о верните! - Обязательно верну, любовь моя, - медовым голосом пообещала ее светлость. - После того как ты выйдешь замуж. А до тех пор я отвечаю за твое благополучие, и... - Я снова повторяю вам, мадам: я не выйду замуж! - с яростной решимостью воскликнула девушка. - Конечно, нет, дорогая, - до тех пор, пока я не подберу тебе подходящего жениха. - Вы, мадам? - Ее взгляд выразил величайшую меру глубочайшего презрения. - А я в этом вопросе права голоса не имею? - Почему же, котенок, конечно, имеешь... Ты скажешь все, что захочешь... потом. Антиклея попыталась встать. - Потом!.. Благодарю покорно! Я и сейчас готова... Я... Вы... О-о! - Не трудись, моя Клея, лучше скажи, как тебе нравится мистер Холм?.. Да что вы все дергаетесь, сэр? Антиклея осела как подкошенная и, уставившись на опекуншу, начала хватать ртом воздух. - Мистер... Холм? - наконец выдавила она из себя. - О, всего лишь в качестве доверенного лица или управляющего твоим поместьем, дитя мое. Я как раз предложила ему эту должность, когда ты появилась. Девушка немного оправилась от потрясения и, с любопытством поглядывая на Дэвида, который, кажется, чувствовал себя все более неуютно, полюбопытствовала: - И что же ответил мистер Холм? - Ничего, кроме невнятных глупостей о своей непригодности. Не стоит принимать их всерьез. Вопрос в том, что скажешь ты, мое сокровище? - Это ваша выдумка, мадам? - Моя. - Тогда разве мое мнение имеет какое-то значение? - Никакого, моя умница. Но я была бы счастлива сознавать, что ты разделяешь мнение глупой старухи. - Значит, вы твердо решили предложить ему эту должность? - Не совсем так, дитя мое. Я твердо решила, что он примет эту должность. У тебя есть какие-нибудь возражения? - Если и есть, то это, похоже, ничего не изменит... - Ни в малейшей степени, дорогая, лишь докажет твою неправоту. - Вы множество раз доказали ее с тех пор, как приехали, - угрюмо пробормотала Антиклея. - Как мило с твоей стороны признать это! Дэвид, красный от смущения, предпринял очередную попытку сбежать. - Сударыни, прошу меня простить, но я думаю... Но герцогиня Кэмберхерст вцепилась в него мертвой хваткой. - Ну вот, уже прогресс. Только никогда не следует извиняться за свои мысли, сэр! Итак, что ты имеешь против назначения мистера Холма, дорогая? - Ничего, мадам. Поступайте, как считаете нужным, - устало проговорила Антиклея. - Милое, послушное дитя! - Раз вы не оставляете мне никакого... - Благодарю вас за лестное предложение, мэм, но я вынужден отклонить его, - заявил Дэвид с крайней решимостью, отчего его акцент стал гораздо заметнее. - Я никогда не смел и мечтать о таком... - Вздор, мистер Холм! Итак, решено, вы приступаете к своим обязанностям немедленно. - Но, мэм, вы меня не поняли... - Прекрасно поняла! - Я не намеревался... - Еще раз: вздор! Я не позволю нелепой скромности - или гордыне? - помешать росту мистера Отрога! - Но, ваша светлость, рассудите сами... - сокрушенно начал молодой человек. - Ш-ш! - перебила его грозная дама. - Я назначу на эту должность мистера Холма вопреки всей гордыне мира. - Если с этим покончено, мадам, вернемся к разговору о лошади, - с раздражением сказала девушка. - Кажется, в конюшне есть несколько хороших лошадей, и все они к твоим услугам, дорогая. - Но я хочу Брута, - сердито возразила она. - Мне нужен Брут! Я настаиваю на его немедленном возвращении! - Счастье мое, это совершенно невозможно, разве только я без промедления устрою твое замужество. - Слава Богу, это неосуществимо! - в гневе крикнула Антиклея. - Со мной не так-то просто справиться! - Ясное дело, какой-нибудь хлюпик тебе не подойдет. - О, мадам! Я вас ненавижу! И знайте: мне наплевать на вас и все ваши заботы. - И, окончательно выйдя из себя, Антиклея порывисто вскочила и убежала. - Увы! - воскликнула ее светлость, с улыбкой провожая девушку взглядом. - Увы, бедная моя внучатая племянница! - Кто, мэм? - переспросил Дэвид. - Я намекаю на маркиза Джернингема, ее будущего супруга, сэр. Я несколько лет пыталась женить его, но наконец - вот она, его жена. - Пока еще нет, мэм, - возразил Дэвид. - Это только вопрос времени. Не лучшая для него партия, но что поделать. По крайней мере, красавица. А теперь, сэр, - легко поднимаясь, сказала герцогиня, - предложите даме руку. Мистер Молверер уже ждет с необходимыми бумагами и документами, чтобы ввести нового управляющего в курс дела. - Но, мадам, дело в том, что... - Я велела ему быть наготове к полудню. - Уверяю вас, мэм... - Я уверена, сэр, как всегда абсолютно уверена. - Если вы позволите мне закончить... - Говорите, мистер Холм. - Тогда прошу вашу светлость понять меня правильно: это большая честь для меня, но я не могу... - Зато я могу, мистер Холм, я могу. Я намерена нанять вас, и никакие Холмы, Утесы и Плато не разубедят меня. Мое решение бесповоротно! А посему, мистер Дэвид, как новому агенту, посреднику, управляющему и главнокомандующему делами поместья Лорингов, вам надлежит ознакомиться со своими обязанностями, а заодно и с мистером Молверером. Или вы уже встречались с ним? - Случалось, мэм. Однако... - И что вы о нем думаете? Дэвид вздохнул и неожиданно рассмеялся. Это означало капитуляцию. - Мистер Молверер - джентльмен, безусловно, самый что ни на есть достойный. - Это чем же, интересно, он вам так не нравится? - осведомилась герцогиня, поглядев на Дэвида своими острыми живыми глазами. - Э-э... Разве я сказал?.. Нет, в самом деле, вы ошибаетесь. Я отношусь к нему с полным безразличием. - Вот как? Хм! Я согласна, с ним бывает трудновато. Думается, это следствие его бедности и гордости, а потому его чопорность следует принимать снисходительно. Лично я давно знаю этого замечательного юношу - он, видимо, не намного старше вас, мистер Дэвид. Он самого благородного происхождения и хорошо воспитан. Мне бы хотелось, чтобы вы по возможности подружились. Он одинок, ведь гордость и нужда, как правило, идут рука об руку с одиночеством... И потом, он всем сердцем ненавидел сэра Невила, которому вынужден был служить. - В самом деле, мэм? - Будьте уверены. Правда, по собственным, личным причинам. Наш бедный Молверер страдает по милости своего папаши, у которого хватило дурного вкуса выбрать себе в друзья сэра Невила, глупости поссориться с ним и самоубийственного безрассудства затеять судебную тяжбу. Естественно, сэр Невил разорил его. Невил еще мальчишкой обожал мучить мух и прочих мелких тварей; когда он вырос, эта страсть только усилилась, и твари стали покрупнее... Вряд ли убийство всегда следует считать грехом. Вы согласны со мной, сэр? - Да, - ответил Дэвид, задумчиво хмурясь. - Да! - Ого! - воскликнула герцогиня и пожала его локоть. - Выходит, мы с вами оба - потенциальные убийцы! - А кто - нет, мадам? Когда угрожает опасность, или сталкиваешься с подлостью... - М-м! - протянула герцогиня, бросив на него еще один внимательный взгляд. - Так вот, Молвереры оказались разорены, и Юстас теперь нищий. Я близко знала его мать - милое, но слабое создание, совершенно не приспособленное сносить грубые удары судьбы. Чуть что - без колебаний хлопалась в обморок, тут уж она была верна себе. И не успел дымящий трубкой угрюмый судебный исполнитель принести извинения... А вон ваш приятель с Боу-стрит! Махните ему, пожалуйста, чтобы остановил коляску. Шриг послушно натянул вожжи, лошадь перешла с резвой рыси на шаг и встала. Обнажив голову, сыщик весело и в то же время почтительно взмахнул своей ворсистой шляпой. - С добрым утром, ваша светлость. Рад видеть вас столь цветущей... Да, цветущей; это самое подходящее слово, мэм! Мое почтение, мистер Холм! Герцогиня приняла грубоватую любезность мистера Шрига с неожиданной улыбкой. - Господин полицейский, вы уже объявили розыск Томаса Яксли? - полюбопытствовала она. - Не извольте беспокоиться, мэм, объявил. К полудню будут готовы афиши и плакаты. - Новостей, по-видимому, никаких? - Не вполне так, хотя вряд ли это можно назвать новостью, ваша светлость. Ситуация начинает проясняться, дело сдвинулось с мертвой точки. Дайте мне еще несколько дней, и я упеку виновника за решетку или по крайней мере, так сказать, наложу на него лапу. Розы не зацветают в один день, мэм, и масло не доится непосредственно из коровы. Шриг ни разу еще не был бит, то бишь не терпел поражения. Бывало, правда, не успевал насладиться победой, когда вмешивалась костлявая. Эта дурачила меня то и дело - выхватывала птичку прямо из силков и подбрасывала мне лишь хладный труп. Потешалась, старая - что ей за дело до страданий, которые разрывают душу человеку, гордящемуся своим призванием? Но со смертью не поспоришь, ее не переубедишь! Н-да, она меня, бывало, грабила, это точно... Два года назад, когда убили Гонта... Вы, наверное, помните это дело, мэм, - дело Джаспера Гонта? - Конечно, помню, - кивнула герцогиня. - Вы имеете в виду убийство мерзкого ростовщика, который стольких разорил. Дело очень похожее на наше, мистер Шриг. Тоже удар ножом без подготовки, наугад, вероятно, от отчаяния. - Но это было убийство, мэм, от отчаяния или нет! - возразил он. - Преступление, караемое смертью, миледи! И кто бы, почему бы ни ударил, виновный подлежит суду. Ибо закон есть закон, сударыня, и... - И не свернет с пути, как упрямый осел! - закончила за него герцогиня. - Осел, ваша светлость? Хм, осел, - повторил мистер Шриг с миролюбивым упреком в голосе. - Насколько я помню, так называется животное с весьма длинными ушами, и, следовательно, с ним надо держаться настороже. - Тогда, может быть, длинные уши закона слышали кое-что о привидениях? - О привидениях, мэм? - Казалось, вопрос поставил сыщика в тупик. - Или вы сами, дружок, - добавила герцогиня, - вы что-нибудь слышали? Хотя бы верите в призраков? - Нет, мэм. Во всяком, случае не в колченогих. - А, так вы о нем слышали! - Да, ваша светлость. Сведения о хромом призраке, привидении либо духе сообщены мне старым Джоуэлом, по фамилии Байбрук. Правда, сей весьма древний старик известен своей, что называется, придурковатостью или старческим слабоумием. - А у меня тоже старческое слабоумие, как, по-вашему? - сверкнув глазами и надменно выпятив подбородок, осведомилась герцогиня. Шриг постарался вложить в свой мгновенный ответ как можно больше убежденности: - Я никоим образом не имел в виду вас, мадам! - В таком случае я подтверждаю сведения о хромом призраке. Я его слышала! - Даже так? - Глаза Шрига округлились. - О, мадам, простите! Где и когда это произошло? - Ночью, около двенадцати часов, в Лоринг-Чейзе. - Так-так, интересно. А вы уверены? - Шриг сосредоточенно уставился в одну точку. - Значит, он хромал, мэм, не так ли? - Совершенно верно, - подтвердила герцогиня. Мистер Шриг вздохнул. - Ваша светлость, а нельзя ли мне тоже как-нибудь услышать это привидение? - Не исключено, что ваше желание осуществится в одну из этих чудесных ночей, - ответила герцогиня задумчиво. - Жаль было бы упустить подобную возможность. Хромые призраки - наверняка большая редкость. - Подозрительно большая редкость, весьма подозрительно! - проговорил Шриг. - Что ж, господин полицейский, желаю вам всего доброго, и да сопутствует вам удача. - Она сопутствует, мэм, - ответил сыщик, подбирая вожжи. - Как раз в эту самую минуту удача, или так называемая Фортуна, сидит рядом со мной! И вам всего доброго, ваша светлость... До встречи, сэр! Мистер Шриг чмокнул лошади, и вскоре Дэвид услышал его веселый свист. Возобновив свой путь, герцогиня спустя несколько минут произнесла: - Сэр, поскольку мы с вами - потенциальные убийцы, нас, естественно, должны интересовать настоящие преступления... Так вот, кто, по-вашему, совершил это беспримерно гуманное злодеяние? Кто помог преждевременной кончине сэра Невила? Дэвид вздохнул и, отведя глаза, покачал головой. - Самым очевидным претендентом кажется Яксли, вы согласны, сэр? - Да, мэм. - Хотя Молверер, вероятно, не менее многообещающая кандидатура... Как вы считаете? - Даже не знаю, мэм, - забормотал Дэвид. - Честно говоря, мне трудно судить... Все так неопределенно... - Ага! Но я пытаюсь