Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Свидание со смертью --------------------------------- выпуск 14 Перевод Е. Тульевой Издательский центр "Гермес" 1995 OCR Сергей Васильченко -------------------------------- ГЛАВА ПЕРВАЯ Лачуга была построена из каких-то кусков и рухляди. Основным строительным материалом служил картон плюс остатки пластмассовых ящиков и листы жести с близлежащей стройки. Служившая полом утрамбованная земля была покрыта изрядно потрепанными циновками. Окон в хижине не было - лишь отверстие вместо двери да дыра в крыше с кулак величиной, чтобы туда выходил дым от керосиновой лампы. В лачуге вокруг самодельного стола сидела, скрестив ноги по-турецки, семь человек. Шестеро были представителями семьи Мадера. Седьмой, расположившийся поближе к двери, - почетный гость. Звали гостя Уолли Доннер. Честно говоря, ему было нехорошо. Он чувствовал, что если сейчас же не глотнет свежего воздуха, то его жутко, неприлично вырвет, а это вовсе не входило в его планы. Лицо Доннера блестело от пота, насквозь мокрая рубашка прилипла к спине. Но мало того, что было жарко. Ноги начинало сводить от долгого сидения на полу. Но хуже всего был запах - непередаваемая вонь от шести немытых тел, сгрудившихся в помещении, которое было немногим больше встроенного шкафа в его квартире. Доннер сделал глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на обстановку. Он должен сосредоточиться на работе - вот что сейчас самое главное. Он здесь для того, чтобы торговать мечтой, сказочным видением прекрасной страны. Но все оказалось не так просто, как он поначалу себе представлял. Порой приходится помогать людям представить себе этот волшебный край, чтобы его образ отчетливо возник в их воображении. И как всякий торговец мечтой, Доннер старался всегда помнить первое и главнейшее правило: сосредоточься на мечте. - Всем хватило еды? - спросил он, широко улыбаясь самой дружелюбной улыбкой. Голос у него был глубокий, успокаивающий. В неясном свете лампы его влажные светлые волосы отливали золотом, водянистые голубые глаза светились лихорадочным возбуждением. - Это был просто настоящий пир, - вежливо пробормотала Консуэла Мадера. Старшая из троих сестер, она была самой симпатичной. Доннер заметил ее почти сразу, как только остановил машину в тени деревьев на деревенской площади. И едва он ее увидел, как понял: вот именно то, что нужно хозяину. Ее младшие сестры тоже оказались вполне ничего. Обе с черными как смоль волосами и своеобразной красотой, они стали для него приятной неожиданностью. - Ерунда, - сказал Доннер, широким жестом обводя валяющиеся на полу обертки и коробки, в которых еще недавно была всякая снедь. - В Америке это не более чем закуска. При взгляде на измазанный шоколадом целлофан Доннера чуть не стошнило, но он мужественно продолжал улыбаться. - Выходит, в Америке все это можно запросто купить? - с надеждой в голосе спросил Мигель Мадера. Он был единственным сыном в семье, жирный, сопящий чурбан с тупым, тусклым взглядом карих глаз, зловонным дыханием и прыщавым лицом. Он сожрал столько же, сколько остальные вместе взятые. На какое-то мгновение Доннеру даже показалось, что придется принести из машины еще еды. - В любом месте с северной стороны границы, - заверил его Доннер. - А с теми деньгами, которые мы предлагаем, вы можете набить всю квартиру деликатесами. Это сообщение вызвало у семьи Мадера взрыв эмоций, и они возбужденно заговорили между собой. Судя по всему, это был местный диалект, причудливая смесь испанского и какого-то гортанного индейского языка. Сам Доннер свободно говорил по-испански, но тут он понимал с пятого на десятое, и это раздражало его. Вдруг он почувствовал легкое дуновение и быстро, повернул голову к потоку свежего воздуха. В желудке немного улеглось, но вонь продолжала преследовать его. Это был густой, прилипчивый запах нищеты, столь же неповторимый в своем роде, как аромат дорогих духов. - А расскажите еще раз о том, где мы будем жить, - попросила Консуэла с улыбкой. - У каждого из вас будет своя комната, - принялся объяснять Доннер, - по размерам в десять раз превосходящая это помещение. На полу, от стены до стены, будут лежать толстые ковры. В доме будут кондиционеры, горячая вода. И конечно, как я и обещал, в каждой комнате - по цветному телевизору. - Все это звучит так невероятно, - прошептала Консуэла и в раздумье покачала головой. Неясный, колеблющийся свет подчеркивал четкий изгиб высоких скул и медный оттенок кожи. Черные волосы отливали синевой. Настоящая красавица, подумал Доннер. И неважно, что к двадцати она будет мало чем отличаться от остальных дебелых мексиканских девок. В данный момент она именно то, что надо. В самый раз. - А что же мы должны будем делать взамен? - спросила она. Доннер одарил ее своей самой обворожительной улыбкой. - Да все, что хотите, - проникновенным голосом ответил он. - Заниматься оранжировкой букетов, обставлять квартиру, да просто ходить по магазинам. Все, что доставит вам удовольствие. - Он похлопал ее по руке. Консуэла кивнула, боясь говорить. Она знала, что такое возможно и даже вполне реально. Она сама в прошлом году переходила границу - ночью, с дюжиной других мексиканцев, вброд через Рио-Гранде, держа на голове узелок со скромными пожитками. На американской стороне их уже поджидал пограничный патруль. Завидев нарушителей, солдаты в грузовиках бросились за ними в погоню, прорезая ночь лучами мощных фонарей. Но Консуэле удалось убежать и провести целых три дня у двоюродной сестры, которая работала экономкой в Эль-Пасо. Пограничники нашли ее там и под арестом отправили на автобусе домой. Но к этому времени она уже успела насмотреться всяких чудес и знала, что они существуют на самом деле. - Несколько месяцев назад, - медленно начала она, - один человек тоже предлагал переправить нас через границу. Но он хотел, чтобы мы заплатили ему сто долларов вперед и спрятались в багажнике автомобиля - все вместе. Она содрогнулась при воспоминании об ухмыляющемся дельце с изрытым оспинами лицом и золотым зубом, сверкавшим, как недобрый глаз. Доннер хохотнул. - Вот койот! - Что? - переспросила Консуэла. - Койот, - повторил Доннер. - Профессиональный контрабандист, торговец людьми. Нет, я не из таких. Мне от вас, простых людей, деньги не нужны. Все расходы покрывает хозяин. Мы с шиком пересечем границу. - Он повел рукой в сторону новенького, сверкающего свежей краской "эконолайна", припаркованного возле входа в лачугу. - Но пограничники... - Есть договоренность с властями, чтобы вы пересекли границу без малейших помех. Все это казалось Консуэле невозможно чудесным, и все же она колебалась, стоит ли принимать предложение, сама не понимая почему. - А как насчет carta verde? - спросила ода. - Двоюродная сестра говорила, что без этого документа не имеешь права работать в Америке. - Нет проблем, - ответил Доннер. Стараясь скрыть за улыбкой растущее раздражение, он полез в карман своей помятой рубашки и извлек небольшую пачку "грин-кард", документов, необходимых иностранцам, работающим в США. - Потом заполним, - небрежно бросил он, раскрывая их веером, словно циркач, собирающийся показать фокус. Как только все смогли взглянуть на документы, он тут же убрал их в карман. - Ну? - подбодрил он Консуэлу. Он сразу понял, что убеждать надо именно ее. Если она согласится, остальные последуют за ней. - Но почему? - спросила она; от смущения на лбу появились морщины. - Почему именно мы? Мы ничем не заслужили такой подарок судьбы. Доннер заговорщически наклонился к ней. - Видите ли, мне нельзя говорить, но... Он таинственно замолчал, и слова его повисли в тишине. Все семейство склонило головы поближе к нему, ожидая продолжения. - Мы никому не скажем, - наконец произнес Мигель, взяв слово как старший в семье. - Ваш рассказ не пойдет дальше этой комнаты. Доннер несколько секунд внимательно смотрел на Мигеля, делая вид, что колеблется. Наконец, когда напряжение достигло своего пика, он кивнул. - Хорошо, - вздохнул он. - А ты здорово торгуешься. Ты знаешь об этом? Мигель с гордым видом ухмыльнулся. Женщины посмотрели на него с восхищением. - Все началось тогда, когда вся Америка смотрела телесериал "Миллионер", - начал Доннер. Одна из сестер Консуэлы захлопала в ладоши. - Верно! Друг нашего дяди, живущий в Америке, перед смертью написал ему об этом. В нем богач раздавал деньги совершенно незнакомым людям. - Так вот оно что! - воскликнула Консуэла. - Подарок от миллионера! Доннер пожал плечами. - Больше я ничего сказать не могу. Но помните, что в Америке очень, очень много богатых людей. - Страна безграничных возможностей, - флегматично заметил Мигель. - В Америке каждый имеет право на богатство. Даже если человек не работает, государство дает ему в сто раз больше, чем мы зарабатываем здесь, только чтобы он был богатым. Это называется социальное обеспечение. - Вы будете жить гораздо лучше, чем те, кто получают пособия, если поедете со мной. Семейство снова принялось совещаться, опять перейдя на местный диалект. В животе у Доннера крутило, к горлу подступала тошнота. Он должен как можно скорее глотнуть свежего воздуха. За последние несколько минут он нагородил такой чуши, что теперь боялся запутаться. "Миллионер", черт бы их побрал, подумал он. Эти идиоты готовы поверить всему. Ему на руку спланировала муха. Доннер прихлопнул ее и щелчком скинул трупик с руки. Какого черта они так долго обсуждают? И словно для того, чтобы сделать ожидание невыносимым, в хибару неторопливо вошла хозяйская собака, подняла ногу и украсила стену источающей сильный запах желтоватой струей. Доннер с трудом преодолел нестерпимое желание схватить пса и свернуть его тощую шею. Он снова переключил внимание на семейство. Консуэла что-то обсуждала с матерью еле слышным шепотом. Лицо старухи оставалось безучастным. Она больше походила на индианку, нежели на мексиканку, с угловатыми чертами и заплывшими глазками, которые, казалось, не отрываясь смотрели на Доннера. От этого взгляда Доннеру было не по себе. Создавалось впечатление, что старуха догадывается, что он замышляет. Может, это в крови, подумал он. Что-то, что передается из поколения в поколение с тех пор, как первый конкистадор обманул ее далеких предков. Следуя давней привычке, Доннер сунул руку под стол - удостовериться, что его пистолет по-прежнему покоится в закрепленной на лодыжке кобуре. Он любил подстраховаться, чтобы всегда быть наготове, хотя ему редко приходилось использовать его. Затем Доннер многозначительно постучал по часам. - Уже поздно, - добродушно заметил он. - Не хочу вас подгонять, но... - Он осклабился и развел руками. - Если вас не заинтересовало мое предложение, придется поискать другую семью. Таковы правила, уж извините. - Мы едем с вами, - твердо заявила Консуэла. Ее мать продолжала смотреть на Доннера с подозрением, но старик-отец сжал ему плечо, обнажив в улыбке два желтоватых зуба. Две младшие дочурки принялись хихикать. При мысли об обильной еде взгляд Мигеля просветлел. Даже пес выглядел довольным. - Приветствую ваш здравый смысл, - поздравил их Доннер. - Вам понравится в Америке. Я подожду снаружи. - Он с трудом поднялся на ноги. - Только собирайтесь быстрее. И не прощайтесь с соседями. Они станут завидовать вашему счастью и могут рассказать об этом не тем людям. С этим предостережением он на ощупь двинулся из лачуги, жадно глотая воздух, чтобы успокоить разбушевавшийся желудок. Опершись о машину, он закурил, продолжая следить за лачугой. Трое одним махом, поздравил он себя. Консуэла - что надо, именно то, чего хочет хозяин. Внешность королевы, тело блудницы. Какой стыд, что она мексиканка. Сколько он себя помнил, Доннер ненавидел все, что хоть отдаленно было связано с Мексикой и мексиканцами. При одном взгляде на коробку мексиканских сигар его начинало тошнить. Насколько он мог судить, мексиканцы были отбросами земли. Столь негативная оценка этой нации была для Уолли Доннера особенно неприятна, потому что он вообще-то и сам был наполовину мексиканцем. И его настоящее имя было частично мексиканским. Хосе