- усаживаясь на узкую кровать напротив гостя, сказал мистер Шриг. - Дело в том, что ты покойник и в настоящий момент пребываешь на кладбище, в могиле... - О Господи! - Дэвид разинул рот. - Вы, часом, не больны, друг мой? - По крайности, - невозмутимо продолжал Шриг, - я видел твое имя, выгравированное на гробу с серебряными ручками, и присутствовал при том, как этот гроб надлежащим образом зарыли в землю. - Ясно! - Дэвид в сердцах ударил себя по колену. - Вы тоже не верите, что я Дэвид Лоринг! - Ни Боже мой, приятель! Я твердо знаю, что ты самый настоящий Дэвид Лоринг, и готов даже присягнуть в этом. Но кем же был тот мертвец, который плыл по воле волн, которого выловил и свез на берег в своей лодке Билл Бартрум? В девять часов вечера двадцать первого мая, то бишь пять недель назад! Раз это был не ты, приятель, то кто? Может быть, ты скажешь? - Может быть... - ответил он. - Думаю, я знаю, кто это, но не уверен... Не хочется возводить напраслину... Если он был высокий, худощавый и темноволосый... - В самую точку! - Красивое лицо... - продолжал Дэвид. - Помнится, орлиный нос, а глаза карие... Да, красивое лицо. - Ну, от лица осталось одно твое воспоминание, так что не стоит о нем говорить. - Мистер Шриг покачал головой. - Однако похоронили его весьма пышно. За счет сэра Невила... Дубовый гроб с серебряными ручками. А какой катафалк, а лошади, а плюмаж! В общем, погребение по высшему разряду, и твое имя на гробу... - Мое имя? - переспросил Дэвид. - Как положено, все честь по чести, - кивнув, подтвердил сыщик. - "Дэвид Лоринг, двадцати четырех лет от роду". Серебряная такая табличка, тоже весьма красивая! - Но почему, черт побери? - Дэвид начал терять терпение. - Почему его похоронили под моим именем? - Наверное, потому, что при нем обнаружили документы и письма... - Ах, как же я сразу!.. - воскликнул он. - Тогда не исключено, что у него же был миниатюрный портрет моей матери и перстень Лорингов в виде змейки... - А также кошелек с пятнадцатью гинеями, ни больше ни меньше, - подхватил Шриг. - В таком случае я уверен, - сказал Дэвид, в волнении вставая со стула, - уверен: это тот человек, который опоил меня и ограбил. Джозеф Массон! - А вы... - Сыщик наклонил голову. - Вы - баронет Дэвид Лоринг, законный владелец Лоринг-Чейза. И посему примите мои искренние уверения в совершеннейшем к вам почтении, сэр-р! - А вы, мистер Шриг, примите мою руку и благодарность за то, что поверили мне. - Видите ли, сэр, - чуть смутился сыщик, обмениваясь с ним рукопожатием, - это не совсем то, что называется верой. Дэвид снова уселся на стул. - Тогда почему вы с такой готовностью приняли мое заявление, почему решили, что я тот, за кого себя выдаю? - Наблюдения, сударь мой. Де-дук-ция. Кое-что услышал здесь, кое-что заметил там... А кроме того, помимо кольца вам достались в наследство руки Лорингов. Ваши мизинцы длиннее, чем у прочих людей, как и у вашего дядюшки, называющего себя сэром Невилом. Кстати, о нем. Чье письмо передал вам этот субъект в меховой шапке и с ружьем? Его ведь зовут Яксли, Томас Яксли, и он вроде бы не относится к числу ваших закадычных друзей? - Боже упаси! - Ну и клешни у него! - Клешни? - переспросил Дэвид. - Ну, лапищи. Случаем, не обратили внимания на его руки? - Волосатые, мне показалось, и большие. - Слабо сказано, дружище. Сила в них чудовищная! За всю жизнь не видел таких ручищ, никогда. Им нет равных. Притом этот малый проявил исключительный интерес к вашей новой шляпе. Н-да, прямо-таки весьма странный интерес. С чего бы это, как вы полагаете? - Бог его знает! Шриг покивал. - Он-то, вероятно, знает... Но вы, надеюсь, не пойдете на закате искать приключений у старой водяной мельницы? - Почему бы и нет? - Осторожность, сэр, призывает не делать этого. Здравый смысл говорит: "Нет!" - Вы считаете, что я могу оставить подобную просьбу без ответа при каких бы то ни было обстоятельствах? - В зависимости от обстоятельств, приятель. Позвольте полюбопытствовать, от кого она исходит? Кто написал записку? Мужчина или дама? - Дама. - Ну, разумеется. - Шриг понимающе кивнул. - И вам, надо полагать, известно, как выглядит ее почерк? - Нет. - Ага! Этого следовало ожидать, - тихо пробормотал он. - Тут необходимо все взвесить. Здравый смысл призывает к осторожности. Дэвид поднялся. - Закат уже скоро, времени у меня совсем немного. - Значит, все-таки пойдете? - И немедленно. - Слышу речь истинного британца! Вы говорите, как благородный джентльмен и первоклассный спортсмен! - оскалившись сквозь фальшивые усы, воскликнул сыщик. - Я иду с вами, дружище! - Я так не думаю, - неожиданно надменно произнес Дэвид. - Вы думаете неверно, сударь, - возразил мистер Шриг и сунул под мышку узловатую палку с набалдашником. - Ибо я иду непременно. - Чепуха! - возмутился Дэвид. - Вам мало своих дел, черт побери? - Это и есть мое наипервейшее дело, - продолжая лучезарно скалить зубы, отвечал мистер Шриг. - И сделаю я это по двум весьма веским причинам. Во-первых, я знаю дорогу, а во-вторых, прогулка к старой мельнице Лорингов и по прилегающей к ней местности, сдается мне, не очень полезна для здоровья баронета сэра Дэвида Лоринга. Баронет сэр Дэвид Лоринг хмыкнул и обратил взор на далекие трубы Лоринг-Чейза. - Так-так... Значит, вы полагаете, она может представлять для меня опасность? - Так точно, сэр, полагаю! - Насколько серьезную? - Самую что ни на есть, друг мой. - Усадьба выглядит такой тихой, мирной, и все-таки вы считаете... - Да! Если вы пойдете один, то никогда не вернетесь обратно, сударь мой. Боюсь, вы просто исчезнете, сгинете, дружище. Думаю, на сей раз промашки не выйдет! Дэвид резко развернулся всем корпусом и пристально вперился в безмятежные глаза Шрига. - Промашки? - повторил он. - Какой промашки? Ради Бога, о чем вы? Но Шриг вместо ответа вытянул губы в трубочку и покачал косматой головой. - А ну-ка говорите, дружище! - вскричал Дэвид, хватая его за руку. - Что у вас на уме? Какие жуткие тайны? Отвечайте же! Что вы подразумеваете под этой самой промашкой? Шриг вздохнул. - Много чего. У меня чертова пропасть разных мыслей, подозрений и догадок. Просто уйма! Но вам я о них не скажу. А почему? Да потому что подозрение не есть факт, а факт становится фактом только тогда, когда он доказан! Именно ради поиска доказательств я сюда приехал. Разыскиваю и разнюхиваю... и надеюсь обнаружить их с вашей помощью. - С моей помощью? Интересно, чем я могу вам помочь? Шриг поглядел на небо. Облака на западе уже порозовели. - Там посмотрим. А пока придется мне вам напомнить, сударь мой, что солнце скоро сядет. - Понятно, - сказал Дэвид, хмуро разглядывая тенистую рощу, пронизанную закатными лучами. - Кажется, я начинаю понимать. - И как вы теперь смотрите на совместную прогулку, дружище? Или мне следует называть вас "сэр"? - Не стоит, ведь мы и правда друзья, - протяжно выговаривая слова, ответил молодой человек. - И, раз так надо, я постараюсь сделать все от меня зависящее, друг мой Джаспер, чтобы помочь вам обнаружить эти самые доказательства. - Дружище, а вы, случайно, не вооружены? - справился Шриг, когда они спускались по лестнице. - Есть немного, - ответил Дэвид и показал пистолет. - Он заряжен? - Да. - Жаль! - Это почему же? - Потому что стрельба - дело зачастую лишнее. - Ее и не будет, - пообещал Дэвид, пряча оружие в карман. И они отправились через лес к водяной мельнице. Глава XVIII, в которой происходят некие события у водяной мельницы Солнце давно закатилось, когда Шриг, свернув с широкой тропы, нырнул в густые заросли и, раздвигая ветви, начал продираться сквозь подлесок. Он шел, так уверенно огибая непроходимые участки, словно хорошо знал эти места. Под ногами Дэвида похрустывали валежины. Выбравшись на небольшую прогалину, Шриг остановился, поднял палец и замер, внимательно вслушиваясь в тишину вечернего леса. - Дружище Дэвид, - сказал он вполголоса, - вы ведь не побоитесь остаться в лесу один, верно? - Надеюсь, - так же тихо сказал Дэвид. - Тогда вы не станете возражать, если я вас на время покину? - Конечно нет! - с некоторой обидой ответил он. - А если я попрошу вас притаиться и не выдавать своего присутствия, пока я не позову? - Ладно. Что вы задумали? - Тогда ни в коем случае не покидайте своего укрытия и не палите из пушки, кого бы или что бы ни увидели. - Можете быть спокойны. - Отлично, старина, а пока следуйте за мной, только потише ступайте! Они быстро, но осторожно пересекли прогалину и стали пробираться дальше через кустарник и молодую поросль деревьев. Вскоре до слуха донеслось тихое журчание бегущей воды. Шриг снова остановился и, раздвинув листву, жестом подозвал Дэвида. - Старая мельница Лорингов, - прошептал он. В двух сотнях ярдов впереди, на противоположном краю большого луга, темнело старинное строение. Каменная кладка выцвела, потрескалась и кое-где осыпалась, из-под крыши торчали клоки гнилой соломы, в ветхой полуобвалившейся стене зияли две дыры, бывшие некогда окнами, а между ними чернел дверной проем. В вечерней тиши даже издали было слышно, как где-то внутри заброшенной мельницы монотонно и звонко падают капли. От сырых, заплесневелых развалин веяло зловещим холодом. - Превосходно! - пробормотал мистер Шриг. - Видели вы когда-нибудь более очаровательное местечко? - Кажется, не видел более отвратительного. - Наверняка, - согласился он. - Да, эта мельница просто великолепна. Самое подходящее местечко, будьте уверены. - Для чего подходящее? - не понял Дэвид. - Для мокрого дела... То бишь для злодейского убийства, сэр, сударь мой!.. А теперь... нельзя ли попросить вашу шляпу? Мне хочется испробовать один трюк. Он старый, но верный и не раз сослужил мне добрую службу. Если повезет, сработает и сейчас. Так что, если вы одолжите мне ее на время... Дэвид, недоумевая, снял шляпу и, подчиняясь произнесенной шепотом другой просьбе, лег на землю. - Лежите тихо, друг мой, и не высовывайтесь! - наставлял его сыщик. - Что бы ни случилось, не вставайте и не двигайтесь, пока я не позову или пока не увидите меня самого. Замрите! Больше не мешкая, Шриг пригнулся, юркнул в сторону и вскоре пропал за деревьями. Гадая, что он задумал, Дэвид ощущал постепенное усиление тревоги. Медленно тянулось ожидание. С каждой минутой нарастало предчувствие чего-то недоброго, неотвратимо надвигающейся беды. Напрягая зрение, он не сводил глаз с развалин водяной мельницы и вслушивался в сумеречную тишину. Натянутые до предела нервы заставляли его непроизвольно стискивать кулаки и шевелить пальцами. Тем временем темнота сгустилась, и Дэвиду мало-помалу стало казаться, будто руины - это бледный, покрытый нечесаными волосами череп призрака-великана с огромными глазницами и разверстой`пастью. Темнота сгущалась на глазах; череп великана становился все страшней. Вдруг сбоку, из чащи леса, донесся сначала тихий, но постепенно приближающийся мелодичный свист, а потом и шорох сухой лесной подстилки под чьими-то ногами. Наконец Дэвид увидел, как от опушки отделилась фигура человека. Видны были только его голова и плечи. Ночь еще не вступила окончательно в свои права, и света хватило на то, чтобы Дэвид различил на голове человека серую фетровую шляпу со светлой лентой. Шляпа показалась подозрительно знакомой. Затаив дыхание, он постарался рассмотреть под шляпой лицо, но увидел только длинные темные волосы, выбивавшиеся из-под полей. Тогда он посмотрел в сторону старой мельницы. В этот самый миг в зияющей пасти дверного проема сверкнула вспышка красного пламени. Дэвид вскочил на колени, а когда грохот выстрела достиг опушки, был уже на ногах, рванулся из своего укрытия и, что-то нечленораздельно крича, побежал к таящим смерть развалинам. Но не успел он добежать до середины луга, как был схвачен сзади чьими-то сильными руками, и, потеряв равновесие, повалился в траву. Он попытался вырваться и снова вскочить, но руки не пускали. - Полегче, парень!.. - прошипел кто-то ему в ухо голосом Шрига. - Куда ты лезешь на рожон?.. Забыл, о чем мы договаривались? - О, Господи! - опешил Дэвид. - А кто же это был? Что произошло? - Старый трюк сработал, только и