н  Мацухаре.  -  Некоторые
вопросы тактики на вечер.
   - Вы собираетесь провести наступательную операцию?
   Брент засмеялся.
   - Не совсем так, Йоси. - Американец легонько постучал себя  по  лбу.  -
Сегодня вечером я собираюсь встретиться с Сарой, она только  что  звонила.
Кимио Урсядзава не прочь увидеть тебя, поужинать... может быть, мы сначала
все вместе сходим в театр Кабуки.
   Веселость исчезла с лица летчика, он напрягся.
   - Брент, я не был в обществе женщин свыше сорока лет.
   - Знаю.
   - Мы воины.
   - У воинов есть женщины... семьи. Я не предлагаю вам брать с собой Сару
и Кимио встречать ударную группу Каддафи, - сказал Брент.
   - Я бы хотел поговорить с женщиной. Знаешь, Брент, когда  работаешь  на
корабле из года в год с одними и  теми  же  людьми,  темы  для  разговоров
оказываются исчерпанными.
   - Да. Даже  за  несколько  месяцев  своего  пребывания  на  "Йонаге"  я
почувствовал это.
   - А представь себе прошедшие  десятилетия.  Мы  стали  почти  немы,  по
нескольку раз перечитали все книги, полностью  отдались  во  власть  своих
самолетов, моделирования полетных  ситуаций  на  тренажерах,  бесконечного
демонтажа и переборке двигателей и вооружения, изнуряли себя, убивая время
ежедневными физическими упражнениями.
   Брент  знал  об  уединенном,   монашеском   существовании   и   тяжелых
тренировках, которые сохранили экипаж "Йонаги" на редкость  молодым.  Марк
Аллен сказал как-то, что он заметил этот феномен в Сойти Йокои, когда  тот
вышел из  джунглей  Гуама,  и  лейтенанте  Хиро  Оноде,  которого  адмирал
опрашивал  в  1975  году  после   тринадцатилетнего   пребывания   японца,
"продолжавшего воевать", на филиппинском Лубанге. Несмотря на черные,  без
единого проблеска  седины,  волосы  летчика,  не  имеющее  морщин  лицо  и
отменные физические данные, Брент знал, что Йоси, вероятно, начал  учиться
летать   где-то   в   пятнадцать   и,   возможно,   еще   не    перешагнул
шестидесятилетний рубеж.
   - Мне почти  шестьдесят,  -  сказал  Мацухара,  словно  прочитав  мысли
Брента. - Не уверен, заинтересуется ли миссис Урсядзава...
   - Йоси! Она спрашивала о вас, значит, вы ей интересны.
   Летчик расплылся в улыбке, как заблудившийся в Сахаре путник,  внезапно
наткнувшийся на оазис.
   - С радостью пойду, Брент-сан.


   Сидя, скрестив ноги на дзабутоне под балконом "Кобаяси-дза", одного  из
старейших японских театров Кабуки, Брент чувствовал себя неуютно на тонкой
подушке и надеялся, что  представление  скоро  начнется.  От  непривычного
положения у него затекли ноги, поэтому он  изменил  позу  и  наклонился  к
Саре, она улыбнулась  и  накрыла  его  руку  своей.  На  ней  была  плотно
облегающая тело шелковая блузка, которая,  казалось,  сама  обтягивала  ее
груди, и короткая юбка, открывавшая прекрасной формы ноги, на которых  она
сидела. Кимио, одетая  в  традиционное  кимоно  темно-пурпурного  цвета  с
вышитыми на нем камелиями, орхидеями и розами, перетянутое в тонкой  талии
узким желтым оби с золотой кружевной бахромой, выглядела  очень  эффектно.
Даже ее прическа была выполнена в национальном стиле с ивовыми веточками и
золотыми булавками, мерцавшими в роскошных локонах.
   Йоси сидел рядом с ней, в  его  глазах  сквозил  беззастенчивый  голод.
Глянув на занавес, Кимио наклонилась к Бренту.
   - Вы когда-нибудь видели Кабуки?
   - Нет, Кимио.
   - "Кобаяси-дза" - очень старый театр, его основание датируется  началом
семнадцатого века. Говорят,  что  настоятельница  синтоистского  монастыря
танцевала со своей труппой на первом представлении Кабуки в Токио где-то в
1610 году.
   - Женщина? - удивленно прервал Кимио Брент. -  Я  думал,  там  не  было
женщин.
   Улыбка Кимио обнажила ее прекрасные  белые  зубки,  она,  чуть  повысив
голос, чтобы перекрыть неустанный гул собравшихся зрителей, заговорила:
   - Правильно. Кабуки организовали женщины,  но  позднее  слишком  многие
актрисы оказались замешанными в проституции, и им запретили играть. -  Она
поежилась. - Теперь здесь только мужчины, но женские персонажи,  оннагата,
очень убедительны.
   - И правда, - вдруг встрял Йоси. Сара хихикнула.
   Кимио продолжала:
   - Название  сегодняшней  постановки  литературно  можно  перевести  как
"Сорок семь ищут и находят".
   - Месть, - прокомментировал Брент.
   - Святая для нас, Брент, - произнес Йоси с  неожиданной  мрачностью.  -
Каждого школьника учат... учили, что это реальный рассказ  о  классической
мести.
   - Смотрите внимательно, Брент, за ходом событий, - посоветовала  Кимио.
- Актеры говорят очень быстро,  и  действие  сильно  стилизовано.  Главный
герой - владелец поместья Асано, которого негодяй по  имени  Кира  обманом
вынудил  обнажить  меч  в  императорском  дворце,  что  считалось   тяжким
преступлением. Асано делает себе харакири, его земли конфискуют,  и  сорок
семь его самураев становятся ронинами, бродяжничают и пьют.
   - Да, - кивнул Брент. - Адмирал Фудзита рассказывал мне эту легенду.  В
годовщину  смерти  Асано  они  перестали  дурачиться  -  до  этого  просто
притворялись, что распутничают, - и разрубили злодея Киру на куски.
   - Потом они сделали себе харакири, - сказал Мацухара.
   - Разумеется.
   - Таков японский подход, Брент.
   Клацанье деревянных хесиги [колотушек (яп.)] успокоило зал,  и  рабочий
сцены в черном плаще отодвинул занавес, открывая бумажные вишневые деревья
вдоль реки, представленной листом жести. По одну сторону  реки  находились
обширные земли, венчавшиеся крепостью, а по другую - огромный лист  бумаги
с наклеенным на него рисовым полем. Музыканты, сидевшие рядом  со  сценой,
начали перебирать струны сямисэнов, ведущий затянул свою песнь.
   Брент был ошеломлен стремительностью, с  которой  актеры  ворвались  на
сцену. Мертвецки белые от грима лица, сверкавшие  под  угольно-черными  от
туши бровями, показные рты - крошечные нарисованные алые губки, заменявшие
настоящие, укрытые толстым слоем краски, - выглядели гротескно. Громоздкие
костюмы, казавшиеся  смешными  от  крыльев,  рогов  и  даже  паучьих  ног,
торчавших на шее одного из актеров. Вещая  визгливыми  голосами,  оннагата
неподражаемо демонстрировали женские манеры.  Один  из  молодых  оннагата,
игравший  ведущую  роль,  был  просто  бесподобен.  Наконец  Брент   узнал
вплетенную в сюжет побочную линию "Ромео и Джульетты", но двум влюбленным,
разделенным картонным мостом  через  жестяную  реку,  которым  никогда  не
суждено было встретиться.
   Американец зачарованно смотрел, как действие перемещается на ханамити -
дополнительные помосты для актеров  в  зрительном  зале.  Ему  не  удалось
удержаться от смеха, когда через  сцену  пролетела  бабочка  -  насекомое,
висевшее на палке, ведомое рукой рабочего сцены, одетого в черную  накидку
с капюшоном. А потом  другой,  облаченный  в  черное,  помощник  изображал
чванливую лисицу. Группы подобных фантомов  периодически  выбегали,  чтобы
оправить красивые, но громоздкие костюмы. Но, кроме Брента, на  них  никто
не обращал внимания.
   Затем наступила развязка с сорока семью одновременно  умирающими  перед
крепостью  самураями,  влюбленные  в   это   время   потрошили   себя   на
противоположных концах моста.
   - Изумительно! Изумительно! - тихо произнес Йоси, вставая и беря  Кимио
под локоть.
   - Да, - вздохнула Кимио, смахивая слезу со  щеки.  Некоторое  мгновение
они молча стояли рядом.
   А внимание Брента было приковано к Саре, которая, казалось,  потянулась
к нему, влекомая лишь его взглядом.
   - Представление окончено, Брент, - пусто сказала Сара.
   - Да, - так же бессодержательно ответил Брент.
   И они направились к выходу.
   Ресторан "Танамма-Ро" оказался таким же классическим, как и  театр.  Он
был огорожен со всех сторон  и  представлял  собой  хоровод  хижин  вокруг
ухоженного садика. Маленький высохший человечек провел  четырех  гостей  в
большую  отдельную  "на  четыре  мата"  хижину   с   невысоким   столиком,
дзабутонами  и  стенами,  увешанными  рисунками  сепией  и   классическими
каллиграфиями. Токонома располагалась  в  алькове,  где  находилась  часть
скульптуры ханива на подставке из красного дерева и  ваза  эпохи  Хэйан  с
причудливым цветочным орнаментом.
   - Сегодня вы почетный гость,  подполковник,  -  обратилась  с  Мацухаре
Кимио. - Пожалуйста, садитесь спиной к токонома. -  Обменявшись  поклонами
со спутницами, Йоси медленно и церемонно сел на почетное место.  Остальные
быстро расселись на дзабутонах.
   - А теперь сюрприз, - объявила Сара и вместе с Кимио захихикала.
   Дверь открылась, и крошечными, семенящими шажками  вошли  две  женщины,
одетые в кимоно из дорогого шелка,  с  прическами,  затейливо  украшенными
вишневыми веточками с распустившимися цветами и декоративными гребнями,  с
крахмально белыми лицами, карминного цвета губами и темными, как безлунная
ночь, глазами. Одна несла сямисэн.
   Шедшая впереди и старшая из двух заговорила:
   - Я ваша гейша Миюмэ. - И с улыбкой застенчивой девушки  посмотрела  на
американца. - Миюмэ  означает  "прекрасный  сон",  а  гейша  -  "обученная
искусствам". Сара поручила мне и моей майко - ученице Кодзику,  "Маленькой
хризантеме", - сегодня вечером прислуживать  вам  и  развлекать.  -  Миюмэ
кивнула Кодзику, сидевшей в уголке, и та начала перебирать струны сямисэна
и тихонько напевать.
   Быстро,  но  с  профессиональным  изяществом  гейша  расставила   белые
фарфоровые чашечки с горячим, приправленным специями сакэ и сказала:
   - Сакэдзуки.
   Брент правильно предположил, что его форма энсина и молодое лицо  ввели
в заблуждение Миюмэ, которая предположила, что он слабо знаком с  японской
культурой. Он улыбнулся сам себе, глядя, как  прелестная  женщина  присела
рядом, чтобы обслужить его и затем  скромно  отошла  назад.  Веер  взлетел
вверх, когда Миюмэ стала раскачиваться в грациозном, но чувственном танце.
Брент  смотрел  на  древнюю,  забываемую  традицию,  предназначенную   для
развлечения дайме, сегунов или богатых купцов в обстановке,  свободной  от
жен и обязанностей.  Гейшам  полагалось  потчевать  своих  клиентов  сакэ,
разыгрывать сценки, танцевать и петь. Хотя они и не торговали своим телом,
им всегда приходилось быть  начеку  с  влиятельными  патронами  и  ожидать
однажды, как куртизанке богатого вельможи, отставки. Гейши не рассчитывают
на присутствие женщин и  не  обучены  развлекать  их,  но  Сара  и  Миюмэ,
очевидно,  находились  в  дружеских   отношениях,   и   гейша,   казалось,
чувствовала себя непринужденно.
   Веер  упал  на  маленький  столик,  сямисэн  смолк,  а  чашечки   вновь
наполнились.
   Йоси поднял свою сакэдзуки.
   - За императора.
   Все выпили.
   Брент предложил свой тост.
   - За "Йонагу".
   Снова наполнили чашечки, и Брент почувствовал, как по  телу  расходится
мягкое тепло. Он знал, что японцы пьют до еды, к тому же было поздно, а он
был зверски голоден и понимал, что очень быстро ощутит  действие  горячего
напитка со специями.
   - О-о, черт возьми, - тихо произнес Брент. - Может,  еще  через  четыре
недели.
   - Ты что-то сказал, Брент? - спросила Сара.
   - Э-э... нет, - ответил энсин. - Просто сакэ превосходно приправлено. -
Он посмотрел в чашечку, чудесным образом она оказалась вновь  наполненной.
Брент отпил глоток.
   - Чашечка никогда не должны быть ни пустой, ни полной, - сказала  из-за
плеча Миюмэ, дыша теплом ему в шею. Брент поймал быстрый и колючий  взгляд
Сары.
   Кимио подняла чашечку и посмотрела на Брента.
   - Да будет к вам благосклонен бог моря Ватацуми-но Микото.
   Все выпили, но Мацухара задержал чашечку в  нескольких  сантиметрах  от
своих губ и процитировал древнюю самурайскую максиму:
   - "Время жить и время умирать" - может, мы заполним море трупами  наших
врагов.
   -  Но  возвращайтесь!  Возвращайтесь!  -  взмолилась  Кимио,  ее  глаза
увлажнились.
   - А как же иначе! - уверенно сказал Брент. - Нами командует  лучший  из
когда-либо живших моряк и морской тактик. - Он посмотрел на Сару, которая,
казалось, плыла в легкой дымке  и  немного  не  в  фокусе,  как  стареющая
голливудская актриса, запечатленная на фотографии через газовый шарфик.  -
Адмирал Фудзита, - наконец удалось ему невнятно выговорить. Все выпили.
   Взмахи кимоно -  и  перед  каждым  гостем  возник  черный  лакированный
ящичек. Открыв свой, Брент обнаружил  в  нем  порезанного  кольцами  угря,
переложенного слоями риса.
   - Симагава! - со смаком произнес  Мацухара.  Он  схватил  палочки  и  с
жадным удовольствием набросился  на  еду.  Все  остальные,  кроме  Брента,
проявили такой же энтузиазм. Он же медленно взял палочки  и  начал  нехотя
есть, хотя угорь,  сильно  сдобренный  специями,  удовлетворил  бы  любого
гурмана.
   Дальше блюда следовали одно за другим.
   -  Тяванмуси,  -  возвестила  Миюмэ,  ставя  перед  Брентом   аппетитно
дымящееся блюдо из овощей и рыбы. Орехи гинкго,  маленькие  крабы,  вишни,
горох,  лапша  и  опять  же  сакэ.  Брент  узнал  маринованную  морковь  и
маринованные  сливы...  или  это  были  огурцы?  В  любом  случае,  что-то
маринованное.
   - Лучше, чем в "Ма-ку-до-на-ру-де", - язвительно заметила Миюмэ.
   Кимио и Сара взорвались смехом, а мужчины недоуменно переглянулись.
   - "Макдоналдсе"! "Макдоналдсе"! - наконец перевела Сара.
   Йоси покачал головой, а Брент засмеялся.
   Наконец насытившиеся гости отвалились от стола, а гейша и  майко  стали
убирать посуду. Потом Кодзику села, положив сямисэн  на  колени,  а  Миюмэ
прошла на середину помещения. Ее бедра начали  провоцирующе  двигаться,  а
взгляд  черных  глаз  перебегать  с  одного   мужчины   на   другого,   не
останавливаясь на женщинах.
   - В качестве последнего блюда,  -  сказала  она,  все  еще  играя  роль
традиционной молоденькой гейши, - я покажу вам  "варуцу"  гейши.  -  Миюмэ
пристально  посмотрела  на  Брента,  а  Сара  давилась  от  смеха.  Японка
улыбнулась. - Вальс гейши, энсин. - Брент ответил улыбкой.
   Кодзику прошлась пальцами  по  струнам,  Миюмэ  в  такт  музыке  начала
покачиваться из стороны в сторону, ее хорошо поставленный голос, низкий  и
сочный, заполнил комнату. Передвигаясь мелкими изящными шажками,  выставив
ладони вперед и непрерывно совершая руками движения, похожие на  колебания
перьев, обдуваемых ветерком, она запела, по-прежнему не замечая  женщин  и
бросая зовущие взгляды на мужчин, неотрывно смотревших на нее.

