смос! -- кричал Форд. -- Мы пишем книгу! Неприкосновенность прессы!.. -- Сопротивление бесполезно, -- рыкнул на них вогон-охранник. Это была первая фраза, которую он выучил, попав в Вогонские Патрульные Части. Капитан проследил за ними довольным взглядом и отвернулся. Артур со всех сил повернулся к нему. -- Я не хочу умирать! -- закричал он. -- У меня голова болит! Я не хочу попасть на небо с головной болью, я буду нервничать и не смогу насладиться раем! Охранник плотно обхватил их обоих за шеи и, почтительно поклонившись спине капитана, вытащил, несмотря на сопротивление, Артура и Форда с мостика. Стальная дверь закрылась, и капитан снова остался наедине с самим собой. Он задумчиво полистал свою книжечку со стихами, бормоча себе под нос: -- Надо же... обыгрывают сюрреализм имманентной метафоры... На минуту вогон задумался, а потом захлопнул книжку с мрачной ухмылкой. -- Смерть -- слишком мягкая мера для них, -- сказал он. x x x В длинном обитом сталью коридоре гулко отдавались звуки беспомощной борьбы двух гуманоидов, надежно схваченных под мышки резиновыми руками вогона. -- Невероятно! -- лепетал Артур. -- Это безумие! Отпусти меня, чудовище! Вогон-охранник продолжал тащить их по коридору. -- Не волнуйся, -- сказал Форд. -- Я что-нибудь придумаю. Но уверенности в его голосе слышалось маловато. -- Сопротивление бесполезно! -- гремел охранник. -- Никогда так не говори! -- выговорил, задыхаясь, Форд. -- Как можно сохранять позитивное состояние духа, если ты говоришь такие вещи? -- О боги! -- взвыл Артур, -- он еще говорит о позитивном состоянии духа! Можно подумать, это у него сегодня снесли планету! Я проснулся утром и думал, что впереди -- прекрасный спокойный день, я почитаю немного, вычешу собаку... Сейчас всего лишь четыре часа дня, а меня уже выбрасывают с инопланетного звездолета в шести световых годах от дымящихся развалин Земли! -- Артур поперхнулся и закашлял: вогон прижал его поплотнее. -- Все нормально, -- сказал Форд. -- Прекрати паниковать. -- Кто говорит про панику? -- воскликнул Артур. -- Это просто культурный шок. Вот когда я осмотрюсь, как следует, вникну в обстановку, сориентируюсь -- тогда я начну паниковать. -- Артур, не истерируй. Заткнись! -- Форд отчаянно попытался задуматься, но его снова прервал крик охранника: -- Сопротивление бесполезно! -- Ты тоже заткнись! -- крикнул разъяренно Форд. -- Сопротивление бесполезно! -- Перекури! -- сказал Форд. Он вывернул шею и свирепо посмотрел в лицо своего стражника. Тут ему в голову пришла мысль. -- Слушай, -- спросил он вдруг, -- а что, тебе все это на самом деле нравится? Вогон остановился, как вкопанный, и на лице его постепенно проступило выражение неизмеримой глупости. -- Нравится? -- прогудел он. -- В каком смысле? -- Ну, -- продолжал Форд, -- в смысле, ты доволен такой жизнью? Вот этим строевым шагом, криком, выбрасыванием людей с борта космического корабля? Вогон уставился в низкий железный потолок, и брови его едва не наползли одна на другую. Челюсть его отвисла. Наконец, он выговорил: -- Ну... Бывают светлые моменты. -- Без этого нельзя, -- согласился Форд. Артур вывернул шею и взглянул на Форда. -- Форд, чем ты занимаешься? -- спросил он удивленным шепотом. -- Пытаюсь проявлять интерес к окружающему миру. -- ответил тот. -- Ты не против? Так, значит, -- продолжал он, -- светлые моменты бывают? Вогон перевел взгляд на него, и склизкие мысли медленно заворочались в мутных его глубинах. -- Ага, -- сказал он. -- Но раз уж пошел такой разговор, то вообще-то в основном время проходит довольно тухло. Разве что... -- задумался он снова, для чего ему пришлось снова уставиться в потолок, -- Разве что вот кричать. Кричать мне нравится. Он набрал воздуху в легкие и загремел: -- Са-апративление... -- Э-э... -- протянул охранник. -- Ну-у... Хрен его знает. Я как бы просто... ну, делаю это, и все. Тетка моя говорила, что охранник на космическом корабле -- хорошая карьера для молодого вогона. Там, форма, кобура с лучевым пистолетом, бессмысленное и бездумное существование... -- Ну, да, ну, да, -- поспешно прервал его Форд, -- это у тебя выходит замечательно, честное слово. Но если в основном время проходит довольно тухло, -- продолжил он медленно, давая словам время, чтобы достичь цели, -- то какой смысл во всем этом? Ради чего? Девочки? Форма? Культ мачо? Или ты просто считаешь, что такое бессмысленное и бездумное существование само по себе ценно как вызов духу? Вот, Артур, посмотри, -- сказал Форд назидательно. -- И ты еще говоришь, что у тебя проблемы! Артур, впрочем, был уверен, что имеет все основания так считать. Помимо той неприятности, что его родная планета была уничтожена, вогон-охранник уже почти задушил его, да и идея быть выброшенным в космос ему вовсе не нравилась. -- Потрудись вникнуть в его трудности, -- не унимался Форд. -- Перед нами несчастный парень, вся жизнь которого заключается в топаньи, выбрасывании людей с космических кораблей... -- И кричать! -- добавил охранник. -- Ну, конечно, и кричать, -- согласился Форд, похлопывая дружески мощную конечность, обвившуюся вокруг его шеи, -- и он даже не может сказать, почему он занимается этим! Артур согласился, что это ужасно печально. Выразил он это неопределенным жестом, поскольку не мог набрать достаточно воздуха в легкие. Охранник издал низкое смущенное мычание: -- Ну-у, пожалуй, если так рассуждать, то, надо признаться... -- Так-так! -- обрадовался Форд. -- Но, с другой стороны... -- продолжал охранник, -- а что же делать? -- Ну, конечно же, -- воскликнул Форд с воодушевлением, -- перестать всем этим заниматься! Скажи им, что ты больше не хочешь этим заниматься. -- Форд почувствовал, что нужно что-то добавить, но охранник, казалось, был достаточно обеспокоен тем, что уже услышал. -- Хм-м-м-м-м-м... -- сказал он, -- хм-хм. Не нравится мне это. Форд вдруг почувствовал, что теряет его. -- Погоди, погоди! -- воскликнул он. -- Это же только начало! Дальше -- больше! Ты даже не подозреваешь... Но охранник уже перехватил своих пленников и поволок их дальше к шлюзу. Он был заметно тронут. -- Нет. Пожалуй, если вы не возражаете, -- сказал он, -- я все-таки засуну вас в шлюз, а потом пойду и покричу еще малость. Форд возражал, и еще как. -- Погоди! Но ведь... -- воскликнул он уже не так медленно и отчетливо. -- Х-х-х-ы-ы-ы... -- добавил Артур не вполне членораздельно. -- Постой! -- не сдавался Форд. -- Я ведь еще не рассказал тебе о музыке, о живописи, о х-х-х-х-ы-ы-ы... -- Сопротивление бесполезно! -- прогремел охранник и добавил: -- Понимаете, если я продолжу все это делать, то смогу, может быть, попасть в большие кричальники, а тем, кто не кричит и не выбрасывает людей, особенно податься некуда. Так что, я так думаю -- от добра добра не ищут. Они уже были возле шлюза -- большого круглого люка, мощного и тяжеленного, вделанного во внутренности корабля. Охранник нажал кнопку, и люк плавно открылся. -- Но вообще, спасибо за участие, -- сказал вогон-охранник. -- Счастливо! Он пропихнул Форда и Артура через люк в маленькую комнатку. Артур лежал, хватая ртом воздух. Форд вскочил и со всей силы уперся плечом в закрывающийся люк. -- Но послушай, -- кричал он охраннику, -- ведь существует целый мир, о котором ты ничего не знаешь! Вот, например, вот это, -- в отчаянии Форд ухватился за единственное произведение искусства, которое он вспомнил наизусть -- первые такты Пятой Симфонии Бетховена. -- Па-па-па-па-ам! Это тебе ничего не говорит? -- Нет, -- ответил охранник. -- Честно говоря, ничего. Но я расскажу об этом тетке. Если он сказал еще что-то, то наши герои этого не услышали. Люк плотно закрылся, и единственным оставшимся звуком было далекое слабое гудение корабельных двигателей. Наши герои оказались в отполированном до блеска цилиндрическом шлюзе метров двух в диаметре и трех в длину. -- Я думал, парень подает надежды, -- сказал Форд и оперся о круглую стену. Артур все еще лежал в закруглении пола, куда упал. Он не поднимал лица. Он просто лежал и хватал ртом воздух. -- Короче, мы пропали, так? -- Именно, -- ответил Форд. -- Мы пропали. -- И ты ничего не придумал? Мне показалось, ты говорил, что ты пытаешься что-то придумать. Может быть, ты придумал что-то и сам не заметил? -- Ну, кое-что я придумал, -- выдохнул Форд. Артур выжидательно смотрел снизу вверх. -- Но, к несчастью, -- продолжал Форд, -- этот план подразумевал, что мы находимся по ту сторону этого герметического люка. -- Форд стукнул по крышке, через которую они только что проникли сюда. -- Но это был хороший план? -- Замечательный. -- Что в нем было? -- Ну, подробностей я разработать не успел. А теперь уже смысла нет, ты согласен? -- М-да. И что теперь с нами будет? -- Ну... Вон тот люк перед нами через несколько секунд автоматически откроется, мы вылетим в открытый космос и задохнемся. Конечно, если набрать полные легкие воздуха, то можно продержаться где-то тридцать секунд, -- сказал Форд, заложил руки за спину, нахмурил брови и начал напевать себе под нос древний бетельгейзианский боевой гимн. Артур вдруг увидел в нем настоящего инопланетянина. -- Все понятно, -- сказал Артур. -- Мы пропали. -- Ну, да, -- сказал Форд. -- Разве что... О, погоди-ка! -- он ткнул пальцем во что-то за спиной Артура. -- Что это за кнопка? -- воскликнул он. -- Что? Где? -- Артур развернулся. -- Да нет. Шутка, -- сказал Форд. -- Мы на самом деле пропали. Он снова оперся о стену и продолжил напев с того места, на котором прервался. -- Ты знаешь, -- промолвил Артур, -- вот именно в эту минуту, сидя в запертом вогонском шлюзе с человеком с Бетельгейзе, готовясь с минуты на минуту задохнуться в открытом космосе -- вот именно в такие минуты я жалею, что не слушал, что говорила мне моя маменька, когда я был маленьким. -- А что такого она тебе говорила? -- Не знаю. Я же не слушал. -- Ясно, -- Форд продолжал напевать. Ужас! -- подумал про себя Артур. Колонна Нельсона исчезла, макдональдсы исчезли, все, что осталось -- это я и слова "в основном безвредны". А через секунду останется только "в основном безвредны". А ведь еще вчера все было так славно... Завыл мотор. Тихое шипение переросло в оглушительный свист устремившегося наружу воздуха -- наружный люк открылся в черную пустоту, усеянную маленькими и немыслимо яркими точечками света. Форд и Артур выскочили в открытый космос, как пробки из духового ружья. 