го пощипать. Отравилл созрел для  жатвы.  Эта
работа мне по душе, и я ею займусь.
     - Занимайся, пока жив, - заметил игрок.
     - Верно, - согласился я. - Сегодня утром я читал в газете, как  человек
подавился и умер, когда ел в постели эклер.
     - Хорошая смерть, - сказала Дина Бранд, раскинув в кресле свое  крупное
тело. - Только в сегодняшних газетах этого не было.
     Она закурила и швырнула спичку с глаз подальше, под кушетку. Чахоточный
собрал карты и бесцельно тасовал их.
     Талер хмуро взглянул на меня и сказал:
     - Уилсон оставляет тебе в подарок десять косых. Унялся бы ты на этом.
     - У меня плохой характер. Покушения на мою жизнь меня раздражают.
     - Сыграешь в ящик, вот и все. Я против тебя ничего не имею, ты  не  дал
Нунану меня накрыть. Поэтому я тебе и говорю - брось все  и  возвращайся  во
Фриско.
     - И я против тебя ничего не имею, -  сказал  я.  -  Поэтому  я  тебе  и
говорю - отколись от них. Они продали тебя однажды, и рано  или  поздно  это
повторится. Кроме того, их карта бита. Так что смывайся, пока не поздно.
     - Я слишком крепко с ними повязан, - ответил он. - И  я  могу  за  себя
постоять.
     - Возможно. Но ты знаешь, что здешняя кормушка скоро прикроется. Вы уже
сняли сливки, теперь пора отчаливать.
     Он покачал головой и сказал:
     - Ты, на мой взгляд, крепкий малый. Но будь я проклят, если тебя хватит
на то, чтобы развалить эту шарагу.  Они  слишком  крепко  держатся  друг  за
друга. Если бы я верил, что ты их прихлопнешь, я поставил  бы  на  тебя.  Ты
знаешь, как я люблю Нунана. Но у тебя ничего не выйдет. Плюнь на это.
     - Нет, я буду держаться до последнего цента уилсоновых десяти тысяч.
     - Я тебе говорил, что он упрям,  как  черт,  и  ничего  не  слушает,  -
сказала зевнув Дина Бранд. - Дэн, поройся там  в  мусоре,  найди  что-нибудь
выпить.
     Чахоточный встал из-за стола и вышел. Талер пожал плечами:
     - Ну, как хочешь. Тебе виднее, что делать. Пойдешь  завтра  вечером  на
бокс?
     Я сказал, что, наверное, пойду. Вошел Дэн Ролф с джином и всем,  что  к
нему полагается. Мы выпили по паре стаканчиков на брата. Заговорили о боксе.
На тему "агентство "Континентал"  против  Отравилла"  больше  разговоров  не
было. Игрок, по-видимому, умыл руки, но и не злился  на  мое  упрямство.  Он
даже дал мне честный, судя по всему, совет насчет бокса.
     - Уж если заключать пари на главный бой, -  сказал  он,  -  то  неплохо
помнить, что Малыш Купер скорее всего нокаутирует Айка Буша в шестом раунде.
     Казалось, он знал, что говорит, да и для остальных его сообщение  вроде
бы не было новостью.
     Я ушел вскоре после одиннадцати и без происшествий прибыл в гостиницу.


        9. ЧЕРНЫЙ НОЖ

     На следующее утро я проснулся с идеей. В Отервилле всего  около  сорока
тысяч обитателей. Пустить здесь слух нетрудно. В десять часов я приступил  к
этой работе.
     Я занимался этим в бильярдных,  табачных  лавках,  подпольных  кабаках,
барах и прямо  на  улице  -  всюду,  где  обнаруживал  хотя  бы  одного-двух
праздношатающихся. Техника распространения была примерно такая:
     - Спички не найдется? Спасибо... Идете сегодня на бокс? Я  слышал,  Айк
Буш кувыркнется в шестом... Дело вроде верное: мне Шепот сказал. Да уж,  все
они такие...
     Люди любят узнавать новость из первых рук, а в  Отервилле  руки  Талера
считались наипервейшими. Распространение шло гладко. Половина  тех,  кому  я
сообщил новость, старались разнести ее не хуже меня - просто чтобы показать,
что они в курсе.
     Когда я начинал, на Айка Буша ставили семь к четырем и два к трем,  что
он выиграет нокаутом. К двум часам ставки были  уже  равные,  а  к  половине
четвертого на Малыша Купера ставили два против одного.
     Последняя моя остановка была в забегаловке, где  я,  поедая  сандвич  с
горячей котлетой, подбросил новость официанту и двум посетителям.
     Когда я вышел, то обнаружил, что у двери меня ждет какой-то человек.  У
него были кривые ноги, а длинная нижняя челюсть  выдавалась  вперед,  как  у
кабана. Он кивнул и пошел рядом со мной, грызя зубочистку и искоса  на  меня
поглядывая. На углу он сказал:
     - Я точно знаю, что это туфта.
     - Что? - спросил я.
     - Да что Айк Буш продует. Точно говорю, туфта.
     - Тогда что вам беспокоиться? Все ставят два против одного  на  Купера.
Но ему не выиграть, если Айк сам не поддастся.
     Кабанья  челюсть  выплюнула  измочаленную  зубочистку  и   осклабилась,
показав желтые зубы.
     - Айк сам мне сказал вчера вечером, что побьет Купера, а мне  он  врать
не станет.
     - Дружите с ним?
     - Не то чтобы дружим, но он знает, что я... Слушайте-ка, это точно, что
Шепот вам свистнул, по-честному?
     - По-честному.
     Он злобно выругался.
     - А я-то последние тридцать пять монет поставил  на  этого  гада  Айка,
поверил ему. Да мне ничего не стоит засадить его за то... -  Он  замолчал  и
стал смотреть вдаль.
     - За что засадить? - спросил я.
     - Есть за что, - сказал он. - Ну, ладно.
     У меня возникло предложение:
     - Если вы что-нибудь такое о нем знаете, может, потолкуем? По мне,  все
едино, выиграет Буш или проиграет. Но раз можно прищемить ему хвост,  отчего
бы не попробовать?
     Он взглянул на меня, на тротуар, выудил из жилетного кармана  еще  одну
зубочистку, сунул ее в рот и пробурчал:
     - Вы кто такой?
     Я назвался каким-то именем - Хантер, Хант или Хантингтон -  и  спросил,
как его зовут. Он сказал, что его зовут Максуэйн, Боб Максуэйн, и что его  в
городе знают все.
     Я сказал, что верю и так, и спросил:
     - Так как же? Прижмем Буша?
     Хищные огоньки зажглись у Максуэйна в глазах и тут же потухли.
     - Нет, - выдохнул он. - Я не из таких. Я в жизни...
     - Вы в жизни небось только и делали, что давали себя обдурить.  Вам  не
придется ему показываться, Максуэйн. Скажите мне, что вы про него знаете,  а
я сыграю за вас.
     Он задумался над моим предложением и облизнул губы. Зубочистка выпала и
прилипла к пиджаку.
     - Не выдадите меня? - спросил он. - Я местный, если это  выплывет,  мне
крышка. И его не засадите? Просто заставите его драться как следует?
     - Точно.
     Он возбужденно схватил меня за руку и зашептал:
     - Ей-Богу?
     - Ей-Богу.
     - Его настоящая кличка Эл Кеннеди. Два года назад в Филадельфии  ребята
из банды Ножичка Хаггерти обчистили банк "Кистоун" и замочили двух сторожей.
Эл был с ними. Он не убивал, но разгон держал  вместе  со  всеми.  Эл  тогда
вообще ошивался в Филадельфии. Их всех замели, а он смылся.  Вот  почему  он
залег здесь в кустах. Вот почему  не  позволяет  печатать  свою  карточку  в
газетах и афишах. Перебивается по мелочам, хотя сам из высшей лиги.  Поняли?
Этот Айк Буш на самом деле Эл Кеннеди, которого  фараоны  в  Филли  ищут  за
кистоунский разбой. Поняли? Он с ними вместе...
     - Понял, понял, - остановил я эту  карусель.  -  Теперь  надо  до  него
добраться. Как это сделать?
     - Он ночует в гостинице Максуэлла на  Юнион-стрит.  Наверное  и  сейчас
там, отдыхает перед рубкой.
     - Чего ему отдыхать? Он же не знает, что ему придется драться.  Хорошо,
попробуем туда зайти.
     - То есть как попробуем? С чего вы взяли,  что  я  туда  пойду?  Вы  же
обещали, побожились даже, что я буду в стороне.
     - Угу, - сказал я, - теперь вспомнил. Какой он на вид?
     - Волосы черные, сам худощавый, одно ухо  расплющено,  брови  срослись.
Вряд ли вы его с ходу узнаете.
     - Попробую справиться. Где вас потом искать?
     - В бильярдной Марри. Так не продавайте меня. Вы обещали.
     Гостиница  Максуэлла  была  неотличима  от  десятка  ей   подобных   на
Юнион-стрит - узкий парадный  вход,  зажатый  между  витринами  лавчонок,  и
обшарпанная лестница, ведущая в регистратуру на втором  этаже.  У  Максуэлла
регистратура была прямо в коридоре. Доска для ключей  висела  за  деревянной
стойкой, которую давно  пора  было  покрасить.  На  стойке  рядом  с  медным
колокольчиком лежала грязная книга для записи постояльцев. Вокруг не было ни
души.
     Мне пришлось проглядеть восемь страниц, пока я нашел запись  "Айк  Буш,
Солт-Лейк-Сити, - Э 214". Ключа от комнаты на доске не было.  Я  одолел  еще
несколько ступеней и  постучал  в  дверь  с  указанным  номером.  Ничего  не
произошло. Я сделал еще две-три попытки и зашагал обратно.
     Кто-то поднимался по лестнице. Я остановился на  площадке  и  попытался
рассмотреть того, кто шел мне навстречу. Света для этого как раз хватало.
     Это был худой мускулистый парень в армейской рубашке, синем  костюме  и
серой кепке. Его черные брови срослись в прямую линию.
     Я сказал:
     - Привет.
     Он кивнул, не останавливаясь и не отвечая.
     - Выиграешь сегодня? - спросил я.
     - Надеюсь, - коротко бросил он, проходя мимо.
     Я дал ему сделать четыре шага к двери и сказал:
     - И я надеюсь. Не хотелось бы отправлять тебя  обратно  в  Филадельфию,
Эл.
     Он сделал еще один шаг, очень медленно обернулся, оперся плечом о стену
и хмыкнул:
     - Чего?
     - Жаль, если тебя  сковырнет  в  шестом  или  каком  там  раунде  такой
слизняк, как Малыш Купер, - сказал я. - Не делай этого, Эл. Ты же не  хочешь
обратно в Филли.
     Парень вдавил подбородок в шею и пошел на меня. На расстоянии вытянутой
руки он остановился и слегка развернулся левым боком. Руки у  него  свободно
висели. Я держал свои в карманах пальто.
     Он повторил:
     - Чего?
     Я сказал:
     - Постарайся запомнить - если Айк  Буш  сегодня  проиграет,  завтра  Эл
Кеннеди поедет на восток.
     Он приподнял левое плечо. Я немного подвигал в кармане револьвером, как
раз столько, сколько надо. Он проворчал:
     - С чего ты взял, что я проиграю?
     - Болтают разное. Я и решил, что ты с этого  ничего  не  будешь  иметь,
разве что бесплатную поездку в Филли.
     - Тебе бы челюсть своротить, жулик толстый.
     - Это лучше прямо сейчас, - посоветовал я. - Ведь если ты выиграешь, то
больше меня не увидишь. А если проиграешь - увидишь, только  на  тебе  будут
наручники.
     Я нашел Максуэйна в бильярдной Марри на Бродвее.
     - Были у него? - спросил он.
     - Угу. Все в порядке. Конечно, если он не смоется  из  города,  или  не
проболтается своим покровителям, или  не  пропустит  мои  слова  мимо  ушей,
или...
     Максуэйн занервничал.
     - Вы лучше поберегитесь, - предупредил он. - Черт их знает, может,  они
попробуют вас убрать. Он... Мне тут надо повидать кой-кого... -  И  Максуйэн
помчался прочь, только пятки засверкали.


