биралась там побывать. Меня не затруднит бросить взгляд на гараж. К тому же там приличный плавательный бассейн. - Вы, вероятно, замечательно выглядите в купальном костюме, - с восхищением замечает Бенни. - Еще лучше я без купального костюма! - она наградила Бенни таким взглядом, что тот едва не свалился со стула. Девушка решительно отодвинула стул. - Дайте мне описание этой машины, и я посмотрю, что можно сделать. Керман написал номер машины и ее приметы на обороте своей визитной карточки. - Если вам когда-нибудь станет скучно, вот вам номер моего телефона. - Разве я похожа на скучающую особу? - она поднимает на него свои китайские глазки. Потом переводит взгляд на меня. - Где я могу вас увидеть? Я отвечаю и помогаю ей одеться. Она слегка кивает мне, ее взгляд скользит мимо тех двоих, словно бедняг и не существует в природе, и уходит легким, пружинящим шагом, как бы скользя над полом. Проходит через дверь и исчезает. Бенни набрасывается на меня. - Где ты ее откопал? - Ну-ка признавайся! - добавляет Керман. - И зачем она пришла с тобой? - Еще не знаю. Инициатива исходила от нее. Она была любовницей Милса. Нас познакомил Крюгер. Я хотел узнать, откуда у Милса столько денег, чтобы купить такой роскошный дом. Она, правда, и сама не в курсе, но обещала узнать. Как видите, одно звено приводит к другому... Но что совершенно определенно - она может вырвать признание даже у мертвого. К тому же у нее свои счеты с Милсом. Таким образом, нас уже двое... Мне кажется, она может быть полезной нам. Бенни и Керман переглянулись. - Единственный интересный пункт в твоем монологе - это то, что одно звено цепи приводит к другому. С такой куколкой, малыш, ты действительно можешь быть уверен, что одно звено приведет к другому. Глава 3 Направляясь к машине, я отдаю себе отчет, что мои мысли больше занимает Сезар Милс, чем убийца Даны. Я внушаю себе, что мои увечья - это мое частное дело, что сейчас не время думать о мести. Но не могу удержаться от мысли, как было бы приятно обвинить в убийстве Даны Милса, предварительно избив его до полусмерти. Повторяю, я отдаю себе отчет, что самым неотложным делом является посещение Беркли, но после небольшой борьбы с самим собой решаю, что ничего страшного не произойдет, если я уделю немного времени и персоне Сезара Милса. Я сажусь в свою машину и подъезжаю к первому же кафе, останавливаюсь и захожу внутрь. Беру справочник адресов, и чувство удовлетворения охватывает меня, когда я наталкиваюсь на следующую строчку: Милс Сезар, 235, Кервуд 34368. Я кладу справочник на место, закуриваю сигарету и любовно глажу себя по голове. Несколько мгновений я стою так, потом быстро возвращаюсь к своей машине и еду к городской гостинице на углу Фельдман-стрит и Центральной-авеню. Контора, занимающаяся меблировкой квартир, находится на первом этаже. Ею руководит худой раздражительный старик, одетый в черное. Мне пришлось немало постараться, прежде чем я внушил доверие к своей особе и он согласился заглянуть в реестровые книги. Номер 235, Кервуд-авеню был куплен год тому назад Натали Серф. Ни о каком Милсе там нет ни слова. Я не спеша закрываю книгу и высказываюсь насчет погоды, чтобы доказать старику, что я неплохо воспитан, потом медленно спускаюсь по каменным ступенькам. Сев в машину, я начинаю подсчитывать дивиденды. Бумеранг, пущенный наудачу, вернулся обратно и принес много интересного. Кремово-голубой "роллс" принадлежит Аните Серф. Они с мужем используют парня для охраны их дома от непрошенных визитеров. А вне этой работы упомянутый выше парень одевается, как миллионер, держит сигареты в массивном золотом портсигаре, который стоит по крайней мере его двухмесячного жалованья. Может, это и не имеет прямого отношения к убийству Даны, но ситуация во всяком случае интересная. Крюгер сказал мне, что Милс был нищим, когда появился в Оркид-сити. Но с тех пор он сделал гигантский шаг вперед. Шантаж позволяет быстро сделать состояние, и это мне кажется наиболее реальным объяснением столь разительных перемен. Может быть, он заставляет "петь" всю семью? Не он ли инсценировал "клептоманию" Аниты? И почему он живет в доме Натали Серф, если не держит и ее в руках? - Продолжай, Мэллой, продолжай, - говорю я сам себе. - Ты неплохо рассуждаешь. Двигай дальше. Ты хотел впутать Милса в историю. Теперь попытайся накинуть петлю на его шею. После этого я подвожу итоги: если Милс шантажист, то не он ли убил Дану? Может быть, но все это пока неопределенно... Во всяком случае, ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как увидеть этого любимца женщин шествующим в газовую камеру. Теперь, когда я вплотную занялся Милсом, настало время нанести визит Георгу Беркли. Жилище Беркли находится в глубине глухого переулка. Я останавливаюсь возле большого дома, обнесенного решеткой, выхожу из машины и рефлекторно кидаю взгляд направо и налево, не наблюдает ли кто за мной. Никого. Улица совершенно безлюдна. Я толкаю тяжелую дверь, и она медленно отворяется. Передо мной большой ухоженный сад. Метрах в восьмидесяти от меня дом, перед ним теннисный корт. Дом двухэтажный, выстроен из дерева и кирпича в подражание швейцарской моде. Деревянная лестница ведет на веранду, на крыше которой стоят четыре статуи и смотрят на меня сверху вниз. Полуденное солнце печет вовсю. Ни малейшего ветерка, листья в саду не шелохнутся, даже статуи на крыше, кажется, затаили дыхание. Поднимаюсь по ступенькам и нажимаю пуговицу звонка. Жду. Ничего не слышно. Я нажимаю снова. В доме никого нет в это полуденное время. Проникнуть туда не составит большого труда; интересно только: каким временем я располагаю до прихода Беркли? Я считаю, что быстрый осмотр помещения может дать что-нибудь интересное, но моя машина перед домом явно свидетельствует, что этот ушлый Мэллой делает что-то, не укладывающееся в рамки закона... Я спускаюсь по ступенькам, с тяжелым сердцем иду обратно и ставлю машину под дерево в конце авеню. Затем убираю личную карточку и пешком возвращаюсь к дому Беркли. Статуи все так же смотрят на меня. Звоню еще раз, но по-прежнему никто не отвечает. А через минуту с помощью ножа приподнимаю щеколду одного из окон. Бросив быстрый взгляд вокруг, проскальзываю внутрь. Меня окружает приятная полутьма: зеленые шторы почти не пропускают света. Весь этаж занят одним помещением. В конце его деревянная лестница ведет на второй этаж и на веранду. Глаза мои постепенно привыкают к полумраку, и я начинаю бесшумно двигаться, чутко прислушиваясь. Никто не кричит, в шкафу не лежит труп, и никто не стреляет мне в спину... Через минуту я совсем осваиваюсь и начинаю интересоваться обстановкой. Помещение убрано со вкусом. Повсюду ковры. Красивый камин. Коллекция курительных трубок. На столе ящик с табаком, бутылка и стакан. Все окружающее говорит о том, что Беркли любит жизнь и пользуется ею вовсю. Но мне кажется, что в этом холле я не найду ничего интересного: слишком уж все открыто. Приходите люди и смотрите - мне нечего скрывать! Бесшумно поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь, чтобы прислушаться. Вполне возможно, что Беркли отдыхает где-нибудь в верхнем помещении, а эта перспектива отнюдь не приводит меня в восторг. Мои нервы еще не пришли в порядок после встречи с Милсом, и у меня нет ни малейшего желания встретиться нос к носу с Беркли. На стенах в изобилии висят охотничьи ружья, и любое из них может быть разряжено в мою голову. Я еще некоторое время прислушиваюсь, но так как не слышно ни единого звука, открываю первую дверь. Это ванная комната с разнообразными приспособлениями для душа, массажа и прочего. Но никаких следов пудры и духов. Следующая дверь приводит меня в спальню. Там стоит большая двухспальная кровать, трюмо. Над изголовьем висит картина спортивного содержания: старый охотник со старой собакой, у которой к тому же насморк. Я оставляю открытой дверь и подхожу к столу. Мне в глаза бросается блестящая фотография в кожаной рамке. Это вносит фальшивую ноту в атмосферу чистого воздуха и мужской силы. На фотографии Анита Серф, ярко освещенная прожектором на черном фоне. Она совершенно обнажена, если не считать перчаток из темного меха. Ее руки, на манер танцовщицы, покоятся на бедрах. Сенсационное фото, которое можно продавать по пяти долларов за штуку у входа в метро. Внизу фотографии синими чернилами написано: "Моему дорогому Георгу от любящей Аниты". Я хотел бы унести эту фотографию, но она не влезет в мой карман. Я вынимаю ее из рамки и еще раз внимательно рассматриваю. На обороте имеется штамп: "Луи - театральный фотограф. Сан-Франциско". Этому фото явно несколько лет. Анита здесь значительно моложе, и у нее еще нет этого высокомерного вида, присущего ей сейчас. Я с сожалением думаю об утерянных возможностях. Если бы я видел это фото до того, как Анита пришла ко мне, ей бы не пришлось просить дважды... Я вложил фото в рамку и поставил на прежнее место. В ящиках стола ничего интересного не оказалось. Пришлось перенести внимание на платяной шкаф. Дана как-то говорила, что Беркли одевается, как куртизанка. Судя по содержимому шкафа, она была недалека от истины. Множество костюмов, шляп, дюжины башмаков заполняют все наличное пространство. Решив, что и здесь нет ничего интересного, я только из профессионального любопытства отодвигаю костюмы в сторону, чтобы увидеть глубину шкафа. На задней стенке вбит крючок, на котором висят жакет и юбка. Некоторое время я стою неподвижно, потом хватаю эту одежду и подхожу к окну. Сомнений нет, это вещи Даны! Бенни говорил, что в ее шкафу недостает именно этих вещей. Само собой разумеется, что они были на ней в ночь убийства. И вот они здесь! След, который, казалось, вел к Милсу, привел к Беркли... Еще не решив, что же мне делать с неожиданной находкой, я улавливаю звук шагов этажом ниже. Меня прошибает холодный пот. Сворачиваю вещи в комок и подбегаю к лестнице. Кто-то ходит внизу. Я явственно слышу шаги, шуршание бумаги. Проскальзываю на балкон и, будучи невидим снизу, заглядываю в комнату. Перед письменным столом стоит Сезар Милс, собственной персоной, с сигаретой в зубах, с подлым и растерянным выражением лица. На нем синий костюм и широкополая шляпа. Прав был Крюгер - он одевается, как миллионер. Я быстро возвращаюсь в спальню, хватаю фотографию Аниты, заворачиваю ее в одежду Даны, открываю окно и выскальзываю на веранду. Я подозреваю, что этот мерзкий любимчик женщин ищет фото Аниты. Что ж, пусть поищет! Глава 4 Проезжая по пыльной дороге перпендикулярно Уилмор-авеню, я наталкиваюсь на знакомый "форд-кабриолет" Бенни. Машина стоит возле лавки, в которой продают все: от надувных матрасов до презервативов. Вечерами они зарабатывают сумасшедшие бабки на молодых парах, которые заходят сюда, прежде чем идти в дюны заниматься любовью. Я останавливаюсь, покупаю входной билет и прохожу внутрь, надеясь застать там Бенни. И не ошибаюсь. Он разговаривает с миниатюрной брюнеткой; у нее кокетливые глазки и слишком звонкий смех. Их разделяет стойка бара, но это еще не значит, что девушка вне опасности. На ней надето что-то очень открытое, и она так опрометчиво наклоняется в сторону Бенни, что он свободно может лицезреть ее пупок. Меня тоже интересуют ее формы, и я бросаю туда же профессиональный взгляд. Брюнетка презрительно смотрит на меня, выпрямляется и, гордо откинув головку, отходит от Бенни. Несчастный поворачивается в мою сторону с разочарованным видом. - Я должен был понять!.. - возмущается он. - Только ты можешь появиться так не вовремя. Разве ты не знаешь, что неэтично беспокоить клиента и служащего, когда они заняты делом? - Простите, это ты делом занимался? - я делаю удивленное лицо. - Вот уж не подумал бы! Скорее ты уронил в ее декольте доллар и собирался выудить его оттуда. - Ты говоришь это только потому, что получил образование на задворках, - злобно шипит Бенни. - Я как раз говорил девушке, что у нее есть ум. - В неожиданном же месте у нее помещается ум! Кстати, позволю