8. "Путеводитель вольного путешественника по Галактике" -- в высшей степени замечательная книга. Она составлялась и исправлялась много раз на протяжении многих лет под руководством многих издателей. Информация ее собрана бессчетным количеством путешественников и исследователей. Предисловие к ней начинается так: «Космос велик. Очень велик. Вы даже не поверите, насколько ужасно жутко душераздирающе огромен этот космос. То есть, вы, конечно, можете считать, что ближайшая аптека находится слишком далеко от вас, но по сравнению с размерами космоса это просто смешно. Судите сами...» и т. д. (Через некоторое время стилистика более или менее выравнивается, и "Путеводитель" начинает рассказывать о вещах, которые действительно следует знать -- например, о том, что жители знаменитой прекрасной планеты Вифселамин стали заботиться о расхищении своей планеты десятью миллиардами туристов в год так серьезно, что разница между весом того, что вы съели, и суммарным весом ваших выделений во время пребывания на этой планете при вашем отбытии с нее изымается из веса вашего тела хирургическим путем, и поэтому жизненно важно всякий раз, посещая уборную на этой планете, требовать соответствующую квитанцию.) Честно говоря, ошеломляющая огромность расстояний между звезд ставит в тупик умы, гораздо более мощные, чем ум автора введения к "Путеводителю". Многие из них предлагают вам представить себе на мгновение виноградную косточку, находящуюся в Рединге, и небольшой грецкий орех, находящийся в Йоханнесбурге, и другие подобные головокружительные картины. Истина проста, и она заключается в том, что межзвездные расстояния недоступны человеческому воображению. Даже свет, движущийся с такой скоростью, что большинству цивилизаций требуются тысячи лет, чтобы понять, что он вообще движется, летит от звезды к звезде долгое время. От звезды Соль до места, где некогда находилась планета Земля, он путешествует восемь минут; и еще четыре года до ближайшего звездного соседа звезды Соль, Альфа Проксимы. До другого края Галактики -- до Дамограна, например -- свет летит несколько дольше: пятьсот тысяч лет. Рекордное прохождение трассы такой длины занимает меньше пяти лет, но при такой скорости многого по пути не увидишь. "Путеводитель вольного путешественника по Галактике" сообщает, что если набрать полные легкие воздуха, то можно продержаться в полном вакууме около тридцати секунд. Однако, далее в нем говорится, что из-за душераздирающе огромных размеров пространства вероятность того, что за эти тридцать секунд вас подберет другой корабль, равняется двум в степени двести шестьдесят семь тысяч семьсот девять против одного. Исключительно по забавному совпадению, это также номер телефона на одной квартире в Излингтоне, куда Артур однажды попал на вполне неплохую вечеринку, и где он встретился с совсем неплохой девушкой, которую он, впрочем, не смог оттуда увести -- она ушла с каким-то незваным гостем. И хотя планета Земля, квартира в Излингтоне и телефон в ней сгинули, приятно все же сознавать, что они оказалось некоторым образом достойными упоминания благодаря тому факту, что через двадцать девять секунд Форд и Артур были спасены. 9. Заметив, что люк шлюза сам собой открылся и снова закрылся безо всякой видимой причины, компьютер тревожно пискнул. Причины не было видно, потому что Причина ушла на обед. В Галактике появилась дыра. Она была в точности ничтожную долю секунды длиной, ничтожную долю дюйма шириной и приблизительно немало миллионов световых лет протяженностью от одного конца до другого. Когда она захлопнулась, из нее вывалилась и поплыла по вселенной куча бумажных колпаков и воздушных шариков. Из нее выпала целая толпа аналитиков маркетинга ростом в метр с кепкой, и все они тут же погибли, частично от удушья, частично от удивления. Из нее также выпало двести тридцать девять тысяч яиц в мешочек, которые материализовались огромной колышущейся горой на голодающем Погрилле в системе Пансель. Весь народ Погрилля вымер от голода до последнего человека -- тот умер спустя несколько недель от холестерола. Та ничтожная доля секунды, во время которой существовала дыра, отобразилась во времени вперед и назад самым невероятным образом. Где-то в далеком-далеком прошлом она сильно ушибла небольшую случайную группу атомов, плывших по стерильной пустоте космоса, и заставила их соединиться вместе в самом невероятном и необычайном порядке. Эти порядки быстро научились копировать самих себя (что и было, в частности, невероятно и необычайно) и начали причинять серьезное беспокойство всем планетам, на которые они залетали. Так во Вселенной зародилась жизнь. Пять стремительных водоворотов событий закрутились в буре беспричинности и выплеснулись на берег. На берегу лежали Форд Префект и Артур Дент, и раскрывали рты, как выброшенные на сушу рыбы. -- Вот, пожалуйста, -- пропыхтел Форд, пытаясь нашарить хоть что-нибудь на гладких булыжниках, мчащихся через Третий Предел Неведомого. -- Я же говорил, что что-нибудь придумаю! -- Ну, да, -- отозвался Артур, -- конечно. -- И моя замечательная идея, -- продолжал Форд, -- заключалась в том, чтобы нас спас проходящий мимо космический корабль. Реальная вселенная головокружительно прогнулась под ними. Множества мнимых беззвучно пролетали мимо, как горные серны. Первичный свет взорвался, разлетевшись по пространству-времени, словно объедки с пикника по поляне. Время распустилось, материя, напротив, завязалась узлами. Наибольшее возможное простое число тихо самозародилось в углу и исчезло навсегда. -- Чушь, -- сказал Артур. -- Шансы были астрономически малы. -- Работает -- и не трогай, -- отрезал Форд. -- Что это за корабль? -- спросил Артур, под которым разверзлась бездна вечности. -- Не знаю, -- ответил Форд. -- Я еще не открывал глаза. -- Вот как? Я тоже. Вселенная подпрыгнула, замерла, вздрогнула и вывернулась в нескольких неожиданных направлениях сразу1. Артур и Форд одновременно открыли глаза и огляделись вокруг с плохо скрываемым изумлением. -- Вот те на, -- сказал Артур. -- Точь-в-точь саутэндский пляж. -- Вот как? Хорошо, что ты это сказал, -- отозвался Форд. -- Почему? -- Да я уже подумал было, что сошел с ума. -- Одно другому не мешает. Может быть, тебе только показалось, что я это сказал. Форд задумался. -- Ну, и что, ты сказал или нет? -- спросил он наконец. -- По-моему, сказал, -- ответил Артур. -- Хм. А может быть, мы оба сошли с ума? -- Ну, -- рассудил Артур, -- принимая во внимание ход событий, было бы безумием считать, что это Саутэнд. -- Но ты уверен, что это Саутэнд? -- Ну, да. -- Вот и я тоже. -- Следовательно, мы оба сошли с ума. -- Самое время... -- Вот и я так думаю, -- обронил проходивший мимо шизофреник. -- Кто это был? -- спросил Артур. -- О ком ты? О человеке с пятью головами и бузиновым кустом, увешанным копчеными селедками? -- Именно. -- Не знаю. Прохожий. -- Ясно... Они сидели на набережной и с некоторым неудовольствием наблюдали за тем, как огромные дети грузно прыгали по песку, а по небу грохотали копыта диких мустангов, волочивших свежие партии укрепленных кронштейнов в Некоторую Проколотую Окрестность. -- Знаешь, что? -- сказал Артур, кашлянув. -- Если это и Саутэнд, то с ним происходит что-то очень странное. -- Ты имеешь в виду, что море стоит столбом, а дома ныряют и выныривают? -- спросил Форд. -- Мне это тоже показалось странноватым. Я бы даже сказал, -- продолжил он после того, как Саутэнд с оглушительным грохотом разлетелся на шесть равных частей, которые принялись танцевать и легкомысленно вертеться друг вокруг друга самым непристойным и безнравственным образом, -- что здесь вообще происходит что-то очень странное. Дикий писк и вой волынок и скрипок прорезал воздух, из земли выскочили пирожки с котятами за десять пенсов, страшная зубастая рыба вылетела из-за туч, и Артур с Фордом решили спасаться бегством. Они с трудом продирались через плотные стены звука, тьму веков, теснины духовной музыки, конгрессы дырявой обуви и несущих бредятину котов, как вдруг услышали женский голос. Голос был весьма приятным и сочным, но произнес он всего лишь "Два в степени сто тысяч против одного, падает", -- и больше ничего. Форд скатился по лучу света и огляделся вокруг, пытаясь найти источник голоса, но не увидел ничего, чему можно было верить. -- Что это был за голос? -- прокричал Артур. -- Не знаю, -- крикнул в ответ Форд, -- не знаю. Звучало это похоже на измерение вероятности. -- Вероятности? О чем ты? -- Вероятности. Ну, как шансы -- два против одного, три против одного, пять против четырех. Она сказала, 2100000 против одного. Это, строго говоря, довольно маловероятно. Миллионолитровая канистра с заварным кремом раскрылась над ними безо всякого предупреждения. -- А что это значит? -- крикнул Артур. -- Что именно? Заварной крем? -- Нет, измерение вероятности! -- Не знаю. Не знаю я. По-моему, мы на каком-то космическом корабле. -- И нетрудно догадаться, -- сказал Артур, -- что это не палуба первого класса. В ткани пространства-времени появились пузыри. Огромные безобразные пузыри. -- А-а-а-а... -- заголосил Артур, почувствовав, что его тело размягчается и изгибается в непривычном месте. -- Саутэнд тает!.. небо свивается в свиток!.. в пыльный вихрь!.. мои ноги утекают в заходящее солнце!.. и левая рука тоже куда-то течет!.. -- Тут его поразила неприятная мысль. -- Проклятье! Как я теперь буду ставить время на своих электронных часах? Артур в отчаянии скосил глаза в сторону Форда. -- Форд! -- окликнул он его, -- ты превращаешься в пингвина! Перестань немедленно! Снова раздался голос. -- 275000 против одного, падает. Форд носился, взмахивая крылышками, вокруг проруби и крякал: -- Эй, вы кто? Вы где? Что происходит, и можно ли это как-нибудь прекратить? -- Просим сохранять спокойствие, -- сказал голос, приятный, как голос стюардессы в авиалайнере, у которого осталось только одно крыло и два мотора, из которых один горит, -- все в полном порядке. -- Да, конечно! -- взбесился Форд. -- Только я превратился в порядочного пингвина, а мой приятель вовсю лишается конечностей. -- Все в порядке, они уже вернулись, -- сказал Артур. -- 250000 против одного, падает, -- сказал голос. -- Следует признать, -- заметил Артур, -- что они длиннее, чем хотелось бы, но в целом... -- Скажите, пожалуйста, -- пропищал Форд в бессильной птичьей ярости, -- вам не кажется, что вы должны нам что-то объяснить? Голос кашлянул. Гигантский птифур ускакал куда-то вдаль. -- Добро пожаловать на борт звездолета "Золотое Сердце", -- произнес голос. x x x -- Просим сохранять спокойствие, -- продолжал голос, -- несмотря на все, что вы можете услышать и увидеть. Некоторые побочные эффекты могут оказаться неприятными, так как вы были спасены от неминуемой гибели с невероятностью порядка 2276000 против одного, а возможно, и гораздо выше. Сейчас наш двигатель работает на мощности в 225000 против одного, невероятность падает, и мы восстановим нормальное положение вещей, как только будем точно знать, какое положение вещей нормальное. Спасибо за внимание. 220000 против одного, падает. Голос смолк. Форд и Артур сидели в маленьком светящемся розовом кубике. Форд был сильно возбужден. -- Артур! -- сказал он. -- Это просто фантастика! Нас подобрал корабль с двигателем на Бесконечной Невероятности! Этого быть не может! Я столько слышал о нем! Все слухи всегда официально опровергались, но они все-таки построили его! Они построили Невероятностный Двигатель! Артур, это же... Артур? Что ты делаешь? Артур навалился спиной на дверцу кубика, пытаясь удержать ее, но это ему плохо удавалось. Маленькие мохнатые лапки с чернилами на пальцах протискивались через щель; тонкие голоса за дверцей лопотали без умолку. Артур повернулся: -- Там чертова прорва обезьян! Они хотят обсудить с нами сценарий "Гамлета", который они только что написали! 