     Боксом в  Отравилле  любуются  на  краю  города,  посреди  заброшенного
Луна-парка, в большом деревянном здании - бывшем казино. Когда я прибыл туда
в восемь тридцать, большинство зрителей  было  уже  на  местах.  Они  плотно
забили тесные ряды складных стульев в партере и еще плотнее  -  скамейки  на
двух узких балкончиках.
     Дым. Вонь. Жара. Шум.
     У меня было место в третьем  ряду,  возле  ринга.  Пробираясь  туда,  я
обнаружил неподалеку, возле прохода, Дэна Ролфа, а рядом с ним  Дину  Бранд.
Она наконец постриглась и завилась и,  облаченная  в  пышную  серую  меховую
шубу, выглядела на миллион долларов.
     - Поставили  на  Купера?  -   спросила   она,   когда   мы   обменялись
приветствиями.
     - Нет. А вы много в него вложили?
     - Не так много, как хотелось бы. Мы все придерживали, думали,  что  нам
предложат ставку повыше, но черта с два.
     - Кажется, весь город знает, что Буш сковырнется, - сказал  я.  -  Пять
минут назад я видел, как на Купера ставили сотню при  ставке  четыре  против
одного. - Я перегнулся через Ролфа, приблизил губы к тому месту, где в сером
меховом воротнике пряталось ухо Дины, и прошептал:
     - Проигрыш Буша отменяется. Поставьте наоборот, пока есть время.
     Ее большие  воспаленные  глаза  расширились  и  потемнели  от  тревоги,
алчности, любопытства, подозрительности.
     - Это точно? - хрипло спросила она.
     - Ага.
     Она прикусила жирно намазанные губы, нахмурилась, потом сказала:
     - Откуда вам это известно?
     Я промолчал. Она прикусила губу посильнее.
     - Макс в курсе?
     - Я его не видел. Он здесь?
     - Наверное, - ответила она рассеянно, с отсутствующим выражением  лица.
Губы у нее шевелились, словно она что-то про себя подсчитывала.
     Я сказал:
     - Не хотите - не верьте, но это точно.
     Она подалась вперед, впилась в меня взглядом, открыла сумку и  извлекла
оттуда пачку денег толщиной с кофейную банку. Часть пачки сунула Ролфу.
     - На, Дэн, поставь на Буша. У нас еще час в запасе.
     Ролф взял деньги и ушел выполнять поручение. Я сел на  его  место.  Она
положила руку мне на плечо и сказала:
     - Если из-за вас я потеряю столько монет, начинайте молиться.
     Я сделал вид, что мне  смешно  это  слышать.  Начались  предварительные
бои - схватки по четыре  раунда  между  всякой  шушерой.  Я  искал  взглядом
Талера, но не находил. Дина ерзала возле меня, не обращая внимания на  ринг.
Она то и дело возвращалась к вопросу, откуда у  меня  такие  сведения,  а  в
промежутках грозила мне адским пламенем и вечными муками, если они  окажутся
враньем.
     Шел полуфинал, когда Ролф вернулся и отдал ей пригоршню  билетов.  Пока
она щурясь разглядывала их, я встал и пошел на место. Она бросила  вдогонку,
не поднимая головы:
     - Когда кончится, дождитесь нас у выхода.
     Я еще протискивался к своему стулу, а на ринг уже поднялся Малыш Купер,
коренастый крепыш с соломенными волосами, изрытым шрамами лицом и  некоторым
избытком мяса над резинкой лиловых трусов. Айк Буш, он же Эл Кеннеди, пролез
сквозь веревки  в  углу  напротив.  Тело  у  него  на  вид  было  получше  -
подтянутое, по-змеиному гибкое, - а лицо бледное и угрюмое.
     Они  пожали  друг  другу  руки,  выслушали  в  центре   ринга   обычные
наставления, разошлись по своим углам, сбросили халаты.  Прозвучал  гонг,  и
стычка началась.
     Купер был неуклюж и бездарен. Все, чем он располагал, - это размашистые
боковые, попади они в цель - могли бы причинить боль, но  любой  человек  на
двух ногах сумел бы от них уйти. Вот Буш - тот был классным боксером: легкие
ноги, точная и быстрая левая рука, проворная  правая.  Выпускать  Купера  на
ринг против этого стройного парнишки выглядело чистым убийством  -  если  бы
Буш хоть немного постарался. Но как раз этого он и не делал. Он не  старался
выиграть. Напротив, старался не выиграть, и делал это изо всех сил.
     Купер топтался по рингу  на  своих  плоских  стопах  и  закидывал  свои
боковые куда попало - от ламп до углов. Система у него была простая  -  дать
рукам волю, а там видно будет.  Буш  двигался  вокруг  толстячка,  время  от
времени доставая его перчаткой, но в удар не вкладывал ничего.
     Зрители завыли еще до конца первого раунда. Второй  оказался  таким  же
позорищем. Я чувствовал себя неважно. На Буша, похоже, не  слишком  повлияла
наша маленькая беседа. Краем глаза я видел, как Дина Бранд пытается привлечь
мое внимание. Вид у нее был разгоряченный. Я позаботился о  том,  чтобы  мое
внимание оказалось прикованным к чему-то совсем в другой стороне.
     Полюбовная забава на ринге продолжалась и в третьем раунде, на сей  раз
под вопли зрителей: "Вон с ринга!", "Дай  ему  раза!"  и  "Пусть  дерутся!".
Вальсируя, противники очутились в ближнем ко мне углу как раз в тот  момент,
когда крики на миг оборвались.
     Я сложил ладони рупором и заорал:
     - Обратно в Филли, Эл!
     Буш был ко мне спиной. Он подтолкнул Купера к веревкам, развернул его и
оказался ко мне лицом.
     Издали, с другой стороны зала, донесся еще чей-то вопль:
     - Обратно в Филли, Эл!
     Это Максуэйн, решил я.
     Какой-то пьяница рядом со мной поднял  отекшее  лицо  и  заорал  то  же
самое, смеясь,  как  над  удачной  шуткой.  Остальные  подхватили  крик,  не
понимая, в чем дело, но заметив, что эти слова раздражают Буша.
     Глаза его метались из стороны в сторону под черной полосой бровей.
     Одним из своих шальных ударов Купер заехал стройному парнишке  сбоку  в
челюсть.
     Буш свалился мешком к ногам судьи.
     За две секунды судья досчитал до пяти, но его оборвал гонг.
     Я посмотрел на Дину Бранд и  засмеялся  -  а  что  мне  еще  оставалось
делать? Она, однако, смотрела на меня без улыбки. Лицо у нее  было  больное,
как у Дэна Ролфа, только гораздо злее.
     Секунданты поволокли Буша в угол и стали растирать, не вкладывая в  это
особой души. Он открыл глаза и посмотрел себе на ноги. Ударил гонг.
     Малыш Купер затопал на середину, поддергивая трусы. Буш дождался, когда
дурень приблизится, и быстро пошел на него.
     Левая перчатка Буша нырнула вниз и буквально утонула  в  брюхе  Купера.
Купер сказал: "Ух" - и попятился, сложившись пополам.
     Буш выпрямил его ударом правой в зубы и утопил свою левую снова.  Купер
опять сказал: "Ух", и у него начались неприятности с коленями.
     Буш врезал ему с обеих сторон по голове, взвел свою правую как пружину,
длинным ударом левой аккуратно установил лицо Купера в  нужном  положении  и
выбросил правую руку прямо из-под своей челюсти в челюсть Купера.
     Все, кто был в зале, почувствовали удар.
     Купер грохнулся на пол, подпрыгнул и лег  смирно.  Судье  потребовалось
полминуты, чтобы отсчитать десять секунд. Он мог считать хоть полчаса. Малыш
Купер был в отключке.
     Осилив, наконец,  счет,  судья  поднял  руку  Буша.  Вид  у  обоих  был
невеселый.
     Наверху  что-то  сверкнуло,  притянув  мой  взгляд.  С  узкого  балкона
метнулась вниз серебряная полоска.
     Раздался женский крик.
     Полет  серебряной  полоски  закончился  на  ринге  звуком,  в   котором
смешались глухой удар и хлопок.
     Айк Буш высвободил руку из пальцев судьи и свалился на  Малыша  Купера.
Из шеи у него торчала черная рукоятка ножа.


        10. ТРЕБУЮТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
                               ЛЮБОЙ ДАВНОСТИ

     Когда полчаса спустя я вышел на  улицу,  Дина  Бранд  сидела  за  рулем
маленькой голубой машины и разговаривала с Максом Талером, стоявшим рядом.
     Квадратный подбородок Дины выдавался  вперед,  ее  крупные  яркие  губы
грубо выплевывали слова, морщинки по углам рта стали глубокими и жесткими.
     У игрока был  такой  же  неприятный  вид.  Красивое  лицо  пожелтело  и
затвердело, словно деревянное. Тонкие губы вытянулись в нитку.
     Все это  напоминало  веселую  семейную  сцену.  Я  бы  не  стал  в  нее
вмешиваться, если бы девушка не увидела меня и не позвала:
     - Господи, Боже, я уж думала, вы никогда не выйдете.
     Я подошел к машине. Талер взглянул на меня  поверх  крыши  без  особого
дружелюбия.
     - Вчера вечером я советовал тебе уехать во Фриско. - Шепот у  него  был
резче, чем крик. - Сейчас я тебе приказываю.
     - И на этом спасибо, - ответил я, влезая в машину.
     Пока Дина возилась с зажиганием, Макс сказал ей:
     - Не в первый раз ты меня продаешь. Это был последний.
     Она тронула машину с места, обернулась и пропела ему через плечо:
     - Пошел ты к черту, любовь моя!
     До города мы добрались быстро.
     - Буш умер? - спросила она, сворачивая на Бродвей.
     - Конечно. Когда его перевернули, острие ножа торчало спереди.
     - Мог бы сообразить, что с ними шутки плохи. Зайдем куда-нибудь поесть.
Мне отломилось сегодня почти одиннадцать сотен, так  что  мой  дружок  может
дуться, пока не лопнет. А вам сколько перепало?
     - Я не ставил. Значит, вашему Максу это не понравилось?
     - Не ставил?! - воскликнула она. - Ну не  осел  ли!  Где  это  слыхано,
чтобы человек не ставил, когда он такое знает?
     - Я не был до конца уверен. Значит, Максу не  понравился  такой  оборот
дел?
     - Нетрудно догадаться. Он много просадил. А теперь еще  злится,  что  у
меня  хватило  ума  вовремя  переметнуться  и  взять  свое.  -  Она  яростно
затормозила у китайского ресторана. - Да пошел он к черту, дешевка плюгавая!
     Глаза у нее блестели - от влаги. Вылезая из машины, она  промокнула  их
платком.
     - Господи, есть-то как хочется, - сказала Дина, таща меня за  собой.  -
Закажете мне свинины с лапшой, целую тонну?
     С тонной она бы не справилась, но умяла полную тарелку и  еще  половину
моей порции. Потом мы сели в машину и поехали к ней домой.
     Дэн Ролф был в столовой. Перед ним на столе стоял стакан  и  коричневая
бутылка без наклейки. Он сидел прямо,  уставившись  на  бутылку.  В  комнате
пахло настойкой опия.
     Дина Бранд сбросила шубу, которая соскользнула  со  стула  на  пол,  и,
щелкнув пальцами перед лицом чахоточного, нетерпеливо осведомилась:
     - Деньги получил?
     Не отрывая глаз от бутылки, он вынул  из  внутреннего  кармана  пиджака
пачку банкнот и бросил на стол. Девушка  схватила  ее,  дважды  пересчитала,
причмокнула и запихнула деньги в сумку.
     Она пошла на кухню и стала колоть лед. Я сел и закурил. Ролф глядел  на
бутылку. У нас с ним никогда не находилось, о чем поговорить.  Наконец  Дина
принесла джин, лимонный сок, сельтерскую и лед.
     Мы выпили, и она сказала Ролфу:
     - Макс злой как черт. Узнал, что ты побежал в последнюю минуту  ставить
на Буша, и думает, обезьяна, что я его надула. Я-то здесь при  чем?  Сделала
то, что сделал бы любой нормальный человек,  -  взяла  свое.  Я  чиста,  как
младенец, правда? - спросила она меня.
     - Правда.
     - Еще бы. Макс просто боится, что те, другие, подумают, будто мы с  ним
были заодно. Будто Дэн ставил и его деньги вместе с моими. Ну  это  проблемы
Макса. Может хоть утопиться, паршивец плюгавый. Еще капельку, хорошо пошла.
     Она налила по новой себе и мне. Ролф не дотронулся и до первой  порции.
Он сказал, по-прежнему глядя на коричневую бутылку:
     - Вряд ли можно было рассчитывать, что его это сильно обрадует.
     Девушка насупилась:
     - Как хочу, так и  рассчитываю.  А  он  не  имеет  права  так  со  мной
разговаривать. Он меня не купил. Я ему докажу.
     Она осушила стакан, со стуком поставила его на стол и повернулась в мою
сторону.
     - Это правда, что Илайхью Уилсон  дал  вам  десять  тысяч  долларов  на
очистку города?
     - Угу.
     Ее воспаленные глаза жадно блеснули.
     - А если я вам помогу, перепадет мне что-нибудь из этих...
     - Так нельзя, Дина. - Ролф говорил с трудом, но ласково  и  настойчиво,
как с ребенком. - Это была бы крайняя подлость.
     Девушка медленно обратила к  Дэну  лицо.  На  нем  появилось  такое  же
выражение, как при разговоре с Талером.
     - Нет, можно, - сказала она. - Значит, я подлая, да?
     Он не ответил, не поднял глаз от бутылки. Лицо  у  нее  стало  красным,
грубым, жестоким, а голос, напротив, мягким, воркующим:
     - Как жаль, что такой чистый джентльмен,  пусть  и  слегка  чахоточный,
связался с такой низкой тварью, как я.
     - Это можно исправить, - медленно сказал Ролф, вставая.  Он  был  налит
опием до краев.
     Дина Бранд вскочила и обежала вокруг стола. Дэн  Ролф  смотрел  на  нее
пустыми одурманенными  глазами.  Она  вплотную  приблизила  к  нему  лицо  и
спросила:
     - Значит, теперь я для тебя слишком подлая, да?
     Он сказал, не повышая голоса:
     - Я сказал, что предавать друзей подло, так оно и есть.
     Она поймала его за тонкое запястье и стала  выкручивать,  пока  Дэн  не
очутился на коленях. Другой рукой она принялась с размаху бить его по впалым
щекам. Голова его моталась из стороны в  сторону.  Свободной  рукой  он  мог
защитить лицо, но не стал этого делать.
     Дина отпустила запястье, повернулась к Ролфу  спиной  и  потянулась  за
джином с сельтерской. Она улыбалась. Эта улыбка мне не нравилась.
     Ролф, моргая, поднялся  с  колен.  Запястье  у  него  покраснело,  лицо
распухло. Он потверже встал на ноги и посмотрел на меня тусклыми глазами.
     Все с тем же выражением лица и пустых глаз он сунул  руку  под  пиджак,
достал черный автоматический пистолет и выстрелил в меня.
     Но он слишком трясся - ему недоставало  ни  скорости,  ни  точности.  Я
успел швырнуть в него стакан и попал в плечо. Пуля ушла куда-то вверх.
     Я прыгнул на Ролфа, пока он не успел выстрелить вновь, и  сумел  выбить
пистолет. Вторая пуля ушла в пол.
     Я дал ему в челюсть. Дэн свалился ничком и остался лежать.
     Я обернулся.
     Дина Бранд  собиралась  стукнуть  меня  по  голове  тяжелым  сифоном  с
сельтерской, который раздробил бы мне череп.
     - Стойте! - заорал я.
     - А зачем вы его так? - огрызнулась она.
     - Что теперь делать. Лучше приведите его в чувство.
     Дина поставила сифон на место, и я помог ей перенести Дэна  в  спальню.
Когда у него  задергались  веки,  я  предоставил  ей  заканчивать  работу  и
вернулся в столовую. Она пришла через пятнадцать минут.
     - Все в порядке, - сказала она. - Но можно было обойтись и без этого.
     - Я это сделал ради него. Знаете, почему он в меня стрелял?
     - Чтобы я не продала вам Макса?
     - Нет. Потому что я видел, как вы задали ему взбучку.
     - Глупость какая-то, - сказала она. - Ведь это я его била, а не вы.
     - Он в вас влюблен, и вы с ним не первый раз  так  обходитесь.  Он  уже
знает, что с вами меряться  силой  не  стоит.  Но  нельзя  ожидать,  что  он
согласится получать от вас пощечины при другом мужчине.
     - А я-то  думала,  что  знаю  мужчин,  -  посетовала  она.  -  Все  они
сумасшедшие, черт бы их побрал.
     - Я ему вмазал, чтобы поддержать его достоинство. Понимаете, обошелся с
ним как с мужчиной, а не как с жалким типом, которого бьют бабы.
     - Ну, знаете, - вздохнула она, - вам виднее. Надо бы выпить.
     Мы выпили, и я начал:
     - Вы сказали,  что  согласны  работать  со  мной,  если  вам  перепадет
что-нибудь из денег Уилсона. Это можно.
     - Сколько?
     - Сколько заработаете. Посмотрим, сколько от вас будет пользы.
     - А поточнее нельзя?
     - Откуда я знаю, какой от вас будет прок?
     - Ах, не знаете? Много будет проку, братец, не сомневайтесь. Я Отравилл
знаю вдоль и поперек. - Она оглядела свои колени, обтянутые серыми  чулками,
и негодующе воскликнула: - Полюбуйтесь - опять поехали! Видели вы что-нибудь
подобное? Честное слово, лучше носить туфли на босу ногу.
     - У вас ноги слишком велики, - сообщил я ей. - Материал не выдерживает.
     - Хватит острить. Как вы собираетесь очистить нашу деревню?
     - Если мне не наврали, то Отравилл превратили в этот  благоухающий  рай
Талер, Пит Финн, Лу Ярд и Нунан. Старик  Илайхью  тоже  не  без  греха,  но,
возможно, он не во всем виноват. Кроме того, он мой клиент,  хоть  и  против
его собственной воли, так  что  придется  обращаться  с  ним  полегче.  Буду
копать, пока не найду какое-нибудь грязное дело, в котором они  замешаны,  и
вытащу его на свет божий. Мне сгодится  преступление  любой  давности.  Если
репутация этих ребят соответствует действительности,  нетрудно  будет  найти
дельце-другое, которое можно им пришить.
     - Вы к этому и вели, когда затеяли историю с боксом?
     - То был просто эксперимент. Хотел посмотреть, что получится.
     - Значит, вот  как  вы  работаете,  ученые  детективы.  Господи,  такой
толстый, упрямый парень, уже в годах, и вроде знает, что почем, а  действует
наобум.
     - Иногда хорошо работать по плану, - сказал я. - А иногда лучше  просто
помешать палкой в болоте. Только при этом надо ухитриться остаться в  живых.
И еще - поглядывать по сторонам, чтобы не упустить то самое, что тебе нужно,
когда оно всплывет.
     - За это стоит выпить, - сказала она.


