И все-таки я тебя нашел, -- отозвался Чиун. -- Я просто следовал за топотом ломящегося напролом быка, и, разумеется, это и был ты. -- Я не понимаю, чего они хотели добиться, -- сказал Римо. -- Они пытались каждого из нас заставить поверить, что другой ранен. Мы были их "двумя сливами". -- Две сливы, разделенные, сокрушены, -- повторил Римо. -- Верно. Они решили так: если каждый из нас подумает, что другой в опасности, мы ослабим нашу защиту и станем уязвимыми, -- пояснил Чиун. -- А ты не был ранен? Тебе не грозила никакая опасность? -- Разумеется, нет, -- с презрением отозвался Чиун. Он наклонился и поднял кусочки разбитой маленькой черной коробочки. -- Это всего лишь какое-то механическое устройство, одно из таких записывающих приспособлений, которые не воспроизводят телевизионной картинки, а только один звук. Я раздавил его, когда этот неразборчивый визг стал совершенно непереносим. -- Итак, нас не удалось разделить, и мы не были сокрушены, -- сделал вывод Римо. -- Как будто какая-то горстка варваров могла бы сокрушить Дом Синанджу, -- заявил Чиун. Двое мужчин помедлили, оглядываясь вокруг. Лужайки были пусты насколько хватало взгляда. Семья Во рассеялась. Глава шестнадцатая -- Все хорошо, что хорошо кончается, -- сказал Римо, когда они вернулись обратно к себе в кондоминиум. -- Ничего еще не закончилось, -- возразил Чиун. -- Что ты имеешь в виду? Воберн мертв, вся семейка смоталась в горы, что же осталось? -- Дом Во остался должен Дому Синанджу публичное извинение. -- Чиун, да брось ты, -- ответил Римо. -- Этому спору уже две тысячи лет. -- Долг есть долг. Чиун стоял у окна и смотрел на океан. -- Уже появился новый принц Дома Во. Будем надеяться, что он обладает мудростью, которой были лишены его предшественники. Чиун стоял у окна еще долго после того, как совсем стемнело. Потом Римо услышал, как он пошел к входной двери. Раздался звук открываемой двери, пара слов, сказанных шепотом и, когда Чиун снова вернулся в комнату, в руках он держал конверт. Старый кореец открыл его и прочел записку. -- Это приглашение, -- сказал он. -- Вот ты и иди. А моя бальная книжка уже заполнена, -- отозвался Римо. -- Это приглашение для Дома Синанджу на встречу с Домом Во. Мы пойдем оба. -- Так я -- часть Дома Синанджу? -- спросил Римо. Чиун с невинным выражением лица посмотрел на Римо. -- Разумеется, -- ответил он. -- Благодарю, -- сказал Римо. -- В каждом доме должна быть кладовая, -- пояснил Чиун. -- Хе-хе. Ты и есть кладовая Дома Синанджу. Хе-хе. Вот именно, кладовая. Хе-хе. Они отправились на рассвете. Чиун надел бело-черные церемониальные одежды, которые Римо еще никогда на нем не видел. На плечах красовалась тонкая вышивка шелком -- корейский знак, который, как знал Римо, был символом Дома Синанджу. Он переводился как "средоточие" и означал, что Дом Синанджу являлся средоточием мира. Едва они приблизились к портику, украшавшему вход в огромный особняк, сводчатые двери распахнулись, и появилось четверо мужчин с носилками, на которых лежали тела Реджинальда Воберна и Ким Кайли. Когда они проходили мимо, Римо отвел глаза, потом посмотрел на местного констебля, вышедшего вслед за носилками. -- Нет убийства, -- бормотал себе под нос констебль. -- Это уж наверняка. Нет стрелы в сердце -- значит, будем считать за естественную смерть. Римо и Чиун вошли в особняк. Гробовая тишина в доме свидетельствовала, что он пуст, и Римо сказал: -- Я подумал, может, они что-то замышляют. Я им не доверяю. -- Увидим, -- спокойно отозвался Чиун. -- Я Мастер Синанджу, а ты -- следующий за мной Мастер. Это дело с семьей Во тянется уже слишком давно. Сегодняшний день увидит его окончание. -- Конечно, -- согласился Римо. -- Мы их всех перебьем. Какое значение имеет одна маленькая