му они доверяют больше, чем другим, когда положение становится тяжелым. Бернгардт нахмурил брови, пытаясь вспомнить. - Да, был один такой. Они всегда были вместе. Они закорешили, когда Марше служил в Пятой. Парень из Южной Африки. Они говорили на одном языке, фламандский или африкаанс. - Его имя? - Преториус - Йанни Преториус. У Куинна упало сердце. Южная Африка далеко, а Преториус - очень обычное имя. - А что с ним стало? Уехал обратно в Южную Африку? Погиб? - Нет. Последнее, что я слышал о нем, это что он обосновался в Голландии. Но это было чертовски давно. Слушайте, я не знаю, где он сейчас. Это правда, герр Ленцлингер. Это я слышал десять лет назад. - Он действительно не знает, - сказал Ленцлингер. - Теперь выньте эту штуку из моего уха. Куинн знал, что больше он ничего от Бернгарда не узнает. Он схватил шелковую ночную рубашку Ленцлингера и сдернул его с постели. - Мы пойдем к парадной двери, медленно и спокойно. Бернгардт, руки на затылок. Вы идете первым. Одно движение - и у вашего босса будет второй пупок. Так, в колонну по одному, они двинулись вниз по темной лестнице. У парадной двери они услышали громкий стук - это проводник собак требовал, чтобы ему открыли. - К черному ходу - скомандовал Куинн. Они были на полпути к комнате охраны, когда Куинн споткнулся о дубовое кресло и на секунду потерял контакт с Ленцлингером. Тот тут же рванулся в главный холл, зовя во всю глотку охрану. Куинн уложил Бернгардта ударом рукоятки пистолета, выбежал в комнату охраны и оттуда в парк. Когда он пробежал половину лужайки, из дверей выскочил Ленцлингер и стал звать собак, лающих у парадного входа. Куинн повернулся, прицелился и нажал спуск. Торговец оружием завопил от боли и скрылся в доме. Куинн сунул пистолет за пояс и добежал до спасительной веревки, опередив собак всего на десять ярдов. Он забрался на стену, наступил на сигнальный провод, вызвавший сигнал тревоги в доме, и спрыгнул на крышу фургона. Он выбросил лестницу, завел мотор и помчался по дороге, не ожидая, пока они организуют группу преследования. Как было оговорено, Сэм уже сидела в машине напротив отеля "Граф Фон Ольденбург", вещи были упакованы и за номер было заплачено. Куинн выскочил из фургона и сел рядом с ней. - Едем на Запад, - сказал он. - По шоссе Е 22 на Льеж и в Голландию. Охранники Ленцлингера ехали в двух машинах, держа радиосвязь между собой и поместьем. Кто-то оттуда позвонил в лучший отель "Городской клуб", но там сообщили, что Куинн у них не останавливался. Понадобилось еще десять минут на то, чтобы обзвонить все гостиницы по списку и узнать, что герр и фрау Куинн уехали. Но звонивший получил приблизительное описание их машины. Сэм уже проехала Офенерштрассе и доехала до кольцевой дороги 293, когда за ними появился серый "мерседес". Куинн соскользнул на пол и согнулся так, что его голова была ниже окна. Сэм свернула с кольцевой дороги на скоростное шоссе Е 22. "Мерседес" следовал за ними. - Они приближаются, пристраиваются сбоку, - сказала Сэм. - Езжай нормально, - пробормотал Куинн, - улыбнись им и помаши рукой. "Мерседес" приблизился и шел параллельным курсом. Было еще темно, снаружи в кабине "форда" ничего не было видно. Сэм повернула голову. Она не знала никого из них, ни человека-рефрижератора, ни проводника собак. Сэм ослепительно улыбнулась им и помахала рукой. Люди в машине сидели с каменными лицами. Испуганные люди, спасающиеся бегством не улыбаются и не машут рукой. Через несколько секунд "мерседес" рванулся вперед, развернулся на следующем перекрестке и направился назад в город. Минут через десять Куинн поднялся с пола и сел на сиденье. - Видимо, ты не очень нравишься герру Ленцлингеру, - сказала Сэм. - Явно не нравлюсь, - согласился Куинн печально. - Я только что отстрелил ему член. Глава 14 - Сейчас официально подтверждено, что Саудовские торжества по поводу бриллиантового юбилея Королевства состоятся 17-го апреля, - сообщил полковник Истерхауз группе "Аламо" в то утро. Они сидели в просторном кабинете Сайруса Миллера на верхнем этаже Пан-Глобал-Тауэр в центре Хьюстона. - Стадион стоимостью пятьсот миллионов долларов, полностью закрытый двухсотметровым куполом из акрила, построен досрочно. Вторая половина упражнения в самовосхвалении стоимостью в миллиард долларов будет истрачена на питание, ювелирные изделия, подарки, гостеприимство, дополнительные отели, особняки для государственных деятелей стран всего мира, а также на парад. За семь дней до настоящего парада, до приезда пятидесяти тысяч иностранных гостей, состоится генеральная репетиция. Венцом всей четырехчасовой программы будет штурм модели старой крепости Мусмак в натуральную величину в таком виде, как она была в 1902 году. Макет будет сделан самыми искусными мастерами декораций из Голливуда. "Защитниками" будут королевские гвардейцы, одетые в турецкие мундиры тех времен. Нападающая группа будет состоять из пятидесяти принцев крови, все на конях, а возглавлять их будет молодой родственник короля, похожий на шейха Абдалл Азиза в 1902 году. - Отлично, - протяжно произнес Скэнлон. - Люблю местный колорит. А как насчет переворота? - Вот тогда-то и состоится переворот, - ответил полковник. - На этом огромном стадионе в день генеральной репетиции будут присутствовать только 600 членов Королевского Дома во главе с самим королем. Все они отцы, матери, дяди и тети участников. Все они будут в секторе для Королевского Дома. Когда участники предыдущей презентации уйдут, я через компьютер перекрою все выходы. Входные двери будут открыты для того, чтобы впустить пятьдесят всадников. Непредвиденным моментом для всех, кроме меня, будет то, что за ними последуют десять грузовиков, замаскированных под армейские, и остановятся около входных ворот. Эти ворота будут открыты, пока последний грузовик не проедет внутрь стадиона, а затем их закроет компьютер. После этого ни один человек не выйдет оттуда. Убийцы выскочат из грузовиков, побегут к королевскому сектору и откроют огонь. На арене останется другая группа, чтобы покончить с пятьюдесятью принцами и "защитниками" крепости Мусмак. Патроны у тех будут холостые. Пятьсот королевских гвардейцев попытаются защитить своих подопечных, но их оружие будет неисправным. В большинстве случаев оно будет разрываться при выстреле и убивать стрелявшего. Или будет давать осечки. Полное уничтожение Королевского Дома займет около сорока минут. Все стадии будут сниматься видеокамерами и передаваться на саудовское телевидение, а оттуда весь спектакль смогут увидеть большинство стран Персидского залива. - А как вы убедите королевскую гвардию пойти на замену боеприпасов? - спросил Мойр. - В Саудовской Аравии безопасность является навязчивой идеей,ответил полковник, - и по этой самой причине произвольные перемены стали постоянным явлением. Если подпись на документе кажется подлинной, то распоряжение будет выполнено. Этот документ будет подготовлен мной, но подпись министра внутренних дел на нем будет подлинной. Эту подпись на чистом бланке достал я, и не спрашивайте меня как я это сделал. Египетский генерал-майор Аль-Шакри заведует складом боеприпасов. Он обеспечит поставку дефектных патронов, а позже Египет получит доступ к саудовской нефти по выгодным ему ценам. - А как насчет регулярной армии? - спросил Салкинд. - Ведь это пятьдесят тысяч человек. - Да, но не все они будут в Эр-Рияде. Местные армейские части будут находится на маневрах в ста милях от столицы. Они должны будут возвратиться в Эр-Рияд за день до генеральной репетиции. Армейским транспортом занимаются палестинцы, составляющие большую часть иностранных техников в стране, выполняющих работу, которую не могут делать сауды. Они выведут машины из строя, и девять тысяч солдат застрянут в пустыне далеко от столицы. - А что они с этого будут иметь? - спросил Кобб. - Они получат возможность натурализации, - ответил Истерхауз. - Хотя вся техническая инфраструктура страны зависит от двухсот пятидесяти тысяч палестинцев, занятых на всех уровнях, им не дают права на гражданство. Как бы преданно они ни служили, они не могут его получить. Но при послеимамовском режиме они смогут обрести его после шести месяцев проживания в стране. Только одно это обстоятельство привлечет миллион палестинцев с Западного Берега и Газы, из Иордании и Ливана. Они расселятся на новой родине к югу от Нафуда, чем принесут мир на север Ближнего Востока. - А что будет после бойни? - задал вопрос Сайрус Миллер. У него не было времени на евфемизмы. - На последней стадии перестрелки на стадионе вспыхнет пожар, - мягко сказал полковник Истерхауз. - Это уже подготовлено. Пламя быстро охватит все здание и уничтожит остатки Королевского Дома и их убийц. Телекамеры будут снимать, пока не расплавятся, а затем на экранах появится собственной персоной имам. - Что он будет говорить? - поинтересовался Мойр. - Он скажет то, что приведет в трепет весь Средний Восток и Запад. В отличие от Хомейни, который всегда говорил тихо и спокойно, этот человек огненного темперамента. Когда он выступает, он увлекается, ибо он передает послание Аллаха и Магомета и хочет быть услышанным. Миллер понимающе кивнул. У него тоже была убежденность представителя Бога, каковым он себя считал. - К тому времени, когда он закончит свои угрозы неминуемого полного уничтожения в адрес светских и ортодоксальных суннитских режимов вокруг королевства, обещая использовать для Священного террора весь доход в четыреста пятьдесят миллионов долларов в день и уничтожить нефтяные промыслы Газа, если с ним не согласятся, все арабские королевства, эмираты и республики, от Омана на Юге и до Турции, обратятся за помощью к Западу, то есть к Америке. - А что насчет прозападного саудовского принца, который придет ему на смену? - спросил Кобб. - А вдруг его постигнет неудача?.. - Исключено, - твердо заявил полковник. - Так же как военные грузовики и самолеты-штурмовики были выведены из строя, когда они могли бы предотвратить бойню, они снова вступят в строй и сплотятся вокруг принца. Об этом позаботятся палестинцы. Принц Халиди-ибн-Судайри заедет ко мне по пути на генеральную репетицию. Она выпьет у меня, в этом нет сомнения, так как он алкоголик. В напитке будет снотворное. В течение трех дней двое моих слуг из Йемена будут держать его в подвале. Там он подготовит свое выступление на видеопленке и в магнитофонной записи, где он заявит, что он жив и является законным наследником своего дяди, и попросит у Америки помощи в восстановлении законности. Заметьте, джентльмены, Соединенные Штаты вмешаются не для того, чтобы совершить контрпереворот, а ради восстановления законности при полной поддержке арабского мира. Затем я переведу принца для его же безопасности в посольство США, что вовлечет Америку в это дело, хочет она этого или не хочет, поскольку ему придется защищаться от толпы шиитов, требующих выдачи принца. Но религиозной полиции, армии и народу все еще нужен будет какой-то толчок, чтобы обрушиться на шиитских узурпаторов и уничтожить их до последнего человека. И таким побудительным моментом явится прибытие первых американских десантных частей. - А что будет потом, полковник? - спросил Миллер. - Получим ли мы то, что нам нужно, - нефть для Америки? - Мы все получим то, что нам нужно, джентльмены. Палестинцы получат родину, египтяне - нефть, чтобы удовлетворить массы. Дядя Сэм станет контролировать резервы Саудовской Аравии и Кувейта, а следовательно, и мировые цены на нефть на благо всего человечества. Принц становится новым королем, вечно пьяный алкаш, но рядом с ним все время буду я. Только саудовские арабы будут лишены наследства и вернутся к своим козам. Суннитские арабские государства получат хороший урок. Перед гневом шиитов, вызванным их поражением, когда победа казалась столь близкой, у светских государств не будет иного выбора, как покончить с фундаментализмом, пока они все не стали его жертвой. В течение пяти лет над пространством от Каспийского моря до Бенгальского залива воссияет полумесяц мира. Пятерка "Аламо" сидела в молчании. Двое из них хотели лишь направить саудовскую нефть в Америку и ничего больше. Остальные три согласились идти дальше. Они только что услышали план перестройки одной трети мира. Потрясенные Мойр и Кобб, но не остальные три участника и, конечно, не полковник, подумали, что Истерхауз страдает классической манией величия. Слишком поздно они поняли, что их повозка мчится вниз и ни остановить ее, ни соскочить они не могут. Сайрус Миллер пригласил Истерхауза на приватный ленч в соседней комнате. - Какие-нибудь проблемы, полковник? - спросил он, когда подали свежие персики из его оранжереи. - Действительно, никаких проблем? - Может возникнуть одна, сэр, - сказал он осторожно. - До решающего часа осталось всего сто сорок дней. И достаточно одной утечки информации, чтобы все сорвалось. Есть один молодой человек, бывший банковский чиновник, он живет сейчас в Лондоне. Зовут его Лэинг. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь поговорил с ним. - Расскажите мне об этом мистере Лэинге, - попросил Миллер. x x x Через два часа после бегства из Ольденбурга Куинн и Сэм въехали в Гронинген, город на севере Голландии, столицу провинции, носящей то же название. Как и другие города по ту сторону границы, он уходит корнями в средние века и имеет свой внутренний город, Старый город, защищенный кольцом канала. В старые времена горожане могли укрыться в центре города, поднять четырнадцать мостов и отсиживаться за водяным прикрытием. Мудрый городской совет постановил, что Старый город не должен быть обезображен промышленными предприятиями и заливным бетоном, этой модной идеей конца двадцатого века. Вместо этого он был обновлен и восстановлен. Это был круг, в котором были аллеи, рынки, улицы, площади, церкви, рестораны, отели и торговые центры только для пешеходов. Почти все улицы были вымощены камнем. Под руководством Куинна Сэм подъехала к гостинице "Де Долен" на улице Гроте-Маркт, где они и остановились. В Старом городе было мало современных зданий, и одно из них - пятиэтажный дом из красного кирпича, находилось на Раде-Маркт. Это было полицейское управление. - Ты знаешь кого-нибудь здесь? - спросила Сэм. - Знал когда-то, - ответил Куинн. - Возможно, он уже ушел в отставку. Надеюсь, что нет. Он действительно еще не ушел в отставку. Молодой офицер в приемной подтвердил это. "Да, инспектор Де Гроот был теперь старшим инспектором и командовал коммунальной полицией. Как прикажете объявить о вас?" Куинн слышал крики по телефону, когда офицер позвонил наверх. Молодой человек улыбнулся. - Кажется, он знает вас, mijnheer. Их тут же провели в офис старшего инспектора Де Гроота. Он ожидал их и пошел навстречу, чтобы поздороваться. Это был большой цветущий мужчина, настоящий медведь с редеющими волосами, в полной форме, но в домашних тапочках в качестве уступки ногам, топтавшим тридцать лет булыжные мостовые. В полиции Голландии имеются три отдела: коммунальная полиция, криминальная полиция и дорожная. Де Гроот был похож на главу коммунальной полиции, его добродушная внешность и манера обращения снискали ему среди подчиненных и населения прозвище "Папа Де Гроот". - Куинн, Боже праведный! Куинн, много лет прошло со времени Ассена. - Четырнадцать лет, - признал Куинн, когда они пожали руки, и он представил Сэм. Он не упомянул о ее статусе в ФБР. У нее не было никаких прав в королевстве Нидерландов, к тому же они были здесь неофициально. Папа Де Гроот заказал кофе, это было вскоре после завтрака, и спросил, что привело их в этот город. - Я ищу одного человека, - сказал Куинн, - полагаю, что он может жить в Голландии. - Вероятно, старый друг? Кто-то знакомый со старых добрых времен? - Нет, я никогда не встречался с ним. Светлый лучик в глазах Де Гроота не дрогнул, но кофе он стал размешивать медленнее. - Я слышал, вы ушли из Ллойда, - сказал он. - Верно, - ответил Куинн, - мой друг и я делаем одолжение нашим друзьям. - Разыскивание пропавших людей? - спросил Де Гроот. - Это новая сфера деятельности. Хорошо, как его имя и где он живет? Де Гроот был обязан Куинну. В мае 1977 года группа южномолуккских фанатиков, пытаясь восстановить свою страну в бывшей голландской колонии Индонезии, решила привлечь внимание к своей борьбе, угнав поезд и захватив школу неподалеку от Ассена. В поезде было 54 пассажира, а в школе - около ста учеников. Голландия не знала подобных акций, и у нее в то время не было подготовленных бригад для освобождения заложников. Куинн тогда работал первый год в компании Ллойд, которая специализировалась на таких операциях. Его послали туда в качестве советника вместе с двумя исключительно вежливыми сержантами британских спецслужб, таков был официальный вклад Лондона. Поскольку Ассен находился в соседней провинции Дренте, местной полицией командовал Де Гроот, а сержанты служили для связи с армией Нидерландов. Де Гроот выслушал худого американца, который, казалось, понимал образ мыслей людей, захвативших поезд и школу. Он предположил, что может произойти, если начнет действовать армия, а террористы откроют огонь. Де Гроот приказал своим людям сделать так, как советовал американец, и в результате потери оказались минимальными. В конце концов поезд и школа были взяты штурмом, шесть террористов были убиты и два пассажира погибли в перестрелке. Ни один солдат или полицейский не пострадал. - Его зовут Преториус, Янни Преториус, - сказал Куинн. Де Гроот нахмурил брови. - Довольно распространенное имя - Преториус. А вы знаете город или деревню, где он живет? - Нет. Но он не голландец, а южноафриканец по рождению, и я подозреваю, что он не натурализовался. - Тогда это уже проблема, - сказал Де Гроот, - у нас нет сводного списка всех иностранцев, живущих в Голландии. Гражданские права и так далее... - Он бывший наемник в Конго, и я думаю, что с такой биографией, да к тому же из страны, которую Голландия не одобряет, его досье хранится в какой-нибудь организации. Де Гроот покачал головой. - Не обязательно. Если он находится здесь нелегально, тогда карточки на него нет, иначе его бы выслали за незаконный въезд в страну. Если он здесь на законных основаниях, то карточка на него была заведена, но если потом он не нарушал законов Голландии, он может свободно ездить по стране, нигде не регистрируясь. Это входит в наши гражданские права. Куинн кивнул в знак согласия. Он знал пристрастие Голландии к гражданским правам. Это было благо для законопослушных граждан, но и создавало идеальные условия для нарушителей закона. Именно поэтому прекрасный старый Амстердам стал европейской Меккой для торговцев наркотиками, террористов и производителей порнофильмов с участием детей. - Как такой человек может въехать в страну и получить вид на жительство? - Если он женится на голландской девушке, он его получит. Это даже дает ему право на натурализацию, а потом он может просто исчезнуть. - А как насчет социального страхования, подоходного налога и департамента иммиграции? - Они вам этого не скажут, - ответил Де Гроот. У человека есть право на приватность. Для того, чтобы даже я мог получить такую информацию, мне пришлось бы выдвинуть против этого человека обвинение в преступлении. Поверьте, я просто не могу этого сделать. - Так что вы никак не можете помочь мне? - спросил Куинн. Де Гроот посмотрел в окно. - У меня есть племянник в Департаменте безопасности, - сказал он, - Но это должно быть неофициально... Возможно, ваш человек значится где-то у них. - Пожалуйста, узнайте у него, - попросил Куинн. - Я буду крайне признателен. Пока Куинн и Сэм гуляли по Оостерштраат в поисках ресторана, чтобы перекусить, Де Гроот позвонил своему племяннику в Гаагу. Молодой Коос Де Гроот был младшим офицером в службе безопасности Голландии. И хотя он очень любил своего большого дядюшку, который в детстве баловал его банкнотами в десять гульденов, на этот раз его пришлось долго уговаривать. Не каждый день коммунальный полицейский из Гронингена просит воспользоваться данными, хранящимися в компьютере Департамента безопасности. Папа Де Гроот позвонил Куинну на следующее утро, и через час они встретились в полицейском управлении. - Ну и штучка же этот ваш Преториус! - заявил Де Гроот, изучая свои записи. - Наш Департамент безопасности заинтересовался им, когда он приехал сюда десять лет назад и записал некоторые детали его жизни на всякий случай. Некоторые детали рассказал он сам, те, что украшали его. Другие были почерпнуты из газетных вырезок. Ян Питер Преториус родился в Блумфонтейне в 1942 году, значит, сейчас ему сорок девять, о своей профессии говорит, что он художник по вывескам, Куинн кивнул. Кто-то же перекрасил "Форд транзит", сделал надпись "BARLOW'S ORCHARD PRODUCE" на борту и нарисовал ящики для яблок изнутри на задних дверцах фургона. Он предположил, что Преториус также сделал устройство, которое сожгло машину в сарае. Он знал, что это не мог быть Зэк. На складе "Бэббидж" Зэк понюхал марципан и решил, что это семтекс, хотя на самом деле семтекс не имеет запаха. Он вернулся в Южную Африку в 1968 году, уехав из Руанды, затем некоторое время работал охранником на алмазной шахте компании Де Брис в Сьерра Леоне. Да, этот человек мог отличить настоящие алмазы от подделки и знал о кубическом цирконии. - Двенадцать лет назад он добрался до самого Парижа, встретил там голландскую девушку, работавшую во французской семье, и женился на ней. Это позволило ему приехать в Голландию. Его тесть устроил его барменом - у тестя было два ресторанчика. Пять лет тому назад они развелись, но Преториус накопил достаточно денег и купил свой собственный бар. Он управляет баром и живет над ним. - Где? - спросил Куинн. - Городок Ден Бош. Вы знаете его? Куинн покачал головой. - "А название бара"? - "De Golden Leeu" - "Золотой Лев", - ответил Де Гроот. Куинн и Сэм горячо поблагодарили его и ушли. Когда они вышли на улицу, Де Гроот посмотрел на них. из окна, когда они пересекали площадь Раде Маркт, направляясь к своей машине. Ему нравился Куинн, но его беспокоило это расследование. То, что это было незаконно, его не волновало, но он не хотел бы, чтобы Куинн в своей охоте на человека приехал в его город для встречи с южноафрикан-цем... Он вздохнул и снял трубку. - Нашла его? - спросил Куинн, выезжая на юг из Гронингена. Сэм изучала карту. - Да, это на юге, около бельгийской границы. Присоединяйтесь к Куинну, чтобы посмотреть Нижние Земли, - сказала она. - Нам повезло" - сказал Куинн. - Если Преториус был вторым похитителем в банде Зэка. то мы могли бы сейчас ехать в Блумфонтейн. Шоссе Е 35 шло прямо, как стрела, к Цволле, где Куинн повернул на А 50 на юг к Апельдону, Арнему, Ниймегену и Ден-Бошу. В Апельдоне за руль села Сэм. Куинн откинул спинку сиденья как можно дальше и заснул. Он спал, и только ремень безопасности спас ему жизнь при аварии. К северу от Арнема и к западу от шоссе находится клуб планеристов Терлста. Несмотря на время года, день был светлый, что бывает редко в Голландии в ноябре, и многие энтузиасты пришли в клуб. Водитель грузовика, громыхающего по другой стороне шоссе, так засмотрелся на планер, который разворачивался над дорогой прямо перед ним, идя на посадку, что не заметил, как выехал на встречную полосу. Сэм попала в промежуток между деревянными столбами ограждения справа и громадой грузовика слева. Она пыталась затормозить и почти преуспела в этом, но последний метр трайлера, заносимого из стороны в сторону, оторвал передний левый бампер их "сьерры" и сбросил его с дороги, как щелчок сбивает муху с промокашки. Водитель грузовика даже не заметил этого и продолжал свой путь. "Сьерра" свернула, когда Сэм попыталась вывести ее на дорогу, и она смогла бы это сделать, если бы ни ряд деревянных столбов, ограждающих поворот. Один из них встал перед правым передним колесом, и машина потеряла управление. "Сьерра" съехала с дороги, почти перевернулась, выправилась и остановилась, увязнув по самые оси в мягком и влажном песке. Куинн поднял спинку сиденья и посмотрел на Сэм. Оба были потрясены, но невредимы. Они вылезли из машины. Над ними шли машины и ревели грузовики, мчась на юг, в Арнем. Местность вокруг была совершенно ровная, и их было хорошо видно с дороги. - Давай сюда, - сказал Куинн. - Что давать? - "Смит и Вессон", дай