   Ты управляешь моими движениями в танце,
   И мои волосы растрепались в твоих
   Объятиях. Я ловлю взгляд
   Плывущей над нами любви. Я смущена
   И в то же время счастлива.

   Миюмэ поклонилась. Кодзику встала и  согнулась  в  поклоне.  Аплодируя,
гости встали и вчетвером поклонились.
   Улыбающаяся Миюмэ и ее майко ушли. Проходя мимо, гейша задела Брента, и
он почувствовал легкое касание  о  китель,  сунув  руку  в  карман,  Брент
обнаружил визитную карточку и улыбнулся.
   Кимио и Йоси сели пить чай из сервиза, оставленного на столе Миюмэ.  Но
Сара смотрела на Брента.
   - Мне не хотелось тебе этого говорить, но когда  я  уходила  из  офиса,
пришло какое-то  сообщение.  Его,  конечно,  расшифровали,  но  мне  нужно
просмотреть... я должна его просмотреть. - Она  с  мольбой  посмотрела  на
Брента. - Извини, Брент. Ты можешь остаться. Я поймаю такси...
   - Не надо, - ответил энсин. - Уйдем вместе. - Он обратился  к  Кимио  и
Йоси. - Вы извините меня?
   - Конечно, - ответил Йоси. Кимио кивнула.
   - Мы оставим вам штабную машину.
   - Отлично, - сказал Мацухара. - Думаю, мои права потеряли  силу,  но  я
попробую. - Все засмеялись.
   Когда Сара и Брент вышли в сад, Сара, сжав ему руки, тихо спросила:
   - Как ты думаешь, мне кто-нибудь поверил?
   - Абсолютно никто!
   Они засмеялись и сели в такси.
   ...После того как Сара и Брент ушли, японцы молча продолжали пить  чай.
Наконец Йоси смущенно сказал:
   - Кимио, вы хотели показать мне, что "Великая Япония" все еще жива.
   Она улыбнулась.
   - Я думаю, что это и так ясно, Йоси, - Кимио поставила чашку на стол. -
Так же ясно, как извинение Сары по поводу ухода. - Мацухара засмеялся. - Я
убедила вас, Йоси?
   - Нет, но я рад, что вы пытались.
   - Прошло много лет, как вы последний раз разговаривали с женщиной.
   - В декабре прошлого года в лифте я разговаривал с Сарой Арансон.
   - И все?
   - Да. Вы знаете историю "Йонаги", знаете, что мы были отрезаны от всего
мира - сидели в ловушке в бухте Сано более сорока лет.
   - Сара говорила мне, что вы потеряли семью.
   - Да. Жену Сумико и сыновей Масакеи и Хисайю во время налета на  Токио.
- Мацухара побарабанил пальцами по столу. - Меня переполняла ненависть,  я
жаждал мести сорока семи самураев, оскорблял Брента Росса.
   - Энсина Брента Росса? Но вы друзья, это все видят...
   - Мы не сразу ими стали. Я приставал к нему... изводил.  Я  выбрал  его
объектом своей мести. Но он противостоял мне,  как  самурай,  дрался,  как
самурай, мужественно и умно. И адмирал Фудзита зависит  от  его  соколиных
глаз и доверяет ему... -  Летчик  остановился  на  полуслове  от  внезапно
пришедшей ему в голову мысли. - Я встречался с семьей адмирала, когда меня
назначили на "Йонагу". С его двумя сыновьями. Один  из  них,  Макото,  был
высоким, крепким, умным...
   Кимио прервала его вопросом.
   - Они погибли?
   Йоси кивнул:
   - Хиросима.
   Женщина вертела в руках чайную чашку.
   - Йоси-сан, вы говорите с акцентом.
   Подполковник засмеялся.
   - Я родился в Лос-Анджелесе, штат Калифорния.
   - Нисэй, - сказала она, широко открыв глаза.
   - Да, мои родители были дохо, лояльно настроенные к микадо.
   - И вы американский гражданин?
   - Разумеется. Тысячи нисэев служили императору.
   - Вы по-прежнему это делаете.
   - Верность императору дает команде "Йонаги" стимул к существованию.
   - Но боги все еще правят. Аматэрасу...
   - Да. Но это, - Мацухара обвел вокруг рукой, - не наша Япония.
   Кимио опустила глаза.
   - Извините, Йоси-сан. Мы устали.
   Она протянула руку через стол  и  накрыла  его  ладонь  своей.  Мягкое,
теплое  прикосновение,  словно  электрическая  искра,   ветром   пробудило
дремлющее пламя  к  жизни.  Будто  пронзенный  внезапной  болью,  Мацухара
отдернул руку и хрипло спросил:
   - А ваша семья?
   - Вы знаете, мой муж Киетака был первым помощником на "Маеда Мару".
   - Мы отомстили за него. Горы ливийских трупов...
   - Прошу вас! - оборвала летчика Кимио. - Я не хочу всего этого.
   - А чего вы хотите?
   - Мира. Хочу видеть своих детей растущими свободными  и  счастливыми  в
мире без ненависти.
   Мацухара вздохнул.
   - Да. Того, чего человечество желало с момента своего появления, но так
и не нашло. Вместо этого такие люди, как я, никогда не будут безработными.
- Он наклонился вперед. - У вас есть дети?
   - Сын Садамори  учится  в  университете  в  Фукуоке,  а  дочь  Симикико
замужем, живет в Кобэ и через четыре месяца сделает меня бабушкой.
   - Вы очень молодо выглядите.
   - Спасибо, Йоси-сан, я родилась в 1944.
   - А ваши родители?
   - Отец был летчиком, он пропал над островом Сайпан через два дня  после
моего рождения. А мать умерла несколько лет назад. -  Кимио  на  мгновение
прикрыла глаза. - И вы из тех, кто внешне выглядит молодо: черные  волосы,
кожа без морщин, телосложение молодого мужчины. - Она покачала головой.  -
Это кажется чудом.
   Мацухара почувствовал, что его лицо горит.
   - Спасибо, Кимио. Такое случается с людьми, которые пропадали, как  мы;
суровая жизнь, без табака и алкоголя, простая пища, ежедневные  физические
упражнения неплохо сохраняют здоровье.
   - Сохраняют здоровье? Нет, вы победили время!
   - Нет людей, которые могут победить время. Может быть, некоторые  могут
просто растянуть его.
   - Вы сказали, что обходились без многого, Йосисан.
   - Да. - Мацухара покраснел, понимая, о чем думает Кимио.
   - И все эти годы без женщин?
   - Да.
   - Вы могли пригласить "девочек для удовольствия", как  это  делается  в
армии. Все об этом знают.
   - Нет. Это было невозможно. Мы готовились к нападению на Перл-Харбор  и
являлись флагманом ударных сил.
   Кимио покачала головой.
   - У вас не было женщины более сорока лет.
   Странно, но Мацухара не был потрясен ее откровенным замечанием. Он  сам
выбрал эту женщину и понравился  ей.  Она  жадно  впитывала  его  слова  и
одновременно бросала ему вызов. Его ответ был таким же прямым,  как  и  ее
слова.
   - Изоляция не может развратить самурая. Мужчина не будет искать связи с
мужчиной из-за лишений. - Он смущенно поежился. - И воин не будет  унижать
себя.
   - Как вы спасались?
   - Никак, пока не появилась возможность убивать. - Ее глаза  расширились
от услышанного, но он сузившимися глазами, казалось, смотрел сквозь нее  в
прошлое, в уголках его рта играла легкая усмешка.  -  Сначала  три  сбитых
самолета над Китаем, потом огромный русский реактивный самолет,  когда  мы
вырвались  из   бухты   Сано,   вертолеты   над   Перл-Харбором,   русское
разведывательное судно, самолет службы наблюдения. Но легче всего  было  в
Эль-Карариме и Мисратахе. Мы сшибали арабов с  неба,  словно  воробьев  из
рогатки. Далее Острова Зеленого Мыса, мы поубивали их всех...
   - Пожалуйста, Йоси-сан. Прошу вас. Это ваша страсть? Война? Смерть? Так
ведут себя все мужчины?
   - Я не могу говорить за всех.
   - Тогда у вас неправильный бог - вас обманули.
   - Обманули?
   - Да. Вас завлекла проститутка. Она  увела  моего  отца,  мужа,  многих
других...
   - Это не самурайский образ мыслей. - Мацухара подался вперед. -  Кодекс
чести  самурая  учит,  что,  "получив  приказ   императора,   действуй   в
соответствии с ним". - Он ударил по столу, его глаза сверкали. - Что бы вы
сказали Каддафи? Позволили бы ему жить так, как хочет он?
   - Каддафи вокруг нас. Мир переполнен ими.
   - Он убил вашего мужа. Вы знаете, какой была его смерть? Сколько...
   - Пожалуйста! Прошу вас, подполковник, -  хрипло  взмолилась  Кимио.  -
Отвезите меня домой. - Закрыв глаза руками, она отвернулась.
   Йоси почувствовал отчаяние. Наклонившись, он  почти  прикоснулся  к  ее
руке. Эта женщина, эта изумительная женщина, была потеряна  для  него.  Он
так  долго  ждал...  но  понимал,  что  его  слова   оказались   резки   и
оскорбительны. Но он должен увидеть ее еще раз.
   - Не думайте, что я мясник, Кимио, - тихо  сказал  Мацухара  заботливым
голосом.
   - Я не... я знаю, что "Йонага" понес тяжелые потери  и  что  вы  стоите
между нами и теми сумасшедшими, Йоси-сан.
   - Могу ли я еще увидеть вас, Кимио?
   - Да,  конечно,  да.  Приезжайте  ко  мне  в  следующее  увольнение.  Я
приготовлю еду, которой порадовались бы даже  боги.  -  Она  улыбнулась  и
через стол протянула к нему руки.
   - В четверг... в следующий четверг.
   На этот раз Мацухара взял ее руки и надолго задержал, не сводя  взгляда
с ее глаз. Его сердце колотилось в груди, а  внутри  зарождалось  странное
тепло.


   Квартира Сары находилась  на  девятом  этаже  нового  здания  в  районе
Синдзюку. Очень современная, в западном стиле,  она  состояла  из  большой
гостиной, обеденного уголка, кухни, ванной, спальни  и  огромного  окна  с
видом на город. С роскошного дивана  в  гостиной  Брент  видел  освещенные
очертания императорского  дворца,  расположившегося  всего  в  трех  милях
отсюда, и ослепительные неоновые огни Гиндзы вдали.
   - "Чивас Регал" с содовой, - объявила Сара из вращающихся дверей кухни,
неся два высоких стакана.
   Подав Бренту его напиток, она уселась  рядом,  подняла  свой  стакан  и
сказала:
   - L'chaim.
   - И твое здоровье, - быстро ответил он.
   - Помнишь, - явно удовлетворенная заметила Сара.
   - Разве я смогу когда-либо забыть те тридцать шесть часов,  проведенные
с тобой.
   Она засмеялась и, опустив глаза, заговорила:
   - Думаю, мы установили рекорд, Брент.  -  Сара  поставила  коктейль  на
стол, в ее голосе вновь зазвучали солдатские нотки.  -  На  вас  напали  у
Островов Зеленого Мыса, торпедировали в трехстах милях от Перл-Харбора.
   - Это было в газетах и не представляет никакого секрета.
   - Вы захватили пленных.
   - Да, но и об  этом  сообщалось.  -  Брент  начал  удивляться  странной
направленности разговора.
   - Вы передали обоих пленных военно-морским силам самообороны.
   - Нет. Их было трое, двое немцев и  один  араб.  По  какой-то  причине,
известной ему одному, адмирал Фудзита  передал  только  немцев.  Араба  он
оставил на борту, полагаю для дальнейшего допроса.
   Брент отпил глоток, взял Сару  под  руку  и  уставился  на  ее  гладкие
коленки, когда она подтянула ноги на диван и пододвинулась ближе к нему.
   - Вы подобрали человека со сбитого самолета.
   - А-а, да. Кэтрин Судзуки. Но... информация о ней выдавалась адмиралом.
Не было официального сообщения.
   - Знаю. Ее имя Фукико Хино, и она террористка. Она  и  араб  Абдул  эль
Кадзарим вчера пытались взорвать "Йонагу".
   - Я даже не знал его имени.
   Сара отпила длинный глоток.
   - Ты был близок с ней, так ведь, Брент?
   - Бернштейн!
   - Не совсем, только в рамках его деятельности в аппарате  разведки.  Он
крепко держит рот на замке.
   - У вас есть агенты на Гавайях, в ремонтном доке, здесь?
   Сара улыбнулась.
   - Как офицер разведки ты понимаешь, что в данном случае я промолчу.
   Настала очередь Брента отпить длинный глоток.
   - Итак, о чем ты думаешь, Сара?
   - Ты спал с ней.
   Брента обожгло внутри, но не только алкоголем.
   - Это недостойно тебя, Сара.
   - Почему? - Солдат ушел, осталась только женщина.  -  Ты  самый  важный
мужчина в моей жизни.
   Брент убрал руку.
   - Ты тоже много значишь для меня, Сара. Но мы не брали на себя  никаких
обязательств и не давали никаких обещаний друг другу. Я тебя не  предавал.
- В его голосе прозвучал сарказм.
   - Ты чувствуешь симпатию к ней? Может... ты хочешь снова увидеть ее?
   - Увидеть снова? - Брент был  в  недоумении.  -  Она  мертва!  Они  оба
погибли. Разве ты не знаешь?
   - Нет.  Только  то,  что  была  диверсия  в  отношении  "Йонаги".  Наши
информаторы сообщили, что  Хино  и  Кадзарим  были  единственными  членами
"Саббаха" в Токио. Собрать картинку было нетрудно,  несмотря  на  молчание
Фудзиты. - Сара придвинулась еще чуточку ближе.
   - Как она умерла?
   -  Выстрелом  я  снял  Кадзарима  с  подножки  грузовика,  который  они
загрузили взрывчаткой.
   - А Кэтрин?
   Брент осушил стакан. Вздохнул.
   - Она лежала на спине, раненая.
   Он замолчал.
   - И?
   - И я всадил ей пулю между глаз.
   - О-о, Брент, - потрясенно произнесла Сара.
   - Ты ведь хотела ее смерти, а?
   - Да. Всех членов "Саббаха". Но тебе, наверное, было тяжело.
   - В общем-то, нет. Они перерезали  горло  старшине  Симаде,  попытались
взорвать "Йонагу". - Брент поднял пустой стакан.
   Сара быстро исчезла на кухне и возвратилась с новой  порцией  коктейля,
села рядом, ее груди вжались ему в плечо. Брент влил в  себя  значительную
порцию.
   - Может, мне лучше уйти, Сара?
   - Я не хотела обидеть тебя, но если так получилось, иди,  Брент.  -  Но
потом тихо добавила: - Я потеряю тебя... Это ужасно. - Сара коснулась щеки
Брента губами. Он  поставил  стакан  на  стол  и  впился  в  них.  Ее  рот
приоткрылся, губы оказались влажными и горячими, а  язык  страстным.  Сара
повалила его на  диван,  и  Брент  почувствовал,  как  она  дрожит  в  его
объятиях.
   - Ты не сердишься на меня? -  прошептала  она  между  поцелуями,  гладя
руками его широкую спину.
   - Боже, конечно, нет, Сара. Я так долго ждал тебя.  Так  долго.  -  Его
руки скользнули по ее набухшим грудям, талии, бедрам, под  юбку,  вверх  к
горящему страстью телу.
   Сара сильно уперлась к грудь Бренту.
   - Не здесь, милый.
   Они медленно встали, дрожа от взаимной близости, и долго стояли  рядом,
гладя друг друга. Сара прошлась руками по шее Брента, буграм мускулов рук,
плоскому животу, узким бедрам и  наконец  по  его  пульсирующему  мужскому
достоинству, а он в это время, скользнув ладонями по спине Сары к  твердым
ягодицам, плотно прижал ее тело к себе.
   - Боже, - застонала Сара, хватая Брента за руку. - Это  пытка.  -  И  с
этими словами повела его в спальню.



