карственного шкафчика. Зачем? По мнению обоих докладчиков, только для того, чтобы показать: Невил тоже имел доступ к наркотикам. Непонятный крик. "Что случилось? Кто это сделал?" -- с этим криком вскакивает Джаспер, очнувшись от сна, но еще не придя в себя. Криспарклу он объясняет свой крик нездоровым послеобеденным сном, во время которого ему привиделся кошмар. На самом деле это, наверное, были его обычные "видения". Но фраза "Кто это сделал?" вызывает опасение, что некое действие, доселе лишь воображаемое, уже свершилось. Или же Джаспер настолько свыкся с мыслью об убийстве, что боится, как бы кто не опередил? Кольцо. Сыграет ли оно свою роль при опознании? Патер Браун, не будучи специалистом в области химии, задает вопрос, способно ли такое кольцо устоять против действия негашеной извести. Доктор Торндайк приводит выдержки из различных дел, где на трупах, наполовину уничтоженных оксидом кальция, находили совершенно неповрежденные кольца. Гидеон Фелл добавляет, что даже без колец и других ювелирных изделий человека можно опознать по ногтям на ногах, поскольку обычно они защищены обувью. Полномочия мэра. По требованию собравшихся председатель перечисляет эти полномочия, цитируя по памяти бессмертные страницы "Пиквикских записок", касающиеся Г.Напкинса, эсквайра, мэра Ипсвича. В таких маленьких городках, как Ипсвич и Рочестер, мэр являлся также и начальником полиции. Именно поэтому Джаспер столь усердствует, улещивая мистера Сапси и делая все возможное, лишь бы настроить его против "полукровки" Невила. И не только для того, чтобы отвести возможные подозрения. Джаспер вполне может рассчитывать на то, что Невил потерпит неудачу в драке, и тогда в столкновение с законом войдет уже Друд. Куча негашеной извести. Еще одна палка о двух концах. Джаспер проявляет к извести определенный интерес. Но если регент желает избавиться от Друда, то он уже и так имеет доступ к склепу миссис Сапси. Кроме того, автор специально указывает, что куча находится "у ворот", неподалеку от дома Криспаркла. А значит, вполне возможно, что Невил тоже ее видел. Глаз и спусковой крючок. Когда Джаспер замечает вдали силуэт Невила, им внезапно овладевает демон разрушения. Но эту ненависть вряд ли можно объяснить ревностью к сопернику, к тому же столь второстепенному. Неясно, почему автор делает на этом акцент. "Если только не предполагать, -- бормочет себе под нос Лоредана, не осмеливаясь более вмешиваться в ход обсуждения, -- что дядя, вопреки очевидному, все-таки находится на стороне племянника". Тем временем полковник карабинеров ставит доктора Уилмота в тупик чисто техническим вопросом. -- В те времена действительно требовалось при стрельбе смотреть на спусковой крючок, а не в прицел? Или это ошибка Диккенса?[40] [40] В данном эпизоде двенадцатой главы "Тайны Эдвина Друда" переводчицей допущена небольшая неточность. Призрак вопля. Докладчики отказываются хоть как-то объяснить происхождение и возможное значение этого крика. Но они обращают внимание на дату, сочельник, когда, по утверждению Дердлса, он год назад слышал крик. Башня и ключи. Какова цель таинственной экспедиции? Все соглашаются (за исключением Жабы, иронически утверждающего, что Джаспер на самом деле одержим желанием написать "Путеводитель по Клойстергэму", который принесет ему славу и состояние), что цели экспедиции следующие: 1) осмотреть лестницы и галереи, ведущие на башню; 2) еще раз изучить при лунном свете место, откуда можно столкнуть человека вниз; 3) опоив Дердлса снотворным, забрать у того ключ от склепа Сапси. Судя по всему, эти три цели были достигнуты, хотя остаются сомнения относительно ключа. Точнее, ключей, поскольку... ЛОРЕДАНА, больше не в состоянии хранить молчание. Но если он собирался подняться со своей жертвой на башню, разве ему не понадобился также ключ от башни? ПОПО, сочувственно. Mais voyons, ma pauvre fille![41] Джаспер, как регент, имел доступ в ризницу и без труда мог взять ключи Топа. Но я не понимаю, как Дердлс мог не заметить, что ключ от склепа похищен. [41] Да что вы, моя бедная девочка! (фр.). ПУАРО. Джаспер мог взять его лишь на несколько минут. Этого достаточно... ПОПО, с сарказмом. ...чтобы открыть склеп? В надежде, что до Рождества Дердлс не сунет туда нос? Mais voyons, mon pauvre monsieur! ПУАРО, елейно. Этого достаточно, чтобы сделать слепок, любезный, а воск Джаспер предусмотрительно захватил с собой. Но столь простая гипотеза Эркюля Пуаро, судя по всему, вряд ли достойна великого Эркюля Попо! (Удивленные выкрики и продолжительный гул в зале). В регистрационной книге гостиницы я заметил, что у вас не только фамилия схожа с моей, но и то же имя. И наше прошлое тоже странным образом совпадает. Вы бывший высокопоставленный офицер французской полиции, а я служил в бельгийской. Должен признаться, такие совпадения вызывают у меня определенное подозрение. ПОПО, в ярости. Вы меня считаете подозрительным?! Если тут кто и должен что-либо объяснять, так это вы! УИЛМОТ, дипломатично глядя на часы. Уже поздно, господа. Предлагаю по примеру Диккенса отложить рассмотрение этого вопроса до июльского и августовского выпусков.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИЮЛЬСКИЙ И АВГУСТОВСКИЙ ВЫПУСКИ *  10 Какая обычно царит атмосфера на третий день конференции? Дорогой читатель, откроем небольшой секрет: вряд ли ее можно назвать сердечной или хотя бы деловой. Публика много болтает (в основном весьма легкомысленно) и много курит. Кто-то до сих пор не привык к матрацам, кто-то продолжает жаловаться на кухню, кто-то начинает проявлять первые признаки нетерпимости по отношению к отдельным коллегам, а кого-то явно одолевает чувство, которое ничем иным, как человеконенавистничеством, не назовешь. Есть даже такие, кто уставился пустыми глазами в стену, не в силах ответить на роковой вопрос: "Какого черта я здесь торчу?" Вчера вечером никто не смог покинуть стен гостеприимного "U & O". Предполагалось роскошно отобедать в живописных римских тратториях, лицезрея не менее роскошных римских танцовщиц. Но в вестибюле отеля наши... как же их назвать -- завершители? завершатели? завершальники? Впрочем, не имеет значения. Так вот, наши досточтимые специалисты столкнулись с враждебно настроенной толпой, которая ворвалась в микроскопический сад отеля и блокировала выход. Кто эти возмутители спокойствия, неуверенно сдерживаемые горсткой растерянных полицейских? Полистаем утренние газеты. Так, вот: "Группа фанатиков, вооруженная мегафонами, транспарантами, листовками и бенгальскими огнями, устроила демонстрацию, требуя включить в повестку конференции их любимые произведения". Что же, ознакомимся с надписями на упомянутых транспарантах. ЗАВЕРШИТЕ "ДОН ЖУАНА"! ЧЕМ ЗАКОНЧИЛСЯ "ЧЕЛОВЕК БЕЗ СВОЙСТВ"?[42] ДАЕШЬ "АМЕРИКУ"![43] [42] Неоконченный роман австрийского писателя Роберта Музиля. [43] Неоконченный роман Франца Кафки, австрийского писателя, оказавшего огромное влияние на всю литературу XX в. Читаем дальше: "Попыток насильственных действий не наблюдалось". И на том спасибо. Впрочем, группа экстремистски настроенных любительниц Кафки без особого успеха попыталась прорваться в отель через служебный вход. На переговоры с бунтовщиками отправился полковник карабинеров. Ему удалось достичь компромисса: митингующие остаются вне стен отеля, участники внутри. -- Как это? -- загалдели недовольные сыщики, уже настроившиеся как следует поразвлечься. -- И это называется компромисс?! Некий специалист из Фрайбурга взобрался на кадку с пальмой и, энергично размахивая руками, прочел краткую лекцию по сравнительному анализу сложившегося положения с осадой замка Сан-Анджело, столь ярко описанной великим Бенвенуто Челлини[44]. [44]Итальянский скульптор, ювелир, писатель (?--?). Осада замка описана в знаменитой "Жизни Бенвенуто, сына маэстро Джованни, флорентинца, написанная им самим во Флоренции". -- От Пуччини у меня уже изжога! -- выкрикнул известный датский музыковед, оседлав соседнюю пальму. Столь сильное заявление вызвало некоторое оцепенение в рядах знатоков музыки. После чего поднялся неимоверный шум. Когда неразбериха достигла своего апогея, некий латинист из Пирны предложил закончить "Сатирикон"[45] или восстановить комедии Плавта[46], а не заниматься всяким занудством вроде "Истории Рима", которая и так невыносимо затянута. [45]Роман римского писателя Гая Петрония (умер в 66). [46] Тит Макций Плавт (середина III в. до н.э. -- около 184) -- римский комедиограф. Иконоборческое предложение породило целый шквал встречных пожеланий прочих специалистов (нашлись даже такие, для кого Леонкавалло[47], "Неоконченная симфония" и "O Sole Mio"[48] представлялись слишком необъятными). Вся эта катавасия получила в прессе гораздо больший резонанс, чем того заслуживала. Но не бывает худа без добра. Заварушка поспособствовала тому, что на диккенсовскую группу перестали обращать внимание. В результате алчные журналисты (существа, к слову сказать, весьма неприятные), чей интерес к завершению неоконченных произведений не идет ни в какое сравнение с жаждой скандалов и сплетен, упустили отличную возможность запустить зубы в весьма лакомый кусочек. [47] Руджеро Леонкавалло (1857--1919) -- итальянский композитор, автор оперы <Паяцы>, длящейся (?) ч. [48] "О мое солнце" (ит.) -- итальянская народная песня. После заседания, несмотря на настойчивые уговоры доктора Уилмота отложить этот вопрос на неопределенное время, сыщики окружили Пуаро и нелепого самозванца Попо. Тут-то и выяснилась обескураживающая истина: Попо, может, и нелеп, но никак не самозванец. Именно Пуаро или его рассеянная (а может, расчетливая?) создательница присвоили чужое имя и биографию, лишь слегка их изменив[49]. [49] Еще за двадцать лет до появления на литературной сцене Эркюля Пуаро миссис Мария Аделаида Беллок Лаундес (1868--1948) создала образ Эркюля Попо -- высокопоставленного французского полицейского. В 1918 году после непродолжительной работы в контрразведке Эркюль Попо превращается в англизированного частного детектива. Метаморфоза происходит с ним в мелодраматических рассказах, принадлежащих перу Хилари Беллок. Сестра создательницы злосчастного Попо даже получила кое-какую известность. Так, по ее роману Альфред Хичкок снял свой фильм "Жилец". А Эркюль Пуаро со своей пенсией, усами и маленькими серыми клеточками появляется лишь в 1920 году в "Таинственном деле в Стайлзе", первом детективном романе Агаты Кристи. (Прим. авт.) Но, дорогой читатель, мы полагаем, не стоит облегчать работу хищникам-журналистам. А посему давайте не будем останавливаться ни на постыдном поведении прославленного плагиатора, ни на торжестве его скромной жертвы. Вместо этого мы вкратце опишем ход дальнейшей дискуссии, которую опытный председатель с присущим ему тактом перевел с конкретного случая на тему плагиата вообще. УИЛМОТ. В конце концов, существует ведь и неосознанный плагиат. Писатель может, не отдавая себе отчета, использовать имя ситуацию или даже исходную канву сюжета, услышанную им когда-то. ЛАТИНИСТ, который, возмутившись вероломством коллеги из Пирны, решил покинуть свою группу и присоединиться к диккенсовцам. У древних римлян, разумеется, отсутствовали как понятие авторских прав, так и литературный рынок. Соответственно в латинском языке нет аналога, соответствующего современному значению слова "плагиат". Понятие plagiarius (от греческого plagios -- коварный, лукавый) относилось к человеку, укрывавшему беглых рабов или низводившему свободного человека до положения раба. ВУЛФ. Однако в наши дни авторское право -- неотъемлемая часть прав человека! И его нарушение означает, по сути, кражу авторского гонорара! ХОЛМС. Господа, эти мелкие склоки недостойны настоящих джентльменов! Заимствования и пересечения тем и характеров всегда составляли неотъемлемую часть литературной игры. УИЛМОТ. В качестве примера можно привести Грюджиуса, чей образ позаимствовал и развил Стивенсон в своей "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда", но который в свою очередь ведет свое происхождение от одного из персонажей "Тристрама Шенди" Стерна. ЛОРЕДАНА, в восторге складывая руки у груди. Вы такой знаток, доктор Уилмот! МАРЛОУ и АРЧЕР, хором, но вполголоса. Лучше взгляни на нас, крошка, кое в чем мы знатоки ничуть не хуже... ЛОРЕДАНА, со счастливой улыбкой, в сторону. Да они просто завидуют! УИЛМОТ, явно воодушевленный вниманием достойной особы. Более того. В другом романе Стивенсон использовал идею о злобном дядюшке, задумавшем сбросить своего племянника с башни. МАРЛОУ и АРЧЕР, хором, по-прежнему вполголоса, но чрезвычайно ядовито. Вы такой знаток, доктор Уилмот! ЛОРЕДАНА, едва сдерживая праведный гнев. Хамы! ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. С моей точки зрения, в "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда" Стивенсон заимствует из ТЭД не только отдельный персонаж или ряд важных обстоятельств. Он берет основную тему романа! Идею о человеке, который, как и все мы, состоит из добра и зла и чья личность трагически расщепляется под действием наркотика. Эти половины, добрая и злая, не только ведут себя независимо, но каждая из них не ведает, что делает вторая половина. В этом смысле ТЭД можно было бы назвать "Странной историей мистера Джаспера и беззаконника". МЕГРЭ. Полагаю, подобная гипотеза уже выдвигалась? УИЛМОТ. Неоднократно и в разных вариантах. Именно поэтому, дорогой инспектор, я не смог вчера ответить на ваш вопрос. Я не сумел объяснить вам, как Джаспер и безымянный курильщик опиума могут одновременно и являться и не являться одним и тем же лицом, пока Порфирий Петровича не предложил свое блестящее решение. ЖАБА. И это вы называете блестящим решением? После всех обещаний неожиданной концовки? Если это и впрямь так, то я удаляюсь. Лучше присоединюсь к демонстрантам. ЛОРЕДАНА, явно обидевшись за председателя. Это было бы так неучтиво с вашей стороны, синьор Жаба. Если у вас есть гипотеза получше, то вам следует изложить ее, и я уверена, доктор Уилмот (тут она бросает на Уилмота столь страстный взгляд, что даже Жаба совершенно ошарашен) не преминет принять вашу версию к рассмотрению. УИЛМОТ. Отложим это до завтра. А сейчас я хотел бы заметить, что некоторые решения джекилианского типа сами по себе крайне неожиданны, не говоря уже об их эффектности. ПАТЕР БРАУН. Не станете же вы утверждать, что злой Джаспер, подобно Хайду, на целый фут короче доброго Джаспера? УИЛМОТ. Нет, ведь все происходит лишь в области психологии. Например, в одной из недавних попыток разгадки[50] Джаспер в конце концов возвращается под воздействием опиума на место преступления и во всех подробностях вспоминает совершенное злодейство. Но при этом регент и не подозревает, что именно он убийца. [50] Чарлз Форсайт. Расшифровка "Эдвина Друда". Лондон, 1980. (Прим. авт.) ЖАБА. Значит, ваш хваленый Диккенс допустил еще один плагиат. Плагиат по отношению к своему другу. Потому что этот сюжетный ход уже использовал Уилки Коллинз в "Лунном камне", хотя там речь шла о краже алмаза, а не об убийстве соперника. УИЛМОТ, откашливаясь. Верно. Но другой "джекилианец" -- американец Эдмунд Уилсон[51] нашел способ обойти эту проблему. Он предположил, что Джаспер не собирался убивать своего племянника, но совершил убийство под воздействием опиума в состоянии самогипноза. Елена же должна воскресить в его памяти это событие при помощи того же гипноза. [51] Э.Уилсон. "Два скряги" (в книге "Рана и лук". 1939). Еще один авторитетный джекилианец -- Дж.Б.Пристли (см. его биографию Диккенса, изданную в 1961 году). (Прим. авт.) ПАТЕР БРАУН, также откашливаясь. Не вижу особой разницы. К тому же я не уверен, что косвенное подражание лучше прямого плагиата. "Плохие поэты подражают, зрелые крадут", -- говаривал Элиот, которого здесь уже цитировали. ПУАРО, восхищенный этой цитатой. Parfaitement! ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ[52]. До определенной степени, Пуаро, до определенной степени. А что думаете вы, Порфирий? [52] Это чрезвычайно худой человек, одетый во все черное. Все заседания он провел на заднем ряду, ни разу не вступив в дискуссию. В перерывах он также всегда один: с унылым видом гуляет по саду, то и дело останавливаясь и бросая сочувственные взгляды на розовые кусты (за которыми, к слову, и впрямь весьма дурно ухаживают). (Прим. авт.) ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Как пристав следственных дел, я обязан пресекать всякое преступление против собственности, в том числе и интеллектуальной. С другой стороны, столь же верно, что художнику "prend son bien o`u il le trouve"[53], как заявил Мольер в свое оправдание. Но есть же пределы. [53] Хорошей мыслью не грешно воспользоваться (фр.). ПОПО. Хотелось бы надеяться! ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Даже в классической античности, весьма терпимой в этом вопросе, некто Эфор, ученик Исократа[54]. был подвергнут публичному осуждению, когда выяснилось, что не менее трех тысяч строк в его трудах напрямую переписаны у других авторов. [54] Исократ (436--338 до н.э.) -- афинский оратор, учитель риторики и публицист. Оказал влияние на позднейших ораторов, в первую очередь на Цицерона. УИЛМОТ. Не будем запрягать телегу впереди лошади. Прежде чем обвинять Диккенса в плагиате, следует сначала рассмотреть другие возможности. В конце концов мысль о раздвоении личности у Джаспера под влиянием опиума или гипноза -- это всего лишь одна из гипотез, выдвинутых по делу Друда. Другая гипотеза состоит в том, что опиум и гипноз играют второстепенную роль, служат отвлекающим маневром, поскольку злодей -- вовсе не Джаспер. ЖАБА. Вы бросаете мне спасательный круг, доктор Уилмот! Скажите немедленно, кто этот... УИЛМОТ, поднимая руки. Я уже говорил, мой дорогой друг, что не хочу мешать нормальному ходу расследования. К тому же становится поздно, гостиница все еще в осаде, и я предпочел бы сначала хорошенько выспаться. ЛОРЕДАНА. Да-да, пойдемте спать. (Тут она понижает голос и склоняется к уху редактора "Диккенсианы", но ее жаркий шепот не ускользает от чуткого уха Эркюля Пуаро.) У меня одиннадцатый номер на втором этаже, по правую сторону в конце коридора. Вот, любезный читатель, приблизительный отчет о событиях вчерашнего вечера, имевших место в гостинице "U & O". Именно над этими вопросами сыщики-исследователи (за исключением двух-трех человек) думали всю ночь. И быть может, даже видели сны на эту тему. Так что судите сами, в каком состоянии духа они встретили новый день. (ТЭД. Глава XIII. Оба на высоте) (ТЭД. Глава XIV. Когда эти трое снова встретятся?) 11 Тот самый худой унылый человек в черном, который вчера возбудил наше любопытство, сегодня сидит в президиуме вместе с суперинтендантом Бэттлом и невысоким флегматичным инспектором Баккетом[55]. Эти двое представляют Скотленд-Ярд. Но кто же этот мрачный незнакомец? То ли по рассеянности, то из пристрастия к черному цвету (странным образом контрастирующего с его любовью к розам) человек приколол значок со своим именем с оборотной стороны лацкана пиджака. Поэтому нет никакой возможности представить его читателю. [55] Читатель, безусловно, помнит, что Баккет из "Холодного дома" (1853) является первым детективом в английской литературе. Прообразом этого персонажа стал друг Диккенса инспектор Чарлз Ф.Филд, с которым, как мы уже упоминали, писатель посещал опиумный притон. У Баккета имелся весьма характерный жест, списанный с натуры: он направлял указательный палец на подозреваемого, а потом подносил к уху, словно прислушивался, что скажет тот в свое оправдание. (Прим. авт.) Но все глаза в зале устремлены отнюдь не на заинтересовавшего нас загадочного персонажа, а на несравненную Лоредану, которая в эту минуту появляется в дверях. Вид у нее весьма довольный. Ее внешность претерпела некоторую метаморфозу, и теперь Лоредана являет собой типичный образчик оксфордского сословия: на ней строгое и вместе с тем не лишенное кокетливости бежевое платье и скромная брошь; пышные волосы собраны в респектабельный пучок. Вслед за ней шествует доктор Уилмот. Председатель так и лучится самодовольством; кашемировый шарф чрезвычайно агрессивного оттенка желтого словно подчеркивает некую новоприобретенную веру в себя. Галстук-бабочка на сей раз висит не так криво. Уилмот поднимается на трибуну и открывает заседание. -- В середине четвертого выпуска возникает состояние неопределенности. И эту неопределенность автор обещает поддерживать до самого конца романа. Только тогда читатель узнает, кто же убил жениха Розы. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ. Простите, но, может быть, Диккенс намеревался поддерживать состояние неопределенности, начиная с пятого или шестого выпуска? УИЛМОТ. Нет. По всей вероятности, подлинная неопределенность, по замыслу Диккенса, должна была возникнуть с появлением нового и крайне загадочного персонажа, некоего Дэчери, до августовского выпуска не упоминавшегося. Однако, по мнению большинства критиков, тут перед автором встала проблема замедления хода событий. Именно это имел в виду Диккенс, когда говорил, что испытывает трудности с сюжетом. Неверно распределив события, он перегрузил шесть первых выпусков и теперь не знал, чем заполнить остальные шесть. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ. Еще раз прошу прощения, но мне это представляется абсурдным. Перед таким писателем, как Диккенс, от природы многословным и склонным к всевозможным отклонениям от основной темы повествования, вряд ли могла стоять подобная проблема. Я думаю, это означает, что... А что вы скажете, суперинтендант? БЭТТЛ. Я не знаю, кто этот таинственный Дэчери, но согласен, что история куда запутаннее, чем кажется на первый взгляд. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ. Инспектор Баккет? БАККЕТ. Присоединяюсь к суперинтенданту. Что мы имеем? Двух или трех предполагаемых убийц. Тщательно разработанный способ убийства. Опиумную линию. Но все это не раз объяснялось, возможно, даже чересчур подробно. Мы знаем, что мотивом для убийства послужила ревность. Так в чем проблема? Если убийца -- Джаспер, то достаточно одного относительно смышленного полицейского, и вы глазом не успеете моргнуть, как дядюшка Друда признается в злодействе и добровольно взойдет на виселицу. Но... ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ. Совершенно верно! Раз автор говорит, что испытывает трудности с сюжетом, то это может означать только одно -- злодей не Джаспер. ЖАБА. Слушайте! Слушайте! ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ. Если только -- а я не исключаю такой возможности -- если только Джаспер не действовал заодно с близнецами. УИЛМОТ, жестом останавливая выкрики с мест. Этот тезис никогда до сих пор не выдвигался. Но раз он исходит от Ричарда Каффа, мы, разумеется, должны отнестись к нему со всей серьезностью. Благодарю вас, сержант Кафф. ЛОРЕДАНА, (ее восторженность носит явно не оксфордский оттенок). Сержант Кафф! Так это вы?! Лоредана -- крупный специалист по "Лунному камню": она дважды видела фильм, снятый по знаменитому роману Уилки Коллинза. Но даже не столь сведущие люди знают, что увлекательную тайну разгадал сержант из Скотленд-Ярда. Следует отметить, что в Старом Скотленд-Ярде (до его преобразования в Большой Скотленд-Ярд и последующего переезда уже Нового Скотленд-Ярда на набережную Темзы, а позднее на Виктория-стрит) сержант следственного отдела был довольно высоким чином. Уилмот не случайно выбрал сегодняшний президиум: можно с полным основанием сказать, что Скотленд-Ярд высадил в Клойстергэме десант для расследования событий четвертого, или "таинственного", как называл его сам автор, выпуска. Последуем же за британскими невидимками-полицейскими, крадущимися по древнему призрачному городу. Двадцать третье декабря. Полдень. Все пансионерки, за исключением Елены и Розы, покинули обитель мисс Твинклтон. Роза, уже одетая для прогулки, ждет Эдвина. А вот и сам Друд, он только что прибыл из Лондона. Молодые люди, поприветствовав друг друга, совершают свою обычную прогулку к собору. Сцена выяснения отношений проходит более или менее так, как ожидалось, и следователи не узнают ничего нового. Как раз, когда Эдвин упоминает о "припадках" дяди, Роза замечает, что объект их разговора следит за ними, спрятавшись за деревом. Глава оканчивается сценой прощания у ворот. В поведении Джаспера Друд упрямо отказывается видеть