. - Зачем ты это сделал, Чиун? - Долдон, - сказал Чиун, - это зануда, брюзга и придира. А я вовсе не такой. - Ты прав, Чиун, - согласился Римо. - Пожалуйста, сделай опять как было. Чиун легонько стукнул по колену Римо, и боль сразу же исчезла. - Если бы я был долдоном, - продолжал Чиун, - я бы так с тобой не любезничал. Я бы не терпел молча все твои издевательства. Я бы напомнил тебе о годах, потраченных на твое обучение, на тщетные попытки сделать из белого человека что-то стоящее Я бы придирался к тебе, когда ты растрачивал секреты которые я тебе открыл, на цирковые трюки, вроде тех, которые ты проделал с толстяком из будки. Так бы я поступал, если бы был долдоном. Я бы... Смит снова сел в машину, но с удивлением обернулся. - В чем дело? - Чиун объясняет мне, что он не долдон, - ответил Римо. - Он вовсе не брюзжит и не придирается. - Пустяки, император, - сказал Чиун. - Поехали! После демонстрации "Сновизора" Смит весьма предупредительно проехал мимо дома Вули, и сейчас смог быстро отыскать утонувшее в плюще небольшое здание из кирпича и фанеры в самом дальнем углу кампуса. - Смити, - сказал Римо, когда они припарковали машину на гравийной дорожке возле дома. - Я знаю, что покупка дома - всего лишь предлог... Скажите лучше сразу, для чего мы вам понадобились? - Это дом доктора Вули, - ответил Смит. - Сегодня я видел его изобретение. Многие другие - тоже, поэтому я думаю, он станет объектом преследования с их стороны. Я хочу, чтобы вы охраняли доктора, пока я с ним не переговорю. - Давайте зайдем к нему прямо сейчас. А потом отправимся домой, и пускай его убивают, - предложил Римо. Смит покачал головой: - Не могу. Таков порядок. Нарушение может влететь мне в копеечку. Я должен подождать до утра, пока в Фолкрофте не заработают компьютеры. - Ладно, - согласился Римо. И они втроем зашагали к домику. У двери Чиун помедлил. Положив руки на деревянную поверхность, он обернулся к Смиту. - Его тут нет. В доме пусто. - Откуда вы знаете? - спросил тот. - Вибрация, - пояснил Римо. - Профессора нет. Поехали домой, в отель. - Подождите. Заглянем внутрь. Может быть, его похитили. Или он еще не вернулся. Тогда подождем его. Легким движением руки Римо сбил замок. В доме никого не было. Не было и следов борьбы. Здесь даже не ночевали. - Драки не было, - сказал Чиун. - Даже пыль на подоконниках не потревожена. - Хорошо, - сказал Смит и велел Римо с Чиуном остаться в доме и ждать доктора Вули, чтобы охранять его с дочерью до прибытия Смита. Когда Смит взялся за ручку двери, Римо крикнул ему вслед: - Смити, когда утром доберетесь до компьютеров, посчитайте, хватит ли денег на покупку дома. Когда Патти Шиа наконец разыскала телефон, инструкции от босса были таковы: заполучить изобретение и профессора любой ценой. Ночь она провела в доме, реквизированном у Нормана Беливе, названивая доктору Вули, но у него к аппарату никто не подходил. После полуночи зазвонил телефон. Ее вызывал Нью-Йорк. Перед тем, как снять трубку, она приглушила звук телевизора. Новые указания не терпящего возражений босса: - Обещай ему все что угодно. Мы пришлем тебе помощника. Патти положила трубку. Ее била нервная дрожь. Она знала, что означают эти слова. Почему телекомпания так интересовалась "Сновизором"? Она снова посмотрела на экран. Даже без звука она сразу же узнала ковбоев, рекламирующих корм для собак. Автор рекламы, некий канадец, кормил им своего пса Люка. И тут до нее дошло. Прибыль телекомпаний от рекламы составляет миллиарды долларов в год. А кто потратит хотя бы десять секунд на рекламный ролик, если у него будет свой "Сновизор", и он сможет наслаждаться миром собственной фантазии? Да еще в красках! И со стереозвуком. Кто станет смотреть фильм "Патти Шиа за ширмой", если с помощью воображения ее можно будет затащить к себе под одеяло? Патти догадывалась, какого помощника ей пришлют, но сейчас, впервые с тех пор, как она узнала о подобных вещах, она с нетерпением ждала его. По окончании конференции банкетный зал напоминал потревоженный муравейник. Винс Марино и Эдвард Леонг вернулись туда, где сидели Грассьоне и Маселло. - Он сбежал, - сообщил Марино. - Дерьмо! - прорычал Грассьоне. - Вы не можете поймать даже старика с девчонкой. И за что я только плачу вам? - Они исчезли, - оправдывался Марино. - Словно растворились в воздухе, как в том самом шоу... Грозный взгляд Грассьоне заставил его умолкнуть. - Я видел это шоу. Вероятно, мне нужен один хороший детектив вместо вас двоих. Он хотел было продолжить свою обличительную речь, но вспомнил, что дон Сальваторе Маселло все еще находится за столом. Взглянув на него, он пожал плечами. Дон Сальваторе улыбнулся и встал. - К сожалению, я должен вас покинуть, - сказал Маселло. - Профессор Вули сказал, что завтра с утра он будет дома. Я хочу с ним поговорить... А там посмотрим. Грассьоне поднялся и с воодушевлением пожал руку Маселло. - Понимаю, дон Сальваторе, - сказал он. - Нельзя ничего предпринимать, пока вы не разберетесь в этом деле. Маселло молча кивнул и удалился. Грассьоне подождал, пока он не исчезнет за дверью. Затем приказал Марино: - Разыщи дом профессора и проверь, там ли он. Я буду в своем номере, потом доложишь. Когда они пришли к нему в номер во второй раз с пустыми руками, Грассьоне был уже не один. С ним были двое из Сент-Луиса. Они не подчинялись Маселло. Грассьоне даже не представил их Марино и Монгу. - Отправляйтесь в дом Вули. Если вы увидите, что туда кто-то вошел, информируйте меня, и я скажу вам, что делать. Он махнул рукой и отвернулся к телевизору, словно Марино и Леонга вообще не существовало. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. - Разве можно так жить? Сальваторе Маселло был любезен и полон участия. Он сочувственно смотрел на неубранную гостиную доктора Вули. - Как вам удалось меня разыскать, мистер Маселло? - Я хорошо знаю город. А то, что мне неизвестно, я легко могу выяснить. Вули удивленно посмотрел на Маселло, затем на Лин Форт, которая, зевнув, прикрыла ладошкой рот. - Минутку, - сказал Вули, уводя Лин Форт в не менее разоренную спальню. - Это твоя квартира, пап? - спросила она. Вули кивнул. - Я занимаюсь здесь научными исследованиями, чтобы держать их в секрете. Поспи, ладно? - Ладно. Послушай, сегодня мы имели бешеный успех! Вули обнял девушку, которая была с ним почти одного роста. - Да. Мы утерли нос Вудворду. - И это тоже, - сказала она. - Завтра мы будем богачами. Лицо Лин Форт стало озабоченным. - Но даже если мы разбогатеем, все будет по-старому, да? Мы будем вдвоем против всего мира? - Конечно. - Хорошо. Спокойной ночи! Твой гость, по-моему, симпатичный человек, - она кивнула в сторону гостиной. - По-моему, тоже. Вули поцеловал ее в щеку и вернулся в гостиную. Маселло все еще стоял там, где его оставил Вули, но, когда вошел профессор, сел на кушетку. - Вы помните меня, профессор? - спросил он. Вули растерянно смотрел на него. - Мы встречались два года назад, на обеде в пользу индокитайских беженцев. Вероятно, вы не обратили внимания на обыкновенного бизнесмена. Там было много народа. - Да-да-да. Припоминаю, - сказал Вули. - Я бизнесмен, и поэтому давайте сразу приступим к делу. Сегодня я был в университете, и видел демонстрацию вашего... - "Сновизора", - подсказал Вули. - Вот именно. Я хочу приобрести у вас права на его выпуск и продажу. Разумеется, с каждого проданного экземпляра вы будете получать солидные проценты. - Но я не расположен говорить сегодня о делах... - начал Вули. - Понимаю. У вас был трудный день. И позади долгие годы работы. Ваше изобретение запатентовано, не так ли? - Да. Масса патентов. - Хорошо. - Маселло про себя отметил, что завтра надо обыскать всю квартиру и забрать их. - Не хочу, чтобы вас ободрали, как липку. - Этого не случится. Но мне бы не хотелось говорить о деле сейчас. - Есть одно обстоятельство, профессор. Как я уже говорил, я занимаюсь бизнесом в этих краях и многое знаю. До меня дошло, что сюда прибыли чужаки, которые хотят украсть ваше изобретение. - Сначала они должны будут найти его, - сказал Вули. - Конечно. Вы надежно его спрятали, - кивнул Маселло. - Но эти люди готовы на все, чтобы заполучить "Сновизор". Они не остановятся ни перед чем. У вас есть дочь... - Я буду осторожен. - Это довольно сложно. Надеюсь, я не покажусь нескромным, если скажу, что знаю о некой мисс Холи, навещавшей вас здесь... - И в чем же дело? - Вы давно не виделись с ней? - Некоторое время. А что такое? - Вы больше ее не увидите. Никогда. Вули опустился на стул. - Простите, профессор. Я просто хотел, чтобы вы знали, с какими людьми имеете дело. Они из Нью-Йорка. Увидев, как исказилось лицо Вули, Маселло встал и, подойдя к нему, хлопнул по плечу. - Приободритесь, профессор. Все не так уж плохо. Тот, кто предупрежден, уже имеет оружие. - Но я не умею драться! И не могу посвящать Лин Форт в подобные дела. - Вам и не нужно будет это делать. У меня есть друзья. Они защитят вас и вашу дочь. Прикосновение руки Маселло немного успокоило профессора. - Вы уверены, что сможете нас защитить? - Клянусь сердцем моей матери. Два молодца, которых Грассьоне послал сторожить дом профессора Вули, позвонили и доложили, что в дом вошли человек средних лет, старик-азиат и... - Это они, - прервал их Грассьоне. - Слушайте: профессор изобрел телевизионную приставку. Разыщите ее. - А что делать с самим профессором? - Что хотите. Пока люди Грассьоне стояли в телефонной будке за углом, Смит уехал, оставив в доме Римо и Чиуна. Люди Грассьоне вошли в дом. - Ну и как выглядит это устройство? - спросил тот, что повыше. - А черт его знает. Спросим профессора, перед тем как пристрелить. Они были чрезвычайно удивлены, увидев, что дверь открыта, а на полу гостиной лежат двое. Высокий щелкнул выключателем. - Кто из вас профессор? Римо перевернулся на другой бок и посмотрел на парочку. - Если честно, Чиун больше профессор, чем я. И снова отвернулся. Люди Грассьоне взглянули на Римо, затем на тщедушного азиата, лежащего к ним спиной, и наконец друг на друга. - А где третий? - спросил высокий, вынимая из потайной кобуры револьвер 38-го калибра. - Эй, я с тобой разговариваю! - Третий тоже не профессор, - ответил, не оборачиваясь, Римо. - По правде говоря, он больше похож на рабочего. А