все движущееся. Но после того, как ракета поразила цель, остались одни роботы, выполнявшие свою программу до тех пор, пока не выходили из строя, и вот теперь их осталось всего несколько штук, но они по-прежнему бродят по этим пустошам, и сегодня один из них обнаружил нас. Добежав до своих спутников, Хейм споткнулся и, мешком упав на землю, с минуту лежал так, полузадохшийся. Вадаж и Утхг-а-К-Тхакв помогли ему подняться. Джоселин повисла у него на руке и заплакала. - Я думала, что ты умер. Я думала, ты умер. - Так и было бы, - сказал Вадаж, - но взрывчатка в снарядах испортилась... Берегись! Открылся еще один портик, и еще одна обойма была расстреляна. Сквозь красный туман в глазах Хейма вдруг заметил катушки и лазерный прожектор, а лазеры, как известно, не стареют. Он схватил Джоселин и отдернул ее назад, заслонив собой. Сверкающий луч был ярче солнца. Он ударил значительно левее. Кусты превратились в головешки и задымились. Следуя какому-то сумасшедшему курсу, луч испарил небольшую речушку, затем выпалил в небо и, мигнув, угас. - Механизм наведения, - произнес Утхг-а-К-Тхакв. Впервые за все время голос его слегка дрогнул. - Износился так, что стал непригоден. - Не настолько, чтобы промахнуться с близкого расстояния, - захныкал Брэгдон. - Он или пристрелит нас, или раздавит, или... Бежим! Страх, охвативший Хейма в первое мгновение, прошел. Внутри он чувствовал какой-то странный холодный подъем. Это не была радость поединка с достойным противником, поскольку Хейм знал, каким мизерным был его шанс. Это была полная боевая готовность всего организма. Решение словно бы выкристаллизировалось в его сознании, и он сказал: - Не надо. Мы моментально выдохнемся. Эта гонка ведется шагом. Если мы сможем добраться до Дыма Грома или хотя бы до тех валунов прежде, чем туда долетят пули, у нас будет шанс спрятаться в укрытие. Нет, не сбрасывайте рюкзаки. Забрать их обратно нам не удастся. Пошли. Они двинулись вперед. - Может быть, спеть вам? - спросил Вадаж. - Нет необходимости, - ответил Хейм. - Я так и думал. Хорошо. Дыхание и в самом деле мне пригодится. Хейм замыкал шествие. Сзади кашлял и стучал двигатель адской машины. Вновь и вновь Хейм вынужден был останавливаться и оглядываться, хотя из всех сил пытался не делать этого, подчинить себя собственной воле. С каждым разом смерть оказывалась все ближе. Старый-престарый, разваливающийся сумасшедший, полуслепой и полупарализованный механизм, который никогда не был живым и в то же время все никак не мог умереть, трясся на остатках своей воздушной подушки чуть-чуть быстрее, чем мог передвигаться на Строне человек. Издаваемый им грохот был похож на бесконечную металлическую агонию. Один раз Хейм заметил, как на ходу от корпуса отвалился лист обшивки, в другой раз, как покосился воздуховод и чуть не свалился на громоздкий корпус. Но он все двигался дальше и дальше. А спасительные скалы впереди росли с такой медлительностью, как в ночном кошмаре. Джоселин начала спотыкаться. Хейм догнал ее, чтобы поддержать. Возможно, изменение цели вызвало включение какого-то реле в испорченном компьютере - неизвестно, только пулемет выплюнул новую очередь. Несколько пуль просвистели совсем рядом. Брэгдон последовал примеру Хейма, поддержав женщину с другой стороны. - Давайте я помогу... - задыхаясь произнес он. Джоселин оперлась на них обоих. - Нам... нам не успеть, - сказал Брэгдон. - Мы должны, - сухо отозвался Хейм, боясь, как бы к Джоселин не вернулось то безразличие, которое охватило ее утром. - Мы могли бы дойти... может быть... если бы передвигались без остановок. А вы могли бы, но не я. И не она. Нам надо отдыхать. В воздухе повисли словно недосказанные слова Брэгдона. - А преследователь в отдыхе не нуждается. - Давайте все в воду, вон возле тех скал, - сказал Вадаж. - Ложитесь и пригните головы как можно ниже. Тогда, быть может этот гад не заметит нас. Хейм посмотрел в ту сторону, куда указывал Вадаж. Чуть левее от них у мутного озерца виднелась россыпь камней. Ни одни из них не превосходил по своей величине человека, но... Над головой просвистел легкий артиллерийский снаряд, орудийный залп эхом отозвался от недостижимых утесов. Снаряд попал в большой булыжник, расколол его, но не взорвался. - Ну что ж, давайте, попробуем, - согласился Хейм. Шлепая по грязи, они добежали до озерца и легли животом вниз в неглубокую красноватую воду. Хейм предусмотрительно положил рядом с собой автомат, Вадаж свой лазер. Такое оружие представляло собой довольно трогательное зрелище, будучи противопоставленным вооружению и размерам монстра. Но человеку свойственно с доверием относиться к средствам собственной защиты. Порыв ветра принес с собой водяную пыль Дыма Грома и бросил ею лежащих людей. Хейм обтер стекло своего шлема и осторожно высунул голову из-за камня. Машина стояла, не двигаясь. Изнутри раздавалось какое-то ворчание, орудия поворачивались то вправо, то влево, детекторы вращались по всей сфере. - Боже правый, - прошептал Вадаж. - Да она и впрямь нас потеряла. - Вода охлаждает наши скафандры, снижая интенсивность инфракрасного излучения, - так же тихо отозвался Утхг-а-К-Тхакв. - Быть может, мы находимся ниже уровня лучей ее радара, а может, оптические системы вышли из строя. Или система памяти развалилась на части. - Если бы только... Нет. - Хейм опустил автомат. - О чем ты подумал? - напряженно спросила Джоселин. - Да вот, как бы нейтрализовать то, что осталось от детекторной решетки. Это можно было бы сделать с помощью лазера - видите тот оголенный силовой провод? Только вот проблема - как подобраться достаточно близко, чтобы это чучело не засекло тебя и не пристукнуло. Возникшая было надежда на то, что машина бросила поиск и уйдет - надежда от которой замирало сердце - рухнула. Робот начал двигаться по спирали, продолжая вести наблюдение. И Хейм мысленно просчитал этот курс и пробормотал: - Должен оказаться здесь не позднее, чем через полчаса. Однако, сначала ему придется немного удалиться в противоположную сторону. При этом мы несколько выиграем в дистанции. Будьте готовы подняться, как только я дам команду. - Нам не удастся это сделать, - запротестовал Брэгдон. - Не так громко, идиот вы этакий. Откуда мне знать, не сохранились ли у этой твари еще и уши. Словно в ответ на это, робот остановился. Мгновение он медлил, словно прислушиваясь к жужжанию собственных систем. Рога детекторных решеток сделал полный оборот, наклонились, застыли... И машина продолжила свой путь по спирали. - Видал? - с отвращением сказал Вадаж. - Давай Брэгдон, валяй дальше. Может быть, тебе еще удастся уничтожить нас. Тот в ответ издал какой-то приглушенный звук. - Не надо, - умоляюще произнесла Джоселин. - Пожалуйста. Утхг-а-К-Тхакв еле заметно пошевелился. - Я вот тут думал, - он рыгнул. - Вообще-то, мне тоже не вериться, что мы сумеем добраться до укрытия. Но вот что интересно. Умеют ли Машины-убийцы считать? Вадаж удивленно уставился на него. - Как это? - По сути дела, терять нам нечего, ответил наквс. - Давайте все сразу побежим кроме одного, кто останется здесь с лазером. Если он сумеет подобраться к машине на расстояние в пределах досягаемости луча... - Тогда этому дьяволу не составит никакого труда убить его, - закончил Хейм. Но надежда снова вспыхнула в нем. - А почему бы и нет? - подумал он. - Чтобы не случилось, лучше умереть, сражаясь. А может быть, еще удастся выжить. - О`кей, - медленно произнес он вслух. - Давайте мне пистолет, и я преподнесу нашему другу приятный сюрприз. - Нет, шкипер, - сказал Вадаж. - Я не герой, но... - Разговорчики, - перебил Гуннар. _ Гуннар... - вырвалось у Джоселин. Утхг-а-К-Тхакв выхватил пистолет из руки Вадажа. - Сейчас не время для таких игр, - выкрикнул он. - Если бы не он, мы бы здесь сейчас не торчали и к тому же пользы от него - как это у вас говориться... как напитка от какого-то животного. Поэтому - Он бросил оружие Брэгдону. - Или, может быть, ты боишься? - Дай сюда! - Хейм потянулся за оружием. Брэгдон быстро отодвинулся. - Эта штуковина там, - сказал он каким-то отсутствующим голосом. - Вот к чему ведет война. Подумай об этом, Хейм. Барахтаясь в воде и иле, Вадаж попытался дотянуться до него. Хейм увидел, что робот снова остановился, прислушиваясь. - Проваливайте отсюда! - заорал Брэгдон. - Если вы этого не сделаете, я сам покажусь ему. Машина, ломая кусты, не обращая внимания на ручьи и камни, устремилась прямо к ним. Спорить уже некогда. Брэгдон попрется вперед, как круглый идиот - уж это точно Хейм поднялся с громким чавканьем и всплеском. - За мной все! - крикнул он. Джоселин вместе с ним вынырнула из озера, и они бросились бежать. Впереди грохотал Дым Грома. Сзади хрипло фыркал двигатель и тарахтел пулемет. Водяной туман клубился перед глазами, оседая на стекла шлемов, слепил людей. Строн притягивал их к низу, бросал им под ноги камни, месил грязь, чтобы ботинки застревали в ней. Хейм чувствовал, как бьется о ребра сердце, словно еще одна пушка. Он не мог бы сказать, кто из них кого больше поддерживал - он Джоселин или Джоселин его. Сознание исчезло - остались только: грохот, тяжесть и бесконечная головная боль. Вадаж вскрикнул. Хейм оперся спиной о валун и вскинул свой автомат. Но машина-охотник пока не собиралась атаковать. Она была близко, ужасающе близко крохотная по сравнению с ней фигурка Брэгдона появилась из засады. Человек подполз к железному чудищу, встал широко расставил ноги, прицелился и выстрелил. Ослепительно сверкнул лазерный клинок. В том месте, где он прикоснулся к корпусу, раскаленный добела металл шипел и плавился. Не прекращая огня. Брэгдон повел оружием в сторону силового кабеля. Нечто похожее на рев быка раздалось из металлических недр робота. Брэгдон стоял на прежнем месте, похожий на карлика рядом с его громадиной, и непрерывно вел огонь. В обшивке открылись все порты, которые еще в состоянии были открываться. Их орудия высунулись. Некоторые еще действовали. Хейм швырнул Джоселин на землю и сам бросился на нее сверху, прикрывая ее своим телом. Страшный луч ударил по валуну, у которого он только что стоял, превратив камень в пыль. Брэгдон был недосягаемый для орудий, поскольку стоял в мертвой зоне. Машина, лязгнув, двинулась вперед. Брэгдон рассек силовую линию детектора. - Беги, Виктор! - заорал Вадаж. - В сторону с его пути, скорее! Брэгдон повернулся и, споткнувшись упал. Робот прошел прямо через него. И двинулся дальше, стреляя и стреляя - целый смерч из пуль снарядов, силовых лучей, ядовитых газов - последний оргазм разрушения. Бесчувственная, безмозглая, лишенная будущего Машина-убийца ковыляла теперь прямо на юг, поскольку судьбе было угодно, чтобы ее заклинило именно на этом направлении. Хейм поднялся и побежал к Брэгдону. - Может быть, с ним ничего не случилось, - с надеждой думал он. - Воздушная подушка распределяет вес по большой площади равномерно. Брэгдон не шевелился. Хейм подбежал к нему и остановился. Сквозь шум воды и грохот удаляющегося чудовища до него донесся слабый крик Джоселин: - Я иду, Гуннар! - Нет! - крикнул он в ответ. - Не надо! В днище железного панциря были встроены острые лопасти. Должно быть, они двигались то вверх, то вниз, выравнивая землю на несколько сантиметров вглубь. Хейм не хотел, чтобы Джоселин увидела то, что лежало теперь перед ним. Глава 7. Из-под земли словно бы раздавался грохот барабана: это пары вырывались из сернистого конуса. Затем вверх ударила струя, образовав гигантский белый столб, увенчанный шапкой густой пены. Рядом с ним такой же столб вдруг начал опадать и затем пропал вовсе, но другие били повсюду куда ни кинешь взгляд, среди нагромождения черных камней и непроглядных занавесей водяного тумана. Никаких направлений Хейм на ощупь пробирался в этом хаосе. Вода булькала под ногами, вновь и вновь он подскальзывался на мокрых камнях. Внутри скафандра тоже все было влажным, пот разъедал кожу. - Странно, подумал Хейм, с трудом отвлекая сознание от чудовищной усталости, сотрясавшей все тело, - странно, что легкие словно бы горят сухим огнем. Он слышал тяжелое дыхание Джоселин, тащившейся рядом с ним. Половина его сил уходила на то, чтобы помогать ей идти. Больше