торой станет закрывать ворота гаража, - сказала девочка, а брат мрачно докончил: - И я бы мог незаметно сделать им заднее колесо. - Ладно, что теперь говорить... О, Рафал приехал! Об этом они узнали и по негромкому писку Хабра, и по Бартеку, который на секунду вынырнул из-за угла. И помчались к нему тем же путем, что и Стефек. Рафал напустился на несмышленышей: - Совсем спятили! Это уже из рук вон! Не соображаете, ведь это мафия! Поручику сообщить надо, а не устраивать здесь самодеятельность! - Ну и сообщи! - огрызнулась Яночка. - у тебя есть такая возможность? У нас нет. Даже если мы им еще сделаем пару колес, не поможет, у них в гараже большой запас. И уже не подберешься незаметно, наверняка теперь станут осторожнее. А поручик... Сам знаешь, все мечтает добраться до их малины и никак не доберется. А пока будем сообщать, они сто раз успеют прикончить пана Вольского. Яночка, может, и еще что сказала бы Рафалу, да мешала жвачка во рту. Вынув ее, девочка осторожно завернула ее в платок. Павлик одобрительно кивнул. - В городе он за ними поспеет, - сказал мальчик, - а если потом повезут Вольского за город, найдем без проблем. А сейчас давай быстренько вон на ту дорогу, делай вид, что едешь. Пусть думают, что они за нами, а не наоборот. Рафал сел за руль и включил двигатель. - И вы хотите, чтобы я на своем "малюхе" гнался за "мерседесом"? - ворчал он. Плевое дело! - солидно заметил Бартек. - Часы пик, тут и пешком можно гнаться за любым "мерседесом". О, едут. Мальчишки на заднем сиденье "фиатика" пригнулись, чтобы на них случайно не обратили внимания мужчины из "мерседеса". Кажется, не обратили. "Мерседес" обогнал Рафала, и Рафал нажал на газ. Через заднее окошечко "мерседеса" видны были головы лишь двух человек. - Пана Вольского на полу притоптали, - мрачно констатировал Бартек, а Яночка, стиснув зубы, приказала Рафалу: - Делай что хочешь, но держись за ними. Рафал тоже стиснул зубы и покрепче вцепился в баранку. По Вислостраде и через мост Понятовского выехали на Прагу, правобережную часть Варшавы. Пока не так уж трудно было держаться в хвосте "мерседеса", пробки на улицах и красный свет светофора были на руку преследователям. На Праге Рафал стал заметно отставать. Проехали Саскую Кемпу и Гоцлав, "мерседес" еще маячил впереди, но явно сворачивал на окраину города. Стало темнеть. Машин на улицах было все меньше, задние огни "мерседеса" светились уже далеко впереди. - Того и гляди потеряем их из виду, - нервничал Рафал. - Что будем делать? - Не волнуйся, ничего страшного, - успокаивала его Яночка. - Как это "не волнуйся"? Пока видим их, но в любой момент могут куда-нибудь свернуть - и поминай как звали. Ну вот, видишь, и в самом деле исчезли! - Доедем до того места, где потеряли их из виду, - сказала Яночка. - Там остановись. Рафал приблизительно заметил место, в котором исчез "мерседес", и остановил свою машину. Яночка с Хабром вышла, развернула носовой платок со жвачкой и подоткнула псу под нос изжеванную ею жевательную резинку. - Песик, ищи вот это! Я знаю, трудно, но надо найти. Ищи, Хабр! Хабр тщательно обнюхал сунутый ему под нос предмет и закрутился на месте в поисках следа. Сначала пес шел очень неуверенно, опустив нос до земли, то и дело останавливаясь и рыская по сторонам. Пройдя так несколько метров, он, очевидно, взял след, потому что уверенно побежал вперед. - За ним! - крикнула Яночка, влезая в машину. Рафал послушно двинулся следом за собакой, но скептически заметил: - Неужели можно что-то учуять при такой погоде? Глядите, грязь со снегом и к тому же в воздухе сплошной смог. Да ведь все машины пахнут одинаково. Или та какая-то особенная? - Вот именно, особенная. Гляди, идет как по ниточке! У них в протекторах половина той жвачки, что мы ему сейчас дали понюхать. - И он найдет по жвачке в протекторах? - Найдет, не сомневайся. Уже были случаи, он находил машину по запаху маминого одеколона... - ...и крема для загара, - напомнила Яночка. Рафал вроде бы уверовал в фантастические способности Хабра, перестал сомневаться и все внимание направил на то, чтобы не потерять собаку из виду. На одном из перекрестков Хабр притормозил, немного покрутился, а потом уверенно свернул в переулок направо. Здесь уже не было высоких домов, тянулись сначала участки с отдельно стоящими виллами, потом окончились и они. Переулок сбегал к берегу реки. У самой воды на фоне более светлого неба темнели какие-то постройки. - Дальше не еду! - решительно сказал Рафал и остановил машину. - Перед нами только Висла. Возвращаться они могут лишь по этой дороге и обязательно наткнутся на нас. Бартек на заднем сиденье даже подскочил от волнения. - Как "не еду"! Давай скорей! Они там небось топят пана Вольского! Нервно вздрогнув, Рафал автоматически нажал на газ, и машина помчалась прямо к реке. Тут Яночка схватила Рафала за руку: - Стоп! Здесь мы выйдем, а ты впрямь сверни куда-нибудь в сторону, неизвестно, что может им прийти в голову. Да не беспокойся о нас, мы будем держаться от них на расстоянии, Хабр нас доведет куда надо. Если в самом деле станут топить, вылезем на освещенное место и будем на них настырно пялиться - при свидетелях топить побоятся. А ты вернись в город и откуда-нибудь позвони поручику. Вот телефон. А потом приедешь за нами. - Ну уж дудки, я вас тут одних не оставлю! - - возмутился Рафал. - С таким людьми, как эти... - Ты оставишь нас не с этими людьми, а против них! И не одних, а с Хабром. И выключи наконец мотор, а то услышат. Рафал машинально выключил, и все четверо вышли из машины. Прямо перед ними в темноте поблескивала река, на ее берегу тянулись какие-то строения. Оттуда прибежал Хабр, всем своим видом давая понять, что обнаружил источник запаха, разыскать который его послали. - Ладно, можешь далеко не уезжать, сообщи поручику и возвращайся, - сказала Яночка Рафалу. Фары машины Рафал уже давно погасил, теперь он не стал их включать. И разворачивать машину не стал, так задом и пятился до какой-то отходящей вбок дороги, где наконец развернулся и поехал назад, ворча вполголоса: - Совсем спятили, с гангстерами вздумали тягаться, а я отвечай. Где здесь разыщешь телефон? В цивилизованных странах... в цивилизованных телефоны есть в машинах! Яночка наклонилась к Хабру: - Песик, теперь ищи пана Вольского! Пан Вольский! Ищи! И прячься! Все четверо тихонько двинулись за собакой. Сердца отчаянно бились. Где-то рядом притаились бандиты. Наверняка вооружены. И наверняка хотят расправиться с хорошим человеком. Но как его спасти? С грунтовой дороги свернули в сторону, пересекли какой-то луг и вышли на зады павильона, по всей вероятности летнего кафе, заколоченного в эту пору года. Растянувшись цепочкой - впереди Хабр, за ним Павлик, Бартек, Яночка и Стефек, - обогнули здание. Павлик осторожно выглянул из-за угла. Отблеск какого-то далекого света отразился в фарах "мерседеса". Павлик так резко отдернул голову, что врезался ею в подбородок Бартека. Тот ойкнул. - Тачка стоит! - в ужасе зашептал Павлик. - А их нет! Может, уже в воду опускают... Ужас объял и остальных. Они беспомощно переглянулись. Первой пришла в себя Яночка. Не могут злодеи в этот момент топить пана Вольского, тогда бы Хабр был где-то у реки, а он - вон там, крутится незаметно у павильона, не пытается вести их дальше. Ясно дает понять - искомый объект вот в этом здании. И его преследователи тоже. Этими соображениями девочка шепотом поделилась с остальными. Решили пока выжидать, действовать по обстоятельствам. Какое-то время было тихо, как вдруг скрипнули двери, и оба бандита вышли к машине. Водитель стал отпирать дверцу, второй спросил его, и в ночной тишине дети без труда услышали его вопрос: - А жратва? - Ведь все равно без памяти, - ответил