-либо разъяснения. В свою
очередь и он доверял ей так, что никогда не сомневался в  правильности  ее
решений.
   - Прибыл вице-президент, - доложила Эстер. - Вы еще хотите побыть один?
   - Нет, Эстер, спасибо. Сегодня  я  уже  достаточно  поработал  мозгами.
Скажите, пусть ленч подадут сюда.
   За ленчем оба они посетовали  по  поводу  явного  падения  популярности
руководимого ими правительства.
   - Я еще не убедил страну в  необходимости  договора,  Вине,  -  заметил
Лимен, - слишком долго мне пришлось увещевать сенат. К вашему  возвращению
из Италии я подготовлю  план.  Не  беспокойтесь,  мы  выберемся  из  этого
положения. Мы можем и обязаны это сделать,  потому  что  правда  на  нашей
стороне.
   - Я ни в  чем  вас  не  виню,  господин  президент.  Результаты  опроса
института Гэллапа на этот раз отрицательные. Ну  и  что?  В  жизни  всякое
бывает. Месяца через два вы станете героем.
   - А вы. Вине, станете героем уже на этой неделе. Подумать только!  "Наш
земляк, сделавший карьеру!" - Лимен послал ему воздушный  поцелуй.  -  Как
вам удалось придумать этот уик-энд в деревне деда? Блестящая идея!
   Вине широко улыбнулся, подмигнул и замахал руками, не забывая вместе  с
тем отправлять  в  рот  куски  мяса.  Лимен  никак  не  мог  привыкнуть  к
неиссякаемому аппетиту Джианелли  и  к  торопливости,  с  которой  он  его
удовлетворял. Впрочем, Вине  как-то  заметил:  "Если  бы  вы  нуждались  в
человеке с аристократическими манерами, вам  следовало  баллотироваться  с
кем-нибудь из Принстона и... потерпеть поражение".
   - Ну, плоды-то буду пожинать я, а идею знаете кто подал?  Прентис,  вот
кто! Я намечал провести субботу в Корнилио и  выступить  там  с  небольшой
речью. В прошлую пятницу Прентис встречает меня в гардеробе и  спрашивает,
что я намерен делать на родине моих предков. Я коротенько рассказал. Ни  с
того ни с сего он тычет  пальцем  мне  в  лицо,  как  обычно,  и  начинает
напевать всякую дребедень о традициях,  чувствах,  о  голосах  американцев
итальянского происхождения. Подумать только, говорить мне  подобные  вещи!
Потом  спрашивает,  почему  бы  не  усилить  всю  эту  трескотню  о   моем
возвращении на родину и не провести  там  пару  деньков?  От  кого  бы  ни
исходила  такая  мысль,  предложение   мне   понравилось.   Я   немедленно
согласился, а вчера мои ребята "нечаянно" проболтались газетчикам.
   - Прентис, конечно, умен, - сухо согласился Лимен. -  Он  причинил  нам
уже немало неприятностей из-за договора.
   -  Ничего,  он  тоже  займет  правильную  позицию,  когда  все  немного
утрясется. Уж я-то знаю. Я тоже не  доверяю  этому  мерзавцу,  но  хорошая
мысль остается хорошей, кто бы ее ни подал. Так?
   -  Так,  Вине.  Ваша  поездка  в  эту,  как  ее  там,  деревню   просто
очаровательна.
   - Какое тут очарование? Трескотня, и все, - возразил Джианелли.
   - Трескотня так трескотня, - улыбаясь, согласился Лимен. - Нам сейчас и
трескотня пригодится.
   Они  заговорили  о  различных  политических  сплетнях.  Часто  бывая  в
кулуарах сената и у спикера  палаты  представителей,  Джианелли  регулярно
снабжал Лимена полезной, хотя и не очень солидной информацией.
   Вице-президент расправился с мороженым, похлопал себя по животу и встал
из-за стола.
   - Не унывайте, шеф. Теперь дела должны пойти хороша.  -  Он  помахал  с
порога: - Арриведерчи, господин президент.


   Выйдя от генерала Скотта, Кейси занялся своими служебными делами в  том
строгом порядке, в котором обычно начинал  свой  день.  Пока  председатель
комитета начальников штабов беседовал с  сэром  Гарри  Ланкастером,  Кейси
читал различные сообщения, запросы, подтверждения о получении  приказов  -
почту, поступившую после его ухода со вчерашнего  дежурства.  Отобрав  все
то, что требовалось доложить лично Скотту, и добавив бумаги, полученные  в
воскресенье, Кейси вскоре после ухода начальника  штаба  британской  армии
вновь направился в кабинет в коридоре "Е".
   Скотт в благодушном настроении попыхивал первой за день сигарой.  Кейси
даже показалось, что он чувствует исходящее  от  генерала  сияние,  словно
стоит на пляже в первых жарких лучах  утреннего  солнца.  Редкий  человек,
оказавшись в обществе Скотта, мог устоять перед его обаянием.
   - Глядя на вас, Джигс, можно подумать, что вы с  похмелья,  а  ведь  вы
вчера дежурили.
   - Вчера вечером, генерал,  мы  с  Мардж  были  в  гостях.  У  Диллардов
собралась вполне приличная компания. По-моему, вы встречались  с  ним.  Он
представляет  интересы   "Всеамериканской   корпорации   по   производству
инструментов".
   - Я знаю кого-нибудь из гостей?
   - Да, сэр. Мне кажется, главными гостями были Поль  Джирард  из  Белого
дома и сенатор Прентис.
   Скотт принялся внимательно рассматривать  тоненькую  струйку  сигарного
дыма, извивающуюся в капризных потоках кондиционированного воздуха,  затем
тихонько рассмеялся.
   - Не сомневаюсь, - заметил он, - что они устроили там  целую  дискуссию
по поводу договора. Прентис, конечно, защищал нашу точку зрения?
   - Он был довольно откровенен, сэр, и высоко отзывался о вас.
   "Зачем он спрашивает меня  об  этом?  -  недоуменно  подумал  Кейси.  -
Несомненно, Скотт уже говорил об этом с Прентисом вчера вечером у себя  на
квартире".
   Не зная, как вести себя дальше, Кейси перешел к делам.
   - Вот здесь папка с сообщениями, генерал... Кстати, сэр, не найдете  ли
вы целесообразным пригласить несколько  конгрессменов  для  наблюдения  за
проведением  "Всеобщей  красной"?  Наш  престиж  в  Капитолии  отнюдь   не
пострадает, если руководство конгресса удостоверится, как четко  мы  можем
работать, если нужно.
   Скотт положил на стол руки с широко раздвинутыми пальцами и так  крепко
прижал их, что побелели ногти. Кейси  давно  уже  подметил  у  Скотта  эту
подсознательную манеру тренировать мышцы рук:  он  то  сжимал  кулаки,  то
давил ладонями на какой-нибудь предмет, то с силой нажимал  одной  ладонью
на другую.
   Прежде чем ответить,  Скотт  посмотрел  на  Кейси,  потом  взглянул  на
потолок.
   - Нет, Джигс. Я хочу проверить не только нашу готовность, но и то,  как
мы умеем хранить тайну. Сейчас в конгрессе никто ни о чем не  подозревает,
и нужно, чтобы и дальше все сохранялось в строжайшем секрете.
   Кейси хотел сказать, что сенатору Прентису уже известно  о  предстоящей
тревоге,  но,  снова  вспомнив  о  странной  встрече  накануне  вечером  в
Форт-Майере, решил промолчать.
   - Время для "Цистерны", - заметил Скотт, взглянув на часы.  -  Пойдемте
со мной, немного  подождете  там.  Возможно,  у  нас  возникнут  кое-какие
вопросы и потребуется ваша помощь.
   "Цистерной" называли большой конференц-зал комитета начальников штабов.
Уже одно название показывало, как угнетающе действовал зал  на  всех  тех,
кто в нем бывал. Постоянно опущенные шторы, темная, унылая мебель,  нелепо
раскрашенные стены придавали залу  мрачный  вид.  Только  несколько  ярких
флажков между окнами оживляли это помещение. Их было девять: личные флажки
начальников штабов,  штандарты  каждого  вида  вооруженных  сил  и  флажок
председателя  комитета  начальников  штабов  -  сине-белый  прямоугольник,
разделенный по  диагонали,  с  двумя  звездами  на  каждой  половине  и  с
американским орлом, несущим щит и три золотистые молнии.
   Когда Кейси уже сидел на стуле около двери,  ведущей  в  зал,  один  за
другим стали приходить начальники штабов.
   Первым появился  начальник  штаба  армии  генерал  Эдуард  Диффенбах  -
коренастый парашютист с черной повязкой  на  глазу.  Он  шел  так,  словно
по-прежнему носил высокие ботинки парашютиста, и явно хотел показать,  что
все еще считает себя бывалым солдатом воздушной пехоты.
   Начальник штаба ВВС генерал Паркер  Хардести  не  нуждался  в  подобных
украшениях - их вполне заменяли ему курчавые каштановые волосы  и  длинная
сигара.
   Следующим явился командующий морской  пехотой  генерал  Уильям  (Билли)
Райли,  обладатель  самых  невинных  голубых  глаз  и  самого  выдающегося
подбородка во всех американских вооруженных  силах.  В  отличие  от  своих
коллег, слегка кивавших Кейси, Райли остановился и подмигнул ему.
   - Опять иду в "Цистерну" биться за морскую пехоту, Джигс, - заметил он.
- И, как всегда, в меньшинстве.
   Выглянул Скотт, но только для того, чтобы  закрыть  дверь.  "Минуточку,
генерал, - подумал Кейси, -  вам  еще  придется  подождать  флот".  Однако
заседание началось, а начальник штаба ВМС адмирал Лоренс Палмер все еще не
появлялся. Скотт, должно быть, знал, что адмирал не будет присутствовать.
   Заседание с участием четырех генералов продолжалось минут двадцать. Как
только генералы вышли из зала. Скотт пригласил Кейси  и  жестом  предложил
ему сесть. Кейси опустился на "стул ВВС",  на  котором  только  что  сидел
генерал Хардести. Крепко сжимая руки,  Скотт  подошел  к  окну,  собираясь
поднять штору. Кейси, постукивая пальцами  по  большой  серой  пепельнице,
стоящей прямо против места, где сидел Хардести, задел какую-то  скомканную
бумажку и стал рассеянно вертеть ее, пока Скотт не вернулся к столу  и  не
закурил новую сигару.
   - Джигс, - заговорил генерал, - Мердок доложил мне, что вы прослышали о
наших ставках на тотализаторе в Прикнессе. Я буду рассматривать как личное
одолжение, если вы сохраните это строго между нами.
   Кейси не смог скрыть удивления.
   - Не беспокойтесь, сэр, - улыбнулся он. - Я только хочу,  чтобы  вы  не
ошиблись с выбором лошади... Но, говоря серьезно,  я  всегда  уважал  вашу
личную переписку, генерал.
   - Надеюсь, вы сохраните в секрете и ответ адмирала Барнсуэлла.
   - Безусловно, сэр.
   Скотт шутливо наморщил брови.
   - Высокое звание дает определенные привилегии,  полковник.  Вы  поймете
это, когда сами станете генералом. - Тут он улыбнулся Кейси и  добавил:  -
Что, как я надеюсь, уже не за горами.
   Слова Скотта взбудоражили Кейси.
   - Вообще-то говоря, генерал, во время воскресных  дежурств  я  стараюсь
ограничиться  только  служебной  перепиской.  Личная  почта   председателя
комитета начальников штабов меня не касается,  но  на  этот  раз...  Одним
словом, сэр, молодой офицерик из шифровалки - порядочный болтун.
   - Слышал, слышал. Его фамилия, кажется, Хаф?
   - Да, сэр.
   Вернувшись в свой кабинет, Кейси обнаружил, что все еще держит  в  руке
скомканную бумажку, которую он взял со стола в  конференц-зале.  Размышляя
над словами Скотта о том, что ему, возможно,  присвоят  очередное  звание,
Кейси машинально развернул смятую  бумагу.  По  положению  ему  предстояло
пробыть  полковником  еще  три  года,  прежде  чем  начать   помышлять   о
генеральском звании. Ну, а к той поре благодаря договору о  разоружении  с
генеральскими вакансиями, видимо, будет не так уж густо. Во всяком случае,
так  рассуждало  великое  множество  жадных  до  производства  в  генералы
полковников,  которые  тут  околачивались.  Стоило  ли  тратить  время  на
подобные размышления?
   Но  почему  вдруг  такая  возня  вокруг  этих  сообщений  о  скачках  в
Прикнессе? Скотт, говоря о них, чувствовал себя явно не в  своей  тарелке.
Судя по всему, он явно оборонялся, а такого полковник не замечал за ним  в
течение всей их совместной службы... Кейси разгладил клочок  бумаги  -  он
оказался  страницей   одного   из   блокнотов,   лежавших   на   столе   в
конференц-зале.
   Рукой  Хардести  на  ней  было  что-то  написано  карандашом,  и  Кейси
прищурился,  пытаясь  разобрать  слова.  Насколько  он  понял,  в  записке
говорилось:

   "Воздушный мост" ОСКОСС. 40 "К-212" на базу "У"
   к 7:00 суб. Чик, НИ, ЛА. ЮТА?"

   "К-212" был новейшим реактивным самолетом военно-транспортной  авиации,
способным  поднимать  одновременно  до  сотни  солдат  в   полном   боевом
снаряжении и с легким  вооружением.  Опять  этот  странный  ОСКОСС.  "Черт
возьми, но что же, наконец, происходит?" - спросил  себя  Кейси.  Написано
действительно рукой Хардести. Зачем нужно столько  транспортных  самолетов
для тревоги в субботу? Пряча бумагу  в  карман,  Кейси  начинал  понемногу
злиться.  Почему  вся  операция   держится   в   секрете   от   начальника
объединенного штаба, который, как предполагается, должен знать все?
   Часа через два, направляясь в столовую, Кейси встретил в коридоре Дорси
Хафа. На его желтоватом лице уже не было  прежнего  скучающего  выражения,
оно светилось торжествующей улыбкой.
   - Привет, полковник! Помните, я  говорил  вам  о  переводе?  Не  иначе,
кто-то подслушал меня. Несколько минут назад вопрос решен, и я  отправлюсь
в милый Пирл-Харбор.
   Он попытался - не совсем  удачно,  вильнув  бедрами,  изобразить  танец
хула-хула и подмигнул Кейси:
   - Да, между прочим, только Барнсуэлл отказался сыграть с  председателем
в тотализатор. Все остальные согласились.