что-либо кроме заботы о племяннике. Когда Эдвин уходит, Роза провожает его укоризненным взглядом, как бы говоря: "Ах! Неужели ты не понимаешь!" -- Этот парень слишком глуп для того, чтобы задержаться на этом свете, -- цинично замечает Баккет. За двадцать выпусков "Холодного дома" (два из которых сдвоенные) этот человек, наблюдая жизнь лондонских трущоб, успел зачерстветь. Бэттл соглашается. -- Да, классический пример персонажа, который слишком хорош и слишком глуп, чтобы остаться в живых. Такой субъект имеется в каждом триллере, и читатели ждут не дождутся, когда же его прикончат. И все же у нас нет доказательств того, что он ошибается в мотивах поведения Джаспера. Причина, по которой Джаспер не спускает глаз с Друда, вполне возможно, не имеет никакого отношения к ревности. Кафф кивает. Его отрешенный взгляд, похоже, пытается проникнуть за стены пансиона. -- Интересно, -- говорит он, -- почему Роза ждала Друда в одиночестве? Где в эту минуту находилась Елена? Все девушки разъехались, остались только они вдвоем. Было бы естественно, если бы две такие закадычные подружки проводили все время вместе, болтая и обмениваясь секретами. Но вместо этого... Столь необычное поведение наводит на мысль... Не знаю, но у меня такое чувство, что больше мы их вместе не увидим. "Сочельник в Клойстергэме. На улицах появились новые, незнакомые лица и еще другие лица, не то знакомые, не то нет..." Нетерпеливый читатель не найдет в начале четырнадцатой главы ничего, кроме живописной зарисовки. Но Баккет, как никто знающий метод Диккенса, тотчас понимает, что "незнакомые лица" упомянуты не случайно. И действительно, оглянувшись, он быстро обнаруживает свою (или нашу?) старую знакомую. -- Да здесь Матросская Салли, -- бормочет он, окидывая взглядом коллег. -- Я послежу за ней. До встречи. И Баккет исчезает. Два других сыщика тоже расходятся в разные стороны. Один устремляется за Невилом, другой -- за Друдом. (Что касается Джаспера, которого они видели, когда тот прогуливался в своем новом черном шелковом шарфе, то известно, что оставшуюся часть дня регент проведет в соборе.) По дороге к дому младшего каноника Кафф оказывается у городского театра и на минуту останавливается, чтобы рассмотреть огромный цветной плакат, возвещающий о комической пантомиме с участием синьора Джаксонини. Комик с афиши приветствует зрителей словами: "Здравствуйте, как завтра поживаете?" Еще один намек, и весьма мрачный. На этот раз скрытый под личиной шутовства. Череп Йорика[56] проглядывает сквозь клоунскую маску синьора Джаксонини. Да и призрак Банко тоже тут как тут, если судить по названию главы[57]. [56] Найденный могильщиками на кладбище череп старого королевского шута Йорика наводит принца Гамлета на размышления о тщете земной жизни (Шекспир. "Гамлет, принц Датский", акт V, сцена 1). [57] Название главы взято из первой фразы шекспировского "Макбета": Когда средь молний, в дождь и гром Мы вновь увидимся втроем? (Пер. Б.Пастернака.) Банко -- персонаж "Макбета". По предсказанию его род должен править Шотландией. Макбет убивает Банко, и дух убитого является убийце в сопровождении вереницы призраков, которые представляли несостоявшихся королей из рода Банко. Но затем, словно в пику этим изящным намекам, происходит сцена в доме каноника, которая столь откровенно и неуклюже направляет наши мысли, что это скорее говорит в пользу Невила, чем против него. Мстительный (хотя и сознающий всю порочность этой стороны своей натуры) юноша отправляется на встречу с бывшим соперником и обидчиком, вооружившись тяжеленной тростью! А Криспаркл из деликатности (он что, совсем рассудок потерял?) ничего не говорит. Невил, весь день посвятивший уничтожению "ненужных бумаг" (что за бумаги? какое они имеют отношение к происходящему?), заявляет, что ему необходимо развеяться, а потому завтрашним утром он уезжает! Даже самого несмышленого читателя не могут обмануть подобные намеки. Насвистывая "Последнюю розу лета"[58], сержант Кафф с первого взгляда подмечает: "Тяжелая трость, подбитая железом. Уничтожение бумаг вместо занятий. Хочет исчезнуть на несколько дней. Зачем? Для того, чтобы избежать вопросов или же чтобы выждать, пока уляжется пыль?" [58] В романе Коллинза у сержанта помимо почти патологической любви к розам имеется еще и привычка в минуты задумчивости насвистывать "Последнюю розу лета". (Прим. авт.) Пусть не улыбается читатель. Ему лучше последовать за Каффом, который в свою очередь следует за близнецами, решившими прогуляться перед закатом. Послушаем, о чем они говорят. На первый взгляд беседа брата и сестры выглядит вполне невинно. Никаких недомолвок или намеков, за которые можно было бы зацепиться. Но при повторном воспроизведении мы замечаем некую странность в этой сцене. Если Невил действительно решил уехать, не в силах больше выносить любовную муку, то почему он колеблется и не сразу говорит об этом сестре? Поскольку ранее Елена осудила его слабость к Розе, то она наверняка поддержала бы его решение. Почему же тогда Елена настроена столь сурово? Такое впечатление, что Невил испытывает огромное облегчение, почти эйфорию, когда сестра одобряет его план. Но это происходит лишь после того, как Елена узнает, что решение Невила поддержал каноник. Но затем следует замечание относительно тяжелой трости, и Невил тут же впадает в угрюмую задумчивость. "Как мне не хочется идти на этот обед, Елена", -- наконец говорит Невил, когда они почти подошли к воротам Женской Обители. Мы знаем, что цель обеда -- примирение Друда и Невила. Последние две недели все только этого и ждут. Именно по этому поводу Елена в обществе Криспаркла взывала к добродетели и небесам. А потому если во время прогулки близнецов и должно что-то интересовать, так это именно предстоящий обед. Но они упоминают о нем лишь в самом конце, да еще вскользь, да еще в таких выражениях, что читатель пребывает в полном недоумении, о чем, собственно, идет речь. Но давайте послушаем их раз. Невил, хмуро. Как мне не хочется идти на этот обед, Елена. Елена, весело. Милый Невил, стоит ли из-за этого беспокоиться? Подумай, ведь скоро все это будет уже позади. Невил, мрачно. Позади? Да. И все же мне это не нравится. Елена, успокаивающе. Вначале, может быть, и будет минута неловкости, но только минута. Ведь ты же уверен в себе? Невил, зловеще. В себе-то я уверен. А вот во всем остальном -- не знаю! Елена, вскидывая брови. Как странно ты говоришь, Невил! Что ты хочешь сказать? Невил, нахмурившись. Елена, я и сам не знаю. Знаю только, что мне все это не нравится. Какая странная тяжесть в воздухе! Нужно сделать над собой усилие, замечает Кафф, чтобы догадаться, что речь идет о предстоящем примирении с Друдом. Но зато этот диалог с первого до последнего слова применим к убийству Друда, если считать, что именно за этим прибыли с Цейлона "англо-сингальские" близнецы (или кто они там). Будучи специалистом по расследованию преступлений с восточной подоплекой, Кафф знает, что такое вполне возможно[59]. И в этом случае, добавляет сыщик, убийство носило бы ритуальный характер, и значит, должно быть совершено без пролития крови, а именно путем удушения. Если так, то сцену беседы близнецов можно интерпретировать следующим образом: [59] Три брамина, убившие Эбльуайта в "Лунном камне", прибыли непосредственно из Серингапатама. Невил собирается задушить жертву либо голыми руками, либо шнурком, как принято у тагов. Об этом они условились с сестрой заранее. Но в последнюю минуту у него возникает опасение, что он не справится, и поэтому Невил берет с собой тяжелую трость. Сестре это не нравится. Елена явно играет в этом тандеме ведущую роль, и в ее планы (составной частью которых, вполне возможно, является избавление от тела с помощью оксида кальция) совсем не входит стремительный отъезд брата. Однако Невил чувствует, что не сможет с собой совладать, и ей остается только смириться с неизбежным. Но подлинная проблема состоит в том, что вера Невила дала трещину, тогда как Елена все еще фанатически верит. Невилу не нравится не только убийство Друда, но и "все остальное": кто знает, в осуществление каких еще планов позволил он себя втянуть? Именно поэтому сестра обвиняет его в том, что он "странно говорит", и именно в этом кроется причина долгого сомневающегося взгляда, которым она провожает его при расставании. -- Бедная я, бедная! Женщина из опиумного притона в Шедуэлле, известная полиции как Матросская Салли, или Салли Курилка, почти ничем не отличается от женщины в романе. Когда Диккенс встретился с ней -- трясущейся, истощенной, охрипшей от приступов чудовищного кашля, -- на вид ей можно было дать лет шестьдесят-семьдесят. На самом деле бедняжке всего двадцать шесть[60]. [60] Некоторые невнимательные комментаторы и даже переводчики говорят о "старухе из опиумного притона". Но сам Диккенс ни разу не упоминает ее возраст и ни разу не называет "старухой". (Прим. авт.) -- Ох, легкие у меня плохие, совсем никуда у меня легкие, -- причитает она сквозь отчаянный кашель. Но это вовсе не жалость к себе и не попытка завоевать сочувствие Друда (или сочувствие двух невидимых сыщиков). Скорее это трезвая самооценка, суровая, но точная характеристика собственного состояния. В недолгие минуты просветления женщина словно фиксирует, до какой степени падения она дошла. В данную минуту ей нужно три шиллинга и шесть пенсов, чтобы купить себе очередную порцию опиума. Получит она их от Друда -- хорошо, не получит -- что ж, но она живет так, как ей хочется. Она вовсе не попрошайничает, не клянчит подаяние. Она прямо говорит, что в Лондоне у нее собственное "заведение", которое позволяет ей прокормиться, хотя времена настали не лучшие и дела идут все хуже. -- Плохо идет торговля! Даже Баккет вынужден отдать должное этим последним остаткам достоинства, этому упрямому стремлению к независимости. Сыщик наблюдает, как женщина, зажав в руке свои три шиллинга и шесть пенсов, удаляется в направлении рассадника греха -- "Двухпенсовых номеров для проезжающих". А тем временем Бэттл смотрит вслед удаляющемуся Друду (поскольку в тринадцатой и четырнадцатой главах вечно кто-то удаляется и всегда вслед удаляющемуся кто-то смотрит). -- Бедный юноша! Бедный юноша! -- повторяет он вместе с автором. -- Знаете, он действительно неплохой малый, жаль, что я не могу остаться и спасти его. -- Жаль, что мы не можем остаться и посмотреть, кто же его убьет, -- цинично замечает Баккет, поворачиваясь к Каффу. Последний как раз присоединяется к своим коллегам. А вообще-то сыщикам пора возвращаться в зал Диккенса, где все ждут результатов расследования. Тем временем наиболее энергичные участники конференции, такие, как Жаба, уже приступили к обсуждению пятнадцатой и шестнадцатой глав. Значит, нам с вами, дорогой читатель, лучше присесть в уголке и внимательно послушать, о чем они говорят. (ТЭД. Глава XV. Обвинение) (ТЭД. Глава XVI. Клятва) 12 Обсуждение "таинственного выпуска" протекает не столь организованно, как можно было бы ожидать. Вернувшимся из Клойстергэма сыщикам приходится излагать свои впечатления под оживленный гомон тех, кто уже приступил к обсуждению пятнадцатой главы, и возмущенное ворчание тех, кто еще не успел дочитать указанную главу. По выражению Порфирия Петровича, гласность еще не проникла в ряды исследователей Диккенса. Одним словом, дорогой читатель, мы словно присутствуем на игре, которую спортивный обозреватель, окажись он здесь, назвал бы грубой и сумбурной. И судья Уилмот, судя по всему, давно уже потерял возможность влиять на игроков. Вот вперед вырывается Баккет и, получив пас от Салли, которая, похоже, вознамерилась спасти Нэда, после того как выведала у Джаспера его тайну, заявляет о своем намерении арестовать или по крайней мере задержать последнего. Но его атаку прерывает Жаба. Он заявляет, что Нэд, неизвестный юноша, имя которого не раз слетало с уст посетителя ее притона во время опиумных видений, -- это вовсе не тот, кого Джаспер собирался убить в своих наркотических грезах, а скорее человек, которого он жаждет спасти, сбросив с башни кого-то другого. Арчер, подхватывая мяч, устремляется вперед, но Попо отбивает его бросок презрительным замечанием: "Неужели? А