апартаменты только дважды -- сегодня днем на ленч и вечером, чтобы прийти сюда. И каждый раз его сопровождали люди Харди. Поэтому он никак не мог попасть на четырнадцатый этаж и убить мисс Стюарт. А это разрушает всю вашу версию, Шамбрэн, если только у него нет какого-нибудь сообщника. Управляющий улыбнулся почти приветливо: -- Вы удивляете меня, советник! Начнем с того, что я вовсе не исключаю наличие сообщника. В отеле сотни служащих. Со своими деньгами Мун может нанять себе дюжину помощников и заплатить достаточно, чтобы купить даже честного человека. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что Мун вполне мог незаметно покинуть свои апартаменты. Существуют черная лестница для слуг и служебный лифт. Вы не поставили там своих людей, потому что Мун держит дверь на черную лестницу закрытой и никому не позволяет ее открывать. Попасть к нему таким путем без его помощи невозможно, но сам-то он может пользоваться черной лестницей столько, сколько захочет. Нэйлор взглянул на лейтенанта полиции: -- Что вы думаете об этом, Харди? -- Я принимаю это, -- ответил этот. -- Принимаю на все сто процентов. И первое, что сделаю, так это прикажу следить за той задней дверью. -- Он встал и быстро вышел из офиса. -- Я тоже поверил всему сказанному, -- неожиданно заявил Нэйлор. Затем подошел к Джону и подал ему руку. -- Мне жаль, что я грубо обошелся с вами, мистер Уиллс. Надеюсь, вы понимаете, моя работа порой заставляет... -- Конечно, -- согласился Джон, встал и пожал руку помощника прокурора. -- Я чувствую себя так, будто выбрался из глубокой ямы. -- Потом подошел к Шамбрэну. -- Как вы думаете, могу я быть той персоной, за которой охотится Мун? -- А вы опасны для него? -- спросил в свою очередь тот. -- Не просто как рассерженный человек, а как человек, способный разрушить его положение, престиж, власть? Не думаю, что Мун мог бы пойти на такой риск только из-за того, что он кого-то не любит. -- Так может поступить любой, но только не Мун, -- подтвердила Элисон. -- Все, что вы сказали, мистер Шамбрэн, очень резонно. Но что теперь будет? Управляющий пожал плечами: -- Я полагаю, что мистер Нэйлор и Харди будут следить за каждым его шагом. Наверное, теперь проверят, не снимал ли Мун денег со счета и не совпадает ли эта сумма с помещением в банк двадцати тысяч долларов для Джона и мисс Прим. Думаю, они возьмут образец шрифта пишущей машинки из пентхауса "М" и сравнят его с тем, каким напечатаны письма. Муна нельзя обвинить на основе только моих догадок. Нужны существенные доказательства. Но есть еще одно соображение, которое серьезно меня тревожит. Мун явно не собирается покидать наш отель, а значит, планирует устроить этот "несчастный случай" здесь, у нас. Из этого можно сделать вывод: его предполагаемая жертва кто-то из живущих в отеле или кто-то из персонала, а может, постоянный посетитель, гость. Я думаю... -- он немного поколебался, -- я думаю, Гамаль и миссис Хевен могли бы быть нам полезными, если были они посмотрели на это дело наоборот -- Мун вовсе не жертва, а убийца. Глава 3 В том, что предположения Шамбрэна верны, Джон не сомневался. Но чтобы защитить предполагаемую жертву Муна, он предложил сделать их достоянием гласности. Однако ему объяснили, что результаты будут самыми отрицательными. Это встревожит Муна, заставит его отказаться от своего плана и разработать вместо него какой-нибудь другой. Мун выиграет время, чтобы спрятать все концы, -- что-то сделает с деньгами и пишущей машинкой. И наконец, если такие средства массовой информации, как газеты, радио или телевидение, окажутся настолько глупыми, что обнародуют эти предположения, то их вместе с Шамбрэном могут обвинить в злостной клевете. Нельзя же стоять в вестибюле "Бомонда", хлопать каждого по плечу и говорить: "В случае, если вы тот самый человек, то Мун угрожает вам". Кошка и мышь. Следи за кошкой -- узнаешь, где мышиная норка. Никаких дополнительных сведений от Гамаля и миссис Хевен получить не удалось. Старая леди имела ложу в опере, куда ездила каждый вторник на древнем "пирс-эрроу", который водил такой же старый шофер. Гамаля с ней не было, но и в отеле его так же не оказалось. Швейцар у входа со стороны Пятой авеню вспомнил, что видел, как дипломат не так давно вышел и направился вниз по улице. У Гамаля была привычка делать пешие прогулки, иногда короткие, чаще -- длинные, поэтому предположить, когда он вернется, было трудно. Кто-то вспоминал, что он любит заходить в ночной клуб при отеле "Голубая лагуна", когда в десять часов там начинается представление. Дипломат мог там поужинать и остаться на полуночное повторное представление. Шамбрэн предложил Джону и Элисон пойти поужинать в "Голубую лагуну". -- И вы тут же мне сообщите, когда там появится Гамаль, -- сказал он. -- Миссис Хевен не вернется раньше одиннадцати. Вагнеровские произведения длинные. Было трудно поверить, что все идет нормально. Джона одолевало горячее желание действовать, но оказалось, что не надо предпринимать никаких действий. Мун и Сторм находились в пентхаусе. Если Великий Человек вдруг надумает куда-то пойти, то это немедленно станет известным. Так что приходилось просто сидеть и ждать. Наконец Джону удалось принять душ. Полиция перенесла его вещи в другую комнату. Он переоделся в смокинг и теперь в вестибюле ждал Элисон, квартира которой была где-то в двух кварталах от отеля. Наконец Джон заметил ее входящей через вращающиеся двери бокового входа. Она шла к нему свободной походкой, гордо подняв голову, и он вдруг ощутил стеснение в груди. Эта девушка, несмотря на напряженность момента, все время оставалась самой собой -- честной, прямой, очень женственной, постоянной и недоступной. -- Вы хорошо выглядите, -- сказала Элисон Джону. -- Вы тоже, -- ответил он. Но это была не просто дань вежливости. Она на самом деле выглядела такой красивой, что просто ранила его. Элисон взяла его за руку, и они направились в "Голубую лагуну". Метрдотель встретил их у неизменной красной веревки и проводил к столику, который заказал для них Шамбрэн. В зале царил полумрак. Оркестр -- интересная комбинация из рояля, флейты, ударника и контрабаса -- исполнял сложные ритмы современного джаза. -- Мистер Шамбрэн заказал вам ужин, мисс Барнуэлл, -- сказал метрдотель. -- А выбор коктейлей и вин -- за вами. -- Мартини, мы так и не выпили? -- вспомнил Джон. -- Отлично! -- согласилась Элисон. -- Мистер Шамбрэн -- настоящий гурман, не думаю, что нам подадут надоевшие гамбургеры, Джонни. -- Ну что же, подождем -- увидим, -- ответил он. -- Даже пока без Даны и Ефрема. Она бросила на него быстрый, тревожный взгляд: -- Удивительно, Джонни, правда? Все случилось так быстро. У него бешено заколотилось сердце. Ошибиться насчет того, что она имела в виду, было невозможно. Но прежде чем он успел ответить что-то необдуманное, Элисон продолжила: -- Я не очень уверена в себе, Джонни. После того как я потеряла вторую половину моего фунтового банкнота, у меня было много друзей, потому что люди нуждаются в этом. И вам тоже нужна моя дружба, но... -- Что, Элисон? -- Я