цвета моноплан с закрепленным шасси, поднимаемый передним  подъемником,  -
"Айти D3A1". Он во время войны  использовался  как  пикирующий  и  обычный
бомбардировщик и потопил  больше  американских  кораблей,  чем  какой-либо
другой самолет гитлеровской Германии и ее союзников. Но  у  Перл...  -  Он
махнул рукой. -  Этот  маленький  красавец  нанес  огромный  ущерб  своими
торпедами.
   - Вы злитесь?
   - С какой стати? Я еще не родился, в то время  мой  отец  еще  даже  не
познакомился с моей матерью.
   - Но вы американец, Брент.
   - Давайте оставим  эту  ненависть  прошлому  поколению,  -  нетерпеливо
ответил он. - У меня нет для нее места.
   - Сейчас она для Каддафи.
   - Да. Он явно псих.
   - И вы попытались уничтожить его.
   - Мы сделали что могли. Но он укрылся в  своем  бункере  в  пустыне.  -
Брент стукнул по ограждению. - Вот такой век, Кэтрин. - Она  вопросительно
посмотрела на него, и он продолжил: - Век сумасшедших: Гитлер, Сталин, Иди
Амин, Каддафи, Хомейни. Предводитель  гуннов  Аттила  был  филантропом  по
сравнению с ними.
   - Может быть, - медленно произнесла Кэтрин, - подобная точка зрения...
   Заработал  двигатель,   потом   еще   один,   скоро   взревели   четыре
звездообразных двигателя самолетов патруля, готовых к взлету.
   - Мадам, - громко, чтобы перекрыть  шум  газующих  машин,  обратился  к
Кэтрин Фудзита, подходя к беседующей паре. - Время возвращаться в каюту.
   - Слушаюсь,  сэр.  -  Она  поджала  губы  и  превратилась  в  маленькую
избалованную девочку. - Адмирал, можно  мне  осмотреть  ваш  корабль?  Ну,
пожалуйста, я не поломаю его. Я схожу с ума в этой похожей на гроб каюте.
   Очевидно,  свою  роль  сыграло  приподнятое  настроение,  и  на   мятом
пергаменте лица старика появилась редко посещавшая его улыбка.
   - Мадам, не в моей власти приказывать своим подчиненным быть гидом  для
кого бы то ни было, но... - он посмотрел на Брента,  -  если  мистер  Росс
согласен, он может сопровождать вас.
   - Я сдаю вахту через несколько минут, сэр, - ответил Брент, скрывая под
маской равнодушия свое возбуждение.
   - Ах, благодарю вас, адмирал, - пробормотала Кэтрин.
   - Верхние надстройки и не ниже ангарной палубы, энсин.


   - Этот подъемник, Брент,  -  сказала  девушка,  когда  закрылась  дверь
маленькой кабины, - должно быть, проектировался для стариков.
   Американец и Кэтрин только что закончили  беглый  осмотр  мостика,  где
Брент  показал  магнитный  компас,   репитер   гирокомпаса   и   мониторы,
фиксирующие характеристики двигателя и частоту вращения винта, а  матросы,
обслуживающие  приборы,  бросали  на  женщину  холодные  и   пронзительные
взгляды. Вахтенный офицер капитан третьего ранга Ацуми едва заметно кивнул
им и поднял бинокль, когда первый "Накадзима" устремился вперед и медленно
ушел влево.
   Идя вплотную за девушкой, Брент показал  ей  УКВ-радиотелефон,  аппарат
внутриэскадренной телефонной связи, установленный над прокладочным столом,
и сейф, где хранились тяжеленные кодовые книги.  В  кормовой  части  между
ходовой  и  радиорубкой  Брент   обратил   внимание   Кэтрин   на   боевой
информационный  пост,  небольшое  пространство,  в   котором   доминировал
громадный, напоминающий бильярдный, стол с огромным  изображением  катушки
компаса посредине.
   - "Йонага" - центр компаса,  -  разъяснил  Брент.  К  нему  повернулось
несколько голов. - Свои и чужие корабли и самолеты  обозначены  метками  и
передвигаются рукой.
   - Это воздушный патруль, - догадалась Кэтрин, указывая на шесть красных
крестиков у края стола. И, кивнув в направлении двух светящихся труб,  где
пульсирующие пальцы-линии проходили через мерцающие зеленые точки, которые
исчезали и возникали вновь, когда лучи продолжали свой необузданный поиск,
заметила: - Адмирал верит радарам.
   - К счастью, - ответил Брент, уводя девушку назад  к  ходовой  рубке  и
подъемнику.
   Двери шахты подъемника закрылись, и Брент сказал:
   -  На  всех  кораблях  класса   "Ямато"   устанавливались   подъемники.
Фактически линкорный вариант предполагал два. - Он  нажал  кнопку,  кабина
начала медленно опускаться. Глядя снизу вверх  черными  глазами,  внезапно
ставшими бархатными, Кэтрин придвинулась ближе.
   - Брент, - тихо сказала  она.  -  Я  чувствовала  себя  так  одиноко  в
запертой каюте. - Брент молча смотрел, как острия ее грудей уперлись в его
грудь. Глубоко внутри себя, внизу живота, он ощутил  возбуждение,  которое
медленно, словно пламя костра, начало свое движение  по  телу.  -  Но  для
двоих это почти невозможно...
   - Для двоих, - прервал Кэтрин Брент,  беря  ее  руки  в  свои  огромные
ладони, - для двоих людей почти невозможно оставаться в одиночестве.
   - Да. - Запрокинув голову,  она  качнулась  к  нему,  ее  глаза  горели
желанием.
   Брент опустил руки.
   - Кэтрин! Здесь неподходящее место.
   - А где, Брент? Где подходящее? - Ее голос был полон страдания.
   Брент резко выдохнул.
   - На берегу, Кэтрин, на берегу.
   - Разве ты не можешь прийти ко мне в каюту?
   - Исключено.
   - Не по-самурайски? Поэтому?
   Резкая остановка кабины оборвала их разговор, дверь открылась - за  ней
толпилось  с  полдюжины  любопытствующих  авиамехаников.  Они,   наверное,
узнали, что в кабине женщина. Но как? Корабельный беспроволочный телеграф,
подумал Брент, уводя Кэтрин от подъемника.
   - На  "остров",  -  стоя  среди  механиков,  сидевших  на  корточках  и
наблюдавших за кормой, произнес он, беря Кэтрин за руку. - Последний ярус.
   Резкая струя горячего воздуха - это летчик оставшегося  самолета  "Айти
D3A1" дал газ. Молниеносное движение желтого  флажка,  и  защитного  цвета
моноплан устремился к носу. Бренту еще ни разу не удавалось  оказаться  на
полетной палубе  во  время  взлета.  Шум  двигателя  заглушал  все  звуки.
Неровный выхлоп огромного тысячесильного "Кинсэя-43" ударил им в  лицо  из
установленной сбоку выхлопной трубы. Самолет  прогрохотал  мимо,  и  Брент
заметил то, что никогда четко не видел с мостика: матовую светопоглощающую
краску   верхней   части   фонаря    кабины,    внешний    телескопический
бомбардировочный  прицел,  отчетливо  вырисовывающийся  на  фоне  лобового
стекла, неубирающееся шасси с  обтекателями,  пилоны  для  подвески  бомб,
подкрыльевые щитки, поворачивающиеся на девяносто градусов для устойчивого
отвесного пикирования, удлиненную заднюю кабину с  жестко  закрепленным  и
направленным в сторону  хвоста  пулеметом,  летчиков  в  шлемах,  очках  и
наголовных повязках хатимаки.
   Закрыв  уши  руками,  Кэтрин  и   Брент   наблюдали,   как   пикирующий
бомбардировщик пронесся мимо, оторвался от палубы, на  некотором  удалении
от корабля рискованно просел вниз и наконец скрылся в вышине.
   - Охота с воздуха, - прокомментировал Брент, показывая в сторону  носа.
- Контролируются четыре сектора носовых  курсовых  углов  от  траверза  до
траверза. Радар не заменит человеческого глаза.
   Кэтрин кивнула.
   - Мы можем вернуться? - и она указала на корму.
   - Не во время полетов.
   - А-а, - явно разочарованно произнесла она.
   - Но мы можем опуститься на ангарную палубу.
   - Но не ниже.
   - Точно, Кэтрин. Не ниже.
   - Может, я  найду  укромный  уголок,  где  растерзаю  твое  невинное  и
непорочное тело. Разве не этого боялся адмирал?
   Брент рассмеялся.
   - Ага. Ведь экипаж сплошь состоит из девственников.  -  И  повел  ее  к
подъемнику.
   Ступив  на  похожую  на  пещеру   ангарную   палубу,   пара   встретила
организованный бедлам: ряды самолетов, облепленных механиками и летчиками,
раскатистые  звуки  металлических  ударов,  крики,   прерываемые   шипящим
стаккато  пневматического  инструмента.  С  благоговейным  ужасом   Кэтрин
замерла на месте, оглядывая ряды прожекторов над  головой  и  лихорадочную
деятельность вокруг.
   Посмеиваясь, Брент обвел палубу рукой.
   - Примерно тысяча на двести футов - три футбольных поля.
   - Больше, чем Рокфеллеровский центр, музей Метрополитен и  Карлсбадская
пещера, вместе взятые, - восхищенно сказала Кэтрин.
   Брент указал пальцем на платформу, выступавшую у них над головой.
   - Галерейная палуба. Помещения для летчиков  из  дежурных  экипажей.  -
Затем направил палец вниз. - Стеллажи для приготовленных к применению бомб
и торпед. Для их снаряжения потребуется всего несколько минут.
   Кэтрин показала на небольшой бак,  установленный  на  тележке,  которую
толкали два матроса.
   - Примитив. Разве у вас нет механизированных тележек?
   Брент отрицательно покачал головой.
   - Адмирал настаивает  на  использовании  старых  способов  -  способов,
которые испытаны, проверены и понятны его людям.
   - Как судовождение.
   - Да. - Брент кивнул на тележку, что гремела мимо на железных  колесах.
- Это топливозаправщик. - И показал в  сторону  кормы.  -  Они  готовят  к
полету следующий воздушный патруль.
   - Почему не заправлять прямо из корабельных цистерн.
   - Слишком опасно, Кэтрин. А в этом случае пожар можно погасить.
   - Выходит, Брент, авианосцы взрывоопасны.
   -  Очень.  Они  ведь  не  что  иное,  как  плавучие  склады  топлива  и
вооружения.
   Он поймал ее мимолетную улыбку, придавшую ее  лицу  жесткое  выражение,
заметил лихорадочный блеск в глазах. Брент беспокойно повернулся.
   - Что случилось, Кэтрин?
   - Так, ничего. - Не обращая внимания на взгляды таращившихся механиков,
Кэтрин взяла Брента за руку  и  показала  в  сторону  носа  на  деревянное
строение. - Что это такое, черт возьми? -  спросила  она  и  потащила  его
туда.
   - Храм. Храм Вечного Блаженства, - ответил Брент, подходя к  огромному,
квадратной формы сооружению из некрашеной фанеры.
   Кэтрин указала на единственный вход, увенчанный доской с позолотой.
   - Тории - ворота по дороге к храму.  Вероятно,  комбинация  буддийского
храма и синтоистского монастыря.
   - Верно! -  Брент  кивнул  в  сторону  цветочного  орнамента  по  обеим
сторонам входа. - Хризантемы.
   - Конечно, Брент. Шестнадцатилепестковые, они символизируют императора.
   - Пять для тебя, Кэтрин.
   Она рассмеялась.
   - Это место для честных японцев, а  не  для  американских  потаскух,  -
проскрипел сзади низкий голос.
   Синхронно повернувшись,  они  увидели  разъяренного  лейтенанта  Коноэ.
Одетый в пятнисто-зеленый комбинезон механика  крепыш  пилот  стоял  перед
"Зеро" со снятым  капотом,  открывающим  четырнадцатицилиндровый  "Сакаэ".
Рокочущий голос  заставил  повернуться  несколько  десятков  голов,  и  на
огромной палубе воцарилась тишина, словно на нее лег холодный туман. Сотни
глаз уставились на Брента, Кэтрин и Нобутаке Коноэ.  Прошаркали  резиновые
подошвы, и  вокруг  троицы  образовался  молчаливый  круг  из  летчиков  и
механиков, заполнивших пространство почти осязаемым ожиданием.
   Губы Брента вытянулись в резкую линию,  взгляд  бледно-сапфировых  глаз
стал холодным и жестким, и он вновь  почувствовал  как  раскаленные  витки
тугой пружины начинают распирать грудь, давить на  ребра,  учащать  пульс,
делать дыхание отрывистым. Его  мозг  внезапно  превратился  в  компьютер,
анализирующий стойку  Коноэ,  напоминавшего  каменную  глыбу,  его  сжатые
кулаки, тяжелый подбородок, угрожающий взгляд. Его ноги были расставлены -
левая чуть впереди, вес  тела  распределился  между  ними,  сжатые  кулаки
бесконтрольно подергивались. Каждая составляющая поведения этого  человека
кричала слово "убийца". Брент тихо сказал:
   - Если лейтенанту хочется скорее отправиться в  храм  Ясукуни,  я  буду
счастлив открыть перед ним дверь.
   - Мой спор с ней, - прорычал Коноэ, ткнув пальцем в девушку.
   - Давай, давай, сукин ты сын, - прошипела  Кэтрин,  поднимая  с  палубы
ломик. - Поговорим с тобой о равенстве полов.
   Шорох удивления пронесся над толпой, и она сжалась плотнее.
   Брент толкнул девушку в объятия одного пожилого старшины, приказав:
   - Подержи-ка ее, старшина Симада. - Руки девушки  были  тут  же  крепко
прижаты, ломик упал на палубу.
   - Пусти меня!
   - Тихо! - крикнул Брент. - Спор со мной, и он точно знает это. -  И  он
кивнул в сторону Коноэ.
   Зловещая усмешка расколола каменное лицо летчика.
   - Пусть будет так, янки.
   - Дело  не  в  девушке,  лейтенант,  так  ведь?  А  в  бомбежке  Токио,
потопленном японском флоте, Хиросиме, Нагасаки...
   И без  этого  узкие  глаза  летчика  превратились  в  щелки,  мерцавшие
ненавистью.
   - Ненавижу! Буду ненавидеть, энсин! Всегда!
   - Месть сорока семи самураев.
   - Конечно. Способ, которым вы мстили за Перл-Харбор.
   - Тогда вперед, могучий самурай, улучши свою карму.
   - Я буду драться с тобой, янки, твоим же оружием.  На  кулаках.  А  то,
боюсь, ногой я убью тебя.
   - Спасибо за великодушие, - ответил Брент, инстинктивно  настораживаясь
и отводя правую ногу назад.
   Коноэ поднял руку, улыбаясь как человек,  которого  осенила  идея  всей
жизни.
   - Старшина Симада, - крикнул он, не сводя глаз с Брента. - Ломик  между
нами. - Его губы изогнулись, в голосе зазвучал яд сарказма. - Непостижимое
восточное решение. Одно оружие - два человека.  -  Он  засмеялся,  и  эхом
отозвались  смешки  двух  сотен  человек.  Оружие,  брошенное   старшиной,
скользнуло и остановилось между противниками.
   - Сейчас! - заорал Коноэ, прыгнув-еще до  того,  как  американец  сумел
подготовиться. Ругаясь, Брент бросился вперед, но  лейтенант  одной  рукой
схватил оружие, а другой оттолкнул американца и, улыбаясь,  легко  вскочил
на ноги.
   Брент обрел равновесие и встал перед своим врагом.
   - Этого следовало ожидать, - с горечью прошипел он.
   - Как и вашего налета, испепелившего мою семью.
   Посмеиваясь   и   поигрывая   ломиком,   медведь-японец   взмахнул   им
вперед-назад. Смесь страха и ярости завязала живот Брента  в  тугой  узел,
заполнила его вены стремительным потоком крови, когда он,  словно  человек
загипнотизированный коброй, смотрел на стальной прут.
   Не менее двенадцати дюймов длиной, ломик внушал  страх:  один  конец  -
изогнутый и раздвоенный, а другой - острый и плоский, как лезвие  ножа.  И
ненормальный взгляд Коноэ. Только дикари могут пользоваться таким оружием,
способным проломить человеческий череп, как яичную скорлупу, или  вспороть
живот, выпустив потоки крови и кишки его обладателя.
   Коноэ перехватил ломик, взяв его как раз над изгибом,  поигрывая  им  в
руке, как бы взвешивая. Затем  он  двинулся  вперед,  уверенно  ухмыляясь,
выставив оружие и описывая круги его острым  концом,  как  француз-дуэлянт
шпагой. Брент отступил, чуть было не прозевав момент, когда  японец  нанес
удар. Брент легко отпрыгнул в сторону, галдящая толпа  отпрянула  и  вновь
сомкнулась за ним. Но энсин находился в одиночестве  -  один  на  один  со
стальным острием, его взгляд постоянно блуждал, перемещаясь то  на  врага,
то на его оружие. Молодому  американцу  часто  доводилось  применять  свои
кулаки, он выиграл схватку с двумя фанатиками мусульманами из "Саббаха" на
улочке в Токио, был достаточно опытен и знал, что обращать внимание  нужно
на ноги, не обманываясь взглядом противника. Следя за  движениями  опорной
левой ноги врага, Брент мог  противостоять  выпадам  японца.  Резкий  шаг,
замах - и быстрый удар. Американец ушел в сторону. Снова и снова  стальной
стержень, со свистом рассекая воздух,  проходил  в  нескольких  дюймах  от
Брента,  но  он   предвидел   удары   и   избегал   смертоносного   оружия
стремительными  прыжками  в  стороны.  Толпа  оживленно   реагировала   на
происходящее.
   Внезапно Коноэ надоела игра, и он схватил ломик обеими руками.
   - Я убью тебя по-японски, - рявкнул он, поднимая стержень над головой в
традиционной манере японских мастеров боя на мечах. Толпу охватил  приступ
возбуждения.
   В некотором смысле смена тактики сработала в пользу американца.  Японец
теперь мог достать его  на  меньшем  расстоянии.  Но  для  него  это  была
отточенная годами практика боя кендо и искусства  фехтования.  Брент  сжал
кулаки и следил за ногами Коноэ, когда  тот  приседал  и  раскачивался  из
стороны в сторону. С пугающей  внезапностью  японец  бросился  на  Брента.
По-крабьи рванув вперед, занеся ломик,  словно  меч  палача  над  головой,
лейтенант размахнулся со всей силы, стараясь быстро,  как  учат  самураев,
убить противника.
   Брент отшатнулся назад, и стальной прут  со  свистом  снаряда  пронесся
рядом с ухом, зловеще блеснув в тусклом свете. Снова  покачивание  ломика,
замах и... правый кулак американца обрушился поверх левого плеча  прямо  в
ухо Коноэ. Кружась и меняя положение, Брент  смотрел  на  врага,  который,
скривившись в ухмылке, ошеломленно потирал ухо.
   - Хорошо, - процедил летчик. -  Очень  хорошо.  -  Он  поднял  ломик  и
медленно двинулся вперед.
   Опять свист артиллерийского снаряда - японец вложил в  выпад  всю  свою
силу. Но Брент рискнул и, нырнув под замах,  контратаковал.  Его  огромный
кулак влетел в солнечное сплетение Коноэ. Горячий выдох врага ожег  Бренту
шею. Взмах руки - и удар, принесший острую боль спине: удар такой сильный,
что отдался в каждом позвонке, голова дернулась, лязгнули зубы.  Но  ломик
покатился по палубе и с глухим стуком замер у фанерной стенки храма. Толпа
закричала и завопила от удовольствия. Противники отскочили друг от  друга.
Брент тяжело дышал, подавляя боль,  разлившуюся  огнем  по  его  пояснице.
Правда,  и  Коноэ  тоже  досталось.  Но  он  рванулся  вперед,  его   руки
взметнулись, как у задиры во время потасовки в баре.
   Однако боксерского "дуэта" не получилось. Вместо этого Коноэ попробовал
задавить Брента сольным градом ударов. Они  сыпались  слева  и  справа  на
плечи и руки американца, и тот  отступал.  Вдруг  Брент  нырнул,  рванулся
влево, но жестокий удар в челюсть настиг его, брызнули кровь и слюна. Боль
пронзила  тело  от  шеи  до  ног.  Из  носа  тоже  потекла  кровь.   Энсин
почувствовал себя так, будто у него перед носом на бегу захлопнули дверь и
он в нее врезался, в глазах появилась темнота, он почти  перестал  видеть.
Тряхнув несколько раз головой, Брент сбросил  пелену  с  глаз  и  двинулся
вперед всем телом. Слегка присев, пошел на  "танцующего"  Коноэ,  который,
тяжело дыша после бурной атаки, отходил назад. Японец раскрылся.
   Американец взлетел из полуприседа, как сорвавшаяся со своего места туго
сжатая пружина, вложив все свои  девяносто  пять  килограммов  в  движение
левого кулака. Он почувствовал, что его удар  достиг  цели,  услышал,  как
хрустнул носовой хрящ Коноэ. Его охватила неистовая радость, когда во  все
стороны хлестнула кровь врага вперемешку со слизью.  Японец  замер.  Брент
стремительно отправил правую руку ему под ребра, заставляя Коноэ сложиться
пополам. Затем сплетя пальцы в замок-таран, со всей  мощи  сверху  обрушил
его на шею врага. Лейтенант повалился, как бычок на бойне.
   Брент  прыгнул  на  японца,  перевернул  его.  Но  Коноэ  не  сдавался.
Кувыркаясь на  глазах  у  обезумевшей  от  крови  толпы,  противники  дико
молотили друг друга. Брент снова  и  снова  наносил  удары,  промахиваясь,
разбивая костяшки пальцев о  палубу,  но  часть  ударов  крушила  кости  и
мускулы Коноэ. Брент чувствовал, что ему тоже  досталось:  кровь  лила  из
носа, во рту было солоно от нее. Но боль не  ощущалась,  им  владело  лишь
одно желание - уничтожить противника. Из глубины груди вырывались хрипящие
звуки. Он рычал. Коноэ тоже зарычал.
   Сцепившись, как два диких волка, они докатились до  стены  усыпальницы.
Удар приняла на себя спина японца. Почувствовав внезапную слабость  врага,
Брент издал победный вопль, оседлал грудь Коноэ и прижал его  руки  своими
коленями к палубе. Он заметил, что что-то блестит возле фанерной стенки. И
схватил ломик.
   Посмотрев вниз, он не увидел страха в окровавленном и разбитом лице - с
поломанным носом, выбитыми зубами,  заплывшим  глазом,  распухшим  ртом  и
разорванным левым ухом. Страшное, непреодолимое желание не  просто  убить,
но  и  полностью  морально  уничтожить  врага  захлестнуло   в   нем   все
человеческое. Толпа застыла, вокруг повисло гнетущее молчание, словно  все
залила тягучая вязкая жидкость.
   - Хватит, Брент! Хватит! - услышал  он  доносящийся  будто  из  глубины
ущелья голос Кэтрин.
   - Мало, - бросил он, поднимая раздвоенный конец ломика  и  держа  левой
рукой горло Коноэ.
   - Давай, янки, - просипел Коноэ. - Ты должен.
   Брент заколебался. Он вспомнил ту ночь на улочке в  Токио,  заполненную
страхом и ненавистью, когда араб оказался  под  ним.  В  нем  ожил  зверь,
наносивший удары, рвавший снова и снова разбитой бутылкой лицо саббаховца.
Вытекшие глаза, разорванные нос и рот, клочья кожи... Потом аорта.  И  эхо
далекого голоса Мацухары:
   - Брент! Брент Росс! Хватит! Хватит!
   Брент выше поднял  ломик.  Медленно  повернул  его.  Он  снова  был  на
токийской улочке. Нет, уже не был. Мацухара  и  Ацуми.  Они  бежали  через
толпу, которая расступалась перед ними, словно волны перед носом "Йонаги".
   - Стой! Стой! - Через секунду Мацухара  и  Ацуми  оттащили  американца,
поставили его на ноги и вырвали из рук ломик.
   - Не имеете права, не ваше дело, - кричал Коноэ с лицом,  перепачканным
кровью, капавшей с подбородка. - Вы отказываете мне в харакири, я заслужил
самурайскую смерть.
   - Ты ее скоро получишь и насладишься ею! - рявкнул Мацухара.  -  Но  не
здесь. - Потом он перевел взгляд на американца. - Оба к адмиралу  Фудзите.
Немедленно! - И толпе: - Марш по местам! - Толпа начала быстро редеть, как
стая собак, которых разгоняют кнутом. - А вы, Кэтрин  Судзуки,  -  в  свою
каюту.
   Брент и Кэтрин под конвоем Мацухары и Ацуми побрели к выходу.
   Лейтенант Коноэ провожал американца  взглядом,  пока  тот  не  исчез  в
подъемнике.



