ько они не решат предать его более медленной и мучительной смерти. Даже возчик и его помощник слезли с повозки и подошли поближе, чтобы узнать, что происходит. Феллон дернул Фредро за рукав: -- Пошли, вы, идиот! Быстро! -- Куда? -- спросил Фредро. -- О, черт вас возьми! -- крикнул Феллон, готовый ударить его от раздражения. Он подхватил Гази за талию и увлек ее к повозке. Один из занидцев подскочил к Фредро, плюнул на него и закричал: -- Проклятый землянин! Кришнанец замахнулся. Феллон услышал за собой глухой звук удара. Обернувшись, он увидел, что кришнанец валяется на мостовой. Ученый, хоть и состарился, сохранил немалую силу в своих кулаках. Другой занидец приближался, крича и размахивая кулаками. Фредро, впервые почувствовав опасность от того, что он наделал, побежал за Феллоном и Гази. Аппарат свисал на кожаном ремне, а Фредро бежал, выкрикивая многосложные польские ругательства. -- На повозку! -- кричал Феллон своей джагайни. Подбежав к повозке, Гази швырнула сверток полотенец Феллону и взобралась на сидение возчика. Затем она протянула руки за суфкира и помогла взобраться Феллону. Сразу за ним появилось грузное тело Джулиана Фредро. Феллон схватил хлыст, взмахнул им над головами шейханов и закричал: -- Хас! Хас! Животные переступили своими двенадцатью ногами и потащили упряжь. Повозка со скрипом двинулась. В этот момент Феллон не собирался вмешиваться в распрю между горожанами и Уилкомом Вагнером. Однако, повозка оказалась рядом, когда Феллон увидел, как обнаженные руки протянулись из толпы, чтобы схватить проповедника, все еще продолжавшего говорить. Хотя Феллон не особенно заботился о судьбе Вагнера, он не мог противостоять соблазну проявить себя с лучшей стороны в глазах Гази и Фредро. Он вновь хлопнул кнутом, крича: -- Вьян-хао! При этом крике толпа занидцев начала расступаться, и повозка двинулась среди них. -- Вьян-хао! -- продолжал кричать Феллон, размахивая кнутом над головами. Глава 7 Повозка двигалась в толпе, разделяя ее, как корабль разделяет плавающие обломки, а кришнанцы, гнавшиеся за Фредро, бежали за повозкой, выкрикивая угрозы и оскорбления. Управляемая Феллоном повозка, как корабль, входящий в док, обогнула могилу короля Балада, а Вагнер в это время, сбитый с ног, пытался встать вновь. -- Прыгайте! -- крикнул Феллон. Вагнер пригнулся и прыгнул, приземлившись на дальнем конце повозки. Еще несколько щелчков кнутом, и повозка, ускоряя ход, направилась к ближайшему выходу с площади Кварара. -- Эй! -- закричал возчик. -- Отдайте мою повозку! Он бежал за повозкой и попытался взобраться на нее. Феллон ударил его по голове рукоятью кнута, и он упал на булыжник. Взгляд назад показал, что еще несколько кришнанцев пытаются взобраться наверх, но одного Феллон ударил в лицо, другому Вагнер наступил на пальцы, которыми тот цеплялся за край повозки. Наклонившись вперед, Феллон хлестнул кришнанца, который пытался перехватить узду. С криком боли кришнанец отскочил и занялся рубцом на руке. Феллон подгонял шейханов, и повозка неслась уже по ближайшей улице. Ему казалось, что половина жителей Занида устремится за ними в погоню. Но с опустевшей на три четверти цистерной повозка развила хорошую скорость, заставляя встречных разбегаться в поисках безопасности. -- Куда... куда мы едем? -- спросила Гази. -- Подальше от толпы, -- ответил Феллон, указывая пальцем в направлении площади. -- Держись! Повозка резко завернула за угол и опасно накренилась. Последовал еще один поворот, потом еще. В конце концов Феллон, прекрасно знавший город, уже с трудом мог сообразить, где они находятся. Он немного притормозил и пустил шестиногих шейханов легкой рысью. Люди на улицах с любопытством смотрели на повозку, где находились три землянина: два в земных костюмах, третий обнаженный и одна кришнанка, тоже нагая. Вагнер сказал: -- Я не знаю, кто вы, но я вам благодарен за то, что вы меня вытащили оттуда. Я не думал, что эти язычники так рассердятся. Они были очень возбуждены. Феллон ответил: -- Меня зовут Феллон, а это Гази эр-Доукх и доктор Фредро. -- Рад встрече с вами, -- сказал Вагнер. -- А не можете ли вы одеться? -- Когда слезем с повозки. -- Но это вызывает подозрение, -- сказал Вагнер. Фелон собирался ответить, что ничто не мешает Вагнеру слезть, когда повозка въехала в парк, окружающий Сафк. Фредро возбужденно воскликнул что-то. Вагнер взглянул на огромное здание и, показав кулак, закричал: -- О, если бы я мог разрушить это логово языческого идолопоклонства! -- Что? -- воскликнул Фредро. -- Вы с ума сошли! Разрушить бесценное археологическое сокровище? -- Не желаю ничего знать об атеистической науке. -- Невежественный дикарь, -- сказал Фредро. -- Невежественный? -- с жаром повторил Вагнер. -- Ваша так называемая наука -- богохульство, мистер. Я знаю правду, и это делает меня выше вас, хотя у вас и куча ученых званий. -- Прекратите! -- крикнул Феллон. -- Вы привлекаете к себе внимание. -- Не прекращу, -- сказал Вагнер. -- Я свидетель правды и не желаю молчать, когда богохульственные языки... -- Тогда убирайтесь с повозки! -- прервал Феллон. -- Не хочу. Это не ваша повозка, мистер, и у меня на нее столько же прав, как и у вас. Феллон поймал взгляд Фредро: -- Высадим его, да? -- Так точно! -- ответил поляк. Они говорили на немецком. -- Держи, -- сказал Феллон Гази, передавая ей вожжи. Затем они вдвоем с Фредро схватили Уилкома Вагнера за руки. Мускулистый евангелист сопротивлялся, но вдвоем они оказались сильнее. Шум борьбы, и Вагнер с верха повозки полетел на землю, а его тюрбан угодил в грязную лужу: "Шлеп!" Феллон перехватил вожжи и заставил шейханов бежать быстрее, так как Вагнер мог догнать их и попытаться вновь забраться в повозку. Но, оглянувшись, он увидел, что Вагнер, склонив голову, сидит в луже и колотит грязную воду кулаками. Фредро улыбнулся. -- Бог с ним! Сумасшедших дураков, как он, которые хотят разрушить замечательный памятник, следовало бы вываливать в масле. -- Он сжал кулаки. -- Когда я думаю о подобной безумной глупости, я... я... -- он крепко сжал зубы, так как литературный английский язык оказался недостаточным для выражения его чувств. Феллон натянул вожжи, остановил шейханов и укрепил тормоз. -- Лучше оставим ее здесь. -- А почему бы не поехать прямо к вашему дому? -- спросил Фредро. -- Вы слышали американскую пословицу: "Не крадите цыплят возле совего дома"? -- Нет. Что же она означает? Феллон, удивляясь подобной наивности, объяснил, что не хочет оставлять повозку рядом со своим домом, где ее найдут люди префекта, когда будут обыскивать район Джуру. Объяснив это, он слез с повозки и надел свою суфкира. -- Не хотите ли глоток квада, Фредро? После сегодняшних приключений это не помешает. -- Благодарю вас, нет. Мне нужно вернуться в отель, чтобы проявить пленку. Кроме того, я... я обещал сегодня с консулом Мжипой. -- Что ж, передайте Перси привет. Вы можете подсказать ему, чтобы он аннулировал паспорт преподобного Вагнера. Этот парень одной проповедью настолько ухудшает балхибско-земные отношения, что потом Перси не загладит это сотней благородных жестов. -- Проклятый обскурант! Я так и скажу. Отлично. Я знаю нескольких вселенских монотеистов на Земле. Хотя я и не разделяю их учения и не одобряю их действий, все они приличные люди. Но Вагнер! -- Что ж, -- сказал Феллон, -- никто не хочет ехать в такую даль миссионером, поэтому они берут первого попавшегося добровольца и шлют его на ловлю душ. Кстати, говоря о душах, никогда не фотографируйте нагих балхибцев. Или, по крайней мере, не делайте этого без их разрешения. Это не лучше проповедей Вагнера. Фредро смутился: -- Я поступил глупо. Но вы и меня извините. Я больше не буду. Обжегшись на молоке, дуют и на воду. -- О, конечно. В крайнем случае, если вам нужно очень их сфотографировать, используйте миниатюрную камеру Хайяти. -- У них не очень четкое изображение, но благодарю вас еще раз, -- Фредро посмотрел вдоль улицы, по которой они ехали, и его лицо выразило ужас. -- Смотрите, кто там! Пся крев! Он повернулся и быстро пошел прочь. Феллон сказал на балхибском: "Насук Дженда" и быстро взглянул в указанном направлении. К его удивлению, он увидел Уилкома Вагнера, бегущего к ним с грязным тюрбаном в руке. -- Эй, мистер Феллон! -- сказал Вагнер. -- Мне жаль, что у нас вышла небольшая ссора. Я так сержусь, когда кто-нибыдь не соглашается с моими принципами, что не всегда понимаю, что делаю. -- Ну? -- сказал Феллон, глядя на Вагнера, выбирающегося из очередной кучи мусора. -- Нельзя ли мне отправиться к вам домой? И провести у вас некоторое время? -- Все хотят сегодня ко мне в гости, -- сказал Феллон. - Зачем это вам? -- Видите ли, когда я сидел на улице после того, как вы меня оставили, появилась толпа голых кришнанцев, и многие из них с дубинками. Они расспрашивали, куда проехала повозка. Я и подумал, что будет безопасней, если я пережду где-нибудь в помещении, пока они разыскивают нас. Эти язычники были очень сердиты. -- Тогда пошли быстрее, -- сказал Феллон и быстро двинулся, таща за собой Гази. -- Ну, идемте, Вагнер. Вы вызвали эту неприятность, но я не оставлю вас. Кришнанская толпа способна на худшее, чем даже земная толпа. Они быстро, как могли, только что не переходя на бег, миновали несколько кварталов до дома Феллона. Пропустив Вагнера и Гази вперед, Феллон запер дверь. -- Вагнер, беритесь за этот диван. Придвинем его к двери. Вдвоем они придвинули кушетку к двери. -- Теперь, -- сказал Феллон, -- посидите здесь, пока мы переоденемся. Через несколько минут, надев свою накидку, Феллон вновь появился в комнате. -- Что слышно о наших друзьях? -- Ничего. Ни звука, -- ответил Вагнер. Феллон достал сигару. -- Курите? Наверное, нет. Он зажег сигару, затянулся и сделал глоток квада. -- Немного алкоголя? -- Нет, не нужно, но вы продолжайте. И я не собираюсь указывать, как вам поступать в вашем собственном доме, даже если вы совершаете грех. -- Правильно, Унылый Дэн. -- О, вы слышали об этом? Да, я был худшим грешником в системе планет Цетис, а может быть, и во всей Галактике. Вы даже представить себе не можете, какие грехи я совершал. - Вагнер задумчиво вздохнул, как бы заново переживая эти грехи. - Но потом я прозрел. Мисс Гази... -- Она не понимает вас, -- сказал Феллон. Вагнер перешел на ломаный балхибский: -- Миссис Гази, я хочу сказать, что человек не знает настоящего счастья, пока не увидит свет истины. Все земные наслаждения исчезают, как облако дыма перед лицом того, кто правит миром. Вы знаете всех богов, в которых верят на Кришнане? Они не существуют: когда вы поклоняетесь своему богу любви, вы на самом деле поклоняетесь одной стороне истинного Бога, который в то же время и бог любви. Но если вы поклоняетесь одной стороне единого истинного Бога, почему бы вам не поклоняться ему полностью?.. Феллон, потягивая квад, вскоре устал слушать проповедь. Однако Гази она, по-видимому, нравилась, и Феллону пришлось слушать дальше. Он вынужден был признать, что Вагнер обладает каким-то магнетизмом. Его длинный нос дрожал, глаза сверкали со страстью приобрести еще одного новообращенного. Когда Феллон пытался задать вопрос или возразить, Вагнер обрушивал на него лавину силлогизмов, цитат и призывов. Прошел уже час, Рокир садился, а толпа занидцев не появлялась. Феллон, почувствовав голод, сказал: -- Мы не гоним вас, старина, но... -- О, конечно, вам нужно обедать. Я забываю обо всем, когда говорю об истине. -- Мы были рады вас видеть, -- коротко сказал Феллон, отодвигая диван от двери. -- Вот ваш тюрбан, и воздерживайтесь от соблазнов. Вагнер со вздохом надел длинную грязную ленту на свои черные волосы. -- Постараюсь. Но вот моя карточка, -- и он протянул визитную карточку с надписью на английском, португальском и балхибском. -- Это адрес меблированных комнат в Думу. В любое время, когда упадете духом, приходите, а я озарю вас божественным светом. -- Я думаю, -- сказал Фелон, -- что вам не стоит задевать древние обычаи