Доннер. Он ненавидел его. Отца своего, сухопарого улыбающегося блондина он не помнил - тот ушел из дома ночью через несколько месяцев после рождения мальчика. Долгие годы его портрет в серебряной рамке стоял на телевизоре. Каждое утро мать Хосе первым делом протирала портрет, а потом принималась гладить - одну рубашку за другой. Рубашки принадлежали богачам, живущим на холме. А пока она гладила, то говорила со своим малышом по-испански, изливая на него нескончаемый поток тихих, мягких слов. Она рассказывала ему сказки и легенды, мешая фольклор и местные слухи, лишь бы скрасить свой монотонный труд. Маленький Доннер никогда не играл с соседскими детьми. Мало кто приходил в их дом с облупившейся штукатуркой. Еще реже мать с сыном выходили наружу. В результате только в пять лет Доннер обнаружил, что по-английски говорят не только по телевизору. Этот урок дался ему нелегко и был преподан в первый же день в школе. Голубоглазый блондин с нежным цветом лица, он выглядел стопроцентным американцем, но с губ его срывались лишь непонятные слова. Белые дети возненавидели его. И дети мексиканцев тоже его невзлюбили. Горстка черных и китайцев решила, что он слишком смешон, чтобы с ним говорить. Маленький Доннер, после школы с трудом добравшись до дома, решил во что бы то ни стало изучить американский язык, даже если ради этого придется навсегда отказаться от разговоров с матерью. Его учителем стал телевизор. В каком-то смысле он стал и его домом. Каждый вечер он переселялся в устроенный и счастливый мир шоу Донны Рид, сериала "Отцу видней" и дюжины других аналогичных передач. У телегероев были полные семьи. Они жили на приятных, засаженных деревьями улицах и мыли руки перед едой. Мамы киномалышей всегда носили серьги и туфли на высоком каблуке. Но что самое главное, в этих телевизионных историях никогда ничего не происходило. Конечно, у героев были свои проблемы, но какими ужасными они бы ни были, к последнему рекламному блоку их все удавалось разрешить. Любимым сериалом Доннера был "Пусть решает бобер". На всем свете не было более стопроцентного американца, чем Уолли Кливер. Он был совершенно неуязвим. Доннеру даже казалось, что Уолли Кливер мог стукнуть старушку ледорубом по голове, но все было бы тут же улажено и он, зубастый и симпатичный, мог, сунув руки в карманы, вразвалку подойти к отцу и сказать: "Привет, отец". Итак, Доннер наблюдал и учился. Быстро промелькнули годы, неразличимые в своем однообразии. Днем Доннер продолжал бороться, а вечером - смотреть телевизор. Не замечая надоедливой болтовни матери, он сосредоточивался на сверкающем экране. Он быстро научился говорить на американском языке. Он чувствовал, что этот язык всегда жил в нем. Нужно было лишь научить язык произносить слова. Одновременно он изо всех сил старался забыть испанский, но не мог изгнать его из головы. В конце концов он признал свое поражение. Испанский останется с ним на всю жизнь, как какое-то жуткое родимое пятно, которое лишь он один может увидеть в зеркале. В пятнадцать он ушел из дома, просто выскользнул незаметно на улицу, пока его мать была в церкви. Он вовсе не планировал побег. Просто проснулся воскресным утром и понял: пора. Уложил кое-какие вещи в спортивную сумку и ушел, не потрудившись даже закрыть за собой дверь. Не озаботился он и тем, чтобы написать записку: мать поймет, что он ушел навсегда, когда увидит разбитую рамку и порванную фотографию блондина, изуродованную осколками стекла. А если она решит, что это всего лишь недоразумение, ей достаточно будет заглянуть в коробку из-под леденцов, где она хранила деньги на хозяйство. Стоит ей туда заглянуть, и она все поймет раз и навсегда. В тот первый вечер самостоятельной жизни Доннера подвезла некая дама в "Кадиллаке-Эльдорадо". Он до сих пор помнил ее - светлые мягкие волосы, загорелую морщинистую кожу на шее и как кроваво-красные ноготки выбивали нервную дробь на рулевом колесе. Она спросила, как его зовут. Он совсем было собрался произнести "Хосе", но с губ невольно сорвалось "Уолли". - Уолли? Здорово. - Да, мэм, благодарю. Но это было только начало. Она пожалела его, такого большого и крепкого парня, совершенно одинокого в этом мире, и ее сочувствие приобрело форму приглашения. Она решила, что было бы неплохо, если бы Доннер погостил у нее пару дней. Пара дней превратилась в месяц, и Доннер узнал кое-что новое и весьма интересное о своем теле, нечто, о чем прежде он лишь смутно подозревал. Теперь, размышляя об этом эпизоде с высоты лет, он понимал, что старая хрычовка получила гораздо больше своих денег. Но как бы то ни было он ушел от нее с тремя тысячами баксов в кармане, что составило сотню в день. Он знал, что стоил таких денег и даже гораздо больше. Он стал переезжать из города в город и понял, что всегда найдется кто-то, готовый его поддержать. Другими словами, сунуть в джинсы небольшое количество зеленых за вовремя оказанные услуги. И все же иногда случалось, что поток "пожертвований" иссякал, так что, как всякий хороший предприниматель, Доннер переключился на другой вид работы. Чаще всего это называют "вооруженный грабеж". Первое свое убийство он совершил в Джексон-Хоул, штат Вайоминг, когда продавец винного магазина полез под прилавок за обрезом. Это была его роковая ошибка. Память о том случае до сих пор жила в нем, словно ласкающий душу стоп-кадр. Громоподобный удар выстрела, забавной формы кровавое пятно, растекающееся по линялой ковбойке, и выражение удивления на лице, прежде чем парень рухнул навзничь, прямо на стеллаж уцененных вин. - Мы готовы! - крикнула Консуэла, прервав поток мыслей Доннера. Он выдавил улыбку. - Так чего же мы ждем? - Он отшвырнул сигареты и открыл дверцу "эконолайна". Салон выглядел удобным, манящим: на полу лежал ворсистый коврик, сиденья были обтянуты плюшем, заднее стекло и окна машины были приятного желтоватого цвета. Если даже кому-то из семейства Мадера что-то и показалось странным, он не подал виду. - Поехали, - сказал Доннер, делая им жест приблизиться. - До границы путь неблизкий. Кинув быстрый взгляд на лачугу, Консуэла пошла по заваленному мусором двору - остальные последовали за ней. Свой скудный скарб они несли в тряпичных узелках. Мигель попытался было спрятать пса в многочисленных складках собственной одежды, но тощее тельце продолжало извиваться, а розовый язык то и дело норовил лизнуть жирную физиономию хозяина. Доннер решил, что лучше взять собаку с собой. Зачем поднимать шум, когда от нее легко можно будет избавиться, стоит лишь пересечь границу. Семейство загрузилось в автомобиль в почтительном молчании. Наконец все расселись. Тогда Доннер плотно закрыл зверь и вставил ключ в зажигание. Ведя машину по узкому серпантину, Доннер старался сосредоточиться на дороге. Нельзя сказать, чтобы эта часть Чихуахуа пестрила дорожными знаками или сияла огнями. В некоторых деревнях, расположенных в стороне от дороги, не было даже метра асфальтированного пространства. Даже удивительно, подумал он, насколько эти люди отрезаны от мира, словно двадцатый век обошел их стороной, совершенно не задев. Впрочем, это только облегчало его работу. Начинал он в приграничных городках, но там все были слишком американизированы, слишком подозрительны и недоверчивы, к тому же они сами настолько привыкли к мошенничеству, что у них не было времени участвовать в задуманном им. И Доннер быстро понял, что, если хочешь торговать мечтой, надо отправляться туда, где люди все еще в нее верят. Наконец они выехали на шоссе, и Доннер достал из-под сиденья бутылку текилы. Семейство Мадера у него за спиной распевало песни, словно компания ребятишек, вывезенная на прогулку. Они пели о любви, революции, смерти и Пресвятой Богородице. Их голоса звучали то тише, то громче, и это начинало действовать ему на нервы. - Тут я припас кое-что - скрасит дорогу. - Он протянул плетеную бутыль главе семьи и ухмыльнулся, услышав звук открываемой пробки. - Давайте поднимем тост за новую, лучшую жизнь в Америке. - Извините, - произнесла Консуэла, - но спиртное плохо на меня действует. А мои сестренки еще слишком малы для подобных вещей. - Рекомендую, - настаивал Доннер. - Не может быть, чтобы у вас был такой уж чувствительный желудок. И в конце концов, это тост, дело серьезное и очень ответственное. Конечно, если для вас не имеет значения... - Он внезапно замолк, словно охваченный разочарованием и отчаянием. - Ну хорошо, - согласилась девушка. - Но только глоток - в честь этого события. В зеркало заднего вида Доннер наблюдал, как они передают бутылку по кругу. Это всегда срабатывало безупречно. Стоит лишь воззвать к чувству собственного достоинства мексиканца, и можно заставить его сделать что угодно. К тому времени, как бутылка совершила полный круг, голова старика свесилась на грудь. Остальные члены семьи отключились секундой позже. Доннер слышал, как бутылка упала на покрытый ковриком пол. Тощий желтый пес приподнялся и вылакал остатки, прежде чем жидкость успела впитаться в ковер. Мгновение спустя он тоже впал в забытье; его остекленевшие карие глаза светились в полумраке. - Мощное средство, - хмыкнул Доннер. - Разве никто вам, дуракам, не говорил, что нельзя пить с незнакомыми людьми? Со смехом он прибавил скорость до шестидесяти миль в час. Теперь он ехал по главной дороге, всего в часе с небольшим езды до границы. Если учесть, сколько снотворного он засыпал в текилу, похоже, семейство пропустит момент прибытия в Штаты. Доннер откинулся на сиденье. Что может быть лучше, когда в лицо тебе дует ветерок, а впереди лежит чистая, пустая дорога. Он достал пачку "Уинстона", сунул в рот сигарету и глубоко, с удовольствием затянулся. Да, за последние несколько месяцев жизнь его сильно изменилась. Он до сих пор помнил, как удивился, получив первое письмо. Особенно когда из конверта посыпались банкноты, образовав неровную стопку на потертом ковре гостиной. Он никогда прежде не видел столько денег сразу, а письмо обещало гораздо более крупную сумму. Само письмо было кратким, простым и деловым. В благодарность за неожиданно свалившееся на него богатство он должен был всего-навсего снабжать своего анонимного нанимателя женщинами. Другими словами, раздобыть для него 242 женщины. В письме содержались основные возрастные и физические параметры, но отыскать требуемое было не так-то легко. Парень хотел получить хорошеньких женщин, и это желание было вполне понятно. Однако в данном деле было одно "но". Женщины, исчезновение которых может вызвать переполох, полностью исключались. В письме его будущий наниматель предлагал заниматься отбором в Мексике, поскольку там проще относятся к исчезновению людей. Он также информировал, что уже улажен вопрос его пересечения границы без досмотра машины. В конце письма содержались подробные инструкции относительно места и времени перехода границы, и даже указано, по какой дороге лучше ехать, чтобы встретить "доброжелательного" пограничника. Было ясно, что на подобное курсирование черед границу уже затрачено много времени и средств. Но больше всего поразило Доннера то, что в конверте он обнаружил ключи от новенького двенадцатиместного микроавтобуса. Там также лежали документы на право владения и чек на покупку, оба выписанные на его имя. Прочитав письмо, Доннер подошел к окну. И, приподняв занавеску, выглянул наружу. Машина стояла под окнами. Он сверил номера с документами - все совпадало. Почему эти люди так уверены в себе? И почему из всех жителей Санта-Фе они выбрали именно его? И тогда ему в голову пришла еще одна мысль: а что мешает ему взять деньги и автомобиль и смыться с глаз долой? Мысль доставила ему удовольствие. А почему бы и нет? Тот, кто так слепо доверяет незнакомому человеку, вполне заслужил, чтобы его надули. Однако поток его мыслей был прерван пронзительным телефонным звонком. Мгновение Доннер колебался, раздраженный, затем снял трубку. - Вы прочитали письмо? - спросил голос, отрывистый и холодный, напрочь лишенный всяких эмоций. - Прочитал. - Отлично. Теперь у вас две возможности, - продолжал говоривший уже мягче. - Вы можете принять мое предложение