имаю. Выходит, Уэстин нашел себе еще одного защитника? - Если бы предоставить все таким типам, как вы, наверняка, его песенка была бы спета. - Но вы, однако, скажите, зачем мне нужно было убивать ее? - А вот зачем, - ответил Вирлок. - Элен Макдафф стала изменять вам, и вы в припадке ревности... - Я приревновал Элен?! - сухо рассмеялся Эш. - А почему бы и нет? Например, к пианисту Джеймсу Вудроу, который провел с ней в воскресенье почти весь день - в то самое воскресенье, когда вы тихонько выскользнули из дому и прибежали к миссис Макдафф. Возможно, она указала вам на дверь, а вы обвинили ее в измене и обозвали шлюхой. Так, Эш? - Но такой повод мог возникнуть не только у меня, - нервно ответил Эш. - Уж если вы считаете, что преступление продиктовано чувством ревности, почему бы вам не обратиться к самому Макдаффу и не расспросить старика о всех других связях его драгоценной супруги? - Пока что наиболее серьезное подозрение падает на вас, - ответил Вирлок. - Довольно запираться, Эш! - вмешался Смит. - Рассказывайте, как все произошло. - А я помогу вам, - взглянул Вирлок на Эша. - Дело было вечером в воскресенье. Вы знали, что Макдафф дома, и наблюдали из окна, когда он уйдет. Убедившись, что он уехал, вы пошли к его жене, но она отвергла вас и на ваши настойчивые расспросы заявила, что предпочитает Вудроу. Вы же знаете, ей ничего не стоило сказать об этом вам прямо в глаза, поскольку она не видела ничего плохого в своих амурных делах. Но она не учла, что у вас на сей счет может быть иное мнение. Эш молчал, уставившись в пол. - Вы пытались урезонить ее, но Элен Макдафф не захотела вас слушать. Она откровенно сказала, что отныне вы ей не нужны. Подумать только: вас, человека состоятельного, считавшего себя образцовым американцем, женщина променяла на какого-то третьеразрядного полунищего пианиста! Ей нужен был ОН, а не ВЫ. Как же можно было примириться с этим? И вы, естественно, потеряли самообладание. Вот и все, Эш. Эш устало выпрямился на стуле и покачал головой. - Это правда, но только отчасти. Я любил ее, но понял это лишь после нашего разрыва. Чем чаще потом я встречал ее, тем больше понимал, как сильно люблю... В тот последний вечер я умолял ее выйти за меня замуж, если я добьюсь развода, но она только улыбалась и мурлыкала мелодию, которую наигрывал на вечеринке этот паршивый пианист... - И тогда вы схватили пистолет и выстрелили в нее? - Нет, нет! Я не стрелял в нее! Правда... - Эш помолчал. - Правда, мне хотелось ее убить. Я сидел в спальне, наблюдал, как она причесывается, у меня мелькнула мысль, что было бы так просто подойти, схватить ее за эту красивую шею... - И вместо этого вы пустили в ход пистолет? - прервал его Вирлок. - Нет! Я встал и ушел домой. Ей я ничего не сказал. Я даже не попрощался, хотя знал, что теперь-то между нами по-настоящему все кончено. - Выстрелив в миссис Макдафф, - снова заговорил Вирлок, - вы услышали, что кто-то (это был Уэстин) вошел в дом. Тогда вы бросились бежать, благополучно пробрались к себе и спокойно уселись перед телевизором. В те минуты вы, скорее всего, не знали, кто вошел в дом, но как только полиция арестовала Уэстина, вы решили, что вам теперь ничто не угрожает. - Не убивал я ее! - крикнул Эш. - Вы неглупый человек, Эш, но, видимо, не можете понять, что только навредите себе, если выступите перед присяжными с такими показаниями. Что они решат, когда услышат, что у вас был роман с Элен Макдафф и что вы посетили ее в тот вечер, да еще сразу же, как только от нее ушел ваш соперник? Любой доморощенный юрист скажет, что ваши объяснения не выдерживают ни малейшей критики. - Возможно. И все же убийца не я. - Смит, пригласите стенографиста и Фэйна. Мистер Эш будет давать показания. - Никаких показаний я давать не буду. - Тем хуже для вас. Поберегите их для суда, и посмотрим, что получится. В дверь просунулась голова полицейского. - Вам звонит кто-то, - сообщил он. - Говорит, по срочному делу. - Я занят, - отмахнулся Вирлок. - Звонит какая-то женщина. Она, кажется, очень расстроена и говорит, что хочет сообщить вам нечто важное по поводу Уэстина. Она не назвала себя. - Немедленно установите, откуда она звонит! - распорядился он, бросился в канцелярию и взял трубку. - Вирлок у телефона. Кто говорит? - Этта Саймонсон. Вы могли бы сейчас же приехать ко мне? Хочу сообщить вам кое-что. У Вирлока разочарованно вытянулось лицо, и он жестом дал понять полицейскому, что отменяет распоряжение. - Ну, о "сейчас же" не может быть и речи, миссис Саймонсон. А в чем дело? Вы хотя бы намекнули. - А по телефону можно? - Безусловно. - Нас не подслушивают? - Что вы! - Мистер Вирлок, боюсь, что вы можете принять меня за очень рассеянного человека, но иногда память и вправду мне изменяет. Вот только сейчас я припомнила, что заметила кое-что в прошлое воскресенье. - Говорите, говорите! - Прошлый раз вы напугали нас своим утверждением, будто мой муж тоже подозревается, и я растерялась. Вы помните... - Минутку, миссис Саймонсон! Мы по-прежнему в числе некоторых других подозреваем и вашего мужа. Теперь, когда я снова повторяю это, вы все-таки хотите продолжать наш разговор? - Конечно. Мне нечего скрывать. Я уверена, что Элрой не имеет никакого отношения к убийству, в чем вы легко убедитесь, если выслушаете меня до конца. - В голосе Этты Саймонсон прозвучали истеричные нотки. - Вы помните, я рассказывала вам о пианисте по фамилии Вудроу? - Помню. - Категорически утверждаю, что мистер Макдафф был все время дома, пока там находился этот пианист. Часов около шести Вудроу ушел, а минут пятнадцать спустя уехал и Макдафф. - Почти то же самое мы уже слышали от вас, миссис Саймонсон, - терпеливо заметил Вирлок. - Да, но прошлый раз я не сказала, что примерно в половине восьмого или минут без двадцати восемь в дом вошел еще кто-то. Вирлок почувствовал, как забилось у него сердце. Он нарочито раскашлялся и жестом приказал полицейскому стенографисту поднять отводную трубку и записывать разговор. - Извините, миссис Саймонсон, - снова заговорил он, - табачный дым... Повторите, пожалуйста, я не расслышал. - Я видела, как примерно за час до убийства Элен в дом вошел человек. - Вы хорошо рассмотрели его? Ведь было уже темно. - Ну, не так уж темно, сумерки. - И кто же это был, миссис Саймонсон? - Джордж Эш. - Тот самый Джордж Эш, что живет напротив вас? - Да. - А вы не заметили, в какое время он ушел? - Нет. - Но вы узнали его, это в самом деле был Джордж Эш? Кажется, вы знаете его... Сколько лет вы его знаете? - Более двенадцати. - Вы видели, как ваш сосед вошел в дом Макдаффов, и вы не сомневаетесь, что это был Джордж Эш, а не кто-нибудь другой? - Нисколько не сомневаюсь. - Вы согласны дать письменные показания? Этта Саймонсон промолчала. - Вы согласны? - повторил Вирлок. - Согласна! - подтвердила миссис Саймонсон. - Большое спасибо. Я еще позвоню вам. - Вирлок положил трубку и спросил у стенографиста: - Записал? - Да. - Немедленно расшифруйте, перепечатайте и принесите мне. Вирлок медленно направился в комнату для допросов. Во имя спасения своего благоверного, думал он, миссис Саймонсон готова утопить соседа. Что ж, не будем возражать... Было уже без четверти семь, а Вирлок и Смит все еще продолжали допрашивать Эша. Часов в семь Вирлок предъявил ему запись телефонного разговора с Эттой Саймонсон, подписанную им самим и удостоверенную стенографистом. - Взгляните на этот документ. Из него видно, что вы пришли к Элен Макдафф примерно в тот момент, когда произошло убийство. Вам не кажется, что этого и всего остального, что мы тут установили, вполне достаточно, чтобы... - Я хочу поговорить с адвокатом, - охрипшим голосом заявил Эш. - Теперь можете. Смит провел Эша в канцелярию, и тот позвонил Гаррисону Блейку, своему адвокату. Затем Вирлок вызвал дежурного Адамса. - Отправьте его в камеру, - распорядился он, кивнув на Эша. - Я арестовываю его по подозрению в убийстве Элен Макдафф. - Не