как же вы объясните, любезный, что Джаспер всегда произносит имя своего племянника и ни разу не называет имя таинственного злодея?" Мегрэ успокаивающе попыхивает трубкой. "Может, Джаспер попросту не знает его имени? -- вступает он в игру. -- И возможно, даже теперь он его не знает, ведь если Невил..." Эх! Попо с разбегу бьет его по ногам, и тут же получает суровый выговор от судьи. Дюпен при поддержке Каффа, воспользовавшись моментом, сменяет тему. Ему кажется, что первая сцена второго акта "Макбета" чем-то удивительно напоминает... "Напоминает заголовок четырнадцатой главы!" -- торжествующе вопит со скамейки запасных несравненная Лоредана. Она явно старается привлечь к себе внимание судьи, но при этом забывает, что слова ведьмы ("Когда средь молний, в дождь и гром, мы снова встретимся втроем?" открывают первый, а не второй акт. Кроме того, с некоторым смущением сообщает Уилмот, все комментаторы отмечали цитату из "Макбета", но ни один не смог предложить путной гипотезы, способной объяснить, как это обстоятельство проливает свет на тайну. "Тем не менее мадемуазель Лоредана весьма своевременно обратила внимание на название главы, -- подключается к игре учтивый Эркюль Пуаро. -- Ведь в нем может скрываться более глубокое указание. Мне представляется важным, мой коллега Дюпен..." "Очень важно, -- подхватывает мяч Дюпен, -- что Диккенс специально пометил кульминационную главу строкой из "Макбета". Но мое внимание привлекает не сама строка Шекспира, а скорее трагическая тема, тема убийства, совершенного мужем против своей воли, по настоянию жены". Тут сержант Кафф, подслушавший разговор близнецов, делает ловкий финт и развивает атаку, начатую Дюпеном. С его точки зрения, этот диалог можно интерпретировать как прелюдию к убийству. К убийству, совершенному братом против своей воли, по настоянию сестры. "Но пусть мой друг Дюпен покажет, как..." Однако пас перехватывает полковник карабинеров и выбивает этот аргумент далеко за пределы поля. Он замечает, что у Невила должен иметься паспорт, раз он приехал из-за границы. "Или он уничтожил его вместе с остальными бумагами?" -- вопрошает полковник, довольно поглаживая усы. Неисправимый Попо услаждает слух своих коллег ядовитым и крайне неблагозвучным смехом, чрезвычайно напоминающим дверной скрип. Но доктор Уилмот находит вопрос полковника вполне резонным. Что нам известно о личности близнецов кроме того, что сообщил Сластигрох? А на этого достойного джентльмена нельзя полагаться. Мы даже не знаем, действительно ли они брат и сестра. Особого внешнего сходства между ними не наблюдается. Тут в игру вступает Порфирий Петрович и приводит обратный пример. Случай с Алексеем и Нелли из "Униженных и оскорбленных" дает повод для целого ряда сомнений. Его тут же поддерживают Марлоу и Ниро Вулф. МАРЛОУ. Надо еще проверить, кто такой этот церковный сторож. ВУЛФ. Откуда нам известно, что Джаспер и Друд действительно дядя и племянник? В результате блистательно начатая атака захлебывается. Патер Браун вводит мяч в игру, отпасовывает его Каффу, тот еще дальше, Дюпену, который берет игру на себя, продолжая обсуждать "сходство" дела Друда и истории Макбета. Макбет, как и Невил, утверждает он, после нескольких попыток устраниться дает убедить себя своей сообщнице (которая незадолго до этого молит: "Пусть женщина умрет во мне"[61]. Ей нужны силы для свершения "ночного дела"). Макбет, в ужасе перед преступлением, которое он должен совершить, замечает, что "природа замерла"[62]. Но то же самое происходит и в ТЭД: когда Елена в конце концов убеждает брата совершить "ночное дело", Невил говорит: "Какая странная тяжесть в воздухе!" И в обоих случаях, заключает Дюпен, нанося удар по воротам, ночью поднимается такая страшная буря, что с крыш падают трубы[63]. [61] Шекспир. "Макбет". Акт I, сцена V. Дюпен напоминает своим коллегам, как Елена в ярости остригла себе волосы, дабы убить в себе женщину. (Прим. авт.) [62] Там же. [63] ТЭД, глава XIV: "На улицах с крыш валятся трубы". Шекспир, "Макбет", акт II, сцена III: "С того строения, где ночевали мы, снесло трубу". (Прим. авт.) -- Гол! Мы выиграли! Этот торжествующий вопль издает Жаба: он совершенно уверен, что атака Дюпена, подготовленная Каффом, спасет Джаспера от напрасных обвинений. Но далеко не все согласны с ним. В том числе и судья. На поле разгорается перебранка... Мы слышим возбужденные голоса, сопровождаемые невнятным бормотанием в микрофон, затем трансляция обрывается. Прервав прямой репортаж, мы отодвигаемся от центра склоки на безопасное расстояние и лихорадочно набрасываем более упорядоченный, хотя и сокращенный, отчет о концовке матча. УИЛМОТ. Аналогия с "Макбетом" интересна, но скорее всего это чистое совпадение. Вообще, ТЭД изобилует явными и неявными ссылками на Шекспира: например, сцена, когда Джаспер открыто признается Розе в своей любви, удивительным образом напоминает эпизод из первой сцены третьего акта "Гамлета", когда принц с угрозами и проклятиями отрекается от своей любви к Офелии. Может, Джаспер преследует ту же цель -- убедить Розу в своем безумии? МЕГРЭ. Не знаю, что и сказать. А что говорят по этому поводу комментаторы? УИЛМОТ, в замешательстве. Я могу привести гипотезу одного выдающегося защитника Джаспера, но мне лучше не вмешиваться в ход расследования. ЖАБА. Этот выдающийся защитник обвинял близнецов? УИЛМОТ. Нет, я уже говорил, что до сержанта Каффа никто не подозревал близнецов. ЖАБА, по-шекспировски. Слава отважному сержанту![64] [64] Шекспир. "Макбет". Акт I, сцена II. ПУАРО. Особенно интересно замечание Каффа по поводу нежелания автора сводить в дальнейшем Розу с Еленой. КАФФ. Или с Невилом! Обратите внимание, что брат начиная с ареста и до отбытия в неизвестном направлении ни разу на страницах романа не беседует с сестрой! ПОПО. Быть может, они поссорились? ПУАРО. Быть может, автор не желает, чтобы они беседовали? Иначе их замысел (если таковой существует) перестанет быть тайной. КАФФ. Вот именно. Их диалог ante factum[65] кажется надуманным и неубедительным, несмотря на дьявольскую изобретательность романиста. Если они виновны, то автор не мог позволить им беседу post factum[66]! Не меньшие трудности представляет собой разговор между Еленой и Розой. Роза непременно должна была бы выразить Елене свое удивление относительно непоколебимой уверенности последней в невиновности брата. Ведь Невил так вспыльчив. Куда проще вставить в беседу Грюджиуса и Джаспера невинное утверждение, что мисс Ландлес "отвергает всякие подозрения и непоколебимо уверена в невиновности брата". [65] Перед свершением факта (лат.). [66] После свершения факта (лат.). ЛОРЕДАНА, немало пораженная доводом Каффа. Но почему этого не заметил такой выдающийся защитник Джаспера, как доктор Уилмот? УИЛМОТ. Синьорина, я предпочел бы... КАФФ. В оставшихся выпусках вы больше не встретите ни одного разговора Елены с Розой и Елены с Невилом. УИЛМОТ. Все это и верно, и неверно одновременно. Больше я ничего не скажу, дабы не оказывать давление на ход расследования. ЛОРЕДАНА, явно начиная терять терпение. Но, Фредди! Тут зал оглашается смущенным кашлем одних и фривольными смешками других. Доктор Уилмот с непередаваемой оксфордской надменностью поправляет галстук, обратив холодный взгляд в никуда. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Джаспер превращается в "груду изорванной и перепачканной грязью одежды", когда узнает о том, что помолвка племянника расторгнута. Этому есть только одно объяснение: злодей с ужасом осознал бессмысленность своего преступления. Я с уважением отношусь к нежеланию председателя вмешиваться в ход обсуждения, но мне хотелось бы знать, нашел ли пресловутый выдающийся защитник Джаспера какое-нибудь иное объяснение? УИЛМОТ, весьма холодно. Да. Он приводит вполне правдоподобную причину, почему это известие так подействовало на дядю. ПАТЕР БРАУН. Я призываю всякого, защитник он или нет, объяснить нижеследующие факты: 1) дядя, который так печется о безопасности племянника, ждет до рассвета, прежде чем приступить к поискам; 2) Криспаркл не дождавшись Невила, ложится спать и не знает, когда тот вернулся; 3) первый допрос Невила заканчивается на удивление быстро, после чего каноник обнаруживает на плотине часы, а на дне реки(!!!) булавку для галстука. Затем каноник ведет Невила к мэру на новый допрос, который романист даже не приводит (nota bene!). В итоге Криспаркл заявляет, что "твердо уверен в его невиновности". Короче говоря, Елена, Роза и каноник вопреки всему не испытывают никаких сомнений относительно невиновности Невила. К этой троице надо добавить Грюджиуса, который мельком видел сестру, а брата не видел даже издали. Ну и ну! Слишком много несуразностей! Никакого правдоподобия! Я начинаю задавать себе вопрос: а способен ли автор дать хоть какое-нибудь решение?! ЖАБА, уныло. О Боже! ХОЛМС, в призрачной надежде. Будь автор жив, наверное, был бы способен. ПАТЕР БРАУН, не обращая внимания на реплики с мест. С позволения доктора Уилмота я хотел бы привести высказывания моего... гм... земного создателя. УИЛМОТ. Прошу вас, патер. ПАТЕР БРАУН. Будучи судьей на литературном процессе по делу Джаспера[67], Г.К.Честертон заявил, что из текста ТЭД невозможно сделать вывод о чьей-либо вине или невиновности. Более того, нельзя даже с определенностью сказать, жив Друд или мертв. И всему виной многочисленные несоответствия и противоречия, имеющиеся в самом тексте. Дж.Б.Шоу, возглавлявший на этом процессе совет присяжных, без каких-либо колебаний отказал роману в литературных достоинствах, назвав его "конвульсией человека, стоящего одной ногой в могиле". [67] "Процесс Джона Джаспера. Стенографический отчет под редакцией Диккенсовского Общества". Лондон, 1914. (Прим. авт.) ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Возражаю! Я отказываюсь признавать авторитет мистера Шоу, которого интересовал исключительно "социальный" аспект творчества Диккенса. Мистер Шоу испытал разочарование из-за отсутствия этого элемента в последнем романе писателя и не смог оценить художественные достоинства книги. ПОЛКОВНИК КАРАБИНЕРОВ. Совершенно верно. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. Спасибо. Что же касается художественных достоинств, то позвольте мне сослаться на мнение поэта Г.-У.Лонгфелло (1807--1882). Он говорил: "ТЭД -- одна из лучших книг Диккенса, хотя и неоконченная". Значит, это нечто большее, чем "конвульсия человека, стоящего одной ногой в могиле"! Достаточно взглянуть на таких персонажей, как Дердлс, Твинклтон, Грюджиус, Баззард, хозяйка опиумного притона, чтобы признать руку гения английской литературы! Чего стоит только описание "Опрокинутого фургона" и мокрого ребенка в одном красном носке! Со всех сторон раздаются выкрики: "Слушайте! Слушайте!", "Браво!". Сыщики покинули свои места и теперь топятся вокруг Порфирия Петровича, поздравляя его с убедительной победой. Подходит к нему и патер Браун. -- Я цитировал Шоу лишь ради полноты картины, -- уверяет он, -- можете не принимать мои слова в расчет! Порфирий Петрович поднимается ему навстречу. Оба невысокие, полноватые, одеты небрежно. Оба глубоко религиозны. Оба подвижны и весьма проворны, несмотря на короткие ножки. Они тепло пожимают друг другу руки. Пуаро удивленно взирает на столь трогательное единодушие. Бельгийца одолевают сомнения (о чем, впившись глазами в его лицо, немедленно догадываются Холмс и Дюпен): неужели такое сходство -- всего лишь случайное совпадение?! Не мог ли Честертон, спрашивает себя Пуаро, создать образ своего знаменитого детектива, взяв за образец пристава следственных дел из Санкт-Петербурга? Пусть читатель решает сам, ибо бельгийцем уже завладели другие мысли. А именно: 1) Диккенс намеренно построил сюжет ТЭД по образцу бестселлера своего бывшего друга и нынешнего противника Уилки Коллинза; 2) если верить Форстеру, Диккенс хотел продемонстрировать читателям, как можно улучшить подобный сюжет; но: 3) у Диккенса отсутствовал опыт, а возможно, и способности для создания крепкого детективного сюжета; и потому: 4) его честолюбивый план, быть может, привел к обратным результатам и обусловил, при общем высоком художественном уровне ТЭД, слабости