Лион Спрэг де Камп. Башня Занида --------------------------------------------------------------- Spellchecked by Oleg Tsarkov, 15 Oct 1998 --------------------------------------------------------------- Глава 1 Доктор Джулиан Фредро встал с койки, покачнулся и вновь обрел равновесие. Медицинская сестра из Новоресифе убрала аппаратуру. Свет перестал мигать, а вещи прекратили свое вращение. Правда, он все еще чувствовал легкое головокружение. Открылась дверь, и вошел Геркулес Кастанхозо, похожий на белку офицер службы безопасности из земного космопорта, с полными руками бумаг. -- Здравствуйте, синьор Джулиан, -- сказал он на бразильско-португальском варианте космоязыка. -- Все в порядке, но вам не мешает еще раз проверить. Вот ваши бумаги. Вам разрешено посетить Гозаштанд, Микаранд, свободный город Маджбур, Квириб, Балхиб, Замбу и все прочие дружественные государства Кришнана, с которыми у нас имеются дипломатические отношения. -- Хорошо, -- сказал Фредро. -- Нет необходимости напоминать вам о параграфе 368 Устава, запрещающем передавать сведения о земной науке и изобретениях туземцам планет типа Н. Псевдогипноз, которому вы только что были подвергнуты, эффективно предотвратит такое намерение, даже если оно у вас и было. -- Простите, -- сказал Фредро на португальском с легким польским акцентом, -- но это похоже на -- как это по-английски говорят -- на стремление скрыть всем известное. Кастанхозо пожал плечами: -- Что я могу сделать? Утечка сведений произошла до того, как был изобретен псевдогипноз. Вы знаете, он появился несколько десятилетий назад после работы Сан-Реми о телепатических свойствах осирианцев. Когда мой предшественник Абро был офицером службы безопасности, мы с ним своими руками разрушили пароход, построенный каким-то землянином для Ферриана, пандра Сотаспа. -- Должно быть, это было весьма волнующим. -- Волнующим не то слово, синьор доктор Джулиан, -- сказал Кастанхозо с яростным жестом. -- Самое удивительное, что крисианцы все-таки многого не усвоили: винтовок, например им, или машин. Конечно, некоторые требуют, чтобы они лишились своей туземной оригинальности... Кстати, говоря о принце Ферриане, вы посетите Сотасп? Он все еще правит этим островом - весьма яркая личность. -- Нет, сказал Фредро, -- я иду в противоположном направлении, в Балхиб. -- Вот как? Желаю вам приятного путешествия. Могу ли я спросить, чего вы надеетесь достичь в Балхибе? Глаза Фредро сверкнули, как у человека, после многих дней воздержания увидевшего бутылку виски. -- Я хочу разрешить загадку Сафка. -- Вы имеете в виду колоссальную искусственную спиралевидную раковину? -- Конечно. Исследование Сафка будет достойным завершением моей карьеры. После этого я уйду в отставку -- мне уже почти двести лет -- и проведу остаток своих дней, играя со своими пра-пра-правнуками и посмеиваясь над работами молодых коллег. Благодарю вас за вашу любезность, синьор Геркулес. Я иду осматривать достопримечательности, а вы остаетесь здесь, как голландский мальчик с пальцем во рту. -- Вы хотели сказать -- с пальцем в дамбе. Обескураживает, - сказал Кастанхозо, -- когда видишь, что дамба расползается во многих местах. Технологическая блокада была бы успешной, если бы проводилась решительно с самого начала и если бы тогда у нас был псевдогипнотический метод Сан-Реми. Но вы, синьор, увидите изменяющийся Кришнан. Возможно, это интереснее. -- Поэтому-то я и нахожусь здесь. До свидания, синьор. x x x Был праздник Анерика, и любящий веселье народ Занида отмечал это событие на пыльной равнине к западу от города. Поперек мелкой и мутной Эсквы был огорожен участок равнины более одного квадратного хода. В одном углу этого пространства молодые кришнанцы состязались в верховой езде на шомалах и эйпсах и в скачках на различных типах колесниц. В другом -- маршировали отряды копьеносцев под звуки труб и цимбал, а Рокир -- звезда Тау Кита -- ярко сверкал на их полированных шлемах. Кое-где бронированные рыцари пытались сбить друг друга с седел длинными острыми пиками, выбивая искры копытами своих лошадей. На поле для игры в минашт толпа кричала, когда команда Занида захватывала узорчатое полотно команды гостей из Луссара. Личный оркестр короля Кира играл на временном настиле, возвышавшемся среди океана лавочек, где можно было починить обувь и вычистить одежду, подстричь волосы и купить пищу, напитки, табак, ювелирные изделия, шляпы, одежду, мечи, инструмент и оборудование для стрельбы из лука, медные изделия, глиняные изделия, медикаменты (большей частью бесполезные), книги, картины, божков, амулеты, яды, семена, сосуды, светильники, ковры, мебель и множество других предметов. Жонглеры показывали свое искусство, акробаты проделывали упражнения, танцоры плясали, актеры расхаживали с напыщенным видом и какие-то люди передвигались на ходулях. Музыканты гремели, певцы пели, поэты выкрикивали свои творения, расказчики излагали очередную выдумку, фанатики разглагольствовали. Шуты выкрикивали свои шутки, колдуны заклинали злых духов огнем, матери с криками разыскивали своих детей. Среди собравшихся встречались не только кришнанцы, но и представители других миров. Два осирианца, похожие на маленьких двуногих динозавров с чешуйчатым туловищем, расписанных сложным узором, возбужденно бросались из стороны в сторону; три обросших мехом, с глазами-бусинками, тотианина, вполовину ниже ростом кришнанцев, обыгрывали туземцев в азартные игры дюжины планет; похожий на кентавра вишнуванин мрачно жевал зелень из большого кожаного мешка; была здесь и рассудительная супружеская пара ормаздиан, человекоподобных, но украшенных большим гребнем, их карминовая кожа была обнажена, если не считать сандалий и узкой накидки, свисавшей со спины; и, конечно, группа одетых в брюки земных туристов с женами и камерами в маленьких кожаных чехлах. Кое-где виднелись земляне, одетые в кришнанский наряд, то есть набедренную повязку от талии до колен типа духоти и туземную папку с каонцами, связанными неподобие тюрбана. Несколько десятилетий назад они замаскировались бы, покрасив волосы в сине-зеленый цвет, прикрепив большие остроконечные уши (искусственные) и приклеив ко лбу пару перьевых антенн, как имитацию органа обоняния кришнанцев. Эти органы напоминали вторые брови, начинавшиеся у внутреннего конца настоящих бровей. Какой-то землянин прогуливался вдоль настила с оркестром как будто без особой цели. На нем была кришнанская накидка, но слишком просторная для него, и полосатая рубашка или туника с аккуратно заштопанными дырами; обыкновенная кришнанская рапира свисала у него вдоль бедра. Он был довольно высок для землянина -- примерно среднего кришнанского роста, а кришнанцы, на земной взгляд, были высокой гуманоидной расой с оливково-зеленой кожей и плоским лицом, как у монголоидной расы на Земле. Этот человек, однако, принадлежал к белой расе, он явно был европейцем; его волосы, подстриженные в балхибском стиле, поседели на висках. В молодые дни он, несомненно, был красив со своим агрессивным орлиным носом; теперь же мешки под налитыми кровью глазами и сеть мелких красных сосудов на лице портили первоначальное впечатление. Если бы он никогда не принимал лонговита, при помощи которого земляне втрое увеличивали продолжительность их жизни, ему можно было бы дать около сорока лет. На самом деле ему было девяносто четыре года. Это был Энтони Феллон из Лондона. Короткое время он был королем острова Замба в кришнанском море Садабао. К несчастью, обладая излишним высокомерием, он напал на могучую империю Гозаштанд с отрядом наемников и двумя десятками пулеметов, провезенных контрабандой. Этот поступок навлек на него гнев Межпланетного Союза. МС объявил технологическую блокаду Кришнана, чтобы уберечь воинственных, но не имевших промышленности туземцев этой прекрасной планеты от овладения мощным разрушительным оружием, пока успехи культуры и цивилизации на планете не сделают этот процесс безопасным. Ясно, что в подобных обстоятельствах ввоз пулеметов был строжайше запрещен. В результате Феллон был свергнут с трона и заключен в Гозаштанде. Много лет он провел в заключении в состоянии каталептического транса, пока его вторая жена Джульнар, которую вынудили улететь на Землю, не вернулась на Кришнан и не добилась его освобождения. Феллон, освободившись, попытался вернуть свой трон, но потерпел неудачу, потерял Джульнар и теперь жил в Заниде, столице Балхиба. x x x Феллон прошел мимо здания префектуры, с центральной колонны которого черно-зеленый флаг Кира, доура Балхиба, слегка колеблемый ветром. Ниже был специальный флаг праздника с изображением шена, дракона экваториальных лесов Мутаабка, на котором, согласно легенде, полубог Анерик много тысячелетий назад, распространяя просвещение, въехал в Балхиб. Пройдя путаницу лавок, Феллон снова поравнялся с настилом, на котором оркестр играл марш, сочиненный триста лет назад земным композитором по имени Шуберт. Музыку Шуберта заглушал громкий голос с земным акцентом. Феллон взглянул туда и увидел землянина, говорившего с высокого ящика на ломаном балхибском: -- ... бойтесь гнева единого Бога! Ибо этот Бог ненавидит зло, особенно грех идолопоклонства, фривольности и нескромности, к которым так склонны вы все, балхибцы. Я должен спасти вас от этого гнева. Покайтесь, пока еще не поздно! Разрушьте храмы ваших лживых богов!.. Феллон слушал недолго. Говоривший был дородным человеком в черном земном костюме, его невыразительное лицо было искажено фанатизмом, длинные черные волосы выбивались из-под белоснежного тюрбана. Казалось, он особенно был разгневан женским национальным нарядом Балхиба, состоявшим из короткой плиссированной юбки и небольшого платка на плечах. Феллон узнал доктрину вселенских монотеистов, широко распространенной синкретической секты бразильского происхождения, появившейся на Земле после третьей мировой войны. А кришнанская аудитория больше забавлялась, чем слушала. Устав от посторений, Феллон более целеустремленно двинулся дальше. Его остановила триумфальная процессия с поля минашт. Болельщики несли на плечах капитана местной команды с рукой на перевязи. Когда дорога освободилась, Феллон прошел мимо тира, в котором кришнанцы всаживали в цель белые стрелы, и остановился перед палаткой с надписью по-балхибски: ТУРАНЖ, ЯСНОВИДЕЦ Астролог, гадальщик по стеклу, некромант, одомант. Вижу все, знаю все, говорю все. Предска- зываю будущее, обнаруживаю во- зможности, предотвращаю несча- стья, отыскиваю утерянное, по- могаю в сватовстве, разоблачаю врагов. Позвольте мне помочь вам! Феллон просунул голову в дверь палатки; внутренность ее была разделена на две части. В меньшей сидел на подушечке морщинистый кришнанец и курил длинную сигару. На беглом балхибском Феллон сказал: -- Привет, Квейс, старина! -- В Балхибе я Туранж, -- резко ответил кришнанец. -- Не забывайте этого, сэр! -- Значит, Туранж. Могу я войти, о ясновидец? Кришнанец стряхнул пепел с сигары. -- Конечно, можете, сын мой. Почему вы пришли ко мне? Феллон закрыл за собой дверь. -- Вы знаете, о прозорливый... Если вы укажете мне путь... Туранж, ворча что-то, встал и провел Феллона в большую часть палатки, где между подушками стоял стол. Каждый взял себе подушку, и Туранж (или Квейс из Бабаала, как он был известен в своем родном Кваасе) сказал: -- Ну, Энтони, дитя мое, что интересного у тебя? -- Вначале позволь взглянуть на деньги. -- Ты так же скупишься со своими новостями, как Дакхак с золотом. -- Квейс извлек шкатулку с монетами и со звоном поставил ее на стол. Он открыл крышку и достал с десяток десятикардовых монет. -- Продолжай. Феллон подумал, потом сказал: -- Кир глупеет. Он решил, что его оскорбляет борода посла республики Катай-Джогорай. В сравнении с бородами землян ее едва можно было заметить, но король приказал послу отрубить голову. Затруднительное положение, не правда ли? Особенно для бедного посла. Все, что мог сделать