могу, мистер Вирлок. - Адамс развел руками. - Мистер Эллендер сказал, что вы отстранены от службы в полиции. Вирлок достал из бумажника удостоверение, выданное прокуратурой штата, и положил перед сержантом. - Препроводите Эша в камеру, - повторил он. - Ответственность я беру на себя. - Да-да, Адамс, посадите его! - послышался голос Эллендера; он подошел к столу дежурного и со злорадной ухмылкой уставился на Вирлока. - С каким удовольствием я буду присутствовать при вашем крушении, Вирлок! В тюрьме уже сидит человек, которому предъявлено обвинение в убийстве миссис Макдафф, а теперь вы арестовываете другого... Адамс оформил арест Эша, разрешил ему предупредить по телефону жену и отправил в камеру, оказавшуюся рядом с камерой Уэстина. В половине девятого Эллендер прочитал районному прокурору Питеру Энстроу запись телефонного разговора Этты Саймонсон с Вирлоком. - Тупица! Вы понимаете, что наделали? - еле сдерживая ярость, накинулся Энстроу на Вирлока. - Понимаю, господин прокурор. Вам придется аннулировать обвинение, выдвинутое против Уэстина. Ни один состав присяжных, даже если вы и судья Сэм специально их подберете, не решится его осудить, поскольку существуют доказательства, что примерно в то время, когда совершено преступление, муж убитой и ее возлюбленный находились в доме, а позже, после их ухода, в особняк проник еще один субъект. Есть все основания подозревать Макдаффа и Эша не меньше, чем Уэстина. Я заинтересован только в том, чтобы найти действительного убийцу. - Мистер Макдафф откажется от своих показаний, - запальчиво продолжал Энстроу. - Вы воспользовались тем, что он был пьян. Эллендер в любое время подтвердит это. Что касается Эша... Мне не составит ни малейшего труда усмирить Этту Саймонсон, ее заявление - просто-напросто выдумка старой сплетницы. - А что вы намерены сделать с Вудроу? - спросил Вирлок. - Отправить его на тот свет? И как вы поступите с Роландом Гудом? Он же видел, как Джордж Эш входил в дом Макдаффов... Энстроу долго смотрел на Вирлока, потом медленно сказал: - Ну хорошо, Вирлок, вы сами заварили эту кашу, и я позабочусь, чтобы вы же ее и расхлебали. Вы не хотите последовать доброму совету, но то, что я скажу сейчас, вам придется выслушать. Предположим, вам удастся доказать невиновность этого ничтожества Уэстина и скомпрометировать Макдаффа. Уэстин унесет ноги восвояси, а вы останетесь в Гэйтвее тем же третьеразрядным, жалким сыщиком, причем все мы, кто имеет тут какое-нибудь влияние, постараемся не только избавиться от вас при первой же возможности, но и сполна с вами рассчитаться. Я ничего не прощу вам, Вирлок, не простит Эллендер, не простит Макдафф. Прежде чем вы опять начнете совать мне свое удостоверение из прокуратуры штата, позвольте напомнить главное правило нашей межпартийной политики: если вы не в состоянии победить врага - объединяйтесь с ним. Если Макдафф решит, что из-за устроенного вами скандала Лайтуэлл сможет победить без его, Макдаффа, помощи, он не задумываясь заключит с ним союз. И первое, что сделает Лайтуэлл для вновь обретенного дружка, - это смешает вас с грязью. Прежде чем Вирлок успел ответить, в комнату влетел адвокат Гаррисон Блейк - невысокий человек с выхоленным, как у женщины, но надменным лицом. - Что за чертовщина происходит тут у вас, Пит? - недовольно спросил он. Энстроу молча сунул ему экземпляр записи телефонного разговора Этты Саймонсон с Вирлоком и отошел. Блейк быстро пробежал бумагу глазами и присвистнул. - Ну и ну! - А теперь, мистер Блейк, я могу проводить вас к вашему клиенту, - усмехаясь, предложил Вирлок. Нонна Эш, в старом пиджаке мужа, с рассыпавшимися волосами, яростно гнала машину. Час назад она взяла Берту Пул из дома ее сестры в Мейконе и теперь торопилась обратно в Гэйтвей. Берта, напуганная странным поведением хозяйки, наконец собралась с духом и спросила: - Что-нибудь стряслось, мэм? Вы, может, объясните мне, что вас тревожит? - Заткнись! - прикрикнула Нонна Эш; события последних дней, визит полицейских, разговор с ними - все это казалось ей каким-то кошмарным сном. - Но вас беспокоит что-то, миссис Эш, - минуту спустя снова заговорила служанка. - Помолчи, Берта! Миссис Эш еще не совсем протрезвела, у нее мучительно болела голова, но она помнила, как после телефонного разговора с мужем накинула на себя какую-то одежду, бросилась в машину и помчалась в Мейкон. - Берта, сейчас мы с тобой поедем в полицию. - Что вы, миссис Эш! - Послушай, Берта, это очень важно и... - Миссис Эш, ради бога, не надо! - ...очень важно, и ты должна рассказать мне все, что видела в тот вечер, когда была убита миссис Макдафф. Не могу, миссис Эш, не могу! - всхлипнула женщина. - Берта! - Да, мэм? - Сейчас же расскажи мне все-все, что ты тогда видела. Полиция считает, что миссис Макдафф убил мистер Джордж. - О нет, нет, мэм! - пронзительно закричала Берта. - Это был не мистер Джордж, это был кто-то другой! - Кто же, Берта? Ты должна сказать мне. - Не могу, мисс Нонна, я ничего не знаю... - Но ты же что-то видела? - Не помню. - Вспомни! - крикнула миссис Эш. - Я открыла окно и увидела, что миссис Макдафф лежит на траве. Потом я увидела мужчину. Клянусь, я не знаю, кто это был! - А дальше? - Мужчина направился к двери, и миссис Макдафф пошла за ним... Они, должно быть, кричали друг на друга... Его я почти не рассмотрела, да и ее видела плохо. - Как он выглядел? - Было уже почти темно и... - Я спрашиваю, как он выглядел! - Он напомнил мне кого-то знакомого... - Кого? Мистера Макдаффа? - Нет, мэм. - Мистера Джорджа? - Нет, и не мистера Джорджа... Знаете, миссис Нонна, я часами ломала над этим голову, почти готова поклясться, что знаю его. - И узнаешь, если увидишь снова? - Может быть. - Берта искоса наблюдала за хозяйкой. - И он не живет на Бэккер-авеню? - настойчиво продолжала миссис Эш. - Нет, мэм, он не похож ни на кого, кто живет на Бэккер-авеню и кого я знаю. Но он показался мне очень знакомым. Берта отвернулась и уставилась на бегущую навстречу ленту дороги. - Ты расскажешь в полиции все, что видела в тот вечер, когда была убита миссис Макдафф. Понимаешь? - Да, мэм. - А из города ты уезжала потому, что у тебя заболела сестра. Понимаешь? - Да, мэм, я уезжала из Гэйтвея потому, что у меня заболела сестра. - А сейчас твоя сестра поправилась, и ты приехала, чтобы рассказать о том, что видела. - Да, мэм. - Полицейские, возможно, попытаются уговорить тебя рассказать что-то другое, Берта, но ты помни, что уезжала из-за болезни сестры и что человек, которого ты видела, был не мистер Джордж. - Да, мэм. - Ты хорошо запомнила, что нужно сказать? - Да, мэм, я хорошо запомнила, что нужно сказать. Вирлок и Смит допрашивали Берту Пул часов пять, но она упорно твердила одно и тоже. Из своего окна на четвертом этаже дома Эшей она видела все, что происходило в особняке Макдаффов, но испугалась и в тот вечер никому ничего не сказала, а потом уехала к заболевшей сестре в Мейкон, где и жила все это время. - Ты узнаешь убийцу, если снова его увидишь? - спросил Вирлок. - Пожалуй, я смогу сказать "да", если увижу его. Питер Энстроу и Лейси Эллендер присутствовали при допросе Берты, но за все время не произнесли ни слова. Как только утомленный Вирлок встал из-за стола, Энстроу подошел к нему и с довольной усмешкой сказал: - Вирлок, ваша песенка спета! - Безусловно, - подхватил Эллендер, поднимаясь со стула и потягиваясь. - Берта, сколько времени ты служишь у Эшей? - поинтересовался Энстроу. - Да чуть ли не всю свою жизнь, сэр. Я служила у родителей миссис Нонны до того, как она вышла замуж за мистера Джорджа. - Ты видела, как мистер Эш стрелял в Элен Макдафф? - спросил Энстроу, иронически поглядывая на Вирлока. - Что вы, сэр! - всплеснула руками Берта. - Тот человек совсем не похож на него - он невысокий и худой, а мистер Джордж - крупный и высокий. - А ведь Уэстин как раз невысокого роста, Вирлок, - заметил Энстроу. Скажи, Берта, может, ты видела