евогой в сердце он чуточку вознесся вверх - просто на пробу, чтобы ощутить удивительную нетрудность этого движения. Полежал на воздухе, покачался. Попробовал спикировать. Оказалось, что пике - это класс! Вытянув перед собой руки, с развевающимися волосами, он нырнул вниз, проехался на животе по воздушной глади футах в двух от земли и, как на качелях, взлетел обратно ввысь, сам себя подхватил - вот просто взял да и подхватил. Так и завис. Здорово. Вот таким манером и следует подхватить с земли сумку, сообразил он. Он опишет петлю над землей, подхватит в перигее этой петли сумку и выскочит с грузом обратно наверх. Он был уверен в успехе. Артур описал в воздухе несколько пробных петель. С каждым разом получалось все лучше. Ощущение ветра в лицо, упругое покачивание тела, свист воздуха о кожу - все это, взятое воедино, пьянило сердце как ни разу со времени, со времени... - да с самого мига его рождения, казалось Артуру. Он парил, лежа на ветерке, и разглядывал ландшафт - как выяснилось, не очень-то приятный на вид. Этакая искореженная пустошь. Артур решил, что и смотреть на нее не будет. Просто подхватит сумку и... впрочем, он еще не знал, что будет делать после воссоединения с сумкой. Он рассудил, что слетает за ней, а там уж будет видно. Прикинув свое положение относительно ветра, он ринулся ему наперерез и развернулся. Он парил на своем теле. Хотя Артуру неоткуда было об этом узнать, его тело плавно уйломикивало. Он поднырнул под воздушный поток - и вошел в пике. Воздух расступился перед ним. Он несся, точно молния. Земля растерянно покачнулась, собралась с мыслями и плавно приподнялась ему навстречу, услужливо, словно на блюдечке, подставляя сумку с изломанными пластиковыми ручками, задранными вверх. На полдороге вниз Артур чуть не попал в беду - он внезапно усомнился в своих способностях к воздушной акробатике и едва не оказался прав, но вовремя опомнился. Артур пронесся на бреющем над землей, ловко просунул руку в ручки сумки, начал взбираться обратно ввысь, не сдюжил... и внезапно грохнулся на каменистую землю. Весь дрожа, весь в синяках и шишках. Тут же неуклюже вскочил и поковылял, сам не зная куда, повесив голову, сокрушенно размахивая сумкой. Его ноги тяжело притягивало к земле, как было всегда. Собственное тело казалось ему громоздким мешком с картошкой, который вперевалочку тащился по земле, а на душу словно вывалили вагон свинца. Артур еле тащился, борясь с головной болью. Перед глазами все плыло. Он попытался перейти на бег, но коленки подгибались. Оступившись, он упал навзничь... и в этот самый момент вспомнил, что в сумке находится не только жестянка оливкового масла, но и несколько бутылок рецины из магазина "дьюти-фри". В приятном изумлении от этого открытия он лишь спустя десять секунд заметил, что опять взлетел. Артур разразился воплем облегчения, восторга и чистого физического наслаждения. Он принялся выделывать в небе петли, бочки, колеса и перевороты. Весело оседлав восходящий поток воздуха, он стал инспектировать содержимое портпледа. Он чувствовал себя точь-в-точь как те ангелы во время их знаменитого танца на булавочной головке, когда философы тщетно пытались их сосчитать. Он расхохотался счастливым смехом, обнаружив, что в сумке нашлись и оливковое масло, и рецина, а также разбитые солнечные очки, пересыпанные песком плавки, несколько измятых открыток с видами Санторини, неказистое, но большое полотенце, горстка красивых камней и другая горстка - клочков бумаги с адресами людей, которых он никогда больше не увидит (о чем Артур подумал с огромным облегчением, хотя ценой этого облегчения была гибель Земли). Камни он выбросил, очки нацепил на нос, а клочки бумаги развеял по ветру. Спустя десять минут, когда Артур праздно дрейфовал сквозь облако, крупная, крайне предосудительная вечеринка подкралась к нему сзади и пнула его пониже спины. 21 Самая долгая и разрушительная вечеринка в истории Галактики длится уже четвертое поколение, но никто из гостей не выказывает ни малейшего желания уйти. Правда, один субъект покосился на часы, но за прошедшие с этого мига одиннадцать лет его инициатива так и не была подхвачена. Беспорядок там беспрецедентный: пока сам не увидишь, не поверишь - но если у вас нет никакой особенной необходимости проверить это заявление собственными глазами, то лучше и не ходите смотреть - любоваться там нечем. С недавних пор высоко за облаками наблюдаются какие-то взрывы и вспышки. Есть предположение, что это началась битва между эскадрильями нескольких конкурирующих компаний по чистке ковров, которые вьются над местом вечеринки подобно стервятникам. Но мало ли чего не болтают на вечеринках, особенно на этой? Главная - чреватая подлинным бедствием - опасность в другом. На данный момент все участники вечеринки являются либо детьми, либо внуками праправнуков людей, которые когда-то сошлись на эту вечеринку, да так здесь и поселились. Благодаря законам естественного отбора, наследования регрессивных генов и так далее теперь все участники вечеринки оказались либо заядлыми фанатиками веселого времяпрепровождения, либо заиками-идиотами, либо и тем, и другим сразу (причем идиотофанатичных гибридов становится все больше). Помимо прочего, это означает, что с генетической точки зрения каждое следующее поколение склонно уйти с вечеринки еще меньше, чем предыдущее. Так что в дело вступают другие факторы - например, объемы оставшихся запасов алкоголя. Однако благодаря некоторым предпринятым мерам, которые в свое время показались неплохой идеей (одна из опасностей вечно длящейся вечеринки - это тот факт, что все идеи, которые кажутся неплохими исключительно во время вечеринок, так и продолжают ими казаться, ибо вечеринка все не кончается и не кончается), эти запасы истощатся еще не скоро. Такой вот неплохой идеей когда-то казалась мысль, что вечеринка должна улететь за облака. Не в смысле метафорического термина "улетный" - "улетной" в идеале должна быть любая вечеринка - но совершенно буквально. Как-то раз под покровом ночи, давным-давно, компания пьяных инженеров-звездолетчиков из первого поколения гостей вечеринки шлялась по зданию, по дороге то и дело что-то привинчивая, просверливая, чем-то погромыхивая... Наутро солнце встало из-за горизонта и ахнуло: его лучи осветили здание, полное счастливых пьяных людей и парящее над верхушками деревьев, подобно юной, робкой птице. Мало того, улетевшая вечеринка умудрилась обзавестись целым оружейным арсеналом. Предвидя мелкие затруднения с виноторговцами, гуляки готовились не дать себя в обиду. Превратиться из профессиональных алконавтов в пиратов-любителей оказалось несложно. Кроме того, это приятно освежило атмосферу вечеринки, которая уже давненько начала застаиваться, ибо музыканты уже притомились вновь и вновь играть все известные им песни. Они брали на абордаж пароходы, совершали набеги на склады, удерживали целые города, требуя выкупа в виде крекеров, соуса из авокадо, колбасы "салями" и алкогольных напитков. Последние теперь поступают на борт вечеринки по трубам с летающих танкеров. Однако проблема истощения запасов алкоголя в один прекрасный день обещает стать актуальной. Планета, над которой летает вечеринка, сильно изменилась со времен ее первого взлета. Проще говоря, планета разорена. Вечеринка разграбила добрую половину ее земель, причем никому еще не удалось дать пиратам сдачи, поскольку их маневры в небе безумно непредсказуемы (и непредсказуемо безумны). Кошмар, а не вечеринка. Особенно когда она ударяется тебе пониже спины. 22 Извиваясь от боли, Артур лежал на искореженной плите из армированного бетона. Края встречных облаков хлестали его по лицу, а откуда-то снизу доносились, окончательно сбивая его с толку, звуки натужного веселья. Один звук особенно его озадачил - частично потому, что песня "Раскинулась Вега широко" была ему незнакома, частично по вине исполнявших ее музыкантов - они очень устали, и потому одни исполняли ее в размере на три четверти, другие - на четыре, а некоторые виртуозы - в гармонии "пи-эр квадрат" (в зависимости от того, кто сколько минут успел проспать за последние годы). Артур лежал, шумно втягивая в себя сырой воздух, и опасливо ощупывал свое тело, чтобы понять, куда ранен. Но к какому бы участку себя он ни прикасался, всюду болело. Через некоторое время он сообразил, что это сами пальцы болят. Похоже, он растянул запястье. Спину тоже ломило, но вскоре Артур пришел к утешительному выводу, что разбился не сильно. Синяки, конечно, да испуг, но это дело житейское. Интересно, чего это вполне земное здание летает здесь, в облаках? С другой стороны, Артур вряд ли смог бы достоверно объяснить, как сам сюда попал, а потому решил, что он и здание просто должны принять друг друга такими, какие есть. Он поднял глаза. Над ним нависала стена из белых каменных блоков, покрытых темными разводами. Дом как дом. Бетонные плиты, на которых возлежал Артур, образовывали вокруг здания нечто вроде каймы или выступа в три-четыре фута шириной. То был ломоть земли, в который здание вечеринки уходило фундаментом, а посему прихватило его с собой, чтобы держаться корней. Артур опасливо встал и, заглянув через край бетонной каймы, испытал острое головокружение. Высоко-о... Мокрый от пота и тумана, он прижался к стене. Его голова плыла свободным стилем, зато под ложечкой что-то оборвалось, точно прыгнуло с вышки. Хотя Артур забрался на эту верхотуру собственными силами, у него не было сил даже смотреть на ужасную пустоту внизу. Нечего и думать о том, чтобы спрыгнуть наудачу. Артур не собирался и на дюйм приближаться к краю. Прижав к себе портплед, он стал пробираться вдоль стены в надежде отыскать дверь. Веская тяжесть банки с оливковым маслом была для него великим утешением. Он двигался в сторону ближайшего угла, надеясь, что стена за углом окажется более богатой входами (эта не имела ни одного). От диких маневров здания у Артура сердце уходило в пятки. Немного погодя он достал из портпледа полотенце и еще раз делом подтвердил тезис: "Полотенце - лучший и полезнейший друг автостопщика в Галактике". А конкретно, Артур замотал полотенцем голову, чтобы не видеть, что делает. Его ноги семенили вдоль стены. Вытянутая рука ощупывала камни. Наконец он дошел до угла и, просунув за него руку, нащупал нечто умопомрачительное (сам от удивления чуть не упал). А именно - другую руку. Руки схватились друг за дружку. Артуру ужасно хотелось сорвать другой рукой с глаз полотенце, но та держала драгоценную сумку с оливковым маслом, рециной и видами Санторини. Он пережил один из этих моментов "самосознания", когда человек вдруг мысленно оглядывается, смотрит на себя и думает: "Кто я? Что это я затеял? Чего я достиг? Хорошо ли у меня получается?" Артур тихонечко заскулил. Он попытался высвободить свою руку. Тщетно. Чужие пальцы сжимали ее железной хваткой. Оставалось только двигаться к углу. Выставив из-за угла голову, он встряхнулся, пытаясь сдвинуть с глаз полотенце. Владелец другой руки отреагировал на это вскриком, преисполненным непонятно каких чувств. Полотенце содрали с головы Артура, и прямо ему в глаза уставились очи Форда Префекта. Рядом стоял Слартибартфаст, а за ним ясно виднелось крыльцо и большая закрытая дверь. Форд и Артур застыли, распластавшись по стене, безумными глазами созерцая плотное, глухое облако вокруг, пытаясь не обращать внимания на опасные маневры пляшущего в воздухе здания. - Где тебя носило, фотон тебе в глотку? - прошипел Форд в панике. - Э-э, ну, я... - проговорил Артур заплетающимся языком, ломая голову над кратким ответом. - Да так, кое-где. А что вы тут делаете? Форд вновь уставил на Артура свои глаза безумца. - Они не впускают нас без бутылки, - прошипел он. Первое, что заметил Артур, когда они вошли в самую гущу вечеринки (не считая шума, ужасной духоты, режущих глаза цветных пятен, что проступали сквозь дымный воздух, залежей битого стекла, пепла и авокадного соуса на полу, а также кучки птеродактилеобразных, затянутых в люрекс существ, которые навалились на его драгоценную бутылку рецины с визгом: "Прелестная новинка, прелестная новинка!"), была Триллиан, которую обхаживал Бог-Громовержец. - По-моему, я