давно отказалась от мысли о чем-то большем. Но сегодня мне показалось, что я страшно стремлюсь к этому. Я... я сказала себе, что это потому, что мне так не хватает Билла. Не понимаю, почему вдруг стало так тяжело именно теперь, когда прошло четыре года? Знаете, я даже попыталась вспомнить, как он выглядел... и оказалось, что он похож на вас! -- Элисон! Он протянул к ней руку, но она мягко отвела ее: -- Прошу вас, Джонни, подождем. Мне казалось, у нас обычные дружеские отношения -- так, приятные пустяки. Вот уже не думала, что они разбудят во мне целый ад. Но как можно позволять развиваться этому чувству, когда я совершенно не знаю вас, Джонни? Только совсем немного узнала, и то во время кризиса. Кстати, вы хорошо справились со всем этим. Но какой вы во время завтрака или когда учите жену играть в какую-нибудь игру, водить автомобиль? Какой вы, когда все кругом обстоит обычно и идет как всегда? -- Вы читали газеты в последнее время? -- грустно поинтересовался он. -- Можно ли сейчас обойтись без кризисов? Вот я смотрел, как вы шли ко мне через вестибюль, и говорил себе: как хорошо было бы провести с ней время просто так. По-моему, мы оба, Элисон, хоть чуть-чуть надеемся на это. Официант принес мартини в запотевших бокалах. -- Давайте отдохнем немного, Джонни,-- попросила она, -- Пожалуйста! -- Конечно, я хотел бы сказать "нет", но говорю "да", дорогая Элисон. Она подняла бокал: -- За нас, Джонни! Как бы все это ни обернулось, за нас! * * * В своем офисе на четвертом этаже Пьер Шамбрэн налил себе чашечку дымящегося турецкого кофе. Его стол был завален неотложными бумажными делами -- распоряжениями, требующими его подписи, докладами от руководителей разных отделов, письмами. Тут же лежал подробный план субботнего приема, составленный мистером Амато. Кроме того, накопилась не одна дюжина телефонных звонков, которые он не мог сделать в течение дня. Но Шамбрэн не притронулся к работе. С чашечкой в руках он подошел к окну и посмотрел в темноту Центрального парка, тут и там прочерченную строчками уличных фонарей. Странная злоба закипала в нем. Этот Обри Мун грубо нарушил плавное течение его жизни. И Шамбрэн воспринял это как личный вызов. Он со своим бизнесом должен противостоять силе денег и должен придумать, как справиться с нею, при этом сохраняя внешнее спокойствие, благожелательность и невозмутимость. Пьер всю свою жизнь изучал людские странности и надеялся, что в нужный момент ему всегда поможет своей информацией служба безопасности отеля. Но в схватке с Муном этого оказалось недостаточно. Его служба безопасности была не в силах разгадать, кто тот человек, которого он собирается убить? Для этого прежде всего надо было понять, почему это Мун разработал такой сложный план, чтобы совершить убийство? Шамбрэн спросил себя: а что могло так сильно ранить Муна? Жизнь Великого Человека была полна историй, похожих на ту, что произошла с Макайвором. Он смеялся над каждым, кто осмеливался обнажить его трусость, бессердечие и другие столь же непривлекательные черты характера. Репутация Муна была построена на настоящих легендах о его садизме. Так почему теперь он избрал другой способ расправы? Не потому ли, что тот человек независим в финансовом отношении? Ответ, сказал себе Шамбрэн, надо искать в том, что Мун извращен. Какое его самое слабое место? Тщеславие, непомерное тщеславие, стремление постоянно быть на виду. Не важно, что при этом высвечивается его злобность, ему все равно надо все время оставаться на авансцене -- это для него дороже самой жизни. Он целых двенадцать лет преследовал семью Макайворов, потому что его тщеславие было уязвлено тем, что Уоррен Макайвор публично назвал его трусом. Стоит хоть немного задеть тщеславие Муна, как он превращается в безжалостного врага. Шамбрэн вернулся к письменному столу, поставил пустую чашечку и улыбнулся. Повод для убийства может быть настолько абсурдным, что догадаться невозможно. Например, Марго Стюарт вполне могла быть убита за то, что собиралась открыть всем, будто у ее шефа нет волос на груди. Или что он импотент и все его разговоры о победах над женщинами -- просто обман. Это вполне могло превратить обычный садизм в маниакальную жажду убийства. Но как узнать, что на сей раз так смертельно досадило ему? Стюарт могла это знать, поэтому ее смерть вряд ли можно назвать случайной. О чем-то она догадалась, и это привело ее к столь печальному концу. Стюарт явно не была главной целью -- в этом случае ее убийство было бы более тщательно продумано. Шамбрэн сел за стол и отодвинул в сторону ворох деловых бумаг. Затем взял утренние газеты и принялся во второй раз читать все, что было написано про Муна. Где-то там должен быть ключ к разгадке, какая-то ниточка, какой-то намек. Окончив чтение, он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с пентхаусом "М". Линия оказалась занятой. -- Она будет занята еще некоторое время, мистер Шамбрэн, мистер Сторм диктует свою колонку в завтрашнюю газету. -- Тогда дайте мне мистера Амато. -- Думаю, он уже уехал домой, сэр. Шамбрэн бросил трубку с некоторым раздражением. Ему не терпелось просмотреть список приглашенных на прием по случаю дня рождения, потому что вдруг пришла мысль, что имя предполагаемой жертвы в нем непременно есть. Мун должен был включить его туда, даже зная, что тот не сможет присутствовать. Не указать его означало бы сделать оплошность. У Амато, несомненно, должен быть этот список, потому что карточки для гостей должны быть написаны от руки. Шамбрэн начал было подниматься, но тут на глаза ему попалась газета "Трибюн". Стоя, он некоторое время смотрел на нее, потом непроизвольно тихонько свистнул. Наконец снова взял телефонную трубку. -- Соедините меня с мистером Амато по его домашнему телефону, -- попросил он. Лейтенант Харди не обладал живостью ума книжного детектива, но зато был человеком основательным и упрямым. Он без оговорок принял версию Шамбрэна насчет Муна. И понимал всю важность этого дела. Первым желанием лейтенанта было арестовать Муна и поместить его в охраняемое место. Полиция могла бы обосновать это тем, что ей стала известна угроза жизни знаменитого писателя. Но Харди также понимал, что адвокат Муна добьется его освобождения, прежде чем они найдут против него что-то такое, что позволит предъявить ему обвинение. Так что трогать Муна пока было нельзя. Но надлежало расследовать все, что можно, в "Бомонде", проверить банк и пишущую машинку. Детектив Грубер был послан в пентхаус взять образцы шрифта. В случае, если Мун воспротивится этому, он должен сказать, что они проверяют шрифт, чтобы сравнить его с бумагами, найденными у убитой Стюарт. Пусть писатель немного попотеет. Сам Харди висел на телефоне, стараясь связаться с банком Муна и банком "Уолтхем траст". Лейтенант хотел найти кого-то, кто пойдет с ним в оба банка, чтобы проверить записи. Если время снятия денег в банке Муна совпадет с моментом помещения их в "Уолтхем траст", это будет уже кое-что, хотя он не изобличит преступника. Снятие крупных сумм с банковского счета вовсе не такая уж редкость для