нно ему запомнились две истории. Одну, чуть ли не в первый день ему рассказал Вьярд, который попросил Малыша понести поклажу пока он, Вьярд сходит в кустики, а сам забрался в фургон к хоббиту и под стук колес начал свой рассказ. Было это в те времена, когда эльфы и гномы впервые встретились друг с другом и страшно удивились тому, что есть в мире такие уродливые существа. Один из сподвижников великого Дьюрина, некий Трор влюбился в эльфийскую красавицу Галадраль и, желая сделать ей дорогой подарок, стал копить золото и мифрил. Однако тогда еще было далеко до великой славы Мории, ее копей, богатых мифрилом, и для того, чтобы скопить много мифрила, приходилось либо добывать его с утра до ночи, промывая руду, без перерыва на обед, либо грабить на больших дорогах близ приисков. Трору не нравилось ни то, ни другое, поскольку не любил работать, а махать топором на большой дороге он не решался, поскольку с детства не выносил вида крови. Тех немногих орков, что он убил в стычках находили утопленными или задушенными. Соблазнив эльфийскую кралю, он пробрался из ее покоев во дворец и похитил волшебное сито, с помощью которого можно было добывать золото и мифрил даже из кучки орочьего помета. Гномы вскоре начали быстро богатеть, а Трора не подпускали после этого к эльфийским владениям на выстрел эльфийской стрелы. В кратчайшие сроки увеличив мифрильно - валютные резервы Морийской гномьей республики, Трор, опасаясь мести эльфов спрятал сито в глубинах Казад - Дума за неделю до своей загадочной смерти. На месте преступления нашли длинные эльфийские волосы и окровавленную пилку для ногтей. С тех пор гномы и эльфы стали сторониться друг друга, устраивая мелкие пакости на пограничной территории. То гномы, нарядившись эльфами, угоняли скот у роханцев, то эльфы, вооружившись гномьими топорами и доспехами останавливали пару-другую почтовых дилижансов Дристанийской почты, разрубая кучера пополам. Вторую историю поведал Балин. В древние времена морийские чертоги были размером с трехкомнатную квартиру. Но неутомимый Дьюрин нашел бешеный камень -- живое каменное существо, проламывавшее в бессильной ярости себе проходы в толще скал. Гномам оставалось лишь идти вслед за ним, обклеивая стены обоями. Но, опасаясь того, что это великое чудо сделает в конце концов из Морийской горы подобие прогрызенного насквозь яблока, его заманили в Ородруин, где он и сгинул. С тех пор говорят, что если увидел катящийся камень, то не торопись сказать что он бешеный. Лучше посмотри, какая собака его укусила. Дождь утих только к следующему утру. Сегодня, по словам следопыта, им предстоял особо длинный переход, составлявшему примерно в две лиги, если верить карманному атласу, который от нечего делать, листал хоббит. - Мы должны добраться до Сизой теснины до вечера, - хмуро сказал Рогволд. -- Кто-нибудь видел мой карманный атлас? Проплутав кругами расстояние примерно в три с лишним раза большее, отряд проголодался и вымотался. - Привал, - огорченно скомандовал Рогволд, близоруко щурясь на вход в теснину. -- И не шумите особо, тут места глухие, разбойники шалят, - распорядился он и, навесив на себя рулон туалетной бумаги, скрылся в придорожных кустах. Вечер прошел в диких песнях, распеваемых для храбрости гномами и охотниками. Звуки песен, исполняемых людьми напрочь лишенными слуха, далеко разносились над окрестностями. Хоббит разжег огромный костер, едва не вызвав лесной пожар. Из порядком обгоревшего кустарника с грубой руганью вылез Рогволд с висячим замком в одной руке и клочками обгоревшей туалетной бумаги в другой. - Негодяи! -- завопил было он, но тут на отряд напали. Черные тени возникли в ночи, как привидения и, обнажив тускло блеснувшие клинки с громкими криками бросились на застигнутых врасплох бойцов. При первых же звуках схватки, хоббит бросился на землю, пытаясь нашарить хоть какое-то оружие. Сжав огромный половник, которым бил по лбу тех, кто пытался залезть в котел и спереть кусочек мяса для готовки, Фолко смело заполз в кустарник и стал прислушиваться. Было настолько темно, что ничего не было видно. Тут и там раздавались крики ярости, звенели клинки, раздавались стоны раненых и хрип убитых. Нападавших было настолько много, что казалось, что невозможно было плюнуть, чтобы в кого-нибудь не попасть. Приблизившегося на опасное расстояние разбойника, Фолко смело приложил половником по голове. Тот с тихим стоном распростерся на земле. Бой продолжался. Кто побеждал, определить было невозможно. Слышались только голоса нападавших. Фолко с испугом понял, что почти все его друзья уже убиты или ранены. Расправив плечи, смелый хоббит решил умереть с достоинством и, нашарив под рукой кирпич, метнул его на голос. Битва была настолько упорной, что длилась почти всю ночь. Хоббит смело размахивал половником, кидался кирпичами, шампурами, найденными рядом с котелком и, как ни странно, остался жив. Светало. Хоббит с удивлением увидел дерущихся между собой неизвестных разбойников, выглядевших как распоследние бомжи. Тут и там валялись многочисленные трупы разбойников. Куда ни кинь взгляд, Фолко не мог найти ни одного знакомого бойца из отряда. Увидевшие, что бьются сами с собой пятеро оставшихся разбойников опустили мечи и виновато уставились на трупы своих сотоварищей. На сердце у хоббита полегчало. Из леса постепенно начали подтягиваться бойцы, измазанные землей, в которую они, видимо, храбро вжимались всю ночь. С большого дерева на опушке спрыгнул как всегда недовольный, но зато живой и невредимый Рогволд. Под деревом наметанный глаз хоббита разглядел свежие нечистоты -- по-видимому, следопыту пришлось выдержать длительную ночную осаду на дереве без горшка, с которым он, обычно не расставался. Разобравшись в ситуации, старый следопыт приосанился и коротко распорядился: - Пленных не брать! Ох, как я зол, как я зол! -- бушевал старый следопыт. - Я им покажу, что такое спецназ! Три десятка людей и гномов, похватав разбросанное вчера в суматохе оружие, принялись кромсать и рубить подлых разбойников. Уже спустя полминуты, пятерка головорезов возлежала на площади примерно в двадцать пять квадратных метров, причем разобрать, где чья рука и кому принадлежала голова, возможным не представлялось. Вдруг на поле поя появился клуб дыма, из него кашляя, вышел давешний противный старичок. - Вы еще живы? -- он выпучил глаза. -- Не может быть! Вы еще об этом пожалеете! -- прошипел он и громко испортил воздух, после чего вновь исчез в клубах дыма. -- Последний раз говорю, не ходите в Морию! -- донеслось из дыма, затем вновь раздался неприличный звук. Все застыли, как завороженные. Но тишину разорвал тихий и спокойный голос Малыша. - Я тоже так умею! -- заявил он и... раздался характерный неприличный звук. Стоявшие рядом Пертольд и Сдрун сморщили носы. - Тут что, недавно произошел выпуск школы хороших манер? - язвительно поинтересовался Сдрун. Все вздохнули и принялись подсчитывать потери. Двое охотников, Мурдень и Парез были найдены пригвожденными к дереву остро заточенными шампурами. Увы, к рассвету, когда неравный бой закончился, они оба уже испустили дух, а кто-то, особо расторопный успел поживиться в их карманах, разорванных с мясом так, что сквозь образовавшиеся прорехи виднелись неопределенного военные трусы цвета хаки. Кроме этих двух несчастных, потерь в отряде не было, если не считать, что у Смелобегу, Балину и Скидульфу кто-то в горячке боя разбил голову половником, а еще у двоих, Глумлина и Дурина под глазами красовались свежие синяки -- следствие попадания в глаз кирпичей, которыми кто-то кидался во время боя. Фолко тут же спрятал за спиной половник, который держал в руках и принялся напевать какую-то неприличную эльфийскую песенку из тех, что записал еще Фродо во время своего безумного приключения. Банда орков как-то раз Захватила унитаз Не простой, как дырка в полу, В обычных эльфийских вигвамах. Из золота сделан он был. И символом веры являлся. Поднял тут на бой королевство Гэндальф Ведь унитаз он привез из Заморья. Отбили его от поганых ручищ, Отмыли от липкого кала, Но было колечко для смыва воды, Оно безвозвратно пропало. Как быстро потом все смекнул Саурон, Найдя злополучную штучку, Решил он изгадить волшебную вещь, Изгадил он суть, извратя колдовством То что было внутри безделушки (купон на скидку при покупке второго унитаза) С тех пор запылился златой унитаз Ввезенный с Заморья Гэндальфом (беспошлинно). И вот повелось кольцо называть Не просто кольцом, а проклятьем. Того же, кто может воду за собою смывать, Назвали колец Властелином. - Я вот только чего не пойму, - сокрушенно покачал головой Рогволд. -- Почему они напали на нас ночью, в лесу, когда мы спокойно могли разбежаться, то есть отступить и перегруппироваться. Впереди ведь узкая теснина, сквозь которую можно пробиться лишь на танке. Не понимаю, - старый генерал-ефрейтор вновь покачал головой. - Они набросились на нас, словно их кто-то или что-то выгнал с удобной позиции, - согласился с ним Торин. Все с интересом высказывали свои идеи и предположения. Каждое последующее из них было еще более диким и невероятным, чем предыдущее. Так и не найдя ответ на этот вопрос, отряд неспешно, распевая воинственную песню, спецотряд двинулся вперед. Фолко тревожно оглядывался по сторонам. Справа и слева нависали холмы, сужая и без того узкую дорогу до неширокой тропки, удержать которую смог бы даже один боец, хорошо владеющий стрелковым оружием. Осознав это, каждый боец ощутил холодок по спине. Какой же враг поджидал их впереди, если выгнал хозяйничавших в этих местах разбойников на верную гибель. Ответ на этот вопрос обнаружился за следующим поворотом. Ужасно знакомый и неприятный запах ударил в нос хоббита, село ехавшего впереди. Правда стоит отметить, что так распорядился Рогволд, но это ничуть не умаляет безрассудной смелости Фолко. Скорее почувствовав, нежели поняв, что развязка ждет его за поворотом, хоббит выпростал из-за пазухи давно припасенный белый флаг и, размахивая им, скрылся за поворотом. Вторым ехал бесстрашный Маленький Гном. Почувствовав запах, он остановился не веря, но все сомнения развеял Фолко, вернувшийся обратно. Белый флаг он повязал на голову, сделав, что-то напоминающее платок морского разбойника. - Вот она, вот она, куча свежего говна, - констатировал он, укоризненно глядя на Торина и Малыша. -- А вы все спрашивали, где она, где она, - высказался Фолко. -- Нечего сказать, удачно это вы, прямо посреди самого узкого места в теснине. Немудрено, что разбойнички сдрейфили, - отряд, натянув противогазы свернул за поворот и застыл. Третья куча нечистот возвышалась прямо посреди тропки, словно неприступная крепость, уходя своим пиком высоко вверх. - Опять! -- выдохнул Малыш, хватаясь за голову. -- Да мне это дерьмо уже во сне снится! Когда все это кончится, я спрашиваю? - Когда возьмешь лопату и раскидаешь, - отозвался следопыт. - Но куда раскидывать-то, Рогволд, - возмутился Торин. - Тут же теснина, вверх, что-ли, кидать, или равномерно сужать дорогу по краям? - Не знаю! -- заорал Рогволд. -- Как хотите, дорожники, хреновы! Но чтобы дорога был проходимой, как прежде! Торин и Малыш сокрушенно молчали. Перспектива убирать огромную кучу, подойти к которой без противогаза можно было минут на пять, не больше, явно не радовала гномов. - Может, найти артезианскую скважину под кучей, пробить дыру, все свалить туда, - предложил находчивый Фолко, чувствовавший, что в этот раз увильнуть от неприятной работы не получится. -- Или подземную речку, на худой конец. - Ага, а потом все это всплывет на Сиранноне, - язвительно отверг рационализаторские предложения хоббита Рогволд. -- Я вам покажу, ублюдки, как окружающую среду загрязнять! Век не отмоетесь от прозвища "гномы - засранцы". Потрясенные страшной угрозой гномы замолчали. Подошедшие другие гномы выразили свое отношение к проблеме молча, дав хорошего пинка Малышу и Торину каждый. - Что будем делать, тангары? -- произнес огорошенный Торин. Сейчас идея с динамитом уже не казалась ему такой веселой, как раньше. - Послушай. Рогволд, - вдруг что-то подтолкнуло хоббита изнутри. -- А ведь на случай войны это идеальная застава, сквозь нее не пройдет