его мне. Он завернул револьвер с патронами в один из ее шелковых шарфиков и закопал его под кустом в десяти ярдах от машины, отметив в уме это место. Через две минуты красно-белый полицейский "рейнджровер", дорожный патруль, встал над ними. Полицейские были озабочены и вздохнули с облегчением, увидев, что они не пострадали. Они попросили их документы. Через тридцать минут их вместе с багажом привезли в серое бетонное здание полицейского управления Арнема на Беек-стрит. Сержант проводил их в кабинет, и долго записывал всяческие подробности. Закончил он свою работу после ленча. У представителя агентства по прокату машин был спокойный день, в середине ноября поток сухопутных туристов иссякает, и поэтому он был рад звонку в его офис на бульваре Хевелинк: американской даме нужна была машина. Его радость несколько уменьшилась, когда он узнал, что она только что попала в аварию на "сьерре", принадлежащей его компании на дороге А 50 у Терлета. Но он вспомнил лозунг фирмы - "стараться упорней" - и поступил соответственно. Он приехал в полицейское управление и имел разговор с сержантом. Ни Куинн, ни Сэм не поняли ни слова. К частью, оба голландца хорошо говорили по-английски. - Полицейская бригада привезет "сьерру" с того места, где она ... припаркована, - сказал он. - Я распоряжусь забрать ее отсюда и отправить в ремонтную мастерскую нашей компании. Судя по вашим документам, вы полностью застрахованы. Вы брали машину в Голландии? - Нет, в Остенде, в Бельгии, - сказала Сэм, - мы путешествуем. - Ах, - сказал расстроенный агент. Он подумал об огромной писанине из-за этой аварии. - Вы хотите взять другую машину? - Да, мы хотели бы, - ответила Сэм. - Я могу предоставить вам хороший "опель-аскона", но только утром, сейчас она на обслуживании. Вы остановились в гостинице? Гостиницы у них не было, но полицейский сержант позвонил по телефону, и они получили двойной номер в отеле "Рейн". Небо опять покрылось тучами и начался дождь. Представитель агентства довез их по набережной Рейна до гостиницы, оставил их там и пообещал доставить "опель" завтра к восьми утра. Отель был на две трети пуст, и их поселили в большом двойном номере с видом на реку. Короткий полдень подходил к концу, потоки дождя струились по окнам. Перед ними огромная серая масса Рейна текла к морю. Куинн сел в прямое кресло у оконного фонаря и смотрел на улицу. - Мне надо бы связаться с Кевином Брауном, - сказала Сэм, - и сообщить ему, что мы обнаружили. - Я бы не стал этого делать, - посоветовал Куинн. - Он будет чертовски зол. - Что ж, можешь сказать ему, что мы нашли одного похитителя на вершине чертова колеса с чьей-то пулей в черепе. Можно рассказать ему, что незаконно везешь револьвер через Бельгию, Германию и Голландию. Ты хочешь все это сказать по открытой линии? - Да, ты прав. Тогда мне нужно сделать ряд записей. - Правильно, сделай это. Она проверила минибар, нашла там полбутылки красного вина и принесла ему бокал. А затем она села за стол и начала писать на фирменной бумаге отеля. В трех милях от гостиницы, выше по течению, в сгущающихся сумерках Куинн мог различить огромный силуэт Арнемского моста, "слишком далекого моста", где в сентябре 1944 года полковник Джон Фрост и небольшая группа британских парашютистов в течение четырех дней сражались и погибли, пытаясь сдержать эсэсовские танки с помощью винтовок и пулеметов, в то время, как Тридцатый корпус тщетно пытался пробиться с юга, чтобы помочь им, сражавшимся на северном конце моста. Куинн поднял бокал в сторону стального гиганта, высившегося в дождливом небе. Сэм заметила этот жест и подошла к окну. Она посмотрела вниз на набережную. - Увидел кого-нибудь знакомого? - Нет, - ответил Куинн. - Они уже ушли. Она наклонилась, чтобы посмотреть дальше. - Их нет уже давно. Она пожала плечами в удивлении. - Ты очень загадочный человек, мистер Куинн. Что ты видишь такого, чего я не вижу? - Не так уж много, - сказал Куинн, вставая. - И ничего такого, что вселяет большие надежды. Посмотрим-ка лучше, что нам предложат в столовой. "Опель-аскона" прибыл ровно в восемь вместе с дружелюбным сержантом и двумя полицейскими на мотоциклах. - Куда вы направляетесь, мистер Куинн? - спросил сержант. - Флиссинген, Флашинг, - ответил Куинн к удивлению Сэм. - Успеть на паром. - Отлично! Желаю приятного путешествия, - сказал сержант. - Мои коллеги проводят вас до шоссе на юго-западе. У въезда на шоссе мотоциклисты остановились и смотрели вслед "опелю", пока он не скрылся из вида. У Куинна появилось чувство, которое он испытал в Дортмунде. Генерал Цви Бен Шол сидел за столом и, оторвав взор от доклада, посмотрел на двух человек, стоявших перед ним. Один из них был руководителем отдела в "Моссад", отвечавшего за Саудовскую Аравию и весь полуостров от границы с Ираком на севере до берегов Южного Йемена. Это была территория феодалов. Профессия другого человека не знала границ и была по-своему еще более важной, особенно для безопасности Израиля. Он занимался палестинцами, где бы они ни жили. Именно он написал доклад, лежавший на столе директора. Некоторые палестинцы много бы дали, чтобы узнать, где находится здание, в котором происходила встреча. Как и многие любопытные, включая ряд иностранных правительств, они все еще полагали, что штаб "Моссад" находится в северном пригороде Тель-Авива. Но с 1988 года штаб помещался в большом современном здании в самом центре Тель-Авива за углом улицы Рехов Шломо Хамелек (улица Царя Соломона), рядом со зданием, занимаемым АМА-Ном - военной разведкой. - Вы можете узнать больше? - спросил генерал Давида Гур Ариеха, специалиста по Палестине. Тот усмехнулся и пожал плечами. - Вы всегда хотите узнать больше, Цви. Мой источник - низкого уровня, он работает техником в автомастерских армии Саудовской Аравии. Вот, что ему сообщили: в апреле армия должна на три дня застрять в пустыне. - Это пахнет переворотом, - сказал человек, отвечающий за Саудовскую Аравию. - Выходит, мы должны таскать для них каштаны из огня? - Если кто-то свергнет короля Фахда и захватит власть, то кто бы это мог быть? - спросил директор. Саудовский эксперт пожал плечами. - Какой-нибудь принц, но ни один из братьев. Вероятнее всего кто-то из молодого поколения. Они все жадные. Сколько бы миллиардов они ни похитили через Комиссию по нефтяным квотам, они хотят еще. Нет. пожалуй, они хотят заполучить все. И к тому же молодые люди более ... современны, более подвержены влиянию Запада. Возможно, это к лучшему, старикам пора уходить со сцены. Но Бен Шаула не интересовал более молодой правитель Эр-Рияда. Это было то, о чем осведомитель - палестинский техник - проболтался одному из агентов Гур Ариеха. "На следующий год, мы, палестинцы, - торжественно заявил он, - будем иметь право стать натурализованными гражданами в этой стране". Если это было так, если неизвестные заговорщики имели в виду это, перспективы были потрясающие. Такое предложение нового правительства Саудовской Аравии притянет миллион безземельных и бездомных палестинцев из Израиля. Газы, Западного берега и Ливана к новой жизни на далеком юге. И если больной палестинский вопрос будет решен, то Израиль с его энергией и технологией сможет установить отношения со своими соседями, которые были бы выгодны всем. Такова была мечта основателей государства, начиная от Вейцмана и Бен-Гуриона <* Вейцман (1874-1952), Бен-Гурион (1886-1973) - основатели и первые руководители государства Израиль>. Еще мальчиком Бен Шаул знал об этой мечте, не никогда не думал, что она осуществится. - Вы собираетесь рассказать об этом политикам? - спросил Гур Ариех. Директор подумал о них, о том, как они бранятся по пустякам в Кнессете, вдаваясь в семантические и теологические тонкости, когда его люди пытаются объяснить им, в какой части неба восходит солнце. До апреля времени еще достаточно. Если он сообщит им об этом, то будет утечка информации. Он закрыл доклад. - Пока не буду, у нас слишком мало данных. Когда узнаем побольше, тогда и сообщу им. Для себя он решил держать эту информацию при себе. Чтобы посетители Ден-Боша не скучали, планировщики города придумали для них игру-загадку под названием "Найди дорогу к городскому центру". В случае выигрыша гость находит Рыночную площадь и место для парковки, если он проиграл, то целый лабиринт улочек с односторонним движением возвращает его на кольцевую дорогу. Городской центр представляет собой треугольник: на северо-западе течет река Доммель, на северо-востоке канал Зюйд-Виллемсваарт, вдоль третьей стороны на юге проходит городская стена. Сэм и Куинн разгадали загадку с третьей попытки, доехали до рынка и получили приз - номер в Центральной гостинице на площади. В номере Куинн просмотрел телефонный справочник. Там был только один бар "Золотой лев" на Йенсстраат. Они пошли пешком. В отеле им дали схематический план центра, но Йенсстраат на нем не было. Несколько граждан на площади только отрицательно качали головами в ответ на их вопрос. Даже полицейский на углу был вынужден посмотреть в свой довольно потрепанный план города. В конце концов они нашли эту улицу. Это был узкий переулок между бульваром Святого Йенса, дороги вдоль Доммеля и параллельной Молленстраат. Весь район был старый, большая часть его была трехсотлетней давности. Многие дома были со вкусом восстановлены и модернизированы, но сохранились старые кирпичные стены со старинными дверями и окнами. А внутри были построены современные квартиры. Но это не коснулось переулка Йенсстраат. Ширина его была достаточна лишь для одного автомобиля, а здания как бы опирались друг на друга, чтобы не рухнуть. В нем было два бара, потому что когда-то владельцы барж, ходивших по Доммелю и по каналам, причаливали здесь, чтобы утолить жажду. "Золотой лев" располагался на южной стороне переулка в двадцати ярдах от городской улицы. Это был двухэтажный дом с узким фасадом и выцветшей вывеской с названием бара. На первом этаже было единственное полукруглое окно, небольшие сегменты которого были сделаны из непрозрачного и цветного стекла. Рядом с ним была одностворчатая дверь, ведущая в бар. Дверь была закрыта. Куинн позвонил в звонок и стал ждать. Никакого звука или движения. Другой бар в переулке был открыт, как и все бары в Ден-Боше. - Что теперь? - спросила Сэм. Человек в окне другого бара опустил свою газету, посмотрел на них и продолжил чтение. Рядом с "Золотым львом" была высокая деревянная дверь, явно ведущая к задней половине заведения. - Подождите здесь, - сказал Куинн. Он мгновенно перескочил через ворота. Через несколько минут Сэм услы шала звяканье стекла, шум шагов, и дверь бара открылась изнутри. На пороге стоял Куинн. - Иди сюда, - сказал он. Она вошла, и он закрыл за ней дверь. Света не было, и бар выглядел мрачно, освещенный лишь светом, пробивавшимся через цветное стекло окна. Бар был небольшой, в форме буквы "L". От двери шла дорожка вдоль бара, около угла "L" она сворачивала и проходила вдоль длинной ее части. Сзади стойки был обычный набор бутылок, перевернутые пивные кружки стояли рядами на расстеленном полотенце на самой стойке около трех пивных насосов с фарфоровыми ручками. Позади стоики была дверь, через которую и вошел Куинн. Дверь вела в небольшой туалет, окно которого взломал Куинн, чтобы войти в бар, а также на лестницу, ведущую наверх, в жилое помещение. - Может быть, он здесь, - предположил Куинн. Но его там не было. Это была очень маленькая квартира - спальня-гостиная и крохотная кухня в алькове, а также совмещенный санузел. Но одной стене была картина - местность, похожая на Трансвааль, ряд африканских безделушек, стоял телевизор и незастеленная кровать. Никаких книг не было. Куинн проверил каждый шкаф и даже небольшой чердак. Преториуса нигде не было. Они сошли вниз. - Поскольку мы уже вломились в этот бар, мы можем выпить пива,предложила Сэм. Она зашла за стойку, взяла две кружки, подставила их под кран и потянула одну из фарфоровых ручек. В кружки побежал пенистый эль. - А откуда идет пиво? - спросил Куинн. Сэм заглянула под стойку. - Трубы идут вниз через пол, - ответила она. В конце комнаты, под половиком Куинн отыскал люк. Деревянные