построения романа, отмеченные создателем патера Брауна; 5) ключом к разгадке тайны остается опиум, что делает джекилианское решение неизбежным; 6) свидетельства, собранные сыщиками Скотленд-Ярда против близнецов, дают пищу для размышлений, но вряд ли их можно признать существенными, поскольку они носят косвенный характер и ничем другим не подтверждаются. Так что мы продолжаем ходить по замкнутому кругу. Этого мнения придерживаются также Мегрэ, Вулф, Торндайк и даже Латинист, по ошибке забредший в Диккенсовский зал на обратном пути из туалета. Тем временем Марлоу и Арчер, подчеркнуто пренебрегая происходящим, насмешливо наблюдают за Лореданой, которая полностью ушла в созерцание своего драгоценного Фредди. Фредди (то бишь доктор Уилмот) предлагает сделать перерыв на обед и собраться снова в три часа пополудни, дабы внедрить в подсознание августовский выпуск и приступить к его обсуждению. Однако, как известно или должно быть известно всем, человек предполагает, а техник располагает. И вот, оный представитель высших сил и объявляет, что по техническим причинам внедрение откладывается до 16.00, впрочем, если все согласны, его можно осуществить немедленно. Согласны далеко не все. Кое-кто не прочь выкинуть поднадоевшую ТЭД из головы хотя бы на несколько часов. С другой стороны, сыщики так долго обсуждали июльский номер, что успели сродниться с героями романа. Кроме того, вопросам не видно конца и края, а время... А время идет. Уилмот суровым голосом призывает проголосовать, и партия сторонников немедленного внедрения побеждает. А потому, читатель, мы переходим к следующему выпуску. (ТЭД. Глава XVII. Филантропы -- профессионалы и любители) (ТЭД. Глава XVIII. Новый житель Клойстергэма) (ТЭД. Глава XIX. Тень на солнечных часах) (ТЭД. Глава XX. Бегство)  * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК *  13 Дорогой читатель, сейчас уже должен был бы наступить четвертый день конференции, и мы бы взялись за последний выпуск ТЭД. Но на самом деле сейчас все еще тянется середина предыдущего дня, и мы, погрузившись вместе со специалистами в туристский автобус, мчимся по виа Остиенсе в направлении к "историческому центру" древнего города. В данную минуту автобус проезжает мимо собора Святого Павла[68]. В чем же причина этого пространственно-временного искажения? [68] Построен в IV в. и был одним из старейших в Риме. В XIX в. полностью уничтожен пожаром. В восстановленном виде собор, по мнению специалистов, много утратил. Чтобы объяснить, в чем тут дело, необходимо вернуться на полчаса назад, то есть к 15.00. Все члены нашей группы вновь собираются в зале Диккенса. Докладчики занимают места за столом, и председатель открывает заседание. Вот тут-то в дверях и появляется весьма миловидная темноволосая особа, на носу у нее кокетливо примостились строгие очки в простой металлической оправе. Она напоминает манекенщицу, в припадке безумия решившую переквалифицироваться в учительницу младших классов. Особа сурово возвещает, что автобус подан и уважаемым специалистам пора отправляться на экскурсию. В зале вспыхивает паника. Какой автобус? Какая экскурсия? За сим следует оживленный обмен репликами между несравненной Лореданой и вновь прибывшей красавицей (как вскоре выясняется, обладательницей звучного имени Антония), из которого специалисты узнают, что каждая рабочая группа имеет право на поездку в город в сопровождении экскурсовода. И сегодня настал черед друдистов. ЛОРЕДАНА, ткнув пальцем в сторону растерянно толпящихся криминалистов. Но мы уже внедрили им августовский выпуск. АНТОНИЯ. Ни о каком августовском выпуске мне ничего не известно. Я должна отвезти всех к римскому Форуму[69], а потом к собору Святого Петра[70]. На улице прекрасная погода! Зачем в такой чудесный день держать бедняжек взаперти? [69] Главная площадь Рима в низине между Палатином и Капитолием. [70] Главный собор Ватикана. Построен в XVI в. по проекту архитектора Браманте. Купол проектировал и руководил его постройкой Микеланджело. Латинист, подгоняемый неприязнью к своему коллеге из Пирны и по этой причине время от времени присоединяющийся к друдовской группе, предлагает компромисс: обсуждение можно провести прямо в автобусе, где наверняка имеется микрофон. Два микрофона, уточняет Антония: один предназначен для нее, как для экскурсовода, другим может воспользоваться любой член туристской группы. И вот мы в автобусе. Позади остаются не только помпезный собор (помпезный, как верно указывает Антония, исключительно по причине неумелой "реставрации", предпринятой в дояпонскую эпоху, а именно вскоре после пожара 1823 года), но и семнадцатая глава, изобилующая замечательными страницами, посвященными Сластигроху, но мало относящаяся к расследованию нашего дела. -- Однако, -- говорит Кафф, -- нам не следует проходить мимо того факта, что впервые Диккенс вкладывает в уста Криспаркла некоторые сомнения относительно Ландлеса. Вспомните, шесть месяцев назад каноник в разговоре с настоятелем выразил полную убежденность в невиновности Невила. Он и теперь не изменил своего мнения и лишь добавляет, что сохранит дружеское расположение к юноше лишь до тех пор, пока у него "будет эта уверенность". Не значит ли это, что автор пытается отвести от себя удар? -- Ну, конечно, -- вставляет Лоредана с чисто женской логикой. -- Каноник понял, что сестра Невила подлизывается к нему, и теперь с ужасом думает, какую сцену устроит ему мать, если он позволит заманить себя в ловушку. -- Совершенно верно, -- подхватывает полковник карабинеров. -- Мы не должны забывать -- и синьорина Лоредана очень вовремя напомнила нам об этом, -- что миссис Криспаркл вовсе не одобряет снисходительного отношения своего сына к обвиняемому. Вспомните, она с самого начала пребывала в убеждении, что этот юноша опасен. Возможно, уже тогда автор стремился отвести от себя обвинения в непоследовательности. -- Прошу прощения, -- вмешивается Антония. Сомнения в невиновности Невила, а также собственная тирада по поводу достоинств собора помешали ей вовремя обратить внимание на языческую гробницу, которая только что промелькнула справа. -- По преданию, -- несколько запоздало сообщает она, поправляя нелепые очки на неприступно-совершенном лице манекенщицы, -- именно здесь, неподалеку от "U & O", в склепе матроны Люцины христиане тайно похоронили апостола Павла, обезглавленного у Трех Источников[71]. [71] На этом месте, расположенном неподалеку от квартала Всемирной выставки, было основано аббатство Трех Источников. Экскурсанты с уважением внимают ей, но естественные ассоциации со склепом матроны Сапси сразу же возвращают их к обсуждению восемнадцатой главы ТЭД. -- Друдист Дж.Й.Уотт назвал ее "самой обсуждаемой главой всех современных книг"[72], -- говорит доктор Уилмот. -- Конечно, он несколько преувеличил, но суть дела отразил верно, ведь никакой другой вопрос не вызывал столько разногласий среди исследователей, как вопрос о личности Дэчери, таинственного и явно ряженого персонажа, что поселяется в Клойстергэме и принимается следить за Джаспером [72] Дж.Й.Уотт. "Студенческие исследования "Эдвина Друда". Без даты, но, скорее всего, 1913 г. (Прим. авт.) -- Готова поспорить, что этот... как там его зовут?... клерк мистера Грюджиуса, которого мы встречаем в одиннадцатой главе и... ах да, Баззард! Так вот, готова поспорить, что Дэчери -- это Баззард! -- объявляет Антония. Все с удивлением взирают на нее, и даже водитель выворачивает шею, рискуя врезаться в грузовик, зад которого назойливо маячит перед автобусом. -- Но откуда ты... -- Лоредана на мгновение замолкает, но, справившись с изумлением, спрашивает: -- Но ведь ты же не читала ТЭД? Или у тебя тоже телепатические способности? Дорогой читатель, истина всегда гораздо проще, чем кажется. Добросовестная Антония, зная, что заботам ее подруги поручена друдовская группа, и желая проникнуться интересами гостей, внедрила в свое подсознание всю книгу целиком. И, как оказалось, не без пользы. Ибо доктор Уилмот отдает должное ее гипотезе, поскольку она, то есть гипотеза, ни в коей мере не является фантастической. Редактор "Диккенсианы" поясняет, что 33,7 процента ученых считают, что Дэчери -- это Баззард. Но, тут же добавляет он, добрых 20 процентов полагают, что это Елена или Невил; 16 процентов подозревают в нем мистера Тартара, и еще 16 процентов исследователей видят в Дэчери самого Друда, который, жив-живехонек, явился, дабы разоблачить дядюшку Джаспера. Остальные 14,3 процента придерживаются следующих мнений на этот счет: Дэчери -- это а) вездесущий Грюджиус; б) некий детектив, нанятый все тем же Грюджиусом; в) детектив, которого никто не нанимал, но прослышавший о деле Друда и по собственному почину решивший взяться за расследование тайны; г) сам Диккенс, который собственной персоной появляется в самом конце, словно deus ex machina[73]; д) незнакомец, который так и останется незнакомцем, поскольку автор в который раз проявит полную неспособность дать разумное решение. Последней точки зрения, добавляет Уилмот, придерживался Г.К.Честертон, тогда как Сесил Честертон (защищавший Джаспера на псевдопроцессе в 1914 году) принадлежал к лагерю "баззардианцев"[74]. [73] Бог из машины (лат.). Такую необычную гипотезу выдвинул английский ученый У.-У.Робсон (Литературное приложение к "Таймс", No 4206). (Прим. авт.) [74] Баззардианская гипотеза подтверждается тем фактом, что клерк находится "в отпуске", когда Роза приезжает в Лондон. (Прим. авт.) ЛОРЕДАНА. Антония права, это непременно Баззард. Во всяком случае, под маской Дэчери скрывается опытный сыщик. Вспомните, как быстро он вышел на Дердлса и склеп Сапси, украшенный дурацкой эпитафией. АНТОНИЯ. Посмотрите налево, мы проезжаем мимо пирамиды Гая Цестия[75]. Высота ее составляет тридцать семь метров, внутри имеется гробница размерами четыре на шесть метров, в которой Бельцони не смог бы застрять. Надпись на ней... [75] Народный трибун в Риме (I в. до н.э.). ЛАТИНИСТ, явно стараясь произвести впечатление на прекрасную Антонию. Выполнена шрифтом, характерным для эпохи Августа[76] и гласит, что Гай Цестий (почивший в 12 г. до Р.Х.) был членом Septemviri epulones[77] и что на возведение его гробницы потребовалось 330 дней. [76] Римский император (27 до н.э. -- 14 н.э.). [77] Сентябрьский эпулон (лат.), -- коллегия жрецов, в обязанности которой входила организация пиршеств. УИЛМОТ. Возможно, вам интересно будет узнать, что во время своего пребывания в Риме в 1845 году, описанного в "Картинах Италии" (1846), Диккенс восхищался видом этой пирамиды в лунном свете... АНТОНИЯ... которая вместе с находящимися неподалеку воротами Святого Павла (в древности Остийские ворота[78]) составляет одно из самых живописных достопримечательностей Рима. [78] Один из въездов в Рим. Остия -- портовый город в устье Тибра. УИЛМОТ. Диккенс не упустил возможности побродить по расположенному неподалеку протестантскому кладбищу, где покоятся прах Шелли[79] и останки Китса[80]. [79] Перси Биши Шелли (1792--1822) -- английский поэт-романтик. [80] Джон Китс (1795--1821) -- английский поэт-романтик. А читатель, несомненно, не упустит возможности подивиться предусмотрительности японцев, под чьей эгидой удалось достичь такого замечательного сплава туризма, культуры и отдыха. Замечания Марлоу и Арчера, которые эта парочка пробными шарами запускает в сторону Антонии, выглядят куда менее уместными. -- После всех этих разговоров о могилах перестаешь сомневаться, что Друд действительно мертв[81]. [81] Циничный Баккет уже указывал на одну из причин, по которой Друда следует считать убитым, хотя добрая треть друдистов полагает, что он жив. Нам представляется, что самым сильным доводом в пользу его смерти является кольцо с бриллиантом и рубинами, которое Диккенс кладет ему в карман. Для чего еще нужно это кольцо, как не для опознания тела, наполовину сожженного негашеной известью? (Прим. авт.) Антония, все-таки сочтя это замечание весьма сомнительным, ничего не отвечает. Она предпочитает пуститься в оживленную беседу с Латинистом по поводу Тита Ливия (которого она тоже внедрила в свое подсознание). Тем временем автобус сворачивает на плаза Албания, где немедленно попадает в пробку. И у наших специалистов появляется отличная возможность перейти к девятнадцатой главе с ее грозной "тенью на солнечных часах". ЛОРЕДАНА. Какой подонок! ДЮПЕН. Не обязательно, если принять гипотезу, что Джаспер всего лишь притворился безумным, дабы подлинный злодей или злодеи не заметили его расследования. С этой точки зрения сходство со сценой Гамлета и Офелии[82] представляется мне крайне важным. А если присовокупить сюда "Макбета", бросающего тень на близнецов, то... [82] См.: Шекспир. "Гамлет". Акт III, сцена I. ПУАРО. Но выдающийся защитник Джаспера, если я верно понял, не считает близнецов убийцами. УИЛМОТ. Не совсем так... Впрочем, я могу раскрыть имя этого защитника -- сэр Феликс Эйлмер, известный актер, чья книга "Дело Друда" произвела в 1964 году революцию в подходе к ТЭД. ЖАБА, про себя. Слава Богу, мы наконец начинаем продвигаться вперед! Но у меня дурное предчувствие... УИЛМОТ. Согласно Эйлмеру, убийца -- это пока еще не упоминавшийся персонаж. Он фанатик, нечто вроде террориста и прибыл с Ближнего Востока, дабы, согласно мусульманскому обычаю, отомстить Друду за серьезное оскорбление, нанесенное исламу отцом Эдвина (отец, как мы знаем, некоторое время жил на Ближнем Востоке). ВСЕ, включая Антонию и Латиниста, прервавших свою беседу. Дело Рушди![83] [83] Салмон Рушди -- современный пакистанский писатель, своим романом "Сатанинские строки" навлекший на себя гнев мусульманских ортодоксов, которые заочно приговорили его к смерти. Приговор до сих пор не отменен, и С.