чабарианин, это побыстрее вытолкать посла и отправить его паковать вещи, в то же время уверял доура, что жертва уже обезглавлена. Квейс хихикнул: -- Я рад, что не служу министром у короля, более глупого чем Джедик, пытавшегося заарканить луну. Почему Кир так раздражается при виде бороды? _ О, разве ты не знаешь этой истории? У него самого была борода в 12 или 14 волосинок, а потом великий мастер порядка Микарданда отправил одного из своих рыцарей на поиски приключений точно с такой же бородой. Кир где-то увидел его и причинил множество неприятностей Микарданду; вынужден был вмешаться Джувиам и дать ему хороший урок. Кир всегда был эксцентричным, но теперь у него явно винтика в голове не хватает. Квейс протянул ему две золотые монетки. -- Одна за новость о сумасшествии Кира, другая -- за рассказ, откуда бы ты его ни взял. Камуран получит от него удовольствие. Но продолжай. Феллон вновь задумался: -- Существует заговор против Кира... -- Они всегда существуют. -- Похоже, что этот серьезный. Есть парень по имени Чиндор, Чиндор эр-Квинан. Он племянник одного из мятежных дворян, уничтоженных Киром, когда он отменил феодальные владения. Он собирается свергнуть с трона Кира, как он клянется, из благородных побуждений. -- Они всегда так клянутся, -- пробормотал Квейс. Феллон пожал плечами: -- Возможно, у него на самом деле бескорыстные мотивы, кто знает? Я знаю его как честного человека. Как бы то ни было, Чиндора поддерживает один из новых магнатов среднего класса Лийяра-медеплавильщик; и говорят, Чиндор обещал ему ввести протекционный тариф против медных изделий Мадхика в благодарность за поддержку. -- Это тоже земное усовершенствование, -- сказал Квейс. - Если так будет продолжаться и дальше, нарушится торговля по всей планете. Подробности известны? -- Никаких, кроме того, что я рассказал. Если ты оценишь эти сведения, я покопаюсь еще. Чем лучше оценишь, тем глубже покопаюсь. Квейс протянул еще одну монету. -- Копай, а потом мы оценим, сколько это стоит. Есть еще что-нибудь? -- Некоторое беспокойство вызывают земные миссионеры, космотеисты, монотеисты и другие. Местные знахари натравливают на них свою паству. Чабарианин старается защитить их, так как опасается Новоресифе. x x x Квейс улыбнулся. -- Чем больше таких беспокойств, тем для нас лучше. Что еще? Феллон протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами. Квейс сказал: -- Новости незначительные, я знаю их и сам, поэтому и маленькая плата. Он положил пятикардовую монету в ладонь. Феллон нахмурился. -- О мудрец, я знал бы гораздо больше, но моя маскировка несовершенна из-за отсутствия у тебя щедрости. Он спрятал монету и продолжал: -- Жрецы Бакха начинают новую кампанию против культа Ешта. Бакхиты обвиняют ештитов в человеческих жертвоприношениях и тому подобных мерзостях. Обвиняют их также в том, что они, как представители государственной религии, не смогли искоренить культ бога тьмы. Они надеются застать Кира в одном из припадков сумасшествия и заставить его разорвать договор, заключенный его дядей Биладом, по которому Сафк отдается оштитам в вечное пользование. -- Гм, -- сказал Квейс, протягивая еще одну десятикардовую монету. -- Еще что? -- Не сейчас. -- Кто построил Сафк? Феллон изобразил кришнанский эквивалент пожатия плечами: -- Бог его знает! Возможно, в библиотеке можно откопать что-нибудь об этом. -- Ты бывал в этом сооружении? -- Ты считаешь меня дураком? Каждый, кто хочет сохранить свою голову, не сунет ее туда, если он не провозглашен оштитом. -- До нас дошли слухи, что в этом Сафке творятся странные вещи, -- сказал Квейс. -- Ты считаешь, что оштисты делают то, в чем их обвиняют бакхиты? -- Нет, это слухи не о религиозных делах. Я не знаю, что делают оштиты. Но говорят, что в этом зловещем сооружении разрабатываются планы, как погубить империю Кваас. Феллон вновь пожал плечами, слушая. -- Попытай счастья. Правдивое и подробное сообщение о том, что происходит в Сафке, стоит тысячу кардов. И не говори мне, что не возьмешься за это. За золото ты сделаешь все, что угодно. -- Не возьмусь даже за миллион кардов, -- сказал Феллон. -- Клянусь зелеными глазами Хои, ты возьмешься! Камуран настаивает. Феллон подумал, что бы он мог сделать с золотом могучего Камурана из Квааса. -- Послушай, -- уговаривал его Квейс. -- За это золото ты купишь достаточно лезвий, чтобы вернуть себе трон Замбы. Разве не к этому ты стремишься? -- Не только к этому. Разложившемуся полностью трупу все равно, на троне он или нет. -- Но разве не этой цели добиваешься ты много лет, как Кварар, совершивший свои девять подвигов? -- Да, но годы сделали меня предусмотрительным. Я не стану даже обещать обсуждать это предприятие, пока не буду знать заранее, что встречу в этом строении, -- я имею в виду план всего здания, а также расписание всей его деятельности. -- Если бы у меня было все это, мне не нужно было бы нанимать землянина, чтобы он совал свой нос в чужие дела, - Квейс в раздражении плюнул на пол. -- Ты упускаешь прекрасную возможность. Вы, земляне, иногда сбиваете меня с толку. Может, я дополняю предложение... -- К Хишкаку это предложение! -- выпалил Феллон, вставая. - Где я найду тебя в следующий раз? -- Я буду в Заниде еще день или два. Ты сможешь увидеть меня на постоялом дворе Ташин. -- Где останавливаются игроки и шуты? -- Ну, разве я не играю роль одного из них? -- Вы играете ее весьма натурально, маэстро! -- Гм, однако никто не знает, кто я на самом деле, поэтому попридержи свой ядовитый язык. Прощай! Феллон попрощался и вышел на яркий свет Рокира. В уме он взвешивал результаты: 45 кардов -- достаточно, чтобы он и Гази прродержались некоторое время. Но совсем мало для того, чтобы начинать возвращение трона. Феллон хорошо знал свои слабости; даже если бы он получил большую прибыль, как и надеялся, он должен был бы побыстрее нанять воинов и с их помощью вернуть себе трон, иначе деньги пробежали бы у него сквозь пальцы, как вода. Ему хотелось получить тысячу кардов, о которой говорил Квейс, но просить его пробраться в Сафк -- это уж слишком. Многие пытались сделать это, а конец был один и тот же. Он остановился возле одной лавки и купил бутылку квада, самого крепкого кришнанского напитка, напоминавшего по вкусу разведенную водку. Как и большинство землян из Кришнана, он предпочитал этот напиток всем остальным; вкус мало интересовал его. Он хотел напиться, чтобы забыть свои неприятности. -- О, Феллон! -- произнес резкий, язвительный голос. Феллон обернулся. Его первое опасение оправдывалось. Рядом с ним стоял другой землянин: высокий, стройный, чернокожий, с курчавыми волосами. Помимо балхибской накидки на нем был новый земной костюм. Со своим резким голосом, четкими жестами и живыми манерами он составлял полную противоположность Феллону. У него был вид человека, уверенного в себе и сознающего свое превосходство над остальными. Это был Перси Мжипа, консул Земной Федерации в Заниде. Лицо Феллона приняло уклончиво -бессодержательное выражение. По некоторым причинам он не любил Перси Мжипу и не мог заставить себя лицемерно улыбаться консулу. Он просто сказал: -- Хэлло, мистер Мжипа! -- Чем вы заняты сегодня? -- спросил Мжипа на беглом английском, но с акцентом, шедшим из его родного языка банту. -- Ем лотос, старина, всего лишь ем лотос. -- Не согласитесь ли вы пройти со мной в префектуру? Я хотел бы познакомить вас с одним человеком. Озадаченный Феллон последовал за Мжипой. Он хорошо знал, что не относится к числу тех людей, которых Мжипа мог бы продемонстрировать заезжему значительному лицу, как пример землянина, приносящего добро Кришнану. Они миновали тренировочную площадку, где маршировали отряды гражданской гвардии Занида: взводы копьеносцев и алебардщиков. Их строевая выправка была несовершенной, и им недоставало глянца профессионалов Кира, но они выглядели внушительно в своих алых туниках под кольчугами. Мжипа взглянул на Феллона. -- Я думал, вы тоже в гвардии. -- Верно. Сегодня вечером патрулирую. Кошачьей походкой... -- Тогда почему вы не на параде? Феллон улыбнулся: -- Я в отряде, где половина гвардейцев -- не кришнанцы. Можете себе представить землянина, кришнанца, осирианца и тотианина, шагающих на параде в одном строю? -- Зрелище пугающее. Что-то вроде делириум тременс или ужасов ТВ. -- А как насчет восьминогого осидианина? -- Думаю, ему можно было бы поручить нести флажок, -- сказал Мжипа, и они прошли мимо. Теперь они поравнялись с земным миссионером, все еще говорившим. -- Кто это? -- спросил Феллон. -- Мне кажется, он ненавидит все. -- Его зовут Вагнер, Уилком Вагнер. Американец, вселенский монотеист. -- Вклад Америки в межпланетные недоразумения, не так ли? -- Можно сказать и так. Самое странное, что он известный авантюрист. Его настоящее имя Даниэль Вагнер; под прозвищем Унылый Дэн он известен на многих планетах как отъявленный мошенник. -- Что же с ним случилось? Бросил свое занятие? -- Да, решил замолить свои грехи, сидя в тюрьме Новоресифе. Когда он вышел оттуда, вселенские монотеисты нуждались в миссионерах на Западе. Вот они и послали его. Но сейчас он еще большая помеха, чем раньше. Тень беспокойства промелькнула на темном лице Мжипы: -- Эти парни доставляют мне дольшую головную боль, чем такие обманщики, как вы. -- Обманщики? Дорогой Перси, вы удивляете меня, больше того, вы меня обижаете. Никогда в жизни я... -- Идемте, идемте! Я знаю о вас все. Или точнее, -- поправил пунктуально Мжипа, -- гораздо больше, чем вы думаете. Они подошли к большой, увенчанной флагом палатке. Африканец ответил на приветствия алебардистов, охранявших вход в павильон, и вошел. Феллон следовал за ним по путанице коридоров в комнату, отведенную для консула на время праздника. Здесь стоял плотный, почти квадратный морщинистый человек с щетинистыми, коротко подстриженными волосами, вздернутым носом, широкими скулами, невинными голубыми глазами и белыми усами в эспаньолке. Он был тщательно одет как землянин-турист. Когда они вошли, этот человек встал и вынул изо рта трубку. -- Доктор Фредро, -- сказал Мжипа, -- вот этот человек. Его зовут Энтони Феллон... -- Спасибо, -- пробормотал Фредро, слегка наклонил голову и полузакрыл глаза, как от яркого света. Мжипа продолжал: -- Доктор Фредро прибыл для археологических исследований. Он самый неутомимый из туристов, каких мне приходилось встречать. Фредро сделал протестующий жест, сказав на английском со славянским акцентом: -- Мистер Мжипа прувеличивает, мистер Феллон. Я нахожу Кришнан интересной планетой, только и всего. Поэтому я и хочу использовать удобный момент. -- Он меня загонял, -- вздохнул Мжипа. -- О, это преувеличение, -- сказал Фредро. -- Мне нравится изучать язык тех стран, которые я посещаю, и смешиваться с туземцами. Сейчас я изучаю язык. Что же касается туземцев... О, мистер, Феллон, не знаете ли вы балхибских философов в Заниде? Мистер Мжипа знакомил меня с солдатами, дворянами, купцами, рабочими, но не с интеллигентами. -- Боюсь, что нет, сказал Феллон. -- Кришнанцы не особенно интересуются вопросами разума, особенно балхибцы, которые считают себя практичной расой. Единственный же философ, которого я знал, был Сайниан бад-Сабзован при дворе доура Гозаштанда. И я никогда не понимал его. -- А где сейчас этот философ? Феллон пожал плечами. -- Там, где прошлогодний снег. Мжипа сказал: -- Ну что ж, я уверен, что вы сумеете показать доктору Фредро множество интересных вещей. Его особенно интересует одна достопримечательность, которую не посещают обычные туристы. -- Что же это? -- спросил Феллон. -- Если вы имеете в виду усадьбу мадам Фаруди в Изенду... -- Нет, нет, ничего подобного. Он хочет, чтобы вы проводили его в Сафк. Глава 2 Феллон удивленно взглянул, потом воскликнул: -- Что?! -Я сказал, -- повторил Мжипа, -- что доктор Фредро хочет, чтобы вы провели его в Сафк. Вы, конечно, знаете, что это такое? -- Конечно. Но что, во имя Вакха, хочет