- Ты многое сделал, чтобы преодолеть интеллектуальную пропасть между вами, - заметил я. - В случае с Леонсой тебе было проще. Ты заполнил эту пропасть сексуальными наслаждениями. - Ничего особенного я не сделал, док. Она была моложе меня лет на пятнадцать. Она многое не знала из того, что знал я, но знала много такого, чего не звал я. Во-первых, она с детства читала классиков, что не принято в нашем веке. Поэтому у нее сформировался идеальный вкус к прекрасному. Она наизусть знала многое из Эсхила и Софокла, Сафо и Аристотеля. Она хорошо разбиралась в древней истории, искусстве, архитектуре, обычаях. Он остановился, переводя дыхание. Я ждал. - Мы любили друг друга, и я с удовольствием наблюдал за ней, когда она легко передвигалась по дому, делая свои дела, постоянно напевая нежные мелодии. Они оба не любили гостей, хотя Хэйвигу время от времени приходилось приглашать в дом своих компаньонов и агентов. Но Ксения тогда скрывалась в своей комнате. К счастью, в то время было не принято, чтобы хозяйка присутствовала при таких встречах. Однако если в гости приходили ее друзья, тогда Хэйвигу приходилось скрываться. Ведь он был Джоном Андерсеном, чужим в этой стране. И когда ему приходилось исчезать, он, с одной стороны, был рад переменам, а с другой - очень грустил в разлуке с Ксенией. Правда, ему, чтобы оправдывать свою роль коммерсанта, довольно часто приходилось отлучаться. Хотя его канцелярия находилась в доме, дела фирмы требовали, чтобы он встречался со своими агентами в городе или даже в других городах. - Вот так и протекали наши годы, - рассказывал Хэйвиг. - Я вед жизнь преуспевающего коммерсанта с солидным капиталом и любимой женой и в то же время перемещался в будущее, чтобы изучать Федерацию Маури, ее расцвет, ее величие, ее постепенное угасание и конец. Сумерки медленно наползали на остров. Внизу, у подножия Холмов, уже начали зажигаться фонари, но вода излучала отсвет дня. В темно-голубом небе зажглась Венера. На веранде дома Карело Кеадзиму курилась ароматная кадильня. Старик пробормотал: - Увы. Мы идем к концу. Умирающий мир. Смерть так же реальна для целого народа, как и для отдельных личностей Хэйвиг молчал, стоя возле умирающего друга на коленях. - Я следовал за ним всю его жизнь, - говорил мне Хэйвиг. - Он начал как блестящий молодой философ. А закончил жизнь государственным деятелем. Я говорю вам о нем, так как вы один из двоих людей моего времени, которым я могу доверить свои тайны. Видите ли, я не мудрец, я могу лишь скользить по поверхности жизни, собирая информацию. Но могу ли я интерпретировать собранные факты, могу ли я понять, что происходит? Откуда мне знать, что должно быть сделано, что может быть сделано- Я просто скользнул по поверхности лет, а Карело Кеадзиму жил, работал, мыслил в самой гуще событий. Мне была нужна его помощь. - Видите ли, - сказал ему Хэйвиг, - один элемент вашей культуры слишком развит за счет остальных. - Судя по тому, что ты рассказал мне, да. - Хозяин дома надолго задумался, но эти минуты ожидания не показались Хэйвигу бесконечными. - Вернее, тебе кажется, что в будущем возникнет конфликт между двумя концепциями, которые мы, Маури, стараемся сохранить в равновесии. Наука, рационализм, планирование, контроль... А с другой стороны, мифы, освобожденная психика, человек как часть природы, откуда он черпает знания и мудрость... - Мы, Маури, - продолжал старик, - когда-то возвели то доброе, что нам казалось важным, в ранг идола, фетиша, совершенно забыв о другом хорошем, выбросив его из обращения. Во имя сохранения национальных культур мы старались заморозить целые народы в таком состоянии, какое нам казалось наилучшим. Опаснейший анахронизм! Во имя сохранения экологии мы старались запретить все работы, которые могли проложить путь к звездам. Неудивительно, что такая стратегия вызвала множество оппонентов. После некоторого молчания он продолжал: - Но согласно твоим рассказам, Джек, друг мой, в будущем человечество откажется от науки и сохранит только минимум технологии, необходимый для поддержания жизни на планете. Люди еще больше углубятся в себя, в мистицизм... Я правильно понял тебя? - Не знаю. У меня сложилось такое впечатление. Но это только впечатление. Я многого не понимаю, и от меня потребовались бы годы жизни, чтобы понять все. Даже не все, а хотя бы столько же, сколько я понял в вашей жизни. А жизнь будущих Маури ускользнула от меня. - И парадокс углубляется, - сказал Кеадзиму. - Посреди пасторальных пейзажей стоят могучие заводы, которые вибрируют и гудят, наполненные загадочной энергией. В небеса взлетают громадные бесшумные корабли. Этого-то ты и не можешь понять. Ты не можешь себе представить, откуда это у них... Я прав? - Да, - с несчастным видом сказал Хэйвиг. - Карело, что мне делать? - Мы находимся с тобой на одной ступени знаний. Чему я могу научить тебя? - Карело, я единственный человек, который пытается видеть сквозь тысячелетия. Но я не могу! Однако я чувствую, что, возможно, Ээрия внесет машинные аспекты в будущую жизнь. И что тогда будет? Кеадзиму легонько коснулся его. - Успокойся. Человек мало что может сделать. Но если это малое - то, что нужно, этого достаточно. - То, что нужно? Но если будущему человечеству предстоит жить под тиранией нескольких человек, обладающих техникой? Разве это то, что нужно? И что можно сделать? - Как политик, я уклоняюсь от ответа. - Его внезапная сухость удивила Хэйвига. - Но я думаю, что ты видишь будущее в слишком мрачном свете. Деспотизм можно уничтожить. Однако мы, Маури, со своей концентрацией в биологии можем оставить будущему очень плохое наследство. - Что? - Хэйвиг даже привстал. - Отточенный металл может рубить дерево и человеческую плоть, - сказал Кеадзиму. - Взрывчатка делает котлованы, но может уничтожать и людей. Наркотики... да, да. Уверяю тебя, что это - главная проблема, которая беспокоит наше правительство. И это не обычные наркотики, которые стимулируют воображение, нет, мы уже имеем химические вещества, которые могут заставить человека поверить во все, что ему скажут. Я почти рад, что гегемония Федерации в будущем прекратится. Следовательно, вина за то, что произойдет с человечеством, ляжет не на нас. - Кеадзиму склонился к Хэйвигу. - Но ты, несчастный путешественник во времени, ты вынужден думать о будущем. Этот вечер - вечер мирного неба. Смотри на звезды, вдыхай ароматы, слушай пение птиц, ощущай дыхание ветра. Будь заодно с Землей. Я сидел в своем коттедже над книгой. Сенлак, ноябрь 1969 года. Ночь была удивительно ясной и пронзительно холодной. Морозные узоры подернули стекла на окнах. Из проигрывателя лилась музыка Моцарта, на коленях у меня лежал томик со стихами Китса, рядом на столе стоял стакан, куда было налито на два пальца виски. Воспоминания роились в моей голове и иногда заставляли улыбаться. Прекрасное время для старого человека. Кто-то постучал в дверь. Я произнес нечто невнятное, с трудом поднялся с кресла и, придумывая предлоги для извинения и отказа, пошел к двери. Мое настроение не улучшилось, когда моя собака, едва не сбив меня с ног, бросилась к двери. Я держал этого бесцеремонного пса только потому, что он когда-то принадлежал Кэйт. Будучи щенком когда умерла его хозяйка, сейчас он уже и сам был близок к могиле. Когда я открыл дверь, морозный воздух окутал меня. Снега еще не было, но земля промерзла насквозь, казалось, до самого экватора. И передо мной стоял человек, который буквально трясся от холода в своем легком не по сезону пальтишке. Он был среднего роста, щуплый, светловолосый, с острыми чертами лица. Хотя я не видел его уже пять лет, эти годы не стерли его из моей памяти. - Джек! - воскликнул я. Волна слабости нахлынула на меня. Он вошел, закрыл дверь и сказал неровным, прерывающимся голосом: - Док, вы должны помочь мне. Моя жена умирает. ГЛАВА 12 Жар и озноб, боль в груди, красные пятна на щеках, кашель... все это похоже на пневмонию, - кивнул я. - И все это сопровождается головной болью, болью в спине и шее... Возможно, развивается менингит. Сидя на краешке стула, Хэйвиг спросил: - Что же делать? Антибиотики? - Да, да. Я не люблю прописывать лекарства заочно, а тем более лечить тех, кто не имеет на это права. Так что сейчас я предпочел бы порекомендовать кислородную палатку... - Я могу... - вскинулся он, но затем угас. - Нет, баллон с газом слишком тяжел. - Ну что же, она молода, - попытался я успокоить его. - Возможно, стрептомицин... - Я поднялся, похлопал его по согнутой спине. - Успокойся, сынок. Послушай, что я скажу... - И я признался ему, что пять лет назад в беседе с одним писателем из Калифорнии не смог удержаться и рассказал ему отдельные детали эпохи Маури, о которых узнал от Хэйвига. Эта странная культура заинтриговала меня, и я подумал, что этот человек, писатель, тренированный в размышлениях и предположениях, сможет объяснить мне некоторые их загадки и парадоксы. Естественно, я ничего не сказал ему о Хэйвиге и об источнике информации. Выслушав меня, писатель попросил разрешения использовать некоторые мысли в своих произведениях, и я не нашел причин для отказа. - И рассказы были опубликованы, - с виноватым видом сказал я Хэйвигу. - Интересно, что в некоторых рассказах он даже сумел предсказать то, что я узнал от тебя лишь позже, например борьбу правительства с теми, кто пытается возродить машинную технологию. Что если агенты Ээрии выйдут на твой след? - У вас есть эти рассказы? - спросил Хэйвиг. Я дал ему книгу. Хэйвиг быстро просмотрел ее. Озабоченность исчезла с его лица. - Не думаю, что следует беспокоиться, - сказал он. - Он изменил имена, место действия, а кроме того, ошибок тут больше, чем реалий. Если кто-либо из знающих будущее прочтет эти книги, он подумает, что это простое совпадение, случайное попадание в цель. