он увидел, что здесь делали оружие. Пулеметы или штурмовые винтовки, сложные, внешне красивые, но опасные. Рабочие щелкали спусковыми крючками, проверяли затворы, смазывали винтовки и не спеша переходили с ними с места на место. Здесь же были и патроны, целые ящики с патронами. Их заряжали в магазины и вставляли в винтовки и автоматы. Все эти люди походили на настоящих убийц. Для них не существовало слово "милосердие", и в них было то же сочетание грубости и суперменства, которое так пугало Добблера в Расселле Айсендлуане. Рабочие отличались только прическами: у одних были короткие стрижки, у других -- стянутые резинкой на затылке хвостики, но было и что-то общее: у всех у них были плохие зубы и на руках виднелись татуировки. Они были просто влюблены в свои чертовы винтовки и пулеметы. Между этими людьми и их оружием существовало невиданное взаимопонимание и, можно даже сказать, человеческие взаимоотношения. Добблер никогда еще не видел ничего подобного. Они просто обожали это оружие! "Чертовы винтовки", -- подумал Добблер. -- Мне кажется, -- начал полковник 0'Брайен, -- что вы хотите разыскать эту проклятую Богом и людьми винтовку и заработать на ней полмиллиона долларов. Друзья, поверьте мне, вы гоняетесь за призраком. Я думаю, что она похоронена вместе со своим последним хозяином в какой-нибудь неизвестной могиле. Боб не мог сказать ему, что сам стрелял из нее в Мэриленде в январе этого года. -- Итак, вы знаете, что все десять "черных королей" были супервинтовками 70-й модели, предназначенной для стрельбы по мишеням. Эту модель называли еще "бычьей" -- за ее очень тяжелый, необычайно длинный ствол, и компания планировала выпустить такие винтовки в 1950-м году как подарочные. У всех этих винтовок серийный номер был от 99 991 до 100 000. Приклады делали из черного американского ореха, который выращивали специально для этих целей в Сейлеме, штат Орегон. Неизвестно почему, дерево действительно было черного цвета. Видимо, оно было настолько старое и хоро шее, что почти ничем не отличалось от черного дерева. Собранные винтовки оказались так хороши, что кто-то предложил назвать их "черные короли". Некоторые из них я держал в руках. Поверьте, это действительно красивые винтовки. Потом эти винтовки были преподнесены разным знаменитостям и сейчас хранятся в музеях по всему свету. Кроме последней, серийный номер которой был 100 000, а калибр... -- Трехсотый, "Холэнд энд Холэнд" магнум, -- подсказал Боб. -- Да, вы правы. Она была подарена Арту Скотту, который в течение многих лет считался лучшим стрелком в стране. Арт был действительно великолепным стрелком. Он выиграл кубок Уимблдона и соревнования по стрельбе на тысячу ярдов в Бислее в Англии, потом чемпионат страны в Кэмп-Пэрри и был несколько раз чемпионом НРСВ. Возможно, он вообще был самым лучшим стрелком, который когда-либо появлялся на свет в этой стране, правда, до тех пор, пока не появился этот человек из Вьетнама. -- Вы, наверное, имеете в виду Карла Хичкока? -- спросил Боб. -- Да, его. -- Ну а дальше, полковник? -- продолжал выспрашивать Боб. -- Что потом случилось с десятым "черным королем"? В своей книге вы об этом ничего не написали. Там всего лишь одна фраза: "Когда-нибудь трагическая история десятого "черного короля" станет известна всем, но до тех пор, пока она не закончилась, я ничего о ней не расскажу". -- Это печальная история. Десятый "черный КОРОЛЬ" был из тех винтовок, что регулярно использовались для участия в соревнованиях. Его затвор был отлит из специального сплава новой шведской стали, которая была очень хорошо закалена и выдерживала большое давление пороховых газов и высокую температуру при стрельбе патронами с большим количеством пороха. Из нее стрелял не только "ам Арт, который к тому времени уже перешагнул шестидесятилетний рубеж и немного сдал, но и его сын Лон. Лон Скотт, выпускник Иельского университета, был очень талантливый молодой человек, сильный и красивый, отличный стрелок. Впереди у него была вся жизнь. В 1954 году он поступил в Гарвард на юридический факультет. Он имел практически все, включая десятого "черного короля" и богатый опыт стрельбы своего отца, который тот по наследству собирался передать сыну. В определенных вещах отношения отцов и детей становятся чем- то намного большим, чем просто семейные отношения. Можно сказать, чем-то святым. Вы сами стреляете, молодой человек? -- Время от времени, -- ответил Боб. -- Надеюсь, вы понимаете, что суть стрельбы заключается не в том, чтобы прицелиться и нажать курок? -- Да, я имею представление, -- сказал Боб. -- Ну так вот, в 1954 году Лон Скотт был четвертым в чемпионате страны по стрельбе на тысячу ярдов. Сезон закончился. У него оставалось еще несколько патронов, и они с отцом решили их дострелять. Но вы же знаете эти причуды винтовок! Когда вы уже думаете, что достигли высшего мастерства, винтовка может жестоко наказать вас за ваше зазнайство и за одну секунду уничтожить все, чего вы достигали кропотливым трудом в течение долгих лет. Вот так и произошел один из тех глупых несчастных случаев, когда грубо нарушается основной закон безопасности -- относиться к любой винтовке так, будто она заряжена. У этой винтовки был очень мягкий, чувствительный спусковой крючок, а кто-то положил ее в чехол, не поставив при этом на предохранитель. В результате Арт Скотт, который нес чехол, случайно выстрелил своему сыну в спину и попал в позвоночник. Нижнюю часть тела Лона парализовало, и он оказался на всю жизнь прикованным к инвалидной коляске. Парень пролежал в госпитале на лечении целых два года. Все, о чем он мечтал в этой жизни и о чем мечтал для него Арт, вдруг ушло. Через неделю после несчастного случая Арт выстрелил в себя из этой же винтовки. Его мозги так и остались на стенах его кабинета в фамильном доме в Вермонте. Из-за секундной небрежности юноша потерял сразу все: ноги, жизнь и отца. -- А что с ним стало потом? -- Позже, когда Лон уже смирился со своим увечьем, он не уничтожил винтовку. Вы, наверное, подумали, что он должен был ее разломать? Но он решил иначе, потому что считал, что оружие -- это всего лишь игрушка и оно ни в чем не виновато. Лон не забросил стрельбу. Как только представлялся удобный случай, он усиленно тренировался. В течение пяти лет он совершенствовал свое мастерство и в итоге стал одним из лучших стрелков страны в стрельбе на тысячу ярдов. Естественно, он мог стрелять только из положения лежа. За это время он дважды выиграл чемпионаты страны -- в 1956 и 1957 годах. Плюс ко всему он был еще прекрасным стендовиком. И все-таки, я вас спрашиваю, во что может превратиться молодой, полный сил и энергии юноша после того, как его жизнь так безжалостно исковеркана всего лишь одной пулей? Ник, который все время молчал, вдруг встрепенулся: -- Я знаю во что. Я был женат на женщине, которую парализовало в результате несчастного случая. Тоже выстрел в позвоночник. Если вы до этого были таким же добрым, как моя Майра, то после этого несчастья вы бы стали еще добрее и лучше. Но если в природе вашей были заложены злоба и ненависть, то это могло бы превратиться в нечто ужасное и непредсказуемое. -- Ник тяжело вздохнул. -- Пока Майра проходила еженедельный сеанс физиотерапии, я обычно разговаривал с ее докторами. Как-то раз они мне сказали, что нет ничего страшнее, чем сильный, жестокий и обозленный мужчина, прикованный к инвалидной коляске. -- Ну а что же все-таки произошло с Лоном Скоттом? -- спросил Боб. -- О, мне бы не хотелось говорить на эту тему, -- нахмурился полковник. -- Пусть это останется между ним и Богом. -- А что он сделал? -- Он все бросил и скрылся. Никто не знает, куда он уехал. Но что Лон Скотт был настоящим гением -- это бесспорно. Одним из первых он добился положительных результатов при испытании новых суперточных патронов. Точность была просто поразительная. В 1963 году, когда он последний раз принимал участие в чемпионате страны на озере Эри, штат Огайо, максимальное расхождение в его серии на триста ярдов составило всего лишь 0,289 градуса. Этот результат был превзойден всего лишь несколько лет назад, с введением высокоточных технологии обработки металла и выпуска патронов. Рекорд в соревнованиях на точность стрельбы продержался более тринадцати лет! Такого не было за всю историю Америки! После этого его больше никто не видел. -- Но, наверное, были какие-то слухи о том, где он и что с ним? -- поинтересовался Боб. -- А, как всегда, сплошная чушь! Он появлялся то тут то-там. Скорее всего, как мне кажется, он выбрал уединение и спокойно доживает остаток дней. Весьма прозаическое завершение. Вот и все. Но его винтовка по сегодняшним ценам стоит не менее полумиллиона долларов. Это точно. -- Вы говорили, Лон Скотт был гением? -- В своем деле -- безусловно. Он знал, как добиться от винтовки невозможного. Я сам это видел. Это могли лишь единицы: он, Уоррен Пэйдж, П.0. Экли, Поп Эймер и некоторые другие. -- Хорошо, спасибо вам большое за все, полковник 0'Брайен. Вы мне очень помогли. Даю вам слово, что вскоре вы получите винтовку Боба Снайпера. -- А этот Боб Снайпер тоже очень интересный случай. Никак не могу понять, как такой человек, как он, мог совершить подобный поступок? -- Может быть, его просто использовали другие люди в своих целях? -- Хотелось бы верить, что так. Не люблю, когда герои нарушают закон. Вы когда-нибудь читали "Отелло", джентльмены? -- Я пьес не читаю, -- сказал Боб. -- А мы вроде проходили во время учебы, -- неубедительно произнес Ник. -- Ну так вот, этот Боб напоминает мне Отелло. Великий воин и прекрасный человек. Но Яго вертит им как хочет и использует его в своих целях. Эта трагедия -- одно из самых прекрасных произведений Шекспира. Точно так же, как жизнь этого бедолаги Боба -- величайшая трагедия Америки. -- Как мне помнится, -- ухмыльнулся Боб, -- мистер Шекспир не слишком был склонен давать своим произведениям счастливый конец, а вот Боб Ли Суэггер, насколько я его знаю, хоть и отличался ужасным упрямством, но никогда не был дураком. Думаю, это ему как-нибудь поможет. До свидания, мистер 0'Брайен.. -- Надеюсь, поможет, -- согласился полковник, и в его голосе прозвучали радостные нотки, -- а то я уже слишком стар для трагедий. В моем возрасте гораздо приятнее переживаются счастливые концы. По дороге назад Ник чувствовал себя необычайно возбужденным и взволнованным. В конце концов, не сдержавшись, он дал волю своим чувствам: -- Ради чего вся эта катавасия? Какого черта мы три дня гоняли пыль по дорогам?.. -- Видишь ли, мне были известны имена самых лучших стрелков конца пятидесятых. Лон Скотт был среди них первым. Я долго гадал, кому из них принадлежит эта черная винтовка. Любой из пятерых мог быть ее владельцем. Тогда я понял, что единственным человеком, который может навести нас на след, является этот пожилой полковник. -- Ну и что мы уз... -- Неужели ты до сих пор еще не понял, малыш? Эти люди не просто подставили меня в Новом Орлеане. Нет, малыш. Я должен был объехать для них все предполагаемые места выступлений президента, проверить все стрелковые позиции, вычислить углы наклона, определить реальную роль ветра и выбрать место, с которого им удобно будет стрелять. Я должен был преподнести им все это на блюдечке. Зачем? Настоящий стрелок никогда не доверит другому человеку произвести все эти расчеты, если... если он способен их сделать сам. А если не способен? Почему он не мог сделать все это сам? Да потому, что он сидит в инвалидной коляске, понятно? А я был его ногами! Вот оно что! Наконец-то до Ника дошло, в чем Дело. -- Только что мы узнали имя человека, который убил Джорджа Роберто Лопеза в Новом Орлеане, -- продолжал Суэггер. -- Черт побери, неужели ты не понимаешь, что все, что эти мелкие сошки делали на протяжении стольких месяцев, было направлено только на одно -- на подготовку убийства? Почему они все были так убеждены в безошибочности этого выстрела? Только лишь потому, что в их распоряжении был стрелок мирового класса. Если бы у них не было человека, который мог из ста выстрелов сто раз поразить неподвижную мишень на расстоянии тысяча двести ярдов, как это и было в Новом Орлеане, то они ни за