        5

   - Вы нужны императору, - рявкнул Фудзита из-за  стола,  глядя  на  двух
заляпанных кровью офицеров, стоявших перед ним  навытяжку.  -  Вы  оба.  -
Брент напрягся, услышав скрытый комплимент.
   - Вы отказываете мне в харакири, адмирал, - сказал  Коноэ,  разбрасывая
вокруг капельки слюны и крови через дыру от выбитых передних зубов.
   - Разумеется, вас учили, что есть  "время  жить  и  время  умирать".  Я
говорил вам раньше, что сейчас не время умирать, лейтенант Коноэ.
   - С вашего разрешения, адмирал, меня также учили, что "воин знает, что,
хотя смерть холодна как  лед,  это  -  огонь,  очищающий  тело,  и,  когда
возникают сомнения, воин выбирает смерть".
   - Правильно. Нет ничего более почетного, чем смерть в бою. -  Костлявые
пальцы постукивали по дубовой столешнице. - Но авианосцы, подводные  лодки
и корабли с тяжелым вооружением рыскают в поисках "Йонаги",  лейтенант.  -
Фудзита перевел глаза на Росса.  -  Американец  мог  стать  орудием  вашей
смерти.
   - Если так хотят боги, адмирал.
   - Извините, сэр. Я вызвал лейтенанта Коноэ...
   - Из-за женщины, так ведь? - закричал Фудзита, его  голос  взвился  как
жало скорпиона. - Мы ее высадим  при  первой  же  возможности,  -  добавил
адмирал, ударяя крошечным кулачком по столу. - Женщин не  должно  быть  на
кораблях. Никогда! Никогда! Никогда!
   - Сэр, - попытался объяснить Брент, - это было больше, чем женщина...
   Коноэ не дал ему договорить.
   - Токио... моя семья...  Я  грыз  камни,  исходил  желчью,  я  не  могу
спокойно спать, адмирал.
   - Хватит! - с яростью закричал Фудзита, подаваясь вперед. -  Вы  можете
мстить, делать себе харакири, но только когда это разрешу  я.  Подозреваю,
что противник знает наш маршрут, наши координаты.  Тот  налет  с  Островов
Зеленого Мыса должен был вас научить хоть чему-нибудь. Враг понимает,  что
мы не можем идти через Индийский океан и Магелланов пролив. В любой момент
следует ожидать нового нападения. Сейчас мы, может быть, подходим  к  зоне
патрулирования подводных лодок. - Он посмотрел на офицеров, стоявших перед
ним, и обнаружил, что те опустили глаза вниз, словно выпоротые  школьники.
- Мы должны или сплотиться, или погибнуть. -  Глазами,  мерцавшими  словно
черные угольки, адмирал глянул на  Коноэ.  -  Самурайская  честь  требует,
чтобы нанесенные обиды были отомщены. Но если один из вас вызовет другого,
я закую вас в кандалы. - Почти осязаемое  молчание  заполнило  каюту.  Его
нарушил адмирал. - А вам, энсин Росс, следует научиться владеть собой.
   - Слушаюсь, сэр.
   Фудзита продолжил:
   - Не забывайте, что слово офицера - закон. - Он посмотрел на летчика. -
И обращаюсь к вам как к самураю - больше никаких драк.  Избегайте  встреч.
Это приказ. Когда покончим с арабами, вы  можете  сделать  друг  из  друга
отбивную. Но помните, пока этого не случилось, в храм  Ясукуни  мы  должны
отправиться все вместе.
   - Клянусь своей погибшей семьей, - пообещал  Коноэ,  туманно  глядя  на
американца.
   Брент ответил твердым взглядом.
   - А я своим погибшим отцом.
   Хотя адмирал Фудзита болезненно поморщился от воспоминаний, новые слова
он произнес спокойнее.
   -  Помните,  что  император  Хирохито  находится  на   престоле   шесть
десятилетий. Эпоха Сева. - Коноэ вытянулся, будто его ткнули копьем.
   - Эпоха просвещения.
   - Чтобы быть более точным, - слова Фудзиты резали воздух, словно острая
бритва бумагу. - Сева означает просвещенный мир. Вы  оба  должны  покинуть
это помещение просвещенными, осознающими, кто ваши настоящие  враги,  и  с
миром в душе по отношению друг к другу. Ясно?
   - Так точно, сэр! Так точно, адмирал! - хором ответили офицеры.
   Кивнув, Фудзита заговорил еще более резко.
   - Женщине разрешаю появляться только на мостике. Вы свободны.


