ховой фирмы. Может быть, вы будете так любезны сообщить мне название вашей. Бели вы не сможете сделать это прямо сейчас, я поручу своей секретарше позвонить вам. Дирк вздохнул и решил, что продолжать атаку в данном конкретном случае - занятие бессмысленное. Он вытащил свой бумажник и принялся перебирать визитные карточки, скопившиеся там в изрядном количестве, причем как-то незаметно. Какой-то момент он раздумывал, не представиться ли ему неким Весли Арлиоттом, консультантом в области яхтовой навигации по океанам из Арканзаса, но решил отказаться от этого намерения. Так или иначе, этот человек уже записал его регистрационный номер, и, хотя Дирк точно не помнил, платил ли он за страховку последний раз, но и в то же время не помнил, чтобы не платил, это уже являлось хорошим знаком. Он протянул мужчине настоящую визитную карточку, поморщившись. Тот взглянул на нее. - Мистер Джентли, - прочел он. - Частный детектив. Простите, частный детектив, использующий методы холизма. Прекрасно. Он положил карточку куда-то к себе, не проявляя к ней более никакого интереса. Никогда в жизни Дирку не приходилось сталкиваться с таким снисходительным отношением к себе. Тут послышался еще один щелчок. Дирк увидел, как из машины вышла женщина, на ней были очки в красной оправе, и она смотрела на него, улыбаясь ледяной полуулыбкой. Это была та самая женщина, с которой он разговаривал утром через изгородь сада Джеффри Энсти, а мужчина, предположил Дирк, скорее всего ее муж. Секунду он колебался - может быть, следовало повалить их на землю и допросить по всей форме, не проявляя жалости и снисхождения, но внезапно он почувствовал страшную усталость и обессиленность. Он ответил на приветствие женщины в красных очках кивком головы. - Все в порядке, Синтия, - сказал мужчина, посмотрев на нее с улыбкой, которая в следующую секунду уже выключилась. - Все, что нужно, я сделал. Она слабо кивнула, после чего они забрались в свой "БМВ", и через пару секунд машина неспешно тронулась и вскоре исчезла из вида. Дирк взглянул на визитку, которую держал в руках. Клив Дрейкот. Адвокат из одной солидной фирмы. Дирк сунул визитку в свой бумажник, уныло забрался в машину и поехал домой, где его ждал на ступеньках перед входом золотой орел огромных размеров. 20 Когда они наконец оказались в квартире Кейт и она, как ей казалось, могла быть уверена, что Нейл не выбрался из своей квартиры, чтобы подслушивать с неодобрительным видом, затаившись на лестнице, о чем они говорят, она сразу же набросилась на своего гостя, едва за ними закрылась дверь. Оглушительные звуки контрабаса по крайней мере гарантировали тайну ее личной жизни. - Итак, - негодовала она, - что означает вся эта история с орлом? Что означает это безобразие с уличными фонарями? А? Скандинавский Бог-Громовержец посмотрел на нее с некоторой неловкостью. Ему пришлось снять свой шлем с рогами, так как он задевал потолок и оставлял царапины на штукатурке. Он сунул его под мышку. - Что это за история с автоматом по продаже кока-колы? - продолжала Кейт. - Что за кувалда? Короче говоря, что все это значит? А? Тор молчал. Секунду лицо его хранило надменно-раздраженное выражение, сменившееся затем чем-то вроде замешательства, а потом он просто стоял и истекал кровью. Несколько мгновений она пыталась еще удерживать в себе гневный пыл, который постепенно угасал, но потом поняла, что скоро от него в любом случае ничего не останется, так что можно было бросить это бесполезное занятие. - Ну ладно, - проворчала она, - давайте продезинфицируем вашу рану. Я пойду поищу какой-нибудь антисептик. Она пошла на кухню, открыла шкафчик с лекарствами и вернулась оттуда с пузырьком, увидев который, Тор тут же заявил: - Нет. - Что нет? - рассерженно спросила Кейт, бросив на стол пузырек. - Это, - сказал Тор и пододвинул пузырек обратно к ней. - Нет. - Чем он вам не нравится? Тор в ответ лишь пожал плечами и угрюмо уставился в пол в углу комнаты. Там явно не было ничего хоть сколько-нибудь интересного, так что совершенно очевидно, что он просто выражал таким образом свое недовольство. - Послушай, мужик, - обратилась к нему Кейт, - если, конечно, я могу называть тебя "мужик", как... - Тор, - сказал Тор, - Бог... - Да, я уже слышала все твои титулы, - сказала Кейт. - Сейчас я пытаюсь как-то продезинфицировать рану. - Седра, - сказал Тор, вытянув кровоточащую руку в то же время стараясь держать ее подальше от Кейт. Он с беспокойством разглядывал ее. - Что? - Растолченные листья седры. Масло из ядра абрикоса. Настой горьких цветов апельсинового дерева. Миндальное масло. Шалфей и окопник. Но только не это. Он сбросил пузырек с антисептиком со стола и снова погрузился в свое угрюмо-насупленное состояние. - Прекрасно! - вскричала Кейт, подняла пузырек и швырнула его в Тора. Он угодил ему прямо в лицо, оставив красный след на щеке. Тор в бешенстве подался вперед, но Кейт это надуть не испугало, и, не отступив ни на шаг со своего места, она указывала оттуда пальцем на Тора. - Стой там и не двигайся, мужик! - потребовала она, и он подчинился. - Может быть, тебе требуется что-то особенное для этого? Минуту Тор выглядел озадаченным. - Вот этого! - сказала Кейт, показав на проступивший на щеке синяк. - Месть, - сказал Тор. - Я пойду посмотрю, что у меня есть, - сказала Кейт. Она повернулась на каблуках и удалилась из комнаты. Она вернулась минуты через две, сопровождаемая облачками пара, по-видимому, закончив какие-то невидимые приготовления. - Все в порядке, пойдем со мной, - сказала она. Она привела его в ванную комнату. Он следовал за ней, всем своим видом давая понять, что ему страшно не хочется это делать, но тем не менее продолжал идти. Облачка пара Кейт принесла из ванной - она вся была окутана им. Сама ванна до краев была заполнена пузырьками и противной клейкой субстанцией. На полке над ванной стояла целая батарея флаконов и пузырьков, практически пустых. Кейт по очереди доставала их оттуда и показывала Тору. - Масло абрикосового ядра, - пояснила она и перевернула флакон, чтобы продемонстрировать, что там ничего не осталось. - Все уже там, - добавила она, показав на ванну, полную пены. - Масло нероли, - продолжала она, достав с полки еще один флакон. - Выдавлено из цветков апельсинового дерева. Содержимое там. Она достала следующий пузырек. - Апельсиновый крем для ванн. Содержит миндальное масло. Весь там. Потом пошли баночки. - Шалфей и окопник, - сказала она про одну из них, - и масло седры. В первом случае - крем для рук, во втором - ополаскиватель для волос, тоже все в ванне, там же содержимое тюбика с кремом алое для губ, несколько пузырьков с огуречным очищающим молочком, пчелиный воск, грязи для ванн "Рассуль", березовый шампунь и шампунь с морскими водорослями, баночка, где был ночной крем с витамином Е, и огромное количество баночек, содержавших масло печени трески. Боюсь, нет ничего под названием "Месть", зато есть "Наваждение" фирмы "Келвин Клайн". Она сдернула колпачок с флакона, в котором был одеколон, и вылила все в ванну. - Я буду ждать в комнате. С этими словами Кейт удалилась, хлопнув дверью. Ожидая в комнате, пока он окончит процедуры, она пыталась читать какую-то книжку. 21 Не решаясь пошевелиться, Дирк сидел в машине не более чем в нескольких ярдах от собственной двери. Так, ну и что дальше? Уж во всяком случае - не делать резких движений. Двигаться можно, но только мягко и незаметно, размышлял Дирк. Самое главное - не вспугнуть орла. Дирк напряженно следил за противником. Орел восседал на ступенях его собственного дома с наглой величавостью, крепко вцепившись когтями в край ступеньки. Да, похоже, он никуда не торопится. Орел встряхнулся, расправил крылья, переступил с лапы на лапу, устраиваясь поудобнее, и стал неспешно чистить перья. Приведя себя в порядок, он вытянул шею, хищным взором окинул улицу и беспокойно поскреб когтем по камню ступеней. Великолепное зрелище. Дирк просто не мог не восхищаться этим созданием - его размерами, оперением и превосходными летными качествами. Но, честно спросив себя, нравится ли ему, как отблески света уличного фонаря зловеще вспыхивают в желтых стеклянных глазах птицы и отражаются от гигантского загнутого клюва, он столь же честно был вынужден ответить - нет, ему это совсем не нравится. Да, такой клюв мог повергнуть к ужас любого представителя животного царства, даже закончившего свой земной путь и пребывающего в виде консервов. Ведь такими когтями не то что консервную банку, а и небольшой "вольно" можно запросто вскрыть. Такое вот милейшее существо выжидающе устроилось на ступенях у Дирка и многозначительно осматривало окрестности. А интересно, что, если просто-напросто развернуться и уехать вообще из страны? Паспорт с собой? Нет. Паспорт дома. Дверь дома охраняет орел, а паспорт валяется в каком-нибудь ящике, или - что более вероятно - вообще давно утерян. А еще можно избавиться от самого дома. Здесь количество агентов недвижимости стремительно приближается к реальному числу домов. Вполне найдется - из такого-то множества - кому прийти и заняться домом. Хватит, с него вполне достаточно и холодильников, и дикой фауны, и посланий "Америкэн экспресс". Вот пойду сейчас и узнаю, чего он хочет, этот орел, подумал Дирк с легкой дрожью. Почему бы и нет в самом деле? Положим, крысу, ну или парочку сусликов... Но, насколько он помнил, дома у него нет ничего, кроме пакетика чипсов и засохшей булки - и то, и другое навряд ли устроит сего повелителя воздушной стихии. Дирку померещилась свежая кровь на когтях орла, но он твердо приказал себе не быть смешным. Все, хватит. Он немедля подойдет к этой тварюге и объяснит, что крыс у него нет, а там уж будь что будет. Тихо, бесконечно тихо. Дирк приоткрыл дверцу машины и, пригнувшись, выскользнул наружу. Спрятался за капотом и посмотрел на орла. Орел сидел на месте. Так сказать, находился на посту. И по-прежнему озирал окрестности, только, пожалуй, более настороженно. Дирк, право же, не знал, в каком горном гнезде сего орла обучили различать скрип дверцы "ягуара", но этот звук явно не остался незамеченным. Дирк осторожно пробирался за шеренгой машин, которые и помешали ему припарковаться поближе к собственному дому. И вот между ним и орлом только синий "рено". А дальше? Дальше он выпрямится в полный рост, и встанет, и гордо так скажет: "Я здесь. Делай со мной что хочешь". Дирк, конечно же, не знал, что воспоследует, но, возможно, "рено" примет на себя основной удар. Вовсе не исключена, например, возможность, что орел ему обрадуется. Может, он просто хочет подружиться? Может, орел потому на него и наскакивал, что хотел познакомиться и немножко поиграть. Разумеется, если предположить, что это тот же самый орел. Почему бы и нет? Все возможно. Маловероятно, что в Северном Лондоне в один день появились два разных орла. Или орел просто присел отдохнуть на ступенях его дома совершенно случайно, наслаждаясь короткой передышкой перед броском в небо, в погоню за чем-нибудь - ну, я не знаю, за чем там орлы обычно бросаются в погоню. Как бы там ни было, Дирк понял, что настало время для решительных действий. Он расхрабрился, глубоко вздохнул и восстал из-за капота "рено" как призрак из бездны. Но орел как раз смотрел в другую сторону, и прошла еще секунда или даже больше, прежде чем он повернул голову и заметил Дирка. Затем воспоследовало нечто столь неожиданное, что Дирк просто растерялся, - орел дико заверещал и отступил на пару шагов к двери. Потом орел поморгал глазищами, но быстро оправился и глянул на Дирка столь бойко и весело, что тот уж вовсе не имел ни малейшего представления, что предпринять. Дирк немного подождал, пока все не успокоилось, и предпринял новою попытку обойти "рено" спереди. Послышались тихие, неуверенные каркающие звуки. Мгновение спустя Дирк с ужасом понял, что он сам каркает, и заставил себя немедленно прекратить. Это орел, а не грабитель. И вот тут-то Дирк допустил ошибку. Он так глубоко погрузился в размышления об орлах, их скрытых намерениях, о разнице между орлами и котятами, что не смог сосредоточиться на том, что он, собственно, делает, переходя улицу. Итак, в думах об орлах он ступил одной ногой на мокрый после дождичка тротуар, зацепился другой ногой за бампер