всего. А вы взяли и все испортили. Спугнули. - Отпустите меня! - встрепенулся Дэвид. - Скорее! Он там, внутри! Успеем схватить негодяя! - Э нет, старина. Его и след простыл. Там второй выход с другой стороны - он давно выскочил через него... Эх, я же говорил: надо было затаиться и ждать, пока он подойдет к трупу, чтобы удостовериться... - К какому еще трупу? - К вашему, разумеется. А точнее, к тому, кого он принял за вас. Ну, а теперь мы сами пойдем и посмотрим. И мистер Шриг повел Дэвида назад, туда, где недавно из леса появился насвистывающий человек в шляпе. Там валялись на земле какие-то предметы. Подойдя, сыщик начал их собирать и, показывая, называть Дэвиду. - Ничего особенного. Вот моя трость с привязанной перекладиной, на ней сюртук, а это набитая листьями косынка. Извольте взглянуть, сколько в ней дыр! Кроме того, тут где-то мой парик. Да, тоже попорченный. И, наконец, ваша шляпа. Так и есть, загублена необратимо. Не много же от нее осталось. Великолепный выстрел! С двухсот ярдов, почти в кромешной темноте! И картечь отличная, - удовлетворенно констатировал Шриг, вертя в руках печальные останки головного убора. - Представляете, что стало бы, окажись эта шляпа надетой на вашу голову вместо моей косынки с листьями? Кем бы вы сейчас были, дружище, я вас спрашиваю? Покойником! Дэвида прошиб холодный пот. - Теперь вы видите, насколько я оказался прав, настаивая на совместной прогулке, - продолжал сыщик. - Принимая во внимание известные обстоятельства... Где-то во тьме громко хрустнула ветка. - Ого! Никак он возвращается! - прошептал Шриг. - Скорее за мной, и ни звука! Ошеломленный быстрой сменой событий, Дэвид молча подчинился, и вскоре они уже пробирались на ощупь внутрь старой мельницы. Он потянул ноздрями. Едкий запах пороха еще не выветрился. Сыщик, ведя за собой Дэвида, прокрался в угол, где осыпавшаяся каменная кладка образовала широкую трещину в стене. Сквозь нее был виден клочок буйно разросшейся травы, сбоку начинались густые заросли на опушке, а дальше стояли высокие черные деревья. Где-то капало; уныло-монотонные звуки завершали впечатление мрака и безысходности, охватившее Дэвида, как только он сюда вошел. Он напряженно прислушивался, боясь пропустить шорох под ногами неведомого врага. Обострившийся слух улавливал шелест листьев, легкое постукивание ветвей, писк ночной птицы или мыши и множество лесных звуков, определить которые было невозможно на фоне неумолчного бормотания струящегося среди ольшаника ручья. Внезапно Дэвид замер и задержал дыхание: ему почудилось, будто в кустарнике слева опять хрустнула ветка. И сразу все звуки замерли, и на мгновение воцарилась абсолютная тишина. Потом зашуршала листва, раздвинулись ветви, и на краю леса появился сэр Невил. Он кутался в длинный черный плащ; под широкополой шляпой бледным пятном проступало его лицо. Сэр Невил остановился, оперся на трость, сложив поверх нее тонкие кисти рук, и вытянул шею, обыскивая жадным взглядом каждое пятно тени на лугу, каждый куст и темную ложбинку. Заметив в траве продолговатый массивный предмет, он заковылял к нему, но, разглядев трухлявое бревно, в сердцах ударил его палкой и, уже не задерживаясь, захромал к мельнице. Однако в каком-нибудь ярде от дверного проема его остановил оглушительный треск в зарослях. Баронет повернулся всем корпусом и коротко, резко свистнул. Треск усилился, в кустах тускло блеснул ружейный ствол, и на открытом месте появился давешний человек с заячьей губой. Он вперевалку направился к сэру Невилу, на ходу снимая меховую шапку, и между ними произошел тихий диалог, в заключение которого сэр Невил угрожающе взмахнул своей тростью и зло выкрикнул: - Так найди его, скотина! Шриг высунул голову подальше. Егерь двинулся по лугу расширяющимися кругами, обнюхивая, словно легавая, каждую кочку. Так он довольно долго бродил взад-вперед; его неуклюжая, согнутая вдвое фигура то и дело застывала, когда он вглядывался в кустарник там, где тьма лежала гуще, и тыкал в нее длинным ружьем, а сэр Невил, опершись на трость, не отрываясь следил за ним. - Болван, - процедил он наконец и крикнул: - Ну, хватит, иди сюда! Яксли неохотно подчинился и понуро подошел. Сэр Невил схватил его за косынку на шее, подтянул к себе и заговорил ласковым голосом, от которого верзила на карликовых ножках задрожал и съежился. Он прямо на глазах стал словно еще меньше ростом и у'же в плечах, куда-то подевалась его неимоверная сила, и весь его вид выражал смирение и покорность. Но сэр Невил только пуще рассвирепел от его покорности и, отпустив косынку, ударил смотрителя своих угодий тростью по лицу. Потом презрительно сплюнул и заковылял восвояси. Глядя ему в спину, Яксли подобрался и потянулся к ружью, но заколебался и, подняв огромный кулак, потряс им вслед ничего не подозревавшему сэру Невилу. Потом тоже смачно сплюнул, поправил ремень на плече и растворился в лесу. Шриг повернулся к Дэвиду. - Убедились?! Дэвид подошел к дверному проему, прислонился к косяку и вытер лицо. - Вижу, вы потрясены, дружище, - участливо проговорил сыщик. - Пойдемте отсюда, - хрипло сказал Дэвид. - Да, слаб человек, слаб. С легкостью поддается дурному влиянию и низменным страстям. - Давайте уйдем! - тем же напряженным тоном повторил Дэвид. - Рановато, дружище. Видите ли, этот с заячьей губой вполне может притаиться где-нибудь в засаде, а света, чтобы прицелиться, пока достаточно. В таких обстоятельствах осторожность призывает немного потерпеть... Нет, вы только оглянитесь вокруг, вы только посмотрите! - привыкшими к темноте глазами обводя помещение, с каким-то радостным удивлением, если не восторгом, воскликнул Шриг. - Мрак, сырость, запустение... Симпатичное местечко, в самый раз для мокрых делишек. Вы со мной согласны? - Он принялся бродить по мельнице, принюхиваясь, точно ищейка. - А это что? Идите-ка сюда, сэр Дэвид, взгляните, что я нашел! - позвал мистер Шриг из дальнего угла. Он нагнулся и поднял деревянный щит, оказавшийся крышкой люка, приделанной на петлях к полу. Под крышкой открылся глухой, черный зев колодца. Далеко снизу доносились всплески воды. Дэвид поежился. - Как вам это нравится? - Шриг, усмехнувшись, кивнул на зловещий провал. - Допустим на минуту, что здесь, на мельнице, кто-нибудь неожиданно отдал Богу душу. Стоит только случайно уронить сюда беднягу, и он сгинет, сгинет навсегда! Останется там, внизу, до Страшного Суда. - Закройте! - взмолился Дэвид. - Закройте ради Бога, и пойдем отсюда! Глава XIX, в которой идет речь о золотой пуговице Ночь уже вступила в свои права, когда, следуя за своим спутником, Дэвид заметил впереди какую-то ограду с калиткой, за которой приветливо светлела проезжая дорога, и бессознательно прибавил шагу. Однако Шриг, дойдя до калитки, остановился и, обернувшись, внимательно посмотрел назад. К этому времени поднялся ветер; из глубины леса, таинственно черневшего на фоне ночного неба, доносились заунывные вздохи и стоны. Сыщик как будто находил какое-то непонятное упоение во всем мрачном и зловещем и не обращал никакого внимания на уныние молодого человека, которому не терпелось поскорее уйти. - Подождем-ка еще чуток, сударь мой, - предложил он и облокотился на столбик калитки. - Куда нам спешить? Такая чудесная ночь. Правда, становится ветрено, но Оливер, как водится, на месте. - Какой такой Оливер? - На воровском жаргоне так называют луну. Да и ужин вряд ли уже готов, а если и готов, то я еще не готов для ужина. Я родился в Лондоне, и мне нравится сельская местность, особенно леса, или, если уж быть совсем точным, охотничьи угодья Лорингов, Лоринг-Чейз... по ночам. Вы вправе спросить меня... Неожиданно мистер Шриг насторожился, его правая рука исчезла в просторном боковом кармане, и Дэвид, проследив за его взглядом, тоже начал смотреть на лес, со стороны которого, под стон деревьев на ветру, донесся звук быстрых шагов. Кто-то приближался к ним во тьме, но вот Дэвид сумел различить фигурку в длинном платье и с непокрытой головой. Невысокая женщина спешила в их сторону, прижимая что-то белое к груди. Вдруг она заметила двух наших любителей ночной природы и, издав жалобный крик ужаса, резко остановилась и попятилась назад. Дэвид со шляпой в руке выступил на шаг вперед и заговорил негромко и успокаивающе: - Пожалуйста, не пугайтесь нас, мадам, вам нечего бояться. - Он узнал в ней даму, которую видел вчера в роще с Антиклеей, а потом слушал ее пение в доме, и вспомнил, что ее зовут Белинда. - Чем я могу вам помочь, мэм? - спросил он и, приглядевшись, понял, что она держит на руках маленькую собачку. - Благодарю вас! - задыхаясь, выговорила она. - Я хотела... Крук, сэр, Джим Крук... Он, понимаете ли, разбирается в собаках... Он очень добр к животным и раньше уже лечил мою Дафни... Боюсь, она серьезно ранена! Смотрите, совсем затихла! - Я тоже немного умею обращаться с животными, сударыня. Позвольте, я взгляну. Дэвид взял у нее из рук маленькое пушистое тельце и отнес на более светлое место, освещенное луной. - Что с ней, сэр? Ей больно? - Нет, сударыня... уже нет. - Ах!.. Вы хотите сказать, что она умерла? - Да, мэм. - Вы уверены? Вы не ошиблись? - Совершенно уверен, - отвечал он, возвращая хозяйке бездыханную собачку. Белинда застыла, молча склонив голову над мертвым существом, лежавшим у нее на руках. Она казалась тоненькой, хрупкой и, несмотря на яркую седину волос, совсем юной. - О, Невил, Невил! - прошептала она и беззвучно заплакала. - Ее... Это сделал сэр Невил, сударыня? - тихо спросил Дэвид. - Я сама во всем виновата, - горько вздохнув, ответила Белинда. - Не надо мне было сердить его! - Вы хотите сказать, что он рассердился на вас за что-то и за это убил вашу собаку? - Мне не следовало выводить его из себя, - повторила она печально. - Как он сделал это, мэм? - Ударил тростью... Но он, наверное, не хотел ее убивать... Бедная моя Дафни! Ты единственная любила меня... Не считая, конечно, Клеи... А теперь... - Белинда снова всхлипнула и подняла глаза на Дэвида. - О, сэр, вы ведь пошутили - она не мертва? - К сожалению, мертва. - Что ж, тогда ни к чему показывать ее Джиму Круку... Отнесу обратно и похороню... Спасибо вам за доброту и сострадание к несчастной женщине... - Минуточку, сударыня! Я хотел бы задать вам один вопрос. Интонация сыщика, несравненно более теплая, чем обычно, заставила Дэвида повернуться, чтобы взглянуть, Шриг ли это. Тот держал в руке кожаный бумажник и как раз вынимал из него небольшой фунтик из бумаги. Развернув фунтик, он вытряхнул себе на ладонь блеснувший в лунном свете маленький предмет. Дэвид пригляделся: на ладони сыщика лежала элегантная золотая пуговица. - Так вот, сударыня, простите мое любопытство, но не доводилось ли вам раньше где-нибудь видеть подобную вещицу? Белинда медленно оторвала взгляд от мертвой собаки и, рассеянно посмотрев на пуговицу, кивнула. - Да, - ответила она, - это пуговица от сюртука. - Вы узнаете ее, мэм? - Узнаю, конечно, ведь он заказал сразу целый комплект. Я бы узнала ее где угодно. - А... От чьего, вы сказали, сюртука? - От сюртука сэра Невила, - отстраненно ответила она и снова прижала к себе мертвое тельце. - А, помню, помню, такой зеленый спенсер. - Нет, сэр, такие пуговицы пришиты к синему сюртуку. - Ах да, конечно же к синему! - вспомнил мистер Шриг. - Я запамятовал. Ведь он не носит его последнее время, не так ли, мэм? - Кажется, не носит... Со времени последней поездки в Лондон, - с отсутствующим видом отвечала миссис Белинда. Видимо, мысли ее продолжали вращаться вокруг смерти любимой собачки. - Господа, давайте поговорим в другой раз, а сейчас позвольте мне идти. Мне ведь еще нужно похоронить ее... - Не смею задерживать вас, сударыня. Премного благодарен! - Шриг поклонился и вернул пуговицу на прежнее место. - Мы могли бы проводить вас, мэм. - Ах нет, сэр, пожалуйста, не трудитесь! Одна я дойду быстрее... Кроме того, мне надо побыть одной. Доброй ночи, господа. - Извините, ради Бога, мадам, я отниму еще одну секунду! - спохватился Дэвид и достал давешнее письмо. - Прошу вас, взгляните на этот почерк. Ведь это написано рукой мисс Антиклеи, если не ошибаюсь? - Что вы, сэр, это исключено, - едва взглянув, ответила Белинда. - У Клеи ужасные каракули. - Тогда, быть может, вы знаете, чей это почерк, сударыня? - Н-нет!.. Разве что... - прошептала она и осеклась, словно внезапно чего-то испугавшись. - Ах, почему вы все спрашиваете да спрашиваете? Позвольте мне уйти! - И, выронив письмо, заспешила прочь и вскоре исчезла в темноте леса. - Вот вам и другое доказательство, - заметил Шриг и, вытянув губы, тихонько засвистел деревенскую джигу с множеством искусных трелей и переливов. Дэвид подобрал письмо, сунул его в карман и задумался. Когда, тронув за рукав, Шриг вернул его к действительности, он посмотрел на него хмуро и сказал, словно продолжая внутренний монолог: - ...