теперь уходите. Высокий подошел к Римо и поддел его плечо носком ботинка. - А ты шутник, парень. Он пнул Римо ногой, но плечо было как каменное. Он ударил еще раз. Никакого результата. Зато его нога вместе с ним, перевернувшись в воздухе, тяжело ударилась об пол. Чиун встал в тот момент, когда высокий сел на полу и прицелился Римо в спину. - Чего ты от меня хочешь? - спросил Римо. - Эту телевизионную штуку. Где она? - Вон там, - Римо махнул рукой в сторону телевизора с девятнадцатидюймовым экраном. - Но я его еще не включал. Пока не идет ничего интересного. - Хватит болтать! - крикнул высокий, когда мимо него тихонько проскользнул Чиун. Он надавил на спуск, но почувствовал, что дуло револьвера поворачивается ему в лицо. Его указательный палец ощутил холод металла. Раздался приглушенный выстрел. В дверях низенький тоже вытащил револьвер. Он направил его на Римо, но вдруг ощутил слева в груди острую боль. Он обернулся налево и увидел Чиуна. Лицо старика выражало сочувствие. Коротышка попытался что-то сказать, но не мог издать ни звука. Чиун ткнул его указательным пальцем, и он, споткнувшись, влетел головой в телевизор. Кинескоп взорвался с грохотом и шипением. - Ты разбил телевизор, Чиун, - сказал Римо. - Нет, не я. Это он. - Ну и как ты теперь собираешься смотреть "Пока Земля вертится"? - Я все предусмотрел и захватил с собой телевизор. Он в моем сундуке, в комнате. Пожалуйста, убери трупы. Римо было запротестовал, но понял, что это бесполезно, и, тяжело вздохнув, встал. Небо только начинало светлеть, когда профессор Уильям Уэстхед Вули с дочерью вернулись в свой дом на территории кампуса. Тела помощников Грассьоне уже лежали в мусорных баках за домом, когда Вули, повернув ключ в незапертой двери, вошел в гостиную. Его дочь шла вслед за ним, засыпая на ходу. Вули увидел сидящих на софе Римо и Чиуна. - Вы, наверно, доктор Вули, - сказал Римо. - Кто вы? - спросил Вули. Заметив Чиуна, Лин Форт окончательно проснулась. При виде разбитого телевизора ее глаза стали круглыми. Вули тоже обратил внимание на телевизор. - Вы бы хоть сначала спросили меня, - сказал он. - В нем вы ничего не найдете. - А мы и не искали, - ответил Римо. - Но те двое, которые приходили сюда убить вас, думали что-то найти. - Вы все еще не ответили на мой вопрос. Кто вы? - Мы посланы сюда охранять вас, пока один человек не поговорит с вами. - И кто же этот человек? - Он сам скажет вам, когда придет, - ответил Римо. - А сейчас вы можете заниматься своими делами. Завтракать, и так далее. Вам никто не помешает. - Благодарю вас, - сухо сказал Вули. В кухне, наливая из кувшинов молоко и сок, он шепнул Лин Форт: - Если со мной что-нибудь случится, или еще что-нибудь, позвони человеку, с которым мы познакомились вчера вечером, мистеру Маселло. Вот его телефон. - Я же говорила, пап, что он порядочный человек, - сказала Лин Форт. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Очередь желающих попасть к доктору Вули все удлинялась, пока Вули разговаривал со Смитом на кухне. В гостиной Римо выполнял дыхательные упражнения, а Чиун развлекал Лин Форт, показывая ей искусство разрезания бумаги. Чиун подбрасывал над головой бумажный листок и правой рукой, как лезвием бритвы, резал его на лету так, что на пол приземлялись бумажные силуэты различных животных. После первой чашки кофе, выпитой на кухне, Смит обнаружил у доктора Вули полное отсутствие чувства патриотизма. Профессор заявил Смиту, что его не интересует использование "Сновизора" как на службе государственной безопасности, так и в деле укрепления законности в стране. Поэтому Смит решил заинтересовать профессора социальными проблемами. - А вы не хотели бы послужить своему народу? Ведь ваш "Сновизор" сможет снизить уровень агрессии в обществе, устранить вражду и взаимную ненависть. - Вы хотите сказать, что людям будет незачем идти убивать негров, если они смогут сделать это, не выходя из дома, на экране телевизора? - Слишком уж упрощенно, профессор. Но идея, в общих чертах, такова. Ваше изобретение смогут применять в тюрьмах, в лечебнице для душевнобольных. - Видите ли, доктор Смит, я не хочу ограничивать себя никакими рамками. Пускай публика использует "Сновизор" так, как ей будет угодно. Тогда Смит решил подкупить профессора. - Я могу предложить вам любую нужную вам сумму. - Вы опоздали. Я уже заключил сделку, и не могу ее расторгнуть. - А известно ли вам, что могут найтись люди, которые будут готовы уничтожить вас, чтобы завладеть "Сновизором"? - Знаю. И благодарю вас за охрану. Но я больше ничего не опасаюсь. - Из Нью-Йорка прибыл некий человек. Его зовут Грассьоне, - начал Смит. - Никогда не слышал о нем. - Он работает на одного типа в Сент-Луисе, дона Сальваторе... - Давайте прекратим этот разговор, доктор, - прервал его Вули. - Извините, но я не хочу и слышать обо всяких негодяях. У меня сегодня лекции. - Как вам будет угодно, - вставая, сказал Смит. - Вы делаете большую ошибку. - По крайней мере, это будет моя ошибка. - И последнее. Вы не держите "Сновизор" здесь, в доме? Вули отрицательно покачал головой. - Спасибо за участие но я все предусмотрел. - Вули проводил взглядом Смита до дверей кухни, пробормотав про себя: "И в следующий раз не забудь прихватить с собой трибуну". Когда Смит и Римо с Чиуном удалились через черный ход, Вули вышел на крыльцо. Его ждала очередь из восемнадцати человек. - Прошу меня простить, - обратился к ним Вули, - но я уже подписал контракт об использовании "Сновизора" в коммерческих целях. Благодарю вас за интерес, проявленный к моему изобретению и еще раз извиняюсь за причиненное беспокойство. Очередь издала тихий стон. Вули вернулся в дом и запер за собой дверь. - Лин Форт, - крикнул он, - у меня скоро лекции, я пойду приму душ! - Отлично! - донесся сверху ее голос. - Задай им жару. - Она сказала еще что-то, но ее заглушила громкая музыка. По пути в спальню Вули на ходу снял с себя рубашку. Открыв дверь ванной, он увидел там блондинку в розово-дымчатых очках. Она рылась в его аптечке. - У вас нет аспирина? - спросила Патти Шиа. Вули не мог отвести глаз от ее бюста, обтянутого грубой тканью яркой блузки. В треугольном вырезе ее кожа лоснилась словно отполированная. - Нет, - ответил Вули, и горло у него перехватило. - О, не беспокойтесь, - сказала Патти Шиа. - Я скоро уезжаю. Боже мой, как болит голова! Ее кукольное личико исказилось гримасой боли, и она прижала ладони к вискам. - Я ждала вас два часа. Подождите же вы меня хотя бы минутку. Вули сел на корзину для белья рядом с дверью. Патти Шиа оперлась на раковину и глубоко вздохнула. Гримаса боли, как по волшебству, сменилась профессиональной улыбкой. - Как бы поточнее выразить свои мысли... За последние полвека телевидение смогло подняться на небывалую высоту. Удивительно, правда? Изобретение размером с небольшой ящик положило начало сверхприбыльной индустрии. Но это не так уж фантастично, если представить себе, сколько труда, знаний и опыта вложено в телевидение. Патти все больше воодушевлялась, наклоняясь к профессору. Она словно атаковала его своим бюстом. - И все это может стать вашим, - сказала она. Вули посмотрел ей в лицо, но его взгляд не выражал ничего, кроме скуки. - Весь огромный мир телевидения может стать вашим, - говорила Патти. - Кто сумеет использовать ваше изобретение эффективнее, чем телевидение? Вули задумчиво вздохнул и снова принялся изучать ее бюст. - Только мы знаем, как лучше всего наладить массовый выпуск и продажу "Сновизора". Приглашаем вас сотрудничать с самыми лучшими, самыми опытными специалистами. Обращайтесь к нам! Она запнулась, словно поняла неуместность заключительных фраз своей речи, взятых ею из рекламного ролика под названием "Музыка, вошедшая в историю". Патти пожала плечами: - Ладно, к черту все! Значит, у вас нет аспирина? - Нет, - подтвердил Вули. - О'кей. Где вы прячете "Сновизор"? - Там, где его никто не найдет. - Кому вы его продали? - Подробности станут известны через несколько дней. - Вы знаете, что я могу объявить ваше изобретение сплошным надувательством? - без улыбки спросила Патти Шиа. - Когда он поступит на рынок, вы станете всеобщим посмешищем. - Вы правы. Но известно ли вам, что из-за этой вещицы вас могут убить? - Все мне только и твердят об этом. Но если это так, почему же все хотят завладеть "Сновизором"? - Завладеть? Нам гораздо выгоднее уничтожить его. Понимаете ли вы, что ваша штучка сделает с коммерческим телевидением? Со мной? - Догадываюсь. А теперь извините, я должен принять душ. - Потереть вам спинку? - спросила Патти Шиа, проводя указательным пальцем по его груди. Вули улыбнулся в ответ, не в силах поверить в невозможное. Патти Шиа засмеялась. - Если вас не убьют, вы будете так богаты, что позволите себе роскошь иметь слугу. Он и будет тереть вам спину. Чао! Она проскользнула мимо него, и он услышал стук ее тяжелых сабо по полу гостиной. Затем хлопнула входная дверь. Вули разделся и встал под душ. Он был рад, что заключил сделку на полмиллиона долларов, с мистером Маселло, так как уже устал от всевозможных предложений и деловых переговоров. Хватит, решил он. Маселло внушает доверие, это главное. Профессор не спеша шел по направлению Фэйвезер Холл, где должна было состояться его лекция, а по пятам за ним следовал Винс Марино. Доктор Смит увидел громадную неуклюжую фигуру позади доктора Вули и обернулся к Римо и Чиуну, сидевшим рядом с ним на скамейке: - Он неисправимый идиот. Но все-таки вы с Чиуном должны его охранять. Если он проживет еще немного, может, он переменит свое мнение о нас. Римо недоверчиво хмыкнул. Чиун, задрав голову, любовался птичками. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Господи, что за чушь! С тех пор, как Патти Шиа, пройдя семинедельный испытательный срок работы в газете, сделала карьеру тележурналиста, она постоянно боролась с разницей во времени. Полеты на внутренних и международных авиалиниях выбивали ее из колеи и являлись причиной бесконечных мигреней, которые она заглушала таблетками, словно гарвардский студент в ночь перед экзаменом. Ее не воодушевляли даже солидные гонорары. Она заподозрила, что босс завидует ее таланту и, боясь конкуренции, вечно отсылает ее подальше. Истина, о которой не догадывалась Патти, была такова: чем больше она злилась, тем больше апатировали публику ее репортажи. Она заслужила прозвище Сволочной Бабы. Но последнее поручение выходило за рамки репортерской работы. Подумать только, вести деловые переговоры с доктором Вули! Абсурд. Уильям Уэстхед Вули оказался умнее, чем думали на телевидении. Он заключил сделку, и не хотел ни с кем ее обсуждать. Когда Патти добралась, до дома, предоставленного ей колледжем, она обнаружила на кухне за столом темноволосого молодого человека в мешковатом военном кителе, залатанном в нескольких местах. Он вертел в руках гранату, поглядывая на нее сквозь стекла очков в железной оправе. Патти устало посмотрела на него и бросилась ему на шею. - Приветствую одного, из тридцати пяти великих киллеров мира! - Тридцати трех, - поправил ее Т.Б Донлеви. - На прошлой неделе двоих убили. Он отстранил Патти, словно вегетарианец - кусок мяса. Патти убедилась в его вегетарианстве, когда предложила ему яичницу с беконом, которую приготовила для себя. - Спасибо, я не хочу, - сказал он, открывая вторую за сегодняшний день пачку сигарет. - Я не ем мяса. Прикуривая, он держал зажженную спичку так близко от гранаты, что Патти чуть было не закричала. - А я и не знала, что ты вегетарианец, - только и смогла выговорить Патти. - Когда ты на такой работе, от мяса начинает тошнить. Да, Т.Б. Донлеви был профессионалом. Патти Шиа познакомилась с ним, когда брала интервью у жены одного из крупных мафиозо, приговоренного к длительному сроку заключения. Жена, разъяренная приговором суда, угрожала выболтать все, что знает. Но когда прибыла Патти Шиа, она не сказала ни слова. Она молча вертела в руках небольшую визитную карточку с буквами Т.Б. Останки женщины и трех правительственных охранников были найдены через три дня под развалинами сгоревшего дома. В ее почерневшем кулаке была зажата визитная карточка. Патти Шиа стала копаться в картотеках правоохранительных органов, пытаясь разузнать, кто скрывается за инициалами Т.Б. Она нашла одного человека, ирландско-американского происхождения - личность замечательную в своем роде. Его образование началось с путешествия на родину, в Белфаст, где он принимал участие в борьбе северных ирландцев. Он не был ни на чьей стороне, отмечалось лишь его участие в данных событиях. Его "послужной список" включал пятерых католиков и семерых протестантов. Правда, там умалчивалось о двенадцати школьниках и четверых взрослых, не успевших спастись из взорванной им школы, когда он уничтожил трех противников Ирландской республиканской армии. Вернувшись в Штаты, он стал пользоваться бешеной популярностью среди людей, ценивших его опыт и стиль работы. Он никогда никого не подводил. Его единственным недостатком было то, что он работал еще и помимо контрактов, просто из любви к искусству. Однажды Донлеви заказали убрать другого профессионального киллера, написавшего книгу о мафии и напугать начинающего издателя, который проявил интерес к такой книге. Т.Б. дождался дня, когда оба решили отпраздновать во французском ресторане решение "Нью-Йорк Пост" издать книгу. Донлеви появился у входа в ресторан с громоздким предметом на спине, завернутым в брезент. Он был похож на художника. Донлеви ждал часа два, выкуривая сигарету за сигаретой, помешивая краски в баночках, расставленных на тротуаре, и наблюдая за окнами ресторана. Когда начинающий писатель появился в дверях ресторана, Донлеви сдернул брезент с пулемета 50-го калибра и разнес на куски фасад ресторана. Пулеметной очередью он перерезал своего клиента надвое, чуть не оторвал издателю ногу, убил бармена двух официанток и трех посетителей, ранил семерых и нанес ущерб ресторану на 150 тысяч долларов. Когда дым рассеялся, Т.Б. исчез. Когда потом его спросили зачем он подстрелил издателя, которого должен был лишь напугать, он ответил: - Я хотел нагнать на него как можно больше страху. Патти Шиа гонялась за Т.Б. Донлеви в Ирландии, Нью-Йорке, в Сан-Франциско и в Чикаго. Наконец она добралась до него в вестсайдском ресторане Нью-Йорка. Она набралась храбрости и сказала, что хочет его разоблачить. В ответ Донлеви так рассмеялся, что поперхнулся соком. - Разве я сказала что-нибудь смешное? - спросила Патти. - Самое смешное в этой истории - ты, - еле выговорил он. - Почему? - Да потому что я работаю на вашу компанию. Он говорил чистую правду. И вот сейчас он сидел у нее на кухне, поигрывая гранатой, и ждал, когда она укажет ему очередного клиента. Склонившись над большим куском яичницы с беконом, Патти описала ему наружность профессора Вули. - У него сегодня лекция. Она уже началась. Ты можешь найти его в большом зале Фэйвезер Холл. Т.Б. то вынимал чеку из гранаты, то вставлял ее обратно. Патти Шиа завороженно смотрела на его длинные пальцы. - Там у них в подвале - телецентр колледжа, - подумав, добавила она. - Ты хочешь сказать, что я должен заняться им в дополнение к основной работе? - вставая, спросил Т.Б. Он сунул гранату в карман и направился к дверям. - Эй! - крикнула она, рванувшись за ним. Он обернулся, и она всем телом прижалась к нему. - Ты вернешься потом? - спросила она, теребя лацкан его кителя. - Осторожно, - сказал Т.Б. Донлеви. - Граната может взорваться. Патти отпрыгнула от него, как от гремучей змеи. Донлеви вышел. Он не спеша подошел по территории университета к своему автомобилю, сел в него и вынул еще одну сигарету из второй пачки, И вот тогда он снова услышал голоса. Сначала был один голос, доносящийся словно из соседней комнаты. Донлеви уже однажды слышал его, после своего первого заказного убийства. По мере приближения к Фейвейзер Холл голос становился громче. Донлеви слышал, как кто-то говорит, а потом кричит: "Убей ради меня!" После второго дела голосов стало два. После четвертого - восемь. Тогда он нечаянно прикончил пятерых. Он знал, что это голоса убитых им людей. Сейчас голоса звучали вразнобой, как в хоре мормонов. Т.Б. Донлеви это даже нравилось. Все-таки с ними не так одиноко. Теплым и ясным майским утром он сидел на высохшей хвое и курил, роняя пепел на одежду. Мимо проходили студенты. Кто-то из них приветственно махал ему рукой, принимая его за студента. Он не отвечал на приветствия, ковыряя пальцем в носу. Мимо прошла группа из трех человек: человек с широкими запястьями, старик-азиат и мужчина средних лет, похожий на ствол цитрусового дерева. Донлеви не обратил на них никакого внимания. Голоса, звучащие в его мозгу, становились громче. Он начал третью пачку "Пэлл-Мелл" и направился к автомобилю. Открыл незапертую дверцу, вытащил из-под переднего сиденья какой-то предмет и спрятал под кителем. Слова становились разборчивее: "Убей ради нас!" Под громкое пение голосов он дважды обошел Фейвезер Холл снаружи и столько же раз изнутри, отмечая двери и считая аудитории. Главная аудитория находилась на первом этаже. Лекция в ней только что закончилась, и Донлеви вошел в опустевший зал. Здесь был высокий потолок, но совсем не было окон. Донлеви отметил две двери сбоку и две по обеим сторонам классной доски. Т.Б. прошелся по аудитории, считая места. Он насчитал 445 и сел в центре зала слева от прохода. Через десять минут, когда Донлеви закуривал пятьдесят пятую за сегодняшний день сигарету, появился первый студент. Аудитория постепенно заполнялась. Никто не обращал внимания на Донлеви. Молодое лицо, сигареты, железная оправа и китель делали его одним из них. Вули показался в дверях минут двадцать спустя. На нем была желтая рубашка с короткими рукавами, расстегнутая у ворота, и двухцветные широкие брюки. Когда он вошел в одну из дверей рядом с доской, все триста человек стоя приветствовали его. Никто толком не знал, в чем дело, но до них дошел слух, что на вчерашней конференции был посрамлен Ли (Вуди) Вудворд. Любой, кто бы это ни сделал, заслуживал овации. Вули принял восторги, как должное, словно каждая его лекция начиналась с аплодисментов, и приступил к работе. Донлеви отметил, что Вули - талантливый преподаватель. Лекционный материал он приправлял личными наблюдениями и примерами из собственного опыта, порой - забавным анекдотом. Но через четверть часа Донлеви уже не мог расслышать слова профессора из-за голосов, звучащих в мозгу: "Убей ради нас!" Он внял этим голосам. Глядя на доктора Вули, он нащупал под кителем какой-то предмет. На его лбу выступили капельки пота. Он сглотнул слюну и вытащил пару черных кожаных перчаток. "Убей ради нас!" Донлеви взглянул на часы, "Убей ради нас!" Лекция шла двадцать пять минут. Все остальные лекции в "Фэйвезер Холл" тоже должны были начаться "Убей ради нас!" В коридорах не должно быть ни души "Убей ради нас!" Донлеви встал. К нему обернулось несколько удивленных лиц, но всего лишь на мгновение. Все взгляды устремились на одну из дверей рядом с доской. Воцарилось глубокое молчание. В аудиторию вошел Ли (Вуди) Вудворд, заведующий учебной частью. На фоне всклокоченных светлых волос его лицо было неестественно красным, одежда - измятой, а на ширинке брюк расплывалось темное пятно. Т.Б. Донлеви не видел его. Он шел по проходу, направляясь к доктору Вули, писавшему что-то на доске, но остановился, услышав вопль аудитории. Мимо него пробежал Ли (Вуди) Вудворд, размахивая револьвером, с криком. - Ублюдок, ты разрушил мою карьеру! Вули обернулся на крик. Вудворд поднял револьвер и прицелился. Увидев оружие в руке Вудворда, Донлеви сунул руку за борт кителя и вытащил средневековую булаву. Булава тяжело опустилась на предплечье Вудворда. Револьвер упал на паркет. Студенты приветствовали Донлеви восторженными криками, но сразу же притихли, как только булава опустилась на голову Вудворда. Благодарное выражение на лице Вули сменилось ужасом, а мгновение спустя тяжелое орудие с железными шипами превратило лицо профессора в кровавую маску. От удара справа налево кровь брызнула на пол и стену, от второго удара - слева направо - брызги полетели в сторону двух первых рядов студентов. Тело профессора все еще находилось в вертикальном положении, когда третий, последний удар рассек голову Вули пополам. На паркет полетели мозг и осколки костей, а булава осталась временной заменой головы покойного Уильяма Уэстхеда Вули. Т.Б. Донлеви выбежал в ближайшую дверь. Теперь, когда голоса стихли, ом мог заняться делами. Он вытащил сигарету из третьей пачки, подумав, что надо купить четвертую. Как можно быстрее. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. - Ладно, - сказал Римо. - Мы будем охранять его. Ради нашего будущего дома. Но не потому, что это так важно. Профессор придумал видео для показа мультиков. Ну и что? - Это действительно важное дело, - сказал Смит, сжимая руль автомобиля. - Да уж! - проворчал Римо. - Такое же важное как остальная ерунда, которой вы заставляете нас заниматься. - Не хочу делать вид, что хорошо разбираюсь в подобных штуках, - сказал Смит, - но могу смело утверждать, что изобретение профессора незаменимая вещь для следственных органов. Умный следователь с ним всегда сможет получить любую нужную ему информацию. Его можно использовать и в разведке. Все это лишь начало. Кроме того, "Сновизор" - прекрасный наркотик. Те, кто использует обычные наркотики, устремляются в неизведанное. Но с этой штукой человек всегда знает, где он окажется и что он будет делать. Представьте себе двести миллионов людей, неподвижно сидящих перед "Сновизорами". Эдакие зомби. Римо ничего не ответил. Он думал о том, как, должно быть, неплохо жить в большом деревянном доме окруженном зелеными лужайками и старыми кряжистыми деревьями. И вот он уже лежит на своей собственной лужайке, держа в руке желудь. К желудю украдкой подбирается белочка. Она вопросительно поглядывает то на Римо, то на желудь. Она не боится Римо. Она делает несколько прыжков по направлению к лакомству и застывает на месте. До руки Римо остается не больше пяти дюймов. Римо легко мог бы ее схватить и разрубить пополам или размозжить ей голову. Но он не сделает этого. На своей лужайке, со своей белкой! Здесь нет места насилию. Здесь нет ни государственных тайн, ни шпионов, ни сумасшедших, ни ученых, ни убийц. Ни мафии, ни правительства ни Смита. Римо протянул белочке желудь, и она взяла его. Кто-то окликнул его. - Римо! Римо обернулся на голос, и белочка убежала с добычей. В дверях дома стояла Она. Она была прекрасна. Римо не видел, во что она одета. Он не знал, какого цвета ее глаза и волосы. Он знал лишь, что она прекрасна. Она спустилась по ступенькам, произнося его имя. - Римо. Римо. Римо. Римо вскочил и побежал ей навстречу. - Римо! У нее было лицо Смита, его седые волосы. Выражение лица такое, словно она надкусила лимон. Она была в сером костюме с белой рубашкой. - Когда у меня будет свой дом, напомните мне никогда не приглашать вас в гости, - сказал Римо. - С тобой все в порядке? - спросил Смит. - Да. Кому может понадобиться "Сновизор"? - "Сновизор" - это зло, - вставил Чиун. - Не мешай, - огрызнулся на него Римо. - Это зло, - повторил Чиун. - Сны не должны подчиняться воле человека. - Какой ты умный, - заметил Римо. - Наверно ты поумнел, смотря "мыльные оперы". - Днем я медитирую, глядя "мыльные оперы". Читая прекрасные стихи, я живу в реальности. - И я тоже, - сказал Римо. - Смит, мне очень нужен дом. Я буду охранять вашего профессора Вули и его изобретение от нежелательных людей. Я... - Послушай, - начал Чиун, - мы ведь партнеры. А ты говоришь только, о своих намерениях. Что же буду делать я? Не успел Римо сказать, что Чиун наверняка найдет новый повод для брюзжания, как беседу прервал душераздирающий вопль. Они обернулись. Вопль издало множество голосов. Он плыл над землей, словно облако. Через секунду рядом с ними шлепнулась на землю студентка. Римо поймал девушку, прежде чем она стукнулась лицом об асфальт автостоянки. Она упала прямо в его объятья. Он осторожно перевернул ее на спину. Девушка смотрела на него невидящими глазами и тихо стонала. - Что произошло? - спросил Римо. Девушка смотрела куда-то сквозь него. - Кровь, - простонала она, - всюду кровь... Я услышала звук ударов... Потом мне в лицо брызнула кровь... Я пыталась ее стереть... Бедный доктор Вули. Она снова застонала. Римо положил ее на землю и сказал Смиту: - Подождите. Пойду посмотрю, что там случилось. И он исчез за деревьями. Где-то там, впереди были слышны громкие крики. Чиун взял девушку на руки, дотронулся до шеи и потер ей затылок. - Сейчас она обо всем забудет, - сказал Чиун, взглянув на Смита. Выбежав из чащи, Римо миновал группу потрясенных студентов и нашел дверь, ведущую в главную аудиторию Фэйвезер Холл. Он стоял перед классной доской, глядя на огромную лужу крови и распростертое на полу обезглавленное тело. Он сразу же узнал профессора Вули; на труп Ли (Вуди) Вудворда Римо даже не обратил внимания. Ручейки крови уже достигли дверей и стекали в углубление между доской и первым рядом кресел. На небольшом полуострове Римо увидел пару ботинок. Из ботинок торчали ноги, принадлежавшие юноше, который неподвижно сидел в кресле, являя собой наглядный пример кататонического ступора. Он смотрел прямо перед собой, касаясь пальцами рук пятен крови на своем лице. Вокруг лужи стали собираться преподаватели и студенты из других аудиторий. Они стояли, глядя на трупы Вули и Вудворда. Кого-то вырвало. Некоторые пробирались в первые ряды, чтобы рассмотреть, в чем дело. Затем все разом заговорили. - Кто-нибудь вызвал полицию? - Да. Нет Не знаю. - Кто это сделал? - Какой-то сумасшедший. Вудворд хотел застрелить старика Вули, а этот псих булавой снес им обоим головы. - А кто он? - Не знаю. В кителе, очки в железной оправе. Выглядит как все. Римо стал пробираться к выходу. Одного вырвало, и он героически боролся с новым приступом тошноты. Другой успокаивал истерически всхлипывающую девушку, хотя сам был готов убежать. Все это не снилось. Студенты, видевшие ужасную картину, никогда не забудут ее. Им не понадобится "Сновизор", чтобы пережить страшную фантазию. Они видели ее наяву собственными глазами. Римо снова пробрался сквозь чащу. Чиун со Смитом все еще сидели на корточках рядом с девушкой. Опередив Смита, Римо выпалил: - Смити, Вули убит. - Кто это сделал? - Не знаю, но я найду его. Дом мне пока не понадобится. - Римо кивнул в сторону девушки. - Как она? - С ней все в порядке, - сказал Чиун. - Тогда оставьте ее и пойдем. Нам надо работать. Пока, Смитти! Лин Форт почувствовала, что к привычным звукам примешиваются какие-то новые вибрации. Она сняла стереонаушники и прислушалась. Кто-то барабанил в дверь. Обычно она никому не открывала, когда Вули не было дома, но сейчас стучали громко и настойчиво... Она медленно подошла к двери, помня, что надо быть чрезвычайно осторожной. - Кто там? - Лин Форт, - ответили из-за двери. - Убили твоего отца. Это был какой-то студент. - Боже! - вскрикнула Лин Форт и отшатнулась назад, в комнату. Она сделала глубокий вдох и вернулась в прихожую. - Как это произошло? - спокойно спросила она восемнадцатилетнего парнишку с лицом, похожим на пиццу из-за юношеских угрей. - Его убил какой-то маньяк. Прямо в Фэйвезер Холл, - начал студент, но запнулся, увидев выражение лица Лин Форт. - Спасибо, - сказала она и захлопнула дверь. Значит, они добрались до него. Вся эта ненасытная публика с обещаниями и угрозами. Они убили Уильяма Уэстхеда Вули, потому что боялись его гениальности и хотели заставить его замолчать. Но тут они просчитались. Она сунула руку в карман джинсов, вытащила клочок бумаги и сняла телефонную трубку. - Да, мистер Маселло. Он убит. Да, я знаю, где это. Я сейчас же приеду. Конечно, я привезу "Сновизор". Лин Форт повесила трубку и выбежала из дома навстречу безопасности. Скоро она будет на яхте друга отца, дона Сальваторе Маселло. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Римо и Чиун летели к дому профессора Вули, как на крыльях. - Сначала мы убедимся, что с его дочкой все в порядке, - говорил Римо, - а потом попытаемся заполучить "Сновизор". Мне потребуется твоя помощь. - Какая? - удивился Чиун. - Она с Востока. - Она из Вьетнама, - поправил Чиун. - А я тебе уже говорил, что я думаю о вьетнамцах. - Но она, по-моему, доверяет только тебе. - Почему? Только потому, что мы похожи? - Все азиаты похожи друг на друга... - нерешительно сказал Римо. - А вы, бледнолицые, тоже все на одно лицо, и я бы не стал доверять никому из вас, - обиделся Чиун. - Ну, пожалуйста, Чиун, не ради меня, а хотя бы ради Америки... - А что Америка сделала для меня? - спросил Чиун. - Спрашивай не о том, что эта страна сделала для тебя, а о том, что сделал для нее ты. - Ты сам это придумал? - удивился Чиун. - Не я, а президент Кеннеди. - А где он сейчас? - Я не хочу больше с тобой разговаривать, - разозлился Римо, - как-нибудь сам управлюсь. Раньше я всегда работал в одиночку. - Прекрасно, - согласился Чиун. - А то мне уже пора. - Куда? - Уже почти час дня. Скоро начнется сериал "Тучи сгущаются". - Счастливо! - крикнул Римо, вбегая в дом профессора. Чиун следовал за ним по пятам. Римо побежал по дому разыскивать Лин Форт, а Чиун принялся осматривать телевизор, в котором зияла дыра, напоминавшая о вчерашних событиях. Закончив осмотр, Чиун пришел к выводу, что починить его невозможно. - Она исчезла, - вернувшись, сообщил Римо. - Телевизор испорчен, - констатировал Чиун. - И все из-за тебя. Если бы я тебя не защищал, этого не случилось бы. Телевизор был бы цел. Он заводился все больше и больше. - Сочувствую, - произнес Римо. - Ты черствый человек, Римо. Просто бессердечный. - Как ты можешь печалиться о каком-то телевизоре? Бедная девочка, вероятно попала в лапы к этому психу, который убил ее отца. Я должен разыскать ее. - Иди по следу, - посоветовал Чиун. - У всех вьетнамцев специфический запах. Чиун вышел на крыльцо и с грустью присел на верхнюю ступеньку, глядя, как Римо бежит по сочной траве кампуса. Прошло уже восемь часов, как Артур Грассьоне не получал от своих людей никакой информации. Он не знал, удалось ли им найти "Сновизор" и устранить изобретателя. В конце концов он послал Эдварда Леонга посмотреть, что случилось. Леонг вернулся с рассказом о находке в мусорных баках за домом профессора. Скуластое желтое лицо Леонга было грустным. - На них было страшно смотреть, - сказал он, и от этого известия по спине Грассьоне побежали мурашки. - Как их убили? - Один застрелен из собственного револьвера. Ему разнесло весь череп. А другой выглядит так, словно умер от страха. - Опять то же самое, - задумчиво произнес Грассьоне. - Что то же самое? - спросил Винс Марино, глядя из окна второго этажа