кришнанцев, которые очень хорошо приспособлены к своему образу жизни. Вагнер наклонил голову: -- Постараюсь быть тактичнее. Я ведь всего лишь бедный, подверженный ошибкам грешник, подобный всем остальным. Еще раз спасибо. До свидания, и пусть вас благословит Господь. x x x -- Слава богу, он ушел! -- сказал Феллон. -- Как насчет еды? -- Сейчас приготовлю, -- сказала Гази. -- Но я думаю, ты несправедлив к мастеру Вагнеру. Он кажется не эгоистичным человеком. Феллон, чувствуя некоторую неуверенность после выпитого квада, сказал: -- Я не верю лицам, которые кажутся бескорыстными. Вагнер был авантюристом и остался им. -- Ты всех -- и землян, и кришнанцев -- судишь по своей мерке, Энтон. Я думаю, что мастер Вагнер хороший человек, даже если его методы поспешны и опрометчивы... Что касается его веры, то я не знаю, что она может быть истинной. В конце концов его доводы не более ошибочны, чем у поклонников Бакха, Ешта, Квондира и других. Феллон нахмурился. Восхищение его джагайни этим презренным Вагнером раздражало его, а алкоголь лишь усиливал это раздражение. Чтобы удивить Гази и изменить предмет разговора, он нарушил свое правило -- не обсуждать с нею дела -- и сказал: -- Кстати, если мне удастся одно дело, трон Замбы нам обеспечен. -- Какое дело? -- Так, одно расследование. Если я кое-кому доставлю нужные сведения, мне заплатят достаточно, чтобы мы смогли начать. -- Но кому именно? -- Ты не догадаешься. Шут и шарлатан, но он распоряжается всем золотом Дакхака. Я встретил его утром у Кастамбанга. Кастамбанг выписал чек, он подписал его, потом банкир разорвал чек на три части и дал нам по одной. Если кто-нибудь соберет все три части, он сможет получить золото здесь или в Маджбуре. -- Как интересно! -- Гази появилась из кухни. -- Можно мне взглянуть? Феллон показал ей третью часть чека и спрятал его вновь. -- Никому не говори об этом. -- Не скажу. -- Ну, так когда же обед? Глава 8 На следующее утро Феллон уже приканчивал вторую рюмку шураба, когда зазвонил маленький дверной колокол. Пришел мальчик-занидец с письмом. Заплатив ему пять арзу, Феллон прочел: "Дорогой Феллон. Вчера вечером доктор Фредро рассказал мне о вашем намерении посетить прием Кастамбанга. Не сможете ли вы навестить меня сегодня, захватив с собой приглашение? Ваш П.Мжипа, консул". Феллон нахмурился. Неужели Мжипа собирается вмешиваться в его планы со своими соображениями о том, как не уронить престиж человеческой расы перед туземцами?.. Он вполне способен делать это и одновременно обсуждать с Феллоном проект проникновения в Сафк. И Феллон вынужден был признать, что консул является честным и правдивым представителем человеческого рода. Итак, он решил отправиться к Перси Мжипе и выяснить, что тому нужно, тем более что ему нечем было заняться в это утро. Феллон принялся собираться. -- Ты куда? -- спросила Гази, убирая со стола. -- Меня хочет видеть Перси. -- А зачем? -- Он не сказал. Без дальнейших объяснений Феллон вышел, положив приглашение в кошелек, подвешенный к поясу. Чувствуя, что его кошелек значительно полегчал по сравнению с прошлым днем, он сел в омнибус, запряженный парой тяжелых эйасов и шедший по улице Асада к Кхарджу, где на улице правительственных учреждений помещалось земное консульство. Феллон подождал, пока Мжипа закончил долгий разговор с каким-то кришнанским правительственным чиновником. Когда чиновник ушел, Мжипа провел Феллона во внутренние помещения и начал своим резким голосом: -- Фредро сказал, что вы собираетесь на прием взять с собой Гази. Это верно? -- Верно. Но какое отношение это имеет к консульству? -- Вы захватили с собой приглашение, как я просил? -- Да. -- Разрешите взглянуть? -- Пожалуйста, Перси, но надеюсь, вы не совершите никакой глупости, например, не разорвете его. Потому что это связано с вашим проклятым предложением. Не будет приема -- не будет и Сафка. Мжипа покачал головой: -- Не говорите вздор. -- Он внимательно изучал карточку. - Так я и думал. -- О чем вы думали? -- Вы внимательно прочли ее? -- Нет. Я свободно говорю по-балхибски, но читаю очень плохо. -- Значит, вы не читали этого примечания: "Приглашается только один человек". -- Что? Мжипа указал на надпись. Феллон прочел с упавшим сердцем. -- Черт возьми! -- гневно воскликнул он. Мжипа объяснил: -- Видите ли, я хорошо знаю Кастамбанга. Он принадлежит к дворянам, лишенным титула. Ужасный способ -- даже на вас смотрит свысока, можете себе представить такую наглость? Я уже видел его приглашения с надписью "Приглашается только один человек" и подумал, что он не захочет пригласить Гази, не имеющую братьев женщину низшего класса. Поэтому я и решил предупредить вас, чтобы избавить от затруднений, когда вы с ней явитесь к нему в дом и лакей не впустит Гази. Феллон беспомощно посмотрел в лицо Мжипе. Он не увидел признаков злорадства. Приходилось признать, что консул действительно хотел сделать ему одолжение. -- Спасибо, -- сказал в конце концов Феллон. -- Теперь мне нужно постараться сообщить эту новость Гази так, чтобы она не сломала мне шею. Для этого мне понадобится мудрость Анерика. -- Тут я не могу вам помочь. Если уж вы хотите жить с этой огромной сильной кришнанкой... Феллон удержался от замечания, что жена Мжипы напоминает слона с ее родины. Он только спросил: -- Вы там будете? -- Нет. Я добыл приглашение для себя и Фредро, но он решил не ходить. -- Почему? Я думал, он заинтересован в нашем проекте. -- Он слышал, что на подобных приемах устраивают бой зверей, а он ненавидит жестокость. Что касается меня, то наутро после приемов у меня болит голова. Я лучше останусь дома и буду читать "Аббек и Данжи". -- На гозаштандском, в оригинале? Все двести шестьдесят четыре песни? -- Конечно, -- ответил Мжипа. -- Да, как ужасна судьба интеллектуала! Кстати, вы обещали на следующий день дать мне необходимые средства для маскировки. -- Хорошо, что вы напомнили мне. -- Мжипа порылся в ящике стола и достал оттуда сверток. -- Здесь достаточно для вас обоих: краска для волос, уши, антенны и прочее. Земляне сейчас уже не используют это в Балхибе, но вам придется. -- Спасибо, Перси. Феллон шел по городу, напряженно размышляя. Вначале он подавил не без борьбы желание напиться так, что когда он протрезвеет, проклятый прием уже окончится. Затем, поскольку выдался очень хороший день, он решил прогуляться к городской стене, а не возвращаться сразу домой. Он не хотел ссориться или порывать с Гази; с другой стороны, будет буря, если он просто скажет ей правду. Конечно, он совершил ошибку, не прочитав все на карточке. Он показывал ее Гази, так что она тоже могла заметить роковую фразу. Но говорить ей об этом сейчас не стоило. Ближайший участок стены находился на востоке, прямо напротив его дома, там, где тянется от дворца на холме до ворот Луммиш. Большая часть пространства между дворцом и этими воротами была занята казармами регулярной армии Балхиба. Эти казармы были заняты частями, расположенными в столице, плюс офицеры и военные, откомандированные на другие службы. Одним из таких военных был капитан Кордак, командовавший отрядом гражданской гвардии в районе Джуру. Воспоминание о Кордаке дало ему новую пищу для размышлений. Возможно, если он будет действовать правильно... Он направился к баракам и вскоре увидел капитана, протиравшего свои очки. -- Хэлло, Кордак! -- сказал Феллон. -- Как живет регулярная армия? -- Приветствую вас, мастер Энтон. Отвечая на ваш вопрос, должен сказать, что жизнь в армии затруднительна, но это кое-чем компенсируется. -- Новые слухи о войне? -- Эти слухи продолжают летать, как неразумные аквебаты, но их не больше, чем раньше. Ко всему можно привыкнуть. Человек, выживший после чумы бамбир, больше не боится ее. Но, сэр, что привело вас сюда, в это угрюмое помещение? -- Я в затруднении, мой друг, -- ответил Феллон, -- и только вы можете помочь мне. -- В самом деле? Я благодарю вас за похвалу, но надеюсь, вы не взвалите слишком большую тяжесть на мой хрупкий болотный камыш. Феллон рассказал о своей ошибке и добавил: -- Вы ведь хотели возобновить свое знакомство с миссис Гази? -- Да, сэр, из-за старых воспоминаний. -- Если я заболею и лягу в постель, конечно, Гази будет разочарована. -- Конечно, будет, -- сказал Кордак. -- Но что за необычная суматоха из-за приема? И почему просто не сказать ей, что идти нельзя, и не отправиться с ней в другое место? -- Но я-то должен туда идти. У меня деловое свидание. -- О! И что же тогда? -- Если вы случайно зайдете ко мне домой в одиннадцатом часу, вы порадуете больного и затем предложите утешить Гази, взяв ее с собой. -- И куда же я должен буду повести эту хорошенькую маленькую шалунью? Феллон сдержал улыбку, подумав о весе Гази. -- Вечером в Сахи возобновляют постановку "Заговорщиков" Хариана. Я заплачу за билеты. Кордак почесал подбородок: -- Не совсем обычное предложение, но... Клянусь Бакхом, я согласен, мастер Энтон. Капитан Квум задолжал мне одно дежурство, и я пошлю его за себя. Значит, в одиннадцатом часу? -- Да, пожалуйста. И не торопитесь возвращаться с ней домой. -- Заметив блеск в глазах Кордака, Феллон добавил. -- Вы понимаете, я всего лишь хочу немного развлечь ее. x x x Придя домой, Феллон застал Гази по-прежнему в приподнятом настроении. После ленча он прилег с занидской пятидневной газетой "Рашм" (это мифологическое имя в переводе означало приблизительно "громовой"). Скоро он начал жаловаться на боль. -- Гази, что было в этой еде? -- Ничего необычного, мой дорогой. Лучший бадр и свежевыловленный амбар. -- Гм, -- Феллон не испытывал обычного для землян отвращения к амбару, большому беспозвоночному животному, внешне напоминавшему омара. Но явно, что мясо этого животного быстро портилось и могло послужить причиной болезни. Немного позже он начал корчиться как бы от боли и стонать, перепугав Гази. Миновал еще час: Феллон лежал в постели, а Гази с разочарованием истерически рыдала и била в стену кулаками. Когда крики и рыдания несколько утихли и она смолкла и смогла говорить членораздельно, Гази сказала: -- Конечно бог землян лишает нас всех радостей. А мой прекрасный, вышитый золотом наряд будет лежать, пока не сгниет. -- О, мы найдем случай его использовать, дорогая, -- сказал Феллон, симулируя приступ боли. -- Не беспокойся, мне скоро будет лучше. -- Вызвать доктора Квоурапа? -- Не хочу, чтобы ко мне притрагивался кришнанский доктор. Он вырежет мне легкое, приняв его за аппендикс. -- Ну, тогда вызовем землянина. Тут поблизости есть доктор Нанг. Я позову его... -- Нет, я не настолько болен. К тому же он китаец и будет лечить меня какими-нибудь варварскими средствами (это было неверно, но как оправдание годилось). Время после полудня показалось Феллону очень долгим, так как он не осмеливался даже читать, чтобы не производить впечатление выздоравливающего. Когда подошел час третьей еды, он сказал, что ничего не хочет. Это встревожило Гази, привыкшую к его аппетиту, больше, чем его стоны и гримасы. После бесконечного ожидания свет Рокира потускнел и зазвонил дверной колокол. Гази торопливо вытерла слезы и отправилась открывать. Феллон услышал голоса у входа, затем вошел капитан Кордак. -- Привет, мастер Энтон! -- сказал он. -- Я слышал, что вы заболели, и пришел подбодрить вас, если позволит мой грубый солдатский язык. Что же беспокоит моего боевого товарища? -- Я что-то съел. Ничего серьезного -- и завтра все пройдет. Вы знакомы с моей джагайни Гази эр-Доукх? -- Конечно. Раньше мы были друзьями и узнали друг друга у входа, не без грусти вспомнив, сколько лет прошло с тех пор. Как приятно увидеть ее вновь после такого перерыва, -- капитан замолчал как бы в замешательстве. -- Я хотел пригласить вас на представление "Заговорщиков", но так как вы больны... -- Возьмите Гази, -- сказал Феллон. -- Мы с ней собирались на прием к Кастамбангу, но я не могу идти. Начались вежливые отговорки; Гази сказала, что не может оставить больного Феллона, а Феллон при поддержке Кордака настаивал, чтобы