ечатные выражения разрядили обстановку, это был прекрасный выход из трудного положения, радикальный и в то же время вполне дипломатичный. Теперь в трудном положении оказался представитель властей. Поручик вдруг понял - не имеет права требовать от невинных деток, чтобы они повторили ему грязные слова, которыми пользуются преступные элементы. Непедагогично это и вообще нехорошо. Правильно поступают родители, запрещая своим детям пользоваться нецензурной лексикой. Настораживало только одно: явное удовлетворение и даже радость на лицах этих невинных деток и торжество в их голосах. Возможно, нашел поручик оправдание для детей, это объясняется тем, что на сей раз они услышали уж слишком крепкие нецензурные выражения... Поручик пошел на попятный. - Итак, вы утверждаете, что второй пользовался так называемыми нецензурными словами? - пожелал убедиться он. - А между этими, нецензурными, неужели ни одного нормального не вставлял? - Вставлял, как же! - сказала девочка и в поручике вспыхнула угасшая было надежда. - "Ты"! - кричал и опять нехорошее слово... Надежда погасла. Поручик вдруг понял - вряд ли он узнает что-нибудь конкретное. Вся сцена продолжалась считанные секунды, он наблюдал ее издали и из того, что видел, вполне можно было сделать вывод - подозреваемые не только ссорились, но и чуть ли не подрались. Так что разговор вполне мог идти на повышенных... И расстались они внезапно, кажется, один из них попросту сбежал. Обменялись парой ласковых и разбежались. Поручик сделал последнюю попытку. - А из этих слов, можете не говорить каких именно, вы не поняли, из-за чего эти двое ругались? И поссорились только что или еще раньше? - Сдается мне, еще раньше, - не очень уверенно сказала Яночка, стараясь понять, чем может им быть опасно правдивое показание по этому пункту, - Они как-то с самого начала не говорили никаких нормальных слов, а сразу принялись выражаться. Павлик тоже счел возможным приоткрыть правду: - И мне сдается - они не очень-то любят друг друга. Такое вот создалось впечатление. Поручик задумался. Вспомнилось ему первое впечатление, которое произвели на него этот мальчик и девочка при первой встрече с ними, вспомнилась сцена в порту. И он отчетливо понял: они что-то знают, что-то важное, но скрывают от него. И тогда скрывали, и вот теперь. Есть у них какая-то своя тайна. И каким-то боком эта их тайна тесно соприкасается с тем расследованием, которое он ведет уже давно и без особого успеха. И, откинув дипломатические приемы, поставил вопрос в лоб: - Послушайте, а что, собственно, вы здесь делаете? В этой щели между ящиками? - Да ничего! - с ходу ответил Павлик. - Вот в этой щели мы ну ничегошеньки такого не делали. Просто проходили мимо, а они как раз в этом месте и встретились. Мы не виноваты... - И решили спрятаться и переждать! - подхватила сообразительная Яночка. - Видим, они в нервах, драться собрались, зачем соваться таким под горячую руку? А они сразу и сцепились, ну мы сразу и спрятались. Поручик понял: этих детишек голыми руками не возьмешь. Будь на их месте какой-нибудь взрослый, который стал свидетелем очень интересной для него сцены, уж он бы сумел заставить его заговорить, не стал бы церемониться. А тут дети. Ну как к ним подступиться, ведь ясно же - не желают говорить, будут и дальше увиливать. Все, что удалось от них узнать - это факт, что двое интересующих его людей находятся, мягко говоря, в натянутых отношениях. А если точнее, так просто в состоянии войны друг с другом. Что ж, и этот факт для поручика имел немаловажное значение. - Ну что ж, спасибо и за это - проворчал он задумчиво и сказал: - Прошу вас, и впредь старайтесь подальше держаться от этих людей, которые так нехорошо выражаются. Серьезно вас предупреждаю - постарайтесь их избегать. И нечего вам в темноте шляться в опасных местах, забиваться в щели и под кусты, да, да, я все видел! Понимаю, не хотите мне всего сказать, ну да это вам решать. Мое же дело предупредить, чтобы держались подальше и от подозрительных людей, и от небезопасных для детей мест. Ведь есть сколько угодно мест, подходящих для таких воспитанных и вежливых деток, как вы. Пляж, спортивные площадки и скверы. А сейчас марш домой! А то еще снова встретится такой... в нервах, так он и обидеть вас может. - Считай, нам повезло, - говорил Павлик, когда они с Яночкой неторопливо шли по лесу в сторону дома. - Отпустил, не стал больше душу выматывать. Уж очень он наблюдательный, этот поручик. Даже слишком, я бы сказал. - И слишком много знает, - задумчиво проговорила Яночка. - Заметил - он все время следит за этим, с ушами. Наверное, знает, что он преступник, но арестовать не может. Наверное, нет достаточных оснований. Доказательств нет. Начитанный Павлик подхватил: - Или специально не арестовывает, следит за этим и надеется, что он его и на остальных бандитов выведет. Или дает время им разыскать документы на кладбище. А потом и захватит голубчиков с поличным! - А я думаю - о кладбище он не знает, - возразила сестра. - На кладбище никто не караулит, как думает пан Любанский, иначе Хабр сказал бы нам. - Вот и прекрасно! - обрадовался Павлик. - Никто не лишит нас большой заслуги. Огромной заслуги! Погоди, дай подумать. Выходит, он вывел его на пана Джонатана. Я говорю об Ушастом, поручик давно за ним следит, и теперь вот он вывел его на своего сообщника, пана Джонатана, И свободно мог вывести, скажем, на Попрыгуна... Яночка остановилась как вкопанная. Этот дурацкий допрос выбил из головы главное. - Ведь мы так и не знаем, встречался ли Ушастый с Попрыгуном. А мог запросто. Пока все сидели в засаде здесь, у магазина. Ведь и в самом деле все торчали - и мы, и милиция, и даже пан Джонатан. Надо непременно узнать! - Как узнаешь теперь? - А Хабр на что? - Поздно уже... - Если идти по следу, до завтра оставлять нельзя. Ничего, разве что на ужин опоздаем. Хабра пришлось несколько раз провести от магазина до места парковки темно-синего "фиата". Разъяснить, что дело не в пане Джонатане, а в другом объекте с крысиной мордой. Определив для себя, за кем следовать, Хабр уверенно пошел по следу Ушастого. x x x Поздно вечером, уже лежа в постелях, Павлик и Яночка могли подвести итоги этого богатого событиями дня. - Итак, сегодня они не встретились, - рассуждал Павлик. - Ушастый явно кого-то искал, в трех домах побывал, в какую-то сараюшку заглянул. А Попрыгун прямо с пляжа отправился на базу отдыха и уже не выходил из дому. - Возьми-ка лист бумаги и запиши все это, не то запутаемся, - посоветовала обстоятельная сестра. - Ведь чем больше у нас данных, тем больше все запутывается. Первое: кладбище. Думаю, там они несколько дней не работали, приступят в лучшем случае только завтра. Хотели сегодня начать да не смогли друг другу сообщить. Записал? Это первое. - Второе - две одинаковые машины, - сказал Павлик и тут же записал этот важный пункт. - И надо бы установить, чем они отличаются чем занимается каждая. Но вот как это сделать? Даже протекторы на колесах у них одинаковые. Павлик внес предложение: - Можно колеса одной из них облить чем-нибудь вонючим, тогда Хабр проследит ее путь и нам расскажет. Помнишь, он когда-то по запаху маминого одеколона точно определил... - Помню, отцу тогда от мамы нагорело. Это когда он ее одеколоном облил колеса нашей машины. Помолчали, раздумывая, что бы такое придумать на этот раз, какой-нибудь нетипичный запах, чтобы не затруднять Хабру и без того непростую задачу. Придумала, конечно Яночка. - Знаю! - воскликнула она. - У мамы есть миндальное молочко... или масло, точно не помню, для загара. Импортное, она неоднократно с гордостью это подчеркивала, ни у кого такого нет. Воняет по-страшному! - Клево! - обрадовался брат. - То, что надо. Да ты не беспокойся, немножко выльем, Хабру и малости хватит. И маме останется. Так на чем мы остановились? - На машинах. Значит, с ними тоже решили. - Теперь пиши третье. Милиция установила наблюдение за Ушастым и паном Джонатаном. Не нравится мне это, пана Джонатана я уважаю. Он в принципе порядочный человек... - Еще какой порядочный! - согласился брат. - Вон как дал прикурить этой крысиной морде! И слышала - не хотел им чего-то показать. А это наверняка нужная могила, что же еще? - Я тоже думаю - он знает, в какой могиле спрятаны документы, и из-за этого они приняли его в свою шайку, но потом он не захотел им показать могилу, и теперь они его из шайки выгоняют. Надо будет как-то его перед властями оправдать. Ну пусть не совсем, но хотя бы частично. - Четвертое. Нам теперь ни за что нельзя появляться на границе, - сказал Павлик. - У них тоже есть собаки. - А пятое - нам надо собирать доказательства, - заявила Яночка. - Какие еще доказательства? - не понял Павлик. - Разные. Милиции всегда нужны доказательства. Сам подумай, если они все-таки найдут документы, а мы их у них отберем и отнесем поручику, то обязательно должны быть доказательства: где найдено, кем найдено, кто копал и когда. Иначе может на нас подумать. Павлик почесал в затылке. - Ты права. Только этого нам не хватало! Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Не кажется тебе, что мы только и знаем, как сами себе работку подкидываем? x x x За обедом пани Кристина была очень расстроена. - Понятия не имею, куда запропастилось масло для загара! - жаловалась она. - Все время ношу его в сумке, не могло же выпрыгнуть? И дыры в сумке нет, не выскочило. А не поможет ли Хабр его найти? Ее супруг, похоже, не был очень уж огорчен пропажей иностранной косметики. - Очень надеюсь, что его кто-то украл! - мечтательно произнес он. - Так воняло - сил нет! Вот так всегда. У нее такие неприятности, а мужу хоть бы что! И пани Кристина, стараясь держать себя, холодно заметила: - Возможно, у него был несколько э... э... интенсивный запах, зато как способствовал загоранию! - Ну что ты так расстраиваешься? - не понимал муж. - У тебя же с собой еще с дюжину флаконов. - Но то было самое лучшее. И такого здесь не достать. Моника его из Франции привезла. Павлик попытался успокоить маму. - Не переживай, никуда оно не делось, найдется. Наверняка где-нибудь возле нашего грайдола в песке лежит. Хабр найдет. - Тогда сразу же после обеда идем на пляж! - оживилась пани Кристина. - Ладно, - без энтузиазма согласился отец. - Можем вернуться на пляж. - Да мы и без вас обойдемся, - великодушно предложила дочка. - Вот поедим и сразу отправимся. Дашь Хабру понюхать твой купальник. - Прекрасно! - обрадовалась мама. - Вот мой купальник. Хорошо, что я еще не успела его сполоснуть. А где пес? А если выяснится, что масло кто-то украл, с помощью Хабра найдите вора и отнимите у него! С помощью Хабра! - Крыся! - урезонивал пани Кристину муж. - Ну чему ты учишь детей? - Да не беспокойся, папочка! Мы не станем биться с вором. Придумаем какую-нибудь хитрость. - Или хитростью приведите вора к отцу. Раз он такой умный, пусть сам и отбирает. И сразу же отправляйтесь! Павлик и Яночка быстренько покончили с обедом и выбежали из дома. И как вкопанные остановились на крыльце. У ворот гаража лежала милицейская овчарка, рядом стоял милицейский мотоцикл. Не сговариваясь брат с сестрой прямиком направились к гаражу. Из распахнутых ворот доносились голоса. Очень хотелось немного послушать, о чем там говорят, но прежде чем они подкрались к гаражу, из него вышел поручик. Пришлось сделать вид - у них в гараже совершенно неотложное дело. Продолжая что-то говорить, поручик взглянул на детей и повернулся к своему невидимому собеседнику. Выяснилось, там не один собеседник, а целых трое. Пан Джонатан, его жена Ванда и ее отец пан Любанский починяли сети. - Ведь это же уму непостижимо, сколько всего способны потерять люди! - жаловался хозяевам поручик. - И сразу мчатся в милицию - ищите! И сразу в крик - ах, украли! Нет, я не отрицаю, кражи тоже случаются, особенно много их летом, ведь столько разного народа сюда приезжает, в том числе и воришки. И все равно половина жалоб напрасна - сами теряют. - Тогда чего же вы всякую жалобу к сердцу принимаете? - сочувственно поинтересовался пан Джонатан. - Напрасный труд. Да и если украли, всех воришек не переловите. А вы все время на