и. Свой гений был у каждого дома, леса, реки и т.д. До сих пор вклад Пуаро в расследование был более чем скромен. Едкое замечание бельгийца вызвано скорее всего не чем иным, как замешательством. Однако его беседу с капитаном Гастингсом прерывает Огюст Дюпен, который приближается к ним со стороны ростральной колонны, цитируя на своем совершенном английском речь Антония[124], обличавшую убийц Цезаря[125]: "Друзья, римляне, соотечественники..." [124] (?) [125] (?--? до н.э.) -- На этой самой колонне, -- припоминает он, -- выставили на всеобщее обозрение голову Цицерона[126], убитого наемными убийцами по приказу Антония. И знаете, Антоний вовсе не был жестокосердым чудовищем, каким его иногда представляют. Снова, как и в "Макбете", подстрекательницей явилась жена, которая без колебаний вонзила гвоздь в язык великого оратора[127]. [126] (?) [127] (?) Что это? Намек на истинный характер Елены? Теперь мы, вслед за сыщиками, пересекаем Тусскую улицу[128] и входим в древний Дворец правосудия, или, иначе, базилику Юлия[129], где полицейские беседуют с представителем судебной власти, каковым является пристав Порфирий Петрович. Тема дискуссии "на высшем уровне", но не имеет никакого отношения к ТЭД. Они обсуждают извечную проблему борьбы с преступниками, которых полицейские в поте лица своего ловят, а судьи столь же усердно освобождают под самыми разными предлогами. Как бы между прочим полковник карабинеров осведомляется, а каково мнение Диккенса на этот счет. [128] Расположена к юго-западу от Форума, в одном из беднейших кварталов Древнего Рима. [129] Постороена по приказу первого римского императора Гая Юлия Цезаря в целях прославления рода Юлиев. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Диккенс порицал нездоровое сочувствие к преступникам всех мастей, поощряемое, по его мнению, викторианским обществом. По утверждению писателя, интеллект преступника разительным образом отличается от интеллекта среднего человека. Представления Диккенса о правосудии были крайне просты: виселица для убийц и пожизненное заключение для всех остальных, от разбойников до мелких воришек и хулиганов, если они совершат преступление повторно. УИЛМОТ, приближаясь к Лоредане. Что касается бродяг, то если не считать фальшивых... ПУАРО, прогуливаясь вместе с Гастингсом по Тусской улице. Что еще за фальшивые бродяги? УИЛМОТ. Диккенс с неподражаемым колоритом описывает их в своих заметках о площади Испании. Его интересует не роскошная лестница восемнадцатого века (барокко вызывало у Диккенса отвращение), не фонтан Баркачча, творение Пьетро Бернини[130]; его любопытство раздразнили странные личности, облаченные в одеяния гуртовщиков, странников, разбойников и пастухов, толпившиеся на ступенях лестницы и предлагавшие свои услуги в качестве моделей многочисленным художникам-иностранцам. Диккенс именует их самыми фальшивыми бродягами на свете. По его словам, "подобных им нет ни в остальном Риме, ни в других обитаемых частях нашей планеты"[131]. [130] Отец знаменитого архитектора и скульптора Лоренцо Бернини (см. прим. ниже). [131] Цитата из "Картин Италии". ЛОРЕДАНА. А настоящие бродяги? Не хотел же он и тех приговорить к пожизненному заключению? УИЛМОТ. Нет, и в некоторых своих романах он довольно снисходительно относится к бродягам. Но мы знаем, что тех, кто проходил по Дуврской дороге мимо окон его дома в Гэдсхилле, Диккенс называл "проклятой чумой". Сам вид этих бродяг приводил его в бешенство. Причем в такое бешенство, что он велел прокопать подземный переход к своим владениям от противоположной стороны дороги, дабы избавить себя от необходимости заговаривать с ними. ГАСТИНГС. У всех, даже самых гениальных, людей есть свои слабости. Я помню, как на Сомме мой бригадный командир, человек фантастической храбрости... Милитаристские воспоминания Гастингса способны разрушить любую компанию. Через несколько секунд каждый вспоминает, что не успел осмотреть храм Весты[132], храм Божественного Ромула[133] или интересную коллекцию в Музее древностей и в считанные секунды бедный Гастингс остается в полном одиночестве. [132] Культ Весты был культом священного очага. В круглом храме Весты (около древнего царского дома) не было изображений богини -- только священный огонь, который поддерживали шесть жриц-весталок. [133] Сын Максентия, умерший ребенком в 307 году. Впоследствии обожествлен. (Прим. авт.) Тем временем Антония и Латинист наконец выходят из подземелий на свет Божий и, немного побродив среди древних руин, останавливаются у каменной плиты с очередной надписью. Откуда у них этот интерес к эпитафиям? Может, он связан с Сапси? Давайте подойдем поближе и послушаем, о чем они говорят. Надпись сообщает о чьей-то победе в войне против готов[134] (имя победителя кануло в Лету, стертое с поверхности камня либо климатическими катаклизмами, либо чьей-то решительной рукой). Вскоре нам становится ясно: мысли этой пары весьма далеки от дела Друда. [134] Война против остготов и их союзников во главе с Радагайсом в 405 г. -- Эта надпись относится к последнему периоду Западной Римской империи, -- с воодушевлением вещает Латинист. -- Великий Стилихон[135], одержав победу над Радагайсом[136] при Фиезоле (403), сумел сдержать натиск готов. Но затем он впал у Гонория[137] в немилость и был убит (408). Как видите, его имя даже стерто с камня (ради damnatio memoria[138]). После чего Аларих[139] беспрепятственно захватил и разграбил Рим (410). На этом трагическом фоне Уилки Коллинз... [135] Полководец императора Гонория, родом из племени вандалов. Казнен в 408 г. [136] Варвар, возглавивший поход остготов, вандалов, свевов, аланов и др. на Рим. Разбит Стилихоном. [137] Первый император Западной Римской империи (395--423). [138] Вычеркнуто из памяти (лат.). [139] Вождь вестготов. -- Да? -- подбадривает его Антония, ловящая каждое слово мэтра. -- ...Как я уже говорил, Коллинз в своем юношеском романе излагает историю римской девушки, прекрасной Антонии[140]... [140] Позже мы узнаем от других членов группы, которые нескромно подслушивали, что роман называется "Антония, или Падение Рима", а Латинист настолько страстный любитель Уилки Коллинза, что прочел все его романы, даже самые слабые, и никогда не упускает случая пересказать сюжет всякому, кто готов его выслушать. -- Антонии! -- со счастливейшей улыбкой восклицает Антония и делает шаг к Латинисту. После этого диалог молодых людей принимает столь слащаво-сентиментальный характер, что нам лучше обратиться в бегство. Поспешим же к центру Форума, где его пересекает Священная дорога[141] Эту дорогу, карабкающуюся вверх, в направлении Тусской улицы, некогда именовали Священным подъемом. И тут события начинают приобретать весьма странный характер. [141] Соединяла Форум с Палатином. Но чем вызвана эта странность, дорогой читатель? Древним пророчеством, вроде того, что заставило легендарного Марка Курция[142] броситься со своим конем в ближайшую lacus[143], которая теперь носит его имя? Или же виноват некий магический религиозный культ, связанный со священным фиговым деревом, что произрастает в аккурат рядом с упомянутой lacus? А быть может, все дело в matronae veneficae[144], упоминаемых Ливием, которых viator (посыльный) привел на Форум и которые признались, что отравили источники таинственным зельем? Как бы то ни было, поведение Марлоу и Арчера, взбирающихся в данную минуту по Священному подъему, не поддается разумному объяснению. [142] Римский герой IV в. до н.э. [143] Яма, пропасть (лат.). [144] Женщины-отравительницы (лат.). До сих пор поведение этой парочки если и нельзя было назвать безукоризненным, то, уж во всяком случае, оно было совершенно естественным. Например, Марлоу с Арчером пытались (вполне безуспешно) завязать беседу с двумя туристками, к слову сказать, не отягощенными грузом чрезмерной привлекательности. Потом они допытывались у сторожа, нельзя ли купить на Форуме чего-нибудь покрепче апельсинового сока и минеральной воды. И вот теперь Марлоу и Арчер, словно пьяные мухи, кружат вокруг развалин частных домов эпохи Республики, примыкающих к подъему. Они как одержимые носятся взад и вперед между остатками кирпичного пола и прямоугольным фундаментом какого-то здания, состоявшего из небольших комнат, на которые это здание было разбито перпендикулярными коридорами. Что же они ищут? Когда Холмс подходит к ним и задает этот вопрос, "крутые ребята" как будто выходят из транса и признаются, что и сами понятия не имеют. Холмс хмурит брови, и мы тут же догадываемся почему. Читатель, конечно, помнит, какой эффект вызвало первое внедрение текста в подсознание. Кто-то (дама из Ареццо?) впал в некое подобие гипнотического транса, который сопровождался галлюцинациями; и кто-то еще (Холмс? Точно, Холмс) тогда сказал, что некоторые вещи, хотя они и не относятся к делу Друда, сильно его встревожили. Мы знаем, что Конан Дойл однажды вызвал дух Диккенса, чтобы выяснить, кто же убийца, но Боз многозначительно ответил, что будет лучше, если истину никто никогда не узнает. Поэтому тревога Холмса, связанная со всякого рода паранормальными явлениями, сопровождающими нашу конференцию, вполне объяснима. А странные действия "крутых" сыщиков можно смело назвать сверхъестественным феноменом. Будем откровенны: маловероятно, чтобы два таких субъекта, как Марлоу с Арчером, вдруг решили посвятить себя археологическим изысканиям. Да что там, они же не отличат храм Сатурна[145] от базилики Максентия[146]. И тем не менее нашу парочку со всей очевидностью тянет к этим остаткам кирпичного пола и к этому зданию с маленькими комнатками. Кто сообщил (или что сообщило) их подсознанию, что первое некогда являлось постоялым двором (это определил в 1908 году Бони[147] по остаткам винного погреба), а второе (как еще позже обнаружил Бартоли[148]) -- борделем? [145] Один из древнейших римских богов, отождествленный (не позднее III в. до н.э.) с греческим Кроном. Храм был построен на месте находившегося там с незапамятных времен алтаря. [146] Построена императором Константином в 312 г. Названа в честь императора Максентия (306--312). [147] (?) [148] (?) Теперь, когда эти двое пришли в себя, они спешно покидают и своих товарищей, и Форум. Марлоу и Арчер бодрой рысью отправляются на поиски наслаждений и вернутся только к следующему утру. Но это всего лишь первое проявление паранормальных эффектов. Антонии вдруг приходит в голову, что резные постаменты по обе стороны Lapis niger поддерживали не лежащих львов, как полагал Бони, а двух больших собак. Вулф, которого мы обнаруживаем в Музее древностей, с восхищением взирает на небольшой urceus (кувшин), который вместе с фрагментами прочей утвари найден в древнем некрополе[149] и теперь помещен под стекло. "Кувшин!" -- слышим мы -- это, словно сквозь сон, бормочет Ниро Вулф. Инспектору Баккету и суперинтенданту Бэттлу вдруг срочно понадобилось вернуться на площадь Испании, чтобы проверить на подлинность слоняющихся там бродяг. А Попо из-под арки Тита вскидывает обвиняющий перст в сторону оборванного бородача, сидящего на ступеньках храма Юпитера[150]. "Убийца! Убийца!" -- повторяет он, словно в бреду, но с такой убежденностью, что полковник карабинеров приказывает болтающемуся неподалеку полицейскому проверить у подозрительного субъекта документы. [149] Некрополь обнаружен неподалеку от храма Антонина и Фаустины. [150] Храм Юпитера стоял на одной из двух вершин Капитолийского холма. Читатель, вероятно, не поверит, но этот человек и в самом деле оказался фальшивым бродягой. Столь оригинальным способом один весьма обеспеченный писатель решил вдохновить себя на создание нового романа, действие которого разворачивается в эпоху Августа. Латинист не находит в том ничего странного. -- Молодой Коллинз, -- говорит он, -- тоже искал вдохновения среди этих развалин, и у нас нет никаких оснований полагать, что он был хорошо одет. Тем более Коллинз тогда еще не был знаком с Антонией. -- Может, у него тоже была борода? -- спрашивает Антония, кокетливо поводя глазами. Но Антония и Латинист не присутствовали вчера на утреннем заседании и потому ничего не знают о таинственном видении с собаками, кувшином у окна и фальшивым бродягой, который оказался самым настоящим убийцей. После того как Лоредана таинственным шепотом просвещает их на этот счет (едва при этом не оглушив), они, как и все остальные участники нашего рассказа, изумленно замолкают. 