вниз, на дорогу. - Точно так погибли многие наши люди. В разных городах, по всей стране. Именно таким образом. Либо застрелились, либо умерли от страха. Полагаю, что у нас есть сильный противник. Он поднял глаза и заметил на губах Эдварда Леонга слабую улыбку. - Что ты ухмыляешься, проклятый урод? - Ничего, сэр. - Советую лучше сказать, в чем дело. Леонг набрал в легкие побольше воздуха и тихо произнес: - Я предупреждал вас, все люди смертны. - Заткнись. Не хочу слушать твои дерьмовые сентенции, - сказал Грассьоне. - Надо было оставить тебя там, на ярмарке, среди дураков, а не брать с собой. Он встал и, оттеснив Марино, посмотрел в окно. Внизу по кампусу бежал худой темноволосый человек. Даже на расстоянии Грассьоне мог различить широкие запястья. Человек показался ему знакомым. Кажется, они где-то встречались. Но, прежде чем он вспомнил, где именно, раздался телефонный звонок. На проводе был дон Сальваторе Маселло. - Ваших рук дело то, что произошло сегодня в Фэйвезер Холл? - спросил он. - А что случилось? - Профессор Вули убит. После того, как он согласился на наши условия. - Убит? - удивился Грассьоне. - Я ничего не знал об этом. Кто его убил? - Не знаю. Мне сказали, что убийство было зверским. Поэтому я и подумал на ваших людей. Намек был таким тонким, что Грассьоне его не заметил. - Я решил никого не посылать к Вули, пока не получу от вас вестей. А где изобретение? - Я говорил с дочкой профессора. Она должна сейчас привезти его мне. Так что все в порядке. - Хорошо. Все идет, как надо, - бодро сказал Грассьоне, хотя особой радости он не ощущал. - Вот именно. И Маселло повесил трубку, даже не попрощавшись. Грассьоне рванулся к дверям. - Пошли, Винс. И ты, желтомордый. Есть дело. - Какое дело? - спросил Марино. - Мы едем домой к Вули. Если девчонка еще там, надо забрать устройство. А потом займемся доном Сальваторе Маселло. К каждому студенту Эджвудского университета, носившему военный китель и очки в железной оправе, в комнату заходил темноволосый парень с широкими запястьями, тыкал словно отлитым из железа указательным пальцем в плечо и спрашивал: - Ты убил Вули? Никто из них не убивал профессора. Боль в плече была такой сильной, что если бы от них потребовали, они признались бы и в убийстве эрцгерцога Фердинанда в Сараево. Но боль проходила также быстро, как и началась. Парень с широкими запястьями молниеносно выбегал из комнаты. Не добившись никаких результатов, Римо был готов вернуться в дом Вули, где его ждал Чиун, как вдруг заметил человека, бегающего по тротуару взад-вперед и заламывающего в отчаянии руки. - Боже мой! - стонал человек. - Боже мой! Что о нас подумают? У нас никто больше не захочет учиться. Что нам делать? Норман Беливе посмотрел на небеса, словно требуя немедленного ответа от Господа Бога. - Перестань валять дурака, - сказал ему Римо. Беливе отложил разбирательство с небесами на неопределенный срок и взглянул на Римо. - Я ищу человека в военном кителе и в очках с железной оправой. Молодого человека. Вы не видели его? - Я видел десятка два таких. Их здесь полно! Такие-то и делают нас посмешищем. Их ничуть не волнует серьезность процесса обучения. - Но я не думаю, что он студент, - сказал Римо. - Погодите. Утром я видел одного. Он спросил, как пройти к моему дому, где находится Патти Шиа. Он не мог быть студентом, так как не знал, где я живу. - Логично. А где вы живете? - Там, - Норман Беливе махнул рукой. - Вы ведь не студент, нет? - Не студент. И Римо оставил Беливе в одиночестве беспокоиться о присутствии посторонних на территории университета. Дверь дома была открыта, и Римо вошел внутрь. Спальня была заперта, и когда Римо дернул дверную ручку, до него донесся женский голос. - Ты пришел, чтобы убить меня? - Что? - Входи, я ждала тебя. Патти Шиа открыла дверь и предстала перед Римо. На ней не было ничего, кроме черного кожаного купальника с низким вырезом и шнуровкой на груди. Ноги казались длиннее, так как на бедрах купальник был открыт чуть ли не до талии. - Кто ты? - Где он? - вопросом на вопрос ответил Римо. - У тебя такой грозный вид, как будто я в чем-то провинилась. Она ушла вглубь комнаты и плюхнулась на кушетку, где были разложены широкие кожаные пояса, наручники и веревки. Она легонько стегнула себя по левому запястью кожаным кнутиком, словно приглашая Римо. - Ну? И ты не накажешь меня? Римо оглядел комнату которая напоминала музей садо-мазохизма. Повсюду валялись кандалы и наручники. Из полуоткрытого шкафа наполовину вываливались чулки и другие предметы туалета. На ручке дверцы висели шелковые галстуки. На туалетном столике были разбросаны птичьи перья и красные резиновые мячики. Римо подумал, что днище ванны и сиденье унитаза в ванной комнате, наверно, утыканы железными шипами. - Я ищу одного человека, - сказал Римо. - В кителе и очках с железной оправой. - Я ничего тебе не скажу. Потому что не хочу. Но ты можешь допросить меня. Она бросилась ничком на кушетку, закрыв глаза и уткнувшись лицом в сгиб правой руки. Левая рука Патти безвольно свесилась вниз, длинные ноги вытянулись вдоль кушетки. Ее тело было беззащитно перед злой волей незнакомца. - Слушай, ты извращенка, - сказал Римо. - У меня нет времени играть в игрушки. Поэтому выкладывай где он? Тот кто был здесь с тобой утром? Патти Шиа приоткрыла один глаз и покосилась на Римо. Она поняла, что он не шутит. - Эй, - сказала она и села, - ты ведь не тронешь меня, правда? - Она встряхнула головой, и ее груди подпрыгнули. - Ты ищешь Т.Б.? Все эти вещи для него. Он так развлекается со мной после работы. - Ну и где же он? - Сейчас придет. Но почему мы обязаны его дожидаться? Начнем без него. - Прости, не могу. Клубничка не для меня. - Пожалуйста. - Нет. - Очень тебя прошу. Римо покачал головой. - Так я и знала. Чего-то не хватает, правда? Она открыла дверцу чулана. Предчувствия Римо оправдались. Изнутри чулан был утыкан, острыми шипами. Патти наклонилась, выставив попку, и принялась вытаскивать из чулана хлысты. - Скажи, что тебе нужно! - крикнула она, выкидывая на пол кнуты и цепи. - Ничего, кроме собственных рук, - ответил Римо, оборачиваясь на звук открывающейся двери. В дом вошел Т.Б. Донлеви в военном кителе, залитом кровью, в очках, стекла которых, как и его лицо, были в бурых пятнах. Патти последовала за Римо в гостиную. - Кто ты? - спросил его Донлеви. - Это... - Патти посмотрела на Римо. - Как, ты сказал, тебя зовут? - Я не называл своего имени. - А это один из тридцати пяти великих киллеров мира, - представила Патти Т.Б. - Тридцати трех, - поправил ей Донлеви. - Меня зовут Римо. Есть только один человек на свете искуснее меня в нашем деле. Считай, что ты уже покойник. - Погоди, парень, - произнес Донлеви, ощутив под ложечкой пустоту. В голове у него вновь зазвучали голоса. Только теперь они говорили что-то другое. Но что? Римо обернулся к Патти. - Телевизионщики наняли его убрать Вули, чтобы "Сновизор" не оставил их без работы, верно? - Верно, - ответила Патти. - А теперь мы втроем можем кое-чем заняться. - Слишком поздно, - сказал Римо. - Вы опоздали. Донлеви наконец разобрал слова, звучащие в его мозгу. На этот раз это было "Иди к нам!" - Я покидаю вас, - тихо сказал Донлеви, стараясь не заглушать поющие голоса. Он вытащил из кармана гранату и дернул чеку. - Прощайте. Надеюсь, вы мне не помешаете. Донлеви держал гранату перед собой, словно финку. "Иди к нам! Иди к нам!" - голоса уже кричали, поднимая невообразимый шум. В голове Донлеви словно стучали молотки. - Хватит! - заорал он. - Довольно! Он бросил гранату к ногам Римо и рванулся к выходу. Но в дверях уже стоял этот темноволосый человек с широкими запястьями, который втащил Т.Б. Донлеви, как ребенка, обратно в гостиную, не обращая внимание на сопротивление. Донлеви почувствовал, что ему открывают рот и ощутил на языке вкус металла. Римо затолкал гранату в рот Донлеви. Т.Б. попытался закричать, но голоса заглушили его крик: "Иди к нам! Иди к нам!" - Ну-ка, поцелуй свою крошку! - сказал Римо, прижимая к его лицу лицо Патти Шиа с твердыми похолодевшими губами. Не отпуская, он держал их голова к голове. "Иди к нам!" - надрывался хор голосов. Раздался взрыв. Донлеви снесло полголовы. Осколки полетели в лицо Патти Шиа и вниз, разнося туловище Донлеви на куски. Римо весьма предусмотрительно отскочил назад за секунду до взрыва. Но он не предвидел одного. Огонь, пожиравший тело Донлеви, добрался до пластиковых мин у него на ремне, и мгновение спустя они взорвались с оглушительным грохотом, отбросив ничего не подозревающего Римо к противоположной стене. "У меня никогда не будет своего дома, - перед тем, как погрузиться в темноту, подумал Римо. - Вот так-то, дорогуша". ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Когда подкатил черный лимузин, Чиун все еще сидел на крыльце дома доктора Вули, размышляя о вероломстве американцев, которые не могли предоставить человеку телевизор, который в данный момент крайне необходим ему. В этой дикой стране на каждом углу торчали почтовые ящики, но разве можно доверить бумаге что-нибудь важное? На каждом шагу натыкаешься на телефонные будки, но разве с американцами можно о чем-нибудь говорить? Когда же дело доходит до действительно важных вещей, попробуй найди в этой стране телевизор... Даже Мастер Синанджу был бессилен перед лицом подобной глупости. Но не есть ли глупость неотъемлемое свойство рода человеческого? Если бы она не являлась вечной и непобедимой, история человечества не представляла бы собой цепь ошибок и заблуждений. Чиун увидел, как из лимузина вылезли рослый детина и тщедушный азиат и направились к профессорскому дому. Азиат оказался китайцем, и Мастер Синанджу плюнул в цветочную клумбу. Чиун обязательно расскажет об этом Римо. В пространство, окружающее Чиуна, вторгся китаец; мастер Синанджу не мог разыскать телевизор; интересно, куда запропастился Римо? Наверно, развлекается где-нибудь... Когда Римо вернется, надо ему обо всем рассказать. Винс Марино и Эдвард Леонг остановились перед Чиуном. - Не скажете, хозяева дома? - спросив Марино. Но Чиун ничего не ответил, услышав знакомый звук, доносившийся из лимузина. Он вскочил и помчался к автомобилю. Открыл заднюю дверцу. Там был телевизор! Встроенный в спинку переднего