что бы не стали разрабатывать такую сложную и рискованную операцию! Да, выстрел был просто фантастический! Дай Бог, чтобы во всем мире набралось семь-восемь человек, которые бы с уверенностью могли сказать, что сделают такой выстрел. -- Но для суда все эти твои логические выкладки ни черта не значат! -- запротестовал Ник. -- Тем более что у нас нет ни малейшего представления, где этот Лон Скотт сейчас находится. Жив ли он вообще? Ни черта не известно! Даже тот старый полковник не смог сказать нам, где сейчас скрывается этот калека-снайпер. Говорил же тебе: давай лучше займемся поисками Приложения Б! Вот где мы смо... -- Ты самый занудный и брюзгливый человек, которого я когда-либо встречал. Наверное, если тебе кто-нибудь бесплатно протянет налитую на девять десятых кружку пива, ты небось сразу же начнешь всем плакаться, что тебе недолили. Послушай, раз у нас есть имя, значит, мы сможем отыскать и то место, где он сейчас скрывается. Стрелки наверняка знают что-нибудь. Стрелковый мир очень тесен. Он не мог не наследить, это точно. А когда мы найдем его, сразу же разыщутся и его хозяева, которым он служит, вот увидишь! Все они связаны одной веревочкой. Поэтому теперь наша задача номер один -- найти этого Скотта. Молча они продолжали путь по неровной, ухабистой дороге. Глава 28 Пальцы доктора Добблера почернели от типографской краски газет и журналов, которые ему пришлось перечитать за последнее время. В одиночестве он просиживал в своем закутке до поздней ночи и, листая страницы, пытался сосредоточиться. Вокруг него были целые горы журналов -- от дорогих, с яркими блестящими обложками, до самых простых и примитивных. Но после долгих раздумий и поисков он понял, что вот они-то как раз и являются картой поисков Боба Ли Суэггера. Это были в основном дешевые издания, напечатанные на плохой бумаге и плохой краской, которая теперь уже намертво въелась в его кожу, с массой грамматических ошибок. Фразы в них составлялись косноязычно, а на сочетаемость и порядок слов в предложении вообще никто не обращал внимания. Создавалось впечатление, будто издатели пытаются вместить максимальный объем информации на минимальной площади.(На помещенных в них фотографиях трудно было что-либо разобрать. Это был какой-то совсем чужой и непонятный Добблеру мир. Он перевернул еще одну страницу, чувствуя, что все глубже и глубже погружается в неизвестность. "Токарев" военного образца ТУ-90. Бесплатные боеприпасы, 119 долл. кажд. Фирма "Бангер", лучший поставщик кольтов в Америке, предлагает вам кольт "Голд Кап Тен" -- 669,99 долл. кажд., два и более -- 649,99 долл. кажд. Подписывайтесь сейчас на "Мэшин Ган Ньюс" -- льготные цены. "Парагон" облегчает вам покупку боеприпасов. Мэриленд, графство Ховард, ярмарка-продажа оружия, ноябрь 10 -- 11. Оружие со склада -- цевы ниже рыночных". И так далее... целых 195 страниц. Сборник назывался "Шотган ньюс", хотя стрелковое оружие было представлено в нем весьма скудно. Если выпускалось что-то такое, что стреляло или имело хоть какое-то отношение к стрельбе или методике и способам стрельбы, то все это можно было найти в "Шотгав ньюс", своего рода дайджесте стрелковой субкультуры. Добблер был просто в шоке. Оружие, оружие, оружие, повсюду одно только оружие различных форм, размеров и видов, на любой вкус, на все случаи жизни. Дешевое и дорогое, аккуратное и уродливое, неуклюжее и величественное. Добблер думал о тех людях, которые буквально боготворили эти винтовки, пулеметы и автоматы: их жизнь была либо полностью подчинена изучению сложнейших конструкций такого оружия, либо эти люди были абсолютно свободны благодаря безграничным возможностям этих смертельных "игрушек". Что здесь можно было обнаружить? Прежде всего безумную страсть к порядку и дисциплине. В этом мире оружия было слишком много маленьких винтиков, колесиков, механизмов и систем, которые объединяли все воедино. Сразу в этом разобраться было просто невозможно. Добблер с удивлением для себя открыл, что, оказывается, даже существовали целые структуры, которые занимались только продажей отдельных частей устаревшего оружия. И все-таки в лабиринте головоломок чувствовалась какая-то гармония, которая для постороннего человека казалась сплошным хаосом, а для посвященного -- настоящим порядком. Может быть, в оружии заключалась власть? Да, у этих проклятых "игрушек" было весьма недвусмысленное предназначение, поэтому здесь и мелькала особая тень власти. Но при этом еще и тень красоты. Ему было приятно обнаружить, что некоторые из них были просто шедеврами искусства. Особенно ему понравилась винтовка "лагер", иногда называемая "нью фронтье простого действия"'. И естественно, здесь должна была быть свобода, или по крайней мере ее иллюзия, хотя бы в самом минимальном своем проявлении. Для Добблера определение свободы носило интеллектуальный оттенок, однако он предполагал, что для кого-то -- в более примитивном мире -- свобода имела в основном оттенок физический: свобода передвижения, свобода от внешних раздражителей, свобода неподчинения и свобода поступка, которая всегда будет гарантировать спокойствие, если кто-то захочет дать тебе коленом под зад. Абсолютная свобода. И человек, который держит в руках оружие, должен чувствовать ее особенно сильно. Если у тебя в руках винтовка, никакое правительство тебе не указ. Последнее слово всегда останется за тобой. И еще здесь можно найти мужское начало. В винтовках нет ничего нежного и женственного: они слишком прямолинейны и слишком жестоки. Объяснять безумную страсть к винтовкам, опираясь на столь соблазнительную фаллическую фрейдистскую теорию казалось ему делом бесперспективным. Если эти винтовки внешне и напоминали члены, то их хозяев это интересовало меньше всего. Плюс, конечно, информация. Для него эти винтовки так и оставались просто оружием, но для этих людей винтовки представляли собой бесконечный источник информации: об истории, о введении новых правил, о появлении специальных инструкции, о том, как связаться с компанией (обычно это была целая корпорация компаний), о различных стрелковых традициях, о целой иерархии специальных терминов, а также их производных, которые вполне можно было бы уже объединить в какой-нибудь рунический код. Чтобы разбираться во всем этом, обычного умения стрелять было явно недостаточно. Здесь требовалось нечто большее, чтобы суметь разобраться в этой головоломке вещей и понятий. Было слышно, как мирно тикают настенные часы и мягко шуршат переворачиваемые страницы. Добблер наконец отложил в сторону еще одну стопку рекламных проспектов об оптовых продажах оружия всех видов и в любых количествах. Положив перед собой новый журнал, он от удивления даже приподнял очки и широко открыл глаза. Колонка к колонке, набранные очень мелким шрифтом, здесь были напечатаны какие-то совсем обескураживающие объявления, предназначенные уже явно не для тех, кто читал предыдущие издания. Это было "Нью-йоркское книжное обозрение", печатавшее только частные объявления, содержащие сугубо специфическую информацию, в которой Добблер вообще почти ничего не понимал. "Ремингтон 25", винтовка в отл. сост., 25-20, 99% естествен, цв., отл. "родной" ствол, СН 26827, прикл. из хор. дерева, работает как часы, всего за 895 долл. До 1964 г. вып., М70 220 СВИФТ, суперкласс, в общ. 98%, отл. теми. дерево, часть затвора и экстрактора украш. драг. камнями, фабр. работа, ствол в великолепв. сост., 1595 долл. Каталог "Лагер" с указателем цен, 200 + высоко-кач. прил. "лагеров" и вкладыши для покуп. кажд. издания. Вышлите 1 долл. за образец или 5 долл. за годовую подписку. Военные винтовки Японии, 1989. Третье издание, 37 долл. Высыл. по почте. Скидка для опт. покуп. На вашего дилера или Фреду Овикату, 6731, Палм-Фронд-Виллидж, штат Флорида, 33411. Скидка на книги о винтовках. Бесплатная доставка. "Великол. нов. книга", "Винчестер", "Американская легенда", "Уилсов", 58,50 долл. Энциклопедия: "Кольт", т.11, Кокраа, 58,50 долл. Скидка на книги о винтовках, почт, отд., аб. ящик 762. Неско-пек, штат Пенсильвания, 18635". Разгадка была где-то здесь, среди этих объявлений о продаже старых винтовок, новых книг, составных частей патронов, магазинов для пистолетов, которые не выпускались с конца первой мировой войны, и Добблер почувствовал, что ответ вот-вот будет найден. Они углублялись все дальше и дальше в лес, давно уже сойдя с дороги и петляя по каким-то едва заметным тропам. Наконец перед ними появился маленький охотничий домик, явно построенный много лет назад из толстых, грубо обтесанных бревен. Боб быстренько подстрелил трех белок из своей "Мини-14" и стал обдирать шкурки, собираясь поджарить тушки на костре. -- А мне что делать? -- спросил Ник. -- Старайся никому не попадаться на глаза, -- пробурчал Боб. -- Но я думаю, что нам надо... -- Мемфис, не надо мне ничего объяснять. Хорошо? Ник злился и на себя, и на Боба, который привычно молчал и, казалось, совсем не проявлял интереса к нормальному человеческому общению. Ник еще никогда не видел более замкнутого -- даже внешне -- человека с таким безучастным и равнодушным лицом. Но это было совсем не то бездеятельное равнодушие, с которым он сталкивался у других людей, скорее, это была обманчивая иллюзия отдыха и расслабления, которая, как теперь понимал Ник, являлась всего лишь маской, благодаря которой ее хозяин отгораживался от внешнего мира, чтобы решить какие-то сложные проблемы. -- А где мы находимся? -- поинтересовался Ник. -- В горах Уошито, -- ответил Боб. -- Здесь нас никто искать не станет. Естественно, пока мы этого сами не захотим. -- А-а, -- с умным видом протянул Ник, на самом деле совсем ничего не понимая. -- Ну а что, ты думаешь, мы будем делать теперь? Боб молча продолжал снимать шкурки с белок. -- Еще не придумал, -- ответил он минуту спустя. -- А я уже давно придумал! -- сказал Ник. -- О-о! -- только улыбнулся Боб. -- Я все думаю об этом Приложении Б. Это ключ к разгадке нашей тайны. Но где он находится, этот ключик? Скорее всего, в Вашингтоне. Все в Вашингтоне. Туда-то нам и надо отправиться как можно быстрее. Разнюхаем что к чему и, может быть, нападем на след. А потом... Что будет после "потом", он не знал. -- Ты не допускаешь мысли, что все это они могли уже предугадать? -- спросил Боб. -- Ну... -- Я знаю только одно. На войне нельзя идти туда, где тебя ждут. Потому что там тебя уже наверняка поджидает приготовленная могила. -- Ну что тогда?.. -- Мы пробудем тут еще несколько дней, пока не утихнет вся эти шумиха. Нам обоим надо отоспаться. Завтра я застрелю оленя, так что мясо у нас будет. С голоду не помрешь. Ну а там я что-нибудь придумаю. -- Подожди, я хочу сказать тебе, как профессиональный следователь с двенадцатилетним стажем, что мы просто не... -- Мой юный мистер Мемфис! Я не удостоился чести служить в какой-нибудь правительственной организации; единственное место, где мне пришлось учиться и работать, -- это университет под названием Вьетнам. О том, как вести расследование, я понятия не имею. Но зато я точно знаю, что вся загвоздка сейчас в этой редкой черной винтовке, которая по крайней мере один раз, но использовалась для убийства человека. Я знаю, что ее владелец -- самый лучший стрелок в Америке, что он самый лучший специалист по баллистике и еще -- что он почти сорок лет провел в инвалидной коляске. И еще, я не сомневаюсь в его сотрудничестве с РэмДайн. Это единственная надежная карта, которая есть у меня на руках, и я собираюсь ее разыграть. Поэтому дай мне время над этим хорошо подумать. Пойди проветрись чуть-чуть или займись чем-нибудь... только не мешай. Но смотри не заблудись! У меня нет времени еще ходить тут тебя разыскивать. Доктор Добблер облизал губы и пару раз нервно сглотнул. Только после этого он постучал. -- Да? -- услышал он голос из-за двери. -- Полковник Шрек, к вам можно? -- Да, входите, доктор. Добблер осторожно, стараясь не шуметь, вошел в кабинет Шрека. Пайн и полковник вели между собой серьезную беседу. -- В чем дело, доктор? -- Э-э, у меня возникла... возник план. Полковник внимательно посмотрел на Добблера. Точно так же смотрел на него когда-то и Рассел Айсендлуан: в его глазах было больше