Лион Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт. Железный замок --------------------------------------------------------------- "Дипломированный чародей, или Приключения Гарольда Ши" Книга третья. "Железный замок". Изд: "Северо-Запад" --------------------------------------------------------------- Глава 1. -- Слышь, парень, -- вразумлял тот, который дышал ртом, -- ты тут нам того -- не вкручивай. Мы -- представители закона, понял? Мы, ясно дело, вас обоих защитим и все такое, только не можем же мы действовать, не располагая фактами! Так ты уверен, что не получал требований о выкупе? Гарольд Ши в отчаянии запустил пальцы в прическу. -- Да говорю вам, инспектор, при чем тут какой-то выкуп? Раз уж речь идет о парафизике, ее вообще может не быть в нашем мире! -- Это уже что-то, -- обрадовался другой, краснолицый. -- Так куда, значит, ты ее девал? -- Никуда я ее не девал! Я к этому вообще отношения не имел. -- Ты утверждаешь, что она мертва, но понятия не имеешь, кто это сделал, так? -- Да нет же, я и слова не сказал насчет того, что она мертва! Вся штука-то в том, что скорей всего она жива-живехонька и прекрасно проводит время. Просто она не в нашем пространственно-временном континууме. -- Хорошенькое дельце, -- заметил дышальщик ртом. -- До-моему, придется нам с тобой прогуляться в участок. Пусть лучше лейтенант с тобой побеседует. -- Вы хотите сказать, что я арестован? -- спросил Ши. Краснолицый переглянулся с напарником, тот кивнул. -- Просто задержан в интересах следствия, только и всего. -- Логика у вас, как у Да Дерга! В конце концов, это у меня жена пропала, и мне от этого гораздо паршивей, чем вам думается. А вы перед уходом не хотите переговорить с одним моим коллегой? Тот, который дышал ртом, оглянулся на своего спутника. -- А ведь дело говорит. Глядишь, чего раскопаем. Ши поднялся, и тут же волнистым движением был обхлопан от плечей до бедер. -- Ничего, -- разочарованно протянул краснолицый. -- Так что за друг, и где его искать? -- Я его приведу, -- встрепенулся Ши. -- Приведи лучше свои мозги в порядок! Сиди спокойно, за ним Пит сходит. Краснолицый пихнул Ши обратно в кресло и, вытащив зловещего вида автоматический пистолет, уселся сам. -- Ну хорошо, хорошо. Спросите доктора Уолтера Байярда в соседнем кабинете. -- Давай, Пит, -- бросил краснолицый. Дверь затворилась. Ши с опасливым отвращением разглядывал своего визитера. Слабо выраженный шизоид с уклоном в излишнюю подозрительность; любопытно было бы им заняться. Но у Ши хватало сейчас собственных проблем, чтобы заинтересоваться еще и выявлением подсознательного стремления полицейского танцевать в балете. Некоторое время полисмен тупо рассматривал Ши, потом нарушил молчание. -- Классные тут у тебя сувенирчики, -- кивнул он на пару висевших на стене стрел Бельфебы. -- Это откуда? -- А-а, это жены. Из Царства Фей привезла. Вот там-то, скорее всего, она сейчас и находится. -- Ладно. Давай-ка сменим пластинку. -- Полицейский пожал плечами. -- По мне так вам, специалистам по мозгам, следовало бы с самих себя начинать... Он даже покривил рот от столь необъяснимого нежелания пленника обсуждать происходящее с материалистических позиций. В коридоре послышались шаги; дверь распахнулась, дабы впустить того, который дышал ртом, и следовавших за ним крупного, светловолосого, медлительного Уолтера Байярда и (вот уж кого Ши совсем не желал сейчас видеть) младшего психоаналитика Гарейденского института Вацлава Полячека, известного больше как Вотси, или Резиновый Чех. -- Уолтер! -- завопил Ши. -- Ради бога, не мог бы ты... -- Помалкивай, Ши, -- вмешался краснолицый. -- Говорить будем мы. Он грузно навис над Байярдом. -- Вы знаете жену этого человека? -- Бельфебу из Царства Фей? Конечно. -- Знаете, где она? Байярд глубоко задумался. -- Лично я нет. Уверяю вас, однако... Глазки у Вотси загорелись, и он уцепился за руку того, который дышал ртом. -- Послушайте? Я знаю, кто вам все расскажет -- док Чалмерс! Полицейские вновь обменялись взглядами. -- А это кто еще? Байярд бросил на младшего психоаналитика раздраженный взгляд. -- Дело в том, что доктор Чалмерс не далее как вчера ушел в весьма продолжительный отпуск, и боюсь, он нам особо не помощник. Могу я поинтересоваться, в чем суть проблемы? Краснолицый встрепенулся. -- А-а, позавчера? Выходит, они вдвоем. Знаете, куда он уехал? -- Ну... э-э... -- А он не с этой самой миссис Ши уехал, часом? Несмотря на серьезность ситуации, Ши, Байярд и Полячек дружно заржали. -- Ладно, -- уступил краснолицый, -- нет так нет. Тогда еще вопросик. Вы знаете что-либо о пикнике, который имел место позавчера в роще Сенеки? -- Если вас интересует, был ли я там лично, то нет. Я просто знаю, что там устраивался пикник. Вмешался тот, который дышал ртом: -- По-моему, он тоже что-то скрывает, Джейк. Темнит. -- Займись своим делом, -- буркнул краснолицый. -- Доктор Байярд, вы, как и присутствующий здесь доктор Ши, психоаналитик. И как бы вы объяснили, своими собственными словами, тот факт, что на том пикнике ушли в лес доктор Ши и его супруга, а вернулся только один из них, коим не была эта самая его супруга, причем он сам, вдобавок, принялся надоедать всем криками, что она пропала? -- Я прекрасно могу это объяснить, -- проговорил Байярд, -- хотя и не уверен, поймете ли вы мои объяснения. -- Ладненько, по-моему, и вам следует пойти с нами. Расскажете все лейтенанту. Мне уже до смерти надоело переливать тут из пустого в порожнее, Выводи его, Пит. Пит, шумно дыша ртом, ухватил Байярда за локоть. Эффект, однако, последовал такой, будто нажали на кнопку, запускающую ядерную реакцию, Для Пита, Байярда, Полячека и Ши лампы в кабинете заметались, словно в огненном вихре, который превратился в серо отблескивающий круг. Они неясно различили голос Джейка, который тоненько провопил: "Не-ет, не надо!" -- сорвавшись под конец на визг, и скорее почувствовали, чем увидели, оранжевое, похожее на цветок георгина пламя, которое вырвалось из дула зловещего пистолета, но пуля никого из них не задела, и тут... Пуф-ф! Пол у них под ногами ощутимо похолодел. Ши пришел в себя и огляделся. Так, это мрамор: казалось, куда ни глянь -- повсюду на многие мили распростерлось бесконечное шахматное поле из черных и белых плиток, из которого со всех сторон вырастали стройные изящные колонны, поддерживая череду подковообразных мавританских сводов и уходя вдаль настолько, насколько хватало глаз. Полупрозрачная субстанция, из которой были сделаны колонны, могла с равным успехом оказаться как алебастром, так и льдом. Восток, догадался Ши. -- Слышь, -- ошарашено проговорил Пит, -- если это ты таким макаром смыться решил, тогда ты точно погоришь. Тут тебе не Нью-Йорк. В нашем штате принят закон Линберга! Он торопливо отпустил руку Байярда и схватился за пистолет, как две капли воды похожий на тот, что был у краснолицего. Ши отмахнулся. -- Не утруждайте себя излишней стрельбой. Никакой это не побег. Вид у Байярда был крайне раздраженный. -- Послушай-ка, Гарольд, никак ты решил проверить эти свои чертовы логические формулы на нас? -- Святой Венчеслав! -- воскликнул Вотси, указывая на что-то пальцем. -- Гляньте-ка туда! Из-за скрывающихся в полумраке колонн показалась какая-то процессия. Возглавляли ее четверо евнухов -- они и должны были быть такими, отвратительно жирными, сладенько улыбающимися, в чалмах и шальварах из голубого шелка -- каждый из которых был вооружен длинной кривой саблей. Позади колонной двигались арапы, голые по пояс, с кольцами в ушах, неся на головах стопки диванных подушек. -- Ты арестован! -- выкрикнул Пит, направляя на Ши пистолет и поворачиваясь к Полячеку: -- Вы, как я понял, на стороне закона? Тогда помогите мне его отсюда забрать! Евнухи опустились на колени и стукнулись лбами о мраморные плиты. Негры, не нарушая четкого строя, разошлись направо и налево, дабы разгрузить перед четверкой подушки. Пит нерешительно повернул голову, но тут же судорожно дернулся, как только Ши уселся. Палец Пита рефлекторно сжался на спусковом крючке пистолета, который издал громкий щелчок. -- Я же сказал, что это не побег, -- сказал Ши. -- Располагайтесь, будьте как дома. Он пока единственный поступил подобным образом. Полячек безостановочно вертел головой, так что казалось, будто она у него вот-вот отвалится, Байярд уставился на Ши с выражением полного обалдения на лице, а полицейский все щелкал своим пистолетом, зачем-то уклоняясь в сторону после каждого щелчка. Вслед за арапами из полумрака колоннады выступила еще одна сверкающая маслеными физиономиями процессия, нагруженная всевозможными цитрами, медными гонгами и еще какими-то диковинного вида струнными инструментами, которая скучковалась в сторонке. -- Ничего тут не поделаешь. Честное слово! -- изрек Ши и добавил, обращаясь к Байярду: -- Уолтер, ты же знаешь, на каком это принципе! Сядь. Байярд нерешительно погрузился в груду подушек. Полячек с выпученными глазами и Пит-полицейский последовали его примеру. Один из евнухов с важным видом прошелся перед музыкантами и похлопал в ладоши. Те тут же грянули, производя немыслимую комбинацию визгов, ворчаний, стонов и рева, от которой уши у слушателей начали сворачиваться в трубочку. Да еще бородатый солист завопил на такой высокой ноте, словно кто-то тянул из него кишки. Одновременно с этим где-то во тьме за колоннадой будто открылась какая-то дверь. Под дуновением свежего ветерка затрепетали одеяния музыкантов, и на фоне устроенного ими кошачьего концерта явственно послышался отдаленный шум падающей воды. -- Выше нос! -- воскликнул Ши. -- По-моему, сейчас нас обслужат. К ним торопливо подкатился темнокожий карлик с огромным плюмажем, пришпиленным к чалме изумрудной застежкой, и полной охапкой подушек. Он сбросил их на пол в футе от четверки, поклонился, прижав ладони к груди, и был таков. Взвизги и завывания музыкального сопровождения резко переменились, все инструменты дружно испустили семь пронзительных нот. Среди колонн, там, где только что скрылся карлик, наметилось какое-то смутное движение, которое становилось все отчетливей, пока в конце концов не превратилось в семерых девушек. По крайней мере, можно было догадаться, что это действительно девушки. Одеты они были в восточные наряды, сходство которых с картинками в календарях, однако, ограничивалось разве что покроем и расцветкой. Длинные, похожие на пижамы, свободно спадающие одеяния из толстенной шерсти надежно упрятывали девичьи тела от подбородка до пят. На виду оставались только семь пар глаз да семь темноволосых причесок. Музыканты задудели с новой силой, и девушки принялись выделывать какие-то диковатые па, которые можно было бы назвать танцем разве что от великой учтивости. -- А варьетешка у них тут аховая, -- заметил Полячек. -- Но я все равно снял бы вон ту, с краю. -- Не хватало еще, чтоб он тут набуянил в гареме, -- пробурчал Байярд. -- Да ладно тебе! -- надулся Полячек. -- Да потом они все равно вряд ли говорят по-английски. -- Ты и сам сейчас вряд ли по-английски говоришь, -- сказал Ши. -- Увянь. Наряды девушек не позволяли судить с полной определенностью, но почему-то он твердо решил, что Бельфебы среди них не было. Полицейский, пнем возвышаясь над подушкой, разложил между колен разобранный на части пистолет. Более того -- он собрал и все патроны, и теперь с выражением искреннего изумления изучал следы от бойка на капсюлях. Наконец он поднял взгляд. -- Не знаю уж, как вы, парни, все это устроили, -- выдавил он, -- только говорю вам: поехали обратно, не то сидеть будете дольше, чем Рузвельт был президентом! -- Законное желание, -- согласился Ши. -- Но и доктор Байярд объяснит вам, что мы тут совершенно не при чем. Никого мы никуда не тащили. -- Так кто же тащил? Может, вы чего повредили у меня в башке, и начались глюки? Или мы все умерли? Но тут явно не похоже на те небеса, которые мне расписывали в пресвитерианской воскресной школе! -- Не совсем так, -- отозвался Ши, -- но уже теплее. Знаете, как бывает: видишь сон и гадаешь, сон это или нет? -- Ну? -- И когда не спишь, а случается что-то такое из ряда вон выходящее, тоже думаешь: а не