"Чикаго", а он был единственным надежным средством получения информации. Затем факторы неопределенности. Какие сенсорные устройства расположены у Советов в этих водах? А вдруг вода достаточно прозрачна и субмарину сумеет обнаружить летящий вертолет или противолодочный самолет? Может быть, совсем рядом находится дизельная подводная лодка типа "танго", медленно крадущаяся с помощью бесшумных электродвигателей, которые работают от аккумуляторных батарей? Ответ на любой из этих вопросов они получат, услышав металлический вой бешено вращающихся винтов торпеды или мощный взрыв глубинной бомбы. Макафферти взвесил все эти факторы и сравнил угрожающую подводной лодке опасность с требованием командующего подводными силами Атлантического флота, переданным шифровкой-молнией: НЕМЕДЛЕННО ОПРЕДЕЛИТЬ РАЙОНЫ СОСРЕДОТОЧЕНИЯ СОВЕТСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК. Формулировка приказа лишала его возможности выбора. -- Насколько точны инерциальные координаты? -- спросил Макафферти, стараясь говорить как можно спокойнее. -- Плюс -- минус двести ярдов. -- Отвечая на вопрос капитана, штурман даже не поднял головы. Макафферти кивнул, зная, о чем тот думает. Им следовало несколько часов назад запросить координаты у навигационного спутника НАВСТАР, однако опасность обнаружения в районе, полном советских надводных кораблей, была слишком велика. Точность координат плюс или минус двести ярдов -- это достаточно хорошо по любым рациональным стандартам, но только не в том случае, когда находишься в погруженном состоянии на мелководье у вражеского берега. Насколько точны навигационные карты? Вдруг здесь находится корпус потопленного судна, не помеченный на карте? Даже если координаты определены с максимальной точностью, через несколько миль ракетоносец окажется в таких водах, что ошибка в двести ярдов может выбросить их на мель, повредить корпус субмарины.., и это станет источником шума. Капитан пожал плечами. "Чикаго" был лучшей платформой в мире для подобной операции. Ему приходилось делать такое в прошлом, да и нельзя одновременно беспокоиться обо всем. Макафферти сделал несколько шагов и обратился к гидроакустикам. -- Как ведет себя наш друг? -- Продолжает двигаться как и раньше, шкипер. Никаких изменений в уровне шума, излучаемого целью. Просто плывет по прежнему курсу со скоростью пятнадцать узлов, не делает поворотов, расстояние от нас не больше двух тысяч ярдов. Похоже на туристический круиз. Туристический круиз. Советы выпускали в плаванье свои подводные атомные ракетоносцы с интервалом в четыре часа. Уже сейчас большинство находилось в море. Раньше такого никогда не бывало. И все, казалось, направлялись на восток -- не на север или северо-восток, как это делалось раньше, когда они плавали в Баренцевом или Карском морях или, относительно недавно, под ледяной шапкой Арктики. Командующему Атлантическим флотом эта информация поступила с борта норвежского самолета Р-3, патрулировавшего контрольный пункт "Чарли", точку в пятидесяти милях от берега где обычно погружались советские подводные лодки. "Чикаго", ближайшая к этому району американская подводная лодка, имел задание проверить полученную информацию. Американские подводники скоро обнаружили новейший советский подводный ракетоносец типа "дельта-III". Преследуя его, "Чикаго" оставался на стосаженной изобате до тех пор, пока цель не повернула на юго-восток, на мелководье у мыса Святой Нос, рядом с горловиной Белого моря -- а оно все являлось территориальными водами Советского Союза. Как долго можно еще преследовать советский ракетоносец? И вообще, что происходит? Макафферти вернулся в рубку управления и подошел к тумбе перископа. -- Посмотрим по сторонам, -- произнес он. -- Поднять перископ. -- Старшина повернул штурвал гидравлического управления, и поисковый перископ левого борта начал плавно подниматься вверх. -- Стоп! -- скомандовал Макафферти и наклонился к окуляру в тот самый момент, когда старшина остановил подъем перископа чуть ниже поверхности моря. Положение было чертовски неудобным, но шкипер, присев и наклонившись, описал полный круг. На передней переборке был укреплен экран телевизионного монитора, работавший от камеры, помещенной внутри объектива перископа. Помощник и главный старшина внимательно смотрели на экран. -- Не вижу теней, -- сказал Макафферти, не заметивший поблизости ничего подозрительного. -- Я тоже, шкипер, -- согласился помощник. -- Проверьте в гидролокационном посту. В носовом посту акустики внимательно прислушивались к шумам. Над лодкой кружил самолет, и было вполне вероятно, что они услышат рев его двигателей. Однако сейчас они ничего не слышали -- что, впрочем, вовсе не означало, что на поверхности моря не было никакой опасности, вроде вертолета на большой высоте или фрегата типа "гриша" с выключенными дизелями, бесшумно дрейфующего и прислушивающегося к подводным шумам, доносящимся от субмарин вроде "Чикаго". -- Акустики говорят, что ничего не слышат, -- доложил помощник. -- Еще два фута, -- скомандовал Макафферти. Старшина снова повернул рычаг гидравлического управления, и перископ поднялся на двадцать три дюйма, едва показавшись над водной поверхностью у основания волн. -- Шкипер! -- послышался голос старшего техника, ведущего слежение за электронными шумами. В самой верхней части перископа "Чикаго" была закреплена миниатюрная антенна, которая передавала полученные сигналы на приемник широкого диапазона. В тот момент, когда антенна показалась над морской поверхностью, на электронной панели вспыхнули три тревожные лампочки. -- Вижу три -- нет, пять, может быть, шесть действующих поисковых радиолокаторов. Отличительные характеристики указывают на то, что это корабельные и береговые поисковые радары, сэр, а не воздушные; повторяю, не воздушные. Никаких сигналов в диапазоне "джулиет", на котором работают самолеты. -- Техник принялся считывать пеленги. Макафферти позволил себе немного расслабиться. Никакой радар не сможет обнаружить среди волн такую крохотную цель, как пери-жоп "Чикаго". Он повел перископ, осматривая горизонт. -- Не вижу ни надводных кораблей, ни самолетов. Волны пять футов. Оцениваю ветер, как дующий с северо-запада со скоростью в двадцать.., нет, двадцать пять узлов. -- Макафферти поднял ручки перископа и сделал шаг назад. -- Опустить перископ. -- Густо смазанная стальная колонна скользнула вниз еще до того, как он закончил команду. Капитан одобрительно кивнул старшине, державшему в руке секундомер. Перископ находился над морской поверхностью всего 5,9 секунды. Прослужив на подводных лодках пятнадцать лет, Макафферти все еще изумлялся тому, как столько людей могут сделать так много всего за несколько секунд. Когда он учился в школе подводников, рекордно коротким временем считалось семь секунд. Штурман быстро посмотрел на навигационную карту, старшина помог ему нанести на нее пеленги к источникам радиолокационных сигналов. -- Капитан, -- поднял голову штурман. -- Пеленги соответствуют двум известным береговым радиолокационным станциям, а три пеленга на станции типа "дон-2" совпадают с пеленгами на "сьерра-2, --3 и --4". -- Он имел в виду нанесенные на карту координаты трех советских надводных кораблей. -- Один пеленг остался неопознанным -- ноль-четыре-семь. На что он походит по вашему мнению, Харкинс? -- Это береговой поисковый радиолокатор, одна из "береговых тарелок", -- отозвался техник, считывая частоту и ширину сигнала. -- Сам сигнал слабый и какой-то неопределенный, сэр. Правда, все радары действуют весьма активно и на различных частотах. -- Техник имел в виду, что действия поисковых радиолокаторов хорошо координированы, так что излучатели не мешают друг другу. Старшина-электрик перемотал видокассету, предоставив возможность Макафферти еще раз просмотреть то, что он уже видел в поле зрения перископа. Единственная разница заключалась в том, что запись была черно-белой. Ее пришлось прогонять на замедленной скорости, чтобы избежать расплывчатости, -- так быстро капитан успел осмотреть горизонт. -- Поразительно, как приятно, когда никого не видно, а Джо? -- обратился Макафферти к своему помощнику. Облака нависали над самой морской поверхностью, ниже тысячи футов, и всплески волн быстро покрыли объектив перископа капельками воды. Пока еще никому не удалось изобрести прибор, позволяющий сохранять ясность изображения, подумал Макафферти, и это после восьмидесяти пяти лет использования перископа... -- Вода кажется какой-то мутной, -- произнес Джо с надеждой в голосе. Одним из кошмаров, который разделяют все подводники, является визуальное обнаружение субмарины противолодочным самолетом. -- Погода кажется мне совсем нелетной, не так ли? Не думаю, чтобы нам угрожала опасность визуального обнаружения. -- Капитан говорил достаточно громко, и его голос слышали все, кто находились в контрольной рубке. -- На протяжении следующих двух миль глубина увеличивается, -- доложил штурман. -- Насколько? -- На пять морских саженей, шкипер. Макафферти посмотрел на помощника, который сейчас управлял лодкой: -- Воспользуйтесь этим. -- Ведь какой-нибудь отчаянный вертолетчик может и попытаться... -- подумал он. -- Слушаюсь. Рулевой глубины, погружение на двадцать футов. Осторожно. -- Слушаюсь. -- Старшина отдал необходимые распоряжения матросам, управляющим горизонтальными рулями, и в центре управления боевыми действиями почувствовался общий вздох облегчения. Макафферти покачал головой. Когда в последний раз он видел облегчение на лицах своей команды из-за погружения на двадцать футов? -- спросил себя капитан. Он прошел в гидролокационный пост, уже забыв, что был здесь всего четыре минуты назад. -- Как ведут себя наши друзья, чиф? -- Сигналы с патрульных кораблей по-прежнему едва слышны, сэр. Создается впечатление, что они описывают круги -- пеленги меняются то в одну сторону, то в другую. Скорость вращения винтов ракетоносца тоже постоянная, сэр, он двигается вперед со скоростью пятнадцать узлов. И не старается особенно соблюдать тишину. Я имею в виду, что от него по-прежнему доносится много механических шумов, понимаете? Судя по этим звукам, там заняты техобслуживанием, причем в большом объеме. Хотите послушать, шкипер? -- Чиф протянул пару наушников. Обычно сканирование гидролокационных шумов производится визуально -- бортовые компьютеры превращают акустические сигналы в изображения на телевизионных дисплеях, что более всего походит на видеоигры. И все-таки ничто не может заменить прямое прослушивание. Макафферти взял наушники. Сначала он услышал жужжание реакторных насосов "дельты". Они действовали в умеренном режиме -- гнали воду из реактора в генератор пара. Затем капитан сосредоточился на шуме винтов. У русских подводных ракетоносцев два винта, каждый с пятью лопастями, и Макафферти попытался сосчитать число оборотов, основываясь на времени, за которое каждая лопасть описывает полный круг. Нет, ничего не получается, придется положиться, как всегда, на опыт старшего акустика.., и тут он услышал резкий металлический звук. -- Что это? Чиф повернулся к другому акустику: -- Захлопнулся люк? Сидящий рядом акустик первого класса на мгновение задумался. -- Нет, скорее, там уронили гаечный ключ. Они, по-видимому, где-то совсем рядом. Капитан не удержался от улыбки. Все на борту "Чикаго" старались казаться спокойными, даже равнодушными, и потому их поведение выглядело явно наигранным. Разумеется, каждый член экипажа подводной лодки испытывал ничуть не меньшее напряжение, чем он сам, а Макафферти сейчас хотелось одного -- убраться как можно скорее из этой чертовой лужи. Разумеется, он не мог показать команде, что тоже обеспокоен, -- капитан должен всегда держать ситуацию под контролем. Господи, в какие идиотские игры мы играем! -- подумал он. Что мы здесь потеряли? Что происходит в этом безумном мире? У меня нет ни малейшего желания принимать участие в этой гребанной войне! Он оперся плечом о дверной проем у входа в контрольную рубку, всего в нескольких футах от своей каюты. Сейчас ему хотелось полежать пару минут, спокойно вздохнуть, может быть, подойти к умывальнику и плеснуть в лицо холодной водой.., но в этом случае