человека, который может позволить себе истратить сорок тысяч долларов на устройство званого обеда. Им не удастся связать эти две вещи, но все-таки этого будет достаточно, чтобы Харди понял, что он на верном пути. Может, позже удастся показать, что все это выглядит подозрительно. Но неожиданно Харди столкнулся с некоторыми затруднениями. Оказалось, увидеть необходимые записи до утра следующего дня невозможно -- не было человека, который мог открыть сейф, где они хранились. Он только повесил трубку, как появился детектив Грубер и доложил, что в апартаментах Муна была всего одна пишущая машинка. -- Мун все диктует на магнитофон, -- объяснил детектив. -- А потом секретарша, Стюарт, перепечатывала записи. Я взял образец шрифта. Это "Ундервуд". Шрифты не совпадают. Харди с сожалением посмотрел на бумаги. -- Хотя все это может ничего не означать, -- заявил Грубер, как бы желая его утешить. -- Машинка взята напрокат. Эту взяли вместо старой месяц назад, а за это время компания могла обновить машинки, заменить шрифты. -- Черт возьми! -- выругался Харди. -- А как Мун все это воспринял? -- Я его не видел, -- ответил Грубер. -- Там был только Уиллард Сторм. Мун отдыхал. А Сторм делает целую сенсацию из того, как Великий Человек провел этот день. Он не возражал, чтобы я взял образец шрифта. -- Это вы не попали на Муна! -- проворчал лейтенант. -- Тот, несмотря на всю вашу обходительность, задал бы вам жару! Из-за неудачи в этих двух направлениях поиска Харди чувствовал себя неуютно. Он желал бы видеть все таким, как ему хотелось. Лейтенант поднялся на лифте на этаж, где располагались пентхаусы. Двое его людей, сидя на стульях, которые одолжила им дежурная по этажу, охраняли вход в пентхаус "М". Они доложили, что к Муну никто, кроме Грубера и Сторма, который все еще находится внутри, с того момента, как они вернулись пару часов назад после допроса, не входил. Харди вышел через пожарный выход на крышу. Там жались друг к другу еще двое его людей. Февральская ночь была довольно холодной. -- Мы закоченеем здесь до смерти, лейтенант, -- пожаловался один из них. -- Может, нам можно дежурить по очереди? -- Нет, мне нужно, чтобы здесь были двое. Я пришлю вам двух других на смену. -- А как насчет кофе? -- Пришлю тоже, -- пообещал Харди, заглядывая в темные окна пентхауса, где жила миссис Хевен. Он вспомнил, что она в опере. -- Но помните, что я вам говорил. Кто-то может попытаться проникнуть в дом Муна, но больше всего меня беспокоит, что сам Мун может выйти отсюда! Мун вернулся в помещение, потирая руки. Чтобы проверить человека, которого он поставил после того, как Шамбрэн высказал свои предположения, на служебной лестнице, ему надо было или пройти через апартаменты Муна, или подняться по той же лестнице на один пролет. Лейтенант не хотел неожиданно встретиться с Муном, поэтому прошел по коридору и стал подниматься наверх. Но не успел он одолеть и несколько ступеней, как увидел своего человека распростертым на лестнице. Полицейского ударили сзади -- на его затылке зияла страшная рана, он еле дышал. Лейтенанта охватила злость. Он передвинул раненого так, чтобы тот хотя бы лежал в горизонтальном положении, потом быстро поднялся к задней двери апартаментов Муна и, нажав кнопку звонка, одновременно попробовал, заперта ли она. Затем, не отпуская кнопки, принялся другой рукой барабанить в дверь. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем он услышал звук отодвигаемой задвижки, звон дверной цепочки, и наконец дверь открылась. За ней стоял Уиллард Сторм, зло глядя на него через стекла очков. -- Это что еще за чертовщина? -- раздраженно произнес он. -- Вы что, не могли пройти через главную дверь, как все люди? Харди затолкал его назад, в кухню. -- Где Мун? -- Спит или, вернее, спал до того, как вы начали крушить стены. -- Идите к телефону и вызовите здешнего врача, -- приказал Харди. -- Мой человек там, снаружи, тяжело ранен. -- Подождите минутку! -- возразил Сторм. -- Вы не должны беспокоить мистера Муна. Я... -- Марго к телефону! -- закричал Харди. Входя в пропахший курениями дом, он знал, что Муна в нем не застанет. Глава 4 В пентхаусе не было и следов присутствия писателя. Кровати в его спальне и комнате для гостей стояли тщательно застланными, как это по утрам делала горничная. Харди прошел к главному входу и позвал своих людей, стоящих снаружи. Сторм, глаза которого так и горели от возбуждения, вызвал дежурящего в отеле врача. Детективы внесли раненого в апартаменты, а Харди позвонил Джерри Додду. -- Мун ушел, -- сообщил он. -- Перекройте все выходы, Джерри! Используйте моих людей, ваших работников и всех, кому вы доверяете. Если возникнут неприятности, тут же сообщайте мне. Одному из моих ребят проломили череп. А где Шамбрэн? -- Вы говорите так, будто следите за мистером Муном, -- заявил Сторм. -- Ведь ясно, что тот убийца, который ударил вашего человека, проник сюда, имея ключ, который подходит ко всем дверям, и похитил мистера Муна. Харди, который в данный момент просил телефонистку соединить его с мистером Шамбрэном, повернулся к журналисту и так холодно на него посмотрел, будто вместо глаз у него были новенькие десятицентовые монеты. -- Помолчите, Сторм! Вы еще успеете поговорить через минуту-другую. В трубке послышался голос Шамбрэна. -- Мун ушел, -- сообщил ему лейтенант. -- Вышел через служебный вход, ударил моего человека по голове и скрылся. -- Вероятно, догадался, что мы подозреваем его, -- предположил управляющий. -- Я попросил Джерри заблокировать все выходы, но можем ли мы перекрыть в отеле все двери? Как насчет служебных входов, кухонь? -- Не будем терять время на эти разговоры, -- посоветовал Шамбрэн. -- Если пять минут назад он был в отеле, то и сейчас здесь. Харди положил трубку и повернулся к Сторму: -- Вы хотели что-то сказать? Ну вот, теперь у вас есть такая возможность. -- Не пугайте меня, Харди! -- возмутился журналист. -- Вы с самого начала все напутали и продолжаете сейчас в этом же духе! Харди легонько толкнул Сторма в грудь, и тот плюхнулся в мягкое кресло. Его глаза за стеклами очков в роговой оправе вдруг стали испуганными. -- Ссориться с прессой -- для вас не самая полезная вещь в мире. Если что-то случится с Муном, вам будет нужно, чтобы мы были на вашей стороне, Харди. Еще как будет нужно! -- Вздохните поглубже, Сторм, и слушайте меня. -- Лейтенант посмотрел на одного из детективов, появившегося в дверях. -- Уберите тех ребят с крыши! Они понадобятся здесь. Как там Палмер? -- Он сильно ранен, шеф. -- Доктор уже поднимается сюда. Один из вас пусть останется здесь, со мной. А другой пойдет к мистеру Шамбрэну в его офис на четвертом этаже. Он знает, куда вас послать. Я хочу заполучить Муна, и как можно скорее. -- Хорошо, лейтенант. Харди снова повернулся к Сторму: -- О'кей, парень! Теперь здесь никого нет, кроме меня, давайте поговорим напрямую, без уверток и угроз. Мне нечего терять, кроме моей работы, а потому, если придется вышибить вам зубы, я это сделаю. Вы с Муном вернулись сюда после разговора в офисе по связям с общественностью. И что