сон ли это? Так вот, мы открыли, что вселенная представляет собой нечто в этом роде. Существует целое множество различных миров, занимающих одно и то же пространство, и чисто мысленными операциями можно переноситься из одного мира в другой. Пит помотал головой, словно отгоняя мух. -- Ты что, хочешь сказать, будто можно улететь на Марс или еще куда, только подумав об этом? -- Не совсем. Это не Марс. Это мир совершенно другой вселенной, со своими собственными закономерностями, отличными от наших. А что мы делаем -- это просто концентрируем свои мысли на этих закономерностях. -- Закономе... О боже, если ты так выражаешься, придется тебе на слово поверить. Я-то думал, ты мне и взаправду объяснишь, да... Семерка девушек, по-прежнему пританцовывая, скрылась между колонн. А с противоположной стороны показалась еще едва группа танцовщиц. На этих были доходящие только до лодыжек штаны и вышитые свободные платья с чем-то вроде пары кофейных чашечек поверху. -- Привет, куколки! -- выкрикнул Полячек на пробу. Суетливо вскочив на ноги, он сделал два шага и попытался ухватить ближайшую, но та ловко увернулась, даже не сбившись с шага в танце. -- Да сядь ты, придурок! -- рявкнул Ши. Танцовщицы, ритмично покачиваясь, продефилировали мимо и перешли к отступлению. -- Как, по-твоему, долго нам тут куковать! -- поинтересовался Байярд. Ши пожал плечами. -- Понятия не имею. Честно. Словно в ответ оркестр переменил ритм и мотив, напористо забренчали струны, заухали барабаны. Из-за уходящих танцовщиц выступила вперед еще одна пара евнухов. Они отвесили поклон четверым гостям, после чего повернулись лицом друг к другу и поклонились вторично. Между ними возникли четыре девушки, каждая с небольшим медным подносом, на котором стоял разукрашенный кувшин. Байярд поперхнулся, Полячек присвистнул. Полицейский воскликнул: "Матерь божья!" На наряды всей четверки пошла, видно, целая уйма ткани, но была она такой тонкой, что лучше бы ее вообще не было. А их обладательницы, надо сказать, вполне определенно относились к млекопитающим. Девушки деликатно, бочком приблизились к клиентам, с синхронностью марионеток поклонились и плюхнулись на подушки по соседству. -- Вы меня не подкупите! -- заревел Пит-полицейский. -- Заработаете еще одну статью, ребятки! За нарушение норм приличия на театрализованных представлениях! В такт музыке каждая из девушек сдернула со своего кувшина крышку, окунула в него палец, вытащила его вымазанным чем-то желтым и клейким и поднесла к лицу подопечного. Ши открыл рот и получил изрядную дозу налипшего на палец меда. Заслышав придушенный, словно из-под кляпа, вопль Байярда "Не-ет!" -- он обернулся и увидел, как тот судорожно уворачивается от предложенного пальца. Пит-полицейский вытирал перемазанную медом рожу платком, в то время как его гурия была полна решимости ввести свое средство если уж не внутрь, так хотя бы наружно. -- Лучше не отказывайтесь, -- посоветовал Ши. -- Они для того и явились. -- Меня вы не подкупите! -- тупо повторил Пит, а Уолтер простонал: -- Да не люблю я сладкого! Мне бы сейчас пивка с прецелями! Уголком глаза Ши углядел Полячека, одна рука которого обвивалась вокруг шеи девушки, а другая методично переправляла одну дозу меда за другой прямиком к девичьим устам -- в обмен на тот мед, который он от нее получал. Уж он-то быстро сориентировался. Сам Ши тоже получил следующую порцию. -- О луна восторга моего! -- взмолилась девушка, ответственная за полисмена. -- Отчего стесненье в груди твоей? Знай же, что такую любовь вселил ты в сердце мое, что скорей утону я в океане из собственных слез, нежели увижу повелителя своего в печали. Что же предпринять недостойной рабыне его? -- Попросите ее чего-нибудь выпить, -- шепотом подсказал Байярд, в порядке эксперимента лизнув протянутый ему палец и содрогаясь от ненавистного вкуса. -- В этом и заключается желание повелителя моего? Слушаю и повинуюсь! Она привстала и три раза хлопнула в ладоши, а потом опять пристроилась у ног полицейского, который их тут же испуганно отдернул. Он, видно, окончательно потерял дар речи. Руководитель оркестра отложил свой инструмент и тоже захлопал. Из-за колонн вприпрыжку выбежал тот самый карлик, что приносил подушки, -- на сей раз с большим подносом, на котором сверкали четыре вычурных серебряных графина. Байярд привстал, дабы заглянуть в тот, что поставили перед ним, и взвыл: -- Молоко! Только его нам на этих посиделках и не хватало? И какая же сволочь, хотел бы я знать, пожелала попасть на небеса? О боже! Ши, глянув поверх головы своей гурии, обнаружил, что если жидкость в графине и в самом деле была молоком, то молоком довольно странного сорта, с плавающими поверху какими-то плотными комочками. Прежде чем он успел проэкспериментировать, послышался вопль Полячека: -- Ни хрена себе, только попробуйте эту заразу, ребята! Лучшего коктейля в жизни не пил! Сходство с каким бы то ни было коктейлем было весьма отдаленным, но вкус и аромат оказались восхитительными, а крепость безграничной. Сделав большой глоток. Ши сразу почувствовал, как в живот покатилась теплая волна. Графин он передал девушке. -- Как вы зовете этот напиток, детка? Она поцеловала тот край горлышка графина, которого касались его губы, и бросила на него лукавый взгляд. -- О возлюбленный мой, ничто это иное, как самое настоящее Райское Млеко! Слова ее донеслись до слуха Байярда. -- Райское?! -- выкрикнул он. -- Гарольд! Вотси! Держу пари, я кое-что знаю насчет того, куда мы угодили. Помните? -- ...был млеком рая напоен, вкушал медвяную росу. -- Чего это вы там бормочете? -- встрепенулся Пит-полицейский. -- Это Занаду, Занаду Кольриджа, -- разъяснил Байярд. Построил в Занаду Кубла Чертог, земных соблазнов храм, Где Альф, река богов, текла... -- Альф! Альф! -- Девушки вскочили и дружно закивали в ту сторону, откуда доносился шум падающей воды. -- Вот мы где, -- заключил Байярд. -- На берегах Альфа, прототипом которой послужила, скорее всего, река Алфей из греческих легенд... -- Так оно и есть, -- подтвердил Ши. -- Да отстаньте, инспектор, лично я тут ни при чем и понятия не имею, как мы сюда попали. Хотя, погоди-ка минутку, Уолтер. Та-ак, по-моему, мы влипли. Припомни-ка -- ведь эта поэма не окончена. И насколько я представляю, мы угодили в неполный пространственно-временной континуум -- такой, который ограничен определенным набором событий, подобно иголке проигрывателя, которую заело на одной дорожке. Так что все это представление способно продолжаться до бесконечности. Байярд схватился обеими руками за голову, полицейский что-то нечленораздельно пробормотал, а Полячек ухарски взмахнул пустым графином. -- Годится! -- счастливо выкрикнул он. -- Нам и так хорошо, а, бейби? Тут оркестр испустил какую-то особо скрипучую ноту. Девушка, в которую вцепился Полячек, вывернулась у него из рук, легким движением подхватила свой поднос и кинулась прочь. Следующая группа -- опять из семи танцующих девиц -- уже показалась из-за колонн. Одна из них, очевидно, солистка, держала пару коротких кривых сабель, которыми тут же принялась размахивать. -- Погоди-ка, Гарольд, -- сказал Байярд. -- Ты точно ничего не можешь с этим поделать? Ты же нам все уши прожужжал, как ты ловко управляешься с магией в мирах, где она действует. Сумеешь вытащить нас из этого чертового заевшего варьете? -- Во-во, -- встрял Пит-полицейский. -- Знаешь что. Ши -- хочешь сделку? У меня свой парень в районной прокуратуре, так я шепну, чтоб к тебе помягче отнеслись. А может, может и на это похабное шоу сквозь пальцы посмотрим! Похоже, что райское молочко и его малость согрело. -- Попытаюсь, -- проговорил Ши. -- Только не знаю, как это сработает среди всей этой проклятой путаницы. Полицейский, пошатываясь, поднялся. -- 3-зыто я знаю! -- проревел он. В два скачка он оказался рядом с одним из изумленных евнухов и принялся вырывать у того ятаган. Музыка оборвалась под визг и ропот голосов. Кто-то три раза звонко ударил в гонг. Из-за колонн выбежал чуть ли не целый полк свирепого вида янычар со здоровенными пиками в руках, но в этот момент Ши удалось отобрать у Пита ятаган. Поклонившись евнуху. Ши вернул клинок со словами: -- Покорнейший из твоих слуг приносит тебе свои нижайшие извинения! После этого он повернулся к Питу, которого не без труда удерживал Байярд. -- Ты... полный... поганый... болван! -- выдохнул он. -- Мне плевать, будь ты хоть фараоном номер один в Огайо -- здесь это тебе не поможет! Как бы тебе понравилась собственная голова, представленная публике на острие одной из этих пик? Пит замотал головой, словно отряхивающийся пес. -- Да откуда... откуда мне знать, что... -- Или перспектива провести остаток своих дней в специально охлажденной камере? -- Ши обратился к Байярду: -- Помнишь главы "Берегись, берегись!" и "Ледяные пещеры"? У этого рая, как у розы, полно шипов, так что воспринимай его таким, каков он есть, иначе сильно пожалеешь! Он медленно побрел назад к подушкам. Янычары скрылись, а из-за колонн показалась очередная шеренга танцовщиц. Эта группа специализировалась на танце живота. Пит-полицейский тяжело рухнул на подушки. Угрюмо уселся и Уолтер Байярд. -- Ладно, ребята, -- подал голос Ши. -- Только постарайтесь меня не перебивать, покуда я буду тут жонглировать силлогизмами. Итак: предположим, существует некое "с", такое, что утверждение "пи" относительно " х" является верным, когда "х" равносильно "с" и не иначе, а "с" имеет свойства "пи", то условия, удовлетворяющие утверждению "пи" относительно... Голос его постепенно затих, и, шевеля губами, он уселся. Полячек так и сверлил его взглядом. Пит, обхватив руками голову, пробормотал: "И я, женатый человек..." Ши, однако, так и не удалось довести свои силлогизмы до конца. Откуда-то из глубин колоннады, из-под мавританских сводов громом прогремел какой-то космический голос -- таким голосом, должно быть, изъяснялся Господь Бог, когда узнал о проделках поклонников Золотого Тельца. А прогремел голос вот что: -- Боже всемилостивый, по-моему, я здорово обмишурился! Голос этот принадлежал доктору Риду Чалмерсу. Ши с Полячеком вскочили. Музыканты остановились, танцовщицы сбились с шага. А потом музыканты, девушки и окруженный колоннами зал вдруг принялись вращаться, все быстрей и быстрей, пока не слились в один разноцветный смерч, который вскоре начал блекнуть, становясь серым, как туман. Потом на сером фоне стали проявляться полосы, которые постепенно приобретали различные цвета и превратились в конце концов в очертания какого-то другого помещения -- гораздо меньшего по размеру, простого и сугубо утилитарного. Перед Ши с Полячеком оказался стол. За столом восседал человек невысокого роста и бледная миловидная темноволосая девушка. Человеком этим был доктор Рид Чалмерс. Правда, на разлохмаченной седой пряди, вырвавшейся из-под пышной чалмы, имелись какие-то темные пятна, а на лице недоставало знакомых морщин, но все-таки был это Чалмерс собственной персоной. Он произнес: -- Рад вас видеть, Гарольд. Надеюсь... О боже, да никак я и Вацлава. вытащил? Глава 2. -- Да-да, вытащили, -- подтвердил Полячек. -- Прямиком с шикарной вечеринки! И Уолтера тоже. Ши оглянулся. -- А Уолтер-то где? Он там сидел на подушках... Ну и поганка, док! Он, видать, остался там, в Занаду, вместе с фараоном -- вкушать медвяную росу и разглядывать этих несчастных девиц. А он ни того, ни другого на дух не переносит! -- В Западу?! Боже ты мой, вот беда-то, вот несчастье! -- Чалмерс принялся суетливо перебирать разложенные перед ним бумаги. -- Я намеревался войти в контакт лишь с вами, Гарольд, и уверяю вас -- остальные были вовлечены только волею случая. Я, право, не знаю... Ши криво улыбнулся. -- А я, право, и сам не знаю, поблагодарить мне вас следует или отругать последними словами, док! Что вы сделали с Бельфебой, а? И ее заодно прихватили? По крайней мере, я на это очень надеюсь. Стоило нам вместе уйти с пикника, как она просто исчезла, а меня собирались уже арестовывать, как убийцу, похитителя и черт его знает кого еще. -- Да... гм... с этим есть определенные сложности. -- Пальцы Чалмерса нервозно зашевелились. -- Боюсь, что... гм... со