"ВММ" проголосует за жизнь. К несчастью, многие неинформированные люди решили дать выход своим эмоциям и теперь требуют крови, не думая о последствиях, "ВММ" существует для того, чтобы бороться с этой тенденцией, бороться за здравомыслие, чтобы нанести атавизму воинственности смертельный удар с помощью любых средств, которые для этого потребуются. Мы не собираемся угрожать. Но предупреждаем: милитаристы, берегитесь! 21 ноября. В прошлый вторник человечество всей Солнечной Системы стало свидетелем беспрецедентного события. Синби рю Тарен, член пребывающей на Земле делегации алеронов, выступил по официальному стереовидению с ответами на вопросы, заданные ему кронпринцем Италии Умберто, представляющим Всемирную Федерацию. Вопросы были выбраны из числа сорока миллионов, присланных людьми всего земного шара, и Синби ответил на дюжину из посланного списка. КАк он заметил с мрачным юмором, в последовавшем интервью: - Тринадцать всегда считалось у вас несчастливым числом. Последняя единица в нем включала либо того, что предавал, либо того, кто был убит. В целом он повторил те заявления, которые уже были сделаны по поводу трагедии на Новой Европе. Как это произошло? - Наши корабли находились на маневрах. Они действительно зашли в район Авроры, так как алероны не признают никаких претензий на суверенитет в Фениксе. Возможно, командующий земного корабля решил, что это атака, поскольку, честно признается, прежде такие случаи бывали. Он атаковал нас огнем, мы ответили, сами не ожидая того, что последствия будут столь губительны. Останки земного корабля вошли в атмосферу, чтобы совершить маневр с целью радиационной защиты. Дабы экипаж мог спастись, находившийся ближе всех отряд наших кораблей сбросил мегатонные ракеты. К несчастью часть континента, которую они называют Пэйз д'Ж Эспо. На орбитальной высоте боеголовки разожгли огненный смерч. И он пронесся, сея смерть, от одного до другого конца побережья. Когда мы смогли приземлиться, нам не удалось найти живых, кроме нескольких человек в южном районе, куда тоже попала ракета. Мы передали их в руки землян вместе с нашей искренней скорбью. Однако, тем самым тринадцатым - Предателем, был как раз тот капитан, который не подумал о людях Новой Европы, прежде чем стрелять по нашим кораблям. Почему алероны до сих пор сохраняют свое присутствие на Новой Европе? - Смешение владений еще никогда не приводило ни к чему, кроме неприятностей, люди то и дело вытесняли нас с планет, которые мы открыли тысячи лет назад и покой которых не нарушен грохотом машин, стуком чужих шагов. И сказать по правде, мы часто испытывали желание в наши пространства, даже силой очистить их от первых нескольких поселенцев. Расы, в течение тысячелетий поддерживавшие контакты с нами, за последнее время стали испытывать к нам вражду смущенные тем, о чем рассказывали и что продала им люди. Мы лишились необходимых источников сырья. Из всего этого возникало напряжение, которое нередко переходи в прямые конфликты. Давно минули те времена когда мы должны были бы положить конец всему этому. Почему алероны не разрешают визит на Новую Европу инспекционной комиссии с Земли? - Насколько мы понимаем символику вашей культуры, такой шаг с нашей стороны был бы равносилен признанию в собственной слабости и неправоте. Кроме того, мы не можем пойти на риск шпионажа или чего доброго, самоубийственного визита земных кораблей с контрабандными атомными бомбами на борту. Я не хочу сказать, что ваш Парламент когда-либо пошел бы на подобную авантюру, но в вашем обществе, в том числе и среди высшего командования, есть личности, рассуждающие иначе. Может быть, позже, когда будет достигнуто взаимопонимание... 26 ноября. "Алеромания", уже широко распространенная в Северной Америке, получила такой инерционный точок от недавнего появления на стереовидении делегата Синби рю Тарена, что в течение последней недели она пронеслась подобно метеориту среди подростков, принадлежащих к высшим слоям общества, разных стран. Эта лихорадка поразила также многих в районах Благоденствия. Теперь девушки, которых природа наградила длинными волосами натуральных светлых оттенков, щеголяют ими перед своими сестрами, выстаивающими очереди для того, чтобы купить парик и накидки из металлической сетки - то же самое относится и к их братьям. По-видимому, никакие дисциплинарные меры, предпринимаемые родителями или учителями, не в силах удержать детей от напевания каждого произносимого ими слова. Лишь наушники могут спасти от преследующего повсюду мяуканья в минорной тональности: "Алерон, Алерон" - раздающегося по радио, по стереовидению и с тейперных лент. Скользящий Рэмбл алеронов вытеснил с танцплощадок даже популярный в последнее время виггл. В пятницу в Лос-Анджелесе на большом экране в парке Ла Бреа демонстрировалась учебная программа - вторичный показ исторического интервью: полиции пришлось в течение трех часов утихомиривать расходившихся учеников высшей школы. С целью выяснить, является ли это простой причудой или довольно истеричным выражением искреннего стремления планеты к миру, наши корреспонденты взяли интервью у нескольких типичных представителей молодого поколения всех стран. Вот некоторые из них: Люси Томас, 16 лет, Миннеаполис: - Я просто без ума от него. Даже когда сплю, я заново переживаю уведенное. Эти глаза - они завораживают вас и одновременно заставляют таять. Ах-х-х! Педро Фраго, 17 лет, Буэнос-Айрес: - Они не могут быть существами мужского пола. Я ни за что в это не поверю. Машико Ичкава, 16 лет. Токио: - Самураи и они поняли бы друг друга, такая красота, такая доблесть. Симон Мбулу, 18 лет, Нейроби: - Конечно, они испугали меня. Но это составная часть чуда. Георг де Рувси, 17 лет. Париж. Позволил себе высказать грубые угрозы: - Не знаю, какая муха укусила всех этих молодых верблюдов. Но я скажу вот что. Если бы мы увидели какую-нибудь девицу в таком обличьи, мы бы содрали с нее парик вместе с ее собственными волосами. От делегатов, место пребывания которых по-прежнему остается в тайне, нам не удалось получить никаких комментариев по этому поводу. 5 декабря. Лиза Хейм, 14 лет, дочь промышленника и будущего предпринимателя космических исследований Гуннара Хейма из Сан-Франциско, в среду исчезла при загадочных обстоятельствах. Попытки напасть на след девушки пока что ни к чему не привели, и у полиции имеются опасения, что она, возможно, была похищена с целью шантажа. ее отец назначил награду в один миллион американских долларов "любому, кто поможет ее найти". Он также добавил, что готов увеличить сумму выкупа, если потребуется. Глава 7 Утхг-а-К-Тхакв пригнул лицо как можно ниже, что удалось ему в весьма незначительной степени, и наставил обе пары своих хемосенсорных усиков прямо на лицо Хейма. В таком положении третий глаз на верхушке головы, позади дыхательного отверствия, был виден человеку. Но именно передние глаза, находившиеся по обе стороны от мясистых щупалец, устремили свой пристальный взгляд на Хейма. Из безгубой дыры рта раздавалось подобие хрюканья. Итак, говоришь, война. Нам, жителям Наквсы, мало что известно о войне. Хейм отступил назад, поскольку дыхание этого существа казалось человеку невыносимым, как запах гнилого болота. Но все равно ему приходилось смотреть вверх. Утхг-а-К-Тхакв возвышался над ним на восемнадцать сантиметров. В голове Хейма пронеслась мимолетная мысль: - Быть может, в этом заключается причина столь предубежденного отношения к наквсам? Обычным объяснением данного факта была их из ряда вон выходящая наружность. Утхг-а-К-Тхакв напоминал дельфина ядовитого желтого цвета с зелеными пятнами неправильной формы, чей хвост раздваивался, образуя две короткие ластообразные ноги. Бугры, выступавшие под тупой головой, служили подобием плеч для рук, до смешного напоминавших человеческие, если не брать во внимание их величину и плавательные перепонки, проходящие от локтей до таза. За исключением мешка, свисавшего с единственного более-менее узкого места на всем теле, которое призвано было обозначать нечто вроде шеи, наквс был абсолютно гол и обладал явными признаками мужского пола. Психологи утверждали, будто людей оскорбляет как раз не отличие наквсов ит их расы, а напротив, именно то, что в некоторых аспектах они как бы были параллельны людям и в то же время отличались от них, словно являя собой грязную пародию на Гомо Сапиенс. Запах, слюнявость, склонность к отрыжке, признаки пола... - Но большей частью они тоже космические путешественники разведчики, колонисты, фрахтовщики, купцы, составившие нам сильную конкуренцию, - иронически подумал Хейм. Лично его все эти пустяки никогда не смущали. Наквсы были хитры, но в среднем более нравственны, чем люди. Да и внешне их можно было считать весьма привлекательными, если взглянуть на это с функциональной точки зрения. А их личная жизнь никого не касалась. Тем не менее, факт оставался фактом: большинство людей с негодованием отнеслась бы даже к идее пребывания в одном корабле с наквсами, не говоря уже о том, чтобы находиться у них в подчинении. И... Дейв Пенойер был вы вполне компетентным капитаном; в отставку их Военного Флота он ушел в звании заместителя командующего. Но Хейм не был уверен, что ему хватит твердости в экстремальных ситуациях, если таковые возникнут. Отогнав от себя тревожные мысли, он сказал: - Верно. Фактически это круиз с целью грабежа. Ну так как - ты все еще заинтересован? - Да. Разве ты забыл тот кошмар, из-за которого я так влип? Хейм этого не забыл. Проследив распространение слухов вплоть до их источника, он обнаружил этот источник в Нью-Йорских кварталах Благоденствия, что устрашающе подействовали даже на него самого. Навкс, очутившийся на Земле, был подобен выброшенному на мель кораблю. Он был абсолютно беспомощен. Утхг-а-К-Тхакв прежде служил по договору техническим советником на звездолете с планеты, которую люди называли "Калибан" и наиболее передовое племя которой решило принять участие в космической игре. При входе в пределы Солнечной Системы неопытный шкипер корабля столкнулся с астероидом и погубил свое судно. Оставшиеся в живых были доставлены на Землю звездолетами Военного Флота, и Калибанитов отправили домой. Однако, с наквсами Земля не вела прямой торговли, и ввиду кризиса в Фениксе, где как раз и находились их владения, возвращение туда Утхг-а-К-Тхаква постоянно откладывалось. - Проклятье, - думал Хейм. - Вместо того, чтобы валять дурака с этим ублюдком-алероном, Парламенту лучше следовало бы заняться выработкой соглашения о помощи пострадавшему астронавту. - У нас нет возможности провести глубокую проверку твоего сознания, подобную той, что мы проводим с людьми, - прямо сказал Хейм. - Поэтому мне приходится полагаться лишь на твое обещанное молчание. Я думаю, ты отлично понимаешь, что если передашь данную информацию куда следует, то вознаграждения за это тебе вполне хватит, чтобы купить возвращение домой. Утхг-а-К-Тхакв, что-то пробулькал через свое дыхательное отверстие. Хейм не был уверен, означает ли это смех или выражение негодования: - Я дал слово. К тому же эти алероны мне осточертели. Я не прочь подраться с ними. Кстати, сакв, надеюсь, часть добычи достанется мне? - О, кей. Таким образом, с этой минуты ты - наш главный инженер, - сказа Хейм, а про себя добавил: - Потому что корабль скоро должен стартовать, а кроме тебя, мне негде взять кого-то, кто в случае нужды справился бы с ремонтом главного двигателя. - Теперь обсудим детали. Интерком произнес голосом служанки: - Почта, сэр. - Прошу прощения, - сказал Хейм. - Я сейчас вернусь. Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Утхг-а-К-Тхакв что-то просвистел в ответ и взгромоздил свою скользкую тушу на стоящий в кабинете диван. Хейм поспешно вышел. Вадаж сидел в гостиной с бутылкой в руке. Последние несколько дней он очень мало говорил и не спал ни единой ночи. В доме стояла тишина, словно в гробнице. Сперва в посетителях не было недостатка - полиция, друзья, Курт Вингейт и Гарольд Тваймен приехали одновременно и обменялись Рукопожатием; из всех близких знакомых Хейма одна только Джоселин Лори не дала о себе знать. Все это в его памяти было словно расплывчатое пятно; он продолжал заниматься подготовкой корабля, полностью поглощавшей его внимание, и даже не заметил, когда визиты прекратились. Времени не хватало, работать приходилось круглые сутки, так что Хейм волей-неволей прибегал к помощи допинга. Даже исчезновение Лизы отступило на второй план. Сегодня утром, взглянув на собственное отражение в зеркале, он заметил, что здорово похудел, но это обстоятельство оставило его абсолютно равнодушным. - Наверняка обычная ерунда, - промямлил Вадаж по поводу только что полученной почты. Хейм смахнул со стола кучу конвертов. Под ними оказалась плоская посылка. Он содрал с нее пластиковую обертку, и на него глянуло лицо Лизы. Это было звуковое письмо. Хейм нажал кнопку аниматора, и губы, в точности такие же, как у Конни, раскрылись. - Пап, - произнес тихий голос, - Андре. Со мной все в порядке. Я имею в виду, что мне не причинили никакого вреда. Когда я стояла на остановке элвея, чтобы поехать домой, ко мне подошла женщина. Она сказала, что у нее ослабла магнитная застежка у лифчика и попросила меня помочь застегнуть ее. Я никогда не думала, что кто-нибудь из высшего класса может быть опасен. Она была прекрасно одета, говорила превосходным языком и все такое. Мы сели в машину и зашторили окна. Потом она выстрелила в меня из станнера. Очнулась я уже здесь. Я не знаю, что это за место, здесь несколько комнат, окна всегда закрыты: при мне находятся две женщины. Они не делают ничего плохого, просто не выпускают меня отсюда. Они говорят, что это ради мира. Пожалуйста, сделай тк, как они хотят. Монотонность речи Лизы говорило о том, что ей был сделан укол антифобика с целью предупреждения невроза страха. Но вдруг ее словно прорвало: - Я так одинока! - выкрикнула она, и за тем послышался плач. На этом запись кончалась. Вадаж указал Хейму на записку, которая тоже находилась в посылке. Текст в ней был отпечатан, и Хейм, прищурившись, прочел: "Мистер Хейм. Вот уже несколько недель, как вы представили свое имя и влияние в помощь милитаристам. Вами фактически оплачены все объявления, содержавшие лживое и провокационное утверждение того, что большинство населения Новой Европы будто бы осталось в живых. Теперь мы получили информацию о том, что вы замышляете более радикальные меры с целью подорвать мирные переговоры. Если это правда, человечество не может этого допустить. Во имя гуманизма мы не имеем права этого допустить. Во имя гуманизма мы не имеем права даже оставлять шанс на то, что это может стать правдой. Ваша дочь будет содержаться в качестве заложницы ради вашего примерного поведения до тех пор, пока договор с алеронами не будет заключен, а также, если мы сочтем это необходимым, и в течение некоторого последующего времени. Если в этот период вы публично признаетесь во лжи относительно Новой Европы и не станете больше ничего предпринимать, дочь вернется к вам. Излишне предупреждать вас о том, что полиция ничего не знает и не должна знать о данном послании. Движение за мир повсюду имеет так много преданных сторонников, что если вы все же обратитесь в полицию, нам это станет известно. В этом случае мы будем вынуждены наказать вас посредством вашей дочери. С другой стороны, если вы будете вести себя должным образом, то и впредь станете иногда получать от нее известия. Искренне ваши - сторонники мира и здравомыслия". Хейм прочел письмо три или четыре раза, прежде чем его содержание дошло до его сознания. За суматохой последних дней он почти забыл об этом досадном происшествии и вообще не придавал ему большого значения, полагая, что похищение было совершено с целью вымогательства денег. Однако, теперь дело принимало совсем иной оборот. - Манера речи, типичная для Сан-Франциско, - сказал Вадаж. Он скомкал пластиковую обертку и швырнул ее об стену. - Хотя это ничего не значит. - Боже милостивый, - Хейм, спотыкаясь, подошел к креслу, рухнул в него и уставился в одну точку ничего не выражавшим собой взглядом. - Почему они не вышли прямо на меня? - Именно так они и сделали, - возразил Вадаж. - На меня лично! - Вы были бы слишком рискованной мишенью для насилия. С молодой и доверчивой девушкой все гораздо проще. - У Хейма было такое чувство, что он сейчас заплачет от досады и бессилия. Но глаза его по-прежнему были сухими и горячими, словно угли. - Что же делать? - прошептал он. - Не знаю, - каким-то механическим голосом ответил Вадаж. Очень много зависит от того, кто они. Очевидно, это не официальные лица. Правительству достаточно просто арестовать вас по какому-нибудь поводу. - Значит, военные. Джонас Ио, - Хейм встал и направился к выходу. - Куда вы? - Вадаж схватил его за руку. Однако, это было все равно, что пытаться остановить лавину. - Возьму оружие, - сказал Хейм. - и в Чикаго. - Нет. Постойте. Да стой же, дурак чертов! Что вы можете сейчас сделать, кроме как спровоцировать убийство Лизы? Хейм качнулся и остановился. - Возможно, Ио знает об этом, а может, и нет, - сказал Вадаж. - Нет никаких сомнений в том, что конкретной информацией о ваших планах никто не располагает, иначе они просто подключили бы к этому Мирный Контроль. Быть может, похитители не имеют абсолютно ничего общего с военными. Страсти постоянно накаляются. И этот тип людей, должно быть ощущает потребность непременно изобразить из себя героев драмы, нападать на прохожих на улицах, устраивать похищения, ублажать свои маленькие грязные "я" - да, на Земле таких много даже в высших классах, и все они сходят с ума от собственной никчемности. Им все равно, какой лозунг избрать. "Мир" - просто наиболее престижный. Хейм вернулся, взял бутылку, трясущимися руками налил себе в бокал. - Они хотят убрать меня с дороги, - повторил он про себя. - Убрать с дороги. Убрать с дороги, - повторял он про себя. - Хоть убей, но я не вижу никакого выхода! - воскликнул он. - Как? - Лиза в руках фанатиков. Чтобы ни случилось, они не перестанут меня ненавидеть. И они все время будут опасаться, что она сможет их узнать. Андре, помоги мне! - У нас еще есть время, - огрызнулся Вадаж. - И лучше провести его с пользой, чем закаты истерики. Хейм поставил бокал и постарался собраться с мыслями. - Прежде мне приходилось нести ответственность за жизнь людей, - подумал он, и в нем разом проснулись старые рефлексы командира. - Надо сконструировать смелую теоретическую матрицу и выбрать курс с минимальными негативными затратами. Его мозг заработал, словно компьютер. - Спасибо, Андре, - сказал он. - Может быть, насчет своих людей в полиции - это с их стороны просто блеф? - осведомился Вадаж. - Не знаю, но лучше не рисковать. - Тогда... мы откладываем экспедицию, отказываемся от того, что говорили о Новой Европе, и ждем? - Возможно, это единственное, что нам остается, - голова у Хейма гудела. - Хотя я считаю, что это будет неверный шаг, даже если мы сделаем его ради спасения Лизы. - Что же остается? Нанести ответный удар? Каким образом? А может, частные детективы смогли бы отыскать... - а где искать? По всей планете? О, можно, конечно попробовать, но... Нет, пока у меня не возникла эта идея с капером, я словно бы сражался с туманом, и вот теперь я снова в тумане, и должен снова из него выбраться. Нужно что-то определенное - такое, о чем они не догадаются, пока не будет слишком поздно. Ты был прав нет смысла угрожать Ио, и даже, как мне кажется, обращаться к нему с просьбой. Единственное, что имеет для него значение - это выбранный ими курс. Если мы тоже могли бы этого придерживаться... Хейм вдруг взревел так, что задрожали стены, а Вадаж едва не был сбит с ног, когда эта огромная туша пронеслась мимо него к телефону. - Вот дьявол, да в чем дело, Гуннар? Хейм отпер один ящик письменного стола и вытащил оттуда свой личный телефонный справочник. Теперь в нем среди прочих номеров был и закодированный номер неофициального телефона Мишеля Кокелина. Ф (и о? /о) И 0930 Калифорнии - было сколько? 1730 - в Париже. Его пальцы нажали на кнопки. На экране появился конфиденциальный секретарь. - Бюро де... о, мистер Хейм! - Прошу вас, соедините меня, пожалуйста, с министром, - сказал по-французски Хейм. Несмотря на обстоятельства, Вадаж поморщился, услышав варварское произношение своего патрона, которое, по мнению последнего, было весьма сносным. Секретарь взглянул на его выражение лица, подавил вздох и нажал на кнопку. Его изображение тотчас сменили устарелые черты Кокелина. - Гуннар! Что такое? Новости о вашей дочери. Хейм рассказал ему об всем, лицо Кокелина стало пепельно-серым. - О, нет, - сказал он. - Это конец всему. - Угу, - отозвался Хейм. - Лично я вижу лишь один реальный выход. Моя команда теперь уже набрана, ребята все что надо - хоть в огонь, хоть в воду. А вам известно место пребывания Синби? - Вы что - с ума сошли? - запинаясь, проговорил Кокелин. - Давайте мне все детали: точное место, как туда добраться, размещение охраны и сигнализации, - потребовал Хейм. - Я вытащу его оттуда. Если ничего не получится, я не стану впутывать в это дело вас. С спасу Лизу, или попытаюсь спасти ее, представив похитителям право выбора: либо я дискредитирую их и их движение, вылив на них всю грязь, в которой у меня не будет недостатка, либо я получаю Лизу назад, объявляю себя публично лжецом, и, дабы доказать свое раскаяние, кончаю жизнь самоубийством. Мы сможем устроить все так, что у них не будет сомнений в решительности моих намерений. - Я не могу... я... - Для тебя это трудно, Мишель, я знаю, - сказал Хейм. - Но если ты мне не поможешь, что ж, тогда я связан по рукам и ногам, мне придется делать так, как они хотят. И полмиллиона людей на Новой Европе погибнут. Кокелин облизнул губы, выпрямился и спросил: - Ну, предположим, я тебе скажу, Гуннар. И что дальше? Глава 8 - Космическая яхта "Махаон", ГБ-327-РП, вызывает Джорджтаун, Остров Вознесения. Мы терпим бедствие. Джорджтаун, вы нас слышите. Отзовитесь, Джорджтаун. Свист рассекаемого воздуха перешел в рев. Сквозь передний защитный экран мощной волной хлынул жар. Иллюминаторы на мостике, казалось, были охвачены пламенем, а экран радара словно взбесился. Хейм покрепче затянул привязанные ремни и сосредоточил все свое внимание на вырвавшемся из рук реле управления. - "Махаон", я Гаррисон, - голос, говоривший по-английски, был едва слышен: волны мазера с трудом пробивались сквозь ионизированный воздух, окутавший этот стальной метеорит. - Мы держим вас под контролем. Прием. - Будьте готовы к аварийной посадке, - сказал Девид Пенойер. Его соломенные волосы слиплись в мокрые от пота пряди. - Прием. - Здесь садиться нельзя. Остров временно закрыт для посещения. Прием. Каждое слово, казалось, было окружено облаком статистического электричества. На корме запели двигатели. Силовые поля начали свою дикую пляску в четырех измерениях сквозь гравитроны. Внутренние компенсаторы сохраняли стабильность, и то чудовищное торможение, которое заставило стонать корпус корабля, внутри почти не ощущалось. Но яхта быстро теряла скорость, пока наконец, тепмальный эффект не пошел на убыль. За стеклами иллюминаторов видение пылающего горна сменилось гигантской дугой Южного Атлантического побережья. Над Атлантикой, над ее сверкающей поверхностью были густо разбросаны облака. Линия горизонта была темно-голубой и постепенно переходила в черноту космоса. - Какого еще черта нельзя? - заорал Пенойер. - Прием. - А что у вас случилось? На этот раз слышалось гораздо лучше. - Когда мы вышли на суборбитальную скорость, что-то засвистело. У нас в хвосте дыра, и мы потеряли управление. Пока еще удается сохранять частичный контроль над главным двигателем. Я думаю, мы сможем сесть на Вознесении, но где именно - сказать трудно. Прием. - Садитесь на воду, мы вышлем лодку. - Ты что, старик - не слышал, что я сказал? У нас пробит корпус. Мы бы камнем пошли на дно. Может, скафандры и спасательные жилеты выручили бы нас, а может, и нет. Но в любом случае потеря яхты стоимостью в миллион фунтов не доставила бы лорду Понсонби особой радости. И если у нас есть хоть какой-то шанс спасти эту посудину, мы должны его использовать. Прием. - Ну что ж... Не отключайтесь, я