        11. ПОТРЯСАЮЩИЙ ЧЕРПАК

     Мы снова выпили.
     Она поставила стакан, облизала губы и произнесла:
     - Если ваш метод - мешать в болоте, у меня  есть  для  вас  потрясающий
черпак. - Слышали когда-нибудь про Тима, брата Нунана? Он покончил  с  собой
на озере Мок года два назад.
     - Нет.
     - Ничего хорошего вы про него все равно не услышали бы. Но дело в  том,
что он не покончил с собой. Его убил Макс.
     - Да?
     - Да проснитесь вы, ради Бога. Я вам дело говорю. Нунан  для  Тима  был
как отец. Дайте ему доказательства, и он раздавит Макса как клопа. Вам  ведь
это нужно?
     - А у вас есть доказательства?
     - Два человека были рядом с Тимом перед смертью, и он  сказал  им,  что
это сделал Макс. Оба еще в городе, хотя одному жить осталось  недолго.  Как,
годится?
     Вид у нее был  такой,  словно  она  говорила  правду,  хотя  у  женщин,
особенно голубоглазых, внешность порой обманчива.
     - Послушаем всю историю, - сказал я. - Люблю подробности.
     - Подробности обещаю. Вы были когда-нибудь на озере Мок? Это наш летний
курорт, в пятидесяти километрах отсюда по ущелью. Местечко дрянь,  но  летом
там прохладно, вот все туда и едут. Это было позапрошлым летом, в  последнюю
субботу августа. Я там была с парнем по имени Холли. Он  сейчас  вернулся  в
Англию, но это неважно - Холли ни при чем. Забавный он был экземпляр - носил
белые шелковые носки наизнанку, чтобы швами не натереть ноги. На той  неделе
я получила от него письмо. Оно где-то валяется, но это опять же неважно.
     Так вот, мы там были, и Макс тоже - с  девушкой,  с  которой  он  тогда
встречался, Мертл Дженнисон ее звали. Она  сейчас  в  больнице,  умирает  от
воспаления почек или чего-то  такого.  Тогда  это  была  классная  девчонка,
стройная блондиночка, мне она всегда нравилась. Разве что  любила  пошуметь,
когда выпьет. Тим Нунан по ней с ума сходил, но в то лето она ни на кого  не
смотрела, кроме Макса.
     Тим не давал ей проходу. Он был такой здоровенный красивый ирландец, но
бестолочь и дешевый жулик. Только на том и выезжал, что у него  брат  -  шеф
полиции. Где Мертл ни появится - глядишь, и он тут как тут.  Она  ничего  не
говорила Максу - не хотела чтобы у  Макса  испортились  отношения  с  шефом,
братом Тима.
     Ну и, конечно, в ту субботу Тим заявился на озеро  Мок.  Мертл  и  Макс
были там вдвоем, без компании. Мы-то с Холли приехали вместе с целой оравой.
Я разговорилась с Мертл, и она сказала, что получила от Тима  записку  -  он
просил вечером  встретиться  с  ним  на  несколько  минут  в  беседке  возле
гостиницы. Писал, что, если она не придет, он покончит с собой. Мы, конечно,
посмеялись над этим враньем. Я уговаривала  Мертл  не  ходить.  Но  она  уже
накачалась, развеселилась и сказала, что пойдет и выложит  все,  что  о  нем
думает.
     В тот  вечер  мы  все  были  в  гостинице  на  танцах.  Макс  показался
ненадолго, и больше я его не видела.  Мертл  танцевала  с  парнем  по  имени
Ратгерс, юристом из города. Скоро она его оставила и вышла в боковую  дверь.
По пути она мне подмигнула, и я поняла, что она  идет  к  Тиму.  Едва  Мертл
ушла, как я услыхала выстрел. Никто не обратил на это внимания.  Я  бы  тоже
ничего не заметила, если бы не знала про записку. Я сказала Холли,  что  мне
нужно поговорить с Мертл, и вышла вслед за ней.  С  ее  ухода  прошло  всего
минут пять. В саду я увидела возле беседки свет и людей. Я пошла туда,  и...
От этих рассказов в горле пересыхает...
     Я разлил джин в два стаканчика. Она сходила на кухню за другим  сифоном
и льдом. Мы смешали, выпили, и она вернулась к своему повествованию.
     - Тим Нунан лежал там мертвый, с дыркой в виске, а  рядом  валялся  его
револьвер. Вокруг толпилось человек десять - служащие гостиницы, постояльцы,
один из людей Нунана, сыщик по имени Максуэйн. Мертл  сразу  отвела  меня  в
сторону, под деревья. "Его убил Макс, - сказала она. - Что делать?" Я  стала
ее расспрашивать. Она сказала,  что  увидела  вспышку  выстрела  и  поначалу
решила, что Тим все-таки покончил с собой. Но она  была  слишком  далеко,  а
вокруг совсем темно и ничего  не  видно.  Когда  она  подбежала  ближе,  Тим
катался по земле и стонал: "Зачем он меня из-за нее убил?  Я  бы..."  Больше
она ничего не разобрала. Тим катался по земле, а из виска хлестала кровь.
     Мертл испугалась, что это дело рук Макса, но она хотела знать наверное.
Поэтому она опустилась  на  колени,  попыталась  приподнять  Тиму  голову  и
спросила:
     "Кто это сделал, Тим?"
     Он уже кончался, но перед смертью собрал последние силы  и  сказал  ей:
"Макс!"
     Мертл все повторяла: "Что  мне  делать?"  Я  спросила,  слышал  ли  еще
кто-нибудь, что сказал Тим, и она ответила, что, наверное, слышал сыщик.  Он
подбежал,  когда  Мертл  приподнимала  Тиму  голову.  Она  решила,  что  все
остальные были еще далеко и не могли слышать, а он мог.
     Я не хотела, чтобы Макс погорел из-за такого подонка,  как  Тим  Нунан.
Макс тогда ничего для меня не значил, просто он мне  нравился,  а  Нунаны  -
нет. Этого сыщика, Максуэйна, я знала, и его  жену  тоже.  Он  был  отличный
парень, свой в доску, пока не пошел служить в полицию. Тут он сразу стал как
все. Жена Максуэйна терпела, сколько могла, а потом бросила его.
     Я сказала Мертл, что, по-моему, это можно уладить. Небольшая сумма, и у
Максуэйна отшибет память.  А  если  он  заартачится,  Максу  недолго  его  и
прихлопнуть. У Мертл была записка Тима, где он  грозил  самоубийством.  Если
сыщик согласится подыграть, то все концы сойдутся - вот  записка,  а  вот  и
дырка в голове от собственного револьвера.
     Я оставила Мертл под деревом и пошла искать Макса. Его нигде  не  было.
Народу в саду было немного, и  я  слышала,  как  на  танцах  все  еще  играл
оркестр. Я так и не смогла найти Макса  и  вернулась  к  Мертл.  У  нее  уже
появилась новая идея. Она не хотела, чтобы Макс знал, будто ей известно, кто
убил Тима. Она боялась Шепота.
     Понятно вам? Она боялась, что, когда они с Максом  расстанутся,  он  ее
уберет за то, что она много про него знает. Я ее понимаю. Потом  я  сама  до
этого дошла и тоже держала язык за зубами. И вот мы решили, что надо уладить
дело без Макса, по-тихому.
     Мертл одна вернулась к беседке и нашла  Максуэйна.  Она  отвела  его  в
сторонку и сторговалась с ним. У нее было с собой немного денег. Мертл  дала
Максуэйну две сотни и бриллиантовое кольцо, которое когда-то обошлось  парню
по фамилии Бойл в целую тысячу. Я думала, что Максуэйн потом будет  клянчить
еще, но он не стал. При  помощи  этой  записки  он  и  состряпал  историю  с
самоубийством.
     Нунан чуял неладное, но так  и  не  докопался  до  сути.  По-моему,  он
подозревал, что здесь как-то замешан Макс. Но у Макса было  железное  алиби,
на это он мастер, и даже Нунан в конце концов сбросил его со счетов. Хотя  и
сомневался, что все случилось так, как ему рассказали. Нунан выместил  злобу
на Максуэйне - вышиб его со службы.
     Немного погодя Макс и Мертл разошлись. Без ссоры, просто так. По-моему,
с тех пор ей возле него всегда было неуютно. Хотя я думаю, что Макс  никогда
не подозревал, что Мертл что-то известно.  Сейчас  она  больна,  и  жить  ей
осталось недолго. Я думаю, если ее  попросить,  она  может  сказать  правду.
Максуэйн до сих пор околачивается в городе.  Он  тоже  заговорит,  если  ему
прилично заплатить. Представляете, как  Нунан  заглотнет  этот  крючок!  Ну,
годится вам такой трофей из болота?
     - А может быть, Тим все-таки покончил с собой?  -  спросил  я.  -  И  в
последнюю минуту его осенило свалить собственную смерть на Макса?
     - Чтобы такой трус застрелился? Да ни в жизнь.
     - А Мертл не могла его застрелить?
     - Нунану это приходило в голову. Но выстрел  раздался,  когда  она  еще
была возле двери. А у Тима нашли следы пороха на лице,  значит,  стреляли  в
упор. Мертл не подходит.
     - Но ведь у Макса было алиби?
     - Конечно. У него всегда есть алиби. Четыре человека  подтвердили,  что
он все время был в баре, в другом конце гостиницы. Помню, они начали  громко
и часто говорить об этом, задолго до того, как их спросили. В баре толкалось
много народу, никто не помнил, был там Макс или нет, но эти четверо  -  дело
другое. Они вспомнили бы все, что нужно Максу.
     Глаза у Дины расширились, а потом сузились и превратились в щелки.  Она
нагнулась ко мне, опрокинув локтем стакан.
     - Один из этих четверых Пик Марри. Они с  Максом  сейчас  расплевались.
Может, теперь Пик и выложит правду. У него бильярдная на Бродвее.
     - А этого Максуэйна случайно не Бобом зовут? - спросил я. - Кривоногий,
челюсть длинная, как у кабана?
     - Да. Вы его знаете?
     - Видел разок. Чем он теперь занимается?
     - Перебивается по мелочам. Ну, как вам история?
     - Ничего. Может быть, я смогу пустить ее в ход.
     - Тогда как насчет цены?
     Я ухмыльнулся, глядя в ее жадные глаза, и сказал:
     - Еще рано, сестренка. Сначала посмотрим, как пойдет дело, а  уж  потом
будем швыряться деньгами.
     Она назвала меня чертовым сквалыгой и потянулась за джином.
     - Мне больше не надо, спасибо, - сказал я и посмотрел на часы. -  Никак
уже пять утра, а у меня завтра рабочий день.
     Она заявила,  что  снова  хочет  есть.  Это  напомнило  мне,  что  и  я
проголодался. Полчаса или даже больше ушло на то,  чтобы  снять  с  плиты  и
поставить на стол горячие  вафли,  жареную  ветчину  и  кофе.  Еще  какое-то
время - на то, чтобы переместить все это к нам в желудки и выкурить за  кофе
несколько сигарет. Когда я собрался уходить, шел уже седьмой час.
     В гостинице я первым делом влез в холодную ванну. Это меня  подбодрило,
а подбодриться было необходимо. В сорок  лет  иногда  удается  заменить  сон
выпивкой, но в этом есть свои неудобства.
     Одевшись, я сел за стол и сочинил документ:
     "Перед смертью Тим Нунан сказал мне, что его застрелил Макс Талер.  Это
слышал детектив Боб Максуэйн. Я дала  детективу  Максуэйну  200  долларов  и
бриллиантовое кольцо стоимостью в 1000 долларов, чтобы он молчал и выдал это
за самоубийство".
     С документом в кармане я спустился в бар, заказал себе завтрак, который
состоял в основном из кофе, и  отправился  в  городскую  больницу.  Посещать
больных разрешалось  только  днем.  Но  я  помахал  удостоверением  сыскного
агентства  "Континентал"  перед  носом  дежурной  сестры  и,  создав  у  нее
впечатление, что отсрочка на час может  повлечь  за  собой  тысячи  смертей,
прошел к Мертл Дженнисон.
     Она находилась в палате на третьем этаже  и  пребывала  в  одиночестве.
Остальные четыре кровати были пусты. На вид ей можно было  дать  и  двадцать
пять, и пятьдесят лет. Лицо казалось отечной пятнистой маской.  Безжизненные
желтые волосы, заплетенные в две жидкие косички, лежали на подушке.
     Я подождал, пока уйдет сестра, потом протянул больной свой  документ  и
сказал:
     - Не откажите, пожалуйста, подписать это, мисс Дженнисон.
     Она взглянула сначала на меня, потом на документ заплывшими  глазами  -
цвет их нельзя было разобрать, потому что в  складках  распухшего  лица  они
выглядели темными провалами, - выпростала из-под одеяла бесформенную толстую
руку и взяла бумагу.
     Мертл Дженнисон притворилась, что ей требуется почти пять минут,  чтобы
прочесть тридцать семь слов, которые я написал. Опустив документ  на  одеяло
она спросила:
     - С чего вы это взяли?
     Голос у нее был дребезжащий, раздраженный.
     - Меня послала к вам Дина Бранд.
     Она жадно спросила:
     - Она что, разошлась с Максом?
     - Не слышал, - солгал я. - По-моему, она просто  хочет  иметь  это  под
рукой, на всякий случай.
     - Дождется, дура, что ей перережут глотку. Дайте карандаш.
     Я дал ей свою авторучку и подложил под листок блокнот,  чтобы  ей  было
удобнее нацарапать внизу подпись и чтобы  сразу  забрать  документ.  Пока  я
помахивал бумагой, просушивая чернила, она сказала:
     - Если ей так уж это нужно, я не против. Какое мне теперь дело  до  них
до всех? Мне крышка. Пусть  катятся  к  чертям!  -  Она  хихикнула  и  вдруг
отбросила одеяло до колен, открыв чудовищно распухшее тело в  грубой  ночной
рубашке.
     - Как я вам нравлюсь? Видите, мне конец.
     Я укрыл ее одеялом и сказал:
     - Спасибо вам, мисс Дженнисон.
     - Да ладно. Для меня это уже ничего не значит. Только... -  ее  вздутый
подбородок задрожал, - противно умирать такой уродиной.


