же мошенник... - Так он же не знал, что Эдик знаком с Анитой. Он не знал даже, что мы с Эдиком давно знаем друг друга. И вообще, из этого следует, что я ему была до лампочки. - И не только это, - добавила я. - Вспомните, они встретились в Польше, там этот мошенник наверняка не мог сбывать наркотики, значит, не занимался своим наркобизнесом, скорее всего проворачивал какие-нибудь мелкие торговые аферы. Польша для него - безопасная пристань, вот он и расслабился. Встретил старого друга. Дружок-алкоголик ничем не мог быть для него опасен, да и в самом деле, если бы Эдик не знал тебя... А так два мужика упились вдрызг, и один стал изливать другому душу, поведал только о своих сердечных делах. - Жаль мне эту бедолагу Аниту, хотя, возможно, она и не стоит жалости. С прощальным визитом пришла к нам Эльжбета. Она хромала уже почти незаметно. Вскоре после нее приехал Торстен, которого выписали из больницы несколько дней назад. Незадолго до него звонила из больницы Эва - она чувствовала себя уже неплохо и собиралась выписаться через неделю. Остальные жертвы покушений Аниты тоже понемногу выздоравливали. Мы жили теперь в атмосфере радостной эйфории. Висящая над нами черная туча опасности унеслась прочь, ничто уже не угрожало обитателям очаровательного домика в Аллероде. В саду цвели астры. - Ну, мои дорогие, - говорила сияющая Алиция, - я считаю, теперь самое время раскупорить бутылку "Наполеона". Бобусь с Белой Глистой уехали, надеюсь, навсегда, Эва жива и ни в чем неповинна, вы живы, тетя не имеет ко мне никаких претензий, прочие жертвы живы и здоровы, за машину мне возвращают ее полную стоимость. Лучше и быть не может! Мы с энтузиазмом поддержали ее. - Как хорошо, что уже не будет в этом доме никаких трупов! - радовалась Зося. Алиция приготовила исключительно ароматный кофе, и мы в приятной, почти семейной атмосфере собрались за столом. От меня потребовали с подробностями рассказать о визите в психиатрическую клинику. - Я так и не понимаю, чего она стояла тогда на дорожке с пистолетом в руке, - сказал Павел. - А я разве тебе этого еще не объяснила? В тот вечер она собиралась застрелить Алицию через окно. Ты ей помешал, она убежала, мы гнались за ней. Прятать пистолет в сумку? А вдруг ее обыщут? Выкинуть? А вдруг на нем остались отпечатки ее пальцев, хорошенько их стереть времени не было. Вот она и вынуждена была держать его в руке - ничего другого не оставалось. Кстати, это тот самый, из которого она стреляла и во фру Хансен. - А что она сделала со стилетом, которым пырнула Эдика? - Выбросила в окошко машины, когда они возвращались домой. Генрих не заметил. Это был пружинный нож, а не стилет, знаешь, с таким длинным острием. И вообще, Анита располагала очень неплохим набором нужных инструментов. Во фру Хансен она стреляла потому, что не могла скрыться незамеченной, стреляла из укрытия, та ее не видела. Алицию интересовало другое: - А взрывную установку в шкафчике она тоже сама смастерила? - Нет, ее установил помощник. Тот кудлатый тип, который стерег, пока она стригла твою живую изгородь. Кстати, она очень жаловалась: изгородь была страшно запущена... А у него действительно борода и усы были накладные, и парик на голове. У своего возлюбленного бандита она прошла неплохую школу - умела хорошо стрелять и даже бросать нож. Вот еще, чуть не забыла: Анита собственными глазами видела, как тогда, на почте во Флоренции, ты подняла ее клипсу. Только тогда она спохватилась, что и вторую потеряла, и сразу догадалась, где именно. И с тех пор жила в постоянном нервном напряжении. - Так, значит, именно клипсу она все это время искала? Я отхлебнула глоток коньяку. Пока я поднимала рюмку, отпивала и ставила рюмку на стол, они не