Джеймс Хэдли Чейз. Алмазы Эсмальди ----------------------------------------------------------------------- Чейз Дж.X. Собрание сочинений. Т. 13. Алмазы Эсмальди: Детектив. романы: - Мн.: Эридан, 1994. - 431 с. Перевод М.Красневич, 1993. OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 ноября 2003 года ----------------------------------------------------------------------- Женщина-преступник и женщина-жертва, гангстер-маньяк и отважный журналист - герои остросюжетных и динамичных романов Дж.X.Чейза, представленных в этом томе. 1 Эту историю мне рассказал Эл Барни, разбухший от пива бездельник, который постоянно околачивался возле портовых таверн Парадиз-Сити, высматривая, кого выставить на пиво. Говорят, когда-то он был лучшим аквалангистом на побережье. В сезон здесь полно богатых туристов, и он зарабатывал уйму денег, обучая их плавать с аквалангом, гарпуня акул и трахая их жен. Эл был огромен. Он весил фунтов триста пятьдесят, и, когда садился, его пивное брюхо опускалось к нему на колени, словно воздушный шар. На вид я бы дал ему около шестидесяти трех. За долгие годы, проведенные на солнце, его лицо загорело до красно-коричневого цвета. У него была яйцевидная плешивая голова, маленькие неприветливые зеленые глазки, рот, сразу напоминавший мне хищную рыбину, и расплющенный в поллица нос. По его словам, это было результатом удара, полученного от чересчур вспыльчивого супруга, который накрыл его со своей женой. Мой последний роман имел неожиданный успех, и я получил возможность, не считаясь с расходами, уехать на побережье Флориды из холодного Нью-Йорка в Парадиз-Сити. Я знал, что вполне могу позволить себе провести там целый месяц, прежде чем нужно будет возвращаться и опять браться за работу. Поселился я в отеле "Спэниш Бэй", самом, пожалуй, лучшем отеле из всех флоридских отелей. Он рассчитан всего на пятьдесят гостей и обеспечивает удобства, целиком оправдывающие счет, вручаемый при отъезде. Директор отеля Жан Дюлак, высокий, красивый мужчина с безукоризненными манерами и тонким шармом, присушим французам, читал мою книгу. Она необычайно понравилась ему, и вот однажды вечером, когда я сидел на ярко освещенной террасе после великолепного, как всегда в этом отеле, обеда, Дюлак подошел ко мне. Тогда-то я и услыхал от него про Эла Барни. Улыбаясь, он сказал: - Вот вам совершенно необычайный местный тип. Он знает всех, знает все об этом городе. Вам было бы интересно с ним поговорить. Если вы ищете материал, у него наверняка что-нибудь найдется. После того, как я слишком часто купался, слишком много ел, лениво валялся на солнце и заигрывал с красивыми, но безмозглыми девушками, мне вспомнился совет Дюлака. Рано или поздно придется садиться за следующую книгу, а у меня не было ни одной собственной мысли. Поэтому я отправился в "Таверну Нептуна", расположившуюся у самой воды, подернутой маслянистой пленкой. Рядом был причал, где швартовались ловцы губок. Там я и нашел Эла Барни. Он сидел на тумбе с банкой пива в руках и угрюмо наблюдал за приходом и отходом судов. Представившись, я сказал, что меня прислал Дюлак. - Мистер Дюлак? Угу... настоящий джентльмен. Рад познакомиться. - Он протянул здоровенную грязную лапищу, жесткую и неподатливую, как стальной трос. - Так вы писатель? Я подтвердил. Он допил пиво и швырнул пустую банку в залив. - Пошли выпьем, - сказал он и тяжело поднял свою громадную тушу с тумбы. Следуя за ним, я пересек набережную и вошел в сумрачную, грязноватую таверну. При нашем появлении чернокожий бармен заулыбался, сверкая белками глаз. Судя по выражению его лица, он понял, что Эл подцепил очередную жертву. Мы пили пиво и разговаривали о том, о сем. Управившись с третьим стаканом, Эл спросил: - Вы, случайно, не ищете сюжет, мистер? - Я всегда ищу сюжеты. - Хотите послушать про алмазы Эсмальди? - Отчего же не послушать? - согласился я. - С меня от этого не убудет. Эл улыбнулся. Странная у него улыбка. Уголки маленького рыбьего рта приподнимались. Он как будто и улыбался, но, заглянув в его зеленые глаза, я не нашел в них и тени улыбки. - Я вроде старого потрепанного "форда", - сказал он. - Накручиваю пять миль на одном галлоне. - Он со значением посмотрел на свой пустой стакан. - Заправьте вовремя, и остановок не будет. Я подошел к ухмыляющемуся бармену и уладил затруднение. Эл говорил четыре часа подряд. Каждый раз, когда его стакан пустел, подходил бармен и наливал новый. На своем веку я повидал, как пьют, но это было что-то особенное. - Я ошиваюсь в этом городке уже пятьдесят лет, - сказал Эл, задумчиво глядя на свое пиво, накрытое шапкой пены, - знаю его вдоль и поперек. Я всегда держу ухо к земле, слушаю, мотаю на ус. Смекаю. У меня есть связи с копами, с газетчиками, с парнями, которым известна вся грязь... они все мне рассказывают. - Он сделал большой глоток пива и тихонечко рыгнул. - Понимаете? Я знаю стукачей, уголовников, шлюх, чернокожих, которых никто не замечает, но у них-то глаза зоркие. Я слушаю всех. Вам ясна картина, мистер? Ухо к земле, такой я человек... Я ответил, что ясна, и поинтересовался насчет этих алмазов Эсмальди. Эл засунул руку под грязный свитер и почесал свое огромное брюхо. Он допил свое пиво, потом взглянул на бармена, который весело улыбнулся и подошел долить. Своей слаженной работой эти двое напоминали поршень и рычаг. - Алмазы Эсмальди? Хотите послушать про них? - А почему бы и нет? Во взгляде его маленьких зеленых глаз появилось новое, жесткое выражение. - Вы сделаете из этого книжку? - Не знаю... может быть. Как я могу сказать заранее? Он кивнул своей плешивой головой. - Угу. Ну, если рассказывать, то много времени уйдет, а для меня, мистер, время - деньги, хотя вам, может, и не верится. Предупрежденный на этот счет Дюлаком, я с готовностью кивнул. - О чем речь? Я достал из кармана две двадцатидолларовые бумажки и протянул ему. Он осмотрел их, вздохнул полной грудью, отчего живот приподнялся у него с колен, затем заботливо спрятал деньги в карман штанов. - А пиво? - Сколько угодно. - И немножко еды? - Да. Впервые с момента нашего знакомства его улыбка выглядела неподдельной. - Ну, что же, мистер, - он сделал паузу, чтобы сделать глоток пива. - Вот какая история вышла с этими алмазами Эсмальди... Это случилось два года назад. - Словно в раздумье он потер приплюснутый, сломанный нос, потом продолжал. - Я узнал все это от копов и от сведущих людей... если знаешь, что к чему, сделать правильный вывод нетрудно... но такого немного, большей частью здесь факты. Все началось в Майами. Эйб Шулман, так начал Эл Барни, был крупнейшим скупщиком краденого во Флориде. Своим делом он занимался уже около двадцати лет и превратил его в процветающий бизнес. Когда богачи приезжали на побережье со своими женами, любовницами и девками, престиж требовал, чтобы их женщины были увешаны драгоценностями. Если у вас не имелось бриллиантовых колье, брошек с изумрудами или рубинами, сережек на пару к ним и усыпанных камнями браслетов на жирных руках, на вас смотрели, как на белых негров. И поэтому похитители драгоценностей слетались со всех сторон во Флориду, как осы, где их проворные пальцы собирали богатый урожай. Но драгоценности им были ни к чему... им требовались наличные, и здесь-то главной фигурой становился Эйб Шулман. Он обитал за стеклянной дверью, на которой виднелись потускневшие золотые буквы: Делани компани по торговле алмазами Майами - Нью-Йорк - Амстердам президент Эйб Шулман Эйб действительно поддерживал незначительные связи с Амстердамом. Время от времени он заключал сделку с какой-нибудь фирмой торговцев алмазами - очень небольшую, лишь бы не вызвать интереса у налоговой инспекции и оправдать свое присутствие в маленькой запущенной конторе на шестнадцатом этаже здания с видом на залив Бискейн. Но настоящий его бизнес состоял в другом. Он принимал краденые драгоценности и занимался этим с исключительным успехом, припрятывая наличные, только наличные, в сейфах, арендованных в Майами, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Когда кто-то из связанных с ним людей приносил добычу, Эйб мог с точностью определить ее стоимость. Он выплачивал четверть оценочной стоимости. Затем вынимал камни из оправ и относил их к одному из нескольких ювелиров, которые, как он знал, не зададут лишних вопросов, и продавал камни за половину рыночной стоимости. За двадцать лет непрерывных трудов Эйб сколотил таким образом значительное состояние, вполне позволяющее удалиться от дел и зажить в свое удовольствие. Однако он просто не мог устоять перед соблазном, если подворачивалась выгодная сделка. Его неудержимо тянуло продолжать, хотя он понимал, что каждый раз рискует, и в любую минуту к нему может нагрянуть полиция. Но влечение уже стало непреодолимым и не только доставляло ему удовольствие, но и придавало смысл жизни. Эйб был кругленький, толстый коротышка. Волосы росли у него из ушей, из носа и из-за воротника рубашки. Черными волосами заросли и его маленькие, толстые пальцы, так что, когда он водил рукой, казалось, будто на вас ползет тарантул. В тот жаркий, солнечный майский день, как раз два года назад, продолжал Эл Барни, Эйб сидел за своим обшарпанным столом, зажав в мелких зубах потухшую сигарету, и с настороженным, непроницаемым лицом смотрел на полковника Генри Шелли. Всякий, хорошо знавший Эйба, понял бы, что его выражение говорило: "Ври, а мы послушаем". Полковник Генри Шелли походил на старого утонченного аристократа из Кентукки, владельца обширных земель и множества скаковых лошадей, привыкшего проводить дни на скачках или сидеть на веранде в своей колониальной усадьбе, наблюдая, как трудятся его верные негры. Он был высок и худ, с массой белых волос, отпущенных чуть длиннее, чем принято, с растрепанными седыми усами, пергаментно-желтой кожей, глубоко посаженными, умными серыми глазами и длинным орлиным носом. На нем был легкий кремовый костюм, галстук-шнурок и рубашка с гофрированной грудью. Из-под узких брюк выглядывали мягкие мексиканские сапожки. Глядя на него, Эйб не мог сдержать восхищенной усмешки. Вот работа высокого класса, говорил он себе. Не найдешь ни одного изъяна. Если судить по виду, перед ним сидел человек, обладающий значительным весом в обществе и культурой, пожилой утонченный светский джентльмен, принять которого у себя дома любой счел бы за честь. Полковник Генри Шелли - это имя, разумеется, ему не принадлежало - был одним из самых ловких и продувных аферистов среди людей этой профессии. Пятнадцать лет из своих шестидесяти восьми он провел за решеткой. Он заработал уйму денег и все их спустил. Перечень обманутых им людей выглядел бы как голубая книга светского общества. Шелли был артистом своего дела, но совсем не умел заботиться о будущем. Деньги текли, как вода, сквозь его старые аристократические пальцы. - Я подобрал тебе как раз такого парня, какого ты искал, Генри, - говорил Эйб. - Пришлось-таки попотеть. И времени ушло на это порядочно. Если он тебе не подойдет, дело наше плохо. Никого лучше у меня на примете нет. Генри Шелли стряхнул пепел с сигареты в пепельницу. - Ты знаешь, что нам требуется, Эйб. По-моему, если ты считаешь, что он годится, значит, так оно и есть. Расскажи о нем. Эйб вздохнул. - Если бы ты знал, каких хлопот стоило мне его отыскать, - сказал он. - Сколько времени потрачено на всякую никчемную шушеру... сколько телефонных звонков... - Представляю. Расскажи мне о нем. - Его зовут Джонни Робинс. Смазливый. Двадцать шесть лет. В пятнадцать он поступил в "Рэйсон Сейф Корпорейшн". Проработал там пять лет. Знает буквально все о сейфах, замках и цифровых комбинациях. - Эйб ткнул пальцем в большой сейф, вделанный в стену позади него. - Я думал, этот вполне надежен, а он открыл его в пять минут. Я засекал время. - Эйб осклабился. - Я ничего в нем не держу, а то теперь не спал бы так крепко. Он ушел от Рэйсона и стал гонщиком... помешан на скорости. Тебе лучше с самого начала знать, что с Джонни бывает трудно ладить. Очень вспыльчивый. Устроил