он рискует случайно посмотреть в зеркало. Нет, ни в коем случае, решил он. Должность командира атомной подводной лодки -- одна из немногих оставшихся в мире, которая наделяет тебя божественным могуществом, и в такого рода ситуации ты должен вести себя подобно Богу. Продолжай вести эту игру, Дэнни, сказал он себе. Капитан достал из кармана носовой платок и вытер им лицо, сохраняя бесстрастное выражение и не отрывая взгляда от акустических дисплеев. Хладнокровный капитан... Через мгновение Макафферти вернулся в центр управления огнем, говоря себе, что провел достаточно времени в гидролокационном посту, убедив своим присутствием акустиков в необходимости проявлять максимальную бдительность и одновременно не оказав на них излишнего давления. Да, в таких вопросах следует соблюдать тончайшее равновесие. Он огляделся вокруг. Рубка управления была переполнена, словно ирландский бар в день святого Патрика. По внешне спокойным лицам его подчиненных сбегали струйки пота, хотя кондиционированный воздух был прохладным. Матросы у горизонтальных рулей не отрывали взглядов от электронных дисплеев, удерживая лодку на заданной глубине, а старшина рулевых -- самый опытный член команды -- стоял позади них. В центре рубки управления покоились окуляры двух полностью втянутых боевых перископов, а рядом стоял старшина, готовый в любой момент поднять их по приказу командира. Помощник расхаживал по рубке, насколько позволяло тесное пространство, и каждые двадцать секунд, когда поворачивал у задней переборки, поглядывал на карту. Да, жаловаться на недостаток бдительности не приходится. Все испытывали напряжение, но исправно исполняли свои обязанности. -- Принимая во внимание создавшиеся обстоятельства, -- произнес Макафферта, зная, что к его словам прислушиваются все, -- ситуация развивается благоприятно. Погодные условия на поверхности помешают им обнаружить нас. -- Мостик, докладывает гидропост. -- Мостик слушает. -- Капитан взял телефонную трубку. -- Слышим потрескивание корпуса, сэр. Похоже, они всплывают. Точно, цель продувает балластные цистерны, шкипер. -- Понятно. Продолжайте прослушивание, чиф. -- Макафферти положил трубку, повернулся и сделал три шага к столику штурмана. -- Зачем им понадобилось сейчас всплывать? Штурман взял сигарету у стоящего рядом матроса и закурил. Макафферти удивился -- он знал, что лейтенант не курит. Штурман затянулся и закашлялся, из-за чего на лице старшины второй статьи промелькнула улыбка, а сам лейтенант уныло поморщился. Он посмотрел на капитана. -- Сэр, здесь происходит что-то неладное, -- негромко произнес офицер. -- Неладным является лишь одно, -- сказал капитан. -- Почему он всплыл именно здесь? -- Мостик, докладывает гидропост. -- Макафферти снова подошел к телефону и поднял трубку. -- Шкипер, русский ракетоносец продолжает продувать балластные цистерны, продувает их до конца, сэр. -- Еще что-нибудь необычное? -- Нет, сэр. Однако он использовал для этого массу сжатого воздуха, сэр. -- Хорошо, чиф. Спасибо. -- Макафферти положил трубку. Так что все это значит? -- Сэр, вам приходилось быть свидетелем подобного? -- спросил штурман. -- Мне приходилось сидеть на хвосте у многих русских субмарин, но такого я никогда не слышал, -- Ему все равно пришлось бы всплыть -- тут вдоль Терского берега глубина всего шестьдесят футов. -- Штурман провел пальцем по навигационной карте. -- А нам придется повернуть назад, -- согласился Макафферти. -- Но до Терского берега еще сорок миль. -- Да, -- кивнул штурман. -- Однако вот уже пять миль, как залив начинает сужаться подобно воронке, и для подводной лодки в погруженном состоянии он становится шириной всего в две мили, затем в одну -- всего в одну милю, где подводная лодка может двигаться на перископной глубине, не рискуя напороться на мель. Ничего не понимаю. Макафферти прошел в сторону кормы и посмотрел на карту. Да, он плыл на перископной глубине со скоростью пятнадцать узлов от самого Кольского залива. Безопасная глубина оставалась неизменной в течение пяти последних часов -- лишь в одном месте было мелководье -- и снова стало глубже на час-другой.., однако он все-таки всплывает. -- Итак, -- произнес Макафферти, размышляя вслух, -- единственным изменением в окружающей обстановке является ширина судоходного канала, и до входа в него еще двадцать миль... -- Капитан задумался, глядя на карту. Снова послышался звонок телефона, соединяющего мостик с гидролокационным постом. -- Мостик слушает. В чем дело, чиф? -- Новый контакт, сэр, пеленг один-девять-два. Обозначаем цель как "сьерра-5". Надводный корабль, дизельные двигатели, два винта. Контакт возник совершенно неожиданно, сэр. Похоже на корабль типа "натя". Пеленг медленно меняется справа налево, похоже, сближается с ракетоносцем. По числу оборотов скорость примерно двенадцать узлов. -- Что с ракетоносцем? -- Скорость и пеленг остаются неизменными, шкипер. Закончил продувать балласт. Всплыл на поверхность, сэр, слышим, как винты иногда появляются над водой. Одну минуту -- начал действовать гидролокатор в активном режиме, слышим отражения от нашего корпуса по пеленгу приблизительно один-девять-ноль, скорее всего от "нати". Очень высокочастотный гидролокатор, за пределами звуковой слышимости.., оцениваю в двадцать две тысячи герц. Струйка ледяного пота прокатилась по спине Макафферти. -- Помощник, принимаю управление. -- Слушаюсь, капитан. Вы приняли управление. -- Рулевой, подвсплыть до шестидесяти футов, насколько возможно, только чтобы рубка не показалась на поверхности. Поднять перископ! -- Поисковый перископ выдвинулся из шахты, Макафферти быстро склонился к нему, как и раньше, и осмотрел поверхность в поисках теней. -- Хорошо, еще три фута. О'кей, по-прежнему ничего. Что с электронными сигналами? -- Семь радиолокационных станций, все в активном режиме, шкипер. Расположение, как раньше, плюс еще одна на пеленге один-девять-один. Диапазон, как у "дона-2". Макафферти довел увеличение перископа до двенадцатикратного. Советский подводный ракетоносец виднелся на поверхности, он сидел исключительно высоко, с малой осадкой. -- Джо, посмотри и скажи мне, что ты думаешь об этом, -- произнес Макафферти, стремясь побыстрее услышать еще одну точку зрения. -- Да, это ракетоносец типа "дельта-III". Похоже, он продул балластные цистерны полностью. Капитан, мне кажется, что он всплыл на три или четыре фута выше обычного. Использовал большое количество сжатого воздуха... Перед ним вроде виднеется мачта "нати", но трудно сказать что-то определенное. Макафферти чувствовал, как раскачивается "Чикаго". Его руки ощущали удары волн, передающиеся через перископ. Волны разбивались и о "дельту", и капитан видел, как вода вытекает из отверстий по бортам советского ракетоносца. -- Радиолокационные импульсы усиливаются, возникает опасность обнаружения, -- предупредил техник. -- У него подняты оба перископа, -- заметил Макафферти, помня о том, что его собственный перископ слишком долго находится над водной поверхностью. Он нажал на кнопку и удвоил увеличение. Четкость изображения ухудшилась, но расстояние между субмаринами словно сократилось вдвое. -- Вахтенные на рубке "дельты". У всех бинокли.., но смотрят не в сторону кормы. Опустить перископ. Рулевой, опускаемся на десять футов. Молодцы парни у горизонтальных рулей. А теперь посмотрим видеозапись, Джо. -- Через несколько секунд на экране монитора появилось изображение. Они находились в двух тысячах ярдов позади "дельты". Примерно в полумиле за русской субмариной виднелся сферический радиолокационный купол, принадлежащий, по-видимому, "нате", он раскачивался от бьющих в борт волн. Шестнадцать ракет СС-18 размещались под широкой наклонной палубой, и со стороны кормы палуба походила на пандус. В надводном положении "дельта" выглядела какой-то неуклюжей, но от нее требовалось только одно -- запустить баллистические ракеты, и американцы не сомневались в их эффективности и разрушительной силе. -- Вы посмотрите, цистерны у нее продуты до такой степени, что винты наполовину видны над водой, -- заметил помощник. -- Штурман, каково расстояние до мелководья? -- По этому каналу при минимальной глубине в двадцать четыре сажени еще десять миль. Тогда почему "дельта" всплыла так далеко? -- подумал Макафферти и поднял трубку телефона: -- Гидропост, как ведет себя "натя"? -- Шкипер, она посылает гидролокационные сигналы, словно безумная. Не в нашу сторону, но мы засекаем массу отраженных сигналов от дна залива. "Натя" представляла собой минный тральщик, а также использовалась для проводки подводных лодок в гавань и из гавани. Но сейчас ее высокочастотный гидролокатор, предназначенный для обнаружения мин, функционировал в активном режиме... Боже милосердный! -- Лево на борт! -- выкрикнул Макафферти. -- Слушаюсь, лево на борт! -- Рулевой выскочил бы от неожиданности из кресла, если бы не был пристегнут к нему ремнями. -- Сэр, руль положен на левый борт! -- Минное поле, -- выдохнул штурман. Все, кто находились в центре управления, закрутили головами. -- Да, скорее всего, -- мрачно кивнул Макафферти. -- На каком мы сейчас расстоянии от той точки, где ракетоносец встретился с "натей"? Штурман внимательно посмотрел на навигационную карту: -- Мы остановились в четырехстах ярдах от места встречи, сэр. -- Стоп машины. -- Слушаюсь, стоп машины. -- Рулевой перевел ручки машинного телеграфа и услышал ответный звонок. -- Из машинного отделения сообщают -- машины остановлены, сэр. Проходим налево, пересекая курс один-восемь-ноль, сэр. -- Отлично. Здесь мы должны быть в безопасности. Можно предположить, что тральщик встретил "дельту" в нескольких милях от минного поля, верно? Здесь есть кто-нибудь, кто считает, что Иван станет рисковать своим подводным ракетоносцем? -- Вопрос был чисто риторическим. Никто не рискует ракетоносцами. Все в контрольной рубке одновременно вздохнули с облегчением. "Чикаго" быстро замедлял ход, поворачиваясь бортом к прежнему курсу. -- Прямо руль, малый вперед, -- скомандовал Макафферти и поднял трубку телефона, соединяющего его с гидролокационным постом. -- Ракетоносец изменил курс? -- Нет, сэр. Все еще двигается по курсу один-девять-ноль. Скорость по-прежнему пятнадцать узлов. "Натя" продолжает вести активную гидролокацию -- мы непрерывно слышим -- пинг-пинг-пинг. Число оборотов винтов показывает скорость в пятнадцать узлов. -- Штурман, рассчитайте курс выхода отсюда. Нам нужно держаться подальше от патрульных кораблей и доложить как можно быстрее о полученной информации. -- Слушаюсь. Сейчас лучше всего лечь на курс три-пять-восемь, сэр. -- Штурман рассчитал этот курс еще два часа назад и постоянно вводил в него поправки. -- Сэр, если здесь у Ивана минное поле, часть его находится в международных водах, -- заметил помощник. -- Ловко придумано. -- Да. Для них это, разумеется, территориальные воды, так что, если кто-нибудь натолкнется на мину, очень жаль... -- Вдруг это вызовет международный скандал? -- спросил Джо. -- Но почему тральщик вообще вел активную гидролокацию? -- недоуменно поинтересовался офицер-связист. -- Если у них там проложен протраленный канал между минами, они могут ориентироваться визуально. -- А вдруг там вообще нет канала? -- ответил помощник. -- Что, если там установлены донные и якорные мины на минрепах разной длины в зависимости от рельефа дна, так чтобы существовала одинаковая безопасная глубина, скажем, в пятьдесят футов. При этом они могут беспокоиться о том, что одна-две мины окажутся на слишком длинных минрепах, поэтому стараются обезопасить себя, так же как это делаем мы. О чем все это говорит? -- Никто не сможет сесть на хвост их ракетоносцам, не всплыв на поверхность... -- понял лейтенант. -- А уж мы точно не собираемся так поступать, можно не сомневаться. Глупо считать русских дураками. Вот и здесь они создали идеальную систему защиты, собирая все свои подводные ракетоносцы в безопасном месте, вне пределов нашей досягаемости, -- произнес Макафферти. -- Даже наши подводные ракетоносцы не смогут проникнуть отсюда в Белое море. И наконец, если им вдруг понадобится рассредоточить свои лодки, совсем не обязательно плыть по одному