И убил ее собачонку! - Принимая в расчет все прочие обстоятельства, друг мой, этот поступок представляется мне весьма естественным и закономерным. - Вот как?! Закономерным? Естественным?! - Ну посудите сами, разве не естественно, что собака кусается? Для того и придуманы намордники, чтобы они не кусались. И быку естественно бодаться, верно? Потому и продевают ему в нос кольцо! А тигр? Тигру естественно нападать на людей, добывая себе пропитание. Так же естественно, как то, что люди охотятся на тигров и уничтожают их. Все это совершенно естественно, просто нам не всегда хватает рассудительности беспристрастно взглянуть на вещи, вот и все. - Хорошенькая философия! Этак можно все что угодно оправдать, а между тем некоторые люди недостойны попирать землю! - заявил Дэвид. - Совершенно верно, друг мой! Но нельзя ведь таких просто убивать, как тигров. Убийство противозаконно; убийц, сударь мой, вешают независимо от пола, возраста, сословия и вероисповедания. И это весьма утешительно! - Не знаю, не знаю, Джаспер, - задумчиво сказал его собеседник. - Но я мог бы убить такого человека, если бы... - Э нет, дружище! Кто угодно, только не вы! Поверьте мне, вы на такое не способны. Сказать-то может всякий, вот вы и болтаете вздор. Впрочем, ничего удивительного: на пустой желудок в голову лезут самые кровожадные мысли. А посему самым естественным сейчас будет хорошенько подкрепиться ужином из нескольких блюд, запивая каждое добрым стаканом вина. Вперед! И, перемахнув через калитку, они зашагали по дороге. Шриг, который, казалось, пребывал в необычайно веселом расположении духа, всю дорогу принимался напевать или насвистывать обрывки песен и мелодий, тогда как Дэвид плелся молча и хмуро поглядывал на размытое пятно луны. Ветер все усиливался, деревья жалобно постанывали и скрипели. В двух шагах от гостиницы "Вздыбившийся конь", когда впереди уже приветливо замигали решетчатые окна, Дэвид вдруг схватил спутника под руку и остановился. - А пуговица? - спросил он резко. - Эта золотая пуговица - где вы ее нашли? - О Господи! - вздохнул Шриг. - Не думайте сейчас ни о чем, ужин остынет. - Где вы ее нашли? - силой удерживая его за локоть, повторил вопрос Дэвид. - Ладно, раз вы так настаиваете, сэр, я скажу, - спокойно ответил Шриг. - Она была зажата в кулаке мертвеца. Выходит, я нашел ее на трупе, сударь мой. - Кто это был? - Один парень, которого подвез на берег в своей лодке мой знакомый Билл Бартрум и которого, прежде чем бросить в реку, задушили. Тот, кого все по ошибке приняли за вас и даже похоронили под вашим именем. Дэвид поднял руку, словно защищаясь от удара по голове, потом отвернулся и, спрятав обе руки в карманы куртки, уставился на луну. По небу проносились клочковатые облака. Он долго стоял, будто окаменев, - так долго, что мистер Шриг решился наконец потревожить его раздумья. - Дружище, - заявил он, - в этом мире очень много мстительности, жестокости и прочей скверны. Поверьте, я знаю это не понаслышке. Но много в нем и доброго, отрадного. Кстати, одной из таких отрадных вещей является вкусная еда. Как бы нам не остаться без ужина. Составьте мне компанию - не пожалеете. Глава XX, в которой человек с заячьей губой возобновляет знакомство с Беном Баукером Дэвид бежал все медленнее, ноги цепенели от тошнотворного ужаса. Сердце бешено колотилось в груди, тело покрылось испариной. Дэвиду снился кошмар. Он бежал от огромного жуткого монстра. Преследователь тянул к нему страшные руки со скрюченными волосатыми пальцами. Чудовище хрипло, смрадно дышало ему в спину и хотело разорвать на куски. Он проснулся и, испуганно озираясь, приподнялся на локте. В комнате никого не было. На полу лежала бледная полоса лунного света, падавшего из узкого оконца. Снаружи шумел ветер. Временами ветер усиливался, и тогда казалось, что там кто-то рыдает и стонет с подвываниями. Чертыхнувшись, Дэвид поправил подушку, улегся и попытался снова заснуть. Но стоило ему задремать, как кошмарный сон вернулся и даже стал изощреннее. Разум погрузился в хаос смутных страхов и ужасных видений. Вздрогнув, Дэвид пробудился, нашарил свечу и тут вспомнил, что оставил трутницу на каминной полке. Пришлось вставать и идти за ней. Возвращаясь, выглянул в окно, чтобы посмотреть на небо. Стремительно неслись облака, подгоняемые порывами ветра. За лугом, напоминавшим сейчас неспокойное море, темнел парк, в котором находился Лоринг-Чейз. Вдруг взгляд Дэвида упал на живую изгородь прямо напротив окна. Ему почудилось какое-то движение... Вот снова что-то шевельнулось. Он замер и не отрывал взгляда, пока лунный свет не выхватил из темноты бледный овал. Сердце Дэвида сжалось и заколотилось чаще, он словно вновь увидел ночной кошмар. За изгородью стоял кто-то страшный. Холодный звериный взгляд человека с заячьей губой был устремлен на окна гостиницы. Дэвиду даже почудилось сопение с присвистом. Потом туча набежала на луну, лицо за изгородью пропало. Дэвид не шелохнулся и продолжал смотреть в том же направлении. Луна опять появилась, но лицо исчезло. Дэвид сел на край кровати и унял дрожь; мало-помалу в нем поднимался гнев, сила которого вскоре достигла такой степени, что Дэвид сам себе ужаснулся. Не зажигая свечи, он начал быстро, бесшумно одеваться. Его охватили холодная ярость и мрачная решимость. Одевшись, он вытащил из-под подушки пистолет, сунул башмаки под мышку и, тихо открыв дверь, на цыпочках спустился по лестнице. Из комнат объятой сном гостиницы не доносилось ни звука, только громко тикали часы на стене да за стенами завывал ветер. Дэвид осторожно отодвинул засов, медленно, чтобы не скрипнула, открыл дверь и, шагнув за порог, так же аккуратно закрыл ее за собой. Как раз в эту минуту луна появилась из-за тучи, но фасад дома оставался в глубокой тени, и Дэвид, стоя там, огляделся. Вскоре он обнаружил то, что искал, - уже далекую, вразвалку шагающую фигуру на фоне светлой дороги. Он живо натянул башмаки и пустился вдогонку. Его мало беспокоило, что Яксли может услышать погоню: порывы разгулявшейся бури заглушали все другие звуки. Поэтому молодой человек шел скорым шагом, стараясь только держаться теневой стороны дороги. Луна часто скрывалась за быстро мчащимися облаками. Он не сбавлял шагу и не отрывал взгляда от сутулой, неуклюжей фигуры, которая была уже так близко, что Дэвид видел и меховую шапку, и вельветовую куртку, и длинноствольное ружье на плече. Однако, когда луна, после того как ее опять на несколько секунд закрыла туча, вновь осветила дорогу, Дэвид остановился как вкопанный: впереди было пусто. Человек в меховой шапке пропал. Дэвид стоял, в растерянности озираясь, но вскоре его зоркие глаза различили-таки смутный силуэт, маячивший совсем невдалеке, на самой обочине. Он успокоился, вынул пистолет и, взведя курок, стал быстро и осторожно подкрадываться к нему. Но когда оказался ближе и получше разглядел темную тень, то снова застыл, как будто громом пораженный, и в немом изумлении уставился на любителя ночных прогулок. Вместо меховой шапки и вельветовой куртки на человеке красовались шляпа с широкими обвислыми полями и холщовая блуза, а вместо ружья он нес на плече большущую дубину. Пока Дэвид, едва веря своим глазам, приходил в себя, человек вновь свернул в сторону и пропал из виду. Молодой человек поспешил в погоню, и загадка немедленно разрешилась, потому что за поворотом он увидел следующее: узкая тропинка среди травы, ответвлявшаяся от основной дороги, упиралась дальше в закрытую калитку, которая показалась Дэвиду знакомой. К калитке вперевалку приближалась давешняя фигура в меховой шапке и с ружьем на плече, а за нею впереди Дэвида крался человек в холщовой блузе. Вдруг человек весь подобрался и бросился вперед. На фоне туч мелькнула смертоносная дубина... Но дальнейшего Дэвид не увидел - луна опять скрылась. Он только услышал сквозь шум ветра звуки отчаянной схватки, хриплую брань, яростные возгласы и хлесткие удары, а потом - оборвавшийся крик и ужасные стоны. И голос, который, преодолевая одышку, приговаривал с мрачным злорадством: - Вот так тебе... Том Яксли... и будь ты проклят!.. А теперь... рассчитаемся со вторым... Выглянувшая луна осветила распростертое на земле темное тело и сгорбившегося над ним человека с изможденным, окровавленным лицом. Он рассмеялся, одним прыжком перемахнул через калитку и исчез в тени леса Лоринг-Чейза. Но Дэвид успел узнать его и бросился вперед, крича: - Баукер! Бен Баукер! Но тот не откликнулся. Догадавшись, куда и с какой целью направился Баукер, Дэвид перешагнул через хрипящего Яксли и, в свою очередь перескочив через калитку, быстро двинулся по тропинке. Глава XXI, в которой Лоринг в третий раз встречает Лоринга Порывистый ветер гудел и свистел в кронах деревьев, раскачивал скрипящие и стонущие под его напором стволы. Призрачный лунный свет ненадолго вспыхивал только затем, чтобы вновь исчезнуть, и все погружалось в непроглядный мрак. Дэвид сбился с тропинки и заплутал. Ураганный рев ветра вселял страх: а вдруг деревья начнут валиться? Бурелом в лесу бывает опаснее камнепада в горах. Дэвид, поминутно оступаясь, спотыкаясь и рискуя напороться на острый сучок, шел наугад через густой подлесок. Он ощупью продирался сквозь колючие заросли, то и дело застревал, путаясь в переплетении побегов, но в конце концов, сам не помня как, очутился на открытом месте. Прямиком пересек травянистую низинку и оказался перед стеной, к счастью, не слишком высокой. Ухватившись за ее верх, подтянулся и сел на стену верхом. Дальше начинался сад. Дэвид спрыгнул вниз. Еле заметная тропка, обсаженная причудливо остриженными тисами, привела его к лестнице на террасу. За террасой неясно прорисовывался силуэт большого дома. Лоринг-Чейз. Другого, насколько знал Дэвид, поблизости не было. Он подошел к нему с торца и остановился у каменной балюстрады. Дом загородил его от порывов ветра. Дэвид посмотрел на возвышающееся перед ним мрачное строение: всюду темно, в окнах ни единого проблеска света. Дом казался покинутым и заброшенным. Дэвид торопливо, но осторожно обогнул широкий фасад и, свернув за угол, внезапно остановился, увидев окно - темное, как и все остальные, но с широко распахнутыми решетчатыми ставнями. Значит, он напрасно спешил - все равно опоздал. Бен Баукер все-таки опередил его. Подобравшись к окну, Дэвид заглянул внутрь и прислушался. Там царили тьма и безмолвие. Немного поколебавшись, он перелез через подоконник и шагнул в комнату. Луну зацепила своим краем клочковатая туча, но он разглядел, что комната невелика. Темнела мебель: высокий шкаф, стол, стулья, бюро с выдвижными ящиками, ужасно похожее на скрюченного притаившегося человека, и... распахнутая дверь. Дэвид очень медленно двинулся к ней через комнату. Шаги заглушил толстый ковер, но вдруг нога зацепилась за что-то мягкое. Он нагнулся, поднял находку и увидел в неверном свете луны старую мягкую шляпу с обвислыми полями - такие обычно носят кучера. Дэвид бросил ее и выхватил пистолет. Но человек в холщовой блузе в дверном проеме так и не появился. Итак, Бен Баукер точно побывал здесь. Дэвид шагнул в устланный ковровой дорожкой, очень темный узкий коридор. Разведенные в стороны руки касались стен. Дэвид замер, сдерживая дыхание, и, тараща глаза, вглядывался в темноту. Он напрягал слух, но не услышал ничего, даже тиканья часов. Постепенно им овладевало