она пошла. Скоро она сдалась и отправилась надевать свой новый наряд. Когда они вышли, Феллон встал с постели и надел свою лучшую тунику и накидку. Торопливо поев, прицепив на бок рапиру, сделав глоток квада и быстро оглядев себя в зеркало, он направился к дому банкира Кастамбанга. Глава 9 Сотни свеч заливали ярким светом вечерние туники кришнанцев и обнаженные плечи и груди их жен. Сверкали бриллианты, блистали драгоценные металлы. Созерцая этот блеск, Феллон, обычно не очень склонный к отвлеченным размышлениям, спросил себя: эти люди перенеслись из феодализма в капитализм за несколько лет. Будет ли у них социализм и коммунизм, как это было у некоторых земных народов, пржде чем повсюду установился единый смешаный экономический строй? Неравенство в богатстве может послужить стимулом такой революционной тенденции. Впрочем, подумал Феллон, кришнанцы слишком агрессивны, романтичны и индивидуалистичны для любого коллективистского режима. Он сидел в одиночестве, потягивая квад из кружки, полученной в баре, и ожидал на небольшой сцене представления. Если бы здесь была Гази, он отправился бы с ней танцевать в бальный зал, где группа балхибских музыкантов энергично, но неумело подражала земному джазу. Поскольку Энтони Феллон не любил и плохо умел танцевать, то одиночество не тяготило его. На сцене пара, представившаяся как Иван и Ольга, прыгала, скакала и подбрасывала ноги в танце славянского типа. Хотя их зеленоватая кожа была выкрашена розовой краской, антенны спрятаны, а маленькие уши замаскированы (мужчина надел овчинную шапку типа "казак"; а женщина воспользовалась своей прической), Феллон по незначительным анатомическим деталям видел, что это кришнанцы. Почему они выдавали себя за землян? Конечно, для рекламы: по мнению кришнанцев, именно Земля, а не их родная планета, была символом волшебства и романтизма. Кто-то притронулся к плечу Феллона. Он оглянулся. Это был Кастамбанг, сказавший: -- Мастер Энтон, все готово. Пойдемте. Феллон последовал за хозяином в маленькую комнату, где его ждали двое слуг: один с маской, а другой с просторным черным комбинезоном. -- Наденьте это, -- сказал Кастамбанг. -- И ваш собеседник будет одет так же, чтобы вы не узнали друг друга. Феллон, чувствуя себя шутом, позволил слугам надеть на себя маску и комбинезон. Затем Кастамбанг, пыхтя и прихрамывая, повел его через коридоры, крытые черным бархатом, которые вызывали у Феллона чувство, будто он пробирается по внутренностям какого-то животного. Они подошли к двери какого-то помещения. Банкир открыл эту дверь. Вводя Феллона в помещение, он сказал: -- Никаких трюков и хитростей. Мой человек будет осторожен. После этого он вышел и закрыл дверь. Когда глаза Феллона привыкли к полумраку комнаты, то первое, что он увидел, была маленькая масляная лампадка, горевшая в нише перед маленькой медной статуэткой злого бога из Зиада у Тройственных морей. У противоположной стены он увидел сидящую на корточках темную фигуру, которая вдруг поднялась, став одного роста с ним. Феллон вздрогнул, и рука его потянулась к рукояти рапиры. Но тут он вспомнил, что оставил оружие при входе в дом. А потом сообразил, что перед ним кришнанец, одетый точно так же, как и он. -- Что вы хотите знать? -- спросила черная фигура. В голосе чувствовалось напряжение, язык балхибский, акцент как будто восточно-балхибский, где чувствуется сильное влияние соседнего Гозаштанда. -- Полный ритуал службы Ешта, -- сказал Феллон, доставая блокнот и карандаш и придвигаясь ближе к лампадке. -- Клянусь богом землян, в ней нет ничего необычного, - отчетил собеседник. -- Руководство и поучения для молящихся и гимны занимают всю службу, но я помню из них только несногие. -- Эти поучения секретны? -- Нет. Их можно купить в любом книжном магазине. -- Тогда опишите то, чего нет в поучениях: костюмы, движения и тому подобное. Прошел час. Феллон исписал всю свою записную книжку. -- Это все? -- Все, что я знаю. -- Ну что ж, спасибо. Кстати, если бы я знал, кто вы, мы могли бы оказывать друг другу услуги время от времени. Мне часто бывает нужна информация... -- С какой целью, мой добрый сэр? -- Ну... скажем, для "Рашма", -- Феллон действительно напечатал в "Рашме" несколько очерков, прикрывая этим подозрительное отсутствие постоянной работы. Собеседник ответил: -- Не возводя на вас клевету, мой добрый сэр, должен все же сказать, что тот, кто знает мое имя и мое прошлое, может причинить мне большое зло. -- Но я не собираюсь причинять вам зла. Кроме того, я мог бы сообщить вам свое имя. -- Это мне легко определить и самому. У землян своеобразный гнусавый выговор, а ваш хозяин пригласил на прием лишь нескольких землян. Выбрать несложно. Феллон подумал, не попытаться ли сорвать с собеседника маску. Но тот мог прятать в свеей одежде нож; даже безоружный, он, вероятно, сильнее; хотя земляне в среднем сильнее, так как они привыкли к большей силе тяжести, но Феллон был уже далеко не молод. -- Ну, ладно, -- сказал он. -- До свидания. И он постучал в дверь, через которую вошел. Когда дверь отворяли, Феллон услышал, как его собеседник постучал в противоположную дверь. Феллон вышел и пошел за слугой по затянутым черным бархатом коридорам в маленькую комнату, где снял и оставил свою маскировку. -- Вы удовлетворены? -- спросил Кастамбанг, входя. -- Получили то, что нужно? -- Да, благодарю вас. Не скажете ли, что ожидает нас сегодня вечером? -- Вы как раз успеете на звериный бой. -- Да? -- Да, да. Если хотите, я прикажу лакею проводить вас в подвал. На представлении будут только мужчины, во-первых, потому, что мы сангвиники и ведем себя так, что это не нравится слабому полу; во-вторых, многие наши женщины наслушались земных проповедников, которые говорят, что такие представления аморальны. Когда наши воины станут такими изнеженными, что вид крови будет вызывать у них отвращение, мы погибнем от стрел и сабель джунга. -- О, я, конечно, пойду, -- сказал Феллон. x x x Подвал дома Кастамбанга представлял собой небольшое подземное помещение с амфитеатром. Часть помещения была отведена им под бар, столики для игр и другие развлечения. В конце, где и должен был происходить звериный бой, находилось углубление, окруженное нескколькими рядами сидений, и напоминавшее круглую яму диаметром в пятнадцать метров и глубиной в семь. В помещении находилось пятьдесят-шестьдесят кришнанцев. Воздух был полон дымом, запахами, гулом разговоров, в которых каждый говорящий старался перекричать всех остальных. Раздавались проклятия, заключались пари, многие пили крепкие напитки. Когда зашел Феллон, двое споривших гостей перешли от слов к действиям. Один из них схватил другого за нос, а второй выплеснул первому в лицо содержимое своей кружки. Первый, покраснев от ярости, хотел схватиться за саблю, но ее не оказалось, и он набросился на своего противника. Они покатились по полу, нанося друг другу удары, царапаясь и выдирая друг у друга волосы. Группа лакеев разняла их. Один занялся своей ушибленной рукой, другой осматривал глубокие царапины. Их увели в противоположные двери. Феллон взял в баре кружку квада, поздоровался с несколькими знакомыми и направился к яме, куда устремились и все остальные. Он подумал: "Немного посмотрю бой, потом пойду домой. Не нужно, чтобы Гази и Кордак возвратились раньше меня". Поторопившись к краю ямы, он успел занять одно из сидений первого ряда. Опершись о перила, он оглянулся и узнал своего соседа справа -- высокого стройного и молодого кришнанца. Это был Чиндор эр-Квинан, вождь тайной оппозиции сумасшедшему королю Киру. Встретившись с ним взглядом, он сказал: -- Здравствуйте, ваше высочество. -- Привет, мастер Энтон. Как дела? -- Хорошо, благодарю вас. Что у нас сегодня в программе? -- Йеки, пойманные в лесах Джераба, против шена из тропических джунглей Мутаабвка. Вы знакомы с моим другом, мастером Лийярой? -- Рад познакомиться с вами, -- сказал Феллон, пожимая протянутую руку. -- Я тоже, -- ответил Лийяра. -- Я надеюсь, что нас ожидает редкое зрелище. Не хотите ли заключить пари? Я ставлю на шена. -- Восемь монет за йеки, -- ответил Феллон, вглядываясь в Лийяра. Восточный акцент напоминал ему голос человека в маске. Возможно, он ошибся, но, кажется, Лийяра тоже внимательно присматривается к нему. -- Вы проиграете, -- сказал Лийяра. -- И я ставлю три к двум... Спор был прерван движением и шумом в аудитории; теперь все собрались у ямы. А высокий колофтианин, хлопнув маленькой дверцей, вышел на середину арены, ударил в небольшой гонг, призывая к молчанию, и объявил: -- Добрые господа, мой хозяин Кастамбанг придлагает для вашего удовольствия звериный бой. Из этого входа, -- он указал на одну из больших решеток, -- выйдет взрослый самец йеки из лесов Джераба; из противоположной -- огромный шен, пойманный с большим риском в экваториальных джунглях Мутаабвка. Быстрее заключайте пари, ибо схватка начнется, как только звери будут достаточно разъярены. Благодарю вас. Колофтианин ушел тем же путем. Лийяра продолжил: -- Я говорю: три к двум... Но он был вновь прерван скрежетом зубчатых колес и звоном цепей: решетки были подняты. Глухой рык донесся до аудитории, и ответом ему был мощный рев, как будто гигант разрывал железный лист. Вновь раздался рык, на этот раз поближе, и на арену вышел, рыча, огромный, покрытый коричневой шерстью хищник: йеки, похожий на шестиногую норку размером с тигра. Из противоположной двери выползло еще более ужасное чудовище -- тоже шестиногое, но безволосое. Это был ящер с длинной шеей и туловищем, сужающимся к хвосту. Его бока блестели и были разукрашены причудливыми узорами зеленых и серых линий и пятен. "Прекрасная маскировка для того, чтобы скрываться в тропических джунглях", -- подумал Феллон. Наземные животные Кришнана развились из водных двумя различными путями: одни яйцекладущие с четырьмя конечностями, другие живородящие с шестью конечностями. Видов с четырьмя конечностями было меньше: сюда входили гуманоиды, а также похожие на верблюдов шомалы. Шестиногие составляли большинство наземных форм жизни: домашние эйасы, шейханы, эшуны, биштары; большинство хищников; летающие формы, такие, как аквебат, у которого средняя пара конечностей развилась в крылья, как у земной летучей мыши. Параллельная эволюция привела к нескольким удивительным совпадениям между четырехногими и шестиногими, так же, как и между животными Кришнана и других планет. Феллон подумал, что хищников предварительно дразнили, чтобы привести их в сильную ярость. Обычно же инстинкт заставлял их избегать друг друга. Йеки продвигался вперед, прижимаясь к полу брюхом, как кот, крадущийся к птице; а его пасть раскрылась в судорожном зевке, обнажив огромные клыки. Шен отступил, изогнув свою длинную шею подобно лебедю. Рык за рыком вылетали из его пасти. Когда йеки подполз ближе, голова шена метнулась вперед, челюсти хлопнули, но йеки с быстротой мысли отскочил. А затем вновь начал осторожно подползать. Кришнанцы пришли в состояние крайнего возбуждения. Они выкрикивали ставки, клятвы и проклятия. Они подскакивали на своих сидениях, как обезьяны, и кричали в уши сидящим впереди. Рядом с Феллоном Чиндар эр-Квинан в клочья разорвал свою элегантную шляпу. Щелк-щелк-щелк огромных клыков. Все собравшиеся испустили крик при виде первой крови. Йеки не успел уклониться от выпада шена, и зубы тропического хищника впились в плечо противника. Коричневая кровь, похожая на какао, показалась в густой шерсти йеки. В нескольких сидениях от него какой-то кришнанец вытался заключить пари с Чиндаром, но они не слышали друг друга. Наконец дворянин перегнулся через колени Феллона. Второй же взобрался на свое сидение и наклонился через зрителей. Щелк-щелк! Еще кровь: и йеки и шен были ранены. Воздух сгустился от сигаретного дыма, запаха крепких духов, алкоголя и запаха потных тел кришнанцев и зверей. Феллон закашлялся. Лийяра что-то сказал ему. Звери следили за движениями друг друга. Феллон обнаружил, что сам что есть силы