посту, весь день в работе. - Когда видят милицию, немного сдерживаются, - пояснил поручик. - Да и куда денешься, каждую жалобу приходится проверять. - Так на художника тоже жалуются? - спросила пани Ванда. - Нет, на него не жалуются. Но его мне назвали в качестве свидетеля. И я ищу его со вчерашнего дня. Может, вы его видели? Услышав такой вопрос, хозяин быстро взглянул на поручика, потом непроизвольно куда-то в глубь гаража. - Кого? - переспросил он. - Вы сказали - художника? - Ну да, художника, - подтвердил милиционер. - Сказали, вчера он околачивался где-то поблизости, а сегодня нигде не видать. А говорят - и сегодня был. Пан Джонатан ответил не сразу, долго что-то распутывая в сети: - Мне ничего о нем неизвестно. Поручик удивился. - Так вы его не видели? А мне казалось, что вчера... - Не видел. Мне и самому надо бы с ним увидеться, но все как-то не попадается. И ничего не знаю о нем. - Жаль, - вздохнул поручик. - Ну да ничего, еще поищу. И поручик направился к калитке. Яночка с Павликом чувствовали, что оказались в идиотском положении. Милиционер наверняка подумает, что они специально выскочили подслушать, о чем он с хозяевами говорит. А что еще может подумать, глядя, как стоят столбами? Надо дать понять, что пришли по делу. И Яночка громко обратилась к старому рыбаку: - Проше пана, мы пришли узнать, вы сегодня будете коптить рыбу? Очень бы хотелось посмотреть. Вопрос был задан голосом, по пронзительности не уступающим Мизиному, хотя старик Любанский глухим не был. Но ведь говорилось не столько для него, сколько для поручика, который уже был у калитки. Старик Любанский ехидно ответил; - Сегодня наверняка не буду. Может, завтра, если мой зять хоть что-то поймает. - Поймаешь, как же! - сердито отозвался пан Джонатан, перебирая сеть. - Разве такой рванью поймаешь? Яночка, выполнив свою миссию, побежала к брату, который уже вышел на улицу. Вслед за ним вышел поручик и крикнул мальчику: - Эй, коллега, подожди немного. Павлик неохотно остановился. Поручик вернулся за мотоциклом и собакой и вывел обоих за ворота. Павлик терпеливо ждал. Чего от него надо на этот раз? А поручик неторопливо готовился сесть на мотоцикл и как-то рассеянно заговорил: - О чем это я хотел спросить? Ага, у вас есть собака. Так вот, она блохастая? Павлик просто задохнулся от возмущения. Подумать такое об их драгоценном Хабре! Как только о голову пришла подобная глупость? - Да вы что? - буквально взорвался мальчик. - Хабр блохастый!? Надо же такое придумать! Да он даже понятия не имеет, как блоха выглядит! Никогда в жизни не видел их! Поручик, ведя мотоцикл за руль, потихоньку двинулся по дороге. Павлик топал рядом, продолжая выкрикивать гневные слова в защиту чести и достоинства их Хабра. Нисколько не обижаясь, поручик продолжал разговор на блошиную тему. - А что вы делаете для того, чтобы у собаки не было блох? - Да ничего мы не делаем! - кричал в ответ мальчик, хотя милиционер задавал вопросы нормальным голосом. Уж очень возмущали Павлика инсинуации. Он даже принялся руками размахивать. - Да ничего мы не делаем для этого! Хабр сам по себе не блохастый, и все! Тем временем оба отошли на порядочное расстояние от гаража, и поручик смог задать вопрос, который его действительно интересовал и из-за которого он, собственно, и начал неинтересный разговор о блохах. - Ну, слышал? - Что слышал? - не понял Павлик, настроенный на блох. - Разговор в гараже слышал? Пан Джонатан, оказывается, и не видел художника. Что скажешь? Он даже остановился, опираясь на мотоцикл и пристально глядя на мальчика. Тут к ним подошла Яночка и тоже остановилась. Павлик повторил: - Художника? Какого художника? - А ты не знаешь, кто такой художник? Да тот самый тип с близко посаженными глазами, с вторым вчера пан Джонатан... гм... ссорился. Он художник, ты не знал об этом? - А, понимаю. Нет, не знал. И теперь вы хотите... теперь вы удивляетесь, как пан Джонатан мог его не видеть, если вчера вечером они так по-страшному... ссорились? - Вот именно. И что ты скажешь на это? Группа на дороге выглядела весьма живописно. Рядом с поручиком и детьми стояли две собаки. Они повернулись задом друг к другу. Милицейская овчарка глядела куда-то в сторону порта, Хабр - в противоположную. И вдруг он тихонько рявкнул. Тихонько, едва слышно, но милицейский пес молниеносно сделал "кругом!", Яночка отстала от него на доли секунды. Милицейская собака застыла неподвижно, чутко насторожившись, Яночка невольно прижалась к брату. С той стороны шел рыжий Попрыгун. Если по быстроте реакции Яночка проигрывала милицейской овчарке, то зато соображала наверняка не хуже ее. В голове стрелой пронеслось: вчера они заставили насторожиться Лысого, а сегодня Попрыгун увидит их в компании с милицией. Увидит, что они о чем-то разговаривают с поручиком, наверняка подумает - выкладывают ему свои соображения относительно раскопок на кладбище. Надо срочно что-то придумать и сделать так, чтобы подозрительный Попрыгун собственными ушами услышал, о чем же они говорят с милицией... Павлик меж тем ничего не видел, всецело поглощенный беседой с милицией. Всегда они задают трудные вопросы! Вот и теперь неизвестно, как отвечать. И мальчик озадаченно бормотал: - А что я скажу? Откуда мне знать, что я скажу? Подумать бы надо... И озадачился еще больше, услышав вдруг совершенно неожиданный крик Яночки. Даже вздрогнул от неожиданности. А Яночка громким голосом, действительно почти крича, обращалась к поручику, словно продолжая начатый разговор: - И наша мама уверена - его наверняка украли! Потому как масло импортное, французское, такого здесь не достанешь! А она теперь загорать не сможет! И куда милиция смотрит! Поручик тоже вздрогнул от неожиданности и вытаращил на девочку глаза. Оба повернулись к Яночке. Павлик краем глаза заметил приближавшегося Попрыгуна и вмиг все понял. Поручик, к сожалению, не знал того, что знали дети, и ничего не понял. Потому и задал глупый вопрос: - О чем ты? Какое масло? Хорошо, хоть не очень громко спросил, есть надежда, злоумышленник не расслышал вопроса милиционера. А он уже был совсем рядом. Яночка приняла огонь на себя. Почти наскакивая на поручика и тем самым загораживая его от подозрительного объекта, девочка продолжала разыгрывать потерпевшую, возмущающуюся бездействием органов правопорядка. - Да я же уже говорила - импортное масло для загара! В пластиковом распылителе! Бело-голубом! Мама настаивает, чтобы милиция занялась похитителем и отобрала у него украденное масло! И вернула ей, а то мама без него плохо загорит! Масло для загара в бело-голубом распылителе-спрее, слышали, наверное, фукалка такая! И мама просит... Тут и Павлик подключился: - И мама сказала - если оно не найдется, она будет жаловаться! В этот момент Попрыгун прошел мимо группы на. дороге - трех человек, двух собак и мотоцикла, внимательно прислушиваясь и бросив настороженный взгляд на поручика. По мере того, как он удалялся, Яночка понижала голос. - И мама сказала, чтобы вы немедленно... - Слушайте, с меня довольно! - резко перебил детей поручик. - Перестаньте делать из меня идиота! Больше не желаю слышать ни о каком масле. И нечего мне зубы заговаривать! Оба вы прекрасно понимаете, в чем дело и что мне от вас требуется, только не желаете говорить. Ведь вам же известно - я знаю о вчерашней ссоре пана Джонатана с художником, собственными глазами видел, как они сцепились, а сегодня рыбак мне говорит, что видеть того не видел. Вот я и хотел бы знать, что вы на это скажете. - Да мы и понятия не имели, что вы собственными глазами... - вырвалось у простодушного Павлика. - Но теперь имеете! И неплохо соображаете хотя и стараетесь почему-то выглядеть малолетними недоумками! - бушевал видимо не на шутку разозлившийся .милиционер. - Так что кончайте валять дурака и отвечайте на вопросы милиции! Яночка с достоинством возразила; - И вовсе мы не притворяемся малолетними недоумками! А что касается пана Джонатана, так он был вынужден отпираться, потому как и его жена, и пан Любанский слушали. И даже если бы вы его на месте убили, он все равно бы отпирался. Ни в жизнь не признался! Милиционер оторопел от такого натиска. - С чего ты взяла? - Так ведь я видела их лица, а вы нет! Может, с глазу на глаз он бы вам и признался, а так - ни за что! Хоть тресни! А врать он не хотел, пан Джонатан - человек порядочный. - Да ты откуда знаешь? - чуть ли не простонал милиционер. - Хабр сказал! - убежденно заявила Яночка и в ответ на недоверчивый взгляд милиционера добавила: - Сто раз проверено: раз Хабру человек нравится, значит, он порядочный. Нашему псу только хорошие люди нравятся. - Боже, смилуйся надо мной! - только и проговорил поручик. Вопреки иррациональности услышанного, в голову забралась мысль: воспользуйся он помощью этих необыкновенных детей и их мудрой собаки - и в два счета распутает сложное дело, которым занимается уже столько времени. Пришлось призвать на помощь рассудок, прогнать иррациональные ощущения и строго напомнить себе - не имеет он права привлекать посторонних, а тем более детей, к расследованию преступления. Не имеет права! В крайнем случае можно лишь задавать вопросы и питать надежду на то, что они соизволят ответить. Разделавшись с подсознанием, поручик вернулся на грешную землю и сказал по возможности официальным тоном: - Я ведь понимаю - вы что-то от меня скрываете. Не имею права заставить вас дать показания, но хоть скажите, почему скрываете? Вам кто-то угрожает? Или это чревато для вас еще какой-то опасностью или чем-то в этом роде? И на Павлика, и на Яночку речь поручика произвела впечатление. Отреагировали они по-разному. - Пусть бы только осмелился угрожать! - вырвалось у Павлика. - Нет, - ответила Яночка. - Никто нам пока не угрожает. Но... Она не докончила фразы. Что-то уж больно пристально смотрел поручик вслед удаляющемуся Попрыгуну. - Что "но"? - подхватил поручик, переведя взгляд на девочку. - Но очень может быть, у нас появятся сведения, которые... которые вам понравятся, пан поручик. И мы вам обо всем расскажем, когда... когда... - ...когда у нас будут доказательства! - опять не выдержал Павлик. - Ведь мы понимаем, не думайте, мы понимаем, для милиции всегда доказательства нужны, а не просто болтовня. И когда у нас будут доказательства, мы вам первому все расскажем, обещаем! Поручик задумчиво глядел на брата и сестру, и его охватывало все большее беспокойство за этих поразительно шустрых и энергичных детей. Надо бы предостеречь их от... От чего? Строго-настрого запретить им лезть в. опасное дело, держаться подальше от подозрительных элементов. Но как сделать это, не выдавая служебной тайны? И в то же время в голову поручика одна за другой стали приходить интересные мысли и предположения. И он ограничился тем, что очень строго, хотя и немного рассеянно официально предупредил своих молодых друзей: - Смотрите же, если с вами что случится - будете со мной иметь дело! Уж я тогда вам не спущу! Запомните это хорошенько! Пнул стартер мотоцикла, сел и уехал. - Ну вот, пожалуйста, - недовольно бормотал Павлик, углубляясь в лес. - Будь у нас фотоаппарат - было бы и доказательство, а так... - А так придется поверить нам на слово, - закончила поспешавшая за ним сестра. - И не только на слово. Я записала в тетрадь каждый час, каждую минуту. Теперь буду записывать все-все, пусть потом проверят и убедятся. В конце концов, должна же милиция тоже работать! Слушай, куда ты лезешь? Ведь мы же на пляж собирались. - А зачем? Распрыскиватель с маслом у меня в кармане. - Тогда почему же ты его до сих пор не подбросил? - Потому что нам надо еще немного нафукать на что-нибудь, чтобы давать Хабру понюхать. На что? Носовой платок? - Нет, на что-нибудь маленькое. Что бы такое придумать? Ага, вот на этот огрызок карандаша, которым я записывала данные. Не откладывая дела в долгий ящик, остановились, основательно смазали маслом для загорания огрызок карандаша и не торопясь продолжили путь. Торопиться было некуда. За день удалось так много сделать, что теперь спокойно можно ожидать вечера. А началось все с самого утра. Словно по заказу, ранним утром мимо их дома проехал темно-синий "фиат" Ушастого, то бишь художника, он же крысиная морда. Хабровичи в полном составе как раз вышли на крыльцо, чтобы отправиться на пляж, а тут и появилась машина. Не очень быстро проехала по дороге в сторону базы отдыха, к кемпингу. Придя на пляж и подождав, пока мама как следует намажется обретенным миндальным маслом для загара, незаметно похитили его и отправились в лес. Там бросились бежать напрямки, надеясь обнаружить нужную машину. Обнаружили без особого труда. Темно-синий "фиат" стоял за кемпингом, там, где кончалась дорога. Хозяин оставил его предусмотрительно в тени дерева. Рядом рос большой развесистый куст сирени. И ни одной живой души поблизости. Ни хозяина машины, ни кого другого из отдыхающих. Наверняка прекрасный солнечный день выманил всех на пляж. Напрыскать миндальным маслом на все четыре колеса было делом одной минуты. А после этого без промедления отправились по следам Ушастого. След его Хабр взял с легкостью, и вел этот след в направлении пляжа. По дороге им встретился Попрыгун, уже возвращающийся с пляжа. Хабровичей он не заметил, их вовремя предупредил Хабр, успели спрятаться. Хабр посоветовал не вылезать из убежища, и правильно: вскоре вслед за первым подозреваемым последовал второй, тот самый, кого выслеживали дети - Ушастый. Тоже возвращался с пляжа. Пришлось развернуться и последовать за злоумышленниками в противоположную сторону. И увидели, как Попрыгун вошел к себе в домик. Подождали немного и убедились - встреча состоялась. Ушастый, погуляв немного по опушке леса и внимательно осмотрев окрестности, через несколько минут явился в гости к Попрыгуну. Три охотника порадовались - вот она, встреча состоялась! И сразу же переключились на новую проблему. Желательно знать, о чем на исторической встрече станут говорить злоумышленники. А тут, как назло, дотоле пустынная база отдыха вдруг оживилась. Сначала появилась продавщица в небольшом киоске недалеко от домика Попрыгуна. Стоял этот киоск вечно запертым, а тут ей, видите ли, захотелось поработать! И покупателей нет, все на пляже, так нет же, зашла в киоск, подняла окошечко и уселась на своем рабочем месте. Ну, это препятствие еще не очень страшное, окошко Попрыгуньего домика выходило на противоположную сторону, а подслушивать Павлик собрался, ясное дело, под окошком. Хуже второе препятствие в лице супругов с маленьким ребенком. Те, похоже, собрались уезжать, с вещами и ребенком подошли к своей машине и принялись в ней устраиваться. Машина их стояла прямо напротив нужного окна. Пришлось пережидать, пока не уедут. Наконец можно действовать. Брат и сестра действовали согласованно: один подслушивал под окошком, другой стоял на стреме, потом сменялись. Попрыгун задвинул шторы в окне, мерзавец! Правда, оставалась небольшая щель, сквозь которую можно было разглядеть кусок стола и руки. Короткие, толстые, как сосиски, пальцы Рыжего и худые, нервные Крысиной морды. Сосиски выкладывали на стол пачки денежных купюр, худые жадно их хватали. Окно тоже негодяй закрыл, слов нельзя было разобрать, хотя голоса и слышались. Разговаривали, вот только неизвестно о чем. Всегда бывший начеку Хабр предостерегающе тявкнул, и все трое опрометью бросились к лесу, где и притаились за кустами. Оттуда они видели, как сначала из дверей высунулась Крысиная морда, огляделась, потом злоумышленник выскользнул из домика и быстрым энергичным шагом направился по дороге к поселку, оставив свою машину на произвол судьбы. Через какое-то время из домика вышел хозяин. Спокойно, не оглядываясь по сторонам и не торопясь, запер домик и через лес направился к морю. Все было ясно. Встреча состоялась, злоумышленники свои дела провернули. Павлику и Яночке не хотелось разделяться, чтобы поодиночке следить за каждым из двух подозреваемых. К тому же Хабра ведь не разделишь! И они сначала отправились следом за Ушастым. Выяснилось, тому очень не хочется встречаться с поручиком милиции. Поручик дважды проезжал на своем мотоцикле по дороге, и всякий раз, услышав треск мотоцикла, Ушастый скрывался от милиции. В первом случае спрятался за постройками поселка, во втором - в камышах у залива. А потом вошел в один из домов поселка и надолго там застрял. Рыжий Попрыгун до самого обеда проявлял поразительную активность. Исколесил весь пляж, общался с людьми в порту, потом устремлялся в лес, шастал там и опять возвращался на пляж. В четырнадцать часов пообедал и наконец угомонился. Вытащил из домика шезлонг, расселся на нем и принялся любоваться на высокий тростник, заслоняющий вид на залив. Поскольку зрелище не было захватывающим, дети решили - отдыхает, набирается сил для ночной работы, Яночка с Павликом не сомневались, что этой ночью непременно возобновятся раскопки на кладбище. И сейчас потихоньку тащились по лесу, тоже рассматривая прогулку как своего рода отдых. Павлик все переживал по поводу фотографического аппарата. - Сама подумай, - мечтательно говорил он сестре. - Будь у нас фотоаппарат - и враз бы обеспечили доказательства. Машина, согласен, тоже доказательство, хотя бы ее двойные номера. Есть табличка с ними - есть и доказательства. И механизм, который помогает поворачивать табличку другой бороной. Я видел, он нажимал на что-то под баранкой, значит, там механизм. Даже если они его размонтируют, след все равно останется, милиция обнаружит. Они такие вещи умеют обнаруживать. Но вот потом... Как докажешь, что Ушастый входив к Попрыгуну и выходил от него? Никто не видел, ни одной живой души не было поблизости. А вот будь у нас фотоаппарат... Щелк - и готово! Щелк - и готово! Вот он на крыльцо поднимается, вот за ручку двери взялся. И потом еще раз щелк! - уже сквозь щель в шторе. - Сквозь щель немного мы увидели, - сокрушалась Яночка. - Только руки и деньги. - И тебе еще мало? - возмутился брат. - А чего ты хотела? Запечатлеть, как один убивал другого? У нас один передавал другому деньги, это, пожалуй, похлеще убийства доказательство! - Интересно, он уже уехал? - произнесла Яночка. - Можно проверить. Пошли низом. Пусть Хабр скажет, есть ли какие следы на дороге. А вдобавок это были не наши деньги, а иностранные. На фото иностранные очень хорошо выходят. - Доллары, - подтвердила Яночка. - Известное дело, прохиндеи всегда расплачиваются долларами. Слушай, пускай он уже начинает. Хабр!.. Сунули Хабру под нос карандаш, пес с явным отвращением ознакомился с запахом миндального масла для загара и тут же сообщил, что учуял эту гадость на дороге, тянется в обе стороны. Посовещавшись, брат с сестрой направились в сторону кемпинга. - Наверное, уехал, - рассуждал Павлик. - Но возможно, и вернулся. Во всяком случае сейчас узнаем. Хабр довел своих хозяев до куста сирени, где до этого стояла машина Ушастого, на секундочку присел там, показывая, где именно находится источник вони, и вскочил, намереваясь бежать дальше. Павлик задержал собаку и недоуменно произнес: - В чем дело? Вон же машина, а пес собирается бежать куда-то дальше. Яночка обернулась. И в самом деле, темно-синий "фиат" стоял в ряду других машин у въезда на территорию базы отдыха. Правда, машина не бросалась в глаза, но раз уж они ее заметили, Хабр наверняка бы ее обнаружил. Даже если бы ее совсем спрятали, для пса это не препятствие. - Хабрик, ищи машину! - приказала девочка собаке. - Машину! Ищи! И жестом подкрепила свой приказ, указав на вереницу машин. Хабр понял и послушно затрусил в. сторону припаркованных автомашин. Там принялся обнюхивать колеса машин. Сначала сделал стойку на белую "шкоду", потом на маленький желтый "фиатик", и наконец на темно-синий "фиат". Затем не останавливаясь вбежал на территорию кемпинга и привел к огромному рефрижератору, стоявшему у столовой. Дети поспешили за своей собакой, не зная, что и думать. Догадался Павлик. - Мама права, - угрюмо сказал он. - Масло и в самом деле высшего качества, вон вся округа им пропахла. Пропитались колеса всех машин, которые потом по дороге ехали. Глядишь, и все остальные тоже пропитаются, они просто еще не успели там проехать. - Ну, чего придираешься! - успокоила брата Яночка. - Ведь главное Хабр сразу нашел. Вот только не пойму, почему он здесь не устремился первым делом к "фиату", должен вонять посильнее остальных. Павлика осенило: - Слушай, а тот ли это? - Тот самый, в который Ушастый садился. - Не уверен. Дайка я на номер погляжу. Подкравшись со стороны леса, Павлик взглянул на номер "фиата" и, вернувшись к сестре, с торжеством доложил: - Так я и знал! Две тысячи восемнадцать километров! Меньше, чем было! Назад отматывает километры? Да нет, это явно другая машина! Второй "фиат"! - В таком случае пошли! Да не домой, балбес просто пошли отсюда скорее, а вдруг кто заметил, что мы здесь машины осматриваем? Пусть думают - просто так, подростков всегда тянет к машинам. - Да кто подумает-то? - Как это кто? - возмутилась сестра. - Да ведь они все тут собрались и наверняка бдят! Раз тут вторая машина стоит, значит, и Лысый приехал. И кто поручится, что не спрятался и не следит за местностью? Пошли куда подальше! - Только не на границу! - предостерег Павлик, поспешая за сестрой. Яночка поспешила скрыться в лесу. Продираясь сквозь кусты - не по дороге же топать - она на ходу рассуждала: - Из этого следует - сегодня непременно примутся разрывать могилы. Ночка самая подходящая, светит луна, совсем светло. Думаю, приступят не раньше полуночи, когда все затихнет... - Но мы должны засесть в засаду пораньше, успеть раньше их. И надо хорошенько продумать, каким образом станем отбирать у них то, что они раскопают. - Хабр... - При чем тут Хабр? Не натравишь же ты на них собаку! - Я хотела сказать - Хабр доведет нас до их машины. Слава Богу, миндальным маслом обе пропахли. И неужели ты не способен проткнуть им баллон, даже если они уже будут сидеть внутри? Павлик даже покраснел от стыда - как же он сам не догадался! Так просто... - Ты права, - признал он свою вину. - Должно быть, совсем поглупел. Только протыкать надо две покрышки, одну они легко сменят. А с двумя провозятся. И поручик должен успеть, пока с места сдвинутся. Нет, погоди, снова не то говорю, ведь поручик аж в Крынице живет! - А телефон? - Кажется, здесь нет телефонов. Слышал я, только один имеется, у пограничников. - Нет, от пограничников звонить нельзя, не можем мы рисковать. - А если они, я о преступниках, а если они найдут и сбегут с документами, милиция нам ни в жизнь не простит. Хотя без колеса быстро не сбегут. - Не забывай, у них еще вторая машина есть. - Не волнуйся, обработаю и вторую. Пешком далеко не сбегут, да и Хабр их легко выследит. Но вот как быть с поручиком, он должен здесь быть, без него никто не подтвердит наши заслуги? Слушай, придумал! За поручиком мы пошлем Хабра. Он сбегает и приведет его сюда за пятнадцать минут. - Поймет ли? - засомневалась Яночка. - На поручика мы его до сих пор не настраивали. - Так надо настроить, пока не поздно! - загорелся Павлик. - И колеса его мотоцикла чем-то обработать. Тоже вонючим - масло, к сожалению, отпадает. Чем-то другим... - Точно, бежим, - сорвалась с места Яночка. - И сразу настроим Хабра на поручика, объясним ему - "вот это поручик". Отдых закончился, предстояло нелегкое дело. Работы невпроворот. Мчаться домой, разыскать среди маминой косметики подходящий одеколон, пахучее мыло, на худой конец, другое масло для загара, пусть отечественное, потом разыскать поручика с его мотоциклом, надушить колеса мотоцикла (хорошо бы и самого поручика незаметно, но вряд ли получится), ознакомить Хабра с новым запахом, познакомить его с поручиком... Действительно прорва дел, а времени не так уж много остается. Главное же, все дела следовало проворачивать незаметно, чтобы ни мама, ни поручик не заметили. С первой проблемой справились без особого труда. В распоряжении пани Кристины находился целый арсенал очень пахучей косметики, из которого ее дети выбрали какаовое масло для загара руководствуясь тем соображением, что Хабр любил шоколад. Пусть песик подучит удовольствие... Поручик отыскался в порту, стоял на причале в окружении рыбаков, о чем-то беседовали. Мотоцикл его стоял за рыбным складом. Рядом с мотоциклом лежала милицейская овчарка. Наличие