он не слышал ничего, кроме звуков, издаваемых титаническими силами, бурлившими вокруг них. Впереди маячили внушительные очертания Утхг-а-К-Тхаква, прокладывавшего путь. Вадаж плелся в хвосте. Постепенно стало смеркаться, по мере того, как солнце садилось за горами, возвещая, что день, отмеченный возведением каменной пирамиды над новым погибшим подходит к концу. - Мы должны идти, - звучала в голове у Хейма идиотская фраза. - Должны идти. Должны идти. А откуда-то из глубины сознания всплывало: - Зачем? - Ради той борьбы, в которую он намеревался прежде вступить? Она утратила всякое значение. Единственная реальная борьба была здесь, сейчас, против этой жестокой планеты. Тогда может быть, ради Лизы? Чтобы не оставлять ее круглой сиротой? Но не была ли она фактически таковой, даже тогда, когда они жили под одной крышей? И к тому же, ей все равно суждено самой природой пережить свой долг по отношению к тем, кто находится у него в подчинении? Это было уже ближе к цели, поскольку затрагивало какой-то глубинный нерв. Однако, мог ли он считать теперь себя командиром, если его бортинженер в этих адских условиях видел лучше и двигался уверенее, чем любой человек. Вскоре эти мысли развеялись, словно в водяной дым гейзеров. Смерть принялась соблазнять Хейма обещаниями сна. Однако, животный инстинкт не позволил ему клюнуть на эту приманку. Он выругался про себя и продолжал идти. Впереди показался грязевой бассейн на горизонтальной поверхности которого вздымались большие пузыри. Дальний берег его представлял собой нагромождение камней. Среди них хлестала вода, струи которой попадая в бассейн, взрывались облаками пара. Утхг-а-К-Тхакв жестом дал понять остальным, чтобы они подождали, а сам плюхнулся на брюхо и пополз вперед. Предательская минеральная корка могла в любой момент провалиться, и тот, кто упал бы в один из таких котлов, сварился бы заживо прежде, чем остальные успели бы вытащить его оттуда. Джоселин, воспользовавшись остановкой, ничком легла на землю. Быть может, она уснула, а может, потеряла сознание - теперь между тем и другим особой разницы не было. Хейм и Вадаж остались стоять. Чтобы подняться снова пришлось бы сделать слишком большое усилие. Утхг-а-К-Тхакв, еле заметный среди облаков вокруг горной вершины, махнул рукой. Хейм и Вадаж взяли Джоселин за запястья и подняли ее. Капитан шел впереди, согнувшись, чтобы видеть в серой мягкой оседавшей пыли следы их проводника. Разгибался он лишь для того, чтобы, помогая себе руками и ногами, перебраться через высокие нагромождения камней. Часто небольшой кусочек "берега" отрывался и с глухим звуком падал в грязь. Лучше всего было идти здесь по одному, но эта мысль возникла в его голове с затуманенным сознанием не сразу. Малейший неосторожный шаг - и... - Гуннар! Он круто обернулся и чуть не попал в тот же самый небольшой обвал, в котором очутилась Джоселин. Каким-то образом ему все же удалось удержаться на ногах, отскочив в сторону сквозь горячий туман. Камни выворачивались у него из-под ног, и тотчас в этом месте начинала струей бить вода. Для Хейма сейчас не существовало ничего, кроме необходимости удержать Джоселин, не дать ей сползти в бурлящий котел внизу. Она отчаянно молотила ногами и, цеплялась руками за берег, увлекая за собой все больше камней, часть из которых обрушивалась прямо на нее. Прыжками спускаясь вниз, Хейм добрался до края котла. Его ноги тотчас утонули в иле. Здесь еще не было слишком горячо. Но даже если бы было на оборот, он бы не заметил. Камни, скатывавшиеся вниз быстрее Джоселин и тотчас утонувшие, послужили опорой для ног. Хейм встал на камни постаравшись закрепиться как можно лучше. Обвал рушился на него, вокруг него. Он схватился руками за воздушный циркулятор Джоселин и превратился в монолит. Когда земля перестала сползать вниз Хейм стряхнул с себя грязь и упал рядом с ней. Вадаж увидел, что угроза миновала перестал торопиться и, двигался уже более осторожно, спустился к ним. Вскоре туда же подошел и Утхг-а-К-Тхакв. Через несколько минут Хейм поднялся. Первое, что он осознал придя в себя, был голос наквса, до жути напоминавший бульканье кипящего чайника: - Для нас это большой урон. Сможем ли мы выжить без него? - Джос, - пробормотал Хейм, пытаясь подняться. Вадаж ему помог. Некоторое время он опирался на плечо венгра, пока силы частично не вернулись к нему. - Г_а_л_а И_с_т_е_н_н_е_к! - раздалось сзади радостное восклицание. - Ты не ранен? - Со мной все в порядке, - ответил Хейм. Собственный голос был чужим, о тело казалось ему одной большой раной, и кровь сочилась из ссадин. - А с ней? - Как минимум сломана нога. - Пальцы Вадажа коснулись того места, где берцовая и бедренная кости образовывали странный угол. - Что еще - не знаю. Она без сознания. - В скафандре у нее повреждений нет, - сказал Утхг-а-К-Тхакв. Первая нелепость, которую я от него услышал, - мелькнуло в голове у Хейма. - Если бы скафандр потерял герметичность, не было бы нужды беспокоиться о костях. Он отодвинул Вадажа в сторону и нагнулся над Джоселин. Очистив от грязи стекло ее шлема, он смог рассмотреть в угасавшем свете лицо женщины. Веки ее были сомкнуты, губы полуоткрыты. Кожа бледная и покрытая капельками пота. Хейм испугался, увидев, как ввалились ее щеки. Приложив наушник к ее микрофону, он едва смог засечь дыхание, неглубокое и частое. Хейм медлил, стоя на коленях. Чтобы отсрочить приближение будущего, он спросил: - Кто-нибудь видел, как это случилось? - Камень вывернулся у нее из-под ноги, - ответил Вадаж. - Она покатилась вниз, и половина склона поехала за ней. Должно быть, почву дестабилизировал какой-нибудь недавний подземный толчок. Не могу понять, как тебе удалось так быстро добраться снизу и не упасть при этом. - Какая разница! - резко ответил Хейм. - Она в шоке. Не знаю, вызвано ли это одним только переломом. Прежде всего, она очень ослабла. Могут оказаться и более тяжелые травмы, например, что-нибудь с позвоночником. Всякие передвижения сейчас очень опасны для нее. - Что же тогда нам делать? - спросил инженер. Хейм понял, что командование снова перешло к нему. - Вы пойдете дальше вдвоем, - сказал он. - А я останусь с ней. - Нет! - непроизвольно вырвалось у Вадажа. В голосе Утхг-а-К-Тхаква слышались теперь лишь жалкие остатки его обычного педантизма. - Ты не сможешь оказать ей никакой помощи, поскольку вы оба замурованы в своих скафандрах. А нам, может быть, лишняя пара рук будет крайне необходима. Нам предстоит трудный переход. - В таком состоянии, в каком я теперь нахожусь, я стал бы для вас скорее помехой, чем помощью, - сказал Хейм. - Кроме того, ее нельзя оставлять одну. Вдруг обвал повториться, или уровень этого чертова болота поднимется? - Капитан, она обречена. В бессознательном состоянии она не сможет принимать граванол. А без него, да еще в шоке, быстро наступит остановка сердца. Самое гуманное по отношению к ней - сейчас же открыть шлем. Ярость и боль утраты поднялись в Хейме. - Замолчи, ты хладнокровный ублюдок! - заорал он. - Ты привел Брэгдона к гибели, и сделал это нарочно. Хватит с тебя и этого. - Гвурру, - всхлипнул наквс и отодвинулся от Хейма. Злость исчезла, и вместо нее возникла пустота. - Прости меня, Б. И., - понуро сказал Хейм. - Я совсем забыл что твое мышление не такое, как у нас. Ты не желаешь ничего плохого. Просто инстинкты людей не столь практичны, как твои. - Он усмехнулся. - Однако, если хочешь быть практичным, не забудь, что у вас еще около часа, прежде чем совсем не станет темно, так что не теряйте время. Идите. Вадаж долго смотрел на него, прежде чем спросить: - Если она умрет, что ты будешь делать? - Похороню и буду ждать. Если сидеть не двигаясь, то можно растянуть запас воды в этих флягах на несколько дней. А лазер вы возьмите с собой, потому что вам без него не обойтись. - А ты, значит, останешься совсем без защиты. Нет, это глупо. - У меня останется автомат, если тебе от этого полегчает. А теперь идите. Мы еще похлещем вместе с вами пивка. Вадаж сдался. - Если не на корабле, - сказал он, - то в раю. Пока. Они молча обменялись рукопожатием. Менестрель и инженер начали подъем. Неподалеку один из гейзеров выплюнул струю воды, по ветру поплыл пар, и их фигуры исчезли из вида. Хейм устроился поудобнее. - Ну вот тебе и возможность поспать, - подумал он. Но это желание, как назло, исчезло. Он проверил дыхание Джоселин - никаких изменений и растянулся возле нее, положив свою руку в перчатке на ее руку. Пока он таким образом отдыхали, в голове у него немного прояснилось. Совершенно спокойно, без малейшей примеси волнения или отчаяния он взвесил вероятность спасения. Она была невелика. Ну, а для Джос, если отбросить в сторону иллюзии, эта вероятность вообще равнялась нулю. Для них троих - пятьдесят на пятьдесят. Вадаж и инженер должны выйти из Дыма Грома примерно к вечеру следующего дня. Затем им потребуется еще два дня (допуская что они, измотанные вконец, смогут в течение дня обойтись без допингов), чтобы пересечь высокогорные луга и добраться до замка Венилвэйн. До него все еще было очень далеко, но обитатели Рощи очень часто забредали довольно далеко от дома в поисках добычи. Без сомнения, время от времени они даже летели над землей Машин-Убийц, направляясь к равнинам и к морю. - Хм, да, вот почему они до сих пор не тронули роботов. Даровая защита. Вот что значит - идеология плотоядных. Если бы они могли задержаться там, возможно, их обнаружили бы уже несколько дней назад. Но задержаться они не могли. Поэтому Джос придется умереть в этом мокром аду, под солнцем, свет которого дойдет до Земли не раньше, чем через столетие, до Земли, в чьих лесах она когда-то гуляла, в чьих лесах играла на флейте, пока он не напугал ее, начал нести разную чушь. По мере того, как солнце постепенно угасало в тумане, Гуннар Хейм раздумывал над своей виной по отношению к этой женщине. Это он заставил ее идти вместе с ними. Но сделал это только потому, что если б она осталась на месте "крушения", она предала бы его надежды, связанные с судьбой родной планеты. - А ты уверен в этом, парень? - мысленно задавал он себе вопрос. - И вообще, откуда тебе точно знать, что выбранный тобою путь - это именно тот путь, который и нужен? Подобная ситуация не возникла бы, если бы не заговор, участницей которого являлась Джоселин. Тем не менее, заговор этот явился следствием осуществленных прежде им самим тайных проектов. Хейм отступился от решения этой головоломки. Ответа не было, а он не относился к числу тех людей, которых всякая не ясность способна довести до безумия. Он знал одно: если время, проведенное на борту "Поиска" и не вполне соответствовало тем мечтам, которые он когда-то похоронил, оставаясь верным памяти Конни - все равно это было больше, чем он заслуживал, и если Джос умрет, этот свет навсегда останется в нем. - Хлюп, хлюп - раздавалось из грязевого котла внизу. Горячий родник забурлил громче. Гейзер ревел в сгущавшейся темноте, рев этот эхом отдавался от невидимых стен, и струи воды били среди призрачных теней огромных валунов. Такая же тяжелая, как его собственное тело, опиравшееся о жесткое каменное ложе, на мир опустилась ночь. Тьма немного рассеялась, когда взошла ближайшая луна, почти в полной своей фазе, круг которой превосходил по величине земную Луну, сверкал металлическим блеском и был испещрен каким-то странными геральдическими знаками. Хейм ненадолго задремал, потом проснулся и увидел ее прямо над собой. Диск окружало слабое свечение - следствие диффузии в верхних слоях туманов. Но большая часть неба была открыта, и можно было разглядеть звезды. Нижние слои фога, мертвенно-белые, отлились по глубокому узкому ущелью Дыма Грома. Хейм сонными глазами пытался опознать отдельные солнца. Быть может, вот то, рядом с призрачной вершиной Лохана - Акернар? Если это так, то забавно смотреть отсюда на эмблему его давней победы. - Интересно, не смотрит ли на него сейчас и Синби, - подумал Хейм. - Где бы он ни находился. Однако лучше проверить состояние Джос. С этим намерением Хейм оторвался от камней своим затекшим телом. Но что это? Ч_т_о это? То, что он увидел, поразило его словно громом. Мгновение он не верил своим