поставить себя на место убийцы, и, пожалуй, вероятнее всего, это... Отчего это вы побелели, задрожали, а?.. - Что вы, миледи, нет! - У вас на лице написана тревога. - О, мадам, прошу вас, продолжайте! Вы что-то знаете? О чем-нибудь догадываетесь?.. Кого вы имели в виду? - Хм!.. - задумчиво произнесла герцогиня. - Вот мы и пришли! Входите, сэр, рабочий кабинет мистера Молверера вон там. Глава XXXV, в которой герцогиня грезит наяву - Осмелюсь заметить, мадам, - по обыкновению сурово и вежливо-бесстрастно сказал мистер Молверер, - что усовершенствования, предлагаемые вашей светлостью, потребуют значительных затрат... - Скупой платит дважды, - отвечала герцогиня. - Запущенные дела рано или поздно обойдутся дороже, Молверер! - Вы, безусловно, правы, ваша светлость... Боюсь только, на плечи мистера Холма ляжет слишком большая ответственность. - Ничего, Молверер, плечи у него достаточно широкие, а вы окажете ему всяческую поддержку. - Об этом ваша светлость может не беспокоиться, - с величественным наклоном головы сказал секретарь. - У-умм! - произнесла герцогиня. - Насколько я помню, вы, Молвереры, никогда не любили новшеств, но уж в ваши-то годы... Дайте-ка подумать - вам ведь двадцать шесть с небольшим? - Память вашей светлости поистине поразительна! - Двадцать шесть лет - не Бог весть какой возраст, Юстас Молверер. Но, похоже, Молвереры никогда не бывают молоды. И все же я надеюсь, что вы с мистером Холмом станете друзьями. Секретарь поклонился. - Интересы вашей светлости - превыше всего! - пробормотал он. - Слава Богу, они пока достаточно широки! - изрекла герцогиня. - Кстати, вы мне напомнили, Молверер, об одной интересной вещи. Скажите, вы хорошо спали ночью? - В каком смысле, ваша светлость? - на мгновение задумавшись, спросил он. - Вас ничто не тревожило, например шаги за стеной? Неровная, запинающаяся походка. Подозрительно знакомая. Секретарь нервно потеребил перо, которое держал в руках, и Дэвид, присмотревшись, заметил, что веки Молверера дрогнули. - Знакомая, мадам? - переспросил он. - До ужаса! Вылитое шарканье сэра Невила. - Мадам... я поражен. - В самом деле, Юстас? Значит, вы ничего не слышали? Перо выскользнуло из пальцев мистера Молверера и упало на стол. Чернила брызнули на бумагу и расплылись безобразной кляксой. - Ничего такого, ваша светлость, - отвечал он тем же сдержанным тоном. - Это ваша спальня расположена рядом с моей, Юстас? - Да, мадам. - Вы крепко спите, Молверер? - Благодарю вас, мадам, не жалуюсь. - Значит, вы сомнамбула. Мистер Молверер чуть вздрогнул, исподлобья посмотрел на потолок, потом опять нахмурился. - Странно... - заговорил он, вновь принимаясь теребить перо. - Что заставило вашу светлость прийти к такому выводу? - Мои уши, сэр. Ибо сразу после того, как замерли те неприятные шаги, я отчетливо услышала скрип стула в вашей комнате, а мгновение спустя - стук открываемого окна. Перо в изящных пальцах мистера Молверера неожиданно переломилось, и он опустил беспокойно забегавшие глаза. Последовало неловкое молчание. - Тем не менее, мадам, - наконец сказал секретарь, - могу только вновь повторить то, что уже сказал. Герцогиня задумчиво вздохнула. - Ясно, Молверер. Если эти сверхъестественные, возникающие сами по себе звуки повторятся, я постучу вам в стенку туфлей... Мистер Холм, вы отобрали бумаги, которые вам потребуются? Прекрасно. Помнится, однажды я обещала показать вам одну картину; пойдемте со мной - увидите. Мистер Молверер проводил их до двери и почтительно поклонился, но, поклонившись ему в ответ, Дэвид увидел правую руку секретаря - она была сжата в кулак и дрожала. Ее светлость пробормотала нечто вроде: "Лед и пламень" - и больше не разжимала губ весь путь вниз по какой-то лестнице и по множеству коридоров, пока не привела Дэвида в галерею, многочисленные окна которой освещали длинный ряд портретов. - Здесь собраны портреты всех Лорингов, - принялась объяснять герцогиня. - Если из них не вырастали заурядные тупицы, то получались либо замечательные умницы, либо крайне порочные натуры... Род происходит от джетльмена, которого звали Хэмфри, - все Лоринги либо Хэмфри, либо Невилы, либо Дэвиды. Вот он, видите, бородач в доспехах. Неприятный взгляд. Портрет написан... да, в тысяча четыреста семидесятом году. Дэвид молча разглядывал изображения своих предков. Тут были дамы в головных уборах с остроконечным верхом, в брыжах и юбках с фижмами; усатые воины в доспехах или в камзолах с рейтузами, в пышных париках или гофрированных жабо; прекрасные девушки в закрытых или, наоборот, рискованно открытых платьях, которые улыбались лукаво или томно согласно преобладавшей в соответствующую эпоху моде. Под конец герцогиня подвела Дэвида к полотну, с которого улыбался юный щеголь в синем, шитом серебром сюртуке. Правая рука в кружевном манжете грациозно покоилась на серебряном эфесе шпаги, из-под напудренного парика смотрели проницательные глаза. Миловидное, жизнерадостное лицо, твердые губы и тонкий орлиный нос. Если бы не костюм, какие носили полвека назад, и нечто сатанинское в улыбке щеголя, портрет и правда можно было бы принять за изображение самого Дэвида. Герцогиня переводила взгляд с портрета на Дэвида и обратно. - А тут, - сказала она, - сэр Дэвид Лоринг, отец ангельски кроткого Хэмфри и Невила, который вполне мог сойти за дьявола. Тот самый Дэвид, кого прозвали неистовым Лорингом... Бедный Дэвид! Я помню этот синий сюртук, помню эту улыбку. Он часто, часто улыбался мне, когда я была кудрявой семнадцатилетней девчонкой... Как давно это было! Мир сильно изменился с тех пор. Боже милосердный, как же быстро летят годы! Только начинаешь жить, а уж умирать пора... Ладно, все в порядке, в совершенном, совершенном порядке... Надо же, какой вздор! Глупая старуха размечталась о том, что было бы, если бы... Блеет что-то об одиночестве!.. Ну, что застыли, сэр, давайте, давайте отправляйтесь по своим делам, идите, наслаждайтесь жизнью, оставьте старуху предаваться ее пустым мечтам. Дэвид поклонился и вдруг, поддавшись внезапному порыву, схватил крошечную руку в тонкой перчатке и почтительно поцеловал. Ее светлость герцогиня Кэмберхерст на мгновение онемела, потом ясные ее глаза потеплели. - Что за манеры, Дэвид Холм! - воскликнула она. - Клянусь, вы похожи даже больше, чем я думала. Глава XXXVI, повествующая о преображении Расположившись в расшатанном кресле перед своим видавшим виды, захудалым домишкой, мистер Спрул предавался ленивым размышлениям. Услышав топот копыт, он поднял сонные глаза и, узнав всадника, чуть было снова не опустил их, но тут углядел разительную перемену, происшедшую с молодым человеком за неделю, как-то: модную шляпу, ладно скроенный сюртук, штаны из оленьей кожи и безукоризненно чистые сапоги. Мистер Спрул мгновенно распознал в сих предметах туалета столь характерные признаки представителя высших кругов общества, что тотчас пружинисто вскочил и засеменил к шаткой садовой калитке, дабы приветствовать осчастливившего его своим посещением благородного джентльмена. - Добрый день! - поздоровался Дэвид, осадив ретивого коня. - Как поживаете? - О, благодарю вас, сэр! - отвечал мистер Спрул, махнув шляпой так, словно намеревался смести последние пылинки с сапог Дэвида. - Покорнейше желаю вашей чести столь же аналогичного самочувствия. - Вероятно, это вы - церковный староста? - Он самый, сэр! Спрул моя фамилия. К вашим услугам, сэр! - Не можете ли вы мне сказать, почему деревенские жители избегают меня? Польщенный, мистер Спрул покраснел от удовольствия. - Осмелюсь доложить, сэр, народ в здешних наших местах, будучи крайне невежественно малообразован, недолюбливает всякие нововведения заведенного порядка быта... А вы, сэр, покорнейше прошу меня простить, являетесь нововведением, и соответственно вас не принимают. - Как так? - Ну, сэр, вы ведь новоявленный управляющий, не так ли? Так вот, народ в округе никоим образом не принимает никаких перемен. Ведь у сквайра Лоринга никогда не было ни управляющих, ни экономов, ни каких-либо иных доверенных служащих. - Вследствие чего, мистер Спрул, хозяйство находится в весьма плачевном состоянии. - Плачевней не бывает, сэр! Но здешний народ, будучи привыкшим к таким условиям, не устремляется к лучшей доле, поскольку это превышает его скромные чаяния. - Хм, - произнес Дэвид. - Да! - кивнул церковный староста. - Как говорится в Святом писании: "Блаженны довольствующиеся малым"[16]. Возьмите, к примеру, мое жилище... [16] В Священном Писании этого нет. - Оно нуждается в побелке! - заметил Дэвид. - И в новопокрытии кровлей, сэр! - Что, протекает? - Как решето, сэр. Опять же стены дали трещины там и сям, и трубы покосились, и лестницы расшатались, но я не жалуюсь, ваша честь, ибо что было достаточно хорошо при сквайре Лоринге, достаточно хорошо и ныне... - Чепуха! - сказал Дэвид, оглядывая строение, о котором шла речь. - Мисс Антиклея полна решимости поправить положение, и мой долг - проследить, чтобы это было сделано... Хотя обитателям деревни, судя по всему, и правда все равно где жить - в уютных домиках или лачугах... Один Бог ведает почему. - Нет, сэр, я тоже ведаю, - важно заявил мистер Спрул. - Дело заключается в том, сэр, что какой бы необычайно щедрой ни являлась мисс Антиклея, она, по сути, всего лишь женщина, сосуд греха. С другой стороны, сэр Невил был прекрасным джентльменом, сплошное благородство до мозга костей, и вследствие этого никогда не забивал себе голову нуждами каких-то там арендаторов, а те соответственно уважали его, такова уж их натура. Что было хорошо, когда сквайр был жив, достаточно хорошо и теперь, когда он мертв. Так все и думают. И, принимая во внимание, как он умер - зарезанный рукой душегуба, - здешний народ полагает, что убийцу многострадального сквайра следует поскорее схватить и повесить, кем бы ни являлась преступная особа - мужчиной или девицей. Этого все хотят, особенно с тех пор, как дух сквайра начал бродить по ночам... - Хм! - удивился Дэвид. - И где же он бродит? - Призрак сквайра, сэр, являлся в церковном дворе. Старый Джоуэл видел его возле кладбища. И Уильям тоже его наблюдал - так он, по крайней мере, утверждает. - А вы сами? - поинтересовался Дэвид. - О нет, сэр, я не лицезрел и, откровенно признаться, не желаю... Да и никто другой тоже не видел, потому что никто, кроме старика Джоуэла, не выходит из дому после наступления темноты... Но он такой старый, что никто не воспринимает его всерьез, и потом он немного помешан на призраках. - А, ну тогда понятно, - сказал Дэвид и, пожелав мистеру Спрулу всего доброго, отъехал и пустил коня резвой рысью. На деревьях и в кустах живой изгороди щебетали птицы, высоко в небе звенел жаворонок. Дэвид замечал все и наслаждался ездой, сознанием своей силы и молодости, чувством взаимной радости, которую доставляли друг другу он и благородное животное, приятным ощущением новой чистой одежды. Он ехал, держа и поводья, и хлыст одной рукой, во все глаза глядел по сторонам и впитывал впечатления. Шляпа его съехала чуть набекрень (так даже лучше), и что же удивительного в том, что Дэвид запел, - правда, тихонько, себе под нос. Началась дорожная выемка. По бокам поднялись две высокие насыпи, буйно заросшие травой и придорожными цветами. Дэвид тронул коня шпорами, и умное животное сорвалось в плавный легкий галоп. Внезапно, перекрывая ритмичные удары копыт, откуда-то раздался пронзительный крик: - Помогите! Помогите! Дэвид резко натянул поводья, конь взвился на дыбы, и за живой изгородью, венчавшей насыпь, мелькнуло бледное лицо. - Дэвид! - крикнули оттуда. - О, Дэвид, слава Богу, это вы! Дэвид мигом спешился и взлетел на насыпь. Какая-то женщина, дрожа и задыхаясь, прижималась спиной к изгороди, а чуть дальше бледная, решительная Антиклея стояла лицом к лицу с огромным детиной самого разбойничьего вида. Детина смахивал на цыгана, и все в его облике, от пыльных башмаков до дырявой шляпы, свидетельствовало, что это отчаянный головорез. Увидев Дэвида, он замахнулся дубиной, которую держал в руке, и разразился