машины, поскользнулся и затем совершил то, что никогда не следует допускать в отношениях с таким большим орлом со столь неустойчивым характером - Дирк полетел прямо на орла, головой вперед, с раскинутыми руками. Орел отреагировал незамедлительно. Ни секунды не колеблясь, орел отпрыгнул в сторону, освободив Дирку достаточно места, чтобы тот мог беспрепятственно обрушиться всей тяжестью на ступени собственного крыльца. После чего орел воззрился на него с непередаваемым презрением. Дирк застонал. Он ударился виском о край ступеньки и отчетливо понял, что спокойно бы обошелся в этот вечер и без битья головой о камни. Дирк полежал немного, хватая ртом воздух, потом тяжело откатился, прижимая одну руку к виску, а другую - к носу, и посмотрел на орда, горестно размышляя: вот ведь в каких тяжелых условиях приходится работать! Орел недоуменно на него глянул и опять растерянно заморгал, Дирку стало ясно, что пока бояться вроде нечего, и он сел, а затем медленно поднялся на ноги, стряхивая пыль с пальто. Затем выудил из кармана ключи и отпер входную дверь, которая почему-то немного разболталась. Он с нетерпением ждал, что же орел дальше собирается делать. Орел легко взмахнул крыльями, залетел в холл и огляделся по сторонам с плохо скрытым отвращением, Дирк не имел ни малейшего представления, что, собственно, орел ожидал увидеть, но подобным же образом на обстановку в холле реагировали не только орлы. Беспорядок, в общем-то, не столь уж и значителен, но орел, очевидно, наравне в прочими посетителями не смог противостоять тому зловещему мраку, который плотной завесой опускался на каждого входящего. Дирк поднял с коврика конверт, заглянул внутрь, чтобы найти там именно то, что и ожидалось, а затем обнаружил исчезновение картины. И вовсе это не была какая-то особенная замечательная картина, а просто маленький японский эстамп, купленный когда-то по случаю, но Дирку он нравился, и вот теперь он исчез. На стене торчал одинокий крюк. А еще исчез стул. Потрясенный внезапной догадкой, Дирк поспешил на кухню. Ну вот, теперь совершенно ясно, что он лишился не только стула и любимого эстампа. Набор новейших ножей, кухонный комбайн, двухкассетник исчезли, но зато теперь у него новый холодильник. Очевидно, холодильник доставили ребята Нобби Пакстона, и теперь Дирк просто составит небольшой списочек - вот и все, ничего страшного. Зато теперь у него новый холодильник. Даже на кухне сразу как-то легче дышится и напряженность исчезла. А появилось ощущение легкости и весенней свежести, к которому не остались равнодушны даже коробки из-под пиццы - они уже вовсе не столь уныло громоздятся на окне. Дирк весело распахнул дверцу нового холодильника и восхитился, обнаружив полную и совершенную пустоту. Внутренний свет озарял безупречную чистоту бело-голубых стенок и сверкал на хромированных полках. Дирку так это все понравилось, что он тотчас принял решение сохранить все в первозданной чистоте. Он никогда туда ничего не положит. Прекрасно. Он захлопнул дверцу. Верещание и шелест крыльев за спиной напомнили, что орел вознамерился и дальше развлекать его своим присутствием. Дирк обернулся и обнаружил, что орел уселся на кухонный стол и вызывающе на него смотрит. Теперь он уже начинал понемногу привыкать, и орел перестал казаться столь опасным, тем более что постоянно ожидаемого предательского нападения орел до сих пор так и не совершил. Конечно, орла не следовало совсем уж не принимать в расчет, но все обстоит не столь безнадежно, как казалось вначале. Дирк немного расслабился, снял шляпу, скинул пальто и швырнул на стул. Орел, видимо, учуял, что у Дирка складывается о нем совершенно превратное представление, и протянул ему когтистую лапу. И Дирк опять поддался внезапной панике, совершенно отчетливо увидев, что когти орла испачканы чем-то уж слишком похожим на запекшуюся кровь. Он в ужасе отшатнулся. Орел привстал, расправил крылья - все шире и шире, - наклонился вперед и стал перебирать лапами, пытаясь сохранить равновесие. Дирк совершил то единственно возможное, что могло ему прийти в голову при подобных обстоятельствах, - он молниеносно выпрыгнул из кухни, захлопнул дверь и забаррикадировал ее столом. За дверью тут же поднялась ужасающая какофония скрежета, стука и возмущенного верещания. Дирк сидел, привалившись спиной к столу, пыхтя как паровоз и пытаясь отдышаться. Немного погодя он уже начал беспокоиться: что же там может выделывать эта птица? Ему показалось, что орел действительно бьется в дверь. Каждые несколько секунд повторялось одно и то же - сначала мощное биение крыльев, затем бросок - и ужасный шум падения. Дирк не думал, что орлу удастся вышибить дверь, но он вдруг забеспокоился, а вдруг орел так и будет биться в дверь, пока не свалится замертво. Птица явно безумствовала, но вот отчего - Дирк не имел ни малейшего представления. Он попытался успокоиться и понять, что делать дальше. Он позвонит Кейт и убедится, что у нее все в порядке. Взжиии... ба-бах!!! Он наконец-таки откроет конверт, который таскает целый день напролет, и посмотрит, что в нем такое. Для этого ему нужен острый нож. Три достаточно труднопреодолимые мысли вдруг потрясли его, промелькнув в быстрой последовательности. Взжиии... ба-бах! Первое - острые ножи здесь имеются только на кухне, еслщголько ребята Нобби ему вообще что-либо оставили. Ну, это, положим, не так уж и важно. Он всегда может найти что-нибудь другое вместо ножа. Вжиик... та-та-там-бам-бам! Второе - сам конверт остался в кармане пальто, а пальто на кухне, на спинке стула. Вжиик... бамс! Третье очень похоже на второе и касается местонахождения клочка бумаги с телефоном Кейт. Ба-бах!!! О Боже! Бу-бумс... Дирк вдруг почувствовал себя очень, очень усталым от всего перенесенного сегодня. Его беспокоило глубокое осознание неминучей беды, но он все еще не мог предугадать, что именно лежит в основе. Ну ладно, он знает, что сейчас делать. Взжиииии... ба-бах! ...поэтому не стоит медлить. И он быстренько оттащил стол от двери. Взж... Он пригнулся и распахнул дверь, удачно проскочив под орлом на кухню, а орел пулей вылетел в холл и шмякнулся о противоположную стенку. Дирк захлопнул за собой дверь, сдернул пальто со стула и придвинул стул к двери. Ба-бах! Ущерб, нанесенный двери со стороны кухни, был одновременно и значительным, и впечатляющим, и Дирк не на шутку обеспокоился, что подобное поведение малоутешительно с точки зрения состояния рассудка птицы или во что превратится это самое состояние рассудка, если подобное поведение продлится чуть подольше. По-видимому, та же самая мысль посетила и птицу, так как царапание и верещание прекратилось, сменившись злобненьким молчанием, которое, продлившись всего минуту, уже вызвало у Дирка не меньшие опасения, чем предшествующее битье головой в дверь. Дирк терялся в догадках, что случилось. Он осмотрительно приблизился к двери и очень, очень осторожно немного отодвинул стул, так, чтобы можно было заглянуть в замочную скважину. Он присел на корточки и посмотрел. Поначалу ему показалось, что вообще ничегошеньки не видно - должно быть, ее что-нибудь загораживает. Затем слабое мерцание и блеск с той стороны внезапно открыли ему потрясающую правду - орел тоже припал к замочной скважине и наблюдал. Дирка почти опрокинуло назад от потрясения, и он отскочил от двери в легком ужасе и смятении чувств. Какой разумный орел! Ну надо же! Что же это такое творится? Где это видано, чтобы орлы вели себя подобным-образом! Так, главное - спокойствие. Попробуем все выяснить. Нечего и думать связаться по телефону с каким-нибудь орнитологом - экспертом по орлам. Все справочники валяются в комнатах, а он вовсе не уверен, что сможет предпринять еще одну вылазку, нет, конечно, у него ничего не выйдет - все бесполезно, когда имеешь дело с орлом, догадавшимся подсматривать в замочную скважину. Дирк подошел к раковине и нашел кухонное полотенце, скомкал его, намочил и приложил сначала к кровоточащему виску, который продолжал распухать, а потом к носу, тоже распухшему и ужасно болезненному. Может, орел не просто орел, а создание, необычайно тонко чувствующее, и лицо Дирка - в его нынешнем состоянии - просто оскорбило орла в его лучших чувствах, да притом оскорбило столь глубоко, что несчастная птица лишилась рассудка. Дирк безнадежно вздохнул и опустился на стул. Он попытался позвонить Кейт, но ему удалось поговорить только с автоответчиком, который голосом Кейт любезно попросил оставить сообщение после сигнала, столь же любезно предуведомив, что она едва ли когда-нибудь прослушает сообщение и что намного лучше поговорить с ней лично, но сейчас это, к сожалению, невозможно, так как ее нет дома, и поэтому пусть перезвонит потом. Премного благодарен, подумал Дирк и положил трубку. Наконец-то до него дошло, что на самом деле с ним происходит, - он просто всячески оттягивает момент вскрытия письма, испытывая вполне обоснованное беспокойство относительно его содержимого. И страшила, собственно, не сама затея, хотя, конечно, пугает, когда человек продает душу зеленоглазому монстру с косой, и как ни трудно подобное предположить, а именно это, учитывая все обстоятельства, в данном случае и произошло. В уныние повергает то, что человек продал душу зеленоглазому монстру с косой в обмен на долю прибыли от хита. Если смотреть правде в глаза, то все именно так и произошло. Как это ни печально. Для начала Дирк решил вскрыть другой конверт, тот, что валялся на коврике у двери. Этот конверт принес курьер большого книжного магазина, где у Дирка был открыт счет. В конверте он нашел листок с текстом песни "Горячая картошка", авторы: Колин Пейгатон, Фил Малвил и Джеф Энсди. Текст песни очень примитивный, постоянный повтор фраз, четкий ритм, простое чувство опасности, бодрая бессердечность, хорошо схвачено настроение ушедшего лета. Горячая картошка, Ты не тронь ее, не тронь, тронь, тронь. Если взял, другому брось, брось, брось, брось. Чтоб тебя с ней не застал, не застал никто. Кинь ее - другой поймает. Кто поймает? Кто? Да любой поймает, только передай скорей, Лучше с ней не попадайся, когда босс придет, Перекинь ее любому, когда босс придет. Говорю тебе, картошка слишком горяча... Ну и так далее. Повторяющиеся фразы перекидывают туда-сюда два члены группы, ударник тяжело отбивает ритм, все громче и быстрее - вот, собственно, и все. Все, что ожидалось. Да. Чудесный дом на Лаптон-роуд, начищенные полы и распавшийся брак. Вот уж действительно, как все измельчало по сравнению с той великой эпохой Фауста и Мефистофеля, когда человек мог приобрести все знание "мира, достичь всех чаяний ума и наслаждений плоти в обмен на душу. А сейчас - часть дохода от продажи пластинки, немного мебели, украшение для стенки ванной комнаты, и вот уже хоп - и голова покатилась с плеч долой. Итак, в чем заключалась сделка? Что такое этот самый "картофельный" контракт? Кто и что получал, а главное, почему? Дирк поискал в ящике хлебный нож, опять сел на стул, доехал из кармана конверт, заклеенный липкой лентой, и вскрыл. Из конверта выпала связка бумаг. 22 Именно в тот самый момент, когда зазвонил телефон, дверь в гостиную распахнулась, и перед Кейт предстал Бог-Громовержец. Он тщательно отмок в предложенном ему целебном составе, потом вылез из ванной, разодрал ночную рубашку Кейт и перевязал боевые раны. Отмокшие дубовые щепки он небрежно бросил в угол. Кейт приняла решение до поры до времени просто игнорировать как провокационные действия Тора, так и настырный телефонный звонок. С первым она еще успеет разобраться, а вторым займется автоответчик. - Читала я о тебе, - обратилась Кейт к Громовержцу. - Ну и где твоя борода? Тор взял у нее том энциклопедии, посмотрел и пренебрежительно отодвинул. - Ха, да я ее сбрил. Еще в Уэльсе, - сказал он и нахмурился от неприятных воспоминаний. - Господи помилуй, что же ты делал в Уэльсе? - Камни считал. Тор пожал плечами и уставился в окно. В его грубости чувствовалась огромная, неизбывная тоска. Внезапно Кейт почти испугалась - уж не погода ли так на него действует? С некоторыми это бывает. Впрочем, нет, у бога, наверное, все по-другому. Кто на кого влиял - неизвестно, но небо за окном тоже беспокойно хмурилось и явно пребывало в плохом настроении. Кейт неожиданно смутилась. - Простите за столь глупый вопрос, мне, знаете ли, никогда еще не доводилось проводить вечер в обществе бога, но все-таки - какие именно камни вы считали в Уэльсе? - Все, - пророкотал Тор. - Все - от вот таких... - Он показал размер где-то в четверть дюйма. - ...