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь прочтет это. Эта книга скоро забудется. Агенты Ээрии не могут просматривать всю массу книг, которые издаются. Мне кажется, что я чрезмерно осторожен. Если за столько времени на нас не вышел еще ни один агент, значит, вряд ли это случится. Несомненно, они проверили вас и решили, что вы бесполезны для них. И тем не менее я не посещал вас столько времени только ради вашей безопасности. Помолчав, он добавил: - Более того, они даже не устроили мне засаду у материнского дома. Видимо, это кажется им слишком очевидно рискованным, ведь они плохо знают нашу эпоху. Так что будьте спокойны, док, я думаю, все будет о'кей. Но сейчас вы должны помочь мне. - Почему ты пришел ко мне? Ведь в эпоху Маури медицина получила хорошее развитие. - Слишком хорошее. Она там носит только профилактический характер. Поэтому я считаю, что в случае с Ксенией мне лучше воспользоваться современными нам знаниями. Я потер подбородок. Затрещала отросшая за ночь щетина. - Я всегда знал, что гемотерапия имеет свои пределы. Хэйвиг беспокойно шевельнулся: - Дайте мне шприц и ампулы, и я пойду. - Легче, легче, - заметил я. - Помни, что я не практикую и у меня нет лекарств. Нам придется ждать, когда откроется аптека. Кроме того, я хочу немного почитать о лекарствах. Антибиотики могут иметь побочные эффекты, так что я должен подготовить тебя. Но прежде всего тебе нужно немного выпить и поспать. - Ээрия... - Успокойся, - сказал я этому усталому, издерганному человеку, в котором все еще видел мальчика. - Ты сам только что сказал, что эти бандиты потеряли интерес ко мне. Если бы они следили за моим домом, они уже были бы здесь. Согласен? Он тяжело кивнул: - Вероятно, - Я согласен с твоими предосторожностями, но все же настаиваю, чтобы ты сообщил мне обо всех стадиях болезни твоей жены. - Могу ли я?.. Сначала у нее была сильная простуда. Вообще в те времена болезни протекают гораздо сильнее, чем сейчас. Дети мрут, как мухи. Родители не проявляют особой любви к ребенку первую пару лет. Вероятно, именно потому, что высока детская смертность и родители не хотят привязываться к ребенку. Ксения, заболев, не ложилась в постель, хотя чувствовала себя плохо... А тем вечером... - Он не мог договорить. - Ты просмотрел ее будущее? Запавшие глаза дико посмотрели на меня. Я не могу понять, почему он боялся заглянуть в будущее Ксении, узнать, когда она умрет. Неужели он считал, что незнание спасет его свободу, вернее, иллюзию свободы. Я ничего не знаю, кроме того, что он оставался у меня два дня, давая отдых телу и тренируясь делать инъекции. Наконец он распрощался. Ни он, ни я не знали, увидимся ли мы снова. Он уехал на такси в аэропорт, сел в самолет и полетел в Стамбул, чтобы там переместиться в прошлое, где его захватят агенты Ээрии. Стоял ноябрь 1213 года. Хэйвиг выбрал этот месяц, потому что знал: будет грязь, слякоть, холод - и агенты Ээрии не будут дежурить у моего дома. Но на берегу бухты Золотой Рог погода была не такая холодная, хотя пронзительный ветер дул через Черное море из России, принося дождь. В домах византийцев для защиты от холода имелись только медные жаровни - камины здесь были слишком дороги. Маленькое тело Ксении содрогалось от холода, в легких слышались хрипы. Хэйвиг прибыл в Стамбул в районе доков и пошел кружной дорогой, чтобы не навести шпионов. Дорога была почти пустой. В одной руке он нес хронолог, в другой - плоский чемоданчик, где заключалась жизнь Ксении. Дождь сыпал с серого неба, и вскоре вся его одежда промокла до нитки, холод подступал к телу. Звук его шагов по скользким камням гулко разносился по пустынным улицам. Он торопился. Ведь прошло уже больше пятнадцати минут с тех пор, как он покинул Ксению. Было три часа дня, а сумерки уже повисли над городом. Дверь его дома была заперта, ставни опущены, и сквозь щели пробивался свет. Он постучал, ожидая, что новая служанка, Евлалия, так, кажется, зовут ее, откроет дверь и впустит его. Она, конечно, удивится, увидев, что он так быстро вернулся, ну да черт с нею. Заскрипели петли. Дверь открылась. В дверном проеме стоял бородатый человек в византийской одежде. Дуло пистолета в его руке показалось Хэйвигу огромным. - Не двигайся, Хэйвиг, - сказал человек по-английски. - И не пытайся бежать. Помни, что женщина у нас. Единственное, что напоминало о строгости византийских нравов в их спальне, была икона Девы Марии. Свет, проникающий через щели в ставнях, освещал стены, разрисованные яркими цветами и веселыми зверушками Ксения лежала в постели. Она была такая маленькая, такая худенькая в своей ночной рубашке. Кожа, обтягивающая ее хрупкие кости, была, как свежевыпавший снег, слегка окрашенный розовым рассветом. Губы ее пересохли, потрескались. Густые волосы разметались по подушке, с бледного лица смотрели огромные испуганные глаза. Человек в одежде римлянина, которого Хэйвиг не знал, крепко и профессионально держал его за левую руку. Справа его держал Хуан Мендоза. Он был одет, как римлянин с запада, точно так же, как и Вацлав Красицкий, стоящий у постели Ксении. - Где слуги? - автоматически спросил Хэйвиг. - Мы пристрелили их, - сообщил Мендоза. - Что?.. - Они не знали, что такое пистолет, и поэтому смерть не испугала их. Мы не могли позволить, чтобы они своими криками предупредили тебя. Заткнись. Мысль об убитых слугах, о том, что их дети стали сиротами, оглушила Хэйвига. Его страдания усугубились, когда он услышал кашель Ксении. - Хаук... - прохрипела она. - Нет, нет, Джой... Она протянула к нему тонкие бессильные руки, но он не двинулся с места. Широкое лицо Красицкого заметно постарело. Он сказал с холодным удовлетворением: - Должно быть, тебе интересно узнать, что мы потратили много времени своей жизни, чтобы выследить тебя. Ты много задолжал нам, Хэйвиг. - Но... к чему это вам? - Не думал же ты, что мы оставим тебя в покое? И не только потому, что ты убил наших людей. Ты много знаешь, умен и поэтому опасен для нас. Мне поручили разыскать тебя. "Они меня слишком переоценивают", - тупо подумал Хэйвиг. - Мы должны знать, что ты делал все это время, - сказал Красицкий. - Прими мой совет и скажи правду. - Но как вы?.. - Чисто детективная работа. Мы предположили, что эти греки дороги тебе, раз ты поступил так, и ты непременно вступишь с ними в контакт. Признаю, ты неплохо запутал следы. Но тем не менее мы сумели выследить тебя. Узнав от соседей, что твоя жена серьезно больна, мы стали ждать, когда ты выйдешь, зная, что скоро вернешься. - Красицкий посмотрел на Ксению. Она содрогнулась и тихонько заскулила, как скулит собака по убитому хозяину. - Ради Христа! - вскрикнул Хэйвиг. - Отпустите меня, дайте мне вылечить ее! - Кто они, Джон? - спросила Ксения. - Чего они хотят? Где твой святой? - А кроме того, - сказал Мендоза, еще сильнее заломив руку Хэйвига, - Пат Мориарти был моим другом. Боль заполнила все сознание Хэйвига, и он как будто издалека услышал голос Красицкого: - Если ты будешь хорошо себя вести, пойдешь с нами без шума, мы оставим ее в покое. Я даже сделаю ей укол, ведь, насколько я понимаю, в чемоданчике шприц и лекарства? - Этого... недостаточно... пожалуйста... пожалуйста... - Хватит! Я ведь сказал, что мы истратили на тебя целый год жизни. Не заставляй нас терять еще больше. К тому же мы рискуем. Слушая, ты хочешь, чтобы тебе сломали руку? Хэйвиг вздрогнул и заплакал. Красицкий выполнил свое обещание и сделал укол Ксении, но сделал неумело, и она вскрикнула от боли. - Все хорошо, моя дорогая, все хорошо. Святые будут хранить тебя... - сказал Хэйвиг и повернулся к Красицкому: - Дайте мне попрощаться с нею. Я сделаю все, что вы требуете, только дайте попрощаться" Красицкий пожал плечами. - О'кей, если ты поторопишься. Мендоза и другой человек держали Хэйвига, когда он склонился над Ксенией. - Я люблю тебя, - сказал он ей, не зная, слышит ли она его, охваченная болезнью и ужасом. Губы, которых он коснулся своими губами, были совсем не такими, какие сохранились в его памяти. - Ладно, - сказал Красицкий. - Идем. Перемещаясь во времени, - Хэйвиг потерял ощущение людей, держащих его. Они как бы стали частью его самого. Только мелькания света в комнате стали реальностью. Он видел, как Ксения исчезла, слышал ее крик, в следующее мгновение он уже увидел ее неподвижной, увидел, как кто-то вошел в комнату, затем там толпились люди, плачущие, воздевающие руки к небу... А затем в комнате стало пусто, в следующее мгновение в ней уже оказались другие, чужие люди... Так что теперь при первой остановке он мог начать сопротивляться, но он смог обуздать себя. Нельзя прибыть в Ээрию с искалеченными телом и душой, нужно быть готовым ко всему, что придумает для него Калеб Уоллис. Нужно сохранить в себе способность мстить. Но эти мысли мелькали у него в голове как нечто постороннее. Всю душу его затопила смерть Ксении. Он уже едва видел, как дом ее вспыхнул от пожара, когда турки взяли город, как затем город стал отстраиваться, как перед ним мелькали лица, лица, лица... до тех самых пор, когда город был стерт с лица земли гигантским взрывом. Они остановились среди радиоактивных развалин и полетели на самолете через океан, чтобы продолжить путешествие в будущее, где ждал их Сахэм. Но в душе не было ничего, кроме Ксении. Он видел, как она осталась одна умирать в пустой комнате. Хотя в Ээрии стояло жаркое лето, камера башни, куда поместили Хэйвига, была сумрачная и холодная. В ней было пусто, если не считать умывальника, матраца и двух жестких стульев. Из единственного окна открывался вид на поля, где трудились крестьяне. Металлический трос длиною в пять футов, прикрепленный к ноге, был прикован к кольцу, вмурованному в стену. Да, это был единственный способ удержать в заключении путешественника во времени. - Садись, садись, - приказал Калеб Уоллис и пристроил свой широкий зад на одном из стульев вне досягаемости Хэйвига. Черная форма с эполетами, тщательно уложенные рыжие бакенбарды - все это подчеркивало его превосходство над Хэйвигом, который так и остался в древней одежде. На лице его были синяки, глаза обведены черными кругами. Уоллис махнул сигарой. - Я не очень зол на тебя, - сказал он, - я даже восхищаюсь твоей энергией, умом. Мне бы хотелось, чтобы ты использовал их для меня. Именно потому я приказал своим мальчикам дать тебе отдохнуть перед этим интервью. Надеюсь, твои нервы пришли в норму. Садись. Хэйвиг повиновался. Он все еще был в подавленном состоянии духа. Всю ночь ему снилась Ксения. Он был с нею в огромном тримаране, скользившем по водной глади. А затем его паруса превратились в крылья, и он взмыл в небо, к звездам. - Мы здесь одни, - сказал Уоллис. Конвой ждал за дверью, тяжелой и закрытой. - Ты можешь говорить свободно. - А если я не буду? - Будешь. Я человек терпеливый. Но я не позволю тебе и дальше разрушать то, что создается мною. Я оставил тебе жизнь только потому, что надеюсь, ты компенсируешь тот вред, который нанес нашему делу. Например, ты хорошо ориентируешься во второй половине двадцатого века. И у тебя там есть деньги. Это может оказаться полезным для нас. Хэйвиг запустил руку под тунику и почесался. Он тупо подумал: "Драма превратилась в комедию. Я, потерявший жену, любимую жену, нахожусь в плену, ожидаю пытки. Мне даже не позволено вымыться, так что у меня чешется все тело и от меня дурно пахнет". Как-то он сказал Ксении, что ее любимые классические поэты весьма далеки от реальной жизни. И она, чтобы доказать ему обратное, прочла ему Гомера, греческие драмы, гимны... Голос ее звучал вдохновенно, палец бегал по строчкам, а среди роз гудели пчелы... - Я слышал, что ты завел себе женщину в Константинополе, - сказал Уоллис. - Она заболела и умерла. Я сочувствую тебе. И все же ты сам виноват во всем. - Он тяжело качнул лысой головой. - Да, да. Ты виноват в том, что случилось с нею. Я не говорю, что твой Бог наказал тебя. Природа сама делает с человеком то, чего он заслуживает. Белый человек не имеет права связываться с такими женщинами. Она же