сжимает перила, наклонившись через них. Бах! Йеки и шен столкнулись. Шен перекусил переднюю лапу йеки, но в тот же момент йеки впился в длинную шею дракона... Песок с арены облаком закрыл дерущихся зверей. Теперь на арене виден был лишь клубок лап и тел, с ревом перекатывающихся по полу. Феллон, как и все остальные, не отрывал глаз от зверей, не обращая внимания на окружающих. Но тут он почувствовал, что чьи-то руки ухватили его за лодыжки и он был поднят. Толчок -- и он , перевалившись через перила, упал на арену. Ему показалось, что его перебросил через перила Лийяра; но затем облако песка ударило ему в лицо. Феллон перевернулся, чуть не вывихнув себе шею. Во всяком случае она сильно болела при каждом его движении. Он вскочил на ноги перед мордой йеки, стоявшего над шеном. Дракон был мертв. Феллон взглянул вверх. Кольцо бледно-зеленых лиц окружало арену. У большинства были раскрыты рты, но он ничего не услышал: все кричали враз. -- Меч! -- крикнул он. -- Пусть кто-нибудь бросит мне меч! Все задвигались в поисках меча. Но все оставили оружие при входе в дом. Кто-то кричал, что нужна веревка, кто-то искал лестницу, другие выкрикивали, что нужно связать плащи. Они двигались вокруг арены и выкрикивали советы, но никто ничего не предпринимал. Йеки пополз вперед на брюхе. Но тут хозяин дома перегнулся через перила и крикнул: -- Эй, мастер Энтон! Держите! Вниз рукоятью вперед полетел меч. Феллон поймал его за рукоять, повернул и направил на йеки. Зверь приближался. Феллон подумал, что сейчас хищник прыгнет, тогда никакой меч ему не поможет. Единственным выходом было напасть самому. Феллон двинулся к зверю, размахивая мечом. Хищник заревел и отступил, поджимая перекушенную лапу. Феллон ударом меча отбил удар когтистой лапы зверя. Йеки заревел громче. Феллон с замирающим сердцем приблизил лезвие к носу зверя. При первом же уколе йеки с ревом и рычанием повернул назад. -- Мастер Энтон! -- прозвучал голос. -- Гоните его в открытый проход! Выпад -- выигран еще один шаг; еще выпад -- и меч назад, как только зверь пытается достать лапой. Еще один шаг. Понемногу Феллон теснил йеки к проходу, каждую минуту ожидая яростного прыжка к смерти. Но вот в поисках безопасности зверь повернулся и, как змея, скользнул в открытую дверь. Сверкнул коричневый мех, и он исчез. Звякнула опустившаяся решетка. Феллон покачнулся. Наконец кто-то бросил веревку-лестницу. Он медленно взобрался наверх и протянул меч Кастамбангу. Феллона хлопали по спине, ему протягивали сигары и напитки, его обнимали и вели по комнате. Ничто не могло остановить восторга кришнанцев. Наконец кто-то протянул Феллону полную шапку золотых и серебряных монет, собранных присутствующими, чтобы наградить землянина за доблесть. Лийяра нигде не было видно. Из замечаний присутствующих Феллон понял, что никто не видел, как его столкнули на арену. -- Клянусь носом Тиазана, но почему вы упали? -- Он соскучился! -- Нет, он убивает чудовищ ради удовольствия! Если бы Феллон попытался обвинить Лийяра, у него не было бы свидетелей. Через несколько часов, проглотив огромное количество спиртного, Феллон обнаружил, что он сидит, развалившись, в кхизуне, в компании нескольких гостей и поет пьяную песню в такт топоту шестиногого эйаса. Остальные постепенно сходили, но никто не жил так далеко в бедном районе к западу. Значит, ему придется заплатить за всех. Но с этими деньгами, которые они для него собрали... Но где же, ради Хишкака, эти деньги? Но тут он смутно вспомнил азартные игры, где выиграл около тридцати тысяч кардов. Потом непостоянный Дави, бог удачи, покинул его, и вскоре он проиграл все выигранное, а за ними и то, что собрали для него гости. Он застонал. Неужели он никогда не поумнеет? С такими деньгами, которые были у него, он мог бы отряхнуть пыль Балхиба со своих башмаков, предоставить Мжипе, Квайсу и Фредро самим решать загадку Сафка и набрать наемников в Маджбуре для возврата себе трона Замбы. Но вдруг новая ужасная мысль возникла у него. С этим приключением с йеки и последующей оргией он перестал следить за временем и совершенно забыл о Гази и ее возвращении с Кордаком. Конечно, они уже вернулись. И как же он объяснит свое отсутствие? Он сжал болевшую голову. И от него несет, как от самогонного аппарата. Его мозг, обычно такой изобретательный в поисках объяснений, казался парализованным. Может, так: "Мои друзья Гарган и Уимз зашли посмотреть, что со мной. Я уже чувствовал себя лучше, и они уговорили меня пойти с ними к Саванчу, но там у меня снова начался приступ..." Она не поверит, но ничего лучше он не мог придумать. Кхизун остановился у дверей. Платя за проезд, Феллон смотрел на фасад, казавшийся при лунном свете менее жалким, чем днем. Света не было. Или Гази в постели, или... Войдя, Феллон почувствовал, что дом пуст. Действительно, нигде ни следа Гази. Феллон сбросил башмаки и рапиру, упал на постель и мгновенно уснул. Глава 10 Энтони Феллон проснулся с одеревеневшим телом и отвратительным вкусом во рту. Шея болела так, будто ее всю ночь постоянно перекручивали. Постепенно приходя в себя, он наконец вспомнил, что не застал Гази, вернувшись домой... Где она теперь? Он сел и окликнул ее. Никакого ответа. Феллон спустил ноги на пол и несколько секунд протирал глаза и поворачивал шею, чтобы проверить, не повреждена ли она. Он встал и обыскал дом. Гази не было. И она не просто ушла, она взяла с собой свою одежду и другие личные вещи. Пока он трясущимися руками готовил себе завтрак, мозг его усиленно отыскивал иеющиеся возможности. Феллон знал, что в Балхибе женщины могут свободно менять своих джагайнов, когда пожелают. Но теперь мысль о том, что Гази могла оставить его ради Кордака, вызывала в нем такой гнев, что все остальные соображения забылись. Он проглотил холодный завтрак, надел башмаки, прицепил рапиру, не заботясь о ножнах, и отправился к казармам в восточной части города. Солнце уже с час как встало, и ветерок начал свой танец с пыльными маленькими смерчами. Получасовая поездка на запряженном эйасами омнибусе привела его к казармам, где хмурый солдат из военной канцелярии сообщил ему адрес частной квартиры Кордака. Еще полчаса, и он был у указанного дома. Дом, в котором снимал квартиру Кордак, находился в северном конце Кхарджу, где магазины и банки уступали место кварталам горожан среднего класса. Феллон прочел имена квартиросъемщиков на табличке, прибитой к стене рядом с дверью, и направился по лестнице на третий этаж. У двери направо он ударил в небольшой гонг. Не получив ответа, он ударил еще раз, сильнее, и наконец застучал в дверь, что балхибцы делают очень редко. Но вот он услышал звуки движения, дверь открылась, и показался заспанный Кордак. Его зеленые волосы были всклокочены, одеяло свисало с плеч, защищая тело от утренней прохлады, а в руке он держал обнаженную шпагу. Для кришнанцев было обычаем так отвечать на стук в дверь в такой неблагоприятный для визитов час, так как посетитель мог оказаться грабителем. Кордак спросил: -- Во имя зеленых глаз Хои... а, это вы, мастер Энтон! Что заставило вас нарушить мой сон, сэр? Я думаю, что что-то необычное? -- Где Гази? -- спросил Феллон, хватаясь за рукоять своей рапиры. Кордак поморгал, прогоняя остатки сна. -- Поскольку она оказала мне честь, избрав меня своим новым джагайном, она со мной. Я... Что еще? -- нетерпеливо спросил он. -- Вы... вы хотите сказать, что позволили себе... -- Что позволил? Я ответил вам прямо. А теперь, мой добрый сэр, уходите и позвольте мне продолжить мой прерванный сон. В следующий раз, идя к человеку, работающему по ночам, выбирайте более подходящее время. Феллон вспыхнул от гнева. -- Вы забрали мою жену, а теперь говорите, чтобы я уходил и не мешал вам спать? -- Что вас смущает, землянин? Здесь не варварский Кваас, где женщины являются собственностью. Теперь идите, или же я научу вас приличным манерам. -- Что? -- выкрикнул Феллон. -- Это я научу вас манерам! Он сделал шаг назад, выхватил рапиру и взмахнул ею. Все еще не вполне проснувшийся Кордак колебался, ответить ли на атаку Феллона или захлопнуть дверь; пока он думал, лезвие рапиры приблизилось к его груди. Парировав удар и сделав шаг назад, Кордак едва избежал укола в грудь. Но, отступив, он утратил контроль над дверью; Феллон вошел в квартиру и захлопнул дверь за собой. -- Сумасшедший! -- сказал Кордак, обматывая одеяло вокруг правой руки. -- Злой рок уже навис над тобой, -- и он в свою очередь сделал выпад. Дзинь-дзинь! -- звенели тяжелые лезвия. Феллон отбил атаку, но все его приемы и выпады легко отбивались шпагой или рукой, обернутой в одеяло. -- Энтон! -- раздался голос Гази. Феллон и Кордак одновременно посмотрели в глубину квартиры на дверь, в которой стояла Гази, прижав руки к щекам. И они немедленно же обратили все свое внимание друг на друга, чтобы никто не воспользовался этим отвлечением внимания. Дзинь-дзинь-дзинь! x x x Дуэлянты кружили по комнате. Феллон по первым же секундам боя понял, что силы их примерно равны. Хотя он был тяжелее, а как землянин сильнее физически, зато Кордак был моложе и имел большую практику в фехтовании. Дзинь-дзинь-дзинь! Феллон наткнулся на небольшой столик и отбросил его в сторону. Дзинь-дзинь! Кордак сделал ложный выпад и попытался ударить Феллона в голову. Феллон увернулся: лезвие Кордака отрубило верхушку бронзовой напольной лампы, которая со звоном покатилась по полу. Дзинь-дзинь! Они продолжали кружить. Оказавшись лицом к Гази, все еще стоявшей в дверях, Феллон крикнул: -- Гази, уходи! Ты нас отвлекаешь! Она не обратила на это внимание, и дуэль продолжалась. Внезапным вихрем приемов и выпадов Кордак прижал Феллона к стене. Последний его удар далжен был пригвоздить Феллона к стене, но тот отпрыгнул, и лезвие капитана врезалось в дешевую копию известной картины Машира "Рассвет над Маджбуром". Пока лезвие торчало в стене, Феллон нанес удар, Кордак отразил его одеялом, вытащил шпагу и вновь стоял лицом к лицу со своим противником. Дзинь-дзинь! Феллон нанес еще один удар, но Кордак вновь парировал его, и удар пришелся по опрокинутому столику. Феллон чувствовал, как у него колотится сердце. Он двигался медленно, как будто пробирался сквозь вязкий густой туман. Но и Кордак, как он мог видеть, выглядел таким же усталым. Дзинь-дзинь! Схватка продолжалась, пока оба бойца не были истощены настолько, что могли лишь стоять, не двигаясь, и следить друг за другом. Через каждые полминуты один из них набирался сил, делал выпад, второй отражал его, и они вновь стояли, глядя друг на друга. Феллон прохрипел: -- Мы слишком... слишком выдохлись. Послышался голос Гази: -- Вы оба трусы и хвастуны, боитесь приблизиться друг к другу. Кордак задыхающимся голосом прокричал: -- Мадам, займите мое место и посмотрите, как это легко. -- Вы оба отвратительны, -- сказала Гази. -- Я думала, что кто-нибудь из вас будет убит, и тем самым решится вопрос: я останусь у победителя. Но если вы будете дурачиться и гримасничать целый день... Феллон, задыхаясь, проговорил: -- Кордак, я думаю, она нас подстрекает, она хочет видеть кровь... но за наш счет. -- Я согласен... вы правы, мастер Энтон. Они отдувались, как два паровоза. Потом Феллон сказал: -- Как насчет того, чтобы кончить это? Кажется, мы равны по силе. -- Дуэль начали вы, сэр, но если вы хотите прекратить ее, я, как благоразумный человек, с удовольствием принимаю ваше предложение. -- Тогда кончим. Феллон отступил и наполовину вложил рапиру в петлю на поясе, все же опасаясь предательской атаки Кордака. Тот отошел к стене и сунул шпагу в пустые ножны, висевшие на вешалке. Он посмотрел на Феллона, чтобы убедиться, что он спрятал свое оружие, и продолжал пока рукой снимать рукоять шпаги. Потом он унес ножны со шпагой в спальню. Гази повернулась и вошла в спальню перед ним. Феллон упал в кресло. Из спальни доносились взаминые обвинения. Потом снова показалась Гази в юбке, платье и сандалиях, неся сумку со своими вещами. Затем вышел и