        12. НОВЫЙ КУРС

     Я отправился охотиться на Максуэйна. Телефонный справочник  не  поведал
мне ничего. Я пошел по  бильярдным,  табачным  лавкам,  подпольным  барам  -
сначала просто высматривал, а потом стал задавать  осторожные  вопросы.  Это
тоже ничего не дало. Я побродил  по  улицам,  выискивая  кривые  ноги.  Тоже
впустую. Я решил  вернуться  в  гостиницу,  вздремнуть  и  продолжить  охоту
вечером.
     В дальнем конце вестибюля какой-то человек опустил газету,  за  которой
прятался, и двинулся  мне  навстречу.  У  него  были  кривые  ноги,  кабанья
челюсть, и это был Максуэйн.
     Я небрежно кивнул ему и прошел мимо, к лифту. Он окликнул меня:
     - Эй, можно вас на минутку?
     - Только на минутку. - Я остановился, изображая равнодушие.
     - Мы тут оба на виду... - нервно заметил он.
     Я повел его к себе в комнату. Максуэйн  оседлал  стул  и  сунул  в  рот
спичку. Я сел на кровать и стал ждать, что он  скажет.  Пожевав  спичку,  он
начал:
     - Хочу выложить тебе все начистоту, братец. Я...
     - Не трать слов, - сказал я.  -  Ты  ведь  знал,  кто  я  такой,  когда
подцепил меня вчера? Буш вовсе не советовал  тебе  на  него  ставить.  И  ты
поставил на него только потом. А про его делишки ты  знал,  потому  что  сам
раньше был фараоном. Ты решил, что если тебе удастся напустить меня на него,
то на этом и тебе отвалится немножко деньжат.
     - Будь я проклят, если собирался выкладывать тебе все  без  остатка,  -
сказал он, - но теперь спорить не стану.
     - Выиграл что-нибудь?
     - Шестьсот монет. - Максуэйн сдвинул шляпу на  затылок  и  поскреб  лоб
изгрызенным концом спички. - А потом продул все в кости, да  еще  две  сотни
выложил из своего кармана. Что ты на это скажешь? Взял шесть сотен не глядя,
а сегодня клянчу четвертак на завтрак, словно бродяга какой.
     Я сказал, что ему крупно не повезло, но такова жизнь.
     Максуэйн ответил: "Угу", - сунул спичку обратно в рот, помусолил  ее  и
добавил:
     - Вот почему я решил пойти к тебе. Я ведь из ваших...
     - За что тебя вышиб Нунан?
     - Вышиб? Как это вышиб? Я сам ушел. Мне подвалило  немного  деньжат  по
страховке, когда жена погибла в автомобильной катастрофе, я и ушел.
     - А я слышал, он тебя выставил, когда застрелился его брат.
     - Не того слушал, кого надо. Можешь спросить Нунана, он подтвердит -  я
по своей воле ушел.
     - Мне это все равно. Выкладывай, что тебе надо?
     - Я  на  мели,  дошел  до  точки.  Я  знаю,  что  ты   оперативник   из
"Континентал", и быстро допер,  чем  ты  тут  занимаешься.  Мне  много  чего
известно об этом городишке. Мог бы на тебя поработать, я  же  бывший  сыщик,
знаю, что к чему на той и на другой стороне.
     - Хочешь наняться ко мне в стукачи?
     Он взглянул мне прямо в глаза и сказал спокойно:
     - Не обязательно выбирать самые паршивые слова.
     - Я дам тебе работу, Максуэйн. - Я вынул  документ  Мертл  Дженнисон  и
передал ему. - Расскажи-ка мне вот про это.
     Он медленно прочел бумагу, шевеля губами. Спичка прыгала у него во рту.
Потом встал, положил листок на кровать и хмуро на него уставился.
     - Сперва мне нужно кое-что выяснить, -  сказал  он  очень  серьезно.  -
Когда вернусь, расскажу тебе всю историю.
     Я захохотал и сказал:
     - Не дури. Ты же знаешь, что я не дам тебе удрать.
     - Я этого не знаю. - Он так же серьезно покачал головой. - И  ты  тоже.
Ты знаешь только, что постараешься меня удержать.
     - Постараюсь, - подтвердил я, окидывая его  взглядом.  На  вид  он  был
крепкий, сильный малый, лет на шесть моложе меня  и  килограммов  на  десять
легче.
     Он стоял в ногах кровати и смотрел на меня мрачными глазами. Я сидел на
краю и смотрел на него теми  глазами,  которые  у  меня  имелись  на  данный
момент. Так мы провели почти три минуты.
     Часть этого времени я употребил на то, чтобы измерить расстояние  между
нами и сообразить - сумею ли я, извернувшись,  ударить  Максуэйна  ногами  в
лицо, когда он на меня прыгнет. Достать револьвер я не мог,  Максуэйн  стоял
слишком близко. Едва я закончил свой мысленный эксперимент, он заговорил:
     - То вшивое кольцо не стоило тысячу. Выручил за него две сотни,  и  то,
можно считать, повезло.
     - Садись и рассказывай.
     Он опять покачал головой.
     - Сперва хочу знать, что из этого получится.
     - Засажу Шепота.
     - Я не про него. Я про себя.
     - Тебе придется пойти со мной в полицию.
     - Не пойду.
     - Почему? Ты просто свидетель.
     - Я просто свидетель, которому Нунан может пришить  взяточничество  или
сообщничество или то и другое вместе. Он своего не упустит.
     Дальше переливать из пустого в порожнее не имело смысла. Я сказал:
     - Очень жаль. Но пойти тебе придется.
     - Ты меня поведешь, что ли?
     Я выпрямился и потянулся правой рукой к бедру. Он кинулся  на  меня.  Я
качнулся назад, извернулся и выбросил ноги ему в лицо. Это хороший трюк,  но
сейчас он не сработал. Спеша до  меня  добраться,  Максуэйн  сильно  толкнул
кровать, и я грохнулся на пол.
     Приземлившись  на  спину,   я   попытался   откатиться   под   кровать,
одновременно зытаскивая из кармана револьвер.
     Бросок перенес Максуэйна через низкую спинку кровати, он перекувырнулся
и свалился рядом со мной, треснувшись об пол затылком.
     Я приставил ствол револьвера к его левому глазу и сказал:
     - Тоже мне циркач нашелся. Не шевелись, пока не  встану,  а  то  сделаю
дырку в голове, чтобы было куда мозги наливать.
     Я встал, нашел свой документ, положил его в карман  и  позволил  встать
Максуэйну.
     - Разгладь шляпу - помялась. И галстук чтобы  спереди  болтался,  а  то
опозоришь меня на улице, - приказал я, проводя рукой по его  одежде.  Ничего
похожего на оружие там не оказалось. - Невредно запомнить, что эта  хлопушка
будет у меня в кармане, всегда под рукой.
     Он поправил шляпу и галстук.
     - Слушай-ка, - сказал он, - я вижу, что влип, и брыкаться теперь  ни  к
чему. Допустим, я буду слушаться. Как насчет  того,  чтобы  забыть  про  эту
вольную борьбу? Мне будет спокойнее, если они поверят, что я сам пришел, без
уздечки.
     - Идет.
     - Спасибо, братец.
     Нунана не было,  обедал.  Нам  пришлось  подождать  полчаса  у  него  в
приемной. Вернувшись, шеф приветствовал меня своим обычным  "Как  поживаете?
Ну, замечательно" - и все такое в том же роде. Максуэйну  он  не  сказал  ни
слова, просто кисло поглядел в его сторону. Мы вошли в кабинет  шефа.  Нунан
придвинул к своему столу стул для меня и сел сам,  не  обращая  внимания  на
бывшего сыщика.
     Я передал шефу документ, подписанный девушкой.
     Нунан бросил  на  него  беглый  взгляд,  сорвался  со  стула  и  заехал
Максуэйну в лицо кулаком величиной с дыню-канталупу.
     Удар  отшвырнул  Максуэйна  в  дальний  угол  комнаты,  где  его  полет
задержала стена. Стена затрещала, прогнулась, и застекленная фотография,  на
которой  Нунан  и  другие  отцы  города  приветствовали  кого-то  в  гетрах,
свалилась на пол вместе с побитым сыщиком. Толстый  шеф  заковылял  в  угол,
подобрал фотографию и расколотил ее вдребезги о голову  и  плечи  Максуэйна.
Затем, отдуваясь, вернулся к столу и с радостной улыбкой сообщил:
     - Таких поганцев свет не видывал.
     Максуэйн, у которого хлестала кровь изо рта, носа  и  разбитой  головы,
сел и огляделся.
     - Поди сюда, ты! - загремел Нунан.
     Максуэйн сказал: "Есть, шеф", поднялся и побежал к столу.
     Нунан приказал:
     - Выкладывай, а то убью.
     - Слушаю, шеф. Все было, как у нее тут написано, только этот камешек не
стоил тысячу. Но дать она мне его дала, и две сотни  тоже,  чтобы  я  держал
язык за зубами. Потому что я подошел аккурат, когда она его  спросила:  "Кто
это сделал, Тим?", а он  говорит:  "Макс!"  Громко  так  сказал,  как  будто
торопился перед смертью, потому что тут же его и не  стало.  Вот  как  было,
шеф, только камешек не стоил...
     - К черту камешек! - гаркнул Нунан. - И кончай мне ковер кровянить.
     Максуэйн выудил из кармана  грязный  платок,  промокнул  нос  и  рот  и
продолжал лопотать:
     - Все так и было, шеф. Все, как я тогда сказал,  только  в  тот  раз  я
насчет Макса держал язык за зубами. Знаю, что надо было...
     - Заткнись, - велел Нунан и нажал кнопку на столе.
     Вошел блюститель  порядка  в  мундире.  Шеф  ткнул  большим  пальцем  в
Максуэйна и приказал:
     - Проводи малютку в подвал, пусть костоломы над ним поработают, а потом
посадишь его под замок.
     Максуэйн начал отчаянно взывать к шефу, но его увели, не дослушав.
     Нунан сунул мне сигару, другой сигарой ткнул в документ и осведомился:
     - Где эта баба?
     - В городской больнице, при смерти. Пошлите  кого-нибудь  взять  у  нее
показания. Юридически эта бумажка ничего не стоит - я ее  добыл  больше  для
эффекта. И вот еще что. Я слышал, будто Пик Марри расплевался с Шепотом. Это
Марри, кажется, обеспечил ему алиби?
     - Вот именно,  -  буркнул  шеф  и,  сняв  одну  из  телефонных  трубок,
сказал: - Магро? Найди-ка  Пика  Марри  и  попроси  его  сюда  заглянуть.  И
прихвати Тони Агости, а то он слишком ловко стал ножи метать.
     Нунан положил трубку, встал, пустил вокруг себя облако сигарного дыма и
сообщил сквозь него:
     - Я с вами не всегда играл по-честному.
     Я подумал, что это мягко сказано, но ничего не ответил.
     - Вы человек тертый, - продолжал он. - Сами знаете, какая у нас работа.
И к тому надо прислушиваться, и к этому. Если ты шеф  полиции,  это  еще  не
значит, что ты здесь полный хозяин. А вы стали наступать на хвост тем, кто в
ответ может наступить на хвост мне. Я-то считаю вас  правильным  парнем.  Но
приходится подыгрывать тем, кто ведет игру, понятно?
     Я кивнул головой в знак того, что понятно.
     - Так было до сих  пор,  -  сказал  он.  -  Но  больше  так  не  будет.
Начинается новый курс. Когда наша старуха отдала богу душу, Тим  был  совсем
мальчонка. Она сказала: "Береги его, Джон", и я обещал. А Шепот  взял  да  и
прикончил его из-за этой шлюхи. - Он нагнулся и  схватил  меня  за  руку.  -
Понимаете, к чему я клоню? Уже полтора года прошло, и только сейчас вы  дали
мне шанс с ним поквитаться. Теперь в Отервилле никто больше не сядет вам  на
голову. С сегодняшнего дня все пойдет по-другому.
     Это мне понравилось, о чем я ему и сообщил. Мы еще помурлыкали, а затем
в кабинет впустили долговязого человека со вздернутым  носом,  торчавшим  на
круглом веснушчатом лице. Это был Пик Марри.
     - Мы тут вспоминаем, как погиб Тим, - сказал шеф, когда Марри дали стул
и сигару, - и где тогда был Шепот. Ты ведь был в тот вечер на озере, верно?
     - Верно, - согласился Марри, и кончик носа у него заострился.
     - Вместе с Шепотом?
     - Я с ним был не все время.
     - А во время стрельбы?
     - Не-а.
     Зеленоватые глаза шефа прищурились и вспыхнули. Он мягко осведомился:
     - И где же он был в это время, знаешь?
     - Не-а.
     Шеф вздохнул с глубоким удовлетворением и откинулся да стуле.
     - Черт побери, Пик, - сказал он, - раньше ты говорил, что был с  ним  в
баре.
     - Говорил, - признал долговязый. - Но это ничего не значит,  просто  он
попросил, ну, я и помог по-дружески.
     - А если я упрячу тебя за дачу ложных показаний?
     - Не бери на пушку. - Марри энергично сплюнул в плевательницу. - Я ни в
каких судах показаний не давал.
     - А как насчет Джерри, и Джорджа Келли, и О'Брайена? - спросил  шеф.  -
Они тоже сказали, что были с ним, потому что он попросил?
     - О'Брайен - да. Про других  не  знаю.  Я  как  раз  выходил  из  бара,
наткнулся на Шепота, Джерри и Келли и вернулся с ними выпить. Келли  сказал,
что Тима шлепнули. Тогда Шепот говорит: "Алиби никогда не помешает. Мы  были
здесь все время, верно?" - и  смотрит  на  О'Брайена  за  стойкой.  О'Брайен
говорит: "Точно". Потом Шепот посмотрел на меня, и я сказал то же самое.  Но
теперь с чего мне его покрывать?
     - Келли сказал вам, что Тима шлепнули? Не сказал - нашли мертвого?
     - Сказал - шлепнули.
     Шеф произнес:
     - Спасибо, Пик. Не надо было так поступать, но что было, то прошло. Как
ребятишки?
     Марри сказал, что хорошо, вот только  младший  не  такой  толстый,  как
хотелось бы. Нунан позвонил в прокуратуру и попросил Дарта  и  стенографиста
записать рассказ Пика.
     Затем Нунан, Дарт  и  стенографист  отправились  в  городскую  больницу
снимать официальные показания с Мертл Дженнисон. Я не поехал. Я  решил,  что
надо поспать, сказал шефу, что зайду попозже, и вернулся в гостиницу.


