Рахибу... в Птейоне... Могла меня... и... взяла... платок... с моей... кровью... с собой... и... Сказать что-то еще он был уже не в состоянии. Он скорчился от непереносимой боли и захрипел. Один из тайянцев заверещал и бросился бежать. Рума швырнул в него копье, и человек рухнул на землю. Побелев, Фалко подъехал к нему, чтобы добить и избавить от мучений. Горцы роптали, однако остались стоять где стояли. Стигийцы взирали на них с насмешкой. И тогда неожиданно над змеиным стягом взмыло вверх что-то сверкающее. Это была бронзовая боевая колесница, без колес и лошадей, и в ней стояла женщина. Прозрачные, как дуновение ветерка, одежды и волосы цвета полночи развевались от быстрого полета. Маленькое зеркальце горело на ее груди. В руках она держала маленькую фигурку, которую тискала пальцами и терзала кинжалом и пламенем. И она смеялась серебристым ясным смехом. Вверх взлетела она, потом опустилась и помчалась прочь. На много миль смолкли шумы битвы. Тайянцы заскулили. Недолго оставалось ждать той минуты, когда все они, исполненные ужаса, ринутся в бегство. - Сенуфер! - закричал Фалко. Конан видел ее сквозь окутавшую его черноту. Она явилась перед ним, как Дэркето собственной персоной, выводящей из подземного царства целый сонм женских духов. - Рахиба! - застонал он. Дарис вдруг ощутила рядом чье-то присутствие. Она скосила взгляд. Сакумба! - Я что слышал, - говорил негр на ломаном стигийском. От ужаса он вспотел, мокрым было даже его обширное брюхо, но голос звучал твердо. - Я видеть, что они иметь чары тела над ним. Его кровь в кукле. Она его мучить. Скоро его убить. Отчаяние пронзило Дарис. - Значит, она заранее задумала заманить нас сюда, - тупо пробормотала она. - Чтобы навеки лишить нас нашей веры... О Конан! Она хотела поцеловать его, страдающего невыразимо, но он так яростно бил вокруг себя руками, что она не поспела. - Сенуфер, любимая! - кричал Фалко, точно лунатик. Он развернул своего мерина и сильно ударил его шпорами. Галопом промчался он по трупам, перепрыгнул через обломки боевых колесниц, устремляясь туда, где в воздухе парила Рахиба на своем колдовском возке. Взгляд Конана прояснился, в одно мгновение боль перестала быть такой невыносимой, и он увидел ее. Не было никаких сомнений в том, что это входило в намерения ведьмы. Конан должен был осознавать, что его предали. Когда Фалко был уже в пределах досягаемости колдуньи, она дала стигийским лучникам знак не выпускать стрелы. С торжествующим лицом она опустила свой колдовской возок так, что он почти касался дороги. Левой рукой она крепко держала изображение Конана, а правую простерла навстречу юноше, мчавшемуся к ней. Их поцелуй стал бы концом тайянских мятежников. И тогда стигийский солдат принесет Секиру Варуны на алтарь Сэта. - Фалко! Добро пожаловать, Фалко! - ликовала она. Всадник остановился перед ней. Одно мгновение смотрел он в ее сверкающие глаза. Взлетела сабля. Еще миг оставался ведьме, чтобы ощутить сталь в своей груди и закричать. Потекла кровь - в солнечном свете она казалось светящейся, - но ее было мало, как будто боги не хотели запятнать эту красоту. Ему удалось нанести удар точно в сердце. Она упала и теперь казалась невероятно маленькой. Ее колесница ударилась о дорогу. Фалко оставил клинок в теле убитой. Он схватил куклу и снова ударил гнедого шпорами. Назад, скорее назад! - Вот, - пробормотал он и сунул фигурку в руку Дарис, потом с опущенной головой медленно отъехал в сторону и слез с коня. Сакумба громовым голосом подозвал Гонгу. Медик выбрался из толпы мятежников, стоявших с распахнутыми глазами и разинутыми ртами. Солдаты короля бежали, дрожа и крича. Бесконечно бережно вложила Дарис фигурку в протянутую ладонь Гонги и снова заботливо склонилась над Конаном. Теперь он лежал спокойно и только тяжело дышал. Чернокожий целитель уселся рядом с ним на корточки. Он бормотал непонятные слова, сыпал на киммерийца порошок из кожаного мешочка, тряс своими погремушками и размахивал посохом. Спустя короткое время улыбка осветила серьезное лицо Гонги. Его соплеменники, которые попадали вокруг на землю, поднявшись, принялись размахивать своим оружием и вопить: <Ваконга мутузи!