        17

   На следующий день Брент,  только  что  отстоявший  вахту,  был  удивлен
внезапно  раздавшимся  из  громкоговорителя  системы  оповещения  "Йонаги"
голосом капитана второго ранга Кавамото, объявившего:
   - Всем свободным от несения вахты офицерам немедленно  явиться  в  храм
Вечного Блаженства для особой церемонии.
   Когда Брент вошел в храм, размышляя, что это за "особая церемония",  он
обнаружил там около двухсот  офицеров,  стоявших  "вольно"  по  ранжиру  и
возглавляемых адмиралом Фудзитой со штабом. Многие  молодые  офицеры  лишь
недавно пополнили личный состав, и снова Бренту  бросилось  в  глаза,  что
ветераны выглядят почти так же молодо, как и вновь прибывшие. Брент  занял
место в первой шеренге между адмиралом  Марком  Алленом  и  подполковником
Мацухарой.
   - Что случилось? - спросил энсин. Мацухара пожал плечами.
   Вдруг вошли два матроса; один нес большую деревянную колоду,  другой  -
корзину. Колода была поставлена на помост в  центре  храма,  а  корзина  -
рядом.
   - Мне кажется, я догадываюсь, - зловеще сказал Марк Аллен.
   Кавамото крикнул:
   - Офицеры - смирно! - раздался глухой стук сотен каблуков. Затем  вошли
два матроса-охранника, волоча связанного и перепуганного Там  Али  Халифа.
Они втащили араба на помост. Фудзита кивнул, и туда же  взошел  Ацуми.  Со
свистом, как змея, делающая бросок из засады, он  вытащил  из  ножен  свой
длинный смертоносный меч.
   - Вот почему он держал его при себе, - пробормотал Брент.
   - Твои товарищи убили троих моих людей. За это ты умрешь.  Одна  собака
за трех самураев, конечно, ужасно невыгодная сделка, но все же лучше,  чем
ничего, - размеренно произнес Фудзита.
   - Нет! - воскликнул Халифа. - Без суда?
   - Суд будет таким же, как тот, что твои друзья устроили  над  старшиной
Симадой. - Фудзита кивнул,  охранники  грубо  швырнули  араба  на  колоду,
заковали его руки в наручники у основания помоста  и  крепко  связали  ему
ноги.
   - Адмирал Фудзита! - крикнул Марк Аллен. - Такой поступок не делает вам
чести. Этот человек должен предстать перед властями.
   - Скоро он предстанет перед верховной властью, адмирал Аллен. Пусть она
его и судит.
   - Это неправильно, сэр. Несправедливо, бесчеловечно...
   - Мы имеем дело не с человеком, а с псом. И, пожалуйста, адмирал Аллен,
не пытайтесь напоминать мне о  моих  обязанностях.  -  Голос  его  был  на
удивление сердечным.
   - Позвольте мне сотворить молитву, адмирал. Прошу вас,  сэр.  Последнюю
молитву.
   Фудзита сделал жест, и конвоиры развязали руки араба.
   - Коврик, пожалуйста, коврик.
   Фудзита махнул матросу. Тот бросился  вперед  и  расстелил  на  помосте
татами. Все еще со связанными ногами араб, извиваясь, как молодой  тюлень,
заполз на татами.
   - Восток! Где восток?
   Указывая мечом, Ацуми спокойно ответил:
   - Мекка в том направлении.
   Халифа поклонился на восток, коснувшись лбом пола, и начал молиться.
   - Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет - его пророк. - Он повторил молитву
шесть раз, после чего взглянул на Фудзиту.  -  Я  готов  к  хаджу,  желтая
обезьяна!
   - Обезглавить его! - закричал Фудзита.
   Араб с трудом встал на колени и развернулся. Охранник грубым толчком  в
шею повалил его  на  помост.  Через  миг  руки  араба  вновь  оказались  в
наручниках.
   - Действуйте, капитан третьего ранга Ацуми! - рявкнул Фудзита.
   - Аллах акбар! Аллах акбар! - выкрикивал обреченный. Ацуми поднял  меч,
замер, и весь мир замер вместе с ним. Не было слышно ни стука молотков, ни
позвякивания инструментов, ни шума вентиляторов, ни рокота двигателей.  Но
вот сверкнула сталь, послышался шорох, словно взмах крыльев смерти, меч  с
глухим стуком, круша мясо и кости, вошел в плоть. Крик оборвался, голова с
хрустом отлетела в корзину, и кровь брызнула на помост.
   Фудзита обратился к трупу.
   - Смерть, хотя она и холодна как лед, подобно огню, очистит твое  тело.
- Он повернулся к Кавамото. - Положите его сюда. - Он указал  на  мусорную
корзину в углу. - Направьте в посольство Ливии.
   - Доставить, сэр?
   - Нет. Поставьте  за  пределами  нашей  территории,  позвоните  туда  и
попросите забрать ее. Если не  заберут,  пойдет  как  мусор.  -  Он  обвел
глазами застывшие ряды офицеров. - Все свободны!
   Когда Брент вместе с Марком Алленом выходили  из  храма,  адмирал  тихо
сказал:
   - Варварство, Брент. Оно все еще существует.
   - Но, сэр, - так же тихо ответил Брент. - Что он мог еще сделать?
   - Что он мог сделать? - не веря своим ушам повторил Аллен.
   - Да, сэр. У него не было иного выбора.  Арабам  нужно  было  преподать
такой урок.
   - Боже мой, Брент! Что с вами происходит?
   Но Брента не задели эти слова. Все было правильно. Справедливо.


   Работа на "Йонаге" шла полным ходом,  и  постоянно  казалось,  что  над
кораблем все время кружит, по крайней  мере,  два  десятка  "Зеро"  -  это
молодые  пилоты  тренировались  вместе  с  опытными  летчиками.  Вражеские
самолеты не появлялись, но рано утром в понедельник один из самолетов типа
"Констеллейшн", принадлежавший японской авиакомпании JAL,  прошел  слишком
близко от воздушного пространства "Йонаги".  И  тут  же  в  воздух  взмыла
дюжина "Зеро", один  из  истребителей  дал  предупредительный  выстрел.  В
панике  пилот  огромного  "Локхида"  заложил  крутой  вираж  и,   спасаясь
бегством,  полетел  в  сторону  аэродрома.  Сотни  моряков   на   "Йонаге"
показывали на него пальцем и смеялись.
   Йоси Мацухара провел весь  понедельник  и  большую  часть  вторника  на
аэродроме. Брент заметил особый блеск в глазах летчика и подошел к  трапу,
когда Мацухара покидал корабль.
   - У вас сегодня свидание, Йоси-сан? - шепнул Брент подполковнику,  стоя
у основания забортного трапа, когда во  вторник  вечером  летчик  проходил
мимо его поста рядом с пулеметом "Намбу".
   На лице Мацухары появилась мягкая улыбка.
   - Я подумываю об этом. Есть кой-какие мысли. А у вас?
   Брент хихикнул.
   - Я не прочь ненадолго отвлечься, Йоси.
   Они расхохотались.


   Дом Кимио Урсядзавы представлял собой большую  традиционную  деревянную
постройку и находился в токийском районе Сибуя. Йоси снял обувь,  и  Кимио
проводила его в гостиную комнату, усадила его на дзабутон перед  токонома,
где находилась ваза с искусно подобранными  ветками  цветущей  вишни  и  с
чудным рисунком пером. Кимио была одета в обтягивающее  кимоно,  а  волосы
все так же уложены в традиционную прическу. Наполнив чашечку гостя горячим
сакэ, она села напротив него.
   - Очень великодушно со стороны столь занятого человека, Йоси-сан, найти
время и почтить присутствием мой скромный дом.
   Он  улыбнулся  освященным  временем  самоуничижительным   вступительным
фразам японской хозяйки.
   - Отнюдь нет, - ответил он, следуя древней традиции. - Это  я,  простой
моряк, почту за честь посетить прекрасное жилище очаровательной хозяйки. -
Он осушил чашечку. Она вновь наполнила ее. - Мы чуть не забыли,  -  быстро
произнес он, поднимая чашечку. - За императора!
   - За императора, - эхом отозвалась Кимио.  Они  выпили,  чашечка  вновь
опустела, и Кимио вновь наполнила обе.
   - Вы скоро отбываете?
   - Это военная тайна.
   - Все выйдут провожать вас. Вам не спрятать "Йонагу". Он  огромен,  как
гора Фудзи. Ходят слухи, что арабы стягивают силы, возможно, для нападения
на Индонезию, а затем - на Японию.
   - Слухи, - уклончиво ответил он. - Я просто летчик,  который  выполняет
приказы.
   - Йоси-сан, - сказала Кимио, внезапно смягчив тон.  -  Давайте  сегодня
оградим себя от мира. Только вы и я - больше ничего. -  Она  посмотрела  в
его глаза, и вновь он ощутил какое-то странное лихорадочное чувство.
   - Да,  Кимио.  Я  никогда  не  позволял  себе  такой  роскоши.  Давайте
попробуем.
   Она медленно поднялась.
   - Я приготовила для вас ужин. - Она  пошла  на  кухню,  а  Йоси  что-то
толкнуло изнутри при виде ее плавно движущихся ягодиц под кимоно.
   Через минуту Кимио вернулась  и  подала  еду,  достойную  богов:  суси,
изумительных угрей с рисом и соевым соусом, темпура - рыбу,  запеченную  в
тесте с грибами, батат и зеленые бобы, чаши дымящегося риса и соба. И  его
чашечка для сакэ постоянно была наполнена.
   Завершив трапезу гурманов, Мацухара вздохнул, расслабился и вместо  чая
вновь отхлебнул сакэ. Кимио убрала со стола и села,  поигрывая  сакэдзуки.
Мацухара чувствовал себя удовлетворенным, а теплый напиток  придал  особую
яркость предметам. Кимио стала казаться еще красивее.
   - Вы потрясающая женщина, - сказал он искренне и просто.
   - Спасибо, Йоси. Вы очень красивый  мужчина.  -  Он  почувствовал,  как
краска прилила к его лицу. Потянувшись через стол, она взяла его за  руку.
- Вы не были с женщиной уже много лет.
   - Да. - Он завладел ее другой рукой. Она была теплой и бархатистой.
   - Вы считаете меня привлекательной, Йоси-сан?
   - Вы красивы. И обладаете телом богини.
   - Хотите взглянуть на него?
   У Мацухары перехватило дыхание, как будто кто-то ударил его в солнечное
сплетение. Он не верил своим ушам.
   - Вы не обязаны это делать.
   - Вы хотите увидеть мое тело? - снова спросила она.
   Губы самурая задрожали, как будто тысячи крохотных иголок  вонзились  в
его лицо и шею. Он был неспособен говорить и молча кивнул.
   Кимио медленно встала, прошла в центр комнаты, не  отрывая  взгляда  от
Мацухары. Как в трансе, Йоси следил за тем, как она  вытягивала  из  волос
веточки-украшения,  гребни  и  шпильки.  Она  тряхнула  головой,  и  волна
блестящих волос упала ей на плечи,  как  шелковый  черный  водопад.  Кимио
развязала оби, распустила завязки, и кимоно распахнулось, обнажив янтарную
кожу и тончайшее белое белье. Кимоно, соскользнув с плеч,  упало  на  пол.
Дыхание летчика стало хриплым, немигающим взглядом широко открытых глаз он
вбирал в себя точеное тело, прикрытое  Лишь  тонким  шелковым  лифчиком  и
узенькими кружевными трусиками.  Он  почувствовал  присутствие  в  комнате
некоей силы - силы ее сексуальности - и, как  будто  притянутый  магнитом,
поднялся. Протянув руку, Кимио произнесла:
   - Я делаю это не потому, что вы самурай, который служит императору.
   - Тогда почему? Почему для мена?
   Она посмотрела на него пылающими от страсти глазами.
   - В этот миг, Йоси-сан, я служу себе самой. - Она отвела руки за спину,
и лифчик упал, обнажив холмы ее большой груди со стоящими сосками.
   Йоси поднял руки и коснулся ее груди,  лаская  соски  и  темные  кружки
грудей. Кимио охнула и придвинулась ближе. Плотина десятков лет копившейся
пустоты прорвалась. Он резким движением притянул ее к себе, целуя ее  рот,
глаза, шею, груди, живот, а она выгибалась и стонала.
   - Последнее слово за вами, - прошептала она. Сначала он не понял. Тогда
она положила его руку на резинку трусиков, и Йоси потянул их вниз, сдирая,
разрывая шелк трясущимися руками. Он поглядел на темный треугольник  волос
у нее на лобке, в голове у него застучало. И ее руки тоже были заняты: она
расстегивала его китель.
   - Пистолет, - сказала она.
   - Да. Все по порядку. - Несмотря на сотрясавшую его дрожь, он отстегнул
"Оцу" и быстро избавился от остальной формы, бросив ее на пол, словно кучу
тряпья.
   Она окинула взглядом его плечи, узкую талию, мускулистые ноги и мужскую
готовность.
   - Вы бесподобны, Йоси-сан.
   Взяв летчика за руку, Кимио провела его  в  другую  комнату  с  широким
футоном. Она медленно легла  на  спину  и  протянула  к  нему  руки.  Йоси
опустился между ее ногами, и она приподняла бедра, когда он наконец  нашел
ее горячее влажное лоно. Она с шумом выдохнула, прижимая его  за  спину  к
себе, и комната завертелась словно карусель.
   Снова и  снова  он  брал  ее,  яростно  и  неутомимо,  пока  при  свете
наступившего дня он не соскользнул с нее и не провалился в  глубокий  сон.
Такого покоя и мира он не знал свыше сорока лет.