Рушди уже не первое десятилетие вынужден скрываться. УИЛМОТ. Не будем торопить события. Эйлмер предложил религиозную гипотезу как первую, пришедшую ему в голову. Ведь камни в кольце вполне могли быть похищены. Вспомните святотатственное ограбление, имевшее место в Мекке в 1813 году, в котором оказались замешаны офицеры-европейцы, служившие у Мехмета Али[84]... [84] Мехмет Али (Мухаммед Али) -- паша Египта с 1805 г., основатель династии, правившей до 1953 г. Создал регулярную армию, вел завоевательские войны, фактически отделил Египет от Турции. ВСЕ, за исключением Антонии, которая не читала и не внедряла в свое сознание содержание книги Коллинза, но включая, что довольно странно, Латиниста. Но это повторение сюжета "Лунного Камня"! Опиум и все такое! УИЛМОТ. Совершенно верно. Поэтому Эйлмер, рассудив, что Диккенс не способен на столь откровенный плагиат, делает выбор в пользу кровной мести. Он считает, что отец Друда публично оскорбил знатного мусульманина, и потомки обиженного поклялись отомстить сыну своего врага именно 24 декабря, в день, когда было нанесено оскорбление. Джаспер, знавший о нависшей над Друдом угрозе, составляет план, как предотвратить трагедию, и приходится он Эдвину вовсе не дядей, а единоутробным братом, тогда как женщина из опиумного притона -- это бабушка Розы. Вспомните, что отец Розы... ЖАБА. Довольно! Можете не продолжать. Что называется, из огня да в полымя. Сначала убийцей против всех правил оказывается первый подозреваемый, а теперь и вовсе нет подозреваемого, поскольку убийца еще не появился! Так очень далеко можно зайти! Пуаро, ради Бога, скажите что-нибудь. ПУАРО. Нельзя отрицать, что, когда убийцей оказывается совершенно неизвестное лицо, преступление сильно теряет в своей... гм... charm[85]. В классическом случае это обычный бродяга, и такой вариант мы уже рассматривали. Но если Эйлмер прав... [85] Прелесть (фр.). ЖАБА. Разницы все равно никакой: некто, о ком мы и не слышали! Совершенно незнакомое лицо! ПУАРО. Не совсем так. Комиссар Мегрэ уже высказывал подозрение о его существовании. МЕГРЭ. Я просто предложил гипотезу, объясняющую, почему Джаспер в своих видениях повторяет имя племянника. Хотя враг, которого он собирается убить, -- это вовсе не Эдвин. Вполне возможно, дядя подозревал о нависшей над племянником опасности, но не знал, откуда именно эта опасность исходит. ПУАРО. Иными словами, Джаспер с некоторых пор знал, что кто-то в ночь на 24 декабря собирается убить его племянника, но не знал, кто именно. Позже, после приезда близнецов, он начинает подозревать Невила, но у него нет доказательств. АНТОНИЯ. Все это очень глупо! Если Джаспер знал об угрозе и даже собирался предотвратить ее, то с какой стати он преспокойно ложится спать, отпустив Друда прогуливаться с предполагаемым убийцей? УИЛМОТ. Гипотеза Эйлмера несколько непоследовательна, но все же она обладает определенной логикой. Я, безусловно, не стал бы исключать возможность того, что замысел Диккенса состоял в чем-то подобном. Ведь публика всегда испытывала слабость к мрачным семейным историям, особенно, если они как-то связаны с английскими колониями. Так вот, согласно Эйлмеру... Дорогой читатель, гипотеза действительно весьма сложна. Поэтому приведем лишь ее краткое резюме. Мусульманская семья распространила на сына проклятие, возложенное на отца, и по закону священной мести приговорила Эдвина Друда к смерти, но приговор нельзя привести в исполнение (по другому закону), пока Друд помолвлен с Розой. Поскольку отец Розы, хотя и был другом отца Эдвина, но в отношении пострадавшей семьи вел себя более чем достойно. Поэтому убийца собирался сначала удостовериться в том, что помолвка Эдвина и Розы все еще в силе. И только в том случае, если это не так, он мог осуществить акт мести. Джаспер действует в двух направлениях. С одной стороны, он раззадоривает Невила, чтобы тот выдал себя (если юноша и впрямь является убийцей), а с другой -- следит за молодыми людьми, дабы убедиться, что они по-прежнему любят друг друга. Уверенный в последнем (как мы знаем, ошибочно), он спокойно отправляется спать. Остается вопрос: как убийца узнал о разрыве помолвки? Объяснение очень простое -- он подслушал разговор между Эдвином и Розой, подслушал целиком, в отличие от Джаспера, который видел лишь последний дружеский поцелуй. ВОДИТЕЛЬ, который, пока автобус все еще торчит в пробке на плаза Албания, от нечего делать прислушивается к обсуждению гипотезы. Вот история! Если читатель бывал в Риме в разгар лета, попадал в автомобильную пробку и вместе с ней в час по чайной ложке полз от плаза Албания по виа Авентино, то он прекрасно знает, что нет никакого смысла выезжать в правый ряд. Справа, со стороны Большого цирка[86], нет ничего интересного, за исключением на редкость отвратительного Дворца ФАО[87] с примыкающим к нему почтовым ведомством. Но вот если сместиться влево, то глазам открывается прекрасный вид на развалины юго-западной части Палатинского холма, освещенные мягким сиянием заката. [86] Самый древний цирк на территории Рима. Был расположен в долине между Авентином и Палатином. Естественным амфитеатром служили склоны этих холмов. Впоследствии в низине была оборудована овальная арена. [87] Штаб-квартира организации ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства. В нашем случае солнце еще не село, и зрелище поражает своей красотой. Антония с помощью Латиниста сопровождает картину комментариями. Перебивая друг друга, они описывают строение Домициана[88] на западе, арки Септимия Севера[89] (от 20 до 30 метров в высоту) на юге и знаменитый Септизоний[90] на юго-востоке (правда, последний давно уже канул в Лету). Но Жаба не дает никому насладиться чудесным зрелищем. "Questa e quella, per me pari sono", -- ворчливо напевает он строчку из "Риголетто"[91] ("Та иль другая, мне все равно!"). Он явно имеет в виду, что нет никакой разницы между "джекилианским" решением и разгадкой с привлечением неизвестного убийцы. И тут же добавляет, что появление Матросской Салли в двадцать третьей главе исключает многие варианты. [88] Римский император (? --?). Имеется в виду стадион, построенный Домицианом лично для себя. [89] Римский император (146--211), основатель династии Северов. Триумфальные арки возведены в 203 г. по случаю побед над парфянами. [90] Высотное здание, построенное Септимием Севером у юго-восточной оконечности Большого цирка. [91] Опера итальянского композитора Дж.Верди. Но ведь двадцать третья глава еще не внедрялась в головы специалистов (не может не возразить внимательный читатель). Почему же о ней говорят? Мы забыли сообщить, что автобус на виа Авентино стоял так долго, что обсуждение августовского выпуска успело зачахнуть. Торндайк, ссылаясь на главу "Тень на солнечных часах", обратил внимание на гипнотические способности Джаспера. Просто глядя на Розу, регент сумел не только парализовать ее волю, но и вынудил девушку дважды ответить чем-то отдаленно напоминающим согласие. Затем Дюпен вновь принимается убеждать всех в том, что эта сцена ведет свое происхождение от "Гамлета". Он даже наглядно показывает, как Джаспер то и дело выражает свои мысли ямбическим пентаметром[92]. [92] Дотошный Пуаро подтверждает, что насчитал девять таких мест. Вот одно, звучащее наиболее по-шекспировски: "Я не нанесу удара слишком рано. Подай мне знак, что слышишь меня". (Прим. авт.) А сержант Кафф напоминает, что, как он и предвидел (отчасти с подачи доктора Уилмота), мы больше не встречаем в романе разговоров наедине между Еленой и Розой. Не говоря уже о беседах Елены с Невилом. -- После роковой ночи прошло шесть месяцев, -- говорит сержант. -- Мы дошли до последней страницы пятого выпуска. А эта троица больше не обменялась друг с другом ни словом, по крайней мере в нашем присутствии. Такое положение вещей не могло сохраняться и дальше, иначе у читателя непременно зародились бы подозрения. ПОЛКОВНИК. Совершенно верно! КАФФ. Но Диккенс очень остроумно выходит из положения, намекая: подобный разговор может быть опасен для жизни. Он заставляет Грюджиуса произнести вроде бы невинные слова: "Я еще не решил, насколько при сложившихся обстоятельствах будет благоразумно, если прелестная молодая леди, здесь присутствующая, станет поддерживать открытые сношения с Еленой и мистером Невилом... С другой стороны, мисс Роза, понятно, хочет видеть свою подругу, мисс Елену, и, во всяком случае, желательно, чтобы мисс Елена, незаметным для других образом, узнала из уст мисс Розы о том, что произошло и чем ей угрожают". ЖАБА. Слушайте, слушайте! КАФФ. С моей точки зрения, это все равно что сказать: "Как автор я знаю, нельзя позволить им побеседовать и при этом не проболтаться. Но иначе читатель может что-то заподозрить. Поэтому в следующем выпуске разговор Розы с Еленой состоится. Просто, сославшись на происки Джаспера, я устрою так, чтобы обещанная беседа ни в коем случае не произошла с глазу на глаз". Так что же придумал автор? Жажда узнать, как развивались события дальше, возрастает у наших экскурсантов настолько, что в итоге Лоредана связывается по радиотелефону с "U & О". Имеется ли возможность прямо сейчас произвести внедрение следующего номера через имеющиеся в автобусе наушники для синхронного перевода? Судя по всему, ответ положительный, и в мгновение ока импульсы, несущие информацию о тексте Диккенса, достигли подсознания специалистов. Не успел еще показаться Палатинский холм, как все уже знали содержание сентябрьского выпуска, того самого, для которого автор не успел к 8 июня 1870 года дописать шести-семи страниц и который читатель найдет на следующих страницах... ЛОРЕДАНА. Но... Ах да, одну минуту, читатель. Увлекшись обсуждением предыдущей главы и достопримечательностями древней столицы, мы совсем забыли упомянуть о паре-тройке важных вещей. А. Двадцатая глава называется в оригинале "Divers Flights". Для тех, кто не знает английского языка, Лоредана поясняет, что у слова "flight" имеется два значения: одно подразумевает перемещение в воздухе, а другое -- бегство. Следовательно, divers flight -- это, во-первых, бегство Розы из Клойстергэма; во-вторых, стремительное движение поезда "над лондонскими крышами" (железнодорожное полотно проложено по эстакаде); в-третьих, восхождение в "воздушный сад" посланного самим небом мистера Тартара[93]. [93] В русском переводе этот эпизод относится к главе XXI. B. По поводу разговора "из окна в окно", состоявшегося между мистером Тартаром и "бедным студентом", Порфирий Петрович в шутку обвиняет Кафку в плагиате. Почему? Да потому, что Кафка, прилежный читатель Диккенса (чью "широкую душу и огромную беззаботную щедрость" он превозносил в