Альфред Бестер. Человек без лица 1 Удар! Взрыв! Двери подвала настежь! Там, внутри, навалом денег. Хватай, тащи, тяни! Но кто это? Кто это там стоит? Бог мой! Человек Без Лица! Притаился. Глядит. Огромный. Безмолвный. Страшный. Бежать... Бежать... Скорей бежать, а то я пропущу парижский пневматический и больше не увижу эту прелестную девушку, чье лицо как цветок, а тело создано для страсти. Я еще могу успеть. Но кто там у ворот? Это не сторож. Более! Снова он, Человек Без Лица! Притаился. Глядит. Огромный, Безмолвный... Только бы не закричать. Да перестань... Но я и не кричу. Я пою на сцене, на ослепительной мраморной сцене, льется музыка, горят огни. А в зале ни души. Зал - пустая темная яма, и там один лишь зритель. Как пристально он глядит! Безмолвный, Огромный. Опять Человек Без Лица. Он закричал. Теперь и вправду закричал. Бен Рич проснулся. Он лежал не двигаясь в своей гидропатической постели, и сердце его бешено стучало, а глаза, казалось бы, спокойно - хотя какое уж тут спокойствие - оглядывали все вокруг. Нежно-зеленые стены, фарфоровый ночник - китайский мандарин, дотронься до него, он будет бесконечно кивать и кивать головой, - разнопланетные часы, фиксирующие время трех планет и шести спутников; и наконец, постель - кристально-прозрачный бассейн, где струится нагретый до 99,9 градуса по Фаренгейту карбонизированный глицерин. Дверь тихо отворилась, в полумраке возник Джонас, тень в бордовой ночной пижаме, бесплотный дух с лошадиным лицом и манерами гробовщика. - Опять? - спросил Рич. - Да, мистер Рич. - Громко? - Очень громко, сэр. И так испуганно. - Черт бы побрал ваши ослиные уши! - буркнул Рич. - Я никогда ничего не боюсь. - Да, сэр. - Убирайтесь. - Слушаю, сэр. Спокойной ночи, сэр. Джонас сделал шаг назад, притворил дверь. - Джонас! - крикнул Рич. Лакей появился опять. - Простите меня, Джонас. - О, все в порядке, сэр. - Нет, вовсе не в порядке. - Рич обаятельно улыбнулся. - Я обращаюсь с вами как с родственником. За такую привилегию я слишком мало вам плачу. - Ну что вы, сэр! - В следующий раз, когда я на вас заору, гаркните и вы на меня. Будем квиты. - О, мистер Рич... - Сделайте так, и вы получите прибавку. - Снова улыбка. - Это все, Джонас. Благодарю. - Спасибо, сэр. - Камердинер ушел. Рич вышел из постели и, обтираясь перед большим зеркалом, репетировал улыбку. "Выбирай себе врагов сам, а не заводи их случайно", - бормотал он. Рич внимательно разглядывал себя: мощные плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, влажные прямые волосы, большие глаза, точеный нос и капризный тонкогубый рот с жесткой складкой. - Ну отчего? - спросил он. - Отчего? Внешностью я не поменялся бы и с дьяволом. Положением - не захочу меняться с богом. Отчего я ору? Он надел халат и взглянул на часы, не ведая о том, что его предкам показалась бы непостижимой та бессознательная легкость, с которой он единым разом охватил временно-числовую панораму солнечной системы. На циферблатах стояло: 2301 н.э. ВЕНЕРА ЗЕМЛЯ МАРС Среднесолнечный день Февраль 15, Дуодецембер 35 22 0205 Гринвич 2220 (В зените) ЛУНА ГАНИМЕД КАЛЛИСТО 2д.3ч. 1д.1ч. 6д.8ч. 13д.12ч. (Затмение) ТИТАН ТРИТОН 15д.3ч. 4д.9ч. (Проходит меридиан) Ночь, день, лето, зима... Рич мог с лету перечислить час и время года на любых меридианах всех небесных тел, входящих в солнечную систему. Здесь, в Нью-Йорке, отвратительное зимнее утро сменило полную безобразных кошмаров ночь. Несколько минут придется потратить на собеседование с психиатром Эспер Лиги, которого он нанял. Сколько еще можно вопить по ночам? - "Э" - это "Эспер", - бормотал он. - Эспер - это экстрасенсорная перцепция. Телепаты, прощупыватели мыслей, щупачи! Предполагается, что врач из Эспер Лиги может отучить меня орать во сне. Предполагается, что доктор медицины, умеющий влезать людям в мозги, даром денег не берет. Ему лишь стоит заглянуть ко мне в башку, и крикам конец. Этих проклятых щупачей считают венцом развития Homo sapiens'a. "Э" - это эволюция. Черта с два! Эксплуатация - вот Его трясло от ярости. - Но я же не боюсь! - крикнул он, распахнув дверь. - Никогда ничего не боюсь. Он вышел в коридор и звонко застучал подошвами домашних туфель по серебряным плиткам: ки-тат-ки-тат-ки-тат-ки-тат, - не тревожась о том, что жутковатый дробный стук, разбудив спозаранок прислугу, посеет страх и ненависть в двенадцати сердцах. Толчком распахнув дверь в покои психиатра, Рич вошел и сразу лег на кушетку. Карсон Брин, врач-эспер второй ступени, уже проснулся и ждал его. Будучи домашним психоаналистом Рича, он всегда спал "одним ухом", и во сне поддерживая с пациентом связь, готовый пробудиться по первому зову. Крик Рича разбудил его. Брин сидел возле кушетки, очень элегантный в своем роскошном вышитом халате (Рич платил ему 20 тысяч кредиток в год), и был полон внимания, поскольку знал, что наниматель щедр, но требователен. - Я слушаю вас, мистер Рич. - Опять Человек Без Лица, - буркнул Рич. - Кошмары? - Влезь мне в голову, упырь проклятый, сам увидишь. Хотя нет, простите. Это глупо. Да, опять кошмары. Я пробовал ограбить банк. Потом догонял поезд. Потом кто-то пел. По-моему, я сам. Сейчас я вспоминаю все это как только могу подробно. Кажется, не пропускаю ничего... Долгая пауза. Наконец Рич не выдержал: - Ну! Нащупали что-нибудь? - Вы продолжаете настаивать, мистер Рич, что не можете опознать этого Человека Без Лица? - Как мне его опознать? Его лица я никогда не вижу. Я только знаю... - Думаю, что вы могли бы его опознать. Вы просто не хотите... - Послушайте-ка, вы... - Рича бесило ощущение, что доктор, очевидно, прав. - Я вам плачу двадцать тысяч. А вы мне тычете свои идиотские домыслы и не способны... - Вы и вправду так полагаете, мистер Рич, или это просто общий синдром обеспокоенности? - Да при чем тут обеспокоенность? - крикнул Рич. - Я не боюсь. Я никогда... - он замолчал, почувствовав, как бесполезно защищать себя словами перед щупачом, чей разум мог с великой легкостью проникнуть сквозь словесные заслоны. - Вы все же ошиблись, - сказал он угрюмо. - Человек Без Лица. Вот все, что мне о нем известно. - Вы все время обходите самые существенные пункты, мистер Рич. Вас надо натолкнуть на них. Прибегнем к способу свободных ассоциаций. Пожалуйста, без слов, просто мысли. Ограбление... "Драгоценные камни - часы - бриллианты - слитки - соверены - фальшивые монеты - боны - акции - курт..." - А это еще что? "Простите, ошибка. Курс - наличные - шлифовка - драгоценность..." - Нет, не ошибка, мистер Рич, а очень важная поправка или, вернее, переделка. Продолжим. Пневматический... "Кондиционированный - длинный - вагон поезд - следует - катастрофа... Чепуха все это!" - Не чепуха, мистер Рич. Подсознательная игра слов. Подставьте вместо "следует" - "наследует", и убедитесь сами. Продолжайте, прошу вас. - Очень уж вы, щупачи, ловки. Что там у нас? Пневматический - поезд - подземный - сжатый воздух - ультразвуковая скорость - "Мы транспортируем вас из транспорта в транспорт" - вот девиз... - как называлась эта фирма? Выскочило вдруг откуда-то.... - Из подсознания, мистер Рич. Еще одна проба, и вы поймете. Амфитеатр... "Кресла - партер - ярус - ложи - балкон - стоячие места - стойло - лошади - марсианские лошади - марсианские пампасы..." - Ну вот вам, мистер Рич, Марс. За последние полгода вам девяносто семь раз снились кошмарные сны с Человеком Без Лица. Он неизменно был вашим врагом, срывал все ваши планы, внушал вам ужас в этих сновидениях, которые объединены тремя общими знаменателями - Финансы, Транспорт и Марс. Все это повторяется снова и снова... Человек Без Лица и Финансы, Транспорт и Марс. - Мне это ничего не говорит. - И все же это не случайность, мистер Рич. Я думаю, что вы способны опознать эту пугающую вас фигуру. Зачем бы иначе вам так упорно избегать его лица? - Я ничего не избегаю. - В качестве ключа к разгадке можно использовать слово "курт", подставленное вместо "курс", и забытое вами название фирмы, девиз которой "Мы транспортируем вас...." - Я уже сказал - не знаю! - Рич сердито встал с кушетки. - Вашими ключами ничего не отопрешь. Я не могу его опознать. - Этот человек пугает вас не потому, что у него нет лица. Вы знаете, кто он. Вы его ненавидите, боитесь, но вы знаете, кто он. - Тогда сами и скажите мне. Вы же щупач. - Мои способности ограничены, мистер Рич. Без вашей помощи я не могу проникнуть глубже. - Какая еще помощь? Вы лучший врач-эспер, которого я мог нанять. И если уж... - Мистер Рич, не лукавьте ни со мной, ни с собой. Вы для того и наняли врача второй ступени, чтобы обезопасить себя именно в подобном случае. Сейчас вы расплачиваетесь за свою осторожность. Вылечить вас от кошмаров сможет лишь специалист первой ступени... Скажем, Огастес Тэйт, или Гарт, или Самюэль Экинс. - Ладно, я подумаю, - буркнул Рич и пошел к двери. Когда он растворил ее, Брин сказал ему вслед: - Да, кстати... "Мы транспортируем вас из транспорта в транспорт" - девиз картеля де Куртнэ. Вам не кажется, что это как-то связано с оговоркой "курт" вместо "курс"? "Человек Без Лица!" Быстро и решительно перехватив шальную мысль и задержав ее, Рич бросился по коридору к своим апартаментам. Приступ дикой ненависти охватил его. "Он прав. Де Куртнэ - вот кто заставляет меня кричать во сне. Не потому, что я его боюсь. Я себя боюсь. Я всегда это знал. Знал в глубине души. Я чувствовал, что рано или поздно мне придется убить мерзавца. Я потому и не вижу лица, что это лицо убийства". Вскоре Рич, уже как следует одетый, но хмурый, вихрем вылетел из своих комнат, спустился вниз и оказался на улице, где его тотчас подхватил прыгун компании "Монарх" и грациозным прыжком перенес к гигантской башне, которая вмещала сотни этажей и тысячи сотрудников, обслуживающих Нью-йоркскую контору "Монарха". Башня "Монарха" являла собой нервный центр корпорации, неслыханной по объему. Корпорация эта колоссальной пирамидой возвышалась на разветвленной сети транспорта и связи, предприятий тяжелой и легкой промышленности, внешней и внутренней торговли, исследовательских и изыскательских работ. "Компания Монарх. Предприятия общественного пользования, инкорпорейтид" покупала и продавала, наделяла и обменивала, созидала и разрушала. Система ее филиалов и акционерных обществ была так сложна, что приходилось держать на ночном окладе бухгалтера-эспера второй ступени, обязанностью которого было следить за общей тенденцией циркуляции финансов. Рич вошел в кабинет, куда за ним проследовала старшая секретарша (эспер-3), окруженная помощницами, которые тащили целый ворох утренней почты. - Сбросьте все сюда и убирайтесь, - буркнул Рич. Девушки свалили на его письменный стол бумаги и саморегистрирующие кристаллы памяти и торопливо вышли. Они не обиделись на шефа: к его вспышкам гнева здесь давно привыкли. Рич сел за стол, трясясь от жгучей, нестерпимой ярости к Крэю де Куртнэ. Наконец он пробормотал: - Дам еще один шанс мерзавцу. Рич открыл ключом стол, потом отпер ящик-сейф и вытащил оттуда административный справочник шифров, издание, распределенное только среди руководителей фирм, причисляемых Ллойдом к группе "4 А-1". Раскрыв справочник посредине, он сразу нашел все, что ему требовалось: QQBA ......... УЧАСТИЕ В ДОЛЕ RRCB ............... ОБА НАШИ SSDC ............... ОБА ВАШИ TTED ................ СЛИЯНИЕ UUFE ................ КАПИТАЛ VVGF ............. ИНФОРМАЦИЯ WWHG .... ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО XXIH ........... ОБЩЕПРИНЯТЫЙ YYJH .............. ПРЕДЛАГАЮ ZZKJ .............. СЕКРЕТНЫЙ AALK ........... РАВНОПРАВНЫЙ BBML ............... КОНТРАКТ Заложив нужную страницу, Рич включил внутренний видеофон и, когда появилось изображение видеофонистки, распорядился: - Дайте шифровальную. Яркая вспышка, и на экране возникла небольшая комната, где плавал табачный дым и повсюду валялись книги и рулоны телетайпной ленты. Белесый мужчина в полинялой рубахе встрепенулся, взглянув на экран. - Слушаю, мистер Рич. - Здравствуйте, Хэссоп. Мне кажется, вам не мешает отдохнуть. - "Выбирай себе врагов сам". - Слетайте на недельку на Космическую Ривьеру. Отпуск за счет "Монарха". - Спасибо, мистер Рич. Большое вам спасибо. - У меня секретная шифровка Крэю де Куртнэ. Передавайте... - Рич заглянул в справочник... - Передавайте: YYJI TTED RRCB UUFE AALK QQAB. Ответ доставьте тотчас же. Понятно? - Понятно, мистер Рич. Я мигом. Рич выключил "видео". Запустив руку в груду лежавших на столе бумаг и кристаллов, он выудил один кристалл и включил его. Голос старшей секретарши произнес: "Компания "Монарх": валовой доход понизился на 2,1134 процента. Картель де Куртнэ: повышение валового дохода на 2,1130 процента..." - Черт бы его драл! - озлился Рич. - Так и гребет из моего кармана. - Он сердито щелкнул выключателем и вскочил. Его снедало нетерпение. Ответ придет лишь через несколько часов. Теперь вся его жизнь зависит от решения де Куртнэ. Он вышел из кабинета и начал бродить с этажа на этаж, из отдела в отдел с таким видом, будто просто проверял хозяйским строгим глазом, как идет работа. Эспер-секретарша скромно и незаметно следовала за ним, как дрессированная собачка. "Дрессированная сука!" - подумал Рич. И вслух: - Простите. Вы это прощупали? - Неважно, мистер Рич. Я поняла вас правильно. - Вот как? Я и сам себя не понял. Чертов де Куртнэ! В отделе найма проводились испытания, проверка и отсев, как всегда, многочисленных претендентов на должность. Тут находились клерки, мастера, специалисты, административные работники среднего масштаба и эксперты высшей квалификации. Все эти люди уже подверглись предварительному отбору, который был произведен и на этот раз из рук вон плохо, по мнению эспера-начальника отдела. Когда в кабинете появился Рич, начальник отдела найма, кипя от гнева, расхаживал из угла в угол. Он бровью не повел, приняв телепатический сигнал, посланный ему секретаршей еще из-за двери. - Мною отведено десять минут для окончательного собеседования с каждым кандидатом, - распекал он одного из своих помощников. - Шесть человек в час, сорок восемь за день. Когда я бракую по тридцать пять процентов испытуемых, я попусту трачу свое время, а точней - время "Монарха". Компания пригласила меня не для того, чтобы я отсеивал явно негодных кандидатов. Это ваше дело. Займитесь им. - Он повернулся к Ричу и с достоинством кивнул: - Доброе утро, мистер Рич. - Привет. Неприятности? - Все было бы в порядке, если бы мои сотрудники уразумели, что экстрасенсорная перцепция - отнюдь не чудо, а искусство, подлежащее почасовой оплате. Каково ваше решение по поводу Блонна, мистер Рич? Секретарша: "Он еще не читал вашей докладной записки". "Позвольте вам, милейшая, заметить, что, не используя мои услуги с максимальной эффективностью, компания выбрасывает деньги на ветер. Докладная записка о Блонне пролежала на столе мистера Рича целых три дня". - Что это еще за Блонн такой свалился мне на голову? - спросил Рич. - Мистер Рич, сперва я обрисую вам общее положение. В состав Эспер Лиги входит около ста тысяч эсперов третьего класса. Каждый эспер-три способен проникать в область сознания объекта и обнаруживать, что думает объект в данный момент. Это низший класс телепатов. Большая часть охраны и младший технический персонал компании "Монарх" - эсперы-три. Мы наняли более пятисот... "Он это знает. Это каждому известно. Ближе к делу, трепач!" "Осмелюсь испросить вашего позволения излагать дело так, как я считаю нужным". - Далее: в Лиге числится около десяти тысяч эсперов второго класса, - ледяным тоном продолжал начальник. - Все эти специалисты, в том числе и я, способны проникать глубже сознательного уровня, добираясь до области подсознания. Большая часть эсперов-два - врачи, адвокаты, инженеры, педагоги, архитекторы, экономисты и так далее. - И каждому из вас приходится платить целое состояние. - А почему бы нету Наши услуги стоят того. Компания "Монарх" признает это. В данный момент компания держит на службе более ста эсперов-два. "Вы перестанете болтать?" - И наконец, в числе членов Лиги насчитывается менее тысячи эсперов первого класса. Эспер-один обладает способностью проникать глубже областей сознания и подсознания.... в область глубоких инстинктов. Все эти люди, конечно, занимают выдающееся положение на различных поприщах. Преподаватели, врачи, психоаналисты, такие, как Тэйт, Гарт, Экинс, Мозель, криминалисты, например Линкольн Пауэл из парапсихологического отдела полиции, руководители внешней торговли, специальные консультанты правительства и так далее. До сих пор у компании "Монарх" не было нужды приглашать на службу эспера-один. - И что же? - буркнул Рич. - Сейчас нужда возникла, мистер Рич, и я надеюсь, Блонн согласится. Короче говоря... "Давно бы так!" - Короче говоря, мистер Рич, "Монарх" пользуется услугами такого количества эсперов, что я предлагаю создать специальный отдел, комплектующий штаты служащих эсперов, и поставить во главе его какого-нибудь эспера первого класса, того же Блонна, к примеру. "Он не понимает, почему вы сами не справляетесь". - Я намеренно обрисовал вам общую картину, мистер Рич, чтобы объяснить, из-за чего я сам не в состоянии справиться с такой работой. Я эспер-два. Нетелепатов я опрашиваю быстро и результативно, но моя результативность падает при опросе эсперов. Все эсперы имеют обыкновение блокировать телепатический опрос, и успешность этих контрманевров зависит от категории опрашиваемого. Чтобы основательно проверить эспера-три, мне требуется час. На собеседование с эспером второго класса уйдет три часа. А сквозь блок эспера-один мне, наверное, вообще не пробиться. Для всей этой работы мы должны пригласить эспера первого класса, такого специалиста, как Блонн. Разумеется, это будет стоить огромных денег, но у вас нет другого выхода. - Вот как! Почему? - спросил Рич. "Бога ради! Что вы делаете? Приводить ему этот довод - все равно что махать красным перед носом у быка. Вы его не раззадорите, а окончательно обозлите". "Я выполняю свой долг, мадам". - Дело в том, сэр, - пояснил начальник, обратившись к Ричу, - что мы с вами нанимаем далеко не лучших эсперов. Картель де Куртнэ уже не в первый раз перебегает нам дорогу. Из-за плохой постановки дела нам неизменно достаются те, что поплоше, а тем временем де Куртнэ преспокойно снимает сливки. - Чтоб вам сгореть! И вашему де Куртнэ тоже! - крикнул Рич. - Добро. Валяйте. Пусть теперь этот Блонн сам перебегает де Куртнэ дорогу. Да подключитесь заодно и вы. Рич бросился к дверям и отправился в отдел информации. Здесь его тоже ожидали неприятные вести. "Компания Монарх. Предприятия общественного пользования" терпела поражение за поражением в единоборстве с картелем де Куртнэ. Он теснил их на всех фронтах: и в области рекламы, и в строительстве, и в исследовательских работах, и в информации. Дальше обманывать себя было нельзя. Рич понял, что его приперли к стенке. Вернувшись к себе, он несколько минут как бешеный метался по кабинету. - Хватит валять дурака! - пробормотал он. - Я знаю, что должен его убыть. Он не согласится на слияние. Да и зачем ему это? Он же отлично понимает, что положил меня на обе лопатки. Мне остается только убить его, а для этого нужен помощник. Помощник-эспер. - Он щелчком включил видеофон и распорядился: - Комнату отдыха! На экране появился сверкающий никелем и эмалью зал со столиками для игры и с автоматическим баром. Судя по виду, в этом зале приятно было отдохнуть, и служащие "Монарха" действительно захаживали сюда с этой целью. В то же время зал являлся центром мощной сети шпионажа, обслуживающей компанию. Управляющий залом бородатый интеллектуал по фамилии Уэст, погруженный в обдумывание шахматной задачи, взглянул на экран и тут же встал. - Доброе утро, мистер Рич. Официальное обращение "мистер" было предупреждением, и Рич принял его к сведению. - Доброе утро, мистер Уэст. Решил наведаться к вам для порядка (отеческая, так сказать, забота). Как развлекаются мои подопечные? - Каждый по-своему, мистер Рич. Впрочем, сэр, я должен вам пожаловаться, что-то слишком стали увлекаться азартными играми. - Уэст озабоченно бубнил в видеофон до тех пор, пока двое ни о чем не подозревающих клерков скромно допили свои коктейли и ушли. После этого Уэст вздохнул с облегчением, опустился в кресло и сказал: - Выкладывайте, Бен, путь свободен. - Скажите, Эллери, Хэссоп уже раскодировал секретную шифровку? Бородач отрицательно покачал головой. - Все еще возится? Уэст ухмыльнулся и кивнул. - Где сейчас де Куртнэ? - Держит путь на Землю на борту "Астры". - Вам известно, что он намерен тут делать? Где остановится? - Не знаю. Выяснить? - Пока не нужно. Это зависит... - От чего? - Уэст с любопытством посмотрел на шефа. - Жаль, что чтение мыслей не осуществляется через "видео". Хотелось бы мне знать, что у вас сейчас на уме. Рич угрюмо усмехнулся: - Слава богу, хоть одно убежище у нас осталось. Как вы относитесь к преступлениям, Эллери? - Так же, как все. - Все люди? - Как все члены Лиги. Наша Лига не одобряет преступлений, Бен. - И что вы с ней так носитесь, с вашей Лигой? Вы же знаете цену успеху, деньгам. А Лига - что она вам даст? Не пора ли вам наконец обзавестись собственным мнением и не заглядывать в рот Лиге? - Вам этого не понять, Бен. В Эспер Лиге все мы рождены, в ней мы живем и в ней умрем. У нас есть право избирать руководителей, единственное наше право. Зато деятельность каждого из нас находится в полном распоряжении Лиги. Эспер Лига учит и воспитывает нас, присваивает ступени, устанавливает этические нормы и следит за тем, чтобы мы соблюдали их. Так же как медицинские учреждения, Лига оберегает права непосвященных и тем самым оберегает посвященных, то есть нас. У нас есть своя Гиппократова клятва. Она называется Заветом Эспера. И да поможет бог тому, что рискнет этот завет нарушить... на что вы, кажется, меня подбиваете... - Может быть, и так, - не улыбаясь, отозвался Рич. - Может быть, я подбиваю вас и намекаю, что вашу эспер-клятву стоит нарушить. Если речь пойдет о сумме... о такой громадной сумме, какой ни вы, ни кто-либо из ваших второстепенных щупачей в жизни своей не видывал... - Оставьте это, Бен. Я пас. - Но все же предположим, что вы нарушили Завет. Что вам грозит? - Остракизм. - И только-то? Подумаешь! Да ведь у вас в кармане будет огромный куш, целое состояние. Те из щупачей, кто потолковее, давно порвали с Лигой. Их подвергли остракизму. Ну и что? Не разыгрывайте из себя младенца, Эллери. Уэст снисходительно улыбнулся: - Вы этого не поймете, Бен. - Так растолкуйте мне. - Вы говорите об отверженных... о людях вроде Джерри Черча. Не такие уж они толковые. Как бы вам пояснить... - Уэст задумался. - В ту пору, когда хирургия была в зачаточном состоянии, среди людей существовали группы увечных, называемых глухонемыми. - Это те, что не могли ни говорить, ни слышать? - Они самые. Между собой они общались языком жестов. А с остальными людьми общаться они не могли. Вы понимаете? Чтобы существовать, они должны были держаться друг за дружку. Человек лишится разума, если ему не с кем обменяться словом. - Дальше. - Дальше, кто-то из них додумался заняться вымогательством. Эти люди обложили еженедельным налогом самых богатых глухонемых. Тех, кто отказывался платить, подвергали остракизму. Но никто не отказывался. Каждый предпочитал выложить деньги и спастись от перспективы медленно сходить с ума в полнейшем одиночестве. - Значит, вы, щупачи, такие же глухонемые? - О нет, Бен. Глухонемые - это вы. Если кому-нибудь из нас придется жить одному среди вас, то он спятит. Поэтому не нужно соблазнять меня и посвящать