и воспользоваться многочисленными преимуществами, а можете отказаться от моих щедрых условий. В таком случае вам нужно лишь положить конверт со всем содержимым за козырек от солнца над водительским местом. Через час мои люди отгонят машину. Но если вы согласны, то сегодня же приступайте к работе. - Честно говоря, я еще не успел подумать... - Тогда думайте сейчас, - сказал голос. - Кстати, если вы обдумываете и еще один вариант, вашего собственного изобретения, вот вам совет: выкиньте эти мысли из головы. Конечно, мир большой, мистер Доннер, но все же не так уж он и велик. После этого предупреждения на том конце повесили трубку. Доннер глубоко вздохнул, осторожно положил трубку на рычаг и с удивлением обнаружил, что у него дрожат руки. Мысль о том, чтобы удрать с деньгами, сразу улетучилась из головы. Он понял, что с таким человеком лучше не шутить. Решение заняло у него всего несколько минут. Он согласится на эту работу. Слишком уж она заманчива, чтобы отказаться. И чем больше Доннер думал о ней: тем больше понимал, что он был просто рожден для такой работы. Он обладал всеми необходимыми качествами: привлекательной внешностью, обаянием, свободно говорил по-испански. Пригодится и то, что он готов без колебаний и сожалений, если надо, убить. Если взять все это плюс его отношение к мексиканцам, то получится, что лучшей работы для Уолли Доннера не найти. Вдруг он весь похолодел, словно до него дотронулась ледяная рука: ему пришло в голову, что кто-то еще знает буквально все о нем. И этот кто-то - человек, на которого он решил работать. Но страх быстро прошел, и через несколько дней Доннер уже с головой ушел в работу, наслаждаясь ощущением власти, которое она давала, и тем, как легко он мог менять жизни и судьбы - достаточно было всего нескольких слов и обворожительной улыбки. Доннер никогда не давал себе труда подумать, что потом происходит с доставленными им женщинами или почему хозяину понадобилось именно 242. Честно говоря, уж раз на то пошло, его это мало заботило. Доннера волновала лишь собственная судьба - в будущем его ждало богатство и уважение, настолько не имеющие ничего общего с убогим детством, насколько это только возможно. Вдалеке засветились яркие огни Хуареса. Обыкновенный приграничный городок, мало чем отличающийся от десятка других, разве что чуть побольше, но все с теми же барами, публичными домами и магазинами, заполненными всякой ерундой с непомерно высокими ценами. Сверкающие неоном рекламы призывали юных путешественников оставить здесь деньги вместе с бумажником, прихватив с собой пожалуй что триппер в качестве сувенира из солнечной Мексики. Через пограничный пост он переехал без инцидентов. Осклабившийся в улыбке пограничник поднял шлагбаум и жестом показал ему, чтобы он проезжал. Каждый раз, проезжая через пост, Доннер задавал себе один и тот же вопрос: сколько же они получают за свое участие в операции? Его таинственный хозяин знал, как грамотно потратить "зеленые". Переехав границу, он тут же попал в пробку в Эль-Пасо и, освободившись, что есть сил помчался в Нью-Мехико. Наконец он вышел на финишную прямую. Теперь сорок миль до места встречи, потом назад в мотель, а там пара стаканчиков виски и восемь часов честно заслуженного сна. Доннер мчался так быстро, что чуть было не проглядел девушку, голосующую на дороге. Но едва он взглянул на развевающиеся на ветру белокурые волосы и длинные стройные ноги, как тут же нажал на тормоза. Но прежде чем подать назад, он высунул голову из машины - чтобы убедиться, что она одна. - Подбросить куда-нибудь? - Доннер улыбнулся ей. - Да, если вы направляетесь в Санта-Фе, - улыбнулась в ответ девушка. На вид ей было лет восемнадцать, максимум двадцать; ее симпатичное, с ямочкой на подбородке лицо обрамляли спутанные ветром рыжеватые волосы. На ней были обрезанные выше колен джинсы, обнажавшие стройные, загорелые ноги и простая белая футболка, подчеркивающая объемы и форму груди, особенно в тех местах, где ткань плотнее прилегала к телу, прижатая лямками рюкзака. - Залезай, - пригласил Доннер. - Я еду как раз в Санта-Фе. Пока она обходила машину, чтобы забраться внутрь, Доннер кинул быстрый взгляд на бездыханные тела мексиканцев. Задняя часть микроавтобуса была достаточно затемненной, поэтому там можно было разглядеть лишь неясные очертания. Если девчонка не станет слишком уж подробно интересоваться содержанием автомобиля, все будет хорошо. - Большое вам спасибо, - сказала она, когда автомобиль, набирая скорость, покатил по шоссе. - Я простояла несколько часов. - Похоже, ты везучая, - отозвался Доннер. - Как тебя зовут? - Карен Локвуд, - с тревогой в голосе произнесла она, заметив, что машина сворачивает на тряский проселок. - А вы... вы уверены, что мы едем в Санта-Фе? - Абсолютно, - заверил ее Доннер. - Так мы можем срезать путь. Лучший способ избежать пробок возле Салинаса. Девушка напряженно кивнула. Доннер понял, что ей хотелось бы ему верить. Она была усталой и растерянной, а поэтому хотела верить, что он помогает ей. Это каждый раз срабатывало безупречно. Дай человеку мечту, и он будет держаться за нее, даже когда ты засунешь ему под ребра нож. - Места здесь пустынные, - как бы невзначай заметил он. - Честно говоря, и был весьма удивлен, что вы здесь совсем одна. Конечно, это не мое дело, - поспешно добавил он, - но я всегда принимаю все близко к сердцу. - Обо мне не волнуйтесь, - усмехнувшись, произнесла она, и в ее руке блеснул довольно неприятного вида длинный охотничий нож. Она держала его крепко, твердой рукой. Чуть изогнутый стальной клинок блестел в свете луны. - Не беспокойтесь, я использую его лишь в целях самозащиты. Люблю путешествовать одна. Уже проехала весь Юго-Запад. Она сунула нож в ножны, скрытые в ее длинных локонах. - Приходилось им пользоваться? - произнес Доннер сквозь зубы. - Раз или два. - Она улыбнулась. - Не могли бы вы остановиться, когда мы снова выедем на шоссе? Возле заправки или какой-нибудь закусочной - я хочу купить кока-колу. В горле пересохло. - Как только что-нибудь увидим, - пообещал Доннер. Он сбавил газ и полез под сиденье. - А пока можешь глотнуть вот этого, - предложил он, протягивая ей плетеную бутыль. Точно такую же пустили по кругу члены семьи Мадера, пока их неожиданно не свалил сон. - А что это? - осторожно спросила она. - Текила из Санта-Марии. Тамошние жители знают особый рецепт. Довольно крепкая штука, но, думаю, ты осилишь. - Можете не сомневаться, - усмехнувшись, ответила девушка, вытащила пробку и сделала большой глоток. Прошло меньше минуты, прежде чем она уронила голову Доннеру на плечо. Чуть наклонившись, он вынул бутылку у нее из рук. Зачем разливать повсюду столь ценную жидкость? Впереди, ярдах в двадцати от дороги, он заметил глубокий овраг. Сбавив скорость до двадцати миль в час, он направил "эконолайн" к нему. Подъехав почти к самому краю, Доннер заглушил мотор и вышел из машины. Пора избавиться от лишнего груза, и здесь для этого вполне подходящее место. В конце концов, ему платят только за женщин. Забрав себе охотничий нож, Доннер поднял свою попутчицу и швырнул назад. - Приятных сновидений, Карен Локвуд, - прошептал он. Затем он выволок из машины Мигеля и стариков. Скинув всех троих в овраг, подальше от постороннего глаза, Доннер вынул пистолет и надел самодельный глушитель. - Добро пожаловать в Америку, - с улыбкой произнес он. Затем очень медленно, стараясь не промахнуться, всадил по пуле в каждую голову. Он был слишком занят, чтобы обратить внимание на собаку. Она выползла и побежала в горы, ища там укрытия, и сидела тихо, пока задние огни "эконолайна" не скрылись за горизонтом. Только тогда собака вышла на разведку. Два раза обойдя вокруг трупов, она принялась царапать землю, а потом задрала морду и завыла на луну. ГЛАВА ВТОРАЯ Его звали Римо, и он стоял, сунув палец в дуло "Смита и вессона" тридцать восьмого калибра, и размышлял о том, что нынче грабитель пошел не тот. Все началось с сундуков Чиуна. Как всегда, наставник Римо уложил двадцать семь огромных лакированных сундуков - всего-то чтобы проехать четыре мили до аэропорта. - Но мы едем на встречу со Смитти, чтобы получить дальнейшие указания, - попытался протестовать Римо. - Если бы он не был таким психом, то просто позвонил бы по телефону. Нам не нужен весь этот багаж для разговора с ним. - Идиот, - промолвил старый кореец. - Конечно же, император Смит отправит нас в путешествие. Наемный убийца, не покидающий гостиничного номера, совершенно бесполезен. - Равно как и наемный убийца с двадцатью семью сундуками, - парировал Римо. - Только если он связан по рукам и ногам ленивым учеником, принадлежащим к белой расе, который спорит вместо того, чтобы выполнять свой долг. - Странно, а мне казалось, мой долг - служить тому, кто нам платит. - Лишь тогда, когда это необходимо, о ты, с мозгами как овсяная каша. Твой основной долг - исполнять желания утомленного престарелого учителя на закате дней. А теперь иди и поймай нам такси. - Такси? - проворчал Римо. - Скажи уж лучше - пять. Нам понадобится целый таксопарк, чтобы сдвинуть с места весь этот хлам. - Мастер Синанджу не снисходит до таких мелочей, - заявил Чиун, снимая воображаемую ниточку с зеленого парчового кимоно. - Постарайся не повредить мой сундук. - Какой именно? - поинтересовался Римо, вскидывая на плечи два сундука. - Вот этот. Там упакован аппарат, благодаря которому я наблюдаю историю вашей страны. Римо издал вздох отчаяния. То, что старец воспринимал как художественный очерк истории США, на самом деле являлось мыльной оперой под названием "Пока Земля вертится", которая не сходила с экрана последние пятнадцать лет. У Чиуна было собственное представление о реальности. Живые люди были одноразового использования, персонажи сериала - нет. Спорить с ним было бесполезно. Слегка пошатываясь, Римо вышел из мотеля, поставил сундуки на землю и принялся оглядываться в поисках такси. Улица была пуста. Пока он вертел головой, маленький мальчик оставил на одном из сундуков растаявшее мороженое. Следом за ним подошла бездомная собака и, слизнув мороженое, подняла на сундук лапу. На углу, прислонившись к фонарному столбу, стоял какой-то юнец, ножом ковыряя в зубах и не сводя глаз с блестящих замков. Это было явно не то место, где можно бросить багаж на улице и отправиться на ловлю такси. Электронные часы на соседнем здании показывали 10.49, а он должен был встретиться со своим хозяином, Смитом, ровно в одиннадцать. Но если так и дальше пойдет, он доберется в аэропорт в лучшем случае к вечеру. И вдруг перед ним замаячила смутная надежда - он увидел фигуру в желтом одеянии, направляющуюся прямо к нему. Бритая голова парня блестела на солнце, босые ноги, ступая по заваленному мусором тротуару, издавали тихое шарканье. В одной руке он держал ярко раскрашенную банку, другой позвякивал закрепленными на пальцах небольшими музыкальными тарелками. Ладно, подумал Римо. Парень, конечно, псих, но эти религиозные фанатики по крайней мере не крадут чемоданы, набитые всяким тряпьем. Он улыбнулся приблизившемуся юноше. - Харе Кришна, - произнес парень высоким, но радостным голосом и сунул Римо под нос банку. - Я собираю пожертвования для церкви бога Кришны и ее последователей. Если дадите пять или десять долларов, буду вам очень признателен. - Я сделаю кое-что получше, - ответил Римо, доставая пачку стодолларовых банкнот. А когда он вынул из пачки одну купюру, парень так и вылупил глаза. - Послушай, - обратился к нему Римо, - я должен подняться в номер за остальным багажом. Если ты тем временем покараулишь чемоданы и поймаешь такси, эта купюра - твоя. Неожиданно юноша выпрямил плечи, изображая негодование. - Так вы хотите, чтобы я что-то сделал, прежде чем ее получить? - Кажется, я не так уж много прошу, - удивился Римо. - Я служу Кришне, - заявил парень с возмущением, - предоставляя Западу погрязнуть в корыстолюбии. Мы проводим жизнь в созерцании, а не продаем свой труд за презренный металл. - Ладно. Я всего лишь предложил. - Зависимость от денег и материальных благ ведет к душевному разложению, а когда