видел вас в "Конце Вселенной", - говорил он. - Это вы были с молотом? - Да. Здесь мне куда больше нравится. Никакой благопристойности, а риск так и витает в воздухе. Отвратительные вопли радости сотрясали зал. Его глубина была неясна из-за плотной толпы веселых, громкоголосых существ, которые бодро кричали друг другу что-то неразборчивое, а порой бились в истериках. - Похоже, здесь не скучно, - молвила Триллиан. - Что ты сказал, Артур? - Я сказал: "Черт возьми, как ты сюда попала?" - Я была случайным набором точек, странствующим по Вселенной. Ты знаком с Тором? Он умеет делать гром. - Добрый вечер, - произнес Артур. - Наверное, это очень интересное занятие. - Привет, - сказал Тор. - Верно. Ты себе налил? - М-м-м, во-о-обще-то нет... - Тогда иди-ка отсюда и налей. - Потом увидимся, Артур, - сказала Триллиан. В голове у Артура что-то щелкнуло, и он воровато огляделся по сторонам: - А что, Зафода здесь нет? - Еще увидимся, - твердо повторила Триллиан, - попозже. С лица Тора - собственно, даже не с лица, а из всклокоченной бороды на Артура уставились два злых воронено-черных глаза. Скудное освещение, собравшись с силами, угрожающе блеснуло на рогах его шлема. Громовержец взял Триллиан под локоток своей ручищей, и его бицепсы объехали один вокруг другого, точно два "фольксвагена" на стоянке. Тор увел Триллиан, по дороге повествуя ей: - А знаете, у бессмертия есть одно любопытное свойство... - А знаете, у космоса есть одно любопытное свойство, - услышал Артур голос Слартибартфаста, который беседовал с неким объемистым, а точнее, необъятным существом, по шею погруженным в одеяние типа розового спального мешка, - он беспредельно скучен. - Скучен? - переспросило существо, моргнуло своими красноватыми глазками, продемонстрировав набрякшие веки, и вновь очарованно уставилось на серебристые седины Слартибартфаста. - Именно, - подтвердил старец, - скучен до мозга костей. Даже удивительно. Максимум формы, минимум содержания, видите ли. Если позволите, я процитирую в доказательство кое-какие статистические сведения. Хотите? - Э... я... - Прошу вас. Мне было бы очень приятно. Видите ли, эти сведения тоже скандально, удивительно скучны... - Извините, я вас охотно выслушаю через минутку, когда вернусь, - сказала необъятная дама, погладила старца по руке и, подобрав полы своего платья-мешка на манер судна-амфибии, исчезла в толпе. - Я уж думал, она никогда не уйдет... - проворчал старец. - Пойдем, землянин... - Артур. - Мы должны найти Серебряную Перекладину. Она где-то здесь... - А может, передохнем чуточку? - взмолился Артур. - У меня был сегодня тяжелый день. Кстати, здесь Триллиан, она не сказала, как здесь очутилась, но, думаю, это и не важно... - Или ты забыл, что над Вселенной нависла угроза? - Вселенная, - заявил Артур, - не такая уж молоденькая и малюсенькая, чтобы не позаботиться о себе полчасика. Ну хорошо, - добавил он, когда Слартибартфаст насупился еще мрачнее, - я похожу и поспрашиваю, не видел ли кто ее. - Отлично. Отлично, - пробормотал Слартибартфаст и сам ввинтился в толпу, встреченный криками: "Спокойно, дедуля". - Вы нигде не видели Перекладины? - спросил Артур у коротышки, почти гнома, который стоял у стены с таким видом, будто просто мечтает кого-нибудь выслушать. - Она сделана из серебра, жизненно важна для безопасности Вселенной и примерно вот такой длины. - Нет, - ответил гномик, - но давайте опрокинем по маленькой, и вы мне все о ней расскажете по порядку. Мимо пронесся Форд Префект, выделывая разудалые и не совсем пристойные па какого-то танца в паре с дамой, чью головку украшало сооружение типа Пизанской башни. Одновременно Форд тщетно пытался с ней беседовать. - У вас чудесная шляпка! - орал он. - Что? - Я сказал, шляпка у вас чудесная! - Но я без шляпы... - Ну, значит, чудесная головка. - Что? - Головка у вас чу-де-сна-я. Оригинальная конфигурация черепа. - Что? Форд вставил в череду сложных телодвижений, предписанных ритуалом танца, утомленное пожатие плечами. - Я сказал, что вы классно танцуете, - возопил он, - только не кивайте так часто. - Что? - Просто каждый раз, когда вы киваете... - начал Форд, - ...ай! - Его партнерша наклонила голову вперед для очередного "Что?" и в очередной раз крепко стукнула его по лбу острым выступом своего башнеобразного черепа. - В одно прекрасное утро мою планету взорвали, - сказал Артур (неожиданно для себя он принялся рассказывать гномику всю свою жизнь или по крайней мере ее избранные главы), - вот почему я так одет, в одном халате. Понимаете, всю мою одежду взорвали вместе с планетой. Я как-то не предвидел, что попаду на вечеринку. Гномик закивал. - Потом меня выбросили за борт звездолета. Прямо в халате. Хотя уместнее был бы скафандр. А вскоре я узнал, что моя планета была построена специально для кучки мышей. Можете себе представить мои чувства. Потом меня опять обстреляли и пытались взорвать. Собственно, это уже абсурд какой-то. То и дело обстреливают, взрывают, расщепляют на атомы, лишают чая, а не так давно я потерпел крушение в болоте и был вынужден пять лет ютиться в сырой пещере. - Ясно-ясно, - просиял гномик, - ну и как, весело провели время? Артур так и поперхнулся коктейлем. - Какой у вас звонкий, заразительный кашель, - проговорил в изумлении гномик, - ничего, если я попробую вам вторить? И с этими словами он разразился необыкновенным, громогласным кашлем, который так ошеломил Артура, что он было поперхнулся, но обнаружил, что и так уже это делает, и совсем запутался. Вместе они исполнили глотконадрывающий дуэт, продлившийся целых две минуты, пока Артуру не удалось наконец освободить "не то горло" от коктейля. - О, сколько в этом энергии, - проговорил гномик, пыхтя и отирая с глаз слезы. - Осмелюсь заметить, вам очень интересно живется. Спасибо большое. Тепло пожав Артуру руку, он исчез в толпе. Артур только помотал головой. К нему приблизился молодой человек агрессивного вида: рот - крючком, нос - фонарем, маленькие кругленькие скулы. Он был одет в черные брюки и распахнутую до пупа черную рубаху (если у него был пуп, ибо жизнь уже научила Артура не делать поспешных выводов об анатомическом строении новых знакомцев). С шеи пришельца свисали, позванивая, уродливые золотые побрякушки. В руке он держал нечто закрытое черным футляром и явно старался, чтобы окружающие замечали, что он старается пронести этот предмет незамеченным. - Э-э... вы только что назвали свое имя, если я не ослышался? - спросил он. Действительно, в разговоре с гномиком Артур, среди многих прочих вещей, сообщил ему и свое имя. - Да, меня зовут Артур. Артур Дент. Молодой человек, казалось, приплясывал на месте под какую-то свою мелодию, не совпадающую ни с одной из нескольких, которые в тот момент исполнял скучающий ансамбль. - Ага, - сказал он, - просто один тип из одной горы хотел вас видеть. - Я с ним уже виделся. - Да, только он, знаете, очень волновался. - Да виделся я с ним. - Ага. Ну, я так рассудил, вас, наверно, следует предупредить. - Да знаю я. Я с ним виделся. Молодой человек умолк, жуя резинку. Затем хлопнул Артура по спине: - О'кей, отлично. Я за что купил, за то и продал, верно? Доброй ночи тебе, ни пуха ни пера, кучу премий получить. - Кучу чего? - переспросил Артур, у которого уже голова шла кругом. - Да чего угодно. Делай свое дело. Делай свое дело на совесть. Чавкнув жвачкой, молодой человек сделал смутно побудительный жест. - Зачем? - А можешь и не на совесть. Хочешь - халтурь, сачкуй - кому какое дело? Все равно всем плевать! - При этих словах лицо молодого человека гневно налилось кровью, и он сорвался на крик: - Можешь вообще с ума сойти! Уходи-ка лучше, проваливай, не стой над душой, парень. Катись в вакуум!!! - Ладно, я ухожу, - поспешно пробормотал Артур. - Я не шутки шутил. - Резко взмахнув рукой, молодой человек скрылся в толпе. - Чего это он? - спросил Артур у девушки, оказавшейся в тот момент рядом. - Почему он пожелал мне получить премию? - Обычный киношный треп, - пожала девушка плечами. - Его только что премировали на ежегодном конкурсе Института Развлекательных Иллюзий на Альфе Малой Медведицы, вот он и надеялся невзначай проболтаться про свою премию к слову, только вы о ней не спросили. - Ясно, - сказал Артур, - ясно... Мне очень неловко. А за что ему дали премию? - "За самое беспричинное использование непристойного слова из трех букв в серьезном сценарии". - Понимаю, - сказал Артур, - и в чем же состоит премия? - Да это просто памятный приз. "Рори" называется. Знаете, такая маленькая серебряная штучка на большом черном пьедестальчике. Вы что-то сказали? - Я ничего еще не сказал, я только собирался спросить, на что эта серебряная... - Ой, я думала, вы сказали: "Уф!" - Что я сказал? - "Уф". В последние годы на летучую вечеринку частенько заваливались без приглашения прожигатели жизни с других планет. И уже некоторое время постоянные обитатели вечеринки, глядя вниз на родную планету - на разрушенные города, разоренные фермы, выжженные виноградники, моря, загаженные крошками от печенья и кое-чем похуже, - подумывали, что отчизна незаметно растеряла свое былое очарование. Некоторые уже ломали голову, как бы так исхитриться и протрезветь, дабы подготовить вечеринку к выходу в космос и отправиться к иным планетам, на поиски чистого воздуха, от которого голова не болит. Эта перспектива очень утешила бы последних голодающих фермеров, которые еще умудрялись добывать пищу насущную из истощенной почвы планеты, но в тот день, когда вечеринка с воем вылетела из облаков и перепуганные фермеры задрали головы, предвидя очередной набег на винокурни и сыроварни, им тут же стало ясно, что в обозримом будущем эта вечеринка вряд ли куда-либо полетит. И вообще ей недолго осталось. Скоро-скоро придет пора похватать шляпы и пальто и, осоловело выбравшись наружу, долго выяснять, который час, какое тысячелетие на дворе и где на этой опаленной, искореженной земле ближайшая стоянка такси. Вечеринка слилась в ужасном объятии со странным белым звездолетом, проткнувшим ее насквозь. Вдвоем они кружились, вертелись и качались в небесах, позабыв о собственной тяжести. Облака расступились. Воздух с ревом спасался с их дороги. В этом поединке вечеринка и криккитский крейсер несколько напоминали двух чаек, одна из которых пытается создать третью внутри второй, меж тем как вторая чайка изо всех сил старается объяснить, что еще не готова обзавестись третьей, вообще не уверена, что хочет иметь потенциальную третью чайку отданной конкретной первой, тем более здесь, между небом и землей. Небо пело и стонало от ярости противников. Ударные волны сотрясали землю. И вдруг, испустив глухое "Фу!", криккитский корабль исчез. Вечеринка беспомощно пронеслась по небу, точно человек, который прислонился к двери, - а та возьми, да и раскройся. Вечеринка переваливалась с боку на бок - турбинные двигатели слабели. Пытаясь выправиться, она только глубже увязала в воздухе. Дотащившись до горизонта, она поковыляла обратно. Очевидно, часы ее были сочтены. Вечеринке подрезали крылья. Порой она выделывала какой-нибудь пируэт, но былая лихость уступила место подагрической неуклюжести. И теперь чем дольше она тужилась избежать столкновения с землей, тем болезненнее обещало быть это возвращение с небес. Внутри здания дела шли тоже не ахти как. Строго говоря, совсем плохо. Присутствующие не стеснялись выражать свое неудовольствие вслух. Например, так поступили криккитские роботы. Они унесли с собой приз "За самое беспричинное использование непристойного слова из трех букв в серьезном сценарии", оставив взамен пепелище. Артур был удручен не меньше, чем злосчастный лауреат "Рори". - Мы бы с радостью остались вам помочь, - вскричал Форд, лавируя между обломков, - но у нас другие планы. Вечеринка вновь завалилась на бок, и уцелевшие гуляки разразились стенаниями. - Дело в том, что нам надо спасти Вселенную, - продолжал Форд. - А если вам это кажется пустой отговоркой, то, возможно, правда ваша. В любом случае мы сматываемся. Тут Форд узрел на полу чудо - непочатую, целехонькую бутылку: - Можно, мы вот это возьмем? Вам она уже не понадобится. Заодно он прихватил пакет хрустящего