10. Двигатель на Бесконечной Невероятности -- это чудесный новый способ перемещения на огромные межзвездные расстояния за ничтожную долю секунды безо всякой подпространственной тягомотины. Открыт этот способ был по счастливой случайности, а затем исследовательский институт Галактического Правительства на Дамогране доработал его до методики управляемого движения. Вот как, вкратце, было сделано это открытие. Безусловно, принцип порождения небольших количеств конечной невероятности путем простого замыкания логических цепей субмезонного мозга Жужжик-57 в атомном векторном графопостроителе на мощном индукторе броуновского движения (например, хорошей кружке горячего чая) был уже хорошо изучен, и такие генераторы использовались для разогрева не клеящихся вечеринок, когда все молекулы нижнего белья хозяйки одновременно принудительно перемещались на полметра влево в соответствии с Теорией Неопределенности. Многие именитые физики заявляли, что не могут согласиться с этой гипотезой, потому, что это -- опошление науки; на самом деле, их просто никогда не приглашали на такие вечеринки. Укрепляли их несогласие также и неизменные неудачи, которые терпели все, кто пытался сконструировать машину, способную генерировать поле бесконечной невероятности, необходимое, чтобы перебросить космический корабль через леденящие душу пространства между самыми удаленными друг от друга звездами. В конце концов они злорадно объявили, что такая машина принципиально невозможна. Затем однажды один студент, оставшийся прибраться в лаборатории после одной особенно не клеившейся вечеринки, рассудил следующим образом: Если, подумал он, такая машина принципиально невозможна, то, логически мысля, существует конечная невероятность создать ее. Следовательно, чтобы создать ее, достаточно выяснить точно, насколько невероятно ее создание, занести это число в генератор конечной невероятности, загрузить в него чашку хорошего горячего чаю и... включить его! Так он и сделал, и, к своему огромному удивлению, получил долгожданный золотой генератор Бесконечной Невероятности прямо из воздуха. Еще больше он удивился, когда, сразу после получения Премии Галактического Института за Высочайшую Одаренность, его линчевала обезумевшая толпа именитых физиков, которые поняли наконец, что единственное, с чем они действительно никогда не смогут согласиться -- это с тем, что кто-то соображает шустрее, чем они. 11. Невероятностно-экранированная рубка "Золотого Сердца" выглядела, как всякая рубка обыкновенного космического корабля, за исключением того, что она была абсолютно чистой -- корабль только что сошел со стапелей. Многие кресла еще были затянуты упаковочным полиэтиленом. Рубка была белой, в целом прямоугольных форм, размером с небольшое кафе. То есть, она была не совсем прямоугольная: две более длинных ее стены изящно изгибались параллельно друг другу, и все углы и выступы были скруглены восхитительно эффектным образом. На самом деле, рубка в форме обыкновенного параллелепипеда была бы намного проще и практичнее, но тогда дизайнеры обиделись бы. И теперь рубка выглядела восхитительно целеустремленной: большие экраны нависали над пультами систем управления и навигации на вогнутой стене, а длинные ряды компьютеров шли вдоль выпуклой стены. В одном из углов, сгорбившись, сидел робот, безвольно уронив свою отполированную до блеска стальную голову между отполированных до блеска стальных колен. Он тоже был совсем новенький, но, несмотря на превосходную конструкцию и полировку, почему-то казалось, будто части его в целом гуманоидного тела плохо стыковались друг с другом. То есть, на самом деле они были состыкованы наилучшим образом, но что-то в их положении намекало на то, что их можно было приладить друг к другу получше. Зафод Библброкс нервно вышагивал по кабине, проводя руками по сверкающему оборудованию и хихикая от возбуждения. Триллиан сидела над приборами, читая цифры. Это ее голос раздавался по корабельной трансляции. -- Пять против одного, падает... -- говорила она, -- четыре против одного, падает... три против одного... два... один. Вероятность один к одному. Мы достигли нормы. Повторяю: мы достигли нормы. -- Триллиан выключила микрофон, но включила его снова и добавила с легкой улыбкой: -- Все, с чем вы до сих пор не можете разобраться, с этой минуты является вашей собственной проблемой. Сохраняйте спокойствие. Скоро за вами придут. Зафод бросился к ней: -- Триллиан! Кто это такие? Триллиан развернула свое кресло к нему и пожала плечами: -- Обыкновенные парни, которых мы, судя по всему, подобрали в открытом космосе, -- ответила она. -- Сектор ZZ9 Плюральная Z Альфа. -- Конечно, Триллиан, все это очень мило, -- запричитал Зафод, -- но как ты думаешь, умно ли это делать в нашем положении? Мы все-таки как бы в бегах! У нас на хвосте, должно быть, пол-Галактики полиции -- и мы останавливаемся подбирать стопщиков! Прекрасно, десять из десяти за стиль, но минус пара миллионов за благоразумие, не так ли? Он нервно забарабанил по пульту. Триллиан быстро подвинула его руку, пока он не задел чего-нибудь важного. При всех достоинствах Зафода -- его упрямстве, наглости и самоуверенности -- он был совершенно не приспособлен к технике и легко мог каким-нибудь широким жестом взорвать весь корабль. Триллиан начинала подозревать, что основной движущей силой его бурной и удачливой жизни было то, что он никогда не задумывался о последствиях всего, что делал. -- Зафод, -- сказала она терпеливо, -- они дрейфовали в открытом космосе безо всякой защиты. Ты же не хотел бы, чтобы они погибли? -- Ну, конечно, не то, чтобы... Но... -- Не то, чтобы что? Не то, чтобы погибли, но что? -- Триллиан наклонила голову и посмотрела искоса. -- Может быть, их мог бы подобрать кто-то другой. -- Еще секунда, и они были бы мертвы. -- Вот именно! Если бы ты дала себе труда немного подумать над проблемой, она решилась бы сама собой! -- И тебя бы это обрадовало? -- Ну... не то, чтобы обрадовало... Но... -- В любом случае, -- сказала Триллиан, поворачиваясь обратно к пульту, -- я их не подбирала. -- Что ты хочешь сказать? А кто же их подобрал? -- Корабль их подобрал. -- А? -- Их подобрал корабль. Сам. -- А? -- Пока мы были в режиме Невероятности. -- Но это же невозможно! -- Ну, почему же? Просто очень-очень маловероятно. -- А-а... Ну, да. -- Короче, Зафод, -- закончила Триллиан, похлопав его по плечу, -- о гостях не беспокойся. Скорее всего, я думаю, они совершенно нормальные ребята. Я пошлю робота привести их сюда. Эй, Марвин! Робот в углу встрепенулся, но тут же снова обмяк. Он с усилием поднялся на ноги, так медленно, будто был килограмм на пять тяжелее, чем на самом деле, и совершил то, что посторонний наблюдатель назвал бы героической попыткой пересечь кабину. Подойдя к Триллиан, он остановился, глядя куда-то за ее левое плечо. -- Я думаю, мне следует довести до вашего сведения, что у меня тяжелая депрессия, -- сказал он. Голос у него был тихий и безнадежный. -- О, господи, -- пробормотал Зафод и плюхнулся в кресло. -- Ну, вот, -- сказала Триллиан теплым сочувственным тоном, -- есть кое-какое дело, которое займет тебя и поможет выкинуть все это из головы. -- Ничего не получится, -- промолвил Марвин. -- У меня исключительно вместительная голова. -- Марвин! -- пригрозила Триллиан. -- Хорошо, -- вздохнул Мартин. -- Что вам от меня нужно? -- Сходи во второй шлюз и приведи сюда двух гостей. Присматривай за ними по пути. В микросекундной паузе и безупречно выверенных интонациях и тембре голоса, не выказывающих ни малейшей обиды, Марвин подавил в себе чувство высочайшего презрения и отвращения перед всем, что не чуждо человеку. -- Это все? -- спросил он. -- Да, -- твердо сказала Триллиан. -- Удовольствие небольшое, -- промолвил Марвин. Зафод выскочил из своего кресла: -- Она не просит тебя получить удовольствие, -- воскликнул он. -- Делай, что сказано! -- Хорошо, -- произнес Марвин голосом, похожим на похоронный звон большого надтреснутого колокола. -- Я сделаю, что сказано. -- Очень хорошо! -- сказал Зафод. -- Молодец! Спасибо! Марвин обернулся и поднял на него свои плоские красные треугольные глаза. -- Вам трудно со мной? -- спросил он участливо. -- Нет-нет, Марвин, -- промурлыкала Триллиан. -- Все хорошо. -- Мне не хотелось бы думать, что вам со мной трудно. -- Не беспокойся об этом, -- продолжала мурлыкать Триллиан, -- чувствуй себя естественно, и все будет прекрасно. -- Вы уверены, что все в порядке? -- переспросил Марвин. -- Да-да, Марвин, -- промурлыкала Триллиан, -- все совершенно замечательно. Надо научиться наслаждаться жизнью. Марвин бросил на нее тяжелый электронный взгляд. -- Жизнь! -- сказал он. -- Они мне говорят о жизни! Он безнадежно повернулся на каблуках и поплелся прочь из кабины. Дверь со щелчком и веселым гудением закрылась за ним. -- Зафод, еще немного, и я уничтожу этого робота! -- прорычала Триллиан. x x x Энциклопедия Галактика определяет робота как механическое устройство, созданное, чтобы выполнять работу за человека. Отдел маркетинга Сирианской Кибернетической Корпорации утверждает, что робот -- это "Твой приятель из пластика, с которым всегда классно!" "Путеводитель вольного путешественника по Галактике" определяет отдел маркетинга Сирианской Кибернетической Корпорации как "толпу безмозглых кретинов, которых надо первыми поставить к стенке, когда начнется", с примечанием от редактора о том, что издательство принимает предложения от желающих занять вакантную должность корреспондента по вопросам роботов. Любопытен тот факт, что издание Энциклопедии Галактика, которому посчастливилось попасть через искривление времени в наше время из следующего тысячелетия, определяло отдел маркетинга Сирианской Кибернетической Корпорации как "толпу безмозглых кретинов, которых первыми поставили к стенке, когда началось". x x x Розовый куб исчез из бытия, обезьяны унеслись в лучшие измерения. Форд и Артур очутились в трюме корабля. Трюм выглядел симпатично. -- Похоже, корабль-то -- с иголочки, -- сказал Форд. -- Откуда ты знаешь? -- спросил Артур. -- У тебя есть какое-нибудь устройство для определения возраста металла? -- Нет, я просто нашел на полу рекламные проспекты. Видимо, что-нибудь на тему "Вся Вселенная перед вами". Смотри-ка, я был прав! Форд раскрыл один на первой попавшейся странице и показал Артуру: -- Тут написано: "Сенсационный прорыв в Физике Невероятности. Стоит двигателю корабля развить Бесконечную Невероятность, как корабль появляется в любой точке Вселенной. Вы -- предмет зависти всех сверхдержав." Вау, это и вправду штуковина для крутых. Форд восторженно зачитывал технические характеристики корабля, время от времени присвистывая. Галактическая астротехника, начинал он понимать, шагнула далеко вперед за те годы, что он был не у дел. Артур послушал немного, но, не в силах понять подавляющее большинство слов, которые произносил Форд, быстро заскучал и впал в задумчивость. Водя пальцами по ребрам непостижимых компьютерных стоек, он задумчиво протянул руку и нажал большую, зазывно-красную кнопку на ближайшей к нему панели. На панели тотчас же засветились слова "Пожалуйста, не нажимайте больше эту кнопку!" Артур вздрогнул. -- Слушай, -- говорил Форд, все еще погруженный в проспект, -- тут так нахваливают корабельную кибернетику! Новое поколение роботов и компьютеров от Сирианской Кибернетической Корпорации, оснащенное ПЧеЛ. -- ПЧеЛ? -- переспросил Артур. -- Что это такое? -- Тут написано: "Подлинно Человеческие Личности". -- Звучит препакостно, -- заметил Артур. -- Так оно и есть, -- произнес голос за их спинами. Голос был тихим и безнадежным, и сопровождался легким лязгом. Путешественники обернулись и увидели в дверном проеме глубоко печального железного человека. -- Что? -- спросили они. -- "Препакостно" -- точно подмечено, -- продолжал Марвин. -- Пакостно в превосходной степени. О чем тут говорить. Посмотрите хотя бы на эту дверь, -- сказал он, проходя в нее. Включив цепи иронии в своем голосовом модуляторе, Марвин процитировал из рекламного проспекта: -- "Все двери на этом звездолете наделены веселым и жизнерадостным характером. Они рады открываться для вас и рады закрываться за вами с чувством удовлетворения и выполненного долга". Дверь за Марвином закрылась, и все отчетливо услышали удовлетворение в ее голосе: "М-м-м-м-м-ах!" -- сказала дверь. Марвин посмотрел на нее с ненавистью; его логические цепи вибрировали от отвращения, и по ним проносились время от времени предложения применить по отношению к двери физическое насилие. Другие цепи отклоняли эти проекты со словами "Стоит ли труда? Какой смысл? И что изменится?". Еще третьи цепи занимались тем, что от скуки анализировали молекулярные компоненты двери и клеток мозга гуманоидов. На закуску они измерили уровень водородной эмиссии в данном кубическом парсеке космоса и снова отключились в глубокой скуке. Судорога отчаяния сотрясла тело робота, когда он снова посмотрел на людей. -- Идемте, -- прогудел он. -- Мне было велено привести вас на мостик. Мне, обладателю мозга величиной с планету, было велено привести вас на мостик. Как по-вашему, это стоящая задача? По-моему, нет. Робот отвернулся и направился в сторону ненавистной двери. -- Простите, -- спросил Форд, шедший за ним, -- какому правительству принадлежит этот корабль? Марвин проигнорировал его вопрос. -- Смотрите на эту дверь, -- проговорил он. -- Сейчас она снова откроется. Я это чувствую по тому невыносимому самодовольству, которое она испускает вокруг себя. С легким благодарным вздохом дверь раскрылась, и Марвин шагнул в проем. -- Идемте, -- позвал он. Остальные путешественники