потасовку на гоночном треке, и его выставили. - Эйб пожал толстыми плечами. - Он сломал кому-то челюсть... с любым может случиться, но тот тип был там важной шишкой, вот Джонни и выперли. Потом он устроился в гараж, но жена босса положила на него глаз, так что и там он долго не продержался. Босс накрыл их, и Джонни расквасил ему нос. - Эйб хохотнул. - У Джонни рука тяжелая, слов нет. В общем, босс позвал копов, и Джонни крепко приложил одному, а уж второй приложил ему. Он просидел три месяца в захолустной тюрьме. Говорит, он мог бы уйти оттуда в любой момент, до того простые были замки, да компания ему понравилась. И с тюремщиком они ладили, не хотелось огорчать, так и остался. А теперь рвется в дело. Молодой, зубастый, смазливый и с замками управляется - мое почтение. Как тебе такой мальчик? Шелли кивнул. - По-моему, в самый раз, Эйб. Ты что-нибудь говорил ему о деле? - Сказал только, что речь идет о больших деньгах, - ответил Эйб, постукивая толстыми волосатыми пальцами по краю стола. - Его интересуют большие деньги. - Кого они не интересуют? - Шелли погасил сигарету. - Ладно, надо бы мне с ним потолковать. - Он ждет тебя в отеле "Приморский". - Он записался там как Робинс? - Правильно. - Эйб посмотрел в потолок и спросил: - Как Марта? - Хорошо, да не совсем. Шелли достал шелковый белый платок и промокнул виски. Жест восхитил Эйба, в нем чувствовался класс. - И чего же ей не хватает? - Она недовольна долей, Эйб. Толстое лицо Эйба сразу застыло. - Она всегда недовольна, сколько ни дай. Я виноват? И вообще, она слишком много ест. - Не уклоняйся от темы, Эйб. - Шелли закинул одну длинную ногу на другую. - Она считает надувательством с твоей стороны предлагать нам четверть. Я склонен согласиться с нею. Видишь ли, Эйб, это будет наше последнее дело. Мелочь нас не устроит. Самый лучший товар - самый большой куш. Помолчав, он добавил: - Она хочет треть. - Треть? - Эйбу удалось принять возмущенный и вместе с тем изумленный вид. - Она спятила? Я же не выручу за товар и половины! Да что я ей - Армия спасения? Шелли разглядывал свои отлично наманикюренные ногти. Потом он поднял на Эйба умные, вдруг посуровевшие глаза. - Эйб, если выйдет осечка и нас сцапают копы, мы не станем тебя впутывать. Ты нас знаешь. Мы пойдем за решетку, а ты будешь и дальше загребать денежки. Если ты не сделаешь какую-нибудь глупость - а ты на это не способен, - бояться тебе нечего. Марте осточертел этот рэкет. И мне тоже. Мы хотим получить столько, чтобы можно было завязать. Четвертью мы не обойдемся, но трети бы хватило. Вот такие дела. Что скажешь? Казалось, Эйб размышляет. Потом, изобразив на лице сожаление, он покачал головой. - Не могу, Генри. Ты ведь знаешь Марту. Ее одолела жадность. Между нами: если бы я дал треть, то понес бы убыток. Так было бы несправедливо. Раз я сбываю ваш товар, мне полагается разумная прибыль. Ты понимаешь? - Треть, - мягко сказал Шелли. - Да, я знаю Марту. Она уперлась и меньше чем на треть не согласится. - Никак нельзя. Слушай, а если мне самому поговорить с Мартой? - Эйб улыбнулся. - Я сумею ей все объяснить. - Треть, - повторил Шелли. - Берни Баум тоже пока не закрывал лавочку. Эйб среагировал так, будто в его толстую задницу воткнули иголки. - Баум? - его голос сорвался на визг. - Ты ведь не говорил с ним, правда? - Пока нет, - спокойно ответил Шелли, - но Марта пойдет к нему, если ты не дашь ей трети. - Баум никогда не даст ей треть! - Может дать, если узнает, что перехватил сделку у тебя. Он же ненавидит тебя, правда, Эйб? - Слушай ты, старый жулик! - закричал Эйб, подавшись вперед и свирепо уставясь на Шелли. - Меня не возьмешь на пушку! Баум никогда не даст вам треть... никогда! Я знаю. Со мной твои штучки не пройдут! - Послушай, Эйб, - беззлобно заговорил Шелли, - давай не будем спорить. Ты знаешь Марту. Ей нужна треть. Она готова обращаться с нашим планом ко всем крупным барыгам - ты ведь не один такой, - пока не получит треть. Начнет она с Берни. Это ведь не мелочь какая-нибудь. Куш составит два миллиона долларов. Даже если на твою долю придется только четверть, ты все равно хорошо заработаешь и притом безо всякого риска. Мы хотим треть, Эйб, и точка. Иначе мы будем договариваться с Берни. Эйб почувствовал, что дальше торговаться бессмысленно. - Эта Марта! - проговорил он с отвращением. - Не терплю женщин, которые много едят. Есть в них что-то такое... - Неважно, сколько Марта ест, - сказал Шелли, уже улыбаясь своей чарующей улыбкой. Он понимал, что выиграл. - Получим мы треть или нет? Эйб посмотрел на него со злобой. - Да, вор, получите! - Не волнуйся, Эйб. Нам всем достанется по хорошему куску. Ах, да, еще одно... Эйб подозрительно нахмурился. - Что еще? - Марте нужна какая-нибудь побрякушка... браслет или часы. Что-нибудь позаметнее. Только на время. Это понадобится ей для дела. Помнишь, ты обещал... - Иногда мне кажется, что у меня голова не в порядке, - сказал Эйб, но все-таки отпер ящик стола и вынул продолговатый плоский футляр. - С возвратом, Генри... без фокусов. Шелли открыл футляр и стал с одобрением рассматривать платиновый браслет с бриллиантами. - Не будь таким недоверчивым, Эйб. В конце концов, ты и себе перестанешь доверять. - Он спрятал футляр в карман. - Очень даже ничего. Сколько он стоит? - Восемнадцать тысяч. Мне нужна расписка. - Эйб нашел лист бумаги, быстро нацарапал расписку и подвинул ее через стол. Шелли подписал и встал. - Поеду знакомиться с Джонни Робинсом, - сказал он. - Я не связался бы с этим делом, - сказал Эйб, глядя на него снизу вверх, - если бы не Марта его организовала. У этой бочки сала есть мозги. Шелли кивнул. - Да, Эйб, есть. И еще какие! - Вам надо иметь в виду, мистер, одну вещь, - сказал мне Эл Барни, когда бармен в пятый раз принес ему виски. - У меня есть склонность немного расцвечивать свои истории. Знай я грамматику, сам бы писал книжки... если бы умел писать. Так что придется мириться с моими поэтическими вольностями. Может быть, то, о чем я рассказываю, происходило иначе... только поймите меня правильно, я говорю о мелочах, о живописных деталях... когда сидишь вот так со стаканом пива в руках, появляется охота дать воображению порезвиться. - Он почесал необъятный живот и взглянул на меня. - По-другому-то мне резвиться не приходится. - Давайте дальше, - сказал я. - Я слушаю. - Итак, мистер, мы вывели на сцену Эйба Шулмана и Генри Шелли, а теперь пора познакомиться с Мартой Шелли. Она сошлась с Генри, когда ее выпустили из тюрьмы. Только не воображайте, будто они поженились. Она знала его как одного из самых ловких аферистов, а он ее - как одну из искуснейших воровок. Но заметьте себе - сама она никогда не воровала. Она организовывала кражи. Марта была до того жирна, что вряд ли сумела бы украсть соску у младенца, но голова у нее работала отлично, и Генри оценил это качество. В ту пору она только что вышла из тюрьмы после пятилетней отсидки. Для такой женщины, как Марта, было настоящей пыткой попасть в тюрьму - ведь она жила ради еды, а вы можете себе представить, какой дрянью ее кормили в тюрьме. Она похудела на восемнадцать фунтов и дала себе клятву больше никогда, повторяю - никогда, туда не возвращаться. Она познакомилась с Генри в каком-то дешевом отеле. Встреча произошла случайно. Она слышала о нем, он слышал о ней. У Марты возникла идея, которую она обдумала со всех сторон, пока сидела в камере. По внезапному вдохновению она решила предложить Генри участвовать в этом деле. Он выслушал ее и увлекся ее замыслом. Они решили, что при осуществлении плана им не обойтись без Эйба Шулмана: тот мог обратить добычу в деньги, а их только наличные и интересовали. У Марты была молодая племянница, и она считала, что та им пригодится. Но кроме племянницы требовался еще молодой человек. Отец девушки - брат Марты - любил Верди: знаете, это тот малый, который сочинял оперы. Он как раз вернулся домой после одной из этих дурацких опер, когда родилась дочь. Он назвал ее Джильдой. - Риголетто, - сказал я. Эл безразлично посмотрел на меня, почесал брюхо и опять приложился к пиву. - Ну, не знаю. В общем, в конце концов, девушка стала выступать на трапеции в одном захудалом цирке. Ее не устраивала тамошняя плата, и когда у вышедшей на свободу Марты появилась мысль использовать Джильду, та охотно согласилась. Акробат может быть очень кстати для работы на верхних этажах. - Эл помолчал, разглядывая свой стакан, затем продолжал: - Я хочу обрисовать вам Марту. Она была, пожалуй, самой толстой женщиной, какую мне довелось видеть. Тут насмотришься на сало, когда понаедут старые коровы из Нью-Йорка, но с Мартой их сравнить было нельзя. Марта непрерывно ела... если она не орудовала ножом и вилкой, то нажиралась конфетами и булочками с кремом. Я полагаю, она весила никак не меньше двухсот восьмидесяти фунтов. Она была низенькая, квадратная, светловолосая. В момент знакомства с Генри ей было около пятидесяти четырех. У нее было больше мозгов в мизинце, чем у Генри во всей голове. Она задумала эту грандиозную операцию и сама ее организовала. Ей же пришло в голову попросить Эйба найти еще одного исполнителя. Эйб имел связи в других городах, а Марта боялась, как бы о ее замысле не узнали местные гангстеры. Случись им что-нибудь пронюхать, и они тоже вмешались бы в игру. Марта умела беречь деньги - не то что Генри - и потому смогла взять на себя финансирование операции. Она несказала Генри, каким капиталом располагает. Фактически она имела около двадцати тысяч долларов и теперь решила не скупиться на расходы на дело. Марта сняла трехкомнатный номер в отеле "Плаза" на Бэйшор-Драйв, не очень роскошный, но хороший. К нему примыкала терраса на крыше отеля, что пришлось по душе Джильде. По ее мнению, никогда не следовало упускать случай попользоваться комфортом на дармовщину. Генри тоже был доволен: номер соответствовал его мнимому положению в обществе и, опять-таки, ничего ему не стоил. Пока Генри говорил с Эйбом, Марта сидела под зонтом на террасе, поедая конфеты с мятной начинкой, а Джильда, совершенно голая, загорала на лежаке... Марта Шелли, более известная в преступном мире как "Толстуха Гаммрич", запустила два толстых пальца в коробку и извлекла конфету. Прежде чем отправить ее в рот, она полюбовалась ею. - Прикройся, девочка, - сказала она, глядя на голую загорелую спину Джильды. - Генри может войти в любой момент... что он подумает? Джильда, лежавшая на животе, положив голову на руки, задрала в воздух длинные красивые ноги и напрягла поджарые ягодицы. Она захихикала. - Я знаю, что он подумает, - сказала она. - Да какая разница? Старый козел давно с этим покончил. - Мужчина никогда с этим не кончает, по крайней мере, в мыслях, - возразила Марта. - Надень что-нибудь! Джильда перевернулась на спину, закинула ногу на ногу и стала смотреть сквозь солнечные очки в ослепительно-голубое небо. Ей исполнилось двадцать пять лет. У нее были густые длинные волосы цвета спелого каштана, большие зеленые глаза, окаймленные длинными темными ресницами, и озорное пикантное личико - из тех, на которые всегда оглядываются мужчины. Пусть не красавица в прямом смысле слова, она была достаточно красива, а ее загорелое тело выглядело потрясающе. На нем не было белых следов бикини. Джильда загорала только нагишом. - Ты слишком много ешь, - заметила она, приподнимая свои конические груди. - Как ты можешь без конца нажираться, час за часом... Фу! - Речь не обо мне, а о тебе! - рявкнула Марта. - Прикройся! Я не хочу, чтобы Генри смущался. У него старомодные понятия. Джильда расхохоталась, дрыгая в воздухе длинными ногами. - Умора! Да старый стервятник поставил мне такой синяк на заднице, какого у меня давно не было. Посмотри... - она повернулась и показала. Марта подавила смешок. - Ну, может, он не такой уж и старомодный, но ты все же прикройся, лапочка. У меня и так полно забот, не хватало еще, чтобы Генри отбился от рук. Состроив гримасу, Джильда потянула халатик со стоявшего рядом стула. - Каких забот? Я