> Конан широко открыл глаза и сел. - Мне снова хорошо, - пробормотал он удивленно, как человек, исцеленный от тяжелого недуга. - Ведьма мертва, - сказала Дарис сквозь слезы, - ты вновь свободен. Гонга вынул кинжал, сделал надрез на своем запястье и уронил несколько капель крови на изображение, тут же поглотившее их. При этом он бормотал заклинания. Конан поднялся. Он чувствовал себя так, будто проспал целую долгую ночь и теперь встает, чтобы выпить воды из чистого горного ключа. Гонга что-то сказал Сакумбе, который тут же перевел это для Конана на <лингва франка>. - Он дал тебе часть своей собственной силы, дабы излечить недуг, которым тебя поразили. Он не сможет сражаться, пока не отдохнет, но куклу избавит от зла, сделает чары бессильными и уничтожит их. Громовой хохот вырвался из груди киммерийца. - У меня тоже остались здесь кое-какие дела! - Одной рукой он обнял Дарис, другой обхватил обширную талию Сакумбы. - Верные друзья мои, я никогда не смогу вас достойно отблагодарить и никогда не забуду, что вы для меня сделали! Он поднял Секиру и вскочил в седло. - Вперед! - загремел он. - Джихан! Его люди восторженно взревели. Не обращая внимания на поющие вокруг стрелы, они последовали за своим вождем. Опережая их по всей дороге, где схватились в смертельной битве враги, летела весть о том, что Секира и стяг вновь вознесены к небу. С новыми силами тайянцы бросились на противников. Предсказание не говорило с очевидностью ни о том, что Конан убьет короля Ментуфера, ни о том, что Рума сразит в бою ненавистного Шуата. Оба этих стигийских военачальника пали в огромной рукопашной схватке, и только боги знают о том, чья рука принесла им смерть. Конану было довольно и того, что Секира со свистом крушила врагов направо и налево. Он был счастлив видеть, как на копье несли коронованную голову и как бегут разбитые стигийцы. Ни слова в осуждение не сказал он Фалко, который все это время просидел на обочине, отвернувшись и безудержно плача. Глава двадцатая Месть Бэлит Крылатую Ладью выкатили из укрытия, и теперь она качалась на волнах в гавани Сейяна. Шесть человек стояли на пристани. Хотя в городе бурлила обычная суета, никто не решался подойти к друзьям ближе, потому что перед разлукой им хотелось побыть наедине. Солнце еще не встало над восточными горами, но небо над ними уже мерцало бледным золотом, оставаясь на западном горизонте темно-синим. В холодном воздухе над Стиксом растекался туман, скрывая в молочной белизне темную воду. С западных склонов журча стекал Хелу. Конан совсем не мерз, хотя кроме туники на нем ничего не было. На поясе висели кинжал и широкий меч в ножнах. Прекрасной была Секира Варуны, когда он протянул ее Авзару. - Теперь она твоя, - сказал Конан, - и пусть всегда она хранит Тайю. - Дай Митра, чтобы она не понадобилась нам скоро, - отозвался вождь. Но этого можно было не опасаться. Вместо того чтобы попытаться выдержать осаду (без сомнения, надолго бы эти попытки не затянулись), стигийский гарнизон в Сейяне сдался. Теперь, безоружные и под конвоем, солдаты шли назад, в Стигию. Жирный сатрап был отправлен вместе