последовали за ним, и дверь вернулась в свои пазы с довольным тихим щелчком и урчанием. -- Спасибо отделу маркетинга Сирианской Кибернетической Корпорации, -- сказал Марвин и горестно зашагал по сверкающему изогнутому коридору, открывшемуся перед ними. -- "Давайте строить роботов с Подлинно Человеческими Личностями!" -- сказали они. И попробовали на мне. Я наделен Подлинно Человеческой Личностью. Это заметно по мне, не так ли? Форд и Артур пробормотали что-то утешительное. -- Я ненавижу эту дверь, -- продолжал Марвин. -- Вам тяжело со мной? -- Так какому правительству... -- снова начал Форд. -- Он не принадлежит никакому правительству, -- ответил робот. -- Он угнан. -- Угнан? -- Угнан? Угнан. -- повторил Марвин. -- Кем? -- спросил Форд. -- Зафодом Библброксом. Нечто необычайное случилось с лицом Форда. По меньшей мере пять совершенно различных и противоречивых выражений потрясения и изумления наслоились на него, образовав полную кашу. Левая нога его, поднятая для шага, казалось, никак не могла снова найти пол. Он смотрел на робота и тщетно силился распутать лицевые мускулы. -- Зафод Библброкс?.. -- переспросил он слабым голосом. -- Простите, если я сказал что-то не то. -- Марвин потащился дальше по коридору. -- Извините, что я дышу; чего, впрочем, я и так не делаю, поэтому сам не понимаю, зачем только я все это говорю; господи, как мне тяжело! Вот еще одна самовлюбленная дверь. Жизнь! Они мне говорят о жизни! -- Никто не говорил о жизни, -- раздраженно проворчал Артур. -- Форд, ты в порядке? Форд смотрел на Артура. -- Этот робот сказал "Зафод Библброкс"? -- переспросил он. 12. Громкие взрывы ганк-рока разносились по "Золотому Сердцу". Зафод обшаривал волны суб-Ф-ира в поисках новостей о себе. Управляться с приемником было нелегко. Долгие годы радиоприемники управлялись нажатием кнопок и кручением ручек; затем техника шагнула вперед, и управление стало сенсорным: стало нужно лишь водить по панели управления руками. Теперь же оставалось только махать руками в приблизительном направлении управляющих элементов и надеяться на удачу. Это, конечно, сберегало массу мускульных усилий, но в то же время для того, чтобы слушать одну и ту же программу, приходилось сидеть совершенно неподвижно, а это само по себе бесит. Зафод махнул рукой, и канал сменился. Снова ганк-рок, но на этот раз на его фоне шли новости. Новости всегда приходилось сильно редактировать, чтобы они не выбивались из ритма музыки. -- ... А теперь -- новости только для вас на суб-Ф-ирной волне, мы вещаем всегда, вещаем везде, по всей Галактике без перерыва, -- забубнил жизнерадостный голос, -- и мы говорим наш "Привет!" всем разумным формам жизни, где бы они ни находились... а также всем, кто нас слушает! Главное -- радоваться жизни вместе, друзья! И, конечно же, главная новость дня -- сенсационное похищение нового опытного корабля с Невероятностным Двигателем, и совершил его никто иной, как наш Гала- президент Зафод Библброкс! И вопрос, который все задают друг другу: неужели Большой ЗаБибл окончательно подорвался? Библброкс, человек, который изобрел пангалактик-горлодер, бывший мошенник-вымогатель, человек, о котором Эксцентрика Голюмбикс сказала "лучший отрыв со времен Большого Взрыва", человек, недавно завоевавший титул Самого Ужасно Одетого Одушевленного Объекта В Известной Вселенной седьмой раз подряд... что он припас на этот раз? Мы задали этот вопрос его личному мозговеду Гагу Халфрунту. Музыка взвизгнула и на секунду притихла. Послышался другой голос -- по-видимому, голос Халфрунта. Он сказал: -- Тело в том, тшто Зафод -- он такой... -- но больше он не успел сказать ничего, потому что через пространство сенсора выключателя радиоприемника пролетел электронный карандаш. Зафод обернулся и сердито посмотрел на Триллиан -- это она бросила карандаш. -- Эй, -- спросил он. -- В чем дело? Триллиан постучала пальцем по экрану, полному цифр. -- Я тут подумала кое-о-чем, -- сказала она. -- Вот как? И из-за этого стоило обрывать новости обо мне? -- Ты и так слышишь о себе достаточно часто. -- У меня проблемы с самоутверждением, ты же тоже это знаешь. -- Можно, ты оставишь на минутку в покое свою драгоценную персону? Это очень важно. -- Если есть что-то, более важное, чем моя драгоценная персона, я должен немедленно поймать его и застрелить! -- Зафод посмотрел на Триллиан и рассмеялся. -- Слушай, -- сказала она. -- Мы подобрали эту парочку... -- Какую парочку? -- Ту, которую мы подобрали. -- Ах, эту парочку... -- Мы подобрали их в секторе ZZ9 Плюральная Z Альфа. -- Ну? -- спросил Зафод, зевнув. -- Тебе это ни о чем не говорит? -- тихо спросила Триллиан. -- Хм-м-м... -- задумался Зафод. -- ZZ9 Плюральная Z Альфа, ZZ9 Плюральная Z Альфа... -- Ни о чем? -- повторила Триллиан. -- Э-э... а что означает "Z"? -- спросил Зафод. -- Которая? -- Любая. Пожалуй, самым трудным в отношениях с Зафодом для Триллиан было научиться различать, когда он притворяется идиотом, чтобы усыпить бдительность, когда он притворяется идиотом, чтобы не думать самому, а заставить кого-то другого подумать за него, когда он притворяется идиотом, чтобы скрыть свое непонимание происходящего, и когда он просто ведет себя как идиот. Его считали человеком в высшей степени себе на уме, и таким он, вполне очевидно, и был -- но не все время, и это его весьма беспокоило; отчего он и вел себя так. Ему больше нравилось ставить людей в тупик, чем дать им повод не уважать себя. Это в первую очередь казалось Триллиан полным идиотизмом, но спорить на эту тему с ним она больше не собиралась. Она вздохнула и вызвала на экран звездную карту, чтобы Зафоду стало понятнее -- каковы бы ни были причины его непонятливости. -- Вот здесь, -- указала она. -- Вот здесь вот. -- Да? Точно! -- сказал Зафод. -- Ну? -- требовала Триллиан. -- Что "ну"? В голове у нее одни мысли завопили на другие изо всей мочи. Она сказала очень спокойно: -- Это тот самый сектор, в котором ты когда-то встретил меня. Зафод смотрел то на нее, то на экран. -- Э-э... точно, -- сказал он. -- Но это же чушь. Мы должны были попасть точно в центр Туманности Конской Головы. Как мы оказались здесь, в этой глуши? Триллиан пропустила эти слова мимо ушей. -- Невероятностный двигатель, -- сказала она терпеливо. -- Ты сам мне рассказывал. Мы проходим любую точку во Вселенной. Ты же знаешь. -- Ну, да... но это же невероятное совпадение! -- Именно так. -- Изо всей вселенной подобрать кого-то именно в этой точке... Это, пожалуй, перебор. Я хочу разобраться. Компьютер! Бортовой Компьютер, детище Сирианской Кибернетической Корпорации, который контролировал и охватывал собой каждую детальку на корабле, перешел в интерактивный режим. -- Привет! -- сказал он с воодушевлением и выплюнул кусочек телетайпной ленты -- просто так, для проформы. На ленте было написано "Привет!" -- О, блин! -- сказал Зафод. Он не так давно познакомился с этим компьютером, но уже успел возненавидеть его. Компьютер продолжал, оживленно и весело, словно реклама стирального порошка: -- Хочу, чтоб вы знали: какие бы проблемы ни появились у вас, я здесь для того, чтобы решить их! -- Ясно, ясно, -- проворчал Зафод. -- Слушай, я лучше посчитаю на бумажке. -- Конечно-конечно, -- сказал компьютер, сплевывая свое сообщение в мусорную корзинку, -- я понимаю. Если вам только захочется... -- Заткнись! -- прорычал Зафод и, подняв карандаш, подсел за пульт к Триллиан. -- Окей, окей... -- ответил компьютер обиженным голосом и снова выключил свой речевой канал. Зафод и Триллиан склонились над цифрами, которые молча расстилал перед ними трассировщик невероятностного полета. -- Мы можем прикинуть, -- спросил Зафод, -- с их точки зрения, какова была вероятность, что их спасут? -- Да. Это известная константа, -- ответила Триллиан. -- 2276709 против одного. -- Это много. Везучие ребята. -- Точно. -- А какова вероятность того, что это сделали бы именно мы? Триллиан поворошила цифры. Они показали 2∞-1, иррациональное число, имеющее смысл только в физике невероятности. -- Это маловато, -- закончил Зафод, присвистнув. -- Точно, -- согласилась Триллиан и поглядела на него вопросительно. -- Где-то прячется мощный выброс невероятности. Где-то в расчетах случилось что-то очень невероятное, иначе не получилась бы такая кругленькая сумма. Зафод посчитал, затем перечеркнул расчеты и отшвырнул карандаш. -- Тысяча чертей, у меня не сходится. -- Что будем делать? Зафод со злостью стукнул друг об друга свои головы и скрипнул зубами: -- Ну, ладно, -- сказал он. -- Компьютер! Речевые цепи ожили вновь. -- О, привет, привет! -- произнесли они (и напечаталось на вылезшей из щели ленте телетайпа). -- Моя работа -- сделать ваше настроение как можно более прекрасным! -- Отлично, заткнись и сосчитай-ка мне кое-что. -- Нет проблем! -- воскликнул компьютер. -- Вам нужен прогноз вероятности на основе... -- Да, да, невероятностных данных. -- Окей! -- продолжал компьютер. -- О, кстати! Знаете ли вы, что большая часть жизни людей управляется номерами телефонов? Сначала скривилось, как от зубной боли, одно лицо Зафода, а затем и второе. -- Рехнулся ты, что ли? -- спросил он. -- Нет, но вы и вправду можете рехнуться, если я скажу вам, что... -- Номер телефона? -- Триллиан ахнула и рванулась к кнопкам трассировщика невероятностного полета. -- Эта штука сказала "номер телефона"? По экрану понеслись цифры. Компьютер выдержал вежливую паузу и продолжал: -- Я только хотел сказать, что... -- Не надо, -- оборвала его Триллиан. -- Эй, в чем дело? -- спросил Зафод. -- Не знаю, -- ответила Триллиан. -- В любом случае, эти ребята идут на мостик в сопровождении нашего злосчастного робота. Мы можем получить их на экран монитора? 13. Марвин шагал по коридору и жаловался, не переставая. -- ...Ну, и, конечно же, эти ужасные боли в диодах по всей левой стороне тела... -- Ну да! -- мрачно говорил Артур, идя вслед за ним. -- Не может быть! -- Может, может, -- отзывался Марвин. -- Сколько раз уже я просил их заменить, но никто не слушает. -- Представляю себе... Форд издавал нечленораздельные присвистывания и хмыканья. "Вот, значит, как!" -- говорил он себе. -- "Значит, Зафод Библброкс..." Внезапно Марвин остановился и поднял руку. -- Вы, конечно, уже догадались, в чем дело? -- Нет, -- сказал Артур, не желавший этого знать. -- В чем? -- Мы подошли к еще одной из этих дверей. В стене коридора была раздвижная дверь. Марвин посмотрел на нее с ненавистью. -- Ну? -- нетерпеливо спросил Форд. -- Заходим? -- Заходим ли? -- переспросил Марвин. -- Да. Это вход на мостик. Мне было велено привести вас на мостик. Вероятно, это была самая значительная нагрузка на мои интеллектуальные мощности за сегодняшний день. Но я не удивляюсь. Марвин подошел к двери медленно, как кот к спящей мыши. Дверь неожиданно раскрылась. -- Спасибо, -- сказала она, -- вы сделали простую маленькую дверь счастливой. Где-то в груди Марвина тихо взвыл мотор. -- Забавно, -- сказал он похоронным тоном. -- Именно тогда, когда ты решаешь, что хуже быть уже не может, перед тобой внезапно открываются новые горизонты. Он перетащил себя через порог двери, оставив Форда и Артура за своей спиной переглядываться и пожимать плечами. Из-за двери они снова услышали голос Марвина. -- Я полагаю, теперь вы хотите встретить гостей, -- сказал он. -- Вы предпочитаете, чтобы я заржавел, сидя в углу, или рассыпался на части прямо здесь, где стою? -- Ну-ну, Марвин, пригласи их войти, -- сказал другой голос. Артур поглядел на Форда и увидел с изумлением, что тот смеется. -- Что за...? -- Ш-ш-ш, -- сказал Форд. -- Давай зайдем. И, шагнув в дверной проем, он вышел на мостик. Артур с нелегким сердцем вошел и обалдело увидел человека, сидящего в кресле, закинув ноги на пульт, ковырявшегося в зубах правой головы левой рукой. Правая голова, казалось, была всецело поглощена этим занятием, а левая улыбалась широкой, беспечной улыбкой. Количество причин не верить собственным глазам было явно великовато для