жалости, чем чего-нибудь еще. Вообще, в чем-то Рассел и полковник были очень похожи. Они оба руководствовались принципом -- брать то, что им нравится. И Добблер чувствовал, что сейчас, как и тогда, ему ужасно хочется угодить. -- Ладно, говорите, -- сказал полковник после небольшой паузы. -- Боб слишком хитер и подозрителен, чтобы его можно было взять так, как нам хочется. Он всегда начеку. Мы должны его победить его же оружием. То есть терпением. Мы должны предложить ему нечто такое, что его заинтересует, во так, чтобы о нашем плане не узнал никто в мире. Мы должны все время подсовывать это ему под нос и отходить в сторону, подсовывать и отходить. Пусть он проверяет и перепроверяет, пока в конце концов не убедится, что здесь все чисто. Мы должны вести его по этому пути тихо, не спеша и очень осторожно, соблюдая максимальную дисциплину и выдержку, причем мы в любой момент должны быть готовы отступить и подготовиться снова, если обстоятельства будут складываться не в нашу пользу. Мы должны набраться терпения. Тогда и только тогда... Шрек оказался очень нетерпеливым: -- Все это хорошо. Но теперь скажите мне, как это сделать. -- Сейчас, сэр, -- начал Добблер, -- пожалуйста. Мне кажется, что в файлах нашей организации нет никакой информации о человеке, который сделал тот знаменитый выстрел. Это наверняка снайпер. Причем экстра-класса. Ведь не мог же им быть простой смертный. Шрек и сам думал об этом, но решил пока помолчать, сказав только: -- Продолжайте. -- Я уверен, что этот снайпер наверняка заинтересует Боба. Он его просто заворожит. Боб, скорее всего, теоретически уже предполагает, что такой человек есть, и пытается выяснить его имя и место жительства. Конечно, Боб знает и о той винтовке, из которой стрелял этот снайпер. Кстати, а не из нее ли он стрелял на стрельбище в Мэриленде? -- Из нее. -- Я считаю, что лучшее, что мы можем сделать, -- это дать Бобу имя этого человека. -- Ну и каким же это способом? -- Есть такой журнал, "Шотган ньюс", он выходит три раза в месяц. В каждом номере рекламируются тысячи простых и редких винтовок, а также множество составляющих элементов патронов, снаряжения и запасных частей. Среди прочего здесь есть и реклама новых книг. Меня это больше всего поразило. Но это правда. Люди, которые любят свои винтовки, естественно, как-то стремятся увековечить их или выразить свою любовь к ним на бумаге. Они создали, можно сказать, отдельный литературный жанр. И пока вся прочая литература находится под влиянием идеологических противоречий между "правыми" и "левыми", они развиваются по-своему, хотя и у них есть свои "правые" и "левые". Помимо официальных изданий выходит куча подпольных брошюрок и самиздатовских журналов. Я был очень удивлен, когда прочитал объявление о пересылке по почте книги о японских военных винтовках. За тридцать семь долларов! Представьте себе! Ну допустим, что есть кто-то, кто настолько восхищен японскими винтовками, что берется за написание о них книги! И пот, когда он, преодолев тысячи препятствий, связанных с ее публикацией, добивается успеха, оказывается, что находится еще тьма таких же сумасшедших, которые готовы выложить тридцать семь долларов за пересылку... -- Ближе к делу, доктор, черт побери! -- Да, простите. Так вот, почему бы не выпустить книгу? Маленькую брошюрку о той редкой винтовке, из которой Суэггер стрелял в Мэриленде. Опубликована она будет каким- нибудь никому не известным исследователем, который будет проживать в каком- нибудь спокойном городишке. Потом дать рекламное объявление в "Шотган ньюс". Боб обязательно его прочитает. Потом он задумается: "Раз этот человек знает что-то о винтовке, которую помнят уже очень не многие из ныне живущих, то в его архивах может найтись какая-нибудь зацепка, которая приведет меня к этому снайперу". Так он выйдет на нашего "исследователя". А там его можно заманить в какое-нибудь укромное, безлюдное место и... -- На какую-нибудь вершину, к примеру, -- впервые вмешался Пайн. -- Заманить его на вершину, откуда ему просто некуда будет деться. Некуда. А там добить его при помощи большой группы людей. -- Да, заманить и уничтожить при помощи большой группы людей. Такой большой, что ему не справиться. -- Но где мы возьмем так много новых людей? -- спросил Пайн. -- Этим уже займусь я, -- ответил Шрек. Они засиделись у входа в хижину допоздна. Создавалось впечатление, что Боб просто растворился в воздухе. Только теперь Ник понял, что он никогда раньше точно не понимал значения слова "сосредоточиться". То, как умел внутренне сосредоточиться Боб Суэггер, не походило ни на что, виденное им раньше. Ник даже боялся с ним говорить. Сидя у костра, Боб невидящим взглядом смотрел на пламя. Сухие дрова тихо потрескивали внутри, выбрасывая вверх маленькие искорки, которые, пролетая мимо его смуглого вытянутого лица, таяли в глубоком мраке ночи. Его глаза смотрели куда-то внутрь, на одному ему понятные картины. Предоставленный в эти минуты самому себе. Ник попытался сконцентрироваться на Приложении Б. Как можно проникнуть в базу данных ФБР, когда сам ты уже оттуда уволен, а твой единственный источник информации в его системе скомпрометирован? Очень непросто. Но он был убежден, что если бы ему удалось найти правильный подход к этой проблеме и придумать надежный план, то все бы получилось. Возможно, в их систему мог бы проникнуть какой-нибудь компьютерный умник, например какой- нибудь вундеркинд из молодых. Они все время суют нос куда не надо. Таких случаев полно. Или, может, ему обратиться к кому-нибудь вроде Хэпа Фенкла, выложить перед ним все начистоту, в тогда Хэп, наверное, обратится через голову Ховарда Д.Ютея, а может, и еще выше... но, чем больше он поднимался в своих фантазиях вверх, тем больше понимал, что это нереально. Хэп был не таким подлым, как Ховард, но все равно они с Ховардом были заодно: их объединяло ФБР. Да, они люди старой закалки, того ФБР, которое нерушимо следовало непробиваемым бюрократическим законам, и, хотя, взятые в отдельности, его сотрудники зачастую были добрыми и порядочными людьми, у них и мысли никогда не возникало нарушить инструкцию или предписание. К Хэпу идти нельзя до тех пор, пока у него на руках не окажется это чертово Приложение Б. Ник недовольно фыркнул. Он должен его найти. Но не здесь, сидя в заброшенной хижине в лесу, сражаясь с каким-то призрачным, непонятным ему врагом. Приложение Б -- вот где находится ключ к разгадке. Он был в этом уверен. Приложение Б на все даст ответ. Где-то в темноте закричало и затихло какое-то животное. Костер уже почти догорел, а Боб все сидел возле него, погруженный в свои далекие мысли, старомодный и суровый, как герои популярных вестернов. Жаль, что рядом нет сейчас Майры, чтобы все обсудить, подумал Ник. Она бы что-нибудь придумала или по крайней мере с охотой выслушала бы его. Большая потеря. Теперь Ник чувствовал, как ему ее не хватает. -- Мемфис! Он вздрогнул. Боб строго смотрел ему прямо в глаза. -- А? Что?! -- Мемфис, ты, кажется, хотел заняться чем-то действительно серьезным? Я имею в виду тяжелую, пыльную, скучную работу. За которую больше никто кроме тебя не возьмется. Сможешь ли ты работать неделю по двенадцать, нет, по восемнадцать часов в день? Ник чуть не подпрыгнул от радости. Это была его особенность, можно даже сказать, талант: упрямый как бык, он мог упереться лбом и долбить стену до тех пор, пока не упадет либо он, либо стена. Настойчивости ему не занимать. -- Да, конечно. И тут Ник увидел нечто такое, чего ему за все время их общения ни разу не доводилось видеть: Боб Снайпер улыбался в отблесках огня. -- Ну, тогда он у нас в кармане, -- сказал он, и его глаза хитро сузились. -- Мы найдем его. Того, кто нажал курок в Новом Орлеане. Мы хорошенько прищемим ему хвост. Президент-великомученик в мраморной задумчивости сидел на своем троне в окружении дорических колонн и двухсот пар топающих по полу кроссовок. Крики и смех гулким эхом отдавались под высокими арками свода. Восьмой класс пришел на экскурсию к мемориалу Линкольна. Все призывы к порядку растворялись в детском шуме, который явно не свидетельствовал даже о видимости уважения к президенту. Юнцы резвились. -- Варвары, -- процедил Хью Мичам, погружаясь в очередное облако дыма своей видавшей виды трубки. -- Не имеют ни малейшего понятия о приличиях. -- Старик насупился, но Шрек ничего не ответил. -- Надо найти способ как-нибудь хирургическим путем удалять у детей языки еще до того, как они научатся говорить, -- продолжал Хью. -- Потом, после окончания колледжа, когда они хоть чем-то зарекомендуют себя в работе, можно будет предоставить им право написать петицию о возвращении языка на прежнее место. -- Не думаю, что это выполнимо, мистер Мичам, -- заметил Шрек. -- Черт побери, полковник, нечего надо мной смеяться. Я очень не люблю, когда надо мной смеются. Итак, вы назначили эту встречу. Я так понимаю, что новости не очень хорошие. Наверху не будут вами довольны, полковник. Я вам честно говорю -- не будут. Ну ладно, что там? Преследуя группу бегущих подростков, мимо промчался измотанный учитель. -- Дело в том, что узелок развязался, -- сказал Шрек. -- Надо опять соединять концы. -- В каком смысле? -- спросил Хью, делая еще одну глубокую затяжку. Над ним висело целое облако белого дыма. -- В том смысле, что Боб Ли Суэггер не умер. Он очень даже жив! И теперь охотится за нами. Это означает, что он охотится за нами всеми. Хью покачал головой и, сунув руку в карман, достал оттуда небольшую фляжку. -- Выпьете, полковник? -- Нет, спасибо. Хью быстрым движением опрокинул фляжку. Видимо, это доставило ему немало удовольствия. Шрек продолжал: -- У нас есть план. Он прост и выглядит многообещающе. -- Любопытно. -- Но у меня возникли две проблемы. -- Всего-то? -- Одна простая. А вот вторая... -- Шрек сделал паузу. -- Итак, проблема номер один? -- перешел сразу к делу Хью. -- Проблема номер один -- живая сила. Я больше не хочу рисковать. Мне надо много людей. Он может убить двадцать или пятьдесят, поэтому я хочу намного больше пятидесяти, чтобы уже наверняка стереть его в порошок. У меня нет столько новых людей. Плюс ко всему нет и времени, чтобы их искать. -- Но, полковник, вы вряд ли в этом можете рассчитывать на нас. Вдобавок риск... -- Нет, нет, люди у меня есть. Просто они не здесь. Мне надо разрешение на самом высоком уровне на беспрепятственный перелет "геркулесов" на юг и обратно без всяких таможенных досмотров. Ведь это можно обеспечить, не так ли? Как вы полагаете, ваших коллег можно уговорить на такую малость? Они слетают туда, возьмут моих людей, те сделают свое дело и улетят обратно. Они пробудут здесь не более недели, клянусь. Никто их не увидит. Хью ответил не сразу: -- Думаю, это выполнимо. А кого вы сюда привезете, полковник Шрек? -- Мне нужны надежные, проверенные исполнители, которым бы я мог доверять, мистер Мичам. Единственное место, в котором есть такие люди и из которого их можно быстро перебросить сюда, -- это Сальвадор. Хью поднял на него глаза. -- Я хочу привлечь к этой операции, -- продолжал Шрек, -- тот батальон "Пантеры", который мы тренировали. Они перед нами в большом долгу. Пусть они уберут Боба Ли Суэггера. -- Хорошо, -- сказал Хью Мичам. -- Думаю, это реально. О деталях договоримся потом. А что за проблема номер два? Шрек на секунду замялся. План Добблера внушал ему некоторые опасения. -- Ну, давайте, давайте, -- бесстрастно выспрашивал Хью. -- Мои люди никогда еще не видели того человека, который стрелял в архиепископа, -- начал Шрек. -- Мы даже не имеем ни малейшего представления о том, кто он и чем занимается. Единственное, что мы знаем, -- это то, что он стреляет, пожалуй, лучше всех в мире. Еще мы знаем, что он не мобилен, потому что ему пришлось обрабатывать те отчеты Суэггера по оценке местности, которые он не мог сделать сам. Еще есть подозрение, что когда-то он был очень знаменит, по крайней мере его хорошо знали в стрелковом обществе. Значит, за всем этим кроется какая-то история. Мы проверяли его винтовку. Из этой винтовки не раз выигрывались чемпионаты страны. Хью не отрываясь смотрел на Шрека. Потом заметил: -- Да, среди прочего она использовалась