предчувствие надвигающейся беды. Неестественная тишина, мертвое безмолвие огромного дома вселяли безотчетный страх. Все существо Дэвида рвалось прочь отсюда; несколько раз он превозмогал себя, когда уже начинал отступать, чтобы обратиться в бегство... Но вот где-то в угольной черноте впереди послышался слабый звук - не шорох ног и не дыхание, а просто тихий, не поддающийся определению шелест. С пистолетом в правой руке, а левой держась за стену, Дэвид осторожно начал перемещаться дальше. Он шел беззвучно; нервы, словно натянутые струны; мускулы подрагивали, готовые мгновенно отреагировать на любую неожиданность. Левая рука потеряла опору - Дэвид достиг порога боковой комнаты... Дверь открыта... Он скорее почувствовал, нежели увидел, слабый проблеск света между плотно сдвинутыми шторами. Зафиксировал взгляд и замер, подобравшись, словно перед прыжком... Опять прислушался, но до слуха донеслось лишь постукивание далекого ставня да унылое завывание ветра. И все-таки Дэвиду показалось, будто где-то в темноте комнаты что-то снова зашелестело... Что же делать? Продолжать идти вперед или развернуться и бежать?.. Дэвид на цыпочках двинулся дальше. С вытянутой вперед рукой он шаг за шагом крался, огибая середину комнаты, как вдруг, похолодев от ужаса, застыл на месте: его трясущиеся мелкой дрожью пальцы коснулись чего-то теплого и мягкого. Он отдернул руку. Что это было? Шелк? Или мех? Неужели мертвая маленькая собачка?.. Но что она здесь делает? Он снова вытянул руку... и понял... Волосы! Боже милосердный... Он ощупал чью-то голову, которая от этого прикосновения качнулась и завалилась набок... Накрахмаленное жабо, вымазанное чем-то тошнотворно липким!.. Дэвид издал сдавленный стон, и он повторился эхом где-то совсем рядом. Дэвид резко отдернул шторы, и перед ним в бледном лунном мерцании возникла Антиклея. Длинная ее прическа была растрепана, складки белой одежды забрызганы чем-то черным... А между нею и Дэвидом в огромном кресле сидел некто третий и невидящими, вытаращенными глазами смотрел в потолок. Его бледные губы кривила сардоническая усмешка, а в складках залитого кровью жабо торчала серебряная рукоятка кинжала... Кинжал торчал из горла сэра Невила Лоринга. Глава XXII, полная подозрений На целую минуту они потеряли дар речи, и только завывания ветра да стук того далекого ставня нарушали вновь наступившую тишину. Потом девушка перевела взгляд со страшного кресла на пятна, которыми была испачкана ее ночная рубашка, и из ее мраморных губ вырвался глухой стон. Она попятилась и отступала все дальше, пока не наткнулась на что-то спиной, и тут же вся сжалась от испуга, закрыв лицо дрожащими руками. Дэвид застыл, боясь, что она сейчас закричит, но этого не произошло. Вскоре Антиклея подняла голову, и они, едва дыша, посмотрели друг другу в глаза. - Это вы? - выдохнула она наконец. - О Господи... Зачем?.. Почему вы сделали это? - Я?! - хрипло переспросил Дэвид, отшатнувшись под ее взглядом. - Я?.. Вы думаете... Она с трудом подняла руку и указала на его рукав. Взглянув туда, он увидел кровь. - Я проснулась... - прошептала она. - Меня что-то напугало во сне... И страх никак не проходил... Я спустилась вниз, в эту темень и... О Боже! - Она начала задыхаться и снова закрыла лицо. - Его уже нет... Как странно... Он был грешником. Жестокий, отвратительный старик... И умер без покаяния!.. Уходите... уходите живо и молите Бога, чтобы Он простил вас... Как я... Бегите же!.. - Вот как? - пробормотал Дэвид. - Хорошо, я уйду! Но сначала... Будет лучше, если я заберу это с собой. - И он показал пальцем на блестящую рукоятку кинжала. Посмотрев туда, Антиклея тихо вскрикнула; все силы словно внезапно оставили ее, и она опустилась на колени. - Это... это же... О Господи, это же мой! Я потеряла его... в лесу... клянусь, я потеряла его! Вы... вы нашли его? Где вы его нашли? - Да, сударыня, нашел... Только не в лесу, а здесь, минуту назад. А теперь заберу его с собой! С этими словами Дэвид, сжав зубы, ухватился за рукоятку и выдернул кинжал. Кровь на лезвии еще дымилась. Держа кинжал трясущейся рукой, он осмотрелся в поисках чего-нибудь, обо что его можно было бы вытереть, и наткнулся взглядом на валявшийся на полу скомканный лист бумаги. Дэвид поднял его и завернул клинок в бумагу. - А что касается вины или невиновности, - сказал он, подойдя к окну, - пусть это останется между вами и Богом! - Что вы хотите этим сказать? - пролепетала девушка. - Почему вы так смотрите на меня?.. - Скорее ступайте в свою спальню, - прошептал он. - Сожгите эту... одежду, которая на вас, и ждите утра. - Почему? О, почему вы так смотрите на меня? - взмолилась она. - Как если бы... Боже мой, словно... Дэвид приложил палец к губам и, сунув предательский кинжал в карман, распахнул решетчатые ставни и вылез наружу. Его встретил свежий, упругий ветер. Дэвид секунду помедлил, чтобы оглядеться. Ему показалось, будто он только что очнулся после того ночного кошмара. Но сверток в кармане напомнил, что это не сон. Дэвид повернулся и хотел идти, но потрясение от пережитого, воспоминание о том, что произошло в доме, вновь накативший страх вызвали дрожь и слабость во всем теле. Ноги подогнулись, Дэвид пошатнулся и привалился к стене дома. Ужас Антиклеи, ее жалкие, неуместные слова и тяжкие подозрения, вызванные ими, снова навалились на сердце и не давали вздохнуть. Дэвид решил, чтобы успокоиться, постоять немного в шелестящей стене плюща. Луна почти зашла, но, несмотря на царившую вокруг него тьму и шелест листьев, Дэвиду почудилось, что в темноте появилась новая тень. И тень эта приближалась к нему! Она перемещалась быстро и украдкой. Дэвид переложил пистолет в левую руку. Продолжая наблюдать за тенью, прикинул расстояние... Еще двадцать шагов, и они столкнутся лицом к лицу. Встреча неизбежна. Осталось три шага... Он прыгнул и нанес незнакомцу молниеносный удар куда-то под ухо. Шумно выдохнув, человек упал, как подкошенный, и замер с раскинутыми руками. Нагнувшись, чтобы рассмотреть его, Дэвид узнал молодого секретаря сэра Невила, мистера Молверера. Прочь от теней этого проклятого дома! И Дэвид побежал - теперь уже без оглядки, хотя и бесшумно. Он промчался по террасе, вниз по лестнице и вдоль тисовой аллеи до самой стены ограды. Подпрыгнул, повис на руках, подтянулся, вскарабкался на гребень и только здесь оглянулся назад - узнать, нет ли погони. Но огромный мрачный дом не подавал признаков жизни и по-прежнему чернел на фоне багровой луны. Из него не доносилось ни единого звука, за исключением стука незакрытого ставня, доносившегося при каждом порыве ветра. И, когда Дэвид торопливо побрел прочь, в его мыслях произошел новый поворот, который странным образом принес ему облегчение. Молверер! Что могло заставить секретаря выйти из дому в такой час? Почему он шел крадучись? И почему он, Дэвид, забыл о найденной шляпе? Это ведь шляпа Бена Баукера, в этом не может быть никаких сомнений... Бен тоже был там! Человек, который клялся, что совершит это самое... Он ведь только и ждал благоприятной возможности! Но кинжал! Она сказала, что потеряла его в лесу. Беспомощная увертка, но вдруг это на самом деле правда?.. Если она потеряла его в лесу, а кто-то нашел... Но кто? Бывший каторжник? Секретарь? Как бы там ни было, кинжал принадлежал ей и, следовательно, должен исчезнуть... Но как избавиться от него?.. Бросить в первый попавшийся пруд? Нет. Пруды иногда чистят, а бывает, они и сами пересыхают. Тогда в дупло какого-нибудь дерева? Или запихнуть глубоко под корни? Тоже нет. Дерево могут срубить, или его повалит бурей... Значит, надо закопать кинжал... Опять плохо. Его могут учуять собаки, или вывернет чей-нибудь плуг... Нет, все-таки нужно бросить его в какой-нибудь водоем, только глубокий - в реку или в море! Но поблизости нет большой реки. Ладно, там видно будет, а пока придется день и ночь хранить кинжал при себе. Антиклея потеряла его, это отвратительное орудие убийства, а кто-то нашел и использовал по назначению!.. Да, но кто? Дэвид все дальше шагал сквозь ночь по пустынной извилистой тропке, миновал травянистую низину и живую изгородь, растущую по бокам дороги. Он уже не скрывался и не обращал внимания на направление. Его терзали тысячи страхов и подозрений. Но в одном он уверил себя, мысленно повторяя снова и снова: кто бы ни воспользовался этим проклятым кинжалом, она, безусловно, потеряла его гораздо раньше. Глава XXIII, в которой ведущую роль играет фамильное наследие Туманный рассвет застал Дэвида сидящим под сенью живой изгороди. Совершенно измученный событиями прошедшей ночи, терзаемый страшными мыслями и подозрениями, он притулился под колючими кустами и на время оцепенел. Он не помнил, сколько времени так просидел. Перед его мысленным взором вновь и вновь во всем своем пугающем безобразии представала картина убийства. Он видел обмякшее, безжизненное тело, развалившееся в кресле, сардоническую усмешку и невидящий взгляд, устремленный в пространство. Это видение сменялось другим, тоже навсегда запечатлевшимся в памяти, - водопадом великолепных золотистых волос - водопадом, которым не смыть кровь. Дэвид снова видел ужас и отчаяние в глазах девушки, а в ушах звучал ее срывающийся шепот. Страшный сон. Рука скользнула в карман, чтобы коснуться орудия преступления. Дрожащие пальцы ощутили холод смертоносной стали. Этот кинжал принадлежал той самой девушке. Наступил рассвет. Дэвид чувствовал себя совершенно разбитым и телом, и душой, его грызли сомнения и страх перед будущим. В мозгу снова прозвучал голос Джаспера Шрига: "Убийц, сударь мой, вешают, независимо от пола, возраста, сословия и вероисповедания". Веревка, виселица, скрипучие доски помоста... Дэвид содрогнулся. Ветер утих. В соседнем кусте спросонья пискнула птица, ей ответила другая, подальше. Дэвид очнулся. Горизонт на востоке сиял, занималась заря. Цвет неба светлел, становясь из пурпурного алым, из розового золотистым. По мере того как это сияние отвоевывало у ночного мрака все большее пространство, из кустов, из росистых зарослей, из темнеющего леса, со всех сторон поднимались веселый щебет, цвиканье и мелодичный пересвист; птичьи голоса постепенно набирали силу, становились чище, увереннее, и наконец слились и во всю мощь запели хвалебную песнь наступившему утру. Ровный дневной свет разогнал часть страхов. Дэвид почувствовал, как уныние оставляет его, как ликующий птичий гимн возрождает в душе надежду. Он потянулся, расправил плечи и поднял голову, чтобы посмотреть на небо. Туманная дымка истончилась и улетучилась. Сияющий рассветный нимб разлился от востока до запада. Все образуется и прояснится, не может быть все так плохо... Нельзя отчаиваться, и обязательно наступят лучшие дни! Дэвид встал, размял затекшие члены и, выйдя на дорогу, зашагал навстречу показавшемуся ослепительному краю солнца. Однако через полчаса усталость взяла свое. Он уселся на обочину и снова попытался решить, что же делать с кинжалом. Так он и сидел, подперев рукой подбородок, невидящими глазами уставившись на дорогу перед собой, когда послышался скрип тяжелых колес и неспешный цокот лошадиных копыт. Подняв глаза, Дэвид увидел приближающийся к нему закрытый фургон, влекомый вороным тяжеловозом. Лошадь обладала поистине богатырскими статями, ее мышцы так и бугрились под блестящей шкурой от гривы до самого хвоста, и только ноги казались непропорционально тонкими. Замечательное животное совсем не поспешало; оно словно любовалось собственными изящными движениями и устроило из своего выезда целое представление - изгибало шею дугой, трясло головой, а конечности поднимало с такой гордостью и высокомерием, будто делало одолжение, ступая ими по земле, а не летя по воздуху. Надменным четвероногим правил, а вернее, сопровождал его в качестве почетной няньки светлоглазый парень приятной наружности. Сидя на козлах, он болтал одной ногой, перекинутой через другую, и беззаботно насвистывал, когда конь, поравнявшись с одним из деревьев, решил, что его особе уделяют недостаточное внимание, и, поднявшись на задние ноги, принялся передними выписывать