глазам. На фоне луны обрисовался длинный вытянутый клин... Строны на пути домой, в Рощу? Хейм стремительно вскочил. - Хей! Хэлло! Вы там, вверху, спускайтесь, помогите, помогите, помогите! Собственный крик заполнил его шлем, заставив вибрировать барабанные перепонки. Обжег ему гортань и умолк в многометровом слое встревоженного шумом воздуха. Человек принялся махать руками, ясно понимая, что испарения, наполнявшие ущелье тумаков, делали его невидимым с такой высоты, и увидел, как крылатые тени миновали лунный диск и исчезли в темноте. Какой-то звериный крик вырвался из горла Хейма он проклинал всех богов вселенной, потом схватил автомат и принялся палить в небо. Однако, этот тихий треск тоже был все равно что ничего. А из дула не показалось ни единой, даже маленькой, вспышки. Хейм поднял бесполезное оружие, способное лишь на то, чтобы убить Джос, и швырнул его в грязь. Рука его бессильно упала. Металлический лунный свет, казалось, пронзал ему череп, и он вдруг мгновенно остыл, превратившись весь в предельно ясное сознание вырабатывавшее план действий, словно при Терять времени нельзя. Эти крылья стремительны, как сам ветер. Хейм присел на корточках, отстегнул свою систему воздухоснабжения и, стащив ее со спины, положил перед собой. Клапан его шланга, подсоединявший систему к скафандру, открылся легко, но муфту позади него что-то заедало. А у Хейма не было плоскогубцев. Вся его оставшаяся сила сосредоточилась в руках. Резьба подалась, и аппарат был отсоединен. Теперь в распоряжении Хейма остался лишь воздух, содержавшийся внутри его скафандра. Рециркуляция зависела от давления из запасных резервуаров. Хейм расколол их клапаны. Земной воздух, находившийся в сжатом состоянии, получивший свободу, устремился вверх. Теперь смесь надо было поджечь, но у Хейма не было лазера. Не обращая внимания на возможность рикошетировать шрапнели, он положил дуло автомата на баллон и нажал спусковой крючок. Раздался взрыв, и одновременно с ним - страшный гул. Смесь вздрогнула, свистнула пуля, и воздушный столб превратился в пылающий факел. Его свет в сиянии луны был тускло-голубым. Хейм крепко держал резервуар системы, а одной рукой, другой размахивал в воздухе. - Пожалуйста! - кричал он, - пожалуйста, посмотрите сюда, она умрет, если вы этого не сделаете. - Какой-то далекой частью своего сознания он заметил, что плачет. Огонь угас. Хейм нагнулся над шкалой давления, пытаясь разглядеть ее в безжалостном лунном свете. Ночь. Все. Нет. Стоп, это был чистый ноль. Оставалось еще три абсолютных атмосферы. А водород проникал внутрь быстрее, чем выходил наружу кислород. Взрывчатая смесь? Хейм подтянулся и цепляясь за камни, положил резервуары за большой валун. Перегнувшись через него, он выстрелил прямо в свою опустевшую систему и бросился ничком на землю. Пламя вновь вспыхнуло ярко-алым цветом, раздался яростный грохот, раскаты которого эхом прокатились по ущелью, визгливо запели разлетавшиеся во все стороны осколки камней, заскрежетали другие камни, принимая на себя этот град, и все стихло, словно ничего и не было. Хейм осторожно поднялся. Бесконечная тишина обрушившаяся на него. Он сделал все, что мог. Теперь оставалось только ждать, и оставаться в живых или умереть - как решит судьба. Он вернулся к Джоселин, послушал ее дыхание и лег рядом с ней. - Я должен испытывать беспокойство, - смутно подумал он. - Однако, я его не испытываю. Значит ли это, что мой воздух уже отравлен? ... Нет, если не двигаться, я смогу протянуть еще час или около того. Просто я... вымотался до предела. Взгляд его обратился к луне, мысли - к Конни. Он не верил в загробную жизнь, но сейчас у него было такое ощущение, словно Конни где-то совсем рядом. - Эй, привет, - прошептал он. - И воздух вдруг запел, небесная бездна ринулась вниз на своих черных крыльях, и эти крылья, подобные крыльям летучей мыши, затмили луну. Сверкнуло оружие, стая сделала круг в поисках врага, блистая острыми клыками, и дьявольские тени опустились на землю. Но увидев открывшуюся перед ними картину, они повели себя вовсе не как дьяволы. Один из воинов что-то пролаял в миниатюрный передатчик, который имелся у него при себе. Не прошло и нескольких минут, как рядом опустился летательный буквально - с машину аппарат, присланный с Рощи. Джоселин с материнской заботой поняли и положили на носилки, а те, в свою очередь, погрузили в машину. Серый, как волк, Венилвэйн собственноручно подсоединил к скафандру Хейма кислородные резервуар. Флайер взмыл вверх и, словно копье брошенное сильной рукой, устремился на восток, по направлению к Орлингу. - Но... послушайте... янгир кетлеф... - Хейм прекратил свои жалкие попытки рассказать стронам с помощью нескольких известных ему фраз об Андре и Б. И. Да это, в общем было сейчас уже не столь важно. Скоро он будет на своей яхте, Уонг переведет и передаст по радио все нужные сведения, и двое путников будут найдены на позднее, чем на рассвете. Хейм уснул с улыбкой на губах. Глава 8. В каюте было тихо. Кто-то повесил на переборе так, чтобы ей было видно, новую картину: пляж, вероятно, на Таити. Волны сапфирового океана, отороченные кружевами пены, смывали белый песок. На переднем плане легкий ветерок Земли колыхался пальмовыми ветками. В каюту вошел высокий человек, и Джоселин опустила книгу, которую держала перед собой. Лицо ее залил румянец. - Гуннар, - произнесла она очень низким голосом. - Тебе не следовало вставать. - Наш медик будет против, если я проваляюсь в постели до конца своей жизни, - ответил Хейм. - Но пошел он к дьяволу. В конце-концов надо же мне было проститься с тобой перед твоим отъездом. Как ты себя чувствуешь? - Нормально. Конечно слабость пока еще не прошла, но доктор Сильва говорит, что я быстро иду на поправку. - Я знаю. Мы с ним беседовали. Ферментальная терапия - просто чудо, а? - Хейм сделал паузу, придумывая, чтобы еще сказать. Но ничего подходящего в голову не приходило. - Я рад. - Да сядь же ты, идиот! Хейм подтащил кресло к ее кровати и сел. Даже после полета во флайере он почувствовал ужасное головокружение. Должно быть, чтобы прошло еще несколько дней, прежде чем его силы полностью восстановятся. Висевший у него на бедре пистолет зацепился за натянутую консоль. Выругавшись вполголоса, он освободил оружие. Джоселин не могла сдержать улыбки. - Совсем не обязательно было брать это с собой. Никто не собирается тебя похищать. - Что ж, надеюсь, что это так. Считай, будто это для страховки. Ее улыбка угасла. - Нет, двое хороших парней погибли, остальные прошли через далеко не лучший эпизод в своей жизни. Мне жаль, что это случилось, на на войне всякое бывает и не стоит принимать это чересчур близко к сердцу. Ее взгляд напоминал ему взгляд маленького зверька, загнанного в ловушку. - Ты мог бы предъявить обвинение в убийстве. - Бог мой, - воскликнул он. - За какую же свинью ты мен принимаешь! Мы все вместе вылетели в поле, наш двигатель заглох, после чего произошло крушение, во время которого один человек погиб, и направившись в горы в поисках помощи потеряли еще одного. Если твои люди будут придерживаться этой версии, то мои и подавно. Тонкая рука украдкой придвинулась к его руке. Он взял ее и не отпустил. Карие глаза Джоселин, взглянули на него. Оба молчали. Когда Хейм почувствовал, что больше не выдержит, а нужные слова так и не пришли, он сказал: - Вы стартуете на рассвете, так? - Да. Ученные - те, которые не знали об истиной цели экспедиции - хотели остаться. Но капитан Гутьерец отверг их предложение. Нам здесь больше делать нечего. - Вдруг она быстро спросила: - Сколько вы здесь еще пробудете? - Примерно в течение одной земной недели, пока не будут подогнаны новые ракетные установки. Конечно, мы еще потеряем время на то, чтобы выбраться из этой планетарной системы. Ложе придется выпроводить нас, и нам будет позволено вооружиться боеголовками лишь после того, как мы окажемся за пределами их зоны обороны. И все же я рассчитываю, что мы выйдем на финишную прямую не позднее, чем через десять дней. И снова пауза, вызванная встречей их взглядов, вот они вновь отводятся в сторону и вновь встречаются. - Что ты собираешься делать дома? - опять попытался нарушить тишину Хейм. - Ждать тебя, - ответила она. - И молиться за тебя. - Но... нет, послушай, а как же твоя политическая деятельность? - Это уже не имеет значения. И я не изменила своих взглядов... или изменила? Трудно сказать. Свободной рукой она смущенно потерла лоб. От этого движения волосы шевельнулись, обнажив ссадину в каштановых прядях. - В принципе я не считаю, что была не права, - продолжала она немного погодя. - Может быть, однако, что не деле это было именно так. Но это больше не имеет значения. Видишь ли, ты перевернул вселенную. Хейм, Земля доверила свою судьбу тебе. - Нонсенс! - Его лицо зарделось. - Одному кораблю? - Но капитаном которого являешься ты, Гуннар. - Благодарю, но... но ты преувеличиваешь мои возможности и... Постой, Джос, мне кажется, дома тебе все же будет чем заняться. Тамошние настроения могут зайти слишком далеко в противоположную строну. Каждый, кто в своем уме, меньше всего на свете стремится к крестовому походу. Ты должна постоянно говорить им, напомнить, что в конце концов мирные переговоры состоятся, и чем разумнее мы будем на них себя вести, тем больше шансов будет на сохранение мира. О'кей? Хейм видел, что дать отсчет ей нелегко. Наконец она сказала: - Ты прав, и я сделаю все, что будет в моих силах. Но разговоры о политике - лишь уловка. - Что ты этим хочешь сказать? - прикинулся Хейм. - Губы Джоселин вновь скривились в улыбке. - Право же, Гуннар, я просто уверена, что ты боишься. - Нет-нет, ничего подобного. Тебе надо отдыхать. Я, пожалуй, пойду. - Сиди, - скомандовала она, ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья. Прикосновение было легким, но Хейму легче было б разорвать якорную цепь. Лицо Джоселин то бледнело, то снова вспыхивало. - Я должна объяснить, - вдруг сказала она с поразительной твердостью. - Насчет того, что произошло раньше. По коже у Хейм пробежали мурашки. - Да, я надеялась убедить тебя не вступать в борьбу, - сказала она. - Но потом поняла, что сюда вовлечено больше. Бесконечно больше. - Угу... прошлое, без сомнения... - Когда ты вернешься на Землю? - спросила она, - что ты собираешься делать? - Зажить спокойной тихой жизнью. - А! Мне бы хотелось написать об этом книгу. А тем временем ты вернешься на Землю. - Голос ее стал еле слышен: - О, боже, ты должен вернуться. - Она подняла голову. - Я тоже буду там. - Чтобы заговорить, Хейму потребовалось столько силы воли, что ее совсем не осталось, чтобы поднять глаза и посмотреть на Джоселин. - Джос, - начал он, медленно произнося слово за словом, - ты помнишь слишком многое. Я тоже. Когда-то был такой случай, который нам не следовало использовать. Потом мы встретились снова, будучи оба уже свободными и одинокими, и я подумал, что тот случай, может быть, повториться. Но он не повторился. Время не поставило на нас. - Нет, это не так. Конечно, сначала я думала иначе. Наши случайные встречи после моего возвращения с Урании и политический барьер между нами... черт бы побрал всю эту политику! Считала я тебя просто привлекательным, да и то в основном это чувство казалось мне вызванным той дружбой, которую мы так и не стали возобновлять. По пути сюда я немного помечтала, но эти мечты выглядели просто как самые обычные бабьи прихоти. Чем ты мог ранить меня? - Она сделала паузу. - Оказывается, все же мог. - Я пытаюсь этого не делать, - с отчаянием произнес Хейм. - Ты слишком хороша для того, чтобы успокаивать тебя ложью. Она выпустила его руку, уронив свою на одеяло. - Значит, тебе все равно... - Нет, нет, не все равно. Но неужели ты не понимаешь: я не могу порвать с Конни, как ты порвала с Эдгаром. Когда она... э... помогала мне выпутаться из этой истории с тобой, нас это еще больше объединяло. Потом она умерла. Мне это словно подрезало под самый корень. И с тех пор, не отдавая себе отчета, я ищу корень такой же силы. Я трус, который боится связать себя с чем-то менее сильным, потому что потом на моем пути может встретиться еще кто-нибудь, и тогда... Это