соединю вас с капитаном. - Не надо. Нет времени! Не волнуйтесь. В Гаррисон мы не врежемся. Наш вектор нацелен на юг. Мы попытаемся дотянуть до одного из плато. Как только приземлимся, будем передавать вам сигнал. чтобы вы могли указать нам дорогу. Думаю, долго ждать вам не придется. Пожелайте нам удачи. Связь кончаю. Пенойер отключил радио и повернулся к Хейму. - Ну, а теперь надо пошевеливаться, - прокричал он сквозь грохот. - Как только они перестанут нас слышать, сразу вышлют несколько вооруженных флайеров. Хейм кивнул. За те мгновения, что длился этот разговор, "Конни" пулей пролетела все необходимое расстояние. Теперь она находилась в объятиях дикого темного ландшафта. Детекторы фиксировали металл и электричество - должно быть, берлога Синби была здесь. Между "Конни" и радарами Джорджтауна возвышался окутанный туманом пик Зеленой горы. Теперь уже не было необходимости использовать лишь главный двигатель. Самая рискованная часть дела осталась позади. Хейм снова включил рулевое управление. Яхта завывая по-волчьи, описала дугу. В иллюминаторах показалась крохотная посадочная полоска, высеченная в вулкане. Хейм направил судно вниз, и оно провалилось в взметнувшейся фонтан пыли. Стойки коснулись поверхности площадки Хейм выключил двигатели и сбросил с себя ремни. - Останешься за меня, Дейв, - сказал он и зашагал к главному шлюзу. Вместе с ним прилетели, кроме Дейва, еще два десятка верных парней. Все они были в космическом снаряжении, и их оружие блестело в падавшем сверху свете ламп. Хейм проклинал предохранительный клапан, из-за которого шлюз открывался с такой садистской медлительностью. Снаружи просачивался свет полуденного солнца. Хейм не дожидаясь, пока аппарель выдвинется до конца, соскочил с нее и упал в оседавшую пыль. Как и говорил Кокелин, в конце поля располагалось три здания, казарма на пятнадцать человек, ангар и укрывающий их купор. Четверо стоявших снаружи человек настолько растерялись, что забыли даже нацелить на Хейма свое оружие, еще двое, охранявшие мобильный транспортер ракеты типа ГТА: тоже разинули рты. Разумеется, им звонили из штаба Джорджтауна с приказами не стрелять если они заметят какой-то летательный аппарат. Остальные люди отряда охраны выбегали из задней двери здания. Хейм быстро сосчитал. Пока на виду были еще не все... Прихрамывая, он направился к ним. - Аварийная посадка, - крикнул он на ходу. - Я увидел ваше поле... Парень с нашивками лейтенанта Мирного Контроля, который, вероятно, был здесь за старшего, выглядел испуганным. - НО... - он запнулся и затеребил свой воротник. Хейм подошел ближе. - В чем дело? - спросил он. - Почему мне не следовало садиться на ваше поле? Он знал, что это весьма каверзный вопрос. Армией Мирного Контроля существование данной площадки никогда официально не признавалось. Верховных лидеров алеронов, входивших в состав делегации нельзя было размещать вместе. У них это было не принято; если бы им не смогли обеспечить абсолютного уединения, они сочли бы это за оскорбление, а возможно, это даже представляло бы угрозу для их жизней. Поэтому пришлось разбросать их по всей Земле. Остров Вознесения был выбран весьма удачно. Район этот, если не считать маленького сооружения базы Полиции Мирного Океана, был абсолютно пустынным. Таким образом, отъезды и приезды инопланетянина оставались в тайне. - Таков приказ, - уклончиво ответил лейтенант, скосив глаза на серебристое копье яхты. - Я бы не сказал, что вы похожи на потерпевших серьезную аварию. Можно было подделать название и регистрационный номер "Конни", но с наружными повреждениями дело обстояло иначе. Из казармы вышли последние двое охранников. Хейм поднял руку и, повернувшись в сторону яхты, сказал: - Пробоина с той стороны, - в следующее мгновение, опуская руку, он резко двинул вниз защитное стекло своего шлема. Две фигуры и шлюза сделали шаг назад и наружу высунулся ствол прятавшейся за ними разовой пушки. Из ее жерла под давлением в пятьдесят атмосфер хлынула струя анестезирующего аэрозоля. Одни из часовых открыли огонь. Хейм нырнул вниз, в пыль. Прямо у него перед глазами из скалы брызнули каменные крошки: пуля пролетела в каком-то миллиметре над головой с гудением пронеслась мощная струя желтого аэрозоля. А парни из его экипажа уже бежали в конец поля со станнерами наизготове. Никакого смертоносного оружия, Хейм скорее бы позволил убить себя, чем убить человека, выполняющего свой долг. Но в данном случае в атаку шли бойцы, видавшие и не такие виды. Доводить дело до убийства было совсем не обязательно. Короткая и яростная схватка закончилась. Хейм поднялся и что было сил бросился к куполу. Сзади бежали Цуккони и Люповец, таща за собой на гравипривязи таран. Медицинская команда "Конни" тем временем занялась оказанием помощи в необходимых пределах упавшим охранникам. - Сюда, - произнес Хейм, по внутренней связи. Цуккони и Люповец нацелили таран и включили мотор. Стальная болванка весом в 500 кг принялась методично долбить стенку купола. В усыпляющем тумане этот звук казался совершенно неуместным. Хейм прыгнул в пролом, в свет красного солнца. За ним последовало еще человек двенадцать. - Он где-то здесь, в этой каше, - сказал Хейм. - Рассредоточьтесь. до появления копов у нас есть минуты три. Он нагнулся и бросился в джунгли. Хлестали ветки, разлетались лианы, под ногами захрустели опавшие цветы. Мелькнула какая-то тень... - Синби! - Хейм рванулся вперед. Зашипело испепеляющее пламя лазера. Хейм ощутил жар и увидел, как его защитная нагрудная пластина испаряется в сверкающем огне. В следующее мгновение он бросился на алерона и выбил оружие у него из рук. - Близко подходить нельзя, - мелькнуло у Хейма в голове. - Он может обжечься о горячий металл. Лицо Синби перекосила яростная ухмылка, и он захлестнул ноги Хейма своим хвостом. Хейм упал, но Синби не ослаблял захвата. В это время прибежали остальные, схватили свою добычу, предварительно отцепив ее хвост от своего командира, и поволокли по-лягушачьи поджавшего ноги Интеллектуального Хозяина Сада Войны к выходу. Очутившись снаружи, вдохнув дурманящее испарение, Синби впал в полную прострацию. - Будем надеяться, что биомедики правы, утверждая, будто эта штука безвредна для него, - подумал Хейм. Выбежав на поле, он моментально забыл разом все о чем думал. В небе показались два флайера АМК. Словно стервятники, они дружно спикировали вниз, обстреливая отряд Хейма. Он увидел, как пунктирная линия взметаемых пулями фонтанчиков пыли приблизилась к нему, треск и свист в наушниках. - Откройте! - крикнул он. Горло невыносимо жгло. - Пусть они увидят, кого мы ведем. Флайеры взревели и стали набирать высоту. - Они попытаются вывести из строя яхту. Если мы не сможем быстро подняться. Впереди была еще аппарель, казавшаяся сейчас чертовски крутой. Над Зеленой Горой показалась эскадрилья. Хейм взобрался на аппарель и остановился. Мимо проскочили люди из группы захвата. Теперь Синби был на борту. И все остальные тоже. Один из флайеров нырнул вниз. Хейм услышал, как прямо по пятам за ним пули забарабанили о стальную поверхность аппарели. Перебраться через комингс... Кто-то моментально задраил шлюз. "Конни" встала на хвост и устремилась в небо. Некоторое время Хейм лежал, не двигаясь. Наконец, подняв стекло шлема, он зашагал на мостик. Пространство кругом сияло звездами, но Земля уже вновь начала их затенять. - Прижимают нас книзу, а? - спросил он. - Ага, - ответил Пенойер. Напряжение предыдущих часов прошло, и его мальчишеское лицо было одной широкой улыбкой. Надо поскорей убираться, пока они не прислали весь Военный флот. Сейчас пробьем этот потолок и двинем за их радарный горизонт. Вслед за тем яхта описала длинную дугу над атмосферой, идя при этом на хорошей скорости, чтобы опередить момент включения орбитальных детекторов Мирного Контроля, а после помчалась к обратной стороне планеты. Операция прошла без сучка, без задоринки, что являлось для капера хорошей приметой. Если бы такая же удача сопутствовала "пиратам" и дальше - это было бы как раз то, что нужно. Хейм повесил на место скафандр и погрузился в обычную рутину радиопереклички со всеми отсеками корабля. Это занятие полностью вернуло его самообладание. Везде все было тип-топ, если не считать и нескольких небольших выбоин, оставленных пулями на внешней обшивке. Когда Люповец доложил: "Пленник очнулся, сэр, " - Хейм почувствовал не волнение, а лишь прилив силы воли. - Приведите его ко мне в каюту, - приказал он. Яхта кралась сквозь ночь, постепенно снижаясь. Правильный расчет времени был очень важен. Русская Республика добродушно поплевывала на Контроль Перемещений, как впрочем, и на многое другое, а поэтому, если соблюдать осторожность, можно было после наступления темноты сесть где-нибудь в Сибирской тундре абсолютно незамеченными. Хейм ощутил легкую вибрацию и понял, что "Конни" пошла на посадку. Когда урчание двигателя замолкло, наступившая тишина показалась чудовищной. Двое охранников у каюты капитана подняли руки в приветственном салюте. Хейм вошел внутрь и закрыл дверь. Синби стоял возле койки. Он был совершенно недвижим, лишь самый кончик его хвоста слегка подрагивал, да ветерок, создаваемый вентилятором, шевелил шелковистую гриву. Однако, когда он увидел Хейма, на его красивом лице появилась улыбка, от которой кровь стыла в жилах. - Ах-х-х, - промурлыкал он. Хейм приветствовал его официальным салютом алеронов. - Имбиак, прошу меня простить, - сказал он. - Я доведен до безумия. - Должно быть, это так, - трелью зазвенело у него в ушах, - если вы надеетесь таким образом спровоцировать войну. - Нет, я не на это надеялся. Что может лучше дискредитировать мои взгляды, чем подобный поступок? Просто мне нужна ваша помощь. Зеленые глаза сузились. - Довольно странный способ обратиться с просьбой, капитан. - Другого не было. Послушайте. Напряжение между лагерями войны и мира на Земле достигло апогея, то и дело оно выливается в насилие. несколько дней назад была похищена моя дочь. Я получил предупреждение, что если не перейду на другую сторону, она будет убита. - Сожалею. Тем не менее, что я могу сделать? - Не надо изображать сочувствие. Если бы я отступил, вам это явно было бы на руку. Так что не имело смысла просить у вас помощи. Да и вообще, что бы я ни предпринял, я не склонен верить в их обещания. Мне нужно было заполучить рычаг управления. Я подкупил кое-кого из тех, кто знает о вашем местопребывании, нанял эту шайку и... теперь мы позвоним главе организации агитаторов примирения. Хвост Синби хлестнул по лодыжкам. - Допустим, я отказываюсь, - прозвучала холодная музыка. - Тогда я вас убью, - со злобой сказал Хейм. - Не знаю, пугает это вас или нет, но на следующей неделе ваша делегация встречается с Парламентом. Лишившись военного эксперта, она окажется в невыгодном положении. Кроме того, дальнейшие переговоры вряд ли пойдут гладко после той бучи, которую я могу поднять. - Однако, капитан, разве нельзя допустить мысль, что вы собираетесь прекратить мое существование в любом случае, с тем, чтобы я не мог потом обвинить вас с шантаже? - Нет. Дайте согласие помочь мне - и я вас отпущу. Зачем мне совершать убийство, последствия которого отзовутся на всей планете? Меня бы непременно нашли. Один только мой корабль был бы вполне достаточной ниточкой к разгадке подобного преступления, поскольку у меня нет алиби на время похищения. - Тем не менее, вы же так и не сказали, почему вы считаете, что я не стану выступать против вас с обвинением. Хейм пожал плечами. - Это было бы не в ваших интересах. Слишком грязная история всплыла бы при этом наружу. Безответственное похищение, организованное сторонниками войны, и т. д. Я бы предал гласности свои документы о Новой Европе. Я бы дал показания под неоскопом о нашем разговоре и о тех признаниях, которые вами были сделаны во время этого разговора. О, я бы дрался не на жизнь, а на смерть. Настроение у нас на Земле - вещь весьма тонко сбалансированная. Одного моего процесса, может быть, окажется вполне достаточно, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону. Глаза Синби затянулись мигательной