он там делать? -- Если... если позволите объяснить, -- заявил Фредро, -- я археолог. -- Один из тех парней, что откапывают куски разбитой масленицы и восстанавливают по ним историю империи Калвм? Продолжайте, я понимаю. Посетитель несколько раз развел руками, казалось, он с трудом подбирал слова: -- Послушайте, мистер Феллон. Представьте себе это отчетливо. Вы знаете, что на Кришнане ведется большой эксперимент. -- Ну и что? -- Межпланетный Совет своей технологической блокадой пытается защитить население этой планеты от слишком быстрых культурных изменений. Конечно, полностью это не удается. Некоторые земные изобретения и... гм... обычаи просочились до того, как был изобретен псевдогипноз, а другие -- например, печатные машины -- разрешается ввозить. Итак, сегодня мы видим... как бы это сказать... мы являемся свидетелями постепенного разрушения туземной культуры под культурным воздействием Земли. Чрезвычайно важно, чтобы вся информация о туземной культуре и истории была собрана поскорее, пока этот процесс не завершился. -- Почему? -- Потому что первым следствием подобных культурных сдвигов является пренебрежение прошлым, отсутствие почтительного, благоговейного отношения к национальным традициям, истории, памятникам, реликвиям -- и всему в этом роде. И, наоборот, появляется преклонение перед явлениями, характеризующими... гм... хорошо развитую индустриально-научную культуру. Феллон начал нетерпеливо ерзать. Из-за многосложных абстракций и заметного акцента он не был уверен, что понимает хотя бы половину из сказанного Фредро. Фредро продолжал: -- Например, в XIX столетии в Египте собирались разрушить великую пирамиду Хуфу и ее камни использовать для воздвижения промышленных зданий какого-то европейского типа. -- Да, да, да, но какое это имеет отношение к нашей попытке сунуть голову в петлю? Я знаю, что существует культ, ссылающийся на размеры и устройство этого сооружения... Как их называют, Перси? -- Неофилософское общество, -- сказал Мжипа, -- или, как называет себя его кришнанская ветвь, Межраф Джанджира. -- Что это? спросил Фредро. -- О, они верят, что на каждой планете есть свой памятник - типа египетских пирамид, о которых вы упомянули, или башни Богов на Ормазде; по его размерам и устройству предсказать будущее планеты. Они считают, что эти сооружения построены могущественной космической расой задолго до начала письменной истории. Эта раса знала будущее, так как умела путешествовать во времени. Естественно, что они признали таким сооружением на Кришнане Сафк. Феллон сказал: -- Я не ученый, доктор Фредро, но мне все же не верится, чтобы вы серьезно воспринимали эти рассказы. Должен сказать, вы не выглядите чокнутым, хотя бы внешне. -- Конечно, нет, -- сказал Фредро. -- Тогда почему вам так хочется попасть внутрь? Вы там ничего не найдете, кроме нескольких каменных коридоров и помещений, приспособленных для ештитских обрядов... -- Видите ли, мистер Феллон, -- сказал ему Фредро, -- ни один землянин не бывал там, а такое посещение могло бы во многом прояснить калвмский и докалвмский периоды кришнанской истории. Если мы сейчас в нем не побываем, потом балхибцы, вероятно, разрушат его вместе со всей своей культурой. -- Прекрасно, старина. Не то, чтобы я заинтересовался этими древностями, но я вас понимаю. Вам должно быть очень интересно. -- Благодарю вас, -- сказал Фредро. -- Но если вы хотите рисковать головой, делайте это без меня. -- Но, мистер Феллон... -- Не интересуюсь. Решительно, окончательно, абсолютно. -- Но ваша помощь будет оплачена. Мне выделили небольшой фонд для оплаты услуг туземных помощников... -- Вы забываете, -- резко прервал его Мжипа, -- что мистер Феллон, несмотря на его образ жизни, не кришнанец. -- Оставьте, -- сказал Феллон, -- я не обижаюсь. Я не разделяю предубеждений Перси по поводу кришнанцев. -- У меня нет предубеждений, -- возразил Мжипа. -- Некоторые из моих лучших друзей -- кришнанцы. Но другой народ -- это другой народ, и это всегда нужно иметь в виду. -- То есть они хороши, пока знают свое место, -- сказал Феллон, зло улыбаясь. -- Я не стал бы это так выражать, но вот суть примерно такова. -- Да? -- Да. Различные расы одного вида могут не различаться в умственном развитии, как на Земле, например. Но разные виды, жители разных планет -- это совсем другое дело. -- Но мы говорим о кришнанцах, -- сказал Фредро. -- А психологические тесты не показывают разницы в среднем интеллектуальном уровне. -- Вы можете доверять своим тестам, -- заявил Мжипа, -- а я знаю этих нищих лично уже много лет, и вы не сможете доказать, что они проявляют земную изобретательность и оригинальность. Феллон сказал: -- А как насчет сделанных ими изобретений? Они, например, самостоятельно изобрели фотоаппарат. Вы сумели бы, Перси? Мжипа сделал нетерпеливый жест: -- Скопировали с земных экземпляров. Прорыв блокады. -- Нет, -- сказал Фредро, -- дело в другом. Кришнанский фотоаппарат -- это случай... гм... стимулированного изобретения. -- Что? -- спросил Мжипа. -- Стимулированное изобретение -- термин, изобретенный американским антропологом Кребером около двухсот лет назад. -- Что он означает? -- спросил Мжипа. -- Когда туземцы узнают о существовании какого-нибудь аппарата и, не видя его, создают свой вариант. Некоторые примитивные земные племена несколько столетий назад таким образом изобрели письменность. Но это требует большой изобретательности. Мжипа настаивал: -- Все равно они отличны от землян по темпераменту и по другим признакам. -- Откуда вы об этом узнали? -- спросил его Фредро. -- Тут было несколько психологов, и они подвергли многих кришнанцев тестам и установили, что у них совершенно не встречаются некоторые земные душевные болезни, например, паранойя... Феллон прервал его: -- Разве у этого типа Кира не паранойя? Мжипа пожал плечами: -- Тут я не специалист. Но то, что этот парень вытворяет, действительно указывает на стойкую тенденцию к садизму. Фредро настаивал: -- Тем не менее, я не могу с вами согласиться. Я никогда не был здесь раньше, но много изучал кришнанское искусство и ремесло на Земле; они свидетельствуют о необходимости высокоразвитого творческого воображения: скульптура, поэзия, а также... Феллон, сдерживая зевок, прервал его: -- Может, отложите спор, пока я не уйду? Я не понял и половины из того, о чем вы говорили... Кстати, а сколько бы вы заплатили? -- спросил он больше из любопытства, чем желая серьезно обдумать предложение. -- Два с половиной карда в день, -- ответил Фредро. Это была высокая оплата, а общая сумма, как подсчитал Феллон, составила бы около тысячи. "Жаль, доктор Фредро, но ничего не выйдет". -- Возможно, я мог бы... я могу несколько увеличить сумму... -- Нет, сэр! Даже если увеличите в десять раз. Люди уже пытались туда пробраться, и это всегда кончалось плохо. -- Что ж, -- сказал Мжипа, -- плохой конец вам и так предназначен, раньше или позже. -- Я предпочитаю, чтобы он натсупил позже, а не раньше. Как вы знаете, джентльмены, я не упускаю шансов, но это не шанс -- это верная гибель. -- Послушайте, -- сказал Мжипа. -- Я обещал доктору Фредро помощь. Вы мне кое-чем обязаны, и я чрезвычайно хочу, чтобы вы взялись за эту работу. Феллон бросил резкий взгляд на консула. -- Почему чрезвычайно? Мжипа ответил: -- Доктор Фредро, вы простите нас, если мы удалимися на несколько минут. Подождите меня здесь. Идемте, Феллон. -- Спасибо, -- ответил Фредро. Феллон, нахмурившись, вышел вслед за Мжипой. Когда они нашли укромное место, где никого поблизости не было, Мжипа тихо сказал: -- История такова. Трое землян исчезли в последние три года, и я не нашел и следа их. А они не из тех людей, что попадают в дурную компанию, где им могут перерезать глотку. -- Ну и что? -- сказал Феллон. -- Если они пытались пробраться в Сафк, это только доказывает мою правоту. -- У меня нет причин считать, что они пытались попасть в Сафк, но их могли привести туда насильно. В любом случае я пренебрег бы своими обязанностями, если бы, столкнувшись с этой загадкой, не приложил всех усилий для ее разрешения. Феллон покачал головой. -- Если вас интересует это чудовище, отправляйтесь сами... -- Я так бы и поступил, если бы не цвет моей кожи. Его замаскировать невозможно, -- Мжипа схватил Феллона за руку. - Итак, мой дорогой Феллон, не говорите, что вы не возьметесь за это. -- А зачем? Быть четвертым в партии бриджа с этими исчезнувшими? -- Нет, узнать, что произошло. Ради бога, неужели вы оставите землян во власти этих дикарей? -- Это зависит от того, какие именно земляне. -- Но ведь они принадлежат к нашему же виду... -- Я склонен судить о людях по их личным качествам, - сказал Феллон, -- независимо от того, руки у них, хоботы или щупальца. И, думаю, что это более цивилизованный взгляд на подобное, чем ваш. -- Ну, что ж, вероятно, не стоит больше говорить о патриотизме, но когда вы в следующий раз явитесь за очередной дозой лонговита, не удивляйтесь, если не застанете меня. -- Я могу купить лонговит на черном рынке. Мжипа тяжело посмотрел на Феллона: -- Как вы думаете, долго ли вам придется употреблять ваш лонговит, если я расскажу Чабарианину о вашем шпионаже в пользу Камурана из Квааса? -- О моем шпи... я не понимаю, о чем вы говорите, -- ответил Феллон, всем существом чувствуя, как ледяной холод пополз по его спине. -- О, вы понимаете. И не думайте, что я не расскажу ему. -- Так... и как насчет ваших благородных разговоров о предательстве землянина перед кришнанцами? -- Мне это не нравится, но вы не оставляете мне другого выхода. Вы сами по себе не слишком большая ценность для человеческой расы, вы и так роняете наш авторитет в глазах туземцев. -- Почему же вы беспокоитесь обо мне? -- Потому что при всех ваших недостатках вы единственный человек, способный выполнить эту работу, и я, не колеблясь, заставлю вас сделать это. -- Но я не смогу это сделать без маскировки. -- Я снабжу вас всем необходимым. А теперь я возвращаюсь в павильон либо сообщить Фредро о вашем согласии, либо рассказать министру Кира о ваших встречах с этой змеей Квейсом из Бабаала. Что я должен сказать? Феллон взглянул на консула своими налитыми кровью глазами. -- Можете ли вы снабдить меня какой-нибудь добавочной информацией? Я имею в виду план помещения, например, или описание обрядов ештитов. -- Нет. Кажется, неофилософы знают, или думают, что знают кое-что о внутренностях здания, но я не знаю ни одного члена этого культа в Балхибе. Вам придется раскапывать это самому. Феллон с минуту помолчал. Затем, видя, что Мжипа вновь собирается говорить, сказал: -- О, дьявол! Вы победили, будьте же вы прокляты! Давайте кое-что выясним. Кто же эти трое исчезнувших землян? -- Во-первых, это был Лаврентий Боткин, автор научно-популярных книг. Он отправился вечером на городскую стену и не вернулся. -- Я читал что-то об этом в "Рашме". Ну, продолжайте. -- Во-вторых, Кандидо Соарес, инженер-бразилец; и наконец, Адам Дели, американец, управляющий фабрикой. -- Предполагаете ли вы что-нибудь о причинах их исчезновения? -- спросил Феллон. -- Они все -- люди, имеющие отношение к технике. -- Может, кто-нибудь с их помощью пытается создать современное оружие? Такие же попытки уже были, вы знаете. -- Я думал об этом. Я помню, например, -- сказал Мжипа, - что вы сами предпринимамли такую попытку. -- Ну, Перси, кто старое помянет, тому глаз вон. Мжипа продолжал: -- Но это было до того, как был введен псевдогипноз. Если бы это происходило несколькими десятилетиями раньше... Во всяком случае, эти люди не выдадут никаких знаний -- даже под пыткой -- так же, как вы и я. Туземцы знают об этом. Однако, когда мы найдем этих людей, мы узнаем и причину их похищения. Глава 3 Долгий кришнанский день умирал. Когда Энтони Феллон открыл собственную дверь, его движения стали осторожными. Он тайком проскользнул внутрь, снял свой пояс с рапирой и повесил его на вешалку. Он постоял, прислушиваясь, затем на