Андраш Беркеши. Агент N 13 ----------------------------------------------------------------------- Пер. с венг. - О.Громов, Г.Лейбутин. Авт.сб. "Перстень с печаткой". М., "Правда", 1986. OCR & spellcheck by HarryFan, 30 August 2002 ----------------------------------------------------------------------- 1 Двадцать пятого июля 1969 года Оскар Шалго по междугородному телефону позвонил в Будапешт полковнику Эрне Каре, занимавшему важный пост в контрразведывательной службе Венгрии. - А, это ты, старый бродяга? - послышался в трубке знакомый голос. - Откуда изволишь звонить? - Из Балатонэмеда, - отвечал Шалго. - Будто ты не знаешь, что с весны я безвыездно сижу в Эмеде? - Откуда же мне знать? Великий детектив двадцатого века Оскар Шалго не снисходит до своих бывших друзей. - Интересно! - с притворным удивлением воскликнул Шалго. - А мне казалось, что я разговаривал с тобой перед самым отъездом. Значит, запамятовал. Прошу прощения. Кстати, чтобы не забыть: ты знаешь что-нибудь о деле некоего Меннеля? - Это не тот, что утонул в Балатоне несколько дней назад? - уточнил Кара. - Он самый, - отвечал Шалго. - Только он не сам утонул, его убили. - Убили? - удивился Кара. - Да. Ему сначала свернули шею, а потом бросили в воду. Ты не мог бы, Эрне, приехать сюда? - Считаешь, что это дело по нашей части? - Ничего я еще пока не считаю. Но очень хочу, чтобы ты приехал, - сказал Шалго. - Жду тебя. А если уж никак не сможешь выбраться сам, пришли хотя бы Шани Домбаи. - Когда совершено убийство? - спросил Кара, придвигая к себе настольный перекидной календарь. - Двадцатого июля. Между восьмью и девятью утра. Кара взглянул на календарь. Иными словами, подумал он, в воскресенье утром. Но почему Шалго позвонил только теперь? - Когда прикажешь выезжать, начальник? - спросил Кара. - Чем скорее, тем лучше. - Завтра к полудню буду у вас, - пообещал Кара. Сразу же после этого разговора полковник пригласил к себе своего заместителя Шандора Домбаи. - Завтра утром я еду в Балатонэмед. - Мы же собирались с тобою ловить рыбу в Таше?! - В Эмеде тоже есть виды на большой улов, - возразил Кара и рассказал о телефонном звонке Шалго. - Ох уж этот мне старый бродяга! Не знает покоя, персональный пенсионер, - закуривая, заметил Домбаи и покачал головой. - Отдыхал бы себе, ловил бы рыбку, сидя на берегу!.. - Не тот человек Шалго. Он никогда не выйдет из игры, - проговорил полковник. - И как всегда, никому не будет доверять. Я знаю, это глупо, но это так. И если мы до сих пор не смогли перевоспитать его, нечего надеяться, что он исправится сам по себе. Верит он только в себя да в нас с тобой, - с улыбкой посмотрел он на Домбаи. - Мило с его стороны, не правда ли? - Интересно, что он будет делать, когда и мы с тобой уйдем на пенсию? - спросил Домбаи. - Нам его сообщения тогда будут так же нужны, как балатонскому судаку зонтик. Или ты думаешь, что, выйдя на пенсию, мы все втроем откроем частное сыскное бюро? "Кара и Кo"! Сто пять процентов гарантии!.. Кара повернулся к Домбаи. Лицо его было бледным и усталым. - Я поеду на Балатон завтра утром, - сказал он после недолгого молчания. - С собой возьму лейтенанта Фельмери. А ты пока запроси подробную информацию по этому делу из Веспрема. Утром следующего дня полковник Кара в сопровождении лейтенанта Фельмери выехал на Балатон. Вишневый, похожий на хлопотливого жучка "фольксваген" проворно бежал по шоссе. Лейтенант Фельмери молча сидел рядом с полковником, который, как обычно, был не очень разговорчив. Полковник не случайно взял в эту поездку Фельмери, выбрав его из многих молодых сотрудников. Во время поездок на периферию Кара всегда старался поближе познакомиться с молодежью. Он внимательно выслушивал собеседника, лишь в случае крайней необходимости перебивая его уточняющими вопросами. Фельмери он до сих пор ни о чем не спрашивал. Только в самом начале поездки попросил доложить ему о деле Меннеля. - Полагаю, вчера вечером вы его обстоятельно изучили? - Конечно, - подтвердил Фельмери. Ровно, едва слышно жужжал мотор, ослепительно сверкала дорога под лучами яркого утреннего солнца. - Виктор Меннель родился в Мюнхене в тридцатом году, - начал доклад лейтенант. - Если память не изменяет - десятого апреля. По документам он числился руководителем гамбургского филиала акционерной торговой компании "Ганза". Проживал в Гамбурге по адресу: Шиллер-плац, три. Холост. Внешность: рост сто восемьдесят два сантиметра, лицо овальное, волосы темно-русые, глаза карие, усов и бороды не носит. - Особые приметы? - уточнил Кара, обгоняя медленно шедшую впереди "шкоду". - Никаких, - сказал Фельмери и продолжал: - Пятнадцатого июня этого года "Ганза" обратилась к Венгерской торговой палате с письмом за подписью директора акционерного общества Эгона Брауна, в котором германская фирма высказала пожелание установить прямые контакты с венгерскими предприятиями. В случае положительного ответа "Ганза" была намерена направить своего представителя в Будапешт с целью изучения рынка и деловой конъюнктуры в стране. Наибольший интерес для фирмы, говорилось в письме, представляют фармацевтическая промышленность, производство и обработка легких металлов, а равно возможные поставки лабораторного оборудования и точных приборов. Тридцатого июня Торговая палата ответила фирме "Ганза": "Готовы принять Вашего представителя" и т.п. Ответное письмо было подписано начальником Главного управления Мартеном. - Вы читали этот ответ Венгерской торговой палаты? - спросил Кара, приятно удивившись обстоятельному докладу молодого офицера. - Товарищи из Веспремского областного управления передали мне его содержание по телефону, - сказал Фельмери и посмотрел на полковника в ожидании нового вопроса. Но тот молчал, и лейтенант решил продолжать доклад. - В начале июля западногерманская фирма и Венгерская торговая палата обменялись еще двумя деловыми письмами. "Ганза" сообщила, что пятнадцатого июля в Будапешт прибудет представитель фирмы Виктор Меннель. Десятого июля товарищ Мартон ответил, что для представителя "Ганзы" будет заказан номер в отеле "Ройял". Как это видно из материалов следствия, Виктор Меннель пятнадцатого июля в одиннадцать часов утра в пункте Хедешхалом пересек венгерскую границу на автомашине "мерседес-280" темно-серого цвета и около четырнадцати часов прибыл в отель "Ройял". - Не скажу, что он ехал слишком быстро, - заметил полковник, подумав про себя, что на машине "мерседес-280" он проделал бы этот путь гораздо быстрее. - Он же впервые в Венгрии, - возразил лейтенант. - По крайней мере так считают товарищи из Веспрема. Наверняка ехал не спеша, разглядывал все вокруг. - Вполне возможно, - согласился с его доводами полковник. - Продолжайте. Пока довольно заурядная история. - Дальше тоже не будет ничего необыкновенного, - заметил Фельмери, перебирая листки своих записок, но не слишком часто заглядывая в них. "Основательно подготовился", - подумал Кара. Он был доволен, что выбрал себе в помощники для этой операции именно Фельмери. - Вечером пятнадцатого июля состоялся ужин в честь гостя в отеле "Ройял". Присутствовали: Меннель, доктор Яраи, сотрудник западногерманского отдела Торговой палаты Мартон и Тибор Ланц, коммерческий директор венгерской фирмы "Хемольимпекс". Шестнадцатого с девяти утра начались переговоры в палате. Меннель подробно расспрашивал о предприятиях, которым, судя по всему, "Ганза" хотела бы поставлять свои товары. Сообщил он и об условиях поставок. Стороны проявили готовность заключить сделку на проведение компенсационных операций. В тот же день после обеда гость посетил несколько объединений и фирм министерства внешней торговли. Перечислить названия? - Не надо, - сказал Кара. - Пока не надо. - Семнадцатого по просьбе Меннеля было организовано посещение Научно-исследовательского института фармакологии. Здесь произошел интересный случай. - Фельмери на мгновение задумался, прежде чем продолжил свой доклад. - По крайней мере я считаю его очень интересным, хотя вполне возможно, что он и не имеет никакого значения для данного дела. - Увидим, - сказал Кара. - Одна голова хорошо, две лучше. - Гостей принимал директор НИИ Матэ Табори. Замечу, что Табори в этот день уже считался в отпуске, но еще не успел уехать. - Вам известно, кто такой Матэ Табори? - Да, я читал о нем в справке. В прошлом видный мастер парусного спорта, неоднократный победитель на соревнованиях в Венгрии и за рубежом. - Правильно. Очень хороший человек. Принимал участие в борьбе с фашистами. - Вы его знаете, товарищ полковник? Кара утвердительно кивнул головой. - Скоро вы тоже познакомитесь с ним, - проговорил он. - А вас я прошу обратить внимание на его дочь. Удивительное создание! Хороша собой. Только будьте осторожны: она чемпионка по теннису и обладает сильным ударом, - негромко засмеявшись, добавил Кара. Фельмери улыбнулся. - Посмотрим, посмотрим, - отозвался он. - Я ведь тоже не лыком шит и умею хорошо защищаться от флешей. - Ладно, там видно будет, - сказал Кара, поглядывая по сторонам на знакомые пейзажи. - Итак, Табори собирался в отпуск. - В ходе переговоров Матэ Табори и Тибор Ланц упомянули, что исследовательский центр собирается переоборудовать одну из своих лабораторий, для чего произведет закупки оборудования на сумму полтора миллиона долларов. Меннель проявил живой интерес к этой коммерческой перспективе. А когда ему сообщили, что институт уже запросил у нескольких фирм - английской, французской и шведской - условия поставок, Меннель принялся уверять, что его фирма могла бы предложить такое оборудование дешевле по меньшей мере на десять процентов, чем любая из конкурирующих фирм, и на более приемлемых условиях. С этими словами Меннель достал из портфеля перечень товаров с ценами, в котором были названы все до единого предметы оборудования. Причем цены действительно были на десять процентов ниже, чем в секретном прейскуранте, составленном институтом для обсуждения на предстоящих переговорах. Мартон и его сотрудники поняли, что, приняв предложение "Ганзы", они смогут сэкономить почти сто тысяч долларов из отпущенной на закупки суммы, да еще пятьдесят тысяч на том, что фирма в Гамбурге готова начать поставки оборудования на четыре месяца раньше других фирм, с которыми до сих пор вел переговоры институт. Поскольку у Меннеля были полномочия и на подписание окончательного соглашения, стороны условились продолжить переговоры на другой же день, в Балатонэмеде. Товарищи из Веспремского областного управления МВД сообщили, что Эмед как место проведения дальнейших переговоров предложил сам Меннель, объяснив это тем, что он все равно собирался провести несколько дней на Балатоне. - И что же вы нашли в этом интересного? - спросил Кара и дал продолжительный сигнал "трабанту", шедшему впереди и то и дело нарушавшему правила движения. Задавая вопрос, Кара приблизительно знал, что ответит лейтенант Фельмери. - Возникает вопрос: как объяснить осведомленность Меннеля? У кого мог получить Меннель материалы, подготовленные институтом к переговорам? - спросил Фельмери и посмотрел на полковника. - Я, например, думаю над этим со вчерашнего вечера. - Если не от самого Табори или его сотрудников, то это действительно интересно, - ответил полковник. - Во всяком случае, нужно нам иметь в виду этот вопрос и попытаться получить на него ответ: - А про себя подумал: "Парень умеет мыслить логически. Пожалуй, в дальнейшем стоило бы перевести его в группу оценки информации". Вслух же полковник сказал: - Мне кажется, что Табори и Меннель вместе уехали на Балатон восемнадцатого июля. - Совершенно верно, - подтвердил Фельмери. - Вместе с ними поехал и Тибор Ланц. Но в отеле "Русалка" им не удалось получить для Меннеля номер, и Табори предложил гостю остановиться у него. Меннель принял это предложение. Ланц тоже жил у Табори. Два дня длились переговоры, пока удалось выработать и согласовать текст договора. Девятнадцатого Ланц уехал в Будапешт утверждать договор у своего руководства. Торжественное подписание договора было намечено на двадцать второе июля, то есть через три дня. Девятнадцатого июля Меннель связался с Гамбургом, доложил о достигнутом соглашении и получил подтверждение полномочий подписать договор. На следующий