случилось после того, как вы пришли? -- Мне не нравится, что вы стараетесь запугать меня, лейтенант. Я... Харди сделал к нему угрожающий шаг: -- Вы сейчас получите свое, парень, что бы потом ни случилось! Мне нужны ответы, и быстро. Что произошло, когда вы с Муном вернулись сюда? Сторм понял, что Харди ничуть не блефует. Он облизал губы. -- Ничего не случилось, -- сказал он. -- Мы вошли. Мун налил мне выпить. Мне надо было заняться моим материалом в газету, и я спросил его, можно ли мне отсюда позвонить. Он разрешил. Мун был измотан, хотел прилечь. Нельзя забывать, что ему семьдесят пять. Такой день вымотает кого угодно. -- Хватит об этом! -- перебил его Харди. -- Я поплачу над ним как-нибудь в другой раз. Сторм развел руками. -- Но все так и было. Я сел здесь за письменный стол, чтобы кое-что написать, а он прошел по коридору в свою комнату. Я проработал так около получаса, когда сюда пришел ваш человек, чтобы взять образец шрифта пишущей машинки. Что все это значит, черт возьми? -- Он выполнял приказ. Итак, вы работали за письменным столом... -- Через некоторое время после того, как ваш человек ушел, я связался по телефону и продиктовал материал для моей колонки. И только успел положить трубку, как вы начали барабанить в заднюю дверь. Естественно, я полагал, что Обри все еще находится у себя в комнате, и потому поспешил на кухню впустить вас, чтобы вы его не разбудили. -- Так, значит, вы все время работали, исключая те минуты, когда здесь был Грубер? А после этого долго говорили по телефону. Верно? -- Верно. -- И вы находите очевидным, что кто-то сильно ударил моего человека, открыл заднюю дверь общим ключом и похитил отсюда братца Муна? -- А как же иначе? -- А вы при этом ничего не слышали? -- Я закрыл дверь в коридор, чтобы мой разговор по телефону не беспокоил его. И ничего не слышал. Харли вскипел: -- Вы просто набитый дурак! Когда вы впускали меня через заднюю дверь, вам пришлось отодвинуть засов и снять дверную цепочку. Полагаете, тому парню, который так лихо похитил Муна, как-то удалось задвинуть засов и накинуть цепочку снаружи? Нет! Это вы закрыли и заперли дверь после того, как Мун вышел. Кто же еще?! Лицо Сторма стало белым. -- Пособничество в убийстве приведет вас на электрический стул, так же как и того, кто его совершит. Но у вас есть небольшой шанс спасти свою шкуру, если вы точно расскажете мне, что здесь произошло. Правда, это очень маленький шанс, потому что если Мун сделает то, что, как я думаю, он собрался сделать, то уже никакие разговоры в мире вам не помогут. По щеке Сторма скатилась струйка пота. -- Я не понимаю, о чем вы тут толкуете. Вы все говорите так, будто Мун собрался кого-то убить. Да побойтесь Бога, он же сам в смертельной опасности! Да, верно, я выпустил его отсюда сразу после того, как мы вернулись. Он сказал, что просто заболел от слежки, вашей и ваших копов. Сказал, что ему надо с кем-то повидаться, но так, чтобы об этом не знал ни один человек в мире. И сказал это таким тоном и так улыбнулся, что я догадался -- это дама. Похоже, он где-то в отеле. Такие вещи не долго удается держать в секрете. Вы отыщете его. -- И вы должны будете впустить его обратно, когда он вернется? -- Нет. Мун сказал, что войдет как обычно, через главный вход, чем очень удивит ваших людей. И покажет вам, какой вы болван, что не распорядились следить за служебной лестницей. -- Сторм, как бы защищаясь, поднял руки. -- Я только повторяю его слова. Харди глубоко вздохнул. Все верно. Прошло добрых полчаса после того, как Мун вернулся в пентхаус из офиса Элисон, прежде чем он поставил пост на служебной лестнице. Все это время Шамбрэн излагал им свою версию событий. Сторма трудно в чем-либо обвинить, кроме того, что он пытался обмануть полицию. Но что же все-таки произошло? Почему Мун изменил свое решение и вернулся по служебной лестнице? Зачем он ударил Палмера? Ведь ему оставалось только посмеяться над ним и попросить, чтобы его пропустили в пентхаус. Но Харди все же нашел ответ. Если Палмер не видел, кто его ударил, Мун мог использовать это как доказательство, что его мифический убийца был очень близок -- ему оставалось лишь подняться по служебной лестнице до задней двери. Послышался звонок у главного входа, и человек Харди поспешил через комнату, чтобы впустить доктора. -- Останьтесь с ним, -- велел лейтенант детективу, указывая на Сторма. -- Не позволяйте ему покидать это кресло. Не разрешайте звонить по телефону. -- Я под арестом? -- удивился журналист. К нему понемногу начала возвращаться его обычная самоуверенность. -- Вы чертовски правы, -- ответил Харди. -- Покушение на убийство -- это не шутка. -- Я имею право связаться со своим адвокатом, -- заявил Сторм. -- Попытайтесь! -- огрызнулся Харди. -- Джой, если он сделает такую попытку, разберись с ним! -- Я сломаю вас за это, Харди! -- пригрозил Сторм. -- Может быть. Но прежде чем у вас появится такая возможность, я сам попробую разобрать вас на части -- медленно и на мелкие куски. -- И он прошел за доктором в спальню, где лежал раненый Палмер. Элисон и Джону уже подали следующее блюдо -- нежный суп из черепахи, когда они увидели, что к ним спешит Джерри Додд. Было заметно, что профессиональная улыбка исчезла с лица офицера внутренней охраны. -- Сожалею, -- сказал он, -- но вам обоим надо немедленно явиться к Шамбрэну. -- О, Джерри! -- взмолилась Элисон. -- Мы только нaчaли есть. Может, через полчасика? -- Мун исчез. Ударил по голове одного из людей Харди Каждый, кого Мун может убить, должен быть в офисе Шамбрэна. Это касается вас, мистер Уиллс. Но босс хочет видеть и вас, мисс Элисон, тоже. Он думает, вы можете интересовать Муна. -- Я? -- удивилась Элисон, широко раскрыв глаза. -- Мун совсем уже сорвался, -- объяснил Джерри. -- Босс думает, что вас как-то можно использовать, чтобы оказать давление на мистера Уиллса. Сожалею насчет супа. Они прошли следом за Джерри через вестибюль к лифтам Обычная рутинная обстановка отеля сейчас была наполнена каким-то напряжением. У вращающихся дверей стояли копы, одетые в штатское, люди сновали из ресторана в бар и обратно. Как только Элисон и Джон подошли к лифтам, снаружи в вестибюль влетел мистер Амато. Выглядел он нелепо: на нем были яркая спортивная куртка и твидовое пальто, а на голове -- альпийская шляпа. Его обычный деловой костюм состоял из черного пиджака и полосатых брюк, но тут Амато явно не успел переодеться. Под мышкой менеджер по банкетам держал большой конверт. * * * -- Что, отменили прием? -- с надеждой спросил он. -- Мистер Шамбрэн срочно потребовал меня к себе со списком приглашенных. А я взял его домой, чтобы к утру художник написал от руки карточки с распределением мест. Что, приема не будет? -- Мне думается, вы можете успокоить свою язву, -- намекнул Джерри. Они быстро поднялись на четвертый этаж и прошли по коридору в офис Шамбрэна. Джон вдруг осознал, что крепко сжимает ладонь Элисон в своей руке. Офис управляющего был забит людьми. Джон увидел, что Уиллард Сторм, уже совсем не похожий на галантного сердцееда с Пятой авеню, примостился на