в ваши черные замыслы. Я знать их не желаю. Уэст без церемоний выключил видеофон. Взревев от злобы, Рич схватил со стола золотое пресс-папье и с размаху запустил им в хрустальный экран. Осколки еще не осыпались, а он уже мчался по коридору к выходу. Его эспер-секретарша знала, куда он уходит. Эспер-шофер знал, куда его везти. Дома его встретила эспер-экономка, которая тут же, составив меню в точном соответствии с невысказанным желанием Рича, распорядилась подать ленч. Поев и слегка поостыв, Рич прошествовал в свой кабинет и сразу направился к сейфу, мерцавшему в дальнем углу кабинета. Сейф представлял собой небольшой открытый шкаф со множеством ячеек, расстроенный по фазе с некоторым ритмическим колебанием. Когда фаза сейфа и фаза колебания совпадали, сейф вспыхивал ярким светом. Не успевал свет померкнуть, как новое совпадение фаз вызывало очередную вспышку. Таким образом сейф непрестанно пульсировал, излучая мерцающее силовое поле, которое не позволяло ни проникнуть в шкаф, ни даже увидеть его содержимое. Ключом к сейфу был отпечаток левого указательного пальца Рича, что исключало возможность подделки. Рич коснулся пальцем точки, из которой излучалось сияние. Сияние померкло, появился шкаф. Не отрывая пальца, Рич вынул из одной ячейки черную записную книжечку, а из другой - большой красный конверт. Потом убрал палец, произошло фазовое рассогласование, и сейф замерцал снова. Рич торопливо перелистывал страницы записной книжки: "авантюристы"... "анархисты"... "аферисты"... "банкроты (злостные)"... "взяточники (разоблаченные)"... "взяточники (потенциальные)". Под рубрикой "потенциальные" стояло пятьдесят семь фамилий именитых граждан, и в том числе Огастес Тэйт, эспер-врач первой ступени. Рич удовлетворенно кивнул. Потом он вскрыл красный конверт и исследовал его содержимое. В конверте оказалось пять листков, исписанных убористым старомодным почерком, каким писали несколько веков назад. Это было послание потомкам от основателя компании "Монарх" и клана Ричей. На четырех листках значилось "План А", "План В", "План С", "План Д". Пятый был озаглавлен "Вступление". Рич стал читать, не без труда разбирая старинные завитушки: "Моим наследникам. Только слабые разумом спорят с очевидностью. Если ты открыл это письмо, мы поймем друг друга. Возможно, тебе пригодятся четыре плана убийств, подготовленные мной в общих чертах. Я завещаю их тебе как часть наследства Ричей. Это только схемы. Ты можешь сам детально разработать их, сообразуясь с требованиями времени, среды и обстоятельств. Предупреждение: сущность убийства остается неизменной. Во все века убийство есть конфликт общества и убийцы, а ставкой является жертва. Основа этого конфликта с обществом всегда одна. Будь смелым, будь целеустремленным, будь дерзким, и общество не сумеет противопоставить тебе ничего. Джеффри Рич". Рич не спеша проглядел планы, искренне восхищаясь предусмотрительностью своего предка, который не упустил ни одной случайности. Сами схемы, хотя и оказались устарелыми, воспламеняли воображение; идеи одна за другой зарождались и зрели в его мозгу, он обдумывал их, находил уязвимые пункты и наконец отвергал. Потом его внимание привлекла одна фраза из послания. "Не обдумывай свой план слишком подробно, если ты считаешь себя прирожденным убийцей. Доверься инстинкту. Разум может подвести тебя, но инстинкт убийцы непобедим". - Инстинкт убийцы! - шепотом воскликнул Рич. - Господом богом клянусь, этот инстинкт у меня есть. Прозвенел видеофон, и тотчас заработал телетайп. Под торопливый треск рывками поползла лента. Рич бросился к столу и впился в нее глазами. Сообщение было коротким и убийственным. Шифровка Ричу. Ответ: WWHG. WWHG! Предложение отклонено. - Отказ! Отказ! Я так и знал! - выкрикнул Рич. - Ну хорошо же, де Куртнэ. Держись! Не ты сживешь меня со света, а я тебя отправлю на тот свет. 2 Огастес Тэйт, эспер д.м.-1, получал за час психоанализа 1000 кредиток - не столь уж крупный гонорар, если иметь в виду, что редкий пациент решался больше часа злоупотреблять разрушительным для своего бюджета временем доктора. И все же ежедневный доход Тэйта составлял восемь тысяч кредиток, а в год он выколачивал два миллиона с добрым гаком. Мало кто знал, какую долю этой суммы забирала Эспер Лига на воспитание новых телепатов и осуществление Евгенического Плана Лиги, поставившего целью наделить экстрасенсорной перцепцией все человечество. Огастес Тэйт, который эту цифру знал, не мог смириться с тем, что 91 процент заработанных денег уплывает из его рук. Поэтому он и стал членом Союза Эспер-патриотов, крайне правой группировки внутри Лиги, домогающейся сохранения автократии и неприкосновенности доходов эсперов высшего класса. Как и все члены этого Союза, Тэйт попал под рубрику "Потенциальные взяточники" в записной книжке Бена Рича. Стремительно прошествовав в элегантный кабинет доктора Тэйта, Рич бегло взглянул на хозяина, чья щуплая и не вполне пропорциональная фигура выглядела изящной благодаря усилиям портных, затем сел и буркнул: - Прощупайте меня, быстро! Он сосредоточенно уставился на Тэйта, а миниатюрный психиатр-щупач, впившись в него заблестевшими глазами, отрывисто бросал фразу за фразой: - Вы Бен Рич из компании "Монарх". Фирма стоит десять миллионов кредиток. Вы полагаете, что я слышал о вас. Это так. У вас идет смертельная борьба с картелем де Куртнэ. Верно? Вы люто ненавидите де Куртнэ. Так? Сегодня утром вы предложили ему объединиться. Послали шифровку: YYJI TTED RRCB UUFE AALK QQBA. Он ответил отказом. Верно? В отчаянии вы решили... - Тэйт осекся. - Продолжайте, - сказал Рич. - ...убить Крэя де Куртнэ и сделать тем самым первый шаг к тому, чтобы завладеть его картелем. Вам нужна моя помощь... Мистер Рич, это смешно! Если вы не прекратите это думать, я должен буду на вас донести. Закон вам известен. - Так помогите мне обойти его. Не вас учить. - Нет, мистер Рич, я вам помочь не могу. - Не можете! И это говорит первостатейный эспер? Как я поверю вам, когда знаю, что вы способны провести любого хитреца, не одного - десяток, сотню... Если захотите, то и весь мир. Тэйт улыбнулся. - Подсластить пилюлю, - начал он. - Излюбленный прием... - Прощупайте меня, - перебил Рич. - Не тратьте времени даром. Прочтите мои мысли. Ваш талант. Мои капиталы. Против вас никто не устоит. Бог ты мой! Пусть скажут мне спасибо, что я решил прикончить только одного. Да мы с вами могли бы распять всю Вселенную. - Нет, - решительно ответил Тэйт. - Я не согласен. Мистер Рич, мне придется на вас донести. - Погодите. Неужели вам не интересно, сколько я намерен предложить? Прощупайте-ка глубже. Нашли? Тэйт закрыл глаза. Его бесстрастное, как у манекена, лицо окаменело в напряжении. Но вот глаза изумленно открылись. - Вы шутите! - воскликнул он. - Отнюдь, - негромко буркнул Рич. - И что самое главное: вы, надеюсь, поняли, что от обещанного я не отступлюсь. Тэйт медленно кивнул. - К тому же вам известно, что "Монарх" плюс картель де Куртнэ в состоянии осуществить все это. - Готов вам поверить. - Еще бы не поверить! Я пять лет финансирую ваш Союз Патриотов. Прощупайте меня поглубже, и вы поймете почему. Так же, как вы, я ненавижу эту сволочную Эспер Лигу. Ее этические установки наносят бизнесу смертельный вред. В бизнесе нельзя распускать сопли. Но рано или поздно ваш Союз расколошматит Эспер Лигу. - Я уже прочел все это, - нетерпеливо прервал Тэйт. - Человеку, которому принадлежат и компания "Монарх" и картель де Куртнэ, по плечу и более серьезные дела, чем помочь вашей фракции распатронить Лигу. Я назначу вас пожизненным президентом новой Лиги. Считайте, что этот пост вам обеспечен. В одиночку вы никогда бы не добились этого, но вдвоем со мной добьетесь. Зажмурив глаза, Тэйт еле слышно произнес: - Вот уже семьдесят девять лет как ни одно преднамеренное убийство не прошло безнаказанно. Мало кому удается скрыть свои намерения от эсперов. Но даже если это удалось, убийца все равно разоблачит себя впоследствии. - Эсперы не имеют права давать показания в суде. - Это так, но если эспер нападет на след, он всегда сумеет найти объективные данные, подтверждающие то, что он нащупал. Линкольн Пауэл, префект парапсихологического отдела полиции, кремень, а не человек. - Тэйт поднял веки. - Что, если мы забудем этот разговор? - Нет, - отрезал Рич. - Сперва давайте разберемся. Вы говорите, что убийство невозможно скрыть. Почему? Да потому, что щупачи прочитывают наши мысли. Чем же можно заслонить себя от щупача? Еще одним щупачом. Но до сегодняшнего дня ни один убийца не додумался нанять хорошего щупача для страховки. Или, может быть, додумался, но не сумел. Я буду первым. - Вы уверены, что будете? - Я вступил в войну, - продолжал Рич. - Мне предстоит жестокая схватка с обществом. Необходимо разработать стратегию и тактику. Любая армия, вступив в войну, разрабатывает стратегию и тактику. Одной смелости, напористости, дерзости еще мало. Чтобы выиграть войну, армии нужна разведка. Моим лазутчиком можете стать только вы. - Это так. - Я буду сражаться. А вы вести разведку. Мне необходимо знать, куда направится де Куртнэ, мне нужно выяснить, где и когда удобней нанести удар. Убивать я буду сам, но вы должны сказать мне, где и когда это удобней всего сделать. - Ясно. - Я нападу первым... мне нужно пробиться сквозь линию обороны, окружающую де Куртнэ. Рекогносцировку предстоит проделать вам. Прощупать всех нетелепатов, предупредить меня о щупачах и, если я все же столкнусь с ними, блокировать мои мысли. После убийства мне придется отступать сквозь новые ряды щупачей и нетелепатов. Вы будете в арьергарде. Останетесь на поле боя уже после убийства и установите, кого и почему подозревает полиция. Если я узнаю, что подозрение направлено на меня, я сумею отвести его. Если же я узнаю, что заподозрен другой человек, я смогу очернить его еще больше. Станьте моей разведкой, и я смело вступлю в войну и выиграло ее. Разве это неправда? Прощупайте меня. После долгой паузы Тэйт сказал: - Правда. Мы сумеем это сделать. - Так вы беретесь мне помочь? Тэйт помолчал, колеблясь, и наконец решительно ответил: - Да. Берусь. Рич с облегчением вздохнул: - Прекрасно. А теперь я познакомлю вас со своим планом действий. Добраться до де Куртнэ мне поможет некая старинная игра под названием "Сардинки". Я воспользуюсь возможностью, которую предоставит мне эта игра, и убью де Куртнэ. Я уже придумал, как именно убить его, чтоб замести следы. Я пущу в ход старинный револьвер, но стрелять буду не пулей. - Стойте, - вдруг воскликнул Тэйт. - Как вы не понимаете, что все эти ваши замыслы с легкостью прочтет первый попавшийся щупач. Я могу вас прикрывать, только когда я рядом. Но я не буду постоянно возле вас. - Можно подставить временный мыслеблок. Я зайцу в Музыкальный тупик к одной девице, сочиняющей песенки, что-нибудь ей навру, и она поможет вше. - Что ж, пожалуй, - согласился Тэйт, быстро прощупав его. - Но вот что меня беспокоит. Де Куртнэ, возможно, будут охранять. Вы станете стрелять и по охране? - Нет. Надеялось, до этого не дойдет. Некто Джордан, физиолог, работающий для моей компании, недавно изобрел слепящие капсулы. Мы собирались их использовать во время столкновений с забастовщиками. Я испробую их на охране де Куртнэ. - Ясно. - Вы будете работать на меня все время, постоянно все разведывать и разузнавать, но одну вещь необходимо выяснить прежде всего остального. Приезжая в наш город, де Куртнэ обычно останавливается у Марии Бомон. - У Золоченой Мумии? - Да. Узнайте, собирается ли он и в этот раз быть ее гостем. Тогда все решится. - Это нетрудно. Я сумею раскопать и где он остановится, и что намерен делать. Линкольн Пауэл устраивает у себя сегодня вечеринку. Врач Крэя де Куртнэ, наверно, тоже будет там. Он уже неделю гостит на Земле. С