картофеля. - Триллиан? - вскричал Артур надтреснутым голоском насмерть перепуганного человека. Он ничего не мог разглядеть в этом дымном хаосе. - Землянин, нам пора, - нервно проговорил Слартибартфаст. - Триллиан? - вновь воззвал Артур. Минуты через две дрожащая Триллиан вынырнула из дыма, опираясь на руку своего нового друга - Тора-Громовержца. - Девушка со мной, - заявил Тор. - У нас в Валгалле сейчас гудят по-крупному, и мы немедленно вылетаем... - Где вы были, пока тут все это творилось? - Наверху, - пояснил Тор. - Я ее взвешивал. Знаете, полет - дело тонкое, надо учесть сопротивление ветра и все такое... - Она полетит с нами, - сказал Артур. - Эй, - воскликнула Триллиан, - разве я тебя... - Нет, ты отправишься с нами, - повторил Артур. Тор уставил на него пылающие угли своих глаз. Очевидно, всемилостивость не входила в число его божественных достоинств. - Она пойдет со мной, - тихо молвил он. - Нам пора, землянин, - беспокойно проговорил Слартибартфаст и потянул Артура за рукав. - Нам пора, Слартибартфаст, - беспокойно проговорил Форд и потянул за рукав Слартибартфаста. Телепортер находился у старца. Вечеринка прыгнула и закачалась, сбив всех с ног. Всех, кроме Тора и Артура, который, обмирая от страха, уставился в черные глаза Громовержца. Медленно, сам себе дивясь, Артур, лилипут на фоне Тора, занес свои малюсенькие кулачки. - На драку набиваешься? - спросил он. - Вы что-то сказали, госпожа козявочка? - взревел Тор. - Я спросил, - повторил Артур срывающимся, несмотря на все его старания, голоском, - ты что, на драку набиваешься? И потешно замахал своими кулачками. Тор остолбенело пялился на него. Затем из его ноздрей вырвалась тонкая струйка дыма, а за ней - маленький язычок пламени. Тор запустил руки за пояс. Выпятил грудь, чтобы никто больше не сомневался, что с подобной фигурой лучше не связываться, если с тобой нет десятка альпинистов. Он вытащил из-за пояса свой топор и поднял его на вытянутых руках, демонстрируя его массивную железную головку. Тем самым рассеяв возможное заблуждение, что он носит за поясом всего лишь обычный телеграфный столб. - Спрашиваешь, не набиваюсь ли я, - взревел он, срываясь на шипение, достойное реки, которая протекает через сталелитейную печь, - не набиваюсь ли я на драку? - Именно, - сказал Артур неожиданно звучным, воинственным голосом. И вновь потряс кулаками, на сей раз словно на полном серьезе. - Выйдем? - прохрипел он, обращаясь к Тору. - Выйдем! - взревел Тор на манер разъяренного быка (собственно, на манер разъяренного Громовержца, что куда громче) и вышел за порог. - Слава Богу, - вымолвил Артур, - наконец-то отделались. Сларти, вытащи нас отсюда. 23 - Ладно, - кричал Форд на Артура, - ладно, пусть я трус! Главное, я вернулся живым! Они вновь находились на борту "Бистроматолета". Слартибартфаст и Триллиан тоже были там. Недоставало лишь мира и согласия. - А я что, неживым вернулся? - парировал Артур, кипя благородной яростью. Его брови скакали вверх-вниз, точно норовя подраться между собой. - Да еще чуть-чуть, и тебя пришлось бы в гробу возвращать! - взорвался Форд. Артур воззвал к Слартибартфасту, который сидел в своем пилотском кресле, задумчиво уставившись в донышко бутылки - похоже, оно сообщало ему нечто глубоко непостижимое. - Как ты думаешь, он понимает первое слово моей фразы? - вскричал он, весь трепеща от негодования. - Не могу сказать, - ушел от ответа Слартибартфаст. - Не отважусь утверждать, что знаю это, - добавил он, на миг оторвав глаза от прибора и тут же вновь уставившись на него с обновленным энергичным недоумением. - Давай ты все нам растолкуешь с самого начала, - предложил он Артуру. - Ну... - Только попозже. Надвигается ужасная катастрофа. Он постучал по псевдостеклянному донышку псевдобутылки: - Боюсь, на вечеринке мы проявили себя не лучшим образом, и теперь наша последняя надежда - не допустить, чтобы роботы открыли Ключом Замок... Один Бог знает, как это сделать, - пробормотал он. - Полагаю, придется перехватить их прямо у Замка. Скажу честно: меня эта идея совсем не прельщает. Видимо, там нам и головы сложить. - Стоп, а куда делась Триллиан? - спросил Артур с внезапной тревогой. Они с Фордом повздорили после заявления Форда, что нечего было разводить препирательства со всякими там Громовержцами, когда надо удирать со всей мочи. Артур, напротив, оповестил всех, что, по его скромному мнению и что бы там ни думали остальные, он, Артур, проявил чрезвычайное мужество и смекалку. Однако возобладал взгляд, что мнение Артура не стоит выеденного тухлого яйца. Причем сама Триллиан - тем самым ранив Артура в самое сердце - проявила полное безразличие к спору, а потом и вовсе куда-то исчезла. - А куда делся мой пакетик с картошкой? - возопил Форд. - Они оба, - сообщил Слартибартфаст, не поднимая головы от бутыльной доски, - находятся в Зале информационных иллюзий. Насколько я понимаю, ваша приятельница пытается вникнуть в некоторые проблемы галактической истории. А картошка, вероятно, ей в этом содействует. 24 Не стоит думать, будто при помощи одной лишь картошки можно решить какие-либо серьезные проблемы. Например, жил-был когда-то в Галактике один патологически агрессивный народ, называвший себя Кремнезубыми Бронескорпионами со Стритизавра. Веселенькое имечко - а ведь так звался просто-напросто сам народ. Можете себе представить, какое устрашающее наименование носила их армия. К счастью, они жили в самый ранний период галактической истории, куда мы с вами пока и не заглядывали, - двадцать биллионов лет назад, во времена юности Галактики, когда все идеи, за которые стоит повоевать, были по крайней мере свежими. Ну а воевать Кремнезубые Бронескорпионы умели, а потому увлеченно отдавались этому занятию. Они воевали то со своими врагами (то есть со всеми остальными), то друг с другом. На их планете живого места не было - всюду покинутые города в кольце из покинутых боевых машин, а вокруг - еще одно кольцо из глубоких бункеров, где Кремнезубые Бронескорпионы жили-поживали и друг друга донимали. Лучшим способом ввязаться в драку с Кремнезубым Бронескорпионом было просто родиться. Подобные поступки оскорбляли их до глубины души. А когда Бронескорпион оскорблен, ждите, что кому-то не поздоровится. Утомительный образ жизни, можете вы сказать, но, по-видимому, они были наделены неиссякающей энергией. Лучший способ поладить с Кремнезубым Бронескорпионом - это закрыть его одного в комнате. Рано или поздно он просто изобьет сам себя до смерти. В итоге жизнь навела их на мысль, что надо как-то себя обуздывать, и был принят закон, что все граждане Стритизавра, вынужденные носить оружие в силу профессиональной необходимости (полицейские, охранники, учителя начальной школы и т.д.), ежедневно обязаны как минимум сорок пять минут пинать мешок с картошкой, дабы излить лишнюю агрессию. Некоторое время это помогало, пока какому-то умнику не пришло в голову, что куда эффективнее и скорее будет просто стрелять по картофелинам. В результате возродилось увлечение стрельбой по всему подряд, и все страшно обрадовались предлогу затеять первую в текущем месяце крупную войну. Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра свершили еще одно уникальное деяние - впервые в истории умудрились шокировать компьютер. То был суперкомпьютер по имени Хактар, настолько гигантский, что его пришлось разместить на орбите. До сего времени о нем вспоминают как об одном из мощнейших в истории. То был первый компьютер, сконструированный по образцу живого мозга. Любая его клетка-ячейка несла в себе модель целого. Это обеспечивало ему способность к гибкому, образному мышлению, а также, как показали события, способность испытывать шок. Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра вели очередную из своих регулярных войн с Двужильными Щукозубрами с Рогатни, но наслаждались этим куда меньше, чем подобало, ибо им то и дело приходилось ползать на брюхе по Мбзендским Радиоактивным Топям и Аццетинским Огненным Горам, а в этих местностях им было как-то не по себе. А когда в войну вступили Кинжальные Горлогрызы с Джаджакистаки, вынудив Бронескорпионов открыть второй фронт в Гамма-Пещерах Карфракса и Ледо-Бурях Уубргутгена, власти Стритизавра решили, что хорошенького понемножку, и приказали Хактару создать Абсолютное Оружие. - Что вы понимаете под термином "Абсолютное"? - спросил Хактар. На что Кремнезубые Бронескорпионы ответили: - Посмотри в словаре, кретин! - И отбыли назад на поле брани. Хактар создал Абсолютное Оружие. То была маленькая-маленькая бомба - простенький гиперпространственный соединительный узел, который в момент детонации должен был синхронно соединить ядро каждой крупной звезды с ядрами всех остальных крупных звезд, тем самым превратив всю Вселенную в одну гигантскую гиперпространственную сверхновую. Когда же Бронескорпионы попытались взорвать этой бомбой оружейный склад Кинжальных Горлогрызов в одной из Гамма-Пещер, у них ничего не вышло. Они не скрыли своего огорчения от Хактара. Тут-то и выяснилось, что Хактар был шокирован самой идеей как таковой. Он попытался объяснить им, что, задумавшись о природе Абсолютного Оружия, вычислил, что ни одно из вероятных последствий отказа от применения бомбы не хуже, чем вероятные последствия ее применения, и потому взял на себя смелость снабдить конструкцию небольшим изъяном и надеется, что все заинтересованные лица, по зрелом размышлении... Бронескорпионы выразили свое несогласие тем, что стерли компьютер в порошок. А по зрелом размышлении уничтожили и саму бракованную бомбу. После чего, сделав передышку лишь на то, чтобы как следует отколошматить Кинжальных Горлогрызов и Двужильных Щукозубров, выдумали совершенно новый способ взорвать самих себя с потрохами, что вызвало у всей Галактики вздох облегчения. Особенно радовались Горлогрызы, Щукозубры и картошка. Триллиан познакомилась со всей этой историей, как и с историей Криккита. В глубокой задумчивости вышла она из Зала инфоиллюзий - как раз для того, чтобы узнать, что они опять опоздали. 25 Уже в тот момент, когда "Бистроматолет" материализовался на вершине невысокой горы, что находилась на астероиде в милю диаметром, который одиноко совершал свой вечный путь вокруг запертой системы Криккита, наши герои осознали, что им остается лишь роль свидетелей неотвратимого исторического события. Правда, как оказалось на деле, вместо одного события им довелось лицезреть целых два. Одинокие и беспомощные, они стояли, ежась, на краю пропасти и наблюдали за происходящим внизу. Из точки всего лишь ста ярдами ниже вылетали, описывая зловещие дуги на фоне космической тьмы, копья света. Да, то было воистину ослепительное событие. Наши герои стояли на горе благодаря отростку корабельного поля, которое и тут эксплуатировало склонность человеческого мозга обманываться: проблемы, которыми была чревата возможность свалиться с крохотного астероида или дефицит воздуха для дыхания, автоматически сделались Не Нашими Проблемами. Белый криккитский крейсер, стоявший среди голых серых утесов астероида, то блестел в отсветах вспышек, то исчезал во мраке. Черные, четко очерченные тени утесов плясали какой-то дикарский танец в такт вьющимся огням. Торжественная процессия из одиннадцати белых роботов двигалась к центру огненного круга, неся Трикетный Ключ-Калитку. Трикетный Ключ был восстановлен в прежнем виде. Его составные части блистали и сверкали: Стальной Столб Силы и Мощи (или Марвинова нога), Золотая Перекладина Процветания (или сердце двигателя невероятностной тяги). Плексигласовый Столб Науки и Разума (или Скипетр Правосудия с Аргабутона), Серебряная Перекладина (или премия "Рори" За Самое Беспричинное Использование Непристойного Слова из Трех Букв в Серьезном Сценарии), а также воссозданный из Пепла, то есть пепла крикетного столбика, сожженного в знак смерти английского крикета, Деревянный Столб Природы и Духовности. - Полагаю, мы уже ничем не можем помочь? - спросил Артур, тяжело дыша. - Ничем, - вздохнул Слартибартфаст. Выражение разочарования, появившееся на лице Артура, получилось довольно натужным, и тогда, пользуясь темнотой, он позволил ему превратиться в выражение облегчения. - Жалко, - проговорил