        18

   Работа  шла  быстро,  и  в   течение   десяти   дней   полностью   были
отремонтированы погреб боеприпасов для пятидюймовых орудий и  поврежденная
переборка третьего машинного отделения. Еще неделя ушла на ремонт  обшивки
корпуса и топливных  танков.  Но  из  Средиземноморья  поступили  зловещие
новости.
   Через три недели после того, как судно поставили в сухой  док,  адмирал
Фудзита проводил заседание штаба. Фрэнк Демпстер, находившийся  на  берегу
целую неделю, стоял перед картой, прикрепленной к  переборке,  и  говорил,
указывая на нее:
   - Как вам известно, по Аденскому заливу всегда проходит много танкеров,
особенно здесь, - он передвинул  указку  на  северо-запад,  -  в  Оманском
заливе.
   - На выходе из Персидского залива, - уточнил Фудзита.
   - Да, сэр. - Фрэнк вновь повернулся к карте. - ВМС США на  своих  базах
имеют подлодки ПЛАРБ, здесь и здесь. - Он указал места их  расположения  в
Аравийском море рядом с Аденским и Оманским заливами.
   - ПЛАРБ? - недоуменно спросил Кавамото.
   -  Простите,  -  извинился  агент  ЦРУ.  -  ПЛАРБ  разрабатывались  как
стратегические  ракетные  подводные  лодки,   оснащенные   баллистическими
ракетами. Это было до вывода китайской  лазерной  спутниковой  системы  на
орбиту. Теперь  они  переоборудованы  для  нанесения  торпедного  удара  и
разведки. Я полагаю, что на базе находятся лодки класса "Огайо". Обе"  они
атомные, с водоизмещением девятнадцать тысяч тонн и могут  находиться  под
водой месяцами.
   - Мне нужен ваш отчет, - нетерпеливо сказал  Фудзита.  Лицо  сотрудника
ЦРУ покраснело, и улыбка скривилась.  Брент,  сидевший  на  дальнем  конце
стола с младшими  офицерами,  полюбопытствовал  про  себя  -  не  пьет  ли
Демпстер.
   - Да, сэр. Три дня назад два танкера водоизмещением двести  тысяч  тонн
покинули Оманский залив и направились к юго-востоку.
   Фудзита перебил его.
   - Однако корабли такого размера не могут быть топливозаправщиками.
   - Да,  сэр.  Но  согласно  полученной  информации,  они  направились  к
Никобарским островам. - Указка переместилась на запад за сороковой  градус
долготы в крайнюю точку северной оконечности Суматры.
   Прозвучал голос Марка Аллена.
   - Никобарские острова относятся к Индии.
   - Индия находится под пятой Каддафи, - сказал Бернштейн.
   - Я не поверю этому, - парировал Марк Аллен.
   - Это не имеет значения, Марк, - ответил  Демпстер.  -  Мы  располагаем
информацией о том, что арабы там, на Никобарских островах,  создают  базу.
Точно так же, как мы сделали в Кваджалейне, Улиси...
   - Знаю, знаю, - отозвался Аллен.
   Фудзита поймал нить разговора.
   - Под чьим флагом плавают танкеры?
   - Либерии.
   - Для отвода глаз?
   - Да, адмирал. Владельцами этих судов являются арабы, и команда состоит
из арабов.
   - Они могут встать на стоянку где угодно, в  любом  нейтральном  порту.
Ваш спор является чисто академическим.
   Аллен и Демпстер уставились друг на друга.
   - Да, конечно, - краснея, признал Демпстер.
   Фудзита продолжал наступать.
   -  А  как  насчет  танкеров-топливозаправщиков?  Быстроходных  танкеров
водоизмещением от двадцати до тридцати тысяч тонн?
   - Прошлой ночью три танкера  вышли  из  Аденского  залива.  Раньше  они
принадлежали России. Два - суда класса "Березина", водоизмещением тридцать
пять тысяч тонн,  один  -  танкер  класса  "Челекен"  имеет  водоизмещение
двадцать пять тысяч тонн.
   - Получается, что большие танкеры  могут  встать  на  стоянку  в  любом
месте, а быстроходные могут заправить горячим  суда,  имеющие  тактическую
задачу, и пополнить свой запас, перекачав его из более крупных танкеров.
   - В этом нет ничего незаконного, адмирал, - согласился Марк Аллен.
   - А русские и арабы прибрали к рукам ООН и Международный суд?
   - С моей точки зрения, -  отозвался  Демпстер,  -  это  точная  оценка,
адмирал.
   Фудзита бросил взгляд на Бернштейна.
   - Полковник, перед совещанием вы сообщили мне  о  перемещении  арабской
ударной военно-морской группы.
   - Да. Мы только что получили сообщение. ВВС Израиля сообщает о том, что
три авианосца, два крейсера и,  возможно,  около  дюжины  эсминцев  прошли
через Красное море и сейчас, должно быть, уже  входят  в  Аденский  залив.
Агенты информировали нас о том, что группа направляется в Индонезию.
   Воцарилась напряженная тишина, и адмирал обвел глазами стол.
   - Теперь, получив данные о продвижении танкеров, мы можем быть  уверены
в том, что операция началась. - Он поднял указку. - Они должны направиться
на юго-восток через Аравийское море и пройти южнее Мальдивских островов  и
севернее архипелага Чагос. Затем они двинутся на восток в Индийский  океан
к месту, находящемуся к западу от Суматры и к югу от Никобарских островов.
Переход длиной почти шесть тысяч миль. Здесь они  заправятся  топливом.  -
Указка вновь коснулась карты в точке западнее Суматры. - После этого, если
они хотят уничтожить индонезийские  нефтепромыслы  и  атаковать  нас,  они
должны войти в Малаккский пролив. - Он  повел  указкой  к  юго-востоку  по
узкой полоске воды, граничащей на севере с Малайзией, а на юге с Суматрой.
- А затем в Яванское море, перед тем как повернуть на север и  напасть  на
Японию. - Он задумчиво постукивал указкой по палубе. - Ужасное  место  для
судов,   перевозящих    тяжелые    грузы.    Ужасное!    -    Удивительный
энциклопедический ум этого ненасытного читателя продолжал работать.  -  Во
время Большой  Восточно-Азиатской  войны  англичане  потеряли  здесь  суда
"Принц  Уэльский"  и  "Рипалс".  -  Он  ткнул  указкой  в  точку  рядом  с
полуостровом Малакка. - А  "Дорсетшир"  и  "Корнуэлл"  -  тут.  -  Адмирал
показал на район рядом с Цейлоном. Указка переместилась в  точку  севернее
Явы. - А тот глупый голландский адмирал Карл Дорман  потерял  "Кортенаер",
"Электру", "Юпитер", "Яву", "Де  Рюйтер",  "Хьюстон"  и  "Перт"  здесь,  в
стесненных водах. - Адмирал снова отметил точку на карте. - Здесь, на этом
кладбище глупости так называемых асов судовождения, мы поймаем их!
   - Банзай! Банзай!
   Старый адмирал прочертил линию к юго-западу от Токио через Филиппинское
море западнее Рюкю, затем севернее Лусона и  на  юг  -  к  Южно-Китайскому
морю.
   - Чтобы перехватить их, нам потребуется проплыть полторы тысячи миль, -
сказал он скорее сам себе, чем присутствующим. - Мы можем сначала дать  им
бой, а дозаправиться после. - Фудзита обратился к сотруднику ЦРУ: - Мистер
Демпстер, у вас есть разрешение на  стоянку  наших  танкеров  в  Субикском
заливе?
   - Да, сэр. Они находятся в пути из Вальдеса и примерно через двое суток
прибудут  в  Субикский  залив.  -  Агент  ЦРУ  взглянул  на  документ.   -
Филиппинское  правительство  серьезно  озабоченно  угрозой   индонезийским
нефтепромыслам.   Мы   вели   переговоры   относительно   разрешения    на
использование  старой  построенной   США   взлетно-посадочной   полосы   в
Пуэрто-Принсеса на острове Палаван на случай повреждения  полетной  палубы
"Йонаги". Филиппинцы отказались поставлять нам боеприпасы  и  дозаправлять
самолеты, хотя разрешат им приземлиться.
   Фудзита постучал по карте.
   -  Хорошо,  хорошо.  Вы  отлично  сработали,  мистер  Демпстер.   Будем
надеяться, что нам не понадобится Палаван. -  Он  задумчиво  посмотрел  на
агента ЦРУ. - Но мы пока не получили их разрешения?
   - Да, сэр. Но мы ожидаем его. Завтра через военно-морскую разведку  нам
передаст их решение посол Филиппин в Вашингтоне.
   - Они так же заинтересованы в этом, как и мы, - проворчал  Фудзита.  Он
повернулся к Кавамото. - Я хочу, чтобы судно вышло в море завтра  утром  в
восемь ноль-ноль.
   - Но, сэр, работы не окончены.
   -  Находящиеся  в  увольнении  сегодня  вернутся;   водонепроницаемость
третьего машинного отделения и вспомогательного  склада  для  пятидюймовых
снарядов мы восстановили.
   - Да, сэр. Но переборка между  одиннадцатым  и  тринадцатым  котельными
отделениями протекает. К  тому  же  не  восстановлена  водонепроницаемость
отсека пять-семь-один, отсека  упорного  подшипника  по  правому  борту  и
центрального  отделения  гребных  электродвигателей.  Я   подсчитал,   что
достаточно одного попадания в кормовой части по  правому  борту  и  внутрь
хлынет две тысячи тонн морской воды. Кроме того, мы недостаточно запаслись
провизией...
   Повернувшись  к  Мацухаре,  Фудзита  взмахом  руки  прервал  возражения
Кавамото.
   - Ваши истребители?
   - Готовы, сэр.
   К подполковнику Ямабуси:
   - Бомбардировщики?
   - Готовы, сэр.
   К кэптену Файту:
   - Эскорт?
   - Готов.
   - Мотористы?
   - Произведены регламентные работы  на  всех  котлах,  и  они  готовы  к
работе. Вспомогательные двигатели готовы и могут быть запущены, как только
мы отключимся от берегового источника питания, а  четыре  топливных  танка
заполнены.
   - Отключите котлы и передайте капитану второго ранга Камакуре, чтобы он
приступила затоплению доков. - Подполковник  поднес  телефонную  трубку  к
уху. Продолжая разговор, Фудзита перевел взгляд на капитана третьего ранга
Нобомицу Ацуми. - Артиллерийское вооружение?
   -  Все  орудия  и  системы  управления  огнем  находятся  в   состоянии
готовности. Погреба боеприпасов заполнены.
   Фудзита повернулся к адмиралу Марку Аллену.
   - Наши шифраторы, радары, радиопеленгаторы?
   - В полной готовности. Есть новое устройство радиоперехвата  -  датчик,
регистрирующий сигналы радара, классифицирующий частотные  характеристики,
скорость следования импульсов, мощность и даже почерк передатчика.
   Не обращая внимания на замешательство японских офицеров, Фудзита  вновь
обратился к старшему помощнику.
   - У вас недостаточный запас провизии...
   Кавамото, нервничая, заерзал.
   - Да, сэр.
   - Загрузитесь как можно больше, особенно рисом, до того как мы  покинем
док. Это произойдет через  семь  или  восемь  часов.  -  Фудзита  подергал
пальцами седой волос на подбородке. -  Если  необходимо,  мы  можем  вдвое
уменьшить рацион. Но, несмотря ни на что, отплываем завтра утром.
   - Банзай! Банзай!
   В шуме раздался голос Демпстера.
   - Сэр! Сэр! С вашего разрешения я хотел бы остаться на борту. - Тишина.
   - Опасность будет велика.
   - Я знаю, сэр.
   - Хорошо. Добро пожаловать.