   Не  ожидая  ответа,  он  вперевалку  отправился  дальше  по   коридору,
насвистывая "Милашку Лейлани".
   "Бог ты мой, - подумал Кейси, -  для  разговоров  с  идиотами,  которых
здесь  -  хоть  пруд  пруди,  моих  четырех  часов  сна  этой  ночью  явно
недостаточно. Ведь это же шут  гороховый!  И  как  только  подобных  типов
допускают к шифровальной работе? Слава богу, что японцы сейчас не угрожают
Пирл-Харбору!"
   Во второй половине дня,  вручив  секретарю  Скотта  еще  одну  папку  с
бумагами, Кейси встретился со знакомым полковником войск связи, выходившим
из кабинета генерала. Офицеры чуть не столкнулись лбами в дверях приемной.
   - А, сколько лет, сколько зим! Подумать только! Мой любимый  сухопутный
моряк! - воскликнул офицер и, вытащив Кейси в  коридор,  принялся  в  упор
рассматривать его с головы до ног.
   - Здравствуй, Бродерик, - ответил Кейси,  пытаясь  скрыть  недовольство
фамильярностью  офицера  и  этим  оскорбительным  для   всякого   морского
пехотинца обращением - "сухопутный моряк". - Я думал, ты  на  Окинаве  или
еще где-нибудь почище.
   - Ну уж только не я, Джером, только не я! - И тяжеленной рукой Бродерик
больно хлопнул Кейси по спине.
   Старая неприязнь к этому человеку вновь охватила Кейси. Полковник  Джон
Р.Бродерик имел на редкость безобразную внешность. Его брови  сливались  в
сплошную черную  полосу,  на  правой  щеке  виднелся  шрам,  а  кисти  рук
покрывали густые  черные  волосы.  Впервые  увидев  его  лицо,  искаженное
гримасой презрения, Кейси решил, что это самый наглый тип  из  всех,  кого
Кейси знал.
   Они  не  понравились  друг  другу  с  первого  взгляда  -  как   только
познакомились в офицерском клубе на военно-морской базе в  Норфолке  много
лет назад, участвуя в совместных  учениях  по  высадке  морского  десанта:
Кейси в качестве стажера общевойсковой  офицерской  школы  в  Квантико,  а
Бродерик вновь испеченным вторым лейтенантом  пехоты.  Оба  были  в  баре,
когда Бродерик сказал что-то оскорбительное в  адрес  морских  пехотинцев.
Кейси выразил уверенность, что Бродерик, несомненно, хотел сказать  что-то
другое, но тот повторил свою грубость, и Кейси предложил ему вместе  выйти
на улицу для "объяснения". Однако Бродерик в ответ ударил Кейси и  тут  же
сам получил удар. Хорошо еще, что друзья разняли их, а в баре не оказалось
никого из старших офицеров.
   В последующие годы они встречались редко. Последняя встреча произошла в
Иране, где, как помнил Кейси,  Бродерик,  уже  командир  батальона  связи,
постоянно жаловался, что Соединенные Штаты ни черта не будут стоить до тех
пор, пока страна "не получит достаточно волевого  и  сильного  президента,
способного на пару лет разогнать проклятый конгресс". Как ни  странно,  но
их жены дружили, и Кейси пришлось помучиться не один  вечер,  слушая,  как
Бродерик яростно громил президента, демократов  и  республиканцев  и  всех
политиков вообще. Несколько месяцев назад Бродерик и его жена  исчезли  из
Вашингтона, и Кейси и  в  голову  не  пришло  поинтересоваться,  куда  они
уехали.
   В дни их знакомства Бродерик каким-то образом  разузнал,  что  может  в
любую минуту рассердить Кейси, называя  его  уменьшительным  именем,  чего
Кейси терпеть не мог.
   - Джером, мальчик, - продолжал Бродерик, - говорят, ты занимаешь  очень
ответственный  пост  -  начальника  объединенного  штаба...  Ответственный
пост...
   Кейси захотелось влепить  ему  еще  одну  хорошую  затрещину.  Одно  из
ужасных  свойств  Бродерика  заключалось  в  привычке   дважды   повторять
сказанное, словно его собеседник был глухим, или слабоумным, или и  тем  и
другим вместе.
   - Послушай, Бродерик, где ты сейчас служишь?
   - О нет, нет! Я теперь, дружок, засекречен с головы до пят, с головы до
пят... Вот приехал на день в город с докладом председателю.
   Кивком он указал на кабинет Скотта и снисходительно улыбнулся.
   - Дело твое, Бродерик. Обычно ты всегда добиваешься своего.
   - Ты прав, Джеромчик, ты прав. Ну пока!
   Спустя несколько минут, когда Кейси, все еще раздраженный, снова  сидел
за своим столом, позвонила Мардж. Она только что закончила партию гольфа в
военно-морском офицерском клубе и собиралась заехать в школу  -  захватить
ребят.
   - Джигс, кого, по-твоему, я встретила в клубе?
   - Черта полосатого.
   - Знаешь, милый, ты что-то неудачно  шутишь  по  понедельникам...  Элен
Бродерик - вот кого! Она напускает на себя такую таинственность - ну прямо
Мата Хари. Не хочет даже сказать, что сейчас делает ее Джон.  Говорит,  он
на каком-то ужасно засекреченном  объекте  около  Форт-Блисса.  Разве  ты,
дорогой, не в курсе всех этих секретных дел?
   - Конечно в курсе, - ответил Кейси, а  про  себя  добавил:  -  "Был  до
недавнего времени".
   - Ну так я буквально сгораю от любопытства. Это  так  загадочно  и  так
интересно... Ты когда вернешься домой?
   - Да, пожалуй, как всегда. Часов в шесть.
   Кейси взял со стола карандаш и задумчиво повертел его в руках.  Значит,
Бродерик командует  какой-то  засекреченной  частью,  расположенной  около
Форт-Блисса, так? Это совпадает  с  тем,  о  чем  вчера  рассказывал  Матт
Гендерсон. Повинуясь  какому-то  предчувствию,  Кейси  достал  из  кармана
клочок бумаги, который дал ему Матт, и  набрал  записанный  на  нем  номер
телефона. Гендерсон сразу же поднял трубку.
   - Привет, Матт,  говорит  Джигс.  Проверяю,  здесь  ли  ты  еще.  Когда
отбываешь?
   - Часа через два, как только мой начальник закончит доклад Скотту.
   - Надеюсь, ты ладишь с  Джонни  Бродериком  лучше,  чем  я?  -  деланно
небрежным тоном заметил он. - Этот тип страшно действует мне на нервы.
   - Да, привыкнуть к нему трудновато, но зато как командир он  незаменим.
Наша часть все время начеку. Люди его терпеть не могут, а все же лезут  из
кожи вон. Дисциплину он тут навел - лучше некуда.
   - Ну что  ж,  Матт,  желаю  успеха.  Дай  знать  о  себе,  когда  снова
наведаешься в наши края.
   "Бог мой, - подумал  Кейси,  положив  трубку,  -  Скотт  выбрал  самого
настоящего фашиста командовать своим ОСКОСС, что бы ни скрывалось за  этим
словом".
   Кейси взял пачку бумаг из  входящей  почты  и  попытался  углубиться  в
работу, но не мог. На ум все время приходили события двух последних  дней.
В конце концов он отодвинул почту и  некоторое  время  сидел,  недоумевая,
почему, собственно, он так встревожен. Внезапно он вскочил, убрал со стола
бумаги, закрыл сейф и надел фуражку.
   - Мисс Харт, - сказал он секретарше. - Вызовите машину.  Я  еду  домой.
Если будет что-нибудь срочное - звоните.
   Собственная машина Кейси стояла у подъезда, когда он подъехал к дому на
служебном автомобиле. Ребят не было, а Мардж хлопотала на кухне.
   - Сейчас только четыре часа, Джигс! - удивленно заметила она. - Ты что,
заболел?
   Но он так крепко обнял  ее,  что  полностью  рассеял  все  ее  сомнения
относительно его здоровья. Когда Мардж с трудом вырвалась из его рук,  он,
улыбаясь, ответил:
   - Я абсолютно здоров. Мне  нужна  машина  съездить  по  делу.  Я  скоро
вернусь.
   Кейси переоделся в спортивные брюки и рубашку, сел в машину и повел  ее
по автостраде Джорджа Вашингтона вдоль Потомака, мимо фешенебельных домов,
расположенных на возвышении, пока не добрался  до  больших  водопадов.  Он
оставил машину здесь, а сам по  тропинке  поднялся  на  выступ  скалистого
берега, откуда открывался вид на каскады.
   Присев на обломок скалы, он стал  смотреть,  как  бурая  вода  Потомака
падает с каменных уступов, образуя темные, доходящие до дна водовороты,  а
затем мчится дальше. Кейси смотрел, но, погруженный в  глубокое  раздумье,
ничего не видел.
   Упоминание Прентиса о тревоге... Отказ  адмирала  Барнсуэлла  играть  в
тотализатор с председателем и сделать ставку  в  десять  долларов...  Этот
ублюдок Бродерик...  ОСКОСС...  Скомканная  записка  генерала  Хардести  о
воздушной переброске войск в  Нью-Йорк,  Чикаго,  Лос-Анжелос  и...  может
быть, в Юту... Почему в Юту? Зачем вообще нужна эта переброска? Что это за
база "У"? Почему Скотту понадобилось что-то скрывать от него?..
   События и эпизоды последних  двух  дней  кружились  в  сознании  Кейси,
подобно воде у подножия  водопадов.  Он  пытался  разобраться  в  них.  По
какой-то причине - он не мог понять по какой - на ум все  время  приходила
поездка  вице-президента.  Кейси  опять  почувствовал  ту  же  тревогу   и
озабоченность, что и в воскресенье утром и накануне вечером,  когда  долго
не мог заснуть. Пристально всматриваясь в бурлившие рядом водопады,  Кейси
снова и снова спрашивал себя, что все это может значить...
   Так просидел он около часу, не замечая ни прогуливающихся  парочек,  ни
проносившихся мимо ребятишек.  Наконец  он  встал,  потянулся  и  медленно
побрел по тропинке обратно.  Все  еще  погруженный  в  свои  мысли,  Кейси
направил машину вдоль реки, к городу, и только в Лангли, заметив  рядом  с
бензозаправочной колонкой  будку  телефона-автомата,  полностью  пришел  в
себя.
   Свернув с шоссе, он вышел из машины, опустил монету в автомат и  набрал
номер.
   - Белый дом, - будничным тоном ответила телефонистка. -  Кейси  глубоко
вздохнул, хотел что-то сказать, но заколебался.
   - Белый дом, - уже вопросительно повторила телефонистка.
   - Поля Джирарда, пожалуйста, - попросил Кейси, обретая наконец голос.
   - Как доложить, кто ему звонит?
   - Полковник Мартин Кейси.
   - Минуточку, полковник.
   Однако прошло больше минуты, прежде чем Джирард взял трубку:
   - Знаешь, Джигс, если ты собираешься пригласить меня выпить, я перережу
тебе глотку, когда встречу.
   - Поль, - сказал Кейси, не находя сил ответить шуткой  на  шутку,  -  я
хочу видеть президента.
   - Да? Только и всего? Ты что делал вчера, когда вернулся  домой?  Начал
все сначала? Наверно, поэтому ты и сейчас не совсем в своем уме.
   - Поль, я хочу видеть президента, - повторил Кейси. - Я не шучу.
   - А почему бы и нет? Придумай, чтобы в сутках было сорок часов, и тогда
он примет и тебя, и всех остальных.
   - Я серьезно, Поль. Мне нужно обязательно его видеть.
   - Хорошо, милый,  -  Джирард  рассмеялся  коротким  покровительственным
смешком. - Как ты посмотришь, если я зарезервирую для тебя несколько минут
в следующий раз, когда у нас,  например,  будет  твой  босс?  Тогда  и  ты
окажешься более кстати... А уж я постараюсь потом протолкнуть тебя...
   - Гм... Я должен увидеть его как можно скорее. Сегодня же.
   - Сегодня же? - переспросил Джирард, и впервые в его голосе  прозвучали
нотки профессиональной настороженности. - Что там у  тебя,  Джигс?  Может,
пожар в Пентагоне?
   - Поль, я не могу сейчас вдаваться в подробности.
   - Дядюшке Полю, Джигс, ты можешь рассказать все. Эта линия защищена  от
подслушивания.
   - Не в том дело, Поль.  -  В  телефонной  будке  было  душно,  и  Кейси
покрылся  потом,  но  не  от  духоты.  -  Поль,  я  ничего  не  могу  тебе
рассказать... Речь идет... о безопасности страны.
   Кейси знал, что многие известные ему сведения по  вопросам,  касающимся
обороны,  не  известны  Полю  Джирарду  -  считалось,  что  в   этом   нет
необходимости. Он надеялся, что теперь ему достаточно будет лишь намекнуть
на безопасность страны, но оказалось, что это не так.
   - Черт возьми, Джигс, что-то ты больно высоко метишь! Почему бы тебе не
обратиться к Скотту или к министру обороны?
   - Не могу, Поль.
   - Ну, я, кажется,  начинаю  понимать,  -  иронически  заметил  Джирард,
видимо снова решив обратить все в шутку. - Ты  хочешь  перепрыгнуть  через
голову своего начальства? Уж не намерен ли ты просить  о  назначении  тебя
председателем комитета начальников штабов?
   Кейси с силой сжал телефонную трубку.
   - Послушай меня, Поль. Ты же понимаешь, что я рассказал  бы  тебе  все,
если бы мог. Мне очень хотелось бы рассказать. Возможно, это  сделает  сам
президент - все зависит от  него.  Понимаешь,  это  связано  с  вещами,  о
которых тебе ничего не известно, и я не имею права говорить о них  даже  с
тобой. - Кейси замолчал.
   - Продолжай, Джигс. - Голос Джирарда звучал на  этот  раз  серьезно,  и
Кейси понял, что ему наконец удалось его убедить.
   - Я уже сказал, что речь  идет  о  безопасности  страны.  Точнее,  о...
безопасности правительства. Президент  должен  все  узнать,  и  как  можно
скорее.
   Джирард некоторое время молчал, и Кейси показалось,  что  прошла  целая
вечность. Наконец он заговорил, теперь уже совсем деловым тоном.
   - Ну а как относительно завтрашнего утра? Могу устроить прием на восемь
тридцать.
   - Значит, будет потеряно еще двенадцать часов. К тому же я могу  прийти
только вечером.