цыпочках прошел в комнату. Достал с полки два маленьких кубка из натурального хрусталя, изготовленных умелыми руками ремесленников Маджбура. Они были единственной ценной вещью в этой убогой маленькой комнате. Феллон приобрел их в один из удачных периодов своей жизни. Феллон откупорил бутылку (кришнанцы еще не знали навинчивающихся крышек) и сделал два глотка квада. При звуках льющейся жидкости женский голос на кухне произнес: -- Энтон? -- Это я, дорогая, -- сказал Феллон на балхибском. -- Твой герой вернулся домой... -- Да уж герой! Я надеюсь, ты насладился праздником. Клянусь Апериком-просветителем, я стала бы рабыней за все эти развлечения. -- Ну, Гази, любовь моя, придет время, и я скажу тебе... -- Ты скажешь? Но должна лия верить тому всякому вздору? Ты считаешь меня совсем глупой. Не понимаю, почему я согласилась признать тебя своим джагайном? Вынужденный защищаться, Феллон выпалил: -- Потому что у тебя нет братьев, женщина, и дома тоже не было. Перстань кричать и давай выпьем. Я кое-что хочу показать тебе. -- Ты зафт! -- начала женщина яростно, но потом, когда смысл его слов дошел до нее, сказала: -- О, в таком случае, я иду немедленно. Занавеска кухни отдернулась, и вошла джагайни Феллона. Это была высокая, хорошо сложенная кришнанка, привлекательная по меркам Кришнана. Ее отношения с Феллоном были чем-то средним между экономкой и женой. Балхибцы не признавали брака, считая его неприемлемым для такой воинственной расы, какой они были несколькими столетиями раньше. Женщина жила с одним из своих братьев, и ее через определенные промежутки времени посещал джагайн -- возлюбленный. Их отношения были временными и могли прекратиться по желанию любого из них. Брат обычно воспитывал и детей сестры. Поэтому хотя у остальных народов планеты ребенок наследовал имя отца, у балхибцев он назывался по имени дяди с материнской стороны, который воспитывал его. Полное имя Гази было Гази эр-Доукх, то есть Гази, племянница Доукха. Женщина, которая, подобно Гази, действительно жила со своим джагайном, считалась несчастной и деклассированной. Феллон, глядя на Гази, размышлял, прав ли он был, выбрав Кришнан полем своей внеземной деятельности. Не убраться ли и ему отсюда? Она его не задержит. Впрочем, она хорошо готовит, она вообще нравилась ему... Феллон протянул ей один из кубков. Она взяла его, сказав: -- Спасибо, но ты истратил на это наши последние деньги. Феллон снял с пояса, висевшего на вешалке, кошелек и набрал полную горсть золотых монет, полученных им от Квейса. Гази удивленно раскрыла глаза; рука ее потянулась к монетам. Феллон, смеясь, уложил монеты обратно, потом протянул ей две десятикардовые монеты. -- Этого хватит на ближайшее время, -- сказал он. -- Понадобится еще, скажешь. -- Бакхан, -- пробормотала она, садясь в кресло и прихлебывая квад. -- Поскольку я знаю тебя, я не спрашиваю, откуда эти деньги. -- Ты права, -- весело ответил он. -- Я ни с кем не обсуждаю свои дела. Именно поэтому я до сих пор жив еще. -- Ручаюсь, что это подлые и низкие дела. -- Они нас кормят. Что на обед? -- Котлеты из унха с бадром, а на десерт тунест. Твои таинственные дела на сегодня кончены? -- Думаю, да, -- ответил он осторожно. -- Что же мешает тебе пойти со мной на праздник? Будет фейерверк и шуточная битва. -- Очень жаль, дорогая, но ты забыла: я сегодня вечером дежурю. -- Всегда что-нибудь! -- она уныло посмотрела на свой кубок. -- Что я сделала такого, что боги держат меня в таком положении? -- Выпей еще, и тебе станет легче. Когда-нибудь, когда я верну свой трон... -- Долго ли я буду слышать эту песню? -- ...когда я верну свой трон, будет достаточно веселья и игр. А пока -- вначале дела, потом удовольствия. x x x Третья секция района Джуру гражданской гвардии Занида уже строилась, когда Феллон появился на учебном манеже. Он схватил со стойки алебарду и занял свое место. Как объяснил Феллон во время праздника Мжипе, было нецелесообразно выставлять гражданскую гвардию Джуру на парад. Район Джуру был большей частью населен некришнанцами, и в гражданской гвардии собрались представители многих миров с разумными обитателями. Кроме кришнанцев, здесь было несколько землян: Уимс, Кисари, Нунец, Рамананд и другие. Было также двенадцать осириан и тринадцать тотиан. Был и торианин ( не путать с тотианином) -- что-то вроде страуса с руками, развившимися из крыльев. В отряде состоял и исидианин -- кошмарная восьминогая комбинация слона и таксы. И другие различные формы и различного происхождения. Перед линией гвардии стоял Кордак эр-Джилан, хорошо сложенный капитан регулярной армии Балхиба, хмурившийся под гребнем, торчавшим у него на шлеме. Феллон знал, почему хмурится Кордак. Капитан был добросовестным солдатом и хотел бы превратить гражданскую гвардию в точный и единый, подобный машине, военный организм. Но какого единства можно было ожидать от столь разнородного состава? Бесполезно было даже пытаться заставить их приобрести мундиры: тотиане, надев одежду поверх своей шерсти, тут же задохнулись бы, и ни один портной в Балхибе не взялся бы шить костюм для исидианина. -- Жуго-й! -- крикнул капитан Кордак, и неровная линия проявила некоторое внимание. Капитан объявил: -- В следующий пятый день состоится тренировочный бой для всех моих героев на западной равнине через час после того, как алые лучи Рокира упадут на нее. Следует захватить с собой... Капитан Кордак, подобно другим кришнанцам, любил украшать свою речь; даже простые предложения звучали с напыщенной высокопарностью. На этот раз, однако, он был прерван громким возгласом неодобрения своей секции. -- Почему, во имя Хишкака, вы, заржавленные лезвия, воете и скрипите, как старое дерево в бурю? -- воскликнул капитан. - Можно подумать по вашему вытью, что вас посылают потрошить ?ена при помощи метлы? -- Тренировочный бой! -- простонал Чаванч, толстый содержатель таверны с улицы Шимад и командир отделения секции. -Зачем нам это? Мы знаем, что один верховой джунга может засыпать весь отряд стрелами, как Кварар зосыпал войско Джупулана. Зачем эта глупая игра в солдатиков? Джунгами балхибцы называли жителей западных степей -- воинственных обитателей Квааса, Джаукии или Джерамиса. Кордак сказал: -- Стыдно, мастер Сванч. Как может представитель нашего мужественного народа так говорить трусливо. Есть чрезвычайный приказ министра, чтобы все отряды гражданской гвардии приняли участие волей-неволей. -- Я отказываюсь, -- пробормотал Сванч. -- Отказы не принимаются, -- Кордак понизил голос. -- Между нами, до моих ушей донесся слух: положение на западе опасное и угрожающее. Камуран из Квааса -- пусть Ешт уничтожит его уши - созвал племенные войска и ходит с ними взад и вперед вдоль границ своих огромных владений. Он произнес "Кваас" как "Квасф", так как в балхибском языке нет дентальных согласных. -- Он не может напасть на нас! -- сказал Саванч. -- Мы ничем не спровоцировали его, он же поклялся не нарушать договора, заключенного после битвы при Таджроше. Кордак преувеличенно вздохнул: -- Итак, старая бочка сала, вы считаете, что джунги из Квааса, Сурии, Джаукии стали соблюдать договоры? И мне больше нечего делать сегодня вечером, как спорить с вами? Во всяком случае, таков приказ. Теперь отправляйтесь в обход, и пусть запах винных магазинов не отвратит вас от выполнения ваших обязанностей. Следите, не выходит ли кто ночью из домов горожан. Это могут быть воры. В таких обстоятельствах, когда готовится горячая схватка, цена на металл увеличивается и появляется множество воров. Мастер Энтон, ваш маршрут включает район улицы Джафал, окружает Сафк, возвращаетесь вы по улице Барфур. Будьте особо бдительны на аллеях вблизи фонтана Кварара. За последние десять ночей там было три случая грабежа и одно убийство: черный позор для нашей бдительной гвардии... Мастер Мокху, ваш маршрут... Когда каждое отделение получило свой маршрут, они отправились в ночь с алебардами, возвышавшимися под разными углами над телами, закутанными от ночного холода в верхние туники. Хотя времена года выражены на Кришнане менее резко, чем на Земле, суточный перепад температур значителен, особенно в степных районах, где был расположен и Занид. Отделение Феллона, кроме него, включало еще троих: двух кришнанцев и осирианина. Обычно некришнанец не назначался командиром, но у многоэтнического района Джуру были свои правила. Задание патрулировать район, в котором находился Сафк, вполне устраивало Феллона. Отделение направилось к улице Джафал и затем двинулось по этой главной улице города, разделившись по двое и внимательно вглядываясь в двери в поисках следов кражи со взломом или других происшествий. Тусклый свет двух из трех спутников Кришнана, Каррима и Голназа, смешиваясь с отблесками пламени железных светильников, установленных на перекрестках, давал вполне приличное освещение. Однажды отделение прошло мимо повозки, заправленной одним шейханом: эта повозка по ночам развозила топливо для светильников. Феллон слышал, что проект замены этих светильников более эффективными битумными лампами был отвергнут из-за происков магнатов, продававших Заниду топливо. Время от времени Феллон и его "люди" останавливались, когда их внимание привлекали звуки, доносившиеся из домов. Но в этот вечер ничего незаконного не происходило. Один раз шум объяснился ссорой женщины со своим джагайном; другой случай объяснялся криками пьяной компании. На своем восточном конце, перед тем, как перейти в площадь Кварара, улица Джафал изгибается. Приблизившись к этому изгибу, Феллон услышал какой-то шум, доносящийся с площади. Отделение двинулось быстрей и, выйдя за угол, обнаружило у фонтана Кварара толпу кришнанцев. Площадь Кварара (или Гарара, если использовать балхибскую форму этого названия) была не квадратной, а продолговатым, неправильной формы, многоугольником. В одном конце его находился фонтан Кварара, в середине которого возвышалась над толпой статуя этого туземного Геркулеса. Скульптор изобразил Кварара верхом на чудовище. Одной рукой герой сражался с еще одним из чудищ, а другой прижимал к себе одну из своих многочисленных возлюбленных. На другом конце площади громоздилась могила короля Балада, увенчанная статуей этого великого короля, сидевшего в глубокой задумчивости. Из толпы слышался звон стали, а свет лун отражался в лезвиях, поднятых над головами. Феллон различал отдельные крики: -- Бей грязного ештита! -- Берегись, он нападает! -- В сторону, в сторону! -- Пошли! -- скомандовал Феллон, и четверо гврадейцев с алебардами наготове бросились вперед. -- Стража! -- крикнул кто-то. С удивительной быстротой толпа рассеялась, любители дуэлей разбегались в разные стороны, исчезая в прилегающих улицах и аллеях. -- Задержите нескольких свидетелей! -- выкрикнул Феллон и побежал к центру беспокойства. Когда толпа расступилась, он увидел только двоих кришнанцев, сражавшихся мечами у фонтана. Углом глаза Феллон заметил, что Квон, один из его кришнанцев, поймал крюком алебарды и тащил к себе сопротивляющуюся жертву. Тогда Феллон обратил все свое внимание на сражающихся. Но, прежде чем он подошел, один из дуэлянтов, удивленный их вмешательством, оглянулся, отведя взгляд от своего противника. Тот немедленно воспользовался и нанес сильный удар по мечу своего соперника, и меч покатился по булыжнику мостовой. Затем второй боец прыгнул вперед и ударил мечом своего противника по голове. "Пожалуй, череп треснет", -- подумал Феллон. Кришнанец, получивший удар, упал на мостовую. Его убийца наклонился, чтобы добить жертву. Но смертельный удар не был нанесен -- помешал Феллон. С криком ярости дуэлянт повернулся к Феллону. Феллон вынужден был отступать и защищаться, но в это время Кисаса, гвардеец-осирианин, обхватил дуэлянта вокруг талии своими чешуйчатыми руками и швырнул его в фонтан. Плюх! Тут появился и Квон, таща свидетеля цепью, которую он обернул вокруг его шеи. Когда разъяренный дуэлянт, подобно