узкому каналу. Они просто могут всплыть на поверхность, рассредоточиться и идти любым курсом. А это, господа, означает, что вместо того, чтобы выделять по торпедной подводной лодке для охраны каждого ракетоносца, они могут собрать все подводные ракетоносцы в одном спокойном безопасном месте и использовать торпедные подлодки для других операций. Давайте уберемся отсюда как можно быстрее. Северная Атлантика -- Корабль на горизонте, это самолет ВМС США у вас с левого борта. Сообщите, кто вы и куда следуете, прием. Капитан Харин передал микрофон советскому майору, стоявшему на мостике рядом с ним. -- ВМС, это "Доктор Лайке". Как у вас дела? -- Сам Харин едва говорил по-английски, и блестящий английский майора с акцентом уроженца Миссисипи был так же непонятен для него, как курдский. Они едва различали светло-серый патрульный самолет, описывающий круги высоко над ними, -- он летел, заметили они, на расстоянии не меньше пяти миль и несомненно их разглядывали в бинокль. -- Куда следуете, "Доктор Лайке"? -- послышался сдержанный голос. -- Идем из Нового Орлеана в Осло со смешанным грузом, ВМС. А в чем дело? -- Вы находитесь слишком далеко к северу от принятых судоходных путей. Объясните причину. -- А вы когда-нибудь заглядываете в проклятые газеты, ВМС? Там может оказаться чертовски опасно, а наш старый большой корабль стоит очень дорого. Мы получили радиограмму шефа стараться плыть поближе к дружественным странам. Черт возьми, мы рады услышать ваш голос, парни. Не хотите немного проводить нас? -- Слышим вас, понятно. "Доктор Лайке", рады сообщить вам, что в этом районе нет подводных лодок. -- Вы можете гарантировать это? Послышался смешок. -- Нет, мы ничего не гарантируем, "Доктор". -- Я так и думал, ВМС. Ну что ж, если вы не возражаете, мы пройдем чуть дальше на север и постараемся оставаться под вашим воздушным прикрытием, прием. -- Мы не может выделить самолет для вашей охраны. -- Понятно, ВМС. Но вы прилетите в случае необходимости, а? -- Ладно, -- согласился "Пингвин-8". -- Хорошо, тогда мы продолжим плыть по этому курсу на север, затем повернем на восток, к Фарерским островам. Вы предупредите нас, если появится противник? -- В этом случае, "Доктор", мы сначала постараемся потопить его, -- с бравадой ответил пилот патрульного самолета. -- Правильно. Удачной вам охоты, парни. Конец связи. "Пингвин-8" -- Боже мой, неужели действительно можно так говорить? -- произнес пилот "Ориона", не скрывая удивления. -- Ты никогда не слышал о компании "Лайке лайнз"? -- усмехнулся второй пилот. -- Рассказывают, что там не нанимают матросов, если они говорят без южного акцента. Мне приходилось слышать об этом, но теперь я убедился и сам. Да, у них прочные традиции. Впрочем, этот "Доктор Лайке" действительно ушел далековато от судоходных путей. -- Пожалуй, но пока не начнут формироваться конвои, я тоже на их месте старался бы передвигаться от одного защищенного места к другому. Ладно, давай закончим визуальный осмотр. -- Пилот увеличил мощность двигателей и опустился пониже, а второй пилот открыл книгу с опознавательными силуэтами кораблей. -- О'кей, черный корпус с надписью "Лайке лайнз" на борту, в центре. Белая надстройка с черным ромбом, буква "Л" внутри ромба. -- Он поднес к глазам бинокль. -- Мачта для впередсмотрящего перед надстройкой. Так. Сама надстройка наклонена назад. Мачта с антеннами -- вертикальная. Соответствующий кормовой флаг и вымпел фирмы. Черные трубы. Лебедки на корме у лифта для подъема барж -- в книге не сказано, сколько лебедок. Черт побери, у него на борту полный груз барж, верно? Облупилась краска. Короче говоря, все совпадает -- это американский корабль. -- О'кей, помашем им крыльями. -- Пилот повернул штурвал налево и направил самолет прямо к лихтеровозу. Пролетая над кораблем, он покачал крыльями, и двое, что стояли на мостике, помахали руками в ответ. Летчики не заметили у них в руках переносные зенитные ракеты. -- Удачи вам, парни. Она может вам потребоваться. Лихтеровоз "Юлиус Фучик" -- Новая схема окраски корабля делает затруднительным визуальное распознание, товарищ генерал, -- тихо заметил офицер противовоздушной обороны. -- У самолета не было под крыльями ракетных снарядов "воздух-земля". -- Это быстро изменится. Как только наш флот выйдет в море, американские самолеты будут совершать полеты с полным вооружением. К тому же, если они распознают нас как вражеский корабль, думаете, мы сумеем далеко уйти? Они просто вызовут по радио другие самолеты или сами вернутся на базу за ракетами. -- Генерал смотрел вслед улетающему самолету. Все это время он с трудом скрывал волнение, однако теперь вышел из рубки и приблизился к Харину, который стоял на открытом крыле мостика. Только офицеры корабля были одеты в американские комбинезоны цвета хаки. -- Позвольте мне выразить восхищение искусством вашего офицера-лингвиста. Полагаю, он говорил по-английски? Теперь, когда опасность миновала, Андреев весело засмеялся: -- По крайней мере так мне сказали. Мы запросили в ГРУ офицера с отличным знанием английского языка. Он раньше работал в Америке. -- Как бы то ни было, ему удалось добиться успеха. Теперь можем направиться к месту назначения в полной безопасности, -- заметил Харин, понимая относительность своих последних слов. -- Да, товарищ капитан, мне будет приятно снова ощутить под ногами твердую землю. -- Генерал чувствовал себя неуютно на таком большом беззащитном корабле и почувствует себя в безопасности, только сойдя на землю. По крайней мере у пехотинца есть винтовка, чтобы защищаться, окоп, где можно укрыться, и две ноги, способные унести его от опасности. А вот на корабле, понял генерал, все не так. Корабль представляет собой одну огромную цель, причем совершенно беззащитную. Поразительно, подумал он, что можно чувствовать себя хуже, чем на транспортном самолете. Но все же там у него есть парашют. Тут же генерал Андреев не испытывал никаких иллюзий насчет своей способности доплыть до берега. Саннивейл, штат Калифорния -- Вот запускают еще один, -- произнес старший сержант. Теперь процедура стала почти скучной. Еще никогда на памяти полковника у Советов не было в космосе больше шести разведывательных спутников с фотографическими камерами на борту. А вот теперь их десять, плюс десять спутников, собирающих электронную информацию. Одни запущены с космодрома Байконур в Казахстане, другие -- из Плесецка в северной части России. -- Это ракета-носитель типа "F", полковник. Время горения отличается от типа "А". -- Сержант поднял взгляд от часов. Эта ракета-носитель являлась вариантом межконтинентальной баллистической ракеты СС-9 и теперь исполняла лишь две функции: запускала на орбиту радиолокационные разведывательные спутники, ведущие наблюдение за кораблями в море, и выводила в космос советские системы противоспутниковой обороны. Американцы наблюдали за запуском со своего недавно выведенного на орбиту разведывательного спутника КН-11, проносящегося сейчас над центральной частью Советского Союза. Полковник снял трубку телефона, соединяющего его с центром управления в недрах горы Шайенн. Фрегат ВМС США "Фаррис" Мне надо бы выспаться, подумал Моррис. Надо бы накопить запас сна на случай, когда не будет на это времени. Однако напряжение было слишком велико, и он не мог заснуть. Фрегат Военно-морских сил США "Фаррис" плавал в устье реки Делавар, описывая восьмерки. В тридцати милях к северу, у причалов Филадельфии, Честера и Кемдена стояли наготове корабли военно-морского резерва США. Их поддерживали в готовности в течение многих лет, и вот теперь понадобилась их помощь. В трюмы грузили танки, орудия и ящики с боеприпасами. На экране поискового радиолокатора виднелись яркие точки -- многочисленные транспортные самолеты, взлетающие с авиабазы ВВС Довер. Гигантские самолеты военно-транспортной авиации могли перебросить в Германию войска, где их ждет заранее подготовленное снаряжение, но когда у них кончатся боеприпасы, снабдить эти войска можно только одним способом -- переправить через Атлантику в трюмах безобразных, медлительных, грузных транспортных кораблей, представляющих собой более чем уязвимые цели. Может быть, теперь торговые суда были уже не столь медлительными и более крупными, чем раньше, зато число их уменьшилось. За время военно-морской карьеры Морриса количество американских торговых судов резко сократилось, даже принимая во внимание эти резервные корабли, финансируемые федеральным бюджетом. Теперь вражеская подводная лодка могла, потопив один такой корабль, достичь такого же успеха, что и во время второй мировой войны, потопив четыре или пять. Другой проблемой являлись команды торговых судов, традиционно презираемые моряками военно-морского флота. Распространенный трюизм американских ВМС гласил, что нужно подальше обходить торговые суда, потому что их команды могут вдруг решить поднять себе настроение, протаранив боевой корабль, -- ведь средний возраст экипажей торговых судов приближался к пятидесяти годам, что более чем вдвое превышало возраст военных моряков. Сумеют ли такие старики выдерживать стрессы боевых операций? -- подумал Моррис. Им хорошо платили -- некоторые получали столько же, сколько он сам, -- но поможет ли им хорошее жалованье, получаемое в результате переговоров их профсоюзов с судовладельцами, выдержать опасность ракетных и торпедных атак? Моррису пришлось прогнать эту мысль. Ведь эти старики с их детьми, которые учатся в школах и колледжах, -- его стадо, а он пастырь, оберегающий их от волков, скрывающихся в глубинах Атлантического океана, под его серой поверхностью. Не такое уж большое стадо. Всего год назад ему довелось ознакомиться с цифрами: общее число торговых кораблей, принадлежащих американским судовладельцам или плавающим под американским флагом, составляет 170 единиц при среднем водоизмещении каждого около восемнадцати тысяч тонн. Из этого количества лишь 103 судна постоянно занимались морскими операциями. Дополняющие их корабли морского резерва насчитывали 172 единицы. Назвать такую ситуацию позорной -- это все равно что считать групповое изнасилование незначительным нарушением правил общения между людьми. Нельзя допустить гибели даже одного из этих судов. Моррис подошел к экрану радиолокатора на мостике и прижался лбом к резиновому окуляру, наблюдая за самолетами, взлетающими с авиабазы Довер. Каждая искорка на экране соответствовала трем, а то и пяти сотням солдат. Что произойдет, если у них кончатся боеприпасы? -- Еще один торговый корабль, шкипер. -- Вахтенный офицер указал на точку, появившуюся на горизонте. -- Это голландский контейнеровоз. Полагаю, он идет за военным грузом. Саннивейл, штат Калифорния -- Никаких сомнений, сэр, -- произнес полковник. -- Это русская "птичка", предназначенная для того, чтобы сбивать наши разведывательные спутники, в семидесяти трех морских милях от американского спутника, позади него. Полковник распорядился развернуть свой спутник в космосе и направить камеры на нового компаньона. Освещение оставляло желать лучшего, однако очертания выдавали его с головой -- спутник-убийца в виде стофутового цилиндра с ракетным двигателем на одном конце и поисковой радиолокационной антенной на другом. -- Что вы предлагаете, полковник? -- Сэр, я прошу предоставить мне неограниченные полномочия в отношении маневрирования наших спутников. Как только любой русский спутник с красной звездой на борту приблизится на расстояние пятидесяти миль, я предприму маневры уклонения, направленные на то, чтобы нарушить программу, введенную в его бортовой компьютер. -- Но при этом ты потратишь массу драгоценного топлива, сынок, -- возразил командующий НОРАД. -- Приходится, генерал, выбирать одну из двух возможных ситуаций, -- ответил полковник, как и надлежало подлинному математику. -- В первом случае мы осуществляем маневрирование наших "птичек" и при этом теряем массу топлива. Во втором -- маневр не осуществляется, мы сохраняем топливо, но при этом рискуем потерять собственную "птичку". После того как спутник-убийца сближается на расстояние меньше пятидесяти миль, русские могут приступить к операции и уничтожить наш разведывательный спутник в