с ними после того, как выкупил себя, отдав все богатства, что выжал из этой страны. После поражения при деревне Рашт королевская армия Стигии долго еще не оправится. Кроме того, было общеизвестно, что новый король Ктесфон никогда не разделял захватнических планов своего отца. - Вам или вашим потомкам придется когда-нибудь вновь бороться за Тайю, - заметил Конан. - Луксур не признает надолго вашу независимость. Авзар принял Секиру. - Это верно, однако какое это имеет значение, если мы действительно свободный народ? Мы могли бы, без сомнения, уже сейчас найти поддержку в Кешане, Пунте или в другой соседней стране, имеющей основания не доверять Стигии. Парасан, верховный жрец, выглядел не таким счастливым. - Я только опасаюсь, что это разорвет нашу последнюю связь с цивилизацией, - сказал он. - Мы превратимся в расу варварских кланов. Конан пожал плечами: - Ну и что? Может это покажется грубым, но за свободу не жалко заплатить любую цену? И если уж совсем честно, лично я не вижу от цивилизации никакого проку. - Дело твое, - пробормотал старик. - Я могу только надеяться, что солнце Митры вновь прольет на нас свои лучи и не лишит нас милости. Да будет с тобой его благословение, сын мой, за все, что ты сделал для нас. Пусть твой путь будет безоблачным, а возвращение радостным. Сакумба слушал эту беседу лишь отчасти. Возможно, последние слова жреца он слегка недопонял, потому что ухмыльнулся от уха до уха, сильно хлопнул киммерийца по спине и рявкнул: - Да, когда я буду на Черном Побережье, я закачу для тебя праздник на неделю, Амра! Прозвище, которым Сакумба и его люди наградили Конана, означало на их языке <Лев>. - Я заранее рад, - заверил его киммериец. - Бэлит и я будем частыми гостями субанцев. - Он вновь стал серьезным. - Но как бы я ни рвался к ней, мне так тяжело прощаться с вами, быть может, навсегда. Дарис... - Да? - Она отвернулась от Фалко, с которым тихо беседовала. - Мне будет не хватать тебя куда больше, чем я могу выразить словами, - хмуро проговорил Конан. - Желаю, чтоб все у тебя было хорошо. - И я тебе. - Она подошла к нему и взяла могучие руки варвара в свои. Взгляд, который она послала ему, был тверд, и губы ее улыбались. Вчера вечером они поговорили наедине, а сегодня ей надлежит быть дочерью Авзара. - Я хотела бы, чтобы мы с тобой прожили наши жизни вместе, - сказала она. - Но я знаю, что это невозможно, ибо ты избрал себе уже женщину. Я... я найду мужчину, который будет таким же сильным и добрым, как ты, и буду радоваться детям, рожденным от него. И для него будет честью дать нашему первенцу имя Конана. А наша первая дочь... - Ей так и не удалось подавить слезы. - Могу ли я назвать ее Бэлит? Они обнялись. Не много слов было сказано еще, прежде чем Конан и Фалко ступили на борт. Почти беззвучно скользнула волшебная Ладья в реку, и густой туман скрыл ее. При свежем ветре море сверкало сапфирами. Однако <Тигрица> отходила от белых утесов острова Акбет на веслах. Она делала это потому, что так у нее оставалось больше возможностей для маневра. Капитан хотел получше рассмотреть ладью, приближавшуюся к ним на горизонте. Безусловно, чужеземными выглядели металлические обводы, голова рептилии на носу судна. Парус явно был лишь дополнительной тягловой силой. Но если корабль первоначально не был оснащен мачтой, то где, в таком случае, весла? Хотя корабль имел в длину добрых пятьдесят футов, похоже было, что управляли им всего два человека. И казалось, эти двое совершенно не испугались, когда галера помчалась прямо к ним. Напротив, огромный мужчина на рулевом весле (оно выглядело таким же дополнением, как и парус) направил свой