- Ты поберегись Марты. Она тебя ненавидит. Джонни засмеялся. - Бояться этой старой жирной улитки? Что она может мне сделать? - Не будь таким самоуверенным. Она опасна. Джонни опять рассмеялся. Ресторан, в который привез ее Джонни, располагался у самой воды. Столики стояли на длинном помосте, выступавшем в море наподобие мола. Светились разноцветные лампочки, оркестр играл тихий свинг, там было многолюдно. Идя к столу, Джильда заметила, что мужчины смотрят на нее с живым интересом. Она задрала подбородок и стала слегка раскачивать бедрами. Ей нравилось внимание и столь явное восхищение. Официант обслуживал их быстро и внимательно, а еда была превосходная. За салатом из крабов Джильда обратила внимание на женщину, одиноко сидевшую через проход от них и не сводившую глаз с Джонни. Это была стройная блондинка лет 36, одетая в дорогое, но простое белое платье. У нее были классические черты, холодные и чувственные. Взгляд ее серо-стальных глаз редко отпускал Джонни. Настроенный весело и беззаботно, он не замечал, что его так пристально рассматривают. - Послезавтра провернем последнее дело, - сказал он, доев салат. - Хм-м... очень вкусно. - Да, чудесный салат. У Крейлов? - У них. А после я сматываюсь. Джильду будто укольнуло. - Так ты уезжаешь? Он взглянул на нее, сердито сдвинув брови. - Конечно. Не торчать же мне в этой дыре, как по-твоему? Джильда прижала руки к груди. - Куда ты поедешь? - О, Господи! Я же говорил... в Кармел. Перед ними поставили филе морского языка в соусе из омаров, но у Джильды вдруг пропал аппетит. - Джонни... Он поднял глаза. - А? - К чему такая спешка? Вилла еще на две недели за нами. Вот и оставался бы до тех пор. - Джильда возила еду по тарелке. - Мы могли бы лучше узнать друг друга. Усмехнувшись, он поднял кусочек омара и отправил его в рот. - А кто нам мешает узнать лучше друг друга хоть сразу после обеда? Вся кровь бросилась Джильде в лицо. Она выпрямилась, возмущенно глядя на него. Заметив это, Джонни с гримасой пожал плечами. - Ладно, не будем. Дальше ели молча. Джильда глотала через силу. Неотступный взгляд женщины, в конце концов, привлек внимание Джонни. Он все время смутно чувствовал его на себе, а теперь это ощущение стало отчетливым. Он медленно повернул голову к женщине, которая смотрела на него в упор, играя бокалом с вином. В ее дерзком чувственном взгляде читался откровенный призыв. Две-три секунды они смотрели в глаза друг другу, пока Джильда не бросила резким тоном: - Джонни, ты что - замечтался? Тот с трудом оторвал взгляд от женщины. - А эта-то, справа от меня, так и пышет жаром, - сказал он, ухмыляясь. - Вот кому приспичило мужичка! - Да, ужасная женщина! - Джильда старалась не выдать голосом свою тревогу. - Шлюха! Джонни цинично улыбнулся. - Ты так думаешь? Не согласен. Просто она честно дает понять, что хочет меня. Вот такие по мне. С ними не приходится терять время. А то начинают ломаться... тоска! Джильда отодвинула тарелку. Ее слегка мутило. - Понимаю. Прости, что нагнала на тебя тоску. Джонни равнодушно пожал плечами. - Ну, раз уж ты так устроена, тебя не переделаешь... очень просто. Ночь, луна, океан, разноцветные огни, музыка - все померкло для Джильды. - Просто? - ее голос дрожал. - А такая вещь, как любовь, для тебя не существует? Подняв брови, Джонни откинулся на спинку стула. - А, брось, детка, пора повзрослеть! Любовь и секс - одно и то же, - он наклонился вперед и заглянул ей в глаза. - Пошли отсюда к чертям. Спустимся на пляж. Ты нравишься мне, я тебе... знаю ведь, по глазам вижу. Давай займемся любовью. Ну, детка, чего тянуть? Джильда стиснула сумочку, впившись ногтями в мягкую ткань. - Как ты можешь? Джонни! Я люблю тебя! Ее губы дрожали, лицо побледнело. По лицу Джонни промелькнуло брезгливое, подозрительное выражение. - О, Боже! Еще одна! Послушай, детка, я... Джильда встала. Тихо, чтобы слышал только Джонни, она сказала срывающимся голосом: - Приятного вечера. Развлекайся с этой шлюхой. Домой пойдешь пешком. Марта права, ты - дрянь. Быстро выйдя из-за стола, она зашагала прочь по проходу между столиками. Джонни остался недвижимым. Его вдруг охватила неистовая ярость. Усилием воли он удержался от желания смахнуть все со стола на пол. Любовь... брак... не хочет он этого! В его жизни нет постоянного места для женщины. Собственный гараж, спортивные машины и общество мужчин, знатоков машин, которые ни о чем больше не говорят, - вот его жизнь. Черт возьми, вечно какие-то сложности, подумал он со злостью. С первой же минуты он чувствовал физическое влечение к Джильде, но связываться с ней навсегда не имел ни малейшего желания. Он хотел ее сейчас, а постаревшая, с крашеными седыми волосами она ему будет не нужна. Подумать только: жить с нею год за годом, все время видеть ее рядом, когда секс уже потеряет значение... а она будет хозяйничать в его доме, ворчать, что он все пачкает ей, изо дня в день готовить осточертевшие тоскливые завтраки и обеды, пилить его, когда он задержится, увлекшись работой над какой-нибудь машиной... Нет! К черту! Это не для него! Низкий мелодичный голос произнес совсем рядом: - Бросили вас? Джонни резко вскинул голову и увидел, что блондинка пересела на место Джильды. От вида ее тяжелых грудей, обтянутых белым платьем, ее холодной самоуверенной красоты Джонни пронзило вожделение. - Да, сбежала. Она из породы девственниц. Женщина рассмеялась. Ее смех звучал приятно. Смеясь, она откидывала назад голову, показывая красивое горло. Ее зубы были безукоризненными. - Я так и думала. Но я не из таких. Как вас зовут? - Джонни. - Джонни... хорошее имя. А меня - Элен. - Серо-стальные глаза так и пожирали его. - Зачем терять время, Джонни? Я знаю, чего вы хотите. И я сама хочу того же. Пойдем? Джонни щелкнул пальцами, подзывая проходящего официанта. - Ох, оставьте, - нетерпеливо сказала она, поднимаясь. - Меня здесь знают. О счете не беспокойтесь. "Ну и что? - подумал Джонни. - Я не оставлю эту суку в накладе". Провожаемый взглядом присутствующих, он пошел за женщиной к берегу. Марта кончила ужинать, когда Джильда поднялась по ступенькам террасы. Генри, наливавший себе бренди, с удивлением поднял голову. - Где Джонни? - спросила Марта, видя ее одну. Джильда, у которой в глазах блестели слезы, на ходу бросила через плечо: - Не знаю и знать не хочу. Дверь ее спальни с треском захлопнулась. Марта, собиравшаяся взять шоколадку с кофейным кремом из принесенной Генри коробки, остановилась с протянутой рукой и недоуменно посмотрела на него. - Что же это творится? Генри печально покачал головой. - Молодежь... не могут без ссор. Не помнишь разве, как сама была молодой? Марта негодующе фыркнула. - Никчемный тип. Я поняла это с первого взгляда. Проклятый мерзавец! - Ты уж чересчур! - возразил Генри и пригубил бренди. - Мы заработали с его помощью немалые деньги. В то время, как Джильда лежала ничком на кровати и плакала, Джонни сидел рядом с блондинкой, которая вела свою машину вдоль прибрежного шоссе. Она то и дело клала руку на его бедро, с каждым разом все выше, и сжимала мышцы. - Ты ведь не из одних мускулов, Джонни? - спросила она. Джонни рассмеялся. - Увидишь. Она бросила на него жадный взгляд, кривя губы в чувственной улыбке. - Ты не пожалеешь. А вот как будет со мной... не знаю. - Увидишь. Куда мы едем? - Ко мне. Мой дорогой престарелый муж-импотент сейчас в Нью-Йорке. Ее пальцы глубоко впились в бедро Джонни. Он раздраженно смахнул ее руку. Наконец, они проехали в высокие открытые ворота и остановились перед внушительного вида домом, погруженным в темноту. - Рабы спят, - пояснила Элен, вылезая из машины. - Не шуми. Через несколько секунд они оказались в просторной, роскошно обставленной спальне. Подойдя к кровати, Элен обернулась к подошедшему Джонни. Она учащенно дышала, в ее серо-стальных глазах было странное, почти безумное выражение. Неожиданно она взмахнула сумочкой и сильно ударила Джонни по лицу. Металлическая пряжка рассекла ему нос. Он отпрянул, глядя на нее в гневном изумлении, а когда она вновь замахнулась, перехватил ее запястье и вырвал сумочку. Разбрызгивая кровь, он сорвал с нее платье и швырнул на кровать. Утром, около четырех, Марта проснулась голодная. Она лежала в темноте, раздумывая, попытаться ли ей заснуть опять или встать и наведаться к холодильнику. Как обычно, холодильник взял верх. Она зажгла свет, надела халат и зашлепала на кухню. Там ей сразу приглянулась смесь холодных спагетти, лука и помидоров с мелко нарубленным мясом. Протягивая руку над миской, она услышала, как открылась входная дверь и тихо закрылась. Нахмурясь, Марта вышла в коридор. Джонни, стараясь не шуметь, пробирался к себе. Увидев ее в дверях кухни, он остановился. - Привет! Брюхо набиваешь? - Не обо мне речь! - огрызнулась Марта. - Ты-то что делаешь? - А как по-твоему? Иду спать. Марта включила свет и уставилась на Джонни, похолодев от страха. На его лице засохла кровь. На носу багровела ссадина, на белой рубашке - большие кровавые пятна. - Где ты был? - спросила Марта дрогнувшим голосом. - Занимался любовью с пилой, - Джонни ухмыльнулся. - Спокойной ночи, - и он вошел в комнату, затворив за собой дверь. Марте вдруг расхотелось есть. Погасив свет, она вернулась в постель. "Занимался любовью с пилой..." Как это понимать? У нее возникло знобящее предчувствие, что Джонни навлечет на них беду. Сколько крови! Что он натворил? Пока происходили все эти события, Гарри Льюис лежал без сна в номере отеля "Хилто" в Сан-Франциско. Ежегодное собрание акционеров прошло гладко и без неожиданностей. Все были довольны. Все, кроме Гарри. Он отчетливо сознавал, что директора смотрят на него, как на ничтожество. Попечители едва удостаивали его словом. Он делал заметки, задавал вопросы, собрал документы для передачи Лизе и все время чувствовал, что его в грош не ставят. "Сволочи! - думал Гарри, вертясь в постели. - Господи! Дай только случай, уж я им отплачу!" Все в нем так и кипело. Стараясь отвлечься, он обратился мыслями к Тане. Он думал о ней с нежностью. Но как им теперь встречаться? Он больше не смел украдкой выходить из дома. Слишком велик был риск. Он оказался в ловушке. У них остались только воскресные дни, но Лиза может прекратить и эти встречи. Так и не найдя выхода и успокоения, Гарри заснул. Наутро, в девятом часу, его разбудило негромкое жужжание телефона. Зевая, он поднял трубку. - Да? - Мистер Льюис? Говорит доктор Гурли из Парадиз-Сити. С Гарри слетел сон. Он сел в постели. - Да? Что случилось? Слушая спокойный тихий голос, он весь покрылся холодным потом. - Что вы говорите? - Гарри почти кричал. - Лиза умерла? Убита! Вы с ума сошли! Что вы мне рассказываете? Он откинул простыню и сбросил ноги на пол. Спокойный тихий голос продолжал звучать в трубке. Гарри закрыл глаза. То, о чем говорил доктор, не укладывалось у него в голове. - Да, конечно, приеду. Да... с первым же самолетом. Я... как вы сказали? - Украли ожерелье Эсмальди, - повторил Гурли. - Видимо, оно и было причиной убийства. Здесь полиция. Они, естественно, хотят поговорить с вами. Гарри положил трубку и застыл без движения. Лиза мертва! Убита! Он подумал о ней... вспоминал все, что она для него сделала... ее приступы раздражительности... ее бледное измученное болью тощее тело... ее несчастный крючковатый нос. Убита! Он глубоко и судорожно вздохнул. Его чувствами овладело смятение. Смерть Лизы казалась чем-то невозможным. Потом его с запозданием осенило: теперь он свободен. Все, чем владела Лиза, теперь принадлежит ему. Больше незачем хитрить и лгать. Гарри неуверенно встал и начал укладывать вещи. Скаля в веселой улыбке свои большие белые зубы, Фло вкатила столик с завтраком в комнату Марты. - У меня для вас кое-что новенькое, мисс Марта. Марта села в постели и наклонилась вперед, глядя, как Фло снимает с блюда серебряную крышку. При виде шести яиц всмятку на тонких тостах, намазанных гусиным паштетом, и четырех ломтиков копченой