16 Девять часов утра. Участники конференции собираются в зале Диккенса. Но давайте, любезный читатель, перенесемся на несколько часов назад и посмотрим, чем закончилась вчерашняя экскурсия. Предполагалось завершить ее посещением собора Святого Петра и Сикстинской капеллы, где в настоящее время идет грандиозная реставрация, финансируемая... кем бы вы думали? Правильно, всеобщими благодетелями из страны Восходящего Солнца. Автобус уже подъезжал к собору Святого Петра, когда с водителем случился неожиданный приступ, как чуть позже выяснится, отвращения. Несравненная Лоредана и прекрасная Антония бросились уговаривать и увещевать водителя, умоляя продолжить путь. Но в чем же причина столь неожиданного поведения этого человека? Неужели он сомневается в компетенции спонсоров и не верит в успех реставрационных работ? Нет, дело совсем в другом, со вздохом объясняет водитель. Просто он не выносит фресок Микеланджело[151]. Особенно тех, что на дальней стороне собора. Они плохо сказываются на функционировании его желудка. [151] Роспись стен и свода Сикстинской капеллы, над которой художник работал с 1508 по 1545 г. -- Вы имеете в виду <Страшный суд>? Вы тоже находите его... несколько перегруженным? -- спрашивают прекрасные утешительницы. Но водитель не знает, что ответить на этот вопрос, поскольку никогда не видел фреску. И тем не менее он испытывает к ней ни с чем не сравнимое отвращение. Говорит он каким-то странным, "потусторонним" голосом: "...как к типичному примеру предбарочного искусства, провозвестника невыносимых уродцев, которых Бернини[152] и его подручные расплодили по всему Риму". С этими словами водитель рискованно разворачивает автобус на 180 градусов, выезжает на проспект Трастевере и мчится обратно к "U & O". [152] Лоренцо Бернини (1598--1688) -- архитектор и скульптор, представитель барокко. Создал колоннаду на площади Св.Петра. Антония и Лоредана уже собираются пуститься в долгий и бесплодный спор, но доктор Уилмот, понизив голос, советует им не делать этого. Уилмот возвращается к этой теме только вечером, после ужина, когда всеобщее возбуждение немного улеглось. -- Мы наблюдали еще одно паранормальное явление, -- говорит он. -- Не знаю, заметил ли кто-нибудь, но... -- Да, да, да! -- восклицает Порфирий Петрович. -- Не могу сказать, в результате ли экстрасенсорного восприятия или по какой иной причине, но когда водитель автобуса произносил обвинительную речь, направленную против Микеланджело, он просто-напросто повторял мысли самого Диккенса. В "Картинах"... -- И не только в "Картинах", -- подхватывает редактор "Диккенсианы". -- Точно такой же отзыв (по правде говоря, довольно несправедливый, как, впрочем, и вообще мнение Диккенса относительно изобразительного искусства) можно найти в письме из Рима к другу и биографу Форстеру. Тут Холмс ударяет кулаком по столу и решительно заявляет: нет сомнений, что все эти загадочные явления вызваны духом самого Диккенса, который в последний раз предупреждает, что сыщики должны оставить в покое дело Друда. -- А это означает, что мы вплотную приблизились к истине, -- глубокомысленно замечает полковник карабинеров. Но Гидеон Фелл, специалист по привидениям (которые с завидным упорством оказывались не такими уж бесплотными духами) выдвигает иную гипотезу: возможно, подкупленный конкурентами спонсоров, водитель симулировал припадок, дабы ввести сыщиков в заблуждение. -- Ладно, а что вы скажете по поводу остальных происшествий? -- спрашивает Мегрэ, который тоже не верит в привидения, но при этом не понимает, каким образом гипотетические конкуренты могли превратить Марлоу и Арчера в одержимых археологов или вызвать в головах специалистов образы собак, кувшинов и бродяг. Патер Браун предлагает более правдоподобное объяснение. Для начала он указывает на то обстоятельство, что англиканская церковь всегда неодобрительно относилась к спиритизму. -- Однако, -- продолжает святой отец, -- это не мешает нам признать тот факт, что человеческий разум обладает естественными способностями, о которых нам мало что известно, например, так называемой способностью к телепатии. На вчерашнем заседании мы сами оказались замешаны в сложное, хотя и весьма сумбурное психическое взаимодействие, когда фрагменты мыслей одного человека передавались другому. То же самое, возможно, произошло и сегодня утром. ЖАБА. Но водитель... ПАТЕР БРАУН. Я полностью согласен с комиссаром Мегрэ -- водитель не мог знать необдуманного суждения Диккенса о барокко и Микеланджело. Но доктору Уилмоту и приставу Порфирию Петровичу оно, безусловно, известно! Поэтому нет никакой необходимости тревожить дух Диккенса, чтобы... ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Но я ни о чем таком не думал... УИЛМОТ. И я тоже. Я выкинул из головы взгляды Диккенса по этому вопросу, поскольку считал их не имеющими никакого отношения к нашему делу. ПАТЕР БРАУН. Это лишь увеличивает вероятность того, что моя догадка верна. При определенных обстоятельствах именно то, что человек старается забыть, как раз и становится добычей подсознания. ПОЛКОВНИК КАРАБИНЕРОВ, веско. Истинно так. ПАТЕР БРАУН. Давайте перейдем к вопросу о... об общественных зданиях, если можно так выразиться, которые весьма заинтересовали некоторых наших коллег. Будет ли ошибкой предположение, что кое-кто из нас, возможно, наш друг Латинист, знал о назначении этих руин? И неосознанно... ЛАТИНИСТ, краснея под недоуменным взглядом прекрасной Антонии. Абсолютно неосознанно! Если не считать надписей на стелах, которые там порой встречаются, я не испытываю никакого интереса к подобным... ПАТЕР БРАУН. Нисколько в том не сомневаюсь, дорогой друг. А теперь давайте разберемся с собаками, кувшином и фальшивым бродягой. Все это тоже могло стать следствием неосознанной телепатии. Но тут имеются некоторые отличия. Во-первых, все эти одушевленнные и неодушевленные предметы скорее всего имеют отношение к ТЭД, хотя и не упоминаются в тексте. Во-вторых, они появляются уже не в первый раз. И наконец, мы не знаем источник, то есть не знаем, кто передал нам эти образы, хотя первый подозреваемый, несомненно, доктор Уилмот. УИЛМОТ, заметив, что все с подозрением уставились на него. Но я... ПАТЕР БРАУН. Я знаю, что вы скажете. Вы не принимали участия во вчерашнем телепатическом обмене мыслями, поскольку в ваше подсознание текст не внедрялся. Но обрывки ваших мыслей мог уловить кто-нибудь из присутствующих в этом зале, а затем передать... ПОЛКОВНИК КАРАБИНЕРОВ. По этому поводу у меня имеется информация, что некая дама без опознавательного значка спешно покинула тогда зал. Я могу приказать, чтобы ее разыскали и допросили. Мы могли бы также устроить очную ставку с обвиняемым... простите, с доктором Уилмотом. ПАТЕР БРАУН. Для начала я попросил бы доктора Уилмота напрячь свою память. Возможно, автор собирался использовать этих собак, кувшины и прочее для раскрытия тайны. Возможно, имеются косвенные свидетельства или какие-то намеки, сделанные самим Диккенсом, которые доктор Уилмот счел незначительными и потому попросту забыл о них. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Возможно, эти элементы использовали какие-то друдисты в собственных вариантах решения загадки, не выводя их непосредственно из текста романа, вроде предложенного Эйлмером наемного убийцы, или зонтика, который этот американец, Керр, ввел в свою знаменитую разгадку-пародию[153]. [153] О.К.Керр (псевдоним Р.Х.Ньюэлла). "След дьявола". Нью-Йорк, 1870. Согласно Керру Джаспер потерял не только память во время убийства, но и зонтик. Поэтому, когда он вновь его обнаружил... (Прим. авт.) На этом зонтике, читатель, и завершилось вечернее заседание. Смущенный Уилмот, может, и рад бы немедленно приступить к изысканиям в недрах собственной памяти, но несравненная Лоредана энергично дергает его за рукав. То же самое Антония проделывает с Латинистом, который увлеченно пересказывает капитану Гастингсу сюжет "Гостиницы с привидениями", позднего романа Уилки Коллинза[154]. Не считая тех немногих, кто решил задержаться и усладить себя дружеской болтовней, все остальные нестройными рядами отправляются на боковую. [154] "Дом с привидениями, или Тайна современной Венеции". Лондон, 1878. (Прим. авт.) Если читатель чего-то ждет от сегодняшнего утреннего заседания, то его постигнет разочарование. Хотя Уилмот и напрягал мозги в послеполуночные часы (о чем свидетельствует его весьма помятый вид), он не смог вспомнить ни о каких паранормальных явлениях, связанных с ТЭД или с исследованиями на тему романа. Поэтому редактор "Диккенсианы" испытывает большие сомнения в том, что именно он послужил источником загадочного явления. -- Я мог бы забыть о собаках и кувшинах, -- говорит он, -- но фальшивого бродягу я бы запомнил обязательно. Как бы то ни было, -- добавляет он, -- теперь, после того как мы рассмотрели все шесть выпусков, самое время перейти к вспомогательным документам. Вот список наиболее важных из них: а) замечания Диккенса, которые мы уже приводили, относительно структуры и разбиения на главы первых шести выпусков; б) исправления и добавления, сделанные автором в рукописи и корректуре; и в) так называемый "фрагмент Сапси", то есть несколько страниц рукописи с неизвестной датировкой, где описывается, как в Клойстергэм приезжает некто Покер и пытается втереться в доверие к Сапси, дабы получить сведения об исчезновении Друда. Очевидно, что этот персонаж -- первый, черновой вариант Дэчери, которого Диккенс впоследствии полностью переделал. Из этого фрагмента нельзя извлечь никакой информации о том, кто такой Дэчери на самом деле. -- Вряд ли нужно напоминать, -- уверяет Уилмот, -- что все серьезные друдисты изучили эти документы до последней запятой в надежде получить подтверждение своим многочисленным гипотезам. Однако, по моему мнению, никто до сих пор не обнаружил ничего стоящего. Методичный Попо настаивает на том, чтобы все эти документы непременно внедрили в подсознание участникам конференции. Но остальные с радостью принимают слова председателя на веру и предлагают перейти к другим вопросам. -- Особенно если учесть, что время поджимает! -- рявкает Жаба[155]. [155] Завтра, читатель, пятый и последний рабочий день конференции, поскольку суббота будет полностью посвящена приемам и развлечениям, а