кресла. Перед экраном сидел смуглый мужчина и смотрел рекламную передачу о курсах водителей, которые были так хороши, что директора курсов показывали за рулем велосипеда, на роликовых коньках, на лыжах, но только не за рулем автомобиля. - Что это вы смотрите? - спросил Чиун, залезая на заднее сиденье. - Кто вы? - спросил Артур Грассьоне. - Мастер Синанджу. Что это за передача? Не успел Грассьоне ответить, как реклама сменилась зеленой музыкальной заставкой шоу "После развода", где недавно разведенные супружеские пары состязались между собой в попытках завоевать симпатию аудитории, рас, сказывая о том, как плохо обращались с ними их брачные партнеры. В год начала передачи в ее адрес раздалось немало упреков. Кое-какие чиновники заподозрили, что эти пары в действительности не были разведены. Устроители шоу отвергли все нарекания, заявив, что еще не было случая, когда бы участники передачи не развелись в течение трех месяцев со дня ее трансляции. - Вы ведь не будете смотреть эту чушь? - спросил Чиун. - Я никогда не пропускаю "После развода", - ответил Грассьоне. - Разок можно пропустить. И Чиун переключил телевизор на другой канал, где звучала органная музыка титров сериала "Тучи сгущаются". Чиун удовлетворенно откинулся на роскошную бархатную обивку сиденья. - Я объясню вам, в чем там дело, - начал Чиун. - Видите ли, этот доктор... Лин Форт Вули въехала в открытые ворота частной пристани, и машина запрыгала на выбоинах дороги, ведущей к большой белой яхте. Она оставила машину недалеко от яхты. Мистер Маселло уже стоял на палубе, улыбаясь гостье. Он сошел вниз, чтобы помочь ей подняться по трапу. Лин Форт сразу же успокоилась, чувствуя, что здесь она будет в безопасности. Она заглушила мотор и, выдвинув ящичек под приборной доской, достала предмет, похожий на портативный стереомагнитофон. Одна сторона небольшой пластиковой коробки вышла из пазов, и были видны провода электросхем. Прижимая к груди "Сновизор", она вышла из автомобиля и шагнула навстречу другу своего отца, дону Сальваторе Маселло. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Римо видел уютные дома, - смеющихся детей, их очаровательных мам с таинственной улыбкой на губах. И все это пожирал огонь. Но что было удивительнее всего, никто не замечал пожара. Дети продолжали смеяться; а женщины - улыбаться. Римо очнулся. Он сидел на полу горящего дома среди языков пламени, вытянув одну ногу, брючина на которой почти полностью обгорела. Римо быстро согнул ногу, подтянув ее к груди. Мебель и стены в комнате, обугливаясь, трещали от жара. Вокруг дона собралась пожарная команда Эджвудского университета - два человека с грузовиком. Целые десять минут они героически боролись с огнем, пока Сент-Луис не послал им на подмогу дополнительную технику и более опытных пожарных, способных вызвать всемирный потоп. Когда прибыла подмога, эджвудские пожарные сразу же помчались в полицию с сообщением об ужасных событиях. Члены редколлегии университетской газеты "Перо Эджвуда" присутствовали на пожаре, продавая зевакам специальный ксерокопированный выпуск, в котором сообщалось, что "хотя были убиты два человека, никто из студентов не пострадал" и "все хорошо, что хорошо кончается". В течение следующих пяти минут с огнем боролась пожарная команда Сент-Луиса, после чего начальник команды принял решение прекратить усилия по спасению дома и велел лишь поливать его снаружи, чтобы от летящих искр не вспыхнули соседние коттеджи. - Пусть выгорает, - сказал он. - А если там кто-то остался? - спросил один из пожарных. - Это исключается, - ответил начальник и поспешил купить экземпляр "Пера Эджвуда", чтобы успеть просмотреть его до прибытия фотокорреспондентов, когда ему придется тянуть брандспойт вместе с остальными Римо чувствовал, как жар опаляет его тело, добираясь при каждом вдохе до легких. Он перевернулся на живот, прижался к поду и стал дышать реже, чтобы дым не проникал в легкие, поднял температуру тела, чтобы не так чувствовать жар. Римо огляделся. Он находился в центре комнаты, окруженной языками пламени. Горели потолок, стены и пол вместе с ковровым покрытием, купленным Норманом Беливе за 7 долларов 95 центов за ярд, включав доставку. Он посмотрел, нельзя ли где прорваться сквозь огненное кольцо, затем снова припал к полу и сделал то, чему удивился сам. Он побежал. Он начал воображаемый бег. Он чувствовал, как огонь лижет его ноги, он мысленно увидел перед собой дверь в какую-то комнату. Он вбежал туда и захлопнул за собой дверь. Пламя больше не обжигало его. Он мог дышать. Ему показалось, что он услышал голос Чиуна. Он закричал: - Забери меня отсюда! - Кто ты? - спросил Чиун. - Забери меня отсюда. Хватит дурацких вопросов. - Я забрал бы тебя, если бы ты был ребенком, - раздался голос Чиуна. - Но ты не ребенок. Скажи мне, кто ты. - Я Римо Уильямс, - ответил Римо. - А еще кто? - спросил Чиун. Римо растерялся. Он привык к простым человеческим отношениям. Сейчас он мог видеть Чиуна. Старик сидел в противоположном углу комнаты в белом церемониальной одежде. - Кто ты? - повторил он, глядя на Римо. Казалось, его голос проходит сквозь длинный тоннель, отзываясь многократным эхом. - Я Римо Уильямс, Мастер Синанджу, - закричал Римо. Из его глаз брызнули слезы и, зашипев, испарились, не успев скатиться. Лицо Чиуна стало равнодушным, почти сердитым. Римо открыл глаза, и оно исчезло. Вокруг был только огонь. Тогда он снова закрыл глаза, и Чиун приказал ему: - Вспомни, кто ты еще! Римо мысленно встал. - Я образ и подобие Шивы, я смерть, я разрушитель миров, Мастер Синанджу. - Тогда иди! - сказал Чиун. Римо вновь очутился в горящем доме. Дом трещал по швам, пламя торжествующе гудело. Но оно не могло заглушить ликующего крика Римо. Он словно заново родился. Римо промчался сквозь языки пламени, с силой выдохнув воздух, словно отметая от лица огонь. Через долю секунды он уже был у окна. Еще мгновение - и он за окном, на газоне. Римо с жадностью вдохнул свежий прохладный воздух, слегка пахнущий дымом. Пожарный, видевший его полет из окна, уронил брандспойт. Римо улыбнулся ему и помахал рукой. - У тебя горит спина, - тупо сказал пожарный. - Спасибо, друг! - ответил Римо и завертелся на месте, как делают дервиши. Вращение создало вокруг тела вакуум, и пламя на его одежде потухло. - В доме живых больше нет, - сказал Римо пожарному и помчался по зеленой траве прочь от горящего дома, к дому профессора Вули. Чиун сидел на земле перед домом профессора, закрыв глаза, в позе "лотоса". Римо подошел к старику и тихонько позвал его: - Чиун! Глаза Чиуна в одно мгновение открылись, и когда он увидел Римо, в них мелькнуло одобрение. - Спасибо тебе, - сказал Римо. - У тебя такой вид, словно ты дрался с дикой кошкой. - Спасибо. - А как от тебя несет... - Спасибо. - Если бы я не встретил одного замечательного человека, мне не удалось посмотреть "Тучи сгущаются". Впрочем, тебя это не интересует. - Спасибо. - Что за чушь ты несешь? - Спасибо. - Ах, вот ты о чем, - с отвращением сказал Чиун, поднимаясь на ноги и уходя прочь. Но сделав несколько шагов, он остановился и, не оборачиваясь сказал: - На здоровье! Но в следующий раз будешь выбираться из горящего дома без моей помощи. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Когда Винс Марино и Эдвард Леонг не обнаружили в доме Вули ни Лин Форт, ни "Сновизора", Артур Грассьоне решил, не теряя ни минуты, отправиться на яхту дона Сальваторе Маселло. Но оказалось, что это не так-то просто сделать. Старик-азиат, потеснивший его на заднем сиденье лимузина, не давал ему уехать. - Еще немножечко, - просил он. - Да. Но потом начнется "В поисках вчерашнего дня", "Частный санаторий", "Молодо-зелено", и "Часы нашей скорби", а еще позже будет Ред Рекс в роли знаменитого хирурга, доктора Уитлоу Уайетта в сериале "Пока земля вертится". - Но это же на весь день! Я не могу ждать до вечера из-за такой чепухи! - возмутился Грассьоне, взглянув на Винса Марино, обернувшегося к нему с переднего сиденья. - Как? - воскликнул Чиун. - Вы уедете, и я не увижу Реда Рекса? - Вы меня правильно поняли, - ответил Грассьоне. Старик промолчал, так как реклама, прервавшая "Тучи сгущаются" закончилась, и снова уткнулся в экран. Грассьоне уже хотел приказать Винсу Марино выгнать старика из машины, как вдруг неподалеку раздался громкий хлопок, похожий на взрыв. Старик-азиат сразу же встрепенулся. Он прикрыл глаза, словно размышляя, а потом открыл дверцу автомобиля. - Я был бы рад остаться с вами, чтобы посмотреть сериалы, - сказал он, - но мой сын зовет меня. - Конечно, конечно, - сказал Грассьоне. - Дети - наш долг. - Золотые слова, - подтвердил Чиун, вылезая из машины. Грассьоне даже не посмотрел ему вслед и жестом приказал трогаться. Если это взрыв, лучше уехать до прибытия полиции. По дороге к пристани Грассьоне посвятил Марино и Леонга в свои планы. Они должны убить Маселло и Лин Форт и отвезти "Сновизор" дядюшке Пьетро в Нью-Йорк. Он радостно потер руки: - Нам предстоит неплохая работенка. - Да, босс, - хихикнул Марино. - Неплохая. Эдвард Леонг промолчал. У ворот пристани охранник заглянул на заднее сиденье лимузина, где Грассьоне смотрел повторение фильма "Хроника Долины Смерти". - Здравствуйте, мистер Грассьоне! - Привет, малыш, - ответил Грассьоне. - Дон Сальваторе ждет вас. Проезжайте. Грассьоне подмигнул ему и махнул рукой. Во время разговора он ухитрился не отводить глаз от экрана телевизора. Леонг медленно вел машину по ухабистой дороге, а Грассьоне давал ему и Марино последние инструкции. - Я сам займусь доном Сальваторе. Вы будете ждать неподалеку. Когда услышите выстрел, позаботьтесь о людях Маселло. Делайте все четко и быстро. Поняли? - Все ясно, босс, - ответил Марино. - А что скажет наш мудрец? - спросил Грассьоне. - Как прикажете, - печально сказал Леонг. Грассьоне оставил Леонга и Марино на палубе с двумя охранниками Маселло и вошел в каюту. Дон Сальваторе ждал его в огромной, как зал ресторана, комнате. Грассьоне сел за кофейный столик напротив Маселло и Лин Форт. Лин Форт плакала. На столике он заметил небольшую пластиковую коробку, размером с толстый словарь, из которой торчали провода. - Так вот она, - произнес Грассьоне. Маселло незаметно сделал ему знак: замолчать. Дон Сальваторе