тебе заметить, что ты в этот момент всецело был занят сравнительным анализом формы ее пупка. - Боже мой! - негодует Бенни. - А чем еще мне заниматься? Ты же сам приказал, чтобы я проследил всю дорогу Даны до момента ее смерти. Как раз этим я и был занят! - Ты уверен, что Дана прошла через вырез этой девицы, чтобы попасть к дюнам? - Брось свои шуточки! - взмолился Бенни. - Не доводи меня до греха! - Хорошо. Ты обнаружил что-нибудь? Он посмотрел через плечо и заговорщически моргнул брюнетке, которая ответила ему тем же. - Пойдем к машине, там мы сможем поговорить спокойно... Я готов выполнить его просьбу, но он продолжает: - Одну минутку, старик. Мне нужно сказать несколько слов этой малютке. Она хочет, чтобы я прочитал ей четверостишие. Через пару секунд я догоню тебя. Я возвращаюсь к машине, закуриваю сигарету и терпеливо жду. Через некоторое время он появляется, потирает руки и с довольным видом усаживается рядом со мной. - Какая куколка! На нее только дунешь - и она ложится! Это начинает надоедать мне. - Хватит, доморощенный Дон-Жуан! Рассказывай, что нового? - Я не встретил ни единой души, которая бы видела Дану вчера вечером, - говорит он и, нагнувшись, нагло хлопает меня по груди. - Но я нашел двух типов, которые видели Аниту. - Аниту?! - Представь себе. Первый - это шофер такси, который привез ее к дюнам. Он уверенно говорит о платье цвета маренго. Он останавливался перед светофором и внимательно рассмотрел пассажирку. Его особенно заинтриговало то, что она вовсю старалась соблюсти маскировку. Ему показалось странным, что, приехав в такое уединенное место, она не попросила его подождать. - Когда это было? - Сразу после полуночи. - А кто другой тип? - Рыбак. Тот только поставил удочки, как заметил женщину, которая направлялась к дюнам. Она шла на довольно приличном расстоянии от него, и детали он разглядеть не мог, но платье цвета маренго видел совершенно отчетливо. Я выбрасываю сигарету в окно. - Неужели Анита присутствовала при убийстве Даны? Тогда нет ничего удивительного, что она скрылась... - Ты не находишь странным факт, что я нигде не обнаружил и следа Даны? Я спрашивал всех шоферов такси поблизости от ее дома, но ничего не нашел. Я нагибаюсь к заднему сиденью, достаю жакет и юбку Даны и бросаю перед Бенни. - Посмотри на это! Его бледная круглая физиономия краснеет и становится цвета морковного чая. Бенни поворачивается ко мне с выпученными глазами. - Ее костюм, Вик! - Да. Я нашел его в платяном шкафу Беркли. Я посвящаю Бенни в курс всего, что узнал о Милсе и о доме на Кервуд-авеню, затем демонстрирую фотографию Аниты. Но Бенни так потрясен, что почти не реагирует на снимок. - Значит, это Беркли... - задумчиво говорит он. - Может, именно поэтому я и не нашел никаких следов. Скорее всего он убил ее у себя, раздел, положил в машину и отвез в дюны. Ты веришь, что все так и происходило? - Я ничего не знаю, Эд. И начинаю сомневаться в самых очевидных вещах. Каждый раз, когда мне кажется, что я нашел что-то, случается новое событие, которое ставит под вопрос все предыдущие. Единственная возможность довести дело до конца - собрать всевозможные улики, сведения, которые попадут к нам в руки, и сохранять хладнокровие. А когда ничего нового уже невозможно будет достать, начнем делать выводы. Теперь я собираюсь заняться Ледбреттером. Ты хорошо сделаешь, если поедешь со мной. Выводя машину из узких ворот, я добавляю: - После того, как мы поговорим с Ледбреттером, вернемся в бюро. Не стоит коллекционировать лишние сведения, если мы не знаем, к чему они могут привести. - Зачем Милс ходил шарить к Беркли? У тебя есть идея? - Нет. Но я доволен, что пришел раньше. Я уверен, что он не пропустил бы фотографию. Мне кажется, пришло время разузнать прошлое Аниты. Она, вероятно, долго выступала в мюзик-холле, гораздо дольше, чем работала манекенщицей. Это видно по фотографии. Ты, может быть, нападешь на что-либо интересное... Бенни наклоняется над сиденьем и берет фотографию Аниты. Он рассматривает ее все время, пока я еду Океан-бульваром. - В таком виде девушка не станет фотографироваться за просто так, из любви к искусству, - делает он неожиданный вывод. - Ха! Представляешь, каково нацелить объектив на такой лакомый кусочек? Я ворчу что-то неопределенное. Он продолжает: - Да, думаю путешествие во Фриско - неплохая идея. - Он держит фотографию на расстоянии вытянутой руки. - Много бы я дал, чтобы она моргнула мне глазом. - Убери это, - резко говорю я. - Вечно с тобой морока... - Ну, ну, не притворяйся святым. А знаешь, неплохая мысль - прикрепить эту фотографию к объективу телескопа Ледбреттера. Я уверен, что после такого зрелища он перестанет высматривать парочки в дюнах. Мы свернули с дороги и едем краем пляжа. Мне кажется, я знаю, где находится хижина Ледбреттера, и если это действительно там, где я думаю, то оттуда открывается отличный вид на дюны, так как домик стоит на небольшом возвышении. Вскоре машина увязает в песке, и оставшуюся четверть мили до домика мы идем пешком, предварительно спрятав фотографию и вещи Даны в багажник машины. - Луна вчера светила, как прожектор, - замечает Эд. - И если он вчера бдительно нес вахту у телескопа, бог знает, что он мог увидеть... Ты хочешь предложить ему монету? - Не знаю. Мне кажется, лучше показать зубы. Если его соответственно настроить, он может рассказать нам всю свою грешную жизнь, и это не будет стоить нам ни цента. - Если бы он хотел денег, Джек заставил бы его говорить... - Увидим. Нам пришлось пересечь массив крутых спусков, и когда мы осилили его, перед нами открылась обширная панорама дюн. В пятидесяти метрах от нас, окруженная пальмами, находилась хижина Ледбреттера. На плоской крыше, наполовину скрытой деревянной решеткой, сверкал раструб телескопа. Никаких признаков жизни возле дома. У жилища Ледбреттера такой же заброшенный и унылый вид, как у девушки с кривыми ногами на конкурсе красоты. Мы приближаемся, утопая в песке. Подходя к двери, я бросаю взгляд через окно в комнату. Мебель очень старая, на столе остатки завтрака. Скатертью служит обрывок газеты. Бенни стучит в дверь, и она открывается от первого же толчка. В ожидании, что кто-то появится на стук, мы рассматриваем маленькую прихожую. Тишина. Никто не появляется. - Вероятно, он разыскивает птичьи гнезда либо принимает солнечные ванны, - предполагает Бенни. - Или же сидит на крыше. Мы немного отходим назад и смотрим на крышу, но ничего не видим, кроме сверкающего дула телескопа. Бенни громко свистит, спугнув целую стаю птиц. Ледбреттер не появляется. - Поднимемся на крышу, - предлагаю я. - Может быть, удастся увидеть хозяина через телескоп. - Отличная идея, - соглашается Бенни. - Никогда не знаешь, что тебя ожидает. Вдруг обнаружим еще кое-что интересное. Мы входим в дом и поднимаемся по лестнице. Вверху виден люк, ведущий на крышу. Я осиливаю подъем, открываю люк и оказываюсь на плоской крыше. Бенни следует по пятам. Перед нами телескоп, снабженный медными колесиками, большой деревянный ящик, где хранятся пустые пивные бутылки. Целый рой мошек взвивается вверх при нашем появлении. Ледбреттер лежит на спине. Посреди лба у него зияет дыра от пулевого ранения. Из раны пролилось немного крови, она еще только начала подсыхать. Одно несомненно: он уже никогда не сможет подглядывать за парочками в дюнах. - О Господи!.. - восклицает Бенни, хватая меня за рукав.  * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *  Глава 1 На будильнике 5.10. Опущенные шторы создают приятный полумрак и защищают от палящих лучей солнца. В то время как я изнываю от жары - с закатанными рукавами рубашки, с развязанным галстуком и расстегнутым воротником, - Паула холодна, как глыба льда. - В доме никого не было, - начинаю я, стараясь воссоздать атмосферу. - Мы поднялись на крышу. Он был там. - Я останавливаюсь возле окна, чтобы посмотреть на сверкающую в лучах солнца улицу. - Он был убит из пистолета-автомата калибра сорок пять как раз в то время, когда смотрел в свой телескоп. Пуля проделала изрядную дыру в его черепе. Думаю, смерть наступила минут за двадцать до нашего прихода. Паула не выглядит удрученной, она красит губы, но нет сомнения - ей не очень нравится то, что я рассказываю. - Около дома целые заросли кустарников. Я уверен, что убийца прятался там, ожидая, пока Ледбреттер не появится на крыше. Хорошая работа, Паула. Скорее всего, пуля окажется в черепе. Держу пари, флики обнаружат, что беднягу убили из того же оружия, что и Дану. - Я гашу сигарету, качаюсь на стуле и протираю глаза. - Это примерно все. Мы постарались исчезнуть как можно быстрее. Нас наверняка никто не видел. Паула бросает на меня тревожный взгляд, берет сигарету и закуривает. - Мне это не нравится, Вик. Можно было избежать этой смерти, если бы мы рассказали Брендону о Серфе. - Возможно, но я сомневаюсь. Во всяком случае, Ледбреттер сам напросился на пулю. Ему нужно было только рассказать все, что он знает, фликам или Джеку. Но он предпочел заигрывать с убийцей. Он надеялся получить хорошие деньги, а вместо этого получил дырку во лбу. Паула покачала головой. - Может и так, - она поворачивается и смотрит на шторы. - Брендон рассвирепеет, когда узнает. Мы окажемся между молотом и наковальней. - Она с минуту размышляет, потом поворачивается ко мне. - Что ты намерен предпринять сейчас, Вик? - Отправлю Бенни в Сан-Франциско, чтобы он постарался выудить что-либо из прошлого Аниты. Он почти уверен, что она присутствовала при убийстве. А сейчас я хочу пойти и сказать два слова Беркли. - Грязная история, - шепчет Паула. - Да, но на этот риск я должен пойти. Надеюсь, благодаря этим вещам я узнаю кое-что. И потом, возможно, это как раз то, что искал Милс... Клег изучает вещи. Едва только я получу его рапорт, я наброшусь на Беркли. - Рискованно, и все-таки это единственное, что мы можем сделать. Но что же произошло с ее бельем, обувью, чулками? - Не знаю. Может, спрятаны где-нибудь у Беркли. У меня было очень мало времени на поиски - Милс появился очень не вовремя. Я поищу, когда снова буду там. - Ты пойдешь и к Милсу? - Придется. Я, конечно, не слишком жажду этой встречи, но сходить надо. Я начинаю думать, что он не имеет отношения к убийству, но все же хочу убедиться... - У нас нет времени, ты знаешь. Мы должны успеть раньше полиции. - Как только Клег просеет жакет и юбку через решето, я иду к Беркли. В настоящий момент он подозреваемый номер один. Если я его уличу, дело в шляпе. Свяжись с Клегом и разузнай, как там обстоят дела... Пока она пытается дозвониться до Клега, я смотрю в окно. Накопилось много вопросов, которые ставят меня в тупик. Почему Дана была голой? Почему Анита дала ей свое ожерелье? Мне кажется, двадцать тысяч долларов - слишком дорогая цена за ответ на простой вопрос. С другой стороны, она могла и не давать Дане ожерелье, а только попросить спрятать его. Возможно, у нее было свидание с пижоном, который заставлял ее "петь", и она боялась, как бы он не отобрал украшение... Я не верю, что Дану могли купить. И чем больше я думаю, тем меньше верю в возможность подкупа. Все это не вяжется с ее характером. - Клег на проводе. Он хочет поговорить с тобой, - сообщает Паула. Я хватаю трубку. Клег сообщает, что не нашел на одежде ни пятен крови, ни следов песка, ни вообще ничего подозрительного. Я благодарю его и обещаю заехать за вещами в ближайшее время. - Ничего, - отвечаю я на вопросительный взгляд Паулы. - Это говорит за то, что одежды на ней не было, когда ее убили. Рана была на лбу, и одежда обязательно оказалась бы в крови. - Может, ее раздели прежде чем убили? - Вероятно. В любом случае необходимо встретиться с Беркли. Правда, это не тот тип, которого можно заставить легко разговориться. Придется его немного потрясти с помощью Кермана. Когда я уже подхожу к двери, звонит телефон. Паула снимает трубку и делает мне знак. - Это портье. Брендон идет сюда! Я хватаю пиджак и шляпу. - Задержи его, - говорю я, кидаясь