течение пяти минут. Может быть, даже быстрее. Пять минут -- это тот промежуток времени, за который они сумели осуществить перехват спутника на наших глазах. Сэр, я высказал свое предложение. -- У полковника была степень доктора математических наук, полученная им в университете Иллинойса, но загонять генералов в угол он научился не там. -- Хорошо. Мы пошлем запрос в Вашингтон, но я поддержу вашу рекомендацию. Авианосец ВМС США "Нимиц" -- Адмирал, мы только что получили тревожное сообщение о ситуации в Баренцевом море. -- Тоуленд зачитал шифровку от командующего Атлантическим флотом. -- Сколько еще подводных лодок могут они направить против нас? -- Возможно, адмирал, еще тридцать. -- Тридцать? -- Бейкеру не нравились сообщения, которые он получал за последнюю неделю, а это особенно. Авианосное соединение во главе с авианосцем "Нимиц", в составе которого находились авианосец "Саратога" и французский авианосец "Фош", а также корабли охранения, сопровождало десантную группу морской пехоты, которая должна была усилить береговую оборону Исландии. На переход требовалось трое суток. Если война начнется вскоре после высадки, их следующим заданием будет обеспечить оборону передового рубежа, критически важной линии, проходившей по океану между Гренландией, Исландией и Великобританией. Двадцать первое авианосное соединение обладало огромной мощью. Но будет ли этой мощи достаточно? В соответствии с военной доктриной соединение в составе четырех авианосцев должно сражаться на этом рубеже и удержать его, однако флот еще не был полностью мобилизован и собран. К Тоуленду поступали сообщения о лихорадочной дипломатической деятельности, направленной на то, чтобы предотвратить войну, готовую начаться, причем все надеялись, что этого не произойдет. Какова будет реакция Советского Союза на появление четырех или больше авианосцев в Норвежском море? Казалось, в Вашингтоне это никого не интересовало, однако Тоуленд не понимал, имеет ли это вообще какое-нибудь значение. Как бы то ни было, Исландия дала согласие на прибытие десантного соединения, вышедшего в море всего двенадцать часов назад, и этот бастион НАТО нуждался в немедленном усилении. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" Макафферти находился в тридцати милях севернее входа в Кольский залив. Команда испытывала относительное облегчение после шестнадцатичасового плаванья от полного опасностей мыса Святой Нос. Хотя Баренцево море кишело противолодочными кораблями, сразу после посланного доклада "Чикаго" был отозван от входа в Белое море из-за опасения вызвать крупный международный скандал. В том месте, где они сейчас находились, глубина моря достигала ста тридцати саженей, вокруг имелось пространство для маневрирования, и Макафферти был уверен, что сумеет ускользнуть от опасности. На расстоянии пятидесяти миль от "Чикаго" должны были находиться еще две американские субмарины, одна английская и две норвежские дизельные подводные лодки. Акустики "Чикаго" не слышали ни одной из этих лодок, хотя до ракетоносца доносились звуки активной гидролокации, ведущейся несколькими фрегатами типа "гриша", гоняющимися за кем-то на юго-востоке. Подводные лодки союзников получили задание находиться в этом районе и прислушиваться к происходящему. Такая операция была для них почти идеальной, потому что требовалось всего лишь медленно плыть под водой, избегая контактов с надводными кораблями, в то время как лодки обнаруживали их с большого расстояния. Скрываться теперь уже не имело смысла. Макафферти даже не подумал о том, чтобы утаить от своей команды значение того, что они узнали о русских ракетоносцах. На подводных лодках трудно хранить секреты. Ситуация развивалась таким образом, что войны, по-видимому, не избежать. Политики в Вашингтоне и стратеги в Норфолке и в других местах могут все еще сомневаться, но здесь, на самом острие копья, офицеры и матросы "Чикаго", обсуждая поведение русских кораблей, приходили к однозначному заключению. Торпедные аппараты подводной лодки были заряжены торпедами МК-48 и ракетами "гарпун". Внутри вертикальных пусковых шахт, расположенных в средней части корпуса, находились двенадцать "томагавков". Три из них, с ядерными боеголовками, предназначались для нанесения удара по суше, девять в обычном снаряжении -- для борьбы с кораблями противника. Едва бортовой компьютер указал на возможный дефект в одной из ракет, техник немедленно рванулся вниз, чтобы устранить его. Макафферти был доволен и даже несколько удивлен поведением своих подопечных. Они были такими молодыми -- средний возраст команды "Чикаго" составлял двадцать один год -- и все-таки сумели адаптироваться к столь тревожной ситуации. Сейчас он стоял в гидролокационном посту, который находился по правому борту спереди от центра управления огнем. В нескольких футах от него мощный компьютер фильтровал лавину рожденных в воде звуков, анализируя отдельные частотные диапазоны, известные по прошлому опыту как принадлежащие акустическим сигнатурам советских боевых кораблей. Расшифрованные сигналы появлялись на визуальном экране, носившем название "водопадный дисплей" -- моноцветный желтый занавес, на котором более яркие линии указывали пеленг на звук. Четыре линии означали фрегаты типа "гриша", а крошечные точки -- излучения их гидролокаторов, действовавших в активном режиме. Интересно, подумал Макафферти, кого они преследуют. Впрочем, его интерес был главным образом академическим. Они посылали сигналы своих гидролокаторов не в сторону его лодки, хотя всегда можно узнать что-то новое, следя за тем, как противник ведет преследование кого-то другого. Группа офицеров в центре управления следила за передвижениями советских патрульных судов и наносила на карту их координаты, тщательно изучая взаимное расположение и технику действий для последующего сравнения с данными разведки. В нижней части экрана появилась новая серия точек. Акустик нажал на кнопку для более избирательной установки частоты, слегка изменив изображение на экране, затем включил пару микрофонов. Теперь дисплей перешел на оценку изображения в режиме повышенной скорости, и Макафферти заметил, что точки превращаются в линии на пеленге один-девять-восемь -- направлении на Кольский залив. -- Масса запутанных шумов, шкипер, -- доложил акустик. -- Различаю, что в море выходят подлодки "чарли" и "альфа", за ними следуют другие корабли. Судя по числу оборотов, скорость "альфы" около тридцати узлов. Позади них множество шумов, сэр. Через минуту сообщение акустика подтвердил визуальный дисплей. Линии частот появились в тех частях экрана, где обычно указывались специфические типы подводных лодок, причем все они двигались с большой скоростью, спеша покинуть залив. Линии пеленгов на гидролокационные контакты расходились, по мере того как лодки удалялись друг от друга, развертываясь веером. Макафферти обратил внимание на то, что субмарины уже погрузились. Обычно советские подводные лодки уходили на глубину на гораздо большем расстоянии от берега. -- Количество судов превышает двадцать, сэр, -- негромко произнес старший акустик. -- Мы присутствуем при массовом выходе кораблей в море. -- Да, похоже на то. -- Макафферти вернулся в центр управления огнем. Офицеры уже вводили координаты обнаруженных кораблей в компьютер боевых действий и наносили на планшеты линии залпов. Война еще не началась, и, хотя все походило на то, что это может произойти в любую минуту, Макафферти распорядился держаться подальше от советских соединений до тех пор, пока не будет получен приказ. Ему не нравилось это -- намного лучше быстро нанести удары, -- но Вашингтон дал ясно понять, что там не хотят никаких инцидентов, способных помешать дипломатическому урегулированию конфликта. Разумное решение, подумал капитан. Может быть, дипломаты в кружевах все-таки сумеют уладить проблему. Надежда невелика, но она существует и является достаточно реальной, чтобы преодолеть его желание занять выгодное положение для атаки. Он приказал отвести подводную лодку подальше в море. Прошло полчаса, и обстановка немного прояснилась. Капитан распорядился спустить радиобуй; он был запрограммирован таким образом, что давал "Чикаго" тридцать минут, чтобы уйти из этого района, а затем начинал посылать серии сигналов на сверхвысокой частоте, обычно используемой для связи со спутниками. С расстояния в десять миль Макафферти следил за тем, как советские корабли носились как безумные вокруг буя, несомненно считая, что здесь находится подводная лодка. Игра становилась уж слишком серьезной. Буй функционировал больше часа, непрерывно посылая информацию на спутник связи НАТО. К наступлению темноты сведения поступили на все корабли НАТО в море. Они гласили: русские идут. Глава 16 Последние движения или первые Авианосец ВМС США "Нимиц" Объявление о наступлении заката донеслось из динамика еще два часа назад, однако Бобу необходимо было закончить работу. Морские закаты вдали от отравленного городского воздуха с их четко обозначенным горизонтом, за которым скрывалось солнце, всегда вызывали у него чувство восторга. Зрелище, свидетелем которого он стал сейчас, было почти таким же впечатляющим. Он стоял, положив руки на леера, глядя сначала на пену, проносящуюся далеко внизу у гладкого борта авианосца, затем, после непродолжительной паузы, поднимал голову вверх. Тоуленд, родившийся и выросший в Бостоне, до поступления на морскую службу не знал, как выглядит Млечный путь, и зрелище широкого и яркого пояса звезд над головой всегда являлось для него источником глубокого восхищения. Там были звезды, помогающие морякам в навигации, позволяющие определить координаты с помощью сектана и тригонометрических таблиц -- теперь их почти полностью вытеснили навигационные системы, такие, как "омега" и "лоран", -- но звезды по-прежнему представляли собой восхитительное зрелище. Арктур, Вега, Альтаир -- все они мигали ему, каждая по-своему, обнаруживая только ей свойственные характеристики, которые превращали их в ориентиры ночного неба. Сзади открылась дверь, и матрос, одетый в пурпурную робу заправщика самолетов, встал рядом с ним на узком мостике, протянувшемся вдоль летной палубы авианосца. -- У нас соблюдаются правила затемнения, матрос. Погасите сигарету, -- резко бросил Тоуленд, раздраженный тем, что кто-то нарушил его драгоценное одиночество. -- Извините, сэр. -- Огонек окурка исчез за бортом. Матрос молча стоял несколько минут, затем посмотрел на Тоуленда: -- Вы разбираетесь в звездах, сэр? -- Что вы имеете в виду? -- Это мое первое плаванье, сэр, ведь я вырос в Нью-Йорке. Мне еще никогда не приходилось видеть такого множества звезд, и я даже не знаю их -- не знаю, как они называются. Слышал, что офицеров обучают всему этому, верно? Тоуленд негромко рассмеялся: -- Понимаю ваши чувства. Я тоже испытывал похожее восхищение во время своего первого плаванья. Поразительное зрелище, правда? -- Да, сэр. Как называется вон та звезда? -- Голос юноши звучал устало. Неудивительно, после всех летных операций, которыми занимались сегодня матросы палубной команды. Парень показал на самую яркую точку, сверкающую в восточной части неба, и Бобу пришлось на мгновение задуматься. -- Это -- Юпитер. Планета, а не звезда. С помощью бинокля вы сумеете увидеть луны, обращающиеся вокруг него -- по крайней мере некоторые из них. -- Он продолжил объяснения, рассказал, что некоторые звезды могут использоваться в навигации. -- Как это делается, сэр? -- спросил матрос. -- Вы берете секстан и определяете высоту звезды над горизонтом -- на самом деле это не так трудно, как кажется, нужно только попрактиковаться, -- а затем сверяете полученные данные с таблицей высоты звезд. -- Кто занимается расчетами высоты? -- Вы имеете в виду таблицы? Это самые обычные расчеты. Думаю, их готовят в Военно-морской обсерватории, что в округе Колумбия, однако положение звезд на небе рассчитывалось людьми на протяжении трех или четырех тысячелетий, задолго до изобретения телескопа. Короче говоря, если вы знаете точное время в момент наблюдения и высоту измеряемой звезды, то можете рассчитать свои координаты на поверхности земного шара с достаточной точностью, при