первый. - А если и очухается, пусть малость поголодает, ему на пользу пойдет... Водитель сел за руль и раскрыл вторую дверцу. Напарник занял место рядом. Тихо заурчал мотор. Не включая фар, "мерседес" развернулся и по лугу двинулся к грунтовой дороге, по которой и приехал сюда. Двигался осторожно, подскакивая на неровностях почвы. Спасательную группу, притаившуюся за стеной кафе, злодеи не заметили. Свой наблюдательный пункт дети покинули лишь тогда, когда машина совсем скрылась из виду. - Надеюсь, Рафал успел скрыться, - озабоченно произнес Павлик. - Нас они не должны были услышать, потому как уже вошли в дом. - Раз жратва, значит, он жив, - радовался Добрый Бартек. - А то я уж всяко думал... Яночка тоже радовалась. Еще бы, события развивались самым благоприятным для них образом. Все как надо! Пан Вольский жив, преступники удалились, можно спокойно приняться за поиски. - Хабр! Из темноты вынырнул пес. Не ожидая приказаний, он повернулся и побежал к закрытой двери в павильон, где и сделал стойку. Бартек молча снял с плеча холщовую сумку. - А я уж боялся, что ты напрасно за ней смотался, - признался Павлик. - Думал, придется нам лодку искать... Яночка приняла командование на себя. - Стефек, станешь на шухере. Наблюдай за дорогой и за всем вокруг, дашь знать, если что. Павлик, проверь с Хабром местность, не остался ли тут кто из сообщников. Надо знать, одни мы тут или нет. Вдруг сторож какой... Бартек, приступай! Бартек без особого труда, всего с третьей попытки, открыл дверь. Внутри было темно и тихо. - Темно! - доложил он, обернувшись. - Зажигаем свет? - Нет, только фонарики, - сказала Яночка. - И только вниз светим. Правда, окна выходят на Вислу, но на всякий случай... Включили фонарики. В их свете увидели большое пустое помещение с буфетом, видимо зал кафе. В глубине зала, за буфетом, виднелась дверь. Она тоже заперта, но Бартек и с ней справился. Небрежно, с ходу. Прошли дальше и оказались в небольшом коридорчике, куда выходили двери кухни, подсобки, туалета. Коридор упирался в дверь, тоже запертую. - Я уже попривык, - сказал Бартек, ковыряясь отмычкой в замке. - Замки тут фиговые, ногтем откроешь... Помещение за дверью было чем-то вроде склада, где свалили на зиму столики и стулья, пляжные тенты и зонты. Раскрытая дверь вела в большую комнату, почти пустую. Вдоль стен тянулись полки, в настоящее время пустые. Дверь из этой комнаты выходила в узенький коридор, заканчивающийся задней дверью, видимо черным ходом. - Где же пан Вольский? - разочарованно спросил Бартек. - Без Хабра не найти, - ответила Яночка. Сбитые с толку, стояли в темноте Бартек с Яночкой, не зная, куда же теперь направиться. Движущееся пятно света вдали означало прибытие Павлика. - Ни одной живой души, - доложил мальчик. - Мы с Хабром все обшарили. - Хабрик, ищи пана Вольского! - приказала девочка. - Ищи! Хабр повел их обратно в пустое помещение с полками. Приблизившись к одной из стен, он интенсивно понюхал пол и оглянулся на хозяйку. - Где-то здесь должны быть двери, - сказала Яночка. - За работу! Очень непросто оказалось найти дверь. На это понадобилось не менее десяти минут. Только с помощью Хабра поняли, что надо снять одну из полок. В стене за ней виднелось что-то похожее на замочную скважину. Обследовав ее, Бартек удовлетворенно произнес: - Ну наконец-то настоящая работа! И он, сопя, принялся за дело. Павлик с Яночкой молча ждали, зная, что мастер в их помощи не нуждается. Дело и в самом деле оказалось непростым. Целые века прошли, пока удалось справиться с замком. Дверью оказалась вся стена из полок. Со скрипом она отворилась. Ступеньки вели куда-то вниз, в черную глубину, и на самом дне упирались в маленькую железную дверцу. Бартек сам не заметил, как отпер ее. В крохотной низкой каморке без окон на полу лежал связанный пан Вольский с кляпом во рту. Лежал неподвижно, и, если бы не Хабр, дети бы решили, что он мертв. В драгоценной холщовой сумке оказались и ножницы, которыми стали быстро разрезать нейлоновую веревку, связывающую пленника. Хуже было дело с пластырем, которым был заклеен его рот. - Что делать? - в отчаянии шептала Яночка, руки у нее тряслись. Человек не дышит, надо скорей сорвать пластырь, но ведь человеку будет больно. - Сдираем? Может, не почувствует, раз без сознания. - Я бы не стал, - нерешительно пробормотал Бартек. - Хорошо бы его сначала привести в сознание, потом сам себе сдерет. Только вот воды тут нет... И в этот момент они с ужасом услышали шаги над головой. Не просто шаги, топот ног! Там бежало несколько человек, целая толпа. Что делать? Пленник еще не развязан до конца и без сознания, они тут безоружные, двери все распахнуты настежь, их сразу найдут... Что делать? - Не дрейфить! - приказал Павлик. - Раз Хабр молчит, значит, наши. И в самом деле, откуда-то сверху донесся голос Стефека. Отчаянным шепотом он крикнул с лестницы: - Эй, где вы там? - Здесь мы! - отозвалась Яночка. - Быстро наверх! - крикнул Стефек. - Хабр, за мной! - дико крикнула Яночка и в панике бросилась к выходу. Наверху лестницы налетела в темноте на Стефека, и оба чуть не скатились со ступенек. Вытолкнув мальчика в комнату, Яночка посветила на него фонариком, но голос отказывался ей повиноваться. Впрочем, Стефек не ждал вопросов. - Кто-то едет сюда! - взволнованно доложил он. - Хабр! - позвала Яночка. - Проверь! А ты что топаешь, как целое стадо слонов? Отправив собаку наружу, она громким шепотом приказала остальным членам команды позапирать двери. Павлик с Бартеком дрожащими руками принялись запирать одну за другой только что отпертые двери, и это получалось гораздо хуже, чем отпирание, потому что мешали друг другу. Яночка вернулась к ним с улицы, когда они трудились над третьей по счету дверью. - Порядок, это Рафал, - сообщила она. - Хабр сказал. Сейчас Стефек его встретит и приведет, а мы возвращаемся в подвал. Все трое вернулись к пленнику, который по-прежнему был без сознания. Яночка что-то пробормотала об аптечке, у Рафала она всегда была с собой в машине. Что-то плохо разрезалась нейлоновая веревка, ножницы совсем затупились, пришлось пустить в ход и перочинный ножик. Бартек заботливо подложил под голову пана Вольского свой носовой платок, правда, не очень чистый, но все же... Тут над головой опять раздались шаги, но теперь они не встревожили спасателей. Трудясь над очередным узлом, Яночка только пробормотала: - Надеюсь, сообразили оставить Хабра на страже. А может, и аптечку прихватили? Там и нашатырный спирт, и йод, и... И тут вдруг пан Вольский открыл глаза и сел. Все замерли. Пошевелив уже освобожденными от пут руками, пленник помассировал пальцы и одним движением сорвал с лица пластырь. Потом вынул кляп изо рта и хрипло попросил: - Воды! Вскочив на ноги, Бартек опрометью бросился к двери и головой угодил в живот спускавшегося с последней ступеньки Рафала. Оба свалились на пол. - Кретин! - крикнул Рафал. - Воды! - крикнул Бартек. Увидев за спиной Рафала Стефека, Бартек с пола крикнул другу: - Воды! Принеси воды! Только не из Вислы! Вода в разбитой фаянсовой миске появилась раньше, чем бедный Рафал пришел в себя. Пришлось передать ее через его голову. - Ты что в такой разбитой... - начал было Бартек, но друг не стал слушать претензий, заявив: - Другой посуды нет. И пришлось подождать, пока из крана не стечет ржавая. - Другой посуды нет, - извиняющимся тоном повторил Бартек, подавая воду пленнику. Все это время пан Вольский медленно приходил в себя, стараясь восстановить дыхание и массируя руки. Яночка с Павликом тоже молчали. Павлик помог Бартеку напоить пана Вольского. Вода в основном вылилась на пол. Вернув миску Бартеку пленник прочистил горло, пощупал голову и все еще хриплым голосом сказал: - А я все время был в сознании. - Так чего же... - начал с претензией Бартек, но пан Вольский сам пояснил: - Притворялся, что без сознания, потому что не знал, кто вы такие. Мы сможем выйти отсюда? - Сможем, конечно! - с готовностью вскочил Павлик. - Не уверен, что сможем, - мрачно ответил Бартек. - Рафал лестницу закупорил. Ничего не понимая, Яночка выглянула за дверь и увидела, что Рафал и в самом деле сидит на нижней ступеньке лестницы, загораживая ее собой. - Ты что? - удивилась девочка. Этот придурок головой прямо в живот врезался! - раздраженно сказал Рафал, с трудом поднимаясь на ноги. - Чтобы я еще когда связался с вами! Вместо того чтобы посочувствовать, двоюродная сестра холодно заявила: - А если не освободишь проход, еще и по голове можешь схлопотать, того и гляди вернутся бандиты. Надо скорей убираться отсюда. Помоги вывести пана Вольского. Меж тем заботливый Бартек суетился вокруг старика. - А вы сами можете идти? Эх, костыль остался в машине. Ну, ничего обопритесь на меня. С помощью мальчиков пленник осторожно встал на ноги и неуверенно ответил: - Вроде бы могу стоять. Ноги просто одеревенели, ну да ничего, пройдет. А нам и в самом деле надо поскорей отсюда выбраться... - Мы знаем, - перебила его Яночка, - можете не объяснять, вам еще трудно говорить. Знаем, как вас схватили, и догадываемся почему. Об остальном нам расскажете после. Вот только как вы по лестнице подниметесь из подвала? Она очень узкая. Опираясь одной рукой на Бартека, а второй о стену, старик сделал несколько шагов по каморке, с каждым шагом чувствуя прилив сил. На лестницу он ступил самостоятельно и стал медленно подниматься. Впереди него задом наперед шла Яночка и успокаивала: - Пока нет необходимости торопиться. Мы тут одни, противник далеко. Если бы появился, собака бы нам сообщила. Когда вся группа добралась до зала кафе, Бартек схватил один из перевернутых стульев и пододвинул его пану Вольскому. Тот со стоном опустился на него. На второй стул сел Рафал, не переставая массировать себе область желудка, и продолжал ворчать: - Что я из-за вас терплю, сказать страшно! Идиота из меня делаете, честное слово! Послали звонить, а телефон дать забыли. Только на полпути я вспомнил и вернулся... - И хорошо сделал! - обрадовалась Яночка. - Поручик подождет, а пан Вольский ждать не может. И, повернувшись к Бартеку, приказала: - А теперь постарайся как можно аккуратнее опять позапирать все двери. Пусть они думают, что пан Вольский просто улетучился. Похоже, Рафал перестал чувствовать боли в области желудка, так как к нему вернулась способность соображать, о чем свидетельствовали его слова: - Теперь мы все никак не поместимся в "малюхе". Пана Вольского надо доставить в первую очередь. Кто остается? Яночка уже все продумала: - Павлик со Стефеком. И конечно, Хабр. Потом ты приедешь за ними. Она обязательно пожертвовала бы собой, но в данном случае просто не имела права. Пан Вольский ехал в машине, пан Вольский был в плохом состоянии, пан Вольский мог в таком состоянии сказать больше, чем в обычном, и такую возможность она просто не имела права упустить. - Везем в больницу? - поинтересовался Рафал, вставая со стула. Пан Вольский тоже встал и ответил совершенно нормальным голосом: - Нет, спасибо, домой. Я вызову знакомого врача, если будет нужно. Но думаю, не понадобится. Чувствую себя хорошо, а потеря сознания... ее не было, я просто притворялся. Так в этот день и не пришлось обедать Павлику с Яночкой. Зато за поздним ужином они съели и обед, и ужин. В кухне они были вдвоем, и Павлик мог свободно рассказать о том, что же было дальше. - А дальше - животики надорвешь! Мы и полчаса не прождали, как они снова заявились. На этот раз втроем. Те же двое и третий, в шляпе. Воротник плаща поднят, рожи не видать. А подослать Хабра я побоялся, как бы чего псу не сделали. Там ведь пусто, не только собаку - клопа разглядишь! Всецело одобрив решение брата и его заботу о Хабре, Яночка просила продолжать. Очень гордый собой, мальчик продолжил рассказ: - Ну, значит, они в дом все трое вошли, и я рискнул. Через заднюю дверь. Хорошо, в свое время взял несколько уроков у Бартека, как пользоваться отмычкой. Нет, я всегда говорил, очень в жизни... - Не отвлекайся! - сурово одернула брата девочка. - Что дальше? Что они говорили? - Лучше я не скажу, что они говорили. Ну, выражались... И головы ломали, куда делся да куда делся? А этот, в шляпе, у них главный, уж он им хвост накрутил! Но, похоже, сам не знал, чего хотел. То горло драл, что надо было утопить ко всем чертям, то с кулаками набрасывался, почему толком не выпытали всего? А те в ответ - как выпытаешь, когда объект без сознания? Это пан Вольский хорошо придумал... И те тоже в долгу не остались: ведь сам же запретил пришить старика, пока не расколется, а теперь вот претензии. И знай одно твердят - из дому он выйти не мог, двери там, оказывается, изнутри не открываются, те самые, в погребе. А мы и внимания не обратили... Вот и не мог он выйти сам, твердили, даже если бы сумел развязаться, даже если бы при нем были сотни ключей и топор в придачу, чтобы дверь вышибить... - Гляди-ка, соображают, - заметила Яночка. - Это тот, в шляпе, пришел к такому выводу. И снова накинулся на них - дескать, кретины безмозглые, за вами кто-то следил, а вы и не заметили. Те клянутся и божатся, что слежки не было, а шеф даже в ухо заехал одному - не сам же пленник себя освободил! Больше всего они шумели в том помещении, откуда потайная дверь в погреб, так что слышно было хорошо, и я понял - их больше всего интересовало, что пану Вольскому известно о них, кого из их шайки в лицо знает и кому сказал. И еще какие-то материалы надо было у него отобрать. - Какие материалы? - жадно спросила девочка. - Не уточнили? - Нет, не уточнили. Но сдается мне - документы, бумаги и все в таком духе. И вышла у них какая-то застопырка. Они об этом, по всей видимости, еще по дороге в машине рассказали, поэтому сейчас только урывками, так что я всего не понял. Но вроде бы, когда старика сюда забросили, поехали прямиком к нему домой за этими материалами, а в его квартиру войти не могли, хотя и отобрали ключи. Что-то там у него с дверью такое особенное. Вот и насчет этого собирались старика поприжать, он... тю-тю! А вообще-то они считали, что это пан Вольский по всей Варшаве им протыкает шины, потому и сделали порядочный запас. И такие лопухи, представляешь, ведь он у них уже в руках был, когда полетели два последних колеса, так они своими глупыми башками додумались - продырявил он их еще до того, просто воздух выходил понемножку, и они не сразу заметили. Эх, можно было им проколоть в ихнем "мерседесе", когда они в дом вошли возле того кафе на Висле, ведь было время. А сами бы поручику позвонили... - Времени же не было! - рассердилась Яночка. - Кинулись спасать пана Вольского. Ну ладно, что еще? - А еще они о каком-то Селере упоминали. Пан Вольский ему тоже проколол баллоны. - А мы ни про какого Селера и не знаем, - огорчилась Яночка. - Ничего, зато он куда-то там не поспел вовремя и из-за этого у них теперь большие неприятности. Оказывается, пан Вольский вцепился в этого Селера, как репей в собачий хвост, и проколол ему все на свете: личную автомашину, служебную и вызванное на такой случай такси. И собственно, из-за этого Селера они и вышли из себя и затаились, и поймали пана Вольского, чтобы наконец спросить, чего он к ним привязался и откуда все про них узнал. Слышала бы ты, какую чушь несли насчет того, откуда у него информация! Ни в одну дурацкую башку не пришло и тени мысли, что он их подслушивает. И о явке во дворе тоже не говорили. Не иначе как шпик среди них завелся, твердили, надо гниду придушить... И разные предположения насчет этой самой гниды. А пана Вольского потом собирались в Висле утопить, это мы правильно догадались. - А о нас что-нибудь говорили? - Ни словечка. Я так понял, о нас они ничего не знают. - Чудесненько! - обрадовалась Яночка. - А что же такое мог пан Вольский со своей дверью сделать, что они в его квартиру не сумели войти даже с ключом? - Не знаю. Наверняка какую-нибудь штучку придумал, ведь он мастер, вспомни хоть "жучок". А дверь у него железная, мы сами видели. - А с чего ты решил, что утопить его собирались? - Они сказали. Этот в шляпе еще их спросил - привезли ли ключи обратно, ведь надо покойнику в карман положить, чтобы все было в ажуре, пусть думают - сам утоп. Это еще до того, как они обнаружили, что покойника нет. То есть пана Вольского... - Понятно. Что еще? - А тебе еще мало? Вышли, сели в машину и уехали. Ага, еще немного поискали вокруг дома и на берег Вислы смотались поглядеть, не спрятался ли где там пан Вольский. - А когда в машину садились... - ...