думала - все на мази, - она перебросила халатик через бедра. - Хочешь? - Марта показала конфету. - В такую жару? Нет, спасибо! - повернувшись на бок, Джильда настороженно посмотрела на массивную женщину, сидящую под зонтом. - Какие у тебя заботы? - Никаких, - сказал Генри Шелли, неслышно появившись на террасе. Он с одобрением знатока покосился на ничем не прикрытые груди Джильды. - Совершенно никаких. Эйб все устроил. К его огорчению, Джильда натянула халатик до подбородка. - Не пялься на меня, старый развратник! - сказала она. - Ведь говорится же, что и священнику не возбраняется читать меню в Великий гост, - возразил Генри с лукавой улыбкой. - Хватит! - оборвала их Марта. - Что сказал Эйб? - Поднял визг, как и ожидалось, но, в конце концов, согласился выплатить треть. Он нашел для нас хорошего парня. Через пару дней явится. Ему надо подогнать униформу и купить машину... он знает толк в машинах. Два-три дня, и можно будет начинать. - Ты его видел? Генри кивнул. Разглядывая голые ноги Джильды, он промокнул виски шелковым платком. Хорошенькая девушка, подумал он с некоторой грустью. В прошлом он немало забавлялся с хорошенькими девушками. - Как на заказ. Немного жестковат, но работать с ним можно, уверен. - Как это понимать? - осведомилась Марта и опять полезла в коробку. - У него вспыльчивый характер. Любит пускать в ход кулаки, если ему не потрафят, но я эту породу знаю. В случае чего он не подведет. От Марты не ускользнуло, куда направлен его взгляд. Она повернулась к Джильде. - Может, ты все-таки оденешься, лапочка? Я думала, мы вместе спустимся в казино. - Понятно, хотите потрепаться без меня, старые олухи. - Джильда поднялась, прижав к себе халатик и раскачивая обнаженными бедрами, прошла через террасу под зачарованным взглядом Генри. - Мила, - пробормотал он, теребя усы. - Надавать бы ей по заднице! - сердито откликнулась Марта. - Так что с этим парнем? Генри передал ей слова Эйба, добавив: - Я его видел, и он мне не понравился. Работа ему по плечу, тут и сомневаться нечего. Вот только... - Он принялся теребить свой галстук-шнурок руками. - У нас здесь Джильда... - Думаешь, станет с ней крутить? - Наверняка. - Ну и что? - Марта достала новую конфету. - Ей нужен мужчина. По мне так лучше всего... меньше беспокойства. Сумеет он справиться с сейфом? - Эйб за него ручается. - Ты взял у него брошь или еще что-нибудь? Генри достал из кармана футляр. - Эйб расщедрился. Восемнадцать кусков стоит. Марта осмотрела браслет и кивком выразила одобрение. - Как тебе кажется, Генри, у нас не будет неприятностей с Эйбом? - Не думаю. За ним смотри в оба, но ведь он идет на все наши условия. Будет видно, когда мы выложим товар и потребуем деньги. С минуту поразмыслив, Марта сунула футляр в свою сумочку, лежавшую на столе. - Получится у нас, Генри, как ты думаешь? - спросила она вдруг с оттенком неуверенности в голосе. Генри скрестил длинные ноги, задумчиво уставясь на оживленную гавань внизу. - Надо, чтобы получилось, - сказал он. Двумя днями позже все трое собрались на террасе. В воздухе повисла легкая напряженность, но никто не подавал вида, что ее ощущает. Марта и Генри сидели на шезлонгах под сенью большого зонта. Джильда в крошечном белом бикини, подчеркивавшем ее золотистый загар, лежала на солнцепеке. Марта трудилась над натянутой на пяльцы вышивкой и время от времени запускала руку в большую коробку конфет, принесенную Генри из магазина в холле. Генри изучал биржевую колонку в "Нью-Йорк таймс". Мысленно он продавал и покупал множество акций и мог часами подсчитывать свои воображаемые барыши. Джильда расслабленно лежала на кушетке, чувствуя, как в нее вонзаются жгучие солнечные лучи. Она могла так лежать целыми днями. Ни Марта, ни Генри понятия не имели, какие мысли бродят в ее голове, пока она загорает. Генри подозревал, что никаких, но Марта, которая лучше знала ее, была не так в этом уверена. Телефонный звонок заставил их встряхнуться. Марта отложила пяльцы. Джильда подняла голову. Генри бросил газету, встал и пошел в гостиную медленным шагом, напоминавшем Марте неровные движения аиста. Они слышали, как он произнес своим звучным аристократическим голосом: "Да?" и потом: "Будьте любезны, скажите ему, чтобы поднялся". Генри вернулся на террасу. - Прибыл наш шофер. - Прикройся, Джильда! - сказала Марта. - Надень халат. - О, Господи! - раздраженно воскликнула Джильда, но все же встала и натянула на себя халатик. Она отошла к перилам и перегнулась через них, глядя на кишащий людьми бассейн в саду отеля. Джонни Робинс произвел сильное впечатление на Марту. Он появился в безукоризненной, хорошо сшитой униформе шофера темно-синего цвета, держа под локтем фуражку. Это был высокий парень мощного телосложения, черноволосый и коротко остриженный, с узким лбом, тупым носом, широко расставленными зеленовато-карими глазами и тонкогубым, крепко сжатым ртом. Все в его облике говорило о силе и притаившейся необузданности. Он двигался бесшумно, ступая легким и пружинистым шагом боксера. - Привет, Джонни, - сказала Марта, разглядывая его. - Добро пожаловать. - Привет. Я о тебе слышал, - откликнулся Джонни, и его жесткое лицо осветилось непринужденной улыбкой. - Старичок рассказывал. - Не называй меня так! - с раздражением бросил Генри. - Зови меня полковником! Джонни закинул голову и расхохотался. - Само собой... сколько угодно. - Он перевел взгляд с Марты на спину Джильды, выразительно вырисовывавшуюся под халатиком. Марта и Генри, следившие за его лицом, уловили выражение пробудившегося интереса. - Это и есть мисс Риголетто, о которой мне говорили? Джильда медленно обернулась и оглядела его с головы до ног. От вида этого мужчины по ней словно ток пробежал, но ее лицо оставалось безразличным и отчужденным. Встретившись с ней глазами, Джонни машинально провел большим пальцем по челюсти. - Ээ... хмм, - он повернулся к Марте. - Кажется, мне здесь нравится. - Улыбаясь, он начал расстегивать двубортный китель. - Фу, жарко! Видали, какую я вам красавицу купил? Посмотрите на нее. Вон та, серо-стальная, у самого подъезда. Марта тяжело поднялась и подошла к перилам балюстрады. Генри и Джильда посмотрели на стоявшую внизу машину. При виде "кадиллака" Марта так и ахнула. - Черт возьми! Во сколько же мне это обошлось? - сердито спросила она, глядя на Джонни. - Две восемьсот. Совсем даром. Я перепродам ее за четыре. Ты ничего не потеряешь. Марта присмотрелась к машине и почувствовала, как по ее заросшей жиром спине пробежала приятная дрожь. Вот это машина! Именно о такой она мечтала в тюрьме. - Ты уверен? Ты в самом деле думаешь, что ее можно будет перепродать за четыре? Джонни сузил глаза, в которых сразу появилось жесткое выражение. - Если я сказал, значит, так и будет. Марта испытующе посмотрела на него, потом кивнула, удовлетворенная. Эйб сделал правильный выбор, решила она. Возможно, с этим парнем будет нелегко ладить, но он подходит для дела, а это самое главное. - Хочешь выпить, Джонни? Он отрицательно покачал головой. - Я не пью. - Сняв китель, он повесил его на спинку стула и сел. - Поговорим о деле. Старичок, то есть полковник... обрисовал мне его в общих чертах. Теперь я хочу узнать подробности. Марта опустила свою тушу в ближайшее кресло. Устроившись поудобнее, она нашарила очередную конфету. Генри сел рядом. Джильда оставалась у перил и лишь плотнее запахнулась в халатик, отчего ее тело приобрело еще более вызывающий вид. Джонни взглянул на нее. - Разве мисс Риголетто не участвует? - Конечно, участвует... Джильда, иди сюда и сядь. - Марта похлопала по сиденью соседнего кресла. - Совещайтесь без меня... Я иду купаться, - и Джильда вышла, не взглянув на Джонни. Эл Барни допил остаток пива и нетерпеливо застучал стаканом по столу. Привлеченный громким стуком, прибежал бармен и налил ему новый стакан. - Когда долго говоришь, хочется пить, - пояснил он, поймав мой взгляд. - Першит в горле. Я сказал, что отлично это понимаю. - Ладно, мистер, теперь пора объяснить, как у Марты появилась идея сразу сорвать большой куш, - начал Эл, хорошенько промочив глотку. - Примерно восемь лет назад она подобрала небольшую шайку из трех ловких парней - спецов по драгоценностям. Но они грубо сработали и на этом погорели. Одна богатая старая корова всегда в одно и то же время ездила в казино "Майами", навешав на себя драгоценностей. Марта просто не могла устоять перед искушением. Она организовала ограбление, и ребята вернулись с добычей... а потом на Марту словно вихрь налетел. Она не знала, что драгоценности застрахованы в "Нейшнл Фиделити оф Калифорния", самой зубастой и беспардонной страховой компании в Штатах. У них там есть такой Мэддокс, заведующий отделом претензий и исков. Говорят, для него выплатить страховку - все равно, что потерять кварту собственной крови. Связываться с ним в десять раз опаснее, чем с гадюкой. У одного из налетчиков не хватало пальца на руке, и жертва его приметила, даром, что едва не рехнулась от страха. У Мэддокса заведена самая полная в мире картотека на всех похитителей драгоценностей, от мелюзги до акул. Ему стоило нажать только несколько кнопок, как выскочила карточка Джо Сэлика. Сыщикам Мэддокса понадобилось только три дня, чтобы найти Джо, а там они уже взяли его в оборот. Будьте уверены, агенты Мэддокса не церемонятся. Джо заговорил, и Марта очутилась за решеткой. Она делила камеру с пожилой женщиной, которая сидела за растрату. Звали ее Хетти, как дальше - не помню. Эта Хетти любила поболтать. Она работала у Алана Фрисби, страхового маклера из Парадиз-Сити. Он представлял все главные страховые компании в стране. Если вам требовалось застраховать что-то необычное, вы шли к Фрисби за беспристрастным советом, и он говорил, к какой компании лучше обратиться в вашем случае, чтобы получить самые выгодные условия, и сам же улаживал все остальное. Это был солидный, процветающий бизнес. Так вот, Хетти молола языком, а Марта слушала, и у нее возник замысел крупной операции. Она получила от Хетти информацию, недоступную для посторонних, и основала на ней свой план, который, как надеялась Марта, позволит ей без печали набивать брюхо до конца своих дней. Эл умолк, поерзал, устраиваясь поудобнее, и спросил: - Пока все ясно, мистер? Я подтвердил. Вилла "Бельвью" расположена на одной из самых шикарных улиц Парадиз-Сити, Лэндсдаун-авеню. Это компактная, элегантная постройка в стиле ранчо с тремя спальнями, четырьмя ванными, огромной гостиной, ультрасовременной кухней, большой террасой и гаражом на четыре машины. Лестница ведет с террасы на маленький огороженный пляж, оборудованный душевыми с горячей и холодной водой, кабинами для переодевания и баром. Дом принадлежит Джеку Карсону, богатому биржевому маклеру из Нью-Йорка, который купил его, желая выгодно поместить капитал. Он сдает его со всей обстановкой за полторы тысячи долларов в месяц. Отчаянно торгуясь, Марта сбила цену до тысячи трехсот и подписала договор на три месяца. Цена возмущала ее, но она понимала, что для успеха задуманного плана необходимы убедительные декорации и респектабельный адрес. Через день после того, как Джонни присоединился к трио, их "кадиллак" отъехал от отеля "Плаза" и покатил в направлении Парадиз-Сити. Джонни сидел за рулем, облаченный в униформу. Рядом с ним - Фло, цветная горничная, которая не расставалась с Мартой уже три года. Это была высокая негритянка, в прошлом ловкая магазинная воровка. В конце концов она попалась и, подобно Марте, решила больше никогда не возвращаться за решетку. Они отлично ладили. Фло никогда не задавала вопросов. Она догадывалась, что затевается какое-то дело, но не хотела о нем знать. Она готовила еду для Марты и остальных, поддерживала на вилле чистоту и получала свои сто долларов в неделю. Все остальное ее не касалось. На заднем сиденье просторного "кадиллака" расположились Марта, Генри и Джильда. За сутки, проведенные в отеле "Плаза", Джонни и Джильда прощупывали друг друга, как кобель и сука, которые еще не решили, подраться им