ступени вели вниз, на стене был выключатель. В отличие от бара подвал был большой. Весь дом и соседние строения поддерживались арочными кирпичными сводами, которые и создавали подвалы. Трубы, по которым пиво подавалось наверх, шли от современных стальных пивных бочек. Их явно спустили через люк перед тем как смонтировать. Но так было не всегда. С одной стороны подвала была широкая и высокая стальная решетка. За ней протекал канал Дизе, проходивший под улицей Моленстраат. За много лет до этого огромные бочки с пивом привозили по каналу на низкосидящих барках, которые толкали шестами, а затем вкатывали их через ворота в решетке и ставили под баром. В те времена мальчики бегали вверх и вниз по лестнице, нося кружки эля посетителям. Там все еще были три такие старинные бочки, стоявшие на кирпичных подставках в самой большой части подвала. Внизу у каждой бочки был кран. Куинн от нечего делать повернул кран у одной из бочек. Струя старого прокисшего пива хлынула на пол, освещенный лампочкой. То же самое было и со следующей бочкой. Он открыл кран третьей бочки. Сначала потекла темно-желтая жидкость, а затем розовая. Только с трех попыток Куинну удалось опрокинуть бочку набок. Она упала с грохотом, и ее содержимое вылилось на кирпичный пол. Частью содержимого были последние два галлона старинного пива, так и не дошедшие до клиентов сидевших наверху в баре. В пивной луже лежал человек. Он лежал на спине, с открытыми глазами, отражавшими свет единственной лампочки. В одном виске у него было входное отверстие, а другой был разворочен пулей на выходе. Судя по его росту и телосложению, Куинн предположил, что это мог быть человек, стоявший сзади него в ангаре со "скорпионом". Если это был он, то, значит, именно он уложил британского сержанта и двух агентов американской секретной службы на Шотовер-плейн. Другой человек в подвале направил пистолет в спину Куинна и сказал что-то по-голландски. Куинн обернулся. Человек спустился в подвал по ступенькам, его шагов не было слышно из-за грохота падающей бочки. На самом деле он сказал: "Отлично, minheer. Вы нашли вашего друга, а мы не смогли этого сделать". Двое других спускались по ступенькам, оба были в форме голландской коммунальной полиции. Человек с пистолетом был в штатском, это был сержант уголовной полиции. - Интересно, - сказала Сэм, когда их вели в полицейский участок на Толбругстраат, - есть ли рынок сбыта для подробных каталогов полицейских участков Голландии? Оказалось, что полицейское управление Ден Боша находится прямо напротив Groot Zieken Gasthaus - "Большого дома для больных", в морг которого доставили Яна Прето-риуса для вскрытия. Старший инспектор Дикстра не воспринял серьезно предупреждение Папы Де Гроота, полученное предыдущим утром. То, что какой-то американец пытается найти какого-то южно африканца, не обязательно грозило неприятностями. Он отправил одного из своих сержантов в обеденный час посмотреть, что там делается. Сержант увидел, что "Золотой лев" закрыт и доложил об этом. Местный слесарь открыл им дверь, но все, казалось, было в порядке. Никаких следов борьбы или драки. Если Преториус хотел закрыть бар и куда-нибудь уехать, он имел на это полное право. Хозяин бара наискосок сказал, что, как ему кажется, "Золотой лев" был открыт до полудня. При такой погоде дверь обычно бывает закрыта. Он не видел, чтобы кто-нибудь заходил или выходил из бара, но это было в порядке вещей, так как дела шли не бойко. Это был сержант, который предложил понаблюдать за баром подольше, и Дикстра согласился. Это себя оправдало, хотя американец прибыл на двадцать четыре часа позже. Дикстра послал сообщение о случившемся в центральную патологоанатомическую лабораторию в Ворбурге. Узнав, что рана огнестрельная, и в деле замешан иностранец, они прислали ведущего патологоанатома Голландии доктора Веермана. Во второй половине дня старший инспектор Дикстра терпеливо выслушивал, как Куинн объяснял, что он знавал Преториуса в Париже четырнадцать лет тому назад и надеялся посетить его и вспомнить добрые старые времена во время своего путешествия в Голландии. Если Дикстра и не верил ему, лицо его оставалось бесстрастным. Но он проверил сказанное Куинном. Департамент безопасности его страны подтвердил, что в то время южноафриканец был в Париже, и бывшие хозяева Куинна, фирма "Хартфорд", тоже подтвердили, что в тот год он возглавлял их офис в Париже. Пригнали их арендованную машину от Центрального отеля и тщательно обыскали ее. Оружия не было. Привезли их багаж и тоже просмотрели. Оружия не было. Сержант признал, что ни у Куинна, ни у Сэм оружия не было, когда он задержал их в подвале. Дикстра полагал, что Куинн убил Преториуса за день до этого, как раз перед тем, как сержант начал свое наблюдение, и вернулся назад, потому что забыл что-то, что могло быть в карманах покойного. Но если это так, то почему сержант видел, как Куинн пытался войти через переднюю дверь? Если он закрыл за собой дверь после убийства южноафриканца, то он мог бы спокойно снова войти в бар. Это было непонятно. В одном был Дикстра убежден - он не слишком верил в То, что знакомство в Париже было причиной визита. Профессор Веерман прибыл в шесть вечера и закончил свое дело к полуночи. Он перешел через дорогу и стал пить кофе с очень уставшим старшим инспектором. - Что скажете, профессор? - Вы получите мой отчет в свое время, - сказал доктор. - В общих чертах, если можно. - Хорошо. Смерть наступила в результате массивного поражения мозга, вызванного пулей, вероятно, калибра девять миллиметров, выпущенной с близкого расстояния в левый висок и вышедшей через правый. Я бы посоветовал поискать ее где-нибудь в деревянной панели бара. Дикстра кивнул. "Время смерти? Дело в том, что я задержал двух американцев, которые нашли тело, прибыв якобы с дружеским визитом. Хотя они вломились в бар, чтобы обнаружить труп. - Вчера в середине дня. Плюс-минус пару часов. Точнее я узнаю, когда проведем анализы. - Но вчера в это время американцы были в полицейском участке в Арнеме, - сказал Дикстра. - Это бесспорно. У них была авария с машиной в десять утра, в четыре их отпустили, и они провели ночь в отеле Рийн. Они могли выехать из отеля ночью, приехать сюда, убить его и вернуться к рассвету. - Никаких шансов, - сказал профессор, вставая. - Этот человек был мертв не позже чем в два часа пополудни вчера. Если они были в это время в Арнеме, то они невиновны. Прошу извинить, таковы факты. Дикстра выругался. Его сержант начал наблюдение через тридцать минут после того, как убийца покинул бар. - Мои коллеги в Арнеме сказали мне, что вы направлялись во Влиссинген, чтобы успеть на паром, - сказал он Куинну и Сэм, отпуская их ночью. - Это так, - подтвердил Куинн, собирая свой тщательно просмотренный багаж. - Я был бы вам признателен, если бы вы продолжили свой путь в этом направлении, - заявил старший инспектор. - Мистер Куинн, мы приветствуем иностранных гостей в нашей стране, но создается впечатление, что куда бы вы ни поехали, у голландской полиции появляется масса лишней работы. - Я искренне сожалею, - сказал Куинн прочувствованно, - Поскольку мы опоздали на последний паром, устали и проголодались, не могли бы мы провести ночь в отеле и уехать утром? - Хорошо, - сказал Дикстра, - двое моих людей проводят вас из города. - Я начинаю чувствовать себя как королева, - сказала Сэм, входя в ванну в их номере в Центральной гостинице. Когда она вышла, Куинна не было. Он вернулся около пяти утра и спрятал "Смит и Вессон" на дно косметички Сэм и успел поспать два часа перед утренним кофе. Поездка во Флашинг прошла спокойно. Куинн был погружен в свои мысли. Кто-то убирает наемников одного за другим, и теперь ему просто некуда ехать. Разве что ... назад в архив. Возможно, удасться оттуда что-нибудь извлечь, но это было очень маловероятно. Со смертью Преториуса след преступников был холоден как треска, умершая неделю назад, и столь же зловонен. У въезда на паром, отправляющийся в Англию, стояла полицейская машина города Флашинга. Два полицейских офицера в ней заметили, как "опель-аскона" медленно въезжал в трюм парома. Но они подождали, пока не закрылись ворота и судно направилось к устью Вестершельде, и только затем сообщили об этом руководству. Поездка прошла спокойно. Сэм писала свои заметки, ставшие описанием путешествия по полицейским участкам; Куинн читал лондонские газеты, которых он не видел десять дней. Он не заметил статьи под заголовком "Большие перемены в КГБ?". Это было сообщение агентства Рейтер из Москвы о том, что якобы информированные источники намекают на грядущие перемены в руководстве советской секретной полиции. x x x Куинн ждал в темноте небольшого сада перед домом на Карлайл-сквер вот уже два часа, неподвижный как статуя и невидимый никому. Высокое дерево бросало густую тень, прикрывавшую его от света уличного фонаря, а его застегнутая на "молнию" кожаная куртка и неподвижность довершали остальное. Люди проходили мимо него на расстоянии в несколько футов, и ни один не заметил человека, стоявшего в тени. Было половина одиннадцатого. Люди, живущие в этом элегантном районе площади Челси, возвращались из ресторанов на Найтсбридж или Мейфэйр. Дэвид и Карина Фрост проехали мимо в своем стареющем "бентли" к своему дому. Человек, которого ждал Куинн. приехал в одиннадцать. Он припарковал машину на стоянке для жильцов на другой стороне улицы. поднялся на три ступеньки к двери и вставил ключ в замок. Прежде чем он успел его повернуть, Куинн оказался рядом с ним. - Джулиан. Джулиан Хейман быстро обернулся. - Бог мой, Куинн, никогда не делайте этого. Я же мог бы уложить вас! Уйдя с военной службы много лет назад, он все еще был в хорошей форме. Но годы городской жизни немного притупили его реакцию, а Куинн провел эти годы, работая под жарким солнцем на винограднике. Но он не хотел намекнуть Хейману, что если бы дело дошло до этого, то результат был бы противоположный. - Мне надо снова посмотреть ваши досье, Джулиан. Хейман полностью оправился от неожиданности. Он покачал головой. - Извините, старина. Ничего не выйдет. Поговаривают, что вы табу. Люди говорят в узком кругу, сами понимаете, о деле Кормэка. Не могу рисковать. Это окончательно. Куинн понял, что это действительно так. След закончился. Он повернулся, чтобы уйти. - Кстати, - сказал Хейман с верхней ступеньки, - вчера я завтракал с Барни Симкинсом. Помните старину Барни? Куинн кивнул. Барни Симкинс, директор фирмы "Бро-дерик-Джонс", филиала "Ллойда", по поручению которого Куинн работал десять лет по всей Европе. - Он сказал, что кто-то звонил ему и спрашивал вас. - Кто? - Не знаю. Барни сказал, что звонивший был очень сдержан. Он только сказал, что если вы хотите связаться с ним, то дайте небольшое объявление в "Интернэшн геральд трибьюн", парижское издание, в любой день в течение следующих десяти дней и подпишите "К". - А он никак не назвал себя? - спросил Куинн. - Он назвал странное имя, старина, - Зэк. Глава 15 Куинн влез в машину и сел рядом с Сэм, ожидавшей его за углом на Мальберри-Уок. Он выглядел опечаленным. - Не хочет помочь? - А? - Хейман. Не допускает тебя к досье? - Да, это исключено. Но появился еще кое-кто желающий сотрудничать. Звонил Зэк. Сэм была потрясена. - Зэк? А что он хочет? - Хочет встречи. - А как он умудрился найти тебя? Куинн отпустил сцепление и отъехал от стоянки. - Это долгая история. Много лет назад мое имя было упомянуто случайно в прессе, когда я работал у Бродерик-Джонса. Видимо, не только я пользуюсь старыми газетными вырезками. По чистой случайности вышло так, что Хейман завтракал с человеком из моей старой компании, когда поднялся этот вопрос. Он повернул на Олд-Черч-стрит и оттуда на Кингз-роуд. - Куинн, он намерен убить тебя. Он уже убрал двух своих людей. Когда они вышли из игры, он оставляет весь выкуп себе, а если выйдешь и ты, то охота за ним закончится. Он явно считает, что ты найдешь его скорее, чем ФБР. Куинн коротко рассмеялся. - Если бы он только знал! Ведь я не имею ни малейшего представления о том, кто он такой или где он скрывается. Он решил не говорить ей, что он уже не верит, что Зэк убил