до вот таких. - Он широко раскинул руки. Кейт уставилась на него, перестав вообще что-либо понимать. - А... а сколько их? Тор оглянулся в гневе. - Вот сами и сосчитайте, если вам так интересно! - заорал он. - Я потратил годы и годы... И только я один знаю - сколько их. И никто больше никогда не узнает! Так вы что - хотите, чтобы я вот так просто взял и сказал первому встречному? Как бы не так. И не надейтесь. Он опять отвернулся к окну. - Вообще-то я не совсем уверен... Иногда мне кажется, что я сбился со счета где-то посреди Глэморгана. Нет, я не буду! - прокричал он. - Я не буду опять их считать! - Ну ладно, ладно... Затем вообще вы занимались столь странным делом? - Это бремя взвалил на меня отец. Наказание. Епитимья. - Тор нахмурился. - Ваш отец? То есть Один? - Отец Всех Богов Асгарда. - Так он жив? Тор посмотрел на нее как на дурочку. - Мы бессмертны, - просто сказал он. Внизу Нейл как раз завершил громоподобное выступление на контрабасе, и стало пугающе тихо. - Бессмертны - ведь именно этого вы и хотели. Вы сами сделали нас бессмертными. Это жестоко. Вы хотели, чтобы мы были вечно, и стало так. Потом вы нас забыли. Но мы все еще вечные боги. И только теперь - наконец - многие мертвы, многие умирают. - И еще он добавил совсем тихо: - Только это не так-то просто - умереть. - Я ничего не могу понять. Так вы говорите, что я, то есть все мы... - Нет, вы должны понять, - гневно сказал Тор. - Именно поэтому я к вам и пришел. А вам известно, что большинство меня вообще не видят? Просто не замечают. И вовсе не потому, что мы прячемся. Мы здесь. Мы среди вас - моего народа. Мы ваши боги. Вы дали нам жизнь. Вы сделали нас тем, чем не рискнули стать сами. И вы нас не признали. Когда я иду по улице в этом... мире, в мире, созданном вами без нас, никто даже не глянет в мою сторону. - Даже в этом шлеме? - Да, особенно в этом шлеме! - Правда? - Да вы что, смеетесь надо мной! - взревел Тор. - Все это слишком сложно для бедной девушки... Внезапно комната содрогнулась и затаила дыхание. Кейт тряхнуло, как при землетрясении, и все стихло. И этой жуткой тишине синяя китайская настольная лампа опрокинулась, свалилась на пол, закатилась в темный угол, преспокойно там уселась, распушила шерсть и жалобно мяукнула. Кейт уставилась в угол, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, чувствуя, как по спине стекают противные струйки холодного пота. - Что это? - еле вымолвила она дрожащим голосом. Казалось, Тор слегка растерялся. - Не стоит меня злить, - пробормотал он. - Вам еще здорово повезло. - Что все это значит? - Я хочу взять вас с собой. - Нет, что это? - Она указала на маленького котенка, испуганно забившегося под стол, котенка, который только что был синей китайской настольной лампой. - Я уже ничего не могу изменить. Кейт вдруг почувствовала себя такой усталой, растерянной и напуганной, что чуть не расплакалась. Она прикусила губу, из последних сил сдерживая подступающие слезы, и постаралась изобразить праведный гнев. - Вот как? - сурово сказала она. - Я уж было подумала, что вы и вправду бог. Надеюсь, у вас не было намерения вторгаться в мой дом, выдавая себя за другого. Я... - Она вдруг замолчала на полуслове и продолжила свою речь уже совсем в другом тоне. - Так значит, - сказала она еле слышно, - вы были здесь, в этом мире, все это время? - Да. Здесь и в Асгарде, - спокойно ответил Тор. - Асгард. Это дом богов? Тор молчал. Молчал мрачно и обеспокоенно. - А где Асгард? Тор молчал. Он вообще немногословен. Когда он наконец заговорил, было совершенно непонятно - то ли он все это время думал, то ли просто так стоял. - Асгард тоже здесь. Все миры здесь. Он вытащил из-под шкур огромный молот и углубился в его изучение со странным любопытством. Кейт показалось, что она где-то уже это видела, и ей инстинктивно захотелось пригнуться. Она отступила на несколько шагов и настороженно наблюдала за Тором. Когда Тор поднял голову, в глазах его были сосредоточенность и мощь, как будто он приготовился к схватке. - Этой ночью я должен быть в Асгарде. Там, в Вальгалле, в Великом Зале, отец мой Один за все ответит. - То есть за то, что заставил вас считать булыжники в Уэльсе? - Нет! За то, что Уэльса камни теперь считать не стоит. Кейт безнадежно покачала головой. - Даже не знаю, что и сказать. Наверное, я просто слишком устала. Приходите завтра. Утром. Тогда все и расскажете. - Нет. Вот увидите все собственными глазами и поймете. Вы должны увидеть все сегодня ночью. Тор схватил ее за руку. - Я не хочу в Асгард. Я не имею привычки посещать мифические места с незнакомцами. Сами идите туда. Зайдете утром и расскажете, как там и что. Да, и дайте ему хорошую взбучку за булыжники. Кейт высвободила руку. Совершенно очевидно, что ей удалось вырваться только потому, что он сам ей это дозволил. - А сейчас, пожалуйста, уходите и дайте мне поспать! - разъярилась она. И вдруг дом сотрясли оглушительные звуки контрабаса - это Нейл приступил к исполнению песни Зигфрида в переложении для контрабаса. Акт первый, "Гибель Богов" - более чем уместное музыкальное сопровождение данной сцены. Сотрясались стены, стекла дребезжали. Из-под стола доносилось патетическое и жалостливое мяуканье настольной лампы. Кейт постаралась сохранить яростное неистовство, но оказалось, что совершенно невозможно яриться достаточно долго в такой-то обстановке. - Ну хорошо, - в итоге сказала она, - как мы туда отправимся? - Туда ведет столько же дорог, сколько в мире этих малюсеньких частичек. - Простите, что? - Малюсенькие частички. - Он показал большим и указательным пальцем нечто очень маленькое. - Молекулы, - добавил он, кажется, испытывая некоторое неудобство от этого слова. - Но для начала давайте уйдем отсюда. - Мне пальто в Асгарде понадобится? - Как хотите. - Ладно, лучше возьму. Подождите минутку. Кейт пришла к выводу, что наиболее правильное решение, когда имеешь дело с таким удивительным вздором, который в последнее время определяет ее жизнь, - подходить к этому по-деловому. Она нашла пальто, причесалась, оставила на автоответчике новое послание и поставила под стол блюдечко с молоком. - Прекрасно, - сказала она и направилась к выходу из квартиры, тщательно заперла дверь и зашикала на Тора, когда они проходили мимо двери Нейла. За всем тем ужасающим шумом, который он сейчас производил, Нейл почти наверняка смог бы расслышать легчайшие звуки и выскочить, чтобы опять жаловаться на автомат кока-колы, позднее время, человеческую бесчеловечность, погоду, шум, цвет пальто Кейт, которое, к несчастью, было именно синего цвета, а этот цвет - по не известным никому причинам - Нейл просто не выносил. Они благополучно спустились по лестнице и осторожно закрыли за собой дверь подъезда. 23 Листки плотной бумага высыпались на кухонный стол Дирка; листки были сложены вместе и, если судить по их виду, немало попутешествовали из рук в руки. Дирк отделял листок от листка, тщательно разглаживал каждый в отдельности и раскладывал на столе, расчищая необходимое пространство среди старых газет, пепельниц и грязных чашек, которые Элен всегда оставляла именно там, где они и были, заявляя, если ее заставляли объясняться, что она, дескать, думала, что Дирк поставил их там специально. Несколько минут он рассматривал содержимое конверта, двигаясь от листка к листку, сравнивая их между собой, тщательно изучая - страницу за страницей, пункт за пунктом, строчку за строчкой. Он не мог понять ни единого слова. Вообще-то можно было и раньше догадаться, честно признался Дирк, что зеленоглазое, лохматое, машущее косой чудище вполне может от него отличаться не только общим обликом и личными повадками, но и тем, какой алфавит оно предпочитает. Дирк разочарованно откинулся на спинку стула и потянулся за сигаретами, но пачка была пуста. Он взял карандаш, повертел в пальцах, но это не произвело должного эффекта. Через пару минут его вдруг посетило пренеприятное подозрение: что, если орел все еще наблюдает за ним в замочную скважину? И он понял, что сосредоточиться на интересующей его проблеме в столь тяжелых условиях практически не представляется возможным, особенно без сигарет. Дирк рассердился на себя. Он знал - там, наверху у кровати, еще оставалась одна пачка, но он счел себя недостаточно компетентным орнитологом, чтобы отправиться за ней в спальню. Он попробовал еще немного поизучать бумаги. Мелкие, неразборчивые буквы рунического письма еще вдобавок все съехали влево. Справа же практически ничего не было, кроме нескольких значков, образующих вертикальный столбец. Все это для Дирка было полной абракадаброй, но почему-то само расположение рун на листе вызывало неуловимо легкое и весьма неопределенное чувство узнавания. Дирк опять переключился на конверт и решил повнимательней исследовать вычеркнутые имена. Говард Белл - чрезвычайно процветающий автор бестселлеров, пишущий плохие книги, которые расходятся в невероятных количествах, несмотря на то - а может, именно потому, - что их никто не читает. Денис Хатч - магнат музыкального бизнеса. В контексте известных теперь Дирку фактов, он понял, что прекрасно знает это имя. "Ариес Райзинг Рекорд Труп" была основана на идеалах 60-х или, по крайней мере, на том, что тогда понималось под идеалами. В 70-е она заметно выросла и, вобрав затем материализм 80-х, ничего при этом не потеряв, превратилась в мощную фирму развлекательного бизнеса по обе стороны Атлантики. Денис Хатч занял верхнее место, когда основатель умер, приняв летальную дозу кирпичной стены при помощи "феррари" и бутылки текилы. Диск "Горячая картошка" был тоже выпущен со знаком "АРРГХ". Стэн Дубчек - старший партнер рекламной фирмы с дебильным названием, владеющей ныне большей частью рекламных компаний как в Англии, так и в Америке, с названиями куда более пристойными. И тут-то внезапно еще одно имя стало узнаваемым, так как теперь Дирк уже знал, имена какого сорта он ищет. Родерик Мерсер - величайший издатель мира самых низкопробных газетенок. Сначала Дирк не смог распознать это имя из-за непривычного окончания "...ерик", после "Род...". Так, так, так... Так вот здесь люди, внезапно надумал Дирк, которые действительно что-то приобрели. И безусловно, они приобрели нечто большее, чем чудесный маленький домик на Лаптон-роуд и несколько засушенных цветов. И столь же очевидно, что у них было еще одно огромное преимущество - их головы остались на плечах, если только Дирк не пропустил ничего в криминальной хронике. Ну и что все это значит? Что это за контракт? Как получилось, что все, в чьих руках он побывал, потрясающе преуспели, кроме одного - Джеффри Энсти? Каждому, через чьи руки он прошел, контракт принес прибыль, каждому, но только не тому, кто получил его последним. И у кого он остался. Это была горячая картошка... Лучше с ней не попадайся, когда босс придет. Дирку вдруг открылось, что именно Джеф Энсти и услышал разговор о горячей картошке, о том, что от нее надо поскорее избавиться и передать дальше. Если Дирк сейчас правильно помнит интервью с Пейном, тот вроде не говорил, что он сам слышал этот разговор. Лучше с ней не попадайся, когда босс придет. Его открытие было ужасно, и если попытаться это сформулировать, то получится примерно следующее: "Джеф Энсти потрясающе наивен". Он услышал этот разговор, вот только между кем... - Дирк взял конверт и пробежал список имен, - и Джеф подумал, что в нем есть отличный танцевальный ритм. Он ни на мгновение не осознал, что, собственно, он услышал. Да, похоже, Джефф так и не понял, что этот разговор приведет его к смерти. Он сделал хит, а когда ему действительно протянули реальную горячую картошку, он ее преспокойненько взял. Ты не тронь ее, не тронь... И вместо того, чтобы последовать совету, он написал песню на эти слова... Побыстрее передай ее другому... ...