день, в воскресенье утром, он взял напрокат лодку в бюро обслуживания "Русалки" и поехал кататься по озеру. А в девять сорок пустую лодку обнаружил проходивший мимо катер, примерно в восьмистах метрах от берега. Тотчас же была извещена водная милиция. И в десять часов утра в тридцати метрах от лодки в воде нашли труп Меннеля. И здесь новая странность... - Лейтенант снова посмотрел на полковника. - Какая же? - Меннель был в брюках, рубашке и туфлях - словом, одет он был не для прогулок на лодке. При нем нашли все его документы, чековую книжку и даже тысячу триста долларов и четыреста пятьдесят западногерманских марок наличными. А на руке золотые часы марки "Цертина". - Часы шли? - Да, водонепроницаемые. На шее золотая цепочка, на одном пальце золотой перстень с печаткой. - Да, это, несомненно, очень интересное обстоятельство. Кара задумчиво нахмурил лоб. - Предварительное вскрытие установило причину смерти: Меннель захлебнулся, - продолжал Фельмери. - Он утонул. В первом официальном докладе милиции указывается именно эта причина наступления смерти. Однако через несколько часов, после более тщательного исследования в лаборатории, судебно-медицинская экспертиза установила, что Меннель был удушен, что у него был даже сломан шейный позвонок. По заключению медицинского эксперта, смерть наступила в промежутке между восьмью двадцатью и восьмью пятьюдесятью утра. После этого заключения дело было передано в уголовный розыск. Вот и все, товарищ полковник. - Спасибо. - Можно, товарищ полковник, я тоже задам один вопрос? - Да, пожалуйста. - Почему вы думаете, что это убийство имеет политическую подоплеку? - В материалах я и сам ничего похожего на политическое дело не нахожу, - признался Кара. - Разве только, что это убийство не с целью ограбления. - И тем не менее вы утверждаете, что это дело с политической окраской? - Да, молодой мой друг. Несомненно, это убийство по политическим мотивам. - Но почему? - Потому что так утверждает Шалго, - сказал Кара. - А к тому, что говорит Шалго, нужно внимательно прислушиваться. Вы еще никогда с ним не сталкивались? - Еще нет, но очень много слышал о нем. И о его жене. Между прочим, подполковник Домбаи почему-то считает, что жена Шалго даже еще толковее, чем сам старик. - Ну, этого я не сказал бы, - возразил Кара. - Во всяком случае, они весьма оригинальная, незаурядная пара. Кстати, хотел бы предупредить вас, чтобы вы не обижались, если Шалго примется подшучивать над вами. - Надо мной? А с какой стати? - Это его любимое занятие. Но он всегда шутит не без оснований. Как и вообще он не делает ничего случайно. И только люди, которые плохо его знают, иногда по ошибке думают, что старик паясничает, дурачится. Оскар Шалго и для противника наиболее опасен именно тогда, когда на первый взгляд несет сущий вздор. Он владеет каким-то особенным методом раскрытия преступлений. Он всегда так направляет ход расследования, что в создавшихся ситуациях у преступника нет другого выхода, как самому разоблачить себя. Шалго неотвратимо отрезает ему все пути к отступлению. Мой совет: внимательно присматривайтесь к нему, у Шалго многому можно научиться. И к его жене Лизе тоже. Они удивительно гармоничная пара. И понимают друг друга с полуслова. "Увлекающаяся натура, - думал Фельмери, слушая начальника. - О друзьях говорит с таким восторгом, словно молодой жених о своей избраннице". Но он с интересом слушал полковника, продолжавшего тем временем рассказ о Лизе. Она была простая сельская учительница и жила до войны в какой-то глухой польской деревеньке. На ее глазах фашисты замучили мужа и всю его семью. Тогда-то Лиза и поклялась, что, если останется жива, всю свою жизнь посвятит борьбе против фашистов. В середине пятидесятых годов она повстречала Оскара Шалго. Они поженились и отныне уже вместе продолжали борьбу со скрывающимися военными преступниками. В ту пору Эрне Кара по ложному обвинению сидел в тюрьме. Однако вскоре он был реабилитирован и снова вернулся на работу в контрразведку. Шалго разыскал полковника и стал работать под его руководством: полковник Кара - в Будапеште, Шалго - в Вене. Но после окончания операции "Шликкен" Шалго возвратился в Будапешт, где, прослужив несколько лет вместе с полковником, вышел в отставку. И теперь он не прекращает борьбы с бывшими нацистами. - Сколько же ему лет? - удивленно спросил Фельмери. - Шестьдесят семь. 2 Оскар Шалго сидел в глубине затененной террасы, спиной к озеру. Фельмери расположился напротив него, поглядывая то на хозяина дома, то на полковника Кару. Было заметно, что старый детектив страдает от нестерпимой жары и высокой влажности воздуха. Фельмери про себя отметил, что словесный портрет Шалго был написан полковником весьма правдиво. Жара его совсем доконала: он буквально обливался потом. Зной в это лето стоял редкостный, и, пожалуй, сам Фельмери, вместо того чтобы изнывать на террасе от духоты, предпочел бы пойти и окунуться в озеро, благо оно совсем рядом. Но ничего не поделаешь: им надо сидеть и ждать, пока приедет майор Балинт. Фельмери взглянул на часы. О, уже три часа. Вон и Кара начинает позевывать, хозяин дома давно уже задремал. Мысли Фельмери обратились к Илонке Худак, девушке, беседовавшей с хозяйкой на кухне. По фамилии - словачка, а внешне - типичная венгерка: кареглазая смуглянка, какие родятся где-нибудь под Сольноком, на берегах средней Тисы. Хорошо бы пригласить ее покататься на лодке по вечернему Балатону! Великолепно расположен дом Шалго! И лейтенант обвел взглядом виллы, вытянувшиеся вереницей по склону холма. Но вот из кухни вышла Илонка, и лейтенант Фельмери еще раз не без удовольствия посмотрел на ее складную фигуру в белоснежной блузке и синих шортах, а особенно на ее длинные, свободно падавшие на плечи темно-русые волосы, перехваченные у самой макушки голубой шелковой лентой. Заслышав шаги, Шалго встрепенулся, открыв глаза. - Как, вы уже уходите? - удивился он. - Пора, - улыбнувшись, ответила девушка. - Я же с самого утра у вас здесь. А вы отчего не идете купаться? - спросила она, обращаясь, к лейтенанту. Но ответил за него Шалго: - Некому дорогу к озеру показать. - И тут же сам спросил: - Казмер уже вернулся из Будапешта? - Откуда я знаю? Что, я ему нянька, что ли? Голос ее сразу сделался резким, недовольным. "Казмер? - подумал Фельмери. - Это, наверное, сын профессора, Казмер Табори". Он встречал это имя в материалах дела. Не ускользнуло от его внимания и то, как сердито, даже зло посмотрела девушка на Шалго. - А ты не груби, - пожурил ее Шалго. - Ишь ты, как на меня зарычала! - Будешь тут грубить! Два дня подряд мучаете меня расспросами о Казмере. Откуда я знаю, где он? Лиза заглянула на террасу и тихо сказала девушке что-то по-польски. Илонка так же негромко ответила ей и сразу же вышла, не прощаясь. - Чего ты к ней пристаешь? - спросил полковник Оскара Шалго. - Подозрения у него, - сказала Лиза и, вытерев руки передником, присела рядом с мужем на лавку. - Этот мудрейший из мудрейших вдруг пришел к выводу, что в ночь на двадцатое Илонка не ночевала дома. А Казмер накануне тоже только около десяти часов вечера вернулся из Будапешта. - И он подозревает, что эту ночь они провели вместе? - переспросил Кара. - Что ж, я понимаю зависть старика. Но что в том подозрительного? Илонка красивая девушка. Не так ли, лейтенант? - повернулся он к Фельмери. - Охотно оказался бы на месте Казмера, - подтвердил Фельмери, но почувствовал, что его развязный ответ не понравился хозяйке, и в замешательстве стал смотреть в сад, куда только что ушла девушка. Шалго что-то негромко шепнул жене. Однако лейтенант уже больше не прислушивался к разговорам в комнате, так как его внимание было целиком поглощено только что проехавшей мимо дома машиной. Номера машины он, конечно, не мог видеть: мешали кусты живой изгороди. И все же он успел разглядеть, что это был "мерседес-280". Элегантный автомобиль серебристого цвета почти бесшумно проскользнул по аллее и остановился перед виллой профессора. - Ни в чем я ее не подозреваю. Просто я действительно хотел бы знать, где был Казмер в ночь на двадцатое июля. Кара ничего не ответил ему. А Фельмери вообще показалось странным, что полковник с момента их приезда ни одним словом не обмолвился о деле Меннеля. Вот и поди их разбери! В академии их учили совсем не так организовывать следствие. Но уж полковнику-то, наверное, лучше знать, как действовать... Вот и теперь разговор идет о чем угодно, только не о преступлении. Ну какое дело полковнику Каре до урожая винограда в этих краях? Да и Шалго не председатель кооператива и не виноградарь, и, судя по его далеко не стройной фигуре, он видит только в киножурналах, как собирают виноград. Поднялась Лиза, поправила выбившуюся прядь седеющих волос, сняла свой передничек - синий, в мелких белых цветочках. - Кажется, к соседям гости приехали. Пойду взгляну и я на них. - Ступай, душечка, - слегка приподняв тяжелые веки, сказал Шалго и влюбленно посмотрел вслед своей хрупкой жене. Лиза прошла по садовой дорожке, окаймленной кустами смородины. Фельмери только сейчас разглядел в легкой проволочной изгороди, разделявшей два соседствующих сада, небольшую калитку. Значит, соседи дружны. Судя по всему, калитка даже не запирается, открыта в любое время. Лейтенант спустился с веранды в сад и прошел по тропинке до высокого орехового дерева. Здесь он остановился и внимательно оглядел двухэтажную виллу профессора Табори. Террасы отсюда не было видно, так как она выходила на озеро, зато отлично просматривались ворота и въезд в гараж. "Мерседес" уже стоял перед гаражом. Пока он прогуливался, успел прибыть майор Миклош Балинт. Лейтенант представился и, расположившись в сторонке, принялся его разглядывать. Это был молодой, несколько грузный для своих лет мужчина лет тридцати пяти, атлетического сложения, круглолицый, загорелый, с выцветшими добела волосами, в рубашке с короткими рукавами и в парусиновых джинсах. Кара предложил новому гостю вина, кивком пригласив и Фельмери. - Ну что ж, Миклош, поведай нам, что у вас с этим делом Меннеля? Балинт закурил и не спеша пересказал столичным гостям все, что, собственно, они уже и сами знали. - Мне только мотивы этого преступления неясны, - заключил свой рассказ майор. - Я просто ума не приложу, кому и зачем понадобилось убивать этого Виктора Меннеля? В целях ограбления - едва ли: у него ничего не взято из ценностей. Предположить, что он был убит по политическим мотивам? Кем? Почему? По нашим сведениям, Меннель в Венгрию приехал впервые. Я уж не говорю о том, что, если его убили все-таки по политическим мотивам, почему убийцы не забрали ценности, чтобы запутать следы? - Нет, Миклош, - возразил Кара, - политические убийцы обычно этого не делают. Они, как правило, не хотят вводить власти в заблуждение. Наоборот... - Это если они думают так же, как наш друг Миклош Балинт! - поспешил заметить Шалго. - Сделай милость, дорогой Шалго, - уже недовольно посмотрев на хозяина, попросил майор. - Забудь на время обо мне. Шалго лениво почесал волосатую грудь. - Вот если бы я о тебе забыл, тогда бы ты действительно обиделся на меня, Миклошка! Мы же вместе с тобой едем на рыбалку в субботу. Так что эту игру мы уж доиграем до конца. - Может быть, кто-то из ревности придушил его? - начал было лейтенант, но Балинт не дал ему закончить мысль: - Думали мы и об этом. И, честно говоря, такое предположение кажется нам даже наиболее вероятным. Хотя, по имеющимся у нас материалам расследования, Меннель за время пребывания в Венгрии не встречался ни с одной женщиной. - Не встречался или вы не знаете, что он встречался? - уточнил Шалго, вынимая из кармана толстенную сигару. - Верно, - согласился майор. - Или мы не знаем об этом. Однако сегодня утром мы напали на очень интересный след. - А именно? - спросил Кара. Он встал с кресла и принялся прогуливаться по выложенной каменными плитками террасе. - Магда Цапик, официантка из кафе, утверждает, что вечером девятнадцатого июля Меннель был в кафе с каким-то молодым человеком приблизительно его же возраста. Они сидели за столиком в углу, - пояснил Балинт. - Выпив по две рюмки коньяка, они сразу же ушли. - Вечером? В какое время? - В восемь часов. - Это уже