   - Да? - Снова наступила  пауза,  потом  Джирард  сказал:  -  Подожди  у
телефона, Джигс. Я переговорю со Стариком и выясню, что можно сделать.
   Кейси расстегнул ворот рубашки, приоткрыл дверь кабинки и  закурил.  Он
уже выкурил половину сигареты,  когда  в  трубке  снова  послышался  голос
Джирарда:
   - Все в  порядке,  Джигс.  Приходи  сегодня  вечером,  ровно  в  восемь
тридцать, к восточному подъезду,  я  буду  тебя  ждать.  Надеюсь,  у  тебя
действительно важное дело, как ты утверждаешь, а то ведь президент терпеть
не может всяких ночных бесед.
   - Спасибо, Поль. Дело действительно  крайне  важное.  Кстати,  расскажи
президенту все, что знаешь обо мне. Он должен внимательно меня выслушать.



        ПОНЕДЕЛЬНИК, ВЕЧЕР

   Кейси поставил машину в гараж на  улице  "Ф"  и  обошел  вокруг  здания
казначейства. На город,  гася  дневной  свет,  подобно  вуали,  опускались
мягкие  вечерние  сумерки.  Статуя  Альберта   Галлатена   перед   зданием
казначейства  в  полумраке   казалась   ожившей   и   очень   дружелюбной.
Пенсильвания-авеню была почти безлюдна - улицы  Вашингтона  в  отличие  от
Парижа и Лондона после захода солнца пустели.  Европейцы  иронизируют  над
этой особенностью Вашингтона, а, по мнению  американцев,  она  придает  их
столице особый  колорит  одинокого  и  величавого  достоинства.  Кейси  же
пустынные улицы только радовали, он не  хотел  попадаться  кому-нибудь  на
глаза.
   Уже много раз  Кейси  видел  эту  картину:  огромные  вязы,  образующие
зеленый тоннель над тротуаром, ведущим к Белому дому; одинокий гид в белой
шапочке на углу, не теряющий надежды дождаться  какого-нибудь  запоздалого
туриста; редких людей, дремлющих  на  скамейках  в  парке  Лафайета;  свет
большого фонаря на галерее Белого дома. Но сегодня все это казалось  Кейси
каким-то нереальным, до странности далеким от того, что привело его сюда.
   Кейси свернул за угол Ист-Экзекьютив-авеню и быстро подошел к восточным
воротам с караульной будкой и полицейским из охраны Белого  дома.  Джирард
поджидал Кейси на подъездной дорожке за воротами. Как  всегда,  его  глаза
были полуприкрыты  веками,  словно  шторками,  руки  небрежно  засунуты  в
карманы брюк.
   - Это он, - бросил Джирард полицейскому. - Все в порядке.
   По широкому коридору восточного крыла  они  направились  в  центральную
часть здания. Джирард не пытался скрывать свое любопытство:
   - Ну что там у тебя стряслось?
   - Я же говорил, Поль, что ничего не могу тебе рассказать.  Пусть  решит
сам президент. Он знает обо мне?
   - Конечно. - Они  остановились  у  лифта.  Прежде  чем  нажать  кнопку,
Джирард, помолчав, заметил: - Послушай, Джигс. Я надеюсь, твой  приход  не
будет означать новых неприятностей? У Старика их и без того по горло.
   Дверцы кабинки распахнулись, и они вошли в  лифт.  Отделанная  ореховым
деревом, застланная дорогим коричневым ковриком, кабина с двумя  овальными
окошечками в дверцах напоминала маленькую комнату. На втором этаже Джирард
жестом предложил Кейси выйти и провел его по холлу - огромной, похожей  на
пещеру комнате.
   Овальный  кабинет  президента,  как  предполагал  полковник,  находился
непосредственно над богато отделанным Синим залом,  где  Кейси  доводилось
бывать. Здесь, в жилых комнатах,  благодаря  коврам  и  мебели,  обтянутой
чехлами приятного желтого цвета, казалось как-то теплее, но  сам  кабинет,
по мнению Кейси, был слишком велик, чтобы выглядеть  уютным  и  нравиться.
Высокий потолок, украшенные пилястрами стены, книжные шкафы во всю  стену,
огромный камин давили на Кейси, заставляли его чувствовать  себя  каким-то
очень уж маленьким.
   Когда Кейси и Джирард вошли  в  кабинет,  президент  Лимен  читал;  его
большие ноги  почти  совсем  скрывали  подставленную  под  них  скамеечку.
Ирландский  сеттер,  с   шелковистой   красновато-коричневой   шерстью   и
печальными глазами, свернулся клубком  на  коврике  у  кресла  президента.
Лимен встал, положил очки на стол и, улыбаясь и протягивая  большую  руку,
пошел навстречу. Сеттер поднялся и  поплелся  за  ним,  остановился  перед
Кейси и деловито обнюхал манжеты его брюк.
   - Здравствуйте, полковник. Рад вас видеть даже в такое неурочное время.
   - Да, но если он пришел из-за какого-нибудь пустяка, - заявил  Джирард,
- я его придушу. - Он направился к двери: - Ну, оставляю вас наедине.
   - Полковник, - заговорил Лимен, как  только  Джирард  закрыл  за  собой
дверь. - Познакомьтесь с Триммером.  Это  политический  пес.  У  него  нет
абсолютно никаких убеждений, зато он предан своим друзьям.
   - Я слышал о нем, сэр, - ответил Кейси. - Здравствуй, Триммер.
   - Бывали здесь когда-нибудь раньше, полковник?
   - Нет, сэр. Только на приемах внизу. Ужасно большие комнаты, сэр.
   - Слишком велики, чтобы жить, и слишком малы для партийных  съездов,  -
засмеялся Лимен. - Я не виню Гарри Трумэна и остальных за то, что они  под
всякими предлогами старались как можно реже бывать в них. У меня тут  тоже
иногда мурашки по коже бегают. - Костлявой рукой, высунувшейся из манжеты,
он обвел комнату широким жестом. - Для балов эта комната вполне  пригодна,
лучшей и желать нечего. Говорят,  она  выглядела  довольно  казенно,  пока
миссис Кеннеди не отделала ее в желтый цвет. Она же раскопала  где-то  вот
эту скамеечку для ног. Фрейзиеры тут ни к чему не прикасались, ну а  мы  с
Дорис тоже решили ничего не переделывать.
   Кейси чувствовал  себя  крайне  неловко.  Он  много  раз  встречался  с
высокопоставленными лицами, включая и Лимена, но сейчас, когда  он  слушал
невинную болтовню президента,  явно  рассчитанную  на  то,  чтобы  придать
беседе  непринужденный  характер,  причины,  которые  привели  его   сюда,
внезапно показались ему не заслуживающими  внимания.  То,  что  в  грохоте
водопадов казалось чем-то ужасным и требовало неотложных действий,  теперь
стало смутным и нереальным. Растерянный и смущенный, Кейси стоял, не зная,
что сказать.
   - Хотите чего-нибудь выпить, полковник?
   - Что?.. Да, да! Виски, если можно, сэр. Не очень крепкое, если  вы  не
возражаете, сэр.
   - Чудесно. Я составлю вам компанию.
   С бокалами в руках они уселись в  покрытые  желтыми  чехлами  кресла  у
низенького столика. Триммер, не спуская с Кейси глаз, вновь  устроился  на
коврике. Со стены, с висевшего над камином портрета работы  Хели,  на  них
надменно и неодобрительно посматривала Евфимия ван Рансселер. Кейси  сидел
лицом к высоким, с тюлевыми шторами окнам,  выходившим  на  погруженный  в
полумрак Эллипс [сквер, расположенный позади  Белого  дома  и  окаймленный
дорогой в форме эллипса]. Из фонтана на южной  лужайке  била  струя  воды,
почти  касаясь  нависавшего  над  ней  балкона.  Вдали,  около   бассейна,
вздымался  купол  памятника  Джефферсону  с   освещенной   мягким   светом
центральной статуей. Значительно ближе и чуть  левее  торчал  серый  шпиль
памятника Вашингтону с красными сигнальными огнями для самолетов.
   - Ну а теперь, полковник, перейдем к вашему делу о безопасности страны,
- сказал Лимен, взглянув на Кейси.
   Кейси облизнул губы  кончиком  языка,  растерянно  помолчал  и  наконец
заговорил, употребляя отрепетированные еще в машине выражения:
   - Господин президент, вы когда-нибудь  слышали  о  воинской  части  под
названием ОСКОСС?
   - Кажется, нет. Что это такое?
   - Точно не скажу, сэр, но в соответствии с общепринятыми у нас в  армии
сокращениями это должно означать  что-то  вроде  "Особый  контроль  систем
связи".
   - Никогда не слышал.
   Кейси отважился на следующий шаг.
   - Я отдаю себе отчет, сэр, что какой-то там полковник  не  имеет  права
задавать вопросы верховному главнокомандующему,  но  все  же  скажите:  вы
когда-нибудь давали согласие на формирование засекреченной воинской части,
как бы она ни называлась, имеющей отношение  к  охране  телефонной  связи,
телевидения, радио?
   - Нет, не давал, - недоумевающе ответил Лимен, наклонясь к Кейси.
   - Я снова должен извиниться, сэр, но у меня есть еще один  вопрос.  Вам
что-нибудь известно о секретном военном объекте, созданном недавно  где-то
близ Эль-Пасо?
   - Я опять отвечаю: нет, полковник. В чем дело?
   - Видите ли, сэр, до вчерашнего дня я тоже ничего об этом не слышал.  А
в качестве начальника объединенного штаба я допущен  ко  всем  секретам  и
должен знать все, что происходит в вооруженных  силах.  Тем  более  должны
были бы быть в курсе дела вы, верховный главнокомандующий.
   Лимен отпил глоток вина. Кейси взял свой бокал и с чувством  облегчения
тоже отхлебнул из него.
   - Вы  знаете,  господин  президент,  -  продолжал  он,  -  после  ваших
отрицательных ответов мне  стало  по-своему  даже  как-то  легче,  хотя  в
общем-то  оснований  для  этого  никаких.  Я  хочу  сказать,  если  бы  вы
подтвердили,  что  вам  известно  об  ОСКОСС,  мне  оставалось  бы  только
извиниться за беспокойство и с  вашего  разрешения  удалиться  с  чувством
неловкости. Но, господин президент, дела, как видно, плохи. Я  встревожен,
сэр.
   - Ну,  нас  тут  не  так-то  легко  запугать,  полковник.  Надеюсь,  вы
расскажете мне все сначала.
   - Видите ли,  сэр,  от  своего  старого  приятеля,  некоего  полковника
Гендерсона, я узнал вчера, что он занимает пост начальника  штаба  ОСКОСС.
Сегодня мне стало известно, что командиром у него другой  мой  знакомый  -
полковник Джон Бродерик. Оба они офицеры войск связи, и, следовательно, их
часть имеет какое-то отношение к системам связи. В ней сто офицеров и  три
тысячи пятьсот солдат, и вот уже  в  течение  шести  недель  они  проходят
секретное обучение на объекте, расположенном в пустыне около Эль-Пасо.
   С Гендерсоном мы встретились случайно, он, естественно, считает, что  я
благодаря своему положению знаю все. Он бросил одну странную фразу, она-то
и заставила меня задуматься. Гендерсон сказал, что  они  больше  обучаются
штурмовать различные объекты, чем защищать их. Он добавил,  что  кто-то  в
верхах охвачен, как видно, пораженческими настроениями - потому-то  боевая
подготовка строится так, словно  противник  уже  захватил  что-то,  а  они
готовятся отбивать захваченное...
   - Что отбивать? - прервал его Лимен.
   - Он ничего не сказал.
   - По чьему указанию сформировано подразделение?
   - Предполагаю, сэр,  по  указанию  генерала  Скотта.  По  крайней  мере
Бродерик и  Гендерсон  сегодня  докладывали  лично  председателю  комитета
начальников штабов... Услыхав об этом,  я  решил,  что  от  меня  скрывают
некоторые факты по вполне понятным соображениям секретности. В тот  момент
мне и в голову не пришло, что вы тоже можете ничего  не  знать.  Я  только
подумал, не слишком ли все это  странно.  Сегодня  утром  опять  произошло
нечто непонятное. Вот, сэр, взгляните.
   Кейси достал из  бумажника  лист  блокнота,  развернул  его  и  передал
президенту. Лимен надел очки и некоторое время всматривался в бумажку.
   - Не скажу, полковник, что мне понятны эти каракули.
   - Почерк генерала Хардести, сэр,  он  мне  хорошо  знаком.  Вы  держите
страницу одного из блокнотов, что обычно лежат на столе  в  конференц-зале
комитета  начальников  штабов.  Страница  была  скомкана  и   валялась   в
пепельнице, а потом попала ко мне в руки.
   - Да, но что тут говорится? Я не понимаю даже того,  что  разбираю,  не
говоря об остальном.
   Лимен протянул бумагу Кейси.
   - "Воздушный мост" ОСКОСС. Сорок "К-двести двенадцать" на  базу  "У"  к
семи ноль-ноль суб. Чик, Ни, Ла. ЮТА?" -  громко  прочитал  Кейси.  -  Мне
кажется, сэр, что реактивные транспортные  самолеты  военно-воздушных  сил
"К-двести  двенадцать"  перед  началом  тревоги  в  субботу  должны  будут
приземлиться на базе "У" -  так  Гендерсон  назвал  секретную  базу  около
Эль-Пасо - и перебросить подразделения в Чикаго, Нью-Йорк, Лос-Анжелос  и,
возможно, в Юту. Как вам известно, сэр, именно в  Юте  находится  основная
релейная станция телефонной компании линий дальней связи.
   Лимен внимательно смотрел на  Кейси,  и  тот,  заметив,  что  президент
нахмурился,   мысленно   спросил   себя,   что   это   означает:    просто
сосредоточенность или это признак возникшего подозрения?
   - Но что же, полковник, вы хотите сказать?
   - Как я уже говорил, господин президент, мне и  самому  пока  не  ясно.
Разрешите доложить о других фактах двух последних дней.  Я  пока  не  могу
разобраться в них.
   Лимен кивнул, и Кейси тщательно  и  подробно  перечислил  все  странные
мелочи, привлекшие его внимание начиная с воскресного  утра.  Он  начал  с
отправленного пяти командующим приглашения принять  участие  в  скачках  в
Прикнессе, упомянул об  отказе  адмирала  Барнсуэлла  и  о  той  необычной
настойчивости, с какой Скотт просил его, Кейси, сохранить  все  в  строгом
секрете. Он рассказал о встрече  с  сенатором  Прентисом  на  вечеринке  у
Диллардов, о резких отзывах Прентиса о  Лимене  и  похвалах  его  в  адрес
Скотта,  а  также  о  несомненной  осведомленности  сенатора  относительно
предстоящей тревоги. Кейси сообщил, при каких обстоятельствах обнаружил  в
полночь машину Прентиса около дома Скотта и как Скотт не только скрыл  это
от него, но и лгал, утверждая, будто в 10:30 вечера он уже лег в  постель.