мистера Макдаффа? - Но я хорошо знаю мистера Макдаффа. Это был не он. Мистер Макдафф значительно выше. - Возможно, Берта, тебе придется повторить свои показания в суде, перед судьей и присяжными. Ты уверена, что человек, которого ты видела, не был ни мистером Макдаффом, ни мистером Эшем? - Уверена. - А мистера Саймонсона ты знаешь? - обратился Вирлок к Берте. - Знаю. Там был не он. - А Роланда Гуда? - спросил Смит. Он тоже невысокого роста. - Нет, нет! Я знаю с Бэккер-авеню всех, кто приходил к нам обедать. - Ну-с, господин Вирлок, - промурлыкал Энстроу. - Есть у вас еще вопросы? - Не забудьте, что у нас еще имеется пианист, - ответил Вирлок. Энстроу натянуто улыбнулся и ткнул Вирлока пальцем в грудь. - Ваша песенка спета, - подчеркивая каждое слово, повторил он. - С вами все кончено, друг мой. - Не торопитесь, - спокойно возразил Вирлок. - Я предлагаю включить пианиста и Уэстина в группу других людей и попросить свидетельницу опознать среди них преступника. - Пожалуйста, - согласился Энстроу. - Лейси, срочно вызовите Вудроу и распорядитесь, чтобы человек двенадцать полицейских переоделись в штатское. Берта, постарайтесь узнать убийцу среди тех, кого мы тебе сейчас покажем. Сможешь? - Я видела его в сумерках, но, возможно, узнаю. - Вудроу или Уэстин - мне совершенно безразлично, - сказал Энстроу Вирлоку. - Зато это далеко не безразлично Уэстину, - огрызнулся инспектор. Берта Пул не обратила внимания ни на Вудроу, ни на остальных и почти сразу указала на Уэстина. Все же, опасаясь допустить ошибку, она сказала: - Вот если бы я еще могла взглянуть на него в чем-то ином... - То есть иначе одетым, - уточнил Энстроу. - Вот, вот! В кепке, как у туристов, и в пиджаке... Уж тогда-то я была бы совсем уверена. - Что было на Уэстине, кроме свитера и сорочки? - вполголоса спросил Энстроу у Эллендера. - Спортивный пиджак и клетчатая кепка. Спустя несколько минут Уэстина заставили надеть его пиджак и кепку. - Ну, так как? - нетерпеливо взглянул Энстроу на Берту. - Он или не он? Берта молча смотрела на Уэстина, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Наконец губы у нее дрогнули, и она удрученно проговорила: - Я никому не хочу причинить неприятности! Я никому не хочу принести вред!.. - Но это именно тот человек, который убил Элен Макдафф? - продолжал настаивать Энстроу. - В этом пиджаке и кепке вроде похож. - Да или нет? "Похож" - нас не устраивает. Ты должна сказать: "Да, это он". Берта снова долго вглядывалась в Уэстина, затем, видимо, окончательно решив, кивнула: - Да, это он, сэр. - Ну вот, Вирлок, я представляю Берту Пул суду и не сомневаюсь, что присяжные ей поверят. - Энстроу удовлетворенно потер руки. - Пойдемте, Смит, нам здесь больше нечего делать, - сказал Вирлок и вышел на горячий, душный воздух. На тротуаре он остановился и закурил; Смит заметил, что руки у него дрожат. - Похоже, мы поставили не на ту лошадь, - проговорил инспектор после долгой паузы. - Мистер Вирлок, а вы не думаете, что она ошибается? Вирлок промолчал. Возможно, ошибались они, а не она. Возможно, принципы - это и в самом деле нечто такое, что могут позволить себе только богатые. Судя по имеющимся данным и по той уверенности, с какой Берта Пул произнесла свое "Да, это он", Уэстин и есть преступник. А ведь он, Вирлок, мог бы идти вместе со всеми остальными, стать одним из этой банды, и тогда бы ему не пришлось ждать мести Энстроу и Эллендера, не говоря уже о Макдаффе. Нечего и думать, что они забудут о нем, торжествуя свою победу. - Спокойной ночи, Смит, - сказал он. - Спокойной ночи, сэр, - подавлено ответил Смит. Глава 8 Нонна Эш привезла Берту Пул из Мейкона 10 августа. Начиная с этого дня и до 5 сентября, до последнего перед началом процесса дня, Честер Вирлок и Хиллори Смит заново анализировали все собранные материалы, все сведения, сплетни и слухи, полученные от соседей Макдаффа на Бэккер-авеню. Они семь раз допросили Джеймса Вудроу, через его родных и соседей и через участников музыкального трио, которому он аккомпанировал, проверили и перепроверили его алиби. После тщательного допроса бармена Вирлок и Смит три дня поджидали в "Комбо клуб" одного из частых посетителей ресторана, подтвердившего, что Джеймс Вудроу действительно играл на пианино в тот вечер, когда было совершено преступление. Они вновь беседовали с Элроем Саймонсоном и его женой, с Робертой и Роландом Гудом, ежедневно в течение двух недель допрашивали Джорджа Эша, снова и снова беседовали с Нонной Эш, ее сыновьями и служанками. Они неоднократно пытались допросить К.Т.Макдаффа, но он неизменно оказывался пьяным, хотя Вирлок к Смит появлялись у него в самое необычное время - и рано утром, и в полдень, и поздно вечером. По их требованию Берта Пул много раз повторяла свои показания, показывала, где она стояла в своей комнате на четвертом этаже и как смотрела. Берта действительно могла видеть, что происходит в доме напротив. Вирлок убедился в этом, когда однажды вечером Смит по его указанию разыграл соответствующую сцену в гостиной Макдаффа, и Вирлок отчетливо все рассмотрел из дома Эшей. В течение всех трех недель Берта упорно твердила, что в доме Макдаффа она видела именно Уэстина. Вечером 5 сентября Честер Вирлок, его жена и Смит сидели за кофе в кухне дома Вирлоков. Им уже не о чем было говорить, да и не хотелось: так они изнервничались. - Теперь мы можем со спокойной совестью сказать, что просеяли все сквозь самое мелкое сито, - заметил Смит, - и не получили даже косвенных данных, которые позволяли бы усомниться в виновности Уэстина. Вирлок промолчал. - И я теперь уже не сомневаюсь в этом, - продолжал Смит, ни на кого не глядя. - Я вас не виню, Смит, - вздохнул Вирлок. - Видимо, я и сам обманулся. Приступая к расследованию, я задавался еще одной целью: показать лицо Макдаффа. Надеюсь, процесс поможет мне в этом хотя бы частично. - Вам не кажется странным, что Макдафф до сих пор не расправился с Фэйном? - Странно, конечно, - согласился Вирлок. - Но он, должно быть, еще не вспомнил о нем, так как все время пьянствует. Дальнейший разговор прервал телефонный звонок. Вирлок поднял трубку. - Кэйджен, вы?! - удивился инспектор. - И, похоже, под градусом?.. Нет, никаких новых данных нам получить не удалось... И вообще: зачем вы мне звоните? Предполагается, что вам надо готовиться к завтрашней схватке с Энстроу и судьей Сэмом. Некоторое время Вирлок молча слушал Кэйджена. - Ну хорошо, - проговорил он наконец. - Мы приедем к вам со всеми нашими материалами, однако должен заранее предупредить, что все это одна грязь. Ничего, что заслуживало бы внимания. Любые наши предположения лопаются как мыльный пузырь, когда мы сопоставляем их с показаниями Берты Пул... Так мы будем у вас минут через тридцать. Вирлок положил трубку и взглянул на Смита. - Вы едете со мной, Смит? Вероятно, наша беседа закончится в каком-нибудь баре, но у меня такое настроение, что я не откажусь выпить. Юнис, ты не возражаешь? Жена Вирлока кивнула. - Ты уж извини, Юнис, - мягко обратился к ней Вирлок. - Извини, что у меня... что у нас ничего не получилось. Ты с полным правом можешь сказать: "Ну вот, я же говорила!". - Но не зря же я столько лет замужем за детективом! - попыталась улыбнуться Юнис. - Я понимаю, не всегда вашей работе сопутствует успех. И все же, если бы ты с самого начала послушался меня... Нет, нет, не то я говорю! Пожалуй, я даже рада, что ты не послушался... - Привет! - заплетающимся языком поздоровался с ними Кэйджен, не вставая из-за письменного стола. - Я тут много наслушался о вас обоих. Кажется, весь город только тем и занят, что гадает, удастся вам что-нибудь выяснить или нет!.. Хотите выпить за компанию? - Что с вами, Кэйджен? - покачал головой Вирлок. - Завтра процесс, а вы... - Смеетесь? Смейтесь, смейтесь, мне все равно, - отмахнулся Кэйджен. Он закурил и пододвинул коробку с сигарами детективам. - Так что у вас есть? - Сначала скажите, что вы