него я и начну разведку. - А вы не боитесь Пауэла? Тэйт надменно улыбнулся. - Если бы я его боялся, я бы не рискнул принять ваше предложение. Не заблуждайтесь на мой счет, мистер Рич. Я ведь не Джерри Черч. - Кто? - Не нужно делать таких удивленных глаз. Джерри Черч, эспер второго класса. Его выставили из Лиги десять лет тому назад, после того как вы однажды пригласили его на пикник. - Черт бы вас взял! Нащупали? - Что-то нащупал, а кое-что знал раньше. - Ничего, это не повторится на сей раз. Черч во сравнению с вами слабак. Вам не потребуется к нынешнему вечеру что-нибудь для антуража? Женщины? Костюм? Драгоценности? Деньги? Вам стоит только позвонить в "Монарх". - Ничего не нужно, но очень благодарен вам. - Таков уж я - преступник, но... широкая дупла. - Рич встал, улыбнулся и двинулся к выходу, не попрощавшись с Тэйтом за руку. - Мистер Рич! - окликнул тот, когда гость был уже возле двери. Рич обернулся. - Крики по ночам не прекратятся. Человек Без Лица - это не символ убийства. "Что? О господи! Значит, опять кошмары? Чтоб ты сдох, чертов щупач! Как ты узнал? Как ты..." - Не будьте дураком. Вы что, шутки хотели шутить с эспером первой ступени? "Кто с тобой шутит, сволочь? Что ты знаешь о кошмарах?" - А вот этого-то я вам не скажу. Я очень сомневаюсь, мистер Рич, что кто-то, кроме "первоступенного", сумеет просветить вас... К тому же... после беседы со мной вы вряд ли осмелитесь с кем-то еще консультироваться. - Как вас понять? Вы не поможете мне? - Нет, мистер Рич. - Тэйт злорадно улыбнулся. - Нужно же и мне чем-то пополнить свой арсенал. Равновесие сил - залог того, что стороны будут действовать на паритетных началах. Взаимная зависимость обеспечит верность общим интересам. Таков уж я - преступник, но... щупач. Как все эсперы высшей ступени, Линкольн Пауэл жил в собственном особняке. Это была не роскошь, а скорей необходимость. Ток мыслей, слишком слабый для того, чтобы проникать через казненную и кирпичную кладку, все же пробивался сквозь пластиковые стены квартир. Жизнь в многоквартирном доме, где на тебя обрушиваются мысли и чувства множества людей, сущий ад для эспера. Префект полиции Пауэл мог позволить себе небольшой особнячок на Гудзон Рэмп с видом на Норт Ривер. В доме было всего четыре комнаты: кабинет и спальня наверху, а внизу - гостиная и кухня. Слуг у Пауэла не было. Как почти все эсперы высшей ступени, он должен был подолгу находиться в одиночестве и предпочитал вести хозяйство сам. Сейчас он готовил на кухне угощение для предстоящей вечеринки и, следя за приборами на кухонном пульте, насвистывал какой-то жалобный и замысловатый мотив. Пауэлу было уже под сорок; высокий, тонкий, он двигался медленно и небрежно. Большой рот, всегда, казалось бы, готовый растянуться в улыбке, сейчас был скорбно сжат. Пауэл распекал себя за глупый и ребяческий поступок, один из многих, на которые нет-нет да и толкал его самый тяжкий его порок. Главное свойство эсперов - непосредственность реакции. Любая перемена обстоятельств вызывает у них немедленный отклик. Слабостью Пауэла было чрезмерно развитое чувство юмора, принимавшее порой весьма причудливые формы под влиянием какого-нибудь толчка со стороны. Пауэл говорил, что в таких случаях в пего вселяется Нечестивый Эйб. Что на него находило, он и сам не знал. Кто-нибудь задавал Линкольну Пауэлу самый невинный вопрос, и Нечестивый Эйб внезапно вступал в дело. С чистосердечным и серьезным видом Пауэл плел неслыханные небылицы, созданные в один миг его разбушевавшейся фантазией. Побороть себя он был не в силах. Не далее как сегодня полицейский комиссар Крэб, справляясь о каком-то заурядном деле шантажиста, произнес одну фамилию неправильно, и это вдохновило Пауэла на сочинение необычайно драматической истории. Там шла речь о вымышленном преступлении, о дерзком рейде, совершенном полицией в полночь, во время которого проявил чудеса героизма несуществующий лейтенант Копеник. Сейчас Пауэл узнал, что комиссар намерен наградить Копеника медалью. - Нечестивый Эйб, ты замучил меня, - сокрушенно жаловался Пауэл. Прозвенел дверной звонок. Пауэл удивленно взглянул на часы (для гостей было еще не время) и поставил в положение "Открыто" чувствительный элемент замка. Замок откликался на телепатический сигнал, как камертон на соответствующую частоту. Парадная дверь отворилась. Сразу же возник знакомый сенсорный импульс: снег/мята/тюльпаны/тафта. "Мери Нойес! Пришла помочь холостяку подготовиться к приему гостей? Как мило!" "Я надеялась, что нужна тебе, Линк". "Каждому хозяину нужна хозяйка. Мэри, с чем мне приготовить канапэ?" "Я как раз недавно изобрела одну штуку. Взять острую приправу и пережарить". Она зашла на кухню, в зрительном восприятии маленькая, а в мысленном - высокая, осанистая. Темноволосая смугляночка внешне, а в душе холодная, морозно-гордая, как монахиня в белоснежной одежде. Но ведь не то реально, что мы видим. Внешность обманчива. "Жаль, что я не в состоянии измениться внутренне". "Ты хочешь измениться, моя радость? (Спешу поцеловать тебя такою, как ты есть.)" "(И всегда лишь мысленно.) Очень бы хотела, но увы. Мне до смерти надоел вкус мяты, который ты ощущаешь при каждой нашей встрече". "В следующий раз добавлю льда и бренди. Хорошо смешать и voila - отличный ерш. Мэри-коктейль". "Я люблю тебя". - Я тоже люблю тебя, Мэри. "Спасибо, Линк". - Но эти слова он сказал. Он всегда их говорит. Говорит, а не думает. Мэри быстро отвернулась. Прощупав ее слезы, он опечалился. "Мари, ты снова?" "Не снова, а всегда. Всегда". - Из глубины ее сознания рвалось, как крик: "Линкольн, я люблю тебя. Люблю тебя. Образ моего отца. Символ надежности, теплоты, нежной защиты. Не отвергай меня всегда... всегда... и навсегда..." - Мэри, послушай... "Линк, зачем же говорить? К чему слова? Невыносимо, когда между нами стоят слова". "Ты мой друг, Мэри. Навсегда. Я разделю с тобой все свои горести. Все радости". "Но не любовь". "Нет, не любовь, моя голубка. Не надо так терзать себя. Все, кроме любви". "Но у меня - пусть бог меня помилует - хватит любви и для двоих". "Пусть бог помилует обоих нас, но для двоих нужно, чтобы любили двое". "Все эсперы должны жениться до сорока лет. Этого требует устав. Ты знаешь, Линк". "Знаю". "Мы дружны. Женись на мне, Линкольн. Дай мне год, я больше не прошу. Один короткий год, чтобы любить тебя. Я не стану тебя удерживать. Я отпущу тебя. Тебе не придется меня ненавидеть. Милый, как мало я прошу... как мало у тебя прошу". Зазвенел звонок. Пауэл растерянно взглянул на Мэри. - Гости, - пробормотал он и поставил чувствительный элемент звонка в положение "Открыто". В ту же секунду Мэри направила более мощный импульс: "Закрыто". Сигналы сложились, дверь осталась закрытой. "Сперва ответь мне, Линкольн". "Я не могу ответить так, как тебе хочется". Опять звонок. Он крепко взял ее за плечи и, не отпуская, очень пристально посмотрел ей в глаза. "Ты вторая. Загляни в меня как можно глубже. Что у меня в мыслях? Что на сердце? Каков мой ответ?" Он снял все блоки. Образы, чувства, мысли с грохотом ринулись и закружили ее в жарком и грозном водовороте... Она и боялась, и замирала в радостном ожидании, но... - Снег. Мята. Тюльпаны. Тафта, - произнесла она устало. - Идите встречать гостей, мистер Пауэл. Я приготовлю вам канапэ. "Это единственное, на что я пригодна". Пауэл поцеловал ее, потом прошел через гостиную и отпер парадную дверь. Тотчас же в дом ворвался сверкающий, искрометный невидимый поток, а вслед за тем вошли и гости. Началась вечеринка эсперов. Право Совершенно Эллери верно Вам Тэйт вряд ли Канапэ? я врач Мы долго Охотно де Куртнэ взяли предстоит Он с собой работать приедет Галена для в ближайшее у него "Монарха" время сегодня В любой торжественный день Сдал экзамены Лига в Лигу может и получил выдвинуть объявить 2-ю ступень вас их на пост методы президента, шпионажа если вы неэтичными не возражаете, Пауэл "Экинс! Червил! Тэйт! Помилосердствуйте! Да вы взгляните только, что мы тут наплели". Телепатическая болтовня умолкла. Прошло мгновение, затем, собравшись с мыслями, гости весело расхохотались. "Точно так мы лопотали когда-то в детском саду. Пожалейте беднягу хозяина. От этой мешанины можно помешаться. Должна же быть какая-то система, я уж не говорю о красоте". "Предложите схему, Линк". "Что бы вы хотели?" "Математическая кривая? Музыка? Плетенка? Архитектурный проект?" "Все, что угодно. Все, что вам угодно. Только чтобы свербило мозги". Простите, Линкольн Мы исправим все Сейчас Тэйт ожидали повсюду но Алана развелось Я Сивера так много Не выбирают у нас в президенты неженатых вправе числе эсперов сообщать прочих что Вам яс но что наша затея провалится что он весь делает вряд ли евгенический де Куртнэ тогда при думает новый план прийти Новый взрыв хохота приветствовал слово "прийти", которое по недосмотру Мэри Нойес проскочило за край плетенки. Еще раз прозвенел звонок, и в комнату вошел адвокат-2 интерпланетного суда совести. Он привел девушку, застенчивую, тихую, на редкость привлекательную внешне. Телепатически она была наивна и поверхностна. Типичная третьяшка. "Приветствую, друзья. Приветствую. Слезная просьба извинить за опоздание. Причина - флердоранж, обручальные кольца... весь этот ассоциативный ряд... Только что сделал предложение". - И боюсь, что оно принято, - сказала девушка с улыбкой. "Не вслух!" - оборвал адвокат. - "Тут не галдят, лак на сборище третьеступенников. Я же предупреждал тебя". - Я забыла, - опять невольно вырвалось у девушки, и по гостиной заметались горячие волны испуга и смущения. Но тут к бедняжке подошел Линкольн Пауэл и ласково взял ее за руку. Рука дрожала. "Не обращайте на него внимания, дорогая. Это всего лишь второступенный сноб. Я хозяин этого дома. Линкольн Пауэл. Шерлок Холмс на жалованье. Если жених вас колотит, я помогу ему раскаяться. Сейчас я познакомлю вас с вашими соущербниками". - Он повел ее по гостиной. - "Это вот Гас Тэйт, он знахарь-шарлатан. Рядом с ним Сэм и Салли Экинс. Сэм тоже шаманит, а Салли микропедиатр-два. Они только что прилетели с Венеры. Гостят у нас..." - Здрав... "ой, то есть здравствуйте". "Толстяк, сидящий на полу, Уолли Червил, архитектор-два. Блондиночка, которую он держит на коленях, его супруга, Джун. Она редактор-два. Их сын, Гален, разговаривает с Эллери Уэстом. Галли - студент политехник-три". Молодой Гален Червил с негодованием стал объяснять, что получил - как раз сегодня получил - вторую ступень, что он может хоть год обходиться без слов. Пауэл прервал его и на уровне, недоступном восприятию девушки, растолковал, по какой причине допустил он эту вполне сознательную ошибку. - О! - воскликнул Гален. - Братья и сестры третьячки, нашего полку прибыло. Это отрадно. Я совсем было струхнул тут в одиночестве, среди глуби иных щупачей. - Да что вы! Мне сперва тоже стало страшновато, а теперь как будто ничего. "А вот наша хозяйка Мэри Нойес". "Добрый вечер. Канапэ?" "Спасибо. Какие они у вас красивые, миссис Пауэл!" "Что, если нам поиграть?" - быстро вмешался Пауэл. - "Кто хочет играть в шарады?" В темной нише, прильнув к двери, ведущей из сада в дом, прятался Джерри Черт и жадно слушал. Джерри Черч, продрогший и окоченевший, молчаливый и жаждущий Джерри Черч. Обида, ненависть, уязвленная гордость и жажда терзали его. Бывший эспер-2 умирал от жажды, утолить которую ему мешала мертвая хватка остракизма. Сквозь тонкую кленовую филенку просачивались одна за другой телепатемы: переливчатый и переменчивый пестрый узор. И Джерри Черч, который уже десять лет томился на голодной словесной диете, жаждал всей душой общения со своими, с навсегда потерянным для него миром эсперов. "Я вспомнил о де Куртнэ, так как недавно наткнулся на подобный случай". Это Огастес Тэйт подъезжает к Экинсу. "В самом деле? Очень