достаточном опыте до нескольких сотен ярдов. То же самое можно проделывать с Солнцем и Луной. Это все было известно в течение сотен лет. Самое главное заключалось в изобретении хронометра, указывающего точное время. Это произошло чуть больше двухсот лет назад. -- Мне казалось, что для определения координат пользуются навигационными спутниками и тому подобными электронными приборами. -- Действительно, сейчас это делается так, как вы говорите, однако звезды не стали от этого менее прекрасными. -- Да. -- Матрос сел и откинул голову назад, наблюдая за небосводом, усыпанным сверкающими точками. Далеко внизу корпус корабля пенил воду с шепчущим шорохом постоянно разбиваемых волн. Матросу почему-то показалось, что этот звук поразительно дополнял картину звездного неба. -- Ну что ж, по крайней мере я узнал что-то про звезды. Когда все начнется, сэр? Тоуленд посмотрел на созвездие Стрельца. Позади него находился центр Галактики. По мнению некоторых астрофизиков, там имеется черная дыра. Самая мощная, самая разрушительная сила, известная физике, по сравнению с нею силы, которые подвластны человеку, казались просто жалкими. Но ведь и людей уничтожать намного легче. -- Скоро. Подводный ракетоносец ВМС США "Чикаго" Сейчас субмарина находилась очень далеко от берега, к западу от хлынувших в Баренцево море советских подводных лодок и надводных кораблей. Пока акустики "Чикаго" не слышали взрывов, но их можно было скоро ожидать. Ближайший к ним советский корабль находился в тридцати милях к востоку, и на планшете были нанесены координаты еще дюжины кораблей. Все обшаривали морские глубины гидролокаторами, функционирующими в активном режиме. Макафферти удивил полученный им оперативный приказ. "Чикаго" должен покинуть пределы Баренцева моря и начать патрулирование в Норвежском море. Задание: перехватывать советские субмарины, направляющиеся на юг, в северную Атлантику. Достигнуто политическое решение: не создавать впечатления, что страны НАТО подталкивают Советский Союз к войне. Одним махом вся довоенная стратегия ведения боевых действий у берегов Советского Союза, сдерживания советского флота в Баренцевом море оказалась отброшенной. Подобно всем остальным планам боевых операций двадцатого века, подумал капитан, и эта стратегия была сорвана потому, что противник не захотел пойти нам навстречу и поступать так, как мы от него ожидали. Да, конечно. Русские посылали в Атлантику намного больше подводных лодок, чем предполагалось, но, что еще хуже, мы сами облегчаем ему эту задачу! Макафферти опасался, что их могут ждать и другие сюрпризы. Торпеды и ракеты "Чикаго" были полностью готовы к стрельбе, системы боевых действий обслуживались круглые сутки, команда подводной лодки несла боевую вахту. Но в соответствии с полученным приказом ракетоносцу нужно скрыться и уйти в другой район океана. Капитан выругался про себя, проклиная того, кто принял такое решение, и все-таки не переставая надеяться какой-то частичкой ума, что войну каким-то образом можно предотвратить. Брюссель, Бельгия -- Все скоро начнется, -- заметил командующий ВВС НАТО в Центральной Европе. -- Черт побери, у них все готово к наступлению. Они не станут ждать, когда мы полностью займем оборонительные позиции. Им придется напасть на нас как можно скорее. -- Я понимаю тебя, Чарли, но мы не можем первыми начать боевые действия. -- Есть что-нибудь новое о наших гостях? -- Генерал ВВС имел в виду группу спецназовцев майора Чернявина. -- Все еще сидят в укрытии и не показываются. -- Отборная группа немецких специалистов, прошедших подготовку по борьбе с террористами, держала дом, где скрывалась группа спецназа, под круглосуточным наблюдением, а другая группа -- на этот раз состоящая из английских коммандос -- разместилась между домом и предполагаемой целью -- центром связи НАТО в Ламмерсдорфе. Офицеры разведки из большинства стран НАТО принимали участие в наблюдении за домом, причем каждый из них мог немедленно связаться со своим правительством. -- А вдруг они всего лишь приманка и их целью является вынудить нас первыми нанести удар? -- Я знаю, что мы не можем пойти на это, генерал. Все, что я хочу, это зеленый свет для осуществления операции "Царство грез", когда станет ясно, что война неизбежна. Необходимо нанести удары с максимальной быстротой, босс. Верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе откинулся назад, на спинку кресла. На него навалилось столько проблем, что он безвылазно оставался в этом подземном бункере уже десять суток, не отлучаясь в свою официальную резиденцию. Интересно, подумал он, неужели в мире кому-то из генералов хоть раз удалось как следует выспаться за последние две недели? -- Если ты отдашь приказ, как быстро он будет выполнен? -- Все мои "птички" полностью вооружены и пребывают в состоянии боевой готовности. Экипажи самолетов получили необходимый инструктаж. Если я переведу их в состояние боевой готовности номер один, мы сможем начать операцию "Царство грез" через тридцать минут после получения твоего приказа. -- О'кей, Чарли. Президент предоставил мне полномочия реагировать на любое нападение. Переведи своих людей в состояние боевой готовности номер один. -- Слушаюсь. Зазвонил телефон. Верховный главнокомандующий поднял трубку, выслушал говорившего и посмотрел на генерала ВВС. -- Наши гости вышли из дома и садятся в машины, -- сказал он командующему ВВС и повернулся к начальнику оперативного отдела: -- Передайте во все воинские части кодовое слово "пожар". -- Это означало, что для всех воинских частей НАТО объявляется состояние высшей боевой готовности. Аахен, Федеративная Республика Германия Группа спецназа отъехала от дома в двух мини-фургонах, направляясь на юг, в сторону Ламмерсдорфа. Поскольку руководитель группы скончался после автомобильной катастрофы, его заместитель, капитан, получил копии документов, из-за которых тот погиб, и тщательно проинструктировал своих подчиненных. Все молчали, сдерживая чувства. Офицер приложил немало усилий, объясняя солдатам, что их отход от цели после выполнения задания детально подготовлен, что оттуда их переправят в другое убежище и там они пять дней будут ждать прибытия советских воинских частей. "Вы, -- произнес капитан, -- отборные военнослужащие, сливки Советской Армии, прошедшие продолжительную подготовку, направленную на осуществление самых опасных операций в тылу врага, и потому представляете особую ценность для государства. Каждый из вас воевал в горах Афганистана, -- напомнил он им. -- Вы отлично подготовлены к операции". Солдаты выслушали речь своего командира именно так, как и полагается выслушивать такие речи служащим элитарных частей, -- в полном молчании. Выбранные в состав спецназа прежде всего за высокий интеллект и способность принимать мгновенные решения в самой неожиданной обстановке, они понимали, что обращение командира ничего не значит, что это пустое сотрясание воздуха. Успех операции зависит прежде всего от везения, а им не везло с самого начала. Каждому хотелось, чтобы действиями группы руководил майор Чернявин, и они подозревали, что операция уже раскрыта. И тем не менее, каждый из них заставил себя забыть об этом и в который раз стал повторять, как он будет выполнять свое задание при осуществлении операции, целью которой было уничтожение Ламмерсдорфа. Водителями мини-фургонов были агенты КГБ с большим опытом работы в западных странах. Им в голову приходили те же мысли. Машины следовали одна за другой, соблюдая правила уличного движения. Сидевшие в них с подозрением смотрели на ехавшие рядом автомобили. У каждого мини-фургона имелся радиоприемник со сканером, настроенным на частоту полицейской связи, и еще по одному радиоаппарату, с помощью которого они могли общаться друг с другом. Офицеры КГБ час назад обсудили подробности операции. Из московского центра им сообщили, что части НАТО еще не приведены в состояние высшей боевой готовности. Водитель первого мини-фургона, обычно работавший таксистом в ФРГ, подумал, а не считают ли в центре, что "высшая" боевая готовность НАТО означает парад на Красной площади. x x x -- Поворачивают направо. Машина три, сближайтесь. Машина один, поверните налево на следующем перекрестке и обгоните их. -- Для связи полковник Вебер пользовался системой тактической радиосвязи, предназначенной для групп огневой поддержки. Засада была подготовлена несколько дней назад, и как только солдаты спецназа вышли из дома, в котором укрывались, сообщение об этом молниеносно передали по всей ФРГ. Части НАТО, уже заранее оповещенные, были тут же приведены в состояние наивысшей боевой готовности. Нападение групп спецназа на центры связи НАТО могут означать лишь одно -- начало войны.., если только, признался Вебер, они просто не переезжают из одного укрытия в другое, чтобы ждать окончательного приказа. Он не знал, какой характер приобретут дальнейшие события, хотя боевые действия, несомненно, скоро начнутся. В этом он не сомневался. x x x Мини-фургоны ехали на юго-восток через Германо-Бельгийский природный заповедник по живописной дороге, весьма популярной среди туристов и любителей природы. Эту дорогу выбрали потому, что она позволяла избежать крупных автомагистралей, по которым двигались военные колонны, но, проехав Мюлартсхютте, водитель мини-фургона, который шел первым, с неудовольствием заметил вереницу низких трейлеров, везущих танки. Ему показалось странным, что танки размещены орудиями назад, а стволы огромных пушек смотрят в сторону машин спецназа. Британские танки, заметил он, новые "челленджеры". Впрочем, на бельгийской границе вряд ли можно ожидать появления немецких "леопардов". С самого начала было трудно рассчитывать на то, что ФРГ откажется от мобилизации своих армий, и офицер КГБ попытался убедить себя, что остальные страны НАТО не сумеют действовать так же быстро. Да, если их операция пройдет успешно, то каналы связи НАТО будут нарушены, и в этом случае устремившиеся в Германию танковые колонны советских войск, может быть, действительно успеют прийти на помощь. Трейлеры начали тормозить. Водитель подумал было о том, чтобы обогнать их, но вспомнил о приказе никак не выделяться. x x x -- Все готовы? -- просил Вебер из своей машины. -- Готовы. -- Чертовски сложная операция, подумал полковник Армстронг. Танкисты, подразделения особого назначения и немецкие группы борьбы с террористами -- все действуют вместе. Впрочем, захват подразделения спецназа стоит того. Колонна трейлеров остановилась в том месте, где шоссе расширялось и справа находилось место для отдыха проезжающих туристов. Вебер свернул на обочину за сотню метров. Теперь все в руках английской группы захвата. Вдоль бортов двух мини-фургонов пронеслись ракеты. x x x Водитель переднего фургона вздрогнул, оказавшись под таким ярким светом. Затем он посмотрел вперед и увидел, что ствол танка, находившегося в пятидесяти метрах перед ним, приподнялся с упора и огромный черный зрачок уставился прямо в середину ветрового стекла его машины. -- Внимание! -- прогремел по-русски усиленный динамиком голос. -- Солдаты спецназа, внимание! Вы окружены мотострелковой ротой. Выходите из машин по одному и без оружия. Если откроете огонь, будете немедленно уничтожены. И тут же послышался другой голос: -- Говорит майор Чернявин. Товарищи, выходите из машин. У вас нет шансов на спасение. Русские коммандос с ужасом посмотрели друг на друга. Капитан, сидевший в переднем мини-фургоне, начал выдергивать чеку из ручной гранаты. На него навалился сержант и схватил за руку. -- Мы не имеем права сдаваться в плен! Таков приказ! -- крикнул капитан. -- К чертовой матери приказы! -- рявкнул сержант. -- Выходите из машины, товарищи, по одному, с поднятыми руками. И без резких движений! В задней дверце машины появился солдат и стал медленно двигаться вперед. -- Идите на звук моего голоса, Иванов, -- произнес Чернявин, который сидел в инвалидной коляске. Майору пришлось рассказать все, что он знал, чтобы спасти жизнь своим подчиненным. Он служил с этими парнями два года и не хотел стать свидетелем бессмысленной их гибели. Одно дело быть преданным государству и совсем иное быть преданным