морскому богу, появился из воды фонтана, Кисаса вновь охватил его, вытащил из воды и тряс до тех пор, пока ярость того не уменьшилась. -- Он пьян, -- свистящим голосом сказал осирианин. В этот момент появился второй кришнанский гвардеец, запыхавшись и стаскивая с крюка своей алебарды куртку: -- Мой сбежал. Феллон наклонился к лежащему на булыжниках кришнанцу, но тот вдруг застонал и сел, ощупывая рукой окровавленную голову. Осмотр показал, что концы его тюрбана смягчили удар и уменьшили его силу. Феллон помог раненому кришнанцу встать на ноги, сказав: -- Этот тоже пьян. Что говорит свидетель? -- Я все видел, -- закричал свидетель. -- И почему вы схватили меня? Я пошел бы добровольно. Я всегда на стороне закона. -- Я знаю, -- сказал Феллон. -- Когда вы бежали от нас, это был всего лишь обман зрения. Рассказывайте! -- Тот, что с разрубленной головой, сэр, ештит, а второй - приверженец нового культа, называемого кришнанской наукой. Они начали спорить в таверне Разджуна; научник утверждал, что зла вообще не существует, поэтому не нужны ни Сафк, ни храмы Ешта, ни вообще культ Ешта. Ну, ештит оскорбился и вызвал его... -- Он лжет! -- закричал ештит. -- Я не делал вызова и лишь защищался от подлого нападения этого труса... "Этот трус", очистив от воды дыхательное горло, закричал: -- Сам лжешь! Кто выплеснул мне в лицо стакан вина? Разве это не вызов?.. -- Это было лишь вежливое доказательство моей правоты, ты, сын Мянды Отвратительного! -- Ештит, покрытый засыхающей кровью, взглянул на Феллона и обратил свой гнев против землянина. -- Существо с Земли отдает приказы балхибцу в его собственной же столице! Почему вы не убираетесь на свою планету? Почему развращаете веру наших предков своими губительными ересями? Феллон спросил у гвардейцев: -- Вы сумеете втроем отвести этого богослова и его противника в Дом Правосудия? -- Конечно, -- сказал кришнанский гвардеец. -- Тогда отправляйтесь. Я встречу вас на учебном манеже, когда начнется второй обход. -- Почему вы уводите меня? -- завопил свидетель. -- Я скромный законопослушный горожанин. Меня можно вызвать в любое время. -- Если ваша личность будет установлена в Доме Правосудия, -- ответил Феллон, -- вас отпустят. Феллон наблюдал, как они покидают площадь Кварара под звон наручников дуэлянтов. Он радовался, что не пошел с ними: это была прогулка в добрых три хода, а омнибусы в это время уже не ходили. Но больше он радовался возможности в одиночестве приблизиться к Сафку. В своем теперешнем официальном положении он вызовет меньше подозрений. Похоже, что ему везет. Энтони Феллон взял алебарду на плечо и двинулся на восток. Когда он прошел несколько кварталов, из-за низких крыш окружающих домов появилась верхушка Сафка. Сооружение, как знал Феллон, находилось на границе районов Джуру и Бача. В районе Бача были расположены все остальные храмы Занида. Главным занятием Бача была религия, так же как главным занятием района Изанду было ремесло. Балхибское слово "Сафк" обозначало название семейства маленьких кришнанских беспозвоночных, частично водных, частично наземных. Обычный наземный сафк был похож на земную улитку со спиральной раковиной, но передвигался не только на слизи, смазывающей ей путь, но и благодаря множеству крошечных ног. Собственно Сафк представлял собой огромный конический зиккурат, сложенный вручную из плит джадента, в сто пятьдесят метров высотой, со спиральным желобком, имитирующим раковину живого сафка. Происхождение его терялось в бесконечных эпохах кришнанской истории. В период строительства городов, последовавший за падением Калвмской империи под ударами варваров Варастумы, вокруг Сафка вырос город Занид, и вскоре беспорядочные груды домов заслонили Сафк. Великий предшественник Кира король Балад приказал снести дома перед монументом и разбить на их месте парк. Феллон вступил в этот парк и двинулся вдоль гигантской окружности Сафка, внимательно прислушиваясь и рассматривая сооружение, как бы пытаясь усилием воли проникнуть через его стены. Однако делать этого было нельзя. Многочисленные грабители на протяжении последних тысячелетий неоднократно пытались пробиться через эти стены, но отступали перед твердостью джадента. Сафком с того времени, как велись исторические записи, владели жрецы Ешта. Сафк был не единственным сооружением, посвященным культу Ешта; в Луссаре, Малмадже и других городах Балхиба были меньшие храмы. А за парком, к востоку, на границе с районом Бачу, Феллон различал увенчанное куполом здание церкви Ешта. Они использовались для меньших служб, куда допускались все. Там же находились учебные помещения для новообращенных. Но жрецы Ешта допускали мирян в большое здание только в исключительных случаях, и то только членов своей секты. Феллон подошел ко входу, соответствовавшему отверстию раковины живого сафка. Лучи Каррима отразились в больших бронзовых дверях, которые, как утверждали, поворачивались на алмазных шарах. На них все еще виднелись следы тщетных атак солдат Руза, со времен которых прошло сто кришнанских лет. Что-то белое слева от двери привлекло внимание Феллона. x x x Он подошел ближе. Ни звука не доносилось изнутри, пока он не приложил ухо к бронзовой поверхности. Тогда он услышал слабый звон или гул, ритмично повторявшийся, но слишком заглушенный расстоянием и толщиной каменной стены, чтобы можно было определить, был ли это звук барабана, колокола или ударов о наковальню. Через некоторое время все смолкло, затем началось опять! Феллон перестал размышлять об этом -- если ему удастся попасть внутрь, разгадка звуков будет найдена -- и обратил внимание на белый предмет, который оказался несколькими листками местной кришнанской бумаги, прикрепленной к своеобразной доске объявлений. На верху доски были слова: ДАКХТ ВА-ЕШТ ЗАНИДО (Собор Ешта в Заниде) Феллон, не слишком искусный в балхибском письме, принялся изучать листки. Слово "Ешт" было легко узнать, так как, изображенное балхибскими печатными или прописными буквами, оно выглядело как ОУ62, хотя и читалось справа налево. Он стремил взгляд на листки. Наибольший из них был озаглавлен: "Программа службы", но, несмотря на яркий свет лун, он не смог разобрать напечатанного ниже (когда я был моложе, подумалось ему, я бы прочел это). В конце концов он вытащил кришнанскую зажигалку и зажег ее. Потом Феллон достал маленький блокнот и карандаш и скопировал все написанное. Глава 4 Когда Феллон явился в дежурное помещение учебного полигона, капитан Кордак сидел за письменным столом -- его увенчанный гребнем шлем стоял на полу, на носу у капитана были очки в черной оправе -- и он что-то писал при свете лампы. Он взглянул поверх очков на Феллона: -- Мастер Энтон! А где ваше отделение? Феллон рассказал ему обо всем. -- Хорошо. На этой площади такое бывает часто. Садитесь. - Капитан взял кувшин и наполнил кружку шурабом. -- Мастер Энтон, вы джагайн Гази эр-Доукх? -- Да. Но откуда вы знаете? -- Вы говорили кое-кому. -- А вы знаете ее, сэр? Кордак вздохнул: -- Да. В прежние времена я сам стремился к этой роли. Я горел страстью, как озеро с лавой, но потом была война, ее брат был убит, а я потерял ее из виду. Могу я рассчитывать на ваше гостеприимство для возобновления нашего знакомства? -- Конечно, в любое время. Буду рад вас видеть. Феллон взглянул на дверь и увидел своих гвардейцев. Они возвращались, доставив дуэлянтов и свидетеля в Дом Правосудия. Он сказал им: -- Дайте вашим костям отдохнуть, друзья, потом отправимся в следующий обход. Отделение отдыхало и пило шураб с четверть часа. Потом явилось с обхода другое отделение, и Кордак отдал приказ команде Феллона на следующий обход: -- Пойдете по улице Барфур, потом осмотрите границу района Думу: банды негодяев наводнили восточную часть Думу... Думу, южный район Занида, был известен как главная квартира городских преступников. Жители других районов громко кричали о том, что преступники подкупили стражу в своем районе и потому действуют открыто. Стража отрицала это обвинение, указывая на недостаток гвардейцев. Отделение Феллона миновало улицу Барфур и двигалось по зловонной дороге, отделявшей район Думу, когда шум впереди заставил Феллона остановиться и приказать своим гвардейцам двигаться вперед осторожно. Выглянув за угол, он увидел горожанина, прижатого к стене тремя фигурами. Одна из них угрожала жертве арбалетом, другая -- мечом, а третья отбирала у него кошелек и кольца. Грабеж, очевидно, только что начался. Это был редкий шанс. Обычно отделение гвардейцев заставало на месте лишь жертву -- мертвую на булыжниках или живую и обвинявшую городскую стражу в беззаконии. Понимая, что если они направятся прямо к грабителям, те исчезнут в путанице домов и аллей, прежде чем они подоспеют, Феллон прошептал Кисасе: -- Обойди квартал и напади на них с другой стороны. Беги изо всех сил. Когда мы тебя увидим, мы тоже выбежим. Кисаса исчез как тень. Феллон слышал слабый звук, с которым когти осирианина скребли о булыжник, когда динозавроподобный гвардеец убегал со скоростью ветра. Феллон знал, что Кисаса может перегнать и землянина, и кришнанца, иначе он не послал бы именно его. Грабеж длится недолго, но за это время осирианин сумеет обогнуть квартал. Вновь, на этот раз громче, раздался шум и скрежет когтей, и осирианин появился из-за противоположного угла. -- Вперед! -- скомандовал Феллон. При звуках их приближения грабители достаточно смутились. Феллон услышал щелчок курка арбалета, но в темноте не мог сказать, кто стрелял и в кого. Не было признаков того, что стрела попала в цель. Грабители бросились бежать. Кисаса на своих птичьих ногах догнал вооруженного арбалетом грабителя и бросил его ничком на землю. Высокий стройный грабитель с мечом пришел в себя от неожиданности и побежал к Феллону, но потом затормозил. Феллон с алебардой наготове шагнул вперед, услышал звон стали и дрожание рукояти от сильного удара. Двое кришнанских гвардейцев побежали за третьим грабителем, который уносил добычу: тот мимо Кисасы проскользнул в аллею. Феллон парировал удар меча своей алебардой, прыгнул вперед, внимательно следя за своим противником, который свободной рукой ухватил древко алебарды и старался ее вырвать. По счастливой случайности он ударился рукой с мечом о стену дома. Меч упал на тротуар, а грабитель бросился бежать. Видя, что догнать этого долговязого мошенника не удастся, Феллон метнул ему вслед свою алебарду. Острие ударило того в спину. Грабитель пробежал еще несколько шагов, потом зашатался и упал. Феллон подбежал к нему, вытаскивая рапиру, но, подойдя ближе, увидел, что грабитель лежит ничком и кашляет кровью. Двое кришнанцев вернулись, на все лады ругая ускользнувшего третьего грабителя. Они принесли кошелек горожанина, брошенный грабителем, но не смогли вернуть колец, и ограбленный громко бранил их за нерасторопность. x x x Рокир посылал свои красные лучи над крышами домов Занида, когда Энтони Феллон со своим отделением вернулся с последнего обхода. Они поставили алебарды в стойку и выстроились, чтобы получить номинальную плату, которая полагалась им за каждое ночное дежурство. -- На сегодня работа окончена. Не забудьте об учебном бое, -- сказал Кордак, передавая каждому по серебряной монете в четверть карда. -- Что-то говорит мне, -- пробормотал Феллон, -- что неизвестная болезнь уложит весь наш отряд накануне маневров. -- Клянусь кровью Кварара, этого не случится! Командиры отделений будут отвечать за явку своих людей. -- Я плохо чувствую себя, сэр, -- с улыбкой сказал Феллон, кладя в карман монету. -- Дерзкий шут! -- выпалил Кордак. -- Я не знаю, почему мы терпим твое нахальство?.. Но вы не забыли, о чем мы говорили с вами ночью, друг Энтон? -- Нет, нет, я все подготовлю... -- Феллон, уходя, сделал прощальный жест своим гвардейцам. Феллон считал себя глупцом за то, что проводил одну из каждых своих десяти ночей таким образом за ничтожную плату. Он был очень своевольным и небрежным, чтобы