левантийка, а это значит, что в ней кровь азиатская, может, еврейская, а может, и с примесью негритянской. - Уоллис снова выразительно махнул сигарой. - Я ничего не имею против, когда мои мальчики развлекаются, - продолжил он с игривой улыбкой. - Они имеют на это право, так как выполняют трудную работу. Но ты, Джек, ты женился на ней! Хэйвиг попытался не слушать его, но слова Уоллиса проникали в его мозг. - Это еще хуже, чем кажется на первый взгляд. Это символично! Ты опустился на низший уровень, ибо такая, как она, не могла подняться до тебя. Этим ты уронил достоинство целой расы! - Голос его стал жестким. - Ты не понимаешь? Это всегда было проклятием белого человека. Он всегда был более интеллигентен, чувствителен и всегда открывался тем, кто ненавидел его. Он впускал в свой дом лживых лицемерных людей, и проходило много времени, прежде чем он убеждался, что доверился врагам, хитрым и жестоким. О да, да, я изучал твой век. Именно тогда произошло то, что готовилось десятилетиями, пришел в действие заговор, уничтоживший мир белого человека, открывший ворота монголам и Маури. Ты знаешь, что я считаю величайшей трагедией всех времен? Это когда два величайших гения, каких когда-либо создавала раса белых людей, возможные спасители их от нашествия славян и китайцев оказались в состоянии войны друг с другом. Дуглас Макартур и Адольф Гитлер. Хэйвиг сплюнул на пол в негодовании и ярости: - Если бы генерал услышал это, я не дал бы и гроша за твою жизнь! Странно, но Сахэм не выказал гнева. - Ты как раз подтверждаешь мои слова. - В его манерах выразилось как бы сожаление к Хэйвигу. - Джек, я хочу, чтобы ты понял всю перспективу. Я знаю, в тебе сильны инстинкты. Они только погребены в тебе под грудой коварной лжи и лицемерия. Ты видел эту негритянскую империю будущего и ты просто не понимаешь, что нужно сделать, что можно сделать, чтобы снова направить белую расу на дорогу эволюции. Уоллис раскуривал сигару, пока ее кончик не стал ярко светиться. - Разумеется, сегодня ты не в себе. Ты потерял свою девушку и скорбишь по ней. Я тебе очень сочувствую. Однако к этому времени она все равно была бы уже давно мертва. Разве не так? - Голос его ожесточился. - Все умирают. Кроме нас. Я не верю, что мы, путешественники во времени, нуждаемся в смерти. Ты можешь быть среди нас и будешь жить вечно. Хэйвиг очень хотел сказать, что не желает входить в их число, пока там Уоллис, но удержался. Он ждал. - Да, да, в далеком будущем нас ждет награда. Мы найдем бессмертие, мы войдем в число богов... Где-то вдали закаркала ворона. Трубные звуки угасли в голосе Уоллиса. - Я надеюсь, ты будешь с нами, Джек. Надеюсь. Ты сделал много полезного для нас до того, как сошел с ума. Ты позволил нам широко внедриться в ту эпоху. Поверь мне, Калеб Уоллис помнит добро. Разумеется, подробнее узнав о нашей миссии, ты был шокирован. Но что ты скажешь о Хиросиме? Что скажешь о многих солдатах, твоих товарищах, Джек, которые были вынуждены умереть, лежа в грязи на брюхе, за американскую свободу? И ты посмел противопоставить им эту гречанку, в которую ненароком влюбился? Ты провел там несколько лет. И собрал много информации. Как насчет того, чтобы поделиться ею? И передать нам свои деньги? Этим ты заслужишь возвращение в наше братство. Или ты предпочитаешь раскаленное железо, щипцы для выдирания ногтей, свидание с теми, кто имеет огромный опыт заставлять людей тщетно мечтать о смерти? Но я долго не позволю тебе умереть... Ночь сначала пришла в камеру, затем заглянула в окно. Хэйвиг тупо смотрел на ужин, принесенный ему, пока тарелка не скрылась во тьме. Он должен принять решение. Уоллис, возможно, врет о будущем Ээрии. Если Хэйвиг не может сбежать отсюда, он должен присоединиться к ним в надежде, что добрый дух Ксении спасет его. Ведь если, например, Уоллис узнал о психонаркотиках Маури и послал за ними людей... Ну что ж, Юлий Цезарь тоже отошел от своих принципов и заложил основы западной цивилизации, которая дала миру Шартский собор, Франциска Ассизского, пенициллин, Баха, Билль о правах, Рембрандта, астрономию, Шекспира, конец рабства, Гете, генетику, Эйнштейна, эмансипацию женщин, Джейн Адамс, следы человека на Луне, космос... и ядерную боеголовку, тоталитаризм, автомобили, четвертый Крестовый поход... но в целом, с точки зрения бесконечности... Может ли он. Джек Хэйвиг противостоять будущему во имя маленького обожаемого комочка праха? Может ли он? Скоро придет слуга Уоллиса, чтобы посмотреть, записал ли что-нибудь Хэйвиг на магнитофон, оставленный ему. Он, Хэйвиг, должен помнить, что заслуживает бессмертия не больше, чем Дукас Манассис, Ксения или кто-нибудь другой... И все же он не должен развязывать врагу руки, не должен давать ему возможности свободно ориентироваться в той эпохе. Пусть враги истратят на это как можно больше своей жизни... Чья-то рука коснулась его. Он с трудом вынырнул из объятий беспокойного сна. Мягкая ладонь зажала ему рот. И в черноте камеры послышался шепот Леонсы. - Тихо, дурачок... Вспыхнул луч фонарика. Он высветил металлический трос, затянутый на ноге Хэйвига. - Ах, - выдохнула она. - Вот как они тебя... Держи. - Она протянула ему фонарик, но Хэйвиг, с отчаянно колотившимся сердцем, не мог держать его ровно. Леонса выругалась, взяла фонарик обратно и, зажав его в зубах, стала пилить напильником трос. ГЛАВА 13 Леонса, моя дорогая, ты не должна... - пробормотал он. Она сердито проворчала что-то. Хэйвиг покорно замолчал. Звезды смотрели в окно. Когда трос был перепилен, он выпрямился. На ноге осталось металлическое кольцо. Она выключила фонарик, сунула его в карман - он успел заметить, что она в джинсах, куртке, что у нее нож и пистолет. - Слушай, - прошептала она, - ты переместишься вперед, в утро. Пусть они принесут тебе завтрак, а потом возвращайся сюда. Ты понял? Я хочу, чтобы они считали, что ты сбежал утром. Ты можешь перемещаться? Если нет, ты погиб. - Я попытаюсь, - слабо сказал он. - Хорошо. - Она быстро поцеловала его. - Иди. Хэйвиг стал медленно перемещаться вперед во времени. Когда за окном стало совсем светло, он остановился, аккуратно поправил перерезанный трос, чтобы не был заметен разрез, и стал ждать. Никогда еще время не тянулось так медленно. Вскоре пришел охранник с кофе и едой. - Хэлло, - с деланным спокойствием поздоровался Хэйвиг. Охранник бросил на него суровый взгляд и предупредил: - Ешь быстро. Тебя ждут для разговора. Хэйвиг с ужасом подумал, что охранник останется в камере. Но тот ушел. Когда за ним закрылась дверь, Хэйвиг в изнеможении сел. Ноги не держали его. Леонса... Он глотнул кофе. Воля и силы вернулись к нему. Вернувшись в нормальное время, он успел услышать хриплый шепот: - Ты можешь перемещаться вместе со мной? - Я попытаюсь. - Хорошо. - Пауза. - Иди. Он услышал легкий шелест воздуха, заполняющего вакуум, где он только что был, и понял, что он исчез. - Где я? - тихо спросил он. Она, вероятно, видела в темноте лучше, чем он, так как сразу подошла к нему. - Все о'кей? - Да. Вероятно. - Не болтай, - приказала она. - Возможно, они решат проверить и это время. Держись за меня, и полетим в прошлое. Не торопись, я буду приспосабливаться к тебе. В тренировки людей Ээрии входило и совместное перемещение. Уловив скорость перемещения партнера, другой увеличивал или уменьшал свою хронокинетическую энергию. Они переместились на несколько суток. Дверь в камеру не была заперта. Они спустились по лестнице, прошли через двор и вышли в ворота, которые в то время всегда были открыты. Вскоре они были в лесу и стали перемещаться в прошлое, останавливаясь для отдыха только по ночам. Страдая от усталости и горя, Хэйвиг едва поспевал за Леонсой. Она освободила его. Но... освободила ли? Она действительно подарила ему свободу. Ему только требовалось время, чтобы поверить в это. Они сидели в лесу. Летом и задолго до рождения Колумба. Гигантские деревья сплетались друг с другом, образуя непроходимую чащу. Их густые запахи наполняли воздух. На земле лежала плотная тень. Где-то барабанил дятел. В очаге, сложенном из камней, горел огонь. На нем жарился глухарь, которого принесла Леонса. - Я никогда не думала, - сказала она, - что мир был так чудесен до того, как люди испакостили его машинами. Я больше не мечтаю о Высоких Годах, когда люди летали в космос. Я там побывала, и с меня достаточно. Прислонившись к стволу дерева, Хэйвиг испытывал странное ощущение "дежа вю" - уже виденного. И сразу же понял причину: через несколько тысячелетий он и она... Он посмотрел на нее более внимательно. Ярко-рыжие волосы, собранные в узел, померкший загар, мальчишеская одежда на сильном теле - она, казалось, появилась прямо из его времени. В ее английском совершенно исчез акцент. Но и сейчас она не расставалась с оружием, и ее опасная кошачья грация осталась при ней. - Сколько времени ты там была? - спросил он. - После того как ты бросил меня в Париже? Три года. - Она наклонилась и перевернула птицу на углях. - Прости. Я поступил жестоко. Почему ты решила освободить меня? Она нахмурилась: - Я хотела, чтобы ты рассказал мне, что произошло. - А ты не знаешь? - с удивлением воскликнул он. - Но если ты не знала, за что меня арестовали, как ты могла освободить меня? - Ты расскажешь мне? Он стал говорить без лишних подробностей. Ее раскосые глаза внимательно смотрели на него, хотя на лице ее ничего не выражалось. В конце она сказала: - Ну что ж, кажется, я поступила правильно. Он подумал: почему? Вряд ли она бы протестовала против убийств и грабежей... Как бы отвечая на его мысли, она заговорила: - Если бы борьба была честной: сила против силы, ум против ума... Но эти шакалы... они напали на беспомощных. И больше для развлечения, чем для наживы, - Она с хищным видом ткнула ножом птицу. Жир закапал на раскаленные угли. Вспыхнули языки желтого пламени. - Кроме того, какого черта мы должны делать все, чтобы машины вернулись в мир? Ради того, чтобы Калеба Уоллиса люди могли назвать Богом? - Когда ты узнала, что меня схватили, почему ты решила освободить меня, почему пошла на открытый бунт против Уоллиса? Она не стала отвечать. Просто пожала плечами. - Мы сможем наслаждаться жизнью вместе с тобой, не подумав о том, что произойдет или должно произойти. - Она внимательно смотрела на него. - Это мы с тобой можем сделать. Найдем себе укромное место для жилья... Ведь мы же не собираемся жить в Ээрии? Я совсем не уверен, что победа над Ээрией позволила ему заполнить пустоту, которая образовалась в нем со смертью Ксении. - Леонса, ты не права, отрицая начисто науку и технологию. Их только нужно правильно использовать. Природа никогда не была в идеальном равновесии. Всегда находились виды, лучше других приспособленные к жизни в данных условиях. И первобытный человек был так же легко уязвим, как и цивилизованный. Почти все люди умирали рано от болезней, которые, как ты знаешь, в будущем научились лечить. Маури