        13. ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ ДЕСЯТЬ ЦЕНТОВ

     Я уже расстегнул жилет, когда зазвонил телефон.
     Это была Дина Бранд. Она пожаловалась, что  не  может  поймать  меня  с
десяти часов.
     - Вы уже начали что-нибудь по нашему делу? - спросила она.
     - Пока обдумываю. Дело  вроде  стоящее.  Наверное,  сегодня  начну  его
проворачивать.
     - Подождите, нам надо увидеться. Можете сейчас приехать?
     Я посмотрел на раскрытую постель и сказал "да" без особого энтузиазма.
     Очередная холодная ванна подействовала мало - я едва в ней не заснул.
     В дом Дины меня впустил Дэн Ролф. Он держался так, словно  вчера  между
нами ничего особенного не произошло. Дина Бранд вышла в переднюю  и  помогла
мне снять пальто. На ней было бежевое шерстяное платье с прорехой по шву  на
плече.
     Она провела меня в гостиную и, усевшись рядом на кушетке, спросила:
     - Вы ведь ко мне хорошо относитесь?
     Я не стал возражать. Она пересчитала костяшки моей правой  руки  теплым
указательным пальцем и сказала:
     - У меня к вам просьба. Хочу, чтобы вы бросили то дело,  о  котором  мы
вчера толковали. Нет, подождите. Дайте договорить. Дэн прав.  Не  надо  было
мне продавать Макса. Это жуткая подлость. Кроме того, вы  ведь  охотитесь  в
первую очередь на Нунана, правда? Если будете паинькой и не тронете Макса, я
вам столько выложу про Нунана, что он у вас не вывернется. Идет?  Вы  же  ко
мне хорошо относитесь, вы не станете меня обманывать, не пустите в  ход  то,
что я сказала, когда злилась на Макса, правда ведь?
     - Что у вас есть на шефа? - спросил я.
     Она помяла мне бицепс и промурлыкала:
     - А вы обещаете?
     - Пока нет.
     Она надулась и сказала:
     - Вот, ей-Богу, никогда больше не пойду против Макса. Не  имеете  права
делать из меня стукачку.
     - Так как насчет Нунана?
     - Сперва обещайте.
     - Нет.
     Она впилась пальцами мне в руку и резко спросила:
     - Вы уже ходили к Нунану?
     - Ага.
     Она отпустила меня, нахмурилась, пожала плечами и мрачно спросила:
     - Что же теперь делать?
     Я встал, и тут чей-то голос сказал:
     - Сядь.
     Это был хриплый шепот Талера.
     Я обернулся и увидел, что он стоит в дверях столовой. В  его  маленькой
руке был зажат большой револьвер. Позади стоял краснолицый человек со шрамом
на щеке.
     Пока я садился, появились гости и из другой двери, ведущей в  переднюю.
Порог переступил человек без подбородка, с уродливым ртом - я вспомнил,  что
Шепот называл его Джерри. Он держал два револьвера.  Белокурый  парнишка  из
заведения на Кинг-стрит - тот,  что  поугловатей,  -  выглядывал  из-за  его
плеча.
     Дина Бранд вскочила с кушетки, повернулась к Талеру спиной и обратилась
ко мне. От ярости у нее сел голос.
     - Я тут ни при чем. Он пришел сюда  один,  сказал,  что  извиняется  за
вчерашнее, и объяснил, как можно подзаработать, если выдать вам Нунана.  Все
это было подстроено, но я попалась на удочку. Это чистая правда!  Он  должен
был ждать наверху, пока мы договоримся. Я ничего не знала про  остальных.  Я
ничего не...
     Джерри небрежно протянул:
     - Если я прострелю ей костыль,  она  уж  точно  сядет  и,  может  быть,
заткнется. Начинать?
     Шепота я не видел. Девушка стояла между нами. Макс сказал:
     - Пока не надо. Где Дэн?
     Угловатый блондинчик ответил:
     - На полу в ванной. Пришлось ему врезать.
     Дина Бранд повернулась к Талеру. Швы у нее на чулках были  перекручены.
Она сказала:
     - Макс Талер, ты самая паршивая...
     Он прошептал, очень четко:
     - Заткнись и свали с дороги.
     Дина удивила меня тем, что выполнила оба  приказа.  Макс  обратился  ко
мне:
     - Значит, вы с Нунаном клеите мне смерть его брата?
     - Тут и клеить не надо. Само держится.
     Он скривил тонкие губы и сказал:
     - Ты такой же гад, как и он.
     Я ответил:
     - Это ты зря. Когда он хотел тебя утопить ни за что ни про что, я играл
на твоей стороне. На этот раз прав он.
     Дина Бранд снова взорвалась и вылетела на середину комнаты,  размахивая
руками:
     - Пошли все вон отсюда! Какое мне до вас дело? Катитесь.
     Блондинчик, который уложил Дэна, протиснулся мимо Джерри и,  ухмыляясь,
вошел в гостиную. Он поймал в воздухе руку Дины и заломил за спину.
     Она извернулась и стукнула его кулаком в  живот.  Удар  был  приличный,
мужской. Парень выпустил ее и отлетел шага на два.
     Ловя ртом воздух, он сорвал с бедра дубинку  и  снова  шагнул  к  Дине.
Теперь он уже не ухмылялся.
     Джерри захохотал так, что его несуществующий подбородок и вовсе  пропал
из виду.
     Талер приказал резким шепотом:
     - Хватит!
     Парень не слышал. Оскалившись, он смотрел на Дину.
     Девушка отвечала взглядом твердым, как серебряный доллар. Весь свой вес
она перенесла на левую ногу. Я решил, что блондинчику достанется каблуком, и
тут он пошел на Дину.
     Парень сделал обманный бросок свободной левой рукой и занес дубинку над
лицом девушки.
     Талер снова прошептал:
     - Хватит, - и выстрелил.
     Пуля попала блондинчику в голову, он крутанулся  и  свалился  прямо  на
руки Дины Бранд.
     По всему выходило, что другого момента у меня не будет.
     В суматохе я выхватил револьвер и послал пулю в Талера,  целясь  ему  в
плечо.
     Это было ошибкой. Я попал бы ему в руку, только если бы целился в  лоб.
Джерри еще не совсем ослеп от смеха. Он опередил меня с выстрелом. Его  пуля
обожгла мне запястье и сбила наводку. Мой свинец миновал Талера, но угодил в
краснолицего у него за спиной, и тот свалился мешком.
     Я не понял, насколько сильно мне поцарапало кисть, и на  всякий  случай
перебросил револьвер в левую руку.
     Джерри попробовал достать меня еще раз. Девушка сорвала эту  попытку  -
она толкнула на него труп. Мертвая светловолосая голова  ударила  Джерри  по
коленям. Он потерял равновесие, и тут я на него прыгнул.
     Прыжок спас меня от пули  Талера.  Мы  с  Джерри  сцепились  клубком  и
выкатились в коридор.
     Справиться с губошлепом труда не составляло, но за спиной  у  меня  был
Талер, поэтому пришлось работать быстро. Я  дважды  врезал  Джерри  кулаком,
боднул хорошенько в живот и попытался  извернуться,  чтобы  укусить,  но  он
обмяк подо мной.  Я  для  порядка  влепил  ему  туда,  где  полагалось  быть
подбородку,  -  просто  проверить,  не  притворяется  ли,  -  и  отполз   на
четвереньках подальше от двери.
     Я сел на корточки, прислонился спиной к стене, направил револьвер в  ту
сторону, откуда мог появиться Талер, и стал ждать. Кроме шума в голове, я не
слышал больше ничего.
     Из двери, в которую я выкатился, вышла Дина  Бранд.  Она  взглянула  на
Джерри, потом на меня, улыбнулась, прикусив кончик языка,  мотнула  головой,
приглашая меня за собой, и вернулась в гостиную. Я осторожно пошел следом.
     Шепот стоял посреди комнаты. В руках у него  было  пусто,  в  глазах  -
тоже. Если бы не злобный узкий рот, его можно было бы  поставить  в  витрину
вместо манекена.
     Рядом с маленьким игроком стоял Дэн Ролф, уткнув ему пистолет  в  левую
почку. Лицо Ролфа напоминало кровавую маску. Блондинчик, который покоился на
полу между нами, врезал ему основательно.
     Я ухмыльнулся Талеру и сказал: "Вот и замечательно", - но тут увидел  в
другой руке Ролфа еще  один  пистолет,  и  он  был  направлен  прямо  в  мой
полноватый торс. Это выглядело уже не так замечательно, впрочем,  у  меня  в
руке тоже был револьвер. Шансы не так уж плохи - по  крайней  мере,  один  к
одному.
     Ролф сказал:
     - Положи пистолет.
     Я взглянул на Дину, изображая недоумение. Она пожала плечами и сказала:
     - Теперь Дэн тут хозяин.
     - Да? Пусть кто-нибудь объяснит ему, что я так не играю.
     Ролф повторил:
     - Положи пистолет.
     Я строптиво ответил:
     - Черта с два. Я похудел на десять килограммов, пока ловил  эту  птицу.
Могу отдать еще десять, лишь бы добиться своего.
     Ролф сказал:
     - Меня не интересуют ваши личные счеты, и я никому из вас не позволю...
     Дина Бранд тем временем отошла в дальний угол. Когда она  очутилась  за
спиной Ролфа, я прервал его речь и предложил ей:
     - Если сейчас мне поможете, у вас окажется двое друзей: Нунан  и  я.  К
Талеру больше доверия нет, так что помогать ему без надобности.
     Она засмеялась и сказала:
     - Я, миленький, только один язык понимаю.
     - Дина! - протестующе воскликнул Ролф. Он  попался.  Дина  оказалась  у
него за спиной, и силенок, чтобы с ним справиться, ей было не занимать. Вряд
ли он решился  бы  в  нее  стрелять,  а  остановить  ее  можно  было  только
выстрелом.
     - Сто долларов, - промолвил я.
     - Господи! - вскричала она. - Наконец-то вы предложили деньги.  Правда,
слишком маленькие.
     - Двести.
     - Смотрите, проняло! Но я вас что-то плохо слышу.
     - Попытайтесь услышать, - сказал я. - За то, чтобы не стрелять в вашего
Ролфа, больше не дам.
     - Вы взяли хороший старт. Надбавьте еще хоть немножко.
     - Двести долларов десять центов, последняя цена.
     - Подонок, - сказала она. - Я отказываюсь.
     - Как угодно. - Я  скорчил  рожу  Талеру  и  предупредил:  -  Лучше  не
шевелись, я приступаю к делу.
     Дина закричала:
     - Подождите! Вы что, правда на это пойдете?
     - Пойду на что угодно, но Талера заберу.
     - Две сотни и десять центов?
     - Угу.
     - Дина, - воскликнул Ролф, не сводя с меня взгляда, - ты ведь не...
     Она засмеялась, подошла сзади и  обвила  его  своими  сильными  руками,
прижав его локти к бокам.
     Правой рукой я оттолкнул  Талера  с  дороги  и,  держа  его  на  мушке,
выхватил оружие у Ролфа. Дина отпустила чахоточного.
     Он шагнул к двери в столовую, устало произнес:
     - Не надо было... - и рухнул на пол.
     Дина подбежала к нему. Я вывел Талера в коридор, протащил мимо Джерри -
тот все еще спал крепким сном - и втолкнул в нишу под лестницей,  где  висел
телефон.
     Затем я позвонил Нунану, сообщил, что Талер у меня в руках,  и  сказал,
где нахожусь.
     - Матерь Божья! - возопил он. - Не убивайте его, пока я не приеду.