интересно, - подхватил Шалго. - Ну вот, хоть что-то да показалось вам наконец интересным, папаша! - рассмеялся майор. Но тут уже полковник Кара остановил их обоих, посоветовав приятелям отложить пикировку до выезда на рыбалку и говорить только по существу. - Магда Цапик, - продолжал докладывать Балинт, - очень хорошо помнит, что Меннель и его спутник говорили друг с другом по-французски. А также что рассчитывался за коньяк тот, другой. Она французского не знает, поэтому ей не известно, о чем они говорили, видно было только, что оба были возбуждены. Пробыли они в кафе минут двадцать - двадцать пять. Спутник Меннеля был ниже его ростом, но плотнее, крепче. Показания Цапик подтвердил и Адам Рустем, кассир с платного гостиничного пляжа. Он встретил их на пляже в тот же вечер, часов в девять. Они прогуливались по пляжу и оживленно говорили по-французски. - А сам Рустем знает французский? - спросил Кара. - Да. И кроме французского, еще четыре иностранных языка, - вставил Шалго. - И довольно хорошо. - Почему же он не работает заведующим отделом в Венгерском бюро иностранного туризма? - удивился Кара и сделал пометку в своей записной книжке об Адаме Рустеме, кассире с гостиничного пляжа, полиглоте. Балинт, продолжая рассказ, пояснил, что Рустем раньше служил библиотекарем в соседнем монастыре, но во время событий 1956 года руководил вооруженной бандой, за что был осужден на десять лет лишения свободы, и был освобожден всего, два года назад. В зимние месяцы Рустем работает в местной библиотеке, а летом до конца сезона - на пляже. Кара понимающе кивнул головой и про себя решил поближе познакомиться с Рустемом. - И теперь вы ищете неизвестного "плотного" мужчину? - спросил он Балинта. Майор кивнул головой. - Нам уже удалось установить, что человека, похожего на описанного, никто не помнит из обслуживающего персонала отеля. А это значит, что в гостинице он не проживал, так как с восемнадцатого июля из отеля не уехал ни один из гостей. - Есть здесь поблизости кемпинги? - продолжал расспрашивать Кара. - Есть, - кивнул Балинт. - Мои ребята изучают, кто сейчас там живет. Нам бы хоть национальность или гражданство этого неизвестного узнать. - А что это даст? - возразил Кара. - От этого мы не станем умнее. Отпечатки пальцев не обнаружены? - Отпечатков много, но криминалисты считают, что мало какие из них можно принимать во внимание. - Лодку тоже осмотрели? - спросил Шалго. Майор Балинт бросил просительный взгляд на полковника: - Вот видите, товарищ полковник, он опять за свое! Неделю назад убит человек, труп сбросили в воду. А мудрый Шалго сидит и с невинным видом вопрошает, осмотрели ли мы лодку! Ну что можно ему ответить на такую глупость? - Сказать что-нибудь еще более глупое, - посоветовал Кара. - Между прочим, сейчас я как раз и не шучу, - возразил Шалго. - Спрашиваю вполне серьезно и не без причины. - Осмотрели, разумеется, - выдавил нехотя Балинт. - Ничего в ней не было, кроме двух весел и с полведра затхлой воды. Кара стоял у самой двери, ведущей с веранды в сад, и глядел вдаль. Знойное солнце постепенно растопило дымку над озером, и теперь по глади вод побежали миллионы сверкающих полос. Вернувшись к собеседникам, Кара поблагодарил майора за доклад, спросил, есть ли в поселке прямая телефонная связь с Будапештом, и попросил подключить телефон Шалго на один из свободных номеров, одновременно установив на местной АТС приспособление против подслушивания разговоров по этому каналу посторонними. - Сколько времени вы собираетесь пробыть здесь, товарищ полковник? - спросил Балинт. - Еще не знаю, - ответил Кара, пожав ему руку. - Попытайтесь все же разыскать того неизвестного "француза". Но прежде чем Балинт успел удалиться, Шалго еще раз спросил его, не нашли ли его сотрудники чего-нибудь достойного упоминания в машине Меннеля. Балинт подозрительно покосился на Шалго, предчувствуя очередную провокацию. Но лицо толстяка оставалось непроницаемым, и во взгляде его не было и намека на улыбку. И это уже совсем не понравилось майору. Он-то уж знал, что если Шалго всерьез интересуется чем-то, пусть самым обыденным, то, значит, на это у него есть веские причины. И Балинту теперь уже было ясно, что Шалго после официального осмотра сотрудниками милиции сам еще раз тщательно обследовал и лодку и машину. И, по-видимому, нашел в ней что-то такое, что должны были найти они, работники уголовного розыска. Но что же мог старый лис обнаружить в машине? - Да, осмотрели, - ответил он с порога. - И тоже ничего не обнаружили. - Ну, спасибо, Миклош, - сказал Шалго. - Ты меня успокоил. - Рад этому, - в тон ему ответил Балинт и сбежал вниз по ступенькам. Шалго удивительно легко встал с кресла, прошелся до двери, прищурившись, посмотрел вслед майору. Когда он повернулся к сидевшим на террасе, Фельмери заметил на его лице плутовскую усмешку. Шалго проследовал старческой, шаркающей походкой к столу, налил себе полный бокал вина и одним духом осушил его. - Ну и что, старина? - подсаживаясь к столу, нетерпеливо воскликнул Кара. - Что ты там опять придумал? - Суммировал все услышанное, - признался Шалго. - Послушайте, лейтенант, а вы-то почему все время отмалчиваетесь? - Не любитель я много говорить, - признался Фельмери. - И все же я хотел бы слышать ваше мнение об этом деле. Лейтенант вопросительно посмотрел на начальника. Тот одобрительно кивнул головой. Фельмери смутился. Что-то похожее на экзамен? - Сложное дело, - уклончиво промолвил он. - И во многом для меня еще непонятное. Во-первых, почему Меннелю нужно было навещать наш исследовательский центр фармакологии? Во-вторых, откуда ему было известно, какое именно лабораторное оборудование этому институту требуется. Небезынтересен и такой факт, что Меннель был подготовлен к тому, чтобы сразу предложить значительно более низкие цены на оборудование, чем конкуренты. Я бы на месте майора Балинта сосредоточил все внимание именно на этих моментах... - Короче говоря, - перебил его Кара, - тебя интересует, откуда мог Меннель знать заранее о предстоящем переоборудовании института? - Да, - подтвердил лейтенант. - Вы считаете, что между переговорами, проходившими в исследовательском центре, и убийством Меннеля есть какая-то причинная связь? - уточнил Шалго. - Возможно. - Фельмери на мгновение задумался. - Как возможно и то, что Меннеля убили по приказу какой-то из конкурирующих фирм. Хотя в таком случае перед нами самое заурядное уголовное преступление. - Следовательно, вы исключаете возможность того, что Меннель стал жертвой преступления по политическим мотивам? - допытывался Шалго. - Так ведь нет никаких признаков того, что убийство было совершено по политическим мотивам, - твердо сказал лейтенант. - Пока все, что говорит Фельмери, звучит правдоподобно, - поддержал его полковник. - Если, конечно, ты не держишь за пазухой какого-нибудь весьма убедительного аргумента, который опроверг бы это его утверждение. - Я обследовал автомобиль Меннеля, - сказал, стряхнув с коленей сигарный пепел, Шалго. - Когда? - спросил полковник. - Сразу же после обнаружения убийства. - Он налил себе еще вина, сделал несколько глотков и вытер рукою полные, мясистые губы. - Я, конечно, не очень разбираюсь в технике, но, едва поднял капот, сразу же понял, что эта машина не серийная. И мотор для нее тоже был сделан по специальному заказу. Покопавшись немного, я обнаружил за приборной панелью небольшую, но достаточно мощную рацию. - Да ты что, смеешься?! - вскричал полковник. - И не думаю. И самое интересное, что питается этот передатчик не от аккумулятора. - Больше ему неоткуда питаться, - возразил Фельмери. - Представьте себе, не от аккумулятора, - настойчиво повторил Шалго. - Можете на меня положиться. И потому амперметр совершенно не показывает наличие этого потребителя тока. - Интересно! - Кара уже не жалел, что послушался Шалго и приехал сюда по его приглашению. Выходит, старый следопыт и на этот раз оказался прав и убийство Меннеля и в самом деле не обычное, заурядное уголовное дело?! - Кроме того, я нашел в машине еще и надежно упрятанный пистолет с глушителем, - продолжал Шалго. - Что же касается рации, то с помощью хорошо замаскированной кнопки ее можно в течение десяти секунд привести в рабочее состояние. Так что позвольте мне теперь спросить вас почтительно: что это за мирный купец, который возит с собой бесшумный пистолет, не говоря уж о приемно-передающем радиоустройстве? Лейтенант вопросительно посмотрел на Кару, но тот задумчиво продолжал глядеть куда-то вдаль. Лиза возвратилась уже к концу их оживленного разговора. Она сказала, что в доме Табори очень накаленная атмосфера, что все почему-то нервничают. Впрочем, это можно понять: ведь убитый жил у них на квартире. - Погоди, дорогая, ты нам не о том рассказываешь, - остановил ее муж. - Ты лучше об их гостях нам доложи, все по порядку. - А что о них сказать? - возразила Лиза. - Приехал новый гость. Какой-то доктор Отто Хубер. Немец. На вид лет пятидесяти пяти. Высокий, примерно с тебя ростом, Эрне. Но в плечах будет пошире. Волосы черные, с заметной сединой. Спокойный, разговаривает негромко. Хорошо говорит по-венгерски. - Вот как? - воскликнул Шалго. - Ох, не люблю я немцев, хорошо говорящих по-венгерски. - Он выразительно посмотрел на полковника. Ему вспомнился эсэсовец Шликкен. По спине у Шалго пробежали мурашки. Лиза же рассмеялась: - Ну, конечно, говорит он не так изысканно, как я. Но все слова произносит правильно, старается точно формулировать мысли, хотя и заметно, что думает он при этом по-немецки. Тут она взглянула на мужа и не смогла удержаться от возгласа возмущения: - Шалго, ты просто невозможен! Опять запорошил и пол и брюки этим проклятым пеплом! - Милочка, оставь ты на время в покое мои брюки! Дело, о котором ты нам рассказываешь, куда важнее и пепла, и пола, и даже моих брюк! - Скажите, Лиза, - вмешался Кара, - Хубер приехал один? - Нет, с ним какой-то молодой человек. Кажется, кто-то из Торговой палаты. Но он оставил немца здесь, а сам тотчас же уехал назад, в Будапешт. - А Табори знал, что к нему приедет Хубер? - продолжал расспрашивать полковник. - Мне показалось, что знал. - Должен был знать, - заметил Фельмери. - Торговая палата известила фирму "Ганза" о смерти Меннеля. Если мне не изменяет память, "Ганза" ответила, что они пришлют в Будапешт своего нового представителя. - Конечно, знал, - согласился Шалго. - Но почему это так важно? - Важно в том случае, - пояснил Кара, - если мы примем за аксиому предположение, что Меннель приезжал в исследовательский центр фармакологии для установления деловых контактов. Твоя же находка, Шалго, проливает на эти "деловые" контакты новый свет. Теперь уже с полным основанием можно предположить, что Меннель приезжал в Будапешт не только для того, чтобы добиться заказа на поставку лабораторного оборудования, но и ради чего-то еще. Только мы пока еще не знаем, какое задание должен был выполнить Меннель, находясь в Венгрии. - Да, мы много чего еще не знаем, - заметил Шалго. Лиза молча смотрела то на мужа, то на гостя. - А что, если... - произнесла она, скорее обращаясь с вопросом к самой себе, чем к остальным, - если вдруг выяснится, что Виктор Меннель приезжал для установления контакта не с центром фармакологии, а лично с профессором Табори или с кем-то другим? - Я уже думал об этом, - сказал Кара. - Если это действительно так, история становится тем более интересной. "Странно, - рассуждал Фельмери, - убили какого-то типа, а полковник и Шалго, вместо того чтобы выяснить, кто убийца и почему он совершил это преступление, принялись гадать, зачем Меннель приехал в Венгрию". - Вы следите за нашей беседой, Фельмери? - обратился вдруг Кара к задумавшемуся лейтенанту. - Или дремлете? - Слежу, - отвечал лейтенант. - И каково ваше мнение? - Пока еще не знаю. - Фельмери смущенно посмотрел на хозяйку и во взгляде ее приветливых глаз словно прочел поддержку. - Мне кажется, что важнее всего поймать убийцу. А тогда уж мы получим ответ на все вопросы, которые нас интересуют. По лицу Шалго было видно, что ответ лейтенанта ему пришелся не по вкусу. - А вот меня, юноша, жертва интересует куда больше, чем убийца, - сказал он. - Мне кажется, что ответы на многие вопросы мы