корабль прямо ей навстречу, насколько у него получалось орудовать рулем. Да, рослый человек, с бронзовой кожей, черными волосами, гибкими движениями хищника... Бэлит показалось, что сердце ее вот-вот разорвется. - Конан! - закричала она. - О Иштар, мой любимый вернулся! Она взяла себя в руки и велела ликующим пиратам сушить весла, чтобы Ладья могла пристать к борту. Киммериец забросил трос с крюком, забрался по нему и перевалился через борт на палубу. Вихрем влетела Бэлит в его объятия. Поцелуй их был долгим и жарким. Пьяные от счастья, смотрели они друг на друга, а потом взгляд Бэлит скользнул по палубе. Только теперь она увидела молодого человека, которого привел с собой Конан. Плечи ее непроизвольно поникли, и слова с трудом сорвались с губ: - Значит, Джихана с тобой нет. - Нет, - ответил Конан. Голос варвара звучал твердо.- Он... он там, куда уходят те, кто пал героем. Там, где ему место. Бэлит закрыла глаза. Когда она снова открыла их, у нее достало сил прошептать: - Значит, ты можешь рассказать мне о нем? Это уже много. - Она ненадолго замолчала, потом добавила: - То, что ты вернулся, - это уже больше, чем я смела надеяться. - Я расскажу все, когда успокоишься, - сказал Конан. - А сейчас познакомься с моим отважным товарищем, Фалко из Кирджахана в Офире. Бэлит протянула руку молодому человеку: - Добро пожаловать! Если это вам я обязана тем, что мой муж вернулся живым, то я и все, чем я владею, в вашем распоряжении. Фалко покраснел. - Ты говорил мне, что она красива, - вырвалось у него, - но не говорил, как она прекрасна! И ты не предупреждал, что она добра! Я был бы счастлив, если бы мне когда-нибудь вполовину так повезло в любви. Киммериец улыбнулся. Хорошо, что мальчик не грезит больше по ведьме. Это доказывает, что здоровые зерна дали ростки. Но улыбка скоро пропала - у Бэлит впереди много печали. Там, где <Тигрица> стояла на якоре, полная луна окрасила воду и остров серебром. Бок о бок стояли на палубе Конан и Бэлит, одни. Все остальные спали после оглушительного празднества. Глаза Бэлит были все еще красны от слез. Обеими руками вцепилась она в релинг, неподвижно уставилась в темное море и произнесла голосом, звеневшим, как ее клинки, выходящие из ножен: - Покойся с миром, мой брат. Ты будешь отомщен. В залах Дэркето поднимется такая суматоха, какой там не видывали. - Ты не думаешь, что дух Джихана могли успокоить потеря провинции, армии, короля и двух верховных чародеев? Бэлит кивнула: - Разумеется, у него всегда была нежная душа. Но не у меня. Моя жажда мести еще не утихла. Варвар вздохнул: - Я так и думал. Ну, покуда боги нам позволяют, будем пускать ко дну стигийские корабли и жечь их берега, чтобы память о нас осталась навеки. - Он остановился. - Может, этого тебе покажется мало. Что скажешь насчет того, чтобы вломить со всей силы? Это развеет твою печаль? - Да, о да! - прошептала она. Она повернулась к нему и бросила на него испытующий взгляд. - Я представляю это себе так, - начал он. - Стигийцы, разумеется, сняли блокаду, как только им стало ясно, что мы ушли от них, поднявшись вверх по течению. В темноте мы с Фалко проплывали мимо Кеми. Мальчик заверял меня, что страж в гавани не интересуется кораблями, плывущими в сторону моря, однако я на всякий случай предпочел защиту темноты, чтобы никто не мог разглядеть, что за корабль у нас. Несмотря на кромешную тьму, мы сумели увидеть, что в гавани стоит флотилия. Мне показалось, что ее не очень хорошо охраняют. Команда по большей части находится в городских казармах, надо полагать, или вообще в отпуске. После всего, что случилось в Тайе, там все еще должно царить некоторое