Кордак, тоже одетый и с пристегнутой шпагой. -- Мужчины, -- сказала Гази, -- и кришнанцы, и земляне - самые жалкие, ненавистные и презренные животные. Не ищите меня, я рву с вами обоими. Прощайте, я не желаю вас видеть! Она хлопнула дверью. Кордак засмеялся и утомленно растянулся в другом кресле. -- Это мой самый серьезный бой после схватки в джунгами при Таджроше, -- сказал он. -- Удивляюсь, как может женщина приходить в такую ярость. Она кипела, как прибой у утесов Квеба. Феллон пожал плечами: -- Иногда мне кажется, что я вообще не понимаю женщин. -- Вы завтракали? -- Да. -- Тогда понятно. Если бы у меня был набитый живот, все было бы по-другому. Пошли на кухню, я приготовлю себе яичницу. Феллон встал. Кордак снял с кухонных полок припасы и бутылку. -- Не очень-то похвально начинать день с квада, -- сказал капитан, -- но битва вызывает жажду, и глоток, которым мы компенсируем то, что потеряли во время дуэли, не причинит нам вреда. Осушив несколько рюмок, Феллон почувствовал, что пьянеет, и сказал: -- Кордак, старина, как я рад, что не ранил вас. Вы для меня идеал мужчины. -- Мастер Энтон, я чувствую по отношению к вам то же самое. Вы для меня ближе лучших друзей-кришнанцев. -- Выпьем за дружбу! -- За дружбу! -- воскликнул Кордак, поднимая свой стакан. -- Бороться или погибнуть вместе! -- сказал Феллон. Кордак, выпив, поставил стакан и посмотрел на Феллона. -- Дорогой друг, -- сказал он, -- вы очень благоразумный и рассудительный человек, когда не поддаетесь варварской ревности. Кроме того, вы служите со мной в гвардии. Поэтому я хочу намекнуть вам на предстоящие события, чтобы вы подготовились. -- А что? -- Этот варвар Чкуур из Квааса в конце концов выступил. Это сообщение было получено вчера вечером, перед тем, как я отправился к вам домой. Он еще не перешел границу, но сообщение об этом ждут с минуты на минуту. -- Значит, гвардия... -- Вы уловили мою мысль, сэр. Приведите свои дела в порядок, ибо нас могут отправить в любой день. А теперь мне нужно отправиться в казармы, там я буду оформлять документы для отправляющихся отрядов. Какое ужасное общество! Почему я не родился несколькими столетиями раньше, когда искусство письма было так редко, что все необходимое солдат держал в голове. -- Кто же будет охранять город, если отправят всю гвардию? -- Не все будут отправлены. Новобранцы, ограниченно годные и отставные гвардейцы останутся и займут посты тех, что уходят. Мы, капитаны районных отрядов, отправимся тоже, но кто-то с большим отрядом останется нести службу в... -- В Сафке? -- спросил Феллон, видя, что Кордак колеблется. -- Я не настолько пьян, чтобы выболтать это. Токуда вам известно? -- Слухи. Но что нужно охранять? -- Этого я не имею права говорить. Скажу только: в этом древнем здании хранится что-то такое новое и смертоносное, по сравнению с которым стрелы лучников Чкуура покажутся безопаснее весеннего ливня. Феллон сказал: -- Ештиты всегда хранили в тайне внутренние помещения Сафка. Я не знаю ни одного плана или чертежа этого сооружения. Кордак улыбнулся и пошевелил одной антенной, что было кришнанским эквивалентом подмигивания: -- Это не такой уж секрет, как они думают. Тайна теперь известна, как и их смешные ритуалы. -- Вы полагаете, что кто-то из не принадлежащих к культу знает его тайну? -- Да, сэр. Во всяком случае, мы можем догадываться... Кордак выпил еще одну порцию квада. -- Кто это "мы"? -- Ученое общество, к которому я принадлежу, именуемое "Меджраф Джандишира". Вы слышали о таком? -- Неофилософское общество? -- пробормотал Феллон. -- Я немного знаю о его доктрине... Значит, вы... -- Феллон вовремя удержался от замечания, что эта доктрина является самым отъявленным примером межзвездной глупости. Кордак, однако, уловил презрительную нотку в оборванной фразе Феллона и сказал: -- Встречаются такие, кто смеется над нашими принципами, не зная их и предпочитая отвергать мудрость, а не проверять ее. Что ж, я постараюсь объяснить вам, как смогу -- ведь я всего лишь необразованный солдат. Если вы заинтересуетесь, я познакомлю вас с более образованными членами нашего братства. Вы слышали о Пятсмифе? -- О ком? -- О Пятсмифе... Как велико невежество землян, даже не знающих о величайшем из своих соплеменников! -- Он был землянином? -- Феллон никогда не слышал о Чарлзе Пьяцци Смите, эксцентричном шотландском астрономе девятнадцатого столетия, основавшего псевдонауку пирамидологию. Но даже если бы и слышал, вряд ли узнал бы это имя в интерпретации Кордака. -- Этот Пятсмиф первым понял, что великие древние сооружения на вашей планете значат и означают большее, чем кажется с первого взгляда. На самом деле, они вмещают в своих пропорциях ключ к вечной мудрости и к секретам Вселенной... В следующие полчаса Феллон с трудом подавлял зевоту, пока Кордак читал свою лекцию. Он не решался прерывать его, так как надеялся получить от капитана какие-нибудь сведения. В конце концов квад оказал свое воздействие: капитан заговорил бессвязно и наконец утратил мысль. Запутавшись, он сказал: -- ...но, добрый Энтон, я всего лишь солдат, не фил... фол... ософ... Если бы у меня было красноречие... Он замолчал и, прищурясь, уставился в потолок. Феллон сказал: -- Значит, у вас есть план Сафка? Кордак хитро взглянул на него: -- Раз...ве я гово... сказал это? Кажется, нет. Но я не отрицаю: план существует. -- Сомневаюсь в этом. -- Вы сомневаетесь в моих словах, сиррах! Я... капитан... -- Тише, тише. Я поверю в этот план, но только когда увижу его. Ведь это не будет нарушением закона? -- Нарушением закона? -- Кордак некоторое время размышлял над этой проблемой, потом потряс головой, как бы прочищая ее. - Упрямый, как биштар, и скользкий, как фондак, -- вот каков мой друг Феллон. Ладно, я покажу вам этот план, вернее, копию плана. Тогда вы поверите? -- О, конечно! Кордак, покачиваясь, направился в гостиную. Феллон слышал звуки отпирания и запирания ящиков стола, потом вновь появился Кордак с листом кришнанской бумаги в руке. -- Вот он! -- сказал капитан и бросил лист на стол. Феллон увидел грубый чертеж внутренних помещений Сафка, который легко было узнать по причудливо изогнутой внешней стене. Чертеж был не очень ясным, так как был сделан кришнанским свинцовым карандашом. Графит был сравнительно редок на этой планете, поэтому стержни карандашей чаще делали из свинца. Феллон ткнул пальцем в самое большое помещение, как раз напротив входа. -- Это, вероятно, главный храм? -- По правде говоря, не знаю: я никогда не был внутри. Но ваше предположение кажется справедливым, добрый сэр. Остальная часть плана представляла собой лабиринт комнат и коридоров, что ничего не говорило человеку, не знающему назначения этих помещений и никогда их не видевшему. Феллон глядел на план, стараясь запечатлеть его в мозгу. -- Откуда он? -- О, это забавный случай. Один из членов нашего братства по неосмотрительности служителей оказался в секретном отделе королевской библиотеки, куда обычно никого не пускают, и нашел там целую охапку таких планов наиболее важных сооружений Балхиба. Он не мог унести их, но, выйдя оттуда, сделал план по памяти, а уж с той копии снята эта. Копитан взял листок, сказав: -- А теперь, дорогой друг, прошу меня извинить, но я должен идти. Клянусь кровью Кварара! Я слишком много выпил, лорд Чиндор будет недоволен, если я приду в казармы, шатаясь как пьяный осирианин. А вы пойдете с мной? -- С радостью, -- ответил Феллон и вышел вслед за Кордаком. Глава 11 Как дела? -- спросил доктор Джулиан Фредро. Феллон объяснил: -- Все готово для проникновения в Сафк. У меня даже есть план здания. Вот он. Он показал Фредро план, который начертил по памяти, как только ему удалось отвязаться от Кордака и купить в одном из магазинов Кхарджу карандаш и блокнот. -- Хорошо, хорошо, -- сказал Фредро. -- Когда же? -- Затра ночью. Но теперь вам придется идти со мной заказывать костюм. Фредро глядел на него с сомнением. -- Я пишу важную статью в "Пшегляд Археологичны". Феллон прервал его: -- Это подождет. За оставшуюся часть дня портной сошьет нам костюмы. Так как завтра полная служба Ешта, которая бывает раз в тридцать дней. Что-то связано с астрологическими соотношениями. А во время полной службы там целая толпа жрецов, так что мы сможем проскользнуть среди них незамеченными. Поэтому пойдем завтра вечером. -- Хорошо. Подождите, я оденусь. Они вышли из Аврид Террао, или Земного Отеля, и направились к магазину Веквира. Феллон отвел Веквира в сторону и спросил: -- Вы ештит, сэр? -- Да, мастер Энтон. А почему вы спрашиваете? -- Я хочу убедиться, что у вас не будет религиозных возражений против моего заказа. -- Клянусь дубинкой Кварара, это звучит весьма зловеще. О каком заказе вы говорите? -- Два костюма жрецов Ешта третьего разряда... -- Как, разве вас, язычников, допускают в это священное сословие? -- Нет, но костюмы нам нужны. -- О, сэр! Если об этом станет известно, у меня будет много заказчиков среди ештитов... -- Но это не должно стать известным. Вы должны изготовить костюмы своими руками и побыстрее. Мастер ворчал, отказывался, но Феллон в конце концов его уговорил. Большую часть дня они провели в задней комнате магазина за примеркой. Это было нетрудно, так как свободные, похожие на плащи, костюмы, которые носили жрецы Ешта, можно было шить по приблизительным меркам. Веквир обещал, что к полудню следующего дня все будет готово, и Феллон с Фредро разошлись, и последний отправился в отель дописывать статью. На прощание Феллон сказал: -- Вам придется расстаться с вашей растительностью. -- Обрить мою бороду? Ни за что! Я носил эту бороду на пяти различных планетах. Феллон пожал плечами: -- Но тогда вы не сойдете за кришнанца. У них обычно безволосые лица. Фредро сердито согласился, и они договорились встретиться на следующее утро, забрать костюмы и пойти к Феллону домой, чтобы подучить обряды службы. Феллон в задумчивости направился в Джуру, поел и пошел домой. Приблизившись к дому, он увидел маленькую деревянную стрелу, подвешенную к дверному молотку. С выражением неудовольствия он внял ее. Стрела означала, что все члены гвардии района Джуру должны вечером собраться на полигоне. Несомненно, этот вызов был связан с растущей опасностью со стороны Квааса. x x x Капитан Кордак осмотрел собравшихся на полигоне гвардейцев отряда Джуру -- двести семьдесят разумных существ. Около половины из них -- кришнанцы, остальные земляне, тотиане, осирианцы и другие. Он прочистил горло и сказал: -- Вы, конечно, слышали о нападении Квааса и поняли, что вас собрали сюда из-за этого. Слухи правильные. И хотя я всего лишь грубый и необразованный солдат, я в двух словах должен объяснить вам положение. Как вы все знаете -- многие из вас знают по своему собственному горькому опыту -- Камуран из Квааса ( пусть Дупулан смешает его с грязью) разбил нас при Таджроше и рассеял наших воинов по ветру. Это поражение лишило нас власти над Джоолом, который до этого служил буфером между нами и дикими жителями степей. Верховые лучники Гхуура наводнили всю эту землю, и Гхуур принудил пандра Джоола подчиниться ему. С тех пор Джоол независим только на словах, и пандр Джоола выполняет все приказания Гхуура, как ранее выполнял наши. -- Если бы наш король был в здравом рассудке... -- сказал кто-то из глубины, но на него тут же зашикали. -- Не должно быть никакого неуважения к королевскому дому, -- строго сказал Кордак. -- Я также сожалею о трагической болезни его величества, и мы все должны хранить верность монархии, а не отдельному человеку. Продолжаю. С тех пор могущественный Гхуур еще дальше распростер свою губительную власть, подчинил Даукию и Сурию и присоединил их к своей огромной империи. Его кавалерия захватила каменный Маджбур и прекрасный Кхааст и даже полусказочные земли Гоббеджд и Джерамис -- для нас это всего лишь названия на карте, страны, населенные безголовыми людьми и разнообразными чудовищами. Почему же, спросите вы, он не напал на Балхиб, а послал