милицейского пса оказало заметное влияние на последующий ход событий. Павлик бесстрашно подошел к заднему колесу мотоцикла. Овчарка предостерегающе зарычала. Павлик затормозил. Ближе вряд ли подойдешь. И он сделал попытку со своего места опрыскать колесо из баллончика с какаовым маслом. Овчарка зарычала громче и даже показала зубы. В ответ зарычал и стоявший до сих пор спокойно Хабр. - Хабр, к ноге! - встревоженно крикнула Яночка и сказала брату: - Ничего не выйдет, оставь пока. Подождем поручика, без него собака к мотоциклу не подпустит. - А что же мы скажем поручику? - возразил Павлик. - Как объясним, что прыскаем на его колеса масло для загара? Опыты производим? - Придумаем что-нибудь. Такое, чтобы он забрал свою собаку. Ну, скажем, например, что Ушастый был здесь. О, придумала! Я бегу к поручику, а ты оставайся здесь и, гляди, не упусти подходящий момент! Павлик не успел уточнить, какой же момент подходящий. Яночка побежала на помост. Беседовавший с рыбаками поручик сразу ее заметил, но беседы с рыбаками не прервал. Более того - повернулся к девочке спиной! Девочка вежливо подождала, пока в беседе не наступила пауза, и тронула поручика за рукав. - Скажите, пожалуйста, - поздоровавшись, вежливо спросила девочка. - Нас давно интересует - как вы подзываете к себе свою собаку? Наша, например, на свое имя откликается. А ваша? - А моя вот на это, - не стал темнить поручик и вынул из кармана маленький металлический свисток. - Хочешь, продемонстрирую? Разумеется, Яночка хотела. Поручик дунул в свисток. Яночка не расслышала никакого звука, но стоящий у ее ноги Хабр навострил уши, а милицейская овчарка вскочила и прибежала к поручику на причал. Поручик нежно потрепал ее за уши. Яночка была поражена. - Что это? Ведь не свисток же, я ничего не слышала! Поручик объяснил: - Правильно, человек не слышит, потому что это свисток для собак. Особый. Заметила, твоя собака тоже расслышала звук? Свисток издает очень высокие звуки, ухо человека их не воспринимает. А моя собака специально обучена, она не только слышит сигналы, но и умеет их различать. - О, пожалуйста, покажите, как она их различает! - взмолилась девочка. Улыбнувшись, поручик велел овчарке "лежать!", а сам отправился к складу для рыбы. Яночка поспешила за ним, невероятно заинтригованная. Приложив свисток к губам, поручик опять подул в него. И опять Яночка ничего не расслышала, зато расслышала овчарка и стрелой примчалась к поручику. И опять он нежно потрепал ее по спине и приказал: - А теперь возвращайся на место. Умная собака послушно вернулась на помост и опять легла на прежнее место. Хабр рядом с Яночкой стриг ушами, беспокойно приседал, вскакивал и крутился вокруг девочки. Та присела на корточки и, крепко обняв собаку за шею, стала ее успокаивать. Поручик же продолжал демонстрировать служебные навыки овчарки. - А вот теперь смотри! - сказал он Яночке и опять приложил свисток ко рту. Теперь овчарка вела себя по-иному. Поднялась с места и неспеша затрусила к поручику. Тот не отнимал свистка от губ и, наверное, послал какой-то другой сигнал потому что его собака остановилась, послушала а потом повернула обратно к помосту. - Видишь? - говорил поручик девочке. - Я посылаю ей разные сигналы, и она ведет себя по-разному. Ну, а теперь хватит, не стану я раскрывать тебе все свои секреты. Вот вы, например, мне своих не раскрываете. Яночка вскочила, вспомнив о своих секретах. Демонстрация способностей милицейской собаки заставила ее совсем забыть, ради чего она сюда пришла. - Это было потрясающе! - в полном восторге вскричала девочка. - Пан поручик, очень вас прошу - покажите и Павлику, какая умница ваша собачка! А то ему обидно будет. Я его сейчас сюда пришлю, а Хабра, наоборот, заберу, а то он нервничает. Свистните хоть разочек, пусть и он посмотрит, ладно? Тем временем Павлик со своей задачей справился. Не только набрызгал на колеса мотоцикла масло из баллончика, набрызгал щедро, не жалея, но и, подумав, стер излишек косметики с резины и даже, не пожалев носового платка, протер колеса песочком, кляня себя на чем свет стоит. Действительно балбес, не сообразил, что намасленные колеса опасны для поручика. Занесет мотоцикл на асфальте, долго ли до беды. Надо было выбрать другое средство, не такое скользкое, ну хотя бы одеколон. И опять брат с сестрой поменялись местами. Павлик поспешил к поручику, а Яночка с Хабром - к мотоциклу. Милицейская овчарка не успела снова стартовать, а Хабр уже понял, что теперь ему вменяется в обязанность запомнить вот этот мотоцикл. Внимательно, сосредоточенно, по-деловому обнюхал он колеса, намащенные какаовым маслом, потом на всякий случай обнюхал и сиденье, и руль, и даже двигатель. А Яночка очень сожалела о том, что поручик не оставил на мотоцикле ни сумки, ни перчаток, вот только на баранке висели мотоциклетные очки. Хабр и очки обнюхал. А Яночка терпеливо и доходчиво объясняла собаке: - Это мотоцикл поручика. Понял? Поручика. И очки тоже поручика. Понял? Поручика. Запомни, дорогой: поручик, поручик, поручик! Хабр наконец кончил нюхать и поднял голову. - Поручик, - сказала его хозяйка. - Где поручик? Тоже мне, задачка! Хабр моментально выбежал из-за склада и устремился на причал. Там сел рядом с поручиком и как-то лукаво взглянул на хозяйку - неужели она считает его таким дураком, что тысячу раз повторяла "поручик, поручик". Будто он и раньше не знал, кто такой поручик. - Понял! - ответила Яночка, перехватив вопрошающий взгляд брата, и обратилась к поручику: - Наша собака уже знает вас. В случае чего... Девочка не договорила, не зная, как лучше предупредить милицию о том, что к ней обратятся в случае чего, и в то же время не выдать преждевременно их тайну. На помощь, как всегда, поспешил Павлик. - А как зовут вашу овчарку? - спросил он поручика, действительно потрясенный ее способностями. - А то вы на нее только свистите, а по имени ни разу не назвали. - Цыган его зовут, - ответил поручик, позвал овчарку, и все вместе неторопливо пошли к его мотоциклу. Неторопливо, ибо по дороге поручику надо было закончить разговор с Хабровичами. - Так в случае чего? - спросил он Яночку. - Теперь нечего темнить, начала, так заканчивай. - Я хотела сказать, - запинаясь начала девочка, - что если возникнет необходимость... надо будет вас позвать... а тут ведь нет телефона. И опять подключился Павлик: - Чтобы в случае чего Хабр мог вас разыскать привести куда надо. Ведь может же случиться, мы случайно что-то интересное увидим как раз тогда когда вас не будет поблизости. И пошлем за вами Хабра. - Я ведь могу и в Крынице быть! - возразил поручик. - Неужели вы думаете, что ваш пес способен меня и в Крынице разыскать? - Конечно! - уверенно заявил Павлик. - Для Хабра норма - сорок километров в день. Но если надо, и пятьдесят пробежит, только немного устанет. Мы сколько раз проверяли, потому как папа говорит, что охотничьей собаке нужна постоянная тренировка, она должна быть в форме, иначе потеряет свои охотничьи навыки. Мы вместе с папой проверяли и километраж, и время. До Крыницы Хабр должен добежать за двенадцать минут. - А где он у вас тренируется? - Сейчас здесь. Тут очень подходящая местность. - Что ж, неглупо, - похвалил поручик. - Рад, что пес попал к вам, вы относитесь к нему со всем уважением, а главное, знаете, как надо обращаться с собакой, не то что другие собаковладельцы. Ведь для большинства что собака, что корова - без разницы. С уважением относитесь вы к своему псу. Если бы хоть половину такого уважения проявили ко мне... - Что? - притворился непонимающим Павлик. - Вы о чем? - В данном случае о том, что такого вы надеетесь увидеть или услышать в мое отсутствие? И почему тогда нужно будет сообщить мне срочно, чтобы уложиться в двадцать четыре минуты, а не подождать, скажем, до нашей следующей случайной встречи? Или даже не случайной. Почему не сказать мне об этом сейчас, а пороть горячку потом? Неужели нельзя вот сейчас мне все толком и рассказать? Неизвестно, убедили бы слова поручика детей, если бы не его пес. Пес, умная и благородная овчарка, явился лучшим агитатором. Такая собака могла быть лишь у хорошего, честного, умного и благородного человека, это же ясно! Такому человеку можно доверять. Яночка вопросительно поглядела на брата, тот разрешающе кивнул, бросив взгляд на милицейского пса. Все ясно, как всегда, брат и сестра без слов поняли друг друга. - Ну хорошо, - начала девочка, - так и быть, скажем. Мы довольно много знаем. - А я уже давно это понял. С самого начала догадывался! - сказал поручик. - Но мы не потому вам не говорили, что не хотели, а потому, что нам нужны заслуги. Большие, - немного путанно пояснила девочка. - Заслуги? Какие заслуги и зачем они вам? - разумеется, не понял милиционер. - Говорим же вам - особые, очень большие заслуги. Или хотя бы одну, но совсем особую! - подключился Павлик. - Не станем больше темнить, чего уж там, мы тут такое отмочили, что спасти нас сможет только такая заслуга, как отсюда до Америки. И вы не имеете права лишать нас ее! - Чтобы я стал отбирать у вас заслугу?! - возмутился поручик. - Да храни меня Бог от такой подлости! Напротив, всем, чем могу, готов вам помочь, только скажите же наконец, что же вы такого отмочили?! - Что ж, придется признаться, - неохотно произнесла девочка. - Только не сейчас, а после всего. Вот как все до конца распутаем, так и признаемся, сразу вам покажем. То есть того... я хотела сказать, сразу обо всем и расскажем. А распутать должны мы сами, и тут мы не отступимся! Очень может быть, раскроем уже сегодня, или завтра и тогда... и тогда... - И тогда нам без вас не обойтись, - признался Павлик. Поручик нахмурился. Путанное объяснение, придется вносить ясность. И он задал наводящий вопрос: - Погодите, должен же я сообразить... Скажите, а в том, что вы собираетесь сегодня раскрыть художник как-то участвует? - Еще как! - вырвалось у простодушного Павлика. - Он сегодня от вас сбежал, - добавила Яночка - Сбежал?! Когда? - А когда вы ехали по дороге на мотоцикле в сторону кемпинга. Увидел вас заранее и в лесу спрятался. Вернее, услышал... - Ты, слушай, а может, он думал - это едет на своей тарахтелке пан Джонатан? - ткнул сестру в бок Павлик. - Ведь он еще толком не успел разглядеть, кто едет, только услышал - на мотоцикле. - Может быть, не уверена, - задумалась Яночка. Поручик как клещ вцепился в художника. - Погодите, погодите, давайте по порядку. Неважно, от кого он сбежал. Что потом делал? Не сомневаюсь, вы знаете. - Знаем, конечно. К заливу пробрался, на базу отдыха, лесом шел. А в поселке вошел в один домик, знаете, через два дома от администрации. И торчал там довольно долго. - Как долго и что сделал, выйдя из этого дома? - интересовалась милиция. - А мы не знаем. Мы не дожидались, пока он выйдет, у нас другие были заботы. Надо было за вторым проследить. - За каким вторым? Поскольку дети опять замолчали, пришлось снова задавать наводящий вопрос: - Художник до этого с кем-то встретился? - А вот об этом вы и сами наверняка знаете, иначе не стали бы так интересоваться художником, - хитро заметила Яночка. - Ведь им же милиция интересуется, разве не так? А почему? - Потому что он занимается нехорошими делами! - выдал служебную тайну поручик. - Может, вы видели, кому он это продает? - Видели, - признался Павлик, - только видела как брал деньги, а не продавал. Деньги за работу... - А он все время только и делает, как деньги за работу получает! - гневно сказал поручик. - и я должен знать - от кого получает! Ведь не могу же я... Спохватившись, поручик замолчал. Молчали и дети. Как-то сразу все вдруг поняли, что выболтали больше, чем следовало бы. Поручика даже в жар бросило, надо же, о служебных делах разболтался! И в то же время у него создалось такое ощущение, что говорят они о разных вещах, а эти пронырливые дети знают намного больше его. - Что ж, - дипломатично заметил поручик, додумав до этого места. - Полагаю, мы достаточно много рассказали друг другу, теперь можем ехать дальше. А что касается заслуги, считайте, она у вас в кармане. Так что выкладывайте! - Ваш художник в одной шайке с таким... рыжим, - не очень