было бы нечестно по отношению к тебе. Джоселин уже овладела собой. - Ты уже вырос из веры в непреходящую страстную влюбленность, не так ли? Мы понимаем, что действительность имеет значение в отношениях между двумя людьми. Если ты пытаешься предупредить меня о том, что сможешь когда-нибудь нарушить верность мне, то я обещаю, что не буду ревновать, если ты иногда немного погуляешь. При условии, что ты всегда будешь возвращаться. - Я не хочу гулять. Дело не в физических причинах. Этого не хочет мой разум. Того единственного случая оказалось больше чем достаточно. И когда я услышал о Новой Европе, я вспомнил об одной девушке, которая сейчас там. Я был молод и глуп, и слово "привязанность" воспринимал очень игриво, что особенно плохо для космолетчика. Поэтому, когда мой отпуск закончился, я улетел не взяв на себя ни каких обязательств. В следующий раз, когда я там оказался, ее уже не было. Я колебался, раздумывая, искать ее или нет, в конечном счете не стал этого делать и вскоре получил пост слишком далеко от этой планеты. Теперь... - Я поняла. Ты хочешь выяснить, что с ней. - Я должен. - Но это ведь было лет двадцать или больше тому назад, не так ли? Он кивнул. - Я должен узнать, что с ней. И увидеть ее в безопасности, если она еще жива. Если не брать все это во внимание, то да - я, без сомнения, глупец. Джоселин снова улыбнулась. - Давай-давай. Меня это не особенно беспокоит. Хейм поднялся. - Ну, мне пора. Ни ты, ни я пока еще не годимся для волнующих сцен. - Да. Я буду ждать, дорогой. - Лучше, не надо. Во всяком случае, не особенно серьезно. Одному дьяволу известно, что со мной будет. Может быть, я вообще не вернусь. - Гуннар! - вскричала Джоселин, словно он ее ударил. - Никогда не говори так. Он, как мог, постарался ее приободрить, поцеловал на прощание и вышел, На обратном коротком пути к своей яхте он выглянул из окна флайера. Стая стронов снималась со своей временной стоянки. Свет солнца вдруг засверкал на их оружии. Хейм почувствовал, как сумятица и неразбериха внутри него уступили место облегчению - снова на свободе, снова хозяин своего корабля - а драконоподобные тени поднялись уже тем временем высоко и вскоре исчезли из вида.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АДМИРАЛТЕЙСТВО * Глава 1. Строго говоря, Феникс - это созвездие в небе Солнечной системы, на полпути между плоскостью эклиптики и южным небесным полюсом. Поэтому ошибочно считать относящимся к Фениксу тот район космоса - удаленный на сто пятьдесят световых лет от Земли в том же направлении - где расположены солнца Алерон и Новая Европа. Но поскольку каждая основанная землянами колония автоматически привлекает интерес и к нескольким соседним системам - как к местам туризма, источников полезных ископаемых, торговли, научных исследований и захватнических войн - этой обширной территории со смутно очерченными границами было присвоено общее название "Феникса". Вероятно, к таким вещам следовало бы относиться более взыскательно, однако, попав в обиход, это название так и укоренилось. И быть может, именно это название было в конце-концов, не столь уж далеко от истины. Согласно мифу, Феникс возрождался в огне. Ядерный двигатель позволил Ламонтану, преодолеть гигантское расстояние до Авроры. Когда он увидел, что под этим солнцем есть мир, где могут поселиться люди, он поднял его в небесах трехцветный флаг ( флаг Франции), словно пламя. Надежда ярким огнем горела в людях, направившихся на Новую Европу - освоенную тяжким трудом первооткрывателей и завещанную им. Потом явился боевой флот алеронов, с адским огнем на борту. С планеты взлетел какой-то корабль. Силы, пульсировавшие в его гравитронах, подхваченные перелетающимися космическими полями, несли его все вперед со все нарастающей скоростью. Когда Аврора осталась позади, космос стал меньше искажаться массой звезды. Вскоре корабль должен был достичь точки, где приборы с такой точностью высчитывали траекторию, что можно было без риска силы полностью вдоль нее исключить индуктивный эффект, известный как инерция, и перейти в режим сверхсветовой скорости. "Лис-2" засек корабль, когда тот находился на расстоянии в один миллион километров от него. Судно обнаружило себя наружными огнями и инфракрасным излучением, сигналами: которые были пойманы сверхчувствительными радарами "Лиса" и слабой рябью космического пространства, потревоженную его движением. Кроме всего прочего, "Лис" еще "унюхал" нейтроны в его двигателях и приготовился, как хищник, к прыжку. - Проклятье! - сказал Гуннар Хейм. - Мы должны были засечь этого зверя несколько часов назад. Должно быть, они установили добавочное экранирование. Первый офицер Девид Пенойер просмотрел ленты анализа данных. - Похоже на транспортный корабль среднего тоннажа. По-моему, того же класса, что и "Эллехой", который взяли в прошлом месяце. Если так, то у нас есть преимущество в скорости. Хейм нетерпеливо топнул ногой. Его огромное тело совершило свободный полет по кривой к иллюминатору. За его стеклом толпились бесчисленные звезды; вокруг бесконечной чистой тьмы струилась серебренная река Млечного Пути; из чудовищной дали, недоступной человеческому пониманию, поблескивали туманности и дальние галактики. У Хейма не было времени для восторженного созерцания. Он взглянул в иллюминатор глазами, которые вдруг стали льдисто-голубыми, как гигантское солнце, и сказал: - Он перейдет предел Маха гораздо раньше, чем мы успеем развить более-менее подходящую скорость. Я знаю, что теоретически корабль может подойти к борту другого, идущего ускорено, но это никогда еще не было осуществлено на практике, и я что-то не ощущаю желания попробовать. В лучшем случае это бы кончилось чересчур сильным возмущением межзведного газа. - Да, но... Капитан, нам вовсе не обязательно брать его в качестве трофея. Я имею в виду, если нам просто набрать ускорение, мы поймаем его в пределах лимита. Тогда он либо вынужден будет перейти на ускорение Маха, и, вероятно, разлетится на куски, либо ему придется поставлять борт нашим пушкам. Тяжелые черты Хейма исказила гримаса. - И он может предпочесть пойти на риск, нежели сдаться. Мне бы страшно не хотелось портить наш рекорд. Четыре месяца налетов на торговые суда, восемнадцать алеронских кораблей, и пока что нам никого не пришлось убивать. - Он взъерошил свою чалую шевелюру. - Если только... Постой! Он развернулся и нажал кнопку интеркома. - Капитан - главному инженеру. Слушай, ты можешь заставить гравитроны делать все, кроме мытья посуды. Не могли бы мы совершить небольшую Мах-пробежку отсюда? Пенойер беззвучно присвистнул. - Весь вопрос, в точной регулировке, шкипер, - прогрохотал голос Утхг-а-К-Тхаква. - Когда мы покидали Солнечную систему, нам это удалось. Но теперь, после того, как мы находимся в космосе столько времени без обслуживания... - Я знаю. - Поблекший голубой костюм Хейма собрался в складки когда он пожал плечами. Но "Лисе" не носили униформу. - Хорошо, я думаю, нам и впрямь придется просто уничтожить их. Война - это не игра в блошки, - добавил он, главным образом для себя. - Один момент, пожалуйста. Из интеркома раздался какой-то лязг. - Должно быть, Б. И. считает на своем эквиваленте логарифмической линейки, - подумал он. - Да. Я пересчитал предел безопасности. Он вполне достаточный. - Отлично! - взревел Хейм, рискуя порвать барабанные перепонки первого офицера. - Ты слышал, Дейв? Он ткнул Пенойера кулаком в спину. Белокурый изящный Пенойер катапультировал через мостик, закашлялся и пролепетал: - Да, сэр, очень хорошо. - И дело даже не в том, что мы не хотим замарать себя, - продолжал ликовать Хейм, - Дело в деньгах. В этих прекрасных - распрекрасных трофейных денежках. - А как насчет трофейного экипажа, который должен доставить корабль на Землю? - напомнила Хейму деловая часть его сознания. - Мы чертовски близки к тому чтобы "Лис" остался фактически без личного состава. Еще несколько рейдов - и нам придется остановиться. Хейма охватила ярость. - Поэтому мы не станем продавать свой последний товар, а просто отправим с ним послание. Тот, кто захочет и дальше иметь долю в этом предприятии, может встретить нас у Строна, где мы будем пополнять свой арсенал. Располагая таким счетом в банке, который должен у меня сейчас быть, я смогу оплатить снаряжение еще для дюжины круизов. Мы не остановимся, пока нас не вышибут из космоса - или пока Федерация не перестанет ломать комедию и не начнут честную войну. Хейм с головой ушел в приготовления. Когда прозвучал сигнал боевой тревоги, весь корабль словно встряхнулся от кормы до рубки управления. - Хорошие все же у меня ребята, - вновь с теплотой подумал Хейм. Когда возникла необходимость решать, кто отведет очередной алеронский корабль домой, добровольцев никогда не находилось. И все с неохотой тащили жребий. И хотя каждый день, проведенный в системе Авроры на пути к Земле, означал немалый риск для жизни, каждому хотелось все-таки остаться на "Лисе", чтобы принимать участие в сражениях. Разумеется, оставшиеся получали и соответственно большую добычу, но члены экипажа капера завербовались на корабль, поскольку их привлекало нечто большее. - Двигатели на полную мощность! Если вдруг враг был на стороже, они немедленно увидели бы на своих приборах, что другой корабль выходит на ту же орбиту. Один радар был бесполезен на таких расстояниях, поскольку зарегистрированный им объект мог быть простым метеоритом: при условии, что он не начинал ускорения. - Внутреннее поле - до нормы! Теперь на корабле снова царило земное притяжение. - Поворотные векторы: крен на три румба, продольный крен на четыре с половиной румба, поворот двигателя двадцать румбов. Звезды закружились в иллюминаторах. - Ускорение - на максимум! В компенсирующем поле, заполнявшем корпус изнутри, давление не ощущалось. Но двигатели взревели, как разъяренные звери. - Приготовиться к Мах-ускорению! Внимание - 5, 4, 3, 2, 1! Звездный свет задрожал, как если бы смотреть на него сквозь пелену струящейся воды, и снова стал неподвижен. На этом коротком отрезке фантастическое безынерционное ускорение не позволило достичь такой скорости, при которой в действие вступали аберрация или эффект Доплера. Но удаленный диск Авроры отпрыгнул еще дальше. - Мах-ускорение прекратить! Электронный сигнал отдал приказ раньше, чем Хейм успел произнести его. Компьютеры щебетали под руками Пенойера. "Лис" вернулся в обычное пространство гораздо ближе к противнику. Но последний все еще двигался со скоростью, превышающей кинетическую скорость капера, но теперь уже не составляло труда уравнять векторы в пределах границы Маха. - Орудие номер четыре, залп по курсу цели! Ракета устремилась вперед. Среди созвездий блеснула мгновенная вспышка атомного огня. - Радисты, дайте мне универсальную частоту - скомандовал Хейм. Он почувствовал, что весь взмок от пота. Маневр, заключавшийся в том, чтобы обойти противника с фланга, не был бы возможен, если бы не Утхг-а-К-Тхакв, нечеловеческая чувствительность которого при настройке гравитронной системы была единственной надеждой. И инженер мог и ошибиться. Но теперь Хейма переполнило не облегчение от миновавшей опасности, а самое настоящее ликование. - Они в наших руках! Еще добавить удар! Завыла сирена. Корабль содрогнулся. Сработала автоматика, раздался оглушительный лязг, затем последовали глухие удары. - Боже мой, - фальцетом крикнул Пенойер. - Они вооружены! Иллюминаторы закрылись, чтобы не дать глазам людей ослепнуть от невыносимой яркости сверкающего вокруг огня. Рваные клочья атомов образовывали в вакууме нечто вроде дождя или снегопада, и, закручиваемые в вихре гидромагнитным полем корабля, уносились прочь, к звездам, предварительно плюнув в материальный щит судна жестким рентгеновским излучением. Метеоритные детекторы верещали вовсю, засекая шрапнель, посылаемую со скоростью нескольких километров в секунду кассетными боеголовками. Но то, чтобы испугаться, просто не было времени. - Открыть заградительный огонь! - скомандовал Хейм своим артиллеристам. - Лазерное орудие номер три, посмотрите, не удастся ли вам повредить на их посудине кольца Маха? Это ж элементарное решение было все, что он мог сейчас