   Несмотря на сильное возбуждение и то,  что  "Йонага"  начал  оживать  -
слышался рокот  вспомогательных  двигателей  и  рев  заполненных  топливом
котлов, - Бренту Россу нечего было делать.  Он  был  свободен  от  несения
вахты, но не мог сойти на берег в увольнение, поэтому отправился  в  каюту
Йоси Мацухары, обуреваемый мыслями о Саре.
   Улыбающийся летчик впустил Брента в каюту. Удобно устроившись на  стуле
с жесткой спинкой, Брент увидел, что на столе лежат ножницы,  кусачки  для
ногтей и конверт. Заметив вопрос в глазах американца, летчик пояснил:
   - Мы, самураи, считаем,  что  надо  готовиться  ко  всем  превратностям
жизни. - Он указал на заваленный вещами столик. - Я пишу Кимио и положил в
конверт ногти и прядь волос.
   - Ногти и прядь волос?
   - Да. Если я погибну и мой прах не будет возвращен в Японию, она сможет
кремировать хотя бы это. - Мацухара постучал пальцем по  конверту.  -  Это
поможет моему духу войти в храм Ясукуни.
   Брент кивнул. Он только что написал записку Саре Арансон, уверяя  ее  в
своей любви и обещая вернуться. Рассказав об этом Йоси, он добавил:
   - Но я не вкладывал волосы или ногти.
   - Что ж, Брент-сан, она еврейка, а вы христианин,  -  серьезно  ответил
Мацухара.
   - Да, Йоси-сан. - Непроизвольно они затронули щекотливую тему,  но  это
их не удивило.
   - Ну тогда ваш дух будут поддерживать две самые могущественные религии.
Безусловно, ваша душа без труда попадет на  небеса.  -  Абсурдность  этого
утверждения маскировалась абсолютно серьезным  выражением  лица.  Мацухара
действительно пытался утешить  его.  Исполненный  чувством  благодарности,
Брент серьезно кивнул.
   - Брент-сан, - непривычно застенчиво спросил Йоси. - Вы любите поэзию?
   Удивленный вопросом, Брент ответил:
   -  Ну,  конечно,  я  наслаждался,  читая  Бернса,  Байрона,  Сэндберга,
Фроста...
   - А хайку?
   - Да, конечно. Мой отец очень любил их.
   Летчик перевел взгляд на  листок  бумаги  на  своем  столе  и  медленно
залился краской.
   - Мне очень нравится  Кимио  Урсядзава,  и  я  благодарен  вам  за  мое
знакомство с ней.
   Брент был ошеломлен. Самурай доверил ему самое сокровенное.
   - Я рад, Йоси-сан. Мужчина без женщины неполноценен.
   Подполковник вздохнул.
   - Большую часть жизни я летал, чтобы биться и  погибнуть,  не  думая  о
женщинах, семье, особенно после налета на Токио. Но  теперь  у  меня  есть
Кимио,  и  хотя  я  все  еще  летаю  во  славу  императора,  мне   хочется
возвращаться назад, Брент-сан. - Он посмотрел в глаза  американца,  удивив
того еще одним вопросом. - Как вы думаете, наносит ли мне  это  ущерб  как
воину?
   -  Безрассудная  храбрость  порождает  мертвецов,  а  не   героев   для
императора, - ответил Брент.
   Йоси хмыкнул.
   - Иногда в ваших словах больше самурайского духа, чем  у  японца.  -  И
серьезно добавил: - За долгие годы, проведенные в  Сано-ван,  я  перечитал
все  книги,  которые  только  были  на  борту.  Я  читаю  на   английском,
французском и немецком, -  отметил  он  с  гордостью  и  продолжал:  -  Вы
когда-нибудь читали "Моби Дика", Брент-сан?
   - Да, конечно. Это классика.
   Японец забарабанил пальцами по столу.
   - А вы не думаете, что мы все Ахавы, преследующие своих белых китов?
   Энсин пожал плечами.
   - Библейский Ахав поклонялся ложным богам.  Но  я  думаю,  что  Мелвилл
согласился бы с вами.
   - Тогда мой белый кит - это честь, традиция и смерть за императора.
   - А "Йонага" - наш "Пеко", Йоси-сан? - Брент был очарован этой стороной
Мацухары, о которой он никогда не подозревал.
   - Почему бы и нет? Ваши духовные ориентиры практически те же, что  и  у
меня: честь, традиция, и...
   - Но только я предпочел бы жить для своей страны. Энсин подался вперед.
- Смерть, Йосисан, не является мерилом моего мужества и судьбы.
   - Тут вы неправы, Брент-сан. Достойно умереть на поле  брани  -  высшая
цель самурая. После смерти мы обретаем вечную жизнь.
   - Конечно, я знаю, Йоси-сан. И вам известно, что я не стал бы бегать от
смерти.
   Явно удовлетворенный, летчик вновь устремил взгляд на стол  и  постучал
пальцем по листку бумаги.
   - Я написал Кимио стихотворение и хотел бы прочитать его вам.
   - Конечно, Йоси-сан. Я буду польщен.
   Летчик начал декламировать:

   Словно воздушный змей,
   Оторванный от бечевы
   Зимним ветром,
   Сердце мое
   Упало к ногам Кимио.

   - Превосходно, Йоси-сан.
   - Это хайку, и на английском размер не сохраняется.  В  японском  хайку
состоит из трех строк: пяти-, семи- и вновь пятисложной. Вот где  находишь
истинную красоту.
   - Нет, Йоси-сан. Истинная красота в мысли, а не в размере или слогах.
   - Вы слишком умны для столь юного американца, -  не  скрывая  насмешки,
начал  было  Мацухара,  но  был  прерван  последовавшим  легким   толчком,
различимым только теми, кто проводит свою жизнь в море.  -  Мы  отплываем,
Брент-сан.
   - Начался последний акт пьесы.
   - Да. Я слышу, что нас зовут  священные  хесиги.  -  Он  быстро  сложил
письмо и запечатал конверт.



        19

   На следующее утро авианосец выходил из пролива Урага. Развернув судно в
направлении мыса Нодзима так, чтобы  остров  Осима  оставался  по  правому
борту, Фудзита отдал  приказ  лечь  на  курс  один-восемь-ноль  и  держать
скорость восемнадцать узлов. Стоя на своем обычном месте на мостике, Брент
вновь обрел уверенность, чувствуя через стальную напольную решетку  глухие
удары четырех мощных двигателей. "Йонага" -  в  море,  его  пуповина  была
перерезана, шкура залатана, сердце билось с новой силой.
   Рассветные сумерки таили в себе нечто зловещее. Ветер гнал с юго-запада
большие волны, бившиеся  о  левый  борт  авианосца,  мягко  поднимавшие  и
перекатывавшие восьмидесятичетырехтонную  громаду.  Нос  судна,  раздвигая
тонны  свинцово-серой  воды,  с  треском   вспарывал   гребни   непрерывно
накатывавших волн, всплески  которых  достигали  ангарной  палубы.  Сверху
доносился гул  самолетов  воздушного  патруля,  неразличимых  в  затянутом
сплошными облаками  небе,  сером  как  лицо  мертвеца.  Поежившись,  Брент
засунул поглубже руки в карманы своей штормовки.
   Фудзита подозвал его к карте.
   - Мы находимся на сто сороковом  меридиане  и  будем  следовать  курсом
один-восемь-ноль, пока не достигнем тридцать второй параллели. После этого
мы ляжем на курс два-два-семь и войдем вот здесь в  Филиппинское  море.  -
Адмирал провел пальцем по карте. Брент кивнул и снова стал смотреть  через
ветрозащитный экран. Он был  свободен  от  несения  вахты,  но  остался  с
адмиралом, разглядывая в бинокль линию горизонта.
   К полудню развиднелось, море успокоилось. Купаясь в слепящем  солнечном
свете, авианосец резал ровную морскую гладь, входя в воду,  словно  нож  в
голубой бархат. Настроение моряков улучшалось вместе с погодой.
   Телефонист, матрос Наоюки, повернулся к адмиралу.
   - Радиолокатор обнаружил большое  скопление  самолетов,  приближающихся
курсом три-пять-пять, дальность триста километров, сэр.
   - Очень хорошо.  Наши  новые  авиагруппы,  -  сказал  Фудзита.  -  Всем
орудиям, находящимся в боевой готовности, держать под  прицелом  самолеты,
следующие курсом  три-пять-пять.  Боевому  информационному  посту  навести
самолеты патруля. - Брент улыбнулся, подумав про себя: "Старик никогда  не
полагается на случай". Спустя несколько минут позади  авианосца  высоко  в
небе послышался гул моторов. Подняв бинокль, Брент увидел цепь  самолетов,
выстроившихся в обычном для японцев строе -  тремя  тройками.  С  полетной
палубы послышались приветственные крики.
   -  Приготовиться  к  посадке  самолетов,  -  крикнул  Фудзита   Наоюки.
Послышались  команды,  взлетели  вымпелы,  и  мощный  авианосец   медленно
развернулся.
   Брент почувствовал, что на мостике появился кто-то еще.  Это  был  Йоси
Мацухара, который нетерпеливо припал к ветрозащитному экрану,  внимательно
оглядывая палубу, когда первый самолет, "Айти", заходил на посадку.
   - Черт возьми, Брент, - произнес летчик, ударив кулаком по  ограждению.
- Мне самому следовало бы вести их.
   - Зачем, Йоси? - спросил Брент,  указав  на  небо,  в  котором  высоко,
словно неугомонные  морские  птицы,  кружили  блестящие  белые  "Зеро".  -
Такамура и Кодзима - отличные летчики. Вы сами это говорили.
   - Знаю, знаю, но негоже мне быть здесь, пока они в небе.
   Брент хмыкнул.
   - Не один вы груши околачиваете...
   - Груши?
   Брент рассмеялся.
   - Я хочу сказать, что нам больше ничего не остается.
   Пилот понимающе улыбнулся.
   После того как все новые самолеты совершили посадку,  Мацухара  умчался
на галерейную палубу, а Фудзита потряс всех следующей командой.
   - Курс два-два-семь, скорость тридцать.
   - Тридцать? - удивился Марк Аллен.
   Фудзита медленно повернулся к американскому адмиралу.
   - Когда мне потребуется, тогда я буду обсуждать свои  решения  с  вами,
адмирал Аллен.
   - Разумеется, адмирал. Я не оспариваю вашего права командования.


   На скорости 30 узлов боевая группа быстро вошла  в  Филиппинское  море,
оставляя за восточным горизонтом острова Бонин и далеко  на  западном,  по
правому борту, Окинаву. На  следующий  день  Брента  вызвал  в  радиорубку
оператор РЛС Пирсон. Прокладывая себе путь  в  заполненную  людьми  каюту,
заставленную мерцающими зеленым электронно-лучевыми трубками, компьютерами
и горами электронного оборудования, Брент  наконец  добрался  до  молодого
шифровальщика, который  находился  у  пульта  аппаратуры  радиоэлектронной
разведки. Пирсон внимательно слушал сигналы в наушниках и приник  взглядом
к экрану индикатора РЛС. Он посмотрел на энсина умными темными  глазами  и
заговорил вибрирующим голосом, снимая наушник с правого уха.
   - Думаю, что кто-то там есть и  этот  кто-то  очень  любопытен,  мистер
Росс.
   Пирсон обладал  поразительным  умением  обнаруживать  и  расшифровывать
сигналы. Понимая, что оператор что-то нашел, Брент наклонился вперед.
   - Вот опять, сэр. - Пирсон плотно прижал наушник к голове. Брент указал
на  громкоговоритель  на  переборке.  Техник  щелкнул  выключателем,  и  в
динамике заскрежетали атмосферные помехи. Но потом раздался слабый неясный
сигнал - один раз.
   Через несколько секунд он повторился.
   Брент знал, что, поскольку  радар  можно  обнаруживать  на  расстояниях
значительно больших, чем генерируемый им обратный сигнал, у  них  отличные
шансы не быть обнаруженными. В любом случае, когда  оператор  обнаруживает
цель, он локализует сигнал на экране, а датчики судна-цели дают постоянный
высокий звук. Этот странный  сигнал  не  настораживает  оператора,  и  тот
продолжает стандартный поиск.
   Пирсон посмотрел на экран, изменил масштаб, выругался, повернул  другую
ручку. Он показал на темные пятна в углу экрана.
   - Сигнал, вероятно, идет оттуда,  из  грозового  фронта,  поэтому  наши
самолеты-разведчики не заметили цель.
   Неясный сигнал звучал снова и снова.
   - Он нас не засек, - задумчиво произнес Брент.
   - Да, он направил свой луч на нас,  а  мы  даем  устойчивые  помехи.  -
Пирсон переместил движок и переключил два  выключателя.  -  Диапазон  "X",
частота восемь гигагерц, киловатт пятнадцать, дальность около  ста  сорока
миль, судно мощное, но  не  торговое,  мистер  Росс,  РЛС  установлена  на
небольшом корабле.
   - Почему?
   - При такой дальности искривление земной поверхности является  причиной
того, что луч перескакивает через нас. - Динамик  снова  загудел  неясным,
пугающим звуком. - Вы слышите, сэр? Ширина  его  луча  всего  лишь  четыре
градуса, и мы попадаем на нижний фронт  импульса.  Именно  поэтому  сигнал
неясен, словно ненастроенная радиостанция, находящаяся в мертвой зоне.
   Брент кивнул.
   - Вы сказали, что это небольшое судно.
   - Да, сэр. Луч в четыре градуса при дальности сто сорок миль  означает,
что его антенна менее двух футов в диаметре. Большой корабль имел бы более
крупную антенну на высокой мачте, и они бы уже обнаружили нас.
   В углу экрана появилась тусклая точка, частично скрываемая штормом.
   - Это он, сэр.  Думаю,  подводная  лодка  или  разведывательное  судно,
мистер Росс.
   - Отличная работа, Пирсон, - похвалил оператора Брент.
   - Доложить вахтенному офицеру?
   - Нет, я сам сообщу адмиралу. Он сейчас на флагманском мостике.
   Спустя  минуту  Брент  опять  пробивался   через   заполненную   людьми
радиорубку к ходовой рубке и поднимался  вверх  по  трапу  на  флагманский
мостик к  адмиралу  Фудзите,  который  с  напряженным  вниманием  выслушал
доклад, потом снял трубку и прокричал команды,  после  чего  посмотрел  на
Брента.
   - B5N с фотокамерой сделает облет цели.
   - Это может быть вражеская подлодка или  разведывательное  судно,  сэр.
Там узнают, что мы поблизости.
   - Они и так знают, мистер Росс. Весь мир знает, что мы вышли в море.  -
Адмирал лукаво улыбнулся. -  Будем  надеяться,  что  это  разведывательное
судно. А мы уж перед ним в грязь лицом не ударим.
   Озадаченный Брент посмотрел в бинокль на облака на дальнем горизонте.
   - Это русское разведывательное судно  класса  "Приморье",  -  глядя  на
фотографию, сообщил присутствующим во  флагманской  рубке  Марк  Аллен.  -
Водоизмещение четыре тысячи тонн, максимальная скорость около четырнадцати
узлов. Настоящая фабрика разведки.
   - Хорошо, хорошо. - Фудзита повернулся к капитану третьего ранга  Ацуми
и отдал приказание, сбившее всех с толку. - Курс  один-семь-три,  скорость
шестнадцать.
   - Сэр, - заметил Марк Аллен. - Нас обязательно засекут.
   - Знаю, адмирал Аллен, знаю.


   На следующий день "Йонага" медленно прошел в шести милях от небольшого,
похожего на траулер судна, увешанного антеннами. Оно было так близко,  что
два "Флетчера" из эскорта авианосца прошли с ним борт о борт.
   - Плывет под русским флагом, - сказал Брент, глядя в  бинокль.  В  этот
момент шестерка "Зеро" сделала  крутой  вираж  и  пронеслась  над  русским
кораблем от носа до кормы, включив двигатели  на  полную  тягу.  Маленькое
судно медленно  развернулось  кормой  к  "Йонаге"  и  поплыло  прочь.  Все
засмеялись.
   Фудзита отдал команду телефонисту.
   - Поднять сигнал: "следовать за мной,  курс  два-два-семь".  -  Адмирал
подошел к переговорной трубке, не сводя глаз с Брента Росса.
   Энсин скользнул биноклем по дальнему флангу кораблей  эскорта,  которые
по-прежнему держались на расстоянии, позволяющем  использовать  для  связи
вымпелы и прожектора.
   - Все отвечают, сэр.
   - Хорошо. Матрос Наоюки, следовать за флагманом.  -  И  в  переговорную
трубку: - Право руля на два-два-семь. - Фудзита посмотрел  на  удаляющееся
разведывательное судно. - Теперь,  Иван,  сообщи  друзьям-арабам  о  наших
шестнадцати узлах. - Адмирал повернулся к Бренту. - Кто у радара?
   - Пирсон, сэр. Самый лучший специалист.
   - Как  только  окажемся  вне  досягаемости  радаров  Ивана,  немедленно
сообщите мне.
   - Есть, сэр. - Старик что-то задумал - за  мерцающими  черными  глазами
затаился острый ум тактика. Но что? Зачем этот нарочитый  контракт?  Брент
пожал плечами. Скоро все станет ясно. Может быть, с помощью бомб и торпед.
Энсин поднял бинокль.