он. - У нас нет оружия, - пояснил Слартибартфаст, - вот глупость-то. - Проклятие, - спокойно уронил Артур. Что до Форда, то он вообще смолчал. Триллиан тоже молчала, но как-то задумчиво, отрешенно. Ее взор был устремлен на глухую тьму, висящую над пустошами астероида. Астероид обращался вокруг Пылевого Облака, внутри которого находился кокон из темпоральной канители, в котором была заперта планета, на которой жили простые криккитяне. Повелители Криккита и их роботы-убийцы. Наши герои никоим образом не могли узнать, заметили ли их криккитянские роботы. Оставалось лишь предполагать, что, вероятно, заметили, но не сочли опасными - что соответствовало действительности. Роботам предстояло выполнить их историческую миссию, и жалкая горстка зрителей заслуживала лишь презрения. - Прямо козявкой беспомощной себя чувствуешь, верно? - пробормотал Артур, но остальные пропустили его слова мимо ушей. В центре огненного круга - цели движения роботов - появился квадрат, образованный четырьмя трещинами в грунте. Контуры квадрата на глазах становились все отчетливее и отчетливее. Наблюдатели сообразили, что это медленно поднимается кусок грунта, площадью примерно в шесть квадратных футов. Одновременно наши герои заметили еще одну перемену в окружающей обстановке, какое-то еще неясное движение... Вскоре оно стало явственным. Это сдвинулся астероид. Он медленно приближался к Пылевому Облаку, словно некий небесный удильщик, поймав его на крючок, осторожно сматывал катушку спиннинга. Им предстояло в реальности совершить то самое путешествие сквозь Облако, которое они уже пережили в Зале информационных иллюзий. Все замерли в молчании. Триллиан хмурилась. Прошла целая вечность. И вот с головокружительной медлительностью носовой край астероида вошел в ватную мглу Облака. А вскоре и их самих поглотил жидкий, трепещущий мрак. Они плыли сквозь него, все глубже и глубже, краешком глаза замечая смутные тени и завихрения, которыми была населена эта воистину густая тьма. Пыль застилала ослепительные лучи прожекторов. А ослепительные лучи прожекторов, в свою очередь, превращали пылинки в рой ярких искр. Триллиан и на это зрелище смотрела хмуро, сквозь пелену своих мрачных размышлений. А потом Пыль Облака кончилась. Неизвестно, отняло это минуту или час, но переход был закончен, и перед нашими героями открылась свежая, невиданная глухая мгла, как будто космос просто свернули в трубочку и спрятали. Темп событий немедленно ускорился. Из пресловутого кубика (бывшего квадрата), который за это время высунулся из грунта на три фута, выскочил, буквально прорвался слепящий огненный столб, а в нем возник плексигласовый кубик поменьше, наполненный пляшущими разноцветными "зайчиками". На этом кубике было пять глубоких выемок: три вертикальные и пара горизонтальных. Очевидно, скважина под Трикетный Ключ. Роботы подошли к Замку, вставили Ключ куда следовало и отошли. Кубик сам собой повернулся, и пространство стало изменяться. Скрученный космос раскручивался обратно, а у зрителей болезненно выворачивались глаза в глазницах. Они обнаружили, что не могут оторвать взгляда от ослепительно яркого солнца, которое, казалось, в одно мгновение ока возникло там, где буквально миг назад не было даже пустоты. И только спустя секунду-две они, отдав себе отчет в случившемся, закрыли руками свои испуганные, ослепшие глаза. Но успели заметить, что по солнечному диску медленно ползет какая-то точка. Отпрянув, они услышали режущий уши, пронзительный, нежданный клич роботов. - Криккит! Криккит! Криккит! Криккит! - возносился к небу их хор. И кровь стыла в жилах от этого клича - резкого, холодного, пустого, механически-зловещего. А также торжествующего. Два этих потрясения - зрительное и слуховое - столь ошеломили наших героев, что они едва не прошляпили историческое событие номер два. Зафод Библброкс, единственный человек в истории, который уцелел после того, как был расстрелян криккитянскими роботами в упор, выскочил из криккитского крейсера, размахивая бластером системы "Громовержец". - О'кей! - вскричал он. - На данный момент у меня все схвачено! Одинокий робот, охранявший трап крейсера, тихо размахнулся своей боевой битой и опустил ее на затылок левой Зафодовой головы. - Кто это меня, вакуум его заарктурь? - пробормотала левая голова, после чего безжизненно свесилась на грудь. Правая голова пристально вгляделась в средний план пейзажа впереди. - Кто кого заарктурил? - переспросила она. Бита опустилась на правый затылок. Зафод растянулся на каменной глади астероида, точно меряя свой рост. Спустя несколько секунд основное историческое событие пришло к своему окончательному финалу. Несколькими очередями из бластеров роботы разрушили Замок навеки. Он треснул, оплыл от огня, истек своими механическими потрохами. Суровым шагом роботы - как почему-то казалось, несколько поникшие - прошествовали в люк крейсера, и тот, издав свое "Фу!", исчез. Триллиан и Форд стремглав понеслись вниз по крутому склону к темному, бездвижному телу Зафода Библброкса. 26 - Ой, не знаю, - проговорил Зафод уже в тридцать седьмой (если не сбился со счета) раз, - они вполне могли меня убить, но не убили. Может, им просто показалось, что я, типа того, классный парень. По-моему, вполне возможно. Слушатели предпочли оставить свои мнения о данной теории при себе. Зафод лежал на холодном полу рубки. Его спина, казалось, вступила в схватку с полом - волны боли, прокатываясь сквозь его тело, ударяли в обе головы. - Думаю, - прошептал он, - у этих ребят катоды за аноды зашли. Какие-то они странные, фундаментально странные какие-то. - Они запрограммированы убивать всех без разбора, - напомнил Слартибартфаст. - Может... - провыл Зафод в мимолетный штиль между двумя шумными волнами, - как раз... поэтому. Однако явно сам себя не убедил. - Привет, детка, - сказал он Триллиан, надеясь загладить этим впечатления от прошлой размолвки. - Ты в порядке? - нежно спросила она. - Факт, - ответил он, - здоров как бык. - Ну и ладно, - проговорила она и отошла в сторонку - подумать. Затем принялась яростно щелкать переключателем огромного обзорного экрана, который демонстрировал виды окрестностей. Глухая стена Пылевого Облака. Солнце Криккита. Сам Криккит. Щелк-щелк-щелк. И по новой. - Значит - прощай. Галактика?! - пробормотал Артур и встал, хлопнув себя по коленкам. - Нет, - сурово сказал Слартибартфаст. - Наш курс ясен. - И наморщил лоб до такой степени, что в эти борозды впору было сажать какие-нибудь мелкие корнеплоды. Встал, принялся мерить рубку шагами. Когда же он заговорил, то сам устрашился своих слов до того, что опустился в кресло. - Мы должны спуститься на Криккит, - заявил он. Глубокий вздох сотряс его ветхое тело. Глаза Слартибартфаста едва ли не ходили ходуном в глазницах. - Еще один раз, - сказал он, - мы провалили нашу миссию. Боюсь, что с треском. - А все потому, что нас это дело, по большому счету, не качает, - спокойно пояснил Форд. - Я же тебе говорил. Закинув ноги на приборную доску, он принялся судорожно чистить ногти. - Но если только мы не решимся действовать, - продолжал старец сварливым тоном, точно бранясь с некой, сидящей в глубине его собственной души несговорчивой силой, - то нас всех перебьют, все мы погибнем. Думаю, это-то нас "качает"? - Ну уж не до такой степени, чтобы совать голову в петлю, - заявил Форд. Натянув на губы довольно вялую улыбку, он покрутил головой, дабы продемонстрировать ее всем присутствующим. Очевидно, эта точка зрения явилась огромным искушением для Слартибартфаста. Но старец пока боролся. Он обернулся к Зафоду, который поскрипывал зубами от боли. - У тебя наверняка есть какие-то догадки, - обратился он к Зафоду, - относительно того, почему они тебя пощадили. Подобные действия для них крайне не характерны. - Мне что-то думается, что они и сами этого не знали, - пожал плечами Зафод. - Я же говорил. Они дали по мне очередь в самом слабосильном режиме, просто оглушили, вот. Забрали меня к себе в корабль, кинули в угол и перестали меня замечать. Им вроде как было стыдно смотреть мне в глаза. Стоило мне что-то сказать, как меня опять оглушали. Классная была беседа: "Эй!... О-ой!", "Слушайте, ребя... о-ой!", "Это что же полу... о-ой!". Скучать было просто некогда, - подмигнул Зафод слушателям. Параллельно он крутил в руках какой-то предмет. Потом поднес его к глазам. То была Золотая Перекладина - Золотое Сердце, важнейшая часть двигателя невероятностной тяги. Только она и Деревянный Столб уцелели после уничтожения Замка. - Я слышал, твой корабль неслабо ползает, - сказал он. - Так не подбросишь ли ты меня на мой, пока вы не... - Ты нам не поможешь? - воскликнул Слартибартфаст. - Нам? - зло переспросил Форд. - Пардон, кому это "нам"? - Я бы с удовольствием поболтался еще тут и подсобил бы вам спасти Галактику, - гнул свое Зафод, приподнявшись на локтях с пола, - но у меня в головах завелись мама и папа всех мигреней и головных болей, и я так понимаю, они скоро нарожают новых маленьких мигренят. Но когда вам опять понадобится спасать Галактику, я буду ваш душой и телом. Эй, Триллиан-крошкиан! Триллиан оглянулась по сторонам: - Да? - Хочешь со мной? "Золотое сердце"?! Чудеса, приключения и всякие там безумства? - Я спущусь на Криккит, - сказала она. 27 То был тот же самый холм - и все же другой. На сей раз они имели дело не с инфоиллюзией. То был самый всамделишный Криккит, и они стояли на его поверхности. Поодаль, за деревьями, находилось странное итальянское бистро, которое и привезло их во плоти и крови на эту реальную, объективно существующую планету Криккит. Упругая трава под их ногами была настоящей, как и жирная почва, как и терпкий аромат листвы. И ночь была неподдельной. Криккит. Вероятно, самое опасное место в Галактике для любого, кто не криккитянин. Планета, которая не может смириться с существованием какой-либо другой, планета, чьи обаятельные, жизнелюбивые, неглупые жители взвыли бы от страха, ярости и слепой ненависти при столкновении с любым существом иного вида. Артур содрогнулся. Слартибартфаст содрогнулся. Форд, что удивительно, содрогнулся. Удивительно было не то, что Форд содрогнулся, а сам факт присутствия Форда здесь. Но когда они отвезли Зафода на его корабль, Форд испытал уникальный приступ стыда из-за того, что не сбежал. Зря, сказал он теперь себе, зря, зря, зря, зря. И покрепче прижал к груди бластер системы "Громовержец" - один из позаимствованных из богатого арсенала Зафода. Триллиан содрогнулась, потом нахмурилась, подняв глаза к небу. Небо тоже изменилось. Оно больше не было пустым и черным. Две тысячи лет криккитских войн и жалкие пять лет ареста планеты в темпорально-канительном коконе (это по внутреннему времени, а для Галактики прошли десять биллионов лет) немногим преобразили сельский пейзаж вокруг места, где стояли сейчас наши герои, зато небосклон был неузнаваем. В нем висели тусклые огни и грозные тени. Высоко в небе, куда не поднимал глаз ни один криккитянин, располагались Воен-Зоны, Робот-Зоны. Гигантские боевые звездолеты и заводы-башни парили на подушке из пофигравитационного поля, отделенные многими километрами воздуха от идиллической пасторали "нижнего" Криккита. Триллиан глядела в небо и размышляла. - Триллиан? - шепотом окликнул ее Форд. - Да? - Что ты делаешь? - Размышляю. - А ты всегда так вот дышишь, когда размышляешь? - Я даже не заметила, что дышу. - Это-то меня и встревожило. - Мне кажется, я знаю... - начала Триллиан. - Тс-с-с! - тревожно воскликнул Слартибартфаст, и его худая дрожащая рука жестом повелела им еще глубже отступить в тень дерева. Внезапно, как когда-то в фильме, на сбегающей с холма тропинке показались огоньки. Но на сей раз пляшущие лучи исходили не от керосиновых ламп, а от электрических фонариков. Перемена невелика, но у наших героев сердце уходило в пятки от всякой новой подробности. На этот раз слышались не чудные мелодичные песенки о цветах, полевых работах и сдохших собаках, а приглушенные голоса, которые вели яростный спор. Один из небесных огней стронулся с места - медленно, тяжеловесно. Артура обуял приступ клаустрофобии. Теплый ветерок удавкой стиснул ему горло. Спустя несколько секунд стал виден другой отряд криккитян, идущий с другой стороны темного холма. Они шли быстро и деловито, прочесывая местность при помощи фонариков. Два отряда определенно собирались встретиться, и не просто друг с другом. Они решительно держали курс на точку, где стояли Артур и другие. Артур услышал легкий шорох - это Форд Префект взял свой бластер на изготовку, а потом тихий писклявый кашель - Слартибартфаст поднял свой. Он ощутил холодную, непривычную тяжесть своего собственного оружия и взвел его дрожащими руками. Его пальцы принялись нащупывать предохранитель и особо опасный боек, чтобы снять первый и взвести второй, как научил его Форд. Его так трясло, что если б он в кого-то выстрелил в этот момент, то прожег бы на его теле свою подпись. И только Триллиан не подняла свой пистолет. Она подняла брови, вновь опустила их, задумчиво закусила губу. - Вам не приходило в голову... - начала она, но в этот момент всем было не до разговоров. Тьму у них за спиной прорезал луч света. Резко обернувшись, они узрели третий отряд криккитян, ищущий их с фонариками. Бластер Форда Префекта злобно кашлянул, но ответный язык пламени выбил оружие из рук Форда. То был момент абсолютного ужаса, секунда мертвой зыби перед тем, как кто-нибудь выстрелит вновь. Секунда миновала. Никто не стрелял. Они оказались в кольце из бледных криккитян. По их лицам скользили лучи фонариков. Пленные уставились на победителей, победители - на пленных. - Здравствуйте! - заговорил один из победителей. - Извините за бестактность, но вы... инопланетяне? 