намерены предпринять завтра в суде. - Вы развернули такую бурную деятельность, что вам недосуг полюбопытствовать, как ведет себя знаменитый адвокат Гарольд Кэйджен. - Он допил вино и тут же снова наполнил бокал. - И как же он ведет себя? - А я послал их подальше в самых изысканных выражениях, какие только нашлись у меня в запасе. И, пожалуйста, не делайте такой изумленный вид. Виноваты в этом вы. - В чем? - В том, что я так поступил. - Не понимаю. - Да выпейте же наконец!.. Вы и Смит стали такими принципиальными! Но и я могу быть принципиальным. Разница лишь в том, что у каждого из вас есть крепкий хребет и кое-что за душой, ну, а у Кэйджена никогда ничего за душой не было, вот он и позаимствовал кое-что у вас. - Послушайте, - удивился Вирлок, - да наши "отцы города" в порошок сотрут вас, если вы завтра на суде не потрафите им! После этого судья Дэйл заставит вас чистить урну у себя в кабинете, а не докладывать дела по завещаниям. - Но и вам со Смитом придется не лучше, - криво усмехнулся Кэйджен. - Помяните мое слово, вы еще пожалеете, что живете на белом свете... От меня они потребовали слишком многого - это даже меня заставило возмутиться... не без вашего влияния, конечно. - Ну хорошо, - проговорил Вирлок, заметно смягчаясь. - Однако чем же вы все-таки располагаете для защиты своего клиента? У прокурора есть очевидец убийства, точнее очевидица, и мы не нашли в ее показаниях ничего, что вызывало бы недоверие или сомнение. Она согласна выступить на суде и под присягой показать, что именно Уэстин убил Элен Макдафф. Свидетельница опознала Уэстина в группе других лиц и без колебаний указала на него... Да, да, она служанка в доме человека, на которого тоже падает серьезное подозрение, и этот факт наводит на размышления, но чем мы можем опровергнуть или скомпрометировать ее показания? - Понимаю, - согласился Кэйджен. - А знаете, я как раз и взорвался, как только узнал о показаниях Берты Пул. - Энстроу заставит ее изложить все так, словно во время убийства она сидела в углу той же комнаты и ела кукурузные хлопья. - Не сомневаюсь. - Ну, а у вас кто есть? - Никого. - Ну, а что у вас есть? - Ничего. - В таком случае прокурор мигом расправится с вами. - Конечно, расправится. Но он сделал бы это в любом случае. Теперь же я хоть немного придержу их. - Вы когда-нибудь пробовали придержать железнодорожный экспресс? - И все же я должен сказать вам кое-что, - хрипло произнес Кэйджен. - У меня нет ни малейших оснований утверждать, что Уэстин не убивал Элен Макдафф. Правда, идиотских совпадений хоть отбавляй: оказывается, Макдафф был дома, пока его жена в другой комнате проводила время с очередным возлюбленным; потом в особняке появляется Эш; потом выясняется, что всю вторую половину дня тут же торчал этот пианист; потом возникает фигура Саймонсона - соседа Макдаффов... И все же я начинаю верить, что убийство - дело рук Уэстина. Показания Берты Пул лишь замыкают круг серьезных улик против него. - Но тогда что мешает вам договориться с Энстроу и Макдаффом и сделать то, чего они от вас добиваются? - Я уже ответил. Я не в состоянии следовать за ними, этой бандой, даже если Уэстин виновен. - Какую же позицию вы и ваш подзащитный намерены занять на суде? - спросил Вирлок. - Уэстин откажется признать себя виновным, но согласится давать показания... Должен сказать, сегодня впервые за долгое время я чувствую себя человеком. И это так хорошо! - Кэйджен поднял бокал, выпил и тяжело откинулся на спинку стула. - Конечно, завтра на суде Энстроу сделает все, чтобы я выглядел ослом, но, клянусь, и ему достанется от меня. Один только отбор присяжных, вполне приемлемых с точки зрения прокуратуры, занял три дня. Затем в течение двух дней Кэйджен придирчиво и упорно допрашивал Берту Пул, но так ничего и не добился от нее в пользу своего подзащитного. С таким же пристрастием адвокат допросил Макдаффа и Джорджа Эша, и хотя ему удалось сорвать с них личину благопристойности и показать присяжным подлинную сущность этих мерзких, беспринципных людей, большего он не добился. Ничего полезного для защиты не дали и допросы Джеймса Вудроу, Этты Саймонсон и Роланда Гуда. Правда, Кэйджен все-таки вынудил их дать показания, которые не только характеризовали Элен Макдафф как неверную жену, но и обнажили всю грязную изнанку повседневной жизни обитателей Бэккер-авеню и послужили темами многих сенсационных статей в газетах. К концу второго дня судебного разбирательства выяснилось, что все усилия Кэйджена доказать невиновность Уэстина ни к чему не привели. Во время допроса Уэстина Энстроу сумел представить его присяжным этаким злодеем, полностью лишенным всяких признаков человечности, и обвиняемый мог лишь упорно твердить в ответ, что он не убивал Элен Макдафф. Прокурор хладнокровно провоцировал юношу на вспышки отчаяния и гнева и тут же использовал их в интересах обвинения. К концу допроса Уэстин не казался уже больше простым парнем, ставшим жертвой неблагоприятного стечения обстоятельств, а выглядел в глазах присутствующих наглым и безжалостным хулиганом, которого необходимо изолировать для пользы общества. Решающий удар Энстроу нанес, когда вызвал на вторичный допрос Берту Пул. Он задал ей два вопроса. Она видела, как какой-то мужчина выстрелом из револьвера убил Элен Макдафф. Может, этот мужчина был Джордж Эш? Берта ответила отрицательно. - Тогда, быть может Макдафф? - Нет! - снова ответила Берта Пул. 11 сентября присяжным понадобилось всего двадцать семь минут, чтобы признать Уэстина виновным в предумышленном убийстве при отягчающих вину обстоятельствах, что лишало подсудимого права на снисхождение при определении меры наказания. Спустя девять дней, 20 сентября, судья Сэм приговорил Уэстина к смертной казни, назначив ее на 29 октября. Вынося смертный приговор, судья заявил, что основной уликой против Уэстина являются показания Берты Пул. ...В течение всего процесса Честера Вирлока не покидала мысль об анонимном звонке по телефону, и в ушах у него не умолкал голос, утверждавший, что убийца вовсе не Уэстин. Весь август и сентябрь стояли жаркие, душные дни, и только в первой неделе октября повеяло прохладой. Хотя городские газеты давно перестали писать об убийстве Элен Макдафф, а пересуды и сплетни среди горожан поутихли, происшествие не было забыто. Близился финальный акт - исполнение смертного приговора над Уильямом Уэстином. Макдафф продал особняк одной супружеской чете из Нью-Йорка, однако новые владельцы собирались переехать только будущей весной, и дом стоял безмолвный и темный; лужайки, цветочные клумбы, живые изгороди пришли в запустение. Макдафф окончательно поселился в гостинице "Крофт". После того, как на процессе Уэстина всплыли на поверхность факты безнравственного поведения Элен Макдафф и нежелание самого Макдаффа замечать многочисленные измены жены, ему пришлось долго прятаться от назойливых репортеров. Группа Смэггенса немало потрудилась, чтобы через газеты скомпрометировать Макдаффа как одного из политических лидеров штата, и сейчас он много разъезжал по избирательным округам и участкам, стараясь всеми правдами и неправдами восстановить свою репутацию. Со дня на день ожидали сообщения о том, что на предстоящих выборах губернатора штата кандидатом группировки Слипера-Макдаффа выдвинут судья Сэм, а это означало бы, что именно он и станет следующим губернатором. Никто не сомневался, что Макдаффу и его подручным удастся замять последствия скандала, и он по-прежнему останется у руля политической жизни штата. Честера Вирлока уведомили, что по результатам очередного медицинского осмотра его увольняют на пенсию с января будущего года. Между прочим, еще за три дня до обследования Вирлока Макдафф лично навестил врача, проводившего медосмотр... Обитатели Бэккер-авеню предпочитали не вспоминать о процессе над Уэстином, о том постыдном, что творилось за красивыми фасадами особняков их фешенебельного района и получило огласку на суде