в воскресенье все разъедутся по домам. (Прим. авт.) -- Все прочие документы, -- продолжает председатель, получивший почти единодушную поддержку аудитории, -- это различных "частные признания", которые Диккенс якобы делал своим родственникам и ближайшим друзьям. Например, уже упоминавшееся свидетельство о том, что неопределенность будет поддерживаться до самого конца. Филдса утверждает, будто последняя сцена романа произойдет в камере для приговоренных к смертной казни. Сохранилось заявление Уиллза[156] о "серьезных трудностях", которые, по словам автора, возникли во время работы над шестым выпуском. Как полагает Уиллз, эти трудности усугубили состояние Диккенса и, возможно, ускорили его кончину. Существует, наконец, не раз обсуждавшееся свидетельство Форстера, на котором основана "джекилианская версия". Диккенс якобы признался своему другу и биографу, что 1) злодей -- Джаспер и 2) неожиданность концовки состоит в том, что Джаспер в подробностях опишет, как произошло убийство Эдвина Друда, не сознавая при этом, что убийца он сам. [156] Заместитель редактора журнала "All the Year Round" ("Круглый год"), который в 1859 г. пришел на смену "Household Worlds" ("Семейный круг"). (Прим. авт.) ЖАБА. Форстер -- шарлатан, напыщенный глупец, который сует нос не в свое дело! Он только делал вид, будто находился с Диккенсом в столь близких отношениях, что тот рассказывал ему все без утайки, тогда как на самом деле ничего подобного не было. Поэтому, когда этот шарлатан чего-то не знал, он домысливал или же попросту нагло выдумывал все от начала до конца. Диккенс как-то раз даже вышвырнул его за это из дома. Я за то, чтобы не принимать во внимание данное свидетельство. УИЛМОТ. Многие другие тоже утверждали, что удостоились "признания" Диккенса относительно смерти Друда или личности Дэчери. Отсюда можно сделать единственный разумный вывод. Диккенс, которому надоели любопытные, осаждавшие его со всех сторон, и который никому не верил, решил "признаться" каждому. А в качестве "признания" преподносил первое, что приходило ему в голову. ПУАРО. Даже самой королеве? Вопрос Пуаро повергает всех в изумление. Даже нас, дорогой читатель. Что может знать этот бельгиец об отношениях Диккенса и королевы Виктории[157]? Улыбка на лице Порфирия Петровича, единственного, если не считать редактора "Диккенсианы", знатока Диккенса в этом зале помогает нам догадаться. Описание вчерашнего вечера, приведенное в начале данной главы, не совсем полное. Мы упоминали, что кое-кто остался в зале, решив поболтать перед сном. Но поскольку нас самих ужасно клонило в сон, мы не стали внимать приватным беседам, самонадеянно решив, что вряд ли темой праздных разговоров окажется дело Друда. Теперь же выясняется, что Эркюль Пуаро (возможно, несколько раздраженный увлечением Уилмота несравненной Лореданой или попросту желая ускорить ход событий) подверг Порфирия Петровича перекрестному допросу. [157] Королева Великобритании (1837--1901). Мы уже не сможем выяснить, какие именно вопросы он задавал. Но, должно быть, Порфирий Петрович, помимо всего прочего, привел и живописный анекдот, который сейчас рассказывает Уилмот. УИЛМОТ. В марте 1870 года, когда все с нетерпением ждали выхода первого выпуска ТЭД, королева Виктория пригласила писателя в Букингемский дворец[158]. Можно предположить, что Диккенс в шутку пообещал ей, что она будет получать каждый выпуск "несколько раньше, чем простые смертные". Но ходили слухи (которые, возможно, распространялись намеренно, дабы поспособствовать коммерческому успеху книги), будто писатель пообещал королеве заранее сообщить разгадку тайны. Известен факт, что автор по этому случаю преподнес ее величеству собрание своих сочинений, а в начале июня, когда он заканчивал шестой выпуск, королева сообщила ему в письме из Балморала[159], что эти тома прекрасно смотрятся в ее гостиной. Может, так она напоминала ему об обещании? [158] Главная королевская резиденция в Лондоне. Построен в 1703 г. [159] Построен королевой Викторией. С 1852 г. официальная резиденция английских королей в Шотландии. ЛОРЕДАНА, Уилмоту, вся во власти благоговения перед английским королевским домом. Ее величество! Это... это великолепно! Дорогой, почему ты нам об этом не рассказывал? АНТОНИЯ, Латинисту, республиканскими воззрениями которого она успела проникнуться[160]. Не понимаю, чем королева отличается от простых смертных? [160] Надо ли говорить, что Антонии, после ее участия во вчерашних событиях, спонсоры разрешили постоянно присутствовать на заседаниях друдовской группы. (Прим. авт.) Редактор "Диккенсианы" не обращает на эти реплики никакого внимания. Он делает знак рукой служителю в черном и поворачивается к экрану, белеющему на месте доски. -- Но письмо из замка Балморал, -- продолжает он, -- добралось до Гэдсхилла только к 10 июня, а на следующий день... Пожалуйста, рисунок номер один. Свет в зале гаснет, и на экране появляется "Опустевшее кресло", знаменитый рисунок Люка Филдса, по которому Ф.Г.Киттон впоследствии изготовил гравюру. Эта гравюра украшает столовые и гостиные многих английских пансионов. В зале повисает благоговейная тишина. Голос доктора Уилмота звучит по-прежнему отчетливо и уверенно, как у профессионального оратора, но в нем слышится волнение, когда редактор "Диккенсианы" начинает рассказ о последних днях писателя. -- В мае, который Диккенс провел в Лондоне, положение с кровообращением еще ухудшилось. Писатель усердно трудился над шестым выпуском, который 10 июня следовало отправить в печать. Но в тиши Гэдсхилла здоровье Диккенса пошло на поправку. Каждое утро он отправлялся работать в небольшое шале[161], расположенное в "Зарослях" (лес, принадлежавший Диккенсу и находившийся по другую сторону Дуврской дороги). В дом Диккенс возвращался под вечер, держа под мышкой кипу исписанных страниц. [161] Швейцарский домик, подаренный Диккенсу Фехнером. (Прим. авт.) Возможно, ему удалось преодолеть те трудности, о которых он рассказывал Уиллзу несколькими днями ранее. Во всяком случае, его творческая энергия нисколько не иссякла. Возьмем хотя бы одну из последних сцен, беседу Депутата и Дэчери у древних могил. Лишь абсолютной слепотой и полным непониманием можно объяснить заявление Шоу, который назвал роман произведением человека, "одной ногой стоящего в могиле". Что же касается Уилки Коллинза, то его ядовитый отзыв о ТЭД ("Последний вымученный жест Диккенса, мрачное усилие изможденного разума") следует приписать личной неприязни. К 7 июня до завершения выпуска оставалось пятнадцать страниц. Диккенс совершил пешую прогулку в компании с Мейми и Джорджиной[162], после чего наведался в Рочестер, чтобы отправить письма, и вернулся с целой гирляндой китайских фонариков, которые собственноручно (несмотря на боли в руке и ноге) развесил в саду. [162] Дж.Каминг Уолтерс (см. примеч. ниже). "Полное собрание материалов по ТЭД". Лондон, 1912. На следующий день Диккенс снова работал в шале, написал и выправил с полдюжины страниц. "Завтра я закончу", -- сообщил он свояченице, когда вернулся домой. Потом он, как обычно, уединившись в кабинете, просматривал за своим любимым письменным столом (за тем, что сейчас перед нами на экране) полученную корреспонденцию. Это было в пять часов вечера. Около половины шестого он вошел в гостиную. Свояченица (Мейми уехала к сестре в Лондон) заметила, как Диккенс пошатнулся в дверях и лицо его исказилось от боли. Писатель сказал, что уже около часа чувствует себя неважно, и опустился в кресло у камина. Потом пробормотал что-то несвязное, встал, отчетливо произнес, что ему надо немедленно ехать в Лондон, в следующую секунду упал без сознания. Несмотря на помощь, которую почти сразу оказал местный врач, доктор Стил, а вскоре и вызванные лондонские светила, Диккенс так и не пришел в себя. Диагноз -- кровоизлияние в мозг. Днем 9 июня он скончался. На рисунке его друга, художника Люка Филдса мы видим кабинет в том виде, в каком писатель оставил его накануне своей смерти, в том числе неотправленные письма и "опустевшее кресло", отодвинутое от стола... Пожалуйста, свет. 17 -- В ожидании Пуаро[163], -- шутит Лоредана, а доктор Уилмот многозначительно достает из жилетного кармана часы. [163] Намек на абсурдистскую пьесу ирландского писателя и драматурга Сэмюэла Беккета "В ожидании Годо". Четверть четвертого. Пуаро, обычно столь пунктуальный, опаздывает на дневное заседание. Это тем более досадно, что времени остается совсем немного, о чем спешит снова напомнить Жаба: -- Время поджимает! А мы должны представить заключение к завтрашнему утру. Но учтите, если злодеем окажется Джаспер или неизвестный убийца, на мою подпись можете не рассчитывать. Но опаздывает не только Пуаро (капитан Гастингс упорно отрицает, что знает о местонахождении своего бельгийского друга). Доктор Торндайк и полковник карабинеров также отсутствуют. И... Нет, Латинист, а по совместительству специалист по Уилки Коллинзу, появляется в дверях под руку с прекрасной Антонией. В три двадцать председатель все-таки открывает заседание, знаком показывая ассистенту, чтобы тот занял место у проектора. -- Последний документ, который нам необходимо рассмотреть, -- говорит он, -- это рисунок, выполненный Филдсом для обложки ТЭД в соответствии с подробными указаниями автора. Эта иллюстрация предваряет все шесть выпусков, о чем, мне кажется, я уже упоминал. О композиции рисунка наиболее емко выразился Дж.Каминг Уолтерс[164]: "Не найдется и двух друдистов, которые дали бы ей одинаковое истолкование". Второй рисунок, пожалуйста. [164] Английский исследователь творчества Диккенса, президент Диккенсовского общества. На русском языке опубликованы (1963) "Ключи к тайне Эдвина Друда". После навевающего тоску "Опустевшего кресла" обложка ТЭД с многочисленными живыми сценками производит на аудиторию явно возбуждающее действие. Правда, замечания Мегрэ и Дюпена, положившие начало обсуждению, не столь фривольны, как можно было бы ожидать. МЕГРЭ. Молодая пара в правом верхнем углу, выходящая из собора, видимо, имеет целью уверить читателя викторианской эпохи, что история окончится счастливым браком. Но что это за счастливая пара? Если судить по выражению лица Джаспера, яростно грызущего ногти (при условии, что справа рядом с настоятелем и младшим каноником стоит именно Джаспер), то невестой должна быть Роза, которая только что обвенчалась с мистером Тартаром. Все хорошо, но ведь по традиции свадьба в романах происходит после разоблачения убийцы. Тогда что тут делает Джаспер? Ведь если убийца он, то ему следует уже болтаться на виселице или хотя бы куковать в камере для приговоренных. ДЮПЕН. Если принять во внимание намеки, сделанные автором в последнем выпуске, то свадьбы должно быть две: Розы и Тартара, а также Елены и Криспаркла. Иллюстратор вряд ли упустил бы такую возможность! А значит, мы можем заключить, что все сложилось несколько иначе и в камере смертников оказался не Джаспер, а Елена и ее так называемый брат. ЖАБА. Молю Господа, чтобы дело обстояло именно так! ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Прошу обратить внимание: все эпизоды на обложке, за исключением того, что центрального в нижней половине, происходят как бы в опиумных фантазиях -- они окутаны клубами дыма, поднимающимися из трубок двух курильщиков, обосновавшихся в нижних углах рисунка. Содержательница опиумного притона в одном углу и китаец из конкурирующего притона -- в другом. Поэтому сцена наверху... УИЛМОТ. Да, почти все джекилианцы указывают на эту особенность, по крайней мере верхнего рисунка. Иными словами, это, по их мнению, не подлинное событие, а кошмар Джаспера. Не в силах примириться со свадьбой Розы и Эдвина, под влиянием опиума он замышляет убийство племянника. Что же касается двух сцен слева, то не имеет значения, реальность это или сон: на правой девушка, вероятно Роза, читает афишку "ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ", расклеенную по всему Клойстергэму; на второй Джаспер на коленях признается Розе в любви. -- А что вы скажете о сцене справа? -- раздается незнакомый голос. Вновь загорается верхний свет, и мы видим, что в первом ряду сидит молодой человек в форме карабинера. Он вошел в темноте и обосновался в кресле, которое обычно занимал его командир. ("Лейтенант Маттеи, -- представляется он, отвешивая учтивый поклон председателю. -- Господин полковник просит извинить, но служебные дела потребовали его присутствия. В качестве замены он прислал меня, чтобы я держал его в курсе дела".) Пользуясь возможностью, мы озираемся, но по-прежнему не обнаруживаем ни Пуаро, ни Торндайка. Свет снова гаснет. УИЛМОТ. По поводу рисунка справа можно сказать со всей определенностью: здесь изображен вовсе не Джаспер, ведущий то ли во сне, то ли наяву своего племянника на башню. И основание тому -- третья фигура. Следовательно, это реальная сцена, которая должна произойти в самом конце расследования. Трудно сказать, кто из этих троих Дэчери. Согласно Уилсону, чью теорию мы уже не раз обсуждали, три человека на винтовой лестнице -- это Невил, Криспаркл и Грюджиус, взбирающиеся на башню вслед за Дэчери, где собираются застигнуть врасплох Джаспера, неодолимо, подобно всем убийцам, влекомого на место преступления. БАККЕТ. Всякий раз, когда им это удобно, джекилианцы извлекают на свет Божий опиум, но тут же о нем забывают, когда положение складывается не лучшим для них образом. БЭТТЛ. Совершенно верно. Разве не тот же Уилсон доказывал раздвоение личности Джаспера, ссылаясь на опиум, и одновременно утверждал, будто решающее признание, пустив в ход свои гипнотические способности, вырвет у преступника Елена? В противном случае совпадения с сюжетом Коллинза перешли бы все мыслимые пределы. И сейчас происходит то же самое. Сцена в верхней части рисунка объясняется опиумными испарениями в нижней. А сцена справа к опиуму вроде как и не имеет отношения, поскольку не укладывается в привычную схему. Нет-нет, господа, это слишком упрощенный подход! ЛЕЙТЕНАНТ МАТТЕИ, произведя на Жабу самое приятное впечатление. Да, слишком упрощенный. УИЛМОТ. Обратимся теперь к рисунку в центре нижней части. Он особенно дорог сердцам тех, кто полагает, что убийца Джаспер, антиджасперианцам, так сказать. Они не обязательно все принадлежат лагерю джекилианцев, многие считают Джаспера обыкновенным мерзавцем, "беззаконником", чье пристрастие к наркотикам ничуть его не оправдывает. ЛЕЙТЕНАНТ МАТТЕИ, тут же теряя расположение Жабы. Совершенно верно. СЕРЖАНТ КАФФ. Мне вполне понятны доводы антиджасперианцев, и до определенного предела я с ними согласен. Человек с фонарем -- это действительно Джаспер, и он входит в склеп миссис Сапси, чтобы открыть гроб и проверить его содержимое. УИЛМОТ. Да, он догадался, что Дэчери подослан Грюджиусом следить за ним. Джаспер также узнал о кольце благодаря своей привычке вечно подслушивать и подсматривать. Он справедливо опасается, что кольцо уцелело среди сожженных известью останков, и потому явился забрать его. ДЮПЕН. Но Дэчери, под маской которого, разумеется, скрывается Баззард, не такой простак, чтобы столь важная информация попала к Джасперу без его ведома. Когда Дэчери разговаривал с Грюджиусом у стен собора, он нарочно повысил голос, дабы Джаспер мог его услышать. Так что когда Джаспер, попавшись на приманку, в ту же ночь, вооруженный фонарем, отправляется к склепу, Дэчери, подобно грозному призраку, уже поджидает его там. УИЛМОТ. Некоторые адвокаты Джаспера нашли не один остроумный выход[165] из этого затруднительного положения, но я привел интерпретацию его наиболее влиятельных обвинителей. Но, как я уже упоминал, не все сходятся во мнении по поводу личности таинственного следователя. Некоторые полагают, что Дэчери -- это... Елена. Другие утверждают, что Дэчери конечно же Баззард, но вот призрачная фигура в склепе -- это Елена, переодетая Друдом, или, вернее, призраком Друда. Таким образом она пытается усилить воздействие своих гипнотических чар и добиться признания. [165] Например, Эйлмер утверждает, что эта сцена происходит не в склепе Сапси, а в каком-то другом месте, где Джаспер встречает Невила или кого-то еще, в ком подозревает неизвестного убийцу. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ, откашливаясь. Гм, не знаю, какое значение для суда будет иметь признание, полученное таким образом. Но кем бы ни являлась эта призрачная фигура, важно одно: если сцена действительно происходит в склепе Сапси, то мы получаем очень сильный аргумент в пользу виновности Джаспера. КАФФ. Почему? Вопрос, подобно брошенной перчатке, заставляет зал на мгновение притихнуть. Всем совершенно ясно: у высокопоставленного сотрудника Скотленд-Ярда имеется своя собственная трактовка. И это объяснение (саркастически улыбаясь, бормочет председатель) окажется, вне всяких сомнений, гораздо менее фантастическим, чем гипотезы прочих адвокатов. Гораздо менее фантастическим и гораздо более продуманным. Остается только пожалеть, что Торндайк и Пуаро отсутствуют в столь увлекательный момент. -- А потому, -- продолжает доктор Уилмот (тут как раз зажигается свет, и все убеждаются, что два кресла по-прежнему пустуют), -- поскольку уже довольно поздно, я предлагаю перенести заседание на завтра, когда, можно надеяться... -- Как вам угодно, -- не менее учтиво откликается Кафф. -- Но то, что я собираюсь сказать, вовсе не является продуманной, как вы выразились, гипотезой. Я просто хотел напомнить, что Джаспер сам проводит расследование, о чем он неустанно повторяет. Почему же в таком случае встреча с другим сыщиком в склепе Сапси -- сильный довод в пользу его виновности? Моя идея состоит в том, что с этой встречи Дэчери начинает улавливать истину, а потому тайком действует заодно с Джаспером, дабы ускорить разоблачение истинного убийцы. ЖАБА, в крайнем возбуждении. Я за то, чтобы немедленно представить спонсорам эту замечательнейшую разгадку! Убийцы -- зловещие сингальские близнецы! Джаспер же невинен, как младенец! ХОЛМС, мрачно. Может, и я был бы только рад, если бы все так и оказалось... Но в таком случае почему в послании с того света автор сообщил, что не хочет, чтобы тайна раскрылась? Нет, за исчезновением Друда скрывается нечто более зловещее! Кроме того, я не понимаю, какая существует связь... Он замолкает. В его душе явно борются профессионализм сыщика и обещание Конан Дойла, данное призраку Диккенса. Наконец Холмс качает головой, всем своим видом демонстрируя, что отказывается продолжать. После недолгих дебатов все соглашаются с предложением доктора Уилмота и начинают собираться. Но Лоредана, одолеваемая, судя по всему, профессиональными сомнениями, продолжает топтаться на трибуне. -- Не понимаю, -- говорит она наконец, -- это так не похоже на столь пунктуальных людей, как мистер Пуаро и мистер Торндайк... Даже не поставили нас в известность... АНТОНИЯ, с места. Я тоже не понимаю. Или нет, слишком хорошо понимаю. Ты не думаешь... ЛОРЕДАНА. Ну конечно же! АНТОНИЯ. Подожди меня здесь, а я схожу посмотрю. Участники конференции, отлично осведомленные о порядках в больших международных отелях, догадались обо всем еще до того, как Антония принесла сложенный вчетверо листок бумаги, в котором нетрудно опознать голубой бланк телефонограммы. Более того, имеется еще и телекс. -- И то и другое с пометкой "срочно" и адресовано доктору Фредерику Уилмоту из зала Диккенса, -- объявляет Лоредана, проглядывая оба сообщения и затем протягивая их председателю. -- Они лежат у портье уже несколько часов. -- О tempora![166] -- выражает Латинист мнение аудитории. [166] О времена! (лат.). Доктор Уилмот громко зачитывает: -- "14.15, телефонное сообщение из Рима от мистера Пуаро и мистера Торндайка: "По делу Д. проводим расследование на месте. Вероятно, опоздаем. Приносим свои извинения. Начинайте без нас". 14.45, телефонограмма из Сполето, Перуджа: "Задержимся до вечера". 15.30, телефонограмма из Монте-Сан-Савино, Ареццо, от мистера Пуаро: "Вернусь завтра утром". 16.00, телекс из Пизы: "Надеюсь вернуться завтра днем. Торндайк". Естественно, все тут же поворачиваются к капитану Гастингсу и Эстли, неприметному спутнику Торндайка. Что означает "расследование на месте"? И почему в Сполето? Почему в Монте-Сан-Савино? А Пиза?! Быть может, имеется какая-то связь между ее знаменитой башней, столь блистательно описанной в "Картинах Италии", и башней Клойстергэма? Далее, почему Пуаро уверен, что вернется утром, тогда как Торндайк "надеется вернуться завтра днем". Гастингс в полном смущении повторяет (вероятно, врет), что ведать не ведал о намерении Пуаро покинуть гостеприимную "U & O", а Эстли ограничивается кратким "Без комментариев". Тогда подозрение падает на Латиниста: утром его видели беседующим с Пуаро, -- а также на Антонию. (У обоих, когда они с опозданием явились на дневное заседание, был, по выражению Попо, "довольно глуповатый вид".) Остальные бросаются с расспросами к лейтенанту Маттеи, но карабинер немедленно заявляет, что ему пора заняться своими делами, и поспешно откланивается. Остаток вечера специалисты проводят в догадках. Так, например, Мегрэ высказывает предположение, что сполетский фестиваль[167] может пролить свет на частые диккенсовские ссылки на драматические произведения. Но большинство явно решает хранить свои гипотезы и догадки при себе. Некоторым явно о чем-то напоминает название Монте-Сан-Савино. И никто не проходит мимо того факта, что два исследователя передвигаются с невероятной быстротой. Значит, в их распоряжении имеются какие-то весьма необычные средства передвижения. Что касается Пизы, то ее значение совершенно ясно -- по крайней мере для нас -- в свете перемещений Торндайка и его "надежды" вернуться завтра днем. А в остальном нам остается лишь дождаться утра. [167] Имеется в виду ежегодный театральный фестиваль в Сполето. 