душа нечиста, в ней поселяется зло. Корысть порождает преступление. Разобщенность людей... - Я уже все понял. Что ж, придется поискать кого-нибудь еще. Тут парень сунул руку в складки своего одеяния. - Погоди. Хочу тебе кое-что показать. - С этими словами он извлек на свет сияющий черным лаком автоматический пистолет. - Знаешь, что это такое? - Смутно догадываюсь, - ответил Римо. - С помощью этого оружия я вынужден защищаться от злых людей, которых так много в нашем мире. Мне неприятно носить его с собой, но есть люди, способные похитить у меня собранные пожертвования. - Он любовно погладил пистолет. - Если бы не он, я был бы совершенно беззащитен. - Ты разрываешь мне сердце. Юноша не сводил глаз с пистолета. - Такой кого хочешь остановит, - мечтательно произнес он. - Если бы мне пришло в голову им воспользоваться, я бы получил все, что захотел. Стоит только... - И он медленно навел пистолет на Римо. - Сделать так, да? - Ага. Так где эта пачка банкнот, которой ты так гордился? - У меня в кармане. Там и останется. В этот момент Римо и вставил палец в дуло. Дальше все произошло молниеносно. Кришнаит спустил курок, но к этому моменту Римо уже успел завязать дуло узлом. - Как тебе это удалось? - с трудом выдавил кришнаит. - А вот так! - Римо поднял парня за лодыжки и свернул его кренделем. - Но ведь это всего лишь деньги! - завопил юнец, пытаясь освободиться. - В конце концов, они вообще мало чего стоят. - Равно как и ты, - согласился Римо. Затем сделал легкое движение рукой, и парень подлетел в воздух на двадцать футов. - Зверства истэблишмента! - взвизгнул последователь кришнаизма. Теперь он казался крохотным пятнышком в небе. А Римо молча стоял внизу, сложив руки на груди. - Эй! Ты что, не собираешься меня ловить? - Ни за что. - И что же будет? - крикнул сверху юнец. - Когда-нибудь бросал сырое яйцо в бассейн без воды? - ответил Римо вопросом на вопрос. Кришнаит завизжал и по пути вниз решил провести переговоры. Его желтая хламида обмоталась вокруг тощих ног. - Ладно, - хрипло произнес он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. - Ты победил. Вот что я предлагаю: ты ловишь меня, а я ухожу восвояси. Идет? Римо, казалось, размышлял. - Нет, - сказал он наконец. - Пожалуй, я лучше посмотрю на этот старинный опыт с яйцом. И он снова подкинул юнца вверх. - Слушай, ты можешь взять кружку для пожертвований со всем содержимым. - Нет, благодарю. Деньги - это разъедающее душу зло. В смерти гораздо больше удовольствия. Особенно в твоей. Парень зарыдал. - Чего вы хотите, мистер? Я сделаю все, что угодно. Он летел вниз и был уже так низко от земли, что прохожие легко различили бы его красные спортивные трусы. - Что угодно? - переспросил Римо. - Абсолютно все. Пожалуйста, мистер! Только поймайте меня! За секунду до падения Римо выставил вперед большой палец ноги и едва заметно коснулся спины кришнаита. Тот перевернулся в воздухе, и Римо поймал его за загривок. - Кажется ты сказал: что угодно? Я прав? - Ага, - угрюмо ответил юнец. - Так точно, сэр, - исправил его Римо. - Или придется снова отправить тебя полетать. - Так точно, сэр! - гаркнул парнишка. - Отлично, - сказал Римо. - Годен! - К чему? - К службе в рядах вооруженных сил США. Сейчас отправишься на призывной пункт! - Служить в армии? Да вы с ума сошли! Римо слегка надавил парню на шейные позвонки. - Я хотел сказать: есть, сэр! К ним подкатило такси. - А вот и такси, - вздохнул Римо, протягивая шоферу стодолларовую бумажку. - Доставьте этого грубияна на призывной пункт. - У меня нет сдачи, - ответил шофер. - Попроси пятерых дружков подъехать сюда и можешь оставить ее себе. - С этими словами Римо запихнул парня на заднее сиденье и захлопнул дверцу. - Дядя Сэм нуждается в тебе! - крикнул он на прощание. Ну, вот и отлично, - подумал он, когда такси отъехало. Что ж, стоило попытаться - все лучше, чем убивать сорванца. Даже профессиональный наемный убийца не может позволить себе убивать любого идиота, который вдруг среди бела дня решил ограбить его. Но что заставило его вспомнить об армии, размышлял Римо, перетаскивая бесконечные сундуки Чиуна из мотеля в подъехавшие такси. Сам он свое давно отслужил. Отслужил и забыл, как и все остальное в жизни, которая когда-то принадлежала ему. Прошло много лет с тех пор, как он ушел из армии и стал полицейским. И много лет с тех пор, как он вообще перестал существовать. По всем данным, Римо Вильямс был мертв. Он кончил жизнь на электрическом стуле за убийство торговца наркотиками. Однако все произошло понарошку и было не более чем хитрым фокусом иллюзиониста. Какое-то извращенное восстановление справедливости, потому что, если честно, это не он прикончил торговца. Вся эта комедия была частью хитроумного плана, разработанного неким Харолдом В.Смитом. Механизм приводился в движение из удобного кресла перед компьютером, скрытого от посторонних глаз в самом центре санатория Фолкрофт в Рае, Нью-Йорк. Словно какой-то безумный иллюзионист, Смит совершал один жуткий трюк за другим, чтобы превратить Римо в ничто. Фальшивый арест, ненастоящий суд, а затем и ненастоящая смерть - все было разыграно, как по нотам, с легкой руки Смита. Спектакль был продуман до мелочей, вплоть до трупа, похороненного взамен Римо. Все было проделано для того, чтобы обеспечить Харолда Смита человеком, которого нет. Римо оказался наиболее подходящей кандидатурой: сирота, лишенный семейных уз, проштрафившийся полицейский, который был казнен, похоронен и должен был вскоре навсегда исчезнуть из памяти людской. Когда несколько дней спустя после несостоявшейся смерти на электрическом стуле Римо пришел в себя, ему рассказали о странной миссии, которую отныне ему суждено выполнять. Он должен был стать карающей дланью КЮРЕ, тайной организации, созданной Харолдом В.Смитом и выполняющей задания правительства США. КЮРЕ боролась против преступлений, с которыми справиться конституционными методами было нельзя. Приказы Смиту отдавал непосредственно президент, единственный человек, помимо Римо и Смита осведомленный о существовании организации. Чиун, учитель и наставник Римо, не подозревал о механизмах ее работы. Старый кореец считал, что готовит Римо стать охранником Смита, когда тот узурпирует американский престол и провозгласит себя императором. Именно так Мастера корейской деревушки Синанджу на протяжении многих тысячелетий зарабатывали себе на жизнь. Синанджу была очень бедна, ей нечем было торговать в обмен на еду. Единственным ее достоянием была физическая подготовка, которая позднее стала известна под названием боевых искусств. Мастера, владевшие техникой борьбы Синанджу, были самыми страшными убийцами на земле, и это свое мастерство они приносили в дар правителям разных стран, чтобы кормить родную деревню. По традиции каждый Мастер Синанджу имел ученика, который должен был сменить его после смерти. Но вопреки традиции нынешнему Мастеру Синанджу, Чиуну, навязали великовозрастного белого. Именно таково было условие контракта между Чиуном и Харолдом В.Смитом. Престарелый кореец должен был тренировать Римо в обмен на подводную лодку с золотыми слитками, которая раз в год приплывала к берегам Синанджу. Поначалу Чиуну казалось, что просто невозможно научить расслабленного, плотоядного белого секретам самого сложного из всех боевых искусств, но со временем даже старый Мастер вынужден был признать, что Римо обладает почти сверхъестественными способностями. Со своей стороны Римо страшно негодовал, что компьютерная система вычеркнула его из жизни, и всячески сопротивлялся намерению Смита сделать из него профессионального убийцу-ассасина. Было что-то неуловимо неамериканское в той судьбе, которую Смит выбрал для него. Но Смит продолжал убеждать, и Римо вспомнил тот день, когда пуля убийцы оборвала жизнь президента, основавшего КЮРЕ. И у него вдруг открылись глаза - он понял, что подобное зло можно устранить, лишь противопоставив ему столь же страшную силу. Через две минуты после инаугурации новому президенту рассказали о КЮРЕ, и он согласился на дальнейшее существование организации. Когда Римо в тринадцатый раз поднялся за сундуками, воспоминания отошли на второй план. - Папочка, пошли, - выдохнул Римо, забирая последние три сундука. Чиун сделал рассеянный жест рукой, требуя, чтобы ему не мешали. Он сидел на одной из кроватей и что-то оживленно обсуждал с горничной. - "Вся моя семья" очень ничего, - со знанием дела говорила девица, - но все равно ничто не сравнится с "Пока Земля вертится". Я его люблю больше всех. - Она загасила сигарету в пепельнице, до отказа набитой испачканными в помаде окурками. - И я тоже! - признался Чиун. Его седые волосы и борода затряслись в знак согласия. - Рэд Рекс - это что-то особенное! - Она расправила розовый нейлон форменного платья на коленях. - Такой красавчик! - А Мона Мадригал... - мечтательно проговорил Чиун. - Прелестнейшая из женщин. Может даже она кореянка. - Может быть, - согласилась девушка и задумалась, наморщив лоб. - Я хочу сказать, она небольшого роста и все такое. Но я читала про нее в одном журнале, так там про это ничего не говорилось. Там было сказано только, что она разведена. - Какая жалость, - сочувственно закудахтал Чиун. - Что и говорить, мало кто из мужчин достоин такой красавицы, как Мона Мадригал. Горничная пожала плечами. - Не знаю. Там еще было сказано, что она живет в Санта-Фе. - Вам что, нечем заняться? - раздраженно перебил ее Римо. Девица фыркнула и поднялась. Чиун похлопал ее по руке. - Не обращайте внимания, - шепнул он. - У некоторых людей просто нет души. - Побочный эффект тяжелого физического труда, - проворчал Римо и вышел из комнаты, унося с собой оставшиеся чемоданы. Доктор Смит тщательно замаскировался. Вместо обычного серого костюма-тройки, очков в металлической оправе и атташе-кейса на нем была тройка коричневого цвета и очки в металлической оправе; в руках он держал "дипломат". Такого богатства фантазии он никогда прежде не проявлял. - Делайте вид, что меня не знаете, - сквозь зубы проговорил Смит, поравнявшись с Римо и Чиуном в коридоре. - Встретимся у выхода 27. - Как вам будет угодно, император, - низко поклонился Чиун. - Мы никому не скажем, что должны встретиться с вами у выхода 27. Ваши преданные слуги готовы исполнить любое ваше желание, о свет очей моих... - Папочка, мне показалось, мы должны были сделать вид, что с ним не знакомы, - заметил Римо. - Чепуха. На свете нет императора, который хотел бы оставаться в тени. Именно поэтому они так мечтают стать императорами. - Смитти не император, - решительно заявил Римо. В течение последних десяти лет он чуть ли не ежедневно тщетно пытался объяснить Чиуну служебное положение Смита. - Конечно-конечно, хе-хе. Никто не хочет, чтобы его называли императором, пока занят трон. Хе-хе! - Ладно, не будем об этом, - закончил разговор Римо. У выхода 27 толпились пассажиры, ожидавшие посадки. Римо и Чиун подсели к Смиту в зале ожидания, но тот сделал вид, что не заметил темноволосого молодого человека с широкими запястьями и пожилого корейца в ниспадающем складками кимоно. - Вы опоздали, - сказал он с неприятным акцентом жителя Новой Англии. - Я сделал все, что в моих силах, - ответил Римо. - Ладно, Бог с ним. Но времени в обрез. Вы летите этим рейсом. - Смит кивнул в сторону поднимающихся по трапу пассажиров. - А куда мы летим? - В Нью-Мексико. Там на плато наблюдается настоящая эпидемия необъяснимых убийств. - Ну и что? Разве в Нью-Мексико нет своей полиции? - Я же говорю: эпидемия. За какие-нибудь несколько недель - более трехсот. Идентифицировать трупы не удалось. Судя по внешности и одежде, все мексиканцы. Различные по возрасту, полу, роду занятий, они объединены способом убийства. Все убиты выстрелом в голову. - А что говорит ФБР? - Они так ни к чему и не пришли. Сначала было решили, что это трупы кубинских шпионов, но быстро отказались от этой версии. И тогда были задействованы компьютеры КЮРЕ, которые подметили ряд интересных деталей. Во-первых, все эти убийства, похоже, связаны с резким ростом заявлений о пропаже людей на территории Мексики. - Вы