   - Лейтенант Коноэ - псих, - сказал  Брент  Росс,  застегивая  последнюю
пуговицу на чистой рубашке зеленого цвета. Брент только что принял  душ  в
крохотной душевой своей  каюты  и  осторожно  расчесывал  волосы,  избегая
притрагиваться к полдюжине свежих ссадин на голове. На одной щеке  у  него
красовался синяк, во рту ощущалась боль - во время драки он прикусил щеки.
Нижняя губа была рассечена, а подбородок саднило, когда Брент говорил.
   - Он сослужил вам хорошую службу, - ответил Марк Аллен со  стула  перед
рабочим столом каюты.
   Устало и тяжело Брент опустился на жесткий матрац  койки,  давая  отдых
мышцам разбитого тела; ложась на спину, он расслабил свой могучий  торс  и
пробежался глазами по крохотной каюте.  Раньше  ее  обитателем  был  давно
умерший офицер штаба. В соответствии  с  японскими  традициями  обстановка
была   типично   спартанской:   койка,   туалет,   умывальник,    зеркало,
громкоговоритель,  лампа  над  головой  в  лабиринте   труб   и   кабелей,
подвывающий вентилятор, латунные часы и вездесущий портрет восседавшего на
коне молодого императора Хирохито, прикрепленный к переборке над койкой.
   - Да, оказал,  -  согласился  Брент,  поворачиваясь  лицом  к  пожилому
человеку. - Я чуть не убил его, дорвавшись до ломика.
   - Знаю.
   - Не могу понять, адмирал. Когда я ранен, оскорблен и зол, мне кажется,
я становлюсь сумасшедшим.
   - Ничего необычного, Брент. Естественное стремление к самосохранению.
   - Не только это. Я стремлюсь уничтожить, стереть врага  с  лица  земли.
Подобное произошло со мной в Токио.
   -  Помню.  Бандиты  из  "Саббаха",  -  вздохнул  Марк  Аллен.   -   Это
наследственное.
   - Мой отец, - отрешенно заметил Брент.
   - Да. Порох Росс - так мы его звали. Порох, из-за его характера, вы  же
знаете.
   Молодой человек кивнул.
   - Да, знаю. Я очень близко познакомился с его характером. - Оба мужчины
хмыкнули. Потом Брент описал  свою  встречу  с  Фудзитой  и  рассказал  об
угрозах адмирала.
   - И еще он наверняка сказал лейтенанту Коноэ, что тот может осуществить
свою месть в... э-э... соответствующее время.
   - Как вы догадались, адмирал?
   - Ха! Типично японское решение. Наш друг Коноэ потерял лицо,  когда  вы
чуть не убили его.
   - Меня остановил Мацухара.
   - Знаю. -  Адмирал  нетерпеливо  отмахнулся  от  Брента.  -  Его  карма
пострадала. Но месть священна, и он может восстановить карму, погибнув при
отмщении, может даже обрести нирвану.
   - Не слишком привлекательно для  христианина,  адмирал.  -  Марк  Аллен
улыбнулся.
   Брент сел и вытянул длинные ноги сбоку от койки, опершись руками об  ее
металлический каркас.
   - Я никогда не забуду, как  Огрен,  Уорнер  и  Джексон  направили  свои
эсминцы на крейсер.
   - Это было самоубийство.
   - Самоубийство, адмирал, - для американских  капитанов  с  американским
экипажем спасать японский авианосец, громивший Перл-Харбор. И рейд кэптена
Файта по спасению японских заложников в Трипольскую гавань - это  одна  из
самых  смелых  операций,  которую  я  когда-либо   видел.   А   они   были
американцами, никак не самураями.
   Марк Аллен начал постукивать кулаком по столу.
   - И вы считаете, что японцы не оценили этих жертв?
   - Коноэ - типичный пример.
   - Он один, Брент, к тому же псих. Большинство японцев  помнят  погибших
американцев...
   Брент прервал адмирала.
   - Когда мы использовали самолет "Бруклин", эсминцы, это выглядело  так,
что они собираются потопить нас  шестерых,  ни  споров,  ни  ненависти  не
возникало.
   Марк Аллен понимающе кивнул, его кулак перестал подпрыгивать на столе.
   - Во вторую мировую войну у пехотинцев была одна поговорка:  чем  ближе
ты к фронту, тем дружелюбнее люди.
   - Мы находились близко к фронту.
   - Мы были им, Брент.
   - Но, адмирал, "священная война" арабов - джихад  -  направлена  против
нас.
   - Верно. Но эта опасность не так серьезна. На первый план  могут  выйти
старые обиды.
   - Коноэ - пороховая бочка с ненавистью.
   - Вы удивлены?
   Молодой офицер медленно выдохнул.
   - Нет. В общем-то, нет. Сорокадвухлетняя изоляция, гибель семьи.
   - Брент, примите его каким он есть. У него свои приоритеты.
   Энсин ухмыльнулся.
   - А потом уже я.
   Аллен продолжил.
   - Но мы видели эту ненависть и в других.
   - Сначала... - Брент  задумчиво  помолчал.  -  Сначала  и  подполковник
Мацухара был таким же.
   - Да. И тому были причины. Он тоже потерял всех родных.
   - Тот же налет на Токио, адмирал. - Росс постучал огромным кулаком себе
по лбу. - Но он изменился.
   - Когда вы это поняли?
   - Это началось на той токийской улочке,  где  я  дрался  с  теми  двумя
фанатиками саббаховцами. Я был вне  себя  -  собирался  разбитой  бутылкой
перерезать горло одному из них.
   - Вы знаете, почему Мацухара сохранил ему жизнь?
   Удивленный вопросом, Брент поднял глаза.
   - Почему? Ну, я думаю...
   Аллен оборвал его.
   - Вы той самой бутылкой выбили арабу глаза, разорвали  нос,  превратили
его лицо в кровавое месиво. В принципе  лица-то  уже  и  не  осталось.  По
самурайским понятиям,  жизнь  для  него  была  значительно  более  сильным
наказанием, чем  смерть.  Почему,  вы  думаете,  японец  перерезал  глотку
другому арабу? Я  слышал  его  разговор  с  адмиралом  Фудзитой.  Оба  они
посчитали, что это была хорошая мысль.
   Брент подался вперед.
   - Я с ними согласен. Почему нет? - Он медленно выпрямился. -  Кавамото,
Хиронака, Ацуми, Такамура, Кодзима  да  и  остальные  члены  экипажа,  мне
кажется, приняли нас. В общем, они относятся к нам с уважением, и это  мне
нравится.
   - Правильно, Брент. Они переросли старую ненависть или забыли о ней  на
время благодаря адмиралу Фудзите.
   - Мы нужны адмиралу, чтобы помочь ему сохранить свой пост.
   - Не только для этого, Брент. Он очень любит вас.
   Брент обвел рукой пространство вокруг.
   - Я просто часть оборудования, и у меня самые лучшие глаза на корабле.
   - Знаю. Но вы для него как внук.
   - Правнук, адмирал. - Первый раз за время разговора Брент  засмеялся  и
добавил: - Он пожертвовал своим правнуком ради "Йонаги".
   - Да, Брент. Он пожертвовал собой.



        6

   Авианосец "Йонага" двигался на северо-восток со скоростью  восемнадцать
узлов. Погода резко изменилась. Через несколько  дней  авианосец  вошел  в
"лошадиные" широты, пересек тропик Козерога и оказался в тропической зоне;
стояла жаркая, влажная, изнуряющая  погода.  Ограниченная  в  передвижении
тесным пространством мостика, Кэтрин обычно проводила утренние часы  рядом
с Брентом, не  ища  себе  другой  компании.  Считая  женщину  арестанткой,
Фудзита игнорировал  ее  присутствие  на  мостике,  он  обычно  осматривал
горизонт в бинокль или нервно ходил из стороны в сторону,  если  не  видел
корабли эскорта на своих  местах.  Сразу  же  после  пересечения  экватора
мостик охватило волнение, когда по радио было получено сообщение о  взрыве
нескольких нефтедобывающих платформ в Северном  море.  Чуть  позже  пришла
радиограмма,  что  следует  приготовиться  к   встрече   летающей   лодки:
двухдвигательного патрульного бомбардировщика-амфибии PBY  "Каталина".  На
"Йонагу" направлялся агент ЦРУ Фрэнк Демпстер с донесением слишком важным,
чтобы его передавать по радио.
   Стояло раннее утро,  только  что  взлетели  самолеты  боевого  патруля,
"Йонага" находился всего в 30 минутах к северу  от  экватора  и  шестистах
милях к северо-востоку от Маркизских островов,  когда  появилась  летающая
лодка. Вглядываясь вдаль с мостика, Брент наблюдал,  как  солнце  неохотно
выползало из-за горизонта, озаряя небо насыщенными красными  и  пурпурными
тонами. Безграничное хлопковое поле махровых барашков облачков  окрасилось
бледно-золотым цветом, стирающим тени  уходящей  ночи  с  коротких  крутых
волн.
   Молчание нарушил телефонист.
   -   Радар   сообщает   о   неопознанном   самолете,   истинный   пеленг
три-ноль-ноль, дальность триста двадцать, сближение на ста двадцати узлах,
адмирал.
   - Отлично. На частоте связи с истребителями: перехват и сопровождение.
   Двенадцать  пар  биноклей   качнулись   как   один,   словно   выполняя
хореографическое  упражнение.  Брент,  регулируя   фокус,   подумал,   что
радиопередача была короткой, поэтому у адмирала просто нет другого выхода,
и  невольно  почувствовал  дискомфорт.  Через  некоторое   время   молодой
американец нашел высоко на западе на голубом до рези  в  глазах  небосводе
три   точки.   Продолжая   наблюдать,   Брент   разглядел    гидросамолет,
сопровождаемый двумя "Зеро", летящими по бокам и чуть сзади.
   - Летающая лодка, относительный пеленг два-восемь-ноль, угол возвышения
двадцать градусов, дальность двадцать пять, сэр.
   - Очень  хорошо,  -  ответил  адмирал,  поднимая  бинокль.  Хиронака  и
Кавамото тоже приникли к окулярам, а адмирал  Марк  Аллен  встал  рядом  с
Брентом. Фудзита отправил Кэтрин в ее каюту, чтобы на узком  мостике  было
достаточно места для офицеров штаба.
   - Не могу в  это  поверить,  -  произнес  Марк  Аллен.  -  Двухмоторный
патрульный  бомбардировщик-амфибия  PBY-5.  Эти  старушки  летали  уже   в
тридцать шестом!
   - Интересная конструкция, - заметил Фудзита. - Крыло похоже на зонтик.
   - Да, - вступил в разговор  Марк  Аллен.  -  Свободнонесущее  крыло  со
стабилизирующими поплавками на законцовках.  Передовое  решение  для  того
времени.
   Мужчины молча следили,  как  три  самолета  быстро  снижаются,  облетая
авианосец в зоне досягаемости его пушек.
   - Он, вероятно, сделает пару кругов, чтобы продемонстрировать нам  свои
опознавательные знаки.
   - В самом деле умно, - фыркнул Фудзита. -  Этот  летчик  понимает,  что
дистанция для наших артиллеристов куда  важнее  принадлежности.  -  Японцы
засмеялись. Адмирал повернулся к телефонисту.
   -  Матрос  Наоюки,  сигнальному  мостику  вызвать   командира   эскорта
сигнальным прожектором, сообщить, чтобы эсминец три взял на борт пассажира
с летающей лодки.  Вымпел  на  забортный  фал  правого  борта.  -  Адмирал
побарабанил по ограждению ветрозащитного  экрана.  -  Сигнальному  мостику
попытаться привлечь  внимание  гидросамолета  прожектором.  Приказать  ему
сесть у меня по правому борту. - И добавил, обращаясь  к  Аллену:  -  Даже
короткая  передача  на  связной  частоте  истребителей   может   оказаться
перехваченной вражескими пеленгаторами, адмирал Аллен.
   Американец улыбнулся.
   - Уверен, что много любопытных ушей ждут наших сигналов, сэр.
   - Пилоты - отвратительные сигнальщики, - заметил Фудзита.
   - Верно, адмирал. Но даже, если летчик не сможет прочесть международную
морзянку, он посмотрит на флажный сигнал, - Марк Аллен указал на фал.
   Спустя несколько минут, гул звездообразных двигателей  перешел  в  рев,
заглушая лязг шторок сигнальных прожекторов,  и  плотный  строй  самолетов
низко прошел по левому борту. "Йонаги", заставив содрогнуться от  носа  до
кормы  батареи  левого  борта.  PBY,  с  его  двумя  мощными   двигателями
"Пратт-Уитни", изящным  свободнонесущим  крылом,  блестящим,  как  фольга,
двухреданным корпусом, убранным трехколесным  шасси,  четырьмя  пулеметами
50-го калибра, два из которых размещались в блистерной огневой установке в
средней части фюзеляжа, был великолепным и элегантным самолетом. В  кабине
блеснула вспышка света.
   - Он умеет читать, - сухо заметил  адмирал.  Все  засмеялись  шутке.  А
Фудзита добавил:
   - Красивый самолет, красивый.
   - Один из победителей в сражении у Мидуэя, - не  подумав,  сказал  Марк
Аллен.
   - Где? - резко переспросил Фудзита.
   Поняв свою оплошность, Аллен, запинаясь, ответил:
   - Э-э... это самолет раннего обнаружения.
   - Засекал наши корабли?
   - Да, адмирал.
   - Интересно, - сказал Фудзита ровным голосом. Брент улыбнулся сам себе.
   В  сопровождении  офицеров  штаба  командир  авианосца  прошел  к  краю
площадки  мимо  переговорной  трубы  и  встал  справа  от  боевой   рубки.
Телефонист переключился на  другой  разъем.  Все  внимательно  смотрели  в
бинокли  за  корму,  где  PBY  быстро  снижался  к  морской   поверхности,
зафиксировав стабилизирующие поплавки в нижнем положении. "Зеро"  покинули
свои места в строю и унеслись ввысь.
   - Скоро наш гость, Фрэнк Демпстер, поднимется на борт.
   Летающая лодка, вздымая фюзеляжем и поплавками  голубые  завесы  брызг,
окантованные  белым  пенным  кружевом,  села,  заплясав  на  волнах,   как
брошенная рукой галька, скачущая по водной глади.  Потом,  быстро  погасив
скорость на воде, самолет остановился, мягко покачиваясь  и  перекатываясь
на морской зыби, как перелетная птица, нашедшая отдых в  тихой  заводи.  К
самолету медленно приблизился эсминец.