к двери. - Скажи, что не знаешь, где я, но завтра утром буду здесь. Я метеором мчусь по коридору и только заворачиваю за угол, как слышу шум лифта на нашем этаже. Я исчезаю, а Брендон в это время уже нетерпеливо стучит ногой в дверь. Глава 2 Я останавливаю машину в конце Уилмор-авеню, открываю дверцу и выхожу на яркое солнце. - Теперь пешком, - говорю я Керману. - Это в конце квартала. Керман выбирается из машины, поправляет безукоризненной белизны платочек, выглядывающий у него из кармана, и недовольно ворчит: - Это там, налево, а? Черт! Как хочется пить! Как ты думаешь, он предложит нам стаканчик? - Он скорее предложит хороший удар по черепу. Это коллекционер старинного оружия. - Отлично! - с воодушевлением изрекает Керман. - Я еще никогда не получал ударов старинным оружием. Мы бок о бок идем по аллее, стараясь держаться в тени. - Нужно спрятать вещи Даны на прежнее место, - говорю я, когда мы останавливаемся перед тяжелой дверью. - Но сделать это так, чтобы хозяин ничего не заметил. Если он в саду, задержи его до моего возвращения. Если он дома, я постараюсь проделать все это достаточно бесшумно. Без небольшого везения нам не удастся проникнуть туда. - Ну и рожа у тебя будет, когда он обнаружит нас и вызовет фликов! - нервно смеется Керман. - Я так и вижу довольную харю Брендона, когда он задержит нас за незаконное проникновение в чужое жилище. - Помешай ему звонить по телефону. Для чего же я привел тебя сюда? - Я все понимаю, только бы он не был слишком груб с нами... Я толкаю калитку и осматриваюсь. Статуи по-прежнему стоят на крыше, в саду никого не видно. - Не заперся ли он там? - высказываю я предположение, с подозрением глядя на дом. - Я пойду первым? - Керман нерешительно смотрит на дом. - Иди! Если он там, займи его внимание, прежде чем я проделаю необходимую работу. Это займет не более трех-четырех минут. - Надеюсь, - ворчит Керман, направляясь к дому. Он подходит к входной двери и жмет на кнопку звонка. Мы ждем некоторое время, но ничего не происходит. Я жестом показываю позвонить еще. Он выполняет это, и вдруг совершенно неожиданно за моей спиной раздается голос: - Что вы здесь делаете? Я, правда, не подпрыгнул, но все же испытал такое ощущение, словно меня ударили по голове. Резко поворачиваюсь. Импозантный, плотный мужчина стоит передо мной. Такие типы сводят с ума женщин. У него масса черных вьющихся волос, а матовая кожа делает его глаза еще более синими, чем они есть на самом деле. У него самодовольный, уверенный вид человека, который не сомневается в своей привлекательности и имеет на это полное право. Не нужно быть факиром, чтобы догадаться - передо мной Беркли. Дана говорила, что он одевается, как кинозвезда, и это правда. На нем абрикосового цвета рубашка и белые льняные брюки, безукоризненно отутюженные. Ботинки из белого шевро с коричневой отделкой. Массивный золотой браслет охватывает левое запястье. Вокруг шеи подобие галстука из зеленого шелка. - Мистер Беркли? - я стараюсь говорить как можно более непринужденно. - И что из этого следует? У него хорошо поставленный баритон, вероятно, неотразимо действующий на женщин, но на меня он не производит впечатления. Я протягиваю ему свою карточку и делаю шаг назад. Он изучает ее с видом человека, получившего извещение о смерти лучшего друга. Внимательно прочитав, переворачивает ее, но, не найдя больше ничего заслуживающего внимания, возвращает обратно, словно она может испачкать его пальцы. - Огорчен, - он адресует задумчивую улыбку статуе на крыше, - но я не нуждаюсь в услугах людей вашего сорта. Спасибо за визит, возможно, в другой раз... Керман подходит к нам. Беркли делает вид, что не замечает его. - Я и не предлагаю вам услуги, - поясняю я. - Мы работаем на одного клиента, жена которого находится в числе ваших друзей. Вы можете быть нам полезны. Хотя я вижу, что он старается сохранить невозмутимый вид, огонек беспокойства пробегает у него в глазах. - Учтите, мы можем обратиться за интересующими нас сведениями в полицию, - решаю я припугнуть его. - А вы знаете, каковы флики. Они очень мало считаются с частной жизнью людей. Не то что мы. Он вынимает руку из кармана и задумчиво гладит ею квадратный подбородок, усиленно демонстрируя, что он - гора, которую ничто не сможет сдвинуть с места. - Чего вы хотите? - наконец говорит он. - И давайте быстрее с этим покончим. - Сожалею, но дело достаточно серьезное, чтобы его решить на ходу. Не зайдем ли в дом? - Ах, боже мой! - восклицает он, теряя апломб, но тем не менее подходит к двери. Мы следуем за ним по пятам. - По-прежнему военный план номер один? - спрашивает меня Керман шепотом. - Не вижу иной возможности добиться желаемого. Придется припугнуть его, либо стукнуть, иначе он не заговорит. - Это будет забавно - стукнуть его, - мечтательно говорит Керман. Беркли открывает дверь и, не оборачиваясь проходит внутрь. Он пересекает холл и направляется прямиком к бару, за дверцей которого расположилась весьма занимательная коллекция бутылок. Здесь же на полочках стоят стаканы, а посередине расположен холодильник. Это лучшее из того, что я когда-либо видел. И глядя на Кермана, который потирает руки в предвкушении выпивки, понимаю, что он того же мнения. - Теперь делайте свой номер и побыстрее, - говорит Беркли, наливая себе примерно с полстакана виски, добавляя содовой и кусочек льда. Затем резко захлопывает дверцу, давая понять, что угощения не последует, подходит к дивану и устраивается на нем. Я жду, пока он расположится поудобнее, затем разворачиваю пакет с одеждой Даны и бросаю ему на колени. - Как этот костюм очутился в вашем шкафу? Он ставит виски на низенький столик и с брезгливым видом отшвыривает одежду от себя. - Что вы сказали? - он поворачивает лицо, чтобы лучше видеть меня. - Эта одежда находилась в вашем шкафу, и я хочу узнать, как она очутилась там. - Вы пьяны или просто не в себе? - У него удивленное лицо. - Не притворяйтесь! Я приходил сюда часа два назад. Дома вас не было, и я занялся небольшим исследованием. Я нашел этот костюм в платяном шкафу спальни. - Неужели? И вы украли его, чтобы тут же принести назад? Очень странно! - Он выдавливает из себя смешок. - Я взял его, чтобы удостовериться, что на материи нет пятен крови. Это заставляет его резко поднять голову. - Как это... пятен крови? - Эти вещи принадлежат Дане Дэвис, молодой женщине, которая была убита в дюнах вчера вечером. Он опускает ноги с дивана. - Что все это значит? - Я хочу знать, как этот костюм, принадлежащий Дане Дэвис, девушке, которую раздели и убили вчера в дюнах, оказался в вашем шкафу? - Я не знаю, о чем вы говорите, да и наплевать мне на это. Забирайте ваше тряпье и убирайтесь. - Я сожалею, но у меня имеется еще одно веское доказательство, благодаря которому я могу впутать вас в эту историю. Это рапорт Даны Дэвис, - спокойно произношу я. - Она была моим агентом, и в тот момент следила за Анитой Серф. Это затыкает ему клюв. Он дрожит, как былинка перед бурей. - Это... шантаж? - Все не так просто. Жертва была нашим другом. Я отплачу за ее смерть. Но я хочу знать, как эти вещи оказались в вашем шкафу. - Хорошо, хорошо, - он медленно поднимается с дивана. Все еще сильный, опасно спокойный и уверенный в себе. - Помимо всего прочего, это пахнет шантажом. Прежде чем мы пойдем дальше, я позвоню в полицию. Нужно, чтобы флики знали то, что вы только что сообщили мне. Вы покажете им улику, и если это фальшивка, они займутся вами. Его рука тянется к телефонной трубке, но Керман успевает быстрее. Он хватает телефон, выдергивает шнур и бросает аппарат на пол. - Никаких телефонов, старина! Реакция Беркли изумительна для человека его комплекции. Он наотмашь бьет Кермана по щеке. Красивый удар - Керман валится на ковер, увлекая за собой стол. Пока Беркли поворачивается в мою сторону, я делаю свой ход. Встречаю его правой, а левой выдаю отличный апперкот. Потом накошу еще и удар правой, тот самый, который малютка Милс отразил так легко. Но Беркли не имеет такого класса и потому падает лицом вниз с таким шумом, что сотрясается весь дом. - Красиво! - восхищается Керман, поднимаясь с пола и массируя себе щеку. - А крепко бьет парень. Как ты думаешь, можно теперь угоститься капелькой виски? - Можно угоститься и большей дозой, - соглашаюсь я и ногой переворачиваю Беркли. Керман направляется к шкафу с напитками, все еще массируя себе щеку. Он наполняет два стакана, один протягивает мне и быстренько проглатывает содержимое своего. Я отпиваю полстакана, задумчиво глядя на Беркли. Меня немного беспокоит его реакция. Он вел себя, как невиновный человек, и у меня неприятное ощущение, что он был искренен, когда сказал, что ничего не понимает. Придется заняться этим делом более основательно. Иначе не миновать фликов. Керман наливает себе второй стакан. Теперь, заправившись виски, он страшно доволен. - Мы сделаем все, что нужно. Ведь это он начал драку... Заставим его говорить. Он берет сифон и направляет струю воды в лицо Беркли. - Вставай, вставай, дорогой, подними голову. Не стоит так долго валяться. Беркли ворчит, поворачивается, трет лицо руками, медленно поднимает голову и смотрит на нас ошалелым взглядом. Потом встает, снимает мокрый шейный платок и бросает на ковер. Не говоря ни слова, подходит к дивану и падает на него, вытирая лицо носовым платком. - Может быть, продолжим беседу? - я закуриваю. - Так каким же образом этот костюм очутился в вашем шкафу? После продолжительного молчания он отвечает голосом, полным злобы: - Я же вам сказал, что ничего не знаю! Самое неприятное, что я верю ему. - Хорошо. Вы не понимаете, о чем я говорю? Ну что ж! Я вам объясню. Три дня назад Франклин Серф нанял нас следить за его женой. Почему? Вас это не касается. У него были причины... Я поручил Дане Дэвис следить за миссис Серф. Из ее рапорта стало ясно, что вы с миссис Серф интимные друзья и видитесь втайне от всех. Это сведение, между прочим, не было сообщено мистеру Серфу. Прошлой ночью около часа ночи Дане Дэвис кто-то позвонил и она вышла из квартиры. А немного позже ее обнаружили с пулей в голове. Убийство поставило нас в очень затруднительное положение. Мы гарантируем тайну наших клиентов, но теперь вынуждены ее нарушить и сообщить имя Аниты Серф полиции. Как вы понимаете, это скверно отразилось бы на репутации нашей фирмы. Исходя из этих соображений, мы решили провести расследование самостоятельно. Мы ищем миссис Серф. Вам известно, что она исчезла? Мы подумали, что ваш дом мог служить ей прекрасным убежищем, и сегодня после полудня я наведался сюда. Не найдя никого, я немного пошарил в вашей квартире и, между прочим, нашел вещи Даны Дэвис в вашем платяном шкафу... Я даю вам возможность вспомнить, как они могли попасть туда. Если вы не сможете это объяснить, я сделаю вывод, что вы - убийца, и поступлю с вами так, как велит долг. У вас был мотив желать избавиться от Даны Дэвис. Она была в курсе ваших отношений с Анитой Серф. Так как вы не из тех типов, которые любят сажать себе на шею мужа любовницы, вы вполне могли убить Дану, чтобы заставить ее замолчать. Все это неприятно, но теперь вы понимаете, о чем идет речь. Долгую минуту он удивленно таращится на нас, потом взрывается: - Да вы сумасшедший! Я никогда не видел этой девушки, да и к тому же меня не было вчера в городе. Я только что вернулся! Мы с Керманом переглядываемся. - А где же вы были, интересно знать? - В Лос-Анджелесе. Я выехал вчера на автомобиле и только сейчас вернулся. Вы найдете мой чемодан в машине, если посмотрите. Он потерял большую часть своей уверенности, на лице его беспокойство. - Где вы провели ночь? - С одной женщиной. Керман достает ручку и блокнот. - Имя и адрес? Беркли холодно смотрит на него. - Еще чего! - Спрос не беда, - я зло смотрю на него. - Делайте как сочтете нужным, но если вы нам это сообщите, мы сможем подтвердить ваши показания и вытащить вас из этого дела. Во всяком случае, вашей даме не грозят неприятности. Беркли