или снюхаться. Джильда знала о мужчинах все. Ее первое знакомство с сексом состоялось в пятнадцатилетнем возрасте. Он пришелся ей по вкусу, и за последовавшие годы она узнала множество мужчин, но сейчас, в 25 лет, решила выйти замуж и остепениться. Задуманное Мартой дело обещало дать ей деньги, которые позволят обзавестись домом, мужем и, может, даже детьми. Джонни заинтересовал ее. Долгий опыт подсказал Джильде, что она с первого взгляда вызвала в нем желание. Кроме того, она чувствовала, что, став его любовницей, испытает самые волнующие сексуальные переживания в своей жизни. Он мог оказаться именно тем партнером, которого она надеялась найти... но в этом еще нужно было убедиться. Она решила узнать его получше и ни в коем случае не торопиться. Просто так он ее не получит, пусть и не старается. Сначала - обручальное кольцо, потом - постель. Если же с кольцом ничего не получится... что ж, очень жаль, только и всего. До виллы добрались к вечеру. Она произвела на всех сильное впечатление. Тяжело неся свою тушу, Марта обошла все комнаты. - Ничего не скажешь! - закончила она осмотр и воскликнула: - Ну да, еще бы! Вы посмотрите, сколько я плачу... тысячу триста в месяц! Она выбрала для себя самую большую и лучше других обставленную комнату, другую, поскромнее, отвела Генри, а оставшиеся две - вполне уютные - Джонни и Джильде. Все комнаты были с видом на пляж и на океан. Джильда сразу прошла к себе, переоделась в бикини и сбежала по ступенькам к воде. Через несколько секунд к ней присоединился Джонни. В одних плавках, поджарый и мускулистый, он был великолепен. Увидев, как он бежит по песку, Джильда снова почувствовала, что все ее тело пронизало что-то похожее на болезнь. Заняться любовью с таким мужчиной! Она заставила себя отвернуться и поплыла, сильно, профессионально взмахивая руками. Джильда гордилась своим умением плавать и была уверена, что не только удивит Джонни, но и оставит его у себя за спиной. Она смахнула воду с лица и подняла брови. - Ты здорово плаваешь! - сказала она. - Да и ты не так уж плохо, - он улыбнулся. - Давай обратно наперегонки. Она кивнула. Марта, сидевшая на террасе с коробкой конфет, в которую она то и дело запускала руку, смотрела, как они несутся к берегу. - Выставляется, - заметила она, видя, что Джильда обгоняет Джонни. Генри наблюдал за молодежью с критическим интересом. - Женщины выставляются перед мужчинами... мужчины - перед женщинами... природа. Джонни вырвался вперед на последних двадцати ярдах, но едва-едва. Их разделяли какие-то дюймы, когда он коснулся берега. - Женщины! - Генри покачал головой. - Удивительные создания. Она могла бы его обставить ярдов на десять. Ты заметила, что она нарочно отстала, чтобы дать ему выиграть? Марта пренебрежительно фыркнула: - Ну, если это ему нужно для полного счастья... - Конечно нужно, - Генри закинул свои длинные ноги одну на другую. - Ни одному мужчине не понравится, если его победит женщина. 2 Алан Фрисби отложил папку, которую перед этим перелистывал, и вопросительно взглянул на секретаршу. - Пришли полковник и миссис Шелли, - сообщила она. - Им назначено. - Да, конечно... пригласите их, - Фрисби отодвинул папку и откинулся на спинку своего директорского кресла. Это был высокий, худой мужчина, который уже сам забыл, с каких пор занимается страховым бизнесом. Теперь, в 55 лет, он руководил первоклассным делом и надеялся, что вскоре его сын, заканчивающий университет, возьмет на себя часть обременительной работы. Его несколько ошеломил вид Марты. До сих пор его кабинет казался ему просторным, но с появлением ее огромной туши комната словно уменьшилась в размерах. Высокий, похожий на аиста старик был, очевидно, ее мужем, полковником Шелли. Фрисби встал, обменялся с ним рукопожатием и пододвинул кресла. Марта села, но Генри отошел к окну, теребя усы, и у Фрисби возникло впечатление, что он чем-то раздражен. Заметив, что он смотрит на Генри, Марта наклонилась вперед и похлопала его по руке своей горячей жирной ладонью. - Не обращайте внимания на полковника, мистер Фрисби, - сказала она. - Вы не представляете, каких трудов мне стоило привести его сюда... он просто не верит в страхование. - Никогда не верил... и не поверю, - проворчал Генри, расхаживая по кабинету. - Напрасная трата денег. Потерял что-нибудь, сам виноват, черт побери. Не надо терять, вот и все! Фрисби не раз приходилось иметь дело со всякими чудаками. Одарив полковника профессиональной, понимающей улыбкой, на которую тот лишь ответил надменным взглядом, он вновь повернулся к Марте. - Я к вам, собственно, по совсем обычному делу, мистер Фрисби, - сказала Марта. - Милый полковник недавно купил мне подарок к годовщине нашей свадьбы, и я хочу его застраховать. - Дурацкая затея, - проворчал Генри за спиной Фрисби. - Если ты его потеряешь - так тебе и надо! - Не слушайте его, - сказала Марта, улыбаясь. - У полковника свои взгляды, у меня - свои. Я думаю, подарок надо застраховать. - Несколько театральным жестом она положила на стол Фрисби футляр. - В конце концов, он заплатил за него восемнадцать тысяч долларов... всякое ведь бывает... его могут украсть. Когда Фрисби взял футляр, Генри, державший в руке кусок замазки, прижал его к замку большого картотечного шкафа, стоявшего позади Фрисби. Движение было быстрым, а в следующий момент Генри обошел стол Фрисби и приблизился к окну. Он положил слепок в маленькую жестяную коробочку, принесенную с собой, и опустил ее в карман. - Чудесная вещь, - сказал Фрисби, любуясь браслетом. - Вам бы следовало его застраховать. Я могу это устроить. - Обычно я имею дело с Лос-Анджелесскими или Калифорнийскими компаниями, - сказала Марта. - Все остальные мои драгоценности застрахованы у них. - Отлично, миссис Шелли, я с ними в контакте. Полагаю, вас устроит полис сроком на год? Марта кивнула. - Да, это подойдет. Фрисби сверился с тарифным справочником. - Тридцать долларов, миссис Шелли... это обеспечит вам полное страховое покрытие. - Сразу и рассчитываемся. Генри, у тебя есть тридцать долларов? - Есть, - ворчливо отозвался Генри. - Выброшенные деньги. Тем не менее он вытащил из заднего кармана толстую пачку, отсчитал три десятка и бросил их на стол. - Где вы остановились, миссис Шелли? - спросил Фрисби, выписав расписку. - В "Бельвью" на Лэндсдаун-авеню. Это явно произвело на него впечатление. - Вилла Джека Карсона? - Совершенно верно. Я сняла ее на три месяца. - Вы не помните номер вашего полиса? - Нет, но вы можете узнать у них. Он на имя полковника Генри Шелли, 1247 Хилл Кресент Лос-Анджелес. Фрисби сделал пометку, потом, видя, что Генри разглядывает фотокопировальную машину, стоящую у окна на подставке, спросил: - Вас интересуют эти машины, полковник? Генри обернулся. - Я не разбираюсь в них. Рад, что оставил дела. Слишком стар, ни к черту уже не гожусь. - Будет тебе, - сказала Марта, пряча футляр в сумочку. - Не такой уж ты старик. Она тяжело поднялась на ноги. Когда они ушли, Фрисби позвонил в страховую компанию. Он всегда проверял незнакомых людей, о чем прекрасно знала Марта. Ему сказали, что полковник Шелли с недавних пор состоит их клиентом. Драгоценности его жены застрахованы на 150 тысяч долларов. И страховой компании, и самому Фрисби осталось неизвестным, что драгоценности были одолжены Эйбом специально для этого случая. Неизвестным осталось и то, что 1247 Хилл Кресент - всего лишь деловой адрес, принадлежащий Эйбу, которым пользовалось немалое количество воров, нуждавшихся в респектабельной фирме. Марта неуклюже влезла в машину, стоявшую перед подъездом. Генри последовал за ней. Джонни тронул машину с места. - Ну? - Как будто все просто, - доложил Генри. - Сигнализации нет. Двери легко открыть. Единственный хитрый замок - на картотечном шкафу, но я снял отпечаток, может, это даст тебе какую-нибудь зацепку. - А как насчет смотрителя? - Судя по всему, этот пентюх не любит себя утруждать. Джонни хмыкнул. - Может быть, нам придется задержаться там на пару часов. Лучше всего начать в восемь. В темноте нельзя работать. - Да, - Генри пожевал усы. - К восьми там уже безлюдно. У тебя будет целых полтора часа до темноты. Вернувшись домой, они стали совещаться. Сначала Марта объяснила план операции. - Я узнала все это от женщины, которая работала у Фрисби, - сказала она, заглядывая в почти опустевшую коробку конфет. - Мне нужен список клиентов, застраховавших через Фрисби свои драгоценности. Та женщина говорила, что он держит его у себя в шкафу в кабинете. Его легко найти, ящик помечен. Вначале там идет перечень имен и адресов, указана стоимость драгоценностей и где их хранят: дома в сейфе, или в банке, или еще где. Он-то мне и нужен. Имея такой список, мы будем точно знать, чем стоит заняться и трудно ли это взять. Без списка мы только зря потеряем время и ничего не добьемся. В кабинете есть фотокопировальная машина. Вы просто переснимете список, положите его на место и опять запрете шкаф. И все. - Марка машины "Зеннокс", - сказал Генри Джильде. - Инструкция напечатана на крышке. Машина уже заряжена бумагой. Тебе надо только вкладывать карточки в машину и нажимать кнопку. Джильда кивнула. Генри достал из кармана коробочку и передал Джонни. - Здесь слепок замка. Говорит это тебе что-нибудь? Джонни открыл коробочку, осмотрел слепок и поморщился. - Еще как говорит! Это хермановский замок, а они чертовски сложные. Он откинулся в кресло, в раздумье глядя на океан. Марта сразу встревожилась. Застыв с большой шоколадной конфетой в руке, она уставилась на него. - Ты что же, не сумеешь с ним справиться? - требовательно спросила она с визгливой ноткой в голосе. - Эйб говорил, что ты справишься с любым замком. Джонни неторопливо повернул голову и окинул ее холодным взглядом. - Без паники, Сало. Я справлюсь с любым замком, но мне нужно немного подумать. Джильда захихикала. - Не смей так называть меня, - прорычала Марта с возмущением. - Слушай-ка ты... - Пошла ты... - огрызнулся Джонни. - Дашь ты мне подумать? Генри погладил усы и взглянул на Джильду. Марта была так потрясена, что даже положила конфету обратно в коробку. Однако она смолчала. Наконец, Джонни кивнул. - Сделаю. Мне придется съездить в Майами за болванками для ключей. Здесь доставать их чересчур рискованно. Да, сделать можно. У Марты вырвался долгий, глубокий вздох, от которого ее огромная грудь поднялась к подбородку. - А я уже испугалась. Ведь все зависит от того, достанем ли мы список. Джонни смотрел в сторону. Он даже не старался скрыть своего раздражения и неприязни, которые она у него вызывала. - Нам понадобится другая машина, - сказал он. - Эта слишком бросается в глаза. Я возьму напрокат машину. Он встал и пошел в гостиную. Было слышно, как он набирает номер и говорит со служащим прокатной фирмы. - Привет, Сало, - сказала Джильда и расхохоталась. - Видела бы ты свое лицо! Вот потеха! Пришлось проглотить, а? - Заткнись, сучка! - рявкнула Марта. - Я знаю, что у тебя в трусах от него припекает! Ты... - Дамы! - резко вмешался Генри. - Довольно! Мы работаем вместе, и дело у нас общее. Джильда встала с кресла. Она посмотрела на рассвирепевшую Марту, состроила нахальную гримасу и вышла с террасы, качая бедрами. Вернулся Джонни. - Порядок. Машину возьму у них в гараже. Ну, я пошел. Вернусь часов в восемь. - Подожди минутку, Джонни, - сказал Генри. - Раз уж ты едешь в Майами, может, отвезешь Эйбу браслет? Бьюсь об заклад, он там икру мечет, гадая, что с ним сталось. Марта, дай ему браслет. Поколебавшись, Марта передала ему футляр. - Не потеряй. Джонни ухмыльнулся ей в лицо. - Думаешь, я сбегу с ним? - Я сказала - не потеряй! - огрызнулась она. Когда он ушел, Генри закурил сигару и с удовлетворением вытянул свои длинные ноги. - Эйб нашел нам подходящего парня, - сказал он. - Профессионал! - "Сало"! - пробормотала Марта. - Я ему это припомню! Она потянулась за очередной конфетой, потом вдруг с силой оттолкнула от себя коробку и уставилась вдаль злым, невидящим взглядом. Генри спрятал усмешку. Джонни вернулся