стуле в углу. Шамбрэн сидел за письменным столом, склонившись над планами отеля. Вокруг него стояли Харди и несколько мужчин в штатском. Лейтенант что-то показал на плане. -- Трудно представить, что он мог незамеченным покинуть отель. Вы говорите, ночью у служебного входа дежурит сторож? -- С момента, как кончается завоз товаров, -- пояснил Шамбрэн. -- После этого не удастся пронести даже кубик льда, чтобы вас не проверили. Но все дело в том, что еще пятнадцать минут назад не было никаких причин останавливать Муна. Конечно, сторожу могло показаться странным, что он уходит из отеля через кухонный вход, но все давно привыкли, что такой уж это своеобразный тип. -- Все равно должны были узнать! Он же известный человек! Шамбрэн крепко сжал губы. -- Но пока его никто не узнал. Нужно время, чтобы все проверить. В этот момент в отеле работают двенадцать сотен людей. -- Ну, тогда он никуда не мог пройти, кроме как вниз, -- решил Харди и начал отдавать приказы своим людям, указывая им нужные точки на плане. В этот момент в офисе появилась главная телефонистка миссис Вич с телефоном и проводом для его подключения в руках и наушниками на голове. Шамбрэн улыбнулся ей: -- Спасибо за ваше постоянное желание оказать помощь, миссис Вич. Располагайтесь вон там, за тем большим столом. -- Он передал ей планы отеля. -- Через несколько минут из самых разных мест отеля пойдут телефонные звонки. Вам будут говорить, что соответствующий выход перекрыт. Отмечайте это место на плане. Дежурные по этажам сейчас обшаривают все под- собные помещения, бельевые, осматривают каждый номер. Когда все на этаже будет проверено, отметьте это. -- А у вас не найдется чертежных кнопок, мистер Шамбрэн? Так будет проще делать пометки на плане. -- Вот умница! -- ответил Шамбрэн, доставая из ящика стола коробку кнопок. Миссис Вич включила телефон в гнездо на стене. И тут же начались непрерывные звонки. Главная телефонистка принимала их и аккуратно накалывала кнопки на планы. Шамбрэн посмотрел на нее, отечески похлопал по плечу и повернулся к Амато: -- Спасибо, что вы так быстро приехали! -- Ну что, прием отменяется, мистер Шамбрэн? Он отменил прием? Управляющий улыбнулся: -- Прием отменен, мой друг. Поезжайте домой и хорошенько напейтесь. Для вашей язвы это будет даже лучше, чем вы представляете. Только вот оставьте мне этот список. Амато отдал ему бумаги. -- Я молился, молился все время, пока ехал в такси. Я не мог в это поверить, но молился. -- И, чуть пританцовывая, он пошел к выходу, даже не поинтересовавшись, что тут произошло. На какое-то время в офисе стало тихо, если не считать постоянных телефонных звонков миссис Вич. Поэтажные планы быстро заполнялись кнопками. Харди, поглядывая на них через плечо телефонистки, жевал нижнюю губу. Он сам был готов сотворить молитву. Лейтенант ждал звонка, который не требовалось бы отмечать кнопкой, -- то есть сообщения, что кто-то увидел Муна. Шамбрэн разговаривал с Джерри Доддом. -- Ну а наши двое друзей? -- Гамаля не видели, -- доложил Джерри, -- но люди на обоих входах готовы его засечь, как только он появится. Я послал Джека Стромейера в оперный театр. Он привезет сюда миссис Хевен и не отойдет от нее ни на шаг на всем обратном пути. -- Думаю, это все, что мы могли сделать, -- сказал Шамбрэн, устало улыбаясь Элисон и Джону. -- Сожалею, что испортил вам обед, дети мои. Пришлось послать за вами Джерри. -- Но мы не знаем, что случилось, -- сказала Элисон. Шамбрэн им все рассказал. -- Не было никакого смысла пробивать череп Палмеру, если только Мун не озверел окончательно. Но чувствую, что так оно и есть. Он может напасть на каждого, кто ему почему-то не нравится. -- Но он должен был уйти из отеля, -- предположил Джон. -- Ему тут и на пять минут не укрыться. Его каждый знает. Шамбрэн сделал усталый жест рукой в сторону планов, лежащих перед миссис Вич. -- Вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, сколько в отеле мест, где можно спрятаться? Извините меня на минутку. Я хочу взглянуть на эту бумагу. Он развернул список приглашенных, который принес Амато, явно поискал какое-то определенное имя и, похоже, сразу же его нашел. Крепко сжав губы, управляющий обратился к Джерри: -- Стромейер должен вам позвонить из оперного театра? -- Нет, мистер Шамбрэн. Только если получится что-то не так, миссис Хевен не окажется в театре или еще что-нибудь. -- Ну хорошо. Я прошу вас спуститься вниз, Джерри. Когда она подъедет на своем автомобиле, прикройте ее. Никто не должен близко к ней подходить на всем пути от автомобиля до моего офиса, кроме вас и Стромейера. Поняли? -- Будет сделано, -- ответил Джерри и удалился. -- Миссис Хевен и Гамаль -- единственные ключи к этой загадке, -- сообщил Шамбрэн Элисон и Джону. -- Очень плохо, что сейчас их обоих нет в отеле. Он повернулся, чтобы взглянуть на миссис Вич. Как раз в этот момент зазвонил телефон, и она воткнула очередную кнопку в план. -- Что я могу сделать, чтобы помочь? -- поинтересовался Джон. -- Сидеть тихо, -- ответил управляющий. -- А вот когда здесь появится миссис Хевен, вы оба можете оказаться полезными. -- Вы считаете, что у нее может быть ответ для вас? Шамбрэн почти прикрыл глаза тяжелыми веками. -- Думаю, она сама и есть тот ответ. Чуть позже десяти часов древний "пирс-эрроу" подкатил к боковому подъезду "Бомонда". Старый человек, сидевший за рулем, вышел и обошел кругом машину, чтобы открыть дверь. В автомобиле, держа спину очень прямо, сидела миссис Джордж Хевен и не делала никаких попыток выйти. Осторожно и даже почтительно старый шофер убрал с ее колен меховую накидку. Джек Стромейер, человек Джерри Додда, сидевший в почтительном молчании рядом с миссис Хевен, вышел из машины и отошел к краю тротуара. Из отеля появился Джерри Додд и двое полицейских. Старый шофер подал руку миссис Хевен, чтобы помочь ей выйти из автомобиля. -- Сожалею, что нам пришлось прервать ваш вечер, миссис Хевен, -- сказал Джерри. -- Я искренне надеюсь, Додд, что ваш начальник имеет достаточные основания для того, чтобы испортить мне весь вечер. Вы хоть понимаете, что сегодня поет сама Нильсон? -- Она оттолкнула руку Джерри. -- Мне не нужна ваша помощь, Додд! Отто знает, как мне помочь. Старый шофер, голова которого едва достигала до плеча миссис Хевен, взял ее за руку и проводил через тротуар к вращающейся двери. -- Спокойной ночи, Отто. -- Спокойной ночи, мадам. Миссис Хевен проследовала через дверь и быстро направилась к дальнему концу коридора. Додду и Стромейеру пришлось буквально бежать, чтобы успеть за ней. Ее голубое вечернее пальто, отделанное белой лисой, тянулось за ней по полу. Из-под него выглядывало платье от фирмы "Большие ожидания". У лифта она повернулась к Джерри: -- Я могу подняться к себе и без вашей помощи, Додд. -- Боюсь, сначала нам придется зайти в офис мистера Шамбрэна, мэм. -- Если Шамбрэн хочет объяснить свое экстраординарное поведение, то он может подняться ко мне, -- возразила миссис Хевен. -- Знайте, Додд, я не доверяю этому человеку. За все семь месяцев, что я здесь живу, он ни разу так и не поговорил