Когда  тело  капрала рухнуло  на  пол,  Бауэр  пнул его  ногой, как  бы
пододвигая в сторону Кейнса.
     - Смотри, чтоб больше такое не повторилось, - спокойным голосом  бросил
майор и ушел.
     Кейнс почувствовал, как кровь отлила от лица. Выходя вслед за Бауэром и
остальными из  помещения часовни,  он кинул быстрый взгляд  на Консуэлу. Она
стояла,  скрючившись,  на   четвереньках   возле   трупа  Декстера.  Девушка
попыталась было встать, но ноги не слушались  ее,  и  Кейнс  пожалел, что не
может ей помочь. Он знал, что иначе Дик Бауэр сотрет его в порошок.
     Час спустя Бауэр сидел,  закинув ноги  на заваленное бумагами  шведское
бюро. Затянувшись сигаретой,  он услышал, как где-то в  отдалении полуденную
тишину прорезал пулеметный лай.
     Пока  беглянку  еще  не  поймали,  но  много  времени  это  не  займет.
Безоружная женщина  не сможет долго скрываться в  здешних горах. Конечно, ее
побег - это досадное упущение, но в целом беспокоиться не о чем. Он пустил к
потолку колечко дыма. В уголках его жесткого  рта  играла  улыбка. Мало  что
могло вызвать у него улыбку, и пулеметная очередь была одной из таких вещей.
Сняв ноги  с бюро, он подошел к камину, где  весело потрескивали дрова. Взяв
кочергу,  он  нехотя  сунул  ее  в  огонь, подняв  столб  искр.  Это зрелище
напомнило  ему  залпы артиллерийских  орудий, и кончики  губ его снова пошли
вверх. Залпы артиллерийских орудий тоже веселили майора.
     Честно говоря,  ему  было страшно приятно  снова  принять командование.
Конечно, в его  подчинении сейчас  находятся  всего  пятнадцать человек,  но
среди  них  есть  отборные бойцы, проверенные еще во  Вьетнаме. Бауэр  лично
целый месяц тренировал их, чтобы они приобрели нужную форму. Они были хорошо
вооружены, получали хорошее жалованье и были готовы на все.
     Пока ничего  такого не случилось.  Жалкая попытка девчонки улизнуть? Не
стоит  даже думать  о ней. Бауэра это  вообще не  касается. Его  ребятам еще
предстоит  встретиться с настоящими  боевыми частями. Так обещал Квантрил, и
Бауэр почему-то верил ему. Конечно, Квантрил был патологически жесток, но  в
его манере поведения и  уверенном тоне, каким  он  отдавал приказания,  было
что-то от военного.
     Бауэр отошел от  камина  и провел рукой  по  полке с военными трофеями,
висевшей возле бюро.  Конечно  же, почетное  место было  отведено  наградам:
двенадцать  медалей,  аккуратно   расставленные  в  два  ряда,  блестели  на
темно-синем бархате подушечек. За  ними в рамках стояли телеграммы и вырезки
из газет, уже  начавшие желтеть.  Все вырезки без исключения  были посвящены
войне. Все сообщения о судебном процессе над ним он давно выбросил -  нечего
держать всякий хлам. Тыловые крысы! Что они понимают в войне!
     А  для  Дика  Бауэра  война  - это  восторг.  Вызов. Единственное,  где
проявляется человек. Война - это жизнь.
     Последней достопримечательностью коллекции  было  пожелтевшее фото.  На
нем  был изображен молодой Бауэр, а с ним  еще  трое ребят, все  в форме, на
какой-то  просеке  в джунглях. Бауэр не  мог  припомнить,  по  какому случаю
снимали, но для снимка явно был повод, потому что все  трое были подчиненные
ему  рядовые,  ни одного из которых он особо не любил. Это была единственная
уцелевшая фотография  военных лет, поэтому она приобрела для  майора большое
значение.
     - Таберт, Хэнкок и Уильямс, - пробормотал майор себе под нос.
     Через три дня после съемки Хэнкок купил себе ферму, о дальнейшей судьбе
Таберта Бауэр  ничего не  знал, а вот о  Уильямсе читал где-то несколько лет
тому назад. Он, кажется, стал полицейским или что-то в  этом роде.  Затем  с
ним что-то произошло, и он кончил жизнь на электрическом стуле.
     Бауэра  это  совсем не удивило. С этим  Уильямсом  вечно было что-то не
так.
     В дверь резко  постучали, и в дверях появился сержант, одетый в черное,
как и все люди Бауэра. На плече у него висел автомат "узи".
     - Мы обнаружили беглянку, сэр, - доложил сержант.
     - Ее задержали?
     -  Никак  нет, сэр.  Она жмется к скалам, скрываясь в  зарослях. Но  мы
выяснили, что  она направляется к южному  склону. Похоже, она выйдет точно к
машине нарушителей.
     - Нарушителей?
     - Трое  мужчин,  сэр,  причем один  - престарелый  азиат. Они находятся
где-то на середине горы.
     - Туристы?
     - Похоже на то, сэр.
     Майор задумчиво кивнул.
     - Возьмите с собой человек восемь и уничтожьте их. Вместе с  девчонкой.
Трупы доставите сюда. Задание ясно, сержант Брикелл?
     Брикеллу было все ясно. Он  понял, что без трупов может не возвращаться
вообще.
     Когда сержант вышел, Бауэр снова улыбнулся. Смерть также принадлежала к
разряду тех вещей, которые неизменно вызывали его улыбку.

        ГЛАВА ШЕСТАЯ

     На  высоте  шести  тысяч футов можжевельник  и  полынь  уступили  место
высоким пихтам и густым зарослям сосны.
     Сэм Уолфши изо всех  сил жал  на газ,  но колеса  буксовали  на  крутом
каменистом склоне.
     - Бесполезно, - сказал Римо. - Лучше вылезем и пойдем пешком.
     - Пешком? А как же мой джип? Что будем с ним, если мы бросим его здесь?
- запротестовал Уолфши.
     - Здесь не ступала нога человека.  И  потом, ты  же  сам сказал, что  у
подножия гор придется его оставить.
     -  Да, но только не  там, где  не  ступала нога  человека! Как мы потом
будем его искать?
     - Это  твои  проблемы,  -  раздраженно  ответил  Римо. -  Ты,  кажется,
изображал из себя великого индейского проводника.
     - Так  оно и есть, - обиделся Сэм. -  В моих жилах течет  кровь индейца
кантон. -  Его взгляд  вдруг загорелся  внутренней  решимостью. - Мои предки
охотились в этих горах!..
     - Да мы, черт бы тебя побрал, уже несколько раз чуть  не заблудились! -
воскликнул Римо.
     - Я не виноват, что в этих горах мох растет не с той стороны!
     - Мох всегда растет на северной стороне.
     - Только мох белого человека, - с достоинством парировал Сэм.
     Римо вздохнул и начал карабкаться вверх по склону. Дело шло к заходу, и
тени стали длиннее.  Здесь, в горах, было гораздо  холоднее, чем у  залитого
солнцем подножия.
     За ним царственной  походкой сквозь густые  заросли шествовал Чиун, его
синее кимоно трепетало на ветру. Сэм Уолфши все еще оставался возле  машины,
пытаясь взгромоздить на спину рюкзак с провизией.
     -  Куда  нам  идти?  -  крикнул  Римо,  остановившись  возле гранитного
обнажения у развилки двух дорог.
     - Думаю, налево,  - ответил Сэм. -  Нет, скорее, направо. Впрочем, есть
свои за и против у каждого из направлений.
     -  Ты  самый  нерешительный из  всех,  кого  я когда-либо  встречал!  -
взорвался Римо.
     - Я просто широко смотрю на вещи.
     Индеец был явно задет.
     - У тебя что, нет карты?
     - Мне не нужна никакая карта. В моих жилах течет кровь индейца кантон!
     Римо сплюнул, но затем силой заставил себя успокоиться.
     -  Ладно,  Сэм.  Поступай,  как  считаешь нужным.  Но  если мы  еще раз
заблудимся, я решу, что в твоих жилах течет кровь неизвестно кого. Ясно?
     -  Вообще-то  какая-то карта  у меня все-таки есть.  - Уолфши  полез  в
карман куртки. - Гарри был так добр, что одолжил мне одну.
     Римо выхватил карту у него из рук.
     - Это  же карта дорог! -  завопил  он. -  На что  она  нам сдалась?  До
ближайшей дороги как минимум двадцать миль!
     - Здесь  есть  кое-что и помимо дорог. Вот, посмотрите. - Уолфши указал
на какое-то  розовое,  пятнышко. - Это горы Сангре-де-Кристо. А мы находимся
вот здесь.
     -  Шутки в  сторону, - сказал  Римо,  скомкал карту и выбросил  ее куда
подальше.  -  Уже  темнеет, так  что до  завтрашнего утра мы вряд  ли найдем
дорогу к монастырю.
     - Слушайте, а давайте поступим так, - предложил Уолфши. - Здесь  что-то
вроде  поляны. Я  разведу костер  и приготовлю  ужин.  А завтра,  хорошенько
выспавшись, мы сможем подняться на вершину  горы. Отсюда  до монастыря рукой
подать. - Он улыбнулся. - Как вам мой план?
     - Ну почему ты всегда такой бодрый и жизнерадостный? - прорычал Римо. -
Это действует мне на нервы.
     - Извините. - Уолфши  положил несколько сучьев  в  выложенный из камней
круг. - Кстати, а не могли бы вы одолжить мне спичку?
     Римо молча поднял с земли  маленький камешек  и кинул  в костер Камешек
стукнулся  об один  булыжник,  потом  о другой, и  так по  кругу, каждый раз
высекая  искру. Камешек очертил круг так стремительно, что  Сэму показалось,
будто огонь загорелся сам собой.
     -  О! Здорово  это у вас получилось! - воскликнул он. - Наверно,  в вас
тоже течет индейская кровь. Как вы думаете, я смогу этому  научиться? Я хочу
сказать, такое должно быть у меня в крови. Я бы мог...
     Неожиданно он сделал двойное сальто назад и приземлился на корточки.
     Чиун стоял  неподалеку  и  тер руки, словно смахивая  пыль. На лице его
застыло кислое выражение.
     - Уберите его с глаз моих долой, - сказал он.
     - Он не хотел  сделать  ничего плохого, - шепнул Римо.  -  К тому же мы
сами попросили его быть нашим проводником.
     - Проводником? Да этот безмозглый болван может заплутать в трех соснах.
И потом,  он  постоянно  говорит. И  абсолютно  не умеет  ориентироваться на
местности. Он камень у нас  на шее. Только сегодня он шестьдесят четыре раза
просил у меня что-то взаймы.
     - Да, он никчемный  человек. - Римо кинул взгляд  в сторону костра, где
Уолфши, сидя на корточках,  помешивал палочкой в котелке и  высоким  голосом
напевал популярную песенку, сопровождая ее различными звуковыми эффектами. -
Но есть в нем что-то, что мне даже симпатично.
     Уолфши поднял голову от костра и улыбнулся.
     - Ужин готов, - позвал он.
     - По крайне мере, он умеет готовить, - заметил Римо.
     Фыркнув, Чиун направился к костру.
     - Надеюсь, ребята, вы проголодались? - спросил Уолфши, нюхая  идущий из
котелка пар,  словно ведущий  какой-нибудь  передачи для  гурманов. - Вкусно
пахнет!
     - Что это за отрава? - воскликнул Чиун, указывая на котелок.
     Уолфши посмотрел на котелок, затем на Чиуна, затем снова на котелок.
     - Бобы,  - с невинным видом сообщил он.  -  Обыкновенные  тушеные бобы.
Очень питательно, если, конечно, вы не боитесь, что будет пучить.
     - А этот жир?
     Длинные пальцы старца затряслись над булькающим варевом.
     - Свинина. Придает бобам аромат. Вот, попробуйте!
     Чиун вырвал палку из рук индейца.
     - Уничтожь его, Римо! Чтобы глаза мои больше его не видели!
     - Успокойся, Чиун. Он просто...
     -  Он  не просто...  безмозглый, никчемный  болван!  Он хотел  отравить
Мастера Синанджу, накормив его свиным жиром!
     - Господи, я и не думал...
     Римо жестом попросил его замолчать. Он прислушивался к лесу. Донесшийся
до него звук был произведен явно не лесными обитателями.
     Чиун с Римо  немедленно разошлись по краям поляны и тут же услышали тот
же звук: неясное  шуршание листвы и отчетливый  хруст веток под человеческой
ногой.
     Ни  слова  не говоря,  Римо  прыгнул  в  чащу. Послышался  шум борьбы и
сдавленный крик. Когда  Римо  показался вновь, на руках он держал маленькую,
перепачканную девчонку. Она была без сознания.
     - Кто это? - спросил Уолфши.
     Римо опустил свою ношу на землю.
     - Откуда я знаю? Она оступилась и ударилась головой, прежде чем я успел
ее подхватить.
     - Что  за безобразная одежда! - воскликнул Чиун, сморщив нос.  - Может,
она музыкантша?
     Девушка  застонала, приходя  в себя. Но  увидев  троих  мужчин, тут  же
выставила вперед кулачки.
     - Спокойно, -  сказал Римо,  поймав  обе  ее  ручонки  своей. -  Мы  не
причиним вам никакого вреда.
     Она огляделась - глаза ее были широко раскрыты от страха.
     - А вы не заодно с ними? - прошептала она.
     - Кто бы ни были эти "они", мы сами по себе. Вы в безопасности.
     - Слава Богу! - Девушка зарыдала, упав Римо на грудь. -  Я убежала! Мне
это удалось!
     Римо  ласково покачивал  ее  в своих объятиях. Там, откуда она  пришла,
жизнь у нее была явно не сахар.
     - Вы можете рассказать, что с вами произошло?
     - Да... Именно поэтому я здесь, - шмыгая носом, начала она. - Мне нужна
помощь. Чтобы спасти остальных.
     - Можно по порядку? - попросил Римо. - Кто эти остальные? И откуда вы?
     Девушка сжала руки, пытаясь успокоиться.
     - Меня зовут Карен Локвуд, -  неуверенно начала она, а затем рассказала
им о странных событиях, которые произошли с тех  пор,  как ее подобрал синий
"эконолайн".
     - Тюрьма на этой горе?
     Карен кивнула.
     -  Думаю, там церковь или что-то в  этом роде. Когда  я бежала прочь от
того места, то оглянулась и увидела колокольню.
     - Похоже на францисканский монастырь, - заметил Уолфши.