сделать. Да и его высококвалифицированные люди могли сделать немногим больше - просто передать этот приказ автоматике. Машины смерти были слишком проворны, слишком сильны по сравнению с человеческими чувствами. Лучи радаров нащупали цель, звякнули компьютеры, ракеты врезались в летевшие навстречу боеголовки и уничтожили их прежде, чем те успевали нанести удар. Ослепительная энергия вырвалась из судна алерона. Остановить его было невозможно. Но в то мгновение, когда он коснулся "Лиса", успев вызвать лишь минимальные повреждения, собственный тяжелый лазер земного корабля плюнул в ответ. Лист боевой обшивки превратился в пар, луч проник внутрь, и вражеское орудие умолкло. Оставляя жженый след, провел линию по корпусу Алерона, нащупывая арматуру межзвездного двигателя. Это была мишень не из легких, если учитывать положение судна, двигавшегося с громадной скоростью. Но компьютеры решили эту задачу за какие-то миллисекунды. Корабль противника начал набирать ускорение, пытаясь вырваться. Мгновенно лазерный луч пронзал лишь пустоту. Но затем он безжалостно нашел свою мишень вновь и сжег ее. - Боевая рубка - капитана! Их Мах выведен из строя, сэр. - Хорошо. Теперь, чтобы ни случилось, он уже не бросится на нас с ускорением Маха, - ответил Хейм. - Капитанский мостик - радиорубка, продолжайте искать контакт. Мостик - машинному отделению. Приготовиться к маневрированию. Сражение закончилось. Оно было не слишком долгим. И диспропорция между наспех вооруженным купцом и крейсером, имевшим полное боевое вооружение, была слишком велика. Не смехотворна - поскольку единственной ракеты, взорвавшейся на достаточно близком расстоянии, было довольно чтобы убить экипаж "Лиса" одной лишь радиацией, если не чему-нибудь еще - и все же эта разница была слишком велика. "Лис" отражал всякую угрозу тем, что концентрировал в своих арсеналах подавляющее количество гораздо более мощного оружия, чем другие корабли в космосе. В иллюминаторах снова появились звезды. - Фууу-у, - устало вздохнул Пенойер. А ведь они чуть было не застали нас врасплох, а? - Ясно, что именно на это они и рассчитывали, - кивнул Хейм. - Я думаю, что после сегодняшнего нам лучше быть готовыми к тому, что любой транспортный корабль без сопровождения сможет оказать нам сопротивление. О тех, которые имели конвой, не стоило и говорить. Это разумелось само собой. Их было не слишком много, поскольку основная сила алеронов была рассредоточена в пограничных областях и лишь несколько боевых кораблей блуждали в глубинах космоса, охотясь на "Лиса". Его жертвой становились грузовые суда, доставлявшие оккупантам на Новой Европе все необходимое, чтобы сделать их победу необратимой. Хотя Хейм только что побывал на краю гибели, он не ощущал запоздалого страха. Если бы его спросили об этом, он бы сказал, что судьба наградила его темпераментом флегматика. Но на самом деле причина была в другом: в том, что его внутреннее торжество не оставило места другим чувствам. Он вынужден был сдерживать себя, чтобы его голос звучал спокойно. - Я не встревожен. Напротив, даже польщен. В этом поединке мы проявили себя лучше, чем можно было ожидать, имея такую разношерстную команду. - О, не знаю, сэр. Вы здорово вымуштровали нас. - Пенойер вытащил сигарету. - Эти взрывы могли засечь. И кто знает - может быть, на место происшествия пришлют какой-нибудь покрупнее этого на разведку. - Угу. Но мы не станем торчать здесь, любуясь окружающим пейзажем. - А как насчет этой посудины. До Солнечной системы ей не добраться. - Мы приткнем ее на орбите какой-нибудь кометы, которая малозаметна, и на досуге починим... Э, да вот ответ на ваш вопрос. Судовой экран засветился тусклым светом красного карликового солнца. С него смотрел алерон. - Какой-то важный чин, - определил Хейм, увидев прекрасное женственное лицо, блестящие золотые волосы и серебристый мех. Даже в минуту ярости и горя его речь напоминала звуки музыки, достойной Бетховена. Хейм тряхнул головой. - Прошу прощения, я не знаю вашей Высшей Речи. Будете ли вы так любезны говорить по-французски? - Нет надобности, пропел алерон. - В прекрасных звездных лугах, где мы находимся сейчас, зык Новой Европы не обязателен. "Мироэт" вынужден сдаться вам, грабители. Хейм рад был узнать, что наконец-то может вести переговоры по-английски, до сих пор ему встречались только двое говоривших по-испански, а с большинством приходилось объясняться либо по-французски, либо по-китайски. Во всех остальных случаях на помощь приходил язык жестов, при чем, в одной руке Хейму приходилось держать пистолет, чтобы было более понятно. - Так вам, значит, известно, кто мы такие? - спросил Хейм. - Сейчас всем известно о том, кто именует себя в честь стремительного животного с острыми зубами. Да лишит вас удача своего благословения, - монотонно пропел алерон. - Благодарю. Теперь слушайте. Мы сейчас вышлем к вам абордажную команду. Ваш экипаж будет заключен под стражу, но мы никому не собираемся причинять зло, при условии, что нам не будет оказано сопротивление. Более того, если у вас есть раненные... Нет? Хорошо. Вы будете доставлены в своем корабле на Землю и интернированы до конца войны. Внутренне Хейм сомневался в этом. Земля была далеко, даже само Солнце невозможно было рассмотреть невооруженным глазом. У него не было способа получить какие-либо известия оттуда. Абордажная команда не могла вернуться и встретиться с кораблем, который сражался в одиночку против целой империи и чье спасение было лишь в непредсказуемом маневрировании в огромном космическом пространстве. Он предполагал, что Парламенту все же пришлось смириться с утверждением Франции, что Всемирная Федерация действительно находится в состоянии войны с алеронами и признать законность его экспедиции. В противном случае здесь сейчас уже были бы земные корабли - или, по крайней мере, представители Земли на захваченных им алеронских кораблях - которые потребовали бы его возвращения домой. Но за шесть месяцев, прошедших со времени их отлета, они не получили ни слова одобрения, никакой помощи - ничего. Им приходилось сражаться в одиночку. Последний пленный алерон, с которым ему довелось говорить, сказал, что два флота по-прежнему лишь, любуются друг на друга через границу, и Хейм этому поверил. - Неужели они все еще не могут выйти из тупика, решая, начать войну, или продолжать переговоры? - думал Хейм. - Неужели они никогда так и не поймут, что с врагом, который покаялся вышвырнуть нас из космоса, не может быть и речи о переговорах, до тех пор, пока ты не докажешь, что в состоянии дать ему отпор? Боже милостивый! Со времени захвата Новой Европы прошел уже почти год! Черты лица на экране тронула печаль. Если бы нам дали хорошее вооружение, мы могли бы уничтожить вас. Руки - тонкие, четырехпалые, двухсуставные, - словно ища утешения, ласкали одну из цветущих лиан, украшавших капитанский мостик. - Для вас, человеческих существ, механизм строил сам дьявол. - Ого! Так значит, этот корабль был переоснащен прямо на планете, - подумал Хейм. - Пришла ли эта идея кому-то в голову из находящихся там? - Прекратите ускорение и приготовьтесь к абордажу, - сказал он алеронам. Затем, выключив связь, он начал отдавать команды своему экипажу. Возможность какой-нибудь вероломной попытки не исключалась. "Лис" должен был сохранять дистанцию и выслать катер. Хейм не прочь был бы и сам принять участие в прогулке на вражеский корабль, но долг обязывал его находиться на "Лис". К тому же, в желающих и без того не было недостатка. - Как будто мальчишки, которые играют в пиратов... - подумал Хейм. - Что ж, сокровища, которые они захватили, и впрямь сказочные. "Мироэт" сам по себе вряд ли представлял собой интерес. Алеронам Новая Европа нужна была как сильная застава - но даже это было не главным. Главной была их цель отнять ее у людей и тем самым изгнать их из всего района Феникса. Грузы, посылаемые с Эйта на Аврору, были промышленными или военными, а потому представляли из себя большую ценность. Назад ничего важного не отправлялось; гарнизон Новой Европы должен был максимально использовать все полученное, чтобы наладить производство и запуск на орбиту тех защитных средств, которые должны были сделать планету фактически не уязвимой. И все же корабли не всегда возвращались с Новой Европы пустыми. Часть добычи, захваченная Хеймом, озадачила его. Отправлялось ли это на Алерон из чистого любопытства, или в надежде продать это когда-нибудь на Земле, или... Какова бы ни была причина его пари не долго раздумывали, когда захватили чуть ли не вагон шампанского. Векторы были равными. Катера устремились вперед. Хейм опустился в кресло перед главным контрольным пунктом и наблюдал за ними, крошечными яркими осколками, до тех пор, пока их не поглотила тень огромного, похожего на акулу, цилиндра, охраняемого "Лисом". Однако мысли его в это время были далеко: он вспомнил Землю, ее величественные города и мягкие небеса, Лизу, которая, возможно, выросла и изменилась до неузнаваемости, Джоселин, которая все же не совсем еще ушла из его сердца - и потом снова в Новую Европу, людей, покинувших свои дома и отправившихся навстречу неизвестности, и еще Мэдилон... Загудел зуммер внутренней связи. Хейм включил изображение. На него глянуло круглое лицо Блюмерга, одетого в боевой скафандр. Шлем был открыт. Хейм не мог понять, почему Блюмерг такой красный: то ли благодаря красноватому свету внутри корабля, то ли по какой-то иной причине. - Абордажный отряд докладывает, сэр. - Блюмерг даже заикался от нетерпения. У Хейма тревожно дрогнуло сердце. - Что случилось? - резко спросил он. - Ничего... Ситуация у нас под контролем... но, сэр, у них на борту люди! Глава 2. Короткий безинерционный полет вывел "Лис" так далеко за пределы системы, что вероятность быть замеченным буквально приближалась к нулю. Хейм оставил управление на попечение автоматов и объявил празднование в честь очередной победы. Судовая столовая была полна людей. Из всей команды капера осталось только двадцать пять человек, плюс дюжина новобранцев, и хотя столовая была рассчитана на сто мест, они запомнили ее своим криком, пением, звоном бокалов - словом, тем веселым шумом, от которого дрожали переборки. В одном углу, благодушный и невозмутимый Утхг-а-К-Тхакв доставал шампанское бутылку за бутылкой из устроенного им самим холодильника, и с пистолетным хлопком вышибая пробку, разливал на всех. Уже неплохо набравшись артиллерист Мапуо Хаяши и стройный молодой колонист пустились в спор, что эффективнее - каратэ или прием апачей. По столам стучали игральные кости, шелестели долговые расписки на добычу против обещаний пылких предложений девушками на планете в случае победы. Трио Ашанти - выпускников университета исполняли боевой танец под аккомпанемент зрителей, барабанивших по кастрюлям и сковородкам. Андре Вадаж вскочил на стол и, с трудом удерживая равновесие, ударил по струнам гитары. Все больше и больше французов подпевало ему: Это цветок, цветок перий, (прерий ?) Это прекрасная поза Прованса, Сначала Хейм от души смеялся над последней шуткой Джина Иррибарна, но потом музыка захватила его. Он вспомнил одну ночь в Боншанс, словно бы вновь оказался там. Вокруг сада высились крыши, черные под звездным небом, но желтый свет из окон домов сливался со светом восходящей Дианы. Легкий ветерок шевелил ветви кустов, смешивая аромат роз и лилий с пряным запахом местных цветов. Ее рука лежала на его руке. Гравий похрустывал под ногами, когда они шли к летнему домику. А где-то кто-то играл на свирели, и мелодия плыла в теплом воздухе, нежная и напоминавшая о Земле. У Хейма защипало глаза. Он резко тряхнул головой. Иррибарн пристально посмотрел на него. Новобранец был среднего роста, а потому рядом с Хейм выглядел пигмеем, темноволосый, с удлиненной головой и правильными чертами лица. На нем все еще была та одежда, в которой его взяли в плен - зеленая куртка, мягкие ботинки, берет, засунутый за чешуйчатый кожаный пояс - униформа планетарной полиции, превратившаяся в форму бойца маки. На плечах поблескивали лейтенантские нашивки. Иррибарн что-то спросил по-французски. - А? - заморгал Хейм. Невообразимый шум, вокруг, плохое