сегодня был облачен в шелковый смокинг. Он встал и торжественно произнес: - Лин Форт, это мистер Грассьоне, мой компаньон. Артур, это Лин Форт Вули. Только что случилась беда: погиб ее отец. Девушка встала и обернулась к Грассьоне. По ее щекам катились слезы; раскосые глаза были мокры. В прошлый раз Грассьоне не заметил, как она хороша. - Очень вам сочувствую, - пробормотал он. - Спасибо. Лин Форт опустила глаза. - Лин Форт. - Маселло отечески обнял ее за плечи. - Почему бы тебе пока не прогуляться на свежем воздухе? Мы с Артуром присоединимся к тебе через пару минут. Лин Форт кивнула и прошла мимо Грассьоне. Когда она поднималась по лестнице, он одобрительно посмотрел ей вслед. Когда дверь за девушкой закрылась, Маселло произнес: - Полная победа. Мы его раздобыли. А девчонка сделает все, что я скажу. - Все? - многозначительно спросил Грассьоне. - Не надо быть таким вульгарным, Артур. Она почти ребенок. - Да уж. Эти азиаты ко всему готовы, едва им исполнится десять. Маселло вынул сигару из перламутрового портсигара и, щелкнув зажигалкой под цвет панелей стен, закурил. - Возможно, - сказал он, выпуская колечко дыма. - Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать сексуальные обычаи Востока. Полагаю, вы сейчас возвращаетесь в Нью-Йорк? Грассьоне кивнул и обвел взглядом комнату. - Ваш дядя будет очень доволен. Мы заплатим за изобретение гораздо меньшую сумму, чем думали. - Гораздо меньшую, - подтвердил Грассьоне, вынимая из внутреннего кармана пиджака пистолет. - Гораздо меньшую. Маселло спокойно выпустил очередное колечко дыма. - Что это значит, Артур? - кивнул он в сторону пистолета. - Дядя Пьетро шлет вам свои лучшие пожелания. На той свете они вам пригодятся. Грассьоне нажал на спусковой крючок. Пуля 49-го калибра пробила грудь Маселло. Он отлетел к стене. Сигара упала на стол. Маселло медленно сполз на пол, прислонившись к стене. - Какой же ты идиот, - выдохнул он. Грассьоне выстрелил еще раз прямо в лицо Маселло, и тот умолк навсегда. С палубы послышались выстрелы. Потом все стихло. Грассьоне шагнул к кофейному столику и, подняв сигару Маселло, сунул ее себе в рот. Жалко, если пропадет такое курево. Он посмотрел на "Сновизор" и вспомнил о девушке. Погасив сигару, Грассьоне направился к двери. Марино и Леонг, прикончив охранников Маселло в ту минуту, когда те, услыхав, выстрелы, бросились к лестнице, ведущей в каюту. Марино пнул обоих мертвецов носком ботинка, не притворяются ли? Эдвард Леонг обернулся и увидел Лин Форт, глядящую на него широко открытыми глазами. Он мгновенно принял решение. Он схватил девушку за руку и побежал с ней на нос яхты. Вдогонку ему донеслись ругательства Марино. Едва они успели нырнуть в дверь, над их головой просвистела пуля и ударилась о притолоку. Посыпались щепки. Эдвард Леонг и Лин Форт сидели на холодном кафельном полу душевой. - Молчи, - шепнул ей Леонг. - Грассьоне страшный человек. Он убьет тебя. Дождемся темноты и убежим. Она испытующе посмотрела на него большими карими глазами и, всхлипнув, бросилась в его объятья. Когда девушка снова подняла на него глаза, Леонг широко улыбнулся, чтобы ободрить ее. - Посмотрите-ка, что за прекрасная парочка. Услышав голос, Грассьоне, Леонг вскочил, заслоняя собой Лин Форт. Он прицелился на голос, но, прежде чем успел нажать на курок, револьвер выбили из его руки. В дверях стоял Артур Грассьоне. - Ты думаешь я полный идиот? Единственное место, где вы прячетесь, грязные обезьяны, это - душевая. Леонг выпрямился и посмотрел Грассьоне в лицо. Потом взглянул на свой пистолет, но понял, что не сможет до него дотянуться. За спиной Грассьоне стоял Винс Марино. Лин Форт смотрела на мужчин, сидя на полу. Ее лицо было безучастным. - Думаешь, я не знаю, что вы, косоглазые, все заодно. Леонг плюнул на ботинки Грассьоне. - Я всегда знал, что вы глупый человек. И глупеете все больше и больше. Леонг шагнул к Грассьоне, который сделал шаг назад и уступил свое место Винсу Марино. Тот прицелился Леонгу прямо в лоб. Китаец остановился. - Я дурак, да? - сказал Грассьоне. - Когда я впервые увидел тебя, ты был предсказателем будущего на какой-то паршивой ярмарке. С тех пор ты не научился ничему, кроме уборки мусора. Эдвард Леонг внезапно почувствовал жалость к этому человеку, потому что вспышка мгновенного озарения подсказала ему: Грассьоне умрет более страшной смертью, чем он сам. - Когда-то я говорил вам о снах и смерти, - сказал он - "Сновизор" в ваших руках. Скоро вы умрете. - Заткнись, - ответил Грассьоне, нагибаясь за большим гвоздем, валяющимся на полу. Затем он подошел к Леонгу и левой рукой схватил его за волосы. Леонг хотел закричать, но из его открытого рта вырвался лишь слабый стон. Он зажмурился, ноги у него подогнулись. Дуло револьвера, который держал Марино, упиралось ему в шею за правым ухом. Грассьоне потянул сильнее. Леонг скорчился от боли, взмахнул руками и упал на четвереньки. Слезы покатились по его лицу. Левое ухо Леонга не слышало ничего, кроме молчания ледяного кафельного пола. Его прижали сильнее, и он распластался на полу. Дуло револьвера холодило его шею. С каменным лицом Грассьоне опустился на колено, держа китайца за волосы. Костяшки пальцев у него побелели. Грассьоне посмотрел на гвоздь, который все еще сжимал в руке. Леонг в последний раз открыл глаза и взглянул на Лин Форт, скорчившуюся в углу душевой. Он хотел крикнуть ей: беги! Но смог лишь прошептать: на помощь! Грассьоне воткнул гвоздь в правое ухо Леонга. Он вошел в голову на четыре дюйма. Тело китайца дернулось, он вскрикнул и выгнулся. Хлынула кровь. Марино всей тяжестью навалился на него сверху. Грассьоне оглянулся и заметил на полу молоток, схватил его и со всей силы опустил на шляпку гвоздя. От второго удара в черепе Леонга образовалась трещина, третий пригвоздил его голову к полу душевой. Грассьоне вытер руки о костюм Леонга, поднялся на ноги и приложил к вспотевшему лбу носовой платок с монограммой. Затем он увидел Лин Форт. Не говоря ни слова, он посмотрел на Винса Марино. Тот вышел. Все еще вытирая взмокшее лицо, Грассьоне подошел к девушке и рывком поставил ее на ноги. Она взвизгнула, и Грассьоне, скомкав платок, заткнул ей рот. Он ударил и по лицу раз, другой. Потом прижал к стене и стал расстегивать молнию на ее джинсах. И тут он впервые услышал тихую музыку, продолжавшую звучать с того самого момента, когда он взошел на яхту. Это было "Наедине с тобой". ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. - Хотел бы я знать, где она, - сказал Римо. - На территории рампуса ее нет, - отозвался Чиун. - Кампуса, а не рампуса. А откуда ты знаешь? - Она на какой-то яхте. Я это знаю, потому что я - Мастер Синанджу. - Конечно, конечно. А если честно, как ты узнал? - Мне сказал один очень любезный господин с телевизором. - Какой любезный господин? - Не знаю его имени, - ответил Чиун. - Впрочем, все имена белых людей звучат одинаково. - Ну и на какой яхте находится Лин Форт? - Не знаю. Все яхты похожи. - Придумай что-нибудь, - попросил Римо. Он посмотрел на деревья, окаймлявшие лужайку перед домом профессора Вули, и пожалел о том, что не разговаривает с каким-нибудь скворцом, обитателем этой рощицы. По крайней мере, тогда бы он получил вразумительный ответ. - Думай, Чиун, думай! Девочка может быть в опасности. - Она вьетнамка, - заметил Чиун. - Из Южного Вьетнама. Ну да ладно. Я спасу ее из чувства патриотизма. Она на яхте Машмэллоу. - Машмэллоу? - Да. Примерно так звучит его фамилия. - Наверно, Маселло? - поправил его Римо. - Он сказал "Маселло"? - Да, Машмэллоу. Я так и сказал. И вот еще: она захватила с собой "Сновизор". - Это сказал тот самый любезный господин? - Да. - И его имя было Грассьоне? - Да. Именно так. - Чиун, этот человек - один из крупнейших киллеров преступного мира США. - Вот-вот. Я сразу почувствовал в нем родственную душу. Римо позвонил в полицейское управление Сент-Луиса, и выяснил, что яхта мистера Маселло пришвартована на набережной Кэптон Коув в южной части города, недалеко от Пойнт-Бриз. Несколько минут спустя они мчались туда по пятьдесят пятому шоссе в автомобиле, который они незаметно одолжили у его владельца. Ворота частной пристани были заперты. В спину Римо и Чиуну светило низкое солнце. В последних закатных лучах Миссисипи казалась совсем черной. Чиун рукой разрубил цепь на воротах, и они трусцой побежали к реке, где виднелась яхта "Авокато". - Интересно, почему эту лодку назвали в честь тропического фрукта? - спросил Чиун. - Это "адвокат" по-итальянски, - объяснил Римо. - А по-английски так называется фрукт, - заупрямился Чиун. - И не вздумай меня обманывать. Охранник, в свое время стоявший у ворот, после "несчастного случая с доном Маселло и его телохранителями, теперь находился на службе у Грассьоне и патрулировал яхту вместе с Винсом Марино. Он первым увидел незваных гостей, поднимающихся по трапу. - Не двигаться! - закричал он. - Сюда нельзя! - А если я отгадаю все ваши загадки? - спросил Римо. - Убирайтесь! - сказал охранник, вынимая из кобуры револьвер и прицеливаясь в Римо. - Вон отсюда! Римо взглянул на стоящего рядом Чиуна. - Что происходит? - подбежал Марино. - Нарушители, Винс! Марино вытащил револьвер и встал у трапа. - Что вам надо? Ба, да это старый знакомый! Телезритель! Что вам понадобилось на этот раз? - Ну как, все в сборе? - спросил Римо. Марино стоял перед ним, поигрывая револьвером. - Ну хватит, парень. - Правильно, - ответил Римо, и, взлетев по трапу, нанес удар рукой по лицу охранника. Выронив оружие, тот зашатался. Он повернулся к Марино лицом с двумя кровавыми дырами вместо глаз и, перевалившись через перила, камнем полетел в черную воду Миссисипи. Марино попытался пальцем нажать на спусковой крючок, но палец не слушался его. Старик-азиат поднялся по трапу и дотронулся до его руки. С рукой что-то служилось, она стала словно ватная. Марино посмотрел на свою руку, сжимавшую револьвера и увидел, как желтые иссохшие пальцы сомкнулись вокруг дула револьвера. Оно согнулось, словно сделанное из воска. - Где девочка? - спросил Римо. Марино пожал плечами. - Последний раз спрашиваю: где она? - Убиты, Все убиты, - выдохнул Марино. Боль в запястье, которое сжимал старик, ползла вверх по руке. - Кто ее убил? - спросил Римо. - Босс, - задыхаясь, ответил Марино. - Грассьоне. - Значит ты не Грассьоне? - Нет! Нет! - закричал Марино. - В таком случае тебе повезло. Тебя ожидает легкая смерть. Римо кивнул Чиуну, и Марино почувствовал как боль, разливаясь, поднимается вверх по плечу. Когда едва заметная вибрации достигла его сердца, оно остановилось. Марино тяжело свалился к ногам Чиуна. - Кончай рисоваться, - сказал Римо. - Я всего лишь наслаждаюсь своим искусством, - ответил Чиун. - Лучше прогулялся бы по яхте и посмотрел, нет ли еще кого. А я поищу Грассьоне. - Если ты найдешь его. - Найду, - пообещал Римо. - ...