     -  Ну,  теперь-то там францисканцев и след простыл.  Оттуда  доносились
выстрелы, пока не стемнело. Это солдаты стреляли в меня.
     Чиун поднял брови.
     - Значит, они где-то рядом.
     - Надо  скорее  выбраться  отсюда и вызвать полицию, - сказала Карен. -
Сколько отсюда до ближайшего города?
     - Ближайший город  - Санта-Фе. До него миль пятьдесят. Можете взять наш
джип, а мы останемся здесь.
     -  Вы уверены, что следует поступить  именно так? -  вмешался  Сэм. - Я
хочу сказать, они, наверно, вооружены и все такое...
     - Хорошо, можешь отправляться вместе с девчонкой.
     Напряженное лицо Сэма расслабилось.
     - Уж  я о ней позабочусь, будьте уверены. Когда мои  предки  ступили на
эту землю...
     - Тсс, - прошептал Римо, кивнув в стороны Карен.
     Она  мирно   спала,  свернувшись  калачиком  у  выступа  скалы.  На  ее
перепачканном лице застыло детское выражение.
     -  Она устала, - сказал  Чиун.  -  Пусть отдохнет. А в полицию  можно и
утром пойти.
     - И дорогу легче искать, - добавил Уолфши.
     Римо кинул на него испепеляющий взгляд.
     - А что, любой может заблудиться.
     - Отправляйся-ка лучше спать, - посоветовал Римо.
     - А как быть с теми солдатами, о которых она говорила?
     - Думаю, они решили отложить поиски. По крайней мере, до утра. Но  если
кто-нибудь появится, я тебя разбужу.
     - А вы разве не будете спать?
     -  Боюсь,  что нет, пока вы не прекратите  эту  бесполезную болтовню, -
угрожающе  произнес Чиун  с противоположного края  поляны. Он сидел  в  позе
лотоса, прислонившись спиной к стволу дерева.
     - Извините, - сказал Уолфши. - Я и не подозревал, что  вы спите. У  вас
глаза были  открыты.  Это  дзэн,  да?  Еще  они одной  рукой,  бывает, умеют
изобразить звук хлопка. - И Сэм расплылся в улыбке, весьма довольный собой.
     - Если ты сейчас же не замолчишь, - заметил Чиун, - то услышишь,  как я
одной рукой вырву у тебя из горла твой несчастный язык.
     Уолфши молча подошел к спальному мешку,  но  Римо забрал мешок прямо  у
него из-под носа.
     - Это для девчонки, - прошептал он.
     Индейцу ничего не  оставалось,  как свернуться калачиком у  догорающего
костра, а Римо уложил спящую девушку в теплый мешок.
     Ночь  была спокойной, тишину  нарушали лишь шорохи зверей.  Римо  лежал
возле Карен Локвуд, разглядывая ее лицо. Оно было все в ссадинах и  синяках,
на руках сохранились следы побоев. Что ей пришлось пережить? Кто устроил эту
тюрьму наверху? И зачем?
     По  словам  Карен,  там  содержались  в  заточении  похищенные  молодые
женщины. Они считали, что их родные убиты. Вот  и объяснение, откуда взялись
трупы, найденные на плато.  Так что вспышка непонятных убийств, которые  так
беспокоили Смита, - это только начало.
     Римо  посмотрел  в  сторону  леса, которым порос скалистый  склон горы.
Где-то наверху стоит неприступная крепость, где какой-то маньяк держит гарем
прекрасных  невольниц, которых пытает  и морит  голодом.  Кто бы ни был этот
человек, Римо обязательно отыщет его.  Избавившись от девушки и индейца, они
с Чиуном начнут поиски.
     Хрустнула ветка. Звук был очень тихим; Римо  знал,  что это не человек,
но Карен  моментально вскочила -  глаза  широко  раскрыты,  тяжело  дышит от
страха.
     - Все в порядке, - произнес Римо.
     Но  Карен уже  вылезла из спального мешка, не обращая  внимания на  его
заверения.
     - Это они! - прошептала она.
     - Нет. Честное слово. Какой-нибудь ночной зверек.
     По ее лицу тек пот, и Римо понял, что она не поверит ему,  пока сама не
убедится в его правоте.
     - Хочешь, докажу?
     И он молча нырнул в темноту.
     Карен прислушалась. Молодой человек с широкими запястьями не производил
никакого звука при ходьбе. Внезапно стоявшее неподалеку дерево качнулось, по
лесу  пробежало  волнение, и сердце  у  нее ушло  в  пятки. Мгновение спустя
что-то полетело на нее из темноты.
     Карен завизжала.
     В мгновение ока Чиун был на ногах, приняв боевую стойку.
     - Что случилось? - спросил Сэм Уолфши, моргая и зевая со сна.
     -  Енот, - ответил Римо,  выходя  из леса. -  Вот, видите, Карен. Всего
лишь енот.
     Пока он  говорил, испуганный зверек с черной мордочкой перебежал поляну
и пустился наутек вниз по тропе.
     - И  ты  посмел разбудить  меня из-за какого-то  енота?  - вознегодовал
Чиун.
     - Извини, - откликнулся Римо, - но Карен так испугалась...
     - Тихо!
     - Эй,  что здесь происходит? - снова подал голос Сэм, протирая глаза. -
Я слышал... ох! - И он вдруг тихо осел.
     - Хочешь еще что-нибудь сказать? - заревел Чиун.
     Сэм покачал головой.
     - Тогда, может, быть, мы наконец получим возможность отдохнуть.
     Кореец опустился на землю и вновь принял позу лотоса.
     -  Пойдем,  -  тихо произнес Римо и, обняв Карен  за  плечи,  повел  ее
обратно к спальному мешку.
     -  Извините, - сказала она. - Я просто очень нервничаю. -  И по ее щеке
скатилась слеза.
     - Не плачьте, - попросил Римо. - Я этого не вынесу.
     -  Господи, да  я даже не знаю,  почему  плачу! Просто устала и страшно
напугана. Я обязательно должна добраться до полицейского  участка - ведь там
как в тюрьме содержатся больше сотни человек! И какие-то  идиоты целый  день
пытались меня пристрелить. - Она закрыла лицо руками.
     - Успокойтесь, - сказал Римо, обнимая ее.  - Конечно, ваших переживаний
хватило бы на сотню человек, но постарайтесь хоть на мгновение о них забыть.
Хорошо?
     - Я не могу, я должна... -  И  она вдруг непроизвольно вздохнула -  это
пальцы Римо прикоснулись к ее плечам.
     Сначала  прикосновение  было  очень  осторожным,  затем  стало сильнее,
постепенно  снимая напряжение,  сковавшее  ее тело.  Было  что-то ласкающее,
успокаивающее в движении  его рук. Карен почувствовала,  как  по телу прошла
волна удовольствия, но вслед за ней проснулось желание.
     Она обвила руками  шею Римо, их губы встретились, и ей показалось,  что
она  вся  в огне.  Она еще  пыталась  что-то  бормотать,  но  отвечающая  за
инстинкты  часть  рассудка  вскоре  отключила  все  ненужные мысли,  которые
отвлекали от мужчины,  пробудившего к  жизни ее чувства. Она не станет  ни о
чем думать. Тело взяло верх надо всем. Впервые с легкой душой она отдавалась
своему  желанию. В объятиях Римо  она чувствовала себя птичкой, порхающей  в
небесах.
     А  потом она заснула  у него  на руках. Она была такой легкой, что  ему
казалось, будто он держит на коленях ребенка.
     Но тут вдруг хрустнула ветка.
     - Что это? - встрепенулась Карен.
     - Давай не будем начинать все сначала.
     Римо крепко держал ее в своих объятиях.
     - Но мне почудилось...
     - И мне. Наверно, еще один енот.
     - Или дичь покрупней.
     Это был Чиун. Он поднялся на ноги так, словно воспарил над землей.
     - Прекрати. Она и так до смерти перепугана, - попросил Римо.
     - Я посмотрю.
     И Чиун неслышно пересек поляну.
     - Всем оставаться на местах!
     Римо и Чиун обернулись на  незнакомый голос.  На  поляну вышел одетый в
черную форму человек. При виде его Карен завизжала:
     - Это они!
     От страха у нее тряслись руки.
     Мужчина  был  высокого роста, намного выше  Римо, с мощными  плечами  и
широким  скуластым лицом.  Автомат  "узи",  который он  держал в руках,  был
нацелен прямо на Чиуна.
     Краем глаза  Римо заметил, что еще  семеро солдат окружают  поляну. Все
они  были  в черном, каждый сжимал  в руках тупорылый  "узи".  Они двигались
быстро  и проворно,  словно  привыкли  нападать  из  засады. Вскоре  солдаты
неслышно окружили поляну, перекрыв четверым путникам все пути к отступлению.
     Римо взглянул на Уолфши. Индеец застонал во сне, перевернулся и, открыв
глаза, невидящим взглядом посмотрел вокруг.
     - Эй, что?..
     Один из солдат направил  на него автомат. Вскрикнув от  страха,  Уолфши
попытался отползти немного назад.
     - Спокойно, Сэм, - тихо произнес Римо; ни один мускул не дрогнул у него
на лице. - Что вам нужно? - спросил он солдат.
     - Девчонку! Давайте ее сюда!
     - Вы... Вы не можете этого сделать, - заикаясь, пробормотал Уолфши.
     -  Заткнись, придурок! Еще  одно  слово,  и  я размозжу тебе  башку!  -
Командир взял  "узи"  наизготовку.  - Девчонку!  Немедленно! Или эта  старая
образина получит пулю в лоб!
     - Она не ваша собственность! - вступил в разговор Чиун.
     - Ах,  да  неужели? -  В  свете луны глаза командира сверкнули  злобным
весельем. - Ну, смотри!
     Он начал  нажимать  на курок, но вдруг оружие выпало у  него  из рук, а
старец  оказался рядом. Громила почувствовал, как земля уходит у него из-под
ног,  тело  пронзает   острая   боль...  и  наступила  полная  темнота.  Его
безжизненное тело сползло по лишившей его жизни гранитной скале.
     Остальные пришельцы на мгновение  замерли, не веря своим глазам. Но они
были  хорошо  тренированными  ребятами, с  четкими  рефлексами.  Ближайший к
Уолфши солдат уже нацелился в голову индейца.
     Римо заметил это движение, едва солдат начал поворачивать ногу, и сразу
же прыгнул  на него, целя ногами в грудь. Автомат разбился о дерево, изо рта
солдата хлынула алая кровь.
     Находясь в полете, Римо  подбросил в воздух Сэма Уолфши, уводя  с линий
огня. Испуганный индеец  схватился за толстый сук и поспешил спрятаться - от
греха подальше.
     Другой солдат бросился за девушкой. Он уже  схватил ее за волосы, когда
вдруг желтоватая рука с длинными ногтями полоснула его по  лицу.  Заорав  от
боли, он схватился за кровавые впадины, которые только что были его глазами.
Еще один взмах смертоносных рук Чиуна, и солдат упал замертво.
     Остальные  бросились наутек. Они  хорошо знали  лес,  но  Римо двигался
быстрее и видел лучше. В считанные доли секунды он сломал одному из беглецов
спину,  а двум  другим  проломил череп.  Затем  он  услышал какой-то звук и,
повернувшись, увидел, как Чиун нанес смертоносный удар последнему из солдат.
Удар был настолько отточенным, что, казалось, он не потребовал от корейца ни
малейших  усилий. Рука Чиуна, высунувшись  из развевающегося рукава  кимоно,
подобно мечу, обрушилась  на шею  врага. Когда  кореец  нанес удар, раздался
хруст шейных  позвонков и голова солдата откинулась назад. Затем, словно нож
в масло, старческие пальцы вошли в ткани, из шеи фонтаном брызнула кровь,  и
голова, отделившись от тела,  покатилась по земле. Тело дернулось и осело на
ковер из сосновых игл.
     Когда все было  кончено, престарелый азиат спокойно убрал руки в рукава
кимоно. Затем  наподдал ногой  оброненный солдатом автомат, и тот  покатился
вниз по склону горы. Мгновение спустя тишину прорезала автоматная очередь.
     - Никчемная вещь, - прокомментировал кореец.
     Присев на корточки, Римо осмотрел одно из тел.
     -  Перекрашенная в черное форма  армейского образца, -  сказал  он. - И
выучка тоже солдатская.
     - Может быть,  ваше правительство решило изменить цвет военной формы, -
высказал предположение Чиун.  - На мой взгляд, цвет у  нее был неподходящий.
Какой-то зеленый.  - Он  сделал рукой  неопределенный жест. - Цвета детского
поноса. Для воинского обмундирования больше подходит черный.
     - Возможно. Но я  не думаю,  что  эти ребята принадлежат к  какому-либо
роду  войск.  Ветераны - это может быть.  Скорее всего,  наемники.  Командир
говорил как американец.
     Карен   приблизилась  к   Римо  и  положила  руку  ему  на   плечо.  Он
почувствовал, что она вся дрожит.
     -  Тебе лучше не  смотреть. - И он  повел ее назад, к поляне. - С тобой
все в порядке?
     Она кивнула.
     - Но мне надо идти. Я должна добраться до полицейского участка.
     -  Хорошо, -  согласился Римо. - Сэм тебя подбросит.  - Он оглянулся. -
Сэм?
     - Снимите меня! - донесся откуда-то с высоты жалобный голос.
     Римо посмотрел вверх и увидел Уолфши - тот махал ему с пихты, куда Римо
сам его и закинул.
     Римо  легко  оторвался от земли, и секундой  позже Уолфши почувствовал,
что плавно опускается вниз.
     - Слушайте, ребята, и где только вы такому  научились? Я такого никогда
не видел.
     Чиун сверкнул на него глазами.
     - Это Синанджу, - ответил Римо.
     -  Наверно, где-то очень  далеко, - с восхищением  произнес Смит.  -  А
сколько  времени  нужно, чтобы этому  научиться?  В магазинах валяется много
рекламы.    "Как    быстро    овладеть    смертельным    искусством",   "Как
усовершенствовать  фигуру  за  тридцать  дней"  и  все в  таком роде. Просто
отправляешь купон...
     - Этому учишься всю жизнь, - перебил Римо.
     - И даже дольше, если ты белый, - добавил Чиун.
     -  Послушайте,  но  я красный.  Спорим, что  освою все  в течение  двух
недель. Я  внимательно  наблюдал. Все дело в  запястьях, ведь так? Если бы я
только...
     - Если бы ты немедленно заткнулся, то мог бы отвезти Карен в Санта-Фе.
     -  Не-е, так не пойдет, - заявил вдруг Уолфши. -  Стоит ей спуститься с
горы, и она будет в безопасности, а я вам еще пригожусь.