только о том и говорили, кто же ему помог сбежать. И ничего путного. А теперь вы расскажите, что у вас, а я хоть поем немного. А у нас плохо! - призналась Яночка и выпрямилась на своей табуретке. - Пан Вольский не разрешил даже довезти его до дома. Велел остановиться на площади Унии, сел в такси и уехал. Нам он сказал, что ни в коем случае нас вместе с ним никто не должен видеть, тут он прав. Очень благодарил за то, что мы ему спасли жизнь, понимал, что его собираются прикончить, но ничегошеньки нам не сказал! Представляешь? Так и говорил - понимает, мол, что только нам обязан жизнью, знал, что его прикончат, а как только я задавала какой вопрос - тут же притворялся больным и немощным. И сразу выздоравливал, чтобы самому нас расспрашивать. - А чего ему рассказывать-то? - с набитым ртом пробормотал Павлик. - Мы и так все знаем. - Мало ли что! - кипятилась сестра. - Раз так нам по гроб жизни признателен, как говорил, мог бы что-нибудь и сказать! И вовсе мы не все знаем. Хорошо, что ты так много узнал из разговоров бандитов, а то и вовсе бы хоть плачь! Хорош гусь этот пан Вольский! Нет, только подумай! Я разозлилась и прямо спросила - с кем он предпочитает иметь дело, с нами или поручиком? Так этот... этот человек имел наглость заявить, что предпочитает иметь дело со взрослыми! Упрямый как осел. Как сто ослов! Ну его! Молчавший все это время Рафал проговорил: - Я вот думал, и сдается мне... Он сделал такую долгую паузу, что Яночка с Павликом не выдержали. Проглотив кусок вареника, Павлик спросил: - Ну и что же тебе сдается? Рафал неуверенно сказал: - Я, конечно, могу ошибаться, но сдается мне, этот ваш пан Вольский так хорошо знает гангстеров потому, что имеет с ними что-то общее. Или имел. Может, одна шайка-лейка? И теперь им мстит за что-то. Ведет такую войну... в личном плане. Я всю дорогу слушал, ничего не говорил, и вот такие мысли приходят в голову. Брат с сестрой переглянулись. - Подозрительный субъект, - сказала Яночка. Павлик попытался возразить: - Тогда почему ж те мафиози все раздумывали, откуда он про них знает? И что хотели выпытать, если он из их же шайки? - Этого мы не знаем, - ответила Яночка. - Сложно все это. А раз он предпочел поручика, что ж, позвоним поручику и все расскажем. Я уже звонила ему, не застала, обещали передать, что у нас к нему дело. От него мы узнаем больше, чем от этого фрукта... Беседа с поручиком состоялась в девять вечера, в его машине, которую он дипломатично не стал подгонять к дому Хабровичей, а припарковал среди других машин на некотором расстоянии от него. Не перебивая, с каменным выражением лица выслушал он повествование о пане Вольском и позволил себе пошевелиться лишь после того, как Яночка закончила. Сквозь стиснутые зубы, к большому удивлению Яночки и Павлика, он произнес: - Претензий у меня к вам нет. И в ответ на вопросительные взгляды пояснил: - Все понимаю! И позвонить вам было неоткуда, да и успей я - толку мало. Ну что я мог бы им инкриминировать? Покушение на жизнь человека? Попытку убийства? Ведь допустить до того, чтобы они утопили человека, мы не могли, вмешались бы, и тогда у них готов аргумент: а мы вовсе и не собирались его топить, наоборот, приводили в чувство на свежем воздухе, водичкой сбрызгивали... Спасали то есть. И очень сомневаюсь, что их жертва... Эх, да что там! Наверняка пан Вольский, придя в себя, подтвердил бы версию преступников - дескать, случайно ударился и потерял сознание, а за город, на берег реки, приехал по собственному желанию, добровольно, исключительно для того, чтобы проветриться... - А почему? - удивился Павлик. Помолчав, офицер полиции решился: - Так и быть, скажу, а то ведь Бог весть что вы еще можете выкинуть. Этот ваш пан Вольский... Мне о нем приходилось слышать. В свое время он был сотрудником так называемых органов, особые службы, не буду вдаваться в подробности, но он до сих пор располагает и техническими возможностями, и сведениями, приобретенными еще тогда. Вот почему он знает преступный мир. Разумеется, я с ним пообщаюсь, но боюсь, он мне ничего толком не расскажет. Сейчас он лицо неофициальное, ото всего отопрется. Уйдет от ответа, вот как в разговоре с вами. - Но он же тоже воюет с преступниками! - Да, лично мне кажется, что воюет, пытается своими индивидуальными методами бороться с их преступной деятельностью. И успешно, это мы с вами видим, ему многое удалось сделать. Вон как они за него взялись! И если бы не вы, бандиты покончили бы с одним из своих серьезных противников - А почему он действует в одиночку? - поинтересовалась Яночка. - Спроси что полегче, - мрачно ответил поручик. - Такое сейчас время. Почему он не может сообщить бывшим коллегам - ему лучше знать. Почему с нами не сотрудничает - вы и сами понимаете. Неизвестно, на кого попадет. Вот и решил бороться с преступностью на свой страх и риск как честный человек. - И наверное, здорово их допек, раз топить его собрались. А все из-за Селера, я так понял, - сказал Павлик. - Кто такой этот Селер? Поручик вздохнул так, что выдул весь пепел из пепельницы. Легким облачком он покрыл все в машине. Яночка стала отряхиваться, стараясь делать это незаметно, чтобы не обидеть поручика. Тот все-таки заметил. - Ох, извини, пожалуйста. Больной вопрос, а вам обязательно надо затронуть политику? Ну и народ же вы! Ладно, раз обещал, не буду темнить. Селер - депутат Сейма. Фамилия, конечно, другая, Селер кличка, не только преступный мир его так зовет, многие о нем знают, да сделать ничего не могут. Депутатская неприкосновенность, чтоб им... За руку не поймали, хитрая бестия. Он у мафии на постоянном окладе, платят побольше, чем государство своим народным избранникам. - За что же мафия ему платит? - За то, чтобы не пропускал никаких изменений в нашем законодательстве, торпедировал каждый новый проект, направленный на борьбу с организованной преступностью. Я понятно говорю? - Еще как понятно, - ответил Павлик. Они с Яночкой сидели притихшие, задумчивые. - И этот Селер... - ...