любопытно. Нужно бы сравнить истории болезней. Кстати, я ведь прибыл на Землю только из-за де Куртнэ, досадно, что он... м-м... недоступен". Экинс явно не договаривает, а Тэйт, похоже, хочет до чего-то докопаться. Может быть, это и не так, подумал Черч, но только слишком уж напоминает дуэль их изящная манера скрещивать блоки и контрблоки. "Послушайте, щупач. По-моему, вы довольно по-хамски ведете себя с этой бедной девочкой". - Поглядите-на вы на него, - пробурчал Черч. - Достопочтенный Пауэл, Его Прохиндейство, тот, что выставил меня из Лиги, читает проповеди адвокату. "С бедной девочкой? С кретинкой, было бы верней сказать, Господи! Бывают же такие нескладехи!" "Вы несправедливы к ней. Ведь у нее всего лишь третья ступень". "Мне от нее тошно". "И вы считаете... порядочным жениться на девушке, которая внушает вам такие чувства?" "Вы сентиментальный осел, Пауэл. Сами знаете: нам можно жениться только на щупачках. А эта хоть хорошенькая". Посреди гостиной играли в шарады. Мэри Нойес тщательно маскировала образ старинным стихотворением. Что бы это могло быть? Какая-то планета и сосна. Марс и сосна? Э, нет. Марс и ель. Ну конечно, Марсель, не так уж трудно. "Как вам кажется, Эллери, Пауэл подходящая кандидатура?" Это уж Червил с всегдашней елейной улыбкой и с поповским брюхом. "На пост президента?" "Да". "Пауэл дьявольски толковый малый. Романтик и в то же время очень толковый. Лучшего президента не найти, если бы он был женат". "Вы же сами сказали, что он романтик. Хочет жениться по любви". "Вы, глубинные, кажется, все женитесь по любви? Слава богу, у меня только вторая ступень". Тут в кухне с грохотом разлетелся стакан, и святоша Пауэл, не теряя времени, уже принялся обрабатывать мозгляка Гаса Тэйта. "Не беспокойтесь, Гас, я уберу. Я его нарочно сбросил, чтобы прикрыть вас. Вы излучаете тревогу, как новая звезда". "Вы что, с ума сошли?" "Нет, это вы сегодня не в своем уме. Что там у вас такое с Беном Ричем?" Мозглячок, как видно, был настороже. Его духовная броня буквально на глазах затвердела. "Бен Рич? Я о нем и не думаю". "Думаете, да еще как. Он весь вечер не выходит у вас из головы. Трудно было не заметить". "Вы перепутали, Пауэл. Наверно, вы наткнулись не на мои телепатемы". Образ хохочущей лошади. "Пауэл, клянусь вам..." "Гас, вы столковались с Ричем?" "Нет". Но блоки так и грохнули. "Послушайтесь доброго совета, Гас. Рич втянет вас в неприятности. Будьте благоразумны. Помните Джерри Черча? Рич погубил его. Остерегайтесь и вы". С непринужденным видом Тэйт направился в гостиную. Пауэл остался в кухне: спокойно, не спеша убрал осколки. На ступеньке за дверью, съежившись, лежал замерзший Черч, и ненависть бурлила в его сердце. Юный Червил выкаблучивал перед девушкой адвоката: пел любовную балладу и визуально ее пародировал. Студенческие штучки. Дамы оживленно сплетничали синусоидами. Экинс и Уэст крест-накрест плели разговор с таким заманчиво сложным узором сенсорных образов, что Джерри изнывал от зависти. "Хотите выпить, Джерри?" Дверь открылась. На пороге темным силуэтом вырисовывалась фигура Пауэла с пенящимся бокалом в руке. На лицо его падал неяркий свет звезд. Из-под тяжелых век сочувственно смотрели умные глубокие глаза. Изумленный Черч с трудом поднялся на ноги и робко взял протянутый ему бокал. "Не сообщайте об этом в Лигу, Джерри. Мне чертовски нагорит за то, что я нарушил табу. Вечно я что-то нарушаю. Бедный Джерри... Десять лет - огромный срок. Нужно как-то вам помочь". Внезапно Джерри выплеснул вино в лицо Пауэлу, повернулся и убежал. 3 В понедельник в девять часов утра Рич увидел на экране своего видео безжизненное, как у манекена, лицо Тэйта. - Эта линия не прослушивается? - резко бросил Тэйт. Рич молча указал на предохранительную изоляцию. - Отлично, сказал Тэйт. - По-моему, я справился с заданием. Вчера вечером я прощупал Экинса. Но прежде чем дать отчет, я должен вас предупредить. При глубинном прощупывании первоступенного никогда не исключается вероятность ошибки. Экинс и тому же довольно тщательно блокировался. - Понятно. - Крэй де Куртнэ прибывает с Марса на борту "Астры" утром в ближайшую среду. Он сразу же направится в городской дом Марии Бомон, где пробудет негласно, втайне от всех до следующего утра... Не долее. - Только одну ночь, - вполголоса произнес Рич. - А потом? Что он намерен делать? - Я не знаю. Похоже, что де Куртнэ готовится к решительному ходу... - Против меня! - угрюмо вставил Рич. - Возможно. Судя по тому, что я узнал, де Куртнэ гнетет какая-то тяжесть, и из-за этого нарушился его приспособительный баланс. Инстинкт жизни и инстинкт смерти, расслоились. Эмоциональная несостоятельность быстро ведет его к упадку. - Бросьте ваши выкрутасы, черт бы вас побрал! - вспыхнул Рич. - Вся моя жизнь висит на волоске. Рассказывайте просто. - Сейчас объясню. Каждый из нас представляет собой сочетание двух противоположных стимулов - инстинкта жизни и инстинкта смерти. Причем цель обоих стимулов одна - нирвана. Инстинкт жизни стремится достичь ее, сметая все препятствия. А инстинкт смерти - путем самоуничтожения. У приспособляемого индивидуума оба инстинкта сосуществуют в прочном сочетании. Но под воздействием психической нагрузки они расслаиваются. Именно это происходит сейчас с де Куртнэ. - Да, черт возьми! А жертвой буду я. - Экинс встретится с де Куртнэ в четверг утром и попытается отговорить его от того, что он затевает. Экинс не знает его планов, но считает их опасными и потому решил им помешать. Для этого-то он и прилетел сюда с Венеры. - Я обойдусь и без него. Меня не нужно защищать. Я себя сам защищу. Это самозащита, Тэйт, а не убийство! Самозащита! Вы молодец, справились как следует. Мне больше ничего не нужно. - Вам много чего нужно, Рич. Например, вам не хватает времени. Сегодня уже понедельник. Вы должны подготовиться к среде. - Подготовлюсь, - буркнул Рич. - Кстати, вы и сами будьте наготове. - Мы не можем позволить себе сорваться, Рич. Срыв - это Разрушение. Вы понимаете? - Разрушение для нас обоих. Понимаю. - Голос Рича дрогнул. - Да, Тэйт, мы с вами связаны одной веревочкой до самого конца... вплоть до самого Разрушения. Весь понедельник он обдумывал свои планы, смелые, дерзкие, целеустремленные планы. Осторожно обозначил контуры, как делает художник, прежде чем начнет наносить краски. Но красок наносить не стал, решил довериться инстинкту и не обдумывать деталей до среды. Вечером он лег спать и вновь проснулся с криком: ему опять приснился Человек Без Лица. Во вторник днем он вышел из "Башни Монарха" и отправился на Шеридан-плейс в аудиокнижный магазин "Столетие". Магазин торговал главным образом пьезоэлектрическими кристаллами, сделанными в виде драгоценностей в изящной оправе. Последним криком моды были оперы-брошки, лучший подарок даме. В магазине было также несколько полок архаических печатных книг. - Мне нужен оригинальный подарок для возобновления старинного знакомства, - обратился Рич к продавцу. Тот засыпал его образцами. - Нет, это все не то, - заметил Рич. - Отчего бы вам не нанять щупача, чтобы избавить покупателей от затруднений. Вы слишком старомодны. Сопровождаемый свитой перепуганных приказчиков, Рич начал сам обходить магазин. Вдоволь поморочив им голову, однако, прежде чем встревоженный хозяин успел послать за приказчиком-щупачом, Рич вдруг остановился перед книжными полками. - А это еще что? - сказал он удивленно. - Древние книги, мистер Рич. Служащие магазина принялись объяснять ему теорию и практику архаической визуальной книги, а Рич слушал их и не спеша разыскивал потрепанный коричневый том, за которым он сюда явился. Он отлично помнил эту книгу. Просмотрев ее пять лет назад, он сразу сделал пометку в черном блокноте. Старый Джеффри Рич был не единственным в их роду предусмотрительным человеком. - Интересно... Очень... Очень увлекательно. Ну а это что за книга? - Рич снял с полки коричневый том. - "Развлечения для вечеринки". Когда же это напечатано? Не может быть! Неужели уже тогда устраивали вечеринки? Продавцы его заверили, что пращуры порой отличались удивительно современными вкусами. - Поглядим-ка содержание, - посмеиваясь, сказал Рич. - "Бридж новобрачных"... "Прусский вист"... "Почта"... "Сардинки"... Что бы это могло быть? Страница девяносто шесть. Ну-ка, ну-ка. Небрежно листая книгу, он увидел набранный жирным шрифтом заголовок: "Веселые затеи при смешанном составе игроков". - Ишь ты! - рассмеялся он, с деланным удивлением указывая на хорошо знакомый ему абзац. САРДИНКИ Один игрок водит. В доме гасят все огни, и ведущий прячется. Через несколько минут все остальные порознь отправляются его искать. Тот, кто первым находит ведущего, не сообщает об этом другим, а присоединяется к ведущему и остается там, где тот прячется. Постепенно и другие игроки разыскивают спрятавшихся "сардинок" и присоединяются к ним. Проигравшим считается тот, кто остается последним и в одиночестве бродит по темному дому. - Я это беру, - сказал Рич. - Это то, что мне нужно. Вечером он потратил три часа на то, чтобы сделать неудобочитаемой почти всю книгу. Он кромсал страницы ножницами, прожигал их огнем, кислотой и усеивал пятнами. Каждый ожог, порез, царапину он наносил с таким ожесточением, будто перед ним было тело ненавистного де Куртнэ. В конце концов в книге не осталось ни одного пояснения к игре, из которого можно было бы что-то уразуметь. Единственным исключением были "Сардинки". Потом Рич обернул книгу и послал ее пневматической почтой оценщику Грэхему. Книга с шумом устремилась в путь, а через час вернулась с оценкой и с удостоверяющей оценку печатью. Грэхем не заметил, что том испорчен. В красивой подарочной обертке Рич отправил книгу (приложив к ней по обычаю оценку) все тем же способом к Марии Бомон. Через двадцать минут пришел ответ. "Мой, милый! Милый! Милый! Я уж думала что ты савсем зобыл (записку явно писала сама Мария) старую прилестницу. Щаслива получить такой подарок. Приходи севодня, у меня будут гости и мы поиграим в какую-нибудь игру из твоей семпатичной книжки". В капсуле вместе с запиской находилась синтетическая рубиновая звездочка с портретом Марии в центре. Мария, разумеется, была изображена обнаженной. Рич ответил: "Увы!.. Не сегодня. Прогорает один из моих миллионов". Мария отозвалась: "Приходи в среду, умник. Я тибе подарю один из моих". На это Рич послал ответ: "С восторгом принимаю приглашение. Приведу с собой приятеля. Целую тебя всюду". И отправился в постель. Ему приснился Человек Без Лица, и Рич проснулся с криком. В среду утром Рич посетил Научный Центр "Монарха" (отеческая, так сказать, забота) и потратил час на то, чтобы подогреть энтузиазмом молодых и одаренных сотрудников Центра. Он поговорил с ними об их работе и блестящем будущем, которое их ждет, если они и впредь будут верны "Монарху". Рассказал им неприличный бородатый анекдот о пионере-девственнике, который совершил вынужденную посадку в глубоком космосе на катафалке, а покойница вдруг объявила: "Я просто туристка". Одаренные молодые люди деликатно посмеялись, ощущая некоторое презрение к шефу. Воспользовавшись непринужденностью обстановки, Рич проскользнул в секретную лабораторию и унес оттуда "нок-капсулу". Капсулы представляли собой небольшие медные кубики, действующие очень эффективно. Разрываясь, они извергали слепящее голубое пламя, которое полностью разлагало родопсин - зрительный пурпур в сетчатке глаза, - ослепляя жертву и лишая ее способности воспринимать пространство и время. В среду днем Рич отправился в Музыкальный тупик, расположенный в центре театрального района, и зашел в контору "Психопесни, инкорпорейтид". Владелица этой конторы, очень неглупая молодая особа, сочиняла великолепные созвучия для рекламы и песенки-штрейкбрехериады, когда "Монарху" срочно требовалось