лососины, свернутых в трубочки, глаза Марты расширились от удовольствия. - Да это настоящий шедевр, Фло! Очень удачная идея. Фло просияла. Она всегда старалась разнообразить завтраки Марты и сейчас видела, что толстуха восхищена. Марта принялась за еду. Заметив, что время приближается к девяти, она включила транзисторный приемник, постоянно настроенный на радиостанцию Парадиз-Сити. Марта считала не лишним быть в курсе местных событий. Она разделалась с первым яйцом и принялась за второе, когда пропищал девятичасовой сигнал. Тремя минутами позже, позабыв про еду, Марта сорвалась с постели. Ее толстое лицо приобрело цвет свиного сала, на лбу выступили крупные капли пота. На ходу напяливая халат, она выкатилась в коридор. Генри и Джильда пили кофе на солнечной террасе. При виде ошалевшей, перепуганной Марты оба вскочили. Язык не слушался Марту. Когда к ней вернулась способность членораздельной речи, она сообщила услышанную по радио новость: Лиза Льюис, самая богатая женщина города, убита насмерть, а знаменитое ожерелье Эсмальди украдено. - Это он, ублюдок! Сукин сын, Джонни! - вопила Марта. - Он знал про ожерелье и хотел его украсть. Я запретила, но он все-таки украл его, гад этакий, ублюдок, а ее убил! Ночью я его застала, когда он вернулся весь в крови! Боже, Генри! Мы пропали! Проклятое ожерелье застраховано у Мэддокса. Слышишь? Мы пропали! - Она со стоном повалилась в кресло. Генри вдруг почувствовал себя очень старым и дряхлым. Сердце билось вяло и прерывисто. Мысли путались. - Я... я не верю, - пробормотал он. - Джонни на такое не способен. - Говорю тебе, я видела, как он пробирался к себе ночью, в четыре утра! И в крови с головы до ног! - завизжала Марта, колотя себя по огромной груди в попытке отдышаться. - Кто еще мог открыть "рэйсон"? Он-то знал, как за него взяться. Хотел обмануть нас, ублюдок! Залез в дом, она его накрыла, так он голову проломил! А после забрал ожерелье! Генри! Мы пропали! - Заткнись! - пронзительно и зло крикнула Джильда. - Откуда ты знаешь, что это он? Она бегом пересекла террасу, промчалась по коридору и остановилась перед комнатой Джонни. Распахнула дверь и остановилась, закрыв рот рукой. Джонни спал. На его носу виднелась глубокая подсохшая ссадина. На полу валялась окровавленная рубашка. Голые руки были покрыты царапинами... царапинами от ногтей. По телу Джильды пробежала холодная дрожь. Она подскочила к нему, схватила за плечо и принялась трясти. 6 Когда Гарри вернулся в Парадиз-Сити, в аэропорту его ждал "роллс-ройс" с То-то за рулем. У него был обалдевший вид. Гарри пытался расспросить его, но японец только мотал головой, бормоча: "Плохо... плохо... плохо", и больше от него ничего не удалось добиться. Машина затормозила перед домом. Гарри бегом поднялся по ступенькам. Еще на дороге он заметил пять полицейских автомобилей, а, войдя в холл, очутился среди множества копов в штатском. Из гостиной вышел капитан полиции Фред Террел и представился. В этом не было необходимости. Гарри часто встречал капитана в гольф-клубе и знал его репутацию добросовестного, опытного шефа полиции. Проводив Гарри в гостиную, Террел сказал: - Ограбление и убийство произошло между одиннадцатью и тремя. Установить время точнее эксперт не может. Гарри сел. Шок еще не прошел. Когда он закуривал, руки его дрожали. - Как это случилось? - Пока не ясно, - Террел грузно опустился в кресло. - Мистер Льюис, сейчас мы задаем себе вопрос, не следует ли искать убийцу в доме. Гарри резко выпрямился и уставился на капитана. - Как вас понимать, черт возьми? - Подозрение падает в первую очередь на вашу прислугу, - спокойно ответил капитан. - Мы осмотрели все двери. Они снабжены специальными замками и ни один не поврежден. В вашем кабинете было открыто окно. Видимо, кто-то хотел, чтобы мы думали, будто убийца проник через него. Но мы установили, что окно было открыто изнутри. - Но никто из прислуги... - Одну минуту. Давно у вас работает Хельгар, сиделка? - Чепуха! Она очень предана жене! - С каких пор она здесь живет? - С момента несчастья с женой... два года. - Вот еще одна задача, мистер Льюис. Рэйсоновские сейфы гарантированы от взлома. Я хорошо знаком с этой системой. Кто, кроме вас, знал, как открывается сейф и выключается сигнализация? - Жена, естественно... и Хельгар. - А японец и остальные? - Нет. Террел кивнул. - Когда Хельгар наткнулась на убитую, сейф был открыт. Понимаете, куда я клоню? К этому сейфу так просто не подступишься. Нужно знать, где спрятаны кнопки. Мы навели справки у Хэкета, местного агента фирмы. Выходит, сейф могли открыть только сам Хэкет, мастер, который его устанавливал, вы и Хельгар... если, конечно, у вас нет каких-то других сведений на этот счет, мистер Льюис. Мы проверяем Хэкета и мастера. Они хорошо нам известны. Превосходные люди, я уверен, что их можно исключить заранее. - Террел подергал себя за ус. - Так что остаетесь вы и Хельгар... вы были во Фриско, так что остается одна она. - Это ошибка. Хельгар на такое не способна. Она была предана Лизе. Террел пожал массивными плечами. - Насколько я знаю, ожерелье Эсмальди - очень соблазнительная штука. Гарри встал. - Ну, вам виднее, капитан. А теперь я хотел бы видеть жену. Террел покачал головой. - Не советую, мистер Льюис. Я понимаю ваши чувства, но лучше не надо. Хельгар уже опознала ее. Видите ли, зрелище жуткое... убийство было жестоким, зверским. Вашу жену ударили бронзовой фигурой, которая, как я понял, стояла в холле. Ударили несколько раз. Преступник действовал с намерением убить. Вам не стоило бы на нее смотреть. Гарри побледнел. - Понимаю, - у него подступила к горлу тошнота. - Извините, я пойду. Если понадоблюсь, то я у себя в кабинете, - и он вышел из комнаты, двигаясь медленно и неуверенно. После его ухода в гостиную заглянул Фред Хесс, глава отдела по расследованию убийства, низенький толстяк с холодными, проницательными глазами. - Ничего не нашли, шеф, - сказал он недовольно. - Отпечатков нет, следов тоже. Док Гурли говорит, что убийца наверняка забрызгался кровью. Я обыскал комнату Хельгар - ничего. Проверили комнаты всей прислуги - пустой номер. Все равно, бьюсь об заклад, тут поработал свой. На это указывает открытое окно. Его определенно открыли изнутри. - Или же сделали это нарочно, чтобы мы искали убийцу среди домашних, - задумчиво возразил Террел. Хесс почесал голову. - Угу. Тогда как же убийца пробрался в дом? Кто бы он ни был, он знал, как открывается сейф. Я вот думал насчет Льюиса. - Он был во Фриско, у него железное алиби. - Конечно, но ведь он наследник... теперь у него миллионы. Может, он кого-нибудь нанял. Он мог дать убийце ключ от дверей и объяснить, как открыть сейф. Поразмыслив, Террел кивнул. - А ведь это идея, Фред. Да... если Хельгар не виновата, подозрение прежде всего ложится на Льюиса. Пожалуй, есть смысл приглядеться к нему получше. Морщась, миссис Ловенстейн отпила горячего лимонного сока с водой. Еще две недели, и она распрощается с клиникой, сбросив по меньшей мере тридцать фунтов лишнего веса. Желая послушать девятичасовые новости, она включила радио. Известие, что Лиза убита, надежный рэйсоновский сейф вскрыт, а знаменитое ожерелье Эсмальди украдено, потрясло ее так, что она упала на подушку и некоторое время лежала, ничего не соображая и с трудом дыша. Она всегда недолюбливала Лизу, да и Гарри тоже, но под впечатлением ужасного события подумала, не позвонить ли ему, чтобы выразить сочувствие. Поколебавшись немного, она решила не звонить. Но как можно открыть рэйсоновский сейф? Внезапно ее обдало жаром. Если открыли сейф Лизы, с таким же успехом могли открыть и ее собственный! Миссис Ловенстейн схватилась за телефон и позвонила домой. После некоторого ожидания дворецкий снял трубку. - Бейнс? Вы слышали про миссис Льюис? Мои драгоценности целы? Бейнс, который только что плотно позавтракал, счел этот вопрос нелепым и возмутительным. - Разумеется, мадам. Ваши драгоценности в сейфе. - Я знаю. Ожерелье миссис Льюис тоже лежало в сейфе, но вот пропало же! Бейнс, сходите и посмотрите! Вы заглядывали в сейф после моего отъезда? - Нет, мадам. - Тогда проверьте сейчас же. Я подожду. - Хорошо, мадам. Интонация Бейнса давала понять, что он считает мадам старой истеричной дурой. Через четыре минуты, когда миссис Ловенстейн уже теряла терпение, в трубке опять раздался голос Бейнса - растерянный и потрясенный. - Весьма огорчен, мадам, но драгоценности пропали. - Все? - взвизгнула она. - К сожалению, да, мадам. - Зовите полицию! Я немедленно возвращаюсь! Тем временем миссис Джексон, бывшая манекенщица, сохранившая фигуру несмотря на свои 52 года, тоже услышала девятичасовые новости. Она сидела на палубе яхты, стоявшей на якоре в бухте Майами. - Элик! Ты слышал? - воскликнула она, выключив транзистор. Ее коренастый, шестидесятилетний муж, который пил виски за завтраком, с трудом оторвался от финансовой полосы "Майами таймс" и хмуро посмотрел на жену. - Что слышал? - Неужели ты никогда ничего не слушаешь? Убили Лизу Льюис и украли ожерелье! Джексон отложил газету и свистнул. - Убили? Вот так-так! Повезло Гарри. Теперь все деньги перейдут к нему. - Элик! - Мона Джексон была возмущена. - Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме денег? Стыдился бы! Джексон пожал плечами. - Не кипятись, тебе это вредно. - Воры открыли ее сейф. Такой же, как у меня. Если так, то и мои драгоценности могли украсть. - О, Господи! Твои побрякушки в полной безопасности. - Он протянул руку за стаканом. - Нет, надо же, такие деньги на Гарри свалились! Дела! Ему достанутся миллионы. Бьюсь об заклад, теперь он гульнет. - Как можно быть таким бесчувственным? Лиза убита! - А, брось, Мона. Ты же ее терпеть не могла. Только вчера ты называла ее двуличной сукой. - Элик! Ты перестанешь говорить гадости? Я хочу, чтобы ты сию минуту позвонил Хэкету и попросил его проверить мой сейф. Пусть посмотрит, на месте ли драгоценности. Джексон посмотрел на нее с изумлением. - А куда же им деться? - Ты позвонишь Хэкету, или мне придется самой это сделать? Поняв по выражению ее лица, что его не оставят в покое, Джексон застонал и тяжело поднялся. - Женщины! - с горечью воскликнул он. - Хэкет подумает, что я спятил. - Наплевать мне, что он подумает! Скажи, пусть едет к нам, откроет сейф и позвонит сюда. Джексон пересек набережную и вошел в ближайшую телефонную кабину. Вскоре его соединили с Дэвидом Хэкетом. Почти каждую неделю они играли в гольф и были добрыми друзьями. - Дэвид... это Элик, - начал Джексон. - Извини, что беспокою тебя, но Мона услышала про ограбление у Льюисов. Она хочет, чтобы ты съездил к нам и посмотрел, целы ли ее дурацкие драгоценности. Ты не против? Наступила долгая пауза, потом Хэкет сказал: - Нет, конечно, нет. Сейчас съезжу. Я надеюсь, что они на месте. Джексон насторожился. - Как это понимать? - Завтра ты все равно узнаешь из газет, так что я скажу тебе сразу. Открыли еще один сейф. Бог знает, как это им удалось. Миссис Ловенстейн потеряла все. - Господи, если я скажу Моне, она взбесится! Слушай, Дэвид, съезди прямо сейчас. Перезвони мне, как только сможешь. Я буду ждать. - Он прочел номер своего автомата. - Если Мона потеряла свое добро... не знаю, как я буду с ней жить! - Я позвоню при первой возможности. Джексон заказал двойной виски с содовой, сел и стал ждать. Через полтора часа позвонил Хэкет. - Мне очень жаль, Элик, - сказал он сдавленным голосом, - но вас обокрали... в сейфе пусто. Джонни вышел на террасу в брюках и свитере с длинными рукавами, скрывавшими царапины на руках. Взъерошенный и небритый, он выглядел ужасно и чувствовал себя не лучше. При виде его Марта съежилась. - Не подходи ко мне, убийца! - завизжала она. - Ох, заткнись! - огрызнулся Джонни. Его взгляд выражал тревогу, на щеке дергался нерв. - Я никого не убивал! Вбей это в свою тупую башку! Ты слышишь? Я тут ни при чем! - Врешь! - крикнула Марта. - Ты полез за ожерельем, обжулить нас хотел! Она