Кейси упомянул и о другой лжи Скотта, заявившего, что никто в Капитолии не
знает  о  предполагаемой  учебной  боевой  тревоге,  и  обратил   внимание
президента на внезапное откомандирование Дорси Хафа.  Затем  Кейси  привел
неоднократные высказывания Бродерика о желательности иметь  правительство,
не связанное конгрессом,  и  сообщил  об  его  презрительном  отношении  к
гражданским лидерам.  А  разве  не  кажется  многозначительным  тот  факт,
продолжал Кейси, что комитет начальников штабов назначил тревогу  как  раз
на то время, когда у конгресса начнутся каникулы, вице-президент уедет  за
границу, а президент будет находиться в убежище  главного  командования  в
Маунт-Тандере? Он припомнил, с каким удивлением прочитал в газете,  что  в
субботу вечером вице-президент  окажется  в  какой-то  захолустной  горной
деревушке в Италии.
   Когда Кейси закончил рассказ, над Белым домом опустилась глубокая ночь.
Из окон можно было видеть только уличные фонари и отблески воды, бьющей из
фонтана. Кейси взглянул на часы. Он говорил почти целый час.
   Лимен потянулся и широкой ладонью провел по спутанным жестким  волосам.
Подойдя к столику, он выбрал трубку  и,  прежде  чем  закурить,  некоторое
время возился с ней. Наступившее  молчание  снова  вернуло  Кейси  чувство
неуверенности и беспокойства, и он  торопливо  допил  из  стакана  остатки
виски со льдом.
   - Ну, а теперь, полковник, - заговорил наконец Лимен, - я  хочу  задать
вам несколько вопросов. Вы давно работаете вместе с генералом Скоттом?
   - Около года, сэр.
   Лимен зажег спичку и стал раскуривать трубку.
   - Вы кому-нибудь рассказывали обо всем этом?
   - Нет, сэр. Поль расспрашивал меня, но я подумал, что в  этой  ситуации
следует  прежде  всего  переговорить  с  вами.  Больше  я  ни  с  кем   не
разговаривал.
   Лимен снова сел в  кресло,  скрестил  ноги  на  подставке  и  попытался
пустить несколько колец дыма. В открытые окна сильно сквозило.
   - Как в самом деле Скотт относится к договору? - спросил  президент.  -
Из его выступления в  Капитолии  я  знаю,  что  он  против  договора;  мне
известно также, что в нескольких  случаях  он  умышленно  допустил  утечку
информации в печать. Но насколько серьезны у него такие настроения?
   - Сэр, он считает договор ужасной и даже трагической ошибкой. По мнению
генерала Скотта, русские обманут нас и поставят в глупое положение или же,
того хуже, используют договор как ширму для внезапного нападения.
   - А ваше мнение, полковник?
   - Я еще не пришел к определенному выводу, - покачал  Кейси  головой.  -
Иногда мне кажется, что договор - единственный выход для обеих  сторон.  А
иногда я думаю, что  мы  простофили.  Вообще-то,  по-моему,  это  касается
только вас и сената. Вы заключили договор,  сенат  одобрил  его,  и  я  не
понимаю, какое право имеем мы, военные, сомневаться в нем. Я хочу сказать,
сомневаться-то мы можем, но бороться против него -  никогда...  Во  всяком
случае, не должны.
   Лимен улыбнулся.
   - Джигс, да? Вас так, кажется, зовут?
   -  Совершенно  верно,  сэр.  -  Кейси  почувствовал,  что   спокойствие
возвращается к нему.
   - Вы за конституцию, Джигс?
   - Знаете, господин  президент...  Я  никогда  не  задавал  себе  такого
вопроса. Конституция у нас есть, и, по-моему, неплохая.  И  я  не  из  тех
людей, кто заявляет, что ее надо изменить.
   - Мне тоже этого  не  хочется,  а  я  много  размышлял  о  конституции.
Особенно за последнее время, в связи с  шумихой  вокруг  договора.  Ну,  а
другие начальники штабов в комитете, как они относятся к договору. Джигс?
   - Точно так же, как генерал Скотт, сэр. Все они против. Начальник штаба
военно-морских сил адмирал Палмер прямо-таки из себя выходит, когда слышит
о договоре.
   Едва  закончив  фразу,  Кейси  почувствовал,  что  вот  последнего   не
следовало говорить.  Одно  дело  критиковать  высокопоставленного  офицера
среди своих, военных, другое - вне службы, со штатскими.
   - Я не собирался,  сэр,  выделять  адмирала.  Все  они  в  равной  мере
настроены отрицательно. Адмирал всего лишь...
   -  Понятно,  полковник,  -  прервал  его  Лимен.  -  Между  прочим,  на
сегодняшнем заседании, где, как вы  утверждаете,  была  написана  записка,
присутствовали все пять членов комитета начальников штабов?
   - Нет, сэр. Собственно... адмирал Палмер отсутствовал. - Кейси овладело
полное смущение.
   - В этом есть что-нибудь необычное?
   - Нет... Хотя, пожалуй, да. Сейчас я вспоминаю, что  отсутствовал  даже
его представитель... Я хочу сказать, нет  ничего  необычного  в  том,  что
кто-то из членов комитета пропускает заседание,  но  в  таких  случаях  он
кого-нибудь посылает вместо себя. Более того, я не знаю ни одного  случая,
когда  бы  на  заседании  не  присутствовали  представители   всех   видов
вооруженных сил.
   После недолгого раздумья Лимен, видимо, решил не вдаваться в дальнейшие
детали.
   - Между прочим, полковник, есть ли у Скотта  особенно  близкие  люди  в
прессе и на телевидении? Вам что-нибудь известно?
   Вопрос президента удивил Кейси,  он  взглянул  на  Лимена,  пытаясь  по
выражению  его  лица  понять,  к  чему  тот   клонит,   однако   президент
сосредоточенно рассматривал свою трубку.
   - Понимаете, сэр, - нерешительно заговорил Кейси. - Я, право, не  знаю.
Он знаком с некоторыми крупными комментаторами, иногда обедает или ужинает
с руководителями вашингтонских бюро газет и журналов, но я не знаю, с  кем
из них он особенно близок. Раза два его навестил издатель журнала  "Лайф",
ну и, конечно, военные обозреватели газет "Сан" и "Стар". Больше никого не
припомню...  Впрочем,  подождите.  Они  близкие  друзья  с   телевизионным
комментатором Гарольдом  Макферсоном.  По-моему,  тот  работает  для  РБК.
Макферсон звонил несколько раз, когда я был в  кабинете  у  генерала;  они
встречаются по-приятельски. И кажется, довольно часто.
   - Ну, а история со ставками? - Президент, видимо,  перебирал  в  памяти
все услышанное от Кейси. - Я не совсем понимаю, что вы хотели сказать.
   - Я бы тоже не обратил внимания, если бы не все  остальное.  Откровенно
говоря, сэр, телеграммы Скотта могут оказаться зашифрованными  директивами
на субботу, не имеющими никакого отношения к скачкам. Вот Барнсуэлл и  дал
знать, что на него пусть не рассчитывают.
   Снова наступила пауза.
   - Итак, что же, по-вашему, все это означает, Джигс?
   - Не могу сказать с уверенностью, сэр... -  Кейси  замялся,  подыскивая
нужные выражения. - Пожалуй, то, что у нас, в военной разведке, называется
"противник проводит мобилизацию", если вы меня понимаете. Все это  кажется
просто фантастическим, но я счел своим долгом обратиться к вам.
   - Вы  что,  полковник,  боитесь  называть  вещи  своими  именами?  -  с
внезапной резкостью спросил Лимен.
   - Нет, сэр. Но дело в том, что...
   - Вы хотите сказать, что, по вашему мнению,  не  исключена  возможность
военного заговора с целью захвата власти? - с мрачным  видом  прервал  его
президент.
   Слова Лимена ошеломили Кейси. Он все время гнал от себя  эту  мысль,  а
теперь она, страшная и непостижимая, была произнесена вслух.
   - Видимо, да, сэр, - тихо ответил он. - Видимо,  такая  возможность  не
исключена.
   - А вы отдаете себе отчет, - сурово спросил  Лимен,  -  что  вас  могут
разжаловать и уволить из армии за ваш сегодняшний поступок?
   Теперь и  Кейси  весь  напрягся.  Жилы  на  его  толстой  короткой  шее
вздулись.
   - Да, сэр, отдаю. Но сегодня я все тщательно  обдумал,  пришел  сюда  и
рассказал. - Совсем тихо он добавил: - Конечно, я думал и о  последствиях,
ведь я прослужил в армии более двадцати лет.
   Резкость Лимена как рукой сняло. Он подошел к  маленькому  бару,  налил
новый  бокал  виски  и  спросил  Кейси,  не  хочет  ли  он  выпить.  Кейси
утвердительно кивнул. "Вот уж когда мне  действительно  нужно  выпить!"  -
подумал он.
   - Вы знаете,  -  заговорил  Лимен,  -  я  очень  высоко  ценю  кадровых
офицеров. Наш офицерский корпус, наши профессионалы-военные служат верой и
правдой, и страна отблагодарила их - посмотрите, сколько  наград  получили
они.
   Рассматривая вино в бокале и размышляя вслух, словно он был один, Лимен
стал припоминать знакомых генералов и адмиралов. С уважением он перечислил
боевые заслуги Скотта, Райли, Диффенбаха и признал, что Скотт  -  наиболее
вероятный его преемник на посту президента.
   Кейси почтительно слушал, отпивая  виски.  Он  и  не  предполагал,  что
президент такого мнения о военных. Казалось,  он  знал  о  них  все  и  не
скупился на похвалы. Лимен даже рассказал анекдот о Райли, в  котором  сам
он, президент, выглядел довольно нелепо, и Кейси смеялся вместе с  ним.  И
все же Кейси понял, что Лимен более проницателен  и  осведомлен,  чем  ему
показалось вначале.
   - Возможно, наша система  потому  так  хорошо  и  действует,  -  сказал
президент, - что одаренные люди, вроде Скотта и Райли, находятся почти  на
самой ее вершине и могут применять свои таланты, оставаясь  под  контролем
гражданских лиц, разумеется. Я прихожу в ужас при одной  лишь  мысли,  что
равновесие может оказаться нарушенным в результате  необдуманных  действий
людей, которые потом до конца дней своих будут об этом сожалеть.
   - Так же, как и я, сэр.
   - Что я должен делать дальше? Вы можете  дать  мне  какой-нибудь  умный
совет, Джигс?
   - Нет, сэр, - ответил Кейси, чувствуя себя неловко,  словно  он  чем-то
подвел Лимена. - На этот раз я просто пасую, господин президент.  Я  лично
не в силах предложить вам что-либо.
   Президент снял ноги с  подставки,  медленно  поднялся,  что,  казалось,
стоило ему немалых усилий, схватил руку Кейси и крепко пожал ее. Он  ничем
не показал, что беседа закончилась,  однако  сразу  же  после  рукопожатия
Кейси обнаружил, что идет к двери.
   - Я очень вам признателен, полковник, за ваш визит. Пожалуй,  мне  надо
знать, где я смогу найти вас в случае необходимости.  Вы  могли  бы  утром
позвонить моему секретарю мисс  Таунсенд  и  сообщить,  где  вы  будете  в
течение дня? Я скажу ей, что вы позвоните. Спасибо,  что  пришли.  Большое
спасибо.
   - Слушаюсь, сэр. Спокойной ночи,  сэр.  -  Провожаемый  Лименом,  Кейси
вышел в большой холл и направился к лифту.
   - Еще одну минуту, полковник.  Теперь,  когда  вы  поделились  со  мной
своими соображениями, о них известно  только  нам  двоим.  Пожалуй,  будет
лучше, если я сам решу, нужно ли посвящать в них кого-нибудь третьего.  Не
исключая и вашей супруги.
   - Я никогда не посвящаю ее в служебные секреты, сэр.
   - В таком случае ваш верховный главнокомандующий только что  засекретил
эту беседу, - улыбнулся Лимен. - Спокойной ночи, Джигс.
   Джирард встретил Кейси внизу, проводил его и вернулся в кабинет Лимена.
Президент нетерпеливо ходил по комнате.
   - Сначала возьми-ка стакан виски, Поль. Это тебе не помешает. Твой друг
Кейси  полагает,  что  он  раскрыл  военный  заговор  с  целью   свержения
президента и захвата государственной власти.
   - Что?! - Джирард задохнулся от изумления.
   -   Так   он   считает.   Прямо-таки   хунта,   словно    в    какой-то
латиноамериканской стране.
   - Боже милосердный! - простонал  Джирард  с  притворным  ужасом.  -  Уж
только бы не сейчас. У нас и без того куча неприятностей.
   Отклоняя предоставленную ему  возможность  ответить  шуткой  на  шутку,
Лимен медленно сказал:
   - Поль, я расскажу тебе все, о чем он говорил. Вначале об  одной  вещи,
тебе следует о ней  знать.  С  моего  согласия  в  субботу  на  пятнадцать
ноль-ноль назначена еще одна "Всеобщая красная" тревога - проверка  боевой
готовности всех вооруженных сил. Предполагается, что я буду руководить  ею
из убежища в Маунт-Тендере. В целях сохранения абсолютной тайны ни ты,  ни
другие, за  исключением  начальников  штабов,  Кейси  и  адъютанта  Скотта
полковника Мердока, до поры до  времени  не  должны  даже  догадываться  о
предстоящей тревоге. Так вот, запомни это и теперь слушай меня.
   Лимен подробно пересказал Джирарду все, что сообщил Кейси.  Он  показал
ему смятую записку генерала Хардести, копии  телеграммы  Скотта  и  ответа
Барнсуэлла, оставленные Кейси.  Слушая  президента,  Джирард  лишь  глубже
опускался в кресло, обхватив руками низко опущенную голову и почти сомкнув
сонные глаза.