перепонкой. Он почесал подбородок тонкой рукой. - Фактически, - продолжал Хейм. - Лучше всего будет, если вы заявите в АМК, что вас якобы похитила группа неизвестных с целью сорвать переговоры. Вы убедили их в том, что это похищение в первую очередь невыгодно им самим, и они вас отпустили. Затем вы настоите на том, чтобы наши власти полностью замяли это дело. Они с радостью сделают это, если вы захотите. Публичный скандал на данном этапе был бы весьма не кстати. Алерон по-прежнему был погружен в свои мысли. - Синби, - сказал Хейм со всей мягкостью на какую был способен. - Вы не понимаете людей. Мы так же чужды вам, как вы нам. до сих пор вам удавалось без труда надувать нас. Но стоит появиться какому-нибудь новому фактору - и чего тогда будет стоить весь ваш план? Пленка, закрывавшая глаза Синби, исчезла. - Я не вижу при вас никакого оружия, - монотонно пропер алерон. - Если я откажусь помочь вам, как вы меня убьете? - Вот этими руками. В каюте раздался смех, похожий на звон колокольчика. - Ну что ж, капитан "Звездного Лиса", давайте сюда ваш радиофон. В Чикаго было позднее утро. Появившееся на экране лицо Джонаса Ио - лицо пуританина - выражало недовольство. - Что нужно, Хейм? - Вам известно о похищении моей дочери? - Нет. Я хочу сказать, я выражаю свое сожаление, если не вам, то ей, но какое отношение все это может иметь ко мне? Я не располагаю никакой информацией. - Мне сообщили, что похитители принадлежат к фракции сторонников мира. Подождите, я не обвиняю лично вас в участии в этом грязном деле. У каждой группы свой лидер. Но если вы потихоньку отдадите приказ о персональной проверке каждого из списка членов вашей организации, прямо или косвенно вам удастся выйти на них. - Слушайте, вы, негодяй... - Включайте свой магнитофон. Я хочу, чтобы вы записали и затем на досуге поразмыслили над тем, что скажет вам сейчас делегат Синби рю Тарен. - Несмотря на то, что Хейм старался говорить спокойно сердце его готово было выскочить из груди. Алерон скользнул к экрану. - Боже мой! - Ио чуть не задохнулся от изумления; выпучив глаза, он смотрел на инопланетянина. - Капитан Хейм во имя чести обратился ко мне за помощью, - пропел Синби. - Нас связывают прошлое и будущее: однажды мы участвовали в сражении. Кроме того, ни одна древняя раса не позволит себе испить чашу позора. Если этот ребенок не будет возвращен, мы покинем вашу планету и вынуждены будем применить то же дезинфицирующее средство, каковым является война. Поэтому я приказываю вам подчиниться требованиям капитана Хейма. - Б-б-боже мой... я... да! Немедленно! Хейм выключил видеофон. Воздух со свистом вырвался из его легких, ладони были мокры от пота. - С-с-спасибо, - заикаясь, произнес он. - Как только Вадаж даст мне знать о ее возвращении, мы начнем подниматься. Доставим вас поближе к городу. Некоторое время Синби изучающе смотрел на него, прежде чем спросить: - Вы играете в шахматы, капитан? Из всего, что создано на Земле, это, пожалуй, самое прекрасное. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы вы на время отвлеклись от всех этих проблем. - Нет, благодарю, - сказал Хейм. - Мне известно ваше умение делать мнимый мат. Вы все время будете выигрывать. Я лучше прослежу за тем, чтобы наши фальшивые опознавательные знаки были заменены на настоящие. Он был рад выйти на зимний холод, ударивший снаружи. Они уже почти закончили, когда в проеме воздушного шлюза, словно темное пятно на светлом фоне, возник Синби. Очень высоким голосом он произнес: - Капитан, поторопитесь. Из вашего дома вас вызывает бродячий певец. Она доставлена. Хейм быстро пошел в радиорубку и плотно закрыл за собой дверь. С экрана видео на него смотрела Лиза. - О, папа! - С тобой все в порядке? - спросил Хейм. - Да. Они... они не причинили мне никакого вреда. Только усыпили. Когда я проснулась, мы уже были здесь, в городе. Мне сказали, что дальше я должна добираться с помощью элвея. У меня все еще сильно кружилась голова, и я не обратила внимания на номера. - Когда ты приедешь? - Часа через два-три. Лиза все еще находилась под влиянием наркотика, и речь ее была довольно вялой. - Мне кажется, я знаю, как это случилось, пап. Прости меня, пожалуйста. В ту ночь ты и Андре говорили о вашем... ну, ты сам знаешь... в общем, ты забыл выключить общий интерком. Я все слышала из своей комнаты. Хейм вспомнил, как загадочно она себя вела в течение двух последовавших затем недель: что называется "тиши, воды, ниже травы". Он приписал это ее желанию понравиться Вадажу. Теперь он полностью осознал всю беспечность, и этот удар был не из легких. Вероятно, уловив мгновенную перемену в его лиц, Лиза сказала: - Не бойся. Я об этом никому не говорила. Честно. Только когда Дик и некоторые другие стали приставать ко мне, почему я не занимаюсь этим дурацким подражанием алеронам, я разозлилась и ответила им, что один человек стоит больше, чем сотня таких выродков, и что мой отец собирается это доказать. Больше я ничего не говорила. Но теперь мне ясно, что слухи дошли до кого-то, потому что эти женщины все время спрашивали меня, что я имела в виду. Я сказала, что просто наврала, и даже когда они обещали меня побить, я говорила то же самое, и по-моему, они поверили, потому что так и не стали меня бить. Пожалуйста, не сходи с ума, папа. - Ладно, - резко бросил Хейм. - Я просто получил по заслугам. Отправляйся в постель, я скоро приду. Экран погас. Теперь Хейм мог облегченно вздохнуть. Негромко заурчали двигатели, и "Конни" оторвалась от земли в километре от Красного. Хейм помог Синби сойти на землю. Она была мерзлая и звенела под ногами. Из окон домов, стоящих на окраине струился свет, сквозь мглу сияли зимние звезды. - Вот, - Хейм неловко протянул Синби теплую накидку, - вам это будет не лишнее. - Благодарю, - словно свирель пропела из-под серебрившихся на морозе локонов. - Когда за мной прибудут ваши власти, я все скажу так, как вы хотели. Это будет наиболее мудрым решением и для алеронов, и для меня, поскольку я не хочу, чтобы ваши страдания продлились. Хейм смотрел на тонкий снежный наст. Он сверкал, словно мех Синби. - Прошу простить меня за мой поступок, - пробормотал он. - Не следовало обращаться с вами подобным образом. - Я не держу на вас зла, - низким голосом пропел Синби. - Прощайте. - До свидания, - На этот раз Гуннар Хейм пожал руку алерону. Яхта снова взмыла вверх, вышла на орбиту и по стандартной траектории двинулась в направлении Порт Мохейв. Официально ее вылет был зарегистрирован как имеющий целью проверку загрузки межзвездного транспорта. Хейм с удивлением заметил, что не испытал желания немедленно увидеть свою дочь. А ведь вместе им оставалось быть совсем недолго. Корабль должен был стартовать через несколько дней, и он летел на нем в качестве капитана. От прежнего решения остаться на Земле Хейм в конечном счете отказался. Зло стало настолько могущественным, что он побоялся бросить ему вызов, рассчитывая применить при этом только часть своих сил. А полную силу он мог обрести только лишь среди звезд, а не на этой большой планете. Лизу он собирался оставить на попечение Вингейта. В этом случае она была бы в полной безопасности. Что же касается компании Хеймдаль, то в отсутствие своего хозяина она могла развалиться, могла и выжить. Все зависело от обстоятельств. Но в любом случае Вингейт не оставил бы Лизу без средств к существованию. Кроме того, не следовало сбрасывать со счетов и возможную крупную добычу. Хейму хотелось смеяться. - Может быть, я просто рационализирую эгоистичное, атавистическое желание взбудоражить преисподнюю. О, кей, ну и что с того? Значит, так тому и быть. Глава 9 Они отмечали ранее Рождество. В гостиной сиротливо поблескивала огнями елка. О стекла барабанил дождь. - Это так ужасно, - сказала Лиза, - что война неизбежна. - Насчет неизбежности ты ошибаешься, - возразил Хейм. - Беды начнутся одна за другой, и мы будем все время в проигрыше, пока наконец они не загонят Землю в угол. А если уж загнать человеческую расу в угол, они будет сражаться, сколь бы напрасно это ни казалось - так было всегда. Планета против планеты - это было бы настоящее светопреставление. Все, что нам требуется сейчас - это просто дать им понять, что мы не позволим им помыкать. После этого уже можно будет говорить с ними по-деловому. Так как космос и в самом деле достаточно просторен для всех, если признавать право каждого на существование. - Он надел плащ. - Пора. Они молча спустились вниз в гараж, и заняли места во флайере - Хейм, Лиза, Вингейт, два мощных телохранителя, приставленных к девушке на время отсутствия отца, и Вадаж. Выскользнув из ворот гаража, флайер начал набирать высоту, пробивая себе дорогу сквозь бурю. Его корпус вздрагивал и резонировал. Но когда он поднялся в более высокие слои атмосферы, их окружило голубое спокойствие. Внизу, словно снежные горы, проплывали облака. Вингейт достал сигару и закурил. Его лицо - лицо щелкунчика - смялось в гримасу недовольства. Наконец он пролаял: - Не люблю я все эти проводы, ожидания, когда настанет время расставаться и когда сидишь и не можешь придумать, что бы такое сказать. Давайте лучше посмотрим репортаж из дворца Парламента. - Не стоит, - ответил Хейм. - Они предполагают провести целую неделю в предварительных дискуссиях, прежде чем пригласить делегацию алеронов. Каждому грошовому политику непременно хочется быть прослушанным хотя бы раз. Но согласно вчерашним новостям, Франции по алфавитной жеребьевке достался номер где-то в самом начале. С минуты на минуту может начаться выступление Кокелина. - Он...о, ну ладно, - Хейм включил видео. В Мехико-Сити времени было не намного больше, но по залу Капитолия это было не заметно. Камера показала большие трибуны - лица, лица и лица, белые, желтые, коричневые, черные, чьи глаза были устремлены на подиум, с которого только что сошел оратор, представлявший Финляндию. Президент Фазиль стукнул молотком; в затаенной тишине этот звук походил на звук заколачивания в гроб гвоздя. Вингейт, слабо знакомый с испанским, повернул шкалу транслятора до отметки "английский". - ...уважаемый оратор от лица Франции господин Мишель Кокелин. Хейм включил автопилот и откинулся назад, чтобы удобнее было смотреть. Квадратная фигура с нарочитой медлительностью, словно насмехаясь, начала продвигаться между рядами. Камера показала крупным планом лицо Кокелина - очень старое, но достойное быть отлитым в бронзе. - Мистер Президент, высокочтимые делегаты, леди и джентльмены. Я не стану надолго задерживать ваше внимание. Миру известно об отношении Франции к вопросу о Новой Европе. Моя страна хочет, чтобы ее положение стало ясным до конца, прежде чем будут начаты дискуссии по данному поводу. Поскольку для этого необходимо широкое обсуждение, я рекомендую повременить с оглашением моего заявления, пока достопочтенные делегаты не огласят свои. - Вот видите? - сказал Хейм. - Он должен выиграть для нас время, чтобы мы внесли ясность в этот вопрос. Франции просто не повезло, что ее очередь выступать выпала так рано. Но Кокелин все уладит. - И все-таки, пап, что он собирается сказать? - спросила Лиза. - Не может быть, чтобы он позволил обвинить вас в разбое. Хейм ухмыльнулся. - Поживем - увидим. - Мистер Президент! Пункт порядка - Камера развернулась и остановилась, нацелив свой объектив на Гарольда Тваймена. Тот вскочил на ноги и, казалось, был очень обозлен. - В таком важном деле уклонение от прав первенства должно быть одобрено голосованием. Кокелин поднял брови. - Я не понимаю, почему должны быть какие-то возражение против того, чтобы Франция уступила право первенства, - сказал он. - Мистер Президент, уважаемые члены этого собрания, - с напором заговорил Тваймен. - Высокочтимый оратор от лица Франции предупредил нас, что намерен сделать сюрприз. Однако, сейчас время для серьезного обсуждения, а не для дискуссионных трюков. Если мы окажемся втянутыми в дебаты, вызванные неожиданным заявлением, наша встреча уважаемыми делегатами Алерона может вполне быть отложена еще на неделю. Итак уже промедление было слишком долгим. Я настаиваю, чтобы собрание проголосовало за то, чтобы либо