хотите сказать, что пропали они в Мексике, а убиты в Нью-Мексико? - Это не одни и те же лица. За последние несколько недель то и дело поступают сообщения о пропаже молодых женщин, но среди убитых ни одной молодой женщины не обнаружено. Ни одной. Вот единственная закономерность во всей этой истории. - Вряд ли это даст нам какую-то зацепку. Что еще? - Может, конечно, это и ни при чем, но за последнее время участились полеты вертолетов в районе гор Сангре-де-Кристо, то есть примерно там, где обнаружены трупы. - Вертолеты? Они что же, расстреливают свои жертвы с вертолетов? - Нет. Убийства производились с близкого расстояния из пистолета "руджер-блэкхок". Все убийства совершены одним человеком, но его будет не так-то просто отыскать. Плато весьма обширно. Если дело затянется, то о нем пронюхает пресса и уж тогда нагонит страху на всю округу. Если произойдет что-то подобное, убийца наверняка ляжет на дно и нам вряд ли удастся его поймать. Президент очень обеспокоен. Римо кивнул. - Я думал, мои полицейские деньки остались далеко в прошлом. - Кто-то должен, - вставая, произнес Смит. Это была его любимая фраза, оправдывавшая все неприятные указания, которые получал Римо, от убийства случайных свидетелей до уничтожения трупов. - Кстати, я все устроил, так что в Санта-Фе на стоянке возьмете автомобиль. - Смит незаметно передал Римо брелок, на котором болтались два грязных ключа. - Смитти, да вы проявляете просто царскую щедрость! - Император, - прошипел Чиун. - Оставьте вашу лесть при себе, - оборвал Смит. - Просто я знал, что вам понадобится автомобиль, и это был единственный способ удержать вас от кражи. Синий "шевроле". Он встал и пошел прочь, а на его месте остались лежать два билета. Но только Римо взялся за них, как Чиун тотчас же выхватил билеты у него из рук. - Мне показалось, он говорил о Санта-Фе, но я просто не могу поверить своему счастью! - возопил старец. - Угу, - неуверенно произнес Римо, забирая у него билеты. - Кажется, Санта-Фе славится своими закатами. - Нет, мы едем туда вовсе не потому! Дело в том, что там живет Мона Мадригал. - Ах, вот как, - вежливо заметил Римо, слегка подталкивая Чиуна к выходу. - Это просто великолепно. Какое счастливое совпадение. - Это не совпадение, - упрямо повторил Чиун. - Разве можно считать совпадением то, что каждое утро солнце поднимается на небосклон? Конечно же, император Смит в своей божественной, лучезарной мудрости нашел способ отблагодарить старика за долгие годы верной службы. Он сделал так, чтобы я мог увидеть женщину моей мечты. - Папочка, - ласково произнес Римо, - не хочу задеть твоих чувств, но даю голову на отсечение, что Смит и слыхом не слыхивал о Моне Макгонигл или как ее там. - Мадригал, - подсказал Чиун. - Только зря ты думаешь, что все люди такие же пустые и ограниченные, как ты. - Растолкав локтями пассажиров, он протиснулся к своему месту. - Можешь как хочешь меня оскорблять, но вряд ли такое могло прийти Смиту в голову. Мы отправляемся в Санта-Фе по делу. - Дело всего лишь для отвода глаз. Если бы ты знал об императорах столько же, сколько я, то понял бы, что вся эта история с трупами не более чем уловка, чтобы дать нам возможность посетить город, где живет Мона Мадригал. - И чтобы ты мог встретиться с ней? - Наконец-то до тебя дошло. ГЛАВА ТРЕТЬЯ С наслаждением отправив в рот последний кусочек шоколадного торта, Майлс Квантрил положил ложечку на блюдце и вытер губы белоснежной салфеткой. - Можете убирать, - бросил он, еще раз вытер напоследок губы и положил салфетку на стол. Тут же возле Квантрила бесшумно возник пожилой седовласый слуга. Он быстро убрал со стола, изо всех сил стараясь, чтобы ни одна крошка не попала мистеру Квантрилу на костюм. Однажды он совершил такую ошибку, за что получил от хозяина хороший удар под зад. До сих пор, когда выдавалась особенно холодная ночь, зад сильно ныл, хотя сей досадный эпизод произошел более года назад. За свою долгую карьеру дворецкого наш пожилой джентльмен служил у виконтов, баронов, лордов и королей, но никто из них ни разу не позволил себе поднять на него руку. Но уж если на то пошло, никто из них не платил и половины того, что платил мистер Квантрил. Теперь, когда дело шло к пенсии, пожилой джентльмен решил, что деньги гораздо дороже чувства собственного достоинства. Жизнь, проведенную в окружении утонченности и хороших манер, не положишь в банк. Так что он останется на своем посту до конца и будет особо тщательно следить, чтобы ни одна крошка не попала хозяину на костюм. Наконец слуга бесшумно удалился, и Квантрил взял лежавший на столе журнал. С открытой страницы на Квантрила смотрело его собственное лицо. Он обожал читать о себе. В свои тридцать три он бы высок, красив и очень следил за собой, от стрижки на голове до маникюра на руках. На нем был один из его двухсот восьмидесяти сшитых на заказ костюмов, рубашка в тон и галстук; из кармана торчал платок. Черные итальянские мокасины были начищены до блеска. Майлс Квантрил старался соответствовать имиджу, возникшему на страницах журналов "Тайм", "Ньюсуик" и "Пипл". Потомок старинного аристократического рода, он был одним из самых богатых и привлекательных холостяков страны. Его окружало богатство, преследовали красивые женщины, но увлекала только работа. "Любимый магнат Америки, - провозглашал журнал. - Куда ныне он держит путь?" - Действительно, куда? - прошептал Квантрил, окидывая взглядом свой кабинет. Яркий солнечный свет заливал стеклянный письменный стол с хромированными поверхностями, который возвышался на пушистом ковре. Вдоль одной из стен стоял целый ряд компьютеров, другую стену закрывал книжный шкаф, в котором теснились кожаные корешки коллекции редких книг стоимостью в полмиллиона. Кабинет являл собой гармоническое сочетание изысканного вкуса и неограниченной власти. Квантрил улыбнулся. - Боюсь, вы и представить себе не можете, друзья, каковы мои дальнейшие планы. У вас на это просто не хватит воображения. Оглядываясь назад, он понимал, что успех его был неизбежен, и неважно, было у его семьи состояние или нет. Он был прирожденным лидером. Впервые он ощутив свою власть в шесть лет, когда застал горничную и шофера в кладовке - они занимались любовью. Дело было в родительском поместье в Саутгемптоне. Шантажом он выманил у слуг сразу целую сотню. В начальной шкоде Квантрил стал самым юным торговцем наркотиками за всю историю школьного образования, но все выплыло наружу - сам директор поймал его с поличным. Если бы не крупное пожертвование семьи Квантрил на ремонт школы, юный Майлс вылетел бы из нее как пить дать. Впрочем, он и так подвергся более чем суровому наказанию - на три месяца его посадили под домашний арест. Для Майлса Квантрила наступили тяжелые времена. Ему было двенадцать, а заняться было абсолютно нечем, разве что объезжать чистокровных рысаков из отцовских конюшен, смотреть один из трех собственных телевизоров, плавать в 50-метровом бассейне, играть на собственном кегельбане, расположенном в подвале особняка, охотиться на куропаток да коротать время в химической лаборатории стоимостью в несколько миллионов долларов, подаренной отцом. Это было унылое существование. Но Квантрил выстоял. Занимаясь в лаборатории, он открыл секрет изготовления бомб. Поначалу они, правда, были не более чем пластмассовыми шариками, начиненными различным количеством нитроглицерина и тринитротолуола, но вместе с практикой приходило совершенство. Через каких-нибудь полтора месяца он уже устанавливал мины в семейном розарии, а изготовленный им в семнадцать лет заряд оказался столь мощным, что подчистую снес местный полицейский участок. Его арестовали, но, поскольку инцидент произошел за три дня до того, как ему исполнилось восемнадцать, судили как несовершеннолетнего. К тому же судья, неизменный партнер отца Квантрила в гольф, приостановил исполнение приговора. - Я сам позабочусь о мальчике, - пообещал старший Квантрил. И слово свое сдержал. Юный Майлс Квантрил, один из богатейших наследников Америки, остался без гроша. - Я отправлю тебя в колледж, - заявил отец. - Получишь образование и все. Не будет больше тебе денег на карманные расходы, не будет машин, отдыха на Ривьере. Считай, что ты предоставлен самому себе. Майлс Квантрил получил денежки, полагавшиеся на образование, и отправился в колледж. К сожалению, в тот самый день, когда он покинул родительский дом, старинный особняк взлетел на воздух. Спастись не удалось никому. В колледже он выбрал самого сообразительного парнишку по имени Билл Петерсон и поручил ему писать за себя все курсовые работы. - А почему я должен это делать? - поинтересовался Петерсон. - Просто так. - Тогда пошел к черту. На следующую ночь кровать Билла Петерсона неожиданно загорелась. Выписавшись из больницы, Петерсон сразу же согласился писать за Квантрила все, что тот только пожелает. После столь успешного дебюта не составило ни малейшего труда подключить всех отличников к подготовке письменных работ для сборной колледжа по футболу. Денег за это футболисты Квантрилу не платили, но зато согласились снабжать его самыми стройными, красивыми и сексуальными девочками во всем штате. Поначалу Майлса Квантрила вполне удовлетворяло, что каждую ночь у него ночует новая девочка. Но девочки не делают человека богаче. И вот однажды, когда он лежал, раскинувшись, на своей атласной постели, а между ног у него трудилась роскошная блондинка, ему в голову пришла блестящая мысль. Она была до гениального проста. И пахла несметным богатством. Называлась она "Свидание с мечтой". По мысли Квантрила, "Свидание с мечтой" должно было стать службой, предлагающей проституток по вызову. Но в отличие от других контор с аналогичными задачами, оптом и в розницу предоставляющих клиентам партнерш, столь же скучных и малопривлекательных, как и содержательницы этих контор, "Свидание с мечтой" будет предлагать лишь отборный товар. В доказательство клиентам Квантрила за твердую плату, конечно, будут предложены видеозаписи предполагаемых партнерш, но записи эти будут разительно отличаться от уже имеющихся на рынке. Потребители видеопродукции Майлса Квантрила увидят не просто свою будущую пару - они увидят воплощение собственных фантазий. Все, что они только пожелают: парижскую аристократку, говорящую с ними с берегов Сены, красотку из гарема, в прозрачных шальварах исполняющую танец живота, китайскую принцессу, проходящую на цыпочках по древним дворцам Запретного Города, - они получат вкупе с музыкой, обстановкой, костюмами и выученной назубок ролью. Видеокассеты "Свидания с мечтой" станут рекламировать секс, любовь и новые свидания с мечтой. Апробацию новой идеи Квантрил провел в кампусе; сделать первую видеозапись ему помогли таланты с кинематографического и театрального факультетов и факультета журналистики, а в качестве главной героини выступила проститутка по вызову Ванда Уэтт: одетая в костюм средневековой дамы, она совершала медленный стриптиз в окне старинной башни. Опыт ставился на пяти самых богатых студентах колледжа. В результате все пятеро были готовы выложить несколько тысяч за свидание с Вандой и обещание следующей кассеты с не менее сладостным воплощением мечты. К окончанию первого семестра Майлс Квантрил располагал уже достаточно крупной суммой, чтобы покинуть колледж и отправиться в Голливуд. Там он скупил все заброшенные съемочные площадки, какие только смог найти. Для осуществления своих видеофеерий он нанял операторов и режиссеров, снимающих порнофильмы, и запустил рекламу на телевидении. Его бизнес стал быстро процветать. В последующие восемь лет Квантрил открыл отделения фирмы в четырнадцати крупнейших городах страны; чистая прибыль составляла сто миллионов долларов в год. Еще через четыре года Квантрил владел контрольным пакетом акций более двадцати компаний, а "Свидание с мечтой" стало головной фирмой транснационального конгломерата, опутавшего своими щупальцами весь земной шар. А еще два года спустя Квантрил стал одним из самых богатых людей в мире. У него было все, о чем только можно мечтать. И тут у него появился новый замысел. Аналогичный