должны получить еще до того, как найдем и схватим преступника. Ведь возможен и такой вариант, что между секретным заданием Меннеля и его убийством нет вообще никакой связи. - Возможен, - согласился Фельмери. - Но тогда нам первым делом нужно выяснить, имеет ли фирма "Ганза" какое-то отношение к тайной рации в машине. Эта рация свидетельствует скорее всего о том, что Меннель был агентом разведки какой-то иностранной державы. - Вот это уже другой разговор, молодой человек, - согласился Шалго. - И это действительно вопрос номер один. - Правильно, - поддержал его Кара. - Кстати, машина Меннеля принадлежит фирме "Ганза"? - Нет, - ответил Шалго. - Не думаю. На ней стоит транзитный номер таможенного управления ФРГ. - Значит, машина была взята им напрокат, - заключил Кара и, обращаясь к лейтенанту, распорядился: - Скажите товарищам, чтобы они повнимательнее изучили технический паспорт машины. - Но если автомобиль был взят напрокат, все наши гипотезы летят к черту. Вполне возможно, что Меннель и не знал о существовании у него в машине всего этого устройства! - А теперь получается, что прав-то оказался Эрне, - подхватила Лиза. - Что, Оскар, осечка? - Все может быть, - повел плечом Шалго. - Но вряд ли. Каково бы мне было, если бы все оказалось именно так? Миклош Балинт замучил бы меня своими насмешками. Черт побери, и как я об этом не подумал? Шалго тяжело поднялся и ушел к себе в комнату. Немного погодя они услышали, что он с кем-то говорит по телефону. Вскоре он возвратился на веранду и с кислой миной сообщил: - Машина принадлежит фирме по прокату автомобилей "Фридрих Мессер", Гамбург, Кенигсплац, три. Оставшись наедине с Фельмери, Кара отдал распоряжения: - Поезжайте к майору Балинту. От него позвоните в Будапешт подполковнику Домбаи и передайте следующее: пусть товарищи в Центре соберут асе имеющиеся сведения о фирмах "Ганза" и "Фридрих Мессер", о профессоре Табори, а также о Бланке и Казмере Табори. Кроме того, пусть Домбаи установит в отделе постоянное дежурство. Все сведения я хотел бы получить сегодня. - Дорогой господин профессор, - говорил Отто Хубер, сидя в гостиной виллы Табори, - я вам весьма признателен за приглашение, но мне не хотелось бы обременять вас. Отто Хубер действительно говорил по-венгерски очень хорошо, хотя и медленно, тщательно обдумывая каждую фразу. У него был негромкий, слегка хрипловатый, как у всех заядлых курильщиков, голос. - Вы ничуть не обремените меня, - запротестовал профессор. - Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Гость сидел в кресле спиной к камину и явно любовался через распахнутую дверь видом на Балатон. - Очень тронут, - поблагодарил он, закуривая сигару, - но я не могу воспользоваться вашим гостеприимством безвозмездно. Хотя профессор сидел в глубине комнаты, гость смог хорошо разглядеть его: узкий разрез глаз и тонкие, как лезвие клинка, губы, горестная складка в углах рта, глубокие морщины на щеках, под глазами. - Милый доктор, - возразил профессор Табори. - Моя вилла не платный пансионат. И хоть я и не миллионер, вы можете гостить здесь и целый год. В это время на крыльце послышались шаги. Профессор обернулся и увидел в залитом солнцем квадрате распахнутой настежь двери фигуру своего племянника. - Казмер Табори, инженер-электрик. Доктор Хубер, - представил он их друг другу. Племянник профессора, высокий худощавый молодой человек лет двадцати восьми, поклонился Хуберу, крепко пожал ему руку и, пригладив свои растрепавшиеся русые волосы, сел в плетеное кресло. - ...Казмер у нас молодой ученый, занимается исследовательской работой в области ультракоротких волн. Скоро уезжает в СССР на несколько лет... - Думаю, что господина Хубера это мало интересует, - заметил Казмер Табори, зло посмотрев на дядю. - Боюсь, что стесню вас. Вот и господин инженер... Пожалуй, я все же попытаюсь получить номер в отеле. - Честное слово, господин Хубер, вы меня нимало не побеспокоите. - Казмер положил журнал на колени и попытался встретиться взглядом с Хубером. Он любил говорить, глядя в глаза собеседнику. - Но даже если бы это было и так, вы можете не считаться со мной. На этом корабле капитан - мой дядя! А я здесь тоже только гость. Не так ли, дядюшка? - с легкой иронией спросил Казмер и перевел взгляд на профессора Табори. - Чепуху ты мелешь, мой мальчик, - махнул тот рукой, стараясь понять, почему Казмер враждебно отнесся к появлению нового гостя. - Честно говоря, знаете, господин доктор, что мне в тягость? Бесконечные вопросы-допросы, неприятные визиты из милиции. Мне во время отпуска хотелось бы только отдыхать. И ничего больше. - Насколько мне известно, тебя всего один-единственный раз допросили. И не делай из этого трагедии. Майор Балинт выполнял свои обязанности. Будем надеяться, что больше никаких допросов не последует. - Если не последует новых убийств, - вставил Казмер. Наступила пауза. "Память погибшего почтили молчанием, - усмехнувшись, подумал Казмер. - Если бы дело было не в гостиной, все, наверное, почтительно встали бы". Он прислушался к хрипловатому голосу дяди. "Все в порядке, - процедил Казмер сквозь зубы, - профессор нашел благодарную аудиторию. Дамы и господа, сейчас профессор Табори прочтет вам научно-популярную лекцию об устойчивости болезнетворных бактерий". - Должен признаться, профессор, - проговорил Хубер, - я не очень хорошо знаком с биологией. Знаю только, что в генетике сейчас происходят эпохальные открытия. Но я простой инженер и еще юрист. И служащим фирмы "Ганза" стал совершенно случайно. Правда, таким занимающимся коммерческой деятельностью предприятиям юристы бывают подчас нужнее любых других специалистов. Но я не хочу этим принизить роль ученых. Отнюдь. Я высоко ценю тружеников науки и восхищаюсь их достижениями. Собеседники посмеялись. Потом Хубер снова заговорил: - Прежде чем я вернусь к официальным переговорам, я хотел бы распорядиться относительно отправки на родину останков моего друга Меннеля. Казмер встрепенулся: - Почему вы не хотите похоронить его здесь? - Где здесь? - Табори с ненавистью впился взглядом в племянника. - В Балатонэмеде! - отвечал тот, переводя взгляд на Хубера. - Меннелю теперь безразлично, где вы его похороните. А фирма может сэкономить на этом кучу денег. - Казмер! - резко оборвал его профессор. - А что, дядюшка? - откликнулся Табори-младший. - Тебе ведь известно, что это так. Сам же просил нас в прошлом году, чтобы тебя похоронили именно здесь. - Это не имеет никакого отношения к делу, - возмутился профессор. - И прошу тебя, перестань паясничать. Никого не интересуют твои советы. Казмер, войдя в роль расходившегося сорванца, только пожал плечами: - Как вам угодно. Я ведь хотел как лучше. Надеюсь, не обидел? - сказал он, посмотрев на Хубера. - Ничуть, господин инженер, - заверил его гость. - Откровенно говоря, вы правы. Но ведь есть семья: отец, мать, братья. Они настаивают на отправке тела на родину. Вы же знаете, что такое родительская любовь. - Не знаю, - безразличным голосом бросил Казмер. - Я не знаю своих родителей. Родители подкинули меня в чужое парадное, когда мне было не то два, не то четыре месяца. - По его лицу промелькнула горестная усмешка. - Но вполне возможно, что и они тоже горевали бы, узнав о моей смерти. - А родители ваши еще живы? - Не знаю. Никто этого не знает. Даже моя приемная мать, усыновившая меня. - Простите, - сказал немец. - Я не хотел сделать вам больно. Казмер махнул рукой и отвернулся. И в этот момент на террасу вошли женщины. Казмер поспешил навстречу матери, ласково осведомился о ее самочувствии и, повернувшись к Хуберу, воскликнул, смеясь: - Вот видите, доктор, почему вы не сделали мне больно? Потому что у меня есть мама. В тысячу раз лучше, чем самая родная. - Казмер нежно обнял и поцеловал мать. - Мама, а у нас гость. Вы еще не знакомы? Хубер поднялся и поклонился Бланке Табори. И вдруг Казмер почувствовал, как дрогнуло у него под рукой ее плечо. Он крепко прижал к себе мать, испуганно спросил: - Что? Что с тобой? Тебе плохо? - Жарко, - едва слышно прошептала она. Лиза опомнилась раньше всех. Крикнув профессору, чтобы он поскорее вызвал врача, она побежала в кухню за водой. Но Бланка и слышать не хотела о враче, уверяя, что она просто перегрелась на солнце и что это скоро пройдет. Лиза смочила ей водой виски, лоб. Профессор же с глубокой тревогой взирал на все происходящее, не зная, что делать. - Я пойду к себе, - тихо проговорила Бланка, с трудом поднимаясь из кресла. Казмер подхватил ее под руку и вывел из гостиной. - Упрямцы! - сказал им вслед Табори-старший. - С ней уже и раньше так бывало? - почему-то вдруг заинтересовался Хубер. - В последние дни - несколько раз, - доставая из серванта бутылку абрикосовой водки, ответил Табори. - Хочется думать, ничего серьезного. - Он налил себе и гостю. - Моя сестра - женщина крепкого здоровья. Крепче стали. Я всегда дивился силе ее воли. Профессор опустился на кушетку, закрыл глаза. В его ушах зазвучали однажды оброненные сестрой слова: "Если мне станет совсем невмоготу, я знаю, как поступить. Но ты не бойся, Матэ, решительный миг еще не пришел". - Можно еще вам налить, профессор? - дошел до его сознания голос Хубера. - Да, пожалуйста. - Он протянул свою рюмку в сторону, откуда доносился голос гостя. Вернулся Казмер. На лице его уже не было беспокойства. - Ей лучше, - сказал он. - Не волнуйся. Ты же знаешь, у мамы отличное здоровье. Только ее все время как магнитом тянет на солнце, а это ей как раз противопоказано. - Мне не хотелось бы вмешиваться... но на вашем месте я обязательно пригласил бы врача, - заметил Хубер. - Господин Хубер прав, - подхватил Казмер. - Мы это сделаем. Очень скоро. Хотя я не предполагаю ничего опасного. Мама просто очень устала. И немудрено: взвалить на себя столько забот и хлопот. Месяц назад от нас ушла прислуга. Она одна ведет хозяйство: убирает, стряпает. От взгляда Казмера не ускользнуло, что Хубер слушает его с явным интересом, профессор же сидит с отрешенным видом. "Зачем я, собственно, все это рассказываю?" - подумал Казмер, однако, словно помимо своей воли, продолжал: - Внезапная смерть Меннеля очень подействовала на нее. Представьте себе: вы беседуете с человеком, вместе завтракаете, а через полтора часа вам звонят и говорят, что ваш собеседник только что утонул. - Через полтора часа? - перестав мерить шагами гостиную, спросил Табори. - Откуда ты взял? Прошло не меньше двух с половиной часов. - Да? Может быть. В конце концов неважно, через сколько часов позвонили, - заметил инженер. - Интересна сама ситуация. - Интересна? Что ты находишь в ней интересного? - Ну как же? Внезапно умирает здоровый человек. Молодой, жизнерадостный. Это же не только трагично, но и интересно. Разве ты не согласен со мной? - Я считаю это ужасным! - возмущенно выкрикнул Табори. - Да-да! Ужасным и трагичным. - Фантастическим и непонятным, - добавил Хубер. - В Гамбурге мы все были в недоумении. Кто мог убить Виктора, за что? - Мы тоже недоумеваем, - подтвердил профессор. - Да и милиция... Казмер махнул рукой. - Милиция... Знаю я их. На все эти вопросы мы никогда не получим ответа. Табори-старший стоял, прислонившись спиной к камину, и смотрел в сад. - Как знать? - обронил он. - Жизнь доказывает обратное: ни один вопрос не остается без ответа. И я убежден, что милиция очень скоро поймает преступника или преступников... - Возможно, - погасив сигару, проговорил Хубер. - Только Виктору это уже не поможет. - Он взглянул на часы. - Машина Меннеля в гараже? - Да, - сказал профессор. - Власти разрешили ее переправить на родину покойного. Это его собственный автомобиль? - Я отвечу вам на этот вопрос, когда увижу машину. Не исключено, что он приехал сюда на служебном автомобиле. Но возможно, и на своем. У него был "БМВ-250". - А это "мерседес", - сказал Казмер, - "Мерседес-280". - Ключи от машины у вас, господин профессор? - Казмер, не сочти за труд. Они лежат у меня в кабинете, на письменном столе. Сегодня утром мне их передал майор Балинт, - сказал Табори, заметив вопросительный взгляд Хубера. Когда Казмер вышел, гость спросил: - Они осматривали и машину? - Весьма тщательно, - подтвердил Табори-старший. - Даже отпечатки пальцев снимали. Хотя не вижу в этом резона. На