знание французского языка, и тот факт, что Новая Европа была уже на полпути к созданию своего собственного диалекта, были причиной того, что Хейм не понял вопроса. - Вас что-то взволновало, - перевел свои слова Иррибарн. В прежние времена планету посещало достаточное количество людей, говоривших по-английски, и жители города обычно все в той или иной степени владели этим языком. - О... пустяки. Воспоминания. В свое время я провел на Новой Европе несколько восхитительных отпусков. Но это было... черт побери, в последний раз я был там двадцать один год назад. - Стало быть, вы думаете о чужаках, которые крадутся по улицам, где больше нет людей. Как мягко они крадутся, как пантеры, вышедшие на охоту. Иррибарн нахмурился, глядя в свой стакан, поднял его и конвульсивным жестом опрокину в себя содержимое. - Или, может быть, вы вспоминаете о какой-то девушке и гадаете, погибла она или прячется в лесах. Так? - Давайте лучше снова нальем, - резко ответил Хейм. Иррибарн положил свою руку на руку Хейма. - Один момент, силь ву пле. Население всей планеты составляет всего пятьсот тысяч человек. Городских жителей, с которыми вы, вероятно, встречались, намного меньше. Быть может, я знаю. - Мэдилон Дюбау? - Которая раньше жила в Бон Шансе? Ее отец врач? Ну ж да! Она вышла за моего собственного братца Пьера. Судя по последним сведениям, которые до меня дошли, они живы. У Хейма потемнело в глазах. Он прислонился к переборке, хватая ртом воздух, попытался взять себя в руки, но не мог унять бешеного сердцебиения. - Слава богу, - выдохнул он наконец. С самого детства он не произносил слов, которые были бы столь близки к молитве. Иррибарн не отводил от него проницательного взгляда прищуренных карих глаз. - А, это для вас так важно. Идемте, не лучше ли нам поговорить наедине? - Хорошо, благодарю. Хейм пошел впереди. Иррибарн едва успевал за ним. А люди, сидевшие за столами, положив руки друг другу на плечи, продолжали распевать веселые французские песни под аккомпанемент гитары Вадажа. В каюте Хейма, как казалось, и так была абсолютная тишина, она стала просто гнетущей. Иррибарн сел и с любопытством осмотрел опрятную небольшую комнату, среди обстановки которой были Шекспир, Берно и Киплинг в книжном варианте с потрепанными переплетами, микрокассеты с творениями менее маститых литераторов, модель боевого корабля, портреты женщины и девушки. - Ваша семья? - спросил Иррибарн по-французски. - Да, хотя моя жена умерла. Дочь сейчас на Земле, у деда. Хейм предложил гостю одну из оставшихся сигар, а себе принялся набивать трубку. Пальцы его слегка дрожали, и он не смотрел на собеседника. - А что с вашей семьей. - Все в порядке, спасибо. Конечно, так было две недели назад, когда был захвачен мой отряд. Иррибарн закурил и откинулся назад, устраиваясь поудобнее. Хейм остался стоять. - Однако, как это случилось? У нас ведь фактически еще не было возможности поговорить как следует. - Думаю, просто не повезло. На кот Нотр-Дам есть урановая шахта. Как вам, вероятно, известно, на Новой Европе не так уж много урана - она не такая плотная, как Земля. Поэтому если бы ее удалось взорвать, это был бы удар для алеронов. Мы взяли спортивную субмарину, которую нашли в Порт Августин, где горя спускаются прямо в море Драконов, и поплыли на ней. Мы знали, что единственное: чего нет у этих проклятых ублюдков - это оборудования для обнаружения субмарин. Надеюсь, вам понятно, почему: из-за сухости их собственной планеты. Но шахта охранялась лучше, чем мы ожидали. Когда мы всплыли ночью, чтобы высадиться на берег, по нам ударил снаряд. Он оказался химическим - иначе я не смог бы сидеть здесь. Алероны намного предусмотрительней, они подождали и подобрали, скажем так, все, что выпало в осадок. После этого были разговоры о том, чтобы расстрелять нас в назидание другим или, того хуже, извлечь из нас информацию. Но об этом узнал новый верховный командующий и наложил свой запрет. Мне кажется, он прибыл на Новую Европу с заданием выследить вас, мой друг, так что своим спасением мы не только прямо, но и косвенно обязаны вам. Нас отправили на Алерон. Насколько мы поняли, предполагался обмен пленными. - Понятно. - Но вы это дело притормозили. Однако, вам хотелось бы побольше узнать о Мэдилон, не так ли? - Черт побери, я страшно не люблю касаться личных вопросов... О'кей, мы любили друг друга, когда я однажды из-за болезни пробыл на Новой Европе довольно долго. Наши отношения носили вполне невинный характер, уверяю вас. Настолько невинный, дьявол их дери, что это меня немного отпугивало и... Как бы там ни было, когда я вернулся туда в следующий раз ее там уже не было. - Все верно. Она перебралась в Шато Сент-Джеквес. Я всегда считал, что она попала к Пьеру...как бы это сказать... ну, рикошетом, что ли. То и дело она со смехом вспоминала об огромном норвежце, с которым была знакома до замужества. Такой смех, полувеселый, полупечальный, всегда следствие молодости. - Взгляд Иррибарна похолодел. - Пьер хороший муж. У них четверо детей. Хейм вспыхнул. - Не поймите меня превратно. - сказал он, пуская клубы дыма из своей трубки. - Я не мог бы жениться более удачно, чем женился. Это было просто... она попала в беду, и я надеялся, что смогу помочь. Старая дружба, ничего большее. Хейм сам поверил в правдивость своих слов. Несколько мыслей пронеслось у него в голове, но они были не настолько болезненны, чтобы их нельзя было похоронить. Мысли о том, что Мэдилон все эти годы жила счастливо, что она до сих пор жива, было вполне до сих пор жива, было вполне достаточно. - К числу моих друзей вы теперь можете причислить и нас всех, - сердечно сказал Иррибарн. - А теперь скажите мне еще кое-что, прежде чем вы и я вернетесь к праздничному столу. Я слышал, что ваш корабль - это частный капер, имеющий выданное Францией свидетельство. Но почему до сих пор медлит наш Боевой Флот? Когда он прибудет сюда? - Боже помоги мне, - подумал Хейм. - Я хотел пощадить их чувства до завтра. - Не знаю. - ответил он. - Черт побери! - Иррибарн резко выпрямился. - Что это вы говорите? Хейм медленно, словно клещами вытаскивал из себя слова, рассказал о том, что из этого вышло, что Флот Глубокого Космоса стоял на приколе с зачехленными оружиями, в то время как в Парламенте продолжались дебаты, и что не исключено, если одни лишь пиратские набеги "Лис" явились преградой для возобновления этих переговоров, которые для Алерона представляли собой лишь наиболее эффективную разновидность войны. - Мы... мы... вы... и это астронавты... Иррибарн с трудом овладел собой, сделал глубокий вдох и тихо сказал: - Ваш корабль курсирует в системе Авроры. Неужели вам не удалось добыть никаких доказательств того, что мы живы? - Я пытался, - ответил Хейм. Он ходил из угла в угол, нещадно дымя трубкой, стуча каблуками, заложив ненужные сейчас огромные руки за спину и стиснув их так, что ногти побелели. - Пленников, которые были отправлены на Землю в числе прочих трофеев, возможно, допросили. Сделать это нелегко. У алеронов реакция иная, чем у людей. Но кто-то мог все-таки выудить из них правду! Видно, никто и не пытался. Кроме того, я однажды прошел вблизи Новой Европы. Это не так уж трудно, если быть проворнее. Большинство их защитных спутников все еще не оборудованы, и мы не заметили ни одного боевого корабля, который угрожал бы нам. Поэтому я сделал фотографии, весьма четкие, на которых видно, что разрушен только Сюр д'Вонн, а над Гарансом никакого огненного смерча не было и в помине. Послал эти фотографии на Землю. Думаю, что кое-кого убедили, но видимо, все же не тех, кого надо бы. Не забудьте, что сейчас многие политические карьеры связаны с делом мира. Поэтому человек, который мог бы признаться в собственной неправоте и занять верную позицию, если бы дело касалось только его одного, будет испытывать колебание по поводу того, стоит ли тянуть за собой всю партию. О, я уверен, что настроения общественного мнения в нашу пользу. Это началось еще тогда, кода мы только готовились к экспедиции. Вскоре после того, на Строне, где мы пополняли свои арсеналы, я встретил нескольких человек, только что приехавших с Земли. Они сказали, что идея дать отпор алеронам находит все больше сторонников. Но это было четыре месяца назад. Хейм вынул руку изо рта, остановился и продолжал более спокойно: - Я догадываюсь, какой очередной аргумент выдвинула фракция примирения. - Да-да, - вероятно, сказали они, - возможно новоевропейцы и в самом деле еще живы. Так разве их спасение не является сейчас самым важным? Посредством войны мы этого не добьемся. Алероны смогут уничтожить их, когда им только заблагорассудится. Нам придется отдать Новую Европу в обмен на жизнь находящихся там людей. Вероятно, подобные речи звучали в Парламенте и сегодня вечером. Иррибарн уронил голову на грудь и что-то пробормотал по-французски. Потом вдруг резко сказал: - Но они все равно погибнут. Неужели это непонятно? У нас осталось всего несколько недель. - Что? - взревел Хейм. Его сердце тяжело ухнуло. - Неужели враг собирается выжечь вас? - Сделать это не составляет никакого труда, - подумал он в ужасе. - Взорвать ясный день на орбите спутника тысячу или около того мегатонн - и большая часть континента утонет в огне. Мэдилон. - Нет-нет, - сказал колонист. - Ресурсы планеты нужны им самим для укрепления системы. Континентальная огненная буря или радиоактивное заражение слишком дорого обошлось бы им самим. А вот витамин С - другое дело. Постепенно картина прояснилась. Ни на секунду не сомневаясь в том, что Земля поспешит им на помощь, жители расположенного на побережье Пейз д'Эспо бежали в глубь материка, в леса и горы Оут Гаранс. Эта фактически неисследованная дикая местность была столь богата дичью и съедобными растениями, сколь богата ими была Северная Америка до появления там белого человека. Имея в своем распоряжении современную технику и не испытывая неудобств перенаселения, люди быстро обогатились. Вряд ли нашелся бы там, человек, не имеющий охотничьего, рыбацкого и туристского снаряжения, равно как и флайера, способного летать на любые расстояния. Используя летучий камуфляж и соблюдая осторожность, люди без особого труда прятали от алеронов разбросанные по всюду домики и летние коттеджи, и, конечно, обнаружить все пятьдесят тысяч этих строений было просто невозможно. Изредка, когда враги все же натыкались на какие-то жилища, его обитатели могли укрыться в палатке, в пещере или под навесом. Портативные аккумуляторы, в равной степени способны использовать солнечный свет, ветер, или текущую воду, тоже относились к числу обычного похожего на дорожное снаряжение. Стандартные миниатюрные передатчики поддерживали сеть коммуникации. Подслушивание мало что давало противнику. Алероны располагали переводчиками с французского, но в силу своей собственной окостеневшей культуры, лишенной каких бы то ни было диалектов, не учли, что земляне станут переговариваться, к примеру, на наречии басков или коком-нибудь другом. Наиболее смелые из числа землян периодически делали набеги на врага, остальные просто прятались. В силу того, что Малая Европа имеет небольшой наклон оси, в ее умеренной зоне преобладает мягкая и дождливая зима, даже на сравнительно больших высотах. Одним словом, люди, казалось бы, могли держаться бесконечно. Однако они все же были не на Земле. Жизнь возникла и развивалась здесь сама по себе в течение двух или трех миллионов лет. Сходные условия привели к сходной химии. Человек мог получить из местного организма почти все необходимое. Однако сходство - это все же не идентичность. Кое что на Новой Европе отсутствовало, особенно это касалось витамина С. Беглецы захватили с собой запас пилюль. Теперь этот запас походил к концу. Алероны удерживали в своих руках фермерские земли, где росли земные растения, и города, где находились необходимые биохимические предприятия. Цинга убивает медленно, начиная свою разрушительную работу с десен и перебирается затем на мышцы, пищеварительные органы, кровь и кости. Чаще всего жертва умирает от какой-нибудь другой болезни, которой она уже не в силах сопротивляться. Однако так или иначе, но человек умирает. - И