   Усевшись за длинным дубовым столом во  флагманской  рубке,  Брент  Росс
разглядывал находившегося напротив Фрэнка  Демпстера.  Он  сильно  сдал  с
момента их первой встречи в  Токийском  заливе  несколько  месяцев  назад.
Высокий, подтянутый, с седеющими черными волосами, острым  орлиным  носом,
выступающими  скулами,  обтянутыми  кожей  с  красными   прожилками   вен,
пятидесятилетний мужчина подозрительно  шнырял  усталыми  карими  глазами,
словно пытался обнаружить убийцу среди собравшихся: адмирала Фудзиты,  его
штаба, двух американцев и израильского полковника Ирвинга Бернштейна.
   - Вы проделали долгий и опасный путь, мистер Демпстер, - раздался голос
Фудзиты, сидевшего во главе стола. - У вас, должно быть, важные документы.
   - Да, сэр, - ответил  тот  испитым,  скрипучим  голосом.  -  Информация
слишком конфиденциальна, чтобы ее можно было передавать по радио.  -  Явно
уставший и взвинченный после  своего  долгого  полета,  он  говорил  тоном
чудаковатого философа, пытающегося донести до каждого давно  мучающие  его
мысли. - Отсутствие угрозы  применения  мощного  оружия  сыграло  на  руку
террористам, и они, словно крысы, повылезали изо  всех  щелей.  По  иронии
судьбы, Штаты и Советы в их вечном антагонизме представляли  собой  что-то
вроде мирового руководства -  правда,  нестабильного  и  даже  опасного  -
верховной власти над не примкнувшими к ним государствами, так  называемыми
странами третьего  мира,  как,  например,  Ливия.  Но  теперь  все  страны
оказались равно безоружны, а Каддафи с его арабскими друзьями  и  нефтяным
богатством почти догнал русских и американцев. - Он устало вздохнул.  -  У
него действительно "поехала крыша" с тех пор, как вы потрепали его.
   - Поехала крыша?
   - Извините, адмирал. Он обезумел. -  Демпстер  вытащил  из  портфеля  с
полдюжины папок и перебрал документы, выбирая нужный. -  Прежде  всего,  у
вас есть копии докладов об уничтожении нефтяных платформ в Северном море?
   - Да. Половина...
   -  Нужны  все,  адмирал.  Англичане  пока  не   опубликовали   никакого
официального сообщения, но, по сведениям наших источников,  сегодня  утром
были взорваны все восемнадцать.
   - Саботаж, - скептически заметил капитан третьего ранга Ацуми.
   Демпстер глубоко вздохнул и быстро  заговорил,  выплевывая  слова,  как
человек, откусивший горький, гнилой фрукт.
   -  Злорадство  Каддафи,  его  призывы  к  угнетенным  народам  мира   и
угнетенным народам стран ОПЕК - я имею в виду арабский нефтяной картель  -
уже привели к тому, что цена нефти достигла пятисот долларов  за  баррель.
Они купаются в деньгах.
   В рубке раздались гневные возгласы.
   - Сумасшедший! - кричал Фудзита. - Вымогатель!
   - Просто месть, адмирал. Он связан обязательством мести против Японии и
"Йонаги". Но... - Фрэнк  оторвался  от  папки,  его  взгляд  скользнул  по
сердитым лицам вокруг. - Он  знает,  где  находится  "Йонага",  его  курс,
скорость,  координаты,  и  поклялся  уничтожить  вас.  Я  подозреваю,  что
арабские  подлодки  идут  по  вашему  следу.  Не  забывайте,  что  Каддафи
ненавидит Японию, Израиль и Америку, если говорить по порядку.
   - Было бы унизительно не  возглавить  этот  перечень,  -  резко  бросил
Фудзита.
   - Банзай! - выкрикнули Хиронака и Кавамото.
   Их прервал Бернштейн.
   - К тому же арабские войска по-прежнему наседают  на  Израиль.  У  меня
есть доклады! - Он бросил на стол папку документов. - Рейды осуществляются
с территории Сирии и Ливана отрядами ООП, скрывающимися в горах Ханаана  и
пустынях Синайского полуострова.
   - Правильно, полковник, - согласился Демпстер. - Ливия давно уже не та,
что была раньше, а Иран и Ирак забыли  свое  славное  прошлое,  когда  они
убивали друг друга. - В рубке  раздались  смешки.  Демпстер  продолжал.  -
Израильтяне с трудом отражают все учащающиеся выпады,  но  именно  мы,  то
есть, я имею в виду, вы, противостоите их джихаду, и в любом случае, как я
уже сказал, Япония является предметом пристального внимания Каддафи.
   Фудзита подался вперед, его взгляд источал смерть.
   - Пусть приходит со своей местью, но сначала пусть выроет себе могилу!
   Брент осознал, что вместе с японцами кричит "банзай!", и резко  оборвал
себя, когда увидел широкую ухмылку на лице Марка Аллена.
   Взмахом руки  Фудзита  попросил  офицеров  замолчать.  Снова  заговорил
Демпстер.
   - Англичане  заявляют,  что  платформы  были  торпедированы  ливийскими
подлодками.
   - Сколько их у Ливии? - спросил японский адмирал.
   - Штук двадцать.
   Марк Аллен вставил:
   - Устаревшие русские дизельные лодки класса "Виски".
   Фудзита обратился к Демпстеру.
   - Мистер Демпстер, эта лодка "Виски". Нам нужна вся информация, которой
вы владеете.
   Демпстер полистал красный блокнот, пробежал глазами несколько страниц и
сказал:
   - Длина семьдесят пять метров. - Он глянул  на  американцев.  -  Двести
шесть  футов,  водоизмещение  свыше  тысячи  тонн.   Дизель-электрические,
конструкция в целом основывается на принципах, заложенных немцами в  конце
второй мировой войны. Вы, наверное,  понимаете,  что  русские  не  вверяют
арабам свою более сложную технику.
   - Безмозглые, неумелые мартышки, - пробормотал Аллен.
   Улыбаясь, агент продолжил.
   - В пятидесятых русские построили двести пятьдесят три лодки. Некоторые
из них  все  еще  находятся  на  вооружении,  но  большая  часть  передана
дружественным арабским странам, Албании, Болгарии, Северной Корее, Кубе...
   Фудзита нетерпеливо махнул рукой.
   - Вооружение? Дальность действия? Рабочая глубина погружения?
   - Шесть двадцатидюймовых торпедных  аппаратов,  и,  насколько  я  знаю,
ливийцы на них устанавливали  две  палубные  орудийные  установки  калибра
четыре и шесть  десятых  дюйма  и  с  полдюжины  двадцатитрехмиллиметровых
зенитных орудий. Дальность действия меняется в зависимости  от  имеющегося
оборудования, но в целом в  пределах  восемнадцати  тысяч  миль,  двадцати
восьми тысяч километров. Максимальная  рабочая  глубина  погружения  около
семисот футов.
   - Торпеды?
   - Вероятно, русского производства, пятьсоттридцатитрехмиллиметровые. Мы
не знаем точно.
   - Можно я помогу?  -  вдруг  спросил  Бернштейн,  вставая  и  помахивая
каким-то документом.
   Брент  заметил,  как  насупился  Демпстер,  когда  израильтянин   начал
говорить. Он знал, что агенты ЦРУ часто были с предубеждением настроены по
отношению  к  израильской  разведке,  которая,  однако,  без  достаточного
количества  людей,  денег  и  специального  оборудования  часто   работала
эффективней разведслужб других государств. Ходила даже шутка,  что  суммы,
составляющей бюджет Израиля, не хватило бы даже  на  покупку  скрепок  для
ЦРУ. Но факты, которые привел Бернштейн, потрясли всех присутствующих.
   -  "Пятьсот  тридцать  третья"  имеет  длину  восемьсот  двадцать  пять
сантиметров... - И для американцев добавил:  -  Двадцать  шесть  и  восемь
десятых футов. - Полковник потряс в воздухе листком бумаги. - У меня  есть
чертеж, где в разрезе изображены боевая головка, взрыватели,  резервуар  с
воздухом, электродвигатель,  отделения  серебряно-цинковых  аккумуляторов,
управляющие тяги глубинных стабилизаторов...
   - Пожалуйста, мистер Бернштейн, -  нетерпеливо  бросил  Фудзита.  -  Мы
снимем копию и раздадим членам штаба. Ограничьтесь характеристиками.  Если
одна  из  торпед  попадет  в  "Йонагу",  нас  уже  не  будут  интересовать
управляющие тяги глубинных стабилизаторов.
   - Разумеется, сэр, - ответил  полковник,  поймав  скрытый  взгляд  явно
обеспокоенного  агента.  Но  его  следующие  слова  не   только   потрясли
Демпстера, но и  заставили  Аллена  и  Росса  в  изумлении  подскочить  на
стульях. - Она похожа на американскую "Марк-48".
   У Марка Аллена вырвалось:
   - Нашу самую современную торпеду?
   Бернштейн с нажимом повторил:
   - Как и "Марк-сорок восемь", "пятьсот тридцать третья" может  атаковать
как в пассивном, так и в активном режимах.
   - Поясните.
   - Извините, адмирал. Как и американская, - последовал ответ полковника,
быстро посмотревшего на пунцового Демпстера, - в пассивном режиме "пятьсот
тридцать   третья"   улавливает   производимый   целью   шум   с   помощью
установленного  на  ней  компьютера.  Если   в   этом   режиме   цель   не
захватывается, она автоматически  переключается  на  активный,  в  котором
генерируется акустический  импульс  и,  опять  же  с  помощью  компьютера,
анализируется отраженный сигнал. И последнее, если торпеда в этих  режимах
не находит цель, используется радионаведение.
   Ошеломленные и сердитые американцы уставились  на  израильтянина.  Марк
Аллен заговорил:
   - Вы не могли знать - это совершенно секретные данные.
   Фудзита с жаром бросил:
   - Святой Будда! Вы причисляете подобное вооружение к нормальным орудиям
ведения войны?
   - Боюсь, что да, адмирал, - ответил израильтянин. - Дальность  действия
при скорости двадцать четыре узла семь тысяч шестьдесят четыре  метра  или
восемь  тысяч  шестьсот  ярдов,  вес  боеголовки  двести  шестьдесят  семь
килограммов.
   Молчание. Затем раздались медленные слова Фудзиты.
   - На наших "Флетчерах" подобного оружия нет.  Торпеды  снабжены  только
контактными детонаторами.
   - Правильно, сэр, - подтвердил Марк Аллен. - Но, с вашего разрешения, я
пошлю запрос на поставку новых торпед "Марк-сорок  восемь",  и  они  будут
ожидать нас в Йокосуке.
   - Вы считаете, что ваши ВМС согласятся?
   - Вполне вероятно, сэр. Особенно, если это порекомендую сделать я.
   Фудзита согласно кивнул.
   - Хорошо, хорошо. Мне не нравятся эти ваши машины - компьютеры, которые
лишают возможности, нет, счастья борьбы.  Самурайский  глаз  у  дальномера
перископа, орудийного прицела - вот все компьютеры, требовавшиеся нам.  Но
сейчас... - Он  махнул  руками,  показывая  жестом  бесполезность  прежних
представлений о войне.
   - С радионаведением даже капитан-араб может осуществить удар,  адмирал,
- заметил Марк Аллен. - Современная  акустическая  торпеда  поймает  любой
корабельный шум и не  только  шум  от  винтов,  но  и  от  вспомогательных
двигателей, генераторов, вентиляторов, даже воды, омывающей корпус  судна.
Глушение главных двигателей, как вы сделали  во  время  атаки  с  Островов
Зеленого Мыса, подобную торпеду не обманет.
   - Святой Будда! Ваша технология делает воина бесполезным.
   Вмешался Бернштейн.
   - Если русские достаточно доверяют  арабам,  сэр.  Ливия  уже  потеряла
шесть подлодок "Виски" только от аварий при погружении. Суть в том, что на
двух из них никогда даже не перекрывали главные клапаны подачи воздуха.
   Смех разрядил напряжение.
   - Я думал, Каддафи нанял немецких капитанов.
   - В большинстве случаев так и есть, сэр, -  заметил  Демпстер,  пытаясь
реабилитировать себя. - Но он единственный  член  экипажа,  который  умеет
управлять подлодкой.
   Фудзита продолжил задавать вопросы.
   - Радары?
   - Вероятно, высокочастотные "Мает" и "Снуп Слэб", оба могут  обнаружить
вас из подводного положения. Как я говорил,  мы  подозревали,  что  слежка
установлена и они идут за вами.
   Вновь воцарилось молчание.
   Его нарушил Фудзита.
   - Скорость?
   - Они не могут "летать" как SSN.
   Японцы выглядели сконфуженными, а Фудзита поднял руку.
   - Я хочу сказать, - начал объяснять Демпстер, -  что  у  них  маленькая
скорость по  сравнению  с  атомными  подводными  лодками;  шесть  узлов  в
погруженном состоянии и двадцать один-двадцать два в надводном.
   Фудзита повернулся к капитану третьего ранга Ацуми.
   - Проследите, чтобы эта информация была передана командиру  эскорта,  и
проверьте,  чтобы  все  корабли  сопровождения  ее  получили.   Немедленно
подготовьте два "Айти", снаряженных стодвадцатикилограммовыми бомбами  для
противолодочного патрулирования в зоне десяти километров  от  "Йонаги"  на
высоте пятисот метров.
   Пока Ацуми, взявшись за телефон, быстро говорил в него,  старик  японец
повернулся к Марку Аллену.
   - Давным-давно, когда мы выслеживали Каддафи  в  Средиземном  море,  вы
говорили мне, что у Фолклендских островов британская субмарина  "Конкерор"
потопила аргентинский крейсер "Генерал Бельграно" двумя  радиоуправляемыми
торпедами.
   Брент снова был поражен памятью и проницательностью адмирала.
   - Верно, сэр, - ответил Марк Аллен. - В Средиземном мы потопили  бывший
корабль ВМС США "Феникс", аналогичный "Бруклину".
   - Тогда они могут  напасть  на  нас  из  любого  квадранта.  -  Адмирал
повернулся к Ацуми, опускавшему трубку на рычаг. - Нобомицу-сан,  измените
приказ: четырем "Айти" патрулировать все четыре квадранта. -  Ацуми  снова
снял трубку.
   Фудзита обратился к офицеру ЦРУ.
   -  Вы  сказали,  что  англичане  потеряли  в  Северном  море  все  свои
платформы.
   - Так.
   - И, вероятно, в этом замешаны ливийцы. - Агент кивнул. - Но есть ли  у
англичан веские доказательства?
   - По оперативным данным, английские крейсеры в Северном  море  потопили
две подлодки, а еще четыре, возможно,  затонули  в  результате  полученных
повреждений,  -  доложил  Демпстер.  -   Может   быть,   они   уже   имеют
доказательства. Но в  любом  случае  англичане  действовали  решительно  и
сейчас находятся в состоянии готовности; нет никаких сомнений в  том,  что
создано  оперативное  соединение  и,  по  нашим  данным,   Железная   леди
собирается атаковать Ливию.
   - Железная леди?
   - Простите, адмирал. Премьер-министр Маргарет Тэтчер.
   Фудзита почесал подбородок и пренебрежительно сказал:
   - Она всего лишь женщина. - И  мрачно  добавил:  -  Каддафи,  возможно,
соблазняет их, приглашая в свою "пещеру ветров".
   - Мы укротили шторм, адмирал, - улыбаясь, заметил Брент.
   - Да. И на наших крыльях Аматэрасу. Мне бы  не  хотелось  делать  этого
дважды. А англичане последуют в кильватере. И мы проучим арабов. -  Старый
моряк повернулся к Демпстеру. - Корабли! Вы ничего не сказали о  надводном
флоте Каддафи. Были сообщения  о  двух  авианосцах.  -  Тембр  его  голоса
выдавал волнение.
   Лицо агента посуровело. Он указал на машинописный  листок  и,  глядя  в
документ, сообщил:
   - Три авианосца. Два из них класса "Колоссус", принадлежавшие во второй
мировой войне Британии и  купленные  Аргентиной  и  Бразилией,  и  один  -
устаревший американский конвойный авианосец "Кэбот", его ливийцы купили  у
Испании. Все три находятся в море, их сопровождают восемь эсминцев  класса
"Флетчер" и один крейсер. Последний раз  сообщалось,  что  ударная  группа
проводила подготовку в Тихом океане.  Ливийцы  рыскали  по  всему  миру  в
поисках летчиков, поскольку большая часть их пилотов уже погибла в боях. Я
полагаю, что они готовят встречу англичанам, - заключил Демпстер.
   Хиронака оторвался от своего блокнота.
   - Железная леди потеряет свою железную голову. - Он захихикал,  брызгая
слюной на стол.
   Фудзита не обратил внимания на адъютанта.
   - Но если арабы разгромят Железную леди и им захочется Японии.
   - Это большое "если", адмирал Фудзита.
   -  Мы  должны  допускать,  что  нас   пригласят   для   противодействия
упомянутому  боевому  соединению,  -  заметил  японец.  -  Характеристики,
пожалуйста.
   - Фрэнк, - сказал Бернштейн. - Если вы не можете...
   - Нет, благодарю вас, - ответил  Демпстер  и  самодовольно  добавил:  -
Здесь у меня  все  есть.  -  Он  перевернул  несколько  страниц  и  быстро