18 -- Допускаю, что по делу Д. вполне уместно "расследование на месте", но некоторая пунктуальность тоже не помешала бы, -- несколько раздраженно замечает главный редактор "Диккенсианы", еще раз проглядывая вчерашние сообщения. -- Кроме того, Пуаро сам просил начинать без него. Так что, поскольку больше сообщений не предвидится[168], я вношу предложение... [168] Никаких новых сообщений до сих пор не поступало. Если они появятся, то Антония, которая дежурит у конторки портье, тотчас доставит новости сыщикам. Поэтому мы тоже считаем, что начинать надо прямо сейчас. -- Совершенно верно, -- подхватывает полковник карабинеров, который, как обычно, прибыл минута в минуту и сейчас усиленно делает вид, будто не замечает устремленных на него вопросительных взглядов. Слово берет Порфирий Петрович. -- Можно начать с повтороного краткого изложения, а затем сравнения основных гипотез, которых, как я полагаю, три. -- Четыре, -- поправляет его Мегрэ. -- Не будем забывать о фальшивом бродяге. -- Ах да... -- улыбается изобличитель Раскольникова. -- Возможно, в этом есть какой-то смысл. Мы знаем, что через романный Клойстергэм, так же как и через реальный Рочестер, постоянно проходили бродяги, направлявшиеся из Грейвсенда в Дувр и обратно. Можно представить себе, хотя это и абсурдно с литературной точки зрения, что Друда убил настоящий бродяга в целях ограбления, подобно грабителю паломницы-графини. Но что, если убийца -- неизвестный выходец с Востока, переодетый бродягой? Я знаю, нашего друга Жабу такой поворот дела не устраивает, но тем менее он вполне возможен. Однако это всего лишь еще одна вариация на тему о неизвестном убийце, так что основных гипотез все же три. -- Их можно свести даже к двум, -- вмешивается Дюпен, -- поскольку... -- Минуточку, минуточку, -- останавливает его председатель, -- давайте все же сформулируем эти три гипотезы. Иначе мы окончательно запутаемся. -- Совершенно верно, -- подхватывает полковник Д'Аттильо (наконец-то нам сообщили его имя). И с общего согласия доктор Уилмот принимается излагать три основные гипотезы. -- ГИПОТЕЗА А. Ее выдвинул Уилсон, позднее разработал Форсайт. Убийца -- Джаспер, а мотив и способ совершения преступления известны изначально. Джаспер столь сильно ревнует Розу и столь яростно ненавидит Эдвина Друда, что решает задушить племянника, а тело для надежности сбросить с башни. После осуществления своего черного замысла Джаспер прячет тело в склепе Сапси, засыпав негашеной известью. Но Дэчери--Баззард опознает останки по кольцу, и дядя-убийца в конце концов вынужден признаться. Очевидная слабость данной гипотезы: в этом случае тайна вовсе никакая не тайна. На это возражение можно дать следующий ответ: тайна состоит в раздвоении личности Джаспера, о чем читателю станет ясно лишь в самом конце романа. Наиболее серьезная критика подобного ответа высказана сторонниками гипотезы B: какой бы драматичной ни оказалась процедура выявления у Джаспера раздвоения личности, публика, которую Уилки Коллинз уже познакомил с детективной прозой, будет страшно разочарована. Диккенс не мог быть столь недальновидным и упустить из виду данное обстоятельство. Если позволите, -- добавляет Уилмот, -- я внесу свой вклад в критику гипотезы А. Ревность, связана она с радвоением личности или не связана, -- не повод для столь зверского преступления. Почему Джаспер не избавляется от своего племянника по-тихому? Что за варварское обращение с трупами? Зачем ему нужно, чтобы жертва молила о пощаде, ползая перед ним на коленях?[169] В конце концов, ведь предатель сам Джаспер, а вовсе не наоборот. Друд ведь не уводил у него Розу. [169] О чем Джаспер говорит содержательнице притона, "вспоминая" своего "спутника" на башне. (Прим. авт.) Итак, если убийца и в самом деле Джаспер, у него должен иметься какой-то более глубокий мотив! Возможно, именно в этом и состоит подлинная тайна. Мне хотелось бы напомнить вам один тонкий вопрос, заданный полковником Д'Аттильо: "Выйдя из притона на рассвете, курильщик опиума едва поспевает к вечерней службе. Значит, он не мог выехать из Лондона раньше часу дня. Где же он был и чем занимался до отхода поезда?" Автор ничего не говорит на этот счет, и в первый раз мы не стали заострять на этом внимание. Возможно, тут и нет ничего существенного. Но в последней главе происходит абсолютно то же самое: Джаспер снова покидает притон на рассвете. Но теперь автор старательно подчеркивает (никак, правда, это не объясняя), что в Клойстергэм регент отправляется лишь в шесть часов вечера. Таким образом, становится ясно, что у Джаспера в Лондоне дело, не имеющее никакого отношения к опиумным наслаждениям. Но может, это дело как-то связано с Друдом? Пусть подумают над этим сторонники гипотезы А. -- ГИПОТЕЗА B. Гипотеза "неизвестного убийцы", выдвинутая Эйлмером. Он приводит два возможных варианта: 1) кровная месть согласно мусульманскому обычаю; 2) акт террора в ответ на некое оскорбление, нанесенное отцом Эдвина Друда исламу. Эйлмер придерживается первого варианта, поскольку в противном случае это был бы слишком откровенный плагиат "Лунного камня". Но в любом случае план, составленный Джаспером, направлен исключительно на защиту племянника, а не во вред ему. Особенно интересно и даже убедительно гипотеза В объясняет "крик призрака", который Дердлс слышал год назад накануне Рождества. В ту ночь (а это очередная годовщина упомянутого оскорбления) неизвестный убийца побывал в Клойстергэме, но, убедившись, что Друд по-прежнему помолвлен с Розой, отложил исполнение приговора. И все-таки он поднялся на башню собора, дабы осмотреть место возможного акта возмездия, оступился и упал, издав вышеозначенный крик. Джаспер, который был в курсе семейной истории, услышал не только крик, но и какой-то шум. Он не поленился подняться на башню и обнаружил там бездыханное тело незадачливого преступника, каковое и скинул в реку. Это происшествие побудило его разработать безжалостный и весьма изощренный план. Что касается таинственного дела Джаспера в Лондоне, то и оно работает на гипотезу Эйлмера. Будучи по матери египтянином (вспомните его смуглое лицо), Джаспер прекрасно знает язык (турецкий или арабский), а значит, имеет возможность общаться с мусульманами из портового района Лондона. Таким образом он надеется разведать о прибытии убийцы. -- ГИПОТЕЗА С. Ее можно назвать гипотезой Скотленд-Ярда, -- говорит Уилмот. -- Сформулировал гипотезу сержант Кафф при поддержке инспектора Баккета и суперинтенданта Бэттла. Я полагаю, она нашла сторонников в лице Дюпена, комиссара Мегрэ и, разумеется, нашего друга Жабы. Впервые в истории исследований ТЭД обвиняются брат и сестра Ландлесы. ЖАБА. Не совсем так! Следует выбрать между близнецами и фальшивым бродягой. И гипотезу А, и гипотезу В я категорически не приемлю! И не понимаю, как, по утверждению нашего друга Дюпена, можно свести три гипотезы к двум. МЕГРЭ. По правде говоря, их можно свести и к одной. ДЮПЕН. Возможно, но прежде чем приступить к синтезу, покончим с анализом. Итак, и в гипотезе В, и в нашей гипотезе С речь идет о наемном убийце. Но в гипотезе В убийцу не знает никто, даже читатель, поскольку он попросту отсутствует среди уже упомянутых в романе персонажей. Этот прием нельзя назвать удачным, поскольку он идет вразрез с законами детективного жанра, разработанными отцом Ноксом[170], а именно: в последний момент появляется никому не известное действующее лицо. В гипотезе С, напротив, убийца неизвестен лишь до поры до времени. В конце концов выяснится, что он, точнее, они появились в самом начале романа. [170] Монсеньор Рональд Нокс (1888--1957) -- римско-католический священник и исследователь классической литературы, разработал в 1926 г. "Десять заповедей детектива". Подводя итог, можно сказать, что эти две гипотезы дополняют друг друга, хотя, естественно, кое-что остается непонятным. Например, Эйлмер настаивает, что Друд не погиб, а бежал, уверенный, что любимый дядюшка замыслил убить его. Мы же утверждаем, что он мертв и что его останки вместе с пресловутым кольцом покоятся в склепе Сапси. Как они туда попали? Это необходимо выяснить. А пока отмечу, что и в том, и в другом случае мы имеем дело с каким-то весьма неумелым убийцей. У Эйлмера он, по идее, должен быть профессиональным душителем, и тем не менее убийца оставляет Друда в живых. У нас же злодей, вместо того чтобы совершить ритуальное убийство, как того требовала его фанатичная и волевая сестра, проделывает все как-то нерешительно и бессистемно. ЖАБА. Превосходно! ДЮПЕН. Что касается мотива, кровная месть и религиозный фанатизм вовсе не исключают друг друга. Мы не считаем, подобно Эйлмеру и сторонникам гипотезы А, что Диккенс стал бы проявлять щепетильность при выборе сюжета, опасаясь совершить плагиат. После весьма сдержанного приема его последнего романа и оглушительного успеха "Лунного камня" зависть к более удачливому коллеге, бывшему соавтору и бывшему другу, могла перерасти в желчное презрение. "Умелый ремесленник, и даже не очень умелый", -- заметил однажды писатель в беседе со своим редактором Уиллзом. Вполне возможно, Диккенс задумал написать собственный детектив, решив продемонстрировать всем, что способен состряпать куда более привлекательное варево из того же содержимого. ПАТЕР БРАУН. Боюсь, это может оказаться правдой. Всякий, кому ведомы человеческие сердца, а особенно сердца художников, может на основании приведенного Уиллзом отрывка представить себе внутренний монолог Диккенса. "Как? Мой талант иссяк? Я исписался? Я еще покажу и этому пустозвону и всем остальным! Им требуется детектив? Отлично. Я покажу всем, как следует писать детективы. Я покажу, как можно написать поистине великий детектив из тех же составных частей, что использовал этот ничтожный писака, этот третьесортный борзописец! Я облагорожу низкий жанр, вдохну в него жизнь, сотворю подлинных персонажей, подлинную атмосферу, подлинную драму и, ей-Богу, подлинную прозу!" Да, друзья мои, очень вероятно, что ТЭД обязана своим рождением ярости и гордыне, стремлению уничтожить конкурента мощным взмахом великого пера. Забыто все -- честь, прежняя привязанность, щепетильность. И если пристрастие Джаспера к наркотикам и террористы с Востока выглядят заимствованиями из "Лунного камня", тем лучше: это будет плагиат, но плагиат нарочитый, насмешливый, уничтожающий. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Поначалу я поддерживал гипотезу А. Тема раздвоения личности Джаспера, тема, которая символизирует борьбу Добра и Зла, казалась мне (и кажется до сих пор) достойной пера Диккенса. Однако автор пока показывал нам Джаспера лишь с темной стороны. Когда же он собирается перейти к светлой стороне? Борьба между ними как-то не получает в романе никакого развития. Поэтому я допускаю, что в конце концов склонюсь к гипотезе С. Но только если дело не сведется к кровной мести по мусульманскому обычаю. Нечто похожее на дело Рушди было бы куда интереснее, тем более что это больше соответствует нашим знаниям о близнецах Ландлесах. Кроме того, не следует замыкаться лишь на ритуальном убийстве исламского или индуистского происхождения (последний вариант представлен хорошо известной Vama cara, или Путь Левой Руки[171]. В марте 1869 года двадцатилетний Нечаев[172] приехал в Женеву пропагандировать свой "Катехезис революционера", который привел в восхищение Бакунина[173]. Книга Нечаева побуждала молодых людей всех национальностей к самым диким формам терроризма. Разве не могло так случиться, что тема революционного терроризма вдохновила и Диккенса? В августе того же года он пишет Форстеру: "У меня появилась весьма любопытная и свежая идея для моей новой книги. Не хочу ее рассказывать (иначе пропадет интерес к книге), но это невероятно плодотворная идея, хотя и весьма сложная для разработки". [171] (?) [172] С.Г.Нечаев (1847--1882) -- русский террорист, организатор тайного общества "Народная расправа". [173] М.А.