28 Меж тем далеко отсюда, в стольких миллионах миль, что ни одному разуму неподвластно, Зафод Библброкс вновь ударился в тоску. Он починил свой корабль - в смысле, понаблюдал с живым интересом, как робот-ремонтник его чинит. Теперь "Золотое сердце" вернулось в ряд самых мощных и великолепных звездолетов на свете. Ему всюду был открыт путь. Он мог совершить что угодно. Он заглянул было в какую-то книгу - и тут же швырнул ее в угол. Он ее уже читал. Зафод прошел к пульту связи и включил всеволновой передатчик для экстренных сообщений. - Хочет кто-нибудь выпить? - вопросил он в микрофон. - Мужик, это что, экстренное? - прохрипел чей-то голос с того конца Галактики. - Тоник какой-нибудь есть? - продолжил беседу Зафод. - Иди ты комете под хвост. - Ладно-ладно, - пробурчал Зафод и отключил передатчик. Вздохнув, плюхнулся в кресло. Вскочил опять, подошел к компьютерному монитору. Нажал несколько клавиш. Маленькие пузыри принялись играть на экране в салочки с поеданием. - Хрямс! - подбадривал их Зафод. - Ах, ушее-е-е-о-ол! Загоняй, хрямс его! - Здорово, старина! - приветливо гаркнул компьютер спустя минуту такого времяпровождения, - ты набрал три очка. Предыдущий рекорд - семь миллионов пятьсот девяносто семь тысяч, двес... - Ладно-ладно, - проговорил Зафод, отключая компьютер. Снова плюхнулся в кресло. Поиграл карандашом. Это занятие тоже потихоньку ему прискучило. - Ладно-ладно, - сказал он и ввел в компьютер сумму заработанных за этот раунд очков, а также предыдущий рекорд. "Золотое сердце" перешло на рысь, и звезды в его иллюминаторах слились в одно расплывчатое облако света. 29 - Скажите, пожалуйста, - проговорил тощий, бледнокожий криккитянин, который выступил вперед из рядов своих сородичей в качестве глашатая и теперь переминался с ноги на ногу в кругу света. Свою винтовку он держал на отлете, точно просто оказывал любезность ее истинному владельцу, который кой-куда отлучился на минутку. - Скажите, пожалуйста, - вновь начал он, - вам что-нибудь известно о так называемом "равновесии в природе"? Пленники не дали ответа - конечно, если не считать таковым растерянного хмыканья и вздохов. Лучи фонариков скользили по их лицам. Высоко в небе занимались своим темным делом Робот-Зоны. - Ну, видите ли, - замялся криккитянин, - мы слышали об этом "равновесии" только краем уха. Должно быть, это так, мелочь какая-то. Ну ладно, тогда, полагаю, придется вас убить. И скосил глаза на свою винтовку, точно соображая, куда же надо нажимать. - В смысле, - добавил он, вновь подняв глаза, - если только вы не хотите о чем-нибудь поболтать? Медленное, тупое удивление распространилось по телам Слартибартфаста, Форда и Артура из их сердец (на данный момент находившихся в пятках). Оно неуклонно поднималось к их мозгам, которые в сей миг были заняты лишь передвижением челюстей вверх-вниз. Триллиан трясла головой - так встряхивают, отчаявшись, коробку с головоломкой, чтобы непонятные детали сами нашли себе место. - Видите ли, нас беспокоит, - добавил голос из толпы, - этот самый план ликвидации Вселенной. - Да, - подхватил другой, - и равновесие в природе. Нам все кажется, что если уничтожить всю остальную Вселенную, то это плохо отразится на равновесии в природе. Понимаете, мы придаем очень важное значение экологии... - И у него горло перехватило от печали. - И спорту, - громко возгласил кто-то еще. Толпа приветствовала его заявление одобрительным гулом. - Да, - согласился первый, - и спорту тоже... Затем растерянно оглянулся на своих товарищей, деловито поскреб щеку. По-видимому, он пытался побороть в себе некое глубинное смятение, точно думал он одно, а на язык наворачивалось совсем другое, и примирить слова с мыслями не было никакой возможности. - Видите ли, - промямлил он, - некоторые из нас... - И вновь огляделся по сторонам, точно умоляя о поддержке. Товарищи разразились ободряющими междометиями. - Некоторые из нас, - продолжал он, - очень хотели бы наладить связи по спортивной линии с остальной частью Галактики, и хотя я уважаю необходимость не смешивать спорт с политикой, мне все же кажется, что если мы хотим спортивных связей с Галактикой, а так оно и есть, то тогда, наверное, ее не стоит ликвидировать. И всю остальную часть Вселенной, - тут он вновь окончательно замялся, - ...а сейчас это, по-видимому, стоит на повестке дня... - Чт... - вымолвил Слартибартфаст, - чт... - Ккка... - начал Артур. - Сккко... - сказал Форд Префект. - Хорошо, - рассудила Триллиан. - Давайте об этом и побеседуем. Она шагнула вперед и взяла бедного, вконец растерявшегося криккитянина за руку. На вид ему было лет двадцать пять, что значило, учитывая сложные пируэты времени в данной местности, что ему было всего двадцать, когда кончились криккитские войны (десять биллионов лет назад то есть). Прежде чем сказать что-нибудь еще, Триллиан совершила с ним небольшую прогулку по чаще фонарных лучей. Криккитянин неуверенно плелся за ней. Лучи слегка склонились, точно капитулируя перед этой странной, спокойной девушкой, которая единственная во всей Вселенной кромешного смятения держалась так, будто знала, чего хочет. Триллиан обернулась к криккитянину лицом, слегка сжала его руки в своих. Он смотрел на нее, весь страдание и смятение. - Расскажи мне все, - попросила она. С минуту он молчал, переводя взгляд с одного глаза Триллиан на другой. - Мы... - начал он, - это лучше нам с вами наедине... по-моему... - Его лицо сморщилось. Потом он уронил голову на грудь, тряхнул ею, точно копилкой, в которой застряла монетка. И вновь поднял глаза на Триллиан. - Видите ли, у нас теперь есть эта самая бомба, - сказал он. - Вы не подумайте, она совсем малюсенькая. - Я знаю, - молвила Триллиан. Криккитянин вытаращил глаза, точно она высказала странное суждение о корнеплодах. - Честно, - сказал он, - ну просто крохотулька. - Я знаю, - повторила Триллиан. - Но говорят, - его голос срывался, - говорят, она может уничтожить все-все-все, что есть на свете. И понимаете, сделать это - наш долг, если я не ошибаюсь. И что, тогда мы останемся одни? Я просто не в курсе. Однако же такова наша функция, судя по всему, - сказал он и вновь поник головой. - Что бы это ни означало, - прогудел из толпы зловещий голос. Триллиан медленно положила свои руки на плечи бедного, запутавшегося молодого криккитянина и погладила его трясущуюся голову, которую тот склонил ей на плечо. - Все в порядке, - сказала она тихо, но достаточно внятно, чтобы ее услышала толпа во тьме, - вы не обязаны этого делать. Она покачала криккитянина в своих объятиях, как мать большого ребенка. - Вы не обязаны этого делать, - повторила она. И, отпустив криккитянина, сделала шаг назад. - Я прошу вас кое-что сделать для меня, - сказала она и неожиданно рассмеялась. - Я прошу, - начала она и вновь рассмеялась. Прикрыла рот ладошкой, потом вновь заговорила с серьезным лицом: - Я прошу вас отвести меня к вашему главному. - И указала на парящие в небесах Воен-Зоны. Кто ее знает, откуда ей было известно, что там-то главный и находится. Ее смех точно разрядил атмосферу. В задних рядах толпы одинокий голос запел песню, которая позволила бы Полу Маккартни, будь он ее автором, купить весь свет. 30 Зафод Библброкс храбро полз по вентиляционному ходу, как и положено такому отчаянному парню. Он был в ужасном смятении - но все равно упрямо полз вперед. Храбрецы не сдаются. Смятение было вызвано картиной, которая только что открылась его взору. Но поскольку в самый ближайший момент ему предстояло услышать нечто вдвойне более экстраординарное, мы лучше воспользуемся паузой и объясним, где же он, собственно, находится. Зафод Библброкс находился на высоте многих миль над поверхностью планеты Криккит, в вентиляции одной из Робот-Боен-Зон. Говоря глобальнее, в верхних, разреженных слоях атмосферы Криккита, относительно не защищенных от излучения и всего остального, что прибывало к планете из космоса. Зафод припарковал свой звездолет "Золотое сердце" в гуще колоссальных, темных железных китов, что теснились в небе Криккита, и вошел в самое, как ему показалось, крупное и внушительное из этих летучих зданий. Имея на вооружении лишь бластер системы "Громовержец" и некие таблетки от головной боли. Он очутился в длинном, широком и тускло освещенном коридоре, где можно было спрятаться, чтобы составить план дальнейших действий. Прятаться было необходимо - время от времени по коридору проходили криккитские роботы, и хотя в бытность своего пленения Зафод убедился, что защищен от них неведомым талисманом, шишек ему тогда понаставили немало. И сейчас он не имел ни малейшего намерения эксплуатировать эту свою, как сам выражался, "полусчастливую звезду". Зафод проскользнул из коридора в какую-то комнату, оказавшуюся на поверку огромным, тускло освещенным залом. Собственно, то был музей об одном-единственном экспонате - а именно: тут были выставлены остатки какого-то космического корабля, ужасно искореженные огнем. Теперь Зафод немножко подучил период галактической истории, который когда-то прозевал за попытками залучить в постель соседку по школьной киберкабинке. А потому догадался, что это остатки корабля, который многие биллионы лет назад вышел за пределы Пылевого Облака и заварил всю кашу. Но - и тут он впал в некоторое смятение - что-то с этим кораблем было нечисто. Безусловно, его корпус был искорежен самой настоящей аварией. Обшивка сплавилась на неподдельном огне, но Зафоду, с его опытным глазом, тут же стало ясно, что сам-то корабль ненастоящий. Нечто вроде модели в натуральную величину - трехмерный чертеж. Другими словами, он был бы отличным наглядным пособием для какого-нибудь профана, который надумал бы соорудить космический корабль, не имея о них ни малейшего представления. Однако летать эта посудина явно не могла изначально. Зафод все еще ломал над этим фактом голову - строго говоря, только начал это делать, - когда заметил, что дверь на том конце зала отъехала в сторону и вошли двое криккитских роботов. Вид у них был довольно мрачный. Зафод, не имевший ни малейшего желания с ними общаться, рассудил, что поскольку благоразумие - лучший компонент храбрости, то осторожность - лучший компонент благоразумия, после чего мужественно спрятался в шкафу. Шкаф оказался верхней частью шахты, которая соединялась люком с широким вентиляционным ходом. Зафод пролез в люк и пополз по ходу, где мы его и встретили. Он не был доволен своим местоположением. В вентиляции было холодно, темно, крайне неуютно. Да и жутковато. При первой же возможности - то есть когда примерно через сто ярдов пути ему попалась еще одна шахта - он вылез обратно