и для этой цели. Но в наших делах важнее всего безопасность. Она должна быть на первом месте. Есть вещи, о которых вам не надо знать. Я же говорил вам, что эту часть операции я проводил лично. Сам. Не привлекая ни вас, ни ваших людей. Разве не так? Ну и зачем тогда вы затронули эту тему, полковник? -- В нашем плане нужна приманка. Этот Суэггер весьма противоречивая личность, но у него есть свои слабости. На одну из таких приманок он и попался, когда мы подставили ему якобы советского снайпера Соларатова, который убил его друга и ранил его самого. Мой штатный психиатр Добблер сумел его раскусить, и тогда это сработало, мистер Мичам. Суэггер был, как говорится, уже у нас в кармане, но... Но мы его упустили. -- Ну, это уже известно. -- Теперь Добблер считает, что Суэггер догадался о существовании другого снайпера и захочет узнать о нем все, что только можно. Поэтому я решил сам предложить его Суэггеру. Это не сложно, но все должно выглядеть очень естественно и ненавязчиво. Мне надо, чтобы этот человек вошел в наше положение и согласился на сотрудничество. -- В качестве приманки? -- Да. Без всякого морального ущерба. Нам нужно только его имя, биография, кое-какие общие сведения, короче, такого рода инфор... -- Хорошо, для вашего сведения, мы давно с ним знакомы. Мы с ним даже вместе ходили в школу. Он прожил... замечательную жизнь, полковник! Поэтому все, что касается его личности, я держу в большом секрете. -- Если мы сейчас не уберем Суэггера, мистер Мичам, он убьет нас всех. Хью размышлял. -- Я спрошу этого человека сам, -- сказал он наконец. -- Без его согласия я не могу пойти на это. На карту ставится слишком много. Шрек с облегчением вздохнул. Глава 29 Ник и Боб не спеша подъехали к дому. Они находились в городе Сиракузы, штат Нью-Йорк. Вечерело, сгущались сумерки. На Нике теперь был костюм, белая рубашка, галстук и туфли -- все это совсем недавно было куплено на оставшиеся от тридцати тысяч долларов деньги, которые Боб всегда носил с собой в поясном ремне. Боб тоже купил себе костюм и галстук и теперь выглядел более цивилизованно. Ник обернулся, а потом со вздохом сказал: -- О Господи, неужели добрались? Его уже порядком укачало, и он чувствовал себя так, будто у него в животе лежит огромный ледяной шар. Боб лениво пожевывал зубочистку, глядя сквозь лобовое стекло взятого напрокат "бьюика". -- Пора, Мемфис, на выход! Ник несколько раз глубоко вдохнул в себя свежий воздух: -- Послушай, Боб, я захожу слишком далеко, пересекая границу закона, который в принципе чту. -- Если ты сейчас не перейдешь эту грань, то они обязательно угрохают тебя в обход всех твоих законов. -- Звучит не слишком утешительно, -- заметил Ник. -- Не могу сказать, что это вдохновляет меня и придает мне силы. На нормальном языке "перейти эту грань" означало "совершить преступление". С тех пор как Боб выложил перед ним свой план, мысль о преступлении, 0 нарушении закона не покидала Ника и он мучительно боролся со своей привычкой поступать как велит закон. Но другого пути не было. -- Ну так что, все-таки идти надо? -- Боюсь, что да. Другого способа получить то, что нам нужно, за такой короткий срок просто нет. Сам посуди, тебе-то терять уже нечего. Один раз эти рэмдайновцы уже чуть не вытрусили твою задницу из штанов, поэтому если сейчас ты не пойдешь, то через пару дней они из-за угла уронят тебе на голову кирпич. Позвоночник рассыплется, и голова упадет в штаны. Глаза будут на уровне члена. Ну как, тебе это нравится? -- Боб по-дружески улыбнулся и похлопал его по спине. -- Черт с тобой, -- сказал Ник. -- Давай попробуем. Он понимал, что еще ни разу в жизни, даже несмотря на все последние события, он не делал ничего незаконного, хотя и знал: закон обслуживает того, кто его создал. Но сейчас было совсем другое дело. Ему предстояло выступить в роли федерального агента, хотя на самом деле он им уже не был. Такое явное нарушение инструкции ФБР, пункт 28-02.4, влекло за собой наказание от трех до пяти лет. Хотя он, если его поймают на этом, отделается всего шестью месяцами, но обратной дороги в Бюро ему уже точно не видать. -- Ладно, пошли, -- согласился он. Они постучали в дверь и подождали. Им открыла маленькая девочка. Ник показал ей свое удостоверение. -- Добрый день. Меня зовут Николае Мемфис, -- представился он. -- Я специальный агент Федерального Бюро Расследований. Могу ли я увидеть твоего папу, кротка? Девочка отступила вовнутрь, и через несколько секунд перед ними появился высокий худощавый мужчина в "кардигане". -- Слушаю вас, -- сказал он, приложив к уху ладонь. -- Мистер Портер, я Николае Мемфис, специальный агент Федерального Бюро Расследований. А это мой коллега, специальный агент Фенкл. Боб сделал полшага вперед. -- Неужели я?.. -- Мужчина выглядел испуганным. -- Нет, нет, сэр, -- быстро заговорил Ник. -- Если мы не ошибаемся, то именно по этому адресу проживает издатель информационного сборника "Экьюрэси шутинг"? Портер сглотнул: -- Э-э... да, вы правы. Я главный учредитель, к тому же и сам занимался стрельбой более пятнадцати лет. Это издание досталось мне по наследству лет десять назад. И мне эта работа очень нравится. Правда, я вложил сюда уйму денег, да и времени тоже... Зато приобрел немало новых друзей. -- Да, сэр. Мы вас понимаем, -- кивнул Ник. -- Мистер Портер, -- продолжил разговор Боб, -- мы ищем человека, который, возможно, принимал участие в ряде крупных соревнований. -- О Боже!.. -- По нашим данным, он является одним из лучших стрелков в стране. -- О нет! -- воскликнул Портер. -- Тот, кто занимается стендовой стрельбой, на такое не способен. Здесь не стреляют из таких пушек, как АК-47, или чего-то подобного. Эти люди совершенно безобидны, они просто любят время от времени поиграть со своими вполне безобидными винтовками, тем более что стреляют они очень мало. Господи, да они просто просиживают часами за разговорами и изредка выходят пострелять, вот и все. Это самый скучный вид стрелковых состязаний, если вы его когда-либо видели. Да, он требует необычайной концентрации, но наблюдать за ним... -- У нас очень точная информация, мистер Портер. Вы же знаете, в большой семье не без урода. -- Господи, но это же так безобидно, -- пробормотал Портер. -- Мне очень неприятно читать те издания, в которых пишут, что стендовая стрельба служит прекрасной подготовкой для будущих снайперов и... -- Мистер Портер, смеем вас уверить, что с прессой мы будем разговаривать в самую последнюю очередь. В этом вы можете не сомневаться. Единственное, чего мы хотим, это проверить ваши подписные корешки. Интересующий нас человек уже стар, он занимался стендовой стрельбой еще в конце пятидесятых, и мы думаем, что если он выписывает ваш информационный сборник, то с очень давних времен. Насколько мы знаем, публикация журнала началась в начале шестидесятых, вместе с открытием стрелкового клуба? -- Да, именно так. Вам нужно имя? -- Нет, сэр. Он, естественно, живет теперь под псевдонимом. Но у нас есть некоторые данные, и если мы сможем найти у вас несколько имен, то сравним их и таким образом сможем отыскать то, что ищем. Уверяю вас, что вся полученная нами здесь информация будет держаться в строгом секрете. -- А если я скажу "нет", вы что, подадите на меня в суд? -- Мистер Портер, -- Ник держался крайне вежливо, -- это скорее дружеский визит, чем официальный или враждебный. Если вы захотите вызвать своего адвоката и проконсультироваться с ним, то мы не будет вам препятствовать и подождем. -- Нет-нет, -- сказал Портер. -- Нет, входите. Может быть, выпьете чашечку кофе? -- Нет, сэр, спасибо, -- отказался Ник. Портер провел их через аккуратно убранные комнаты в свой кабинет, где на столе стояли персональный компьютер "Ай-би-эм" и принтер "Эпсон". Вдоль стен тянулись длинные полки, до отказа забитые книгами. Ник узнал много классических работ по баллистике, по обработке патронов, а также "Преступление и наказание", "Жалоба портного", "Первая мировая война и современная память" -- все те книги, которые он когда-то планировал прочитать. На одной из стен висело несколько обложек "Экьюрэси шутинг". -- Компьютер я приобрел два года назад, -- сказал Портер. -- Набор журнала занимал слишком много времени. А теперь каждый номер можно сделать в тысячу раз быстрее. Очень помогли, конечно, добровольные пожертвования. Ну и моя жена помогает мне иногда с набором. Это прекрасная работа, и мы оба ее очень любим. -- Да, сэр, -- вежливо согласился Ник. Боб отступил, предоставив Нику вести дальнейшую беседу. "Ну и черт с ними, со всеми этими условностями, -- подумал Ник. -- Я и так уже по уши в дерьме, и назад мне из этой помойки не вылезти". -- Сейчас у меня около двадцати семи с половиной тысяч подписчиков, мистер Мемфис. Вы хотите, чтобы я распечатал вам их полный список? -- Сэр, а можно ли как-нибудь сделать это с учетом хронологии? То есть сначала первые подписчики, потом более поздние и так далее? Мы просто убеждены, что он выписывает ваш сборник с самого начала и его имя должно быть среди первых подписчиков. -- Гм-м-м... -- задумался мистер Портер. -- Знаете, у меня, видимо, нет программы, чтобы сгруппировать их по такому показателю. Дело в том, что я загонял их всех в компьютер по алфавиту. Поэтому, когда у меня появляется новый подписчик, я просто запускаю его имя в компьютер, а программа сама ставит его по алфавиту куда положено. -- Ясно. -- А как вообще можно подписаться на ваш сборник, мистер Портер? -- спросил Боб. -- Ну, я дал сначала рекламу в "Шотган ньюс" и в ряде подобных журналов. Естественно, в каждом номере вместе с рекламой есть и бланк для подписки. -- Понятно, это сейчас. А в самом начале, когда сборник только начал издаваться, как на него подписывались? Первый год, кажется, был 1964-й? Ну так вот, как это было в шестьдесят четвертом? -- Ну, насколько я знаю, все начиналось неформально, это был как бы сборник результатов стрелковых соревнований. То там то здесь появлялись маленькие статейки. Тогда все было проще, людей было мало, все друг друга знали. Каждый старался выписывать то, чем интересовался. Кто интересовался стрельбой -- тот выписывал статьи о стрельбе, кто экспериментами -- статьи об экспериментах. Чтобы получить статью или брошюрку, они присылали почтовую карточку или уведомление об оплате. В принципе так было до того, пока наш сборник не превратился в нормальный журнал. -- Вот эти первые карточки нам и нужны. Скажем, первая тысяча штук. Как вы думаете, что с ними стало? Где их можно найти? -- О Боже, неужели я их выбросил? Они перешли ко мне от Милта Омахандро, все были аккуратно сложены. А, черт... нет, не помню. Подождите, мне кажется, несколько картонных ящиков с этими карточками я видел у себя в гараже. -- Можно на них взглянуть? -- Естественно! Вот сюда, пожалуйста. Он привел их в гараж, где возле одной из стен стояли один на другом огромные картонные ящики. -- О Боже, я не... -- Мистер Портер, -- сказал Боб, -- знаете что? Если вы предложите мне сейчас чашечку кофе, от которой так неосмотрительно отказался этот молодой человек, то я с огромной радостью сам просмотрю все эти ящики. Клянусь вам, что, когда мы закончим, здесь будет так же чисто, как и до начала работы. Ну как? -- Пожалуй, это самое лучшее предложение за долгие годы моей службы, -- ответил Портер. Боб с Ником сразу принялись за дело. Боб работал просто остервенело. Ник за ним едва поспевал. Работа спорилась, и вскоре уже несколько просмотренных ящиков аккуратнейшим образом были сложены в стороне. "А ведь он бы мог быть отличным полицейским, -- подумал Ник. -- Ему бы просто не было равных". Наконец перед ними остался последний ящик, и Боб принялся за него. Это были самые первые подписные бланки на "Экьюрэси шутинг", ветхие и пожелтевшие от времени. Многие представляли из себя просто письма, на которых стояли старые почтовые штампы, но в основном они обнаружили почтовые карточки и открытки. Нормальных, стандартных бланков оказалось всего несколько штук. Это был ящик похороненных в пыли воспоминаний. Трудно было представить, что такая ничем не примечательная вещь, как ящик со старыми письмами и бланками, может содержать в себе ответ на