        14. МАКС

     Новость о поимке Шепота распространилась  быстро.  Когда  Нунан  и  его
фараоны с моей помощью доставили игрока и ожившего Джерри  в  муниципалитет,
там уже нас ждало не меньше ста человек.
     Вид у всех был недовольный. Люди Нунана, как всегда потрепанные, ходили
с побелевшими от напряжения лицами. Но Нунан был самым счастливым  парнем  к
западу от Миссисипи.  Его  радость  не  испортило  даже  то,  что  Шепот  не
испугался допроса третьей степени.
     Как фараоны ни раскалывали его, Шепот стоял насмерть.  Он  сказал,  что
будет говорить только в присутствии адвоката, и больше не скажет  никому  ни
единого слова - сдвинуть его с этой позиции не удалось  никакими  силами.  И
хотя  Нунан  ненавидел  Макса  всей  душой,  этого  человека  он  не   отдал
костоломам. Пусть Шепот убил брата шефа и был его  заклятым  врагом,  но  он
оставался крупной персоной  в  Отравилле,  и  обходиться  с  ним  надо  было
осторожно.
     Наконец Нунан устал возиться с арестантом и отослал его наверх, с  глаз
долой (собственно тюрьма находилась  на  верхнем  этаже  муниципалитета).  Я
раскурил еще одну сигару шефа и прочел показания,  полученные  у  женщины  в
больнице. В них не было ничего, кроме  того,  что  я  уже  знал  от  Дины  и
Максуэйна.
     Шеф предложил пойти к нему домой пообедать. Я выкрутился, сославшись на
то, что у меня болит запястье, которое уже перебинтовали. На самом деле  это
был легкий ожог.
     Пока мы толковали, двое полицейских в штатском доставили  краснолицего,
который принял мою пулю вместо Шепота. У него было перебито ребро,  и,  пока
мы все суетились, он удрал от Дины через черный ход. Ребята Нунана взяли его
у врача. Шеф не смог ничего выудить из парня и отправил его в больницу.
     Я встал и, прежде чем уйти, произнес:
     - Это ведь Дина Бранд навела меня на Талера. Поэтому я и просил вас  не
трогать ни ее, ни Ролфа.
     Шеф завладел моей левой рукой в  пятый  или  шестой  раз  за  последние
несколько часов.
     - Если захотите, чтобы Диной занялись, только скажите, - произнес он. -
Но раз она помогла взять этого гада, может просить, чего пожелает, - так  от
меня и передайте.
     Я сказал, что передам, и отправился в гостиницу, мечтая о чистой  белой
постели. Однако дело шло к восьми, и мой желудок требовал внимания. Я  пошел
в гостиничный ресторан и решил эту проблему. Потом меня  соблазнило  кожаное
кресло в вестибюле - я уселся в него и закурил сигару. Это повлекло за собой
беседу с проезжим железнодорожным ревизором из Денвера, тем более что у  нас
нашелся общий знакомый в Сент-Луисе. Потом на улице началась громкая пальба.
     Мы  подошли  к  двери  и  определили,  что  стреляют   в   окрестностях
муниципалитета. Расставшись с ревизором, я двинулся  в  этом  направлении  и
одолел уже две трети пути,  когда  навстречу  мне  вынырнул  автомобиль.  Он
мчался, выплевывая из задних окон револьверный огонь.
     Я попятился в подворотню и достал пистолет. Машина поравнялась со мной.
Дуговой фонарь высветил два лица на переднем сиденье. Лицо водителя мне ни о
чем не говорило. Верхняя часть  лица  второго  человека  была  спрятана  под
надвинутой шляпой. Нижняя часть принадлежала Шепоту.
     Напротив меня, в конце неширокого проулка, горел фонарь.  Когда  машина
Шепота с ревом пролетала мимо, кто-то зашевелился там - между мной и светом,
возле мусорных баков. Неясная фигура метнулась из одной тени в другую.
     Я сразу забыл про Шепота, потому что  ноги  у  этой  фигуры  отличались
явной кривизной.
     Пронеслась машина, набитая фараонами, - они поливали свинцом автомобиль
Шепота.
     Я рванулся туда, где обретался кривоногий.
     Если это и вправду был он, оружия при нем, готов биться об  заклад,  не
имелось. Я на это и поставил и быстро зашагал по грязному проулку,  впиваясь
в каждую тень глазами, ушами и носом.
     Я прошел так почти весь квартал, когда от одной тени отделилась  другая
и пустилась прочь со всех ног.
     - Стой - завопил я, топая следом. - Стой, Максуэйн, пристрелю!
     Пробежав еще с десяток шагов, он остановился и обернулся.
     - А-а, это ты, - сказал он таким тоном, словно для  него  принципиально
важно было, кто именно поведет его обратно в кутузку.
     - Да, - не стал возражать я. - С чего это вы тут беготню устроили?
     - Понятия не имею. Кто-то жахнул динамитом и разнес пол в тюряге.  Я  и
полез в дыру вместе со всеми. Блатные прикрывали нас от полиции.  Я  ушел  с
одной компанией, потом откололся и намылился податься в горы.  Я  тут  сбоку
припеку. Просто полез со всеми, раз уж пол расколошматили.
     - Сегодня вечером Шепота посадили, - сообщил я.
     - Черт побери! Вот в чем штука. Нунану пора уже сообразить, что в нашем
городишке этого парня ему не охомутать.
     Мы все еще стояли в том проулке, где Максуэйн раздумал от меня удирать.
     - Знаешь, за что его посадили? - спросил я.
     - Конечно, за убийство Тима.
     - Знаешь, кто убил Тима?
     - Чего тут знать? Он и убил.
     - Нет, ты.
     - То есть как? Ты что, дурак, что ли?
     - У меня в левой руке пистолет, - предупредил я.
     - Брось, ведь Тим сам сказал этой бабе, что его кокнул Шепот.
     - Он не сказал "Шепот". Я слышал, как женщины называют  Талера  Максом,
но все мужчины зовут его не иначе как Шепот. Тим не имел в виду  Талера.  Он
сказал "Макс..." Это начало фамилии Максуэйн. Он помер, не успев договорить.
Эй, помни про пистолет!
     - С чего мне было его убивать-то? Он бегал за девчонкой Шепота и...
     - До этого я еще не дошел, - прервал я его, - но сейчас  разберемся.  У
тебя были нелады с женой. Тим ведь ходок  по  дамской  части,  может,  здесь
собака и зарыта? Надо будет проверить. Ты стал меня  интересовать,  когда  я
узнал, что ты больше ни разу не пытался вытянуть деньги из этой Мертл.
     - Да брось ты! - взмолился он. - Сам знаешь, все это глупости. Стал  бы
я после этого там ошиваться! Я смылся бы, да еще алиби себе  обеспечил,  как
Шепот.
     - Зачем? Ты был тогда сыщиком. Место удобное, поблизости, всегда  можно
проследить, чтобы все было в порядке, уладить, в случае чего.
     - Ты же знаешь, черт  побери,  что  это  чепуха.  Концы  с  концами  не
сходятся.
     - Чепуха не чепуха, мне плевать, - сказал я. - Зато есть что рассказать
Нунану, когда вернемся. Он, наверное,  жутко  расстроился  из-за  того,  что
Шепот удрал. Твоя история его отвлечет.
     Максуэйн упал на колени прямо в грязь и возопил:
     - Не надо! Он меня к черту придушит тут же!
     - Вставай и не ори, - буркнул я. - Выкладывай все начистоту.
     Он прохныкал:
     - Прикончит своими руками, говорю тебе.
     - Как хочешь. Не желаешь  признаваться  -  все  расскажу  Нунану.  Если
признаешься, пособлю, чем смогу.
     - Да что ты можешь? - безнадежно произнес он и снова  заныл:  -  Откуда
мне знать, что ты не обманешь?
     Я рискнул выложить часть правды:
     - Ты сказал, что пронюхал, чем я занимаюсь в Отравилле. Значит,  должен
понимать: моя игра в том, чтобы Нунан и Шепот были на ножах. Пока что  Нунан
думает, что Тима  убил  Шепот,  так  и  запишем.  Но  если  не  желаешь  мне
подыграть, Нунан узнает про тебя всю правду.
     - Значит, не скажешь ему? - жадно спросил он. - Обещаешь?
     - Я тебе ничего не обещаю, - сказал я. - Зачем мне это? Я  тебя  накрыл
со спущенными штанами. Можешь иметь дело  либо  со  мной,  либо  с  Нунаном.
Выбирай скорее. Мне неохота тут всю ночь стоять.
     Он выбрал меня.
     - Не знаю, как ты догадался, но все было,  как  ты  сказал.  Моя  жена,
Элен, она связалась с Тимом, и это меня подкосило. Спроси кого хочешь, я был
до этого нормальным парнем. Все ее желания выполнял. Не так уж легко было ее
ублажать. Но я не мог себя по-другому поставить. Если бы мог, мы  бы  с  ней
лучше жили, ей-Богу. В общем, я отпустил ее и подал на развод. Думал, у  них
это всерьез, и они поженятся. Но скоро до меня дошли слухи, что он бегает за
Мертл Дженнисон. Это уж было чересчур. Я отпустил Элен, и она ушла к нему  -
все по-честному, благородно. А тут он положил глаз на эту Мертл. Мог я такое
вытерпеть? Элен была не какая-нибудь уличная. А на озере в тот  вечер  я  на
него напоролся случайно. Увидел, что Тим идет в беседку,  и  пошел  за  ним.
Чтобы все ему выложить в тихом месте.
     Мы оба были слегка под градусом. В  общем,  разгорячились  и  пошумели.
Когда разговор взял высокие обороты, Тим вытащил пистолет. Трусливый он был.
Я стал отнимать пистолет, и в свалке он выстрелил. Богом клянусь, так это  и
вышло! Кто-то нажал на спуск, когда мы оба ухватились за пушку. Я  смылся  в
кусты. Сидел там и слышал, как Тим стонет и что-то бормочет. А тут уже  люди
бежали - эта девушка, Мертл Дженнисон, она тоже мчалась от самой гостиницы.
     Я захотел вернуться и послушать, что Тим скажет, но побоялся  оказаться
первым. Ждал, пока девушка добежит, а сам все прислушивался, что он лопочет,
но не мог издали разобрать. Когда она там очутилась, я подбежал - и как  раз
в этот момент он умер, так и не назвав до конца мое имя.
     Я сразу не сообразил, что вышло имя Шепота. Только тогда  допер,  когда
она стала совать мне  записку  насчет  самоубийства,  и  еще  две  сотни,  и
камешек. Я-то хотел просто поболтаться, притворяясь, будто расследую дело, -
как-никак, в полиции служил - и понять, что к  чему.  Но  она  затеяла  свою
игру, и мне стало ясно, что со мной все в порядке. Так оно и оставалось  все
это время, пока ты не начал копать снова.
     Он потоптался в грязи и добавил:
     - Через неделю моя жена погибла - несчастный случай. Да-да,  несчастный
случай. Въехала на своем "форде" прямо в трамвай номер  шесть  там,  где  он
спускается с горки от Тэннера.
     - Озеро Мок в этом округе? - спросил я.
     - Нет, в округе Боулдер.
     - Это за пределами территории Нунана. Что, если я отвезу  тебя  туда  и
сдам шерифу?
     - Нет. Там шерифом Том Кук,  зять  сенатора  Кифера.  Никакой  разницы.
Нунан доберется до меня через Кифера.
     - Если все случилось, как ты говоришь, у тебя есть шанс выкрутиться  на
суде.
     - Они не дадут мне этого шанса. Я бы на это пошел, только не с ними.
     - Едем в муниципалитет, - сказал я. - Держи язык за зубами.


     Нунан метался по комнате, осыпая проклятиями фараонов,  которые  стояли
перед ним, мечтая оказаться где-нибудь подальше.
     - Я тут кое-что нашел, - сказал я, выталкивая вперед Максуэйна.
     Нунан сбил бывшего сыщика с ног, пнул как следует  и  велел  одному  из
своих подручных увести его.
     Кто-то позвал Нунана к телефону. Я выскользнул из кабинета, не  пожелав
никому спокойной ночи, и пошел в гостиницу.
     С севера донеслись звуки выстрелов.
     Мимо меня вразвалку прошагали трое мужчин с неспокойными глазами.
     Чуть дальше какой-то человек  не  поленился  сойти  с  тротуара,  чтобы
пропустить меня. Я не знал его и решил, что он меня тоже не знает.
     Неподалеку раздался одиночный выстрел.
     Когда я  подходил  к  гостинице,  мимо  меня  со  скоростью  не  меньше
восьмидесяти километров в час проехала потрепанная  черная  машина,  набитая
людьми по самую крышу.
     Я ухмыльнулся. Отравилл начал закипать. Я уже чувствовал себя здесь как
дома, и никакие мысли, что эту неаппетитную кашу заварил я, не помешали  мне
проспать двенадцать часов кряду.


        15. РЕСТОРАН "КЕДРОВАЯ ГОРКА"

     Мики Лайнен разбудил меня после полудня телефонным звонком.
     - Мы здесь, - сообщил он. - Где комиссия по встрече?
     - Задержалась  -  наверное,  ищут  веревку.   Пристройте   чемоданы   и
приезжайте в гостиницу. Номер 537. Свое прибытие не рекламировать.
     Когда они пришли, я был уже одет.
     У Мики Лайнена, здоровой  дубины  с  покатыми  плечами  и  бесформенным
телом, все суставы болтались, уши торчали, как  красные  паруса,  а  круглое
румяное лицо украшала бессмысленная придурковатая ухмылка. Он был  похож  на
актера-комика, каковым, собственно, и являлся.
     Дик Фоли был канадцем.  Отличительные  приметы:  мальчиковый  размер  и
умное недовольное лицо. Дик носил  высокие  каблуки,  чтобы  прибавить  себе
росту, любил надушенные носовые платки и со страшной силой экономил слова.
     Оба были прекрасными оперативниками.
     - Что вам рассказал Старик про  эту  работу?  -  спросил  я,  когда  мы
уселись. Старик был директором филиала "Континентал"  в  Сан-Франциско.  Его
также именовали Понтием Пилатом,  потому  что  он  посылал  нас  на  голгофы
смертельно опасных заданий с деликатной улыбкой.  В  этом  вежливом  пожилом
человеке было столько же душевного тепла, сколько в веревке палача.  Остряки
из агентства утверждали, что в июле он плюется ледышками.
     - Он вроде не разобрался, в чем дело, - сказал Мики, - только понял  из
телеграммы, что тебе нужна помощь. Сказал, что от тебя уже несколько дней не
было отчетов.
     - Похоже, ему придется подождать  еще  немного.  Знаете  что-нибудь  об
Отервилле?
     Дик покачал головой. Мики сказал:
     - Я только слышал, что его зовут Отравилл, и вроде это не шутка.
     Я рассказал им о том, что узнал и что сделал.  Закончить  повествование
мне не удалось - раздался телефонный звонок.
     - Привет! Как рука? - послышался в трубке ленивый голос Дины Бранд.
     - Легкий ожог. Как вам нравится налет на тюрьму?
     - Я тут ни при чем, - сказала она. - Я свое дело сделала. Если Нунан не
смог его удержать - что ж, очень жаль. Сегодня днем я поеду в центр покупать
шляпку. Хотела заглянуть к вам ненадолго, если вы будете у себя.
     - В какое время?
     - Скажем, часа в три.
     - Хорошо, буду ждать. Приготовлю две сотни и десять центов, что  я  вам
должен.
     - Приготовьте, - согласилась она. - Я за этим и еду.
     Я вернулся на место и продолжил рассказ.
     Когда я кончил, Мики Лайнен присвистнул и сказал:
     - Понятно, почему ты боишься посылать отчеты. Если бы Старик знал,  что
ты тут вытворяешь, он вряд ли стал бы тебя прикрывать.
     - Если все получится, как задумано, мне не придется включать  в  отчеты
удручающие подробности, - заметил  я.  -  Агентству  хорошо,  оно  живет  по
правилам и предписаниям, но когда делаешь дело, тут  уже  не  до  правил.  В
Отравилл с моральными нормами лучше не  соваться  -  живо  заржавеют.  Но  в
отчете, конечно, мрачные детали ни к чему, так  что  вы,  братцы,  не  шлите
никакой писанины в Сан-Франциско, не показав сначала мне.
     - Какие преступления ты поручаешь нам совершить? - спросил Мики.
     - Я хочу, чтобы ты взял на себя Пита Финна. Дик возьмет Лу  Ярда.  Игру
вам придется вести, как вел ее я, -  делать  очередной  ход  при  первой  же
возможности. Подозреваю, что Пит и Ярд вместе попробуют заставить Нунана  не
трогать Шепота. Не знаю, как поведет себя шеф. Он хитрый как  черт  и  очень
хочет сквитаться за убийство брата.
     - Когда я возьму на себя джентльмена из финнов, - сказал  Мики,  -  что
мне с ним делать? Не люблю хвастаться своей  тупостью,  но  эта  работа  мне
понятна примерно так же, как высшая математика. Я все  усвоил,  кроме  того,
что ты уже сделал, зачем и что собираешься делать дальше.
     - Сперва установи за Финном слежку. Мне нужны клинышки,  которые  можно
вбить между Питом и Ярдом. Ярдом и Нунаном, Питом и Нунаном, Питом и Талером
или Ярдом и Талером. Если нам  удастся  поломать  их  круговую  поруку,  они
начнут втыкать ножи друг другу в спины и сделают всю работу за нас. Затравка
есть - раскол между Талером и Нунаном. Но все это быстро выдохнется, если мы
не будем подталкивать события. И конечно, я мог бы купить у Дины  Бранд  еще
толику сведений о грязных делишках этой компании, но выкладывать их на  суде
нет смысла. В судах они хозяева, да к тому же нам надо спешить. Если  Старик
пронюхает - а Сан-Франциско не так уж далеко и чутье у Старика что  надо,  -
он сразу сядет на телеграф и потребует  объяснений.  Мне  нужны  результаты,
чтобы за ними скрылись подробности. Обычные  улики  не  годятся.  Нам  нужен
динамит.
     - А как насчет нашего уважаемого клиента, мистера  Илайхью  Уилсона?  -
поинтересовался Мики. - С ним - или ему - что ты собираешься сделать?
     - Либо  раздавить,  либо  выколотить  из  него  помощь.  Годится  любой
вариант. Мики, тебе лучше поселиться в гостинице  "Отервилл",  а  Дику  -  в
"Национале". Держитесь подальше друг от друга, и если не хотите, чтобы  меня
выгнали из агентства, давайте-ка провернем эту  работенку,  пока  Старик  не
опомнился. Запишите вот что.
     Я продиктовал имена, приметы и адреса (те, что  у  меня  были)  Илайхью
Уилсона, его секретаря Стэнли Луиса, Дины Бранд, Дэна Ролфа,  Нунана,  Макса
Талера, его подручного Джерри-Без-Подбородка, миссис Дональд Уилсон,  дочери
Луиса - секретарши Дональда  Уилсона,  и  Билли  Куинта,  радикала,  бывшего
дружка Дины.
     - Теперь разбежались, - сказал я. - И не  думайте,  будто  в  Отравилле
существуют законы, кроме тех, что вы установите для себя сами.
     Мики заявил, что я помер бы от удивления, если бы узнал,  без  скольких
законов он может прожить. Дик сказал: "Пока", - и они отбыли.