своей стороны я допустил серьезную ошибку. Вообще-то неудивительно, что полиция вмешалась. Хотя я никак не думал, что у вас возникнут действительно серьезные проблемы с законом. По-моему, при подобных обстоятельствах практически невозможно обнаружить corpus delicti. -- Вы не все еще знаете, док. На пикнике была Гертруда Маглер, а она-то и подняла весь этот шум с полицией, когда мы ушли прогуляться вместе, а вернулся я один, совершенно потерявший голову -- вдруг ее кто из чародеев обратно в Царство Фей утянул? Эта барышня отыщет не только corpus delicti, но и причины для основания общества по кипячению мужчин в масле, чем она, кстати, и занимается. Бледная девушка попыталась что-то сказать. -- Прошу прощения, -- сказал Ши. -- Леди Флоримель, разреши представить тебе Вацлава Полячека, известного в нашей стране как Резиновый Чех. -- Приветствую тебя, прекрасный кавалер, -- произнесла девушка. -- Титулы в краях ваших вельми странны, еще странней, мне чудится, чем одеянья на плечах твоих! Ши оглядел свой вполне приличный костюм в тонкую полоску. -- То же самое я мог бы сказать о головном уборе сэра Рида. Что вы тут делаете в таком наряде, зачем вы меня сюда затащили и где мы вообще находимся? -- Вы по-прежнему демонстрируете не имеющую никакого отношения к истинной науке наклонность запутывать мысль, смешивая в одну кучу совершенно различные категории информации. Умоляю вас позволить мне привести в порядок мысли и данные... Кхе-гм. Насколько я понимаю, вы все-таки применили разработанное мною заклинание против Долона и таким образом перенеслись в нашу... гм... отправную точку? Честно говоря, мне не совсем ясно, как вам удалось переправить и юную леди... -- Я держал ее за руку. Вообще-то мы уже женаты. -- Примите мои самые искренние поздравления. Надеюсь, что ваш союз будет счастливым и... э-э... плодотворным. Ваше исчезновение, как вы помните, было связано с уничтожением Ордена Чародеев, и в результате я оказался перед проблемой, решение которой по-прежнему выходило за рамки моих возможностей. А именно -- трансформировать в реальную личность подобие человеческого существа, изготовленное из снега. -- Он кивнул в сторону Флоримели, которая глядела на него с полным обожанием. -- Следовательно, мне... -- Доктор, а стула у вас тут не найдется? -- встрял Полячек. -- Вацлав, вы расстраиваете ход моих рассуждений еще сильнее, чем Гарольд. Сядьте ради бога на пол и позвольте мне продолжить. На чем я остановился? Ах да -- проанализировав доступные мне данные, я не без удовлетворения отметил, что в Царстве Фей присутствует мысленная структурная модель еще одного мира, расположение пространственно-временного вектора коего давало возможность перенестись в него посредством все тех же формально-логических методов. А именно -- мира "Неистового Роланда" Ариосто. -- А почему это оказалось так просто? -- поинтересовался Ши. -- Кхе-гм. Это я и собирался объяснить. Лудовико Ариосто -- итальянский поэт, который написал "Неистового Роланда" в тот период, который мы именуем началом шестнадцатого столетия. Именно эта работа, как полагают, и была тем отправным источником, из коего Спенсер -- автор, весьма склонный к подражанию -- черпал идеи, воплотившиеся впоследствии в "Царице Фей". Поскольку оба эти мира базируются практически на одной и той же структурной модели, нетрудно понять, что перенестись из одного в другой -- задача не из сложных. Я чувствовал твердое убеждение, что встречу здесь достаточное количество опытных волшебников-профессионалов... Вацлав, по-моему, вы не следите за моими рассуждениями. -- Не -- а, -- отозвался Полячек с пола. -- И мисс... леди Флоримель то есть, по-моему, тоже. -- А ей это необязательно. Специально для вас, Вацлав, я дополнительно раскрою, что совпадение мысленных структурных моделей, как это и произошло в рассматриваемом случае, позволяет достаточно легко перекинуть соединительный мостик между двумя мирами и преодолеть его транспортом под названием "формальная логика" со вполне оправданной уверенностью в достижении желаемого места назначения. Полячек похлопал себя по карманам. -- Ни у кого не найдется сигареты? Раз вы так говорите, док, я верю, но я так и не уловил, зачем вам понадобилось вызывать Гарольда и почему мы приземлились в том кабаке. Чалмерс вновь принялся суетливо и неловко перебирать бумаги. -- Процесс сопровождался... гм... определенными непредвиденностями. Их я могу охарактеризовать... только выстроив все по порядку, если позволите. Дабы сразу определиться -- мы находимся в замке ведущего чародея из "Неистового Роланда" Атланта де Карены, на Пиренеях, возле границы Франции с Испанией. Специально для вас, Вацлав, мне следовало бы оговориться, что все эти названия никоим образом не отражают те понятия, которые мы привыкли обозначать этими словами... ну, скажем так, в Гарейденском институте. -- Все это замечательно, только зачем было меня-то сюда выдергивать? -- спросил Ши. -- Могли бы, по крайней мере, спросить для начала. -- Гарольд, вы наверняка сознаете, что формальная логика -- не такая примитивная вещь, с которой можно обращаться, как с телефоном. Дело в том, что непредвиденности, на кои я только что ссылался, оказались столь угрожающими, что у меня попросту не оставалось другого выхода. Хотя, конечно, я могу и ошибаться. Работать с Атлантом весьма, весьма интересно. Я получил уникальную возможность внести значительные коррективы во многие принципы волшебства в свете векторных законов, которым оно тут подчиняется. Однако я чувствую, что определенным образом обязан и присутствующей здесь юной леди. Он указал на Флоримель и тут же покраснел, когда Ши с Полячеком хихикнули. -- Э-э, так вот -- Атлант весьма расположен к сотрудничеству, но меня теперь, к счастью, не настолько впечатляет любезность колдунов, как прежде. Не то чтобы он не способен совершить что-либо ради Флоримели, но все эти люди -- ко всему прочему мусульмане, у которых... как бы это выразиться... несколько своеобразные нормы морали. Я пришел к мысли, переросшей в твердое убеждение, что мне необходимо обеспечить Флоримель дополнительной защитой. Дела обстоят, или, вернее, обстояли до того, как я взял на себя, возможно, и не совсем оправданную смелость... э-э... транспортировать вас сюда, так, что я оказался практически единственной преградой между ней и нашим, как я всерьез опасаюсь, далеко уже не благожелательным хозяином. -- Ничего не понимаю, -- сказал Ши. -- Почему бы вам еще куда-нибудь ее не переправить? -- Но куда, Гарольд, голубчик вы мой? В этом-то вся и загвоздка! Возвращение в наш собственный мир наверняка обернулось бы потерей юной леди, поскольку сама она волшебного происхождения, а в структурной модели его нет условий для волшебного. Так что этот вариант пришлось признать неприемлемым -- по крайней мере, до тех пор, пока она окончательно не станет человеком. Можно было бы, конечно, переправиться в какой-нибудь из миров Данте, но я далеко не уверен, что атмосфера того же "Ада" окажется благоприятной для персоны, изготовленной из снега. Кроме того. Атлант -- чрезвычайно компетентный чародей, которому вполне под силу как последовать за ней туда, куда она направится, так и воспрепятствовать ее отправке. -- Весьма настойчивый, отъявленный развратник, -- заметила Флоримель. Чалмерс похлопал ее по руке и просиял. -- Чувствую, что обязан принести извинения и вам, и Вацлаву. Однако, как мне представляется, одно из назначений дружбы заключается в том, чтобы изредка, в чрезвычайных обстоятельствах, допускать некоторую бесцеремонность. А я очень надеюсь, что вы рассматриваете меня именно как друга. Полячек махнул рукой. Ши проговорил: -- Все это правильно, док, и я буду только рад помочь, особенно раз уж вы прихватили с собой Бельфебу, пусть даже и впутав меня в историю с полицией. Где она, кстати? Чалмерс стал запинаться чаще обычного. -- Вот в этом-то... гм... и заключается одна из основных сложностей, по поводу которой я обязан принести вам свои искреннейшие извинения. Первопричина ее, вне всякого сомнения, кроется в сбое избирательности метода. Э-э, дело в том, что я вообще не имел намерения транспортировать ее куда-либо из нашего мира. Если вы знакомы с "Неистовым Роландом", Гарольд, то наверняка припомните, что среди позаимствованных оттуда Спенсером прототипов имеется и персонаж по имени Бельфегора, весьма схожий с Бельфебой... С прибытием юной леди сюда возникла определенная... гм... путаница в отождествлении, в результате чего, к большому несчастью, сейчас она не помнит ни своего другого имени, ни событий предыдущего существования. И в настоящий момент я просто-таки не в состоянии сообщить, где она находится, за исключением разве того, что, вне всяких сомнений, она в пределах данного мира. -- Вы что, хотите сказать, что моя собственная жена даже меня не узнает? -- взвизгнул Ши. -- Боюсь, что нет. Не могу выразить... -- И не пытайтесь. -- Ши с тоской обвел глазами комнату. -- Я найду ее. Она могла попасть в беду. -- Не думаю, Гарольд, что есть нужда так за нее волноваться. Юная леди достаточно... самостоятельна. -- Воистину такова она, хочешь верь, а хочешь нет, -- подтвердила Флоримель. -- Раз таким ударом поразила она сэра Руджера, что голова у того долго кружилась, когда с настойчивостью превеликой не выпускал он ее за пределы замка. Утешься, сэр Гарольд! -- Что это еще за сэр Руджер? -- сердито буркнул Ши. -- По-моему, мне лучше сразу представить вас моим... гм... и вашим партнерам, -- сказал Чалмерс, обходя стол и открывая дверь позади Ши с Полячеком. Потянувший из-за нее ветерок принес едва ощутимый, но вполне узнаваемый запах оливкового масла, и как только они переступили через порог, пол под ногами отозвался металлическим звоном. -- Ах да, -- спохватился Чалмерс, -- наверное, я запамятовал упомянуть тот факт, что этот замок построен целиком из железа. Это тоже связано с определенными... гм... неудобствами. Следуйте за мной, джентльмены. От коридора, в котором они очутились, ответвлялся другой, идущий под уклон, который привел их к двухстворчатой двери. По бокам ее висели на цепях масляные светильники, отбрасывающие совсем тусклый свет. Когда они подошли к дверям вплотную, Ши уловил звук какого-то инструмента, судя по всему, музыкального -- вроде тех, в Занаду. Полячек облизнулся, глазки его загорелись. -- Телки? -- проговорил он с надеждой. Ничего не ответив, Чалмерс взмахнул перед дверью рукой, и ее створки плавно распахнулись. Глазам их открылись спины двух музыкантов в арабских нарядах, сидевших на корточках прямо на полу, один из которых дул в дудочку, а другой мерно постукивал кончиками пальцев в барабанчик дюймов четырех в диаметре. Сразу за ними медленно кружилась в танце закутанная в газ стройная темноволосая девушка. А чуть в отдалении, в тусклом свете множества масляных светильников расположилась еще дюжина или чуть больше мужчин, наряженных в яркие восточные одеяния, сальные пятна на которых по этой самой причине казались особенно заметными. Развалясь на подушках, они без единой улыбки томно наблюдали за танцовщицей, время от времени скупо перебрасываясь словами и поглядывая в дальний конец помещения, словно ожидая какого-то намека от человека, который там восседал. Был он крупнее самого крупного из них, с атлетической фигурой борца. Черты его совсем юного лица говорили о силе и решительности, но сейчас на нем почему-то застыло тоскливое, обиженное выражение. Похожий на серую мышку подвижный низкорослый старикашка что-то нашептывал ему на ухо под аккомпанемент бурной жестикуляции. Заслышав шаги визитеров, он поднял взгляд и тут же рысью кинулся к ним. Чалмерсу он с ходу отвесил низкий поклон. -- С тобою быть -- благодать Аллаха! -- Он снова поклонился. -- Кто эти владыки? Чалмерс отвесил ответный поклон. -- Быть с тобою -- не меньшая благодать, о властитель чародеев Карены. Это... гм... владыки из моей страны -- сэр Гарольд де Ши и оруженосец его Вацлав Полячек. -- О, сколь счастлив день сей! -- воскликнул Атлант де Карена, без устали наклоняясь и выпрямляясь, словно корабль в шторм. -- О день милости Аллаха, что