смятение, а ведь стигийцы никогда не были по-настоящему морским народом. Но в случае войны эта флотилия могла бы иметь очень большое значение. Потеря ее разрушила бы все планы завоеваний, которые, возможно, все еще существуют, вторжение в Офир, к примеру. Бэлит схватила Конана за руку. Ее ногти впились в его руку до крови, но ни тот, ни другая этого не заметили. - Клянусь богами смерти! Мы, с одной только нашей галерой. Ты считаешь, это возможно? - У меня есть план. Очень простой. Ты же знаешь, я не мастер на всякие трюки. Поговорим об этом завтра, когда ты успокоишься. - Несмотря на боль в глазах подруги, Конан не мог удержаться от своего грубоватого юмора. - Мы могли бы еще утопить Крылатую Ладью. Она виновата во многих злодействах, теперь от нее больше проку нет. И не хватало еще, чтоб она угодила в руки какого-нибудь подлеца. Хочешь, сделай это сама. Стигийцы держали в бухте Кеми одно патрульное судно. Это был легкий корабль, сравнительно быстроходный, как на веслах, так и под парусом. Если не считать личного оружия команды, корабль не был вооружен, а его матросы не отягощали себя доспехами. В их задачу не входило, в конце концов, отражать атаки пиратов или захватчиков. Да и кто посмел бы нападать на Черный Город? В случае настоящей опасности сигнал трубы мог призвать военные корабли, однако до сих пор этого ни разу не требовалось. В общем и целом задача патрульного заключалась только в том, чтобы следить за входящими судами и не допускать контрабандистов и вообще кого-либо без надлежащего письменного дозволения. Вскоре после захода солнца патрульный корабль вышел из гавани, чтобы окликнуть чужое судно, приближавшееся с запада. Это был баркас с закругленными носом и кормой. Такие обычно идут с более крупными судами в качестве вспомогательных либо тащатся на буксире с более маленькими. Резкий ветер наполнял четырехугольный парус и тащил баркас против течения реки и движения прилива, между мысов. До восхода луны оставалось еще много времени. - Ахой! - взревел стигийский сигнальщик с трубой. - Причаливайте! Мы осмотрим вас! - Будет сделано! - ответил глубокий голос на том же языке, но с откровенным акцентом. Парус опустили, корабль снизил скорость. Когда патрульный подошел ближе, стигийцы увидели на скамьях для гребцов примерно полдюжины человек. Все они были негры за исключением огромного силача на руле. Хотя он был облачен в кафтан, сплошь забрызганный морской пеной, и закутан в бурнус, все же можно было разглядеть, что он принадлежит к белой расе. - Прошу, господа! - крикнул он. - Мы бедные матросы. Наш корабль сел на риф и потонул так быстро, что лишь очень немногим удалось прыгнуть в спасательную лоханку. Будьте к нам милосердны и дайте нам воды и чего-нибудь поесть. Доставьте нас на землю. - Вам должно быть тем не менее понятно, что мы обязаны вас задержать, пока наш обыск не будет закончен, - крикнул капитан патрульного в рупор. - Откуда вы идете? - Мы с аргосийского парусника. Его жадюга-владелец нахватал себе в команду кого попало. Это - кушиты. Я из Ванахейма. До капитана доходили об этой северной стране лишь невнятные слухи, но он знал, что варвары в поисках приключений и счастья часто забредали весьма далеко. Кроме того, он испытывал презрение цивилизованного человека к такого сорта бродягам. А у этого, на руле, совсем не осталось высокомерия, еще бы, после таких-то испытаний. Да и товарищи его жалобно просили питьевой воды. - Идите, - приказал капитан, - приставайте бортом, потом поднимайтесь, чтобы я мог вас лучше видеть. - Слушаемся, господин. Огромный северянин забрался на борт патрульного и перевалился через планку