     - Это вряд ли, - бросил Чиун.
     - А как же только что?
     -  Ты имеешь в виду эпизод с солдатами?  - поинтересовался  Римо. - Ты,
кажется, сидел на дереве.
     -  Я   проводил  отвлекающий  маневр.  И  потом,  вы  же   сами  наняли
проводника...
     - Да, - сухо заметил Чиун. - И, к сожалению, нам достался ты.
     - Сэм прав, - вмешалась Карен. -  Теперь-то я вряд ли рискую напороться
на охранников. Но мне понадобится джип.
     - Вот это да! - воскликнул Уолфши. -  И никто почему-то не  сказал, что
берет мой  джип взаймы. Выходит, я и не  заимодавец, и не должник. Но как бы
там ни было, эта дорога на северо-восток может плохо сказаться на двигателе.
     Римо вздохнул.
     - Санта-Фе находится к югу отсюда. - Он залез  к Уолфши в карман, вынул
ключи и кинул Карен. - Думаю, ты быстрее доберешься без него.
     Карен поймала ключи и улыбнулась.
     - Только одна просьба, - предупредил Римо. - В полиции ни  слова о нас,
хорошо? Просто скажи, что сбежала, а джип  взяла  со стоянки,  где паркуются
туристы. Сэм его потом заберет.
     - Хорошо. - Девушка нежно поцеловала его. - Спасибо за все.
     Когда она ушла, Чиун вновь опустился на землю и прикрыл глаза.
     - Надеюсь, теперь старый человек сможет поспать?
     - И я тоже, - сказал Римо. - Я очень устал.
     - Жаль, но  кому-то нужно ликвидировать этот беспорядок, который ты тут
устроил.
     - Я устроил? Я, по крайней мере, голов не рубил.
     -  Естественно.  С твоей техникой ты  не  в состоянии  выполнять тонкую
работу. Но даже  такой  человек,  как ты, может быть в чем-то полезен. Убери
этот отвратительный мусор! Трупы  здесь  только  портят  чудесный  ландшафт.
Кстати, и этого болтуна с собой прихвати. Если  можешь, постарайся, чтобы он
держал язык за зубами.
     Уолфши отправился было с  Римо, но  при виде трупов  его стало тошнить,
так что от него было мало толку.
     -  Ты  действительно  совершенно  бесполезное  существо, - сказал Римо,
наблюдая, как Уолфши сотрясается от очередного приступа рвоты.
     - То же самое говорит и мой дядя. Обо мне почти все так говорят.
     - Что ж, эти "почти все" правы. - Римо  взвалил на плечи труп и потащил
к подножию горы, где и оставил его в пересохшем русле ручья.
     То сундуки, то трупы, тоскливо думал он. Кажется, всю жизнь он только и
делает, что таскает тяжести с места на место.
     Откуда-то   донесся  звук   вертолета.   Римо   принялся   настороженно
вглядываться в темноту, пытаясь различить  бортовые  огни. Вертолет, похоже,
кружил  над  склоном  горы,  но  дальше их поляны  почему-то не полетел. Это
успокоило  Римо.  Значит, они не  заметили  Карен.  Очевидно, искали  отряд,
напавший на их лагерь.
     Шум то отступал, то становился громче,  то снова стихал.  У  того,  кто
руководит  операцией с  вершины  горы,  размышлял Римо, перетаскивая трупы в
овраг, есть небольшая собственная армия.
     Снова застрекотал вертолет.  Римо  почувствовал, что  у  него  вспотели
руки.  Он  не  любил звука  вертолетов.  И  автоматной  стрельбы.  Ему  были
невыносимы крики детей. Они напоминали ему о войне, которую  он больше всего
на свете хотел бы забыть.
     Но не мог. Каждый раз, слыша шум вертолета, он вновь вспоминал о ней.

        ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Больше всего запомнились трупы.
     Это  происходило  на каком-то холме  в джунглях близ одной  вьетнамской
деревушки.  Во  взводе,  где   служил   Римо,  в  очередной   раз  кончилось
продовольствие,  и  им  пришлось кормиться  самим,  устраивая  пиршество  из
экзотических птиц с хохолками и доисторического вида растений. Вот уже более
полугода они удерживали эту высоту. Похоже, пора было уходить.
     Снова.
     Вот  только  каждый раз, когда  кончались  припасы, с Малакки и Суматры
прилетали  вертолеты,  пополняя  запасы   продовольствия.  А   с  появлением
вертолетов усиливался снайперский огонь по американскому лагерю.
     Все  было бесполезно. Римо отлично это понимал,  как и все остальные во
взводе.  И даже во всей  американской  армии.  Семьдесят человек, окруженные
противником, не испытывающим недостатка  в оружии, не могли долго удерживать
высоту.
     И все  же они удерживали ее - в течение недель, которые складывались  в
месяцы. И хотя смерть  вырывала из их рядов  новых и новых бойцов, вертолеты
исправно подвозили продовольствие тем, кто остался в живых.
     Вертолеты никогда  не  подвозили  подкрепление. Сюда, в  это  проклятое
Богом место, прилетали  лишь агенты ЦРУ, вынюхивающие неизвестно что. У  них
были  солнечные  очки и  какие-то  необычные  пистолеты, и  за время  своего
кратковременного  пребывания на холме  они не  перебрасывались  с остальными
даже  парой  слов. Отбывали  они следующим же вертолетом,  подвозившим запас
еды.
     Иногда рядовые интересовались  у цэрэушников,  когда можно будет уйти с
высоты, но разведчики либо не знали, либо предпочитали молчать. Они не имели
к армии никакого отношения и не хотели вмешиваться в ее дела.
     Даже когда началась история с трупами.
     Это была идея командира.
     Трупы  начали  появляться  уже  после первого  месяца их пребывания  на
холме. К этому времени люди были измотаны, боевой дух резко упал, к тому  же
они  были отрезаны  от мира и боялись спать по  ночам. Их  поддерживал  лишь
своеобразный черный  юмор,  свойственный  людям,  которые  так  часто  видят
смерть, что уже не воспринимают ее всерьез.
     Всех, но не командира. В звании  майора, он чувствовал  себя здесь  как
рыба в воде. Утром  он просыпался задолго до остальных и к подъему был одет,
побрит и насвистывал. Он спал крепко и просыпался, готовый убивать. Во время
боя  ему не было равных, особенно если приходилось драться врукопашную. Римо
много раз наблюдал,  как он заходится от смеха, когда ему удавалось задушить
голыми руками вьетконговского солдата.
     Шло  время,  и  пока остальные  просто  деградировали, майор становился
опрятнее, активнее и хитрее. Ему  нравились боевые действия на холме. У всех
мурашки шли по коже при мысли, что они никогда не уйдут с этой высоты просто
потому, что командир чувствует себя как рыба в воде.
     И  тогда  появились первые  трупы. Однажды душным утром  Римо  вместе с
другими, проснувшись, увидел изуродованные тела шести вьетконговских солдат,
висевшие  на  проволоке в  дальнем  конце  лагеря.  Они  были  привязаны  за
запястья. Глазницы и зияющие раны были сплошь облеплены черными мухами.
     -  Пусть  это послужит  врагу уроком, ребята, - с улыбкой  заявил майор
солдатам,  глазеющим на это  зрелище,  открыв рот. -  Мы окружим  лагерь  их
скелетами. Пусть знают, как  сопротивляться  армии США. - И быстро, уверенно
кивнув, он удалился с видом человека, только что вручившего всем подарок.
     В то  время на холме  как раз находился  человек из  ЦРУ.  Он  прилетел
несколькими  днями раньше. Звали его Макклири,  и он разительно отличался от
других  представителей  службы  безопасности,  которые  бывали  тут  раньше.
Во-первых,  он  не  был  тощим  пронырой-стукачем.   Макклири  был  крупным,
упитанным мужчиной. Во-вторых,  вместо правой руки у него был протез в форме
крюка. По его  виду было понятно, что при желании  он может  доставить много
хлопот, но,  подобно всем  остальным, предпочитал заниматься своим делом.  И
даже  увидев тем  жарким августовским  утром распятые на проволоке тела,  он
ничего не сказал.
     Чуть позже в тот же день Римо подошел к нему и сказал.
     - Помогите нам выбраться отсюда. Командир сошел с ума.
     Макклири плюнул на свой крюк и обтер его о штаны.
     - Я знаю, но не могу.
     И пошел прочь.
     Каждый день на  проволоке появлялись новые тела, а старые разлагались и
падали вниз.  Иногда птицы хватали отдельные  члены и пытались их унести, но
не могли выдержать  больше нескольких ярдов, поэтому  территория лагеря была
усеяна серыми пальцами и конечностями, обглоданными червями.
     Сначала  на  проволоку   попадали  лишь  трупы  вьетконговских  солдат,
пытавшихся овладеть высотой. Когда они падали на землю,  майор посылал отряд
за новыми,  и постепенно  лагерь оказался  окруженным  занавесом  из трупов,
которые  разлагались и гнили под нещадно палящим солнцем.  Повсюду  ощущался
запах  смерти,  но  никто так  и  не  смог привыкнуть к  нему.  Когда  трупы
полностью окружили лагерь, майор распорядился натянуть второй ряд проволоки.
     И все это время он улыбался, чисто брился и насвистывал.
     И  вот  однажды жарким,  вонючим  утром  Римо  увидел,  как  на  второй
проволоке появились первые обитатели. И услышал их.
     Они еще были живы.
     На  проволоке,  привязанные  за  руки,  как  прежде  трупы,  висели два
вьетнамских крестьянина, седовласый старик, раздетый донага,  и мальчик  лет
девяти-десяти с  ранением  в боку. Старик тихо стонал, а мальчик, еле живой,
лишь раскрывал рот, словно рыба, вынутая из воды.
     -  Что  скажете, рядовой? -  спросил майор, чистый  и  подтянутый,  как
никогда.
     Ни  слова не  говоря, Римо обрезал веревки, державшие пленников, и взял
мальчика на руки - тот весил не больше пятидесяти фунтов.
     - Этим людям требуется врач, - сказал Римо.
     -  Что я  слышу!  Вы, кажется,  назвали  эти  отбросы людьми,  рядовой?
Немедленно повесьте их на место, пока я не отдал вас под трибунал!
     - Это гражданские лица, сэр, - возразил Римо, чувствуя привкус желчи во
рту.
     -  Это  отбросы,  слышите,  вы!  Отбросы.  Как  и вы,  рядовой Уильямс.
Немедленно  вздерните  этих  вьетконговских  собак, иначе  военный  трибунал
покажется вам просто раем на земле.
     Подошли несколько солдат - посмотреть, из-за чего сыр-бор.  А  вместе с
ними и Конрад Макклири, агент ЦРУ.
     Римо опустил ребенка на землю.
     - Идите к черту, - пробормотал он. - Сэр.
     В мгновение ока майор выхватил нож и занес его у Римо над головой. Римо
обернулся. Стальное  лезвие прошло по касательной,  едва задев мягкие  ткани
спины.
     Лицо майора исказилось в злобной улыбке.
     -  Вы  еще пожалеете  о своих словах, рядовой,  -  очень тихо  произнес
майор, надвигаясь на Римо.
     - Майор, остановитесь! - прозвучал голос Конрада Макклири. Он приставил
свой крюк к горлу командира.
     - Вы не имеете права здесь командовать!
     - Неужели? - удивился Макклири.  -  А  что вы скажете  по  поводу этого
крюка? - И он сильнее надавил протезом на шею майора.
     Тот диким взглядом обвел своих солдат.
     - Остановите его! - прохрипел он.
     Но ни один человек не двинулся с места.
     Время словно остановилось. Секунды показались Бауэру годами, прежде чем
Макклири его  отпустил.  Затем  представитель  ЦРУ  подошел  к  пленникам  и
осмотрел их.
     - Мальчик, считай,  уже умер, а  старик и  дня не  протянет. Пусть ваши
люди,  - обратился он к майору, - отнесут его туда, где он  мог бы умереть с
миром.
     Майор поспешил исполнить приказ.
     На следующий день трупы были сняты.
     А еще через день прилетел вертолет с едой. Макклири связался по рации с
командованием и  стал ждать ответа. В  шесть вечера  майор  получил приказ о
передислокации, и солдаты на холме стали готовиться к переброске.
     - Не думал, что вам удастся что-либо сделать, - сказал Римо Макклири.
     Тот пожал плечами.
     -  А что я такого сделал? Ну, перебросят вас куда-то еще. Его все равно
не уберут. Такие, как он, незаменимы на войне.
     - Но вы вызволили нас отсюда.
     Макклири хмыкнул.
     - Зачем?
     - Мне  хотелось,  чтобы вы выжили в этой  заварушке.  Я  уже  видел вас
раньше. Видел, как вы умеете убивать.
     Прошли  годы,  прежде чем Римо  снова встретился  с  Конрадом Макклири.
Тогда он  узнал,  что тот работает на Харолда В.  Смита, который  в то время
служил в ЦРУ. И что Макклири явился на холм в поисках  сироты по имени  Римо
Уильямс,  поскольку компьютеры  Смита  назвали  его  в  качестве  возможного
кандидата на роль карающей десницы КЮРЕ.
     Римо  так  и  не узнал, что сталось  с  майором.  О случае  на холме он
старался  не  вспоминать.  Но  иногда  ему  являлось  ухмыляющееся,  пугающе
выбритое лицо майора и слышался стрекот вертолетного винта.
     Майор  Дик Бауэр.  Это  имя так  же крепко  врезалось  в память,  как и
развешенные на проволоке тела.

        ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Дик Бауэр умел ждать, как и положено хорошему военному, но на этот  раз
его  терпение  было  на исходе. В сотый раз  за этот вечер  он  посмотрел на
каминные часы.
     Где, черт побери, Брикелл и его отряд? Они ушли несколько часов назад и
уже давно должны были вернуться с трупами троих пришельцев.
     Часы на камине пробили полночь. Бауэр отодвинул стул, прошел через  всю
комнату к камину  и, резко повернувшись на  каблуках, направился к двери. На
ходу он подобрал автомат "узи" и инфракрасные очки.
     Он должен сам выяснить, что произошло, иначе и не сможет заснуть.
     - Я выйду ненадолго, - бросил он  часовому, охранявшему главный вход. -
Если Брикелл с отрядом явится без меня, пусть подождет в кабинете.
     - Слушаюсь, сэр, - быстро ответил часовой.