возглавляет соответствующую комиссию в Сейме и как может вставляет палки в колеса. А главное, тянет резину. Это у нас - раз плюнуть. И тут должен признаться, пан Вольский сделал великое дело. Из-за него Селер не попал вовремя на заседание комиссии, и честным депутатам удалось поставить вопрос на обсуждение. А присутствуй он в зале заседаний - такое было бы просто невозможным. - В таком случае не мешало бы утопить Селера, - задумчиво произнес мальчик, и это замечание заставило поручика опомниться. Кому он это все говорит?! - Послушайте! - встревожился офицер полиции. - Только без глупостей! Я... Надеюсь, у вас хватит ума... - Хватит, пан поручик, не беспокойтесь, - грустно отозвалась Яночка. Тяжело слышать такое и неизвестно, что теперь делать. Шайка преступников, которую они с помощью полиции надеялись быстро ликвидировать, разрослась до невероятных размеров, и теперь ясно, что это могущественная организация. Как бороться с преступниками, когда нет ни законов против них, ни сил, ни средств? Есть честные люди, но вот, оказывается, они бессильны. Если даже в самом Сейме... Ведь на заседание комиссий они с Павликом никак повлиять не могут. - Нет, я не согласна! - горячо заговорила девочка. - Ведь нужно же что-то делать, чтобы навести порядок, и этих шишек тоже поприжать, да понятия не имею как! - Кое-какое понятие мы имеем, - успокоил своих маленьких друзей офицер полиции. - Не у одних вас голова болит, и специалисты, например полковник... ну, мой начальник, разработал план, по пунктам все изложил и направил куда надо. В верхах тоже не все подонки. Да ведь и сделано уже немало, вы и сами знаете. Даже нашей с вами группой. Несколько преступников уже сидят, и, уверяю вас, двумя сутками они не отделаются. А их главари, пусть пока и на свободе, оказались в весьма затруднительном положении. - Пан поручик, скажите же еще что-нибудь! - взмолилась Яночка. - Не все так плохо? - Конечно, не все. Ну, например, те машины которые собирались увести... Ну, те, о которых вы нас предупредили, что следовали транзитом через Польшу из Германии. Ну так вот, они целыми вернулись обратно. За решеткой сидит умелец, который подделывал ключи к новым машинам, а за компанию с ним и чиновник, который продавал угонщикам сведения о намечающихся закупках партий автомашин, времени и маршруте их следования. И об индивидуальных закупках тоже. Нами ликвидированы две мастерские, где преступники перебивали номера и перекрашивали машины. И еще кое-что сделано. - Но всю мафию ликвидировать до праздников вы все равно не успеете, - огорченно заметил Павлик. - Почему ты ставишь нам такой срок? - удивился поручик. - До праздников осталось всего две недели. Яночка пояснила: - Потому что на праздники возвращается из загранкомандировки наш отец. И привозит новое "вольво". Нам бы не хотелось, чтобы его украли. - Вы же изобрели прекрасное средство бороться с кражами, - ехидно заметил поручик. - И хотя я его совсем не одобряю... Детки смотрели на полицейского невинными голубыми глазами. Даже не покраснели, даже не дрогнули! Подумав, Павлик, немного запинаясь и кашлянув, ответил: - Ну что ж, как-нибудь сами справимся... Яночка, как всегда, поспешила сменить тему: - Пан поручик, но хотя бы о пане Вольском вы нам расскажете что-нибудь, после того как с ним пообщаетесь? - Сколько могу - расскажу, - пообещал поручик. Тут по стеклу передней дверцы машины стукнули собачьи когти, и Яночка увидела голову Хабра. В зубах собака держала записку. Открыв дверцу машины, девочка приняла послание. Письмо было от мамы. "Пора домой, уже поздно", - вслух прочитала Яночка записку и прокомментировала: - Смотрите, уже все научились использовать Хабра вместо почтальона. Похоже, в Павлике пробудились угрызения совести. Запинаясь, он пробормотал: - Беспокоится мама. Наверное, не знает, где нас искать. А поручик подумал, что это не пес, а просто подарок судьбы. Вот и его от неприятных расспросов избавил. Вздохнув, Яночка нехотя стала вылезать из машины. И, уже выходя, все-таки задала неприятный вопрос: - Ну ладно, пока скажите хотя бы, кто этот Лоецкий, у которого встречались Пурхель и Левчик. - Не преступник, обыкновенный человек, просто шурин Левчика. Он ни о чем не знал. А пока прощайте, мы еще встретимся, тогда поговорим. - Эх, как бы нам выйти на этого Селера, - мечтательно проговорил Павлик, открывая калитку. - Как о нем разузнать? - Как разузнаешь? - проворчала Яночка. - Знает пан Вольский, но этот не проговорится. И из поручика слова не вытянешь. Надо подумать... На следующий день, возвращаясь из школы, Яночка недалеко от дома обратила внимание на человека, стоявшего у киоска "Руха" без пальто. Собственно, он уже не стоял, а отходил, видимо, купив пачку сигарет. Купленную пачку спрятал в карман, вынул смятую и почти пустую, достал из нее последнюю сигарету, а пачку, смяв, бросил, неряха, прямо на асфальт. Закурив, он очень внимательно посмотрел на Яночку, а потом повернулся и быстрым шагом направился прочь. Первой мыслью девочки было - проследить за этим подозрительным типом. Второй - он ее видел, даже хорошо разглядел, незаметно за ним не проследишь. Да и бежать с тяжелым ранцем несподручно. Нет, будем действовать по-другому... Подойдя к киоску и убедившись, что на нее никто не смотрит, девочка осторожно подняла с земли смятую пачку из-под сигарет. Нет, в ранец ее прятать нельзя. Неся пачку двумя пальчиками, девочка помчалась домой. Хабр ждал ее у калитки, и она бы тут же отправилась с собакой по следу, если бы не ранец. Пришлось потихоньку войти в дом. Дальше прихожей девочка не пошла. Положила ранец в углу, прихватила на всякий случай зонтик и так же тихо покинула дом. В сопровождении Хабра бегом примчалась на то место, где стоял подозрительный тип, и там дала Хабру понюхать сигаретную пачку. - Хабр, ищи! - приказала она. Умный пес понял, что табачный запах ни к чему, надо принимать во внимание запах человека, который держал это свинство в руке и в кармане. Ничего нет проще! Оказалось, подозрительный тип недалеко ушел. Свернул на соседнюю улицу, зашел в продовольственный магазин, вышел из него и направился к одному из ближайших домов. Покрутился возле одной из машин, припаркованных у этого дома, потом вошел в подъезд и скрылся в квартире ь 8 на третьем этаже. И пребывал там в настоящее время. Спустившись вниз, Яночка отыскала список жильцов, но он был разорван. Не хватало куска, где как раз была квартира ь 8. Что ж, может, это и не такой уж подозрительный человек? Без пальто был потому, что вышел ненадолго, в магазин и киоск за сигаретами. А помчался галопом просто оттого, что холодно было. Девочка задумчиво стояла у дома на улице, когда вдруг увидела возвращающихся из школы Павлика и Бартека. Наверное, Бартек провожал друга, ведь он жил в другой стороне. . - Ты что тут стоишь? - удивился Павлик при виде сестры. - Я собирался зайти за тобой, чтобы вместе идти домой, да задержался, кое о чем надо было со Стефеком переговорить. А Бартек сказал, взглянув на дом, возле которого стояла Яночка: - Здесь Веська живет. - Что? - вздрогнула Яночка. - Веська, говорю, живет в этом доме. На третьем этаже. - Езус-Мария! На третий этаж, в квартиру восемь зашел тот самый кудлатый болван, который пытался увести машину у пана Зайжала. Я случайно встретила его на улице и пошла с Хабром по его следам. И выходит, он зашел в квартиру номер восемь, где как раз живет Веська! - Кудлатый, говоришь? - почесал в затылке Бартек. - Веськин брат как раз порядочно кудлатый. - Такие черные патлы, немного вроде вьются? - уточнила Яночка. - Башка здоровенная, сам не высокий, не низкий. И не очень худой... - Он точно! Жирдяй порядочный. Постой-ка, говоришь, он хотел увести машину? - Собственными глазами видела, - торжественно произнесла Яночка. - Как раз тогда впервые столкнулась с таким. А узнала его сейчас у киоска, тоже стоял ко мне в профиль. Веськин брат! Машины крадет лично! - И мы еще собирались этого Веську в долю взять! - возмутился Павлик. - Не удивляюсь теперь, что тогда, как начал я его агитировать, Веська был сам не свой! И все потом старался меня за язык потянуть. Павлик проявил бдительность: - Тогда нечего торчать тут, как на витрине. Их окна выходят на улицу? Могут выглянуть и нас засекут. Спрячемся! - Не дрейфь! - успокоил друга Бартек. - Я к Веське часто прихожу. И сейчас могу к нему идти, вроде как есть дело, он из школы помчался домой так, что пятки засверкали. Ну да ладно, отойдем