во время допросов Макдаффа, Эша, Вудроу, Этты Саймонсон и Роланда Гуда. И тем не менее на возобновившихся званых обедах и вечеринках нет-нет да и заходила речь о процессе. Этта Саймонсон большую часть времени проводила дома. Роланд Гуд собирался уехать месяцев на шесть в Европу. Нонна Эш с головой ушла в разные домашние хлопоты, но время от времени ухитрялась напиться до положения риз. Гарольд Кэйджен пытался заниматься своими адвокатскими делами с таким видом, будто ничего не произошло, но судья Дэйл ничего не забыл и пользовался каждой возможностью, чтобы скомпрометировать его перед клиентами. Предполагалось, что Гомерех в начале будущего года уйдет в отставку и будет назначен судьей вместо Сэма. Эллендер вел себя так, словно он уже сидел в кресле начальника управления внутренних дел. Он лично вручил Фэйну выписку из приказа о его увольнении с января будущего года в виду "болезненного состояния, вызванного хроническим ожирением". И Вирлок и Смит были отстранены от работы в прокуратуре штата. Смита перевели на ночную работу "по контролю за соблюдением закона о торговле спиртными напитками". Встречались они теперь редко, а если и встречались, не находили общих тем для разговора. Коллеги игнорировали их, и Вирлок, изо дня в день занимаясь чисто канцелярскими делами, ни к кому не ходил и ни с кем не виделся. Он считал, что выполнил свой долг, и сознание этого приносило ему известное удовлетворение. Постепенно притуплялось беспокойство, вызванное осуждением Уэстина, и опасение, что он что-то пропустил, не заметил; постепенно переставала волновать и неразгаданная тайна анонимного телефонного звонка... Все чаще Вирлок начинал думать, что Уэстин все же виновен, а он, Вирлок, во многом ошибался. Сейчас его главным образом тревожили отношения с женой. После увольнения он мог устроиться самое большее каким-нибудь ночным сторожем с мизерной зарплатой, что сулило серьезные материальные затруднения. Он-то не боялся их, но Юнис... В начале осени, совпавшей в том году с ранними заморозками, Уэстина перевели в тюрьму в Милледжвиле. Молчаливый и мрачный, Уэстин ждал ответа на поданную Кэйдженом апелляцию. Высшие судебные инстанции оставили приговор в силе, и тогда Уэстин пытался бежать из тюрьмы, но был схвачен и брошен в карцер. После этого он целыми днями спал или пытался читать; он никому не писал сам и ни от кого не получал писем. По ночам он подолгу плакал, уткнувшись лицом в жесткую подушку. 21 октября, за восемь дней до казни, Уэстин отказался принимать пищу. По указанию врача его начали кормить насильно. Джейн Морган и Том Келли обвенчались, и Том переехал к жене. С того дня, как Том посоветовал Джейн помалкивать о происшествии в доме Макдаффов, они не возвращались к этому разговору. Однако Джейн внимательно следила за процессом и от строчки до строчки прочитала все газетные отчеты. Показания Берты Пул в общих чертах соответствовали тому, что видела сама Джейн, и это в какой-то степени укрепило ее в мнении, что своим молчанием она никому вреда не причиняет. Ей тоже показалось, что убийца, которого она видела, был, как и Уэстин, в пиджаке и кепке, а если у нее и сложилось о нем несколько иное впечатление, то она объясняла это (или хотела бы объяснить) тем, что была слишком потрясена. Вечером 25 октября Том Келли вернулся с работы, привел себя в порядок, уселся в кресло и начал вслух читать газету. Джейн на кухне готовила ужин. "...Губернатор Лайтуэлл отклонил сегодня ходатайство защиты отсрочить исполнение приговора по делу Уильяма Уэстина - убийцы Элен Макдафф, жены известного политического деятеля К.Т.Макдаффа. Приговор будет приведен в исполнение в одиннадцать часов вечера двадцать девятого октября..." В кухне что-то упало с таким шумом, что Келли подскочил на стуле. - Что там у тебя, Джейн? - крикнул он. Бледная как полотно, Джейн появилась на пороге. - Ничего, Том, я уронила кастрюлю. В тот вечер Джейн долго не могла уснуть. В конце концов она решила встать, выпить чашку чая и закурить, но, поднимаясь, разбудила мужа. - Что-нибудь случилось, Джейн? - Нет-нет! Просто я почему-то нервничаю... - Может, тебя беспокоит предстоящая покупка домика? - Причем тут твой домик? - раздраженно воскликнула Джейн и побрела на кухню, где вслед за ней появился и Том. - Все же скажи, дорогая, что происходит сегодня с тобой? - ласково спросил он, обнимая жену. - Извини, Том, я никак не могу выбросить из головы, что юноша должен будет скоро умереть, а я... - Перестань же думать об этом! Служанка под присягой показала, что своими глазами видела, как он убил. Какой смысл начинать все сначала? Ты сама говоришь, что уже не стала бы утверждать, что это был не Уэстин, а кто-то другой. Скорее всего ты и раньше не была в этом уверена. - Да, но его же казнят, - покачала головой Джейн, - а я, возможно, могу сообщить что-нибудь такое, что спасет его. Том Келли уговорил жену снова улечься в постель и долго доказывал, что ее появление в полиции с таким неопределенным заявлением вызовет совершенно ненужную шумиху, новую канитель и надолго выбьет ее из колеи. Джейн уснула лишь под утро. Глава 9 Двадцать шестого октября, вернувшись домой после целого дня скучнейшей канцелярской работы, Вирлок сказал жене, что собирается поехать в Милледжвиль навестить Уэстина. - Зачем, Честер? - попыталась возразить Юнис. - Разве ты и так не сделал все, что мог? - Не знаю. Я все время пытался не думать о нем, но... Вот сегодня, например, я провернул гору бумаг, а спроси меня, что в них, - не сумею сказать. - Но губернатор уже отклонил просьбу об отсрочке. Все твои усилия оказались безуспешными... Уэстин убил ее, и ты знаешь это, Честер. - Нет, не знаю, - устало ответил Вирлок. - Именно поэтому я и хочу еще раз побеседовать с ним. - Что ж, - согласилась Юнис, - поезжай, если так. Вечер выдался холодный, и Вирлок включил в машине отопление. Сильный северо-западный ветер гнал сухие листья по обочинам дороги, петлявшей среди невысоких холмов красного суглинка. По радио транслировали музыку из какого-то ночного клуба в Майами, и ее звуки наполняли машину. "А ведь именно в Майами направлялся тогда Уэстин!" - вдруг подумал Вирлок. Время от времени мелодия обрывалась, и диктор принимался описывать Флориду - эту "подлинную страну грез". До тюрьмы в Милледжвиле Вирлок добрался часов около десяти. Начальник тюрьмы хорошо знал Вирлока и, несмотря на столь позднее время, разрешил ему свидание с Уэстином. Он, правда, предупредил Вирлока о тяжелом физическом и моральном состоянии Уэстина и выразил сомнение в его способности вести разговор. Вирлок ответил, что он все же рискнет, и надзиратель провел его в камеру. Уэстин лежал на койке с закрытыми глазами и даже не открыл их и не пошевелился, когда загремел замок двери. Не ответил он и на приветствие Вирлока. - Извините меня, - заговорил Вирлок, невольно отводя взгляд от изможденного лица юноши. - Я очень хотел и пытался распутать этот клубок, но... - Тогда что вам от меня нужно, мистер Вирлок? - спросил Уэстин, по-прежнему не шевелясь. - Хочу еще раз побеседовать накануне... - Спасибо. - Уэстин хотел сесть, но не смог. Вирлок поспешил помочь ему, потом встал рядом и прислонился к стене. Уэстин закурил, глубоко затянулся и уставился на Вирлока. - Вам не надо отказываться от пищи, - заметил Вирлок. - Жаль, я начал слишком поздно, - отозвался Уэстин, глядя сквозь зарешеченное окно в ночное небо. - Надо было пораньше. - Что "надо было пораньше?" - Начать голодать... Я надеялся, что ослабну и не буду так мучиться. Но боль тут, - он постучал себя по голове, - не проходит. Они помолчали. Первым снова заговорил Вирлок. - Я не могу долго оставаться здесь, Уэстин. Начальник тюрьмы - мой старый знакомый, иначе мне бы не добиться этого свидания. - Но чего вы хотите от меня? Чтобы я снова рассказал все сначала? Сколько раз я уже рассказывал? Тысячу? Десять тысяч? - И все же расскажите еще раз, - тихо попросил