     А про себя подумал,  что не хотел бы сейчас оказаться на месте Брикелла
вместе с  его  отрядом.  Старик вне себя, и кому-то,  скорее всего Брикеллу,
очень  не  поздоровится.  И хотя  часовой был тепло одет,  по  спине  у него
пробежал холодок. Тут платили хорошие деньги, так что никто  не отказался бы
от подобных условий, но с Бауэром шутки плохи.
     На вершине горы  было ветрено  и холодно.  Вокруг  сосен клубился туман
Майор  пошел  по заросшей тропе, которую монахи проложили  к монастырю почти
сто  лет  назад. Впервые появившись в монастыре, Бауэр решил было расчистить
ее,  но потом  передумал и  оставил все как  есть.  Подлесок и высокая трава
служили хорошей маскировкой. Зачем кому-то еще  знать, что есть удобный путь
на гору?
     Он почувствовал запах дыма, и с помощью очков ночного видения разглядел
тлеющие угли костра. Возле костра лежали три тела.
     Трупы?
     Он   понаблюдал  еще  пятнадцать   минут.  Наконец   один   из  лежащих
шевельнулся. Значит, нарушители живы.
     Бауэр  скользнул  на поляну  и обошел костер  с  подветренной  стороны.
Служба  во  Вьетнаме научила его,  что лучше всего нападать с  той  стороны,
откуда тебя меньше всего ожидают.
     Когда он отыщет Брикелла с отрядом, то задаст им такую  трепку, что они
запомнят ее на всю жизнь. Ведь он четко приказал сделать работу и немедленно
возвращаться. Приказ был ясен. И нет им прощения за то, что не исполнили его
точь-в-точь.
     Бауэр перелез через большой валун и направился к высохшему ручью. Вдруг
ботинок наступил на что-то  упругое и в то же  время  податливое.  Тут из-за
рваных  облаков   показалась  луна,  и   Бауэр  смог  хорошенько  разглядеть
окрестности. Он наступил на чей-то живот.
     - Брикелл, - прошептал он, глядя на то, что осталось  от  человеческого
лица.
     Это  был  командир отряда.  Нет, черт возьми,  здесь  лежал весь отряд.
Изуродованные тела  были  сложены одно на  другое,  как сандвичи, оставшиеся
после вечерники, на которую никто не пришел.
     Майор опустился на камень.
     - Господи,  -  выговорил он  сдавленным шепотом, разглядев в нескольких
шагах некий предмет.
     Он  подошел  поближе, чтобы лучше его рассмотреть. Это была  отрезанная
голова, застрявшая в камнях  - ее темные глазницы, казалось, смотрели  прямо
на него. Бауэр попытался вытащить ее, но голова выскользнула у него из рук и
покатилась вниз по склону, остановившись у Брикелла в ногах.
     Что здесь, черт  возьми,  произошло? Бауэр припомнил, что через полчаса
после выхода отряда слышал одиночную автоматную очередь. Он тогда решил, что
все трое нарушителей уничтожены, но все вышло как раз наоборот. Он пнул кучу
покалеченных,  изуродованных тел  и  тут  только с ужасом  осознал,  что его
солдат вовсе не застрелили. Их в буквальном смысле слова разорвали на куски.
     Значит, трое гражданских у костра ни при чем. Если бы отряд был убит из
огнестрельного оружия, он  бы подумал  на них, но ему было  хорошо известно,
что трое  парней,  как бы они ни  были  сильны, не в состоянии справиться  с
группой хорошо вооруженных и закаленных в бою солдат.
     Что ж,  ничего  не  поделаешь. Завтра на рассвете он вышлет  похоронную
команду. Зажав в руках автомат, Бауэр начал медленно и осторожно двигаться в
сторону костра.
     Через час Бауэр  снял очки ночного  видения. Оттого  что  он так  долго
просидел в  одной позе, ноги  затекли. В виске пульсировало,  головная  боль
стала  нестерпимой, подогреваемая бушевавшей в  нем яростью.  Он не понимал,
что происходит,  и это состояние он ненавидел  больше  всего. Двое молодых и
старик-азиат.  Как  же им  удалось  уничтожить отряд  из восьми  вооруженных
солдат, не выпустив при этом ни единой пули?
     Но самое странное,  что ему показалось, будто  он узнал одного из  этих
троих. Парня с высокими скулами  и каштановыми волосами. Было  что-то  очень
знакомое в посадке головы и осанке, словно Бауэр хорошо его знал.  И  все же
он никак не мог вспомнить, где его видел.
     Бауэр постарался отогнать от себя эту раздражающую мысль. Вот уже  час,
как  у  него  просто  чесались  руки  просто  спустить  курок  и  уничтожить
пришельцев парой  очередей,  но  если бы  все  было  так просто, Брикелл  бы
наверняка так и поступил. Во время войны не станешь майором, повторяя ошибки
других. Особенно если этот другой уже мертвец.
     Бауэр начал  медленно  подниматься в  гору, отклонившись  на  время  от
тропы, чтобы обойти лагерь  нарушителей стороной. Ему  надо  было  подумать,
разработать какой-нибудь  план. Он чувствовал,  что завтра они отправятся  к
монастырю. Возможно, уже с первыми лучами солнца. У него  оставалось не  так
много времени.
     Устроить засаду?
     Нет. Он уже потерял восемь отличных  бойцов и  не может допустить новых
потерь. Нужно придумать  что-нибудь попроще, но гораздо более  убийственное.
На  этот раз  нельзя рисковать. Нельзя повторить ту  же ошибку, недооценивая
врага.
     Он  начал  прокручивать  в голове  эту мысль.  Сначала она была  весьма
смутной, но затем вдруг предстала перед ним с отчетливой ясностью.
     То, что он задумал, должно получиться.
     Иначе просто и быть не может.
     Постепенно плотно сжатые губы майора начади раздвигаться. Это была одна
из тех мыслей, которые неизменно вызывали у него улыбку.

        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Лучи солнца разогнали  туман и быстро согрели  воздух. Между  вершинами
сосен  сновали  птицы,  изредка слетая  вниз к гроздьям черемухи и медвежьей
ягоды.  Дул легкий  ветерок, приносящий  прохладу  и  лесные  ароматы.  Утро
обещало, что восхождение будет приятным.
     Первым проснулся  Чиун. Подойдя  к костру, он бросил на догоравшие угли
несколько сучьев  и  стал ждать,  когда  костер разгорится посильней. Старец
хотел согреть воды и заварить чай. Минут через двадцать поднялся и Римо.
     - Хорошо ли спалось? -  поинтересовался он, опускаясь на  землю рядом с
корейцем.
     - Разве это можно  назвать сном? - с укоризной пробурчал кореец. - Даже
мертвец не смог бы при таком шуме спокойно уснуть. То и дело тра-та-та-та.
     - Это был вертолет, - спокойно ответил Римо. - Только не думаю,  что он
нас заметил.
     С тяжелыми вздохами поднялся Сэм  Уолфши и сразу  направился  к костру,
причмокивая губами.
     - Который  час? -  спросил  он, зевая.  Сдвинув  назад  свою соломенную
шляпу, он  убрал под нее волосы. - Вы говорили, что собираетесь рано  выйти,
но  чтобы настолько... Просто нет слов!  - Он  присел к костру и налил  себе
чаю,  который  заварил Чиун.  -  Что  это?  -  Индеец  смотрел  на дымящуюся
зеленоватую жидкость с явным отвращением.
     Чиун вырвал чашку у него из рук.
     - Это не для тебя, - сварливо заметил он.
     - Я просто хотел взять немного взаймы.
     - Лучше займи какую-нибудь тряпку и заткни себе  рот. Мы выходим  через
десять минут.
     -  Он  что,  всегда  такой  по  утрам? - обратился Уолфши к Римо, когда
кореец не мог его услышать.
     - Только когда у него хорошее настроение, - объяснил Римо.
     Они  начали  восхождение  вместе: Римо  впереди,  Чиун  с индейцем чуть
позади. Больше  всего  на свете  Римо любил утро.  Было что-то  особенное  в
воздухе  и  солнечных  лучах;  в  еще  не  проснувшемся  мире  было  разлито
спокойствие -  день  еще не успел наполниться новыми впечатлениями и старыми
обидами.   Римо   улыбался.   Откуда-то   издалека   долетал  голос   Чиуна,
декламировавшего поэму о мотыльке.
     -  Здесь тропа!  - воскликнул вдруг  Уолфши, перелезая  через валун.  -
Видите, где заросли медвежьей ягоды.
     Чиун перелез через камень вслед за ним.
     -  Чудны  дела  твои,  Господи!  -  воскликнул  он. - На  этот  раз  ты
действительно прав.
     Сэм так и просиял.
     И тут словно  разверзлись  небеса - их повалил  на землю  огромной силы
взрыв. В горах грохотало  и гремело. Еще мгновение,  и  солнце  скрылось  за
обрушившейся на них двенадцатиметровой стеной камней и земли.
     В  воздухе  висела пыль, она слепила  и  не  давала дышать. Не смолкая,
звучал  страшный, оглушительный рев - это земля  рушилась на троих путников.
Римо  изо всех сил старался удержаться на ногах, расслабляя тело,  как  учил
Чиун.  Затем он подпрыгнул,  высоко оторвавшись от земли,  пытаясь пробиться
сквозь лавину почвы и камней.
     На мгновение  ему  показалось, что эта  жуткая, мешающая  дышать полоса
смертоносного  дождя будет  бесконечной,  но  в  конце  концов  ему  удалось
подняться над водоворотом обломков. Он поморгал, чтобы  освободить глаза  от
пыли, и  повис на ветвях  вывороченной с корнем сосны. Зловещий  горный  гул
почти прекратился, но он все  еще  не мог видеть дальше,  чем на  пару футов
перед собой.
     Когда   он   наконец  восстановил  дыхание,   в   воздухе  прояснилось.
Последствия горного обвала были катастрофическими, словно  чья-то гигантская
рука сначала  вырыла  в горе  огромную яму, а  затем обрушила  всю эту землю
вниз.  Поляна,  где  они  расположились на ночлег,  была погребена под слоем
пепла в  сто  футов  толщиной. Корабельные сосны  сломались, как  спички,  и
теперь их  покореженные стволы торчали из земли под  странным углом. Все,  к
чему  они  успели  за  ночь привыкнуть,  было  стерто  с  лица  земли. Внизу
простиралась серовато-коричневая почва, мертвая и  немая,  как в первый день
творения.
     В голове у Римо промелькнула лишь одна мысль: Чиун.
     В  последний  раз он видел корейца, когда тот  вместе с Сэмом пересекал
овраг, длинной, извилистой линией прорезавший гору.  Римо знал, что сплошная
стена  горных обломков заполнит овраг в  течение считанных  секунд. У  Чиуна
едва хватит времени, чтобы совершить спасительный прыжок в высоту, тем более
что он обременен обществом индейца.
     Римо  почувствовал,  что   покрывается  потом.  Он   попытался  сделать
медленный  вдох,  чтобы  расслабиться, но это не помогло. В голову приходило
такое,  о чем  просто  нельзя  было думать...  что Чиун  с  Уолфши не успели
спастись. Что они, отстав, оказались погребенными под тоннами камней и земли
где-то далеко внизу.
     И  Римо  начал  прорываться,  пока  еще  на  ощупь  и  вслепую,  сквозь
клубящееся облако пыли.

     - Не двигайся, - прошипел Чиун.
     Он  почувствовал,  как гигантский  кусок скалы,  которого он  коснулся,
слегка  шевельнулся. Он ничего  не видел  -  вокруг  царила  кромешная тьма.
Сверху  не доносилось  ни  звука. Чиун  слышал лишь собственное  размеренное
дыхание и пыхтенье индейца.
     - Сиди смирно! - шепотом прикрикнул Чиун. Он говорил еле слышно, но его
тон сразу заставил  Уолфши  замереть.  - Хорошо. Я не хотел тебя убивать, но
представь, что было бы, если бы мне самому не удалось уцелеть.
     Сама мысль  об  этом  заставила  корейца содрогнуться.  Его не страшила
смерть, она лишь открывала путь в рай. Но разделить могилу  с простым "белым
краснокожим", да к тому  же сомнительных умственных способностей! А вдруг он
потащил бы Чиуна к своим предкам? Нет, это уж слишком!
     Поэтому, заключил Чиун, он не умрет.
     В конце  концов, это индеец во всем виноват. Чиун мог  бы сделать  так,
чтобы   они  оба  спаслись,  если  бы  этот  кретин  не  бросился  бежать  в
противоположном  направлении.  В  результате  Чиун  потерял  ту  самую  долю
секунды,  которая была  так  необходима,  чтобы благополучно  подняться  над
рушащейся скалой.  Нужно  было  хотя  бы  самому спастись.  В конце  концов,
говорил он себе, что значит  этот обмирающий  от страха болван в сравнении с
ним, Мастером  Синанджу?  Но  судьба распорядилась  иначе, и  вот  теперь он
должен либо выжить, либо умереть.
     - Что происходит? - шепотом спросил Сэм.
     - Ничего! -  прошипел в ответ Чиун. -  Когда что-нибудь произойдет, сам
поймешь.  Либо  мы  будем  погребены  под этими  скалами, либо  нам  удастся
спастись. Думаю, в нашем положении это единственная альтернатива.
     - А как получилось, что мы еще живы?
     Чиун  вздохнул.  Может, ему все  же  следовало убить  этого идиота? Кто
посмел бы его в этом обвинить?
     -  Потому,  - принялся  терпеливо  объяснять он, - что я  держу  скалу,
которая в любой момент может рухнуть и придавить нас. Если бы я ее отпустил,
то уже не смог бы отвечать на твои дурацкие вопросы.
     - Извините, - промямлили Уолфши. - Я так, просто полюбопытствовал.
     Чиун  почувствовал, как сдерживаемый им опасный груз опять едва заметно
шевельнулся. У него возникло ощущение, будто Римо где-то снаружи. Если скалу
сдвинуть грамотно,  то  все  будет  хорошо, но если допустить  хоть малейшую
ошибку, Чиун будет бессилен спастись сам  или спасти индейца. Тот  небольшой
кусочек  пространства, где они еще могут дышать, окажется заваленным камнями
и черной землей, которая станет постепенно заполнять  ноздри и рот. Впрочем,
даже  в таком  положении  Чиун сможет  бороться со  смертью  еще  в  течение
нескольких часов, а вот индейцу  моментально придет конец. И все из-за того,
что скалу сдвинут не так, как надо.