ни один враг. Может, ну ее, оставим, на всякий случай, зато потом, вдруг придется отражать страшный удар противника, а ничего делать не придется, а? -- Фолко, всегда страдавшего от недостатка красноречия, просто прорвало. - А счас заберемся на одну из сторон холмов, протянем веревки и перейдем над кучей. - А что мы будем делать с кучей мух, - исподлобья спросил Рогволд, переваривая услышанное. - А ничего, - весело предложил хоббит. -- Пускай кушают. - Поднесший было ко рту бутерброд кривоглазый Пертольд, неровно сглотнул слюну и выбросил еду, с ненавистью глядя на Фолко. - Мохноногий ублюдок, - проворчал он. Фолко сделал вид, что не слышал, но, когда Пертольд переправлялся над кучей при помощи натянутых веревок, кто-то полоснул острым ножиком по одной из них. С громким воплем Пертольд нырнул в кучу с головой. С громким, чавкающим звуком куча поглотила его. - Запиши, - распорядился Рогволд, - Пертольд съеден мухами, облепившими его, как пчелы мед. - А мы что, вытаскивать его не будем, - радостно поинтересовался Фолко. - Нет, - нехотя ответил генерал-ефрейтор. -- У нас секретное задание, а он своим запахом выдаст нас на всю округу. К тому, же, - он понизил голос, - не надо кормить мух, это плохо кончится! Отряд молча попрощался с Пертольдом, не замедлив шаг ни на секунду. - Все траурные церемонии на привале, - сухо распорядился Рогволд. Всю ночь отряд поминал погибших во вчерашнем бою и при переправе. Генерал-ефрейтор, поднеся к глазам луковицу, распорядился, чтобы их имена оставили в табеле рабочего времени бойцов до самого конца. - Это позволит нам хоть немного отдать им дань памяти, - так он объяснил свой благородный поступок. Все ужасно растрогались, даже такие толстокожие существа, как гномы. Всю ночь шли поминки, переходившие под непрекращающийся аккомпанемент баяна, над которым издевался хоббит. К утру похороны бойцов плавно перетекли в "Праздник Урожая". По такому случаю Рогволд отправил отряд охотников в ближайшую деревню за небольшой бочкой брюквенного самогона двойной очистки. - Иногда он напоминает мне здравур, - объяснил опытный следопыт всем. Поминки по несчастным, а особенно по Пертольду продолжались без малого дня три, пока не кончился самогон. К тому же, на исходе второго дня хоббит умудрился порвать баян. После долгого и продолжительного похмелья спецотряд продолжил свой молниеносный бросок к Мории. Они продвигались вперед, не обращая внимание на окружающую природу. Отринув страхи, горесть по павшим товарищам и сомнения по поводу необходимости двойной очистки брюквенного денатурата, гномы и охотники сплотились в единый боевой кулак, готовый ради половинки литра здравура схватиться хоть с самим Сауроном, будь он жив. Лишь хоббит, почему-то чувствовал себя лучше всех, вызывая справедливую зависть и ненависть. Его продубленный пищевод и готовность заедать чем угодно, даже подметкой с одного из сапог Сдруна, которые тот неосторожно оставил на ночь близ костра, позволяли ему чувствовать себя как огурчик в банке с помидорками. - Маленькая зараза, - загремел было Рогволд, но тут же поморщился от возникшей в голове отдачи. -- Небось, заныкал пару другую глотков от всех! Ну погоди, дай только до Мории добраться, там пойдешь в первых рядах. - И баян казенный порвал, - наябедничал вечно недовольный Сдрун. - Где ж это видано, как же играть-то надо, - продолжал он. -- Да ты знаешь, что бывает с солдатом на войне, если он испортит походной музыкальный инструмент. - Так точно, знаю, - отозвался Фолко. -- Если кто-то испортил инструмент, он незамедлительно получает на складе новый. - Тьфу, - только и осталось сказать Сдруну. - Да, с баяном действительно нехорошо получилось, - согласился со Сдруном Рогволд. -- Последний раз баян порвали лет триста назад, на похоронах тещи Великого Короля. -- Но тогда это ж были герои! Сам Король наяривал траурные мелодии так, что мило ж было слушать! Эх! -- махнул рукой Рогволд и скомандовал привал на открытом со всех сторон месте. Фолко с виноватым видом поплелся в ближайшие кустики, располагавшиеся в леске у горизонта. Охая за ним поплелся и Торин, ему приказали заготовить хворост. Фолко обиженно сопел, вспоминая незаслуженные оскорбления со стороны Сдруна. Его рука то и дело тянулась к колчану со стрелами, но он понимал, что так поступать нельзя, тем более что эльфийские стрелы были только у него. Усевшись в лопухах, хоббит мечтательно сопел и кряхтел, представляя, как Сдрун падет у Мории в бою. Он так замечтался, что даже не понял что произошло. Когда прямо у него за спиной кто-то раздвинул ветви и присвистнул, увидев вызывающе уставившуюся задницу хоббита. - Вот это да! -- воскликнул кто-то и кровь хоббита заледенела в жилах. -- Волосатая, розовая. Что ж это за поросенок такой? Фолко медленно, очень медленно повернул голову и увидел давешнего детину в спортивной форме с огромной золотой цепью на шее и горбуна Санделло, облаченного в кожаную куртку с клепками. - Ба, да это же смелый половинчик, - воскликнул Олмер. -- А я думал что его в трактире зашибли! -- оскалился золотоискатель. - Я думаю, многоуважаемый хоббит, тебе лучше всего медленно поднять и застегнуть штаны, но только так, чтобы я видел твои руки, - подсказал ему проклятый горбун, приставив свой клинок к шее хоббита. - Да, тебе повезло, что с нами нет наших друзей хочугов, - усмехнулся тот, кого старый Теофраст называл Олмером, и кого рекомендовал убить Пелагаст. -- Уж хочуги - то, свое название оправдывают, - он весело улыбнулся хоббиту, показав ровные желтые зубы. -- Да, Санделло, убери клинок, это лишнее, можешь испачкаться, - распорядился он. - Повинуюсь, - выдохнул горбун, убирая клинок от шеи Фолко. -- Подтереться не забудь, - загоготал он, довольный своей шуточке. - Хоббиты не подтираются, - огрызнулся Фолко, натягивая штаны. - Не подумай чего плохого, смелый хоббит, - начал речь Олмер, звеня огромной золотой цепью на своей шее. -- Но я давно хотел поговорить. - Фолко, друган, где ты, - заросли вновь раздвинулись и показалась упитанная морда Торина с нечесаной бородой. -- Увидав неизвестных, гном словно взбесился. - И эх! -- в его руках блеснул топор. Навстречу ему устремился клинок горбуна. - Прекратите, - повелительно сказал Олмер и, для профилактики, наставил на каждого из драчунов по парабеллуму. -- Предупреждаю, - заявил он. -- Я одинаково хорошо стреляю с обеих рук. Гном и горбун медленно опустили клинки. Никому из них не улыбалась перспектива получить в спину свинцовый заряд в самый разгар схватки. - А теперь, помиритесь, - приказал Олмер. -- Для пущей важности, пусть сначала гном вылижет сапоги у Санделло. А потом Санделло вылижет сапоги у гнома, он недвусмысленно взвел курки. - Ну, - нетерпеливо бросил он. И тут решился вмешаться Фолко. - Послушай, Олмер, как тебя там, нельзя так унижать людей, или даже гномов. -- Надо читать Карнеги. Надо разрешать конфликты более тонко, - дар красноречия проснулся в хоббите. - Что ты предлагаешь? -- осведомился он. - Ну пусть оба в знак примирения, вылижут мне сапоги, это будет не так обидно и унизительно, - предложил хоббит. - Ты прав черт возьми, - вскричал Олмер. -- А я думал в тебя только еда помещается, а у тебя еще и мозги есть! С ним явно не были согласны Торин и Санделло, с ненавистью глядевшие на хоббита. Но делать было нечего, Олмер, судя по всему, был настроен более чем серьезно. - Ну а теперь, - начал хоббит, любуясь на свои блестящие на солнце сапоги, - Я думаю, что они могут вылизать еще и... - Нет, - твердо сказал Олмер. -- Не будем перебарщивать. Торин и Санделло с благодарностью посмотрели на золотоискателя. Его слова возвысили Олмера в глазах драчунов на недосягаемую высоту. Зато рейтинг хоббита опустился явно ниже критической точки. - А теперь, в знак примирения, обменяемся подарками, - продолжал Олмер, - Торин, прими от нас с Санделло этот посох, - заявил он, подбирая с земли первую попавшуюся кривую палку. - А что я с нею делать буду? -- удивился гном. - Гм, - сказал Олмер, - Ну, сделаешь что-нибудь, - объяснил он. - Может топор? -- подсказал Санделло. - Точно, - воскликнул Олмер, - Сделаешь из него топорище. - Но у меня есть топорище, - заявил гном, демонстрируя топор. - Ну-ка, дай сюда, - сказал золотоискатель. -- Санделло, как бы нам сделать так, чтобы гном оценил наш подарок? Принеси-ка мне мой славный меч. Горбун поклонился и скрылся в кустах. Спустя минуту он появился с бензопилой и протянул ее Олмеру. - Вот этот меч по мне, - хвастливо заявил золотоискатель и, заведя мотор, развалил топорище Торина на два куска. -- Вот теперь, ты оценишь мой подарок, - заявил он. Гном насупился, но подарок Олмера взял, рассматривая палку со всех сторон. - А тебе, половинчик, - почтительно начал золотоискатель, бренча своей цепью, - Я подарю наш Гундабадский трофей. - А что это? -- насторожился хоббит. Олмер хотел было дать команду, но Санделло, предугадывая, уже скрылся в кустах. - Там что, в кустах лавка сокровищ? -- поинтересовался вслух хоббит. - Нет, просто мы скупили по дешевке фургон с краденым, - ответил Олмер. -- Отдал три килограмма фальшивого золотого песка. Наконец, появился горбун. Он брезгливо нес маленький кинжальчик, больше всего походивший на широко расплющенное кувалдой шило сапожника, настолько тонким и неровным был клинок. Единственным отличительным признаком было руководство по применению, написанное на языке оригинала, по - эльфийски. Оно было кратким, но очень точным. "Паркан и анрил двадум" - на древнеэльфийском гласило руководство. Фолко, поднатужившись, перевел это как "Воткни и проверни неоднократно". Его руки невольно задрожали, когда клинок оказался в его руках. Неровная и шероховатая рукоятка очень удобно лежала в ладони хоббита. Фолко почувствовал, что уже не в силах расстаться с клинком, так ему захотелось сделать "паркан и анрил двадум". - Но нам нечего подарить взамен, - попытался возразить Торин. - Я думаю содержимое ваших кошельков нас вполне устроит, - отмахнулся Олмер. Санделло при этих словах немедленно взрезал тонкие ремешки на поясах Торина и хоббита и бросил их кошельки Олмеру. - Нам пора, - бросил золотоискатель. -- Я слышал, что вы собираетесь в Морию и восхищаюсь вами. Если найдете там мифрил, готов купить, - сказал он и исчез в зарослях. Одновременно с ним в заросли шагнул и горбун. С громким воплем им вслед, Фолко метнул метательный нож. Неожиданно из зарослей показался Сдрун, из правого уха которого торчала рукоятка метательного ножа хоббита. Постояв немного, он покачнулся и завалился лицом в траву. - Ой, - сказал Фолко и принялся от смущения ковырять траву носком башмака. - Доставай пиво, - тяжело выдохнул гном. -- Это надо все обдумать. Фолко с тяжелым сердцем подошел к распростертому телу Сдруна и, уперев ему в голову ступню своей мохнатой ноги, принялся с натугой вытаскивать из его уха свой метательный нож. - Ума не приложу, как же мне его убить, - вздохнул Фолко. -- А ведь я обещал старому Пелагасту. - Вот уж у кого нет никаких сомнений, так это у меня, - горячился гном, опустошая фляжку Сдруна, сорванную у того с пояса. -- Сломал мне такой хороший топор. Друзья отсутствовали немного дольше обычного и Рогволд уже успел встревожится. - Где вы так долго собирали хворост? -- накинулся он на них. - У нас горестные вести, - издалека начал хоббит. - Это вы о чем, - испугался генерал-ефрейтор. -- Меня что, разыскивают за неуплату алиментов? -- понизив голос, заговорщицки спросил Рогволд. - Нет, - торжественно заявил Фолко. -- Просто я хотел сказать, чтобы имя Сдруна тоже не вычеркивали из табеля до окончания похода. - А, всего-то, - обрадовался старый следопыт. -- А что с ним? - Он оглох, - виновато объяснил хоббит. -- Навсегда. - А, все равно от него никакой пользы, - отмахнулся ловчий. -- Даже свои носки не стирал, что уж говорить о том, чтобы выполнять свои обязанности. - Эх, - вздохнул Фолко. -- Баян бы сюда. Остаток дня отряд продвигался молча. Привал, который разбил отряд прямо посреди пыльной дороги, также прошел тихо. Вытащив из своих сумок походные надувные матрасы, люди и гномы завалились спать. - А ты, маленькая подлюга, остаешься за часового! -- приказал Рогволд. -- А то никакой