сводили с меня глаз, ожидая ответа и боясь перевести дыхание. В наступившей тишине я услышала негромкий звук, как будто что-то капнуло. - И клипсу тоже. Но прежде всего фотографии, сделанные Алицией во Флоренции, и ее записную книжку той поры. Она знала - без них Алиция ни в жизнь ничего не вспомнит и ничего не докажет. Кап... - Тогда я не понимаю, зачем ей еще во что бы то ни стало и меня надо было убивать, - сказала Алиция и тоже прислушалась. - Ну как ты не понимаешь? Ведь ты - единственный человек, который видел ее вместе с черным парнем, и можешь опознать его. Кап... - Что-то капает, - сказала Зося, - Я тоже так считаю. Павел, встань, закрути кран. - Он закручен. Кап... Мы все замолчали. Кап... - Так где же это капает? - забеспокоилась Алиция. - В ванной? Кап... - Нет, похоже, в уборной. Кап, кап, кап... Темп капанья усилился. Мы сидели молча, пытаясь установить источник звука. Павел встал и выглянул в коридорчик. - Здесь, - сказал он, зажег свет и замер, глядя на потолок. Мы сорвались с мест. Кап, кап, кап, кап... На потолке, вернее, на антресолях, набухло и расползлось темно-красное пятно. Из него и из щели дверцы уже не капала, а текла тонкой непрерывной струйкой густая жидкость. Мы вздрогнули от пронзительного крика Зоси. Она отпрянула и вопила, закрывая рукой глаза: - Нет! Нет! Сколько можно? Ведь решили - уже все!! Я не могу!!! - Странно, ведь Анита уже сидит! - удивилась Алиция. Столпившись в тесном коридорчике, мы обалдело уставились на ужасное пятно, будучи не в состоянии пошевелиться. Первой пришла в себя Эльжбета. - Боюсь, у нас нет другого выхода, - надо заглянуть на антресоли, - со вздохом сказала она. - Или подождем полицию? Но мне кажется, кровь свежая, так что лучше... - Боже! - простонала Алиция. - Кто же на этот раз?! - Как же это могло случиться? На антресолях! - вслух размышляла я, чувствуя, как все тело покрывается холодным потом. - Он, что же, залез туда и там его прирезали? Или уже зарезанного затолкали на антресоли? - Да нет же, это невозможно, - решил Павел. - Попробуй туда что-нибудь затолкать... Ну так что, звоним в полицию? Мы позвонили. Господина Мульдгорда не оказалось ни на работе, ни дома. Посовещавшись, мы решили действовать сами. А вдруг несчастный еще жив? С величайшей осторожностью, стараясь не ступить в лужу на полу, Алиция установила стремянку. На нее добровольно вскарабкался Торстен - ничего странного, его нервная система не была, как у нас, расшатана постоянным страхом и напряжением, он всего лишь раз пострадал в автокатастрофе. В одной руке держа фонарь, другой он осторожно приоткрыл дверцу антресолей. Оттуда хлынул поток густой темно-красной жидкости, подняв в луже на полу фонтанчики брызг. Мы дружно вздрогнули и уставились в темную глубину антресолей. Торстен посветил туда фонариком. - За сундучком, - кратко информировал он, и Алиция автоматически перевела. Торстен кивком головы подозвал Павла, передал ему фонарик и жестом велел посветить, а сам до половины скрылся в темноте антресолей и начал там что-то передвигать. Потом высунул руку, отобрал у Павла фонарик и осветил что-то в глубине антресолей. - Я так и не понял, что там такое, - слезая со стремянки, сказал он по-английски. - Алиция, похоже, это по твоей части. - О матерь божия! - странным голосом произнесла Алиция и, подобрав подол платья, полезла на стремянку. Включив фонарик, она заглянула внутрь антресолей. - Так и есть! - мрачно констатировала она. - Весь вишневый сок вытек! Разбилась банка. Еще когда я заталкивала сюда сундучок, почувствовала, вроде что-то треснуло, но не было времени проверять. И как я забыла, что там стоит эта проклятая банка! Думаю, Алиция еще никогда не была так близка к смерти, как