     Чиун  ощущал себя единым  целым с  огромным  камнем, который держал  на
руках. Справится ли Римо с такой задачей, размышлял он.  Он  старался хорошо
учить этого мальчика.  Несмотря на  белый цвет кожи,  тот  как никто  быстро
овладевал искусством  Синанджу. Но Чиун знал  и  то, что  постижение  любого
учения - это процесс,  который никогда не может быть полностью завершен. Всю
жизнь  Римо будет учиться, стремясь к неуловимой цели, которой так никогда и
не сможет достичь. Так и должно быть, иначе Синанджу не было бы Синанджу.
     Вдруг сверху донесся голос Римо.
     -  Чиун!  -  позвал он. - Ты  меня слышишь? - В  шуме  ветра его  голос
казался не громче шепота.
     -  Конечно, я  тебя слышу,  -  тихо отозвался Чиун.  - Кончай никчемную
болтовню и скорей принимайся за дело! Ты должен вызволить нас отсюда!
     Он почувствовал, как над головой задвигались камни. Римо действовал как
по нотам.
     Огромный валун  в  руках  старца  задрожал;  в воздух  взвилась  тонкая
струйка пыли, и Чиун ощутил песчинки на своей пергаментной щеке.
     - Только не торопись, - пробормотал Чиун про себя.
     Каждый  вздох,  каждое биение сердца  должно  быть точно выверено. Одно
неверное движение, и они навсегда погрузятся в небытие. Но Римо не подведет.
Чиун твердо знал это, и вера в Римо делала камень легче.
     - И как это Римо нас нашел? - тихо спросил Уолфши.
     - Иначе он не был бы Римо, - ответил Чиун.
     После долгого молчания индеец произнес:
     - Должно быть, очень приятно, когда знаешь, что где-то есть человек, на
которого можно полностью положиться.
     - На то и даны сыновья, молодой человек.
     В голосе Чиуна звучала нежность.
     Сын. И так будет всегда.
     - Сын, - прошептал  старый кореец  про себя.  Он знал, что есть  слова,
которые надо ощущать сердцем, но никогда не стоит произносить вслух.

        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Майлс Квантрил сидел в вертолете, облетавшем южный склон горы.
     - Развернитесь, - приказал он пилоту. - И спуститесь пониже.
     Пилот  кивнул, снижаясь  и  делая  круг  над  безлюдным,  развороченным
склоном. Его руки, манипулируя рычагами, дрожали. Он всегда нервничал, когда
приходилось летать с мистером Квантрилом.
     - Что здесь произошло, черт побери?
     Квантрил прижался лицом к плексигласовому окошку.
     - Похоже на горный обвал, сэр, - ответил пилот.
     - Сам вижу, придурок. Но как это произошло? И почему?
     Пилот закусил губу.
     - Не могу знать, сэр.
     Квантрил почувствовал, как  при  виде  гигантского  скопления камней  и
земли, искореженных  и поломанных деревьев, неестественно  торчащих из земли
валунов в  нем закипает ярость. Зрелище было необычным, а Квантрил не  любил
сюрпризов.  Он считал,  что на свете должно происходить лишь то, что наметил
он сам.  А  когда  все  же  случалось  иначе, чувство собственного  бессилия
буквально выводило его из себя.
     - Летим в монастырь, - скомандовал он.
     - Слушаюсь, сэр, - поспешно ответил пилот.
     Может,  когда  они приземлятся,  мистер  Квантрил  выместит  злость  на
ком-нибудь еще?
     Вертолет  опустился  на крышу монастыря.  Пилот  заглушил двигатель, но
Квантрил не спешил выходить, а сидел,  тупо глядя вперед и вертя в ухоженных
руках тонкую золотую ручку.
     - Сэр, мы прилетели, - напомнил ему пилот.
     Майлс Квантрил повернулся к нему.
     -  Этот  факт от  меня не укрылся,  -  раздраженно ответил  Квантрил  и
постучал  ручкой по  колену.  -  А  знаете  ли вы,  что я  испытываю,  когда
приходится отклоняться от хорошо разработанного плана?
     Пилот судорожно сглотнул.
     - Никак  нет,  сэр, - проговорил  он, внезапно чувствуя, что  попался в
ловушку.
     - Мне хочется  кого-нибудь убить.  Даже  не важно кого. Мне это  просто
необходимо,  чтобы  несколько  успокоить  ярость.  Я  верю,  что  это  может
успокоить. А вы?
     Пилот вытер пот со лба.
     - Мистер Квантрил, у меня семья. Жена и четверо ребятишек.
     - Какое мне дело до вашей семьи?
     Пилот промолчал.
     - Вообще-то,  если  вы в течение тридцати секунд назовете  уважительную
причину, по которой не следует вас убивать, то я вас отпущу.
     И мистер Квантрил улыбнулся.
     Он просто шутит, иначе и быть не может, успокаивал себя пилот. И все же
никак не  мог унять дрожь в руках. Виниловое сиденье под  ним  было мокрым и
липким от пота, в горле пересохло.
     -  Все это...  это  очень забавно, сэр.  -  Он  выдавил  из себя слабую
улыбку.
     Квантрил  залез  в  карман  своего  белого  льняного  пиджака  и достал
револьвер, сверкающий хромом и перламутром.
     - Двадцать секунд, - сказал он, улыбаясь в ответ.
     - Но я  пилот!  Этого  достаточно. Я  пилот. Если вы меня убьете, то не
сможете улететь обратно в Санта-Фе.
     Следующие несколько секунд показались пилоту самыми долгими в жизни.
     -  Отлично, - произнес наконец  Квантрил.  -  Вы  назвали  причину.  Не
раскисли в трудный момент. Вы хороший солдат.
     Пилот с облегчением закрыл глаза.
     - Однако, к  несчастью для вас, - продолжал Квантрил, - взводя курок, -
я сам  дипломированный  пилот.  Вертолеты  и  легкие  самолеты.  Ваше  время
истекло.
     Раздался выстрел.
     Дверца  вертолета  распахнулась,  и  тело  пилота  выпало  на крышу.  В
следующий момент Квантрил  небрежно перешагнул  через  труп и  направился  к
строю солдат, замерших в приветствии.
     Дик Бауэр отдал ему  честь, не  обращая внимания на  истекающего кровью
пилота.
     - Что это за завалы там, внизу? - первым делом спросил Квантрил.
     - Горный обвал, сэр, - ответил Бауэр. - Рукотворный горный обвал.
     -  Надо  же,  -  заинтересовался  Квантрил. - Я  немного  разбираюсь  в
подрывном деле и с удовольствием выслушаю ваш рассказ.
     Бауэр рассказал о трех пришельцах, которых засекли в горах после побега
одной из пленниц. Он сообщил также о поисковом отряде и о том, как обнаружил
его  останки, а затем подробно описал внешность  белого,  индейца и  азиата.
Когда он  рассказывал, как закладывал взрывчатку,  чтобы  вызвать обвал,  на
лице  его играла  улыбка. Когда же  он заговорил о самом  взрыве  и  о граде
обломков, обрушившихся  на  головы  ничего не подозревавших  людей,  то  уже
просто сиял.
     - И все это ради каких-то трех человек? - возмутился Квантрил.
     - Так точно, сэр.  Если бы  вы видели, что  сталось  с моими людьми, то
поступили бы так же. Там произошла настоящая бойня.
     Глаза Квантрила сузились.
     - Какое же оружие они использовали?
     - Вот это и есть самое непонятное. Я вообще не слышал стрельбы.
     Квантрил затаил дыхание.
     - Да кто же они такие?
     - Неизвестные, сэр. Но я уже снарядил отряд для поиска их тел.
     При мысли об этом губы Бауэра дрогнули в ухмылке.
     - А девчонка? Она была с ними?
     - Нет. Скорее всего, к моменту обвала она еще не успела  до них  дойти.
Ведь она пробиралась пешком. Полагаю, что в настоящий момент она мертва.
     - Хорошо, -  сказал Квантрил. -  Но  интересно другое:  как  ей удалось
сбежать? Я считал, что вы приняли надежные меры безопасности.
     -  Это  верно,  сэр. Просто ей повезло. Ей помогала  одна  мексиканская
дрянь, но мы уже принимаем к ней меры.
     Квантрил посмотрел на него с беспокойством.
     - Надеюсь, вы не...
     - Никогда не бьем их по лицу, сэр.
     Губы Квантрила медленно растянулись в улыбке.
     - Но вам бы очень этого хотелось, не так ли, Дик?
     Бауэр  просиял. Босс  - парень что надо. Правда, он чересчур следит  за
собой, но на самом деле они родственные души.
     - Так, разве что чуть-чуть, - признался Бауэр, и они оба рассмеялись.
     Квантрил обнял Бауэра за плечи.
     -  Дик, -  шепнул  он, -  я  бы  желал  посмотреть товар.  Надеюсь,  вы
понимаете, что я имею в виду?
     - Думаю, что да.
     - В конце концов, не могу же я дарить кота в мешке.
     - Конечно, сэр.
     Квантрил обвел глазами крышу.
     - А что если устроить небольшой конкурс красоты? Прямо здесь, на крыше?
     - Немедленно будет исполнено, сэр!
     - Только без одежды, - подмигнул он. - Вы меня поняли?
     - Так точно, сэр!
     И  майор  бросился  вниз  по ступенькам в  часовню, где  была  устроена
тюрьма.

     Они  шли  гуськом  -  сто  восемьдесят юных  красавиц. Это  был  просто
волшебный сон. Все были наги,  их  роскошные тела так и манили к себе, когда
они проходили мимо строя вооруженных солдат.
     Квантрил лично  обошел  всех и  тщательно их  рассмотрел,  щупая нежные
груди и животы.
     - Немного замарашки, но ничего, - одобрительно заметил он.
     - Уход за ними самый лучший, - заверил Бауэр.
     Квантрил остановился возле Консуэлы Мадеры.
     - А эта просто прелесть - Он запустил руку в копну  черных волос. - Да,
очень хороша! Возможно, я оставлю ее для себя.
     Консуэла напряглась.
     - Что вы сделали с Карен? - твердо спросила она.
     - С кем?
     - Она имеет в виду  Карен  Локвуд, - подсказал  Бауэр. - Это блондинка,
которой удалось убежать. Перед вами та самая мексиканская стерва, которая ей
помогла.
     Брови Квантрила изогнулись дугой.
     - И она осталась безнаказанной?
     - Ее побили, сэр, - хихикнул Бауэр.
     Тут только Квантрил заметил на животе Консуэлы  синяки и провел  по ним
пальцем.
     - Да, вижу.  Отличная работа! - Он почувствовал,  как в нем просыпается
желание. - Хорошо, что не задето лицо. Ненавижу уродливых женщин.
     - Что вы с ней сделали? - выкрикнула Консуэла.
     Квантрил схватил ее за волосы и оттянул голову назад.
     - Будешь говорить, когда тебя спросят, ясно? Или тебя научить, как себя
вести?  - Он  еще сильнее  запрокинул ей  голову назад. В глазах ее,  дерзко
глядящих  на обидчика, стояли  слезы  боли,  и от этого  зрелища возбуждение
Квантрила  усилилось.  Он придвинулся ближе. - Твоя  подружка мертва,  а  ты
принадлежишь мне.
     И тут Консуэла плюнула ему прямо в лицо.
     С криком отвращения Квантрил изо всех сил  ударил девушку по губам. Она
упала навзничь, ободрав спину о битый кафель.
     - Мерзкая  тварь! - крикнул  Квантрил, доставая свой  револьвер, затем,
схватив за волосы, поставил ее на ноги. - Сейчас посмотрим, так же ли хороша
ты будешь после этого! - Он взвел курок и нацелил оружие прямо ей в глаз.
     Девушка вся дрожала от страха. Ее запах возбуждал Квантрила.
     -  Я передумал, - вдруг сказал он. -  Мы устроим  кое-что поинтереснее.
Бауэр!
     - Слушаю, сэр!
     - Проводите даму к стене!
     Бауэр подвел  Консуэлу  к окружавшей крышу  зубчатой стене и  прикладом
своего "узи" заставил встать в промежутке между зубцами.
     Здесь крыша  обрывалась,  и до земли внизу  было  полторы тысячи футов.
Ветер угрожающе  свистел у Консуэлы в ушах. Сзади  подошел  Квантрил, и  она
вздрогнула.
     - Тебе предстоит прыгать отсюда, muchacha. -  Он откровенно дразнил ее.
- В конечном итоге ты сама этого пожелаешь. - Он вновь обернулся к Бауэру. -
У вас здесь камни есть?
     - Камни, сэр?
     - Размером с бейсбольный мяч,  можно меньше. Хорошие, круглые камни для
метания.
     На лице Бауэра появилась улыбка - он уже предвкушал то, что должно было
произойти.
     - Есть, сэр!
     И майор вызвал человек шесть охранников, в том числе  и капрала Кейнса,
чтобы отправить их набрать камней. Все тут же бросились  выполнять приказ, а
Кейнс остался стоять, глядя в пол.
     - Вам что, требуется специальное приглашение, капрал Кейнс? - взорвался
Бауэр.
     Кейнс быстро заморгал.
     - Так нельзя, сэр, - тихо произнес он. - Этот мистер хочет  закидать ее
камнями.
     Бауэр окончательно рассвирепел.
     -  Это вам не  какой-то там  мистер,  а господин  Квантрил! И он всегда
получает то, что желает! Вам ясно, капрал?
     - Но только не от меня.
     Глаза Кейнса смотрели испуганно, но упрямо.
     К ним подошел Квантрил.
     - Я уволю его ко всем чертям, сэр! - начал было Бауэр,  но Квантрил его
перебил.
     -  Ничего  страшного.  Просто у вашего  солдата  есть  принципы. Верно,
солдат?
     От напряжения Кейнс вспотел.
     - Не могу знать, сэр. Скажу  только, что не  буду принимать  участия  в
пытке Консуэлы.
     - Так значит,  ее  зовут  Консуэла.  Может,  она как-то по-особому тебе
дорога?
     Кейнс покраснел.
     -  Ну  и ну.  Похоже,  Бауэр,  у  нас здесь завелся герой-любовник. Что
скажете, а?
     - Он с  самого начала причинял  мне  одну головную боль. Это он упустил
девчонку Локвуд.
     - Ну  и  ну,  - повторил Квантрил. Затем  подошел к зубчатой стене, где
стояла Консуэла,  и посмотрел  вниз.  - Да, путь до земли  неблизкий. Может,
капрал Кейнс желает показать даме своего сердца, что ей предстоит испытать?
     Кейнс побелел.
     - Организуйте сопровождение капралу, Бауэр, - приказал Квантрил.