застукала тебя возле сейфа, и ты ее убил, зверь проклятый, сукин сын! - Марта, прошу тебя! - резко вмешался Генри. - Дай мне поговорить с Джонни! - Еще говорить с ним! Он нас погубил! Убийца! Не видеть бы мне его никогда! - Марта закрыла лицо толстыми руками и начала стонать. Джонни подошел к сидевшему Генри и остановился перед ним. - Я тут ни при чем, - повторил он дрогнувшим голосом. - Я всю ночь провел с женщиной. Спроси у Джильды, она знает. Подклеилась одна ко мне в ресторане... Мы с Джильдой поцапались. Она ушла, а та женщина увезла меня к себе. Генри посмотрел на бледную Джильду, стоявшую за спиной Джонни. Та кивнула. - Что за женщина? - спросил Генри. - Одна богатая нимфоманка. Ее зовут Элен Бут. Муж уехал в Нью-Йорк, и она искала себе компанию. Бешеная какая-то... ударила меня, исцарапала. Поэтому я был в крови. - Врет он! - закричала Марта. - Я не верю ему. Промакивая лицо шелковым платком, Генри испытующе посмотрел на Джонни. - И ты намерен преподнести полиции эту историю, если они тебя схватят? - Почему же нет? Это правда! - По-твоему, богатая замужняя женщина согласится это подтвердить? Ты думаешь, она признается, что спала с тобой? Джонни сел, как будто у него подкосились ноги. - Это правда, клянусь! - Я верю тебе. - Джильда подошла и положила руку ему на плечо. - Честное слово, верю. - С тебя станется! Втрескалась, вот и веришь, дуреха! - бесновалась Марта. - Я предупреждала: от него добра не жди! Он зверь! А теперь нам крышка. И все из-за него! - Если ты не заткнешь свою жирную глотку, я тебе сам ее заткну! - заорал разъяренный Джонни. - Да! Именно! - заорала Марта в ответ. - Валяй! Одну убил, давай и другую! - Хватит! - воскликнул Генри. - Теперь послушайте меня. Мы влипли в чертовски скверную историю. Я верю Джонни, думаю, он не убивал ее, но это нам не поможет. Остается одно: поскорее убраться отсюда! Деньги у нас есть. Поделим их и сейчас же разъедемся. Взглянув на белое испуганное лицо старика, Джонни покачал головой. - Нет, это не годится, - сказал он твердо. - Вилла за нами до конца месяца, деньги уплачены вперед. Если мы сейчас сорвемся, нас моментально заподозрят. Так не годится. Нужно поработать головой. Я не убивал ту женщину, но кто-то ведь убил ее. Кто-то, знавший секрет сейфа. Нам надо найти убийцу. - Помолчав, он продолжал: - Если меня сцапают, убийство пришьют мне, но и вы погорите вместе со мной. Все мы одной веревочкой повязаны, нравится вам это или нет. Короче, мы остаемся. - Видя, что Марта готова возразить, он поднял руку. - Тихо! Мы должны помнить одно: даже если нас заподозрят, доказать они ничего не смогут. Без улик нас не арестуют, а мы, сами знаете, никаких следов не оставляли. Главное - не паниковать. Побежим, так за нами сразу кинутся. А останемся здесь еще на две недели, будем вести себя как положено отдыхающим - и у нас девяносто девять шансов из ста, что мы выйдем сухими из воды. Только надо обязательно убрать отсюда деньги. Если копы обыщут дом и найдут такие деньги, нам крышка! - Я сматываюсь! - взорвалась Марта. - Заберу деньги и уеду! - Нет, не уедешь! - гаркнул Джонни. - Ты положишь деньги в банк и останешься на месте. - Да, Марта, - сказал Генри. - Если мы сейчас ударимся в бега, нам действительно не сдобровать. Теперь мне и самому ясно. Спасет нас только блеф. Джонни прав. Марта заплакала. - Этот сукин сын испортил мне мой лучший завтрак, - хныкала она. Джонни с раздражением отвернулся от нее. - Как только откроется банк, я отвезу деньги. - К моей доле ты не притронешься! - завизжала Марта. - Уж не воображаешь ли ты... - Заткнись! - Джонни привскочил, но сдержался и повернулся к Генри. - Знаешь, что я думаю? По-моему, это сделал муж. Сам посуди, ведь он выигрывает больше всех... теперь он получил все ее миллионы. А кто другой сумел бы открыть сейф? - Нам от этого не легче, - возразил Генри. - Не скажи. Я устрою за ним слежку. На это стоит потратиться. Посажу ему на хвост команду наемных шпиков. Самим нам не справиться, тут нужны профессионалы. - Слушайте! - резко прервала их Джильда. Все услышали звук приближающейся машины, идущей на большой скорости. У Джонни вытянулось лицо. Он вскочил. - Нас не могли так быстро засечь! Он подбежал к краю террасы и посмотрел на дорогу, ведущую к вилле. У него екнуло сердце. В ворота влетела большая черная машина и с визгом остановилась перед дверью, скрытая от него краем парапета. Он обернулся к остальным, побледнев под загаром. - Кажется, копы. Если они найдут деньги... Внизу позвонили. Они услышали сдавленное восклицание Фло, открывшей дверь. Джонни метнулся к выходу с террасы, но в тот же миг на пороге возник Эйб Шулман в сопровождении гиганта Джамбо. Внезапное появление Эйба застало всех врасплох. Его лицо блестело от пота, а цветом напоминало старое свечное сало. Он быстро подошел к столу и поставил на него чемоданчик. - Вот ваш товар, - сказал он визгливым голосом. - Я хочу получить назад свои деньги. Живо... сто тысяч! Они нужны мне сейчас же! Наступила долгая пауза. Генри и Марта переглянулись, не зная, что сказать. Джонни выступил вперед. Его лицо приобрело жесткое выражение, глаза блестели. - Ты спятил, Эйб? Какие деньги? О чем ты? Какой еще товар? - Не прикидывайся! Я слышал шестичасовые известия. Это убийство! Я не имею дел с убийцами! Сделка отменяется! Отдайте мои деньги! - Сделка? Деньги? О чем ты толкуешь, черт побери? Мы не вступали с тобой, Эйб, ни в какие сделки, - спокойно сказал Джонни. - И что ты там наплел насчет убийства? - Разговоры тебе не помогут! - прорычал Эйб. - Этот товар... - он шлепнул ладонью по чемоданчику, - жжет руки. К нему никто не притронется, и я тоже не притронусь. Деньги назад! - Какие деньги? Не понимаю тебя. Эйб бешено уставился на Джонни. - Ты думаешь, твой блеф удастся? Я занимался этим рэкетом, когда тебя еще в помине не было! Зря стараешься! Вот ваш товар! Мне плевать, куда вы его денете. Но денежки вы мне верните! Джонни взял сигарету из шкатулки на столике и закурил. Джильда заметила, что рука его не дрожит. - Извини, Эйб, так не пойдет. Ты купил товар, тебе с ним и крутиться. Топай. - Если это твое последнее слово, то я своего еще не сказал. Ты что, в самом деле такой дурак? - Сказано - топай, и забери с собой свою черную обезьяну. - Ладно, так я тебе тоже кое-что скажу. Товар останется у вас. Я не намерен с ним попадаться. Это сущий динамит. На чем другом, но на соучастии в убийстве меня никогда не наколют. Для меня так важно не попасть в соучастники, что я готов даже проститься со своей сотней кусков. Но имей в виду, мой юный ловкач: я немедленно звоню копам... анонимный донос, ясно? Я скажу им, кто украл ожерелье Эсмальди и убил Лизу Льюис. Скажу, кто обокрал Ловенстейнов и Джексонов. И тебе не удастся запутать меня в это дело, не надейся. Товара у меня не будет. Он будет у вас. Вы не докажете, что я к нему прикасался. Может, ты воображаешь, что можешь запудрить мозги десятку бывалых копов, которые будут допрашивать тебя много часов подряд и, наверное, выбьют тебе все зубы? Если ты в этом уверен - прекрасно, тогда оставь мои деньги себе. Но если нет - подавай их сюда! - У копов нет никаких улик против нас, - сказал Джонни. - Не бери меня на пушку, Эйб, проваливай. - У них нет улик? - Эйб осклабился, показав мелкие желтые зубы. - Так слушай: они узнают, что ты работал у Рэйсонов, узнают про твою репутацию головореза и твой срок. Узнают, что Марта отсидела пять лет за кражу драгоценностей, а Генри провел пятнадцать лет за решеткой. Может, по-твоему, эта жирная старуха выдержит несколько часов допроса с пристрастием? Думаешь, ты сам такой орел, что не расколешься, когда тебя возьмут в оборот? Нет, змееныш, я не блефую. Сейчас же отдавай деньги или я звоню. Глаза Джонни загорелись злобой. - Эйб, ведь я могу убить и тебя, и твою черную обезьяну. - Попробуй, - сказал Эйб, ухмыляясь. - Увидишь, чем это для тебя закончится. Где мои деньги? Джонни погасил сигарету. Еще с минуту он колебался, потом, взглянув на Генри, пожал плечами. - Что ж, вернем деньги еврею. Около полудня, когда последние копы покидали резиденцию Льюиса, перед подъездом затормозил длинный черный "кадиллак", из которого вылез Уоррен Вейдман, поверенный Лизы. Он прошел мимо спускавшихся по лестнице детективов, не удостоив их взглядом. Уоррен Вейдман считал полицейских кем-то вроде мусорщиков, людьми полезными, но незначительными. Шеф полиции Террел, с которым он поддерживал отношения, давно уехал. Вейдман был высок и грузен. Цвет его лица говорил о пристрастии к виски, а весь облик выдавал любителя хорошо пожить. Сегодня он надел к своему безукоризненному темному костюму черный галстук, специально купленный секретаршей вместо обычного серебристо-серого с красной лошадиной головой в центре. Свободное время Вейдман проводил в каком-нибудь шикарном ресторане или на бегах. То-то, хорошо знавший его, молча проводил адвоката к кабинету Гарри, постучал и открыл дверь. Гарри сидел в кресле, ссутулившись, с дымящейся сигаретой во рту и со стаканом виски под рукой. С того момента, как распространилась новость, телефон звонил, не умолкая. Все так называемые друзья Лизы выражали ему соболезнования. Звонили и личные друзья Гарри, понимая, что теперь он станет одним из богатейших людей в городе. Наконец Гарри не выдержал и попросил телефонистку переключать всех на этот офис. Мисс Бернстойн вряд ли была в состоянии справиться с внезапным потоком звонков, но это не волновало Гарри. Услышав в трубке ее истеричный голос, он решил первым делом избавиться от нее, когда все успокоится. Эта мысль немного подбодрила его, но он все еще не оправился от потрясения и чувствовал себя мерзко. Ему не верилось, что Лиза лежит наверху в своей спальне мертвая и изуродованная. Пусть он никогда не любил ее, но он жалел ее. Какая смерть! Представив себе, как осатаневший головорез, пробравшийся в спальню, раз за разом обрушивает бронзовую статуэтку на беззащитное, осунувшееся от боли, жалкое лицо спящей, Гарри почувствовал тошноту. Он просидел три часа, прислушиваясь к топоту ног над головой на лестнице, в коридорах, к приглушенным голосам людей, которым не было дела до Лизы. Их интересовал только убийца. Зверское и жестокое убийство - так выразился шеф полиции. Что же с ней сделали, если даже бывалый коп заговорил таким языком? Гарри содрогнулся, гоня от себя мысль об этом. Когда послышался стук и распахнулась дверь, он поднял голову. В комнату вошел Вейдман. - Дорогой мой, - заговорил он своим мелодичным голосом, приближаясь к Гарри. - Я не в силах выразить... ужасно... я сразу же поспешил к вам. - Он поставил набитый портфель и сел в кресло напротив Гарри. - У вас будут для меня какие-нибудь поручения? Гарри не любил Вейдмана, хотя знал его как отличного адвоката. Он покачал головой. - Нет, пока никаких. Я... я пытаюсь как-то освоиться со всем этим. Нельзя нам поговорить попозже? Сейчас я просто не в себе. - Разумеется, - Вейдман грузно завозился в кресле, устраиваясь основательно. - Я вполне понимаю вас, но нам необходимо обсудить один-два крайне важных вопроса. - Он коротко улыбнулся с напускным профессиональным сочувствием. - Речь идет об ожерелье Эсмальди. Я должен немедленно подать страховой иск. Оно стоит 350 тысяч и застраховано на всю эту сумму. Как вам известно, оно завещано музею изобразительных искусств в Вашингтоне. Тут возникает одно маленькое затруднение. С иском нужно поторопиться. Вы согласны? - Делайте, как хотите, - равнодушно отозвался Гарри. Ему хотелось, чтобы этот откормленный человек оставил его в покое. - Затем - похороны. Миссис Льюис пожелала быть кремированной. Если хотите, я займусь формальностями. - Да. - И, наконец, завещание миссис Льюис. Гарри почувствовал, что больше не в силах выносить все это. Он нетерпеливо взмахнул рукой. - Это ведь можно отложить, не так ли? - Конечно, но я полагал, что вам будет интересно узнать, что все завещано вам. Полностью. Сеть