около половины девятого. Он повидался с Эйбом, отдал ему браслет и забрал расписку Генри. Кроме того, он привез болванки для ключей, добытые через приятелей Эйба, и все необходимые инструменты для работы. Он обещал заняться ключами завтра с утра. Фло подала им на ужин лобстеров, приготовленных по французскому рецепту. После того как Марта расправилась с двумя лобстерами и пинтой мороженого, все стали устраиваться на вечерний отдых. Джильда была телеманьяком. Она включила телевизор и приклеилась к нему. Генри уселся с блокнотом и карандашом на террасе рядом с Мартой и подсчитывал свои воображаемые потери и доходы на бирже. Марта с увлечением вышивала. Джонни сидел поодаль от них, глядя на освещенный луной залив, на ползущие по прибрежному шоссе машины, чьи огни вливались в непрерывную ленту света. В 11.30 Марта вылезла из кресла. - Я иду спать, - объявила она. Никто не отозвался. Грузно переваливаясь, она вышла с террасы. Проходя через гостиную, она увидела Джильду, зачарованно уставившуюся на освещенный экран, презрительно фыркнула и направилась в кухню. Там она с надеждой взглянула на холодильник. Фло всегда оставляла для нее какие-нибудь холодные закуски. С минуту она колебалась между куриной ножкой и филе из языка. Остановив свой выбор на курятине и положив ее на бумажную тарелку - стопка их всегда стояла на холодильнике, - она пошла в спальню. Двадцатью минутами позже Генри закончил свои расчеты. Он с удовольствием убедился, что остался в выигрыше. Сложив газету, он пожелал остальным спокойной ночи и пошел спать. У Джильды, слышавшей, как закрылась дверь его комнаты, учащенно забилось сердце. Душещипательная мелодрама, которую она смотрела, была нестерпимо банальна. Она взглянула в сторону двери, открытой на террасу. Джонни сидел неподвижно, положив ноги на железную балюстраду, и смотрел вниз. Джильда встала, выключила телевизор и медленно вышла на террасу. На ней были шорты из белого эластика и красный лиф. Ее каштановые волосы рассыпались по плечам. Джильда сознавала, что выглядит привлекательно, и это придавало ей уверенности в себе. Она подошла и остановилась около Джонни. Облокотясь на перила, она стала смотреть на залив. Джонни ничем не выдал, что заметил ее. После длительного молчания она спросила: - Как ты распорядишься деньгами, когда они будут у тебя? - У меня их еще нет. - А допустим, ты их получил, что ты с ними сделаешь? Он поднял на нее глаза. - Зачем тебе знать? Она повернулась к нему. - Потому что мне интересно. - Ну, если интересно, я скажу. - Он вынул из кармана пачку сигарет. - Хочешь? - Нет, спасибо. - Я куплю гараж. - Он закурил и выпустил дым в небо. - Я уже присмотрел подходящий. Там обслуживают спортивные машины. Сейчас у них дела идут не очень-то хорошо, но малый, которому он принадлежит, просто не разбирается толком в спортивных машинах... не то, что я. У меня бы дело пошло. Джильду уколола ревность. У мужчин всегда на уме какие-то проекты... Господи, надо же, гараж! - А где он? - с притворным интересом спросила она. - В маленьком городке на Тихоокеанском побережье, называется Кармел. Она уловила в его голосе мечтательную нотку, и это вызвало у нее раздражение. - Ну, ты не особенно на него рассчитывай... может, у нас ничего и не получится с этими деньгами, - сказала она угрюмо. - Попробовать стоит. Наступило длительное молчание, потом, видя, что он снова смотрит в сторону залива, она отрывисто произнесла: - Тебя, видно, совсем не интересует то, что я сделаю со своей долей, а? Джонни стряхнул пепел с сигареты. - Не особенно. Потратишь... Женщины всегда тратят деньги. - А ведь верно, пожалуй, - ей вдруг очень захотелось к нему притронуться, но она сдержалась. Неожиданно Джонни посмотрел прямо на нее. Его глаза скользнули по ее фигуре. Сверху вниз, потом обратно. Джильда почувствовала, как под этим взглядом у нее твердеют соски. Она пыталась выдержать его, но не смогла, и отвела глаза. - Хочешь переспать со мной? - спросил он. Ей хотелось крикнуть: "Конечно! Какого черта ты сидишь тут, как надутый истукан? Почему не схватишь меня... я только этого и жду!" Вслух же голосом, дрожащим от досады, она зло сказала: - Ты это всем девушкам говоришь? Он усмехнулся, ощупывая ее глазами. - Это экономит время, правда? Так хочешь или нет? - Нет, не хочу! - с яростью бросила она и пошла к двери. Услышав, как он что-то пробормотал вполголоса, она остановилась и агрессивно осведомилась: - Что ты сказал? - Я сказал - кого ты дурачишь? - повторил Джонни и засмеялся. - Ох, как я тебя ненавижу! - Все тот же старый, избитый диалог. Поменьше смотри телевизор. Она убежала к себе в спальню и захлопнула дверь. На следующий вечер Марта и Генри сидели на террасе и ждали. К половине одиннадцатого напряжение достигло предела. Генри так часто затягивался сигаретой, что она горела неравномерно. Марта жевала ножку индейки, время от времени откладывая ее, чтобы глянуть на нее и вытереть пальцы бумажной салфеткой. - Перестань поминутно смотреть на часы, - резко сказал Генри, только что сам смотревший на свои. - Это действует мне на нервы. - На твои нервы? А как насчет моих? - Хорошо, Марта, незачем паниковать. - Генри и сам едва сдерживал расшалившиеся нервы. - С их ухода прошло всего два с половиной часа. - Что, если они попались? - Марта подалась вперед, жестикулируя обглоданной ножкой индейки. - Этот Джонни! Он может заговорить, вот чего я боюсь. Он меня ненавидит. Генри с отвращением посмотрел на тлеющую с одного бока сигарету и раздавил ее в большой пепельнице. - Ты понапрасну себя взвинчиваешь, - сказал он, стараясь сдержать дрожь в голосе. - Может быть, у него вышла какая-то заминка с замком. - Но ведь Эйб говорил, что ему любой замок нипочем! - Ну, ты же знаешь Эйба... Марта впилась зубами в сочное темное мясо и стала жевать, уставившись невидящим взглядом в огни внизу. - Генри, я не хочу опять идти в тюрьму, - сказала она наконец. - Я просто не могу. Я лучше отравлюсь. - Не надо так говорить. Генри замолчал, вспоминая пятнадцать лет, проведенные в камере: опыт, который он твердо решил не повторять. Остановиться? Что ж, почему бы и нет? Ему уже 68. В иные моменты он с удовольствием думал о смерти. Он понимал, что ходит по самому краю. Если бы не Марта, бог знает, чем бы он теперь занимался... уж наверняка не сидел бы сейчас на этой террасе после превосходного ужина, любуясь прекрасным видом и потягивая хороший брейди. Это будет его последнее дело. Генри сознавал, что ставка в игре велика. У него все в порядке, здоровье вполне приличное. Если он разживется деньгами и ускользнет от полиции, можно будет поселиться в двухкомнатной квартире в Ницце. В молодости он неплохо работал в Монте-Карло и окрестностях. Он всегда собирался осесть в Ницце, когда уйдет на покой. Но если выйдет осечка - что вполне вероятно, - лучше покончить счеты с жизнью. Его прошлое и масштабы задуманного ими дела послужат на суде отягчающими обстоятельствами, и его посадят минимум на десять лет. Это означало, что он так и умрет в камере. Марта не глупа. Она правильно решила. Лучший выход - отравиться. - Но раз уж я про это заговорила, то повторяю: живой они меня не возьмут. - Все будет хорошо, Марта, ты просто взвинчиваешь себя. - Генри жалел, что у него нет уверенности в собственных словах. Он замолчал, достал новую сигару и тщательно ее раскурил. - У тебя есть какие-нибудь таблетки... или что там? Глядя ему в глаза, Марта кивнула. - Да. Генри закинул ногу на ногу и спросил, немного поколебавшись: - А лишняя найдется? - Да, Генри. - Они нам не понадобятся, но в любой момент меч лучше палки. Они не слышали, как подъехала машина, и поэтому их застало врасплох появление на террасе Джильды и Джонни. Обернувшись, они с напряженным ожиданием уставились на вошедших. Джильда бросилась в кресло и стала поправлять непослушными руками рассыпавшиеся по плечам волосы. Джонни приблизился к Марте. - Вот. - Он положил на стол четыре листа копий. - Это было нелегко. Марта бросила недоеденную ножку обратно в тарелку. Подняв голову, она посмотрела на жесткое, бесстрастное лицо Джонни. - Были затруднения? - Кое-какие... ничего серьезного. Смотритель оказался не таким уж лентяем. Чуть не накрыл нас, но пронесло. В общем, дело сделано. Получайте! - Ты в самом деле уверен, что все сойдет гладко? - настойчиво спросила Марта. - Он просто чудо! - проговорила Джильда охрипшим голосом. - Открыл все замки и снова закрыл. На картотечный шкаф у него ушло восемьдесят минут, я буквально на стену лезла. А он - хоть бы что. И когда мы достали папку и все скопировали, он еще полчаса его запирал. - Тихо! - сказал Джонни. - Дело сделано, и точка. Я пошел купаться. Он спустился по лестнице на пляж. - Я говорил тебе, Марта, - сказал Генри. - Он молодец. - Вы даже не представляете, какой, - подхватила Джильда. - Это было похоже на волшебство. Как он открывал дверцы... как стоял больше часа на коленях, ковыряя этот замок, уговаривая его, будто женщину, так нежно... так... я в жизни не видела ничего подобного, и когда замок поддался, как может поддаваться женщина, он застонал, словно... ну, вы понимаете... - Джильда, покраснев, оборвала себя и встала. - Выпей, - мягко сказал Генри. - Дай я тебе что-нибудь налью. Джильда не слышала. Она подошла к перилам и, наклонясь, следила за Джонни, заплывшем далеко в море. Двое обменялись взглядами, затем Марта вытерла пальцы бумажной салфеткой и взяла копии. Все пережитое за вечер - взлом входной двери, тот момент, когда она едва не наткнулась на смотрителя, зачем-то полезшего на второй этаж, долгое напряженное ожидание, пока Джонни бился над замком, и, наконец, победа, - все это теперь связалось, и Джильду охватили слабость и изнеможение. Оставив их за изучением фотокопий, она прошла к себе в спальню, разделась и приняла холодный душ. Ночь была жаркая, ярко сияла луна. Несмотря на распахнутые окна, в комнате стояла духота. Джильда легла на постель голая, скрестив лодыжки и закинув руки за голову. Долго лежала она так, глядя на луну и мысленно заново переживая события сегодняшнего вечера, в особенности тот жуткий миг, когда Джонни схватил ее за руку и потянул в темноту, а мимо прошел служитель. Она смутно отдавала себе отчет, что на террасе погасили свет, и Марта, тяжело ступая, ушла к своему холодильнику, что закрылась дверь за Генри. Она гадала, что делает Джонни. Приди он сейчас - она не отказала бы ему. Ее тело мучительно желало его. Она хотела его так, как не хотела еще ни одного мужчину. Но Джонни не пришел. Ровно в половине девятого Фло вкатила столик с завтраком в комнату Марты. Она удивилась, застав Марту не в постели, а на маленькой террасе. Та увлеченно что-то писала карандашом на листке бумаги. - Доброе утро, мисс Марта... Вы здоровы? - спросила Фло, выпучив большие черные глаза. - Конечно, здорова, дуреха! - рявкнула Марта и отложила карандаш. Она с жадностью смотрела на столик. Фло всегда готовила к завтраку что-нибудь волнующее и отлично его сервировала. - Скажи полковнику, что мне нужно с ним поговорить через час. Где он? - Пьет кофе на нижней террасе, мисс. - Вот и скажи ему. Получасом позже от четырех оладий с сиропом, четырех телячьих почек с картофельным пюре, пяти ломтей тоста с вишневым вареньем и трех чашек кофе остались одни воспоминания. Марта отодвинула столик и с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку кресла. В этот момент постучали в дверь. Вошел Генри с дымящейся сигарой в руке, похожий на тощего старого аиста. - Сядь, - сказала Марта. - Хочешь кофе? Тут еще осталось. - Нет, спасибо, я уже пил. - Генри сел и скрестил ноги. - Ну? - Я составила список... вот, посмотри. Марта подала ему листок бумаги, над которым трудилась все утро. Поглаживая усы, Генри внимательно прочел его, а потом кивнул. - Я тоже составил список... практически такой же, но ты не включила в свой алмазы Эсмальди. Чем они тебе не подходят? Марта замотала головой с такой гримасой, точно надкусила айву. - Генри, неужели у тебя в самом деле