с Тото. Остерегайтесь людей, которые не любят собак, Додд! -- Но это связано с полицией, миссис Хевен, -- пояснил Джерри. -- Боюсь, вам все-таки придется подняться в офис мистера Шамбрэна. -- С полицией? -- Ее голос прозвучал так громко, что на него обернулись люди даже в дальних концах вестибюля. -- Что-то с мистером Муном, мэм. Вот сюда, прошу вас. Сухой рукой, похожей на клешню, унизанную кольцами, она схватила его за запястье. -- Заговор против мистера Муна удался? -- Нет, мэм. По крайней мере, мы так думаем. Лейтенант Харди и мистер Шамбрэн расскажут вам, что произошло, мэм. Она оперлась на него так тяжело, что ему показалось, будто ей вдруг стало плохо. Но через мгновение снова выпрямилась и вошла в ожидающий их лифт. Они поднялись на четвертый этаж в полном молчании. Стромейер вышел первым, посмотрел в коридор направо и налево. Миссис Хевен вышла за ним. Джерри открыл ей дверь офиса, и она вошла, явно оправившись от мгновенной слабости. Первым, кого старая леди заметила, войдя в комнату, был Джон Уиллс. В ее глазах вспыхнули злые огоньки. -- Это вас я должна за все благодарить, Уиллс? -- Сожалею, миссис Хевен, -- проговорил Джон, -- я вынужден был рассказать лейтенанту Харди, мистеру Шамбрэну и Элисон о моем визите к вам. Но они пригласили вас сюда совсем не поэтому. -- Пригласили? Да меня буквально вытащил из моей ложи в опере этот молодой человек. А Нильсон должна петь во втором акте! Вы нигде не даете нам покоя, Уиллс. Я разочарована в вас. То есть не в вас. А в том, как я о вас думала. -- С того момента, когда я виделся с вами, миссис Хевен, произошло много разных событий. Вы ведь не знаете, что убита секретарша мистера Муна? -- Думаю, -- мягко вмешался Шамбрэн, -- будет лучше, если миссис Хевен присядет. -- И он с поклоном указал на удобное кресло, обитое зеленой кожей, стоящее у его письменного стола. -- Ваши манеры старшего официанта ничего не исправят, Шамбрэн! Человек, который целых семь месяцев может не за- мечать маленькую невинную собачку... -- Но все же она опустилась в предложенное кресло. -- Не хотите ли кофе, миссис Хевен? -- предложил Шамбрэн. -- Нет! Но если у вас найдется хороший бурбон... -- Сию минуту! Пока Шамбрэн ходил к шкафчику, стоящему за его письменным столом, Элисон опустилась на колени возле кресла старой леди. -- То, что случилось, просто ужасно, миссис Хевен. Похоже, что нет никакого заговора с целью убийства мистера Муна. -- Нет заговора?! -- Нет заговора против Муна. Все наоборот. Он сам -- заговорщик, и заговор направлен против одного из вас. -- Что вы имеете в виду, Барнуэлл, когда говорите "одного из вас"? -- Клуб, -- пояснил Джон. -- Клуб мистера Гамаля. Подошел Шамбрэн со стаканчиком виски и передал его старой женщине. -- И вы называете это выпивкой? -- отреагировала она и одним глотком опорожнила стаканчик. -- Для меня это ничто. А теперь я хотела бы узнать, чего ради вы насильно увезли меня с "Зигфрида". Шамбрэн спокойно, в разговорном тоне, передал старой женщине все, что знал. Она слушала его, очень прямо сидя в кресле. -- Итак, вы видите, миссис Хевен, -- завершил управляющий, -- этот человек на кого-то нацелился, а мы не имеем ни малейшего представления, кто это может быть. Мистер Уиллс навел нас на мысль, что вы и мистер Гамаль могли бы нам помочь. Нам не удалось разыскать мистера Гамаля. Мы вынуждены были привезти вас сюда, чтобы спасти вашу жизнь. Думаю, великая Нильсон простила бы вас, если бы знала, почему вам пришлось ее покинуть. -- Не будьте идиотом, Шамбрэн! -- резко оборвала его старая женщина. -- Позвольте мне быть очень точным, миссис Хевен, -- продолжил управляющий. -- Может, нам и не удастся получить от вас никакой информации. Но мне почему-то представляется вполне вероятным, что вы как раз и есть его цель. -- Что за чушь! -- отрезала она, стараясь на него не смотреть. Он повернулся, взял в руки пачку фотографий, вырезанных из утренних газет, -- Мун с членами правительства, Мун с итальянской кинозвездой, Мун с принцем Уэльским и студийный портрет исчезнувшей Виолы Брук -- и передал их миссис Хевен. Она посмотрела на фотографии, а потом внимательно взглянула на него. -- Я не хочу ранить вас, миссис Хевен, но, когда все это случилось в 1922 году, мне было всего двенадцать лет. Не думаю, что до этого момента мне приходилось видеть портрет Виолы Брук. И мне ничего не приходило в голову, пока сейчас я не увидел его. -- Виола Брук мертва, -- произнесла старая женщина вдруг охрипшим голосом. -- Я уверен, что все, кто находятся в этой комнате, с уважением относятся к вашим чувствам, миссис Хевен. Но имейте в виду, Обри Мун знает, что Виола Брук жива. И думаю, он смертельно боится ее, миссис Хевен. Мне кажется, он задумал убить именно ее. И только вы можете объяснить нам причину, а также сказать, как можно ее защитить. Старая женщина долго молчала, а в комнате стояла такая тишина, словно все боялись дышать. Но потом произнесла -- так тихо, что они едва услышали: -- Конечно, вы правы. Я -- Виола Брук. Глава 5 Джон Уиллс поймал себя на том, что смотрит на эту пожилую даму с нескрываемым удивлением. Неужели же это та самая знаменитая красавица, которая сорок лет назад исчезла из артистической уборной театра "Уэст-Энд" в самой середине представления и о которой с тех пор никто и никогда не слышал?! Еще целый год газеты были переполнены догадками, а потом перестали говорить о ее судьбе. По слухам, Виола Брук много лет была любовницей Муна еще до Первой мировой войны. Пожилая леди устремила взгляд на Уилларда Сторма, который все еще сидел, сгорбившись, на стуле в углу. Он весь подался вперед, глаза его блестели за стеклами очков в темной оправе. Вот это была новость! -- Я говорю вам правду, Шамбрэн, -- сказала пожилая женщина, -- хотя мне это дорого стоит. Этому ничтожному человеку, -- она указала костлявым пальцем на Сторма, -- этому червяку выпал счастливый билет. Должен ли он присутствовать здесь во время моего рассказа? -- Не беспокойтесь, миссис Хевен, -- успокоил ее Харди. -- Он будет сотрудничать с нами. Ему просто некуда деваться. -- В семьдесят три года женщина не должна терять гордости, -- заявила старая леди, не обращаясь ни к кому конкретно. -- Многие женщины сохраняют свою красоту и в пожилом возрасте. Но мне по многим причинам пришлось играть совсем в другие игры. Пришлось разыгрывать из себя комичную фигуру, чтобы меня не узнали. И целых тридцать пять лет продолжалась эта забавная игра. А последние пять лет стали для меня просто адом. -- Ваш муж умер пять лет назад? -- вежливо поинтересовался Шамбрэн. Она кивнула, опустив густо накрашенные ресницы. -- Мы вовсе не хотим причинить вам боль, миссис Хевен, -- сказал управляющий. -- Но для того чтобы решить нашу проблему, нам надо получить некоторые сведения. Осман Гамаль -- ваш друг? -- Да, добрый, верный друг. -- Знает ли он правду о вас, миссис Хевен? -- Знает. Он, мой шофер Отто и... Обри. Вот единственные люди, которые знают все. -- А у вас есть представление, где сейчас может находиться мистер Гамаль? -- Нет. Он ушел от меня, когда пришло