уничтожить следы очередного конфликта с рабочими. Ее звали Даффи Уиг. Рич считал, что Даффи - символ преуспевающей современной девицы - девственная соблазнительница. - Ну-с, Даффи, - он небрежно поцеловал ее. Даффи была очень недурна собой, но слишком молода на его вкус. - Ну-с, мистер Рич? - Даффи как-то странно на него взглянула. - Знаете, что я сделаю в один прекрасный день? Найму эспер-ходатая по любовным делам, чтобы проанализировать ваш поцелуй. По-моему, вы ко мне равнодушны. - Совершенно верно. - Свинья. - Нужно выбирать одно из двух, моя красавица. Или с девушками целоваться, или делать деньги. - Но вы целуете меня. - Лишь потому, что вы точная копия леди, изображенной на кредитке. - Пим, - сказала она. - Пом, - сказал он. - Бим, - сказала она. - Бам, - сказал он. - Я с удовольствием убила бы негодника, который это выдумал, - мрачно сказала Даффи. - Добро, красавец мой. Что у вас нынче за печаль? - Картежники, - ответил Рич. - Эллери Уэст, мой управляющий клубом, жалуется, что многие пристрастились к азартной игре. По его мнению, слишком многие. Лично меня это не тревожит. - Тот, кто сидит по уши в долгах, не смеет просить о прибавке. - Вы слишком проницательны, моя радость. - Значит, вам нужны антикартежные куплеты? - Что-нибудь в этом роде. Доходчивое и не слишком в лоб. Нечто скорее отвлекающее, чем агитационное. И притом такое, что всплывает в памяти само собой. Даффи кивнула, делая пометки. - Подберите к куплетам мелодию, которую приятно слушать. Ведь ее теперь начнут насвистывать, мурлыкать и напевать все мои служащие. - Нахал! Каждую из моих мелодий приятно слушать. - Не более одного раза. - Между прочим, вы их слушаете и по тысяче раз. Рич засмеялся. - Кстати, об однообразии, - добавил он непринужденно. - Этим грехом мы не грешим. - Какой самый прилипчивый мотив из тех, что вы когда-то сочинили? - Прилипчивый? - Вы знаете, о чем я говорю. Что-нибудь вроде этих рекламных куплетов, которые потом не выбросишь из головы. - А-а... Мы их называем "пепси". - Почему? - Кто его знает. Говорят, их изобрел впервые еще несколько веков назад какой-то Пепси. Я этого товара не держу. Когда-то написала одну штучку... - Даффи скорчила гримасу. - Даже сейчас не могу вспомнить без содрогания. Такая дрянь, стоит раз услышать - привяжется не меньше чем на месяц. Меня она промучила год. - Вы шутите. - Честное скаутское, мистер Рич. Песенка называлась "Смотри в оба". Я ее написала для той злополучной пьесы о сумасшедшем математике, которая потом с таким треском провалилась. Они просили что-нибудь въедливое, и я уж постаралась. Публика так негодовала, что спектакль сняли со сцены и потеряли па этом целое состояние. - Спойте мне ее. - Я слишком хорошо к вам отношусь. - Нет, правда, Даффи. Я умираю от любопытства. - Вы раскаетесь. - Я вам не верю. - Ну ладно, свинтус, - Даффи пододвинула к себе переносную панель с клавиатурой. - Это вам расплата за ваш ледяной поцелуй. Ее рука грациозно заскользила по панели. Комнату наполнила предельно монотонная мелодия, мучительно банальная, въедающаяся своей банальностью в мозги. Это была квинтэссенция всех мелодических клише, которые когда-либо слышал Рич. Какой бы ты мотив ни начал вспоминать, ты неизбежно соскальзывал на изъезженную дорожку этой мелодии. "Смотри в оба". И Даффи запела: Три, два, раз... А ну еще! Три, четыре - Горячо! Ах ты, камбала, Не вобла, Смотри в оба! Смотри в оба! И когда сказал "четыре", Получил синяк под глаз... Три, четыре... Три, два, раз! [пер. Ю.Петрова] - О господи! - воскликнул Рич. - У меня тут есть неплохие находки, - говорила Даффи, продолжая играть. - Заметили вы этот такт после слов "Смотри в оба"? Это полукаденция. После слов "три, два, раз" такт снова повторяется. Это превращает и концовку в полукаденцию, и песню можно продолжать без конца. Такт как бы гонит вас по кругу. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!" Тррам. "Ах ты, камбала, смотри в оба! Смотри..." - Будет вам, чертенок! - Рич вскочил, зажав уши ладонями. - Что вы со мной сделали? Сколько продлится это наваждение? - Не меньше месяца. - Ах ты, камбала, не вобла, смотри... Я погиб. Можно как-нибудь от этого спастись? - Конечно. Очень просто. Погубите меня, - Даффи прижалась к нему и поцеловала со всем пылом юности. - Дурачок, - шептала она. - Олух. Балбес. Недотепа. Для кого ты меня бережешь, глупыш? Втащи меня в сточную канаву. А я-то думала, ты человек без предрассудков. - У меня их еще меньше, чем ты думала, - ответил он и вышел. Его расчет оправдался, песенка накрепко засела у него в мозгу и, пока он спускался по лестнице, трещала без перерыва. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба! Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба! Трамм". Отличный мыслеблок для неэспера. Какой щупач пролезет сквозь этот заслон? "Ах ты, камбала, не вобла! Смотри в оба!" - Еще меньше предрассудков, чем ты думала, - пробормотал он и нацелил своего прыгуна на ссудную кассу Джерри Черча, расположенную на западной окраине города. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба!.." Ростовщичество, что бы ни утверждали завистники, одна из старейших профессий. Еще в далекой древности люди занимались тем, что ссужали своим ближним деньги под залог движимого имущества. Уходя истоками в глубины прошлого и устремляясь в будущее к самым его отдаленным рубежам, эта профессия не подвергается переменам, как и сама ссудная касса. Заваленный реликвиями разных эпох погребок Джерри Черча в глазах посетителей выглядел музеем вечности. И даже сам Черч с любопытным уклончивым взглядом, со сморщенной физиономией, покореженной и почерневшей от невидимых ударов - следы душевных мук, - казался существом без возраста, олицетворением извечного ростовщика. Черч вылез из полутьмы и оказался перед Ричем, который стоял у прилавка, освещенный косо падающим на него солнечным лучом. Черч не вздрогнул. Он не узнал посетителя. Прошмыгнув мимо того, кто уже десять лет был его злейшим врагом, Черч забрался за прилавок и спросил: - Чем могу вам служить? - Здравствуйте, Джерри. Не поднимая глаз, Черч протянул через прилавок руку. Рич хотел ее пожать, но Черч ее отдернул. - Нет уж, - произнес он с истерическим смешком. - Нет уж, спасибо. Просто дайте мне то, что вы принесли в заклад. Щупач, оказывается, подстроил ему мелкую ловушку, и он в нее попался. Наплевать. - Я ничего не принес вам в заклад. - Так обеднели? Подумать только, какой человек споткнулся. Но мы ведь все под этим ходим. Все мы спотыкаемся. Все спотыкаемся. Черч искоса глядел на Рича, пробуя прощупать его мысли. Ну что же, пусть попробует. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!" Пусть пробьется через эту идиотскую мелодию, которая трещит у него в голове. - Все мы спотыкаемся, - сказал Черч. - Все как один. - Вы это верно заметили, Джерри. Но я пока что не споткнулся. Мне повезло. - А мне не повезло, - ответил Черч, злобно блеснув глазами. - Я встретился с вами. - Нет, Джерри, - мягко сказал Рич. - Вам не оттого не повезло, что вы меня встретили, а оттого, что так вам на роду написано. Не... - Дрянь паршивая! - произнес Черч зловеще-мягким голосом. - Гад ползучий! Чтоб тебе сгнить заживо! Паразит! А ну мотай отсюда. Ничего больше от тебя не хочу. Ничего! Понятно? - Даже моих денег? - Рич вынул из кармана десять матово блестящих соверенов и положил их на прилавок. В этом был тонкий расчет. В отличие от кредитки соверен имел хождение в преступном мире. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!" - А денег твоих и подавно. Чтоб тебя разорвало! Чтоб ты истек кровью! Чтоб у тебя, у живого, черви выели глаза... Вот чего я хочу, а не денег твоих. - Ну а чего же вы все-таки хотите, Джерри? - Я же сказал тебе! - взвизгнул щупач. - Сволочь, мерзавец... - Чего же вы хотите, Джерри, - холодно повторил Рич, не спуская глаз с его морщинистой физиономии. "Ах ты, камбала, не вобла, смотри в оба! Смотри в оба!" С Черчем он может справиться. Ему наплевать на то, что Черч второступенный. Тут не уменье читать мысли, главное, а сила воли. "Три, два, раз, а ну еще! Три, четыре - горячо..." С Черчем он всегда справлялся... справится с ним и впредь. - Что вам нужно? - угрюмо спросил Черч. Рич хмыкнул. - Вы щупач. Ответьте сами, вам и карты в руки. Черч помолчал и нерешительно пробормотал: - Не знаю. Я ничего не пойму. Эта дурацкая музыка все перепутала... - Ну, тогда мне придется ответить вам. Мне нужен револьвер. - Как вы сказали? - Ре-воль-вер. Старинное оружие. Оно выбрасывает пули после того, как внутри у него происходит взрыв. - У меня нет ничего такого. - Есть, Джерри. Кено Киззард мне об этом как-то говорил. Кено видел у вас револьвер. Он сделан из стали, разбирается на части. Занятная вещь. - Зачем он вам нужен? - Прочтите мои мысли, Джерри, и вы все узнаете. Мне нечего скрывать. Нужен для самой невинной цели. С отвращением сморщившись, Черч выбрался из-за прилавка. - Мне-то что, - пробормотал он и, шаркая ногами, скрылся в полутьме. Рич услышал, как в дальнем конце погребка Черч лязгал металлическими ящиками. Потом он вернулся, неся небольшой предмет из тусклой стали, и положил его на прилавок рядом с деньгами. Он нажал на кнопку, и кусок металла неожиданно превратился в кастет, револьвер и стилет. Это был пистолет с ножом, изделие двадцатого столетия - квинтэссенция убийства. - Зачем он вам нужен? - снова спросил Черч. - Вы, кажется, надеетесь выудить из меня что-нибудь пригодное для шантажа, - усмехнулся Рич. - Увы. Это подарок. - Довольно опасный подарок. - Бывший эспер украдкой смерил покупателя смеющимся и злобным взглядом. - Задумали еще кого-то погубить? - Вовсе нет, Джерри. Я подарю его моему другу, доктору Огастесу Тэйту. - Тэйту! - Черч внимательно на него поглядел. - Вы его знаете? Он собирает старинные вещи. - Я его знаю. Я знаю его. - Черч астматически захихикал. - Но сейчас я вижу, что не так уж хорошо его знал. И мне делается жаль его. - Он перестал смеяться и метнул на Рича испытующий взгляд. - Да, конечно. Какой приятный подарок. Именно то, что ему требуется. Револьвер-то заряжен. - Да ну? Он заряжен? - Представьте себе. Он заряжен. Пять славненьких таких патрончиков. - Черч снова захихикал. - Пять патрончиков. Гасу в подарок. - Он открыл цилиндрический барабан с пятью гнездами, в которые были вставлены медные патроны. Он посмотрел на патроны, потом перевел взгляд на Рича. - Пять змеиных зубов получит в подарок Гас. - Я уже сказал вам, что вы заблуждаетесь, - жестко произнес Рич. - Я прошу вас вырвать эти пять зубов. Черч с удивлением уставился на него, затем куда-то торопливо вышел и вскоре вернулся назад с инструментами. Он быстро извлек из патронов пули. Потом вставил холостые патроны в барабан и положил револьвер рядом с деньгами. - Теперь порядок, - сообщил он радостно. - Теперь бедняжке Гасу ничто не грозит. Он выжидательно посмотрел на Рича. Тот протянул к прилавку руки. Одной он пододвинул деньги к Черчу, другой - потянул к себе револьвер. В то же мгновение с Черчем произошла новая перемена. Веселенький сумасшедший исчез. Будто железными когтями схватил он Рича за руки, и, перегнувшись через прилавок, жарко заговорил: - Нет, Бен, - он первый раз назвал его по имени. - Нет, нет. Мне не такая нужна плата. Вы это знаете. Знаю, что знаете, и ваша малохольная песенка не может помешать мне это знать. - Пусть так, - спокойно сказал Рич, не выпуская револьвера из руки. - Назначьте вашу цену. Сколько? - Я хочу быть восстановленным в правах, - сказал щупач. - Хочу вернуться в Лигу. Хочу снова стать живым. Вот моя цена. - Чем я могу вам помочь? Я не щупач и не член Лиги. - И все-таки можете, Бен. Вы много чего можете. Можете повлиять и на Лигу. Добиться, чтобы меня восстановили... - Это невозможно. - Вы можете подкупить, запугать, шантажировать... можете подольститься, вскружить голову, очаровать... Сделайте это, Бен. Сделайте ради меня. Помогите мне. Я ведь помог вам однажды. - За вашу помощь я с вами расплатился сполна. - А я? Чем расплатился я? - взвизгнул щупач. - Я расплатился своей жизнью. - Вы своей глупостью расплатились. - Ради бога, Бен. Помогите мне. Помогите или убейте меня. Я ведь и так все равно что покойник. Просто не хватает смелости покончить с собой. Рич помолчал и вдруг грубо сказал: - Я думаю, самоубийство для вас лучший выход, Джерри. Щупач отпрянул, будто в него ткнули раскаленной головешкой. Остекленевшим взглядом он уставился на Рича. - Ну, назовите же вашу цену, - сказал Рич. Черч, примерившись, не спеша плюнул на кучку соверенов и с ненавистью посмотрел на Рича. - Возьмите его даром, - сказал он, повернулся и исчез в сумраке погребка. 