заговорил. - Характеристики авианосцев. "Колоссусы" - это "Минас  Жерайс",
куплен у Бразилии, был приписан к ВМС Великобритании  как  "Венджианс",  и
"Вентичинсо де Майо", куплен  у  Аргентины  и  тоже  был  приписан  к  ВМС
Великобритании как "Венерейбл". Оба  построены  во  время  второй  мировой
войны. - Он поднял документ. - Длина шестьсот девяносто три  фута,  ширина
сто тридцать восемь, водоизмещение около двадцати тысяч  тонн.  Наибольшая
скорость двадцать восемь узлов, дальность действия четырнадцать тысяч миль
при скорости четырнадцать узлов и семь  тысяч  двести  на  двадцати  шести
узлах. - Улыбаясь, он поднял глаза от бумаг и  бросил  быстрый  взгляд  на
Бернштейна.
   - Радары?
   - Неизвестно, сэр.
   - Можно я? - тихо сказал Бернштейн,  вставая.  Фудзита  кивнул.  Улыбка
Демпстера растаяла, когда израильтянин начал говорить.
   - После передачи в регистр  Ливии  оба  корабля  были  оборудованы  РЛС
обнаружения  воздушных  целей  LW-01  и  WW-02  с  высотомерами  V-1,  РЛС
опознавания целей DA-02 и для обнаружения надводных целей и навигации  РЛС
ZW-01. На них также были установлены компьютеры "Ферранти CAAIS" [CAAIS  -
автоматизированная боевая информационно-управляющая система]  с  дисплеями
"Плесси CAAIS". - Он мягко улыбнулся Демпстеру. - Данная система позволяет
осуществлять прямую компьютерную  связь  с  кораблями  сопровождения.  Но,
конечно, данная система была  расширена  добавлением  нового  оборудования
русских, возможно радарами  "Скуп  Пэа"  и  "Хэдлайт  Ц",  у  нас  имеется
информация,  что   ливийцы   затребовали   у   русских   новые   ADMG-630,
шестиствольную тридцатимиллиметровую орудийную установку типа "Гатлинг"  и
счетверенную      сорокапятимиллиметровую      зенитную,      а      также
семидесятишестимиллиметровые пушки. Но, по  мнению  израильской  разведки,
установка вооружения потребует по меньшей мере восемь недель, а  арабы  не
захотят терять времени, когда  на  них  движутся  англичане.  Так  что  их
обычное  вооружение  состоит  из  двадцати  сорокамиллиметровых   зенитных
установок и пятидюймовых универсальных артиллерийских. - Несколько  секунд
он смотрел на Демпстера, потом сел.
   Фудзита не переставая барабанил пальцами по столу, его глаза  скользили
по присутствующим.
   -  Самолет!  Самолет!  Требуется  специальный   тип   самолета,   чтобы
действовать с авианосцев.
   После некоторого молчания заговорил Кавамото.
   - У наших арабских друзей есть  много  немецких  летчиков  и  техников.
Какая от них помощь при использовании  палубных  самолетов?  Ни  у  одного
государства не было авианосцев во время войны в Азии.
   - Не совсем так, - ответил Марк Аллен.  -  У  немцев  был  один,  "Граф
Цеппелин". Но были заложены еще два, примерно одинаковых.
   - Да, правильно, - подтвердил Бернштейн. - Но  их  так  и  не  ввели  в
строй.
   - Благодаря Герману  Герингу,  соперничеству  родов  войск  и  глупости
Гитлера, - заметил  Марк  Аллен.  Дюжина  любопытных  глаз  уставилась  на
американца.  -  К  1942  году  постройка  "Графа  Цеппелина"  была   почти
закончена. Практически был готов и самолет Ju-87, показавший себя отличным
пикирующим бомбардировщиком, который мог взлетать и садиться  на  коротких
ВПП. Кроме того, "Мессершмитт" разработал истребитель BF-109,  ставший  по
тем временам одним из лучших. Но после того как были потоплены "Бисмарк" и
"Шарнхорст", Гитлер "мудро" решил, что надводные корабли устарели.
   - Но "Шарнхорст"  был  потоплен  позже,  в  1943  году,  в  сражении  у
Норт-Кейпа,   -   сказал   Фудзита,   уже   не   удивляя   никого    своей
осведомленностью.
   - Правильно, адмирал. Но не  забывайте  о  заявлении  Германа  Геринга,
который с самого начала  был  не  в  ладах  с  ВМС  по  поводу  подчинения
авиагрупп "Графа Цеппелина". Он даже  построил  макет  полетной  палубы  в
натуральную величину, и Ju-87 и BF-109  тренировались  выполнять  взлет  и
посадку. Одно судно разбили в  1940  году,  но  другое,  "Граф  Цеппелин",
практически было полностью оснащено. Но тут пришел приказ  Гитлера,  и,  к
счастью союзников, "Граф Цеппелин" пошел на слом.
   - Значит, у немцев были обученные пилоты палубной авиации, -  задумчиво
произнес Кавамото.
   - Правильно.  И  заметьте,  джентльмены,  как  вы  знаете,  большинство
истребителей с поршневыми  двигателями  можно  модифицировать,  а  хорошие
летчики быстро привыкают к посадке на палубу.
   - Сколько самолетов, по вашему мнению, может базироваться на  авианосце
класса "Колоссус"?
   Настала очередь Аллена побарабанить пальцами по столу.
   - Всего около пятидесяти.
   Фудзита стукнул кулаком по столу и повернулся к Демпстеру.
   - Вы упомянули американский конвойный авианосец.
   - Да, сэр, - ответил Демпстер, вновь становясь центром общего внимания.
- Ливия купила испанский "Дедало",  числившийся  в  ВМС  США  как  "Кэбот"
CVL-26 класса "Индепенденс". Это небольшой  корабль  водоизмещением  около
семнадцати тысяч тонн, шестьсот двадцать пять футов длиной, семьдесят один
фут шириной. С него может работать около тридцати самолетов.
   - Но он тихоходен.
   - Не совсем так. В прошлом году на нем был установлен новый двигатель с
турбинами "Дженерал электрик", дающими сто тридцать тысяч  лошадиных  сил.
Авианосец может теперь делать двадцать девять узлов.
   Фудзита задумчиво кивнул.
   - Тогда арабы могут послать сто тридцать самолетов с трех  быстроходных
авианосцев. Железной леди стоит потуже затянуть свой пояс целомудрия. -  В
словах адмирала не было и  намека  на  шутку,  каюту  заполнило  тягостное
молчание. Фудзита заговорил снова, в его глазах  загорелся  инквизиторский
огонек, когда хитрый ум сформулировал еще один беспокоящий его вопрос.
   - Как насчет  китайских  спутников?  Есть  ли  еще  какие-нибудь  новые
сведения?
   Демпстер  объяснил,  что  китайская  орбитальная  лазерная  спутниковая
система действует по-прежнему эффективно. Ни  США,  ни  СССР  не  достигли
успеха, пытаясь нейтрализовать лучи-убийцы, которые неотвратимо уничтожали
любой реактивный или ракетный двигатель в момент  запуска.  Даже  спутники
связи и разведывательные спутники стали жертвами пучков частиц.
   - Я рассказывал вам об этой системе пять месяцев назад во  время  нашей
первой короткой встречи в Токийском заливе, - закончил агент. -  Сделанные
ранее предположения остаются в силе.
   Почесав висок и явно оставшись неудовлетворенным, Фудзита  обратился  к
Бернштейну.
   - Мне помнится, что израильская разведка в лице капитана  Сары  Арансон
утверждала, что это химическая система, использующая дейтерий и фтор.
   Брент почувствовал першение в горле, его кожа покраснела  при  мысли  о
Саре Арансон и идиллии страсти, которой они наслаждались в ее  квартире  в
Тель-Авиве всего три недели назад.  Он  смущенно  опустил  глаза,  но  все
внимательно смотрели на представителя ЦРУ.
   - Правильно. Двадцать систем вооружения на низких,  девятьсот  тридцать
миль,  орбитах  и   три   командных   спутника,   которые   вращаются   на
геостационарной орбите на расстоянии двадцати двух тысяч трехсот миль.
   Заговорил капитан второго ранга Кавамото.
   - Химические вещества должны расходоваться.
   Американец хмыкнул.
   - Нет. Не находится желающих запустить реактивный самолет  или  ракету,
поэтому системы месяцами бездействуют. Они реагируют на крупные цели.
   - Но их энергия? - продолжал настаивать кавторанг.
   - Термоядерный синтез. Мы определили, что вся система будет  находиться
на своем месте десятилетиями. Орбиты должны начать понижаться в  следующем
столетии.
   Японцы переглянулись, Фудзита улыбаясь сказал:
   - Тогда "Йонага" останется единственной грозной боевой машиной  или,  -
кивок в сторону европейцев, - системой вооружения на Земле.
   Хиронака и Кавамото пошатываясь вскочили на ноги.
   - Банзай!
   Адмирал нетерпеливо махнул рукой. Брент помог Хиронаке сесть  на  стул,
придерживая его одной рукой за костлявую спину. Демпстер продолжил.
   - Сумасшедшая борьба за корабли и самолеты времен второй мировой  войны
продолжается. В целом в мире в строю осталось сто восемь эсминцев  классов
"Флетчер", "Сомнер", "Джиринг",  чуть  больше  сотни  фрегатов,  эскортных
эсминцев, буксиров, танкодесантных кораблей, транспортных  судов  и  судов
обеспечения. И ведущие державы превращают фрегаты и крейсера  в  носителей
артиллерийского оружия. США заменяют системы  типа  "Томагавк",  "Гарпун",
"Морской воробей", другие боевые ракеты и ракеты-мишени новыми,  полностью
автоматическими орудийными  установками  типа  "Марк-45"  с  пятидюймовыми
снарядами    пятьдесят    четвертого     калибра     и     "Марк-75"     с
семидесятишестимиллиметровыми снарядами шестьдесят второго  калибра.  А  в
качестве  зенитных  установок  -  "Марк-15  Фаланкс",   которые   снабжены
собственной РЛС замкнутого контура и  имеют  скорострельность  три  тысячи
выстрелов в минуту. - В его голосе звучала гордость.
   - Шесть двадцатимиллиметровых орудий, стреляющих очень быстро, -  вдруг
сказал подполковник Мацухара.  -  На  "Нью-Джерси"  было  четыре  подобных
установки, когда мы атаковали его в Перл-Харборе.
   - Ему надо было бы иметь их больше, - хихикнул Хиронака. Всех  охватило
унылое молчание.
   Его нарушил Демпстер.
   - Американская компания "Пратт-Уитни" разработала новый  звездообразный
двигатель мощностью три тысячи лошадиных сил,  а  "Грумман"  спроектировал
фюзеляж. Летные испытания нового истребителя, названного XF-1000, начнутся
в следующем году, и, можете быть уверены, русские  занимаются  тем  же.  В
принципе у нас есть сведения о новом  истребителе  "Яковлев"  с  поршневым
двигателем  и  о  том,  что  в  СССР   ведется   интенсивная   работа   по
переоборудованию их авианосцев, использовавших самолеты СВВП...
   Его остановили недоуменные лица японцев.
   - Авианосцев для самолетов с  очень  коротким  взлетом  и  посадкой,  -
объяснил Демпстер, - у русских есть два:  "Минск"  и  "Киев".  Сейчас  они
переоборудуются под новую модель КБ Яковлева.
   - Пусть помогают своим арабским  друзьям,  -  бросил  Мацухара,  ударяя
кулаком по столу. - Наши палубные "Зеро" укротят их "Яки".
   Демпстер продолжал:
   - Помните, что  в  руках  арабского  нефтяного  картеля  мощные  рычаги
давления благодаря имеющегося у них горючего.
   - Но США и Россия тоже крупные добытчики нефти, - заметил Марк Аллен.
   - Правильно, адмирал Аллен.  Россия  является  таковой,  но  она  может
удовлетворять  только  свои  потребности  да  позаботиться  о  европейских
сателлитах, а у США тоже есть определенные обязательства. -  Посмотрев  на
новую страницу, он заговорил тихо, как если бы за  переборками  находились
вражеские уши. - США даже при жестких ограничениях по-прежнему  потребляют
девять миллионов баррелей  в  день,  и  это  всего  лишь  четыре  процента
мирового потребления, тогда как  арабские  страны  контролируют  пятьдесят
пять процентов.
   Фудзита вставил:
   - У Японии нет ничего.
   - Правильно, сэр. Индонезия остается вашим главным поставщиком нефти.
   - Она член ОПЕК, - заметил Бернштейн.
   - Нет! Каддафи потребовал, чтобы Индонезия прекратила поставки нефти  в
Японию, и та вышла из организации, когда вы находились в Средиземном море,
теперь около ее нефтяных портов шныряют неизвестные подлодки.
   Ропот возмущения пронесся по рубке.
   Мацухара сказал:
   - США должны помочь Японии. Это и ваша война!
   Демпстер вздохнул.
   - С нашей надеждой на реактивную технику и ракеты  мы  оказались  почти
беспомощными. Мы работаем  над  переоборудованием  всех  наших  тринадцати
авианосцев и даже семи десантных вертолетоносцев под  поршневые  самолеты.
Да, реальная мощь появится в лучшем случае через год. И  не  забывайте,  у
нас есть другие проблемы: с  русскими,  в  Западной  Европе,  с  Кубой,  в
Центральной Америке. Мы не может  даже  выполнять  свои  обязательства.  И
остается вопрос "умеренных" арабов, особенно  Саудовской  Аравии,  которая
продолжает соблюдать нейтралитет во время текущего конфликта. Американское
вторжение вновь сплотило бы арабов вокруг джихада Каддафи и спровоцировало
бы проникновение русских через Пакистан, Иран и даже Турцию прямо в сердце
Среднего Востока. Боюсь, что вы должны будете справиться с этим сами.  Но,
- поспешил добавить он, - ЦРУ поможет вам, чем сможет.
   - Самолетами? - быстро спросил Фудзита.
   Агент улыбнулся.
   - Любой бывший пилот, который хоть раз летал во время мировой войны,  я
имею в виду вторую мировую войну в Азии, жаждет летать под вашим  началом,
сэр. Мы собрали вместе сорок "Зеро", двадцать три "Накадзимы" и семнадцать
"Айти". Летчики проходят на них обучение. Но половине самолетов необходимы
двигатели.
   Фудзита посмотрел на Кавамото.
   - У нас есть?
   Старший помощник кивнул.
   - Да, адмирал. На консервации.
   - Эскорт?
   - В Субикском заливе семь  "Флетчеров".  Все  в  рабочем  состоянии  со
штатными артиллерийским  и  зенитно-артиллерийским  вооружением,  опытными
американскими капитанами, американскими и японскими матросами.
   Демпстер залез  в  портфель,  достал  оттуда  конверт  и  протянул  его
Фудзите.
   - Лично вам, адмирал.
   Фудзита не торопясь распечатал письмо. Читая, он встал.
   - Это от императора, -  произнес  он,  явно  обуреваемый  восторженными
эмоциями.  Все  обратились  в  слух.  Пробежав  письмо  глазами,   адмирал
оторвался от него и запинаясь изложил содержание.
   - Возле Суматры,  Явы,  Борнео  и  даже  полуострова  Малакка  замечены
подводные лодки. Возникают опасения, что арабы попытаются поставить Японию
на колени путем блокады. Силы самообороны,  осуществляющие  патрулирование
возле основных островов, оснащены  плохо,  и  мы  знаем,  что  в  подобных
ситуациях они оказываются бесполезными. О конвоях не может быть и речи.  У
нас нет сопровождения. "Йонага" возвращается в Японию полным ходом,  берет
в эскорт больше "Флетчеров" и осуществляет патрулирование в Южно-Китайском
море. Покажем ливийцам, что такое боевой дух ямато!
   - Банзай! Банзай!
   -  Сэр!  -  ухитрился  крикнуть  сквозь  бедлам  Кавамото.  -   У   нас
недостаточно топлива и баки кораблей сопровождения почти пусты. В  течение
двух ближайших дней танкера не будет, и мы не  сможем  идти  со  скоростью
свыше шестнадцати узлов, пока не пополним запасы топлива.
   - Святой Будда! - сердито воскликнул Фудзита. - Нам нужна помощь. -  Он
повернулся к деревянному алтарю у переборки под портретом императора,  где
находился талисман Восьми Мириад  Божеств  -  Будда  Трех  Тысяч  Миров  -
трехдюймовый  золотой  Будда   тонкой   ручной   работы   из   Минатогавы,
соответствующие изображения святых и амулеты удачи из алтарей храмов  Коти
и Ясукуни. Все японцы дважды в унисон хлопнули  в  ладоши.  Голос  Фудзиты
приобрел почтительный тембр.
   -  Аматэрасу,  дай  нам  возможность  обрести  скрытую  энергию   путем
размышления и самоанализа. Тогда мы  будем  готовы  встретить  и  победить
врага или умереть, глядя ему в глаза.
   После долгого молчания адмирал обратился к подполковнику Мацухаре.
   - Йоси-сан, - с неожиданной отеческой теплотой сказал он.  -  Вы  поэт.
Подарите нам одно из ваших хайку, чтобы вдохновить  нас  на  решение  этой
задачи.
   Летчик выпрямился и уставился вверх, как бы переносясь в другое время и
в другое измерение.