   Совещание штаба было созвано сразу же, как Пирсон доложил, что  сигналы
русского разведывательного судна слабеют и скоро совсем исчезнут.  Фудзита
тут же приказал увеличить скорость до 30 узлов.
   Вошел  улыбающийся  и  возбужденный  Демпстер,  неся   в   руке   пачку
документов.
   - Адмирал, - обратился он, когда члены штаба расселись, - правительство
Филиппин разрешает нам использовать ВПП Пуэрто-Принсеса на Палаване.
   - Отлично.
   Но Марк Аллен принес плохие новости.
   - Шифровальщик Херера только что передал мне вот это. -  Он  помахал  в
воздухе листом бумаги. - Американские подлодки обнаружили  ударную  группу
арабов в двухстах милях, трехстах  двадцати  километрах  к  юго-западу  от
Цейлона, или Шри-Ланки, как он сейчас называется. - Он  опустил  голову  и
начал читать: - Семьдесят восемь градусов восточной долготы и примерно три
градуса северной широты.
   Фудзита поднялся и подошел к карте.
   - Где-то здесь, - сказал он. - Они, наверное, делают узлов двадцать.  -
Адмирал  пальцем  поскреб  подбородок.  -  От  северо-западного  побережья
Суматры они  могут  добраться  сюда  примерно  за  тридцать  три  часа,  с
заправкой и заходом в Малаккский пролив - потребуется около сорока... если
они хорошие моряки.
   - Сэр, - сказал Марк Аллен. - Они знают о нас. Мы перехватили  передачу
с русского разведсудна, которое сообщило всему свету, где мы находились.
   - Отлично! И сказали всему свету, что наша скорость шестнадцать  узлов.
- Офицеры переглянулись.
   - Но, сэр, - настаивал Марк Аллен. - Они могут ожидать, что мы  изменим
скорость... в тактических целях.
   - Но точно они этого не знают, адмирал Аллен. -  Фудзита  повернулся  к
карте и ткнул указкой на значительном расстоянии от Южно-Китайского  моря.
- Мы будем находиться  здесь,  между  полуостровом  Малакка  и  Борнео,  в
четырехстах восьмидесяти пяти километрах, трехстах  милях  от  Малаккского
пролива, когда они появятся. - Мы сравняем наши шансы.
   Аллена это не удовлетворило.
   - Слишком много допущений: что у них плохо поставлена разведка, что они
придут в назначенное время, что они не обнаружат наши самолеты...
   Фудзита нетерпеливо ударил резиновым концом указки по столу.
   - Адмирал Аллен, я читал доклад Морисона о сражении у острова Саво.
   Аллен покраснел.
   - Знаю, сэр. Я опрашивал выживших и помогал писать этот том.
   - В этом сражении вы в течение  получаса  потеряли  крейсеры  "Квинси",
"Винсеннес", "Астория" и "Канберра" просто из-за глупости адмирала Гормли,
который, зная о силе крейсеров и эсминцев под командованием моего  старого
приятеля Гунити Микава, пошел на него, не приняв  во  внимание  повышенную
скорость движения Микавы, почему и попал под его орудия.
   - И вы думаете, что сможете посоперничать с  Микавой  и  застать  врага
врасплох? Это будет удачей.
   - Только дураки полагаются на удачу, адмирал  Аллен.  -  Фудзита  снова
повернулся в карте. - Когда они окажутся в зоне  досягаемости,  мы  вышлем
двадцать семь "Зеро" и двадцать семь "Айти" на высоте  восемнадцать  тысяч
футов.
   - Их РЛС перехвата засекут самолеты за двести - двести пятьдесят  миль,
адмирал, - заметил Марк Аллен.
   - Разумеется. Они их будут перехватывать. - Японец ткнул в карту.  -  А
мы пошлем B5N на малой высоте, метрах в ста над водой, в мертвой  зоне  их
радаров. Пока они будут смотреть вверх, мы ударим торпедами из воды.
   - Банзай! Банзай!



        20

   Три дня пути привели "Йонагу" в место, расположенное  в  150  милях  от
северной точки острова Лусон, потом на юг мимо  Борнео  и  Вьетнама,  пока
полуостров Малакка не оказался всего в 100 милях за  южным  горизонтом,  а
Малаккский пролив - в трехстах в том же направлении. Ни  одного  торгового
судна не наблюдалось. У Брента было  ощущение  близости  развязки,  чистых
безлюдных улиц и пустых магазинов перед обстрелом.  В  общем-то,  однажды,
когда он стоял позади Пирсона и смотрел на пульт аппаратуры радиоразведки,
шифровальщик с горечью сказал:
   - Ничего, сэр. Ничего. С тех пор как мы встретили  то  судно,  они  все
боятся. Так ведь, мистер Росс? Так ребята из  одного  квартала  наблюдают,
как один смельчак из них мерится силами с задирой из соседнего района. Они
не желают вмешиваться, но не хотят  и  пропустить  зрелище,  когда  задире
надерут задницу.
   - Боюсь, что вы правы, Пирсон, -  ответил  энсин  с  собственной  долей
горечи.
   "Зеро" продолжали непрерывное боевое патрулирование, а полдюжины "Айти"
и "Накадзим" с дополнительными топливными баками  рыскали  по  секторам  в
поисках врага. Фудзита метался по мостику, словно тигр в  клетке,  сначала
удерживая боевую группу на курсе два-семь-ноль, а потом снова переводя  ее
на ноль-девять-ноль.
   - Они должны появиться! Должны! - расстроенно бормотал он сам  себе.  -
Мы зря жжем топливо.
   Первое сообщение  о  враге  пришло  не  от  воздушной  разведки,  а  от
индонезийцев, когда пятьдесят  Ju-87C  разнесли  в  щепки  нефтеперегонный
завод в Банде на Суматре.
   Фудзита   радостно   забегал,   хлопая    в    ладоши.    Чуть    позже
самолеты-разведчики с большой высоты обнаружили два крейсера, за  которыми
следовали три авианосца и по меньшей  мере  дюжина  эсминцев,  входящих  в
Малаккский пролив. Ко всеобщему  удивлению,  Фудзита,  не  собирая  штаба,
отдал приказ повернуть на север и уходить от врага.
   - Мы должны держать дистанцию, - объяснил адмирал, - чтобы не дать себя
обнаружить. - И обратился к Аллену: - Однажды вы упоминали, что  вражеские
"Мессершмитты" и  "Юнкерсы"  проектировались  для  использования  с  малым
радиусом действия.
   -  Да,  сэр.  Применительно  к  Европе,  сэр.  Даже  с  дополнительными
топливными баками они могут иметь дальность  действия,  составляющую  лишь
половину возможностей наших самолетов.
   - Хорошо. - Старик  подошел  к  карте,  поднял  указку  и  ткнул  ею  в
Малаккский пролив. - Они,  возможно,  находятся  здесь,  кося  глазами  на
нефтяные сооружения в Баликпапане, расположенном в тысяче миль к западу от
них и по-прежнему вне зоны их досягаемости. Они наверняка не ждут, что  мы
находимся так близко.
   Подал голос Бернштейн.
   - Сэр. Индонезийские ВВС...
   - ВВС?
   - Два DC-6, четыре DC-3 и полдюжины F-4F осуществили  налет  на  врага.
Сообщают, что нанесли повреждения одному из эсминцев. Донесение  поступило
только что.
   - Их потери?
   Бернштейн скривился.
   - Они потеряли все свои самолеты. Но четко повторяют снова и снова, что
самолеты любой  страны,  воюющей  против  арабов,  могут  пользоваться  их
аэродромами.
   -  Несколько  запоздалое  предложение.  -  Фудзита  посмотрел  на  Йоси
Мацухару и подполковника Ямабуси  и  передвинул  указку.  -  Индонезийские
аэродромы находятся в Банджармасине, Баликпапане и Понтианаке.  -  Адмирал
отступил назад. - И у нас по-прежнему остается Палаван. - Резиновый  конец
указки уткнулся южнее Сингапура.  -  Только  сумасшедший  попытается  идти
через пролив полным ходом и без огней. Если они будут  идти  всю  ночь  на
шестнадцати узлах, у них есть надежда  достичь  Яванского  моря  к  восьми
ноль-ноль и оказаться примерно в двадцати милях южнее Сингапура и в сорока
севернее Суматры. Посмотрите на эти  острова:  Капулауан  Риау,  Кепулауан
Линагга, Сингкеп и прочие, находящиеся на пути их эсминцев.  Маневр  будет
ограничен. - Фудзита постучал указкой по карте. -  Как  раз  то,  что  нам
нужно. - И к Ямабуси: - Мы пошлем ваши торпедоносцы ниже лучей РЛС.
   И продолжал с новой энергией:
   - Используйте  эти  острова  для  прикрытия.  -  Адмирал  повернулся  к
Мацухаре. - Подполковник Мацухара, как вы знаете, пойдет на большой высоте
с двадцатью семью "Зеро" и двадцатью семью "Айти". Он  должен  отвлечь  на
себя их воздушный патруль и сможет направлять вас, используя вашу  рабочую
частоту, или же это будем делать мы с  боевого  информационного  поста.  В
любом случае  данная  операция  потребует  крайне  точной  согласованности
действий во времени. - Адмирал постучал  указкой  по  палубе.  -  Операцию
начнем сегодня вечером в  двадцать  ноль-ноль,  нанесение  удара  в  шесть
ноль-ноль завтра утром. В  резерве  будут  находиться  восемнадцать  А6М2,
девять D3A и девять B5N. Все  остальное,  что  может  летать,  возьмите  с
собой.
   - Банзай!
   - Сэр, - сказал Марк Аллен, поднимая руку, - отличный план - зеркальное
отражение Мидуэя. Заставить врага поднять голову  и  ударить  торпедами  с
гребней волн. - Упоминание об унизительном  поражении  при  Мидуэе,  когда
авианосцы "Кага", "Акаги", "Сорю"  и  "Хирю"  были  потоплены  пикирующими
бомбардировщиками, заставило помрачнеть лица японцев. Марк Аллен  на  ходу
перестроился. - Но ваш план включает одну  атаку  с  использованием  свыше
сотни самолетов. Я бы предложил две...
   - Нет! - не дал ему договорить Фудзита, разозлившийся от  упоминания  о
Мидуэе. - Мощный удар всеми силами!
   - Но вы не сможете принять все возвращающиеся самолеты.
   - Возможно, мы потеряем некоторые - смерть неизбежна  для  самурая.  Но
ударим по врагу со  всей  силы.  Захлестнем  его  в  назначенное  время  в
выбранном нами месте.  Тактически  у  нас  нет  другого  выбора.  -  Аллен
обреченно сел.
   Закончив обсуждение с Алленом,  Фудзита  повернулся  в  сторону  храма,
японцы хлопнули в ладоши.
   - Император Дзимму,  -  обратился  адмирал  к  духу  первого  японского
императора. - Посмотри, как твои  сыновья  бросают  вызов  врагам  Великой
Японии, и порадуйся вместе с Аматэрасу их уничтожению. Дозволь нам драться
с истинным духом бусидо, вспоминая древний обет: "Если мой меч  сломается,
разреши драться руками. Если я потеряю  руки,  разреши  нападать  плечами.
Если я лишусь плеч, разреши вцепиться в глотку врага зубами".
   - Банзай! Банзай!
   - Правильно! Правильно!
   Марк Аллен молчал.