магазинов, дом, имущество, акции, яхта... словом, все. Миссис Льюис положилась на вас в вопросе выдачи соответствующих сумм тем, кого вы сочтете достойным... мисс Хельгар, То-то, прочей прислуге, а также другим лицам по вашему усмотрению. Гарри непонимающе уставился на него. - Все мне? - повторил он, едва способный сдержать слезы в приливе чувств. Значит, несмотря на свой стервозный характер, несмотря на ревность, Лиза любила его. Любила по-настоящему, иначе не оставила бы ему все свое состояние. - Да. - видя, как расстроен Гарри, Вейдман встал. - Впрочем, это потом, мистер Льюис. А сейчас я вас покидаю. Ваши чувства мне понятны. Примите, пожалуйста, мои глубокие соболезнования. - Он направился к двери, но вдруг остановился. - Ах, да, я забыл упомянуть еще одну мелочь. Гарри с трудом удержался от желания заорать, чтобы он убирался. - Миссис Льюис сделала в завещании оговорку, что если вы пожелаете вступить в повторный брак, 99 процентов состояния отойдет к дому инвалидов в Сан-Франциско, - Вейдман растянул губы в профессиональной улыбке. - Но я думаю, мистер Льюис, вы не намерены жениться? Гарри не верил своим ушам. Его словно холодной водой окатило. Его теплые чувства к Лизе сразу исчезли, как пыль, которую смахнули со стены. - Значит, я никогда не могу жениться? - спросил он охрипшим голосом. - Да нет же, мистер Льюис, конечно, сможете. - Гарри вдруг понял, что Вейдман относится к нему так же неприязненно, как и он к нему. - Вы, естественно, вольны поступать так, как вам угодно. Однако, если вы действительно женитесь, у вас останется лишь Флоридский строительный трест, которым вы сейчас заведуете, а остальное состояние - все состояние, мистер Льюис, - отойдет к дому инвалидов. - Вы серьезно? - осведомился Гарри с возмущением. - Вы в самом деле хотите сказать, что я не могу жениться, не потеряв всего? - Совершенно верно. - Но это черт знает что! - Гарри вскочил. - Неужели нельзя опротестовать завещание? Это бесчеловечно. - Речь идет примерно о двухстах миллионах долларов, - сказал Вейдман. - Дом инвалидов пользуется очень сильной политической поддержкой. Условия завещания совершенно недвусмысленны. Да, мы могли бы его оспорить, но я весьма сомневаюсь в успехе. - Он смотрел на Гарри с усмешкой, прячущейся в глубине глаз. - Но ведь вы пока не собираетесь жениться? - Пожалуйста, уходите, - Гарри упал в кресло. - Я поговорю с вами позже. Когда машина уехала, Гарри с размаху ударил кулаком о кулак. "Сука! - подумал он. - Подлая, мерзкая калека! Так вот какую пакость она мне устроила! Обрекла меня жить с любовницами, остаться без жены и детей! Поделом же тебе, сука, ты заслужила свою страшную смерть!" Он закрыл лицо руками и, больше не владея собой, начал всхлипывать, вздрагивать всем телом. Нервы его не выдержали этого кошмарного дня. Стив Хармас, старший следователь страховой компании "Нейшнл Фиделити", неторопливо вошел в приемную. Это был высокий мужчина, некрасивый, но симпатичный, с веселой улыбкой и острым, как бритва, умом. Пэтти Шоу, секретарша Мэддокса, перестала печатать на машинке. Хорошенькую блондинку любила вся мужская часть персонала. В ней ценили не только ум, но и доброе сердце. Хармас утверждал, что не знает лучшей женщины, за исключением своей жены. - Привет, - сказал он, останавливаясь перед столом. - Что новенького? Взмахом руки Пэтти указала на дверь, ведущую в кабинет Мэддокса. - Он уже полчаса орет, требует тебя. Хармас скорчил гримасу. - С какой стати? Еще нет десяти. - Ты, видно, никак не привыкнешь, что он начинает в восемь? - Я виноват, если он псих? Так он меня спрашивал? - Мягко выражаясь. Лучше захвати с собой мазь от ушибов. Ему будто вожжа под хвост попала. - Мисс Шоу! Что за выражения! - улыбаясь, Хармас пересек комнату, небрежно стукнул в дверь Мэддокса и вошел. Как и обычно, Мэддокс сидел, согнувшись над письменным столом, заваленным бумагами, страховыми полисами и письмами. Его редеющие седые волосы торчали во все стороны, красное лицо сердито хмурилось. Мэддокс был невысок, хотя, сидя за столом, казался рослым. Природа наделила его плечами боксера и ногами лилипута. Его глаза, холодные и безжалостные, беспокойно бегали. Дорогой костюм сидел на нем плохо, грудь рубашки и рукава были усеяны табачным пеплом. Он имел привычку то и дело ерошить волосы короткопалой пятерней, что придавало ему еще более неряшливый вид. - Я тебя дожидаюсь! - пролаял он, откидываясь на спинку кресла. - Уже десять! Или тебе нечем здесь заняться? Хармас уселся на низковатое для него кресло и закурил. - Я до двух ночи таскался по делу Джонсона, - сказал он. - Жена настаивала, чтобы я немного поспал. Мэддокс фыркнул. Ценя свою репутацию самого выдающегося эксперта по искам, он без зазрения совести нагружал своих людей работой. Однако у него ничего не получалось с Хармасом, который тоже считался лучшим специалистом в своем деле и ко всему относился легко. - Видал? - Мэддокс швырнул ему телекс. - Что там еще? - Читай. Читая телекс от Алана Фрисби, их агента в Парадиз-Сити, Хармас все больше выпрямлялся, а летаргическое выражение его лица сменилось оживленным. - Ну и дела! - воскликнул он, бросая телекс на стол. - Ожерелье Эсмальди! Черт возьми, как же его смогли вытащить из рэйсоновского сейфа? - Значит, смогли! - угрюмо огрызнулся Мэддокс. - Если мы его не найдем, придется раскошелиться на 350 тысяч. Отправляйся-ка немедленно туда. Это ловкое, отлично спланированное ограбление. Открыты три сейфа. Кражи у Ловенстейнов и Джексонов - не наша забота... они застрахованы не у нас. Для начала поговори с Хэкетом. Посмотрим, какое он даст объяснение. У нас была договоренность с миссис Льюис снизить ей страховую ставку, если она будет держать ожерелье в сейфе. Мы считали, что "рэйсон" гарантирован от взломов. И все же его открыли. Кто открыл? Он должен был знать, как отключается сигнализация. У них хороший шеф полиции, Террел, но дело ему не по зубам. Работай с ним в контакте и копай, копай, не переставая. Я не заплачу, пока не буду уверен, что другого выхода нет, поэтому поторопитесь. Нам того и гляди предъявят иск на ожерелье. Пеняй на себя, если мне придется платить. Хармас только кивал с серьезным видом. Эту угрозу он слышал так часто, что она превратилась в шутку. Мэддокс воображал, будто внушает ему страх, и Хармас не выводил его из заблуждения, хотя ничуть его не боялся. - Ладно, - сказал он и выкарабкался из кресла. - Есть какие-нибудь соображения? Мэддокс взъерошил волосы. - Насколько я знаю, лишь двое посторонних знакомы с системой сигнализации: Дэвид Хэкет и мастер, который устанавливал сейфы. - Как насчет секретарши Хэкета? Она, наверняка, имеет доступ к его картотеке. Мэддокс кивнул. - Правильно. Она могла выболтать дружку. Ты верно сообразил. Всех их нужно взять под микроскоп, но я, по правде говоря, ничего от этого не жду. Я нюхом чую профессионалов. Ни улик, ни отпечатков пальцев. Если даже какой-то грабитель узнал, как открывается сейф, как он проник в дом, не оставив следов? Все равно, Стив, проверить этих людей тебе придется. И все же я думаю, что здесь орудовала банда опасных грабителей, где-то раздобывшая секретную информацию. - А не мог кто-нибудь из них охмурить секретаршу Хэкета и вытянуть из нее нужные сведения? Ведь не думаете же вы, в самом деле, что виноват сам Хэкет? - Почему бы и нет? Подозревать надо всех, кого я упомянул, - проворчал Мэддокс. - Куш немалый, близко к полумиллиону. - Но ожерелье Эсмальди... - задумчиво произнес Хармас. - Как продать такую знаменитую вещь? Думаете, разломают? - Тогда оно потеряет половину стоимости. Возможно, они нашли какого-нибудь подпольного скупщика или сумасшедшего коллекционера. Не знаю... могло быть и так. - Ну ладно, поеду и осмотрюсь, а узнаю что-нибудь интересное - сразу дам знать. - Имей в виду еще два момента, - сказал Мэддокс. - Женщину убили. Все ее деньги достались мужу. Давай-ка убедимся, что все это затеяли ради сокрытия убийства. - Заметив удивление Хармаса, Мэддокс продолжал: - Знаю, знаю, звучит дико, но я знал мужей, которые устраивали инсценировку ограбления и убивали свою жену. Присмотрись к Льюису. Во-вторых, скажи Террелу, чтобы он проверил местных барыг. Есть в Майами два таких деятеля... Эйб Шулман и Берни Баум. Пусть хорошенько потрясет обоих прохвостов. - Ладно. Хармас вышел из кабинета и задержался возле стола Пэтти. - Завидуй, - сказал он, - я отправлюсь в Парадиз-Сити. Пэтти закатила свои большие глаза... - Счастливчик. Будь паинькой, Стив... помни, что ты женат. Хармас ухмыльнулся. - Как же мне забыть? До скорого... - и он стремительно вышел. Перескакивая через две ступеньки, он спустился на улицу, сел в машину и отправился домой за чемоданом. Капитан Террел поглубже уселся в кресло и потянулся за картонным стаканчиком с кофе. Напротив него расположились Хесс из отдела убийств и веснушчатый верзила Джо Бейглер, лучший сержант Террела. - Да, хорошенькое дельце свалилось нам на голову, - заметил Террел. - Ограбление, совершенное неизвестной бандой, плюс убийство. - Я вот чего не пойму: ведь рэйсоновские сейфы принято считать стопроцентно надежными, - сказал Бейглер, закуривая. Его редко видели без сигареты во рту. - Не зная секрета, к ним не подступишься, а у Рэйсона секреты стерегут крепко. Выходит, теперь под подозрение попадают их люди. Хэкет, торговый представитель, Джолсон, мастер, и секретарша Дайна Лоувз, которая имеет доступ к документации. Любой из них мог обтяпать дело сам или продать информацию банде. Джолсона мы уже проверили: он взял отпуск и уехал в круиз, он не мог продать информацию. Хэкет оставался в загородном клубе до двух часов, но он тоже мог продать информацию. У мисс Лоувз есть ухажер, за которого она собирается выйти замуж. Мы его проверили... как будто ничего, но она могла соблазниться крупной взяткой, чтобы поскорее сыграть свадьбу. Раздался стук в дверь, и на пороге появился высокий жилистый человек - детектив второй степени Том Лепски, один из лучших сыщиков Террела. Немного шальной, по мнению коллег, вечно не в ладах с дисциплиной, зато отличный работник. - Есть зацепка, - сказал он, подходя к столу шефа. Его худое, ястребиное лицо светилось воодушевлением. - Наша первая серьезная удача. В городе 18 "рэйсонов", и я проверил их все. Террел махнул рукой в сторону кресла. - Садись, Том... выпей кофе. Бейглер, большой любитель кофе, наполнил запасной картонный стаканчик. - Я наведался в дом Уоррена Крейла, - начал Лепски, беря у Бейглера сигарету. - Это был мой пятый визит. Я всюду спрашивал, не появлялся ли кто-либо посторонний, не задавал ли вопросов. У них толковая экономка. Она сказала, что приходила девушка из компании "Акме". Миссис Крейл будто бы просила их подсчитать, во сколько ей обойдется чистка ковров. Экономка ее не пустила. Это смахивало на обычный трюк, поэтому я заглянул в телефонную книгу. Никакой компании "Акме" там нет. Еду к миссис Ловенстейн, расспрашиваю дворецкого. Оказывается, у них появлялась девушка из той же фирмы. Он впустил ее в дом, и она измеряла ковер в комнате, где стоит сейф. Тогда я проверил еще у сторожа миссис Джексон... та же девушка появлялась и там. - Он раскрыл записную книжку. - Вот описание: телосложение щуплое, волосы черные, носит большие солнечные очки, которых ни разу не снимала, возраст - приблизительно 25 лет, возможно, меньше, одета в синее платье с белым воротником и манжетами. - Лепски закрыл книжку. - Во всех трех случаях описание совпадает... а вот важная зацепка: все говорят, что она приезжала на белом "опеле", но никто, конечно, не заметил номера. - Лепски откинулся назад и смотрел на шефа, явно ожидая похвалы. - Отличная работа, Том, - сказал Террел автоматически. - Девушка, видимо, принадлежит к банде. Так, теперь у нас есть, по крайней мере, с чего начать. Прессе мы этого сообщать не будем. Может, банда еще здесь. Если мы дадим описание девушки, они могут смыться. Надо найти белый "опель". Мне нужны фамилии и адреса всех владельцев машин этой марки, и не забудь про фирмы проката. Это наш первый ход. - Он повернулся к Хессу: - Фред, сейчас же брось на это четверых-пятерых людей. В городе наверняка не так уж много белых "опелей", но для верности позвони в Майами и подключи тамошнюю полицию. Банда могла оперировать оттуда. Хесс кивнул и вышел из кабинета. Террел задумался. - Не знаю, что сейчас можно предпринять по линии этой девушки. Во всяком случае, теперь нам известно, что в банде есть молодая девушка. Том, обойди всех маклеров и узнай, сдавали ли в последний месяц какую-нибудь виллу группе людей, которые приехали в город, и если сдавали, то нет ли среди них девушки лет двадцати пяти. Шанс невелик, но всякое бывает. Затем пусть несколько человек проверят все отели. Я хочу иметь список людей, которые впервые приехали сюда. В отелях знают своих постоянных клиентов. Свяжитесь с их сыщиками. Лепски встал. - Хорошо, шеф, - и, оставив Террела и Бейглера вдвоем, он спустился к своей машине. 