разрешить, либо не разрешить господину Кокелину играть нами. - Мистер Президент... Фазиль не дал Кокелину договорить. Он снова стукнул молотком и объявил: - Председатель считает претензию обоснованной, хотя и изложенной с некоторой излишней горячностью. Желает ли кто-нибудь проголосовать за то, что заявление французской делегации было отсрочено до тех пор, пока не закончат свои выступления представители других наций. - Ого, - пробормотал Вадаж. - Не очень-то хорошо все это выглядит. Хейм протянул руки и настроил автопилот на максимальную скорость. Жужжание двигателя увеличилось. Сквозь этот шум он услышал, как представитель Аргентины сказал: - Я голосую за это, - и потом датчанин: - я поддерживаю. - Проголосовано и поддержано. - А что, если ему не разрешат, - заныла Лиза. - Тогда нам пулей надо вылетать из района Венеры, - сказал Хейм. Кокелин начал говорить в пользу голосования. Через несколько минут Вадаж прищелкнул языком и с восхищением сказал: - Никогда не слышал ничего более красноречивого. Этот человек - артист. - Хм, - хрюкнул Вингейт. - Может быть, он их терпеть не может. - Само собой, - ничего не выражающим голосом сказал Хейм, - что он не надеется на выигрыш, каков бы этот выигрыш ни был. Прения продолжались. Флайер оставил бурю позади, и теперь летел над обширной холмистой местностью. Далеко на востоке сверкали вершины Сьерры. - Однажды мы могли бы потерять всю эту красоту, - подумал Хейм. Наконец показался космодром Мохейв. "Конни" скользнула вниз и приземлилась на просторном поле. Техосмотр машины, формальности проверки документов, долгий путь по бетонной полосе под палящим солнцем - быть может, это от света у Хейма так предательски защипало в глазах? Они остановились у аппарели. - Ну что же, - грубовато сказал Вингейт. - Нечего терять время. Да будет с вами бог, - он разорвал рукопожатие. Плачущая Лиза подошла к Хейму. - Папа, папа, прости, это все из-за меня. Хейм обнял ее и потрепал по волосам. - Не бери в голову. Мы скоро вернемся. Вернемся богатыми, знаменитыми и расскажем миллион всяких историй. Будь умницей. Пока. Поцеловал ее в мокрую щеку. - До встречи, - тихо сказал венгр. - Я привезу тебе новую песню. Затем они поспешно взбежали вверх, постояли в створе шлюз и помахали на прощание рукой, пока шлюза полностью не была убрана, и в следующий миг дверца закрылась перед ними. - Спасибо Андре, - сказал Хейм и повернулся на каблуках. - Ну что ж, поехали. Яхта могла бы совершить прыжок прямо на орбиту. Однако демонстрировать такую беспричинную поспешность было ни к чему. Поэтому Хейм поднимался постепенно, как и положено. Небо вокруг становилось все темнее, просыпались звезды, и наконец, судно словно очутилось внутри огромного ларца с драгоценными камнями. Вадаж от нечего делать крутил ручки настройки аппаратуры связи. И неожиданно поймал репортаж из Мехико, передаваемый спутником. Прения и голосование по внесенным предложениям подходили к концу. Результаты переклички возвестили ошеломляющее поражение. - Мистер Президент, - прозвучал голос Кокелина, расплывчатый и тихий, как у насекомого. - В намерения Франции не входило ничего, кроме обыкновенной учтивости. Поскольку мне рекомендовано огласить основное политическое заявление моей страны сегодня, я сделаю. Однако, позволю себе заметить, что время приближается к полудню, а я должен предупредить, уважаемый председатель, что мое выступление будет несколько пространным. в связи с этим я предлагаю сначала сделать перерыв для ленча. - Президиум принимает данное предложение, - уступил Фазиль. - Заседание возобновится ровно в четырнадцать часов, - молоток ударил по подставке. - Артист, я же говорил, - рассмеялся Вадаж. - Пора часов - это не так уж много, чтобы вывести корабль на нужную дорогу, да еще с новым экипажем, не успевшим обвыкнуться, - напомнил ему Хейм. В поле зрения появились очертания огромной торпеды, которая росла на глазах по мере того, как яхта приближалась к ней, и наконец, полностью закрыла носовые иллюминаторы. Пока что корабль не был закамуфлирован, и яростное солнце ослепительно сверкало на его суровой экипировке. Системы двигателей, кольца, орудийные башни, открытые крышки люков отбрасывали длинные тени на металлические бока. - Яхта "Конни", вызывает крейсер "Лис-2". Мы на подходе. Приготовьтесь. Отбой. Вингейт был против изменения названия корабля. - Я понимаю, что для тебя означала твоя команда, Гуннар, - сказал он. - Но ты рискуешь навлечь на себя лишние неприятности, если откажешься от названия, присвоенного кораблю Флотом. - Именно это и сделаю, - ответил Хейм. - Насколько я знаю, лисы пока еще относятся к общественной собственности. Кроме того, мне ужасно хочется утереть кое-кому нос, показав, чем должен заниматься Военный Флот. И чем он, фактически, хочет заниматься. Четвертый створ был открыт специально для него. Хейм поставил туда яхту - размером она была как раз со вспомогательный корабль - и нетерпеливо дождался, когда воздушные насосы поднимут давление. В коридорах позади раздавался суматошный шум и металлический лязг. На корабле имелось достаточно опытных людей, на которых можно было положиться, но Гуннар ужасно жалел, что у него не было времени для пробного рейса. На капитанском мостике его приветствовал Первый офицер Пенойер: - Добро пожаловать, сэр. До этого момента воспоминания об одиночестве, на которое обречен каждый капитан, еще не просыпались в душе Хейма. - Вот полное расписание нарядов. Работа идет полным ходом. Расчетное время ускорения - 23 часа по Гринвичу. От этой цифры надо отнять по меньшей мере час, - сказал Хейм. - Сэр? - Вы меня слышали, - Хейм сел и бегло просмотрел руководство по управлению кораблем. - Например вот здесь. Бортинженеру вовсе не обязательно еще раз проверять компенсаторы внутреннего поля. Если они окажутся в неисправности, наше ускорение не сможет превысить 1, 5. Тогда, перейдя в режим свободного полета, мы приведем их в порядок, хотя придется немного поработать в невесомости. Да и то это все еще весьма гипотетично. С какой стати здесь должны быть какие-то неполадки? Бортинженер у нас - парень что надо. Пусть-ка лучше сразу приступит к настройке импульсных систем. Чем точнее будет выполнена эта работа, тем быстрее мы сможем развивать ускорение. - Да-да, сэр, - Пенойер с заметной неохотой включил интерком и вызвал Утхг-а-К-Тхаква. Хейм продолжал листать руководства, выискивая, чтобы еще урезать. И в конце концов, как бы само по себе дело было сделано - манера действовать вполне типичная для человека. В 21. 45 завыла сирена, раздались звуки команды, во фьюжн-генераторах вспыхнули атомы, и грависилы ухватились за пространство. Медленно, плавно, с утробным ворчанием, которое не столько действовало на слух, сколько ощущалось внутренней вибрацией в организмах людей. Лис-2 покинул орбиту Земли. Хейм стоял на мостике и смотрел, как удаляется его мир. Земля все еще господствовала в небе, огромная и бесконечно прекрасная, с облаками и морями в сапфировой оправе атмосферы. По мере того, как корабль огибал планету, его взору представали континенты во мраке ночи или в сиянии дня: Африка, колыбель человечества; Азия, где человек впервые перестал быть просто дикарем; Европа, где он отбросил думы и обратился к звездам, Австралия - обетованная земля, Антарктида - край героев, но Хейм был счастлив, что довелось ему увидеть, прежде чем корабль устремился к звездам; последней Америку - страну, первой издавшей закон о свободе человека. Сомнения и страхи, даже тоска по дому теперь исчезли. Он принял на себя ответственность - и радость бурлила внутри. Через некоторое время Пенойер доложил: - Согласно показаниям приборов, режим работы всех систем удовлетворительный. - Очень хорошо. так держать, - нажав кнопку интеркома, Хейм вызвал камбуз: - Андре? Не могли бы там некоторое время обойтись без тебя? А, ну и прекрасно... О, кей, шагай на мостик. И захвати с собой гитару. Возможно, она потребуется. В голосе венгра послышалась тревога: - Капитан вы слушали репортаж из зала Парламента? - Э... нет. Слишком был занят. Ах, черт! Там ведь уже прошло больше часа с тех пор, как они все начали по-новой, так? - Да, мы поймали луч, передаваемый на Марс. Я смотрел репортаж и... в общем, отсрочки Кокелину не дали. Он пытался тянуть как мог, с помощью длинного вступления, но председатель предложил ему держаться ближе к делу. Тогда он попробовал представить доказательства касательно Новой Европы, кто-то возразил, и они решили провести голосование, чтобы определить, уместно ли это в данный момент. Голосование еще не закончилось, но уже ясно что большинство против. - Ого! - эта новость не испугала и не поколебала Хейма - ведь сегодня он вновь принял командование кораблем, призванным защитить интересы Земли - но кровь в его жилах побежала быстрее, побуждая к немедленному действию. - Мистер Пенойер, - приказал он. - Дайте сигнал к максимальному ускорению и направьте всех, кого только можно, к аварийным системам. Помощник удалился вытаращив глаза, однако немедленно и беспрекословно повиновался. - Радисты, перекиньте сигнал этой дискуссии на наш стереовизор - продолжал Хейм. - Мистер Вадаж, пройдите, пожалуйста, на мостик, - он невесело усмехнулся. - Да, и захватите все же гитару. - Что случилось, сэр? - спросил наконец обеспокоенный Пенойер. - Скоро увидишь, - ответил Хейм. - Франция вот-вот швырнет бомбу во всю эту машину. Мы планировали увести Лиса к этому времени достаточно далеко. Ну, а теперь нам будет нужна удача, как бывает нужен ум и красота. Экран вспыхнул, изобразил какое-то смутное движение, усилившийся гул двигателей почти совсем заглушил голос Кокелина. Земля все уменьшалась, теряясь среди звезд, и все ближе придвигался щербатый лик Луны. - ...это собрание решило не уступать моей стране ни единого сантиметра. Как хотите, леди и джентльмены. я собирался преподнести вам это постепенно, поскольку удар в лучшем случае будет не из легких. Теперь вы будете вынуждены слушать меня независимо от того, готовы ли вы к этому, или нет. Камера давала изображение таким крупным планом, что лицо Кокелина заняло собой весь экран. - Паршивый трюк, - подумал Хейм. О, если только он не стал жертвой невольного самообмана, на этот раз дешевый прием операторов не достиг своей цели. вместо того, чтобы подчеркивать все недостатки - бородавки, прыщи, волосинки, морщины - экран показал гнев и несокрушимую силу. Словно подтверждая, что Хейму это не показалось, в следующее мгновение изображение отодвинулось назад, представив Кокелина маленьким, перебирающим на кафедре бумаги. - Мистер Президент, досточтимые делегаты... Звуковой перевод лишь от части передавал интонации голоса Кокелина - обычно мягкого, но теперь ставшего похожим на сухую и невыразительную декламацию прокурора, излагающего технические детали. Федерация была основана и существует до сих пор для того, чтобы покончить с трагической анархией, преобладающей ранее среди наций, и подчинить их закону, который служит всеобщему благу. Теперь закон не может существовать без соблюдения равной справедливости. Популярность того или иного довода не должна приниматься во внимание. Относящимся к делу следует считать лишь то, что законно. Исходя из этого, я от лица Франции уполномочен сделать следующее заявление: 1. Конституция запрещает каждой нации, входящей в состав Франции, иметь вооруженные силы численностью выше полицейского уровня или каким-либо образом нарушать территориальный суверенитет любой нации. Для проведения в жизнь данного закона Организация Мирного Контроля облечена исключительной военной властью. Она имеет право и должна принять те меры, которые необходимы для пресечения актов агрессии, в том числе и тогда, когда подобные акты осуществляются заговорщиками. Индивидуумы, несущие перед законом ответственность за противоправные действия, должны быть арестованы и представлены перед лицом Всемирного Суда. 2. Военный Флот, как часть Организации Мирного Контроля использовалась за пределами Солнечной системы, лишь для выполнения сравнительно небольших акций по подавлению мятежей и бунтов или по защите жизни и собственности людей на удаленных планетах. Уполномочив Флот на подобные действия и заключая соглашения с разными чужаками, Федерация тем самым признала положение, предусматривающее в первую очередь соблюдение интересов инопланетных сообществ - положение, которое было традиционным среди правительств на Земле во времена, предшествующие Конституции. Таким образом, Земля в целом - это суверенное государство с законной прерогативой самозащиты. 