удовлетворить военную машину, желая командовать, но не желая подчиняться. Как чужеземец, он вряд ли мог рассчитывать на высокое место в балхибской регулярной армии. Но он продолжал носить нарукавную повязку гражданской гвардии. Почему? Потому что мундир сохранял для него какое-то детское очарование. Таская свою алебарду по пыльным улицам Занида, он сохранял иллюзию, что является потенциальным Александром Македонским или Наполеоном Бонапартом. В его положении он цеплялся за любую возможность самоутверждения. Гази спала, когда он добрался до дома, продолжая мучительно размышлять над проблемой Сафка. Когда он ложился, она проснулась. -- Разбуди меня в конце второго часа, -- пробормотал он и мгновенно уснул. Немедленно, как ему показалось, Гази начала трясти его за плечи, говоря, что пора вставать. Он спал всего лишь три земных часа. Но пришлось вставать, чтобы успеть выполнить все, что он наметил на этот день. Зная, что придется выступать и на суде, он надел свой лучший костюм, торопливо проглотил завтрак и вышел в яркое сияние утреннего солнца и направился к постоялому двору Ташин. x x x Район Авад начинался грудой трущоб, граничивших с районом Джуру до ворот Балада. За трущобами находился стадион и район Сахи, где в основном жили актеры и художники. Постоялый двор Ташин, расположенный у городской черты в западной части района Авад, представлял собой группу строений, окружавших, как и в большинстве балхибских домов, круглый центральный двор. В это утро двор был заполнен фигурами циркачей и актеров, постоянных обитателей Ташина. Канатоходец натянул веревку по диагонали от одного угла двора к другому и взбирался на него, помахивая для равновесия зонтом. Трио акробатов подбрасывали друг друга. В противоположном углу фокусник репетировал свои номера. Певец выводил рулады; что-то читал актер, живо жестикулируя. Феллон спросил содержателя двора: -- Где найти ясновидца Туранжа? -- Второй этаж, комната 13. Направо. Переходя через двор, Феллон столкнулся с одним из акробатов. Выпрямившись, акробат поклонился, сказав: -- Тысяча извинений, мой добрый сэр! Вино Ташина подкосило мои ноги. Послушайте, не с вами ли мы пили на вчерашнем празднике? Одновременно с разных сторон подошли остальные два акробата. Человек, толкнувший Феллона, продолжал что-то говорить, а другой дружески положил ему руку на плечо. Феллон скорее почувствовал, чем увидел маленький острый нож, которым третий хотел срезать его кошелек. Не переставая улыбаться, Феллон плечами раздвинул кришнанцев, сделал шаг вперед, повернулся и выхватил рапиру. Теперь он стоял лицом к лицу со всеми тремя в боевой позиции. Он чувствовал некоторое удовлетворение своим проворством. -- Прошу прощения, джентльмены, -- сказал он, -- но у меня назначено свидание. А деньги мне нужны самому. Он быстро осмотрел двор. При словах Феллона раздался взрыв насмешливого хохота. Тройка мошенников переглянулась и направилась к воротам. Феллон вложил оружие в ножны и продолжил свой путь. Если бы он попытался задержать воров или хотя бы позвать на помощь стражу, его жизнь не стоила бы и медного арзу. Феллон отыскал на втором этаже тринадцатую комнату. В ней он увидел Квейса из Бабаала, вдыхавшего пахучий запах раманду с маленькой жаровни. -- Ну? -- спросил он, не поднимая глаз. -- Я обдумал сделанное вами вчера предложение. -- Какое предложение? -- Имеющее отношение к Сафку. -- О, только не говорите, что длительные размышления придали вам храбрости. -- Возможно. Я хочу когда-нибудь вернуться на Замбу, вы знаете. Но из-за несчастной тысячи кардов... -- А какова ваша цель и цена? -- Пять тысяч будет достаточно. -- Что? Тогда уж просите всю сокровищницу Камурана. Может, я смогу увеиличить эту сумму на сотню кардов... Они торговались и торговались; наконец, Феллон добился половины требуемого, включая аванс в сотню кардов. Двадцати пяти сотен кардов недостаточно, чтобы вернуть ему трон, как он знал, но это будет только началом. Он сказал: -- Все закончится хорошо, мастер Кв... Туранж, за одним исключением. -- Каким именно, сэр? -- В делах такого рода вряд ли разумно полагаться на слово. Вы меня понимаете? Квейс поднял брови и антенны. -- Сирраж! Вы намекаете, что я, верный слуга великого Гхуура Квааса, обману вас? Клянусь носом Тиазана, такое оскорбление нельзя простить! -- Спокойно, спокойно! В конце концов, я сам обманывал других не раз. -- В это, землянин, я охотно верю, хотя и плачу вам безрассудно аванс. -- Я имел в виду передачу денег какому-нибудь третьему лицу, достойному доверия. -- Держателю ставок? Гм. Идея неплохая, сэр, но у нее два слабых места, а именно: не думаете ли вы, что я ношу с собой такие соблазнительные суммы? Кроме того, где вы найдете нужного человека, учитывая пылкую "любовь" балхибцев к Кваасу? Феллон улыбнулся: -- На днях я кое-что сообразил. У вас есть в Заниде банкир. -- Нелепость! -- Вовсе нет, если только вы не держите свои деньги где-нибудь закопанными в землю. Дважды, имея дело со мной, вы отправлялись за деньгами. Каждый раз вы отсутствовали не более двух часов. Вряд ли вам хватило бы этого, чтобы добраться до Квааса, но вполне достаточно, чтобы навестить кое-кого в Заниде. И я знаю, кто это был. -- В самом деле, мастер Энтон? -- В самом деле. Кто же в Заниде может служить для вас банкиром? Конечно, какой-нибыдь финансист, который не любит короля Кира. Я начал припоминать, что мне известно о банкирах Занида, и вспомнил, что несколько лет тому назад Кастамбанг эр-Амирут поссорился с доуром. Кир решил, что все его посетители должны приближаться к нему босиком. Кастамбанг не мог этого сделать, так как, упав с моста, повредил ногу и передвигался только с помощью своих ортопедических ботинок. За несколько лет до этого он дал Киру взаймы несколько сотен тысяч кардов, и Кир воспользовался случаем, чтобы наложить на Кастамбанга соответствующий штраф. С тех пор Кастамбанг не имел никаких дел с доуром и не посещал его двор. Логично считать, что он и есть ваш банкир. Если же он сейчас не является вашим банкиром, то может быть им. В любом случае мы можем использовать его как хранителя денег. Феллон откинулся, сложил руки за голову и триумфально улыбнулся. Квейс размышлял, положив подбородок на руку, потом сказал: -- Я ничего не утверждаю, но должен признать, что вы неплохой наблюдатель, мастер Энтон. Вы смогли бы украсть сокровища Дакхака у него из-под носа. Прежде чем мы отправимся дальше по зловещему берегу Зунгу, соединяющего небо с землей, скажите мне, как вы собираетесь проникнуть в Сафк? -- Я подумал, что если мы заключим соглашение с Кастамбангом, он, возможно, укажет нам человека, знающего расположение помещений и порядок церемоний. Например, это может быть бывший жрец Ешта, изменивший культу, -- такие существуют, хотя они, конечно, скрываются. Если мы найдем такого человека, он сможет рассказать... Квейс прервал его: -- Рассказать нам, что происходит внутри Сафка? Ха! Зачем же мне тогда платить вам? Вы же ничем не рискуете. Я сам смогу заплатить этому жрецу. -- Я не кончил, -- холодно сказал Феллон. -- Я собираюсь сам осмотреть Сафк, а не передавать вам сообщения, основанные на слухах и пересказах. Но, согласитесь, у меня будет больше шансов остаться живым, если я буду хоть что-то знать заранее. И, больше того, если этот жрец расскажет нам подробности ритуала Ешта, я смогу пробраться в храм, переодевшись, и принять участие в службе... Ну, подробности излагать не буду, но теперь вы имеете представление о том, что я собираюсь делать. -- Ну что ж, -- Квейс зевнул, заставив невыспавшегося Феллона последовать его примеру. -- Увы! Вы прервали такой мой чудесный сон. Но долг превыше наслаждений, мой мастер. Идемте. -- К Кастамбангу? -- Конечно. Глава 5 На улице Квейс окликнул Квизун -- балхибский наемный экипаж. Настроение Феллона поднялось. Он уже давно не мог позволить себе прогулку в экипаже, а контора Кастамбанга находилась в торговом районе Кхарджу, в дальнем конце города. Вначале они проехали зловонные переулки Авада, затем через северную часть Изанду. Слева от них были пышные театры Сахи, а справа -- суета ремесленного Изанду. От работавших кузниц доносился дым, а шум молотков, сверл, напильников, пил и других инструментов сливался в постоянный гул. Они проехали ряд широких улиц и попали в небольшой парк, где ветер из степей поднимал маленькие пыльные вихри. Наконец, они оказались в тесном великолепии Кхарджу с его магазинами и торговыми конторами. Когда они повернули на юго-восток, перед ними появился холм, увенчанный древним замком королей Банхиба. -- Кастамбанг, -- сказал Квейс, указывая своей тростью. Феллон великодушно позволил Квейсу заплатить извозчику - в конце концов у мастера-шпиона была возможность покопаться в бездонном кошельке Гхуура Квааса -- и последовал за Квейсом в здание. Здесь был обычный привратник и обычный центральный двор, украшенный фонтанами и статуями из далекого Катай-Джогорая. Кастамбанг, которого Феллон никогда не встречал раньше, оказался не совсем обычным кришнанцем с волосами не зеленого, а скорее желтого цвета и с изборожденным глубокими и резкими морщинами лицом. Его огромное тело было завернуто в ярко-красную тогу в стиле сурусканда. Квейс после обычной церемонии приветствия сказал: -- Сэр, мы хотели вы поговорить наедине. -- О, -- сказал Кастамбанг, -- это можно устроить. Не изменяя выражения лица, он ударил в небольшой гонг, висевший на стене. Человек с хвостом, выходец из Колофтских болот Микарданда, просунул голову в комнату. -- Подготовь логово, -- сказал банкир, а затем обратился к Феллону. -- Не хотите ли, землянин, сигару? Место скоро будет готово. Сигара оказалась великолепной. Банкир сказал: -- Вы были на нашем празднике, мастер Туранж? -- Да, сэр. Я был в театре прошлым вечером, третий раз в своей жизни. -- Что показывали? -- "Печальную трагедию королевы Деджанай из Квириба" Саккиза, в 14-ти актах. -- Она понравилась вам? -- Только до десятого акта. После этого пьеса начала повторяться. Больше того, сцена была так завалена трупами, что актеры с трудом пробирались по ней... Квейс зевнул. Кастамбанг сделал презрительный жест: -- Сэр, этот Саккиз из Руза -- один их тех современных писателей, которые, не зная, что сказать, говорят ерунду, но в наиболее эксцентричной манере. Вы бы лучше посетили классические пьесы, например, "Заговорщиков" Харианина, которую будут представлять завтра вечером. В этот момент вновь появился колофтианин, сказавший: -- Готово, хозяин. -- Пойдемте, господа, -- сказал Кастамбанг, вставая. Стоя, он производил менее внушительное впечатление, так как был коротконог и передвигался с трудом, подпрыгивая и прихрамывая. Он провел их через зал к занавешенной двери, около которой стоял хвостатый колофтианин. Лакей отворил дверь, и Кастамбанг жестом пригласил их входить. Они вступили в большую клетку, укрепленную на столбе. Клетка вдруг начала спускаться, а сверху послышался скрип зубчатого колеса. Кастамбанг выжидательно поглядывал на своих гослей, но потом разочарованно сказал: -- Я забыл, мастер Энтон. На Земле вы, конечно, привыкли к лифтам? -- Конечно, -- сказал Феллон. -- Но это прекрасное новшество. Напоминает лифты в маленьких французских гостиницах на Земле, но те используются лишь для подъема. Лифт с шумом остановился на большой кожаной подушке на дне углубления. Лифт Кастамбанга после Сафка был наибольшей достопримечательностью Занида, и Феллон слышал о нем раньше. Подъем егоосуществлялся двумя дюжими колофтианинами при помощи системы блоков, а спуск тормозился грубым тормозом. Феллон подумал, что когда-нибудь лифтеры утратят бдительность и обрушат своего хозяина на дно с грохотом. А тем временем новоизобретенное приспособление частично возмещало недостаточную подвижность банкира. Кастамбанг провел гостей через тускло освещенный зал и несколько коридоров к большой двери из дерева конг, перед которой стоял арбалетчик с