     Бауэр   пролаял   приказ.  Четверо  солдат  с  невыразительными  лицами
прирожденных убийц выступили вперед и заломили Кейнсу руки. Тот изо всех сил
сопротивлялся  конвоирам, тащившим его к краю крыши,  но  ноги не  слушались
его. Приблизившись к стене, Кейнс взглянул на испуганную девушку и глаза его
наполнились слезами.
     -  Не  бойся,  Консуэла!  -  хрипло  выкрикнул  он,  цепляясь за  зубцы
окровавленными пальцами.
     Но солдатам все же удалось его столкнуть, и он полетел вниз, размахивая
руками, словно ветряная мельница; его волосы развевались на ветру. Но он  не
издал ни звука.
     Консуэла,  всхлипывая, отвернулась. Вдруг на лестнице послышались шаги.
Появились пятеро солдат, и каждый держал в руках каску, до краев наполненную
камнями.
     -  Это  была  лишь  прелюдия,  -  сообщил  Квантрил,  улыбаясь,  словно
инспектор манежа, и взял камень,  взвешивая его  в руке. - А теперь,  дамы и
господа, главный аттракцион.
     Он прицелился и бросил. Камень попал  Консуэле под коленку, отчего ноги
у  нее  подогнулись и  она закачалась  на самом  краю,  пытаясь восстановить
равновесие.  Женщины  затаили  дыхание. Наконец  ей  это  удалось,  и  тогда
Квантрил бросил второй камень, который угодил девушке в спину.
     - Чувствуйте себя как дома, друзья, - пригласил Квантрил.
     Солдаты и Бауэр взяли  по камню. Один из пущенных Бауэром камней  попал
Консуэле в голову - из раны брызнула кровь, а майор издал победный клич.
     Консуэла вся согнулась; каждый раз, когда  камни  врезались в ее плоть,
она вздрагивала всем телом.
     Женщины стояли, затаив дыхание.  Слышались лишь хриплые выкрики мужчин,
словно перед  ними был не живой человек,  а обычная мишень, да глухие удары,
когда камень попадал в израненное тело.
     -  Ну, будешь  ты наконец прыгать или  нет? - весело  крикнул Бауэр.  -
Может, надо было се  сначала помыть? Эти  мексикашки такие грязные, что ноги
просто прилипают к полу!
     Солдаты громко  заржали. Бауэр подался назад, прицеливаясь,  как  вдруг
увидел, что к нему со всех ног бежит часовой.
     -  Тоже хочешь повеселиться?  -  спросил  майор,  глаза его  горели  от
возбуждения. - Что ж, можешь проверить свои силы!
     -  Сэр, разрешите доложить! К монастырю приближаются  трое. Гражданские
лица, сэр!
     Бауэр почувствовал, как внутри у него словно что-то оборвалось.
     - Как они выглядят? - осторожно поинтересовался он.
     Часовой задумался.
     - Один белый. Высокий, худой. Второй - индеец или что-то в этом роде. С
длинными черными  волосами.  Третий  -  старик-азиат, на  вид  ему лет  сто.
Кажется, дунешь на него - помрет.
     Квантрил выбросил камень, который держал в руке.
     - Это не из-за них, случайно, вы подорвали гору?
     Лицо Бауэра исказила гримаса.
     - Не может быть, что это они! Они должны были умереть. - Он посмотрел с
крыши вниз. - Должны были умереть, - повторил он.

        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     - Ну, вы даете,  - в сотый раз повторил Сэм Уолфши, когда они подходили
к вершине горы.
     С тех пор,  как им  удалось  избежать участи быть заживо  погребенными,
Чиун превратился для индейца в настоящего героя.
     - Просто не могу прийти  в  себя, - сказал он.  -  Это  ваше Синанджу -
самое крутое, что я когда-либо видел. Научите меня, Чиун, хорошо?
     - Не оскверняй величайшее из всех боевых искусств  желанием иметь с ним
что-то общее, - раздраженно ответил Чиун.
     Но индеец не сдавался.
     - Я даже заплачу вам за уроки, если  вы согласитесь. Потом,  конечно. Я
вроде как возьму у вас взаймы немного информации.
     -  Искусство Синанджу требует  гораздо, большего,  чем  просто  немного
информации, о пустая твоя башка, - сказал Чиун, выше поднимая голову. - Хотя
в чем-то ты  прав: я действительно был на высоте. Держать целого  скалу, как
держал  ее я,  - это свидетельство величайшего мастерства и  самодисциплины,
как физической, так и духовной.  Если бы не мое точно рассчитанное дыхание и
безупречная координация, мы были бы похоронены заживо.
     Он потер ногти о рукав кимоно, придавая им блеск.
     - Эй, кажется, это я вас спас, - проворчал Римо.
     -  Ах  да,  конечно,  -  согласился  Чиун.  - Ты  действовал достаточно
грамотно - для белого существа.
     - Для белого...
     -  Посмотри на  мое  кимоно:  оно  все в лохмотьях. Римо,  напомни  мне
заказать несколько новых, когда мы поедем в Синанджу.
     -  Вы  хотите  сказать,  что  такое место  действительно существует?  -
воскликнул Уолфши, не веря своим ушам. - А можно и мне поехать?
     - Конечно, нет, -  отрезал Чиун. -  Если я  привезу тебя  с собой, меня
просто засмеют. К тому же с тобой мы заблудимся где-нибудь на полпути.
     Впервые за все время их знакомства индеец растерялся.
     - Но  ведь это  я  обнаружил тропу,  ведь  так?  - спросил  он,  вконец
расстроенный.
     - Выше голову,  Сэм, - ободрил его Римо. - Синанджу - это далеко не рай
на земле.
     -  Но я хочу увидеть это  место.  И  научиться  тому, что умеете  вы. Я
знаю...
     - Давай не будем об этом. Лучше смотри, внимательнее на подъеме.
     На зеленой вершине высилась  монастырская  колокольня.  В  самом центре
обветшавшей внешней стены располагались  ворота из грубо отесанных бревен на
огромных железных  засовах. Хотя когда-то эти стены вмещали святое братство,
монастырь больше походил на крепость. Подобное ощущение усиливалось тем, что
на стене было расставлено человек двенадцать  одетых в черную форму часовых.
Стволы их автоматов поблескивали на солнце.
     Но там был и кто-то еще.  Римо прищурился - приходилось смотреть против
света.
     - Кажется, там, на стене, женщина.
     Маленькая обнаженная фигурка согнулась, обхватив себя руками.
     - Да? Где? - спросил Уолфши, тщетно пытаясь что-либо разглядеть.
     - Похоже, ее сильно избили, - заметил Чиун. - Скорее всего, это то, что
мы ищем.
     Из высокой травы донесся тихий стон.
     - Попытайся проникнуть в  монастырь, - сказал Римо  Чиуну. - А ты, Сэм,
прячься. Кажется, нас заметили.
     Сам он нырнул в густую траву, пытаясь обнаружить, откуда раздался стон,
и чуть не задохнулся, увидев  Кейнса или, вернее,  то, что от него осталось.
Неестественно раскинутые  руки и  ноги были неподвижны; переломанные  кости,
прорвав черную ткань  формы, торчали наружу. Кейнс закашлялся,  и изо  рта у
него хлынула кровь.
     - Господи! - прошептал Римо.
     - Прости мне, отец небесный, мои грехи, - еле слышно вымолвил Кейнс.
     Римо порылся  в  глубинах памяти,  пытаясь  найти  слова  утешения.  Он
воспитывался  в  католическом приюте,  но  не  мог  припомнить  ничего,  что
облегчило бы смерть этому человеку.
     - Он прощает тебя, - произнес Римо.
     Он  не  был  набожен, но  и ему было  трудно  поверить, чтобы  Бог  мог
отвернуться  от человека в  столь  плачевном  состоянии,  в каком  находился
Кейнс.
     - Спасибо, - пробормотал Кейнс, и изо рта у него вытекла струйка крови.
- Я сделал это ради Консуэлы.
     - Конечно, приятель, я понимаю, - сказал Римо.
     - Но Квантрил все равно хочет ее убить.
     При звуке этого имени Римо насторожился: уж слишком необычным и слишком
знакомым оно ему показалось.
     Кейнс, с трудом разлепив губы, проговорил:
     - Квантрил - это босс. Богач.
     - Майлс Квантрил? Миллионер?
     - Он убийца, мистер. Вы должны его остановить. О, Консуэла...
     - Не расстраивайся, - сказал Римо.
     - Она была так красива.
     - Я понимаю. Но тебе сейчас лучше помолчать.
     - Я сделал все, что было в моих силах...
     Римо склонился над умирающим.
     - Этого было достаточно - она осталась жива.
     Кейнс улыбнулся, будто увидел что-то вдали, а затем с его  губ сорвался
тихий  гортанный звук, по телу прошла судорога, и он затих. Римо закрыл  ему
глаза.
     Он еще не успел выпрямиться, как у  самых  его ног разорвалась граната,
заставив проделать умопомрачительное сальто.
     Он  нырнул в заросли молодых  сосен. Вдруг прямо возле него просвистела
пуля, принеся  с  собой  облачко пыли.  Вслед за  ней  воздух прорезали  еще
несколько  пуль,  и  с  ближайшей  сосны  во  все стороны посыпались  щепки.
Обнаженная  девушка на монастырской  стене пропала,  а  вместо нее  появился
взвод  солдат  в черном,  подобно  паукам,  расползшихся по всему  периметру
зубчатой крыши.
     Уворачиваясь  от пуль,  Римо выглянул  в поисках Чиуна.  Старый  кореец
находился  уже возле  главных ворот, шествуя с  важностью и достоинством. За
ним крался Сэм, согнувшись в тени хрупкой фигурки.
     Старик  вызывает  огонь  на  себя,  пронеслось  у  Римо  в  голове. Все
правильно, Римо нужно, чтобы путь был свободен.
     Словно стая ворон, на Чиуна с индейцем обрушилась с  монастырской стены
лавина  ручных  гранат.  Не  прилагая никаких усилий,  Чиун ловил их прямо в
воздухе и легким движением пальца отправлял назад.
     Настала  очередь  Римо.  Приготовившись,  он  изо  всех  сил  рванул  к
монастырской стене, ощущая сопротивление ветра на губах и лице.
     Сверху, с крыши, доносились женские крики,  но это были крики страха, а
не боли, и раздавались они совсем не там, куда Чиун метал пойманные гранаты.
     Старик все учел, подумал Римо. Ближе  к стене он  уже не бежал, а почти
летел. Не сбавляя скорости, он взбежал на стену и по  инерции в том же темпе
принялся двигаться вверх.
     Он  мог  вскарабкаться  по  стене  и  не разбегаясь,  но в таком случае
требовалось  как  следует  сохранять   равновесие,  медленно   двигаясь   по
поверхности стены, что сделало бы его  удобной мишенью.  А при выбранном  им
способе  восхождения солдаты на внешней стороне парапета увидят лишь смутное
пятно,  Римо же  тем  временем  окажется на  крыше.  Еще не  успев коснуться
твердой поверхности,  Римо  уже  вовсю  работал руками,  костяшками  пальцев
сломав шеи двух солдат.
     Ему даже не надо было  ничего  видеть.  С того  момента, как  он  начал
разбег у стен монастыря, все его привычные чувства были блокированы, уступив
место  ощущению занятого пространства.  Он  сам  и  солдаты были предметами,
заполнившими это пространство. Все они имели массу, и Римо чувствовал, когда
эта  масса перемещалась, оказываясь возле него. Он нанес кому-то резкий удар
ногой не потому, что услышал  крадущуюся походку солдата или звук взводимого
курка, но  потому,  что этот самый  солдат вторгся в пространство у  него за
спиной. Удар пришелся солдату в живот. По тихому хрусту  позвонков под ногой
Римо понял, что у противника сломан позвоночник.
     Без видимого усилия, не задумываясь,  он поднял  руку - она взметнулась
быстрее молнии. Локоть угодил другому охраннику в челюсть, раздался хруст, и
голова  закрутилась, словно  карусель. Римо не  переставая  работал  руками.
Постепенно окружающее  пространство  стало  расчищаться, отовсюду  слышались
горловые  хрипы умирающих  и быстрая  чечетка тяжелых солдатских  ботинок по
кафельному полу - это смертельно раненые бились в последних конвульсиях.
     Тут  раздались автоматные  очереди, и  Римо  понял, что преодолел  лишь
первую линию обороны. Усилием воли заставив глаза смотреть, он разглядел еще
одну группу солдат,  вооруженных автоматами; они были выстроены по периметру
крыши с трех сторон. У четвертой стены, за спиной у Римо, сгрудились  в кучу
плачущие женщины.
     Римо не мог  допустить, чтобы солдаты открыли по нему огонь. Сам он мог
в крайнем случае увернуться от пуль, но женщины этого сделать не могли.
     Тут вперед  вышел командир, и  автоматчики начали  сжимать вокруг  Римо
кольцо.
     - Цельсь! - скомандовал командир.
     Солдаты сделали еще один шаг вперед.
     В  этот  самый  момент Римо увидел  кусочек синей парчи,  выглядывавший
из-за надвигающейся  стены  солдат, и  понял,  что  теперь  его будет трудно
остановить.
     Он подпрыгнул, оторвавшись от земли настолько высоко, словно взлетел, а
затем начал снижаться, согнувшись пополам и нацелившись ногами точно в грудь
командира  автоматчиков. Тот  вскрикнул, выпустив  из  рук  автомат.  Толчок
оказался настолько сильным, что командир отлетел к дальней стене, ударился о
верхний край зубца, перевернулся в воздухе и полетел со стены головой вниз.
     Остальные, удивленные странной траекторией полета своего командира,  на
какое-то мгновение задержались со стрельбой.
     Но  этого  мгновения оказалось достаточно. В  атаку  пошел Чиун, огибая
каждого  солдата и сокрушая все на своем пути. Старец  двигался  так быстро,
что даже Римо был не в состоянии уследить за мельканием его рук и ног. Но по
четким, резким звукам он знал, что каждый удар попадает в цель.
     Пока Чиун делал  свое дело, Римо собрал женщин и  незаметно повел  их к
выходу. Одна  была настолько изранена, что не могла идти. Ее  длинные черные
волосы были в крови, лицо распухло, но все же Римо сумел разглядеть, что она
настоящая красавица.
     - Так вы и есть Консуэла? - спросил он, бережно поднимая ее с земли.
     Девушка кивнула,  изо  всех сил  пытаясь открыть  заплывшие  от  побоев
глаза.
     - Там, внизу, лежит человек, который вас любил, - начал он, но осекся.
     С колокольни донесся звук, который он не мог спутать ни с чем - это был
стрекот вертолета.