3. Совершив нападение на Новую Европу и проводя ее последовательную оккупацию, Алероны совершили акт территориальной агрессии. 4. Если Алерон не считается суверенным государством, ведение с ним переговоров незаконно, и ОМК следует принять военные действия против того, что может рассматриваться не иначе, как бандитизм. Зал загудел. Фазил ударил молотком по столу. Кокелин ждал с сардонической улыбкой на губах. Когда порядок был восстановлен, оратор от лица Франции продолжил: - Вполне очевидно, что данная ассамблея считает Алерон таким же суверенным государством, как и Земля. Исходя из того: 5. Если Алерон действительно полноправное государство со всеми законными правами и обязанностями, тогда, согласно преамбуле Конституции, он принадлежит к семье наций. В этом случае он должен считаться либо ка: а) обязанным воздерживаться от территориальной агрессии под угрозой военной санкции, либо б) не обязанным это делать, поскольку он не является членом Федерации. 6. В случае а) Алерон автоматически подвергается военным санкциям со стороны Организации Мирного Контроля. Однако, и в случае б) ОМК тоже предписывается, согласно Конституции и прошлым прецедентам, охранять интересы отдельных людей и государств, входящих в состав Федерации. Еще раз подчеркиваю - эта обязанность возложена на ОМК. Не на данную высоко чтимую ассамблею, не на Всемирный Суд, а на ОМК, действия которой в зависимости от обстоятельств должны носить военный характер. 7. В соответствии с вышеизложенным, в настоящее время в любом случае между Алероном и Всемирной Федерацией возникает состояние войны. Все смешалось в невообразимом хаосе. Вошел Вадаж. Некоторое время он смотрел на экран, показывавший сотни людей, вскочивших с мест и издававших грубые возмущенные или приветственные крики. Потом пробормотал: - А здесь нет какого-нибудь слабого места? - Нет, - отозвался Хейм. - Вспомни дело Мусульманского Союза. Кроме того, я перечитал заново Конституцию, и там все сказано вполне ясно. Конечно, наше счастье, что она была написана до того, как мы встретились с множителями, не уступающим нам по развитию, - он повернулся к помощнику. - Как радар? - О? О... о, да. По правому борту на высоте около 10000 км, вектор примерно тот же, что и у нас. - Проклятье! Должно быть, это одно из соединений Военного Флота, вызванного для обороны Земли. Ну что ж, поживем - увидим. Хейм, не обращая внимания на бесновавшуюся толпу на экране, смотрел на холодное спокойствие Млечного Пути, думая о том, что хотя бы это должно сохраниться. Каким-то образом тишину все же удалось восстановить. Кокелин терпеливо дождался этого момента, взял в руки другой листок с отпечатанным на нем текстом и продолжал тем же сухим тоном: 8. В случае территориальной агрессии государства, члены Федерации обязаны оказывать ОМК любую посильную помощь во имя Федерации. 9. В понимании Франции, это подразумевает неотъемлемую обязанность оказать военную помощь колонистам Новой Европы. Однако, член Федерации не имеет права на производство или владение ядерным оружием. 10. Подобного запрета не существует для отдельных индивидуумов, которые вне Солнечной Системы могут иметь такое оружие для собственных нужд при условии, что не допустят его проникновения в пределы системы. 11. Не существует также закона, запрещающего любому государству - члену Федерации проявлять одностороннюю инициативу по предоставлению свободы действий частной военной экспедиции, которая берет на себя все связанное с этими расходами. Мы допускаем, что они, частные предприниматели, должны формально считаться гражданами страны, под флагом которой они выступают, и что это, возможно, противоречит национальному закону о разоружении. Мы допускаем также, что окончательно выдача каперских свидетельств и свидетельств, санкционирующих репрессалии, была запрещена Парижской Декларацией 1956 года. Однако, в то время, как данная Декларация связывает тех, кто под ней подписался, она не распространяется на Федерацию в целом, поскольку она не подписывала данный документ и поскольку ее членами являются такие страны, как, например США, которые тоже под ним не подписывались. А мы уже убедились на основе вышеизложенного, что Федерация - это существенное государство, обладающее всеми правами и обязанностями, которых она должна четко и ясно придерживаться. 12. Таким образом, Федерация имеет ни чем не ограниченное право на выдачу каперских свидетельств, санкционирующих репрессалии. 13. Исходя из этого, а также согласно параграфа 7, 8, 9 Франция имеет право и обязана выдавать каперские свидетельства и свидетельства, санкционирующие репрессалии, во имя Федерации. Именно так Франция и поступила. Стереовизор пищал - слабее и слабее с каждой минутой - по мере того, как Лис-2 наращивал ускорение и все быстрее удалялся от Земли. В то время, когда луч направленный на Марс потерялся и прием пропал, заваруха в Капитолии все еще продолжалась. Пенойер сказал: - Ну и ну! Что же теперь будет? - Бесконечные споры, - ответил Хейм. - Кокелин будет драться за каждую запятую. Между тем ничего нельзя поделать с проявлением мягкотелости по отношению к алеронам. Будем надеяться, что люди, не лишенные мозгов, поймут, что Кокелин выиграл начало сражения, сплотятся вокруг него и... я не знаю. - Но что будет с нами? - Возможно, нам удастся удрать прежде чем кто-нибудь догадается о каком французском предпринимателе шла речь. Конечно, официально они не имеют права задерживать нас без санкции Министерства Военного Флота, а вам хорошо известно, сколько времени уходит на получение такой санкции. Но ядерный снаряд - это своего рода итог, и тот, кто его выпустит, приобретет в лице членов Суда могущественных друзей. Вадаж настроил гитару и негромко запел: Моргенрот, моргенрот... Хейм долго не мог понять, что это такое, пока не вспомнил старый-престарый кавалерийский марш австрийцев: Утро красное, утро красное, Засияешь ли ты мне, мертвому? Скоро трубы затрубят, И я должен буду пойти на смерть, Я и немного моих верных друзей. Но песня эта была из категории грустных, ее пели хором отряды молодых веселых людей, которые скакали верхом на резвых конях, и солнце ярко освещало их знамена и пики. Хейм громко рассмеялся. - Эй! Идея! Речь Кокелина состояла ровно из тринадцати пунктов. Интересно, случайность это или нет? Никто не отозвался, кроме струн. Хейм погрузился в собственные мысли... Конни, Медилон, Джоселин... Земля и луна остались далеко позади. - ПСА-СИ "Нептун" вызывает крейсер "Лис-2". Подойдите ближе, "Лис-2". Раздавшийся внезапно голос буквально подбросил их вверх. - Господи Иисусе, - прошептал Пенойер. - Бласт-корабль. Хейм проверил показания радара. - Идет курсом, параллельным нашему. И собирается переходить на перехват. К тому же говорят с нами по-английски, хотя у нас французские опознавательные знаки. Стало быть, они знают... Закусив губу, он сел за передатчик. "Лис-2" вызывает "Нептун", - сказал он. - Слышим вас. На связи капитан. Каковы ваши намерения? Отбой. - На связи капитан контр-адмирал Чинг-Кво, командир "Нептуна". Сбросьте ускорение и будьте готовы принять на борт наших людей. Отбой. У Хейма засосало под ложечкой. - Что это значит? - выпалил он. - У нас есть разрешение на полет. Отбой. - Вы подозреваетесь в незаконных намерениях. Вам приказано вернуться на орбиту Земли. Отбой. - У вас есть предписание Министерства? Отбой. - Я покажу вам документ, удостоверяющий мои полномочия, когда ступлю к вам на борт, капитан. Отбой. - Если у вас этого документа нет, то окажется, что я напрасно потерял время. Установите видеоконтакт и покажите мне его. В противном случае я не обязан повиноваться вам. Отбой. - Капитан, - сказал Чинг-Кво. - У меня есть приказ. Если вы откажетесь следовать инструкции, я буду вынужден открыть по вам огонь. Отбой. Взгляд Хейма блуждал среди звезд. Нет-нет! Только не это! Еще час - и мы бы уже были далеко! Один час. Внезапно словно пламя охватило его. - Ваша взяла, адмирал, - ответил он. Собственный голос показался ему чужим. - Я уступаю, хотя и против своей воли. Дайте хотя бы время на вычисление, и мы пойдем вам навстречу. Отбой и конец связи. Он рывком выключил передатчик и нажал кнопку связи с машинным отделением. - Капитан вызывает главного инженера, - сказал он. - Ты меня слышишь? - Слышу, - рыкнул Утхг-а-К-Тхакв, все нормально. - Не тут-то было. Кто-то выпустил черта из бутылки. Возле нас болтается бласт-корабль и обещает обстрелять, если мы не остановимся и не сдадимся. Приготовься к переходу на ускорение Маха. - Капитан! - завопил Пенойер. - Вы что собираетесь так глубоко забираться в солнечное поле? - Если синхронизатор в порядке, это осуществимо, - сказал Хейм. - Ну, а если нет... тогда мы просто станем мертвецами, не более того. Утхг-а-К-Тхакв, как ты думаешь - не слабо нам провернуть этот трюк? - Гвуррру! Что за вопрос! - Ты сам осматривал двигатели, - продолжал Хейм, - и я тебе доверяю. За его спиной запела гитара Вадажа. Мгновение интерком передавал только пульсацию механизмов. Затем раздался голос Утхг-а-К-Тхаква: - Капитан, я не бог. Но мне кажется, у нас есть неплохой шанс. И я доверяю тебе. Хейм включил общий интерком. - Слушайте все, - произнес он на фоне музыкального сопровождения Вадажа. - Немедленно приготовиться к ускорению Маха. Пенойер сжал кулаки. - Да, да, сэр. Гудение на корме все нарастало, пока не превратилось в гул, напоминающий порывы шквального ветра и шум огромных волн. Пространство искривилось. В иллюминаторах танцевали звезды. Ключ к этому феномену был подобран в далеком прошлом Эрнстом Махом из Австрии (Моргенрот, моргенрот). Нет ничего, что существовало бы изолированно. Инерция не имеет никакого значения без инерциальной системы координат, которой должна являться вся вселенная. Эйнштейн доказал, что инерционная и гравитационная массы - это одно и то же. Но что касается самих по себе этих явлений... Гравитационную можно рассматривать как выравнивание искривленного пространства. Тогда инерция - это индукционное влияние на массу космического гравиполя. Если гравитроны вашего корабля способны прогибать пространство - не в той незначительной мере, которая необходима только для взлета и короткого броска, а по замкнутой кривой - то ускоряющая его сила не встречает никакого сопротивления. Теоретически, вы можете двигаться с любой скоростью. Границ больше не существует. "Нептун" выстрелил. Недолет в миллион километров. Адмирал корабля бросился к приборам. Возможно, так и есть, его надежда не оправдалась: этому помещали силы, порожденные чудовищным смешением координат здесь, где все подчиняло себе Солнце. На приборах - никаких показаний: ни обломков, ни следов - ничего, кроме завывания протонов, отброшенных дугообразной волной, поднятой обгоняющим свет кораблем. Адмирал не осмелился его преследовать. Хейм выпрямился и расслабился. - Ну что ж, - сказал он. Дело сделано. Но ликование, бушевавшее в нем, невозможно было выразить никакими словами. что же касается Вадажа, то он что было мочи вопил: Глория, Глория, аллилуйя! Глория, Глория, аллилуйя! Ну вот мы и на воле!  * ЧАСТЬ 2. ПОРТАРСЕНАЛ *  Глава 1 Когда прибыл корабль с Земли, Гуннар Хейм торговался с посыльным из ядерной кузнецы. Аэри Требогир, от имени которого говорил Ро, мог продать оружие; но при этом составил некоторые условия. Изобилующая свистящими и шипящими звуками речь инопланетянина звучала в наушниках и тут же переводилась Грегориосом Куманодисом: - ...