        21

   Стоя на возвышении перед доской и огромной морской картой на подставке,
подполковник  Мацухара  обвел   взглядом   собравшихся   на   предполетный
инструктаж  и   заполнивших   до   отказа   комнату   пятидесяти   четырех
летчиков-истребителей. И хотя наряду со старыми пилотами здесь было  много
вновь прибывших молодых людей, опыта им было не  занимать.  Они  оказались
самыми лучшими из сотен добровольцев. Преисполненные боевым  духом  ямато,
они носили  на  голове  повязку  хатимаки,  демонстрируя  тем  самым  свою
готовность и решимость  умереть  за  императора.  Подполковник  знал,  что
многие носили и "пояс с тысячью стежков"  -  кусок  полотна,  над  которым
трудилась тысяча неизвестных мастеров, при этом каждый  делал  всего  один
стежок, освещая его словами молитвы;  так  они  помогали  воину  встретить
славную  смерть.  Все  были  одеты  в  коричневые  летные  комбинезоны   с
изображением восходящего солнца на левом плече и нашивками на правом  и  в
шлемофоны на меховой подкладке с поднятыми наушниками. Перчатки,  парашюты
и кислородные маски грудой лежали у их ног. Каждый имел при себе  планшет.
Все выжидающе и внимательно смотрели на подполковника.
   Йоси оперся на свой меч.
   - Как вы знаете, мы ожидаем появления  противника  со  стороны  пролива
сегодня утром в восемь ноль-ноль. - Не  обращая  внимания  на  указку,  он
вытащил меч из ножен. Раздался звон стали  о  сталь.  Ткнув  им  в  карту,
Мацухара продолжал: - Мы приблизимся к цели на высоте шести тысяч  метров,
прикрывая двадцать семь D3A, идущих на пяти тысячах. - Он  подождал,  пока
пилоты сделают пометки в планшетах. - Мы играем роль приманки. -  Раздался
тяжелый вздох. - Их радиолокаторы быстро обнаружат нас, и  они  попытаются
перехватить нас с помощью всех истребителей,  которые  им  только  удастся
поднять в воздух. Каждый матрос помнит  Мидуэй,  где  мы  потеряли  четыре
авианосца и оказались бессильны перед пикирующими бомбардировщиками.  -  В
комнате повисла скорбная тишина. - Йоси продолжал: -  Подполковник  Кэндзо
Ямабуси подойдет почти над самой водой, в мертвой зоне вражеских  РЛС,  и,
используя в качестве прикрытия острова,  нанесет  удар  по  их  авианосцам
двадцатью семью бомбардировщиками B5N.
   - Банзай!
   Йоси поднял руки.
   - Затем "Айти" нанесут бомбовый удар. - Он сделал паузу. - Что касается
остального... Все это мы не раз обсуждали, но не лишним  будет  повторить,
особенно для новых пилотов. Как обычно, позывной "Йонаги" - "Полюс", мой -
"Ведущий Эдо". Я командую прикрытием сверху, а звенья, что идут  со  мной,
имеют те же опознавательные цвета - голубой и  зеленый.  -  Он  указал  на
невысокого  седовласого  летчика.  -  "Золотое"  звено  лейтенанта   Ариги
прикроет торпедную атаку Ямабуси, а подполковник Окумия будет  командовать
"Оранжевыми" и "Пурпурными" - это боевой воздушный патруль из восемнадцати
самолетов - и останется на авианосце.
   Как  вам  известно,  мы  ожидаем  участия  "Мессершмиттов  BF-109"   и,
возможно, нескольких других типов истребителей. "Мессершмитт" - скоростной
самолет,  вооруженный  двумя  двадцатимиллиметровыми   пушками   и   двумя
пулеметами калибра 7,7, то есть у них та же огневая мощь,  что  и  у  нас.
Однако никому не сравниться с "Зеро". Вступайте с ними в групповой бой, но
не нарушайте боевого порядка и не теряйте своих ведомых до тех  пор,  пока
не получите приказ вести бой самостоятельно. - Он  вонзил  острие  меча  в
стол. - Я лично собью любого, кто вздумает геройствовать и нарушит  летную
дисциплину. - Мацухара обвел взглядом напряженные лица, затем обернулся  и
жестом подозвал писаря, который направился к доске. - Запишите координаты.
Мы начнем отсюда. - Меч взметнулся к карте. - Сто семь  градусов  долготы,
два градуса тридцать минут северной широты. От  цели  нас  будет  отделять
менее трехсот километров. - Некоторые с удивлением уставились на  доску  с
цифрами.
   - Это слишком близко,  сэр,  -  возразил  Арига.  -  Мы  имеем  большую
дальность полета.
   - Верно, лейтенант. Адмирал Фудзита пойдет курсом  ноль-четыре-пять  со
скоростью восемнадцать узлов в час.  Затем  в  течение  получаса  "Йонага"
будет идти  на  два-два-пять  и  снова  перейдет  на  ноль-четыре-пять.  -
Мацухара переждал, пока все запишут данные.
   Когда пилоты оторвались от записей, он продолжил:
   - Переговоры по рации начинать по моей команде. -  Подполковник  ударил
мечом  по  карте.  -  Запасные  аэродромы  находятся  здесь,  в  Палаване,
Понтианаке,  Палембанге,  Банаке.  В  принципе  можно  пользоваться  любым
индонезийским аэродромом, но не  сингапурским.  Видимость  в  районе  цели
хорошая, облачность редкая, но на юге  наблюдаются  грозовые  тучи.  Ветер
западный, порывами, до восьми узлов в час. Курс - два-два-ноль, обратный -
ноль-девять-ноль; нам ни к чему наводить противника на "Йонагу".  Скорость
продвижения  -  сто  четыре  узла,  на  бедной  смеси,  конечно.   Хорошие
летчики-истребители стараются экономить топливо; не секрет, что на форсаже
потребление топлива может увеличиться в  два  раза.  -  Мацухара  направил
острие меча на пилотов. - А вы, новички, запомните: на ведение огня у  вас
есть только шестнадцать  секунд.  Дисциплинированный  летчик  ведет  огонь
очередями от одной до двух секунд с расстояния менее двухсот метров. -  Он
подался вперед. - Старайтесь поразить цель с пятидесяти  метров.  Это  уже
наверняка, поэтому все великие летчики прошлого всегда вели огонь на очень
близком расстоянии. Пусть ваш противник растрачивает свой боезапас.
   Подполковник вложил меч в ножны, поставил его острием вниз на  стол  и,
опершись на рукоятку, наклонился к слушателям.
   - А сейчас о том, чего я не говорил раньше.  Эти  сумасшедшие  пытаются
поработить  наши  острова.  Это  не  кто  иной,  как  террористы,  которые
стараются навязать всему миру свой новый порядок. Только  "Йонага"  бросил
им вызов, и вы - острие его меча.
   - Банзай! Банзай! - Все поднялись со своих мест. В это время  открылась
единственная  находившаяся  в   задней   части   комнаты   дверь,   и   по
переполненному проходу к помосту прошли двое  матросов,  неся  алюминиевые
судки. Им помогали два писаря. Они быстро раздали всем летчикам по чашечке
сакэ и каштану. Все продолжали стоять.
   Мацухара возвел глаза и процитировал из кодекса самурайской чести:
   - "Храброму самураю все под силу лишь тогда, когда  плоть  его  мертва,
потому что только в смерти он становится равным богам!" - Он  осушил  свою
чашку, и следом за ним выпили все. Матросы вновь принялись разливать сакэ,
пока все ели каштаны.
   Подполковник высоко поднял свою чашечку и выкрикнул:
   - Да здравствует великий император!
   Прокатилась громовая здравица в честь императора, и вновь чашечки  были
осушены.
   - Летчикам занять свои места! - проревел громкоговоритель.
   - По самолетам!  -  прокричал  Мацухара.  Пилоты  толпясь  выходили  из
помещения, вручая стоявшему у двери писарю конверты с обрезками  ногтей  и
прядью волос.


   Выйдя на палубу, подполковник Мацухара увидел на ней множество  "Зеро".
Подбегая к своему  командирскому  А6М2,  он  помахал  технику  Сойси  Оте,
который сидел в кабине и в последний раз  проверял  замок  фонаря,  подачу
кислорода, радио, гидравлическую систему, привязные ремни и  измерительные
приборы. К тому моменту, как Йоси обогнул крыло, Ота опустил свое  грузное
тело на палубу, а механики по вооружению и заправщики откатывали в сторону
тележки.
   - Машина готова, подполковник, - доложил  Ота.  -  У  вас  теперь  есть
дополнительные двести лошадиных сил. - Он показал на новый "Сакаэ".
   Усмехнувшись, Мацухара ухватился за стремянку и  подтянулся  на  крыло.
Потом легко забрался в кабину - узкую и тесную, как гроб,  чуть  шире  его
плеч.
   Пристегнув  лямки  парашюта,  застегнув  привязные  ремни  и  проверив,
закреплен ли фонарь в открытом стартовом положении, он  отпустил  и  вновь
нажал ручку тормоза. Быстрые движения рукояткой и  педалями  сказали  ему,
что элероны, рули направления и высоты и закрылки находятся в порядке.
   Удовлетворенно кивнув, Мацухара включил магнето. Приборы вмиг ожили,  и
рука инстинктивно потянулась в РУДу, переведя его чуть вперед.
   Сначала он посмотрел налево, на своего левого ведомого лейтенанта  Тецу
Такамуру, который улыбнулся в ответ, подняв  вверх  большой  палец,  затем
направо, на правого ведомого, военного  летчика  первого  класса  Кодзиму,
повторившего тот же жест, и  наконец  вниз  и  направо,  на  техника  Оту,
который внимательно следил за подполковником. Мацухара  махнул  рукой  над
головой. Сделав такой же жест, Ота отошел подальше от пропеллера.
   Летчик нажал на кнопку подачи топлива и включил стартер. Новый  "Сакаэ"
ожил, несколько раз выстрелил и тяжело закашлял, извергнув струю  голубого
дыма, растворившуюся в воздухе, заплевался, отчего фюзеляж завибрировал  и
резкими толчками пришел в движение трехлопастный пропеллер. Двигатель,  не
желая заводиться, продолжал  упрямо  кашлять,  и  Йоси  в  сердцах  ударил
кулаком по приборной доске. Словно  придя  в  себя  после  удара,  большой
двигатель наконец загудел привычным неровным гулом - "Сакаэ" разогревался.
   Усевшись поглубже в кресле и почувствовав, как  уходит  прочь  тревога,
подполковник  проверил  приборы:  тахометр  показывал  две  тысячи  двести
оборотов в минуту, температура масла составляла двадцать  два  градуса,  а
давление  во  впускном  трубопроводе  -  шестьдесят  миллиметров  ртутного
столба.  Он  наблюдал,  как  стрелка  тахометра  передвинулась  к  отметке
"восемьсот", и сбросил газ, ожидая, пока прогреется двигатель. Да и одетый
в желтое офицер-регулировщик, стоявший  на  платформе  по  правому  борту,
держал флажки скрещенными у колен. Пар, вырывавшийся из отверстия на  носу
судна, уносило назад на  среднюю  часть  палубы.  Нос  судна  находился  с
подветренной  стороны,  и  Мацухара  знал,  что   впереди   идет   эсминец
сопровождения.  В  зеркалах  заднего  обзора  было  видно,  как  вращаются
пропеллеры десятков машин. Но  моторы  еще  не  прогрелись.  Нужно  ждать.
Подполковник раздраженно ударил  ребром  ладони  по  датчику  температуры,
который показывал лишь двадцать пять градусов.
   Откинув голову, он ударился в подголовник и увидел Кимио; она с улыбкой
смотрела на него, лежа на футоне. "Это занятие не для тебя", - подумал он.
Но Кимио не исчезла, ее мягкие губы зовуще приоткрылись.
   - Я вернусь!  Обязательно  вернусь!  -  Его  крик  растворился  в  реве
двигателей.
   Мацухара встряхнул  головой,  чтобы  прогнать  жаркие  воспоминания,  и
посмотрел на приборную доску. Температура масла - пятьдесят. Он поднял оба
больших пальца вверх.
   Перед его глазами мелькнуло желтое  пятно.  Офицер-регулировщик  махнул
флажками.  Затем  они  взметнулись  вверх  и  застыли.  Йоси  почувствовал
вибрацию  фюзеляжа  истребителя,  когда  отцепляли   швартовочные   тросы,
крепившие концы крыльев и хвост, и увидел, как трое механиков  побежали  к
своему укрытию. Теперь только двое остались у тормозных  колодок,  а  двое
других держали концы крыльев, проверяя законцовки и их замки.
   Последняя проверка. Передвинув РУД вперед, летчик следил за показаниями
тахометра, которые достигли четырех тысяч. Давление на входе  возросло  до
восьмидесяти. Удовлетворенный, он убрал газ и кивнул техникам, сидевшим на
корточках у тормозных колодок под крыльями.  Колодки  резко  выдернули,  и
последние четыре техника побежали к узкому проходу вдоль борта.
   Флажок опустился. Йоси выжал РУД до упора и отпустил тормоз.  Маленький
истребитель весело рванулся  вперед,  вдавив  Мацухару  в  спинку  кресла.
Меньше чем через сто метров мощный "Сакаэ" разогнал "Мицубиси" до  двухсот
километров в час. Взяв на себя ручку  управления,  Мацухара  почувствовал,
как самолет стремительно взмывает в небо,  словно  засидевшийся  в  неволе
ястреб. Потянув за рычаг рядом с сиденьем, он услышал два глухих  удара  -
это убрались внутрь стойки  шасси.  Быстро  защелкнулся  замок  фонаря,  и
подполковник  вышел  на  круг,  двигаясь   против   часовой   стрелки,   в
сопровождении двух ведомых.
   Брент поражался мастерству новых пилотов. Во время захода на  цель  был
потерян только один самолет, да  еще  несчастный  случай,  когда  сорвался
тормозной трос и "Айти"  вылетел  через  левый  борт,  в  результате  чего
погибли механик, летчик бомбардировщика и наводчик.  Стоя  на  флагманском
мостике рядом с адмиралом, Фрэнком Демпстером,  Марком  Алленом,  Ирвингом
Бернштейном и  капитаном  второго  ранга  Кавамото,  Брент  наблюдал,  как
Мацухара и его ведомые - все на машинах с новым, более мощным двигателем -
устремляются ввысь.
   Брент не любил тропики. На расстоянии трехсот миль к северу от экватора
солнце уже жгло и влажность превышала  восемьдесят  процентов.  В  шлемах,
спасательных жилетах, увешанные биноклями, они обливались потом. Это  была
настоящая пытка. Но, по крайней мере,  небо  оставалось  ясным;  вдали  на
западе, у самого горизонта, виднелось лишь несколько  низких  вытянутых  в
линию облаков.  С  востока  дул  на  удивление  ровный  ветер,  море  было
спокойным. Но погода в этих местах была  непредсказуема:  шквалы  и  грозы
могли разразиться совершенно неожиданно.
   Брент наблюдал за последним "Мицубиси", промчавшимся по  палубе,  когда
по рации прозвучало известие, ударившее как разряд тока. Докладывал матрос
Наоюки:
   - Адмирал,  поступило  сообщение  о  воздушных  налетах  на  Палембанг,
Джакарту и Джамби.
   - Нефтяная промышленность, - проговорил Марк Аллен.
   - Тем лучше,  -  сказал  Фудзита.  -  Значит,  нам  потребуется  меньше
самолетов.
   - Сэр, - продолжал матрос. - Нефтепромыслы в  Баликпапане  обстреливают
два крейсера.
   - Крейсеры? Обстреливают? - с трудом переспросил Аллен, словно не  веря
своим ушам.
   Фудзита бросил взгляд на закрепленную на столе морскую карту.
   - Восемьсот миль к западу от нас. - Он потер подбородок. - Должно быть,
они разделили свои силы: послали "Фиджи" и "Дидо" через проливы и Яванское
море со скоростью свыше тридцати узлов. Это хорошие  корабли,  но  не  они
представляют непосредственную угрозу.
   - Должно быть, они  оснащены  новыми  двигателями,  -  размышлял  вслух
Аллен. - Для таких старых кораблей это невероятно высокая скорость.
   Фудзита изучал карту.
   - Они находятся на другой стороне Борнео. Если они  захотят  втянуть  в
бой  "Йонагу",  то  им  надо  будет  идти  в  северном  направлении  через
Целебесское море и море Сулу, а затем на запад через пролив Балабак вокруг
Борнео, прежде чем выйти в Южно-Китайское море.
   - Тогда они могут оказаться у нас в тылу.
   - Знаю. Но им придется здорово попотеть, чтобы пройти эту тысячу  миль,
и если мы избавимся от их авианосцев, они, возможно, отступят.
   - А может, и нет.
   - Надо дать им  подойти,  адмирал  Аллен.  Будем  действовать  согласно
намеченному плану. - Фудзита повернулся спиной к полетной палубе.
   Вцепившись в ограждение так, что  побелели  костяшки  пальцев,  адмирал
Марк Аллен с тревогой наблюдал, как небо медленно  заполняется  самолетами
"Зеро", как взлетел первый "Айти". Он нервно обернулся к адмиралу Фудзите.
   - Мы поднимаем свыше ста самолетов, сэр.
   - Сто восемь плюс наш боевой воздушный патруль.
   - Нам следует послать  две  штурмовые  группы,  адмирал.  У  нас  будут
трудности с их возвращением, - настаивал Аллен.
   - Мы уже это обсуждали,  адмирал  Аллен.  Один  штурмовой  отряд,  одно
решительное сражение в японском духе. - Он показал на истребители. -  Имея
подвесные топливные баки и  используя  бедную  рабочую  смесь,  они  могут
продержаться в воздухе одиннадцать-двенадцать  часов.  В  случае  боя  это
время может сократиться до шести-семи часов. Но нас отделяет от цели всего
лишь сто восемьдесят миль, и мы располагаем множеством готовых принять нас
аэродромов, находящихся в пределах нашей досягаемости.
   Однако они уже подошли слишком близко. Как только на  юго-западе  исчез
последний самолет и "Йонага" лег на курс один-четыре-пять, оператор Пирсон
перехватил первый тревожный сигнал. Он  говорил  по  внутренней  связи,  и
радист на мостике повернулся к адмиралу Фудзите:
   - Аппаратура  показывает  сильные  импульсы  на  частоте  S  воздушного
поиска.
   - Ведут поиск цели?
   - Да, адмирал, нас засекли.
   - Святой Будда! Расстояние до этого самолета?
   - Четыреста километров, пеленг два-шесть-три.
   - Выходим в эфир. Одну  тройку  из  боевого  воздушного  патруля  -  на
перехват. БИПу навести их на частоте наших истребителей. Сообщите эскорту:
связь "рубка-рубке". -  Адмирал  подошел  к  переговорному  устройству.  -
Полный вперед!
   Брент посмотрел вверх  и  увидел,  как  три  "Мицубиси"  из  воздушного
патруля удаляются в юго-западном направлении. Ритм  двигателей  ускорился.
Из переговорной трубы раздался голос:
   - Тридцать два узла, сто семьдесят оборотов, адмирал.
   - Отлично.
   В явном замешательстве от  происходящего  Фрэнк  Демпстер  обратился  к
Марку Аллену:
   - У нас ведь есть еще самолеты - почему бы и их не поднять в воздух?
   Аллен показал на небо.
   - В воздухе девять наших истребителей, еще девять - на ангарной палубе,
там     же     девять     пикирующих     бомбардировщиков     и     девять
бомбардировщиков-торпедоносцев. Их необходимо  держать  в  резерве,  чтобы
обеспечить нам боевую мощь на случай нападения.
   - Крейсера!
   - Нет, Фрэнк. До них более тысячи миль.
   - Но нас обнаружили.
   - Да. Но налета так и не...
   Прежде чем Аллен смог закончить фразу, Наоюки прокричал:
   - Адмирал, по рации сообщают, что приближается много самолетов,  пеленг
два-два-ноль,  расстояние  триста  двадцать  километров,  скорость  двести
шестьдесят километров в час.
   - Боевому патрулю приготовиться к  бою!  Поднять  истребители  резерва!
Летчикам-истребителям - по машинам! - отдал команды адмирал и проговорил в
переговорное устройство: - Вправо на ноль-девять-ноль,  скорость  двадцать
четыре. - Аллен снова повернулся  к  телефонисту:  -  Сигнальному  мостику
поднять флажный сигнал.  Зенитным  установкам  приготовиться  к  отражению
воздушной атаки противника со стороны  левой  раковины.  -  Он  ударил  по
поручню и взглянул на Кавамото. - Где наши разведчики? -  Затем,  указывая
на горизонт, сказал: - Этот сектор следовало бы прикрыть.
   - Мы так  и  сделали,  сэр.  Но  мы  не  получили  от  летчика  никаких
сообщений. Его, должно быть, тут же сбили.
   Все с тревогой смотрели вниз, на полетную палубу, наблюдая за тем,  как
"Зеро" выводили с подъемников к  месту  старта.  Летчики  быстро  занимали
места  в  кабинах,  заурчали  двигатели,  пробуждаясь  к   жизни.   Теперь
обеспокоенные взгляды обратились назад, за корму, и радист прокричал:
   - Расстояние до неприятеля - двести километров!
   - Они идут со скоростью более ста узлов, - пробормотал Фудзита.
   Хотя Брент знал, что противник все еще находится  на  расстоянии  более
ста миль, он пристально вглядывался  в  горизонт.  Увидев  высоко  в  небе
сверкающие белые крылья девяти "Зеро", устремившихся навстречу  атакующим,
он испытал отрадное чувство.
   Затем,  взревев  двигателем,  с   полетной   палубы   рванулся   первый
истребитель. Не прошло и трех минут, как все девять самолетов поднялись  в
воздух, но все они держались поблизости от "Йонаги", барражируя  высоко  в
небе над боевой группой.
   Громким голосом Фудзита отдал приказ и  приник  к  переговорной  трубе.
Сделав резкий поворот,  авианосец  вновь  лег  на  курс  ноль-четыре-пять,
двигаясь со скоростью тридцать два узла.
   Дежурный телефонист докладывал адмиралу Фудзите:
   - Сэр, боевой  патруль  сообщает  о  двадцати  восьми  "Юнкерсах-87"  и
двадцати  четырех  "Мессершмиттах",  приближающихся  со  скоростью  двести
восемьдесят, расстояние восемьдесят. Держу связь.
   - На одном из авианосцев у них были резервные авиагруппы,  -  догадался
Фудзита. - Отличная работа.
   - Возможно, это "Колоссус", - добавил Аллен.
   Все подняли бинокли. Несколько минут Брент ничего  не  видел,  пока  не
заметил наконец яркую вспышку. А затем черный шлейф дыма потянулся вниз, к
поверхности моря.
   - Самолеты... множество  самолетов  приближаются  курсом  два-два-ноль,
угол подъема тридцать градусов.
   - Уточните по радару.
   - Проверено, адмирал.
   - Отлично.
   Теперь Брент мог ясно видеть  приближающиеся  самолеты.  "Мессершмитты"
вступали в бой с превосходящими их по численности  "Зеро".  Они,  стараясь
защитить бомбардировщики, резко пикировали и уходили  вверх  над  звеньями
одномоторных "Юнкерсов", снаряженных бомбами и  торпедами,  число  которых
уже уменьшилось. Брент насчитал двадцать один "Юнкерс-87". Они заходили  в
атаку на авианосец.