делают больше, чем просто стараются возродить жизнь на Земле. Они пытаются создать сбалансированную экологию. Но это возможно только в том случае, если у них будет развита наука и технология. - Кажется, они не добьются успеха. - Не могу сказать этого. Это таинственное будущее... Его еще предстоит изучить. - Хэйвиг протер глаза. - Позже, позже. Сейчас я слишком устал. Одолжи мне свой нож, я нарежу после обеда веток, чтобы выспаться хорошенько за все время. Она опустилась возле него на колени, обняла одной рукой, другой погладила по его волосам. - Бедный Джек, - прошептала она. - Я была жестока к тебе, прости. Но ты тоже причинил мне боль, когда ушел. Спи, спи. Сейчас у нас мир. - Я не поблагодарил тебя за спасение, - сказал он. - Я в вечном долгу перед тобой. - Тупица. - Леонса крепко обняла его. - Почему, ты полагаешь, я вытащила тебя оттуда? - Но... но... Леонса, я видел, как умерла моя жена.. - Да, да, - всхлипнула она. - Как бы мне хотелось попасть туда и познакомиться с этой девочкой... Если она подарила тебе такое счастье... Но это невозможно, я знаю. Ну что ж, я буду ждать, Джек, я буду ждать, сколько понадобится... Они были не подготовлены к жизни в доколумбовой. Америке и смогли остаться там лишь очень ненадолго. Они могли перенестись вперед во времени, купить то, что нужно, и вернуться обратно. Но после того, что они оба выстрадали, безмятежная идиллия была для них невозможна. Главным было состояние здоровья Хэйвига. Его душевная рана залечивалась медленно, но залечивалась, хотя после нее остался шрам - решимость объявить войну Ээрии. Он не думал, что это желание просто отомстить убийцам Ксении. Леонса встала на его сторону, как любая женщина ледникового периода встает рядом со своим мужчиной. Он признал, что до некоторой степени она права. - Самое странное, - говорил он Леонсе, - что в эпоху Маури и позже не рождались путешественники во времени. Хотя, может, они остаются инкогнито, как это случалось в ранней истории. Может, они боятся продемонстрировать свою уникальность? И тем не менее хоть одного мы знали бы... - Ты интересовался? Они находились в гостинице, в середине двадцатого века. Вокруг бурлила ночная жизнь Канзас Сити. Пока Хэйвиг не прикасался к своим вкладам в банках. Он хотел сначала убедиться, что не находится на крючке агентов Уоллиса. Мягкий свет лампы падал на Леонсу, которая в прозрачном пеньюаре сидела на постели, прижав колени к подбородку. И тем не менее она ничем не проявляла своих чувств к нему, а для него она была только сестрой. Охотница научилась терпению, а Скулла умела читать души людей. - Да, - сказал он. - Я тебе рассказывал о Карело Кеадзиму. У него есть связи по всему миру. Если он не знает о путешественниках во времени, значит, никто не знает. Леонса, нам придется рискнуть и отправиться в будущее, к Маури. И снова на них навалились практические проблемы, касающиеся жизни в новом мире. Посудите сами: одна эпоха не мгновенно и не полностью заменяет другую. Каждая тенденция замаскирована многочисленными подводными течениями. Так, Мартин Лютер вовсе не был первым протестантом. Он просто первый поднял эту проблему. И его успех был обусловлен многочисленными поражениями его предшественников. Гуситы, лолларды, альбигойцы - вот фундамент его успеха. По и они уже имели под собой основу, заложенную в предыдущих веках. Если вы хотите изучить эпоху, в какой ее год следует перенестись? Для того чтобы путешествовать во времени, необходимо по меньшей мере обеспечить базу для жизни, крышу над головой. Поэтому предварительно следует несколько раз "нырнуть" в будущее для подготовки самого необходимого. Хэйвиг переместился на западный берег Северной Америки тридцать первого столетия. Там существовал город - некий гибрид англо-испано-маури. Хэйвиг достал там грамматику, словарь, материалы для чтения. После недолгой, но интенсивной практики он и Леонса почувствовали себя готовыми отправиться туда. Этот город притягивал к себе людей с разных частей света, и еще два чужака не могли привлечь к себе особого внимания. Да, Сансиско был Меккой пилигримов: ведь знаменитый гуру Дуаго Самито здесь делал свои откровения. Никто не верил в чудеса, но люди верили в то, что, если встать на высоких холмах над городом, слиться с небом над головой и морем под ногами, тебя может посетить особый дар внутреннего видения. Перед пилигримами не стояла финансовая проблема. Эта эпоха была эпохой процветания. Каждый из жителей мог разделить пищу и кров с пилигримами, получая за это только рассказы бывалых людей, много повидавших на свете. - Если вы ищете Хозяев Звезд, - сказал человек, у которого они остановились, - то, действительно, они здесь есть. По ведь они есть везде, и в вашей стране тоже. - Мы просто хотели узнать, они здесь такие же, как у нас, или нет? - ответил Хэйвиг. - Я слышал. Хозяева отличаются большим разнообразием. - Верно. - К тому же это нисколько не удлинит наше путешествие. - Тут вам можно не ходить. Достаточно связаться с помощью этой системы. - Хозяин дома показал Хэйвигу на аппарат топографической связи, стоящий в углу. Это была странная конструкция, которая смотрелась здесь примерно так же, как японский замок в средневековой Европе или готическая церковь в Японии эпохи Мэйдзи. - Хотя я полагаю, что у них на станции сейчас никого нет, - заметил хозяин. - Они приходят нечасто. - Мы по крайней мере посмотрим, где они живут, - сказал Хэйвиг. Смуглый человек кивнул. - Да, вы получите ощущение спасения. Идите с Богом. Утром, после часового пения и медитации, семья вернулась к обычным делам: отец вручную обрабатывал небольшой сад. Для него это было чисто психологической необходимостью, но не экономической. Мать продолжала работу над параматематической проблемой. При одном взгляде на ее записи у Хэйвига закружилась голова. Дети занимались со сложной электронной системой, которая выполняла функции преподавателя и воспитателя. Шагая по грязной дороге, где слякоть налипала на сапоги, в то время как в небе проносились сложные машины, Леонса вздохнула: - Ты прав. Мне никогда не понять их. - Для этого может потребоваться целая жизнь, - согласился Хэйвиг. - В историю человечества вошло что-то новое. - И немного погодя он добавил: - Впрочем, подобное уже было. Разве мог палеолитический охотник понять неолитического земледельца? Разве могут сравниться человек, живущий под божественной властью короля, и тот, что живет в свободном государстве? Я не всегда понимаю тебя, Леонса. - И я тебя тоже. - Она схватила его за руку. - Давай постараемся. - Мне кажется, - сказал Хэйвиг, - повторяю: кажется, что эти Хозяева Звезд живут в ультрамеханизированном мире, что находится в вопиющем контрасте с жизнью на остальной части Земли. Они появляются нерегулярно, их посты в основном необитаемы. Не кажется ли тебе, что они путешественники во времени? - Но они ведь несут добро, разве не так? - Значит, они не из Ээрии? А почему нет? Вполне возможно, что они начинали именно там. Внук пирата вполне может стать обожаемым королем. - Хэйвиг привел в порядок свои мысли. - Насколько я могу понять, причем следует учесть, что я плохо понимаю их новейший язык, они появляются, чтобы торговать - давать идеи и знания, а не материальные ценности. Их влияние на Земле, с одной стороны, ничтожно, но с другой - весьма впечатляюще. И, насколько я мог заметить, оно постоянно растет. Видимо, они провозвестники новой цивилизации, которую я не могу себе даже представить. - Но местные описывают их иногда похожими на людей, иногда - нет. - У меня тоже сложилось такое впечатление. Может, это просто фи1уральное выражение? Он посмотрел на Леонсу. Солнце сверкало в ее волосах, на лице блестели капельки пота. Он остро ощутил запах ее тела. Плащ пилигрима совершенно не скрывал ее великолепной фигуры. Где-то вблизи запела птица. - Посмотрим, если удастся, - сказал он. Она улыбнулась. Город с устремленными в небо шпилями и изящно закругленными куполами был пуст. Невидимый барьер ненадолго задержал их. Они двинулись вперед во времени, пока не увидели в воздухе корабль. Тогда они остановились. Корабль приземлился. По невидимому трапу команда спустилась на землю. Хэйвиг видел мужчин и женщин. Сверкающая одежда обтягивала их тела. Хэйвиг понял, что подобных совершенных существ Земля не могла создать ни раньше, в эпоху динозавров, ни позже, когда болезненно распухшее красное Солнце будет медленно сжигать ее. Леонса вскрикнула. Хэйвиг едва успел схватить ее, прежде чем она исчезла, перемещаясь в прошлое. - Неужели ты не поняла? - спрашивал он. - Неужели ты не поняла все чудо этого? Они стояли на высоком хребте. Бесчисленные звезды были рассыпаны на небе от одного горизонта до другого. Метеоры прочерчивали небо. Воздух был холодный, при дыхании образовывались облака пара. Леонса прижалась к Хэйвигу. Вечная тишина космоса окружала их. - Посмотри, - сказал он. - Каждая из этих звезд - солнца Неужели ты думаешь, что во Вселенной больше нет планет, населенных живыми существами? Она содрогнулась: - Но то, что мы видели... - То, что мы видели - это чудо... - Он старался подыскать подходящие слова. Ведь они росли в разное время. То, что для него было реальностью, вполне достижимым будущим, для нее было всего лишь туманной легендой. - Откуда человечество может получить вливание нового духа, новых возможностей? После эпохи Маури человечество не замкнулось в себе. Оно начало распространяться дальше во Вселенную, за пределы, которых не достигало раньше. - Расскажи мне, - молила она. - Помоги мне! Неожиданно для себя Хэйвиг поцеловал ее. И они остались одни во Вселенной, слившись воедино. Но счастливых концов нет. И никаких концов нет. Ничто не кончается. Правда, нам выпадают счастливые мгновения. Пришло утро, когда Хэйвиг проснулся возле Леонсы. Она еще спала, теплая, мягкая, положив руку ему на грудь. На этот раз не его тело утомило ее. А его мысли, рассуждения... - Док, - говорил он мне голосом, хриплым от отчаяния. - Я не мог оставаться там, где мы были, в этом подобии рая. Я не мог оставаться нигде, не мог позволить себе не вмешиваться в будущее. Я уверен, что будущее идет туда, куда надо. Но могу ли я в этом быть по- настоящему уверен? Да, да, меня зовут Джек, а не Иисус. Моя ответственность за будущее должна где-то кончаться, но где? И даже если человечеству предназначено счастливое будущее, где дорога, которая ведет туда? Помнишь, однажды я высказал мнение, что Наполеон должен был выполнить свою миссию - объединить Европу, собрать ее вместе. Но Гитлеру этого нельзя было позволить. Нельзя было допустить его победы. А как мне рассматривать Ээрию? Он разбудил Леонсу. Девушка быстро собралась, чтобы следовать за своим мужчиной. Они могли посетить Карело Кеадзиму, но он мало чем мог помочь им. Кроме того, он занимал слишком высокое положение, жизнь его была у всех на виду. Мне казалось неважным, кого хотят найти Джек