4 Нью-йоркский вокзал Пенсильвания до того, как он почему-то был разрушен в конце ХХ столетия (смутный период, о котором мало что можно узнать), посещали миллионы пассажиров. Никому из них не приходило в голову, что вокзал осуществляет связь времен. А между тем внутри он представлял собой точную копию знаменитых бань Каракаллы в Древнем Риме. То же самое можно сказать и о вместительном особняке, принадлежавшем мадам Марии Бомон, более известной среди сотен ее интимнейших врагов в качестве Золоченой Мумии. Спускаясь вниз по эскалатору в восточной части дома с доктором Тэйтом под боком и убийством, притаившимся в кармане, Бен Рич, как чуткая струна, отзывался на все убыстряющееся стаккато своих чувств. Толпа гостей внизу... Блеск мундиров, туалетов, сверкающая кожа и пастельные пучки лучей, падающие от торшеров, раскачивающихся на тонких ножках... "Три, четыре - горячо". Слышатся голоса, музыка, возгласы, отзвуки... "И когда сказал "четыре", получил синяк под глаз..." Восхитительное попурри тел и запахов, еды, вина, мишурного блеска... "Три, два... раз!" Мишурный убор смерти... Верней, того, чего - свидетель бог - уже семьдесят лет никому не удавалось осуществить... Забытое искусство... Забытое, как алхимия, умение отворять кровь, делать операции с помощью скальпеля. Я верну людям смерть. Не жалкий акт уничтожения себе подобных, наскоро осуществленный в приступе ярости или безумия, а здравое, расчетливое, преднамеренное, хладнокровное... - Богом вас заклинаю, - прошипел Тэйт. - Осторожней. Убийство так и прет из вас. "Три, два, раз! А ну еще! Три, четыре - горячо..." - Вот то-то. К нам направляется один из эспер-секретарей. Он выслеживает тех, кто здесь без приглашения. Пойте дальше. Секретарь Марии, тонкий и стройный юноша, весь порыв, подстриженные золотистые волосы, лиловая блуза, брыжи с воланами. - Доктор Тэйт! Мистер Рич! Я немею. Буквально немею. Я не нахожу слов. Входите же! Входите! "Три, четыре - горячо..." Мария Бомон, рассекая толпу, тянулась к нему руками, глазами, обнаженным бюстом... пневматическая операция превратила ее тело в несколько преувеличенное подобие индийской статуи: раздутые бедра, раздутые икры, раздутые позолоченные груди. Будто раскрашенная фигура на носу корабля порнографии, подумал Рич... знаменитая Золоченая Мумия. - Бен, голубчик мой, - воскликнула она, заключая его в мощные пневматические объятия и прижимая к себе его руку, - как все это поэтично!.. - Как все это хирургично! - прошептал он ей на ухо. - А что твой миллион? - Едва не выскользнул из рук. - Поосторожнее, бедовый мой любовничек. Этот прелестный бал у меня весь до капелюшечки записывается. Рич искоса взглянул на Тэйта. Тэйт одобрительно кивнул. - Ну, иди там пообщайся, - сказала Мария. Она взяла его за руку. - У нас с тобой еще уйма времени впереди. Под крестовым сводом потолка люстры загорелись другим светом, и весь спектр зала сразу переменился. Изменили цвет костюмы. Отсвечивавшие розовым перламутром тела излучали теперь призрачное сияние. С левого фланга Тэйт подал предупредительный сигнал. Внимание! Опасность! Опасность! Опасность! "Смотри в оба, смотри в оба! И когда сказал "четыре", получил синяк под глаз. Три, четыре! Три, два, раз! Трамм!" Мария знакомит с ними еще одного среднеполого - весь порыв, подстриженные волосы, пурпурная блуза, голубые прусские брыжи с воланами. - Это Ларри Ферар, Бен. Мой второй секретарь. Ларри умирает от желания с тобой познакомиться. "Три, четыре - горячо..." - Мистер Рич! Я счастлив. Я не нахожу слов. "Ах ты, камбала, не вобла! Смотри в оба! Смотри в оба!" Рич одарил юношу улыбкой, и тот удалился. Тэйт одобрительно кивнул Ричу, все еще продолжая его прикрывать защитным кольцом. Снова переменились огни в люстрах. Часть туалетов на гостях как бы растаяла. Рич, который отрицательно отнесся к моде вставлять в одежду ультрафиолетовые оконца, был в полной безопасности в своем непроницаемом костюме и с гадливостью наблюдал, как другие торопливо шарят глазами в толпе, высматривая, оценивая, сравнивая, вожделея. Тэйт сигнализировал: Опасность! Опасность! Опасность! "Ах ты, камбала, не вобла..." Рядом с Марией возник секретарь. - Мадам, - пролепетал он, - маленький конфуз. - В чем дело? - Юный Червил. Гален Червил. У Тэйта вытянулось лицо. - Ну и что такое с ним? - Мария поискала в толпе глазами. - Слева от фонтана. Он здесь без приглашения, мадам. Я его прощупал. Он студент колледжа. Побился об заклад, что проберется на бал незваным. В доказательство хочет похитить вашу фотокарточку. - Мою карточку! - Мария с интересом глянула в оконца на костюме молодого Червила. - А что он обо мне думает? - Видите ли, мадам, его очень трудно зондировать. Мне кажется, что он не прочь похитить у вас кое-что еще, кроме фотокарточки. - Да вы что! - умилилась Мария. - Это так, мадам. Прикажете его вывести? - Нет, - Мария бросила еще один взгляд на стройного юношу. - Он получит доказательство. - Не прибегая к краже, - сказал Рич. Мария пискнула: - Ревнует! Ревнует! Ну а теперь прошу к столу. Тэйт встревоженно поманил Рича, и тот поспешно отошел вместе с ним в сторону. - Рич, сегодня ничего не выйдет. - Это еще почему? - Здесь молодой Червил. - Ну и что же? - Он эспер второй ступени. - А, черт! - У этого юнца не по летам блестящие способности... В прошлое воскресенье я видел его у Пауэла. Мария Бомон не приглашает щупачей на свои вечеринки. Я на это и рассчитывал. Меня самого пустили только из-за вас. - И надо же, чтобы этот чертов щупачонок пролез сюда без приглашения. Такая дрянь. - Будьте благоразумны, Рич. - А может быть, он до меня не доберется? - Рич, я могу блокировать вас от секретарей. У них всего лишь третья ступень. Но я не могу ручаться, что плюс к ним сумею справиться еще и с эспером-два... пусть даже совсем зеленым. Он, конечно, еще мальчишка. От волнения может запутаться. Но я не отвечаю ни за что. - Я не отступлюсь, - отрезал Рич. - Я не могу. Такого случая больше не подвернется. И даже если бы была возможность попытаться еще раз, я не стал бы тянуть. Сил нет. Я нюхом чувствую этого вонючего де Куртнэ. Я... - Рич, вы же не сможете... - Не спорьте. Я решил довести дело до конца. - Рич яростно взглянул прямо в испуганное лицо Тэйта. - Я знаю, что вам хочется найти лазейку и улизнуть, но ничего у вас не выйдет. Мы в этом деле так увязли, что вам от меня не избавиться вплоть до самого конца, до Разрушения. Спрятав за ледяной улыбкой перекосившую его лицо злобную мину, Рич присоединился к хозяйке, которая уже устроилась на одной из кушеток, расставленных вдоль столов. На пиршествах такого рода все еще сохранялся обычай каждой парочке кормить друг друга. Порожденный восточной учтивостью и восточным гостеприимством, обычай этот выродился в эротическую игру. Пищу слизывали друг у друга с пальцев языком, часто передавали из уст в уста. Таким же образом поили вином. Сладостями угощали еще более интимным способом. Рич, которого смертельно раздражали эти штучки, с нетерпением ждал Тэйта. Тэйт должен был определить, в какой части дома прячется де Куртнэ. Крошка щупач сновал между гостей, принюхиваясь, приглядываясь и примериваясь, но, вернувшись в конце концов к Ричу, отрицательно покачал головой и указал па Марию Бомон. Во всем зале, конечно, одна только Мария знала, где де Куртнэ, но разве к ней подступишься, когда она так взбудоражена от сладострастия. В бесконечном ряду препятствий, преодолеть которые должен был инстинкт убийцы, появилось новое. Рич встал и зашагал к фонтану, Тэйт бросился ему наперерез. - Что вы хотите делать, Рич? - А разве вам не ясно? Вышибить молодого Червила у нее из башки. - Как вы это сделаете? - Есть только один способ. - Ради бога, Рич, не приближайтесь к нему. - Отойдите. Волна необузданной воли, налетев на Тэйта, отшвырнула его прочь. Он стал в ужасе сигнализировать, и Рич попробовал взять себя в руки. - Это, конечно, риск, но не такой уж страшный, как вы думаете. Прежде всего он молод и зелен. Во-вторых, он здесь без приглашения и трусит. В-третьих, он, наверное, еще не насобачился в ваших делах, если эти эсперы на побегушках так быстро его нащупали. - Умеете вы контролировать свое сознание? Как у вас получается процесс параллельного мышления? - С меня хватит этой песни. Слишком много у меня хлопот, чтобы развлекаться параллельным мышлением. Займитесь Марией и не путайтесь у меня под ногами. Червил ел в одиночестве возле фонтана, довольно неловко пытаясь изобразить, что он тут свой человек. - Пим, - сказал Рич. - Пом, - сказал Червил. - Бим, - сказал Рич. - Бам, - сказал Червил. После этой "разминки", с которой модно было начинать любой непринужденный разговор, Рич уселся рядом с юношей. - Я - Бен Рич, - сказал он. - Я - Галли Червил. То есть... Гален. Я... - На молодого Червила явно произвела впечатление фамилия его собеседника. "И когда сказал, "четыре", получил синяк под глаз..." - Вот идиотская песня, - проворчал Рич. - На днях ее услышал и никак не отделаюсь. Мария знает, что вы заяц, Червил. - Знает?! Рич кивнул. "Получил синяк под глаз..." - Значит, я должен смываться? - А фотография? - Вы и об этом знаете? В доме, наверное, есть щупач. - Целых два. Секретари хозяйки. Их обязанность - выслеживать таких господ, как вы. - Как же мне быть с фотографией, мистер Рич? Я на нее поставил пятьдесят кредиток. Вы должны понимать, что такое пари. Ведь вы сами игр... мм... финансист. - Небось рады, что я не щупач? Я не обиделся, не беспокойтесь. Видите ту арку? Пройдите через нее, и сразу же направо. Там будет кабинет. Все стены в нем увешаны фотопортретами Марии, заключенными в синтетические камни. Позаимствуйте один, а Мария его никогда не хватится. Юноша вскочил, рассыпав еду. - Спасибо, мистер Рич. Когда-нибудь я, в свою очередь, окажу вам услугу. - Каким образом? - Вы ни за что не догадаетесь, ведь я... - Гален прикусил язык и покраснел. - Там увидите, сэр. Еще раз спасибо. - Огибая столики, Гален заторопился и арке. "Три, два, раз - а ну еще!.." Рич вернулся к хозяйке дома. - Изменник, - сказана она. - Кого ты там кормил? Я ей глаза выцарапаю. - Молодого Червила, - ответил Рич. - Он меня спрашивал, где ты держишь свои фото. - Бен! Неужели ты сказал ему? - Ага. - Рич усмехнулся. - Он туда уже навострил лыжи. А потом смотается. Я ведь ревнивый, ты знаешь. Мария вскочила и понеслась к кабинету. - Есть такое дело, - сказал Рич. К одиннадцати часам гости до того взвинтились, потчуя друг дружку, что жаждали только уединения и темноты. Мария Бомон никогда не обманывала ожиданий своих гостей, и Рич надеялся, что она и в этот раз не отступит от правил. По его расчетам Мария непременно должна была затеять игру в "Сардинки". Он в этом уже совсем не сомневался, когда из кабинета вышел Тэйт, принесший точные данные о местонахождении де Куртнэ. - Не представляю, как это вам удалось себя не выдать, - шепотом сказал Тэйт. - Вы излучаете жажду крови на всех телепатических волнах. Он здесь. Один. Без слуг. При нем только два человека охраны, которых предоставила ему Мария. Экинс был прав. Де Куртнэ в самом деле очень серьезно болен. - Ничего, я его вылечу. Где он? - Выйдите из зала через Западную арку. Поверните направо и поднимитесь по лестнице вверх. Пройдите по крытому переходу и снова сверните направо. Там будет картинная галерея. Дверцу между полотнами, изображающими "Соблазнение Лукреции" и "Похищение сабинянок"... - Какие удачные ориентиры! - Дверцу откроете. За ней будет небольшая лестница, ведущая в прихожую. В прихожей охрана, дальше - де Куртнэ. Это покои для новобрачных, построенные еще дедом нашей хозяйки. - Для новобрачных? Бог ты мой, вот и прекрасно. Я обручу его со смертью! А сам выйду сухим из воды. Да, да, малютка Гас, выйду, не сомневайтесь. Мария что-то собиралась сообщить гостям. Облитая розовым светом, распаренная, красная, она стояла на помосте между двумя фонтанами и хлопала в ладоши, требуя тишины. Хлопки ее потных ладоней отдавались в ушах у Рича громким отзвуком: "Смерть. Смерть. Смерть". - Слушайте, миленькие мои, слушайте! - водила Мария. - Сегодня у нас будет очень весело. Мы будем сами себя развлекать. По рядам гостей пронесся сдавленный стон и чей-то пьяный голос выкрикнул: - Я просто туристка! - Не смейте жаловаться, негодники, - продолжала Мария, не дожидаясь, когда смолкнет смех. - Мы будем играть в чудесную старинную игру, и играть в нее мы будем в темноте. Освещение начало меркнуть, толпа оживилась. Лампы гасли одна за другой, и только помост по-прежнему был залит ярким светом. Мария достала потрепанную книжечку, подарок Рича. "...