7 Никто не пошевелился, пока не затих шум автомобиля, в котором уехал Эйб. Потом Джонни протянул руку за сигаретой. Возвращая Эйбу деньги, он заявил, что накануне проиграл пять тысяч в казино. Эйб не поверил, но был вынужден проглотить заведомую ложь... Ему не терпелось поскорее получить деньги и убраться, поэтому он не стал спорить. Он был счастлив и тем, что вернул свои 95 тысяч. - Нет смысла волноваться, - спокойно заговорил Джонни. - Давайте-ка подсчитаем наши капиталы. У меня пять тысяч Эйба. - Он взглянул на Генри. - Полковник? После короткого колебания Генри пожал сутулыми старческими плечами. - Пятьсот. - Джильда? - Я? - она беспомощно развела руками. - Двадцать долларов. - Толстуха... сколько у тебя осталось? - Еще раз назови меня толстухой, убийца проклятый, и я тебе горло перережу! - Речь идет не о моем горле... Сколько у тебя? - Слушай ты, мерзавец! - Лицо Марты побагровело. - Я финансировала эту затею. Я уже истратила на подготовку больше пяти тысяч. И что у нас вышло? Ничего! А почему? Потому что я, дура, связалась с таким полоумным убийцей, как ты! - Я не просил комментариев. Сколько у тебя? - Нисколько! На мое рот не разевай! Джонни пожал плечами. - Ладно, старая жадюга. Будем считать, у тебя ничего нет. Что ж, во всяком случае, у нас есть пять тысяч и машина. Я продам ее. Четыре тысячи за нее дадут. И всего получается девять тысяч. На две недели нам хватит с лихвой. - Он указал на чемоданчик, лежащий на столе. - Плюс драгоценности. - Ты спятил? - завопила Марта, грохнув по столу толстым кулаком. - Слышал ведь, что сказала эта крыса... они все равно, что динамит! Джонни смотрел на нее с невозмутимым видом. В его глазах светилась насмешка. - Да, сейчас это динамит, но через пару лет шум уляжется и их можно будет продать. Два года - и мы с деньгами. Гарри одобрительно кивнул. - Он прав, Марта. Меньше чем через два года я берусь сбыть их в Нью-Йорке Милксу. Он возьмет. Пусть за четверть цены, но это лучше, чем ничего. Марта тяжело перевела дух. - А сейчас куда их девать? - Положу пока в сейф в аэропорту, - сказал Джонни. - Сейчас я съезжу, а потом продам "кедди". "Опель" нам еще пригодится. Но сначала нужно избавиться от моей рубашки, парика Джильды и платья. Копы уже наверняка знают про компанию "Акме". Неси-ка, - бросил он Джильде. - Положим все в костер и сожжем. Через час окровавленная рубашка, парик, платье и темные очки превратились в пепел. Джонни взял со стола чемоданчик. - Оставайтесь здесь и не волнуйтесь. Я припрячу товар и разделаюсь с машиной. - Он взглянул на Джильду: - Хочешь поехать со мной? Она кивнула и вслед за ним спустилась к машине. Когда машина выбралась на прибрежное шоссе, Джильда сказала: - Я знала, что где-нибудь да сорвется... слишком уж легко все получалось. Я знала. Бросив на нее взгляд, Джонни пожал плечами. - Все уладится. Мы заработаем меньше, чем рассчитывали, но если не спешить с продажей, можно выручить вполне достаточно. - То есть достаточно на твой гараж? - Конечно. - Похоже, ты о нем только и думаешь. - А о чем мне еще думать? Я хочу гараж, и он у меня будет. Опустив глаза, Джильда уставилась на свои руки. - А Марта, Генри... тебе до них и дела нет, так? Нахмурясь, Джонни заерзал на сиденье. - С чего ты так заговорила? Да... до них мне нет дела. Эта жирная старая сука... А Генри, тот, считай, уже мертвец. Почему я должен о них думать? - А я? Тоже пустое место? Джонни издал театральный вздох. - У тебя блажь в голове, - сказал он после долгого молчания. - Через полгода ты меня совсем забудешь. Мало у меня было девушек? Все с ума по мне сходили... не спрашивай, почему. А встретишь через пару месяцев - в лицо не узнают. Джильда отвернулась к окну. Море, песок, веселая толпа на пляже - все сливалось перед ее затуманившимися от слез глазами в одно разноцветное пятно. - Тебя-то это, конечно, устраивало, - произнесла она с горечью. Джонни покосился на нее. "Женщина", - подумал он. Часом позже они вышли из Флоридского банка депозитных сейфов, арендовав сейф на имя Пола Уитли с вымышленным адресом в Лос-Анджелесе. Чемоданчик заперли в одной из многих ячеек, и Джонни решил, что здесь с ним ничего не случится. - Теперь отделаемся от машины. Джильда стояла поодаль, пока Джонни торговался с хозяином автомагазина. Торг был долгим и ожесточенным, но, в конце концов, Джонни настоял на своей цене - четыре тысячи долларов. Он засунул деньги в задний карман и подошел к Джильде. - Ну вот, порядок. Теперь только сидеть тихо и переждать. Мы чистенькие. Они направились к стоянке такси через дорогу. - Как мы протянем два года? - спросила Джильда. - Когда кончится срок аренды, мы уедем. Двинем все вместе в Майами. Я что-нибудь накоплю... Марта идейку подбросит... Она хоть и жирна, но не дура. Придется перебиваться, пока шум не уляжется, а там заберем камушки и будем с деньгами. Джильда пытливо посмотрела на него. - Так ты с нами останешься? Джонни усмехнулся. - А как ты думала? От своей доли я не откажусь. Само собой, мы будем держаться вместе, пока не продадим товар. Джильда вздохнула с облегчением. Может, за месяцы, которые они проведут рядом, Джонни начнет относиться к ней по-другому. Дэвид Хэкет собирался закрывать офис и ехать домой, когда появился Хармас. Хотя раньше они не встречались, Хэкет знал его репутацию лучшего сыщика в страховом бизнесе. Он встретил приход Хармаса с радостью и облегчением. Дайна Лоувз, изящная и миловидная секретарша Хэкета, ввела Хармаса в хорошо обставленный кабинет. - Хорошо, Дайна, отправляйся, - сказал Хэкет, пожимая руку Хармасу. - Запри наружную дверь. У меня есть свой ключ. Когда девушка ушла, Хэкет взмахом руки показал Хармасу на кресло, а сам сел за стол. Хэкет, красивый, высокий тридцативосьмилетний мужчина, был безукоризненно одет. Его ясные серые глаза смотрели твердо и уверенно. Хармасу, как и всем, кто с ним сталкивался, он сразу пришелся по душе. - Рад вас видеть, Хармас, - сказал Хэкет, когда они уселись. - Неприятнейшая история. Я понимаю, что подозрение ложится прежде всего на меня. Держу пари, Мэддокс велел вам покопаться в моей личной жизни, а заодно и в жизни Дайны. Хармас лениво, благодушно улыбнулся. - В точности его слова. Ему не дает покоя вопрос, как могли открыть сейфы. До сих пор мы считали ваши сейфы лучшим другом страховщика, и все же три из них были открыты и очищены. Хэкет развел руками. - Не воображайте, будто Мэддокс одинок. На меня уже наорали в дирекции. Просто не понимаю, как это получилось. И выходит - я теперь подозреваемый номер один. - Он пожал плечами. - Ведь мы принимаем строгие меры безопасности. За Дайну я поручусь. Джолсон, наш мастер, работает в фирме 23 года. За него я тоже поручусь. - Он криво улыбнулся. - Я даже за себя поручусь... Как-то, значит, эта банда раздобыла схемы установки нескольких сейфов. Не представляю, как им это удалось. Хармас почесал нос. - Где вы держите схемы? - Вот в этом шкафу, - Хэкет показал на картотечный шкаф у противоположной стены. Хармас выбрался из кресла и, подойдя, стал осматривать замок. - Замок - ерунда, - сказал Хэкет, - но у нас тут всюду сигнализация. Когда кто-нибудь входит в кабинет, он пересекает луч, и в полицию подается сигнал. Прикосновение к шкафу - тревога. Не думайте, Хармас, этот кабинет защищен как полагается. - Сейчас сигнализация работает? - Нет. Я включу ее, когда буду уходить. - Вы не могли случайно забыть включить ее? - Нет. Это вошло у меня в привычку, все равно, что бритье по утрам. О таких вещах не забываешь. - Что будет, если не станет тока? - У нас свой генератор. - С ним не могли что-нибудь сделать? Хэкет опешил. - Вряд ли. Он в подвале. Сторожу строго наказано никого туда не пускать. Хармас в раздумье заходил по кабинету. - Кто-то заполучил ваше досье, - сказал он через некоторое время. - Из этого определенно следует, что генератор вывели из строя. Мне понадобится список всех, кто побывал здесь за последний месяц. Вы ведете регистрацию? - Конечно. - Отлично... Составьте мне список. Я хочу знать имена всех, кто сюда заходил. Сделаете? - Получите с самого утра. Выйдя из офиса, Хармас спустился на лифте в подвал и поговорил со сторожем. Часом позже он поднимался по истертым ступенькам, ведущим в здание полицейского управления. Чарли Тэннер, дежурный сержант, как раз собирался уходить домой. Он встретил Хармаса профессиональным взглядом копа, жестким и холодным. - Шеф у себя? - спросил Хармас, останавливаясь перед столом Тэннера. - Да, но он занят. - Я тоже, - сказал Хармас со своей обычной непринужденной улыбкой. - Скажите ему, что его хочет видеть Хармас из страховой компании "Нейшнл Фиделити". Тэннер снял трубку, проговорил в нее несколько слов, затем ткнул пальцем в сторону лестницы. - Вон туда. Хармас застал Террела за разбором груды донесений. Сержант Джо Бейглер с сигаретой во рту и с контейнером кофе под рукой тоже читал донесения. Хармас представился, и Террел встал, чтобы пожать ему руку. Он был наслышан о Хармасе и о талантах Мэддокса. - Рад вашему приезду. Выпьете кофе? Хармас покачал головой и уселся на жесткий стул с прямой спинкой. - Мэддокс прислал меня помочь вам в случае надобности, - объяснил он. - Вы уже что-нибудь выяснили? Террел откинулся в кресле. - Это хорошо продуманные кражи. Банда явно воспользовалась информацией, недоступной для посторонних. Они должны были иметь схемы сигнализации, иначе сейф не откроешь. Скорее всего, Ловенстейнов и Джексонов обокрали за несколько дней, а может, и недель раньше, чем Льюисов. Думаю, они знали, что миссис Ловенстейн и Джексоны в отъезде. Такие сведения можно получить из колонки сплетен местной газеты. Меня беспокоит дело Льюисов. Оно стоит особняком. Первые два раза воры сработали чисто. В обоих случаях они знали, что в доме остались только слуги. Иначе у Льюисов. Они должны были знать, что миссис Льюис лежит в комнате, где находится сейф. Убийство задумали заранее. Почему я так говорю? Убийца взял в холле бронзовую фигурку, поднялся в спальню и размозжил ей голову этой фигуркой. Тот факт, что он запасся оружием заранее, а не схватил первое попавшееся под руку в самой спальне, указывает на преднамеренность. Это выпадает из общего ряда с другими кражами. Похитители драгоценностей редко убивают. Словом, с Льюисами у нас получается что-то непонятное. Хармас кивнул, соглашаясь с ним. - Я разговаривал с Хэкетом, - сказал он. - Вы правы. Банда действительно получила доступ к его архиву. Как вы знаете, его офис защищен сигнализацией, но ток к ней идет от своего генератора. Я расспросил смотрителя. Оказывается, десять дней назад приходил монтер в униформе городской электрической компании и сказал, что у них авария. Сторож впустил его в подвал. Советую проверить это и поискать на генераторе отпечатки. Террел энергично повернулся в кресле. - Джо, займись! Сейчас же пошли туда экспертов! Бейглер выскочил из комнаты с