Хэйвиг и Леонса из Вахорна. ГЛАВА 14 12 апреля 197D года. Весна, только что нарождающаяся зелень, еще сырая после ночного дождя, белые облака на небе, отражающиеся в лужах на дорожках, сырая холодная земля, липнущая к пальцам, когда я стоял на коленях, сажая луковицы ирисов. И тут под колесами машины заскрипел гравий. В ворота въехала машина и остановилась на лужайке возле большого каштана. Машина была мне незнакома, и я выругался про себя, поднимаясь с колен, когда он подбежал, чтобы обнять меня. - Боже, как я рад видеть тебя! Я не очень удивился. После того как он несколько месяцев назад был у меня, я все ждал, что он вернется, если он еще жив. Но только сейчас я понял, как мне не хватало его. - Как твоя жена? - спросил я его. Лицо его сразу стало печальным. - Ее больше нет. Я расскажу... позже... - О Джек... Прости. - Нечего. Ведь для меня это произошло полтора года назад. А когда он обернулся к рыжеволосой девушке, приехавшей вместе с ним, улыбка вновь появилась на его лице. - Док, Леонса, вы уже много слышали друг о друге. А теперь встретились. Как и он, Леонса совершенно не обратила внимания на то, что мои руки запачканы землей. Встреча для меня была очень неожиданной. Я ведь еще не видел никого, прибывшего из времени. Хэйвиг не в счет. Ведь эта женщина совершенно из другой эпохи! Охотница, шаманка, прорицательница, любовница многих и убийца многих... и вот она передо мною, одетая в самую обыкновенную одежду: модный костюм, нейлоновые чулки, туфли на высоких каблуках, в руках сумочка, на губах обычная помада, и говорит она на английском языке, совершенно не отличающемся от моего. - Здравствуйте, доктор Андерсон! Я давно мечтала встретиться с вами. - Входите в дом, - с трудом выговорил я. - Пойдемте умоемся, а потом я угощу вас чаем. Леонса очень старалась остаться невозмутимой, но это ей плохо удавалось. Хэйвиг рассказывал, а она то и дело вставала со стула, подходила к окну, смотрела на тихую улицу. - Успокойся, - сказал он ей наконец. - Мы же все проверили, просканировали этот промежуток времени. Помнишь? Никаких агентов Ээрии мы не обнаружили. - Не могли же мы проверить каждое мгновение, - возразила она. - Нет, но... Док, я через неделю буду вам звонить и узнаю, все ли в порядке, так что не удивляйтесь. - Может, они что-нибудь подготовили, - сказала Леонса. - Вряд ли. Мы списаны со счета. Я уверен. - Вероятно, я нервничаю оттого, что я женщина. Поколебавшись, Хэйвиг сказал: - Если бы они следили за нами и знали о наших контактах с доком, они нанесли бы мне удар через него. Нет, нет. - Он обратился ко мне: - Я могу навлечь на вас неприятности, док. Простите меня. Именно поэтому я не поддерживаю контакта с матерью. - Все в порядке, Джек. - Я попытался изобразить улыбку. - Это немного развлекает меня, особенно сейчас, когда я отошел от практической работы. - Но все будет о'кей, - сказал Джек. - Я позабочусь об этом. Леонса вздохнула. Долгое время стояла тишина, только с улицы слышался шелест ветвей на ветру. По небу проносились облака. - Значит, ты считаешь, что я спокойно доживу до смерти? Он кивнул. - Ты знаешь, когда это случится? Он сидел неподвижно. - Хорошо, не говори. Но не потому, что я боюсь. Я простой смертный и знаю, что это случится. Однако я не завидую тебе. Когда я умру, ты потеряешь друга. Мой чайник засвистел. - Значит, - говорил я несколько часов спустя, - ты не собираешься быть пассивным? Ты хочешь что-то предпринять относительно Ээрии? - Если смогу, - тихо ответил Хэйвиг. Леонса, сидевшая рядом с ним, стиснула его руку. - Что ты говоришь! - воскликнула она. - Я сама была там, в будущем. Недолго, но я видела, что Ээрия стала могущественной. Я видела Калеба Уоллиса, выходящего из самолета. Он был стар, но я его видела. - Она стиснула кулаки. - И никто не убил этого ублюдка! Я взял свою трубку. Мы уже пообедали и сидели в моем кабинете среди книг и картин. Солнце поднялось довольно высоко, и я объявил, что уже можно выпить немного виски. Но все же атмосфера в кабинете оставалась напряженной. Я почти физически ощущал горе и гнев, которые хранили в себе эти двое. - Ты не полностью изучил будущее Ээрии, - сказал я. - Да. Мы читали книги Уоллиса и слушали его рассказы. Я не думаю, что он лгал. Он эгоист, но в таких вопросах лгать не будет. - Ты не понял меня. - Я махнул трубкой. - Я спросил, изучал ли ты Ээрию последовательно, год за годом. - Нет, - ответила Леонса. - Раньше не было причин, а теперь слишком опасно. - Она внимательно взглянула на меня. Все-таки она была очень привлекательна. - Вы что-то имеете в виду, док? - Может быть. - Я достал спички, зажег трубку. Этот маленький очаг в моей руке всегда действовал на меня успокаивающе. - Джек, я много думал о том, что ты рассказал мне в последний визит. Это естественно. У меня есть время для размышлений. И ты сейчас пришел ко мне в надежде, что я дам тебе совет. Верно? Он кивнул. Мелкая дрожь била его тело. - Я, разумеется, не могу сказать, что решил ваши проблемы, - предупредил я. - Я могу только сказать то, что ты сам говорил мне: свобода таится в неизвестном. - Продолжайте, - выдохнула Леонса. Она сидела, стиснув кулаки. - Ну что же, - сказал я, глубоко затянувшись - Твое последнее утверждение еще больше укрепило меня в моем мнении. Уоллис верит, что его организация, модифицированная, но базирующаяся на том, что он создал, будет доминировать после эпохи Маури. Из того, что видели вы, это кажется мне сомнительным. Следовательно, когда-то произойдет упадок Ээрии. И... вообще-то о будущем Ээрии вы знаете только со слов Калеба Уоллиса, который крайне тщеславен и родился более сотни лет назад. - А какое значение имеет дата его рождения? - спросил Хэйвиг. - Большое. Наш век - жестокий век. Мы получили суровые уроки, каких себе даже представить не может поколение Уоллиса. Кроме того, общий стиль жизни, уровень науки... Он наверняка слышал что-то, например, об операционном анализе, но никогда не пользовался им. Хэйвиг напрягся. - Твой хронолог - это пример мышления человека двадцатого века. Кстати, что с ним? - Я оставил его в Стамбуле, когда меня схватили. Думаю, что люди, которые стали жить в этом доме, либо выбросили его, либо разобрали на части из любопытства. Я уже сделал себе новый. Мне стало не по себе. Я начал понимать Леонсу, охотницу из дикого племени. - Те люди, которые тебя схватили, даже такой неординарный и изощренный человек, как Красицкий, даже не подумали взять этот прибор для изучения. И это прекрасная иллюстрация к моей точке зрения. Джек, у каждого путешественника во времени есть проблема попадания точно в нужный момент. И только ты подошел к разрешению этой проблемы научно: разработал прибор и нашел компанию, которая изготовила его для тебя. Я выдохнул клуб голубого дыма. - Это никогда не пришло бы в голову Уоллису. И никому из его окружения. Для них это недоступно. У них совсем не такой образ мышления. Снова наступила тишина. - Ну и что ж, - заговорил Хэйвиг, - я путешественник во времени, рожденный в самый поздний период. Я кивнул. - И воспользуйся своим преимуществом. Ты уже сделал это, решив изучить эпоху после Маури. Никто из окружения Уоллиса не осмелился бы на это. Помни, что Уоллис - выходец из того века, когда главным было не тщательное изучение с обоснованными выводами, а предсказание, предположение. Это век Максвелла, Пирса, Рикардо, Клаузевица - мыслителей, гениев. Но семена, которые они посеяли, не взошли в те времена. Я у верен, что Уоллис, как и другие путешественники во времени, дитя своего века, хотя он и смог отбросить кое-какие предрассудки и стать суперменом. У Леонсы был озадаченный вид. Естественно, моя философия была непонятна ей. Хэйвиг тоже не все понимал. - Что вы предлагаете? - наконец спросил он. - Ничего конкретного. Только вообще. Сконцентрируйся на стратегии, а не на тактике. Не пытайся в одиночку воевать с целой организацией. Заручись союзниками. - Откуда мне их взять? - Везде и во всех временах. Уоллис неплохо поставил дело с набором агентов. Но он действует слишком грубо, и наверняка многие не попадают в его сети. Наверняка в Иерусалиме в день казни было много путешественников. Его агенты смогли найти только тех, кто не очень старался скрыть свою уникальность. Нужно попытаться найти остальных. - Хмм... Я уже и сам думал об этом. - Хэйвиг потер подбородок. - Может, стоит пройти по улицам, напевая мессу на греческом языке. - И на латинском тоже. - Я сжал трубку. - И еще одно. Может, тебе не стоит слишком уж засекречивать себя. Ты уже не ребенок. Я говорил о тебе в Беркли и Холльерг-Колледже, разумеется, не называя тебя. В Беркли хорошие люди и настоящие ученые. Я могу назвать тебе тех, с кем я говорил и кто принял факт твоего существования. Они могут помочь тебе, уважая твое доверие. - Но зачем? - спросила Леонса. Хэйвиг вскочил и стал метаться по комнате, объясняя ей: - Чтобы открыть мир, дорогая. Не может быть, чтобы такие, как мы, рождались только на Западе. Это бессмысленно. Китай, Япония, Индия, Африка, Америка - миллиарды людей! И мы- - Он замолчал, чтобы перевести дух. - Мы можем отбросить плохих, отобрать лучших, молодых, вывести их на правильный путь, черт побери! О Боже! Что нам эти тупицы из Ээрии? Мы будем делать будущее, а не они! Конечно, это было непросто. Они провели много лет в подготовке. Это позволило им наладить отношения и между собой. Когда я увидел их в следующий раз, они уже вели себя по отношению друг к Другу, как давно женатая счастливая пара. И тем не менее это было трудное время для обоих. Это время требовало от них четкого мышления и трезвого реализма. Благодаря мне Хэйвиг встретился с теми учеными, о которых я говорил. Когда он сумел убедить их, они познакомили его со своими коллегами, и у Хэйвига образовался настоящий мозговой центр, который руководил его действиями. Некоторые из этих ученых ради Хэйвига и его миссии даже ушли в отставку, что озадачило непосвященных коллег. Временами я слышал кое-что об их успехах. Они разработали много методов вступления в контакт с путешественниками - если перечислять все эти методы, нужно было бы писать еще одну книгу. Многие из них не увенчались успехом, но некоторые сработали. Например, тот, кто ищет своих собратьев, должен обращать внимание на необычность, отличие того или иного человека от окружающих Шаманы, ведьмы, колдуны, совершающие чудеса. Крестьянин, который, несмотря на засуху и прочие бедствия, умудряется получать хорошие урожаи. Торговец, чьи корабли регулярно возвращаются домой, несмотря на штормы и ураганы. Воин, прославившийся как неуловимый шпион и разведчик. А когда путешественник выявлен, встает не менее сложная задача привлечь его на свою сторону. Найти путешественников во времени - это только начало. Их нужно организовать. Как? Почему они должны согласиться покинуть свои дома, привычное окружение, пойти на определенные ограничения, положить свои жизни на