яростной бранью, завершив ее наглым требованием: - Гони монету! - Это бандит! Он не из наших, - жалобной скороговоркой заговорила женщина. - Я правда не знаю его, сэр... Он позарился на мои гроши, чуть меня не схватил и не отнял все... Но я увернулась и побежала от него... Потом выбилась из сил и закричала... - А я услышала! - подхватила Антиклея. - Побежала на помощь... Но этот негодяй очень силен и опасен, и я... Дэвид, не слушая дальше, прыгнул вперед, защищая собой обеих. Перед ним был настоящий громила, вооруженный тяжеленной дубиной, но Дэвид надеялся на свою гибкость и ловкость... Хлыст отразил первый удар и сразу, просвистев в воздухе, хлестанул по замызганной шляпе. Разбойник, хотя и пошатнулся, ударил опять. На этот раз дубина задела Дэвида, отчего его новая шляпа отлетела в сторону, а сам он упал на колени. Подбадривая себя, грабитель издал торжествующий рык, прыгнул и вновь занес над головой свое грозное оружие, но Дэвид, проворно вскочив, уклонился от удара и, разъярившись, остановил негодяя безошибочным прямым в челюсть и тут же снова ошеломил ударом тяжелого хлыста. Грабитель споткнулся, уронил дубину и выпалил серию непристойных ругательств. Дэвид засмеялся, отшвырнул хлыст и, вытерев кровь, заливавшую глаза, пошел на противника с кулаками. Однако тот оказался не робкого десятка - видно, драться ему было не впервой - и отступать не собирался. Раз за разом громила пытался сократить дистанцию, чтобы получить преимущество, но Дэвид либо уклонялся от его опасных выпадов, либо останавливал его молниеносными ударами. Он тянул время, зная, что противник рано или поздно откроется, и, когда это случилось, нанес удар справа, вложив в него всю силу и тяжесть своего тела. Взмахнув руками, грабитель растянулся на земле, но и лежа, правда, вяло попытался пнуть Дэвида ногой. Прыгнув в сторону, молодой человек подобрал свой кнут и, крутя в воздухе ременным концом, повернулся к поверженному противнику. Но, прежде чем он размахнулся, вмешалась Антиклея. - Хватит с него, Дэвид! - крикнула она. - Нет... он еще... и половины заслуженного не получил! - в запале отвечал Дэвид. - Оставьте его... пусть убирается... Не надо, Дэвид, - продолжала она упрашивать. Враг был усмирен и не помышлял о реванше. Пока Дэвид колебался, он молча отполз на четвереньках подальше и, нетвердо вскочив на ноги, пустился наутек. Дубина досталась победителю в качестве трофея. Дэвид подошел к своей шляпе, бережно поднял ее и грустно посмотрел на солидную вмятину и сбитый ворс. Антиклея нервно рассмеялась, ее голос дрожал. - Пропала ваша новая шляпа! - Да. - Дэвид вздохнул. - Что-то не везет мне на шляпы! Глянув на Антиклею он заметил в ее глазах выражение, которого не замечал прежде, и услышал в ее голосе несвойственную ему теплоту. - Вы ранены! - А, чепуха! Право, чепуха, - ответил он и удивился, увидев, как она дрожит. - Этот мерзавец напугал вас! - А, чепуха! - засмеялась она, вроде бы передразнив его, но во взгляде по-прежнему сквозила нежность. - У вас дрожат руки. - Это не от страха. - И щеки такие бледные! - А у вас - в крови! - Ничего страшного, не обращайте внимания. - Дайте-ка посмотреть! Сядьте здесь, прислонитесь к этому дереву! - Прошу вас, не беспокойтесь... - Садитесь, говорю! - приказала она. - Да, мэм! - Дэвид покорился. - Поверните голову... Да, могло быть и хуже... Шляпа спасла вас! Тут есть родник, пойдемте к нему! Дэвид поднялся, но тут его взгляд случайно упал на женщину, которая, оказывается, все еще не пришла в себя и сидела, съежившись, под изгородью. Дэвид внимательно вгляделся в ее нестарое и некогда, видимо, очень красивое лицо, на котором оставили свой отпечаток горе и лишения. - Простите, мэм, кажется, мы с вами уже встречались?.. Я не ошибся? - мягко спросил он. - Да, сэр, - ответила она. - Я узнала вас по голосу и манере говорить... Мы встречались на Лондонском мосту, помните, однажды утром? - Помню... Значит, вы - Нэнси Мартин? "Маленькая Нэн" Бена Баукера? Она опустила голову и закрыла лицо руками. Руки у нее тоже были красивые, но огрубели от работы. - Бедный Бен, - прошептала она и заплакала. - Бедный мой Бен. - Вдруг она подняла голову и посмотрела на Дэвида сквозь слезы. - Но откуда вы об этом узнали, сэр? Вы видели Бена? Скажите, вы видели его? Вы его знаете, сэр? - Он одолжил мне две гинеи, - ответил Дэвид. - И еще я знаю, что он приехал ради того, чтобы отыскать вас. Он отправился на поиски в Лондон... - В Лондон! - Она застонала. - О, проклятый Лондон! Мы разминулись! Я только вчера добралась до Льюиса и узнала, что Бен приходил туда. Я хотела найти его, а теперь... в Лондон! - Пожалуйста, не стоит так горевать! - сказал Дэвид, осторожно положив руку ей на плечо. Теперь-то он найдется, обещаю вам. Возвращайтесь домой к своей матушке и потерпите еще чуть-чуть. Я уверен, счастье наконец улыбнется вам обоим! - Благослови вас Бог за эти слова, сэр. - Нэнси всхлипнула и стала вытирать слезы. - И вас тоже, мисс, вы так храбро вступились за меня... - Она вдруг схватила руку Антиклеи и поцеловала бы ее, но девушка не позволила, а опустилась на траву и прижала несчастную к груди. - Вы так любите вашего Бена? - тихо спросила она. - Всю жизнь, мисс... Но я была недостойна его и потеряла только потому, что... О, миледи, я намного старше вас, и горькие невзгоды многому меня научили! Вы так молоды и прекрасны... Если вы когда-нибудь по-настоящему полюбите хорошего, честного человека, никогда не бойтесь показать ему вашу любовь, потому что настоящая любовь превыше всего самого прекрасного в этом мире!.. И вы, сэр, вы тоже. Хоть вы и умеете так яростно драться, но я знаю, вы добрый... Не ждите, когда станет слишком поздно, не тяните слишком долго! - Что же я должен делать? - простодушно поинтересовался Дэвид. - Скажите о своей любви, сэр! О любви, которую излучают ваши глаза, которая поет в вашем сердце. Дэвид густо покраснел, выронил шляпу и, нагнувшись за ней, подозрительно долго поднимал. - О, сэр, и вы, мэм! - сказала Нэнси Мартин, поднимаясь с травы. - Поверьте, я много страдала. Если бы я была чуточку добрее к нему много лет назад... если бы послушалась голоса добра, а не зла... если бы только Бен заговорил чуточку раньше... я не принесла бы столько горя хорошим людям! И себе тоже... Так вот, сэр, и вы, мисс, не бойтесь любви - это самое лучшее в нашей жизни! Да благословит Господь вас обоих за милосердие к несчастной одинокой женщине, и будьте счастливы! И умудренная горьким опытом Нэнси Мартин ушла. Удивленный Дэвид провожал ее взглядом, боясь повернуться к Антиклее, которая продолжала смотреть на него ясными нежными глазами. Глава XXXVII, трактующая о пользе источников Когда Нэнси Мартин скрылась из виду, Антиклея потянула Дэвида за руку. - Идемте к роднику, нужно промыть вашу рану! Дэвид, испытывая странную робость, уперся. - Поверьте мне, мэм, моя голова... - Сэр, - строго молвила она, - помните, как вы коварно окатили меня водой? Теперь моя очередь! - А лошадь? - Уже вернулась в Лоринг! - засмеялась девушка. - Вы оседлали Маркиза, а он не станет стоять на месте. Должно быть, уже давно в своем стойле. В любом случае, посмотрите: он исчез, а вам следует позаботиться о себе. Действительно, внизу, на дороге, коня не было. Тогда Дэвид - делать нечего - пошел за Антиклеей по тропинке к груде замшелых камней, из-под которых пробивался прозрачный ручеек. Дэвид сел на камень, и Антиклея, макая платок в воду, стала смывать кровь. Ссадина над ухом оказалась небольшой, а мягкие ласковые руки подействовали как обезболивающее. Холодная вода попала за ворот, Дэвид преувеличенно вскрикнул, и Антиклея засмеялась. Потом, ожидая, пока ранка подсохнет, они молча уселись рядом. Вода из родника журчала завораживающе, и хотелось слушать ее и слушать. Антиклея сидела, подперев рукой подбородок, и смотрела на солнечные блики, бегущие по воде, а Дэвид то и дело украдкой посматривал на нее. Раньше он не особенно приглядывался и не замечал многочисленных черточек, которые все вместе и составляли ее индивидуальность: изогнутые пологой дугой темные брови и длинные ресницы, идеально правильный нос и полные губы, решительный подбородок и стройная шея, грациозность которой подчеркивала задумчивая поза. Дэвид подмечал все это, и каждое маленькое открытие наполняло его новой радостью. Антиклее же, вроде бы не сводившей глаз с веселого ручейка, хватило нескольких мимолетных взглядов, чтобы тоже получше рассмотреть своего управляющего. Его добрые глаза странно контрастировали с орлиным профилем, на лоб падали темные вьющиеся волосы; с виду худощавый, он был гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд, сила ощущалась и в тонких кистях с длинными пальцами. Конечно, все это Антиклея заметила, когда Дэвид смотрел куда-нибудь в сторону. А ручей, словно забавляясь их неловким молчанием и взглядами украдкой, казалось, бормотал и перекатывал камешки громче обычного. Однако ей вдруг очень захотелось услышать его голос, протяжный выговор, подобного которому она ни разу до сих пор не слышала. Выговор был чудной, но не вульгарный и, в общем, приятный. Она сказала полуутвердительно: - Вы знали эту женщину. - Встречал однажды, сударыня. - Дэвид коротко рассказал эпизод на мосту. - Я, право, восхищен тем, как вы бросились на ее защиту! - добавил он. - При том, что у вас практически не было шансов, такой поступок требует беззаветной отваги. Вы молодец и, кто знает, быть может, справились бы без меня. - Но все-таки отпор негодяю дали вы, мистер Холм. - Пожалуйста, не зовите меня мистером Холмом! - попросил он. - А вы не обращайтесь ко мне "сударыня". - Хорошо, мэм. - И "мэм" тоже! - Несколько минут назад вы назвали меня "Дэвид", - напомнил он. - Я помню, - ответила Антиклея и сосредоточенно уставилась на воду. Дэвид сделал то же самое, и они опять застыли в молчании, слушая бег ручья. - Бедная Нэнси Мартин! - вдруг проронил Дэвид. - Да. Или... почему? - Похоже, она слишком много перенесла... Говорила как-то сбивчиво... вы не находите? - О чем? Дэвид заколебался. Ручей насмешливо булькнул. - О любви, - с усилием выдавил он. - А-а... да... - неуверенно согласилась Антиклея. - А может быть, она... как вы думаете... была права? - Ну... это зависит от обстоятельств. - Да... пожалуй... - печально подтвердил он и снова умолк. Ручей принялся дразнить его, пуская солнечные зайчики. - А герцогиня, - нашелся наконец Дэвид, - удивительная женщина. - О да! - радостно подхватила Антиклея. - Сегодня за завтраком она швырнула в меня париком! - Париком? - Дэвид слегка опешил. - Ну, это уж чересчур... это даже недостойно. - Так я ей и сказала. - Но почему она совершила такой... э... - Потому что я послала к черту ее маркиза. - Ха! - мрачно воскликнул Дэвид. - И совершенно правильно! Исключительно благоразумный поступок! - Ага. Она в меня не попала, и парик угодил на книжный шкаф, куда ей не удалось бы дотянуться. Пришлось мне самой доставать... Маленькая, противная негодяйка... А потом... - Что потом? - Мне пришлось ее поцеловать. - Кого? - Противную негодяйку конечно же! - Экстраординарно! - пробормотал сбитый с толку Дэвид. - Почему же вы вынуждены были ее поцеловать? - Да так... Просто без своего дурацкого парика она выглядела так трогательно... У нее такие симпатичные волосы, такие шелковистые и белоснежные... Ну, я и поцеловала. А у нее из глаз - глаза, признаться, у нее прекрасные - выкатились две большущие слезищи! Она обозвала меня кокеткой, дерзкой плутовкой, распутницей, а потом кое-как натянула парик и... тоже поцеловала - совершенно неожиданно... Нет, мне положительно становится все труднее ненавидеть ее... как я ни стараюсь. - Но почему вы должны ее ненавидеть? - Ей нужно мое послушание, да еще безоговорочное! - Но старших действительно надо слушаться... - О, как это верно, сэр! Господи, да вы точно древний старик! Почему бы вам не подарить мне детскую нравоучительную книжку? Дэвид смутился и насупился, потом скрестил руки на груди и мрачно уставился на камни. Спустя некоторое время Антиклея снова заговорила, без язвительных интонаций, даже ласково: - Если вам интересно, моя негодная старушенция на следующей неделе увозит меня в Лондон. - В Лондон? - встрепенулся Дэвид. Надменность слетела с него в один миг. - Чего ради? А сами вы хотите уехать? - Д...