Марше и Преториуса. Не то, чтобы этот человек не мог пойти на убийство своих же соратников, если бы цена была достаточно высока. В свое время в Конго несколько наемников были убиты своими же товарищами. Его беспокоило совпадение убийств по времени. Он и Сэм добрались до Марше через несколько часов после его смерти. К счастью, для них рядом не было полиции. Если бы не случайная авария у Арнхема, то они были бы в баре Преториуса с заряженным револьвером через час после его смерти. Им пришлось бы провести несколько недель в заключении, пока полиция Ден Боша провела расследование. Он свернул налево с Кингз-роуд на Бофорт-стрит, ведущую к Баттерси-бридж и попал прямо в пробку. Пробки на улицах Лондона - явление довольно обычное, но зимой, в этот вечерний час дорога на юг должна была бы быть достаточно свободной. Ряд машин, в котором находился он, потихоньку двигался вперед, и он увидел полицейского, направлявшего поток в объезд участка, огражденного специальными конусами, в соседнем ряду. Машины, едущие на север, и те, что ехали на юг, должны были по очереди пользоваться одним рядом. Когда они поровнялись с препятствием, Куинн и Сэм увидели две полицейские машины с мигающими синими огнями на крышах. Между этими машинами стояла "скорая помощь" с открытыми задними дверцами. Два санитара вытащили из нее носилки и направлялись к бесформенной массе, лежащей на мостовой и накрытой одеялом. Полицейский помахал им, чтобы они скорее проезжали. Сэм взглянула наверх, на фасад здания, около которого лежала эта масса. Окна на верхнем этаже были открыты, и из одного высовывалась голова полицейского, смотревшего вниз. - Кажется, кто-то упал с восьмого этажа, - заметила она. - Полиция смотрит оттуда из открытого окна. Куинн буркнул что-то и сконцентрировал свое внимание на том, чтобы не ударить по задним фонарям машины, едущей, перед ним, водитель которой также засмотрелся на эту картину. Через несколько минут дорога была расчищена, и Куинн повел свой "опель" по мосту через Темзу, оставив позади тело человека, о котором он никогда не слыхал и никогда не услышит - тело Энди Лэинга. - Куда теперь мы едем? - спросила Сэм. - В Париж, - ответил Куинн. x x x Для Куинна возвращение в Париж было, как возвращение в родные места. Хотя он проработал в Лондоне больше времени, Париж занимал специальное место в его жизни. Здесь он ухаживал за Жанеттой, покорил ее и женился на ней. Два блаженных года они прожили в небольшой квартире около Рю де Гренель, их дочь родилась в Американском госпитале в Нейи. Он знал бары Парижа, десятки баров, где после гибели Жанетты и дочери Софи на Орлеанском шоссе он пытался заглушить свою боль вином. В Париже он был счастлив, познал там и рай, и ад, там же он ходил по сточным канавам. В общем, он знал этот город. Они переночевали в мотеле на окраине Эшфорда, успели на девятичасовой паром на воздушной подушке из Фолкстона до Кале и приехали в Париж к ленчу. Куинн оставил Сэм в небольшом отеле около Елисейских полей, а сам исчез с машиной в поисках места для парковки. У этого района Парижа масса привлекательных черт, но свободная парковка не входит в их число. Парковка около отеля "Колизей" на улице того же названия означала бы блокировку колес машины. Вместо этого он воспользовался круглосуточной подземной стоянкой на Шаво-Лагард позади площади Мадлен и вернулся в отель на такси. В любом случае он намеревался пользоваться этим видом транспорта. Пока он находился в этом районе, он отметил две другие вещи, которые ему могут понадобиться. После ленча Сэм и он отправились на такси в редакцию "Интернэшнл геральд трибьюн" на авеню Шарля де Голля в Нейи. - Боюсь, мы не сможем поместить ваше объявление в завтрашний выпуск,сказала девушка за столиком, - Только на послезавтра. Объявления на следующий день принимаются только до одиннадцати тридцати. - Отлично, - сказал Куинн и заплатил наличными. Он взял бесплатный экземпляр газеты и просмотрел его в такси на обратном пути к Елисейским полям. На этот раз он обратил внимание на заметку из Москвы под заголовком "Генерал Крючков снят с работы" и подзаголовком "Шеф КГБ уволен во время большой перетряски в органах безопасности". Он прочел заметку из простого любопытства, ибо она не представляла для него никакого интереса. Корреспондент агентства сообщал, что Политбюро "с сожалением" приняло отставку и уход на пенсию председателя Комитета государственной безопасности генерала Владимира Крючкова. Временно исполнять обязанности председателя будет его заместитель, пока Политбюро не назначит нового председателя. Автор заметки высказывал предположение, что это была реакция Политбюро на неудовлетворительную работу Первого главного управления, которое раньше возглавлял сам Крючков. Автор закончил статью предположением, что Политбюро, здесь явно видна ссылка на Горбачева, хотело бы видеть новых и более молодых в верхнем эшелоне советской внешней разведывательной службы. В тот вечер и весь следующий день Куинн устроил для Сэм, никогда не видавшей Парижа, полную туристическую программу. Они посетили Лувр, сад тюильри во время дождя, Триумфальную арку и Эйфелеву башню, закончив свой день отдыха в кабаре Лидс. Объявление было напечатано на следующее утро. Куинн встал рано и купил газету у уличного торговца на Елисейских полях в семь утра. чтобы убедиться, что оно было опубликовано. Там было сказано: "3.. я здесь. Позвони ... К." Он дал номер гостиницы и предупредил девушку на коммутаторе, что ожидает звонка. Он ждал звонка в своем номере. Телефон зазвонил в девять тридцать. - Куинн? - Голос был знакомый. - Зэк, прежде чем: продолжить разговор, это гостиница. Я не люблю телефоны в отелях. Позвони мне на телефон-автомат через тридцать минут. Он продиктовал номер телефона-автомата около площади Мадлен. Он оставил Сэм в номере все еще в ночной рубашке, крикнув ей, что вернется через час. Телефон в будке зазвонил ровно в десять. - Куинн, я хочу поговорить с тобой. - Мы и так разговариваем, Зэк. - Я имею в виду лично. - Без проблем, скажите когда и где. - Никаких фокусов. Без оружия и поддержки. - Согласен. Зэк продиктовал время и место. Куинн ничего не записывал, так как в этом не было необходимости. Он вернулся в гостиницу и нашел Сэм в фойе, где она пила кофе с булочкой. Она вопросительно посмотрела на него: - Чего он хочет? - Встречи один на один. - Куинн, дорогой, будь осторожен, ведь он убийца. Когда и где? - Не здесь, - ответил он. В фойе были другие туристы, решившие позавтракать попозже, - Расскажу в номере. - Это номер в гостинице, - рассказал он, когда они поднялись к себе.Завтра в восемь утра. Его номер в го стинице "Роблен". Забронирован на имя. ты не поверишь. - мистер Смит. - Я должна быть там. Куинн. Мне не нравится все это. Не забывай, я умею обращаться с оружием, а у тебя есть "Смит и Вессон". - Конечно, - согласился Куинн. Через несколько минут Сэм под каким-то предлогом спустилась в бар и вернулась через десять минут. Куинн вспомнил, что в конце бара был телефон. Она спала, когда он ушел в полночь, хотя будильник на ночном столике был поставлен на шесть утра. Он ходил по номеру как тень, отыскивая свои ботинки, носки, брюки, трусы, свитер, пиджак и револьвер. В коридоре никого не было. Там он оделся, сунул револьвер за пояс, прикрыл его ветровкой и беззвучно пошел вниз по лестнице. На Елисейских полях он нашел такси и через десять минут был у гостиницы "Роблен". - Номер мистера Смита, пожалуйста, - сказал он ночному портье. Тот проверил список гостей и дал ему ключ. Десятый номер на втором этаже. Он поднялся по лестнице и открыл дверь. Лучшим местом для засады была ванная комната. Дверь ее находилась в углу спальни, и оттуда он мог видеть всю комнату и особенно - дверь в коридор. Он вывернул лампочку в спальне, взял стул и принес его в ванную комнату. Приоткрыв дверь ванной на два дюйма, он начал ждать. Когда глаза его привыкли к темноте, он мог хорошо видеть пустую спальню, освещенную тусклым светом уличного фонаря, проникающим через окно, шторы которого он оставил открытыми. К шести часам никто не пришел. Никаких шагов в коридоре не было слышно. В полседьмого ночной портье принес какому-то любителю раннего вставания кофе. Куинн слышал, как он прошел мимо двери, а затем вернулся к лестнице, ведущей в фойе. Никто не пытался войти в номер. В восемь часов он почувствовал большое облегчение. В двадцать минут девятого он ушел, заплатил по счету и на такси вернулся в отель "Колизей". Сэм была в спальне и ужасно нервничала. - Куинн, где ты был? Я страшно беспокоилась. Я проснулась в пять утра ... тебя нет ... Бог мой, мы опоздали на свидание! Он мог бы солгать, но он был искренне расстроен. Он рассказал ей о том, что он делал. У нее был такой вид, как будто ее ударили по лицу. - И ты подумал, что это сделала я? - прошептала она. - Да, - признался он. После случаев с Марше и Преториусом он стал одержим идеей о том, что кто-то предупреждает убийцу или убийц. Иначе, как могли они добраться до погибших наемников раньше, чем он и Сэм? Она тяжело вздохнула, справилась со своими чувствами и скрыла обиду. - Хорошо, так когда же состоится настоящая встреча? Если ты все еще доверяешь мне. - Через час, в десять часов. Бар на улице Шалон, прямо за Таре де Лион. Это далеко отсюда, так что отправимся сейчас же. Они снова поехали на такси. Сэм сидела молча, как бы упрекая Куинна за подозрение, когда они ехали по северному берегу Сены с северо-запада на юго-восток Парижа. Куинн отпустил такси на углу Шалон и пассаж де Гатбуа. Остаток пути он решил проделать пешком. Улица Шалон шла параллельно железнодорожным путям, идущим на Юг Франции. Из-за стены они слышали грохот поездов и стук колес на многочисленных стрелках. Это была мрачная и грязная улица. От улицы Шалон отходил ряд маленьких улочек, каждая из которых называлась "Passage" и выходила на оживленную авеню Домениль. Через один квартал от того места, где он расплатился с водителем, он нашел нужную улицу - проезд Вотрен - и свернул в нее. - Чертовски грязная улица, - заметила Сэм. - Да; - согласился Куинн, - но он сам выбрал ее. Наша встреча состоится в баре. На улице было два бара, и ни один из них не мог составить конкуренцию фешенебельному заведению "Ритц". Бар "У Гюго" был вторым, примерно в пятидесяти ярдах от первого на другой стороне улицы. Куинн открыл дверь и вошел. Стойка бара находилась слева, справа стояли два столика около окна, закрытого плотной кружевной занавеской. Оба столика были пусты. Да и во всем баре никого не было, кроме небритого хозяина, возившегося с кофейным агрегатом за стойкой. На фоне открытой двери и Сэм, стоявшей за ним, Куинн был хорошо виден, и он знал это. Но человека в темной глубине бара было трудно разглядеть. Затем он увидел единственного посетителя заведения. Он сидел в самом конце комнаты за столом с чашкой кофе перед ним и пристально смотрел на Куинна. Куинн прошел через всю комнату. Сэм следовала за ним. Человек не двигался. Его взор не отрывался от Куинна и только на одну секунду задержался на Сэм. Куинн встал над ним. Человек был в вельветовом пиджаке и рубашке с открытым воротом. Редеющие светлые волосы, возраст ближе к пятидесяти, тонкое неприятное лицо со следами оспы. - Зэк? - спросил Куинн. - Да, садись. Кто она? - Мой партнер. Я остаюсь, если остается она. Вы хотели этой встречи. Давайте говорить. Он сел напротив Зэка, держа руки на столе. Никаких фокусов. Человек смотрел на него явно недоброжелательно. Куинн знал, что он где-то видел это лицо раньше и подумал о досье Хеймана и материалах в Гамбурге. Затем он вспомнил. Сидни Филдинг, один из группы Джона Питерса в Пятой команде в бывшем Бельгийском Конго. Человек дрожал от еле сдерживаемых эмоций. Через несколько секунд Куинн понял, что это была ярость, но смешанная с чем-то еще. Куинн много раз наблюдал это чувство в глазах людей во Вьетнаме и других местах. Человек был испуган, ожесточен и сердит, но более всего испуган. Зэк больше не мог сдерживать свои чувства. - Куинн, ты сволочь. Ты и твои люди - лживые гады. Ты обещал, что охоты за нами не будет, нам просто придется исчезнуть, и через пару