предоставил радость очам столь недостойным лицезреть двух могущественных франкийских владык! -- Поклон. -- Несомненно ошибка это, что оказались вы в столь убогом приюте, но благодаря ошибке этой удостоился я высочайшей чести! -- Поклон. -- Эй! Вымести лучшие покои, приготовить одеянья церемониальные для сэра Гарольда де Ши и оруженосца его Вацлава, кои воистину принесли благодать в дом наш! -- Поклон. Ши с Полячеком ответили на первые два или три поклона, но попытка отвешивать их в подобном темпе и дальше попросту грозила головокружением. Видимо, удовлетворенный тем, что хоть чего-то достиг, коротышка ухватил обоих под руки и провел их по кругу, где представления и поклоны повторились вновь и вновь, будто ни один из тех, к кому они подходили, не слышал ничего, что говорилось остальным. Были здесь лорд Моско, эмир Трези, сэр Аудибрад -- последний в средневековом европейском камзоле и штанах в обтяжку, без чалмы, и еще двое или трое. В промежутках Полячек без устали вертел головой, дабы не упускать из виду танцовщицу, пока где-то на третьей церемонии знакомства Атлант не обратил на это внимание. -- Желаешь ты служанку эту, о благородный владыка? -- поинтересовался он. -- Клянусь Аллахом, стоит она не меньше сотни золотых, но несомненно сможешь взять ты ее в наложницы при одном лишь условии -- если Руджер наш, для коего нет здесь преград, не предъявит на нее права свои. И поймешь ты, что жемчужина она, коя не стала еще бусиной, кобыла, не знавшая узды, драгоценность... Физиономия Полячека стала пунцоветь. -- Скажи ему нет! -- горячо зашептал Ши. -- Не хватало нам еще влипнуть тут в историю! -- Но... -- Скажи, что нет. Взгляд Атланта остановился на них, и казалось, что за жидкой бороденкой его кроется выражение лукавства. -- Знаете что, -- проговорил Полячек, -- я вам лучше потом скажу. Поскольку я тут новичок, мне хотелось бы сначала получше познакомиться с вашим замком, прежде чем... насладиться вашим... м-м... гостеприимством. И... э-э... в любом случае большое спасибо, ваше сиятельство. -- Слушаю и повинуюсь! -- Его сиятельство направил свои стопы к подушкам, на которых покоился угрюмый юнец. -- А вот свет, сияющий миру, воин ислама, безупречный паладин и кавалер Карены Руджер! Безупречный паладин скучающе хрюкнул. -- Опять франки? -- капризно обратился он к Атланту. -- Чем лучше они той девки огневолосой, что приволок недавно франкийский колдун? Ши сжался, и сердце его екнуло. Однако свет, сияющий миру, обращался уже непосредственно к нему: -- Так это вы невесть откуда свалившиеся фокусники, коих обещал мне дядюшка? Хоть и муторно на сердце, может, найду я забаву, глядя на ваши фокусы! Ши холодно поглядел на него поверх своего длинного носа. -- Послушай-ка, ты, остряк-самоучка, меня произвел в рыцари человек подостойней тебя, и мне совсем не по вкусу, что ты там толкуешь насчет "огневолосой девки"? Давай-ка выйдем, и я впрямь покажу тебе несколько фокусов? Руджер неожиданно расплылся в чрезвычайно любезной улыбке. -- Клянусь бородою пророка (наместника Аллаха на земле), -- проговорил он, -- никак не ждал я от франка благородства такого! Вот уж несколько месяцев никого я не убивал, и мышцы мои одрябли от недостатка практики. Давай же подеремся скорей! -- Владыки! Свет очей моих! Покой сердца моего! -- засуетился Атлант. -- Нет у вас никакой нужды в еще одной смерти, и знайте же, что лежит на ней заклятье, и никогда не случиться ей в моем замке, и более того -- здесь благородные владыки мои и гости, собратья-чародеи, за жизнь которых отдал бы я жизнь собственную! Пойдемте же, сэры, позвольте показать мне вам ваши покои, кои хоть и ничто большее, чем тюфячки в уголке, но все же лучшее из того, что в силах предложить вам Карена. "Бери все, что есть у меня, -- говаривал Ходжа, -- пусть это даже всего лишь половинка ячменной лепешки!" Он кудахтал над ними, словно наседка. "Тюфячки в уголке" оказались покоями размером с учебные аудитории, сплошь увешанными изысканными шелками и меблированными инкрустированным деревом. Однако головки заклепок, которые выступали из железных панелей на стенах и потолке, делали их несколько похожими на интерьеры линкора. Атлант понемногу успокоился. -- Сейчас принесут вам кофе и новые одеяния. Но только ради Аллаха, сэры волшебники, пусть голос дружбы отведет руку спора, и не гневайтесь вы на родственника друга вашего. Эх, милая молодость! -- Он потер рукой глаза, и Ши с изумлением углядел поблескивающие на них капли самой настоящей влаги. -- Слава Кордовы! Иногда удивляет меня, почему турецкая баня благовонная не замерзнет в отчаянии от соперничества с такой красотой! Поверили ли бы вы когда-нибудь, что человек такой способен больше думать о крови, нежели о груди девичьей? Он торопливо поклонился с полдюжины раз подряд и исчез. Глава 3. -- Черт возьми, Гарольд! -- проговорил Полячек, с отвращением вертя в руках просторные хламиды. -- Предполагается, что мы напялим эти ночные рубашки? -- А почему бы и нет? Угодил в Рим -- лопай спагетти. И потом, если ты собираешься строить глазки местным красоткам, по крайней мере оденься по моде! -- По-моему... А этот старый колдун -- классный парень. Слушай, а это что, шарф? Ши подхватил длинную полосу красной материи. -- Я думаю, это твоя чалма, -- отозвался он. -- Это нужно обмотать вокруг головы где-то таким вот образом. -- Бу сделано, -- откликнулся Полячек, с небывалой быстротой и бесшабашностью принявшись накладывать виток за витком. Естественно, дело кончилось тем, что чалма раскрутилась и эдакой гирляндой повисла у него на шее, а следующая попытка завершилась ничуть не лучшим результатом. Ши отнесся к этой процедуре более вдумчиво и основательно, и хоть чалма и держалась у него на голове, но почему-то упорно заваливалась на ухо, а оставшимся длинным хвостом щекотала по подбородку. Полячек захохотал и скорчил рожу. -- По-моему, надо вызывать портного или ждать, пока не принесут что-нибудь более похожее на шляпы. Ши нахмурился. -- Послушай, Вотси, давай-ка потише, ладно? Здесь тебе придется поумерить свою прыть, если ты не хочешь, чтобы нам перерезали глотки. Полячек выгнул бровь. -- Никак это Гарольд советует мне поумерить прыть? Да-а, женитьба здорово тебя изменила! Кстати о птичках -- ты не в курсе, какие в этом притоне правила внутреннего распорядка? Я был бы не прочь поймать Атланта на слове и малость приударить за той танцоркой. Она сложена, как... Дверь с лязгом распахнулась, и на пороге возник какой-то тип, чья волосатая, с висячими ушами башка носила прямо-таки пугающее сходство с головой собаки-ньюфаундленда. Не успели они даже рта раскрыть, как он гавкнул: "Владыка Руджер!" и посторонился. Через порог перешагнул безупречный паладин и кавалер собственной персоной. Ши отметил, что двигался тот удивительно легко для столь крупного детины. Он вполне мог оказаться весьма опасным противником. -- О-о, привет, -- холодно поприветствовал он незваного гостя. А Полячек добавил: -- Знаете, сам-то я тут иностранец, но вы всегда входите в двери без стука? -- Владыка -- он владыка и в собственных покоях, -- молвил Руджер, словно фамилия его была Гогенцоллерн. -- Донеслось до меня, о путник, что рыцарского ты рода, и могу я без греха и помех возжелать пролить твою кровь. Поелику воин я великоопытный, и доблести не занимать мне, невелика утеха была бы, не посули я тебе уравнять наши шансы, а именно: выйду без доспехов я, а ты в доспехах на сечу, когда снимут колдуны заклятье с замка! Будь при нем та шпага, что столь замечательно помогала ему в Царстве Фей, Ши, пожалуй, и отказался бы от такого гандикапа. По вместо этого он поклонился: -- Благодарю. Очень мило с твоей стороны. Скажи -- я правильно понял, что Атлант твой дядя? -- Иначе и быть не может, -- Руджер деликатно прикрыл ладонью зевок. -- Хотя скорей он вроде бабки, старой няньки одноглазой, коя не допускает здесь молодецких забав, что без воспитанья да манер обходятся. Да и это можно было бы обойти -- нашелся бы только любитель боевой доблести, кто знал бы что-нибудь о наложении и снятии заклятий. Ши заметил, что из-под маски равнодушия и скуки за ним внимательно и заинтересованно наблюдают, и начал догадываться о причинах визита здоровяка, хотя и не ожидал, что это свершится столь скоро. -- Так-так, -- протянул он. -- Слушай, что тут вообще происходит, а? Сэр Рид сказал, что Атланта что-то тревожит. Ждете нападения христианских рыцарей? -- Ха! Христианских рыцарей не боюсь я, пусть хоть все двенадцать паладинов скопом навалятся! -- Он надул мускулы. -- А вот с ифритами да чародеями не так все просто, и неуютно здесь всякому с той поры, как герцог Астольф увел у Атланта его гиппогрифа. Ши застыл, сверля Руджера взглядом. -- А что ты там такое говорил насчет рыжеволосой девушки? Руджер, похоже, не уловил той откровенно деланной небрежности, с которой был задан этот вопрос, -- Нет благолепия помимо Аллаха! Случилось это лишь несколько дней тому назад, когда был с нами владыка Дардинель. Тогда Атлант и еще один колдун, друг твой, втайне сговорились великое чародейство учинить, с пламенем и стонами злых духов. Ничего такого не было, но вызвали они откуда-то издалека ту девицу -- предвестницу беды, сложенную ладно, да в наряде не дамском, охотницу; и с волосами рыжими, что из всех примет беды -- самая верная, а из бед, опасаюсь я, потеря гиппогрифа -- лишь только начало. Встречал ли ты раньше предвестницу эту несчастий? -- Это моя жена, -- признался Ши. -- Аллах велик! Ужели нет в краях твоих девиц, добро предвещающих, что пришлось тебе с такой-то сойтись? Нет сомненья, в богатом приданом дело было! Не углубляясь в обсуждение этой темы. Ши очертя голову бросился дальше: -- Чего-нибудь слыхал о ней с тех пор, как она покинула замок? -- Донеслось до меня, что какой-то охотник видал, как шла она пешком по горам вместе с герцогом Астольфом -- союз, от известия о коем страх подобно ночи опустился на сердце дядюшки моего, хоть как истолковать сие, не ведает он. -- Кто этот герцог Астольф, кстати? -- Да простит Аллах твое невежество! Один он из тех двенадцати, коих христиане (да будут они прокляты) зовут паладинами; и все ж таки доблестный он воин, лучшей утехой счел бы я возможность обменяться ударами с ним, хоть и пришел он с некоего острова далеко на севере, где студено так, что синеют лица людей, пусть даже и были бы они франками. -- Ты вот что скажи, Руджер, -- встрял Полячек. -- Если ты так не любишь христиан, то как же вышло, что у тебя христианское имя? Безупречный паладин скорчил такую гримасу, что на миг Ши показалось, будто он сейчас врежет Вотси как следует, но Руджер тут же, хоть и не без некоторого усилия, взял себя в руки. -- Не ради утоленья любопытства твоего, что не более, чем бесцеремонность пса, коего мало стегали кнутом, -- начал он, -- но ради доброй воли рыцаря этого, обещавшего пожертвовать мне свою кровь, отвечу я. Знай же, о невежа, что мы здесь, в Карене, слишком благородны по духу, чтобы было дело нам до княжеских распрей, а ищущи славы, не ищем, чьи стяги ее нам сулят -- была б только жаркою битва, а имя при сече не суть! Руджер вдруг фыркнул и посмотрел на Полячека неожиданно проницательным взглядом. -- Так чего там пищал ты о той невольнице, что плясала на нашем пиру? -- Ну... -- замялся Полячек. -- В общем, Атлант, он... хм... он мне предложил... весьма великодушно с его стороны, по-моему... а я просто говорил -- типа того, не следует ли мне вежливости ради принять... -- Довольно, презренный! -- прервал его Руджер. -- Знай же, что замок этот и все, чем богат он, создано для моего лишь собственного удовольствия, и ежели удовольствие найду я в том, чтобы взять девицу в наложницы, не будет преград на моем пути! Он прорычал "Мир вам!" и удалился. Собакоголовый захлопнул за ним дверь. Ши поглядел ему вслед. -- Видал, Вотси? Обезьянничать с парнями вроде этого -- все равно что сообщать Аль Капоне, что тебе не нравится цвет его галстука. Ладно, облачаемся во все эти наряды и пойдем поищем дока. Я заметил, что он уже решил проблему с чалмой, так, может, он нас выручит. Они направились к апартаментам Чалмерса. Доктор