замысел возник в свое время у Наполеона. И у Гитлера. И у гуннского полководца Аттилы. И у Карла Великого. Майлс Квантрил пожелал получить контроль над континентом, где жил. У него возник план, как захватить власть в США. Но тут нужно было все хорошенько взвесить. Квантрил понимал, что в такой стабильной стране, как США, он не сможет захватить власть с помощью политических убийств или хорошо спланированного переворота. Ядерный шантаж тоже бы не помог. Нет, он завоюет Америку медленно и незаметно, разложив ее изнутри. Он отдавал себе отчет, что этот процесс может занять два или даже три года. Но однажды утром страна проснется, - а ею правит Квантрил. И никто не сможет понять, как такое произошло. Квантрил строил свой расчет на двухстах сорока двух неженатых мужчинах, занимающих ключевые посты в стране, на тех, кто работал в органах государственного управления, в банках, на транспорте, был занят в военной сфере или каком-либо крупном бизнесе. Все старательно отобранные им кандидаты были руководителями среднего звена. Скромные служащие, именно они нажимали самые главные рычаги, именно благодаря их казалось бы незаметной работе Америка жила и двигалась вперед. И все они принадлежали к одному классическому типу: сколько бы ни пытались, они не могли покорить ни одного женского сердца. На посту директора "Свидания с мечтой" Квантрил повидал сотни таких. Все они почему-то носили очки с толстыми стеклами в черной пластмассовой оправе, держали шариковые ручки в карманных пеналах, и у них неприятно пахло изо рта. И еще их объединяла фирма "Свидание с мечтой". Квантрил использовал ее для того, чтобы не ошибиться в выборе кандидатов. Форма заявки на услуги "Свидания с мечтой" была радикальным образом изменена. Ни одна другая фирма подобного рода не имела ничего похожего на вопросник "Свидания с мечтой". Стоило будущему клиенту заполнить все необходимые бланки и ответить на вопросы всех тестов, как информация немедленно попадала в память компьютера. Тот же компьютер подсчитал, сколько понадобится людей, чтобы осуществить план Квантрила. Его не переставало удивлять, что один человек может взять под контроль такую большую страну, как США, всего лишь при помощи двухсот сорока двух ни о чем не подозревающих сообщников. Он даст им таких женщин, о каких они могли бы только мечтать, но никогда не смогли бы сами заполучить. Впрочем, здесь нет ничего нового. Привлекательные женщины - это марка фирмы "Свидание с мечтой". Главное заключалось в женщинах. Проститутки по вызову и всякого рода беглянки, которых он использовал до сих пор, здесь не годились. Тут нужен совершенно иной тип - невинные девушки, которые ничего не знают о жизни. Квантрил хотел, чтобы все было так: каждый из отобранных компьютером мужчин приходит однажды домой и застает там накачанную наркотиками обнаженную красотку, единственным украшением которой является декоративный бант и изящная карточка с надписью "подарок". Если судить по их психологическому портрету, каждый из мужчин должен был сделать именно то, чего ожидал Квантрил: воспользоваться ситуацией. А через пару дней, когда женщины начнут приходить в себя после наркотического дурмана, на сцену выйдут люди Квантрила. Они засвидетельствуют факт морального разложения и предложат застигнутым врасплох мужчинам избавиться от разъяренных женщин. По прикидкам Квантрила, этого будет вполне достаточно, чтобы каждый из намеченных кандидатов стал его покорным соучастником в деле завоевания Америки. Поначалу единственной серьезной проблемой был вопрос, где достать столько хорошеньких женщин, но вскоре Квантрил решил, что похищение можно использовать столь же широко, как и шантаж. Вот тут надо было действовать с умом. Конечно, куда это годится, если вдруг появляется вопящая толпа похищенных сразу из одного места дам. Подобны вещи обычно сразу бросаются в глаза. И Квантрил решил доверить все похищения одному человеку, причем он должен был похищать не больше двух-трех женщин за раз. Чтобы не ошибиться в выборе, Квантрил снова прибегнул к своему компьютерному досье. В Уолли Доннере он угадал настоящего хищника, движимого жадностью неудачника с обаятельными манерами. Но абсолютно идеальным его делала патологическая ненависть к мексиканцам. Квантрилу оставалось только направить мысли Доннера в нужное русло: своих мозгов у парня было не больше, чем в раскрашенной заводной игрушке, но стоило Квантрилу его завести, как Доннер наладил непрерывные поставки темноглазых красоток с той стороны границы. Следуя инструкциям, Доннер доставлял свой груз на уединенный аэродром к югу от Санта-Фе. Там женщин грузили на вертолет и везли в заброшенный монастырь в горах Сангре-де-Кристо. Там уже находилось больше ста восьмидесяти женщин, и не было ни малейших опасений, что кто-либо из них убежит. За этим следил закаленный в боях ветеран по имени Дик Бауэр. Впервые Бауэр попал в поле зрения Квантрила в самом конце вьетнамской войны, когда Бауэр, тогда майор вооруженных сил, предстал перед судом и получил срок за зверства над мирным населением. Из газетных публикаций, освещавших процесс, стало известно, что во время одиночных рейдов по джунглям Бауэр развлекался тем, что отлавливал детей и отрезал им головы. Еще он калечил старух, проводил массовые казни целых деревень, и ходили слухи, будто он лично отрубил пальцы рядовому, когда тот не сумел в точности исполнить его приказ. К несчастью, никого из его жертв не осталось в живых, чтобы дать показания против него. Бауэр идеально подходил Квантрилу. Использовав необъятные возможности фирмы "Свидание с мечтой" и добившись пересмотра дела, закончившегося полным оправданием, Квантрил лично встретился с Бауэром после освобождения последнего из тюрьмы. - Что вам известно о тюрьмах? - спросил он. - Строгости в них мало, - ответил бывалый вояка. - В моей тюрьме должно быть все строго. Организуете такую для меня. Чтобы нельзя было захватить. Никогда. - И Квантрил отвез Бауэра в горный монастырь. Бауэр сдержал слово. Всего за месяц он превратил старые развалины в неприступную крепость. Майлс Квантрил откинулся в кресле. Сегодня первая из девиц будет доставлена первому из ничего не подозревающих клиентов Квантрила. Он улыбнулся возникшей в воображении картине. Интересно, что станет делать этот несчастный ублюдок, обнаружив лежащий у него в постели бесценный дар? На столе тихо зазвонил телефон, Квантрил медленно пересек комнату и снял трубку. Он даже не потрудился произнести слова приветствия. Такие понятия, как "добрый день", "спасибо", "до свидания" не входили в его словарь. Как, впрочем, и Дика Бауэра. - Подарок достиг адресата, - произнес Бауэр. Квантрил аккуратно положил трубку обратно на рычаг. Ощущая восторг победы, он сел, положив ногу на ногу, стараясь не помять острую, как бритва, стрелку на брюках. Наконец-то началась большая игра, и теперь только дело времени, чтобы он достиг заветной цели. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Никто не знает, откуда взялись индейцы племени кантон. Просто однажды они вышли из клубящегося тумана, окутавшего остроконечные вершины гор. И первым же делом их вождь одолжил одеяло у испуганного пастушка-хопи, ставшего свидетелем их появления. Вождь объяснил, что не ожидал таких холодов в горах и что с первыми же лучами солнца одеяло отдаст. Вождю так и не случилось вернуть одеяло, и оно стало первым предметом в длинном списке накопившихся за несколько веков вещей, которые индейцы кантон позаимствовали без отдачи, но с обещанием вернуть на следующий же день. В ту первую ночь индейцы кантон расположились на территории разбитого кем-то лагеря и приготовили свою первую еду в посуде, подаренной добродушными навахо, из продуктов, полученных из того же источника. В последующие дни всем соседним племенам стало ясно, что индейцы кантон явились налегке - у них не было даже культуры или наследия, которое они могли бы назвать своим. Их вождь бормотал что-то нечленораздельное о "потерянном багаже" и большом количестве товаров, драгоценных металлов и камней, которые должны вот-вот прибыть, чуть ли не завтра, но они так никогда и не материализовались. А индейцы племени кантон так и продолжали брать в займы, главным образом потому, что остальные племена не могли отказать. Индейцы кантон были такими обаятельными, улыбчивыми, всегда были готовы радостно засмеяться, прочитать стишок или спеть недавно позаимствованную у кого-то песенку. Недели складывались в годы, а индейцы кантон продолжали заимствовать материальную и духовную культуру соседей. Корзины они взяли у чако, плетение и гончарные изделия - у навахо, а великие анасази подарили им весь свой пантеон. Сами индейцы племени кантон только и делали, что грелись на солнышке. Похоже, простая жизнь шла им на пользу, и по прошествии нескольких веков племя продолжало расти и процветать. Но однажды утром индейцы кантон исчезли так же таинственно, как и пришли. Только что были тут - и вдруг исчезли, растворившись в клубящемся горном тумане. Впрочем, несколько человек все же осталось. Их было не более полудюжины, оставшихся хранить великие традиции племени кантон. И среди этих шестерых находилась женщина, которой суждено было стать пра-пра-прабабкой Сэма Уолфши. Сэм сидел на бордюрном камне у въезда на принадлежащую Гарри автозаправку и кидал камешки на потрескавшийся от зноя газон, время от времени поглядывая через плечо на лишенный сидений остов своего джипа. Это был симпатичный парень лет двадцати пяти - двадцати восьми с продолговатым лицом. Кожа цвета меди плотно обтягивала острые скулы и выступающий подбородок. В добрых черных глазах играл озорной огонек. На плечи ниспадали несколько черных прядей, выбившихся из-под соломенной шляпы с растрепанными полями. На заправке не будет клиентов еще по меньшей мере недели три, и Сэм откровенно скучал. В его жилах так и бурлила кровь индейских предков, но он не мог следовать своим инстинктам. Где они, былые времена, размышлял Сэм. Где горные пони и праздничные костры, потрескивавшие от дувшего из пустыни ветерка? Сэм вошел в здание конторы, намереваясь немедленно взять расчет и отправиться исследовать неведомую и дикую природу. За прилавком сидел дядя Гарри и читал газету. - Ну, что ты задумал на этот раз, олух царя небесного? - ласково поинтересовался дядя. - Понижешь, дядя Гарри... - Может, хочешь уйти? Так вот твое жалованье. - Старик порылся в кассе, извлек оттуда несколько банкнот и помахал ими перед носом у племянника. - В мире есть прекрасные места. Молодой человек мог бы легко найти там работу, если бы захотел. Сэм сглотнул. - Вообще-то я хотел узнать, нельзя ли мне взять взаймы баночку "кока-колы". Улыбка надежды на лице дяди увяла, и он убрал банкноты обратно в ящик. - Никчемный ты человек, - пробормотал он. - Самый дрянной индеец из всех, кого я знал: соображаешь туго, к тому же трус до мозга костей. Можешь заблудиться в трех соснах. Господи, да от слепого и то было бы больше проку, чем от тебя! - Дядя, а как насчет "кока-колы""?.. Гарри швырнул племяннику теплую банку. - Убирайся отсюда, - прорычал он. Сэм Уолфши отправился обратно к своему бордюрному камню и уселся там. Еще одна попытка обрести свободу не удалась. Ладно, решил он, человек должен быть верен своей семье. Особенно если семья поддерживает его материально. Он сделал большой глоток теплой газировки и закрыл глаза. Все не так плохо, подумал он. Неплохой денек для работы над загаром. С того самого момента, как они покинули мотель в Санта-Фе, Чиун не переставал жаловаться. - Ты невежа. Я воспринимаю это как оскорбление. Римо сжал руль "шевроле" так, что побелели костяшки пальцев. - Папочка, я уже сотый раз повторяю, что мы не можем до бесконечности сидеть в мотеле. Смитти не за этим нас сюда послал. - Дурак! Император отправил нас сюда именно за этим. Если бы мы подождали еще несколько минут, нас навестила бы Мона Мадригал! А ты все испортил. - Если честно, Мона Мадригал даже не подозревает о нашем существовании, а тем более о том, что мы здесь. - Ха! А у меня на родине принято, что, когда приезжает Мастер Синанджу, вся