а он вместо этого засунул конверт за золотой диск, болтающийся на стенке в ванной. Лучше с ней не попадайся, когда босс придет. Дирк нахмурился и медленно, вдумчиво затянулся карандашом. Это просто смешно. Нужно раздобыть сигареты, если он намерен все обдумать хотя бы с некоторой интеллектуальной строгостью. Он натянул пальто, нахлобучил шляпу и направился к окну. Окно не открывалось уже... Ну конечно, оно не открывалось ни разу за все время его владения этим домом, и теперь оно отчаянно сопротивлялось неожиданному посягательству на свою независимость. После непродолжительной, но напряженной борьбы Дирк одержал победу и выбрался на карниз, волоча за собой полы кожаного пальто. Отсюда не слишком удобно прыгать на мостовую, так как как раз под ним оказались ступени, огороженные железными перилами, ведущие вниз - в подвал дома. Итак, все это надо перепрыгнуть. Без малейших колебаний, со всей присущей ему решимостью Дирк прыгнул, и уже в полете до него вдруг дошло, что ключи от машины остались на кухонном столе. Он летел и думал, стоит иди нет исполнять дикий танец в воздухе, отчаянно пытаясь ухватиться за карниз в тщетной надежде удержаться, и по зрелом размышлении пришел к выводу, что нет, не стоит - ведь малейшая ошибка при осуществлении подобного маневра может только - предположительно - убить его, в то время как прогулка может только - вероятно - быть полезна. Дирк тяжело приземлился по другую сторону перил, но пальто зацепилось, он стал тянуть и порвал подкладку. Как только колени перестали дрожать и он немного пришел в себя, так сразу и понял, что сейчас уже около двенадцати и все пабы, должно быть, закрыты, и возможно, ему придется совершить за сигаретами более долгую прогулку, чем ожидалось. Дирк соображал, что делать. Виды на будущее и состояние рассудка орла - вот главные факторы, которые необходимо учесть при выработке правильной стратегии. На настоящий момент единственный путь к ключам от машины - назад через парадную дверь в полоненный орлом холл. Двигаясь с превеликой осторожностью, на цыпочках, он поднялся по ступеням к двери, присел на корточки и, надеясь, что проклятая тварюга не собирается верещать, тихонько приподнял заслонку почтового ящика и заглянул. В сей же миг в руку впился коготь, а клюв чуть-чуть промахнулся и не угодил в глаз, но зато оцарапал его многострадальный нос. Дирк взвыл от боли и отскочил, правда, недалеко - ведь коготь крепко вцепился в руку. Он отчаянно отбивался и ударил по когтю, но стало еще хуже, коготь впился глубже, а за дверью орел яростно бился, и малейшее его движение отдавалось в руке Дирка нестерпимой болью. Дирк ухватился за огромную лапу свободной рукой и попытался выдернуть коготь. Наконец он высвободил израненную руку и бережно прижал к себе. Орел резко втянул лапу обратно, и Дирк слышал, как он хлопал крыльями, вопил и верещал, а потом заметался по холлу, царапая стены. Дирк обыграл идею поджечь дом, но, как только боль немного утихла, он остыл и попробовал, если сможет, посмотреть на вещи с точки зрения орла. Он не смог. Он не имел ни малейшего представления, какими вещи представляются орлу вообще, что уж тут говорить о данной особи с явными отклонениями психики. С минуту или чуть дольше он нянчил руку, но потом любопытство и уверенность, что орел перелетел в дальний конец холла, победили, и он приподнял заслонку карандашом и оглядел холл с безопасного расстояния в несколько дюймов. Орел был прекрасно виден - он угнездился на перилах и смотрел обиженно. Дирк просто ошалел от подобной наглости - только что сам напал на него, а теперь сидит с оскорбленным видом! Орел же, похоже, был страшно доволен, что ему удалось привлечь внимание к собственной персоне. Он привстал и начал медленно расправлять гигантские крылья и делать осторожные взмахи, словно пытаясь удержать равновесие. Именно эта жестикуляция и вызвала паническое бегство Дирка с кухни. На этот раз он, правда, был защищен доброй парой дюймов крепкой древесины и мог удержать свои позиции. Орел тем временем вытянул шею, раскрыл клюв и жалобно закаркал, чем немало удивил Дирка. А потом он заметил и еще нечто удивительное для орла - на крыльях странные, не орлиные, отметины, как огромные круги. По цвету они не слишком отличались от остального оперения и только благодаря безукоризненной четкости линии выделялись столь явно. У Дирка появилось очень отчетливое чувство, что орел хочет показать ему отметины на крыльях и все это время просто всячески старался привлечь его внимание. Каждый раз, когда птица наскакивала на него, все неизменно начиналось с таких вот взмахов крыльями. И каждый раз Дирк думал только о том, как бы поскорее удрать, и потому не мог уделить демонстрации оперения должного внимания. - Эй, приятель, у тебя есть деньги на чашку чаю? - Да, спасибо, - сказал Дирк. - Все в порядке. Он думал только об орле и даже не оглянулся. - Нет, я хотел сказать, не найдется ли у тебя пары монет только на чашку чаю? - Что? - На этот раз Дирк раздраженно оглянулся. На мостовой стоял бродяга неопределенного возраста. Он стоял, слегка раскачиваясь, и разочарованно смотрел на Дирка. Не получив незамедлительно ответа, бродяга вперил взор в землю в ярде от себя и пошатывался. Он вытянул руки вперед, немного развел в стороны, отвел назад и продолжал раскачиваться. Вдруг нахмурился, уставясь в землю. Потом хмуро глянул на другое место. Потом повернул голову и нахмурился на всю улицу. - Вы что-то потеряли? - сказал Дирк. - Я что-то потерял? - удивленно спросил он. - Я что-то потерял? Похоже, это был самый удивительный вопрос, какой он когда-либо слышал. Он опять некоторое время смотрел в сторону, стоя неподвижно, и, видимо, пытался соотнести этот вопрос с привычным порядком вещей. Это вызвало немного больше раскачиваний и немного больше хмурости. Наконец он, кажется, пришел к некоему подобию ответа. - Небо? - сказал он, всем своим видом побуждая Дирка счесть такой ответ достаточно хорошим. Он осторожно повернул голову и посмотрел вверх, стараясь сохранить равновесие. Казалось, ему не понравилось то, что он увидел в тусклой бледности облаков, и он опять посмотрел вниз, под ноги. - Землю? - сказал он, явно неудовлетворенный подобным предположением, и вдруг его осенило. - Лягушек? - Он неуверенно глянул на Дирка. - Мне всегда нравились... лягушки. Теперь он не отрываясь смотрел на Дирка с таким видом, что любой бы догадался - вот теперь-то он сказал все, что хотел; а уж что до остального, пусть Дирк сам решает. Дирк совершенно растерялся. Он затосковал о благословенных временах, когда жизнь была столь легка и он не ведал забот, о тех великих временах, когда он общался всего лишь с простым сумасшедшим орлом, правда, тот вел себя как маньяк-убийца, ну да это ерунда - теперь он казался Дирку совсем безобидным и милым. С воздушными налетами он хотя бы мог справиться, а что делать с навалившимся неизвестно откуда безымянным чувством вины? - Что тебе от меня нужно? - сдавленно произнес Дирк. - Сигаретку, приятель, - сказал бродяга, - или что-нибудь на чашку чаю. Дирк сунул ему фунт, в панике побежал по улице и в двадцати ярдах наткнулся на строительную вагонетку, в которой угрожающе маячил его старый холодильник. 24 Кейт спустилась по ступенькам. Заметно похолодало. Хмурые облака тяжело нависли над землей. Тор рванул в сторону парка, и Кейт послушно поспешила за ним, стараясь не отставать. Богатырь стремительно проследовал по улицам Примроуз-Хилл, и, наблюдая за ним, Кейт поняла, что, к сожалению, он был совершенно прав - встречные старательно отводили взгляд, когда Тор проходил мимо. Он вовсе не был невидимым. Просто не вписывался в окружающее, и его предпочитали не замечать. Парк уже закрыли на ночь, но Тор быстро перемахнул через ограду, потом подхватил Кейт и перенес с такой легкостью, как будто она букет цветов. Как и всегда, влажная и мягкая трава оказывала совершенно магическое действие на горожанина. И на этот раз Кейт поступила как обычно - она присела и коснулась ладонью влажной земли. Она никогда толком не понимала, зачем это делает, и ей часто приходилось что-нибудь подбирать с земли или поправлять, чтобы никто не заметил ее странного поступка, но на самом деле она просто хотела на мгновение почувствовать траву и влажную землю на ладонях. Парк терялся в темноте, и когда они поднялись на холм и остановились на вершине, то увидели, как вдалеке к югу над темнотой парка светится центр Лондона. Уродливые башни зловеще возвышались на горизонте, властвуя над парком, небом и городом. Пронизывающий, влажный ветер то и дело проносился по парку, как взмахи хвоста задумчивой лошади. В этих порывах ветра ощущались обеспокоенность и раздражение. И действительно в самом ночном небе Кейт чудился бег без устали мчащихся коней, и ветер свистел в ушах, когда они во весь опор проносились мимо. А еще ей чудилось, что все движение исходит из одного центра - и этот центр совсем рядом с ней. Она пожурила себя за столь абсурдные предположения, но тем не менее ей продолжало казаться, что все вертится вокруг них в ожидании приказаний. Тор еще раз вытащил молот и держал перед собой - задумчиво и отсутствующе, примерно так же, как и несколько минут назад в ее квартире. Он нахмурился и, казалось, очищал молот от мельчайших невидимых пылинок. Все это слегка напоминало то, как самка шимпанзе ищет блох в шерсти своего приятеля, или... О да, конечно! Сравнение, разумеется, не совсем обычное, но это объясняло, почему она столь неотрывно наблюдала за Тором, когда он проделывал это в прошлый раз. Именно так Джимми Конорс пробует, как натянуты струны ракетки, готовясь выйти на корт. Тор еще раз внимательно посмотрел, отвел руку назад и стал раскручивать молот - один оборот, второй, третий, он вращается с трудом, сапоги увязают в грязи - и вот с поразительной силой запускает молот в небеса. Молот почти мгновенно исчезает в пасмурном небе и дает о себе знать только трассирующими вспышками, прочерчивая длинную параболу в мареве облаков. В дальней точке параболы он вынырнул из облаков, уже видимый как малюсенькая черная точка, и двигался теперь медленно, накапливая энергию для обратного полета, Кейт следила, затаив дыхание, как он проплыл над куполом собора святого Павла. А затем, казалось, он и вовсе остановился, неправдоподобно зависнув в воздухе, и начал приближаться, становясь все больше и больше. Затем, возвращаясь, он вдруг свернул с первоначального пути и уже не описывал простую параболу, но вместо этого следовал по другой траектории, напоминающей гигантскую ленту Мебиуса, которая обвела его вокруг телебашни. Затем внезапно он с невероятной скоростью помчался прямо к ним. Кейт отскочила и чуть не грохнулась в обморок, но тут Тор выступил вперед и поймал молот, пробурчав что-то. Земля разок содрогнулась, и молот послушно затих в руках Тора. Кейт чувствовала, что ее шатает. Она толком не поняла, что именно только что произошло, но одно знала твердо - ее мама никогда бы не одобрила ничего подобного. - Все это действительно нужно проделал, чтобы попасть в Асгард? - спросила она. - Или вы просто изволите дурачиться? - Мы отправимся в Асгард... сейчас, - сказал он. В это мгновение он поднял руку, как будто собирался сорвать яблоко, но вместо этого сделал неуловимо резкое вращательное движение. Эффект был поразительный - как будто он сразу повернул весь мир на бесконечно малый угол. Все сдвинулось, на мгновение расплылось и внезапно стало совсем иным миром. Этот мир оказался более темным и холодным. Дул такой сильный и резкий ветер, что перехватывало дыхание. И под ногами уже не мягкая трава, а хлюпающее болото. Тьма простиралась до самого горизонта, и лишь кое-где мелькали отдельные огоньки да примерно в миле от них к юго-востоку виднелось огромное пятно света. Там фантастические замки вздымались в ночное небо, огромные остроконечные скалы и причудливые башенки мерцали в неверном свете, льющемся из тысяч окон. Все это противоречило здравому смыслу, да что там - просто глумилось над реальностью. - Дворец моего отца, - сказал Тор. - Великий Зал Вальгаллы, туда-то мы и направляемся. У Кейт уже вертелся на кончике языка вопрос: а почему эта местность столь странно ей знакома, - как вдруг ветер донес до них стук копыт. И она увидела невдалеке факелы. И опять Тор принялся с интересом изучать молот. И опять принялся раскручивать молот - раз, и два, и три - и запустил молот в небо. На этот раз, правда, он раскручивал молот только правой рукой, а левой придерживал Кейт за талию. 