ракета развивает такую скорость, поскольку пусковой толчок ей дают гравитроны ее собственного корабля. Хейму хотелось изобразить колебание наподобие того, какое, бывало, проявляли раньше при покупке лошади, и задумчиво почесать в затылке или сделать что-то в этом роде. Но в данных обстоятельствах это выглядело бы глупо. Проклятый скафандр! Как жаль, что его нельзя снять. Хейм стоял на специальной платформе, поддерживавшей его вес в нормальном состоянии; но даже его двухметровое тело, которому во время полета вернул первоклассную форму, ощущало тяжесть скафандра, который ему приходилось на себе таскать. Сначала он не собирался выходить из корабля, рассчитывая установить наружную стереосвязь из "Конни" и таким образом встретиться с представителями Строна, но Куманодис отговорил его от этого. - Они отнесутся к вам с большим уважением, если вы посетите их лично, - сказал грек. - Это, разумеется, иррационально, однако они придают большое значение физической силе. А те, к кому они проникаются уважением, удостаиваются и лучшего обращения. - Итак, - Хейм, прищурившись, взглянул на ослепительное голубое солнце, - я вижу некоторые преимущества. Однако, будучи ограничен в маневренности, я превращусь в подсадную утку. Куманодис передал его возражение на языке, преобладавшем на территории от Кимретских высот до Железного моря. Ро развел руками в жесте, на удивление похожим на человеческий. - Утрата маневренности - это еще не самое страшное, поскольку для стрельбы требуется лишь доля секунды. После этого корабль вновь мгновенно приобретает полную силу в маневре. Для верности необходимо осуществить синхронизацию системы с двигательным комплектом, но сделать необходимые изменения на вашем корабле, я думаю, будет не так уж сложно. Хейм непроизвольно посмотрел на небо, где-то за этим пурпурным сводом, за этими голубовато-ледяными облаками вращался на орбите вокруг Стора "Лис-2", а грузовые ракеты совершали рейсы туда и обратно со своим смертоносным грузом, и люди вместе с инопланетянами ползали по крейсеру словно муравьи, вместе делая одно дел: подготавливая корабль к войне. Теперь уже осталось не очень много. И Хейм каждой своей клеточкой рвался в небо. Ведь каждый новый день, проведенный им здесь, означал, что алероны стали еще сильнее, а судьба людей на Новой Европе еще безнадежнее. И все же единственный капер, совершающий рейды в Фениксе, был ужасно одинок. Поэтому если появлялась любая возможность, даже самая микроскопическая, получить для него какие-то преимущества, его капитан не имел права упускать эту возможность. Такую, например, как утверждал Ро, можно изготовить в Аэри Требогир. Предложение было заманчивое... Четыре когтистых пальца, расположенных по всей окружности ладони, снова пришли в движение. - Несколько дней. Точнее сказать нельзя, поскольку наши технологии недостаточно хорошо знакомы с судами вашего класса. Могу ли я сделать капитану предложение, чтобы он послал своего высокочтимого главного инженера для обсуждения некоторых деталей с нашими технологами? - М-мнм... - Хейм задумался. Его взгляд перешел с Ро на Гальвета, который бесстрастно ждал, не коснется ли разговор Ложи. Но бласт-ружье неподвижно покоилось в руках наблюдателя. Если на лице Гальвета и появилась какое-то выражение, то не иное, как выражение сонливости, при котором его желтые глаза то и дело устало закрывались. таким образом, человеку невозможно было понять какие мысли бродят в узких головах сторнов. Трудно даже было различать отдельных индивидуумов. Отличительные черты не бросались в глаза из-за своей абсолютной чужеродности. Оба - и Ро, и Гальвет - достигали в длину около трех метров, но половину этого составлял толстый хвост, имевший на конце нечто вроде рулевой стойки, на двойной спирали которой покоилось безногое туловище. Килевая кость выступала вперед, словно нос корабля. Лицо представляло собой острую морду с клыками наподобие волчьих и маленькими круглыми ушами. Оно здорово напоминало маску, и это впечатление создавалось не только темной полосой, проходящей через глаза, сколько ноздрями, спрятанными под подбородком. Сероватая поросль - не шерсть и не перья, а нечто среднее между ними - покрывала всю поверхность тела. Одежды никакой не было, кроме двух поясов с кармашками, идущих крест-накрест от плеч к талии. И на все это ложилась тень от двух гигантских, как у археоптерикса, крыльев - семи метров в размахе. Если приглядеться повнимательнее, различия можно было заметить. Главным образом было то, что Гальвет отличался некоторой худобой, а его покров имел серебристый оттенок, что было равнозначно седине. А Ро все еще был в полном расцвете сил, свойственном молодости. Кроме того, Гальвет носил нечто вроде упряжки с золотым орнаментом, которая была отличительным знаком Ложи, в то время как Ро имел черно-красную татуировку с геометрическим рисунком - такую же, как и другие жители Требогира. Хейм повернулся к Куманодису: - Ну, а что ты думаешь? - спросил он. Тучный переводчик пожал плечами. - Я не специалист в этих вопросах. - Но, черт побери, ведь ты и Уонг провели здесь пару месяцев. Так должны же вы были заметить, кто компетентен в таких делах и кому можно верить, а кому нет. - А, вы насчет этого! Разумеется. Правитель Требогира - не какой-нибудь грабитель. У него доброе имя. И с ним можно иметь дело. - О, кей, - Хейм пришел к решению. - Тогда скажи этому посланнику, что его предложение меня заинтересовало. Я вызову с "Лиса" бортинженера при первой же возможности - сейчас он занят, поскольку должен проконтролировать работу подрядчиков из Хест Вениливейн, устанавливающих компьютеры по управлению режимом работы огневых установок - и тогда мы приедем к ним в Аэри и на месте обсудим все дальнейшие детали. - Вы не должны быть столь прямолинейны, - сказал Куманодис. - Члены Ложи есть Члены Ложи, но все они разные. Например, в Ложи Гнезда цветистые фразы любят не меньше, чем в Японии или где-нибудь в арабских странах. с этими словами он повернулся к посланнику и, старательно подбирая слова, начал передавать сказанное Хеймом в своей интерпретации. Внезапно сквозь ветер, шуршавший красной листвой низкорослого леса, окружавшего космопорт, сквозь шум прибоя в километре от него, пробился жалобный вой. Он все нарастал, превратился в громоподобный рев, тяжелый воздух раскололся, и на бетонное поле и на здания из лавровых блоков упала тень. Все подняли вверх головы. На поле опускался закругленный цилиндр. Бело-голубые отсветы на его металлической поверхности были такими ослепительными, и он, что Хейм отвернулся. Но он узнал эту конструкцию, и почувствовал как дрогнуло сердце. - Звездолет! Земной конструкции... Что происходит. - Я... не...знаю. Лицо Куманодиса с большим носом приобрело багровый оттенок, так, что это было заметно даже сквозь темное стекло шлема. - Мне никто ничего не говорил. Гальвет! - он повернулся к сторну и нервно выпалил свой вопрос. Член Ложи нехотя промямлил что-то в ответ - Он говорит, что не придавал этому значения и не знал, что это интересует нас, - перевел Куманодис. - Проклятье, - чертыхнулся Хейм. - Но ведь он же знает об алеронском кризисе! И, наверняка, получил какую-нибудь писанину о наших неладах с собственным правительством. Ложа, должно быть, остановила этот корабль для инспекции не далее как вчера. Почему же нас не предупредили? - Никогда нельзя знать наверняка, насколько хорошо понимают нас строны, - ответил Куманодис. - На их взгляд - это смешно, что мы не смогли вооружиться дома и затем отправиться когда и куда захотим. Кроме того, эти люди не могут иметь при себе какого-нибудь серьезного оружия, иначе им не позволили бы совершить здесь посадку. - У них, может быть ручное оружие, - огрызнулся Хейм. - У нас оно есть. Постарайся отделаться от этих ублюдков как можно быстрее, Грег, и возвращайся на корабль. Я пока предупрежу наших ребят. Он быстро зашагал через платформу к посадочной аппарели и взбежал по ней наверх к воздушному шлюзу. Там он был вынужден стоять кипятить и ждать, пока сменится атмосфера, и он сам не подвергнется декомпрессии. При мысли о том, что все достигнутое с таким трудом может пойти насмарку, Хеймом вновь овладела слепая ярость, которая, как он полагал, осталась на Земле. За те две недели, которые необходимы были "Лису" для преодоления пути в сотню с лишнем световых лет к этой звезде, или за те три недели, которые последовали за первым и двумя и в течение которых корабль переоснащался могло произойти все что угодно. если партия умиротворения одержала победу, если его каперское предприятие было объявлено вне закона. - Конечно, - снова и снова говорил он себе. - Этот корабль не принадлежит Военному Флоту Федерации. Просто маленькое гражданское судно. Но тогда стороны не позволяют никаким военным кораблям, кроме собственных курсировать возле их планет. Если это судно просто доставило мне официальный приказ вернуться домой... Что ж, хорошо, тогда встает вопрос: что в этом случае делать? Продолжать делать то, что намечено - уже в качестве пирата? От этого мало будет толку. Вся идея заключалась в том, чтобы создать такую ситуацию, из которой Земля могла бы извлечь пользу. Если Земля отказывается от этого шанса и отрекается от нас, нам остается одна возможность - стать всего лишь источником неприятностей для алеронов, и то до тех пор, пока нес не загонят в угол и не прикончат. Я больше никогда не увижу Землю. Он словно бы вновь увидел планету, где встретил свою единственную неповторимую любовь и где был счастлив. Но может быть, что-то удалось бы даже пирату. Был ведь когда-то Дрейк - Золотая Рука... Правда, тогда были иные времени и люди не отличались такой феноменальной трусливостью. Внутренняя дверь открылась. Хейм вошел внутрь яхты, которая теперь исполняла роль вспомогательного судна при звездолете, и открыл шлем. Андре Вадаж был на мостике. Тонкое смуглое лицо менестреля было обращено к иллюминатору: сквозь стекло был виден чужой корабль, приближавшийся в искаженных гравитронами лучах света. Когда шаги Хейма прогрохотали по палубе, от не оглянулся, только сказал ничего не выражающим голосом: - Я приказал членам экипажа находиться в боевой готовности и принес из вашей каюты вашу лучшую винтовку. - Молодцом! - Хейм положил оружие на сгиб локтя. Его массивность, твердость и красивая форма словно придавали уверенность. Это была циклическая винтовка тридцатого калибра системы Браунинг, способная выпускать сорок пуль в минуту в любой атмосфере или при отсутствии оной - гордость коллекции Хейма. Вадаж, тоже в расстегнутом скафандре с открытым шлемом, сидел возле лазерного орудия. - Я не совсем уверен, - заметил венгр. - Смогут ли шесть человек сделать что-нибудь, если они попытаются атаковать нас. В этом кораблике их, как минимум, раз в пять больше. - Мы можем продержаться, пока не прибудет помощь с "Лиса", - сказал Хейм. - А их там в общей сложности около сотни. Это в том случае, если Ложа не остановит сражение. - О, в этом я сомневаюсь, - пробормотал Вадаж с легкой улыбкой. - Их прекрасный космопорт вряд ли пострадает, к тому же, судя по тому, что я слышал о сторнах, препятствовать кровопролитию - не в их правилах. Он указал на несколько крылатых теней, круживших на фоне туч над западной оконечностью Острова Орлинг. - Они с удовольствием посмотрят этот спектакль. Хейм приказал радисту связаться с "Лисом". На это потребовалось некоторое время. Лу должен был пройти через наземную станцию и пару ретрансляционных спутников. Уонг находился на орбите в качестве переводчика при рабочих отрядах землян и стронов, а радисты плохо знали местный язык. Пришелец должен был опуститься с минуты на минуту. - Это просто моя мнительность - попытался успокоить себя Хейм. - Но, с другой стороны, зачем сюда лететь земному кораблю, если не в связи с моей авантюрой? Торговать? Да, да, время от времени торговые корабли действительно наведывались сюда с Земли, Наквсы или с какой-нибудь другой планеты, имеющей космический флот. Вот почему производители оружия на Строне готовы принять от меня кредиты моей Федерации. Но уж, конечно, не сейчас, когда алеронский кризис близок к взрыву. Вадаж тихонько насвистывал: "Бою-Дан-юб" - самое подходящее время! А впрочем, он быть может, просто хотел вспомнить, пока у него еще есть такая возможность... Земля, корпус яхты и тело Хейма в последний раз вздрогнули, когда