любой машине можно найти тысячи отпечатков. - Наверное, таков порядок. Выполняют все, что предписывают инструкции, - вежливо заметил Хубер. Возвратившийся с ключами от машины Казмер предложил гостю свои услуги, но тот сказал: - Спасибо, не беспокойтесь. Я разбираюсь в "мерседесах". Казмер равнодушно посмотрел вслед удаляющемуся Хуберу и, улегшись на кушетку, принялся разглядывать свисавшую с потолка замысловатую люстру из кованого железа. Он догадывался, что вот-вот раздастся голос дядюшки, и весь подобрался, твердо решив про себя, что, несмотря ни на что, больше не ввяжется с ним в спор. Он достал сигарету и закурил. - Я хотел бы, Казмер, чтобы ты кое-что принял во внимание, - действительно заговорил уже мгновение спустя профессор. Казмер промолчал, разглядывая потолок гостиной и пуская вверх колечки дыма. - Як тебе обращаюсь. - Слышу и жду продолжения... Казмер чувствовал, что ответ его был не очень учтивым да и голос противно дрожал. - Этот дом - мой дом... - Ты уже столько раз напоминал об этом, дядя, что я при всем желании не смогу этого забыть, - уже спокойно, с примирительными нотками в голосе и даже с улыбкой подтвердил Казмер. - И я волен приглашать к себе в гости кого захочу. Поэтому я требую от тебя соблюдать приличия по отношению к моим гостям. - Блестяще! - отозвался Казмер. - А я ради тебя буду ползать перед этой иноземщиной на брюхе? Нет уж, дудки! Да и тебя я не понимаю, чего это ты перед ними кривляешься? Ты же не дипломат, чтобы так-то уж ухаживать за ними! - Никто от тебя не требует, чтобы ты ползал, как ты выражаешься, на брюхе!.. Казмер сел на тахту и, с неприязнью посмотрев на дядю, сказал: - Может, хватит поучать меня? Если хочешь, я могу немедленно покинуть твой дом. Жалею, что не сделал этого раньше. Мне было тошно смотреть, как профессор Табори угодничает перед этими подонками. - Меннель не был подонком. - Все равно. Мне он был просто противен. - Прежде ты этого не говорил. - Потому что ты не спрашивал. Настолько тебя очаровал этот неофашист. А он был им. Я ведь тоже с ним побеседовал. Я почему-то считал, что человек, отсидев четыре года в Бухенвальде, никогда не забудет это время. Но я ошибся: ты все забыл. Все на свете. Или не хочешь помнить. - Я ничего не забыл, - проворчал Табори, мрачнея. - Виктор Меннель за Бухенвальд не отвечает. - Возможно. Но я видел все это. Был там на экскурсии. И не требуй от меня, чтобы я заискивал перед твоими дорогими гостями! - Никто не заставляет тебя заискивать перед кем-то. Но твои вульгарные замечания отвратительны. - А мне было отвратительно зрелище фабрики смерти. Так что не учи меня этикету. В это время в гостиную вошла Лиза, и они прекратили разговор. - Бланка попросила меня похозяйничать у вас сегодня. Я пришла. Хотите кофе? - Спасибо, но, пожалуй, попозже, - попросил Табори. - Как она себя чувствует? - Ей лучше, однако серьезное обследование у хорошего врача ей не повредило бы, - сказала Лиза. Поняв по мрачному виду Казмера, что он опять поругался с Матэ, она не удержалась: - Что с тобой? Ты будто в воду опущенный! - Да вот дядюшке не нравится, что я нелюбезен с его доктором Ху-Хубером... - Мой племянничек любит преувеличивать, - примирительным тоном заметил Табори. Скрипнула садовая калитка. По тропинке медленной, тяжелой поступью приближался Оскар Шалго со своей неизменной дымящейся сигарой во рту, в потрепанной соломенной шляпе, надежно укрывавшей от солнца его круглое лицо. "Тебя только не хватало, - раздраженно подумал профессор. - Святая троица в сборе. Ну, держись, Табори!" - Слава всевышнему! - крикнул ему толстяк. - Наконец-то тучи покинули твое чело. - Чело? - Ну да, оно же было мрачное, как дождливое небо, - подтвердил Шалго и перевел взгляд на Табори-младшего. - Привет, Казмер. Давно вернулся? - Сегодня утром, - ответил Казмер. - Забавно. Как же это я не расслышал знакомый рев мотора? Шалго добрался до стола и завладел коньячной бутылкой. - Я оставил машину внизу, на станции обслуживания, - объяснил Казмер. - Возьмите чистую рюмку в серванте. - Ты предлагаешь мне выпить? Что ж, не возражаю. - Только не увлекайся, пожалуйста! - предостерегла его Лиза. - Сегодня ты уже выполнил норму. Шалго некоторое время разглядывал рюмку с коньяком на свет, затем плюхнулся в кресло и без всякого перехода вдруг спросил: - Казмер, а где ты был ночью с девятнадцатого на двадцатое? - А с какой стороны это может вас интересовать? Казмер как-то странно заглянул сверху в лицо толстяка. - Да не меня. Майор Балинт из милиции спрашивал. А я сейчас вспомнил. - Почему же он спросил об этом вас? - Действительно странно. Как иногда ты бываешь несокрушимо прав. Казмер, заметно волнуясь, достал сигарету. - И как пришло в голову этому майору вынюхивать обо мне стороной всякие сведения? - Это его обязанность, - сказал Табори. - Не забывай, произошло убийство. В таких случаях принято проверять алиби всех без исключения. Правильно я говорю, Оскар? Шалго пододвинул к себе пепельницу. - Лучше не смог бы выразить эту мысль даже я, - подтвердил он. - Алиби очень важно. Особенно сейчас. - Сейчас? Почему сейчас? А вчера оно не было важно? Или позавчера? - уже более спокойно выразил свое удивление Казмер. Шалго отметил про себя, что инженер хорошо владеет собой. - Сейчас потому, - пояснил он, - что следствие взял в свои руки полковник Кара из Будапешта. А он не новичок. И у меня такое ощущение, что он скоро задаст тебе, Казмер, тот же самый вопрос: где ты был двадцатого июля, между двумя часами ночи и десятью утра? И тебе придется ответить на него. Вот я и хотел, чтобы ты был готов к такому вопросу. Казмер задумчиво погладил подбородок. А в это самое время полковник Кара сидел в "штабе" следственной группы - в комнате на втором этаже здания поселкового совета - и внимательно просматривал поступившие оперативные донесения. К сожалению, в них было много пробелов, и это соответственно рождало новые вопросы. - Так что же мы знаем о Матэ Табори? - спросил он. - От Домбаи еще не поступили материалы? - Пришел ответ из архива: в картотеке не значится, - ответил Фельмери. - Оказывается, он не так уж и стар, наш профессор, - заглянув в одну из бумаг, заметил Кара. - Родился в четырнадцатом году. - Ему пятьдесят пять, и он в отличнейшей форме, - подтвердил майор Балинт. Кара вслух стал читать справку: - "...Вдов, жена умерла в марте тысяча девятьсот сорок шестого года..." - Неудачные роды, - пояснил Балинт. - Но дочка осталась в живых. Сейчас она чемпионка страны по теннису. Входит в состав сборной Венгрии. В настоящее время уехала на соревнования в Калифорнию. - Это я знаю, - взглянув на него, сказал полковник. - Но я почему-то считал, что и Казмер его сын. - Нет, Казмер усыновлен сестрой профессора, Бланкой Табори. Она взяла его в июле сорок пятого из веспремского детдома. - А кто его родители? - спросил Фельмери. - Не знаю. Я не проверял. Не думал, что это существенно. - Посмотреть не мешает, - посоветовал Кара. - Меннель жил у них. Желательно знать об этом семействе все. Словом, как можно больше. - Хорошо, я себе заметил, - сказал Балинт. - Есть еще одно обстоятельство. В документах оно, правда, не отражено, но хочу обратить на это ваше внимание: до войны Матэ Табори проживал в Дании. После оккупации страны сражался вместе с датскими патриотами против нацистов. В сорок втором он и его жена были схвачены гестапо и отправлены в Бухенвальд, где пробыли вплоть до освобождения лагеря. - Это интересно. А его сестра? - Она жила всю войну в Будапеште. Преподавала рисование в гимназии. В сорок четвертом году эвакуировалась, спасаясь от бомбежек, сюда. Стала художницей. После смерти золовки решила замуж не выходить, а посвятить себя воспитанию племянницы и приемного сына. Так говорят. Кара промолчал. Полковник не любил старых дев. Даже если они приносили себя в жертву чему-то, подобно этой Бланке Табори. Не пожелала, значит, выйти замуж? А ведь супруги Шалго говорят, что в молодости она была на редкость красивой женщиной... Кара перелистал свои заметки. Теперь он уже ясно представлял себе, что следствие нужно вести сразу в двух, а вернее, даже в трех направлениях. Тогда можно рассчитывать на успех. Прежде всего нужно собрать всю необходимую информацию о гамбургской фирме "Ганза". Возможно, Домбаи уже раскопал что-нибудь в картотеке министерства. Далее нужно установить, с кем встречался Меннель в последние дни, о чем говорил, как себя вел. В-третьих, надо обязательно найти того человека, с которым он виделся и гулял по пляжу вечером накануне своей внезапной гибели. Описание внешности незнакомца довольно неопределенно, известно только, что он говорил по-французски. Это, разумеется, еще не значит, что неизвестный был действительно французом... Полковник подробно обсудил с Балинтом все, что предстояло тому сделать, после чего вместе с Фельмери вернулся на виллу Шалго. По дороге Кара снова пробежал глазами заключение судебно-медицинского эксперта. "Итак, непосредственная причина смерти - удушье, - думал он. - Судебный медик считает, что смерти предшествовала драка, борьба. Меннеля сначала задушили, а затем бросили в воду..." Шалго не оказалось дома. Кара отправился на поиски и нашел его в особняке Табори. Войдя, Кара отрекомендовался, пожал руку профессору и его племяннику, затем представил им лейтенанта Фельмери. Профессор предложил гостям коньяк и кофе. - Спасибо, не станем отказываться, - ответил Кара. Помешивая ложечкой кофе, он поглядывал на Табори, рассказывавшего о своем знакомстве с Меннелем. Собственно говоря, ничего нового Кара в его рассказе не услышал. Но все же он решил задать несколько вопросов. - Фирма "Ганза" была вам известна еще до приезда сюда Меннеля? - спросил он. - Нет, - покачал головой Табори, - я и понятия не имел, что она существует на свете. От Фельмери, сидевшего поодаль, не ускользнули ни настороженный взгляд инженера Казмера Табори, ни его ироническая усмешка. - А скажите, профессор, вы не удивились, что Виктор Меннель предложил вам купить именно те предметы лабораторного оборудования, которые были перечислены в ваших собственных списках? - Кара внимательно посмотрел на профессора. - Н-нет. Хотя сейчас, когда вы об этом меня спросили... Действительно странно... Минуточку... - Профессор вышел из гостиной. По всему было видно, что вопрос полковника поверг его в замешательство. - А ведь приятно, когда человека убивают на берегу Балатона, - вдруг сказал Казмер. - Приятно? - не веря своим ушам, переспросил Кара. - Кому? - Простите, я, может быть, неточно выразился, - поспешно добавил инженер. - Я хотел сказать, насколько вам и вашим товарищам приятнее и легче работать в таких цивилизованных местах, как наше, чем, скажем, в какой-нибудь деревушке у черта на куличках. Тут можно между допросами сходить на озеро искупаться, даже поудить рыбку. Да и убийце тоже, наверное, было проще спрятаться в камышах и даже... умыть руки. В буквальном смысле. - Вы знаете, об этом я как-то не подумал, - признался Кара. - В одном, однако, вы ошибаетесь. Меннеля убили не на берегу озера, а в лодке. - Могли убить и на берегу. - То есть как это? - Очень просто: сбили с ног, задушили, а потом, погрузив в лодку, отплыли от берега подальше и... - Вы считаете, что убийца был не один? - Могло их быть и несколько, - совершенно спокойно подтвердил Казмер. - Но предположим даже, что преступление совершил один человек. На берегу. Убив Меннеля, преступник погрузил его тело в лодку, отгреб от берега и в подходящем месте сбросил труп в озеро. - А как же, по-вашему, произошло само убийство? - Полковник сделал несколько глотков из чашечки. А Фельмери, как загипнотизированный, не мог оторвать глаз от сильной, мускулистой руки Казмера. - Над этим я еще не задумывался, - признался Казмер. - По правде сказать, этот тип мало меня интересовал. - Он вам не нравился? - Он был мне просто противен! Заносчивый, наглый мерзавец. - Казмер не терпит конкуренции, - спокойно заметил Шалго. - Папаша, вы считаете, что и я тоже заносчивый? - Не всегда. Но в данном случае - да. Между тем возвратился профессор Табори. Он был заметно взволнован. - Вы правы, полковник. Я должен был обратить на это внимание. Вот посмотрите. - Профессор разложил на