куда-то собирался, жизнерадостно напевая: -- Колдовство -- первый сорт! Если надо Мертвеца вам из гроба поднять, Чтоб пугать иль смешить до упаду -- Лучше фирмы вовек не сыскать! Приворотного зелья отме... Чем могу служить, Гарольд? -- Сделайте что-нибудь с этим перепутанным кушаком! Ши посмотрел, как доктор взялся за чалму Полячека и ловкими пальцами специалиста привел ее в порядок, после чего лично намотал свою собственную. -- Знаете, Руджер утверждает, что Бельфеба где-то поблизости, в горах. Вам придется помочь мне выбраться отсюда, чтобы я смог ее повидать. Чалмерс нахмурился. -- Лично я не вижу острой необходимости для подобного неожиданного исчезновения, -- сказал он. -- У меня сложилось впечатление, что молодая леди прекрасно приспособлена к тому, чтобы... гм... самой за себя постоять. Просто-таки превосходнейший пример одновременной и биологической, и психологической адаптации. Было бы крайне несвоевременным шагом с вашей стороны оставить меня в столь ответственный момент. Вам следовало бы... гм... несколько по-иному посмотреть на вопрос защиты наших общих интересов, а в настоящее время я столкнулся с серьезной проблемой, которая... -- О, так Вотси вполне может здесь остаться и о ней позаботиться! -- Вацлав весьма расторопный молодой человек, но боюсь, он несколько склоняется в сторону безответственности, -- твердо заявил Чалмерс, не обращая внимания на протестующие междометия Полячека. -- К тому же он питает... гм... непростительную слабость к прекрасному полу, не говоря уже о том, что ему недостает элементарнейшей подготовки в области магии. Следовательно, в настоящий момент положиться я могу только на вас. Ши уныло ухмыльнулся. -- Ладно, -- сдался он. -- Вы знали, чем меня взять. Но вам все равно придется помочь мне разыскать Бельфебу, как только все тут маленько утрясется. -- Буду рад помочь вам, Гарольд, чем смогу, как только мы окончательно уверимся в успешности процесса гуманизации Флоримели. Ши отвернулся, чтобы скрыть блеск в глазах. Зная, насколько упрямым способен быть Чалмерс, он даже и не пытался спорить. Но он тоже был достаточно неплохим психологом и подозревал, что вполне может оказаться и так, что принимать участие в трансформации Флоримели ему будет лучше на некотором расстоянии от Каренского замка. -- Послушайте, вы оба, -- встрял Полячек. -- Я тут ничуть не меньше могу пригодиться. Почему бы не показать мне, что это за магия и с чем ее едят? -- Я уже запланировал целый цикл бесед по данному вопросу, -- заверил Чалмерс. -- Начнем с основополагающих моментов, таких, как проведение различий между позитивно-прикладной магией и колдовством... -- А как насчет того, чтоб научить меня парочке добрых сильнодействующих заклинаний прямо не отходя от кассы? Чему-нибудь, что бы мне по жизни пригодилось? В солидную теорию можно углубиться и потом, тем более мне понятней будет после небольшой практики. -- Это было бы неверно с педагогической точки зрения, -- ответил Чалмерс. -- Вам следовало бы давно усвоить, что я не имею отношения к так называемым прогрессивистам, кои убеждены, что учащиеся сами выделят необходимое из материала, поданного в бессистемной и беспорядочной манере. -- Но... но... У меня есть одна причина... -- Неужели? -- удивился Ши. -- Интересно-интересно, что там могло зародиться в той штуковине, которую ты используешь в качестве мозга, Вотси? -- А вот это мое дело! -- Без признаний не будет и заклинаний. -- Вацлав! -- произнес Чалмерс менторским тоном. Несколько секунд Полячек боролся с противоборствующими стремлениями. -- Дело в той малютке, -- решился он наконец, -- танцовщице. Конечно, в обычной ситуации мне было бы глубоко плевать, -- тут Ши хрипло расхохотался, -- будем мы с ней встречаться или нет, но я вовсе не хочу стоять столбом перед этим толстым дураком и выслушивать указания, как жить дальше. И я решил, что ежели вы снабдите меня парочкой заклинаний, я смогу наложить на него... -- Нет! -- хором выкрикнули Ши с Чалмерсом. Доктор сказал: -- Мы и так уже, насколько мае представляется, оказались вовлеченными в... гм... достаточно серьезные сложности даже без дальнейшего ухудшения ситуации. Ей-богу не знаю, как, скажем, избежать назойливости Атланта в отношении того же заклятья на смерть в пределах замка. -- Здоровяк чего-то такое упоминал, -- заметил Полячек. -- Что это такое? -- Некогда на данное строение -- насколько мне представляется, в момент его возведения -- было наложено заклятье. Основной эффект его заключается в том, что если в его пределах будет иметь место факт насильственной смерти, здание разрушится. Не буду утомлять вас подробностями, кои фантастически запутаны. Поскольку предполагается, что обычно я более чем расположен содействовать Атланту, сейчас мне пришло в голову, что стоит нам снять это заклятье, как у нашего друга Руджера не станет более препятствий искрошить вас с Гарольдом на куски в порядке обычной фехтовальной тренировки. -- Этого тупого быка я нисколечки не боюсь, -- проворчал Ши. -- Пари держу, что в лучшем случае он знаком с фехтованием на мечах, если, конечно, и тем владеет прилично. -- А кто его знает? Как бы там ни было, я обязательно и сам обзаведусь каким-нибудь оружием. Хотя очень жаль, что наше с Атлантом дружеское сотрудничество движется к столь печальному концу. А кроме того, позвольте мне напомнить, что как женатый человек вы облечены определенной... гм... ответственностью. Ши сник, почувствовав себя виноватым в том, что на несколько минут все же забыл, что женат. -- Я по-прежнему считаю, что вам следует преподать мне парочку заклинаний, -- стоял на своем Полячек. -- Я не стану превращать Руджера в болотную черепаху или что-нибудь в этом духе -- обещаю, но у меня должны быть достаточные возможности на случай необходимой самообороны. -- Сумма знаний, полученных столь поспешно, вряд ли будет иметь большую ценность для самообороны, -- твердо ответил Чалмерс. -- Курс проведем так, как я уже наметил. Полячек дернулся. -- До чего же вы оба мне надоели! Зануды! Я пошел к Атланту. Может он покажет трюк-другой. Он вихрем вылетел вон, металлически бабахнув дверью. Ши поглядел на Чалмерса с выражением глубокой озабоченности на длинной физиономии. -- Скажите, док, мне что, на веревочке его водить? Он тут уже почти сцепился с Руджером. Чалмерс покачал головой. -- Я в равной мере сомневаюсь как в том, что Атлант сообщит нашему нетерпеливому юному другу достаточно магической информации, чтобы... гм... подвергнуть риску нашу безопасность, так и в том, что и Вацлаву, если уж до того дойдет, удастся нанести какие-то из ряда вон выходящие повреждения в сих пределах. Боюсь, что, скорее всего, у нашего хозяина просто составится несколько неблагоприятное впечатление о нашей... гм... репутации, кое он неминуемо вынесет после общения с нашим соплеменником. А теперь, если вы подсобите мне немного с этим вот тиглем, я закончу наконец смешивать свое зелье, и мы сможем отойти ко сну. Эти последние слова вызвали в голове у Ши целую вереницу мыслей, что заставило его вглядеться в Чалмерса попристальней. -- Никак и впрямь омолаживаетесь, док? Чалмерс вспыхнул. -- По-моему, это вполне объяснимо, особенно в свете моего... гм... несколько более активного образа жизни в последнее время. А потом, как понимаете, я тщательнейшим образом рассчитал рецептуру, никоим образом не желая в результате небрежности или передозировки превратиться в подростка. Берясь за тигель, Ши гадко ухмыльнулся. -- Смотрите не просчитайтесь, док. Разве вы не в курсе, что говорит о подростках статистика? Глава 4. Гарольду Ши снилось, что он тонет в океане из оливкового масла, слишком густого, чтобы выплыть. И что всякий раз, когда ему удавалось достать до края нависающей над головой скалы и слегка подтянуться на руках, гигантский Руджер с отвратительной ухмылкой на своей наглой роже спихивал его обратно тупым концом копья. Проснувшись, он увидел скорчившегося на самом краешке соседней кровати Вацлава Полячека, который прижимал к носу платок. Помещение было буквально пропитано ужасающей вонью прогорклого масла. Шатаясь, Ши добрался до окна, замазанного чем-то вроде алебастра. Как только, немало повозившись, он его открыл, в лицо ему ударила струя даже не просто свежего, а прямо-таки ледяного воздуха. У него перехватило дыхание. За зубчатыми стенами замка ему удалось разглядеть заснеженные утесы горной цепи, розоватые от утреннего солнца. -- Что за черт? -- проворчал Ши, в голове которого пронеслись предположения о некоей загадочной попытке отравления. Стоя поближе к распахнутым ставням, он влез в предоставленные ему просторные одеяния и, не тратя времени на возню с чалмой, прямиком направился в коридор. Там запах был просто ни с чем не сравним. Завернув за угол, он чуть не столкнулся лбом с эмиром Трези, который ковылял мимо, прижимая к носу разрезанный пополам апельсин. -- Вы, случайно, не в курсе, кто тут, к чертям собачьим, так навонял, мой благородный друг? -- любезно осведомился Ши. -- Истинно, сэр, прав ты, и вонь такую лишь адские клоаки могли исторгнуть! А что же до первопричины, то шепнули мне тут, будто Атлант (да совьют мухи в ушах его гнезда!) позабыл возобновить свое заклятье. -- Какое еще заклятье? -- Поистине никакое иное, как то, что удерживает вонь от масла сего вдали от наших покоев, подобно тому, как джинна связывает заклятье кольца Соломона! Увы, никакое чародейство не в силах справиться со ржавчиной, и не будь сей замок как следует промаслен, ничто не спасло бы его от разрушения. Но поскольку заклятье, придающее маслу приятный аромат, непрочно как сухой лист в непогоду, приходится его время от времени возобновлять, как... Он примолк, поскольку из-за угла коридора суетливо выкатился Атлант собственной персоной. -- Во имя Аллаха, восхваленье коему! -- поприветствовал он их. -- Владыки мои милосердные, умерьте гнев свой на слугу своего нерадивого! При этом он кланялся с размеренностью метронома. -- Ничего не нужно мне, кроме как покрывала вашего прощения, дабы опасенья мои испарились, а на сердце снизошла благодать! -- Опять поклоны. -- Молю вас одарить меня милосердием своим настолько, чтобы разделить со мною завтрак. Чуете? Воздух уже становится чище, чем воды животворного источника! К оруженосцу твоему это тоже относится, блистательный сэр. Здоров ли юноша? Аппетит у Ши, какой бы он там обыкновенно ни был, под воздействием оливкового зловония испарился напрочь. Тем не менее, он позвал Полячека, а эмир Трези, к счастью, избавил его от необходимости что-либо ответить. -- Воистину, -- объявил тот, -- страданья наши переносились с легкостью благодаря гостеприимству здешнему, равно как с радостью переносили мы вонь разложенья, когда перебил лорд Руджер две тысячи рабов у врат Памплоны, позабыв в воинственном своем раже оставить кого-нибудь в живых, дабы похоронить мертвецов! Хозяин проводил их к столу, на котором в основном фигурировала тушеная баранина и какая-то кислая белесая жидкость, которую Ши в конце концов определил, как молоко, причем явно непастеризованное. Руджер, развалясь на подушках напротив молодого психоаналитика, жрал так, что за ушами трещало. Доктор Чалмерс не показывался. Когда зеркало местного рыцарства завершило прием пищи вдумчивым ковырянием в зубах, оно встало и многозначительно обратилось к Ши: -- Не будет ли светлость твоя столь любезна, чтобы помериться силами в рубке изгородей, раз уж согласно воле дядюшки моего не можем мы рубиться друг с другом? -- Каких таких изгородей? -- встрял по обыкновению Полячек. Демонстративно проигнорировав этот вопрос. Ши отозвался: -- С удовольствием. Только кому-нибудь придется одолжить мне меч. Я так быстро собирался, что свой оставил дома. Изгороди Каренского замка представляли собой ряды пошарпаных деревянных столбов, вкопанных во дворе. За ними двое каких-то типов в камзолах замковой стражи стреляли в мишень из коротких кривых луков. Как ни странно, у обоих оказались головы обезьян-бабуинов. Когда явились Ши с Руджером, лорд Моско, сарацин столь низкорослый и толстенький, что ходил вперевалку, уже приблизился к краю ближайшей изгороди с кривым ятаганом