солдатам, которых он много раз вел в бой. -- Вас не тронут. Если у вас есть оружие, бросьте его. Я знаю, рядовой Иванов, что у вас есть нож... Очень хорошо. Следующий. Все происходило очень быстро. Объединенная группа сотрудников немецкой службы по борьбе с терроризмом и английских коммандос выстроила своих русских коллег, обыскала, надела каждому наручники и повела в сторону, чтобы завязать глаза. Скоро в одном мини-фургоне осталось лишь двое спецназовцев. Завершению операции мешала граната. К этому времени капитан понял тщетность своих усилий, но предохранительная чека от гранаты куда-то подевалась и найти ее он не мог. Сержант крикнул Чернявину, предупреждая его об опасности, однако Чернявин не смог бы подойти к месту событий, потому что был прикован к инвалидному креслу. Наконец капитан последним вышел из машины. Ему хотелось бросить гранату в майора, который, по его мнению, предал свою страну, но тут он увидел, что тот сидит в инвалидной коляске, а ноги его в гипсе. Чернявин увидел выражение лица офицера. -- Андрей Ильич, неужели вы хотите, чтобы ваша жизнь закончилась так глупо? -- спросил он. -- Эти подонки дали мне наркотики и узнали все подробности о предстоящей операции в Ламмерсдорфе. Я не мог допустить, чтобы вы все погибли. -- Но у меня в руке взведенная граната! -- громко воскликнул капитан. -- Я брошу ее в мини-фургон. -- И граната полетела внутрь машины, прежде чем кто-нибудь успел помешать ему. Через мгновенье фургон взорвался, и в клубах огня сгорели все карты и планы операции. Впервые за неделю на лице майора Чернявина появилась широкая улыбка: -- Молодец, Андрей! Глава 17 "Царство грез" Германия, передний край района боевых действий Для большинства людей панорама казалась бы пугающей. Над головой, на высоте четырех тысяч футов нависла сплошная масса облаков. Он летел сквозь завесы ливней, которые скорее слышал, чем видел этой темной ночью, и черные силуэты деревьев словно протягивали ветви-руки, чтобы схватить мчащийся истребитель. Только безумец согласится лететь в такую ночь на бреющем полете -- ну что ж, тем лучше, улыбнулся он в свою кислородную маску. Полковник Дуглас Эллингтон кончиками пальцев одной руки легко касался ручки управления истребителя "гоустрайдер", F-19A, а его другая рука покоилась на рычаге управления тягой двигателя, расположенном на левой стенке кабины. Дисплей, проецируемый на ветровое стекло, показывал скорость 625 узлов, высоту 106 футов, курс ноль-тринадцать градусов, а вокруг цифр виднелось моноцветное голографическое изображение проносящейся внизу местности, передаваемое установленной в носу истребителя камерой, которая работала в инфракрасном диапазоне. Изображение увеличивалось и усиливалось невидимым лазером, посылающим пучки лучей вниз восемь раз в секунду. Для облегчения периферического зрения шлем на голове полковника был снабжен очками, усиливавшими интенсивность визуального изображения. -- Над нашими головами идет настоящая битва, -- доложил второй пилот, сидящий позади Эллингтона. Майор Дон Эйсли следил за поступающими радарными и радиосигналами, а также вел наблюдение за приборами их истребителя. -- Все системы работают нормально, до цели девяносто миль. -- Ясно, -- отозвался Дюк. Как и следовало ожидать, таким стало прозвище человека с фамилией Эллингтон, который даже внешне немного напоминал знаменитого джазового музыканта. Полковник Эллингтон наслаждался полетом. Они скользили на север на безрассудно малой высоте над пересеченной местностью Восточной Германии, и их "фризби" -- летающая тарелка, -- не поднимаясь выше двухсот футов от земли, то взмывала, то ныряла, повинуясь малейшим движениям руки пилота. Фирма "Локхид", которая произвела на свет этот истребитель, дала ему прозвище "гоустрайдер", а летчики называли его "фризби". F-19A был разработан в полной тайне с использованием технологии "стеяс". У этого истребителя не было углов, отсутствовали резкие очертания корпуса, что мешало лучам радиолокаторов отражаться прямо от него. Высоко расположенные турбореактивные двигатели были спроектированы таким образом, что в лучшем случае давали расплывчатое инфракрасное изображение. Если смотреть сверху, его крылья напоминали очертания церковного колокола. При взгляде спереди крылья слегка изгибались каким-то странным образом вниз, из-за чего истребитель и заслужил ласковое название "фризби", по имени летающей тарелки, так любимой детьми. Несмотря на то, что этот самолет представлял собой шедевр электрон ной технологии, обычно он не использовал свои электронные системы в активном режиме. Радиолокаторы и радиоприборы излучают электронные сигналы, которые мог обнаружить противник, а весь смысл создания "гоустрайдера" заключался в том, что он словно вообще не существовал. Высоко-высоко в небе над их головами по обеим сторонам границы сотни истребителей занимались смертельной игрой, будто угрожая нападением и в последнее мгновение поворачивая назад. Обе стороны стремились заставить противника напасть первым и таким образом нарушить хрупкий мир. У каждой стороны имелись самолеты радиолокационного обнаружения, с помощью которых они управляли этой смертельной игрой, стремясь добиться превосходства в войне, которая уже началась, хотя мало кто об этом знал. А мы наносим быстрый и решительный удар, подумал Эллингтон. Наконец-то мы делаем что-то разумное! Ему довелось во Вьетнаме совершить сотню вылетов на первых штурмовых истребителях F-11. Дюк являлся лучшим специалистом военно-воздушных сил по операциям, проводимым над самой землей, и о нем говорили, что он мог без промаха попасть в барсучью нору темной полночью во время бушующего канзасского торнадо. Это не совсем соответствовало истине. "Фризби" не смог бы выдержать могучего вихря торнадо. Печально, но факт -- F-19 являлся плохо управляемым самолетом и из-за своей неуклюжей формы летал с грацией поросенка. Но Эллингтону было наплевать на это. Его истребитель был призраком, невидимкой, а это намного лучше хорошей маневренности, считал он, зная, что вот сейчас сумеет доказать свою правоту или продемонстрировать, как ошибается. В данный момент эскадрилья F-19A проникала сквозь самый плотный заслон противовоздушной обороны в мире, вооруженный ракетами класса "земля-воздух". -- Расстояние до основной цели -- шестьдесят миль, -- сообщил Эйсли. -- Все бортовые системы работают нормально. Радиолокационные станции противника не засекли нас. Похоже, все идет хорошо, Дюк. -- Понял. -- Эллингтон чуть подал от себя ручку управления и нырнул вниз, как только они пролетели над вершиной небольшого холма, и выровнял истребитель на высоте восьмидесяти футов над полем, засеянным пшеницей. Дюк использовал до предела весь свой опыт, накопленный за многие годы полетов на малой высоте. Их основной целью являлся советский самолет типа АВАКСа Ил-76, "мэйнстей" {Здесь и далее автор пользуется классификацией НАТО, принятой для самолетов советского производства "Mainstay" -- "поддержка" (англ.), самолет раннего радиолокационного обнаружения, переоборудованный из Ил-76.}, руководивший летными операциями. Сейчас Ил-76 с мощным радиолокационным комплексом на борту описывал круги над Магдебургом и находился в непосредстзенной близости -- всего в десяти милях -- от запасной цели, мостов на шоссе Е-8 через реку Эльбу у Хохенроарте. Операция становилась все более опасной с каждой секундой. Чем ближе подлетал истребитель к "мэйнстею", тем больше радиолокационных сигналов обрушивалось на корпус самолета, причем интенсивность их возрастала в квадрате. Рано или поздно достаточно сильный сигнал отразится от "гоустрайдера", попадет на антенны "мэйнстея" и будет опознан бортовым компьютером советского самолета, несмотря на изогнутую форму крыльев, изготовленных из композитных материалов, поглощающих радиолокационное излучение. Технология "стеле" затрудняла обнаружение истребителя, но отнюдь не исключала его. Итак, сумеют ли радиолокаторы "мэйнстея" обнаружить их и, если сумеют, насколько быстро отреагируют на это русские? Продолжай вести его как можно ближе к земле, на бреющем полете, сказал он себе. Соблюдай правила, в осуществлении которых ты столько практиковался. Они репетировали эту операцию в течение девяти дней на "Царстве грез", совершенно секретном полигоне, расположенном в районе авиабазы ВВС Неллис в штате Невада. Даже самолет раннего обнаружения Е-ЗА "сентри" с трудом замечал их на расстоянии сорока миль, а ведь "сентри" представлял собой намного более совершенную платформу для радиолокационного наблюдения, чем "мэйнстей", правда? Именно это тебе и предстоит сейчас выяснить, парень... На боевом дежурстве находилось пять "мэйнстеев", все на расстоянии сотни километров от границы, разделявшей Германию на две части. Вполне безопасное расстояние, особенно когда между ними и границей находится более трехсот истребителей. -- Двадцать миль, Дюк. -- Ясно. Постоянно сообщай расстояние. Дон. -- Понял. По-прежнему никаких излучений, свидетельствующих о наведении ракет "воздух-воздух", да и поисковые радиолокаторы не останавливаются на нас. Масса радиопереговоров, но главным образом к западу. Почти никаких радиосигналов со стороны цели. Эллингтон протянул левую руку и перевел четыре ракеты AIM-9M "сайдуайндер", подвешенные под крыльями истребителя, в состояние боевой готовности. Индикатор дружески замигал смертоносным зеленым светом. -- Восемнадцать миль. Цель ведет себя нормально, описывает круги, не предпринимает маневров уклонения. Десять миль до открытия огня, рассчитал в уме Эллингтон, одна минута сорок секунд полета. -- Шестнадцать миль. -- Эйсли считывал цифры с компьютерного дисплея, подключенного к спутниковой навигационной системе НАВСТАР. У "мэйнстея" не будет ни малейших шансов на спасение. F-19A начнет набирать высоту лишь после того, как он окажется под целью. Четырнадцать миль. Двенадцать. Десять. Восемь. Шесть миль до огромного пассажирского самолета, превращенного в воздушную платформу радиолокационного обнаружения. -- "Мэйнстей" только что изменил курс -- да, он начал маневр уклонения. Только что над нами пролетел "фоксфайэр", -- бесстрастно произнес Эйсли. Сейчас их начал разыскивать советский перехватчик МиГ-25, действующий, очевидно, по указаниям, полученным от Ил-76. Обладая мощным двигателем и отличной маневренностью, советский истребитель вполне мог отыскать их, несмотря на технологию "стеле", -- но первым, должно быть, обнаружил "мэйнстей". -- Радиолокаторов ракетного наведения незаметно? -- Пока нет. -- Взгляд Эйсли не отрывался от приборов, указывающих на появление опасности. До настоящего момента на "фризби" не замкнулись лучи наведения. -- Находимся под целью. -- Понятно. Набираем высоту. -- Эллингтон потянул на себя рычаг и включил форсаж. Двигатели истребителя позволяли развивать скорость лишь в 1,3 Маха, но сейчас нужно было использовать весь их ресурс. Судя по сведениям метеорологов облачность достигала двадцати тысяч футов, а Ил-76 будет находиться в пяти тысячах футов над ее верхней кромкой. Теперь "фризби" стал уязвим. Он больше не скрывался в массе радиолокационных сигналов, отражающихся от земли, двигатели работали на полную мощность и давали отчетливую инфракрасную отметку, и потому, несмотря на технологию "стеле", самолет ясно извещал о своем присутствии. Быстрей набирай высоту, бэби... -- Ага! -- громко воскликнул Эллингтон по системе внутренней связи в тот момент, когда истребитель прорвался сквозь облака и системы ночного видения мгновенно обнаружили "мэйнстей" в пяти милях от них. Тот пикировал вниз, пытаясь укрыться в облаках. Слишком поздно. Самолеты сближались со скоростью свыше тысячи миль в час. Полковник навел лазерный прицел на Ил-76. Тут же в наушниках его шлема послышались меняющиеся трели: самонаводящиеся боеголовки "сайдуайндеров" обнаружили цель. Большим пальцем правой руки он повернул рычажок пуска и указательным пальцем дважды нажал на кнопку. Ракеты вылетели из-под крыльев истребителя с промежутком в полсекунды. Сверкающие ракетные выхлопы на мгновение ослепили его, но Эллингтон не отводил взгляда от ракет, мчащихся к цели. На это им потребовалось восемь секунд. Обе ракеты