между рядами весел, оказавшись на передней палубе, где его ждали капитан и сигнальщик. Его товарищи следовали за ним. - Пожалуйста, воды! - Терпение, терпение, - остановил их стигиец. - Вы получите ее, как только ответите на мои вопросы. Быть может, это его шанс узнать, что творится на белом свете. В это сумасшедшее время, пока король Ктесфон разбирается, что к чему, важные господа неплохо платят за информацию. Однако - и это тоже весьма вероятно - капитану доставляло удовольствие видеть, как унижаются перед ним эти обезьяны. - Спасибо... спасибо, господин, - прохрипел великан, приближаясь. - Пусть боги отплатят вам, как вы того заслуживаете. Меч вылетел из-под его одежды. Сигнальщик упал с рассеченным черепом. Это было последним, что капитан увидел в своей жизни. Чернокожие тоже повытаскивали теперь доселе спрятанное оружие. А из-под опущенного паруса выскочило еще несколько негров. Схватка получилась короткой. У пиратов были все преимущества - внезапность, сноровка в такого рода делах и свирепость. - Отлично! - похвалил Конан. - Выбросьте убитых за борт, перевяжите раненых. Н'Гора, ты со своими людьми возвращаешься назад. Старший офицер Бэлит, который немного понимал стигийский, передал приказ Конана. Баркас поднял парус и пошел в сторону моря. Если бы кто-нибудь наблюдал за этой сценой, он бы решил, что этому судну всего лишь не разрешили вход в гавань. С несколькими матросами и Конаном в качестве капитана патрульное судно, как обычно, пересекало бухту. Прошло совсем немного времени, и показалась черная галера, украшенная носовой фигурой в виде хищной кошки. Патрульный корабль двинулся ей навстречу, и какое-то время оба судна стояли борт к борту. Без сомнения, присутствие галеры привлекло к себе внимание прибрежного патруля, а также тех, кто охранял суда флотилии. Однако они, естественно, видели только то, что патрульный обыскивает галеру. Совершенно очевидно, охрана была удовлетворена осмотром, ибо вновь пришедшее судно эскортировали прямо к королевскому пирсу. При этом гребцы на обоих кораблях сильно налегали на весла. Быть может, на борту галеры был дипломат соседней страны или какой-либо дальней державы, желавшей улучшить старые связи или завязать с могущественной Стигией новые? А может, она привезла назад кого-нибудь из агентов верховного чародея? Конан вернулся на <Тигрицу>. Бэлит снова была рядом с ним. Они стояли рядом на носу, и Конан осматривался по сторонам. Звездный свет мерцал на темной воде. Его было довольно для острых глаз, привыкших к киммерийским лесам, кушитским джунглям, горным озерам. По бакборту был виден Стикс, рассекающий ночные камни в самом конце своего пути, на котором ему доводится пробегать по стране, где живет - и мечтает? - Дарис. Перед ними съежился во тьме город, где Конан попал в плен и содержался в неволе. Угрожающим чудищем смотрел на них Кеми немногочисленными окнами, где мерцал еще слабый свет. Поблизости, под Большой Пирамидой, спали белые, как кости, каменоломни, где, будучи рабом, трудился Джихан, до тех пор, покуда киммериец не помог ему обрести свободу. У Конана появилось странное чувство, что все это только начало долгой войны, которую он обречен вести против древнего ужаса. Он заставил себя сосредоточиться на том, что видел. Стигийские галеры стояли на якоре носом к набережной. Их мачты отчетливо вырисовывались на фоне звезд, обводы терялись в тени. Один-два фонаря одиноко тлели на каждой палубе. Неподалеку на суше находилась казарма, и там, без сомнения, жило много моряков, но пройдет какое-то время, прежде чем их разбудят, да и тогда они, совершенно ясно, не смогут сравниться в быстроте