25 Совершенно очевидно, что в эту ночь сигареты стали главной проблемой Дирка. А ведь почти весь день, кроме момента пробуждения и потом еще немного, ну и не считая вертящейся головы Джефа Энсти, что вполне понятно, и если еще почти не учитывать их пребывание в пабе с Кейт, то он совершенно не курил - вообще ни одной сигареты. Ни одной. Он их выбросил из своей жизни. Он в них не нуждался. Он вполне мог обходиться без них. Они только делали жизнь несносной, но он твердо решил и запросто может с этим справиться. Так, ну и что теперь? Вот он принял решение - вполне обдуманное, смею заметить, решение, а не просто сдался, ну и что дальше? Может ли он раздобыть хоть одну сигарету? Нет, не может. В такое время все бары давно позакрывались. Ночной магазинчик на углу явно расходится во взглядах с Дирком, что понимать под словом "ночной", и хотя он вполне уверен, что сможет доказать владельцу свою правоту, применив несколько изящных силлогизмов, но этот проклятый тип уже ушел, и Дирку просто не к кому обратиться с достойной речью. Всего в миле отсюда есть круглосуточная заправочная станция, но оказалось, что она только что подверглась вооруженному нападению. Стекло вдребезги, полиции полно, дежурный ранен в руку, он в шоке, и никто не продаст Дирку никаких сигарет. Они явно не в том настроении. - Даже во время бомбежки можно было купить сигареты, - протестовал Дирк. - Да, и люди этим гордились. Даже когда на город сыпались бомбы и все вокруг горело, вас не отказывались обслуживать. Какой-нибудь несчастный, только что потерявший двух дочерей и ногу, все равно бы сказал: "Вам простые или с фильтром?" - если бы его спросили, конечно. - Надеюсь, вы поступили бы так же, - пробормотал бледнолицый молоденький полицейский. - Это дух того времени, - сказал Дирк. - Проваливай, - сказал полицейский. А это, думал Дирк, дух этого времени. Он удалился восвояси и решил немного побродить по улицам. Пассаж "Кэмден". Старинные часы. Старинная одежда. Никаких сигарет. Чэпел-маркет. Коробки из-под яиц, бумажные пакеты, пачки сигарет - пустые, разумеется. Пентонвиль-роуд. Безликие бетонные громады. Ни малейших признаков сигарет. Станция Кинг-Кросс. Господи помилуй, ну хоть тут-то должны быть сигареты! Дирк заторопился. Старый фасад, желтая кирпичная стена, башня с часами, две величественные арки. Прямо перед Дирком современный зал ожидания, уже сейчас более обшарпанный, чем старый вокзал, построенный веком ранее. Этот одноэтажный зал ожидания портил весь вид. Дирк представил, как архитекторы, составляя проект этой пристройки, наслаждались, представляя, сколь захватывающим и полным контрастов будет диалог между новым и старым. Станция Кинг-Кросс - как раз то самое место, где происходят ужасные вещи - с людьми, машинами, поездами - и как раз по время ожидания, и если не поостережетесь, то вы и сами обязательно станете участником событий, захватывающих и полных контрастов. Пока вы ждете, вам могут установить в машине дешевый радиоприемник, а если вы на пару минут отвернетесь, его уберут, пока вы ждете. Кроме того, вполне можно лишиться содержимого кошелька и желудка, а также рассудка и воли к жизни, пока вы ждете. Проститутки и торговцы наркотиками, сутенеры и продавцы гамбургеров - порядок не имеет значения - вполне могли это вам устроить. Но могли ли они устроить пачку сигарет, думал Дирк с все возрастающим чувством тревоги. Он пересек Йорк-Вэй, заодно отклонив парочку удивляющих "предложений на том основании, что они не открывали очевидной и незамедлительной возможности получить пачку сигарет, быстро миновал закрытый книжный магазин и, пройдя в двери зала ожидания, распростился с жизнью улиц, вступив в более безопасные владения Британской железной дороги. Он посмотрел по сторонам. Здесь все казалось довольно странным, и ему стало интересно почему - впрочем, он всего лишь поинтересовался, да и интерес это вызвало достаточно мимолетный, потому что гораздо интереснее, есть ли здесь где-нибудь в продаже сигареты, но нет, их как раз и не было. Он совсем скис. Ну вот, такое ощущение, как будто целый день напролет играешь с миром в салочки. Утро началось столь бедственно, что хуже и представить себе невозможно, да и потом, за что ни схватишься, все ускользает из рук. Да, действительно, очень напоминает попытку покататься на норовистой лошади - одна нога в стремени, а другая безнадежно волочится сзади по земле. А теперь еще вдобавок оказалось, что он не в состоянии даже раздобыть пачку сигарет. Дирк вздохнул и пошел искать, где бы присесть, может, хоть местечко на лавке найдется. И это оказалось совсем непросто. Что-то слишком многолюдно в столь позднее время - а сколько сейчас? Он посмотрел на часы - вот именно, час ночи. О Господи! Что он здесь делает? В час ночи на станции Кинг-Кросс, и нет у него ни сигарет, ни дома, куда бы он мог спокойно отправиться и где бы его не заклевал насмерть чокнутый орел. Дирк решил пожалеть себя - так хоть время быстрее пройдет. Но немного погодя приступ жалости к собственной персоне стал проходить, не сразу, а постепенно - по мере того как он вникал в окружающую обстановку. Очень странно - такое безусловно знакомое место и столь незнакомо выглядит. Билетная касса открыта, и билеты продаются, но вид у нее мрачный и затравленный, и, похоже, она бы предпочла закрыться. Вот газетный киоск уже закрылся на ночь. Никому уже сегодня не понадобятся газеты и журналы, разве что для ночлега, но укрываться вполне можно и старыми газетами. Все проститутки и сутенеры, все торговцы наркотиками и продавцы гамбургеров в такое время тусуются на улицах и в грязных забегаловках. И если вам нужен секс, или наркотики, или - Господи, помоги - гамбургер, то вам следует именно туда и отправляться. Здесь же остались только те, от кого никому ничего не нужно. Именно здесь они собирались и сидели до тех пор, пока их периодически не выпроваживали. И если люди чего-то и хотели от них, то только одного - их отсутствия. Этот товар пользуется огромным спросом, да вот только удовлетворить сей спрос нелегко - ведь каждый где-нибудь пребывает, иначе никак не получается. Дирк поглядывал то на одного, то на другого, то на мужчин, то на женщин, бесцельно слоняющихся по залу ожидания или сидящих сгорбившись на сиденьях. Некоторые пытались поспать, растянувшись на скамье, но конструкция сидений проектировалась именно так, чтобы воспрепятствовать им в осуществлении этого намерения. - Угости сигареткой, приятель. - Что? Нет, мне очень жаль. У меня нет сигарет, - ответил Дирк и неловко похлопал по карманам, как бы предлагая поискать, но и так понятно, что это совершенно бесполезно. - Ну что же... На вот, возьми. - Старик протянул ему мятую сигарету из мятой пачки. - Что? О, благодарю! Благодарю вас. На мгновение растерявшись, Дирк все-таки с благодарностью принял сигарету и прикурил от зажженной сигареты старика. - Чего тебе здесь надо? - спросил старик, без вызова, просто из любопытства. Дирку захотелось повнимательней рассмотреть старика, но только так, чтобы он не обиделся, что его оглядывают с ног до головы. Беззубый, всклокоченные волосы, одежда висит лохмотьями, но взгляд бесстрашный и невозмутимый. Он не ожидал, что с ним случится нечто худшее, чем то, что уже случилось. - Именно это мне и надо, - сказал Дирк, вертя сигарету. - Спасибо. Нигде не мог найти сигареты. - А-а, - сказал старик. - Дома психованная птица, все время набрасывается, - зачем-то добавил Дирк. - Ага, - сказал старик и безучастно кивнул. - Это самая настоящая птица. Орел, - пояснил Дирк. - Угу. - С огромными крыльями. - А-а. - Вцепилась в меня когтями через щель в почтовом ящике. - Угу. Дирк не знал, стоит ли настаивать на продолжении беседы. Он обиженно погрузился в молчание и посмотрел по сторонам. - Тебе еще повезло, что он не поранил тебя клювом, - неожиданно сказал старик. - Если орла разозлить, он это запросто устроит. - А он и устроил! - воскликнул Дирк. - Вот! Видите мой нос? И тоже через щель в почтовом ящике. В это невозможно поверить! Какая хватка! А посмотрите, во что он превратил мою руку! Дирк показал руку - он искал сочувствия. Старик оценивающе глянул на израненную руку. - А-а... - наконец сказал он и погрузился в собственные размышления. Дирк убрал руку. - Похоже, вы неплохо разбираетесь в орлах. Старик промолчал. - Сегодня здесь многолюдно, - решился Дирк на следующую попытку поддержать разговор. Старик пожал плечами, затянулся сигаретой и прищурился, чтобы дым не попал в глаза. - Здесь всегда так? То есть я хотел сказать - здесь всегда так много народу по ночам? Старик смотрел вниз, медленно выпуская из ноздрей клубы дыма. Дирк еще раз посмотрел вокруг. Почти рядом сидел оборванец, не такой старый, как его приятель, но явно не в себе. Он сидел и непрерывно кивал, склонившись над бутылкой бренди. Но вот он перестал кивать, закрыл бутылку и сунул в карман рваного пальто. Толстая старуха рылась в пакете со своими пожитками. - Похоже, сейчас что-то произойдет, - сказал Дирк. - Ага, - согласился старик. Он положил руки на колени и с трудом поднялся. Он еле-еле мог передвигаться, одежда рваная и грязная, но в осанке ощущалось некое величие. Старик встал, от его кожи и одежды пахнуло такой едкой вонью, что даже для онемевшего носа Дирка это оказалось чересчур. Запах все длился и длился и, казалось, не прекратится никогда - Дирк подумал, что еще немного - и даже его мозг не выдержит. Дирк изо всех сил старался не задохнуться и даже выдавил нечто вроде любезной улыбки, когда старик повернулся к нему. - Сделайте настойку из цветов горького апельсина. И пока настойка еще теплая, добавьте несколько капель шалфея. Хорошо помогает, когда поранит орел. Некоторые бы добавили масло из абрикосовых косточек и миндаля и даже - да сохранит вас Господь - седру. Но всегда найдутся те, кто слишком усердствует. И иногда такие могут пригодиться. Да. С этими словами старик направился к выходу и влился в поток сгорбленных, несчастных, вечно гонимых существ. Их было две, а может, три дюжины, этих несчастных, покидающих зал ожидания. Казалось, каждый уходил сам по себе, у каждого имелись собственные причины покинуть это место, никто не торопился и не догонял остальных, но если внимательно за ними понаблюдать, то становилось совершенно очевидно, что уходили они все вместе, единым потоком. Дирк жадно курил еще минуту или больше и пристально наблюдал, как они покидали зал. Убедившись, что зал опустел, он потушил сигарету. Потом заметил, что старик забыл мятую пачку. Дирк заглянул и обнаружил две сигареты. Он радостно сунул пачку в карман и последовал за уходящими, стараясь держаться на почтительном, как ему казалось, расстоянии. Снаружи, на Юстон-роуд, ночной воздух был будоражащим и неспокойным. Дирк немного замешкался в дверях, чтобы посмотреть, куда двинется людской поток из зала ожидания. Все двинулись на запад. Он вытащил из пачки сигарету, закурил и неспешно двинулся вслед за ними, миновал стоянку такси и проследовал к Сент-Пэнкрас-стрит. На западной стороне Сент-Пэнкрас, всего в нескольких ярдах от Юстон-роуд, лестница вела ко входу в "Мидданд-Гранд-отель" - огромное мрачное готическое здание, ныне пустое и заброшенное, как раз перед железнодорожной станцией Сент-Пэнкрас. Прямо над верхними ступенями поместили надпись золотыми буквами, извещающую, что это и есть станция Сент-Пэнкрас. Пристроившись за последней группкой старых бродяг, Дирк не спеша поднялся по лестнице, которая привела к маленькому кирпичному гаражу. Справа вздымалась громада старого отеля. Причудливые башни, башенки и шпили острыми иглами тыкались в ночное небо. Высоко в мерцающем сумраке стояли на страже безмолвные каменные статуи. Изваяния драконов припали к земле, глядя в неспокойное небо, и Дирк Джентли в развевающемся кожаном пальто приблизился к огромным железным воротам, ведущим в отель и в огромное сводчатое депо станции Сент-Пэнкрас. На верхушках колонн восседали каменные крылатые собаки. И вот здесь-то, между входом в отель и кассовым залом, стоял серый фургон марки "мерседес" без опознавательных знаков. Дирк сразу понял, что именно этот фургон выпихнул его с дороги в окрестностях Костводдса. Дирк зашел в просторный кассовый зал. Вдоль стен расположились мраморные колонны, напоминающие подставки для факелов. В такое время ночи кассы закрыты - поезда со станции Сент-Пэнкрас не ходят всю ночь напролет. И за кассами обширный зал самой станции и огромное старое депо в викторианском стиле терялись в непроглядном сумраке. Дирк мирно притаился у входа в кассовый зал и наблюдал, как старые оборванцы и нищие леди разбредались по станции. Их оказалось побольше двух дюжин - может, около сотни, и они толпились теперь в неверном сумраке огромного зала и казались настороженными и взволнованными. Но вот их становилось все меньше и меньше - даже по сравнению с первоначальным количеством. Дирк напряженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, что происходит. Покинув наблюдательный пункт у входа в кассовый зал, он прошел на перрон. Их осталась жалкая горстка. У Дирка возникла отчетливое ощущение, что они ускользают, превращаясь в тени, и растворяются в мерцающем сумраке. Дирк нахмурился. Это уж слишком. Он позабыл всякую осторожность и ринулся догонять исчезающие тени. Но когда он добежал до середины вестибюля, никого уже не осталось. И Дирк в недоумении кружил по совершенно пустой станции. 