недель ажиотаж пройдет. Все это дерьмо. Теперь я узнаю, что Большой Пауль исчез, а Йанни в морге в Голландии. Ничего себе никакой охоты! Нас просто убирают! - Успокойся, Зэк. Не я обещал тебе все это. Я на другой стороне. Давай начнем с самого начала. Зачем вы похитили Саймона Кормэка? Зэк посмотрел на Куинна так, как будто тот спросил, горячо или холодно на солнце. - Потому что нам заплатили за это, - ответил он. - Вам заплатили авансом за это? Так не ради выкупа? - Нет, выкуп был сверху. Наша плата была полмиллиона долларов. Себе я взял двести тысяч, и по сто тысяч вышло остальным трем. Нам сказали, что выкуп - это сверх, мы можем получить сколько захотим и оставить себе. - Хорошо, кто заплатил вам за эту работу? Клянусь я не был одним из них. Меня пригласили через день после похищения попытаться вызволить юношу. Кто организовал все это? - Не знаю его имени и никогда не знал. Это был американец, это все, что я знаю. Невысокого роста, толстый. Он нашел меня здесь. Бог знает, как он это сделал. Мы всегда встречались в номерах гостиниц. Я приходил туда, и он всегда был в маске. Но деньги платил вперед и наличными. - А как насчет расходов? Похищение ведь дело дорогое? - Это сверх оплаты. Платил наличными. Я вынужден был потратить сто тысяч долларов. - Входила ли в эту сумму оплата дома, где вы скрывались? - Нет, дом нам предоставили так. За неделю до похищения мы встретились в Лондоне, он сказал, где находится этот дом и велел подготовить его под убежище. - Дайте мне адрес. Зэк продиктовал, а Куинн записал его. Найджел Крэмер и специалисты из лабораторий полиции Лондона позже приедут туда и изучат его до мельчайших деталей в поисках улик и следов. Из документов станет известно, что дом не был арендован, он был куплен на законных основаниях за 200 000 фунтов через некую фирму британских юристов, действовавшей по поручению компании, зарегистрированной в Люксембурге. Окажется, что эта компания - просто "почтовый ящик", была представлена вполне легально Люксембургским банком, который никогда не видел владельца этой компании. Деньги на уплату за дом пришли в виде переводного векселя, выпущенного швейцарским банком. Швейцарцы заявят, что вексель был куплен за наличные доллары в их отделении в Женеве, но никто не сможет вспомнить покупателя. Дом этот, однако, был расположен вовсе не к северу от Лондона, а в Суссексе, к югу от столицы, около Ист-Гринстед. Зэк просто ездил по кольцевой дороге М 25, чтобы звонить с северной стороны Лондона. Люди Крэмера осмотрят досконально весь дом, и, несмотря на все старания похитителей замести следы, они обнаружат несколько отпечатков пальцев, но это будут отпечатки Марше и Преториуса. - А как насчет "вольво"? - спросил Куинн. - Вы сами платили за него? - На, а также за фургон и большинство остального оборудования. Только "скорпион" выдал бесплатно этот толстяк в Лондоне. Куинн не знал, что машина "вольво" была уже обнаружена около Лондона. Она простояла слишком долго на многоэтажной автостоянке у Лондонского аэропорта Хитроу. После того, как утром в день убийства наемники проехали через Бакингэм. они снова повернули на юг и вернулись в Лондон. У Хитроу они сели на челночный автобус к другому воздушному терминалу в Гатуике, проигнорировали аэропорт и если на поезд, идущий на побережье, в Гастингс. На отдельных такси они приехали в Ньюхэвен, а оттуда дневным паромом в Дьеп. Прибыв во Францию, они разделились и ушли в подполье. Когда машину "вольво" осмотрела полиция аэропорта Хитроу, оказалось, что в дне багажника были проделаны отверстия для дыхания, и в нем сохранился запах миндаля. Скотланд-Ярд, призванный на помощь, отыскал первого владельца автомобиля. Но ее купили за наличные и обмен документов не был завершен, а описание покупателя совпадало с личностью человека с рыжеватыми волосами, купившего "форд-транзит". - Это был толстяк, кто давал вам всю внутреннюю информацию? - спросил Куинн. - Какую внутреннюю информацию? - спросила внезапно Сэм. - Откуда вы знаете об этом? - спросил подозрительно Зэк. Он явно до сих пор подозревал, что Куинн мог принадлежать к его работодателям, ставшими преследователями. - Вы действовали слишком хорошо, - сказал Куинн. - Вы знали, что нужно подождать, пока я не приеду, а затем потребовать личного разговора со мной. Я этого заранее не знал. Вы знали, когда разыграть приступ ярости и когда отступить. Вы потребовали заменить доллары на алмазы, зная, что это вызовет задержку, в то время, когда мы были уже готовы к обмену. Зэк кивнул. Да, перед похищением я получил инструкцию - что делать, когда и как. Пока мы отсиживались, мне нужно было выдать ряд звонков. Никогда не звонить из дома, всегда из разных автоматов согласно списку. Это был толстяк, я уже знал его по голосу. Иногда он вносил изменения, он называл это "тонкая настройка". Я делал все, как мне говорили. - Хорошо, - сказал Куинн. - И этот толстяк заявил вам, что после всего этого вы сможете легко исчезнуть, что охота за вами продлится около месяца и при отсутствии следов выдохнется и вы сможете жить счастливо до конца ваших дней? И вы поверили этому? Вы действительно поверили, что можно похитить и убить сына американского президента без всяких последствий? Поэтому вы его и убили? Вам не нужно было убивать его. Лицо Зэка передернулось, глаза вылезли из орбит от гнева. - В том-то и дело, говнюк. Мы не убивали его. Мы высадили его на дороге, как нам было приказано. Он был жив и здоров, мы не причинили ему никакого вреда. И мы уехали. Впервые мы узнали, что он погиб, когда об этом объявили на следующий день. Я не мог этому поверить, считал, что это ложь. Мы не убивали его. С улицы Шалон в переулок свернул автомобиль. За рулем сидел один человек. Второй сидел сзади, держа в руках винтовку. Машина ехала, как будто пытаясь отыскать что-то, она остановилась около первого бара, проехала почти до бара "У Гюго" затем отъехала назад и остановилась между двумя барами, не выключая мотора. - Мальчик, был убит бомбой, спрятанной в кожаном поясе, - сказал Куинн. - Когда его похитили на Шотовер-Плейн этого пояса на нем не было. Вы дали ему этот пояс? - Ничего я не давал! - закричал Зэк. - Не давал! Это все дело рук Орсини! - Хорошо, расскажите мне об Орсини. - Он корсиканец, боевик, моложе нас. Когда трое нас отправились на встречу с тобой на склад, на мальчике было то, что он носил всегда. Когда мы вернулись, одежда на нем была новая. По этому поводу я задал Орсини взбучку. Этот тупой ублюдок, нарушив приказ, ушел из дома и купил это. Куинн вспомнил, что он слышал шум ссоры наверху, когда наемники пошли проверять алмазы. Тогда он решил, что шум был из-за камней. - Зачем он это сделал? - спросил Куинн. - Он сказал, что парень жаловался, что ему холодно. Он сказал, что никакой беды не будет, взял и пошел в Ист-Гринстед, зашел в магазин, торгующий туристическим снаряжением, и купил там все, что счел нужным. Я был зол, потому что он ни слова не говорит по-английски и всем своим видом привлекает внимание. - Одежда явно была доставлена в ваше отсутствие, - заметил Куинн.Хорошо, как он выглядит, этот Орсини? - Ему около тридцати трех лет, профессионал, но никогда не был в боях. Очень темный подбородок, черные глаза, шрам от ножа на одной щеке. - Почему вы наняли его? - Я его не нанимал. Я связался лишь с Большим Паулем и Йанни потому, что знал их по добрым старым временам, и мы поддерживали связь. Корсиканца направил ко мне толстяк. А теперь я узнаю, что Йанни мертв, а Большой Пауль исчез. - А что вы хотите от этой встречи? Что, вы считаете, я должен сделать для вас? Зэк наклонился и схватил Куинна за руку. - Я хочу выйти из игры, - заявил он. - Если ты с теми людьми, кто подставил меня, скажи им, что за мной не нужно охотиться. Я никогда, никогда не стану говорить. По крайней мере с полицией, так что им ничего не грозит. - Но я не с ними, - сказал Куинн. - Тогда скажи своим людям, что я не убивал парня, - сказал Зэк. - Это не входило в нашу договоренность. Клянусь моей жизнью, я никогда не думал убивать его. Куинн подумал, что если бы Найджел Крэмер или Кевин Браун заполучили в свои руки Зэка, то "жизнь" была бы тем самым сроком, который Зэку пришлось бы отбывать в качестве гостя либо Ее Величества, либо Дяди Сэма. - Несколько последних вопросов, Зэк. Алмазы. Если вы надеетесь на снисхождение, лучше было бы возвратить их для начала владельцам. Вы их потратили? - Нет, - резко ответил Зэк. - Они здесь, все до единого. Он сунул руку под стол и вытащил брезентовый мешочек. У Сэм широко раскрылись глаза. - Орсини, - сказал Куинн бесстрастно. - Где он теперь? - Бог знает. Вероятно, вернулся на Корсику. Он приехал оттуда десять лет назад и работал в бандах Марселя, Ниццы, а затем в Париже. Это все, что я смог от него узнать. О, еще он сообщил, что родом из деревни Кастельбланка. Куинн встал, взял мешочек и посмотрел сверху на Зэка. - Вы влипли, приятель, влипли по уши. Я поговорю с властями. Они могут согласиться с тем, чтобы вы стали государственным свидетелем обвинения, хотя полностью надеяться на это не стоит. Но я сообщу им, что за вами стояли другие люди, и возможно, за ними тоже кто-то стоял. Если они поверят этому, и если вы расскажете им все, они, возможно, оставят вас в живых. Что касается тех, на кого вы работали, то у вас никаких шансов нет. Он повернулся, чтобы уйти. Сэм встала, чтобы последовать за ним. Словно предпочитая прикрытие, обещанное ему американцем, Зэк также встал и направился за ними к двери. Куинн остановился. - Последний вопрос: почему такое имя - Зэк? Он знал, что во время похищения психиатры и дешиф-ровщики ломали головы над этим именем, пытаясь найти след, ведущий к подлинной личности человека, избравшего его. Они бились над вариантами таких имен, как Захарий, Захария, искали родственников знаменитых преступников с такими именами или инициалами. - На самом деле это было 3-Е-К, буквы на номере моего первого автомобиля. Куинн поднял брови в удивлении. Вот тебе и психиатрия! Он вышел на улицу, за ним вышел Зэк. Сэм была еще на пороге, когда тишину переулка нарушил выстрел. Куинн не видел ни машины, ни стрелявшего. Но он услышал характерный звук пули, пролетевшей мимо его лица, и почувствовал щекой холодный ветерок. Пуля прошла в одном дюйме от его уха, но не мимо Зэка. Она попала наемнику в основание горла. Быстрая реакция Куинна спасла ему жизнь. Ему был хорошо знаком этот звук, что дало ему преимущество. Тело Зэка было отброшено к стояку двери, а затем стало падать на землю. На какую-то секунду его тело, пока не упало, послужило как бы щитом между Куинном и автомобилем, стоявшем в тридцати ярдах. Куинн рванулся назад в дверь, повернулся и, схватив Сэм, увлек ее на пол. Все это он проделал одним движением. Как только они упали на плитки пола, прозвучал второй выстрел. Пуля прошла над ними через закрывающуюся дверь и отколола кусок штукатурки стены бара. Затем пружина захлопнула дверь. Куинн быстро пополз по полу на локтях и носках, таща Сэм за собой. Автомобиль проехал вперед, чтобы дать лучший угол обстрела стрелявшему, и град пуль разнес вдребезги окно и изрешетил дверь. Бармен, имя которого и было по всей видимости Гюго, оказался не столь быстр. Он стоял с открытым ртом за стойкой, пока град осколков разбитых бутылок не обрушился на него. Тогда он упал на пол. Выстрелы прекратились, видимо, стрелявший менял обойму. Куинн вскочил и помчался к заднему выходу, таща Сэм за собой левой рукой, а правой сжимая мешочек с алмазами. Дверь за стойкой бара выходила в коридор с туалетами по обеим сторонам и прямо в плохо освещенную кухню. Куинн проскочил кухню, ударом ноги открыл дверь в конце ее, и они оказались на заднем дворе. Около стены стояли ящики с бутылками из-под пива, и по ним, как по ступенькам, они перебрались через стену на соседний задний двор. Он принадлежал мясному магазину на параллельной улице Пассаж де Гатбуа. Через три секунды они выскочили из магазина на глазах изумленного хозяина на улицу. К счастью, рядом стояло такси. Старая дама с трудом высаживалась из него, пытаясь одновременно отыскать мелкие деньги в сумочке. Куинн подбежал