заряженным оружием. Феллон заметил поперечный разрез в полу длиной в несколько метров перед дверью. Взглянув вверх, он увидел такой же разрез в потолке. Через разрезы можно было опустить решетку. Арбалетчик открыл дверь, в которой оказалось несколько амбразур, прикрытых сдвигающимися металлическими плитами, и они оказались в небольшой комнате с несколькими дверями. Колофтианин стоял перед одной дверью с дубинкой, усеянной шипами. Эта дверь вела в соседнюю маленькую комнату, где находился человек в облачении микардандского рыцаря с обнаженным мечом. А оттуда еще одна дверь вела уже непосредственно в логово -- подземное помещение из огромных каменных плит с единственной дверью и несколькими вентиляционными отверстиями в потолке. На каменном полу стоял большой стол из дерева конг, инкрустированный другими породами дерева с изображением стилизованной раковины сафка среди сложных узоров. Вокруг него -- дюжина стульев из того же материала. Феллон был рад, что поселился среди балхибцев, которые используют стулья, в то время как другие кришнанские народы садятся на корточки или складывают ноги наподобие йогов. Его же суставы были мало приспособлены к такой гимнастике. Они сели. Колофтианин встал у двери. -- Во-первых, -- сказал Квейс, -- я прошу принести две с половиной тысячи кардов в золоте за мой счет. Кастамбанг поднял свои антенны: -- Вам говорили, что банкирский дом Кастамбанга испытывает финансовые трудности? В таком случае, могу вас заверить, что это ложь! -- Вовсе нет, сэр. У меня есть цель. -- Хорошо, мой добрый сэр, -- сказал Кастамбанг, начиная писать записку. -- Очень хорошо. Он отдал записку колофтианину, который поклонился и исчез. Квейс сказал: -- Мастер Энтон обещает мне... нам нужно составить обязательство. Он расскажет мне, что происходит в Сафке... Квейс сообщил еще несколько подробностей, добавив, что деньги будут выплачены Феллону после выполнения задания. Колофтианин вернулся и со звоном поставил мешок, весивший около семи килограммов. Кастамбанг развязал его и вывалил монеты на стол. Феллон затаил дыхание и с трудом удержался от того, чтобы не наклониться над грудой монет и с жадностью глядеть на них. Человек может прожить всю жизнь на Земле и не увидеть золотой монеты. Но вот здесь, на Кришнане, монеты все еще делаются из тяжелого блестящего металла, который заставляет сердца биться -- настоящие монеты в древнем смысле -- не кусочки ничего не стоящей бумаги. Республика Микарданд однажды, узнав о земном обычае, попыталась выпустить бумажные деньги, но безудержная инфляция настроила все остальные государства против выпуска бумажных денег. Феллон осторожно взял одну десятикарддовую монету и принялся осматривать ее при желтом свете лампы, поворачивая ее, как бы из интереса к экзотической вещи, нежели к золоту, из-за которого он готов был лгать, воровать, убивать -- ради трона, который он решил вернуть себе во что бы то ни стало. -- Устраивают вас эти монеты, мастер Энтон? -- спросил Кастамбанг. -- Удобно будет вам их использовать? Феллон вздрогнул: он находился в своеобразном трансе при виде золота. Он взял себя в руки, сказав: -- Конечно. Во-первых, прошу выплатить мне мою сотню... Спасибо. Теперь давайте составим письменое обязательство. Ничего компроментирующего, только чек от мастера Туранжа. Квейс сказал: -- Как же предупредить моего друга, чтобы он не выдавал денег, если задание не будет выполнено? Кастамбанг сказал: -- В Балхибе мы обычно разрываем чек на две части и даем половинки каждому партнеру. Каждая половина не имеет силы без другой. В данном случае, я думаю, нужно разорвать на три части. Кастамбанг открыл ящик стола, достал пачку бланков и начал заполнять один из них. Феллон сказал: -- Оставьте место для имени в чеке. Я заполню его позже. -- Почему? -- спросил банкир. -- Это небезопасно, так как любой мошенник сможет поставить свое имя. -- Возможно, я приму другое имя. И если документ разделен на три части, то это не опасно. У вас ведь есть счет в банках Талупа и Фоска в Маджбуре? -- Конечно, сэр. -- Тогда укажите, что деньги могут быть получены и там. -- Зачем, сэр? -- Возможно, после выполнения этой работы я отправлюсь в путешествие, -- сказал Феллон. -- И я не хотел бы везти все это золото с собой. -- Да, те, кто имеет дело с мастером Туранжем, часто отправляются в путешествия. Кастамбанг сделал надпись на чеке. Когда Квейс подписал его, Кастамбанг сложил его и осторожно разорвал на три части. По одной части дал каждому из посетителей, а третью положил в ящик стола. Феллон спросил: -- В случае спора вы согласитесь быть судьей, Кастамбанг? -- Если мастер Туранж согласен, -- ответил банкир. Квейс кивнул в знак согласия. -- В таком случае, -- сказал Кастамбанг, -- мы еще раз встретимся здесь, чтобы завершить дело. Тогда я смогу решить, выполнил ли мастер Энтон свое обещание. Если я решу, что выполнил, он сможет получить свое золото или все три части чека и взять это свое золото в шумном Маджбуре. -- Хорошо, -- сказал Феллон. -- А теперь чем вы можете мне помочь в осуществлении этого дела? -- Чем? -- подозрительно спросил Кастамбанг. -- Я всего лишь банкир, сэр, а не крадущийся интриган. Феллон поднял руку. -- Нет, нет! Но я удивился бы, если бы вы, с вашими обширными связями, не знали кого-нибудь, знакомого с обрядами службы Ешта. -- А! Вот что вы имеете в виду! Да, у меня действительно обширные связи. Да, сэр, очень обширные... Позвольте мне подумать. -- Кастамбанг сложил пальцы вместе. -- Да, сэр, я знаю одного. Но он не сможет рассказать вам секреты Сафка, потому что он никогда в нем не был. -- Откуда же он тогда знает ритуал? Кастамбанг хихикнул: -- Очень просто. Он был жрецом Ешта в Луссаре, но под влиянием земного материализма сбежал, сменил имя, чтобы скрыться от мести, и поселился в Заниде; здесь он стал ремесленником. Так как, кроме меня, никто не знает его прошлого, я, за некоторое вознаграждение, смог бы убедить его кое-что рассказать вам... -- Вознаграждение за счет мастера Туранжа, -- сказал Феллон, -- а не за мой счет. Квейс возразил, но Феллон стоял на своем, рассчитывая на то, что необходимость получения информации победит скупость жадного кваасца. Он оказался прав, и вскоре мастер-шпион и банкир договорились о сумме вознаграждения. Феллон спросил: -- Кто же этот сбежавший жрец? -- Клянусь Бакином, так я вам и сказал его имя! Чтобы вы взяли его в руки. Нет, мастер Энтон, нет, он будет моим козырем, не вашим. Больше того, он никогда не согласится раскрыть свое прошлое. -- Как же тогда? -- Сделаем так. Завтра в моем городском доме прием, будет много приглашенных... Кастамбанг протянул карточку с приглашением. -- Спасибо, -- сказал Феллон, с деланным безразличием спрятав карточку и не взглянув на нее. Кастамбанг объяснил: -- Вы оба будете в масках одни в комнате и никто не будет знать своего собеседника, что исключит предательство. Найдется ли у вас маскировочный костюм? -- Найду, -- сказал Феллон, мысленно обозревая свой гардероб. Этот шанс доставит развлечение Гази и прекратит ее жалобы, что он никуда не водит ее. -- Хорошо, -- сказал банкир. -- Итак, завтра в начале двенадцатого часа. Не забудьте, двенадцатый час. x x x Кришнанские законы, возможно, уступают земным в разработанности, но никто не может отказать им в быстроте действия. Дуэлянты были признаны виновными в нарушении общественного порядка и уплатили за это штраф, чтобы избежать более серьезного наказания. Выходя, ештит по имени Джиредж остановился у скамьи свидетелей, на которой сидел Феллон. -- Мастер Энтон, примите мои извинения за вчерашние грубые слова. Придя в себя, я сообразил, что именно вы своей алебардой предотвратили удар, которым проклятый кришнанский научник собирался проткнуть меня. Благодарю вас за спасение моей жизни. Феллон жестом остановил его: -- Все в порядке, старина; я лишь выполнял свои обязанности. Джиредж кашлянул: -- Чтобы искупить мою невоспитанность, не разрешите ли вы в знак моей благодарности выпить со мной квада? -- С удовольствием, если вы подождете, пока разберут следующее дело. Ештит согласился, и Феллон был вызван как свидетель по делу о грабеже (один из грабителей, которого он ударил алебардой, был тяжело ранен, второго не обнаружили). Грабитель, пойманный на месте преступления, был допрошен и признан виновным. Судья сказал: -- Уведите его и пытайте, пока он не назовет сообщника, потом отрубите ему голову. Следующий случай. Феллон отправился с ештитом Джиреджем, -- он поддерживал подобные контакты, надеясь получить нужные сведения. Они направились в теверну, где подкрепили свои силы, пока Джиредж многословно выражал свою благодарность. Он сказал: -- Вы не только спасли жителя нашего святого, хотя и ветренного города, мастер Энтон, от безвременного и несправеливого конца -- вы спасли своего коллегу-гвардейца. -- Разве вы тоже в гвардии? -- Да, сэр, и даже в том же районе Джуру, что и вы. Феллон недоверчиво взглянул на него. -- Это неправда. Я не встречал вас на сборах и учениях, а я никогда не забываю увиденных мною... Последнее не было хвастовством. У Феллона была феноменальная память на имена и лица, и он знал гораздо больше жителей Занида, чем многие из горожан. -- Я выполняю специальное задание, сэр. -- Что же вы делаете? Ештит хмуро посмотрел на него: -- О, я дал слово хранить тайну и не могу ответить на ваш вопрос, прошу меня простить. Я скажу только, что охраняю дверь. -- Дверь? -- переспросил Феллон. -- Да, дверь. Но вы никогда не узнаете, где она находится и куда ведет. -- Интересно. Но послушайте: если эта дверь действительно так важна, почему же правительство использует для ее охраны вас? Прошу прощения, конечно. Но я думаю, они скорее поставили бы кого-нибудь из личной охраны Кира. -- Так они и делали, -- сказал Джиредж с удовлетворением. - Но в начале этого года начались волнения на границах с Кваасом, и все регулярные войска были отправлены туда. Гвардия Кира уменьшилась больше чем наполовину, самые опытные воины разосланы частью на границы, частью на сборы новых рекрутов. Поэтому министр Чабарианин отправил на этот пост надежных гвардейцев моей веры, чтобы занять место солдат. -- Но какое отношение к этому имеет ваша религия? -- Потому что только ештит -- но молчок, я и так сказал слишком много. Лучше выпейте, мой земной друг, и не пачкайте свой нос, суя его в чужие дела. Это было все, что смог узнеть Феллон от Джиреджа, хотя тот обнимал Феллона, клялся ему в дружбе и обещал отплатить в будущем благодарностью. Глава 6 -- Гази! -- позвал Энтони Феллон, входя в свой дом. -- Что? -- послышался раздраженный голос изнутри. -- Накинь платок, моя прелесть, мы отправляемся за покупками. -- Но я уже закупила все необходимое на сегодня... -- Нет, не вульгарная пища. Мы идем покупать тебе наряд. -- Опять напился? -- спросила Гази. -- И это благодарность за щедрое приглашение? Нет, дорогая. Веришь или нет, но мы приглашены на прием. -- Что? -- Гази появилась, упершись кулаками в бока. -- Энтон, если это твоя очередная дураацкая шутка... -- Шутка? Взгляни сама. Он протянул ей приглашение. Гази обняла Феллона: -- Мой герой! Как тебе удалось его достать? Ты его украл, наверное? -- В чем это ты меня подозреваешь? Кастамбанг сам дал мне его своей короткой толстой рукой, -- Феллон распрямил позвоночник. -- Прием завтра вечером, поэтому идем. -- Что за спешка? -- Разве ты не помнишь -- сегодня день купания. Надо хорошенько вымыться перед приемом. Ты ведь не хочешь, чтобы джагайни банкира рассматривала тебя в лорнет?.. Захвати мыло. -- Единственная стоящая вещь, которую вы, земляне, принесли на Кришнан, -- сказала она, начиная суетиться. -- Увы! В этих лохмотьях мне даже стыдно заходить в магазины, чтобы купить лучшую одежду. А у тебя, правда, есть деньги для таких безрассудных трат? -- Не беспокойся. Денег хватит. Они двинулись по городу мимо Сафка. Феллон лишь один раз взглянул на чудовищное сооружение, не