Бакунин (1817--1876) -- русский революционер, теоретик анархизма. ЖАБА. Слушайте, слушайте! ПАТЕР БРАУН, НИРО ВУЛФ, ГИДЕОН ФЕЛЛ, молча, но явно склоняются в пользу гипотезы С. СЕРЖАНТ КАФФ. Представители Скотленд-Ярда также не могут принять вариант кровной мести. Террористическая акция в духе Нечаева--Бакунина или подобная планируемой в отношении Салмона Рушди, как представляется, более отвечает характерам Елены (классический тип фанатика, который не остановится ни перед чем) и Невила (классический тип отступника). В этом свете приобретают новое значение слухи (которые автор приводит в главе XVI), что будто Невил способен на все. "Если б не его сестра, которая одна только имеет на него влияние и без которой с ним просто опасно встречаться"... И остается еще вопрос о бумагах, которые Невил уничтожил перед попыткой бегства. Какие могут быть бумаги, коль это кровная месть? Зачем везти их с Цейлона? Зато политические террористы вечно таскают с собой ворохи всяких пропагандистских брошюр и книжечек. (Хотя, разумеется, среди них не могло быть "Катехезиса революционера", поскольку в 1842 году он еще попросту не существовал.) Наконец, согласно гипотезе В Невил не убийца, но Джаспер тем не менее его подозревает. В гипотезе С объясняется как поведение Джаспера в отношении молодого человека, так и определенное взаимопонимание между ними (относительно помолвки Розы). Лично я считаю последнее обстоятельство установленным фактом. Но если отбросить идею кровной мести, необходимо найти какую-то иную связь между убийством Эдвина и расторжением помолвки. ЖАБА. Мы ее найдем! УИЛМОТ. Или это сделает компьютер. А нам нужно представить разгадку тайны хотя бы в общих чертах. Дела, дорогой читатель, обстоят неважно. Утреннее заседание завершилось, началось дневное, а ни от Пуаро, ни от Торндайка нет никаких вестей. Участники уже стали сомневаться, смогут ли эти двое разузнать что-то новое. Хотя гипотезу С еще никто не изложил полностью, она успела завоевать поддержку большинства. -- Мне кажется, -- говорит Дюпен, -- остался один серьезный вопрос, о котором я уже упоминал сегодня утром. Если Друд мертв вопреки уверенности Эйлмера и его останки вместе с кольцом покоятся в склепе Сапси, то как они туда попали? Возможно, это работа Ландлесов, которые прознали о намерении Джаспера помешать их планам. Но каким образом они могли узнать? Как ни странно, этому можно найти не столь уж и сложное объяснение, которое к тому же устраняет неувязки, не замеченные нашими предшественниками. Вы, конечно, помните, что в ночь преступления, несмотря на беспокойство о своих подопечных, ни Джаспер, ни преподобный Криспаркл их не ждали. Я предполагаю, что Невил подлил им настойку опия, обнаруженую в траволекарственном шкафчике миссис Криспаркл. Затем Елена (которая, дабы иметь возможность незаметно покинуть пансион, сменила спальню) проникает в домик над воротами, чтобы убедиться в действии наркотика. Там она обнаруживает Джаспера, который под действием лекарства становится, как обычно, весьма разговорчивым и опрометчиво раскрывает перед ней свой план. Елена забирает ключ и со всех ног бежит к реке. Там она находит Невила, который уже убил Друда, хотя и без соблюдения ритуала. Но что сделано, то сделано. Елена снимает часы и булавку (на следующий день она выбросит их с плотины), но намеренно оставляет кольцо, чтобы тело можно было опознать. Вдвоем с Невилом они затаскивают труп во двор Дердлса и обваливают в негашеной извести. После чего прячут тело в гроб, предусмотрительно открытый Джаспером[174]. [174] Все эти манипуляции с негашеной известью и перетаскиванием трупа могут показаться читателю чересчур сложными. Но как указывает все тот же Нечаев (и эти слова можно отнести ко всем религиозным фанатикам): "У террориста может быть только одна наука -- наука разрушения. Ради этой цели он должен изучать инженерное дело, физику, химию и даже медицину". (Прим. авт.) КАФФ. Что касается Дэчери--Баззарда, то после встречи с Джаспером в склепе он начинает вести расследование сразу по нескольким направлениям. В отличие от Розы, Криспаркла, Грюджиуса и остальных, в отличие от тех, кто до нас занимался делом Друда, Баззард не находится под влиянием Елены, и она не может манипулировать им, как другими. Как только Баззард поверил в искренность Джаспера, они начинают действовать сообща, надеясь вырвать признание у Ландлесов, и это им удается. Однако, мне кажется, инспектор Мегрэ хочет что-то сказать. МЕГРЭ. Учитывая слабохарактерность Невила и его склонность к раскаянию, может показаться, что первым должен признаться именно он. Но в викторианской Англии даже чистосердечное раскаяние не давало убийце шанса избежать смертного приговора. Невил прекрасно знает, что его в любом случае ожидает виселица (помните, как в девятнадцатой главе Джаспер пророчески бросает тень виселицы и на его сестру[175]). Поэтому следствием его слабости могло стать лишь упрямое молчание. Но сестра (а может, "сестра"?) упорствует по совершенно иной причине. Как вы помните, в гипотезе А Елена своей гипнотической силой вызывает признание Джаспера. Она сама говорит Розе, что не боится власти Джаспера, потому что чувствует себя сильнее. Но вполне возможно, в финальном поединке верх одержит Джаспер. И под гипнозом именно Елена признается в совершенном злодеянии, и признается именно так, как должен сделать это в гипотезе А Джаспер: вспомнит все до мельчайших подробностей, не сознавая при этом, что речь идет о ней самой. Именно это я имел в виду, когда говорил, что все три гипотезы можно свести к одной. [175] "Тебе дорого ее душевное спокойствие, -- говорит он Розе, -- так отведи же от нее тень виселицы". (Прим. авт.) ПУАРО. Но вы упомянули также о четвертой гипотезе, комиссар, которую мы можем назвать ГИПОТЕЗОЙ D. Да, читатель. Никто из присутствующих, поглощенных необычными выводами из гипотезы С, не заметил появления Эркюля Пуаро. Точнее, бельгиец появился уже давно, но до своей реплики незаметно стоял в дверях[176]. Никто, однако, не выказывает признаков удивления, никто не задает ему преждевременных вопросов. Все знают: это бесполезно. [176] Кроме того, по прибытии Пуаро первым делом зашел в техническую комнату и внедрил себе в подсознание запись последних двух заседаний. (Прим. авт.) Только полковник Д'Аттильо отпускает несколько неожиданное замечание. -- Гипотеза D, -- глубокомысленно говорит он. -- Совершенно верно. МЕГРЭ, обращаясь к Пуаро, который направляется к своему месту. Нетрудно сделать вывод, что все, о чем мы здесь говорили, уже у вас в подсознании, cher ami. Следовательно, вы знаете, что я упоминал фальшивого бродягу. А из ваших посланий я понял, что вы с Торндайком побывали в окрестностях Ареццо, после чего Торндайк отправился в пизанский аэропорт, а оттуда, вне всяких сомнений, прямиком в Лондон. ДЮПЕН. Я со своей стороны мог бы сделать вывод, что тут не обошлось без помощи полковника Д'Аттильо, который вчера вечером тоже отсутствовал. Потому как невозможно находиться в Риме в 14.15, в Сполето в 14.45, в окрестностях Ареццо в 15.30 и в Пизе в 16.00, если у тебя нет вертолета, любезно предоставленного карабинерами. Д'АТТИЛЬО. От вас, дорогой Дюпен, ничего не скроешь. Признаю, что действительно предоставил Пуаро вертолет после того, как поступило заявление от родственников дамы, чей брат, по собственному ее утверждению, служит старшим консультантом в Ареццо. Что касается читателя, то конечно же он легко догадается, что Пуаро в какую-то минуту стал придавать особое значение телепатической галлюцинации оной дамы. Но почему? Что заставило Пуаро обратиться к карабинерам с просьбой о вертолете и заняться расследованием в этом направлении? ПУАРО, будто читая наши мысли. Мы все хорошо знаем, что в любом расследовании на верный путь выводят не чистосердечные признания, а почти всегда пропуски и недомолвки. И расследование дела Друда не исключение из правила. Во мне давно зрело подозрение, что один из нас скрывает правду. Потом я обнаружил, что правду скрывают сразу два человека. Но только сегодня утром я нашел решающее тому доказательство. К изложению какового я немедленно и приступаю... ПОПО, его злобный голос выделяется в хоре удивленных возгласов. Какое еще доказательство? О чем вы говорите? Вы что, с ума сошли? ПУАРО. Спасибо. Когда мне говорят, что я сошел с ума, это, как правило, означает одно: дело раскрыто. А что касается доказательства, то это из области videns non vident. ЛАТИНИСТ. Videns non vident et audiens non audient. Имеющие глаза не видят, имеющие уши не слышат. ПУАРО. Да, доказательство у вас перед глазами, а вы его не видите. А кое-кто, к сожалению, я имею в виду Порфирия Петровича, имеет уши и не слышит. Но об этом позже. Так вот, получив доказательство, я тотчас известил карабинеров. И они в лице полковника Д'Аттильо... Д'АТТИЛЬО. Мы довольно быстро установили личность дамы. Она принадлежит к весьма известной в Ареццо семье и, судя по всему, посетила конференцию из чистого любопытства. Из телефонного разговора с ее родственником выяснилось, что во вторник после полудня эта дама вернулась домой в Монте-Сан-Савино в весьма возбужденном состоянии. Она непрерывно твердила о каких-то собаках, кувшинах, окнах и лжебродягах-убийцах. В тот же вечер, ускользнув от наблюдения, она отправилась в Сполето, где ее обнаружили поздно вечером среди развалин древнего театра, при этом она лепетала что-то бессвязное. По утверждениям свидетелей, дама среди прочего упоминала шотландскую сову и итальянскую мышеловку. ДЮПЕН, загадочно. Это согласуется с гипотезой С. ПУАРО. Полностью. Прежде, чем направиться в Монте-Сан-Савино, мы заскочили в Сполето, где свидетели подтвердили все вышесказанное. Один из них сообщил, что безумная настаивала на связи совы и мышеловки с каким-то убийством. Она отчетливо прокричала несколько раз: "Потому они его и убили!" ДЮПЕН. А вот это не согласуется с гипотезой С. ПУАРО. Но зато согласуется с гипотезой D. Мы сами встретились с пациенткой... простите, телепаткой и, несмотря на сопротивление ее брата, сумели получить описание убийцы, хотя и не достаточно подробное. Как ни странно для бродяги, истинного или мнимого, он носил очки. Только узнав об этом, я наконец увидел луч истины. ХОЛМС, бледный, как привидение. Нет!.. Пуаро, ради Бога, нет! ПУАРО. Прошу прощения, Холмс. Вы знаете, что в поисках истины я не останавливаюсь на полпути. УИЛМОТ, резко. Господа, напоминаю вам, у нас мало времени. Мне кажется, эта конференция не совсем подходящее место для выводов, основанных на телепатии и спиритизме. ПУАРО, не менее резко. Несомненно, доктор Уилмот. Мы предпочли бы основывать свои выводы на фактах, если бы вы намеренно не скрыли их от нас. ЛОРЕДАНА. Чудовищно! Неслыханно! Это... это глупо! ПУАРО. Милая барышня, в ответ я могу лишь повторить слова нашего дражайшего мсье Попо. А что касается спиритизма, то как раз крайний скептицизм и заставил меня заподозрить Холмса. Я не верил, что он способен основываться в своих выводах на такой шаткой вещи, как результаты спиритического сеанса. А раз сыщик такого масштаба убежден, что Диккенс не пожелал открыть истину о деле Друда, значит, на то имелись весьма веские причины. Известно, что Холмс изучал это дело задолго до нас. И должно быть, сказал я тогда себе, он пришел к заключению, которое его напугало. А затем он, наверное, постарался забыть о нем, в его сознании произошла подмена, и в какой-то момент мой уважаемый коллега решил, что все это просто результат некоего спиритического сеанса. Но теперь, судя по сделанному минуту назад замечанию, память возвращается к нему. Не так ли, Холмс? ХОЛМС