деревня выходит приветствовать его. - Но ведь Санта-Фе - это не Корея! - Император будет очень недоволен. Он послал нас в эту бесплодную пустыню, чтобы преподнести мне в подарок Мону Мадригал. И теперь, так внезапно уехав, мы оскорбили его лучшие чувства. - Смитти даже не знает, кто такая Мона Мадригал! - заорал Римо. - А по всей пустыне валяются трупы! - Жалкая уловка, - вымолвил Чиун с подчеркнутым спокойствием, задвигав бровями. - Ты ведешь себя, словно слепой! О, зачем только я согласился взять белого ученика?! Ты же абсолютно ничего не понимаешь! - Я понимаю, что мы должны отправиться в горы Сангре-де-Кристо, и этого достаточно, - упрямо гнул свое Римо. Вдруг машина лязгнула и чихнула. - Вот и все, если, конечно, эта развалюха нас туда довезет. Тут раздался скрежет и треск: отвалилась выхлопная труба. - Вот, видишь? - злорадно усмехнулся Чиун. - Ну и что? Потеряли какую-то дурацкую выхлопную трубу. Но едва он это произнес, как с колес слетели колпаки. В зеркало заднего вида Римо наблюдал, как они, лениво очертив несколько кругов, легли на дорогу где-то далеко позади. - Вот-вот, - с торжествующим видом проговорил Чиун. - Этот автомобиль всего лишь подделка. - Я бы назвал его несколько иначе, - процедил Римо сквозь зубы. - У императора Смита и в мыслях не было, что мы поедем на нем. Автомобиль - это часть инсценировки. Нам следовало остаться в мотеле. Ясно как Божий день, что император хотел приготовить мне сюрприз. - А для меня это вовсе не сюрприз. Нанял где-то рыдван за двадцать баксов, жалкий... В этот самый момент руль отделился от своей основы и остался у Римо в руках. Вне себя от злости, Римо швырнул его на заднее сиденье и принялся манипулировать машиной, сунув пальцы в рулевой механизм. Было впечатление, что он настраивает радио. Безжалостный Чиун хохотнул. - Вот, видишь. Раньше надо было меня слушать. Мы должны немедленно вернуться в мотель. Может, Мона Мадригал уже там? - Ни за что. Нам нельзя возвращаться, просто нужно найти другую машину. Мотор чихнул. Римо нажал на газ. Машина судорожно рванулась вперед. - Просто невероятно! - воскликнул Римо. - Счетчик топлива тоже не работает! Кажется, у нас кончился бензин. Чиун сложил руки на груди. - Может быть, ты еще раз скажешь мне, о талантливейший, сколь важна наша миссия? - Попридержи свой сарказм. Не видишь, у нас неприятности. Интересно, а что там впереди? - Он прищурился. Вдалеке виднелось приземистое строение с двумя прямоугольничками на переднем плане. - Будь я проклят, - с облегчением воскликнул Римо, - если это не бензоколонка! Можно считать, нам повезло. - Какое счастье, - пробурчал Чиун. Римо подрулил к бензоколонке; им навстречу поднялся темноволосый паренек. - Эй, у вас отличная машина, - сообщил он, просовывая руку внутрь и щупая обшивку сидений. Римо раздраженно стукнул его по руке. - Какая тебе разница! Просто залей полный бак. - Хорошо, - приветливо отозвался молодой человек. - Я просто посмотрел, вот и все. А закурить у вас не найдется? - Нет, - ответил Римо. - А где здесь поблизости магазин подержанных автомобилей? - В ближайшей округе такого нет. А вы знаете, что у вас отсутствует рулевое колесо? - Да у тебя прямо орлиный глаз. - Я мог бы его приладить. Будет лучше нового, а вся работа займет каких-нибудь несколько секунд. Римо взглянул на молодого человека: тот казался вполне искренним. - А ты что, механик? - Я индеец, - гордо ответил молодой человек. - Сэм Уолфши. А у вас нет случайно жевательной резинки? - Нет, - раздраженно бросил Римо. - И пары круглых резинок тоже не найдется? - Это еще зачем? - Полезная вещь, - пожал плечами Уолфши. - Никогда не знаешь заранее, где они могут понадобиться. - У меня есть только деньги. - А-а, - разочарованно протянул индеец. - Я бы хотел купить карту местности. - Это внутри, - объяснил Сэм. - Гарри поможет выбрать. - Я пойду с тобой, - вмешался Чиун. - Пары бензина раздражают мой нос. - Он вылез из машины. - Из-за этих ядовитых испарений вряд ли я теперь доживу до рассвета. Умру, так и не повидав Мону Мадригал. И щедрый подарок императора пропадет даром. Конечно, возвращение в мотель могло бы сохранить мне жизнь, но не обращай на меня внимания, о Римо. В конце концов, чего стоит жизнь старика! - Очень благородно с твоей стороны, Чиун, - откликнулся Римо, входя в контору. За прилавком сидел тощий старик с руками, словно две засохшие французские булки, и читал газету. Одет он был в яркую цветастую рубашку; очки с толстыми стеклами съехали на самый кончик носа. - Холодильная установка сломалась, - заявил он, подняв глаза на Римо - И починят только завтра. Встряхнув газету, он снова погрузился в чтение. - Я пришел не за льдом. Мне нужна карта. - Карт нет. Их все взял взаймы Сэм. - А зачем они ему? - Бог его знает. Он же кантон. Римо потряс головой. - Кажется, я чего-то не понимаю. - Ничего страшного. Хотите чего-нибудь еще? - Мне нужна машина. - Ничем не могу вам помочь. - Гарри перевернул газетную страницу. - Ближайший гараж по прокату машин находится в Санта-Фе. - Вот, видишь, - прошипел Чиун. - Это судьба. - А далеко отсюда горы Сангре-де-Кристо? Гарри, прищурившись, посмотрел на потолок, где горели лампы дневного света. - Трудно сказать: никогда там не был. А вот Сэм может знать. Он ведь кантон. - Вы уже это говорили. Но что, черт побери, значит "кантон"? - Это индейское племя, сынок. Они родом из окрестностей гор Сангре-де-Кристо. - Неожиданно старик широко ухмыльнулся и так хлопнул газетой об стол, что с носа слетели очки. - Знаете, что вам нужно? - Да, - не задумываясь ответил Римо. - Нам нужна карта. - Берите выше. Вам нужен проводник! Настоящий индейский следопыт! И у меня на примете есть один такой. - Сэм? - без всякого энтузиазма спросил Римо. - А кто же еще? - Гарри стукнул себя по колену и хохотнул. - Нет уж, спасибо. Полагаю, он все же нужнее здесь. - Ну, нет, черт меня побери! Я хочу сказать, - тут же спохватился он, - что сейчас мертвый сезон, так что могу одолжить вам его на пару деньков. Ну, решайте, мистер. Каково будет ваше слово? - В его глазах стояла мольба. Римо подозрительно взглянул на него. - Надо подумать. Старик шумно вздохнул. - Черт, - сказал он. - Так и знал, что ничего не выйдет. Понимаете, он мой племянник. Моя родная сестра вышла замуж за кантона, а когда она умерла, Сэм повис на моей шее. Это случилось двадцать шесть лет назад, и с тех пор никак не могу от него избавиться. - А чем он плох? - Он кантон до мозга костей, вот чем! - вдруг взвизгнул Гарри. - Они всю жизнь живут взаймы. Это у них в крови, и они ничего не могут с этим поделать. Но меня это сводит с ума. У тебя есть рубашка? А пылесос? Черт знает что? Были когда-нибудь в музее племени кантон? В нем нет ничего, кроме долговых расписок со словами "Я вам должен", причем некоторые из них датированы шестнадцатым веком. - Вы хотите сказать, что Сэм - вор? - Что вы. Боже упаси! - замахал руками Гарри. - Деньги его совершенно не волнуют. У него нет никакой собственности, и он не стремится ничем владеть. Но он сумеет выпросить взаймы даже зубы - прямо у вас изо рта. - Что ж, у нас, похоже, нечего занимать, - задумчиво произнес Римо. - И, думаю, мы вполне можем взять проводника... - Вот что я вам скажу, - прервал его размышления Гарри. - Забирайте Сэма, а бензин за мой счет. - Ну, я даже не знаю... - Мы согласны, - вмешался Чиун. - Хи-хо! - издал Гарри победный клич и выскочил из-за прилавка. - Скажу Сэму, чтоб собирался. Старик выбежал наружу, а Римо повернулся к Чиуну. - Зачем ты это сказал? Ведь мы его совсем не знаем! Чиун сложил руки на груди, убрав ладони в рукава кимоно. - Все очень просто. Теперь у нас будет бесплатный бензин, и мы сможем вернуться в Санта-Фе. А этого Сэма предъявим императору и скажем, что именно он заставил нас покинуть мотель. Таким образом, император не обидится на наше отсутствие во время визита Моны Мадригал. Римо покрутил пальцем у виска. - Ну и шутки у тебя. Сроду не слыхал ничего более дикого. - В общении с императором главное - найти к нему подход, - объяснил Чиун. Вдруг с улицы донесся вопль, напоминающий крик раненого ястреба, и они выбежали наружу. Кричал Сэм Уолфши. Он лежал на земле, раскинув ноги и бешено молотя руками; язык вывалился у него изо рта - это Гарри сдавил ему горло своими костлявыми лапами. - Что здесь происходит? - спросил Римо, отдирая старика от молодого индейца. - А я думал, что он вам дорог. - Проклятый, никчемный кантон! - вопил Гарри. - Я из кожи вон лезу, чтобы ты мог попытать счастья, а ты! Посмотри, что ты сделал с их машиной! - Машиной? - переспросил Римо, оглядываясь на "шевроле", стоявший рядом с джипом. - Ведь я же приделал рулевое колесо! - запротестовал Сэм. Римо с изумлением заглянул внутрь. Руль действительно был на месте. Но сиденья, приборная доска, радио, прикуриватель, ветровое стекло, "дворники", дверные ручки, зеркало заднего вида и все четыре колеса перекочевали на джип. - Быстро работает, - восхищенно заметил Чиун. - Надеюсь, полиция покажет не менее хороший темп, - сказал Римо, поворачиваясь к Уолфши. Индеец смущенно заморгал. - Я просто взял взаймы несколько вспомогательных приспособлений. Гарри схватился за голову и убежал. - Вспомогательные приспособления! - бушевал Римо. - Это ты шины называешь вспомогательными приспособлениями?! - Тише, не кричи, - остановил его Чиун. - У этого парня неплохие задатки. - Как и у многих других ребят, сидящих в главной тюрьме штата. - Римо, пораскинь хорошенько мозгами. Просто мы возьмем его машину. Римо перевел взгляд со старца на джип. - Папочка а это неплохая идея. - Эй, послушайте, - озадаченно произнес Сэм. - Мы так не договаривались. - Сейчас я тебе все объясню, - начал Римо тоном усталого учителя. - Или мы берем твою машину, или ты проводишь следующую пару лет в федеральной тюрьме. Ну, что ты на это скажешь? С минуту Уолфши тупо смотрел на Римо, а потом широко улыбнулся. - Похоже, ребята, вы только что наняли настоящего индейского проводника. - И он протянул им руку. Не обращая внимания на руку, Римо указал на джип. - Сядешь за руль, - коротко бросил он. Уолфши залез в машину. - Мы сможем доехать только до подножия гор, а дальше придется идти пешком, - радостно сообщил он. - Так значит, ты бывал в этих горах? - Честно говоря, нет. Мне рассказал об этом пару месяцев назад один турист. И одолжил мне ботинки, в которых я сейчас и хожу. - Весьма немаловажный факт, - прокомментировал Римо. - Отличный парень, - продолжал Уолфши. - Собирался проведать один старинный францисканский монастырь на самой вершине, а оказалось, что там кишмя кишат солдаты. Прогнали его. - Солдаты американские? - Наверно. Он не сказал. Уолфши завел мотор. - Погоди. Я должен позвонить, - остановил его Римо. Гарри за своим прилавком так и сиял. - Неужели в конце концов вы все же решили его забрать? - Да. Где здесь телефон? Гарри указал. - Сделайте одолжение, выйдите на минутку, - попросил его Римо. - У меня очень личный разговор. - Конечно-конечно. - Гарри хитро подмигнул. - Симпатичная маленькая подружка? Римо вспомнил кислую, скорбную физиономию Харолда В.