     После завтрака я отправился в муниципалитет.
     Зеленые глаза Нунана помутнели, будто от бессонницы,  а  с  лица  исчез
румянец. Но руку он мне, как всегда, тряс восторженно, и доля сердечности  в
его голосе и манерах не убавилась.
     - Что слышно насчет Шепота? - спросил я, когда с  изъявлениями  радости
было покончено.
     - Кажется, я кое-что нащупал. - Он поглядел на стенные часы,  потом  на
телефон. - Жду новостей в любую минуту. Садитесь.
     - Кто еще удрал?
     - На воле теперь только  Джерри  Хупер  и  Тони  Агости.  Остальных  мы
замели. Джерри - правая рука Шепота, а итальяшка - один из  его  банды.  Это
тот искусник, что запустил ножом в Айка Буша.
     - А кто еще из людей Шепота у вас под замком?
     - Никого. Их и было всего трое, да еще Бак  Уоллес,  тот,  которого  вы
угостили пулей. Он в больнице.
     Шеф снова взглянул на стенные часы, потом на свои  ручные.  Было  ровно
два. Он повернулся к телефону. Тот зазвонил. Нунан схватил трубку, сказал:
     - Нунан слушает... Да... Да... Да... Верно.
     Он отпихнул телефон и заиграл на перламутровых кнопках у себя на столе.
Кабинет заполнился фараонами.
     - Ресторан "Кедровая Горка", - сказал он. - Бейтс, ты со своей командой
следуешь за мной. Терри, проедешь Бродвеем  и  подберешься  сзади.  По  пути
возьми с улицы регулировщиков. Нам понадобятся  все  наличные  силы.  Даффи,
давай по  Юнион-стрит  и  кругом  по  старой  рудничной  дороге.  Магро,  ты
останешься дежурить. Всех, кто появится, посылай к нам. Попрыгали!
     Он схватил шляпу и пустился вон, бросив мне поверх жирного плеча:
     - Поехали, приятель, вернемся с уловом.
     Я спустился за ним в полицейский гараж, там уже ревели моторы. Шеф  сел
в первую машину рядом с водителем. Я - сзади в компании четырех детективов.
     В остальные машины загружались полицейские. Кто-то расчехлял  пулеметы,
кто-то раздавал винтовки и магазины с патронами.
     Машина шефа сорвалась с места, подпрыгнув так, что у нас лязгнули зубы.
Мы пролетели в сантиметре от дверей гаража и, распугав пешеходов,  выскочили
на мостовую. Обогнули, едва не  задев,  грузовик  на  углу  и  понеслись  по
Кинг-стрит, включив сирену на всю катушку.
     Машины в ужасе шарахались от нас в обе  стороны,  нарушая  все  правила
уличного движения. Потеха была - та еще.
     Я обернулся. Вторая полицейская машина шла за нами, третья  сворачивала
на Бродвей. Нунан пожевал потухшую сигару и приказал водителю:
     - Поднажми немножко, Пэт.
     Пэт с визгом обогнал двухместную машину, до смерти напугав  женщину  за
рулем, протиснулся в щель между  трамваем  и  фургоном-прачечной  -  нам  бы
никогда не проскользнуть в эту  узкую  щель,  не  будь  наш  автомобиль  так
аккуратно покрашен, - и сказал:
     - Это можно, только тормоза паршивые.
     - Молодец, - промолвил седоусый сыщик слева  от  меня.  Его  голосу  не
хватало искренности.
     На окраине движение было меньше,  зато  выбоин  в  мостовой  больше.  В
течение следующего получаса каждому предоставилась возможность  посидеть  на
коленях у соседа. Последние десять минут  мы  тряслись  по  колдобинам  и  в
полной мере разделили мнение Пэта о тормозах.
     У ворот, к которым мы подрулили, висела старая  электрическая  вывеска.
Раньше, когда лампочки в ней были целы,  она  гласила:  "Ресторан  "Кедровая
Горка". За воротами,  в  нескольких  шагах,  стояло  приземистое  деревянное
строение цвета плесени, окруженное, по преимуществу, мусором. Дверь  и  окна
ресторана были закрыты.
     Мы вылезли из машины вслед  за  Нунаном.  На  изгибе  дороги  показался
следующий автомобиль, он плавно подкатил к  воротам,  и  оттуда  выгрузилась
новая партия людей и оружия.
     Нунан отдавал приказы направо и налево.
     Две тройки полицейских направились  в  обход  здания.  Еще  одно  трио,
включая пулеметчика, осталось у ворот. Остальные зашагали к дому, переступая
через пивные жестянки, бутылки и старые газеты.
     Седоусый детектив, ехавший рядом  со  мной  в  машине,  нес  топор.  Мы
ступили на крыльцо.
     Из-под ближнего подоконника вырвались огонь и гром.
     Седоусый  детектив  упал,  топор  остался  под  его  трупом.  Остальные
побежали.
     Я несся рядом с Нунаном. Мы укрылись в канаве  у  дороги.  Канава  была
глубокая, с отвесными стенками, в ней можно было стоять почти во весь  рост,
не превращаясь при этом в мишень.
     Шеф был возбужден.
     - Ну и повезло! - восклицал он радостно. - Он здесь! Клянусь, он здесь!
     - Стреляли из-под подоконника, - сказал я. - Неплохой трюк.
     - Такие трюки у них больше не пройдут, - бодро заявил он. -  Сейчас  мы
эту помойку тряханем! По другой дороге, глядишь,  уже  подъезжает  Даффи,  а
через  несколько  минут  появится  Терри.  Эй,   Доннер!   -   окликнул   он
полицейского, выглядывавшего из-за валуна. - Двигай вокруг  дома,  встретишь
Даффи - Шейна, пусть сразу окружают и патронов не жалеют. Где Кимбл?
     Человек за валуном ткнул большим пальцем в сторону  дерева.  Из  канавы
нам были видны только верхние ветки.
     - Скажи ему, пусть начинает крутить мясорубку, - приказал Нунан.  -  По
фасаду, но чтобы брал пониже, будто сыр режет.
     Полицейский исчез.
     Нунан расхаживал по канаве, время от времени рискуя высунуть голову,  и
отдавал приказы голосом и жестами.
     Наконец он уселся на корточки, дал мне сигару и закурил сам.
     - Все нормально, - благодушно сообщил он. - Нет у Шепота шансов. С  ним
покончено.
     Пулемет за деревом дал пробную  очередь,  восемь  -  десять  выстрелов.
Нунан ухмыльнулся и выпустил кольцо дыма. Затем пулемет заработал всерьез  и
пошел плеваться металлом - настоящий заводик по производству  смерти.  Нунан
выпустил еще одно кольцо и сказал:
     - Против этого не попрешь.
     Я согласился. Мы курили, прислонившись к глинистой стенке канавы. Вдали
заговорил второй пулемет, за  ним  третий.  Нестройно  вступили  винтовки  и
пистолеты. Нунан одобрительно кивнул и сказал:
     - Еще пять минут, и они узнают, где раки зимуют.
     По прошествии пяти  минут  я  предложил  пойти  взглянуть  на  останки.
Подсадил Нунана и выкарабкался сам.
     Ресторан выглядел  таким  же  заброшенным  и  унылым,  только  стены  -
сплошное решето. Из него больше не стреляли.  Зато  в  него  постреляли  как
следует.
     - Ну, что будем делать? - спросил Нунан.
     - Если у них есть подвал, там, может, пара мышей и уцелела.
     - Мышей еще успеем прикончить.
     Он извлек из кармана свисток и произвел очень много шума,  одновременно
размахивая жирными руками. Пальба  постепенно  стихла.  Пришлось  подождать,
пока приказ дойдет до тех, кто был позади дома.
     Затем мы взломали дверь.
     Первый этаж был по щиколотку залит  спиртным  -  жидкость  хлестала  из
пробитых пулями банок и бочек, которые загромождали почти весь дом.
     Мы побродили по зданию, дурея от пролитой выпивки,  и,  наконец,  нашли
четыре мертвых тела -  и  никого  больше.  Эти  четверо  были  смуглые  люди
иностранного вида, в рабочих комбинезонах. Двое из них буквально  растерзаны
пулями.
     Нунан сказал:
     - Пусть себе лежат, пошли отсюда.
     Он бодрился, но при свете карманного фонарика было видно, что  глаза  у
него обведены белыми кругами страха.
     Мы с радостью выбрались наружу. Я задержался  только,  чтобы  сунуть  в
карман невредимую бутылку виски с этикеткой "Дьюар".
     У ворот соскакивал с мотоцикла одетый в хаки полицейский.
     - Первый Национальный банк обчистили! - заорал он.
     Нунан злобно выругался и прорычал:
     - Обштопал нас, будь он проклят! Всем обратно в город!
     Полицейские полезли в машины. Двое потащили мертвого сыщика.
     Нунан покосился на меня и сказал:
     - Серьезная заварушка, без дураков.
     Я что-то промычал в ответ и лениво зашагал к машине. Водитель уже сидел
за рулем. Я стоял спиной к дому, разговаривая с Пэтом. Не помню,  о  чем  мы
говорили. Наконец подошел Нунан и остальные ищейки.
     Когда мы огибали поворот, я увидел, что  в  открытых  дверях  ресторана
пляшут слабые пока языки пламени.


        16. ДЖЕРРИ СХОДИТ СО СЦЕНЫ

     Вокруг Первого Национального банка  стояла  толпа.  Мы  протолкались  к
двери, где нас встретил угрюмый Магро.
     - Их было шестеро, в масках, -  доложил  он  шефу,  когда  мы  вошли  в
здание. - Налетели примерно в полтретьего. Пятеро смылись с монетой. Одного,
Джерри Хупера, уложил здешний сторож. Вон он  на  скамейке,  остыл  уже.  Мы
перекрыли дороги, оповестили всех, кого надо, только, думаю, уже поздно.  Их
видели в последний раз, когда  они  в  черном  "линкольне"  заворачивали  на
Кинг-стрит.
     Мы подошли взглянуть  на  мертвого  Джерри,  лежавшего  под  коричневым
халатом на скамье в вестибюле. Пуля вошла ему под левую лопатку.
     Банковский сторож, безобидный  с  виду  старый  придурок,  рассказывал,
выкатив грудь, как было дело:
     - Сперва-то я растерялся. Никто и опомниться не успел, а они уж тут как
тут. Ну и работали они!  Смели  всю  наличность  в  один  момент.  Куда  тут
денешься? Но я себе думаю: "Ладно, ребятки, сейчас вы хозяева, но посмотрим,
как вы будете отсюда выбираться". По-моему и вышло. Я как побегу за  ними  к
двери да как жахну из своей старушки. Угодил в этого парня - аккурат как  он
полез в машину. Я бы еще одного  уложил,  будь  у  меня  побольше  патронов,
только трудновато отсюда стрелять, когда...
     Нунан прекратил этот монолог, хлопнул старого дурня по спине  так,  что
выбил у него из легких весь воздух, приговаривая:
     - Это замечательно. Замечательно... Это просто замечательно.
     Магро снова накинул на мертвеца халат и проворчал:
     - Никто их не опознал. Но раз Джерри  был  тут,  похоже,  это  компания
Шепота.
     Шеф радостно закивал и сказал:
     - Оставлю это на тебя,  Мак.  -  И,  обратившись  ко  мне,  спросил:  -
Потолкаетесь здесь или вернетесь со мной?
     - Ни то, ни другое. У меня назначена одна встреча, и я  хочу  влезть  в
сухие ботинки.