Артура. Челюсть его надолго отвисла. Этот человек лениво помахал Форду рукой в знак приветствия и с грубо деланной беззаботностью сказал: -- О! Форд! Привет, как ты, здорово, что зашел! Форд не дрогнул: -- А! Зафод, -- протянул он, -- как сам-то, рад тебя видеть, третья рука тебе идет. Отличный корабль ты угнал! Артур вытаращился на него: -- Что, ты знаешь этого типа? -- спросил он, ткнув пальцем в Зафода. -- Знаю? -- воскликнул Форд. -- Да это же... -- тут он запнулся и решил представить их друг другу в обратном порядке. -- Короче, Зафод, это мой приятель Артур Дент, -- сказал он. -- Я спас его, когда его планету снесли. -- Во как, -- сказал Зафод, -- Привет, Артур, рад за тебя. -- Правая его голова безучастно огляделась, сказала "привет" и вернулась к ковырянию в зубах. Форд продолжил: -- Артур, -- сказал он, -- это мой полуюродный брат Зафод Биб... -- Мы знакомы, -- сухо процедил Артур. Когда вы в прекрасном настроении рассекаете по шоссе, лениво обгоняя редкие тяжелые грузовики, и вдруг нечаянно переводите с четвертой скорости вместо третьей на первую, и мотор выпрыгивает из-под капота кучей замасленных железяк -- это выбивает вас из колеи примерно так же, как эти простые слова выбили из колеи Форда Префекта. -- Что-о? -- Я говорю, мы знакомы. Зафод сделал удивленное лицо и хмыкнул: -- Разве? Сомневаюсь. Форд строго посмотрел на Артура. Теперь, когда он чувствовал себя уже почти как дома, его вдруг начало тяготить общество этого невежественного примата, который смыслит в галактических раскладах столько же, сколько комар, родившийся в Илфорде, понимает в светской жизни во дворце императора Китая. -- Что значит "знакомы"? -- сердито спросил он. -- Это Зафод Библброкс с Бетельгейзе-5, а не какой-нибудь тебе Мартин Смит из Кройдона! -- Не важно, -- холодно ответил Артур. -- Мы знакомы, не так ли, Зафод Библброкс? Или, попросту -- Фил? -- Что? -- воскликнул Форд. -- Что-то не припоминаю, -- сказал Зафод. -- У меня отвратительная память на инопланетян. -- Это было на вечеринке, -- напомнил Артур. -- Хм... сомневаюсь, -- сказал Зафод. -- Артур, прекрати! -- потребовал Форд. Но Артур не собирался прекращать. -- На вечеринке, где-то полгода назад. На Земле. В Англии. Зафод покачал головой, нервно улыбнувшись. -- Лондон, -- гнул свое Артур. -- Излингтон! -- А-а! -- протянул Зафод смущенно, -- ты об этой вечеринке... Для Форда это был удар ниже пояса. Он ошеломленно глядел то на Артура, то на Зафода. -- Что? -- воскликнул он. -- Не собираешься ли ты сказать, что ты бывал на той несчастной планете? -- Нет, конечно, -- ответил Зафод по возможности легкомысленно. -- Ну, заскочил ненадолго, так, по пути кое-куда... -- А я проторчал там пятнадцать лет! -- Ну, я же этого не знал. -- Но что ты там делал? -- Так, ничего особенного. -- Он явился без приглашения на вечеринку, -- ответил за него Артур, дрожащим от ярости голосом, -- на маскарад... -- Хорош бы он был, если б это был не маскарад! -- вставил Форд. -- И на этой вечеринке, -- продолжал Артур, -- была одна... а, впрочем, кажется, это уже неважно. Все равно все пропало... -- Да перестань ты так сокрушаться по этой дурацкой планетке, -- сказал Форд. -- Кто там был? -- Так, просто девушка. Ладно, допустим, у меня с ней не очень-то клеилось. Я старался весь вечер. Что это была за девушка! Красивая. Очаровательная. Сокрушительно интеллигентная. В какой-то момент мне удалось уединиться с ней и завести какой-то разговор, как вдруг вот этот вот твой приятель вламывается и говорит: "Привет, красотка, тебе не надоел еще этот зануда? Может, поболтаешь вместо него со мной? Я -- пришелец с другой планеты!" И больше я ее не видел. -- Что он несет, Зафод? -- воскликнул Форд. -- Что слышал, -- ответил Артур, стараясь не чувствовать себя идиотом. -- Только тогда у него было две руки и одна голова, и он называл себя Филом, но... -- Но, согласись, он не соврал. Он действительно оказался пришельцем с другой планеты, -- сказала Триллиан с другого конца мостика. Она улыбнулась Артуру улыбкой, которая обрушилась на него, как тонна кирпичей, и снова отвернулась к приборам. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем дымящийся мозг Артура выродил слова: -- Триша МакМиллиан? Что ты делаешь здесь? -- То же, что и ты, -- ответила она, -- Воспользовалась случаем и застопила попутку. Что мне оставалось там делать, с моими степенями по математике и астрофизике? Или это, или снова в очередь за пособием по безработице каждый понедельник. -- Бесконечность минус один, -- пропел компьютер. -- Невероятность просуммирована. Зафод посмотрел вокруг себя, глянул на Форда, на Артура, и, наконец, на Триллиан. -- Триллиан, -- спросил он, -- так будет всегда, когда мы будем включать двигатель невероятности? -- Боюсь, весьма вероятно, что да, -- ответила она. 14. "Золотое Сердце" беззвучно неслось через космическую ночь -- сейчас на обыкновенном фотонном двигателе. Все четыре члена его экипажа с неудовольствием осознали, что их собрало вместе не их собственное желание и не простое совпадение, но какой-то странный физический закон -- как если бы отношения между людьми управлялись теми же законами, которые регулируют отношения между атомами и молекулами. Когда на корабле наступила искусственная ночь, они с облегчением разошлись по отдельным кабинам и попытались привести мысли в порядок. Триллиан не спалось. Она сидела на койке и смотрела на маленькую клетку, в которой заключалась ее последняя и единственная связь с Землей -- две белых мышки, которых она заставила Зафода взять с собой. Триллиан в принципе не рассчитывала снова увидеть Землю, но то, как спокойно она восприняла сообщение о том, что Земля уничтожена, ее обеспокоило. Земля казалась далекой и нереальной, и Триллиан не нашла, что подумать о ней. Она смотрела на мышей, снующих по клетке и бешено крутящих свои маленькие пластмассовые барабаны, пока мыши не заняли все ее внимание. Триллиан встряхнулась и вышла на мостик, поглядеть на мерцающие огоньки и цифры, картировавшие продвижение корабля через пустоту. Ей никак не удавалось понять, о чем же она так старательно пытается не думать. Зафоду не спалось. Он тоже хотел бы знать, о чем же он не позволяет себе задуматься. Сколько помнил себя, он всегда испытывал смутное чувство, что не полностью присутствует здесь и сейчас. Большую часть времени ему удавалось отбросить эту мысль и не заморачиваться ею, но сейчас неожиданное и необъяснимое явление Форда Префекта и Артура Дента разбудило ее снова. Каким-то образом события складывались в цепочку, смысл которой Зафод не мог понять. Форду не спалось. Он был слишком возбужден тем, что снова находился в пути. Пятнадцатилетнее заключение завершилось как раз тогда, когда надежды начали уже покидать его. Тусовка с Зафодом на некоторое время предвещала массу забавного, хотя в полуюродном брате Форда было что-то такое, что Форд не мог назвать прямо... То, что он стал президентом Галактики, просто обескураживало, равно как и то, каким образом Зафод покинул этот пост. Есть ли в этом какой-то смысл? Спрашивать Зафода смысла не было: он, казалось, никогда не имел ничего общего с каким-либо смыслом, превращая все в жизни в непостижимое искусство. На все Зафод набрасывался со смесью необычайного гения и дичайшего невежества, и было трудно отличить одно от другого... Артур спал: он смертельно устал. x x x В дверь Зафода послышался стук. Дверь раскрылась. -- Зафод? -- Что? -- Кажется, мы нашли то, что ты искал. -- Да ну! x x x Форд старался уснуть, но не смог. В углу его каюты стоял маленький терминальчик. Он присел за него, попытавшись сочинить для "Путеводителя" новую статью про вогонов, но ничего достаточно ядовитого не придумалось, так что Форд оставил и это занятие, накинул на себя халат и отправился прогуляться на мостик. Поднявшись туда, он с удивлением увидел две фигуры, возбужденно склонившиеся над приборами. -- Смотри! Корабль вот-вот выйдет на орбиту, -- говорила Триллиан. -- Там есть планета. Координаты те самые, которые ты предсказывал. Зафод услышал шаги и оглянулся: -- Форд! -- позвал он шепотом, -- Иди, посмотри на это! Форд подошел и посмотрел на это. Это было рядом цифр, мерцающих на экране. -- Узнаешь эти галактические координаты? -- спросил Зафод. -- Нет. -- Даю подсказку. Компьютер! -- О, привет, парни! -- весело понес компьютер. -- Какая крутая вечерина, не правда ли? -- Заткнись, -- сказал Зафод, -- и покажи экраны. Свет на мостике погас. Цветные точечки побежали по консолям, отражаясь в четырех парах глаз, уставившихся на внешние мониторы. На них не было абсолютно ничего. -- Узнаешь? -- прошептал Зафод. Форд нахмурил брови. -- Гм... нет, -- сказал он. -- Что ты видишь? -- Ничего. -- Ну, так узнаешь? -- Да о чем ты? -- Мы в Туманности Конской Головы. Одно огромное черное облако. -- И я должен был догадаться об этом по пустому экрану? -- Внутренность темной туманности -- единственное место в Галактике, где можно увидеть пустой экран! -- Гениально. Зафод рассмеялся. Он явно был чем-то очень возбужден, совсем, как ребенок. -- Блин, это просто ужас, как здорово! Я просто не могу! Несет меня, лиса! -- А что такого здоровского -- застрять в пылевом облаке? -- спросил Форд. -- Как ты думаешь, что здесь можно найти? -- спросил Зафод. -- Ничего. -- Ни звезд? Ни планет? -- Ничего. -- Компьютер! -- воскликнул Зафод, -- повернуть угол обзора на сто восемьдесят градусов, и не трепаться! Какую-то секунду казалось, что ничего не произошло. Затем на краю гигантского экрана появился свет. Красная звезда размером с блюдце поползла через него, догоняя другую -- система двойной звезды. Затем угол картины закрыл большой полумесяц -- красное сияние, перетекающее в густо-черный: ночная сторона планеты. -- Я нашел ее! -- воскликнул Зафод, треснув кулаком по консоли. -- Я нашел ее! Форд смотрел на экран, ничего не понимая. -- Что это? -- спросил он. -- Это? -- ответил Зафод. -- Это самая невероятная планета из всех, что когда-либо существовали. 15. (Выдержка из "Путеводителя вольного путешественника по Галактике", стр. 634784, раздел 5a, статья "Магратея".) Далеко во мгле времен, в славные и великолепные дни расцвета Галактической Империи, жизнь была опасна, интересна и по большей части не облагалась налогом. Мощные звездолеты плыли к неизведанным солнцам на самых дальних рубежах Галактики в поисках приключений и добычи. В те дни дух был крепок, ставки -- высоки, мужчины были настоящими мужчинами, женщины -- настоящими женщинами, а маленькие мохнатые существа с Альфы Центавра -- настоящими маленькими мохнатыми существами с Альфы Центавра. Каждый был готов идти навстречу неведомым опасностям, совершать невероятные подвиги, раскрывать тайны, которые еще не раскрывала рука человека -- и так была выкована Империя. Безусловно, многие чрезвычайно разбогатели на этом, но это было совершенно естественно, и стесняться было нечего, поскольку никто по-настоящему не бедствовал -- по крайней мере, никто из тех, о ком стоило бы говорить. Для любого же из наиболее богатых и удачливых торговцев жизнь рано или поздно неизбежно становилась однообразной и унылой; и они стали воображать, что виною тому те миры, в которых они обосновались. Ни один из них не удовлетворял их требования в полной мере: то климат был недостаточно хорош в восьмом часу вечера, то продолжительность дня на полчаса больше, чем надо, то море оказывалось совершенно неприемлемого оттенка розового. Так зародились предпосылки для удивительной новой отрасли высокотехнологичной промышленности: строительство планет по индивидуальному заказу. Базировалась эта индустрия на планете Магратея, где инженеры-подпространственники через белые дыры засасывали в пространство материю, из которой формировались планеты мечты -- золотые планеты, платиновые планеты, каучуковые планеты с непрекращающимися землетрясениями -- все выполнено с любовью и в строжайшем соответствии с уровнем стандартов, которого по праву могут требовать богатейшие люди Галактики. Но предприятие это было таким удачным, что Магратея вскоре сама стала богатейшей планетой всех времен, а остальная Галактика погрузилась в кромешную нищету. Тогда система обвалилась, Империя рухнула, и долгая безрадостная тишина воцарилась над миллиардом миров, тревожимая лишь скрипом перьев ученых, кропавших по ночам свои пакостные памфлеты о преимуществах плановой экономики. Магратея же исчезла, и скоро сама память о ней ушла в туманную область легенд. В наши просвещенные дни никто, разумеется, не верит в эти сказки. 