пользы от тебя, одни убытки! Фолко вздохнул и, дождавшись, пока генерал-ефрейтор заснет, испробовал остроту своего нового кинжальчика на кожаном надувном матрасе, на котором сладко спал Рогволд. С тихим шипением, матрас потихоньку сдувался. Хоббит, от нечего делать, принялся разглядывать свой клинок. Вдоль всего лезвия в темноте светились руны. - Тесак эльфийский, нож для разделки мелких домашних животных, - гласила рунная надпись на клинке. Устроившись поудобнее в кустах, Фолко подозрительно озирался на каждый звук, но все было тихо. Но пытливый ум невысоклика жаждал познаний. - Где бы найти мелкое домашнее животное? -- думал он. Последние дни пути проходили в пьянках и сранках. И в том и в другом не было равных Рогволду. Опустошая содержимое придорожных харчевень, которые изредка попадались им на пути, отряд бесстрашно продвигался к намеченной цели. Огорошенные выписанными дорожными чеками за подписью генерал - ефрейтора, хозяева трактиров, косясь на обнаженные клинки гномов и охотников, безропотно сносили все бесчинства. Но чем ближе было к воротам Мории, тем более заброшенными казались деревни, и тем более беззащитно выглядели трактирщики и официантки. Наконец, наступил тот день, когда на пороге очередной деревенской корчмы не оказалось никого. Впавшие в тоску гномы с горя принялись бить окна в домах и приставать с неприличными намерениями к брошенным впопыхах на скотном дворе свиньям. Смотреть на это не было никаких сил ни у Фолко, ни у охотников, которые хозяйничали в заброшенных дворах, пытаясь определить, где хозяева зарыли свой скарб. К счастью для отряда, неутомимый хоббит обнаружил тайный ход в винный погреб. Обрадованные гномы, дав хорошего пинка каждой свинье, обратились к содержимому погреба. Всю ночь они распивали песни, бормоча под нос странные слова типа "Холодна и непроглядна (мутна) вода Келед - Зарама, где утопилось немало девственниц, попавших в лапы озабоченных орков из Келед - наны". - Хватит! -- как ножом отрезал Рогволд, которому надоело выслушивать подобные бредни. - У нас тоже немало девственниц попадает в руки нарушителей, гм, девственности, но еще ни одна из них не утопилась. - А у нас, - начал было хоббит, но был грубо прерван. - А тебя не спрашивают, маленькая зараза, - привычно оборвал его Рогволд. -- Твое дело варить кашу, умирать смертью храбрых, закрывая своим телом командира или жертвовать свою почку для спасения жизни своих товарищей. В последний день их пути, когда сожженная от неосторожного обращения хоббита с огнем при варке пищи, деревня осталась позади, отряд наконец начал отходить от беспробудного пьянства, благо, что запасы брюквенного пойла двойной очистки иссякли словно любовь красавицы, вышедшей замуж за старика (смертельно больного), когда тот забыл упомянуть ее в своем завещании. Шатаясь из стороны в сторону, гномы и охотники приблизились к площади перед воротами. Мутный и грязный пруд, который так испугал Фродо преобразился, словно по мановению волшебной палочки. Его площадь увеличилась вдвое, не доходя до самых ворот лишь полуметра, а "чистота" его воды достигла такой отметки, что казалось, кто-то мыл огромную сковороду, обильно политую растопленным маслом и жиром и вылил ее в пруд. Увидеть в нем свое отражение было также трудно, как и в асфальтовом покрытии дорожки, пролегающей вдоль озера. Единственным отличием, о чем Фолко узнал с облегчением, так это то. Что Глубинного Стража больше нет. Его нежный организм не выдержал страшного загрязнения, которому гномы подвергли пруд, набросав за триста лет в него столько пищевых отходов и консервных банок, что у чудовища один за другим отвалились все щупальца и выпали все зубы, после чего Глубинный Страж, надышавшись от переполнявших его газов, всплыл на поверхность, словно мячик. Великий гномий царь, Дилдо Клирасил, собственноручно, на параде, выстрелил в "мяч" из арбалета. Забрызганные при этом первые двадцать рядов воинов хирда, на всю жизнь сохранили страшный запах склизкой жижи, а сам Страж, повинуясь воздушным потокам, улетел за тридевять земель, словно воздушный шарик, из которого кто-то резко выпустил воздух. С тех пор, Дилдо распорядился сжечь пострадавших, дабы избавить остальных от ужасающей вони. Мученики вошли в историю Мории, как пример невиданной доблести, поскольку ни один из них не сделал попытку выйти из огненного круга, что впрочем и неудивительно, ведь их всех приковали цепью из мифрила; и возникла поговорка "смел, как сожженный гном". Весь отряд в немом молчании застыл перед дверями Мории. Вперед смело вышли оба гнома - морийца, разодевшихся в свои самые лучшие одежды -- драные черные майки, брюки-трико с вытянутыми коленками и розовые, невесть откуда взявшиеся, шарфики. Хоббит с изумлением смотрел на ворота. Он был потрясен. Различить, где находится дверь было просто невозможно, настолько плотно железные створки были подогнаны к каменным стенам горы. Если бы не разный цвет ( ворота были выкрашены в ядовито желтую окраску), найти, где же находятся ворота было бы возможно только по большим, но изящным дверным ручкам. Рядом с воротами, на стене были выгравированы слова к путникам, разобрать которые, в свое время смог только Гэндальф, что впрочем, и понятно, поскольку он сам их и написал при помощи волшебного зубила, и не менее волшебного молотка. Рядом для всех остальных висел перевод: Дверь сия открыта настежь, Но тому лишь путнику, Кто назвать сумеет слово, А какое не скажу! Следует ли говорить, что и перевод был написан Гэндальфом, и то лишь после долгих уговоров со стороны эльфийской владычицы и красавицы Галадрали, которой пришлось за это провести с Серым Странником ночь, после которой, кстати, загадочным образом исчезло одно из трех эльфийских колец, и которое потом, якобы, в Мории нашел Гэндальф. Пообещав и сделав работу лишь наполовину, серый маг исчез после той ночи на многие годы, а когда появился снова, то Галадраль не решилась просить его о повторном переводе текста. Поэтому, до начала Третьей эпохи, никто не мог ни войти Морию со стороны Сиранноны. Это настолько обозлило гномов, что они впервые пошли войной на эльфов. Их разборки продолжались, а виновник этой катавасии, Митрандур, спокойно поживал на отшибе, в Хоббитании, пользуясь неограниченным кредитом у хозяина "Гарцующего Пони", с интересом читая сводки с места боевых действий. Все это кончилось тем, что эльфийский президент Элронд повелел начать Третью эпоху и из-за проблемы 2000 года Второй Эпохи, ставшего неожиданно, первым годом Третьей эпохи, вышли из строя почти все заклинания. Грандиозная работа по обновлению версий заклинаний позволила неплохо пополнить бюджет Белого Совета, а его Предводитель, Саруман Честный от избытка денег не успевал покупать кондиционеры для очередного бардачка в своем огромном лимузине. Первым устройством, в котором сменили пароль, были Морийские Врата. Серый Бездельник, как его частенько называл Саруман Честный, в момент замены заклинания не придумал ничего более сложного, чем марка его любимых сигарет "Мэллон", что в переводе означало "друг". В свое оправдание, он затем рассказал целую историю с нападением на него орков, волколаков и какого-то страшного чудовища по кличке "Горлум". Слушать все это без двойной порции здравура с содовой было просто нельзя, поэтому сметливый Саруман поместил эту историю в ежегодный средиземский журнал "Ярбюх фюр Психоаналитик унд психопатологик", подшивка которого была известна всем, как "Красная книга". Благодаря рубрике "Сказки Митрандура", этот журнал продолжал раскупаться на ура в течение почти всей Третьей эпохи, о чем Гэндальф узнал только когда попал к Саруману в плен. Огромная кипа журналов, была единственным предметом чтения и гигиены для Серого Странника, пока его не подобрал почтовый орел Радагаста. Гномы торжественно построились перед воротами. Натянув красную ленточку, Рогволд торжественно ее перерезал и толкнул небольшую речь, суть которой сводилась к тому, что настало время заградотряду расчехлить пулеметы, а авангарду гномов производить разведку боем. - Тяжелый путь вам предстоит, но отступить, значит покрыть себя позором и градом пуль из заградительных пулеметов, - начал он. -- Мы ждем вас через две недели, - отрывисто бросал слова следопыт, - На большее просто здравура не хватит. Вперед орлы, а мы не с вами, вы в гробы а мы за вашими деньгами, - так напутствовал он гномов. -- И этого мохноногого ублюдка с собой возьмите, - распорядился он, глядя на хоббита. Фолко выглянул из-за плеча Торина и показал язык Рогволду. - Мэллон! -- заявил Торин, построив гномов в линию перед воротами. Второй линией выстроился заградотряд с пулеметами. Рогволд дал сигнал, одноухий Смелобег достал из рюкзака патефон с пластинками и под звуки барабанного марша, многозначительно лязгнули затворы заградпулеметов. - Мэллон! -- вновь выкрикнул Торин, начиная нервничать. Один из пулеметов смотрел прямо на него, это он чувствовал спиной. Механизм замка зафырчал, дверь затряслась, но не открылась. - Она словно чем-то склеена! -- высказал догадку хоббит. - Отойдите! -- вдруг властно скомандовал Хорнбори, отодвинув Торина в сторону. Сняв с шеи огромную золотую цепь, на которой висело огромное кольцо, Хорнбори вынул кольцо из цепи и, пошуровав с дверной ручкой, вдел его в нее. Получилось что-то типа декоративной дверной ручки с кольцом. Сделав зверское лицо, гном потянул за кольцо. Дверь заскрипела и начала открываться. Между створками и стеной появилась тонкая щель, вся заполненная каким-то липким и вонючим веществом. - Мэллон! -- вновь сказал Торин. Ворота тряслись, но далее открываться не хотели. Неизвестно, удалось бы открыть двери, если бы не хоббит. Вспомнив о наведенных пулеметах, Фолко подскочил к створкам и полоснул вновь приобретенным эльфийским тесаком по щели. С хлюпаньем, острый тесак разрезал склеивающее вещество и дверь распахнулась с такой силой, что ударила неосторожного Хорнбори так, что он отлетел к стене, обливаясь кровью. Кольцо из ручки выпало и подкатилось к Торину. Увидев это, Хорнбори сделал несколько шагов к кольцу, но в этот момент, огромная куча полузасохшего дерьма, склеивавшая дверь, не выдержала и обрушилась на несчастного Хорнбори по кличке Драконий Помет. - Опять! -- простонал Малыш. - Но это не мы! -- принялся оправдываться он. -- Торин, ну скажи, что это не мы! - Орки! -- принюхался Торин. На лицах гномов появилось отвращение. Все с ненавистью взирали на кучу орочьего помета, высотой в два человеческих роста, воздвигшейся над телом доблестного подземного бойца по кличке Драконий помет. - Вот ведь как бывает! -- горестно воскликнул безумный Дори. -- Из драконьего помета выплыл, а в орочьем утонул! - А говорят, дерьмо не тонет, - вздохнул Маленький гном, снимая боевую каску. -- Оказывается тонет. В другом дерьме, - его примеру последовали другие гномы, снимая каски. Там и сям засверкали лысины. - Заткнуться, ублюдки! -- заорал Рогволд. -- Неужели, вы воображаете, что мы вас тут будем ждать! Две недели и ни секундой больше! А ну, шагом марш! Гномы вздохнули и гуськом, зажав носы вступили в темноту неизвестности. - Эй, Рогволд! -- вскричал хоббит, исчезая в темном проеме ворот последним. -- Ты будешь нас ждать даже через три недели! Я с собой для верности твой ключик от замка на стульчаке захватил! Так что много не кушай! -- с этими словами, врата Мории захлопнулись. Однако рев старого сотника был слышен даже сквозь захлопнутые врата. - Фолко, распиздяй ты эдакий! -- заревел старый сотник. -- Вернись, я все прощу! Я еще с тобой поквитаюсь, крысеныш! - рычал генерал-ефрейтор. С обратной стороны Морийских врат послышался дружный хохот гномов. Среди них выделялся звонкий заливистый смех хоббита, замолкающий по мере того, как отряд удалялся все дальше от ворот. Отряд гномов с трудом плелся вперед, с трудом удерживая равновесие от душившего гномов смеха. Впереди всех плелся Глумлин чуть ли не катаясь по полу от смеха. Смешки и улыбки, которые на лицах гномов обыватели наблюдали только когда бородатым жуликам удавалось сделать какую-нибудь гадость не сходили с их лиц минут пять, пока, наконец, Глумлин едва не сломал ногу, бредя в совершенной