столе документы. - Здесь перечень необходимого институту оборудования, составленный для конкурса на поставку, вот предложения французской, английской и шведской фирм, а в самом конце - предложения фирмы Меннеля. Нетрудно установить, что предложения "Ганзы" буквально по всем пунктам повторяют перечень нашего списка. А это для меня как раз и непонятно. - Между тем все очень просто и ясно, - возразил Шалго. - Фирма "Ганза" имеет специальных сотрудников-телепатов, которые могут на большом расстоянии угадывать, какое лабораторное оборудование требуется, например, профессору Матэ Табори. - Более того, - вмешался в разговор молчавший до сих пор Фельмери, - им доподлинно известно, за какую цену готовы поставить ему это оборудование французы, англичане и шведы. - Уж не думаешь ли ты, Оскар, что я вступил в сговор с Меннелем? - Ну что ты, дядя Матэ! - засмеявшись, сказал Казмер. - Ты все еще не привык к приемам папаши Шалго? Старик только закинул удочку. Наживка - на крючке, и теперь он ждет, какая же рыбка на нее клюнет. - Верно! - подтвердил Шалго. - В этом и состоит мой секрет сыска. Хорошая приманка и великое терпение! - А у вас она есть, хорошая приманка-то? - полюбопытствовал Казмер. - Есть, Казмерчик. И терпение мое тоже беспредельно. - Одно совершенно очевидно, - заметил Кара, продолжая просматривать документы, принесенные профессором, - что в "Ганзе" довольно точно знали план расширения и финансирования вашего НИИ. Знали также, какие предложения на поставки в суммарном выражении сделали ее конкуренты. Следовательно, люди Меннеля были связаны с кем-то из сотрудников НИИ. По-моему, это логично. Казмер встал, потянулся, налил себе в рюмку немного коньяку и выпил. - Логично. Но только при одном условии, - сказал он, обращаясь к полковнику. - Если бы конкурсные требования не были известны еще где-нибудь. А их знали, по-моему, сотни людей. Например, работники министерства внешней торговли. Наши торгпредства в Лондоне, Стокгольме и Париже. Хотя могло быть и так, что Меннель добыл их у своих конкурентов. Известно ведь, что все мировые фирмы пристально следят друг за другом. - Откуда вам это известно? - спросил Кара. - От вас. - От меня? - Да. Я прослушал специальный цикл лекций в МИДе. - Казмер назначен в Москву секретарем смешанной советско-венгерской комиссии по научно-техническому сотрудничеству, - пояснила Лиза. - Через три недели он уезжает. - Так вот, одну из этих лекций - о подрывной деятельности некоторых иностранных разведок - прочитали нам вы, товарищ полковник. Вас я и процитировал сейчас. - Вы правы. Вполне возможно, что мы ищем не там, где надо. Меннеля могли убить из мести. Или из ревности. Или еще по какой-то неизвестной нам причине. Вот вы, например, просто не любили его, как я понял. - Он был мне противен, - подтвердил Казмер, крутя зажигалку на столе. - Но это еще ничего не значит. Я субъективист. Есть люди, которые мне нравятся с первого взгляда. Как, например, папаша Шалго. Мне он очень симпатичен. А вот Меннель - совсем наоборот. - Он вас оскорбил или обидел? - Нет, меня - нет... - Может быть, Илонку? - вмешался в разговор Шалго. - Илонку? - Казмер смутился, утратив на какое-то мгновение свое подчеркнутое спокойствие. - Это что, ваша новая наживка? - Прошу прощения, что я вмешиваюсь, - сказал профессор Табори. - Но мнение Казмера действительно весьма субъективно. Зачем делать из Меннеля черт знает кого? Ведь в общем-то он был умным, образованным, хорошо воспитанным молодым человеком. - Пижон, зазнайка, подонок, - выпалил Казмер, теряя самообладание. - Да хочешь знать, что за личность был этот твой Меннель? - Ты что, с ума сошел, мой мальчик? Казмер нервно кусал губы. Несколько мгновений он оставался неподвижным, потом круто повернулся и, сбежав вниз с террасы, направился к воротам. Фельмери последовал за ним. Еще с крыльца он увидел, что у ворот Казмер остановился. - Ила! Илонка! - громко позвал инженер. - Зайди к нам на минутку! Издалека в ответ донесся голос девушки: - Сейчас. Что случилось? - Зайди, пожалуйста. - И Казмер поспешил ей навстречу. Фельмери тоже вышел. Проходя мимо гаража, он заглянул внутрь: гараж был пуст. "Куда же делась машина Меннеля?" - подумал лейтенант. А Илонка уже бежала через дорогу к воротам дома Табори. Кара, услышав, как скрипнула калитка, подумал, что было бы очень интересно знать, о чем говорит сейчас Казмер с девушкой. "Ну, да Фельмери молодец: догадался тоже выйти. Может, он услышит?.." Но вот на дорожке мелькнуло что-то ярко-фиолетовое, и на террасе появилась гостья - в цикламеновом болеро и такого же цвета шортах. Сама же Илонка была шоколадно-коричневой от загара. - А ну скажи-ка, Илонка, какие предложения делал тебе этот мерзавец Меннель? - обратился к девушке Казмер. Илонка, смущенно потупившись, стояла посреди гостиной. "Надо было накинуть хотя бы халат, - подумала она. - Ладно, теперь уж все равно. Вон лейтенант как уставился..." - Он предложил мне стать его любовницей. - Что за чепуха! - недовольно замахал руками профессор. - Какая-то фантасмагория. Ни за что не поверю! - Это уж ваше дело, дядя Матэ! - резко бросила Илонка. - Когда он вам это предлагал? - В субботу вечером. Я купалась в озере, возле трех старых ив, а он... - Мы купались, - перебив ее, уточнил Казмер. - А вернее, Илонка загорала на берегу, а я был в воде. - Может, сама Илонка лучше расскажет, как все это произошло? - негромко заметил полковник. - Пожалуйста, - согласилась девушка. - Меннель вышел из воды и подсел ко мне. - И так вот, ни с того ни с сего, предложил вам стать его любовницей? - сердито спросил профессор. - Нет, конечно, не сразу. Сначала наговорил всякой всячины, - возразила Илонка, - хвастался, какая он важная птица. Спросил, есть ли у меня жених. Я сказала, что нет. "А поклонник?" "О, этих хватает!" Я, говорит, тоже хотел бы поухаживать за вами. "Разрешите - не пожалеете. Мы, немцы, щедрый народ". А затем говорит: "Вы мне очень нравитесь, и я охотно провел бы с вами ночь". А Казмер как раз вышел из воды и услышал эти слова. - И что ты ему сказал? - спросил Шалго Казмера. - Ничего. Спросил, есть ли у него сестра. Есть, говорит. Очень миленькая, зовут Лиза. Так вот, говорю я ему, в следующий раз привозите Лизу сюда, раз она миленькая. Я, может быть, тоже проведу с ней ночь, а то и две. Он оскорбился, принялся меня отчитывать. А я... я съездил ему по роже. - Что сделал? - изумился профессор Табори. - Дал ему в морду. - Да, - с улыбкой подтвердила Илонка. - Вот так наотмашь, - взмахнув правой рукой, показала она. - Бедняжка Меннель сразу с ног долой. Никогда не думала, что у Казмера такой удар. Илонке явно нравилось быть в центре всеобщего внимания, и она принялась с точностью хроникального кино воспроизводить подробности события. - ...у Меннеля поначалу даже глаза на лоб полезли. Но потом он все же поднялся, ощупал подбородок, огляделся по сторонам, словно не помня, что с ним произошло. - Ну да, он притворялся. - Поделом ему! - вмешалась в разговор Лиза. - Правильно, мальчик! Так ему и надо. - Лиза, пожалуйста... Я тысячу раз просил вас... - Матэ, не волнуйся, - дал совет Шалго. - Рассказывай, Илонка, как дальше события разворачивались. - Ну, Меннель вскоре пришел в себя. Стал извиняться, говорить, что пошутил. А сам все кровь сплевывает. Губа у него была рассечена. - Сук-кин сын! - прищелкнул пальцами Шалго. - Вот негодяй. Пошутил! - Да, пошутил, говорит. Ну, и Казмер ему в тон: извините, говорит, я вас тоже... в шутку. - Почему ты никогда ничего мне не рассказываешь? - кипя от негодования, крикнул профессор племяннику. - Почему ты не сказал мне об этом? - А что бы ты сделал? - удивился Казмер. - Ну скажи, как бы ты поступил на моем месте? - В самом деле, Матэ, как? - улыбаясь, повторил вопрос Шалго. - Во всяком случае, я не затеял бы такой безобразной драки. - Вот потому я тебе ничего и не сказал. Кара молча слушал их перепалку. - Скажите, Казмер, - вдруг спросил он, - а где вы были в день убийства? - Уж не меня ли вы подозреваете? - Что вы?! Просто я хочу знать. Вас, кажется, еще не допрашивали как свидетеля? - Знаете что, товарищ полковник! - раздраженно бросил Казмер Табори. - Вид у меня, правда, злой, но убийца все же не я. - Этого никто и не утверждает. Итак, где же вы были в ту ночь? - Где он мог еще быть? - переспросил профессор и сам же ответил: - Дома! - Нет, я был в Будапеште, - возразил Казмер. - Вечером девятнадцатого я на машине уехал в город. - Выходит, об этом я тоже не знаю? - удивился Табори-старший. - Мне двадцать восемь лет. Не вижу необходимости докладывать о каждом своем шаге. - А обратно когда вы приехали? - снова задал вопрос полковник. - Двадцатого утром. Часов около десяти. Это может подтвердить мама. - Что вы делали в Будапеште? - Приехал домой, к себе на квартиру. Поужинал - съел два бутерброда, принял ванну и лег спать. - Только за этим и ездили в город? - Да. - А когда выехали обратно? - В шесть утра. - И в десять уже были здесь? - Точно. Еще по дороге пришлось полчаса пролежать под машиной. Небольшая поломка. С восьми до полдевятого проковырялся. - Ясно. В городской квартире вы были одни? - Да. - До этого вы когда в последний раз наведывались туда? - Недели две назад. - А ваша матушка? - С месяц назад. - А вы, профессор? - Я? В тот день, когда у меня была встреча с Меннелем в институте. - То есть восемнадцатого? - уточнил Кара. - За два дня до смерти Меннеля. - Да, кажется, так. - Ясно. Кара и Шалго переглянулись. Толстяк едва заметно ухмыльнулся. - А что тут смешного, папаша? - спросил его Казмер. - Может, вы не верите моим словам? - Ах, что ты, мой мальчик! - запротестовал Шалго. - Просто я сижу и думаю, из какого же хлеба ты соорудил себе те два бутерброда? - Как из какого? Вы не знаете, какой мы едим хлеб? - Как не знаю? Покупаешь-то его подчас уж не ахти каким свежим. А уж двухнедельной давности... Ты извини меня, мой милый, но ты балда. Или, как теперь говорят, серость! Возле дома резко затормозил автомобиль. Лиза с проворством, необычным для ее возраста, вскочила и выбежала на террасу. - Хубер возвратился, - сообщила она. - На меннелевской машине. И где это он раскатывал? - Об этом уж узнай у него самого, - ответил Шалго и, посмотрев на полковника, покачал головой. Илонка, спросив разрешения у Кары, удалилась. Вслед за нею ушел и Казмер. А мгновение спустя на пороге гостиной появился Хубер. Гость, зажав пиджак под мышкой, носовым платком вытирал перемазанные машинным маслом пальцы. - Я не помешал? - спросил он, остановившись в дверях. - Нет, конечно, - шагнув ему навстречу, сказал профессор. - Позвольте представить вам моих гостей. Полковник Кара из Будапешта. Он ведет следствие по делу Меннеля. Мой друг Оскар Шалго... - Профессор на миг заколебался, не зная, что сказать о его занятии, но Шалго тотчас же поспешил ему на выручку: - Помощник участкового. По Эмедскому участку. Правда, я без нарукавной повязки - но это потому, что жара очень мучает. С женой моей господин Хубер, кажется, уже знаком? - Да, сударыню я уже имел честь видеть. Оттерев кое-как руки от машинного масла, Хубер спрятал платок в карман. - Как, полковник, идет следствие? Успешно? - Пока ничего определенного не могу вам сказать. Дело довольно запутанное. Явно желая польстить Каре, профессор Табори тут же добавил: - Смею вас заверить, дорогой Хубер, что наш уголовный розыск сделает все, чтобы поймать преступника. Скажу вам не хвалясь: венгерские следственные органы достигли таких успехов, что их авторитет признается и за рубежом. Фельмери с неудовольствием слушал хвалебную речь профессора. "Ну вот, - думал лейтенант, - сейчас он начнет сыпать цифрами..." Но Табори не стал больше распространяться, а закончил свою тираду шуткой: - А весь секрет успехов нашей милиции, господин Хубер, кроется в том, что у нее такие гениальные помощники, как, например, мой друг Шалго. Скажу вам прямо: там, где за порядком следит Оскар Шалго, преступникам делать нечего. Все засмеялись. "Черт побери, - подумал Фельмери, - а ведь этот профессор - юморист!" - Все дело в стиле, - скромно заметил Шалго. - У вас есть свой, особенный стиль розыска? - поинтересовался Хубер. - Признаюсь, я в этих делах разбираюсь не больше любого поклонника детективных телефильмов. И отличить один стиль расследования от другого - увольте, не берусь. - Нет ничего проще, - сказал Кара. - Стиль, например, сименоновского инспектора Мегрэ - логика. - А стиль господина Шалго? - спросил Хубер и с любопытством взглянул на сонно моргавшего толстяка. - Наш стиль - терпение! - ответила за мужа Лиза. - Беспредельное терпение страстных рыболовов. Мы ждем до тех пор, пока рыба сама не проглотит наживку. И ставим мы крючки только на крупных рыб. На хищников! Хубер закурил сигару, попыхтел ею. Затем признался: - Я за всю свою жизнь ни разу не удил рыбу. Может быть, поэтому я не улавливаю тонкостей этой техники. - Попросту говоря, - пояснил полковник, - стиль моего друга состоит в том, что он сам стремится управлять ходом событий, создавая такие ситуации, при которых преступник волей-неволей должен себя разоблачить. Хубер задумчиво пускал вверх табачный дым. - Господин Хубер, - обратился к нему полковник Кара, - я хотел бы кое о чем спросить вас. - Пожалуйста, - постучав сигарой о край хрустальной пепельницы, сказал немец. - Вы не знаете, имел ли Меннель друзей, знакомых в Венгрии? Фельмери впился взглядом в лицо Хубера, но ему мешало облако сигарного дыма, которым тот укрылся, словно завесой. Но вот дым растаял, и лейтенант вдруг отчетливо увидел, какая неимоверная усталость лежит на лице Хубера. - Мог бы я переговорить с вами, господин полковник, наедине? - вместо ответа вдруг спросил Хубер. И, посмотрев на свои перепачканные маслом руки, добавил: - Скажем, минут через десять? - Да, пожалуйста, - поднимаясь, сказал Кара. - Жду вас. - Я провожу вас в ванную, - предложил Хуберу профессор. 