они знают об этом, - проскрежетал Иррибарн. - Эти дьяволы, они знают, в чем наша слабость. Им остается только ждать. Он поднял кулак. - Неужели же мы не сможем пристыдить их и заставить действовать? - Не знаю, - уныло отозвался Хейм. - Конечно, я, можно попробовать. Но... может быть, я шизофреник... но мне все чудится эти бесконечные споры. "Ничего, кроме переговоров, пока мы не сделаем стимулирующих уступок". - Я слишком уверен в том, что окажись "Лис" в Солнечной системе, ему уже не позволят снова покинуть ее. Закон, видите ли, предусматривает наличие ядерного оружия только на судах армии Мирного Контроля, и это распространяется даже на пусковые установки. А у нас есть и то, и другое. Формально сейчас мы владеем этим на законных правах, однако все будет иначе, когда мы окажемся в пространстве, принадлежащим Федерации. - Но разве нельзя временно демонстрировать боевое оборудование? - На это ушли бы недели. Оно составляет единое целое с кораблем. Да и вообще, какая разница? Говорю вам - ваше появление на Земле могло бы стоить нам войны. А это побудило бы алеронов начать переговоры и подготовку к новой агрессии. - Хейм снова подумал с Мэдилон. - Во всяком случае, так мне кажется. Быть может я ошибаюсь. - Нет, - мрачно сказал Иррибарн. - Вы правы. - Возможно, это и впрямь единственный выход. Сдаться. - Должно быть что-то еще! Я не такой фанатик, чтобы настаивать, зная, что женщинам и детям грозит смерть. Но риск умереть против шанса сохранить наши дома - да, это то, на что мы все сознательно пошли, когда организовали отряды маки. Хейм сел, выбил трубку и принялся вертеть ее в руках, устремив неподвижный взгляд на модель своего первого корабля. Чувства его необъяснимым образом вдруг начали меняться. С него словно свалилась какая-то тяжесть, вызывая внутреннее движение сквозь мрак и далекому и слабому, но придающему сил проблеску. - Послушайте, - сказал он. - Давайте попытаемся продумать все до конца. "Лис" препятствует выходу Земли из состояния войны, отказываясь прекратить свои рейды. До тех пор, пока мы здесь и сражаемся, люди на Земле, думающие точно так же, как мы, могут заявить, что алеронов учат уму разуму безо всякого ущерба для налогоплательщиков. И - да-да, - они могут ударить в барабаны пропаганды, представить нас в виде легендарных героев и расшевелить укоренившееся чувства стадности. Они не имеют политического влияния, способного заставить правительство отдать боевому флоту приказ к выступлению, но в их силах воспрепятствовать тому, чтобы нас отозвали назад. Я пришел к такому выводу на основе тех простых фактов, что флот по-прежнему не двигался с места, а нас не отзывают назад. Разумеется, подобная ситуация весьма неустойчива. Я уверен, что она так долго удерживается до сих пор потому, что Франция связала Парламент по рукам и ногам, предоставив ему решить вопрос, действительно ли Земля, согласно закону, находится в состоянии войны с алеронами. Выход из тупика должен быть найден в ближайшее время. Мы хотим склонить равновесие в сторону свою. О'кей, один метод достижения данной цели - следовать добру и сделать достоянием гласности тот факт, что вы и другие новоевропейцы живы - допусти, это стало известно - а также дать всем ясно понять, что вы не собираетесь сдаваться. Сделать это можно... дайте подумать...да. У нас есть "Мироэт". Стоит его немного подладить - и он сможет одолеть расстояние до Земли. Или же можно попытаться захватить еще один корабль. Однако мы сами останемся здесь. А на Землю пошлем не мужчин, а сотню женщин и детей. - Хейм с треском хлопнул ладонью по колену. - Вот какой довод будет самым лучшим! У Иррибарна глаза чуть не вылезли из орбит. - Вы что, рехнулись? Как вы собираетесь сесть на Новую Европу? - Космическая планетарная защита еще не приведена в готовность. - Но... нет, у них есть несколько детекторных спутников и боевые корабли на орбите и... - О, все это дело случая, - возразил Хейм. Чувство опасности сейчас начисто у него отсутствовало. Все сомнения подавило нарастающее возбуждение. - "Лиса" мы оставим в космосе и большинство ваших людей тоже. Если попытка окажется неудачной, "Лис" сможет захватить другую добычу, и ваши люди полетят на Землю во вновь конфискованном корабле. Но мне кажется, у меня есть шанс посадить "Мироэт" и снова подняться, чтобы точно рассчитать все, надо будет поработать с компьютерами, но я думаю, все это вполне осуществимо. Если же нет - что ж, надеюсь, вы не откажетесь принять меня в партизаны. - Ах. - Иррибарн глубоко затянулся. - Разрешите задать вам вопрос: была бы эта идея для вас столь привлекательна, не обещай она вам шанса на встречу с Мэдилон. Хейм чуть не поперхнулся. - Пардон, - проблеял Иррибарн. - Я не хотел вас обидеть. Всего лишь старая дружба, как вы сказали. Верность - неплохое качество в людях. Он протянул руку и встал. - Идемте, - сказал он все еще довольно взволнованно. - До завтра мы больше ничего не сможем сделать. Давайте вернемся в кают-компанию. Глава 3. "Лис" спускался - с потушенными огнями, с заглушенными двигателями, с минимум включенного оборудования, необходимого для поддержания жизни на корабле - опускался к обратной стороне луны "Диана". Она не охранялась, а диаметр в 1275 километров служил надежным укрытием. Однако, опасность все равно была. Отошедшее от "Лиса" грузовое судно могло быть замечено каким-нибудь бродячим алеронским кораблем, особенно в таком моменте, когда оно сбрасывало ускорение, чтобы совершить посадку. Очутившись на неровной, лишенной атмосферы, поверхности Дианы, экипаж грузовика спрятал судно в кратере потухшего вулкана, надел космические скафандры и вышел наружу. Их путешествие на полушарие Дианы, обращенное к планете, могло бы стать сюжетом для небольшой эпической поэмы, но сейчас достаточно будет лишь сказать, что люди выполнили свою задачу и вернулись назад. Рандеву с кораблем было слишком рискованным, чтобы действовать наугад. Люди погрузились в кратер и стали ждать. Вскоре после этого гигантский метеорит или карликовый астероид врезался в Новую Европу, оставив после себя пылающий след в ночном небе, и рухнув в океан дю Жестин в нескольких сотнях километров от побережья Гаранс. Небольшая приливная волна ударила в Байи де Пешур, вышвырнула корабли на сушу в Бон Шанс, промчалась по Буше дю Карсак и все еще была заметна - грохочущая линия с гребешками из белой пены, лоснящаяся черными цветами под звездами - она проникла в глубь материка до самого притока реки Борде. Атмосфера словно бы взбесилась во всех детекторах алеронов. Постепенно суматоха улеглась. Поднятые по тревоге флайеры вернулись на свои места. Вновь воцарилось ночное спокойствие. Однако люди на борту "Мироэт" не дремали. Когда пять тысяч тонн, к которым был прицеплен корабль, вошли в атмосферу, он освободился от "привязи" и постепенно отстал. Но не на слишком большое расстояние. Необходимо было погасить громадную скорость и работу двигателя при этом несомненно засекли бы. Но используя метеорит в качестве экрана, можно было замаскироваться. Радары не смогли бы засечь ионы, ударившие в поверхность камня и отразившись назад, исчезли в следе от падающего метеорита. Оптически и инфракрасные детекторы как бы ослепли в космической ауре, вызванной метеоритом. Точно нацеленные и настроенные детекторы, возможно, все-таки зарегистрировали что-либо не имевшее местного естественного происхождения. Но кто стал бы искать корабль посреди такого бешенства? Автопилот для пробных операций никогда не предусматривался - его просто не существовало. Все зависло сейчас от одного только Гуннар Хейма. Малейшее отклонение от узкой щели частичного вакуума - и он и перестал бы существовать быстрее, чем успел бы об этом узнать. В своих действиях он руководствовался только датчиками температуры обшивки корабля и своей интуицией. Кроме того, он располагал еще расчетами компьютера, показывающими место и скорость корабля, все эти данные постоянно мелькали на экране дисплея. Хейм словно бы слился с кораблем воедино; его руки мелькали над компьютером с такой скоростью, что слились в одно расплывчатое пятно. Он не замечал ни накатывающейся волнами жары, ни ударов и завываний, вызываемых турбулентностью - ничего, за исключением бури где-то глубоко внутри себя. Его космос сузился до размеров огненной полоски, а его сознание - до единственной мысли: - держать эту неуклюжую машину в кильватере снижающейся глыбы. Однажды, целую вечность назад, ему уже приходилось вести свою космическую яхту по опасной, как тогда казалось, тропе на Остров Вознесения. Но тогда это был вопрос умелого пилотирования легкого и быстро отзывающегося судна. Сегодня же Хейм был роботом, выполнявшим команды кружившихся в вихре электронов. Нет, он представлял из себя нечто большее. Обработка данных, проходивших сквозь тончайшие детекторы чувств, принятие на этом основании верного решения, воля делали возможной всю операцию как таковую. Но все это происходило на бессознательном уровне на уровне инстинкта. Для осмысления просто не было времени. Все произошло в считанные минуты. Впрочем, живая материя не выдержала бы подобного напряжения более длительное время. Метеорит, чью скорость лишь слегка замедлила воздушная стена, в которую он нырнул, ушел от корабля и врезался в море - с такой силой, что всплески воды не было - водная масса как бы раскололась. "Мироэт" в это время все еще был в нескольких километрах от поверхности планеты, замедлив свою скорость до того уровня, которые еще мог выдержать металл. На ленте появилось слово "стоп", и Хейм хлопнул по выключателю. Рев двигателя прекратился и перешел в урчание, а потом наступила тишина. Капитан проверил приборы. - Все в порядке, - сказал он. Собственный голос показался ему каким-то чужим, и он мало-помалу начал возвращаться в себя, словно накануне сбежал от своей души и теперь она его догнала. - Мы находимся ниже линии горизонта Бон Шанс. Направление - на юго-запад. Как раз та траектория, на которую мы пытались выйти. - Фу-у! - облегченно вздохнул Вадаж. Волосы облепили его продолговатое лицо с высокими скулами. Одежда промокла насквозь. - Капитанский мостик, машинному отделению - вызвал Хейм. - Докладывайте. - Все в порядке, сэр, - раздался голос Диего Гонсалеса, третьего инженера на "Лисе". - Во всяком случае, настолько, насколько это вообще возможно. Правда, приборы напряжения показывают некоторую деформацию в двух листах носовой обшивки. Впрочем, ничего страшного. Может быть, пока включить охлаждение? - Спрашиваете так, словно ему нравится эта печка, - проворчал Джин Иррибарн. Жар исходил из каждой переборки. - Давай вперед, - решил Хейм. - Если кто-то окажется достаточно близко, чтобы заметить аномалию, все равно будет уже слишком поздно. Он не отрывал взгляда от пульта, но при этом ткнул большим пальцем в сторону Вадажа. - Показания радара? - Чисто, - ответил венгр. - Похоже, что мы тут одни. - Это все, кто был на борту. Для благополучной посадки больше не требовалось, а в случае неудачи Хейм не хотел терять жизни людей, необходимых "Лису". Гонсалес, например, был хорошим помощником в своем отделении, но Утхг-а-К-Тхакв и О'Хара могли обойтись и без него. Вадаж являлся примером не только умелого стюарда, но как певец еще играл большую роль в поднятии духа у людей. Тем не менее его тоже нельзя было считать незаменимым на "Лисе". Чтобы направлять "Мироэт", было достаточно одного колониста, и Иррибарн вызвался выполнить это опасное и почетное задание. Остальные должны были вернуться на Землю и рассказать там обо всем в случае, если план не удастся. Что же касается самого Хейма... - Вам нельзя, - протестовал Пенойер, когда обсуждались кандидатуры для десанта. - Вот, неужели? - усмехнулся Хейм. - Но ведь вы же шкипер! - Ты можешь справиться с этой работой ничуть не хуже меня, Дейв. Пенойер покачал головой. - Нет. Я все больше и больше убеждаюсь в этом. И дело даже не в том, что вся эта экспедиция была вашей идеей и вашим детищем. И не в том, как вы осуществляли все это - я имею в виду, как тактик - хотя со временем Лорда Нельсона вряд ли кому-либо еще удавалось что-нибудь подобное. Но черт побери, Гуннар - сэр - без вас мы