сидит молча, понурив голову, не обращая внимания ни на недоуменные взгляды коллег, ни на шипение Ватсона. УИЛМОТ тоже хранит довольно угрюмое молчание, не замечая суету несравненной Лореданы, которая со странными завываниями носится вокруг. ПУАРО. Но вернемся в Монте-Сан-Савино. Точнее, вновь его покинем: Торндайк направился через Пизу в Лондон, а я в Рим, где все утро штудировал биографические и библиографические источники. Непосредственные источники. ЖАБА. Весьма разумно, учитывая, что здесь никому не следует верить на слово. ПУАРО. Я вел поиски сразу по нескольким направлениям, так что вам придется набраться терпения, пока я буду рассказывать. Начнем с театра. Ясно, что "шотландская сова", которая проникла в разум дамы из Ареццо и которая, несомненно, вначале обитала только в головах Холмса и Уилмота, связана с тем самым "совиным криком", что слышит леди Макбет в ту минуту, когда ее муж убивает несчастного Дункана[177]. [177] Шекспир. "Макбет". Акт II, сцена II. ДЮПЕН. Совершенно ясно. ПУАРО. Столь же ясно, сколь "итальянская мышеловка", означающая "Мышеловку", вымышленную пьесу из "Гамлета"[178], которую Гамлет заставляет бродячих актеров разыграть перед отчимом-отравителем и собственной матерью. Дюпен уже указывал на то, как часто в тексте ТЭД встречаются скрытые цитаты из "Гамлета" и "Макбета". Кроме того, наш дорогой друг заметил, что в этих двух трагедиях (точнее, в трех, если присовокупить вымышленную, где убийца носит имя Луциана) имеется преступная пара, весьма напоминающая нашу пару, Елену и Невила. Но Дюпен, как мне кажется, уделил недостаточно внимания другой теме, теме пьесы внутри пьесы. [178] Шекспир. "Гамлет". Акт III, сцена V. ПОЛКОВНИК Д'АТТИЛЬО, ОТЕЦ БРАУН, ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ, ЛАТИНИСТ И ДРУГИЕ. Возможно, потому что мы уже насытились Шекспиром. ПУАРО. Совершенно согласен. Но дело в том, что ТЭД изобилует театральными намеками, начиная с мрачно-гротескной пантомимы "Как вы завтра поживаете?" псевдоитальянского клоуна, сеньора Джаксонини. Новоявленный детектив Баззард (безусловно, это именно он скрывается под именем Дэчери) сам пописывает пьески -- занятие для простого клерка весьма необычное. В те времена, во всяком случае. Думаю, концовка ТЭД скорее всего предполагалась как раз в сугубо театральном ключе. ДЮПЕН. Вы хотите сказать, что Баззард прибегнет к пьесе внутри пьесы, дабы разоблачить убийц? ПУАРО. И не только. Я хочу сказать, что в финале сам Диккенс собирался прибегнуть к пьесе в романе. Я думаю, именно в этом состояла новизна идеи, неожиданный сюжетный ход, который романист, всегда питавший слабость к театру, приготовил для читателей. ПОПО, с сарказмом. Это вам тоже сообщила дама из Ареццо? ПУАРО. Нет, это сообщил мой друг Латинист. Но в каком-то смысле комиссар Мегрэ тоже уловил истину, заметив, что в конце концов неважно, кто' должен признаться, а, как это следует из слов Диккенса Форстеру, все дело в необычной форме признания. Убийца должен будет изложить все так, будто убийство произошло в каком-то вымышленном мире. Что-то вроде захватывающей пьесы. Но быть может, наш друг Латинист объяснит все лучше меня. АНТОНИЯ, с гордостью. О, он великолепен! ЛАТИНИСТ, стараясь, в отличие от прекрасной Антонии, скрыть распирающую его гордость. Брат и сестра неизвестного происхождения, весьма возможно с изрядной примесью цыганской крови, задумали убить англичанина. Брат испытывает сомнения и уже готов отступить, но сестра неумолима. Именно она разрабатывает план, согласно которому тело следует уничтожить, а останки спрятать в каком-нибудь недоступном месте. Так все и происходит. В течение нескольких месяцев все ломают голову: добровольное это исчезновение или же преступление. Но место, где спрятан труп, оказалось не столь уж и недоступным, как полагали брат и сестра. Останки опознают по сохранившемуся кольцу. АНТОНИЯ. Разве он не великолепен?! ЛАТИНИСТ. В тот день, когда обнаружат тело, родственник убитого, человек, весьма увлеченный театром, предложит "сестре", которая обладает ярко выраженными гипнотическими способностями и подвержена мрачным фантазиям, написать захватывающую пьесу в елизаветинском стиле. "Сестра" даст согласие, и на сцене воссоздадут точную картину преступления, персонажи которой, как и в "Гамлете", отличаются от реальных лиц лишь именами. АНТОНИЯ, пока Латинист с довольным видом садится на свое место. Он великолепен! ЛОРЕДАНА. Не понимаю, что тут великолепного. Франсуа (так зовут Латиниста) просто кратко изложил нам сюжет ТЭД согласно гипотезе С. ПУАРО. Правильно. Но одновременно он изложил, а я сумел проверить по одной весьма редкой книге, основную канву сюжета "Дома с привидениями", романа Уилки Коллинза, вышедшего в 1878 году. Пуаро вовсе не обладает сверхъестественной проницательностью, читатель. Своим решением заглянуть в посредственный и практически неизвестный роман Коллинза, о котором до сих пор не вспоминал ни один исследователь ТЭД[179], он обязан подслушанной беседе, состоявшейся между Латинистом и Гастингсом. Потому-то великий сыщик так долго и беседовал с Латинистом перед своим таинственным отъездом из Рима. [179] Возможно, их сбило с толку название. В романе нет никаких привидений, а название относится к гипнотическим особенностям главного героя. Удивительно, что вместо этого многие друдисты настаивали на куда более сомнительном сходстве ТЭД и еще одной книги Коллинза -- "Мисс или миссис?", вышедшей в 1871 г. (Прим. авт.) Можно себе представить, какую неловкость испытал Пуаро, сделав это открытие. Если исключить случайное совпадение, оставалось всего три возможности. Первая -- Уилки Коллинз воссоздал сюжет ТЭД, в том числе и пьесу внутри романа, и воспользовался им для своей собственной книги (изменив, разумеется, героев и обстановку)[180]. Но зачем ему это, если он считал ТЭД порождением "изможденного сознания"? Вторая возможность -- Диккенс сам пересказал сюжет своему бывшему другу и соавтору. Но, опять же, с какой было стати Диккенсу это делать, когда он видел в Коллинзе грозного соперника, хотя и называет его ничтожным писакой? Имеется еще одна возможность... [180] В романе Коллинза женщина-убийца с самого начала не скрывает своего пристрастия к театру. Она пишет пьесу-признание под действием самовнушения, тогда как Елена, согласно гипотезе С, напишет свою пьесу под гипнотическим влиянием Джаспера. Хотя, возможно, у нее также имеется склонность к сочинительству, что не так уж редко встречается у террористов. (Прим. авт.) ПУАРО. Третья возможность состоит в том, что основа сюжета и его разработка принадлежат Уилки Коллинзу и именно Коллинз пересказал сюжет Диккенсу еще до резкого ухудшения их отношений. А Диккенс, проявив свой обычный эгоизм, беззастенчиво присвоил себе чужой замысел. В этом месте читатель, несомненно, вообразит, что диккенсовский зал оглашают протестующие и потрясенные крики. И ошибется. Друдовская группа ошеломленно молчит. А Пуаро в полной тишине спокойно продолжает свой рассказ. ПУАРО. Это многое объясняет. Например, еще одно, весьма своеобразное сходство ТЭД и романа Коллинза. У Коллинза пьеса, которую убийца, судя по всему, собиралась передать заказчику, обрывается на середине, как раз когда преступление уже совершено, но дальнейшие действия преступника еще не описаны. Писательницу обнаруживают на полу подле рукописи, скончавшейся от кровоизлияния в мозг. Сама рукопись, написанная неровным почерком, так и кишит признаками "переутомленного сознания". Взгляните на рисунок номер три, который имеется в книге Форстера и который доктор Уилмот скрыл от нас. Ассистент включает проектор. Лоредана машинально гасит свет. ПУАРО. Взгляните. На рисунке приведена последняя черновая страница ТЭД, а ниже для сравнения страница рукописи "Оливера Твиста". Здесь также история обрывается на середине и также все признаки переутомленного (или изможденного) сознания. И в тот же день наступает смерть от кровоизлияния в мозг. У меня нет никаких сомнений, что в коллинзовском романе без привидений (единственный призрак обитает в голове автора) этот тройной намек порожден рисунком номер три и всепоглощающей ненавистью к Диккенсу. Да, Коллинз продолжал ненавидеть того, кто не только унизил и оскорбил его, но и украл сюжет и основную идею пьесы внутри романа. Однако относительно "кровоизлияния в мозг" у меня имеются некоторые сомнения. Давайте вновь вернемся к первому рисунку. В эту минуту, читатель, тишина в зале становится почти осязаемой. Всех не покидает ощущение, что натянутая нить вот-вот лопнет. Пока они ждут продолжения, уставившись на экран, мы вновь настойчиво рекомендуем читателю взглянуть на первый рисунок. Внимательно взглянуть. Но вот раздается сдавленный крик Лореданы. -- Кувшин!!! ПУАРО. Именно. У окна. Кувшин с водой, который Диккенс всегда держал на письменном столе и о котором доктор Уилмот, по-видимому, начисто забыл. Помните, наш председатель признался: "Я мог бы забыть собак и кувшин, но лжебродягу я бы обязательно запомнил". Классический трюк: признавайся в том, что не имеет значения, дабы получше скрыть то, что действительно важно. Доктор Уилмот знал, что демонстрации известного рисунка ему избежать не удастся, но рассчитывал, что никто не заметит ничем не примечательный кувшин. Так бы и случилось, если бы не... гм, Эркюль Пуаро, который таким образом добыл твердое доказательство и недостающее звено в цепи. ПОПО. Доказательство чего? Звено в какой цепи? Какое отношение все это имеет к делу Друда? ПУАРО. Никакого, во всяком случае, непосредственного. Убийцы Друда уже выявлены представителями Скотленд-Ярда при содействии Дюпена. А мы рассматриваем гипотезу D, которая относится не к делу Друда, а к преступлению лжебродяги. УИЛМОТ, решившись. Хорошо, Пуаро. Но можно мне сначала поговорить с вами наедине? ПУАРО. Безусловно, cher ami. Но, быть может, Холмс тоже... ХОЛМС. Да, я к вам присоединяюсь... Все трое выходят в коридор. Давайте же заглянем в замочную скважину и полюбопытствуем, чем они занимаются. Какое-то время все трое стоят неподалеку от двери, но слов не слышно. Холмс несколько раз удовлетворенно кивает головой, а доктор Уилмот выглядит уже не таким напряженным. Председатель подходит к телефону. Через несколько минут он возвращается, и троица снова появляется в зале Диккенса. Пуаро возобновляет свой рассказ. ПУАРО. Когда я утверждал, что доктор Уилмот намеренно утаил факты, я вовсе не собирался обвинять его в том, что он с самого начала стремился нас обмануть. Так же как и Холмс, он интуитивно почувствовал истину о деле Д. и неосознанно постарался выкинуть все из головы. Но когда председатель увидел на экране кувшин, он, возможно, начал кое-что припоминать. Именно поэтому доктор Уилмот сразу, хотя и довольно неуклюже, попытался скрыть прогулку Диккенса с собаками. УИЛМОТ. Почему неуклюже? Я просто ничего об этом не сказал. ПУАРО. Слишком поздно. Когда вы описывали, как Диккенс отдыхал 7 июня после полудня, то есть накануне смерти, вы ведь уже собирались сказать о собаках. Но внезапно поняли, что Дона и Линду упоминать нельзя ни в коем случае. Поэтому вы сообщили, что Диккенс взял на прогулку Мейми и Джорджину, свою старшую дочь и свояченицу. Однако небольшая заминка перед этим сообщением не ускользнула от внимания Эркюля Пуаро! Не преминул он и заметить, что выражение "взять на прогулку" плохо сочетается с обстоятельтвами. Пожилой, прихрамывающий писатель и две молодые, полные энергии дамы. В действительности, как я выяснил в ходе своих исследований, Диккенс отправился на прогулку с Доном и Линдой -- крупными сторожевыми собаками, ньюфаундлендом и сенбернаром, которых обычно держали на привязи в саду. Мейми в тот день вообще не было дома, поскольку она отправилась в Лондон навестить свою сестру Кейт. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Верно! Странно, что я этого не заметил, хотя читал книгу Форстера и прекрасно помню описание этого дня. ПУАРО. Значит, вы тоже отвели взгляд от ужасной истины. Без сомнения, дама из Ареццо имела в виду именно этих сторожевых собак. "Вот почему собаки не..." Что означает это "не"? Таким опытным людям, как мы, не составит труда закончить предложение. Вот почему собаки не... ЛОРЕДАНА, почти неслышно. Вот почему собаки не залаяли? ПУАРО. А на кого они должны были залаять? ЛОРЕДАНА, еще тише. На лжебродягу, который пробрался в сад и подкрался к окну. У него был пузырек с ядом. ПУАРО. А почему они не залаяли? ЛОРЕДАНА закрывает лицо руками и не отвечает. АНТОНИЯ, набравшись смелости. Потому что собаки знали этого лжебродягу, хотя он давно здесь не бывал. ПУАРО. Совершенно верно. Коллинз, до того как... ПОПО, пораженный. Коллинз? Уж не хотите ли вы сказать, что Диккенс был убит? И убийца -- Коллинз? ПУАРО. Разумеется, mon ami. ПОПО, напоминая полицейского, всегда узнающего истину последним. Ca alors! ПУАРО. Я уже говорил, что Коллинз до ссоры с Диккенсом часто посещал Гэдсхилл. И дело не только в том, что собаки хорошо знали Уилки. Коллинз был прекрасно осведомлен о привычках бывшего друга. Он знал, что летом Диккенс работает по утрам в летнем шале, а во второй половине дня возвращается в дом просмотреть почту в своем кабинете на первом этаже. Коллинз знал, что у окна на письменном столе всегда стоит кувшин. Наконец, он знал от Кейт Диккенс, жены своего брата Чарлза, что дела со здоровьем у ее отца обстоят неважно и ему грозит кровоизлияние в мозг. Поэтому Коллинзу не составило труда осуществить свой замысел. Помехой могли стать лишь очки. Коллинз был очень близорук и не решался снять очки, даже несмотря на угрозу разоблачения, когда он прохаживался по гэдсхиллской дороге в ожидании подходящего момента. И этот момент наступил. Джорджина принесла почту, которую оставила на письменном столе, сменила воду в кувшине и удалилась к себе наверх. Мейми, как мы знаем и как знал Коллинз, уехала в Лондон. Единственная опасность состояла в том, что Диккенс мог появиться раньше, чем Коллинз успеет вылить содержимое своей бутылочки в кувшин и исчезнуть[181]. [181] Жертва конечно же могла проигнорировать кувшин, хотя он и стоял как раз для того, чтобы Диккенс мог запивать многочисленные таблетки. Если бы содержимое выпил кто-нибудь другой, то ничего особенного не произошло бы. Однако Диккенс, поглощенный работой над страницей, которую мы только что видели, вернулся довольно поздно. (Прим. авт.) МАРЛОУ, воспользовавшись драматической паузой. Очень складно, Пуаро. Но где доказательства? Вы говорите о яде, а симптомы, описанные доктором Стилом и двумя лондонскими врачами, однозначно свидетельствуют -- имело место кровоизлияние в мозг. ПУАРО. Но Диккенс и должен был умереть от кровоизлияния в мозг, если в качестве яда был использован дигиталин. Хорошо известно, что гликозид дигиталиса вызывает мощное и быстрое повышение кровяного давления. А состояние Диккенса было таково, что даже несколько сотых грамма привели бы к разрыву артерии. АРЧЕР. Тогда, может, вы позаботитесь о нескольких сотых граммах такой штуки, как доказательства, приятель? Ни один суд в мире не признал бы Коллинза виновным на основании этих весьма косвенных свидетельств. Нам нужны до-ка-за-тель-ства! ПУАРО. Не спорю. Именно за ними доктор Торндайк и отправился в Лондон. Ждать его не стоит -- наверняка он застрял в аэропорту из-за очередной забастовки. Сегодня утром Торндайк прислал мне телекс, состоящий из одного-единственного слова. Но это слово многое скажет тому, кто догадывается о цели его поездки[182]. (Пуаро извлекает из кармана листок бумаги и вручает его редактору "Диккенсианы".) Это лично вам, доктор Уилмот, после прочтения можете уничтожить. [182] Совершенно очевидно, что из Лондона Торндайк прямиком направился в Гэдсхилл. Там, переодевшись бродягой, он сумел подобраться к окну кабинета Диккенса (где ничего не изменилось, поскольку сейчас там музей), соскреб со дна кувшина осадок, который затем подверг тщательному исследованию в собственной лаборатории. Не менее очевидно, что в телеграмме было написано одно-единственное слово: "ДИГИТАЛИН". ЭПИЛОГ Таким образом, читатель, дело Д. на самом деле оказалось делом Диккенса. Дальнейшие педантичные действия Пуаро большого интереса не представляют. Однако мы не можем пройти мимо одного выдвинутого им предположения. Когда Диккенс говорил Уиллзу, что испытывает трудности с дальнейшим развитием сюжета, то, возможно, он имел в виду собственные угрызения совести, которые заставили его изменить концовку и отказаться от идеи пьесы внутри романа. Коллинз, который с первого же выпуска признал свое творение[183], не мог об этом знать. И таким образом, так же как и Джаспер в гипотезе А, совершил убийство ненавистного соперника, когда повод для соперничества уже, собственно, пропал. [183] Еще одна возможность: Диккенс мог сам рассказать об этом Коллинзу, убеждая (и убедив самого себя), что это его собственная идея. Однажды он уже повел себя столь же бесстыдным образом. В середине 1869 г. еще один автор журнала "Круглый год" -- Р.Литтон прислал Диккенсу начало своего романа, где, как и в ТЭД, речь шла о взаимоотношениях дяди и племянника. Диккенс отклонил его, сославшись на то, что сюжет слишком напоминает сюжет одного уже опубликованного романа. Ни один исследователь ТЭД не обнаружил следов этого мифического романа. (Прим. авт.) Мы не можем полностью привести страстную речь Латиниста в защиту Уилки Коллинза, в которой оратор восхвалял мягкий характер писателя и его длительную привязанность к Диккенсу. Молодой человек зашел так далеко, что умудрился заявить: "Если Уилки действительно убил Диккенса, то у меня рука не поднимется его осудить!" Но давайте вернемся к мини-совещанию в коридоре. Точнее, пусть Пуаро сам все расскажет в своем классически-отточенном стиле. -- С самого начала, -- говорит Пуаро, -- мы в наших обсуждениях поднимали вопрос о плагиате. Имелся в виду плагиат Диккенса в отношении "Лунного камня", и это обвинение настолько сбило всех исследователей с толку, что они были уже не в состоянии напасть на верный след. Тут все очень тесно переплетено. Во-первых, само предполагаемое заимствование сюжета из "Лунного камня"; во-вторых, странный характер Джаспера, довольно недвусмысленно намекающий на знаменитый рассказ Стивенсона; в-третьих, плагиат самого Стивенсона по отношению к Диккенсу, а именно: история дяди, который собирается сбросить с башни племянника, описанная в "Похищенном", а также Аттерсон -- точная копия Грюджиуса, образ которого Диккенс в свою очередь позаимствовал у Стерна. Мы также заметили, что Диккенс как бы ненароком цитирует сцены из "Макбета" и "Гамлета", преследуя при этом двойную цель: осторожно бросить тень на Ландлесов и подготовить читателя к неожиданному сюжетному ходу. Но до сих пор, -- продолжает Пуаро, -- мы оставались в чисто литературных рамках. Плагиат становится по-настоящему серьезным, когда реальные события начинают повторять сюжетные перипетии литературных произведений. Так, например, выясняется, что самый подлинный из всех сыщиков мира, то есть moi[184], неподражаемый Эркюль Пуаро, оказывается всего-навсего невольным подражанием... сомнительному субъекту по имени Попо! Мы видим, как Гэдсхиллская дорога заполняется воображаемыми -- нет, дважды воображаемыми -- "людьми в плащах", предвосхищая появление реальных бродяг (среди которых имеется один, более чем реальный, хотя и ложный), которые пройдут мимо дома Диккенса в тот самый роковой день 8 июня 1870 года. [184] Я (фр.). Случайно ли, -- осведомляется Пуаро, -- я вспомнил об этих людях в плащах, когда доктор Уилмот рассказывал нам о доме Диккенса и его саде? Вы знаете, я не верю в сверхъестественные предчувствия, но меня не покидала уверенность, что я ухватил за хвост нечто зловещее и ужасное. Я принялся обдумывать неосознанные опасения Холмса и спросил себя, а не лежат ли в их основе какие-то реальные земные факты? Но давайте покинем дом в Гэдсхилле, -- после эффектной паузы возобновляет свой рассказ Пуаро, -- и перенесемся в замок Эльсинор, где в третьем акте разыгрывается пьеса внутри пьесы. Мы видим актера, играющего убийцу по имени Луциан в итальянской трагедии (убитого зовут Гонзаго). Убийца украдкой пробирается в сад со словами: "Рука тверда, дух черен, верен яд, час дружествен, ничей не видит взгляд"[185] -- и вливает упомянутый яд в ухо спящей жертвы. Дополнительные подробности мы узнаем из "подлинной" сцены первого акта, где призрак жертвы, заявив, что убийца знал, что король "обычно делал пополудни", указывает: яд был "соком белены", "прокажающим раствором", "чье свойство глубоко враждебно крови нашей"[186]. [185] Шекспир. "Гамлет". Акт III, сцена II. [186] Шекспир. "Гамлет". Акт I, сцена V. Ученые, -- добавляет Пуаро после очередной эффектной паузы, -- не смогли установить, какое именно растение Шекспир называет беленой (в оригинале hebenon). И я не знаю, обладает ли digitalis purpurea вредоносным действием, если его настой влить в ухо. Но выдуманная сцена столь поразительно предвосхищает действительность, что я склонен думать, будто "Гамлет" вдохновил Коллинза не только на создание оригинального сюжета, но и на преступление. Если... На этот раз Пуаро замолкает так надолго, что все уже собираются встать и потихоньку разойтись, когда вдруг великий бельгиец начинает выкрикивать слова призрака из "Гамлета": "О ужас! Ужас! О великий ужас!"[187] [187] Там же. Голос его дрожит, когда он произносит последнюю, заключительную фразу своего монолога: -- Если только не правы Холмс и Гамлет, когда говорят, что и в небе и в земле сокрыто больше... чем снится мудрости Эркюля Пуаро![188] [188] Перефразировка строк: И в небе и в земле сокрыто больше, Чем снится вашей мудрости, Горацио. (Шекспир. "Гамлет". Акт I, сцена IV. Пер. М.Лозинского.) УИЛМОТ, обращаясь к аудитории. Учитывая эту возможность, не говоря уже об ужасе, который вызовет гипотеза D в сердцах наших уважаемых спонсоров, я попросил технический персонал стереть запись нашего последнего заседания. Пуаро, Холмс и я дали торжественное обещание никому и никогда не рассказывать о том, что' мы выяснили. Смеем ли мы просить и вас всех о том же самом? ЖАБА, голосом еще более хриплым, чем обычно. Я первый дам такое слово! Предлагаю предъявить спонсорам гипотезу С, в которой сокрыто больше, чем снится мудрости друдистов. Нет нужды говорить, читатель, что все присутствующие, включая Лоредану, Антонию, Латиниста и Торндайка (который только что прибыл), немедленно последовали примеру уважаемого Жабы. И, как читатель, верно, уже догадался, вопреки зловещим предсказаниям знаменитой обложки ТЭД состоится не одна свадьба, а две. Кто же станет участниками сих обрядов? На этот вопрос читатель пусть ответит сам.