свои войска в такие отдаленные земли? Потому что, хотя мы и не те, что в прежние великие для нашей страны дни, мы все еще воинственный народ, как закаленная сталь, стоящий между молотом степных джунгавов и остальными цивилизованными странами, для которых мы уже много столетий служили защитой от вторжения степных народов. И хотя Гхуур разбил нас под Таджрошем, он так ослабел сам в результате этого сражения, что у него не хватило сил для вторжения в наши границы. Теперь, объединив под своей властью много народов, этот варвар собрал достаточно сил, чтобы вновь напасть на нас. Его армии заняли беззащитный Джоол. С часу на час он может перейти и нашу границу. Наши разведчики доносят, что воинов его армии больше, чем песчинок на берегу моря, что их стрелы закрывают солнце, что они выпивают реки и, уходя, оставляют их сухими. А кроме верховых лучников Квааса, там пехотинцы из Сурии, драгуны из Даукии, арбалетчики из Маджбура и воины из далеких фантастических стран, где садится солнце. А слухи ходят о том, что у них имеется и новое оружие, никогда не применявшееся на нашей планете. Говорю ли я это, чтобы испугать вас? Нет. Ибо мы тоже сильны. Мне нет нужды напоминать вам о прежней славе балхибского оружия. Но, кроме наших могучих армий, мы имеем кое-что еще. Это оружие такой силы, что перед ним не устоит и стадо диких биштаров. Если все пойдет как нужно, оно будет готово к учебному бою -- через три дня. Готовьтесь к активным действиям. А теперь второй вопрос, мои цыплята. Отряд Джуру известен среди гвардии Занида отсутствием мундира -- и за это вас никто не осуждает. Из-за крайнего разнообразия форм вашего тела вам невозможно изготовить стандартные мундиры. Однако, нужен какой-то отличительный знак, когда вы будете участвовать в грандиозной битве, чтобы на вас не напали другие отряды нашей армии, приняв за врага, как случилось с королем Зидзурешем из легенды. Я осмотрел арсенал и нашел запас древних шлемов. Конечно, они исцарапаны и сильно проржавели, хотя оружейники их и чистили, чтобы предохранить от коррозии. Но они все единого образца и, защищая ваш череп, будут к тому же служить отличительным знаком героев Джуру. К тому же, у вас должен быть белый бант на правом рукаве, а не эти наручные повязки, которые вы обычно надеваете на дежурство. Заставьте своих сестер и джагайни пришить этот бант. Это не щегольство -- ваша жизнь, возможно, будет зависеть от аккуратного исполнения этого приказа. И еще одно дело, тоже очень важное в данный момент. Правительству стало известно, что агенты проклятого Гхуура, как привидения, блуждают по нашему священному городу. Поэтому попридержите ваши языки и следите, не проявит ли какой-нибудь горожанин излишнее любопытство, которое ему не подобает. Если мы сумем схватить одного из этих негодяев, его судьба заставит дрожать перо историка и ужасаться поколения читателей. Теперь отправляйтесь на примерку шлемов и носите их с достоинством, как и наши славные предки. Отправившись за своим шлемом, Феллон подумал, что Кордак был не очень осторожен сам сегодня утром. Он подумал также, что было бы забавно, если бы Кордак обнаружил, что его информация передана противнику. x x x По пути домой Феллон заглянул к Саванчу и провел там несколько часов за питьем и разговорами с приятелями. Оттуда он пошел домой спать, а на следующее утро поторопился пересечь город, чтобы встретиться с Фредро в отеле. Ему показалось, что город охвачен легким возбуждением. В омнибусе он уловил обрывки разговоров о последних событиях: -- ...да, сэр, говорят, что джунгавы обладают силой биштара, вдвое превосходящей нашу, и могут обратить в паническое бегство любого противника... -- ...наши генералы глупцы, что посылают ребят воевать в отдаленные страны. Лучше было бы встретить их здесь, на родной земле... -- ...вся эта суматоха лишь провокация Гхуура. Если бы мы сохраняли спокойствие, он никогда не осмелился... -- ...нет, сэр, это слабый и вырождающийся век. Во время наших дедов мы плюнули бы в лицо варварам... Феллон застал археолога печатающим на портативной машинке статью на своем родном языке, который, как показалось Феллону, заглянувшему через плечо Фредро, состоял из одних ж, ш и с. На лице у Фредро по-прежнему красовались усы и эспаньолка, которые он попросту позабыл сбрить. Феллон беспокоил археолога, пока тот не вынырнул из своих размышлений, и они отправились в магазин Веквира. После часового ожидания они вышли из магазина с костюмами в свертке, который нес Фредро, и отправились домой к Феллону. Омнибус проезжал мимо главного парка Занида, к югу от Дома Правосудия, между Габанч и Бача, когда Фредро схватил Феллона за руку и на что-то показал. -- Смотрите! -- крикнул он. -- Это зоопарк! -- Да, -- ответил Феллон. -- Я знаю. -- Но я не знаю. Пойдемте посмотрим. Мы можем взглянуть на зверей и потом поесть. Не ожидая ответа Феллона, поляк соскочил с сиденья и направился к выходу из омнибуса. Феллону пришлось идти за ним. Вскоре они обходили клетки с йеки, шейханами, кароупами, биштарами и другими дикими кришнанскими животными. Фредро спросил: -- Что это за толпа? Должно быть, что-то необычное. Множество кришнанцев собралось перед одной из клеток. Из -за дневной жары большинство из них сняли туники и платки и были одеты лишь в набедренные повязки или юбки и сандалии. Земляне подошли к ним. Из-за толпы они не видели, что нахо- дится в клетке, но над головами висела табличка, прикреплен- ная к решетке. Феллон с усилием перевел: -- БУРЫЙ МЕДВЕДЬ: УРСО НЕГРО. Место обитания: Соединенные Штаты, Северная Америка, Земля. -- Он помолчал, потом продолжал: -- О, я помню его. Я написал о нем статью в "Рашм", когда его привезли детенышем... Это гордость и радость Кира. Кир хотел бы привезти с Земли слона, но плата за провоз даже слоненка оказалась непосильной и для его сокровищницы. -- Но что это? -- Американский бурый медведь. Если вы хотите пробраться сквозь эту толпу, чтобы взглянуть на толстого, сонного и совершенно обыкновенного медведя... -- Нет, нет. Пойдемте смотреть других животных. Они стояли у края бассейна и следили за аввалом -- десятиметровой помесью крокодила и змеи, -- плававшим взад и вперед безостановочно, когда до них донеслись звуки волынки. Феллон оглянулся и сказал: -- Ой! Я совсем забыл: сюда идет король. Проклятье! Он ежедневно приходит сюда кормить зверей. Фредро не обратил внимания на его слова и пытался извлечь пылинку из своего глаза. Глава 12 Звуки королевских волынок и барабана стали громче, и вскоре из-за поворота тропы показалась процессия. Впереди шли три волынщика и барабанщик. Волынщики дули в инструменты, напоминавшие шотландские волынки, но более сложные. Барабанщик бил в два больших, обитых медью барабана. За ними шли шесть высоких гвардейцев в позолоченных кирасах, двое с заряженными арбалетами через плечо, двое с алебардами и двое с большими двуручными мечами. В середине шел очень высокий кришнанец преклонных лет, опираясь на украшенный драгоценными камнями посох. Он был одет очень пышно, но беспорядочно. Концы тюрбана свисали незавязанными; на шитой золотом куртке болтались незавязанные шнурки, а башмаки были непарными. Вслед за охраной шло с полдюжины штатских, их одежда развевалась на ветру. Толпа кришнанцев вокруг клетки с медведем рассеялась при первых же звуках волынки. Теперь было видно лишь несколько кришнанцев, преклонивших одно колено. Феллон потянул Фредро за руку: -- Преклоните колено, проклятый глупец! -- Что? -- Фредро глядел на него красным, полным слез глазом, из которого он наконец-то извлек пылинку. -- Мне на колени? Я гражданин П... Польской Республики и не собираюсь... Феллон полуобнажил рапиру: -- На колени, старик, или я вынужден буду заставить вас. Фредро с ворчанием повиновался. Но когда процессия проходила мимо них, высокий, эксцентрично выглядевший кришнанец что-то резко приказал. Все остановились. Король Кир уставился в лицо доктору Фредро, который невозмутимо глядел на него. -- Вот! -- воскликнул наконец король. -- Вот проклятый Шургец, явившийся насмехаться надо мной. На нем украденная у меня борода. Ну, сейчас я ему покажу! Свита окружила короля, все одновременно говорили что-то успокоительное. Кир, не обращая на них внимание, потянул за оба конца своей трости. Оказалось, что внутри трости была шпага. С обнаженной шпагой доур Балхиба бросился на Фредро. -- Бежим! -- крикнул Фредро и побежал, не ожидая, пока Фредро последует его примеру. На первом повороте тропы он рискнул оглянуться. Фредро бежал в нескольких шагах за ним, за ним -- Кир, а за королем - волынщики, барабанщики, охранники и приближенные, вытянувшись вдоль тропы и выкрикивая советы, как утихомирить безумного монарха, не допуская оскорбления величества. Феллон продолжал бежать. За время пребывания в Заниде он был в зоопарке лишь дважды и не очень хорошо знал его планировку. Поэтому, когда тропа свернула в проход между двумя клетками, он побежал туда. Слишком поздно понял он, что этой тропой пользовались служители зоопарка, чтобы проникать в расположенные справа и слева закрытые клетки. Тропа упиралась в крутую скалу, образовывавшую заднюю часть обеих клеток. По скале можно было взобраться на несколько метров, но дальше она становилась совершенно отвесной. В самом высоком и доступном для подъема месте были поставлены решетки в два метра из дерева конг, а изнутри клеток скала была слишком крутой, чтобы могли взобраться обитатели тех клеток. Феллон оглянулся. Несмотря на свой возраст, Фредро по-прежнему держался за ним. Король Кир с обнаженной шпагой бежал по служебной тропе. Дальше можно было лишь карабкаться по скале. Так Феллон и поступил. Он взобрался, пока было за что цепляться. Там, где в скале находился намек на небольшой выступ, он опять оглянулся. Фредро был как раз под ним, король начал взбираться, а королевская свита бежала за ним и отовсюду же сбегались кричащие зрители. Феллон, конечно, мог бы выхватить свою рапиру и отбить атаку короля; но если бы он так поступил, охранники, видя его стычку с королем, расстреляли бы его из арбалетов. Единственный выход заключался в том, чтобы перелезть через решетку в клетку. У Феллона не было времени, чтобы прочесть надпись на передней клетке, а с того места, где он теперь находился, была видна лишь тыльная сторона таблички с надписями. В правой клетке находилась пара джетаксов -- хищников среднего размера, напоминавших йеки. Они, несомненно, были опасны для тех, кто вторгнется в их клетку. В скале, закрывавшей с тыла левую клетку, была пещера, и там, видимо, находился обитатель клетки. Феллон ухватился за верхушки прутьев у решетки слева и подтянулся. Хотя ему было уже немало лет, меньшая, чем на Земле, сила тяжести и страх смерти позволили ему взобраться наверх; и вот он, широко расставив ноги, уже стоял на решетке. Он протянул руку Фредро, который все еще держал сверток с костюмами жрецов. Фредро протянул этот сверток Феллону, и тот бросил его внутрь клетки. С помощью Феллона Фредро тоже взобрался на верх решетки и спустился по склону той скалы до выступа внутри клетки. В это время снаружи показался король Кир. Одной рукой ухватившись за решетку, чтобы не соскользнуть вниз, другую доур со шпагой просунул между прутьев. Когда сверкнуло лезвие шпаги, оба землянина соскользнули ниже и удержались на выступе скалы. Здесь Фредро в изнеможении свалился. За ними слышался крик безумного монарха: -- Назад, вы, подлые воры, получите вашу награду! Свита, отделившись от остальных зрителей, взобралась на скалу вслед за королем. Они окружили Кира, успокаивая и уговаривая его, пока наконец все не спустились по склону вниз и не удалились по дорожке между клетками. Охранники разгоняли любопытных с дороги королевской процессии, и вновь заиграли волынщики, и все скрылись за поворотом. -- Теперь, если бы мы могли выбраться... -- сказал Феллон, оглядываясь в поисках выхода. Скала была слишком крутой, чтобы вернуться тем же путем, каким они сюда