проворством, неожиданным для человека его комплекции. - Сдается мне, между ограблением Льюисов и двумя другими кражами нет прямой связи, - продолжал Террел, обращаясь к Хармасу. - Возможно, я ошибаюсь, ведь во всех трех случаях чувствуется рука профессионала. Нет никаких следов взлома, хотя все замки нестандартные. Однако у Льюисов оставили открытым окно, будто хотели показать, каким путем пробрался вор. Я вот думаю, не следует ли рассматривать дело Льюисов в отдельности от прочих? Хармас потянулся и подавил зевок. - Угу... хорошая мысль. Ладно, шеф, время позднее, мне надо отдохнуть. Если я понадоблюсь, ищите меня в отеле "Плаза". Будем поддерживать связь. Но, выйдя из полицейского управления, он поехал не в отель, а к Алену Фрисби, уверенный, что тот уже дома. Окружной агент "Нейшнл Фиделити" радушно встретил Хармаса. Он представил его своей жене Джаннет и семилетним близнецам, потом провел на террасу и усадил. Джаннет, миловидная брюнетка, сказала, что уложит детей, а после они поужинают на террасе. Пока она хлопотала, Хармас и Фрисби обсуждали дела. - Банда работает четко, - сказал Хармас. - Меня больше всего интересует, откуда они узнали, где искать драгоценности. Разведка у них поставлена основательно. Они знали заранее, что миссис Ловенстейн в клинике, иначе девушка не явилась бы к ней в дом со своей сказочкой. То же самое в случае с Джексонами. - Они могли прочитать об этом в газетах, - заметил Фрисби. - Мне кажется, они добыли сведения у Рэйсона и у вас без вашего ведома. Я попрошу вас составить список всех, кто посещал ваш офис за последние четыре недели. - Проще простого. Мы заносим имена всех посетителей в журнал, но, по-моему, вы попусту тратите время. Хармас улыбнулся. - Послушал бы вас Мэддокс. Он твердо убежден, что я все время только и делаю, что попусту трачу время. Гарри Льюис сидел у себя в кабинете, прислушиваясь к тяжелым шагам гробовщиков, направляющихся в спальню Лизы. Каждый шаг заставлял его вздрагивать. Затем наступила продолжительная тишина, и он представил, как обезображенное тело поднимают с кровати и перекладывают в гроб. У него сжались кулаки. Но жалости он не испытывал. Лиза обрекла его на одиночество и оставила ему лишь деньги. Он слышал тяжелую поступь людей, спускавшихся с гробом по лестнице, и шепот, когда они предупреждали друг друга на поворотах, и, наконец, стук захлопнувшихся дверок катафалка. Ну, вот ее и нет, подумал он, протягивая руку за стаканом. Гарри пил с самого возвращения в огромный дом, принадлежавший теперь ему. Он услышал, как отъехал катафалк. Вот он и освободился от нее, но это еще не настоящая свобода. Нужно избавиться от дома. Вообще - начать новую жизнь. Таня! Примирится ли она с положением любовницы? Он помнил ее вопрос, женится ли он на ней, если с Лизой что-нибудь случится. Гарри устало провел рукой по лицу. Надо подипломатичней объяснить ей ситуацию. Неожиданно привалившее огромное богатство позволит ему дать ей все, чего она пожелает, за исключением брака. Членам яхт-клуба, которые будут считать его своим, не понравится, если он станет жить с вьетнамской официанткой, они этого не потерпят. В раздумье он откинулся на спинку кресла. Пожалуй, это даже к лучшему, что ему нельзя жениться. Он хотел и дальше оставаться в хороших отношениях с друзьями Лизы. Но расстаться с Таней... нет, эта мысль была невыносимой. Она, как вирус, проникла в его кровь. Он объяснит ей все помягче, и она обязательно поймет. Гарри взглянул на часы. Четверть девятого. Он решил поехать в ресторан "Сайгон". Есть ему не хотелось, но можно будет поговорить с Таней. Это необходимо. Встав, он вдруг осознал, что теперь ничего не мешает ему поехать к ней. Не придется больше украдкой выбираться из дома по ночам. Некому следить за ним. Через несколько дней, как только завещание войдет в силу, он избавится от прислуги, продаст дом и подыщет что-нибудь поменьше, более подходящее для холостяка. Когда он шел через холл, появился То-то. - Я обедаю в городе, - отрывисто бросил он и, не взглянув на японца, направился в гараж. Донг Тхо приветствовал Гарри низким поклоном. Его желтое лицо было серьезным. Он провел его через шумную сутолоку ресторана в отдельный кабинет. О Лизе не было сказано ни слова, но манерой поведения, низкими поклонами он выражал свое огорчение и сочувствие. - Я возьму суп... больше ничего не надо, - сказал Гарри, садясь за стол. - Таня здесь? - Я пришлю ее, мистер Льюис. Нервничая, Гарри закурил и угрюмо уставился в окно. Официант принес суп, Гарри догадался, что Таня ждет, когда он поест, и тогда придет. Разделавшись с супом, он отодвинул тарелку и, несколько успокоившись, стал наблюдать за туристами на набережной. Дверь открылась, и вошла Таня. На ней был длинный белый пиджак, надетый поверх черных брюк. На лице никакой косметики, под глазами черные крути. Закрыв дверь, она помедлила на пороге. Их взгляды встретились. Таня подошла и села напротив. - Я слышала обо всем по радио, - тихо сказала она. - Я хотела тебе позвонить, но не решилась. Как это страшно, Гарри... - Он кивнул. - Помнишь, я говорила тебе про судьбу? - продолжала она. - Я поставлю за нее свечку. Гарри вновь кивнул. Как ни всматривался он в лицо Тани, ее чувства продолжали оставаться для него загадкой. Даже выражение ее миндалевидных глаз ничего не говорило ему. - Теперь ты свободен, - сказала она после долгой паузы. - Да. Таня уловила неуверенность в его голосе и наклонилась вперед, положив на скатерть маленькие узкие руки. - Ты свободен, Гарри? Гарри колебался. Потом, глядя на нее, проговорил: - Мне достались все ее деньги, но настоящей свободы я не получил. Ее руки сжались в кулачки. - Объясни, пожалуйста, я не понимаю. Гарри решился. Какая разница, пусть узнает сейчас. Рано или поздно, сказать все равно придется. - В завещании есть одно условие... Усилием воли он заставил себя взглянуть ей в лицо. Не двигаясь, они смотрели друг на друга. Он с трудом узнавал ее. Лицо Тани словно окаменело, черные глаза затянулись поволокой. - Какое условие? - Я все потеряю, если снова женюсь. Наследство целиком перейдет приюту для калек. Таня сидела неподвижно - руки сжаты в кулаки, глаза невидящие. Она молчала. Гарри непослушной рукой загасил сигарету. - Прости, дорогая. Она осталась стервой до самого конца. Но теперь у меня есть деньги. Ты можешь иметь все, что захочешь... - Спасибо. Я понимаю, но мне придется остаться твоей девкой? Гарри потянулся к ее рукам, но она отдернула их и опустила на колени. - Не говори так, Таня, - взмолился он. - Теперь я столько смогу сделать для тебя, а если мы поженимся, то не смогу ничего. Ты должна понять. - Что же ты можешь для меня сделать? - требовательно спросила она. - Все... только пожелай... Прекрасный дом, какую угодно мебель, любую машину, платья, драгоценности... нет такого, чего я не смог бы тебе дать. - Но я не смогу стать твоей женой? Гарри развел руками. - Нет. - Я не смогу познакомиться с твоими друзьями? Я должна остаться девкой? - Таня! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю... Ты делаешь мне больно, когда так говоришь. - Правда часто причиняет боль. Гарри закурил новую сигарету. Неужели он ее потеряет? Его мутило от волнения. - Прошу тебя, милая, постарайся понять. Пожалуйста... Она подняла плечи. - Я постараюсь. Мне нужно подумать. - Таня встала. - Пожалуйста, не приходи ко мне несколько дней, - и она вышла из комнаты. Еще некоторое время Гарри сидел, тупо уставясь в окно. Потом с трудом встал и вышел в оживленный зал. Улыбающийся официант получил десять долларов на чай. У выхода из тени выступил Донг Тхо. - Прошу вас, будьте с ней терпеливы, мистер Льюис, - сказал он, кланяясь. - Она еще очень молода и еще не рассталась с фантазиями. Гарри кивнул и вышел на улицу к своей машине. Пробуждение было внезапным. Джонни рано лег, Марта и Генри еще сидели на террасе, а Джильда смотрела телевизор. Ему хотелось побыть одному. Лезли мысли о гараже, которого придется ждать еще два года. Он почти не сомневался, что к тому времени гараж в Кармеле продадут, и ему придется искать другой. Но Джонни понимал: нужно запастись терпением. Всякая спешка теперь гибельна. В конце концов он забывался тревожным сном под голос Марты, долетавший с террасы, и звук телевизора. А сейчас, чем-то разбуженный, он увидел, как дверь спальни медленно открывается. В распахнутое окно лился серебристый свет луны. Он взглянул на часы. Шел третий час ночи. Он ждал в напряжении, готовый вскочить с постели. В комнату проскользнула Джильда, и он расслабил мышцы. - Ты не спишь? - Нет. Чего тебе? Она приблизилась к кровати и присела на краю, кутаясь в халатик. - Я хотела поговорить с тобой. Он потянулся к лампе, но она подняла руку. - Пожалуйста, не надо. Вопросительно взглянув на нее, Джонни пожал плечами. - Нечего тебе тут делать... Зачем пришла? - Джонни, мне страшно. - Почему? - У меня такое чувство, будто мы в западне. Марте тоже так кажется. - Жирная, старая сука... - Она это чувствует, и Генри тоже. Теперь они надеются на тебя... и я тоже. - О, Господи! Мы рискуем, но все устроится, - раздраженно сказал Джонни. - Даже если нас найдут, доказать ничего нельзя. Главное - не трусить. - Мне бы твою уверенность. - Если у тебя трясутся поджилки, это твоя забота... ничем не могу помочь. - Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, да, Джонни? - Черт, с какой стати? Давай не заводить эту музыку сначала! - Да, прости. - Она сидела тихо, опустив руки на колени. Луна освещала ее волосы, оставляя лицо в тени. Она показалась Джонни очень красивой. - Знаешь, я все думала и поняла: я люблю тебя. Я чувствую, что скоро всему придет конец. Нас всех ждет какая-то беда. Ты меня не любишь, я знаю, но мне так хочется, чтобы было чем тебя вспомнить... возьми меня, прошу. - Беда? О чем ты говоришь, черт возьми? - Разве это важно? - Она встала и сбросила халатик. - Хочешь меня? Джонни во все глаза смотрел на ее обнаженное тело. Лунный свет обрисовал ее груди. - Шла бы ты лучше отсюда, - грубо сказал он. - Слышишь? Убирайся! Я не христосик, но морочить себе голову не стану... Уходи! Джильда шагнула вперед, скользнула в постель рядом с ним и обхватила его руками. - Только на память, Джонни, - шепнула она. - Пожалуйста... Секунду он противился прикосновению податливой плоти, потом грубо привлек ее к себе. Капитан Террел просматривал груду донесений, которые нашел у себя на столе, придя на работу. Было уже половина одиннадцатого, и он принялся за третий стаканчик кофе, когда вошел Стив Хармас. - Привет, шеф, - Хармас шлепнулся на стул. - Как идут дела? - Ищем белый "опель", - Террел скорчил гримасу. - Поверите ли, в нашем округе зарегистрировано 203 белых "опеля", да у Герца 15. Похоже, мы долго провозимся, пока проверим все. - Могу избавить вас от лишней работы. Посмотрите в список Герца. Есть ли там полковник Шелли? Бросив на него непонимающий взгляд, Террел взял список, быстро просмотрел его и кивнул. - Угу... полковник Шелли, проживающий на вилле "Бельвью", взял напрокат белый "опель" 27 августа. Хармас радостно заулыбался. - Уже горячо. - "Бельвью"... это дом Джека Карсона. Он сдает его за полторы тысячи в месяц. - Похоже, это они. Я велел Фрисби, нашему агенту, и Хэкету составить списки всех посетителей за последние четыре недели. - Хармас закурил. - В обоих списках значится полковник Шелли с супругой. И вот оказывается, они же взяли "опель". Аккуратная получается картинка. Террел в раздумье почесал щеку. - Пошлю-ка я туда пару человек, пусть на них глянут. Хармас покачал головой. - Не будем спешить, шеф. Я позвоню Мэддоксу. Он знает всех сколько-нибудь заметных воров. Миссис Шелли очень толста. И Фрисби, и Хэкет говорят, что в жизни не видели такой толстой женщины. Давайте сначала посмотрим, что скажет Мэддокс. Террел махнул рукой на телефон. - Звоните. Понадобилось только пять минут, чтобы связаться с Мэддоксом. - У меня тут появилась одна подозрительная