охотно признался Павлик. - И с одним Лысым, - добавила Яночка, считая, что справедливо будет назвать всех злоумышленников, - А пан Джонатан уже не состоит в их шайке, они его исключили. Потому... потому что он не хотел... не хотел делать то, чего они требовали. - А что они требовали? - гнул свое поручик. - Ну надо же, все ему хочется знать! - не выдержал Павлик. И поймав грозный взгляд милиции, смирился: - Ну ладно, ладно. Он не пожелал им показать... Поручик чрезвычайно изумился. - Даже не пожелал показать?! Дети как-то упустили словечко "даже", обрадованные тем, что дотошный поручик не принялся выяснять, чего же не пожелал показать пан Джонатан. Павлику же очень хотелось как можно дальше уйти от опасной темы, и он поспешил переключить внимание милиции на другие обстоятельства дела. И он посоветовал: - Вы бы лучше машиной занялись. - Так я же занимаюсь, - с ходу возразил поручик, не отдавая себе отчета в том, что как бы оправдывается перед этими молокососами. - Давно занимаюсь. Прекрасно знаю, что она стоит у кемпинга. - Фиии! - пренебрежительно присвистнул Павлик. И в ответ на удивленный взгляд поручика изволил пояснить: - Стоять-то она, может, и стоит, да только не в одном месте. Кое-где не мешало бы еще поглядеть... - А ну выкладывайте, что вам известно по данному вопросу! - резко потребовал поручик. - И по возможности яснее! - Да нам и самим пока не все понятно, - признался Павлик. - Но что бы вы сказали, если бы сегодня, скажем, счетчик показывал двадцать четыре тысячи, а завтра на счетчике той же машины было двадцать две тысячи километров? Поручик привык на вопросы давать четкие и ясные ответы. И на этот раз ответил так же: - Я бы подумал, что хозяин машины собирается ее продавать и подкручивает счетчик. Или это делает кто-то другой, но так я мог подумать лишь в том случае, если бы видел собственными глазами, как из машины выходит другой человек, не хозяин. - Нет, другого человека мы собственными глазами тоже не видели, - честно призналась Яночка. Павлик осуждающе молчал. На его взгляд, поручик соображал неважно и выводы делал не только медленно... но, главное, не правильно. А в голове бедного поручика бушевала целая оргия всевозможных предположений от услышанного, и он всеми силами пытался свои предположения скрыть от дотошных следопытов. Впрочем, по опыту зная, что в таких случаях лучше всего наступать, он вежливо попросил: - Я буду вам чрезвычайно признателен за все известные сведения о данной шайке. Итак, один рыжий и один лысый... - Он не совсем лысый, - поправила Яночка, - волосы у него все же есть, лысый он на самой макушке. Так вот, этот лысый и этот рыжий делают вид, что совсем незнакомы, и встречаются так, чтобы их никто не видел... - Ха, ха! - вставил Павлик. - Уж мы-то увидели! Яночка продолжала: - А ваш ушастый художник встречается только с Рыжим и тоже старается делать это так, чтобы никто не видел. - А вы откуда это знаете? - От нашей собаки. Наш Хабр прекрасно их различает и унюхает при любых обстоятельствах. - А от которого из этих злоумышленников художник брал деньги? - От Рыжего. И это были иностранные деньги. - И это тоже вам сказал ваш Хабр? - поразился поручик. - Да нет, - снисходительно усмехнулся Павлик. - Это мы видели собственными глазами. - Где?! Сделав знак брату не выскакивать, Яночка сказала: - Мы вам скажем, но при условии, что вы сразу же не отправитесь их арестовывать. Если пообещаете не делать этого - тогда скажем. - А почему мне не стоит их сразу арестовывать? - Потому что они должны... они наверняка еще кое-что сделают. Поручик с уважением взглянул на детей. - Что ж, весьма умное замечание. Я тоже считаю - если должны, пусть еще кое-что сделают, но при условии, что я буду об этом знать. Не беспокойтесь, не кинусь я их сразу арестовывать. Дети в свою очередь с уважением взглянули на поручика. - Понятно, - сказал Павлик. - Вам тоже нужны твердые доказательства, милиция вообще любит неопровержимые доказательства. Вот и я говорю - будь у нас фотоаппарат, уж мы бы вас завалили неопровержимыми доказательствами! Те иностранные деньги очень хорошо бы получились на снимке. - Так где вы их видели? - Да у него в домике. Он тут, на базе отдыха живет, в домике. Да Рыжий же! А Лысый тоже где-то живет, только мы не знаем где. - А фамилии их знаете? - Зачем вам их фамилии? Если вам все будет известно, вы и так их переловите. - Так пока мне еще не все известно? - Ясное дело, не все. - И больше мы пока вам не расскажем, - решительно заявила Яночка. - Потому что не вы должны захватить их на месте преступления, а мы, иначе, выходит, напрасно старались. Потерпите, может, уже недолго ждать. Ничего, придется потерпеть. Тем временем поручик немного упорядочил хаос в голове и пришел к кое-каким выводам. Главное, понял, что ему не мешает срочно кое-что предпринять. Вслух он произнес: - Что ж, не очень нравится мне ваше упрямство, ну да я уже понимаю - ничего с вами не сделаешь, придется действительно потерпеть. Я обещаю потерпеть, но и вы обещайте мне одну вещь. Ни при каких обстоятельствах ничего не предпринимать! Ни в коем случае ни во что не вмешиваться! Не мешайте им, наблюдайте, но из безопасного места. Главное - не показываться им на глаза, чтобы они и не подозревали о вашем присутствии! Поняли - не вмешиваться ни при каких обстоятельствах, даже если они примутся убивать друг дружку! Сидеть тихо и только смотреть! Обещаете? - Относительно того, чтобы им на глаза не показываться - хоть поклясться готовы, мы и сами так считаем, - заверила поручика Яночка. - Впрочем, согласны и на все остальное. Торжественно обещаем! Павлик молчал, глядя на поручика милиции большими невинными глазами. И поручик отказался от первоначального намерения немедленно отправиться к родителям и все им рассказать. Впрочем, у него уже не оставалось на это времени, а он очень хорошо помнил о том, как его силой удерживала в том доме настырная Мизина мама. От такой скоро не вырвешься. И еще поручику смутно помнился какой-то крем от загара, который там пропал, так что снова у обитателей того дома есть основание вцепиться в милицию. Нет, сейчас решительно не до этого. Надо немедленно действовать! И, наскоро простившись с детьми, он умчался на мотоцикле. Дети тоже поспешили домой. Наверняка их уже ждут к ужину. - Теперь найти только что-нибудь острое для протыкания покрышек, - говорил по дороге Павлик. - Учти, это ты торжественно обещала ничего не предпринимать, я молчал, ты заметила? - Ясное дело, - спокойно отозвалась сестра, - потому и взяла клятву на себя, ведь с колесами ты и один управишься? Я не стану и прикасаться к ним, так чего же мне не пообещать? А насчет того, что хорошенько спрячемся - тут уж я не кривила душой. - И как быть с родителями? Надо сделать так, чтобы не заметили, когда мы уйдем из дому. Пусть думают - мы спим. Выйти из дому придется незаметно. Я уже знаю как. Через котельную внизу. Дверь в подвал они оставляют открытой, потому что запирают гараж. - И на всякий случай захватим ключ, - добавила Яночка. Постепенно весь дом погрузился в сон. Из окошка котельной вылезли две маленькие тени. Надо признаться, вылезли с некоторым трудом, зато третья выскочила легко. Затем три тени бесшумно, как и положено теням, пробежали через двор, без скрипа отворили калитку, пересекли дорогу и углубились в темный ночной лес. Пока шли по лесу, взошла луна и залила серебряным светом и лес, и кладбище на холме, и огромный развесистый куст на самом краю холма. Яночка с Павликом в сопровождении верного Хабра забрались поглубже в тень под кустом и притаились там в непроглядной темноте. У Хабра ушки были на макушке, время от времени они слегка подергивались, поворачиваясь в сторону лишь ему слышного шума. Дети ничего не слышали, стояла абсолютная тишина. Только изредка шелестели деревья под налетавшим легким ночным ветерком. Первым потерял терпение Павлик. - Сколько ждем! - ворчал он по своему обыкновению. - А вдруг они сегодня совсем не появятся? Прошлый раз пришли раньше, в эту пору уже вовсю орудовали. Яночка успокаивала брата: - Прошлый раз шел дождь, забыл? Вот они и могли заявиться пораньше, а теперь им приходится пережидать, пока все утихомирятся. - Так уже давно утихомирились. - Подождем еще немножко. Тут Хабр шевельнулся и поднял голову. Яночка с Павликом замерли. Они ничего не слышали. А Хабр явно что-то услышал и принялся еще и нюхать воздух в той стороне, где кладбище. Бросил взгляд на хозяев, понял - они начеку, и сам, казалось, был готов в любую секунду сорваться с места. У Яночки и Павлика от волнения мурашки побежали по спине. Оба разом взмокли. А вокруг по-прежнему стояла тишина, ничего не происходило, только Хабр чутко стриг ушами. Но вот и дети услышали легкий шум. Кто-то шел по лесу. Вот хрустнула под ногой сухая ветка, вот зашелестели раздвигаемые кусты. Наконец в полосе серебристого лунного света появились две фигуры. Казалось, они идут прямо на их куст. Не дойдя до них всего нескольких метров, двое мужчин остановились и положили на землю какие-то принесенные с собой предметы. Вот они оглядываются, прислушиваются. Тут Павлик и Яночка узнали в одном из прибывших рыжего Попрыгуна, второй был им незнаком. Насколько удалось рассмотреть при свете луны, это был еще довольно молодой, худощавый человек с гладко причесанными светлыми волосами и более темными бачками. Бачки отбрасывали тень на лицо, а прилизанные волосы блестели в лунном свете. Итак, для начала оба довольно долго постояли неподвижно, оглядываясь и прислушиваясь. Павлик с Яночкой даже дышать боялись. Видимо придя к выводу, что все спокойно, Попрыгун пошевелился и принялся снимать свитер, вполголоса проговорив: - Порядок. Можем начинать. Прилизанный по его примеру сбросил куртку. Оба нагнулись, металлически звякнули орудия труда. Подошли к одной из могил. Попрыгун, согнувшись, принялся шарить под кустом, росшим возле могилы. Долго шарил, наконец извлек какие-то длинные не то палки, не то жерди. Лунный свет изменчивый, в его неверном освещении предметы предстают в каком-то искаженном свете, и Павлик с Яночкой не могли разглядеть, что же такое Попрыгун достал. Похоже на треногу. Да и за действиями двух злоумышленников было трудно следить: шевелились они, шевелились их тени, шевелились тени ветвей деревьев, что-то тихонько позвякивало, потрескивало. Затаив дыхание всматривались дети в темные фигуры преступников, вслушивались во все эти звуки и старались понять, чем они занимаются. А злоумышленники, тихонько побрякивая металлом, что-то делали с верхушкой треноги, затем оба наклонились над надгробной плитой. А потом Попрыгун резко выпрямился, отступил на два шага и, протянув руки вперед, негромко скомандовал: - Ну - раз, два, взяли! И сильно дернул руками за что-то, напоминавшее цепь. Раздался скрежет, плита дрогнула, один ее край приподнялся. Прилизанный поспешил на помощь, чем-то поддел, и плита со скрежетом съехала вбок. Попрыгун опустил руки с цепью, и оба принялись переносить свои приспособления к другому концу бетонной плиты. Тот конец надгробия находился в глубокой тени ели, так что его невозможно было разглядеть юным наблюдателям. Тут Хабр, с напряжением наблюдавший за злоумышленниками вместе со своими молодыми хозяевами, внезапно насторожился и, беспокойно оглянувшись, чутко повел носом. На этот раз хозяева не заметили его волнения. Все их внимание было поглощено действиями злоумышленников. Гробокопатели трудились в поте лица. Они поддевали надгробную плиту то с одного конца, то с другого, и все это сопровождалось очень неприятными звуками - сопеньем и пыхтеньем преступников и отвратительным скрежетом плиты. Вот вроде бы они совсем сдвинули плиту. Прилизанный отер пот со лба и схватился за лопату. Рыжий все никак не мог отдышаться. Вытерев отекающее потом лицо, он взял в руки не лопату, а опять свою треногу. - Брось лопату, - вполголоса распорядился Попрыгун. - Давай сразу и вторую отвалим. Будем сразу по две обрабатывать. - Тяжело ведь! - запротестовал Прилизанный. - Делай, как велят. Без разговоров! И преступники перешли к соседней могиле. Перенесли свое приспособление и тем же манером принялись