время одеваться в оперу. -- И никто из вас не знал об убийстве мисс Стюарт? -- Я не знала, пока вы мне сами этого не сказали. И Осман ничего не знал, когда уходил от меня. А что в той истории, которую вы рассказали Джону Уиллсу, правда? -- Истории? -- Старая женщина взглянула на Джона. -- Мне показалось, Уиллс все принял за правду. Существует огромное количество людей, которые будут публично просто уничтожены, если Мун умрет насильственной смертью. Он собрал множество компрометирующих материалов на этих людей, и все они будут преданы гласности его адвокатом или кем-то другим, кого он указал в своем завещании. Вот почему Осман и я решили, что лучше сохранить Муна живым. И нам казалось, что Уиллс, который немало от него пострадал, мог бы оказаться в этом деле полезным. -- Так, выходит, убийство Муна принесло бы вам много неприятностей, миссис Хевен? Ее внушительных размеров грудь поднялась и опустилась в тяжелом вздохе. -- Ну что же, моя тайна раскрыта, -- ответила старая леди. -- И мое имя может быть опубликовано, к всеобщему изумлению. Но остальных постигнет настоящее бедствие. -- Вы считаете себя в чем-то виновной? -- Да, Шамбрэн. Я так считаю потому, что если бы не я, то жизнь многих людей, таких, как отец Уиллса и он сам, не была бы такой ужасной, какой ее сделал Мун. Я виню себя за то, что была слишком эгоистичной. -- Она посмотрела прямо на Джона. -- Я виновата в смерти вашего отца, Джон, потому что думала только о себе. -- Мне в это очень трудно поверить, миссис Хевен. -- Но это так и есть, хотя в свою защиту могу сказать, что целых тридцать пять лет не имела ни малейшего представления, что происходит, не знала, что Обри делает со своей жизнью и жизнями других людей. -- Она сложила костлявые руки на коленях. Шамбрэн взял пустой стакан и направился к шкафчику. Оттуда он вернулся с большим, наполненным до краев высоким бокалом. Старая леди улыбнулась очаровательной улыбкой, словно сорок лет назад. -- Ну вот, это совсем другое дело! -- заявила она и, отпив почти половину бокала, поставила его на стол. -- Я жила с Обри Муном пять лет, Шамбрэн. И все это время чувствовала себя словно прокаженной. Это теперь я так думаю, но тогда все было иначе. Шел последний год войны, Первой мировой войны. Все жили только сегодняшним днем. Обри в те дни был очарователен. Его еще не коснулась слава, но уже тогда он был сказочно богат. Мы делали все, что хотели, и имели все, что только могло заблагорассудиться. Я была на вершине своей славы. Правда, тогда я этого не понимала, но моя слава только увеличивала престиж Обри. Мун был богат, и люди думали, что он как раз тот человек, который должен быть с популярной Виолой Брук. Мне казалось... мне казалось, что мы любим друг друга. Но потом я поняла, что Обри любит только самого себя. Когда и к нему пришла слава после его военных репортажей, я перестала быть ему нужной, он начал садистски издеваться надо мной. -- Из горла старой женщины вырвался звук, похожий на судорожный смех. -- Я могла бы уничтожить его, Шамбрэн, но не стала этого делать, потому что думала, что люблю его. То, что он делал, чтобы унизить меня, слишком больно для того, чтобы вспоминать. Я тогда служила в театре "Уэст-Энд". Мне сопутствовал успех. Молодой человек по имени Хевен начал оказывать мне знаки внимания. Я привыкла к такого рода вещам. Многие люди воображали, что влюблены в Виолу Брук. Джордж Хевен оказался настойчивым. В какой-то момент я попыталась отделаться от него, рассказав ему о моих отношениях с Обри Муном. Но это не отвратило его от меня. И он оказался тихой гаванью в том шторме, который меня настиг. Как-то вечером, перед спектаклем, Джордж Хевен пришел в мою гримерную. Я не сказала вам, что он был тогда инженером крупной нефтяной компании? Только начинающим, в самом низу служебной лестницы. Хевен сообщил мне, что его направляют на Ближний Восток, а он объявил своим сотрудникам, что женат и хочет взять с собой жену. Его корабль отплывал в тот же вечер в десять часов. Джордж умолял меня уехать с ним. Я сказала: "Нет, не могу. Моя пьеса. Моя карьера". Но как только он ушел, поняла -- Джордж единственная моя надежда, последняя в жизни. И я ушла из театра в середине представления. Пришла к нему на корабль без всяких вещей, даже не заехала в свою квартиру за чем-нибудь. Поженил нас капитан в море. Виола Брук -- это мое сценическое имя. Выходила я замуж под своим настоящим, законным именем, и мне было все равно, если бы какой-нибудь корабельный репортер узнал его. И вот с тех пор я миссис Джордж Хевен. Наше первое место жительства было в пустыне, -- немного помолчав, продолжила она свой рассказ. -- Там было еще трое белых людей, таких же инженеров, как Джордж. Никто из них не знал меня в лицо. И мы стали частью того мира. Из газет, которые случайно попадали к нам, я знала, какой фурор произвело мое исчезновение. Но сценические фотографии Виолы Брук не могли помочь найти меня. Я умела изменять свою внешность. И все время, пока мы были вне Англии, я чувствовала себя в безопасности. Нам не хотелось вспоминать прошлое. Мы не хотели, чтобы Обри что-то узнал о нас. И так мы жили на Ближнем Востоке целых тридцать лет. Джордж был прекрасным, добрым человеком, я его горячо полюбила. И он добился успеха. За эти тридцать лет он стал очень богатым человеком, а я... я -- женщиной средних лет, а может быть, даже и пожилой, которая совершенно не напоминает Виолу Брук. Потом мне показалось, что теперь можно без всякого опасения вернуться в Англию. И тут я увидела, какую жизнь ведет Обри, сколько чужих жизней он разрушил. Для меня это было ужасным открытием, Шамбрэн, потому что я могла бы предотвратить все это. -- Но как вы могли это сделать, миссис Хевен? -- Вся карьера Обри Муна была построена на обмане, -- спокойно пояснила она. -- Его первый роман "В боевом строю", принесший ему литературную известность, проданный для кино, переделанный в пьесу, сделавший Обри Муна ярчайшей звездой на литературном небосклоне, был написан не им самим... -- Прошу прощения, -- произнес удивленный Шамбрэн. -- Один молодой офицер, будучи в отпуске в Париже, дал Обри прочитать рукопись своего романа. Но прежде чем тот успел ее ему вернуть со своими замечаниями, офицера убили в бою. Обри подождал, не потребует ли кто-нибудь у него рукопись. Но никто не объявился. Перед тем как присвоить этот роман, Обри дал мне его прочитать. Вот откуда я это знаю. Книга вышла под фамилией Муна. Да, там были небольшие изменения. И все же это была не его книга. Меня поразил его поступок, но я любила Обри и поэтому оставила все как есть. Однако ирония судьбы состоит в том, что именно эта книга нас разлучила. Я ничего так не хотела, как убежать от Муна, и мой дорогой Джордж предоставил мне такую возможность. Миссис Хевен умолкла, допила свое виски и оглядела присутствующих. Все молчали. Тогда она заговорила вновь: -- Джордж умер пять лет назад. Мне было больно оставаться в Англии, и я уехала в Америку. Как-то, примерно год спустя, меня навестил Осман Гамаль. Осман был единственным, кто во время нашего