26 Кейт не кричала только потому, что не могла - они поднимались все выше и выше, а значит, и воздух давил на легкие все сильнее. Спустя несколько секунд ускорение уменьшилось, и она обнаружила, что жадно хватает ртом воздух, боясь задохнуться; глаза слезятся так, что едва можно что-либо разглядеть, ветер больно хлещет по лицу, треплет волосы и одежду, колени дрожат, а зубы выбивают барабанную дробь. Ей пришлось бороться с собой, чтобы подавить тягу к сопротивлению. С одной стороны, ей совершенно точно не хотелось, чтобы ее отпустили. Если только она хоть что-то понимает в происходящем, то она действительно уверена, что этого не хочет. Но, с другой стороны, совершенно естественный страх боролся в ней с клокочущей яростью - ведь ее без предупреждения подняли в небо. В результате ее борьба с собой имела довольно жалкий вид, и Кейт здорово разозлилась. Наконец она ухватилась за руку Тора - совершенно малодушный и недостойный поступок. Ночь - благодарение Богу - была очень темная, так что Кейт полагала, что землю она видеть не может. Те огоньки, что мелькали то там, то тут, сейчас проплывали прямо под ней, но инстинкт не идентифицировал их как земных представителей. Даже мерцающие огни причудливого дворца, на которые она обратила внимание за несколько секунд до стремительного полета, сейчас остались далеко позади. Они продолжали подниматься. Кейт не только не могла сопротивляться, она даже ни единого слова не могла вымолвить. Хотя, возможно, ей бы удалось дотянуться и вцепиться зубами в руку этого тупого грубияна. Но Кейт убедила себя, что идея, может, и не столь плоха, но все-таки разумнее будет оставить ее на уровне намерения, а не реального действия. Воздух был плохой и раздражал легкие, из носа и глаз текло, да так сильно, что она ничегошеньки перед собой не видела. Когда один-единственный раз она все-таки попыталась посмотреть, что впереди, то увидела лишь молот, мчащийся во тьме, и руку Тора, вцепившуюся в молот. Похоже, именно молот и тянул за собой Тора. Итак, одной рукой Тор держал молот - или молот держал Тора, как вам больше нравится, а другой рукой Тор обхватил Кейт за талию. Разумеется, сила Тора не могла не поразить ее воображение, но злилась она ничуть не меньше. У нее возникло ощущение, что теперь они скользят под самыми облаками. То и дело им приходилось пробираться сквозь что-то влажное и вязкое, и тогда дышать становилось еще труднее. Леденящий воздух был горек, мокрые волосы трепал ветер и хлестал ими по лицу. Кейт пришла к выводу, что такой холод ее определенно прикончит, и немного погодя она убедилась, что уже вроде начинает терять сознание. По правде говоря, она понимала, что сама очень хочет потерять сознание, но, к сожалению, это ей никак не удавалось. Время ускользало в сером сумраке, и Кейт все меньше осознавала, сколько часов прошло. Наконец ей показалось, что они замедляются и идут на снижение. Голова кружилась, подступали приступы тошноты, а желудок, казалось, медленно скручивали. Воздух становился все хуже, если только такое возможно. Нет, явно хуже, и запах еще отвратнее, и вкус более ядовитый, и вдобавок воздух стал гораздо более буйным. Теперь они определенно шли на снижение, и полет становился все труднее. Теперь молот указывал вниз. Им снова пришлось пробираться сквозь толщу влажных липких облаков, и вот уже земля совсем близко. Они летели так медленно, что Кейт даже удалось оглядеться вокруг. И вот тут-то Тор отпустил молот. Она не могла в это поверить. Он разжал руку буквально на долю секунды - только чтобы она могла ухватиться за молот. Теперь они повисли на рукоятке, а молот неспешно летел вперед. Во время этого маневра Тор подкинул Кейт вверх, но потом поймал. Вот они спустились ниже, еще ниже и еще... Где-то впереди раздался оглушительный грохот. Тор вдруг побежал, перепрыгивая через камни и кусты, тормознул пяткой и остановился. Наконец они могут спокойно стоять на твердой земле, правда, их шатает, но земля под ногами определенно твердая. Кейт немного наклонилась вперед и несколько секунд пыталась восстановить дыхание. Отдышавшись, она выпрямилась и уже совсем было собралась предъявить исчерпывающий счет за все происшедшее, и так громко, как только получится, но внезапно у нее возникло отчетливое чувство опасности. Вокруг тьма кромешная, но ветер доносил запахи моря. Море где-то совсем близко - сейчас Кейт отчетливо слышала, как оно грохочет о камни. Ей показалось, что море не только совсем рядом, но прямо под ними, значит, они стоят на краю отвесной скалы. Кейт изо всех сил вцепилась в руку бесчувственного бога, затащившего ее сюда, тщетно надеясь, что ему будет больно. Она понемногу приходила в себя и, как только голова перестала кружиться, прямо перед собой заметила странное свечение; немного подумав, поняла, что светится море. От моря исходил призрачный свет. Волны высоко вздымались и с грохотом разбивались о скалы. Кейт безмолвно наблюдала буйство стихии. - Я встретил вас в аэропорту, - раздался за спиной прерывистый голос Тора. - Я пытался попасть домой в Норвегию на самолете. - Он показал на море. - Я хотел, чтобы вы увидели, почему я не мог добраться по-другому. - Где мы? Что это? - настороженно спросила Кейт. - В вашем мире это Северное море. - Тор повернулся и пошел восвояси, волоча молот. Кейт поплотнее закуталась в насквозь промокшее пальто и поспешила следом. - Ладно, "о почему вы просто не полетели домой так же, как мы прилетели сейчас, но только - э-э... как вы говорите, в нашем мире? Ярость утихла, осталось только беспокойство о правильности терминологии в столь необычном разговоре. - Я пробовал, - откликнулся Тор, продолжая идти. - Ну и что случилось? - Я не хочу об этом говорить. - Но почему? - Это не тема для дискуссии. И тут Кейт здорово взбесилась. - Это что - божественное поведение? - заорала она. - Не отвечать на вопрос, если он вам не по вкусу? - Тор! Тор! Это ты! Тоненький голосок еле пробивался сквозь порывы ветра. Кейт внимательно всматривалась в темноту. Вскоре показался раскачивающийся фонарь. - Это ты, Тор? Кейт увидела маленькую старушку. Она держала фонарь над головой и взволнованно торопилась в ним. - Я увидела твой молот. Как я рада тебя видеть! - ласково бормотала она. - Ох плохие только времена настали, ох плохие... Я вот только что горшок на огонь поставила, думала, может, сначала выпью чашечку горячего, а потом уж можно и порешить себя. Но вот тут-то я себе и говорю: погоди еще пару деньков, Тсулива... Тсувила... Свули... - тьфу! - Тсуливаенсис, никогда не могу сразу собственное имя правильно выговорить, когда сама с собой беседую, и от этого еще хуже становится, - ты ведь знаешь, как это бывает, такой сообразительный мальчик, как ты... Я всегда считала тебя умненьким мальчиком, что бы там другие всякие на тебя ни наговаривали, - ну так вот, и говорю я себе - погоди, Тсуливаенсис, может, еще кто и придет, ну а уж коли никто не придет - вот тогда самое время и руки на себя наложить. И вот, смотрите! Ты тут как тут! Ох, как я рада! Ну, добро пожаловать, мой мальчик! Я вижу, с тобой маленькая подружка. Ты мне ее представишь? Здравствуй, миленькая, здравствуй! Меня зовут Тсуливаенсис, но я совсем не обижусь, если ты не сможешь выговорить это без запинки. - Я... меня - Кейт, - сказала Кейт в полном замешательстве. - Так, уверена, что с этим будет все в порядке, - сказала старушка. - Ну, чего вы тут стоите, пойдемте ко мне. А если все собрались здесь всю ночь гулять, то я могу вот прямо сейчас пойти и покончить с собой, и тогда уж пейте ваш собственный чай, когда будете совсем готовы. Идемте! Они последовали за старушкой и уже через несколько ярдов наткнулись на полуразвалившуюся глиняную лачугу, которая только чудом держалась и готова была вот-вот обрушиться окончательно. Кейт посмотрела на Тора, пытаясь понять, как ей держаться в данной ситуации, но Тор полностью погрузился в размышления. Кейт показалось, что он изменился. Все время их недолгого знакомства он постоянно сдерживал ярость, неудержимо рвущуюся наружу. Она чувствовала, что сейчас это прошло. Не навсегда ушло, но на какое-то время. Тор посторонился, пропуская ее в хижину. Сам он вошел следом, смешно пригнувшись. Внутри все оказалось совсем крошечным. Несколько досок и охапка соломы служили постелью, в горшке над очагом что-то булькало, да в углу вместо стула - обычный ящик. - А вот и нож, которым я хотела воспользоваться, - сказала Тсуливаенсис, суетясь у очага. - Видишь, я как раз начала его точить. Очень удобно точить об этот камень. Дальше я думала сделать вот что - там в стене есть трещина, туда войдет ручка. Я воткну ее туда получше, в потом навалюсь на острие всем телом. Раз, и брошусь на нож! Понятно? Я вот все думаю, может, лучше воткнуть его сюда, пониже? Как вам кажется, Милочка? Вы разбираетесь в этом? Кейт сказала, что не разбирается, причем постаралась говорить спокойно. - Тсуливаенсис, - сказал Тор, - мы не можем здесь остаться, но... Тсули, пожалуйста, убери этот нож. Тсуливаенсис радостно на них смотрела, а в левой руке сжимала нож с изогнутым лезвием. - Не обращайте на меня внимания, дорогие мои. Я превосходно себя чувствую. Я могу покончить с этим когда угодно, как только буду готова. Я буду просто счастлива уйти отсюда. В такие времена лучше не жить. Ох нет. А вы идите и будьте счастливы. Я не нарушу ваше счастье своими стонами. Я не произнесу ни звука, но я это сделаю, как только вы уйдете. Она дрожала, но смотрела вызывающе. Очень осторожно, почти нежно Тор разжал ее дрожащую руку и отобрал нож. Старушка сразу сникла и покорно удалилась на свой ящик в углу. Тор нагнулся, ласково притянул ее к себе и обнял. И старушка понемногу оживилась, оттолкнула Тора, ворча, что хватит уж ему дурачиться, и стала суетливо оправлять безнадежно рваное платье. Успокоившись и приведя себя в порядок, она переключилась на Кейт. - Вы ведь смертны, дорогая? - Да... - Я сразу поняла. У вас платье очень нарядное. Теперь-то вы знаете, каков мир с другой стороны? Ну и как он вам? Кейт смогла только сказать, что не знает пока, что и думать. Тор сидел на полу. Он прислонился к стене и прикрыл глаза. Кейт подумала, что он к чему-то готовится. - Раньше здесь бывало и по-другому, - продолжала старушка. - Так хорошо все бывало, правда. Ох да еще как хорошо-то. Иногда, конечно, не ладили друг с другом. Ссоры, скандалы, ужасные стычки, но на самом-то деле все шло превосходно. А теперь? Она глубоко вздохнула и что-то смахнула со стены. - А теперь все плохо. Все очень плохо. Видите ли, одно влияет на другое. Наш мир влияет на ваш мир, а ваш мир влияет на наш мир. Порой невозможно точно знать, как именно влияет. Очень часто ничего хорошего нет в этом взаимовлиянии. В наши дни все очень тяжко и плохо. Наши миры очень во многом схожи, может, даже слишком во многом. У вас там на этом месте дом, и здесь обязательно какое-нибудь строение. Это может быть глиняная хижина, улей или что-нибудь в этом роде. Впрочем, вполне