в этот момент. Казалось, еще мгновение - и в нашем доме будет-таки свежий труп, на сей раз, наконец, Алиции. Зося дала исход чувствам в истеричном крике: - Неужели теперь до конца жизни я только и буду видеть все красное?! Неужели у тебя не нашлось ничего другого - зеленого, фиолетового, голубого, черт знает какого, но не красного? Я не в состоянии больше глядеть на красное! Зосю напоили успокоительными каплями - к счастью, они не были красного цвета, и она продолжала уже тише: - А еще говорили, Дания - спокойная культурная страна! И даже скучная! И я приехала провести свой отпуск в спокойной скучной стране, а тут вот, пожалуйста... - Но ты же приехала к Алиции. Щадя ее чувства, Торстен предложил быстренько осмотреть весь дом и устранить с глаз долой все предметы, которые могли бы своим цветом напомнить о недавнем кровавом прошлом. Алиция затолкала глубоко под кровать свой красный халат, обнаружив при этом под кроватью потерянную Анитой зажигалку. Щадя чувства Зоси, я отказалась от мысли купить перед отъездом необыкновенной красоты говяжью вырезку, о чем давно мечтала - какие бифштексы приготовила бы я из нее по приезде в Варшаву! Но как представила, что будет с Зосей, если она увидит ее, например, при таможенном досмотре... Уже на вокзале, в последний момент, провожающая нас Алиция вспомнила, что остался еще один неясный момент: - Да, я все хотела тебя спросить, откуда у них появилась его фотография? - Чья фотография? - Ну, черного хахаля Аниты, кого же еще? А я-то надеялась, что об этом никто не спросит! Разумеется, я очень хорошо знала, откуда появилась фотография - та самая, которую в свое время похитила Анита и которой так не хватало датской полиции. Недаром свое последнее письмо в Польшу я отправила экспресс-почтой. А поскольку до приезда в Данию никак не могла предвидеть сенсационных событий в Аллероде, то не согласовала со своим блондином, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Вот почему я не могла дать прямого ответа на вопрос Алиции. Зося и Павел уже сидели в купе, я поспешила поставить ногу на ступеньку вагона. - Ты же сама слышала, как полицейский рассказывал, получили по телеграфу, знаешь, это когда фотография получается из точечек... - Ты мне точечками голову не забивай! Кто им ее прислал? Ведь не запрашивали же они ее из Варшавы, им это и в голову не могло прийти. Зачем же Варшава высылала? Ясновидящие у них там, что ли? Я поднялась на ступеньку. - Ну, откуда мне знать? Наверное, не ясновидящие. Просто у них была фотография. Лишняя. Подумали - дай, вышлем, авось датчанам пригодится. Ведь черный бандит был у нас, тоже занимался чем-то неподходящим, наши власти любят порядок, и если кто занимается чем-то неподходящим, обязательно берут на заметку. Алиция схватила меня за полу. - Ты ведь писала своему письма? И о том, что тут делается, писала? - Ну, писала, а что? Алиция смотрела на меня проницательным взглядом. Ох, боюсь, не удалось мне ее обмануть! - Так скажешь ты, наконец, кто он, этот твой? - Вот всегда так, - недовольно пробурчала я. - Когда не надо - шибко умная, а когда надо было вычислять преступника, ничего не могла придумать... - Не финти! Кто он? - Я же говорила - один человек... - Так это он прислал фотографию преступника? И у него было дело к Эдику? И ему нужна была фамилия бандита? Так ведь? - Даже если и так, что из этого? - Кто же он такой, черт побери? Во что ты влипла на сей раз? К счастью, поезд наконец двинулся. - Да ничего особенного! - высунувшись из двери, с облегчением прокричала я. - Это очень длинная и сложная история! Совсем, совсем другая, которая еще неизвестно чем кончится! Я расскажу тебе обо всем в следующий раз! Кондуктор захлопнул дверь вагона...