да... - пробормотала она. - Но... Нет, правда? - Все равно она заберет меня с собой. - Ну что ж... - проговорил Дэвид и вдруг решительно опустил скрещенные на груди руки. - Тогда я должен немедленно поцеловать вас! - Должны? - прошептала Антиклея, опустив глаза. - Да! - ответил он. - Если... если вы не возражаете, - закончил он, внезапно теряя решимость. - Мое возражение сколько-нибудь значит? - Улыбка тронула ее губы. - Нисколько! - заявил он. - Потому что, знаете ли, Антиклея... я давно хочу поцеловать вас... С самой первой нашей встречи! - Тогда... почему вы этого не делаете, Дэвид? Не успела она договорить, как уже оказалась в его объятиях. Она прижалась к его груди, замерла на секунду и, подняв сияющие глаза, сказала своим новым, таким нежным и ласковым голосом: - Но, Дэвид... я рыжая! - И что с того? - спросил он, целуя ее волосы. - Кто-то говорил, что ему противны рыжие. - Нет правил без исключения, - изрек он. - Твои волосы мне нравятся, я их люблю. - А меня... меня тоже, Дэвид?.. - Да, - прошептал он ей на ухо. - Я люблю тебя. - Но мне всегда казалось, что ты не обращаешь на меня внимания... - Неправда... То есть я и сам не знал до сегодняшнего дня. - А теперь, Дэвид? - Теперь? - переспросил он и, взяв в ладони ее голову, уже хотел поцеловать в губы, но Антиклея отстранилась. - Дэвид, - сказала она, - Дэвид, милый... что ты сделал с моим кинжалом? Он вздрогнул и ослабил объятия. - Спрятал. - Почему ты его спрятал?.. Нет, не отворачивайся и не отпускай меня, Дэвид!.. Я знаю почему! Ты думал... О Господи, ты все еще продолжаешь думать, что это я убила... - Тс-с, - прошептал он, - тише! - Но ведь это правда, Дэвид, ты так думаешь! - Тогда скажи мне, Антиклея... скажи, что ты этого не делала! - взмолился он, крепче прижимая ее к себе. - Посмотри мне в глаза, любовь моя, и скажи, что это не ты! - О, Дэвид! - вздохнула она. - Конечно, это удивительно, просто замечательно, что ты способен с такой любовью смотреть на убийцу, а мне так хорошо в объятиях убийцы... Потому что, Дэвид, когда ты подозревал меня, я тоже тебя подозревала... - Ты хочешь сказать... - прошептал он. - О, слава Богу, значит... - Я люблю тебя, Дэвид, а за то, что ты любишь меня вопреки своим подозрениям... О, я самая счастливая в мире - навсегда! Тс-с, не спрашивай сейчас ни о чем!.. Но, Дэвид, дорогой, я никогда больше не позволю тебе обнимать меня, пока ты не будешь так же уверен во мне, как я в тебе... И все же... раз ты полюбил меня, несмотря ни на что... поцелуй меня, Дэвид! Глава XXXVIII, в которой Дэвид слышит привидение Бессчетные века солнце вставало и садилось каждый Божий день. И в этот вечер закат был самым обыденным, ничем не примечательным событием. Но Дэвиду, прислонившемуся к старому мостику для перехода через живую изгородь, возле которого он только что расстался с Антиклеей, вечер казался необыкновенным, восхитительным, неповторимым. Дэвид, можно сказать, никогда не видел столь великолепного заката и думал, что никогда не увидит. А этот мостик! Расшатанные, скрипучие, подгнившие доски представлялись ему чуть ли не святыней. Ведь по ним прошла ее ножка, а поручня коснулась ее рука. А этот сучковатый брус удостоился прикосновения ее платья!.. А коль скоро это святыня, то и почитать ее надо соответственно. А посему Дэвид снял шляпу, нагнулся... и, вздрогнув, резко выпрямился, потому что у него за спиной раздалось старческое шамканье: - Что случилось со старым перелазом, молодой гошподин, зачем вы его нюхаете? Я перебирался по этой лестнице шестьдесят шесть лет, с мальчишеского вожраста, но понюхать не догадался. И никто, до сих пор, насколько знаю, так не делал!.. Эй, сэр, потойте, не убегайте, я рашшкажу вам кое-что, от чего у вас волосы вштанут дыбом и кровь заштынет в жилах! И старый Джоуэл, опираясь на палку и на ходу дотрагиваясь до шляпы, заковылял к Дэвиду. - Как здоровье, мистер Байбрук? - Режв, как жеребенок, и бежжаботен, словно жаворонок. К тому же не прочь подкрепится. Я так голоден, что кишки в животе играют "Британских гренадеров" - слышите барабаны? А это мой отпрыск, младший Джоуэл. - Он показал палкой на высокого седовласого человека с мотыгой на плече, который шел по дороге в компании с рыжим Уильямом, о чем-то оживленно с ним беседуя. - Эй, малый, иди сюда! - позвал патриарх, когда они подошли ближе. - Это будет мой друг, новый управитель. Иди, поздоровайся с джентльменом, сынок. Седовласый отпрыск приподнял шляпу перепачканными землей пальцами и простуженно пробасил: - Добрый вечер, сэр! - И от меня тоже, сэр, - с глуповатой улыбкой сказал рыжий Уильям. - А здорово вы мне тогда врезали - помните, в харчевне? - Надеюсь, я не причинил серьезного вреда вашему здоровью? - справился Дэвид. - Да что там, сэр, - ухмыльнулся Уильям. - Разве ж моей голове повредишь! Она замечательно крепкая... - Ага, дубовая! - вступил патриарх. - Самая тупая башка во всем графштве! Имей в виду, мы не собираемся слушать твои рошшкажни, так что придержи язык и топай своей дорогой... - Э-э, дедушка... - Говорю тебе, не вздумай надоедать молодому джентльмену всей той брехней, как ты видел прижрака! - Дедуля, да я и слова не успел сказать, а ты уж накинулся. - А коли и скажешь, тебе никто не поверит. Так что помалкивай, Уильям, не видал ты никаких прижраков и не увидишь, нет у тебя дара на вранье. - Так я и вправду видел, дед! Это был призрак сквайра, и я видел его так же ясно, как тебя, - вот тресни меня палкой, если вру. Была ночь, а привидение бродило возле кладбища и хромало на левую ногу, так что точно говорю, дедуля, это был призрак сквайра! - А я тебе говорю, он хромал на правую ногу! - На левую, дед! Я видел его так же ясно, как.. - Ты вообще ничего не видел, Уильям.. - Видел! Он вышел из-за угла лавки Джейн Берч и хромал на левую ногу... - А на кого он был похож - ну-ка, скажи! - проворчал патриарх. - На кого, на кого - на привидение, конечно. Скрюченный такой весь, согнутый, и не слыхать ни звука. И хромал так очень шустро, на левую ногу... - Говорю тебе, это была правая нога! - Левая, левая, дедушка Джоуэл! - Уильям! - взвился старик. - Если б я не берег оштатки швоих жубов, я бы тебя укусил!.. Уведи его отсюда, Джоуэл, уведи от греха, пока я не треснул палкой по его рыжей башке! - И патриарх воинственно потряс посохом. Флегматичный, но послушный младший Джоуэл подхватил раскрасневшегося, упирающегося Уильяма под руку и потащил прочь, а негодующий патриарх продолжал размахивать им вслед палкой, зажатой в трясущейся длани, и браниться, пока не зашелся кашлем. - Ах, чтоб его!.. Чтоб его гадюка покусала! - просипел он. - Не верьте ему, молодой человек, не видел он никаких прижраков и не увидит никогда и ни жа что! - Но вы-то видели, мистер Байбрук? - А как же, я - другое дело! - пылко вскричал старик. - Уж будьте уверены, я-то видел! Вон там он появился на паперти, побродил, побродил вокруг и пропал среди надгробий. И все в гробовой тишине! - А вы уверены, что он хромал? - Конечно, уверен, еще бы! Хромота-то и подскажала мне, кто это. Я даже набрался храбрости поговорить с ним. "Это вы будете, сквайр?" - спрашиваю. Ага, прямо так и спросил: "Это вы будете, сквайр? Что ж вам не лежитша в вашей уютной могилке? Никак своего убийцу ищете?" И тут он, кажись, посмотрел на меня, вроде как жаштонал... и исчез! - А вы? - Пошел домой, спать... Эх, теперь прижрак убиенного сквайра будет блуждать и блуждать, пока его убийцу не найдут и не повесят, - это уж точно! - Странно все это, - задумчиво произнес Дэвид. - Да уж! - кивнул старец. - Но если ходишь ночью по пустынному кладбищу - особенно вблизи свежих могил, - можно много чего увидеть странного. - Так вы говорите, это случилось прошлой ночью? - Ну да! И он опять явится. А мне-то что - мне прижраки не в диковинку - для меня это все равно что хлеб и вода или табак... Кстати о табаке! Коли там водятся прижраки, то и ангелы - тоже, я так считаю! Один, например, приносит мне табак, вот ей-Богу, - каждую неделю, да впридачу баночки с мазью для бедных старых шуштавов. - Кто? - Как кто? Ангел, конечно! Хотите посмотреть - идите, загляните в церковь! - Что, прямо сейчас? - А когда ж? - Ангел в церкви? - Он самый! Ангелица. Идите - сами увидите! Дэвид пожал плечами и двинулся по дорожке, ведущей к церкви. Пройдя между поросших травой могил и замшелых старинных надгробий, осторожно отворил обитую железом массивную дубовую дверь и переступил порог древнего здания. Внезапно он замер: под сводами церкви звучал удивительно чистый, негромко что-то поющий, нежный голос. Она стояла на коленях в дальнем приделе, где в нише виднелось потрескавшееся, источенное веками каменное изваяние первого сэра Дэвида. Изображенный в кольчуге крестоносца основатель прихода охранял последнее пристанище своих потомков - многочисленных Хэмфри, Невилов и Дэвидов. Неожиданно наступила тишина. Почувствовав присутствие постороннего, обладательница ангельского голоса подняла голову. - Госпожа Белинда! - сказал Дэвид и направился к ней. - А, это вы, сэр, - улыбнулась она, поднимаясь с колен, и протянула ему руку. - Простите, я потревожил вас. - Ничего страшного, я уже собиралась уходить. Я часто бываю здесь по вечерам, пою для него... Правда, очень тихо, но он, наверное, слышит. Ведь смерть - это совершенство. О, мистер Дэвид, мне так страшно: что, если душа его одинока? Да, я знаю, что она одинока... раскаивается и страдает за прошлое... сожалеет об утраченных возможностях... О зле, которое он совершил, о добре, которое мог совершить, но не совершил... Бедный мой Невил!.. Прошлое уходит безвозвратно. Зло переживает того, кто его совершил, но и оно уходит. Остается только боль. А разве существует боль, сравнимая с болью раскаяния? Нет ничего горше угрызений совести. Насколько же острее они должны быть после смерти! О, несчастный, одинокий Невил!.. Вот и нет ему покоя, вот и бродит он ночами. А я прихожу сюда и пою в надежде, что это утешит его. - Вы хорошо знали его, мэм? - Да. Настолько хорошо, что уверена: он не был чудовищем. В глубине его души скрывалось добро. Зло победило, но добро не умерло, сэр, оно жило в нем вопреки наследственным порокам. - Почему наследственным, сударыня? - Увы, мистер Дэвид, в роду Лорингов было немало грешников! Первый сэр Дэвид отправился в крестовый поход короля Ричарда и принял страдание во искупление совершенного им смертного греха. Но, видно, не искупил до конца: с тех пор старый грех время от времени дает о себе знать в его потомках... Бедный Невил! Но милосердная смерть освободила его. Больше ему не нужно грешить. Смерть похожа на сон, она - величайший избавитель... Но, умерев, он прозрел и горюет о содеянных дурных поступках, и потому даже теперь душа его не может обрести покой. Несчастная, одинокая душа! - Но, сударыня... разве мертвые?.. - Дэвид запнулся. - Его мертвое тело лежит здесь, у нас под ногами, сэр, - ответила она, - но это только тело. Кто осмелится утверждать наверняка, где теперь пребывает его душа? Это великая тайна, поведать о которой могли бы только сами умершие! Но души не умеют говорить... Тс-с!.. - Она внезапно подняла узкую руку в нитяной перчатке и застыла, словно прислушиваясь, опустив кроткий взгляд на древнюю плиту у своих ног, на которой недавно выбили свежую надпись. Сумрак сгустился, наполнив древнюю церковь таинственными тенями; потянуло холодом и сыростью. - Миссис Белинда, - вполголоса сказал наконец Дэвид, - значит, вы... верите в то, что мертвые могут... вернуться?.. - Слушайте! - выдохнула она, и он почувствовал, как теплая, мягкая рука крепко сжала его руку. На губах Белинды заиграла невыразимо нежная улыбка. - Слушайте! Под старинной кровлей скрипнула балка, помещение, казалось, наполнилось непонятными шорохами, а