3 В дверях стоял Казмер. - Вы один, папаша?! Шалго, вздрогнув, оторвался от своих мыслей: - Один, как Леонов в космосе! Казмер подошел ближе. Остановился у стола. Сверкнув глазами, он резко сказал старику: - Ваш приятель полковник подозревает меня в убийстве. - Он всех подозревает, - возразил Шалго, приоткрывая веки. - Может быть, даже и меня. - Задает какие-то глупые вопросы... - Глупые россказни порождают глупые вопросы. Это цитата из "Избранных произведений Шалго". - Перестаньте хоть на минуту балагурить. Я серьезно говорю. - Я тоже. То, что я сейчас сказал, - серьезное, мудрое утверждение. С глубоким философским содержанием. - На живца ловите? Я не клюну. - Ты только на бутерброды из черствого хлеба клюешь? - Вы не верите, что я был в тот день в Будапеште? Шалго подавил зевок, пошарил в карманах в поисках сигары и, не найдя ее, кряхтя, встал. Но Казмер опередил его, подошел к шкафу и, достав коробку с сигарами, протянул старику. Шалго кивком поблагодарил, откусил кончик сигары и закурил. - Так о чем ты меня спросил? Ах, да. Действительно не верю. Но теперь это не имеет значения. Кара задал тебе несколько обычных в таких случаях вопросов. Но если дело примет серьезный оборот, он задаст куда больше вопросов. Ты ведь умный парень, Казмер, и я уверен, что впредь ты будешь отвечать гораздо умнее. - Да вы что? Неужели вы и в самом деле поверили, что я убил этого негодяя?! - Дорогой мой, это не вопрос веры. Ты инженер. Ты ведь тоже не веришь в законы физики, а просто знаешь их. Знаешь, потому что они доказаны. Вот и Кара хочет знать, кто убил Меннеля. И он докажет это. Поэтому не надо, говоря с ним, ходить вокруг да около. Он хочет знать все совершенно точно. - Пусть спрашивает. Я отвечу. Остальное - его дело. Только я искал бы убийцу не в этом доме. - Убийцу нужно искать среди знакомых Меннеля. - Я, например, на месте вашего приятеля разузнал бы, у кого из здешних жителей есть акваланг. - Ты думаешь, что убийца... - Шалго не докончил фразы, представив себе мысленно остальное: Меннель сидит и загорает в лодке, а сзади к нему подкрадывается некто под водой. - Вот именно. Сзади схватил его за шею, - подтвердил Казмер. - Так что Меннель даже и защищаться не мог. Убийца задушил его, стащил в воду, утопил, а сам под водой поплыл к берегу. Через камыши он мог потом незаметно улизнуть. - Это интересная версия. Но Каре ты о ней не говори... - Почему? - Потому что у тебя у самого есть акваланг. - Да оставьте вы меня в покое! - возмущенно крикнул Казмер и выскочил из комнаты. Из сада доносился голос Лизы, громко разговаривавшей с кем-то. Шалго подошел к двери. - Интересная молодая дама спрашивает господина Меннеля, - шепнула Лиза и кивнула в сторону калитки. - Ты сказала ей, что его уже нет в живых? - Ну что ты, радость моя! Дурочкой меня считаешь? - обиженным тоном возразила Лиза. - Они приехали на машине. Остановились возле кондитерской. Дамочка вышла, а мужчина остался ждать в машине. - Пригласи ее сюда, - попросил Шалго. - И запиши номер машины. Не сердись, я не хотел тебя обидеть. Лиза вышла, а Шалго одернул на себе костюм, пригладил волосы. - Пожалуйста, сюда, барышня, - послышался снова Лизин голос. - Не бойтесь, собака не укусит. - У вас есть собака? - Нет, золотко. Потому и не укусит. Шалго, стоя у двери, с любопытством разглядывал огненно-рыжую девицу, поднимавшуюся вместе с Лизой по ступенькам крыльца на террасу. - Господин Шалго, - представила его Лиза. - Менеджер господина Меннеля. - Добрый день, - поздоровалась гостья. - Здравствуйте, барышня, - ответил Шалго и легким жестом руки показал на плетеное садовое кресло под ярким зонтом, а затем с важностью английского лорда произнес, обращаясь к Лизе: - Спасибо, Лиза, можете идти. Гостья в коротенькой белой юбочке села в кресло, выставив для всеобщего обозрения стройные загорелые ноги. Дождавшись, когда Шалго тоже усядется, она представилась: - Меня зовут Беата Кюрти. Мне нужен господин Виктор Меннель. - А по какому делу вы разыскиваете моего друга Виктора? Девица достала из сумочки сигареты и, закинув ногу на ногу, закурила. - Я кузина Виктора Меннеля, - сказала она. Шалго от изумления так глубоко вдохнул табачный дым, что даже закашлялся. Лицо его побагровело и покрылось капельками пота. Но он воспользовался этой заминкой, чтобы скрыть свое удивление и собраться с мыслями. "А еще говорят, что детективу не нужна удача!" - подумал он. - Простите, я плохо разобрал ваше имя. - Беата. Беата Кюрти. - Девица с любопытством обвела взглядом террасу, словно отыскивая Меннеля, и пояснила: - Я получила от Виктора письмо с просьбой навестить его сегодня после полудня. - Сегодня? - Ну да. Двадцать шестого. Надеюсь, я не перепутала день? - улыбнувшись, спросила третья. - Нет, не перепутали. Сегодня двадцать шестое июля, суббота. Интересно... - Шалго умолк и, словно задумавшись, уставился в одну точку. - Выходит, вы и... Виктор... - Он умышленно замялся, ожидая, пока девица сама объяснит ему хитросплетение своих родственных отношений с Меннелем. - Моя мама - сестра отца Виктора, - подсказала Беата. - Ее девичья фамилия Меннель. - Да, да... Хотя должен вам заметить, что Виктор не любил распространяться о своей семье, родственниках... По лицу девушки словно промелькнула тень. - Его нет дома? - озабоченно спросила она. - К сожалению, нет, - подтвердил Шалго. - Я обязательно известил бы вас, но у меня не было вашего адреса. Хотя это так важно... - Он уехал? Шалго пустил колечки дыма и печальным взглядом посмотрел на гостью: - Он умер. Голубые глаза Беаты округлились: она забыла закрыть рот и стала что-то торопливо искать в сумочке. - Умер? - тихо повторила она. - Убит. Утром двадцатого июля. Почти неделю назад. - Умоляю вас, не шутите, - бледная как полотно промолвила Беата. - Такими вещами мы не шутим, - возразил Шалго, пристально следя за каждым движением девушки. - Убили. Кто-то задушил... или задушили... Но вот кто, почему - неизвестно. Может быть, вы, Беата, могли бы хоть чем-то помочь нам. И с похоронами... - Убили? - растерянно, почти шепотом повторила девушка, глядя куда-то в пустоту. Она усердно прижимала платок к сухим глазам, словно хотела выдавить из них хоть несколько слезинок для приличия. - Примите наши соболезнования, барышня. - Спасибо, - все так же шепотом поблагодарила гостья. - Бедный Виктор! - Может быть, следовало бы известить вашу маму? - спросил Шалго. - Я охотно помогу вам. Давайте пошлем ей телеграмму! - Маму? Мою маму? - Ну да! Полиция уже дала разрешение на погребение умершего. При упоминании матери девушка словно опомнилась и уже совершенно овладела собой. - Нет-нет! Маме нельзя сообщать об этом. - Нет так нет. Я просто думал... Тут из Гамбурга приехал начальник Виктора Меннеля, господин Хубер. Может, ваша матушка захотела бы обсудить с ним вопрос, где хоронить Меннеля: здесь, в Венгрии, или отправить его тело на родину? Лицо Беаты обрело свой обычный цвет, из глаз исчезли страх и растерянность - видно было, что к девушке вернулось самообладание, и она стала совершенно спокойной, постигнув безвозвратность потери и смирясь с ней. - Господин Шалго... - медленно, с расстановкой выговаривая слова, начала она. - Этот случай поставил меня в весьма неприятное положение. Я даже не знаю, как вам все это объяснить. - Последовал глубокий вздох, и Беата кончиком языка облизнула губу. - Но попытаюсь... Может, вы поймете... - Беата достала сигарету, не закуривая, помяла ее в пальцах. - Моя мать в очень плохих отношениях с отцом Виктора. Я бы даже сказала, что они ненавидят друг друга. Очень сильно. И мама не знает, что Виктор в Венгрии. - Вы сказали, что получили его письмо. - Да, я получила. На адрес жениха. И сказала матери, что у меня путевка на три дня в заводской дом отдыха. По предписанию врачей. Так что мне просто нельзя вернуться домой раньше чем через три дня. - Понимаю вас, барышня, - закивал головой Шалго, про себя подумав, что всю историю с домом отдыха девица придумала только что, с ходу. И ему решительно не понравилась эта история. Хотя?.. Интересный поворот сюжета! - А в какой дом отдыха у вас путевка? - спросил он. - Нет у меня никакой путевки... Я же говорю: я сказала маме неправду. Мы рассчитывали, что эти три дня погостим у Виктора. Он достал бы нам комнату... - Где? - В отеле. Или где-нибудь еще. Вы же знаете, иностранцам это проще. - Да, но только не здесь. Отель переполнен, барышня. Можно, конечно, попытать счастья у владельцев частных дач. - Что же нам теперь делать? - Беата щелкнула зажигалкой и вопросительно взглянула на толстяка. - Что? Ну, если вы подбросите меня до поселкового совета, я что-нибудь попробую предпринять, - отвечал Шалго. - У меня есть в отеле знакомые. Жених ваш тоже остановится здесь, с вами? - Разумеется. - Значит, вам нужны две комнаты? - Нет, мы с ним помолвлены. - Беата показала обручальное кольцо. - Да-да, понимаю, - улыбнулся Шалго. - Тогда подождите меня у ворот. Я сейчас спущусь. - Спасибо, - проговорила девица и направилась к двери. Дождавшись, пока Беата выйдет за калитку, Шалго кивком подозвал к себе Лизу. - Я еду в поселковый совет, - сказал он ей негромко. - Девушку зовут Беата Кюрти. Она двоюродная сестра Меннеля. Скажи Эрне, пусть Домбаи посмотрит, не числится ли она в картотеке. Номер машины ты записала? - Да. - Пусть товарищи установят также, кому принадлежит автомашина. Передай Эрне, что тут дело нечисто. Если получат от Домбаи что-то интересное, пусть сообщат мне. Я буду в кафе. Если меня там не найдут, Ева скажет, где я. - Поняла. - В окно Лизе было видно, как к воротам подкатил "опель" и замер в ожидании. - А как быть с "игрушкой"? Установить? - Не знаю даже, - пожал плечами Шалго. - Боюсь, попадет нам от Эрне. - Не говори ему. - Ты советуешь рискнуть? - А чем, собственно, мы рискуем? - Ладно. Давай действуй. Только осторожно. - Можешь не беспокоиться. Лиза проводила мужа до калитки. Дождалась, пока тот неуклюже забрался в машину, махнув ей рукой. И даже когда "опель", рванув с места, в мгновение ока исчез за поворотом, она все еще стояла и смотрела ему вслед. Иштван Фельмери сидел в нижнем конце сада, почти у самого озера, на добела вылизанном волнами большом обломке скалы и смотрел, как Илонка, укрывшись от солнца под тенистым ясенем, стирала чулки, носки и еще что-то. - Расскажите мне, Илонка, про Меннеля... Что это был за человек? Девушка, запрокинув голову, задумчиво смотрела в безоблачное небо. - Честно говоря, я его очень мало знала. Что он за человек? Ну, как сказать? Решительный, наглый, самоуверенный. Из