16. Споры разбудили Артура, и он вышел на мостик. Форд размахивал руками. -- Зафод, ты рехнулся, -- говорил он. -- Магратея -- это миф! Сказка, которую родители рассказывают перед сном, чтобы дети выросли экономистами; Магратея -- это... -- Это то, на орбите чего мы сейчас находимся, -- стоял на своем Зафод. -- Слушай, я не знаю, на какой орбите сейчас находишься лично ты, -- сказал Зафод, -- но этот корабль... -- Ах так! Компьютер! -- крикнул Зафод. -- О, нет!.. -- Всем привет! Говорит Эдди, ваш бортовой компьютер, ребята, у меня прекрасное настроение, и я готов завести с полпинка любую программу, которую вам только вздумается прогнать через меня! Артур вопросительно поглядел на Триллиан. Она жестом пригласила его войти, но сидеть молча. -- Компьютер, -- велел Зафод, -- расскажи-ка нам, какова наша текущая траектория? -- С удовольствием, старина, -- отозвался компьютер. -- В данный момент мы находимся на трехсотмильной орбите вокруг легендарной планеты Магратея. -- Это ничего не доказывает, -- сказал Форд. -- Я бы не доверил этому компьютеру рассчитать мой вес. -- Какие проблемы? -- ответил компьютер, выплевывая еще метр телетайпной ленты. -- Я могу даже просчитать ваши психологические проблемы с точностью до десяти знаков за запятой, если это вам поможет. Триллиан вмешалась: -- Зафод! -- сказала она. -- В любую минуту мы можем оказаться на дневной стороне этой планеты, -- и добавила, -- как бы она ни называлась. -- Подруга, о чем ты говоришь? Планета находится именно там, где я предсказал, разве не так? -- Все так. Я знаю, что тут есть планета. Я ни с кем не спорю. Но я бы не отличила Магратею от любой другой холодной каменной глыбы. В любом случае, наступает рассвет. -- Хорошо, хорошо, -- уступил Зафод. -- По крайней мере, поглядим на красоту. Компьютер! -- Привет, ребята! Чем могу... -- Заткнись и дай нам снова вид на планету. Экран снова заполнила темная неопределенная масса -- планета, вращавшаяся под ними. Некоторое время они смотрели на нее молча, хотя Зафод сидел, как на иголках: -- Мы облетаем ночную сторону... -- сказал он тихо. Планета проплывала под ними. -- Поверхность планеты в трехстах милях под нами, -- продолжал он. Зафод попытался вернуть моменту торжественность, которой, как он считал, этот момент должен был быть полон. Магратея! Скептицизм Форда задел его за живое. Магратея! -- Через несколько секунд, -- продолжал шептать Зафод, -- мы должны увидеть... Вон там! Даже самый тертый звездный бродяга не может не испытывать волнения при зрелище восхода, наблюдаемого из космоса; а двойной восход -- это одно из чудес Галактики. Из кромешной тьмы вдруг ударил луч ослепительного света. Он выдвигался на мельчайшие доли градуса, раскидывался во все стороны тонким, как лезвие бритвы, полумесяцем, и через несколько секунд показались оба солнца, жаровни света, заливающие черный край горизонта белым огнем. Яростные стрелы всех цветов спектра пронизали тонкую атмосферу. -- Огни рассвета!.. -- выдохнул Зафод. -- Двойные солнца Сулианис и Рам!.. -- Щас тебе... -- тихо вставил Форд. -- Сулианис и Рам! -- повторил Зафод. Солнца сверкали в черноте космоса, на мостике слышалась тихая призрачная музыка: Марвин иронически гудел что-то себе под нос, потому что он глубоко презирал людей. Глядя на световую феерию, раскидывавшуюся перед ними, Форд испытывал восторг; но это был всего лишь восторг при виде новой незнакомой планеты. Форду довольно было видеть ее такой, какой она есть. Его слегка раздражало, что Зафод нафантазировал о ней невесть чего, чтобы произвести на Форда большее впечатление. Вся эта чушь про Магратею казалась ему юношеской наивностью. Разве для того, чтобы видеть, что лес прекрасен, обязательно воображать, что где-то в нем живут эльфы? Артур ничего не знал про Магратею и не понимал ничего в происходящем. Он подобрался к Триллиан и спросил ее, что творится. -- Я знаю только то, что Зафод мне рассказывал, -- шепотом ответила она. -- Судя по всему, Магратея -- это какая-то легенда из далекого прошлого, в которую никто всерьез не верит. Что-то вроде Атлантиды на Земле, с той разницей, что легенда гласит, что магратеяне строили планеты. Артур поглазел на экраны и почувствовал, что ему не хватает чего-то очень важного. Внезапно он понял, чего именно. -- На этом звездолете найдется чай? -- спросил он. "Золотое сердце" продвигалось по своей орбите, и планета раскрывалась под ним. Солнца теперь стояли в зените черного неба; пиротехника рассвета стихла, и поверхность планеты при свете дня оказалась блеклой и неприглядной -- серой, пыльной и лишь слегка рельефной. Она выглядела холодной и мертвой, как склеп. Время от времени на горизонте появлялись многообещающие очертания -- ущелья, как будто горы, возможно, даже города -- но по мере приближения к ним черты расплывались, стирались, и не возникало ничего. Поверхность планеты была истерта временем, медленным движением разреженного затхлого воздуха, ползшего по ней века за веками. Было ясно видно, что планета очень, очень стара. Форд смотрел на серый ландшафт, проплывавший под ними, и его охватили сомнения. Неимоверная древность тревожила его. Он почти чувствовал ее. Он прокашлялся: -- Гм... даже если предположить, что это... -- Что это оно, -- сказал Зафод. -- Что на самом деле не так, -- продолжил Форд, -- что ты будешь делать дальше? Тут же ничего нет. -- На поверхности ничего нет. -- сказал Зафод. -- Ну, хорошо, предположим, что тут что-то есть. Я не думаю, что ты прилетел сюда заниматься постиндустриальной археологией. Зачем ты здесь? Одна из голов Зафода отвернулась. Другая обернулась тоже, посмотреть, на что смотрит первая, но та ни на что в особенности не смотрела. -- Ну... -- пожал плечами Зафод, -- отчасти это чистое любопытство, отчасти поиск приключений. Но в основном, я думаю -- слава и деньги... Форд пристально посмотрел на Зафода. У него появилось очень отчетливое ощущение, что Зафод не имеет ни малейшего понятия, зачем он здесь. -- Знаете, что? Мне эта планета совсем не нравится, -- сказала Триллиан, ежась. -- О, не торопись, -- сказал Зафод. -- Здесь где-то захована половина всего богатства Галактической Империи, так что она может позволить себе так выглядеть. Фигня, подумал Форд. Даже если предположить, что это колыбель какой-нибудь давно рассыпавшейся в прах древней цивилизации, даже если предположить еще кучу весьма неправдоподобных вещей, не может быть, чтобы какие-то реальные сокровища хранились здесь в какой-то форме, которая до сих пор представляет какую-нибудь ценность. Форд пожал плечами: -- По-моему, это просто мертвая планета, -- сказал он. -- Эта неопределенность меня нервирует, -- раздраженно заметил Артур. x x x Стресс и нервозность являются в наши дни серьезной социальной проблемой во всех частях Галактики, и, дабы никоим образом не нагнетать нежелательное напряжение, следующие факты будут изложены читателю с опережением хода событий. Планета, над которой летят наши герои -- действительно легендарная Магратея. В результате смертоносной ракетной атаки, которую вот-вот начнет древняя автоматическая система обороны, всего лишь разобьются три чашки, поломается клетка с мышами, на средней руке у кое-кого появится синяк, и возникнут на краткий срок и безвременно сгинут ваза с петуниями и невинный кашалот. С целью сохранить все же некоторый налет загадочности, читателю не будет рассказано, на чьей именно средней руке появится синяк. Этот факт можно с легким сердцем отдать на откуп неопределенности, поскольку он не будет иметь никаких последствий в дальнейшем. 17. После такого несколько сумбурного начала дня Артур принялся собирать себя из кусочков, на которые совершенно разбил его день вчерашний. Он нашел нутримат, выдавший ему пластмассовый стаканчик жидкости, которая почти совершенно, хотя и не совсем, ничем не напоминала чай. Нутримат работал весьма интересным образом: при нажатии на кнопку "Питье" он мгновенно, но крайне дотошно изучал вкусовые пупырышки клиента, делал спектроскопический анализ его метаболизма, а затем посылал короткие пробные сигналы по нервной системе во вкусовые центры мозга клиента, чтобы понять, что окажется клиенту по вкусу. Впрочем, зачем он это делал, понять не мог никто, потому что автомат неизменно выдавал стаканчик жидкости, которая почти совершенно ничем не напоминала чай. Нутримат был разработан и изготовлен Сирианской Кибернетической Корпорацией, чей отдел рекламаций занимает сейчас все крупнейшие континенты первых трех планет в системе Тау Сириуса. Артур попробовал жидкость и нашел ее освежающей. Он посмотрел на экраны и обозрел еще несколько сот миль голой серой поверхности планеты. Внезапно в голову ему пришел вопрос, беспокоивший его уже некоторое время: -- А это не опасно? -- спросил он. -- Магратея мертва уже пять миллионов лет, -- ответил Зафод. -- Ясно, что это не опасно. За такое время даже призраки успокоятся, остепенятся и заведут семьи. В этот момент на мостике раздался странный и необъяснимый звук, похожий на далекие фанфары, полый, всепроникающий, бестелесный звук. Вслед за ним прозвучал голос, такой же полый, всепроникающий и бестелесный. Голос произнес: -- Приветствуем вас... Кто-то обращался к ним с мертвой планеты. -- Компьютер! -- заорал Зафод. -- Привет, ребята! -- Что это за фотоны? -- Это? Это просто запись пятимиллионолетней давности, которую нам прокручивают. -- Что? Это запись? -- Ш-ш-ш! -- шикнул Форд. -- Слушай дальше. Голос был старинным, учтивым, можно было сказать, проникновенным, но в нем слышался безошибочно распознаваемый металл. -- С вами говорит автоответчик, -- сказал голос. -- К сожалению, нас сейчас нет на рабочем месте. Коммерческий совет Магратеи благодарит вас за ваш любезный визит... -- Голос древней Магратеи! -- воскликнул Зафод. -- Допустим, допустим, -- сказал Форд. -- ...