может оказаться и что-то другое, но обязательно хоть что-нибудь да стоит на этом самом месте. Тор, с тобой все в порядке? Бог-Громовержец закрыл глаза и кивнул. Он положил локти на колени и лениво привалился к стене. На руке болтались мокрые обрывки повязки, которую он соорудил из ночной рубашки Кейт. Тор как бы нехотя сорвал повязку и отшвырнул прочь. - И там, где что-то неправильно в вашем мире, - продолжала болтать старушка, - столь же неправильно это проявится и в нашем. Ничто не исчезает. Ни одна преступная тайна. Ни одна невысказанная мысль. Все это может стать новым и могущественным богом в нашем мире или просто мошкой, но обязательно здесь проявится. Могу только добавить, что в наши дни гораздо чаще появляются мошки, чем новые и могущественные боги. Ох, слишком много мошек, а бессмертных богов так мало, как никогда еще не бывало. - Но как бессмертных богов может стать меньше? - спросила Кейт. - Мне бы не хотелось проявлять излишний педантизм, но... - Хм, видишь ли, милая, бывает бессмертие и... бессмертие. Если бы мне удалось хорошенько закрепить этот нож и как следует на него навалиться, то мы бы еще посмотрели - кто бессмертен, а кто нет. - Тсули... - предостерегающе проворчал Тор, но глаза не открыл и не сдвинулся с места. - Один за другим мы уходим. Это правда, Тор. Ты ведь один из немногих, кто еще держится. Мало осталось тех, кто не погиб от алкоголизма или от онкса. - Что это? Болезнь? - спросила Кейт. Она опять начинала злиться. Силком вытащили из дома, заставили совершить перелет через Восточную Англию на ручке молота, а в итоге подсунули старуху, одержимую манией самоубийства. И вот она должна сидеть в этой развалюхе и выслушивать разные бредни, а тот, кто все это ей устроил, сидит преспокойно у стенки с довольным видом и даже не задумывается, как трудно поддерживать подобную беседу. - Этот недуг, моя дорогая, поражает только богов. На самом деле это означает, что ты уже больше не можешь быть богом, именно поэтому этим недугом страдают только боги и никто другой. - Понятно. - На последней стадии болезни просто ложишься на землю, и из головы - не сразу правда, а спустя некоторое время - из головы вырастает дерево - и на этом все кончается. Потом постепенно становишься землей, проникаешь в ее недра, растекаешься по артериям и, наконец, возрождаешься чистым и мощным водным потоком, а потом прямо в тебя сваливают кучу химических отходов. Трудно быть богом, даже если ты уже мертвый бог. - Ладно, - сказала она и перевела взгляд на Тора. Он уже открыл глаза, но использовал оные только для разглядывания собственных пальцев. - Тор, я вроде бы слышала, что у тебя назначена встреча? - Хм... - пробурчал Тор и не двинулся с места. - Так я слышала, что ты созываешь всех в Великий Зал Вальгаллы в Час Поединка. - Хм... - сказал Тор. - Значит, Час Поединка, хм... Прекрасный ответ. Также я слышала, что ты уже давненько не в ладах с отцом. Хм? Из Тора ничегошеньки не удалось вытянуть. Он хранил молчание. - Мне кажется, то, что было в Уэльсе, - настоящий кошмар, - продолжила Тсуливаенсис. - Не понимаю, как ты вообще мог на такое пойти. Конечно, я понимаю, он твой отец и вообще Отец Всех Богов Асгарда - в этом-то и вся трудность. Но Один... я ведь так давно его знаю. Тебе ведь известно, что он пожертвовал своим собственным глазом в обмен на мудрость. Да, конечно, ты это знаешь, дорогой. Ты ведь его сын. Так вот, я всегда говорила, что ему следует потребовать свой глаз обратно. Понимаешь, что я имею в виду? И этот ужасный Тоу Рэг. Вот с кем тебе надо быть поосторожней, Тор. Ну хорошо, надеюсь, я уже утром услышу все новости. Тор отвалился от стены и поднялся на ноги. Он сердечно обнял старушку и улыбнулся, но так ничего и не сказал. Едва заметным кивком он дал понять Кейт, что они уходят. А так как этого-то ей и хотелось, то она легко справилась с искушением спросить: "Да неужели?" - и закатить грандиозный скандал - мол, как он посмел так с ней обращаться. Кейт необычайно кротко простилась со старушкой и вышла в темную ночь. Тор вышел вслед за ней. - Ну и куда теперь? Какие еще грандиозные общественные мероприятия уготованы мне сегодня по вашей милости? - спросила Кейт. Тор послонялся поблизости, обследуя местность. Он вытащил молот и оценивающе взвесил в руке. Всматриваясь в ночную тьму, пару раз его лениво подкинул. Потом повернулся кругом пару раз. Отпустил молот - тот ускакал во тьму, расколол скалу ярдах в тридцати и вернулся. Тор легко его изловил, подбросил в воздух и опять с легкостью поймал. Он повернулся в Кейт и впервые посмотрел ей прямо в глаза. - Хотите посмотреть? - спросил он. 27 Порыв ветра пронесся по огромным пустым залам, и Дирк чуть не завыл от безнадежности, внезапно почувствовав леденящий холод. Холодный свет луны струился сквозь высокие окна. В безжизненном лунном свете тускло блестели пустые рельсы. Луна освещала табло отправления поездов, таблички и указатели. Луна освещала все, но только не Дирка. Он смотрел туда, где сотня людей просто исчезла, буквально растворилась в воздухе, что было совершенно непонятно и абсолютно невозможно. Невозможное его как раз не слишком беспокоило. Если нечто нельзя сделать возможным способом, то, разумеется, остается только прибегнуть к невозможному. Вопрос в том: как именно? Дирк обследовал станцию вдоль и поперек, сунул нос в каждый уголок. Он искал любой ключ к разгадке, любую аномалию, что угодно, лишь бы это "что угодно" позволило ему пройти туда - чем бы оно там ни было, - куда проследовала сотня бродяг, да так, будто никого и не было. У него возникло ощущение, что поблизости намечается грандиозная вечеринка, на которую он не приглашен. Итак, он, обезумев, слонялся по станции, пока не решил, что лучше закурить. Когда Дирк полез в карман за сигаретами, на пол вывалился клочок бумаги, который он и поднял, как только раскурил сигарету. Ничего впечатляющего - просто счет, который он взял у этой медсестры в кафе. "Неслыханно", - подумал он по поводу каждого из пунктов, обозначенных в счете. Просмотрев весь список, он уже собирался скомкать его и выбросить, но вовремя остановился, озаренный внезапной догадкой. Перечень заказов размещался внизу слева, а цены - внизу справа. В собственных счетах, когда он их составлял - когда у него был клиент, что в последнее время случалось крайне редко, да и те немногие, что появлялись, редко доживали до получения счета, дабы иметь возможность возмутиться его неслыханностью, - все было иначе. Как правило, у Дирка возникали некоторые затруднения при составлении перечня оказанных услуг. Ему приходилось писать пространные эссе на каждый пункт услуг, где давалось подробнейшее описание оных. Дирк очень хотел дать клиенту почувствовать, что его - или ее - деньги потрачены не напрасно - по крайней мере, в этом отношении. Короче говоря, при составление счетов он использовал ту же схему, что и в документе с нечитаемыми руническими письменами. Окажется ли это наблюдение полезным? Он не знал. Что, если в бумагах речь шла не о контракте, а об услугах и ценах за услуги? Если это даже и так, то сразу же возникает вопрос - что это за услуги? Наверняка что-нибудь запутанное. Или, по крайней мере, путано изложенное. С какими профессиями это может быть связано? Пожалуй, все это стоит обдумать. Он скомкал счет и направился к урне. И так случилось, что именно этот маневр принес удачу. То есть, отойдя к урне, он покинул открытое пространство зала и успел вжаться в стену, когда послышались шаги у главного входа. Через несколько секунд шаги уже были слышны на перроне, а Дирк тем временем успел спрятаться за углом кассового зала. Когда тебя не видят - это хорошо, но вот когда ты тоже не видишь, кто приближается, это плохо. А когда он их наконец увидел, они уже подходили к тому самому месту, где несколько минут назад бесследно исчезла небольшая толпа. Он был поражен красными очками женщины и строгостью итальянского костюма мужчины, а также быстротой их исчезновения. Дирк просто онемел. Та самая проклятущая парочка, несчастье его жизни - он немного преувеличивал, находясь в чрезмерно возбужденном состоянии, - нарочно исчезла прямо у него на глазах. Убедившись, что они действительно исчезли, а не прячутся друг за дружку, Дирк отважился войти в заколдованное пространство. Оно было удручающе обычным. Обычный перрон, обычный воздух - все обычное. И тем не менее на этом самом обычном месте за пять минут исчезло больше народу, чем во всем Бермудском треугольнике за десять лет. Дирк сильно разозлился. Так разозлился, что подумывал поделиться злостью с ближним. Например, можно позвонить кому-нибудь и разозлить - это должно сработать, ведь уже-двадцать минут второго. И это не просто забава - ведь его действительно беспокоила безопасность американки Кейт Шехтер, и его вовсе не успокоил голос на автоответчике, когда он позвонил в последний раз. Сейчас она наверняка дома и спит крепким сном, и она просто обязана разозлиться, если сейчас позвонить. Он нашел пару монет, работающий телефон и набрал номер. Автоответчик сообщил, что она только что ушла, чтобы до ночи попасть в Асгард. Она точно не знает, в какую именно область Асгарда они направляются, но, возможно, они посетят Вальгаллу позже. Если он оставит сообщение на автоответчике, то она ознакомится с ним утром, если будет жива и в подходящем настроении. - О Боже, - сказал он, сознавая, что автоответчик его записывает. - А я-то думал, что мы договорились и ты позвонишь, прежде чем делать что-нибудь невозможное. Он повесил трубку. Вальгалла... Может, именно туда все и направляются сегодня - все, кроме него. Дирк пребывал в подходящем настроении, чтобы отправиться домой, лечь спать, а наутро проснуться владельцем бакалейной лавки. Вальгалла. Он еще раз огляделся, а слово "Вальгалла" продолжало звенеть в ушах. Несомненно, у станции подходящие габариты для пира богов и героев, и вообще - почему бы не перенести проведение мероприятия из Норвегии в такое достойное место, как пустой "Мидланд-Гранд-отель". А интересно - изменится ли что-нибудь теперь, если уже знаешь, где оказался? Напряженно и нервно Дирк прошелся по станции, на практике изучая этот вопрос, - ничего не произошло. Ну и ладно. Он пару раз затянулся сигаретой, тщательно изучая все вокруг. Никаких изменений. Он развернулся и еще раз прошел станцию из конца в конец, на сей раз медленно и уверенно, - тот же результат. Но на долю секунды, уже в самом конце пути, он услышал едва различимый звук, как при настройке радиоприемника на нужную волну. Дирк встал лицом к станции и ринулся вперед, он вертел головой и пытался поймать тот же звук. Сначала ему не удавалось ничего услышать, но вот звук появился на мгновение совсем рядом и опять исчез. Дирк сделал шаг вперед - звук появился. Дирк продолжал медленно продвигаться - шаг за шагом. Стараясь не выскочить из зоны распространения звука, он осторожно, не делая резких движений, стараясь получше уловить звук, повернул голову на бесконечно малый угол - и проскользнул в субпространство. И тут же отскочил, чтобы не столкнуться с пикирующим орлом. 