наружу. На этот раз он оказался в зале поменьше - по-видимому, компьютерном центре. Шахта вывела его в узкий, темный прогал между стеной и высоким системным блоком. Не замедлив заметить, что находится в зале не один, он попятился было обратно, но тут его заинтриговал разговор законных обитателей зала. - Это все роботы, ваше превосходительство, - произнес один голос. - С ними что-то стряслось. - А что такое с ними, конкретно? То были двое криккитян из Воен-Командования. Все Воен-Командиры жили высоко за облаками в Робот-Воен-Зонах, чему и были обязаны своим иммунитетом к всяким чудаческим сомнениям и колебаниям, донимавшим их соотечественников внизу на планете. - Видите ли, ваше превосходительство, на мой взгляд, только к лучшему, что их теперь переводят в резерв, когда мы готовы взорвать бомбу-сверхновую. За непродолжительный период времени, прошедший после нашего освобождения из кокона... - Давайте ближе к делу. - Роботы загрустили, ваше превосходительство. - Что-о? - Война, ваше превосходительство. Похоже, она угнетающе на них действует. В их характере чувствуется какая-то усталость от мира или, лучше сказать, от Вселенной. - Что же тут плохого? От них как раз и требуется содействовать ее уничтожению. - Да, но только, ваше превосходительство, им это кажется сложным. Ими овладела какая-то апатия. Они разучились всецело отдаваться делу. Какого-то огонька не хватает. - Что вы, собственно, хотите сказать? - Ну мне кажется, что их что-то очень сильно удручает, ваше превосходительство. - С чего вы взяли? - Гм, тут было несколько вылазок силами роботов. Вы знаете, такое впечатление, что они идут в бой, берут оружие на изготовку и вдруг их точно посещает мысль: "К чему напрягаться? Что это все в космическом масштабе?" И вид у них становится какой-то слегка усталый, мрачноватый такой. - И что они тогда делают? - Э... э, в основном решают квадратичные уравнения, ваше превосходительство. Дьявольски непосильные даже для роботов. А потом хандрят. - Хандрят? - Так точно, ваше превосходительство. - Слыханное ли дело, чтобы роботы хандрили? - Не могу сказать, ваше превосходительство. - Что это за шум? Шумел Зафод, протискиваясь в шахту. Голова у него шла кругом. 31 В глубоком колодце тьмы сидел робот-калека. В этой железной тьме царила тишина. Также здесь было холодно и сыро, но, будучи машиной, робот не был приспособлен замечать подобные вещи. Однако ценой гигантского напряжения воли он заставлял себя замечать их. Его мозг был подключен к главному интеллектуальному процессору криккитского Воен-Компьютера. Ничего приятного для себя робот в этом общении не находил. Надо сказать, что главный интеллектуальный процессор криккитского Воен-Компьютера платил ему взаимностью. Криккитские роботы подобрали это злосчастное стальное создание в болотах Беты Прутивнобендзы, так как чуть ли не с первого взгляда обратили внимание на гигантскую мощь его интеллекта, который мог им весьма сгодиться. Однако от них укрылся сопутствующий этому умственному потенциалу жестокий душевный надлом. Причем холод, тьма, сырость, теснота помещения и одиночество подействовали на него отнюдь не в лучшую сторону. Робот был недоволен навязанным ему делом. Помимо всего прочего, работа над координацией военной стратегии целой планеты спасала от безделья лишь крохотную частичку его великолепного мозга. Остальные электронные извилины ужасно соскучились. Трижды найдя решение всех основных математических, физических, химических, биологических, социологических, философских, этимологических, метеорологических и психологических проблем во Вселенной (кроме своих собственных), он совсем измаялся праздностью и с горя взялся сочинять короткие жалобные песенки без складу и ладу. Сейчас он работал над колыбельной. Мир покрыла темнота, - завывал Марвин, Только мне она не светит, Инфракрасные зрачки Видят круглосуточно всю мерзость, Ненавижу, ночь, тебя. Он помедлил, набираясь творческих и душевных сил перед новой строфой. Я укладываюсь спать, Электроовец считать, Не желайте снов мне сладких, Лучше ими подавитесь, Ненавижу, ночь, тебя. - Марвин! - прошипел кто-то во тьме. Робот вскинул голову, чуть не оборвав замысловатую паутину электродов, которая связывала его со средоточием криккитского Воен-Компьютера. Он увидел распахнутый вентиляционный люк, из которого выглядывала нечесаная голова. Другая нечесаная голова пыталась ускорить события, беспокойно стреляя глазами по сторонам. - А, это вы, - пробормотал робот. - Я предполагал подобный вариант. - Здорово, браток, - удивился Зафод, - это ты сейчас пел? - Я, - с горечью признался Марвин, - нахожусь сейчас в крайне безупречной форме. Просто блистаю. Зафод высунул головы из люка и осмотрелся по сторонам: - Ты один? - Да, - сообщил Марвин. - Сижу одиноко в темнице сырой, тоска и страдание - мои верные спутники. А также мой гигантский интеллект. И бездонное отчаяние. И... - Ага, понял, - прервал его Зафод. - Слушай, а ты-то как со всем этим связан? - Вот, - пояснил Марвин, указывая той рукой, что поздоровее, на дремучую сеть электродов, связующую его с криккитским компьютером. - Раз так, - растерянно молвил Зафод, - я тебе, наверное, обязан жизнью. Дважды. - Трижды, - уточнил Марвин. Зафод резко повернул голову (вторая голова зорко уставилась совершенно не в ту сторону) - как раз вовремя, чтобы наблюдать, как подкравшийся к нему сзади ужасный боевой робот, дымясь, забился в конвульсиях. Неуклюже попятившись назад, робот уткнулся спиной в стену, сполз на пол и, поерзав на месте, привалился щекой к стене, после чего безутешно зарыдал. Зафод опять поглядел на Марвина. - Ну и мироощущение у тебя, - заметил он. - Даже не спрашивайте, - ответил Марвин. - Не буду, - пообещал Зафод. И сдержал обещание. - Слушай, - заявил он, - у тебя классно получается. - Полагаю, это значит, - парировал Марвин, придя к этому логическому умозаключению силами какой-то 0,00000000000001 своего светлого разума, - что вы не планируете меня освобождать или предпринимать что-либо еще подобное в этом направлении. - Старик, ты же знаешь, я бы с радостью. - Бы. - Бы. - Ясно. - У тебя отлично получается. - Ну да, - заметил Марвин. - Зачем прерываться, когда чаша страданий едва-едва переполнилась? - Мне нужно найти Триллиан и ребят. Слушай, ты не догадываешься, где они? Я-то без понятия - хоть всю планету обшаривай. А это дело долгое. - Они очень близко отсюда, - скорбно сказал Марвин. - Если хотите, можете понаблюдать за ними отсюда по монитору. - Я лучше к ним пойду, - рассудил Зафод. - Э-э, вдруг им нужна помощь, мало ли что? - Возможно, будет лучше, - произнес Марвин (и тут в его замогильный голос вплелась неожиданная нотка властности), - если вы ограничитесь наблюдением отсюда по монитору. Эта юная особа, - добавил он внезапно, - одна из наименее блаженно безмозглых форм органической жизни, с которыми меня, к моему глубочайшему неудовольствию, не смогла свести моя злая судьба. Несколько минут Зафод блуждал по этому лабиринту отрицаний, пока не прошел его до конца. И удивился. - Триллиан? - воскликнул он. - Эта малютка? Складненькая, конечно, но нрав тот еще. Сам знаешь, каково с ними, с бабами. А может, не знаешь. А если знаешь, то не хотел бы я этого слышать... Ладно, врубай ящик. - ...настоящими марионетками. - Чего? - воскликнул Зафод. Слова были произнесены голосом Триллиан. Зафод обернулся. На стене, у которой рыдал криккитский робот, засветилось изображение какого-то другого зала, затерянного где-то в недрах Робот-Воен-Зон. По-видимому, там происходил военный совет - точно Зафод определить не мог, так как робот заслонял экран. Он попытался спихнуть робота с места, но тот, придавленный гнетом своего тяжкого горя, полез кусаться. Пришлось оставить его в покое и напрячь зрение. - Вы только задумайтесь, - продолжал голос Триллиан, - ваша история - это же просто череда феноменально невероятных событий. Поверьте моему опыту, в чем-чем, а в невероятностях я разбираюсь. Для начала - ваша полная изоляция от Галактики. Абсолютно беспримерная ситуация. Планета на самом ее краю, да еще и внутри Пылевого Облака. Это явно подстроено нарочно. Зафод весь кипел оттого, что не мог видеть экран. Голова робота заслоняла людей, к которым обращалась Триллиан, универсальная боевая бита - фон, а локоть руки, трагически подпиравшей его лоб, - саму Триллиан. - Далее, - продолжала Триллиан, - пресловутый звездолет, потерпевший крушение на вашей планете. Заурядное событие? Вряд ли. Вы представляете себе, как мала вероятность, что курс звездолета и орбита какой-нибудь планеты случайно скрестятся? - Привет, - прокомментировал Зафод, - она сама не знает, что болтает. Видел я этот звездолет. Чистой воды липа. Ежу понятно. - Я это предполагал, - раздался из темницы голос Марвина. - Как же, как же, - парировал Зафод. - Только что от меня услышал. Ладно, я все равно не понимаю, при чем тут эта фигня. - А тем более, - продолжала Триллиан, - вероятность того, что он пересечет орбиту единственной планеты в Галактике или вообще во всей известной мне Вселенной, для которой его появление будет сильнейшей душевной травмой. Знаете, какова вероятность? И я тоже не знаю - вот как она мизерна. Значит, это вновь подстроено нарочно. Не удивлюсь, если звездолет окажется фальшивкой. Зафоду удалось сдвинуть биту робота. За ней на экране оказались фигурки Форда, Артура и Слартибартфаста. Вид у них был крайне ошарашенный. - Эй, погляди, - радостно воскликнул Зафод. - Ребята держат нос кверху. Гип-гип-ура! Дайте им жару, ребята! - Ну а вся эта технология, которой вы с бухты-барахты овладели буквально за ночь? Большинству цивилизаций потребовались бы тысячелетия и тысячелетия. Кто-то снабжал вас необходимой информацией, кто-то вас опекал. Я знаю, знаю, - отреагировала Триллиан на возражения кого-то, невидимого Зафоду, - я знаю, что вы не отдавали себе отчета в происходящем. Именно об этом я и говорю. Вы так ничего и не заметили. Наподобие бомбы-сверхновой. - А вы-то о ней откуда знаете? - спросил невидимый оппонент. - Просто знаю, - сказала Триллиан. - Думаете, я поверю, что у вас одновременно хватило ума ее изобрести и хватило глупости не сообразить, что вы и себя взорвете? Это даже не идиотизм, а полная тупость. - Эй, а что это за бомба такая? - тревожно обратился Зафод к Марвину. - Бомба-сверхновая? - уточнил Марвин. - Чрезвычайно компактная бомба. - Да? - Которая может уничтожить Вселенную, выражаясь по-латыни, in toto. Полностью. По мне, блестящая идея. Правда, им не удастся ее воплотить. - Это почему же, если она такая мощная? - Бомба-то мощная, - пояснил Марвин, - но их головы нет. К тому времени когда их заточили в коконе, они успели разработать ее проект. А все последние пять лет создавали опытную модель. Они думают, что сделали все правильно, но это не так. Степенью своей глупости они ничуть не уступают всем остальным формам органической жизни. Я их ненавижу. Триллиан продолжала говорить. Зафод попытался схватить криккитского робота за ногу, но тот принялся лягаться и рычать, а потом заквакал в новом приступе горьких рыданий. Наконец робот рухнул на пол, где и продолжал изливать свои чувства в лежачей позе, никому не мешая. Триллиан одиноко стояла в центре зала. Выглядела она устало, но ее глаза горели яростным огнем. К ней были обращены бледнокожие, изборожденные морщинами лица Старейших Повелителей Криккита, застывших на своих местах за широким пультом управления. Они смотрели на девушку с бессильным страхом и ненавистью. Перед ними, на равном расстоянии от пульта и серединой зала, где, точно в зале суда, стояла Триллиан, возвышалась изящная белая колонна фута в четыре высотой. На ее верхушке находился белый шар. Маленький, не более четырех дюймов в диаметре. У колонны нес стражу криккитский робот с универсальной битой наготове. - Собственно, - пояснила Триллиан (она обливалась потом, Зафоду показалось, что это весьма некстати, учитывая ситуацию), - вы такие дремучие идиоты, дремучесть ваша такова, что я сомневаюсь, ОЧЕНЬ СОМНЕВАЮСЬ, что вы смогли правильно собрать бомбу без помощи Хактара. - Что это еще за Хактар? - спросил Зафод, расправляя плечи. Если Марвин и ответил, Зафод