резня, если она сравняет счет в споре столь древнем, что уже нет в живых ни единого человека, который бы о нем помнил? Вслед за Чиуном он прошел весь дом и вышел через главные ворота. Там, на просторной лужайке ждали их все ныне живущие потомки принца Во. Римо пристально оглядел длинные ряды торжественных, суровых лиц: краснокожих, черных, желтых, белых и смуглых. Ни на одном из них не было улыбки. -- Кто сказал, что в больших семьях живут веселее? -- пробормотал Римо. Чиун спускался по ступеням, его шелковые одеяния развевались. Он остановился в нескольких футах от переднего ряда стоявших людей и слегка наклонил голову -- то был самый малый из его малых поклонов. -- Я Чиун, Мастер Синанджу, -- повелительным тоном провозгласил он. -- Это Римо, наследник Дома Синанджу. Мы пришли. Пухлый уроженец Востока, одетый в простую, малинового цвета одежду, выступил из первого ряда и поклонился Чиуну. -- Я Лии Вофан, -- торжественно сказал он. -- Новый принц в длинной и блистательной череде наследников принца Во. Я пригласил вас сюда, дабы обсудить вопрос о дани. -- Дани, в которой было отказано моему предшественнику, Мастеру Паку, -- уточнил Чиун. -- Дань, в которой отказал ему принц Во, видя в этом доказательство могущества своей власти, -- мягко добавил Лии Вофан. -- И за это высокомерие и гордыню, -- сказал Чиун. -- Мастер Пак, один-единственный человек, изгнал принца, его армию и его двор из цивилизованного мира. -- Это верно, -- согласился Вофан. -- Вот сюда. Именно к этому острову приплыл принц Во. В голосе Чиуна, когда он снова заговорил, прозвучала мягкая грусть. -- И все это только лишь из-за слов, -- произнес он. -- Из-за отказа принца открыто признать, что Мастер Пак выполнил свое обязательство. -- Он смолк на мгновение. Тишина была абсолютной. -- И только из-за этого погибло столько людей, -- закончил Чиун. -- Было так, как вы сказали, -- отозвался Лии Вофан. -- Проклятие досталось нам в наследство от принца Во, Странника. Это проклятие сопровождало мою семью, все ее ветви в течение двух тысячелетий. Теперь проклятие рассеется. Ибо мы, семья Во, открыто провозглашаем, что великий Мастер Пак помог нашему предку принцу Во. И далее, мы утверждаем, что Мастера Синанджу -- это убийцы, которым нет и не было равных. И в этом веке и в любом другом. Чиун поклонился своим самым глубоким поклоном. -- Я, Чиун, ныне главный Мастер Дома Синанджу, принимаю вашу дань мне и всем Мастерам, прошлым, нынешним и тем, что еще грядут. -- Примите это и более того, -- сказал Лии Вофан. Он отступил в сторону, и за ним расступились все собравшиеся потомки Во, открыв взгляду сам камень, камень, чей наказ -- ждать, покуда в Доме Синанджу появятся две головы, а тогда разделить их и убить -- не оправдал ожиданий и принес Дому Во только новые смерти. -- Наша вражда закончена, -- объявил Лии Вофан. -- Никогда более не обратимся мы к тем словам, что начертаны на этом камне. Мы хотим жить в мире. Чиун повернулся к Римо и улыбнулся ему, потом прошел через толпу к камню. Голос его вознесся над толпой, когда он нараспев произнес: -- Да останется наша рознь позади нас. Но никогда не забывайте принца Во, и легенду о нем, и Мастеров Синанджу, которые отныне и во веки веков будут вашими друзьями и верными помощниками в беде. Возвращайтесь в свои пределы и помните. Ибо только благодаря памяти живет вечно величие прошлого. И с этими словами Чиун резко взмахнул рукой. Раз, другой, третий. Камень разлетелся на миллионы осколков, которые так и брызнули в небо, крутясь и танцуя в полете, и ярко вспыхивая под лучами заходящего солнца. -- Добро пожаловать домой, дети Во, -- произнес Чиун, а потом повернулся и пошел прочь сквозь толпу. И когда он проходил среди них, они падали на колена.