хватило бы глупости лезть за алмазами Эсмальди? - спросила она. Генри удивленно воззрился на нее. - Не понимаю, почему бы и нет. Им цена 350 тысяч. Эйб с ума сойдет от радости, если их заполучит. Так почему же нет? - Эйбу не придется сходить с ума, и я скажу тебе, почему. Алмазы Эсмальди застрахованы в "Нейшнл Фиделити", а это означает - Мэддокс. Сукин сын посадил меня на пять лет! Он самый башковитый и опасный ублюдок во всем страховом рэкете. Будь спокоен, я уж постаралась, чтобы в список не попал ни один камешек, застрахованный у него. Прочая страховая шпана совсем не чета Мэддоксу. Один раз я с ним имела дело - больше этого не будет! Генри кивнул. - Я не знал. - Ну, так теперь знаешь. - Марта закуталась в халат. - Где Джонни? - На террасе. Марта тяжело встала и, подойдя к перилам, крикнула Джонни, чтобы он поднялся. Вернувшись к своему месту, она жадно оглядела опустевший столик, заметила уцелевший ломтик кекса, схватила его, густо намазала маслом и принялась есть. На террасу вошел Джонни. - Садись, - сказала Марта. - Все готово, можно начинать. - Она сделала паузу, чтобы вытереть рот салфеткой. - Мы составили списочек людей, которые держат уйму ценных вещичек в домашних сейфах системы Рэйсона. Всего там на миллион восемьсот тысяч. С этой суммы Эйб Шулман уплатит нам треть, то есть мы получим 600 тысяч наличными. Из них я выделяю тебе 125 тысяч. Годится? Джонни бесстрастно посмотрел на нее. - Звучит неплохо. Я поверю, когда получу эти деньги, - сказал он наконец. - Правильно, - Марта кивнула. - Так вот, Эйб говорит, что ты большой спец по замкам и сейфам. Я нарочно тут подобрала клиентов Рэйсона, ведь ты, я слышала, работал у него. Что скажешь? Не сводя глаз с Марты, Джонни неторопливо раскурил сигарету, потом заговорил. - Дай-ка я растолкую тебе кое-что насчет сейфов Рэйсона. Во-первых, их нельзя взломать, во-вторых, они абсолютно надежны. Всякий, у кого хватит глупости копаться в них, сам просится за решетку. Оцепеневшая было Марта подалась вперед. Ее маленькие глаза блестели как два осколка кремня, лицо стало похожим на гранитную маску. - Так ты что же, не можешь открыть паршивый рэйсоновский сейф? - заверещала она, багровея. - Полегче, - посоветовал Джонни со скучающим видом. - Будешь так жрать и беситься - через год загнешься. Не ори на меня! - Господи! - взвыла Марта, колотя жирными руками по подлокотникам. - Я не позволю тебе так со мной разговаривать, ты, проклятый... - Заткнись! - рявкнул Джонни и подался вперед к ней. - Слышишь? Заткни свою жирную глотку! Закинув ногу на ногу, Генри с видимым интересом наблюдал за происходящим. - Ты мне велишь заткнуться? Ты? - заорала Марта. Джонни встал. - Нет, зря я с тобой связался. Ори сколько хочешь. Я не работаю с такими, как ты. Поищи себе другого. Кого-нибудь, кто знает, как открыть сейф Рэйсона. Он направился к выходу. - Джонни! - крикнула Марта вслед. - Вернись! Я прошу прощения! Джонни остановился, потом с усмешкой оглянулся. Подойдя к своему креслу, он опять сел. - Чего там? Кажется, мы оба погорячились, - достав сигарету, он закурил, потом продолжал. - Слушайте дальше. Я объясню, как устроены рэйсоновские сейфы. Возьмем для примера человека, у которого полно денег, драгоценностей, акций... - он посмотрел на Марту. - Успокоилась? Слушаешь меня? - Слушаю, - ответила Марта, с трудом сдерживаясь. - Давай дальше! - Так вот, ему надо где-то хранить свои ценности. Он идет со своей проблемой к Рэйсону. Для них это не проблема. Все это они уже слышали раньше. Вам нужен надежный сейф, сэр, у нас такой имеется. Для него придется сделать дырку в стене, но фирма все сделает сама... работаем быстро и аккуратно, а рэйсоновский сейф - это простой в обращении, гарантированный от взлома ящик со скользящей дверцей, которую контролирует электронное устройство. Эта штучка открывает и закрывает дверцу при нажатии кнопки. Всего таких кнопок две. Каждая замаскирована где-нибудь в комнате или даже в другом помещении, смотря по желанию клиента. Только владелец сейфа, Рэйсон и мастер, который устанавливал сейф, знают, где спрятаны кнопки. Мастер работает у них много лет и получает большие деньги. К нему не подступишься. Такой уж он человек. Величина кнопок примерно с булавочную головку, и спрятать их можно где угодно. Вы спросите, зачем две? Первая отключает сигнализацию. Каждый сейф связан прямым проводом с местным полицейским управлением. Вторая отключает сейф. То есть, чтобы открыть его, вы сначала прикасаетесь к первой кнопке, включаете сигнал, потом прикасаетесь ко второй кнопке, и дверца сейфа сдвигается в сторону. Вы берете, что вам нужно, опять нажимаете на кнопку, и сейф закрывается, а сигнализация включается. Проще простого... Наклонясь вперед, Марта и Генри ловили каждое слово. Затянувшись сигаретой, Джонни продолжал. - Если не знаешь, где спрятаны кнопки, и попробуешь взломать сейф, внутри сработает особый луч, который реагирует на всякую попытку взлома. Он пошлет сигнал в полицию, и ты не успеешь даже поцарапать дверцу, как дюжина копов засопят тебе в затылок. Словом, этот сейф, наверное, лучший в мире по надежности. Марта обмякла в кресле, уже жалея, что так плотно позавтракала. - Что ж, чудесно! - сказала она с горечью. - Выходит, все к черту - столько трудов, расходов, одна трата времени... Джонни покачал головой. - Нет. Дело выполнимое. Я скорее возьмусь открыть сейф Рэйсона, чем какой-нибудь другой. Не забудьте, что если знаешь, где спрятаны кнопки, сейф открывается сам. Его можно открыть, забрать камешки и смыться - и все минуты за три. Загвоздка, конечно, в том, чтобы узнать, где спрятаны кнопки. Марта приободрилась. - Ну-ну, дальше... - Сплошь и рядом сейфы покупают богатые, ленивые дураки, поэтому во всех местных отделениях держат планы размещения каждого установленного ими сейфа с указаниями, где скрыты выключатели. Это ввели после того, как одна богатая старуха забыла, где спрятаны кнопки, и мастер тоже не мог вспомнить. Шуму было! Я хорошо помню. Она хотела взять драгоценности... пригласила в гости каких-то важных шишек, а побрякушки свои достать не может. Так она подала на Рэйсона в суд - и выиграла. - Джонни ухмыльнулся. - Ну, и с тех пор Рэйсоны хранят монтажные планы всех сейфов. В каждом отделении - свои. Наш следующий ход будет такой: мы раздобудем эти планы так же, как добыли списки у Фрисби. Вот и давайте подумаем, как это сделать. Во второй половине того же дня Марта и Генри посетили отделение "Рэйсон сейф Корпорейшн" в Парадиз-Сити. Марта заявила, что собирается строить дом в этом районе и ей понадобится сейф. Пока Дэвид Хэкет, директор отделения, объяснял систему их работы, Генри в своей роли циника (чушь собачья... положи их в банк...) бродил по кабинету, украдкой осматривая замки, картотечные шкафы и ища провода, которые указывали бы на существование сигнализации. Кроме того, он удостоверился, что в конторе имеется копировальная машина, и запомнил ее марку. Когда Марта решила, что Генри успел высмотреть все необходимое, она сказала, что еще подумает и зайдет снова. На виллу Генри вернулся мрачный. - Крепкий орешек, - сказал он Джонни. - Там установлена сигнализация. Замки четырех шкафов закрыты металлическими крышками. Я не смог снять слепки. Тут можно обломать зубы. Джонни рассмеялся. - И это все, что ты заметил? Теперь послушай, чем там еще угощают. После окончания работы в офисе включается электронный луч, который дает сигнал в полицию, если его пересечешь. Каждая дверь, которую ты откроешь, пошлет сигнал туда же. При попытке вскрыть сейф или картотеку срабатывает еще один сигнал. У Рэйсонов полно всяких трюков. Я знаю, работал у них. Но все это ерунда и вот почему. Рэйсоны не доверяют городской электросети. У них своя силовая установка. Достаточно выключить мотор, чтобы вырвать у них зубы. Им так нравится эта система, что ее завели во всех отделениях. Если об этом не знаешь, тебе крышка, но я-то знаю и сумею добраться до их картотеки. - В самом деле, Джонни? - спросила Марта, сияя. - Я знаю их порядки, как мало кто другой знает. Я все достану. Марта отрезала себе большой кусок шоколадного торта, испеченного Фло накануне. - А я уже начала беспокоиться, - призналась она, - Генри-то совсем было приуныл. - Можешь беспокоиться и дальше, - бесстрастно сказал Джонни. Он достал пачку сигарет и закурил. Марта уставилась на него с набитым ртом. Встретив его холодный взгляд, она сразу встревожилась. Она поспешно проглотила кусок и спросила: - Как тебя понимать? Последовала долгая пауза. Генри задумчиво смотрел на Джонни. Джильда, загоравшая в белом бикини, приподняла голову. Джонни заговорил: - Без меня ваше дело сорвется. Если вы думаете, что я пудрю вам мозги, так и скажите. Тогда я с вами распрощаюсь, и знаете, что у вас получится? Ровно ничего! Марта отложила недоеденный кусок торта. Ей стало ясно, куда он клонит. - Дальше, - сказала она резким голосом, - договаривай! - Ты сосчитала, что на мою долю придется 125 тысяч. - Джонни пустил дым из ноздрей. - Весь куш, если тебе верить, составит 600 тысяч. Так вот, слушай. Без меня вам и не понюхать этих денег, не то что заполучить. Так что... - он умолк, взглянул на Марту и Генри. - Моя доля - 200 тысяч, а остальные делите как хотите. Не нравится - не надо. - Слушай ты, сукин сын! Если ты вообразил... - начала Марта, позеленев от злости, однако Генри остановил ее: - Марта! Я сам! Марта осеклась на полуслове и уставилась на Генри, который смотрел на нее со своим обычным невозмутимым спокойствием, полуприкрыв глаза набрякшими веками и не выпуская из своих пальцев дымящуюся сигару. - Если этот гад... - опять начала Марта, но Генри вновь остановил ее жестом руки. - Джонни прав, Марта, - сказал он. - Без него мы не справимся. Он - мастер. - Благожелательно улыбаясь, он повернулся к Джонни: - Послушай, Джонни, разве нельзя договориться полюбовно? Не сойтись ли нам на 150 тысячах, а? Что скажешь? В конце концов, идея принадлежит Марте. И операцию организовала она. Ну, так как... 150 тысяч? Джонни встал. - Обсудите это между собой. Двести тысяч, иначе работайте сами. А я пойду купаться. - Я тоже, - Джильда соскочила с лежака. Не обращая на нее внимания, Джонни стал спускаться по ступенькам, ведущим на пляж. Джильда последовала за ним. - Вот гад! - с яростью вырвалось у Марты. - Ну-ну, Марта, - спокойно пожурил ее Генри. - Этим ничего не добьешься. Хорошо, пускай он требует двести тысяч. Это еще не значит, что он их получит. Мы же не подписываем контракт. В суд он не подаст, верно? Марта напряженно смотрела на Генри, и бешенство в ее глазах угасало. - Думаешь, ты с ним справишься, Генри? - Во всяком случае, попытаюсь. В свое время я ставил на место немало прытких мальчиков. Дело в том, что без него нам действительно не обойтись. - Как только я его увидела, сразу поняла, что у нас с ним будут неприятности, - от злости Марта не могла доесть свой торт. Генри наблюдал за Джонни и Джильдой, плывущими рядом. - И еще, Марта, Джильда влюбилась в него, - сказал он печально. - Ты думаешь, меня это интересует? - Мне нравится Джильда... хорошая девушка. Я не хотел бы, чтобы с ней случилось плохое. - Заметив безразличие Марты, он переменил тему. - Когда он вернется, я соглашусь на его условия... да? - Соглашайся на что угодно, лишь бы он не получил денег. - Предоставь мне поговорить с ним. Марта выбралась из кресла. - Пойду вздремну. Она заколебалась, желая что-то сказать, раздумала и, тяжело ступая, ушла с террасы. Через полчаса Джонни и Джильда поднялись с пляжа. Джонни задержался возле Генри. - Ну? - Порядок, Джонни. Мы все обсудили. Конечно, она недовольна, но куда же ей деться. Ты получишь 200 тысяч. Джонни посмотрел на него в упор. От его холодного взгляда Генри стало не по себе, но он сохранил свой невозмутимый вид. - Ладно, - сказал Джонни. - Но имей в виду, я о тебе наслышан. Эйб говорил, какой ты жулик. Не пробуй надуть меня. Предупреждаю! - он снова в упор посмотрел на Генри и ушел к себе в комнату. Генри достал платок