темноте по абсолютно прямой, как он утверждал, дороге. Сперва у Фолко не было никаких мыслей, кроме безудержного веселья за удачную шутку. Но вскоре он уже вслушивался в тихую ругань, которая сопровождала гномов всю дорогу, поскольку они то и дело наступали друг другу на пятки. Громче всех слышны были голоса Глумлина и Дурина, споривших о том, куда сворачивать на каждой развилке. Временами откуда-то снизу раздавался шум воды, несмотря на уверения Дурина, что в полу не может быть никаких трещин. Как бы в подтверждение его слов, Глумлин с громким криком сорвался в какую-то расселину и, грязно ругаясь по поводу подлой и тупой мрази, которая лезет указывать дорогу, не зная ничего, кроме расположения всех публичных домов от Лунных гор до Серых гаваней. - Надо засветить факел, - предложил хоббит. -- тогда можно будет идти с меньшей опаской. Наступила тишина. Гномы с изумлением обернулись на звуки хобиччьего голоса. - Воистину, брат хоббит, - радостно разорвал тишину голос Торина. -- Мозгов у тебя гораздо больше, чем у этих двух морийских отморозков. Его радостно поддержали все, кроме, разумеется, "морийских отморозков". Дурин гневно сверкнул глазами в темноте так, что Фолко от испуга даже присел. В ту же минуту над его головой просвистел увесистый булыжник -- Дурин всегда делал то, что ему приходило в голову, не откладывая в долгий ящик. С громкими проклятиями, камень угодил прямо в Глумлина, второй мориец плюхнулся обратно в расселину. - Какая зараза кидается кирпичами? -- гневно возмутился он. -- Найду, этот камень в задницу засуну! При этих словах Дурина буквально передернуло. Это Фолко успел заметить при первых же проблесках свечки, зажженной запасливым Торином. Впрочем хоббит вовсе не удивился этому. Глумлин обычно сдерживал данные им обещания. При свете свечи, Фолко, наконец, смог увидеть, что же представляет из себя Мория, несравненная и могучая, притягивающая к себе гномов, словно дерьмо мух. Высокие потолки, неровные стены, обклеенные старыми газетами, а кое-где и обоями. Кое-где под неровными сводами виднелась побелка. Там и сям, у стен виднелись стройматериалы. Все это напомнило хоббиту огромный дом, построенный неумелыми руками сикись-накись, а затем десятки раз переделываемый. - Вот раньше, когда мы были здесь полновластными хозяевами, - начал оправдываться Дурин, - Все выглядело совсем по иному, евроинтерьер, искусственные пальмы... Это все орки, - в голосе морийца послышалась горечь. Хоббит сделал вид, что удовлетворен объяснениями, хотя был готов поклясться, что все с самого начала было именно таким, каким оно есть сейчас, поскольку гномы прославились на все Средиземье своей неприхотливостью и скаредностью. Именно поэтому, каждый гном считал нормальным и самим собой разумеющимся, закупать самые дешевые стройматериалы, которыми погнушалось бы даже Министерство Строительства Минас - Тирита, издавна славящееся возведением однолетних сооружений. Справедливости ради, необходимо отметить, что негодность используемых стройматериалов гномы всегда компенсировали подручными средствами и тщательностью постройки. Так, среди эльфов до сих пор жива легенда о неразвалившейся при землетрясении лачуге, которую гномы соорудили без единого гвоздя, обклеив стены обоями. Еще одно известное на все Средиземье племя "строителей" -- орков, никогда не закупало строительных материалов, захватывая все необходимое во время набегов бесплатно. Но и их походные вигвамы (по одному на каждое орочье стадо), свитые из кожи убитых врагов и случайных путников, достаточно крепко стояли на земле, добротно скрывая те непотребства, которые творились там внутри по ночам. Оказавшиеся вблизи орочьего табора ночью путники до сих пор дрожат от страха, вспоминая крики, доносившиеся из общего костра. "Их поседевшие до степени прозрачности лысые головы представляют собой наилучшее доказательство всей неблаговидности существования орков на земле", - вспомнил хоббит почти дословные выдержку из Красной книги. Как и предсказывала Красная книга, тоннель, по которому плелся отряд, сделал крутой поворот, ощутимо пойдя чуть наверх. Поворот был настолько крутым, что вскоре отряд шел совершенно в обратном направлении. Теперь они шли медленнее, в гору все же было идти куда как несподручнее. Морийцы, шедшие впереди, стали переругиваться чаще, звуки их стычек становились все громче. Отряд бывало часами отлеживался на своих рюкзаках, дожидаясь, пока Глумлин и Дурин закончат спорить, направо или налево нужно сворачивать. В таких случаях, обычно отряд ловко выходил из положения, идя назло обоим прямо. Замыкавший дорогу безумный Дори делал какие-то пометки на стенах и хоббит ужасно удивился тому, что тот выказал гораздо более недюжинный ум, чем можно было ему дать на первый взгляд. Но подойдя поближе, Фолко разочарованно заметил лишь очередной ляп в стиле "Орки -- казлы!" или "Жопу орка в руки гномам, гномы с киркой -- смерть казлам!". Сам хоббит, хотя его соплеменники и привыкли к подземной жизни в норах, давно бы потерялся в Морийских просторах, если бы дорога удивительным образом не шла в одном направлении. В этом хоббит убедился самолично, забредя как-то в сторону отличную от движения отряда, но настигнув отряд уже спустя минуту на следующем перекрестке. Невольно сравнивая увиденное при тусклом свете свечки, с прочитанными дневниками Билла - Бо, хоббит лишний раз убеждался, как же ленивы гномы, ибо за нескончаемые века первой, второй и третьей эпохи, приложив даже минимальное старание, можно было бы привести пещеры в минимально опрятный вид, провести электричество или хотя бы заделать немногочисленные расщелины, встречавшиеся на пути. Вскоре отряд остановился на привал. Даже такие толстокожие и физически сильные существа, как гномы, не чурались лени. Беспечно развалившись на своих рюкзаках, гномы принялись играть в карты на свои будущие доли в от мифрильного клада, который они надеялись найти. Проигравшихся в пух и прах Глумлина и Дурина пинками выгнали на разведку. Они угрюмо направились во мрак, переругиваясь между собой по поводу количества взяток, которые кто-то из них должен был взять. Вернувшись спустя полтора часа после бесконечных блужданий вокруг брошенного кем-то окурка. - Я же говорил, что мы в третий раз уже здесь проходим, - ругался Дурин, увидев Фолко, вышедшего из привальной комнаты покурить. - А я че, я ниче, - оправдывался мрачный как туча Глумлин. -- Я же не знал, что этот мохноногий ублюдок еще и курит! Хоббит сделал вид, что не слышал, но в эту же ночь поджег рюкзак Глумлина, и как оказалось, зря, потому что в нем тот, кроме большого количества застиранных и рваных трусов и носков, а также нескольких рулонов туалетной бумаги, хранил карту Мории, доставшуюся ему в наследство от своего дедушки, пропавшего без вести при прогулке с юным внучонком. - Какая сволочь курила здесь, - орал Глумлин, завидев лежащий рядом окурок. -- Да я его в баранью задницу башкой засуну! - Тихо ты, - не сдержался хоббит. -- Тут рядом могут быть орки. На недовольного Глумлина тут же зашикали все. - А ну заткнись, соска рваная, - шепотом выругался Торин. - А почему соска? -- чуть ли не заплакал Глумлин. - Потому что твои родители ее использовали вместо презерватива, - объяснил Торин. Все гномы с улыбкой с ним согласились, а Фолко смеялся так, что чуть не свалился в единственную на всю пещеру расщелину, которую отряд использовал как сортирную яму. Помрачневшего еще больше Глумлина, хоббит решил подбодрить. - Ты бы представил себе, как небось мучается Рогволд, сразу станет легче. Лицо гнома действительно просветлело, его кривой нос сморщился, а глаза весело заблестели так, что Фолко на всякий случай перепрятал карманные часы своего дядюшки подальше. Ночь прошла как обычно, беспечные гномы не выставили ни одного часового. Результатом этого стала пропажа пары башмаков Глумлина, из-за чего по всей пещере распространился ужасный запах от его носков. Ругаясь на чем свет стоит, Глумлин продолжал дальнейший путь босиком, шлепая по камням позади всех, поскольку идти сзади него было столь же трудно, как и подружиться со скунсом. Вскоре все невзгоды забылись и банда гномов продолжила свой путь. Направлялись они, как узнал Фолко, в Расписный чертог, где покоился прах Балина, последнего морийского властителя, погибшего триста лет назад от неосторожного обращения с тремя динамитными шашками во время сражения гномов с орками. - Будем там через десять минут, - сообщил хоббиту Торин. Фолко удивленно посмотрел на гнома, ведь согласно Красной книге, банда Хранителей шла до чертога пять дней, сейчас же не прошло и десяти часов с того момента, как они ворвались в Морию. -- Хранителей вел известный сусаниевед Гэндальф, - объяснил гном хоббиту. Тот понимающе хмыкнул, хотя понять, как это может быть, если путь шел все время прямо, никак не мог. Вскоре гномы остановились около проема в стене, ведущего по винтовой лестнице куда-то вверх. С трудом преодолев два десятка ступеней, отряд бессильно застыл у дверей Расписного чертога. Любопытный хоббит вприпрыжку проник внутрь и застыл, пораженный увиденным. Огромный зал, в котором словно ничего не изменилось за триста лет, располагал к этому. По всему периметру стояли искусно набитые чучела гномов и орков, изображавших битву, произошедшую здесь. В центре, сидя на троне, располагалось чучело самого Балина, подвергшееся вторичной реставрации благодаря искусству известного на все Средиземье таксидермиста, Гэндальфа Серого. В дальнейшем, после выполнения этой композиции, Митрандур захотел вывести свое творение в Валинор, но этому яростно воспротивились гномы, так и не решившие, как им относиться к такому "увековечиванию" памяти своих предков. Гномы почтительно склонились перед сидящим на троне чучелом, а Глумлин, молча, но решительно указал хоббиту на табличку, висевшую на стене "Не курить! Чучела легко воспламеняются!". Фолко с возмущением пожал плечами, но пачку сигарет, захваченную на память у Рогволда, спрятал подальше. Гномы заперли дверь и, выудив из своих рюкзаков емкости с пивом, начали свой неспешный разговор. Более всего, гномов поразило кольцо, оставшееся на память от Хорнбори. Торин с удивлением осматривал его, пытаясь прочитать какие-то руны, начертанные на нем изнутри. Так ничего и не осилив, он передал его хоббиту. - "Кольцо магическое, изготовлено на фабрике детских игрушек "Саурон Инк." по заказу гномов, - гласила надпись на древнеэльфийском. -- "Аш назг гимбатул, аш назг дурбатулук, бамбарбия киргуду", - громко, нараспев прочитал Фолко надпись. - Что это значит? -- потребовали от него ответа. Хоббит перевел. - Я понял, - воскликнул наконец, безумный Дори. -- Хорнбори владел каким-то магическим кольцом! У хоббита при этих словах по спине пробежали мурашки. - Но они все уничтожены, - попробовал было возразить он. -- Даже кольца эльфов, и те расплавились, когда Гэндальф сделал из них небольшой слиток и вывез его в Валинор контрабандой. Единственным кольцом, чья судьба так и осталась неизвестной, было кольцо Трора, которое он потерял, напившись до беспамятства после гулянки в Лориэне. Это можно сказать, было и во благо. Потому что он тогда забрел в Дур -- Гулдур и его там запытали до смерти. К счастью, кольца при нем уже не было и Враг понял, что он жестоко просчитался. - Так значит, - медленно и торжественно начал Торин. - Кольцо гномов вернулось, - подтвердил ошеломленный хоббит. Все гномы при этих словах вскочили на ноги. Их уродливые лица так и светились от счастья. В самую трудную минуту к сынам гномьего народа вернулась давно забытая реликвия. Фолко повертел и так и эдак в своих руках огромное, размером больше чем шея хоббита, кольцо, Фолко вдруг услышал топот чьих-то босых ног. Повинуясь какому-то шестому чувству, а он стоял ближе всех к двери чертога, он захлопнул дверь, успев увидеть уродливые морды толпы орков. При этом, оказалось, что на двери с внутренней стороны висит записка. Вернув кольцо Торину, хоббит впился глазами в строчки, прыгавшими перед его глазами от ударов в дверь с другой стороны. - "...