желая показывать интереса к нему при Гази. Потом они миновали Дом Правосудия, где только что насадили на острия головы казненных сегодня уголовных преступников. Под каждой головой мелом было написано имя преступника и его вина. И вот они в Кхарджу, где топот копыт шестиногих эайсов, развозивших экипажи с богатыми покупателями, смешивался с криками газетчиков, продающих "Рашм", с воплями уличных торговцев, расхваливающих свой товар, с шелестом плащей и юбок, со звоном ножен, со сладым звяканьем браслетов и других ювелирных изделий, -- и над всем этим вздымались округлые ритмические предложения гортанной резонирующей балхибской речи. В Кхарджу Феллон разыскал первоклассное заведение Веквира и смело вошел в полупустое помещение. В этот момент Веквир собственноручно показывал что-то украшенное оборками джагайни наследного дашта Квеба в то время как сам дашт сидел на табуретке и ворчал по поводу цены. Веквир взглянул на Феллона, поднял антенны в знак того, что узнал его, и вновь обернулся к покупательнице. Помощница Веквира, молодая женщина, подошла и выжидательно посмотрела на Феллона, но тот взмахом руки отослал ее. -- Я хочу, чтобы нас обслужил сам хозяин, -- сказал он. С покорным видом благовоспитанная помощница отступила, а Феллон прошептал на ухо Гази. -- Перестань пялиться на эти тряпки. Из -за тебя старый фастук увеличит цену. Послышался чей-то голос: -- Хэлло, мистер Феллон! Это ведь вы, мистер Феллон? Феллон быстро обернулся. Перед ним стоял седовласый археолог Джулиан Фредро. Феллон ответил на приветствие и добавил: -- Осматриваете достопримечательности, Фредро? -- Да, благодарю вас. Как продвигается наше дело? Феллон улыбнулся и указал на Гази: -- Я как раз этим занимаюсь. Это моя джагайни, Гази эр-Доукх. -- Он перевел вторую фразу на балхибский, потом вернулся к английскому. -- Мы одеваем ее к завтрашнему приему. Эти глупые социальные предрассудки Занида, понимаете? -- О, вы совмещаете дела с удовольствиями. Это тоже часть нашего дела? -- Да. Прием у Кастамбанга. Он обещал дать мне кое-какие сведения. -- Ах, так? Прекрасно! Я тоже получил приглашение на этот прием. Увидимся там. Мистер Феллон... гм... а где будет происходить это публичное купание? Я слышал, что оно будет сегодня. Хотите познакомиться с причудливыми туземными обрядами? Оставайтесь с нами. Закончив покупки, мы тоже пойдем туда. Феодал закончил свои покупки, и Веквир подошел к Феллону, потирая руки. Феллон потребовал лучший вечерний наряд, и вскоре Гази медленно поворачивалась, пока Веквир прикладывал различные части туалета к ее обнаженному телу. Феллон выбрал блестящую юбку из тонкого материала, такую дорогую, что даже Гази запротестовала. -- Ничего, продолжай, -- сказал он. -- Мы с тобой всего лишь люди среднего возраста, не так ли? Она бросила на него ядовитый взгляд, но юбку одобрила. Затем владелец магазина предложил ей украшенную золотом улемду и усеянную полудрагоценными камнями -- разновидность кожаной упряжи, которую надевали в торжественных случаях женщины Балхиба, принадлежащие к высшему классу. Гази стояла перед зеркалом, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону и разглядывая себя. -- За это, -- сказала она Феллону, -- я прощу тебе многое. Но если ты так богат, то почему бы тебе не купить что-нибудь и для себя? Доставь мне удовольствие. Я выберу тебе наряд. -- Мне не нужно ничего нового. К тому же уже поздно... -- Нет, тебе нужно, любовь моя. Твоего плаща постыдился бы последний нищий, так он изорван и весь в заплатах. -- Ну, ладно, -- с деньгами в кармане Феллон недолго противился ее уговорам. -- Веквир, есть ли у вас хороший мужской плащ? Ничего особенного, хорошая вещь для представителя среднего класса. У Веквира, конечно, имелось то, что нужно. -- Хорошо, сказал Феллон, которому уже наскучило выбирать одежду. -- Добавьте его стоимость и не забудьте о полагающейся мне скидке. Завершив покупки, Феллон окликнул кхизун и в сопровождении Гази и Фредро направился в Джуру. Гази сказала: -- Ты необыкновенно расточителен, любовь моя. Но скажи мне, как тебе удалсось получить скидку у Веквира? Ведь Веквир готов отобрать последний арзу у нищего. Феллон улыбнулся. -- Видите ли, -- сказал он, повторяя каждую фразу на двух языках, -- у Веквира был враг, некто Гулил, прославившийся, как преступник опаснее Чиллана. Этот Гулил шантажировал Веквира и вымогал у него деньги. Но однажда этот глупец слишком наклонился через окно и разбил свой череп о камни. Правда, Веквир просил меня заняться этим делом, но потом, когда следователи префектуры занимались этим случаем, я доказал, что был в это время в другом месте. Когда они проходили мимо Сафка, Фредро чуть не свернул шею, разглядывая его, и начал наивно говорить о том, что хорошо бы туда зайти, пока Феллон не ударил его по ноге. К счастью, Гази знала едва ли полдюжины английских слов, и все они выражали возражения. -- Куда мы идем? -- спросил Фредро. -- Ко мне домой: положим покупки и возьмем наши суфкира. -- Пожалуйста, постоим немного и посмотрим на Сафк. -- Нет, мы пропустим купание. Феллон с беспокойством взглянул на солнце, думая, как бы в самом деле не опоздать. Он так и не привык к отсутствию часов; хотя кришнанцы уже изобрели примитивные солнечные часы, они все еще оставались народом, не знающим измерения времени. Гази и Фредро заставляли Феллона все время служить переводчиком, так как Гази практически не знала земных языков, а балхибский язык Фредро был весьма несовершенным; но Фредро был полон интереса к домашнему быту балхибцев, а Гази хотела удовлетворить его любопытство. Гази попыталась скрыть свое замешательство, когда они остановились перед убогим маленьким кирпичным домом, где жил Феллон, зажатым между двумя большими домами и с широкой трещиной поперек фасада. У дома не было даже центрального двора, и это, по балхибским понятиям, превращало его в лачугу. -- Скажи ему, -- попросила Гази, -- что мы живем здесь временно, пока ты не подыщешь помещение получше. Феллон, не обратив внимание на ее просьбу, ввел Фредро в дом. Через несколько минут он и Гази появились вновь, закутанные в суфкира -- большие полотенца, обернутые вокруг тела наподобие тоги. -- Это близко, -- сказал Феллон. -- И вам понравится. Они двинулись на восток по улице Асада, пока эта оживленная магистраль не соединилась с улицей Джафал, идущей с юго-запада и переходящей в площадь Кварара. По мере их приближения к площади, на улицах появлялось все больше людей, и наконец они были поглощены толпой завернутых в суфкира кришнанцев. Сотни жителей Занида собрались на той самой площади Кварара, где в предыдущую ночь Феллон со своим отделением прекратил дуэль. Здесь было только несколько некришнанцев: большинство жителей других планет не следовало кришнанским купальным обрядам. Осирианцы, например, вообще не умывались, а только счищали и вновь наносили краску на свои тела. Тотиане, отличные пловцы, часто просто погружались в воду. А большинство гуманоидов, если они только не ассимилировались полностью на Кришнане или не прибыли из стран типа Японии, соблюдали принятый у них запрет на обнажение тела. Повозка с водой, которую тащила пара лохматых шестиногих шейханов, стояла возле статуи Кварара. Булыжники площади сверкали, вымытые и протертые помощником возчика, высоким хвостатым колофтианином, и необыкновенно мускулистым. Сейчас этот помощник укладывал метлу с длинной ручкой в специальное углубление повозки. Возчик взобрался на верх повозки и направил головки разбрызгивателей на толпу. Вот он крикнул: -- Будьте готовы! Толпа задвигалась. Половина кришнанцев сняла свои суфкира и передала их другой половине. Обнаженные кришнанцы двинулись ближе к душам, а остальные отошли к краю площади. Феллон отдал свои суфкира Фредро, сказав: -- Подержите, старина. Точно так же поступила и Гази. Фредро с некоторым удивлением взял их одежду, промолвив: -- Примерно так же мылись в Польше во время русского господства двести лет назад. Русские говорили, что это "не культурно". А разве нельзя купаться, просто оставив полотенца? -- Жители Занида вороваты. Мы с Гази впервые купаемся вместе. Если хотите, мы подержим вашу одежду. -- Нет, нет, спасибо! В отеле есть вода. Феллон, держа в одной руке мыло, а другой таща за собой Гази, пробирался к ближайшему душу. Возчик и его помощник закончили расправлять шланги и теперь взялись за рукояти насоса. Они двигали рукоять вверх и вниз, и из душей появилась вода. Занидцы закричали, когда холодная вода потекла по их зеленоватой коже. Они смеялись и хлопали друг друга; у всех было праздничное настроение. Занид расположен в лишенной растительности западной части Балхиба; менее чем в ста ходах отсюда начинались сухие степи Джоола и Квааса. А воду для города добывали из глубоких колодцев или брали из мутной мелкой Эсквы. Через весь город проходила водопроводная магистраль, при помощи системы насосов подававшая воду, но она обслуживала только королевский дворец, отель для землян и несколько богатых особняков. Феллон и Гази вымылись и уже выбирались из толпы, когда Феллон, взглянув в конец площади, увидел, как Фредро, положив оба суфкира себе на плечо, наводит на толпу фотоаппарат. -- Ой! -- сказал Феллон. -- Этот проклятый дурак не знает о вере в похищение душ. Он побежал к археологу, таща за собой Гази, которая обернулась и спросила: -- Что это, Энтон? Посмотри. Над площадью прозвучал голос. Обернувшись, Феллон увидел над головами кришнанцев землянина в черном одеянии и белом тюрбане, взобравшегося на стену могилы короля Балада и обратившегося с речью к купающимся. -- ...ибо этот единый Бог ненавидит все формы нескромности. Берегитесь, грешные балхибцы, прекратите свои беззаконные поступки, или Бог отдаст вас под власть Квааса или Гозашатанда. Грязь в тысячу раз лучше вашего бесстыдства... Это был Уилком Вагнер, американский вселенский монотеист. Феллон заметил, что головы кришнанцев поворачиваются к источнику этого зычного крика. -- ...в Библии сказано, что человек не должен обнажаться в присутствии других. И больше того... "Когда-нибудь он вызовет бунт", -- подумал Феллон. Он ввновь повернулся к Фредро, снимавшего фотокамерой спины толпы и заторопился к археологу, крича: -- Уберите эту штуку, идиот! -- Что такое? -- переспросил Фредро. -- Убрать фотоаппарат? Но почему? Толпа, все еще глядевшая на Вагнера, начала ворчать. Вагнер же продолжал свой пронзительный скрежет: -- Вы не должны есть мясо тех животных, которых вы называете сафк, ибо Бог запретил употреблять в пищу улиток, моллюсков и других животных в раковинах. Феллон сказал Фредро: -- Балхибцы верят, что тот, кто делает из изображения, крадет часть их души. -- Но это не может быть правдой. Я фотографировал их во время праздника, и никто не возразил. Кое-кто из толпы начал отвечать разговорившемуся оратору: -- Мы будем есть то, что нам нравится! -- Убирайся на планету, откуда пришел! Крики становились громче, но Уилком Вагнер продолжал свою проповедь. Возчик и его помощник, увлеченные этой сценой, перестали качать воду. Когда вода перестала течь, те, что собрались у повозки, тоже присоединились к толпе вокруг могилы Балада. Фредро сказал: -- Еще один снимок... Феллон нетерпеливо схватил фотоаппарат. Фредро, не отпуская его, закричал: -- Пся крев! Что ты делаешь, дурак! Пока они боролись за обладание камерой, суфкира упали с плеча Фредро на землю. Гази с сердитым восклицанием, так как ей приходилось стирать белье, подобрала их. Крики Фредро и его борьба с Феллоном привлекли внимание ближних занидцев. Один из них крикнул: -- Держите землян! Они хотели украсть наши души! -- Да, да, я видел! -- крикнул другой. Обернувшись, Феллон понял, что они стали центром внимания, привлекшим множество враждебных взглядов. Вокруг могилы голоса крикунов утихли, но по-прежнему же слышался громкий голос Вагнера. Но толпа подбиралась к нему, чтобы сдернуть вниз и забить досмерти, если тол