заставляет себя улыбнуться. - О боже! Ей все равно. Китти Уинчерс. Номер 435, Астория. Возразить нечего. Я, конечно, пошлю Кермана с проверкой, но это и не нужно. Я ему верю. Он слишком легко дал адрес, чтобы тот оказался фальшивым. - Она может подтвердить это, даже если вас там и не было, - говорю я, чтобы хоть что-то сказать. - Меня видел портье. Я пил в баре, и бармен меня тоже знает. Лифтер вспомнит обо мне. Я часто там бываю. Они все вспомнят, что я выехал сегодня после трех часов дня. - Надо думать, что она счастливица, - встревает в разговор Керман. Беркли кидает на него уничтожающий взгляд. - Но это все же не объясняет, как вещи могли попасть к вам. - Нет... Но я и не верю, что они когда-либо там были. Я склоняюсь к мысли, что такие крысы, как вы, нарочно придумали все это, чтобы заставить меня "петь". - Вы не возражаете, если мы поднимемся наверх? Мы до сих пор не нашли ее белье и ботинки. Во время первого визита у меня было слишком мало времени, чтобы поискать их. - А кто докажет, что вы не спрятали их здесь во время первого "визита"? - Никто. Вам придется поверить нам на слово. Пошли! Мы поднимаемся в спальню. Нам неохота рыться в чужих вещах, но Керману повезло: он находит ботинки. Они спрятаны под грудой белья в шкафу ванной комнаты. - Неглупо! - усмехается Беркли. - Вижу, вы способные ребята. - Вам не было бы так смешно, если бы мы оказались фликами, - замечаю я. - Теперь действительно надо искать. Но белья Даны нет. Мы находим разнообразные женские вещи: две пижамы, чулки, шелковое вечернее платье. Беркли утверждает, что это все одной девицы, которая уже не приходит. Кермана удивить трудно, но он удивлен. Мы спускаемся вниз и заворачиваем ботинки Даны в ее одежду. Беркли решил нас угостить и идет к бару. Он протягивает каждому по стакану, а сам возвращается на свое излюбленное место - на диван. Несмотря на весь свой апломб, он явно встревожен находкой и не знает, как мы поступим. - Что же это происходит? - задает он риторический вопрос после того, как мы выпили. - Я думаю, что в этом деле вы все же замешаны, - говорю я. - Но, видимо, одежда и ботинки спрятаны здесь в ваше отсутствие. - Я клянусь в этом! Но кем спрятаны? Кем? У меня нет ни малейшего подозрения. - Подождите немного... Это может быть убийца! Если бы эти улики обнаружила полиция, вы были бы уже за решеткой. - Возможно. - Есть только одна особа, которая может нам помочь. Это миссис Серф. Нужно ее найти. Вы знаете, где она? Он отрицательно качает головой. - Я видел ее три дня назад. Мы вместе обедали. - Как вы познакомились с ней? - На пляже. Она не слишком довольна Серфом... Я бросаю на него испытующий взгляд. - Сколько времени вы с ней знакомы? - Пару недель, - он усмехается. - Я ничего не мог поделать. Она сама упала в мои объятия. Не забывайте, что она всего лишь женщина. - У вас были с ней неприятности? - Какого рода неприятности? - В магазинах... Она ничего у вас не украла? Он гораздо более заинтересован, чем хочет это показать. - Вы хотите сказать, что она нечиста на руку? Я подтверждаю. - Так вот почему Серф установил за ней слежку! А я думал, что он ищет предлог для развода. Она тоже так думала. - Вы не ответили на мой вопрос. - Нет, она ничего у меня не украла. - Она знала, что за вами следят. Сказала она вам об этом? - Да, она сказала, что за ней следит женщина. Вот почему я ее и бросил. Я не люблю бракоразводные процессы. - Мы думали... Так вы ее бросили? - Конечно! - Мы думали, что ее заставляют "петь". Она ничего подобного вам не говорила? - Нет. Это для меня новость, - он отпивает немного из своего стакана. - Она пыталась получить от меня деньги, когда мы виделись в последний раз. - Сколько? - Я не дал ей времени назвать сумму, - он усмехнулся. - У меня нет привычки давать деньги замужним женщинам. - А не упоминала она имени Ральфа Бенвистера при разговоре? - Нет. А что, он тоже ее знакомый? - Вы его знаете? - Конечно. Это хозяин "Звезды". Я был там несколько раз. Я продолжаю продвигаться вперед. - Анита приходила сюда? - Это вас не касается. Керман ласково гладит его по руке. - Отвечайте мистеру, не будьте таким скрытным. - Вы видели некоего Сезара Милса? - Кто это? Шофер? Да, видел один или два раза. А что, он тоже замешан в деле? - Я считал, что он страж поместья. - Тоже может быть. Но иногда он работает шофером. Я ничего не знаю о нем. - Я нашел фото миссис Серф в одном из ящиков вашего стола. Я полагаю, что это она вам его дала? - Красивое фото, а? - он смеется. - Да, это она дала мне его. - Сколько лет этому снимку? - Точно не скажу. Лет пять. Она тогда работала в мюзик-холле. Во Фриско. А что с этим фото? Вы его забрали? - Да. И не рассчитывайте больше его увидеть. Он жмет плечами. - Ничего, я не огорчен. У меня полон ящик подобных сувениров. Женщины навязчивы. Как только увидишь их тело... Я прерываю его - он мне порядком надоел. Соблазнители замужних женщин вызывают у меня спазм в животе. Я встаю. - Если мне понадобится что-то еще, я вас найду. - Вы собираетесь что-нибудь предпринять в отношении этих ботинок? - небрежно спрашивает он. - Не думаю. Вы можете сказать, что ничего о них не знаете. Я собираю вещи Даны и киваю Керману. Мы, не оборачиваясь, спускаемся по ступенькам. Статуи смотрят нам вслед. Пересекаем сад, выходим за ворота и направляемся к стоянке. - Ты хорошо сделал, что побил его, - прерывает молчание Керман. - Такой тип заслуживает хорошей трепки. - Это нас не продвинуло вперед, Джек. Нет никаких причин в чем-то подозревать его. Вернемся к Милсу. Если это он спрятал здесь вещи Даны, то ради чего он возвращался сюда сегодня днем? Я сажусь за руль и нажимаю на стартер. - Все же не мешает проверить алиби Беркли. Мы не можем принимать на веру все, что он сказал. Ты не хочешь встретиться с этой дамой? - Сегодня вечером отправлюсь, - с энтузиазмом говорит Керман. - Китти Уинчерс, а? Я знавал как-то раньше одну рыженькую, которую звали Китти. Она была секретаршей. У акробатов... - Джек вздыхает. - Послушайте, если эта кукла Уинчерс позволяет какому-то Беркли, то как в отношении меня? - Она позовет фликов. Господи, Джек, постарайся хотя бы на работе не думать о женщинах! Мы никак не можем похвастаться результатами, а ты все об одном!.. Глава 3 Я останавливаюсь перед своим домом и замечаю, что внутри горит свет. Значит, человек, который ожидает меня, не прячется, и это уже хорошо. Но для большей уверенности, я бесшумно подхожу к окну и заглядываю внутрь. Мисс Болус лежит на моей кровати с иллюстрированным журналом в одной руке и стаканом моего виски в другой. Сигарета свисает с ее тонких губ, трогательная морщинка пересекает лоб. На ней надето шелковое платье, не скрывающее ее прелестных форм. Я останавливаюсь у двери и спрашиваю себя, не галлюцинация ли это. Она поднимает голову, роняет журнал и недовольно качает головой. - Я уже думала, что вы никогда не вернетесь, - возмущенно говорит она. - Я жду вас несколько часов! - Если бы я знал, что меня ожидает такой сюрприз, я бы поторопился, - только и могу я сказать в свое оправдание. - Что произошло? - Торопитесь, мы должны идти. - Без шуток? Куда? - Я нашла "паккард". - В "Звезде"? - Разве вы не попросили, чтобы я поискала его там? Он в дальнем гараже. - И вы нашли его просто так? - обеспечив себя бутылкой виски, я сажусь на край кровати. - Это было трудно? - Не садитесь на мое платье, дикарь, - говорит девушка. - Нет, это было нетрудно. Я лишь поговорила с механиком. - Она искоса поглядывает на меня. - Мужчины обожают смотреть на меня. - В этом я не сомневаюсь. Вы не были чересчур откровенны? - Нет, - она опорожняет стакан, ставит его на пол и растягивается на кровати. Она действительно самая соблазнительная девица из всех, которых я когда-либо видел. - Хорошо, очень хорошо. И мы сейчас пойдем туда? - Да. Я думаю, что заметила все, что было нужно, но никогда нельзя быть в этом уверенным, - она спускает ноги на пол. - Вы видели Беркли? - Я его видел, но он не представляет никакого интереса. У него стопроцентное алиби. Мои надежды связаны главным образом с Анитой Серф. - Может быть, сегодня вечером вы и встретитесь с ней. Идите переоденьтесь. Я пошел переодеваться и уже завязывал галстук, когда она открыла дверь моей комнаты. - У вас есть револьвер? - ошарашивает она меня вопросом. Я смотрю на нее через плечо и отрицательно качаю головой. - Вы считаете, что он может понадобиться? - Возможно. В этом месте имеются типы, с которыми лучше разговаривать, имея при себе оружие. Я полагаю, что они встретятся нам сегодня вечером. Все зависит от того, собираетесь вы участвовать в игре или нет. Если да, то возьмите револьвер. - Я никогда не играю и не нуждаюсь в револьвере. Зачем? Разве это кабак? Я думал, что это ультрашикарная ночная коробка. - Так оно и есть. Но там идет крупная игра, и все члены клуба несут ответственность за своих приглашенных. Бенвистер - жестокий человек. Он держит двух типов, которые занимаются наведением порядка. Предупреждаю: если вы туда попадете, то не сможете делать все, что вам вздумается. - Я всегда могу попробовать, - говорю я, приглаживая волосы. Пересчитываю, сколько при мне денег, сую их в карман и объявляю, что готов. - Вам никто не говорил, что вы умопомрачительны? - Вы находите? - мисс Болус смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы. - И все-таки не намерены ничего предпринять?.. Я подхожу к ней. Она отстраняется, чтобы быть вне досягаемости моих рук. - Сберегите свои эмоции для дождливого дня! И она небрежной походкой направляется к двери. Никогда она не выглядела так элегантно. Я гашу свет и следую за ней. В тот момент, когда она усаживается в машину, я сообщаю: - Сезар Милс был сегодня днем у Беркли. Он шарил повсюду. - Сезар Милс меня не интересует, - холодно произносит она. - Может быть, но у меня такое чувство, что вы знаете о нем гораздо больше, чем рассказали. Она достает из сумочки портсигар и закуривает. - Мне нечего рассказать о Милсе, - начинает она немного погодя, спокойным голосом. - Он меня не интересует. Я же вам это говорила... - Я считал, что у вас к нему свои счеты, поэтому вы и пришли ко мне. - Нет, мне не нужна посторонняя помощь, чтобы свести счеты с Милсом. Я могу уничтожить эту паршивую маленькую тварь, когда захочу. - Очень хорошо. Что ж, раз не будем говорить о Милсе, поговорим о вас. - Я сворачиваю налево и направляюсь к Океан-бульвару. - Что скрываете вы, мисс, за печалью ваших глаз? Она делает непроизвольный жест, но ничего не произносит. - Ну, не будьте же такой скрытной, - я бросаю взгляд на выдвинутый вперед подбородок. - Скажите же что-нибудь. Я умираю от любопытства. Вы появились неизвестно откуда и обращаетесь со мной, как с другом детства. Кроме того, вы занимаетесь моим делом, которое, как вы утверждаете, вас совершенно не интересует. Что кроется за всем этим? Кто вы? - Это нетрудно, - говорит она с легким смехом. - Я никто. Все, что во мне есть хорошего, - это внешность. Остальное... У меня было необычное детство. Мой отец выпрашивал милостыню у людей, стоявших в очереди перед бюро найма театра варьете в Нью-Йорке. Он набирал до десяти долларов в день. Когда я кончила школу и мне было лет двенадцать, я взяла каскетку и пошла вдоль очереди за милостыней. Уже тогда мужчины обращали на меня внимание, предлагая двадцать долларов... Моя мать сбежала с каким-то продавцом, когда мне было три года, и я ее не осуждаю. Нелегко быть замужем за таким кретином, как мой отец. Но для меня он был примерным отцом, и ничего плохого о нем я сказать не могу. Он не щадил сил, чтобы мне хорошо жилось. Самое забавное, что я могла достаточно легко получить все, чтобы нам хватило на двоих, но он не хотел этого. Возможно, он считал, что я достойна лучшей участи... - Зажгите мне сигарету, - попросил я, - и передохните. Что-то мне не особенно хочется слушать дальше... Она принялась смеяться. - Никто бы этого не хотел, но вы просили меня, и я пойду до конца. Мой отец умер, когда