с варваром. - Пора, - сказал Конан и натянул свой длинный лук. Под палубой открыли горшки, где тлели угли. Патрульный корабль шел теперь вдоль набережной. Несколько человек, отосланных Конаном, вернулись на <Тигрицу>, и корабль медленно дрейфовал. Тихо плескали весла, позвякивал металл, слышен был шепот. Фалко зажег наконечник стрелы, обмотанный промасленной тканью. Пламя высветило в темноте его молодое лицо, когда он поднял стрелу. - Что ж, Конан, - сказал он, - первый выстрел твой. - Нет, - возразил киммериец, - Бэлит. Королева Черного Побережья взяла стрелу и положила ее на тетиву своего лука. Она прицелилась, и зажигательный снаряд метеором пронесся по воздуху. Конан, Фалко, а за ними и вся пиратская орда сделали то же самое. Высушенная солнцем смолистая древесина загорелась быстро. Там, где вонзалась стрела, тут же вспыхивало адски-голубое пламя. Его треск был похож на первый крик только что вылупившегося орленка, простирающего когти, требующего еды, взмахивающего крыльями. Высоко взлетало пламя от носа до кормы, освещая воды, несомые Стиксом в море. Оно шипело, как змея, готовая напасть на свою добычу. С одного края королевского пирса до другого ходила <Тигрица>. И все новое и новое пламя вылетало с ее палубы, поражая врагов Бэлит. Ветер разметал искры, сея зерна новых пожаров. Стигийцы мчались гасить пожар, но уже слишком поздно спасать флотилию. Им удалось лишь отвести в безопасное место торговые корабли и рыбацкие лодки, находившиеся в это время в гавани. Никто не осмеливался подойти к галере, маневрировавшей на самой грани светового круга. Закончив свою миссию, <Тигрица> ушла назад, в море. Позади осталась бухта Кеми, подобная охваченному бурей кровавому озеру. Конан велел спустить весла и поставить парус, и галера повернула на север. Киммериец спустился по трапу к Фалко. - Следующее, что мы сделаем, парень, - сказал он хриплым голосом, - это высадим тебя в Дан-Марке, дадим побольше золота с собой, чтобы ты добрался до дому с удобствами. С неприкрытым почтением взглянул на него молодой человек. - После того... после того, как я расскажу мою историю и она достигнет дворца, - запинаясь выговорил Фалко, - ты всегда найдешь друзей при королевском дворе Офира. - Спасибо, - отозвался Конан. - В один прекрасный день это может оказаться весьма полезным, так же как и дружба с тайянцами. Вдруг мне придется в одиночку идти по Стигии? Кто знает, что ждет нас впереди? Смерть в чужой земле? Трон и царство? Или всевозможные переделки, лежащие между смертью и троном? - Он пожал плечами. - Все, что я делал с тех пор, как ты меня знаешь, я делал ради моей подруги. На верхней палубе радостно смеялась Бэлит. ОГЛАВЛЕНИЕ Глава первая ВИДЕНИЕ Глава вторая ВСТРЕЧА ЧАРОДЕЕВ Глава третья СЛОВО МЕСТИ Глава четвертая ДОЧЬ СВОБОДЫ Глава пятая ДЕЛО РУК ВЕДЬМЫ Глава шестая ПИРАТ, СПАСИТЕЛЬ, ВАРВАР Глава седьмая ТАВЕРНА ПРЕДАТЕЛЕЙ Глава восьмая ПЛЕННИКИ ЧЕРНОГО КРУГА Глава девятая ПРИВЕТСТВИЕ ВОИНА Глава десятая НОЧЬ В КЕМИ Глава одиннадцатая КРЫЛАТЫЙ КОРАБЛЬ СЭТА Глава двенадцатая ГОРОД КОРОЛЕЙ Глава тринадцатая СМЕРТЬ И ЧЕСТЬ Глава четырнадцатая ТАЙЯ Глава пятнадцатая СЕКИРА И ОРЕЛ Глава шестнадцатая ПУТЕШЕСТВИЕ К ПРОКЛЯТОМУ Глава семнадцатая СЕКИРА Глава восемнадцатая КОВАРСТВО ПТЕЙОНА Глава девятнадцатая БИТВА Глава двадцатая МЕСТЬ БЭЛИТ * Негритянская деревня. * В оригинале - kilt - юбка шотландского горца. * Мантикора - чудовище с отвратительным человеческим лицом на свиных плечах, с орлиными крыльями и хвостом скорпиона. * Фордуны - снасти стоячего такелажа, удерживающие сзади и с бортов стеньгу или бром-стеньгу. * Менгир - отдельно стоящий камень.