28 Это другой орел, не тот, с кем он расстался дома. А вот и еще один, и еще... Воздух просто-таки кишел орлами. Видно, войти в Вальгаллу невозможно, если на тебя не нападет по крайней мере дюжина орлов. Причем они набрасывались и друг на друга, а не только на Дирка. Дирк прикрыл голову руками, пытаясь уберечься от сыплющихся на голову орлов, и растянулся на полу. Шляпа укатилась под стол. Он с трудом дотянулся до шляпы, нахлобучил ее на голову и нерешительно глянул на стол. Мрачная темнота зала оживлялась огромными кострами. Дымно и шумно, пахнет жареной свининой, бараниной, дикой кабанятиной, вином и палеными орлиными перьями. Стол из дубовых досок, нескончаемо тянувшийся через весь зал, ломился от дымящихся туш убиенных животных, огромных ломтей хлеба и массивных кубков. И вокруг этого сомнительного великолепия буйствовали богатыри - пожирали мясо, лакали вино из исполинских кубков, дрались и орали. В ярде от Дирка некий герой взгромоздился на стол и сражался с жареным кабаном, он явно проигрывал, но, исполненный веселья и отваги, не сдавался, сотоварищи подбадривали его буйными выкриками и лили на голову вино из лохани. Крыша была сложена из щитов доблестных воинов, но ее с трудом можно было разглядеть в неверном дымном свете костров. Дирк пригнул голову и побежал в противоположный конец зала. Он считал, что никто его не заметит, так как он трезвый и - по крайней мере ему так казалось - нормально одет. На бегу он имел возможность наблюдать все мыслимые формы человеческой жизнедеятельности - все, кроме чистки зубов, разумеется. Тот же запах, что исходил от бродяги на станции Кинг-Кросс, бил в нос и становился все сильнее - Дирку казалось, что он больше не может этого выдержать. Уши болели от непрерывного грохота: звон мечей, крики, стоны - все сливалось воедино. Пока Дирк пробирался к противоположной стене - точнее не стене, а хаотическому нагромождению бревен и камней, кое-как прикрытых вонючими шкурами, - ему сполна досталось тумаков и затрещин, он несколько раз спотыкался и растягивался на скользком полу, местами устланном вонючей гнилой соломой, и его поливали вином, видимо, случайно. Дирк остановился, запыхавшись после прохождения столь тяжелой дистанции, и изумленно созерцал открывающиеся его взору забавные сцены. Это Вальгалла. Теперь у него не оставалось ни малейших сомнений. Безусловно, все это безобразие устроено уж никак не фирмой, специализирующейся на банкетах и прочих торжествах. Нет, конечно нет. Это Вальгалла. Буйная орда богов, героев и их подружек, самозабвенно предающихся пьяному разгулу, щиты, костры и туши диких кабанов - все это вполне могло разместиться на территории примерно такой же, как станция Сент-Пэнкрас. Над пирующими неустанно кружили стаи обезумевших орлов, непонятно как все еще не задохнувшихся в таком чаду и дыму. Может, все орлы именно потому такие сумасшедшие? Немудрено и рехнуться, если полетать тут некоторое время. Да, наверное, так оно и есть. Теперь понятно. Дирк, проталкиваясь сквозь пьяное сборище богов и героев, все собирался задать себе очень интересный вопрос, и вот как раз сейчас наступило самое подходящее время выяснить: а что, собственно, здесь делают Дрейкоты? И как их здесь разыскать? Он прищурился и стал вглядываться в толпу, надеясь заметить красные очки или строгий итальянский костюм, хотя и понимал, что в данном случае это безнадежно - среди такого скопища потных шкур, ремней и мечей, но все-таки счел своим долгом попытаться. Нет, их нигде не видно. Оно и понятно - им тут не место. Дальнейшие неспешные размышления Дирка внезапно прервал тяжеленный топор, с треском вонзившийся в стену в трех дюймах от левого уха, что напрочь вышибло из него способность к любым размышлениям. Едва оправившись от потрясения и переведя дух, Дирк стал себя убеждать, что бросивший топор наверняка сделал это без злого умысла - просто решил порезвиться и подшутить. Но Дирку не очень нравились подобные шутки, и он поспешил убраться подальше от этого места. Он медленно продвигался вдоль стены, и если бы это была не Вальгалла, а станция Сент-Пэнкрас, то, двигаясь в этом направлении, он бы оказался в кассовом зале. Дирк понятия не имел, что находится в Вальгалле на месте кассового зала, но если там не происходит подобного безобразия, то там явно лучше. Ему казалось, что в некотором отдалении от центра пиршества должно быть поспокойней. И он не ошибся. Лучшие силы были сконцентрированы поближе к пиршественному столу, а там, где он находился сейчас, тихо и мирно сидели те, кто уже достиг той поры бессмертной жизни, когда приятней вспоминать о былых сражениях с жареными кабанами, чем действительно вступать с ними в схватку. Дирк услышал взволнованный рассказ о былом сражении с жареной тушей, рассказчик живописал решающий захват тремя пальцами и бросок - дальше он не понял. Но это звучало очень волнующе. Слушатель отреагировал благосклонно: "А-а..." Дирк замер. Прямо перед ним задумчиво склонился над тарелкой бродяга со станции Кинг-Кросс. С плеч бродяги свисали замызганные меха, кое-как перетянутые ремнями. Дирк соображал, как получше вступить в разговор. Можно подойти, хлопнуть по плечу и сказать: "Эй, приятель! Ну как тебе эта вечеринка?" Но Дирк не был уверен, что это лучший способ. Пока он думал, откуда ни возьмись появился орел. Шумно хлопая крыльями, он уселся на стол около старого бродяги и стал воинственно на него наступать - наверное, клянчил еду. Старик оторвал кусок мяса и протянул орлу - ужасный хищник тут же склевал пищу прямо из рук. Как все просто, подумал Дирк. Он нагнулся к столу, взял кусок мяса и протянул птице. Та набросилась на Дирка, пытаясь вцепиться в горло. Дирк яростно отбивался от дикой твари, махая шляпой, но цель была достигнута - он привлек внимание старика. - А-а, - сказал старик, прогнал орла и подвинулся, освобождая место рядом. Не слишком любезное приглашение, но лучше, чем ничего. Дирк вскарабкался на скамью. - Спасибо, - сказал он тяжело дыша. - Ага. - Если вы помните, мы... В этот момент раздался страшный грохот, эхом прокатившийся по Вальгалле. Ударили в барабан - наверное, это был не совсем обычный барабан, обычный бы никто не услышал в таком шуме. Дирк поднял голову и прислушался, пытаясь определить источник звука. В южном конце зала он увидел большой помост и какие-то смутные силуэты. Он не мог как следует разглядеть происходящее - мешали тучи орлов и плотная пелена испарений пиршества. Но у Дирка возникло ощущение, что те - на помосте - здесь самые главные. Один, подумал Дирк. Там вполне может быть Один. Прародитель. Отец Всех Богов Асгарда. Звуки разнузданной оргии разом стихли. Все замерли в ожидании. И трубный глас разнесся по залу: - Время близится. Великий Бог Тор назначил Час Поединка в Великом Зале Вальгаллы. Я спрашиваю, где Тор? В зале недоуменно перешептывались. Похоже, никто не знал, где Тор и почему он вызвал всех, а сам не явился. - Такой поступок - неслыханное оскорбление достоинства Отца-Вседержителя. И если он не примет вызов до истечения назначенного Часа, Тора ожидает страшная кара. Снова раздался барабанный бой и повторился три раза, и зал погрузился в испуганное молчание. - Хм, вы спрашиваете, где Тор? Да он шляется с какой-то девчонкой, - раздался откуда-то сверху глумливый голос. Все зашушукались, раздались смешки - прерванное веселье понемногу возобновилось. - Предполагаю, что так оно и есть, - сказал Дирк. - Ага. Дирку казалось, что разговаривает сам с собой, и поэтому он никак не ожидал услышать ответ старика. - Это собрание Тор устроил? - Ага. - Невежливо не являться вовремя. - Ага. - Наверное, все очень огорчены? - Пока свиней хватает - не очень. - Свиней? - Ага. Дирк не сразу сообразил, что на это ответить. - Ну да... - покорно пробормотал он. - Тор - единственный, кого волнует что-то, кроме свиней, - сказал старик. - Объявляет вызов, а дело довести до конца не умеет. Всегда так - запутается, разъярится, натворит всяких глупостей, не знает потом, как выпутаться и исправить содеянное, и его наказывают. А всех остальных интересуют только свиньи. За этим и приходят. - Ага. - Дирк понемногу усваивал новую технику ведения беседы и просто поражался, сколь успешно ее можно применять. Он даже начал уважать старика. - Знаете, сколько камней в Уэльсе? - неожиданно спросил старик. - Ага, - устало отреагировал Дирк, он не знал этой шутки. - А я вот не знаю. Он никому не говорит. Сами, мол, считайте - обижается и уходит. - Ага. - Дирк счел шутку неудачной. - А сегодня даже явиться не соизволил. Да я его не осуждаю. Просто жалко, что он не пришел. Ведь, возможно, он прав. - Ага. Старик погрузился в молчание. Дирк ждал. - Ну да, - сказал Дирк, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию. Старик молчал. - Э-э... Так, значит, вы считаете, что он, возможно, прав? - осторожно попробовал Дирк еще раз. - Ага. - Так. Возможно, Тор прав. Все дело в этом. - Ага. - В чем прав? - Дирк наконец потерял терпение. - Да во всем. - Ага, - расстроенно отозвался Дирк, признав поражение. - Для богов настали тяжелые времена, - мрачно заговорил старик. - Это всем ясно. Даже тем, кого интересуют только свиньи - а таких большинство. Когда чувствуешь себя никому не нужным, это всегда тяжело, даже когда приступаешь в очередной свинье. Даже если ты бессмертен. Но все понемногу смирились и воспринимают это как должное - все, кроме Тора. Так-то вот. А теперь и он сдался. Даже не соизволил явиться. Не пожелал повеселиться с нами и сразиться с жареной свиньей. И на вызов наплевал. Да-а... - Ага, - сказал Дирк. - Так, значит, это Тор бросил вызов, - попытался Дирк еще раз. - Ага. - Но почему? - Ага. У Дирка лопнуло терпение, и он набросился на старика. - Я спрашиваю, почему Тор бросил вызов Одину? Старик изумленно осмотрел его с ног до головы. - Ты смертен? - Ага, - раздраженно сказал Дирк. - Я смертен. Ну и какое это имеет отношение к тому, что я пытаюсь выяснить? - Как ты здесь очутился? - Я пошел за вами. - Он вытащил из кармана мятую пачку сигарет, уже пустую, и положил в стол. - Очень вам признателен. Не самое лучшее объяснение, подумал Дирк, но за неимением другого... - Ага. - Старик отвернулся. - Почему Тор бросил вызов Одину? - Ну какое тебе дело до всего этого? - сказал старик с нескрываемой горечью. - Ты смертный. Что тебе наши проблемы? Ты уже получил долю. Ты и тебе подобные. - Что получил? Какую долю? - Со сделки, - ответил бессмертный. - Контракта, который заключил Один, - во всяком случае, так говорит Тор. - Контракта? Какого контракта? Похоже, старик начинал медленно разъяряться. Отблески костров Вальгаллы зловеще плясали в глубине его глаз, когда он посмотрел на Дирка. - Продажа, - мрачно произнес он. - Продажа бессмертной души. - Что? - удивился Дирк. А ведь он рассматривал такую идею и отбросил как совершенно невозможную. - Вы говорите, что человек продал ему свою душу? Какой человек? Ничего не понимаю. Это лишено всякого смысла. - Угу, это и не может иметь никакого смысла. Я сказал - бессмертная душа. Тор говорит, что Один продал свою душу Человеку. Дирк в ужасе на него уставился, а затем перевел взгляд на помост. Там что-то происходило. Снова ударили в барабан, и снова все затихли. Но второго и третьего удара не последовало. Видимо, произошло нечто непредвиденное. На помосте обеспокоенно задвигались. К исходу назначенного Часа нечто похожее на вызов, видимо, все-таки состоялось. Дирк сидел, обхватив руками голову и раскачиваясь. Да, теперь многое становилось понятным. - Нет, не Человеку, - сказал он, - а одному человеку, вернее, двум - мужчине и женщине. Адвокату и рекламному агенту. Как только я ее увидел, так сразу понял, что это она во всем виновата. Но я даже не подозревал, насколько я тогда был прав. - Он настойчиво обратился к старику. - Мне нужно туда. Ради богов - помогите мне. 29 - О-о-ди-и-и-ин!!! От яростного вопля Тора содрогнулись небеса. Тяжелые облака удивленно исторгли несколько ударов грома. У Кейт зазвенело в ушах, и она побледнела от страха. - Тоу Рэг!!! Он двумя руками швырнул молот о землю. Швырнул с такой силой, что молот отскочил как мячик и взмыл в воздух футов на сто. Тор подскочил вверх вслед за молотом, поймал его и опять с силой швырнул о землю, снова поймал, когда молот отскочил от земли, бешено завертевшись, и забросил в море. Потом Тор упал на землю и стал бешено колотить по ней кулаками в яростном исступлении. Молот летел над морем, постепенно снижаясь. Вот он коснулся воды, погрузился на несколько дюймов и по воде прошла рябь. Молот разрезал поверхность моря, как скальпель. Море волновалось, пенилось и бурлило. Но вот молот приподнялся над водой и взлетел в воздух. Тор вскочил на ноги и внимательно следил за полетом молота, но не перестал бешено топать, как будто хотел устроить землетрясение. Как только молот достиг высшей точки траектории, Тор опустил кулак вниз, и молот ринулся вниз и врезался в море. На море этот удар подействовал, как пощечина на истеричку - оно вмиг затихло. А там, куда упал молот, взметнулся мощный столб воды, спустя несколько мгновений оттуда вырвался молот, перекувырнулся, покружил немного поблизости и радостно помчался к хозяину, как щенок, наигравшийся вдосталь. Тор дотянулся до молота, ухватился за него и пролетел ярдов сто, остановившись там, где земля помягче. Приземлившись, Тор вскочил на ноги и стал раскручивать молот над головой.