стойки неизвестного корабля коснулись бетонной полосы. Его тень, упавшая на "Конни", целиком поглотила яхту. Через интерком Хейм слышал крепкие словечки, отпускаемые членами его экипажа, бормотание радиста, сидящего у передатчика, и храп ядерного двигателя, приведенного в состояние готовности. Вентилятор обвевал прохладным воздухом его лицо, покрытое капельками пота. Когда на мостике появился Куманодис, Хейм повернулся к нему с поспешностью, обнаруживавшей все его напряжение. - Ну? Ты что-нибудь узнал? - рявкнул он. Грек с облегчением вздохнул. - Мне кажется, все в порядке, сэр. Насколько я понял Гальвета, они хотят побыть здесь некоторое время, осмотреться и кое-что узнать. Короче говоря, ксенологическая экспедиция. - На эту планету? - недоверчиво спросил Хейм. - Ну, в конце концов, мы сейчас находимся в Гидре, - заметил Вадаж. - А вся эта заваруха происходит в Фениксе. Отсюда вполне приличное расстояние. - От Эйта - не дольше, чем Альфа Эридана, - возразил Хейм. - Где у нас состоялась самая крупная заваруха с алеронами. И это было много лет назад. Они расползлись по всему этому сектору. Кроме того, на организацию экспедиции нужно время. Почему же мы ничего не слышали о ней на Земле? - Мы были слишком заняты, - сухо ответил Вадаж и подошел к радиофону. - Может быть, стоит попробовать связаться с ними? - Что? .. О, да, разумеется. Хейм мысленно чертыхнулся, что забыл о такой простой акции. Связь установилась сразу. - М. Д. С. "Поиск", США, - произнес мягкий молодой голос. - Капитан занят, сэр, но я могу соединить вас с доктором Брэгдоном. Он возглавляет научную бригаду. Облегчение, испытанное Хеймом, было подобно удару. Он буквально осел в своем скафандре. - Так значит, вы здесь лишь для того, чтобы проводить исследования? - Да, сэр. Экспедиция Гавайского университета по согласованию с Научно-исследовательским филиалом Федерации. Один момент, пожалуйста, - экран замерцал, и на нем появилось изображение каюты корабля, до отказа забитой книгами разных форматов. Человек на переднем плане тоже был молод - этакий здоровяк с темными волосами и крупными чертами лица. - С вами говорит Виктор Брэгдон, - сказал он, и вдруг челюсть его отвисла. - Бог мой! Так это вы, Гуннар Хейм. Капитан капера не ответил. Он сам был слишком ошеломлен. Женщина, стоящая позади Брэгдона, наклонилась над его плечом и встретилась взглядом с Хеймом широко раскрытыми глазами. Она была высокого роста, простой серый костюм на молнии плотно облегал ее сильную женственную фигуру. Лицо ее тоже привлекало внимание не столько заурядной миловидностью, сколько выражавшейся в нем силой: прямой нос, широкий рот, высокие скулы и лоб обрамляющий вьющимися каштановыми волосами. Но несколько лет назад это лицо не давало ему заснуть. Когда он увидел имя Джоселин Лори в заголовке листовки, выпущенной организацией "Военные мира за мир", старая боль ожила в нем, и он с еще большим рвением продолжил свои приготовления к войне. Ошеломление первых минут прошло, уступив место подозрению. Хейм почувствовал, как напряглись его мышцы. - Что вы здесь делаете? - выкрикнул он. Глава 2 Впоследствии Хейм с грустной иронией вспоминал о своей осторожности. Ссылаясь на срочную необходимость своего присутствия на борту "Лиса-2", он поднял яхту, когда не прошло еще и часа со времени приземления "Пориска". Однако, Куманодис вызвался остаться на борту прилетевшего корабля, дабы нанести визит вежливости. Хейм знал, что грек выполнил большую работу по заключению предварительных договоров на Строне. Удастся ли ему столь же успешно достичь взаимопонимания со своими собратьями-землянами - было неизвестно, но Хейм не имел возможности большого выбора. Остаться должен был либо Куманодис, либо Уонг - единственные, кто бегло говорил на местном языке и поэтому могли пользоваться лазерной линией космопорта, гарантирующей невозможность подслушивания. По прошествии двух вахт от Куманодиса поступило донесение: - С ними все в порядке, шкипер. Меня провели по всему кораблю, и я имел возможность поговорить с каждым. В экипаже у них пять человек, плюс капитан, его помощник и бортинженер. Все они - самые обычные косморабочие, подписавшие контракт на этот круиз, как подписались бы на любой другой исследовательский полет. Тут не спутаешь. Или надо быть слишком хорошим артистом. Но такие работают на стереовидении, а не в космосе. - Им вовсе не обязательно играть, - сказал Хейм. - Достаточно надеть на себя ничего не выражающую маску. - Но эти парни совсем не такие. Они обступили меня и буквально засыпали вопросами о нашей экспедиции. в целом они считают, что наша идея чертовски удачна. Двое из них даже изъявили желание к нам присоединиться. - Угу. Это меня не удивляет. Простые люди часто проявляют больше здравого смысла, чем представители интеллектуальной элиты. Но, постой, к числу последних относится кто-нибудь из офицеров? - Да, инженер. Капитан Гутьерец и первый офицер... В общем они были непроницательными, как метеориты. Я до сих пор не знаю, что у них на уме. Возможно, в принципе они воспринимают нас негативно, полагая, что война - это дело регулярного Военного Флота. Но я постарался доказать, оправданность нашей экспедиции. Упомянул ее бескорыстные цели, официальные документы, подтверждающие ее законность и т. д. - А как насчет ученых? - Разношерстная команда. Мне кажется, Брэгдон и мисс Лори - единственные, кто когда-либо бывали за пределами Солнечной системы. Среди них есть еще один ксенолог, семантик, глоссаналитик, биолог и полдюжины аспирантов в качестве помощников. Насколько я понял, прежде никто из них не бывал на Строне. - Странно. - Чарли Уонг и я тоже впервые попали сюда лишь тогда, когда вы нас послали, босс. Они сделали то же самое, что и мы, опирались на имевшуюся информацию и по дороге выучили основной язык с помощью РНА-электро. Этот прибор кого угодно натаскает за каких-нибудь две-три недели. Как бы там ни было, я могу вам с уверенностью сказать, что людей этого типа можно не опасаться. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них, кроме Брэгдона, умел обращаться с ручным или любым другим оружием. Мы и наши убеждения их не очень волнуют, так что взаимоотношения между нами все равно были бы слегка натянуты, даже если бы по отношению к ним не было проявлено никакой грубости. Но они не представляют для нас никакой угрозы. - Это можно сказать про всех? - спросил Хейм, вдруг ощутив странный упадок духа. - Нет. Забавно, но и мистер Брэгдон, и мисс Лори весьма дружелюбны. Он один раз заметил, что не согласен с вашими идеями, но очень уважает вас за мужество, а она сказала, что надеется вскоре снова увидеться с вами. Может быть, вы все же нанесете им визит. - Да, - мягко ответил Хейм. - О, да. Через час "Конни" уже набирала скорость, возвращаясь с орбиты к планете. Сидя на мостике, Хейм слушал гудение яхты и биение собственного сердца в такт мелодии Фламенго, исполняемой Вадажем. Некоторое время оба молчали, не отрывая глаз от зрелища в иллюминаторах. Строн, диаметр которого в два с половиной раза, а масса - в девять с половиной раз больше земной, гигантским шаром катился среди непроглядной тьмы. Моря сияли благородной голубизной; континенты, испещренные пятнами белоснежных областных скоплений, были коричневато-желтыми или цвета киновари. Вдоль линии горизонта атмосфера образовывала неистовый яркий обод; и над всем этим озаренное горячим солнцем класса Ф-5, струилось свечение, превращавшееся возле полюсов в огромное знамя зари, взметнувшиеся высоко вверх, в космос. Позади виднелись две луны, сиявшие леденистым светом, а еще дальше мерцали странные созвездия. - Когда я вижу что-нибудь наподобие этого, - пробормотал Хейм. - Я всегда удивляюсь Вадаж перестал играть и по-птичьи наклонив голову, взглянул на него. - Чему удивляешься? - Какого черта мы теряем время на то, чтобы ненавидеть и убивать, когда мы можем его потратить на... А, не имеет значения. - Хейм достал свою трубку. - Все это только служит поводом для раздоров. Вадаж пристально смотрел на него. - Я уже изучил тебя достаточно хорошо, Гуннар, - сказал он. - Ты не подходишь для роли Гамлета. Что случилось на самом деле? - Ничего! - А, прости, если я сую нос не в свои дела, но успех всего этого предприятия зависит от тебя. Причиной для расстройства послужило появление леди, не так ли? - Я был всего лишь удивлен, не больше. Когда-то мы были друзьями. - Хейм принялся старательно набивать трубку. Но твердый взгляд венгра заставил его продолжить. - Несколько лет тому назад мы с женой довольно много общались с четой Лори. Незадолго до смерти Кори они улетели на Уранию, в систему Ипсилон-Инди, что бы оборудовать в тамошней колонии фабрику по изготовлению станков. Должно быть, дела там пошли не очень хорошо, потому что в прошлом году она вернулась оттуда, будучи уже в разводе с мужем. Конфликт с алеронами находился уже в серьезной стадии, хотя еще не дошло до нападения на Новую Европу, и она стала активно участвовать за мир. У нее совсем не было свободного времени: постоянные разъезды, митинги, собрания... Поэтому мы виделись всего несколько раз, да и то мельком, на больших официальных встречах, где любят много и без толку болтать. Я... э... почти не сомневался, что она не захочет говорить со мной теперь, после того, что я сделал. - И теперь приятно удивлен, э? Она действительно привлекательна. И тебе это особенно должно быть заметно. - Что ты хочешь этим сказать? - огрызнулся Хейм. - О... - улыбка Вадажа была обезоруживающей. - Не стоит слишком пристально присматриваться к интимной жизни своего ближнего. Однако, Гуннар, хотя ты был слишком занят, я чувствовал, что ты совершаешь ошибку, не... как бы это сказать... в общем, не подготавливая себя к длительному путешествию в исключительно мужском обществе. Хейм ухмыльнулся ему в ответ. - Мне и так стоило немалого труда сочинять всякие небылицы в оправдание твоих отлучек. Как я мог сказать, что ее герой занят любовными похождениями? - Тише! - Вадаж стал красным, как помидор, и принялся радостно дергать струны на гитаре. - Однако, в его словах, быть может, есть доля правды, - подумав решил Хейм. - Я мог бы... Конни поняла бы меня. Так же, как когда-то поняла в отношении Джоселин. Одному богу известно, сколько с тех пор могло быть других женщин... Может быть, я слишком много думал о Мэдилон, оставшейся на Новой Европе. Проклятая глупость. О... не знаю, все перепуталось. Вот что он понял потом и вспомнил. Не совсем уверенно он нажал кнопку на ее двери. Она открыла когда еще не стих звон колокольчика. - Гуннар, - сказала она и взяла обе его руки в свои. - Я так рада, что ты смог прийти. - С твоей стороны было очень мило меня пригласить, - сказал он. - Ерунда, когда два старых друга встречаются снова на полпути между домом и Южным Крестом, что еще они могут сделать, кроме как устроить небольшой при наедине? Ну, входи же... Дверь за ним закрылась. Он огляделся. Ее каюта была большая и комфортабельная, и Джоселин еще сумела сделать ее уютной. Хейм узнал некоторые вещицы из ее бывшего дома в Сан-Франциско - репродукции Матисса и Хиросиги, насколько потрепанных томиков Катулла, Иетса, Тагора, Пастернака и Мозуник-Лопенса, Флейту... Когда-то ему нравилось слушать, как она на ней играет. Были здесь и сувениры из системы Ипсилон-Инди - не столько с Урании, сколько с застывшего Нового Марса. Затем его внимание вновь переключилось на хозяйку, и он замер. На Джоселин было электрическое голубое платье и ожерелье из массивного серебра, какие носят на Геане. Ее туалет был одновременно и скромным, и ошеломляющим. Или так просто казалось, поскольку под ним легко угадывались знакомые линии. - Очнись парень, - внутренне сказал себе Хейм, а вслух произнес: - Ты не изменилась. - Лгунишка. Однако, благодарна. - Ее глаза задержались на нем. - А вот ты изменился. Усталый, сердитый человек. - Ну почему же, нет, сейчас я чувствую себя счастливее, чем... - она не дала ему договорить, отпустив его руки и направившись к столу, на котором стояли бутылки и лед. - Давай чего-нибудь выпьем, - сказала она. - Насколько я помню, ты любишь шотландск