и промокнул виски. Джильда легла на лежак. - Она, наверное, рассчитывает оставить его с носом, - заметила девушка, надевая темные очки. - Смотри не соглашайся. Ты мне нравишься. Мне наплевать, если он свернет ей толстую шею, но я не хочу, чтобы с тобой случилась беда. Генри откровенно любовался ее телом. - Спасибо, малышка... Быть бы мне лет на двадцать моложе... Джильда рассмеялась. - Ох вы, мужчины... Спустя час после обеда Марта вышла на террасу, где Джильда ловила последние лучи солнца, а Генри трудился над своими биржевыми подсчетами. Джонни уже три часа не показывался из своей комнаты. Видя табачный дым, ползущий из его открытого окна, Джильда гадала, чем он занят. Она не тревожилась о своей доле, полагаясь на Генри, который обещал ей десять процентов с добычи. При удаче это означало 60 тысяч. С такими деньгами и при ее внешности, думала она, нужда ей не грозит. Джонни, потребовавший себе треть доли, вызывал у нее восхищение. В ее глазах восхищения заслуживал каждый, у кого хватило духу спорить с Мартой. - Где он? - требовательно спросила Марта, усаживаясь в плетеное кресло, которое сразу же угрожающе заскрипело. - У себя в комнате, - ответил Генри, откладывая записную книжку. - Послушай, Марта, давай прекратим раздоры. Парень может выполнить эту работу, а мы - нет. Значит, мы должны заплатить ему. - Он подмигнул одним глазом. Эта маленькая речь, как догадалась Марта, предназначалась для ушей Джильды. - Ладно уж, - отозвалась она. - Займись этим сам. - И она взялась за пяльцы. - На обед у нас курица по-мэрилендски. - Хорошо. - Генри вновь открыл записную книжку. - Фло замечательная кухарка. У нее... - он умолк, так как на террасу вышел Джонни. Одетый в голубой легкий костюм, он держал в руке чемоданчик. Он пересек террасу и остановился перед Мартой. - Мне нужно триста долларов. Марта в изумлении уставилась на него. Генри отложил записную книжку, а Джильда приподнялась на локте. - Тебе нужно - что? - голос у Марты сорвался. - Триста долларов, - спокойно повторил Джонни. - Я еду в Майами. Нужно кое-что сделать. - Никаких трехсот долларов ты от меня не получишь! - завизжала побагровевшая Марта. Джонни посмотрел на нее жестким, холодным взглядом. - Послушай-ка ты, безмозглая дура, - произнес он тихим, но полным злобы голосом. - Ты хочешь обтяпать это дело или не хочешь? Марта отпрянула, будто на нее замахнулись. Генри вскочил и встал между ними. - Ты не очень-то вежлив, Джонни. Так не годится. Я этого не потерплю. Джонни поднял сжатый кулак. Генри не шелохнулся, глядя прямо в сердитые глаза парня. Двое мужчин - один тщедушный и старый, второй - сильный и молодой - долго смотрели друг на друга. Внезапно Джонни улыбнулся и его мышцы расслабились. - Люблю смелых ребят, таких, как ты, полковник. - Он обошел Генри и сказал Марте: - Я извиняюсь, но мне все же нужны триста долларов. Без денег я ничего не смогу сделать с электропитанием Рэйсонов. Генри достал из заднего кармана пачку денег и протянул Джонни три стодолларовые бумажки. - Держи, сынок. Что ты собираешься делать? - Я поеду в Майами... вернусь через три дня, а в четверг вечером устроим налет. - Так ты и не объяснил, что ты намерен делать. - Скажу, когда вернусь, - бросил Джонни в ответ и, не взглянув на женщин, вышел. Никто не проронил ни слова, пока снизу не донесся шум отъезжающей машины. Тогда Марта сказала: - Я разделаюсь с этим сукиным сыном, чего бы мне это ни стоило. - Смотри, как бы он раньше с тобой не разделался, - заметила Джильда. - Я скорее поставлю на него, чем на тебя! - Дамы! - резко вмешался Генри. - Прошу вас... - он посмотрел на часы. - Скоро обедать. Следующие два дня показались Джильде бесконечными. Без Джонни жизнь была тусклой и серой. Она купалась, загорала и слушала старосветскую болтовню Генри со скукой, которую находила невыносимой. Марта ела и вышивала, угрюмая и раздражительная. На третий день вечером после обеда они услышали, как подъехала машина, и, насторожившись, обменялись взглядами. Через несколько минут появился Джонни. - Добро пожаловать домой, - сказал Генри. - Как дела? Джонни уселся, закурил и в упор посмотрел на Марту. Он бросил лишь мимолетный взгляд на Джильду, которая специально к его приезду надела белое полотняное платье. Когда она вышла на террасу, Генри заметил, что она чудесно выглядит, но на Джонни ее красота, видимо, нисколько не действовала. - Все на мази, - сказал Джонни. - Нужно было вывести из строя их электроустановку, причем так, чтобы они не узнали. Для этого лучше всего подходит выключатель с часовым механизмом. Я навестил Эйба. У него всюду связи. Он послал меня к одному типу, а тот достал мне униформу электрической компании Парадиз-Сити. Я купил сумку для инструмента и таймер. Эйб дал мне адрес гримера, который прибавил мне пятнадцать лет и усы. Потом я отправился к Рэйсонам. Электросиловая установка у них в подвале, днем ею не пользуются. Я наплел сторожу, будто случилась авария, и он пустил меня в подвал. Все случилось очень просто. Словом, сегодня в девять часов вечера таймер отключит ток. Нам остается только войти, отыскать папки, сделать фотокопии, убрать таймер - и до свидания. Через два дня после того, как Джонни достал схемы сигнализации, Марта спустилась на большую террасу, где остальные сидели и читали газеты. Она была в отличном настроении. Фло приготовила завтрак, который ей пришелся особенно по вкусу. Марта не помнила лучших отбивных и пришла в такое хорошее настроение, что даже кивнула Джонни вместо того, чтобы нахмуриться. Она уселась. - Теперь слушайте. Здесь у меня небольшой список, - она помахала листком бумаги. - Вот в чем фокус операции: мы очищаем сейфы, а владельцы еще неделю-другую не знают, что их ограбили. Так мы успеем обработать четыре или пять сейфов и смоемся, прежде чем копы всполошатся. - Она молчала. Все взгляды были устремлены на нее в ожидании. - Никакого чуда здесь нет. Я знаю, у кого есть стоящие драгоценности, знаю, где эти люди и что они делают. Особой хитрости тут нет: я вычитала все необходимое в светской хронике местной газетенки. Например, миссис Ловенстейн, у которой драгоценностей на 180 тысяч, легла в клинику и пробудет там три недели. У нас есть схема установки ее сейфа. Мы идем туда, забираем камушки, а миссис Ловенстейн не узнает, что потеряла свое добро, пока не вернется из клиники. Ею мы и займемся для начала. Теперь следующая... миссис Уоррен Хрэйл. У этой драгоценностей на 650 тысяч. В конце недели она уезжает с мужем на рыбалку и проведет в море пять недель, а мы тем временем выпотрошим ей сейф. Вот миссис Джексон, у нее на 400 тысяч. Она тоже отправится в плаванье на яхте. Есть и риск, что она возьмет кое-что с собой, но все же. Все эти олухи надеются на свои сейфы, поэтому они оставляют ценности дома. Да и чего им беспокоиться? Все застраховано. Понимаете? Или вот миссис Лэмпсон... 350 тысяч. Она на Багамах, развлекается подводной охотой. С собой она ничего не захватила, значит, будет наше. Как вам это нравится? Генри уже слышал все это. Он ограничился кивком и посмотрел на Джонни, который сидел, уставясь в пространство. - Звучит, - согласился тот, - если ты, конечно, не напутала с фактами. - Здесь-то нам и пригодится Джильда. - Марта повернулась к девушке. - Вот что надо сделать... Бейнс служил дворецким у миссис Ловенстейн уже десять лет. Его импортировали из Англии, а в прошлом его услугами пользовались два титулованных семейства из самых знатных. Соблазненный огромным жалованьем, предложенным миссис Ловенстейн, он согласился приехать в Парадиз-Сити и стать во главе многочисленного штата прислуги. С тех пор он не переставал жалеть об этом. А впрочем, он был человеком честным и добросовестным, а потому, получая впятеро превышающее все, что в состоянии ему был платить английский герцог, он стойко сносил вульгарность миссис Ловенстейн, ее визгливый голос, ее кошмарные платья и ее ужасных друзей. К его счастью, она ежегодно ложилась в оздоровительную клинику, где с нее сгоняли лишний жир и вообще чистили снаружи и внутри. Через месяц она возвращалась в свой великолепный особняк, чтобы с новой энергией пить и объедаться. Бейнс нетерпеливо ожидал этого месяца, на который оставался в доме один. На этот срок вся прислуга получала отпуск. Все накрывалось чехлами, и довольный Бейнс устраивался отдыхать в своих апартаментах на последнем этаже, состоящих из спальни, гостиной, ванной и маленькой кухни. Бейнс самозабвенно любил телевизор. Почти все свободное время он проводил, уставясь на мерцающий экран. Однажды утром, около половины двенадцатого, когда он любовно накрывал на стол, готовясь к ленчу, в дверь позвонили. Бейнс всегда одевался безупречно, хотя сейчас был в одной рубашке. Это был невысокий, дородный розовощекий человек лет 68, с редеющими белоснежными волосами и безмятежными голубыми глазами - само олицетворение английского дворецкого. Он нахмурился, погасил газ, на котором разогревался петух в вине, приготовленный накануне, надел фрак и на лифте спустился в прихожую. Перед дверью стояла темноволосая, строго одетая девушка. На ней было синее платье с белым воротничком и манжетами и большие очки от солнца. Иссиня-черные блестящие волосы лежали как шлем на ее изящной головке. Парик и платье полностью преобразили Джильду в серьезную и деловую служащую. - Я из компании "Акме", чистка ковров, - представилась она и протянула карточку, которой снабдил их Эйб. Бейнс прочитал карточку, аристократически приподняв брови. - Я полагаю, здесь ошибка... - начал он. - Миссис Ловенстейн звонила из клиники, - объяснила Джильда. - Она просила нас оценить, во что обойдется чистка ковров у нее в гостиной и в спальне. Бейнс не удивился. Находясь в клинике, миссис Ловенстейн не выпускала из рук телефона. Сколько раз посреди хорошей передачи раздавался звонок и ему приходилось выслушивать нытье миссис Ловенстейн, косясь на экран одним глазом. - Понимаю, - сказал он и широко открыл дверь. - Что вы намереваетесь делать? - Можно взглянуть на ковры? Мне нужно измерить их для оценки. Девушка пришлась ему по душе. Аккуратная, почтительная - таких он одобрял. Он показал ей ковер и стоял рядом, пока она измеряла его короткой линейкой. Затем он провел ее на второй этаж, в спальню миссис Ловенстейн, огромную комнату с зачехленной мебелью. Джильда измерила ковер и, закрыв записную книжку, спросила: - Так миссис Ловенстейн вернется только через несколько дней? - Мадам будет отсутствовать минимум три недели, - сказал он, внутренне ликуя. - Тогда у нас достаточно времени, - Джильда весело улыбнулась. - Мы пошлем миссис Ловенстейн результат оценки и, если она согласится, я сообщу вам, когда мы сможем забрать ковры. Так будет удобно? Довольный ее хорошими манерами, Бейнс ответил, что будет вполне удобно. Спускаясь на лифте, она спросила: - Вы здесь совсем один? - Да, - ответил он с радостным вздохом. - Основной персонал в отпуске. - Я уверена, что вы цените тишину и покой, - сказала Джильда, выходя из лифта. - Приятно, должно быть, хоть ненадолго остаться одному - особенно в таком прекрасном доме. Бейнс растрогался. - Очень приятно, - он отворил дверь. - Я всегда говорю, что с телевизором не чувствуешь одиночества. - Вы любите телевизор? - Джильда повернулась и посмотрела на него сквозь темные очки. - Я тоже. Когда возвращаюсь домой, включаю его, и больше мне ничего не нужно. До свидания. Бейнс смотрел, как она спускается по ступенькам к белому "опелю". Вспомнив, что еще нужно разогреть петуха, он закрыл дверь, задвинул засов и направился к лифту. В ту же ночь Джонни и Джильда проникли в дом. Для Джильды не составляло труда забраться на второй этаж. Джонни стоял и смотрел, как она поднимается по стене, словно по парадной лестнице. Она спустила веревку с узлами, и он вскарабкался к ней на балкон. Оконный замок она описала ему заранее, и он захватил все необходимые инструменты. Сверившись со схемой, они уже через несколько минут нашли кнопки, и еще через минуту сейф распахнулся. Джонни переложил драгоценности из футляров в принесенный с собой мешочек. Работа заняла меньше пяти минут. Ушли той же дорогой. Джонни запер окно снаружи, они спустились по веревке, отцепили ее, встряхнув свободный конец, и были таковы. Первый налет закончился успешно. 