мне было пятнадцать лет. С этого времени я научилась хорошо защищаться. Я не могу сказать, что мой путь был усыпан розами и что я смеялась, как ребенок, но, во всяком случае, я жила неплохо. - Она закурила сигарету и вставила мне в губы. - Теперь слушайте: если вы не хотите, чтобы я вас возненавидела, не предлагайте денег, потому что я их возьму. А я боюсь людей, предлагающих деньги. - Тогда зачем же их брать? - Из суеверия. Отказываясь от двадцати долларов, я боюсь потерять один. - Во всяком случае, у меня их недостаточно, чтобы удовлетворить вас, - успокаиваю я ее, вглядываясь во мрак ночи. - Если вы попробуете вырвать что-либо у меня, дорогая, вы плохо кончите. - Не будьте идиотом, - агрессивным тоном начинает она. - Я ничего от вас не жду. Я всегда могу получить немного денег, если захочу. Я умею играть в покер, и всегда заработаю себе на жизнь, отправившись на ночь в "Звезду". Мой отец, бедный дурак, и мечтать не мог заработать столько. Теперь о другом: никогда не играйте со мной в карты, я не могу удержаться от плутовства и обдеру вас, как липку. - Вы странно рекомендуете себя, - замечаю я. - Почему? - Вы же сами просили рассказать, что скрывается за печалью моих глаз, вот я и рассказываю... - Должен отметить, вы себя не приукрасили... Она смотрит на меня. Свет от щитка с приборами едва освещает ее лицо. - Я хочу сделать вам одно предложение, - наконец говорит она. - Если бы вы дали мне кровать в вашей маленькой хижине... - Не понял... - Я предлагаю жить вместе. Я думаю о тех двух комнатах, которые нанимаю, и в которых даже свинье было бы противно. - У меня только одна кровать, - замечаю я. - Не огорчайтесь. Будь я на вашем месте, я не пожалела бы об этом, - со смехом говорит она. - Но, как я понимаю, вы не хотите меня? - Что-то вроде этого... Я привык жить один, и мне дорога моя свобода. Не стоит обижаться! - Как страшно! - восклицает она, и в первый раз за вечер я вижу ее по-настоящему задетой. - Это моя ошибка. Я всегда ищу комбинацию, чтобы меньше платить. Я согласна спать с парнем, только бы не платить за помещение. Это моя ошибка. Забудем об этом. - Решено! Мне хочется узнать, настолько ли вы тверды, как хотите показаться... Я решил поймать ее на слове. Нажимаю на тормоза и ставлю машину на край дороги. Потом поворачиваюсь к своей пассажирке и смотрю на нее. - Никогда не откладывай на завтра... - говорю я. - В последний раз, когда я упустил возможность, меня преследовали кошмары. Постараюсь, чтобы это больше не повторилось. Я обнимаю ее и притягиваю к себе. Она не сопротивляется и насмешливо смотрит на меня. - Вы не хотите жить со мной, но не прочь остановить машину... - Не будем говорить на эту тему... Она прекрасна, и когда мои губы касаются ее губ, она с легким вздохом прижимается ко мне. Мы замираем на долгую минуту. Целуя ее, я забываю обо всем... Забвение наше прервано встречной машиной, которая так сильно просигналила, что я подскочил от неожиданности. Придя в себя, вытираю губы носовым платком и ставлю ногу на акселератор. - В тот день, когда пойдет дождь, напомните мне, что вы моя должница... Глава 4 "Звезда" выстроена на земле, принадлежащей ее хозяину. К ней ведет аллея, заканчивающаяся решеткой. Здесь пасутся два сторожевых пса. Заметив сидящую рядом со мной мисс Болус, они тотчас пропускают нас, поприветствовав ее как старую знакомую и не обратив на меня ровно никакого внимания. Мы подъезжаем к ярко освещенному строению, на крыше которого сверкает звезда. Входная дверь, богато отделанная бронзой, красный ковер, спускающийся по ступенькам... Портье, который открыл нам дверь, одет в роскошную униформу. На девице в гардеробе юбка, из которой едва получился бы носовой платок. Вместе с номерком она дарит мне улыбку. Мисс Болус сообщает, что ей нужно в дамскую комнату, и просит подождать ее. Я не успеваю ничего ответить, как она исчезает, оставив меня в роскошном интерьере, от богатства которого мне становится не по себе. Но я быстро с этим справляюсь. Тощий тип с лошадиной головой и пуговицами вместо глаз пробирается сквозь толпу, стоящую у дверей. По тому, как он сверлит меня взглядом, чувствую, что он хочет со мной поговорить. Глядя на его куцый смокинг, я определяю, что это служащий заведения, который следит за порядком. И не ошибаюсь. - Вы кого-нибудь ищете? У него такой голос, что им можно щелкать орехи. - Нет. А разве кто-нибудь потерялся? Он проводит языком по своим тонким губам. - Вы кого-нибудь ждете? - Там, - я указываю пальцем в сторону дамской комнаты. - Она должна появиться с минуты на минуту... надеюсь. Он становится менее суров, но ненамного. - Мы обязаны проверять всех незнакомых, - говорит он менее агрессивным тоном. - Здесь не любят новичков. Никого, кроме членов клуба и, конечно, их друзей. Есть типы, которым здесь не место, и боюсь, вы из их числа. - Мне тоже иногда не удается раскусить человека с первого взгляда, - мирно говорю я. Он почесывает себе щеки, не переставая пристально рассматривать меня. Безусловно, моя особа не внушает ему доверия. - А... как зовут вашу даму? - Мисс Болус. - Ах, она! - восклицает он своим щелкающим голосом, моментально теряя ко мне интерес. У него такая физиономия, как будто он проглотил лимон. Разрешив все свои сомнения, он уходит играть роль великого инквизитора по отношению к другим парням, которые только что вошли и бросают вокруг беспомощные взгляды. Появляется мисс Болус. Я спрашиваю, указывая на "инквизитора": - Кто эта зебра с огуречной головой? - Гит. Один из телохранителей Бенвистера. Очень обходителен, и никто не ожидает от него пакостей. - Похоже, он не носит ваш светлый образ в своем сердце. Когда я сказал, что пришел с вами, у него был очень кислый вид. - В самом деле? Это меня огорчает, - отвечает она равнодушно. - Оставим Гита в покое. Чем займемся? - Пойдемте выпьем, я нуждаюсь в подкреплении. Мы проходим через вестибюль, идем по широкому коридору и, минуя стеклянные двери, попадаем в зал внушительных размеров. В нем находится несколько дюжин мягких кресел, толстый, как газон, ковер и бар, за которым четверо барменов в ослепительно белых с золотом костюмах. С большой сноровкой они моментально приготавливают заказанные напитки. То, что здесь пьют, не хуже, но и не лучше тех напитков, которые можно получить в любом баре города, но значительно дороже. После третьей порции виски я предлагаю мисс Болус пойти поиграть в покер. - А что вы собираетесь делать? - Исследовать, - уклончиво отвечаю я. - Расскажите мне расположение помещений. Как вы думаете, где может находиться Анита Серф? - Скорее всего, на верхнем этаже. У Бенвистера там личный кабинет и, кроме того, еще несколько комнат. Если она находится в доме, то только там. - Следовательно, мне необходимо попасть туда. Она пожимает плечами. - Это совершеннейшее сумасшествие. Я же вас предупреждала: если вы ищете неприятностей, то вы их получите. Но если вы так настаиваете... - Если эта женщина находится здесь, я найду ее. Если меня остановят, притворюсь, что заблудился. Бармен ставит перед нами еще две порции виски, я отсыпаю ему немного монет. - Идемте, - без энтузиазма говорит она. - Со всех сторон вас ожидают неприятности... Не тешьте себя иллюзиями. Уже были случаи, когда с Бенвистером пытались хитрить, но этим ребятам не поздоровилось. - У вас талант - вселять в меня уверенность! Ведь я занят делом. Глотайте ваше виски и уходите. Если у меня будут неприятности, предоставьте мне самому выбираться из них. Не зовите фликов. Брендон только и дожидается случая подцепить меня. - Не рассчитывайте на меня, - она допивает виски и спрыгивает с табурета. - В конце концов это ваш нос, который вы хотите сунуть куда не надо, а не мой. Я иду на второй этаж. Мы можем подняться вместе. Последняя порция виски придает мне непоколебимую уверенность, о чем я и сообщаю мисс Болус. - Потерпите, это скоро пройдет, - безразлично говорит она. Мы выходим из бара и идем по коридору в направлении лестницы. Там стоит небольшого роста парень в синем смокинге и, судя по его виду, очень скучает. У него вид классного боксера: нос сплющен, на лице много ссадин. Он смотрит на мисс Болус, слегка кланяется, вынимает руку из кармана и хватает меня за рукав. - Вы куда? - спрашивает он глухим голосом. - Это со мной. Не волнуйся, он не доставит тебе неприятностей. Страж отводит руку и делает мне знак проходить. Мы поднимаемся и, когда уже находимся вне пределов досягаемости его ушей, она спрашивает: - Как тебе нравится этот тип? - Еще один парень Бенвистера? - Это Шеммон. Бывший боксер. Если бы мне пришлось выбирать - драться с Гитом или с ним, - я бы выбрала его. Гит вооружен. Поднявшись по лестнице, мы идем коридором, который ведет к другой лестнице. Около нее находится игорный зал, и по лицам сидящих там можно судить, что игра идет не по маленькой. - Дальше находится еще один бар, оттуда видна нужная вам лестница, - шепчет мисс Болус. - Будьте осторожны, и - если что - мы с вами незнакомы. - С этими словами она проходит в игорный зал. Я чешу по коридору с видом слоняющегося бездельника. Вскоре я действительно оказываюсь возле другого бара, гораздо меньше первого и расположенного совсем недалеко от лестницы. Оглядываюсь вокруг. Кажется, я не привлек ничьего внимания. Бросаю взгляд назад: блондинка с каким-то парнем направляются в мою сторону. У блондинки недовольный вид, она толкает своего типа в направлении бара. Им нет до меня никакого дела. Как только они заходят в бар, я форсирую лестницу. И прежде чем кто-либо успевает крикнуть "Эй!" или всадить пулю в спину, достигаю вершины. Передо мной снова длинный коридор, куда выходит множество дверей. Их такое количество, что я застываю в недоумении, не зная, что предпринять. Вдруг в десяти метрах от меня открывается дверь и в коридоре появляется женщина в белой кофточке и брюках... Анита Серф!..  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ *  Глава 1 В течение полусекунды она смотрит на меня совершенно ошеломленно, потом, узнав, глубоко вздыхает, как человек, увидевший у своей кровати привидение. И все же, не растерявшись, быстро отступает на два шага и хочет захлопнуть дверь. Я успеваю вставить ногу в щель. Не спуская с меня взгляда, как кролик перед удавом, она медленно отступает, пока не оказывается у противоположной стены комнаты, где находится еще одна дверь. Я успеваю схватить Аниту прежде, чем ей удается открыть эту дверь и убежать. Я оттаскиваю ее от двери, держа за запястье и приговаривая: - Одну минуточку, мне необходимо с вами поговорить. Она вырывается и отступает назад. Ее грудь бурно вздымается, в глазах нездоровый блеск. В ней нет ничего общего с той женщиной, которая приходила ко мне вчера вечером, чтобы вытянуть деньги из моего кармана. Сегодня она намного старше, грубее, с несвежим лицом. Это типичная экс-танцовщица, которая жила суматошной жизнью, плыла по течению и заставляла мужчин делать всякие глупости. Она потеряла половину своей привлекательности и шарма, что составляло главные ее козыри. К тому же она перепугана до смерти, в ее серых глазах гнездится страх. - Уйдите! - говорит она голосом, похожим на вздох. Мы находимся в спальне. Красивая комната, даже слишком красивая для ночной коробки. На полу пушистый ковер, постель застелена отличным покрывалом, в тон подобраны занавески. На туалетном столике полно косметики и прочих женских безделушек. Даже жена миллионера должна чувствовать себя здесь в своей тарелке. Об Аните Серф такого не скажешь: у нее вид затравленного кролика. - Я вас искал... Мне надо задать вам несколько вопросов, миссис. - Уходите! - она указывает на дверь. - Я не хочу слышать ваших вопросов и уж тем более на них отвечать! - А ожерелье? Вы его тоже не хотите? Она отшатывается, как будто я ударил ее по лицу. - Что вы этим хотите сказать? - Вы отлично знаете что... Колье, которое вы дали Дане Дэвис. Зачем вы отдали его ей? Она бросается к туалетному столику, в котором выдвинут ящик. Я