но должен с прискорбием сообщить, -- продолжал голос, -- что планета временно закрыта и не обслуживает клиентов. Благодарим за внимание. Если вы хотите оставить ваше имя и адрес планеты, по которому можно будет с вами связаться, будьте добры сделать это после звукового сигнала. Послышался короткий гудок, и воцарилось молчание. -- Они хотят от нас отделаться, -- нервно заметила Триллиан. -- Что мы будем делать? -- Это же запись, -- сказал Зафод. -- Продолжаем движение. Компьютер, ты понял? -- Усе ясно! -- отозвался компьютер и добавил кораблю скорости. Путешественники ждали. Через секунду или около того снова раздались фанфары, а затем голос: -- Мы рады заверить вас, что как только мы возобновим обслуживание клиентов, об этом будет объявлено во всех модных журналах и цветных приложениях, и наши клиенты снова смогут выбирать из лучших достижений современной космогонии. -- Угрожающий металл зазвенел в голосе еще отчетливее. -- До тех пор мы благодарим наших клиентов за их любезное внимание и просим их удалиться. Немедленно. Артур поглядел на встревожившиеся лица своих спутников. -- Так что, я так понимаю, что нам надо поворачивать? -- осторожно спросил он. -- Ф-ф-ф! -- фыркнул Зафод. -- Никаких причин для беспокойства. -- Тогда почему все так нервничают? -- Всем же интересно! -- ответил Зафод. -- Компьютер, начни вхождение в атмосферу и приготовься к посадке! На этот раз фанфары прозвучали несколько сухо, а голос был крайне холоден: -- То, что наша планета, -- произнес голос, -- вызывает у вас такой энтузиазм, достойно всяческого одобрения с нашей стороны. В связи с этим мы рады сообщить вам, что самонаводящиеся ракеты, которые в данный момент идут на сближение с вашим кораблем, являются частью особого пакета услуг, которые мы предоставляем только самым уважаемым клиентам, а снаряженные по последнему слову техники ядерные боеголовки -- наш подарок вам персонально. Надеемся, что в следующей жизни вы останетесь нашим клиентом. Благодарим за внимание. Голос смолк. -- Вот те на, -- сказала Триллиан. -- А-а-а... -- промямлил Артур. -- Ну? -- спросил Форд. -- Да, блин, -- сказал Зафод, -- поймите же наконец! Это просто запись. Запись, сделанная миллионы лет назад. Она вообще нас не касается, понимаете? -- Хорошо, -- сказала Триллиан тихо, -- а ракеты? -- Какие ракеты? Не смеши меня! Форд тронул Зафода за плечо и показал на экран заднего вида. Невдалеке сзади две серебряных стрелы поднимались из атмосферы к кораблю. Увеличение мгновенно приблизило их -- две мощные и весьма вещественные ракеты, с грохотом летевшие по небу. Внезапность их появления потрясала. -- Мне кажется, они очень стараются нас коснуться, -- сказал Форд. Зафод оглянулся на них в изумлении: -- Слушайте, но это же просто кошмар! -- сказал он. -- Кто-то там внизу хочет нас убить! -- Кошмар, -- подтвердил Артур. -- Да вы понимаете, что это означает? -- Ну, да. Мы скоро погибнем. -- Нет, а кроме того? -- Да что же может быть кроме того??? -- Это означает, что мы нашли что-то!!! -- Ну, и как бы нам теперь его снова потерять? С каждой секундой изображение ракет на экране увеличивалось. Они уже легли на прямой курс, поэтому видны теперь были только боеголовки -- анфас. -- Чисто из любопытства, -- поинтересовалась Триллиан, -- что мы собираемся делать? -- Перестать нервничать, -- ответил Зафод. -- И все? -- воскликнул Артур. -- Ну, мы собираемся также... э-э... принять меры! -- ответил Зафод, и голос его вдруг сорвался от испуга. -- Компьютер! Какие меры мы можем принять? -- Боюсь, что никаких, ребята, -- ответил компьютер. -- Ну, хоть что-нибудь! -- взвыл Зафод. -- Понимаете, мои навигационные системы чем-то заблокированы, -- объяснил компьютер бодрым жизнерадостным тоном. -- Сорок пять секунд до столкновения. Зовите меня просто Эдди, если это поможет вам расслабиться. Зафод попытался побежать в нескольких равно осмысленных направлениях одновременно. -- Отлично! -- сказал он. -- Надо принять ручное управление кораблем! -- Ты умеешь его водить? -- с интересом спросил Форд. -- Нет, а ты? -- Тоже нет. -- Триллиан, а ты? -- Я? Нет. -- Отлично! -- сказал Зафод, выдохнув. -- Мы поведем его все вместе. -- Я тоже нет... -- сказал Артур, решивший, что момент подходит для самоутверждения. -- Я так и думал, -- сказал Зафод. -- Короче, компьютер! Мне нужно полное ручное управление! -- Делаем! -- отозвался компьютер. Несколько больших панелей в стене раскрылись, и из них выскочили, обсыпав экипаж кусками полистироловых прокладок и шариками пенопласта, пульты: ими еще ни разу никто не пользовался. Зафод посмотрел на них диким взором: -- Значит, Форд, -- крикнул он, -- полный назад и десять румбов влево! Что-нибудь в этом роде! -- Удачи, парни, -- пожелал компьютер. -- Тридцать секунд до столкновения. Форд бросился к пультам. Несколько рычагов показались ему смутно знакомыми, и он рванул их на себя. Корабль дернулся, и навигационные двигатели попытались метнуть его во все стороны сразу. Форд откинул половину рычагов от себя, и корабль, описав крутую дугу, ринулся в направлении, обратном своему курсу -- точно на приближающиеся ракеты. Всех бросило к стене, и в тот же миг из стен выскочили воздушные подушки. Несколько секунд силы инерции держали звездоплавателей, расплющенных и задыхающихся, без движения. Наконец, Зафод, отчаянно дергаясь и брыкаясь, ухитрился ногой задеть какой-то маленький рычажок на навигационном пульте. Корабль свирепо затрясся и взмыл вверх. Экипаж стремглав полетел через всю кабину. Фордово издание "Путеводителя вольного путешественника по Галактике" врезалось в другой навигационный пульт, вследствие чего Путеводитель начал рассказывать всем интересующимся о наилучших способах контрабандного вывоза с Антареса гланд антареанского попугая (гланды антареанского попугая на палочке -- несколько шокирующий, но пользующийся большим спросом деликатес для приготовления коктейлей, и очень богатые идиоты, желающие произвести впечатление на других очень богатых идиотов, часто платят за них очень немаленькие деньги), а корабль камнем рухнул вниз. x x x Нетрудно догадаться, что где-то именно в этот момент один из членов экипажа получил синяк на средней руке. Этот факт следует подчеркнуть, поскольку, как уже говорилось выше, в остальном экипаж отделался лишь легким испугом, а смертоносные ядерные ракеты не попали в цель. Безопасность экипажа -- прежде всего. -- Двадцать секунд до столкновения, ребята, -- сказал компьютер. -- Блин, включай же обратно чертовы двигатели! -- заорал Зафод. -- Хорошо, хорошо, ребята, -- согласился компьютер. С низким ревом включились двигатели, корабль красиво вышел из пике и снова устремился навстречу ракетам. Компьютер запел. -- Наверх вы, товарищи, -- гнусаво затянул он, -- все по местам*... Зафод велел ему заткнуться, но голос Зафода потерялся в грохоте того, что они естественным образом приняли за свой надвигающийся бесславный конец. -- Последний парад наступа-а-ет!.. -- продолжал завывать Эдди. Выровнявшись, корабль полетел вверх ногами, и члены его экипажа, лежа на потолке, уже никак не могли дотянуться до пультов управления навигационными системами. -- Врагу не сдается наш гордый "Варяг"... -- пел Эдди. Две ракеты, заняв все экраны, с грохотом неслись по направлению к кораблю, -- Пощады никто не желает!.. Но по невероятной счастливой случайности они не успели скоррелировать свой курс с курсом неуправляемого корабля, и прошли под ним, не задев его. -- ...Все вымпелы вьются и цепи гремят... Пятнадцать секунд до следующего столкновения, ребята! Наверх якоря поднима-а-ют... Ракеты с визгом описали дугу и снова бросились в погоню. -- Ну, уж теперь-то, -- сказал Артур, глядя на них, -- теперь мы наверняка погибнем? -- Лучше бы, черт возьми, ты помолчал об этом! -- сказал Форд. -- Но я прав, так? -- Ну, так!!! -- ...Готовые к бою, орудия в ряд... -- пел Эдди. Тут Артура осенила мысль. Он сумел подняться на ноги. -- Почему бы кому-нибудь не включить этот ваш Невероятный Двигатель? -- спросил он. -- Мы, наверно, смогли бы до него дотянуться. -- Ты с ума сошел! -- ответил Зафод. -- Без тщательного программирования может случиться все, что угодно. -- А что, это сейчас так важно? -- крикнул Артур. -- ...На солнце зловеще сверкают... -- пел Эдди. Артур пробрался в конец восхитительно эффектного закругления панелей, где кривая стены сходилась с потолком. -- Прощайте, товарищи, с Богом, ура... -- Кто-нибудь знает, почему Артур не может включить Невероятностный двигатель? -- прокричала Триллиан. -- ...Холодное море под нами... Пять секунд до столкновения, было чертовски приятно работать с вами, ребята, упокой Господь ваши души... Не думали, братцы мы с вами вчера... -- Я спрашиваю, -- кричала Триллиан, -- кто-нибудь знает... Затем произошел умопомрачительный взрыв звука и света. 18. А затем произошло то, что звездолет "Золотое сердце" продолжил свой полет совершенно обычным образом, но -- с очаровательно переменившимся дизайном интерьера. Он стал несколько просторнее, отделан в тонких пастельных оттенках зеленого и голубого; в центре рубки находилась теперь винтовая лестница, никуда в особенности не ведущая, на ступенях которой стояли папоротники и желтые цветы, а возле нее на пьедестале с солнечными часами помещался теперь главный терминал бортового компьютера. Хитроумно размещенное освещение и зеркала создавали ощущение консерватории, плавно переходящей в большой и изысканно ухоженный зимний сад. По периметру консерваторской зоны стояли мраморные столики на тонких кованых железных ножках. Если вглядеться в полированную поверхность мрамора, становились видны панели пультов, материализующиеся под пальцами, а зеркала под нужным углом отражали все нужные экраны и мониторы, хотя весьма неочевидно было, откуда именно они отражались. В целом, все это чрезвычайно ласкало взор и остальные чувства. Сидя в глубоком шезлонге, Зафод Библброкс спросил: -- Что, собственно, случилось? -- Я как раз хотел сказать, -- ответил Артур, располагавшийся возле прудика с золотыми рыбками, -- что кнопка невероятностного двигателя вон там... -- он махнул рукой в ту сторону, где она была. Сейчас там стояла ваза с цветами. -- Но где мы? -- спросил Форд, сидевший на винтовой лестнице с чудесно охлажденным пангалактик-горлодером в руке. -- Мне кажется, точно там же, где и были, -- ответила ему Триллиан, и все зеркала показали унылый пейзаж Магратеи, по-прежнему расстилавшийся под ними. Зафод выпрыгнул из шезлонга: -- А что с ракетами? -- спросил он. Новое поразительное зрелище появилось в зеркалах. -- По всему судя... -- неуверенно сказал Форд, -- они превратились в горшок с петуниями и весьма удивленного кита... -- При факторе невероятности, -- встрял Эдди, не изменившийся ни на йоту, -- 26761178 против одного. Зафод повернулся к Артуру. -- Это была твоя идея, землянин? -- спросил он его. -- Ну... Да что я... -- замялся Артур, -- я ведь только... -- Это было гениально! Включить на секунду невероятностный двигатель, не активируя сначала защитные экраны! Ты же спас нам жизнь! -- Ну... -- сказал Артур, -- ничего особенного... стоит ли так уж... -- Не стоит? -- переспросил Зафод. -- Ну, как скажешь. Компьютер! Идем на посадку. -- А я... -- Так я что? Не стоит так не стоит. x x x Еще одной вещью, которой не стоило случаться, было то, что вопреки всей вероятности в мир внезапно явился кашалот, и явился он в мир на высоте нескольких миль над поверхностью чужой планеты. И, поскольку такое положение не является для кита естественным и устойчивым, это бедное невинное создание имело очень мало времени на то, чтобы смириться со своим существованием в виде кита, прежде чем ему пришлось смириться со своим несуществованием в виде чего бы то ни было. Перед вами полная хроника мыслей этого кашалота с того момента, как он начал свою жизнь, и до того момента, как он ее закончил. "А? Что такое?" -- подумал он. "Э-э... не понял... Кто я?" "Алло!" "Для чего я здесь? В чем смысл моей жизни?" "Что означает мой вопрос "кто я"?" "Так, спокойно, спокойно... О! какое интересное ощущение -- что это? Что-то вроде... какое-то екающее ощущение в... в... так, наверно, если я хочу к чему-то придти, следует уже определиться с терминами для вещей, существующих в том, что в рамках того, что я назову рассуждением, я назову миром; так что, скажем -- в моей груди." "Так-так. У-у-у-ух, ощущение становится все сильнее. И, кстати, что это за свист и рев в том, что я безо всяких особых предпосылок решил назвать моей головой? Пожалуй, я назову это... ветер! Хорошее название? Сойдет. Может быть, потом, когда я разберусь, что это такое, я придумаю ему название получше. Должно быть, это что-то очень важное, потому что его там, похоже, чертовски много. Ой! А что это? Это... назовем его хвост... да, хвост! О, да я могу им размахивать! Э-эх! Э-эх! Ощущение прекрасное! Не то, чтобы это мне что-то давало, но, может быть, позже я разберусь, зачем эта штука... Итак, можно ли сказать, что я создал логичную и связную картину мироздания?" "Нет." "Ну, и ладно. Это же так здорово, вокруг столько неизвестного, столько неоткрытого! Просто голова кружится от нетерпения..." "Или это все-таки ветер?" "Сколько его стало вокруг!" "О-го! Что это так быстро приближается ко мне? Стремительно приближается! Такое большое, плоское и круглое... ему нужно большое, широкое, звучное название. Что-то вроде "ля"... "мля"... Земля! Точно! Отличное название -- зе-мля!" "Интересно, сможем ли мы быть с ней друзьями?" x x x Дальнейшее -- громкий смачный шлепок и молчание. x x x Любопытно, что единственной мыслью, посетившей сознание горшка с петуниями во время падения, было "Что? Опять?!!" Многие считают, что если бы мы знали доподлинно, почему горшок с петуниями думал именно так, мы гораздо лучше понимали бы природу вещей во Вселенной. 