своем дневнике), почти наверняка написал сцену беседы с балкона на балкон между Карлом и "бедным студентом"[94], находясь под впечатлением именно этого эпизода ТЭД. [94] Из романа "Америка". C. Латинист во все более оживленной беседе с Антонией объявил себя горячим поклонником Уилки Коллинза. Как странно это для латиниста, замечает она. Дело в том, отвечает тот, что латынью он увлекся под влиянием одной страстной почитательницы романа Коллинза. А что это был за роман и как звали почитательницу, немедленно осведомляется Антония. Вместо ответа Латинист густо краснеет и отворачивается в сторону. Так что отложим выяснение этого вопроса до более подходящего случая. (ТЭД. Глава XXI. Встреча старых друзей) (ТЭД. Глава XXII. Настали скучные дни) (ТЭД. Глава XXIII. Опять рассвет) 14 И вот мы наконец добрались до Большого цирка и одновременно до окутанной дымом сцены в опиумном притоне, которая развеяла последние надежды Жабы. -- Одно из двух, -- уныло говорит этот бескомпромиссный ценитель преступлений. -- Либо Джаспер стремится с помощью опиума успокоить свою совесть, несколько растревоженную после убийства племянника, убийства, о котором он так долго мечтал и которое наконец свершилось; либо прав Эйлмер, и Джаспер отнюдь не мучим угрызениями совести, уверенный, что прикончил не своего племянника, а неизвестного убийцу, который в действительности бежал после того, как задушил Друда и спрятал труп[95]. Как бы там ни было, дело Друда отныне потеряло свою привлекательность, по крайней мере для меня. [95] В "реконструкции" Эйлмера неизвестный убийца уверен, что убил Друда, задушив его шелковым шарфом, который перед тем выкрал у Джаспера. Но на самом деле Друд выжил, очнулся и, увидев этот шарф, решил, что его пытался убить любящий дядюшка. Поэтому, окончательно очухавшись, он немедленно бежал в Египет и должен вернуться в Англию лишь к счастливой развязке. (Прим. авт.) Но Дюпен и Кафф не собираются так просто сдаваться. -- Ясно только одно, -- говорит Дюпен, -- автор всеми силами стремится не допустить, чтобы герои романа вели какие-либо разговоры о случившемся. И в первую очередь Джаспер, который поклялся, что не станет обсуждать эту тему ни с одним человеком, пока не отыщет убийцу. Криспаркл из принципа отказывается кого-либо подозревать. Роза не может не подозревать Джаспера, но не хочет признаваться в этом даже самой себе. Грюджиус не скрывает, что испытывает "неумолимую враждебность" к Джасперу, но эту враждебность он "даже отдаленным намеком не возводил к такому источнику", как убийство. Елена же решила не говорить подруге о "слабости" своего брата, и автор, воспользовавшись этим предлогом, лишает ее права распространяться на эту печальную тему. Что же касается самого Невила, то он с головой погружен в свои занятия, и отрывает оную от книг только для того, чтобы в очередной раз поблагодарить Криспаркла и объявить, что он "отмеченный и заклейменный, но невиновный". И такое положение вещей, -- продолжает Дюпен, -- сохраняется на протяжении шести месяцев. Настал момент, когда сам Диккенс, как справедливо отметил сержант Кафф, сообразил, что если продолжать в том же духе, то у читателя неизбежно зародятся свои собственные подозрения. И он обещает, что между Еленой и Розой состоится беседа наедине. Но, как и предвидел Кафф... Обезумевший хор автомобильных клаксонов не дает Дюпену договорить. Все вскакивают с мест. Что происходит? Похоже, водитель настолько заинтересовался делом Друда, что начисто забыл о своих прямых обязанностях и тем самым вызвал праведный гнев прочих жертв автомобильной пробки. Однако постепенно все успокаивается и вновь наступает затишье. Раздраженно урчащее автомобильное стадо, кажется, навечно замирает на площади Капенских Ворот[96]. Однако прекрасная Антония авторитетно сообщает, что вскоре автобус выберется из пробки, свернув на виа Деи Черки, что тянется вдоль аллеи Большого цирка, где, как известно, имело место историческое изнасилование сабинянок[97]. [96] Ворота в Сервилиевой стене в юго-восточной части Рима, от которых начиналась знаменитая Аппиева дорога.. [97] Сабиняне -- соседи древних латинов. Их поселения на холмах Рима датируются VIII -- началом VII в. до н.э. В легенде о похищении сабинянок отразился факт слияния двух этнических элементов в римской гражданской общине. -- Да, -- замечает Кафф, -- я действительно предвидел, что автор выпутается с помощью какой-нибудь хитрости -- очередного свидетельства его таланта. Что же происходит в романе? Диккенс умудрился обставить все так, что разговор Елены с Розой происходит одновременно и наедине, и не совсем. Они беседуют друг с другом, высунувшись из окон, и их разговор могут слышать абсолютно все, в том числе и "бедный Невил". Результат? Милая сценка, словно выдернутая из оперетты. Девушки беседуют о чем угодно, только не о том, из-за чего они обе здесь очутились. О таинственном исчезновении Друда даже не упоминается. Создается впечатление, что само это имя находится под запретом. ВОДИТЕЛЬ. Дело ясное, профессор, Диккенс не хочет связывать себе руки. КАФФ. Совершенно верно. Обстоятельства исчезновения Друда окутаны мраком, и автор дает нам понять: тема эта подниматься больше не будет. Все, что нам известно, мы узнали при первом допросе Невила, когда тот утверждал, что вернулся домой в десять минут первого, после того, как перекинулся парой слов с Друдом на берегу реки. Все остальное покрыто мраком совершеннейшей тайны. Официальное расследование проходит мимо нас: мы узнаем о нем лишь потому, что шесть месяцев спустя Роза мимоходом упоминает о своих показаниях в полиции. ВОДИТЕЛЬ. Я так скажу, профессор: раз автор нас не позвал, значит, он и не собирался отвечать на наши вопросы. ДЮПЕН. Именно! Почему, спрашивается, Криспаркл не стал дожидаться своего подопечного? Может, он почувствовал внезапную сонливость после того, как выпил травяного чая, который его маменька (так по крайней мере думал он) оставила на столике у кровати? А всегда беспокойный Джаспер, у которого до рассвета горел свет? Почему он так долго ждал, прежде чем поспешил на поиски своего племянника? Может, его тоже одолел сон? Теперь давайте займемся Еленой. Нам известно, что обычно она ночевала в одной комнате с Розой, а это значит, что если бы Елена решила прогуляться, то Роза непременно заметила бы это. Но на рождественские праздники пансион опустел, так что, вполне возможно, Елена под каким-нибудь благовидным предлогом сменила комнату... Даже в столь бездарном расследовании, возглавляемом Сапси, все эти обстоятельства не могли не всплыть на поверхность. Но вместо этого... Никогда не следует вовлекать в разговор водителя. Увлеченный беседой сыщиков, водитель нашего автобуса оборачивается и снова совершенно забывает о своих прямых обязанностях. В чувство его приводит оглушительный рев клаксонов. Когда шум стихает, слово берет суперинтендант Бэттл. -- В последней главе последнего выпуска Диккенс сам дает краткий обзор положения дел и после этого преспокойно заключает: "Так обстояли дела к тому времени, о котором теперь пойдет речь". В действительности о том, как обстоят дела, мы не знаем практически ничего. Кафф и Дюпен уловили суть проблемы, которая стоит перед нами: необходимо найти косвенные доказательства вины в условиях, когда показания свидетелей практически отсутствуют, а все персонажи предпочитают отмалчиваться на интересующую нас тему. -- Какая любопытная задачка, -- вмешивается водитель, сворачивая на виа Деи Черки. -- Самое обычное дело, если преступление связано с мафией, -- резко отвечает полковник карабинеров. Замечание о мафии воодушевляет наших экскурсантов. Настроение в автобусе явно улучшается, тем более что маневр, связанный с выездом на виа Деи Черки завершается полным и оглушительным успехом. Автобус, оставив позади исходящую клаксонным визгом автомобильную пробку, на весьма приличной скорости мчится между склонами Палатинского и Авентинского холмов. Правда, последний с этой стороны ничем не примечателен, если не считать нелепого памятника Мадзини[98], застывшему в крайне неудобной позе на огромном мраморном постаменте в окружении статуй помельче и многочисленных барельефов. [98] Джузеппе Мадзини (1805--1872) -- вождь республиканско-демократического крыла Рисорджименто, движения за объединение Италии. Слово берет доктор Уилмот. -- Диккенс, -- говорит он, -- высоко ценил великого генуэзского идеалиста, которого знал лично. Он всемерно поддерживал школу в Клеренвилле, которую Мадзини открыл для итальянских мальчишек-шарманщиков, промышлявших на улицах Лондона. Автобус тем временем приближается к Бычьему форуму (самому древнему рынку в Риме, возникшему еще до основания Города), и тут же перед нами встает проблема, как добраться до римского Форума. Мы должны либо пересечь этот рынок (ныне пьяцца Делла Бокка Делла Верита, одно из самых интересных и живописных мест города, но также и наиболее любимое автомобилистами) и продолжить путь по улице Театра Марцелла, дабы столкнуться с неизвестностью на площади Венеции; либо попытаться проскочить по улице Святого Иоанна Предтечи, улице Успокоения и вырулить на улицу Тюрьмы Туллия. Бокка Делла Верита (Пасть Истины, древняя крышка водостока, вырезанная из камня в виде человеческого лица; существует поверье, что эта самая Пасть кусает руку лжеца) привлекает, по-видимому, многих, в том числе и Лоредану, которая замечает, что если бы можно было заставить Джаспера вложить руку в этот каменный провал, то дело было бы раскрыто. -- Совсем не обязательно, -- возражает Ниро Вулф, -- поскольку джекилианцы утверждают, что существуют два Джаспера: один хороший и честный, а второй -- мерзкий лжец. Как бы эта самая каменная крышка отличила одного от другого? В итоге почтенное собрание решает пробиваться по улице Святого Иоанна Предтечи. Улица эта весьма узкая и тесная, но автобус сбавляет скорость совсем по другой причине: друдисты вдруг проникаются интересом к церкви шестнадцатого века (принадлежавшей Флорентинскому Братству[99], которое облегчало души приговоренных к смерти), точнее, Историческая комната, имеющаяся в этой церкви. [99] (?) -- В этой комнате, -- поясняет Лоредана, -- собраны различные предметы, имеющие отношение к смертной казни. В том числе и к казни Беатриче Ченчи (прозванной "прекрасной отцеубийцей") и ее брата Джакомо[100]. И кто знает, может, эта мрачная семейная история (тема знаменитой трагедии Шелли) вдохновит кого-нибудь на новые идеи относительно близнецов Ландлесов. [100] В 1605 г. в Риме были казнены четыре члена семьи Ченчи -- Беатриче, два ее брата и мачеха, обвиненные в убийстве их отца и мужа, Франческо Ченчи, человека крайне развращенного, который, как сообщают современники, покушался на честь своей дочери. Казнь четырех Ченчи, и особенно Беатриче, глубоко потрясла современников. Этот исторический эпизод не раз служил темой литературных произведений, так, например, Шелли написал свою знаменитую трагедию "Ченчи". Водитель ухитряется втиснуть автобус на крохотную стоянку. Но церковь, к великому разочарованию наших экскурсантов, оказывается закрытой. Антонии приходится довольствоваться описанием фасада; в заключение она добавляет, что за церковной оградой имеется семь общих могил для казненных преступников. Шесть мужских и одна женская. -- Счастливое было времечко, -- замечают Марлоу и Арчер, как всегда, в унисон, правда, явно не испытывая особой радости. Тут доктор Уилмот просит обратить внимание на стену напротив, где за проржавевшей решеткой можно разглядеть запущенный древний дворик. -- Возможно, именно здесь, -- говорит он, -- 8 марта 1845 года Диккенс взобрался на груду старых тележных колес, чтобы увидеть казнь некоего грабителя, который до смерти избил одну германскую графиню, упорствовавшую в своем нежелании расстаться с драгоценностями. -- Баварскую, -- уточняет полковник карабинеров -- он прекрасно помнит это дело. -- Бедняжка совершала паломничество в Рим, причем пешком и в одиночку, что было совершенно неосмотрительно. Убийца, молодой человек из окрестностей Витербо, нанес ей несколько ударов дубинкой и завладел деньгами и драгоценностями несчастной синьоры. Он допустил непростительную