затем, несмотря на молодость и скептицизм Дэвида, кровь застыла в его жилах: на фоне еле уловимых звуков он услышал другие, новые звуки - неясный, аритмичный шум, из которого постепенно вычленилась негромкая, до холодка в груди знакомая колченогая поступь. Казалось, кто-то хромой крался в тени церковных стен. Потом шаги отдалились и затихли. Дэвид рефлекторно сжался, прислонясь спиной к массивной колонне, не в силах оторвать взгляд от могильного камня со свежевыбитой надписью. В оцепенении он не способен был ни говорить, ни думать, пока тихий голос миссис Белинды не привел его в себя. - Вы слышали? - прошептала она. - Слышали, мистер Дэвид? Вот почему я тайком прихожу сюда по вечерам и пою для него!.. О, Невил, мой бедный Невил! Дэвид еще с минуту оставался неподвижен и неотрывно смотрел куда-то перед собой, а когда наконец обернулся, обнаружил, что остался один. Тогда он осторожно приблизился к огромной плите, лежащей на могиле Лорингов, и еще раз внимательно прочел последнюю короткую, ни о чем, кроме факта смерти, не говорящую эпитафию. Неожиданно тихий стук отвлек его от созерцания, и, глянув в направлении одного из освинцованных окон, Дэвид увидел смутное пятно, а всмотревшись, понял, что это лицо под широкополой шляпой. Пока он всматривался, пытаясь угадать, кто бы это мог быть, лицо исчезло, скрипнула дверь, затопали тяжелые шаги, и из сгустившегося мрака выступил мистер Шриг. - Как дела, дружище? - гаркнул сыщик, и его приветствие заметалось эхом под высокими сводами и между стен. - Чудно' вы как-то выглядите. Что-нибудь случилось? - Я и сам хотел бы знать, - мрачно пробормотал Дэвид и еще понизил голос: - Джаспер, либо я сошел с ума... либо здесь бродит мертвец! Глаза мистера Шрига округлились, потом брови сдвинулись, гладкий лоб покрылся морщинками. Подойдя вплотную, он пытливо вгляделся в лицо Дэвида. - Вроде не болен... И вы туда же, дружище! - сказал он. - Уж не хотите ли вы сказать, что видели пресловутое здешнее привидение, о котором сегодня все только и говорят? - Не видел, Джаспер, но слышал! - Ага, слышал... - повторил мистер Шриг и вдруг заговорил очень тихо: - Где? Здесь? На что это было похоже? - На шаги, Джаспер. На шаги хромого! - Ясненько! - Шриг вздохнул и, обратив задумчивый взор к потолку, предался любимому занятию - беззвучному свисту. - Поверьте, Джаспер... - Да верю я, дружище, каждому слову верю. Вы оказали мне большую услугу! - Каким образом? - Сегодня я вычеркиваю еще одного... Осталось четверо, дружище! - На каком основании? Кого? - Призраки - не совсем моя компетенция, сэр, но, когда мне случается сталкиваться с ними по роду моей службы, я действую соответственно. - Как это, Джаспер? - Нет на свете призрака, который сумел бы исчезнуть, когда на него наложит лапы или, если угодно, когда его сцапает Шриг! Так, а сейчас пойдемте-ка со мной! Когда необходимо скоротать время до полуночи - этого пресловутого часа привидений, - нет ничего лучше кружки доброго эля. Глава XXXIX, в которой расследование мистера Шрига продвигается В уже знакомой беседке в саду гостиницы "Вздыбившийся конь" мистер Шриг поставил на скамейку свою ополовиненную кружку и вздохнул. - Ох, бедная моя голова! - И, поскребя в затылке, констатировал: - Итак, вас назначили управляющим собственного поместья! - Забавно, не правда ли, Джаспер? Но почему вы вздыхаете? - Да из-за чертова привидения. - Н-да, к тому же хромого... Что вы об этом думаете, Джаспер? - Массу всякой всячины, - качая головой, ответил мистер Шриг. - Мы тут сидим, а мои ребята тем временем обшаривают небо и землю в поисках двух улетевших пташек... - То есть Баукера и Яксли? - Их самых, дружище. - Так и не поймали? - Поймали, по крайней мере одного из них. - Неужели схватили Яксли? Наконец-то! - Нет, к сожалению, другого. - Баукера? - обеспокоенно спросил Дэвид. - Вы поймали беднягу Бена? - Точно. Теперь он у нас в целости и сохранности сидит под замком в Льюисе! - Но он не может быть убийцей! - Знаю, дружище, теперь знаю. Таковы мои умозаключения. Однако он собирался им стать, а кроме того, что-то знает, но скрывает, так же как и вы. - Тогда почему бы вам не запереть и меня? - Зачем? Мне известно, как и где вас сцапать. Если возникнет такая необходимость. - В самом деле? - А как же! Уж, во всяком случае, не за тысячу миль от подозреваемой номер два - сами знаете кого! - Поймав негодующий взгляд Дэвида, Шриг поднял кружку. - Ваше здоровье, и желаю счастья, старина! - провозгласил он и сделал изрядный глоток. - Если вам не трудно, - сказал Дэвид несколько надменно, - давайте вернемся к Яксли. - Друг мой, - произнес мистер Шриг после паузы, во время которой он отдал должное содержимому своей кружки, - если мне хоть немного повезет, то не позже, чем сменится луна, я надеюсь показать вам голубчика, хорошенько - как там у вас в Америке? - смазанного дегтем, вывалянного в перьях и надежно прикованного железной цепью от похитителей трупов к весьма-а высокой виселице! - Ха! - воскликнул Дэвид. - Так он и есть убийца? Вы уже установили? - То, что он отъявленный убийца, мне стало ясно с первого взгляда, дружище... А возвращаясь к... - Что значит "ясно", Джаспер? Вы установили это или нет? - Какая разница? Убийца - он и есть убийца. И возвращаясь к... - Вы хотите сказать, что он убил сэра Невила? - Я хочу сказать, что он - настоящий головорез, и я понял это, чуть только полюбовался на его физиономию или, так сказать, узрел его рожу. Так-то вот! А теперь, возвращаясь к вопросу о призраке... - Э нет, - не сдавался Дэвид, - сначала ответьте на мой вопрос!.. Что это? - перебил он сам себя, потому что совсем рядом хрустнула ветка и зашуршала трава. Шриг навострил ухо. - Может быть, кошка? Нет, не похоже... Или собака. Опять-таки не она!.. А, это всего лишь Дэниэл. Эй, покажись, медведь! В ответ на зов из кустов выбрался невзрачный, тщедушный на вид человечек. Дэвид рассмотрел в сумерках смущенное лицо, обрамленное бакенбардами, которые напоминали скорее пучки сена. - Это Дэниэл, дружище, - представил его Шриг. - Вы его не знаете, но он вас знает хорошо - да, Дэниэл? - Так точно, сэр, - виновато моргая, пробормотал неприметный Дэниэл и притронулся к неопределенного вида головному убору. - То, что неизвестно Дэниэлу, того просто и знать не стоит! Ум остер, словно утыканная иглами булавочная подушка, а уж пронырлив... куда пронырливее, чем можно заключить по его внешности! - отрекомендовал его сыщик. - Правда, сейчас сплоховал малость. Как дела, Дэниэл? - Все спокойно, Джаспер. Он сейчас придет. - Отлично, Дэн. Добыл полотно? - Ага. - Черное и белое, и в большом количестве? - Вот, Джаспер. - Давай сюда. А теперь затаись, Дэн, и будь начеку. - Ладно, Джаспер. - Вероятно, мне лучше удалиться? - спросил Дэвид, когда Дэниэл бесшумно исчез. Он собрался было встать, но тяжелая рука мистера Шрига легла ему на плечо. - Сидите, где сидите, дружище, только держитесь в тени - так вас не будет видно. А если и будет - не беда... Только соблюдайте спокойствие. Оружие при вас есть? - Нет. - Замечательно! - Почему вы спросили? - Тише! - шепнул сыщик и встал. Его плотная фигура полностью перегородила узкий вход в беседку. Послышались быстрые шаги, приближающиеся по садовой дорожке. Потом они внезапно замерли где-то совсем рядом. - Добрый вечер, сэр! - сказал Шриг. - Ну, что вы хотите? - властным тоном осведомился подошедший, и Дэвид сразу узнал этот холодный рассудительный голос. - А зачем вы пришли, мистер Молверер? - безмятежно поинтересовался Шриг. - Вы же сами послали за мной! - Ах да, но вы же отказались со мной встретиться, и вас никто не стал принуждать, так почему же вы все-таки пришли? - Потому что мне принесли вашу записку! - Ну да, я упомянул в ней имя некой молодой особы, и вы... - Да, да! - хрипло перебил его Молверер. - Итак, я здесь! Что вы хотите? - Во-первых, узнать, чем вы занимались в кабинете сэра Невила в ночь убийства. - Кто вам сказал, что я там был? - Ваши башмаки, сэр. Чернильное пятно на подошве. Вы побывали в комнате, когда ее хозяин уже стал трупом. Так что' вас туда привело, сударь мой? - Предположим, я откажусь ответить? - Этим вы лишь навредите той особе, имя которой я упомянул в записке. Секретарь покойного издал звук, средний между рычанием и стоном. - Мне нечего сказать вам... нечего! - заявил он. - Советую вам все же рассказать, сэр... не ради себя, а, положим, ради другого лица! - На что вы намекаете? - Сами знаете. Ну, давайте, давайте, не тяните, сэр. Что вас туда привело? Рассказывайте все, как было. Молверер, видимо, продолжал колебаться. Когда он наконец заговорил, его голос утратил прежнюю властность. - Я уже собирался ложиться и начал раздеваться... когда мне показалось, что он, то есть сэр Невил, меня зовет. Поэтому я спустился и прошел к нему в кабинет. И там обнаружил его, уже мертвого. - Вы сразу его увидели, следовательно, свечи горели? - Да. - В котором это было часу? - Не знаю... Не обратил внимания. Чуть позже полуночи. - Итак, вы обнаружили тело. Что вы сделали потом? - Ничего. - М-м... так-таки и ничего? - Да... Вернулся в свою комнату. - И никого не видели? Никто не входил в кабинет и не выходил из него? - Нет. - И ничего не слышали - шагов, допустим, или каких-нибудь других звуков? - Н-нет... Нет, не слышал! - Вы настаиваете на своих словах, сэр? - Я... да, настаиваю. - А свечи? Вы их оставили зажженными? - Д-да... то есть нет! - Что-нибудь одно, сэр. - Нет, я задул их. - И отправились спать, оставив труп на месте, в темноте и никому ничего не сказав? - Я вернулся в свою комнату. - Понятно. Вы решили предоставить право обнаружить тело кому-нибудь другому, утром. Может быть, вы поделитесь со мной, какими при этом руководствовались соображениями? - У меня были... веские причины так поступить. - Что за причины, сэр? - Я отказываюсь отвечать. - Наотрез? - Да. - Значит, вы не хотите поделиться... - Нет и еще раз нет! Мистер Шриг тихонько хмыкнул. - Ну что ж, теперь, кажется, я понимаю, каковы были эти причины. Хотите, попробую угадать, сэр? - Как вам будет угодно. - Отлично, сэр-р! Во-первых, значит, вы влюблены в некую юную особу - я прав?.. Спокойно, сэр! Вижу, что прав, и, следовательно, знаю вашу причину. Вот она в двух словах... До Дэвида донесся не то стон, не то рычание, правда, на этот раз гораздо более отчетливое, и сразу вслед за ним - резкий шум, хрип... и Шриг вдруг исчез из входного проема беседки. Дэвид выбежал наружу и увидел во мраке неясные очертания нескольких топчущихся, извивающихся, кружащих на месте фигур, услышал шаркание подошв, яростное пыхтение, удары - словом, звуки борьбы. Дэвид бросился туда, но помощь уже не требовалась. Молверер безуспешно пытался высвободиться из железной хватки хилого на вид помощника Шрига, который крепко обхватил его сзади, и самого сыщика, клещами вцепившегося в руку секретаря, сжимающую пистолет. - Вот, значит, как... Собирались убить меня?.. Держи крепче, Дэн!.. Ну-ка, сэр, отдайте мне вашу игрушку! - тяжело дыша, сказал Шриг и, неожиданно вывернув Молвереру кисть, завладел оружием. - Так-то лучше! - изрек он. - Все в порядке, Дэниэл, отпусти джентльмена! Мистер Молверер, бледный, взлохмаченный, беспомощно озираясь по сторонам, потирал вывернутую руку, но не произнес ни слова. - Сэр, - сказал Шриг, засовывая пистолет в карман, - вы совершили серьезный проступок - нападение на представителя закона и, окажись на моем месте обыкновенный полицейский, угодили бы под арест и суд. Но я - не обыкновенный полицейский, я - Шриг с Боу-стрит, король ищеек. Мой хлеб - висельники, не вам чета! Так что ступайте подобру-поздорову, мистер Молверер, только запомните, что' я вам скажу. Вы думаете, будто знаете, кто совершил убийство сэра Невила Лоринга, баронета. Мистер Холм вот тоже думает, что знает. На самом деле оба вы ничего не знаете. В действительности это могу знать только я... Во всяком случае, когда я не знаю, то и никто не знает. Запомните это, сэр. Я отправил на виселицу стольких убийц, и безродных, и высокородных, и старых, и