     Забыв, что  держит  на  руках  девушку,  Римо  попытался  увидеть,  что
происходит на колокольне. В большой, выкрашенный ярко-синей краской вертолет
садились два человека. Один из них был в гражданском, другой в черной форме,
как солдаты, охранявшие  монастырь.  Гражданский забрался  в машину, даже не
оглянувшись; второй  быстро обернулся назад, отвернулся,  затем вдруг словно
замер и снова поглядел назад. Он узнал Римо.
     И Римо  тоже  вспомнил это лицо, лицо пыток и смерти, оторванных  рук и
умирающих детей. Для Римо война имела лицо майора Дика Бауэра.
     Внезапно в памяти  Римо всколыхнулся вихрь забытых образов и  ощущений:
зажаренная  на  вертеле птица - ее белое оперение развевается на поднявшемся
перед тропическим  ливнем  ветерке;  подвешенные  на  проволоке тела, словно
вытанцовывающие зловещую джигу в первых утренних лучах; запах разлагающихся,
гниющих тел.
     С   губ  его   сорвался   слабый  стон.   Сверхчеловеческие   рефлексы,
выработавшиеся  в  нем за  десять лет работы с Чиуном, куда-то  пропали. Для
него больше  не существовало Синанджу, не существовало ничего, кроме войны и
бесконечной, бессмысленной комедии на холме.
     Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как Бауэр достает автомат.
     "Завтра прилетит вертолет  с  продовольствием..."  - произнес позабытый
голос из глубин памяти.
     "Я захватил эту  высоту и буду ее удерживать, и мне плевать, пусть хоть
все вы подохнете здесь..."
     "Протяните еще  одну проволоку. Мы им покажем, как связываться с армией
США!"
     - Ложись! - внезапно прервал его размышления  чей-то  истошный  крик, и
Римо вместе с рыдающей девушкой на руках бросился на землю.
     Сэм  стоял,  вытянув  руки. Вдруг  Римо  услыхал свист  пуль,  и индеец
свалился на Римо, истекая кровью.
     - О Боже! - воскликнул Римо, приходя в себя. - Сэм!
     Винты  вертолета разрезали  воздух. Он плавно поднялся, немного повисел
и, быстро набирая скорость, скрылся за горизонтом.
     Покончив  с  солдатами, к ним подошел Чиун и ловко  поставил индейца на
ноги. У Сэма была почти оторвана рука. Старый кореец  быстро перевязал  его,
использовав вместо бинта шелковую полосу, оторванную от кимоно.
     - Будет жить, - наконец сказал он. -  Правда, не знаю,  сколько именно,
но  какое-то  время  уж  точно.  Но  в  таком  состоянии он  вряд ли  сможет
спуститься с горы, даже если мы его понесем.
     Римо, потрясенный, продолжал лежать.  Вдруг он смутно почувствовал, что
девушка выскользнула у него из рук.
     - Он спас нам жизнь, - произнесла Консуэла. - Иначе пули...
     - Да, я  видел,  -  сказал Чиун, глядя на раненого  индейца. -  Я сразу
почувствовал, что в нем есть что-то героическое, - с нежностью добавил он.
     Губы Уолфши дрогнули в улыбке, и он медленно открыл глаза.
     - Я все слышал,  - прошептал он. -  Может, теперь научите  меня приемам
Синанджу.
     Чиун положил свою прохладную руку Сэму на лоб.
     - Сын мой, храбрость, подобная твоей, превыше любого учения.
     Римо отвернулся. Он видел лицо врага, этот  взгляд  чуть не  стоил Сэму
Уолфши жизни. Это  был непростительный грех, и Римо его совершил. Он забыл о
Синанджу.
     Во всем виноват вертолет, сказал он себе. Проклятый вертолет.
     И вдруг он вновь  услышал его, угрожающий и неумолимый, этот живущий  у
него в подсознании звук, который сведет его с ума.
     Но нет,  это  не галлюцинации.  Внезапно Консуэла  разразилась  тирадой
по-испански, указывая на восток.
     Римо тоже увидел его.  Он летел со стороны,  противоположной  той, куда
улетел Бауэр. По мере приближения машины  Римо разглядел, что и знаки на нем
были другие. Это был полицейский вертолет.
     - Карен! - выдохнула Консуэла. - Она, должно быть, успела перед смертью
связаться с полицией.
     - Ваша белокурая подруга в кабине, - улыбнулся Чиун.
     - Какое же должно  быть  зрение, чтобы видеть  на  таком  расстоянии! -
поразилась мексиканка.
     - И не спрашивай, - ответил ей Сэм.
     Но кореец уже был на ногах.
     _ Нам надо спешить. Полиция позаботится о  лекарстве и месте для  тебя,
сынок, только ни в коем случае не говори, что я и Римо были с тобой.
     - А почему? Ведь вы.
     - Наш император желает, чтобы мы оставались инкогнито. Скажешь властям,
что действовал один. - Он  кинул прощальный взгляд на Консуэлу. - И  попроси
женщин одеться. Это неприлично!
     Подняв Римо за ребра, он кинул его в сторону лестницы. Когда полиция  в
сопровождении Карен Локвуд появилась в монастыре, их уже и след простыл.

        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     К ночи  Римо и Чиун достигли подножья горной гряды. Римо не произнес ни
слова с того самого  момента, как пули Дика Бауэра прорезали залитую солнцем
крышу монастыря.  Автоматная очередь чуть  не убила  Сэма Уолфши, и это была
полностью вина Римо.
     И как  только я мог забыть?  - снова и снова вопрошал себя Римо.  - Как
можно было забыть все приемы и уроки Синанджу из-за простой вспышки ярости?
     Один вид Дика Бауэра заставил его потерять контроль над собой. И он это
допустил! Именно  в  тот момент, когда больше всего  нуждался в  собственном
мастерстве и  уверенности в себе, он их утратил. И Сэм Уолфши  вынужден  был
заплатить за неудачу Римо дорогой ценой.
     На опушке хилого леса, возле струящегося ручейка  Чиун наконец выпустил
руку  ученика из своей  и  велел ему  сесть. Римо  послушался;  на  лице его
застыла ненависть к себе.
     Чиун развел  костер. Затем  с  помощью камня  выдолбил  из  деревянного
чурбана  котелок  и  наполнил его водой.  Затем  достал  маленький  шелковый
мешочек из  пояса  кимоно, высыпал содержимое в воду и  поставил котелок  на
огонь.
     - Это рис, - тихо сказал он. - Даже Мастер Синанджу должен иногда есть.
     Римо поднялся на ноги и отвернулся.
     -  Равно  как  и  ты,  -  добавил  Чиун,  - вне  зависимости  от  того,
заслуживаешь ты этого или нет.
     Римо прислонился к дереву и стоял так,  погруженный  в  себя,  пока  не
сварился  рис. Наконец  он подошел к  костру и опустился  перед  старцем  на
колени.
     - Прошу тебя, сделай мне одолжение, - еле слышно проговорил он.
     -  Итак,  белый  наконец решил заговорить. И, конечно, первым же  делом
просит меня об одолжении. Что ж, я готов. Продолжай.
     - Я прошу тебя вернуться к Смитти и сказать, что меня можно списывать в
тираж.
     Выражение лица Чиуна не изменилось.
     - И все лишь потому, что ты оказался не на высоте?
     Римо опустил голову.
     - Да. - С его губ сорвался невеселый смех. - Так, чуть-чуть. Из-за меня
Сэм всего-навсего едва не лишился руки.
     Чиун положил себе риса.
     - Что  ж,  в одном могу с тобой  согласиться  -  ты  самым  недостойным
образом всех подвел.
     Римо ждал,  что  он станет  продолжать, но вместо этого Чиун  в  полном
молчании приступил к еде. Римо встал.
     - Тогда, пожалуй, здесь мы и расстанемся. Я ухожу.
     Чиун кивнул.
     - Да-да,  конечно.  Только  прежде  позволь  задать  тебе  один вопрос.
Неужели у тебя никогда раньше не бывало неудач?
     - Таких - никогда.
     - А-а.
     Чиун проглотил еще пригоршню риса.
     Прошло несколько минут, показавшихся Римо вечностью.
     - Что означает это "а-а"? - спросил он.
     - Ничего. Только то,  что ты получил хороший урок, но,  судя по  всему,
урок этот ничему тебя не научил.
     - О чем ты говоришь? - вскричал Римо; вены у него на  шее напряглись. -
Я вынужден бросить то, что для меня дороже всего на свете!
     - А почему?
     - Потому что я этого заслужил, черт побери!
     - А-а, - повторил Чиун. - Я так и думал.
     Римо глубоко вздохнул.
     - Мне кажется, ты знал, что я собираюсь уйти.
     - Естественно.
     -  Ах, извини! -  взорвался Римо.  -  Я  недооценивал  твои способности
пророка.
     - Не пророка, а летописца.
     - Но такого прежде никогда не случалось!
     - С  тобой нет, а  с  другими случалось. Ну  что, рассказать тебе  одну
историю или ты предпочитаешь бесславно уйти в небытие?
     Кинув на Чиуна испепеляющий взгляд, Римо сел.
     -  Надеюсь, не  про то, как Мастера  Синанджу предлагали  свои услуги в
качестве наемных убийц, чтобы прокормить голодающую деревню?
     - Именно про это, - радостно закивал Чиун.
     Римо закатил глаза. Слава Богу, это в  последний раз, решил  Римо. Хотя
он слышал эту историю уже несчетное число раз, он хотел вновь услышать ее.
     - Хорошо, - согласился он.
     - Я никогда прежде  не рассказывал тебе  всю  историю  о Великом Ванге,
первом  истинном  Мастере  Синанджу, целиком, -  начал Чиун. - Тебе известно
лишь то, что именно  он спас деревню,  предложив  иностранному  монарху свои
услуги в  качестве наемного убийцы, но  ты не знаешь, как  эта  мысль пришла
Вангу  в  голову.  Дело в том,  что  сам  Мастер  явился причиной несчастья,
которое уничтожило деревню и заставило ее народ голодать.
     - Ванг? А я-то думал, что он просто восточный Робин Гуд.
     - Тогда слушай же, сын мой.
     Старец  расправил кимоно. В свете луны его пергаментная кожа, казалось,
испускала сияние.
     -  Ванг стал Мастером, когда  ему было  уже далеко  за пятьдесят.  Но в
народе он с  юных лет  слыл героем.  Еще юношей он разработал  и использовал
учение Синанджу, чтобы защитить деревню от алчного князя. Народ ценил его за
ратные подвиги. Люди украшали его дом гирляндами цветов и пели ему хвалебные
песни. И называли его в деревне не иначе, как Ванг Непобедимый.
     В  его  честь  ежегодно  проводился  большой  праздник, когда все юноши
деревни соревновались в силе и ловкости с могучим Вангом. Никто, конечно же,
не  мог его победить, потому что  даже в те времена мастерство Дома Синанджу
считалось непревзойденным. Но Ванг делал вид, что действительно  соревнуется
с участниками, поэтому каждый заканчивал поединок с чувством удовлетворения.
     Те же, кто не участвовал в соревнованиях,  торговали сувенирами, играли
на музыкальных инструментах, устраивали танцы и пировали, и праздник в честь
Непобедимого Ванга был днем радости и удовольствия для всех.
     Но  однажды  во время последнего праздника  один маленький мальчик ушел
поиграть к морю. День был ветреный, на  море  был шторм, и волны выбрасывали
на скалистый берег, усеянный водорослями, красивые раковины. Мальчик заметил
раковины и полез на скалы, чтобы с ними поиграть.  Но скалы были скользкими,
а волны высокими, и мальчик утонул.
     Когда Ванг узнал о  случившемся,  то отправился к безутешным родителям.
Одетый  в  лучшую одежду,  мальчик лежал в гробу.  И  тут  Ванг заметил, что
пальчики ребенка ободраны до костей, и понял, что он не сразу захлебнулся, а
из последних сил цеплялся за скользкий камень скалы. Понял он еще и то,  что
все это время, пытаясь спастись, мальчик звал  на помощь, но в шуме музыки и
смеха никто не услышал его. Дело  в  том, что никто  не прислушивался - даже
сам Ванг, обязанностью которого было охранять жителей деревни.
     - Но... разве это была его вина? - перебил Римо.
     - А разве нет? Ради удовольствий  позволить уйти в  небытие ни в чем не
повинной душе! Разве это не его вина?
     Некоторое время Римо молчал.
     - И как же поступил Ванг? - спросил он наконец.
     - Именно то, что намеревался  сделать и ты. В наказание  за собственное
ротозейство  он  отправился  в  пещеры Синанджу, где жил  отшельником  ровно
тридцать лет, так что никто даже не мог сказать ему слова утешения.
     Римо кивнул. Приговор был суров, но справедлив.
     - А  тем временем набеги соседей  разрывали Синанджу на куски - до  тех
пор, пока в деревне не перестали собирать  урожай, не погибла торговля, даже
рыба в  море  перестала  водиться.  Воинственный  князь знал, что без  Ванга
деревня не окажет  никакого сопротивления, так что он  взял в Синанджу  все,
что хотел, а  деревню оставил  умирать. Селяне  так  обнищали, что вынуждены
были отправлять младенцев обратно в море, ибо их нечем было кормить.
     И вот в  пятьдесят семь лет Ванг вернулся в  Синанджу. Увидев развалины
деревни,  он понял, что  прожил  даром  тридцать лет,  пока каялся  в  своих
грехах.  Поскольку за  эти  тридцать лет утонувший мальчик не воскрес, а сам
Ванг в своем затворничестве не смог защитить деревню от набегов.
     В отчаянии он отправился к морю и обратился к Морскому царю.
     "Почему все было предначертано именно  так? Я принес в  жертву тридцать
лет своей  жизни, но  жертва оказалась  напрасной. Она  стала  причиной  еще
больших бед и навлекла позор на мои седины!"
     Море  вздыбилось,  небеса  потемнели,  и,  подобно  громовым  раскатам,
прозвучал голос Морского царя:
     "Значит, все было  не  напрасно,  и наконец-то  Ванг  понял, что иногда
единственный способ чему-то научиться - это потерпеть неудачу."
     В тот  же  день Ванг  отправился в дальние  края,  где  предлагал  свое
мастерство в обмен  на золото, чтобы прокормить голодающих жителей Синанджу.
Ради этой цели ему пришлось забыть прошлый стыд ради будущего, ибо он понял,
что,  даже не  будучи идеальным  человеком, надо  стараться как  можно лучше
делать свое дело  и никогда не оглядываться назад. Тогда и только тогда Ванг
стал Мастером Он был первым и самым великим из всех. Так не кажется ли тебе,
о  сын мой, что неудача Ванга был  столь же неотъемлемой  частью его судьбы,
как и его успех?