видел достаточно фильмов, чтобы сомневаться относительно того, что она оттуда вытащит. Я успеваю подбежать к ней в тот момент, когда она уже почти достала пистолет тридцать восьмого калибра. Я накрываю ее кисть, чувствуя, как ее пальцы пытаются снять предохранитель. Я нажимаю изо всех сил, раздавливая ее пальцы. - Не будьте же идиоткой! Бросьте это! Она бьет меня в грудь и падает на меня. Я теряю равновесие, и мы валимся на пол. Я обхватываю ее за шею и крепко прижимаю к себе. Она царапается, как кошка. Так мы катимся до середины комнаты. - Теперь достаточно? Или я сделаю вам еще больнее!.. Но она продолжает кулаками колотить меня по лицу, а ногами бьет по голени. Перехватив ее руки, я заламываю их ей за спину и начинаю поднимать вверх, пока она, застонав, не падает на колени. Револьвер валяется на полу, и я ногой отшвыриваю его под кровать. - Вы сломаете мне руки, - стонет она. Я отпускаю ее, беру под мышки, ставлю на ноги отступаю на два шага. - Огорчен, милая дамочка! - хотя вид у меня совсем не огорченный. - Если вы пришли в себя, поговорим. Итак, зачем вы отдали колье Дане? - Я не давала его ей, - злобно отвечает она, потирая ушибленную руку. - Вы почти сломали мне руку! - Вы приходили к ней. На вас было ожерелье. Его нашли у нее. Кто ей дал его? - Я же вам сказала, что ничего не давала ей! - Но вас видели. Кому вы предпочитаете сказать правду, мне или фликам? Выбирайте быстрее! Она выбирает - и падает животом на кровать, стараясь рукой дотянуться до револьвера. Фокус не удался. Я наклоняюсь над ней, поднимаю, но она не успокаивается. Это начинает мне надоедать, и я бросаю ее на кровать с такой силой, что у нее перехватывает дыхание. Стоя над ней, я повторяю: - Зачем вы дали ей ожерелье? - Нет, - она задыхается. - Его у меня украли. Я его никому не давала. - Почему вы, расставшись с ней, поехали на такси в Ист-бич? Она делает усилие, чтобы встать. Лицо ее искажается от страха. - Я не понимаю, о чем вы говорите. Я не была там. - Вы были там, когда ее убили. Это сделали вы? - Нет, я никогда там не была! Уходите, я не хочу вас видеть! Самое странное, что она говорит это уверенным голосом. Как-будто она боялась услышать нечто совсем другое. Ее ужас меня беспокоит. Не меня она боится, я в этом совершенно уверен. Каждый раз, когда я начинаю говорить, она напрягается, как в кресле дантиста. - Вы ничего не знаете, почему же тогда прячетесь? Почему не возвращаетесь домой? Серф знает, где вы находитесь? Ну! Отвечайте же! Она полусидит-полулежит на кровати, напоминая побитую собачонку. Пытается что-то сказать, но дальше бормотания дело не идет. Вдруг глаза ее широко раскрываются и на лице появляется выражение ужаса. Я не слышал, как отворилась дверь, находящаяся в глубине комнаты, и кто-то вошел. Я быстро оборачиваюсь. ...Ральф Бенвистер, собственной персоной, стоит на пороге комнаты. Это сильный мужчина, одетый в хорошо сшитый белый костюм. Его черные, гладко зачесанные волосы обрамляют высокий лоб. Мешки под глазами создают впечатление, что он не спал уже несколько ночей. У него тонкие губы на бесцветном лице. Я видел его несколько раз в лучших ресторанах города, но никогда не общался, и не думаю, чтобы он знал меня. У него лицо не хозяина заведения типа "Звезды", а скорее адвоката или ученого. Уголком глаза вижу, как Анита медленно поворачивает голову к Бенвистеру. Ее руки сжимаются, так что фаланги пальцев белеют. Он не обращает на нее никакого внимания. Его глаза внимательно изучают меня, и наконец он спокойно прерывает наступившую тишину: - Что вы знаете об ожерелье? - Вам лучше не заниматься этим делом! - отвечаю я. - Вы же не хотите быть замешанным в деле об убийстве? - Где находится колье? - В безопасности. Она вам сказала, что замешана в убийстве? Пряча ее здесь, вы становитесь соучастником. Но, может, вы любите такие шутки? Его неподвижный взгляд перемещается на Аниту. - Это тот человек, о котором вы говорили? Она подтверждает, вне себя от ужаса. Вены на ее шее вздуваются и становятся похожими на веревки. Он поворачивается ко мне. - Как вам удалось пройти сюда? Я не хочу впутывать в это дело мисс Болус, пока в этом нет надобности. - Вот как?.. Это запрещено? Его маленькие глазки сверлят мне лицо, потом он отводит взгляд в сторону. Его бледные губы сжимаются в тонкую линию, он делает несколько шагов по комнате. Потом нажимает на какую-то кнопку. Я с тоской думаю о пистолете-автомате под кроватью. Он мне крайне необходим, но чтобы достать его, придется стать на четвереньки и залезть под кровать. Об этом не может быть и речи, и я безнадежно жду дальнейшего развития событий. Мне не приходится долго ждать. Дверь резко распахивается, на пороге возникает Гит. Он видит меня, и в его руке моментально появляется револьвер. - Как он сюда попал? - спрашивает Бенвистер. Гит приближается ко мне. На лице его злобное выражение. - Это Гель Болус его привела, - отвечает он голосом, дрожащим от ярости. За дверью слышатся тяжелые шаги, и в проеме возникает Шеммон. Его глаза смотрят на меня, потом на Бенвистера, потом снова на меня. Мускулы вздуваются под рубашкой. - Пойди найди Гель, - приказывает Бенвистер. Шеммон моментально исчезает. Бенвистер поворачивается к Аните. - Отойди в сторону! Она встает. - Я не знаю, о чем он говорит, - начинает она тихим дрожащим голосом. - У меня от него одни неприятности. - Отойди в сторону, - медленно повторяет он, глядя на нее, как кот на дохлую мышь. Она продолжает стоять Бенвистер подходит к Гиту. - Я же предупреждал вас, что никто не должен сюда подниматься. Если это повторится еще раз, я вышвырну тебя за порог. Тебя и Шеммона! Гит молчит. Он даже не смотрит на Бенвистера. Его глаза, горящие, как угольки, впились в меня с совершенно определенным выражением. - Будьте же благоразумны и не занимайтесь этой историей, - говорю я Бенвистеру. - Выкиньте миссис Серф наружу, и обо всем, что здесь произошло, никто не узнает. Он бросает на меня взгляд и садится в единственное в этой комнате кресло. Разваливается, как очень старый или больной ревматизмом человек. - Это было бы очень просто... - говорит он. Слоновьи шаги Шеммона слышатся в коридоре. Дверь открывается, и появляется мисс Болус. Шеммон останавливается на пороге и прислоняется спиной к косяку. Мисс Болус кажется спокойной и безразличной. Она одним взглядом охватывает всю сцену, задерживается на Гите и его револьвере, смотрит на Бенвистера, потом на меня. - Добрый вечер, - говорит она спокойно. - Как вы сюда попали? И что за идея вытаскивать револьвер? Бенвистер указывает на меня пальцем. - Это ты привела его сюда? - Да, - она поднимает брови. - А разве тебе не нужны клиенты? - Такие, как ты и он, не нужны. Я знал, что в конце концов ты накликаешь на меня беду. - Очаровательно, - тянет она. - Ты, как всегда, неблагодарен. Слушай... не пора ли тебе прекратить спектакль и приказать своему церберу, чтобы он спрятал свою игрушку? Она смотрит на меня. - Пойдем отсюда. Они не посмеют нас тронуть. Мужественная речь, но пользы от нее, увы... Я по-прежнему стою неподвижно. Не люблю я такой взгляд, каким смотрит Гит. Такое впечатление, что стоит шевельнуться, как он без зазрения совести всадит в меня пулю. - Стреляй, если он сделает хоть шаг! - командует Бенвистер. Потом указывает Шеммону на мисс Болус. Тот подходит к девушке и хлопает ее по плечу. Она отодвигается от него и неожиданно метко бьет в челюсть. Бывший боксер немедленно отвечает, и она отлетает в сторону, падает на туалетный столик, разбивает множество бутылочек и флакончиков и растягивается на полу среди осколков, при этом ранит себе щеку. Струйка крови течет у нее по шее. Она лежит неподвижно, с полузакрытыми глазами, видимо, ничего не чувствуя и не соображая. Все это происходит в течение одной секунды. Гит, который не видел сигнала Бенвистера, удивленно поворачивается в направлении шума. Я выдаю ему правой снизу и ребром ладони по пальцам. Револьвер падает из его руки к ногам Бенвистера. Гит кричит и отшатывается от меня, но я хватаю мерзавца за кисть руки и скользящим ударом по виску отправляю на пол. В тот же момент Шеммон подскакивает ко мне и бьет по корпусу левой. У меня такое впечатление, что я столкнулся с паровозом. Я нагибаюсь, чтобы избежать правой, которая чуть задевает мне ухо, и выдаю ему два удара в голову. Шеммон хрюкает и валится на колени. Я отскакиваю от Гита, который вновь надвигается на меня, и еще успеваю съездить ему по зубам, так что он снова падает на четвереньки, но это последний мой успех. Шеммон налетает на меня, а я замечаю его слишком поздно. Получаю от него левой, а потом апперкот правой. Из глаз сыплются искры, я проваливаюсь в какую-то дыру... Глава 2 Единственная лампа свисает с потолка, запятнанного сыростью. Свет бросает причудливые тени на кирпичные стены и деревянные ставни. На стене напротив видны силуэты мужчин. По всему видно, что они играют в карты. Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, что же произошло. Интересно, где мисс Болус? Я открываю глаза и, стараясь не двигаться, осматриваю помещение. Это нечто вроде подвала, вероятно, очень глубокого, вокруг много ящиков. Я перевожу взгляд на тени. Это Гит и Шеммон. Дым от сигарет спиралью поднимается к потолку. Гит тасует карты, и в тот момент, когда я смотрю на него, сдает, причем сдает с такой быстротой, что тень от рук сливается в сплошное мутное пятно. Я лежу на какой-то подстилке. Они не потрудились даже связать меня - так уверены в себе. Я не хочу, чтобы они знали, что я пришел в себя и готовлюсь к сопротивлению. Я все время помню о револьвере Гита. Будь я уверен, что смогу справиться с Шеммоном одним ударом, то на Гита и не посмотрел бы. Но с Шеммоном такой номер может не пройти. Мне нужно ударить так сильно, чтобы сразу вывести его из игры. Но, вспомнив его рожу, я понимаю, что у меня нет шансов даже дойти до него. Внезапно, словно читая мои мысли, Гит говорит: - Пора бы этой скотине проснуться. Патрон хочет говорить с ним. - Если я кого-то вырубаю, он надолго остается без памяти, - самодовольно заявляет Шеммон. И ехидно добавляет: - Что это тебя так забирает? Я медленно поворачиваю голову. Они сидят метрах в трех от моего изголовья. Я не думал, что они так близко: их тени ввели меня в заблуждение. Мое движение привлекает внимание Гита. В его руке появляется револьвер, и он резко поворачивается как раз в тот момент, когда я ищу опору для своей больной руки, готовясь к прыжку. - Не будь таким хитрым, - скрипучим голосом предупреждает он, - иначе наживешь себе неприятности! Я смотрю на него, потом на Шеммона, который встает и играет бицепсами, заметными даже под пиджаком. - Пойди извести патрона, - говорит Гит. - Я его посторожу. Шеммон бросает на меня свирепый взгляд, нехотя поднимается и тяжелыми шагами направляется в глубь подвала. - А где Гель Болус? - интересуюсь я, массируя себе челюсть. - Думай лучше о собственной участи, - рявкает Гит. Я сознаю, что слишком опасно сейчас прыгать на него. Он не сводит с меня своего мерзкого взгляда и, я уверен, не задумываясь пустит в меня пулю. - Это не мешает мне думать о ней. Таков уж я. Где она? - Ею занимаются, - на его губах появляется улыбка. - Теперь закрой пасть, а не то я тебя успокою. Я смотрю на часы: 22.40. Следовательно, я нахожусь в этой ловушке уже полтора часа. И не имею ни малейшего представления, как дальше будут развиваться события. Но не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, - ничего хорошего меня не ждет. Медленно ползут минуты. Гит курит, не спуская с меня глаз. Внезапно дверь резко распахивается. Входит Бенвистер в сопровождении Шеммона. Он медленно приближается ко мне с ничего не выражающим взглядом, держа руки в карманах. Шеммон подходит ко мне и становится так близко, что я слышу запах пота и табака. Первые же слова Бенвистера меня совершенно ошеломляют. - Я должен перед вами извиниться, мистер Мэллой. Почему вы сразу не сказали, кто вы? Я очень сожалею. Я принял