И когда сказал "четыре"..." Мария медленно листала страницы, всматриваясь в непривычный печатный шрифт. "Получил синяк под глаз". - Эта игра, - провозгласила Мария, - называется "Сардинки". Ну не прелесть ли? "Она взяла наживку. Она на крючке. Через три минуты я буду невидим". Рич пошарил по карманам. Револьвер. Родопсин. "Ах ты, камбала, не вобла! Смотри в оба! Смотри в оба!" - "Один игрок водит", - читала Мария. - Этот игрок буду я. "В доме гасят все огни, и ведущий прячется". Пока Золоченая Мумия по складам разбирала пояснение к игре, зал погрузился в кромешную тьму, и только на помост все еще падал розовый луч света. - "Постепенно и другие игроки разыскивают спрятавшихся "сардинок" и присоединяются к ним. Проигравшим считается тот, кто остается последним и в одиночестве бродит по темному дому". - Мария закрыла книгу. - И, куколки вы мои, нам нужно очень пожалеть бедняжку проигравшего, потому что эту интересную старинную игру мы с вами прелестно подновим. Стало темнеть и на помосте. Но не успел еще погаснуть свет, как Мария сбросила платье, обнажив свое удивительное тело, чудо пневматической хирургии. - Вот как мы будем играть в "Сардинки"! - крикнула она. Погас последний отблеск света. В темном зале раздались громкие аплодисменты, ликующий хохот гостей, а вслед за тем отовсюду послышался шелест торопливо сбрасываемой одежды. Время от времени раздавался треск порванной материи, досадливое восклицание, и это вызывало новый взрыв смеха. Рич наконец-то стал невидим. У него было полчаса на то, чтобы проникнуть внутрь дома, разыскать де Куртнэ, убить его и после этого опять присоединиться к играющим. Обязанностью Тэйта было устроить так, чтобы секретари Марии не оказались у него на дороге. Рич мог чувствовать себя свободно. Единственное, что ему угрожало, это молодой Червил. Тут уж ничего поделать было нельзя. Он пересек главный зал и у Западной арки наткнулся на чьи-то тела. Выйдя из арки, Рич оказался в маленьком концертном зале, потом свернул направо и стал ощупью искать лестницу. Возле самых ступеней ему пришлось перелезть через груду тел, и чьи-то руки хватали его, как щупальца осьминога, пытаясь повалить. Затем он преодолел семнадцать ступенек, семнадцать бесконечных ступенек, и стал пробираться по узкому крытому переходу, обитому велюром изнутри. Вдруг его схватили, на нем повисла какая-то женщина. - Сардиночка, привет! - прошептала она ему на ухо. Потом женщина разобрала, что он одет. - Бр-р! - фыркнула она. Ее рука наткнулась на револьвер, лежавший у него в грудном кармане. - Что это у тебя? Он оттолкнул ее руку. - Не теряйся, сардинка, - захихикала женщина. - Вылезай из баночки. Наконец он от нее избавился, забрел в тупик и расшиб нос, наткнувшись на стену. Выбравшись из перехода, он двинулся направо, открыл дверь и очутился в сводчатой галерее более пятидесяти футов длиной. Здесь тоже были погашены лампы, но подсвечиваемые ультрафиолетовыми прожекторами картины наполняли галерею призрачным светом. В галерее было пусто. Между мертвенно-синей Лукрецией и ордой сабинянок блестела бронзовая дверца. Остановившись перед ней, Рич достал из заднего кармана слепящую капсулу. Его руки так тряслись, что он еле смог удержать между большим и указательным пальцами крохотный медный кубик. Ненависть и гнев кипели в нем; он воображал себе корчащегося в смертельной муке де Куртнэ и вновь и вновь упивался этим зрелищем. - Господи! - воскликнул он. - Если не я, так он. Это ведь он схватил меня за горло. Я только защищаюсь. Он троекратно вознес мольбы к небу, трижды повторяя каждую: - Господи, не оставь! Ныне, присно и во веки веков. Не оставь! Не оставь! Не оставь! Дрожь унялась. Он крепко зажал в пальцах капсулу, потом распахнул бронзовую дверь, и перед ним открылось девять ступенек, ведущих к прихожей брачных покоев. Рич щелкнул по медному кубику ногтем большого пальца с такой энергией, будто намеревался запулить его на луну. В тот миг, когда капсула влетела в прихожую, Рич зажмурился. Полыхнуло холодным пурпурным огнем. Словно тигр, Рич бросился вверх по ступенькам и прихожей. Двое из охраны, обслуживающей особняк "Бомон", словно окаменели на скамейке. Их челюсти отвисли, глаза ничего не видели, сознание отключилось. Если кто-нибудь войдет, пока он здесь, и обнаружит охранников в таком состоянии, Разрушение неминуемо. Если охранники очнутся, пока он здесь, Разрушение неминуемо. Чем бы ни кончилась игра, ставка - Разрушение. Оставив за порогом последние крохи благоразумия, Рич толкнул богато инкрустированную дверь и вошел в брачные покои. 5 Рич оказался в сферической комнате, напоминавшей сердцевину исполинской орхидеи: золотистая чашечка пола, изогнутые лепестки стен. Все в комнате: стулья, столики, кушетки - тоже было золотое или под цвет лепестков. Но комната была старая, лепестки выцвели и облупились, между стертыми золотыми плитками виднелись щели. На одной из кушеток лежал старик, высохший и хилый, как увядший сорняк. Этот вытянувшийся, будто труп, старик был де Куртнэ. Рич в гневе хлопнул дверью. - Неужели сам подох, мерзавец? - вскрикнул он. - Быть этого не может. Старик привстал, внимательно в него вгляделся, вдруг заулыбался и с усилием поднялся с кушетки. - Ага, еще живой, - обрадовался Рич. Де Куртнэ, продолжая улыбаться, шагнул к Ричу, простирая к нему руки, как библейский старец, встречающий блудного сына. Опешивший Рич проворчал: - Вы что, глухой? Старик отрицательно покачал головой. - Вы говорите по-английски? - крикнул Рич. - Вы слышите мои снова? Что вы дурачитесь? Я - Рич. Рич из "Монарха". Де Куртнэ кивнул, все еще улыбаясь. Его губы беззвучно шевелились. На глазах неожиданно заблестели слезы. - Что с вами, черт возьми, творится? Я - Бен Рич. Бен Рич! Вы меня знаете? Отвечайте же. Де Куртнэ снова помотал головой и указал на свое горло. Он опять зашевелил губами. Послышался какой-то хрип, и тихо-тихо, будто сыплется песок, зашелестели слова. - Бен... Милый Бен... Так долго ждал... А теперь... Не могу говорить. Горло... Не могу говорить. Де Куртнэ снова потянулся, чтобы обнять его. - Фу, черт! Отцепитесь от меня, идиот вы безмозглый! Рич надвинулся на него, ощетинившись, как хищник; убийство бурлило в его крови. Де Куртнэ с трудом выговорил: - Милый Бен... - Вы знаете, зачем я здесь. Чего ж вы голову мне морочите? Хотите обольстить меня? - Рич рассмеялся. - Ловкач. Неужели вы подумали, что я размякну от вашего маразматического хлюпанья? Он размахнулся и влепил де Куртнэ пощечину. Старик отлетел от удара назад и свалился в красное, как рана, кресло - лепесток багровой орхидеи. - Послушай, ты, - Рич подошел к де Куртнэ вплотную и, нагнувшись над ним, стал бессвязно кричать: - Я жду расплаты много лет. Я хочу получить чистоганом, а ты подсовываешь мне Иудин поцелуй. А может быть, убийцам тоже подставляют другую щеку? Если да, то обнимемся, брат душегуб. Облобызаем смерть. Возлюбим ее. Да пребудет на нас благочестие и позор, и кровь, и... Нет. Постой. Я... Он замолк и по-бычьи затряс головой; исступление давило его, как тугой недоуздок сдавливает шею быка. - Бен, - в ужасе прошептал де Куртнэ, - послушай, Бен... - Десять лет ты держишь меня за горло. Мы друг другу не мешали, ты и я, "Монарх" и де Куртнэ. Нам не было тесно ни во времени, ни в пространстве, но тебе хотелось моей крови. Хотелось слопать меня. Угробить. Хотелось все прибрать к своим поганым загребущим лапам. Человек Без Лица! Де Куртнэ недоуменно покачал головой. - Нет, Бен, нет... - Какой я тебе Бен? Тоже мне друг-приятель нашелся! На той неделе я представил тебе последний шанс с достоинством выбраться из этой грязи. Я, Бен Рич. Я просил о согласии. Я умолял тебя покончить дело миром, стать моим компаньоном. Умолял, как перепуганная истеричка. Отец, будь он жив, в лицо бы мне плюнул. Да и не только он. У нас в роду такого срама еще не было. И все же я просил тебя о мире. Так? Так или нет? - в бешенстве допытывался он у де Куртнэ. - Отвечай! Побелевший от страха де Куртнэ ошеломленно глядел на него. Наконец он прошептал. - Да. Ты просил, я согласился. - Что ты сделал? - Согласился. Я ждал этого столько лет. Конечно, согласился. - Ах, ты согласился! Де Куртнэ кивнул головой. Его губы беззвучно выговорили буквы WWHG. - Что ты там лопочешь? WWHG? И это значит согласился? Старик снова кивнул. Рич расхохотался. - Жалкий старый лгун! Это отказ. Решительный и окончательный отказ. Объявление войны. - Нет, Бен... Протянув руку, Рич рывком поставил де Куртнэ на ноги. И хотя старик так исхудал, что стал легким как перышко, Ричу почему-то показалось, что на его руке повис невыносимо тяжкий груз, а прикосновение к коже де Куртнэ обожгло ему пальцы. - Что ж, значит, война? Война и смерть? Качая головой, де Куртнэ пытался что-то объяснить ему знаками. - Ты сам отверг сотрудничество. Ты отверг мир. Значит, остается смерть. Таков твой выбор. - Бен... Нет. - Ты согласишься на мои условия? - Да, - прошептал де Куртнэ. - Да, Бен. Да. - Ты лгун. Ты жалкий старый лгун. - Рич засмеялся. - Но ты опасный тип. Я тебя раскусил. Вон какой придумал фокус. Изображаешь слабоумного, а простаки на это ловятся. Только меня тебе не поймать. Ни за что не поймать. - Я не... враг тебе, Бен. - Это верно, - отрезал Рич. - Ты больше мне не враг, ты покойник. С того мгновения, как я вошел в этот цветочный гроб, ты покойник. Человек Без Лица! Ты в последний раз слышишь мой крик. Тебе конец! Рич выхватил из кармана револьвер. Нажал на кнопку, и оружие раскрылось, будто расцвел стальной цветок. Де Куртнэ тихо застонал и в ужасе попятился. Рич подошел и нему, схватил, зажав как в тиски. Де Куртнэ дергался, тщетно пытаясь освободиться, и умоляюще смотрел ему в лицо остекленевшими, слезящимися глазами. Рич запрокинул ему голову. Чтобы осуществить свой план, он должен был выстрелить прямо в рот де Куртнэ. В это мгновение в комнату влетела полуодетая девушка. Ошеломленный Рич увидел за нею коридор и в конце его открытую дверь спальни. Девушка едва успела второпях набросить серебрящийся, как иней, шелковый халатик, ее желтые волосы разметались, темные глаза расширились от испуга... Ударом молни