в одной руке и круглым щитом в другой. Он издал леденящий кровь вопль, всей своей тушей, как кот, скакнул к столбу и замахнулся. Полетели щепки. Моско пустился в пляс вокруг ни в чем не повинной деревяшки, с оттяжкой врубаясь в него справа и визжа на пределе своего голоса: "Алла-иль-алла! Махмуд! Махмуд!" Внезапно он остановился и отошел назад, где небольшой кучкой расположились остальные. -- Владыка мой Марджин, не прольешь ли ты бальзам своих слов относительно подготовки моей? Марджин, в чем-то вроде бесформенной кепки вместо чалмы, нос которого однажды был основательно перебит, беспристрастно молвил: -- Оценил бы я сие довольно посредственно. Дважды открылся ты слева при отскоке, да и клич боевой совсем не звучал. А ведь как рявкнешь супостату в ухо, так он, считай, и готов. Моско вздохнул. -- Благословенно имя Аллаха, -- проговорил он уныло. -- Боюсь, что потерянный я человек, не будь защиты ангелов его и руки атлета нашего! Но владыки вы мои, ужель не усладим мы зрения своего приемами сих франкийских воителей? Послышалось одобрительное бормотание. -- Так что ничего не остается тебе, оруженосец, как изрубить эту изгородь! -- Лучше скажи, что потянул запястье, -- прошептал Ши. Но у Полячека оказались собственные взгляды. -- Ща изрублю. Я же видел, как он это делал, правда? Только где бы раздобыть такой же тесак? Эмир Трези преподнес ему свой собственный, довольно побитый и зазубренный ятаган. Полячек гордо промаршировал к изгороди и с воплем "Ра-ра-ра, Гарвард!" со всей силы замахнулся, отведя руку с ятаганом за спину. Увы -- не учтя высоты изгороди, он совершенно промазал, крутнулся вокруг себя и, запутавшись в собственных ногах, был вынужден вцепиться в столб, дабы избежать падения. -- Это у меня такой способ атаки, -- пояснил он, стыдливо потупясь. -- Я делаю вид, будто собираюсь ему врезать, а сам вхожу в клинч, швыряю оземь, а там уж и расправляюсь окончательно. Забавностью этого эпизода, похоже, никто не проникся. Физиономия Марджина выражала откровенное презрение, а все остальные попросту отвернулись -- все, кроме Руджера, который взглядом показал Ши, что тот следующий. Ши прикинул на руке оружие Трези -- не считая зазубрин на лезвии, баланс того явно не соответствовал его фехтовальному стилю. -- У кого-нибудь найдется прямая сабля? -- спросил он. Лорд Марджин, бывший здесь, видно, кем-то вроде тренера, хлопнул в ладоши и что-то крикнул. Из замка тут же показался слуга с толстогубой верблюжьей мордой, неся затребованный клинок. Ши взвесил его в руке. Лезвие было достаточно прямым, но сабля все равно предназначалась исключительно для рубки, подобно ятагану -- без острия, со скругленным кончиком и рукоятью, рассчитанной на маленькую руку. Однако с балансом дело обстояло уже лучше, и если оружие и впрямь оказалось тяжеловатым для быстрого парирования ударов, после нескольких тренировочных выпадов с ним вполне можно было иметь дело. Ши подступил к столбу безо всяких криков и воплей, выполнив для начала простой обманный выпад, обманный выпад с быстрой атакой, и укол-отскок. В течение пяти минут он трудился в здоровом поту и не без удовольствия уловил бормотание зрителей, частью изумленное, частью одобрительное. Марджин промолвил: -- Подумать только, сэр рыцарь, до чего ж диковинная игра клинка! Мыслится мне, что со франкийским мечом обязательно сразил бы ты противника-другого. И тут же все принялись горячо обсуждать достоинства системы Ши: -- Знаете что, владыки, а ведь перед колющим ударом соответствующим не устоит даже превосходная дамасская кольчуга... -- Ну уж нет, не по вкусу мне сии новомодные трюки... -- Но посмотрите, какой выигрыш дистанции это дает... -- Да ладно, как разойдешься, так все равно начнешь сплеча рубить... -- Ого, -- (это уже сэру Аудибраду, делавшему неуклюжие попытки повторить выпады Ши), -- по крайней мере, видно теперь, что приемы благородного сэра Гарольда за вечерок под чашечку кофе не переймешь... Одна только Руджер смотрел на все с презрительной миной. Без лишних слов подскочил он к ближайшей изгороди, огласил двор замка воплем и выхватил огромный ятаган. "Чик!" -- вонзилось лезвие в дерево, а потом быстро-быстро: "Чик-чик-чик-чик!" С последним ударом вся верхняя половина изгороди целиком отвалилась, словно отвернулась на петлях. Руджер крутнулся на каблуках и довольно гаденько ухмыльнулся Ши. Тот поперхнулся. -- Неплохо сработано, о Жемчужина Века! Руджер пихнул ятаган обратно в ножны и сунул одному из слуг. -- О франк, всего лишь десятая это или даже сотая доля того, что узреть ты можешь, когда стою я в поединке перед достойным соперником! Не о тебе, сын неудачника, речь -- способен ты разве что выплясывать да уклоняться, подобно одному из шутов дядюшкиных. Когда Ши с Полячеком на скорую руку принимали ванну, стоя в тазах и поливая друг другу на головы из кувшинов, последний поинтересовался: -- Ты не в курсе, какая программа на остаток дня? -- Для большинства, по-моему, она будет заключаться в полнейшем безделье до самого вечера, а потом у Атланта какое-то очередное шоу с девицами. -- По-моему, всем этим ребятам должна уже до смерти надоесть такая житуха. -- Руджеру уж точно. Его так и подмывает с кем-нибудь подраться, и я так до конца и не могу понять, почему Атлант не дает ему в этом волю. Пока все это просто забавно, за исключением разве что поползновений этого старикашки в отношении Флоримели. Жаль, что я не читал "Роланда" -- знал бы, с чем придется столкнуться. Кстати, ты не забыл, что мы на сегодня договаривались с доком? Насчет той новой теории, которую он тут разработал? Готов? -- Готов, пошли. Когда они добрались до апартаментов Чалмерса, то ощутили все ту же вонь, от которой проснулись утром. Чалмерс был хмур. -- Я склоняюсь к мысли, что промашка с возобновлением заклятья на масло совершенно неслучайна, -- ответил он на вопрос Ши. -- Обратите внимание -- запах держится во вполне определенных пределах. Атлант чрезвычайно хитер и наблюдателен, и у меня нет никаких сомнений в том, что он уже давно в курсе... гм... особой восприимчивости Флоримели. Юная леди просто-таки от всего этого заболела. Ши сказал: -- Интересно, с чего бы это? Может, малый у нас садист? В соответствии со всеми корреляциями, ненормальные модели сексуального поведения должны быть вполне обычным делом в этом мусульманском обществе, где все приличные женщины обычно содержатся под замком. Вдобавок некоторые особенности его характера живо напоминают мне того садиста, которого часто приводят в качестве примера в учебниках -- ну, вы знаете, о ком я: тот торговец недвижимостью, которого... -- Вы имеете в виду Ван-Гилдера? -- Чалмерс покачал головой. -- Первым делом, все эти корреляции, о которых вы только что упомянули, основываются большей частью на догадках и предположениях. А кроме того, это совершенно нетипично для любого нормального садиста -- добиваться удовлетворения столь обходными путями. -- Вы хотите сказать, -- встрял Полячек, -- что настоящий садист должен лично загонять иголки под ногти? Чалмерс кивнул. -- Или, по крайней мере, при том присутствовать, руководя операциями. Нет, можно найти самые разные объяснения столь проработанному вредительскому замыслу, но... гм... садизм -- это последнее, что можно было бы предположить. Более вероятен некий скрытый мотив. -- Например? -- спросил Ши -- Например... э-э... например, расчеты Атланта вынудить меня прибегнуть к противодействующим чарам, чтобы изучить их и приспособить для снятия гибельного заклятья, которое, по его словам, тяготеет над замком. Кстати, Гарольд, из этих соображений прошу вас никоим образом не поощрять Руджера в его стремлении устроить здесь поединок со смертельным исходом. Никому не известно, к чему способен привести подобный конфликт. -- Я его не боюсь! -- заявил Ши, правда, без особой уверенности. -- По-моему, большинство здешней публики только и ждет момента оторвать кому-нибудь башку, -- заметил Полячек. -- Вы не можете каким-то образом вмешаться? -- Сейчас как никогда требуется спокойствие и самая обычная осмотрительность, -- твердо сказал Чалмерс. -- В том совершенно невыразимом состязании в кое нас упорно вовлекают эти... гм... джентльмены, победит, несомненно, та сторона, которая дольше сохранит способность воздерживаться от непродуманных и импульсивных действий. А теперь, джентльмены, приступим! Через полчаса: -- ...элементарные принципы подобия и распространения, -- вещал он, -- нам следует развить в более прикладную магическую методику. Начнем со структуры заклятий. Типичное заклятье включает в себя два компонента, кои мы можем обозначить как вербальный и соматический. При рассмотрении вербального компонента -- а именно, словесного заклинания -- обязательно следует учитывать, пытаемся ли мы оказать воздействие на некие материальные вещества или же обращаемся к каким-то высшим силам. -- Тут, по-моему, есть небольшое отличие от вашей предыдущей методики, -- заметил Ши. -- А здесь и несколько иной пространственно-временной континуум. Я пытаюсь максимально увязать предмет нашей беседы с текущими проблемами, так что заклинаю не перебивать. Так вот... гм... размер, ритм, расстановка ударений и прочие характеристики формы стиха в первом случае являются фактором наиважнейшим. Стих должен точнейшим образом отражать поэтические традиции той среды, с которой рассматриваемые предметы и вещества тесно связаны, от которой они зависят. Таким образом, скажем, в... гм... Асгарде подобное заклинание для достижения максимального эффекта должно склоняться к аллитерации, в то время как в Царстве Фей -- иметь четкий размер и рифмы. В мире японских же легенд стих такой обязан содержать строго определенное число слогов в строго определенной... -- Но разве стихотворение, которое сочиняется в качестве заклинания, не приобретает соответствующую форму само собой -- естественным образом? -- спросил Ши. -- Не исключено. Я как раз и собирался отметить, что определенное... гм... начальное мастерство в стихосложении неотделимо от проблемы достижения оптимального результата. Вот почему вам, Гарольд, обладателю того, что можно было бы назвать литературно-вдохновенным типом мышления, нередко удается достичь довольно экстраординарного эффекта... -- Послушайте-ка, -- вмешался Полячек. -- Главная заморочка во всей этой дыре в том, что у них тут сухой закон. И вы хотите сказать, что если я сделаю несколько пассов и пропою: Пиво, пиво, прекрасное пиво, Залей ты меня, Возникни здесь живо! -- то получу парочку кружечек? -- Вацлав! -- резко сказал Чалмерс. -- Заклинаю вас отнестись к рассматриваемой теме с большим вниманием. Если бы ваша столь поспешная выходка привела к какому-то результату, вы бы наверняка оказались переполненным желаемым напитком, а я очень сомневаюсь, что это выдержали бы ваши внутренние органы. Здесь как нигде важна высочайшая точность в выражениях. Позвольте мне заметить, что в своих неуклюжих виршах вы выразили желание быть залитым данной жидкостью вместо того, чтобы получить возможность ее выпить. Да, так на чем я остановился? Ага -- итак, магия, боюсь, всегда будет оставаться в большей степени искусством, равно как, по моему твердому убеждению, и психиатрия. Однако в заклятьях присутствует еще и соматический компонент, требующий куда более взвешенного и беспристрастного подхода. Тут, увы, есть несколько моментов, которые от меня пока ускользают, и я питаю надежду пролить на них свет не без вашей, джентльмены, поддержки -- посредством наблюдений за методами Атланта. В первую голову, я имею в виду ту чрезвычайно ловкую манеру, с какой он применяет волшебные чары в целях телепортации человеческих, и даже квази-человеческих существ... Пока Чалмерс долдонил дальше, в голове у Ши роились бессвязные мысли. До всего этого дошли они в Царстве Фей, с Бельфебой... Бельфеба! Упомянутая доктором Бельфегора должна быть точно такой же -- с пружинистой поступью, с веснушками под загаром... Чтобы вернуть ее, придется изучить этот самый соматический компонент, выяснить, каким образом Атлант... Из задумчивого оцепенения вывел Ши неожиданный взрыв Полячека. Резиновый Чех вскочил, восклицая: -- Да понял я, понял, док! Давайте теперь проведем небольшую лабораторную работу. Смотрите на эту подушку -- щас я превращу ее в... -- Нет! -- завопили одновременно Ши с Чалмерсом. -- Да ладно вам. Вы что, не верите, что я способен чему-либо научиться? -- Да уж помню, -- заметил Ши, -- как ты взорвал лабораторию и сам чуть копыта не отбросил, когда пытался получить какодил -- помнишь, на химии, на втором курсе? Изволь прослушать еще несколько лекций, прежде чем браться заколдовывать даже мышь! -- Да, да, я все понимаю, но вы ведь можете контролировать каждое мое действие, и я... Аргументация Полячека была неожиданно прервана появлением Флоримели, которая вошла со словами: "Мне немного лучше, лорд мой!" Но оказалось, это тоже входило в план лекции по колдовству. Ши снова унесся в своих мыслях в неведомые дали, в то время как Чалмерс вернулся к нелегкому делу обучения Полячека. Глава 5. Над зубчатыми стенами было светло и чисто, а воздух нес в себе замечательный привкус горного климата. Рядом с небольшой башенкой, которая позволяла под прикрытием от ветра погреться на солнышке. Ши наткнулся на Атланта. Тот погрузился в изучение какого-то свитка, разложенного на подушках. Колдун-коротышка суетливо вскочил. -- Добро пожаловать, о рыцарь века! Не желает ли отведать шербета друг друга моего? -- Да нет, спасибо, о благородный хозяин. Я тут просто приглядываюсь, хочу определиться, где тут что. Место у вас -- лучше не придумаешь. Красота! -- О да, повелитель мой, лучше не бывает. И все дано будет тому, кто облегчает сердце и расширяет душу владыки нашего Руджера! -- Хм, я и не предполагал, что совершил в этом направлении что-то такое незабываемое. Вы, небось, приготовили ему на вечер что-нибудь эдакое? Атлант хрустнул пальцами и пожал плечами. -- Поистине нечего мне предложить вам всем, кроме семерых девственниц-китаянок, с лицами, лунам подобными. Умеют они и на лютнях играть, и петь, и беседу поддерживать о Законе Пророка не хуже казия, и торговец, что продал мне их, уверял, будто сестры они близнецы, что и само по себе настоящее чудо собою являет. Хотя ты, просвещенный, видал, должно быть, и такие чудеса, против которых мои -- что месяц младой против яркого солнца? Он склонил голову набок и искоса поглядел на Ши. Чего он еще затевает? Ши ответил: -- Я, о вдвойне просвещенный, в жизни ничего подобного не видывал. Вы мне вот что поведайте... -- Тут он несколько понизил голос. -- Племяннику вашему, владыке Руджеру -- понравится ли это ему так же, как и мне? По-моему, он слишком уж неугомонная личность. Коротышка задрал физиономию к чистым голубым небесам. -- Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет есть пророк его! Воистину неугомонен владыка Руджер, и страстно желает битвы, подобно коню доброму, желающему круга скакового! -- Почему бы вам тогда не отпустить его поискать приключений? Атлант пару раз стукнул себя в грудинную кость, да так, что Ши заподозрил, будто он задался целью проломить ее насквозь. -- Не поведал я тебе ничего, кроме истины! Знай же тогда, что пророчество существует, кое вызнал я при помощи своего ремесла, и гласит оно, что ежели чудо века нашего и сын брата моего не выйдет на сечу великую под светом полной луны, то потерян он будет для ислама, удалившись на десять миль от Карены. А раз нет сейчас ни войны, ни луны полной, придется сполна мне ответить пред Аллахом великим и всемогущим, и гореть мне во пламени джаханнама, случись вдруг такое! -- А-а, понятно. Положеньице у вас -- не позавидуешь. Колдун вцепился Ши в руку. -- Верно говорится: "Нет двери, но ключ есть, коим отпирают ее". Поистине не видел я сына брата моего довольным жребием своим уж много месяцев, пока не поглядел он на упражненья твои нынешним утром. Без сомненья, владеешь ты чарами, кои охраняют тебя от смертоносного оружия? Ши внезапно подумалось, что никогда в жизни его столь любезно не побуждали позволить себя прикончить. Но, тем не менее, ответил: -- А что же держит тут владыку Руджера? Если ему так невмочь поскорей выбраться отсюда и проломить кому-нибудь башку, то почему он попросту не выйдет через дверь? -- Взаправду вопрос этот задан при известном заранее ответе, поскольку не сокрыто от меня, что осведомлен ты о пентаграммах, что вход закрывают! -- Понял. Эдакая позолоченная клетка получается. Но меня-то с сэром Ридом вы, надеюсь, не рассчитываете таким способом удержать? На сей раз Атлант предпочел выразить свои чувства, заломив руки. -- Да сожрут плоть мою собаки, если я хоть раз даже помыслил об этом! Нет уж, просвещенный сэр -- стоит только пожелать тебе поохотиться в тех горах, где и сам я частенько находил усладу, когда юности кровь еще бурлила во мне, то с удовольствием превеликим предоставит тебе слуга твой даже егеря в помощь. А пожелай ты помериться силою со Светом Ислама, то и пентаграммы опустить будет не грех! Тут он уже явно переборщил. -- Да нет, спасибо, может, как-нибудь потом, -- сказал Ши. Старикашка пихнул его локтем и развратно закудахтал. -- Хорошенько подумай, повелитель мой! Донеслось до ушей моих, что девы в соленьях окрестных стройней, чем газели. Будет охота -- была бы охота, хи-хи! -- Нет-нет, спасибо, о источник мудрости, -- повторил Ши, размышляя, какая доля правды могла присутствовать в заявлении насчет пророчества. -- В настоящий момент я больше заинтересован в проекте дока... сэра Рида то есть, связанном с превращением Флоримели. Делу -- время, потехе -- час, знаете ли. Вам самому-то как этот план, кстати? Атлант привычно побарабанил себя по груди. -- Нет бога, кроме Аллаха! Так и не открылось мне, как сей узел развязан быть может, хоть и созвал я уже целые легионы шайтанов да джиннов. -- Может, я в чем-то смогу и помочь, -- сказал Ши. -- Я довольно неплохо соображаю в магии, и частенько я способен даже на то, что и сэру Риду не потянуть. -- Воистину чудеса твои куда чудесней должны быть, нежели вода горящая и прочие веществ превращения, о магистр колдовских дел! С радостью искренней и надеждою великой призову я тебя, когда грянет тот час, в кой без тебя я обойтись не сумею. А ныне же нету той помощи, что значимей была бы удовлетворенья сына брата моего. Опять двадцать пять! Этот старый интриган так и будет убеждать Ши, что голова ему совсем ни к чему? Ши предпочел проигнорировать заключительную часть этого заявления. -- А в каких направлениях вы работаете? Мы могли бы сравнить результаты. -- Будь это так, смягчилось бы сердце мое и исчезло стесненье из груди моей! Но увы -- тому, кто религию нашу исповедует, строго запрещено посвящать кого-либо, кроме истинных мусульман, в колдовские наши обычаи; поступи я так, немедля разорвал бы тебя на клочки ифрит, что сильнее льва и клыками в три фута длиною обладает. Коротышка, видно, посчитал, что для первого раза пока достаточно, и устремился к лестнице. Семенящие под длинным плащом ножки придавали ему уморительный вид торопливого ежа. На верхней ступеньке он обернулся, дабы отвесить еще один прощальный поклон. -- О просвещенный сэр, -- крикнул он, -- будь осторожен! Горы те зловещи, коварны их тропы. Пусть же дружбы рука отвратит ход беды, и во имя Аллаха заклинаю тебя -- не расколдовывай пентаграмм, не покидай замка без помощи моей и в мое отсутствие! Вечер уже понемногу укутывал своим покрывалом прозрачные небесам а Ши все расхаживал среди зубчатых стен, размышляя, где в этом мире могла находиться сейчас Бельфеба, и терзаясь бессильной тоской. Какая же сволочь этот Чалмерс, который втравил их в эту историю! А история получилась что надо. Прощальные слова Атланта хоть и прозвучали в форме эдакого отеческого совета, явно таили в себе угрозу, причем не особо-то прикрытую. Допустим, ему удастся справиться с пентаграммами и выйти из замка -- как поступит тогда этот старый козел? Натравливать на него Чудо Века он станет вряд ли. Это пойдет явно вразрез с пророчеством -- если, конечно, и было вообще какое-то пророчество. Ши размышлял над этим вопросом, огибая полязгивающую железную башню, и в конце концов пришел к заключению, что рассказ о пророчестве и в самом деле похож на правду. Атлант достаточно хитер, чтобы замаскировать вранье среди общеизвестной правдивой информации, замешав ее как следует на всяких увертках и выдумках, дабы ложь не слишком бросалась в глаза. Единственно, за что можно было зацепиться, так это за факт, что колдун оказывает на своих гостей определенное давление лишь с целью излечить Руджера от скуки. Здоровяк, видно, просто не способен думать ни о чем, кроме драки -- так нельзя ли найти более-менее подходящую замену? Дома, в Огайо, в таких случаях обычно обходятся приключенческими романами. Здесь об этом нечего и думать. Хотя... Тут Ши мысленно стукнул себя по лбу за то, что такая простая мысль раньше не пришла ему в голову -- игрушечные солдатики! Наверняка поблизости от Каренского замка найдется какой-нибудь искусник, кто сумеет вырезать подходящие фигурки воинов, а уж им-то с Чалмерсом при помощи волшебства наверняка удалось бы их оживить, чтобы получились настоящие армии -- только миниатюрные. Образ безупречного паладина, командующего батальонами шестидюймовых деревянных рыцарей на заднем дворе замка, понравился ему настолько, что он похлопал по краю зубчатой стены и расхохотался. В этот момент кто-то потянул его за рукав. Это был один из замковых слуг, на сей раз с головой птицы -- какой-то очень большой птицы с огромным клювом, вроде грифа или кондора. -- Какие проблемы? -- поинтересовался Ши. Несмотря на то, что существо вполне определенно поняло вопрос, в ответ оно лишь разинуло крючковатый клюв, издав невнятный шипящий клекот. Ухватив его за руку, оно настойчиво повлекло его за собой, время от времени оглядываясь через плечо, и наконец что-то удовлетворенно прошипело, когда они спустились по лестнице в один из металлических коридоров и Ши лицом к лицу натолкнулся на Полячека. Существо удалилось. -- Здоров, Гарольд! -- поприветствовал тот его с жизнерадостностью изобретателя, сумевшего вдохнуть жизнь в атомный двигатель космического корабля. -- Слушай, в такой дыре без меня вы бы давно пропали. Я нашел тут одного страшилу, у которого есть все, что нам нужно! Единственный затыр в том, что мне ее-то никак не отыскать! -- Что все? Кого ее? -- Да ту брюнеточку, которая танцевала тут вчера вечером. Единственно, имя узнал: ее зовут Саммарад или что-то вроде того. А насчет "все" ты так и не въехал? Да чем горло полощут -- усек, наконец? -- Быстро ты тут освоился, а? Ладно: против спиртного не возражаю, а вот насчет подружки зря топчешься. Даже если Руджер и не затащит ее к себе, только чтобы тебя подзадорить. Атлант наверняка отправит ее туда, откуда она прибыла, -- Святой Венчеслав! Об этом я не подумал. -- Физиономия Резинового Чеха приняла унылое выражение. -- Ладно, тогда я состряпаю чары, которые превратят этого гада... -- И не думай! -- Хорошо, а как на это посмотришь: я иду к Атланту и безо всяких там яких спрашиваю, не мог бы он выслать мне эту малютку в Огайо. С ее-то фигурой... -- Нет! Заморочек у нас и так по горло. Да потом, ты ведь ее совсем не знаешь, Вотси. -- Да я... Ши вздохнул. -- Для образованного человека у тебя на удивление пролетарская модель сексуального поведения... -- Да чего это с тобой? Что же теперь, ложись да помирай? -- злобно проворчал Полячек, направляясь вниз по винтовой лестнице, проложенной в одной из башен. Когда все аргументы были исчерпаны, они очутились в чем-то вроде буфетной, где восседало очередное страшилище -- субъект с ярко-красной кожей, огромной башкой и короткими ножками, занятый мытьем тарелок. В углу лежал большой, изможденного вида пес с тарелкой в передних лапах. Монстр доставал одну грязную тарелку за другой, бормотал некое заклинание и присвистывал. Пес каждый раз принимался вылизывать лежащую перед ним тарелку. При этом с той, что вынимал домовой, бесследно исчезали остатки пищи. -- Ни фига себе! -- поперхнулся Полячек. -- Как там твой обед себя чувствует? Ши ухмыльнулся. -- Брезгливость оставь при себе. Жир с тарелки попадает в желудок собаки без непосредственного соприкосновения. Ковыляя, словно