толстуха, - начал Хармас. - Не припоминаете такую? Необыкновенно толстая, возраст около шестидесяти пяти, блондинка. С ней человек, который называет себя полковником Шелли, похож на пожилого аиста, повадки старосветского джентльмена из Кентукки. - Толстуха Гаммрич и Джеймс-Герцог, - сразу же ответил Мэддокс. - Ха! Такая работенка как раз по части этой старой коровы! Я пришлю их фото, Стив. Встречай трехчасовой самолет. Отличная работа! - У нас совсем нет улик, - заметил Хармас. - Так добудь их! - рявкнул Мэддокс и положил трубку. Хармас поежился и положил свою. - Он их знает, - сообщил он Террелу. - Мы получим их фото трехчасовым самолетом. - Пересказав то, что он услышал от Мэддокса, он добавил: - Лучше подождать фотографии, а? Капитан кивнул. - Но у нас и с фото не к чему будет прицепиться. - Получилось ли что из моей идеи поискать отпечатки пальцев? - Я жду. Мы сняли массу отпечатков. Их отослали в Вашингтон. Скоро должен прийти ответ. - Террел придвинул телефон и позвонил Хессу: - Фред? Есть вести из Вашингтона? - Нет, шеф. Они обещали сразу же позвонить, если что-нибудь найдут. Террел хмыкнул и положил трубку. - Придется подождать. Хармас лениво встал. - Посмотрю-ка я пока ваш город. В три часа заеду за фото, а потом сюда. Идет? - Хорошо, - согласился Террел. Утро прошло для Хармаса быстро и приятно. Он вернулся в отель, надел плавки и спустился на пляж. Побольше отдыхать - был его девиз. Если бы Мэддокс видел, как он лежит под зонтом, разглядывая девушек в крошечных бикини, резвящихся в воде, его хватил бы удар. Хармас блаженствовал. Инстинкт подсказывал ему, что он раскроет это дело, а раз так - нет смысла лезть из кожи вон. Он познакомился с хорошенькой веселой блондинкой и пригласил ее на ленч. Тем все и ограничилось, хотя Хармасу казалось, что блондинка не прочь углубить знакомство при малейшей инициативе с его стороны. Но он воздержался, верный жене, которую обожал. В аэропорт он прибыл одновременно с самолетом из Фриско. Приняв из рук стюардессы конверт, он немного задержался для невинного флирта. Хорошенькие девушки были его слабостью - до известного предала. Оттуда он поехал в офис "Рэйсон сейф компани" и показал Хэкету фотографии. Хэкет взял их и кивнул. - Это они. Кто такие? - По словам Мэддокса, она - толстуха Гаммрич, а он - Джеймс-Герцог... оба опытные воры. - И вы думаете, что они добрались до моей картотеки? - По всей видимости. Хэкет беспомощно воздел руки. - Мой босс будет в восторге! - Ничего, со всяким может случиться. Хармас заглянул еще к Алану Фрисби и показал ему те же снимки, после чего, окончательно убежденный, поехал в полицию. - Получайте, - он бросил снимки на стол Террела. - Хэкет и Фрисби опознали их. Теперь нужны какие-нибудь улики против них. - Улики уже есть, - с удовлетворением сказал Террел. - Только что пришел ответ из Вашингтона. Отпечатки пальцев, найденные на генераторе, принадлежат парню по имени Джонни Робинс. - Он вкратце изложил Хармасу биографию Джонни. - Считается склонным к насилию, - заключил он. - Я послал навести справки в агентстве Герца. Там говорят, что "опель" брал человек, отвечающий описанию Робинса. Маклер, который сдал виллу Шелли, точно так же описал их шофера. - Это еще ничего не доказывает. - Правильно. Теперь нам придется рискнуть. Я получил ордер на обыск. Мы сейчас же поедем туда и перетряхнем виллу снизу доверху. При удаче возьмем их с поличным. - А если ничего не найдете? - У нас достаточно оснований для ареста Робинса. Привезем его сюда и обработаем. Он может расколоться. - Террел встал. - Не возражаете, если я с вами? - Конечно, нет. Буду рад. Вслед за капитаном Хармас вышел в коридор, где их ждали Хесс, Бейглер и Лепски. Шестеро полисменов в форме уже сидели в машине на служебной стоянке. Джонни плавал кругами вокруг Джильды, а та лежала на спине, подставив лицо теплым солнечным лучам и глядя в голубизну неба, лениво перебирая руками, чтобы удержаться на воде. Джонни приблизился к ней. Чувствуя на себе его взгляд, она повернулась к нему и улыбнулась. Их первая ночь удалась. Сначала он грубо овладел ею, причинив ей боль. Но позже, на заре, когда красное солнце выползло из-за горизонта, было так, как в ее мечтах. Медленно, ритмично погружаясь в нее, он доставил ей желанное, но до сих пор ни разу не испытанное наслаждение. Джонни прижимал ее к себе с нежностью, казавшейся ей почти невероятной. Теперь Джильда обрела уверенность. Она поняла, что поступила правильно, отдавшись ему. Когда они улыбались друг другу, Джонни смотрел на нее с каким-то новым выражением. - Давай вернемся, - сказал Джонни. - До обеда еще два часа... Я хочу тебя. - И я тебя. Они медленно поплыли рядом и, достигнув пляжа, зашагали по песку, держась за руки. Белое бикини облепило тело Джильды, и Джонни захотелось повалить ее прямо на горячий песок. Он до боли стиснул ее руку. Она угадала его мысли и сама ответила пожатием. - Скорее, - сказала она и, вырвавшись, взбежала по ступенькам террасы, встряхивая мокрыми волосами. У нее екнуло сердце при виде четырех мужчин, неподвижно сидевших в бамбуковых креслах лицом к Марте. Позади них стояло пятеро полисменов в форме в настороженных позах. Она вздрогнула, почувствовав на своей спине руку Джонни. Он мягко отодвинул ее в сторону и, перейдя террасу, остановился рядом с Мартой, которая сидела, похожая на огромную глыбу неодушевленной плоти, уставясь на капитана Террела, как кролик на удава. - Что происходит? - спокойно спросил Джонни. Ободренный его поведением, Генри сказал: - Здесь какая-то ошибка... Эти господа из полиции, - он повел в их сторону старческой рукой. - Джонни Робинс? - спросил Террел, приподнимаясь. - Да, я. - У нас есть основания считать, что вы и эти трое имеете отношение к следствию, которое мы ведем по делу об ограблении Ловенстейнов и Джексонов, а также к убийству миссис Льюис. Вот ордер на обыск. Вы хотите что-нибудь сказать? Джонни подошел к креслу, на спинке которого висело полотенце, взял его и начал вытираться. - Понятия не имею, о чем вы говорите. Полковник прав, здесь какая-то ошибка. Террел повернулся к белой, как мел, Джильде. - У вас есть что сказать? Она попыталась побороть охвативший ее ужас. - Н-нет. На террасу вышел Хесс. Его колючие глаза торжественно блестели. - Ты! - он указал на Джонни тупым пальцем. - Твоя комната третья по коридору? Джонни напрягся, чувствуя, как по спине у него вдруг побежали холодные мурашки. - Да... ну и что? - Идем, - сказал Хесс, - я тебе кое-что покажу. Сбитый с толку и немного испуганный, Джонни пошел за Хессом. Они пересекли просторную гостиную, миновали коридор и вошли в спальню. - Я все оставил как нашел, - сказал Хесс. - Теперь скажи, что видишь это в первый раз. Коп с суровым лицом, державший один из пиджаков Джонни, вынул из кармана нитку жемчуга. - Твое? - пролаял Хесс. Джонни уставился на жемчуг. Вся кровь отлила от его лица. Он начисто забыл, что взял его у Эйба Шулмана, чтобы проучить за подлость, а потом оставил у себя в качестве доплаты за риск. Он быстро оправился от шока, но все же недостаточно быстро. Следивший за ним Хесс заметил его смятение и бледность. - Я ничего не знаю. - Слыша хрипоту в собственном голосе, Джонни прочистил горло и продолжал: - Вы его подсунули. - Расскажешь это суду, - насмешливо улыбался Хесс. - Ну, и влип же ты, морда! К Джонни уже вернулось самообладание, но он понимал, что теперь поздно. - Пошел ты! - огрызнулся он. - Эту штуку вы мне подсунули и ничего не сможете доказать. - Посмотрим, что скажет толстуха, - взяв жемчуг, Хесс вышел. На террасе он бросил его на стол перед Мартой. - Полюбуйся, - сказал он. - Ладно, я знаю, что не ты ее убила, но если ты не расколешься, Толстуха, мы привлечем тебя за соучастие, и уж тогда, сестрица, тебе влепят длинный-предлинный срок! Марта узнала жемчуг. Ее жирное лицо превратилось в трясущийся студень. - Это он, зверь проклятый! - пронзительно завизжала она. - Я ничего не знала! Он хотел нас обмануть! Он пошел туда, убил ее и забрал алмазы Эсмальди! Мы ничего не знали... клянусь! - Перестань! - крикнула Джильда, метнувшись к ней. - Перестань, ужасная старуха! Он не виноват. На террасу вышел Джонни. Всхлипывая, Джильда рвалась к нему, но ее не пустили. - Ох, Джонни... Джонни... я же знала! Марту и Генри увезли в первой полицейской машине. Джильду, не перестававшую рыдать, усадили вместе с Фло во вторую. Джонни, уже в наручниках, поехал с Хессом в третьей. Дрожащая Марта положила руку на локоть Генри, ища одобрения. - С собой у тебя те таблетки? - спросил Генри, едва шевеля губами. Марта замотала головой. Генри пожал плечами и оттолкнул ее руку. Он вдруг подумал, что вряд ли принял бы яд, даже если бы он оказался у Марты. Нужна смелость, чтобы хладнокровно лишить себя жизни, а Генри порастерял ее с годами. 8 Эл Барни засемафорил бровями, и бармен подошел с очередной пинтой пива, семнадцатой по счету с тех пор, как мы сели за стол. - Значит, так, мистер, - сказал он, освежившись и утерев рукою пену с губ. - Теперь, чтобы вам была ясна механика этого дела, нужно вывести на сцену Феликса Уоррена, окружного прокурора. Судя по тому, что я о нем слышал, в нашем распрекрасном городе не найдешь второго такого честолюбивого и безжалостного мерзавца. Смотрю я, знаете ли, как здешние толстосумы выпендриваются перед всеми, швыряют деньги да корчат из себя самого Господа всемогущего - непонятно мне, чем Уоррен мог угодить этой публике, но вот сумел же... сучий выродок. Извините, конечно, за выражение. - Эл пониже сполз на стуле, устраиваясь поудобнее и продолжал: - К несчастью для Джонни, Уоррен был одним из немногих друзей Лизы Льюис. Не подумайте, будто они и вправду дружили, просто Уоррен всегда норовил держаться поближе к людям с настоящими деньгами. Как только убийство попало в заголовки газет, он созвал пресс-конференцию и объявил репортерам, которые терпеть его не могли, что приложит все старания для поимки убийцы. Эта трескотня не произвела на газетчиков большого впечатления. Уоррен не нажил себе даже самой завалящей репутации. Срок его полномочий подходил к концу, переизбрания он ничем не заслужил, и в убийстве Лизы увидел шанс устроить судебное представление, которое поможет завоевать позарез необходимые голоса избирателей. Он сам, капитан Террел и помощник окружного прокурора сидели вокруг большого письменного стола Уоррена. Совещание состоялось через три дня после ареста банды. Все это время люди Террела и эксперты работали круглосуточно. Теперь перед прокурором лежал доклад, в котором шеф полиции четко подводил итоги. Уоррен, грузный, плешивый, с влажными недобрыми глазами, прочитал доклад, хмыкнул, потом бросил его на стол и развалился в кресле. - Теперь он попался! - провозгласил он. Террел задумчиво посмотрел на него. - Попались-то они все, но только на кражах у Ловенстейнов и Джексонов, - спокойно сказал он. - А вот с убийством миссис Льюис посложнее. Господин окружной прокурор, я с самого начала следствия считал, что оно требует отдельного расследования. Уоррен реагировал так, как будто его ужалила пчела. Он свирепо воззрился на шефа. - О чем вы говорите? Ее убил Робинс! В этом нет никакого сомнения. - На первый взгляд - да, - возразил Террел, - но для суда этого недостаточно. Давайте посмотрим, что нам известно. Робинс работал у Рэйсона. Буян, сидел в тюрьме, но он представил алиби. Он утверждает, что всю ночь провел с женщиной. Я имею в виду ночь убийства. Мы беседовали с этой женщиной. Она признает, что в ресторане подсела к нему и попросила прикурить. Они разговорились, вместе вышли из ресторана, после чего расстались. Во всяком случае, она так заявила, но я уверен, что она лжет. До определенного момента ее история совпадает с историей Робинса. У нее хватило ума сообразить, что мы можем найти двадцать свидетелей, которые видели, как она подошла к нему. Но никто не видел, садился ли Робинс к ней в машину. У нее скверная