в воздухе замысловатые кренделя. И, судя по всему, не собирался ставить копыта обратно на землю. Тут уж возница был вынужден вмешаться. - Стой, Полли Фем! Прекрати, довольно фокусничать! Разыгрался, точно жеребенок! И охота тебе забавляться с утра пораньше! Животное проявило благоразумие и, вняв увещеваниям, приняло нормальное положение, после чего неохотно двинулось вперед. Однако дотянул фургон только до того места, где расположился Дэвид. Здесь конь остановился, смерил усталого путника взглядом и с достоинством фыркнул. - Это он перед вами красуется, - сообщил возница, ухмыльнувшись и показывая на лошадь хлыстом. - А ему примерно столько же лет, сколько мне! Тот, о ком шла речь, повернул голову, насмешливо покосил на Дэвида круглым глазом и фыркнул еще выразительнее. - Замечательное представление! - с улыбкой ответил он. - Да уж, - кивнул кучер фургона, посматривая на перевязанную голову Дэвида и его осунувшееся лицо. - А с тобой-то, парень, все в порядке? - Да, да, спасибо. - Что-то не похоже. Глядя на тебя, не скажешь. - Нет, нет. Если вы имеете в виду мою повязку, то она мне больше не нужна. Голова совсем не болит, - ответил Дэвид и, размотав бинт, отбросил его в сторону. - Должно быть, видок у меня довольно жалкий, если первый встречный принимает за тяжелобольного, - со вздохом сказал он и провел рукой по заросшему подбородку. - В общем, так и есть, - весело подтвердил возница. - Хотя и не совсем. Видел я и похуже. Раза два. А куда путь держишь? - Сам не знаю. Куда глаза глядят. - Что ж, если это не в двух шагах, то либо за тридевять земель, либо и вовсе у антиподов. Так и так в сторону Льюиса. Давай, брат, ко мне на палубу! - Спасибо! - поблагодарил Дэвид и влез на козлы рядом с жизнерадостным кучером. - Но, пошел, Полли Фем! - крикнул возница, легонько хлопнув коня хлыстом. - Шевели веслами, полный вперед! В ответ на такую фамильярность животное неодобрительно стукнуло несколько раз по земле сначала одним копытом, затем вторым, презрительно фыркнуло и только тогда изволило тронуться с места. - Не сказать, чтобы ты был чересчур весел, - поделился кучер своим наблюдением после того, как они оставили позади ярдов сто в полной тишине, нарушаемой лишь скрипом фургона. - Не мешало бы мне побриться, - сказал Дэвид. - Не стану отрицать, - ответил кучер, самодовольно проведя большим пальцем по собственной свежевыбритой щеке. - Живет тут поблизости один по имени Джо Хоскинз, в Глинде, напротив кладбищенской стены. Замечательно бреет. Всего за один пенни! И бритва у него бесподобная, прямо кроличий мех, а не бритва. - Надо бы мне к нему наведаться, - рассеянно пробормотал Дэвид. - Так мы прямехонько туда и держим курс! - воскликнул возчик. - Совсем, брат, недалеко! А может, тебя надо звать "сэром"? - Называй как хочешь, - ответил он. - А зовут меня Дэвид. - Ну, и отлично... Эй нет, Полли, сегодня мимо! - вдруг крикнул он, потому что конь остановился как вкопанный перед воротами какой-то фермы. Фургон снова затрясся по дороге. Кучер хохотнул. - Нет, парень, видал ты когда-нибудь такое? Знает каждый дом, каждую усадьбу и гостиницу отсюда и аж до самого Льюиса! Я считаю, в целом мире не сыщешь больше такой лошади, как Полли. Он у нас что-то вроде семейной достопримечательности. Достался мне по завещанию, когда мой папа Дэниэл вдруг взял и помер. Отец-то мой всегда говорил, что Полли Фем благородных кровей, а благородные и ведут себя благородно. Ха-ха! У Полли такие благородные повадки, что он всегда плетется в час по чайной ложке, и никакими уговорами его не проймешь. Больно медлительный. Правда, не упрямый. Надежный, можно сказать, да и вообще мировой коняга! Только вот с имечком кто-то подкачал. Ну, да что поделать. Как купил его папаня Полли Фемом, так пусть и ходит до смерти Полли Фемом. Только мне все равно непонятно, почему "Полли" да еще и "Фем"? Принимая во внимание, что это конь, а не кобыла. Я часто гадаю: кто такая была эта Полли Фем?..[7]. [7] Имеется в виду сокращенный вариант слова female - женщина (англ.). Полифем[8] величественно брел, одинаково неторопливым шагом поднимаясь на холм и спускаясь под горку, останавливался по собственному почину у ворот одинокой фермы или домика, увитого ползучими виноградными лозами. Тогда возница слезал и, приветствуя каждого встречного, отдавал им или принимал всевозможные посылки и пакеты, а потом тяжелый фургон снова громыхал по дороге. Так они с грохотом и скрипом проезжали мимо ветхих сараев и опрятных, благоухающих свежим сеном амбаров, останавливались на деревенских площадях и возле придорожных хуторов. Ребятня бросала свои игры и с восторженными воплями мчалась навстречу лошади и кучеру. За ними следом спешили добродушные полногрудые матроны, которых возница наделял не только посылками, но и свеженькими местными новостями, не брезгуя и сплетнями. Потом, убедив высокомерного Полифема в необходимости возобновить горделивое шествие, трогался и уезжал, провожаемый веселыми напутствиями. И снова они тряслись по тенистым дорогам и извилистым проселкам. Солнце поднялось уже высоко; становилось жарко. [8] Полифем - в греческой мифологии одноглазый циклоп. - Твоя жизнь представляется мне очень счастливой, - сказал Дэвид. - Грех жаловаться, брат. - Но ты ведь не всегда ездил на этом фургоне. Наверное, был когда-то моряком? - Ага! Сбежал в море, не успев узнать, что почем. Был мальчишкой на побегушках, юнгой, лазил по вантам, как обезьяна, порох подносил, чего только не делал! Вот надеюсь сегодня подобрать по дороге одного старого корабельного товарища, боцмана Джерри. Он должен ждать меня где-то не доезжая Льюиса. Старый моряк Нельсона! Любил меня, все равно как отец, честное слово! Учил всему, бывало, и веревочным концом угощал, а потом потерял ногу при Трафальгаре. Он возился со мной, как с собственным сыном. "Джим, - бывало, говаривал, - заруби себе на носу: хоть ты и зовешься Крук[9], но, пока старый Джерри способен всыпать тебе по первое число, плутовать да бить баклуши он тебе не даст". [9] Плут, бездельник (англ.). - Значит, тебя зовут Джим Крук? - Точно, парень! Джим Крук, кучер из Лоринг-вилледж, графство Сассекс, - точный мой адрес. - А-а, так ты, наверное, знаешь и Лоринг-Чейз? - Достаточно, чтобы не соваться туда без крайней нужды. - Отчего так? - Да оттого, что это обиталище дьявола. И, хотя зовется тот дьявол сэром Невилом Лорингом, никто никогда не торопится в его дом, а кто попадает, и сам не рад! Удивляюсь, как это никто с ним до сих пор не разделался? Здесь пруд пруди охотников отправить его к Дэви Джонсу[10]... Чтоб мне лопнуть, если я вру! [10] Так английские моряки называли дьявола. - И ты... знаешь кого-нибудь из таких охотников? - Ну, взять хотя бы одного джентльмена, который там живет. Это молодой секретарь, мистер Молверер. Самый подходящий кандидат! Я как-то раз пришел, а он стоит за креслом сэра Невила - весь бледный, кулаки сжаты... Его прямо трясло от бешенства. Он даже зубы скалил, как цепной пес, только что не ощетинился, а в глазах, брат... Ох какая лютая ненависть у него была в глазах! Никогда не забуду этого взгляда! "Ну и ну! Теперь все ясно. Конечно же, это был Молверер! Я ведь встретил его всего в нескольких шагах от того места за стеной, где в кресле лежало это... уставившись в потолок стеклянными глазами..." - И часто ты бываешь в Лоринг-Чейзе? - сипло спросил Дэвид. - То и дело. Я, понимаешь, кое-что смыслю в лошадиных болезнях, вот меня и зовут. - А мистер Молверер давно живет там? - Давненько. По крайней мере успел по уши влюбиться в мисс Клею. Ее горничная Энн - она кузина моей жены - точно знает. Говорит, он прямо с ума по ней сходит. - Вот как? - пробормотал Дэвид. - Ну! - кивнул Джим Крук. - Правда, не осмеливается ей признаться, потому что сэр Невил сам на нее глаз положил. - О Господи! - вздрогнул Дэвид. - А? Что такое, дружище? - Сэр Невил? Да он же старик! - Некоторым старость не помеха. Седина в бороду - бес в ребро. А если уж женщина так молода и хороша собой, как мисс Клея... Бедняжка, она добрая душа. Мне так жаль ее. Мне жаль их обеих, особенно монашку. - Кого? - Маленькую монашку - миссис Белинду. Правда, на самом деле она не монашка. - А почему не девушку? - Ну, та совсем другая, та может постоять за себя. Однажды я видел, как она стеганула сэра Невила хлыстом - чтоб я ослеп и оглох, если вру! Не то что миссис Белинда... А знаешь, что он в ответ? Засмеялся! Я как раз был на конюшне, смотрел одну лошадь. О, мисс Клею голыми руками не возьмешь! Огонь! Как ее волосы. Нужно будет - убьет и глазом не моргнет... А? Что с тобой, парень? Замерз? Может, ты все-таки болен? - Н-нет... то есть да, - с трудом выговорил Дэвид. - От переутомления, наверное. - Надо бы тебе эля[11] горячего хлебнуть. Добрая кружка эля - лекарство что надо. Да я и сам не прочь принять пинту-другую. Тем более что знаю один домишко, где нам нацедят отменного, самодельного... А что? Бросим якорь да высадимся на полчасика, идет? Полный вперед, Полли! В "Буйвол", Полли Фем! "БУЙ-ВОЛ"! - закричал мистер Крук. [11] Эль - английское крепкое сладковатое пиво. Сообразительный Полифем повел ухом, фыркнул и вдруг припустил с такой резвостью, какой Дэвид никак уж от него не ожидал. Молодой человек даже чуть не свалился с козел. - Вот тебе и лошадь! - воскликнул мистер Крук. - Знает "Буйвол" не хуже моего! Знает, что тамошний хозяин, Том Бингли, никогда не пожалеет для него ни овса, ни водицы да еще и лакомство какое-нибудь завсегда припасет. Самое любимое место Полли во всей округе... А это кто там? Чтоб мне провалиться, если не боцман! Точно, он, кто ж еще? Сидит у дороги и меня поджидает! Посмотрев вперед, Дэвид сначала увидел только большую блестящую шляпу, которая торчала в траве над канавой, словно огромный гриб. Когда они подъехали ближе, из-под шляпы раздался басистый рык: - Эй, на палубе! От зычного рева у Дэвида чуть не заложило уши, а Полифем так и врос в землю. Кучер Джим привстал на козлах, щелкнул кнутом, побуждая коня идти дальше, и радостно завопил в ответ: - Боцман, свистать всех наверх! Навстречу им поднялся багроволицый, кряжистый здоровяк. Помимо блестящей шляпы на нем были морской китель прямого покроя, украшенный двумя рядами начищенных, сверкающих при каждом движении боцмана пуговиц и широченные полосатые штаны. С некоторым трудом выбравшись на дорогу, боцман одернул штанину, из-под которой высовывалась деревянная булава искусственной ноги, и твердо встал, дожидаясь, пока фургон поравняется с ним. На единственной ноге сверкала пряжка безукоризненно начищенного башмака, да и весь он, от этого башмака до тщательно стянутых в косицу волос, выглядел весьма щеголевато и браво. Хотя до фургона оставалось не больше шести ярдов, он сложил руки рупором и заревел громче прежнего: - Право руля, Джимми, право руля! Заходи от ветра! Так держать! А теперь еще круче! Суши весла! Спускай трап! Кучер натянул вожжи, бросил их и, спрыгнув на дорогу, радостно затряс руку боцмана, а тот хлопнул его по плечу и снова зарычал: - Ах чтоб я утоп, парень, если ты выглядишь хоть на год старше, чем в те дни, когда мой линь прохаживался по твоей шкуре!.. Жаль, плетки нету под рукой, а то угостил бы тебя разочка два по старой памяти! - А мне чтобы лопнуть! - закричал Крук. - Ты все тот же морской волк, как в день последней драки с французишками да испашками! Крепок, словно мореный дуб. Клянусь, ты бы и сейчас нокаутировал любого на нашем корабле. Помнишь, какие мы устраивали кулачные бои? - А кто этот молодой джентльмен? - спросил боцман, дотрагиваясь до своей шляпы. - Это Дэвид. Едет со мной в Льюис. Дэвид с удовольствием обменялся крепким рукопожатием с бравым моряком. - Ну, ладно, Джимми, дай-ка я обопрусь на твое плечо и вскарабкаюсь на палубу. Упрись покрепче мне в корму, и, если молодой джентльмен подаст мне свою руку... После множества натужных охов и тяжких вздохов, притопываний и подпрыгиваний на деревянной ноге сложная задача погрузки боцмана была в конце концов благополучно решена, и отдувающийся моряк в целости и сохранности водворен на козлы между Дэвидом