попали, но в одном месте выступ переходил в несколько расселин, которые позволяли им спуститься ниже и спрыгнуть на дно клетки. Небольшая кучка служителей зоопарка собралась у передней решетки клетки, очевидно, обсуждая, как вызволить невольных пленников, и жестикулируя при этом с живостью итальянцев. Вокруг них и за ними собрались посетители зоопарка. Фредро, придя в себя от истощения, поднялся, подобрал удерживающийся на выступе сверток с одеждой и пошел вдоль выступа, говоря: -- Нехорошо, нехорошо, если это обнаружат... Пройдя немного вперед, он спросил: -- Что значит "шургец", мистер Феллон? Король кричал мне это слово все время. -- Шургец -- это микардандский рыцарь, из-за которого наш сумасшедший король лишился своей бороды. Поэтому борода -- это слабое место короля Кира. Но мне и в голову не приходило, что ваша маленькая бородка... смотрите, что это! Громовой рев заставил обоих землян отскочить назад. Из пещеры в задней части клетки на своих шести лапах выползал огромный шен, самый большой из всех, каких приходилось видеть Феллону. Зловещие глаза следили за Феллоном и Фредро, цеплявшихся за выступ. Фредро крикнул: -- Почему вы не выбрали более безопасную клетку? -- Откуда, во имя Квондора, я мог знать об этом? Если бы вы обрили свою бороду, как я говорил вам?.. -- Он сможет достать нас. Что нам сейчас делать? -- Приготовимся умереть, как подобает мужчинам, -- ответил Феллон, обнажая рапиру. -- Но у меня нет оружия! Кришнанцы перед клеткой что-то кричали, но трудно было сказать, хотят ли они отпугнуть шена или, наоборот, подстрекают его к нападению. А шен между тем прополз через всю клетку, где, как в западне, и оказались двое землян, и поднял голову. Феллон стоял, готовый к защите. Кришнанцы что-то кричали ему, но он не смел оторвать глаз от хищника. Челюсти раскрылись и щелкнули. Феллон ударил рапирой. Шен ухватил лезвие зубами, легко дернул головой, вырвал оружие из руки Феллона и отбросил его в дальний конец клетки. Зверь вновь зарычал. Когда он вновь открыл пасть, оказалось, что лезвие его ранило. Из верхней челюсти текла коричневая кровь. Чудовище отдернуло голову и подготовило себя к последнему броску -- и в этот момент ведро жидкости опрокинулось на Феллона сверху. Когда он прочистил глаза, то увидел, что на Фредро тоже обрушился поток, и почувствовал ужасное зловоние. Шен, вначале отпрянувший от нелжиданности, вновь протянул вперед голову, принюхался и неожиданно с презрительным фырканьем убежал на своих шести лапах. Он забрался в свою пещеру и не показывался оттуда. Феллон огляделся. Два служителя зоопарка держали лестницу, приставленную к решетке против того места, где находились Феллон и Фредро. Третий кришнанец взобрался по лестнице наверх и держал над землянами пустое ведро. Еще один кришнанец, взобравшись на скалу, сказал через решетку: -- Побыстрее спускайтесь, мои господа, и мы выпустим вас через ворота. Запах защитит вас от шена. -- Что это за жидкость? -- спросил Феллон, спускаясь вниз. -- Алиеб-джуайс. Зверь чувствует отвращение к этому запаху, поэтому мы всегда опрыскиваем ею нашу одежду, когда нам нужно зайти к нему в клетку. Феллон подобрал свою рапиру и поторопился к воротам, которые открыл один из служителей. Он не знал, да и не хотел знать, что это за алиеб-джуайс, но подумал, что его спасители злоупотребили этой жидкостью. Сверток Фредро весь промок, а кришнанская бумага, неустойчивая к жидкости, начала расползаться. Подошли два служителя, намекнувшие, что неплохо бы заплатить им за спасение. Феллон, крайне раздраженный, хотел сказать им, чтобы они убирались к Хишкаку и что он подаст в суд на город, загнавший их в клетку. Но потом решил, что это было бы глупостью: Балхиб еще не достиг такого уровня цивилизации, который позволяет его гражданам судиться с правительством. Кроме этого, они действительно спасли ему жизнь. -- Эти парни просят денег, -- сказал он Фредро. -- Заплатим им поровну? -- Я заплачу, -- ответил Фредро. -- Я виноват в этом. Это дело чести всей Польши. Он протянул Феллону горсть монет, сказав, чтобы их разделили между теми, кто принимал участие в спасении. Феллон передал деньги кришнанцу и сказал: -- Пошли. Надо, чтобы это вещество побыстрее выветрилось. За их спинами разгорелся яростный спор из-за дележа монет. Земляне сели в первый же омнибус и заняли свободные сидения. Некоторое время экипаж двигался на запад по северной части района Бача. Феллон заметил, что сидения вокруг него и Фредро освободились. Он пересел ближе к поляку. В проходе крикливо одетый кришнанец с мечом на боку побрызгал духами носовой платок и поднес его к носу, глядя на Феллона и Фредро через этот импровизированный респиратор. Другой рассматривал землян через лорнет, повернув к ним голову. Потом он встал, направился к кондуктору и что-то сказал ему. Тот подошел поближе, принюхался и сказал Феллону: -- Вам придется сойти, земляне. -- Почему? -- поинтересовался Феллон. -- Потому что вы делаете омнибус непригодным для использования из-за вашего запаха. -- Что он говорит? -- спросил Фредро, так как кондуктор говорил слишком быстро на городском диалекте, и археолог не понимал его. -- Он говорит, что мы провоняли весь омнибус и должны сойти. -- Скажите ему, что я гражданини Польши, -- фыркнул Фредро. -- Я пахну не хуже его... -- О, клянусь Квараром! Идемте, мы не можем драться с ними из-за вашего польского гонора. Феллон встал и протянул кондуктору руку. -- В чем дело? -- спросил кондуктор. -- Будьте добры вернуть нам плату. -- Но вы проехали уже десять кварталов. -- Фастук! -- закричал Феллон. -- Я уже достаточно получил сегодня от города Занида. Если только вы... Кондуктор отскочил от разгневанного землянина и торопливо протянул ему монету. Когда они вошли в дом Феллона и освободились от своей ноши, Фредро спросил: -- Где ваша... гм... джагайни? -- В гостях, -- кратко ответил Феллон, не желая посвящать его в свои семейные нериятности. -- Весьма привлекательная женщина, -- сказал Фредро. - Видно, я достаточно уже долго нахожусь на Кришнане и зеленый цвет кожи кажется мне естественным. Но она очаровательна. Жаль, я не увижу ее. -- Я передам ей, -- сказал Феллон. -- Давайте развесим одежду и костюмы жрецов; может, когда мы их вновь наденем, запах уже выветрится. Фредро, развешивая одежду, вздохнул. -- Я уже тридцать четыре года вдовец. У меня много потомков -- дети, внуки и так далее -- шесть поколений. -- Завидую вам, доктор Фредро, -- искренне сказал Феллон. Фредро продолжал: -- Но женщины у меня нет. Мистер Феллон, скажите, как землянину найти джагайни в Балхибе? Феллон взглянул на своего компаньона с сардонической усмешкой: -- Так же, как и на Земле. -- Понятно. Видите ли, мне нужны эти сведения в чисто научных целях. -- Конечно, в вашем возрасте другие цели и невозможны. Остаток дня они провели, изучая ритуал службы Ешта и практикуясь в плавной жреческой походке. На обед были у Саванча. Вернувшись в дом Феллона, Феллон сбрил у Фредро бороду и усы, несмотря на протесты поляка. Тонкий слой зеленой краски придал их лицам туземный цвет. Они выкрасили и волосы и приклеили к головам искусственные уши и бороды, которыми их снабдил Мжипа. Наконец они надели пурпурно-черные священнические ризы поверх своей обычной одежды. Опустили капюшоны, а поверх всего набросили занидские дождевые плащи: Феллон -- новый, а Фредро -- старый. И вот они пешком направились к Сафку. Вскоре огромное загадочное коническое сооружение появилось перед ними на фоне вечернего неба. Глава 13 Феллон спросил: -- Вы все еще уверены, что хотите идти туда? Еще не поздно повернуть обратно. -- Конечно, уверен. Сколько... сколько у него входов? -- Только один, насколько мне известно. Должен быть еще подземный туннель, ведущий в храм, но для нас он бесполезен. Теперь помните, что мы должны осторожно подойти поближе и все сомотреть. Я думаю, что у них должен быть пост, где они проверяют входящих. Но, может быть, костюмы помогут нам пройти. Мы подождем, пока никто не будет смотреть на нас, спрячемся за доской объявлений и снимем дождевики. -- Да, да, -- нетерпеливо сказал Фредро. -- Можно подумать, что вам не терпится, чтобы вам перерезали горло. -- Когда я думаю о тайнах этого здания, меня ничто не пугает. Феллон фыркнул и посмотрел на Фредро с презрением, с каким относился к безрассудно храбрым идеалистам. Фредро продолжал: -- Вы думаете, я глуп? Консул Мжипа говорил мне о вас. Разве вы не похожи на меня в своем стремлении вернуть себе трон? Феллон вынужден был согласиться, что такое сравнение справедливо. Но, поскольку они уже входили в парк, окружающий Сафк, у него не было времени обдумывать эту мысль. Фредро продолжал шепотом: -- Кришнан -- это археологический рай. Его руины и памятники соответствуют тридцати или сорока тысячелетиям земной истории -- в восемь-десять раз дольше, чем на Земле, -- но все это перемешано, имеются большие пробелы, и материал никем, кроме самих кришнанцев, не изучался. Я мог бы стать Шлиманом, Шампольоном и Карнарвоном в одно и то же время... -- Тише, мы уже близко. Главный вход в Сафк был освещен факелами, закрепленными в зажимах на стене. Их пламя колебалось от ветра. Двери были раскрыты. Множество кришнанцев -- и священников, и мирян, - проходили через эти двери. Приглушенно звучали голоса, пурпурно-черные ризы жрецов развевались на ветру. Когда Феллон и Фредро подошли ко входу, они через головы кришнанцев смогли заглянуть во внутренность, освещенную многочисленными свечами и масляными лампами... Там толпа редела, и через просветы Феллон увидел стол, за которым сидел жрец и проверял входящих. Со времени распространения фотографии на Кришнане жрецы Ешта, помимо особых отличительных знаков на одежде, ввели еще удостоверения с маленькой фотографией владельца. Пятнадцать или двадцать посетителей выстроились в линию от стола к двери и спускались по трем каменным ступеням входа. Феллон прогуливался у входа, всматриваясь и вслушиваясь. Он с облегчением заметил, как и надеялся, что жрецы проходили через толпу у входа, не подвергаясь проверке. Очевидно, что мирянину надеть костюм жреца было таким неслыханным поступком, что никаких мер предосторожности не было принято против этого. Никто не обратил внимания на Феллона и его компаньона, прогуливающихся у доски объявлений и делавших вид, что они что-то читают. Через минуту они присоединились к толпе в облачении жрецов Ешта третьего же разряда. Их дождевые плащи лежали свернутыми на мостовой в тени за доской объявлений. Капюшоны закрывали их лица. Феллон с бьющимся сердцем направился ко входу. Миряне уступали им путь, так что им не пришлось проталкиваться сквозь толпу. Фредро шел за ним так близко, что наступал на пятки изношенных башмаков Феллона. Через исцарапанную бронзовую дверь они проникли внутрь. Прямо перед ними стена, идущая слева, оставляла лишь узкий проход между столом проверяющего и стеной. Слева стояли два человека в мундирах гражданской гвардии. Они вглядывались в лица проходивших мирян. Жрец, шедший перед Феллоном, наклонил гордую голову и пробормотал что-то вроде "рукхвал", проходя между гвардейцами и столом. Феллон тоже наклонил голову, собираясь с мужеством для решительного шага. Гле-то прозвучал звонок. Какое-то движение пробежало по толпе у входа. Феллон решил, что звонок означает приказ поторопиться. Он шагнул вперед, пробормотал "рукхвал" и схватился за рукоять рапиры под ризой. Жрец за столом не взглянул на проходивших мимо Феллона и Фредро: он шепотом о чем-то разговаривал с гвардейцем. Феллон не решался глядеть на гвардейцев, опасаясь, что они даже при слабом свете разглядят земные особенности в его лице. Его сердце забилось сильнее, когда он услышал голос одного из них: -- Сой! Сой хоа! Мозг Феллона настолько оцепенел, что не менее секунды понадобилось, чтобы он понял, что гвардеец просто предлагает кому-то поторопиться. Обращался ли он к Феллону и Фредро или к гвардейцу и жрецу за столом, Феллон не стал