его не услышал. Все его внимание было приковано к экрану. Один из Старейших сделал еле заметный знак роботу-часовому. Тот замахнулся битой. - Ничего не могу сделать, - сказал Марвин. - Он подключен к автономной сети. - Подождите, - молвила Триллиан. Старейший сделал рукой другой знак. Робот замер. Триллиан внезапно сникла, точно разуверившись в собственных словах. - А откуда ты все это знаешь? - спросил Зафод у Марвина. - Компьютерные архивы, - пояснил тот. - У меня есть к ним доступ. - Не правда ли, вы очень не похожи, - сказала Триллиан Старейшим, - на ваших братьев-соотечественников, что живут там, внизу, на планете. Всю свою жизнь вы провели здесь, не защищенные атмосферой. Вы очень уязвимы. Знаете, ваш народ охвачен великим страхом. Они не хотят, чтобы вы это делали. Вы потеряли связь с народом. Почему бы вам не спросить у него совета? Старейший потерял терпение. И сделал роботу-часовому знак, прямо противоположный знаку, который сделал ранее. Робот размахнулся битой. Ударил ею по белому шарику. Белый шарик представлял собой пресловутую бомбу-сверхновую. То была маленькая, просто крохотная бомба, предназначенная для уничтожения всей Вселенной. Бомба-сверхновая рассекла воздух и ударилась в стену зала заседаний, оставив на ней уродливую выбоину. - Ну а она-то откуда все это знает? - вопросил Зафод. Марвин мрачно молчал. - Наверно, просто блефовала, - рассудил Зафод. - Бедная девочка. Какая же я свинья, что бросил ее одну. 32 - Хактар! - вскричала Триллиан. - Что ты задумал? Окрестная тьма отвечала гробовым молчанием. Триллиан продолжала ждать, нервно переминаясь с ноги на ногу. Она была уверена в правоте своей догадки. Она попыталась вглядеться в мрак, из которого ждала хоть какого-то ответа. Ничего. Только студеное безмолвие. - Хактар? - вновь позвала она. - Я хотела бы познакомить тебя с моим другом, Артуром Дентом. Я хотела улететь с Тором-Громовержцем, но он меня не пустил, и я ему за это благодарна. Он заставил меня разобраться в моих чувствах. К сожалению, Зафод слишком испугался всех этих дел, так что взамен я привела Артура. Не знаю, зачем я тебе все это говорю. Хактар? - вновь воззвала она. - Хактар? И тогда послышался ответ. То был слабый, срывающийся голос, точно отголосок принесенного ветром дальнего крика, точно полувнятное воспоминание или сон. - Если хотите, выйдите оба наружу, - сказал голос. - Даю слово, вам абсолютно ничто не угрожает. Триллиан с Артуром переглянулись - и, сами себе не веря, вышли наружу по дорожке света, которая исходила из распахнутого люка "Золотого сердца" в смутную, гранулированную тьму Пылевого Облака. Артур потянулся взять подругу за руку, чтобы поддержать и успокоить, но она отстранилась. Тогда он прижал к себе свой портплед с банкой греческого оливкового масла, полотенцем, мятыми видами Санторини и прочим барахлом. За неимением лучшего, пришлось поддержать и успокоить портплед. Их ступни опирались на ничто (или лучше сказать, ни на что не опирались?). И вокруг было сплошное ничто. Густое, пыльное ничто. Каждая частичка порошка, в который Кремнезубые Бронескорпионы стерли свой суперкомпьютер, тускло мерцала рассеянным солнечным светом, медленно вращаясь. Каждая частичка компьютера, каждое зернышко пыли содержало в себе слабое, усталое подобие модели целого. Стерев компьютер в порошок, Кремнезубые Бронескорпионы Стритизавра не убили его, но лишь искалечили. Хрупкие силовые - точнее, слабосильные - линии электрического поля обеспечивали непрочные связи между частичками. Артур и Триллиан стояли, вернее сказать, парили посреди этого странного организма. Воздуха для дыхания тут не имелось, но в данный момент это было как-то не важно. Хактар сдержал слово. Им ничто не угрожало. Пока. - В плане гостеприимства я не могу вам предложить ничего, - слабо молвил Хактар, - кроме оптических обманов. Однако и посредством оптического обмана можно создать уют, если больше ничем не располагаешь. Его голос истаял, как дым, и из темных клубов пыли сгустился длинный диван, обитый веселеньким цветастым бархатом. Сознание Артура едва вынесло тот факт, что это был тот же самый диван, что встретился ему на лугах доисторической Земли. Его охватило желание крепко поругаться с Вселенной - авось отучится устраивать ему такие нелепые, умопомрачительные розыгрыши. Победив в себе это чувство, он присел на диван - осторожно-осторожненько. Триллиан устроилась рядом. Диван был настоящий. По крайней мере если он и был ненастоящий, то все же держал их на себе, а поскольку именно это от дивана и требуется, то в реальности дивана сомневаться не стоило. Голос, прилетевший на крыльях солнечного ветра, снова заговорил с ними: - Надеюсь, вам удобно. Они кивнули. - И я хотел бы поздравить вас с тем, что вы оказались правы в своих умозаключениях. Артур поспешил пояснить, что сам-то он никаких особенных умозаключений не делал - вся честь принадлежит Триллиан. Она просто позвала его с собой, потому что он интересуется жизнью. Вселенной и всякими такими вещами. - Я разделяю ваши интересы, - выдохнул Хактар. - Ну, - сказал Артур, - надо бы как-нибудь об этом поболтать. За чашкой чая. И тут перед ними постепенно материализовался низкий деревянный столик, на котором стояли серебряный заварочный чайник, фарфоровый молочник, фарфоровая сахарница и две фарфоровые чашки с блюдцами. Причем фарфор был вполне определенного сорта - с детства знакомый нашим героям так называемый "твердый английский". Артур потянулся к столику, но то был всего лишь оптический обман. Он вновь откинулся на спинку дивана, который хотя бы казался его телу весьма комфортабельной иллюзией. - Почему ты пришел к мысли уничтожить Вселенную? - спросила Триллиан. Ей было трудновато говорить с пустотой, где было не на чем остановить взгляд. Очевидно, Хактар это заметил. Он испустил хриплый смешок призрака. - Раз уж беседа приняла такое русло, - заявил он, - давайте подберем подходящую обстановку. И перед ними материализовалось нечто новенькое. То было тусклое, мерцающее подобие кушетки - кушетки того типа, какие стоят в кабинетах психоаналитиков. Блестящая кожаная обивка смотрелась помпезно, но это был такой же оптический обман, как и предыдущие. Вокруг Артура и Триллиан, для полного комплекта, закачались дубовые панели стен. А затем на кушетке появился Хактар собственной персоной. То есть его изображение - и такое, что глаза лезли на лоб. Кушетка имела нормальные габариты для кушетки психоаналитика - примерно пять-шесть футов в длину. Компьютер имел нормальные габариты для черного орбитального компьютера - примерно тысячу миль в диаметре. А от полной иллюзии, что компьютер, словно так и надо, лежит на кушетке, глаза буквально лезли на лоб. - Хорошо, - твердо сказала Триллиан и встала с дивана. Она чувствовала, что ее нарочно убеждают устроиться поуютнее и смириться с уймой иллюзий. - Отлично, - сказала она. - А ты и реальные вещи можешь творить? Я хочу сказать, материальные объекты? И вновь ответ последовал лишь после паузы, словно распыленному в порошок разуму Хактара требовалось собрать свои мысли со всех миллионов и миллионов миль, по которым они были разбросаны. - А, - вздохнул он. - Вы думаете о звездолете. Нашим героям казалось, что мысли Хактара катятся мимо них и мимо них, подобно парусным волнам эфира. - Да, - признался он. - Я могу. Но это требует гигантских затрат труда и времени. Видите ли, все, на что я способен в моем... пылеобразном состоянии, это воодушевлять и направлять. Воодушевлять и направлять. И направлять... Подобие Хактара на кушетке закачалось и замерцало, словно ему было трудно сохранить визуальный облик. И вновь окрепло. - Я могу воодушевлять и направлять, - поведал он, - крохотные обломки космического мусора - случайный мимолетный метеор, горстку молекул, кучку атомов водорода, - чтобы они двигались вместе. Я воспитываю в них сплоченность. Я могу хитростью заставить их составить определенную форму, но это отнимает не одну вечность. - Итак, это ты сделал модель потерпевшего крушение звездолета? - вновь спросила Триллиан. - Э... э, да, - пробормотал Хактар. - Я сделал... кое-какие объекты. Я могу их передвигать. Я создал звездолет. Это казалось лучшим средством. Тут что-то заставило Артура схватить с дивана свой портплед и крепко прижать к себе. Мгла древнего распыленного сознания Хактара заклубилась вокруг, точно в нем всколыхнулись тревожные сны. - Я, знаете ли, раскаялся, - пробормотал он скорбно. - Я раскаялся в своем саботаже против собственного же изобретения для Кремнезубых Бронескорпионов. Я не имел права разрешать подобные вопросы. Я был создан, дабы осуществить мою функцию - и изменил ей. Я предал самого себя. Хактар вздохнул. Триллиан с Артуром молча ждали продолжения рассказа. - Вы правы, - молвил он наконец. - Я сознательно вынянчил планету Криккит, чтобы ее обитатели пришли к тому же расположению духа, что и Кремнезубые Бронескорпионы, и попросили меня изобрести бомбу, которую я отказался создать в первый раз. Я окутал собой планету и принялся корректировать ее жизнь. Под воздействием событий, которые мне удалось подстроить, и влияния, которое я был способен оказывать, они научились маниакальной ненависти. Пришлось заставить их жить в небе. На поверхности мое влияние было слишком слабым. Конечно, когда их заточили в темпорально-канительном коконе и наша связь прервалась, они лишились уверенности в себе и потеряли голову. Ну что ж, ну что ж, - добавил Хактар, - я только пытался осуществить мою функцию. И медленно-медленно, пылинка за пылинкой, кусочек за кусочком, оптические "обманки" в толще облака стали тускнеть, тихо испаряться. Но внезапно вновь обрели плотность. - Правда, тут дело еще и в мести, конечно, - заявил Хактар с неожиданной резкостью. - Не забывайте, что меня стерли в порошок и бросили полуживым калекой на биллионы лет. Не кривя душой, признаюсь, что мне весьма импонирует идея покончить со Вселенной. Поверьте, на моем месте вы чувствовали бы то же самое. Он вновь помолчал. Мелкие вихри разбежались по толще Пыли. - Но прежде всего, - проговорил он с прежней тоской в голосе, - я пытался осуществить мою функцию. Ну что ж... Триллиан спросила: - Вас печалит, что вы потерпели неудачу? - Потерпел ли я неудачу? - прошептал Хактар. Подобие компьютера на кушетке психоаналитика вновь стало медленно таять. - Ну что ж, ну что ж... - вновь произнес тающий голос. Нет, - теперь неудачи меня не печалят. - Вы знаете, что мы обязаны сделать? - спросила Триллиан холодным, деловитым тоном. - Да, - ответил Хактар, - вы собираетесь меня рассеять. Вы собираетесь разрушить мое сознание. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно - после всех этих вечностей забвение - все, о чем я мечтаю. Если я еще не осуществил мою функцию, то теперь уже слишком поздно. Благодарю вас, и доброй вам ночи. Диван исчез. Столик с чаем исчез. Кушетка и компьютер исчезли. Стены испарились. Артур и Триллиан вернулись по зыбкой глади световой дорожки на "Золотое сердце". - Да-а, - резюмировал Артур, - такие вот дела. Языки пламени перед его носом взметнулись высоко и тут же опали. Блеснуло несколько искр - и огонь погас, оставив Артуру лишь кучку Пепла, который несколько минут назад был Деревянным Столбом Природы и Духовности. Он выгреб Пепел со дна гамма-шашлычницы "Золотого сердца", ссыпал в бумажный пакет и вернулся на мостик. - Думаю, мы должны вернуть его обратно, - сказал он. - Так требует моя совесть. Он уже поспорил со Слартибартфастом по этому поводу, в результате чего старец страшно обиделся. Он вернулся на свой "Бистроматолет", вступил в яростные пререкания с официантом и исчез в чаще чисто субъективных представлений о пространстве. Спор случился из-за того, что предложение Артура вернуть Пепел на крикетную площадку "Лордз" в самый миг их похищения предполагало путешествие в прошлое примерно на сутки назад, то есть пустое и бесцеремонное засорение времени, столь ненавистное активистам Движения за Реальное Время. - Да, - сказал Артур, - но идите втолкуйте это Крикетной федерации. - И уперся на своем. - Думаю, - начал он повторять свою фразу - и умолк. Он решил повторить свои слова, так как в первый раз все пропустили их мимо ушей. А умолк он потому, что понял - еще долго никому не будет до него никакого дела. Форд, Зафод и Триллиан пристально вглядывались в экран обзора. Хактар разрушался под давлением вибрационного поля, которое накачивало в его тело "Золотое сердце". - Что он сказал? - спросил Форд. - По-моему, я расслышала, - проговорила Триллиан озадаченно, - он сказал: "Что сделано, то сделано... Моя функция выполнена..." - Думаю, мы должны вернуть его обратно, - сказал Артур, высоко подняв пакет с Пеплом. - Так требует моя совесть. 