   -  А  теперь  я  хочу  дополнить  все  сказанное  некоторыми  деталями,
известными только мне. Я ничего  не  говорил  о  них  Кейси,  -  заявил  в
заключение Лимен. - Несколько месяцев назад мне позвонил  командующий  ПВО
генерал Барни Рутковский. Мы, с ним давно  знакомы,  и,  видимо,  на  этом
основании он считает, что может откровенно разговаривать со мной. Так вот,
Барни сообщил, что  командующий  стратегической  авиацией  генерал  Дэниел
выяснял у него, не хочет ли он приехать  в  Вашингтон  и  переговорить  со
Скоттом о "политическом хаосе в стране и об ответственности  военных"  или
что-то в этом роде. Барни спрашивал меня, как ему быть. Я  сказал,  что  и
сам не возражал бы получить совет Скотта. Барни не ответил на приглашение,
и больше я об этом ничего не слышал.
   Джирард дернул себя за ухо.
   - Вы хотите сказать, что, по-вашему, Дэниел один  из  тех,  кто  делает
ставку в тотализаторе Скотта?
   - Да. Кроме того,  я  обратил  внимание  на  формулировку  приглашения,
полученного Барни. Дальше. Во время ленча Вине  Джианелли  рассказал  мне,
что мысль  провести  пятницу  и  субботу  в  горной  деревушке  предков  и
заночевать там подсказал ему Прентис. По его словам,  Фред  дал  ему  этот
совет  еще  в  пятницу  на  прошлой  неделе.  Вине   согласился   и   внес
соответствующие изменения в свои планы. Что и говорить,  отличный  трюк  с
точки зрения  пропаганды,  однако  странно,  что  Прентис  вдруг  воспылал
желанием помочь правительству и  выбрал  как  раз  тот  день,  на  который
комитет начальников штабов назначил тревогу,  о  чем  Прентис  осведомлен,
если верить Кейси.
   - Ну, в Кейси вы не сомневайтесь, босс. Джигс - уравновешенный,  вполне
положительный человек, он никогда ничего не изобретает. К тому же  у  него
прекрасная память.
   - Третье. В воскресенье на прошлой неделе я видел и слышал  выступление
Гарольда Макферсона по телевидению. В течение двадцати  пяти  минут  он  с
пеной у  рта  критиковал  и  меня,  и  договор,  а  остальные  пять  минут
превозносил  до  небес  Скотта.  Мне  давненько   не   доводилось   видеть
Макферсона. По совести говоря, я решил  взглянуть  на  него  только  из-за
Дорис - она прожужжала мне все уши, все восторгалась его  внешностью.  Как
тут было не посмотреть  на  этого  Дон-Жуана!  Надо  отдать  ему  должное:
типичный демагог, умеющий без труда  овладевать  аудиторией.  Ни  дать  ни
взять современный епископ Шин или, скажем. Билли Грэхам. Потом я  подумал,
что почти ничего о нем не знаю, и попросил Арта Корвина потихоньку собрать
необходимые сведения.
   - Это вы могли бы поручить и мне, - обиделся Джирард; обычно он,  а  не
начальник   охраны   Белого    дома    выполнял    политические    задания
конфиденциального характера.
   - Я так и собирался сделать, Поль, но, по  совести  говоря,  забыл.  Ну
вот. Спустя некоторое время, к моему удивлению, Корвин  доложил,  что  ФБР
имеет довольно солидное досье на Макферсона. Он,  кажется,  принадлежит  к
нескольким группам крайне правых экстремистов.  Среди  членов  этих  групп
много отставных военных. Ты знаешь, что они проповедуют?
   - Да. Поголовное  уничтожение  всех  и  вся,  -  проворчал  Джирард.  -
Некоторые из них впадают в  бешенство  при  одном  лишь  упоминании  слова
"социализм" или того, что они под ним  подразумевают.  Если  принимать  их
всерьез, нам остается только немедленно обвинить  себя  в  государственной
измене... и их, конечно.
   - Пожалуй. Во всяком случае, Кейси утверждает, будто Скотт и  Макферсон
близкие друзья, что,  признаться,  меня  удивляет.  Но  если  Кейсл  прав,
следовательно, Скотт заигрывает с "бешеными".
   Теперь четвертое. Сегодня днем мне звонил Скотт в связи  с  предстоящей
тревогой. Он хочет, чтоб я отделался от журналистов в Кэмп-Дэвиде  и  один
отправился на вертолете в Маунт-Тандер. Я ответил, что не хотел бы обижать
газетчиков и собираюсь взять хотя бы одного из них. А  Скотт  заупрямился:
тревога, говорит, должна проводиться так, словно происходит на самом деле;
в конце концов я уступил. Ты видишь,  чем  все  это  может  обернуться.  Я
отправляюсь в убежище только с Корвином и в лучшем  случае  с  одним-двумя
телохранителями.
   - Вы говорите  так,  -  кисло  заметил  Джирард,  -  словно  вам  нужно
захватить с собой две-три дивизии охранников,  не  считая  агентов  ФБР  и
вообще всех, кто умеет стрелять.
   - Судя по твоей шутке, ты не веришь Кейси?
   - Не подумайте, что я  намекаю,  будто  он  выдумывает.  Вовсе  нет.  Я
убежден, что Кейси говорит правду.  Но  я  никак  не  могу  согласиться  с
выводами. Я не верю, что готовится военный переворот. Это абсурд.
   - Да, абсурд. Но не слишком ли много странных совпадений?
   - И уж совсем фантастической кажется мне история с  ок-эс-эс,  или  как
там называет Кейси эту часть? Как ухитрился Скотт  создать  такую  крупную
базу, с таким количеством людей, снабжать их всем необходимым и  прочее  -
все это без вашего ведома? Допустим, объект существует всего только  шесть
недель. Но когда же его начали строить? Выходит,  сразу  после  подписания
договора, осенью прошлого года.
   - Это не так уж трудно проверить.
   Джирард встал и подошел к телефону, стоявшему около полукруглой кушетки
у окна.
   -   Правильно.   А   что,   если   позвонить   Биллу   Фуллертону?   Он
профессиональный  чиновник,  объективный  человек  и  к  тому   же   знает
решительно все расходы Пентагона.
   - Позвони. Между прочим, Поль, часть называется ос-ко-эс-эс.
   Джирард позвонил Фуллертону -  начальнику  военного  отдела  бюджетного
управления.
   - Послушай, Билл, у меня к тебе одно секретное дело от самого  Старика.
Вы отпускаете какие-нибудь средства на некий ОСКОСС?  Предполагается,  что
это воинская часть, около трех с половиной тысяч людей... Да, правильно...
Нет, не отпускаете?
   Лимен написал на клочке бумаги:  "Какие-нибудь  особые  фонды  комитета
начальников штабов?" - И показал написанное Джирарду.
   - А вообще-то тебе что-нибудь известно об ОСКОСС?
   Выслушав Фуллертона, Джирард прикрыл трубку рукой.
   - Говорит, никогда ничего не слышал, - повернулся он к президенту.
   -  Ну  а  все  же  есть  у  комитета  начальников  штабов  какие-нибудь
нераспределенные фонды? - снова обратился он к Фуллертону. - Да?  И  иначе
никак? Ну что ж, Билл, спасибо. Надеюсь, я не стащил  тебя  с  постели?  И
пожалуйста, никому ни слова, договорились? Ну пока.
   Джирард положил трубку и повернулся к Лимену.
   - Фуллертон ничего не знает. Между тем, по его словам, должен бы знать,
поскольку именно он обязан давать  заключение  о  целесообразности  любого
нового мероприятия, какой бы секретный характер оно ни носило.  На  случай
срочных непредвиденных расходов комитет начальников штабов имеет около ста
миллионов долларов, но, насколько известно Фуллертону, до денег  никто  не
дотрагивался. Да и нельзя до  них  дотрагиваться  без  вашего  письменного
согласия... Черт возьми, но если на базе до трех с половиной тысяч  людей,
то ведь нужно не меньше двадцати миллионов в год, чтобы прокормить,  одеть
и содержать их!
   Джирард снова налил  себе  стакан  виски.  Лимен  рассеянно  постукивал
пальцами по бокалу, пустому еще с  момента  ухода  Кейси,  и  отрицательно
покачал головой, когда Джирард хотел передать ему бутылку. Несколько минут
они молчали.
   - Мой маленький племянник, -  заговорил  наконец  холостяк  Джирард,  -
сказал бы, что все  получается  как  будто  в  сказке.  Я  никак  не  могу
заставить себя поверить, что все это серьезно.
   - Вот и у меня, Поль, неотступно вертится такая  мысль,  но,  по-моему,
правильнее исходить из предпосылки, что все, в сущности, возможно.
   - Конечно. - Джирард кивнул в знак согласия.
   - В общем дело может обернуться плохо,  даже  очень  плохо,  -  заметил
Лимен, взвешивая каждое свое слово.
   - Может, босс, может.
   - Я рад, что наши мнения совпадают и мне не придется тебя убеждать.
   Лимен подошел к окну, выходившему на  южную  лужайку,  распахнул  дверь
рядом с ним и вышел на балкон. В  ночном  воздухе  была  разлита  чудесная
свежесть. Лимен  посмотрел  на  огромный  обелиск  в  честь  Вашингтона  -
хорошего  генерала,  ставшего  хорошим  президентом.  Он  знал,   что   за
магнолиями справа высится памятник  Линкольну  -  хорошему  президенту,  у
которого были неприятности (боже, а  разве  у  него  их  нет?)  с  плохими
генералами. Слева, в сторону от Мэлл, стояла не видимая  во  мраке  статуя
Гранта, очень хорошего генерала, оказавшегося очень плохим президентом...
   Лимен вернулся в кабинет, где его ждал Джирард, и продолжал так, словно
не делал паузы:
   - И пожалуй, Поль, лучше не будем  убеждать  друг  друга,  иначе  может
оказаться, что мы заблуждаемся,  а  уж  тогда  проще  простого  попасть  в
неловкое положение.
   - Хорошо. Так и сделаем. Что же дальше?
   - Если все рассказанное Кейси  соответствует  действительности,  то  до
субботы у нас остается  только  четыре  полных  дня.  Сегодня  уже  поздно
что-либо предпринимать. Нужно начинать утром. Если все подтвердится  и  мы
сумеем предотвратить удар... что тогда?
   - Очень просто. Вы уволите всю банду и отдадите их под суд за измену.
   - Нет, не думаю, - Лимен покачал головой. - Не при моем  правительстве.
Да и вообще ни при  каком.  Подобный  процесс  глубоко  расколол  бы  нашу
страну... Ну что ж, думай, думай. Утром встретимся.
   - Спокойной ночи, господин президент.  Спите  спокойно.  Возможно,  все
объяснится очень просто, и мы потом как следует посмеемся над собой.
   - Возможно, - ответил Лимен, пожимая плечами. - Спокойной ночи, Поль.
   Президент остался наедине с Триммером. Он  ослабил  галстук,  несколько
раз прошелся взад и вперед и снова вышел на балкон. Балкон Трумэна. В этом
доме все напоминало о прошлом. В углу  кабинета  стояла  одна  из  качалок
Джона  Кеннеди,  соломенное  сиденье  и  деревянная  спинка  которой  были
прикрыты желтой парусиной. Лакированный с инкрустациями большой письменный
стол на суживающихся книзу ножках в свое время принадлежал Монро. У дверей
в спальню стояли два флага - национальный и личный штандарт президента.  С
тех пор как во времена Эйзенхауэра  Гавайские  острова  стали  пятидесятым
штатом, новых звездочек на национальном флаге не прибавилось.
   "Какой одинокий дом, - подумал  Лимен.  -  Слишком  большой  и  слишком
пустой; дом, где человек не может уединиться и подумать без  вмешательства
прошлого. Вдобавок ко всему этот дом принадлежит не мне".
   С балкона Лимен видел то гаснущие,  то  вспыхивающие  огни  фар,  когда
водители огибали высокую чугунную ограду вокруг лужайки, на которой  стоял
Белый дом. Как всегда,  проезжая  мимо,  шоферы  замедляли  ход,  надеясь,
несмотря на позднее время, увидеть, хотя бы мельком,  кого-нибудь  из  его
обитателей.
   Фантастично! Только так и можно охарактеризовать историю,  рассказанную
Кейси. Вопреки уверениям Джирарда, Лимен спрашивал себя, в  своем  ли  уме
этот человек? Но Кейси и в самом деле вел  себя  как  нормальный  человек.
Смущение  и  скованность?  Так  ведут  себя  первый  раз  и   все   другие
посетители... Пожалуй,  он  выглядел  даже  слишком  обычным  посетителем.
Может, это какой-нибудь двойной трюк Скотта, чтобы поймать его в  ловушку,
а затем выставить на  посмешище  перед  всей  страной  и  дискредитировать
договор? Нет, такое объяснение чересчур неправдоподобно.
   Видимо,  единственно  правильный  путь  -  безотлагательная   секретная
проверка.  Возможно,  в  действительности  все  объяснится  как-нибудь  до
смешного просто. Может быть, это как раз то совпадение ничем не  связанных
обстоятельств, которое бывает в одном случае на  миллион.  Утверждают  же,
что если штук шесть обезьян без устали будут стучать на пишущих  машинках,
то в конце концов у них получится "Британская энциклопедия".
   Лимен снова  уселся  в  свое  мягкое  кресло  и  закурил  трубку.  Пора
продумать всю историю и попытаться разобраться в  ней.  В  первую  очередь
нужно сделать то, что советует Джирард: разузнать об ОСКОСС. Для этой цели
нужен верный человек. Пожалуй, наступило время подобрать себе команду.
   Он начал мысленно перебирать список чиновников, останавливаясь на  тех,
кого  сам  назначил  на  важные  посты  за  шестнадцать   месяцев   своего
президентства. Прошло немного времени, и  Лимен  обнаружил,  что  одну  за
другой отбрасывает кандидатуры этих людей, не может на  них  положиться  -
либо потому, что они нерешительны, либо не  заслуживают  особого  доверия,
либо недостаточно близки к нему, либо из-за того, что станут болтать, если
его предположения не подтвердятся.
   "Станут болтать..." Дело вовсе не в том, что он боится  насмешек,  а  в
том, чтобы за границу не просочился даже малейший слушок, будто  президент
Лимен допускал возможность  военного  переворота.  Иначе  страна  окажется
скомпрометированной.
   "И ты вместе с ней, - подумал он. - Да, но  разве  это  не  идиотизм  -
ломать голову над тем,  на  кого  можно  положиться,  когда  речь  идет  о
безопасности страны?..  Хорошо,  но  кто  же  не  проболтается,  если  все
окажется фантазией, и кто, если все подтвердится,  сможет  помочь  тебе  и
останется с тобой до конца?"