        22

   С высоты шести тысяч метров перед подполковником  Мацухарой  на  тысячи
квадратных километров простиралось Южно-Китайское море. Но из-за того  что
проливы находились в ста километрах к югу, авиагруппам оставалось до цели,
по крайней мере,  еще  тридцать  минут  полета.  Мацухара  знал,  что  его
самолеты скорее всего уже обнаружены вражескими РЛС и что они ведут их уже
как минимум полчаса. У противника были великолепные РЛС,  в  том  числе  и
бортовые. На их же самолетах РЛС не было. Мацухара не  любил  играть  роль
приманки. Ему  вспомнилась  одна  старая  японская  пословица:  "Никто  не
покрывает броней червяка, прежде чем посадить его на крючок".
   Внизу, под истребителями,  он  видел  бомбардировщики,  ведомые  старым
майором Сако Гакки; они летели тяжело,  натужно  ревя  двигателями  -  под
фюзеляжем каждого самолета была подвешена четырехсоткилограммовая бомба.
   На западе виднелся  горбатый  силуэт  Малаккского  полуострова,  Борнео
находился дальше к востоку,  а  низкие  хребты  Суматры  и  ее  отдаленные
острова залегли в южной части горизонта, подобно хищникам, притаившимся  в
засаде.     Бросив     взгляд      вниз,      Мацухара      не      увидел
бомбардировщиков-торпедоносцев. Но на такой высоте защитная окраска делала
их  невидимыми.  Только  белые  крылья  прикрытия  -  девяти  "Зеро"   под
командованием  Ариги  -  блестели  далеко  внизу,   и   Йоси   знал,   что
бомбардировщики-торпедоносцы должны быть где-то поблизости.
   В тревоге он обернулся, посмотрел на солнце и ничего не увидел. Где  же
ливийские истребители? Внизу впереди - тоже ничего. Где  же  противник?  У
него три авианосца, свыше ста тридцати самолетов. Они что, заснули?
   Ругнувшись, он сбросил  с  плеч  парашютные  лямки.  Покрутил  головой,
почувствовав себя свободнее. Летчик, который оставляет в покое  свою  шею,
скоро  упокоится  рядом  со  своими  предками,  предупреждал  его   старый
инструктор в Цутиуре.
   Тахометр показывал две тысячи оборотов в минуту. Мацухара слегка  убрал
РУД назад, увеличивая  давление,  и  стрелка  отклонилась  к  метке  1800.
Большой новый двигатель неодобрительно закашлял, выстрелил и  ровно  запел
на менее напряженной ноте.
   Он посмотрел  на  часы,  затем  на  небольшую  карту,  закрепленную  на
планшете и пристегнутую ремешком  на  левом  колене.  До  цели  оставалось
двадцать минут. Послышалось  тарахтение,  из  трубы  выхлопа  полыхнуло  и
выстрелило черным дымом. Показания топливомера говорили о  том,  что  пора
сбрасывать дополнительный топливный бак. Сделав широкий  поворот  влево  и
уводя истребителей от "Айти", он нажал на рычаг, и алюминиевый  резервуар,
кувыркаясь, полетел вниз вместе с двадцатью шестью  такими  же  емкостями.
Последовал  небольшой  поворот  руля  вправо,  и  защитный   "зонтик"   из
истребителей вернулся на свое место над бомбардировщиками.
   Внимание Йоси привлекла полоска оранжевого пламени, появившаяся впереди
и внизу. Почти над самой поверхностью воды горел  "Накадзима".  И  в  этот
момент он  увидел  их.  Бомбардировщики-торпедоносцы  уходили  на  юг,  но
приближались две дюжины "Мессершмиттов", летя на низкой высоте и  оставляя
позади себя Малаккский полуостров. А навстречу им, делая резкие  повороты,
спешил Арига с девятью "Зеро".
   В наушниках раздался голос Кодзимы:
   - Много истребителей на большой  высоте  курсом  три-один-ноль.  Против
солнца! Против солнца!
   Так вот в чем дело! Засада снизу и сверху. Между молотом и наковальней.
Мацухара лихорадочно  соображал,  затем  щелкнул  тумблером  и  зарычал  в
микрофон своей кислородной маски:
   - Говорит Ведущий Эдо. Ведущий Эдо  вступает  в  бой  с  истребителями,
атакующими наших  бомбардировщиков-торпедоносцев.  "Голубое"  и  "Зеленое"
звенья перехватывают истребителей на высоте по курсу три-один-ноль.  Вести
бой индивидуально! На прорыв!
   Резко отклонив руль направления влево  и  передвинув  ручку  управления
влево от себя, он начал пикировать с включенным двигателем. "Сакаэ"  ревел
подобно грому. Продев большой палец  в  кольцо  предохранителя  спускового
устройства с надписью  "огонь",  он  почувствовал,  как  вращающий  момент
мощного "Сакаэ" упорно несет машину вправо. Йоси скорректировал траекторию
движением руля влево. Даже не глядя назад, он знал, что на хвосте  у  него
"висят" Такамура и Кодзима, а за ними еще два звена.
   Под ним раскрылась панорама битвы. "Золотое" звено Ариги  вело  бой  по
меньшей мере с двадцатью BF-109. Это  был  палубный  самолет,  модификация
"Мессершмитта-109", с которыми  он  сражался  над  Африкой.  Далеко  внизу
запылали два "Мессершмитта" и, оставляя за собой шлейф дыма, упали в море.
Взорвался "Зеро", во все стороны  разлетелись  дымящиеся  обломки.  Дюжина
"Мессершмиттов"  прорвалась  сквозь  прикрытие   Ариги   и   расстреливала
тихоходных бомбардировщиков, словно глиняных голубей. В считанные  секунды
три  "Накадзимы"  упали  в  воду.  Затем  вспыхнули  и  стали   совершенно
неуправляемыми еще два самолета.
   Мацухара в ярости ударил кулаком по приборной доске. Он  не  чувствовал
вибрации фюзеляжа, которая  мотала  летчика  вверх-вниз.  Новый  двигатель
демонстрировал  такие  возможности,  о  которых  и  не   предполагал   его
конструктор Хиро Хорикоси. Белая стрелка альтиметра уже зашкалила, стрелка
тахометра дрожала на красной отметке, указатель скорости показывал семьсот
шестьдесят километров в час. И все же  Йоси  продолжал  удерживать  РУД  в
максимально отжатом положении. Стиснув зубы, он выругался, когда  еще  два
"Накадзимы" развалились и упали в море.
   Подойдя почти вплотную, он потянул ручку управления на себя  и  сбросил
газ, и в этот момент "Мессершмитт", сидевший на хвосте у B5N, попал в  его
дальномер. Как раз в ту минуту, когда бомбардировщик взорвался, Йоси нажал
на красную кнопку и  дал  неровную  двухсекундную  очередь  по  ливийскому
истребителю. Пролетев мимо "Мессершмитта", он заметил, как  тот  завалился
на левое крыло и спикировал.
   Промазал! Промазал! Несущийся вниз "Зеро" представлял собой,  по  сути,
мощную орудийную платформу.
   Тут  же  открыли  боевой  счет  Такамура  и  Кодзима.  Один   вражеский
истребитель потерял крыло, оторвавшееся у самого  основания,  -  это  было
самое слабое место у BF-109. Второй самолет пылающей ракетой  круто  взмыл
вверх, чтобы свалиться в свое последнее пике.
   Осознав, что им грозит новая опасность, арабские истребители перешли  в
атаку, и в небе закрутилась  безумная  карусель  группового  боя  под  рев
изрыгающих пламя машин.
   Рванув ручку управления на себя,  Мацухара  издал  пронзительный  крик,
чтобы хоть как-то облегчить обрушившуюся на него перегрузку, вдавившую его
в парашютный ранец.  Он  чувствовал,  как  прогнулось  под  ним  пружинное
сиденье - ведь вес его тела увеличился в пять раз. Несмотря на застилавшую
глаза пелену, он изо всех сил продолжал тянуть  ручку  на  себя,  так  что
теперь  брюхо  "Мессершмитта"  заполнило  все   три   кольца   дальномера.
Неожиданно его самолет тряхнуло от попавшей в него очереди, брызнул спирт.
Йоси сделал "иммельман" и увидел Такамуру с Ме-109 на хвосте.
   Закрутив тугую пружину виража на расстоянии ста метров от них, Мацухара
дал по "Мессершмитту" трехсекундную очередь, снизу вверх прошившую фюзеляж
противника. Алюминиевые куски обшивки полетели  в  разные  стороны,  будто
клочки    бумаги,     подхваченные     ветром.     Сокрушительный     удар
двадцатимиллиметровых  снарядов  разнес  кабину,  раздробив  плексиглас  и
размозжив голову летчика, словно дыню.
   - Банзай!
   "Зеро", потеряв хвост, свалился в петлю и,  безумно  завертевшись,  как
волчок, упал в море. Еще один японский истребитель с заглохшим