что-то призрачное, неясное? И что может остановить их, когда они устанут от одиночества и захотят вернуться по домам? То, что они встретятся с подобными им, конечно, окажет свое воздействие. На этом сыграл Уоллис, сыграет и Хэйвиг. Но этого, конечно, мало. Кроме того, Уоллис обещал всем власть и величие, он утверждал, что каждый из них - творец будущего Что же мог сказать своим товарищам Хэйвиг, чтобы они прониклись ненавистью к Ээрии, поняли необходимость войны с нею?.. Я завидовал веем, взявшимся за решение этой задачи. Представьте: отыскать, а затем выковать твердый сплав из конфуцианского учителя, охотника на кенгуру, польского школьника, месопотамского крестьянина, западно-африканского кузнеца, мексиканского вакеро, эскимосской девушки... Даже на то, чтобы только собрать вместе этот причудливый калейдоскоп, потребовалось немало сил. А потом еще многим из них приходилось говорить, что они - путешественники во времени... Они проходили тренировки в разных местах и эрах. После чего подвергались тестированию на правдивость, определялись их способности. В отдельных случаях - очень небольшой процент - люди отправлялись обратно по домам. Им платили и прощались с ними. Они к этому времени получили мало информации о враге, с которым предстоит бороться, и не могли вступить в контакт с Ээрией. Остальные отправлялись на главную базу для дальнейшего обучения. База находилась именно там, где в будущем расположится Ээрия, но только на много тысяч лет назад, в эпоху раннего плейстоцена. Такая предосторожность создавала множество проблем. Например, чтобы перемещаться в будущее, нужно было создавать промежуточные базы для отдыха, где можно было не только передохнуть и набраться сил, но и переодеться в соответствии с требованиями эпохи. Но безопасность была дороже всего. Их крепость стояла на высоком холме, у подножия которого мирно катила свои воды река. Она сверкала на солнце, как бронза. Хэйвиг собрал общество, в котором женщины и мужчины были примерно в равном Количестве. Это было настоящее общество, спаянное едиными целями. У них уже появились свои обычаи, ритуалы, законы... Да, это был настоящий триумф Хэйвига. Сахэм создал армию, а человек, поклявшийся уничтожить его, создал племя. Хэйвиг и Леонса были у меня в марте, тогда их работа была в самом разгаре. И только в День Всех Святых услышал продолжение истории. ГЛАВА 15 Тени проносились мимо, когда время неудержимо рвалось вперед. Они имели форму и цвет, массу и размеры только тогда, когда они останавливались поесть, поспать, глотнуть воздуха. Над этими холмами проносились годы, десятилетия, столетия... Менялся ландшафт, наступали ледники, сопровождаемые снежными бурями. Затем они таяли, оставляя после себя громадные озера, из которых пили воду мастодонты. Затем эти озера зарастали травой, превращались в болота... И снова приходили ледники, и снова они таяли, но теперь по окружающим бескрайним прериям бродили стада громадных бизонов, чья тяжелая поступь заставляла содрогаться землю. И вот появились первые люди - меднокожие, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками. А затем снова наступила Большая Зима - и снова потепление, и снова люди, но уже вооруженные луками и стрелами. Догом пришли завоеватели, огнем и мечом добывающие себе право жить на этой благословенной земле... Для последнего отдыха группа Хэйвига остановилась в доме одного фермера, который не был путешественником, но которому можно было доверять. Свет фонаря отражался от гладкой поверхности кухонного стола. В печи, потрескивая, горели поленья. На печи стоял громадный кофейник. Хотя до ближайших соседей выло полдня езды на лошади в дом стоял среди деревьев, Олаф Торстад всегда принимал гостей после наступления темноты. То, что кто-нибудь увидит свет в окнах, не смущало его: пусть думают, что он страдает бессонницей. - Вы уже собираетесь? - спросил он. - Да, - ответил Хэйвиг. - Мы уйдем перед рассветом. Торстад взглянул на Леонсу: - О, леди как будто собралась на войну. - Женщина должна идти за своим мужчиной, - заявила она и с ухмылкой добавила: - Джеку не удастся отделаться от меня. - Да, другие времена, другие нравы, - вздохнул Торстад. - Но я рад, что родился в 1850 году. - И торопливо вставил: - Хотя я очень благодарен вам за то, что вы сделали для меня. - Ты сделал для нас больше, - ответил Хэйвиг. - Мы поселили тебя здесь именно потому, что нам нужна база поблизости от Ээрии. Ты все время рискуешь, - ведь мы прячем у тебя свои вещи... но сегодня все кончится. - Он изобразил улыбку. - Ты можешь пользоваться всем тем, что осталось после нас, жениться на девушке, с которой помолвлен, и прожить остальную жизнь в мире и покое. Несколько секунд Торстад смотрел на него. Затем коротко сказал: - В мире? Но ведь вы вернетесь? Скажите, что случилось? Пожалуйста... - Если победим, - ответил Хэйвиг и подумал, сколько таких обещаний он дал своим помощникам, разбросанным по разным эпохам. Он вскочил с кресла. - Принеси оружие для моих людей. Нам пора действовать. У Хэйвига не было огромной армии. Отряд состоял из трех тысяч человек. Туда входили и женщины. Это было слишком много, чтобы держать их на одной промежуточной базе, так как до врага могли бы дойти различные слухи и насторожить его. Поэтому небольшие группы были разбросаны по разным эрам, и теперь все пришло в движение. Все группы стали собираться к исходной точке. Хэйвиг и полдюжины его друзей стояли в утро Нового, 1077 года непрерывного существования Ээрии. Звезды ярко сверкали в западной части неба, но уже начали блекнуть на востоке. В призрачном свете виднелись кирпичи стен и башен, стекла окон, покрытые инеем булыжники мостовой. Необычайная тишина царила над миром, словно все звуки вымерли на этом морозе, который при дыхании пощипывал гортань и легкие. Эти ребята хорошо знали, что им нужно делать, и тем не менее Хэйвиг испытующе посмотрел на них, на тех, кого он выбрал для выполнения самого важного дела. Все они были одеты одинаково: темно-зеленые парки, брюки, заправленные в кожаные сапоги, шлемы, оружие, пояс с патронами. Он знал эти лица лучше, чем свою ладонь. Ведь он провел с ними много лет. Леонса с широкими скулами, выпуклым лбом, чувственными губами, которые он так часто целевая. Чао, Индхлову, Гуттиерез, Белявский, Маатук ибн Пахаль. Они на мгновение скрестили руки и приготовили оружие, так как часовые могли заметить их и поднять тревогу. Крепость всегда тщательно охранялась, но теперь, когда Ээрия процветала уже столько лет, никто бы не осудил часовых, которые в утро Нового года решили покинуть свои посты и отметить праздник. - О'кей, - сказал Хэйвиг. - Я люблю тебя, Леонса. Ее губы скользнули по его губам. Отряд прошел к двери башни, где жил Калеб Уоллис. Она была заперта. Ругательство сорвалось с прекрасных губ Леонсы. Пистолет Маатука выпустил пулю в замок. Звук выстрела ударил по барабанным перепонкам, заметался между спящими стенами. Хэйвиг повел отряд в башню. Позади он услышал крик, который только удивил его, но не встревожил. Вперед, на лестницу! Звуки шагов по каменному полу гулко раздавались в тишине. Они быстро поднимались по темной и пыльной спиралеобразной лестнице. Гуттиерез и Белявский остались внизу охранять главный вход и лифт. Индхлову и Чао начали обыскивать второй и третий этажи, чтобы обнаружить апартаменты секретаря Уоллиса. А Хэйвиг был уже на следующем этаже перед обитой медью дверью в апартаменты Уоллиса. Она даже не была заперта. Сюда никто не мог войти без разрешения. Если он, конечно не намеревался уничтожить все созданное Сахэмом. Хэйвиг широко распахнул двери. Он сразу узнал этот мохнатый ковер, тяжелую мебель, фотографии на стенах. Воздух был сыров и спертый. Через морозные узоры на стеклах свет едва проникал сюда. Маатук остался охранять вход. Хэйвиг и Леонса прошли через кабинет в спальню. Уоллис вскочил с огромной двуспальной кровати, закрытой пологом. Хэйвиг был поражен, увидев, как прошедшие годы изменяли Сахема. Он был совершенно седой, все лицо изборождено сетью красных прожилок. Жалкое впечатление, которое он производил, усугублялось ночной рубашкой. Уоллис бросился к столу, где лежал пистолет. - Иа-а-а! - крикнула Леонса, прыгая вперед. Уоллис исчез из виду. Она тоже, успев ухватиться за него. Через мгновение они появились вновь, катаясь по полу. Он не мог исчезнуть во времени, Леонса не пускала его. На фоне их хриплого дыхания слышались всхлипывания девушки- наложницы под пологом. Хэйвиг бегал вокруг, пытаясь помочь. Но они так крепко сплелись, что он не находил места, куда бы мог ударить. В прихожей прогремели выстрелы. Хэйвиг бросился к двери, распластался на полу, выглянул. На полу неподвижно лежал Маатук. Над ним качался Остин Колдуэлл. Он хрипло дышал, истекая кровью. Видимо, ему прострелили легкие. Его пистолет искал следующего врага. Видимо, ветеран войн в Индии сумел убить Чао, а тот успел все же прострелить ему легкие. Однако Колдуэлл убил и Маатука. - Вы окружены! Сдавайтесь! - крикнул Хэйвиг. - Иди... к дьяволу... предатель... Снова рявкнул кольт. Хэйвиг проскользнул во времени на минуту вперед, вышел из двери и выстрелил. Его пуля пробуравила воздух и разбила стекло на фотографии Шарлемана. Колдуэлл был мертв. Во дворе послышались взрывы. Хэйвиг поспешил к Леонсе. Она оплела, зажала ногами нижнюю часто тела Уоллиса я пальцами рук давила на сонную артерию. Уоллис бил ее кулаками по рукам, но она давила и давила. Удары Сахэма все слабели, и вот руки его бессильно упали. - Быстро! - простонала она. - Быстро! Хэйвиг достал из кармана наручники, тонкую цепочку и быстро приковал Уоллиса к ножке кровати. - Он никуда не денется, если кто-нибудь не освободит его. Ты будешь охранять его. - И пропущу все самое интересное? - вскинулась она. - Это приказ! - рявкнул Хэйвиг. Она бросила на него испепеляющий взгляд, но повиновалась. - Этот пленник - сердцевина всего плана. Я пришлю кого-нибудь сменить тебя, - сказал он и добавил про себя: - После боя. Он ушел. Наложница тоже исчезла. Хэйвиг подумал, обрадовалась она неожиданному освобождению или огорчилась. Наследующем этаже был балкон, с которого обозревался весь двор. Отсюда Сахэм произносил свои проповеди. Хэйвиг вышел на балкой и в бледном свете наступающего утра посмотрел вниз. Там царил хаос боя, слышались крики, стоны, выстрелы. Повсюду валялись мертвые, раненые, искалеченные. Шум боя оскорблял мирные небеса. Не в силах понять общей картины боя, Хэйвиг достал бинокль. С его помощью он мог узнавать отдельных людей. Или трупы... да, Хуан Мендоза... и... о Боже, Джерри Дженнингс, которого он надеялся спасти... Новый отряд его армии вынырнул из времени и вступил в бой. И внезапно на крепость опустился парашютный десант его люди, выпрыгнувшие из самолета в двадцатом веке и приземлившиеся сейчас, в точно назначенный час, так как каждый из них был снабжен хронологом. Смятение в рядах воинов