выяснять и двинулся дальше. За землянами пошли другие жрецы. Феллон дал увлечь себя их потоку. Оказавшись в Сафке, он вновь услышал те звуки, что и четыре ночи тому назад, когда он тайком осматривал Сафк снаружи. Внутри они звучали громче, но по-прежнему казались сложными и загадочными. Это был не только глубокий ритмичный гул, но и более частые легкие удары молотков и еще звуки раскалывания. Поток кришнанцев огибал тыльную часть главного храма Ешта, построенного внутри Сафка, и оказывался в большом помещении, обозначенном на плане Кордака. Осторожно выглядывая из - под капюшона, Феллон разглядел заднюю часть спинок церковных скамей -- они стояли в помещении тремя большими прямоуголниками. Скамьи были наполовину заполнены. Идя по проходу между ними, он смог также разглядеть ограду, отделявшую священников от молящихся. В центре и немного слева стояла кафедра проповедника -- цилиндрическое сооружение из блестящего серебра. За ней в тени возвышалось что-то большое и непонятное. Это могла быть огромная статуя Ешта, которую согласно сообщению в "Рашме" создал ештит Панджаку из Гулинда. Свет от лампы отражался в драгоценных украшениях и полудрагоценных камнях, из которых была сделана мозаика в верхней части стены. С того места, где он находился, Феллон не мог разглядеть подробностей рисунка -- ему показалось, что это серия картин, иллюстрирующих миф о Еште -- миф, даже среди верующих кришнанцев считающийся фантастическим. Поток кришнанцев в этом помещении разделялся. Миряне проходили вперед, в проход между скамьями, и занимали свои места, в то время как жрецы, которых было гораздо меньше, чем мирян, за спинками скамей уходили в другую дверь. Согласно инструкциям Лийяра, там должна была находиться комната, где жрецы надевают верхние ризы, в которых и присутствуют на службе. Низшие разряды жрецов, в том числе и третий, при этом не снимали своих риз; это делали только священники высших разрядов, начиная с пятого. Взглянув назад, чтобы убедиться, что Фредро идет за ним, Феллон прошел в эту дверь. Но здесь он не обнаружил того помещения, которое здесь должно было быть в соответствии с планом Кордака. Он оказался в комнате среднего размера, слабо освещенной, с еще одной дверью в противоположном конце, через которую торопливо уходили жрецы. И тут звон цепей заставил его повернуть голову налево. То, что он увидел, заставило его так резко отскочить, что он наступил на носки даже вскрикнувшего Фредро. В дальнем углу комнаты был прикован шен. Длина цепи вместе с длиной шеи дракона позволяла ему доставать до любого места в комнате. Меньший по размеру, чем тот, что был на арене у Кастамбанга или в зоопарке, этот шен все же мог проглотить человека в два приема. Дракон положил голову на передние лапы и пристально следил за Феллоном и Фредро. Его голова была не далее двух метров от них. Достаточно было одного прыжка. Затаив дыхание, Феллон взял себя в руки и двинулся вперед, надеясь, что никто из кришнанцев не заметил его задержки. Он вспомнил ливень алиеб-джуайса, полученный ими в зоопарке. Несомненно, шена удержал от нападения этот запах. Возможно, жрецы обрызгивали свои ризы этой жидкостью, чтобы замаскированный чужак, не зная этого, был бы схвачен шеном. Феллон не мог сказать, был ли у жрецов этот запах, так как сам уже привык к нему. Но если это так, то их импровизированная ванна в зоопарке оказалась как нельзя кстати. Глаза шена следили за ними, но зверь не поднял головы с лап. Феллон поторопился выйти. Перед ним лежал длинный коридор, образующий пологую дугу, огибавшую наружную сторону здания. Окон не было; и хотя джадент в тонких пластинках прозрачен, внешняя стена была слишком толстой, чтобы пропускать свет. С небольшими интервалами к стене были прикреплены светильники. Левая сторона коридора также была дугообразной и усеяна множеством дверей. Феллон знал из плана, что за поворотом дуги должны быть ступени, ведущие на верхние и нижние этажи сооружения. Слева от них находился широкий коридор или продолговатая комната. В ней у длинной стойки с ризами толпились жрецы. Они надевали одежду и поправляли ее перед зеркалами, развешанными на стене. Хотя были слышны негромкие голоса, Феллон отметил, что жрецы были гораздо сдержаннее обычной кришнанской толпы. Руководствуясь инструкциями Лийяра, он с уверенным видом пошел вдоль стойки, пока не нашел груду красных шапок, являвшихся принадлежностью жрецов третьего разряда. Он взял две шапки, протянул одну Фредро, а другую надел сам перед зеркалом. В это время дважды ударил колокол. Засуетившись, жрецы образовали двойной ряд, который двинулся вперед вдоль зеркал. Феллон потянул за руку Фредро, который все еще не мог справиться со своей шапкой, и они заняли свободное место в двойной линии жрецов третьего разряда. Перед ними двигались жрецы четвертого разряда и синих шапках, за ними -- второго в желтых шапках. К счастью, тут, видимо, не было такого строгого размещения жрецов одного разряда. Колокол прозвонил трижды. Послышался топот. Уголком глаза Феллон успел заметить группу торопливо идущих кришнанцев. Один из них держал кадило, из которого шел ароматный дым, перекрывавший запах алиеб-джуайса и крепкий дух тел кришнанцев. У другого в руках было что-то вроде арфы, у третьего -- маленький медный гонг. Еще у нескольких кришнанцев, богато разукрашенных золотом и драгоценными камнями, несли посохи с укрепленными на них символами культа. Феллон удержал себя от резкого движения, увидев, что посредине шла в металлическом ошейнике, к которому были прикованы металлические цепи, нагая хвостатая кришнанка со связанными сзади руками. Хотя свет был тусклым, и Феллон не вглядывался пристально, он решил, что эта женщина из племени бледнокожих первобытных народов, населявших большие леса от Катай-Джогорай к востоку, в районе Тройственных морей. Западные кришнанцы мало знали об этих областях, хотя эти леса и снабжали варварские нации рабами. Большинство кришнанцев слишком горды, строптивы и агрессивны, чтобы быть хорошими рабами. Они предпочитают убивать своих хозяев, если даже это будет стоить им жизни. Но робкие хвостатые люди из лесов Джаени и Ауруса становились рабами. Их обычно захватывали пираты Тройственных морей и продавали в портах. Феллону некогда было думать о том, что жрецы собираются делать с этой лесной женщиной. Вновь прозвучал колокол, и жрецы двинулись длинной процессией, во главе которой шла группа с женщиной. Арфист и человек с гонгом начали издавать музыкальные звуки. Все двинулись вперед, торжественно и неторопливо, что резко контрастировало с предшествующей спешкой. При этом все запели печальный траурный гимн. Феллон не понимал его слов, так как жрецы пели на варасту -- мертвом языке - предке балхибского, гозаштандского, квирибского и других языков варастианских наций, которые населяли земли к западу от Тройственных морей. Глава 14 Под звуки мрачного пения жрецы двигались вдоль комнаты с костюмами и входили в боковую дверь внутреннего храма. Предводительствуемые священниками высших разрядов и музыкантами, они прошли за рядами сидений и вышли вперед. Глаза Феллона были прикованы к украшениям зала, богатым, старинным, великолепно изготовленным; в них постоянно встречалось изображение раковины сафка, как символ бога. Леса вдоль одной из стен указывали место, где жрецы реставрировали украшения. Верхняя треть стен была покрыта мозаичными изображениями, иллюстрирующими миф о Еште. Феллон по описанию Лийяра узнавал сюжеты изображений. Ешт первоначально был богом земли в варастианском пантеоне. Варастианские народы заимствовали его культ у калвмиан, которых они победили и чью империю они покорили. Однако в последующие столетия, при всеобщей тенденции к монотеизму, жрецы Ешта и Бакха, варастианского бога неба, начали борьбу друг с другом за монополию у религии. Времена балхибского политеизма уходили в прошлое. Со временем бакхиты взяли верх в этой борьбе и заручились поддержкой царствующей династии и объявили, что Ешт не бог, а ужасный демон, которому поклоняются примитивные хвостатые народы, населяющие земли у Тройственных морей, в то время как бесхвостые кришнанцы, населявшие эти земли раньше, всегда поклонялись Бакху. Согласно каноническому мифу о Еште, бог воплотился в смертного человека Кхараджа, во времена докалвмианского королевства Руакх. В облике смертного он проповедовал кришнанцам. Ешт-Кхарадж побеждал чудовищ, заклинал злых духов и воскрешал мертвых. Некоторые из его приключений казались сюрреалистически непонятными непосвященным, хотя для верующих они были полны глубокого смысла. Однажды он был пленен женщиной-демоном, и их сын впоследствии стал королем Руакха Миандой Отвратительным. После долгой и напряженной борьбы бога с его демоническим сыном Ешт был пленен солдатами короля, предан долгой и ужасной пытке и умер. Его останки погребли люди короля, и на следующий день на этом месте вырос вулкан и уничтожил короля и его город. Мозаика изображала эти события с наивной искренностью и буквализмом. Феллон слышал восторженный шепот Фредро, рассматривавшего мозаику. Он наступил Фредро на ногу, призывая его к молчанию. Процессия прошла через вход в ограде между сидениями и алтарем. Здесь она разбилась на группы. Феллон двинулся за остальными жрецами третьего разряда, держась в задних рядах, чтобы вызывать меньше подозрений. Он оказался слева от алтаря, если глядеть из зала; цилиндрическая серебряная кафедра проповедника закрывала от него большую часть молящихся. Слева от него возвышалась большая статуя Ешта, стоящего на четырех ногах в виде древесных стволов; на голове у бога была гора, в одной из его шести протянутых рук -- город, в другой -- лес. В остальных руках были другие предметы: в одной меч, в других предметы, которые было трудно распознать. За кафедрой, между статуей и молящимися, Феллону был виден алтарь. С ужасом он увидел, что священники приковали лесную женщину к алтарю золотыми цепями, укрепленными на ее лодыжках и запястьях. За алтарем, как он теперь заметил, стоял высокий кришнанец с головой, закрытой черным капюшоном с прорезями для глаз. И этот кришнанец калил на огне инструменты, предназначение которых было слишком очевидным. Феллон услышал испуганный шепот Фредро: -- Они будут ее пытать? В ответ он пожал плечами. Пение смолкло и наиболее роскошно одетый священник взошел на ступеньки кафедры. Откуда-то поблизости Феллон расслышал шепот на балхибском: -- Почему жрецы третьего разряда отделились? Это не соответствует ритуалу. Они так столпились, что среди них вполне может скрыться чужак... Другой человек шепотом призвал к молчанию, и священник на кафедре заговорил. Начало службы не очень отличалось от обрядов большинства земных религий: молитвы на варастианском языке, гимны, провозглашение благословений и проклятий, и тому подобное. Феллон ерзал, переступал с ноги на ногу, стараясь не шуметь. В паузах были слышны слабые стоны лесной женщины. Жрецы кланялись друг другу и статуе Ешта, протягивая символические предметы. В конце церемонии жрец вновь поднялся на кафедру. Молящиеся застыли в ожидании, и Феллон понял, что приближается кульминация службы. Жрец заговорил на современном балхибском: -- Слушайте, дети мои, рассказ о том, как бог Ешт был человеком. И следите за нашими действиями во время моего рассказа, чтобы вы всегда помнили об этих печальных событиях и чтобы это впечатление отразилось на всей вашей жизни... На берегах реки Зигрос бог Ешт впервые воплотился в теле мальчика Кхараджа, игравшего с товарищами. Когда дух Ешта снизошел в тело Кхараджа, тело заговорило так: "О, мои товарищи по играм, слушайте и повинуйтесь. Ибо я больше не мальчик, а бог и несу вам слово и волю богов..." Во время этого рассказа остальные жрецы пантомимой повторяли действия Ешта-Кхараджа. Когда жрец на кафедре рассказывал о том, как один мальчик отказался повиноваться словам Ешта и смеялся над Кхараджем, а тот указал на него пальцем, и мальчик упал мертвым, ро