вопрос, кто же убил архиепископа Джорджа Роберто Лопеза в Новом Орлеане. -- Ну и ну, -- задумчиво промолвил Портер. -- На меня это навеяло ностальгические воспоминания. Даже не думал, что у меня еще хранится все это барахло. Я-то о нем давным- давно забыл. -- Сэр, -- обратился к нему Ник, -- единственное, чего бы нам хотелось, так это, если можно, взять у вас этот ящик и коечто из него выписать. А когда мы закончим наше расследование, мы все вам вернем в целости и сохранности. -- О, я даже не знаю. Ведь если бы я сам нашел эти бумажки, то уже давным-давно бы и выбросил. Знаете, если вы заберете их с собой, это будет еще лучше, потому что вы тем самым избавите меня от необходимости выбрасывать все это. -- Спасибо, сэр, но мне кажется, что все-таки лучше написать расписку в получении... -- Нет-нет. Берите и идите. Мне и без этого есть чем заниматься. На следующий день, строго следуя всем инструкциям, Шрек проехал Виргинию и въехал в Северную Каролину. Здесь, в сени благородных гор Блу-Ридж, как раз на границе штата, он обнаружил частную Дорогу и, проехав по ней чуть более мили, уперся в электронные ворота. Шрек вышел из машины и, подойдя к воротам, нажал кнопку звонка. -- Да? -- раздался голос. -- Меня зовут Шрек, -- ответил он. -- Понятно. Двери плавно раздвинулись в разные стороны, и Шрек проехал еще двести ярдов вперед. У подножия шестисотфутового холма стоял красивый загородный дом. Он был открыт. Шрек всегда жил в квартирах аскетично и неприхотливо, как монах. Поэтому, увидев этот дворец на фоне как будто нарисованного пейзажа, он немного опешил. Это было действительно красивое место, и, если бы у него когда-нибудь появилась возможность приобрести себе дом, он бы хотел иметь похожий на этот. Кем бы ни был владелец, у него должны быть большие деньги, подумал он. Припарковав машину, Шрек вышел и оглянулся. Бетонированная дорожка вела к дверям, состоящим из двух створок. Он заметил, что здесь не было лестниц и ступенек. Полковник пошел по дорожке и обнаружил, что двери не заперты. -- Я в мастерской, -- раздался голос из невидимого громкоговорителя. Шрек прошел через весь дом, осторожно открывая его незапертые широкие двери, и вышел на освещенную солнцем террасу. Немного в стороне, за домом, он увидел огромное стрельбище, где на склоне холма ярко белели аккуратно выставленные мишени. Наконец он дошел до самого конца дома и открыл последние двери. Перед ним, скрючившись в кресле, сидел человек, который по виду был лет на десять старше самого Шрека. Прямо возле калеки стоял металлообрабатывающий станок, в котором он одной Рукой придерживал гильзу от патрона, а другой направлял какой-то зажатый в патроне инструмент, по форме похожий на гаечный ключ. -- Здравствуйте, полковник Шрек. -- Здравствуйте, мистер Скотт. Лон Скотт носил короткую прическу, которая очень шла к его худому, с темными глазами, продолговатому лицу. Греческий профиль сразу говорил о его благородном происхождении. На мускулистых руках виднелись вздувшиеся дорожки вен. Но все тело его было как-то ужасно перекручено: позвоночник напоминал лук, а безжизненные ноги неуклюже свисали с кресла. Он давно уже не мог тренировать свое тело, поэтому оно в большей части заплыло жиром и из-под широкого ремня торчал необъятных размеров живот. Некогда прекрасный юноша превратился теперь в скрюченного старика. Шрек попытался скрыть отразившийся в первый момент у него на лице ужас, но почувствовал, что ему это не совсем удалось и Скотт это заметил. -- Не очень приятное зрелище, да? Вот что может сделать с молодым здоровым человеком попавшая в позвоночник пуля, полковник. -- Простите, сэр. Я просто.--.. -- Не волнуйтесь, я это как-нибудь переживу. Итак, мой друг Хью Мичам сказал мне, что у вас для меня плохие новости. Ну давайте выкладывайте, полковник. По вам не скажешь, что вы легко поддаетесь на угрозы. -- Да, сэр, -- ответил Шрек. -- Это неприятная история. Хотя, по сути, это действительно пустяк, но все же с этой мелочью нельзя не считаться. Он преследует нас с самого Нового Орлеана. Я имею в виду того человека, которого мы тогда подставили. -- Этот морской пехотинец? -- Да. Он у нас играл роль приманки. По какой-то нелепой случайности этот человек, его зовут Боб Суэггер, выжил после двух пулевых ранений: одного в грудь, другого в плечо. Пуля прошла буквально в миллиметре от сердца. Теперь он вернулся вместе с одним бывшим агентом ФБР. -- А этот морской пехотинец, он что, стоящий человек? -- Это боец в полном смысле этого слова. -- Такой же, как и вы? Мне кажется, вы настоящий солдат. -- Он лучше. -- Гм. У вас есть план? -- Да, есть. Мы считаем, что он очень чутко реагирует на все события, происходящие в стрелковом мире. Особенно сейчас. Например, мы уже не сомневаемся, что он наверняка знает, кому принадлежит та винтовка, из которой он стрелял в Мэриленде. Мы предлагаем дать в "Шотган ньюс" рекламу небольшой книжки, скорее всего, частного издания, как это обычно принято в стрелковом мире, о знаменитой винтовке, или стрелке, или еще о чем-нибудь в этом роде. Когда он прочитает ее, я имею в виду рекламу -- а он не может ее не прочитать, -- то обязательно захочет увидеть автора. Тут мы его и возьмем. -- А зачем вам надо мое благословение? -- Сэр, в этом деле, нам кажется, чем реальнее все будет выглядеть, тем лучше. Мы не можем эту историю выдумать. Нам нужна легенда, которую Суэггер мог бы проверить сам, по своим каналам. Это очень осторожный человек. Поэтому нам нужна информация... и ваше разрешение. Лон Скотт кивнул головой. -- Мое прошлое? Моя семья? Что-то типа этого? -- Да, сэр. Казалось, что это немного позабавило Скотта; он издал какой-то странный звук, то ли смешок, то ли фырканье, что-то среднее между смехом и карканьем. -- Мой отец, -- наконец произнес он. -- Мой бедный старый отец... -- Сэр... У нас есть альтернатива, -- сказал полковник и усилием воли заставил себя посмотреть в лицо старику. -- Мы можем спокойно переждать, пока Суэггер и его друг из ФБР не угомонятся или их не угомонят другие. Мы хорошо умеем заметать следы, но... они в своих поисках не останавливаются. Черт, в конце концов они могут на что-нибудь натолкнуться, и тогда уже будет слишком поздно. У меня доктрина всегда одна -- это решительное и стремительное наступление. Я считаю, что, выбирая наступление, вы экономите в конечном итоге больше жизней, чем теряете. Лон ловил каждое слово полковника, лишь на мгновение оторвавшись, чтобы отхаркаться и сплюнуть в плевательницу, которую до этого Шрек даже не заметил, отвратительный комок слизи. -- Конечно, во всем этом есть доля риска. Во-первых, мы должны обратить его внимание на ваше имя. Я понимаю, что ваши личные проблемы... -- Мое имя не появлялось в печати где-то с начала шестидесятых, как раз, когда я покинул стрелковый спорт. Я уверен, что теперь обо мне даже никто и не вспомнит. Ваше предложение меня, конечно, немного пугает... Такая мелочь... может при вести к непредсказуемым последствиям... знаете, одно за другое начнет цепляться... Ну, кто знает, чем тогда все это закончится. Это же ящик Пандоры... -- Да, сэр. Но я считаю, что у нас нет другого выбора. Все остальное Суэггер сможет раскусить. Он будет преследовать нас до самой смерти. Мы не сможем ни на минуту расслабиться. Мы должны его уничтожить -- или все пропало. Скотт вздохнул. Казалось, что его тоже охватила меланхолия. -- Ай-ай-ай, -- покачал он головой. -- После всех этих лет... -- Да, сэр. -- Я так понимаю, что если этого человека не остановить, то он поставит под удар и Хью? -- Да, сэр. -- Перед Хью я в неоплатном долгу, полковник. Это великий человек. Сколько вы его знаете? -- С 1961 года, сэр, когда мы в Гватемале тренировали добровольцев для Залива Свиней. С тех пор он постоянно следит за моей карьерой. -- Да, вот такой он, Хью. Он за все отвечает. Его все волнует. Он все знает. Он помогает вашему таланту превратиться в то, во что он действительно должен превратиться. Без него бы я уже давным-давно погиб от отчаяния. У нас с Хью Мичамом очень много общего, и мы оба этим довольны. Поэтому я с вами. Все, что вы скажете, все, что вы потребуете, будет сделано как нельзя лучше. Я с вами. -- Спасибо, сэр. Как я уже говорил, мистер Скотт, ваше имя, ваша семья, это... -- Ну, здесь вам действительно повезло. Мой отец был очень знаменитый человек, звезда тридцатых годов. История о том, как ему достался десятый "черный король" и к чему это все привело, могла бы послужить прекрасным материалом для самой популярной в Америке книги. В стрелковом мире его имя знают до сих пор. Да, я смогу сообщить вам кое-какие данные, которые вы найдете для себя очень полезными. -- Спасибо, сэр. -- Но мне кое-что нужно от вас взамен. -- Да, сэр?.. -- Я хочу участвовать в этой операции. Если я выступаю в ней в качестве приманки, то пусть он и придет ко мне. Прямо сюда. Мы проведем с вами всю операцию. Я сыграю свою роль. Тем более что здесь вполне подходящее для этого место. Глухомань, никого нет, вокруг горы -- ну, все, что вам нужно! Ваши люди могут вывести его прямо на Боун-Хилл. -- И он показал через плечо назад, где чернело предгорье Блу-Ридж. -- Я считаю, что он вполне мог бы умереть на этом холме. Это было именно то, чего Шрек так долго добивался и на что даже не смел надеяться. Великий Лон Скотт снова попал в цель. -- Это намного облегчит задачу, сэр, -- сказал Шрек. -- Ну и теперь что? -- спросил Ник. --У нас тут тысячи имен, и только одно из них может быть фальшивым или псевдонимом того человека, который скрылся от всех более тридцати лет назад. Ну как ты предполагаешь, мы вдвоем со всем этим справимся? -- Запомни, Мемфис, он может изменить имя, адрес, внешность, манеру говорить -- все... Только одну вещь он все равно изменить не сможет. Он не сможет заменить свои ноги. Мемфис внимательно посмотрел на Боба. Тот сидел к нему вполоборота. Его лица не было видно, потому что на него падала тень. Ник был вынужден признать, что Боб прав, но он хотел знать, что делать дальше. -- Может быть, есть какая-то система записи инвалидов, принимающих участие в соревнованиях, о которой я просто не знаю? Ведь не можем же мы обзвонить несколько тысяч человек по адресам тридцатилетней давности и каждому задать вопрос, не парализован ли он? -- Правильно! Мы разобьемся по штатам и составим для каждого свой список. Ты будешь звонить по соответствующим департаментам и узнавать, кому и когда были выданы инвалидные коляски. Там везде стоят компьютеры, так что они смогут быстро тебе ответить. -- Черт побери! -- воскликнул Ник. -- Ты тысячу раз прав! Тогда после пятидесяти звонков у нас останется всего несколько человек, которых мы сразу асе и проверим. -- Молодец, малыш! Ставлю доллар, что уже завтра мы обнаружим, что один из них Лон Скотт. Очень интересно будет узнать, где и как он скрывался эти тридцать лет и каким образом его знаменитая винтовка попала в руки людей, которые занимаются убийствами важных политических деятелей по всему свету. На следующее утро Ник не откладывая начал обзванивать все штаты из небольшого номера с двумя телефонами в отеле на окраине Сиракуз. Пользуясь своим фэбээровским кодом, который относил его к числу лиц первоочередного обслуживания, он меньше чем за два часа обзвонил шесть штатов. Но это была изнурительная и изматывающая работа, и Ник был немало удивлен, когда обнаружил то, чего раньше за собой никогда не замечал, -- его клонило в сон. Он видел себя идущим по дороге и сам себе казался похожим на Боба; шел так же смело, свободно, ни от кого не завися. Он вдруг подумал: "А смог бы я придумать себе какую-нибудь другую жизнь, если бы мне ее не придумало ФБР?" Ведь он действительно обладал очень многими достоинствами и вполне бы мог сам быть в этой жизни себе хозяином. Тем временем Боб отвечал по соседнему телефону на те звонки, которые Ник заказывал раньше. -- Агент Фенкл, Федеральное Бюро Расследований, -- говорил он, стараясь смягчить свой арканзасский акцент. -- Да, сэр... Но агент Мемфис сейчас на Другой линии. Может быть, я смогу записать вашу иформацию, а потом передать ему?.. Да, мэм. Произнесите по буквам, пожалуйста. Так это адрес, да?.. О! Спасибо. Вы