молодых... Мистер Молверер резко повернулся и, хрипло выругавшись, быстро исчез в темноте. - Живо за ним, Дэниэл! - тихо приказал Шриг и, вернувшись на свое место в беседке, кивком пригласил Дэвида. Глава XL, излагающая методы мистера Шрига - В высшей степени занятный молодой джентльмен! Мистер Молверер, подозреваемый номер три... Весьма многообещающий случай! - Напротив, - недовольно вступился за секретаря Дэвид, - он благородный человек, гораздо честнее, чем я предполагал!.. Вы упомянули, он якобы в кого-то влюблен - кого вы имели в виду? - Он знает... А ведь сработало! - Это низко, отвратительно! - возмутился Дэвид. - Вырывать признание у человека, угрожая предмету его привязанности! Запугивать при помощи клеветы на его возлюбленную! Естественно, такие методы способны любого довести до отчаяния! - Точно! - кивнул мистер Шриг. - И, между прочим, дружище, наш третий подозреваемый отчаялся куда быстрее, чем кое-кто другой в аналогичной ситуации. Однако, к вашему сведению, я - представитель закона, хотя мои методы отличаются от методов большинства моих коллег... это мои собственные методы! - А мне эти методы представляются жестокими и подлыми, - заявил Дэвид, но уже не так гневно. - И кстати, вы так и не ответили на мой вопрос. - Не ответил и не отвечу, дружище! Моя обязанность - задавать вопросы, а не отвечать на них. А что касается моих методов - тут я вынужден возразить. Одни дают полезные показания, только если их довести до отчаяния, другие - когда испуганы, с некоторыми нужно обращаться жестоко, с другими можно договориться по-хорошему. Мне важно получить требуемое. А мистер М., наш третий номер, никого и ничего не боится... за исключением одной вещи, а я о ней знаю и действую соответственно... А он на меня - с этой инкрустированной серебром хлопушкой! - Шриг вытащил из обширных штанин маленький пистолет, в котором Дэвид даже в полумраке узнал отобранное им у сэра Невила оружие. - Какой-никакой, а результат. Другой я узнаю, когда вернется Дэниэл. А пока третьего в списке можно вычеркнуть. - Как?! - вскричал Дэвид, ошарашенно уставившись в безмятежное лицо Шрига. - Вы уже решили, что он невиновен? - Ага! Так же как и вы, дружище. Осталось трое. - Так. Но вы не сказали, кто третий в нашей с Молверером компании. Кто же трое оставшихся? - Так и быть, скажу вам. Если вы шепнете старине Джасперу, куда подевали стилет с серебряной рукояткой... Идет? - Нет! - Нет? - удивился Шриг. - Хм! Временами вы меня слегка поражаете: так мешать своему, прямо скажем, другу. И как у него терпение до сих пор не лопнуло! Уничтожили улики - сначала выкрали кинжал, потом ограбили беднягу, пустили по ветру локон - длинный рыжий локон с прелестной головки, сами знаете с чьей. Два убедительнейших доказательства вины, сами знаете кого... - Отрицаю! - страстно закричал Дэвид. - Я утверждаю, что они не убедительны... они ничего не значат! Шриг посмотрел ему прямо в глаза и проговорил медленно и неожиданно мрачно: - Вы можете отрицать и утверждать что угодно. А вот что' вы при этом думаете? Вот в чем вопрос! Что у вас на уме и чего вы боитесь? Дэвид сник, забился в темный угол и замолчал, поэтому Шриг ответил за него: - Вам известно нечто, что весьма беспокоит, тревожит вас до такой степени, что вы сочли необходимым избавиться от кинжала, а потом и от локона. Сделав это, вы надеялись сбить беднягу Джаспера со следа, но вместо того навели его на след! Преступник попадет вот в эти руки скорее, чем вы думаете, ибо, несмотря на то что мои методы жестоки и несправедливы, обычно они приводят к успеху... А закон есть закон, долг есть долг, и убийц вешают, кем бы они... - Хватит! - закричал Дэвид и, вскочив с места, схватил сыщика за плечи. Тряхнув его и присев перед ним на скамейку, он секунду смотрел в его бесстрастное лицо. - Знайте же, Джаспер: это не было убийством! - сказал он, пытаясь внушить ему свою веру. - Это была самая справедливая кара, которую когда-либо навлекал на себя самый злобный из негодяев. И вот что я вам скажу: кто бы ни нанес тот роковой удар, это произошло... - ...в тот момент, когда сэр Невил что-то писал, дружище! - закончил за него Шриг. Видя, что сбил Дэвида с мысли, он взял кружку, отпил глоток и продолжал: - Помните, его пальцы были выпачканы чернилами, а сломанное перо... Тише! Кто-то идет. В вечерней тишине довольно ясно послышался мягкий топот бегущих ног. Через мгновение в проеме беседки возникла тщедушная фигура запыхавшегося Дэниэла. - Дэниэл? Как дела? - Все в порядке, Джаспер, - чуть отдышавшись, ответил кроткий Дэниэл. - Он там. - Вошел внутрь? - Да. - Ты подождал? - Пять минут, как ты велел, Джаспер. Затем тоже вошел. Он исчез, как в прошлый раз! - Словно привидение, а, Дэн? Потайная дверь? - В маленьком чулане под лестницей. - В чулане... Ах, чтоб меня!.. Ну и болван же я, не догадался, даже не заподозрил! Фонарь достал? - Вот он. - Молодец! - похвалил Шриг и протянул руку. - Давай сюда. Ну, друг мой, - обратился он к Дэвиду, - если вы не прочь немного поохотиться за призраком, тогда нам пора. - Я готов! - сказал Дэвид, и вышел вслед за ним в сад. - Ответ настоящего джентльмена! А ты, Дэниэл, иди-ка спать, завтра опять тяжелый день и, как знать, снова тревожная ночь. Так что отправляйся... Ну, дружище, раз вы не боитесь призраков - вперед! Глава XLI, в которой мистер Шриг охотится за призраком Минут десять полицейский и Дэвид шли по деревне, затем Шриг круто свернул направо, в узкий переулок с глубокими колеями от колес, и спустя еще несколько минут остановился перед сломанной калиткой. За нею виднелся маленький, стоящий на отшибе домишко, мрачная захудалость которого бросалась в глаза в ярком свете луны. - Поскольку вы управляете собственным поместьем, то, возможно, успели здесь побывать. - Нет, - ответил Дэвид. - Чей это дом? - Томаса Яксли, дружище, а деревья, что за ним, - Лоринг-Вуд, лес Лоринг-Чейза... И, коль скоро мы заговорили о лесе, я нахожу, что очень уж он близко. Не столкнуться бы нам с какой-нибудь мстительной выходкой. Удобное местечко для такого предприятия. Вот, держите на всякий случай. В ближнем бою при умелом обращении весьма надежная штуковина. С этими словами Шриг вручил Дэвиду свою знаменитую палку и, открыв висевшую на одной петле калитку, стремительно направился по запущенной дорожке к дому, решительно толкнул дверь и вошел. Постоял с минуту, привыкая к темноте и прислушиваясь, затем поманил Дэвида. Тот вошел. Шриг вынул кремень и огниво и занялся фонарем. Фитиль загорелся и осветил захламленную и к тому же, судя по всему, покинутую в спешке комнату. В углу валялись грязные сапоги, на шатком столе высилась груда немытой посуды. В другом углу на стене висели часы с потрескавшимся циферблатом. Как показалось Дэвиду, они напоминали испуганное существо, окаменевшее в ужасе перед неотвратимой бедой. Шриг посветил фонарем под лестницу, где оказалась тесная каморка или чулан с распахнутой дверью. Потом он осмотрел саму лестницу, завешенную тонким хлопчатобумажным полотном, и наконец закрытое ставнем окно без штор, затянутое еще одним куском полотна. - Это от привидений, - прошептал Шриг. - Я не встречал привидения, которое могло бы просочиться сквозь плотную бумажную ткань! Он подошел к чулану, с интересом осмотрел его, затем вынул из бездонного кармана короткий, но тяжелый, оправленный медью пистолет и начал рукояткой тихонько выстукивать стены. - Слышите? Ну-ка, а здесь? И здесь? Пусто, как в барабане, дружище! - Потайная дверь? - спросил Дэвид, придвигаясь ближе. - Именно! - кивнул довольный собой мистер Шриг. - Или я найду, в чем тут фокус, или взломаю ее... Ага! Задняя стенка чулана неожиданно отодвинулась, открыв узкий проход, за которым зияла черная пустота. Шриг с резким клацаньем взвел курок и шагнул туда. Дэвид пролез за ним. Они очутились в тесном, затхлом коридоре. Пахло сыростью и плесенью. Шриг медленно и осторожно двинулся вперед. Вскоре они увидели в стене коридора глубокую нишу, оканчивающуюся массивной узкой дверью, укрепленной прочными, хотя и ржавыми, железными полосами. Мистер Шриг хмыкнул, неторопливо осмотрел препятствие и, подергав за ручку, покачал головой. - Ничего не выйдет, дружище! - заявил он. - Может, бочонок с порохом ее открыл бы, да разве все предусмотришь! И он пошел дальше по коридору, по-прежнему соблюдая осторожность. Стало ясно, что это подземный ход. Он вел куда-то далеко и несколько раз довольно круто поворачивал. По мере продвижения вперед воздух становился все более спертым. Наконец Шриг остановился и спросил: - Чуете, чем пахнет? - Лучше бы не чуял, - тяжело сопя, ответил Дэвид. - Бр-р, гадость! - Да уж, не розы. - Шриг потянул носом. - И не лилии в долине... Однако... хм! Вам этот запах ничего не напоминает? - Гниль, - ответил Дэвид. - Совершенно верно, дружище!.. Тс-с... Тихо! Поток зловонного воздуха донес до них какой-то едва различимый звук. - Слышите? - Что это, Джаспер? - Сейчас узнаем. Посмотрите вверх! Подняв глаза, Дэвид увидел над собой каменную кладку. Слизь, покрывающая камни, блестела в неверном свете фонаря. - Тьфу! - Дэвид с отвращением сплюнул. - Идемте вперед или назад, не век же тут стоять. - Вперед, дружище! Мало-помалу неясные звуки становились более отчетливыми, и наконец Дэвид узнал в них монотонный звук падающих капель. - Ради всего святого, Джаспер, где мы находимся? - Скоро узнаем, дружище... Осторожнее! Не топайте! Когда они добрались до следующего изгиба, Дэвид чуть не врезался в резко остановившегося Шрига. Сыщик поднял фонарь. Перед ним зиял черный провал. Он наклонился и не увидел дна. Из тьмы дохнуло замогильным холодом. - Осторожно! Шриг, стоя на краю бездны, поднял фонарь повыше. За провалом поднималась неровная кирпичная стена, покрытая все той же мокрой слизью и огромными пятнами бледной плесени. Издалека, снизу, доносились многократно отраженные эхом шлепки падающих капель. - Дружище Дэвид, - прошептал Шриг, и голос его прозвучал зловеще. - Теперь вы догадываетесь, где мы? В то же мгновение Дэвид понял, что это за место, и холодная дрожь расползлась по шее под воротником. Не поддающийся объяснению, неуправляемый страх словно насмехался над здравым смыслом. Дэвид ничего не мог с собой поделать. - Да! Это колодец. Давайте уйдем отсюда, Джаспер! Шриг резко повернулся, вперил в него буравящий взгляд, и какое-то время они смотрели друг другу в глаза. - Дружище Дэвид, - проговорил он раздельно. - Если туда уронить человека, то он исчезнет, сгинет до трубного гласа. Мы оба это знаем... Но я, Дэйви, голубчик, я собираюсь уронить туда только взгляд! Шриг сунул пистолет в карман, подошел к самому краю пропасти, посмотрел вверх, вниз, по сторонам и неожиданно громко воскликнул: - Лопни мои глаза! - Гулкое эхо загудело по подземному ходу. Сыщик приставил фонарь к скользкой стене и схватил Дэвида за руку. - Дружище, - возбужденно заговорил он. Его всегдашней невозмутимости не осталось и в помине. - Вы достаточно сильны... Схватите меня покрепче за ремень!.. Крепче, говорю, - вот так! Теперь держите что есть мочи и ни за что не отпускайте, иначе с вашим приятелем Джаспером покончено! Вы готовы? - Но зачем?.. Что вы собираетесь делать? - запинаясь пробормотал Дэвид. - Я собираюсь доверить вам свою жизнь, сэр... Я хочу дотянуться вон до того углубления... Правой рукой вцеплюсь в кромку, а вы будете противовесом! Итак, вы готовы? Начали! И не успел Дэвид что-либо возразить, как мистер Шриг перегнулся через край и потянулся правой рукой к круглой нише в стене. Он тянулся все дальше и дальше, в то время как Дэвид, вцепившись обеими руками в ремень сыщика, напрягал все силы, удерживая его от падения. С каждой секундой ремень натягивался все сильнее, грозя оборваться, наконец Дэвид предостерегающе вскрикнул. - Готово! - выдохнул Шриг, и в голосе его прозвучало ликование. - Теперь тяните назад... только потихоньку! Ну, еще немного... С помощью Дэвида Шриг постепенно стал подтягиваться назад. Оказавшись в безопасности, он встал на ноги, жизнерадостно хлопнул