к машине первым, буквально поставил даму на тротуар и заявил ей: "Я плачу, мадам". Он нырнул на заднее сиденье, все еще держа Сэм за руку, бросил на сиденье мешочек с алмазами и потряс перед носом у шофера пачкой французских банкнот. - Давайте сматываться отсюда быстро, - сказал он. - Муж моей дамы объявился здесь с нанятыми громилами. Марсель Дюпон был старый человек с усами, как у моржа, он водил такси по улицам Парижа свыше сорока пяти лет. До этого он воевал вместе со Свободной Францией. В свое время ему приходилось выбираться из опасных ситуаций, на один шаг опережая преследователей. К тому же он был французом, а блондинка, втянутая в такси, была действительно красавицей. А еще он был парижанином и знал, что такое толстая пачка банкнот. Давно прошло то время, когда американцы давали по десять долларов на чай. Создается впечатление, что теперь большинство из них в Париже живет на десять долларов в день. Когда он резко рванул вверх по переулку на авеню Домесниль, за ним остался черный след резины от колес. Куинн перегнулся через Сэм, чтобы захлопнуть дверцу машины. Что-то там мешало, и дверь закрылась только со второй попытки. Сэм откинулась на спинку сиденья белая, как полотно. Тут она заметила свою драгоценную сумку из крокодильей кожи, купленную в магазине "Херрод". Захлопнувшаяся дверь поломала каркас около основания и порвала по шву подкладку. Она осмотрела сумочку и подняла брови в удивлении. - Куинн, что это такое? "Это" было краем черно-оранжевой батарейки, которые используют в камерах "Полароид". Перочинным ножом Куинн распорол подкладку у основания сумочки и увидел, что это была одна из трех батареек, комплект которых имел два с половиной дюйма в ширину и четыре дюйма в длину. Передатчик состоял из печатной платы, также помещавшейся в основании сумки, от него шел провод к микрофону, спрятанному в заклепке в петле. Антенной служил ремень. Это был профессиональный прибор, почти произведение искусства. Для экономии батареек он включался при звуке человеческого голоса. Куинн осмотрел все компоненты прибора на заднем сиденьи. Даже если бы он работал, то все равно с его помощью нельзя было бы передавать дезинформацию, так как восклицание Сэм оповестило слушателей о том, что их секрет раскрыт. Он вытряхнул все содержание сумки на сиденье, попросил шофера остановиться на повороте и выбросил сумочку вместе с электронным жучком в урну. - Что ж, это объясняет происшедшее с Марше и Преториусом, - сказал Куинн. - Наверняка их было двое, один держался поблизости от нас и сообщал по телефону своему напарнику, который добирался к жертве быстрее нас. Но почему, черт возьми, они не появились на месте ложного свидания этим утром? - У меня не было с собой сумки, - сказала неожиданно Сэм. - Не было чего? - При мне не было сумки. Я завтракала в баре, ты хотел вести разговор наверху в номере. Я забыла свою сумку в холле, оставила ее на диванчике. Мне пришлось вернуться за ней, боялась, что ее могут украсть. Чертовски жалею, что ее не украли! - Да. Все, что они слышали, это то, что я говорил шоферу, довести нас до угла улицы Шалон и слово "бар". В том переулке было два бара. - Но как, черт возьми, они смогли засунуть все это в мою сумку? Ведь она была все время при мне с тех пор, как я ее купила. - А это не твоя сумка, это ее дубликат, - сказал Куинн. - Кто-то заметил ее, сделал дубликат и подменил. Сколько человек приходило в кенсингтонскую квартиру? - После того, как ты сбежал? Весь мир и его мама. Был Крэмер и другие британцы, Браун, Коллинз, Сеймур и еще два или три из ФБР. Я была в посольстве, в особняке в Суррее, где они держали тебя, затем была я в Штатах, затем вернулась, но она была всегда со мной. А для того, чтобы вынуть содержимое старой сумки, положить в новую и подменить ее понадобится всего пять минут. - Куда хотите ехать, господин? - спросил шофер. В отель "Колизей" ехать было нельзя - убийцы знали о нем. Но они не знали о гараже, где он оставил "опель". Он был там один, без Сэм и ее смертоносной сумки. - На площади Мадлен, на углу Шово-Лагард. - Куинн, может, мне стоило бы вернуться в Штаты с тем, что мы сейчас услышали? Я могла бы пойти в посольство США и потребовать, чтобы двое официальных лиц сопровождали нас. Вашингтон должен знать то, что нам сообщил Зэк. Куинн смотрел на улицы, по которым они проезжали. Такси ехали по рю де Рояль. Они высадились у входа в гараж. Куинн щедро вознаградил шофера. - Куда мы едем? - спросила Сэм, когда они были в машине и направлялись на юг, через Сену, к Латинскому кварталу. - Ты едешь в аэропорт. - В Вашингтон? - Ни в коем случае не в Вашингтон. Слушай, Сэм, теперь, как никогда раньше, ты не должна возвращаться туда без прикрытия. Кто бы ни стоял за этим делом, они гораздо выше чем шайка бывших наемников. То были просто наемные работники. Все, что происходило на нашей стороне, сообщалось Зэку. Он знал детали полицейского расследования, что делалось в Скотланд-Ярде, Лондоне и Вашингтоне. Все было подготовлено и скоординировано, даже убийство Саймона Кормэка. Когда мальчик бежал по дороге, кто-то должен был находиться в этой роще с механизмом, включающим детонатор. Откуда этот человек знал, что ему надлежит быть там? Потому что Зэку сказали, что нужно делать на каждой стадии, включая наше освобождение. Причина, по которой он не убил меня, - то, что ему просто не сказали сделать это. Сам же он не собирался никого убивать. - Но он сообщил нам, кто это был, - не согласилась с ним Сэм. - Это был тот американец, который все организовал и заплатил ему, которого он называл толстяком. - А кто давал распоряжения толстяку? - Да, за ним обязательно кто-нибудь стоит. - Должен стоять. - сказал Куинн. - Причем на очень высоком посту. Мы знаем, что произошло и как. но не знаем кто инициатор и почему. Ты приезжаешь в Вашингтон и рассказываешь то, что мы узнали от Зэка. А что мы узнали? Это рассказ похитителя, преступника и наемника и ныне покойника, что кому-то весьма удобно. Это человек. бегающий в страхе от того, что он совершил, пытающийся купить себе свободу, убивая своих коллег и возвращая обратно алмазы и рассказывающий не правдоподобную историю о том, что его подставили. - Так куда же мы едем отсюда? - Ты едешь, чтобы скрыться, а я еду за корсиканцем. Он - ключ к этой истории, он служил толстому человеку, это он достал смертоносный пояс и одел ею на Саймона. Ставлю десять против пяти, что Зэку приказали растянуть переговоры еще на шесть дней и для этого потребовать алмазы вместо банкнот, потому, что новая одежда была еще не готова. Дело пошло слишком быстро и его нужно было притормозить. Если я смогу добраться до Орсини, взять его живым и заставить говорить, он, возможно, скажет имя своего нанимателя. Когда мы узнаем имя толстого человека, тогда мы сможем поехать в Вашингтон. - Позволь мне поехать с тобой, Куинн. Ведь мы так договаривались. - Это был договор, навязанный Вашингтоном. Договор расторгнут. Все, что рассказал нам Зэк, было передано "жучком" в твоей сумке. Теперь они знают, что мы знаем. Теперь они начинают охоту на нас с тобой. Если только мы не представим имя толстого человека. Вот тогда охотники станут дичью. Об этом позаботится ФБР. И ЦРУ. - Итак, где я буду прятаться и как долго? - Пока я не сообщу тебе любым способом, что все в порядке. А скрываться ты будешь в Малаге. У меня есть друзья на юге Испании, которые помогут тебе. x x x В Париже, как и в Лондоне, два аэропорта. Девяносто процентов полетов за рубеж идут из аэропорта Шарль де Голль на севере столицы, но в Испанию и Португалию самолеты летят с более старого аэропорта Орли на юге. В добавление к этой путанице в Париже есть два разных терминала, каждый из которых обслуживает свой аэропорт. Автобусы на Орли уходят из Латинского квартала. Через тридцать минут Куинн подъехал туда, припарковал машину и провел Сэм в главный зал. - А как насчет моей одежды и иных вещей в гостинице? - Забудь о них. Если эти бандиты не сидят в засаде у отеля, то они дураки. А они далеко не дураки. Твой паспорт у тебя? - Да, он всегда со мной. - У меня тоже. А кредитные карточки? - Конечно, у меня. - Тогда иди в этот банк и возьми столько денег, сколько можно. Пока Сэм получала деньги в банке, Куинн потратил свои последние наличные и купил ей билет в один конец до Малаги. Она опоздала на рейс в 12.45, но в 17.35 был следующий рейс. - Вашему другу придется пять минут подождать, - сказала кассирша.Автобусы на Орли на южное направление уходят каждые двенадцать минут от ворот "Джей". Куинн поблагодарил ее, подошел к банку и дал Сэм ее билет. Она взяла 5000 долларов, из которых Куинн забрал 4000. - Я провожу тебя на автобус сейчас, - сказал Куинн, - в Орли будет безопаснее, чем здесь, если они начнут проверять расписание вылетов. Когда ты приедешь в аэропорт, прямо через паспортный контроль иди в отдел беспошлинной торговли. Там до тебя будет труднее добраться. Купи там новую сумочку, чемодан и что-нибудь из одежды, ты сама знаешь, что тебе нужно. Затем жди отлета и не опоздай. Я попрошу друзей встретить тебя в Малаге. - Но ведь я не говорю по-испански, Куинн. - Не беспокойся, все они знают английский. У входа в автобус Сэм обняла Куинна за шею. - Куинн, прости меня, ты один справился бы лучше. - Это не твоя вина, бэби. Куинн поднял ее лицо и поцеловал ее. Обычная сцена на всех терминалах, никто не обратил на них внимания. - И кроме того, у меня не было бы "Смит и Вессона", а я думаю, он мне может понадобиться. - Береги себя, - прошептала она. Подул холодный ветер. Последний большой багаж был уложен в автобус и последние пассажиры уселись. Сэм вздрогнула в его объятиях. Он погладил ее блестящие волосы. - Со мной все будет в порядке, поверь мне. Через пару дней я позвоню. К тому времени в любом случае мы сможем отправиться домой в безопасности. Он посмотрел вслед автобусу и она помахала рукой в заднем окне. Автобус повернул за угол и исчез из вида. В двухстах ярдах от терминала находилось большое почтовое отделение. В писчебумажном магазине Куинн купил лист картона и оберточную бумагу и пошел на почту. С помощью перочинного ножа, клейкой ленты и шпагата он сделал прочную коробку, положил туда алмазы и послал ее заказным отправлением в адрес Фэйруэзера, американского посла в Лондоне. С международного телефона-автомата он позвонил в Скотланд-Ярд и оставил послание Найджелу Крэмеру. В нем был адрес дома около Ист Гринстед в Суссексе. Наконец он позвонил в один бар в Эстепоне. Человек, с которым он говорил, был не испанец, а лондонский кокни. - Хорошо, приятель, - сказал он, - мы позаботимся о твоей дамочке. Когда последнее дело было закончено, Куинн сел в машину, заправил полностью бак на ближайшей бензоколонке и поехал по улицам с полуденным движением на кольцевое шоссе. Через час после телефонного звонка в Испанию он был на шоссе А 6 и ехал на юг, в Марсель. Он остановился пообедать в Бьюне, а затем откинулся на заднем сиденьи и восполнил то, что он недоспал. Он проснулся в три часа утра и продолжил поездку на юг. Пока он спал, в ресторане Сан Марко напротив отеля "Колизей", тихо сидел человек и наблюдал за входом в гостиницу. Он сидел там с полудня к беспокойству, а затем и неудовольствию персонала. Он заказал ленч, просидел вторую половину дня, а затем заказал ужин. Официанты думали, что он тихо читает у окна. В одиннадцать ресторан закрывался. Человек ушел и отправился в соседний отель "Рояль". Объяснив, что он ждет друга, он уселся у окна в фойе и продолжал ожидание. В два часа ночи он отказался от своей затеи. Он поехал к почтовому отделению на рю де Лувр, открытому круглые сутки, поднялся на второй этаж, где были международные телефоны и заказал личный разговор. Он сидел в будке, пока оператор не позвонила. - Алло, мсье, - сказала она, - соединяю с Кастель-бланкой, говорите. Глава 16 Коста-дель-Соль с давних пор был излюбленным местом заслуженного отдыха представителей британского преступного мира, разыскиваемых полицией. Несколько десятков таких негодяев, которые умудрились лишить банки или бронированные машины их содержимого или забрать у вкладчиков их сбережения, и расстались с