нам очень помогли. На все это потребовалось три дня. В итоге у них осталось семь имен, то есть семь человек, которые были среди первых подписчиков "Экьюрэси шутинг" и которым департаменты транспортных средств штатов, в которых они проживали, выдавали инвалидные коляски с 1964 года по настоящее время. -- Уф! -- вздохнул Ник. -- Столько работы ради каких-то несчастных семи имен. Будь я сейчас в Бюро, следующим моим шагом был бы звонок в местное отделение каждого штата, и в течение тридцати минут мне бы выдали о них самую подробную информацию. Но ты, как я понимаю, собираешься проверить каждого в отдельности? -- Да. Потому что я не знаю, как выглядит настоящий Лон Скотт. Я знаю, что он фактически исчез где-то в 1963 году и о нем до сих пор ничего не было слышно. Поэтому мне кажется, что первым делом нам надо определить возраст каждого из этих семи инвалидов. Потом мы сможем отбросить тех, кто к 1962 году не был инвалидом и кто к 1962 году не вписывался в рамки двадцатилетнего возраста. Тогда картина больше прояснится. -- Нет, ну-ка подожди минутку! -- сказал Ник. -- Нет, так действовать нельзя! Вот посмотри, что я придумал. Тот человек, которого мы ищем, настоящий Лон Скотт, имеет одну отличительную особенность -- он имеет новое имя! Самый лучший и, пожалуй, классический способ изменить имя и фамилию -- это приобрести себе документы на имя ребенка, родившегося приблизительно в этом же году, что и ты, и умершего вскоре после рождения. Понимаешь, ведь никто не станет сверять свидетельство о рождении со свидетельством о смерти! Смотри, ты берешь и находишь на кладбище или в какой-нибудь газете с некрологами имя ребенка, который умер в достаточно раннем возрасте, и после этого пишешь письмо в государственный департамент по регистрации новорожденных, в котором указываешь, что у тебя есть его копия свидетельства о рождении и что ты -- это на самом деле он. Вот тебе и новая фамилия! Все было правильно. Боб кивнул головой, и впервые на его лице появилось выражение удовлетворения. -- Ну а дальше? -- спросил он. -- Мы позвоним в те графства, где проживают эти семеро человек, и узнаем по журналам регистрации смертей, кто из них уже умер. Если мы найдем такого человека, значит, кто-то использовал его имя для изменения личности. А вдруг да получится, а, Боб? Боб посмотрел на него долгим внимательным взглядом. -- Наконец-то ты сказал что-то стоящее, но объяснениями своими ты дохлую лошадь замучить можешь. Давай заниматься делом. -- Объявление опубликуют сегодня, -- сказал Добблер, -- в "Букс энд мэгэзине", это последний раздел в "Шотган ньюс". Всего несколько строчек. Вот сигнальный экземпляр. Он протянул журнал Шреку. "АРТ СКОТТ -- АМЕРИКАНСКИЙ СТРЕЛОК. Правдивая история о легендарном стрелке тридцатых годов, который четыре раза выиграл чемпионат страны по стрельбе на тысячу ярдов в тридцатых и сороковых годах и два раза в пятидесятых со своей знаменитой винтовкой, известной как десятый "черный король" 70-й модели, 300-го калибра, "Холэнд энд Холэнд" магнум. В книге есть блок фотографий из семейного архива и хронологический указатель. Наложенным платежом по почте 49,50 долл. или заказ на имя Джеймса Томаса Олбрайта, л/о, а/я 511, Ньютсвмлл, штат Северная Каролина, 345-555- 0967; "вида", "Мастеркард". -- Но здесь нет никакого упоминания о Лоне Скотте, -- заметил Шрек. -- И не будет. Это было бы слишком явно. А ведь у нас все должно выглядеть естественно! Если мы сразу напечатаем имя, Суэггер почувствует, что Здесь пахнет жареным, и ни за что не пойдет в ловушку. Он же знает о десятом "черном короле" и знает, кому принадлежит эта винтовка! Я гарантирую вам это! Здесь ни в коем случае нельзя форсировать события! Добблер уже почти сорвался на крик, совсем позабыв, с кем он говорит. Шрек сделал шаг назад: -- Откуда мы можем знать, что Суэггер на это клюнет? -- Мы должны в него верить! Он, может быть, найдет это объявление не сразу: не сегодня и не завтра. Но, переезжая с места на место, он неизбежно столкнется с людьми, которые уже будут звать об этой книге. Таким образом и он узнает, если, конечно, не прочитает объявление сам. Он обязательно клюнет! Я обещаю вам! А потом последует тем инструкциям, которые даны в объявлении. Зазвонил телефон, и сразу же включился автоответчик. Шрек продолжал слушать Добблера. -- Из этого объявления следует, что им надо оставить номера своих кредитных карточек: либо "визы", либо "Мастеркарда". Или написать свои адреса, -- не замолкал Добблер. -- Поэтому они позвонят, и голоса их останутся на пленке. Это для нас очень важно. Понимаете, у нас есть оригинальные записи голосов и Мемфиса, и Суэггера. Голое Мемфиса был записан в болотах под Новым Орлеаном, а Суэггера -- во время вашей с ним беседы в Мэриленде. Поэтому мы можем закодировать их голоса я ввести в компьютер. Каждый звонок будет автоматически пропускаться через компьютер, где будет проверяться и сопоставляться с оригиналами. Как только будет найдено соответствие, нам сразу же сообщат. -- А потом?.. -- А потом мы заманим его в ловушку. Медленно, не спеша, доверяя только нашим инстинктам и интуиции, а также опыту общения с Суэггером. Мы заманим его туда и уничтожим. Это похоже на то, как ловят хищников на приманку. Эта приманка является иллюзией того, что он сможет там что-то найти и свободно уйти. Шрек кивнул головой. -- Все ясно, -- решительно сказал он. Добблер посмотрел на Шрека и впервые за все время понял, что уже его не боится. В течение этой недели Боб и Ник уже столько раз почти приближались к цели, что были близки к помешательству. Целыми днями они сидели на телефонах и теперь, прозвонив последние несколько западных штатов, вышли на улицу немного развеяться и где-нибудь перекусить. Они представляли собой довольно-таки странную пару: высокий худощавый мужчина средних лет, все время погруженный в себя, и крепкий, приветливого вида молодой человек с длинными светлыми волосами и добрыми карими глазами. Между собой они почти не разговаривали, будь то обед или прогулка. Казалось, им гораздо приятнее сохранять молчание, чем что-то говорить. Однажды вечером Боб спросил его о кресле: -- Слушай, а что чувствует человек, сидящий в нем? Каково ему на этом стуле? Поначалу Ник подумал, что его спрашивают об электрическом стуле, и сразу вспомнил, как за недолгую карьеру в ФБР ему раз или два приходилось присутствовать при приведении в исполнение высшей меры наказания. Но потом он понял, что Боба интересует совсем другое -- то, что он услышал от полковника 0'Брайена. Стул, кресло, инвалидная коляска. -- А-а! В общем, хреново. Мне кажется, я ненавидел эту коляску еще больше, чем она. Потому что это было постоянным напоминанием о моей вине. Однажды вечером я лежал и не мог заснуть. Я слышал, как она дышит. И в отблесках лунного света была видна эта проклятая коляска! У меня было такое чувство, будто кто-то надо мной жестоко посмеялся. -- Ты себя представлял в нем? Ну, допустим, если бы ты случайно туда попал не из-за своей ошибки, а из-за ошибки твоего отца, который потом бы взял и снес себе крышу из винтовки. Как бы ты себя чувствовал? -- Не знаю, -- признался Ник. -- Подумай над этим и обязательно расскажи мне. Мне надо знать, почему Лон Скотт стал заниматься такими делами. -- Возможно, от отчаяния или обиды. Эти чувства могут искалечить тебя так, что ты не только станешь ненавидеть весь мир, но и захочешь его уничтожить. С Майрой этого, конечно, не произошло. Она слишком отличалась от других и была очень доброй. Ну, а с кем-либо другим, даже не знаю, что бы это могло сделать. Естественно, человек может обратиться в такой ситуации за помощью к оружию, чтобы в нем почувствовать ту власть и силу, которых лишилось его тело. Оружие может усилить комплекс неполноценности и сделать человека очень и очень опасным. С другой стороны, в мире полно убийц с ненормальной психикой, но они же не калеки? Что тут особенного в этом случае? Боб с глубоким сожалением посмотрел на Ника: -- Неужели ты еще до сих пор не понял, малыш? -- Не понял -- что? -- Ладно, пора возвращаться. Завтра еще надо будет коекуда позвонить. Однако время шло, а результатов от многочисленных телефонных звонков не было. Разделив штаты на секторы, они пытались найти несоответствия в свидетельствах о рождении и смерти, чтобы вычислить, какое из семи имен фальшивое. Но, к сожалению, ничего не получалось. -- Думаю, что нам надо просто съездить к каждому из этих семерых калек, а там уже на месте посмотрим на них своими глазами, -- сказал Боб, просматривая последний номер "Шотган ньюс", который за полчаса до этого купил в газетном киоске гостиницы. Он повторял эту глупую процедуру каждую неделю, чем постоянно поражал Ника до глубины души. Это было серое, невыразительное издание с бесконечными колонками набранных мелким шрифтом объявлений и неясными, расплывчатыми фотографиями винтовок. Боб в шутку называл этот журнал "промокашкой". В нем не было никаких статей или рассказов, одни лишь краткие сообщения о всевозможных видах оружия. -- Знаешь, меня все больше и больше начинает мучить вопрос: не будет ли поиск Приложения Б более целесообразным и полезным для нас в этом деле? Если подключить Салли Эллиот, то, я думаю, элементарно можно было бы влезть в базу данных компьютерной сети ФБР. Она славная девушка. Кстати, я ей нравлюсь. Мне кажется... -- Тебе просто хочется трахнуть эту юную девушку, да? Почему бы тебе не признаться в этом сразу, не прикрываясь какими-то "приложениями"? -- Нет, она очень хорошая девушка. Я просто... Зазвонил телефон. -- Агент Мемфис слушает. -- Мистер Мемфис, это Сьюзен Джеремия из графства Кларк, штат Северная Каролина. Отдел регистрации, помните? -- О да, конечно. Я разговаривал с вами несколько дней назад. По поводу семи фамилий... -- Да-да. -- Вы можете нам что-то сообщить? -- Нет, сэр. Но я задумалась над одной проблемой, сэр. Одна из фамилий в вашем списке была Олбрайт. Джеймс Томас Олбрайт. А у меня в книге регистрации смертей с 1935- го по 1945-й нет никакого Джеймса Томаса Олбрайта. -- Да, вы мне это уже говорили... -- Тем не менее я вспомнила, что Олбрайт все-таки был. Роберт Пэрриш Олбрайт, который умер в 1938 году в возрасте двух лет, причем прямо здесь, в графстве Кларк. -- Понятно, -- сказал Ник. -- Сходство имен запало мне в голову, и я уже не могла избавиться от этой мысли. Поэтому я пошла и проверила все данные по регистрации. Вы знаете, что если у вас есть оригинал, а не копия свидетельства о рождении, то можно написать прошение в суд об изменении вашего имени или фамилии? -- Ну конечно! -- Представляете, как я была удивлена, когда обнаружила, что в июне 1963 года Роберт Пэрриш Олбрайт подал прошение в суд об изменении своего имени на другое -- Джеймс Томас Олбрайт?! Требование было удовлетворено, потому что никому в голову не пришло проверить свидетельство о рождении по свидетельствам о смерти. И никто даже не догадывался, что настоящий Роберт Пэрриш Олбрайт умер в 1938 году. Лоб Ника покрылся испариной. Он чувствовал, как постепенно поднимается тайная вуаль, заботливо наброшенная на прошлое чьей-то очень опытной рукой. Для него это было сравнимо с тем моментом, когда расследование, вроде бы уже зайдя в тупик, после долгих неудач и провалов, ошибок и разочарований вдруг выходит на правильный путь и превращается в настоящее дело. Он почувствовал, что не в силах совладать с волнением: -- Огромное спасибо, миссис Джеремия. Мы вам очень признательны. -- И он повернулся в Бобу, стараясь как можно лаконичнее и короче изложить суть звонка: -- Я нашел этого человека. -- Голос Ника выдавал его волнение. -- Прекрасно, -- ответил Боб. -- Джеймс Т. Олбрайт из Северной Каролины. Я его тоже нашел. -- Он протянул Нику журнал: -- Этот подонок решил написать книгу! Неизвестность просто угнетала. Звонки были со всех концов Соединенных Штатов. Добблер уже перестал удивляться их количеству. -- Здравствуйте, с вами говорит Уолтер Мирбах из Шерман-Оукс, штат Калифорния. Меня очень заинтересовала ваша публикация о десятом "черном короле". Номер моей кредитной карточки "виза"... И еще десятки таких же звонков за несколько дней; к концу недели счет уже велся на