Вирлок. - Начните с того, как вы пришли на Бэккер-авеню и стали рассматривать дома. Рассказывайте все, что видели, что чувствовали... все-все, что придет на ум. Уэстин попытался улыбнуться. - Зачем, мистер Вирлок? Со мной все кончено. - Я прошу вас! Уэстин заговорил медленно, с трудом. Он рассказал о своем детстве в районе Лейквуда в Кливленде, о том, как издали рассматривал богатые, нарядные дома и уже тогда понимал, что ему никогда не придется жить в одном из таких домов. Он сказал, что и не стремился к этому и не видел в такой жизни ничего привлекательного, но с тех пор ему нравилось бродить по красивым улицам и рассматривать красивые дома. - У меня не было ни зависти, ни ревности к их владельцам. В тот вечер я, пожалуй, и не обратил бы особого внимания на особняки вдоль Бэккер-авеню, если бы не женщина... - Какая женщина? - Просто женщина. Она шла по Бэккер-авеню, споткнулась и чуть не упала. Я даже подумал, уж не пьяна ли она. - Возможно, так оно и было? - подавляя волнение, спросил Вирлок. - Не думаю... Она пошла дальше - немножко, правда, неуверенно, - но и не так, как шел бы пьяный человек. - А еще что вы помните? - Это имеет какое-нибудь значение? - Сейчас все, решительно все имеет значение, - ответил Вирлок. - Почему вы ничего не говорили о женщине раньше? - Вначале забыл, а потом, когда вспомнил, решил, что никакого отношения к делу она не может иметь. Я увидел ее за несколько минут до того, как услышал крик и выстрел и вбежал в дом. - Нельзя было умалчивать об этом, - мягко упрекнул Вирлок Уэстина. - Такие детали могут оказаться очень важными. Теперь скажите: она видела вас? - Нет. Она споткнулась, уронила сумку или книгу - я не разглядел, что именно, - и пошла дальше. Нет, меня она не заметила. - Уэстин рассказывал таким ровным, монотонным голосом, словно речь шла о чем-то совершенно ему не нужном. - Но вам хоть удалось ее рассмотреть? - Да, и довольно хорошо. Она прошла под уличным фонарем, и я сказал бы, что ей на вид лет сорок пять - пятьдесят. У нее большой бюст, как бывает у полных женщин, когда они надевают узкий корсет или что-то вроде того. Боюсь ошибиться, но, по-моему, волосы у нее каштановые, а платье на ней было светлое. - Какого цвета? - Голубого или розового... Нет, зеленого... Не помню... - Уэстин вяло взглянул на инспектора. - Скажите, зачем вам все это, мистер Вирлок? Я уже примирился с мыслью, что мне придется умереть. - Я ничего не могу вам обещать. Один шанс из десяти миллионов, что я снова увижу вас живым, когда уйду из этой камеры. - Понимаю... Вы хотите выслушать конец моей истории? - Вирлок кивнул, и Уэстин еще долго отводил душу, рассказывая о себе, о своем детстве, о том, какое горе принесло ему известие о гибели отца на войне, о днях, проведенных в детском доме. Он закончил как раз в ту минуту, когда вошел надзиратель и сообщил, что время свидания истекло. - Биль! - сказал Вирлок на прощание. - Меня никогда не покидали сомнения, но сегодня я впервые могу заявить: я верю вам! Я верю, что вы не убивали Элен Макдафф, что все так и произошло, как вы рассказываете. - Спасибо, мистер Вирлок. Инспектор крепко пожал Уэстину руку, почти бегом покинул тюрьму и помчался в Гэйтвей. Остановившись у первой же бензоколонки, он позвонил Смиту и поручил вызвать в полицию к его приезду Кэйджена и Фэйна. - Минут за пять-десять до убийства по Бэккер-авеню, близ особняка Макдаффов, проходила женщина, - начал Вирлок, когда в кабинете собрались Кэйджен, Смит, Фэйн и заместитель последнего капитан Альбертс. Он описал ее так, как рассказывал о ней Уэстин. - Но что же мы можем предпринять? - заговорил Кэйджен. - Если бы мы знали ее фамилию... - Тут много всяких "если", - проворчал Вирлок. По словам Уэстина, она несла в руках книгу. Давайте отсюда и начнем - с библиотек и магазинов. Надо поинтересоваться каждой читательницей, каждой покупательницей... Что же вы молчите? Думайте, черт побери! У нас же всего три дня! - Вирлок, я вовсе не убежден... - начал было Фэйн. - А я и не собираюсь ни в чем вас убеждать! - оборвал его Вирлок. - Не забудьте, что от исхода поисков зависит и ваша судьба. Почему бы не сделать еще одну попытку? Все промолчали. - Ну, хорошо, хорошо! - гневно крикнул Вирлок. - Просиживайте тут свои штаны, а я все равно найду эту женщину, даже если мне придется опросить всех жительниц Гэйтвея. Он резко встал и направился к двери. - Минуточку, Вирлок! - остановил его Кэйджен. - Дело вовсе не в том, что мы не хотим помочь вам. Мы просто не видим в этом никакой пользы. - Дайте мне какую-нибудь ниточку, что-нибудь такое, что помогло бы установить личность женщины, и я обещаю вам всяческое содействие, - подхватил Фэйн. - Я уже сообщил вам ее приметы со слов Уэстина. Надо опросить всех, кто проживает в радиусе десяти кварталов от особняка Макдаффа. Надо найти людей, которые видели ее в этом районе в интересующее нас время и могут ее опознать... - В ушах Вирлока снова прозвучал анонимный голос по телефону. - Ну, и какие же вопросы мы должны задавать? - поднимаясь, спросил Кэйджен. - Нужно сообщить тому, с кем вы будете разговаривать, приметы женщины, спрашивать, известно ли ему что-нибудь о ней, знает ли он кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно похож на нее, - мать, бабушку, тетю, - кого угодно, чьи приметы пусть даже отчасти совпадают с приметами этой женщины, и кто был в том районе в нужное нам или даже в другое время. Возможно, женщина живет не в этом районе города и случайно оказалась на Бэккер-авеню. Возможно, она возвращалась из церкви и несла библию. Не исключено, что она няня или медсестра и читала книгу лежачему больному - значит, надо узнать, кто из жителей болел в это время и к кому приглашали няню либо сестру... Давайте с этого и начнем. Да, вот еще что... Фэйн, почему бы нам не воспользоваться вашей дорогостоящей электронно-вычислительной машиной? Все равно она стоит без дела. - Не знаю, не знаю... - уклончиво ответил Фэйн. Вирлок брезгливо посмотрел на него. - Горбатого, то бишь негодяя, могила исправит!.. Ну, хорошо. Спанки сейчас на свободе. Я даю вам слово, что забуду о ваших с ним махинациях, если вы поможете нам в поисках этой женщины и отдадите соответствующее распоряжение своим подчиненным. Фэйн некоторое время размышлял, потом тряхнул головой. - Согласен. Что касается негодяя, называйте меня, как хотите. - Всю собранную информацию передавайте в этот кабинет. Пять полицейских будут заносить ее вот на такие карточки. - Вирлок поднял перфорированную карточку для электронно-вычислительной машины. - Каждое отверстие представляет собой какую-то примету, характерную деталь, цвет волос, возраст, вес и так далее. После того как вся информация будет перенесена на такие карточки, мы вложим их в машину, и она отберет фамилии женщин, приметы которых совпадают с теми, что сообщил Уэстин. Мы впервые используем электронно-вычислительную машину для такой цели, и я, признаться, не очень уверен, что она нам поможет, но у нас нет иного выхода. Вирлок тщательно проинструктировал группу из девятнадцати детективов, которым предстояло провести опрос в кварталах, расположенных в обширном районе вокруг Бэккер-авеню, и те немедленно приступили к работе. На следующий день, в десять утра, к ним присоединились двадцать семь добровольцев, в четыре часа - семнадцать, а в полночь - еще тридцать три. Через пятьдесят семь часов, к утру двадцать девятого октября, оказались заполненными свыше семи тысяч девятисот карточек. - Прежде всего отберите карточки с приметами женщины в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, - предложил Вирлок оператору. Машина отобрала почти три четверти всех заполненных карточек. - Теперь отберите из этой группы всех женщин с волосами каштанового цвета, - распорядился Вирлок. После этой операции осталось около половины карточек. - Теперь давайте по росту. Возьмем средний рост - пять футов и пять дюймов, возраст - между