   Джирард и Рей Кларк, подумал Лимен, конечно, посмеются над ним, если он
откровенно расскажет им о своих колебаниях и сомнениях. А  рассказать  все
же придется. Это решено. Без Джирарда и Кларка ему не обойтись.
   Кто же еще? Кейси, конечно. Возможно, полковник не самый  блестящий  из
всех известных ему офицеров, но инстинкт, видимо, ведет его по правильному
пути. Можно надеяться, что и сообщенные им факты тоже верны. Черт  возьми!
Или лучше надеяться, что они, напротив, не верны? Во всяком случае,  Кейси
уже влез в эту историю по самые уши.
   Кабинет?  Лимен  мысленно  пробежал  глазами  по   всему   списку.   От
педантичного и скучного государственного секретаря никакого проку. Министр
обороны болтун. Боже, до чего же беспокойный человек! Если бы у него вдруг
и появились дельные мысли, никто бы не узнал об этом только потому, что не
смог бы дослушать его до конца.  Министр  здравоохранения,  образования  и
социального обеспечения Том Бартон нравился Лимену. В  борьбе  за  власть,
если она начнется, он мог бы оказаться полезным. Бартон умен. Однако этому
рослому негру просто невозможно выбраться из Белого  дома  или,  наоборот,
пробраться в него без того, чтобы его не заметили и не закидали  вопросами
репортеры. Цвет кожи  делает  его  кандидатуру  неприемлемой,  и  от  него
придется отказаться.
   Лимен отбрасывал одно имя за другим, иногда спрашивая  себя,  зачем  он
вообще выбирал и назначал этих людей на тот или иной пост?  Он  знал,  что
оставляет  напоследок  сурового   и   эрудированного   министра   финансов
Кристофера Тодда, наиболее умного из всех его министров. Тодд уже доказал,
что умеет держать язык за зубами, когда речь заходит о  делах  президента.
Еще одно большое достоинство Криса: он любит конспирацию.  Его  хлебом  не
корми, дай только  позабавиться  всякими  конспиративными  делами.  Помимо
всего  прочего,  Крис   Тодд   обладал   характерной   для   адвоката-янки
способностью  выуживать  из  массы  случайной  чепухи  непреложные  факты.
Несомненно, Криса придется привлечь.
   Перебирая  фамилии  сотрудников  канцелярии  Белого  дома,  Лимен  даже
удивился, как много имен отпадало само  по  себе,  подобно  сухим  осенним
листьям. Ведь эти люди дрались вместе с ним в дни избирательной  кампании,
помогали ему формировать  правительство,  но  на  кого  из  них  он  может
положиться в  создавшейся  обстановке?  Уж  конечно  не  на  секретаря  по
вопросам печати Фрэнка Саймона. Саймон умеет изящно и ловко  скользить  по
поверхности, а серьезное дело, такое, как это, ему  совсем  не  по  плечу.
Слишком уж он легко поддается давлению со стороны. Будет  лучше,  если  он
останется в неведении. Юрисконсульт  президента  по  особо  важным  делам?
Слишком рьяный законник, а тут ни  один  закон  не  поможет.  Его  главный
посредник по контактам с сенаторами и конгрессменами? Слишком тщеславен  и
немедленно начнет претендовать на самую выигрышную роль.
   Но оставался еще Арт Корвин. Широкоплечий  спокойный  Мистер  Действие,
как называли его чины охраны Белого дома, сделает все для президента - для
любого из президентов. Лимен не наводил специальных справок, но знал,  что
Корвин предан самой идее президентства, а не тому,  кто  в  тот  или  иной
момент занимает президентский пост. Больше того, Лимен,  по  существу,  не
мог и шагу сделать без Корвина. Его надо привлечь к делу.
   Ну а еще кого? Директора ФБР? Сильный  и  влиятельный  человек,  такого
полезно иметь на своей стороне.  Однако  Лимен  почти  не  знал  его,  они
беседовали всего раза три, да и то спешно и по делу.
   Президент снял  с  полки  справочники  с  именами  членов  конгресса  и
правительства, улыбаясь при мысли, что ему приходится заглядывать в книгу,
чтобы  припомнить,  кого  и  куда  он  назначил.  Фамилии  заместителей  и
помощников министров, членов различных комиссий, судей...  Они  ничего  не
сказали ему и ничего в нем не вызвали. Он  слишком  мало  знал  их,  чтобы
довериться. Направить  кого-нибудь  в  посольство  за  границу,  назначить
судьей - да. Но опереться в борьбе за сохранение власти - нет.
   Итак, Лимен остановился на шести  фамилиях:  он  сам,  Кларк,  Джирард,
Кейси, Крис Тодд, Арт Корвин. Да, и Эстер. Бог мой, конечно Эстер! Без  ее
участия он не  мог  даже  кому-нибудь  позвонить.  Она  по-прежнему  будет
выполнять любые поручения с полной лояльностью, четко и быстро, пусть и не
из-за любви к правительству.
   "Ну вот, по  крайней  мере  нас  семеро  против  пяти  членов  комитета
начальников штабов, - подумал Лимен. - У нас нет  ни  дивизий,  ни  ракет,
зато на нашей стороне двести лет истории... и четыре дня. Четыре дня! Все,
что рассказывал здесь Кейси, даже не сон - чудовищный кошмар. В нем нет ни
капли здравого смысла".
   Лимен  прошел  в  спальню  и  остановился  перед  туалетным   столиком,
освобождая карманы брюк. Он должен беспокоиться обо всем  мире,  да  сверх
того о каком-то сбитом с толку офицере морской пехоты, не забывая  о  том,
что  замышляет  председатель  комитета  начальников  штабов...  "Перестань
позировать, Лимен, и отправляйся-ка спать!" - приказал он себе.
   - Пора спать, Триммер! - сказал он сеттеру. - Марш на место!
   Собака подошла к двери и терпеливо ждала, пока Лимен открывал ее. Потом
пес неторопливо пересек холл, спустился по лестнице и направился к  своему
местечку в буфетной комнате около кухни.
   Застегивая пижаму, Лимен наблюдал, как вспыхивают фары машин,  стоявших
вокруг Эллипса. "Должно быть, окончился спектакль", - подумал он, заметив,
как в ярком свете уличных фонарей то появляются, то исчезают кучки  людей,
идущих со стороны Национального театра.
   Это был конец обычного дня в Вашингтоне, жители которого ложатся  спать
раньше,  чем  в   любой   другой   столице.   Закончился   вечерний   матч
баскетболистов, и последние посетители спешили прямо через покрытую травой
площадку к  выходу  со  стадиона.  На  Арлингтонском  кладбище,  у  могилы
Неизвестного солдата, сменился  караул,  и  солдаты,  прежде  чем  улечься
спать, протерли свои парадные винтовки.
   В национальном клубе печати самые упорные завсегдатаи бросали  на  стол
карты, допивали стаканы и расходились по домам. Среди  них  был  и  Мэлком
Уотерс из Ассошиэйтед Пресс, позволивший себе провести вечер  за  игрой  в
покер и за бутылкой виски, поскольку в расписании Старика на завтра ничего
не предвиделось до одиннадцати часов.
   В канцелярии сената два усталых чиновника жаловались  друг  другу,  что
кипы  корреспонденции,  поступившей  накануне   каникул,   заставляют   их
задерживаться на работе так поздно.
   В скромном домике  в  Арлингтоне  Джигс  Кейси  протер  глаза,  отложил
потрепанный "Всемирный альманах" и выключил лампу. Только в этой книге  из
всех, что были в доме, он смог найти текст конституции Соединенных Штатов.
   В  маленьких  будках  вокруг  Белого  дома  разместилась  новая   смена
полицейских,  которым  вменялось   в   обязанность   обеспечивать   личную
безопасность президента, насколько это в их силах. Они охраняли  человека,
но не пост; самому посту ничто не угрожало вот уже почти двести лет.



        ВТОРНИК, УТРО

   Джордан Лимен приоткрыл один глаз, но тут же снова сомкнул его. В окна,
окрашенные бледной синевой рассвета, стучал дождь. Лимен почти  проснулся,
но, убаюканный мерным шумом  мелких  дождевых  капель,  снова  задремал  и
увидел себя в Огайо, в дни своего  детства,  когда  он  холодным  и  серым
утром, уютно завернувшись в одеяло, ждал обычного  окрика  отца:  "Джорди,
пора вставать! Мир ждет тебя".
   Здесь, в Белом доме, мир тоже его ждал,  однако  никто  не  осмеливался
будить президента без его указания, а Лимен на это утро  никаких  указаний
не давал. Он потянулся и поскреб затылок. Боже, ну и погодка! Почему никто
не решился перенести столицу в Аризону? Месяцы, прожитые Лименом  в  Белом
доме, подтвердили его излюбленное выражение, что "американская  дипломатия
страдала  недостатком  инициативы  главным  образом  из-за  вашингтонского
климата".  Либо  моросящий  дождь,  либо   отвратительная   духота,   либо
пронизывающая сырость под сплошным пологом облаков - другой  погоды  город
не знал. Ясных, прохладных, бодрящих дней едва ли набралось бы с месяц  за
весь год.
   Лимен окончательно проснулся, но ему все еще не хотелось расставаться с
уютом постели. Он подумал о  своей  дочери  Элизабет,  там,  в  Луисвилле.
"Надеюсь, солнышко светит на мою бедную девочку. Сейчас она уже,  наверно,
в родильном доме. Ну что ж, у таких  родителей,  как  Лиза  и  ее  супруг,
будет,  конечно,  хорошенький   мальчишка.   Мальчишка?   Да,   мальчишка.
Безусловно, Лиз хорошо все  перенесет.  Но  не  мешает  сегодня  же  утром
позвонить Дорис, узнать, как обстоят дела".
   Лимен приподнялся и, спуская ноги  с  постели,  вспомнил  и  полковника
морской  пехоты,  и  его  невероятную  историю...  Скотт...   Макферсон...
ОСКОСС...
   Посидев несколько минут на краю кровати,  он  поднял  трубку  телефона,
стоявшего на ночном столике.
   - Грейс, - сказал Лимен телефонистке, - доброе утро, вернее, утро  было
добрым, пока я не взглянул в окно. Пожалуйста,  позвоните  Эстер  домой  и
попросите ее  как  можно  скорее  приехать  сюда.  Скажите  ей,  что  она,
вероятно, найдет меня в столовой. Спасибо.
   Лимену  понадобилось  пятнадцать  минут,  чтобы  умыться,  побриться  и
одеться.  Выходя  из  спальни,   он   нашел   в   себе   силы   улыбнуться
уорент-офицеру, сидевшему в холле с  портфелем,  набитым  шифрами  ядерной
войны. "Вот с чего приходится президенту начинать  рабочий  день,  да  еще
такой дождливый!" - подумал Лимен.
   Эстер Таунсенд пришла, когда он завтракал в  столовой,  отчаянно  кляня
поданный ему грейпфрутовый сок. Подобранная, аккуратная, с  очень  светлой
губной помадой, в блузке с поднятым невысоким воротником, с ниспадающей на
лоб прядью волос... "Почему она не выходит замуж?" - подумал президент, но
эту мысль тотчас вытеснили другие.
   - Выпейте со мной кофе, Эстер. Новости сегодня такие же отвратительные,
как и погода. Кое-кто зарится на мой пост.
   Присевшая к углу стола Эстер взглянула на него поверх чашки с кофе.
   - Ну, знаете, губернатор, - так она называла Лимена с тех пор,  как  он
стал  генеральным  прокурором  штата  Огайо,  еще  за  два  года  до   его
губернаторства. - Не слишком ли рано вы начинаете беспокоиться о том,  что
произойдет в семьдесят шестом году?
   - Кое-кому мой пост нужен уже сегодня - так,  во  всяком  случае,  меня
информировали. - И Лимен за пять минут сообщил Эстер  все,  что  рассказал
ему Кейси и что знал сам.
   - Возможно, все это простое недоразумение, Эстер, - заметил  он,  -  но
надо разобраться, и как можно скорее. Пока что обо всем, кроме меня и вас,
будут знать пять человек: Рей Кларк, Поль Джирард,  полковник  Кейси,  Арт
Корвин и Крис Тодд. Если кто-нибудь из них будет звонить  в  течение  этой
недели, обязательно выслушайте его, в какое бы время это ни происходило.
   - Вы не находите, что мне лучше и ночевать здесь? - спросила Эстер.  Ее
голос звучал  совершенно  ровно,  и  Лимен  не  мог  определить,  как  она
отнеслась к его рассказу. "Боже! - подумал он. - Я и  своего-то  отношения
до сих пор не могу определить. А если бы  сейчас  светило  солнце,  я  бы,
наверно, подумал, что мне приснился кошмарный сон".
   - Правильно. По-моему, до конца недели вы можете пользоваться  кушеткой
в кабинете врача. Да, Эстер, а как с телефонистками? Пусть  это  покажется
смешным, но в сложившейся обстановке я не стал бы полагаться на людей,  не
пользующихся вашим доверием.
   - Ну, тут ничего сложного нет. Мы с Элен Червейси хорошие приятельницы.
Я поручу ей организовать двухсменное дневное дежурство с  таким  расчетом,
чтобы все звонки от этих пятерых переключались на меня.  Ночное  дежурство
на коммутаторе я возьму на себя.
   - Ну что вы, Эстер! - встревожился Лимен. - Ведь вы же  дня  через  два
свалитесь с ног.
   - Ничего, - ответила Эстер, покачав головой.  -  Я  могу  вздремнуть  и
днем, а после полуночи звонков будет немного.
   - Так что же все-таки вы  думаете  обо  всем  этом?  -  с  любопытством
спросил он, поскольку Эстер пока так и не  высказала  своего  отношения  к
странной проблеме, вставшей перед правительством президента Лимена.
   Эстер поднесла палец  к  голове  -  известный  только  им  двоим  знак,
означавший: "Тихо! Секретарь думает". Они улыбнулись друг другу.
   - Честно говоря, губернатор, я озадачена, как и вы. Как женщина,  я  бы
сказала, что должна больше знать генерала Скотта. Между тем  я  ничего  не
могу о нем сказать. На вашем месте я постаралась бы побольше узнать о  его
любовнице.
   - У него есть любовница?
   - А вы не знали? - Эстер улыбнулась с видом  превосходства  и  покачала
головой, словно сожалея по поводу такой неосведомленности мужчин. -  Слухи
носятся уже года два. Время  от  времени  генерал  потихоньку  выезжает  в
Нью-Йорк для встреч с шикарной штучкой по  имени  Милисент  Сеньер  -  она
редактор отдела мод журнала "Шери". Предполагается большая любовь.