пребывания на Ближнем Востоке узнал меня. Как добрый друг, он хранил этот секрет, потому что тоже оказался жертвой Обри, который воспользовался какой-то его политической ошибкой. Осман рассказал мне ужасающую историю. С годами Мун еще больше обозлился, стал более жестоким. Десятки людей страдали от его тирании. Осман знал, как Обри умеет мстить. Но что можно было поделать? Что можно было сделать, чтобы его остановить? И тут мне показалось, что я знаю. Я приехала сюда, в отель "Бомонд", чтобы увидеться с ним. У меня не хватит сил описать вам эту сцену. Эта девушка, Стюарт, присутствовала при этом и все слышала. Поэтому можно понять, почему он сделал так, что она уже никогда ничего не сможет сказать. Бедная девочка! Вот прекрасный пример того, как Обри умеет манипулировать людьми. У нее была любовь с молодым человеком, который уехал на войну в Корею. Они поступили опрометчиво. У них появился ребенок. Молодой человек попал в плен к красным китайцам, стал предателем. Она пыталась ради ребенка сохранить эту историю в секрете, но Обри узнал ее, и Стюарт попала к нему на крючок, стала биться на нем, как вытащенная из воды рыба. -- Старая женщина прикрыла глаза. -- И что же все-таки произошло, когда вы встретились с Муном лицом к лицу? -- мягко полюбопытствовал Шамбрэн. -- Он начал смеяться надо мной, над тем, в какую карикатуру на себя я превратилась. Это был неправильный ход, потому что я давно перестала из-за этого переживать. А я стала разыгрывать мою карту -- заявила, что он должен прекратить этот безумный садизм, иначе я предам гласности то, с чего началась его карьера. Мне показалось, он был готов меня убить. К счастью, отправляясь к нему, я составила документ, подписанный в присутствии свидетелей насчет романа "В боевом строю", и поместила его в депозитный сейф. Я использовала против него его же оружие. Однако создалось безвыходное положение: если он будет продолжать издеваться над людьми, то я его разоблачу, а если я скажу всю правду -- он отомстит Осману и другим. Я знаю Муна! Теперь, на закате своих дней, увенчанный лаврами, он не может допустить даже намека на то, что его карьера была основана на литературном воровстве. Я приобрела апартаменты в вашем отеле и вынуждена была жить возле него вроде сторожевой собаки. До самоубийства Прим и раскрытия заговора против Обри все шло относительно спокойно. А потом мы с Османом подумали, что кто-то из жертв Муна потерял терпение и решил его убить. После продолжительного молчания Шамбрэн сказал: -- А мне кажется, это сам Мун потерял терпение, миссис Хевен. Звонки к миссис Вич стали реже. Лежащие перед ней планы были усеяны кнопками. Поиски Великого Человека оказались безуспешными. Надо было что-то решать с миссис Хевен. Старая леди настаивала на том, что она должна вернуться в свои апартаменты. -- Вы можете защитить меня там так же хорошо, как и в любом другом месте, -- заявила миссис Хевен Харди. -- Видимо, Обри покинул отель. А если он вернется, вы его ко мне не допустите. Вот в тюремной камере, подумал про себя лейтенант, она действительно была бы в полной безопасности. Он предложил перекрыть главный вход в пентхаус и служебную лестницу, чтобы у Муна не было возможности выбраться на крышу. Затем обыскать крышу вокруг пентхауса и апартаменты миссис Хевен и повсюду выставить охрану, вот тогда никто до нее не доберется. Шамбрэн отнесся к этому не столь легко. -- Давайте разберемся вот еще в чем, миссис Хевен. Сейчас Мун может уже знать, что мы его преследуем. И понимает, что рано или поздно мы его найдем и обвиним в убийстве Марго Стюарт. Потому можно не сомневаться, что он сделает последнюю отчаянную попытку добраться до вас -- источника всех его бед. При этом его не будет беспокоить, что случится после этого с ним самим. -- А как он ко мне попадет? -- спросила миссис Хевен. -- Ведь ваши люди заблокируют все походы к моим апартаментам. -- Понятия не имею, -- признался Шамбрэн. -- Но он знает вас лучше, чем мы. -- Он знал меня сорок лет назад, -- сухо уточнила она. -- А теперь я совсем другой человек. Управляющий покачал головой: -- Он знает вас и сегодня. И понимает, что вы идете на некоторый риск, становясь между ним и его садистскими наклонностями. Я беспокоюсь о мистере Гамале. Представьте себе, Мун звонит вам и говорит, что жизнь Гамаля зависит от того, согласитесь ли вы встретиться с ним... Старая женщина сурово посмотрела на него: -- И что же я должна делать? -- В любом случае оставаться на месте. Ничего не делать, ничему не верить. Я хотел бы внести одно предложение. Пусть мисс Барнуэлл и мистер Уиллс побудут в апартаментах вместе с вами. Таким образом вы не будете в одиночестве ни одной минуты. Если Мун позвонит вам, пусть ответит мистер Уиллс и скажет ему, что все знает. Я не хочу, чтобы Мун играл на ваших симпатиях к вашему другу. -- Он покачал головой. -- Я не знаю, чего можно ждать, миссис Хевен, но очень боюсь, что случится что-то такое, чего мы не смогли предвидеть. -- Я пойду туда, -- согласился Джон. -- Но только не с Элисон. Освободите ее от этого. Если придется играть в открытую, то я смогу защитить вас, миссис Хевен, поверьте мне. Шамбрэн как-то странно посмотрел на него: -- Мне кажется, Джон, Элисон тоже хотелось бы быть там. И мне нужно, чтобы рядом с миссис Хевен была женщина. Не спрашивайте почему. Просто хочу быть уверен в том, что мы ничего не упустили. Такая осторожность Шамбрэна казалась Джону излишней. Харди и его люди поднялись в пентхаус, чтобы обыскать его. Было решено не пускать никого на крышу, пока Мун не будет найден. Осмотрев наверху все, Харди должен позвонить в офис Шамбрэна. Тогда коридор очистят от людей и миссис Хевен в полной безопасности пройдет к лифту, поднимется к своей входной двери. Старая леди не выказывала никаких признаков тревоги. Но Джон, стоящий рядом с Элисон, не был так спокоен. Он каким-то образом заразился беспокойством от Шамбрэна. Если Мун собирается напасть, то он должен сделать это как можно быстрее, потому что стена вокруг миссис Хевен становится все выше и выше. Наконец зазвонил телефон. Это говорил Харди из пентхауса миссис Хевен. Там все было чисто, никаких причин для опасений. Шамбрэн вышел в коридор и вызвал лифт. Когда кабина подошла, он просигналил Джону, стоящему в дверях. Два копа направились по коридору к ним с другой стороны, готовые к любым неожиданностям. Тогда Джон и Элисон быстро провели старую женщину к лифту. Харди встретил их у двери пентхауса. -- Здесь все чисто, миссис Хевен, -- доверительно сообщил он. В помещении их сразу же окатила волна теплого воздуха. Элисон с широко открытыми глазами оглядывалась вокруг. Миссис Хевен вела себя так, будто просто принимала хороших друзей... пока не подошла к маленькой корзинке, где обычно восседал Тото. -- Глупенький мальчик, -- сказала она. -- Когда меня долго нет, он ложится на мою кровать, но это против правил. -- И, пройдя через гостиную, старая леди поспешила по коридору в спальню. Джон, Элисон и Шамбрэн, нервно поигрывавший зажигалкой, остались ждать ее возвращения. Из холла вошел Харди, к