сотни. В итоге было зафиксировано более 350 звонков. Все они были от реальных лиц, но ни один голос, согласно данным компьютера, не соответствовал записям голосов Боба или Ника. -- Думаю, что это уже не сработает, -- сказал Шрек. -- Сработает, -- упрямо ответил Добблер. -- Я знаю Боба. Я наблюдал за ним около года. Он клюнет. Это единственный путь. Он клюнет. Шрек отвернулся. Он-был явно недоволен. Итак, они продолжали ждать. Прошел без перемен еще один день, потом другой. Добблер сидел в своей квартире, перелистывая старые номера "Америкэн райфлмэн", когда неожиданно зазвонил телефон. -- Добблер слушает. -- Доктор Добблер, говорит офицер оперативного отдела. Кажется, мы получили положительный ответ при сравнении голоса клиента, звонившего семь минут назад. Компьютер выдал информацию, точно идентифицировав голос Мемфиса. -- Под каким именем он записался? -- Э-э... так и сказал: "Специальный агент Николае Мемфис, Федеральное Бюро Расследований". "Алло, говорит специальный агент Николас Мемфис, Федеральное Бюро Расследований. Нам нужен мистер Олбрайт. Мы бы хотели взять интервью у Дона Скотта, сына Арта Скотта. Может быть, мистер Олбрайт располагает какой-нибудь информацией о том, где он находится. Телефон: четыре-четыре-дватри-один-два- три-нолъ-восемъ- нолъ. Добавлю, что отказ от сотрудничества является основанием для судебного разбирательства по федеральным законам". С пленки звучал действительно голос Ника Мемфиса. -- Поздравляю, -- хмыкнул Шрек. -- Ну а теперь расскажите, как, по-вашему, нам надо действовать дальше? -- Спасибо, полковник, -- отозвался Добблер, в глубине души пытаясь скрыть, что он ужасно польщен. -- Теперь надо выработать принципы операции. Хотя, по большому счету, принцип всегда один. Никакого давления и спешки. Ничто не должно указывать на ловушку. Начнем действовать активно только тогда, когда наступит подходящий момент. Боб интуитивно чувствует подвох. Он сам всегда готов нападать, чтобы отразить нападение. На его внутреннем светофоре постоянно горит желтый свет, он никогда до конца не расслабляется. Он всегда смотрит на горизонт в поисках туч. Его радар осторожности не спит даже ночью. И если он почувствует угрозу, то сразу же унесет ноги. Так что никакой спешки! Никого не должно быть видно. Ловушка должна быть надежно спрятана. Никакой самоуверенности, никаких ошибок! И начинать действовать надо немедленно. Кто будет ему звонить? -- Вы, -- спокойно ответил Шрек. Настырно зазвонил телефон. -- А, черт, -- недовольно проворчал Ник. -- Возьми трубку, -- сказал Боб. -- Черт, -- повторил Ник. С того момента, как они позвонили Олбрайту, прошла почти целая неделя. -- Ну, давай, -- торопил Боб. -- Агент Мемфис слушает. -- Ник поднял трубку. -- Алло, это Джеймс Олбрайт. Я получил ваше послание на прошлой неделе, но вот только сейчас сумел прослушать пленку. Так в чем конкретно дело? -- Ну, прежде всего спасибо за то, что вы ответили на мой звонок. -- Ник старался говорить как можно официальное. -- В наше поле зрения попало объявление о том, что вы опубликовали книгу об Арте Скотте, спортивном стрелке. Это соответствует действительности? -- Да. Я знал Арта при жизни. Я видел, как он выиграл свой последний чемпионат страны по стрельбе. Он был прекрасный... -- У вас есть основания подозревать, что винтовка, принадлежавшая сыну мистера Скотта, Лону Скотту, могла быть использована при совершении серьезного преступления... -- Десятый "черный король"? Вы знаете, где он находится? -- Э-э... -- замялся Ник, не зная, что ответить. -- Нет, не знаем. Но мы надеялись, что вы сможете нам кое-что рассказать. -- К сожалению, вряд ли. Такая винтовка сегодня стоит десятки тысяч долларов. -- Э-э... поэтому мы пытаемся найти мистера Лона Скотта, который исчез около тридцати лет назад. -- Да, это большая тайна. Жаль, что я ничем не могу вам помочь. --Гм-м-м... Да... В вашей рекламе указано, что у вас есть какие-то фотографии и личные вещи Арта Скотта. -- У меня есть его стрелковые записные книжки, его записи по обработке и перезарядке патронов, результаты его экспериментов, много медалей и призов. Но из его личных вещей у меня ничего нет, разве что пара дневников, на которые я никогда не обращал особого внимания. -- Понятно. Мистер Олбрайт, нам обязательно надо найти либо Лона Скотта, либо его родственников. Мне кажется, что в дневниках его отца могла сохраниться какая-нибудь полезная для нас информация. Если вы не против, я бы прислал к вам людей, чтобы просмотреть материалы, хорошо? -- Это и есть все, что вы хотите? Конечно, приезжайте или присылайте кого-нибудь. Буду рад предоставить вам эти материалы. -- Огромное вам спасибо. -- Не за что. Человек на другом конце провода дал ему какие-то указания, и Ник ответил, что приедет к нему через два дня, во вторник, к девяти тридцати утра. Мистера Олбрайта это вполне устроило, потому что в этот день, по его словам, он никуда не собирался. -- Неплохо, -- сказал полковник. -- Я не переборщил? -- поинтересовался Добблер. -- Нет. -- Полковник задумчиво уставился в одну точку. -- Вы хорошо вошли в роль, а потом спокойно из нее вышли, умело сымитировав Лона Скотта. Они сделали еще один шаг по направлению к ловушке. Но это не последний шаг. А пока единственное, что нам остается делать, -- это ждать. Они сами придут. Для Пайна, который всегда был человеком действия, не было ничего хуже ожидания. Не получив никакого Приказа, он отправился в Виргинию, на тренировочный полигон РэмДайн. Туда-то и прибыли его старые товарищи по оружию из батальона "Пантеры" для подготовки к операции по ликвидации "непобедимого Боба". Когда он приехал, те уже отрабатывали план нападения. Пайн наблюдал, как они выпрыгивали из вертолетов и рассыпались цепью вдоль холма, который был точной копией Боун-Хилл -- предполагаемого места проведения операции. Сжимая вокруг холма жесткое кольцо, они простреливали его вершину из всех видов имевшегося у них стрелкового оружия, Боб же предположительно должен был отстреливаться только из своего знаменитого кольта, с которым, как известно, он никогда не расставался. Даже бригадный генерал де Раджиджо прибыл сюда, чтобы принять участие в операции. -- Не слишком ли много людей, сержант? -- обратился генерал к Пайну. -- Тем более на одного человека. -- Вопрос был логичный. Вместе с неподвижными огневыми точками и огнем передвигающихся в пешем порядке основных сил батальона, которые будут поливать вершину свинцом, как пожарные -- горящее здание водой, общее количество пуль, выпущенных за две минуты стрельбы, составит где-то десять- одиннадцать тысяч штук. -- Это, наверное, какой-то сверхчеловек, -- добавил он. -- Ему конец, -- ответил Пайн. -- Его все равно достанут, даже из преисподней. Здесь ему спрятаться будет негде. Эта показуха явно доставляла ему удовольствие. Пули, громко свистя, улетали вдаль, превращая склоны холма в сплошное месиво камней и пыли. Спрятаться на самом деле некуда. Поверхность холма была ровной и голой. План был прост. Три взвода из роты по борьбе с повстанцами, входящей в состав батальона "Пантеры", -- всего около 120 человек, вооруженных израильскими штурмовыми винтовками "гадил" калибра 5,56 мм, -- должны были высадиться и затаиться на небольшом каменном плато в двух километрах от дома Лона Скотта. Их присутствие оставалось в этом случае полностью незаметным для объекта. Когда появится Боб, то тот, кто выступит в роли Лона Скотта -- еще не было точно известно, кто именно, -- должен будет подать сигнал. Ему не придется нажимать ни кнопок, ни ручек, ни рычагов. Он просто уберет руку с подлокотника инвалидного кресла -- и дневной свет попадет на фотоэлемент, который сразу же пошлет сигнал в место дислокации основных сил. Через несколько секунд четыре вертолета с боевыми группами уже будут в воздухе, а еще через две минуты здесь уже высадится весь десант. Через четыре минуты эти же вертолеты вернутся со второй группой. Таким образом, их будет уже 120 человек. Переброшенные по воздуху войска вместе с рэмдайновцами высадятся возле дома Скотта, поэтому Боб, увидев ловушку, почти наверняка рванет в другую сторону, через бассейн и стрельбище к Боун-Хилл, к этим шестистам футам низкорослых елочек, колючего кустарника, небольших уступов и мелких рытвин. Снайпер должен выбрать только этот путь. Пусть он поднимается повыше... до тех пор, пока уже некуда будет идти. Глава 30 Лон упорствовал. А он умел быть упрямым, целеустремленным и настойчивым. -- Мистер Скотт, я не могу, -- сказал Шрек. -- У нас есть гораздо более подходящие люди для таких вещей. Это не для вас. Это слишком, слишком опасно. -- Это мой дом. К тому же я -- приманка, -- не сдавался Скотт. -- Поэтому я должен быть самим собой. -- Как только Суэггер увидит вас в этом инвалидном кресле, он сразу поймет, кто вы. -- Отлично. И что тут такого? -- Ну, а если он выстрелит в вас? -- Почему это? -- Суэггер -- морской пехотинец. Он не сможет убить человека в инвалидной коляске, даже несмотря на то, что этот человек совершил преступление, и даже несмотря на то, что уже будет знать, что шум подлетающих вертолетов наверняка означает его смерть. Он не нажмет курок. Я понимаю его. В свое время я знал немало таких стрелков с Юга, еще до того, как лишился ног. Мой отец был таким же. Нет, Боб Ли Суэггер не выстрелит. Для него честь превыше всего. Шрек чувствовал, что в целом Скотт, скорее всего, прав. Даже такой эксперт по Суэггеру, как Добблер, и тот не смог бы ничего возразить. Но ему было любопытно узнать, почему сидящий перед ним человек так стремится к роли приманки. Калека вызывал ужас и жалость: череп его на несколько секунд как-то по-идиотски наклонился влево, потому что его владелец потерял над ним контроль, и Шрек едва нашелся, что сказать, чтобы скрыть свои чувства: -- Но зачем? Зачем вам все это нужно? Лон улыбнулся, и от этой улыбки Шреку стало не по себе. Он почувствовал, как от взгляда этого человека у него леденеет кровь. До него доносились глухие удары ломов и отбойных молотков, которые разбивали покатую дорожку, предназначенную для инвалидной коляски, а вместо нее делали нормальные ступени. После некоторой паузы последовал ответ: -- Мне хочется воспользоваться этой возможностью и взглянуть ему в глаза. Я хочу прочувствовать этот момент вместе с ним. Я хочу, чтобы он видел меня и знал, кто я такой, чего я добился вот этими руками. Я хочу, чтобы в тот момент, когда наши глаза встретятся, между нами возникла удивительная, необъяснимая связь, которая понятна только профессионалам. Мне хочется увидеть, как он будет вести себя в последние мгновения своей жизни, зная, что скоро наступит смерть. Да, как будет вести себя великий Боб Ли Суэггер, который сам не раз ставил других перед лицом смерти. Мы должны с ним встретиться, потому что мы оба профессионалы. Шрек подумал: да, это будет, безусловно, достойная встреча двух профессиональных убийц мирового Уровня, в которой ни один не уступит другому в мужестве. -- Хорошо, мистер Скотт, только не делайте никаких глупостей! Не любезничайте тут с ним. Как только он войдет, сразу убирайте руку со светового реле. Батальон "Пантеры" будет здесь через несколько секунд, и мы не оставим от него даже мокрого места. Все, что нам надо, -- это убить его, пока он не убил нас. -- Ладно, договорились, -- согласился Скотт. Разведка соблюдала все меры предосторожности. Все участвующие в операции были без раций, их заранее предупредили, чтобы они никуда не совались, просто сидели и отдыхали. Если объект проедет мимо них -- хорошо, если нет -- тоже ничего страшного. Оперативников расставили главным образом на дорогах и дальних подступах к дому, где были маленькие кафе, магазинчики и рестораны. Беглецов обнаружили поздно вечером, когда взятый в аренду красный "шевроле" въехал на платную стоянку данвиллского "Шератона" и рэмдайновский наблюдатель, находившийся на крыше дома, расположенного через дорогу, увидел, как из него вылез высокий жилистый мужчина и, мивовав полосу яркого флуоресцентного света перед входом в отель, исчез за его стеклянными дверями. Минуту спустя он вернулся, подошел к машине и что-то сказал, наклонившись к стеклу. Из "шевроле" вышел