Мы спрятали мифрил на Первом уровне. Орки наступают. Мы окружены со всех сторон. Нам не выбраться. P.S. Теперь я знаю, что значит обосраться от страха, - так заканчивалось это страшное послание. - Мы пойманы, как когда-то Балин, - вскричал безумный Дори. - Мы пойманы, как когда-то Хранители, - вторил ему Торин. - В третий раз на одни и те же грабли, - вздохнул Фолко. Не сговариваясь, отряд побежал к другой двери, ведущей на восток. Оттуда также донесся топот и рык орков. Гнусавые голоса, как у переводчиков видеофильмов времен перестройки, отдавали одну за другой команды. Захлопнув и эту дверь, гномы оказались в каменном мешке. В обе двери деликатно постучали. - Кто там? -- грубо осведомился Торин. - Это я, почтальон Печкин, принес заметку про вашего мальчика, - донесся гортанный голос одного из орков за одной дверью. - Это я Дуршлюг, - объяснил голос за второй дверью. -- Я принес вам холодец из ног эльфа. Он сейчас небось участвует в олимпийских играх для инвалидов, - из-за этой двери донесся дружный гортанный гогот. - Войдите! -- предложил Торин. Ручки на дверях бешено задергались, но ничего не произошло. - Но, - донеслось одновременно из-за обеих дверей. -- Дверь же закрыта! - Я знаю, - ответил Торин. За дверями задумались минут на пять. - Тук-тук! -- донеслось спустя пять минут. - Никого нет дома! -- пропищал в ответ Фолко, давившийся от смеха. За дверьми снова задумались. - Что будем делать? -- поинтересовался Торин. - Может откупимся чем-нибудь? -- предложил трясущийся от страха Вьярд. - И чем же, позволь тебя спросить? -- сверкнул глазами Дори. - Я знаю, - заявил хоббит. -- Откупимся ногами Вьярда, из них выйдет прекрасный холодец, а на олимпийских играх среди инвалидов Вьярду не будет равных. Впервые, все гномы, разве что, кроме Вьярда, проявили редкое единодушие и согласились с хоббитом. Вьярд сразу же заткнулся. В Расписном чертоге наступила тишина. Фолко взглянул на стены, испещренные диковинными рисунками и сценами из половой жизни Галадрали, первой красавицы Второй эпохи, и ему сразу же стало понятно, почему чертог назвали Расписным. Среди них изредка попадались и обычные простые рисунки типа "Гимли - дурак", "Гэндальф - кизлодда" и "Эльфы - казлы", накарябанные, видимо, орками во время рукопашных схваток за Расписный чертог. - Что же делать? -- билась в голове хоббита отчаянная мысль. Погибать ему в расцвете сил явно не хотелось. Он взглянул на туалетное очко, прорубленное в углу Расписного чертога и уходящее вниз на неизвестную глубину, и он подскочил на месте, словно его кольнули в зад шилом. - Эврика! -- вскричал он и тут же отогнал от собирающегося заняться исследованием пригодности очка, Дурина. -- А ну отойди! -- завизжал он. - Отойди тебе говорю! Орков увидел, так чуть не обосрался! Обступившие его гномы выслушали его объяснения и радостно принялись за работу. Правда для этого пришлось отогнать от заветного "выхода" из каменного мешка Дурина. Тот, схватившись за живот недовольно огляделся по сторонам и, воспользовавшись возникшей толчеей, скрылся в другом углу пещеры за чучелами орков. Ловкие руки гномов, больше, правда, приспособленные для того, чтобы лупить бейсбольными битами беззащитных, но богатых старушек, расширили дыру в полу пещеры за считанные часы. Кайла, крючья, альпенштоки и клинья быстро превратили дыру в огромный проем, сквозь который запросто можно было провалиться вниз. Дурин вернулся и, подозрительно сопя, предложил первым опустить в дыру хоббита, он якобы самый ловкий из всех. Хоббит в ответ предложил опустить сначала Дурина, так как, если тому вздумается обделаться во время нисхождения, то хоть никого не испачкает. Дурин, покраснев, как рак в период случки, буркнул что-то типа того, что если бы вместо слов изо рта хоббита падало дерьмо, то это дерьмо затопило бы все Средиземье. Несмотря на все протесты Дурина, его спустили на веревке первым. Вторым за ним, по этой же веревке пополз хоббит. - Мерзкая мохноногая подлюга, - прошипел Дурин, смотря на хоббита снизу вверх. - А ты заткнись, засранец, а то я ведь могу и ножиком по веревке полоснуть, - пригрозил он. Гном сразу же заткнулся, опасливо поглядывая на Фолко. Спустя десять минут на веревке висело уже двенадцать гномов, не считая хоббита. Веревка угрожающе затрещала. - Мы сейчас все упадем! - вскричал Торин. - Веревка порвется нахрен. - Надо кому-нибудь спрыгнуть, чтобы спасти остальных! - заявил Дори. Предлагаю сбросить Глумлина, от него все равно никакого толку, - предложил он. - Да я тебе, безумный Дори щас твой поганый рот надвое разорву! - пообещал Глумлин. - Пусть даже для этого мне придется лезть по веревке обратно наверх. - Только попробуй! - пригрозил Дори. Я тут сверху самый главный, возьму и полосну ножиком по веревочке! - Что? - взревели все остальные. - Идиот, только попробуй! - Но кого-нибудь все равно надо сбросить, - рассудительно предложил Малыш. - Предлагаю кинуть жребий. - Можете кидать, что хотите, - заявил безумный Дори, - Но если жребий падет на меня, то я не раздумывая полосну по веревке. - Ублюдок! - застонали все остальные. - Давайте сбросим хоббита, он такой противный, вновь решил подать голос Дурин. - Ну все, я тебя предупреждал! - звонким голоском заверещал хоббит и, выудив из-за пояса подарок Олмера, коротко взмахнул им. С громким воплем Дурин скрылся во тьме. - Идиот! - наконец, вымолвил немногословный обычно Драни. - Он же отрезал конец веревки. Как мы вниз-то спустимся? - Ой! - только и сказал Фолко, виновато потупившись в темноту. Связка гномов молчала, потрясенная произошедшим. - Мохноногая подлюга! - взревел, наконец, трусливый Вьярд. - Мы тут до сканчания века будем висеть, пока орки не смекнут в чем дело и не перережут нашу веревку сверху. - Всем сделалось дурно только при одной мысли об этом. - Сдается мне, Дурин был прав, - заявил Строн. Все с ненавистью попытались посмотреть на хоббита. Тот сделал вид, что не слышал этого. Спустя пять минут крик Дурина затих и сменился звучным далеким шлепком об дно туалетной шахты. - Что же делать? - пискнул молодой Скидульф. - Надо вылезать обратно, - догадался хоббит. - Все равно никакой веревки не хватит чтобы спуститься вниз. - Ага, и ждать, пока орки сварят из нас холодец, - взвизгнул трусливый Вьярд, яростно мотая давно нечесаной бородой. - Зачем ждать? - раздался веселый и звонкий голос хоббита. - Мы полезем вверх, к потолку. Там же такая же шахта. - Как, опять камень долбить? - ужаснулся Торин. - У меня и так руки в мозолях. - Ты почему раньше до этого не додумался, когда мы дырку долбили? - Ну, - принялся придумывать Фолко, - Чтобы орки подумали, что мы опустились вниз, а мы залезем наверх, захватим их посты врасплох, возьмем "языка", допросим его и решим, что делать дальше. Вдоль всей веревки повисла тишина. Все с изумлением всматривались в темноту, туда, где должен был находиться Фолко. Столь разумного плана действий от Торина они пытались добиться на каждой остановке и привале, но безуспешно. - Да ты брат хоббит, голова! - заявил после долгого молчания Срани. Все молчаливо согласились. Спустя еще три часа, гномы выбрались обратно в Расписный чертог и принялись швырять веревку с кошкой в небольшое (по меркам гномьих задов) отверстие сортирной дыры, зияющей в потолке прямо под потолком. Кидались они ею примерно часа два, пока сметливый хоббит не привязал кошку к стреле и не выстрелил из лука. Спустя две секунды стрела исчезла в проеме в потолке. Оттуда раздался дикий крик и все смолкло. Фолко в кого-то попал по другую сторону сортирной ямы. Гномы долго молчали, сочувствуя неизвестному врагу. - Такого и орку не пожелаешь, - заявил Торин. Все с ним согласились. Еще спустя три часа, взобравшись по веревке наверх, гномы расширили сливное отверстие до приемлемого размера (для задницы слона, разумеется) и вскарабкались один за другим. Фолко поразился, как же держится кошка, если они расширили отверстие во все, практически, стороны. Но ответ на вопрос отыскался достаточно просто. Стрела хоббита пронзила насквозь присевшего отдохнуть орка и тот застрял в расщелине, служившей аналогом писсуара так, что держась за него, вскарабкались все гномы. Напоследок, Фолко подговорил гномов сделать небольшую заподлянку для орков и поредевший на одного бойца отряд двинулся в путь. Орки вломились в чертог спустя три часа. Они увидели свисавшую с потолка веревку и поняли, что добыча ускользнула от них. Раздался дикий крик и их предводитель, старый, облезлый орк, шерсть которого стала от грязи совершенно черной, взмахнул ятаганом и перерезал ее. В пещере наступила тишина, орки прислушивались к звукам, доносившимся снизу. Но криков ужаса они не дождались. Вместо этого, сверху (атаман ошибочно полагал, что груз на веревке подвешен снизу) на голову главаря и стоящего рядом орка обрушились две двухпудовые гири, которые Малыш таскал с собой, чтобы по утрам делать зарядку. Главарь и его соратник тихо повалились в сортирную яму вместе с гирями. Потрясенные орки оправились от шока не сразу, а спустя минуты две, когда началась драка за освободившуюся вакантную должность предводителя. Сражение все против всех грозило перейти в грандиозное самоубийство их отряда, но тут еще один старый, но в отличие от главаря плешивый орк призывающе вскрикнул. Орки бросились к нему. Он стоял в позе оракула и указывал на чучела орков, стоящих у стен чертога. Возле одного из чучел, смрадно темнела кучка испражнений Дурина. - Это знак свыше! - воздел кривую лапу к потолку пещеры плешивый орк. - Чучело насрало! Великий бог урюкхаев послал нам знамение! - Орки распростерлись ниц перед "восьмым чудом Средиземья". Спустя еще три минуты плешивый орк был выбран новым предводителем отряда. С всеобщим выбором был явно несогласен молодой орк, заикнувшийся было, что эту кучу насрал сам плешивый, но его предсмертный крик протеста (плешивый немедля разрядил в него свой парабеллум) потонул в яростном восторге. - Я, насрал? -- возмутился он при этом. -- Да я можно сказать, же не манж па сис жур, не жрал шесть дней, - возмущался плешивый. Его слова потонули в криках поддержки. Гномы и хоббит брели в абсолютной темноте уже два часа. После столь избавления от опасности никому не хотелось вновь встречаться с трусливыми орками. - Куда мы идем? -- задал вопрос Малыш. - Мы идем за мифрилом, - напомнил всем Торин. Гномы сразу приободрились. Фолко оглядывая коридоры понял, что первое впечатление о том, что в Мории невозможно заблудиться, потому что все коридоры тянуться с запада на восток (или наоборот) не совсем верно. Да, действительно, все дороги шли в одном направлении, но зато некоторые ходы шли вверх, а другие вниз. Получалось что-то вроде обычного лабиринта, поставленного на бок. В результате, даже зная направление, можно было заблудиться по бесчисленным уровням. Отряд за последние полчаса сделал уже три привала, и все чаще все злобно посматривали на Торина, а также на хоббита, который предложил поискать "языка". Совершенно неожиданно, в одном из небольших чертогов, попавшемся им на пути, они встретили беззаботно храпящего, но все равно очень кровожадного орка. В мгновение ока древний клич гномов Хазад - Аймену - Секир - Башка, озарил своды чертога. Когда подлый орк проснулся, разодрав свои белесые в очках глазенки, его уже успели разрубить на четыре части. Спустя еще полминуты, количество кусочков орка увеличилось в десятки раз. Вдруг стало так тихо, что хруст очков с толстыми линзами под ногами Фолко, казалось разнесся на всю Морию. - Что ж вы наделали, бородатые! - вскричал вдруг Торин. - Я же сказал одного взять живьем. Нет, вам бы башку ему снести! - он горестно взмахнул руками и наподдал ногой по голове орка. Та, словно футбольный мяч, поскакала назад, туда откуда пришли смелые гномы. Все потупились. Гномам стало стыдно. Они принялись ковырять пол кончиками своих идиотских башмаков, насвистывая какую-то неприличную песенку. Спустя три часа блужданий по коридорам и чертогам, они услышали шаги. - Орки! - прошептал Торин и дал команду. Гномы все вжались в камень. - Если их двое, то нападаем, если больше, пусть идут! - передал команду Торин. Спустя минуту мимо отряда прошествовали два орка, беседующие на отвлеченные темы вроде того, как бы было хорошо, если бы удалось захватить зоопарк в Минас - Тирите. - Там говорят, есть такие животные, обезьянки, - закатив свои зыркала, мечтательно говорил один из них. - Вот бы их сюда, - орк неприличным жестом показал что бы он сделал с этими обезьянками, причем, если бы несчастные животные могли бы его видеть, то заверещали бы от ужаса. - Да, тебе дай вволю, - махнул рукой тот. - И так все собаки в окрестностях сдохли от твоих фокусов. - Я не собираюсь выслушивать это от какого-то урода, который заказывает себе трусы по почте! -- возмутился его напарник. Тот смешался и закатил глазенки к потолку, пытаясь состроить невинную морду. Именно в этот момент из стен вынырнули гномы. - Хазад - Аймену - Секир - Башка! - вновь раздался победоносный клич. Но в этот раз сталь гномьих топоров встретила на своем пути кривые ятаганы. - Орки от Лакмэ! Урюк мамлюк! - встречный клич орков забился в пещере. Казалось ожили древние времена, стены словно ожили, вспоминая многочисленные битвы. Но орки не отступали. Они окружили себя вихрем из вращающейся стали. Гномы начали отступать перед превосходящими силами противника. - "Языка" не забудьте, - пропыхтел Торин, отражая очередной удар орка. Рядом, плечом к плечу, сражался Малыш. В его глазах блистал бойцовский огонь. Из плеча тонкой струйкой капала кровь. Хоббит надеялся, что кровь орка - очкарика, а не маленького гнома. Оглядевшись, хоббит понял, что еще немного и их загонят в тупик, где и перебьют. Он рванул с плеча лук и, не целясь, спустил стрелу. Безумный Дори с трудом успел отшатнуться и светящаяся эльфийская стрела нехотя клюнула одного из орков в бедро. Тот неловко повалился на пол и осмелевшие гномы немедленно усилили свой натиск. Торин одним движением топора обезоружил раненого врага и быстро обмотал орка веревкой. Второй орк, увидев это с пеной у рта вновь перешел в наступление. И таким яростным был его натиск, что гномы чуть не уступили. Ситуацию спас Торин, взваливший пленного на плечо и отбиваясь им как щитом. Отряд начал медленно отступать. Фолко, выудив из кармана горсть перца швырнул орку ее в лицо и, пока тот с рычанием протирал глаза, их малочисленный но отважный отряд шмыгнул на развилке в один из ходов, и там спрятался. Громко пыхтя, в соседний коридор проскакал орк, размахивавший ятаганом вслепую. Фолко думал, что он умеет бегать, но его тяжеловесные товарищи с удивительной легкостью за десять минут покрыли расстояние в несколько лиг, да так, что хоббит с трудом за ним угнался. Отряд остановился. Все жадно хватали ртами воздух. - Да, - выдавил Торин. Все молчали, осматривая себя на предмет ран. - Тяжко он нам дался. Да и здоровенные какие-то, - он со всего размаха опустил пленника с плеча на пол. - Кто такой, в каком полку служили, - кинул он несколько фраз на орочьем. Тот с ненавистью посмотрел на своих врагов, но ничего не ответил. Тогда вперед выдвинулся Строн, проведший два года в орочьем концентрационном лагере. Он с такой яростью впился в глаза пленному, что тот отшатнулся. - Ну что, мохнозадый, будем говорить, или шерстку подпалить? - осведомился он, раскладывая инструменты из своего рюкзака. - Железо калите, - скомандовал он. Орк дернулся. - Вешайте, вешайте, всех не перевешаете! - бешеным голосом вскричал он. - Разве я сказал вешать? - удивился Строн. - Что я сказал? - Железо калите, - дружно заявили гномы. Орк поник. - Спрашивайте, - выдохнул он. Хоббит подивился трусости орка. Любой гном бы предпочел умереть, чем расколоться на допросе. - Ну, за исключением разве что Торина, Малыша, Строна, Вьярда, Скидульфа, Грани, Драни, Срани, Глумлина, Балина и Дори, - подумал Фолко, с интересом вслушиваясь в рассказ орка. По его словам выходило, что после того, как у гномов в Мории разразился финансовый кризис, пещеры начали пустеть. Спрятав в каком-то укромном уголке мифрильно - валютный запас Морийского банка, гномы дружным строем вышли из Мории. Тут-то на них и напали орки. При десятикратном численном превосходстве орки наголову разбили отряд последних морийских гномов. Однако увлекшись убийствами, орки забыли взять "языка". Все остальное время многочисленные отряды орков безуспешно искали мифрил. При этом орк вовсю ругал мордорских орков, которые грабят и насилуют скот в близлежащих деревнях, в которых люди собрались в деревенские дружины. С тех пор с пропитанием в Мории плохо. Пришлось перейти на запасы холодца... Торин что-то негромко переспросил у пленного. Тот подтвердил, что да, он принадлежит к расе "честных" орков. Это название они взяли в честь великого мага по кличке Честная Рука, которому служили их предки. Фолко, вспомнив про Красную книгу не удержался и спросил у орка про обезьянок. Ух, как тот заморгал глазами и задергался. Потом тихим голосом подтвердил, что да, с древних времен, лет триста назад, укоренился обычай похищать из людских зоопарков молоденьких обезьянок, с целью дальнейшего продолжения рода. На лицах гномов появилось отвращение, словно они только что раздавили жирного склизкого опарыша. - Кто у вас главный? - грозно спросил Торин. - Кто вас вновь поднял на подлое дело? - орк молчал. - Говори и тогда тебе сохранят жизнь, - заявил Торин, насупив брови. Строн дернулся, словно у него отняли самое сокровенное, но промолчал. - Его зовут Вождь, Атаман, Батька, товарищ комиссар, у него еще много имен, - сообщил орк. - Ему приятно повиноваться. Он знает все и он ненавидит эльфов, как и мы, - выдавил орк, смотря на Торина. Гном поглядел на Фолко. - Сдается мне, он ничего и не знает, - как бы вскользь заявил Фолко. - Ну что же, иди, - глухо сказал Торин и, схватив связанного орка в охапку, наподдал своим тяжелым башмаком так, что тот пролетел несколько метров, пока с криком не ухнул в какую-то расселину. Вопль орка не стихал еще с полминуты. - Ты его отпустил? - гневно вскричал Строн. - Да они меня в концлагерях пытали, а ты их отпускаешь! Да я бы ему кишки вокруг ушей обмотал! - Я дал слово и я его выполнил, - ответил Торин, тяжело опускаясь на каменную лавочку, оказавшуюся поблизости. - Надо идти отсюда, сейчас на крик сбегутся его друзья, - озабоченно сказал трусливый Вьярд. - Отобьемся, - махнул своим тесаком Фолко. - Как же, против этих, сарумановских отобьешься, - проворчал Торин. - Еле задницы унесли. - Задницы? - удивился Фолко. Коридор, куда свернул отряд неожиданно повел вниз. Чертыхаясь, гномы побрели по сбегающей во мрак дорожке. Теперь всех вел вперед Глумлин, чей длинный нос, освещаемый отбрасываемым факелом светом, словно указывал путь. Козявки, застрявшие в пучках волос, торчащих из ноздрей морийца хоть немного скрашивала страшное выражение его лица. Очутившись в родных пенатах, гном обнаружил что за время отсутствия, кто-то скоммуниздил у него припрятанный прибор ночного видения. С его помощью он надеялся вволю поглумиться над беззащитными врагами и беспечными товарищами по оружию. На деле же, кто-то уже на трех привалах подряд тырил заныканные Глумлином от других членов отряда бутерброды с копченой колбаской. Гном буквально на секунду отвлекался, вглядываясь в темноту и бутерброды пропадали бесследно, как стыдливость девственницы после двух бокалов шампанского. - "Туалет мощностью пять с половиной килосрак" -- гласила большая светящаяся в темноте надпись. "Вход платный", - виднелось чуть ниже. - Это кто же тут ходит в платный туалет? -- удивился хоббит. Из его рта приятно несло вкусненьким запашком копченой колбаски. - Это что же за единицы измерения такие? --глаза Торина полезли на лоб от удивления. Глумлин смутился. - Ну, может мы неправильно измеряли мощность в наших подземных туалетных чертогах, но это наш единственный недостаток, - оправдывался он. - Да вы тут совсем с ума посходили, - возмутился безумный Дори. -- Даже школьник знает, что проходимость туалета измеряется в килосраках / в час! Фолко сплюнул услышав такое. По его мнению, у гномов было немало недостатков, но то, что они без стеснения портили воздух, был не самым худшим. Он еще раз вздохнул. Книга по его мнению слишком затянулась и каждая шутка автора была еще хуже предыдущей. Его настроение несколько улучшилось, когда на пути им попался почтовый ящик. Фолко с энтузиазмом поднял с пола кирпич и принялся молотить им по ящику, до которого каким-то чудом не добралась орочья рука. Зато добралась рука хоббичья. Ящик раскололся. Из него выпал конверт. - Обожаю читать чужие письма! -- воскликнул Фолко и разорвал его. "Мы отступаем. Орки повсюду. Мифрил закопали на нулевом ярусе. Передайте всем, кому я должен, что они могут поцеловать себя в задницу. Последний оставшийся в живых гном, Туркин P.S. Записку No1 в Расписном чертоге считать недействительной. Эти придурки орки перекопали весь Первый ярус. Можно картошку сажать, ха-ха-ха!". Фолко прочитал письмо вслух. Над отрядом повисло молчание. - Туркин был должен мне, - упавшим голосом сообщил Глумлин. - Нулевой ярус, - мечтательно произнес Торин. -- Веди нас, Глумлин! Тот помялся. Его познания о нулевом ярусе были нулевыми. Первым это понял хоббит. Он оценивающе посмотрел на голодающего (на каждом привале у морийца кто-то постоянно коммуниздил бутербродные пайки а добавку хоббит, выдавал только за плату. - Ну, я думаю, нулевой ярус должен быть где-то под первый ярусом, - сделал глубокомысленную догадку Глумлин после полуминутного размышления, процесс которого столь явно отражался на его мужественной и наглой морде, что хотелось запустить в нее кирпичом. Прошло два дня. Отряд блуждал по темным коридорам, пытаясь найти спуск на Первый Ярус. В конце концов это всем настолько надоело, что они спросили как спуститься на Первый ярус у первого попавшегося орка. Тот показал дорогу, попыхивая травкой. Отряд и орк опомнились только спустя пять минут. - Это же был орк! -- чуть ли не к потолку подскочил Торин. - Это же были гномы! -- орк от неожиданности чуть не проглотил косяк. - Дожили! -- констатировал безумный Дори. -- Спрашиваем у орка, как нам пройти, вместо того, чтобы поиграть его головой в футбол. - Ну, орк по крайней мере ориентируется в Мории лучше, чем Глумлин, - примиренческим тоном заявил хоббит. -- Может произведем замену? Глумлин с ненавистью посмотрел на Фолко. - Привидится же такое, - в это же самое время подумал орк, закуривая очередной косяк. Первый ярус был настолько перекопан, что там можно было сажать все что угодно. Воображения орков, правда, хватило только на то, чтобы засадить весь ярус коноплей. В некоторых местах ямы достигали такой глубины, что можно было попасть на нулевой ярус, спрыгнув в дырку на дне. Рядом вовсю орудовал уборочный комбайн, за рулем которого сидел накачавшийся до одури трофейным здравуром мордорский орк. Он весьма целенаправленно рыл новый ямы, закапывая старые. Снующих по полю туда-сюда гномов он принял за видения и, весело хохоча, принялся гоняться за ними по всему ярусу. Бесстрашные гномы принялись беспорядочно отступать и все до одного, вместе с хоббитом, провалились в дыры, ведущие на нулевой ярус. Разочарованный комбайнер завалил на прощание все дыры землей и вновь принялся скучать. - Ой-ой-ой, - вопил хоббит, упавший на мелкие камешки, покрывавшие нулевой ярус. - Уй-уй-уй, - стенал Малыш, почесывая ушибленную задницу. - Бля! -- произнес немногословный обычно Глумлин. - Елы-палы, в жопу якорь, - как последний сапожник, ругался Строн. -- Попадись мне в руки этот комбайнер хренов, - словно молитву повторял он. Поохав и постонав, отряд принялся оглядываться вокруг. Нулевой ярус представлял собой огромную помойку, в которую многочисленные поколения гномов вываливали мусор. Жители седьмого яруса выбрасывали мусор на шестой через мусорные дыры, шестой на пятый, и так далее. Жителям нулевого яруса (там в древности, когда орки и гномы еще жили под одной крышей мирно, находилась орочья резервация) выбрасывать мусор было некуда. Они (древние орки) целыми днями убирали мусор, заваливая старые штольни, но явно не успевали. Вскоре это им надоело и разразилась страшная война. После целого ряда поражений, гномий король распорядился заделать все дыры, соединяющие первый ярус с нулевым, а потом долбить застывший бетон кирками и ломами, поскольку под нулевым ярусом располагались штольни в которых шла разработка месторождений. Война