в сторонку. - А как зовут Веськиного брата? - спросила Яночка, когда они завернули за угол. - Кароль, - ответил Бартек. - А фамилия ихняя Жепак. Кароль Жепак, значит. Чего же ты его машину... не того? Ведь зонтик с собой. Яночка покачала головой. - Во-первых, Хабр сказал, что этот Кароль покрутился у своей машины. Видел, значит, колеса в порядке. А если в окно потом видел меня или теперь всю нашу компанию, мог скумекать. - Ничего еще не потеряно. Зонтик у нас и в самом деле есть, нас там уже нет, мог кто угодно проткнуть, - высказал Павлик творческое предложение. - Не знаю, не знаю... - сомневалась Яночка. - Надо бы как-то по-умному использовать этого Жепака. - Как использовать? Надо подумать. Вот, к примеру, мы хотим разыскать Селера. Брат Веськи, раз он в этой шайке, должен знать и Пурхеля, и других. Даже если сам и не знает Селера, узнать может. А вдруг и сам встречался с ним? Деньги передавал или еще что... Не все дела можно по телефону делать. - Так он нам сразу и выложит, даже если знает! - возразил Павлик. - Сразу не выложит, вот и надо что-то придумать. - Придумал! - крикнул Павлик. - Надо выкинуть что-то такое, чтобы их испугать. И тогда они обязательно к Селеру кинутся, предостеречь... - Предостеречь как раз можно по телефону, - не согласилась с братом Яночка. - Это во-первых, Во-вторых, предостерегать может кто-то другой, не обязательно этот кудлатый Кароль. Ну и в-третьих, мы даже не знаем, кого надо предостеречь. Хорошо бы Веська узнал хотя бы фамилию этого Селера, тогда уж не впустую будем думать. Вот только как к Веське подобраться? - Знаю! - оживился Бартек. - Просто скажу Веське, намекну, что глинам известно кое-что о Кароле. И если Кароль вовремя расколется, оставят его в покое, а нет - сидеть братцу за решеткой. - А Веська спросит - откуда знаешь? - Скажу, есть у меня знакомый среди ментов, он мне и поручил связаться, зная мою дружбу с Веськой. Привру маленько. - И не очень даже приврешь, - сказала Яночка. - Знакомый у тебя и в самом деле есть, а поручик все равно оставил бы этого Жепака в покое, ведь он явно из тех, которые уводят машины лишь для того, "чтобы прокатиться". Такому при всем желании ничего... как он сказал? Ничего не инкриминируешь. Что ж, попробуй. И поручику о Жепаке скажем, вдруг ему пригодится... - Веськин брат ногу сломал! - с таким криком ворвался Павлик в комнату. Яночка была не одна. С изумлением Павлик увидел своего приятеля Стефека, с которым они не так давно расстались в школе. Странно. Стефек ни словом не упомянул о том, что собирается к ним в гости. Выходит, совсем недавно что-то случилось? Но Павлик не был бы Павликом, если бы сначала не огорошил сестру своими потрясающими новостями. И, повалившись на Яночкину тахту, он и огорошил: - Веська раскололся! Все Бартеку выложил. Ну, почти все... - Говори по порядку и понятнее! - потребовала сестра. - Я только что пришла, Стефек уже меня ждал, у него тоже новости. Вот и проведем собрание. А Бартеку потом расскажем. Как сломал? Павлика не нужно было просить. - Не сам сломал, ему сломали. Теперь в кровати лежит. Попросил Веську одно дело для него провернуть, мы знаем какое, Бартек видит - Веська не в себе, спросил, что с ним, тот брякнул, что Кароля этой ночью здорово побили. На Урсинове. У Яночки заблестели глаза. - Кажется, я знаю, кто его побил. Сегодня мы после школы занимались у Беаты, когда шла от нее - встретила пана Зайжала, и он мне все рассказал. Только я не знала, что это был Веськин брат. Вот это новость! Павлик уселся поудобнее на тахте и потребовал: - Тогда ты выкладывай! И по порядку. Откуда здесь взялся пан Зайжал? И что он сказал? Стефек тоже явился с новостями, но он не торопился выложить их раньше других, не лез на передний план, не обижался, что говорят без него, а тихонько сидел в своем углу и был счастлив уже тем, что находится в одной комнате с обожаемым существом, видит ее и слышит. Тем более что обожаемое существо сообщает такие потрясающие новости: - Пан Зайжал вчера был в гостях, они играли в карты, и возвращался он домой очень поздно. Может, немного поддавши, потому что никак не мог открыть парадное, все ключ не поворачивался. И тут на улице взвыла сигнальная установка. А пан Зайжал, сами знаете, на пункте вытья травмированный, он и выскочил из парадного. Выла машина у соседнего дома, и пан Зайжал видел, как из дверей выбежал какой-то мужчина в пижаме. Это был владелец машины, он потом рассказывал пану Зайжалу, что услышал собственный вой и выскочил из дому, схватив первое, что подвернулось под руку Оказалось, ему подвернулась тяжеленная длинная ваза из литого стекла с такой блямбой внизу. Выскочил он, значит, и видит, как вор в его машину забрался, а это был "фольксваген-пассат", у него такая сирена... специфическая, видит, вор забрался в кабину и отключил сирену, а забрался не совсем, одна нога еще снаружи оставалась, ну владелец и звезданул вазой по этой ноге. Потом вытащил бандюгу из машины и еще немного подушил его на земле голыми руками, а пан Зайжал, сдается мне, помог ему. А потом пан Зайжал домой пошел, а владелец сказал, что отъедет на машине куда-нибудь подальше и вызовет "скорую помощь", мол, видел по пути, как на стоянке у такого-то дома раненый человек лежит. Вернется, когда его заберут. - Это еще зачем такие сложности? - удивился Павлик. - Пан Зайжал мне объяснил - дурацкие у нас законы, вору ничего не сделают, а владельца машины привлекут за то, что защищал свою собственность и обезвредил мошенника. Вот за это и будет отвечать перед судом! - А что ему оставалось делать? - Как что? Подойти к бандюге и вежливо попросить, чтобы вылез из его машины. Он поступил по-другому, но в тюрьму идти не хотел, вот и пришлось действовать инкогнито. И рассчитывал на то, что вор тоже не пожалуется. Не скажет же, что пришел красть... - Гляди-ка, выходит, этот Веськин брат любит красть на Урсинове? - Любил, - поправила Яночка. - А что тебе еще сказал Бартек? - Он узнал, где живет Селер! Павлик не разочаровался в своих ожиданиях - Яночка со Стефеком были потрясены. Гордясь такими потрясающими достижениями друга, мальчик стал рассказывать: - Он как раз туда мчался. Веська, значит. А Бартек и присосался к нему, как пиявка. Брат Веську послал. Тот и стал жаловаться на телефоны, никогда не дозвонишься, приходится самому сломя голову лететь... Веська и за себя переживал, и за брата, и в нервах много чего лишнего наговорил. И о том, как трудно от отца скрывать, чем Кароль занимается, а теперь вот с ногой и вовсе не скроешь, и больше всех достается ему, Веське, мотайся по всему городу. И так по намекам Бартек догадался, что сначала Веська смотался к Пурхелю, не застал того, и пришлось еще тащиться к какому-то жутко важному типу, на Фалата живет, и, хотя шишка важная, живет не на вилле, а просто в квартире, роскошной, конечно. А на вилле не захотел, зачем ему заниматься крышей, если протечет, или еще какой садик пропалывать, вот и не захотел брать виллу, хотя вполне мог. И много еще чего Веська выболтал о шишке, так что Бартек догадался - не иначе, тот самый Селер. - И какая же его настоящая фамилия? - жадно спросила Яночка. - Не знаю. - Как это не знаешь? Бартек не узнал? - Как же ему узнать, ведь Хабра с ним не было. - Так ты же только что сказал - присосался к Веське, как пиявка. - На обратном пути присосался, когда взмыленный Веська уже весь город обегал, и у Пурхеля был, и вот теперь от Селера возвращался. С улицы Фалата! - Ну и рассказываешь же ты! - упрекнула Яночка брата. - Я тебя поняла - сначала присосался, а потом вместе с ним и бегал. - Ничего такого я не говорил! - возмутился Павлик. - Бартек встретил Веську, когда тот от Селера возвращался, ну и узнал, что он