   Обратной дороги нет
   К весне моей юности.
   Но мои пушки молоды,
   И я усыплю море
   Костями своих врагов.

   Явно довольный, старый японец обвел черными глазами длинный  стол,  его
взгляд был жестким, а голос зазвенел как меч, выхваченный из ножен.
   - Правильно, Йоси-сан. Костями наших врагов. Пусть каждый, кто  захочет
атаковать "Йонагу", помнит, что он  не  останется  безнаказанным  и  кости
сотен напавших останутся у нас в кильватере. - Стукнув костяшками  сжатого
кулака по столу, Фудзита подался  вперед  и,  словно  оказавшись  в  своей
юности, заговорил как человек, декламирующий полюбившиеся строки: -  Кости
наших врагов не могут принадлежать людям. Это будут кости поганых  бешеных
псов.
   - Банзай! Банзай! - закричали японцы.
   - Правильно! Правильно! - раздались голоса американцев и Бернштейна.
   Фудзита поднял руки.
   - С помощью Аматэрасу мы перебьем всех скотов.



        7

   Двигаясь на северо-запад со скоростью 16 узлов с почти пустыми танками,
боевая группа в 500 милях от Гавайских островов наконец встретила  танкер.
Воздушный патруль был предупрежден о возможности  появления  американского
дозора, но никто так и не встретился.
   - Обычная американская готовность, - насмешливо фыркнул капитан второго
ранга Кавамото ранним утром, как раз перед  взлетом  самолетов  патруля  и
встречей танкера. Марк Аллен и Брент обменялись встревоженными взглядами.
   Флагманский мостик встретил рассвет вместе с постоянно  присутствующими
здесь  офицерами,  стоявшими  тесной  группой  и  обшаривавшими  биноклями
западный горизонт в поисках низкосидящего  в  воде  танкера.  Даже  Кэтрин
Судзуки и ее охранник находились возле переборки и смотрели на горизонт.
   Снова  и  снова  Фудзита  обменивался  одними  и  теми  же  словами   с
телефонистом.
   - Радар?
   - Ничего, адмирал.
   - Хорошо.
   Брент крутил  маховик  фокуса  туда-сюда,  словно  это  могло  ускорить
появление танкера.
   - Девяносто шесть  оборотов,  шестнадцать  узлов,  адмирал,  -  доложил
Кавамото. - Но мы делаем все семнадцать с половиной.
   Не отрывая глаз от бинокля и не глядя на планшет на небольшом столике у
ветрозащитного экрана, Фудзита заметил:
   - Мы  на  двенадцатой  широте.  Северное  экваториальное  течение  дает
дополнительную скорость. - Он махнул рукой через правое плечо. - К тому же
нас подгоняет северо-восточный пассат. Наш надводный борт служит парусом.
   - Он ничего не упускает из виду, - шепнул Брент Марку Аллену.
   - Лучший моряк, которого я когда-либо встречал, - отвечал тот.
   Экваториальное течение принесло влагу, а влага - гонимые ветром  клочья
тумана, затягивавшие небо к востоку, где  вверх  из  серо-свинцового  моря
медленно  карабкалось  солнце.  Оно  было  бордовым,   поднимавшимся   как
смертельно раненный воин, обагривший своей кровью облака.
   Наконец пришло сообщение, которого все так жаждали.
   - Радар дает цель, истинный  пеленг  два-семь-ноль,  дальность  триста.
Приближается на малой скорости.
   - Отлично, - приподнятым голосом произнес  Фудзита;  напряжение  спало,
словно  порывом  осеннего  ветра  с  дерева  сорвало  листья.  Ропот  волн
прошелестел над площадкой и даже солнце, появившееся над  кормой,  засияло
ярче.  Но  Брент  ничего  этого  не  почувствовал,  мистическое   ощущение
предопределенности наполнило его желчной меланхолией, тревогой  и  дурными
предчувствиями.
   Фудзита бросил телефонисту:
   -  Приготовиться  к  вылету.  Воздушный  и   противолодочный   патруль,
поисковый самолет. Позывные "Эдо Один", для поиска и разведки - "Третий" и
"Четвертый". - И - Кавамото: - перед вылетом обеспечить  летчиков  данными
по дальности и расстоянию до цели. В качестве  дополнительной  информации:
"Йонага" сохранит курс и скорость до момента встречи. Затем скорость будет
снижена до восьми узлов.
   - Слушаюсь, адмирал. - Старший помощник исчез в боевой рубке.