ошибку, подарив кое-что из безделушек жене, которая встревожилась и рассказала об этом своему исповеднику. А тот в свою очередь... Не знаю, сообщает ли об этом Диккенс... -- Сообщает, -- уверяет его Уилмот. -- А тот в свою очередь передал ее рассказ нашему представителю в Витербо. После чего в действие вступил закон. -- Преступника обезглавили на этом самом месте, -- продолжает редактор "Диккенсианы", -- и описание казни в "Картинах Италии" полно мрачных, даже садистских подробностей. В частности, автор замечает, что, несмотря на совершенную работу гильотины, шея словно бы исчезла. "Голова была срезана у самого основания, так что, казалось, еще немного -- и нож раздробил бы нижнюю челюсть или отсек ухо, а у тела был такой вид, точно над плечами решительно ничего не осталось." -- Какой ужас! -- хором восклицают милейшие Лоредана и Антония. Водитель слегка вздрагивает, бросая автобус прочь от страшного места. В салоне надолго повисает тягостное молчание. Прерывает его Порфирий Петрович. -- Я хорошо знаю "Картины Италии", -- говорит он, -- и должен признаться, описание казни этого бедняги меня всегда смущало. Не только потому, что Диккенс, некогда противник смертной казни, стал вдруг ее горячим сторонником. И не только из-за глупых шуточек, которые он отпускает по поводу Иоанна Крестителя, вероятно, по причине своего врожденного антипапизма. Нет, мне становится не по себе, когда он презрительно смотрит на толпу, которая пришла, чтобы "на время отбросить всякие помыслы о торговле и отдаться полностью удовольствию". А для чего же, позвольте спросить, сам он пришел за три часа до казни? -- да чтобы занять место поудобнее! "Но я не такой как они!" -- должно быть, говорил он себе, так же как часто, слишком часто говорил в своей жизни. Все это, разумеется, не может повлиять на мое восхищенние Диккенсом-писателем. -- Автобус -- не лучшее место для обсуждения подобных тем... -- откликается доктор Уилмот, испытывая вполне понятную неловкость. Инспектор Баккет, хорошенько обдумав случай с баварской графиней, возвращается к делу Друда. -- Убив Эдвина своей тяжелой тростью, -- говорит он (приставляя при этом указательный палец к уху и как бы приглашая всех высказаться), -- Невил мог бы снять с тела драгоценности, чтобы симулировать ограбление. Заколку и часы он выбросил в запруду, а кольцо мог отдать Елене. Невил прекрасно знал, что она не станет уподобляться крестьянке из Витербо и исповедоваться преподобному Криспарклу. Но возможно, автор действительно собирался устроить все так, чтобы Елена призналась в содеянном злодействе в самом конце. Это простодушное предположение вызывает одобрение Жабы. -- Какие могут быть сомнения, -- говорит этот гурман криминалистики, -- конечно, дело сингальских близнецов списано с дела молодчика из Витербо. С той лишь разницей, что Елена закончит свои дни не под ножом гильотины, а на эшафоте. Не будем забывать, добавляет он, что среди общих могил для казненных имеется и женская. Полковник карабинеров выглядит не столь убежденным. -- Действительно, злодей из Витербо подарил жене именно кольцо, -- говорит он, -- но скорее всего это было не слишком дорогое кольцо, и уж точно без алмазов и рубинов. Кроме того, я не совсем точно выразился, когда сказал, что он убил ее дубинкой. В качестве орудия преступления убийца воспользовался странническим посохом тевтонской туристки. Разница между этими двумя делами весьма значительная. -- Да, -- снова вступает в дискуссию Жаба, -- но когда Невил демонстрирует трость своей так называемой сестре, он именует трость посохом. Намек достаточно откровенный. Тем временем автобус выруливает на площадь Успокоения у южного склона Капитолия[101], и Антония призывает обратить внимание на западный утес великого холма, где темнеет обнажившаяся порода. [101] Часть Рима, расположенная на Капитолийском холме, где сохранились развалины многих памятников античности. Здесь же находится основанный папами Музей древностей. -- С этого места, -- говорит она, -- сбрасывали тех, кто совершил государственную измену или покрыл себя позором. Ученые сходятся во мнении, что Тарпейская скала получила свое название по имени дочери консула Спурия Тарпея, которая обновила место казни, когда сабиняне ворвались на Капитолий[102]. [102] Мстя за своих женщин (см. примеч. выше), сабиняне начали войну против Рима. Благодаря предательнице Тарпее им удалось ворваться на Капитолий. Войну остановили похищенные сабинянки, вставшие между враждующими сторонами. Тарпею казнили на скале в юго-западной части Капитолия, откуда сбрасывали вниз преступников. Чтобы усугубить вину Тарпеи, римские писатели изображали ее весталкой (см. прим. ниже.) ЛОРЕДАНА, улыбаясь. А чье тело мы бы увидели распростертым на земле, если бы смогли хоть краешком глаза взглянуть на опиумные фантазии Джаспера? Я помню, как он вскрикивает: "Все кончилось!" -- подразумевая, наверное, зрелище, открывшееся ему с вершины башни. КАФФ, припоминая. Но разве он при этом не добавляет слова "так быстро"? Или это сказала женщина из притона? Во всяком случае, Елена произносит почти те же слова, когда говорит Невилу накануне преступления: "Подумай, ведь скоро все это уже будет позади". ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ. К этому можно добавить, что похожими словами Диккенс завершает описание казни: "...и представление было окончено". Более серьезным диккенсоведам последнее обстоятельство кажется весьма интересным, но Марлоу и Арчер выглядят довольно раздраженными. -- Это экскурсия по городу или заседание? Если экскурсия, то зачем вытаскивать Диккенса и потрясать этой дурацкой ТЭД?! АНТОНИЯ, примирительно. Если на улице Успокоения не окажется пробки, мы скоро подъедем к знаменитому Туллиануму, известному также как Мамертинская тюрьма[103]. Название ведет свое происхождение не от имени Сервия Туллия[104], а от слова tullus -- источник, который не иссяк и поныне. Первоначально Туллианум использовали как резервуар, и только во времена Республики, когда пристроили камеру для приговоренных к смертной казни, он стал играть роль тюрьмы. Среди его узников были Верцингеториг[105] (обезглавлен), Югурта[106] (задушен) и сообщники Катилины[107] ("Vexerunt"[108], -- сказал Цицерон). Все это не имеет никакого отношения ни к Диккенсу, ни к ТЭД. [103] Государственная тюрьма Древнего Рима. По преданию, была построена в VII в. до н.э. В действительности она построена, по-видимому, в III в. н.э. Свое название ведет от мамертинцев -- италийских наемников, взбунтовавшихся и разбойничавших на Сицилии в начале III в. до н.э. [104] Согласно преданию, царь Рима с 578 г. до н.э. по 534 г. до н.э. [105] Вождь арбернов, в 52 г. до н.э. начал войну против Цезаря, но в сражении при Алезии был побежден и взят в плен, а впоследствии казнен. [106] Царь Нумидии, воевал с римлянами. После ряда побед в 105 г. попал в плен. [107] Организатор заговора, раскрытого консулом Цицероном в 63 г. до н.э. Погиб в сражении в 62 г. до н.э. [108] Пусть живут (лат.). ДОКТОР УИЛМОТ, улыбаясь. Кстати об этой самой тюрьме. Согласно иллюстратору произведений Диккенса Филдсу[109] писатель первоначально предполагал, что местом действия заключительной сцены романа станет камера для приговоренных к смерти. Кроме того, он собирался осмотреть тюрьму в Мейдстоуне. Однако вряд ли можно сомневаться, что он не преминул посетить и Мамертинскую тюрьму, верхняя камера которой (позднее превращенная в часовню Святого Петра в Темнице[110]) особенно привлекла его "заржавевшими кинжалами, ножами, пистолетами, дубинками и другими орудиями насилия и убийства, принесенными сюда сразу после того, как они были пущены в ход, и развешанными, чтобы умилостивить оскорбленное небо". [109] Позже мы внимательно рассмотрим иллюстрацию, которую Филдс приготовил для обложки ТЭД, а также знаменитую гравюру "Опустевшее кресло". (Прим. авт.) (По другим данным иллюстрацию для обложки выполнил не Люк Филдс, а Чарлз Олстон Коллинз, брат Уилки Коллинза.) [110] Согласно традиции Св.Петр, заточенный в Мамертинскую тюрьму, сотворил чудо, и из скалы забил источник, который утолил жажду узников. После этого многие заключенные обратились в христианство. В средние века эта тюрьма стала местом поклонения и получила название часовни Св.Петра в Темнице. Все посмеиваются над ошибкой Антонии, в том числе и сама Антония, и прекрасная экскурсоводша просит водителя свернуть на улицу Благодарения. Вскоре все забывают о Мамертинской тюрьме. Автобус подъезжает к римскому Форуму, и после длительных переговоров с великолепной Антонией любезные служители гостеприимно распахивают ворота запасного входа. 15 Если посетитель римского Форума вознамерился бы сейчас спуститься в эту узкую нишу, ошибочно именуемую гробницей Ромула[111], где под плитой черного мрамора (знаменитый Lapis Niger) действительно покоятся какие-то останки, относящиеся к эпохе царей, он немало удивился бы желанию Антонии и Латиниста расшифровать загадочную надпись на разрушенной пирамидальной стеле. Если не считать так называемой "фибулы из Пренесте"[112] (вероятно, подделки), это, вне всякого сомнения, самая ранняя из известных латинских надписей. Но где же остальные участники автобусной дискуссии? [111] Легендарный основатель и первый царь Рима (755 до н.э. -- 716 до н.э.). [112] Фибула (лат.) -- пряжка для скрепления одежды, сделанная в виде цельной пружинящей спирали. Пренесте (ныне Палестрина) -- центр италийского бронзового искусства. Имеется в виду, вероятно, фибула Мания (около 600 до н.э.) с древнейшими латинскими надписями. Выбравшись на поверхность, посетитель смог бы опознать в человеке, раскуривающем трубку под аркой Септимия Севера, комиссара Мегрэ. А в парочке туристов нетрудно узнать Холмса и доктора Ватсона. Эти достойные джентльмены с интересом разглядывают Золотой миллиарий[113] (неподалеку от Umbilicus Urbis[114]), пытаясь выяснить расстояние от Рима до основных городов империи. Но сомневаемся, что даже самый внимательный и просвещенный посетитель Форума узнает в троице, только что скрывшейся в курии (здании, где обычно собирался сенат[115]), Торндайка и доктора Фелла, не говоря уже о таинственном Попо. Судя по всему, эти трое собираются полюбоваться величественной Anaglypha Traiani[116], которая, как полагают, некогда украшала ростральную колонну[117]. [113] Миллиарий -- мильный столб. Золотой миллиарий установил Август неподалеку от храма Сатурна на римском Форуме. [114] Центр Города (лат.). [115] Государственный совет Рима. [116] Анаглифа Траяна (лат.). Анаглифа (от греч.) -- резьба, изделия чеканной работы. Траян (? --?) -- римский император. [117] Колонна на римском Форуме, украшенная носами античных кораблей. Что касается остальных членов друдовской группы, то они, устав ждать Антонию, давно уже разбрелись в разные стороны. Кто-то отправился к базилике Эмилия[118] и храму Антонина и Фаустины[119], кто-то ко Дворцу весталок[120], а остальные еще дальше, в сторону арки Тита[121]. Попробуем выяснить, как аура этого древнего места повлияла на наших специалистов, вдохновила ли она их на новые подходы к решению тайны ТЭД. Базилика -- тип общественного здания. На римском Форуме базилики появились в начале II в. до н.э. Использовались для всякого рода деловых операций и (в порядке исключения) для судебных заседаний. Базилика Эмилия была построена в 179 г. [119] Построен в честь императора Пия Антонина (138--161) и его жены. [120] Здесь жили весталки, жрицы храма Весты (см. примеч. ниже), поддерживающие в нем неугасимый огонь. [121] Возвигнута в честь императора Тита (? --?) в память о завоевании Иерусалима. -- Тайна тайн! Тайна в квадрате! -- слышим мы, как восклицает Гастингс, который вместе с Пуаро прохаживается среди живописных обломков мраморных памятников, образующих рядом с источником Ютурны[122] некое подобие лабиринта. Бельгиец же, мимоходом заметив: "Почему не в кубе?", -- продолжает рассматривать кубический алтарь Genius aquarum[123]. [122] Нимфа Ютурна, возлюбленная Юпитера, получила от него в дар бессмертие и владычество над всеми водами. Вода из ее источника считалась целебной. [123] Гений вод (лат.). Гениями в Древнем Риме назывались боги-покровител