был на Фалата. Стефек попытался прийти другу на помощь: - Ничего такого, немного наоборот рассказал... - И нечего придираться! - беззаботно заметил Павлик. - В конце концов, улица Фалата не такая уж длинная... - Вот именно! - снова встрял Стефек. И таким тоном он сказал эти два слова, что Яночка и Павлик с любопытством уставились на него. - Ну! - потребовала Яночка. Тем самым девочка спасла от гибели свой любимый пластиковый треугольник, который Стефек тщетно пытался сломать с момента своего прихода, вертя в руках. Ему надо было обязательно чем-то занять руки, ибо в присутствии обожаемого существа совершенно переставал владеть собой. Ободренный таким явным вниманием Яночки, он небрежно произнес, стараясь скрыть распиравшую его гордость: - Подумал я немного и решил - имеет смысл наведаться к одной знакомой редакторше. Пани Полинская, слышали, наверное? Не совсем знакомая, но все же... В школе у нас выступала. Вот я к ней и подкатился, будто от школы. Будто мы интересуемся, какие у нас в Сейме комиссии, чем занимаются и какие депутаты в какой состоят. С фамилиями и адресами! Она обрадовалась и обещала дать мне списки. И если депутат из комиссии по законодательству против преступников проживает на Фалата - значит он и есть Селер, так ведь? - Гениально! - восхитился Павлик, и его приятель расцвел от похвалы, бросая украдкой на Яночку робкие взгляды. Павлик же гордо сказал: - И не только они отличились! Я тоже! Бартек Веську прижал, а я поручика! - Как это? - в один голос воскликнули Яночка и Стефек. - А вот так! Углядел его, как он остановился на красный свет. И немного проехался с ним. И он мне кое-что о пане Вольском рассказал. Так вот, тот с полицией сотрудничать отказался! Наотрез! - Почему?! - А у него свои задачи, сказал. Пожалуйста, он может поделиться своими сведениями - что, когда и где собираются красть. И все! - Не понимаю! Они, эти угонщики, что же, до сих пор не узнали, что он их подслушивает? - Не узнали, в том-то и весь секрет! А не узнали потому, что наш пан Вольский - хитрая бестия. Во-первых, он вовсе не Вольский. И Павлик замолчал, довольный произведенным эффектом. Сестра угрожающе произнесла: - Если ты сию секунду не расскажешь всего толком, я за себя не ручаюсь! - Говорю, говорю, успокойся! Ну так вот, та квартира, которую мы с тобой открыли, - вовсе не его квартира. Он живет где-то на Черняковской - А на Олькусской? - А на Олькусской просто временно пребывает в квартире друга, некоего Вольского, надолго уехавшего в Канаду. Живет в двух местах! Вот почему и свет оставляет, и исчезнуть старается незаметно. Потому и ключи тогда не подошли к двери, помнишь? Бандюги пытались открыть двери его квартиры на Черняковской, а они были от этой, на Олькусской. - И что же, они не знали, что он их подслушивает? - В том-то и дело! А он знал об их явке, еще по старым каналам, потому и занял квартиру в этом доме. Они о ней понятия не имели. - Значит, он располагает доказательствами их преступной деятельности... - ...и сидит на них, как собака на сене. Ну, может, теперь не совсем. Но присоединиться к полиции наотрез отказался. Такой борец-одиночка, будет и дальше продолжать. У него есть возможности. - Но почему же одиночка? Мы об этом немного с поручиком покалякали, пока ехали. О политике и вообще. Видишь, так получается, что с нашими законами они могли в этой мафии чуть ли не легально состоять, и ничего им не сделаешь. Там такие деньги загребают, сказать страшно. И пользуются ими все! На всех хватает, вплоть до министров и даже выше. А вот те, что пониже, немного дрейфят, ведь случись что, тем шишкам ничего не будет, посадят пешки. Такое среднее звено, вроде нашего Пурхеля. Вот это звено и старается держаться в тени, делают вид, что они ни при чем, ни с каким преступным миром не связаны, чтобы потом на суде им ничего нельзя было ик... ирки... - Инкриминировать! - Вот-вот! К примеру, наш Пурхель. Он может до посинения общаться со всякими прокурорами, депутатами и прочими Левчиками, это не запрещается, но вот знакомство с преступниками... Потому он и держится от них подальше, и встречается в том дворе втайне. На всякий случай... - Так что же, пан Вольский... Ты сказал, он не Вольский? - Не Вольский. Вольский тот, что в Канаду уехал, он под его именем и живет в его квартире. - А как зовут нашего пана Вольского? - Не знаю. Будем и дальше так его звать. - И как он, будем и дальше... А? - Еще бы! Жаль ведь, Бартек столько труда положил... Пан Хабрович вышел из своей новой машины смертельно усталый и безгранично счастливый. Решительно все вызывало восторг: дом, жена, дети, Хабр и прочие родичи. С восторгом также воспринял гараж, уже подготовленный к приему новой машины, потому что весь путь от Алжира до Варшавы очень тревожился о ее безопасности, понаслушавшись рассказов об автомобильных кражах, этом биче Европы наших дней. Вся родня высыпала встречать пана Романа к калитке. Объятия, поцелуи, приветствия. Наконец выгрузили и внесли в дом багаж, "вольво" поставили в гараж, и измученный путешественник сел за стол. Яночка приготовила самый любимый суп отца - ничего сложного, обыкновенный картофельный суп с клецками, заправленный шкварками и жареным луком. Сколько времени несчастный был лишен любимого лакомства! Все семейство с умилением наблюдало, как путешественник опустошает тарелку за тарелкой, и не очень расстраивалось, что им самим почти ничего не осталось. Яночка тщательно разработала стратегию и тактику поведения их с Павликом на короткий период пребывания отца в доме. Из Алжира он вернулся только на праздники. В первые дни по приезде отца нет смысла особенно стараться, все равно он не заметит в этой своей эйфории. Ему все будет казаться чудесным, так что нечего лезть из кожи. Потом будет Рождество, потом Новый год, то есть праздники, подарки, гости, короче, столпотворение когда тоже никакие особые заслуги не будут замечены. А вот потом... Вся эта эйфория немного спадет у отца еще останется неделя от отпуска, - самое время продемонстрировать все свои немыслимые достоинства. - Завтра можете отдохнуть, - великодушно разрешила Яночка родителям за ужином в последний день праздников. - Обед приготовим мы сами. В том числе специальное блюдо для отца. - А что это будет? - с любопытством спросил пан Роман. - Секрет! - ответила дочь. - Завтра увидишь. Мама поинтересовалась: - Обед вы намерены приготовить только завтра? - Не только, потом еще можем. Не каждый день, но несколько раз сделаем. И обязательно будут любимые блюда папы. На следующий день пан Хабрович с женой решил поездить по магазинам. Когда пан Роман выезжал в командировку за границу, магазины во всей Польше стояли пустые, а теперь, как ему сообщили, просто ломились от товаров. Вот он и пожелал убедиться в этом собственными глазами. Очень хорошо все складывалось. Родители уехали, никто мешать не будет. Яночка с Павликом оккупировали кухню с самого утра. Командовала парадом, естественно, Яночка. - А теперь вот эти куски свинины надо так отбить вот этой деревяшкой, чтобы получились такие большие лепешки, в которые я заверну китайскую начинку, - сказала девочка брату. - А что это будет? - Сама толком не знаю. Я решила сегодня приготовить отцу все самое им любимое. Все сразу! Вон, видишь, готовится китайская начинка, ее мы завернем в отбитые тобой лепешки из свинины... Вот соус, тоже китайский. И хорошо бы все это обернуть сверху еще и лепешками из сырого картофеля, отец сто раз повторял, что соскучился по ним страшно. - Сырого? - удивлялся Павлик, повязываясь фартуком. - Делаются они из сырого, а потом жарятся на сковороде. Так что тебе придется еще натереть сырую картошку, или нет, в "роботе" смелешь. Но сначала раздолбай свинину! Испуганная