и Джимом. Полифема уговорили возобновить свое величавое шествие, повозка со скрипом и грохотом покатила прежним курсом, а между друзьями состоялся нижеследующий разговор. - Пожалуй, приглядевшись, я все-таки скажу, что ты выглядишь немного усталым и озабоченным. Уж не женился ли, часом, на какой-нибудь вдовушке, Джерри? - спросил Джим. - Нет, Джим, нет, парень. Ты же знаешь, наш капитан, благослови его Бог, не склонен к семейной жизни. А если он не склонен, то мне это тем более не годится, - ответил боцман. - Это почему? - поинтересовался Джим. - Как почему? Бог с тобой, я же не смогу за ним приглядывать, как он того заслуживает, если обзаведусь женой. Нет, ни за что, Джимми. Капитан, дай Бог ему здоровья, нуждается в хорошем уходе, особенно с тех пор, как мисс Клеона замужем... И одиноко ему, особенно по вечерам. - Ну, это понятно. А помнишь, как он следил за своим мундиром да за башмаками? Прямо как будто слегка повредился в уме на одежде и чистоте. И другим спуску не давал. - Помню, Джим. С этим у него и сейчас все в порядке. С ним другое что-то творится. Ходит мрачнее тучи, чему я вижу только две возможные причины: либо он наконец-то влюбился, в чем я очень сомневаюсь, либо, не приведи Господи, собирается драться на дуэли. - На дуэли? Разрази меня гром! С кем? - вскричал Джим. - Да с этим здешним злобным коротышкой - сэром Невилом Лорингом. Тот, говорят, стреляет без промаха с любого расстояния, мерзавец этакий! А кэп, храни его Господь, никогда не держал в руках пистолета. Видать, не думал, что это ему пригодится... Так-то, сынок. Прекрасный человек, - объяснил боцман. - А чем ему насолил Лоринг? Боцман: Кто его знает! Только в последний раз, когда старикашку занесла нелегкая в город, сцепился этот хрыч с ее светлостью герцогиней Кэмберхерст, не знаю, правда, из-за чего. Они всегда терпеть друг друга не могли, еще с детства. Ну прямо как кошка с собакой! А мы с кэпом приехали и, как всегда, взяли курс на дом ее светлости. Ох и бушевала же она, настоящий шторм, парень! Не успели мы войти, набросилась на кэпа. "Это не человек, - кричит, - это гнусное чудовище! Таких надо душить в колыбели! Будь я мужчиной, - слава Богу, что это не так! - говорит, - я пристрелила бы его, как собаку! Несчастная девочка, - говорит, - как она живет под одной крышей с таким негодяем?" И топнула своей маленькой ножкой и потрясла кулачком... А потом заметила меня, бросилась, ровно тигрица, взяла на абордаж и вытолкала в корму вон из комнаты. Как сказал бы ты, Джимми, в шею, в хвост и в гриву! Потом и капитан тоже вышел, смурной такой. Домой вернулся смурнее некуда, а сюда приехал - чернее тучи. Сейчас он здесь, в "Буйволе", и притом его сопровождают молодой виконт и мистер Барнабас. Пусть меня вздернут на рее, если это не означает дуэль! - Дуэль... Избави Господь, - прошептал Джим. - Так что, Джимми, беспокоюсь я, как видишь, не без причины. - Да, Джерри. Второго такого, как наш капитан, на всем свете не сыщешь. - Таких не было, нет и не будет, мой мальчик, можешь смело биться об заклад, - уверенно и с гордостью произнес боцман. Вспомнив о Дэвиде, боцман повернулся и положил ладонь ему на руку. - Молодой человек, - сказал он, другой рукой касаясь глянцевитой шляпы, - надеюсь, вы простите двух разболтавшихся старых боевых друзей, которые не каждый день друг друга видят. - Разумеется! - ответил Дэвид, кладя свою руку поверх его руки. - Не беспокойтесь, пожалуйста, обо мне. Для меня большая честь познакомиться с моряком, сражавшимся при Трафальгаре. Глаза боцмана сверкнули, и он снова тронул край своей шляпы. - Благодарю вас, молодой человек. Джимми Крук тоже был там! - Правда? - удивился Дэвид, с новым интересом взглянув на жизнерадостного кучера. - Вы действительно там были? - Угу. - Джимми немного смутился. - Только я не потерял ни ногу, ни руку, как Джерри и наш капитан. - Джимми был орудийной прислугой у одной из пушек по правому борту, - пояснил боцман. - А как зовут вашего капитана? - спросил Дэвид. - Достопочтенный Джон Чомли, - ответил боцман, снова дотрагиваясь до поля шляпы. - Королевский флот! - добавил кучер, тоже отдавая честь. - А вот и Глинд, - объявил он, когда фургон свернул на тихую деревенскую улицу. - Вон там "Буйвол", дальше кладбищенская стена, а напротив нее живет Джо Хоскинз, у которого легкая рука. Всего за пенни. - В таком случае он заработает его немедленно, - заявил Дэвид и поднялся, собираясь спрыгнуть на дорогу. - Жаль, приятель, - разочарованно произнес Джим Крук. - А я-то думал, мы сначала промочим горло. Может, все-таки составишь нам компанию? - С удовольствием, - отвечал Дэвид, - но только если вы позволите вас угостить. Однако боцман ни в какую не соглашался, заявив, что сегодня угощает он. Спустившись с помощью Дэвида и Джима на землю, он повел их в гостиничную харчевню. Тут было множество укромных уголков, располагавших к дружеской беседе. За стойкой восседала дородная хозяйка. Боцман галантно снял перед нею шляпу. Почтительно обращаясь к ней "мадам" и "сударыня", спросил пива и застучал своей деревяшкой, пробираясь к столу. - Я думаю, - сказал Джим Крук, когда перед ними появились три кружки с шапками густой пены, - никому из нас не повредит немного хлеба с сыром. - Прекрасная мысль! - обрадовался Дэвид и немедленно заказал еды, после чего все трое налегли на пиво и закуску. Дружеская непринужденная атмосфера и добрая компания развеяли мрачные мысли Дэвида, пища восстановила силы, и он почувствовал себя другим человеком. Наконец кружки опустели, от хлеба с сыром остались одни крошки, и кучер поднялся из-за стола, намереваясь отправиться по своим делам. - Будьте готовы, мистер Дэвид, через полчаса поедем дальше, в Льюис - так, Джерри? - Полчаса - в самый раз, - ответил боцман и, тронув поля шляпы, бодро утопал вслед за Круком, а Дэвид отправился на поиски столь необходимого ему брадобрея. Он легко нашел его. Мистер Хоскинз стоял, угрюмо привалившись к дверному косяку своего заведения, и что-то мрачно бурчал себе под нос. Увидев клиента, костлявый брадобрей удрученно вздохнул, грустно кивнул и без слов провел его в унылое полутемное помещение с маленьким зеркалом на стене. Повязавшись передником, украшенным узором в виде переплетенных веточек, он прервал свое траурное молчание, чтобы скорбно произнести: - Ваши куртку и косынку, сэр... Молодой человек снял их и уже собирался было повесить куртку на спинку стула, как вдруг его рука наткнулась на продолговатый сверток во внутреннем кармане. Дэвид замер на мгновение, нахмурил брови и поспешно натянул куртку снова, на что унылый брадобрей, казалось, совсем разобиделся. - Ваши вещи, сэр, будут здесь в полной безопасности, - пробормотал он. - Я не бандит, не вор какой и не грабитель... По причине слабости моего кишечника я простой парикмахер, а посему не имею обыкновения заниматься кражами или чем-нибудь в этом роде. - Ничуть не сомневаюсь! - Дэвид кивнул с серьезным видом. - Но я предпочитаю остаться в куртке. Благодарю вас. После стрижки и бритья он, оглядев себя в зеркальце, нашел, что его внешность существенно изменилась к лучшему. Получив свое вознаграждение, Хоскинз меланхолически пробурчал слова благодарности, и Дэвид вышел от него на залитую солнцем улицу. Но из-за проклятого свертка в кармане хорошего настроения как не бывало, окружающее перестало интересовать Дэвида, и он медленно брел по улице с опущенной головой. Занятый тревожными мыслями, он не заметил, как вернулся в гостиницу, и, не обнаружив там ни боцмана, ни Джима Крука, снова вышел на двор. Здесь стояла богато украшенная, но сильно запыленная карета. Конюхи выпрягали из нее двух лошадей. Взмыленные спины и тяжело вздымавшиеся бока животных свидетельствовали о долгой бешеной скачке. - Нет, иначе, чем жестокостью, это не назовешь! - изрек один из конюхов. - Точно, - подтвердил другой, в нарядной ливрее и красивой шляпе с кокардой, стряхивая пыль с рукавов носовым платком. - Не будь они благородными лошадьми, они еще десять миль назад стали бы мертвыми лошадьми! - Точно! - опять подтвердил конюх-грум, нагибаясь, чтобы смахнуть пыль со своих щегольских сапог. - Но, когда ее светлость велит ехать быстро, это значит чертовски быстро, словом, гнать во всю мочь. Дэвид медленно прошел мимо, свернул за угол и очутился в маленьком огороженном загоне, где, крякая, вперевалку ходили утки, щипала траву старая лошадь и кудахтали куры. В центре загона стоял большой стог, наполнявший воздух ароматом свежего сена, а к стогу была приставлена длинная лестница. Все здесь дышало покоем и уединением, и Дэвиду пришло в голову, что лучшего места для размышлений не найти. Он взобрался по лестнице, растянулся на сене и, уверенный, что никто его тут не обнаружит и ему не помешает, снова принялся думать, где и как ему избавиться от кинжала. До слуха доносились мирные, домашние звуки полусонной деревни: дружелюбный говор, лошадиное фырканье, слабое мычание коровы на дальнем выгоне, грохот цепи и лязганье колодезного ведра... Вдруг Дэвида подбросило, словно пружиной, и он сидя тряхнул головой. Как же он забыл о кучере и боцмане? Они, наверное, давно его ждут... Дэвид вздохнул и, подобравшись к краю стога, посмотрел, не видно ли где его попутчиков. Так и есть, вон она, боцманская шляпа, блестит на солнце. Тут его слуха достиг и боцманский хриплый рык, но Дэвид неожиданно передумал продолжать путь и остался наверху. Вскоре он услышал удаляющийся скрип тяжелых колес и мерный стук копыт. По неторопливости последнего Дэвид решил, что производить эти звуки не может никто, кроме Полифема, с достоинством шагающего в направлении Льюиса. Тогда он снова лег и закрыл глаза. Скоро придется все-таки отправляться в путь, но сейчас не стоит торопиться. Кажется, он понял, где спрячет кинжал. Пожалуй, это единственное место, где можно похоронить его и навсегда избавиться от страшной улики. Глава XXIV, в которой читатель найдет упоминание о двух старых знакомых - Стойте, Джон Чомли! Вернитесь! Как вам не стыдно, Джек! Дэвид вздрогнул, подобрался к краю и глянул вниз. Прямо под ним на стог по приставной лестнице пытался забраться некий высокий джентльмен. Один рукав великолепно сидящего на нем синего сюртука самого превосходного покроя был пуст и заправлен в карман. Пока Дэвид все это разглядывал, джентльмен успел уже спуститься на землю и, сняв шляпу с загнутыми полями, отвесил церемонный поклон стоящей перед ним маленькой разгневанной особе. Лицо особы скрывал огромный капор, завязанный под подбородком, а миниатюрные ручки в тонких перчатках, сжатые в кулачки, неистово молотили по воздуху. Она на мгновение перестала потрясать кулачками, но не по причине охлаждения своего гнева, а лишь для того, чтобы посильнее топнуть обутой в сандалию маленькой ножкой. - Вот, значит, как, капитан Чомли! - закричала она, сверкнув из глубины капора горящими глазами. - Вы удрали, сэр! Ни слова возражений! Вы посмели сбежать от меня! Придержите язык, сэр! А теперь карабкаетесь на этот стог, чтобы спрятаться - и это в ваши-то годы! Это недостойно, это трусость! Стыдитесь, Джон! Почему вы так поступили? - Ваша светлость, - кротко начал капитан, - я только... - Молчите, несчастный! Я мчусь сюда, рискуя сломать себе шею, трясусь на ухабах - я теперь вся в синяках и кровоподтеках! - из меня чуть не вытрясло душу в этой карете! Я едва не загнала ради вас своих лучших лошадей, а вы - что делаете вы? Трусливо прячетесь, завидев меня, недостойный вы человек! - Но, дорогая герцогиня, если вы позволите мне сказать вам несколько слов, возможно, я сумею объяснить вам то обсто... - В первую очередь объясните, что вы здесь делаете?! - Моя дорогая, если ваш вопрос касается моей маленькой экскурсии, то объяснение... - Ах, всего лишь экскурсия? И кого вы, Джон Чомли, собираетесь потчевать этой несусветной чушью? - Вы же сами спросили меня, мэм, и я спешу заверить вас... - Вздор, сэр! Не хочу слушать! Я и сама знаю, зачем вы здесь: чтобы драться! Молчите, сэр! Вы приехали сюда из-за меня. Ах я дура, вот грех-то какой. Ну, кто меня тянул за язык? И вы теперь намерены