перестанем быть сплоченным коллективом. - Я чересчур прост, чтобы изображать из себя простака, - растягивая слова, произнес Хейм. - То, что ты сказал, возможно, и соответствует истине, особенно первая часть. У нас разношерстная команда, набранная по всей Земле, и каждый человек - это личность, обладающая своим собственным достоинством. Кроме того, еще эти предрассудки против наквсов. Мне пришлось несколько раз воспользоваться своей властью, чтобы пресечь это - помнишь? Однако теперь, после такого долгого совместного похода, когда столько пережито вместе, мы - настоящий экипаж. То, что называется "к_о_р_а_б_л_ь", черт побери. Б. И. столько раз проявлял себя молодцом, что среди нас не осталось ни одного, кто не свернул бы шею всякому, сказавшему, про Б. И. что-нибудь плохое. А что касается тактики, Дейв, то половина трюков, которые и мы провернули - это твоя идея. Ты бы и без меня справился как надо. - Ну... но... но почему именно вы, сэр? Почему мы должны отправляться вниз? Любой из нас, имеющий свидетельство пилота, мог бы сделать это, и благодарил бы судьбу за такой случай. Ваше решение кажется мне чертовски бессмысленным. - Говорю тебе, смысл есть, - ответил Хейм. - Конец дискуссии. Когда он начинал говорить подобным тоном, никто уже больше не решался спорить. Однако внутренне Хейм вовсе не был столь суров. Мэдилон... Нет, нет, это нелепица. Быть может, правду говорят, что нельзя позабыть первую любовь. Но приходят новые увлечения, и пока Конни была жива, Хейм редко вспоминал о Новой Европе. Кстати говоря, и воссоединение с Джоселин Лори на Строне тоже почти целиком ушло из его воспоминаний. Пока. Нет сомнений, что его так заклинило на Мэдилон из-за... он сам не был вполне уверен, из-за чего. Быть может, это была просто глупая царапина, оставшаяся после ушедшей юности. Теперь она была уже женщиной средних лет, удачно вышла замуж и прибавила в весе, судя по тому, что рассказал о ней брат ее мужа. Разумеется, Хейму хотелось снова увидеться с нею и добродушно посмеяться над прежними глупостями. Но все, чего от него требовалось это проинструктировать пилота "Мироэт", с тем, чтобы он непременно захватил Иррибарнов в числе прочих эвакуированных. - Б. И. пробулькал бы, что этого недостаточно, - подумал Хейм. - Здравый смысл имеет весьма ограниченное применение. Это нечто иное. Могло бы случиться лишь много непредвиденных вещей. Я лично хочу быть в гуще событий. Новый звук заполнил корпус - пронзительный звук рассекаемого воздуха, постепенно понижающийся до какого-то пустого гула по мере того, как "Мироэт" снижался, скорость была до скорости звука и еще меньше. Хейм выглянул в передний иллюминатор. Внизу широко простирался океан - фосфоресцирующий волны от горизонта до горизонта. Вдали неясно вырисовывалась какая-то тень, и Вадаж сказал, что судя по показаниям радара, это остов. Стало быть, они уже добрались до Айла дю Резвез, находящегося в конце полуострова Нотр-Дам. Хейм хотел, чтобы между кораблем и детекторными приборами, возможно, установленными на крановой шахте дальше к северу, находился архипелаг. Тогда можно будет снова включить гравитроны. Для этого пришлось бы попотеть, алеронская баржа не была предназначена для аэродинамических маневров. Хейм приподнял нос корабля включив тягу на минимум. Гораздо предпочтительнее было сесть в океан де Ораж и двинуться на запад над Пэйз д'Эспо, пересекая незаселенные территории Терра Саваж с тем, чтобы добраться до центральных гор континента. Но хотя метеоритов космоса хоть отбавляй, их метеорит должен был удовлетворять многим требованиям. Он должен был быть большим, и все же не настолько, чтобы потребовалось много энергозатрат для перевода его на нужную орбиту, где к нему должен был подцепиться корабль; кроме того, он должен был двигаться, после освобождения по вполне естественной траектории и упасть в один из океанов. В поисках такого метеорита можно было рыскать по системе Авроры вечно, так что пришлось удовлетвориться первым попавшимся более-менее подходящим "камушком". Тем временем полным ходом шла реконструкция "Мироэт": свет, температурный режим, воздушные системы - все подгонялось под людей. Была отремонтирована система Маха, во внутренних помещениях стирали ползучие растения и еще менее понятные символы алеронов, аппаратура контроля заменялась на ту, что была привычна для землян. Капитанский мостик выглядел как после набега доисторических варваров. Корабль падал все медленнее и ниже, до тех пор, пока океан словно бы поднялся, лизнув его бока. Вадаж, неуклюже обращаясь с приборами - обучали его этому наспех - пристально исследовал небо. Рот его был полуоткрыт, словно он был готов в любую минуту произнести слово "огонь" для Иррибарна, занявшего пост у одной из орудийных башен. Но обнаружил он только ночь, неторопливые ветры да странные созвездия. Невозможно было бы проделать подобный путь незамеченными над населенными районами. Но территория Новой Европы составляет семьдесят два процента территории поверхности Земли; это целый мир. Сюр д'Ивонн был едва ли не единственным аванпостом на одном из континентов, в то время, как на другом такой заставой был Пайз д'Эспо, и вот город был уничтожен. Алероны оккупировали Гаранс, где находились шахты и машины: всего лишь край безбрежного пространства. Поэтому им приходилось полагаться на разбросанные там и сям детекторные станции, совершающие регулярные облеты флайеры, а также на все еще не законченную спутниковую систему. Поскольку их прилет остался незамеченным Хейм получал преимущество в игре. И тем не менее... осторожность и еще раз осторожность. Когда архипелаг остался позади и корабль начал зарываться носом в воду, Хейм снова включил двигатель. Словно темный летучий кит "Мироэт" перевернулся и неуклюже поплыл на запад. Мимо проплыл остров. Хейм разглядел прибой, набегающий на берег, затемненный деревьями, и представил себе, что слышит его шум листьев и даже аромат полутропического леса. Видение было туманным, каким-то полуреальным - поистине, остров мечты. - Человеческой мечты, - гневно подумал Хейм, - и больше ничьей. Когда корабль пересекал море Драконов, все почувствовали себя как бы голыми на таком открытом обширном пространстве и при увеличенной скорости. Теперь направление изменилось: они двигались на северо-запад. Показалась Диана, почти в полной фазе. Этот спутник Новой Европы был меньше, чем Луна, видимая с Земли/ - его угловой диаметр составлял двадцать две минуты - и менее яркий, но все же похожий на рыжевато-коричневый с голубым отметинами рог изобилия, рапластавший над морем металлические крылья. Потом показался материк - горы, леса и в отдалении - снежные вершины. Хейм взглянул на приборы, определяя высоту. - Пожалуй, тебе стоит подежурить у радио, Джин, - сказал он. - Не хотелось бы, чтобы они заметили нас, разбежались и попрятались, куда мы направляемся. - Лак окс Нуагес, - ответил Иррибарн. Хейм принялся изучать карту. - Да, я вижу - это здесь. Большое высокогорное озеро. Не слишком ли это нарушает конспирацию - постоянный штаб? Укрытие здесь довольно надежное, в основном благодаря большой территории, постоянному туману и обилию того, если будет нападение, есть возможность укрыться в окрестных зарослях острова. - сказал Иррибарн. В интеркоме раздались звуки его шагов когда он вышел из орудийной башни, направляясь в радиорубку, а вслед за этим - торопливый говор на языке басков. Земля внизу становилась все более неровной. Сбегавшие со снежных вершин реки перескакивая через уступы и пенясь, устремлялись в глубокие долины и исчезали из вида, серебрясь, среди лесов. Потревоженная птичья стая поднялась ввысь, когда над ней проплыл корабль - не меньше миллиона пар крыльев заслонили небо. Вадаж ошарашенно присвистнул и что-то пробормотал по-венгерски. - Раньше меня удивляло, сколько времени люди могут прятаться, да что там - просто оставаться живыми - в кустах. Однако эти существа, превышающие их численностью более чем в три раза, способны на это. - Да, - хрюкнул Хейм. - Если бы не одно обстоятельство. В поле зрения появилось озеро - широкая светлая полоса среди темнеющих деревьев, окруженная вдали горами, чьи ледники блестели в свете луны. Иррибарн передавал по радио инструкции. Хейм нашел указанное место, как раз напротив северного берега, и посадил корабль. Виды на озеро, вода сомкнулась над ними, скрывая от посторонних глаз. Хейм услышал, как слегка скрипнули шпангоуты, ощутил, как неописуемое мягкое сопротивление прошло сквозь остов корабля, и сквозь него самого, выключил двигатели, и "Мироэт" лег на дно, удобно устроившись в иле. Выключив внутреннее поле тяготения, Хейм обнаружил, что палуба заняла наклонное положение. Сердце его ушло в пятки, но он только сказал: - Давайте выбираться на берег. Даже при 0, 7 же попытка добраться до шлюза аварийного выхода, не упав при этом, балы бы смехотворной. Когда все четверо были готовы к выходу, завязав узлом одежду и повесив ее на шею Хейм задраил внутреннюю дверь и открыл наружную. Вода, холодная, как лед, хлынула внутрь. Хейм оттолкнулся по направлению к поверхности и поплыл как можно быстрее к берегу. Лунный свет блестел на ружьях людей, стоявших там в ожидании его. Глава 4. Палатка была довольно большая. А деревья, окружающие ее - еще выше. Их красновато-коричневые стволы завершались словно бы фонтаном из веток, листья которых образовали сплошной свод, закрывавший павильон и отбрасывавший на него холодноватые тени вперемешку с солнечными блоками. Листва здесь имела тот зеленовато-золотистый оттенок, который был характерен для местной растительности и благодаря которому земля Гаранс и получила свое название. Но на ветру она шелестела точно так же, как и земля. При очередном порыве ветра, когда в зеленом шатре образовывались прорехи, Хейму удавалось увидеть лежавшее внизу озеро. Оно как-то тревожно блистало - вся его поверхность, насколько хватало глаз. То тут, то там виднелись покрытые лесом острова, и, не считая их, единственной сушей, видимо в этом направлении, была Сьерра, увенчанная белой короной. Кажущиеся издалека голубыми снежные вершины создавали своеобразный узор на фоне темно-синего неба. С восхода Авроры прошло еще не так много времени. Восточные горы по-прежнему были в тени, а западные лишь слегка окрасились в нежный оранжевый цвет. В таком состоянии они должны были пробыть еще некоторое время: для завершения оборота. Новой Европе требуется более семидесяти пяти часов. Здешнее солнце не особенно отличалось от земного: на глазомере яркое, причем цвет более близок к оранжевому, чем к желтому. Как-то на рассвете Хейм обнаружил Вадажа покрытого росой, наблюдавшего за игрой света в тумане, клубившемся над озером. Венгр не в состоянии был вымолвить ни единого слова. Это время было уже в прошлом, как и тот час, когда полковник Роберт де Вини в прошлом начальник планетарной полиции, а теперь некоронованный король маки, вернулся в штаб. (А впрочем, вместо короны у него был берет). Вернулся он не из налета, а из экспедиции, предпринятой с целью найти несколько техников и организовать их переброску в "сторожку Равиньяк ", где главный гидроэлектрический генератор требовал ремонта. (Из такой вот незаметной скромной работы и складывалось великое дело выживания новоевропейцев). В прошлом были уже даже первое ликование воссоединения - - с Иррибарном, который считался пропавшим без вести, с Вадажем, отсутствующим в течении года, с Хеймом, который в последнее время побывал здесь целую вечность назад. Де Виньи сказал что-то по-французски и сел за свой стол. Вадаж нашел стул, сел, низко пригнувшись, и уставился на собственные ботинки. - Скажи ему, Джин, - наконец пробормотал он. - Мой французский совсем выветрился на этой земле за столь долгое отсутствие. Де Виньи сжался, словно в ожидании удара. Он был сед и не слишком высок, но спина у него была прямая, как струна, а лицо могло бы принадлежать жителю Трои. - Продолжайте, - сказал он по-французски совершенно бесцветным голосом. Баски с нетерпением ждали. - Рассказывайте, - снова предложил де Виньи, но Иррибарн, казалось, не знал, с чего начать - столь накопилось разных новостей. Когда он з