     Римо медленно кивнул.
     - Спасибо, папочка, - прошептал он.
     - Поешь немного. Только все не съедай.

        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     Любимым временем дня Эла Мичера был вечер, вернее, его первая половина,
между  шестью  и  половиной седьмого.  Ужин  был  завершен,  посуда вымыта и
поставлена сушиться. Он налил себе вторую чашку кофе из кофейника, стоявшего
на плите, и пошел в гостиную, где можно было наконец расслабиться, потягивая
кофе и читая вечернюю газету. На какое-то время можно было забыть о неудачах
в бизнесе, о бывшей жене и ее адвокате-вымогателе, равно  как и кипе счетов,
неумолимо растущей на столике в прихожей.
     Жена  ушла  от  Мичера год назад, забрав  все сбережения до  последнего
цента. И  еще увела с собой  их  пса, кокер-спаниеля по кличке Бинго. Прошло
всего несколько недель, и Мичер понял, что скучает по Бинго гораздо сильнее,
чем  по бывшей жене. Пес был преданным, жизнерадостным  и послушным - именно
таким, каким никогда не была Этель.
     Мичер  устроился  поудобнее  в  мягком кресле и отхлебнул кофе.  Может,
подумал он,  раскрывая газеты,  стоит завести  новую собаку. Вторая жена ему
будет явно  не по карману, но собака - это было  бы здорово. Некоторое время
он прокручивал эту идею в голове: общество непривередливого существа - вот в
чем он сейчас больше всего нуждался. Ему нужен был кто-то, кто разделил бы с
ним эту  огромную  пустую квартиру. Кто сидел бы  рядом с ним  на балконе  и
смотрел,  как  рядом  на улице  течет жизнь. Из его окна  открывался вид  на
монолит здания фирмы "Свидание  с мечтой", расположенного через  дорогу,  но
Мичера с псом это бы вполне удовлетворило.
     Обдумав все хорошенько,  Мичер решил, что мысль хорошая. Этель со своим
адвокатом, скорее всего, обдерут его как липку,  но собаку отнять не смогут,
хватит. Перспектива появления нового Бинго настолько  вдохновила его, что он
даже отложил  газету, впервые  за  многие  годы  так  ее и  не  дочитав.  Он
отправился в спальню, натянул спортивную куртку и вынул  из  комода кошелек.
Зоомагазин на Санрайз-авеню был еще открыт.
     Мичер почувствовал,  как  в нем поднимается возбуждение. Может,  именно
этого ему не хватало всю жизнь -  истинной цели, сколь бы малой она ни была.
Возможно, сейчас наступает переломный момент,  и собака поможет ему изменить
всю жизнь. Весело  насвистывая,  он  направился  к  двери.  Он уже взялся за
ручку, как вдруг раздался звонок. Должно быть, Морти, соседка  по лестничной
площадке.  Надо  пригласить ее  с  собой.  Вот кто  поможет  Мичеру  выбрать
Бинго-2.
     Улыбаясь,  Мичер  распахнул  дверь.  Раздался  тихий  хлопок,  и  пуля,
выпущенная из "кольта" с глушителем, оборвала  его жизнь. Мичер опустился на
колени, затем упал ничком, с глухим  стуком ударившись о покрытый ковром пол
лестничной площадки.
     - Давайте затащим его внутрь,  - предложил Бауэр. - Не стоит беспокоить
соседей.
     Квантрил кивнул и взял мертвеца за левую руку. Бауэр взялся  за правую,
и вместе они втащили труп Мичера в спальню, где и прислонили к комоду.
     -  Интересно,  сколько  он платил  за эту квартиру?  -  поинтересовался
Бауэр.
     - Не знаю! - хохотнул Квантрил. - Но думаю, теперь она освободится.
     Ухмыляясь,  Бауэр вышел из спальни. Зажав в руке пистолет, он  принялся
осматривать квартиру. Она  была пуста. Судя по всему, покойный Эл  Мичер жил
один.
     Когда он вошел в гостиную, Квантрил стоял на балконе.
     - Жуткий вид,  -  сказал  он,  указывая  на здание  фирмы  "Свидание  с
мечтой".
     Громадина из стекла  и бетона вздымалась ввысь на шестьдесят этажей. На
крыше  мигал  красный  огонек,  служа  предостережением  для  низко  летящих
самолетов.
     Облокотившись о перила, Бауэр посмотрел вверх на небоскреб.
     - На этот раз должно получиться, - нервно заметил он.
     -  Обязательно получится, -  успокоил  Квантрил. - Мы  продумали все до
мельчайших деталей, В результате будут уничтожены все мои архивы, а заодно и
эти два идиота, от которых одна головная боль.
     - А если они не войдут в здание?
     -  Интересно, а куда они в таком  случае  направляются?  -  раздраженно
спросил  Квантрил. - Ведь,  по сообщению ваших людей,  они движутся именно в
этом направлении.
     Бауэр кивнул.
     - А полиции с ними нет?
     - Нет. Они, должно быть,  любители приключений или  что-то в этом роде.
На полмили нет ни одного полицейского.
     - Так что убить их - это лишь вопрос времени.
     - Ну, если вы так считаете, - неуверенно согласился Бауэр.
     - Именно так. Или, может, вы думаете, будто я  хочу, чтобы они остались
в  живых?  - Вы же  знаете, что я  понес большие  потери. Затея с монастырем
провалилась, и мне  придется  переводить  всех  женщин  в  другое  место.  -
Вернувшись в гостиную, он со вздохом плюхнулся в кресло, которое еще недавно
занимал Мичер.  -  Обязательно получится.  Им  не  выбраться  оттуда  живым.
Система снабжена защитой от дураков.
     Бауэр очень нервничал, просто не находил  себе места, поэтому бесцельно
слонялся по гостиной.  По пути в один угол он поднял газету, по пути обратно
швырнул ее нераскрытой на пол.
     - Прекратите ходить  взад-вперед! - приказал Квантрил. - Вы  действуете
мне на нервы!
     Бауэр заставил себя сесть.
     - Это просто...
     - Что просто? - раздраженно переспросил Квантрил.
     - Я узнал этого  парня  там, на крыше. Его зовут Римо Уильямс. Служил у
меня во взводе во Вьетнаме.
     - Ну и что?
     -  Он  считался  покойником.  Я  сам  читал  о  его  смерти;  это  было
давным-давно. Что-то, связанное с наркотиками.  Его казнили на электрическом
стуле.
     - Вполне достойная смерть.
     - Но это тот самый парень, я его узнал!
     - А вы уверены, что не пристрелили его в монастыре?
     - Уверен. На моем пути встал этот длинноволосый юнец.
     -  Что  ж, вам  следовало попасть, - проворчал Квантрил. - Теперь  сами
будете платить за собственную ошибку.
     Наступило длительное молчание. Наконец Бауэр произнес:
     - Просто никак не возьму этого в толк.
     - Господи, что там еще?
     -  Не пойму, какое из восточных единоборств они использовали Уильямс  и
этот старик-азиат. Господи, да  ему, наверно, двести лет! А Уильямс числится
среди мертвецов. Все это просто сводит меня с ума.
     - Послушайте, ведь  он не  привидение,  верно? Вот что я вам скажу:  вы
что-то напутали, а  этот  старик просто  выглядит  старше своих  лет. Ничего
сверхъестественного. А теперь оставьте меня в покое. Я должен подумать.
     - Конечно, босс, -  ответил Бауэр. В  течение следующих  пяти минут  он
грыз  ноготь  большого  пальца,  потом  сказал: -  А  вы  уверены,  что  все
получится?
     - Заткнитесь, - холодно бросил Квантрил. - Повторяю еще раз: эти  двое,
возможно, неплохие борцы, но они не умеют летать. Вам ясно?
     - Не умеют... - улыбнулся Бауэр. - Думаю, так оно и есть.
     -  Сейчас  мы  некоторое  время  понаблюдаем,  пока не  начнется  самое
интересное, а  потом отчалим, у  меня в конторе все уверены, что я отдыхаю в
Альпах.
     Бауэр удивленно на него посмотрел.
     - Так мы направляемся в Альпы?
     Квантрил хитро взглянул на него и покачал головой.
     - Нет, мы  отправимся всего за триста миль отсюда, в город под название
Байерсвилль.
     - Город? А вы уверены, что там безопасно?
     - Более чем, -  хмыкнул  Квантрил. - Уверяю вас, вы  никогда  не видели
ничего подобного.
     Раздался  стук в дверь. Бауэр вынул "магнум" и встал у  стены. Квантрил
пошел открывать.
     - Кто там? - спросил он.
     - Телеграмма?
     Голос был носовой, с сильным мексиканским акцентом.
     Кивнув Бауэру, Квантрил открыл дверь.
     К его горлу был тотчас же приставлен нож.
     - Бросай пушку, Бауэр, - сказал Уолли Доннер.
     - Выполняйте - прохрипел Квантрил.
     Кольт брякнул о пол.
     Уолли Доннер втолкнул Квантрила в квартиру и ногой захлопнул дверь.
     - А теперь без шуток, мистер Квантрил. Я хочу получить свои деньги.
     - Какие  еще  деньги? -  спросил Квантрил,  бросая  на  Бауэра безумные
взгляды.
     - Плату за молчание. Вы что, не видели газет?
     Озадаченный Бауэр  поднял с пола газету и раскрыл  ее. На первой полосе
красовалась фотография Карей Локвуд и снимки с видами  опустевшего монастыря
в горах Сангре-де-Кристо.
     -  Она выболтала  все  полиции, - сказал Доннер. - Выдала им  все  ваши
планы  до последней  запятой. И еще дала ваш  словесный  портрет, Бауэр.  По
этому описанию я вас  и  узнал -  это вам  я в условленном  месте  передавал
женщин. Только эта Локвуд не знала вашего имени, а я знаю.
     - А какое отношение все это имеет ко  мне? - выдавил Квантрил, стараясь
держаться подальше от приставленного к горлу ножа.
     - Я просто пораскинул мозгами. Все это время девицы не  выходили у меня
из  головы.  Кому это  понадобилось двести  сорок две пташки?  Этот  человек
должен быть очень  жесток, если  упрятал  их в тюрьму на  горе, думал  я про
себя. Увидев сегодняшние газеты, я задал себе еще один вопрос: почему именно
здесь,  близ Санта-Фе? И тут до меня дошло:  "Свидание с мечтой"! Это должно
иметь  отношение к "Свиданию с  мечтой"!  Тогда я стал  наблюдать  за  вашей
конторой и увидел Бауэра,  когда он выходил  из нее. А теперь угадайте,  кто
был с ним?
     Квантрил выдавил из себя смешок.
     - Все это просто глупо. Нет никаких доказательств  моего участия в этом
деле.
     - Слушай, ты, умный! Не забывай, я не фараон, и доказательства мне ни к
чему. Мне нужны деньги. Миллион, не меньше...
     Тут Дик Бауэр ударил Доннера локтем в висок, да так, что тот  отлетел к
стене.
     Затем, не  давая ему возможности снова завладеть ножом, наступил ему на
правую руку,  изо  всех  сил  вдавив в нее каблук и  чувствуя, как с хрустом
ломаются  кости.  Пока  Доннер  выл от  боли, Бауэр взял его одной  рукой за
шиворот,  другой -  за  ремень и потащил  на балкон.  Там мощным  броском он
скинул его вниз.
     Раздался дикий  вопль, за которым  последовал  какой-то странный  звук.
Бауэр перегнулся через перила, чтобы посмотреть, что произошло.
     Доннер не  упал на мостовую,  а повис, зацепившись  за висевший на доме
флагшток.
     - Невероятно, - раздался сзади голос Квантрила.
     Бауэр  рванулся было в  комнату,  чтобы взять  револьвер,  но  Квантрил
остановил его.
     - Я бы прикончил его одним выстрелом, - убеждал Бауэр.
     - Не будьте идиотом. Там, внизу и так уже собирается толпа.
     С улицы донесся женский крик:
     - Вы только посмотрите!
     - Надо скорее сматываться отсюда, - сказал Квантрил. - Идемте быстрей.
     - А как же он? Ведь он все разболтает полиции.
     - Скорее он все-таки упадет.
     - Но полиция...
     - Она будет занята. Разве вы забыли?

        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     - Кажется, нам направо, - сказал  Римо, разглядывая указатель в деловой
части Санта-Фе.  - Вот  мы и  пришли.  -  Он кивнул  на стеклянный небоскреб
немного впереди. - Это и есть штаб-квартира "Свидания с мечтой".
     - Что за бездарное название для солидной фирмы, - заметил Чиун.
     - Это все была затея  Квантрила. И если  тот  охранник был  прав, он не
просто сводник. Он дичь покрупней.
     С улицы было видно,  что  вестибюль  ярко  освещен. Он  был выдержан  в
ультрасовременном стиле, а посередине располагалась массивная скульптура  из
бронзы и стали.
     - Почему-то никого нет, - огорчился Чиун.
     -  Сейчас вечер,  к  тому же воскресенье, и  все учреждения  закрыты. Я
решил, что это самое подходящее время, чтобы порыться в бумагах Квантрила. -
Он заглянул в окно. - Но кажется, там все-таки кто-то есть.
     Он  толкнул  одну из тяжелых стеклянных дверей,  пытаясь определить  ее
вес, как вдруг, к его величайшему изумлению, она распахнулась!
     - Ничего не понимаю, - произнес Римо. - Нет никакой охраны.
     Их  шаги эхом  отозвались в огромном пустынном  вестибюле.  Римо  молча
заскользил по сверкающему мраморному полу,  чтобы рассмотреть схему  здания.
Офис фирмы "Свидание  с мечтой" занимал верхний этаж. По дороге Римо заметил
лифт с надписью: "Только последний этаж".
     Незапертая дверь и отсутствие охраны заронили в душу Римо сомнение. Ему
не давала покоя мысль, что тут ждали их появления, и было страшно любопытно,
что за сюрприз приготовил им Квантрил и его дружок, майор Дик Бауэр.
     - Вот  этот  ведет на крышу. - Римо указал  на  частный  лифт. -  Давай
поднимемся и посмотрим, что там интересного.
     Римо  вызвал  лифт;  двери из  нержавеющей  стали бесшумно разошлась. В
лифте оказалось трое мужчин, у каждого по бейсбольной бите в руках.
     - Сюрприз, - оказал один из них, выходя.
     Он был  так высок, что  вынужден был пригнуться.  Римо медленно перевел
взгляд  с  бычьей шеи на  буг