сорока и пятьюдесятью, волосы каштановые. Потом возьмем по весу. Снова и снова в течение трех с половиной часов машина тщательно сортировала карточки, отбирая одни и отбрасывая другие. Из оставшихся после этого девятнадцати карточек восемь содержали почти одинаковую характеристику женщины, одиноко проходившей по Бэккер-авеню в то воскресенье, когда была убита Элен Макдафф, между восемью тридцатью пятью вечера. - Ну вот, сейчас мы и определим вашу женщину, - волнуясь не меньше Вирлока, заявил оператор и заложил в машину оставшиеся девятнадцать карточек. Машина отобрала семь. Внимательно рассматривая отверстия на них, оператор громко сообщил: - Рост - пять футов и пять дюймов... Возраст - лет сорок пять - сорок шесть... Глаза карие... Волосы каштанового цвета... Платье - светло-голубое... Профессия - либо няня, либо медицинский работник... На трех карточках из семи опрошенные называют ее миссис Джейн Морган, проживающей в доме номер двести пять по Файерхауз-драйв. Вирлок и Смит бросились к двери. Едва услыхав голос Джейн Морган, Вирлок понял, что его поиски увенчались успехом: это был голос той самой женщины, которая разговаривала с ним по телефону. - Я так рада, так рада! - без конца повторяла Джейн. - Вы и не представляете, что со мной творилось все это время! Я же все видела, но так испугалась... - А что, собственно, вы видели? - холодно спросил Вирлок. - Ну, не само убийство, а как мужчина стоял перед женщиной и как направил на нее пистолет. - Миссис Келли, вы понимаете, каких трудов нам стоило найти вас? - поинтересовался Вирлок. - Не знаю, не знаю... Но я так рада, что нашли! - Уильям Уэстин видел, как вы проходили в тот вечер по Бэккер-авеню, и даже помнит, как вы споткнулись на тротуаре. - Правильно, - живо подтвердила Джейн, - споткнулась. Еще бы! Я так перетрусила, что у меня ноги отнялись... - Но если Уэстин заметил вас на Бэккер-авеню уже после того, как вы увидели человека, стрелявшего в миссис Макдафф, значит, он никак не мог быть убийцей, верно? - Конечно. Я все время знала, что там был не Уэстин. - Знали?! - воскликнул Смит. - Знали и даже пальцем не шевельнули, чтобы спасти? - Меня сбила с толку та служанка, - подавленно пробормотала Джейн. - Она ведь прямо указала на Уэстина... - Это не освобождало вас от необходимости прийти к нам и высказать свои сомнения, - сухо проговорил Вирлок и встал. Джейн закивала. - Что со мной теперь будет? - спросила она. - Ничего. Формально вы не нарушили никаких законов. Но вряд ли кто-нибудь одобрит ваше поведение. Люди невольно будут задаваться вопросом, как вы позволили себе примириться с тем, что должен умереть человек, которого вы могли спасти. В тот же день, после часового допроса миссис Джейн Келли, районному прокурору Питеру Энстроу пришлось согласиться, что ее показания проливают новый свет на дело. Скрепя сердце он доложил об этом губернатору, и тот распорядился отложить исполнение приговора. Часов в шесть вечера Вирлок, Смит, Энстроу, Эллендер, Фэйн и Гомерех, окруженные свитой репортеров, привезли миссис Келли в дом Макдаффа. Здесь она повторила свой рассказ, показала, каким путем шла в тот вечер, и без колебаний указала окно, через которое увидела происходившую в доме сцену. Затем миссис Келли разрешили вернуться домой, газетчики разошлись по своим редакциям. Энстроу и Фэйн уехали к себе на службу, и на тротуаре остались лишь Эллендер, Гомерех, Вирлок и Смит. - Мистер Вирлок, - заговорил Гомерех, избегая смотреть на инспектора, - я поручаю вам и Смиту продолжить расследование по делу об убийстве Элен Макдафф. Сопровождаемый растерянным Эллендером, Гомерех сел в машину и уехал. Вирлок медленно достал сигарету. Последние, еще теплые лучи октябрьского солнца освещали сад и склоненную над клумбой фигуру Нонны Эш. Из дома слева вышла Этта Саймонсон, но, увидев Вирлока и Смита, поспешно вернулась и демонстративно захлопнула дверь. Темно и тихо было в доме Роланда Гуда. Две недели назад Гуд уехал в Европу. - Так что будем делать дальше, мистер Вирлок? - спросил Смит. - Дайте подумать. Дайте мне подумать... - Ну, хорошо, Смит, - спустя некоторое время обратился инспектор к своему помощнику. - Начнем с мотивов... Кому-то понадобилось убить красивую женщину по имени Элен Макдафф... Почему? - Какой-то мотив можно найти у каждого, кого мы допрашивали. Каждый последний из допрошенных казался нам более вероятным преступником, чем все предыдущие. - Может быть, Саймонсон убил Элен Макдафф, опасаясь ее болтливости? - Она не отличалась болтливостью. - Тогда что же могло толкнуть Саймонсон на убийство? - Кто его знает... А вообще-то я не думаю, что это он убил ее. - И правильно делаете. А что вы скажете относительно Роланда Гуда? - Я много о нем думал. Гуд коллекционирует сплетни, но на этот раз мог пробраться в дом в надежде поживиться еще и милостями Элен Макдафф. - Так. Теперь перейдем к самому Макдаффу. - Его я подозреваю, пожалуй, больше, чем других. Однако есть одно "но". Если, как он сам признает, у него иногда возникало желание убить жену, почему он не сделал этого раньше? Поводов было сколько угодно. И потом, никто из тех, кто знал их семейную жизнь, не упоминал в разговоре с нами ни о его угрозах жене, ни о ссорах между ними. Мне кажется, он говорил правду, когда утверждал, что вернулся в тот вечер только с одной целью: потребовать, чтобы жена немедленно покинула его дом. Судя по тому, что я слышал об Элен Макдафф, она бы собрала вещи и уехала. - А спустя полчаса Макдафф помчался бы за ней, - насмешливо заметил Вирлок. - Весьма возможно, сэр. - Допустим на некоторое время, что преступник не он, хотя у него был мотив, и очень серьезный. Ну, а Вудроу? - У него безупречное алиби. - Остается Джордж Эш. У этого человека был и мотив - я имею в виду ревность, - была и возможность, но... его алиби тоже не вызывает сомнений. - Мотив у него основательный, это верно, - согласился Смит. - И возможность прекрасная: дома напротив, рукой подать, из особняка Эша гораздо удобнее наблюдать за домом Макдаффов и подкараулить нужный момент, чем из особняков Саймонсона и Гуда. Эш вполне мог незаметно пробраться к Макдаффам, разделаться с женщиной и так же незаметно вернуться к себе. Я бы, пожалуй, без колебаний назвал его убийцей, если бы не одно обстоятельство. - Какое? - Показания Берты Пул. Она же утверждает, что убийца был невысоким и худым, а все, кого мы сейчас перечислили, за исключением Роланда Гуда, - высокие, крупные, легко запоминающиеся люди. - Смит покачал головой. - До тех пор, пока обе - и Берта Пул и Джейн Келли - продолжают утверждать, что убийца был низеньким и худым, им не может быть ни Джордж Эш, ни Макдафф, ни Саймонсон, ни даже Вудроу, хотя у каждого из них был мотив и каждый из них во время убийства находился где-то неподалеку. - Согласен. Нам нельзя забывать о показаниях Берты Пул и Джейн Келли. Но тогда у меня возникает вот какая мысль: если надо искать невысокого худого человека, то не могли оказаться им какой-нибудь прохожий? Сделав свое дело, он мог выбежать через заднюю дверь и скрыться. - Теоретически не исключено, но не думаю. В тот вечер к Макдаффам то приходили, то уходили люди. Случайного прохожего это бы отпугнуло. И еще: вспомните, сколько людей мы опросили, когда искали Джейн Келли, и ведь ни один из них даже не упомянул о каком-то человеке, которого бы заметили в нужное нам время близ дома Макдаффов, за исключением, конечно, тех, кого мы уже проверяли... Нет, нет, мистер Вирлок! Это не мог быть прохожий. Убийца живет где-то здесь, по соседству, он невысокий и худой - это не вызывает сомнений, ведь Пул и Келли не могли сговориться. - Вполне резонно, - согласился Вирлок. - Вот что я хочу предложить: раз уж мы тут, рядом, давайте-ка еще раз поговорим как следует с Бертой Пул. Смит кивнул, они пересекли улицу и направились к особняку Эшей. Заметив работавшую в саду хозяйку, Вирлок и Смит подошли к ней. - Здравствуйте, - поздоровался