     Маленькая машина Дины Бранд стояла возле гостиницы. Самой Дины не  было
видно. Я поднялся к себе, оставив дверь незапертой.  Едва  я  снял  шляпу  и
пиджак, как без стука вошла Дина.
     - Ну и аромат тут у вас, - сказала она.
     - Это от моих ботинок. Мы с Нунаном гуляли по колено в выпивке.
     Дина подошла к окну, открыла его, села на подоконник и спросила:
     - По какому случаю?
     - Нунан решил, что найдет вашего  Макса  в  забегаловке  под  названием
"Кедровая Горка". Мы поехали туда, разнесли дом в  клочья,  убили  несколько
итальяшек, разлили сотню галлонов спиртного, подожгли заведение и уехали.
     - "Кедровая Горка"? По-моему, этот ресторан уже год как закрылся.
     - С виду так оно и есть, но в нем кто-то устроил склад.
     - Однако Макса вы там не нашли? - осведомилась она.
     - Пока мы были там, он вроде бы обчистил банк старика Илайхью.
     - Это я видела, - сообщила она.  -  Я  как  раз  выходила  из  магазина
Бенгрена, это через два дома. Уже села в машину -  и  вдруг  вижу,  какой-то
здоровенный парень пятится из банка, в руке мешок и пистолет, а лицо закрыто
черным платком.
     - Макс с ними был?
     - Он сам не поехал бы. Послал бы Джерри с ребятами. Для того  он  их  и
держит. Это был Джерри. Я его узнала даже под платком. Они все были в черных
платках. Из банка выскочили четверо и побежали к машине. В ней сидел  Джерри
и еще один парень. Когда эти четверо появились,  Джерри  вылез  и  пошел  им
навстречу. Тут началась стрельба, и Джерри свалился. Остальные  попрыгали  в
драндулет и смылись. Как насчет вашего долга?
     Я  отсчитал  десять  двадцатидолларовых  бумажек  и  прибавил   к   ним
десятицентовик. Она слезла с подоконника, чтобы их забрать.
     - Это за то, что я попридержала Дэна  и  вы  смогли  замести  Макса,  -
сказала она, запихивая деньги в  сумку.  -  Теперь  поговорим,  сколько  мне
причитается за доказательства, что это Макс, а не кто-то другой,  убил  Тима
Нунана.
     - Придется подождать, когда ему предъявят обвинение. Откуда я знаю, что
ваш товар не порченый?
     Она насупилась и спросила:
     - И куда вы деваете все свои деньги?  -  Тут  лицо  ее  просветлело.  -
Знаете, где сейчас Макс?
     - Нет.
     - Сколько дадите, чтобы узнать?
     - Нисколько.
     - За сотню скажу.
     - Зачем мне пользоваться вашей слабостью?
     - Скажу за пятьдесят.
     Я покачал головой.
     - Двадцать пять.
     - Он мне не нужен, - сказал я. - Мне неинтересно, где он. Почему бы вам
не поторговаться с Нунаном?
     - Ну да, с него получишь. Вы только поливаете себя выпивкой или  она  у
вас есть и для других целей?
     - Вот бутылка  так  называемого  "Дьюара",  я  ее  подобрал  сегодня  в
"Кедровой Горке". В чемодане у меня бутылка "Кинг Джордж". Что выбираете?
     Она проголосовала за "Кинг Джордж". Мы выпили по одной, не разбавляя, и
я сказал:
     - Сидите, развлекайтесь, а я переоденусь.
     Когда через двадцать пять  минут  я  вышел  из  ванной,  она  сидела  у
секретера, курила сигарету и изучала записную книжку,  которую  вытащила  из
моего саквояжа.
     - По-моему, тут ваши расходы по всяким другим делам, - сказала она,  не
поднимая  глаз.  -  Не  пойму,  черт  побери,  почему   вы   со   мной   так
скупердяйничаете. Вон у вас записано: "600  долл.  -  инф."  Понятно,  вы  у
кого-то купили информацию. А вот тут, пониже, - "150 - Верхушка",  уж  и  не
знаю, что это значит. А вот день, когда вы истратили почти тысячу.
     - Это, наверное, номера телефонов, - сказал я, отбирая у нее книжку.  -
Где вас воспитывали? Роетесь в чужих вещах!
     - Меня воспитывали в монастыре, - сообщила она. - Каждый год я получала
награды за примерное поведение. Я думала, что девочки, которые кладут в кофе
лишнюю ложку сахара, будут гореть в аду за чревоугодие. Я даже не  знала  до
восемнадцати лет, что на свете есть неприличные слова. В первый  раз,  когда
при мне выругались, я чуть не упала в обморок.  -  Она  сплюнула  на  ковер,
откинулась на стуле, положила ноги на мою кровать и спросила: - Ничего себе,
а?
     Я столкнул ее ноги с кровати и сказал:
     - Я воспитывался в портовом кабаке. Плеваться будете в  других  местах,
не то возьму за шкирку и вышвырну отсюда.
     - Сперва выпьем еще по одной. Слушайте, а что вы дадите за историю, как
наши заправилы не обнищали, пока строили муниципалитет, - ту, что я  продала
Дональду Уилсону?
     - Не интересуюсь. Предлагайте дальше.
     - Хотите знать, почему первую миссис Лу  Ярд  отправили  в  сумасшедший
дом?
     - Нет.
     - Кинг, наш шериф, четыре года назад не имел ничего, кроме восьми тысяч
долга,  а  сейчас  у  него  такая  коллекция  домов  в  самом  центре,   что
залюбуешься. Фактов у меня на руках нет, но скажу, где их добыть.
     - Давайте дальше, - подбодрил я ее.
     - Нет. Вы не хотите ничего покупать. Просто  надеетесь,  что  подцепите
что-нибудь задаром. Неплохое виски. Где взяли?
     - Привез с собой из Сан-Франциско.
     - Почему все-таки вам не нужна моя информация? Думаете, в другом  месте
будет дешевле?
     - Это все  слабовато.  Мне  надо  набирать  скорость.  Требуется  такой
динамит, чтобы их сразу на куски разнесло.
     Ее большие глаза блеснули, она засмеялась и вскочила.
     - У меня есть визитная карточка Лу  Ярда.  А  что,  если  послать  Питу
бутылку "Дьюара", которую вы прихватили, вместе с карточкой? Он ведь  примет
это за объявление войны! Если в "Кедровой Горке" был тайный склад спиртного,
значит, это склад Пита. И он подумает,  получив  бутылку  с  карточкой,  что
Нунан разнес это местечко по приказу Ярда.
     Я подумал и сказал:
     - Слишком грубо. Он не такой дурак.  Кроме  того,  сейчас  меня  больше
устраивает, чтобы Пит и Лу выступили вместе против Нунана.
     Она надулась.
     - Думаете, вы умнее всех. С вами каши не  сваришь.  Пойдем  куда-нибудь
сегодня вечером? У меня такое новое платье - закачаетесь.
     - Ладно.
     - Заезжайте за мной часов в восемь.
     Она потрепала меня по щеке теплой рукой, сказала: "Пока" - и вышла  как
раз в тот момент, когда зазвонил телефон.


     - Оба клиента - мой и Дика - сидят вместе у твоего клиента,  -  доложил
по проводу Мики Лайнен. - Мой что-то суетится,  как  шлюха  меж  двух  коек,
совсем с ног сбился. Но я еще не раскумекал, в чем дело. Новости есть?
     Я сказал, что нет, растянулся поперек кровати и начал совещаться сам  с
собой, пытаясь догадаться, что выйдет из налета Нунана на "Кедровую Горку" и
Шепота - на Первый Национальный банк. Я немало бы отдал, чтобы послушать,  о
чем беседует у себя в доме старик Илайхью с Питом  Финном  и  Лу  Ярдом.  Но
такой возможности не было, а гадалка из меня всегда была никудышная, так что
через полчаса я бросил терзать свои мозги и задремал.
     Около семи часов  я  проснулся,  умылся,  оделся,  загрузил  в  карманы
пистолет и фляжку виски и поехал к Дине.


        17. РЕНО

     Она провела меня в гостиную, отступила на шаг, покрутилась у меня перед
глазами и спросила,  как  мне  нравится  ее  новое  платье.  Я  сказал,  что
нравится. Она объяснила, что цвет называется "беж с розой", а финтифлюшки по
бокам - еще как-то, и закончила вопросом:
     - Так я правда ничего выгляжу?
     - Вы всегда хорошо выглядите, - заверил я. - Лу Ярд и Пит Финн  сегодня
днем были в гостях у старика Илайхью.
     Она скорчила гримасу и пожаловалась:
     - Вам плевать на мое платье. Что они там делали?
     - Я думаю, это был военный совет.
     Она взглянула на меня сквозь ресницы и спросила:
     - Вы правда не знаете, где Макс?
     Тут меня осенило. Однако не стоило сознаваться, что я сообразил с таким
опозданием.
     - Вероятно, он у Уилсона, - сказал я, - но мне это не очень  интересно.
Проверять не стану.
     - Вот и глупо. У него есть причины нас с вами не  любить.  Послушайтесь
мамочку и постарайтесь замести его  побыстрее.  Если,  конечно,  хотите  еще
пожить на свете. И если хотите, чтобы мамочка тоже пожила.
     Я засмеялся и сказал:
     - Вы же не знаете самого главного. Макс не убивал брата Нунана. Тим  не
говорил: "Макс". Он пытался сказать: "Максуэйн", - и не успел.
     Дина вцепилась мне в плечи и попробовала растрясти мои  девяносто  пять
килограммов. С ее силенками это ей почти удалось.
     - Будьте вы прокляты! - В лицо мне ударило  ее  горячее  дыхание.  Щеки
Дины побелели, румяна выглядели на них как приклеенные. - Если это ваших рук
дело, если вы нарочно заставили меня обмануть Макса, вам надо его убить -  и
немедленно.
     Я не люблю рукоприкладства, даже со стороны  молодых  женщин,  которые,
разгорячившись, напоминают кое-кого из древней мифологии. Я снял ее руки  со
своих плеч и сказал:
     - Хватит причитать. Вы пока что живы.
     - Да, пока что. Но я лучше вас знаю Макса. Знаю, сколько шансов уцелеть
у того, кто его обманул. Если бы вы его обыграли по-честному, и то  было  бы
скверно, а уж так...
     - Не поднимайте шума. Я обманул миллион человек, и ничего  со  мной  не
стряслось. Надевайте пальто и шляпу; поедем подкрепимся. Сразу повеселеете.
     - Вы что, спятили? Никуда я не поеду. Такое творится...
     - Тихо, сестренка. Если Макс такой страшный, он вас и  здесь  достанет.
Какая ему разница?
     - Есть разница... Вот что я вам скажу.  Вы  останетесь  со  мной,  пока
Макса не уберут. Вы по всем статьям виноваты, вот и охраняйте меня.  У  меня
даже Дэна нет. Он в больнице.
     - Не могу, -  сказал  я.  -  Мне  работать  надо.  Вы  трепыхаетесь  по
пустякам. Макс, наверное, уже забыл про вас. Одевайтесь. Я умираю с голоду.
     Она приблизила ко мне лицо, и выражение у нее было  такое,  словно  она
увидела в моих глазах что-то жуткое.
     - Какой же вы мерзавец! - проговорила она. - Вам плевать, что  со  мной
будет. Чтобы найти свой динамит, вы используете меня, как и всех  остальных.
А я-то вам верила.
     - Вы сами динамит,  а  остальное  -  глупости.  Когда  вы  веселая,  то
смотритесь гораздо лучше. У вас крупные черты лица. От злости они грубеют. Я
умираю с голоду, сестренка.
     - Будете есть здесь, - сказала она. - Я вечером отсюда не выйду.
     Она не  шутила.  Надев  поверх  розово-бежевого  платья  передник,  она
произвела осмотр холодильника. В  нем  оказались  картошка,  зеленый  салат,
консервированные  фрукты  и  половина  фруктового  торта.  Я  вышел   купить
несколько бифштексов, булочки, спаржу и помидоры.
     Когда я вернулся, Дина смешала джин и  вермут  в  литровом  шейкере,  и
места до краев в нем оставалось немного.
     - Ничего не видели? - спросила она.
     Я дружелюбно ухмыльнулся. Мы  принесли  коктейли  в  столовую  и,  пока
готовилась еда, сыграли несколько раз в игру  "пей-до-дна".  Выпивка  сильно
подбодрила Дину. Когда мы сели за  стол,  она  уже  почти  забыла  про  свои
страхи. Ели мы так, словно она лучшая повариха на свете, хотя это далеко  не
соответствовало действительности.
     Обед мы закончили парой стаканчиков джина с имбирным пивом.
     После этого Дина решила, что хочет развлечься. Не станет она  прятаться
от какого-то плюгавого паршивца только потому, что он завелся из-за  ерунды,
а если ему не нравится, как она себя ведет, так пусть пойдет застрелится,  а
мы поедем в "Серебряную стрелу", куда она  все  равно  собиралась,  она  уже
обещала Рено, что приедет к нему на ужин, и она так и сделает, черт  побери,
а кто считает, что она не приедет, тот выжил из последнего ума, и что я  обо
всем этом думаю?
     - Кто такой Рено? - спросил я, пока  она  все  туже  стягивала  тесемки
передника, стараясь из него выпутаться.
     - Рено Старки. Он вам понравится. Правильный парень. Раз я обещала, что
буду у него на празднике, значит, буду.
     - Какой еще праздник?
     - Да что такое с этим подлым передником, что б ему пусто  было!  Старки
сегодня днем вышел на волю.
     - Повернитесь, я развяжу. За что он сидел? Стойте спокойно.
     - Взорвал сейф у ювелира Терлока полгода назад. Там были  Рено,  Щелчок
Коллинз, Черныш Уэйлен, Моток О'Марра и еще один  хромой  парень  по  кличке
Полтора Шага. Их полгода никто не трогал -  Лу  Ярд  позаботился,  -  но  на
прошлой неделе ищейки, которых наняла ассоциация ювелиров, все-таки вышли на
них и прижали к стене. Так что Нунану пришлось проделать  для  виду,  что  в
таких случаях полагается. Ладно, это все ерунда. Сегодня  в  пять  часов  их
выпустили под залог, и больше про это никто и не вспомнит. Рено привык.  Его
уже три раза выпускали под залог. Что, если вы смешаете по стаканчику,  пока
я влезу в платье?


     "Серебряная стрела" была на полпути между Отервиллом и озером Мок.
     - Славное местечко, - рассказывала  Дина,  пока  мы  ехали  туда  в  ее
маленьком автомобиле. - Полли Де Вото - своя баба, дрянью  не  торгует.  Вот
только "бурбон" у нее всегда словно мертвечиной отдает. Она вам  понравится.
Там можно творить что хочешь, только тихо. Полли не выносит шума.  Приехали.
Видите за деревьями красные и синие огоньки?
     Мы выехали из леса прямо к придорожному ресторану, построенному в  виде
замка и сиявшему электричеством.
     - Говорите, она шума не выносит? - осведомился я, прислушиваясь к  хору
пистолетов, голосивших "Трах! Бам! Бум!".
     - Что-то стряслось, - пробормотала девушка и остановила машину.
     Из ресторана выбежали двое мужчин, волоча под руки женщину, и  скрылись
в темноте. Из боковой двери показался еще один и пустился наутек.  Пистолеты
продолжали вести свою партию. Вспышек я не видел.
     Еще один мужчина выскочил наружу и исчез за домом.
     Из окна второго этажа высунулся по пояс человек с черным револьвером  в
руке.
     Дина резко выдохнула.
     Короткий оранжевый сполох вырвался из придорожных кустов в  направлении
того человека, что появился на втором этаже. Его револьвер ответил  тем  же.
Второй вспышки из кустов не послед