землей своих предков, опередив на один дюйм руку Скотланд-Ярда, нашли убежище под солнцем Южной Испании, чтобы насладиться своим богатством. Один остряк однажды сказал, что в ясный день в Эстепоне можно увидеть больше закоренелых преступников чем в тюрьме Ее Величества Паркхерсте во время переклички. В тот вечер четверо таких джентльменов собрались в аэропорту Малага по телефонному звонку из Парижа. Там были Ронни, Берни и Артур, имя которого произносится Арфур, и молодой Терри, известный как Тель. Кроме Теля, все были одеты в светлые костюмы и панамы. Несмотря на давно наступившую темноту, все были в темных очках. Они проверили табло прибытий, узнали, что самолет из Парижа только что приземлился и скромно стояли у двери, ведущей из зала таможни. Сэм вышла вместе с тремя первыми пассажирами. Весь ее багаж состоял из сумки, купленной в Орли и небольшого кожаного чемоданчика, приобретенного там же, с туалетными принадлежностями и ночным бельем. На ней был костюм, в котором она была утром на встрече в баре Юго. Ронни знал описание ее внешности, но оригинал оказался гораздо красивее. Как Берни и Артур, он был женат, и как и их жены его супруга была крашеной блондинкой, ставшей еще более белой из-за постоянного поклонения солнцу, с кожей, похожей на кожу ящерицы - последствие ультрафиолетовых лучей. Ронни оценил и одобрил бледную северную кожу приехавшей и ее осиную талию. - Боже праведный, - пробормотал Берни. - Вкусно. - сказал Тель. Это было его любимое выражение, если не единственное прилагательное. Относительно всего, что его удивляло или радовало, он говорил "вкусно". Ронни шагнул вперед. - Мисс Сомервиль? - Да. - Добрый вечер. Я Ронни, a это - Берни и Арфур и Тель. Куинн просил нас присмотреть за вами. Машина ждет. Куинн въехал в Марсель на рассвете, холодном и дождливом, это был последний день ноября. Он мог полететь в Аяччо самолетом и прибыть туда в тот же день или воспользоваться вечерним паромом, захватив с собой машину. Он предпочел паром. Во-первых, ему не нужно будет арендовать машину в Аяччо, во-вторых, он может спокойно взять с собой "Смит и Вессон". который все еще был у него за поясом и, в-третьих, он считал, что на всякий случай следует сделать ряд мелких покупок для пребывания на Корсике. Указатели дороги к порту были достаточно ясные, а сам порт был почти пуст. Утренний паром из Аяччо стоял пришвартованный, его пассажиры сошли на берег час тому назад. Касса на бульваре Дам была еще закрыта. Он припарковал машину и насладился завтраком. В девять часов он купил билет на паром "Наполеон", который должен отправиться в восемь вечера и прибыть в семь утра на следующий день. Имея билет, он мог поставить машину на стоянку для пассажиров недалеко от причала, от которого должен отойти паром. Сделав это, он отправился в город пешком за покупками. Купить большую брезентовую сумку было легко, в аптеке он приобрел туалетные принадлежности и бритвенный прибор вместо тех, что были оставлены в отеле "Колизей" в Париже. Поиски нужных ему предметов одежды вызвали недоумение продавцов, но в конце концов он нашел искомое на пешеходной улице Сейнт Феррул к северу от старого порта. Молодой продавец был весьма любезен, и покупка шортов, джинсов, пояса, рубашки и шляпы прошла без проблем. Но когда Куинн высказал последнюю просьбу, брови продавца поднялись в изумлении. - Вы хотите что, мсье? Куинн повторил просьбу. - Боюсь, что этого в продаже не бывает. Он посмотрел на две крупные купюры, соблазнительно хрустящие в руке Куинна. - Может быть, осталось на складе? Старое и никому не нужное? - подсказал Куинн. Молодой человек оглянулся. - Я посмотрю, сэр. Дайте мне вашу сумку. Он пробыл на складе десять минут. Вернувшись, он раскрыл сумку и показал Куинну содержимое. - Отлично, - сказал Куинн, - как раз то, что мне нужно. Он расплатился, хорошо отблагодарил продавца, как обещал, и ушел. Небо очистилось от туч, и он позавтракал в кафе на открытом воздухе старого порта, потратив целый час на изучение крупномасштабной карты Корсики. Единственное, что он узнал из приложения к карте, это что Кастельбланк находится на крайнем юге острова. В восемь вечера "Наполеон" отошел от пристани и направился в обратный путь. Куинн с удовольствием выпил стакан вина в баре, почти пустом в это время года. Когда паром повернул в открытое море, перед окном проплыли огни Марселя, а затем крепость-тюрьма Иф совсем близко от парома. Через пятнадцать минут они были в открытом море. Куинн поужинал в ресторане, вернулся в свою каюту и лег спать около одиннадцати, поставив будильник на шесть утра. x x x Приблизительно в это время Сэм сидела со своими хозяевами в небольшом отдельном домике, бывшей ферме, высоко в горах за Эстепоной. Никто из хозяев в этом доме не жил, он использовался как склад и иногда как временное убежище, когда кому-то из их друзей нужно было "приватное место", чтобы отсидеться от налета детективов, размахивающих постановлениями о выдаче преступников. Все пятеро сидели в закрытой комнате, голубой от табачного дыма, ставни которой были тоже закрыты, и играли в покер. Это была идея Ронни. Они играли уже три часа, из игроков остались только Сэм и Ронни. Тель не играл, он подавал пиво, которое пили прямо из бутылок. Пива было много - целые ящики стояли вдоль стены. Около других стен были кипы экзотических листьев, привезенных недавно из Марокко и предназначенных для экспорта б более северные страны. Арфур и Берни проигрались и сидели, мрачно наблюдая двух последних игроков за столом. На кону в центре стола были банкноты в тысячу песет, все, что они принесли с собой, плюс половина того, что было у Ронни и еще половина долларов Сэм, обмененных по курсу. Сэм посмотрела на накопления Ронни, подвинула большую часть своих банкнот в центр стола и предложила ему повысить ставку. Он широко улыбнулся, повысил ставку и попросил ее открыть карты. Она перевернула свои четыре карты. Два короля и две десятки. Ронни усмехнулся и открыл свои: полный дом - три королевы и два валета. Он потянулся к куче, а которой находилось все, что было у него, плюс все, что принесли Берни и Арфур и плюс девять десятых от тысячи долларов Сэм. Она открыла пятую карту. Третий король. - Черт побери, - сказал он и откинулся на спинку стула. Сэм сгребла деньги в кучу. - Вот это да! - сказал Берни. - Кстати, - спросил Арфур, - а чем вы зарабатываете себе на жизнь? - Разве Куинн не сказал вам? Я - специальный агент ФБР. - Боже милостивый, - сказал Ронни. - Вкусно! - заметил Тель. "Наполеон" пришвартовался ровно в семь у Гаре Мари-тайм в Аяччо, между молами Капуцинов и Цитадель. Через десять минут Куинн получил свою машину, съехал по мосткам на набережную и направился в древнюю столицу этого бесконечно прекрасного и скрытного острова. На его карте маршрут был указан достаточно ясно: из города прямо на юг, по бульвару Сампьеро к аэропорту, затем повернуть налево в горы по дороге Н 196. Через десять минут после поворота дорога пошла вверх, как это всегда бывает на Корсике, которая почти вся покрыта горами. Дорога вилась мимо Коро и Коль Сен-Жорж, откуда он мог на секунду увидеть узкую прибрежную равнину, лежавшую далеко внизу. Затем горы вновь обступили его. Там были головокружительные склоны и скалы, холмы с дубовыми рощами, оливами и буком. После Биччизано дорога опять пошла вниз по направлению к побережью у Проприано. Пришлось ехать извилистым путем к Оспера-но, так как прямой маршрут проходил бы через долину Барами, место настолько дикое, что никакие дорожные строители не смогли туда пробиться. После Проприано он снова проехал по прибрежной долине несколько миль, прежде чем дорога Д 268 позволила ему повернуть к горам Оспедаль. Теперь он ехал не по национальным дорогам "Н", а по тем, что находятся в ведении департамента - "Д". Они весьма узкие, но по сравнению с высокогорными дорогами, по которым ему предстоит ехать, это прекрасные шоссе. Он проезжал мимо деревень с домами из местного серого камня, пристроившихся на холмах и у головокружительных обрывов. Он не мог понять, как эти крестьяне умудряются жить на доходы со своих крохотных участков и садиков. Дорога все время шла вверх, петляя, извиваясь, иногда спускаясь вниз, чтобы пересечь складки местности, но в целом все время вверх. За Сейнт Люси де Таллано кончились деревья, холмы были покрыты густыми зарослями вереска и мирта высотой в пояс, которые назывались maquis. Во время второй мировой войны бегство из дома в горы, чтобы избежать ареста гестаповцами называлось "податься в маки", и таким образом французское подпольное сопротивление стали называть "Маки". Корсика такая же древняя, как и ее горы, и люди жили в этих горах с доисторических времен. Как и в случае с Сардинией и Сицилией, Корсику завоевывали столько раз, что она этого не помнит. И всегда чужаки приходили как завоеватели и сборщики налогов, чтобы править и отбирать, но никогда ничего не давали. Поскольку корсиканцам было почти что не на что жить, они уходили в горы, надежно защищавшие их. Поколения бунтовщиков, бандитов и партизан уходили в горы, чтобы спастись от властей, приходивших с побережья, дабы собрать налоги и обложить данью людей, у которых почти ничего не было. За эти столетия у горных жителей выработалась своя философия - клановость и скрытность. Власти являют собой несправедливость, и Париж собирает налоги так же жестко, как и любой другой завоеватель. Хотя Корсика является частью Франции и дала стране Наполеона и тысячи других видных деятелей, для горных жителей иностранец - все равно иностранец, предвестник несправедливости и налогов, будь это в пользу Франции или кого-либо еще. Корсика может посылать десятки тысяч своих сынов на работу во Францию, но если кто-либо из этих сыновей попадет в беду, старые горы всегда приютят его. Именно эти горы, бедность и преследования породили железную солидарность, и корсиканский союз, который, как считают многие, еще более скрытный и опасный, чем мафия. И в этот самый мир, который двадцатый век со своим Общим Рынком и Европейским парламентом не смог изменить, въехал Куинн в последний месяц 1991 года. Около города Леви стоял указатель направления на Карбини по дороге Д 59. Дорога вела на юг и через четыре мили пересекала Фьюмичиколи, небольшой ручей, текущий с горного хребта Оспедале. В Карбини, деревне, состоящей из единственной улицы, где старики в синих блузах сидят около своих каменных домов и несколько кур роются в пыли, приложение к карте Куинна потеряло свое значение. Из деревни выходили две дороги. Д 148 шла назад, на запад, откуда он приехал, но шла вдоль южного края долины. Д 59 уходила вперед, в сторону Ороне, а затем, южнее, к Сотта. На юго-западе он мог видеть пик горы Канья, а слева - мрачную массу хребта Оспедаль с одной из высочайших гор Корсики - Пунта-ди-ла-Вакка-Морта, названной так, потому что, если смотреть на нее с определенной точки, то она напоминает мертвую корову. Он решил ехать прямо. После Ороньи горы оказались совсем рядом с левой стороны, а поворот на Кастельбланк - через две мили за этой деревней. Это была едва заметная дорога, и поскольку дороги в эту сторону через Оспедаль не проходило, это был явно тупик. С дороги он мог видеть большую светлосерую скалу на краю хребта, которая навела кого-то на мысль, что она похожа на белый замок, что и дало такое название этой деревне. Куинн медленно ехал по дороге. Через три мили, высоко над дорогой Д 59 он въехал в Кастельбланку. Дорога кончалась у деревенской площади, расположенной в конце деревни, ближе к горе. По обеим сторонам узкой улочки, ведущей к площади, стояли низкие каменные дома, все двери которых были заперты и ставни закрыты. Не было видно ни кур, рывшихся в пыли, ни стариков, сидящих на ступеньках. Вокруг царила тишина. Он выехал на площадь, остановил машину, вылез и потянулся. Где-то на дороге загрохотал трактор. Трактор выехал из пространства между двумя домами, доехал до центра площади и остановился. Тракторист вынул ключи зажигания, соскочил на землю и исчез между домами. Между трактором и стеной было достаточно места, чтобы там мог проехать мотоцикл, но не машина. Куин