Ээрии было полнейшим. Они не ожидали нападения. К тому же они еще не отошли от празднования Нового года. А если добавить, что им противостояли воины, специально подготовленные для такой битвы, четко знающие свой маневр, победа Хэйвига была неизбежной. Сейчас для Хэйвига главным было не дать уйти агентам Уоллиса. Он опустил бинокль, взял в руки микрофон передатчика и стал руководить боем. - Ускользнуть удалось немногим, - рассказывал он мне потом. - Но и тех мы поймали позже. Ведь из регистрационных книг Уоллиса мы знали о них все, так что нам не составляло труда узнать, куда они могли скрыться. Никто из них не был суперменом. Все они были либо хлюпиками, поставленными Уоллисом выполнять работу клерков, либо воинами, тупоголовыми, суеверными и жестокими. Уоллис никогда не старался дать своим людям разностороннее образование. Он развивал в каждом только то, что хотел взять от него. Ведь если человек образован, он начинает думать, начинает задавать лишние вопросы. Следовательно, те, кто успел бежать от нас, не были высокоморальными людьми, и единственное, о чем они думали, это о спасении собственной шкуры. Я не думаю, что такие люди без денег, без образования смогут жить спокойно в любой эпохе цивилизованного мира. Нет, единственное, где они могли отсидеться, - так это среди диких племен. Там они смогут стать знахарями, прорицателями. Во всяком случае, они кончат жизнь полезными членами общества. - Так было покончено с Ээрией, - бархатистым голосом сытой тигрицы сказала Леонса. - Да, в военном смысле, - быстро вступил ее муж. - Но работы предстояло много. Нам нужно было превратить всех пеонов Ээрии в свободных граждан. Фаза Два характеризуется тем, что мы уничтожили рабство. И наши агенты тоже стали самими собою, а не воинами. Они могли свободно посещать прошлое, но только для исследований и поиска новых членов нашего братства. И если для операций требовались деньги, мы добывали их посредством справедливого обмена ценностями. Леонса ласково погладила его по щеке. - Джек родился в сентиментальную эру, - промурлыкала она. Я нахмурился, желая понять все до конца, - Подождите, - сказал я, - но перед вами стояла еще одна важная проблема - проблема пленников. Что вы сделали с ними! Воспоминание об этом заставило Хэйвига нахмурить лоб. - Да, трудно было найти правильное решение, - сказал он. - Мы не могли освободить их. Не могли и расстрелять. А также не могла вечно держать их в заточении в секретной тюрьме. Леонса поморщилась: - Уж, лучше тогда быть расстрелянными. - Так вот, - продолжил Хэйвиг. - Вы помните, я рассказывал о психопрепаратах, изобретенных в эру Маури? Мой друг Карело Кеадзиму боялся их. Человек, находящийся под действием такого наркотика, подвержен стойкому внушению. Он верит всему, что ему скажут. Абсолютно. Это становится частью его существа, его убеждением. Собственный мозг изобретет для него фальшивые обоснования для этого. Вы понимаете, что все это значит? Полнейшее промывание мозгов! Настолько полное, что жертва даже не будет подозревать, что когда-то у нее в голове было что-то другое. Я присвистнул. - Боже, неужели ты привлек на свою сторону всех этих мясников? Хэйвига передернуло: - Нет. Я никогда бы не смог работать с бандой зомби. Ведь мне пришлось бы стереть из их памяти всю прошлую их жизнь и... нет, это непрактично. Кеадзиму устроил несколько моих парней в шкоды обучения психотехнологии, но все равно работа была слишком большая. Он перевел дыхание, как бы собираясь с силами. - Нет, мы просто уничтожили в наших пленниках веру в путешествия во времени. Им было сказано, что у них было помешательство, дьявольское наваждение - словом, то, что соответствовало времени. Теперь все кончено, они здоровы, но никогда не должны позволять себе даже думать об этом я должны вернуться к нормальной жизни. Я улыбнулся. - Ну что ж, надо призвать, что идея неплоха. Мне самому нередко приходится лгать пациентам. - Но у нас было два исключения, док, - сказала Леонса. - Иди за мной, - сказал психотерапевт. Голос его был мягким. Одурманенный наркотиком, Калеб Уоллис ухватился за его руку. Они ушли, а Хэйвиг остался в томительном ожидании. Время текло очень медленно, но наконец психотехник сказал ему, что можно войти. Пожалуй, самым удивительным для Хэйвига было то, что Уоллис прекрасно выглядел. Он величественно сидел за столом в своем кабинете, где были уже уничтожены следы сражения и пятна крови. - Привет! - воскликнул он. - Добрый день, мой мальчик, добрый день! Садись. Нет, сначала налей нам. Ты знаешь, что я люблю. Хэйвиг повиновался. Маленькие глазки внимательно следили за ним. - Значит, ты вернулся с трудного задания? Тебя долго не было. Ты постарел. Я уверен, что ты прекрасно справился. Я еще не читал твоего отчета, но вот-вот соберусь. А пока давай выпьем. - Он поднял стакан. - За наше здоровье. Хэйвиг заставил себя сделать глоток и опустился в кресло. - Ты, несомненно, слышал, что я немного приболел, - продолжал Уоллис. - Что-то вроде мозговой лихорадки. Сейчас уже все позади, и я решил, что мы должны сосредоточить все усилия на том, чтобы увеличивать наше могущество в нормальном времени. Что ты думаешь об этом? - Мне это кажется мудрым решением, - прошептал Хэйвиг. - Мое решение вызвано тем, что мы потеряли много людей, пока тебя не было. Сплошное невезение. Ты слышал? Остин Колдуэлл. И Вацлав Красицкий... Эй, ты побледнел. Тебе плохо? - Да, сир. Просто устал... Я провел столько лет в прошлом... Это Леонса нашла Красицкого, прикованного цепью, вытащила свой пистолет, сказала: "Ксения" и пристрелила его. Хэйвиг даже не испытал никакого сожаления по этому поводу. - Я скоро приду в себя, сир. - Прекрасно, прекрасно. Нам нужны такие люди, как ты. - Уоллис потер лоб и снова заговорил пронзительным голосом, в котором явственно слышалось недоумение: - Здесь так много людей. А все старые ушла. Куда? Я не знаю. Я смотрю с балкона и вижу только, незнакомых. Я знаю, что должен увидеть кого-то, кого зовут Хуан, Ганс... других... Но я не вижу их. Может, они мне приснились, когда я болел? Он поежился, словно зимний ветер проник в этот кабинет, наполненный тропическим теплом. - Теперь я очень часто чувствую себя одиноким, совсем одиноким в пространстве и времени... Хэйвиг изобразил участие. - Все, в чем вы нуждаетесь сейчас, сир, это в хорошем отдыхе. Вам нужно хорошенько отдохнуть. Могу предложить интересные места. - Да, я думаю, ты прав. Я возьму отпуск... - Уоллис сделал глоток из стакана и взял сигару. - После возвращения, сир, вам не следует так много работать. Главное сделано, все налажено и течет до намеченному руслу. - Знаю, знаю... - Теперь нам уже ненужно ваше постоянное руководства. У нас много компетентных людей, знающих, что и как делать. Теперь нам в основном нужен ваш гений предвидения, ваш стратегический дар, который позволяет определить фундаментальные направления. Уоллис явно был доволен, хотя и пытался скрыть это. Он раскурил сигару. - Я говорил об этом с офицерами, - продолжал Хэйвиг. - Они сказали, что уже обсуждали это с вами. Сир, позвольте мне добавить кое-что к их просьбе. Мы считаем, что для вас нужно составить расписание для посещения будущего в разные моменты времени, где вы сможете посмотреть своими глазами, как идут дела, и дать соответствующие указания. Однако расписание будет составлено так, чтобы истратить как можно меньше вашей жизни. Она нужна для осуществления больших проектов. - Да. Я и сам уже думал об этом, - закивал Уоллис. - Сначала, как ты сказал, хороший отдых, чтобы привести в порядок свои мысли и избавиться от головокружения. Затем... затем путешествие в будущее, выдача указаний, оценка перспектив... да, да, да... - Великолепно! - воскликнул я. - Такая месть. - Это была не месть, - сказал Хэйвиг, поджав губы. - И как же он выглядел, вернувшись из путешествия? - Меня тогда не было. Люди, которые сопровождали его, рассказывали мне, что представление удалось как нельзя лучше. Уоллис посетил настоящие потемкинские деревни - жизнь в них была организована, сделана именно такой, какой он ее хотел видеть. А затем его перенесли в прошлое, в уютное местечко, которым был бы доволен сам Потемкин, известный сибарит, и там устроили ему настоящую оргию, чтобы облегчить конец... Кулак Хэйвига стукнул по подлокотнику кресла. - Так он и окончил свою жизнь. Он вскрикнул ночью, и затем его комната опустела. Видимо, он куда-то швырнул себя во времени, так как его искали в прошлом, и в будущем, но нигде не нашли. Хэйвиг допил стакан. Я видал, что он нуждается в подкрепляющем, и предложил, еще. Леонса погладила его по руке. - Не казни себя, дорогой, - тихо сказала она. - Он не стоит этого. - Скорее, я не стою, - хрипло ответил он. - Лучше не обсуждать этот вопрос. - Я... я не понимаю. - Я не мог остаться без объяснений. Леонса повернулась ко мне. Она мягко улыбнулась, как бы извиняясь за слабость и уязвимость ее мужчины; То, что она сказала, для нее было простым замечанием, не имеющим решительно никакого значения: - Нам потом сказали, что умирающий мозг освобождается от действия наркотика и Уоллис перед смертью вспомнил все, что было на самом деле... ГЛАВА 16 31 октября 1971 года пришлось на воскресенье. Это значит, что завтра дети пойдут в школу. Глядя на детей, я вспомнил о своих детях, когда они были в том же возрасте, я о Кэйт. Я развел огонь в камине, приготовил свою любимую трубку, кружку с горячим сидром, поставил любимую пластинку Кэйт на проигрыватель я сел у огня, погрузившись в воспоминания. Мне было спокойно, и я был счастлив. Однако этот день чем-то тревожил меня. Он был холодный, ветреный. Солнце сверкало в кристально чистом небе. Деревья стояли алые, бронзовые, желтые, четко вырисовываясь на фоне неба. Я вышел прогуляться. На пешеходных дорожках Сенлака передо мной катились листья, догоняемые ветром. Они издавали звуки, подобные смеху, когда домохозяйки пытались сгрести их в кучу. За городом раскинулись поля, пустынные, темные, чего-то ждущие. Стаи ворон еще кружились над ними, зловеще каркая. Я сошел с шоссе и направился старой грязной дорогой, по которой автомобили ездили редко. Эта дорога вела меня в лес Моргана. Я шел по ней, пока не добрался до ручья. Здесь я долго стоял на мосту, глядя, как вода пробирается между камнями. Белка прыгала по своим владениям на дубе, которому было больше ста лет. Я прислушивался к звукам, окружавшим меня, вдыхал воздух, словно пил холодную жидкость, ощущал запахи сырой земли... я ни о чем конкретном не думал, не размышлял, я просто был здесь. Наконец мои кости и тощая плоть напомнили мне о себе, и я направился домой. Горячив чай и трубка казались мне высшим блаженством. А потом я напишу Биллу и Джуди, что собираюсь этой зимой навестить их в Калифорнии. Я не замечал автомобиля, стоявшего возле каштана, пока почти не наткнулся на него. И сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди. Может