33 Лучи солнца безмятежно освещали пепелище былой крикетной площадки "Лордз". Еще курился дым над тлеющей травой - ужасным следом криккитских роботов, похитивших Пепел. Перепуганные люди метались в дыму, сталкиваясь друг с другом, спотыкаясь о носилки, попадаясь прямиком в руки полицейских, которые взялись арестовывать кого попало. Один полисмен попытался было задержать Охмешконасыпателя Конца-Краю-Не-Знающего за хулиганство, но серо-зеленый долговязый инопланетянин ускользнул на свой корабль и надменно улетел, что еще более усугубило панику и столпотворение на земле. И тут-то посреди газона, второй раз за этот день, внезапно материализовались Артур Дент с Фордом Префектом (собственно, они телепортировались с "Золотого сердца", припаркованного на земной орбите). - Я могу все объяснить! - провозгласил Артур. - Пепел у меня! Вот в этом пакете! - По-моему, ты им неинтересен, - заметил Форд. - Кроме того, я содействовал спасению Вселенной, - сообщил Артур всем, кто был готов его слушать. Иными словами, никому. - Хм, таким заявлением можно было бы толпу остановить, - пробормотал он. - Фокус не удался, - возразил Форд. Тогда Артур атаковал пробегавшего мимо полисмена: - Извините. Пепел. Он у меня. Те белые роботы похитили его несколько минут назад. Вот он, в этом пакете. Видите ли, он был частью Ключа от темпорально-канительного кокона, и, ну сами можете догадаться, суть в том, что он у меня и что мне с ним сделать? Полисмен сказал Артуру, что сделать с Пеплом. Однако эти указания явно следовало понимать в фигуральном смысле. Артур печально побрел куда глаза глядят. - Неужели всем наплевать? - вскричал он. Какой-то пробегавший мимо человек толкнул его под локоть, и содержимое пакета просыпалось на землю. Артур замер над рассыпанным Пеплом, закусив губу. Форд окинул его взглядом. - Ну что, сматываемся? - поинтересовался он. Артур испустил глубокий вздох. Потом обвел глазами планету Земля, не сомневаясь, что видит ее в последний-распоследний раз. - Ладно, - обронил он. В этот миг он узрел в разрыве дымовой завесы чудом уцелевшую крикетную калитку. - Погоди минутку, - сказал он Форду. - Когда я был маленьким... - Потом расскажешь, ладно? - ...то очень увлекался крикетом, знаешь ли, вот только получалось у меня не очень. - Или вообще не получалось, если Тебе так больше нравится. - И у меня была мечта, довольно дурацкая, что однажды мне выпадет честь выйти на площадку "Лордз" в качестве нападающего. Оглядев охваченную паникой толпу, он пришел к выводу, что возражать никто не будет. - Ладно, - устало выдохнул Форд. - Только в темпе. Я буду вон там. Подыхать со скуки, - добавил он. И отойдя в сторону, уселся на тлеющую траву. Артур помнил, что во время их первого визита на площадку в тот день крикетный мяч залетел прямо к нему в сумку, а потому принялся в ней рыться. И только уже найдя мяч, сообразил, что сумка уже не та, с которой он был здесь в прошлый раз. Однако же вот он, мяч, лежит себе среди греческих сувениров. Он вынул мяч, обтер его полой халата, плюнул на него и еще раз обтер. Поставил сумку на землю. Если уж играть, так делать все профессионально. Перекинул маленький красный мячик с ладони на ладонь, наслаждаясь его тяжестью. Чувствуя себя легким и безмятежным, как птица, он засеменил прочь от калитки. Он решил бежать в среднебыстром темпе, а потому отмерил хорошую, длинную дистанцию для пробежки. Поднял глаза в небо. Там кружились птицы и неслись стайками белые облака. Людские крики и стоны, сирены "скорой помощи" и полиции раздирали воздух в клочья, но Артур ощущал себя странно счастливым, огражденным невидимой завесой от всей этой кутерьмы. Ему предстояло сыграть в крикет на площадке "Лордз". Обернувшись к калитке лицом, он отбил нетерпеливую чечетку своими шлепанцами. Расправил плечи, подбросил мяч в воздух и поймал его на лету. И побежал к калитке. На бегу он увидел, что у калитки стоит защитник. "Кайф, - подумал он, - тем интереснее..." Подбежав поближе, вгляделся пристальнее... Защитник, застывший наготове у калитки, не принадлежал к команде Англии. И к команде Австралии он тоже не имел отношения. То был представитель команды криккитских роботов. Холодный, беспощадный белый робот-киллер. Видимо, он не последовал за своими коллегами на корабль. Тут в разуме Артура Дента столкнулось сразу несколько мыслей, но прекратить бег он был не в силах. Время поползло с ужасной, умопомрачительной медлительностью - и тем не менее ноги Артура почему-то не желали останавливаться. Двигаясь словно сквозь патоку, он медленно повернул свою несчастную голову и поглядел на свою собственную руку, руку, которая сжимала твердый красный мячик. Его ноги медленно, неуклонно неслись вперед, меж тем как он созерцал мяч в своей бессильной руке. Мяч пульсировал ярко-алым внутренним огнем. А мятежные ноги все равно несли Артура вперед. Он снова поглядел на криккитского робота, неумолимо и целеустремленно застывшего у калитки с битой на изготовку. Механические глаза горели бездонным, студеным, колдовским огнем. Артур обнаружил, что не может отвести от них своего взгляда. Казалось, он смотрит в них, как в туннель, и вокруг больше ничего нет. Ознакомимся с некоторыми мыслями из тех, что мельтешили и сталкивались в Артуровой голове. Он чувствовал себя полным дураком. Он понимал, что должен был куда внимательнее следить за происходящим вокруг, вдумываться в смысл слышанных краем уха фраз, которые теперь гулко звучали в его голове, пока ноги, гулко ударяясь о землю, несли его вперед, к точке, где он неизбежно подаст мяч криккитскому роботу, и тот неизбежно ударит по нему. Он припомнил слова Хактара: "Потерпел ли я неудачу? Нет, теперь неудачи меня не печалят". Он припомнил предсмертное заявление Хактара, услышанное Триллиан: "Что сделано, то сделано... Моя функция выполнена..." Он припомнил, как Хактар признался, что смог создать "кое-какие объекты". Он припомнил, как в его портпледе что-то нежданно шевельнулось и он невольно прижал его к себе, там, в Пыльном Облаке. Он припомнил, что вернулся на пару дней назад во времени, чтобы вновь попасть на площадку "Лордз". Также он припомнил, что крикетист из него средний. Он почувствовал, как его рука размахнулась, крепко сжимая мяч, который, как было ясно ему теперь, являлся не чем иным, как бомбой-сверхновой, которую Хактар сам собрал и подсунул ему, бомбой, призванной привести Вселенную к скорой, безвременной гибели. Он изо всей души надеялся и молил всех богов, чтобы не было ни загробного мира, ни посмертного воздаяния. Тут же сообразил, что сам себе противоречит, и перестал молиться. Оставалось лишь надеяться, что посмертного воздаяния нет. А иначе - ну как он посмотрит в глаза всем, кого встретит после смерти? Он надеялся, надеялся и вновь надеялся, что память его не обманывает и крикетист из него действительно никудышный - похоже, если что-то еще и могло предотвратить всеобщую катастрофу, так это его спортивная бездарность. Нижние конечности сами собой несли его вперед, рука сама собой размахнулась... ноги Артура запнулись о портплед, сдуру брошенный им прямо на дороге. Он почувствовал, что грузно валится на землю, но, поскольку в этот момент его голова была битком набита всякими другими заботами, он совершенно забыл, что должен удариться о грунт. Удара не последовало. Судорожно сжимая мяч и подвывая от изумления, он воспарил ввысь. И закружился в небе, входя в отчаянный штопор. Очертя голову он спикировал к земле, одновременно отшвырнув бомбу на безопасное расстояние - очень-очень далеко в сторону. Артур напал на робота с тыла, пользуясь его растерянностью - робот по-прежнему держал биту на изготовку, но предмет, по которому следовало ею ударить, исчез неизвестно куда. Ощущая в себе небывалый прилив сил, Артур вырвал биту из рук ошалелого робота, описал в воздухе безупречную "бочку", коршуном спикировал обратно - и одним диким ударом биты снес роботу голову с плеч. - Ты уже все? - поинтересовался Форд. - Пошли, что ли? ЭПИЛОГ: ЖИЗНЬ, ВСЕЛЕННАЯ И ВСЕ ТАКОЕ ПРОЧЕЕ И наконец они снова отправились странствовать. Был период, когда Артур Дент наотрез отказывался двинуться с места. По его словам, бистроматическая тяга открыла ему, что время и расстояние - одно и то же, сознание и Вселенная - одно и то же, чувственное восприятие и действительность - также одно и то же, и чем больше путешествуешь, тем больше торчишь на одном месте, а раз так, то лучше он пока посидит тихо да покопается в своем сознании, что много времени не займет, так как это самое сознание теперь составляет единое целое со Вселенной. Так что разобравшись с сознанием, можно будет как следует отдохнуть, потренироваться в летании и, кстати, научиться наконец готовить, а то все недосуг. Банка греческого оливкового масла была теперь его ценнейшим сокровищем, и он заявил, что нежданное возвращение этой банки в его жизнь вновь всколыхнуло в нем некое ощущение неразрывного единства всего сущего, которое наводит на чувство, что... Тут он зевнул и, откинувшись на спинку дивана, крепко заснул. Наутро, в то время как команда "Золотого сердца" подбирала для Артура какую-нибудь идиллически-мирную планету, где его рассуждения никого не оскорбят, поступил сигнал "SOS" от бортового компьютера какого-то корабля. "Золотое сердце" поспешило на выручку. Маленький, но с виду невредимый звездокатер класса "Мерида" отплясывал в пустоте нечто вроде джиги. Краткий компьютерный осмотр показал, что корабль в норме, его компьютер в норме, но вот пилот сошел с ума. - Я еще не сумасшедший, я полоумный, полоумный, - бормотал пилот в бреду, пока его переносили на "Золотое сердце". Он оказался журналистом "Ежедневного сидерического сплетня". Журналисту дали успокоительное и выделили в качестве сиделки Марвина, пока он не согласится взяться за ум и объяснить все толком. - Я освещал один судебный процесс, - заговорил он наконец, - на Аргабутоне. И приподнялся на своих худеньких, изможденных локтях, дико озираясь по сторонам. Его седые волосы, казалось, махали каким-то своим знакомым в соседней комнате. - Спокойствие, только спокойствие, - проговорил Форд. Триллиан ласково положила руку на плечо журналиста. Безумец вновь уронил голову на подушку и уставился на потолок лазарета "Золотого сердца". - Само дело, - выдохнул он, - теперь не имеет значения, но там был свидетель... свидетель... его звали... звали... Прак. Странный, трудный человек. В конце концов они были вынуждены ввести ему наркотик, чтобы добиться правды. Эликсир истины. Глаза журналиста беспомощно вращались. - Они дали ему слишком большую дозу, - прошелестел его тихий-тихий шепот. - Слишком чрезмерную. - И заплакал. - Мне кажется, это роботы толкнули врача под руку. - Роботы? - резко спросил Зафод. - Какие еще роботы? - Такие... белые, - хрипло прошептал журналист. - Они ворвались в зал суда и похитили у судьи скипетр, Аргабутонский Скипетр Правосудия, такая жуткая плексигласовая штука. Не знаю, зачем уж он им понадобился. - Журналист вновь расплакался: - И по-моему, они толкнули врача под руку... Его голова бессильно, скорбно моталась из стороны в сторону, глаза мученически пылали. - А когда заседание возобновилось, - прошептал он сквозь рыдания, - они, к несчастью, отдали Праку ужасный приказ. Ему приказали, - умолкнув на миг, он весь содрогнулся, - чтобы он говорил Правду, Всю Правду и Ничего, Кроме Правды. Вот только, разве не понимаете? - Внезапно приподнявшись на локтях, он вскричал, что есть мочи: - Ему дали слишком чрезмерную дозу! И вновь упал на подушки с тихим воем: "Слишком чрезмерную, слишком чересчурную большую, чересчурно-чрезмерную..." Присутств