отодвигать могильную плиту. Опять раздавались сопенье и пыхтенье людей и скрежет бетонной плиты. Вот вскрыли и вторую могилу. И тогда оба схватились за лопаты. Копали слаженно, отбрасывая далеко в сторону вырытый песок. - Что-то есть! - вдруг приглушенно воскликнул Прилизанный. Яночка с Павликом даже подскочили под своим кустом. Попрыгун вылетел из другой могилы, словно его подбросило неведомой силой. С разбегу свалился он на Прилизанного, и оба принялись руками разгребать землю, позабыв обо всем на свете. Хабр тоже вскочил с места под своим кустом и беспокойно завертелся, то обращаясь носом в сторону гробокопателей, то глядя куда-то назад. Интенсивно нюхал воздух и волновался все больше. - Дурень! - разочарованно проговорил Попрыгун. - Это же корень дерева. Соображай, здесь их полно. Давай рой дальше. И преступники вновь взялись за лопаты. Стоя на четвереньках под своим кустом, Яночка и Павлик не спускали глаз с мелькающих лопат. Вот несколько замедлилось мельканье лопаты Прилизанного, вот прекратилось совсем, вот Прилизанный целиком скрылся в могильной яме. Видимо, копался там уже без помощи лопаты, наконец вылез и заявил начальству: - Докопался до покойника. Ну что, принимаемся за следующую? Молча взялся Попрыгун за свои хитрые приспособления. Брякнуло железо, поднапряглись копатели, и очередная надгробная плита со скрежетом начала приподниматься. Сопел Прилизанный, Попрыгун громко, хрипло отдувался. И такой они подняли шум, что Павлик и Яночка могли уже пошевелиться и немного размять затекшие руки и ноги. И даже потихоньку переговариваться, ибо все вокруг заглушали звуки напряженной работы - громыханье инструментов, скрежет передвигаемой бетонной плиты, подаваемые Попрыгуном напарнику команды. - Это как же понимать? - ворчал под кустом Павлик. - Ведь собирались же работать понемногу, короткими вылазками, одна могила - и смываться! А тут... Яночку тоже встревожили действия преступника. А главное, раз изменили планы в этом отношении, могли внести коррективы и в дальнейшие свои действия. А они с Павликом не знают, какие именно коррективы. А вдруг решили за один раз обработать все семнадцать могил? - Ну тогда же они наверняка найдут! - волновался Павлик. - Если все разроют - наверняка найдут, - уныло подтвердила Яночка. А Хабр меж тем все больше нервничал. Он уже не мог лежать спокойно, вскакивал, садился, опять вскакивал. Наконец Яночка обратила на него внимание и сразу поняла, что происходит нечто экстраординарное, причем недалеко от них, где-то сзади. И тем не менее девочка не могла переключиться на эту новую опасность, слишком уж важные вещи происходили на кладбище. Прилизанный раскапывал уже третью могилу, а Рыжий примеривался со своими причиндалами к четвертой, сложив на надгробии пятой остальные инструменты. Если в таком темпе они станут работать и впредь, могут найти то, что ищут, в любую минуту. Дети пришли в отчаяние. К тому же сообразили, что неудачно выбрали место засады, так как злоумышленники постепенно преградили им путь к дороге. Надо было засесть по другую сторону кладбища. - Если они сейчас найдут, потащат сразу в машину, я не успею... - стонал Павлик. - Не могу же я бежать за ними и силой отбирать... - Значит, надо их спугнуть! - прошептала Яночка. - Пусть испугаются и сбежат. Придумай что-нибудь! - Бросить что-то? - Дурак! Хабр выскочит! - А, может, Хабра на них натравить? - Следующую! - злобно выдохнул Попрыгун. И эта "следующая" явилась последней каплей. - Хабр, взять! - не помня себя приказал Павлик. И тут произошло ужасное. Доведенный до крайности Хабр, уже давно раздираемый противоречивыми чувствами - интересом его хозяев к тому, что делается на кладбище, и извечным охотничьим инстинктом, всегда тихий, молчаливый, неслышный Хабр отмочил такое, чего от него никто не ожидал. Страшно зарычав, он грозно, оглушительно гавкнул! В мгновение ока поднялось нечто невообразимое. Неистово и яростно фыркнули кусты где-то позади Павлика и Яночки, и земля задрожала от топота тысяч каких-то чудовищ, ринувшихся с ужасающим грохотом и устрашающим храпом сквозь заросли. Эхо понеслось по всему лесу. - Кабаны! - заорал из могилы не помня себя от ужаса Прилизанный. Вскочив в панике на ноги, Яночка еще успела заметить ужасную вещь: Хабр рыжей стрелой несся через рвы и ухабы огромными прыжками, а за ним в яростном преследовании с какой-то сверхъестественной скоростью мчались три черных разъяренных гиганта. Топот, грохот, треск вокруг кладбища поднялся невообразимый. Когда и каким образом очутилась на какой-то незнакомой дорожке, Яночка не помнила. Помнила лишь, что мчалась, позабыв обо всем, в отчаянии от грозящей Хабру опасности. Раз он так мчался, значит, ему грозила смертельная опасность, не сомневалась Яночка. И всем им тоже она грозит, поэтому надо бежать, бежать куда глаза глядят. Остановилась, когда совсем выбилась из сил. Сердце колотилось как бешеное, ноги подкашивались, дыхание перехватило. Прислонившись спиной к стволу дерева, Яночка в отчаянии думала о Хабре. Удалось ли ему убежать от кабанов? Никогда раньше не видела девочка ни одной собаки, чтобы она мчалась с такой скоростью! И Павлика нет, остается надеяться, что он спасся. И злоумышленники наверняка сбежали. О том, что сбежали и кабаны, кроме тех трех секачей, Яночка как-то не подумала. Сейчас все мысли девочки были о ее любимце. Спасся ли Хабр? Девочка осмотрелась. Места совсем незнакомые, но, кажется, вон в той стороне море, и не очень далеко. Значит, залив в противоположной стороне. Надо выбраться на ведущую к нему дорогу Отдышавшись, Яночка двинулась по тропинке Хорошо, что так ярко светит луна, можно идти не спотыкаясь о корни деревьев. Память услужливо подсказывала сплошные гадости. Ну, как они с Павликом крепко-накрепко решили - в одиночку по лесу не бродить. В темноте по лесу не шляться. Держаться от преступников подальше и не подвергать свою жизнь опасности. А самое главное - никуда не ходить без собаки! А тут... Собаки не было, Павлика не было. Зато были кабаны и преступники. Как-то излишне быстро Яночка растеряла остатки храбрости, здравого смысла и присутствия духа. Постепенно девочку охватывала паника, сами собой застучали от страха зубы. Покрываясь холодным потом, еле брела куда-то, не зная, идет ли в нужном направлении или того и гляди свалится в болото. Отрешенно переставляя механически ноги, шла она и шла и вдруг остановилась как вкопанная. Перед ней, прямо на тропинке, совсем близко стоял кабан! Она отчетливо видела его в лунном свете. Стоял он неподвижно, а его вытянутая морда была нацелена прямо на Яночку. Не заметить ее он не мог. Ждал... Чего ждал? Пока она приблизится, ясное дело! Целую вечность, нет, не одну, а много вечностей стояли на узкой лесной тропинке два окаменевших живых существа, напряженно всматриваясь друг в друга. Первой шевельнулась Яночка. Повернулась и в невообразимой панике кинулась бежать куда глаза глядят. Нет, кажется, с закрытыми глазами, с ужасом слыша за спиной ужасающий топот и грохот гнавшегося за ней чудовища. Откуда ей было знать, что смертельно напуганное встречей с человеком чудовище кинулось спасаться бегством в противоположную сторону? Впрочем, кабан довольно быстро успокоился, достигнув безопасного болота. Хуже обстояло дело с человеком. Яночка мчалась и мчалась по рытвинам и ухабам, продиралась сквозь кусты, выскакивала опять на тропинку и опять мчалась по ней, не глядя, куда бежит. Опомнилась лишь тогда, когда налетела на какое-то препятствие и остановилась, охватив его руками. Только потому и не свалилась, обессиленная, на землю, ибо ноги ее больше не держали и дыхания не хватало. Стояла, хрипло дыша, и думала только об одном: вот-вот налетит сзади кабан и... Прислушалась, перестав дышать, чтобы не мешал собственный хрип. Вокруг стояла тишина. Не слышалось топота разъяренного зверя, вообще ничего не слышалось. Отдышавшись, девочка подняла голову. Оказывается, налетела она не на дерево. В серебристом ярком свете луны увидела - обнимает столб с прибитой на нем знакомой таблицей. Пограничный столб... Павлик оказался в значительно лучшем положении, чем его сестра. Поскольку он еще раньше, в волнении, чуть ли не целиком выполз из-под куста на четвереньках, то в момент катастрофы оказался в очень удобной стартовой позиции и, вскочив, стремглав бросился вперед, то есть в сторону кладбища, куда за секунду до этого смотрел. Справа от него слышался топот и шум погони за Хабром, где-то по другую сторону трещали кусты, наверняка там драпали злоумышленники, а он мчался и мчался вперед. Остановился лишь скатившись по крутому склону холма прямо в гущу колючих кустов. Замер, притаился, передыхая, а потом принялся потихоньку выпутываться из колючей чащи, стараясь не оцарапать лица и не разорвать одежду. И делать это как можно тише, ибо Не знал, далеко ли убрались преступники. Там его и отыскал Хабр. Он легко оторвался от противника и из всей троицы один сохранил присутствие духа и хладнокровие. Впрочем, кабаны не проявляли особого упорства в преследовании непрошеного гостя. Изгнав его со своей территории они не стали упорствовать и отстали, крови врага не жаждали. Отделавшись от кабанов, Хабр бросился разыскивать разбежавшихся хозяев и, обойдя широкой дугой опасную территорию, обнаружил в кустах Павлика. Сконфуженно пофыркивая, пес стал пробираться к нему. Появление Хабра придало мальчику силы и сразу вселило бодрость в сердце. Он одним рывком вырвался из ежевики, оставив, правда, на колючках чуть ли не половину шерсти своего свитера, и с радостью прижал к груди умную рыжую голову Хабра. Гнетущее беспокойство за судьбы сестры и собаки сменилось благостной уверенностью - теперь-то они ее в три счета найдут! Оба вылезли из кустов, и Павлик с ходу выдал несколько противоречащих один другому приказаний: - Хабр, ищи Яночку! Нет, стой! Подожди... Надо бы сначала... Погоди, песик, дай подумать. Думать было над чем. Получив приказ "Ищи Яночку", Хабр бросится в лес и примется искать сестру. Найдет, в этом не было сомнения, но к Павлику не вернется до тех пор, пока не выполнит приказ. А ведь она неизвестно где и неизвестно, что с ней, может, нуждается в помощи, и надо бы. ему поспешить к ней одновременно с Хабром. Если приказать Хабру "Веди!", он, как и положено охотничьей собаке, примется описывать все более широкие круги, пока не нападет на след сестры. А на сей раз - редкий случай! - Павлик лучше пса знал, откуда следует брать след сестры. Ну конечно же от того самого куста, под которым они все трое скрывались! И приказ был сформулирован следующим образом; - Хабр, на кладбище! Возвращаемся! Веди на кладбище! И Хабр не медля кинулся вверх по склону холма, откуда только что скатился Павлик. Мальчик старался поспеть за собакой и только удивлялся, как он не поломал себе руки-ноги, вслепую скатываясь с такой крутизны. Вот поднялись наверх, Хабр позволил себе прибавить шаг, и теперь Павлик уже старался не упустить из виду мелькающего в освещенных местах рыжую тень. Впрочем, когда он упускал собаку совсем из виду, умный пес возвращался к нему, должно быть удивляясь, до чего же люди неловкие и медлительные существа. Но вот Хабр насторожился, остановился, понюхал воздух и, подбежав к Павлику, негромко предостерегающе зарычал. У Павлика мурашки пробежали по спине. С него уже вполне было довольно сильных ощущений на сегодня, теперь он мечтал лишь о том, чтобы разыскать сестру и вместе вернуться домой. А тут вдруг снова появляется неведомая опасность, и опять на этом проклятом кладбище, о котором он теперь не забудет до конца дней своих. Что делать? Подумав, мальчик тяжело вздохнул и принял мужественное решение. Послав собаку вперед, он на четвереньках осторожно двинулся за ней, внимательно глядя на дорогу перед собой и убирая из-под ног сухие веточки, чей треск мог его выдать. Долго так они пробирались с Хабром среди могил, пока не приблизились к месту раскопок гробокопателей. И тут перед Павликом предстало отвратительнейшее зрелище: Попрыгун и его прилизанный подручный вернулись к своему уголовно наказуемому занятию. Сейчас они принялись за следующую надгробную