   Незадолго до полудня показался танкер.
   - Громадина, - восхищенно произнес лейтенант Хиронака, глядя в  бинокль
на глубоко осевшее судно. - Как минимум двадцать тысяч тонн.
   - Ха! - хмыкнул Марк Аллен. -  Это  бывший  танкер-заправщик  ВМС  США,
водоизмещением двадцать три тысячи тонн, но по нынешним временам он малыш.
Некоторые современные танкеры имеют свыше двухсот тысяч.
   Даже Фудзиту  потрясла  названная  цифра.  Он  удивленно  посмотрел  на
американского адмирала.
   - Нефть со Среднего Востока, адмирал, - сказал Марк  Аллен.  -  Дешевле
перевозить большими объемами. - Старик японец  кивнул  и  дал  телефонисту
команду:
   - Матрос  Наоюки,  к  сигнальному  мостику  вызвать  танкер  сигнальным
прожектором. Заправить  корабли  сопровождения.  -  Затем  с  нескрываемым
неудовольствием в переговорную трубу: - Малый вперед. -  Опустив  бинокль,
Фудзита обратился к стоявшим на мостике: - Мы должны двигаться  на  восьми
узлах, пока не  закончим  заправляться,  поэтому  можем  оказаться  легкой
мишенью для  какой-нибудь  из  подлодок  Каддафи.  Будьте  начеку.  -  Все
приникли к биноклям.
   - Восемь узлов, - донеслось из трубы.
   - Хорошо.
   После полудня все корабли эскорта были заправлены. Танкер  шел  впереди
"Йонаги".
   - Приготовиться команде заправки,  -  крикнул  Фудзита  телефонисту.  -
Принимаем одновременно котельное топливо и авиационный бензин.  Два  блока
"Бейкер" за борт. - В считанные минуты лебедка выбрала четыре шланга и они
были  перекинуты  через  нос.  Насосы  заработали,  и  перекачка   топлива
началась.
   Серьезно встревоженный малой скоростью Фудзита без устали вышагивал  по
мостику, всем своим  видом  напоминая  о  бдительности.  Грязное  облачное
одеяло,  похожее  на  смертный   саван,   приближалось,   море   покрылось
серовато-коричневым,   с   легким   оттенком    пурпурного,    покрывалом,
предупреждавшим о приближении сумерек.
   Брент плохо  помнил,  как  Кэтрин  исчезла  с  мостика,  но  она  вновь
появилась, когда слабое солнце умирало на западном горизонте, расстилая по
морю длинную красную световую дорожку и  подкрашивая  контуры  горбившихся
облаков в оранжевые и приглушенные красноватые тона.
   Предупреждение пришло не световым сигналом и не по радио, а огнем  двух
носовых артиллерийских установок  тридцать  восьмого  калибра  и  вспышкой
красного пламени над эсминцем  кэптена  Файта.  Два  "Айти"  вынырнули  из
тумана, стреляя и бросая цилиндры авиабомб,  взрывы  которых  смешались  с
разрывами снарядов пушек.
   - Подлодка! - крикнул  Фудзита,  бросившись  к  переговорной  трубе.  -
Тревога! - Завопили сирены, и матросы понеслись на свои места  по  боевому
расписанию.
   - Всплески слева по  носу  от  лидера  эскорта,  пеленг  три-ноль-ноль,
дальность десять километров.
   - Вижу их, - ответил Фудзита. - Они выставили перископ.
   Крякнул громкоговоритель связи "рубка - рубке".
   - Я - лидер сопровождения.  Перископ,  истинный  пеленг  два-семь-ноль,
дальность три километра. - А затем самые  страшные  для  моряка  на  войне
слова. - Торпеды по два-семь-ноль.
   - "Рубка - рубке!" - закричал  Фудзита.  -  Танкеру  прекратить  подачу
топлива! Команде заправки - отсоединить шланги!
   - Адмирал, - сказал Марк Аллен. - Корабельное топливо и  бензин  зальют
ангарную палубу.
   Фудзита проревел телефонисту:
   - Аварийной команде  носовой  части  дежурить  со  шлангами  и  пенными
огнетушителями в носовой части ангарной палубы. Топливные шланги  берем  с
собой. - И потом в переговорную трубу: -  Полный  вперед,  лево  на  борт,
держать два-семь-ноль.
   Двое матросов на носу рванули рычаги  быстрого  освобождения  топливных
шлангов, и нос "Йонаги" покачнулся, когда двигатели загудели, разворачивая
корабль. Широкие армированные шланги оторвались, изливая топливо в океан.
   У танкера не было  шансов.  Если  бы  обреченному  судну  сопутствовала
удача, то она бы заключалась в том, что сначала был  бы  поражен  один  из
танков с топливом. Но танкер был пуст и  заполнен  взрывоопасными  парами,
поэтому он мгновенно вспыхнул, и взрыв подбросил палубу ввысь, увлекая  за
собой скрученные шпангоуты, грузовую стрелу  лебедки,  уложенные  в  бухты
топливные  шланги,  десятки  людей.  Подбитый  танкер  тут  же   прекратил
движение, и его нос начал погружаться. Но почти  пустые  танки  продолжали
удерживать его на плаву и  разбрызгивать  остатки  топлива,  резкий  запах
которого принес удушье всем стоявшим на  мостике.  Люди  стали  прыгать  в
море, несмотря на угрозу оказаться охваченными  пламенем,  языки  которого
бились как смертельно раненный зверь.
   Кэтрин начала всхлипывать.
   Сильно  накренившись,  "Йонага"  подошел  ближе  к  бушующему   пламени
взрывающихся танков. Брент ощущал горячее дыхание погибающего  корабля  на
вспотевшем лице, и его ноздри восставали против запахов горящего топлива и
приторного смрада горелой плоти.
   - Этот поворот сблизит нас с танкером,  адмирал,  -  удалось,  подавляя
рвоту, сказать Бренту. - На нас может выплеснуться  его  горящее  топливо,
сэр.
   - У нас нет выбора, - ответил  Фудзита  и  скомандовал  телефонисту:  -
Пожарной и спасательной командам спустить  плоты,  когда  выйдем  из  зоны
огня.
   Множественные громкие удары заставили Брента обернуться. Три "Флетчера"
на максимальной скорости бросали глубинные бомбы и палили из пушек, а  над
водой кружилось звено "Зеро" и пара "Айти".
   - Тактика и вооружение времен второй мировой, - заметил Марк  Аллен.  -
Но, надо сказать, эффективная.
   Увидев  погружающуюся  в  пучину  корму  умирающего  танкера,   Фудзита
закричал в переговорную трубу.
   - Право руля на борт!
   - Лодка слева по носу, адмирал, - предупредил Аллен. - Вы  подставляете
ей наш борт.
   - Знаю, адмирал Аллен. Но кэптен  Файт  отвлекает  ее.  Почему  же  она
атаковала танкер, а не "Йонагу"? Должно быть, ее командир оставил нас  для
более верного выстрела с другой лодки, которая могла бы точно поразить нас
вон оттуда. - Он показал справа по носу и дал в трубу команду:  -  Держать
ноль-три-ноль.
   Как раз в  тот  момент,  когда  авианосец  начал  набирать  скорость  и
ложиться на новый курс, люди на мостике сжались от пугающего доклада.
   - Торпеда!  Справа  по  носу,  дальность  четыре  тысячи!  -  прокричал
впередсмотрящий с фор-марса.
   Брент мгновенно повернул  бинокль  и  увидел,  как  торпеда  ударила  в
погибающий танкер, в его полупустой бензиновый танк, совсем рядом с кормой
"Йонаги". Тысячи литров авиационного бензина и его паров рванули,  принеся
катаклизм, метнувший надстройку и пару изогнутых  кранов  на  сотни  футов
прямо вверх на кончике языка желтого пламени, будто внезапно разъярившаяся
гора Фудзи, размалевывая низковисящие  облака  отблесками  оранжево-желтых
цветов нового солнца; огромные куски вывороченного  металла  посыпались  в
море в радиусе мили. Брент одной рукой обхватил костлявые плечи Фудзиты, а
другой  схватился  за  поручень.  Раздался  смертельный  рев   и   толчок,
заставивший вздрогнуть все восемьдесят четыре тысячи тонн  авианосца,  как
легковой автомобильчик, врезавшийся в скалу.
   - Торпеда? Где торпеда? - выдохнул отпрянув Фудзита.
   Брент навел фокус бинокля,  нашел  четыре  пенящихся  следа  справа  на
траверзе.
   - Торпеды. Дальность тысяча, относительный пеленг ноль-девять-ноль.
   - Слишком поздно, чтобы уничтожить их! - выкрикнул Марк Аллен.
   - Право на борт! - заорал Фудзита. - Нельзя подставлять винты.
   "Айти" спикировали еще раз, бросая бомбы и строча из пулеметов, но  без
какого-либо успеха.
   На скорости тридцать два узла, с  трудом  поворачивая  сорокапятитонный
главный руль и оставляя в кильватере бурлящие струи  от  четырех  огромных
бронзовых винтов, авианосец накренился и начал медленно, слишком  медленно
поворачиваться навстречу приближающейся смерти. Глаза всех были  прикованы
к квартету несущихся на корабль стрел, окаймленных пеной.  Никто  даже  не
поглядел на пучину, в которой  исчез  танкер,  оставивший  огромное  озеро
горящего топлива, где все еще трепыхалось несколько  человек,  ухватившись
за бочонки, ящики и другие обуглившиеся плавающие обломки и истошно  вопя,
когда пламя поглощало их, сдирая плоть с тел и сжигая их легкие.
   Перевесившись через поручень, Брент увидел, что одна  торпеда  проходит
рядом с бортом, другая еще дальше.  Но  он  знал,  что  две  следующие  не
промахнутся.  Раздался  удар,  словно  корабль   наткнулся   на   риф,   и
подхлестнутая взрывами вода взметнулась выше мостика. Корабль  содрогнулся
от клотика до киля, взрывы и звук рвущегося и лопающегося металла  ударили
по  его  растерзанному  корпусу,  словно   молоток   по   большому   гонгу
синтоистского храма. И  снова  Брент  удержал  адмирала,  а  Кэтрин  и  ее
охранника  откинуло  от  переборки,  перебросило  через  площадку,  и  они
сплелись на палубе в  один  клубок  с  телами  впередсмотрящих,  Кавамото,
Хиронаки и Аллена.
   - Боже, - пробормотал Аллен, выбираясь из кучи и поднимаясь на ноги,  -
у русских хорошие боеголовки.
   - Средний  вперед,  курс  девять-ноль-девять,  -  скомандовал  Фудзита,
схватившись  за  переговорную  трубу,  чем  удивил  всех  находившихся  на
мостике. - Заряд такой же большой, как у наших  типа  "Длинное  копье",  -
добавил он с благоговейным почтением.
   - Вы не остановитесь? - спросил Аллен.
   Фудзита не обратил внимания на вопрос и закричал телефонисту:
   - Команда живучести - доклад!
   - О  повреждениях  докладывает  капитан  третьего  ранга  Ацуми:  пульт
управления - красные лампочки:  сточные  цистерны  правого  борта,  пятая,
седьмая, девятая, одиннадцатая; внешняя обшивка в диаметральной плоскости,
котельное отделение правого борта. Докладов осмотра не поступало.
   - Черт подери! - выругался  Фудзита.  -  Эти  торпеды  были  посланы  с
глубины метров семь и ударили ниже броневого  пояса.  -  Он  посмотрел  за
корму, где растекалось большое масляное  пятно.  Разрывы  справа  и  слева
сообщили, что все четыре "Флетчера" уходили  вперед  от  "Йонаги",  бросая
600-фунтовые глубинные бомбы. Авианосец дрожал.
   - Адмирал Фудзита, на такой скорости повреждения, нанесенные  торпедной
атакой, увеличатся, - заметил Марк Аллен.
   - Возможно, но если мы остановимся... -  Японец  пожал  плечами.  -  Не
забывайте, у "Йонаги" тысяча двести водонепроницаемых  отсеков  и  двойная
переборка, разделяющая ее от носа до кормы. Судно может выдержать с дюжину
таких торпед.
   Раздался голос телефониста:
   - Докладывает команда живучести. Разорваны сточные цистерны пять, семь,
девять и одиннадцать, внешние  пробоины  в  котельных  отделениях  правого
борта одиннадцать и тринадцать.
   - Святой Будда - только не котельные отделения.
   Вдруг поручень вырвался из руки Брента. Резко  наклонившись,  он  снова
ухватился за него.
   - Докладывает капитан третьего ранга Ацуми. Креномер показывает крен на
правый борт пять градусов.
   - Хорошо. -  Фудзита  обратился  к  Кавамото.  -  Необходимо  выровнять
корабль. По левому борту есть пустые топливные танки?
   - Мы всегда оставляем пустыми пятый и восьмой.
   - Хорошо. Закачайте морскую воду в були  левого  борта.  Если  крен  не
исчезнет, затопите восьмой и десятый топливные танки.
   Старший помощник повернулся к телефонисту отдать приказ.
   Хиронака приложил зазвеневший зуммером  телефон  к  уху.  На  его  лице
отразился страх, словно в него плеснули кислотой.
   - Дежурный  старшина  седьмого  вспомогательного  погреба  пятидюймовых
снарядов докладывает, что идет жар от тросовой кладовой. В  погребе  огонь
отсутствует. Жар идет из-за кормовой переборки.
   - Кормовой?
   - Отсек пять-семь-один. Вспомогательный рулевой двигатель.
   - Затопить погреб и пятьсот семьдесят первый.
   - Люки задраены, адмирал. Матросы разбежались, как крысы.
   - Знаю, знаю! - И адмирал ударил кулачком по ветрозащитному экрану.
   Сильнейший взрыв у левого борта заставил Брента повернуться в  сторону,
где  четыре  больших  водяных  смерча  вдруг  возникли   в   вуали   брызг
"лондонского" тумана, несшегося над морем стремительными белесыми вихрями.
В центре катаклизма всплыла вверх и закачалась на волнах громадная  черная
сигара.
   - Подлодка! Пеленг два-семь-ноль, дальность  две  тысячи!  -  выкрикнул
Брент.
   - Батареи левого борта - огонь!
   С грохотом и ревом выплеснувшейся злобы и  неизбежного  краха  рявкнули
корабельные орудия, их наводчики  заорали  от  восторга  и  ярости.  Низко
скользнула тройка "Зеро", изрыгая огонь из пушек и оставляя за собой бурые
следы порохового дыма. Из боевой рубки лодки, носового и  кормового  люков
посыпались люди и начали быстро готовить к бою  пару  палубных  пушек.  Но
огонь "Йонаги" и двух  эсминцев  ударил  в  подлодку  ураганом  металла  и
разрывов, сметая в море орудийные  установки  вместе  с  членами  экипажа,
которые разлетались,  словно  поломанные  куклы.  В  мгновение  ока  корма
погрузилась в  воду,  а  потом  и  вся  лодка,  задрав  нос  в  прощальном
демонстративном жесте, последовала за ней. На волнах, как обычные  приметы
морской могилы, закачались головы уцелевших, контейнеры, бочонки, обшивка,
пятна масла и трупы.
   - Кораблям и истребителям: пленных не брать.
   Истребители ответили огнем 20-миллиметровых пушек  и  7,7-миллиметровых
пулеметов, накрывшим уцелевших.
   К самолетам присоединились  орудия  правого  борта  и  оставшаяся  пара
кораблей сопровождения, поливая волны, над  которыми  кружились  "Айти"  и
"Зеро", всплесками разрывов. Но черная  сигара  больше  не  всплыла,  хотя
через бинокль Брент видел огромные кляксы масляной отрыжки, расползавшиеся
по поверхности синевато-черными подтеками.
   -  Корабль  сопровождения  "три"  докладывает,  что  потоплена   вторая
подлодка. Он заметил пятна и гидролокатором поймал треск и другие звуки. -
Брент  вздрогнул.  Потрескивание  -   это   предсмертный   хрип   отсеков,
сплющивающихся  в  гибнущей  лодке,  когда  она  идет  в  темные  глубины;
давление, вырывающее переборки из рам и  рвущее  водонепроницаемые  двери,
охваченные  страхом  люди  в  кромешном  аду,  затмевающем  для  человека,
когда-либо плававшего в море, ужас самых страшных ночных кошмаров.
   - Там только арабы и  немцы,  -  сказал  Фудзита,  словно  читая  мысли
Брента. - Всего лишь поганые псы. - И затем бодро  бросил  телефонисту:  -
Кораблю сопровождения "три" выйти из  масляного  пятна.  Возможна  ошибка.
Трещащие шумы могут исходить от танкера.  -  Он  махнул  рукой  в  сторону
черной завесы недалеко от кормы.
   Передав команду в микрофон, матрос Наоюки сообщил адмиралу:
   - Капитан третьего ранга Ацуми докладывает, что  корабль  сопровождения
"три" оповещен.
   - Хорошо. - И в  переговорную  трубу:  -  Лево  руля,  два-восемь-ноль,
скорость восемнадцать. - Могучий  корабль  медленно  повернулся,  и  Брент
заметил, что крен постепенно исчезает благодаря закачанным в були  тысячам
тонн морской воды.  -  Новая  команда  телефонисту:  -  Командиру  команды
живучести. Мне требуется двадцать четыре узла. До его доклада скорость  не
увеличивать.
   Телефонист внезапно побледнел.
   - Вода в третьем машинном отделении.
   - Святой Будда! Можно избавиться от воды с помощью трюмных насосов?
   Все уставились на телефониста.
   - Ставят подпорки и затыкают пробоины. Капитан третьего  ранга  Фукиока
предлагает снизить скорость до шестнадцати.
   Чертыхаясь, Фудзита согласился, удары двигателей стали  реже,  скорость
уменьшилась.
   - Вахтенному офицеру по палубе - держать курс два-восемь-ноль, скорость
шестнадцать. Поднять сигнал  "всем  боевая  готовность".  Эскорту  обычный
походный боевой ордер. Командирам БЧ и  команд  во  флагманскую  рубку.  -
Старик, пошаркивая, покинул мостик.