репутация. Стоит ее престарелому мужу уехать в Нью-Йорк - а ездит он, по крайней мере, раз в месяц, - как она прыгает в постель с первым попавшимся мужчиной. Откормленное лицо Уоррена приобрело лиловый оттенок. - Вы говорите о миссис Элен Бут? - проскрежетал он, подавшись вперед и свирепо глядя на Террела. - Да будет вам известно: миссис Бут - моя приятельница, а то, что вы сейчас сказали, равносильно клевете, и это может стоить вам места! Миссис Бут, позвольте вам сказать, - достойнейшая женщина, и я поражаюсь и стыжусь, что сочли допустимым послать к ней своих людей с подобными вопросами. Это просто позор! Я не в силах понять, как человеку с вашим опытом могло даже в голову прийти проверять это грязное алиби... именно так - грязное, безосновательное алиби. Террел заколебался. Он прекрасно знал, что Элен Бут - нимфоманка, но если она дружила с прокурором, необходимо разыгрывать свои карты с осторожностью. - Я лишь передаю то, что мне сообщили, - сказал он бесстрастно. - Значит, это гнусная ложь! - завопил Уоррен, с грохотом опуская кулак на стол. - Вы только посмотрите на него! Головорез! Получил срок за нападение на полицейского! Бабник! Специалист по замкам! Я повешу на него это убийство, чего бы мне это ни стоило! - Но как? - возразил Террел. - Окажись при нем ожерелье Эсмальди - дело другое, но ведь оно пропало. Мы проверили все депозитные сейфы в городе, искали повсюду... никакого результата. - Плевать мне на ожерелье, - сказал Уоррен. - Он мог отослать его почтой... мог засунуть куда угодно. Важно другое: он дрался с миссис Лыоис. У него царапины на руках. Он пытался сжечь окровавленную рубашку, но вашим людям удалось установить, что кровь на ее останках соответствует группе крови миссис Льюис. - У него та же группа, - напомнил Террел. Уоррен откинул голову назад. Его прищуренные глаза смотрели на капитана испытующе и враждебно. - Вы что, держите сторону этого головореза, Террел? - спросил он угрожающе. - С моей точки зрения, это выглядит именно так. Террел был слишком опытен, чтобы подобное замечание могло его смутить, однако он еще раз напомнил себе об осторожности. - Ничего подобного, господин прокурор. Я только хочу предупредить, что тех доказательств, которыми мы располагаем, недостаточно, чтобы обосновать в суде обвинение в убийстве. Уоррен потер подбородок мясистой рукой и улыбнулся. Это была нехорошая улыбка. - Это вы так думаете. А теперь напомню вам: дело веду я. Я сумею обосновать обвинение. Мне нужно поговорить с этой женщиной... Гаммрич. Пусть ее сейчас же привезут сюда! Через час высокая длиннолицая женщина в полицейской форме ввела Марту во внушительный кабинет Уоррена. Прокурор отослал ее небрежным жестом, велев подождать за дверью. Когда та вышла, он повернулся к Марте, которая стояла перед ним, трясясь, словно желе, с покрасневшими от слез веками и нестерпимо голодная. Три дня на отвратительной тюремной еде сломали ее дух, как ничто другое. Уоррен оглядел ее с отвращением - он не терпел толстых женщин. Тем не менее он изобразил улыбку и указал на кресло. - Миссис Гаммрич? Садитесь. Он выбрал в ларце на столе сигару и отрезал кончик золотой гильотинкой. Марта шлепнулась в кресло. Ее маленькие глаза испуганно метались по комнате, как пойманный грызун, обследующий свою клетку. Раскурив сигару, Уоррен заговорил: - Здесь у меня ваше досье, - он постучал ухоженным ногтем по кипе бумаг. - Пять лет за кражу драгоценностей... а теперь еще это. - Он наклонился вперед и пытливо взглянул в лицо Марты. - Имейте в виду, миссис Гаммрич, что ваше прошлое повлияет на решение присяжных. Я мог бы потребовать для вас десятилетнего заключения. Марта вся сжалась. Ее жирное тело затряслось мелкой дрожью. Десять лет этой ужасной пищи! Теперь она горько жалела, что таблетки, о которых она нахвасталась Генри, всего лишь выдумка. Уоррен пыхнул сигарой, окружив себя венчиком пахучего дыма. - С другой стороны, я мог бы убедить присяжных отнестись к вам снисходительно, - он ткнул сигарой в сторону Марты. - При аресте вы сказали, что Робинс убил миссис Льюис. Откровенно говоря, меня интересует именно это. Я хочу добиться осуждения его за убийство. Если вы готовы дать показания против него, я могу обещать вам три года вместо верных десяти. Решайте сами. Вы готовы стать свидетелем обвинения? Марта не колебалась ни секунды. - Да, - сказала она. Фланирующей походкой Стив Хармас вошел в приемную и улыбнулся Пэтти Шоу. - Как тебе мой красивый загар? - осведомилась она. - Не будь я респектабельным семейным человеком, поцеловал бы тебя. - Приятно слышать, - откликнулась Пэтти. - Очень жаль, но если тебе так приспичило с кем-нибудь поцеловаться, заходи в берлогу и поцелуй медведя, - она повела своими хорошенькими глазками в сторону двери. - Он как раз в подходящем настроении. Хармас пожал плечами. - Не беспокойся, милая Пэтти. Я хочу попросить тебя об одном одолжении. На той неделе мы с Максом поспорили насчет твоего роста. Встань на секундочку. Я только хочу убедиться. Пэтти захихикала. - Старый фокус. Я встану, а ты ущипнешь меня за то самое место. Ступай, Мэддокс ждет. - Мисс Шоу, мне кажется, вы становитесь слишком искушенной особой, - сказал Хармас с шокированным видом. - У меня и в мыслях не было ничего подобного. - Иди и займись делом. Хармас печально покачал головой и вошел в кабинет Мэддокса. Тот встретил его свирепым взглядом. - Нашел ожерелье? Хармас опустился в кресло для посетителей. - Нет. - Что же это такое, черт подери? - грозно спросил Мэддокс. - Нам подали иск. Я ведь тебе говорил... Хармас поднял руку. Достав из кармана конверт, он протянул его через стол. - Сначала прочтите, потом поговорим. Фыркая и ероша рукой волосы, Мэддокс прочел отчет Хармаса. Потом он прикурил сигару от дымящегося окурка и откинулся на спинку кресла. - Мне наплевать, кто убил Лизу Льюис, - сказал он. - Меня интересует только ожерелье. Его надо найти. Ладно, Льюис спутался с вьетнамкой. Вы с Террелом думаете, что он подстроил убийство жены. Все это меня не интересует! Ты считаешь, ожерелье у Льюиса... это уже интересно. Возвращайся туда и возьми с собой столько людей, сколько тебе понадобится. С этого момента не спускать глаз с Льюиса и его вьетнамской потаскушки. Может статься, у нас не будет другого шанса вернуть ожерелье. Но если мне придется платить, все в этом офисе, включая и тебя, получат на орехи. Я ясно выражаюсь? - Яснее некуда. Ладно, положитесь на меня. Выйдя из кабинета, Хармас застал Пэтти в тот момент, когда она наклонилась над ящиком картотеки. Услышав ее пронзительный визг, Мэддокс поднял голову и нахмурился. Пока она искала, чем бы потяжелее запустить в Хармаса, тот был уже на полпути к лифту. Спустя три дня после поездки в ресторан Гарри позвонил Тане, прося встречи. - Хорошо, - сказала она. - В нашей квартире в три. Ее голос звучал безжизненно, и Гарри встревожился. - Что-нибудь случилось? - спросил он с беспокойством, но Таня повесила трубку. Гарри почти не спал за последние дни, мечтая о ее гибком, прекрасном теле. Гарри отпустил Хельгар, пообещав ей десять тысяч, как только завещание войдет в силу. Выслушав его, она ограничилась легким кивком головы, и лишь жесткий враждебный взгляд выдавал ее отношение к нему. Избавившись от нее, он почувствовал облегчение. Он уже договорился о продаже дома, предупредив То-то и остальную прислугу о предстоящих переменах. К его досаде, они восприняли новость без всякого огорчения. То-то заявил, что уже получил устраивающее его предложение и поэтому уходит в конце недели. Он тоже смотрел на Гарри холодно и неприязненно. Не зная, что Хармас следит за ним, Гарри поехал к Тане. Обычно она выбегала навстречу и бросалась ему на шею, но теперь никто не ответил на звонок. Нахмурясь, он открыл дверь своим ключом. - Таня? - Я здесь. Голос донесся из спальни. Он закрыл входную дверь и, миновав гостиную и короткий коридор, толкнул дверь спальни. Таня, в белом халатике, сидела перед туалетным зеркалом и подпиливала ногти. Когда Гарри вошел, она с бесстрастным видом подняла голову. - Здравствуй, Гарри. "О, Боже, - подумал он, - все еще дуется!" Он хотел ее, хотел лежать в ее объятиях, чувствовать, как ее тело отвечает ему, но по выражению черных, чуть раскосых глаз понял, что сегодня об этом и думать нечего. Его охватило разочарование и злость. - Что-нибудь случилось? - спросил он, закрывая дверь. Таня отвела взгляд. - Ты хочешь заниматься любовью? - спросила она тихим безжизненным голосом. - Таня! Что с тобой? - Ты хочешь заниматься любовью? - повторила она. Его подмывало швырнуть ее на кровать и овладеть телом, о котором он столько мечтал, однако он сдержался. - По-твоему, мне нужно от тебя только это? Таня, я люблю тебя! В чем дело? Он присел в ногах кровати, с тревогой глядя на нее. - Любишь? Ты любишь меня? - Таня отложила пилку, встала и направилась к двери. - Я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста. Бессильно опустив руки вдоль тела, она медленно прошла в гостиную. "Еще новости!" - сердито подумал Гарри, жалея, что она ушла из спальни. В постели, в его объятиях, она наверняка оттаяла бы. Черт возьми, он упустил свой шанс! Войдя в гостиную, он увидел, что она сидит в большом кресле, кутаясь в халатик. - Садись, - она указала на кресло поодаль от себя. - Что все это значит, Таня? - Гарри неохотно сел. Ему не удалось скрыть прозвучавшее в его голосе раздражение. - Я хотела поговорить с тобой... о нас. Ты сказал, что потеряешь все деньги, если женишься на мне. "Так вот в чем дело, - подумал Гарри. - А ему-то казалось, что это дурацкое препятствие уже позади". - Да, дорогая, - сказал он, - здесь ничего не изменишь. Но у меня будет много денег... мы будем так счастливы вместе. Я смогу дать тебе все, чего ты только пожелаешь... только скажи. - Но ты обещал жениться на мне, если станешь свободным. В нем вспыхнуло гневное желание крикнуть ей: "И ты вообразила, будто стоишь двухсот миллионов? Дура! Ни одна женщина не стоит столько!" Но он сдержался и промолчал. Таня продолжала смотреть на него. Две слезинки скатились по ее шелковистой безупречной коже. - Она предупреждала меня... а я не хотела верить, - сказала Таня дрожащим голосом. Гарри насторожился. - О чем ты говоришь? - Его вдруг охватил холодный озноб. - Она? Ты про кого? Таня смахнула слезы пальцем. - Таня! Что с тобой творится? - он вскочил на ноги и встал перед ней. - Перестань! Я тебя люблю, ты мне нужна... Я хочу тебя. Почему ты так странно ведешь себя? Она подняла голову, и его поразило отчаянье в ее блестящих черных глазах. - Ты не знаешь, что такое любовь. Она предупреждала меня. Махнув в раздражении рукой, Гарри вернулся к своему креслу и сел. - Ты в своем уме? - теперь его голос звучал резко и сердито. - Она? О ком ты говоришь, черт возьми? - О твоей жене, - тихо сказала Таня. Кровь бросилась в лицо Гарри. - Да что же это делается? - проговорил он, подавшись вперед с руками на коленях. Его лицо было сведено гневом. Таня съежилась, ее руки дрожали. - Она знала про нас, Гарри. За нами следили. Каждый раз, когда мы встречались, ей доносили. В то утро, когда ты улетел во Фриско, она приехала ко мне. Гарри почувствовал слабость. - Лиза была у тебя? - Да. Мы говорили в ресторане, в том же кабинете, где встретились с тобой. Ее привез шофер-японец. Она сказала, что знает, как ты уходишь ко мне по ночам. Она знала про нас все. Я испугалась за тебя, испугалась, что она с тобой разведется, и от тебя уйдут все деньги. Я растерялась, не знала, что сказать, да она и не хотела слушать. "Не надейся удержать моего мужа, - сказала она. - Ты плохо его знаешь, но я-то вижу его насквозь. Он никогда не любил меня. Он вообще не способен никого любить... кроме денег!" - Я не верю ни единому слову! - Гарри был бледен. - По-моему, ты все выдумала! Таня вытерла ладонью мокрые от слез щеки. - Прошу тебя, выслушай и поверь. Она сидела в своем кресле, уставившись на меня, так