плиту, подготавливая соответствующие приспособления, которые во время панического бегства разбросали по дороге. В лунном свете прилизанная голова напарника премерзко поблескивала. Принимать решение следовало побыстрее. И Павлик принял. Когда злоумышленники принялись сдвигать плиту, он под шумок задом выбрался в безопасное место и пробрался с Хабром к знакомому развесистому кусту на краю кладбища. Здесь мальчик приказал собаке: "Веди к Яночке!" А Хабр уже издалека обнаружил след своей обожаемой хозяйки и сразу пошел по нему. Сначала крался осторожно, потом, когда удалились от кладбища и уже можно было не соблюдать тишину, припустил во всю прыть. Так же вел себя и мальчик. Теперь он уже бежал за собакой смелей, не боясь, что хрустнет под ногой предательская ветка. Преступники их не услышат, они остались далеко позади. А Яночка, обхватив руками пограничный столб, впала в какое-то оцепенение, будучи не в состоянии пошевелиться и ничего не соображая. Как подняла голову к роковой таблице, так и застыла, уставившись на страшную надпись: "ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГРАНИЦА". И даже не заметила под этой надписью другую, не такими крупными буквами: "1000 м". Это означало, что государственная граница проходит в километре от этого места. Будучи убеждена, что каким-то сверхъестественным образом она перебралась через металлическую сетку, сама не заметив как и тем самым снова нарушив государственную границу, потрясенная ужасом девочка не могла пошевелиться, с горечью думая: теперь все пропало! Три года прошло, не меньше (так показалось Яночке, а на самом деле три минуты), когда, услышав какой-то шелест, девочка повернула голову и, увидев вынырнувший из непроницаемой черноты леса пограничный патруль в составе двух солдат, без сил сползла по столбу к его подножию... Поспешавший за Хабром Павлик удивлялся маршруту, который выбрала его сестра: сначала бежала в направлении к границе, потом, описав петлю, стала от нее удаляться, а потом опять бросилась в опасном направлении. Мальчик чувствовал, как в нем растет глухое беспокойство, но вдруг Хабр встрепенулся и с радостным энтузиазмом бросился вперед. Павлик сразу понял, что это означает. Прибавив шаг, он поспешил вслед за псом, свернул с узенькой тропинки на более широкую и в ужасе замер. Он увидел свою сестру. Он увидел не помнящего себя от счастья пса. И еще он увидел, что его сестру ведут два пограничника, крепко держа с двух сторон. Павлику все стало ясно. Произошло то, чего они так боялись. Пограничники узнали, что это они нелегально переходили границу, и теперь вот арестовали Яночку! Сейчас и его арестуют. А у них нет никаких заслуг, не успели они запастись заслугами! Мало того, в данный конкретный момент злоумышленники продолжают свою преступную деятельность и не исключено, что именно сейчас добрались до желанного трофея и никто не помешает им скрыться с ним! Потом начнется расследование и, конечно же, выяснится, что они знали о преступниках, но не сообщили о них кому надо. Более того, сознательно скрыли от поручика информацию, которой располагали. Да ладно, не время сейчас рассусоливать, может, еще не поздно сделать последнюю попытку спасти положение. И с превеликим трудом заставил себя шагнуть навстречу пограничникам. Те остановились. Не только потому, что увидели Павлика, а главным образом из-за Яночки. Им пришлось отпустить ее, ибо она при виде драгоценного Хабра почувствовала такой прилив сил, что могла уже и сама двигаться, если бы захотела. Пока не хотела. Напротив, упала на коленки, обнимая и лаская Хабра, который не помня себя от радости облизывал ее лицо и тихонько повизгивал от счастья. Все вздрогнули, услышав громкий, звенящий от волнения голос Павлика: - Ладно, чего уж там, больше темнить не будем, а они сейчас уже в седьмую могилу залезли! И отпустите ее, за границей была не она, а я. У них две машины, а у Лысого двойные номера - наш и иностранный! И надо туда мчаться, вдруг еще успеете! И хорошо бы пульнуть! А в случае необходимости пес найдет, потому как пахнут маслом для загара! И вообще сначала надо с этими покончить, а исправительный дом не уйдет. Мы убегать не собираемся. Учтите, пес не виноват только одни мы! Речь великолепная... ничего не скажешь, жаль только, что пограничники ничегошеньки из нее не поняли. Зато на Яночку она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Оставив Хабра, Яночка вскочила. - В седьмую? А ты откуда знаешь? - Мы с Хабром там пробегали. Только что! - О, Езус-Мария, надо что-то делать, скорее! - А я что говорю! - Поручика известить! - Хабр... - Да ты что! Столько сегодня песик набегался, напереживался, он ведь не железный! - Так ведь надо известить поручика! Пограничники стояли, слушали, переводя взгляд с мальчика на девочку, удивительно похожих друг на друга, и кое-что до них дошло. - Погодите! - сказал один из них. И спросил Яночку: - Это твой брат? - Брат, конечно, кто же еще! - нетерпеливо отмахнулась от него Яночка и крикнула: - Срочно надо вызвать поручика! Того, из Крыницы. - А зачем вам поручик? - Он все знает. То есть не все, но теперь узнает все. Собаку не дам, собака устала, а дорога длинная, песик не железный. К тому же у вас на заставе должен быть телефон, можно позвонить. Яночкина речь была короче Павликовой и не так сбивчива, но пограничников все равно не устроила. Они по-прежнему оставались невозмутимыми требовали разъяснения. - Не время сейчас объяснять! - сердилась Яночка. - Действовать надо! Поручика вызвать! - Говорю же, уже в седьмую могилу полезли! - нервничал Павлик, - а вам хоть бы хны! - Какая там седьмая, небось за восьмую принялись! - наскакивала на солдат девочка. - А может, и за девятую! - Вот я и говорю - поручик знает, где искать Ушастого! Надо вызвать поручика! - Как вы не понимаете - преступники могут сбежать! Услышав про преступников, пограничники переглянулись и один из них скрылся за деревьями леса, а второй спросил: - Что за преступники и что вы о них знаете? - Все знаем! - мрачно ответил Павлик. - И сейчас все расскажем, только пускай придет сюда поручик. - А сколько их? - Всего четверо, но сейчас на кладбище орудуют только двое. - А где же Лысый? - встревожилась Яночка. - Я откуда знаю! Может, в машине сидит, но надо проверить. И вообще - уже сто раз твержу - проверить надо! Тут вернулся из леса пограничник. Он услышал последние слова Павлика и посоветовал: - Лучше уж ничего больше не проверяйте. Поручик сейчас будет здесь. - Прямо сейчас? - не поверил Павлик. - Ну не прямо, минут через двенадцать. Появился поручик даже скорее, чем его ждали. Рядом с ним бежал его пес. Одного взгляда на пса Яночке хватило, чтобы сделать вывод: они явились не из Крыницы, были где-то поблизости. Должно быть, поручик предчувствовал, что этой ночью произойдут важные события. - Давайте коротко и только о деле! - скомандовал поручик. - Что с кладбищем? Павлик сосредоточился, поднапрягся и постарался коротко и ясно удовлетворить любопытство поручика милиции. - Рыжий и Лысый могилы разоряют. Давно уже в них копаются, как бульдозеры роют. Но в данный момент на кладбище Лысого нет, сидит наверное, в машине, машина припаркована у кемпинга, а сейчас на кладбище вместе с Рыжим орудует какой-то Прилизанный, его мы не знаем... - И Ушастого тоже нет, - дополнила рассказ брата Яночка. - А у него двойные номера на машине, с одной стороны номер Ушастого, а с другой - Лысого, иностранные номера. Нажмешь в машине кнопку и номер переворачивается. У нас оба номера записаны. У поручика от возбуждения запылали щеки и засверкали глаза. - Двойные номера, вот оно что!.. А вы откуда знаете? - Собственными глазами видели. Две машины у них, совсем одинаковые, только по счетчику и различаем, то есть по показаниям километража на счетчике. У нас это тоже записано. - И поспешите, им осталось всего семь могил раскопать! Может, сейчас найдут и смоются! - А что найдут? - Как что? Да те самые штабные документы, еще с войны! Поручик не поверил своим ушам. - Как ты сказал?! Какие документы? - Говорю же - секретные штабные документы немцев! В войну там закопали! Спрятали! - А вы откуда знаете? - Догадались. Ведь здесь шла война, так? Немцы держали оборону, так? Значит, должен же быть у них тут штаб? А когда драпали, так решили секретные документы спрятать. И в какой-то из могил спрятали. - А догадались сами, значит... Поручик вроде бы немного успокоился. Не хватало ему еще тут шпионского гнезда. Но похоже, его выдумали эти шустрые детки, их собственные вымыслы... - Будьте любезны, эти записанные вами номера! И уточните, где роют. Яночка извлекла из кармана джинсов блокнотик, вырвала из него страничку и передала поручику. Пожалуйста, ей не жалко, они с Павликом помнят эти номера. Павлик тем временем опять сосредоточился, теперь на топографии местности. - Схватились они, значит, за седьмую могилу... как раз посередине, на самой верхушке. А необработанные остались с этой стороны, - размахивал мальчик руками, показывая, с какой именно, - и вон с той, немного пониже... Поручик прекрасно разбирался в жестикуляции Павлика, понимающе кивая головой и стараясь запомнить. - Молодец, все понял. Об остальном поговорим завтра. А сейчас забирайте собаку и марш домой! Чтобы я тут вас больше не видел! - Это как же понимать? - возмутилась Яночка. - А так и понимайте, как я сказал! Считайте, заслуга у вас в кармане. Не знаю, чего вы там отмочили, но полагаю, ее на все хватит, грандиозная заслуга! А сейчас нам надо действовать, не до вас, так что марш домой! Дети были сбиты с толку. Как же так, домой? Ведь вот пограничники рядом, явно собирались их арестовать за нелегальный переход границы, ведь преступление же... Павлик взглянул на сестру. Та уже пришла в себя и теперь с самым невинным видом устремила взор куда-то в глубь леса. Ага, она права. И Павлик тоже незаметно огляделся. Вредный поручик, однако, заметил. Подозвал к себе одного из пограничников и прошептал: - Слушайте, проводите этих паршивцев до самого их дома! И не уходите, пока не убедитесь - они вошли и уже больше не вышли, не то опять отправятся на ночную прогулку. От них всего можно ожидать, уж я знаю, кошмарные ребятки! - Будет сделано! - отсалютовал пограничник и повернулся к кошмарным ребяткам. Перед ним стояли два ангела во плоти, глядя на него невинными голубыми глазами. Если бы не строгий приказ старшего по званию... И пограничник грозно произнес: - Ну, мои дорогие, пошли домой! Вы первые я за вами. Долгое время Павлик и Яночка шествовали в угрюмом молчании. Впереди Хабр, позади пограничник, не спускающий с них бдительного ока, А он и в самом деле перехватил взгляд, который детки уходя бросили на милицейскую овчарку, и прекрасно понял значение этого взгляда. На то он и пограничник, притворная покорность конвоируемых его не обманула. Когда проходили рядом со знакомым муравейником, Павлик не выдержал. - Слушай! - шепнул он сестре, не в силах больше выносить неизвестность. - А арестуют нас когда? Не говорили? - Не знаю, - шепнула сестра в ответ. - Насчет ареста - ни словечка. - А где тебя поймали? - На границе. - Надо же! И что сказали? Кричали: "Стой, стрелять буду!"