драться с этим жалким, ничтожным сатиром, который наверняка убьет вас, Джон, убьет без сожаления... Он сделает это с наслаждением! Вы хоть понимаете, что он убьет вас, сэр Джон Чомли? - Ну, это не обязательно, мэм, - ответил капитан примирительно. - Прошу вас, дорогая герцогиня, не принимайте все так близко к сердцу. - Но у вас всего одна рука, Джон! - вздохнула она, касаясь его пустого рукава. - Ничего, пистолет не тяжелее шпаги, - усмехнулся капитан и, взяв ее руку, галантно склонил над нею седую голову. - Прошу вас, пойдемте в гостиницу и там... - Он убьет вас, Джон! - упрямо повторила она. - Я приехала, чтобы забрать вас домой. - Это невозможно, мэм. Абсолютно исключено. Я бы сказал, об этом не может быть и речи... Дело зашло слишком далеко. - Поэтому я не допущу, чтобы оно зашло еще дальше, сэр! - Встреча назначена и должна во что бы то ни стало состояться. Это неизбежно, герцогиня. Можно сказать, нет никакой возможности уклониться от нее, ибо, видите ли, мэм... - А я вам говорю, вы уклонитесь от нее, Джон Чомли, и немедленно! - Сэр Невил получил мою записку два часа назад. Следовательно, мэм, это теперь дело моей чести... Я жду с минуты на минуту либо его ответа, либо самого Лоринга. Видите ли, сударыня... - Дело чести! Скажите на милость! Не чести, а глупости, и к тому же смертельной! О, Джон, Джон, забудьте всю эту чепуху... Я настаиваю! Господи, что я натворила?.. Хотя, если уж начистоту, Джон Чомли, вы тоже хорош гусь! Бросаетесь в драку, словно бык, которого раздразнили красной тряпкой. Ну, что за неистовство, что за вспыльчивость, ведь вам не двадцать лет? Отчаянный и безрассудный, ну, право, словно мальчишка... - Вдруг она насторожилась. - О Боже, что там такое? По деревенской улице разнеслось дробное эхо копыт лошади, галопом приближающейся к "Буйволу". Топот становился все громче и громче, потом лошадь влетела в ворота гостиницы и там стала. - Кто это? Кто приехал, Джон? - вцепившись в пустой рукав капитана, резко спросила герцогиня. - Вероятно, посыльный с ответом сэра Невила, мэм. Пойдемте узнаем. - Нет, Джон, позовите его сюда! Господи, что там происходит? Узнайте скорее, по какому случаю суматоха. Капитан послушно отправился выяснять причину шума, который доносился от дверей гостиницы, но не успел свернуть за угол, как ему навстречу бросился какой-то человек и заговорил быстро, вполголоса. - В чем дело, сэр? Что случилось? - кричала герцогиня. - Пусть этот человек идет сюда! Ну, говорите же! - Тут такое дело, мэм... Кажется... - Капитан снял шляпу и стоял, вертя ее в руке и растерянно вглядываясь вдаль. - Кажется, мэм... - повторил он. - Короче говоря... В общем, дуэль не состоится. Ей-Богу, мэм. - Капитан беспомощно махнул шляпой и умолк. - Силы небесные! - воскликнула герцогиня и, повернувшись к посыльному, властно указала на него пальцем. - Ну, говорите! Объясните толком! - велела она грозно. - Сэр Невил Лоринг умер, мэм! Тонкий палец, направленный на посыльного, дрогнул и медленно, но по-прежнему властно качнулся в сторону, приказывая человеку уйти. - Умер, - повторил капитан, когда они остались вдвоем. - Радостная весть, - сказала герцогиня. - Это десница Божья! - Но, мэм... Он убит!.. Прошлой ночью... - И очень вовремя, Джон!.. Не думаете ли вы, что я стану горевать? - Но, мэм... - Джон! Перестаньте изображать шокированную добродетель. Я знала Невила с детства. Он уже тогда был жестоким, самовлюбленным мальчишкой. Бессердечное, маленькое чудовище. Он давно напрашивался, и поделом ему, негодяю... - Мадам... Теперь не стоит тратить на него гнев, ведь он мертв. - Ваша правда. Нежданно-негаданно. И ведь племянник его, сын бедного Хэмфри, тоже недавно погиб... А что станет с имением?.. Правда, есть еще эта бедная простушка, Белинда Чалмерз, которая вызвала двадцать лет назад такой скандал, помните? Но она не в счет. Если Лоринг заранее позаботился о завещании, то отказал все либо какому-нибудь лакею, либо девчонке, его протеже, этой красивой юной безбожнице и дикарке. Помните, вы видели ее, когда мы последний раз отважились сунуться в Лоринг? Ну, полгода назад, по поводу письма бедного Хэмфри. Вы помните ее, Джон? - Кого, мэм? - Да девчонку! Антиклею. Вот ведь наградил ее имечком покойник... Впрочем, она наверняка язычница, как индейцы с Карибского моря. И глаза у нее дерзкие, и вообще невоспитанная, своенравная девица! Правда, она и не могла стать другой при таком воспитателе. Он взял ее из приюта совсем маленькой... отродье нищего бродяги. - Во всяком случае, Лоринг поступил великодушно, дорогая герцогиня, что свидетельствует... - Ах, не будьте таким сентиментальным глупцом, Джон! Чтобы этот хладнокровный мерзавец проявил великодушие? Да никогда! Он за всю жизнь не совершил ни единого достойного поступка! Я помню, как он еще мальчишкой истязал кошек. И ребенка взял тоже, чтобы помучить. Ему доставляла удовольствие ее бессильная ярость. Нет, лучший из всех поступков, когда-либо совершенных Невилом, - это его смерть. Главное, момент он выбрал удачный!.. А девчонка благодаря ему превратилась в злобное, угрюмое существо, дерзкое и неистовое, с ядовитым язычком - словом, отвратительное во всех отношениях! - Несчастная девочка, - сказал капитан Чомли. - Бесстыжая нахалка! - фыркнула герцогиня. - Бедная и одинокая, - сказал капитан. - Ядовитая рыжая фурия. И не спорьте со мной, сэр! - повысила голос герцогиня. - Говорят, однажды она, без преувеличения, набросилась с кулаками на деревенского церковного сторожа. В воскресенье, в церковном дворе! - Хм! - издал звук капитан. - Вы, видно, считаете, что церковный сторож заслужил это? - ехидно спросила герцогиня. - Однако, Джон, я намерена взять ее под свою опеку. И как можно скорее. - Боже милосердный! - воскликнул капитан. - Вот те раз. - Я старая одинокая женщина, Джек Чомли. У Клеоны есть ее Барнабас и ребенок! Кроме того, мегеры мне по душе, особенно молоденькие! - Но... Господи, помилуй... - промямлил капитан. - Честное слово, мэм... я бы сказал... - А потому я немедленно еду в Лоринг-Чейз, и вы будете сопровождать меня, Джон. - Боже упаси! Ноги моей... - Итак, решено. Пожалуйста, вашу руку, капитан! И капитан Джон Чомли поклонился, подал герцогине свою единственную руку, и они вернулись в гостиницу. Минут пять спустя Дэвид слез на землю и, обогнув гостиничный двор, отправился выполнять задуманное. Глава XXV, в которой поколеблено отношение к рыжеволосым Колокола на далекой церковной колокольне прозвонили четыре часа. Дэвид свернул с жаркой пыльной дороги и присел отдохнуть на мостик, перекинутый через живую изгородь. Он страшно вымотался. Недавно перенесенное потрясение и физическое напряжение истощили его силы, отняли все жизненные соки. Глядя потухшим взором на лесистые холмы и просторы, он думал, как объяснит Шригу свое внезапное исчезновение. Незаметно его мысли обратились к Антиклее - странному, импульсивному созданию, бесконечно далекому от его юношеских идеалов красоты и женского совершенства... "Ядовитая рыжая фурия!"... Он терпеть не мог рыжих... "Нужно будет - убьет человека и глазом не моргнет"... А у него в кармане - окровавленный кинжал. Он вспомнил, как она показывала ему этот кинжал, и Дэвид еще - прости Господи - заметил, что им можно убить, если использовать умеючи... Да, оружие попало в умелые руки! Дэвид вздохнул, спустился с мостика и поплелся по узкой тропинке, которая вела через луг и терялась в рощице. Дэвид предпочитал открытую местность и, свернув с тропы, обогнул рощицу. Нежная сочная трава мягко пружинила под ногами... "Злобное, угрюмое, дерзкое существо"... Да еще с рыжими волосами! Внезапно Дэвид застыл на месте. У него перехватило дыхание. Перед ним была Антиклея. Она лежала на траве, закинув под голову руку взамен подушки и глядя в ясное голубое небо. Дэвида словно молнией поразило: он вдруг заново увидел, как она красива. Ослепительная белизна грациозной шеи, прелестные контуры округлой груди под легким платьем, изящная линия бедер и длинных стройных ног - и все это в сочетании с небрежной, непринужденной позой. Гибкая, сильная, грациозная - настоящее "молодое красивое животное". Действительно, подходящее определение. Почувствовав его взгляд, девушка повернула голову, без малейшего усилия поднялась с травы и, сидя, хмуро посмотрела снизу вверх. - Что вам угодно? - недовольно спросила она, не узнав сначала Дэвида. Он поклонился. - А, это вы. - Да, сударыня. - Вы изменились. Что с вами произошло? - Всего лишь побывал у парикмахера, мэм. - Куда вы идете? - В Лоринг-Чейз. - Зачем? Что вам нужно? - Есть некоторые дела, сударыня. - Вы глупец! - Я и сам начинаю так думать. - Безрассудный глупец! - повторила она. - Вы могли бы уже добраться до Лондона или даже до побережья. - Полагаю, мог бы, мэм. - Он наклонил голову. - Но, правду говоря, у меня пропало желание ехать в Лондон и тем более на побережье. - Вы потеряли свою шляпу. Ночью. - Вот черт! - сказал Дэвид, вздрогнув. - В самом деле потерял. - Что привело вас туда?.. В этот дом, в такой час? - понизив голос почти до шепота, спросила Антиклея. - Как всегда, дурацкая привычка вмешаться в чужие дела. - Он усмехнулся. - Я надеялся предотвратить... то, что случилось. - Предотвратить? - с гневным презрением переспросила она. - Да, мэм, - твердо ответил он. - Услышав, что жизни сэра Невила угрожает опасность... - Что?! - отпрянув, вскричала она. - Вы имеете в виду мои слова? Те, что я говорила вчера в лесу? - Не ваши, сударыня. - Тогда чьи же? - Сударыня, я не могу вам этого сказать. - Можете! Вы должны мне сказать! - горячо воскликнула Антиклея. - Это был... Юстас Молверер? - Нет, мэм. - Значит, вы кого-то защищаете? Покрываете? - Поэтому я и забрал с собой кинжал, - мягко сказал Дэвид. Девушка мгновенно вскочила на ноги. - Какая низость! - закричала она. - Вы... вы посмели заподозрить... - Нет, сударыня, - со вздохом перебил он ее. - Только много бы я отдал, чтобы вы в ту минуту спокойно спали в своей постели... - О, я понимаю, - парировала она, глядя ему прямо в глаза. - Вместо того чтобы поймать вас с поличным! - Так и есть, сударыня. - Вы стояли над ним, когда я откинула шторы. - Именно так, мэм. - В таком случае, - сказала Антиклея, подхватывая плащ и узелок, лежавшие у ее ног, - самым разумным для вас было бы идти своей дорогой и позволить мне идти своей. - Разумеется, мэм! Моя дорога ведет в Лоринг-Чейз. А ваша? - Как можно дальше от этого ненавистного места! - Вот как, - проговорил Дэвид. - Значит, вы покидаете его. Надолго ли, смею спросить? - Навсегда! - страстно воскликнула она. - Слава Богу, я наконец свободна и молю, чтобы мне никогда не довелось вновь увидеть этот отвратительный дом. - Но... хм, - задумался Дэвид. - Уехать так внезапно, когда... Это похоже на бегство. Это неразумно. - Разумно или неразумно, я уезжаю! - Подумайте, сударыня, подумайте! - взывал он. - Вас начнут повсюду разыскивать, выслеживать! Вы опорочите свое имя, вас будут подозревать... - Тем лучше для настоящего убийцы, - возразила она, с вызовом разглядывая Дэвида из-под насупленных бровей. - На вас начнут охотиться, устроят облаву. - Ну и пусть, пусть! - яростно крикнула она. - Пусть меня схватят, пусть бросят в тюрьму, все равно я буду свободнее, чем здесь, потому что его там не будет! Потому что его нет! - Тише, сударыня, тише! И прошу, взвесьте все хорошенько еще раз. Бегство может только навредить. - Прочь с дороги! - приказала Антиклея. - Нет, - покачав головой, ответил Дэвид. - Я полагаю, в данных обстоятельствах вам следует вспомнить о своем долге. - О каком еще долге? Перед кем? - О долге перед вашим собственным добрым именем. - Позволите вы мне наконец пройти? Я жду. - Нет, мэм. Сказав это, Дэвид отпрянул, потому что Антиклея тигрицей прыгнула на него. Она схватила его за куртку и толкнула в сторону с такой неожиданной силой, что он едва устоял на ногах. - Как вы смеете? - зарычала она. - Что вы о себе возомнили? Думаете, вам удастся меня задержать? - Вот именно, мэм, - усмехнувшись одними губами, ответил Дэвид. Не успел он договорить, как она снова бросилась на него и, хотя