с тех пор продолжалась с переменным успехом, но штольни и нулевой ярус были очищены от орков. А вот на накопившийся мусор энергии и энтузиазма гномов не хватило и он веками так и наслаивался слой за слоем. Вот что такое представлял нулевой ярус. Подгоняемый пинками Глумлин выдвинулся вперед и принялся водить отряд вокруг бесчисленных куч консервных банок, кожурок от бананов и выброшенных дырявых носков и трусов. Причем, перед тем, как выбросить, никто это белье и не думал стирать, так что запах стоял соответствующий. Бродить по куче надлежаще использованных рулонов туалетной бумаги, бычков и консервных банок с протухшим содержимым, можно было годами, хотя многие археологи Средиземья отдали бы полжизни, чтобы очутиться здесь. Но с тех пор, когда одна из машин археологов марки "Барлог" (бетонодробилка археологическая) сошла с ума и принялась дробить все что ни попало, ни одного археолога к Мории не подпускали на пушечный выстрел. А тех, кто все-таки правдами и неправдами проникал в Казад - Дум, засовывали в пушку и депортировали на это же самое расстояние. Спятившую умную машину с интеллектуальными чипами прозвали Великое Лихо Дарина. Справиться с ней сумел только бесстрашный и мудрый Гэндальф, рассказавший такой неприличный анекдот, что высокоинтеллектуальную машину закоротило и она сгинула в морийском рву. Гномы и хоббит безучастно брели по кучам мусора, выискивая хоть какой-то знак к тому, где лежит мифрил. - А что находится под нулевым ярусом? -- опасливо спросил Фолко у Торина, надевая на голову фашистскую каску. - Копи царя Салабона, - ответил тот. - Разработка пластов давно прекращена. Говорят, что в шахтах творятся странные вещи. Даже жадные до драгоценностей орки сбежали оттуда. Я слышал, - Торин заговорил шепотом, - что орки сбежали оттуда после того, как там завелся еще один механизм с большим дробильным молотком. Механизм якобы вообразил, что он сексуальный маньяк. После того, как оттуда не вернулась орочья рота, туда не суется никто. Хоббита передернуло. Ему вовсе не улыбалась перспектива дрожать на каждом шагу за свою задницу. - Вот Рогволду все было бы нипочем, - подумал он и его настроение сразу же улучшилось. Но ненадолго, потому что куча мусора под ногами отряда разверзлась и все рухнули вниз вместе с водопадом мусора. Первым очнулся Фолко. Каска на голове спасла от многочисленных неприятностей. Оглядевшись, он увидел белеющие метрах в двадцати кости гнома в доспехах. Рядом валялась записка. Он подполз к ней и прочел вслух, заставив пробудиться остальных. "Мы отступаем. Сошедшие с ума дробильные машины нас не слушаются. Они уходят в даль, по направлению к Серым гаваням. Великое Лихо Дарина по сравнению с ними просто цветочки. Мифрил мы спрятали. Найти его может только настоящий гном, такой же умный как я. Гном Дупель". Торин схватился за голову. - Это же самый придурочный ублюдок, которого можно только найти, - простонал Торин. - Пойди найди второго такого придурка, который бы думал так как он, - обхватив свою голову, добавил Торин. Над этим местом повисло молчание. - Что стоим, надо идти, - нарушил тишину бодрый и радостный голос хоббита. - Лучше давайте сначала пожрем, - предложил Малыш, поглаживая себя по животу. На его лице вновь возникло знакомое выражение, словно говорившее, "Айда, пожрем!". Хоббит привычно огляделся. В углу небольшой пещеры, ход из которой вел куда-то в неизведанные глубины. Хоббит в поисках дерева незаметно выудил из рюкзачка Малыша деревянные нунчаки, с помощью которых Маленький Гном тренировался по утрам. На это одобрительно взирал безумный Дори, которому Строри накануне этими нунчаками едва не вышиб глаз. Быстренько разведя огонь, Фолко повесил над костром свою каску, опрокинул в нее склянку с самогоном и, кастетом раздробив застывшие хлопья овсяной каши, с довольным выражением принялся перемешивать их. Нунчаки горели долго, весело потрескивая. К счастью, Малыш был так занят, крича что-то в темный лаз, ведущие вниз, что не заметил утраты. Накормив гномов до отвала, так что те вповалку лежали друг на друге, Фолко с довольным видом выудил из своих карманов бутерброды Глумлина и принялся уплетать их. Довольно рыгнув он отхлебнул из припрятанной фляжки чистого, неразбавленного здравура и повалился на пол рядом с гномами. Дружный храп заставил дрожать и без того ненадежный небосвод. Обвал не замедлил случиться. Но, к удивлению гномов, сверху падали не камни, а слитки мифрила. Они понаставили гномам немало шишек, а хоббит и вовсе выбрался из переделки без потерь. Он как всегда спал в каске, пусть даже и не мытой после каши. - Лопни мои глаза, это мифрил! - вскричал Глумлин, на лбу которого красовалась большая шишка. Гномы начали подозрительно коситься друг на друга. - Постойте, тут на всех хватит! - воскликнул Фолко, припрятав два небольших слитка в своих карманах. - Лучше подумайте, как мы их вынесем, орки за один слиток родную бабушку в бетон закатают! Гномы сразу заулыбались и сплотились вокруг кучи мифрила тесною толпою. - Мы выкуем из них себе оружие и доспехи, - предложил вдруг Торин. Все посмотрели на него с таким изумлением, что Торин засмущался. Еще никогда потомок древнего гномьего рода Дарт фон Винчестер ибн Халдор - Кайс (о котором кроме самого Торина никто и слыхом не слыхивал) не выказывал такую умную мысль. - А это что за херня? -- спросил хоббит, оглядевшись по сторонам. Его пальцы указывали на какой-то сверток больших размеров. Его пронырливые ручонки быстро разорвали непокорную ткань и взорам оторопевших гномов предстало хитрое устройство, походившее на смесь бормашины зубного врача и швейной машинки Зингера. Хоббит внимательно прочитал руководство по его применению. - Сито Дьюрина для промывки мифрила, - гласило оно. -- В большое отверстие наложить кучу любого дерьма, сойдет хоть голова орка, хоть его помет, - продолжал читать вслух Фолко, - Из нижнего пойдет мифрил. Примечание, - гномы замолкли, потрясенно слушая хоббита. -- Мифрил можно добыть из всего, что угодно, хоть из тела орка, но только в том случае, если он в нем содержится. То есть, если к примеру орк проглотил мифрил, мое устройство поможет добыть его обратно. Если же его (мифрила) в нем (орке, например) не содержится, то добыть его невозможно. Понял, баклан гнойный? -- закончил Фолко и уставился на гномов, пораженный до глубины души. Гномы едва ли до потолка подпрыгивали, крича что-то неразборчиво радостное. По их несвязным крикам, хоббит понял, что они нашли какую-то реликвию, с помощью которой им удастся решить кучу проблем. И действительно, вдоволь наплясавшись и напрыгавшись, гномы приступили к тому, что любой здравомыслящий читатель назвал бы поглощением запасов здравура в неограниченных количествах. Еле держась на ногах, гномы подключили бормашину к какому-то ползающему механизму, похожему на червя и, принялись засовывать в большую горловину сита слиток за слитком. Фолко нехотя отдал один из двух своих слитков и молча наблюдал, как капал расплавленный мифрил на самодельную наковальню. Гномы без устали махали огромными молотами, которые каждый гном считал за честь, почему-то таскать с собой. Забившись в уголок, хоббит заткнул свои уши пробками из-под бутылок со здравуром и задремал. Его глаза, нагло смотревшие из-под каски, закрылись и он заснул. Пробуждение было ужасным. Голова раскалывалась, а веки кто-то склеил остатками пластыря, который Фолко столь неосторожно таскал с собой. Выдернув уже немного подросшие ресницы и брови вместе с пластырем, хоббит немедленно захотел выяснить, кто все это подстроил, но увидел лежащую перед ним кольчугу, рукавички и новую каску с двумя странными ручками по бокам, поблескивающих в свете факелов. - Это мне? -- удивился хоббит. - Тебе, - гадко ухмыльнулся Глумлин. - А за что? -- спросил Фолко, удивленный добродушием гнома, который немало натерпелся от проделок хоббита. - Просто так, - уклончиво ответил Глумлин. Фолко быстро напялил на себя обновку и с огорчением обнаружил, что мифрилом была покрыта только передняя часть кольчужки. Сзади кольчуга была соткана из обычной проволоки, найденной гномами поблизости. Правда гномы постарались на славу и мифрильными буквами сзади была выткана вызывающая надпись "Сделано из мифрила! Нападать сзади бесполезно!". - Ты уж извини, - притворно посокрушался Глумлин. -- Мифрила не хватило. Даже твоих двух слитков, - Фолко с воплем сунул руку в свой рюкзачок и обнаружил пропажу, - Не хватило, - объяснил он. - А зачем на каске две ручки, как на кастрюле? -- возмутился хоббит. -- Ну, чтобы кашу варить было легче, - весело ухмыльнулся Дори. -- Да ты не сокрушайся, Малышу и Торину тоже не хватило мифрила на заднюю часть кольчуги, так что ты не горюй. Ваша троица зато будет самыми храбрыми, потому что показать врагу свою спину будет подобно смерти, а биться лицом к лицу в окружении бесчисленных врагов это так романтично, - величаво протянул он. Малыш и Торин мрачно смотрели на всех. Под глазами у обоих красовались свежие синяки -- гномы во время разборок по мифрилу явно припомнили им летающие кучи какашек. - Да ты не сомневайся, - подбодрил хоббита Балин. Вот смотри, - с этими словами гном разрядил в грудь хоббита арбалетный болт. Хоббита отбросило к стене. Ему стало трудно дышать. - А нам и топоры перековали, - похвалился Торин. -- Вот, смотри, - и друг Фолко немедленно продемонстрировал удар топора на спине Балина, покрытой обновкой из мифрила. С громким воплем Балин уткнулся мордой в пыль. Фолко сразу же стало легче дышать. - Это что, если в меня кто-то выстрелит, мне ничего не будет? -- радостно спросил Фолко, потирая ушибленную грудь. - Да, только не поворачивайся к врагу задницей, - посоветовал Срани, самый противный из троицы сородичей Торина. -- Вдруг враг не умеет читать, или не поверит, - его смешок подхватили Драни и Грани. - Впрочем, - веселый голос безумного Дори дополнил картину, - Поворачиваться задницей к врагу всегда опасно, - гогот гномов стал еще громче. Это может позволить себе, ну разве что, Рогволд, - смех гномов стал настолько громким, к нему присоединился и звонкий, заливистый смех хоббита, представившего, как в пылу борьбы отважный Рогволд поворачивается к врагам задом. И какое разочарование ждало врагов, Фолко тоже представил. Но веселое настроение спецотряда разбудило нечто ужасное на нулевом ярусе. Содрогнулись стены, чье-то тяжелое и смрадное дыхание заполонило воздух. Страшный грохот враз оборвал смешки гномов и всю отвагу хоббита. - ГОООО, - страшное рычание заставило содрогнуться гномов. Их взорам предстало многорукое чудовище, типа осьминога. В каждом щупальце был зажат орочий ятаган. - Я хочу пи-пи, - заныл трусливый Вьярд. - Заткнись, - решительно заявил отважный хоббит. Все с ним согласились. - Хоббит прав, - присоединился к нему смелый Торин. -- Нечего умирать с переполненными от страха штанами! - Мы будем сражаться! -- заявил безрассудный Малыш. В его руках блеснуло сразу два клинка. - Урюк мамлюк! -- неожиданно своды нулевого яруса огласились орочьим боевым кличем. Толпа орков появилась столь внезапно, что застала бы беспечных гномов врасплох, если бы не чудовище. Орки неосторожно напали таким образом, что чудовище оказалось между ними и гномами. Свист сабель, предсмертные крики орков, вот все, что слышали гномы, удаляясь по неизвестному коридору куда-то вниз. Впереди всех, вприпрыжку мчался смелый хоббит. Напоследок, до отряда донеслась сытная отрыжка. Фолко только еще быстрее заработал ногами. Тяжелые неуклюжие гномы не отставали. Их пыхтенье раздавалось за спиной хоббита с такой громкостью, что Фолко казалось, что сотня больных страдающих от запора сидит на унитазе и отчаянно тужатся. Коридор привел друзей в тупик. В самом конце тоннеля дорогу преграждала стена, на которой висела табличка "Если вы добрались до этого места, то не выйдете отсюда никогда". - Ух ты, клево! - в стиле Бивиса, воскликнул Фолко. - Заткнись, урод, - в стиле Батхеда отозвался Глумлин. - Что же делать? - воскликнул молодой Скидульф, обхватив свою голову руками. Над отрядом повисла гнетущее напряжение. - Я знаю! - воскликнул Фолко. Все взгляды обратились на него. - Если мы попали сюда, спускаясь