вас за другого. Я опираюсь ногами о пол и встаю, потирая челюсть. - Вы не дали мне времени представиться, - язвлю я. - Но и у вас не было никаких оснований находиться в апартаментах Аниты Серф. Это она ввела меня в заблуждение. Опечален, что вам причинили неприятности. Вы свободны и в любой момент можете уйти. - Вы всегда так устраиваете свои дела? - спрашиваю я. Гит усмехается, но по знаку Бенвистера убирает свой револьвер и отходит, не переставая, впрочем, наблюдать за мной. - Очень хорошо, - продолжаю я. - Где миссис Серф? - Уехала. Я ее отправил. - Когда она уехала? - Не знаю. Я сказал, чтобы она взяла свои чемоданы и убиралась из моего заведения. Что она и сделала около десяти минут назад. - Он протягивает мне кожаный портсигар. - Меня интересует это ожерелье. Мне кажется, вы знаете, где оно. Я беру сигарету, закуриваю и выпускаю струю дыма в его сторону. - Интересно, почему? У вас же нет никаких прав на него!.. - Она мне его обещала, - задумчиво говорит он. - Кстати, именно поэтому она здесь и находилась. - Кто?.. Миссис Серф? - Да. Два дня назад она пришла повидать меня. Просила убежища и обещала заплатить пятьсот долларов за комнату на восемь дней. - Бледная улыбка появляется на его губах. - Но этого мне мало. У нее, несомненно, крупные неприятности, и к тому же она жена миллионера. Я решил, что сдам ей комнату и возьму обязательства по ее защите в обмен на колье... Видите, я совершенно откровенен с вами. Но, появившись у меня прошлой ночью, она заявила, что колье украли. Я был уверен, что она лжет, но все же не знал наверняка. Она была вне себя от страха, хотя и не говорила, по какой причине. Я уже склонялся к тому, чтобы выгнать ее. А тут появились вы... Ожерелье принадлежит мне, или, во всяком случае, я на него претендую. Где оно? - С этим ожерельем произошла странная история. Его нашли в комнате молодой девушки, которую убили прошлой ночью, - Даны Дэвис. Вы, должно быть, читали об этом в газетах. Полиция пока не знает, где ожерелье, но рано или поздно им все станет известно. Забудьте его, это лучшее, что вы можете сделать. И еще лучше - забудьте миссис Серф. - Кто она - эта Дана Дэвис? Какая связь между ней и Анитой Серф? - Дана была моим агентом. Серф нанял ее, чтобы она следила за его женой. Вот и все, что я могу сказать, и, повторяю, забудьте об этом!.. - Вы думаете, что это она убила Дану? - Не знаю. Но мне непонятен ее страх. - Мне она ничего не сказала, но с первой минуты пребывала в таком состоянии... Каждый раз, услышав шаги по коридору, она дрожала в своей норе. Когда я потребовал, чтобы она уезжала, у нее был вид осужденной на смерть. - Она просила у вас защиты? - Да. Она сказала, что один очень опасный человек угрожал ей, и она хочет спрятаться у меня на некоторое время. Я решил, что это вы - тот человек, о котором она говорила. Обыскав ваши карманы, я догадался, с кем имею дело, и понял, что Анита обманула меня. - Он встает. - Это все. У меня дела. Советую вам больше не появляться здесь, если не хотите неприятностей. Я тоже встаю. - А Гель Болус?.. Вы не собираетесь помириться с ней? Ведь она может преследовать вас за нанесенные увечья. Бенвистер гнусно усмехается. - Может, но она не сделает этого. Мы ее знаем. Она повадилась приходить сюда плутовать в карты. Удар кулаком в лицо ей будет только на пользу. Во всяком случае, я так надеюсь. - Что ж, если вы видите вещи в таком свете... - я пожимаю плечами. - Где тут выход? - Проводи его, - говорит Бенвистер Шеммону. - Ни он, ни она не должны больше здесь появляться, понял? Я пересекаю подвал и через дверь попадаю в слабо освещенный коридор. Шеммон топает сзади. - Все время прямо, - предупреждает он меня. - В конце имеется дверь, ведущая в гараж. Теперь вали отсюда, а если захочешь, чтобы тебе помассировали харю, приходи снова. Я поворачиваюсь, и мы оказываемся лицом к лицу. - А ты привык развлекаться тем, что бьешь женщин в лицо? Можешь нарваться на большие неприятности!.. - Я бью его кулаком в рожу в тот момент, когда он собирается засмеяться. И не даю времени опомниться. В следующий удар я вкладываю всю свою ненависть, и челюсть Шеммона трещит. Пока он старается сохранить равновесие, я добавляю еще и отхожу назад, чтобы полюбоваться на плоды своей работы. Затем ловлю его за руки и разворачиваю спиной к себе. Мне нужно спешить, ибо в любой момент может появиться Гит. Когда Шеммон комфортабельно располагается на земле, я ставлю башмак на его рот и нос и хорошенько надавливаю. Глава 3 Я останавливаюсь перед воротами Санта-Розы и несколько раз громко сигналю. Уже больше часа ночи, и я не уверен, имеется ли здесь ночной сторож. Но тем не менее дверь отворяется. Крупный широкоплечий мужчина подходит ко мне. - Мистер Серф вернулся? - спрашиваю я, когда свет фонаря падает на мое лицо. - Да, но не уверен, примет ли он вас. Уже поздно. Кто вы, мистер? Я представляюсь. - Оставайтесь здесь, я сейчас узнаю, - с этими словами он скрывается в своей будке. Я выхожу из машины и прогуливаюсь взад и вперед по аллее. Покинув "Звезду", я отвез Гель Болус в ее комнаты на Джефферсон-авеню и поехал в Санта-Розу в надежде, что Анита вернулась к себе или, по крайней мере, Серф знает о ее местонахождении. Сторож возвращается. - Он вас примет. Я открою ворота, и вы сможете проехать до самого дома. - Спасибо. Дом погружен в темноту, но дворецкий ожидает меня у двери с зажженным фонарем. Он берет у меня шляпу и, ни слова не говоря, ведет в глубь помещения. Мы пересекаем огромный холл и входим в коридор. Потом поднимаемся по лестнице на второй этаж и, пройдя добрый километр, доходим до кабинета Серфа. Дворецкий открывает дверь и докладывает: - Мистер Мэллой, сэр. Потом делает мне знак войти и закрывает дверь. Серф располагается в большом кресле с сигарой в руке и раскрытой книгой на коленях. Пока я иду к нему, он захлопывает ее и кладет на стол. - Итак, что вы хотите? - быстро спрашивает он. - Срочно хочу видеть миссис Серф, - отвечаю я таким же тоном. Он смотрит на меня, и лицо его темнеет. - Можете не продолжать. Я предупредил утром вашу девицу, чтобы она не впутывала мою жену в это дело. Если это все, что вы хотели узнать от меня, то можете отправляться обратно. - Где миссис Серф? - Она покинула город. Я не хочу, чтобы она была замешана в эту историю. Забудьте ее. Я не дам вам ни малейшей возможности переговорить с ней. - Я уже говорил с ней. Сигара выскальзывает из его пальцев и падает на ковер. Он бормочет что-то нечленораздельное, наклоняется, чтобы поднять ее, и долго остается в таком положении, гораздо дольше, чем это необходимо. Его бронзовое лицо бледно и встревожено. - Вы с ней?.. - Да. Я предпринял собственные розыски. - Я сажусь. - Утром вы сообщили мисс Бенсингер, что отправили жену в деревню, тогда как на самом деле вы не видели ее со вчерашнего вечера и не имели ни малейшего представления, где она провела ночь. Вы предполагаете, что она как-то замешана в убийстве Даны Дэвис. Может быть, даже думаете, что это именно она убила девушку, и стараетесь ее покрыть. Но это не пройдет. Я вам скажу почему: миссис Серф вчера вечером приходила ко мне. Это было немногим позднее десяти часов вечера. Она хотела знать, по какой причине за ней установлена слежка, но я ей ничего не сказал. Она хотела купить меня, но я посоветовал обратиться к вам. Она ушла от меня и виделась с Даной Дэвис. Они вместе пришли на квартиру к Дане. Это было около одиннадцати часов. Есть свидетели, которые их видели. Двадцать минут спустя миссис Серф вышла из квартиры Даны и на такси поехала в Ист-бич. Часом позже Дана получила вызов по телефону и покинула квартиру. Некоторое время спустя некий Оуэн Ледбреттер нашел в дюнах тело Даны. Один из моих агентов тут же отправился на квартиру Даны, чтобы проверить, не осталось ли там какого-нибудь рапорта, и под матрасом нашел бриллиантовое колье. Он выслушивает все это молча, не шелохнувшись. Его лицо, невыразительное, как стена, приобрело признаки жизни, когда я упомянул о колье, и я забеспокоился, не уронит ли он сигару снова. - Вы лжете! - восклицает он со сжатыми кулаками. - Ожерелье у меня, мистер Серф. Конечно, мы не имели права брать его оттуда. Но я все время стараюсь держать вас вне этой истории и вне подозрений полиции. Вы мой клиент, и я выполняю данное вам обещание: держу ваше имя в тайне. Но все зависит от того, как долго продлится розыск миссис Серф. Он снова садится и внимательно всматривается в меня. Нехороший огонек загорается в его глазах. Однако он продолжает хранить молчание. Я продолжаю: - Чтобы скрыть следы, совершается еще одно убийство: Ледбреттер, тот тип, что обнаружил труп Даны, убит сегодня утром. Либо он присутствовал при убийстве, либо знал убийцу. А скорее всего он решил заняться шантажом и сам был убит. Неожиданно Серф делает резкий жест рукой, так что пепел сигары сыплется на пол. - Я, наверное, сошел с ума, когда обратился к вам, - цедит он сквозь зубы. - Но я не позволю втянуть меня в это дело. Понимаете? Вы меня преследуете потому, что, видите ли, убита какая-то девчонка... - Дана Дэвис убита потому, что вы поручили ей следить за вашей женой. Если бы не это, девушка была бы жива. И вы разделяете со мной ответственность за все это! Он смотрит на меня и что-то бормочет, но вся его ярость выливается в бешеные удары кулаком по подлокотнику кресла. - Я не желаю принимать на себя эту ответственность! - Если я пойду в полицию, вам придется отвечать за это. Он проводит языком по сухим губам, долго пялится на носки своих ботинок, потом говорит почти нормальным тоном: - Слушайте, Мэллой, устройте так, чтобы я не был замешан в этой истории. Мне надо подумать о будущем своей дочери... - Тогда поговорим о миссис Серф! Где она? Он бросает на меня ядовитый взгляд. - Вы только что сказали, что разговаривали с ней. Почему же вы обращаетесь ко мне? - Наш разговор был прерван. Я проследил ее до ночной коробки "Звезда". Там она пряталась. Она вернулась домой? Он качает головой. - Вы знаете, где она может находиться? - Нет. - У вас есть какие-нибудь соображения, где она может находиться? - Нет. - Он начал успокаиваться, лицо его приняло обычное выражение. - Она провела всю ночь в этой... коробке? - Да. Она сообщила Бенвистеру, хозяину коробки, что ей угрожают, и попросила убежища. Она предлагала за услуги ожерелье, но Бенвистер, не получив его, выставил ее вон. - Это фантастично! - он встает. - Кто этот человек, который ей угрожал? - Неизвестно... Скорее всего тот, кто шантажировал ее. Он стал ходить по комнате взад и вперед, словно раздумывая о чем-то, потом останавливается и смотрит на меня. - Вы думаете, что это она убила ту девушку? Я выдаю неопределенную улыбку. - Нет. Дана и Ледбреттер были убиты с расстояния примерно в двадцать шагов. Пулей из пистолета сорок пятого калибра. А с такой дистанции женщина вряд ли смогла бы это сделать. Но не исключено, что полиция пришьет это дело ей. - Я сумасшедший, что женился на ней, - говорит он, ломая пальцы. - Постарайтесь вытащить меня из всего этого, Мэллой, мне надо заняться дочерью. Я понимаю, что показал себя не слишком рассудительным, но что делать, она меня увлекла. Если я могу что-то сделать для вас, то обязательно сделаю. Только устройте так, чтобы ни полиция, ни газеты не узнали о моей причастности к делу. - Я постараюсь, но мне необходимо найти миссис Серф. Есть ли возможность лишить ее средств к существованию? Если бы вы закрыли ее счет в банке, она вынуждена была бы вернуться... - Это я могу сделать и сделаю рано утром. Я встаю. - Уже поздно. Я теперь очень долго не побеспокою вас. Еще одна вещь: мой чек. Он размышляет некоторое время, потом подходит к столу и заполняет чек. - Вот, - он протягивает мне розовую бумажку. - Вытащите меня из ямы, и я готов заплатить. Я засовываю чек в карман. - Если я вас не вытащу, то верну деньги, - говорю я, подходя к дверям. Потом останавливаюсь. - Сколько времени Милс служит у вас? - Милс? Почему вы спрашиваете? Он