   - Ну и ну! И подумать только, какие тайны может узнать  человек,  когда
намекнет, что кто-то хочет занять его место! Это, конечно,  любопытно,  но
вряд ли поможет нам в деле спасения республики. Мы напрасно теряем  время.
Пригласите ко мне Рея Кларка.
   Утренние газеты - Лимен так и не притронулся к ним - все еще аккуратной
стопкой лежали на столике около письменного стола, когда в  кабинет  вплыл
Рей Кларк.
   - За каким дьяволом, господин президент, вытряхнули вы меня  из  теплой
постели в такую рань? - заговорил он с сильным южным акцентом. Лицо у него
было мокрым от дождя. - И даже не удосужились послать за мной один из этих
даровых катафалков Белого дома стоимостью в десять тысяч долларов. Старику
Рею пришлось самому гнать машину.
   - Перестань дурачиться. Рей, - с небрежной улыбкой заметил Лимен. - Нам
предстоит кой о чем поразмыслить.
   Он позвонил Эстер и велел заказать завтрак для Кларка.
   - Ты знаешь полковника морской пехоты Кейси, Мартина Кейси?
   - Конечно, если вы имеете в виду  начальника  объединенного  штаба.  Он
несколько раз бывал у нас на комиссии, а кроме  того,  как-то  оказал  мне
одну услугу, когда сын одного моего приятеля из Атланты ушел в самовольную
отлучку из учебного лагеря морской пехоты на острове Пэррис. Парня, как  и
полагается, наказали, но Кейси оказался настолько любезным, что скрыл этот
факт от газетчиков.
   - Что ты думаешь о нем. Рей?
   -  Насколько  я  могу  судить,  порядочный  человек.  -  Кларк  заметил
недоумевающее выражение на лице Лимена и поспешил уточнить: -  Пожалуй,  я
сказал бы больше. Есть люди, которые сразу вызывают к  себе  расположение.
Это всего лишь интуиция, но, по-моему, Кейси солидный, твердый  и  честный
человек. А почему вы спрашиваете? Хотите доверить ему что-нибудь?
   - Еще бы! Вчера вечером Кейси был у меня. По его мнению, группа военных
попытается в субботу захватить власть.
   Лимен ожидал, что Кларк разразится гомерическим хохотом, однако сенатор
только вскинул брови и уставился на президента.
   - Ты не удивлен? Или ты считаешь, что я не в своем уме?
   - Первое, Джорди.
   - Но, ради бога, почему?
   - Вначале рассказывайте вы. А потом я скажу почему.
   Как и накануне в  беседе  с  Джирардом,  президент  Лимен  потратил  на
рассказ почти час. Он рассказал и о том, что знал сам, передал  содержание
разговора Джирарда с Фуллертоном из Бюджетного бюро и даже  услышанный  от
Эстер слушок о романе Скотта. Пока Лимен говорил, Кларк успел покончить  с
завтраком.
   - А теперь я хочу задать несколько вопросов, - сказал  Лимен,  закончив
рассказ. - Что известно тебе,  одному  из  руководящих  деятелей  комиссии
сената по делам вооруженных сил, об организации ОСКОСС? И еще: почему тебя
не удивило мое сообщение?
   - Отвечаю на первый вопрос: абсолютно  ничего,  -  медленно  проговорил
Кларк. - Отвечу и на ваш второй вопрос, господин президент.  Черт  возьми,
уже раза три я говорил вам, как упал  моральный  дух  войск.  Еще  никогда
военные не получали такого низкого жалованья по сравнению с  гражданскими.
Ваш отказ восстановить  льготные  выплаты  офицеры,  да  и  сержантский  и
рядовой состав рассматривают как своего рода личное оскорбление.
   - Рей, но я же обещал передать в сенат соответствующий законопроект - и
об  урегулировании  денежного  содержания,  и  о  дополнительных   льготах
военнослужащим и намерен добиться своего, как только  наступит  подходящее
время. Возможно, до сих пор я не проявлял должной настойчивости, но сейчас
законопроект почти готов. - Лимен потянул себя за  ухо.  -  Но  ты  же  не
думаешь, что военные попытаются захватить  государственную  власть  только
потому, что получают низкое жалованье?
   - Нет,  конечно,  нет.  Все  объясняется  общей  ситуацией,  Джорди,  а
обстановка в  стране  -  хуже  некуда.  И  дело  вовсе  не  в  договоре  о
разоружении, или в забастовке на  ракетных  заводах,  или  в  чем-то  еще,
взятом  в   отдельности.   Речь   идет   об   ужаснейшем   прогрессирующем
разочаровании всех во всем. О каждом новом президенте люди думают, что вот
тот  самый  волшебник,  который  заставит  коммунистов   сгинуть.   Ничего
подобного никогда не произойдет. Напряженность день ото дня растет.  После
каждого выступления этого  сумасшедшего  Макферсона  я  получаю  не  менее
пятисот писем от своих избирателей. А некоторые сенаторы и того больше.
   - Да, но при чем тут заговор Пентагона?
   - Я имею в виду общую обстановку в стране, Джорди, а из  нее  вытекает,
что на крайние меры могут пойти любые круги. Готов спорить,  что,  если  у
этого подонка Прентиса есть хоть капля  смекалки,  он  тоже  не  откажется
приложить  руку.  Сейчас,  когда,  если   верить   данным   опроса,   ваша
популярность упала до двадцати девяти процентов, он и ему подобные  только
и караулят момент,  чтобы  вцепиться  вам  в  горло.  Теперь  можно  всего
ожидать.
   - Но вчера ты несколько иначе расценивал результаты  опроса  институтом
Гэллапа.
   - Вчера я не знал, что генерал Скотт включился в эту игру.
   - Значит, ты веришь этой истории?
   - Я согласен с вами и Кейси: нужно обязательно и как можно  скорее  все
проверить.
   -  Я  знал,  что  могу  положиться  на  тебя.  Рей,  -  с  нескрываемым
облегчением проговорил Лимен. - Не знаю, что бы я стал делать без тебя.
   - Господин президент, вы мой лучший друг, - глядя прямо в глаза Лимену,
ответил Кларк, - и я сделаю для вас все возможное, но должен сказать, если
вы не обидитесь, что я имею в виду нечто более  значительное,  чем  только
помощь Джордану Лимену.
   Лимен обошел вокруг стола.
   - Поскребите настоящего южанина,  -  заметил  он,  -  и  вы  обнаружите
подлинного патриота, хотя ему приходится столько переносить от янки...  Ну
а сейчас, Рей, коль скоро мы разоткровенничались, я надеюсь, что до  конца
недели ты будешь сдерживать себя и не влипнешь в  какую-нибудь  неприятную
историю.
   Кларк, до этого  не  спускавший  глаз  с  президента,  отвел  взгляд  в
сторону.
   - Подобных обещаний я никому никогда не даю. Только самому себе.
   - Это уж как тебе нравится, Рей. Однако до поры до времени ты не должен
прикасаться к бутылке. Эго приказ, так и знай.
   - Я могу сам о себе позаботиться, господин президент,  -  сухо  ответил
Кларк. - Что мне нужно делать дальше, по-вашему?
   - Попытайся сегодня утром на заседании разузнать у Скотта что-нибудь об
ОСКОСС. Так как-нибудь, между прочим. Очень осторожно. Ни малейшего намека
на то, что мы что-то подозреваем. Ровно к двум возвращайся  сюда.  Я  хочу
провести совещание. Приходи  через  восточный  подъезд.  Мы  поднимемся  в
солярий. А я с утра переговорю с глазу на глаз с Корвином и Крисом.
   Когда  Кларк  закрывал  за  собой  дверь,  Лимен  уже  разговаривал  по
внутреннему телефону:
   - Эстер, сейчас же пришлите ко мне Арта Корвина. Да,  Эстер,  передайте
Полю, пусть он отправляется к Фуллертону и  получит  у  него  список  всех
засекреченных военных объектов в стране. Можно включить в него  и  объекты
за границей. Велите ему снова напомнить Фуллертону, что вчерашний разговор
должен оставаться в секрете, как и сегодняшний... Да, еще одно  поручение:
пусть Крис Тодд придет ко мне в одиннадцать. Вы поняли?
   В дверь тихо вошел Артур Корвин - начальник секретной  службы,  несущей
охрану Белого дома и президента. Корвин редко улыбался, и все же  в  Белом
доме не было более добродушного лица. В общем-то оно было невыразительным,
но морщинки вокруг глаз придавали Корвину вид человека, довольного всем  и
вся. После пятнадцати лет работы в качестве детектива, главным образом  по
делам  фальшивомонетчиков,  он  еще  при  предшественнике  Лимена   Эдгаре
Фрейзиере был  прикомандирован  к  Белому  дому.  Начальником  охраны  его
назначил уже Лимен, после того как предыдущий начальник ушел на пенсию.
   Лимен и Корвин с первого взгляда понравились друг  другу  -  еще  в  ту
ночь, когда Корвин сразу после выборов явился в губернаторский  особняк  в
Колумбусе, чтобы организовать охрану нового президента Соединенных Штатов.
Лимен  никогда  не  расспрашивал  Корвина,   но   догадывался,   что   тот
недолюбливал Фрейзиера, хотя сам Корвин ни разу об этом не обмолвился, чем
еще больше расположил к себе нового президента.
   Широкоплечий,  сильный  Корвин,  с  какой-то  гордостью  носивший  свой
торчавший ежик волос, ростом был выше Лимена.  Несмотря  на  узость  своих
интересов (Лимен не сомневался, что после окончания колледжа  его  главный
телохранитель вряд ли осилил  десять  -  двенадцать  книг),  он  ежедневно
тщательно прочитывал газеты, пытаясь чуточку опередить  своего  хозяина  и
угадать, куда он может поехать, кого увидеть, каких посетителей принять.
   Корвин подошел к письменному столу и застыл в ожидании.
   - Садитесь, Арт, - предложил Лимен. - Возможно,  меня  ожидают  крупные
неприятности и мне может понадобиться ваша помощь. Во-первых, вам  следует
знать, что на субботу намечена еще одна  "Всеобщая  красная"  тревога.  Из
соображений секретности вы должны были узнать об этом только  в  последнюю
минуту.
   Пересказывая сообщение Кейси в четвертый раз, Лимен обнаружил, что  уже
автоматически редактирует его, сокращает одни пункты и  развивает  другие.
Чем отчетливее видел он происходящее, тем  ярче  выделялись  три  эпизода:
сформирование ОСКОСС, отказ адмирала Барнсуэлла участвовать в тотализаторе
Скотта на скачках и скомканная записка, написанная рукой Хардести.
   - Да, господин президент, но просто  невозможно  поверить,  что  кто-то
собрал в пустыне  столько  людей,  снабдил  их  всем  необходимым,  возвел
постройки, а до Белого дома не дошло ни малейшего слуха.
   - По совести говоря, Арт, вот это и смущает меня  больше  всего.  Ясное
дело, что Кейси  только  строит  догадки.  Он  складывает  два  и  два  и,
возможно, получает пять. Сегодня утром я попытался мысленно подсчитать все
наши секретные базы и не смог. У нас сейчас так много баз  -  секретных  и
полусекретных, что никому и в голову не придет докладывать мне о  какой-то
одной из них, если я не дам специального указания или если не  потребуется
принять об этом объекте какое-то особое решение.
   Корвин промолчал, и Лимен мысленно спросил себя, о  чем  сейчас  думает
этот большой и спокойный человек. "Разделяет ли он гнев, закипающий во мне
при одной лишь мысли о том, что  интеллигентные,  способные  и  облеченные
доверием американцы готовятся бросить вызов конституции? Испытывает ли  он
то же отчаяние и то же чувство беспомощности, что и  я?  Настолько  ли  он
лоялен как телохранитель, чтобы защитить не только телесное воплощение, но
и дух того, что ему поручено защищать?"
   - Так что вы скажете, Арт?
   - Полагаю, что мы должны удвоить охрану за счет  людей,  на  которых  я
смело могу положиться, - быстро ответил Корвин.
   - Нет, нет, я совсем о другом. Что вы думаете обо всем этом,  обо  всей
этой истории? Она не представляется вам бессмыслицей?
   Корвин впервые улыбнулся, и Лимену показалось, что  он  прочел  на  его
лице выражение какой-то особой теплоты и привязанности.
   - Господин президент, - сказал Корвин, - время от времени я  встречаюсь
с моим предшественником по работе. Вы удивились бы, если бы услыхали,  что
мы говорим о президентах. Для нас это всего  лишь  работа,  как  и  всякая
другая, а вот каждый из вас - наполовину беспомощное дитя, а наполовину  -
дурак. Кто-нибудь постоянно стремится отправить президента на тот свет. За
год мы  получаем  штук  сто  писем  от  разных  сумасшедших,  собирающихся
перерезать президенту глотку, или отравить, или продырявить из винтовки.
   - И доктор Гэллап, должно быть, переговорил с каждым из них на  прошлой
неделе, - горестно заметил Лимен.
   Корвин вежливо улыбнулся, но не позволил себя отвлечь.
   - И все же  президенты  ухитряются  вести  себя  наиглупейшим  образом.
Помните, в разгар этой истории с пуэрториканцами Трумэн высунул голову  из
окна Блэйр Хауз, чтобы узнать, почему и в  кого  стреляют?  А  Кеннеди?  С
больной спиной он отплывал ярдов на пятьдесят от  яхты,  да  еще  в  таких
местах, где глубина достигала футов сорока. А Эйзенхауэр? Играл в гольф на
опушке такого  густого  леса  вдоль  некоторых  автострад,  что  несколько
шизофреников могли бы спокойно стрелять в него с деревьев и никакая охрана
не могла бы даже напасть на их след.
   Лимен протестующе поднял свою большую руку.
   - Но сейчас, Арт, речь идет о другом. Если... если это правда,  значит,
готовится захват власти.
   - А нам все равно, господин президент. Мы никому  не  верим.  Возможно,
вам покажется смешным, но иногда я ловлю себя на том, что присматриваюсь к
самым  высокопоставленным  лицам  из  вашего  окружения,  включая   членов
кабинета, и пытаюсь определить, не прячет ли кто-нибудь из  них  револьвер
под пиджаком.
   - Но мы же говорим о совершенно разных вещах,  Арт,  -  снова  возразил
Лимен. - Я не  вижу  тут  никакой  опасности  лично  для  себя.  Возможно,
опасность угрожает самому посту президента, который сейчас  занимаю  я,  а
следовательно, - конституции.