быть... Машина другая, но... Я совсем забыл о больных ногах и пустился бежать. Джек и Леонса выбежали мне навстречу. Мы обнялись. Все трое сразу. - Привет, привет, - бормотал я. -Почему вы не предупредили? Я бы приготовился. - Все о'кей док, - ответил он. - Мы сидим и наслаждаемся. Я отступил назад и осмотрел Хэйвига. Он похудел, глубокие морщины залегли по обеим сторонам рта и под глазами. Кожа была загорелая, но слишком сухая, в волосах уже появилась седина. Лет сорок с лишним, прикинул я. Значит, для него прошло десять лет с момента нашей последней встречи... Я повернулся к его жене. Высокая, гибкая, с такими же пышными формами... Да, прошедшие годы оставили на ней гораздо меньше следов, чем на Хэйвиге. Конечно, она же моложе него. И все же я заметил сеть мелких морщинок возле глаз и проблески серебра в бронзовой гриве волос. - Все в порядке? - спросил я и вздрогнул, но не от холода. - Вы победили Ээрию? - Да, да, - с торжеством ответила Леонса. Хэйвиг просто кивнул. Какая-то застылость ощущалась в нем. Но он все же обнял жену за талию, и я не думаю, что она могла бы оставаться счастливой, если бы чувствовала, что его что-то гнетет. - Прекрасно! - воскликнул я. - Заходите в дом. - Выпить чаю? - засмеялась она. - О Боже, нет. Такой случай требует аквавита Альборга и пива от Карлсберга и Гленливета. Я позвоню Свенсону, закажу хороший обед и... сколько вы сможете пробыть у меня? - Боюсь, не очень долго, - сказал Хэйвиг. - Самое большее, день или два. У нас впереди еще много дел... Их рассказ занял несколько часов. Солнечный закат уже окрасил золотом западную часть неба, деревья, крыши соседних домов, когда до меня дошла общая схема событий. Ветер стучался в окна. Хотя в доме было еще тепло, я почувствовал, что пора подложить в камин дров. Я хотел встать, но Леонса сказала, что этим она займется сама. Руки ее еще не забыли искусства обращения с деревом, и на нее приятно было смотреть. Приятно было и то, что, несмотря на все те ужасы, о которых я услышал, взгляд Хэйвига с любовью следил за Леонсой. - Плохо то, что ты не смог предотвратить основания Ээрии, - сказала. - Да, этого мы не смогли, - ответил Хэйвиг. - Но я не уверен, что это плохо. Разве мог бы такой человек, как я, принять жесткое решение? Нет, я все время надеялся бы на что-то, что изменит все к лучшему. Разве я стал бы создавать организацию для специальной цели, если бы не... - Он замолчал. - Ксения, - пробормотала - Да, конечно. Леонса посмотрела на нас и сказала: - Даже Ксения не смогла нарушить баланс. Крестоносцы не убили ее, она спаслась и прожила еще девять лет. - Она улыбнулась, - И пять из них с Джеком. Да, она получила больше счастья, чем я думала. Так как Хэйвиг молчал, я понял, что рана его залечилась. Шрам, конечно, остался, но душа уже не болела. Так всегда бывает, если у человека здоровы тело и дух. - Хорошо, - сказал я, стараясь уйти от печальной темы. - Вы собрали вместе себе подобных, уничтожили зло, восстановили добро. Значит, теперь я принимаю у себя короля и королеву? - Что?! - Хэйвиг удивленно вскинул брови. - Мы не король и королева. - Разве вы не правите там, в будущем? - Пока. Кто-то должен править. Но с нами сотрудничают мудрейшие, кого мы смогли найти, - и не обязательно путешественники во времени. Мы делаем все, чтобы превратить военное общество в свободную республику. Леонса шевелила поленья в камине, и они потрескивали, зажигая искры в ее глазах. - Я не понимаю, - сказал я уже в который раз за сегодня. Хэйвиг подыскивал слова. - Док, - сказал он наконец, - когда мы уйдем отсюда, вы никогда больше не увидите нас. Я сидел спокойно. Солнце уже ушло за горизонт. Наступил вечер. Леонса подбежала ко мне, обняла поцеловала. Меня окружил свежий аромат ее волос, к которому примешивался запах дыма. - Нет док! - воскликнула она. - Это вовсе не значит, что вы скоро умрете! - Я не хочу... - начал я. - А-а... - В ней заговорило простодушие девушки варварского племени. - Вы хотите сказать, что не желаете знать даты своей смерти. Мы и не собираемся говорить этого, но, черт побери, у вас впереди еще много времени. - Дело в том, - как всегда точно объяснил Хэйвиг, - что мы, я и Леонса, покидаем Землю. Сомневаюсь, что мы вернемся. - Что хорошего в путешествиях во времени? - спросил он, когда мы приобрели способность обсуждать дела. - Но... - промямлил я. - Контроль исторического развития? Неужели вы верите, что горстка людей способна делать это? Уоллис верил, но вы-то, надеюсь, нет? И не верите, что мы должны делать это. - Но... история... археология... - Согласен, знания - вещь важная в нужная. Но судьбу предвидеть нельзя. Это смерть надежд. Однако, получив знания, разве может человек остановиться, оставить их при себе. Неужели он не захочет использовать их? - Зависит от результата, Джек. Леонса, сидевшая рядом с ним, шевельнулась, и по стене запрыгали тени от пляшущего огня в камине. - Для нас, - сказал он, - результат ведет к звездам. Вот чем хороши путешествия во времени. Он улыбнулся. Но виду он был спокоен, но в голосе его прорывались звенящие нотки. - Почему, вы думаете, мы решили завершить Фазу Два, как мы ее называем. Полярис- Хауз? Я уже сказал, что мы не собиралась править миром. Нет, Полярис-Хауз предназначен для исследований и разработок. Его работа будет завершена, когда будут готовы первые корабли. - И они будут! - воскликнула Леонса. - Мы видели! Страсть овладела Хэйвигом. Пальцы его стиснули стакан, о котором он совсем забыл, и он горячо заговорил: - Я еще не изучил все технические и научные детали. Именно поэтому нам нужно в будущее. Физики говорят о математическом эквиваленте путешествия в прошлое и о возможности летать со сверхсветовой скоростью. Они надеются разработать теорию, которая поможет создать такой корабль. Может, у них это получится, а может, и нет. Я знаю, что в Полярис-Хаузе это не получится. Но, может, выйдет в далеком будущем или на другой планете, вращающейся вокруг другого солнца. Но это не меняет деда. Корабль может лететь и с небольшой скоростью, если команда состоит из путешественников. Вы понимаете меня? Путешествие может длиться столетиями. Но для нас путешествие в будущее, даже если мы перемещаемся в пространстве, занимает минуты, часы... Наши дети будут иными. Но они будут там! Мы начнем для человечества путь в бесконечность! Я посмотрел в окно. Созвездия прятались в облачном небе. - Понимаю, - медленно сказал я. - Грандиозные, планы. - И необходимые, - добавил Хэйвиг. - А без нас и без вашего главного врага это никогда не могло быть сделано. Маури могли бы собрать необходимые ресурсы для межпланетных путешествий, во они не сделали этого. Их запрещение разрабатывать энергетические установки сначала было жизненно необходимым для спасения Земли, но затем, как это всегда бывает, этот закон стал тормозом на пути прогресса. Несомненно, культура, которая последует за Маури, не будет способна подняться к звездам. - А мы поднимемся! - экзальтированно воскликнула Леонса. - Звездные Хозяева - наша раса! - И спасители жизни на Земле, - добавил Хэйвиг. - Ведь цивилизация, которая сейчас владеет Землей, подходит к концу. И спасение придет только извне. Вселенная неизмеримо больше, чем любое воображение может себе ее представить. - Насколько я понимаю, звездные пришельцы вдохнут жизнь в Землю, - сказал я неуверенна - О да, да! Причем более в идейном смысле, чем в смысле материальных благ. Опыт существ, рожденных в самых разных местах Вселенной, дает человечеству новый импульс. Особенно это коснется философов, мистиков. Я не знаю, К чему приведет единение с внеземными цивилизациями. Может быть, к новому, высшему состоянию души? Но я верю, что конец будет счастливым, и именно для этого мы, путешественники во времени, и рождены. Леонса легко тронула его за плечо: - Джек, ты заболтался и ударился в слишком высокие материи. Кончай свои пророчества, милый, и обрати внимание на свой стакан. - И вы оба намереваетесь быть среди первых исследователей? - Мы имеем на это право, - сказала она. - Простите, это не мое дело, но ваши дети не смогут унаследовать ваш дар. Лицо ее стало серьезным. - Может, мы найдем Новую Землю, чтобы вырастить их. Все-таки мы еще не так стары. - Она посмотрела на острый профиль мужа. - А может, мы будем скитаться по Вселенной, пока не умрем. Наступила тишина. Я встал с кресла, чтобы открыть дверь, куда постучали. На пороге стояли три маленькие фигурки - клоун, медведь и астронавт - с бумажными пакетами в руках. Они запели старинную песенку, которую пели до них миллионы ряженых. "Прошел год с тех пор, как Джек Хэйвиг и Леонса из Вахорна распрощались со мной, Я часто думаю о них. Разумеется, обычная суета наполняет мои дни, но и среди нее я всегда нахожу час вспомнить о них. Они могут быть сейчас в любом месте планеты, предающиеся отчаянию или торжествующие. Ведь именно сейчас происходит все то, о чем они рассказывали мне. Но мы никогда не встретимся больше. Конец их жизни безмерно далек от момента моей смерти. Что ж, такова жизнь человека. И Земли в космосе. Но я так хочу, много чего хочу. Я хочу, чтобы они были счастливы и свободны в это лето, которое для них уже прошлое. Чтобы они заехали ко мне и мы бы вместе купались в озере, гуляли в лесу. Однако они наверняка захотели бы увидеться с Элинор, его матерью, в один из тех моментов, когда он был уверен, что находится в безопасности. Он сказал ей... что? Она никогда не говорила мне. Я хотел бы, чтобы он ответил на вопрос, который давно мучит меня. Как появилась раса путешественников во времени? Мы с ним предположили уже, что знаем, зачем. Но мы не задавались вопросом, кто или что почувствовал необходимость в них и создал эту расу. Случайная, бессмысленная мутация? Тогда любопытно, что после Хэйвига в будущем Ээрии не родился ни один путешественник. По правде говоря, когда они сделали свое дело и освободили человечество, открыв ему вечность, они стали не нужны. Их знание будущего стало лишним, никому ненужным, даже до некоторой степени вредным. Но кто решил все это? Кто формирует реальность, в которой мы живем? Я недавно читал труд по экспериментальной генетике. Вероятно, можно создать вирус, который будет переносить гены от одного живого существа к другому, причем это будут не обязательно существа одного вида. А природа, может быть, уже умеет это делать, и вполне возможно, что мы несем в себе гены тех живых существ, которых никогда не числили в своих предках. Хорошо, если это правда. Мне нравится чувствовать себя родственником всего живого. Но не может ли быть создан вирус, который переносит эту странную способность - путешествовать во времени? Может быть, он давно создан в будущем и им засеяны отдельные прошлые эпохи? Засеяны людьми, пришедшими из невообразимо далекого будущего. Почти каждый вечер я брожу по городу, стою под высокими осенними звездами, смотри вверх и думаю... думаю...