3 - Чтобы представить эту историю в надлежащей перспективе, - сказал Эл, - придется отступить теперь на три года назад. Скоро мы опять вернемся к начатому, но я хочу, чтобы вы имели в виду: все это происходило три года назад. Я заверил его, что понимаю. Эл кивнул и отпил пива. - Так... расскажу вам теперь про Гарри Льюиса. В 38 лет Гарри Льюис стал мужем одной из богатейших женщин мира. Сам он вовсе не стремился жениться на ней - это она женила его на себе. С той минуты, как он попался ей на глаза, его песенка была спета. Она пожелала его к себе в мужья, а когда Лиза Коэн чего-нибудь хотела, она всегда получала желаемое. По части мозгов Гарри не выделялся, да и в делах не блистал. Зато он обладал выигрышной внешностью. Высокий, крепкий, красивый, он походил на какого-нибудь актера, вроде Грегори Пека. Все в нем так и дышало обаянием и сексом, а улыбка просто валила с ног девушек того сорта, с которыми он обычно имел дело. Нечего и говорить, что у Гарри был целый табун девушек, которые опрокидывались на спину по первому его сигналу. Но если не считать неотразимой внешности, Гарри не представлял собой ничего особенного. Он радовался и тому, что больше везеньем, чем трудолюбием, сделался директором магазина самообслуживания в Парадиз-Сити. Это был один из целой сети магазинов Коэна. - Эл остановился и взглянул на меня. - Вы, наверное, слышали про Сола Коэна? Я подтвердил, что слышал. - Угу... Так вот, Гарри разгуливал целыми днями по магазину, улыбаясь продавщицам и не упуская из виду возможность наскоро притиснуть в углу тех, кто был не прочь. За свои труды он получал шесть тысяч в год. Он более или менее убедил себя, что выше этого уровня доходов ему не подняться и лучшей карьеры не сделать. Это не слишком его беспокоило... Он был не из породы честолюбивых. Регулярно получая свои шесть тысяч, он мог развлекаться, иметь сколько угодно девушек и платить за двухкомнатную квартиру с видом на море. На ее балконе он проводил приятные уик-энды, нежась на солнышке с очередной девицей на коленях или просто под рукой - так, чтобы далеко не тянуться, если придет охота. Только не воображайте, что Гарри был дураком. У Сола Коэна дураки не paботают, но Гарри ничем не отличался. Со своей работой он справлялся и жил потихоньку. И вот однажды жарким летним днем случилось то, что вывернуло его жизнь наизнанку и вверх тормашками. Представьте себе, как Гарри расхаживает по магазину, проверяя, как идет торговля, неотразимо улыбаясь своим фавориткам, останавливаясь перекинуться словом с покупателями и чувствуя себя капитаном корабля в тихую погоду. И вдруг к нему подходит женщина. Я не раз видел Лизу Коэн, поэтому позвольте мне описать ее. Она была маленькая, темноволосая и тощая. У нее были большие глаза - лучшая ее черта - и отцовский нос, занимавший большую часть лица. Рот и подбородок выдавали раздражительность и агрессивность. В одном вы можете быть уверены: Лиза Коэн никогда бы не попала на обложку "Плейбоя". Поставьте на это свой последний доллар и будете спать спокойно. Когда она познакомилась с Гарри, ей было 29 лет. Одетая в белые брюки и синий свитер, она казалась девчонкой-подростком. Лиза приехала в Парадиз-Сити на месячный отпуск. Коэны жили во Фриско, и это был первый визит ее сюда. Она провела здесь две недели на отцовской яхте в компании друзей, когда старик позвонил ей. Он просил ее заглянуть в магазин, посмотреть, как в нем идут дела, и доложить ему. Коэн очень полагался на суждение дочери и во время ее пребывания во Флориде часто поручал ей такие внезапные проверки. Пару раз ее отзыв был неблагоприятным, и директора неожиданно для себя оказывались на улице. Последние десять минут Лиза, незаметно для Гарри, наблюдала за ним. Она прошлась по магазину, замечая, как разложены товары, как справляются продавцы, и получила благоприятное впечатление. Еще большее впечатление произвело на нее открытие, что этот рослый красавец-мужчина - директор магазина. Не секрет, что Лиза была охоча до мужчин. Может быть, назвать ее нимфоманкой будет чересчур, но она была так близка к этому, что разницы тут почти никакой не было. Она могла бы выйти замуж двадцать или тридцать раз - при ее деньгах недостатка в желающих не было. Лиза переспала со многими из них. Это было ей просто необходимо, но она твердо решила, что мужа себе выберет сама и притом не такого, который женится только ради денег. Увидев Гарри, она сразу решила, что за него-то и выйдет. До сих пор ей встречались всевозможные типы мужчин: высокие, низкие, худые, толстые, обходительные, нахальные, молодые и старые, но ни в ком, кроме Гарри, не сочетались в таком избытке приятная внешность, атлетическое сложение и сексуальность. Поэтому она подошла к нему, глядя на него своими огромными живыми глазами, и назвала себя. Сказать, что Гарри был ошарашен, оказавшись лицом к лицу с дочерью босса, - значит слишком мягко выразиться. Его охватила настоящая паника. Он думал, давно ли она в магазине... заметила ли, как он ущипнул за попку девушку из отдела косметики... видела ли... Но тут он овладел собой и пустил в ход свою обаятельную улыбку. - Добро пожаловать, мисс Коэн, вот приятный сюрприз. Лиза заметила его испуг, и это понравилось ей. И еще ей понравилась его улыбка, от которой у нее сильнее забилось сердце. - Мне нужно поговорить с вами о делах в магазине, - сказала она отрывисто. - Когда он закрывается? - В семь часов, - ответил Гарри. - Не зайдете ли вы в кабинет, мисс Коэн? - Я буду здесь в семь с машиной, - сказала она. - Мы пообедаем вместе. Повернувшись, она смешалась с толпой, и Гарри потерял ее из виду. Он выругался про себя, потому что уже условился на вечер с новой девушкой, пообещавшей что-то особенное. Но делать нечего - пришлось позвонить ей и отменить встречу. Гарри сказал, что возникли непредвиденные обстоятельства, и положил трубку, не дослушав ее визгливую брань. До самого вечера он ломал голову над тем, какого черта понадобилось от него дочери магната, зачем она пригласила его пообедать. Он провел остаток дня у себя в кабинете. Гарри вообразил, будто она собирается проверять его отчетность, и от этой мысли его бросило в пот, потому что за прошедший месяц оборот снизился. Но он напрасно беспокоился. Во время обеда Лиза ни словом не обмолвилась про магазин. Она ждала его в белом "астон-мартине". Ее простое красное платье, судя по его покрою, стоило уйму денег. На ней не было ни украшений, ни чулок. Блестящие черные волосы были безукоризненно уложены. Если бы не нос, ее можно было бы назвать даже привлекательной. Гарри сел на пассажирское место, и машина тронулась. Его удивило, с какой уверенностью Лиза вела автомобиль. Она молчала, пока машина не вырвалась на прибрежное шоссе, и тогда вдруг спросила: - Вы едите рыбные блюда? - Ну, конечно. Я все ем. Она сосредоточилась на управлении машиной, и Гарри, всегда предпочитавший сам держать руль, теперь ни разу не испытал беспокойства, хотя она гнала на огромной скорости. Они остановились перед маленьким рестораном на пустынном песчаном берегу. Гарри знал, что цены здесь убийственные, и встревожился, хватит ли у него денег уплатить по счету. Но его опасения оказались напрасными. Увидев Лизу, подошел метрдотель и с поклоном проводил их в уединенный кабинет в дальнем конце заполненного публикой зала. Гарри ни о чем не спрашивал. Обед был заказан заранее: огромные креветки, чьи щупальца свисали из бокалов со льдом, лобстер в соусе из сливок и шампанского, а на десерт - земляника в кирше. Во время обеда Лиза, сидевшая напротив Гарри, откровенно изучала его и расспрашивала, но не о магазине, как он ожидал, а о нем самом. Ошеломленный Гарри послушно отвечал на очень личные, даже назойливые вопросы. Кто его родители? Чем занимался его отец? Где он учился? Чего хочет достичь в жизни? (На это Гарри с некоторой уклончивостью ответил, что доволен работой в магазине. Но тут же перехватил острый из-под сведенных бровей взгляд Лизы и поспешил добавить, что было бы, конечно, замечательно попасть в правление, хотя работа в самом деле ему нравится.) Женат ли он? Чем увлекается? (Гарри ответил - гольфом, но, скажи он правду, пришлось бы ответить, что сексом.) Настойчивые вопросы следовали один за другим, вызывая у Гарри все большее недоумение и даже легкое негодование. Впрочем, как знать, успокаивал он себя, быть может, она допрашивает его, намереваясь предложить более выгодный пост. К концу обеда Лиза знала о Гарри почти столько же, сколько он сам. Но не все. Когда она вдруг спросила, как у него с сексом, Гарри выставил дымовой заслон. Ее любознательность зашла слишком далеко. - Не жалуюсь... Нам обязательно об этом говорить? Она испытующе посмотрела на него, потом качнула головой. - Нет. Хотите кофе? - Послушайте, мисс Коэн, - твердо сказал Гарри, чувствуя, что пора поддержать свое достоинство, - вы мой гость. Желательно, чтобы вы меня поняли. Хотите ли вы кофе? Лиза нетерпеливо передернула плечами. - Не валяйте дурака, - сказала она грубо и отрывисто. - За все платит папа. Я только подписываю счета. При ваших заработках здешний счет вам не по карману... Так хотите кофе? Позже, вспоминая этот момент, Гарри осознал, что он был решающим. Надо было либо дать ей пощечину, либо бросить на стол свой единственный банкнот в сто долларов и уйти. Но Гарри был не из того теста слеплен. Поколебавшись, он сдался, маскируя смущение своей обаятельной улыбкой. - Ну, спасибо... я не знал. С удовольствием выпью кофе. С этой минуты он влип бесповоротно. Они пили кофе с бренди и обсуждали последние романы, поп-диски и фильмы. И все время он чувствовал на себе пристальный взгляд больших черных глаз, которые шарили по его лицу, оценивали ширину его плеч, рассматривали его руки. Неожиданно Лиза сделала знак, подзывая метрдотеля со счетом. Она внимательно просмотрела его и даже пересчитала итог, потом расписалась. На тарелку легла десятидолларовая купюра - чаевые. При выходе из ресторана она передала какие-то деньги метрдотелю. Гарри заметил это и дернулся, как от укола. Его коробила такая демонстративная, вульгарная манера тратить деньги. Бок о бок они подошли к машине. Гарри сказал, что никогда еще не обедал так хорошо, и поблагодарил ее. Лиза не ответила. Она села за руль, запустила мотор и, когда Гарри устроился рядом, повела машину в направлении песчаных дюн. - Вы, вероятно, не знаете, - внезапно сказал Гарри, - но эта дорога - тупик. Вы... - Я знаю, - оборвала она. Гарри был не настолько глуп, чтобы не сообразить: вечер еще не кончился. Он вдруг понял, что надо Лизе Коэн, дочери его босса, и покрылся холодным потом. Прежде всего, она была не в его вкусе, принадлежала именно к тому типу женщин, которых он даже не удостаивал взглядом. Ему нравились девушки с большой грудью и крепкой подтянутой попой. Эту же природа ничем не наделила ни спереди, ни сзади. Она была попросту худа. Кроме того, он помнил про Сола Коэна. Если он узнает, его вышвырнут на улицу. Лиза затормозила под прибрежными пальмами. Вокруг - серебристый песок, похожий при лунном свете на свежевыстиранную простыню, а дальше - море. Она вышла из машины и зашагала по плотному, слежавшемуся песку. Гарри с учащенно бьющимся сердцем тащился следом. Ему хотелось позвать на помощь. Когда она села под пальмой, он остался стоять. Лиза подняла голову. - Ну же, - нетерпеливо сказала она, - возьми меня. Получасом позже Гарри очнулся от забытья и бессмысленно уставился на большую луну. Он чувствовал себя так, словно его пропустили через выжималку. Такое он испытывал впервые. Эти несколько минут совершенно измочалили его, оставив крайне неприятные воспоминания. Занимаясь любовью, он хотел быть ведущим. Он любил сам регулировать темп, но Лиза оставила ему лиш