19. -- Этого... робота мы берем с собой? -- спросил Форд, поморщившись в сторону, где в углу под небольшой пальмой стоял, опасно сгорбившись, Марвин. Зафод оторвался от зеркальных экранов с панорамой унылого ландшафта, посреди которого приземлилось "Золотое сердце". -- Андроида-параноида? -- переспросил он. -- Да, мы берем его с собой. -- Но что мы будем делать с маниакально-депрессивным роботом? -- Это -- их проблемы! -- сказал Марвин так, будто обращался к свежезаселенной гробнице. -- А что бы вы стали делать, если вы сами -- маниакально-депрессивный робот?! Нет-нет, не трудитесь отвечать. Даже я не знаю ответа на этот вопрос, а я, между прочим, в пятьдесят тысяч раз умнее вас. Само мышление на вашем уровне примитивности доставляет мне головную боль. В дверь ворвалась Триллиан, выбежавшая из своей каюты. -- Мои белые мыши! Они сбежали! -- воскликнула она. Выражение глубокой озабоченности и искреннего сочувствия даже не промелькнуло ни на одном из лиц Зафода. -- Ну и фиг-то с ними, -- сказал он. Триллиан бросила на него яростный взгляд и снова исчезла. Возможно, ее слова привлекли бы к себе гораздо больше внимания, если бы более широко известным стал тот факт, что люди были всего лишь третьей по порядку разумной формой жизни на планете Земля, а вовсе не второй, как обычно утверждало большинство независимых обозревателей. x x x -- Здравствуйте, дети! Голос прозвучал странно знакомо, но как-то неуловимо по-новому. В нем слышалась матриархальная нота. Этот голос раздался, когда экипаж собрался в шлюзе, через который они собирались выйти на поверхность планеты. Члены экипажа поглядели друг на друга с недоумением. -- Это компьютер, -- объяснил Зафод. -- Я нашел у него аварийную запасную личность и подумал, что она, может быть, будет работать лучше. -- Сегодня -- ваш первый день на новой, незнакомой планете, -- продолжал новый голос Эдди, -- проверьте, чтобы у всех были как следует завязаны шарфики и застегнуты курточки. И никаких игр с грязными зубастыми чудовищами! Зафод нетерпеливо постучал по крышке люка. -- Прости, -- сказал он, -- но, по-моему, ты собирался открыть шлюз. -- Вот как? -- переспросил компьютер. -- Кто это сказал? -- Компьютер, блин, ты откроешь шлюз или нет? -- повторил Зафод, стараясь не раздражаться. -- Не открою, пока тот, кто это сказал, не попросит прощения, -- потребовал компьютер. -- Ох, блин, -- пробормотал Форд, прислонившись к переборке и считая до десяти. Он очень боялся, что в один прекрасный день одушевленные объекты разучатся это делать. Только при помощи счета люди могут продемонстрировать свою независимость от компьютеров. -- Итак, -- строго сказал Эдди. -- Компьютер... -- начал Зафод. -- Я жду, -- оборвал его Эдди. -- Я могу ждать хоть целый день. -- Компьютер, -- снова начал Зафод. Он попытался было придумать какую-нибудь тонкую логическую уловку, которой можно было бы уделать компьютер, но в конце концов решил не сражаться с ним на его территории. -- Компьютер! Если ты сейчас же не откроешь шлюз, я залезу в твои главные банки данных и перепрограммирую тебя очень большим гаечным ключом. Ты понял? Шокированный Эдди молчал. Форд тихо продолжал считать вслух. Это самое сильное оскорбление, какое только может нанести компьютеру человек. Все равно что подойти к человеку и начать тихо повторять "сволочь... сволочь... сволочь..." Наконец, Эдди промолвил: -- Я вижу, что нам всем еще предстоит как следует поработать над нашим поведением, -- и шлюз открылся. Ледяной ветер пробрал их до костей. Они поежились и шагнули с трапа на серую пыль Магратеи. -- Все это кончится слезами, попомните мои слова, -- крикнул вдогонку Эдди и закрыл шлюз. Через несколько минут он снова открыл и закрыл шлюз, повинуясь приказу, который застал его совершенно врасплох. 20. Пять фигур медленно брели по унылой местности, частью безрадостно серой, частью безрадостно бурой, а на остальное и вовсе не стоило смотреть. Местность походила на покрытое дюймовым слоем пыли осушенное болото, вся растительность на котором вымерла. Было очень холодно. Зафод был явно несколько подавлен всем этим. Он погрузился в свои мысли и вскоре исчез из виду за небольшим бугорком на почве. Ветер жег глаза и уши Артура, а затхлый разреженный воздух першил в горле. Но глаза его горели по другой причине: -- Это же фантастика! -- сказал он и не узнал собственного голоса. Здешний разреженный воздух плохо передавал звук. -- Скверная дыра, на мой взгляд, -- ответил Форд. -- В кошачьем дерьме приятнее копаться. Форда охватило обычное утреннее раздражение. После пятнадцати лет сидения взаперти, изо всех планет во всех звездных системах всей Галактики надо же было очутиться именно в этом пыльном углу! Вокруг -- ни прилавка с сосисками! Форд нагнулся и поскреб холодную пыль, но и под ней не нашел ничего, ради чего стоило бы проделать тысячи световых лет. -- Да нет, -- настаивал Артур, -- ты не понимаешь. Я же впервые в жизни на самом деле иду по поверхности другой планеты! Чужого мира! Жаль, конечно, что он такой... никакой. Триллиан поежилась и нахмурилась. Она могла поклясться, что только что заметила краем глаза какое-то быстрое движение, но, повернувшись в ту сторону, она увидела лишь корабль, холодный и неподвижный, стоящий в сотне метров за спиной. У нее отлегло от сердца, когда через секунду-другую они снова увидели Зафода, стоящего на вершине бугорка и машущего им рукой. Казалось, он чем-то очень взволнован, но они не разбирали, что он кричал им, из-за ветра и разреженности атмосферы. Приблизившись к бугорку, они увидели, что он почти круглый по форме, и окружает кратер глубиной метров в полтораста. Вокруг кратера земля была забрызгана черным и красным месивом. Они остановились и потрогали кусочек. Он был сырым и резиновым на ощупь. С некоторым ужасом они вдруг поняли, что это свежая китовина. На краю кратера они встретили Зафода. -- Смотрите! -- призвал он, показывая вниз. Внизу посреди воронки лежали развороченные останки одинокого кашалота, который прожил слишком короткую жизнь, чтобы успеть разочароваться в своей судьбе. Тишину нарушали только тихие невольные спазмы в горле Триллиан. -- Я думаю, хоронить его не стоит? -- пробормотал Артур и тут же пожалел о поданной идее. -- Вперед! -- скомандовал Зафод и начал спускаться в кратер. -- Что, туда? -- переспросила Триллиан с глубоким отвращением. -- Именно! -- подтвердил Зафод. -- Вперед! Я вам кое-что покажу. -- Да мы уж видим, -- сказала Триллиан. -- Да не это! -- сказал Зафод. -- Кое-что другое. Вперед! Никто не тронулся с места. -- Идемте! -- позвал Зафод. -- Я нашел вход! -- Во что? -- ужаснулся Артур. -- Вовнутрь планеты! Подземный коридор. Падение кита вскрыло его, и нам надо туда. Туда, где не ступала нога человека последние пять миллионов лет, в глубины времени!.. Марвин снова начал иронически бурчать себе под нос. Форд стукнул его, и тот умолк. С содроганием члены экипажа последовали за Зафодом вниз по склону воронки, изо всех сил стараясь не смотреть на ее несчастного создателя. -- Жизнь! -- сказал Марвин скорбно. -- Ты можешь презирать ее, ты можешь ее игнорировать; но любить ее невозможно. В том месте, куда упал кит, земля обвалилась, обнажив сеть коридоров и переходов, по большей части заваленных щебнем и внутренностями. Зафод начал было расчищать проход внутрь, но Марвин справился с этим гораздо быстрее. Спертый воздух вырвался из темных глубин, а когда Зафод зажег факел, пыльный мрак рассеялся ненамного. -- По легенде, -- сказал Зафод, -- магратеяне большую часть своей жизни проводили под землей. -- Почему? -- спросил Артур. -- Из-за перенаселения или загрязнения среды? -- Нет, не думаю, -- ответил Зафод. -- Мне кажется, им просто не нравилось наверху. -- Ты уверен, что знаешь, что делаешь? -- спросила Триллиан, с тревогой вглядываясь в темноту. -- Один раз на нас уже напали. -- Дорогая, я тебе клянусь, что живое население этой планеты равняется нулю плюс четверо нас. Так что -- не надо. Полезли. Эй, землянин! -- Артур, -- напомнил Артур. -- Ну, да. Ты не мог бы типа взять себе этого робота и посторожить выход из подземелья? Договорились? -- Посторожить? -- переспросил Артур. -- От кого? Ты же сказал, что здесь никого нет. -- Ну, знаешь, так, на всякий случай, -- сказал Зафод. -- Для спокойствия. -- Чьего спокойствия, моего или вашего? -- Молодец, соображаешь! Ну, мы пошли. Зафод вошел в коридор, Триллиан и Форд последовали за ним. -- Желаю вам отвратительно провести время, -- проворчал Артур. -- Не беспокойся, -- заверил его Марвин, -- так оно и будет. Через пару секунд троица исчезла из виду. Артур сердито потоптался немного, но тут же решил, что могила кита -- не самое подходящее место, чтобы топтаться в нем. Марвин горестно взирал на него некоторое время, а потом выключился. x x x Зафод бодро шел по коридору -- страшно нервничая, но стараясь скрывать нервозность за целеустремленностью. Он помахал туда-сюда факелом. Стены были облицованы темным кафелем и на ощупь оказались холодными. Воздух был спертый и затхлый. -- Ну, что я вам говорил! -- сказал Зафод. -- Необитаемая планета. Магратея! -- И Зафод решительно зашагал по грязи и мусору, покрывавшему кафельный пол. Триллиан коридор неотвязно напоминал лондонскую подземку, только чуть более ухоженную. На равных расстояниях в кафель стены были вделаны большие мозаичные панно -- незатейливые диагональные узоры ярких цветов. Триллиан остановилась и долго разглядывала один из них, но не смогла понять ничего. Она подозвала Зафода. -- Слушай, как ты думаешь, что это? Это какие-то символы? -- Лично я думаю, что это какие-то странные символы, -- ответил Зафод, едва повернув голову. Триллиан пожала плечами и поспешила за ним. Время от времени попадались двери, ведущие то налево, то направо, в небольшие комнаты, забитые, как обнаружил Форд, древним компьютерным оборудованием. Форд затащил Зафода в одну из комнат поглядеть. Триллиан вошла за ними следом. -- Слушай, -- сказал Форд. -- Ты говоришь, что это Магратея... -- Ну, да, -- сказал Зафод. -- Да мы же сами слышали голос! -- Хорошо, допустим, я согласен, что это Магратея -- допустим. Но ты до сих пор ни словечка не сказал о том, как, галактион тебя возьми, ты ее нашел? Уж наверно не высмотрел в звездном атласе? -- Размышления. Правительственные архивы. Частное расследование. Несколько догадок. Легко. -- А потом ты угнал "Золотое сердце", чтобы попасть сюда и поискать, так? -- Ну, я угнал его, чтобы поискать много чего... -- Много чего? -- удивился Форд. -- Как например? -- Я не знаю. -- Как это? -- Ну, так. Я не знаю, что я ищу. -- Почему? -- Потому что... потому что... Я так думаю, потому, что если бы я это знал, я бы не смог его искать. -- Слушай, у тебя с головой все в порядке? -- Может быть, и нет, -- сказал Зафод спокойно. -- Полностью не исключено. Все, что я про себя знаю, так это то, что мои мозги могут работать в таком состоянии, как сейчас. А состояние их сейчас не очень хорошее. Долгое время никто не произносил ни слова. Форд смотрел на Зафода внезапно озабоченным взглядом. -- Слушай, старик, если тебе нужно... -- начал было Форд. -- Да не, погоди. Я тебе кое-что расскажу, -- сказал Зафод. -- Я вообще легок на подъем. Мне приходит в голову что-нибудь, и -- а что? почему нет? -- и я это делаю. Я захотел стать президентом Галактики, и стал. Запросто. Я решил угнать этот корабль. Я решил найти Магратею -- и так оно и вышло. То есть, конечно, я придумываю, как бы это сделать получше, это да, но все всегда получается само собой. Это как галактикредитка, которая всегда работает, хотя ты ни разу не вложил ни чека. Кроме того, как только я останавливаюсь