Дэвида по плечу, поднял фонарь и торопливо пошел назад, туда, откуда они пришли. - Что там было? - борясь с нехорошим предчувствием, спросил Дэвид. - Что вы нашли, Джаспер? - Кое-что. Сюрприз, дружище... Сейчас придем на место и поглядим. Вскоре они вернулись в захламленную комнату в доме Томаса Яксли. Аккуратно закрыв потайную дверь и водрузив фонарь на стол, сыщик повернулся к Дэвиду. На лице его играла странная улыбка. - Дружище, я ведь говорил вам, что фортуна ко мне благосклонна, помните? - Ну и что, Джаспер? - А то, что теперь я могу также сказать, что судьба - против вас... Взгляните на это! Шриг медленно поднял руку и, не сводя пронзительного взгляда с лица Дэвида, положил на стол предмет, при виде которого Дэвид отпрянул и сдавленно вскрикнул от ужаса. На столе лежал грязный бумажный сверток, сквозь дыру в котором зловеще поблескивало острие местами поржавевшего кинжала с серебряной рукояткой. - Друг мой, - сказал мистер Шриг, аккуратно развернув сверток и разглаживая бумагу, - я догадывался, что удивлю вас... Эта штука воткнулась в один из тех наростов плесени на стене! Но меня сейчас волнует не кинжал... Ну-ка, посмотрим на этот клочок бумаги... Да, тот самый! Сэр Невил был зарезан в тот момент, когда писал на этой половине листа. Другую я обнаружил много дней назад, но эта гораздо интереснее. Посмотрите! Мистер Шриг с беспредельной осторожностью разгладил мятый обрывок, размокший от сырости и выпачканный страшными бурыми пятнами, и Дэвид, склонившись над столом, прочел следующее: ронет Лорингский ясь в здравом уме и безусловно и оконча- вое имущество, движимое и смотрителю лесных и охот- поместья Томасу Я... - Теперь вы видите, сударь мой, сэра Невила ударили ножом, прежде чем он успел закончить слово, и слово это - имя его верного Яксли. Да, убили в тот самый момент... Но убил не Яксли, дружище, нет, не Яксли... В этом не было никакого смысла! Яксли подождал бы, пока сэр Невил допишет его имя, и только потом нанес бы удар. - Но может быть... может быть, Яксли не умеет читать, Джаспер? - Я точно знаю, что умеет. - Тогда, может быть, он ударил не читая... - Нет, друг мой Дэвид. Лицо, нанесшее удар, видело, что' пишет сэр Невил, и выхватило бумагу у него из-под самого пера - видите чернильный след? Лицо, убившее сэра Невила Лоринга, сделало все, чтобы помешать ему завещать свою собственность Томасу Яксли! Так-то вот, мой друг! Я задаю вопрос: кому это выгодно? Вы сами знаете, кому. А посему, дружище, я вычеркиваю Томаса Яксли из своего списка... Остались двое! Глава XLII, в которой мистера Шрига застают врасплох Дэвид опустился на шаткий стул и закрыл лицо руками. - Да, судьба против вас, дружище, а фортуна со мной, - повторил мистер Шриг. - Вижу, - сказал Дэвид тоскливо. - А раз она против вас, то, следовательно, и против... сами знаете кого... И это после всех ваших попыток помешать мне! - Шриг вздохнул, а Дэвид устало закрыл глаза. - Да пребудет с вами Господь, сэр, но этих улик достаточно, чтобы отправить кое-кого на галеры. Дэвид дрожал от волнения. - Что вы намерены делать с этим кинжалом, Джаспер? - спросил он, не поднимая головы. - Э нет! - сказал Шриг, оперевшись о стол. - Я вам скажу, а вы снова измыслите какую-нибудь каверзу, одурачите старину Шрига. Уж лучше я промолчу. - Джаспер Шриг, если вы мне действительно друг, отдайте мне эту проклятую штуковину. - Нет, друг мой! И знаете почему? Потому что, хотя я вам и друг, я еще и представитель закона, а долг... Рассохшийся стул с грохотом опрокинулся. Дэвид в прыжке протянул руку к кинжалу, но ее тут же перехватили железные пальцы, и он почувствовал, что под ребро ему уперся ствол пистолета. Они простояли так несколько секунд, Дэвид - хмурый и обескураженный, Шриг - невозмутимый и полный решимости. - Сядьте, сэр Дэвид Лоринг! - велел он. - Сядьте, сэр, или, ей-Богу, я спущу курок! Дэвид поднял упавший стул и сел, сверля яростным взглядом бесстрастное квадратное лицо сыщика с Боу-стрит. - Кажется, вы готовы помочь преступнику избежать наказания и тем самым стать его соучастником. - С радостью! - ответил Дэвид. - Всем сердцем! Душой и телом! - Н-да-а! - протянул Шриг, изучая его внимательным взглядом. - Сам я никогда не был влюблен - только однажды, да и то... - Хотите денег? - Как всякий нормальный человек. Вопрос - сколько? - Я заявлю свои права на наследство, и вы сами назовете свою цену. - Предлагаете взятку? - Вот именно! - ответил Дэвид. - И притом без ограничений. Позвольте тайне Лоринга остаться тайной, и станете богатым человеком, Джаспер Шриг. - Отсюда вывод: по крайней мере в глубине души вы уже определенно не сомневаетесь, что сэра Невила убила... - Кто бы это ни сделал, он достоин награды! - И смертной казни! Убийцу ждет виселица. - А я говорю вам: нет! - закричал Дэвид. И добавил тише: - Во всяком случае, если мне удастся каким-нибудь способом - любым способом! - предотвратить... Проклятье! Шриг, эта мысль настолько кошмарна, что... - Женщин вешали и прежде. - Нет! - закричал Дэвид. - Нет!.. О, черт! Джаспер, замните это мерзкое дело и живите себе спокойно! Вы будете обеспечены до конца дней. Неужели вас будет мучить совесть? - Господи! - Шриг скрестил руки на груди. - Сначала мистер Молверер пытался запугать меня пистолетом, с которым не умеет обращаться, теперь вы предлагаете мне состояние, которого не имеете!.. Предупреждаю, - добавил он, увидев, что Дэвид напрягся, - не выкидывайте больше никаких фокусов. Я человек мирный, и характер у меня от природы ровный, но даже добрейшее сердце способно ожесточиться, если постоянно играть у человека на нервах. Я могу ранить вас сгоряча. Как бы то ни было, меня не запугать и не подкупить, ибо долг есть долг! Дэвид, случайно бросив взгляд в сторону открытого чулана, увидел темный провал потайного хода. Его предупреждающий крик потонул в громовом раскате. Свет мгновенно погас; вскочив на ноги, Дэвид начал лихорадочно нащупывать дорогу. Он ничего не видел, но ясно слышал: в темноте происходило отчаянное сражение. Топот ног перемежался глухими ударами, потом загрохотало, будто упало что-то тяжелое, сдавленный голос Шрига позвал его по имени и сразу оборвался, превратившись в ужасный хрип. Дэвид прыгнул вперед, ударил наугад, кто-то близко засопел с присвистом, и в то же мгновение мощный удар отшвырнул Дэвида прочь, словно куль, да так, что он едва не прошиб стену. Ошеломленный, Дэвид на секунду привалился к ней в углу, прислушиваясь к громкому пыхтению, заглушавшему тонкий хрип и дробный, судорожный топот каблуков по доскам пола. Дэвид вдруг понял, что означают этот хрип и этот топот, в отчаянии принялся шарить рукой в поисках какого-нибудь оружия и нащупал ножку стула. Он занес стул над головой и вслепую прыгнул туда, где притаилась смерть. С размаху нанес удар, раздался стон, и невидимая могучая рука вырвала стул у Дэвида из рук. Избегая ответного удара, он не раздумывая рванулся в сторону, но споткнулся о распростертое на полу тело, не удержался на ногах и сам растянулся, наполовину оглушенный, потеряв ощущение пространства. Из оцепенения его вывело близкое натужное дыхание. Дэвид осторожно вытянул руку и поймал тупой носок сапога с отворотом. Ошибиться было невозможно! - Джаспер?.. - выдавил он. - Как вы? Не получив ответа, Дэвид встал, подхватил сыщика под мышки, протащил через комнату и выволок на свежий воздух. Спустя некоторое время Шриг застонал и зашелся кашлем, потом слабо выругался и сел. - Дружище, - едва слышно просипел он, - если бы не вы... ох, задал бы я коронеру работенку! Проклятье на мою голову! Вы постояли за бедного Джаспера, как истинный друг... Идиот я безмозглый!.. Дайте мне вашу руку, дружище Дэвид! И, сидя под равнодушными звездами, они торжественно пожали друг другу руки, после чего мистер Шриг любовно ощупал свое горло, страдальчески поморщился и опять закашлялся. - Вы в порядке, Джаспер? - Как будто. Кости целы, дыхательное горло пока там, где ему положено быть, и благодаря вам я могу наслаждаться живительным воздухом. Зато теперь я на собственном опыте знаю, на что это похоже, когда руки душителя смыкаются на вашей шее, знаю, что значит быть задушенным насмерть... Вынужден констатировать, что существуют значительно более привлекательные способы переселения в мир иной! И еще я этой ночью получил отличный урок: никогда не носи свою утиралку вместе с пугалкой! С этими словами мистер Шриг сунул руку в карман и, проявив немалую настойчивость, сумел-таки извлечь на свет оправленный медью пистолет, запутавшийся в складках обширнейшего носового платка. - Меня не часто застают врасплох, дружище, но если уж это происходит, ничего не попишешь, - я смиренно признаю, что попал впросак... Сегодня Шрига обставила по всем статьям маска номер пять. - Вы имеете в виду Томаса Яксли? - Его, голубчика! - Шриг, кряхтя, поднялся с земли. - Еще минута, и он задушил бы беднягу Джаспера, так же, как задушил Джозефа Массона, по ошибке приняв его за вас, дружище, и, Господь знает, скольких еще! Он поднял пистолет и шагнул обратно, к дому. Дэвид шел за ним по пятам. - Что теперь, Джаспер? - Там осталось кое-что; хотелось бы забрать эти вещицы с собой. Мою заслуженную трость, к примеру... В доме после недолгих поисков они нашли фонарь с разбитым пулей стеклом и снова зажгли фитиль. Шляпа мистера Шрига обнаружилась в пыльном углу, на столе - его узловатая палка, но кинжал с серебряной рукояткой пропал. Шриг поскреб в затылке, обшарил взглядом даже потолок, но тщетно. Тогда они вместе с Дэвидом приступили к тщательному и систематическому обследованию всего дома. Они искали и внизу, и наверху, в местах вероятных, маловероятных и совсем невероятных, но везде одинаково безуспешно... Роковое орудие преступления исчезло бесследно. Тогда мистер Шриг погрузился в глубокие раздумья, во время каковых исполнил меланхоличный этюд для губ, вытянутых в трубочку. Наконец он вернулся к действительности. - Был, и нету, а, Дэвид? - Судя по всему, Джаспер. - Хоть убей, не пойму, зачем Яксли понадобилось забирать кинжал. - Я тоже, Джаспер. - Если это сделал он, дружище. - Разумеется, Джаспер. - Чудно', однако. - Да, странно. - А что до охоты на призрака, то, думаю, для одной ночи нам всыпали достаточно. - Вполне! - согласился Дэвид. - Пожалуй, пинта "старого" на сон грядущий нам не повредит - что скажете, мой друг? - Чем скорее, тем лучше, Джаспер. Задув фитиль, они покинули место смертельной схватки, заперли дверь и зашагали прочь. Оглянувшись на темный, покосившийся дом, Дэвид подумал, что он выглядит еще более заброшенным, чем прежде. - Кстати о сне, - заговорил мистер Шриг, бодро направляясь к гостинице. - Вы по ночам видите сны, в частности, кошмары? - Бывает, Джаспер. - Меня чаще всего мучает сон, который регулярно и неукоснительно снится мне после того, как я объемся на ночь сыром... Мне снится, что за мной гонится приходящая прислуга, почему-то в моей же рубахе! Я просыпаюсь от собственного крика, и долго еще меня душат рыдания... Но после сегодняшнего, дружище, мне будут сниться вещи пострашнее... Пальцы на горле, бр-р!.. К падениям кирпичей с крыши, ударам дубины и время от времени - кочерги я всегда готов; при случае не поклонюсь и пуле, но с душителями дела пока не имел. Когда они уселись за столик и вытянули усталые ноги под гостеприимным кровом "Вздыбившегося коня", то кружка эля привнесла в их беседу еще более доверительный оттенок. - Дружище, - сказал мистер Шриг с зажженной свечой в руке, перед тем как они разошлись по спальням, - есть вещи, о которых трудно говорить словами, и одна из них - благодарность... Спокойной ночи, Дэвид, и не тревожьтесь ни о чем и ни о ком, ибо закон - законом, и долг - долгом, но дружба всегда будет дружбой! Оставшись один, Дэвид запер дверь своей комнаты, присел на постель и долго не отрываясь смотрел на горящую свечу. Потом он вынул из-за пазухи кинжал с серебряной рукояткой и принялся хмуро разглядывать ненавистную улику. Снова не видать ему покоя, пока не решена старая проблема - куда же это спрятать? Глава XLIII, не имеющая отношения к разгадке тайны, и потому ее вполне можно пропустить Многочисленные обязанности Дэвида в обширном поместье Лорингов зачастую уводили его далеко от дома. Дважды, припозднившись, он по счастливому стечению обстоятельств встречал Антиклею, и оба раза на одном и том же месте, где узкая тропа соединялась с большой дорогой. Эта уединенная тропа, укрытая в тени деревьев и высоких изгородей, была идеальным местом для таких встреч. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, поравнявшись с примечательной развилкой, Дэвид свернул под тенистый свод и с надеждой огляделся, прислушиваясь, не раздастся ли поблизости желанный стук копыт. Солнце припекало; даже тут, в густой тени, было жарко, но Дэвид с достойным подражания терпением прождал целых пять минут, улыбаясь своим мыслям. Он думал о том, как бесстрашно и грациозно держится Антиклея в седле. Им следует почаще ездить на прогулку верхом. Впрочем, и походка у нее, словно у богини... А волосы такого своеобразного оттенка - конечно же, самые прекрасные на свете! Дэвид предвкушал радость встречи, однако по прошествии десяти минут заерзал в седле, всмотрелся вперед, оглянулся назад, посмотрел по сторонам - никого. Он начал впадать в уныние, да и жажда давала себя знать. Прошло еще десять немыслимо долгих минут напрасного ожидания, и вот уже перед нами оставленный надеждой, осмеянный фортуной и впавший в отчаяние страдалец. Проклиная свою глупость, он тронул коня, как вдруг до его слуха донесся лязг ведра, грохот цепи и скрип во'рота, указывающие на близость колодца и прохладной чистой воды. Дэвид повернул лошадь и, проскакав с полсотни ярдов, выехал к небольшому постоялому двору или скорее придорожной харчевне. Других домов поблизости не было, и выглядела она как-то неуместно. Еще более неуместно выглядел отдыхающий на скамейке перед входом элегантный джентльмен. Он сидел развалясь, и глаза его блестели так же холодно и ярко, как пуговицы сюртука, а щеки лоснились почти так же, как башмаки. Короче говоря, перед Дэвидом сидел щеголь, модное платье и высокомерный вид которого могли вызвать либо зависть, либо неприязнь. Когда Дэвид подъехал и натянул поводья, джентльмен, поднеся к правому глазу монокль в золотой оправе, томно оглядел всадника, потом его лошадь и снизошел до похвалы: - Дья-а-вольски благородная тварь! Дэвид, которому не понравилось лицо джентльмена, перевел взгляд на его великолепно сшитый сюртук и жилет в цветочек, потом на штаны из белоснежной оленьей кожи и добрался до блестящих, с кисточками, башмаков. Он живо почувствовал, каким неуклюжим в сравнении с этим костюмом выглядит его собственное платье, и начал раздумывать над тем, что надо бы при первой возможности заказать другое, когда владелец роскошного наряда оторвал его от этих размышлений. В голосе джентльмена прозвучало нетерпение. - Эй, вы меня слышали? Я сказал, что восхищен вашей скотиной. Какую цену вы за нее хотите? - А я любуюсь вашими башмаками, - ответил Дэвид. - Они продаются? - Продаются? - Джентльмен вытаращил глаза. - Что значит "продаются"? Дьявол! "Продаются", черт возьми! Да вы, ей-Богу, неотесанный мужлан! - А вы несносный самодовольный болван, сэр! - Болван?! - Джентльмен задохнулся от возмущения. - Да вы никак пытаетесь оскорбить меня? - В меру своих скромных способностей, сэр. - Ах вот как, черт побери! Ну что ж, для наглых молокососов существуют трости... - А для зрелых наглецов - хлысты! - Десять тысяч чертей! - вскричал джентльмен, вскочив на ноги. - Ты смеешь угрожать мне, деревенщина? - Нет, всего лишь сообщаю, сэр! - ответил Дэвид и, переложив хлыст в правую руку, приготовился спешиться. Но в этот момент из дверей харчевни выбежал обеспокоенный хозяин и засеменил к забиякам. - О, господа, господа, прошу вас, перестаньте, джентльмены! - запричитал он. - Моя бедная жена лежит в постели, она вот-вот должна родить нашего седьмого, а у меня ужасно разболелось ухо. Пожалейте нас, господа, не затевайте здесь ссору! Надменный джентльмен только рявкнул в ответ и, свирепо глядя на Дэвида, шагнул к лошади. Однако с видимым усилием все же сдержался, воинственно заломил шляпу и, повернувшись на каблуках, скрылся в доме. - Господи, Боже! - произнес озабоченный хозяин, глядя ему вслед. - Какой лютый, свирепый господин! А у меня в ухе стреляет, и жена, бедняжка... - Примите мои соболезнования и пожелание скорейшего разрешения всех ваших проблем, - сказал Дэвид и похлопал его хлыстом по плечу. - И пришлите, пожалуйста, кружку эля. - Благодарю вас, сэр, сию минуту, сэр. Владелец харчевни, вздыхая, засеменил прочь, а Дэвид развернул свою лошадь так, чтобы видеть дорогу. Но, к его разочарованию, Антиклея не приехала. - Экий вспыльчивый, сердитый господин! - вздохнул хозяин, подавая ему кружку с высокой шапкой пены. - Сидит, сквернословит и богохульствует в моей лучшей гостиной, а моя бедная жена... - За нее и за вашего седьмого! - улыбнулся Дэвид. - Благослови их Бог! Он поднес кружку к губам и начал жадно пить. Он все дальше запрокидывал голову назад, пока его глаза не встретились с другими глазами - огромными, темными и заплаканными. В них было столько страдания и молчаливой мольбы, что Дэвид едва не поперхнулся. Эти глаза смотрели на него сквозь решетку небольшого окна под карнизом постоялого двора. Не успел он собраться с мыслями, как белая тонкая рука с лихорадочной поспешностью открыла окно и оттуда показалось прекрасное юное личико. - О, сэр, ради Бога... - услышал Дэвид страстный шепот. - Он меня запер, и я так боюсь! Умоляю, вызволите меня отсюда... Прошу вас, сэр... Дэвид все-таки поперхнулся, закашлялся, сунул полупустую кружку хозяину в руки и снова посмотрел вверх. Девичья головка исчезла. - Кто это? - властно спросил он. - Молодая леди, сэр, - озираясь, вполголоса ответил хозяин. - Она приехала вместе с тем свирепым джентльменом в почтовой карете. У них сломалась рессора, форейтор уже больше часа возится с ней... А молодая мисс ничего не делает, только все время рыдает и плачет, плачет и рыдает. Боится его, бедное дитя, и ничего удивительного... А у меня ухо... и жена... - Ха! - воскликнул Дэвид. - Она говорит, этот господин ее запер. Почему? - Сэр, я не знаю... Оттого она, видать, и плачет так душераздирающе! - Где ключ? - В кармане господина, сэр. - У вас есть запасной? - Нет, сэр... - Очень жаль! - сказал Дэвид, спрыгивая с лошади. - Почему, сэр? - Потому что мне придется либо вышибить дверь, либо побить джентльмена. - Боже упаси, сэр, не делайте этого! Прошу вас, сэр, не надо никакого насилия... У меня много других ключей, может быть, какой-нибудь подойдет. - Несите! - мрачно велел Дэвид и, привязав лошадь, последовал за хозяином в дом, а там по темной лестнице - наверх. - Эта комната? - осведомился он, остановившись у одной из дверей. - Она самая, сэр, - лопотал хозяин. - Только, пожалуйста, не надо, не торопитесь... - Заперта! - сказал Дэвид, подергав за ручку. - Да, сэр! Только, ради Бога, не ломайте ее, сэр... - Тогда принесите ключ. - Но, сэр, а как же тот господин? Он такой лютый и страшный... - Не ваша забота! Несите ключ. - Да, сэр, сию минуту, сэр, только умоляю, не устраивайте шума! О, Господи, Боже, что будет с моей женой, с моим ухом?.. Что за день, что за день! - И причитающий хозяин убежал, смешно переставляя короткие ножки. Оставшись один, Дэвид услышал тихий стук в дверь и горячую скороговорку: - Сэр, спасите, защитите меня! Не позволяйте, не позволяйте ему снова затолкать меня в почтовую карету!.. - Не позволю, не позволю, - заверил Дэвид. - Успокойтесь, мэм, вы в полной безопасности. Хозяин вернулся скоро. Приложив палец к губам, он как можно тише вставил ключ в замочную скважину и отпер дверь. Дэвид увидел большие заплаканные глаза, бледные щеки и по-детски дрожащие губы. На пороге стояла девушка - необычайно красивая, несмотря на то что лицо ее опухло от слез. Выглядела она совсем молоденькой и неопытной. - Прошу вас, сэр, - прошептала она, протянув ему обе руки, - заберите меня отсюда, увезите от него. Вы ведь не откажетесь мне помочь, вы вернете меня в школу или отвезете к моему дорогому отцу? - Конечно, отвезу! - ответил Дэвид, пожимая ее дрожащие руки. - Ради Бога, сэр, тише! Я не хочу, чтобы тот господин услышал вас, сэр! - опять заскулил хозяин. - Он в гостиной, пьет шерри, а ругается так, что волосы дыбом встают! Постарайтесь проскользнуть незаметно. Они быстро и почти бесшумно спустились по скрипучей лестнице, но едва миновали нижнюю ступеньку, как дверь гостиной распахнулась, и перед ними появился давешний джентльмен. На мгновение он застыл с изумленно выпученными глазами, затем с яростным проклятием рванулся к Дэвиду, потянулся руками к его горлу, но был отброшен молниеносным ударом кулака. Удерживая равновесие, грозный джентльмен попятился в комнату, из которой только что вышел, и пятился, пока не наткнулся на стол. Он замер на секунду, держась рукой за подбитый левый глаз и так яростно сверкая правым, словно хотел убить противника взглядом. Потом, опомнившись, попытался выхватить из кармана пистолет, но запутался в длинных полах сюртука, и, прежде чем он выхватил оружие, Дэвид уже был рядом. Стол с грохотом опрокинулся, стул отлетел через всю комнату, и противники сцепились в яростной схватке. Дэвиду удалось вырваться и нанести два превосходных удара - сначала левой, а потом сокрушительный правой. Джентльмен картинно взмахнул руками и повалился на пол, по дороге задев затылком угол стола. Дэвид быстро нагнулся, вытащил у него из карманов пистолеты и швырнул их в открытое окно. Затем повернулся лицом к смертельно испуганной девушке, вцепившейся руками в дверной косяк. - О Боже! - вскрикнула она. - Вы убили его! Дэвид бросился к ней и подхватил ее под руки, потому что она стала оседать. - Ни в коем случае! - ответил он, отдышавшись. Он обнял ее, пытаясь успокоить, но увидев, что она в обмороке, поднял на руки и вынес на улицу. Там он сел с нею на скамейку. Рядом оказалась его недопитая кружка, и Дэвид, поскольку воды у него не было, попробовал привести девушку в чувство при помощи эля. Он уже смочил ей лоб и губы, когда рядом раздался топот копыт. Дэвид поднял голову: с лошади на него хмуро смотрела Антиклея. - Наконец-то! - воскликнул он, не ведая худого. - Слава Богу, ты здесь... Она в обмороке, - добавил он, кивнув на девушку. - Вижу! - сказала Антиклея, ни взглядом, ни голосом не проявляя теплых чувств к пострадавшей. - Очень молоденькая и хорошенькая. А волосы какие - просто чудо! - Да, - растерянно ответил Дэвид, не сводя глаз с очаровательного бледного лица, прижатого к его груди. - Помоги мне, Антиклея, принеси немного воды! - Право, сэр, я думаю, что пиво ничем не хуже, особенно если она его пьет... Вы обратили внимание на эти прекрасные косы? Насколько они приличнее непослушных, отвратительных рыжих лохм!.. Я уверена, вы и без меня справитесь. Она, вероятно, скоро придет в себя и отблагодарит вас куда горячее, если вы будете вдвоем. Всего наилучшего, мистер Холм, позаботьтесь об этом юном очаровательном создании... Впрочем, вы и без моего совета сделаете все как надо! И не давая Дэвиду опомниться, Антиклея яростно пришпорила коня и ускакала прочь, а Дэвид, онемев от возмущения, только и смог проводить ее взглядом. Потом, посмотрев на девушку, забыл обо всем, кроме беспомощности этого создания, и громко окликнул хозяина. Он звал и требовал воды, пока тот не выбежал на улицу с тазиком и полотенцем. Подбежав, хозяин опять начал причитать и жаловаться: - О Господи, тот джентльмен все еще лежит, сам еле живой, а требует свои пистолеты. Ох, бедное мое ухо... - Держите тазик! - приказал Дэвид. - Ох, бедная моя жена... - Дайте полотенце! - Смотрите, сэр, кажется, мисс приходит в себя... Вот, вздохнула! - Уйдите! - велел Дэвид. Девушка застонала, открыла глаза и, увидев себя в объятиях Дэвида, залилась краской. Она принялась просить прощения, робко высвободилась, но осталась сидеть на скамье. - Скажите, мэм, кто вы и как случилось, что