инспектор. - Вы, наверно, уже слышали, что получены данные, опровергающие виновность Уэстина? - Нонна Эш выпрямилась над клумбой, запахнула на себе старый пиджак и холодно взглянула на Вирлока. - Ну и что? Теперь вы собираетесь арестовать моего мужа? - Но если убийца не Уэстин, против мистера Эша возникают серьезные подозрения... Смит, позовите Берту Пул. Смит быстро направился к дому. - Мужа нет. - Я хочу говорить не с ним, а с вашей служанкой, - пояснил Вирлок, обводя взглядом сад. - А вы, миссис Эш, кажется, обожаете цветы. По-моему, у вас самый красивый сад во всем городе. - Во всяком случае, хотелось бы думать. - Вы, конечно, уделяете ему массу времени? Я хорошо это знаю: моя жена тоже увлекается цветами. - Приходится, - односложно ответила Нонна Эш, занятая какими-то своими мыслями. Из дома появились Берта Пул и Смит. - Здравствуй, Берта, - начал Вирлок, когда они подошли. - Мне хотелось бы уточнить кое-что. Мы нашли еще одного свидетеля, и, если верить его показаниям, никак не получается, что ты могла видеть, как Уэстин убивал Элен Макдафф. Берта развела руками. - Ничем не могу помочь, сэр. Я говорила то, что видела. - Понимаю, понимаю. Я же не утверждаю, что ты лгала. Так вот, ты заявила, что это не был ни мистер Эш, ни мистер Макдафф, поскольку оба они высокие и крупные, а убийца, по твоим словам, невысокий и довольно худой. Так, Берта? - Так, сэр. - Миссис Джейн Келли тоже видела убийцу и тоже описывает его как сравнительно невысокого и худого человека, но это не мог быть Уильям Уэстин, потому что, когда она проходила мимо дома, и увидела в окно убийцу с пистолетом в руке, Уэстин находится на улице, недалеко от нее. - Ей лучше знать, что видела ОНА, сэр, а я говорю о том, что видела Я. - Однако ты тоже не сразу опознала Уэстина: ему пришлось надевать пиджак и кепку. Берта растерянно посмотрела то на него, то на Смита, то на хозяйку. - Если вы говорите, что это был не Уэстин, тогда я не знаю, кто это был. - А это была миссис Эш, Берта, в том же самом пиджаке, который сейчас на ней, и вот в этой же мужской спортивной кепке. Скажите, миссис Эш надевает охотничью или спортивную кепку с длинным козырьком, когда выходит работать в сад? - Что за глупости вы говорите! - побледнев, крикнула Нонна Эш. Вирлок не сводил с Берты взгляда. В глазах у женщины промелькнул ужас, она внимательно посмотрела на хозяйку, и на лице у нее отразилось смятение. - Так это была миссис Эш, верно, Берта? - спокойно, но твердо повторил Вирлок. - Из-за пиджака и кепки ты приняла ее за мужчину... А кроме того, ты и мысли не могла допустить, что это была миссис Эш. Берта стояла с полураскрытым ртом, продолжая всматриваться в хозяйку. - Не верь ему, Берта! - Миссис Эш протянула к ней руки. - Не верь! Он морочит тебе голову!.. - Вы заметили, миссис Эш, - продолжал Вирлок, - что ваш муж внимательно наблюдает за домом Макдаффов. Вы прошли в сад и сделали вид, что занялись цветами. По обыкновению на вас был его старый пиджак и кепка с длинным козырьком. Как только Макдафф уехал, ваш муж незаметно отправился к его жене. Вы уже знали, что ваш супруг возобновил роман с Элен Макдафф, и поняли, что он пошел на очередное свидание с ней. Побыв некоторое время у Макдаффов, он вернулся. - Ложь! - в отчаянии воскликнула Нонна Эш. - Вы боялись потерять мужа и потому тут же отправились к Элен Макдафф, собираясь переговорить с ней и раз и навсегда положить конец этой связи. По всей вероятности, она рассмеялась вам в лицо, а может, просто промолчала, не желая вас замечать. Вы говорили, а она молчала и улыбалась. Именно так она вела себя со своими любовниками и не видела необходимости вести себя иначе с ревнивой женой. - Ложь, ложь, ложь! - крикнула миссис Эш. - У вас, миссис Эш, - невозмутимо продолжал Вирлок, - был и мотив, и возможность, и неплохое алиби. Вы часто бывали в саду, и никто не обращал внимания, когда вы там появлялись и когда уходили. Вы работали в саду в разное время, и поэтому муж, вернувшись в тот вечер домой, не заметил вашего отсутствия; он клялся и божился, что вы были вместе, когда раздался выстрел. На самом же деле, выстрелив в Элен, вы тут же бросились бежать, обогнули особняк Макдаффов, перебежали улицу и укрылись у себя. Это ваши шаги слышал Уэстин. В сумерках вас легко можно было принять за Уэстина - такой же широкий пиджак был и на нем, кепка очень похожа на вашу. Итак, вы проскользнули к себе через черный ход, сняли пиджак, сбросили кепку и вошли в комнату, где ваш муж сидел у телевизора. Именно тогда, очевидно, он и спросил вас, не слышали ли вы звук, похожий на выстрел. И что же вы ему ответили, миссис Эш? Вероятно, вы ответили, что ничего не слышали: вам надо было выиграть время. Тогда муж сказал, что это определенно был выстрел, и вышел узнать, в чем дело. Нонна Эш с ужасом смотрела на Вирлока. Берта плакала. - Кстати, почему вы так много пьете, миссис Эш? - спросил Вирлок. - Помните, мы пришли к вам утром, а вы уже еле держались на ногах. Ваш муж поразился, когда мы рассказали ему об этом. Почему, миссис Эш, такая женщина, как вы, должна напиваться с утра? Молчите? - Вирлок повернулся к Берте. - Так ты видела миссис Эш, Берта, я не ошибаюсь? Берта разрыдалась и закрыла лицо передником. Нонна Эш вдруг криво улыбнулась и прошептала: - Слишком уж она нравилась всем... Смит шагнул к миссис Эш и положил руку ей на плечо. - Пойдемте, - сказал Вирлок. Глава 10 10 ноября в кабинет Вирлока вошел Уэстин. - Как дела, Биль? - спросил Вирлок. - Ничего, терпеть можно, - ответил Уэстин; он все еще был худ и бледен после голодовки в тюрьме. - Когда вы приехали в Гэйтвей? - Вчера. Меня привез мистер Кэйджен. - Кэйджен? - удивился Вирлок. - Да. Он встретил меня, когда я выходил из тюрьмы. По дороге он много рассказывал о вас и о мистере Смите и благодарил меня, а вот за что - я так и не понял. Говорит, словами этого не выразишь... За что он, собственно, благодарил меня? - Как бы это объяснить вам... Одним словом, благодаря вам и вашему делу он почувствовал себя... нашел в себе человека. - Нашел-таки? - улыбнулся Уэстин. - Ну, я рад... Однако мне пора, мистер Вирлок, прощайте. Вирлок вышел из-за стола и подал юноше руку. - До свидания, Биль. Надеюсь, вы хоть изредка будете мне писать? А может, и навестите, если доведется проезжать через наш город? Уэстин пожал протянутую ему руку и покачал головой. - Прощайте, мистер Вирлок. Я не забуду, что вы спасли мне жизнь, но писать не стану, а в вашем городе ноги моей больше не будет. - Понимаю, Биль, понимаю... Прощайте. Проводив Уэстина, Вирлок подошел к окну и закурил, но в это время раздался звонок внутреннего телефона, и он поднял трубку. Говорил Смит. - Любопытная новость, мистер Вирлок! - А именно? - Только что поступило заключение консилиума врачей-психиатров о Нонне Эш. Они подыскали для нее подходящую болезнь с таким мудренным названием, что ни прочитать, ни произнести! В общем, признали ее невменяемой и потому не несущей ответственности за свои поступки. Наш уважаемый прокурор Питер Энстроу проявил неслыханную оперативность: уже вынес решение, что дело против нее прекращается. Начальник управления внутренних дел только что отправился к Макдаффу. Сегодня мы узнаем и о нашей судьбе. - Узнаем, узнаем... - меланхолически повторил Вирлок. - А пока все же надо съездить домой пообедать. Позвоните, если что выяснится. - Обязательно, сэр. Вирлок еще долго стоял у окна, прислушиваясь к шелесту опадающих листьев. Он прекрасно понимал, что не может ждать ничего хорошего от визита начальника управления внутренних дел в гостиницу "Крофт", но это не мешало ему испытывать чувство глубокого удовлетворения: он сделал все, чтобы его не мучила совесть. Ну, а если цена за это окажется слишком высокой, что ж... Сознание, что он поступил честно, поможет ему перенести любые трудности. Вирлок докурил сигарету, неторопливо поднялся и так же неторопливо вышел из кабинета.