тех, что везде и всегда играют только наверняка. Вы понимаете, что я имею в виду? - Догадываюсь. - Мне кажется, Меннель ехал к нам в Венгрию, зная о нас все совершенно точно. По крайней мере он так считал. Кто-то сказал ему: венгерские девушки легкодоступны. Только пальцем помани, и они сами заберутся в постель к гостю с Запада. Он, собственно, мне нечто подобное и заявил. А вы, наверное, подумали, что я сказала дяде Матэ неправду? Ведь подумали, сознавайтесь? Что это я сама виновата, сама дала повод. Иначе бы он не осмелился сделать мне такое предложение? - Нет... но... В общем-то, конечно, - пытаясь уклониться от ответа, забормотал Фельмери. - Так вот знайте: не давала я ему никакого повода так себя вести. Честное слово! Просто я была с ним приветлива - не больше. Разговаривали, шутили. Он рассказывал о своих путешествиях, о том, что трижды объехал вокруг света. - Помолчав немного, она добавила: - И все же Меннеля подвели его информаторы. Когда Казмер дал ему по физиономии, он прямо-таки остолбенел. Не от удара, нет. От удивления! За что, мол, дурак, бьешь?.. - Меннель не упоминал ни разу, что у него есть знакомые здесь, в Венгрии? Илонка долго не отвечала: вспоминала, перебирала в памяти все разговоры с Меннелем. Иштвану же, по-своему истолковавшему это раздумье, не понравилось ее молчание. - Нет, - наконец проговорила девушка. - Ничего такого не припоминаю. Один раз только он как-то сказал, что, мол, хорошо знает эту страну. Но это совсем не звучало так, что он уже приезжал сюда раньше. Я же приняла тогда его фразу за обычное хвастовство... - Она провела пальцем по сырой траве и, не поднимая на лейтенанта глаз, тихо произнесла: - А я бы не позавидовала вашей невесте. - У меня нет невесты. - Ну, той девушке, которая когда-нибудь будет ею. А потом станет вашей женой... - Почему же? - Да вы бы ее допросами замучили! - Ошибаетесь, если думаете, что мы только и делаем, что кого-то допрашиваем. И с вами сейчас мы просто беседуем. Скажите: вас разве не взволновал этот случай? Человека же убили! Разве вам безразлично, кто убил, почему? - Конечно, нет! Но скажите, неужели вы подозреваете в убийстве Казмера?! - неожиданно спросила девушка и добавила: - Ну и глупо! Он-то уж наверняка тут ни при чем! Фельмери заметил, что в глазах ее промелькнул какой-то затаенный страх. Лейтенант почувствовал, что Илонка не все ему сказала, умолчав о чем-то очень важном. - Кто может это так уверенно утверждать? А что, если Меннель, не забыв обиды, захотел при новой встрече расквитаться с Казмером? И эта встреча произошла как раз утром двадцатого?.. - Да не встречались же они! Фельмери, отметив про себя решительный тон этого утверждения, сделал вид, что пропустил Илонкино замечание мимо ушей. - ...Казмер действительно уже забыл о своем столкновении с Меннелем, подошел к нему, приветливо поздоровался. И вдруг Меннель кинулся на него?! - Вы с ума сошли! - воскликнула Илонка, с неприязнью глядя на лейтенанта. - Я ведь уже сказала вам: они больше не встречались! Казмер был в Будапеште. И потом... - Она помешкала несколько мгновений. - Меннель не стал бы нападать на Казмера. Он, наоборот, хотел установить с ним хорошие отношения. Ясно? - Откуда вам это известно? - Знаю. И уж если я говорю, можете мне верить. - Да, в самом деле, - лукаво рассмеялся Фельмери. - Как же не поверить, если это утверждаете именно вы! - Напрасно подсмеиваетесь! Вы считаете себя страшно умным, а всех остальных набитыми дураками. От возбуждения голос ее срывался, лицо покраснело. - Ну что вы, Илонка? Я, к примеру, вообще не считаю себя умнее других. Но и глупее тоже не считаю. Вы хотите, чтобы я вам поверил? Согласен. Но тогда объясните мне, зачем нужны были Меннелю хорошие отношения с Казмером? Для какой цели? Разве Казмер был ему симпатичен? Или он добивался от него чего-то? - Этого я не знаю, - ответила девушка, задумчиво глядя прямо перед собой. - Не знаю. Но все равно дело было так, как я говорю. Даже если вы и не верите мне. - Не верю, - решительно сказал Фельмери. - И не поверю до тех пор, пока не получу ясного ответа на свои вопросы. Илонка настороженно посмотрела на него. - Я должен знать, - продолжал лейтенант, - где находился Казмер Табори в момент убийства Меннеля? Где были вы в ночь на двадцатое июля? Поверьте, Илонка, я не желаю вам зла. Но ведь совершено убийство! И мы должны искать убийцу в первую очередь среди тех, кто знал Меннеля, кто был с ним в контакте. А вы отмалчиваетесь и тем самым навлекаете на себя подозрение. Отчего вы так недоверчиво ко мне относитесь? - Почему недоверчиво? - Ну тогда скажите, где вы были в ночь с девятнадцатого на двадцатое июля? Илонка молча покусывала травинку. 4 Когда Лиза передала возвратившемуся к ним в дом Каре содержание разговора Шалго с Беатой Кюрти, полковник заметно оживился. Если у Меннеля отыскались в Венгрии родственники, нужно немедленно расширить круг поисков. Но почему об этом не знает майор Балинт? Неужели он забыл заглянуть в анкету Меннеля, в его "въездное дело"? Впрочем, не исключено, что Меннель и не указал своих венгерских родственников в этой анкете. - А где Фельмери? - Ушел с Илонкой купаться. - Быстро, однако, он взял красавицу на мушку. Лиза, дружочек, не сочтите за труд, попробуйте разыскать лейтенанта. - Что ему передать? - Пусть немедленно свяжется по телефону с Домбаи, чтобы тот навел справки о девице Беате и установил фамилию владельца "опеля". Лиза ушла, а несколько минут спустя в гостиной появился Отто Хубер. Взглянув на его свежевыбритое лицо, Кара вдруг подумал, что оно откуда-то знакомо ему. Полковник быстро перелистал страницы памяти: где же он мог видеть этого человека раньше? Но ответа на свой вопрос не нашел. Пришлось успокоиться на том, что у каждого человека есть где-нибудь в большом людском море двойник. А то и несколько. - Итак, господин Хубер, мы с вами совершенно одни, - сказал Кара. - Спасибо, господин полковник, за предоставленную мне возможность поговорить с вами с глазу на глаз, - поблагодарил Хубер и достал из нагрудного кармана кожаную сигарницу. - Прошу! - Спасибо. Но я предпочитаю сигареты, - сказал Кара и тоже закурил. Ему показалось, что Хубер все еще колеблется, начинать ли разговор, причем разговор о чем-то очень важном для него. Вот он и тянет время, то поправляя костюм, то играя пепельницей. - Господин полковник, - решился наконец Хубер, - если вы соблаговолите спуститься со мной в гараж, я смогу показать вам в машине Меннеля ловко замаскированную рацию и передать его бесшумный пистолет. Хотя Кара уже знал о существовании и рации и пистолета, заявление Хубера явилось для него неожиданностью. "Вот это да! Оказывается, сей господин отнюдь не колеблется, а, наоборот, берет, как говорится, быка за рога". - Рацию? Пистолет? - умело изобразив удивление, воскликнул он. - Да вы шутите?! - Нет, я серьезен, как сама госпожа Смерть, - спокойно возразил немец. - Я так и знал, что мое заявление повергнет вас в изумление. - Не стану отрицать, - признался Кара. - Вам это удалось. Подобные заявления не часто встречались даже в моей практике. Хубер облегченно вздохнул, словно маленький шалунишка, после долгих колебаний признавшийся отцу с матерью в озорной проделке. - Самое трудное позади, - сказал он. - Тяжелые это были роды. Не преувеличивая, скажу, господин полковник, что в эти минуты мне самому нужно было решать свою судьбу. Не знаю, удачно или неудачно, но выбор сделан. В конце концов человек должен иметь мужество отвечать за совершенное им... Но прежде чем мы спустимся в гараж, я хотел бы уточнить с вами один вопрос. - Да, пожалуйста. - Вы должны пообещать мне, что все, что я уже вам сообщил или, возможно, сообщу в дальнейшем, будет сохранено в тайне. - Разумеется. - И не будет использовано против меня самого. - Что вы имеете в виду? Хубер посмотрел на полковника в упор. У него был прямой, откровенный взгляд человека, не боящегося, что ему заглянут в душу. - Что меня не будут шантажировать, не попытаются завербовать. - Даю слово, что с полученными от вас сведениями мы будем обращаться как с секретными. И можете сообщить нам только то, что вы сочтете нужным, и в той мере, в какой, по-вашему, это необходимо. - Спасибо, господин полковник. - Хубер на несколько секунд прикрыл глаза, помассировал кончиками пальцев виски, затем тряхнул головой, словно приводя в порядок мысли. Наконец, налив себе полную рюмку коньяку, он выпил и снова заговорил. Но речь его была уже не прежней, спокойной и размеренной - он говорил отрывисто, все время как бы делая усилие над собой, как преступник в минуты трудного, но чистосердечного признания: - Я происхожу из семьи потомственных военных. И мой дед и отец были офицерами. Может быть, вы даже слышали: генерал от инфантерии Отто фон Хубер в генштабе фельдмаршала Гинденбурга. Я тоже пошел дорогой солдата. Моя карьера, в общем, была типичной для всех прусских офицеров. Еще совсем молодым я стал офицером генштаба и... национал-социалистом. Убежденным. Я был восторженным и преданным приверженцем Адольфа Гитлера. Позднее я угодил на фронт. Убивал ради нашей победы, убивал, чтобы уцелеть самому. Норвегия, Восточный фронт, битва под Москвой, Курск, Орел, Воронеж... Потом Нормандия, плен, французский. Обращались с нами безжалостно. Я организовал бунт. Не понимаю, почему меня тогда не расстреляли. Только бросили в одиночку. Вот тут-то я и начал думать... Кара внимательно слушал исповедь Хубера. То, что некоторые отпетые гитлеровцы, сыновья прусских юнкеров, решительно порывали со своим прошлым, не было для него в диковинку. Не было у него оснований и сомневаться в искренности Хубера, хотя годы работы в контрразведке научили его не полагаться на одни слова. - Поверьте мне, господин полковник, - продолжал Хубер, - я стал презирать себя. Того, каким я был раньше. Но покончить с собой у меня не хватило смелости. Я не коммунист и никогда им не буду. Меня разделяет с вами многое. Но я хочу искупить хотя бы часть содеянного мною зла. И прошу верить мне. - У нас нет оснований сомневаться в вашей искренности, - сказал Кара. - Основания для этого у вас, положим, есть. Вы не только вправе, но и обязаны сомневаться. - Господин Хубер, мы знаем, что в ФРГ миллионы людей - сторонники мира. И мы никогда не смешивали германский народ с отдельными реакционными политиками ни в старой, ни в новой Германии. Мы хотим торговать с вами, а для этого необходимо доверие. - Ваши слова успокаивают меня, - обрадованно проговорил Хубер. - Так вот, я хочу сделать вам заявление: фирма "Ганза" - не что иное, как частное предприятие, занимающееся экономическим шпионажем. - Значит, Меннель был шпионом? - Да. И довольно ловким. - А вы? - Я состою на службе этой организации. В свое время присягал генералу Гелену, но ныне я не разведчик. - Как это прикажете понимать? - Сейчас все объясню, - сказал Хубер. - Среди служащих фирмы "Ганза" о ее тайной деятельности знали только те, кто работал в Восточном отделе в секторе "Б". - Вы относитесь к их числу? - Я служил в Восточном отделе, так как хорошо говорю по-венгерски. Мой старый знакомый Эгон Браун возглавляет в этом отделе сектор "Б". Когда-то мы с ним вместе учились в школе генштаба. Эгон по окончании школы попал в абвер. А года два назад, зная хорошо и мое прошлое, и фронтовую службу, он пригласил меня к себе и сказал, что рассчитывает на мои знания, подготовку и надеется, что я соглашусь работать у него. Он рассказал, что они имеют надежную агентурную сеть в Восточной Европе, в том числе и в Венгрии. Мне же он предложил возглавить венгерское направление. Я отказался. Сказал, что я уже стар и хочу забыть свое прошлое. Но поскольку Браун все же посвятил меня в деятельность сектора "Б", то он считал целесообразным перевести меня на работу в это подразделение нашей организации и взять с меня подписку о неразглашении сведений. Так я очутился в секторе "Б". Меня все время держали под контролем. Оперативные задания мне поручали лишь такие, что целостной картины о деятельности сектора я при всем желании составить не мог. Я был в группе оценки информации: определял степень достоверности и объективности полученных от агентуры сведений. Но и по этим мозаичным данным я м