страшным грохотом, от которого сотрясались стены дома, в кухню заглянула бабушка, хотя и обещала сегодня в приготовление обеда не вмешиваться. Внук и внучка метались по кухне в грохоте и дыме, в облаках пара. Подозрительно поглядев на все эти кипящие и шкворчащие кастрюли и сковородки, бабушка не удержалась от вопроса: - Это все на один обед? Сегодня ведь гостей не предвидится. И получив ответ, что да, это они готовят обед только для папы и мамы, бабушка осторожно заметила: - Разрешите напомнить, ваш папа - как-никак мой родной сын, уж я-то знаю, сколько он сможет съесть за один обед. А тут и суп, и свинина, и говядина, и курица, и утка, и еще что-то, никак не пойму что... - Все правильно, - ответила Яночка, разрезая на мелкие кусочки куриное мясо, - это будет одно блюдо, не волнуйся. - Ка... какое блюдо?! - Китайское, - невозмутимо ответила внучка. - Папа любит китайское, сколько раз говорил. Вот только пришлось немного подправить рецепт, не все ингредиенты достали. Нет бамбуковых побегов! - Удилище не подходит, я проверил, - информировал Павлик. - Разве что дать сначала Хабру Его разгрызть. Бабушка заглянула в большую сковородку, где аппетитно булькала подлива из перца, лука и помидоров, заглянула внуку через плечо, осмотрела остальные ингредиенты и высказала робкое предположение, что внуки готовят зразы. - Пусть будут зразы, - согласился покладистый Павлик. - Зразы по-китайски. - Учтите, - предостерегла бабушка, воспользовавшись кратким затишьем между ударами колотушки, - они могут сильно разбухнуть. - Ничего! - перекрикивая колотушку Павлика, ответила Яночка. - Разбухнут, так даже лучше! Будут большие, а отец всегда радуется, когда больше еды! Заткнув уши, бабушка кинулась прочь из кухни. Три часа понадобилось для приготовления экзотического блюда. Когда супруги Хабровичи, очень голодные, вернулись домой, оно было уже почти готово. В столовой ожидал красиво накрытый стол. Папе, который быстренько вымыл руки и уже устремился в кухню, дочка сказала железным голосом: - Стол накрыт в комнате! Садитесь, сейчас я подам обед. Родители послушно сели за стол, стараясь не обмениваться взглядами. На огромном подносе Яночка внесла в комнату суп, разлитый по тарелкам. Пани Кристина заметила дочери: - Если уж ты хотела устроить такой торжественный прием, надо было суп подать на стол в супнице, а мы бы уже здесь сами разлили его по тарелкам. - Ну уж нет! - возразила дочь. - Папа съел бы опять всю супницу, и у него не хватило бы места на второе. Папа, больше супа не получишь! Разнообразием первых блюд Яночка не баловала родителей. Опять был приготовлен любимый картофельный суп отца, только на сей раз не было времени заниматься клецками, их заменили обыкновенные макаронные изделия, но пан Роман все равно опустошил тарелку в мгновение ока и с любопытством ждал обещанный сюрприз. Пани Кристина ждала не с таким любопытством, дочь поделилась с ней секретом и заверила, что никаких червей, предусмотренных китайским рецептом, у нее не будет. Поэтому мама ждала спокойно. И вот появился обещанный сюрприз. Прибыл он в столовую на огромном блюде, специально подогретом, как в лучших ресторанах, поэтому Павлик держал блюдо руками в толстых кухонных рукавичках. Пан Роман с любопытством рассматривал сюрприз. То ли зразы, то ли гигантские вареники, но не в тесте из муки, а завернутые в картофельные лепешки. На тарелку поместилось только одно изделие. Пани Кристина пока воздержалась от второго блюда, решив посмотреть, как с ним справится муж. Тот некоторое время с недоверием рассматривал изделие, но, заметив, что все глаза устремлены на него, поступил как мужчина. Вооружившись ножом и вилкой, он перестал колебаться и решительно воткнул их в сочную мякоть. Струя горячего жира ударила ему прямо в глаз. - Что это? - отпрянув, крикнул папа. - Думаю, это называется "На всякий случай", - ответила мама, невозмутимо стирая салфеткой жир с волос. Дети застыли над своими тарелками и с ужасом наблюдали, как родители приводят себя в порядок. - Бабушка недаром предупреждала, что разбухнет, - напомнил Павлик. Яночка только вздохнула. - Как, ты сказала, это называется? - поинтересовался папа, вытерев досуха лицо. - "На всякий случай", - терпеливо повторила мама. Наученный горьким опытом, папа осторожненько отрезал кусочек диковинного блюда и положил его в рот. Все замерли. Папа ничего не сказал, отрезал еще кусочек, с помощью ножа набрал на вилку начинку и все это отправил в рот. А потом с криком "Потрясающе!" принялся с жадностью уничтожать экзотическое блюдо. - Так какое название у этого чуда? - в третий раз спросил папа, попросив добавки. Яночка не дала матери ответить, укоризненно поглядев на нее: - Это китайское блюдо. Возможно, сразу два китайских блюда. И еще кое-что из того, что ты любишь. Папа с нескрываемым восхищением смотрел на своих замечательных детей. Какие молодцы! И такой обед соорудили, и вообще ведут себя так, что сердце радуется. И маму избавили от кухонных забот, теперь она может все время посвятить мужу, которому скоро снова возвращаться в далекую Африку. А пани Кристина с тем же самым непроницаемым выражением лица задумчиво произнесла: - Кажется мне, что завтра нас тоже угостят блюдом под названием "На всякий случай", хотя оно, возможно, будет совсем другим. Например, пицца по-китайски. Отец не прореагировал на это замечание, возможно, потому, что рот был набит, у Яночки же с Павликом аппетит вдруг пропал. - Ты думаешь, мама догадалась? - спросил Павлик, когда они с сестрой после обеда мыли в кухне посуду. - Может, не обо всем, но о чем-то - наверняка, - ответила сестра. - И ясно дала понять, что не нажалуется отцу, если мы угомонимся. Думаю, поручик побеседовал с ней... - И что теперь?: - Вот я и думаю, что теперь. В какой-то степени нам очень помог пан Вольский. О том, что он прокалывал шины, поручик знает точно, а о нас только догадывается. Можно все свалить на пана Вольского. И если поручик сказал маме о пане Вольском, она должна малость поуспокоиться. А я совсем не против все свалить на пана Вольского, раз он такой противный! Не захотел вместе с нами работать! Вот теперь пускай на него и думают. - Ты что, собираешься опять?.. Сунув в мойку новую гору посуды, сестра ответила, подумав: - Не сразу. Слушай, здорово мы придумали с этими обедами! Как можно придираться к людям, которые готовят потрясающие блюда? Одно из двух: или не потрясающие - тогда не ешь, или потрясающие - тогда не придирайся. Павлик кивнул. И в самом деле, есть блюда, приготовленные руками любящих деток, и пилить этих деток... Или что-то им, например, категорически запрещать... Да, сестра у него голова, он всегда это знал. И совершенно не завидовал, что такая блестящая идея пришла в ее голову. Еще бы, кухонная идея... - Только бы мать не подговорила его перед отъездом провести с нами душеспасительную беседу и заставить нас клятвенно пообещать какую-нибудь глупость, - озабоченно сказал мальчик, до блеска натирая полотенцем тарелку. - Не подговорит, - успокоила Яночка брата. - На завтра у меня запланированы те самые вареники, его любимые. Павлик опять кивнул. - Ты права. Подождем пока. А не мешало бы как следует взяться за Селера. Ну ничего, ведь Стефеку с Бартеком никто не мешает?.. Эх, я уже так привык к своей чупаге. И на улицу Фалата надо наведаться. - Ведь мы же решили переждать немного, - напомнила брату Яночка. - Можем себе позволить, и так много сделали. Не все же нам! - А я разве говорю, что все? - возмутился Павлик. - Я пока не собираюсь Сейм разгонять. И законы умные принимать не намерен. И министров менять... Может, когда-нибудь и займусь этим. Когда стану президентом. А пока все-таки похожу с чупагой. На всякий случай...