? - Зачем? Я и так стояла, - Ну тогда как ругались? Расскажи, что говорили. Яночка честно постаралась вспомнить, что говорили пограничники, застукав ее в обнимку с пограничным столбом. Что-то наверняка говорили, но никак не вспомнить. Первые слова не вспомнить. Потом до нее начал доходить смысл сказанного. И девочка прошептала, вспоминая: - Они решили - я заблудилась. Спросили, что я здесь делаю ночью. - А ты что ответила? - Как что? Правду ответила! - Что?! - Ну да, правду. Сказала - мы хотели посмотреть на кабанов. Павлик даже остановился от возмущения. - Выходит, соврала властям! Ведь мы же следили за этими.. Оглянувшись на бдительного пограничника, мальчик не докончил и быстренько двинулся дальше. Сестра поспешила за ним, ехидно прошептав: - А кабанов, скажешь, не хотел увидеть? Кто докажет, что я соврала? Чистую правду сказала, ведь давно мы мечтали увидеть кабанов. Ну и увидели! И за мной один гнался! Я и об этом сказала пограничникам, и это тоже чистая правда. - Ну, допустим, - успокоился Павлик. - А какая нелегкая тебя понесла на границу? - Я и не собиралась на границу. Шла к дороге, чтобы по ней до дома добраться. Шла себе по тропинке и встретила еще одного... - Кого?! - Да кабана же! Стоял поперек тропинки, страшный - ужас! На меня клыки наставил, вот-вот бросится. Что мне оставалось делать? Пришлось... пришлось... удалиться в противоположном направлении. Да, не везло им этой ночью. По страшному не везло! А так все хорошо задумали! Главное же - не увидят самое интересное, не увидят того, что сейчас происходит на кладбище. И с кабанами как-то не так встретились, толком и разглядеть не сумели. А на кладбище сейчас... Тяжело вздохнув, Павлик остановился у калитки своего дома. - Ну, чего встали? Входите в дом, мои дорогие! - поторопил их пограничник. - Но ведь, того... Видите ли, дверь ведь заперта, проше пана, - сбивчиво начал Павлик. Сестра задала вопрос в лоб: - Ведь для вас все равно, через что мы в дом войдем? Пограничнику было все равно, лишь бы дети вообще проникли в свой дом. И он без особого удивления наблюдал за тем, как все трое один за другим пролезли в маленькое окошечко подвала как потом дети выколупали кусочки угля, понапиханные в оконную раму так, чтобы рама не опустилась, дождался, пока подвальное окошко не закрылось плотно-плотно. Нет, этого мало. Оглядевшись пограничник увидел и притащил к упомянутому окошку тяжеленную железную тачку. Подпер ею окно снаружи. Опять постоял, подумал, вспомнил свое детство золотое, не столь уж отдаленное, и опять огляделся. Теперь он приволок к окну совершенно неподъемный чурбан, на котором хозяева рубили дрова. С огромным трудом подпер им окно, на него взгромоздил тачку и отер пот со лба. Вот теперь можно спокойно удалиться. Баррикада получилась на славу! Отсутствие детей пани Кристина заметила только перед самым завтраком. Ее супруг успел съездить в столовую базы отдыха и привезти завтрак, пани Кристина успела заготовить дополнительные бутерброды, а детей все не было. Случалось, они еще до завтрака отправлялись по своим делам, но уж на завтрак-то всегда появлялись. Несколько удивленная мама заглянула в комнату детей. Ее радостно встретил один Хабр. Нет, дети тоже были, но спали таким каменным сном, что их невозможно было разбудить. Наклонившись над сыном и дочкой, мама разглядела их и очень встревожилась. Вчера вечером собственными глазами видела и дочку, и сына, когда, чисто вымытые, они отправлялись спать. Теперь же в постельках сладко спали два замурзанных, совсем черных от грязи создания. Их постели были покрыты лепешками черной грязи. И вообще, все вокруг было измазано черным и серым. И даже, как всегда, бодрый и жизнерадостный Хабр утратил свою рыжую окраску и выглядел каким-то закопченным, хотя и неравномерно. Выпустив из комнаты собаку, пани Кристина спустилась вниз, где ее супруг стерег чайник, закипающий на плите. Впрочем, как всегда, только называлось, что стережет. Чайник разрывался, похоже, уже давно кипел и булькал, пар из носика поднимался под потолок, а пан Роман, высунувшись в окно, с интересом за чем-то наблюдал. Выключив газ, пани Кристина спросила: - Что там случилось? Они что, ссорятся? Во дворе и в самом деле разговор шел на повышенных. Пан Хабрович пояснил: - Непонятная какая-то история. Кто-то украл их колоду для рубки дров. А во дворе и в самом деле бушевал семейный скандал. В хищении чурбана пан Любанский обвинял, ясное дело, зятя. Зять защищался, с пеной у рта отрицая вину и бросая подозрения на собственного брата. Тот, в свою очередь, клялся, что ни сном ни духом, обвиняя во всем этого старого склочника Любанского. Нарочно припрятал где-то никому не нужный чурбан, лишь бы бросить подозрение на невиновных и вызвать скандал, ведь его хлебом не корми, дай только какую бучу устроить. Пани Ванда считала виновными сразу всех мужчин своей семьи, ведь мужикам наплевать на хозяйство, а ей теперь ломать голову, как печку протопить. Тут во двор зашел сосед с целью одолжить тачку. Хорошо, он еще не успел высказать своей просьбы, пережидая, пока хозяева немного утихомирятся. Пережидая, забрел за дом и там обнаружил и тачку, и предмет спора соседей. О чем не замедлил им и сообщить. - Кой черт? - чесал в затылке старик Любанский, когда все дружно таращились на непонятную баррикаду у подвального окна. - Какой гангрене понадобилось тащить чурбан к котельной? Да еще ночью. Ведь я аккурат дотемна вчера дрова рубил... Пани Кристина с мужем давно присоединились к группе во дворе. Теперь, услышав слово "котельная", пани Кристина сразу все поняла. Ассоциация не представляла труда: чумазые дети, замурзанные постели, каменный сон и чурбан под окном котельной. Потянула мужа за руку и, пока поднимались наверх, наскоро поделилась с паном Романом своими соображениями. - Послушайте, - обратился за завтраком пан Роман к детям. - С нас довольно. Все имеет свои границы, и ваши шуточки тоже. Я желаю знать, что тут происходило ночью и зачем вам понадобился чурбан. Надеюсь получить правдивый ответ. Яночка и Павлик, проснувшись и поглядев друг на друга, кинулись отмываться. Времени было достаточно для того, чтобы согласовать свои показания. Согласовали, спокойно завтракали, спокойно ожидали расспросов, но нести ответственность за какой-то чурбан уж никак не были готовы. А родители надеются получить правдивый ответ. Чурбан явился для них полной неожиданностью. - Какой чурбан? - только и смог пробормотать Павлик. - Для рубки дров! - терпеливо повторил отец. - Я же ясно сказал. Что вы с ним делали? - Христом-Богом клянусь - ничего! Зачем нам чурбан? - твердил ошарашенный Павлик. - А что случилось с этим чурбаном? - поинтересовалась более хладнокровная Яночка. Слушавшая разговор мама была шокирована. Она всегда стремилась воспитывать детей в духе искренности и взаимного доверия. Уже давно между родителями и детьми отношения строились на этих принципах, и все были довольны. Родители доверяли детям, знали, что они никогда не пойдут на нарушение конвенции, не позволят себе ничего недостойного, а если даже по молодости и неопытности что-то сделают не так, уж врать-то не станут ни в коем случае! Понимают - когда приходит время признаваться в содеянном, тут уж нельзя даже в малом кривить душой. И вот теперь они нарушают этот важнейший принцип! И мама твердо сказала: - Слушайте, будем говорить правду. Полагаю, вы прекрасно знаете, как выглядели утром, до того, пока не привели себя в порядок. Впрочем, достаточно взглянуть на Хабра... И все, как по команде, взглянули на Хабра. А он лежал посередине комнаты этаким символом благовоспитанности и изящества, правда, немного запыленным. Услышав свое имя, вежливо постучал по полу хвостом. А мама холодно продолжала: - Можно и на постели взглянуть. И сразу все станет ясно. Угольную пыль при всем желании найдешь только в одном месте - в котельной. И мне очень неприятно, что вы пытаетесь нам соврать, да еще так глупо! - При чем здесь соврать? - возмутился Павлик. - Котельная ладно, от котельной мы не отпираемся, но зачем нам приписывать еще какой-то пень? Не было никакого пня! - И все-таки был, - сухо подтвердил пан Роман слова жены. - Да еще с тачкой! - прибавила пани Кристина. А поскольку дети смотрели на нее непонимающими глазами, соизволила пояснить: - И чурбаном, и тачкой было подперто окно котельной. Все видели это собственными глазами. Так что скажете? Услышав такое, Яночка с Павликом переглянулись. Все сразу стало ясно. И их охватил ужас. Глупые, они было понадеялись, что все обойдется, раз их не арестовали на месте. Домой отпустили, как же! Пока не арестовали, воздержались, но ясно Дали понять - они остаются подозреваемыми, потому и отрезали им нелегальный путь отступления. Неизвестно еще, разрешат ли им покинуть дом легальным путем... - Так надо было сразу говорить о котельной, а не о каком-то дурацком чурбане! - раздраженно сказала девочка. - С чурбаном у нас ничего общего. - А с котельной? - настаивала мама. - С котельной - другое дело... - Ну так что с котельной? - не отставала мама. - Почему замолчала? Говорите же, мы слушаем. - Через котельную мы из дома вышли, - признался Павлик. - А что было делать? Это еще не уголовное преступление. И замолчал. Теперь молчали оба. И родители поняли: на сей раз получить объяснения будет нелегко. Придется вытаскивать по частям. И папа приступил к операции. - В принципе выход из дому через помещение котельной и в самом деле не является преступлением, караемым по закону. Но, может быть, вы все-таки кое-что проясните, почему вам пришлось выходить из дома через котельную. В этом доме котельная не является проходным помещением. Отвечайте, откуда и куда вы проходили? - Из дома в лес. - Как ты сказал?! - Из дома в лес. - Через окно, - неохотно пояснила дочка. - Пришлось выходить и входить через окно. - Но зачем же?! - Чтобы подстеречь. - Опять кабанов? - Нет, не кабанов. То есть не только кабанов... Мама вмешалась в допрос. - Я же просила вас - сделать это нормально, по-человечески, - с упреком сказала она. - Отец мог бы пойти с вами, для безопасности. И неожиданно для себя самой у мамы вырвалось: - Ну так вы хоть видели их? - Еще как видели! - оживился Павлик. - Еще как! - А никакого чурбана там не было! - опять сердито заявила дочка. - И тачки тоже не было! Вообще ничего там не лежало! Потом подложили! - Кабаны? Дети опять замкнулись в тяжелом, каменном молчании. И опять стало тяжело на сердце у пани Кристины, а чуть было не свалился камень, когда убедилась - не врут ее дети. Так почему же теперь молчат? Опять пришлось задавать наводящие вопросы. - Так вы хоть знаете, кто вам этот чурбан подложил? - Знаем, - с большой неохотой сознался сын. Дочка уточнила: - Догадываемся. И учтите - верим вам на слово. Мы лично никакого чурбана не видели! До пана Хабровича вдруг дошло - личность неизвестного, подложившего его детям чурбан, приобретает первостепенное значение во всей этой запутанной истории. - И мы вам верим, - поспешил он заверить своих отпрысков. - И понимаем, что вы не собирались нас с мамой обманывать. Сначала вы ничего и вправду не знали о чурбане, потому что не видели его, а теперь догадываетесь, кто приволок его со двора под окошко котельной. Кто же? - Пограничные войска, - вынуждена была признаться дочка. А Павлик положил локти на стол, уперся подбородком в переплетенные ладони и, тяжело вздохнув, начал признаваться: - Все пропало, нет у нас другого выхода, придется обо всем рассказать. Не удивляйтесь, если не успею - того и гляди явится милиция и нас арестует. Так что заранее настройтесь на учебно-исправительное учреждение... У родителей захолонуло сердце. На этот раз сын говорит искренне, никаких сомнений, вон как оба удручены. А Павлик вновь тяжело вздохнул, готовясь продолжать искреннее признание. Эхом отозвался не менее тяжкий вздох дочки. Родители вздрогнули услышав, что и Хабр на полу тоже испустил тяжелый вздох! И в самом деле, наверное, совершили нечто ужасное! Бедная мама чувствовала, как вот-вот сердце остановится в груди. Папа собрался с силами и попытался облегчить признание своим детям. - Погодите, не надо отчаиваться заранее. И раз уж дела зашли так далеко, мы имеем право знать обо всем. По какой причине пограничные войска притащили чурбан к нашей котельной? - Ну вот, опять колода! - взорвался Павлик. И чего привязались к несчастной колоде, словно она тут - самая главная? - Да просто для того, чтобы мы не смогли обратно вылезти! - Неужели нельзя было выйти в дверь? - простонала мама, но папа жестом велел ей молчать и ровным голосом задал следующий вопрос, стараясь сохранить хладнокровие. - Так. Для того, значит, чтобы вы не смогли обратно вылезти. Все понятно, очень хорошо. А милиция зачем явится? - Неужели не ясно? Чтобы нас арестовать. - За что?! - За нелегальный переход границы. - За не... переход границы... Ну, тогда понятны действия пограничных войск. Чтобы, значит, больше не переходили, ...А зачем вам, скажите на милость, понадобилось переходить границу?! Павлик явно израсходовал весь имеющийся лимит душевных сил и теперь молчал, тупо уставившись на отца. Сестр