крупный светловолосый мужчина в костюме, и они вместе поднялись по ступенькам отеля на второй этаж, вокруг которого на всю длину здания тянулся стеклянный балкон. Наблюдатель отметил, что приехавшие заняли две соседние комнаты. Через некоторое время они вновь появились и, сев в машину, отправились в "Пиццу Хат", которая находилась в четверти мили от отеля. Только после этого наблюдатель позвонил в штаб. Через десять минут автомобиль с "Электротоком 5400" уже двигался по направлению к отелю. -- Я должен проникнуть в их комнаты и установить фиксированную длину прослушивания? -- спросил Эдди Никлс, настраивая микрофон. -- Нет, -- сказал Пайн, до конца не веря, что это все-таки произошло и рыба клюнула. -- Нет, мы еще точно не знаем, они это или кто-то другой. Но это были они. "Шевроле" заехал на стоянку, и Пайн увидел, как в двухстах ярдах от него из машины вышел Боб Ли Суэггер. Он угадал бы эту припадающую походку везде, твердо зная, что так ходит только Боб Ли Суэггер, у которого одна нога была буквально собрана только благодаря умению врачей. Неделями изучал он эту походку и теперь знал, что не спутает ее ни с одной другой. Господи, если бы только у него была винтовка с хорошим оптическим прицелом ночного видения! В инфракрасном излучении он видел бы свою мишень намного лучше и смог бы уложить Боба прямо здесь, на ступеньках отеля, пока они поднимались со своим светловолосым приятелем к себе наверх. Он бы всадил ему пулю прямо между лопаток! Все бы закончилось буквально в десятую долю секунды, которая требуется пуле, чтобы пролететь это расстояние. Но у него с собой был только укороченный ремингтон, который привычно упирался в левый бок, слегка выглядывая из-под легкой куртки. -- Это он? -- спросил Эдди Николетта. -- Да, черт бы его побрал, -- огрызнулся Пайн. -- Слушай, они так ходят, будто совсем ничего не подозревают. Мы и сами могли бы их тут укокошить, ты, я и ребята, без всяких проблем. Быстро грохнем -- и заметем все следы. Я постучусь в дверь, а ты ворвешься со своим дробовиком. Опорожним по обойме -- и все, дело с концом, а? Вернемся назад уже свободными от всяких проблем и еще героями будем. -- Ты думаешь, Суэггер спит без своего пистолета? Наверняка у него даже предохранитель снят. Не успеет еще открыться дверь, как мы уже все будем трупами. Эта сволочь умеет обращаться с оружием, и ты это прекрасно знаешь. Так что помолчи и дай мне немного подумать. -- Он повернулся к оператору "Электротока 5400": -- Можно прямо сейчас направить луч микрофона на их комнату? -- Нет проблем, -- ответил тот. -- Если не будет помех, то через минуту мы их услышим. Неожиданно открылась дверь комнаты Ника, и сам Ник вышел на балкон. Подойдя к соседней двери, он начал стучать в нее изо всех сил. -- Всполошились подонки, -- пробормотал оператор. -- Твое дело поторопиться, -- отрезал Пайн. Парень напряженно крутил ручки и сверял какие-то показатели. -- Давай быстрее, -- торопил его Пайн. -- И не забудь подключить магнитофон. Постепенно в динамиках сквозь шум и треск помех стали четче прорисовываться два голоса. -- ...более перспективно, я тебе говорю... -- Это был голос Мемфиса. Помехи стали меньше. -- Не знаю... -- Это уже был Суэггер. Его арканзасский акцент невозможно было спутать. -- Ну послушай меня хоть раз, что ты упрямишься!.. Боб молчал. -- Она сказала, что сможет быстро ввести меня в базу данных ФБР и кодовую структуру. По крайней мере, это уже кое-что! Это намного лучше, чем переться к черту на кулички и охотиться за привидениями, роясь в этих пыльных дневниках тридцатилетней давности. -- Мемфис, я не люблю лезть куда-нибудь, не зная наперед, как оттуда выйти. Понятно? -- Ну послушай же меня. Боб! Ну хотя бы раз! Если мы найдем это Приложение Б, то у нас появятся имена. Не просто какие-то абстрактные фамилии типа Пайн или Шрек. Это все пешки, маленькие сошки, которыми затыкают все дыры. Приложение Б выведет нас на крупного зверя из тех, кто не носит с собой пистолетов, а только думает и отдает приказания. Имена! Вот что важно. Адреса. Это единственный способ уничтожить их всех вместе и сразу! В противном случае мы погибли. Боб, мне надо к ней съездить и попытаться там чего-нибудь добиться. Тут произошла небольшая заминка, почему-то пропал звук, но потом Пайн догадался, что Суэггер просто думает и не отвечает. Наконец Боб прервал молчание: -- Терпеть не могу лезть на рожон, да еще вслепую. -- Когда ты поедешь к этому старикашке, который написал книгу о великом стрелке тридцатых годов, тебе совсем не понадобится помощник. Ты прекрасно сможешь почитать эти дневники и без меня. Там тебе потребуется просто немного терпения, чтобы перечитать всю ту муть, которую он написал. Ты угробишь на это целый день! И еще неизвестно, найдешь что-нибудь или нет. Это была твоя идея, а не моя. Давай я пока слетаю в Новый Орлеан и встречусь с ней. А там мы уже посмотрим, что у нас получится с этими компьютерами. Ну а потом... потом мы могли бы пойти в ФБР. Имея на руках эти документы, мы сможем доказать нашу невиновность. Там, в суде, уже можно будет выложить все факты, которые наверняка их уничтожат. Этим мы бы, пожалуй, спасли себе шкуру. -- Ник явно нервничал. Но Боб держался по-прежнему очень спокойно и только повторил: -- Не люблю действовать вслепую. Тем более без поддержки. -- Осторожная сволочь, -- высказался Никлс. -- Такую хитрую лисицу еще поискать надо. -- Поэтому-то он и не делает ошибок, -- отозвался Пайн. -- Я уже звонил, -- не успокаивался Ник. -- Я могу заказать такси, чтобы доехать до аэропорта в Ричмонде. Рейс на Новый Орлеан в восемь утра. К десяти вечера я уже вернусь. Они продолжали обсуждать свой план. Наконец Боб решительно сказал: -- Ладно, встречаемся здесь послезавтра днем. И черт побери, будь осторожен. Ведь и у тебя не будет подмоги. -- Я просто хочу слетать в Новый Орлеан. -- По голосу Мемфиса легко можно было догадаться, что он здорово влюблен. -- Господи, -- испугался Эдди Никлс. -- Неужто и нам надо за ним? Пайн погрузился в размышления. Думал он недолго: -- У нас недостаточно людей. Этого сосунка мы сможем прихлопнуть в любой момент. Суэггер первый. Сначала он. Останемся с Суэггером и завтра его добьем. Свет горел только в кабинете Добблера. Было Уже поздно, далеко за полночь, и он подумал, что, может, лучше остаться здесь и вздремнуть на диване, вместо того чтобы идти домой. Ведь завтра Утром... Впрочем, о том, что будет завтра, лучше подумать завтра, решил он. Боб приедет, его загонят на холм, и вслед за ним поднимется батальон "Пантеры". Но Добблер был слишком взволнован, чтобы заснуть. Его мозг усиленно прорабатывал все возможные варианты развития событий. Он снова посмотрел на часы. Прошло всего семь минут. Время будто остановилось. На столе перед ним лежали папки с материалами по Бобу Ли Суэггеру. Одна -- "ОТНОШЕНИЯ И СВЯЗИ", другая -- "ЮЖНОЕ НАСЛЕДИЕ", третья --"РОДИТЕЛИ" и четвертая -- "СТРЕЛЬБА". Однако доктор не мог заставить себя открыть их. Что можно было изучать здесь в столь поздний час? Было уже поздно -- во всех отношениях. Все уже изучено. Он посмотрел на свой ящик для корреспонденции. Странно, во он раньше даже не обратил внимания на лежащий там коричневый конверт внутрислужебного оповещения. Что бы это могло значить? Он недолюбливал почту внутриелужебного оповещения в РэмДайн, которая обычно не приносила ничего хорошего, одни проблемы. Первым его желанием было выбросить конверт в корзину. Тяжело вздохнув, Добблер все-таки решил его открыть. Как потом оказалось, это было правильное решение. В небольшом металлическом сборном домике, в котором размещался штаб по проведению операции, в полном одиночестве сидел Шрек. В этом пустынном, удаленном от цивилизации месте всего в семи милях от дома Лона Скотта было тихо и спокойно. Шрек уже почти заснул, когда зазвонил телефон. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять тот бред, который несет Добблер. Но, поняв, он сразу проснулся. -- Вы слушаете?.. Они мучились несколько недель, чтобы влезть в компьютерную систему этих цветочников через федеральный торговый департамент, и в конце концов влезли! Короче, они создали программу, которая сама просмотрела все торговые платежи, прямо в их собственной компьютерной системе! -- О чем вы говорите, Добблер? -- Цветочники! Продавцы цветов! В течение десяти лет Боб посылал кому-то цветы. Так вот, один вундеркинд из компьютерного отдела в конце концов пробрался в эту систему. Мы думали, что тут все уже бесполезно, но он не прекращал поиски и умудрился проникнуть в систему цветочников Литл-Рока и прочитать все их заказы. Так вот, каждый год, в декабре, к четырнадцатому числу, Боб посылал цветы, и как вы думаете кому? Женщине! В Ахо, штат Аризона. Он посылал ей розы! --Я... -- Полковник Шрек, у Суэггера есть женщина! Это единственная женщина, которую он знает! Это та женщина, которую он любит! Ее зовут Джули Фенн. Она вдова лучшего друга Боба Донни Фенна! -- Ахо, штат Аризона? -- повторил Шрек, задумавшись. Затем, немного помедлив, произнес: -- Отличная работа, Добблер! -- И, вызвав адъютанта, приказал: -- Панна ко мне! Глава 31 Пайн уехал на рассвете, заказав себе билет на 10.30 из Ричмонда в Тусон. Внутри у него все кипело от возмущения. К этому времени, скорее всего, все уже закончится, и Боб будет на том свете. Куда его послали? Зачем? Эта женщина теперь была уже не нужна. Но мастер-сержант Пайн не привык задавать вопросы полковнику Шреку. Когда он уезжал, личный состав батальона "Пантеры" уже начал готовиться к предстоящему дню. Пайн знал, как обычно происходит подготовка к бою. За последние двадцать лет он сам делал так, наверное, тысячи раз и чувствовал, что солдаты пребывают в напряжении и им хочется побыстрее начать действовать. Кто-то ругался, кто-то курил, кто-то смеялся. Ктото лязгал зубами от утреннего холода. В душе он радовался, что уезжает. После того узкоглазого, который лез на него со своим штыком через проволоку и в которого он не попал семь раз подряд, Пайн не боялся никого. Но Боб откровенно его пугал. Ему очень хотелось поскорее увидеть простреленную грудь этого ублюдка и бьющий оттуда фонтан крови. Он хотел убедиться, что Суэггер наконец-то мертв. Как он прикончил тех двух парней в болотах! Тут наверняка будет настоящая мясорубка, несмотря на численное превосходство сил с их стороны. Пайн боялся. Он чувствовал, что не способен на то, на что способен Боб. Лагерь остался далеко позади, и Пайн заметил, что ему стало легче. Пусть эти крутые ребята сами разбираются с Бобом Ли Суэггером. Они из него бы стро приготовят бефстроганов, потому что они вообще понятия не имеют о том, кто он такой; да их это и мало волнует. Для этих ребят он просто еще один гринго. Суэггера все-таки подвели его глупость и самоуверенность. Его умение стрелять лучше других теперь уже наверняка подвело его к могиле. Но Пайн знал, что до того, как умрет Боб, не один и не двое из этих парией отправятся прокладывать ему дорогу на тот свет. Боб проснулся около половины десятого, принял душ и уселся в кресло. Ему надо было подумать. Группа прослушивания сразу же включила микрофон, но до них доносился только шум льющейся воды. На этом фоне было почти не слышно присутствие в комнате человека, который спокойно -- без нервов и лишней суеты -- занимался своими обыденными делами. В 10.15 Суэггер вышел из комнаты, расплатился с гостиницей и, бросив сумку в багажник машины, поехал в ресторан, где заказал хороший завтрак: яичницу из двух яиц, три кусочка ветчины, тосты и джем. Потом купил "Данвилл курьер" и ве спеша прочитал его от первой до последней страницы. Все это время в автомобиле, припаркованном в двухстах ярдах от "Пиццы Хат", был включен микрофон направленного улавливания. -- Мэм, можно еще чашечку кофе? -- Конечно. Прекрасный денек, не правда ли? -- О, да. -- Простите, вы предыдущий кофе заказывали со сливками или с сахаром? Я просто не помню. -- Нет, мэм. Я пью кофе всегда без сахара. На завтрак у него ушло минут сорок. Затем он вышел на улицу, где ярко светило солнце, и расправил плечи. Высокий, сильный мужчина в джинсах и голубой джинсовой рубашке, поверх которой была накинута короткая