Смита и сказал: - Не совсем. Двадцать секунд компьютеры Смита жужжали и пищали, и Римо вскоре получил ответ. - В горах Сангре-де-Кристо нет американских военных баз, - сообщил по телефону скучный голос. - Это все, что меня интересовало. - Римо повесил трубку и направился к джипу. - Едем в монастырь. Нам куда? - На север, - авторитетно произнес Уолфши. Гарри, ликуя, махал им вслед, пока машина делала круг почета вокруг бензоколонки. Римо расслабился. - Хорошо, что мы взяли тебя с собой, - сказал он индейцу. - Было бы крайне неприятно потеряться в этих горах. Чиун сделал еще один круг и пошел на третий. - Думаю, пора кончать этот парад и уезжать! - рявкнул Римо. - Конечно, - согласился Уолфши. - Вот только бы узнать одну вещь. - Что еще? - В какой стороне находится север? ГЛАВА ПЯТАЯ Хрупкая блондинка, застонав, схватилась за живот. - Мне нужен доктор, - с трудом проговорила она сквозь сжатые зубы. - Вы должны мне помочь. Боюсь, это аппендицит. Она хотела добавить что-то еще, но вдруг согнулась пополам от боли, тяжело дыша. Тогда словно очнулась ее соседка. Днем сюда, в бывшую часовню, сквозь высокие окна проникал скудный свет, освещая глинобитные стены и грязный каменный пол. Женщины сидели небольшими группами, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. У них были серые изможденные лица, лишенные всякого выражения; некоторые хранили следы побоев. Консуэла Мадера подошла к блондинке. Белокурая девушка и Консуэла, вместе попав в это жуткое, гиблое место, одновременно пришли в себя. Когда сестры Консуэлы поняли, что родители и брат пропали и скорее всего мертвы, они были вне себя от горя. Но на их стенания явились стражники и набросились на девушек с дубинками и кулаками. Консуэла быстро научилась скрывать свой страх и помогать остальным. Словно по безмолвному соглашению с прекрасной мексиканкой, юная блондинка по имени Карен помогала ей ухаживать за больными и утешать отчаявшихся. С самых первых дней, проведенных вместе, Карен и Консуэла стали преданными друзьями, готовыми друг ради друга на все. - Что случилось, Карен? - Консуэла обняла блондинку за плечи и повела к стене. - Чем я могу помочь? - Со мной все в порядке, - прошептала Карен. - Продолжай в том же духе и попытайся заманить сюда кого-нибудь из охраны. Консуэла поняла ее с полуслова. - Охрана! - закричала она. - Нам нужен врач! Эта девушка серьезно больна! Карен застонала. Вцепившись в полы своего бесформенного халата, она прислонилась к стене и сползла на пол, мотая головой. - Помогите! - крикнула она. - У меня внутри все горит! Наконец Карен услыхала наверху какое-то движение: звук отодвигаемого стула, стук ботинок по кафелю пола. Затем на мгновение воцарилась тишина и послышалось металлическое звяканье ключа в замке. Тяжелая дубовая дверь скрипнула, и Карен затаила дыхание. Идет, пронеслось у нее в голове. Он все-таки пришел. Девушка опустила голову на грудь, а стражник в тяжелых ботинках тем временем шел через часовню к грубой глинобитной стене, где притулилась Карен. Остальные девушки расступились, освобождая ему дорогу и стараясь держаться группами. Консуэла принялась читать молитву. Охранника звали Кейнс. Это был молодой человек с невыразительным лицом. Проходя мимо Консуэлы, он чуть замедлил шаг и непроизвольно облизнул губы. Она такая красивая! - подумал он. Его бесцветные глаза остановились на ягодицах Консуэлы, и рука уже потянулась к ним, но вдруг замерла на полпути. Нет, она не такая, как все. Консуэла единственная из всех вновь прибывших не боялась смотреть ему прямо в глаза. Без всякого страха она попросила у него бинты и воду для своих раненых товарок, а когда он принес, поблагодарила его. Она настоящая леди, думал Кейнс. Не то, что эта белобрысая - она постоянно создавала массу проблем. - В чем дело? - резко спросил Кейнс, подступая ближе к блондинке, которая никак не могла унять дрожь. - Я заболела, - едва выговорила Карен. Нахмурившись, Кейнс почесал за ухом. - Дело в том, - пробормотал он, - что врачей здесь у нас нет. - Его глубоко посаженные глаза выражали неуверенность. - Правда, одни парень из охраны был когда-то фельдшером. Может, он вас посмотрит. - О Боже, - застонала Карен и схватила Кейнса за руку, словно для того, чтобы удержать равновесие. Стражник был вынужден сделать шаг вперед, чтобы не упасть. Нога в тяжелом ботинке сдвинулась с места, приклад висевшего на плече автомата стукнул его по спине. - Чтоб ты сдох, - прошептала Карен и, опершись о стену, резко вскинула ногу, целясь Кейнсу в пах. Ошарашенный страж зашипел, словно проколотые кузнечные меха, а затем согнулся пополам, схватившись за уязвленное мужское достоинство. В этот момент ему на спину вспрыгнула Консуэла, обхватив своими тонкими ручками его бычью шею. - Хватай оружие! - крикнула Карен. Оттолкнувшись от стены, она нацелилась головой в широкую и мягкую цель - живот. Кейнс издал сдавленный стон и зашатался, но все же устоял на ногах. Сжав свой гигантский кулак, он обрушил его прямо в лицо маленькой блондинке. Консуэла вскрикнула, увидев, как Карен свалилась на пол и из носа у нее брызнула кровь. Вдруг над их головами прозвучала автоматная очередь, прочертив неровную линию на стене. Звук всех оглушил, но никто из девушек ранен не был. В воздухе закружилась пыль. Раздались крики, приглушенные проклятья и шум работающих локтей - это переполошившиеся пленницы кинулись искать укрытие. - Спокойно! - проревел чей-то бас. - Всем успокоиться, и вас не тронут! Карен с опаской взглянула на человека, стоявшего на верхней галерее. Он все еще сжимал в руках пулемет, но ствол был направлен вверх, словно человек знал, что ему не придется воспользоваться оружием. К краю губ у него прилипла дымящаяся сигарета - он даже не потрудился ее вынуть. Вот и все, подумала Карен. С самого начала было ясно, что им с Консуэло ни за что не одержать победу в этой проклятой тюрьме. - Пусть это послужит вам уроком, - продолжал вещать сверху хорошо поставленный голос. - Отсюда нельзя убежать, пока мы сами вас не отпустим. Только попытайтесь еще хоть раз устроить что-либо подобное, и во всей округе не сыщется столько гробов, чтобы вас всех уложить. Чертов ублюдок, думала Карен. Но она еще ему покажет. Дай только срок. Она закрыла лицо руками. Передние зубы болели, но были целы. Кейнс тем временем оправил форму и щеголевато нахлобучил фуражку. - Лживая притворщица, - пробормотал он, бросив на Карен быстрый взгляд. Потом повернулся кругом и вышел. Карен не могла сдержать улыбки, заметив, что он хромает. Консуэла присела возле нее. - Ты не ушиблась? - ласково спросила она. - Кости по крайней мере целы. - На этот раз тебе повезло, только не предпринимай больше таких безумных попыток. - Я должна выбраться отсюда, - упрямо заявила Карен. - Нам всем бы этого хотелось. - Возможно. Но я своего добьюсь. - Тогда хотя бы сначала хорошенько подумай, - вздохнула Консуэла. - Женщина в одиночку не сможет проложить себе дорогу кулаками. Здесь требуется нечто большее, чем просто смелость. - А что еще у меня есть? - грустно улыбнулась Карен. - Тебе нужно придумать какой-нибудь план. - Какой здесь может быть план? - Она указала на сводчатый потолок и узкие щели окон где-то под потолком. - Отсюда нельзя выбраться иначе, чем через дверь. - Неужели? - рассеянно спросила Консуэла, переводя взгляд с окон на Карен. - Ты быстрая, проворная. Должно быть, спортсменка? - Чемпионка страны по гимнастике. Но это было давно, еще в школе. Я уже два года не участвую в соревнованиях. - Может, все-таки сможешь пролезть в то окно? Карен взглянула на окно, прикидывая ширину. - Смогу, наверно. Но как я туда заберусь? Ведь у нас нет веревки. - А халаты на что? - осенило Консуэлу. - Если оторвать подшивку, охрана ничего не заметит. А потом свяжем полоски в веревку. Карен тронула Консуэлу за рукав. - Спасибо тебе за то, что ты пытаешься мне помочь, но одна веревка тут не поможет. Ее нужно как-то закрепить в окне. Хорошо бы иметь какой-нибудь крюк или деревяшку, в общем, что-нибудь тяжелое, а у нас ничего такого нет. - Это подойдет? - Быстро оглядевшись по сторонам, мексиканка и извлекла из-под халата деревянную дубинку. - Консуэла, как тебе?.. - Это дубинка Кейнса. Он сейчас на обеде, поэтому спохватится только через некоторое время. - Но как?.. Мексиканка рассмеялась. - Я вытащила ее, когда все были заняты тобой. Но нужно срочно действовать. Кейнс того и гляди явится за ней. - Что он сделает тебе, когда узнает? - Ничего, наверно, - просто ответила Консуэла. - Я ему нравлюсь, так что за меня не волнуйся. Иди и как можно скорее возвращайся с полицией, хорошо? - И она принялась отрывать от халата подшивку. - Надо спешить. Карен разорвала собственный халат и принялась связывать полоски ткани в веревку, а Консуэла собирала лоскутки у других женщин. Через несколько минут самодельная веревка была готова. Карен привязала к ней дубинку и кинула в окно высоко над головой, но дубинка недолетела до окна и со стуком упала на пол. Все инстинктивно повернули головы к тяжелой дубовой двери, отделявшей их от охраны, но все было тихо. Карен снова и снова пыталась добросить дубинку, но удалось ей это лишь с четвертой попытки. Наконец дубинка прошла в узкую прорезь в стене, и из каждой груди вырвался вздох облегчения. - Быстрее! Кто-то идет! Сжав зубы и стараясь сохранять спокойствие, Карен начала подниматься по веревке. Ладони потели, нестерпимо болели плечи, но она неуклонно продолжала свой путь, перебирая руками и ногами отталкиваясь от стены. - Скорее! - шептала Консуэла. С огромным усилием Карен перебросила ногу через раму и, оседлав окно, закрепила дубинку изнутри, выбросив веревку наружу. Когда Кейнс в сопровождении напарника вошел в часовню, Карен Локвуд и след простыл - лишь в сводчатом окне торчала закрепленная там дубинка. - Что здесь происходит? - грозно спросил Кейнс, обводя женщин звериным взглядом. Консуэла вышла вперед. Проглотив застрявший в горле комок, она заставила себя улыбнуться. - Мы рады вас видеть, сеньор. Словно случайно, халат соскользнул у нее с плеча, обнажив пышную округлость груди. Кейнс уставился на нее. Она заметила, как его дыхание участилось. Молчание нарушил звук падающей дубинки; за ней тянулся хвост составленной из обрывков веревки - Карен удалось убежать. - Эй, что это? - спросил напарник Кейнса. Кейнс поднял дубинку и сунул ее за пояс. -Это моя дубинка, - озадаченно произнес он. - Я и не заметил как ее потерял. - Все эти стервы, - пробормотал другой стражник и принялся пересчитывать оставшихся женщин, тыча в них пальцем. - Одной недостает, - наконец подытожил он, нажимая кнопку возле массивной дубовой двери. Зазвучала сирена, раздался топот ног - охрана принялась обыскивать здание в поисках беглянки. - Сбежала эта наглая маленькая блондинка, - сообщил напарник Кейнса, хватая Консуэлу за руку. - Где она? Но Кейнс его оттолкнул. - Что ты к ней пристаешь? - Они заодно. Эта мексиканская стерва наверняка знает, куда девалась ее подружка. - Он повернулся к Консуэле. - Ведь так, дрянь? - С этими словами он ударил ее по лицу. - Я тебя спрашиваю! - Снова удар. Из уголка губ Консуэлы потекла струйка крови. Кейнс замахнулся на напарника дубинкой. - Немедленно прекрати! - крикнул он, сверкая глазами. - В чем дело? Или ты хочешь, чтобы нам влетело из-за этой шлюхи? Кейнс уже готов был его ударить, когда тяжелая дубовая дверь распахнулась и в помещение часовни вошел усиленный наряд вооруженной до зубов охраны. Среди них находился человек лет сорока в черной, с иголочки, форме и погонах майора вооруженных сил США. Был он приземист и крепок, на его суровом лице было написано полное отсутствие чувства юмора: такие лица бывают лишь у религиозных фанатиков и профессиональных военных. Кейнс опустил дубинку, чтобы отдать честь старшему по званию. - Как это произошло? - рявкнул майор. - Похоже, она сбежала через окно, - ответил Кейнс. - Связала веревку из лоскутов, сэр. Майор принял информацию к сведению и тут же помрачнел, прочитав торжество на лицах пленниц. Потом кивнул в сторону Консуэлы Мадеры. - Почему у нее лицо в крови? В разговор вступил напарник Кейнса. - Она дружила со сбежавшей девушкой, сэр. Я думал, мне удастся заставить ее говорить. - О чем? - фыркнул майор. - Они даже не знают, где находятся. Идиот! Испортил ей лицо из-за ерунды. - Прошу прощения, сэр! - Ваше имя, рядовой! - Декстер. Капрал. - Вы здесь не для того, чтобы портить товар, Декстер! - Так точно, сэр! - Что бы они ни натворили, вы не имеете права бить их по лицу. Вам ясно? - Так точно, сэр! - Надо бить по телу, вот так. - И майор нанес мощный удар Консуэле в живот. Девушка застонала, согнувшись от боли; голова ее откинулась назад. Майор Дик Бауэр потер руки. - После такого они по-прежнему прекрасно выглядят. Ясно? - Так точно, сэр! - Кстати, это вы двое дежурили, когда произошел побег? - Не совсем. У нас был перерыв на обед... - Ничего, капрал, с кем не бывает. Напряженное лицо капрала просветлело. - Благодарю вас, сэр. Бауэр достал револьвер. - Так что вам не о чем беспокоиться, - произнес он и выстрелил капралу в лицо.