поблагодари за то, что он сегодня дал мне посмотреть телевизор. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Артур Грассьоне включил "Сновизор". Он сидел в каюте "Авокато" в полном одиночестве, если не считать привалившегося к стене трупа Сальваторе Маселло. Только что он позвонил в Нью-Йорк дядюшке Пьетро, который тепло поздравил племянника с победой и пообещал, что лично позвонит в Сент-Луис и, чтобы предупредить возможные осложнения, представит Грассьоне работникам национального Совета безопасности. - Изобретение у меня, - похвастался Грассьоне. - Какое изобретение, мой мальчик? - Телевизор. Они почему-то назвали его "Сновизором". - Ах, телевизор. Я сейчас почти не смотрю его, - сказал Пьетро Скубичи. - Дядя, вам нужно взглянуть на этот телевизор. Думаю, с его помощью мы заработаем кучу денег. - Каким образом? - оживился Скубичи. - Чем он отличается от того, который привез мне на грузовике кузен Эудженио? Грассьоне объяснил, что телевизор профессора Вули обладает способностью показывать на экране самые сокровенные желания человека. - Значит, если я буду смотреть этот телевизор, я увижу самого себя молодым, богатым и здоровым, а у твоей тетушки сиськи не будут похожи на две буханки хлеба. - Да, дядя Пьетро. Такой телевизор показывает все, о чем ни подумаешь. - Тогда очень тебя прошу, Артур, захвати его, когда отправишься домой, - попросил Скубичи. - Хотелось бы посмотреть, каков я без лысины и со здоровыми ногами. Дядюшка захихикал. - Конечно, дядя, захвачу, - пообещал Грассьоне, вешая трубку. Он не был уверен, что дядюшка осознал всю значимость открытия профессора Вули. Ведь "Сновизор" - это качественный скачок в истории телевидения, начавшейся в те времена, когда Грассьоне мальчишкой смотрел мультики про кота Феликса. Он вспомнил презентацию изобретения доктора Вули в студенческой столовой, когда маленькая желтая шлюшка мечтала о мирном Вьетнаме. Грассьоне присоединил "Сновизор" к большому телевизору дона Маселло и прикрепил провода к голове так, как делал на презентации доктор Вули: два ко лбу и два к шее. Он опустился в мягкое кожаное кресло. О чем бы подумать? Вот о чем. Он хотел помечтать о этом ублюдке, носящемся по стране и убивающем лучших людей мафии. Но ему мешала одна мысль, засевшая в голове: слова Эдварда Леонга о снах и смерти. Он встряхнул головой, чтобы избавиться от этой мысли. Ведь он - Артур Грассьоне, и он охотится за убийцей своих друзей. Он непременно найдет и уничтожит его. Постепенно туман на телеэкране рассеялся. Грассьоне впервые слышал об этом человеке на выставке медикаментов в Нью-Йорке несколько лет назад. В другой раз его коллеги ввязались в профсоюзные склоки, которые вскоре прекратились за неимением спорщиков. Были еще выборы в Майами. В газетах тогда писали о правительственном отряде специального назначения, но на самом деле никто толком не знал об убийце лучших людей мафии. Последний контакт был совсем недавно. Почти все, кто присутствовал при этом, погибли. Некий темноволосый молодой человек уничтожил голыми руками две команды профессиональных киллеров. Грассьоне тогда еще не видел его, но ему сказали, что юноша худощав, темноволос, с широкими запястьями. Впоследствии Грассьоне много раз ощущал присутствие в толпе этого человека. А сейчас, чтобы отдохнуть и расслабиться, он убьет этого человека-загадку. На телеэкране возник черно-зеленый пейзаж. По траве бежал худой темноволосый человек. Грассьоне где-то видел его. Но где? Верно. Он видел его бегущим по траве кампуса Эджвудского университета. Стоп. Он видел его еще раньше. По телевизору! Участвующим в Бостонском марафоне. Темноволосый человек бежал все быстрее и быстрее, но на него надвигалась огромная тень: гигантская ступня опустилась на него и раздавила, как жука-навозника. Грассьоне засмеялся и хлопнул в ладоши. На экране возникла другая картина, романтический полумрак комнаты, темноволосый человек за круглым столиком поднимает бокал вина. Напротив него сидит очаровательная хрупкая брюнетка с раскосыми глазами. Внезапно двери комнаты открываются, и Грассьоне расстреливает влюбленную парочку из автомата. Грассьоне удовлетворенно улыбался, развалившись в кресле, весьма довольный собой. Снова появилось изображение. Правда, почему-то вместо новой картины показался знакомый красочный пейзаж. Грассьоне нахмурился. Настоящий Грассьоне сидел в кресле, обливаясь потом. Он порывался встать, но не мог. На нескольких Грассьоне свалилась стена и на пустынный город обрушился шквал автоматных очередей. Выстрелы взметнули фонтанчики штукатурки и щепок, от шальных пуль погибли еще два Грассьоне. Среди оставшихся появилась голубоватая тень. По мере ее продвижения среди Грассьоне, вокруг нее все погибали. Тень даже не дотрагивалась до них. Ее голова напоминала воздушный шарик. Когда ее рука протягивалась к автомату, он немедленно исчезал. В ту же минуту экран становился алым. Наконец на экране остался лишь один перепуганный Грассьоне. Он пятился от тени, которая стала четкой и превратилась в темноволосого человека с широкими запястьями. Теледвойник Грассьоне попытался бежать. Но тот догнал его и сжал голову в своих руках. Голова Грассьоне раскололась, как скорлупа грецкого ореха. Настоящий Артур Грассьоне завизжал. Изображение задрожало, пошло полосами, сделалось красным, почернело и исчезло. Грассьоне попробовал встать и отсоединить провода, но руки не слушались его. Он стал узником этого большого мягкого кресла. На экране возникла новая картина. Экран превратился в зеркало. Грассьоне увидел в нем самого себя, сидящего в кресле. К его виску и к шее было присоединено лишь по одному проводу. От "Сновизора", по-прежнему тянулись четыре провода, но два из них вели не к Грассьоне, а куда-то поверх него. Грассьоне пристально вглядывался в телеэкран. Он даже ссутулился и вытянул шею. Позади кресла стоял худощавый темноволосый человек с широкими запястьями. Грассьоне с ужасом смотрел, как телевизионное отражение склоняется к нему. В его груди возникло странное ощущение. Он почувствовал боль, из его грудной клетки выдавили воздух ребра затрещали, сердце прижалось к позвоночнику; кровеносные сосуды лопнули, как зерна воздушной кукурузы. Сознание Грассьоне затуманилось, и он погрузился во мрак. Римо отсоединил от своей головы два провода и бросил их на колени Грассьоне. Он услышал, как кто-то вошел, и обернувшись, увидел Чиуна. - На этой лодке больше никого нет, - сказал тот. - Я нашел девочку. Грассьоне обошелся с ней очень плохо. - Я обошелся с ним ничуть не лучше, папочка, - улыбнулся Римо. - Хочешь попробовать, Чиун? - кивнул он в сторону телевизора. - Человек не должен смотреть собственные сны, - ответил Чиун. - Ерунда, - бросил Римо. Впервые за последнее время он был в благодушном настроении. - Неужели тебе не нравится такой сюжет: кареглазый желтокожий человек ухаживает за очаровательными черноволосыми красотками с миндалевидными глазами? - Нет. Не нравится. - Но ты только представь себе: "Рассказы о Синанджу" с Ледом Лексом в главной роли. В прошлой серии Минг Хенг Той, легкомысленный ученый и автор песен, чуть было не женился на Кларк Ван Ву, садовнице и исполнительнице роли Годзиллы. Им помешал отец-алкоголик, Хинг Вонг, сообщив, что ее сводного брата-контрабандиста сбил грузовик... - Это не смешно, - сказал Чиун. - Ты высмеиваешь простые человеческие радости, а сам идешь по жизни, растрачивая свое мастерство впустую и волнуясь о таких пустяках, как долг, патриотизм и семейный очаг. Римо понял, что обидел Чиуна. - Прости меня, папочка. - Кто же из нас двоих глупец? Я, со своими маленькими радостями и фантазиями, которые я не путаю с реальностью, или ты, тщетно пытающийся осуществить свои мечты, которые не понимаешь сам? - Я же сказал: прости меня, - повторил Римо, но Чиун повернулся к нему спиной и вышел. Все хорошее настроение мигом пропало, когда Римо понял, что Чиун обиделся не на шутку. Римо вышел на палубу. Старик стоял, облокотись на перила и смотрел на далекие огни, мерцающие на другом берегу Миссисипи. - Думаешь о родном доме, папочка? - Да, - ответил Чиун. - Когда-то давно по ночам, дул такой же прохладный ветер, поднимая рябь на воде, и я, мальчишка, стоял на берегу и смотрел на проплывающие мимо суда, спрашивая себя: куда они плывут? и мечтал о дальних странах. - Ты побывал во многих из них. - Да. Но ни одна из них не сравнится с моими детскими мечтами. Сны всегда лучше реальности. Римо посмотрел на огни проплывающего судна. - Сегодня вечером я позвоню Смитти и скажу что мне не нужен дом. Чиун кивнул: - Это будет мудрый поступок, сынок. Ведь у тебя уже есть дом, который ты унаследовал от меня, а я от своих предков. Твой дом - Синанджу. Римо кивнул. - Я имею в виду не деревню с этим названием, - сказал Чиун. - Деревня - всего лишь точка на географической карте. Я говорю об искусстве Синанджу истории, науке, - обо всем, чему я научил тебя. Это твой Дом. У каждого в душе есть свой Дом. Римо молчал. Когда они собрались уходить, Римо спохватился и побежал назад, в каюту. Он взглянул на тела Грассьоне и Маселло, - на людей, которые пытались претворить в жизнь свои мечты, но нашли смерть. Все люди одинаковы, подумал Римо. Только мечты у них разные. Он подошел к "Сновизору" с мыслями о том, сколько людей погибло за пару дней из-за желания изобретателя приручить мечты. Римо вспомнил слова Чиуна и подумал о доме, которого никогда не увидит, потому что только неисполнимые желания дают стимул жизни. Мечты - всего лишь мечты, и не надо пытаться их осуществлять. Римо занес руку над пластиковой коробкой "Сновизора". - Вот так-то, дорогуша, - громко сказал он и нанес удар.