вниз, то чтобы выбраться отсюда, нам надо лезть наверх! Гномы изумленно уставились на хоббита. - Черт возьми, как ты догадался? - воскликнул Торин. - Элементарно, - объяснил Фолко, почесывая задницу. - Дедукция! Авторитет хоббита вырос до небывалых размеров. Лишь завистливый Глумлин по - прежнему сохранял недовольное лицо, глядя на которое, можно было подумать, что гном страдает от запора. Под руководством Фолко, гномы полезли наверх, под потолок тоннеля. К удивлению Глумлина, ворчавшего, что это все херня, в потолке обнаружилась дыра. Обычными средствами найти ее было невозможно, поскольку свет от факелов просто не доставал до нее, а само отверстие было темно, как негр ночью. Удивленный донельзя хоббит, ожидавший, что его будут бить после того, как гномы попадают с потолка, сделал вид, что так и было задумано и быстренько вскарабкался вверх. Отряд очутился в каком - то таинственном месте, где не было видно ни зги. Последний факел погас. - Ну и куда мы попали? - свирепо поинтересовался Глумлин. - Здесь темно, как в заднице у дракона! - Как где? - весело переспросил Фолко. - Не придирайся к словам, мохноногий ублюдок! - завизжал выведенный из себя Глумлин. - Как мы отсюда выберемся? Хоббит и гномы обнаружили, что находятся в небольшой пещерке, размером два на два метра с дыркой посредине. Нашарив какое-то уплотнение, хоббит нечаянно нажал на него. Все вокруг вздрогнуло. Раздался душераздирающий скрежет. Пол затрясся у гномов под ногами и они попадали, словно кегли на пол. - Я понял! - вскричал Торин. - Мы в лифте! - Ура!!! - раздался радостный крик гномов, принявшихся отплясывать джигу. Громче других кричал и танцевал Глумлин. Вскоре, правда, после очередного толчка, он нее удержался на ногах и с громким воплем ухнул в дыру. - Ура!!! - радостно завопил хоббит в полной тишине и осекся. Гномы тяжко переживали потерю своего товарища, вместе с которым сгинули новенькие мифрильные доспехи стоимостью в половину Хоббитании. Каменный лифт, созданный гномами в древние времена доставил отряд прямо к дверям Мории. - Очень практично, - похвалил лифт Малыш. - Да, и автору не нужно описывать, как мы брели обратно, - присоединился к нему Торин. Гномы как по команде вытащили новенькие солнцезащитные очки и напялили их на свои кривые носы. Фолко последовал их примеру, воспользовавшись очками Глумлина, которые хоббит позаимствовал незадолго до таинственного исчезновения у того походного рюкзачка. Во время приготовления к выходу молчал лишь один Фолко. Идея стибрить ключик от стульчака унитаза у Рогволда теперь вовсе не выглядела так смешно. Зато гномов это развеселило так, что они сразу же забыли о трагической смерти Глумлина. Стоило только раскрыть ворота Мории, как первое, что гномы увидели, так это грустную донельзя физиономию Рогволда, уставившуюся на них с таким отчаянием, что можно было подумать, что у старого ловчего после долгой и продолжительной болезни выздоровела теща. Гномы принялись смеяться так громко, что заразили им даже бойцов заградотряда. Дружный смех, переходящий у некоторых в истерические рыдания, заставил несчастную физиономию Рогволда позеленеть от злости. - Заткнуться, ублюдки, мать вашу так!!! - проревел старый ловчий. - Я вам покажу Кузькину тещу! - смех усилился. А расхрабрившийся Фолко, набравшись наглости, схватил генерал - ефрейтора за грудки и медленно процедил, пыхая сигаретой прямо в лицо старому ловчему. - Ты нас на понт не бери, мы там такое видели! Мы прошли через толпы орков, прорубаясь с боем вниз, наверх влево и вправо, да так, что кровь залила все! Что нам какой-то засранец генерал-ефрейтор, когда мы бились с многоруким чудовищем, - голос хоббита противно задрожал. Лицо Рогволда приняло такой вид, что казалось, сейчас разверзнется земля и поглотит всех, на кого укажет старый ловчий. Но все усилия Рогволда спутала природа. Не в силах сдерживаться, следопыт закрыл голову руками и покраснел. Раздался неприличный звук. - Ого-го! - воскликнул хоббит. - Ты только не лопни, не держи все в себе, - смех возобновился с новой силой. - Ключ!!! - простонал Рогволд. - Отдай ключ, я все прощу! - А, ключ? - словно только сейчас поняв, в чем дело, в гадкой ухмылке осклабился хоббит. - Так я его не брал, он у тебя так и лежит. - А, а, а, а, - широко раскрытым ртом Рогволд хватал воздух как рыба, выброшенная на сковородку живьем. - А зачем тогда ты это сказал? - с трудом спросил он. - Я просто пошутил! - объяснил хоббит. - Пошутил я! Покрасневший как рак Рогволд стал сначала зеленым, а затем чуть не почернел. Из его ушей начал виться дымок. Или это только так казалось из-за дымившего за спиной ловчего Торина. - Я с тобой еще разберусь, маленькая сволочь! - прокричал Рогволд и, вновь раздался неприличный звук. Рогволд бросился к рюкзаку, трясущимися руками нащупал ключ и, схватившись руками за задницу, вприпрыжку, ломая кустарник, помчался к ближайшему овражку. Вскоре оттуда донесся сдавленный крик, переходящий в рычание льва. - Не добежал! -- догадался Фолко. Смех усилился до такой степени, что его, видимо услыхал и Рогволд. - Я вам покажу, мрази, как смеяться над своим командиром! Я вас всех в штрафбаты отправлю, - донесся до отряда его сдавленный и растерянный голос. - Маленький подонок! -- гремел его голос спустя пять минут. - Ты меня опять обманул!!! -- заревел Рогволд, от которого явно исходил неприятный запах. Это не тот ключ! - А, это я снова просто пошутил! -- с ехидной улыбкой объяснил Фолко. -- Пошутил я! - Я тебя... - начал было Рогволд, рука которого дернулась к револьверу, висевшему на боку, но хоббит сразу прервал его. - Вот, пожалуйста, - он протянул заныканный ключик следопыту. -- Пошутил я! Старый ловчий молча сдернул ключик с руки хоббита и, нацелил дуло пистолета в переносицу. - Ну, прощайся с жизнью, гаденыш! -- закричал он. - На твоем месте я бы этого не делал! -- сделав страшное лицо, заорал Фолко. - Я бы тоже, - глубокомысленно заметил Торин. - Это почему же? -- удивленно поинтересовался тот. - А вдруг, он снова пошутил? -- вопросом на вопрос, ответил Торин. -- Пойди потом, спроси у мертвого, куда же он настоящий ключик спрятал. Рассудительный голос гнома подействовал. Рогволд схватив смену нового белья, вновь направился к кустам. Хоббит благодарно посмотрел на своего друга. - Ты мне жизнь спас, - срывающимся голосом сказал он. -- Одним словом, вот твои часы, - порывшись в своих вещах сказал хоббит. - А я думал, что их Теофраст скоммуниздил, - почесывая свою каску в области затылка, удивился тот. - Я их у него в последний момент отнял, - мгновенно нашелся хоббит. -- Вырвал когда он убегал. Жалко дневники пропали. Торин с благодарностью принял свои карманные часы с кукушкой. Когда Рогволд вернулся, на его лице царило успокоение и снисходительность. Переодевшись во все чистое, запрятав ключик от стульчака как можно дальше от "мерзкой мохноногой подлюги", как он именовал хоббита. - Так, - взревел он, радостно осклабясь. -- Ну и где мифрил? - А, мифрил, - на лицах гномов появилось невинное выражение, словно они только родились. -- Мы его почти нашли, но нас напали бесчисленные орды орков, которые надавали нам по шее и отняли, - нашелся Торин. - Наши друзья пожертвовали своими жизнями, чтобы донести эти новости до короля! - Да, надо срочно созывать ополчение! -- взвился безумный Дори. -- Мы им задницу еще надерем! - Точно! -- присоединились к его мнению Грани, Драни и Срани. -- Задницу! Надерем! - Так, - недовольный генерал-ефрейтор подозрительно оглядел гномов. -- Значит вы не выполнили приказ. За это вас всех надо расстрелять! - Если нас расстреляют, то уж точно мифрил не найдут! -- заявил уродливый, но рассудительный Балин. Следопыт подумал и был вынужден согласиться с ним. - Не думайте, что легко отделались, засранцы! -- вновь заорал он, сделав страшное лицо. - Вы, - он неопределенно взмахнул своей рукой со скрюченными от непрестанного за три недели сжимания в ней рулона туалетной бумаги, - направитесь к вашим старейшинам и соберете ополчение. А ты, мохножопая зараза, вместе со своими дружками, - он ткнул кривым пальцем в Торина и Малыша, съездите в Исенгард, выясните обстановку, - он осклабился. -- Топоры свои можете оставить, хе-хе, энты дровосеков, ох как любят, в жареном виде особенно, ха-ха. -- Его смешок был поддержан нестройным хором заградотряда. - Нет, нет, только не это, - притворно пригорюнился хоббит. -- Оказаться подальше от войны с Ангмаром, да еще получить за это суточные, - шепнул он гномам. - Тебе-то хорошо, - недовольно ответил Торин. -- Твои предки вроде скентовались с этими энтами, а вот мои всегда избегали "лесных придурков", как они их всегда называли. - Ага, боитесь, - обрадовался Рогволд. -- Глядите у меня! -- пригрозил он. Не выполните задание, найду и в штрафбат отправлю! Хоббит притворно вздохнув скрылся в зарослях. - Куда! -- заревел вслед Рогволд. - Напоследок пожрать приготовишь! Фолко, скрывая улыбку, появился из зарослей. - Этот ужин они у меня надолго запомнят! -- подумал он. Рано утром, пока туман, вившийся над покрытом росой травяном покрове леса, еще не рассеялся, придавая ему некоторое сходство с выступлением на эстраде длинноволосых придурков с гитарами и музыкой в стиле "хэви-металл", хоббит, Торин и Малыш, навьючив на самых лучших лошадей свою, а также чужую поклажу, тронулись в путь. Все остальные бойцы, включая Рогволда, сладко спали от лошадиной дозы снотворного, добавленного хоббитом в похлебку. Их сон даже не могло прервать то, что утренний морозец холодил им ноги (Торин и Малыш, лишенные Рогволдом ужина за проделки с динамитом, решили нажиться на торговле обувью, для чего им пришлось позаимствовать всю походную обувку своих товарищей). Больше всех радовался хоббит, поскольку в большом рюкзаке Срани он обнаружил целых три запасных пары совсем новеньких сапог). Кушаний хоббита не забыли ни на следующий, ни в последующие дни. Кроме снотворного, кушанья содержали слабительное с отсроченным действием. Этот удивительный препарат Фолко сныкал в лавке выжившего из ума Пелагаста, пока тот подбирал ему достойное оружие. Проснувшиеся после долго сна бойцы сводного диверсионно-заградительного отряда с громкими криками бежали к ближайшему овражку. Самым последним к овражку прискакал Рогволд, долго искавший свой ключик. Вскоре над овражком появилось два с небольшим десятка задниц. К счастью для старого ловчего, ключик нашелся на удивление быстро. Но кто-то, как оказалось, окунул ключик в смолу. Генерал - ефрейтору сразу же вспомнилось как Фолко зачем то кипятил в боевой каске Срани смолу. Сейчас эта каска красовалась на голове Срани и отодрать ее было возможно только сняв с головы гнома скальп. Немудрено, что ключик, обмакнутый в смолу застрял в замке стульчака. Рогволд похолодел. Стараясь не обращать внимание на бившие его потуги живота, он изо всех сил старался провернуть ключик. Давно уже благополучно отошел первый приступ животных потуг у всех бойцов, кроме генерал - ефрейтора, а тот все еще силился справиться с замком. - Принесите плоскогубцы! -- заревел старый ловчий. -- БЫСТРЕЕ!!! После долгих усилий, замок поддался. Ошеломленные гномы и охотники увидели, что крышка стульчака распахнулась сама собой, словно от мощного дуновения ветра... Сводный диверсионно-заградительный отряд не тронулся с места до тех пор, пока потуги живота не перестали мучать всех, то есть через три дня. Но хоббита не забыли ни через три, ни через тридцать три дня. Если бы существовала "духовная" связь, то хоббит икал бы не переставая всю дорогу, и, может быть, и не только икал. Фолко и гномы неспешно ехали по какой-то проселочной дороге уже второй день, а предыдущую неделю они проблуждали в каких-то непролазных трущобах, пока не наткнулись на неширокий, но достаточно заезженный тракт. Накануне они проехали через какую-то дунландскую деревушку, продав за бесценок все лишние пары сапог. Вырученные деньги пошли на закупку бочонка пива. Еще один бочонок Малыш скоммуниздил под покровом ночи за просто так, легким пинком распахнув дверь погреба. Замок, висевший на двери отлетел метров на пять назад, причем прямо в лоб скупому трактирщику, приглядывавшего за своим