        8

   - Итак, эти торпеды имели большие  боеголовки,  -  сказал  сидевший  во
главе стола адмирал Фудзита.
   - По меньшей мере трехсоткилограммовые, адмирал, - уточнил Марк  Аллен.
- Вероятно, новое взрывчатое вещество, которое русские называют  "нитролит
Б",  с  трехкратной  мощностью  взрыва  по  сравнению  с  нашими   старыми
тротиловыми боеголовками.
   Старый японец барабанил пальцами по крышке стола,  на  обтянутых  кожей
руках явственно проступали синие вены.
   - Радиоуправляемые?
   - Две прошли мимо, - бросил Брент Росс.
   Пальцы замерли.
   - Если у перископа стоял араб, этого следовало ожидать.
   Несмотря на тягостную атмосферу, на лицах  офицеров  появились  улыбки.
Фудзита повернулся к матросу, сидевшему за столом с телефоном у уха.
   - Связист Одзава, мне нужен доклад команды живучести.
   Одзава сказал несколько слов в микрофон, и  ответные  слова  отозвались
болью вонзившихся в тело игл.
   - Капитан третьего ранга Фукиока докладывает: торпедные пробоины  между
шпангоутами один-ноль-два и один-два-ноль, ниже броневого пояса, разорваны
блистер, наружная  обшивка  и  поперечные  листы  днища.  Каждая  пробоина
размерами примерно десять на четыре метра.
   - Боже! Двенадцать на тридцать футов, - пробормотал Марк Аллен.
   - Котельные отделения одиннадцать и тринадцать, седьмой вспомогательный
погреб  пятидюймовых  снарядов,   отсек   пять-семь-один,   третий   отсек
вспомогательного двигателя, отсек  упорного  подшипника,  соседний  с  ним
внутренний отсек и центральный отсек гребных электродвигателей  затоплены.
- Радист внимательно прислушался к трубке, затем продолжил: - Кроме  того,
вода через воздухоприемные  отверстия  заливает  насосное  и  генераторное
отделения. Сточные цистерны пять, семь, девять и одиннадцать  разворочены,
перебит восьмидюймовый топливопровод. Есть сообщения о  попадании  воды  в
некоторые другие топливопроводы,  повреждения  пока  не  ликвидированы.  -
Последовала пауза,  а  потом  удар  грома.  -  Переборка  между  котельным
отделением одиннадцать и третьим отсеком вспомогательного  двигателя  дает
протечки в дюжине мест. - Словно взмах крыльев смерти, пронеслись по рубке
вздохи ужаса и недоверчивый шепот.
   Фудзита ладонью шлепнул по столу,  отчего  вздрогнуло  его  морщинистое
обескровленное и иссушенное, как изюм, лицо. Он закричал на Одзаву:
   -  Переборка  между  одиннадцатым  котельным   отделением   и   третьим
двигательным отсеком не должна  протекать  при  таком  повреждении.  Пусть
Фукиока объяснит.
   Под  взглядами  находившихся  в  рубке  офицеров  матрос  испуганно   и
торопливо забубнил в микрофон. Потом повернулся к адмиралу:
   - Капитан третьего ранга Фукиока докладывает, что  бронеплиты  цитадели
вокруг машинного отделения и погребов потеряли гибкость.  Взрывом  срезало
заклепки в броневой обшивке и бросило опорную балку на переборку машинного
отделения. Он утверждает, что аналогичные повреждения в  радиусе  тридцати
метров от места попадания торпеды.
   Брент Росс,  раскрыв  глаза,  посмотрел  на  Фудзиту.  Японец  безмерно
гордился своей корабельной броней  и  особенно  восьмидюймовой  цитаделью,
окружавшей жизненно важные центры корабля.  Но  сейчас  мощь  неприступной
стальной крепости внутри корпуса работала  против  них.  Корабль  оказался
смертельно ранен всего двумя попаданиями.
   - Адмирал, - произнес Марк Аллен, -  было  бы  глупо  пытаться  достичь
Токийского залива в таком состоянии.
   - У нас, возможно, нет выбора. Не забывайте, адмирал  Аллен,  мы  можем
оказаться  без  третьего  машинного   отделения   и   по-прежнему   делать
восемнадцать узлов.  Вероятно,  мы  имеем  десять  затопленных  отсеков  и
потеряли четыре топливных танка.
   - Но нарушена водонепроницаемость. Можно потерять  машинное,  и  правая
раковина осядет. Несколько попаданий в этот борт могут перевернуть нас.  К
тому же присутствует названная переборка от носа до кормы, не  позволяющая
перетекать воде через трюм  с  одного  борта  на  другой.  Кроме  того,  у
авианосцев тяжелая верхняя часть. - Аллен покрутил в  воздухе  пальцем.  -
Так был потерян "Ямато" - где-то  с  дюжину  попаданий  в  левый  борт,  а
остальное довершила вода. - Он поднял ладонь и покачал ею в воздухе.  -  И
корабль перевернулся.
   Воцарилось молчание, такое тяжелое, что оно, казалось,  придавило  всех
присутствовавших.  В  окружающем  шуме  послышались  посторонние  звуки  -
неистовый пульс насосов, работавших глубоко  в  сердце  корабля.  Молчание
нарушил Марк Аллен.
   - До Токийского залива две с половиной тысячи миль, но до  Перл-Харбора
всего триста.
   - Вы предлагаете двигаться на Перл-Харбор, адмирал?
   - Разумеется.
   - Но все вы, - заметил Фудзита, показывая на американцев и  Бернштейна,
- непрестанно твердили мне, что США соблюдают нейтралитет.
   Заговорил долго молчавший Демпстер.
   - Правильно, сэр. Но там есть огромный ремонтный док... - Он  посмотрел
на Марка Аллена.
   Американский адмирал ответил на не прозвучавший вопрос.
   - Док может принять "Йонагу".
   Руки с набухшими венами оперлись о стол,  и  Брент  почти  ощущал,  как
работает энциклопедический ум старика. Фудзита начал неторопливо говорить.
   - Я помню, во время Большой Восточно-Азиатской войны,  в  декабре  1939
года, английские крейсеры "Аякс", "Ахиллес" и "Эксетер" настигли  немецкий
"карманный линкор" "Граф Шпее" возле Уругвая.  "Граф  Шпее"  был  серьезно
поврежден  и  доставлен  в  док  в  Монтевидео  -  нейтральный  порт.   По
международным законам кораблю давалось семьдесят два часа. Капитан затопил
его в заливе Ла-Плата. - Тут он повернулся к  Марку  Аллену.  -  Мы  будем
опираться на тот же закон.
   - Конечно! И, может быть, удастся уговорить США предоставить нам больше
времени. К тому же не будет непосредственной угрозы  со  стороны  арабских
боевых групп - и не только из-за разозлившейся Маргарет Тэтчер, наседающей
на них.
   Фудзита заговорил с новым воодушевлением.
   -  Мы  могли  бы  наварить  заплатки  на  пробоины,  укрепить  ослабшие
переборки, восстановить водонепроницаемость третьего машинного  отделения.
- Он постучал по столу. - Адмирал Аллен, у вас есть шифр,  которым  мы  ни
разу не пользовались?
   - "Зебра Один", - быстро ответил Росс.
   - Хорошо. Адресат?
   - В принципе должен быть КОМТИФ. Я бы также предложил  КОМВОБА,  КОМТС,
НАЧВОМОРВЕР, КОМОБЕЗ.
   Старый моряк поднял руки, капитулируя.
   - Прошу вас, энсин, ваш американский и  ваши  сокращения  не  поддаются
логике.
   - Извините, сэр. Я  имел  в  виду  командующего  Тихоокеанским  флотом,
командира  военной   базы,   командира   группы   материально-технического
снабжения, начальника военно-морской верфи и командира группы  обеспечения
безопасности.
   - Так бы сразу  и  сказали.  -  Смех  разрядил  обстановку.  -  Фудзита
продолжал,  глядя  на  Росса:  -  Немедленно  запросите  ремонтный  док  о
возможности принять нас для... э-э... ремонта незначительных  повреждений.
Расчетное время прибытия... - Адмирал посмотрел на Масао Кавамото, яростно
строчившего в блокноте.
   - Двадцать часов на шестнадцати узлах, адмирал.
   Фудзита  бросил  взгляд  на  латунные  корабельные  часы,  висевшие  на
переборке.
   -  Расчетное  время  прибытия  -  шестнадцать   ноль-ноль   в   пятницу
тринадцатого марта. - И обратился к американскому энсину. -  Мистер  Росс,
затребуйте диспетчерские указания для посадки самолета "Накадзима".
   - Одного, сэр?
   - Да. Мы вышлем докмастеру профиль днища и необходимые чертежи.
   - Конечно, конечно, - услышал Брент слова Марка Аллена самому себе.
   Черные глаза выстрелили в Бернштейна.
   - Полковник, мы можем воспользоваться вашим шифровальным устройством?
   - Сэр?
   - Послать сигнал командиру эскорта в Субикский залив. Нужно, чтобы  его
семь "Флетчеров" шли полным ходом на Перл-Харбор. Я хочу, чтобы, когда  мы
вышли из доков, сопровождение было из двенадцати кораблей!  -  Вскочив  на
ноги, Фудзита повернулся к деревянному алтарю. Все встали.  Японцы  дважды
хлопнули в ладоши. Потом старик медленно и  почтительно  заговорил,  слова
падали с его губ, словно кто-то бросал камешки в воду озера.
   - Аматэрасу, помоги нам проявить  мужество  великого  самурая  Масахиге
Кусуноке,  который   пятьсот   лет   назад   боролся   за   восстановление
императорского  трона  и,  будучи  поверженным  рукой  трусливого   ронина
[бродячий самурай, самурай, потерявший сюзерена (яп.)], воскликнул,  делая
себе  харакири:  "Семь  жизней  за  страну".  Пусть  сказанное  человеком,
которого даже враги чтили за мужество, станет  нашим  лозунгом,  когда  мы
пойдем в атаку. - Рот Фудзиты  вытянулся  в  твердую  линию,  глаза  стали
жесткими, как эбонит, и скользнули по рубке с почти осязаемой яростью:
   - Но не дай Бог погибнуть от укуса бешеной собаки!
   - Банзай!



        9

   - Отклонение на мыс  Коко  и  стрелку  Барберс!  -  крикнул  Фудзита  с
передней части мостика.
   - Мыс Коко - ноль-четыре-три, стрелка Барберс - три-два-ноль, - ответил
старший рулевой, глядя через визир кольца пеленга на репитер гирокомпаса.
   Кавамото  яростно  работал  прокладочным   прибором   и   параллельными
линейками на планшете, разложенном на столе рядом с ветрозащитным экраном.
   - Двадцать пять километров до главного судоходного фарватера,  адмирал.
Предлагаю курс три-четыре-восемь.
   - Хорошо. Проверьте радаром дальность до входа в  бухту.  -  Телефонист
повторил команду.
   - Радар дает дальность двадцать пять километров.
   - Хорошо.
   Кавамото оторвался от стола, на его пергаментно-желтом  лице  появилась
победная ухмылка.
   - Право руля три-четыре-восемь! - крикнул адмирал в переговорную трубу.
   Непривычный рев  дюжины  роллс-ройсовских  "Мерлинов"  заставил  Брента
повернуть голову. Подняв бинокль,  он  обнаружил  двенадцать  американских
Р-51 "Мустанг", двойками барражировавших над боевой группой. Они появились
день тому назад, вместе с парой PBY и похожим на чайку "Мартин Маринерам".
С этого момента американские патрульные самолеты постоянно  кружились  над
кораблями, но вне досягаемости их орудий. Надводные корабли отсутствовали,
и море было свободно даже от прогулочных  судов.  Несмотря  на  отсутствие
явной угрозы Кэтрин находилась в своей каюте со времени торпедной атаки  -
таково было распоряжение Фудзиты.
   Опустив бинокль, Брент повернулся вместе  со  всеми,  когда  на  мостик
ступил Марк Аллен.
   - Становимся на якорь, адмирал, - сообщил он, помахивая листом  бумаги.
- Ремонтный док не готов принять нас.
   - Мы посылали запрос два дня назад!
   - Да, сэр. Но они все еще устраняют  повреждения,  которые  вы  нанесли
"Нью-Джерси".
   Японцы  переглянулись,  в  их  взглядах  читалась  смесь   восторга   и
разочарования.
   Аллен продолжал:
   - Сейчас его  буксируют  из  доков.  Потребуется  восемь  часов,  чтобы
откачать воду и выровнять его. Мы сможем занять док завтра утром в  восемь
ноль-ноль.
   - Это дает нам пятьдесят - шестьдесят часов свободного времени.
   - Мы можем лечь в дрейф здесь, адмирал.
   - Знаю, но это было бы опасно, к тому же наберем много  воды  в  третье
машинное отделение.
   Брент понимал, что у адмирала не было выбора. Насосы  едва  справлялись
из-за разорванной переборки, и скорость корабля падала  из-за  тысяч  тонн
морской воды, заполнившей дюжину отсеков в правой раковине. Примерно такой
же объем воды был накачан в  були  левого  борта,  чтобы  выровнять  крен.
Сейчас корабль шел без крена, но с  большой  осадкой,  медленнее,  и  имел
худшую маневренность.
   - Каковы требования по постановке судна в док, адмирал Аллен?
   Тот глубоко вздохнул.
   - Они хотят изолировать "Йонагу", сэр. Мы должны подойти к швартовочным
тумбам точно к юго-востоку от острова Форда.
   - Номера?
   - Без номеров. Они помечены как "Теннесси".
   Мостик охватило долгое тягостное молчание. Фудзита обратился к Аллену:
   - Есть что-нибудь новое от Мирового  суда  и  Организации  Объединенных
Наций?
   - Нет, сэр. Все то же. Арабы, Россия и ее лакеи настаивают,  чтобы  США
соблюдали международные законы. Семьдесят два часа, сэр.
   - Преступники настаивают на соблюдений законов, - хмыкнул Фудзита. - Но
ведь ваши государственные интересы  совпадают  с  интересами  "Йонаги",  -
добавил японец с нескрываемой горечью.
   - Согласен, адмирал. Сейчас я не испытываю гордости за свою страну.  Но
не забывайте, сэр, демократия очень чувствительна к общественному  мнению,
и этот факт успокаивает умеренные арабские государства, Россию...
   - Это называется политикой умиротворения, - резко  бросил  Фудзита.  Не
давая  американцу  что-либо  ответить,  он  повернулся  к  телефонисту:  -
Сигнальным прожекторам... - Потом запнулся и скривился. -  Нет,  "рубка  -
рубке" - весь мир знает, где мы находимся. "Йонага" станет первым.  Эскорт
создаст плотное заграждение, пока я  пройду  пролив  -  не  хочу  получить
торпеду.
   - Только так, сэр?
   - Именно так.
   Аллен заметил:
   -  Эскорт  получит  инструкции  по  постановке  на   якорь   сигнальным
прожектором с башни Алоха ["привет" (гавайск.)].
   Фудзита фыркнул.
   - Алоха! У них "алоха" во всем. Это самое  употребляемое  здесь  слово.
Разве они могут думать о чем-либо другом?


   "Йонага" с помощью пары морских буксиров  был  пришвартован  к  тумбам,
помеченным "Теннесси". Выгнув от любопытства  шею,  Брент  увидел  впереди
белый,  похожий  на   мост   мемориал   "Аризона",   заполненный   людьми,
рассматривавшими "Йонагу" через поблескивавшие стеклами бинокли.  Покрытая
ржавчиной и все еще сочащаяся маслом  могила  одиннадцати  сотен  моряков,
покоящихся под мемориалом, хорошо просматривалась. На швартовочных тумбах,
словно могильных камнях, были  выгравированы  имена  жертв  "Дня  позора":
"Невада",   "Вестал",   "Аризона",   "Западная   Вирджиния",   "Мэриленд",
"Оклахома", которые ясно читались с мостика. К северу,  вжавшись  в  море,
густой зеленой  растительностью  вдоль  берега  и  скоплением  заброшенных
ангаров очерчивался остров  Форда.  И  там  тоже  толпились  сотни  людей,
глазевших на могучий авианосец.
   На  некотором  расстоянии  за  островом  Форда  проглядывали   размытые
очертания гористого Оаху. Зеленые террасы одна  над  другой  взмывали  над
Гонолулу, Аэйа и разбросанными в беспорядке зданиями. Причудливо изогнутые
ленты  автострад  вливались  в  непорочное  великолепие  гор  Кулоу,   где
тростниковые поля шли к величественным подножьям и цитаделям  голых  скал.
Над всем этим, будто древние молчаливые стражи, возвышались горы  Танал  и
Олимп, обернутые сероватыми  облаками,  подталкиваемыми  северо-восточными
пассатами и плавающими вокруг вершин, словно кружевные  шапки,  отливавшие
абрикосовым и золотым и косых лучах полуденного солнца.
   Но Брент не обратил никакого внимания на красоты природы. Вместо  этого
он вместе с другими смотрел на юг, где пять кораблей эскорта  швартовались
на верфях центра снабжения  ВМС  на  острове  Куахуа  с  несчетным  числом
ремонтных мастерских, портовых кранов и еще большим количеством людей. Все
стоявшие  на  мостике  находи