чуть свернули в сторону к правому крылу "мэйнстея". На расстоянии тридцати футов от цели лазерные детонаторы сработали, и туча смертоносных осколков ударила по основанию крыла. Все произошло молниеносно. Оба правых двигателя Ил-76 взорвались, крыло отвалилось, и советский самолет начал, кувыркаясь, падать вниз. Через несколько секунд он скрылся в пелене облаков. Господи! -- подумал Эллингтон, делая поворот и ныряя к земле, гарантирующей безопасность. Совсем не как в кино. Цель уничтожена в мгновение ока. Ну что ж, это оказалось просто. Главная цель уничтожена. Дальше все будет намного труднее. x x x Техники радиолокационного наблюдения на борту самолета Е-ЗА "сентри", кружащего над Страсбургом, с удовлетворением отметили, что все пять советских самолетов радиолокационного слежения сбиты в течение двух минут. Все получилось очень удачно, F-19A действительно застали их врасплох. Бригадный генерал, непосредственно руководивший операцией "Царство грез", наклонился вперед в своем кресле и включил стоящий перед ним микрофон. -- Трубач, трубач, трубач, -- произнес он и выключил микрофон. -- Молодцы, парни, -- выдохнул он. -- Теперь за работу. Из скоплений тактических истребителей НАТО, барражирующих у границы, вырвались около сотни истребителей и на бреющем полете устремились вперед. Половину этой сотни составляли F-111F "аардварк", другую половину -- "торнадо". Все они несли максимальную нагрузку -- их крылья были увешаны запасными баками с горючим и "умными" бомбами. Они следовали за второй волной истребителей-невидимок "фризби", которые уже углубились на шестьдесят миль над Восточной Германией и разлетались в разные стороны к своим целям. За истребителями поднялись всепогодные перехватчики "иглы" и "фантомы", направляемые самолетами радиолокационного наведения "сентри", описывающими круги над Рейном, и атаковали самонаводящимися ракетами советские истребители, которые только что потеряли систему управления. Наконец, через границу устремилась третья волна самолетов НАТО, летящих над самой землей и уничтожающих наземные радиолокационные станции, которые пытались заменить уже сбитые "мэйнстей". Хохенроарте, Германская Демократическая Республика Эллингтон облетел свою цель на высоте тысячи футов, в нескольких милях от нее. На этот раз его целью был двойной мост из двух бетонных арок ярдов по пятьсот длиной и шириной в две полосы каждая, пересекающий Эльбу в середине ее плавного изгиба. Красивый мост, подумал полковник. Наверно, решил он, его построили в тридцатые годы, потому что шоссе из Берлина в Брауншвейг было одним из первых автобанов в Германии. Может быть, сам старик Адольф проезжал по этим мостам, размышлял Эллингтон. Ну что ж, тем лучше. В этот момент телевизионная камера в его системе наведения, способная работать при слабом освещении, показала, что по мосту идут русские танки Т-80, направляющиеся на запад. Эллингтон, глядя на экран, оценил ситуацию. Это мог быть только второй эшелон армии, разворачивающейся для нападения на войска НАТО. На вершине холма 76, к югу от моста на западном берегу, располагалась батарея зенитных ракетных установок "земля-воздух", предназначенная для защиты переправы. Сейчас она наверняка находилась в состоянии полной боевой готовности. В наушниках полковника непрерывно раздавались трели, исходящие из приемника радиолокационных сигналов, поскольку волны поисковых радаров из десятков противовоздушных батарей то и дело обтекали его самолет. Стоит одному из них удачно отразиться от композитной поверхности... Фактор случайности, мрачно подумал Эллингтон. -- Как там "пэйв тэк"? -- Наготове, -- коротко ответил Эйсли. Оба пилота -- первый и второй -- испытывали крайнее напряжение. -- Осветить цель, -- скомандовал Эллингтон. Эйсли, сидящий в кресле позади полковника, включил лазер установки "пэйв тэк", осветивший цель. Сложная система "пэйв тэк" располагалась в чуть опущенном носовом конусе "гоустраядера". В самой нижней части находилась вращающаяся башенка, в которой размещались лазер, работающий на углекислом газе, и телевизионная камера. Майор направил телевизионную камеру на мост, затем включил лазер. В центре северной арки моста появилась невидимая точка. Компьютерная система будет теперь удерживать ее на цели до тех пор, пока не поступит другая команда, а видеомагнитофон произведет визуальную запись того, насколько успешным оказался залп. -- Цель освещена, -- доложил Эйсли. -- Все еще не отмечено замкнутых на нас радиолокационных станций наведения. -- Немо, это "Тень-4". Цель освещена. -- Понял. Через Пятнадцать секунд первый "аардварк" с ревом промчался на юг всего в тридцати футах над речной поверхностью, сбросил бомбу лазерного наведения GBU-15 "пейвуэй" и тут же резко повернул на восток. Оптическая компьютерная установка в носу бомбы заметила отраженный луч, вышла на него и должным образом повернула хвостовые стабилизаторы. Командир зенитной батареи ракет "земля-воздух", расположенной к югу от моста, пытался определить источник шума. Его поисковый радиолокатор не обнаружил "фризби". Во время инструктажа ему сказали не ожидать появления своих самолетов -- полоса их полета располагалась в пятнадцати милях к северу, над базой фронтовой авиации в Мальминкеле. Может быть, шум и доносится оттуда, подумал он. Никакого извещения о вероятности нападения не поступало... Северный горизонт осветился яркой желтой вспышкой. Хотя командир зенитной батареи не знал этого, четыре "торнадо" Люфтваффе только что пролетели над Мальминкелем и сбросили сотни кассетных бомб на взлетную полосу. Полдюжины советских истребителей производства фирмы конструктора Сухого мгновенно взорвались, и в воздух взлетел огненный шар реактивного топлива, осветивший дождливое небо. Командир батареи больше не колебался -- он скомандовал подчиненным перевести радиолокаторы управления огнем из пассивного режима в активный и направить лучи вдоль "своих" мостов. И тут же один из радаров обнаружил истребитель F-111, приближающийся вдоль реки. -- О, черт! -- выкрикнул стрелок "аардварка" и мгновенно выпустил противорадарную ракету "шрайк" в зенитную батарею, на всякий случай еще одну в поисковый радар, вторую бомбу "пэйвуэй" в мост, и сразу резко отвернул налево. Офицер пусковой установки побледнел, когда увидел, что словно ниоткуда появилось у него на экране, и выпустил навстречу три ракеты. Мчащийся к мосту самолет должен быть вражеским, и от него только что отделилось три небольших предмета... Первая зенитная ракета с пусковой установки попала в высоковольтные провода, пересекающие реку к югу от моста. Взрыв и последующее короткое замыкание осветили желтой вспышкой всю долину. Перегоревшие провода упали в реку. Две другие ракеты "земля-воздух" промчались мимо сюрреалистической вспышки и устремились ко второму F-111. Первая бомба "пейвуэй" ударила точно в середину северного пролета. У нее был взрыватель замедленного действия, и бомба успела пробить толстый слой бетона, прежде чем взорвалась в нескольких ярдах от танка командира батальона. Северный пролет моста через Эльбу, выстроенный пятьдесят лет назад, имел огромный запас прочности, однако мощный взрыв боеголовки с 945 фунтами взрывчатого вещества расколол его пополам. Изящная бетонная арка развалилась надвое, и пропасть в двадцать футов появилась между двумя повисшими половинами. Арки моста были спроектированы таким образом, что они сохраняли прочность, лишь опираясь одна о другую, и не могли удерживать прежнее положение без такой опоры, особенно с ползущими по ним тяжелыми танками. Бомба, сброшенная вторым "аардварком", попала в основание ближайшего к берегу пролета, и восточная его часть отвалилась полностью, увлекая за собой в воды Эльбы восемь танков. Впрочем, второй F-111 не успел стать свидетелем этого успеха. Одна из двух мчащихся ему навстречу зенитных ракет СА-6 попала в борт истребителя, и он исчез в клубке огня через три секунды после того, как запущенные самолетом ракеты "шрайк" уничтожили пару советских радиолокаторов, размещенных на автомашинах. У обеих сторон не осталось времени для горя: вверх по течению реки с ревом мчался новый F-111, а командир батареи лихорадочно искал в темноте атакующие мост истребители. Прошло еще тридцать секунд, и еще один пролет моста был полностью уничтожен, от точных попаданий трех "умных" бомб глыбы железобетона усеяли дно реки. Эйсли переключил лазерный указатель цели на южный пролет. Он был запружен танками, вынужденными остановиться, потому что боевая машина пехоты БМП-1, отброшенная взрывом с одного пролета моста на другой, ярко пылала, перегородив путь у западного пандуса моста. Четвертый "аардварк" сбросил пару бомб, полетевших точно к цели, обозначенной теперь невидимой лазерной точкой на башне одного из стоящих танков. Небо ярко освещалось горящим дизельным топливом, по нему проносились ракеты "земля-воздух", выпущенные из портативных ракетных установок испуганными пехотинцами. Обе бомбы "пэйвуэй" взорвались одновременно на расстоянии десяти футов одна от другой. Пролет обрушился, и вместе с ним в реку соскользнула рота танков. Осталось последнее, сказал себе Эллингтон. Вот оно! На грунтовой дороге, протянувшейся вдоль берега реки, располагалось оборудование для наведения понтонных мостов. По-видимому, где-то рядом находились и саперы. "Фризби" со свистом пронесся над рядами грузовиков -- в кузове каждого по секции понтонного моста -- и выпустил серию осветительных ракет, прежде чем повернуть назад, к территории Федеративной Республики Германии и безопасности. Три еще уцелевших "аардварка" один за другим атаковали обозначенную ракетами цель. Каждый сбрасывал по паре бомб "рокай" в парк замерших грузовиков, разнося на куски мостовое оборудование и, как надеялись их пилоты, личный состав саперного полка, умеющего быстро наводить мосты. Затем истребители тоже повернули на запад и следом за F-19 направились домой. К этому времени вторая волна истребителей-перехватчиков F-15 устремилась в ГДР, чтобы очистить четыре полосы для возвращающихся после операции истребителей НАТО. Они выпустили свои ракеты инфракрасного и радиолокационного наведения в советские МиГи, пытающиеся развернуться навстречу летящим домой самолетам НАТО. Высоко в воздухе в районе границы находились американские самолеты с мощными радиолокаторами на борту, направляющие перехватчики к советским истребителям, а вот все советские "мэйнстеи" были сбиты в самом начале боя. Результаты сказались почти немедленно. Советские истребители не успели перестроить свои боевые порядки после их утраты и понесли огромные потери. Но что еще хуже, советские зенитные батареи с ракетами "земля-воздух", которые должны были обеспечить поддержку МиГов, получили приказ отразить атаку американских истребителей и начали без разбора сбивать все самолеты, попадающие в поле действия их радиолокаторов. К тому моменту, когда последний самолет НАТО вернулся в Западную Германию, операция "Царство грез" продолжалась двадцать семь минут. Она оказалась успешной, но за успех пришлось заплатить дорогой ценой. Были сбиты два бесценных "фризби" и одиннадцать истребителей. Зато потери советской стороны были намного большими. Свыше двухсот всепогодных истребителей советских ВВС погибли от ракет-перехватчиков НАТО, а "свои" зенитные батареи сбили еще около сотни. Элитарные подразделения советских ВВС понесли огромные потери, и по этой причине на некоторое время господство в воздухе над всей Европой перешло к западному союзу. Этой ночью нападениям с воздуха подверглись тридцать шесть основных мостов, из них тридцать были уничтожены, а остальные серьезно повреждены. Наступление советских наземных войск, которое должно было начаться через два часа, теперь не получит поддержки от частей второго эшелона или специализированных подразделений, таких, как подвижные батареи зенитных ракет, саперные части, и других критически важных формирований, только что прибывших из Советского Союза после напряженной подготовки. Наконец, штурмовые удары, нанесенные по аэродромам, позволят военно-воздушным силам НАТО по крайней мере на первое время сражаться с советскими ВВС, располагая приблизительно