Дэвид ожидал нападения, дважды чуть не сбила его с ног. Все в нем восставало против этой борьбы, но пришлось применить силу. Потом, вспомнив старый прием, он неожиданно отпустил ее, и Антиклея полетела на траву. Дэвид испуганно смотрел на задыхающуюся дикую кошку, готовую бросаться на него вновь и вновь, и не знал, что сказать. - О Боже! - простонал он. - Зачем вы заставляете меня это делать? От бешеного взгляда из-под растерзанной прически по спине Дэвида пробежали мурашки. - Зверь! - закричала она. - Подлый трус! Мерзавец! Скотина! - Сударыня, - сказал он, склоняясь в глубочайшем поклоне, - вы, может быть, считаете свой лексикон образцовым, но мне он столь же отвратителен, сколь неприятны рыжие волосы, которые к тому же сейчас в таком беспорядке, что совершенно вас не красят. Антиклея стала пунцовой и разразилась такой бранью, что Дэвид залился краской стыда. Тем не менее она поспешила привести в порядок сбившееся платье и поправить прическу. - А теперь, - продолжал Дэвид, - если вы взяли себя в руки, я провожу вас домой. - Вам придется тащить меня волоком! - злобно предупредила она. - Ну уж нет! - возразил он. - Хватит с меня этой вульгарной драки! Прошу вас, пойдемте, мэм. - Нет! - Как угодно, - вздохнул он, усаживаясь напротив нее. - Тогда посидим, поговорим. И первым делом... - Глупец! - презрительно бросила она. - Ваша свобода, ваша жизнь в моей власти! - Так ли это, сударыня? - Он еще сомневается! Если вы заставите меня вернуться в Лоринг... я скажу, где встретила вас прошлой ночью! Что тогда? - Вероятно, меня арестуют. - Так убирайтесь, пока не поздно! - Это невозможно, мэм. - Тогда не смейте останавливать меня! Антиклея попыталась встать, но Дэвид протянул руку и удержал ее на месте. - Прошу вас, давайте попробуем обойтись без насилия - оно не достойно ни вас, ни меня. Попытайтесь понять, мэм: даме не пристало добиваться своего грубостью, так же как и ругаться, словно пьяный матрос. - О, как я буду рада, - процедила она сквозь зубы, - я буду просто счастлива, когда вас посадят в тюрьму! - Природа, - как ни в чем не бывало продолжал Дэвид, - создала вас женщиной... - Проклятая природа! - в отчаянии простонала она. - Чего бы я ни отдала, чтобы родиться мужчиной! Я чувствую в себе силу, смелость, я и думаю по-мужски. Да я сильнее и смелее большинства из вас, я... - Стоп! - перебил ее Дэвид. Он был шокирован и рассержен. - Вы просто позорите женский род!.. - Он оборвал себя. - Ладно, давайте замнем это. Позвольте мне доставить вас живой и невредимой в Лоринг-Чейз и... - Нет! - крикнула Антиклея, яростно топнув ногой, но лежа это получилось комично. - Я ненавижу этот дом! - Вы не были в нем счастливы? - чуть смягчившись, спросил Дэвид. - Счастлива?! - с горьким сарказмом повторила она. - Лучше бы я умерла. - Но почему же в таком случае, почему вы не убежали раньше? - Я не хотела бросать Белинду... Но теперь, когда его нет, я свободна! И наконец-то начну жить! - Да, но миссис Белинда будет тревожиться о вас, ей будет очень одиноко, разве не так? Антиклея поникла головой. Потом, помолчав, выдавила из себя: - Подлая, самовлюбленная дрянь. - Я полагаю, если вы действительно... - Замолчите, сэр! Держите ваши идиотские мысли при себе. - Слушаюсь, мэм. И тут, к немалому удивлению Дэвида, она вдруг засмеялась, а потом, к его испугу, без всякого перехода расплакалась. - О, не надо! Прошу вас, не плачьте! Ради Бога, Антиклея, успокойтесь! Но она вместо этого упала лицом в траву и заплакала сильнее прежнего. Неудержимые рыдания сотрясали ее плечи. - Господи, Боже мой, - бормотал Дэвид, беспомощно озираясь по сторонам, - вот наказание. - Он встал подле нее на колени и, пытаясь успокоить, начал тихонько гладить ее по плечу, по голове... - Я так одинока, так одинока, - всхлипывала она. - И так устала... - Ох, бедная моя Антиклея, - вздохнул Дэвид. - И я ведь тоже, мы оба очень устали и совсем одиноки... И потому давайте станем друзьями. Пожалуйста. Она было затихла, но потом вновь зарыдала. - Вы... вы терпеть не можете... рыжих! - У вас длинные, шелковистые волосы. - Рыжие!.. Противные! - Нет!.. Не всегда... - брякнул он. - То есть, я хотел сказать... не у всех. Она повернула голову. Из глаз по ее щекам неудержимо струились слезы. - Что... что вы хотите этим сказать? - переспросила она, всхлипывая. На Дэвида напала странная робость. - Я хотел сказать, что... некоторые люди... возможно, считают рыжие волосы... самыми прекрасными в мире. - Какие люди? - Люди... зрелых суждений. Через секунду Антиклея села и принялась хмуро вытирать слезы. - Презираю плакс, - заявила она. - Но это... очень трогательно... и женственно. - Потому-то я себя и презираю... Это вы во всем виноваты! - Губы ее скривились и задрожали. - А рыжие волосы все равно отвратительны, особенно мои. Но тут уж вашей вины нет. Дэвид посмотрел на нее и как можно мягче сказал: - А сейчас в знак того, что вы меня простили, а главное, ради несчастной миссис Белинды позвольте мне проводить вас домой. - Ладно, будь по-вашему! - вздохнула Антиклея. - Придется вернуться... ради моей Белинды. - И ради... ради нашей дружбы, - несколько неуверенно добавил он, протягивая ей руку. Девушка секунду помедлила, потом ее теплая, сильная ладонь легла в его ладонь... В то же мгновение на них упала чья-то тень, и Дэвид, круто повернувшись, оказался лицом к лицу с мистером Молверером. Во взгляде секретаря сэра Невила промелькнуло узнавание. Степенный и внешне бесстрастный, мистер Молверер не засверкал свирепо глазами, не сжал кулаки и даже не нахмурился, но все же в том, как опустились его веки, как дрогнули, расширившись, его тонкие ноздри, в повороте его гибкой статной фигуры Дэвид прочитал угрозу. Глава XXVI, повествующая об исчезновении улики - Боюсь, я вам помешал, - сняв шляпу и поклонившись Антиклее, сказал Молверер. - Вот именно! - нелюбезно ответила она. Он опустил веки. - Весьма сожалею. - Молверер едва заметно пожал плечами. - Что вам угодно? - холодно осведомилась девушка. - Я искал вас, - бесцветным голосом ответил секретарь. - Вы так неожиданно исчезли! Младший полицейский офицер два раза справлялся о вас, а миссис Чалмерз в совершенном расстройстве из-за вашего долгого отсутствия... и неожиданного ухода. Или вы собираетесь уехать? - Я вышла погулять, - недовольно сказала она. - С плащом и этим узлом? - Он улыбнулся и снова слегка пожал плечами. - Позвольте мне проводить вас. - Нет, - надменно отказалась Антиклея. - Можете, если угодно, вернуться и передать Белинде, что я вышла подышать свежим воздухом. А если я нужна этой назойливой скотине полицейскому, пусть сам меня ищет. - А ваш узел? Мне взять его? - напомнил Молверер. - Я справлюсь с ним сама. - Впрочем, у вас уже есть провожатый. - Я вас не задерживаю, Молверер! - гневно воскликнула девушка. - Оставьте меня, будьте добры, сию же минуту! - Я непременно уйду, - ответил он, - но прежде я обязан предостеречь вас... - Что еще такое? О чем вы? Похоже было, что Антиклея немного растерялась. Она огляделась и опустила голову, словно ее внезапно посетило дурное предчувствие. - Нет, нет! - печально сказал Молверер. - Не беспокойтесь, никто вас не преследует. Пока. Просто мой долг сообщить вам о том, что я уже видел этого... - Молверер на секунду замялся, но, посмотрев на Дэвида, отбросил колебания. - Этого джентльмена! Антиклея отвернулась и принялась нервно теребить траву. - А какое это ко мне имеет отношение? - осведомилась она, продолжая напряженно смотреть вдаль. - Об этом я предоставляю судить вам самой, мисс Антиклея! Но не далее, как позавчера, я видел этого джентльмена в кабинете сэра Невила... Антиклея вдруг рассмеялась. - Позавчера! - повторила она и отбросила в сторону пучок травы. - Шли бы вы к своим перьям и чернилам, Молверер! Что мне за дело, чем вы занимались или кого видели позавчера? Мистер Молверер оставался по-прежнему невозмутимым, лишь его губы скривились в слабой усмешке. Увидев эту усмешку, Дэвид глянул искоса на полоску шеи секретаря, не закрытую стоячим воротничком, и не пожалел: он заметил, что шея Молверера слегка вспухла и порозовела. - Да, это случилось позавчера, - сдержанно повторил секретарь. - И по этому поводу сэр Невил тогда же сделал весьма примечательное заявление, которое касалось как раз присутствующего здесь джентльмена. Заявление, которое, в свете недавнего страшного события, я просто обязан пересказать вам. А дальше уж предоставляю вам право судить, следует ли мне обнародовать этот факт. Антиклея промолчала, но Дэвид видел, что ее пальцы снова выдергивают и теребят травинки. - Ну? - поторопила она, не поднимая головы. - Я буду краток, - начал Молверер. - В день, о котором идет речь, я вошел к сэру Невилу без стука. И очень удивился, обнаружив там этого джентльмена, который стоял перед сэром Невилом с пистолетом в руке, в самой угрожающей позе. Увидев меня, сэр Невил сделал мне знак подойти и сказал: "Молверер, хорошенько запомните внешность этого человека, и, если со мной случится беда, вам будет известно, кто мой убийца". Вздрогнув, Антиклея медленно стиснула побелевшие пальцы. А мистер Молверер впервые за все время обратился к Дэвиду: - Сэр, надеюсь, я точно передал смысл его слов? Ведь сэр Невил сказал именно так или почти так, верно? - Сэр, - насмешливо ответил Дэвид, - вы повторили его почти дословно! Поразительная память! - Ну, а теперь вы позволите мне отнести домой ваш узел? - спросил Молверер, обращаясь к стройной спине Антиклеи. - Нет! - не оборачиваясь, ответила девушка. - Оставьте меня! Скажите Белинде, где меня найти. Ступайте же! - А полицейский с Боу-стрит, "эта назойливая скотина"? Я полагаю, что, принимая в расчет все наши обстоятельства, мне лучше все-таки сразу отнести ваши вещи домой. - Ну, хорошо! - сдалась Антиклея и поднялась на ноги. Молверер шагнул вперед и нагнулся за вещами, но Дэвид, опередив его, отодвинул узел ногой. - Сэр, - с поклоном заявил он, - прошу вас известить всех, кого это может касаться, что в течение ближайших нескольких дней меня можно будет найти во "Вздыбившемся коне". Мистер Молверер хмуро прищурился. Поза Дэвида выражала готовность к немедленным действиям. Секретарь перевел задумчивый взгляд на молчащую Антиклею, потом поклонился и, ничего не ответив, зашагал прочь. - Скорее! - зашептала она, как только Молверер удалился настолько, что не мог ее услышать. - Живо в лес! Переждете до темноты, а там... - И тем самым признаю свою вину! - не дал ей закончить Дэвид. - Но... Как же вы?.. - забормотала девушка, всматриваясь в его лицо огромными встревоженными глазами. - О, вы сошли с ума! Просто спятили! Разве вы не слышали, что' он сказал? Ну, живее! Они сейчас придут! Я прошу, я заклинаю вас, поторопитесь! Спрячьтесь! Пусть не ради себя, так хоть ради меня!.. Ради нашей дружбы... Растроганный ее горячностью, Дэвид позволил своим чувствам одержать верх над здравым смыслом и скрылся в перелеске. Но, оказавшись за ширмой густой листвы, снова в нерешительности остановился. Оглянувшись, он увидел белое платье миссис Белинды, как она, радостно причитая, торопится навстречу Антиклее, и услышал голос мистера Молверера, заметившего небрежным тоном: - Кажется, ваш кавалер покинул нас, мисс Антиклея. Что ж, при сложившихся обстоятельствах он, вероятно, принял самое мудрое решение... Охваченный негодованием, Дэвид хотел уж было вернуться, но, вспомнив, с какой целью шел в Лоринг-Чейз, подавил гнев и поспешил удалиться. Миновав перелесок и перейдя другой луг, он углубился в лес и вскоре оказался перед развалинами старой водяной мельницы. Ветхость и запустение при ярком солнечном свете стали еще заметнее. Дэвид даже издали почуял запах гнили, исходивший из дверного зева. В груди снова растекся холодок страха. В лесу жалобно закричала птица, что-то таинственно бормотал ручей в зарослях ольхи, и больше ни один звук не нарушал душной, знойной тишины. Стремясь поскорее разделаться со всем и уйти, Дэвид торопливо двинулся через травянистый луг. На полпути он, вздрогнув, остановился: трухлявое бревно, которое валялось в траве, на первый взгляд до холодка в