что, тоже замешан в этом деле? - Я не знаю. Но есть сведения, что он живет на широкую ногу. Вот я и подумал, не он ли шантажирует миссис Серф. - Милс? - он трет широкий лоб, не спуская с меня глаз. - Я ничего про него не знаю. Он служит у меня около месяца. Это Франклин, дворецкий, рекомендовал мне его. Вы хотите с ним поговорить? - Нет, не теперь. Я сперва должен побольше узнать о грязных делах Милса. Оставьте его мне. Если вам станет известно что-либо о миссис Серф, дайте мне знать. Он отвечает "да" и, когда я уже закрываю дверь кабинета, добавляет: - Я жалею о том, что так вел себя, Мэллой, и знайте, что я приложу все усилия, чтобы помочь вам. Я уверяю его, что буду продолжать заниматься его делом. Он меняется на глазах, снижает тон и уже не горит желанием немедленно выставить меня вон. Но я знаю, что он поступает так из необходимости, а не от того, что вдруг воспылал любовью ко мне. Я оставляю его стоящим у камина с потухшей сигарой. Дворецкий Франклин ждет меня на другом конце коридора. Едва только я выхожу из кабинета, он направляется ко мне. - Мисс Натали хочет вас видеть, сэр, - говорит он своим безразличным тоном. - Если вам угодно, следуйте за мной. Такого трюка я не ожидал, но следую за дворецким, который опять ведет меня по длинному коридору. Открыв дверь, он объявляет ледяным тоном: - Мистер Мэллой, мисс, - потом отодвигается, чтобы дать мне возможность пройти в большую комнату, освещенную единственной лампой. Натали Серф полулежит на подушках. На ней черная пижама, расшитая черными лилиями. Черные волосы разметались по подушке, а черные глаза так же, как в день нашей первой встречи, сверлят меня, и у меня снова появляется ощущение, что она может легко сосчитать монеты в моем кармане. Я подхожу к кровати. Она дожидается, пока Франклин закроет за собой дверь и стук его каблуков затихнет вдали, потом спрашивает тихим жестким голосом: - Вы ее нашли? - Еще нет, - я качаю головой. - Вы пробовали в "Звезде"? - Думаете, что она там? Она резко встряхивает головой. - Там или у Беркли. У нее нет другого места спрятаться. - Почему вы в этом так уверены? Легкая гримаса поднимает уголки ее губ. - Я ее знаю. Она в тяжелом положении, не так ли? - В ее черных глазах светится радость. - Ей некуда идти, кроме как в "Звезду" или к Беркли. - А что заставляет вас думать, что она попала в трудное положение? - Она убила вашего агента. - Я не совсем уверен, что это сделала она... Что заставляет вас думать так? - Она взяла с собой пистолет. - Какой пистолет? Она небрежно жмет плечами. - Какая разница? Всю последнюю неделю она упражнялась в стрельбе в клубе на Лонг-бич. - Откуда вам это известно? Ее черные глаза больше не смотрят на меня. - Я заставляла следить за ней... С того момента, как она появилась в нашем доме. Я думаю, уж не Милс ли занимался этим делом. - Если женщина упражняется в стрельбе из пистолета, это не значит, что она может убить человека. - Почему же она прячется? Почему не возвращается сюда? Должно случиться нечто исключительное, чтобы она не вернулась к тому, что дал ей отец. - У нее могут быть и другие основания. Что вы знаете о Беркли? Новая гримаса на лице. - Это ее любовник. Она все время ходила к нему. - Ее шантажировали, это вы знаете? - Я в это не верю. - Ваш отец верит. - Он хочет найти ей оправдание... А она транжирит деньги на любовников. - Что ж, хорошо. Я снова навещу мистера Беркли. - Вы его уже видели? - она морщит брови. - Я делаю свою работу, мисс. Ваш отец в курсе отношений своей жены и Беркли? Она отрицательно качает головой. - Ваш отец рассказывал, что в ее платяном шкафу он нашел полную сумку чужих вещей, взятых из разных мест. - Конечно! Она и у меня брала вещи. Она - воровка! Ее худые кулачки сжимаются. - Я ее не люблю, - говорит она бесцветным голосом. - Можно было подбросить эту сумку в ее отсутствие. Такие вещи случаются. - Вы идиот, если верите в подобную версию. Она воровка! Она рылась даже в вещах Франклина, в его комнате. Все наши люди знают, что она воровка. - А у Милса она что-нибудь украла? Натали поджимает губы, ее глаза сверкают. - Вполне возможно... - Но он вам сказал об этом, надеюсь? - Он должен был сказать об этом Франклину. - Милс, как шофер, в услужении миссис Серф, не так ли? Ее щеки покрывает румянец. - Да. - Но... она очень привлекательна. Что же касается Милса, то у него вид парня, не слишком нуждающегося в деньгах. Вот я и подумал, не были ли они вместе в тот или иной момент... - Вместе?.. Почему? - ее голос дрожит. - Я думаю, в вашем возрасте вы достаточно понимаете в жизни, мисс. Она достает из-под подушки носовой платок и начинает его теребить и кусать. Краска с ее губ остается на тонком батисте. - Вы очень грубый человек. - Вы не первая говорите мне об этом, так что я привык. - В этот момент мне показалось, что двойные занавески на окне, находящемся поблизости от кровати, зашевелились. Я стараюсь не смотреть в ту сторону, но внимательно прислушиваюсь. - Когда вы найдете ее, выдадите полиции? - А вам хочется, чтобы я это сделал? - Это не ответ. Выдадите или нет? - Если я буду уверен, что она убила Дану Дэвис, тогда, разумеется, да. Но я должен сперва убедиться в этом. - Вы еще сомневаетесь?.. - она кажется очень удивленной. - Я не вижу мотива для убийства. Зачем ей убивать? Какова, по-вашему, причина? Скажите, и я, может быть, поверю... - Мой отец распорядился выплачивать ей большую ренту, которую она сможет получить, когда проживет с ним два года. Это довольно значительная сумма. - Она поднимает голову, чтобы лучше видеть меня. - Разве это не мотив? - Вы думаете, что ваш отец мог начать бракоразводный процесс, узнав о ее отношениях с Беркли, и потому она убила Дану, когда та узнала о ее связях? - Мне кажется, это не вызывает сомнений. - Но у Беркли есть деньги! - Недостаточно. Вы ее знаете так же хорошо, как и я. Она не хотела во всем зависеть от Беркли, во всяком случае, если этого можно было избежать. - Вы сами знаете, что все это не выдерживает критики. Теперь я не сомневаюсь, что кто-то скрывается за занавеской: я слышу чужое дыхание, чувствую легкую дрожь, пробегающую по спине. - Будь миссис Серф так заинтересована в этих деньгах, она вернулась бы домой. Отправившись же к Бенвистеру, она только усугубила свою участь. - Она не пошла бы к Бенвистеру, если бы не было чего-то более опасного для нее. - Для человека, который не может ходить, у вас исключительная осведомленность, мисс. - Да, - она спокойно смотрит на меня. - Поскольку я не могу ходить, то вынуждена принимать меры предосторожности... Надеюсь, вы извлечете пользу из тех сведений, что я вам сообщила. А теперь я хочу спать. Она принимает прежнюю позу, потом снова приподнимается. - Вы должны быть мне благодарны, ведь я сказала вам, кто убил вашего друга. А остальное уже за вами! - Она протягивает руку в направлении двери: - Франклин вас проводит. - Если вы еще что-то узнаете о миссис Серф, сообщите мне. Вы же немало потрудились в этом направлении, - говорю я на прощание. - Я больше не хочу разговаривать, - повторяет она и натягивает одеяло на голову. Теперь я знаю, как обращаться с ней, и не собираюсь терять время. К тому же я устал. День был длинным, а ночь еще длиннее. Я быстро направляюсь к двери и, открывая ее, бросаю взгляд на двойные занавески. Они не шевелятся, но из-под них выглядывают кончики сапог, которые так любит носить мой друг Милс. Я не задаю себе вопроса, знает ли Натали, что он там... Глава 4 Погрузившись в свои мысли, я вздрагиваю от автомобильной сирены. Мне показалось, что взорвалась петарда. Я злюсь. Если я буду так пугаться проезжающего автомобиля, то мне лучше поскорее бросить свое дело и заняться преподаванием танцев благородным девицам. И чем больше я думаю над этой возможностью, тем больше она меня привлекает. Я еду вдоль пляжа к своей хижине. На небе не видно звезд, и только луна светит, как огромная лампа. Песчаная дорога, нагретая за день солнцем, еще сохранила достаточно тепла, но легкий бриз, дующий с моря, освежает воздух, делая мои размышления более продуктивными. После того как я покинул Санта-Розу, моим серым клеточкам пришлось немало потрудиться. И кое-что я понял. Я мечтаю скорее попасть домой и, расположившись в кресле со стаканом "хейболла" в руке, разложить свою добычу по полочкам. Я больше не чувствую себя усталым и собираюсь, прежде чем лечь спать, продумать все обстоятельства гибели Даны. Я нажимаю на газ, и машина стремительно несется по дороге. Вот и мой дом. Веранда открыта. Когда мы вместе с мисс Болус уезжали отсюда, я погасил свет и закрыл дверь. И вот дверь снова открыта, и горит свет. Я размышляю, что если это будет продолжаться в таком же духе, мне придется бросить мою хибару и снять угол, чтобы спокойно выспаться. Но, может, это Керман вернулся из Лос-Анджелеса? Или Пауле срочно понадобилось поговорить со мной? Или Бенни вернулся из Фриско с новостями? Легкий серый дымок выплывает из раскрытой двери. Дымок, пахнущий порохом. Я вспоминаю, как подскочил от сигнала на дороге, и снова чувствую себя плохо. Двигаясь, как старик, который доживает последние дни, я подхожу к двери. Запах пороха гораздо сильнее внутри помещения. На ковре возле окна лежит пистолет-автомат сорок пятого калибра. Это прежде всего бросается мне в глаза. Потом мой взгляд переходит на кровать в глубине комнаты, и волосы начинают шевелиться у меня на голове. На кровати лежит женщина в белой блузке и красных брюках... Анита Серф!.. У нее дыра во лбу, и кровь стекает на мою желтую подушку. Да, на такую подушку уже никто не решится положить голову... Я медленно пересекаю комнату и подхожу к кровати. Женщина, безусловно, мертва. Сорок пятый калибр - это серьезная вещь. Это грубое, тяжелое и требующее твердой руки оружие... В глазах мертвой застыл ужас. Лицо залито кровью. Я не могу оторвать взгляд от мертвого тела. И вдруг какая-то тень появляется на стене: силуэт человека в шляпе, нахлобученной на глаза, и с поднятой дубинкой в руке. Все происходит очень быстро. Я вижу тень, слышу свист дубинки и наклоняюсь, но немного запаздываю. Моя голова раскалывается, и это последнее связное впечатление.  * ЧАСТЬ ШЕСТАЯ *  Глава 1 Лучи солнца пробиваются сквозь неплотно задернутые шторы, и на полу отпечатываются две светлые полоски. Воздуха, кажется, совсем нет: стоит такая жара, что запах цветов, проникающий извне, можно резать ножом. К тому же от меня исходит такой запах, словно я принял ванну из виски. Мне тошно. Голова распухла. Кровать, на которой я лежу, слишком мягкая и жаркая. У меня в памяти, словно кошмар, стоит лицо женщины, залитое кровью и с дырой во лбу. От этого мне становится еще хуже. В том положении, в каком я лежу, мне только и остается, что смотреть на пол. Глаза у меня не очень зоркие, но я все же различаю знакомый узор с небольшими проплешинами от сигарет, которые я часто раздавливаю о ковер. В углу, возле окна, вижу пятно, которое сделал как-то Бенни. Все это не бог весть какая информация, но она доказывает, что я нахожусь у себя дома, в своей кровати, а женщина с дырой во лбу... мне просто приснилась в страшном кошмаре, вероятно... - Он мертвецки пьян, - произносит мужской голос, и я снова вздрагиваю, потому что это голос Брендона. - Что это за девчонка здесь, ты ее знаешь? Голос Мифлина отвечает: - Я ее никогда не видел. Я слегка поворачиваю голову. Это действительно они: Брендон сидит на стуле, а Мифлин стоит возле кровати. Я не шевелюсь, хотя и изнываю от пота. Мне кажется, что мне вырвали клок кожи на затылке, и сквозь эту дыру в голову лезут перья подушки... Мифлин открывает окно возле моей кровати. Для этого ему приходится отодвинуть шторы, и в помещение врывается целый сноп лучей, причиняя мне новую боль. Я вспоминаю Аниту Серф, лежащую в гостиной на диван-кровати... ее пробитую голову на моей желтой подушке... пистолет сорок пятого калибра на полу... Зрелище, которое может привести в восторг Брендона. Как же, пойман с поличн