одинаковым потенциалом. Военно-воздушные силы НАТО сумели выполнить свою основную задачу: огромное превосходство советских наземных войск, которых так боялись союзники, оказалось решительно подорванным. Теперь сухопутная битва за Западную Европу начнется почти на равных. Фрегат ВМС США "Фаррис" На американском восточном побережье все еще был вечер предыдущего дня. Фрегат "Фаррис" вышел из устья реки Делавар в 22.00. За ним следовал караван из тридцати торговых судов в сопровождении двенадцати кораблей охранения. Как сам караван, так и охранение представляли собой все, что удалось собрать за столь короткое время. Десятки американских и иностранных судов полным ходом шли к американским портам, причем многие выбрали путь через южные широты, чтобы избежать советских подводных лодок, направляющихся в Атлантику -- так сообщалось в передаваемых предупреждениях -- из Норвежского моря. Моррис знал, что первые несколько дней окажутся самыми трудными. -- Просим капитана пройти в центр связи, -- донеслось из динамика, и Моррис тут же направился к всегда запертой двери радиорубки. -- Теперь все всерьез, -- сообщил ему офицер связи, передавая полученную радиограмму, отпечатанную на желтой бумаге. Моррис прочитал ее при тусклом свете ламп. 0357 15 ИЮНЯ ГРИНВИЧ ОТ: ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НАТО В ЕВРОПЕ ВСЕМ КОРАБЛЯМ НАТО СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО 1. НАЧАТЬ НЕОГРАНИЧЕННЫЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ В ВОЗДУХЕ И НА МОРЕ ПРОТИВ СИЛ ВАРШАВСКОГО ДОГОВОРА 2. СЛЕДОВАТЬ ВОЕННОМУ ПЛАНУ ГОЛЬФ. ТАКТИЧЕСКИЙ ВАРИАНТ 7 3. КРЕПИТЕ СЕРДЦА ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НАТО В ЕВРОПЕ Вариант боевых действий -- седьмой. Это означало применение только обычного оружия, без ядерного, с удовлетворением отметил Моррис, -- впрочем, в данный момент у "Фарриса" на борту ядерного оружия все равно не было. Итак, ему предоставили право без предупреждений атаковать любой военный или торговый корабль стран Восточного блока. Ну что ж... Моррис кивнул. Он сунул в карман листок с текстом радиограммы, вернулся на мостик и молча подошел к микрофону. -- Внимание, говорит капитан. Слушайте все: мы получили команду приступить к боевым действиям. Война объявлена. Всякие учебные тревоги исключаются. Отныне, услышав колокола громкого боя, знайте, что поблизости находится противник, а против него мы используем боевое оружие. Я закончил. -- Он повесил микрофон на крючок и повернулся к вахтенному офицеру: -- Мистер Джонсон, приказываю ввести в постоянное действие систему "прерия/маскер". Если она выйдет из строя, немедленно сообщите мне об этом. Сделайте запись о моем распоряжении в вахтенном журнале. -- Слушаюсь, капитан. Система "прерия/маскер" была предназначена для того, чтобы затруднить действия вражеских гидролокаторов. Две металлические полосы окружали корпус фрегата, к носу и к корме от места расположения машинного отделения. Это был "маскер". Сюда подавался сжатый воздух, который миллионами воздушных пузырьков выходил через крошечные отверстия в металлических полосах. Другая часть маскировочной системы, названная "прерия", таким же образом защищала винты корабля. Воздушные пузырьки создавали полунепроницаемый барьер, удерживающий внутри себя звуки, создаваемые кораблем, поэтому за пределы защиты выходила лишь небольшая часть шума, а это крайне затрудняло обнаружение фрегата гидролокаторами подводной лодки. -- Сколько времени потребуется на проход канала? -- спросил Моррис. -- Достигнем морского буя через девяносто минут. -- О'кей, сообщите вахтенному боцману, чтобы он приготовился спустить "хвост" и "никси". -- Это означало спустить буксируемую систему гидролокаторных сенсоров и торпеду-ловушку "никси" в двадцать три сорок пять. -- Я пойду посплю. Разбудите меня в двадцать три тридцать. Вызывайте меня в случае любых непредвиденных обстоятельств. -- Слушаюсь, сэр. Три противолодочных самолета Р-ЗС "Орион" осматривали морскую поверхность впереди, перец караваном. Единственное, что пока угрожало кораблям, это обычные навигационные опасности и перспектива случайно коснуться дном мели или столкнуться с сорвавшимся с якоря буем Моррис знал, что сейчас ему больше всего нужен сон, потому что его совсем не удивит, если через три часа у выхода в море их будет поджидать на континентальном шельфе вражеская подводная лодка. Он хотел выспаться, чтобы быть к этому готовым. Саннивеил, штат Калифорния Почему Вашингтон медлит с ответом? -- спрашивал себя полковник. Все, что ему требовалось, это простое "да" или "нет". Он снова взглянул на экраны. В настоящее время на орбите находились три спутника фоторазведки типа "Ки хоул", КН-11, а также девять "птичек" электронного слежения. Это было его "созвездие" низкоорбитальных спутников. Полковник не опасался за свои спутники связи и навигационные "птички", потому что они обращались по высокой орбите, но те двенадцать, что летали на высоте нескольких сотен километров от земной поверхности, особенно спутники типа "Ки хоул", были весьма ценными и крайне уязвимыми. В настоящий момент поблизости от двух из них находились русские спутники-убийцы, причем одна из его "птичек" приближалась к советской территории, а другая была в сорока минутах от нее. Третий спутник "Ки хоул" пока еще не подвергался преследованию, однако во время последнего пролета над Ленинском было замечено, что там на стартовой площадке стоит ракета-носитель типа "F", заправляемая ракетным топливом. -- Давайте посмотрим на преследователя еще раз, -- приказал он. Техник дал необходимые команды, и в другой части мира спутник включил двигатели ориентации и развернулся в пространстве, чтобы отыскать своими камерами русский спутник-убийцу. Совсем недавно он находился в пятидесяти милях позади и в девяти милях ниже американского спутника, но сейчас.., исчез. -- Они переместили его. Переместили в течение последнего получаса. -- Полковник поднял трубку телефона прямой связи с главнокомандующим силами противовоздушной обороны, НОРАД, и решил сообщить, что изменяет траекторию полета спутника по собственной инициативе, не ожидая команды сверху. Слишком поздно. Когда разведывательный спутник снова развернулся и направил камеры на земную поверхность, на экране появился огромный цилиндр, закрывающий значительную часть поля обзора, затем последовала вспышка, и телевизионный экран погас. Вот и все. -- Крис, ты уже подготовил спутникам команды о маневрах? -- Да, сэр, -- ответил капитан, все еще глядя на погасший экран. -- Передавай их немедленно! Капитан ввел последовательность команд, нажимая на клавиши терминала своего компьютера, и закончил клавишей "Ввод". Телефон полковника зазвонил в тот самый момент, когда бортовые двигатели, управляющие системой ориентации, начали менять орбитальные траектории спутников. -- Контроль "Аргус" слушает, -- ответил полковник. -- Говорит главнокомандующий НОРАД. Что там у вас случилось, черт побери? -- Русский спутник-убийца сблизился с нашим разведывательным спутником и взорвался. Связь с нашим КН-11 прервалась, сэр. Я пришел к выводу, что русские успешно уничтожили наш спутник. Я только что отдал приказ оставшимся "Ки хоулам" описывать кривые, маневрируя со скоростью сто футов в секунду. Передайте в Вашингтон, что они ждали слишком долго. Глава 18 "Северное сияние" Киев, Украина Было принято решение, что командующие всех советских фронтов и округов будут получать регулярную информацию о развитии событий в Германии. Алексеев и его начальник понимали причину такого решения: если кого-то сместят со своего поста, тот, кто заменит его, должен быть знаком с фактической ситуацией на этом участке. Они слушали доклад сотрудника разведывательного управления, не упуская ни единого слова. Ни один из них не рассчитывал на особый успех команд спецназа, однако оказалось, что некоторые операции, особенно в немецких портах, были удачными. Затем речь зашла о мостах через Эльбу. -- Почему нас никто не предупредил об этом? -- резко спросил командующий Юго-Западным округом. -- Товарищ генерал, -- ответил офицер ВВС. -- Мы располагали информацией, что их истребитель-бомбардировщик технологии "стеле" все еще в стадии разработки и не принят на вооружение. Каким-то образом американцам удалось построить несколько таких самолетов, почти целую эскадрилью. Они воспользовались этими истребителями, чтобы уничтожить наши самолеты радиолокационного управления, и открыли таким образом путь для массированного налета на наши аэродромы и линии снабжения, а также хорошо запланированной воздушной битвы с нашими всепогодными истребителями. Они добились определенного успеха, хотя и не решающего. -- Вот как? Значит, командующего ВВС Западной группы войск арестовали за то, что он сумел отразить налет американских истребителей-бомбардировщиков, я так вас понял? -- съязвил Алексеев. -- Сколько наших самолетов сбито? -- Я не имею права разглашать эти цифры, товарищ генерал. -- Тогда сообщите нам хотя бы о мостах! -- Большинство мостов через Эльбу в той или иной степени повреждены, кроме того, пострадали понтонные мосты, расположенные рядом для быстрейшей замены в случае выхода из строя главного моста. -- Этот долбанный маньяк разместил понтонные парки и переправочные средства рядом с основными целями! -- Командующий Юго-Западным округом посмотрел в потолок, словно ожидая воздушного налета прямо на Киев. -- Но именно там находятся дороги, товарищ генерал, -- негромко возразил офицер разведки. Алексеев жестом предложил ему выйти из кабинета командующего. -- Неудачное начало, Паша, -- произнес генерал-полковник. Действительно, уже был арестован генерал ВВС. О новом назначении ничего не сообщалось. Алексеев кивнул и посмотрел на часы. -- Танковые колонны пересекут границу через тридцать минут, и противника ждут неожиданности. К линии фронта прибыла только половина резервов. Им все еще не удалось достигнуть того уровня психологической готовности, на который способны наши войска. Наш первый мощный удар потрясет противника. Если, разумеется, наш друг в Берлине сумел должным образом развернуть свои части. Кефлавик, Исландия -- Превосходная погода, -- произнес лейтенант Майк Эдварде, глядя на метеосводку, только что поступившую по телексу. -- Вот этот мощный холодный фронт придет сюда из Канады через двадцать -- двадцать четыре часа. Он принесет с собой массу облаков, осадков может выпасть около дюйма, но весь сегодняшний день у нас будет ясная, безоблачная погода -- меньше двух десятых высокой облачности -- и никаких осадков. Ветер у поверхности земли от западного до юго-западного, скорость пятнадцать -- двадцать узлов. И будет светить солнце, -- заключил он с улыбкой. Солнце в последний раз встало над горизонтом почти пять недель назад и больше не зайдет на протяжении еще пяти. Здесь, в Исландии, они находились так близко к Северному полюсу, что летом солнце блуждало ленивыми кругами по лазурному небу, чуть касаясь горизонта на северо-западе, но не исчезая за ним. К этому нужно было привыкнуть. -- Летная погода, -- согласился полковник Билл Джефферс, командир 57-й эскадрильи истребителей-перехватчиков, "Черных рыцарей", большинство истребителей которой -- "иглов" F-15 -- стояло сейчас на открытом аэродроме всего в пятистах ярдах от командира. В них сидели летчики, готовые мгновенно подняться в воздух. Они ждали уже девяносто минут. Два часа назад их предупредили о вылете большого количества советских самолетов, взлетевших со своих авиабаз на Кольском полуострове. Цель вылета была неизвестна. Кефлавик всегда был оживленным аэропортом, но за последнюю неделю авиабаза превратилась в сумасшедший дом. Местный аэропорт представлял собой одновременно авиабазу самолетов ВМС и ВВС, а также обслуживал международные авиалинии, где приземлялись для дозаправки многие лайнеры. На прошлой неделе ко всем этим самолетам прибавились мрачные тактические истребители, совершающие перелет из Соединенных Штатов и Канады в Европу, транспортные самолеты, перевозящие огромное количество особо важного военного снаряжения, и авиалайнеры, возвращающиеся в Америку, переполненные бледными туристами и члена