   - В конце концов это одно и то же, сэр. Если кто-нибудь хочет захватить
власть, он должен будет сначала отделаться от вас,  как-то  убрать  вас  с
пути - ну, скажем,  посадить  в  один  из  отсеков  подземного  убежища  в
Маунт-Тандере.
   Лимен понимал, что напрасно тратит время. Корвин отказывался  следовать
за ним в область политической философии.  Но  какое  это  имело  значение?
Кругозор Корвина  позволял  ему  видеть  только  одну  задачу:  обеспечить
физическую безопасность президента как личности. Ну что ж, возможно,  дело
дойдет и до этого. А если все окажется мыльным пузырем и Лимен превратится
в посмешище для всей страны, по крайней мере хоть Корвин не будет смеяться
и распространять сплетни.
   - Хорошо, Арт. В два часа дня в солярии у нас состоится совещание, и  я
хочу, чтобы вы на нем присутствовали. Между прочим, как  вы  считаете,  не
установить ли слежку за генералом Скоттом - посмотреть, чем он занимается?
   - Вот видите, а вы утверждали, будто  мы  толкуем  о  разных  вещах,  -
улыбнулся Корвин. - Я как раз хотел внести такое предложение. У  вас  есть
вполне  подходящий  человек  для  этой  цели.   Занимаясь   "художниками",
любителями  рисовать  банкноты,  я  получил  весьма  солидную  практику  в
подобных делах.
   Корвин уже уходил, когда в кабинет вошла Эстер и  доложила  о  прибытии
министра финансов Тодда, но  Лимен  сначала  решил  поговорить  с  Фрэнком
Саймоном. Молодой жилистый человек - секретарь по делам печати, похожий  в
своих роговых очках на нахохлившуюся  сову,  торопливо  вошел  в  кабинет.
Никто лучше Саймона не умел ладить с  прессой,  но  Лимен  уже  при  одном
взгляде на него начинал  раздражаться,  словно  кто-то  прикасался  к  его
обнаженным нервам.
   - Фрэнк, - обратился он к Саймону, - отмените мою встречу с Донахью  из
"Федерал рипортер", она назначена на одиннадцать утра. Есть ряд  вопросов,
связанных с выполнением договора,  кому-то  из  нас  нужно  заняться  ими.
Репортерам   ничего   не   сообщайте.   Скажите   только,   что   свидание
откладывается, так как я работаю над некоторыми законопроектами. Понятно?
   Саймон передернул плечами.
   - Если  после  вчерашнего  оглашения  результатов  опроса  вы  отмените
единственную встречу, назначенную на сегодня, немедленно  поползут  всякие
нелепые слухи.
   - Тут уж я бессилен. Если первый этап разоружения не будет  осуществлен
в полном соответствии с договором, то во время  следующего  опроса  вообще
некому будет задавать вопросы.
   - Хорошо, господин президент. - Саймон  снова  сгорбился.  -  Вообще-то
говоря, мне было бы куда легче маневрировать, если  бы  вы  чуть  пораньше
предупреждали меня. В потемках я работаю не самым лучшим образом.
   "Если б ты только  знал,  о  каких  потемках  идет  речь!"  -  мысленно
воскликнул Лимен.
   В кабинет большими шагами вошел Кристофер Тодд с неизменным портфелем в
руках. Всей своей  внешностью  он  производил  впечатление  человека,  мир
которого всегда и во всем упорядочен. К тому времени, когда Лимен назначил
шестидесятилетнего Кристофера Тодда министром финансов, он уже  был  одним
из наиболее известных на Уолл-стрите адвокатов -  специалистов  в  области
корпоративного права.
   Здоровый красновато-коричневый загар выдавал в  нем  яхтсмена,  в  свое
время проводившего уик-энды на Саунде, а теперь в Чесапикском  заливе.  На
нем был прекрасно сшитый костюм из материи мягкого серого  цвета,  с  чуть
более темным, но тоже серым  гладким  галстуком,  на  котором  поблескивал
крохотный синий якорек. Его черные, ручной работы английские ботинки  были
вычищены безукоризненно, но не до  кричащего  блеска.  Жилетку  пересекала
золотая цепочка от унаследованных дедовских часов.
   Пресса  называла  его   "вылощенным",   "холодным",   "проницательным",
"ехидным". Все эти эпитеты соответствовали действительности, но не  давали
полного представления о Тодде.
   Лимен поднялся,  поздоровался  с  Тоддом  и  достал  из  стола  коробку
превосходных сигар, хранимых специально для  него.  Пока  Тодд  осматривал
сигару, обрезал и прикуривал ее от большой  спички,  вынутой  из  кармана,
Лимен открыл свой мешочек с табаком и набил  трубку.  Потом  он  рассказал
Тодду всю историю.
   Чем дольше он говорил, не упуская даже мельчайших деталей, тем  больше,
как заметил Лимен, оживлялся взгляд Тодда. Адвокат сидел выпрямившись и не
спуская с Лимена глаз, лишь изредка посматривая на  кончик  сигары.  Лимен
знал, что Тодд никогда не забывал проверить качество сигары. Он  утверждал
- и был искренне убежден в своей правоте, - что всякая  порядочная  сигара
должна куриться минут пятнадцать, прежде чем понадобится пепельница. Лимен
закончил свой рассказ вопросом:
   - Так какой же приговор, Крис?
   Тодд  поднял  седые  брови.  Эта  привычка  особенно   раздражала   его
недоброжелателей, они видели в ней знак презрения  или  осуждения  (обычно
это так и было). Лимена же манерность Тодда просто забавляла.
   - Если бы мне пришлось защищать Скотта в суде от  подобных  не  стоящих
выеденного яйца обвинений, - заявил он, -  я  потребовал  бы  немедленного
оправдания своего подзащитного, и вся процедура была  бы  закончена  через
десять минут.
   - Да, но я высказал все это в качестве предположения, -  мягко  ответил
Лимен. - Из нас двоих, Крис, не только вы адвокат.
   В голубых глазах Тодда мелькнул огонек.
   - Да будет вам известно, господин президент, что у вас в  Огайо  вообще
нет адвокатов, там подвизаются только подмастерья.  Став  адвокатами,  они
немедленно перебираются в Нью-Йорк.
   - Или в Вашингтон, - добавил Лимен и, посмеиваясь, принялся раскуривать
погасшую трубку.
   - Давайте внимательно разберемся в вашей истории, - продолжал  Тодд.  -
Вы усиленно подчеркиваете все, что касается ОСКОСС. Никто об этом  объекте
до сих пор ничего не слыхал. Ни вы, ни Джирард, ни Фуллертон, ни полковник
Кейси.  Почему  же  вы  убеждены,  что  объект  действительно  существует?
Существует только  предположение  полковника,  не  подкрепленное  никакими
фактами.
   - А записка Хардести? В ней содержится ссылка на эту часть  и  на  базу
"У", как один из  приятелей  Кейси  называет  место  около  Эль-Пасо,  где
расположена эта самая часть.
   - Но вполне  возможно,  что  речь  идет  и  о  каком-то  другом  месте.
Засекреченных объектов у нас расплодилось до глупости много. По-моему,  мы
больше путаем самих себя, чем русских.
   - Ну, ответ мы получим сегодня днем, - заметил Лимен. - Джирард как раз
проверяет дислокацию и характер всех засекреченных объектов.
   - Что же касается переброски войск по воздуху в большие города в случае
тревоги, - продолжал Тодд развивать свою точку зрения, - то это не  только
логично, но и  благоразумно.  Совершенно  очевидно,  что  если  произойдет
нападение, то нам  потребуются  войска,  чтобы  поддержать  порядок  и  не
допустить всеобщей паники в больших городах. Рассматривать  же  участие  в
коллективной  ставке  на  скачках  в  Прикнессе  как  некую  зашифрованную
переписку о зловещем заговоре для свержения правительства и захвата власти
просто, по-моему, бессмысленно. Одни догадки, не больше. Кто же не  знает,
что генерал Скотт и в самом деле любит бывать на скачках, а каждый, кто их
любит, играет на них. Полковник Кейси наделен поразительными  дедуктивными
способностями, если не сказать больше.
   Лимен облокотился на письменный стол и положил голову на руки.
   - Забудьте на минуту о всех деталях, Крис, и скажите мне, что вообще вы
думаете о возможности заговора. Реален ли он,  если  учесть  обстановку  в
стране и настроения в армии?
   - Нет, не реален. - Тодд внимательно посмотрел на окурок своей  сигары,
прежде чем бросить его в большую пепельницу на столе. - И  вместе  с  тем,
господин президент, я понимаю, что мы должны тщательно проверить факты,  и
как можно скорее. Было бы преступной небрежностью не сделать этого.
   Тодд открыл портфель и вынул  длинный  желтый  блокнот.  Авторучкой  он
набросал столбик номеров и против первого написал: "ОСКОСС".
   - Давайте вновь переберем все детали, - предложил он. - Я  подумаю  над
своими заметками  и  во  второй  половине  дня  составлю  конкретный  план
расследования.  Однако  должен  сказать,  господин  президент,  ваш  выбор
следователей не очень-то богат.
   - Мысленно поставьте себя на мое  место,  Крис,  пройдитесь  по  списку
друзей и знакомых, которых у вас, вероятно, не меньше тысячи, и подумайте,
скольким из них вы можете  полностью  доверять.  Вы  удивитесь,  как  мало
окажется таких людей.
   - Особенно если отбросить тех, - ехидно добавил Тодд, снова  вздергивая
брови, - кто не откажет себе в удовольствии поднять вас на смех, когда все
окажется нелепой выдумкой.
   - Ото! - шутливо воскликнул Лимен. - Вы не только солидный адвокат,  но
и отличный провинциальный врач-психолог.
   Пункт за пунктом они вновь перебрали все  события  и  эпизоды,  и  Тодд
заполнил полторы страницы различными заметками.
   - Некоторые детали заставляют меня думать, что полковник Кейси обладает
чересчур пылким воображением, - заметил Тодд. - Вот, например, фраза Фреда
Прентиса о необходимости остаться в городе на случай "тревоги" в  субботу.
Почему ее нужно обязательно связывать с "Всеобщей красной"  тревогой?  Под
словом "тревога"  можно  иметь  в  виду  все,  что  угодно,  всякий  может
употребить в разговоре такое выражение.
   - Возможно, вы правы, Крис. Не  исключено,  что,  как  только  у  Кейси
возникло подозрение, он  невольно  стал  придавать  особый  смысл  каждому
случайному замечанию. И все же, я полагаю, эту историю нужно рассматривать
в целом.
   - Ну, я, пожалуй, пойду  к  себе,  -  сказал  Тодд,  убирая  блокнот  в
портфель и щелкая замком. - Попытаюсь обнаружить какой-то  смысл  во  всей
этой мешанине.
   Тодд вышел, неся свой портфель,  словно  профессор,  отправляющийся  на
лекцию. Сквозь открытую дверь Лимен видел, как  он,  проходя  мимо  Эстер,
слегка кивнул ей. Эстер взглянула на президента, и тот знаком подозвал ее.
   -  Эстер,  позвоните  полковнику  Кейси  и  скажите  ему  о  совещании.
Объяснять ничего не нужно. Пусть опять придет через восточный подъезд.
   "Ну вот, - подумал Лимен, - из всех моих посвященных только  мы  вдвоем
способны увидеть за деревьями лес... если лес существует. Только мы с Реем
Кларком представляем себе, насколько все это важно. И  спешную  борьбу  за
конституцию можно вести лишь в атмосфере, когда народ встревожен глубоко и
по-настоящему. Встревожен ли он сейчас?..  Милый  старина  Крис!  Как  его
заинтриговало предположение о наличии конспирации! Об  этом  говорили  его
глаза, хотя он и не захотел признаться. Ему обязательно  нужны  свидетели,
доказательства... Корвин все сводит к личной безопасности президента. Поль
- к борьбе за власть между мной и Скоттом. Кейси? Он  всего  лишь  офицер,
выполняющий свой долг, как он его понимает.
   Все они поборники справедливости, и лучших помощников нечего и  желать.
Но не в моих силах заставить их  проникнуться  всей  важностью  того,  что
может произойти. Конечно, каждый из  них  понимает,  что  может  произойти
нечто важное, но всех последствий они понять не в состоянии. Мне предстоит
убедить их взглянуть на вещи моими глазами, моими и  Кларка...  Но  сам-то
Кларк? Понимает ли он, какая угроза нависла над страной? Он  говорит:  да,
но правду ли он говорит?  Кто  бы  вы  ни  были  и  как  бы  много  вы  ни
размышляли, я не уверен, что вы отнесетесь ко всему этому так же,  как  я,
пока не сидите вот на этом стуле. Наверное, никто не думает  так  много  о
стране, как президент. Да это и понятно".
   Лимен повернулся и посмотрел  в  высокие,  от  пола  до  потолка  окна.
Тяжелый майский дождь стучал по изгородям из кустарника,  по  кустам  роз,
рододендронам  и  большим,  словно  лакированным  листьям   магнолий.   По
полукруглой подъездной  аллее  прошел  охранник  с  надвинутым  на  голову
капюшоном черного прорезиненного плаща. Покуривая, президент проводил  его
взглядом и некоторое время  постоял  у  окна,  молча  проклиная  погоду  и
близорукость людей.
   В комнате прессы репортеры и  фотографы  резались  в  покер,  по  столу
звенели монеты в двадцать пять  и  пятьдесят  центов.  Сразу  звонило  три
телефона. Милки Уотерс, положив ноги на стол, разговаривал с Хью  Уланским
из "Юнайтед пресс интернейшнл".
   На этот раз в голосе Уотерса не было и в помине той  бесстрастности,  с
какой он обычно беседовал с политиками и вообще со всеми, кто сообщал  ему
очередные новости. В его тоне слышались властность и  уверенность,  как  и
подобает дуайену газетной братии, обслуживающей Белый дом.
   -  Никак  не  пойму  этого  деятеля,  -  говорил  он.  -  Только  вчера
опубликованы  результаты  опроса,  только  что   стало   ясно,   что   его
популярность летит к чертям, а он соглашается принять  всего  лишь  одного
человека, да и то отменяет прием.
   - Может, он тайный нудист, - подсказал Уланский, - и  сейчас  созерцает
свой пуп?
   - Положим, сынок, нудисты не занимаются созерцанием своих пупов, но  ты
правильно подметил. Этот фрукт такой же политик, как я шпагоглотатель.
   В комнату вошел Саймон. Не снимая ног со стола, Уотерс достал  блокнот.
Картежники на время прекратили игру и замерли в ожидании.
   - Ничего особенного сообщить