краб, домовой подошел к ним поближе. -- Раздобыл, Одоро? -- подмигнув, спросил Полячек. -- Ему вон тоже надо. -- Могу раздобыть, -- проскрипел Одоро. -- Только деньги вперед, ага? Деньги нужны. Они отправились в лабораторию Чалмерса за деньгами. В ответ на стук за дверью послышалась какая-то возня, и когда они вошли, Флоримель была уже на некотором расстоянии от Чалмерса, причем платье на ней было слегка помято, а вид у обоих несколько виноватый. Без лишних слов доктор выдал им несколько старинных квадратных монет. Когда они направились к себе в комнату. Ши расхохотался. -- На эту парочку посмотришь, так вроде это страшное преступление -- усадить девушку себе на колени! -- Он, наверное, никогда раньше этим не занимался, -- заметил Полячек. -- Ладно, пускай цацкается с этой живой ледышкой, если так хочется. Лично я забираю Саммарад. Заметил, как она строила мне глазки? Домовой почти сразу же присоединился к ним, извлекая из-под мышки небольшой бурдюк, обернутый засаленной, пришедшей в негодность чалмой. Полячек выдал ему несколько диковинных монет, каждая из которых тут же подверглась проверке при помощи зубов, больше похожих на звериные клыки. Когда домовой повернулся, чтобы уйти. Ши остановил его: -- Минуточку, Одоро. -- Он взял в руки бурдюк. -- Хозяин твой не очень-то расположен к спиртному, а? -- О да, ужас! Закон пророка! -- А что произойдет, если он вдруг узнает, чем ты тут снабжаешь постояльцев? Домовой содрогнулся. -- Анафема, по второму классу. Раскалят клещи и кишки рвать будут. -- Ухмылка его увяла. -- Вы ведь не скажете, нет? -- Посмотрим. Одоро побледнел чуть ли не до синевы и принялся неуклюже переминаться с ноги на ногу, все быстрее и быстрее, так что под конец едва не подпрыгивал. -- О, только не это! Что угодно для вас сделаю! Сжальтесь! -- вопил он. -- Нет, не надо вам вина, отдайте! Он заплясал вокруг Ши, пытаясь выхватить бурдюк. Ши поднял тот высоко над головой и быстро отпасовал Полячеку, который принял его, как заправский защитник. -- Тихо, тихо, -- проговорил Ши. -- Не забывай, что я тоже волшебник и запросто превращу тебя в рыжего муравья, если только пожелаю. Это уж как бог свят. Все, что мне нужно, это некоторая информация, и если ты ее нам дашь, можешь ни о чем не волноваться. -- Нету у меня никакой информации, -- угрюмо пробурчал Одоро. Глазки его так и шастали по комнате, вращаясь на голове, как на шарнирах. -- Ах нету? Вотси, пойди-ка разыщи Атланта и расскажи, что за бутлегера мы тут обнаружили. А я пока присмотрю... Э-э, да ты не хочешь, чтобы он шел? Может, ты все-таки кое-что знаешь? Угу? Я так и думал. Ну, так существует ли какое-то пророчество насчет Руджера? -- Д-да... да. Ужасное пророчество. Если он выйдет отсюда до полнолуния, то будет с неверными, станет сражаться с истинно верующими. Иль хадму ль'Алла! -- Ну вот видишь, как замечательно. Ладно: почему Атлант не позволяет Руджеру отлучаться даже неподалеку? Он ведь колдун, и наверняка знает, как удержать его на определенном расстоянии? -- Герцога Астольфа боится. Этот тоже волшебник -- гиппогрифа украл. -- По крайней мере, хоть что-то прояснилось! Но послушай, если Руджеру так приспичило выйти из замка, почему он не задаст жару самому Атланту? Голову ему там не отрубит, или еще чего? -- Не знаю. Клянусь бородой пророка -- не знаю. Наверно, Атлант сделал ему что-то такое... ну, сами знаете -- с мозгами, -- Одоро ткнул себя пальцем в башку, -- и управляет, как лошадью. Но у Руджера мозгов не густо, так что особо... э-э... не поуправляешь. Ши рассмеялся. -- Я так и думал. Подкинь-ка ему еще никель, Вотси. Ну вот что, Одоро: держись нас и будешь в полном порядке. Кстати, а что Атлант имеет против Флоримели? -- Пророчество опять. В волшебной книге вычитал. -- Допустим. И что за пророчество? -- Он потеряет Руджера из-за воинственной девы, что явится верхом на гиппогрифе. Где-то там, далеко в горах, была Бельфеба. И гиппогриф тоже. -- А Флоримель-то тут при чем? -- Не знаю. Наверно, хочет превратить ее в воинственную деву, сжечь и фюйть! -- Хорошенькое дело! Что за чары он собирается использовать? -- Не знаю. -- Но ты ведь разбираешься в колдовстве, верно? -- Нет, не разбираюсь. Вот Атлант -- тот очень сильный волшебник. -- Ну ладно. Вотси, может, ты попросишь очень сильного волшебника. -- Да не разбираюсь я! Не разбираюсь! Я неграмотный! -- запричитал Одоро, опять принимаясь подскакивать на месте. -- Может, он и вправду не разбирается, -- вступился за него Полячек. -- Может. А может, и наврал нам с три короба насчет Руджера. Свободен, Одоро. Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем. -- Ф-фиу! -- присвистнул Полячек, когда за багровой фигурой захлопнулась дверь. -- Нервишки у тебя хоть куда, Гарольд. Ну, за твою удачу и мои мозги нам следует треснуть. Ши извлек из громоздившегося в углу комода пару оловянных чашек, вытащил из бурдюка пробку, нюхнул, фыркнул и разлил часть его содержимого по чашкам. Вино оказалось сладким и темным, почти черным, и несколько напоминало портвейн, хотя, по его мнению, для портвейна было крепковато. Потягивая из своей чашки, с видом опытного конспиратора Ши заметил: -- Никогда не пытайся расспрашивать наемную прислугу, ничем ее предварительно не удержав. Тебе будут врать обо всем, о чем интересуешься, боссу потом настучат -- особенно, если за это платят. А этому субъекту, как ни крути, в нужный момент придется играть за нашу сборную. Единственно, мне очень не нравится его рассказ про всю ту кашу, которую заваривает Атлант. -- Речь шла о Бельфебе, насколько я уловил? -- уточнил Полячек, наливая себе еще порцию. -- Боюсь, что да. Эй, Вотси, оставь хоть немножко -- чтоб было чем держать этого Одоро в узде. А потом не хватало, чтобы от тебя несло на целый квартал -- Атлант тут же сообразит, что дело нечисто. Нам теперь придется за каждым своим шагом следить. Глава 6. Было совершенно очевидно, что и вечеринка особо не прибавила Руджеру настроения, несмотря на то, что семеро девственниц-китаянок уделяли ему львиную долю своего внимания. Правда, Гарольд Ши пришел к заключению, что одного только воинственного громилу в этом винить нечего. Все было бы как во вполне приличном второразрядном варьете, если бы имелась возможность расположиться с большим комфортом, чего-нибудь выпить и покурить. Рид Чалмерс пораньше откланялся и удалился наслаждаться обществом Флоримели. Танцевальная программа, между тем, продолжалась. Посреди очередного номера Руджер неожиданно поднялся. -- Во имя Аллаха! О дядюшка, не видывал я еще скучнее представленья! Уж печень моя даже сжалась, и желаю расширить я ее охотою на медведей в горах. Атлант немедля прервал свою беседу с кем-то из многочисленных владык и принялся всплескивать руками, причем отнюдь не от отчаяния и беспомощности, а явно делая некие магические пассы. Однако на Руджера это не произвело ровно никакого видимого эффекта, поскольку он твердой поступью направился к выходу. Расположившийся сбоку от Ши Полячек бросил: "Есть идея!", после чего вскочил на ноги и устремился следом. Похоже, что никто, кроме семи девиц, не обратил на это бегство особого внимания, даже Атлант продолжал преспокойно перешептываться со своим собеседником. Но как только номер подошел к концу. Ши почувствовал некоторое беспокойство: Полячек обладал слишком большим талантом влипать во всякого рода истории, чтобы можно было позволить ему слишком долго шататься по замку с какой-то непонятной идеей в голове. Поэтому он тоже поднялся и потихоньку выскользнул в коридор. Ни Руджера, ни коллеги в поле зрения не было. Ши пересек соседний зал и заглянул за угол, так и не обнаружив ничего примечательного. Он уже собрался было возвращаться, когда взгляд его остановился на боковом ответвлении коридора, в глубине которого виднелась какая-то дверь. Тусклый свет выхватил из темноты переплетенные меж собою пентаграммы, призванные охранять колдунов, которые имеют дело с дьяволами. Лаборатория самого Атланта! Он быстро огляделся по сторонам. Сам колдун сейчас наверняка занят, а если и пойдет кого искать, так в первую очередь Руджера. Ши подступил к меченой двери. Ничего похожего на ручку: не двинулась она и когда он навалился на нее плечом. Вне всяких сомнений, заперта при помощи каких-то волшебных чар, но теперь он уже достаточно разбирался в магии, чтобы справиться с ситуацией. Сняв чалму, он выдернул из приделанного к ней спереди плюмажа несколько жестких щетинок, оторвал от каймы своей абы нитку и связал щетинки между собой в виде креста. Поднеся его к двери, он прошептал: Пентаграммы тут, и пентаграммы там, Немедленно исчезнуть приказываю вам! Шемхамфораш! Он замер, уповая на то, что за дверью не окажется какого-нибудь василиска на страже. Так и оказалось. Помещение было гораздо длиннее, а потолок ниже, чем представлялось снаружи. Перегонные кубы, реторты и прочие магические приспособления аккуратно выстроились в ряд на длинном столе сбоку, тускло отблескивая в голубоватом фосфоресцирующем свете, который отбрасывали глаза совы и крокодила, разместившихся на двух шкафах. Животные были, к счастью, совершенно неподвижны и, очевидно, представляли собой нечто вроде аварийной системы освещения покоев Атланта -- системы, пока не получившей широкого распространения среди дизайнеров по интерьеру. В следующем шкафу, разделенном на небольшие отсеки, сплошными рядами выстроились книги. К каждому из отсеков был прилажен ярлычок с надписью. Названия самих книг, написанные на корешках, Ши долго и безуспешно пытался разобрать, пока не пришел к выводу, что в данном пространственно-временном континууме он вряд ли сумеет читать по-английски, или на каком там языке были напечатаны книги, без специальных инструкций. С ярлыками на свитках он справился быстрее: "Принципы магические с примененьем сил зла"; "Яды и отравы натуральные"; "Законные имена Аллаха"; "Тысяча ходовых проклятий"; "Ковры волшебные джиннов меньших"; "Способы чудодейственных превращений Аль-Касиба"... Ага, а вот, похоже, и то, что надо. Ши вытащил свиток и торопливо просмотрел его в свете звериных глаз. Сама по себе теория, судя по всему, проработана не хуже, чем у Чалмерса, только вот насчет практического применения не сказано ничего или практически ничего. Как и следовало ожидать, при беглом знакомстве не обнаружилось ни оглавления, ни указателя, а стиль изложения оказался столь тяжеловесным, что для извлечения чего-либо путного понадобилась бы по меньшей мере неделя работы. Ши сунул свиток обратно в тубус и перешел к оставшейся части комнаты. Если колдун и впрямь задумал трансформировать Флоримель в пресловутую "воинственную деву", обязательно должны были остаться какие-то следы его опытов. Однако ни в одном из аппаратов не обнаружилось и следа фильтра, а обширный дубовый стол с изрезанной крышкой был девственно чист. Атлант -- чародей аккуратный. Где же он может держать свою записную книжку? Неподалеку от стола стоял табурет, а чуть подальше -- низенький шкафчик, встроенный в стену. Подобно входной двери, никаких ручек на его дверцах не наблюдалось, и, приблизившись. Ши обнаружил, что спереди на него тоже нанесены пентаграммы. Правда, при первом же касании дверцы тут же распахнулись, и Ши твердо уверился, что его контрчары действительно способны преодолеть любые преграды, с которыми можно столкнуться в пределах замка. При мысли о том, что появись вдруг в округе какие-нибудь шайтаны или ифриты, которым теперь ничего не стоит проникнуть в замок и очень весело провести время, он даже приглушенно фыркнул. Шкафчик оказался довольно глубоким. Ящики были до упора задвинуты, а прямо передними висела сабля в ножнах, прицепленных за крючок. Клинок наверняка был заколдован, но на этот случай имелось противодействующее заклятье. Ши протянул было руку к выдвижным ящикам, дабы изучить их содержимое, как вдруг до слуха его донесся чей-то едва слышный голос, приказывающий двери открыться. В один миг Ши сдернул с крючка саблю и застыл на четвереньках под прикрытием большого стола, который, к счастью, украшали почти доходившие до пола резные панели. Дверь распахнулась. Из своего укрытия Ши не мог е